Пробуждение страсти [Конни Мейсон] (fb2) читать онлайн

Конни Мейсон Пробуждение страсти

Пролог

Северо-Шотландскде нагорье,

Замок Гленмур, 1747

— Ты знаешь, почему должен сделать это, не так ли, Синжун?

— Я знаю, отец, но мне это совсем не нравится, — ответил молодой Сент-Джон Торнтон.

— Мы поступаем так, как велит нам король, — сказал Роджер Торнтон, четвертый граф Мансфилд.

Четырнадцатилетний Сент-Джон Торнтон, маркиз Дерби, одетый в свои лучшие бархатные бриджи и жилет, казалось, был готов провалиться сквозь землю, только бы не находиться сейчас в большом зале замка Гленмур.

— Почему именно я, отец? Джулиан — твой наследник, так пусть он и женится на этой дикой шотландской девице.

— Синжун, ты прекрасно знаешь, что Джулиан был обручен с дочкой лорда Синклейра со дня ее рождения. Когда ей исполнится восемнадцать, они поженятся.

— Но мне только четырнадцать, отец, а наследнице Макдональда всего семь.

— Думаешь, я об этом не знаю? — Голос Роджера стал суровым. — От тебя не требуется, чтобы ты спал с ней. Просто женись на ней, а потом вернешься в Англию и будешь жить там, пока она вырастет. Ты можешь поступить в университет, как ты и собирался, и жить в свое удовольствие, а леди Кристи пусть подрастет. А когда придет время, ты исполнишь свой супружеский долг.

— Она мне совсем не нравится, отец. — Синжун поморщил свой аристократический нос. — Когда мы приехали, я видел, как она играет во дворе со своими родственниками, и принял ее за попрошайку. Ее лицо было все в грязи, к тому же она была босая. Неужели король не может найти для нее другого мужа? Она со своими рыжими космами и белой кожей похожа на ведьму, — с отвращением сказал он.

— Таков план короля — передать земли взбунтовавшихся горцев верным ему англичанам. После Куллодена каждая осиротевшая девочка из шотландской аристократической семьи была выдана за мужчину, выбранного королем Георгом. Король не доверяет никому из выживших шотландских помещиков.^[1] Старый Ангус Макдональд имеет большое влияние на свой клан, а когда он умрет, его внучка станет помещицей.

— Отец Кристи и оба ее брата погибли во время битвы при Куллодене, — продолжил Роджер, — и старик Ангус, дедушка Кристи, стал ее опекуном. У Ангуса нет наследников мужского пола — все они были убиты под Куллоденом. Женитьба на Кристи сделает тебя единоличным владельцем Гленмура. С помощью жены ты сможешь контролировать кланы, поклявшиеся в верности Ангусу Макдональду.

Синжун тряхнул копной темных волос и угрюмо взглянул на отца:

— Мне на все это наплевать. И я не люблю горы. Эта безлюдная страна пригодна только для волков и дикарей.

— Король оказывает нам большую честь, Синжун. — Роджер, рассерженный неблагодарностью сына, перешел на крик. — Торнтоны верны короне! Нам пожаловали множество титулов и земель. Владения Макдональдов обширны. Благодаря этому браку ты получишь власть и богатство, и в результате все англичане будут вынуждены считаться с Торнтонами. Замечательная возможность, не говоря уже о том, что это большая честь для нас. Налоги и арендная плата, которые ты будешь получать со своих земель, позволят тебе жить в роскоши до конца жизни. Ты должен быть благодарен королю Георгу за то, что он делает для тебя и нашей семьи.

Полные губы Синжуна — спустя некоторое время леди назовут их чувственными — презрительно искривились.

— Я так понимаю, отец, что обязан жениться на этой девочке. Но я не хочу врать — мне совсем не нравится Кристи Макдональд.

— Я не говорю, что она должна тебе нравиться. Все, что тебе необходимо сделать, — это жениться на ней сейчас, а потом, когда она вырастет, тебе нужно будет ненадолго съездить в Гленмур, чтобы исполнить свой супружеский долг. После этого можешь делать все, что сочтешь нужным. Однако помни: когда дедушка Кристи умрет и она станет помещицей, ты сможешь управлять владениями своей жены.

— А если я захочу остаться в Англии, подальше от Кристи? — спросил Синжун.

— Ты сможешь нанять управляющего, который будет вести дела в твоих шотландских владениях, а твоя жена будет жить в уединении в Гленмуре. Но у тебя еще много времени, чтобы решить, как поступить потом.

Лорд Мансфилд внимательно смотрел на сына. Плечи мальчика, высокого для своего возраста, были почти такими же широкими, как у отца. Синжуна все считали очаровательным малым, и он прекрасно знал об этом. Он был слишком красивым и слишком осведомленным для своего нежного возраста. Роджеру было жаль тех женщин, которые захотят завоевать сердце его сына, когда он сам будет уже слишком стар для таких отношений. А ведь за этим чертенком женщины будут бегать толпами, очарованные его томным взором и ослепительной улыбкой! Молодые служанки в Торнтон Холле начали заглядываться на него, и Роджер иногда задумывался, не испробовал ли уже его сын то, что они ему предлагали.

Синжун прекрасно знал, как ему хочется прожить свою жизнь, и в его планы не входил отъезд из Лондона ради жизни в Шотландии с женой, такой же дикой, как и ее родные горы. Он, конечно же, поступит в университет и будет наслаждаться жизнью. Уже, будучи четырнадцатилетним юнцом он понял, что с женщинами можно неплохо проводить время. Полли, их горничная, которая была всего на пару лет старше Синжуна, взяла его под свою опеку и показала ему, как можно развлечься с женщиной в постели. Уроки были восхитительными, и он не мог дождаться момента, когда сможет делать это и с другими женщинами.

Когда ему сказали, что он должен будет жениться на шотландской девочке, он взбунтовался, но ни отец, ни король не обращали внимания на его протесты. Ну и ладно, он женится на Кристи Макдональд, но это еще не значит, что он будет жить с ней!

Синжун ждал на ступенях деревенской церквушки свою семилетнюю невесту. По одну сторону от него стоял отец, по другую — священник, отрезая ему пути к отступлению. Макдональды и их союзники все были в сборе; казалось, никто из них не в восторге от брака девочки из шотландского рода с англичанином. Один из шотландцев, примерно того же возраста, что и Синжун, особенно яростно выражал свое неодобрение, бросая в его сторону угрожающие взгляды.

Синжун нахмурился, увидев появившихся из-за холма Кристи и ее дедушку. Видимо, не только он был против этого брака. Кристи упиралась и громко протестовала, в то время как дедушка буквально тащил ее в сторону церкви. На ней была накидка в традиционную клетку клана Макдональдов, несмотря на то что носить национальный костюм запрещалось, а вдалеке играли волынки, хотя это тоже было запрещено королем после Куллодена. Ярко-рыжие волосы девочки, которые подчеркивали бледный цвет ее лица, были так спутаны, что Синжун невольно задумался, пыталась ли она хоть когда-нибудь расчесать их.

Ангус Макдональд наконец дотащил свою упирающуюся внучку до церкви и подтолкнул ее к Синжуну. Она топнула своей маленькой ножкой и с вызовом посмотрела на Синжуна. Тот чуть не рассмеялся, увидев воинственное выражение ее лица. Она тоже не хотела выходить за него замуж! Ну что ж поделаешь! Насколько он понимал, решение заключить этот брак было принято чересчур поспешно, и ничего хорошего из этого не могло получиться.

Священник открыл церковную книгу, откашлялся и приступил к церемонии. Его слова не достигали ушей Синжуна. Он взглянул на своего старшего брата, наследника отца, с завистью. У Джулиана еще было несколько лет в запасе до того, как ему придется жениться. Джулиан улыбнулся ему, и у Синжуна возникло странное желание показать ему язык. Пока священник монотонно читал текст, Синжун думал о том, скучает ли по нему милая Полли. Он резко очнулся от раздумий, когда невеста что есть силы пнула его.

Он ойкнул сквозь стиснутые зубы.

— Зачем ты это сделала? — прошипел он, испепеляя ее взглядом.

— Ты англичанин, — зашипела в ответ Кристи.

— Тихо! — одернул их стоящий сзади Ангус. — Не отвлекайтесь, внимательно слушайте священника.

Синжун бросил злобный взгляд на бледную невесту, размышляя о том, что он такого сделал, чтобы заслужить это несправедливое наказание. Когда священник объявил их мужем и женой, его чуть не стошнило. Он повернулся к невесте и был поражен выражением ее лица. Она показала ему язык, а ее ярко-зеленые глаза излучали ненависть. «Как отец мог так поступить со мной?!» — подумал он, быстро отвернувшись от Кристи. Женить его в четырнадцать лет на рыжей девчонке, у которой характер не менее отвратителен, чем цвет волос!

В этот момент, будто упрочивая его мнение о ней, Кристи снова пнула его. Он взвыл от ярости и попытался схватить ее, но она была слишком шустрой: моментально развернувшись, она побежала в сторону Гленмура так быстро, как только позволяли ее маленькие ножки.

Глава 1

Лондон, 1762

В толпе воцарилось молчание, когда Сент-Джон Торнтон, маркиз Дерби, вошел в зал.

— Это Грешник, — прошептал один из молодых людей стоявшему рядом другу. — Интересно, что заставило его появиться сегодня в светском обществе?

Его друг, лорд Сетон, презрительно ухмыльнулся.

— Говорю тебе, Ренфроу, он ищет развлечений. Он редко посещает подобные мероприятия.

— Не зря к нему пристало прозвище «Грешник», — сказал Ренфроу.

— Во всей Англии не сыщешь такого развратника.

Сетон с завистью вздохнул.

— О его любовных похождениях ходят легенды. Посмотри вокруг — здесь нет ни одной женщины, которая устояла бы перед ним.

— А ты знаешь, что он женат с четырнадцати лет? — спросил Ренфроу.

— Да, я слышал об этом, но неизвестно, правда ли это.

— Да об этом знают все! — заявил Ренфроу.

— Где же он тогда прячет свою жену? Судя по его поведению, он никак от нее не зависит и не испытывает к ней никаких чувств.

— Так и есть! Один из его наперсников сказал мне, что ему нравится быть женатым. Это позволяет ему не переживать по поводу планов всевозможных мамочек, ищущих женихов для своих дочерей, и не дает девушкам повода видеть в нем потенциального мужа. Его жена живет далеко отсюда, в Шотландии. А раз она не знает о похождениях мужа, то и не переживает из-за этого. Грешник наслаждается жизнью, как ему заблагорассудится, не нервничая по поводу возможных неприятностей.

— Вот счастливчик! — воскликнул Сетон.

Ренфроу ближе наклонился к другу.

— Хочешь верь, а хочешь — нет, но Грешник не виделся со своей женой с того дня, как их обвенчали по указке Георга П. Поговаривают даже, что он не спал с ней. Можешь себе представить? Сейчас она — помещица в каких-то диких местах, принадлежащих клану горцев.

Сетон усмехнулся.

— Может, Грешник и не спал со своей женой, но он, несомненно, наверстал упущенное с огромным количеством других женщин. Я не понимаю, как его брат, граф, мирится с таким его поведением!

— Лорд Мансфилд, похоже, в последнее время полностью погружен в свои переживания — я его почти не вижу. Как жаль, что его невеста умерла, так и не став его женой!

— Тихо, сюда идет пресловутый Грешник, — прошептал Ренфроу, увидев, что Синжун и его друг Рудольф приближаются к ним.

— Ну и давка тут, Синжун! — сказал Рудольф Блейкли, протискиваясь через толпу. — Не понимаю, почему ты решил прийти сюда сегодня? Я уже привык к тому, что ты избегаешь шумных сборищ.

Сент-Джон Торнтон и его друг прямиком направились в игральный зал. Оба были одеты в стилизованные костюмы для верховой езды, которые только вошли в моду. На Синжуне, которого все называли Грешником, были облегающие черные бриджи, черные сапоги, ослепительно-белая рубашка, галстук, пурпурный парчовый жилет и черный двубортный плащ для верховой езды с широкими лацканами, удлиненный сзади.

— Скука, Руди, какая скука! — проворчал Синжун, окидывая взглядом толпу. — Пока я не вижу, что могло бы заинтересовать меня.

— Даже прелестная леди Вайолет не представляет для тебя интереса? — спросил Руди, указывая на красивую брюнетку в платье из воздушной материи, делающем еще соблазнительнее ее великолепную фигуру.

— Смотри-ка, она заметила тебя!

— Пропади ты пропадом! — буркнул Синжун. — Я надеялся разминуться с ней сегодня.

— Что, у нашего любовника неприятности? — расхохотался Руди.

Синжун пожал плечами.

— Наш роман подошел к концу.

— Видимо, леди так не считает.

Синжун кивнул своим знакомым, Ренфроу и Сетону, проталкивая Руди сквозь толпу. Но ему не повезло. Леди Вайолет все же настигла его.

— Синжун, я надеялась увидеть тебя сегодня. Почему ты не пришел? Я так долго ждала!

— Ваш муж был дома, леди Фитцхью, или вы забыли об этом?

— Да какая вам разница? — возмутилась леди Вайолет. — Кроме того, Фитцхью всегда приканчивает бутылку портвейна перед тем, как лечь спать. Даже если бы стадо слонов прошло по лестнице, он и тогда ничего не услышал бы.

Руди закашлялся, напоминая о своем присутствии.

— Я оставлю вас наедине, чтоб вы могли… м-м… поговорить. Я присоединюсь к тебе позже, Синжун.

Синжун попытался задержать его, но у леди Вайолет были другие планы.

— Пусть идет, Синжун. Ты придешь ко мне завтра вечером? Фитцхью уезжает утром в свой охотничий домик в Шотландии. Его не будет месяц или даже дольше.

Синжун изо всех сил старался быть вежливым, но с леди Вайолет это было непросто. Она, видимо, не понимала, что отношениям пришел конец. Синжун считал, что их роман закончился, когда он встретил лорда Стенхоупа возле черного хода ее дома после того, как он сам вышел через парадный. Когда Синжун сделал Вайолет своей любовницей, ему хотелось думать, что она не спит ни с кем, кроме него, так что их отношения подошли к концу, и его не интересовало, сколько мужчин проводит время в ее постели. Этим вечером он уже считал себя свободным и искал новые развлечения.

Синжун как раз готовился сказать леди Вайолет, что их роман закончился, когда его внимание привлек восхищенный шепот, побежавший по толпе. Все смотрели в сторону входной двери, и он, взглянув туда, ахнул, поняв причину всеобщего восхищения. Синжун был уверен, что никогда не видел вошедшую минуту назад женщину, иначе, определенно, запомнил бы ее.

— Кто это? — спросил он, явно заинтригованный появлением этой красавицы. — Я не видел ее раньше.

— Она недавно приехала в город, — холодно пояснила Вайолет. — Она из Корнуолла, насколько я поняла. О ней почти ничего не известно, кроме того, что она замужем за каким-то престарелым виконтом, оставшимся в Корнуолле. — Леди презрительно хмыкнула. — Она появлялась на трех из четырех последних балов, причем без должного сопровождения, оставалась ненадолго, а потом внезапно уходила. Если бы ты посетил хоть один из тех балов, то увидел бы ее. Странно, — задумчиво произнесла Вайолет, — у меня такое ощущение, что она кого-то ищет.

— Скажи мне, как ее зовут, — потребовал Синжун. — Она редкостная красавица!

— Ее имя леди Флора Ренделл. — Вайолет окинула загадочную леди пренебрежительным взглядом. — Ее муж, должно быть, такой же понятливый, как и твоя жена.

Синжун уставился на прекрасную даму, испытывая необъяснимое чувство, что уже где-то видел ее. Но он не представлял, где мог встречаться с леди Ренделл. Женщину нельзя было назвать рыжеволосой, волосы у нее были поразительного цвета — что-то среднее между корицей и медью, с золотым отливом, создающим интересный контраст оттенков.

Девушка была хрупкой и маленькой, но в ее облике было что-то такое, что делало ее зрительно выше. Как только она остановилась возле входа, все неженатые мужчины, находящиеся в зале, потянулись в ее сторону. Ноги Синжуна сами понесли его к ней.

— Ты куда направился? — раздался раздраженный голос леди Вайолет.

— Хорошенько рассмотреть, что я пропустил за последние несколько недель, — бросил через плечо Синжун, устремляясь к леди Флоре Ренделл.

Синжун, расталкивая мужчин, обступивших леди Флору тесным кругом, восхищался тем, как она вела себя с молодыми ловеласами. Они, должно быть, наконец поняли, кто отталкивает их, потому что Синжун услышал, как кто-то прошептал его имя. В туже секунду мужчины расступились, позволяя ему пройти внутрь круга. Он подошел к ней, любуясь идеальными чертами ее лица.

Ее глаза были зелеными, заметил он, зелеными, словно сияющие изумруды. У нее были полные алые губы и длинные темные ресницы, загибающиеся на концах. Ее сияющее загоревшее лицо изумило его. Леди из высшего света боялись солнца как огня. Однако в этой загадочной женщине абсолютно все было необычным.

На ней было зеленое платье из легкой материи, которое, не будучи вызывающим, очерчивало каждый изгиб ее восхитительной фигуры. Синжун решил, что на ней нет корсета. Хотя ее декольте и не было глубоким, оно открывало грудь достаточно, чтобы приковывать взгляды. И Синжун готов был поклясться, что был не единственным, кого ослепила красота этой женщины. Почувствовав возбуждение, Синжун был поражен своей реакцией. Черт побери! Он ведь даже не знает эту женщину, а уже хочет ее!

— Надеюсь, вы окажете мне честь и потанцуете со мной? — произнес Синжун неторопливо, чувственным голосом, от которого женщины обычно тут же теряли голову.

Она медленно подняла голову, и у Синжуна появилось странное ощущение дежавю. Он попытался вспомнить, когда это могло происходить, но у него ничего не вышло.

— Мы знакомы, мой лорд? — произнесла Флора глубоким голосом, еще больше взволновавшим Синжуна, который неожиданно почувствовал приятное напряжение в определенных частях своего тела.

— Нет, леди, но это легко исправить, — сказал Синжун. — Я Сент-Джон Торнтон, лорд Дерби. Мои друзья называют меня Синжун.

Ему показалось, что какие-то чувства отразились в глубине ее кристально-чистых глаз, но он не успел понять, какие именно.

— А друзья называют его Грешником, — прошептал кто-то из толпы, тихо, но так, чтобы леди услышала эти слова.

Флора удивленно вскинула изящные брови.

— Грешником?

— Не обращайте на них внимания, леди. А вы, должно быть…

— Леди Флора Ренделл, — сказала она, протягивая ему руку.

Синжун взял ее маленькую теплую ручку и поцеловал. Потом, чарующе улыбаясь, он перевернул ее руку, чуть стянул перчатку и поцеловал в запястье. Он почувствовал, как женщина вздрогнула, и потянул ее за руку к себе.

— О, кадриль вот-вот начнется! Не желаете ли потанцевать?

И, не дав ей шанса на отрицательный ответ, повел ее к танцующим.

— Значит, вы тот самый Грешник, о котором я так много слышала, — сказала леди Ренделл, когда первые аккорды мелодии заполнили комнату.

— Мои друзья преувеличивают, — откликнулся Синжун. — Не обращайте внимания, леди, на то, что обо мне говорят. Вы первый раз в городе, не так ли?

— Да, и должна признаться: здесь, все сильно отличается от того, к чему я привыкла.

На какое-то время они разошлись, следуя фигурам танца, а когда вновь сошлись, Синжун спросил:

— Я заметил, леди, что вы говорите с каким-то акцентом.

— Это всего лишь деревенское произношение, — тихо пояснила она.

Кристи Флора Макдональд из клана Макдональд, ставшая помещицей после недавней смерти деда, смотрела на человека, которого не видела со дня их свадьбы, состоявшейся пятнадцать лет тому назад, и задыхалась от злости. По правде говоря, она хотела иметь дело с лордом Дерби не больше, чем он с ней. Но в последнее время кое-что изменилось. Ее муж-англичанин повысил налоги и арендную плату до невероятных размеров, и члены всех кланов, в особенности Камероны, настаивали на том, чтобы она развелась с мужем в английском суде и вышла замуж за Калума Камерона.

Кристи не любила англичан, как и все члены ее кланов, и, как и они, негодовала по поводу того, что земли, принадлежавшие ее семье, после Куллоденской битвы были конфискованы, а саму ее выдали замуж за ненавистного англичанина. Но у нее не было никакого желания ни выходить замуж за Калума Камерона, ни разводиться. У нее были на то причины, и она не собиралась менять свои планы.

Кристи нравилась ее жизнь. Она жила вдали от мужа, и это позволяло ей вести себя так, как ей хотелось. Она не желала, чтобы муж все решал за нее. Жизнь ее была просто замечательной до тех пор, пока Калум и его родственники не заявили, что пришла пора все изменить, ссылаясь на то, что, поскольку муж даже ни разу не спал с ней, он вообще не может считаться ее мужем.

— Вы совсем ничего не говорите, леди, — сказал Синжун, возвращая ее к реальности.

— А что бы вы хотели услышать от меня, мой лорд?

— Расскажите мне о себе.

— Я замужем.

— А где ваш муж?

— В Корнуолле. Он не очень хорошо себя чувствует и поэтому не мог приехать со мной, но настоял, чтобы я поехала в город и повеселилась. Он… намного старше меня, — солгала она.

— Ясно, — понимающе кивнул Синжун.

Кристи изучала Синжуна, поглядывая на него из-под своих длинных густых ресниц. Перед ней был высокий, стройный, хорошо сложенный мужчина. Он всегда был красивым, даже еще будучи ребенком, но зрелость добавила ему тот шарм, которого не было у других мужчин. Да, теперь он выглядел замечательно. Его плечи и грудь стали шире. Идеально скроенный жилет сидел на нем как влитой, а облегающие бриджи позволяли разгуляться воображению.

Она посмотрела на его лицо и подумала, что он беззастенчиво очарователен. Его длинные черные блестящие волосы, собранные сзади в хвост, не были напудрены. Хотя Кристи не видела его целых пятнадцать лет, она сразу же узнала завораживающий взгляд его темных глаз. Они не были ни черными, ни карими. Скорее цвета полуночного темно-синего неба. Его полные, чувственные губы и томная улыбка свидетельствовали о его гедонистической натуре.

Она не винила Синжуна за то, что он не узнал ее. На самом деле она рассчитывала на это. Когда они виделись последний раз, она была семилетней девчонкой, играла с двоюродными братьями деревянными мечами и не стеснялась, когда ее видели вывалявшейся в грязи. Ее волосы, когда-то ярко-рыжие, чудесным образом потемнели, приобретя богатый медный оттенок.

Безнравственное поведение Синжуна, его бесчисленные любовные похождения стали уже легендарными. Слухи о его романах и распущенности достигли даже родных мест Кристи. В высшем обществе о нем отзывались не иначе как об отъявленном распутнике и большом ценителе женской красоты, вовсю наслаждающимся своими любовными связями. Она слышала о том, что он любит женщин, ему нравится добиваться их внимания, но ни с кем из них у него не бывает длительных отношений.

— У вас глаза необыкновенного зеленого цвета, — сказал Синжун, когда они сошлись в очередной фигуре танца.

Кристи удивленно взглянула на него, заставляя себя сосредоточиться на цели своего визита в Лондон. У нее был план, и если она хотела преуспеть в его исполнении, ей необходимо было заставить Синжуна поверить в то, что она ему скажет. Ей ни в коем случае нельзя было потерпеть неудачу.

— Спасибо, — скромно потупив взор, произнесла она.

Танец закончился. Секунду спустя Кристи окружили жаждущие ее внимания юноши. Синжун поклонился и оставил ее наедине с воздыхателями, но его взгляд не оставлял ее весь вечер, пока она танцевала с другими партнерами. Она то и дело посматривала на него, и это подсказывало Синжуну, что он заинтересовал эту женщину так же, как и она его.

Руди нашел Синжуна прислонившимся к колонне и слегка улыбающимся.

— Я видел, как ты танцевал с загадочной леди Ренделл, — сказал Руди. — Значит, она станет твоей следующей жертвой?

— Если у меня есть хоть один шанс из тысячи, то она станет моей сегодня, — сказал Синжун решительно. — Не припомню, чтобы я когда-нибудь так увлекался женщиной.

Руди закатил голубые глаза, постукивая пальцем по губам.

— Дай-ка подумать. Кажется, последний раз ты говорил то же самое о леди Вайолет. А может, о леди Скарлетт. Или это была леди Эллен? Нет. Думаю, это была та маленькая горничная лорда Данслея, с которой ты развлекался пару недель тому назад. Если я не ошибаюсь, ты не мог дождаться, когда сможешь затянуть ее в постель. Но этот роман длился не дольше, чем остальные твои увлечения.

Синжун нахмурился.

— Взгляни на нее, Руди. Тебе не кажется, что она отвечает на ухаживания того юноши, Фаерфилда? А может, известного хама Крамли? Смотри, теперь она танцует с этим негодяем Овертоном!

— Бог мой, да ты просто в бешенстве! — воскликнул Руди и широко улыбнулся. — Бедная леди Ренделл! Отделаться от лорда Синжуна у нее нет никаких шансов.

— Она будет моей, Руди, она никуда от меня не денется.

— Тебе не нужно меня убеждать, дружище. Ты меня прости, но я оставлю тебя наедине с твоими планами. Ты не единственный, кто надеется провести эту ночь в женской компании. Муж леди Грейс уехал из города, и она любезно согласилась уделить мне пару часов своего времени.

Синжун засмеялся.

— Берегись этой женщины. Она немилосердна по отношению к мужчинам. Тебе повезет, если ты сможешь выйти из ее спальни на своих ногах, когда вы закончите.

Руди улыбнулся в ответ.

— Я с нетерпением жду этого.

Синжун снова повернулся в сторону леди Флоры и увидел, что она спускается по лестнице, вероятно, чтобы посетить уборную. Он последовал за ней на некотором расстоянии, рассчитывая перехватить ее, когда она будет возвращаться. Спрятавшись в темном углу, он стал поджидать ее.

Синжун провел несколько приятных минут, размышляя, в каком месте он сможет побыть с ней наедине. Возле зала имелось несколько альковов, закрытых шторами, но он не был уверен, что их там никто не побеспокоит. Комнаты наверху, где иногда встречались пары, также не годились. Синжун использовал их все в свое время, но ни одна из них не подходила для изысканной леди Ренделл. Потом он вспомнил об элегантном саде с беседкой посередине, разбитом возле дома, и улыбнулся.

Идеально.

Терпение Синжуна было вознаграждено — леди, которую он ожидал, появилась из двери уборной одна. Она испуганно вскрикнула и отскочила от него, когда он вышел из тени.

— Лорд Дерби, вы меня напутали!

— Я ждал вас, леди.

Кристи нахмурилась.

— Зачем, мой лорд?

Его напряженный взгляд скользнул по ее лицу и остановился на груди.

— Я думаю, вы знаете зачем.

Звук голосов, доносящийся с лестницы, не дал Кристи ответить.

— Мы не можем здесь разговаривать, — сказал Синжун, схватив ее за руку и увлекая в сторону темного коридора.

Она стала сопротивляться и спросила возмущенно:

— Куда вы меня ведете?

— Туда, где нам не смогут помешать. Это черный ход. Так можно выйти в сад, — ответил он с чарующей улыбкой.

Он абсолютно не растерялся, встретив ее, как ему показалось, мнимое сопротивление.

— Я не могу пойти с вами, мой лорд. Мы ведь только что познакомились. Что о нас подумают люди?

— Мне на это плевать, как, впрочем, и вам.

Он вывел ее в ночной сад, над которым сияли звезды. Погода была теплой для мая и идеально подходила для того, что он задумал. Сад уже весь оделся в листву и был полон запахов весенних цветов и сырой земли. Вдыхая пьянящий аромат и чувствуя приятное возбуждение, Синжун пытался вспомнить, когда он последний раз был так переполнен эмоциями. Он вел Кристи прямо к беседке. Она была не занята, и он мысленно поблагодарил богиню любви — ведь эта ночь явно была создана для любви.

Кристи слышала о любовных приключениях своего мужа, но до этого момента она не понимала, насколько отточенными были его навыки соблазнителя. Он завел ее в беседку и захлопнул за собой дверь. Лунный свет просачивался сквозь деревянные решетки, высвечивая напряженное лицо Синжуна, и Кристи глубоко вдохнула. Оскал и взгляд делали его похожим на хищное животное. Судя по всему, он думал только о соблазнении. Ее соблазнении. Она снова глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Была ли она к этому готова? Кристи не ожидала, что все случится так быстро. Но она не хотела, чтобы для него это оказалось так просто. Муж он ей или нет, он все равно остается англичанином, а значит врагом.

— Мы должны вернуться в танцевальный зал, мой лорд, — прошептала она.

— Не пытайтесь убедить меня в том, что вы не смотрели на меня весь вечер, потому что я вам не поверю. Вы околдовали меня, леди, и прекрасно знаете об этом.

— Это серьезное заявление, мой лорд.

— Меня зовут Синжун. Могу я называть вас Флорой?

— Если вам так хочется.

Он приблизился и прижал ее к себе с такой страстью, что она почувствовала, как он дрожит.

— Мне нравится в тебе абсолютно все, — прошептал он. — Интересно…

Мысли Кристи лихорадочно метались. Его руки, обнимающие ее, жар его возбужденного тела странным образом волновали ее. Она не ожидала, что испытает какие-то чувства к этому эгоистичному мужчине, каким стал Сент-Джон Торнтон. Ее план состоял в том, чтобы быстренько забеременеть, — Гленмуру нужен был наследник.

— Что вам интересно?

— Интересно, знаешь ли ты, как сильно я хочу тебя?

Она опустила глаза.

— Мы ведь едва знакомы.

Он коснулся губами ее щеки, волос, подбородка и, наконец, губ.

— Что ты думаешь о судьбе? — прошептал он, не отрываясь от нее. — В тот самый миг, когда я увидел тебя, я понял, что мы должны быть вместе.

Господи, как же он хорош! Очень хорош. Интересно, он говорит это всем своим будущим любовницам?

— Я так понимаю, вы женаты?

Он пожал плечами.

— Ну и что? У тебя есть муж. Ни ты, ни я не ищем постоянства в отношениях. Я не видел свою жену с того момента, как мы поженились. Это был брак по расчету. Что ты еще хочешь знать? Люблю ли я свою жену? Как я могу любить того, кого не видел более пятнадцати лет?

Его бесчувственные слова моментально остудили ее.

— Какой вы хладнокровный человек, мой лорд!

Он улыбнулся.

— Да нет, я скорее практичный. Этот брак удобен нам обоим. Что же до хладнокровия, то этой ночью я собираюсь доказать вам, что у меня очень горячая кровь.

Кристи всмотрелась в него. Черты его лица, которые казались более резкими в полумраке, выдавали почти животное вожделение, что придавало ему сходство с хищным зверем, готовым убить загнанную им добычу. Теперь она понимала, что чувствует в такой ситуации кролик.

В его глазах плясали золотистые огоньки, когда он прижался губами к ее губам. Неожиданные и сильные ощущения заполонили ее. Она чувствовала, как жар его тела передается ей, и это не было ей неприятно. Его губы были теплыми, мягкими и нежными. Резкий запах его возбужденного тела проник в ее ноздри, а вкус этого мужчины стал мощным афродизиаком, заставившим ее потерять голову. Она ожидала от мужа совсем не этого.

Его поцелуй, казалось, длился вечно. У Кристи перехватывало дыхание, ноги у нее подкашивались. Ее муж славился как мастер обольщения, но по наивности она полагала, что сможет устоять перед ним. Конечно, ее опыт общения с донжуанами был невелик. А точнее, она не знала ничего о таких мужчинах, как Синжун, и о том, почему они так ведут себя. Она считала, что ей повезло, поскольку была лишена подобного внимания все эти пятнадцать лет.

Немного привыкнув к ласкам Синжуна, она расслабилась и стала целовать его в ответ со страстью, которую не могла объяснить. Когда голова у нее стала кружиться от нехватки воздуха, Синжун неожиданно отпустил Кристи и озадаченно уставился на нее.

Кристи сделала глубокий вдох.

— Что-нибудь не так?

— Ты целуешься, как невинная девушка.

Она покраснела и отвела взгляд.

— Прости, я не хотела разочаровать тебя.

— Ты не разочаровала меня. Мне просто интересно, почему ты так ведешь себя.

Он подвел ее к скамейке и усадил на нее, устроившись рядом.

— Расскажи мне о своем муже.

Кристи опустила глаза. Она никогда не умела врать и теперь боялась, что глаза могут выдать ее.

— Мой муж и я живем спокойно и тихо в отдаленной части Корнуолла.

Она чувствовала на себе пристальный взгляд его темных глаз.

— Но он позволил тебе приехать в город. Это весьма странно. — Он минуту помолчал. — Ты сказала, что он пожилой мужчина. Сколько ему лет?

Кристи задумалась над ответом. Какого же возраста ее несуществующий муж? Ему пятьдесят лет или все восемьдесят? Наконец она остановилась на восьмидесятилетнем мужчине, слишком старом, чтобы жить половой жизнью и зачать ребенка.

— Он довольно старый, — сказала Кристи. — Ему уже исполнилось восемьдесят.

— Восемьдесят! — воскликнул Синжун. — Да какие родители могут выдать дочку за восьмидесятилетнего старика?

— Разве это имеет значение?

— Пожалуй, нет.

Он погладил ее лицо, затем опустил руку на шею и ниже, где из декольте выглядывали груди. Она удивленно охнула. Ни один мужчина еще не касался ее в этом месте. Но она понимала, что, если Синжун станет ее любовником, он будет касаться ее и в более интимных местах.

— Тебе приятно? — промурлыкал Синжун.

Она на пару секунд задумалась, а потом резко закивала.

— Давай-ка снимем с тебя это платье, и тогда я покажу тебе разницу между восьмидесятилетним стариком и мужчиной в расцвете сил. У тебя были любовники?

— Любовники? — нервно переспросила Кристи. — Н-нет, никаких любовников не было.

Синжун хищно улыбнулся.

— Я польщен, леди, но почему именно я стану первым?

«Да потому что ты мой муж!» — хотелось выкрикнуть ей.

Вслух она сказала:

— Я слышала, что ты человек без принципов. Надеюсь, ты не будешь требовать от меня больше, чем я могу дать.

Синжун замолчал, очевидно удивленный ее резким замечанием.

— Кто тебе сказал, что я человек без принципов?

Она пожала плечами.

— Я не права?

Он невесело усмехнулся.

— Возможно, это так, леди. Дарить наслаждение — это мой конек. Если ожидаешь от меня чего-то большего, будешь разочарована, потому что я не могу предложить ни замужества, ни длительных отношений.

«Этот идиот слишком самонадеян даже для англичанина!» — подумала Кристи.

— У меня уже есть муж, так что я не заинтересована в постоянстве.

Синжун улыбнулся, довольный, что они оба хотят одного и того же.

— Значит, мы, как говорится, одним миром мазаны. Ты, как и я, ищешь удовольствий. Ты сделала правильный выбор, я это подтверждаю. Я не разочарую тебя, моя леди. Никто так не заботится о том, чтобы удовлетворить женщину, как я. Я предвижу длительное и взаимовыгодное содружество. А теперь, — помедлив, произнес он, — вернемся к платью. Его надо будет снять, как и все прочее, что есть на тебе.

— Подожди! — выдохнула Кристи.

Ее возглас, прорвавшийся сквозь пелену окутывающей его страсти, абсолютно не соответствовал его настроению. Он нахмурился, недовольный тем, что она остановила его.

— Что такое? Ты ведь не передумала? Уже слишком поздно для этого. Только не говори мне, что любишь дразнить мужчин.

— Нет, дело не в этом. Просто… есть кое-что, о чем ты должен знать… прежде чем мы… начнем.

Он прижался лицом к ее шее.

— Я знаю все, что мне нужно знать. У тебя нежная кожа, ты приятно пахнешь и хочешь меня. А я хочу тебя. Что мне еще надо знать?

— Я… — Неожиданно она замолкла, глядя на дверь. — Кто-то идет!

— Проклятие! Какая неудача! — воскликнул огорченный Синжун.

Он схватил ее за руку и потянул в ночной сад. Они скрылись буквально за секунду до того, как другая пара показалась на дорожке. Они прятались за изгородью, пока парочка не зашла в беседку.

Синжун взглянул на Флору и внезапно ощутил столь сильное физическое влечение, что его стала сотрясать дрожь. Флора стояла так близко, что он чувствовал тепло ее тела сквозь одежду, и его реакция была неожиданной для человека, пресытившегося любовными похождениями. Синжун не мог вспомнить, когда так был увлечен женщиной. Он благодарил темноту, потому как был настолько, возбужден, что его тугие бриджи тут же выдали бы его состояние.

— Не стоит заниматься этим здесь, — прошептал он, — нам могут помешать. А я хочу уделить тебе достаточно времени. Ты заслуживаешь этого. Где ты живешь?

Она долго не отвечала, и Синжун забеспокоился, опасаясь, что она откажет ему.

— Я снимаю дом на Белгрейв-сквер.

Хоть район Белгрейв-сквер был уже не так популярен, как когда-то, он все еще считался респектабельным.

— Если это проблематично, мы можем пойти в мое холостяцкое жилище на Гросвенор-сквер, — сказал Синжун. — Я не допущу, чтобы все так и закончилось.

Он развернул ее и мягко прижал к себе. Он слышал ее прерывистое дыхание и был поражен тем, что сам тяжело дышит. Да что с ним такое, черт возьми? Ни одна из его многочисленных женщин не лишала его самообладания настолько, как сейчас это сделала леди Флора Ренделл.

— Нет, — прошептала Кристи. — Это не может так закончиться.

Она не могла вернуться в Гленмур без наследника, сына лорда Дерби. Рождение ребенка от мужа было единственным способом утихомирить ее кланы, так как этот ребенок будет законным наследником Гленмура. До сих пор ей удавалось удерживать бразды правления, но это было непросто. Камероны и члены других кланов хотели, чтобы помещиком был мужчина, и считали, что им может стать Калум Камерон. После того как умер дедушка Кристи и она стала помещицей, некоторые члены ее кланов требовали, чтобы она аннулировала свой странный брак и вышла замуж за одного из них. И хоть лорд Дерби был хозяином Гленмура, Кристи принадлежали земли, которыми пользовались Макдональды, Камероны, Ренальды и Маккензи, — она имела власть, которую жаждал получить Калум Камерон.

Но Кристи и слышать не хотела о Калуме Камероне, который был самым настойчивым из ее поклонников. Она привыкла быть сама себе хозяйкой и не желала подчиняться воле мужчины. Члены ее кланов были уверены, что она отправилась в Лондон, чтобы развестись, но на самом деле Кристи хотела забеременеть от Синжуна, надеясь, что рождение наследника наконец заставит замолчать людей ее кланов.

Она хотела сделать это, не ставя Синжуна в известность, что он спит с собственной женой. Синжуну было наплевать на жену, следовательно, ей было наплевать на мужа. Один Бог знает, как она не любит англичан.

— Флора, — прошептал Синжун, прерывая ее размышления, — пожалуйста, не томи меня неизвестностью. Где мы сможем встретиться? Я должен увидеть тебя вновь.

Отбросив терзающие ее сомнения, Кристи дала ему единственно возможный ответ:

— Завтра вечером. Дом номер сорок шесть на Белгрейв-сквер. Я буду ждать.

Она выскользнула из его рук и растворилась в ночи. Чем бы это ни обернулось, дело уже сделано. Она определила свою судьбу, и теперь будет пожинать плоды содеянного.

Глава 2

Руки Кристи дрожали, когда она вставляла ключ в замочную скважину двери дома, который снимала. Дверь распахнулась, и девушка вошла внутрь. Закрыв дверь, она прислонилась к ней, переводя дыхание. Кристи и подумать не могла, что встреча с мужем, которого она не видела все эти годы, станет для нее таким испытанием. Она все еще ощущала жар его возбужденного тела, его сильные руки, внимательный взгляд его темных глаз и всепоглощающую мощь его страсти.

Ничто из когда-либо слышанного ею о поведении своего мужа не смогло подготовить ее к встрече с человеком, которого называли Грешником. До приезда в Лондон она переживала, думая, что ей будет сложно привлечь его внимание, но ее переживания оказались напрасными. С упрямством, поразившим Кристи, он начал свое преследование буквально с того момента, как увидел ее. Оттолкнувшись от двери, Кристи задумалась о том, сколько же несчастных женщин пали жертвами чар порочного Грешника. Она была уверена, что их сложно будет сосчитать.

Проклятие! Он ведь женат. Наверное, у него нет совести. А как же нравственные устои? Неужели соблазнение женщины для него лишь игра? По-видимому, да, ведь он был так хорош в этом. Она взяла свечу, оставленную в холле, чтобы осветить себе дорогу, и начала подниматься по лестнице. Когда она добралась до верхней ступени, распахнулась дверь, и в коридор вышла крепко сложенная молодая женщина, запахивающая халат на своей объемной груди.

— He стоило ждать меня, Марго, — сказала Кристи, подходя к ней.

— Я слышала, как ты вошла. Ты его видела? Из-за этого ты пришла так поздно? Что произошло? Ты его узнала? Он узнал тебя?

Кристи не хотелось обсуждать свою встречу с Синжуном, но она должна была рассказать своей двоюродной сестре обо всем, что произошло этой ночью. Марго все знала о плане Кристи, хотя и не особо верила в его успех.

— Пойдем ко мне в комнату, Марго. Я расскажу тебе об этом вечере, пока ты поможешь мне раздеться.

Марго последовала за Кристи в ее комнату, сгорая от любопытства.

— Так что, лорд Дерби действительно ведет себя так, как об этом говорят?

— Даже еще хуже, — пробормотала Кристи, в то время как Марго помогала ей снять платье. — Он не понял, кто я, если тебя это интересует.

— Вы с ним разговаривали? Ты его заинтересовала, как думаешь?

— Он заинтересовался мной даже больше, чем я надеялась. Ох, Марго, он и вправду так красив, как о нем рассказывали! Я плохо помнила, какой он, разве что его темные глаза. Их я никогда не забуду.

— Я помню, как во время свадебной церемонии ты пнула его и показала ему язык. А во время застолья, которое последовало за этим, ты отказалась сидеть рядом с ним и назвала его англичанином-убийцей.

Кристи застонала. Об этом она совсем забыла. Неудивительно, что он так и не приехал к ней в Шотландию, когда она доросла до брачных отношений.

— Синжун преследовал меня сегодня, — созналась Кристи, залезая в постель. — Я думаю, он так себя повел потому, что я для него новая женщина, на которой он еще не испробовал свои чары.

— Он поверил в твою историю?

Кристи кивнула.

— У меня есть все основания полагать, что он поверил мне.

— И когда это произойдет? — кисло спросила Марго. — Он ведь хочет снова увидеться с тобой, да?

