Глубинные течения [Океан инволюции] [Брюс Стерлинг] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (45) »
Брюс Стерлинг Глубинные течения
1. Средство от невезения
Каждый из нас по-своему борется с пустотой собственного бытия: иные прибегают к искусству, другие ищут спасения в религии, третьи забивают ее знаниями… Я же привык делать это с помощью наркотиков. Оттого-то меня, имевшего за плечами лишь рюкзак с барахлом, и угораздило очутиться среди китобоев на диком Сушняке. Сушняцкий пылевой кит — единственный источник наркотика, именуемого синкопин. Сей примечательный факт со временем получил довольно широкую огласку. В свой черед узнав об этом, я, Джон Ньюхауз, стал одним из десяти жителей дома 488, что по улице Благочестия в Острове-на-Взводе, крупнейшем городе Сушняка. Жилище наше, двухэтажную жестяную халабуду, мы называли не мудрствуя: «Новый Дом». Помимо несушняцкого происхождения нас объединяло только одно: Пламя (так называли синкопин посвященные). Все мы были людьми, или достаточно точными оных подобиями. Первым среди нас назову седовласого Тимона Хаджи-Али. Тимон никогда не распространялся о своем возрасте, но с первого взгляда было ясно, что он уже пересек ту черту, за которой подсознательное стремление к смерти берет верх над привычным инстинктом самосохранения. Прежде он охотно толковал о своем давнем, бывшем несколько веков назад, знакомстве с Эрикальдом Свобольдом, легендарным первооткрывателем синкопина. Ныне же старик полностью отдался хандре и год за годом пропускал сеансы омоложения. Ему достаточно было сжечь остаток своих дней и с трудом накопленных богатств, позволив нежным языкам Пламени разгонять подступившую мглу. Вместе с тем он оставался самым состоятельным среди членов нашей группы, а потому служил авторитетом во всем, что касалось ее внутренних дел. Следующей в списке стоит прямая как палка Агатина Брант — крупная, мускулистая дама, походившая на отставного офицера и до угрюмости неразговорчивая. Неясно было, какой из бесчисленных армий человечества принадлежала поношенная, но безупречно чистая униформа, с которой она никогда не расставалась. Сама Агатина по этому поводу хранила молчание, но я подозреваю, что она собственноручно сшила ее. Пристрастилась она особенно сильно. Три и четыре — супружеская чета: мистер и миссис Андайн. Ее девичья фамилия — Стюарт; его (если можно так выразиться) — Фостер. Они тоже были очень стары, это угадывалось по выспренности манер и случайным архаизмам в речи. Приятная пара, если закрыть глаза на бочкообразные грудные клетки и безвкусные бриллианты, вживленные в тела. По поводу и без повода они не уставали повторять, что пережили множество разводов не для того, чтобы испытать боль еще одного и потому твердо решили совершить совместное самоубийство, желательно от передозировки. Пару раз я чуть было не посоветовал им попробовать какую другую отраву, не синкопин, но это, понятно, было бы явным вторжением в их личную жизнь. Пятым из нашей братии упомяну поэта Саймона. Косметическая хирургия сделала из него этакого рубаху-парня, только глаза отчего-то вышли разноцветными. Пытаясь, как он выразился, «вернуться к корням», Саймон раздобыл некий примитивный струнный инструмент и пытался научиться играть на нем, дабы после аккомпанировать собственным произведениям. Стены его комнаты на втором этаже пришлось обить звукоизоляцией. Синкопин, говорил он, стимулирует мозг. С этим никто не стал бы спорить. Саймона сопровождала Амелия — цыпочка с забранными в два пучка каштановыми волосами. Отец у нее был крупным ученым и присылал столько денег, что хватало и ей, и ее псевдо-музыкальному дружку. Прежде чем попробовать синкопин, она прожила с нами не меньше месяца, но теперь понемногу втягивалась. Номер семь — Дейлайт Маллиган, нейтрал — очаровательный собеседник с речью, свидетельствовавшей о широчайшем кругозоре. Мы могли бы стать друзьями, если бы оно не страдало жестокой паранойей в отношении всех не обделенных органами размножения. Само-то Дейлайт, конечно, было аккуратно клонировано, и, следует признать, имело основания для своих подозрений: для обоих полов оно обладало определенной сексуальной привлекательностью. Частенько оно предавалось черной меланхолии, будто мучимое виной перед кем-то: старый Тимон поведал мне однажды, что это из-за двойного самоубийства супружеской пары, дейлайтовых друзей, которые то ли хотели, то ли пытались склонить «его» к прелюбодеянию. Может так все и было, а может и нет. Восьмой была очень высокая и бледная женщина с неизменными кругами вокруг глаз — Квейд Альтман. Она родилась на планете с силой тяжести в два раза меньшей, чем на Сушняке (или Земле, это все равно) и достигла роста в восемь футов. Постоянно жалуясь на мигрень, она все время пролеживала за трехмерной мозаикой. Девятой, предпоследней в этом импровизированном списке, находится моя, в то время, подружка — Миллисент Фаркар. Невысокая, курносая, рыженькая, скорее пухленькая, чем стройная. Встретились мы за год до того на- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (45) »
Последние комментарии
16 часов 22 минут назад
16 часов 41 минут назад
16 часов 49 минут назад
16 часов 51 минут назад
16 часов 54 минут назад
17 часов 11 минут назад