Кристи покраснела, выдавая чувства, которые нахлынули на нее при мысли о том, что произойдет между ней и Синжуном следующим вечером.

— Завтра он придет сюда. Да, он хочет снова увидеть меня. Он — это существо, движимое похотью. Эгоист, живущий ради наслаждения. Все, что мы слышали о нем, меркнет по сравнению с реальностью.

— Ты точно хочешь этого? — неуверенно спросила Марго. — Еще не поздно вернуться в Гленмур.

Кристи покачала головой, и ее прекрасные золотисто-медные кудри закачались в такт ее движениям.

— Нет. Уже слишком поздно, чтобы идти на попятную. Разве ты хочешь, чтобы я вышла замуж за Калума Камерона?

Марго побледнела.

— Нет, этого я не хочу.

— Если бы я попросила английский суд о разводе, мне могли бы отказать. Я даже не уверена, что Синжун позволил бы нашему браку распасться, потому что его, похоже, все устраивает.

— Ну да, — бросила Марго с сарказмом. — Он ведь богатеет благодаря нашему нелегкому труду.

— Отсутствующий супруг — это лучше, чем муж, который мне и шагу без спросу не даст ступить. Синжун игнорируетмое существование и позволяет мне поступать так, как вздумается.

— Но как насчет любви, Кристи? Что, если ты полюбишь кого-то?

Лицо девушки помрачнело.

— Любовь… Я не понимаю, что значит это слово. Не думаю, что найду свою любовь в Гленмуре, а еще с одним англичанином я не свяжусь ни под каким предлогом.

— Значит, решено, — сказала Марго, хотя явно считала, что Кристи поступает неразумно.

— Да. Я наконец пересплю со своим мужем, и никто, даже Калум, не сможет оспорить тот факт, что я беременна наследником Синжуна.

— Будь по-твоему, — сказала Марго, покидая комнату.

Храбрость Кристи улетучилась с уходом Марго. За последние месяцы она обдумывала свой план бесчисленное количество раз, но уверенности, что поступает правильно, у нее не было. Нет, она не совершала грех, ведь Синжун действительно являлся ее мужем, хоть и не исполнил своего супружеского долга. Когда он переспит с ней, брак станет полноценным и общепризнанным. Гленмуру нужен наследник клана Макдональд.

Эти мысли заставили ее задуматься о Синжуне и том, что произойдет следующей ночью. Этот бесстыдный развратник не скрывал, что хочет ее и намеревается преследовать до тех пор, пока не получит от нее желаемого.

Поцелуй Синжуна был ее первым поцелуем, и она не могла отрицать того, что ей было приятно. Пожалуй, даже слишком. Ей пришлось напомнить себе, что он англичанин, а англичане убили ее отца и братьев и украли их землю. Кристи опасалась, что она может отдать ему не только девственность. Единственным способом устоять перед его чарами было постоянно напоминать себе об отвратительной репутации Грешника.

Синжун вернулся в свой дом вскоре после того, как леди Флора исчезла в темноте сада. Он искал ее и в здании, и за его пределами, но не был слишком удивлен, не найдя ее. Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не отправиться к ней немедленно. Если бы она не согласилась на встречу завтра вечером, он бы пренебрег осторожностью и вломился бы в ее дом, не ожидая приглашения, — настолько сильно он хотел эту женщину. «Какая же она красавица!» — думал Синжун, сидя у себя в библиотеке и попивая бренди из хрустального бокала. В ней было все, что ему нравилось в женщине. И что еще более важно, она замужем и не станет требовать от него многого. Она выглядела такой невинной, нетронутой, и ему сложно было поверить в то, что она замужняя женщина, уже познавшая страсть.

Он усмехнулся. Глупец! Конечно, она еще ничего такого не испытывала. Как может восьмидесятилетний старик удовлетворить здоровую, полную сил женщину? После того как она призналась в том, что у нее не было любовников, он мечтал, что станет первым. Его тело отреагировало на эту мысль немедленно и мощно. Он застонал, а его бриджи неожиданно показались слишком тесными. Завтрашний вечер был еще таким далеким!

Ему редко приходилось ждать возможности остаться с женщиной наедине, и это чувство ему совсем не нравилось. Может, ему надо было овладеть леди Флорой прямо в саду? Но он хотел, чтобы их первый раз стал не просто торопливым совокуплением. До того как она уедет к мужу, он хотел подарить ей столько приятных воспоминаний, чтобы ей хватило их на всю оставшуюся жизнь. А если она потом найдет себе другого любовника, Синжун хотел, чтобы она вспоминала именно его, когда станет старой и ее великолепные волосы поседеют.

Он все еще был возбужден, когда отставил свой бокал с недопитым бренди и отправился спать. Он быстро разделся и улегся на живот, застонав, поскольку возбужденный орган не позволил ему лечь удобно. Он уже понял, что эта ночь покажется ему долгой, а последующий за ней день — еще дольше.

Он был прав. Этой ночью она была в его сне, а когда он проснулся, мысли о ней мучили его.

— Что мне надеть? — спросила Кристи, перебирая свои вещи. — О, Марго, он скоро будет здесь! Я так волнуюсь, что не могу ни о чем другом думать.

Марго, скрестив руки на своей пышной груди, притопывала одной ногой.

— Жди его в постели, голая, а я проведу его до твоей комнаты, — резко сказала она.

Кристи осуждающе посмотрела на нее.

— Серьезно, Марго. Помоги мне подобрать что-нибудь изысканное, но не чересчур утонченное. Я хочу выглядеть великолепно, но ненавязчиво.

Марго неодобрительно заметила:

— А ты и впрямь возбуждена от всего происходящего, да?

Кристи покраснела и отвела взгляд.

— Глупости, Марго. Ты ведь меня знаешь. Я просто переживаю, вот и все. Это должно сработать. Если я не забеременею за эти три месяца, меня ожидает довольно мрачное будущее. Ты ведь знаешь, что Калум не успокоится, пока все кланы, которые присягали в верности моему деду и мне, не окажутся под его властью. Наследник Синжуна расстроит все его планы относительно меня.

— Ну хорошо, — вздохнула Марго. — Надень белое платье из легкой ткани с прозрачной нижней рубашкой и без корсета. В белом ты выглядишь молодой и невинной. Было бы неплохо еще и немного намочить платье. Ты ведь сказала, что хочешь произвести впечатление, не так ли?

Кристи поморщилась.

— Да. Синжун думает, что я, как и он, ищу развлечений с противоположным полом. Боюсь, как бы я не оправдала его мнение. Пожалуй, я вела себя с ним довольно бесстыдно прошлой ночью. Я наверняка позволила бы ему овладеть мною прямо в беседке, если бы нам не помешали.

Марго уставилась на нее.

— Матерь Божья! Это было бы ошибкой с твоей стороны, девочка. Если бы он получил, что хотел, то потерял бы к тебе всякий интерес. Ты правильно поступила, что не отдалась ему. Тебе ведь надо заставить этого развратника приходить к тебе до тех пор, пока ты не забеременеешь.

Марго помогла Кристи надеть белое платье, а затем ушла. Кристи была рада, что может побыть какое-то время сама. Она дрожала от волнения, а когда думала о муже, у нее появлялось странное, тревожное чувство, которое то стихало, то нарастало. И словно этих переживаний было мало, у нее возникло предчувствие, что Синжун не такой плохой человек, как она ожидала. К несчастью, ее опыт общения с мужчинами явно был недостаточен. Синжун слишком хорошо умел очаровывать. Она вспомнила его поцелуи и его сильный, мужской вкус. Он был энергичным и очаровательным — настоящий развратник.

Кристи села за туалетный столик и стала расчесывать волосы, пока золотистые пряди, выделяющиеся в массе медных волос, не начали блестеть при свете свечей. Она решила оставить волосы распущенными, не укладывать их на сей раз в искусную прическу. Дома она обычно заплетала волосы в косы, которые достигали бедер. Но сегодня была особая ночь. Сегодня она станет женщиной. Ей нужно было отбросить все те ограничения, которых было так много в ее жизни, чтобы перед своим мужем убедительно сыграть роль распутницы.

Кристи взглянула на часы и, увидев, что уже почти половина одиннадцатого, почувствовала сильное волнение. Не в силах успокоиться, она начала ходить из угла в угол, в уме повторяя все то, что должна будет рассказать Синжуну, дабы он поверил в ее историю.

Когда Синжун услышал, как часы пробили полдвенадцатого, он допил остатки бренди из бокала и встал. Он хотел подождать до полуночи, но этот день и без того казался ему слишком длинным. Он старался заняться разными делами, однако его мысли постоянно возвращались к прелестной леди Флоре и всем тем удовольствиям, которые ждали его в постели с ней. Его тело немедленно реагировало на это, и он, в конце концов не выдержав, устремился к выходу. Пермбартон, его дворецкий, появился с тростью и шляпой Синжуна в руках.

— Не жди меня, Пермбартон, — сказал Синжун, жестом показывая, что тот может идти. — Я вернусь нескоро.

— Ваш экипаж готов, милорд, — сообщил Пермбартон, не выказывая никаких эмоций.

— Отлично. Спокойной ночи, Пермбартон.

— Спокойной ночи, милорд.

Пермбартон развернулся и ушел вглубь дома.

Синжун, которому не терпелось поскорее добраться до женщины, вторгшейся в его сновидения ночью и превратившей последующий день в сущую пытку, открыл дверь и вышел наружу. Он тихо выругался, когда увидел направляющегося к нему виконта Блейкли.

— А ты, Синжун, куда-то собрался, как я вижу, — произнес Руди вместо приветствия. — Я как раз вовремя. У Уайта сегодня так скучно! Я подумал, что мы могли бы вместе совершить тур по злачным местам города.

— Не на этот раз, Руди, — сказал Синжун с необычным для него нетерпением. — У меня сегодня… назначена одна встреча.

Руди вопросительно посмотрел на него.

— Да, неудивительно, что тебе все так завидуют. Ну и кто же это будет? Леди Вайолет? Или новая жертва?

Синжун молчал, что было для него нехарактерно, и Руди, хлопнув себя рукой по бедру, воскликнул:

— Ба, да это же леди Флора, не так ли? А я все думал, куда ты подевался прошлой ночью. Вы ведь с ней пропали одновременно. — Он наклонился ближе, хотя рядом никого не было. — Ну и как она? Небось, настоящая тигрица в постели, иначе ты бы не тратил на нее свое время.

Синжун напрягся. По какой-то непонятной причине ему не хотелось обсуждать достоинства леди Флоры ни с кем, даже со своим близким другом. Своими сокровенными мыслями по поводу завоевания этой женщины он ни с кем не желал делиться.

— То, чем я буду заниматься сегодня, — это мое личное дело, — сказал Синжун. Он подошел к экипажу и повернулся к Руди. — Тебя подбросить куда-нибудь?

Руди рассмеялся.

— Как же я люблю тайны! Надеюсь, как-нибудь ты расскажешь мне об этом, Синжун. Да, подвези меня и высади у «Брукса». Может, я присоединюсь к игрокам в карты и немного увеличу свое состояние.

— Или проиграешь больше, чем можешь себе позволить, — пробормотал Синжун, направляя лошадей к улице Пэлл-Мэлл, где находилось большинство клубов для джентльменов.

Он остановился возле клуба «Брукс», что располагался на улице Сент-Джеймс. Как только Руди сошел на тротуар, Синжун тут же тронулся с места. Секунда — и его экипаж уже скрылся из виду.

По улице сновали экипажи, и это немного задержало Синжуна на пути к Белгрейв-сквер. Он быстро нашел дом леди Флоры и немного поколебался, решая, оставить экипаж на улице или поставить в каретный сарай. Он остановился на втором варианте, доехал до конца улицы и свернул в боковую аллею. Крепко сложенный конюх появился из темноты, неся фонарь. Он оглядел Синжуна с ухмылкой.

— Я присмотрю за вашей упряжкой, милорд, — сказал он, а в его взгляде ясно читалась неприязнь.

Синжун не помнил, чтобы он встречал его раньше, и не мог понять, почему тот так к нему отнесся. Заметив шотландский акцент у конюха, он на секунду задумался о том, откуда у леди Флоры слуга-шотландец. Со времени Куллоденской битвы шотландцы ненавидели англичан.

Он отбросил эти мысли, вспомнив о женщине, которая ждала его в доме. Возможно, это любовное приключение окажется более интересным, чем предыдущие. Он не хотел признавать этого, но ввиду большого количества романы с женщинами стали утомлять его. Однако менять сейчас стиль жизни было бы глупо. И ехать к своей шотландской жене, которая презирала его, Синжуну тоже совсем не хотелось. Нет, он отнюдь не жаждал каких-либо отношений с женой, хотя, безусловно, ему нравилось, что он мог использовать свой брак как ширму для своего образа жизни.

Предстоящая встреча с таинственной леди Флорой воодушевляла его. Победа над соперниками, возбуждение от преследования, удовлетворение от поимки, чувственные удовольствия — вот изюминки таких отношений.

Синжун добрался до входной двери, взошел по ступенькам и тихонько постучал. Почти сразу же дверь открыла высокая молодая женщина, и Синжун решил, что это служанка. В руке она держала подсвечник, огонек свечи освещал не только ее лицо. Синжун не мог не засмотреться на ее большую грудь, ярко-рыжие волосы и усыпанный веснушками нос. Она не произнесла ни слова, впуская его внутрь, и тут же стала подниматься по лестнице, оглянувшись лишь раз, чтобы удостовериться, что Синжун следует за ней.

Синжун с удивлением отметил, что чувствует возбуждение, лишь предвкушая тот момент, когда он окажется в постели леди Флоры. Мысль о том, что она выбрала его на роль своего первого любовника, была для него лучшим афродизиаком.

Служанка достигла верха лестницы, прошла по коридору и остановилась у закрытой двери. Она постучала, кивнула Синжуну, а затем развернулась и скрылась в другой комнате, унеся с собой свечу. Синжун сжал дверную ручку, затем потянул дверь на себя, и она распахнулась. Синжун тут же вошел, закрыв за собой дверь.

Его взгляд скользнул по комнате, разыскивая желанную женщину, которую он не мог забыть с прошлой ночи. Он не мог ничего видеть за пределами круга света от свечи, стоящей на столике. Он уставился на разобранную кровать, которая словно манила его. Синжун испытал наслаждение, ощутив запах ее духов — тех самых, которые он уловил прошлой ночью, держа ее в своих объятиях и целуя до тех пор, пока она не сдалась. Запах роз и едва уловимый аромат ее тела.

— Леди? Где вы?

Его голос дрожал от сильного желания, какого он уже давно не испытывал.

Она вышла на свет, и Синжун резко выдохнул. Она была одета в платье из какой-то белой легкой материи, которое выглядело одновременно невинно и невероятно чувственно — материя была настолько тонкой, что он мог видеть ее тело сквозь платье и нижнюю рубашку.

Ее соски были хорошо видны; вид двух темных холмиков, окаймленных кремовой плотью, пьянил сильнее, чем самое крепкое вино. Его взгляд опустился ниже, скользнув по невероятно тонкой талии, по волшебному изгибу ее бедер, до маленьких ступней. Неожиданно взгляд резко вернулся к низу ее живота, остановившись на темном треугольнике волос, покрывающих лобок. Из груди Синжуна вырвался глубокий стон.

— Мой Бог! Ты еще прекраснее, чем я ожидал! Я был безумно возбужден, лишь думая о том, что нам предстоит сегодня. — Он протянул к ней руки. — Иди ко мне, богиня!

Кристи справилась с внезапно охватившим ее страхом и, подойдя к нему, позволила обнять себя. Весь день она думала лишь о том, как все пройдет, но все ее фантазии меркли перед реальностью. Это была ее первая брачная ночь, и неважно, что Синжун об этом не знал. Кода он обнял ее, страх поглотили другие, более сильные чувства. Она подняла на него взгляд, в котором читался вызов, и у нее перехватило дыхание. Прикрыв глаза, девушка молча подставила ему лицо для поцелуя.

Он наклонился к ней, обхватил ее лицо руками, и их губы слились в поцелуе. Безо всякого стеснения он прижался пахом к низу ее живота. Его руки скользнули вниз и стали гладить ее ягодицы и нежно сжимать их. Она напряглась, но тут же расслабилась, вспомнив, зачем она здесь и что Синжун собирается с ней сделать. Кристи стало жарко, ее кожа порозовела, а они продолжали прижиматься друг к другу.

Она физически ощущала его желание — его возбужденный член прижимался к ее животу. Он долго не отпускал ее, целуя и будя в ней такую страсть, какой она от себя не ожидала. Она закрыла глаза и погрузилась в новую волну ощущений, когда его язык глубоко проник в ее рот. Дыхание Кристи стало прерывистым, мысли путались, она не могла произнести ни слова, и он, прервав поцелуй, подхватил ее на руки.

Пытаясь прийти в себя, Кристи вспомнила о том, что она вовсе не должна была наслаждаться тем, что сейчас происходило между ними, но тело предало ее, когда Синжун снова стал ее целовать. Нежные прикосновения его языка и неспешные ласки заставили ее тело пылать, словно в огне. Сила их обоюдного желания поразила ее. Через несколько секунд она уже лежала на кровати, все еще в одежде, и Синжун, в выражении лица которого читалось что-то мрачное и хищное, а в глазах плясали огоньки, склонился над ней. Неведомое ей чувство сковало движения и вконец спутало ее мысли.

Она не сопротивлялась, когда Синжун осторожно перевернул ее, быстро расстегивая платье. В голове Кристи промелькнула смутная мысль, что он хорошо знает, как это делается.

Мастер соблазнения.

Эти невысказанные вслух мысли пронзили ее сознание, резко возвращая к реальности. Грешник был бесстыдным развратником, и она должна была помнить о том, что для него она — лишь очередная жертва, женщина, с которой он переспит, а потом, когда она надоест ему, бросит. Но Кристи заранее решила, что он не сможет завоевать ее сердце. То, что ей нужно было получить от него, не имело никакого отношения к чувствам, и она не собиралась терять голову, так как это мешало осуществлению ее плана. Она позволит Синжуну соблазнить себя, но не должна наслаждаться этим. К несчастью, ее тело отказалось внимать голосу разума.

Она ощущала прикосновение его сильного тела. Чувствовала, что ее соски прижаты к его груди и что он еле сдерживает себя. Это должно было пугать ее, но страха не было.

Кристи дернулась, когда Синжун опустил верх ее платья и потянул за ленту, удерживающую нижнюю рубашку. Развязав узел, он стянул платье и рубашку до талии и уставился на ее грудь так, словно такое зрелище было для него в новинку. При этой мысли Кристи нервно хихикнула.

Синжун отвел взгляд от груди и заглянул ей в глаза. На его губах играла легкая усмешка.

— Я насмешил вас, леди? Может, я недостаточно ловок?

— Нет, нет, — успокоила его Кристи, — ты не сделал ничего смешного или неловкого.

Он иронично поднял брови.

— Я надеюсь, что до того, как наша встреча подойдет к концу, ты будешь восхищена тем, что я делаю. Не хочу, чтоб ты запомнила меня как очень скучного любовника.

Она сглотнула. Скучного? Да скорее луна упадет на землю, чем кто-то назовет Грешника занудой!

— Мне совершенно не скучно, мой лорд.

Она удивилась, сообразив, что говорит правду. Он коснулся ее груди, лаская ее.

— Меня зовут Синжун.

Она почувствовала, как ее грудь напрягается под его пальцами. Когда он склонился над ее соском, который уже стал очень чувствительным, и принялся сосать его, тихий вздох вырвался сквозь ее стиснутые зубы. Его язык ласкал ее грудь, вызывая новые ощущения.

— Ох…

— Тебе приятно, милая Флора?

— Я…

Приятно? Да она сходит с ума от наслаждения!

— Да, мне приятно.

— Твой муж так же возбуждает тебя?

Она покраснела и отвела взгляд.

— Он очень старый.

— Я хочу видеть тебя всю, — сказал он, полностью стягивая с нее платье и рубашку.

Горячая волна накрыла ее с головой, когда он бросил ее одежду на пол и взглянул на нее, одетую теперь только в белые шелковые чулки, подвязанные выше колена белыми ленточками. Она поняла, что ему понравилось то, что он увидел, — его взгляд стал более напряженным, заставив ее сердце биться быстрее и сильнее. Затем он снял с ее ножек туфли и стянул чулки.

Синжун чувствовал, что теряет контроль над собой. Остатки его самообладания были сняты и отброшены в сторону вместе с ее чулками. Он чувствовал себя как животное в период спаривания, ослепленное и порабощенное своим желанием. Все его тело напряглось от возбуждения, с нетерпением ожидая момента, когда ему будет позволено принять участие в пиршестве, соблазнительно разложенном перед ним. Со стоном, в котором ясно слышалось нетерпение, он сорвал с себя плащ, развязал галстук и расстегнул рубашку с такой спешкой, что пуговицы разлетелись по всей комнате.

Его ботинки упали на пол, вслед за ними последовали бриджи и чулки. Он повернулся к Флоре и нахмурился, увидев ее плотно закрытые глаза.

— Тебе нечего бояться, милая моя. Я, наверное, больше, чем твой муж, но клянусь, что не сделаю тебе больно.

Кристи медленно открыла глаза и тут же быстро закрыла их. То, что она успела увидеть за эту секунду, было скорее восхитительно, чем пугающе. В Синжуне все было замечательно. Он был мускулистым и хорошо сложенным. Широкая грудь, узкие талия и бедра, красивые ноги. И хотя она старалась не смотреть на его член, вздымавшийся из жесткой темной поросли, ее взгляд настойчиво возвращался туда. Он был восхитителен. Такого она не ожидала увидеть.

— Флора, открой глаза!

Его нежный, мурлыкающий голос производил ошеломляющий эффект. Она распахнула глаза.

— Посмотри на меня, Флора. Я не старик. Я молодой и здоровый мужчина, который в состоянии удовлетворить тебя. Ведь именно по этой причине ты пустила меня в свою постель, не так ли?

Будучи не в состоянии говорить, Кристи кивнула. Видимо, ему большего и не требовалось, так как он стал на колени и, наклонившись над ней, начал лизать ее соски. Прядь темных волос упала ему на лоб, делая его еще соблазнительнее. Она не ожидала такого наслаждения, и с ее губ сорвался стон. Кристи пыталась не забывать, что не должна наслаждаться происходящим, но ее чувства не подчинялись разуму.

Синжуну, вероятно, понравилось то, что она стонет, потому что он поднял голову и хищно улыбнулся. Потом он поцеловал ее. Его поцелуй был лишен нежности, в нем чувствовалось еле сдерживаемое желание. Его губы заставляли ее ответить ему. Она пыталась укротить свои порывы, думая о том, что она — лишь очередная женщина в длинном списке покоренных Синжуном, но он был слишком настойчивым и опытным, чтобы позволить ей остаться безучастной. Машинально она обняла его за шею и открыла рот, позволяя его языку ласкать ее. Она почувствовала вкус греха, опасности и запретного наслаждения.

В голове у Кристи шумело, голос рассудка умолк. Казалось, прошла вечность, когда он оторвался от ее губ и занялся более интимными участками ее тела. Она тихо напевала какую-то мелодию, абсолютно уверенная, что никогда раньше не слышала ее. Его поцелуи обожгли ее грудь, а затем она ощутила их внизу живота. Поняв, какого места он сейчас коснется, она резко дернулась, сдвинувшись вверх.

— Синжун, нет!

Его горячее дыхание коснулось волос, покрывающих ее лобок. Испугавшись тех чувств, которые она испытывала с ним, она вцепилась в его волосы. Он поднял голову и улыбнулся.

— Тебе нравится?

— Я никогда раньше… В смысле…

— Я понимаю. Для тебя это в новинку. Хорошо, я прекращу, если хочешь. Но клянусь тебе, что скоро ты будешь умолять меня продолжить.

Кристи прерывисто вдохнула. Она не была готова к тем «извращениям», которые предлагал Синжун. Она знала, что делают мужчина и женщина, как происходит половой акт, но то, чего хотел от нее Синжун, было грешным, неправильным, непозволительным.

Вскоре Синжун снова наклонился и поцеловал ее между ног. Ощущение было настолько сильным, что это не поддавалось описанию. Затем он быстро поднялся и лег на нее. Его грудь была на ее груди, его бедра были прижаты к ее бедрам, в то время как он вводил свой член в ее влажную щель.

Когда он ввел головку члена в ее узкое влагалище, ей стало неприятно. Она даже прикусила язык, чтобы не закричать от боли. Он вошел глубже и неожиданно замер. Его глаза сузились, он явно был озадачен.

— Ты девственница!

Она знала, что он заметит это. Такой опытный мужчина, как Синжун, должен был знать о женщинах все.

— Да, а разве это имеет значение?

Синжун на секунду задумался и решил, что если для нее это не имеет значения, то и для него тоже. Но ей придется все ему объяснить. Не сейчас, конечно. Он был слишком возбужден, слишком хотел ее, чтобы тратить время на длительные объяснения. Вместо ответа он напряг бедра и прорвал ту преграду, которая защищала ее невинность.

Она закричала и попыталась вырваться, ее пальцы впились в его плечи.

— Прости, но без этого никак, — прошептал он, успокаивая ее. — Я обещаю: скоро станет лучше.

Он двигался медленно, давая ей время приспособиться к его размеру. Даже в своих самых невероятных мечтах Синжун не представлял себе, что будет лишать кого-то девственности, однако нельзя было сказать, что это ему не нравилось. Он вышел из нее, напрягся и вошел еще глубже. От его самообладания почти ничего не осталось, и он с трудом контролировал себя. Но он пообещал, что доставит ей удовольствие, а Грешник всегда удовлетворял женщин.

Синжун произнес про себя благодарственную молитву, когда почувствовал, что ее тело начинает отвечать ему. У него на лбу выступил пот. Его зубы были сжаты до боли, он был уже близок к финалу и начал переживать, что не успеет вполне удовлетворить ее.

— Ну, милая, — подбадривал он ее. — Вот так. Двигайся со мной. Почувствуй это, живи этим, отдайся этому.

Он резко вошел в нее и ощутил легкое движение ее бедер. Теперь его невозможно было удержать. Он входил и выходил из нее, снова и снова. Ее тело отвечало ему так, как он и ожидал. Ее тихие, полные страсти вскрики были для него музыкой, ее частое, прерывистое дыхание — подарком богов.

Синжун чувствовал, что теряет контроль. Его тело напряглось в ожидании пика наслаждения. Он посмотрел на женщину, распростертую перед ним, и был рад увидеть, что она тоже уже почти закончила. Ее взгляд помутнел, она издавала короткие тихие вскрики. Он оскалился, сконцентрировавшись на их общей цели.

— Иди ко мне, милая. Ты уже почти закончила. Не сопротивляйся этому. О боже, я… я не могу…

Он услышал, как Флора выкрикнула его имя, почувствовал реакцию ее тела, почувствовал, как ее влагалище сжимает его член, и кончил прямо в нее. Он ощутил такое физическое и душевное удовлетворение, которое сложно было описать словами. Ему всегда нравились любовные игры — преследование, искушение, обладание, но ничто не могло сравниться с только что испытанным.

Может, леди Флора обладала какими-то магическими талантами и была способна усиливать привычные ощущения? То, что он испытал, не было обыденным соитием. Если бы он был поэтом, то назвал бы это даром свыше.

Глава 3

Ее глаза были закрыты, а голова лежала у него на плече. Синжун смотрел на нее с любопытством. Почему же она кажется ему такой знакомой? Он не мог этого понять. Он получил огромное удовольствие и знал, что она также была удовлетворена, несмотря на потерю невинности.

Но почему же она, замужняя женщина, до сих пор оставалась девственницей?

Этот вопрос не давал ему покоя, но он не мог позволить, чтобы это отвлекало его. Синжун хотел научить ее стольким вещам! Он предвкушал предстоящие ночи, когда они вместе будут постигать все тонкости плотской любви. Его тело моментально отреагировало на эту мысль, и с его губ сорвался стон.

Она, вероятно, почувствовала его возбуждение и вопросительно посмотрела на него. Он ответил ей усмешкой.

— Ночь еще только началась, а я очень голоден.

— Ты хочешь есть? Моя служанка уже спит, но если хочешь, мы можем поискать что-нибудь на кухне.

Он улыбнулся еще шире.

— Ты действительно совсем невинна. Обычно я предпочитаю опытных женщин, потому что они не просят того, что я не могу или не хочу делать, но ты стала приятной переменой. Может, объяснишь мне, почему ты оставалась девственницей? Неужели все, что ты рассказала мне, было ложью? У тебя и правда есть муж?

— Да, есть. Он… импотент и не может заниматься любовью и зачать ребенка. Ему нужен наследник, и он одобряет то, что я делаю. Он настоял на том, чтобы я поехала в город, нашла там мужчину по своему вкусу и… Видишь ли, он знает, что я мечтаю иметь ребенка, и хочет, чтобы я была счастлива.

Синжун в смятении уставился на нее. Неужели такой мужчина, какого только что описала Флора, действительно существует? Неужели мужчина может настолько сильно хотеть наследника, что разрешит своей жене забеременеть от другого? Если бы он был мужем Флоры, то никогда бы не позволил ей спать с другим мужчиной, даже став старым и больным, даже ради наследника.

— Какой джентльмен! Я бы не был так щедр, будь ты моей женой. С другой стороны, — добавил он, притянув ее к себе, — я безумно рад, что ты сделала такой выбор. Мне интересно знать, почему ты выбрала меня? Могу ли я надеяться на то, что я единственный мужчина, который приглянулся тебе?

— Надейся на что хочешь, — сухо сказала Кристи. — Как я уже говорила прошлой ночью, мне известно, что ты — человек без принципов, так что я предположила, что ты не будешь против, если я забеременею в результате наших отношений. Но, должна признать, я считаю тебя привлекательным внешне. И ты женат, как и я, — продолжила она. — А значит, тебе ни к чему верность и длительные отношения. Я знаю, что, когда вернусь к своему мужу, для тебя не будет проблемой найти себе новую любовницу. Такие мужчины, как ты, заинтересованы только в случайных связях. Разве я не права?

— Мне наш разговор совсем не по душе, — проворчал Синжун, недовольный тем, что она описала его как бездушного и беспринципного человека.

— За всю свою жизнь я никогда не встречал женщину — а их, поверь, было у меня немало, — которая бы стала моей любовницей по такой причине. Думаю, ты меня только что оскорбила.

— Я сказала правду. И кроме того, я хочу, чтобы нам обоим были ясны условия наших отношений.

Синжун застыл в гневе, услышав ее слова.

— И какие же это условия, леди? Кроме того, что ты хочешь увезти с собой в Корнуолл своего ребенка и выдать его за наследника твоего мужа? То, что было между нами этой ночью, показывает, насколько хорошо мы подходим друг другу. Ты женщина с характером, понимаешь ты это или нет, и если хочешь забеременеть, то почему я должен разубеждать тебя? Если все сказанное тобою, — правда, я хочу, чтобы ты принадлежала мне одному. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.

Кристи торжествовала. Их отношения развивались быстрее, чем она могла предположить. Демон, сидящий на ее плече, заставил ее спросить:

— А ты будешь верен мне все то время, пока мы будем вместе?

— Ты этого хочешь?

— Такие у меня условия.

Если Синжун будет хранить ей верность все три месяца, пока она будет в городе, то, как она подозревала, это будет ровно на три месяца дольше того срока, в течение которого он когда-либо был верен ей как своей жене.

— Отлично, я принимаю эти условия. Но то же самое касается и тебя. Я буду твоим единственным любовником на протяжении всего этого времени, и ты не станешь спать ни с кем другим. Мне снять для тебя дом или ты останешься в этом? И ты, конечно, должна будешь сопровождать меня на различные светские мероприятия. И позволишь мне навещать тебя, когда я пожелаю.

Он улыбнулся ей.

— И кстати, раз уж мы заговорили о желаниях… — Синжун взял ее руку и прижал к своему паху. — Видишь, что ты со мной делаешь? Я не припоминаю, чтобы женщина когда-нибудь так возбуждала меня. Ты лучше всех тех женщин, которых я знал.

Кристи восприняла его слова скептически. Такой развратник, как он, наверняка говорил это всем женщинам, с которыми спал. Он был окутан аурой шарма, и это пленяло женщин. Она подозревала, что при помощи одной своей соблазнительной улыбки он смог бы очаровать даже стены, не говоря уже о женщинах. Когда он наклонился и поцеловал ее, мысли в голове Кристи стали путаться.

Синжун коснулся ее губ языком, и она с готовностью открыла рот, касаясь его языка своим, чувствуя, что все сильнее и сильнее запутывается в паутине соблазна. Со вздохом она отдалась его любви.

За эту ночь Кристи узнала многое о своем муже. Она узнала, что в интимных отношениях он был максималистом, ничего не делал наполовину или вполсилы. Он отдавался ей со всей страстью и ожидал того же от нее. Она не смогла бы оставаться безучастной, потому что Синжун не позволил бы ей этого. При помощи рук, губ и языка он доставлял ей такое удовольствие, о котором она даже и не догадывалась. А на протяжении долгих предрассветных часов он научил ее удовлетворять его совершенно не известными ей способами.

Когда ночь закончилась, и забрезжил рассвет, Синжун выскользнул из постели и оделся.

— Балл в Рейвенсдейле — это первое крупное событие сезона, — сказал Синжун. — Надень что-нибудь роскошное. Я хочу, чтобы все любовались тобой. Когда мы вместе войдем в зал, мне будет завидовать весь Лондон.

— О тебе и так говорит весь Лондон, — сухо заметила Кристи. — Я, конечно же, надену маску.

— Если хочешь. Я думаю, большинство женщин будут в масках, ведь это сейчас модно.

Он наклонился и коснулся ее губ своими губами.

— Только не забывай о том, что ты принадлежишь мне, а я ревностно охраняю то, чем владею.

Кристи напряглась. «Какой высокомерный болван!» — подумала она. Он считает всех женщин своей собственностью, кроме одной — своей собственной жены. Но что можно было ожидать от англичанина? Она надеялась, что сможет вытерпеть его высокомерие, пока не забеременеет от него. Что же касается плотских утех, то ей с неохотой пришлось признать, что это она готова терпеть вечно. Она не думала, что будет наслаждаться этим, но разве полноценная женщина сможет оставаться безучастной рядом с таким чувственным и опытным мужчиной, как Грешник? Хоть у нее и не было опыта в таких делах, она сомневалась, что существует мужчина, способный превзойти его.

— Я заеду за тобой в десять, — прервал ход ее мыслей Синжун. — Я надеюсь, ты не планируешь танцевать до рассвета, потому что я не уверен, что смогу ждать долго возможности снова уложить тебя в постель.

Кристи проглотила резкий ответ и заставила себя улыбнуться.

— Не нужно переживать из-за этого, мой лорд. Я твоя… до того дня, как мы расстанемся.

— Да! — В голосе Синжуна чувствовалось желание. — Как ты только что сказала, леди, ты моя.

Его губы снова коснулись ее губ. Потом он обхватил руками ее груди и поочередно поцеловал соски.

Взгляд Синжуна был полон страсти, лицо напряжено, а его хищное выражение ошеломило ее. Неужели все мужчины так же помешаны на плотских утехах, как ее муж? Неужели им всем нужно от женщины только одно? Многие мужчины смотрели на нее с вожделением, но их взгляды не могли сравниться с жарким взглядом Грешника, от которого, казалось, ее кости вот-вот расплавятся. Какой же наивной она была, думая, что сможет закончить эти отношения, не разбив свое сердце!

— Прощай, милая Флора, — прошептал Синжун, целуя ее. — До вечера.

— Да, до вечера, — выдохнула Флора.

Послав ей воздушный поцелуй, он вышел из комнаты. Она подождала, пока он спустится по лестнице, а затем спрыгнула с кровати. Как только ноги коснулись пола, она пожалела о таком резком движении. Все ее мышцы болели, хотя эта боль была сладкой, а неприятные ощущения между ног служили доказательством того, что ее план по соблазнению собственного мужа прошел успешно. Лишь одна мысль беспокоила ее — была она соблазнительницей или соблазненной?

С этой мыслью она накинула на себя халат и поспешила к окну. Отодвинув занавеску, она увидела, как Синжун выезжает из аллеи, управляя двумя лошадьми одинаковой масти.

Как только она отвернулась от окна, дверь распахнулась, и в комнату вошла Марго. Она окинула взглядом Кристи, оценивая ее состояние.

— Ты в порядке, девочка? Он не сделал тебе больно? Если сделал, я ему яйца отрежу.

Кристи подавила улыбку. Она обожала свою родственницу, но моментами ей хотелось задушить ее. Марго была всего на несколько лет старше Кристи, но они были вместе с тех пор, когда обе потеряли своих отцов и братьев, погибших во время Куллоденской битвы. Мать Марго умерла вскоре после этого, и старый Ангус забрал ее и воспитал вместе с Кристи. Кристи и Марго вместе придумали план, который и привел их в Лондон, хотя Марго эта затея не очень нравилась.

— Синжун не сделал мне больно, Марго. Скорее наоборот. Правда, я все равно не очень хорошо себя чувствую, и горячая ванна мне совсем не помешала бы.

— Хорошо, я об этом позабочусь, — сказала Марго. — Рори может принести ведра с водой для тебя или еще как-то помочь, раз уж он все равно здесь. В каретном сарае для этого лодыря слишком мало работы.

— Можешь жаловаться на Рори сколько влезет, но я рада, что он согласился поехать с нами. Мы бы ни за что не добрались сюда из Шотландии без него. Ему можно доверять.

— Ты помещица, и он сделает для тебя все что угодно. И лучше ему сделать, — добавила Марго, — если он заботится о собственном благе. Я пообещала, что стану его невестой, когда мы вернемся в Гленмур. Рори любит этих свиней англичан не более, чем любой другой шотландец. Он согласится подтвердить все, что ты решишь сказать нашему клану, когда вернешься. Пойду-ка я выгоню этого бездельника из каретного сарая.

Через какое-то время Рори с кислым выражением лица внес в комнату деревянное корыто и поставил его у огня. Кристи видела, что Рори чем-то недоволен, и решила узнать, чем именно.

— Что-то не так, Рори? Не я ли тебя расстроила?

— Ох, не мне, конечно, говорить своей помещице, как ей поступать, но развлекаться с англичанином — это слишком низко, Кристи Макдональд. Ты ведь замужняя женщина.

— Замужняя женщина, чей муж даже не знает, как она выглядит! — выпалила Кристи. — Я знаю, что делаю, Рори. Когда-нибудь ты все поймешь, а пока я прошу тебя поверить мне.

— Так кто этот англичанин? — проворчал Рори.

Кристи вздохнула. Ничего не поделаешь, придется рассказать обо всем Рори, если ей хочется, чтобы он оставался ей верен.

— Этот англичанин — мой муж, Рори. Он не узнал меня, а я не собираюсь признаваться ему в том, кто я.

Рори уставился на нее, не сразу поняв, что она сказала, а потом улыбнулся.

— Ты спишь с собственным мужем! А я-то думал… — Он прищурился и озабоченно произнес: — Что-то мне это не нравится.

— Тебе не о чем переживать, Рори, все будет хорошо. К тому времени, как мы вернемся в Гленмур, я надеюсь забеременеть от лорда Дерби. Это остановит все разговоры о том, что мне надо расторгнуть мой фиктивный брак и выйти замуж за Калума Камерона.

— Некоторые говорят, что твой брак с англичанином незаконный.

Кристи вызывающе вскинула подбородок.

— Это уже не так. Мой брак законен во всех смыслах этого слова, и неважно, знает об этом лорд Дерби или нет.

— Ты не собираешься открыть ему правду, — сказал Рори, медленно растянув губы в улыбку. — Так этому ублюдку и надо!

— Синжун считает, что я — леди Флора Ренделл из Корнуолла, что я замужем за престарелым виконтом, который не в состоянии зачать наследника и поэтому позволил своей жене забеременеть на стороне. Теперь, когда ты знаешь правду, могу я положиться на тебя, могу быть уверенной, что ты сбережешь этот секрет, Рори Макдональд?

— Да ты можешь доверить мне даже свою жизнь! Поэтому-то я и предложил вам с Марго взять меня с собой в Лондон. — Он гордо выпрямился. — Марго станет моей женой, и я не мог позволить ей бродить одной по этому отвратительному городу.

— Я благодарна тебе, Рори. Если нам повезет, мы вернемся в Гленмур еще до первого снега.

— Скорей бы! — пробормотал Рори, выходя из спальни за ведрами с водой.

— А я бы не хотела торопиться, — пробормотала себе под нос Кристи.

Она была уверена, что справится с таким мужчиной, как Синжун, но теперь выяснилось, что она заблуждалась. Ни одна женщина не могла быть готова к встрече с этим чувственным и очаровательным мерзавцем, известным под прозвищем Грешник.

От его поцелуев у нее захватывало дух. Его опытные руки сломили остатки ее сопротивления, а его ласковые слова, хоть и фальшивые, заставили ее желать того, чего Синжун не давал ни одной женщине. Того, что может возникнуть только между мужем и женой.

Однако Синжуну не нужна жена. Пока Кристи помнит это, она в безопасности. Но как только она забудет о том, что за годы их брака Синжун переспал с огромным количеством женщин, она рискует влюбиться в него.

Синжун вернулся в свое холостяцкое жилище, выкупался и заказал завтрак, которого хватило бы на троих. Он не помнил, когда последний раз был так голоден рано утром. Он проглотил последний кусок сытного блюда — почек с яйцами, допил кофе и, полностью насытившись, откинулся на спинку стула. Потом он отправился в свою комнату вздремнуть, потому что на это утро у него не было запланировано никаких дел. Он спал ничтожно мало прошлой ночью, и предстоящая ночь обещала быть такой же бессонной, если все пойдет, как он задумал.

Он закрыл глаза и представил Флору. Мужчины в стихах восхваляли таких красавиц, как она, а эта женщина выбрала среди всех мужчин его, чтобы отдать ему свою невинность. Он никогда раньше не встречался с замужней девственницей и должен был признать, что это потрясло его. Хоть он и безумно устал, но даже сейчас мысль о невинности леди Флоры возбуждала его.

Он нахмурился, вспомнив, чего именно она хотела от него, но тут же отмахнулся от этой мысли. Почему сейчас его должны мучить угрызения совести, если раньше это его не беспокоило? Раз уж ее муж решил выдать чужого ребенка за своего, то, если она забеременеет, пусть так и будет. Если все их встречи будут такими же, как в прошедшую ночь, то они оба останутся очень довольны.

Синжун с наслаждением вспоминал, как провел время со своей новой любовницей, но вскоре погрузился в глубокий сон. Спустя несколько часов он внезапно проснулся оттого, что кто-то без стука ворвался в комнату и принялся трясти его. Синжун вскочил и спросонья начал искать свой пистолет, чтобы застрелить нападающего.

— Черт побери, Синжун, да проснись же ты!

Синжун тряхнул головой, прогоняя остатки сна, и нахмурился, глядя на человека, склонившегося над ним.

— Проклятье, Джулиан, да что стряслось? Невежливо врываться в комнату к спящему человеку и до смерти пугать его.

— До тех пор, пока я глава семьи, я могу делать, что захочу. Кроме того, уже полдень.

Он нахмурился и спросил обеспокоено:

— Ты болен? Почему ты до сих пор в постели?

Джулиан Торнтон, старший брат Синжуна и пятый граф Мансфилд, ничем не уступал Синжуну в красоте. В то время как Синжун редко встречал мужчину, который не стал бы ему другом, или женщину, которая бы ему не нравилась, Джулиан был человеком более рациональным. Он серьезно воспринимал свою роль главы семьи, состоящей из его самого, Синжуна и младшей сестры Эммы, и еще более серьезно относился к своему гражданскому долгу.

Джулиан был загадкой для своих родных. Он часто пропадал на долгое время и по возвращении не рассказывал никому о причине своего исчезновения. Синжун жил полной и интересной жизнью, поэтому редко расспрашивал старшего брата о его делах. Он понимал, что это запретная тема, но очень переживал за Джулиана. Несмотря на серьезность Джулиана, между ним, братом и сестрой существовала тесная связь, что восхищало тех, кто их знал.

— Я отлично себя чувствую, спасибо за заботу, — сказал Синжун, накидывая халат, — он вскочил с кровати обнаженным. — Что послужило причиной твоего визита? Ты ведь не решил опять куда-то пропасть, а? Я не могу представить себе, как отреагирует на это Эмма. В последнее время она так страдает от одиночества!

— Пока я никуда не собираюсь, — успокоил брата Джулиан. — Что до Эммы, ты мог бы и сам уделять ей немного больше внимания. Бог знает, в какие переделки она попадает, когда меня нет рядом. Она уже слишком взрослая, чтобы иметь гувернантку, и слишком юная, чтобы выходить в свет без сопровождения. Я нанял служанку, чтобы та сопровождала ее повсюду, но Эмма совсем меня не слушает. С ней можно сойти с ума.

— Так вот почему ты здесь! Ты ведь глава семьи и имеешь большее влияние на Эмму, чемя.

— Нет, я тут не из-за Эммы, хотя о ней мы тоже должны поговорить. Эмме потребуется твоя помощь, когда я снова уеду.

Синжун рассмеялся:

— Ты уверен, что я именно тот, кто сможет позаботиться о благополучии нашей сестры? Насколько я знаю, ты не одобряешь моего поведения.

Сцепив руки за спиной, Джулиан стал ходить взад-вперед по комнате. Он нахмурился и казался расстроенным.

— Все только и говорят, что о твоих похождениях. Ни одна женщина не может быть в безопасности, находясь рядом с тобой. Привези жену из Шотландии. Тебе уже пора остепениться.

Синжун вздохнул:

— Кто пожаловался на меня на этот раз? Сколько это будет мне стоить? Клянусь тебе, Джулиан, я не соблазняю невинных девушек, и, насколько я знаю, ни у кого из моих любовниц не родился от меня ребенок.

Мысль о леди Флоре заставила его покраснеть. Она хотела забеременеть от него и вернуться к мужу. Впервые эта мысль заставила его почувствовать себя неуютно. Он всегда был осторожен, следил за тем, чтобы его семя не попало внутрь женского организма. Но если Флора забеременеет и родит, этот ребенок не будет незаконнорожденным. Он унаследует титул и будет достоин любви и уважения. Но правильно ли это? И почему его мучает совесть?

— И слава Богу, — сказал Джулиан, закатывая глаза. — Причина моего визита очень серьезная, Синжун, но на этот раз она никак не связана с твоим отвратительным поведением. Сегодня утром я получил послание от твоего управляющего, доставленное вместе с сезонным отчетом. Лояльные Макдональдам кланы бунтуют. Они отказались платить налоги, которые с них собирают каждый сезон. Сэр Освальд сообщает, что боится заводить с ними разговор о деньгах, потому что они угрожали ему смертью.

— Господи Боже! И что мне с этим делать?

— Это твоя земля, твоя жена, твои люди. Ты пользовался доходами со своих владений все это время, пора бы отправиться туда и разобраться, что там происходит. Я всегда считал налоги и арендную плату весьма умеренными.

Синжун подумал о леди Флоре и почувствовал, что не хочет покидать ее так скоро. Он был слишком счастлив с ней, чтобы уехать, позволив кому-то другому занять свое место.

— Да, я, пожалуй, так и поступлю, Джулиан, но не сейчас. Я…черт! Если тебе это интересно, я завел новую любовницу и не хочу пока бросать ее. Она… я не могу объяснить тебе этого, но леди Флора… особенная. Я никогда не встречал такую женщину, как она.

Джулиан хмыкнул.

— Ты говорил то же самое о трех своих последних любовницах. Я заявляю тебе, Синжун, вполне серьезно: если ты не займешься своими владениями, то сильно пожалеешь. Солдаты семнадцать лет поддерживали на высокогорье строгие армейские порядки, и недовольство местных жителей все эти годы нарастало. Тебе пора вернуться к жене и закрепить ваш брак. Тебе следовало сделать это уже давно.

— Ты хочешь, чтобы я переспал с этой рыжей девицей, у которой все лицо покрыто веснушками? — воскликнул Синжун. — Несомненно, ты помнишь, как она себя вела. Я не хочу связываться с ней, Джулиан. Пусть армия короля Георга разбирается с ее взбунтовавшимися кланами. В конце концов, на то она и существует.

— Они бы не бунтовали, если бы ты приезжал время от времени, чтобы самому собрать плату за землю и напомнить им, что ты муж их помещицы.

— Возможно, ты прав, Джулиан, но я не могу заставить себя уехать прямо сейчас. Ты поймешь меня; как только познакомишься с моей новой любовницей. Возможно, через несколько месяцев я изменю свое мнение.

Джулиан нахмурился.

— Зная, как долго ты обычно встречаешься с женщинами, я думаю, что ты устанешь от нее через пару ночей.

— Не читай мне мораль, Джулиан. Ты и сам далеко не ангел. Ты так ни на ком и не женился. Ты заводил романы как минимум с дюжиной женщин, от невинных девушек до одиноких вдов, и ни одна из них не задерживалась достаточно долго, чтобы у вас завязались более серьезные отношения. В какие опасные игры ты играешь, Джулиан? Твои таинственные поездки беспокоят меня. И я знаю, что Эмма тоже переживает из-за этого. Ты знаешь, мне не хочется становиться графом, так что побереги себя.

Джулиан сжал плечо Синжуна.

— Не беспокойся из-за меня, Синжун. Лучше подумай о себе. Мне не безразлично, что будет с тобой. Можешь ты мне пообещать хотя бы, что, когда расстанешься со своей очередной легкомысленной красавицей, поедешь в Шотландию?

Синжун напрягся.

— Флора не легкомысленная. Она настоящая леди и была девственницей до того, как отдалась мне. И да, я обещаю заняться своими проблемами после того, как леди Флора вернется к своему престарелому мужу.

Лицо Джулиана выражало сильное удивление.

— Замужняя девственница? Это, определенно, интересная история. Хорошо, раз уж я не добился от тебя, чего хотел, то пусть будет по-твоему.

— Ты будешь присутствовать на балу в Рейвенсдейле этим вечером? Там будет огромное количество народу.

— Да, я сопровождаю Эмму. Ты можешь представить меня своей новой любовнице.

— Хорошо, если ты обещаешь, что не уведешь ее у меня.

Джулиан засмеялся.

— Не думаю, что какая-либо женщина может предпочесть меня тебе. Я не интересен женщинам.

Он подошел к буфету и налил себе бренди. Синжун оценивающе оглядел его.

— Если бы ты не был таким мрачным, то женщины падали бы к твоим ногам толпами.

Джулиан поднял свой бокал.

— Общество способно терпеть только одного развратника в семье. — Он поднес бокал к губам и осушил его. — Ну, мне пора. Мне нужно встретиться с лордом Финчли на фондовой бирже. Увидимся сегодня вечером.

Синжун смотрел на уходящего брата, гадая, почему Джулиан не женится, не устроит свою жизнь. Со внешностью у него определенно все было в порядке. В Джулиане ощущалось нечто темное и опасное, что привлекало женщин. Безусловно, Джулиан был не тем человеком, которого Синжун хотел бы видеть среди своих врагов. Но лучшего брата не найти.

Остаток дня тянулся слишком медленно, как считал Синжун. Он не мог дождаться момента, когда снова увидит Флору, и не припоминал, чтобы был когда-либо так возбужден, думая о встрече с женщиной. Он не мог понять, откуда взялось это чувство, почему она выделялась из множества женщин, с которыми он был знаком.

Для этого вечера Синжун приказал подать карету с гербами семьи Дерби. Он хотел, чтобы все было идеально подготовлено для его первого выхода в свет с новой любовницей. В то время как кучер вез его по Белгрейв-сквер, Синжун уже с нетерпением ждал конца этого вечера, чтобы вновь остаться наедине с Флорой.

Для сегодняшнего бала Кристи выбрала платье из золотистой материи, отказавшись от наряда из легкой газовой ткани, так как знала, что в подобных появятся многие дамы. Ее платье было заужено в талии и открывало плечи и верхнюю часть ее кремовой груди. Нижняя юбка на каркасе придавала туалету пышности. Кристи никогда еще не носила ничего настолько красивого и считала, что деньги потрачены не зря. Дома ее наряд обычно состоял из накидки в традиционную клетку клана Макдональдов и платья из домотканой материи.

— Ты просто чудо, — сказала Марго, завершая прическу Кристи. — Ты без труда очаруешь этого мерзавца, твоего мужа. Заставь его влюбиться в тебя без памяти. Так ему, негодяю, и надо.

— Я не хочу, чтобы Синжун полюбил меня, — возразила Кристи. — Мне нужен только наследник.

Марго многозначительно посмотрела на нее.

— Только постарайся сама не влюбиться в него, милая.

— Не бойся, Марго. Мое сердце надежно защищено от подобных мужчин.

Незадолго до приезда Синжуна Марго покинула ее. Когда Кристи услышала звук его голоса внизу лестницы, ее сердце затрепетало. Она ожидала этого момента весь день, и теперь, когда Синжун приехал, она вся задрожала от радости. Но она не должна была испытывать к Синжуну никаких чувств! Этот мерзавец переспал с половиной жительниц Лондона, ни разу не вспомнив о жене, которую покинул!

Дверь открылась и в комнату вошла Марго.

— Он тут, Кристи. Ты готова?

Кристи глубоко вздохнула и кивнула, проходя мимо Марго. Начав спускаться в холл, она увидела Синжуна, ожидавшего ее возле лестницы. Он выглядел потрясающе, и от одного взгляда на него у нее перехватило дыхание. Его лицо говорило, что он одобряет ее внешний вид, но еще на нем читалась страсть. Когда его чувственные губы растянулись в улыбке, она вновь пообещала себе, что устоит перед его чарами.

Синжун, которого, очевидно, снедало нетерпение, взбежал до середины лестницы. Он подал ей руку, и они спустились вместе. Когда они сошли в холл, он неожиданно прижал ее к себе и крепко поцеловал. После долгого поцелуя Синжун оторвался от нее и нагло улыбнулся.

— Прости, милая, я не мог ждать. Я мечтал поцеловать тебя весь день. — Он погладил ее руку. — Ты возьмешь шаль?

Марго появилась из глубины дома, неся шаль с бахромой и маску, наполовину скрывающую лицо. Синжун укутал плечи Кристи шалью и протянул ей маску. Затем он проводил ее до кареты и помог забраться внутрь. Он сел рядом с ней, так близко, что его запах окутал ее. От него пахло одеколоном, но она уловила тот пьянящий аромат, который хорошо запомнила с прошлой ночи, и не сомневалась, что будет помнить его еще долго после того, как они расстанутся.

— Ты выглядишь очень аппетитно, — прошептал Синжун, тесно прижимая ее к себе. — Этой ночью я намереваюсь попробовать тебя всю. Ты самый изысканный деликатес из всех, известных мне, дорогая моя Флора. Я предвижу, что наши отношения будут длиться долго и доставят удовольствие нам обоим.

— До тех пор, пока мне не будет пора возвращаться в Корнуолл, — напомнила ему Кристи. — Я не могу оставаться в городе вечно. Мой… муж будет ждать моего возвращения.

— Да, и при этом надеяться, что ты забеременеешь. Мы сделаем это до твоего отъезда, — промурлыкал он, слегка касаясь губами ее щеки.

Кристи не ответила. К счастью, этого и не требовалось, потому что карета подъехала к огромному дому Рейвенсдейлов. Кристи надела маску и подождала, пока кучер опустит лестничку. Синжун спустился первым и подал ей руку.

— Не могу дождаться, когда покажу тебя всем, — прошептал он, идя с ней через просторный холл к лестнице, ведущей в зал. — Все сегодня будут завидовать мне.

У двери они остановились. Кристи чувствовала себя не в своей тарелке, так как все останавливались, рассматривая ее. Тихий, а иногда и не слишком, шепот следовал за ними и усилился, когда Синжун представлял свою даму хозяину и хозяйке. Кристи посетила несколько балов со времени своего появления в городе, но впервые она попала в дом, где собрались представители высшего общества. Уже то, что она находилась в одной комнате с таким количеством этих английских свиней, выводило ее из себя. Как же ей хотелось сейчас быть дома, в Гленмуре, бродить по холмам и долинам и носиться на своей любимой кобыле сломя голову, наперегонки с ветром!

Но к несчастью она не могла зачать наследника Гленмура в Шотландии. И для того, чтобы соблазнить Синжуна, ей необходимо быть там же, где и он.

Синжун повел ее танцевать, после чего они присоединились к собравшимся возле стола, уставленного различными блюдами.

— Это Джулиан, — сказал Синжун, помахав высокому красивому мужчине, только что вошедшему в комнату. — Лорд Мансфилд — мой брат. Он довольно строгий человек, но вообще он славный малый.

Кристи уставилась на человека, приближающегося к ним, ощущая, что ее охватывает паника. Не будь она центром внимания, она бы немедленно убежала. Если он узнает ее, то все потеряно.

— Синжун, я боялся, что не найду тебя в этой толпе.

— Где Эмма?

— Она и Амелия Рейвенсдейл отошли, чтобы посплетничать. Ты представишь меня своей… подруге?

— Конечно. Флора, это мой брат, лорд Мансфилд. Джулиан, познакомься с леди Флорой Рейделл. Дорогая, не обращай внимания на его хмурое лицо — оно всегда имеет такое выражение.

Склонив голову, Кристи присела в реверансе. Она помнила брата Синжуна очень хорошо. Оставалось лишь надеяться, что он не узнает ее в маске.

— Мой лорд…

Джулиан нахмурился еще больше.

— Мы знакомы, леди? Мне кажется, я уже где-то встречал вас.

— Я уверена, что мы никогда не виделись, мой лорд.

— Странно, что ты это сказал, Джулиан. У меня было такое же чувство, когда я впервые увидел леди Флору.

— Прошу меня простить, господа, — сказала Кристи, не желая оставаться под прицелом пристального взгляда Джулиана. Она коснулась руки Синжуна. — Я хочу поправить прическу.

— Она определенно красавица, — сказал Джулиан, глядя ей вслед. — В ней есть что-то…

— Мне приходила в голову та же мысль, но я бы запомнил, если бы встречал эту леди раньше. Кроме того, она приехала в город впервые.

— Не знакомь ее с Эммой, — предупредил брата Джулиан. — Это неприлично.

— Не переживай, Джулиан. Я знаю, что прилично, а что нет. У меня и в мыслях не было знакомить Эмму со своей любовницей.

Кристи зашла в уборную и вздохнула с облегчением, увидев, что там никого нет. Появиться на публике в качестве любовницы Синжуна было для нее унижением. Он должен был представлять ее всем как свою жену, маркизу, а не очередную подружку. Но она сделала свой выбор и теперь должна будет вытерпеть все.

Глава 4

Кристи сняла маску и стала массировать виски. Встреча с братом Синжуна заставила ее понервничать. Она с нетерпением ждала момента, когда бал закончится и она поедет домой. Вздохнув, девушка решила, что не может прятаться в уборной вечно. Но как только она вновь надела маску, дверь распахнулась и в комнату вошли две девушки; одна из них была блондинкой, а другая — брюнеткой. Они смеялись и шутили, как школьницы, громко жалуясь на недостаток красивых взрослых мужчин и злословя по поводу своих поклонников.

Внезапно брюнетка заметила Кристи и очаровательно улыбнулась ей. Кристи ахнула, увидев, что у этой милой девушки глаза удивительного цвета — фиолетовые.

— Уверена, что мы еще не знакомы, — сказала брюнетка, протягивая Кристи руку. — Я Эмма Торнтон, а это моя подруга Амелия Рейвенсдейл.

Сестра Синжуна! И хотя Кристи понимала, что ходит по лезвию бритвы, она не могла не ответить на вежливое обращение девушки.

— Я Крис… э… Флора Ренделл.

Глаза Эммы удивленно расширились.

— Леди Флора Ренделл? Я слышала о вас, а теперь наконец увидела. Вы очень красивая. Мы с Амелией первый раз вышли в свет в прошлом году, — сообщила она. — Мы как раз говорили о том, что в этом году мало мужчин, которые могли бы нас заинтересовать. — Она вздохнула. — Думаю, я просто пытаюсь сравнивать всех мужчин со своими братьями, и никто из них не идет ни в какое сравнение ни с Джулианом, ни с Синжуном. Вы знакомы с ними, леди Флора?

Кристи была уверена, что Эмма и не догадывается о том, что она пришла сюда в качестве любовницы Синжуна. Она была бы рада, если бы Эмма так и не узнала об этом.

— Думаю, я знаю ваших братьев.

— Вы приехали сюда с мужем, леди Флора? — спросила Эмма.

Да иссякнет ли когда-нибудь любопытство леди Эммы?!

— Я… нет, ему нездоровится. С вашего позволения я пойду, я должна вернуться к своим… друзьям.

— Возможно, мы еще увидимся, — сказала Эмма.

— Возможно, — отозвалась Кристи, решив приложить все силы, чтобы не столкнуться с сестрой Синжуна до конца вечера.

Она надела маску и покинула уборную.

Синжун ждал ее. Он был не один.

— А, вот ты где! — воскликнул он, взяв ее за руку. — Я думаю, ты еще не знакома с моим другом лордом Блейкли. Руди, это леди Флора Ренделл.

Руди внимательно посмотрел на нее, а затем поцеловал ей руку.

— Хоть мы и не были знакомы, но я не слышал от Синжуна в ваш адрес ничего, кроме похвал.

«Еще бы!» — подумала Кристи.

— Приятно познакомиться, лорд Блейкли.

— Ты позволишь мне потанцевать с твоей спутницей, Синжун? — спросил Руди.

Синжун нахмурился:

— Может, попозже, Руди. Я сам как раз собирался повести Флору на танец. Если ты извинишь нас…

Хотя сказанное далее не было предназначено для ее ушей, но Кристи услышала, что Руди прошептал Синжуну:

— Счастливчик! Грешник всегда забирает себе все самое лучшее.

Кристи пыталась не принимать эти слова слишком близко к сердцу, так как знала: не только лорд Блейкли считает ее лишь очередным развлечением Синжуна. То, что он представлял ее как свою любовницу, а не жену, было унизительно. Но Кристи считала, что это было наказанием за ту ложь, в которую она заставила поверить Синжуна.

У Синжуна заканчивалось терпение. Все мужчины, находящиеся в комнате, смотрели на Флору так, будто она была деликатесом, жаждавшим, чтобы им полакомились. Он не мог дождаться момента, когда они останутся наедине. И тогда он насладится Флорой. Желание быть вместе с этой медноволосой красавицей наполняло каждую минуту его жизни. Это чувство было всепоглощающим, что вселяло в него тревогу. После угощений, поданных в полночь, Синжун предложил Кристи уйти. Его глаза загорелись от страсти, когда оказалось, что она хочет того же.

— Подожди тут, пока я подъеду в карете, — сказал Синжун, накидывая Кристи на плечи ее шаль.

Синжуна не было всего лишь несколько минут, а когда он вернулся, чтобы забрать леди Флору, то увидел приближающихся Джулиана и Эмму. Зная, что Джулиан не желает, чтобы он знакомил свою любовницу с сестрой, Синжун постарался побыстрее провести Флору от дверей до кареты. Но ему не повезло: Эмма помахала ему еще до того, как он успел посадить Флору в карету.

— Синжун! Ты собирался уехать, не поприветствовав свою сестру? — Она сердито взглянула на Джулиана. — Почему ты не сказал мне, что Синжун тоже здесь?

Синжун тихонько выругался. Ничего не поделаешь, придется задержаться и поговорить с Эммой, несмотря на недовольство Джулиана.

— Привет, Эмма. Ты сегодня потрясающе выглядишь.

Она склонилась в реверансе:

— Благодарю вас, любезный господин. А вы непростительно хороши собой.

— Пошли, Эмма, — сказал Джулиан, подталкивая ее к их карете.

Эмма высвободилась.

— Я еще не закончила говорить с Синжуном. — Ее взгляд остановился на Кристи. — Леди Флора, вот мы и встретились снова! Я не знала, что вы здесь с моим братом. Почему вы мне не сказали?

Синжун развернулся к Кристи.

— Ты знакома с моей сестрой?

— Конечно! — воскликнула Эмма еще до того, как Кристи успела ответить. — Мы встретились в дамской комнате. Должна заметить, Синжун, вкус у тебя определенно стал лучше. Леди Вайолет тебе совсем не подходила.

— Хватит, Эмма, — укоризненно сказал Джулиан. — Незамужние девушки не должны так говорить, это неприлично.

— Да полно, Джулиан. Если бы ты не был все время настолько серьезным, то стал бы таким же популярным, как Синжун.

Джулиан закатил глаза и твердо произнес:

— Боже упаси. И все же я настаиваю: нам пора ехать. Возможно, Синжун вскоре навестит нас.

Это прозвучало как приказ, который Синжун не мог проигнорировать.

— Конечно, я скоро навещу тебя, Эмма, — сказал Синжун. — Если, конечно, смогу пробиться к тебе сквозь толпу твоих поклонников.

— Не думай о поклонниках, — отозвалась Эмма. — Мне на них наплевать. Пожалуйста, приходи поскорее, Синжун. И бери с собой леди Флору.

— Он придет один, — заявил Джулиан.

Синжун выругался про себя. Встреча оказалась неудачной. Эмма была настоящим чертенком, к тому же слишком любопытной. Ему стоило предвидеть, что ей представится случай познакомиться с его новой любовницей.

— Извини, — сказал Синжун, сажая Кристи в карету. — Джулиан считает своим долгом читать морали всему семейству. Он не хотел, чтобы Эмма встретилась с тобой. Ты ведь понимаешь это, да?

— Все в порядке, мой лорд. Я понимаю. Эмме лучше не знать о похождениях Грешника. Думаю, Эмма знает гораздо больше, чем считаете ты и твой брат. О твоем поведении толкуют все вокруг. Не удивительно, что и ей известно обо мне.

Синжун скривился. Хоть это и было правдой, но слова леди Флоры заставили его задуматься. Она считает его человеком без принципов, человеком аморальным. Он, конечно, не мог назвать себя образцом для подражания, но у него имелись свои принципы, основанные на его личном кодексе чести. Может, его похождения и не были ни для кого тайной, но почему он должен меняться, если такая жизнь идеально подходит ему?

— Забудь об Эмме, — сказал Синжун. — Ты знаешь, насколько я хочу тебя? Я не уверен, что правильно поступил, привезя тебя сегодня на бал. Все присутствовавшие там мужчины мечтали оказаться на моем месте.

Он прижал ее к себе и улыбнулся, когда она покорно подставила лицо для поцелуя. Пару секунд он не двигался, глядя на ее полные губы, а потом прижался к ним своими губами. Она была такой нежной, что он не смог сдержать рвущегося наружу стона. Никогда еще женщина не была ему так близка. Он не мог ждать. Он хотел ее, хотел прямо сейчас. Его рука скользнула ей под юбки, поднимая их и лаская ее ногу.

— Синжун! Что ты делаешь!

— То, что мечтал сделать весь вечер. Не переживай, я приказал кучеру ехать до дома по длинному пути. Раздвинь свои прелестные ножки, милая. Я хочу прикоснуться к тебе.

У Кристи перехватило дыхание. Она не могла оторвать взгляд от его лица. Ей казалось, что она слышит, как кровь бежит по ее венам, все чувства были обострены, и тесное пространство кареты, казалось, смыкалось вокруг них. Синжун просил ее делать такие вещи, которые она всегда считала грешными. Она знала, что он человек необузданный, эгоистичный и непредсказуемый, но она и представить себе не могла, что он захочет заняться любовью прямо в карете. Она решила закрыть глаза на то, что считала неприличным, поскольку любовница должна с радостью исполнять такие прихоти, и, не задумываясь, раздвинула ноги.

Рука Синжуна скользнула вверх по ее обтянутой чулком ноге, а затем выше подвязки. По телу Кристи прошла сладкая судорога, когда он коснулся ее. С ней творилось что-то невероятное, и почти сразу Кристи стала терять контроль над собой. Это были совсем не те чувства, которые она должна была испытывать к своему неверному мужу.

— Ты уже готова, — прошептал он. — Я хочу тебя прямо сейчас, Флора.

Он поднял ее юбки, оголив бедра, и отстранился, чтобы освободить свой член. После этого он усадил ее на себя.

— Иди ко мне, милая.

Кристи слегка приподнялась, позволяя ему войти в нее. Ощущение его члена, скользящего внутри нее, было настоящим блаженством. Она выгнулась, позволяя ему войти еще глубже. Синжун стал сжимать и ласкать ее, вынуждая плотнее прижаться к нему. Ее разум отделился от тела, растаяв в пелене наслаждения. Сильное возбуждение пронзало ее, и она, неожиданно для себя самой, вскрикнула от восторга, который ей подарил мужчина, не знавший, что на самом деле является ее мужем. После этого она уже ничего не помнила.

Когда Кристи наконец пришла в себя, она осознала, что лежит на сиденье, а Синжун склонился над ней и пристально смотрит на нее.

— Ты просто невероятная женщина, — прошептал он, поспешно опуская ее юбки. — Мы почти дома.

С помощью Синжуна Кристи привела в порядок свое платье и поправила прическу, радуясь тому, что Марго уже спит и не будет критиковать ее внешний вид.

Синжун выбрался из кареты и подал ей руку. Она не была уверена в том, что он зайдет с ней внутрь, пока, доведя ее до двери, он не протянул руку за ключом. Она отдала ему ключ и отступила на шаг, пока он открывал дверь. Через секунду он подхватил ее на руки и понес через холл, а потом вверх по лестнице. Войдя в комнату и захлопнув ногой дверь, Синжун положил Кристи на кровать, медленно раздел ее и занялся с ней любовью. Кристи думала, что после произошедшего между ними в карете она не захочет продолжения, но это было словно ураган, доставлявший незабываемое наслаждение. После этого она всерьез обеспокоилась из-за испытываемых чувств. Она слишком сильно наслаждалась этим.

Последующие дни и ночи были на удивление наполнены событиями. Из-за того, что Синжун уходил только после рассвета, Кристи спала допоздна. Иногда он брал ее с собой в театр или в оперу, иногда они катались на лошадях в парке, но всегда после развлечений они оказывались в постели. Один-два раза они встречали Джулиана. Явно не одобрявший их отношения, он обычно лишь холодно кивал им, но не заговаривал. Она видела Эмму только издалека; Джулиан был осторожен и никогда не подпускал свою сестру к ним, когда сам сопровождал ее.

Кристи наслаждалась оперными и театральными представлениями, как и ездой на лошадях в парке, но она терпеть не могла балы, званые вечера и тому подобные мероприятия. Синжун, похоже, понял ее нежелание появляться там, но сопровождал ее на различные спектакли.

Кристи ни в чем не могла упрекнуть Синжуна. Он не пытался изменить ее, что было удивительно, учитывая его репутацию. Что же до нее, то все ее опасения становились реальностью. Ночи, проведенные с Синжуном, дарили Кристи блаженство, какого ранее она не могла даже вообразить. Она с нетерпением ожидала его появления каждый вечер, даже если он покинул ее постель всего несколько часов назад.

Страсть была чувством всепоглощающим.

Кристи знала, что Синжун не тот мужчина, на которого может положиться женщина. Все его естество противилось длительным отношениям. Если бы ему нужна была жена, он давным-давно приехал бы к ней. Если бы она хотела мужа-англичанина, то уже решила бы эту проблему. На самом деле ей хотелось делать все, что она пожелает, без участия мужа. А кроме этого ей нужен был наследник Гленмура. Если она будет вести себя умно, то сможет добиться желаемого. Но какой ценой? Эта мысль не давала ей покоя. Сможет ли ее сердце устоять перед Грешником?

Прошел месяц, затем второй. К концу второго месяца отношений с Синжуном у Кристи были все основания полагать, что она беременна: месячные задерживались на две недели, и не было никаких признаков того, что они вскоре начнутся. Но для полной уверенности она решила остаться в Лондоне до конца третьего месяца, как она изначально и планировала. С приближением намеченного времени Кристи поняла: если она будет и дальше непрестанно думать о Синжуне, то вообще не сможет уехать от него. Однажды ночью, когда они вернулись из оперы, Кристи попробовала не думать о том, какие ощущения дарит ей Синжун.

Когда они закончили заниматься любовью, он как-то странно посмотрел на нее и спросил:

— Ты хорошо себя чувствуешь?

«Неужели это так очевидно?»

— Все в порядке. Почему ты спрашиваешь?

— Мне кажется, что ты думаешь о чем-то другом. Уже устаешь от меня?

Он сказал это как бы в шутку, но в его глазах читалась тревога.

— Уже совсем скоро я должна буду уехать, — напомнила она.

Кристи почувствовала, как все его тело напряглось.

— Уехать? Нет! — Он замер. — Ты беременна?

— Ты действительно хочешь это знать? Просто мне уже пора покинуть Лондон и вернуться к мужу.

— Черт! Я еще не готов к этому. Признайся, ты ведь тоже не хочешь уезжать.

— Неважно, чего мы с тобой хотим, — тихо сказала Кристи. — Я дала слово. Лорд Ренделл ждет меня дома.

— Обещай, что мы сможем побыть вместе немного дольше, — умолял Синжун.

Кристи не верила своим ушам. Грешник просит о чем-то? Для него это явно было в новинку.

— Я не могу, — вздохнула она. — Пожалуйста, не проси этого.

Синжун зарычал и, притянув ее к себе, лег сверху. То, что произошло между ними после, было настолько пошлым и невероятным, что у нее остались после этого синяки и страх — она боялась своей все возрастающей страсти к мужу.

В течение двух недель после этого разговора Синжун был уверен, что Флора позабыла о своем решении покинуть Лондон в ближайшее время. Они больше не говорили об этом. Они занимались любовью, как всегда, страстно, получая от этого огромное удовольствие, и расставание теперь было просто немыслимым. Он еще столько хотел узнать о леди Флоре Ренделл! Он изучил ее прекрасное чувственное тело так же хорошо, как и свое, но за пределами постели он не знал о ней почти ничего.

Во время последнего визита в клуб «Уайте» Синжуну стало известно, что мужчины заключают пари, пытаясь угадать, когда он расстанется со своей любовницей. Синжун знал, что рано или поздно это случится, но пока его страсть к леди Флоре была слишком сильна, чтобы он позволил этой женщине ускользнуть от него.

Синжун стремился во что бы то ни стало задержать ее в городе. Для начала он подарил ей изумруды под цвет глаз. Вскоре подарил бриллиантовый браслет, потом диадему. Ничто не было слишком дорогим для нее. Радость, с которой она принимала подарки, согревала его сердце, но странный взгляд ее зеленых глаз настораживал.

В окнах дома, который снимала Флора, не было света, когда Синжун прибыл, чтобы сопровождать ее в оперу. Их роман длился уже около трех месяцев. Страх охватил его, и он принялся колотить в дверь. Когда никто не ответил, он повернул ручку. В ту секунду, когда Синжун открыл дверь, он уже знал, что она уехала. Он не чувствовал здесь жизни, только пустоту, как если бы кто-то забрал сердце этого дома. Не желая признавать единственно возможную причину этого, Синжун взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступени. Комнаты были пустыми и безжизненными. Он открыл шкаф. Пусто. Его проклятия эхом отразились от стен полупустого помещения, когда он нашел подаренные им украшения, лежащие на виду на столике. Он сунул их в карман и вылетел из дома.

Она уехала! И даже не попрощалась! Черт ее подери! Да что она за женщина?! Неужели ей плевать на чувства? Разве он не был щедр с ней? Он дарил другим любовницам подарки гораздо скромнее, и они не жаловались. Но драгоценности, лежащие в его кармане, служили доказательством того, что Флора не была жадной. «Все дело в ее старике муже!» — со злостью подумал Синжун. Хоть они никогда не обсуждали это, мысль о том, что она любила своего престарелого мужа, была невыносима для его самолюбия.

Решив во что бы то ни стало забыть бессердечную леди Флору, Синжун направился в клуб «Уайте», где стал пить и играть так, словно в его кошельке не было дна. Он уже был основательно пьян, когда Руди нашел его в игральном зале.

— Синжун! Я не видел тебя одного уже давно. Неужели ты и твоя любовница расстались? Я был бы рад узнать, что она теперь не занята.

— Если найдешь ее, она твоя, — буркнул Синжун, проиграв в очередной раз, и, пошатываясь, встал из-за стола. — Спокойной ночи, господа. Сегодня мне не везет.

Руди схватил его за руку, придерживая, чтобы тот не упал.

— Черт меня побери! Она тебя бросила! Это на тебя не похоже, Синжун.

Синжун оттолкнул его.

— Пошел прочь, Руди.

— Ладно, Синжун, давай я помогу тебе.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Но ты ведь еле стоишь! Где твоя карета?

— От-тослал домой, — с трудом пробормотал Синжун. — Я пойду пешком.

— Я отвезу тебя, — сказал Руди. — Расскажешь по дороге, что стряслось.

— Ничего такого, что не смогут вылечить несколько бокалов вина и горячая женщина. Высади меня возле дома леди Вайолет. Я слышал, что ее муж до сих пор в Шотландии.

— Вряд ли ты способен на что-то в таком состоянии, — стал отговаривать его Руди. Он взял поводья, и лошади тронулись. — Что случилось?

Последовало напряженное молчание, затем Синжун прорычал:

— Флора уехала! Не сказав ни слова!

— И что? С каких это пор Грешник позволяет женщине портить ему жизнь? У тебя раньше не было таких проблем. Ты ведь знал, что в Корнуолле ее ждет муж. — Он скептически посмотрел на Синжуна: — Только не говори, что она разбила тебе сердце.

Находясь под действием спиртного, Синжун высказал то, что от него никто не услышал бы, будь он в трезвом состоянии:

— Флора совсем другая, Руди, а больше, я тебе ничего не скажу.

— Господи! Да ты выглядишь, как побитая собака. Это на тебя не похоже, дружище. Что ты собираешься делать? Станешь преследовать ее?

Репутация Синжуна была под угрозой. Он никогда раньше не волочился за женщиной и не собирался делать это сейчас. Что с того, что он чувствовал себя невероятно разбитым и не знал, что делать дальше? Что с того, что его самолюбие было уязвлено? На ее место найдется много женщин, если он того захочет.

— Ну уж нет! Пусть ее муж забирает свою женушку.

После отъезда Флоры Синжун стал вести себя хуже прежнего. Хоть он и не завел новую постоянную любовницу, но его видели с большим количеством дам из высшего общества и женщин легкого поведения. Поступки Грешника стали еще более непредсказуемыми и безумными. Он пытался позабыть леди Флору. Никогда раньше он не был так увлечен женщиной, и, чтобы заглушить свои чувства, пустился во все тяжкие, так что все его предыдущие похождения меркли в сравнении с тем, что он делал сейчас.

Наконец слухи о его поведении достигли ушей Джулиана. Как-то утром, примерно через месяц после отъезда Кристи, он ворвался в дом Синжуна и вытащил его из кровати. Синжун смотрел на брата покрасневшими глазами.

— Я не в настроении выслушивать нотации, Джулиан.

— Ты выслушаешь меня, нравится тебе это или нет. Ты не можешь продолжать вести себя подобным образом. Твое поведение стало чересчур неприличным даже для человека с твоей репутацией. Это расставание с леди Флорой стало причиной того, что ты пустил свою жизнь под откос?

— Я не хочу обсуждать Флору, — простонал Синжун, усевшись на краю кровати и обхватив руками голову, которая раскалывалась от боли. — Она уехала. Бросила меня и даже не попрощалась.

Заложив руки за спину, Джулиан стал ходить взад-вперед по комнате.

— Она замужем, Синжун, чего ты еще ожидал? Что с тобой случилось? Любовницы приходят и уходят. Что делает этот роман таким особенным?

— Черт, Джулиан, ты не имеешь права допрашивать меня. Может, ты ведешь себя скромнее, чем я, но твое поведение далеко не идеально. К примеру, куда ты пропадаешь по нескольку раз в год? Все считают, что ты где-то прячешь женщину, которую не можешь показать в обществе. Кто она, цыганка? Или и того похлестче? Я, по крайней мере, рассказываю о себе больше, чем ты.

— Да, ты больше рассказываешь и ведешь более распутную жизнь, — с раздражением пробормотал Джулиан. — Мы сейчас говорим не обо мне, а о тебе.

— Приходи попозже. Сейчас я не в состоянии вести беседу.

— Я завтра уезжаю. Меня не будет несколько недель. Это еще одна причина, по которой я хотел поговорить с тобой. Поскольку ты не приезжал в усадьбу Мансфилд, мне пришлось приехать к тебе.

— Эмма знает, что ты уезжаешь?

— Конечно. Я попросил тетю Аманду переехать в усадьбу Мансфилд на время моего отсутствия, чтобы присматривать за ней. Я надеюсь, что ты везде будешь сопровождать их, пока меня не будет.

Синжун раздраженно спросил:

— Куда ты собрался на этот раз?

— Боюсь, я не могу разглашать эту информацию. Я надеюсь, что ты будешь вести себя достойно в компании Эммы. Не надо сбивать ее с толку своим примером.

— Я буду вести себя так, как посчитаю нужным, Джулиан, — вспылил Синжун.

— Дам тебе совет, перед тем как уйти, — сказал Джулиан. — Поезжай в Шотландию к жене. Там сейчас очень неспокойно, и Кристи должна знать о том, что у нее есть муж, на которого она может положиться.

— К черту Кристи Макдональд! — пробормотал Синжун. — Меня против моей воли заставили жениться на ней, но я не обязан жить с ней.

— Так ты из-за этого провел всю свою жизнь в бессмысленных любовных похождениях? Я знаю, что ты зол на всех из-за своего брака, но я никогда не думал, что ты взбунтуешься из-за этого и станешь развратником. Очнись, Синжун. Ты не единственный, кто вступил в брак по принуждению.

— Не читай мне проповеди, Джулиан. Почему я должен ехать к жене, если я всем доволен? Это только усложнит мою жизнь.

— Вижу, я зря теряю время, — сказал Джулиан с сожалением. — Но помни, что я слишком сильно люблю тебя, чтобы позволить тебе так поступать со своей жизнью. Не опозорь Эмму своим поведением. Поговорим, когда я вернусь.

— Я тоже люблю тебя, Джулиан, но ты не можешь управлять моей жизнью.

Качая головой, Джулиан покинул комнату.

Синжун разочарованно вздохнул и откинулся на спинку кровати. Он знал, что теряет над собой контроль, но не мог остановиться. Он напивался, потому что реальность вызывала слишком болезненные ощущения. Когда он был трезвым, Флора занимала все его мысли. Он вспоминал каждый момент, проведенный с ней, ее сладкие поцелуи, то, как ее тело реагировало на его прикосновения, ее страсть, счастье, испытанное рядом с Флорой. Несмотря на не проходящую тоску по ней, он ненавидел Флору за то, что она бросила его.

Ярость и уязвленная гордость жгли его изнутри. Если бы Флора вернулась, он не знал, как отреагировал бы на ее появление. Флора оставила его, даже не попрощавшись, и он не мог понять, что творится у него в душе. Он ничего не хотел чувствовать.

Хотя разговор с Джулианом и был неприятен для него, он знал, что брат прав. Он никогда раньше не напивался до беспамятства, не тратил столько времени на азартные игры и не посещал так часто проституток. Даже Руди выражал свое недовольство, а ведь Руди тоже был далеко не ангелом.

Слова Джулиана задевали Синжуна. Чтобы исполнить желание Джулиана и не упасть в глазах Эммы за время отсутствия брата, Синжун решил сделать над собой усилие и вести себя прилично в присутствии сестры. Но в те дни, когда ему не нужно было сопровождать Эмму и тетю Аманду на различные мероприятия, он мог делать, что хотел. Не то чтобы ему нравилось просыпаться на следующий день с ужасной головной болью, пытаясь вспомнить, сколько денег он проиграл или кого из друзей оскорбил, просто он остро ощущал потребность доказать миру, что Флора была для него лишь мимолетным увлечением.

Джулиан вернулся в Лондон месяц спустя. В записке, которую он прислал Синжуну, говорилось, что тот должен немедленно прийти. Гадая, что Джулиан услышал о нем на этот раз, Синжун поспешил в усадьбу Мансфилд. Джулиан принял его в библиотеке. На его лице читалась сильная озабоченность.

— Что на этот раз, Джулиан? — поинтересовался Синжун, усаживаясь в удобное кресло у камина. — Я сделал все, как ты просил. Эмма была довольна мной.

Джулиан провел длинными тонкими пальцами по своим темным волосам. Он явно был чем-то расстроен.

— Выкладывай, братец. Это опять насчет моего поведения?

— На этот раз нет, Синжун. Это касается твоей жены.

— Кристи Макдональд?

— Да. Когда я приехал домой, то обнаружил письмо от твоего управляющего. У нас возникли трудности. Сэр Освальд докладывает, что арендаторы отказались вносить очередную плату. Я взял на себя заботы о твоих делах, так как ты сам не мог решить многие проблемы, но теперь пришло время тебе взвалить ответственность на свои плечи и принять соответствующие меры.

— Я уже говорил тебе… — начал было Синжун.

— Попроси короля послать туда солдат навести порядок. И есть еще кое-что. Не знаю, как ты отреагируешь на эту новость, но до сэра Освальда дошли слухи о том, что твоя жена ждет ребенка.

Синжун подскочил на ноги.

— Что?! Похоже, у нее нет ни совести, ни чести. Как она могла так со мной поступить?

Когда Джулиан заговорил, в его голосе звучало отвращение:

— Как ты можешь требовать от нее супружеской верности, когда сам ведешь себя далеко не идеально? Ты то и дело менял любовниц, не задумываясь о чувствах жены.

— Мужчины другие, — стал оправдываться Синжун. — Кристи Макдональд не куртизанка, очаровывающая мужчин красотой и завлекающая опытом. Кристи — дитя шотландских гор, и не может похвастаться ни красотой, ни опытом.

Джулиан удивленно поднял брови:

— Откуда тебе знать, как она выглядит? Ты не видел ее с тех пор, когда она была семилетним ребенком. Конечно, ей надоело ждать твоего приезда.

— Не читай мне мораль. Джулиан. Если слухи верны, то Кристи ничем не лучше шлюхи.

— Теперь у тебя нет выбора, Синжун. Тебе нужно отправиться в Шотландию и разобраться в ситуации.

— Да, — согласился Синжун. — Но до того как уеду, я получу предписание о расторжении этого брака в суде. Если Кристи и вправду беременна, то я заставлю ее подписать этот документ, если, конечно, она умеет писать.

— Тебе дали Гленмур во владение, а с ним и жену. И за то, и за другое ты теперь несешь ответственность.

— Гленмур принадлежит мне и моим наследникам, я знаю это. Но я не потерплю жену-шлюху. Развод неизбежен, если Кристи и вправду беременна.

— Я попросил сэра Освальда приехать в Лондон, чтобы подробно рассказать о ситуации в Шотландии.

— Я дождусь его приезда, — сказал Синжун, решив как можно больше узнать о поведении жены.

На протяжении многих лет он наслаждался свободой, которую подарил ему этот брак, не обременяя себя мыслями о жене, но Кристи повела себя чересчур опрометчиво. Незаконнорожденный ребенок не будет носить имя Торнтон, Синжун все сделает для этого.

Джулиан помог ему раздобыть желаемый документ, и теперь оставалось только получить подпись Кристи.

Вскоре Синжун покинул Лондон. Он был, пожалуй, даже рад, что так сложились обстоятельства, поскольку это помогло отвлечься от мыслей о Флоре, которые не давали ему покоя в последнее время.

Он путешествовал в собственной карете, останавливаясь на постоялых дворах, попадавшихся ему по дороге. Иногда он останавливался у английских дворян, которые были рады предоставить ночлег брату лорда Мансфилда, человека, чья отличная репутация была всем известна, несмотря на то что похождения Грешника были излюбленной темой разговоров в высшем обществе на протяжении нескольких лет.

После двух недель утомительного путешествия по почти непригодным для езды дорогам Синжун увидел на горизонте полуразрушенные башни Гленмура.

Глава 5

Кристи сидела на краю нависшего над озером утеса, подогнув под себя ноги и закутавшись в плащ, и смотрела на воду, в которой отражались серые тучи. Кристи любила эту землю, любила поросшие вереском болота, скалистые горы и даже туман, стелившийся по земле и над поверхностью озера. Она тяжело вздохнула, вспоминая Лондон и Синжуна. Прошло два месяца с тех пор, как она покинула город, но они казались ей вечностью.

Эти два месяца не были для нее легкими. Погода испортилась, а в течение всей обратной поездки в карете ее постоянно тошнило. Плохие дороги сделали поездку еще более тяжелой. Когда она приехала домой, оказалось, что ситуация в Гленмуре критическая.

Калум Камерон в ее отсутствие поднял мятеж. Когда она объяснила, что они с Синжуном помирились и достигли соглашения в вопросах, касающихся их брака, он пришел в ярость. Он ожидал, что она вернется из Лондона свободной женщиной и возьмет его в мужья.

Ей было нелегко рассказать Калуму и его людям, что она беременна от Синжуна. Они были разочарованы и не желали верить этому. Было ясно, что никто не хочет, чтобы она рожала от англичанина.

— Я знал, что найду тебя здесь.

Кристи испуганно дернулась; не ожидав увидеть перед собой Калума.

— Калум, тебе неследовало так подкрадываться ко мне. Ты перепугал меня до смерти.

Калум, неуклюжий гигант с взъерошенными каштановыми волосами и мускулистым телом, буквально навис над ней. Кристи инстинктивно отодвинулась. Нельзя сказать, что она боялась Калума, но взгляд его голубых глаз нервировал ее. Врагом он был бы опасным.

— Нам нужно поговорить.

— О делах клана? — спросила Кристи, делая вид, что не понимает, что он имеет в виду.

Холодный взгляд его голубых глаз, в котором ясно читалось отвращение, скользнул по ее фигуре.

— Нет, о нас.

— Нет никаких «нас», Калум. У меня есть муж. Я замужем почти три четверти всей своей жизни.

— Ты прекрасно знаешь, что наши сородичи не признают англичанина твоим мужем. Мы не можем забыть о том, что мы лишились земли и свободы в день Куллоденской битвы. Твои братья и отец погибли тогда. Лорд Дерби позорит нас всех полным отсутствием интереса к своей жене и к этой земле.

— Я уже говорила тебе, Калум, что лорд Дерби и я больше не живем раздельно. Я вынашиваю его ребенка.

Лицо Калума теперь выражало безумную ярость.

— Ну и где же этот ублюдок? Почему он не рядом с тобой? Нет никакого ребенка, и вы с ним не помирились. Ни один англичанин не стоит тебя.

Он присел рядом, а его тяжелая рука опустилась на ее плечо. Она поморщилась, но ничего не сказала.

— Ты знаешь, что я хочу тебя, малышка.

— Ты просто хочешь стать помещиком, — вспылила Кристи. — Это все, чего ты когда-либо хотел. Если у англичан будет хоть один шанс, то земли Шотландии не вернутся в наше владение при нашей жизни.

— Кланам необходим мужчина, который поведет нас сражаться против угнетения и высоких налогов, оседающих в карманах лорда Дерби.

Кристи разозлилась.

— Что ты можешь сделать такого, чего еще не сделала я? Я выразила протест сэру Освальду. Мы даже отказались платить ежесезонные сборы.

— Мужчина может поднять восстание. Я подниму восстание, — сказал он, гордо выпятив свою широкую грудь.

— И что хорошего это нам принесет? — не унималась Кристи. — Погибнут невинные люди, возможно, даже женщины и дети. Разве Куллоден ничему тебя не научил?

— Он научил меня не доверять англичанам, малышка. Разве ты забыла, что я тоже потерял в тот день близких людей? Почему ты не скажешь мне правду, Кристи? Ты ведь так и не встретилась с мужем, да? У тебя не будет ребенка?

Кристи вздохнула. Ничего не поделаешь, настало время доказать, что она не наврала о своем положении.

— Дай мне руку, Калум.

— Зачем?

— Просто дай руку.

Он протянул ей свою мозолистую руку, и Кристи приложила ее к своему животу, который уже стал увеличиваться. Он еще не был большим, но твердым и округлившимся, и это ясно давало понять, что внутри находится ребенок. Взгляд голубых глаз Калума изменился, когда он отдернул руку, словно обжегшись. Его лицо исказила ярость, и Кристи испугалась, что он ударит ее.

— Будь ты проклята, Кристи Макдональд! Почему ты сделала это? Почему ты повела себя, как последняя шлюха, переспав с этой английской свиньей?

Кристи вызывающе вскинула подбородок:

— Я замужем за Синжуном. Мы пришли к соглашению, Калум. Так как он предпочитает жить в Лондоне, а я — в Гленмуре, мы решили жить раздельно. Он позволил мне управлять Гленмуром, как мне вздумается. Когда меня не станет, мое место займет наследник Макдональдов, — заявила она, положив руку на живот.

— А что, если родится девочка?

— Ну и что с того? Разве я не унаследовала владения своего деда? Пол ребенка не имеет значения.

— Твой дед должен был сделать меня своим наследником, — кисло проговорил Калум.

Кристи вспылила:

— Ты все еще не понял, да? Это уже не наша земля. Ее забрали у нашего клана в наказание за то, что мы поддерживали принца Чарльза, претендента на престол. Кто тебя больше устроил бы: землевладелец, который все время отсутствует, или тот, кто будет контролировать каждый твой шаг? Когда-нибудь мой наследник станет помещиком. Он унаследует Гленмур от отца, и Макдональды снова будут владеть этой землей.

— Англичанин, владеющий шотландской землей, вызывает у меня отвращение, — мрачно произнес Калум. — Ты должна была потребовать у своего мужа развода и уменьшения налогов. А ты что сделала? Ты бросилась к нему в постель как безумная. У тебя что, нет совести, Кристи Макдональд? Твой муж развратник, который спит со всеми женщинами подряд, человек без принципов. Ты ему безразлична.

Кристи поморщилась. Калум был прав. Все всякого сомнения, Синжун забыл о ее существовании через несколько часов после ее исчезновения. Она не опасалась, что Синжун может приехать в Гленмур. Если он и вправду решит искать ее, в чем она сильно сомневалась, он поедет в Корнуолл, а не в Гленмур.

Кристи старалась не думать о Синжуне, проводящем время с другими женщинами, но Грешника было сложно представить без красивой женщины, сопровождающей его повсюду, в том числе и в спальню. Может, он вернулся к леди Вайолет? Или он нашел новую любовницу, чтобы хвастаться ею в обществе?

— Возможно, то, что ты говоришь, правда, Калум, но развод теперь исключен. Я вынашиваю ребенка лорда Дерби. Ничего, что ты можешь сделать или сказать, не изменит этого.

Калум поднялся на ноги.

— Посмотрим, малышка. Люди твоих кланов ожидают тебя в Гленмуре. Макдональды, Камероны, Ренальды и Маккензи. Они пришли, чтобы выразить недовольство большими сборами. Тебе лучше пойти к ним и попытаться их утихомирить.

Неожиданно сгустились тучи. Еще до того, как Кристи достигла стен древнего замка, где была рождена, с небес полился дождь.

«Гленмур очень уединенное место», — подумал Синжун, когда его карета подъезжала по разбитой дороге к замку. Погода испортилась, начался дождь.

— Отвратительная страна, гнусная погода, — пробормотал Синжун. Он проклинал свою жену, которая вынудила его приехать в это негостеприимное место.

Если бы ему не нужно было ехать в Шотландию, чтобы узнать правду о беременности Кристи, он наверняка отправился бы в Корнуолл, чтобы найти Флору. Он пытался убедить себя, что ему плевать на нее, но в глубине души знал, что это неправда. Господи, он помнил все, все до мелочей! Ее шелковистую кожу, то, как ее соски реагировали на малейшее прикосновение, как крепко ее мышцы сжимали его член, когда они занимались любовью.

Он застонал и поправил бриджи, неожиданно ставшие слишком тесными. Одна лишь мысль о ней невероятно возбуждала его. Он думал, что, вернувшись к прошлой жизни, вскоре забудет женщину, занимавшую все его мысли, но он ошибался. Синжун до сих пор был очень зол. Флора стала ему небезразлична, и он не знал, как пережить то, что она его отвергла. Никогда больше он не позволит женщине похитить его сердце! Он не был жестоким, но, встреть он сейчас Флору, неизвестно, чем бы это закончилось.

Карета подъехала к каменным ступеням Гленмура. Синжун соскочил на землю, приказав кучеру Джону отвести коней в укрытие и распорядиться насчет обеда. После этого он взлетел по ступеням, распахнул тяжелую деревянную дверь и… увидел перед собой клокочущую толпу. Центральный зал был битком забит мужчинами, женщинами и детьми. От гула разъяренных голосов сотрясались стены. Он с любопытством прислушался. Никто не обратил на него внимания.

— Наши люди не переживут эту зиму, если мы заплатим все, что от нас требуют! — громко сказал один из мужчин.

— Наши дети умрут от голода, — вставила одна из женщин. — Какой монстр может желать смерти невинным детям?

— Лорд Дерби, вот кто! — выкрикнул другой мужчина, вскакивая на стол, чтобы его было лучше слышно. — Англичане забрали нашу землю, выдали замуж осиротевших отпрысков дворянских родов и не оставили нам ничего, кроме нашей гордости. Когда сборщик налогов снова появится здесь, мы не должны ему платить.

— Сэр Освальд отправился в Англию, — сообщил еще один мужчина. — Скатертью дорога.

— Он пришлет сюда солдат короля, — сказала женщина, всхлипнув. — Спаси нас, Господи!

— Кланам нужен мужчина, который сможет повести нас! — воскликнул стоящий на столе горец.

— Кристи Макдональд слишком слаба, чтобы стать во главе кланов.

И словно по сигналу, люди начали кричать:

— Калум! Калум! Калум!

Калум — а это он взобрался на стол — поднял руку, призывая всех к тишине.

— Да, скажите ей, кого вы хотите видеть своим помещиком. Английский лорд не появлялся в Гленмуре с тех пор, как женился на Кристи Макдональд.

— Калум! Калум! Калум!

Синжун в замешательстве смотрел, как Калум соскочил на пол и поднял на стол женщину, чтобы ее все видели. Она стояла спиной к Синжуну, лицом к лицу с разозленными людьми. «Так вот она какая, моя жена!» — подумал он, в то время как она подняла руки, успокаивая людей. Потом она заговорила, и кровь прилила к его голове.

— Я принадлежу к клану Макдональд, — сказала Кристи, когда гневные возгласы утихли. — Мы не должны действовать очертя голову. Сейчас не время для бунта. Прольется кровь. Женщины потеряют своих мужей, может, даже и собственные жизни. Дети останутся без матерей и отцов. До тех пор, пока я помещица, восстания не будет.

— Мы не можем платить такие высокие налоги! — крикнул мужчина.

— Ты хочешь пожертвовать своей жизнью, Дональд Камерон? — обратилась к нему Кристи. — Твоя жена и дети будут голодать, если они останутся без главы семьи.

— Тебе легко говорить, — со злостью бросил Дональд. — Твой муж выделяет тебе деньги на жизнь. Тебе не нужно платить налоги и сборы. Я считаю, что вместо Кристи Макдональд нам необходимо избрать кого-то из наших.

— Слушайте, вы все! — Кристи положила руку на живот. — Я беременна наследником. Он или она в будущем станет вашим защитником. А пока все, чем я могу вас порадовать, так это тем, что лорд Дерби пообещал пересмотреть несправедливые сборы.

Синжун был заинтригован. Он знал этот голос! Постепенно он стал узнавать и другие отличительные черты хорошо знакомой ему женщины. Блестящие волнистые волосы цвета меди, изящная фигура, гордая осанка. Боже правый! Флора! Нет, не Флора, а Кристи Макдональд, его жена, и она беременна от него! Он сжал кулаки, а его лицо покраснело от гнева. Да как она смела так поступить с ним?! Как она смела строить козни за его спиной?!

Все, что она говорила ему, оказалось ложью. И то, кем она была, и где жила, и то, что у нее престарелый супруг. Да, у нее есть муж, только он не старый и не немощный. Если бы Синжун хотел, чтобы его жена забеременела, он сделал бы это уже давно, но быть обманутым таким образом! Немыслимо!

Кипя от ярости, он окинул девушку взглядом с головы до ног. И почему только она такая красивая? Накидка клана Макдональдов была переброшена через ее плечо. Медные волосы Кристи были заплетены в косу, а голову венчал традиционный головной убор вождя клана, украшенный пером.

Синжун понимал, что его использовали, и чувствовал себя абсолютно беспомощным, словно он потерял контроль над своей жизнью. Ему хотелось прорваться к ней сквозь толпу и хорошенько встряхнуть. Эта маленькая ведьма сумела стать ему настолько близкой, насколько не удавалось еще не одной женщине. Когда он вспомнил, как страдал, когда она покинула его, его гнев усилился. Ее внезапное исчезновение заставило его испытать абсолютно новое чувство, чего Грешник пытался избегать все эти годы.

Внезапно Кристи развернулась, словно почувствовала его присутствие. Ее глаза испугано расширились, и он увидел, что она беззвучно шепчет его имя. По залу пронесся гул, когда люди узнали о том, что он находится среди них. Кто-то прошептал его имя, и оно прошелестело по залу, как лесной пожар. Синжун не видел ничего, кроме Кристи, которая внезапно пошатнулась на столе.

Толпа расступилась, когда он шагнул вперед. Лицо Синжуна было искажено гневом, но, пройдя половину пути, он увидел, что Кристи вот-вот упадет со стола. Синжун прорычал какое-то проклятие и бросился к ней. Он успел подхватить ее за секунду до того, как она упала на пол.

— Где ее комната? — спросил Синжун, не обращаясь ни к кому конкретно.

Марго вышла вперед.

— Следуйте за мной, ваша светлость.

Внезапно Калум преградил ему путь.

— Вы лорд Дерби?

— Да. Дай мне пройти.

— А как насчет поборов? Вы подняли их настолько, что, если мы вам заплатим, наши семьи будут страдать.

— Мы обсудим это позже, — сказал Синжун, отталкивая его. — Веди меня, Марго.

Марго поспешила вверх по каменной винтовой лестнице и открыла дверь, ведущую в большую комнату на самом верху. Синжун уложил Кристи на пуховую перину, сделал шаг назад и стал рассматривать ее сквозь полуприкрытые веки.

— С ней такое часто случается? — спросил он Марго.

— Нет, ваша светлость, с ней это впервые. Для нее было потрясением увидеть вас в Гленмуре.

— Не удивительно, — сухо бросил Синжун. Он с укором посмотрел на Марго. — Ты была ее сообщницей все это время.

Марго напряглась.

— Только так Кристи могла справиться с Калумом и остальными… Они хотели, чтобы она развелась и вышла замуж за шотландца. Калум очень хотел стать помещиком, и Кристи боялась, что он… изнасилует ее, чтобы получить власть.

Синжун с удивлением поднял брови:

— Изнасилует ее?

— Да. Таковы обычаи горцев. — Голос Марго стал звучать резче. — Это ведь вы виноваты, ваша светлость. Вам нужно было исполнить свой супружеский долг еще давно.

— И вы с Кристи решили пойти на обман, чтобы она забеременела от меня? — вспылил Синжун. — Интересную вы выдумали историю.

— Да. Нам надо было что-то сделать, чтобы Калум не взял ее силой и чтобы кланы не выбрали его помещиком. Она надеялась, что, если родит от вас ребенка, это решит все проблемы.

Синжун увидел, что Кристи пошевелилась, и повернулся к ней. Ее глаза были открыты, и она неотрывно смотрела на него.

— Зачем ты приехал? — выдохнула она, пытаясь встать.

— Лежи и не двигайся, — сказал Синжун, снова укладывая ее.

— Оставь нас одних, Марго.

— Нет. Я не оставлю вас с ней.

— Я не задушу твою госпожу, хоть и очень хочется.

Марго замешкалась.

— Иди! — крикнул Синжун.

Марго развернулась и выбежала из комнаты.

— Не надо было так пугать ее, — сказала Кристи.

— Эту женщину ничто не испугает, — усмехнулся Синжун, усаживаясь на край кровати. — Тебе лучше?

Кристи оперлась о спинку кровати. На этот раз он не остановил ее, но разъяренное выражение его лица не могло ее успокоить.

— Я в порядке.

— Тебе придется кое-что объяснить, — резко произнес Синжун.

Он смотрел на нее с ненавистью, и у Кристи сердце оборвалось. Как сделать так, чтобы он понял ее?

— Я знаю, что ты ненавидишь меня, — начала она.

— Это еще мягко сказано, — прорычал Синжун. — Ты не представляешь, что я чувствовал, когда понял, что Флора и Кристи — это одна и та же женщина. Я понял, что меня использовали, и мне это совсем не понравилось. Ты соврала мне, а я, как последний дурак, тебе поверил.

Кристи взглянула на него и поняла: несмотря ни на что, она рада его видеть. Ее сердце забилось сильнее. Ей стало жарко, все ее тело реагировало на его присутствие. «Так не пойдет!» — напомнила она себе. Она поджала губы и приказала себе выбросить его из головы. Такой мужчина, как он, принесет ей только несчастье.

— Зачем ты здесь? Ты бы так и не узнал, кто я, если бы остался в Лондоне.

— Я приехал, так как до меня дошли слухи, что моя невинная жена беременна, — ответил он. — Мне надо было подробнее расспросить тебя в Лондоне. Каким же дураком я был, когда поверил в эту невероятную историю о муже, который не может сам зачать наследника! Я должен был догадаться, что это бессовестная ложь, — ни один муж не позволил бы своей жене развлекаться на стороне. Подумать только, меня мучила совесть после того, как ты уехала!

Кристи не выдержала:

— Неужели ты думаешь, что нам, горцам, все равно, что творится в Лондоне? Рассказы о похождениях Грешника достигли моих ушей даже здесь, в Гленмуре. Те, кто побывал в Лондоне, подробно рассказывали мне о твоей жизни. Когда я узнала, что ты за человек, я поняла, что смогу врать тебе без зазрения совести. Ты бы переспал со мной, зная, что я твоя жена?

— Это нечестный вопрос!

— А ты был честен со мной, Синжун? — откликнулась Кристи. — Почему я должна беспокоиться о твоих чувствах, если ты живешь в свое удовольствие, проводя время с любовницами, в то время как я пытаюсь предотвратить восстание? Тебе было плевать на Гленмур и наши проблемы. Ты очень сильно поднял сборы, чтобы платить за свои развлечения.

— Если сборы и были подняты, то я здесь ни при чем. Джулиан ведет все мои дела.

Кристи встала с кровати.

— Ты всегда пытаешься свалить ответственность на кого-то другого?

— Да ну тебя к черту! — в сердцах крикнул Синжун. — До того как ты появилась в моей жизни, все было довольно спокойно. Джулиан занимался всеми делами, в том числе и юридическими вопросами.

Кристи стала напротив него, уперев руки в бока.

— И поэтому у тебя было много свободного времени на то, чтобы удовлетворять все свои желания. В отличие от тебя, у меня есть обязанности, и я должна выполнять их. Случалось, что мне была крайне необходима поддержка мужа, но где ты находился тогда? Либо проигрывал заработанные тяжким трудом жителей Гленмура деньги, либо обхаживал очередную любовницу. Ни разу за время своего брака ты не подумал обо мне. Ты развратник, ты необуздан, как молодой жеребец.

Глаза Синжуна зло блеснули:

— Я позволил тебе управлять Гленмуром, как тебе вздумается.

— И я бы продолжала делать это, если бы ты не приехал в самый неподходящий момент.

Он уставился на ее живот.

— Мой управляющий услышал сплетни о том, что Кристи Макдональд беременна, и я приехал, чтобы самому во всем разобраться. Я даже привез с собой договор о расторжении брака — на тот случай, если слухи о неверности жены подтвердятся.

Она горько усмехнулась:

— Неужели тебе было бы так неприятно узнать, что твоя жена пошла по твоим стопам? Какой же ты эгоист!

— Мужчины совсем другие, — стал защищаться Синжун.

Он резко сменил тему разговора, пока она не упрекнула его в отсутствии здравого смысла.

— Скажи мне правду, Кристи, это действительно мой ребенок?

— Свинья! — крикнула Кристи. — Конечно, это твой наследник. Как ты можешь сомневаться? О, как я проклинаю тот день, когда стала твоей женой!

— Не больше, чем я, — мрачно пробормотал Синжун.

— К несчастью, о разводе теперь не может быть и речи, — заявила Кристи. — Ты исполнил свой супружеский долг, и я вынашиваю будущего Макдональда.

— Ты вынашиваешь Торнтона. Он будет носить один из титулов нашего рода до тех пор, пока не унаследует мой.

Кристи прикусила губу и еле сдержалась, чтобы не застонать от разочарования. Ее ребенок останется в Шотландии вместе с ней, вне зависимости от того, как этот мужчина решит поступить с их браком. Будущий Макдональд должен жить в Шотландии, среди своих соотечественников.

— Прекрасно! — выпалила Кристи. — Теперь разворачивайся и уходи. Ты мне здесь не нужен.

— Это мне решать.

Раздосадованная упрямством Синжуна, Кристи не могла дождаться, когда же он, наконец, уйдет. По крайней мере, так она говорила себе. Разве могла она думать о том, что сможет полюбить этого мерзавца, который заботится только о собственном удовольствии?

— Я не хочу, чтобы ты оставался здесь.

Синжун нахмурился:

— Я уйду, когда сочту нужным, и не раньше. Мне кажется, что твои люди очень злы на тебя. Я останусь ненадолго. Возможно, смогу чем-то помочь. Пора мне самому заботиться об этой земле.

— Я могу справиться со своими людьми и без твоей помощи, — стояла на своем Кристи.

— А что, если в английском гарнизоне в Инвернессе станет известно о беспорядках в Гленмуре? Они подавят восстание еще до того, как твои люди смогут что-то сделать.

— Я могу справиться с ними, — повторила Кристи.

Он посмотрел на ее живот:

— Можешь? Я слышал, как ты рассказывала людям о том, что обсуждала со мной возможность снизить сборы. Странно, но я что-то не припоминаю такого разговора.

— Я должна была что-то им сказать. Я намеревалась опротестовать ваше решение.

Синжун явно был озадачен:

— Странно, почему Джулиан никогда не упоминал об увеличении сборов? В конце концов, Гленмур принадлежит мне!

— Как мило, что ты помнишь об этом, — с издевкой сказала Кристи. — И как же ты намереваешься помочь голодающим жителям?

Синжун поморщился. Ему было неприятно осознать, что она считает его совершенно безответственным. Он помимо воли застонал, вспомнив, как в Лондоне с пренебрежением рассказывал ей о своей шотландской жене и владениях. Она, должно быть, еле сдерживалась, чтобы не осадить его.

Синжун вгляделся в лицо Кристи, словно, пытаясь проникнуть в тайники ее души. В ее зеленых глазах горел вызов, который он не мог проигнорировать, и в то же время ее губы провоцировали и манили его.

Он вспомнил, как целовал эти губы, как его язык ласкал ее. Как же ловко она опутала его паутиной лжи! Она позволила ему думать, что он соблазнил ее и Синжун был поражен, насколько легко он пал жертвой ее чар. Он поверил всему, что она ему наговорила. Боже, каким же идиотом он был! Грешник, мастер обольщения… Смех, да и только!

Синжун окинул ее взглядом, обнаружив, что она все такая же красивая и желанная, какой он ее помнил, и его гнев усилился. Он мог не узнать об этом ребенке, и это злило его еще больше. Он всегда был осторожен с любовницами, не желая иметь незаконных детей, но Флора попросила его о ребенке, и он хотел растянуть удовольствие, которое испытывал с ней, насколько возможно.

Будь она проклята! Он видел, как она напряжена. Чего она ожидает от него? Что он нападет на нее? Его глаза остановились на ее губах, и неожиданно он понял, чего хочет. Она ведь его жена, не так ли? Словно бы прочитав его мысли, она отступила на шаг. Он протянул к ней руку.

Она отпрянула:

— Что тебе нужно?

Синжун улыбнулся, обхватил ее за талию и прижал к своей груди.

— Разве ты не собираешься как следует поприветствовать своего мужа?

Она зло посмотрела на него.

— Вот еще!

— А ведь в Лондоне я тебя устраивал. Мы были любовниками. Мы исследовали каждый сантиметр тела друг друга. Я знаю, когда я доставляю женщине удовольствие, и я видел, что ты наслаждалась так же, как и я. Можешь отрицать это, но я тебе не поверю.

— Мне просто кое-что от тебя было нужно, — защищалась Кристи. — Как ты не понимаешь! Мне нужен был наследник Гленмура. Калум переспал бы со мной против моей воли, если бы я не пошла на обман и не забеременела от тебя.

— Никто не смеет отбирать у меня то, что принадлежит мне, — со злостью сказал Синжун, удивляясь своей реакции.

Многие годы он не думал о жене. Шотландия и Кристи были для него лишь смутным воспоминанием. Но теперь, после того как они были любовниками на протяжении трех месяцев, мысль о том, что другой мужчина может быть с ней близок, приводила его в ярость.

— Отпусти меня, Синжун.

— Нет. Ты хотела мужа — и вот он я. Надо расплачиваться за свои ошибки.

Тихий стон вырвался из его груди, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее. «Пусть попробует теперь отпираться!» — подумал он. Она сколько угодно может делать вид, что не хочет его, но он знает, что это не так. Она горячая и страстная женщина и хочет его так же, как и он ее. Он впился губами в ее губы. Синжун хотел поцеловать ее грубо, научить послушанию, но как только он вдохнул нежный запах ее тела, забыл обо всем, ощущая лишь ее тепло, нежность губ и возбуждающий запах, который преследовал его во снах.

Его язык открыл ее губы. Какое наслаждение! Но — черт возьми! — она пыталась вырваться. Эта гордячка отталкивала его! Он прижал ее к себе еще крепче, наслаждаясь ею. Воспоминания о ночах, проведенных вместе, пронизывали его подобно молниям. Ее грудь, которая так идеально умещалась в его руке, то, как ее мышцы крепко обхватывали его член, как она выгибалась, когда он глубже входил в нее… Ночи, полные страсти, проведенные в ее постели, их вспотевшие тела, двигающиеся как одно целое, — Синжун вспоминал все это, ощущая, что возбуждение нарастает.

Неожиданно Кристи резко оттолкнула его и попятилась; она сильно дрожала, а ее глаза были широко распахнуты от испуга. Она тяжело дышала, ее грудь поднималась и опускалась с каждым резким вдохом и выдохом.

— Нет! Я не позволю тебе сделать это со мной!

Синжун напрягся, его недавнее возбуждение немного спало.

— Что сделать, жена? Мы не делаем ничего такого, чего не делали раньше.

— Я тогда была совсем другим человеком. Ты хочешь иметь жену не больше, чем мне нужен муж. Давай расстанемся по-хорошему, как друзья.

Синжун тихо выругался.

— Ты беременна от меня. Чтобы зачать ребенка, требуется нечто большее, чем дружба. Зачем притворяться, делать вид, что мы никогда не были любовниками?

— Потому что все кончено, Синжун, — отрезала она. — Я получила то, что мне было нужно, а ты получил на время готовую на все любовницу. Никто не узнает о нашем ребенке, если ты не захочешь этого. Я никогда не вернусь в Лондон, а ты ненавидишь горы. Если когда-нибудь ты встретишь женщину, на которой захочешь жениться, то сможешь развестись со мной. Связи лорда Мансфилда помогут тебе в этом.

Боже! И почему она стала такой холодной и рассудительной?

— Первым делом я собираюсь отправить Джулиану письмо, касающееся повышения сборов. Сэр Освальд теперь в Лондоне. Он поможет во всем разобраться. А пока мне нужно сделать что-нибудь, чтобы успокоить взбунтовавшихся людей. Ты сможешь пойти со мной в зал?

— Я в порядке. Я упала в обморок, поскольку была ошеломлена, увидев тебя в Гленмуре. Я здорова как лошадь.

Его взгляд скользнул по ее лицу.

— Ты действительно выглядишь абсолютно здоровой. Я бы даже сказал, ты просто лучишься здоровьем. — Он подал ей руку. — Но не думай, что мы помирились, Кристи. Я зол. Чертовски зол! Ты забрала у меня то, на что не имела права.

Кристи оперлась на его руку. Синжун думал, что он пристыдил ее, но тут она язвительно спросила:

— Может, ты хотел, чтобы еще какая-то женщина, кроме твоей жены, родила тебе ребенка?

Синжун не желал, чтобы она так с ним разговаривала. Она уже использовала его, как ей вздумалось. Сколько еще он будет терпеть? Ни одна женщина не обращалась с ним так дурно, как его собственная жена. Он знал, что от Кристи Макдональд стоит ожидать только неприятностей, еще с тех пор как первый раз увидел ее, когда она была семилетней девчонкой. Он ни за что бы не подумал, что она превратится в чувственную красавицу, а ее тело будет способно возбудить даже святого. Но, Боже правый, он ведь далеко не святой!

Он очарован собственной женой. Вот так история! Но он больше не будет вести себя как последний болван. Его чувства к ней охладели после того, как он понял, кем именно была его лондонская любовница. Теперь он ощущал только гнев от того, что она беззастенчиво использовала его. Но он должен был признать, что, к несчастью, по-прежнему хотел ее.

Люди все еще оставались в зале, они тихо переговаривались между собой и пили крепкий шотландский напиток, сваренный из ячменя, от которого здоровые мужчины через час падали под стол. Разговоры прекратились, как только он и Кристи вошли в зал. Настроены все были враждебно, лица стали угрюмыми и замкнутыми.

Войдя, Синжун сразу понял, что у него здесь нет сторонников. Эта мысль расстроила его, и неожиданно что-то внутри него изменилось. Это ведь его земля, черт возьми, его люди! Ответственность была для него абсолютно неведомым понятием, и требовалось время, чтобы изменилось его отношение к горцам, о которых он вообще не думал большую часть жизни. Он считал, что его совесть давным-давно умерла.

— Этот нечестивый грешник обидел тебя? — спросил Калум, протискиваясь через толпу к Кристи.

— Все в порядке, Калум, — заверила его Кристи. — Просто я не ожидала увидеть здесь лорда Дерби так скоро, вот и все.

Калум злобно взглянул на Синжуна:

— Раз уж вы здесь, ваша светлость, вы должны нас выслушать.

— Я слушаю, — сказал Синжун, сдерживая себя усилием воли.

— Я Калум, предводитель Камеронов, — важно сказал Калум. — Кристи Макдональд наша помещица, и все мы желаем ей благополучия. Вы не были для нее хорошим мужем. Мы не хотим, чтобы вы оставались здесь. Уезжайте и оставьте нас в покое.

Синжун не согласился:

— Гленмур и прилегающие к нему владения принадлежат мне. И нравится вам это или нет, но я муж вашей помещицы.

Рассерженные шотландцы стали собираться вокруг Калума. Все члены клана Камеронов, решившие оказать поддержку своему вожаку, были крупными и сильными мужчинами, но Синжун не был трусом. Он стоял на своем, а его напрягшаяся рука лежала на рукояти меча.

Калум улыбнулся, но его глаза были холодными:

— Иногда происходят несчастные случаи, ваша светлость. Кристи может легко избавиться от мужа, которого она не хочет видеть рядом с собой.

Синжун украдкой взглянул на Кристи.

— Вы уверены, что она не хочет быть вместе со мной? Возможно, вам стоит спросить ее. Убейте меня, и я вам гарантирую, что вскоре в Гленмуре будет полно солдат короля, — предупредил он.

Повисла напряженная тишина — горцы обдумывали слова Синжуна.

— Слушайте, вы все! — крикнула Кристи, нарушив молчание. — Не будет никаких убийств. Синжун мой муж, Калум Камерон, и я вынашиваю его наследника. Все идите домой. Нам не о чем больше разговаривать.

— Подождите! — прервал жену Синжун. — Я хотел бы еще кое-что сказать вам. Я не знаю, почему сборы были повышены, но я это выясню.

— Их повышали не только в этом году, но и в прошлом, и в позапрошлом! — выкрикнул Дональд.

Синжун нахмурился, уже не впервые задумываясь над тем, почему Джулиан не говорил, что увеличивал сборы во владениях Синжуна. Обычно он обсуждал с Синжуном все, что касалось Гленмура, перед тем как принять какое-то решение.

— Сейчас я не могу ответить на этот вопрос, но я узнаю, в чем причина. Кучер, который завтра поедет в Лондон, повезет письмо моему брату. Мы в этом разберемся. А пока что никто не будет выплачивать сборы за этот сезон. Более того, я лично посещу ваши дома, чтобы решить, как можно улучшить условия вашей жизни.

Его речь была встречена сдержанно, но одобрительно, хотя все Камероны открыто выражали свое недовольство.

— Посмотрим, чем обернутся ваши красивые слова, а потом уж будем судить о вас, — прорычал Калум, которого обещания Синжуна не успокоили.

После этого он развернулся и стрелой вылетел из зала. Вслед за ним ушли все, оставив Синжуна и Кристи наедине.

— Это было очень благородно с твоей стороны, — сказала Кристи, и Синжуну показалось, что он слышит в ее голосе слабый намек на одобрение, — но можем ли мы верить слову англичанина?

Глава 6

Этой ночью Кристи закрыла дверь в свою спальню, не желая впускать туда Синжуна. Осыпав ее всеми возможными ругательствами, Синжун последовал за злорадно ухмылявшейся Марго в свободную комнату, по пути понося женщину, которую звали Кристи Макдональд, Флорой Ренделл или как там ей еще вздумается. Зачем ему все это? Он был счастлив и беззаботен в Лондоне, без труда поддерживал свою репутацию и использовал данные ему свыше таланты в своих целях. Он хотел уехать из этих Богом забытых гор, но разве он мог так поступить? Кристи была беременна от него, и ему хотелось остаться, чтобы увидеть своего сына или дочку.

Синжун нашел свои пожитки у двери комнаты, предназначенной для него. Два саквояжа и маленькая сумка. Он не знал, как долго ему придется здесь задержаться, поэтому привез почти всю свою одежду. К счастью, он также додумался прихватить с собой небольшую шкатулку, полную золотых суверенов, и еще одну с серебряными монетами, спрятав обе в одном из саквояжей.

До того как пойти спать, он сообщил кучеру Джону, что тому предстоит отправиться в Лондон завтра ранним утром. Он написал письмо Джулиану и отдал его Джону, чтобы тот доставил послание брату. Если погода будет хорошей, Джулиан прочтет письмо через две недели. Это значило, что приблизительно через месяц Синжун получит ответ от Джулиана, который, как он надеялся, прольет свет на историю с повышением сборов. Если все будет продолжаться, как раньше, восстание неминуемо. Кристи не настолько сильна, чтобы справиться с предводителем Камеронов.

И в то же время он восхищался тем, как Кристи управляла владениями с тех пор, как два года назад умер старый Ангус. Раньше Синжуну никогда не приходила в голову мысль, что она может нуждаться в нем. Он предоставил ее самой себе, думая, что это лучший выход для них обоих, тогда как в действительности он заставил ее заниматься мужскими делами. Сравнивая жизнь Кристи с той жизнью, которую вел он, Синжун чувствовал себя жалким и ничтожным. И это ему совсем не нравилось.

Впервые за многие годы Синжун начал понимать то, что пытался вбить ему в голову Джулиан. Когда он в первый раз услышал свое прозвище, оно ему понравилось. Грешник, человек развратный и сластолюбивый. Он делал все, чтобы оправдать свою репутацию.

Боже мой, какой же сволочью Джулиан, должно быть, считает его!

На следующее утро, после ночи, проведенной в размышлениях о своей жизни, Синжун отправил Джона в Лондон и вернулся в дом, намереваясь поесть. Кристи уже сидела за столом с Марго и молодым мужчиной, которого Синжун знал как кучера Кристи, когда та была в Лондоне.

— Ты ведь помнишь Рори Макдональда, не так ли? — спросила Кристи, кивнув в сторону мужчины, который смотрел на Синжуна неприязненно.

— Я помню его в лицо, но не по имени, — сказал Синжун, усаживаясь возле Кристи.

Тут же из кухни вышла маленькая полная женщина. Она остановилась возле Синжуна, поджав губы.

— Вы хотите есть, ваша светлость? — грубовато спросила она.

— Я уверена, что лорд Дерби голоден, Мери, — с укором сказала Кристи. — Принеси ему то же, что едим мы.

Синжун скривился, взглянув на овсяную кашу, которую ела Кристи. Он совсем не любил такую еду.

— Я бы с большим удовольствием съел яичницу и стейк, — сказал он Мери, улыбнувшись.

— Вы не хотите каши? — уточнила та, явно обидевшись.

Синжун покачал головой.

— Я не люблю кашу.

— Ты это слышала, Кристи? Он не любит овсяную кашу. А вот шотландцы едят овсянку на завтрак.

— Принеси лорду Дерби стейк и яичницу, Мери, — велела Кристи со вздохом. — Это его дом, и он может есть то, что захочет.

Мери бросила на него испепеляющий взгляд и, развернувшись, пошла обратно в кухню.

— Я надеюсь, вы хорошо спали, мой лорд? — спросила Кристи.

— Так ты теперь опять будешь обращаться ко мне «мой лорд»? — спросил Синжун, ухмыляясь. — Я ведь твой муж, помнишь? Раньше ты звала меня Синжун.

Она покраснела.

— Твоя карета отправилась сегодня без тебя, Синжун. В наших конюшнях есть несколько хороших лошадей, возможно, ты поедешь в Лондон на одной из них?

— Неужели тебе не терпится избавиться от меня? — Его лицо стало мрачным. — Может, ты хотела бы видеть своим мужем другого мужчину?

Она не успела ответить, потому что как раз в этот момент из кухни появилась Мери со стейком и яичницей для Синжуна. Он подпрыгнул от неожиданности, когда она грохнула перед ним на стол тарелку.

— Не подавитесь стейком, ваша светлость, — слащаво сказала она, развернулась и ушла в кухню.

Ни Марго, ни Рори не пытались скрыть, что эта выходка их насмешила.

— Наслаждайтесь завтраком, ваша светлость, — сказала Марго, вставая из-за стола. — А меня ждут дела. — Она многозначительно взглянула на Рори. — Ты идешь, Рори?

Рори отодвинул свой стул.

— Да.

— Постойте, — с трудом выговорил Синжун, пережевывая кусок стейка. — Раз уж в конюшне есть лошади, я хотел бы посмотреть свои земли, а может, даже заехать в деревню. Мне нужна помощь Рори. Будь готов через час, хорошо?

Рори украдкой взглянул на Кристи, перед тем как ответить. Синжуна злило то, что Рори нужно было согласие Кристи, в то время как хозяином был он. Но он понимал, что должно пройти время, прежде чем Макдональды, Камероны, Ренальды и Маккензи воспримут его как землевладельца. Приближалась зима, и он сомневался, что отправится в путь до весны, когда дороги вновь станут пригодными для путешествий. Исходя из его расчетов, Кристи родит в марте. У него еще было в запасе несколько месяцев, чтобы решить, как поступить с Кристи и ребенком.

— Я поеду с вами, ваша светлость. — Несмотря на то что Рори хмурился, казалось, он был доволен таким положением вещей. — Я оседлаю лошадей и буду ждать вас у дома через час.

Рори торопливо вышел. Синжун переключил свое внимание на еду. Такой замечательный аппетит удивил его. В Лондоне он редко вставал до обеда. Из-за того, что он обычно чувствовал себя не очень хорошо после бурной ночи, в первой половине дня он ел очень мало. Обедал Синжун поздно, часто это был какой-нибудь праздничный полуночный банкет. Он не мог объяснить наличие аппетита этим утром, может, это было следствием того, что по дороге в Шотландию он питался довольно скудно. Он не пил ничего крепче эля с того момента, как покинул Лондон.

— Как долго ты намерен осчастливливать нас своим присутствием? — спросила Кристи, отодвинув пустую тарелку в сторону.

— Будь осторожна, жена, я все еще чертовски злюсь на тебя. Я дам тебе знать, когда решу уехать. Тебе никогда не приходило в голову, что мне может захотеться узнать больше о моих владениях?

— Нет. Мне это никогда не приходило в голову, — резко ответила Кристи. — Ты остался здесь, чтобы наказать меня.

Он сердито уставился на нее.

— Не льсти себе. Я остался потому, что у меня появился интерес к моим владениям.

— Проклятый англичанин, вечно сующий свой нос, куда не следует, — тихо пробормотала Кристи. — Ты мне не нужен. Ты мне никогда не был нужен.

Синжун со злостью швырнул вилку и отодвинулся от стола.

— Я был нужен вам, мадам, лишь для одного.

Он многозначительно посмотрел на ее живот.

Кристи повернулась к нему с горящими от гнева глазами, сжав кулаки и стиснув зубы.

— Да, мой лорд. Если бы мне ничего не было нужно от вас, я бы не стала так унижаться. Да ты хоть понимаешь, как унизительно было для меня играть роль шлюхи? Я твоя жена! Мне не пришлось бы делать этого, будь ты нормальным мужем. Ты показывал меня своим друзьям, как трофей. Весь Лондон сплетничал о новой любовнице Грешника! Боже, это было невыносимо!

Эта вспышка ярости удивила Синжуна. Кристи, похоже, считала себя жертвой. Разве она не понимает, что была для него важнее любой другой женщины? Может, в этом и заключался ее план? Заставить его испытывать к ней нежные чувства, а потом бросить, чтобы он мучился, гадая, почему она покинула его? Возможно, это наказание за то, что он не вспоминал о ней все эти годы?

— Ты использовала меня! — взорвался Синжун.

— Я не забрала у тебя ничего, что не принадлежало бы мне по закону, — парировала Кристи. — Неужели твоя гордость уязвлена, Синжун? Может, пора женщине отплатить тебе той же монетой? Грешник. Подумать только! Кличка «Растлитель» подошла бы тебе больше.

Синжун задрожал от ярости. Он нечасто терял самообладание, но Кристи явно перегнула палку. Ему потребовалась вся его воля, чтобы не сорваться. Сжав губы, с каменным лицом, он развернулся и вышел из дома.

Будь он проклят! У Кристи внутри все клокотало от злости. Почему он не мог оставаться в Лондоне? Она уже настроилась на то, чтобы прожить остаток своих дней без Синжуна, а он внезапно ворвался в ее жизнь, перевернув все вверх дном и вызвав болезненные воспоминания о человеке, который сделал ее женщиной и показал ей, что такое страсть.

Люди ее кланов были всерьез обеспокоены приездом Синжуна. Калум даже угрожал ему расправой. И почему только Синжун приехал один, без солдат или охранников? Тут он был всего лишь англичанином среди сотен горцев, которые ненавидели англичан всем сердцем.

Кристи вздохнула. Она знала, что Синжун никогда не сможет до конца простить ее за ложь, и она не могла винить его за это. Но, черт возьми, ее взбесила уверенность Синжуна в том, что мир вращается вокруг него! Он на самом деле думал, что она в первую же ночь пустит его в свою постель? Она улыбнулась, вспомнив, как он ругался, когда, пытаясь войти в ее спальню, обнаружил, что дверь заперта. Больше всего ее раздражала мысль о том, что ей пришлось сделать над собой усилие, дабы не пустить его к себе. С того самого момента, как он появился в Гленмуре, она мечтала прикоснуться к нему, вдохнуть его мужской запах, который преследовал ее во снах. Ее желание быть с ним было так велико, что ей приходилось заставлять себя сердиться на него, чтобы не сдаться ему.

Если бы Синжун хотел с ней близости, потому что любил ее, она с радостью пустила бы его и в свою постель, и в свое сердце. Но Синжун не был тем мужчиной, которому достаточно одной женщины. Возможно, она станет для него единственной, пока он будет оставаться в Гленмуре, но, вернувшись в Лондон, Грешник снова возьмется за старое.

Ее рука легла на живот, где рос его наследник. Кристи допускала, что он не хочет этого ребенка, но с нетерпением ждала того дня, когда малыш появится на свет Божий. Будущий Макдональд. Он или она унаследует Гленмур и вернет клану его былую силу. Наследник Синжуна — спасение для клана, а для нее это был подарок судьбы. Но еще этот ребенок будет частью самого Синжуна, тем, кого она сможет любить, когда муж уедет. Она бы с легкостью отдала сердце Синжуну, если бы тот мог оставаться верным одной женщине. Кристи поклялась, что будет растить ребенка так, чтобы он был намного лучше своего отца.

Лошадь, на которой ехал Синжун, была на удивление хороша. Он и не думал, что в Гленмуре есть конюшня с такими великолепными лошадьми. «Это моя конюшня», — напомнил он себе. Все, что он видел, — земля, по которой он ехал, деревня, церковь, упитанные овцы, которых сгоняли на зиму в долину, — все это принадлежало ему. Он ощущал гордость — чувство, которое почти забыл. Ему никогда не нравились дикие, продуваемые всеми ветрами шотландские горы, а также их грязные обитатели, но теперь странное чувство умиротворения при виде своей собственности заставило его посмотреть на вещи по-другому.

— Торфяные болота не так уж красивы в это время года, ваша светлость, — сказал Рори, нарушая молчание. — Весной они все покрыты цветущим вереском. Это незабываемое зрелище.

Синжун подумал, что холмы и болота кажутся сейчас безжизненными, но они все же красивы. Места холодные, неуютные… и неотразимые. Деревья сбросили листву, и в воздухе уже чувствовалось дыхание зимы. Он слышал шум волн в озере и ощущал на своем лице принесенные ветром мельчайшие соленые капельки. Эта поездка воодушевила его. Когда Синжун понял, что снова хочет есть, он уже не удивился.

Синжун любил лошадей и каждый день ездил верхом в парке, но езда по открытойместности, под небом, которое было таким ярко-голубым, что резало глаза, вызывала просто непередаваемые ощущения. Он не понимал, почему раньше не любил Шотландию.

— Эти овцы, пасущиеся в долине, из поместья? — спросил Синжун.

— Да. Их выпасают пастухи, они получают долю прибыли после того, как шерсть продадут. Часть овец зарежут, а мясо поделят между арендаторами.

— Пастухам заплатили после стрижки в этом году?

— Да, но сэр Освальд сказал, что спрос на шерсть упал, и они получили меньше, чем ожидали. Потом повысились налоги и сборы. Из-за этого люди и начали бунтовать. Камерон убеждал всех не платить ежесезонные сборы, и мы согласились.

Синжун обдумывал услышанное, пока они не достигли расположенной у подножия холма деревни. Там было не более двух дюжин беспорядочно разбросанных каменных домов. «Это бедное поселение», — отметил про себя Синжун. Соломенные крыши почти всех домов нуждались в капитальном ремонте.

Увидев хозяина, люди бросали свои дела, чтобы посмотреть на него. Их молчаливая враждебность была настолько явной, что Синжун радовался присутствию Рори. Он часто останавливался, чтобы поговорить с людьми, но большинство из них отворачивались и отказывались говорить.

— Не очень дружелюбные люди, да? — сказал Синжун.

— Их не стоит винить в этом, — заметил Рори. — Англичанин теперь владеет ими и землей, которая когда-то им принадлежала. Кристи Макдональд делает все возможное, чтобы облегчить их жизнь, но их дети все еще умирают от голода. — Он сердито взглянул на Синжуна. — И вы еще удивляетесь, почему мы ненавидим англичан! Когда эта земля была нашей, мы дрались только друг с другом. Мы воровали скот у своих соседей, а они воровали наш скот. Но мы никогда не голодали.

Синжун присмотрелся к домам и решил, что необходимо сделать хоть что-то до первого снега.

— Мужчины из деревни смогут починить дома?

— Да, но у нас недостаточно соломы, а жители не могут позволить себе купить ее. Многие умрут от лихорадки, когда придут холода.

— Я заплачу за солому и рабочим, — сказал Синжун, радуясь, что додумался взять с собой золотые суверены. — Ты сможешь организовать это?

— Вы хотите заплатить за ремонт из своего кармана, ваша светлость?

— Я только что это сказал.

Дети в лохмотьях перестали играть, чтобы посмотреть на него. Синжун был поражен, увидев, во что они одеты. На некоторых из них даже была одежда из шкур животных, очень простого покроя. Синжун отметил, что ему необходимо обсудить с Кристи сложившуюся ситуацию.

— В этой деревне живут люди клана Макдональд, ваша светлость, — пояснил Рори. — Вы хотите посетить поселения Камеронов, Ренальдов и Маккензи?

— Завтра, Рори, на сегодня я увидел достаточно. Давай возвращаться в Гленмур. Я так голоден, что готов проглотить лошадь.

— Почему вы не сказали, что хотите есть? — спросил Рори, доставая лепешку из сумки, которую он приторочил к поясу. — Съешьте это, ваша светлость. Ничто не утоляет голод так, как овсяная лепешка. Я никогда не покидаю дом, не взяв с собой парочку.

Синжун с сомнением взял предложенную лепешку. Он никогда не любил овсяную крупу ни в каком виде, считая, что это еда для лошадей, а не для людей, но был слишком голоден, чтобы перебирать. Он замешкался, прежде чем откусить от лепешки. Хотя она и была несколько суховатой, но на вкус оказалась неплохой. Доев лепешку, Синжун попросил еще одну и успел ее съесть, пока они доехали до Гленмура.

— Так вы действительно заплатите за ремонт домов? — снова уточнил Рори, очевидно, не веря в щедрость Синжуна.

Синжун неодобрительно посмотрел на него.

— Почему ты переспрашиваешь?

Рори пожал плечами.

— Вы англичанин, — сказал он, будто это все объясняло.

Синжун обдумывал его ответ некоторое время, после чего задал вопрос:

— Я тебе не нравлюсь, да? Я почувствовал это еще в Лондоне.

— У меня нет причин любить вас, ваша светлость.

— Ты знал, что замыслила Кристи, да?

— Да, но не с самого начала. Она рассказала мне правду после того, как я заговорил с ней о ваших ночных визитах. Мне это не нравилось, но разве я мог перечить помещице. Я обручен с Марго, и не знаю, что бы она со мной сделала, если бы я предал Кристи.

— Расскажи мне о Камеронах, — попросил Синжун.

— Они воины, а не пастухи, хотя именно этим зарабатывают сейчас на жизнь. Они злятся еще с того времени, как старый Ангус сделал Кристи своей наследницей. С тех самых пор Калум Камерон строил планы по захвату власти.

— Он мог сделать это? — спросил Синжун.

— Ему нужна была поддержка Макдональдов, Ренальдов и Маккензи. К счастью, большинство, за исключением разве что Маккензи, остались преданы Кристи и не поддержали Калума. Потом Калум решил, что может стать помещиком, женившись на Кристи. Но он не смог заставить Кристи развестись с вами. А когда ежесезонные сборы снова повысили, те, кто изначально был против Калума, согласились, что кланам действительно нужен мужчина-предводитель. Это должен быть воин, который будет сражаться за их права. Тогда-то Кристи и Марго и придумали свой план. Ну а остальное вам известно, ваша светлость.

— Да уж, — сухо бросил Синжун.

Хоть он и понимал, что побудило Кристи поехать за ним в Лондон, ему было нелегко простить ее. Она обманула его, чтобы забеременеть, и это уязвляло его гордость. Он был нужен ей лишь для этого, а вот сам он просто сходил с ума. Все это было лишь тщательно спланированной уловкой, и он попался не нее. Но теперь все изменилось. Теперь он в Гленмуре, и нравится это Кристи или нет, сделает все возможное, чтобы она и ее люди усвоили, кто здесь хозяин.

Синжун глубоко вдохнул морозный воздух, наслаждаясь поездкой. Его лошадь была полна сил, компания не так уж плоха, если учесть нелюбовь шотландцев к нему, и к тому же Кристи ждала его в Гленмуре.

Когда Синжун и Рори вернулись, Кристи подметала внутренний дворик. Рори увел лошадей, а она, опершись на метлу, задумчиво смотрела, как Синжун внимательно оглядывает поросшие плющом стены Гленмура, словно оценивает их. Она знала, что для него Гленмур не значил ничего, но для нее это была вся ее жизнь. Думая о доме своих предков, она испытывала гордость.

Потом Синжун заметил Кристи, и она направилась к нему. Его расслабленная поза не могла скрыть напряжения мышц, к тому же он смотрел на нее, как хищник, выслеживающий добычу. Она замедлила шаг, вспомнив интимные подробности их лондонского романа. Кристи глубоко вздохнула, вспомнив, как волосы на его груди касались ее сосков, как его ягодицы напрягались под ее руками, какие мускулистые его покрытые волосами ноги. На протяжении трех замечательных месяцев она познала страсть и наслаждение. А теперь ей осталось только отчаяние. Синжун ненавидел ее, и она заставляла себя не думать о нем, но в глубине души желала того, что никогда не сбудется.

— Тебе понравилась прогулка? — спросила Кристи.

Синжун посмотрел на нее со странным выражением лица.

— Да, все было просто замечательно. Рори отличный проводник.

Его взгляд остановился на ее груди, а затем опустился на живот.

— Ты в порядке?

— Да, все хорошо, спасибо.

— Пойдем в дом.

Это был скорее приказ, чем просьба.

— Прямо сейчас?

— Да, сейчас, — сказал Синжун. — Нам надо поговорить. Лучше в твоей комнате.

Кристи пришлось бежать, чтобы успеть за ним.

— Разве мы не можем поговорить в зале?

— Нет.

Он стал подниматься по лестнице и не остановился, пока не дошел до ее комнаты. Он открыл дверь и подождал, пока она войдет внутрь. Сердце Кристи сильно забилось. Опасно было оставаться с Синжуном наедине. Многие женщины пали жертвами его чар.

Она подошла к окну и стала смотреть на угодья, которые принадлежали ее семье многие поколения. Синжун подошел к ней. Еще до того, как он заговорил, она чувствовала, что он кипит от гнева.

— Ты не пустила меня вчера к себе в спальню.

— Тебя это разозлило? Неужели ты думал, что я встречу тебя с распростертыми объятиями?

Когда он заговорил, в его голосе чувствовалось напряжение:

— Флора мне нравилась больше.

Кристи пожала плечами.

— Флора была выдумкой. Я дала тебе то, что, как я полагала, ты хотел, и…

Она замолчала.

— Я дал тебе то, чего хотела ты.

Она поджала губы, а потом сказала:

— Да. Я не буду этого отрицать. Мне жаль, если это расстраивает вас, мой лорд. А насчет ребенка не переживайте. У него не будет недостатка в любви.

— Ребенку нужен отец, — твердо произнес Синжун.

Она увидела, что он сжал кулаки. Чего же он ждет от нее? Явно не любви. Мир был полон женщин, с которыми Синжуну еще предстояло познакомиться и переспать.

— Я… решила, что это тебя не волнует.

— Ты решила неправильно. Я хочу быть в Гленмуре, когда родится мой ребенок. Потом я, возможно, заберу его в Лондон, где он сможет вырасти среди цивилизованных людей. Может быть, Джулиан перестанет давить на меня, когда я стану семейным человеком.

Кристи охнула, бросилась к нему с диким, безумным взглядом, и стала колотить маленькими кулачками по его груди.

— Нет! Ты не сделаешь этого! Я не позволю тебе.

— Успокойся, — сказал Синжун, хватая Кристи за руки. — Мы обсудим это, когда ты утихомиришься. Как бы то ни было, я, скорее всего, застряну тут до весны. За это время у меня составится представление о тех беспорядках, что творятся в Гленмуре.

— Предупреждаю тебя, Синжун, — зашипела Кристи. — Если ты заберешь у меня ребенка, то сильно пожалеешь об этом.

Он удивленно поднял брови:

— Тебе надо было подумать о последствиях, прежде чем приводить свой план в исполнение.

— Ты никогда не должен был узнать об этом, так что тебе не о чем было бы беспокоиться, — сказала Кристи.

Синжун притянул ее за руки к себе. Он почувствовал ее тепло, вдохнул ее чарующий запах, и его тело моментально отреагировало на это. Небольшая твердая выпуклость чуть ниже ее талии интриговала его. Он хотел увидеть ее обнаженной, прикоснуться к тому месту, где рос его ребенок. Грудь у нее явно стала больше, и потребность исследовать ее была такой сильной, что он отпустил руки Кристи и стал ласкать грудь. Он почувствовал, как соски твердеют под его пальцами, и его взгляд затуманился от страсти.

Не имело значения, что Синжун был очень зол на нее за то, что она с ним сделала, он не мог заставить свое тело не реагировать на ее мягкие, женственные формы. Так же быстро, как и возник, его гнев растворился без следа. Ему не терпелось вонзить свое оружие в ее тесные ножны, вкусить ее сладость и дать им обоим возможность получить то, чего они так жаждали.

Кристи словно прочитала его мысли, потому что всего через несколько секунд после того, как он обнял ее, резко отстранилась.

— Нет! Я не позволю тебе сделать это! Я нужна тебе только для плотских утех. Тебе ни к чему ни жена, ни семья. Да что ты за человек? Если помнишь, ты согласился на мои условия: наш роман завершится, когда мне пора будет уезжать. Забеременею я за это время или нет, тебя не касалось. Я даже не могу сосчитать, сколько раз ты говорил мне, что такой брак тебя полностью устраивает, потому что твоя жена не требует от тебя абсолютно ничего. Все, что мне нужно было от тебя, — это наследник Гленмура, кто-то, кого я смогу любить.

Она положила руку на живот.

— С твоей помощью Макдональды снова будут править на этой земле.

— Да пошла ты к черту! — прорычал Синжун.

— Нет! Сам ты пошел к черту! Ты соврал мне.

Синжун знал, что Кристи права. Он действительно согласился на ее условия. Он тогда подписал договор с дьяволом. Он вспомнил, что в то время считал ее мужа еще более аморальным, чем он сам. Совесть мучила его, но страсть победила. Он слишком поздно понял, что был не прав.

Размышления Синжуна были прерваны — Кристи выбежала за дверь. Бормоча про себя проклятия в адрес всех женщин, он поспешил за ней в главный зал, где застал ожидающего его Рори.

— Когда вы хотите, чтобы рабочие приступили к ремонту? — спросил он.

— Как можно быстрее, — ответил Синжун. — Я думаю, зимы здесь довольно суровы.

Рори кивнул и покинул зал.

— Какой ремонт? — спросила Кристи.

— Я оплачиваю ремонт домов в деревне, где живут Макдональды. Многое необходимо сделать, и причем быстро. Я еще не навещал Камеронов, Ренальдов и Маккензи, но я поеду к ним в ближайшее время.

— У нас нет денег на необходимые материалы, — с сомнением сказала Кристи.

— Позволь мне решить эту проблему. — Он с наслаждением вдохнул дразнящий аромат, идущий из кухни. — Я голоден. В котором часу мы обедаем? У меня есть время помыться?

— Мы вскоре сядем за стол, но ты успеешь. Я пойду распоряжусь, чтобы тебе принесли таз и горячую воду.

Синжун поймал ее за запястье.

— Мне нужна будет помощь. Мой слуга остался в Лондоне.

— Все в Гленмуре моются самостоятельно, — отрезала Кристи.

— Неужели ты не помоешь мне спину? По-моему, муж вполне может попросить об этом свою жену.

Он увидел, что ее лицо покраснело, и надеялся, что она не откажет. Она с неохотой ответила ему:

— Хорошо. Я попрошу Мери дать мне металлическую щетку, которой она моет котлы.

Ее ответ рассмешил его. Неважно, что он все еще был зол на нее, он был уверен, что она никогда не надоест ему. Более того, у него уже заканчивалось терпение — он мечтал затащить ее в постель. После того как Синжун испытал жаркую страсть Флоры, он не мог дождаться момента, когда сможет выяснить, в чем различие между любовницей Флорой и женой Кристи.

Когда его гнев немного поутих, он не видел причины, по которой они с Кристи не могли бы насладиться друг другом так же, как делали это в Лондоне.

Синжун гадал, сколько времени ему потребуется, чтобы уговорить Кристи снова заняться с ним любовью. Он усмехнулся своим мыслям. Это будет нелегко, но, в конце концов, ничто стоящее никому не давалось без труда.

Глава 7

Синжун погрузился в свои мысли, опершись о край таза и ожидая Кристи. Он не был уверен, что она придет, но возбуждение, которое он испытывал от самого ожидания, стоило того. Беременность не портила ее, скорее наоборот, Кристи стала еще красивее. Подумать только, он избегал Кристи все эти годы, потому что помнил ее противной, рыжей, абсолютно непривлекательной девчонкой! Нет, это было не совсем так. Он не хотел, чтобы жена нарушала ритм его жизни. Он жаждал свободы.

Ему сложно было представить себя отцом. К этой мысли ему еще предстояло привыкнуть. Но чем больше он думал об этом, тем больше ему это нравилось. Сын или дочь, ребёнок, похожий на Кристи. Он не упомянул в письме Джулиану о том, что Кристи Макдональд и леди Флора одно и то же лицо. Он решил, что расскажет ему об этом при встрече. Брат, должно быть, удивится. И Эмма. Она будет в восторге от мысли, что скоро станет тетей.

Стук в дверь заставил его улыбнуться. Кристи. Она все-таки пришла! Его член вздыбился, и Синжун задумался о том, что он должен предпринять, чтобы уложить Кристи в постель.

— Войдите, — сказал он.

Его улыбка растаяла, когда в комнату вошел Рори.

— А где Кристи?

— Развлекает Камеронов. Она послала меня сказать вам, что они ждут вас в зале.

— Они сообщили, зачем пришли?

— Нет. Никогда не знаешь, чего ожидать от Камеронов. Кристи предложила им разделить с нами обед.

Синжун выругался.

— Скажи им, что я сейчас приду.

Вскоре, злясь на то, что его планы расстроены, Синжун вошел в зал. Кристи, Марго и Рори сидели за столом вместе с Калумом, Дональдом и другими Камеронами.

— Я так понимаю, вы хотели поговорить со мной, — сказал Синжун, усаживаясь возле Кристи.

— Да, — ответил Калум. — Мы узнали, что вы что-то выведывали сегодня в деревне.

— Если вы так называете осмотр моей собственности, то да, я именно это и делал. Я намерен посетить деревни Камеронов, Ренальдов и Маккензи в ближайшие недели.

Яростный взгляд Калума скользнул по Кристи, а затем снова обратился на Синжуна.

— Значит, это правда. Мы слышали, что вы решили остаться в Гленмуре на зиму.

Зная, что это взбесит Калума, Синжун накрыл руку Кристи своей.

— Да, я решил остаться, чтобы присутствовать при рождении своего ребенка.

Разрумянившееся лицо Калума покрылось пятнами, и Синжун напрягся, ожидая его реакции. В этот момент Мери и ее помощницы внесли подносы с едой. Калум лишь злобно взглянул на Синжуна и с аппетитом принялся есть.

Синжун, который умирал от голода, посвятил следующий час наполнению своего желудка. Он отведал суп из устриц, жаркое из баранины, вареную форель, зайчатину, различные вареные корнеплоды, политые сливочным маслом, а также лепешки, без которых не обходилось ни одно застолье. На десерт был подан яблочный пудинг. Синжун основательно распробовал каждое блюдо, стоящее перед ним, удивляясь своему аппетиту. Если он будет продолжать в том же духе, то от его изящной фигуры, которой так восхищались члены высшего общества, останутся одни воспоминания.

Насытившись, он откинулся на спинку стула и стал ждать, когда глава клана Камеронов изложит свои претензии. Долго ждать ему не пришлось. Калум поднялся на ноги и сказал:

— Мы можем продолжить наш разговор наедине, ваша светлость?

— Конечно, — ответил Синжун, тоже поднимаясь.

Кристи встала.

— Мы можем поговорить и тут, — сказала она.

Зал моментально опустел. Калум зло взглянул на Кристи:

— То, что я хочу сказать, предназначено исключительно для ушей его светлости. Тебя это совсем не касается.

Кристи выпрямилась:

— Как помещица я имею право присутствовать при вашем разговоре с лордом Дерби.

— Кристи, я должен поговорить с Калумом наедине, — сказал Синжун, не желая препираться с ней. — Дай мне самому разобраться с этим.

Он видел по выражению ее лица, что его слова расстроили ее, но ничего не мог с этим поделать. Она была беременна, ей не нужно было слышать то, что собирался сказать ему разъяренный Калум. Ему было легче совладать с Калумом, чем женщине, вынашивающей ребенка.

— Не говорите мне, что мне делать, мой лорд, — прошипела Кристи. — Я решала самые разные проблемы до твоего появления и буду делать это после того, как ты уедешь. Я не стала более беспомощной из-за своего положения.

— Сейчас я здесь, жена, — сказал Синжун, делая ударение на каждом слове. — Я так понимаю, что наш брак дает мне право разбираться с проблемами кланов.

— Я все еще помещица! — заявила Кристи. — Ты тут всего один день, а уже пытаешься устанавливать свои порядки.

— Как бы то ни было, я поговорю с Калумом наедине, — заявил Синжун, решив не уступать. — День был долгим. Иди отдохни.

Он видел, что она разгневалась, и сделал над собой усилие, пытаясь сдержать ярость. Неужели она не понимает, что он пытается помочь? Он уклонялся от выполнения своего долга перед ней многие годы, и теперь, находясь здесь, он хотел сделать что-то полезное. После его возвращения в Лондон она может поступать так, как сочтет нужным.

Синжун помнил, как выглядит кабинет, и решил, что это будет неплохим местом для разговора с Калумом.

— Кабинет подойдет, — сказал он, жестом приглашая Калума следовать за ним.

Войдя, он зажег свечи и повернулся лицом к Калуму. Они были примерно одного роста, но горец был значительно шире в плечах и мускулистей.

— Что ты хотел мне сказать такого, о чем нельзя было поговорить в присутствии остальных? — резко спросил Синжун.

— Мы хотим, чтобы вы покинули Шотландию.

— Ты выражаешь мнение Ренальдов, Маккензи и Макдональдов?

— Я думаю, что они согласятся с мнением Камеронов.

— Я не уеду, Камерон. По крайней мере, не сейчас. Это моя земля. Я решил заняться здесь некоторыми улучшениями. Я уже распорядился починить крыши в деревне Макдональдов. Что я могу сделать, чтобы помочь Камеронам?

— Нам не нужно ничего от английских псов.

Синжун прищурился.

— Что ты еще хочешь мне сказать? Давай, выкладывай.

— Вас не хотят здесь видеть. Кристи должна была выйти замуж за горца.

— Такого, как ты? — Синжун ухмыльнулся.

— Да, такого, как я. Вам всегда было плевать на Гленмур. Вы собирали налоги, отнимали у нас то, что мы заработали потом и кровью, и жили как король. Все было по-другому, когда старый Ангус был помещиком. Потом он умер, и Кристи заняла его место. Многие из нас хотели, чтобы она развелась с вами и вышла замуж за меня. Вы тогда даже не спали с ней, и развод можно было получить просто. Она сказала, что едет в Лондон именно за этим. А вместо этого она вернулась беременная. Она говорит, что этот ребенок станет залогом лучшего будущего для нас.

— Возможно, она права, — сказал Синжун. — Когда-нибудь мой ребенок станет здесь помещиком.

— Но ведь этот ребенок будет Торнтоном, а не настоящим шотландцем.

— Кристи принадлежит к клану Макдональдов, — напомнил ему Синжун. — Она беременна от меня. Мы не собираемся разводиться.

Холодная улыбка Калума и его угрожающий тон свидетельствовали о том, что он замыслил недоброе.

— Я ведь могу добиться того, чего хочу, и другим способом.

— Ты не запугаешь меня, Камерон. Кристи моя, и ты никогда ее не получишь.

— Так значит, вы остаетесь.

— Да, пока остаюсь.

Калум прищурился:

— Не говорите потом, что вас не предупредили, ваша светлость. Шотландцы не забыли своих потерь во время Куллоденской битвы. Это опасное место для англичанина. Я предупредил вас. Берегитесь!

— Ты что, угрожаешь мне, Камерон?

— Понимайте это, как хотите, — прорычал Калум. — Спокойной ночи, лорд Дерби.

И с этими словами он пулей вылетел за дверь.

Синжун еще долго оставался в кабинете, обдумывая сказанное Калумом, после того как тот собрал своих людей и покинул Гленмур. Калум был опасным человеком, и его следовало остерегаться.

— Синжун, ты все еще здесь? Калум уже давно ушел.

Синжун вздрогнул от звука ее голоса.

— Да.

Она вошла в комнату.

— Что ты делаешь?

— Думаю.

— Чего хотел Калум?

Синжун долго подбирал слова, чтобы не расстроить Кристи.

— Ничего такого, что могло бы заинтересовать тебя.

Он видел по ее лицу, что она переваривает его ответ, приходя к правильному заключению.

— Он угрожал тебе, да?

— Он меня не запугает.

— Но попытается. Калум человек мстительный. Он никогда не смирится с тем, что дедушка сделал женщину своей наследницей.

Синжун прижал Кристи к себе, радуясь, что она не сопротивляется.

— Не переживай по этому поводу, Кристи. Я смогу с этим разобраться. Я тратил свою жизнь не только на женщин и другие утехи. Я брал уроки фехтования и борьбы и знаю, как защитить себя.

— Но не от Камеронов. Они не сражаются как джентльмены. Не выходи никуда без Рори. Он прикроет тебя в случае чего.

— Ты зря так беспокоишься, — беспечно сказал Синжун, взяв Кристи за руку и ведя ее обратно в зал.

Когда они вошли, Рори и Марго сидели у камина, тихо разговаривая.

— Что мы пропустили? — спросил Рори, переводя взгляд с Синжуна на Кристи. — Что говорил Калум?

— Ничего существенного, — ответил Синжун.

— Он угрожал Синжуну, — сказала Кристи. — Рори, ты не должен выпускать лорда Дерби из виду. Сделай все возможное, чтобы защитить его. Калум не остановится только на угрозах.

— Можешь положиться на меня, Кристи, — успокоил ее Рори. — Я буду защищать твоего мужа ради твоего спокойствия.

— Вы все воспринимаете Калума слишком серьезно, — заговорил Синжун. — Но я буду рад твоей компании, Рори.

— Значит, решено, — сказал Рори. — Пойдем, Марго, уже поздно.

— Тебе нужна моя помощь, Кристи? — спросила Марго.

— Нет, иди спать, Марго. Рори прав. Уже поздно.

— Я помогу Кристи, если ей что-то понадобиться, — подхватил Синжун.

Марго удивленно взглянула на него, после чего повернулась и вышла из зала вслед за своим женихом.

— Спокойной ночи, Синжун, — сказала Кристи. — Я справлюсь сама.

— Я буду рад помочь тебе раздеться.

— А я не буду этому рада, — тихо пробормотала Кристи.

Не обращая внимания на ее протесты, Синжун взял ее на руки и понес вверх по лестнице.

— Синжун! Опусти меня.

Кристи пришлось прижаться к нему, пока он шел по узким ступеням. Когда он наконец поставил ее на ноги, они были уже в ее комнате. Опуская ее, он позволил ей почувствовать, насколько он возбужден. Кристи подавила стон. Он отлично понимает, что происходит с ней. Разве она может сопротивляться Синжуну?

Его руки потянулись к застежкам ее платья.

— Я очень хорош в этом, если ты помнишь.

Кристи помнила каждую секунду, проведенную с Синжуном. И, к несчастью, слишком хорошо. Она отбросила его руки.

— Мне не нужна помощь.

Пылающий взор Синжуна переместился с ее лица на живот.

— Я хочу увидеть тебя. Я имею на это право. Я твой муж.

— Как мило, что ты напомнил мне об этом. — В ее голосе прозвучал сарказм. — Жаль, что ты не думал об этом, когда сделал меня своей любовницей. Или когда зарабатывал репутацию Грешника.

Синжун скривился. Она говорила так, словно в нем не было ничего положительного, словно он был ей неприятен. Боже, теперь он сам себе был противен! Что происходит? У него было не меньше причин злиться на Кристи.

— Тебе следовало сказать мне тогда, кто ты, — отозвался он. — Я хочу тебя, это осталось неизменным.

— И ты будешь со мной всегда, Синжун? — спросила дрожащим от избытка чувств голосом Кристи. — Останешься ли ты здесь, чтобы воспитывать нашего ребенка? Будешь ли ты верен мне? Буду ли я для тебя когда-нибудь чем-то большим, нежели женщина для приятного времяпрепровождения, женщина, с которой ты будешь забавляться до тех пор, пока не захочешь вернуться в Лондон?

— Если честно, то я не знаю, — признался Синжун. — Я могу сказать, что ты всегда будешь для меня самой желанной женщиной, но, черт возьми, я не знаю, что будет дальше. А что касается любви, тут у Грешника не самая лучшая репутация. Ты можешь принять меня такого?

У Кристи сжалось горло от сдерживаемых рыданий. Разве он не понимает, как сильно она хочет его, как ей необходимо услышать от него слова любви? Почему он не может быть таким мужчиной, который ей нужен?

— Я думала, что ты сердишься на меня.

— Так и было, но мне сложно злиться на женщину, которая вынашивает моего наследника. Ты была не права, соврав мне, и мы оба знаем это. Но, хорошенько подумав, я не нашел причины, по которой мы должны отказывать себе в том, что нам обоим так нравится.

Кристи напряглась.

— Откуда ты знаешь, чего я хочу? Ты не думал обо мне до тех пор, пока я не приехала к тебе в Лондон. — Она положила руку на живот. — У меня уже есть то, чего я хотела.

Она отвернулась.

— Черт, не отворачивайся от меня.

Он прижал ее к себе и поцеловал в затылок. Жар его тела опалил ее. Кристи впитывала его уникальный запах всей кожей и почувствовала, как слабеет ее защита. Она знала, что нельзя сдаваться, но когда он прикоснулся к ней, ее тело ослабело и сопротивление в конце концов было сломлено. Это было не в ее интересах, но, Пречистая Дева, этому искушению она не могла противиться! Она ведь не каменная.

Его руки коснулись ее груди, гладя и сжимая соски. Она покраснела, ощутив, как они напрягаются под его пальцами, и поняла, что Синжун тоже это почувствовал, потому что глухо застонал. Его член касался ее ягодиц, и ей пришлось сдерживать себя, чтобы не вжаться в него. Когда его руки опустились на ее живот, Кристи замерла, чувствуя, как он исследует то место, где рос их ребенок.

— Я хочу увидеть тебя обнаженной, — прошептал ей на ухо Синжун. — Я хочу увидеть, где находится мой ребенок.

Его руки вернулись к застежкам на ее платье. Он расстегнул первую пуговицу, затем вторую. Она наблюдала за тем, как его ловкие руки расстегивают ее платье, и вспомнила, как быстро он раздевал ее раньше… и как она была рада раздеть его.

— Ты можешь посмотреть, — сказала она. — Но не более. Я не хочу, чтобы мое сердце было разбито, когда ты уедешь.

Его руки остановились.

— А обо мне ты подумала? Ты хоть раз задумывалась над тем, что я испытывал после твоего исчезновения?

Она покачала головой. Она не думала, что Грешник будет переживать по этому поводу. Она решила, что он сразу же найдет ей замену.

— Да иди ты к черту! — выругался он, резко разворачивая ее к себе лицом. — Я гадал, забеременела ли ты от меня, и переживал, думая, что ребенок будет называть другого мужчину своим отцом. Я пил до бессознательного состояния, проигрывал все, что имел, за карточным столом и посещал проституток, надеясь, что они помогут мне забыть тебя. Ничто не помогало.

Он легонько встряхнул ее.

— Ничто, ты меня слышишь? Джулиан постоянно ругал меня за такой образ жизни. Это ты, виновата, Кристи, ты! Что скажешь на это?

Кристи побледнела. Она не думала, что Синжун будет скучать по ней так же, как она по нему. Только не Грешник, человек, который избегал обязанностей и терпеть не мог ответственности.

— Я… не знала. Мне не нравилось врать тебе, но я думала, что ты будешь бежать от меня как от огня, если узнаешь, что я твоя жена. Ты забыл, Синжун, что рассказывал мне о себе, когда мы были вместе? Тебе нравилось быть женатым именно потому, что жена далеко и не вмешивается в твои дела. Ты вовсе не собирался меняться.

— Тебе что, совсем наплевать на меня? Может, твои чувства были сущим притворством? — спросил Синжун.

Да как же он не понимает?! Кристи терялась в догадках: неужели все его отношения с женщинами были настолько поверхностными, что он не может почувствовать, когда кому-то действительно нужен?

— Нет, ты был мне небезразличен, Синжун. Возможно, даже слишком. Вот почему я не могу позволить тебе соблазнить меня. Если мои чувства к тебе станут хоть немного сильнее, чем сейчас, это погубит меня, когда ты уедешь. И вот почему я спросила тебя, готов ли ты осесть здесь и стать для меня хорошим мужем. Без гарантий с твоей стороны я не соглашусь на близкие отношения.

Что-то шевельнулось в душе Синжуна. Совесть? Внезапно ему захотелось стать тем мужчиной, который был так необходим Кристи.

— Я могу попробовать, моя милая. У нас вся зима впереди. Но мне нужен стимул. Позволь мне разделить с тобой постель. Дай мне шанс стать тем, кто тебе нужен.

Она заглянула в его глаза. В них читалась решимость. С радостным криком он подхватил ее на руки.

Тепло ее тела подействовало на него возбуждающе. Ее платье вверху распахнулось, и он сорвал его с ее плеч, а затем дернул за завязку на рубашке, которая оказалась под платьем. Ее грудь стала больше, а соски темнее. Он опустил Кристи на кровать и лег рядом.

Он целовал ее глаза и кончик носа, одновременно сжимая нежную белую грудь. Еще мгновение — и их губы слились в поцелуе. Когда он заглянул в ее глаза, то прочитал в них страстное желание. Синжун открыл языком ее губы и стал ласкать Кристи. Он жаждал вновь почувствовать ее вкус, ее нежность. Он целовал ее до тех пор, пока она не стала дрожать от возбуждения. Когда он наконец оторвался от нее и опять заглянул ей в глаза, то увидел свое отражение и кое-что еще. Что-то, чего он еще никогда не видел и не искал в глазах женщин, с которыми имел близкие отношения. Это было так удивительно и неожиданно, что он побоялся ошибиться.

— Кристи…

Он хотел сказать ей многое, но не находил слов.

Синжун застонал, когда она запустила пальцы в его волосы, и снова стал целовать ее. Это был долгий и страстный поцелуй, он сосал ее язык, затем подставил ей свой. Она томно вздохнула, когда он оторвался от нее. Синжун улыбнулся, целуя ее грудь. Он облизывал ее чувствительные соски, а она шептала его имя, выгнув спину и предлагая ему всю себя.

— На тебе слишком много надето, — прошептал он, поднимая голову от ее груди и быстро снимая с нее остатки одежды. Когда она была раздета, он поднялся на ноги и стал рассматривать Кристи.

Она пыталась прикрыть живот руками, но он убрал их.

— Нет, не старайся спрятаться от меня.

Синжун с благоговением коснулся ее живота, который был еще не особенно большим, и поклялся себе, что заставит ее есть больше, чтобы ребенок был здоровым.

— Ребенок еще маленький, — стеснительно сказала она. — Ей еще расти четыре с половиной месяца.

Синжун удивленно поднял брови.

— Ей?

— Я надеюсь, что у меня будет дочка.

Ему показалось или в ее голосе действительно прозвучал вызов? Он посмотрел на ее бедра, расстроено качая головой.

— Они слишком узкие. Я крупный мужчина. Ты уверена, что сможешь родить этого ребенка?

— Тебе не кажется, что уже поздно сомневаться в моей способности родить от тебя? Я решительно настроена родить этого ребенка.

— Да, конечно. Ты прекрасна. Даже прекраснее, чем была, когда я впервые увидел тебя.

Он наклонился и поцеловал ее в живот. Она выглядела удивленной.

— Я не противна тебе? Большинство мужчин терпеть не могут смотреть на своих беременных жен.

— Разве я веду себя так, как если бы ты была мне противна? Твое тело еще красивее, чем мне помнится. Я буду осторожен. Скажи, если я сделаю тебе больно.

— Почему ты так мил со мной? Когда ты только приехал, то вел себя так, словно возненавидел меня.

— Мы оба должны нести бремя вины за то, что совершили.

— Мне сложно верить тебе, Синжун. Предупреждаю, я не позволю тебе похитить мое сердце, тебе нельзя его доверить. С приходом весны Грешник вернется в Лондон и примется за старое.

Синжун решил, что он заслужил подобное отношение, но ему все равно было неприятно, когда она так прямо говорила о его прегрешениях.

— Я не могу пообещать, что этого не случится, но поверь мне, сейчас, кроме тебя, у меня нет другой женщины.

— А у меня никогда не было другого мужчины, — прошептала Кристи, целуя его.

В ответ он страстно поцеловал ее, потом быстро поднялся на ноги и стал срывать с себя одежду, не обращая внимания на то, что при этом отлетали пуговицы и рвалась ткань. Затем он накрыл ее своим телом, внимательно вглядываясь в ее зеленые глаза.

Она обвила его своими длинными ногами, застонав от досады, когда он не вошел в нее. Вместо этого его губы опустились ниже, к ее талии, к животу, обжигая поцелуями ее тело, пока он не нашел то место, к которому стремился. Неземное блаженство пронзило ее плоть, горячее, ошеломляющее. Она охнула, выгнувшись навстречу его ласкам.

Когда его язык коснулся ее потаенного места, она застонала и с неистовой страстью вжалась в его горячий рот, чувствуя, как волны наслаждения прокатываются по телу. Его язык исследовал влажные складки, потом вошел внутрь ее, в ее тепло. Напряжение, нараставшее внутри нее, перешло в экстаз, который стер все мысли и отделил дух от тела.

Когда Кристи пришла в себя, то увидела Синжуна, склонившегося над ней и заглядывавшего в ее почти невидящие глаза.

— Дай мне войти в тебя, милая.

В его глазах читалось такое желание, что она почувствовала, как тонет в них. Она раздвинула ноги, и он вошел в нее.

— Скажи мне, если я сделаю тебе больно.

Сделает ей больно? Наслаждение от того, что он снова был внутри нее, было таким сильным, что она чуть не потеряла сознание. Она обвила его руками и ногами, их тела стали одним целым, и это казалось ей чем-то естественным, единственно правильным. Его твердый член заполнил ее; этот мужчина обладал ею, он заворожил ее. Ее бедра приподнялись, встречая его медленные, глубокие толчки, чтобы он мог еще глубже приникнуть в ее тело.

Она услышала, как он шепчет ее имя, как он медленно выдохнул, как он все мощнее двигается в ней. И она снова начала ощущать беспомощность, жар, который вытягивал силу из ее рук и обжигал ее тело. Эти ощущения захватили ее, даря несказанное блаженство.

— Давай, Кристи, давай, милая… сейчас, сейчас.

Его голос был охрипшим, словно у него болело горло.

Она чувствовала, как его тело забилось в конвульсиях, как его член сжимался и разжимался внутри нее, и ее тело вжалось в него.

— Кристи, ты в порядке?

Она парила, затерявшись где-то в приятной дымке своего наслаждения. Она слышала его голос, словно он доносился издалека.

— Родная моя, я был слишком груб с тобой? Прости меня. Я не навредил ребенку?

Сквозь туман, окутавший ее сознание, приходило понимание, что Синжун переживает, и она улыбнулась. Похоже, он действительно беспокоится о ней и малыше.

— Слава Богу! — произнес Синжун, когда она открыла глаза.

— Ты не был груб, — сказала Кристи со вздохом. — Мы так давно не делали этого…

Он обезоруживающе улыбнулся ей:

— Как по мне, так слишком давно. Ни одна другая женщина не дарила мне таких ощущений.

Кристи удивленно уставилась на него.

— Ни одна другая женщина? Ты шутишь. У тебя были толпы женщин, думаю, все они намного опытнее меня.

— Да, толпы, — согласился Синжун, целуя ее в нос. — Но почему мужчина не может заинтересоваться своей женой?

— Почему ты со всем соглашаешься?

— А я вообще такой малый, который готов со всем соглашаться.

— Синжун, я серьезно. Расскажи мне, почему ты помогаешь моим людям?

— Сейчас?

— По-моему, сейчас самое подходящее время.

— А я опять хочу тебя.

— Сейчас?

Он ответил ей ее же словами:

— По-моему, сейчас самое подходящее время.

Он занялся с ней любовью медленно и так нежно, что Кристи почувствовала, что он действительно ценит ее и бережет. Его движения были медленными и размеренными, он сдерживал себя, но в конце концов терпение Кристи лопнуло. Вцепившись в его бедра, она заставила его войти в нее глубже, без слов давая понять, чего она хотела. Лишь тогда он показал ей всю силу своей страсти и полностью удовлетворил ее и себя. После этого она прижалась к его спине и задремала.

Она почти заснула, как вдруг у нее в животе что-то шевельнулось. Это было движение, которое сложно было с чем-то спутать. Она вскрикнула, разбудив Синжуна. Он испуганно подскочил, не зная причины ее крика.

— Что с тобой? Тебе плохо?

— Чувствуешь? — спросила она, взяв его руку и приложив ее к животу.

— Что чувствую?

— Подожди.

Ребенок снова пошевелился. Синжун, должно быть, ощутил это, потому что его рука, лежащая на животе, напряглась, а в глазах читался восторг.

— Это то, о чем я думаю?

— Да. Это наш малыш. Это первый признак новой жизни во мне, который я ощутила.

Она почувствовала движение еще раз, а потом ребенок затих. Кристи была рада, что его отец оказался рядом тогда, когда он первый раз дал о себе знать. Она терялась в догадках, думая, был ли он рад первому движению их ребенка так же сильно, как и она.

— Синжун!

— Да?

— Я знаю, что ты не хочешь этого ребенка так сильно, как я, но надеюсь, что ты не забудешь о нем.

Синжун долго не отвечал. Потом он сказал:

— Я никогда не задумывался об этом. Я далеко не самый ответственный человек в мире, но скажи мне, ты выдумала весь этот план по рождению ребенка от меня потому, что действительно хотела ребенка, или потому, что тебе нужен был наследник Гленмура?

Кристи напряглась. Синжун слишком близко подобрался к правде.

— Скажи мне правду, Кристи, — настаивал Синжун.

Как, не показавшись бессердечной, она могла объяснить ему, что наследник — это будущее ее клана? До того как она встретила Синжуна и полюбила его, родить наследника Гленмура и при этом избавиться от притязаний Калума было ее главной целью. Но в тот самый момент, когда она узнала, что беременна от Синжуна, все изменилось. Она любила этого ребенка. До безумия. Она отчаянно хотела малыша. Ведь этот ребенок — часть Синжуна. Единственное, что будет напоминать ей о нем. Как она объяснит это Синжуну?

— Я не буду врать тебе. Поначалу я считала, что наследник просто необходим для моего клана. Чтобы сберечь Гленмур для будущих поколений. Но потом я захотела этого ребенка.

Синжун задумался над ее словами и понял, что в Лондоне он повел себя беспечно. На нем лежала половина ответственности за то, что она забеременела. Он мог бы быть осторожнее и не соглашаться на условия, выставленные ему Кристи, но тогда он был настолько ослеплен страстью, что согласился бы на все предложения Кристи.

— Не переживай, Синжун, — сказала Кристи, прерывая затянувшееся молчание. — Я всегда буду любить твоего ребенка. И я ничего не буду требовать от тебя, если ты из-за этого беспокоишься. Ты нам не нужен и спокойно можешь покинуть Гленмур.

Боже правый! Получается, что он не нужен ей! Ее слова буквально втоптали в грязь и без того разбитое самолюбие Синжуна.

Глава 8

Синжун проснулся на рассвете. Кристи мирно спала, и он, стараясь не разбудить ее, на цыпочках пробрался в свою комнату, чтобы помыться, побриться и одеться. Когда он вошел в зал, Рори уже был там. Синжун уселся за стол в тот момент, когда Мери внесла овсянку для Рори. Она увидела Синжуна, и на ее обычно добродушном лице появилась кислая мина.

— Чего ваша светлость желает на завтрак этим утром?

Синжун покосился на Рори, за обе щеки уплетавшего овсянку, и постарался перебороть отвращение.

— Возможно, мне стоит попробовать сегодня овсяную кашу, Мери. И было бы хорошо, если бы ты поджарила мне еще пару яиц.

На лице Мери мелькнула улыбка, но женщина ушла слишком быстро, и Синжун не был в этом уверен.

— Вы обрадовали Мери сегодня, ваша светлость, — сказал Рори, поднеся ложку с овсянкой ко рту.

— Раз уж мы будем жить бок о бок, Рори, то будет лучше, если ты станешь называть меня просто Синжун.

— Это неправильно, — пробормотал тот.

— Раз я сказал, значит, правильно.

— Что правильно? — спросила Марго, усаживаясь возле жениха.

— Его светлость сказал, чтобы я называл его Синжун, — объяснил Рори.

Она с подозрением взглянула на Синжуна.

— А зачем это вам, ваша светлость?

— Мне все эти обращения вроде «ваша светлость» порядком надоели. Мои друзья называют меня Синжун или Дерби, и я буду чувствовать себя здесь посвободнее, если ты и Рори будете называть меня Синжун.

— Ну раз так, то ладно, ваша… Синжун, — сказала Марго, которой явно сложно было привыкнуть к такому обращению. — А где Кристи? Обычно она уже на ногах в такое время.

— До сих пор в постели, — сообщил Синжун с невинным видом. — Она, должно быть, плохо спала этой ночью.

Марго и Рори обменялись многозначительными взглядами, и Марго встала.

— Я, наверно, схожу к ней — узнаю, все ли у нее в порядке.

И, подобрав юбки, она ушла.

Синжун отметил, что Рори неодобрительно смотрит на него.

— Ну давай, выкладывай. Если очень хочешь что-то сказать, не держи это в себе.

— Хорошо, ваша светлость, то есть Синжун. Мы все любим Кристи. Мы все очень расстроились бы, если бы с ней произошло что-то плохое.

Синжун увидел, что из кухни вышла Мери. Он подождал, пока она поставит перед ним миску с овсяной кашей и тарелку с яичницей и уйдет, прежде чем ответить.

— Кристи беременна от меня. Почему ты думаешь, что я могу обидеть ее?

— Я же видел, как вы злились на нее, когда только приехали в Гленмур.

— Я простил ей ее обман.Возможно, я заслужил такое отношение. Спроси у Кристи, если не веришь мне.

— Что спросить у меня?

Синжун повернулся, услышав ее голос. Они с Марго вошли в зал так тихо, что он не слышал их шагов. Кристи выглядела уставшей, но, тем не менее, счастливой. Ей точно шла беременность.

— Я тут из шкуры вон лезу, доказывая твоим близким, что не желаю тебе зла.

— Синжун не обидит меня, Рори, — сказала Кристи. — По крайней мере, не физически, — тихо добавила она, чтобы Рори это не услышал.

На последние слова Кристи Синжун решил не обращать внимания. Он поднес полную ложку ко рту и сразу проглотил кашу, чтобы не успеть почувствовать ее вкуса. И хотя его чуть не вывернуло, он сумел сдержаться.

— Синжун! Ты ешь овсянку?! — воскликнула удивленная Кристи. — Я думала, ты ее не любишь.

— Иногда приходится есть то, что тебе не нравится, — произнес он, давясь второй ложкой каши.

Каким-то чудом ему удалось доесть всю кашу, запивая ее большим количеством эля. Потом он набросился на яичницу, которую всегда любил.

— Я подумал, что мы могли бы осмотреть сегодня овец, — сказал Синжун, мечтающий выбраться за территорию замка в такой замечательный день.

Он уже давно не вставал так рано и не ездил верхом просто ради удовольствия видеть красивые места.

— Возьми с собой что-нибудь перекусить на случай, если мы не поспеем к обеду, — попросил Синжун Рори, вставая.

— Оденься потеплее, — посоветовала Кристи. — И остерегайся Камеронов, — добавила она.

Синжун самоуверенно улыбнулся:

— Но ведь со мной мой телохранитель!

Холмы и болота были белы от изморози, при выдохе изо рта вырывалось облачка пара. Низко нависшие тучи обещали снег, но ничто не могло испортить Синжуну настроение этим утром, ведь Кристи провела ночь в его объятиях.

Они нашли овец, сбившихся в защищенной от ветра долине. Синжун остановил лошадь, любуясь ими. И хоть сам он не заботился о них, его переполняла гордость. Это была большая отара, насчитывавшая несколько сотен голов, и все овцы имели толстую теплую шубу. Придет весна, овец постригут, и доход от проданной шерсти будет приличным. В прошлом Синжун мало интересовался делами, но он знал, что цены на шерсть не падали последние несколько лет, и удивлялся, почему сэр Освальд сообщил людям абсолютно противоположное. Какой в этом был смысл? Он начал подозревать, что сэр Освальд набивает себе карманы, обкрадывая его владения и пастухов.

Синжуну захотелось поговорить с пастухами. Они отвечали на его вопросы, но держались настороженно. Он узнал о том, что не все овцы принадлежат Макдональдам, частью из них владели члены других кланов, хотя и выпасали их вместе с основной отарой. Синжун видел, что пастухи хорошо заботятся о животных. После беседы с пастухами он решил наведаться в поселение Ренальдов.

— Ренальды приняли Кристи как помещицу без вопросов, — пояснял Рори. — Тевис Ренальд, глава их клана, и старый Ангус Макдональд были друзьями. За исключением нескольких молодых, более воинственных Ренальдов, они земледельцы и пастухи, в отличие от воров Камеронов, которые зарабатывают себе на жизнь тем, что крадут скот у своих соседей.

— Я думал, что Камероны ваши союзники, — удивился Синжун.

Он сделал вывод, что, наверно, никогда не сможет до конца понять этих горцев и разобраться в отношениях между кланами.

— Да. Они были нашими союзниками, но мы знаем, что им нельзя доверять безоговорочно. Ни для кого не секрет, что Калум Камерон мечтал стать помещиком, поскольку Ангус не оставил после себя наследника мужского пола, не считая дальних родственников вроде меня. Камероны роптали, когда Кристи стала его преемницей. Они даже поговаривали о том, что объединятся с Кемпбеллами, нашими заклятыми врагами. Но до дела так и не дошло.

— Забудь о Камеронах, — сказал Синжун. — Меня сейчас интересуют Ренальды. Это их деревня виднеется впереди?

Поселение Ренальдов; находившееся неподалеку от деревни Макдональдов, состояло из разномастных каменных домов. Как Синжун и ожидал, его появление не осталось незамеченным.

Из одного дома вышел поприветствовать Синжуна и Рори пожилой, но все еще крепкий мужчина, который, как решил Синжун, в свое время был настолько силен, что с ним всем приходилось считаться.

Он кивнул Рори, а потом обратился к Синжуну:

— Я Тевис Ренальд, вождь клана Ренальдов. Что вас привело сюда, ваша светлость?

— Вы знаете, кто я такой?

— Да. Я был в Гленмуре в тот день, когда вы прибыли. Мы слышали, что вы решили остаться. Это правда?

В тот день в зале собралось столько народу, что Синжун не разобрался, кто есть кто. Кроме того, в тот день он смотрел только на Кристи.

— Да, пока что я останусь, — ответил он. — Я хотел поблагодарить вас за то, что вы стали на сторону помещицы Кристи, когда Камероны пытались поднять восстание.

— Я бы никогда не пошел против воли Ангуса. Кристи — его внучка, а этого вполне достаточно для Ренальдов.

Синжун окинул взглядом дома и пришел к выводу, что они не в лучшем состоянии, чем дома в деревне клана Макдональдов.

— Пока мы с вами разговариваем, рабочие чинят крыши в деревне возле Гленмура. Я не мог не заметить, что и здесь есть необходимость в небольшом ремонте. После того как там будет завершена работа, я могу прислать людей сюда и сам оплачу их труд.

Тевис подозрительно посмотрел на него.

— Зачем вам это, ваша светлость? Насколько я знаю, вы никогда не интересовались ни женой, ни владениями. Почему вы приняли такое решение?

Синжун знал, что у шотландцев нет причин доверять ему. Англичане забрали у них землю, запретили им носить килты и играть на волынке, выдали их дочерей замуж за отпрысков английских дворянских родов. Конечно, на протяжении многих лет он ничего не делал, чтобы улучшить их мнение о себе. Он не думал ни о своей шотландской жене, ни о шотландских владениях.

— Просто я считаю, что мне пора уделить им какое-то время.

— А вы действительно позволите нам не платить ежесезонный сбор? Это бы значительно облегчило нашу жизнь.

— Я говорил абсолютно серьезно, Тевис Ренальд. Я в письме попросил брата пересмотреть последние повышения. Я начинаю подозревать, что тут все намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я намерен установить другой размер сбора, как только лорд Мансфилд ответит на мое письмо.

— Ваша светлость, вы с Рори не будете против присоединиться к нам с женой за обедом? Мы были бы рады разделить с вами трапезу. У нас нет ничего особенного, но Мэг отличная кухарка.

— Что скажешь, Рори? — спросил Синжун, обрадованный приглашением Ренальда: это было первым признаком того, что местные жители могут признать его за своего.

— Мой живот прилип к позвоночнику. Обед мне совсем бы не помешал, — сказал Рори, улыбаясь. — Мэг готовит лучше всех в округе. Только не говорите Мери, что я сказал это.

Синжун засмеялся:

— Не думаю, что Мери поверит моим словам. По-моему, я ей не нравлюсь.

Обед был простым, но обильным и очень вкусным. Отварная баранина, хлеб грубого помола, картошка в «мундире». Синжун вычистил тарелку и, к своему стыду, попросил добавки. Он решил, что это из-за свежего бодрящего воздуха у него разыгрался аппетит.

Перед тем как гости ушли, Тевис согласился, чтобы Синжун помог с ремонтом домов в деревне. Они расстались, можно сказать, по-дружески, учитывая, что Синжун был англичанином.

После того как они покинули деревню Ренальдов, Синжун решил посетить деревню клана Макдональдов, находящуюся ближе к Гленмуру. Ремонтные работы к этому времени уже кипели вовсю. Все приветствовали Рори с радостью, а Синжуна — сдержанно, но с уважением. Несколько женщин, дома которых подлежали ремонту, смущенно улыбнулись ему, и Синжун решил, что это очень хорошее начало.

Следуя внезапному порыву, он спешился, закинул вязанку соломы себе на плечо и полез по лестнице к одному из рабочих. Когда Рори увидел, что он делает, то присоединился к нему. Они работали, пока не начали сгущаться сумерки. Синжун вернулся в Гленмур уставший, но довольный собой.

В зале его ждали Камероны. Синжун был так раздосадован, что не смог сдержать стон. Камероны были последними, кого он хотел сейчас видеть. Он намеревался помыться, поесть, а потом заняться любовью с Кристи. Нижняя часть его тела моментально отреагировала на эту мысль, и бриджи неожиданно стали слишком тесными. Кристи всегда так воздействовала на него, и он терялся в догадках, почему мысли о леди Вайолет или любой другой его пассии не приводили к такой реакции.

— Вы посещали Ренальдов, — прорычал Калум, когда Синжун вошел в зал.

Синжун почувствовал укол ревности, заметив, что Калум сидит возле Кристи. Также ему не понравилось, как он смотрел на нее — как на свою собственность.

— Ну и почему тебя это так расстроило?

— Вы настраиваете людей против Камеронов.

— Я не припоминаю, чтобы я вообще упоминал Камеронов в разговоре с Тевисом Ренальдом. Ты что-то еще хотел со мной обсудить?

— Не суйтесь в деревню Камеронов, — предупредил Калум. — Мы не хотим вас там видеть.

— Разве Макдональды, Камероны, Ренальды и Маккензи не союзники? Разве Кристи не ваша помещица? — уточнил Синжун.

— Да, это так. Это с вашей светлостью мы не хотим дружить. Нам ничего от вас не надо, лорд Дерби. Шотландцы — гордый народ. И не нужно снова напоминать о нашем поражении под Куллоденом!

— Это было пятнадцать лет тому назад, Камерон, — заметил Синжун.

— У нас хорошая память, — огрызнулся Калум. — Мы перестанем ненавидеть англичан в тот день, когда снова станем хозяевами на нашей земле.

Кивнув своим людям, Калум вихрем вылетел из зала. Синжун посмотрел на Кристи и, увидев, что она чем-то обеспокоена, подошел к ней.

— Что он тебе сказал? — спросил он. — Если он угрожал тебе…

— Все то же. Он хочет власти и злится из-за того, что я не развелась с тобой. Он считал, что, поскольку ты ни разу не переспал со мной, этот брак ненастоящий, и хотел овладеть мной силой. Если бы я стала его женой, Калум получил бы достаточное влияние, чтобы поднять восстание. Он и подумать не мог, что я вернусь беременной от тебя. Твой наследник стал угрозой для его честолюбивых планов.

— Забудь о Калуме. Ренальды все еще твои союзники. Тебе не нужно его бояться.

— Ты не знаешь Калума, Синжун. Тебе не следует пренебрегать его предостережениями. Еще не поздно вернуться в Лондон, но вскоре из-за снега и льда по дорогам будет не проехать.

— Ты хочешь, чтобы я уехал?

Синжун задержал дыхание. Первый раз в жизни он почувствовал, что нужен кому-то. Грешник стал для него смутным воспоминанием. Сент-Джон Торнтон был абсолютно другим человеком, живущим в другое время и в другом месте. Сегодня он первый раз взялся за работу, о которой раньше не имел никакого представления, но чувствовал себя просто отлично. Еда, хотя она и не была изысканной, еще никогда не казалась ему такой вкусной, а воздух — таким свежим, даже когда он бывал в своем загородном доме в Кенте.

Кристи уставилась на него, словно впервые увидела этого человека, ничем не напоминавшего ей Грешника, любимца лондонских женщин. Перед ней стоял мужчина с обветренным лицом, покрасневшим на холоде. Куда и подевалась его бледность! И Кристи не могла припомнить, чтобы он когда-либо ел с таким аппетитом.

— Жаль, ты не видела, как Синжун сегодня работал, — заговорил Рори. — Он весь день таскал вязанки соломы. Готов поспорить, что у него сейчас болит все тело. Мое болит, а ведь я привык к тяжелой работе.

Синжун нахмурился.

— Ты так говоришь, словно я провел всю свою жизнь в праздности.

— А разве нет? — спросила Кристи, сдерживая смех.

Он улыбнулся:

— Впрочем, вы правы, хотя я и старался поддерживать себя в форме, занимаясь фехтованием, верховой ездой и кулачным боем.

— Думаю, ты не откажешься от горячей ванны, Рори, — сказала Марго. — Пойдем, я распоряжусь нагреть воду.

— Вели слугам принести бадью с горячей водой для лорда Дерби, — крикнула им вдогонку Кристи.

— И пусть поставят ее в комнате Кристи у камина, — добавил Синжун. — И спроси, есть ли у Мери какая-нибудь растирка для натруженных мышц.

Кристи удивленно посмотрела на него.

— То, что вчера я разделила с тобой постель, еще не значит, что я буду делать это каждую ночь. Я говорю серьезно, Синжун. Если ты не можешь стать таким мужем и отцом, какой мне нужен, тогда я не могу позволить, чтобы наши отношения стали для меня чем-то очень важным.

— Многие мужья и жены живут раздельно. Такова жизнь.

Кристи хотела услышать совсем другое.

— Сейчас в тебе говорит Грешник?

— Кристи, я не могу измениться за одну ночь. Хорошо уже то, что я вполне доволен своей теперешней жизнью. Мне нравится смотреть, как наш ребенок растет в тебе, и я клянусь, что хочу увидеть, как он придет в этот мир.

— Она, — поправила его Кристи. — У меня будет девочка.

Она уже давно решила, что, если родится мальчик, Синжун может захотеть увезти своего наследника из Гленмура, чтобы воспитывать его в Англии. Мысль о разлуке со своим ребенком была невыносимой.

— Как скажешь. Может, пойдем в твою комнату? — спросил Синжун, подавая ей руку. — Мне не терпится хорошенько отмокнуть. Надеюсь, Мери готовит что-то стоящее, потому что от работы у меня не на шутку разыгрался аппетит.

Волчий аппетит Синжуна поражал Кристи, как, впрочем, и то, что ему захотелось поработать. В Лондоне она не помнила ни одного случая, чтобы Синжун занимался каким-либо физическим трудом. Фехтование, кулачные бои и верховая езда помогали ему сохранить фигуру стройной, а мышцы крепкими, но физический труд на свежем воздухе будет иметь не меньший эффект, особенно если аппетит у него останется таким же, как и в последние дни. Она улыбнулась, представив, как лондонские леди отреагируют на Грешника с выпирающими мускулами и румяными щеками. Им понравится его новое тело, решила она. Он явно будет выделяться из толпы бледнолицых лондонских щеголей.

— И почему ты улыбаешься? — спросил Синжун.

Кристи остановилась, поднявшись на верхний этаж, чтобы перевести дыхание.

— Просто вспомнила смешное. Тебя это не заинтересует.

— Ты в порядке? — спросил он. — Надо было тебя отнести наверх.

— Я не беспомощная, просто беременная. Ты бы поторопился, пока вода не остыла.

Бадья стояла перед камином, как и просил Синжун. Мыло, тряпки и полотенце лежали неподалеку. Кристи отвернулась, пока Синжун снимал одежду и залазил в воду.

— Можешь помыть мне спину?

— Я хотела спуститься и спросить Мери, нужна ли ей помощь в приготовлении ужина.

Он протянул ей тряпку:

— Ты мне здесь больше нужна.

Кристи нисколько не сомневалась в этом.

— Хорошо. Но я только помою тебе спину, и все. Ты очаровательный негодяй, Синжун, и я прекрасно знаю все твои уловки.

Она намылила тряпку и присела у бадьи.

— Наклонись, — буркнула она.

Он моментально повиновался. Закончив намыливать ему спину, она бросила тряпку в воду, выпрямилась и, положив руки на поясницу, потянулась. Синжун, видимо, заметил это, потому что тут же обеспокоено спросил:

— Что случилось? Что-то не так с ребенком?

Кристи многое бы отдала, чтобы быть уверенной в том, что это его действительно волнует.

— Все в порядке. Ребенок уже стал довольно тяжелым, и иногда, когда я натружусь, у меня болит спина.

— Посиди у огня, пока я закончу мыться. Я хотел с тобой поговорить кое о чем.

Несмотря на то что ей не хотелось этого делать, Кристи уселась на скамейку у камина, отвернувшись от Синжуна.

— Я заметил, что у детей в деревне нет нормальной теплой одежды, — начал он.

Она повернулась к нему и, не скрывая удивления, спросила:

— Ты заметил это?

— Да. Это и многое другое.

— Обычно я каждый год покупаю ткани для людей, когда получаю деньги от тебя. Но в этом году я получила меньше, чем обычно. Сэр Освальд сказал, что ты сократил сумму. Мне пришлось экономить, и у меня не осталось средств на то, чтобы купить ткани.

Нахмурившись, Синжун вылез из бадьи и обернул бедра полотенцем.

— Я что-то не припоминаю, чтобы я сокращал ту сумму, которую ты каждый год получала от меня. Джулиан следил за тем, чтобы я не экономил на тебе. У меня такое впечатление, что сэр Освальд во всем этом замешан. — Он посмотрел на Кристи, которая все еще растирала свою спину. — До сих пор болит?

— Немного.

— Ляг на кровать.

— Что?!

— Просто послушайся меня, Кристи. Я не причиню тебе вреда.

Он был так настойчив, что она не стала спорить. Она легла на бок, подложив под голову руки.

— И что теперь?

— Просто расслабься.

Она почувствовала, как его руки легли на ее спину и стали разминать напряженные мышцы. Это было настолько приятно, что она прикрыла глаза и застонала от удовольствия. Он продолжал массировать ее спину, снимая боль. Его руки были сильными и в тоже время нежными, и она расслабилась до такой степени, что почувствовала себя тряпичной куклой в руках ребенка.

— Не спи, — сказал Синжун.

— Не буду, — сонно проговорила она. — Хочешь, я натру; тебя бальзамом, чтобы твои мышцы не болели?

— Сейчас только одна моя мышца нуждается в том, чтобы ее натерли, — прошептал он ей на ухо.

Кристи резко распахнула глаза, когда его руки легли на ее бедра и стали поднимать юбки. Она дернулась, когда он наклонился и чмокнул ее в ягодицу.

— Синжун! Что ты творишь?

Она перевернулась на спину.

— Целую тебя.

Она попыталась сесть, но он раскинул ее ноги и прижал их к кровати.

— Они ведь ждут нас к ужину.

— Ну и пусть ждут.

Он отпустил ее ноги и поставил ее на колени, а сам склонился над ней. Кристи еле сдержала крик, почувствовав, что его член коснулся ее ягодиц, а потом нырнул во влажное углубление между ног. Ее бедра прижались к его паху, и она почувствовала, как невероятное возбуждение волной прокатывается по телу.

— Скажи мне, если я сделаю тебе больно.

Его голос был хриплым от желания, а пальцы проникли внутрь нее, помогая войти члену. Кристи тихонько охнула сквозь сжатые зубы. Потом он вошел в нее полностью. Она застонала и стала тереться бедрами о его пах.

Внезапно он вышел из нее и отодвинулся. Она протестующе вскрикнула и упала на живот.

— Прости. Это уже чересчур, — сказал Синжун, тяжело дыша. — Я хочу тебя так сильно, что забыл о том, что ты беременна. Перевернись на спину, милая. Позволь мне раздеть тебя, чтобы мы могли сделать это как следует.

Кристи словно сквозь дымку смотрела на то, как он отработанными движениями снимает с нее одежду. Через несколько секунд он накрыл ее тело своим, целуя ее с невероятной страстностью. Она тоже целовала его, обвив его шею, и раздвинула ноги, пропуская его в себя.

Он обхватил ее груди своими руками и коснулся губами ее шеи. Потом его губы скользнули вниз, к ее соску, и он стал сосать его.

— Пожалуйста, Синжун!

— Как я могу отказать тебе, если ты так просишь? — сказал Синжун, закинув ее ноги себе на плечи и входя в нее.

Кристи отдалась страсти. Если бы Синжун не контролировал себя и не сдерживал ее, она бы набросилась на него, сгорая от возбуждения.

Звуки, которые она издавала от удовольствия, и вид ее прекрасного лица возбуждали Синжуна. Он сжимал ее ягодицы, мял и сосал грудь, ему казалось, что он никогда не сможет насытиться этой притягательной женщиной. Он пытался сдерживать свою страсть, но понял, что это невозможно, когда глубоко вошел в нее. Он внимательно наблюдал за ней, чтобы уловить какие-нибудь признаки дискомфорта, и был счастлив, когда увидел, что страсть захватила ее так же сильно, как и его. Ее глаза были полуприкрыты, и на лице было написано блаженство. Синжун вжался в нее бедрами, стиснул зубы и сосредоточился на том, чтобы доставить ей удовольствие. Он услышал, как она резко и громко вскрикнула, достигнув пика наслаждения, почувствовал, как по ее телу прошли судороги экстаза, и уже не мог сдерживаться. Все семя, которое было в нем, выплеснулось в нее. Но он готов был отдать ей всего себя.

Прошло много времени, пока он нашел в себе силы, чтобы встать с нее. Она повернулась к нему, не открывая глаз, ее лицо было настолько бледным, что он запаниковал.

— Я сделал тебе больно?

Она покачала головой:

— Нет, все нормально. Просто я устала… так устала!

Он потянулся за одеялом и укрыл ее.

— Мне распорядиться, чтобы тебе принесли еду сюда?

— Да, это было бы здорово. Скажи Марго, что сегодня вечером мне не понадобится ее помощь.

Синжун был очень тихим за ужином, и никто не тревожил его. Он попросил, чтобы Кристи отнесли поднос с едой, объяснил ее отсутствие недомоганием, а сам накинулся на еду. После ужина он не стал задерживаться в зале. Он пожелал Марго и Рори спокойной ночи и поднялся в комнату Кристи. Увидев, что еда нетронута, он нахмурился, но Кристи так крепко спала, что он решил не будить ее. Видимо, сон сейчас ей был нужен больше, чем пища.

Быстро раздевшись, он лег рядом с Кристи и обнял ее. Не просыпаясь, она вздохнула и прижалась к нему.

Прошло еще несколько недель. Кристи была не единственной, кто набирал вес. Синжун понял, что ему нравился физический труд, он почти каждый день присоединялся к Рори и нанятым работникам. Его мышцы увеличивались вместе с аппетитом.

Грудь у него стала шире, руки — сильнее, он еще никогда не был в такой хорошей форме и не чувствовал себя таким здоровым.

Кристи приходилось так часто переделывать его вещи, которые были ему тесны, что в конце концов Синжун попросил Рори одолжить ему для работы что-то из своей одежды. Когда в начале декабря выпал первый снег, дома уже были отремонтированы. Синжун гордился тем, что ни один из жителей не будет страдать от непогоды. Кристи купила у проезжавших торговцев одеяла и шерстяную ткань и раздала их людям. Из-за того, что Калум не желал принимать что-либо от англичан, Камероны теперь оказались в худших условиях, чем Макдональды, Ренальды и Маккензи.

Синжун нанял дополнительную прислугу. Каждый день четыре молодые женщины приходили в Гленмур, а домой в деревню возвращались вечером. Начало декабря ознаменовалось сильными снежными бурями, а потом все начали готовиться к празднованию Рождества. В Гленмур на праздник были приглашены члены всех кланов, и Синжун пообещал, что обеспечит рождественское полено, которое по традиции нужно было сжечь в камине в сочельник.

Хотя Синжун и делил с Кристи постель, он старался заниматься с ней любовью нежно и осторожно, а часто они просто ложились на кровать и засыпали. Ребенок еще подрос, и Синжун знал, что скоро им с Кристи нельзя будет заниматься любовью, не навредив малышу.

Праздничный день выдался холодным и серым. Рождественское полено весело потрескивало в камине, зал был украшен ветками падуба, а эль с пряностями потреблялся в огромных количествах, что создавало дружескую атмосферу. Даже Камероны, казалось, пребывали в прекрасном расположении духа. Синжун приготовил для Кристи сюрприз, и в конце вечера отыскал ее, чтобы вручить свой подарок.

Когда он позвал ее, она сидела за столом и беседовала с женой Тевиса Ренальда. Кристи удивленно взглянула на него, но охотно встала и последовала за ним в кабинет.

— Что случилось, Синжун? — спросила она, как только они остались одни.

— Присядь, — сказал Синжун, подводя ее к удобному креслу. — Я хотел сделать тебе подарок наедине, чтобы никого, кроме нас, не было.

Глаза Кристи зажглись.

— У тебя есть для меня подарок?

— Да. Я купил его в Инвернессе в тот день, когда ездил туда с Рори за строительными материалами.

Он открыл ящик стола, достал оттуда бархатный мешочек и вложил его в руку Кристи.

Кристи развязала шнурок и вытряхнула содержимое себе на ладонь. Ее возглас восхищения был для Синжуна гораздо важнее любых слов благодарности.

— Синжун! Изумруды! Это уж слишком.

— Ожерелье состояло из одного крупного изумруда и нескольких более мелких.

— Я могу позволить себе это. Они как раз под цвет твоих глаз, и мне захотелось купить тебе это ожерелье. Ты наденешь его?

— Да. С удовольствием.

Она протянула ему украшение и повернулась к нему спиной. Синжун застегнул ожерелье на ее шее и повернул Кристи лицом к себе.

— Они замечательно смотрятся на тебе.

— У меня для тебя тоже кое-что есть, — сказала Кристи. — Подожди здесь.

Она так быстро вышла, что Синжун не успел что-либо сказать. Он не ожидал получить от нее подарок, и теперь гадал, где она могла его приобрести. Долго ждать ему не пришлось. Она вернулась пару минут спустя со свертком, обернутым тканью. Улыбаясь, она протянула подарок Синжуну.

— Разверни, — сказала она, так как он продолжал стоять, глядя на нее.

Синжун не мог понять, почему у него трясутся руки. Он и раньше получал подарки от красивых женщин, но почему-то они не значили для него так много, как этот неказистый сверток, врученный его женой. Он положил подарок на стол и осторожно развязал тесемку. Когда он увидел содержимое, у него перехватило дыхание — там была зимняя одежда, пошитая как раз по его теперешнему размеру. Он вытащил шерстяные бриджи, белую рубашку из грубой ткани и шерстяной жилет. Еще там была накидка — непременный элемент костюма шотландцев. Но это было еще не все. Под всей этой замечательной теплой одеждой лежал отороченный мехом бархатный плащ.

Синжун был поражен.

— Ты сама все это сделала?

— Да. Я купила ткань у проезжего торговца, а Рори поймал бобра и вычинил шкурку для оторочки плаща.

— И когда ты только все успела?

— Пока ты работал в деревне. Марго мне помогала. Ты думал, что мы готовим одежки для ребенка. Мы, конечно, шили и детскую одежду, но кроме этого подготавливали тебе подарок. Теперь, когда ты нанял дополнительную прислугу, у меня стало больше свободного времени.

После такого сюрприза Синжуну было уже плевать на Камеронов, на их угрюмые лица и угрозы. Он не мог дождаться момента, когда останется с Кристи наедине. Сегодня они еще, наверное, смогут заняться любовью, но это будет последний раз, иначе они навредят ребенку. Исходя из расчетов Кристи, он родится в начале марта. Синжун знал, что рождение ребенка обяжет его принять некоторые решения, но ничто не могло помешать ему наслаждаться предстоящей ночью.

Глава 9

Январь принес с собой сильные морозы. Синжун проводил долгие вечера, сидя у камина, попивая глинтвейн и глядя, как его жена шьет бесчисленные одежки для их малыша. И он стал терять терпение. Он знал, что Кристи заметила его состояние, поскольку она мрачнела, глядя на него, когда считала, что он этого не видит.

Синжун не мог не думать о том, как его лондонские друзья сейчас проводят время — маскарады, театр, опера, приемы. Он не мог сказать, что последние несколько месяцев был несчастен, просто он не мог понять, хочет ли он провести всю свою жизнь в шотландских горах. Временное бездействие заставляло его частенько задумываться над тем, чем он мог бы заняться, будь он сейчас в Лондоне.

Вскоре после Рождества кучер Джон привез письмо от Джулиана. Получив послание от Синжуна, Джулиан просмотрел финансовые документы, предоставленные сэром Освальдом, и понял, что управляющий, которому все они доверяли, крал деньги и незаконно поднимал налоги и сборы, чтобы удовлетворить запросы своей любовницы. Джулиан написал, что сэра Освальда поймали, когда он пытался нанять корабль, чтобы сбежать во Францию, и теперь он ожидает суда в Ньюгейтской долговой тюрьме. Джулиан написал, что сообщит дату суда, потому что понадобятся показания Синжуна. Также брат требовал объяснить, почему он решил остаться в Шотландии, никого не предупредив.

Синжун тщательно продумал ответ, стараясь не раскрыть секрет Кристи. Ему хотелось лично рассказать Джулиану все о своей жене и ребенке, посмотреть на выражение лица брата, когда он покажет ему своего сына и наследника. Несмотря на то что Кристи мечтала о дочери, у Синжуна было предчувствие, что родится сын.

Синжун написал Джулиану о своем намерении оставаться в Гленмуре до начала лета, если, конечно, суд над сэром Освальдом не состоится раньше. Он улыбнулся, представив, как брат придет в бешенство, когда прочитает это. В прошлом ничто не могло заставить Синжуна пропустить лондонский сезон.

В начале февраля случилась оттепель, и Синжун решил, что не может больше сидеть на одном месте. Он нашел Рори в конюшне и предложил тому проехаться в деревню, посмотреть, как обстоят дела у тамошних жителей.

Ему было приятно снова ощутить под собой лошадь, почувствовать, как холодный ветер бодрит мысли, заставляет работать мозги, обросшие за зиму паутиной. Синжун улыбнулся, увидев сбившихся в кучу овец. Всего несколько месяцев тому назад он бы пришел в восторг от такой умиротворяющей картины, хотя жизнь среди воинственных шотландцев вряд ли к этому располагала.

И как раз в тот момент, когда они остановились, чтобы поглядеть на овец, случилось нечто неожиданное: возле самого уха Синжуна прожужжала стрела. Рори крикнул, предупреждая его об опасности, и достал свой лук, но было уже поздно. Секунду спустя вторая стрела вылетела из-за деревьев и впилась в плечо Синжуна. Если бы он не услышал предупреждения Рори и не пригнулся, стрела попала бы ему в сердце. Синжун схватился за плечо и повалился на землю, кровь из раны закапала на грязный снег.

Нападающие перестали стрелять, как только он упал. Они исчезли так же внезапно, как и появились. Рори спрыгнул с лошади и, склонившись над Синжуном, приподнял его, чтобы осмотреть рану.

Несмотря на сильную боль, Синжун не потерял сознания.

— Кто это был?

— Думаю, что это Камероны. Вы можете встать? Я не буду вытягивать стрелу до тех пор, пока не узнаю, насколько глубоко она вошла. Я не хочу, чтобы вы истекли кровью до того, как мы вернемся в Гленмур. Держитесь, Синжун, Мери вас вылечит.

— Посади меня на лошадь, — попросил его Синжун сквозь стиснутые зубы.

Рори помог ему подняться, а затем посадил на лошадь. Животное, казалось, понимало, как ему нужно себя вести, потому что, пока Рори усаживал Синжуна в седло, конь стоял не двигаясь.

— Мы пойдем шагом, — сказал Рори, залезая в седло и беря поводья лошади Синжуна.

Синжун мало что помнил из обратной поездки в Гленмур. Он покачивался в седле, как пьяный. Кровь пропитала его плащ. Хотя боль была просто невыносимой, он не думал, что рана смертельная. Он пригнулся как раз вовремя, благодаря Рори. Видимо, Калум Камерон хотел убить его. Синжун знал, что Калум ненавидит англичан, как и большинство шотландцев, но он никогда не думал, что тот может пойти на такое. Он уже решил было, что люди начали доверять ему.

— Вот мы и дома, Синжун, — ободряюще сказал Рори.

Синжун не мог ответить ему. Он почти лежал на лошади, закрыв глаза и сцепив зубы от боли. Следующее, что он почувствовал, — это что его снимают с седла. Когда они вошли в зал, раздался резкий крик Кристи. Что было дальше, он не помнил.

Кристи увидела, как Рори втаскивает Синжуна в зал, и не смогла сдержать отчаянного крика. Сначала ей показалось, что он мертв, что Калум убил его, не дождавшись, когда тот сам уедет. Она не двигалась, прикипев взглядом к торчащей из его плеча стрелы.

Услышав крик Кристи, Марго и Мери бросили свои дела и прибежали в зал.

— Что случилось? — испуганно спросила Марго.

— Что-то с ребенком? — подхватила Мери.

И тут они увидели Рори и Синжуна.

— Боже правый! — воскликнула Мери, перекрестившись.

— Что произошло? — спросила Марго, подбежав к ним, чтобы помочь.

— В него попала стрела, — кратко пояснил Рори. — Куда мне его отнести?

— Отнесите его в нашу комнату, — велела Кристи, к которой наконец вернулся дар речи.

— Я принесу лекарства и инструменты, — сказала Мери, убегая в кухню.

— Не переживай, Кристи, — пыталась успокоить ее Марго. — Ты ведь знаешь, что Мери лучший лекарь во всей Шотландии. Она не даст Синжуну умереть.

— Я должна пойти к нему, — сказала Кристи, направляясь к лестнице. — Марго! Что, если он умрет?

— Он не умрет. Даже и не думай об этом.

Кристи взлетела по ступеням с удивительной прытью, учитывая ее положение. Рори положил Синжуна на кровать, и когда она вошла, он снимал с него обувь. Она подбежала к кровати и взяла Синжуна за руку. Он открыл глаза и попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло.

— Не переживай, — с трудом проговорил он. — Я не собираюсь умирать.

— Я убью Калума! — прошипела Кристи.

— Подвинься, — обратилась Мери к Рори, влетая в комнату. — Не бойся, я не буду его раздевать.

Она ухмыльнулась, ставя корзинку с лекарствами на столик. Рори моментально отступил.

— Разрежьте ткань возле стрелы, — попросила Мери.

Пока Рори и Кристи раздевали Синжуна и прикрывали простыней нижнюю часть его тела, Мери разложила на столике иголку, нитку, мази и ткань для перевязки.

— Слушай внимательно, Рори, — сказала Мери. — Не вытягивай стрелу, пока я не скажу. Марго, принеси виски.

Марго убежала и вернулась через пару минут с кувшином. Мери приподняла Синжуну голову и поднесла кувшин к его губам.

— Пейте, ваша светлость. Вам это поможет все выдержать.

Кристи смотрела, как Синжун пьет. Снова и снова Мери подносила кувшин к его губам, заставляя его пить содержимое, пока виски не потекло по его щекам и подбородку — больше он уже не мог осилить. Мери поставила кувшин поблизости, чтобы можно было дотянуться до него, если будет необходимость. Потом она кивнула Рори.

Рори схватился за древко стрелы и вытащил ее одним быстрым движением. Кристи побледнела, услышав крик Синжуна. Она закрыла глаза, а когда снова открыла их, Мери лила виски на рану, из которой хлестала кровь.

— Так много крови! — прошептала Кристи, близкая к обмороку.

— Не так уж и много, — отозвалась Мери, спокойно вдевая шелковую нитку в иголку.

Она протянула Рори сложенный в несколько раз кусок чистой ткани и велела ему прижать его к ране.

— Когда кровотечение остановится, я зашью рану.

— Он в сознании? — спросила Кристи, заламывая над Синжуном руки.

— Да, и немного пьян, — сказала Мери. — Не так ли, мой дорогой господин?

Синжун открыл один глаз. У него был блуждающий взгляд. Кристи сжала губы. Он выглядел так смешно, что, если бы ситуация не была настолько серьезной, она бы рассмеялась.

— Я сейчас зашью рану, — пояснила Мери едва соображающему Синжуну. — Вы держитесь молодцом, ваша светлость, а выздоровеете раньше, чем думаете. Завтра я дам вам миску овсяной каши, чтобы укрепить ваши силы.

Синжун скривился, но ничего не сказал. Кристи стала возле Мери и взяла его за руки. Рори зашел с другой стороны кровати и, когда Мери сделала первый стежок, прижал плечи Синжуна к подушке, удерживая его на месте.

К чести Синжуна он даже не поморщился и ни разу не дернулся, пока Мери зашивала его рану. Возможно, он просто был слишком пьян, чтобы чувствовать боль. Когда Мери закончила, она снова промыла рану виски и нанесла мазь, сделанную из жира и растертых цветков календулы. Затем она наложила повязку на плечо и верхнюю часть груди Синжуна.

— Готово, — сказала Мери, отходя от кровати. — Он просто счастливчик. Рана не опасна для жизни. Я заварю ему чай с валерьяной, чтобы приглушить боль.

— А как насчет заражения? — с опаской спросила Кристи.

Она знала, что раны, даже очень маленькие, могут вызвать воспаление и привести к смерти. А рана Синжуна была далеко не маленькой.

— Молись, дитя мое, — произнесла Мери. — Твой муж молодой и сильный, и я не знаю лучшего противовоспалительного средства, чем шотландский виски. — Она внимательно посмотрела на Кристи. — А как ты себя чувствуешь? Тебе ведь скоро рожать.

Кристи нервно улыбнулась:

— Я в порядке. Я посижу с Синжуном, у тебя еще много дел.

— Нет, давай я посижу с ним, — предложила Марго.

— Не нужно, — настаивала Кристи. — Я позову тебя, если мне понадобится твоя помощь.

— Как скажешь, девочка. Я принесу чай с валерьяной, как только он будет готов. Если что-то пойдет не так, зови меня.

— Все будет хорошо, — сказала Кристи, знаком показывая, что Мери, Рори и Марго могут идти.

Как только они ушли, Кристи положила руку на свой большой живот и задумалась о ребенке. Она не могла дождаться появления своей маленькой дочки на свет. Беременность не причиняла ей мучений. Агнес, деревенская повитуха, осмотрела ее и сказала, что роды должны пройти легко. Конечно, Кристи знала, что определенный риск существует — матери и их дети иногда умирали по неизвестным причинам, но она была, уверена, что родит здорового ребенка и будет о нем заботиться.

— Кристи!

Кристи подпрыгнула от неожиданности при звуке голоса Синжуна.

— Тебе больно? Что-то принести?

— Я могу терпеть эту боль.

— Мери готовит отвар валерьяны. Это должно помочь.

— Рори видел того, кто пытался меня убить?

— Он считает, что это был Калум Камерон.

— Ему это нападение так просто с рук не сойдет. Когда я поправлюсь, сообщу об этом в английский гарнизон в Инвернессе. Ты согласна с этим?

Мысли Кристи по этому поводу были противоречивыми. Она знала, что Калум человек очень несдержанный и, возможно, подстрекал остальных прогнать англичан с их земли, но Камероны сражались бок о бок с Макдональдами, Ренальдами и Маккензи под Куллоденом, и ей было неприятно думать о том, что за Калумом будут охотиться, как за диким животным. Однако он пытался убить Синжуна, и это не должно оставаться безнаказанным.

— Поступай так, как сочтешь нужным, Синжун, — с сомнением в голосе ответила Кристи.

Разговор оборвался, как только в комнату зашла Марго, которая принесла отвар. Кристи помогла Синжуну пить, и вскоре после этого он заснул. Кристи сидела с ним почти всю ночь, постоянно проверяя, не начался ли у него жар. Но, к счастью, все обошлось. Марго появилась в комнате незадолго до рассвета и настояла на том, чтобы Кристи поспала. Кристи с неохотой повиновалась и отправилась в ту комнату, в которой разместился Синжун, когда только приехал в Гленмур.

Синжун проснулся от боли и был рад, когда понял, что может ее терпеть. Он осторожно коснулся своего забинтованного плеча, постепенно вспоминая, что произошло после того, как его ранили. Взглянув в окно, он увидел, что слабый солнечный свет пробивается сквозь тучи. Он, оказывается, проспал всю ночь. Услышав шум за дверью, он отвернулся от окна. В комнату вошла Кристи, и он слабо улыбнулся ей. За ней по пятам следовал Рори, неся накрытый куском полотна поднос.

— Ты проснулся! — обрадовалась Кристи.

Она выглядела уставшей, и Синжун предположил, что она сидела возле него всю ночь.

— Мери решила, что ты проголодался, — сказала Кристи.

Рори поставил поднос на столик и снял с него ткань.

— Каша! — жалобно произнес Синжун, поморщившись при виде клейкой массы.

На самом деле он был не очень голоден, а бесцветная гадость, щедро положенная в миску, отбила и тот аппетит, который у него был.

— Пожалуй, я воздержусь.

Нахмуренное лицо Кристи заставило его почувствовать себя виноватым.

— Можно мне вместо этого чай с тостом?

У Кристи моментально поднялось настроение.

— Да. Рори, можешь сходить на кухню и попросить приготовить это?

Когда Рори ушел, Кристи придвинула стул к кровати и села.

— Как ты себя чувствуешь? Ты проспал большую часть ночи.

— Я надеюсь, что ты не сидела здесь всю ночь, — строго сказал он. Румянец, появившийся на щеках Кристи, показал ему, что так оно и было. — Тебе нужен отдых. Моя рана не опасна.

— Возможно, но лихорадка — это очень опасно. Однако я не вижу никаких признаков того, что у тебя жар. Мери скоро придет, чтобы сменить тебе повязку. Она посмотрит, не воспалилась ли рана.

Словно услышав слова Кристи, в комнату вошла Мери. За ней шел Рори, неся заказанные Синжуном чай и тост. Уперев руку в бок, Мери погрозила Синжуну пальцем.

— Когда-нибудь вы полюбите овсянку, мой лорд. И не глядите на меня так, — добавила она, когда Синжун бросил на нее недовольный взгляд. — Давайте сначала осмотрим вашу рану.

Синжун лежал не двигаясь, пока Мери снимала повязку и трогала кожу вокруг раны.

— Гноя нет, ваша светлость, — объявила она, нанося мазь на рану и накладывая свежую повязку.

— Я хочу сегодня встать, — сказал Синжун, когда все, кроме Кристи, покинули комнату.

— Нет, ты не встанешь, — заявила Кристи.

Синжун решил не спорить. Вместо этого он думал, хорошая ли это идея — вызвать в Гленмур солдат. Если здесь появятся солдаты, недовольство местных кланов возрастет, и вновь будут вестись разговоры о восстании. Пожалуй, ни к чему хорошему это не приведет.

— Синжун, ты в порядке? — спросила Кристи. — Ты как-то сник.

— Я думал о том, — медленно заговорил Синжун, — что, как только Калум поймет, что не убил меня, он попробует сделать это снова. Или сделает что-то с тобой.

— Давай поговорим об этом позже, Синжун. Тебе нужно отдохнуть, — сказала Кристи, натягивая ему одеяло до подбородка. — Попробуй уснуть. Только когда ты выздоровеешь, будешь решать, что делать с Калумом.

Синжун послушался, тем более что у него слипались глаза. Может, Мери опять напоила его этим проклятым валерьяновым отваром? Через пару минут он уже крепко спал.

Синжун поправлялся на удивление быстро. Кристи и Мери настояли на том, чтобы он оставался в постели еще три дня. И хотя это вынужденное бездействие мучило его, постельный режим помог его организму восстановиться. На пятый день он мог напрягать руку, не испытывая при этом сильной боли. На седьмой день он уже мог ездить на лошади на небольшие расстояния.

В начале марта похолодало, но было ясно, что это ненадолго. Все указывало на раннюю весну. На склонах гор начал таять снег, пора было готовиться к стрижке овец. Полностью окрепнув, Синжун стал думать о том, что делать с Калумом. Его останавливало только то, что Кристи должна была вскоре родить.

Казалось, ей было тяжело не только ходить, но и вообще двигаться. Синжун знал, что она плохо спит, так как после его выздоровления она опять перебралась в их общую постель и он почти каждую ночь просыпался от того, что она ворочалась. То, что ребенок должен был вот-вот появиться, приводило его в восторг.

Через две недели после того, как Синжун чудом избежал смерти, от Джулиана пришло письмо. Кучер Джон Коучмен преодолел ужасные дороги и намучился из-за скверной погоды, чтобы доставить его. Синжун послал измученного кучера в кухню, чтобы тот мог подкрепиться, а сам стал читать письмо Джулиана.

— Черт! — выругался Синжун, прочитав первые две строчки.

Кристи стояла за ним, заглядывая через плечо.

— Чего хочет Джулиан?

Синжун бегло просмотрел остальной текст.

— Суд над сэром Освальдом назначен на последнюю неделю марта. Я должен немедленно вернуться в Лондон, чтобы присутствовать на суде в качестве свидетеля.

Он услышал, как Кристи охнула, и выругался из-за того, что так неудачно было выбрано время. Более того, в письме Джулиана было высказано пожелание, которое Синжун не мог проигнорировать. По прибытии он должен был немедля явиться к Джулиану, чтобы рассказать о ситуации в Гленмуре и объяснить, почему он отложил свое возвращение в Лондон.

— Ты поедешь? — тихо спросила Кристи.

Слишком уж тихо.

Синжун не мог решить, как ему поступить. Ему необходимо было ехать в Лондон, но он был нужен и в Гленмуре. И хотя на протяжении долгих мрачных зимних дней он ощущал тоску по лондонской жизни, ему хотелось быть здесь, когда его ребенок появится на свет. Он задумался, под каким предлогом мог бы остаться в Гленмуре.

Если Синжун сообщит брату, что не может приехать немедленно, Джулиан наверняка узнает от кучера Джона о нападении на Синжуна и его ранении, ведь все слуги — ужасные сплетники. И, зная Джулиана, вполне можно было предположить, что брат тут же примчится в Гленмур в сопровождении солдат.

Кристи внимательно посмотрела на него, а потом, к удивлению Синжуна, сказала:

— Тебе нужно ехать.

— Ты действительно хочешь, чтобы я поехал?

— Дело не в том, хочу ли я. Сэр Освальд обманывал тебя и причинил много вреда моим людям. Если ты не дашь против него показания, он может выйти на свободу. Этого нельзя допустить.

— Да, этот человек заслуживает того, чтобы его наказали за все, что он натворил.

— В таком случае тебе нужно ехать.

— Но ребенок…

— …родится, когда придет время. И кроме того, ты будешь в безопасности в Лондоне.

— Черт, Кристи! Я не боюсь этого Камерона. Я пообещал, что буду здесь, когда родится наш ребенок.

— Ты думаешь, я не заметила, как ты тосковал этой зимой? Я знаю, что ты скучаешь по Лондону. Ты слишком долго был Грешником, чтобы полностью измениться за несколько месяцев.

Синжун подозрительно взглянул на нее.

— Ты что, намеренно выгоняешь меня? Может, я нарушил привычный ход твоей жизни? Разве твои люди тебе дороже, чем я? И все, что тебе было нужно от меня, — это ребенок, который обеспечил бы всем вам счастливое будущее? Он был зачат лишь по этой причине? Для продолжения славного рода Макдональдов и для того, чтобы они и дальше владели этой землей?

Ее лицо побелело. Синжун не хотел ссориться с Кристи, но не мог остановиться. Они высказывали друг другу старые обиды, которые уже давно были забыты. Или еще не забыты?

Кристи отлично знала, что делает. В интересах Синжуна было вернуться в Лондон. И не только ради суда, который сам по себе был весомой причиной, но и для того, чтобы понять, сможет ли он быть счастлив с одной женщиной. Это он должен был понять сам. Она видела, что он скучал всю зиму, и знала, что его мысли витали где-то далеко. Она не хотела, чтобы он оставался в Гленмуре лишь потому, что нужен ей.

Она мечтала, чтобы Синжун любил ее также, как и она его. Да, он заботился о ней, но было ли его чувство настолько сильным, чтобы он мог отказаться от прошлой жизни? Когда он вернется в Лондон, то поймет, что потерял, и сделает свой выбор.

— Подумай, чего ты хочешь, — устало сказала Кристи. У нее болела спина, и ссора только усилила боль. — В любом случае, тебе необходимо вернуться в Лондон; Иначе твой брат будет недоволен.

— Ты дашь мне знать, когда родится ребенок? Я не думаю, что успею вернуться до этого.

— Я пошлю к тебе Рори.

Синжун кивнул.

— Я все объясню Джулиану. Вообще-то он будет счастлив узнать, что я скоро стану отцом. Он пилил меня все эти годы, чтобы я поехал к тебе и зажил семейной жизнью.

Кристи задумчиво улыбнулась:

— Не будем загадывать.

— Прости, — сказал Синжун. — Я не знаю, почему мы ссоримся. Расстраивать тебя — это последнее, что мне хотелось бы делать. Прости меня.

Кристи простила его еще до того, как он попросил ее об этом.

— Конечно. Пойдем, я помогу тебе собрать вещи. Только дай мне на тебя опереться.

Кристи совсем выдохлась, пока поднялась по каменной винтовой лестнице. Она села на кровать, чтобы перевести дух, и смотрела, как Синжун роется в сундуке.

— Я возьму с собой всего несколько вещей, — объяснил он. — В Лондоне у меня осталась куча одежды, хотя я сомневаюсь, что все это налезет на меня.

— А это что? — спросила Кристи, глядя на выпавший из ящика документ, на вид официальный.

Синжун подобрал его с пола, посмотрел и дал ей.

— Я совсем забыл об этом. Это документ о расторжении брака, который я привез из Лондона. Но как только я узнал, что Флора и Кристи — это одна и та же женщина, и она беременна от меня, я убрал его и совсем о нем забыл. Можешь делать с ним, что захочешь.

Кристи на секунду задумалась.

— Положи его на место. Может, он тебе еще пригодится.

Он бросил на нее испепеляющий взгляд и вернул документ в ящик.

— Спасибо за доверие.

Он снова принялся перебирать одежду.

— Этого мне хватит, — сказал он, положив несколько вещей на кровать.

— Я упакую твои вещи, а ты иди сообщи кучеру Джону, что завтра вы вместе поедете обратно, — сказала Кристи.

Он схватил ее за руки и прижал к себе.

— Ты уверена, что хочешь этого, милая моя? Я могу просто послать Джулиана ко всем чертям.

«Скорее, ты этого хочешь», — подумала Кристи.

— Нет, ты нужен своему брату. Я не хочу, чтобы этот подонок, сэр Освальд, ушел от справедливого наказания. Он заслуживает кары за то, что сделал тебе и моим людям.

Она почувствовала на своих губах тепло его поцелуя и запретила себе плакать. Он вернется, сказала она себе. А даже если и нет, это ведь не конец света. У нее будет ребенок, которого она сможет любить.

Кристи спала эту ночь в объятьях Синжуна. Они не могли заняться любовью, но они целовались и обнимали друг друга до тех пор, пока она наконец не заснула. Она проснулась посреди ночи от боли в спине. Кристи зашевелилась и разбудила Синжуна. Когда он спросил, что ее беспокоит, она соврала, сказав, что лежала в неудобной позе.

Когда пришло утро, она заставила себя весело улыбаться, а потом поцеловала Синжуна на прощание. Глядя, как карета исчезает вдали, она вяло помахала ему вслед.

— Это был последний раз, когда мы видели его светлость, — сухо произнесла Марго.

Кристи не ответила. Что она могла сказать кроме того, что Марго права? Отвернувшись, она почувствовала резкую боль в спине и поморщилась.

Марго обеспокоено взглянула на нее.

— Все в порядке, девочка? Мне показалось, что тебе больно.

— Ничего страшного, Марго. У меня еще со вчерашнего дня болит спина.

— Может, стоит сказать Мери?

Она повела Кристи в кухню.

— Да, — согласилась Кристи, повернувшись, чтобы последний раз увидеть удаляющуюся карету Синжуна.

Мери осмотрела лицо и живот Кристи и задала ей несколько вопросов.

— Теперь уже осталось недолго, — сказала она. — Почему ты не рассказала об этом его светлости до того, как он уехал?

— Синжун должен был уехать, Мери. Я смирилась с этим. Я не хочу, чтобы он оставался со мной из-за ребенка. Вы все видели, как он скучал на протяжении зимы. — Она тяжело вздохнула. — Я все равно не верила, что он сможет жить в Гленмуре. Городская жизнь более привлекательна для такого человека, как Синжун.

Мери поцокала языком.

— Не переживай, девочка. Мы позаботимся о тебе. Твой клан нуждается в тебе, даже если твой муж — нет.

Кристи вернулась в свою опустевшую спальню и легла на кровать, думая о последних сказанных Мери словах. В глубине души ей хотелось верить в то, что Синжун вернется, но ей следовало спуститься с небес на землю. Возможно, теперь она будет видеть Синжуна лишь когда он будет ненадолго приезжать, чтобы повидаться со своим ребенком. Ей было бы тяжело жить с мыслью, что в Лондоне Синжуна всегда ждет любовница.

Резкая боль внизу живота прервала ее невеселые мысли. Она попыталась принять более удобную позу, но боли не прекращались. Она промучилась до рассвета и наконец поняла, что у нее начались предродовые схватки. Когда в комнату вошла Марго, она корчилась от боли.

Тотчас послали за Мери и повитухой. Мери пришла первой и настояла на том, чтобы Кристи поднялась и походила, объяснив, что так будет лучше ребенку. И Кристи стала ходить, пока женщины готовили чистые тряпки, горячую воду, травы и все остальное, что еще было необходимо. Потом пришла повитуха Агнес. Она осмотрела Кристи и объявила, что пока все идет хорошо.

Кристи понятия не имела, что это значит; кроме того, теперь боль стала очень сильной, а временами и вовсе невыносимой. Прошло несколько часов, боль все не проходила, и Кристи гадала, когда, наконец, ребенок появится на свет. Наступила ночь. Взошла луна. Кристи ходила до тех пор, пока ее не стало распирать изнутри, тогда она поняла, что ей нужно тужиться.

— Пришло время появиться на свет моей дочери! — завопила Кристи, так как ее муки стали нестерпимыми.

Агнес согласно кивнула, и они с Мери помогли Кристи лечь на кровать. Марго держала ее за руку, а Агнес раздвинула ей ноги и стала тихо подсказывать, что делать дальше. Кристи слышала ее сквозь пелену боли. Час спустя, когда рассвет только забрезжил, ребенок родился, громко возмущаясь всем тем, что ему пришлось пережить.

Уставшая, но торжествующая Кристи протянула руки к ребенку.

— Дайте мне мою доченьку, — прошептала она.

Марго странно посмотрела на нее.

— Кристи, твой ребенок…

Кристи сразу подумала о самом худшем.

— Нет! Что с ней? Боже, не забирай у меня моего малыша!

— Не переживай, девочка, — успокаивающе проговорила Мери. — Твой ребенок совершенно здоров. Я знаю, что ты хотела дочку, но Бог дал тебе хорошего, крепенького мальчика.

Кристи облегченно вздохнула и расслабилась. Раз ее ребенок здоров, его пол не имел никакого значения, хоть это и могло послужить причиной того, что Синжун заберет его. Она надеялась, что у нее будет девочка, но была рада и мальчику. Возможно, в следующий раз она родит… Нет! Она отогнала от себя эту мысль. Если Синжун решит, что жизнь Грешника ему подходит больше, чем обычная семейная жизнь, то у нее никогда не будет второго ребенка.

Глава 10

Кристи держала своего любимого сына у груди, кормя его. Глядя на его темные волосы, ротик, похожий на розовый бутон, который с жадностью присосался к груди матери, она ощущала, как сильно любит этого ребенка. Ему уже исполнился месяц, а Кристи все еще не послала Синжуну весточку о рождении сына. Первые месяцы жизни ребенка очень важны, и она хотела удостовериться в том, что ее малыш и дальше будет здоров, и только тогда сообщить о нем Синжуну. Она не забывала, что младенцы иногда умирают по непонятным причинам в первые недели своей жизни.

Крохотный человечек, лежащий у нее на руках, был очень похож на своего отца. Она гадала, хорошо ли Синжуну в Лондоне и не принялся ли он за старое. Вспоминает ли он о ней? Пусть Синжун, казалось, и не хотел покидать ее, она не верила, что он может предпочесть эту простую жизнь лондонским развлечениям.

Малыш отпустил ее сосок — он наелся и сразу уснул. Ей хотелось, чтобы Синжун был рядом и дал имя своему сыну. Странно, но они никогда не говорили об этом, а Кристи придумывала имя только для девочки. Не имея возможности спросить у Синжуна совета, Кристи назвала мальчика Ниелл, в честь своего отца.

Кристи положила спящего сына в люльку в детской, расположенной рядом с ее комнатой, и пошла к себе, чтобы написать письмо Синжуну. Ниелл был абсолютно здоров, и это было важнее всего. Она на цыпочках вышла из комнаты и наткнулась на Марго, которая пришла за ней.

— Сюда явился Калум Камерон, — сообщила она, при этом у нее было такое лицо, что впору молоку прокиснуть.

Кристи от неожиданности вздрогнула.

— Но ведь уже поздно! Боже правый, что он затевает на сей раз?

— Может, он просто хочет поздравить тебя с рождением ребенка, — предположила Марго.

Но Кристи прекрасно знала Калума. Если он пришел, то быть беде.

— Ты хорошо выглядишь, — с нескрываемым восхищением сказал Калум, оглядывая ее вновь стройную фигуру. — Я слышал, у тебя родился хорошенький мальчик.

По ее позвоночнику вдруг пробежал холодок. Громадная фигура Калума, казалось, заполнила весь зал и источала злость.

— Да, это правда. Ниелл замечательный, здоровый мальчик.

— Что-нибудь слышно от его отца?

— Пока ничего. Он ведь уехал всего месяц назад.

— Не думаю, что он вернется.

Кристи разозлилась.

— Откуда тебе знать?

Настойчивый стук в дверь отвлек внимание Кристи от Калума. Два нежданных гостя в один день — это уж слишком. Марго открыла дверь, впуская в зал кучера Джона Коучмена. Он был изможден и едва не падал от усталости.

— Послание от твоего мужа, — сказала Марго, подходя вместе с Джоном.

— Синжун! — воскликнула Кристи.

Ее глаза сияли — она не ожидала, что услышит о нем так скоро.

Джон снял шляпу и протянул Кристи письмо от Синжуна.

— Его светлость сказал, что я должен вернуться с вашим ответом.

— Спасибо, Джон. Марго отведет тебя на кухню и распорядится, чтобы тебя накормили и нашли место для ночлега.

Марго повела Джона в кухню. Кристи хотела, чтобы Калум ушел — она не желала читать письмо при нем. Но Калум явно не собирался уходить. Ей казалось, что, когда он смотрел на письмо, она видела, как в его мозгу роятся гнусные мысли. Еще до того как она поняла, что он намеревается сделать, он вырвал письмо у нее из рук и вскрыл его. Кристи знала, что он умеет читать, потому что Калум занимался с тем же человеком, который научил ее читать и считать.

— Ты не имеешь права! — в бешенстве крикнула Кристи и попыталась забрать у него письмо.

— Не нервничай, девочка, я просто хочу узнать, что пишет тебе твой напыщенный английский муженек. Если хочешь, я зачитаю тебе его вслух.

— Я и сама в состоянии прочитать это письмо, — огрызнулась Кристи, мечтая, чтоб Калум провалился под землю.

— Его светлость написал тебе на следующий день после прибытия в Лондон. Он говорит, что суд над сэром Освальдом отложили на две недели. — Он поднял глаза и скривился. — Он говорит, что вернется в Гленмур после суда. — Его взгляд снова переметнулся с Кристи на письмо и обратно. — Ты уже рассказала ему о ребенке?

Кристи в ярости вырвала письмо из его руки.

— Пока нет, но я собираюсь исправить этот недочет.

На лице Калума появилась злобная улыбка.

— Напиши его светлости, что не хочешь, чтобы он приезжал.

— Что?! Ты с ума сошел! Ты ведь знаешь: Синжун хочет увидеть своего ребенка.

— Как только лорд Дерби ступит на шотландскую землю, он умрет, — пообещал ей Калум. — Он ни за что не доедет до Гленмура живым. Я человек слова, Кристи Макдональд. Я уже один раз пытался убить этого подонка, и мне это не удалось, но второй раз ему уже так не повезет.

— Ты не посмеешь убить Синжуна! — крикнула Кристи, понимая, что он посмеет сделать все для осуществления своих планов. — Что это тебе даст?

— Тебя, Кристи. Завладев тобой, я наконец получу власть. Женщина не может быть помещицей.

— Все кланы поддерживают меня! — воскликнула Кристи.

— Но не Камероны, — возразил Калум. — Макдональдов, Ренальдов и Маккензи вместе взятых больше нас, и поэтому мы до сих пор ничего не могли сделать. Мне недостаточно той власти, которую имеет глава Камеронов. Если для того, чтобы получить тебя и власть, понадобится убить лорда Дерби, я, не раздумывая, сделаю это.

Голос разума подсказывал Кристи, что ей нужно удерживать Синжуна подальше от Шотландии. Раз Калум и его люди решили убить ее мужа, они на это пойдут.

Должно быть, выражение лица Кристи выдало ее мысли.

— Я вижу, что мы прекрасно понимаем друг друга, милая, — сказал Калум, скрестив руки на своей широкой груди.

— Я не позволю тебе убить Синжуна, — горячо заявила Кристи.

— Ты не сможешь помешать мне. Он никогда не доберется до Гленмура живым. А что до его ребенка, то, как только мы поженимся, его усыновит один из Камеронов. Ты должна воспитывать моих детей. Будешь рожать по одному в год.

Глаза Калума помутнели от вожделения, когда его взгляд скользнул по ее фигуре.

— Можешь не сомневаться в этом.

Он развернулся, собираясь уходить.

— Калум, постой!

Он остановился и посмотрел на нее через плечо.

— Ну что еще? Ты знаешь, что не сможешь меня переубедить. Дерби должен умереть.

— А если Синжун не вернется сюда?

— Он вернется. Как ты уже сказала, он захочет увидеть сына.

— А если я уговорю его дать мне развод?

Он нахмурился.

— Слишком поздно. У тебя уже есть ребенок от него.

— Нет, послушай меня. Когда Синжун приехал в Гленмур, он хотел развестись со мной. Это вполне могло случиться. Его брат, граф Мансфилд, очень влиятельный человек, позаботился об этом. Договор о расторжении брака все еще здесь, в сундуке Синжуна. Я уверена, что смогу убедить его согласиться на развод. Я знаю: когда муж получит документ с моей подписью, ему ничего другого не останется.

Калум покачал своей косматой головой.

— Это не сработает. Он приедет, чтобы увидеть своего ребенка. А знаешь, он ведь может забрать его у тебя!

Кристи была в отчаянии. Синжун не должен возвращаться в Гленмур. Он должен жить. Она ломала голову, придумывая предлог, который мог бы заставить Синжуна остаться в Лондоне. Идея, пришедшая ей на ум, была такой ужасной, что она решила: это должно сработать.

— Если тебе нечего мне больше сказать, милая, я пойду, — сказал Калум.

Кристи не могла позволить, чтобы Калум ушел до того, как она изложит ему свой план.

— Синжун не приедет в Шотландию, если я подпишу договор и пошлю его вместе с кучером Джоном, — начала она.

— Он все равно приедет, — настаивал Калум.

Кристи глубоко вдохнула, но это не смогло ее успокоить. То, что она хотела предложить, было неправильным и грешным, но спасение жизни Синжуна оправдывало все.

— Нет, если я сообщу ему, что наш ребенок умер при родах, а я хочу расторгнуть наш брак и выйти замуж за тебя.

Теперь Калум слушал ее внимательно.

— Должен признать, что ты умная девочка.

Он задумчиво потер подбородок.

— А как я узнаю, что ты так и сделаешь?

— Я подпишу договор в твоем присутствии. И дам тебе возможность прочитать то письмо, которое напишу Синжуну.

— А что, если ты напишешь другое письмо и уничтожишь первое, после того как я уйду?

Подозрительность, свойственная Калуму, поставила Кристи в тупик.

— Я сегодня же отправлю кучера в Лондон, хотя бедняга заслуживает отдыха.

— Подписывай документ и пиши письмо! — гаркнул Калум. Он сел за стол, намереваясь дождаться выполнения обещанного. — Эль мне совсем не помешал бы.

Кристи схватила кружку с буфетной полки, налила кувшин эля из бочонка и со злостью поставила кувшин и кружку перед Калумом. После этого она побежала наверх, на минуту задержавшись, чтобы взглянуть на спящего сына. Рядом с ним сидела Марго — Кристи попросила ее остаться с ребенком, пока она не избавится от Калума. Она вошла в свою комнату и направилась к углу, где стоял сундук Синжуна, подняла крышку и стала рыться в его вещах, пока не нашла документ. Захватив прибор для письма, Кристи вернулась в зал и села за стол возле Калума.

— Дай взглянуть, — сказал Калум, протянув руку к документу о расторжении брака.

Он быстро просмотрел его и вернул ей. Не дав себе времени подумать о том, что она делает, Кристи обмакнула перо в тушь и подписала документ.

— Готово, — горестно произнесла она.

— Теперь письмо, — распорядился Калум.

Взяв лист бумаги, Кристи принялась писать. Слезы ручьями текли по ее побледневшему лицу, когда она выводила строчки о том, что ребенок Синжуна умер при рождении. Она молилась, чтобы Бог простил ее за эту ужасную ложь, но Калум не оставил ей выбора. Сквозь слезы она еле видела появляющиеся из-под ее пера строки. Она писала о том, что больше не хочет видеть Синжуна, что подписала документ о расторжении брака и отправляет его и письмо с кучером Джоном и рассчитывает, что Синжун уладит дело о разводе в суде. Кристи старалась, чтобы все это выглядело правдоподобно. Синжун не был глупцом. Если она опишет все это кратко и без эмоций, он сразу поймет: здесь что-то не так. Закончив, она протянула письмо Калуму.

— Если Дерби вернется сюда даже после этого письма, тогда он еще больший дурак, чем я предполагал, — сказал Калум, одобрительно кивая. — Позови кучера. Я сам провожу его.

He успела Кристи выполнить приказ Калума, как входная дверь распахнулась и в зал вошел Рори. Он увидел Калума и напрягся.

— Что привело тебя сюда среди ночи, Калум Камерон?

— У меня дело к помещице, — ответил Калум, стоя лицом к лицу с Рори.

— Рори, кучер Джон прибыл с посланием от Синжуна. Он отдыхает в кухне. Ты можешь позвать его? — заговорила Кристи, опасаясь, чтобы эти двое не вцепились друг в друга.

— С тобой все в порядке? — спросил ее Рори, свирепо глядя на Калума.

— Все хорошо. Поторопись. Важно, чтобы Джон с моим ответом отправился прямо сегодня. И еще одно, Рори! — крикнула ему вслед Кристи. — Ничего не говори ему о ребенке.

Рори посмотрел на нее так, будто хотел потребовать объяснений, но выражение лица Кристи заставило его промолчать. Он стрелой вылетел из зала.

— Умная девочка, — сказал Калум. — Мне не нужны распри с Макдональдами. Не говори никому о нашем договоре. Нам сейчас ни к чему наживать врагов.

Кристи согласилась. У нее не было никакого желания рассказывать своим людям о той ужасной лжи, которая содержалась в письме к Синжуну.

Кучер Джон все еще выглядел смертельно уставшим. Он стоял перед Кристи, держа шляпу в руке, и по его взгляду было видно, что он считает шотландцев дикарями. Кристи протянула ему сложенные листы и попросила незамедлительно отбыть в Лондон, чтобы доставить бумаги его высочеству.

— Незамедлительно, миледи? — переспросил явно удивленный Джон.

— Да. Я знаю, что ты еле стоишь на ногах, но мне очень важно, чтобы мой ответ был доставлен его высочеству как можно скорее.

— Да, миледи, — обреченно произнес Джон.

— Рори, наполни заплечный мешок Джона едой, ее должно хватить на обратную дорогу.

— Я сам провожу его, — вставил Калум.

Вскоре в зал вернулся Рори.

— Что все это значит, Кристи? Я чувствую, здесь что-то неладно. Что здесь делает Калум? Марго не стоило оставлять тебя наедине с ним.

— Марго сейчас с Ниеллом, — пояснила Кристи.

— О чем пишет Синжун? Он уже знает о ребенке?

— Узнает, как только получит мое письмо, — загадочно произнесла она. — Но не жди его появления в Гленмуре в ближайшее время.

Рори внимательно посмотрел на Кристи.

— Что ты задумала, Кристи? Вижу, здесь не обошлось без Калума. Что он тебе такого сказал, если ты решила отправить посланника Синжуна в обратный путь в полночь?

— Еще не полночь, — Кристи невесело усмехнулась. — Доверься мне, Рори. Я знаю, что делаю.

— Надеюсь, Кристи, очень на это надеюсь.

Кристи нервно ходила взад-вперед, думая о том, как Калум, идя вместе с кучером в конюшню, скорее всего, рассказывает ему басни о своем романе с хозяйкой дома.

Усадьба Мансфилд, Лондон

— Черт возьми, Синжун, — сказал Джулиан, окидывая брата взглядом с головы до пят. — Я тебя не узнаю. Что произошло? Ты еще никогда так хорошо не выглядел. Боже правый, только посмотри, какие у тебя появились мышцы! Чем ты занимался?

— В основном работал на свежем воздухе, — признался Синжун. — Мне надо было чем-то заняться, дабы не помереть со скуки. Сейчас мне шьют новый гардероб.

— Расскажи мне подробнее о беспорядках в Шотландии, ты писал о них в том единственном письме, которое соизволил послать мне.

— Предводитель Камеронов подбивает людей на восстание, но я очень сомневаюсь, что он преуспеет в этом.

— Расскажи мне о Кристи. Ведь все рассказы сэра Освальда о беременности твоей жены должны оказаться ложью. Меня это не удивит, после того как я узнал о его нечестности.

— Сэр Освальд сказал правду, — ответил Синжун.

У Джулиана отвисла челюсть.

— Что, серьезно?

Синжун улыбнулся. Его рассказ потрясет брата. Как только Синжун возвратился в Лондон, Джулиану пришлось уехать по делам, а вернулся он только сегодня. Суд над сэром Освальдом должен был начаться завтра, и у Синжуна еще не было возможности поведать Джулиану о Кристи и их будущем ребенке. Он с радостью принялся рассказывать историю, которая скорее походила на выдумку, чем на реальность.

Когда он закончил, Джулиан повалился в ближайшее кресло и уставился на Синжуна.

— Это просто невероятно. Сложно поверить, что это правда. — Он покачал головой. — Тебя соблазнила твоя собственная жена!

— Это правда, Джулиан, клянусь тебе. Кристи выдавала себя за леди Флору, будучи в Лондоне. — Он покачал головой. — Можешь себе это представить? Я был очарован своей собственной женой. Кристи беременна от меня. Ребенок должен был уже вот-вот появиться на свет, когда ты вызвал меня в Лондон. Я хотел остаться в Гленмуре до родов, но Кристи уговорила меня ехать.

— Тебя? Отца ее ребенка? Да, дела… Так что держало тебя в Шотландии все эти месяцы? Ты мог бы написать обо всем этом, — проворчал он.

— Я хотел сделать тебе сюрприз. Кроме того, зимой дороги совсем непригодны для поездок. Это чудо, что твое письмо дошло.

— И что же теперь тебя ждет, Синжун? Кристи обманула тебя, чтобы забеременеть, сможешь ли ты простить ей это? Я думал, ты ужасно зол на нее.

— А я и был зол… поначалу, — признался Синжун. — Но мы с Кристи все обговорили. Не могу же я злиться вечно! Ведь это мой ребенок, и не имеет значения, как он был зачат. Я жду Джона Коучмена из Шотландии, который, надеюсь, привезет мне хорошие новости, ведь малыш уже должен был родиться.

— А ты уверен, что готов бросить свою веселую жизнь, чтобы стать мужем и отцом?

Синжун опустил взгляд на свои руки. Джулиан и Кристи явно думали об одном и том же.

— Думаешь, я не гожусь для семейной жизни?

Джулиан провел рукой по волосам, и на его красивое лицо легла тень сомнения.

— Честно говоря, я не знаю, Синжун. Ты ведь еще не пытался остепениться.

— Но я хочу попробовать. Я намерен вернуться в Шотландию после суда, хочу увидеть своего ребенка.

Джулиан поднялся и налил бренди в два бокала, протянув один из них Синжуну.

— А что скажешь по поводу восстания?

— Я сумею с этим справиться, — ответил Синжун, с удовольствием потягивая янтарный напиток. — Предводитель Камеронов — зачинщик всего этого. Он рвется к власти.

— Вот как ты заговорил! — воскликнул Джулиан, хлопнув брата по плечу — тому самому, в которое попала стрела Калума, оставив на нем шрам.

Синжун поморщился и невольно вскрикнул. Джулиан резко отдернул руку.

— Что случилось? Ты что, ранен?

— Все в порядке.

— Синжун, — строго произнес Джулиан, — как глава семьи, я имею право все знать.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты суешь свой нос куда не следует?

— Ты, и причем не раз. Давай, выкладывай, что стряслось.

— Если тебе так нужно это знать, Калум Камерон замыслил убить меня. Его стрела ранила меня в плечо. К счастью, рана оказалась несерьезной. Как видишь, я здоров.

— Мне все это не нравится, Синжун.

— А ты думаешь, мне нравится?

— Почему ты не сообщил об этом в английский гарнизон в Инвернессе?

— Я собирался это сделать, после того как рана заживет. А потом пришло твое письмо, и у меня уже не было времени. На обратном пути я туда заеду.

— Я пошлю с тобой несколько крепких парней. Нет смысла рисковать своей жизнью.

— Посмотрим, — без энтузиазма отозвался Синжун.

Эмма поспешила прочь от двери кабинета, которую Джулиан оставил приоткрытой, и в ее ушах до сих пор звенели последние услышанные слова. Леди Флора — не любовница Синжуна, она его жена и вскоре родит его наследника. Эта новость ошарашила ее. Она удивлялась, почему Синжун уехал в Шотландию, ничего не объяснив. Она ведь тоже член его семьи и была вправе знать, что происходит с родным братом.

Она влетела в свою комнату как раз в тот момент, когда дверь кабинета распахнулась и оттуда вышел Синжун.

Суд над сэром Освальдом, который длился три дня, завершился. Его отчеты, изученные Джулианом, содержали явные несоответствия, и показаний Синжуна, включающих также сведения о сборах, которые управляющий поднял, чтобы наполнить свой кошелек, оказалось достаточно для обвинения сэра Освальда в мошенничестве и воровстве. Его лишили собственности и приговорили к четырнадцати годам каторжных работ в колониях. До отправки туда он был помещен в одну из плавучих тюрем Лондона. Все, чем раньше владел сэр Освальд, было передано Синжуну в счет возмещения убытков.

Следующие несколько дней после суда Синжун провел с Джулианом и одним из его служащих. Впервые он получил представление о размере своего состояния, и оно оказалось весьма солидным.

— Надеюсь, ничего не случится, пока меня не будет, — сказал Джулиан, как только они остались одни.

— Ты опять уезжаешь? А как же Эмма? Ты ведь знаешь, что я возвращаюсь в Шотландию и не смогу присматривать за ней.

— Тетя Аманда согласилась перебраться в усадьбу Мансфилд на время моего отъезда.

— Но она уже старая, Джулиан. Она не пара для нашей бойкой Эммы.

— Видишь ли, я рассчитывал на то, что ты будешь рядом и сможешь повсюду сопровождать их.

— Неужели тебе так необходимо уезжать? Какая тайная любовница ждет тебя на этот раз?

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Джулиан с непроницаемым лицом. — Нет ничего особенного в том, что я еду по делам. Меня не будет недели две. Что Эмма может натворить за это время?

— Ты даже не представляешь! — сказал Синжун, закатывая глаза. — Будь осторожен, Джулиан. Я не знаю, чем ты занимаешься, но, что бы это ни было, помни: ты не бессмертен.

Джулиан саркастически улыбнулся.

— Постараюсь не забывать об этом. До встречи, Синжун.

Несколько часов спустя Синжун был в своем собственном лондонском доме, когда к нему явился нежданный посетитель. Это была Эмма, намеревавшаяся поговорить с братом. Когда девушка без стука влетела в его комнату, он сразу понял, что она злится.

— Я пытался остановить ее, милорд, — сказал его бессменный дворецкий, следующий за ней по пятам.

— Все в порядке, Пермбартон, я сам разберусь с сестрой.

— Хорошо, милорд, — ответил Пермбартон и, держась неестественно прямо, закрыл за собой дверь.

— Ну, сорвиголова, что стряслось? Я надеюсь, ты пришла не одна? Ты ведь знаешь, что в противном случае Джулиан рассердится.

— Я пришла одна, Синжун. А раз Джулиан не знает этого, то он и не расстроится. Он держал бы меня под замком, если бы мог. Я женщина, Синжун, а не ребенок.

Синжун удивленно поднял брови. Он не обращал особого внимания на Эмму. Джулиан, понимая, что брата ему уже не изменить, строго воспитывал Эмму, у которой от природы была потребность во всевозможных шалостях.

— Садись, Эмма, — предложил Синжун. — И расскажи мне, что тебя беспокоит. Почему ты злишься на Джулиана?

— Я, черт побери, злюсь на вас обоих! — выпалила Эмма.

— Выбирай выражения, — предупредил ее Синжун.

— Не могу. Ты не знаешь, что я чувствую, постоянно оставаясь в неведении. Я ведь тоже член семьи.

— Объясни мне ради Бога, о чем ты говоришь? У тебя неприятности?

— Со мной не должны случаться неприятности, — резко ответила Эмма. — То, о чем я хочу поговорить, не касается меня. Во всяком случае, не напрямую.

— Так расскажи мне, что тебя тревожит.

— Почему ты не сказал мне, что леди Флора на самом деле не твоя любовница, а жена?

Синжун удивленно уставился на Эмму.

— Как ты узнала об этом?

— Я услышала ваш с Джулианом разговор.

— Ты подслушивала?

— А как еще я могу узнать, что происходит вокруг?

— Ты выросла, — сказал Синжун, неожиданно увидев ее в ином свете.

Эмма была красивой девятнадцатилетней девушкой с соблазнительной фигурой. Он удивился тому, что не заметил, как она повзрослела. Как и у всех Торнтонов, волосы у нее были густыми и черными, а ресницы — длинными и изогнутыми. Ей была присуща классическая красота. Пожалуй, только ее губы, полные и чувственные, не соответствовали современным стандартам красоты. Глаза девушки, особенно когда она злилась, были очень выразительными. В отличие от братьев, у которых глаза имели цвет полуночного неба, ее глаза были ярко-фиолетовыми. Он ненадолго задумался о том, почему с такой внешностью и щедрым приданым она до сих пор не нашла себе хорошего жениха.

— Я удивлена, что ты заметил это, — с сарказмом проговорила Эмма. — В любом случае, я уже достаточно взрослая, чтобы знать о леди Флоре. Или мне называть ее Кристи Макдональд? Она ждет от тебя ребенка, разве не так?

Синжуну ничего не оставалось, как рассказать ей все. Эмма заслуживала того, чтобы сказать ей правду.

— До поездки в Гленмур я понятия не имел, что леди Флора и моя жена Кристи — это один и тот же человек, — начал он и рассказал всю историю его отношений с Кристи.

Эмма внимательно слушала, а когда он закончил, радостно хлопнула в ладоши.

— Ты любишь Кристи, Синжун, признайся!

У Синжуна было такое ощущение, что его привычный мир вдруг перевернулся. Любовь? Что ему было известно о ней?

— Если честно, я не знаю. Я знаю наверняка лишь то, что хочу вернуться в Гленмур. Я написал Кристи письмо и ожидаю получить ответ в ближайшее время. Я сообщил, что планирую вернуться к ней, как только закончу здесь свои дела. Конечно, мне не терпится увидеть нашего малыша.

Эмма внимательно посмотрела на Синжуна.

— Еще будучи маленькой, я слышала сплетни о Грешнике, о его похождениях, о его женщинах. Женщины млели, услышав твое имя, а мужчины завидовали тебе. Все мои друзья навещали меня в надежде хоть мельком увидеть тебя. Кристи, должно быть, удивительная женщина, раз смогла укротить Грешника. Я знаю твой характер. Я была поражена, услышав, что ты простил ей ложь. Со стороны Кристи было нехорошо обманывать, чтобы забеременеть от тебя.

Синжун с удивлением понял, что покраснел. Молодые леди не должны так хорошо разбираться в вопросах, касающихся интимных отношений.

— Откуда ты узнала о таких вещах?

— Ради всего святого, Синжун! Я ведь не глупа. Джулиан никогда не запрещал мне брать книги из своей библиотеки. Я знаю больше, чем ты думаешь.

— Хватит! — воскликнул Синжун. — Я не хочу слышать из уст моей невинной сестры о таких вещах. Это неприлично.

— Скажи мне только одно, Синжун, — заговорила Эмма, вставая и расправляя юбки. — Ты хочешь постоянно жить в Шотландии с Кристи и ребенком?

— Боже упаси! — выпалил Синжун. — Я надеюсь, что смогу убедить Кристи проводить хотя бы часть года в Лондоне. Правда, я удивился тому, что мне очень понравилось в Шотландии, но я не могу представить, что проведу там всю жизнь. Я не хочу, чтобы мой наследник рос среди горцев, которые презирают англичан. И я не собираюсь лишать своего сына всего того, что имел я, будучи ребенком.

— Спасибо, что поговорил со мной начистоту, — сказала Эмма, направляясь к двери. — И на будущее. Постарайся не забывать о том, что я тоже твоя семья.

— Лорд Дерби, кучер Джон вернулся из Шотландии! — крикнул из-за двери Пермбартон за секунду до того, как Эмма повернула ручку.

Синжун отстранил ее и распахнул дверь.

— Он еще внизу?

— Да, мой лорд, он в кухне. Он буквально падает от усталости. Джон просил меня передать вам это.

Пермбартон протянул Синжуну несколько сложенных листов бумаги.

— Спасибо тебе, Пермбартон. Попроси Джона, чтобы он подождал меня в кухне. Я хочу лично переговорить с ним после того, как прочту письмо от своей жены.

— Как скажете, милорд, — ответил слуга, учтиво поклонившись.

— Ох, поскорее читай, Синжун! — торопила его Эмма.

Она, казалось, была взволнована не менее его самого. У Синжуна тряслись руки. Один лист бумаги упал на пол, но он не поднял его, а с жадностью начал читать письмо от Кристи. Любопытная от природы Эмма подняла упавший лист и побледнела, сообразив, что у нее в руке.

— Синжун, это же договор о расторжении брака. На нем подпись Кристи. Что это значит?

Лицо Синжуна стало белым как мел, а руки начали трястись еще больше, когда он перечитывал письмо Кристи.

— Ребенок не выжил, — в ужасе прошептал он.

Слезинка скатилась по его щеке, и он смахнул ее.

— О, Синжун, мне так жаль!

— Кристи не хочет, чтобы я возвращался в Гленмур, — продолжил он печально. — Она подписала договор о разводе и попросила меня оформить это в суде. Она собирается выйти замуж за Калума Камерона.

— Я не понимаю, — прошептала Эмма.

— И я тоже. Но это уже не имеет значения. Кристи хочет, чтобы наши отношения закончились, и я не собираюсь препятствовать этому. Ну что ж, это еще не конец света.

— Но ты владелец Гленмура. Он навсегда останется твоим вне зависимости от того, кто станет мужем Кристи.

— Да, это правда, — согласился Синжун. — Я могу выселить ее из Гленмура на вполне законных основаниях.

— Ты сделаешь это?

— Не знаю. Мне нужно время, чтобы все обдумать, а потом уже что-то предпринимать. Джулиан скоро уедет, возможно, я подожду его возвращения и тогда уже буду что-то делать.

— А что, если Кристи выйдет за этого Камерона до того, как договор о расторжении брака будет рассмотрен в суде?

Синжун улыбнулся ей, но его глаза по-прежнему оставались пустыми.

— Ну, тогда Кристи можно будет смело обвинить в двоемужии. Оставь меня, Эмма, мне сейчас надо побыть одному.

В глазах Эммы вспыхнула ярость.

— Кристи просто сумасшедшая! Как она может думать о другом мужчине, если у нее есть ты?

Несмотря на потрясшее его горе, Синжун чуть заметно улыбнулся.

— Я ведь англичанин, Эмма. Шотландцы ненавидят англичан. — Он поцеловал ее в кончик носа. — До встречи, малышка, постарайся избегать неприятностей.

Синжун сидел в кабинете без света, беззвучно оплакивая своего ребенка, сидел до тех пор, пока вечер не перешел в ночь. Он даже не знал, какого пола был малыш, и гадал, почему Кристи не написала ему об этом. Когда часы пробили полночь, Синжун отбросил пелену горя, а с ней — и образ того мужчины, которым пытался стать ради своей жены. Он швырнул письмо Кристи на пол, положил договор в ящик стола и вышел из дома. Ему еще столько предстояло наверстать за те месяцы, которые он потратил на Кристи!

Грешник вернулся, чтобы отомстить.

Глава 11

Замок Гленмур

Когда маленькому Ниеллу исполнилось три месяца, Калум Камерон принялся убеждать Кристи, что они должны назначить день свадьбы. Пока ей удавалось откладывать это событие, что было непросто. Она настояла на том, что они должны дождаться уведомления Синжуна об официальном расторжении их брака. Пока Кристи не получила весточки от Синжуна, хотя прошло уже много времени с тех пор, как она отослала с Джоном Коучменом письмо для него.

Гадая, оплакивает ли Синжун их ребенка, она испытывала чувство вины и сожалела о содеянном. Он простил ее один раз, но она понимала, что на этот раз на его прощение она рассчитывать не могла. После того как Кристи отправила Джона в обратный путь с письмом для Синжуна, она каждую минуту корила себя за жестокий поступок, на который решилась, чтобы спасти ему жизнь.

Ходя взад-вперед по комнате, она пыталась представить себе его реакцию, когда он получил письмо, но понимала: воображение не сравнится с действительностью. Он не пытался связаться с ней, и Кристи пришла к выводу, что он все же поверил в то, что она хочет выйти замуж за Калума. Эта мысль доставляла ей такую боль, какой она еще никогда не испытывала.

Когда Марго вошла в комнату, неся стопку белья, Кристи остановилась. Марго положила свою ношу на кровать и покачала головой, увидев мрачное лицо Кристи.

— А ты все грустишь, да? Неправильно это, Кристи. Напиши Синжуну. Расскажи ему о своих чувствах, о том, как ты по нему скучаешь. Он должен знать правду.

— Уже слишком поздно, Марго.

Марго неодобрительно посмотрела на нее:

— Что ты затеяла на сей раз, Кристи Макдональд? Мы с Рори видим, что с тобой творится в последнее время. Мы надеялись, ты признаешься нам во всем, но я уже потеряла терпение и требую объяснить, что происходит. Ты сама не своя с тех пор, как получила письмо от Синжуна. Отчего он до сих пор не здесь, рядом с тобой? И почему Калум Камерон постоянно крутится возле тебя?

Кристи горестно вздохнула. Марго была для нее не просто родственницей, она была другом и поэтому могла рассчитывать на откровенность.

— Присядь, Марго, ты выглядишь уставшей.

Марго была беременна от Рори и не очень хорошо себя чувствовала. Кристи это состояние было знакомо.

— Со мной все в порядке, — откликнулась Марго.

Она присела на край кровати и взяла Кристи за руку.

— Я не уйду, пока ты мне все не объяснишь.

Кристи снова вздохнула.

— Хорошо, но предупреждаю: тебе это не понравится. Ты ведь помнишь, что в тот день, когда я получила письмо от Синжуна, Калум был здесь?

Марго кивнула.

— Калум вырвал письмо у меня из рук и прочитал его. Узнав о том, что Синжун собирается вернуться в Гленмур, он стал кричать, что расправится с ним, и поклялся, что Синжун не доедет сюда живым. Он уже один раз пытался убить его, но я боялась, что в следующий раз Синжуну так не повезет.

Марго испуганно уставилась на нее.

— Почему он хочет убить Синжуна?

— Тогда он сможет жениться на мне. Он жаждет власти. Он мечтает прогнать англичан из Шотландии, и для этого он должен иметь большее влияние, чем имеет сейчас. И еще одно: он хочет, чтобы Ниелла усыновил кто-либо из его родни, как только мы с ним поженимся.

— Ублюдок! — прошипела Марго. — Подожди, пусть только Рори узнает об этом! Люди нашего клана не допустят этого.

— Ничего не говори Рори, Марго! — взмолилась Кристи. — Я сама позаботилась обо всем. Я нашла способ спасти Синжуну жизнь.

— И что же ты надумала? — подозрительно спросила Марго. — Я уже не сомневаюсь, что мне это не понравится.

Кристи нахмурилась.

— Когда Синжун приехал в Гленмур, он поначалу хотел развестись со мной. Он привез с собой договор о расторжении брака, требовалась лишь моя подпись. Но когда он узнал, что Флора и Кристи — одно и то же лицо, а ребенок, которого я вынашиваю, от него, он передумал. Я запомнила, что Синжун оставил документ в своем сундуке, и пообещала Калуму подписать его и отправить вместе с письмом, в котором я сообщала о своем намерении положить конец нашим отношениям. Я решила, что Синжун согласится. Я была готова на все, лишь бы спасти Синжуну жизнь, даже если ради этого мне придется расстаться с ним навсегда.

— Не понимаю, почему Калум согласился? — задумчиво произнесла Марго. — Синжун все равно приехал бы, чтобы увидеть сына.

— Не смотри на меня так, Марго! — воскликнула Кристи. — Я сделала все возможное для спасения Синжуна.

— Продолжай, Кристи. Ты что-то недоговариваешь, так?

— Я написала Синжуну, что наш ребенок умер при родах и что я больше не хочу быть его женой. Я…

Она опустила взгляд, не в силах смотреть Марго в глаза.

— Я написала, что хочу выйти замуж за Калума.

Марго уставилась на Кристи так, словно та сошла с ума.

— Кристи, да как ты могла?! Ты совершила ужасный поступок. Это же смертный грех! Если Синжун узнает об этом, он никогда не простит тебя.

По щеке Кристи покатилась слеза.

— Знаю. Но это единственное, что мне пришло в голову. Я должна была удержать Синжуна в Лондоне! Калум опасный человек. Он не успокоится, пока не убьет Синжуна.

— И когда же состоится свадьба? — язвительно спросила Марго.

— Пока что мне удавалось тянуть время, но я не знаю, как долго еще смогу отказывать Калуму. Я сказала ему, что не могу выйти за него замуж, пока Синжун не сообщит, что получено судебное решение о разводе. Но у Калума кончается терпение. Он настаивает на том, что необходимо поскорее объявить о помолвке. О, Марго, я не знаю, как мне быть! Я не могу даже представить, что Калум будет касаться меня после Синжуна.

— Тебе нужно сообщить обо всем Синжуну и позволить ему самому разобраться с Калумом. Твой муж не слабак. И ему не понравится, что ты пошла на такие жертвы.

— Но ведь я как раз на то и надеюсь, что он никогда не узнает правду. О, Марго, я не хочу быть женой Калума! — со стоном произнесла Кристи.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказала Марго. — Запомни, я не одобряю твоего поступка, однако понимаю, что тебя на это толкнуло. Возможно, вместе мы сможем придумать способ не пустить Калума в твою постель.

— Не говори Рори, Марго, — повторила свою просьбу Кристи. — Он сам скоро станет отцом, и я знаю, как он отреагирует на это.

— Ты вправе попросить меня об этом, девочка. Мы будем держать это при себе какое-то время.

Терпение Калума лопнуло. На следующий день после разговора Кристи с Марго он прибыл со своей родней в ее замок, чтобы немедленно обвенчаться. Заявление Калума бурно поддержали его люди.

— Я хочу, чтобы ты забеременела от меня как можно скорее, — сказал Калум, когда Кристи начала протестовать. — Ты ведь знала, что тебе этого не избежать.

— Мы не можем венчаться сегодня, — возразила Кристи.

Она лихорадочно пыталась придумать подходящий повод для отказа. Он схватил ее за руку, впиваясь пальцами в нежную кожу.

— Можем, и мы таки поженимся сегодня.

Кристи с отчаянием посмотрела на Марго. Рори, вошедший следом за Калумом в сопровождении нескольких мужчин из клана Макдональдов, услышав последние слова, тут же стал возле Кристи. Она успокоилась, ощутив поддержку своего клана.

— Что происходит, Кристи? — спросил Рори. — Ты не можешь выйти замуж за Калума. Ты ведь жена Синжуна.

— Расскажи им, Кристи, — потребовал Калум. — Расскажи им правду о своем браке.

И хотя Кристи не хотела огорчать Рори и тех, кто пришел поддержать ее, она должна была объяснить своим людям, почему делает это.

— Лорд Дерби не вернется в Шотландию, — сказала она.

Все притихли, ожидая объяснения.

— Наш брак расторгнут.

Рори выглядел так, словно его окатили ледяной водой.

— Что за черт? А как же его ребенок?

Кристи взглянула на Калума, беззвучно умоляя его не выдавать ее.

— Лорд Дерби не захотел видеть своего сына.

Все, находившиеся в зале, охнули, потом начали шептаться друг с другом.

— Да что же это за человек, который отказывается от собственного ребенка? Ничего другого я и не ждал от англичанина! — воскликнул Рори.

Кристи видела, как на его лице недоверие сменяется отвращением, и почувствовала свою вину. Соврав, она настроила людей против Синжуна.

— Ты действительно хочешь выйти замуж за Калума? — спросил Рори.

— Скажи своим людям, что не можешь дождаться, когда наконец станешь моей! — с нажимом сказал Калум.

По его тону она поняла, что он будет держать в секрете ее ложь лишь в том случае, если она согласится.

— Могу я поговорить с тобой наедине, Калум? — произнесла Кристи, отводя его в сторону. — Это важно.

Скривившись, он последовал за ней в дальний конец зала.

— В чем дело? Ты ведь не думаешь, что можешь отговорить меня от этой затеи? Тогда я добьюсь тебя силой, ты это знаешь. Ты будешь далеко не первой шотландской девушкой, которую выдадут замуж против ее воли, и, уж конечно, не последней.

— Дай мне три дня, Калум. За это время я все подготовлю для свадебного пиршества. И кроме того, — добавила она, опустив голову и заставив себя покраснеть, — из-за месячных сейчас не самое лучшее время для свадьбы.

Калум недоверчиво посмотрел на нее.

— Ты врешь, девочка.

— Пусть одна из женщин твоего клана пойдет со мной и убедится в этом, если ты мне не веришь. Но я надеюсь, что ты не собираешься меня позорить. Мои люди могут воспринять это как неуважение к помещице и отреагируют соответственно. Я думаю, что вражда между кланами тебе теперь ни к чему.

Кристи задержала дыхание, пока Калум обдумывал ее слова. В конце концов он согласился.

— На этот раз ты выиграла, помещица Кристи, — с издевкой сказал он. — Но как только мы поженимся, ты поймешь, что я не собираюсь тебе потакать.

Кристи испытала невероятное облегчение, но попыталась это скрыть от Калума. Три дня! Да за три дня многое может случиться. Этого времени хватит, чтобы собрать вещи и уехать вместе с сыном. Однако она снова опечалилась, когда сообразила, что Калум последует за ней. Но Кристи не собиралась сдаваться. Риск — дело благородное.

Перед уходом Калум объявил, что он в эти три дня будет воровать скот у Кемпбеллов для праздничного пира. Под одобрительные выкрики своих людей Калум направился к выходу.

Как только все Кемпбеллы ушли, Кристи повалилась на ближайший стул и с облегчением вздохнула. Марго подбежала к ней, протягивая кружку с элем.

— Выпей, Кристи, тебе это не повредит.

Кристи сделала большой глоток, испытывая к Марго благодарность за неизменную поддержку.

— Что мне делать?

— Ты знала, что этот день настанет, — ответила Марго.

— Да, но я надеялась, что до этого сумею что-нибудь придумать. — Она вскочил со стула. — Помоги мне собрать вещи. Я не могу больше оставаться здесь. Ниелл и я должны уехать.

— Калум будет преследовать тебя.

— Я сбегу в Лондон, — сказала Кристи, радуясь этой неожиданной идее. — Калум не посмеет явиться в Лондон.

— А как насчет Синжуна?

— Ты ведь помнишь, мы больше не женаты, — с трудом выговорила Кристи.

— А если он узнает, что ты наврала ему о смерти Ниелла? Конечно, если предположить, что ты сможешь улизнуть от Калума.

— Я думаю, что без труда смогу спрятать младенца, и никто не будет знать, где он, — ответила Кристи. — Синжун и я принадлежим к разным слоям общества. Я сомневаюсь, что мы где-либо встретимся.

— Я помогу тебе собраться. Рори будет править лошадьми, а я поеду вместе с тобой.

— Нет, я вам не позволю сделать это. Тебе скоро рожать, и я не хочу, чтобы из-за меня пострадала ты или ребенок.

— Как скажешь, Кристи, хотя мне было бы спокойнее, если бы я поехала с тобой. А раз я не могу поехать, то Эффи Ренальд станет хорошей нянькой для Ниелла, а Гевин, брат Рори, молод и силен и сможет оберегать тебя в Лондоне, если Бог поможет тебе добраться туда благополучно.

— Они оба отлично подойдут, — согласилась Кристи. — Пора рассказать обо всем Рори. Он должен знать, что я сделала и по какой причине. Я поручаю это тебе. Ты сможешь позвать Эффи и Гевина? Мне нужно будет обговорить с ними все заранее.

После того как Марго ушла, Кристи отправилась в комнату сына и взяла его из колыбельки на руки. Она прижала ребенка к груди, тихо напевая, а улыбающееся личико малыша напомнило ей о его отце, и это воспоминание болью отозвалось в сердце. Неожиданно ее охватил ужас. Если бы Синжун узнал о том, что его сын жив, он забрал бы его. Вся эта история становилась все более запутанной.

Она подумала о том, что можно уехать в Эдинбург, но тут же отбросила эту идею. В Шотландии не было такого места, где бы ее не нашел Калум. Уж лучше ощутить ярость Синжуна, чем выйти замуж за Калума.

— Не беспокойся, малыш, — ласково прошептала она. — Я никому не позволю забрать тебя у меня. Я столько перенесла, чтобы зачать тебя, и сделаю все, чтобы ты был со мной.

Вскоре пришли Эффи и Гевин. Кристи ввела их в курс дела и, не оправдываясь за то, что наврала Синжуну, умоляла их никому ничего не говорить. Оба они согласились сопровождать свою помещицу в Лондон, несмотря на то что Кристи описала им все опасности, которые могли их подстерегать в пути, а также на то, что Калум способен догнать их и силой заставить вернуться.

Эффи, миловидную семнадцатилетнюю девушку, невероятно разгневало то, что Калум пообещал убить его светлость, если тот вернется в Шотландию. Гевин, красивый молодой человек с всклокоченной бородой и таким же крепким телосложением, как и у его брата, готов был поднять весь клан против Камеронов, если бы Кристи не запретила ему это делать.

— Вы оба нужны мне в Лондоне, — сказала она. — Распри между нашими людьми не в наших интересах. Я не получила никаких вестей от лорда Дерби. В лучшем случае он потребует от меня немедленно покинуть Гленмур. Я удивлена, что он до сих пор не сделал этого. Если же он все-таки примет такое решение, всем нам придется объединиться, чтобы выжить.

— Ты можешь на меня положиться, Кристи, — откликнулась Эффи. — Я буду рада заботиться о маленьком Ниелле в Лондоне. Я еще нигде не бывала дальше Инвернесса.

— Мне совсем не нравится, что я буду жить среди англичан, — пробормотал Гевин, — но я не позволил бы тебе отправиться туда одной.

Больше обсуждать было нечего. Они решили выехать на рассвете. Кристи провела остаток дня, укладывая вещи. В деньгах она не испытывала недостатка, так как Синжун оставил ей приличную сумму на то время, пока он не вернется из Лондона. В случае необходимости она сможет найти себе работу — ведь она отличная швея.

Завершив сборы, Кристи стала готовиться ко сну в полной уверенности, что ни на секунду не сомкнет глаз. Много чего могло пойти не так, возможно, не одно препятствие возникнет у них на пути. Калум мог найти их до того, как они окажутся в Лондоне, и привезти обратно. Разбойники могли напасть на них, отнять деньги и все добро. Карета могла сломаться в дороге.

Эти тревожные мысли были прерваны шумом, доносившимся снизу. Когда она услышала звук шагов, приближающихся к ее комнате, ее охватил страх. «Что на этот раз?» — подумала она. Кристи накинула халат и распахнула дверь после первого же стука.

— Рори, что стряслось?

— Тебя ждут внизу. Калум прислал своего брата Дональда за тобой.

Кристи замерла. Что Калум мог хотеть от нее в такое время? Завязывая пояс халата, она поспешила вниз по лестнице и остановилась как вкопанная при виде Дональда Камерона. Кровь проступала сквозь грязную повязку на его голове, а рука висела на перевязи.

— Что произошло?

— Это всё Кемпбеллы, — сказал Дональд, взяв протянутую ему Рори кружку с элем. — Впервые они решили отомстить нам за кражу скота. Калум ранен. Стрела попала ему в бедро. Я должен привезти тебя к нему, чтобы ты была рядом, пока он не поправится. Он тебе не доверяет.

— Посмотри на себя, парень! — стал бранить его Рори. — Ты же еле держишься на ногах. Иди домой, и пусть кто-нибудь осмотрит твою рану.

Дональд, пошатывающийся из-за потери крови, явно с удовольствием бы послушался совета Рори, но не осмеливался сделать это.

— Я обещал Калуму, что приведу его невесту.

— Я никуда не пойду без сына, — заявила Кристи, скрестив руки на груди. — Кто будет кормить его?

— Поезжай домой, Дональд, пока еще можешь держаться на лошади, — поторопил его Рори. — Я сам привезу Кристи к Калуму.

Дональд не мог решить, что ему делать. Но сильная боль помогла ему сделать выбор.

— Возможно, ты прав, Рори Макдональд, — пробормотал он. — Я скажу Калуму, что Кристи уже в пути.

Он развернулся и поковылял к двери.

— Поспеши! — сказал Рори Кристи. — Я разбужу Марго, а ты готовь малыша в дорогу. Вам придется отправляться немедленно. Вещи собраны?

— Все готово, Рори. Я хотела отправиться завтра рано утром, поэтому попросила Эффи и Гевина провести эту ночь в Гленмуре. Видно, Господь помогает мне.

Радуясь удачному стечению обстоятельств, она поспешила в комнату Ниелла, чтобы подготовить его к поездке.

Лондон. Четыре недели спустя

Синжун вошел в танцевальный зал «Холлингворс» со скучающим выражением лица, под руку его держала очень красивая дама. Это была не леди Вайолет — та уже давно покинула его, — а леди Элис Додд, молодая красивая вдова. Ее Синжун выбрал на эту неделю. На следующей неделе ее место, скорее всего, займет другая, не менее красивая женщина.

Высший свет так и не смог понять причину долгого отсутствия Синжуна, но слухов ходило много. По одной из версий брат Синжуна отослал его из города за скверное поведение. Говорили также, что какая-то женщина вскружила ему голову, и он последовал за ней, но, конечно, доказать это было невозможно. Уже одно то, что внешне Синжун сильно изменился, заставило все языки работать без умолку. Его тело стало крепким, мышцы под одеждой играли, и это привело к тому, что количество его воздыхательниц увеличилось. Он превзошел самого себя.

Синжун был уже изрядно навеселе, когда Руди встретил его на пути в игральный зал.

— И где же твоя новая пассия, Синжун?

Синжун подавил зевок.

— Танцует с лордом Велби. Сегодня мне сложно выплясывать.

Он вяло взмахнул рукой.

— Вот это да, дружище, тебя опять оставили в дураках! В чем дело? Я никогда не видел, чтобы ты так пил, даже в самые мрачные времена. Ты плохо кончишь. Ты отправляешься бог знает куда и возвращаешься совершенно разбитым. Все говорят только о тебе: Грешник вернулся, но он стал другим. В тебе кипит ярость, она сжигает тебя изнутри. Ты стал обозленным, циничным и потерял чувство юмора. Что с тобой происходит?

— Ничего, — буркнул Синжун.

— А я думаю, что это не так. Я твой друг, Синжун, и мне не все равно, что с тобой творится.

Синжун посмотрел на него помутневшими глазами.

— Ты выдумываешь всякую ерунду, Руди. На самом деле моя жизнь еще никогда не была такой замечательной. Я подумываю о том, чтобы сделать Элис предложение.

— Элис Додд?! Боже правый! Да она заведет себе любовника раньше, чем успеют высохнуть чернила на брачном договоре. Ее муж был убит на дуэли, защищая ее честь. И кроме того, ты, насколько я знаю, уже женат.

— Мой брак с Кристи Макдональд может быть аннулирован так быстро, как я того пожелаю. А что до Элис, то пусть она заводит хоть тысячу любовников, но после того, как родит мне наследника. Если понадобится, я буду держать ее прикованной к кровати до тех пор, пока она не забеременеет.

— Почему тебе вдруг так захотелось иметь ребенка? — с любопытством спросил Руди. — До этого ты не подумывал об отцовстве.

Невинный вопрос Руди стал для Синжуна ударом ниже пояса. Ему вдруг показалось, что жизнь покинула его тело. Он никогда не задумывался о ребенке до того, как увидел Кристи, беременную от него. Он ощутил тогда такую гордость, какой никогда не испытывал. Он любил своего народившегося малыша и до сих пор оплакивал его смерть.

Никто, за исключением разве что Эммы, не знал, каким ударом стала для него смерть ребенка. Это нежданное известие вместе с требованием Кристи, желавшей выйти замуж за Калума, дать ей развод, стали для него сокрушительным ударом. Когда Кристи, еще скрывавшаяся под именем леди Флоры, покинула его, он стал бессмысленно прожигать свою жизнь. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он делал сейчас.

— Каждый мужчина хочет иметь наследника, — неуверенно произнес Синжун.

— Ты ведь не старик. Подожди, ты еще встретишь достойную женщину. Но поверь мне, Элис Додд для этого не годится.

— Кто-то упомянул мое имя?

За благородной внешностью леди Элис Додд, блондинки с голубыми глазами, скрывалась страстная натура, что привлекало к ней толпы поклонников. Эта француженка познакомилась со своим будущим мужем, когда гостила у родственников, живших в Дувре, и вскоре они поженились. Бедный виконт Додд был убит на дуэли через шесть месяцев после их свадьбы. Увидев Синжуна впервые, она решила: он станет ее следующим мужем. И хотя друзья твердили ей, что у нее ничего не выйдет, Элис не сдавалась.

— Элис, ты знакома с лордом Блейкли?

— О да! — жеманно произнесла Элис. — Как приятно снова видеть вас, мой лорд.

Руди поцеловал протянутую дамой руку, но отпустил ее чересчур поспешно.

— Мне тоже, леди.

Элис подарила ему фальшивую улыбку, после чего стала подчеркнуто игнорировать его, направив все свои чары на Синжуна.

— Мне скучно, может, уйдем отсюда? — Её мурлыкающий голосок намекал на то, чем они могли бы заняться. — Ты, кажется, собирался показать мне свой дом. Одну комнату я бы особенно хотела осмотреть.

Синжун нахмурился, глядя на нее, — он был не настолько пьян, чтобы не понимать, что он хочет совсем другую женщину. Она была лишь одной из многих, в чьих объятиях он пытался найти успокоение.

— Если ты этого так хочешь, — сказал он безразличным тоном.

Он споткнулся, и Руди поддержал его.

— Ты сегодня не в состоянии показать леди Элис ничего, кроме входной двери ее дома, — уговаривал он Синжуна. — Отправляйся домой, а я провожу леди Элис.

Элис взглянула на Руди так, словно хотела, чтобы он провалился на месте.

— С Синжуном все в порядке, мой лорд. Я позабочусь о нем.

— Я в этом более чем уверен, — усмехнулся Руди, — но боюсь, что в этом состоянии он не сможет оценить ваши усилия должным образом.

— Черт, Руди! — с трудом выговорил Синжун. — Кто назначил тебя моим опекуном?

— Я свой долг выполнил. — Руди мученически вздохнул. — Желаю вам обоим доброй ночи.

— Спокойной ночи, Руди, — откликнулся Синжун, ведя Элис через полный зал.

— Да, вот еще что! Синжун, я забыл тебе кое-что рассказать, — сказал Руди, нагоняя его. — Ты знаешь, что леди Флора снова в городе? Я видел, как она заходила в магазин на Бонд-стрит.

Синжун, хоть и с трудом держался на ногах, развернулся так резко, что Элис потеряла равновесие. Она бы непременно упала, если бы Руди не подхватил ее.

— Какого черта! Что она забыла в Англии?

— Я не остановился, чтобы поговорить с ней. Просто ты был без ума от нее одно время, вот я и подумал, что тебе будет интересно узнать…

— Ты знаешь, где она живет?

— Понятия не имею. Возможно, ты сам с ней столкнешься.

Взгляд Синжуна стал жестким. В нем ощущалась боль от пережитого предательства, о ней говорили и его подрагивающий подбородок, и плотно сжатые губы. Он источал такую злобу, что Элис охнула и попятилась.

С его губ слетели горькие слова, а голос дрожал от сдерживаемого гнева.

— Тварь! Ее счастье, если мы не встретимся.

Глава 12

Кристи склонилась над работой, давая глазам привыкнуть к темному бархату, из которого она шила платье. После того как она заплатила за аренду маленького домика, расположенного в непрестижном районе к югу от Бонд-стрит, и наняла прислугу, которая должна была делать основную работу по дому и готовить еду, то поняла, что ее скромных сбережений надолго не хватит.

Эффи намеревалась устроиться на работу, но Кристи решила, что раз уж она привезла Эффи и Гевина в Лондон, то должна обеспечивать их всем необходимым. Вскоре после прибытия в Лондон она устроилась в магазин мадам Софии, одной из лучших модисток на Бонд-стрит. Работа оказалась несложной, но рабочий день был длинным. Единственное, что Кристи нравилось в ее работе, — это то, что она выполняла ее в одиночестве, и богатые клиенты, которые часто заглядывали к мадам Софии, не видели ее.

Как-то раз, когда Кристи сидела, полностью отдавшись работе, мадам София заглянула за занавеску, отделявшую переднюю часть магазина от задней, и попросила Кристи принести рулон золотистой ткани, которая, как она считала, должна была понравиться одной из клиенток. Кристи нашла ткань, о которой говорила мадам София, прошла в магазин и положила тяжелый рулон на прилавок.

— Разверни ткань, Кристи, пока я найду модель, которую хотела показать леди Торнтон, — распорядилась София. — Я скоро вернусь.

Кристи подняла глаза и увидела сестру Синжуна, глядящую на нее чуть ли не с ужасом.

— Ты! — выдохнула Эмма. — Как ты оказалась в Лондоне? Разве тебе мало того, что ты сделала с Синжуном? Почему ты не осталась там, где жила? Подожди-ка! Я знаю. Синжун приказал тебе убираться из Гленмура, да? — самодовольно спросила она.

— Я никогда не хотела причинить Синжуну боль, — прошептала Кристи, пораженная враждебностью Эммы.

Это была как раз та ситуация, которой она надеялась избежать.

— Ты причинила моему брату столько горя! — вспыхнула Эмма. — Синжун уже не тот человек, каким был когда-то, и в этом только твоя вина. Раньше он был веселым, жизнерадостным, но теперь в его душе лишь пустота и мрак. Когда я заглядываю в его глаза, я вижу там отчаяние. Это глаза человека, который не знает, куду деваться от своей боли.

— Я сожалею, — сказала Кристи, не зная, что еще добавить.

Бессчетное количество раз она думала о том, как Синжун отреагировал на ее письмо, но услышанное от Эммы поразило ее.

— Надеюсь, — злобно прошипела Эмма. — Мне жаль, что твой ребенок умер, но то, как ты поступила с моим братом, просто ужасно. Ты ведь действительно была ему небезразлична.

— Он рассказал тебе… обо всем? — спросила Кристи, широко распахнув от удивления глаза. — Что он сказал?

— Я слышала, как Синжун рассказывал Джулиану о тебе, после того как приехал из Гленмура. Он так радовался, что у него будет ребенок! Ты знаешь, он ведь намеревался вернуться в Шотландию. Я была у него в тот день, когда он получил твое письмо. Он был уничтожен. Ты ужасный человек, Кристи Макдональд.

Обвинения Эммы жгли сердце Кристи. Она хотела рассказать ей правду, но не решалась. Она никогда не думала, что Синжун испытывает к ней такие сильные чувства.

— Оставь Синжуна в покое! — потребовала Эмма. — Ему лучше без тебя. Не понимаю, как ты могла предпочесть ему другого мужчину!

— С лордом Дерби все в порядке? — спросила Кристи, безуспешно пытаясь скрыть волнение.

— Да, если только у человека, разрушающего свою жизнь, может быть все в порядке. Я слышала, что Синжун собирается жениться на леди Элис Додд. Лично я не одобряю его выбор, а Джулиана нет рядом, чтобы остановить его, но если он любит Элис Додд, то я думаю, что смогу привыкнуть к ней.

Кристи задрожала и опустила глаза.

— Я желаю ему всего хорошего.

Ей хотелось убежать домой, прижать к себе сына и рассказать ему об отце, которого он так никогда и не увидит. Вместо этого она сказала Эмме:

— Будет лучше, если он не узнает о том, что я в Лондоне.

— Не волнуйся, — бросила Эмма. — Я ни слова не скажу. Он ненавидит тебя так же сильно, как и я. Я никогда не прощу тебя за то, что ты врала ему, леди Флора. Ты сломала ему жизнь.

В этот момент вернулась мадам София. Заметив состояние Эммы, она сердито посмотрела на Кристи и решила сделать все возможное, чтобы успокоить одну из своих лучших клиенток.

— Что-нибудь не так, леди Торнтон? Моя работница чем-то оскорбила вас?

— Уже один вид Кристи Макдональд вызывает у меня отвращение, — резко ответила Эмма. — Не могу поверить, что вы нанимаете таких женщин, как она. Я всегда думала, что это приличный магазин. Возможно, мне стоит поискать другое место.

— Прошу вас не торопиться с выводами, моя леди, — взмолилась София. — Я бы никогда не наняла человека с плохой репутацией, а тем более не позволила бы себе обидеть одну из моих клиенток. Она будет уволена немедленно.

У Кристи сжалось сердце. Эта работа так была нужна ей! Но она также не хотела обидеть Эмму Торнтон. Она уважала эту девушку за верность своему брату. Сложись обстоятельства по-другому, они могли бы стать подругами.

— Уходи немедленно! — заявила мадам София, со злостью глядя на Кристи. — Придешь завтра за расчетом.

Кристи так страдальчески посмотрела на Эмму, что та отвернулась. Хоть Эмма и знала, что Кристи не заслуживает ее жалости, она не желала ей смерти от голода из-за того, что здесь произошло. Вероятно, Кристи переехала в Лондон, потому что Синжун выгнал ее из Гленмура. Ей не хотелось думать о том, что теперь у Кристи нет ни дома, ни денег. Следовало собрать всю волю в кулак, чтобы остаться преданной брату.

Но тем не менее, когда Кристи прошла мимо нее, Эмма почувствовала себя виноватой. В глазах Кристи была боль, что не вязалось с образом бессердечной женщины. Что-то было не так, но Эмма не могла понять, что именно. Она знала содержание письма Кристи, потому что, после того как Синжун бросил его на пол, она подняла письмо. Неужели ей не все известно?

Кристи душили слезы. Если слова Эммы были правдой, а скорее всего так и было, то Синжун ужасно переживал из-за того, что произошло. Она знала, что он будет оплакивать их ребенка, но не думала, что это его настолько потрясет. Но Грешник никогда не стал бы разрушать себя и свою жизнь…

Гордо вскинув подбородок и вытерев глаза, Кристи приняла решение. Ей необходимо было увидеть Синжуна, чтобы самой понять, верно ли Эмма описала его состояние. И она сделает это так, что он ничего не узнает.

На следующее утро Кристи попросила Гевина повезти ее на прогулку в Гайд-парк. Когда она жила в Лондоне, ей стало известно, что мужчины и женщины, принадлежащие к высшему обществу, любили ездить верхом в этом парке по утрам, и она надеялась, что сможет отыскать Синжуна среди других всадников на аллее для верховой езды Роттенроу. Она была одета как вдова и старалась не обращать внимания на любопытные взгляды, бросаемые на нее. Не видя причины отказывать Ниеллу в прогулке на свежем воздухе, она взяла с собой сына, а также Эффи, чтобы та присматривала за ним.

Кристи не встретила Синжуна ни в это утро, ни в три последующих. На четвертый день она увидела его — он скакал верхом на прекрасном черном жеребце. Синжун не выглядел несчастным… скорее, скучающим.

Кристи с жадностью смотрела на Синжуна, когда ее упряжка проезжала мимо него. Но ей было мало этого! Она повернула голову и смотрела на него до тех пор, пока он не скрылся из виду. И, словно этой муки было для нее недостаточно, Кристи вернулась в Гайд-парк в тот же день, в полдень, когда мужчины часто катали своих женщин в экипажах.

Конечно же, Синжун был там, он сам правил двумя серыми лошадьми. Возле него сидела миловидная блондинка, и это просто взбесило Кристи. Леди Элис? Ревность душила Кристи, она с трудом могла дышать. Она побелела как полотно, когда эта женщина близко наклонилась к Синжуну и стала что-то шептать ему на ухо. Он кивнул и улыбнулся, но Кристи показалось, что он совсем не проявляет интереса к тому, что та говорит. У Кристи возникло ощущение, что солнце внезапно померкло, и она попросила Гевина отвезти ее домой. Мысль о том, что у Синжуна есть другая женщина, была невыносима.

С тех пор ежедневные поездки в парк стали для Кристи наказанием за ту ужасную ложь, которую ей пришлось сочинить для Синжуна. Видеть его с другой было хуже, чем ощущать физическую боль. Но для нее лучше было терпеть эти муки, чем не видеть Синжуна вообще.

Синжун, как обычно, почти не прислушивался к болтовне Элис. Он улыбался в нужный момент и говорил какие-то слова, которые казались ему уместными. Для него эти прогулки в парке с Элис были сущим мучением. Он не знал, зачем это делает. Наверно, чтобы пригасить ненависть к той маленькой шотландской дряни, которая так страстно и нежно занималась с ним любовью, а потом нанесла удар в спину.

Мысли о Кристи еще больше разъярили Синжуна, и его лицо исказилось от злости. Если бы он добрался до нее…

— Синжун, чего ты так скривился? — спросила Элис. Она сжала его руку. — Можно подумать, что тебе неприятна моя компания.

— Как мне может быть неприятна компания такой очаровательной леди? — ответил он без энтузиазма. — Может, пора возвращаться? Я собирался встретиться с Руди в «Уайтсе».

Элис недовольно надула губки.

— Я полагаю, к вечеру ты будешь слишком пьян, чтобы сопровождать меня в оперу. Синжун, я понятия не имею, почему до сих пор терплю тебя.

Она положила руку на его бедро. Когда он не отреагировал так, как она хотела, ее рука скользнула вверх, остановившись возле паха. Синжун, казалось, ничего не замечал, пока ее ладонь не легла на его член и слегка сжала его.

— Ради всего святого, Элис! — вскричал он, отбросив ее руку. — Ты что, не можешь подождать, пока мы останемся одни? Любой, кто будет проходить мимо, может увидеть нас.

— С каких это пор Грешника беспокоит мнение других? Я хочу тебя прямо сейчас, пока ты еще не напился настолько, что ничего не сможешь сделать со мной. Почему нам постоянно что-то мешает заняться любовью? Я хочу переспать с тобой, Синжун, и хочу вспоминать об этом весь следующий день.

Ее рука снова легла на его бедро. Синжун застонал, начиная чувствовать возбуждение. Он решил уступить ей, взял вожжи в одну руку, а другой стал ласкать маленькую грудь Элис. Он уже был готов свернуть в сторону выхода из парка в поисках ближайшей кровати, как вдруг увидел проезжающую мимо него карету. Он не знал, что заставило его отвернуться от Элис и посмотреть в ту сторону и чем женщина во вдовьем наряде привлекла его внимание. Возможно, дело было в маленьком ребенке, которого она держала на руках. Но он должен был признать: причиной было то, что буквально секунду он видел блестящий медный локон, вырвавшийся из-под траурной вуали женщины.

Он не осознавал, почему, но этот локон пробудил в нем невероятную тоску, которую он безрезультатно пытался прогнать. Он лишь мельком увидел в карете ребенка, но ему показалось, что он примерно того же возраста, что и его малыш, если бы тот был жив.

С тех пор как Руди сказал ему, что видел в Лондоне Кристи, Синжун думал над тем, как он должен себя повести при встрече с ней. А теперь он знал, что один только мимолетный взгляд на женщину, похожую на нее, способен вызвать в нем бурю чувств.

— Синжун, ты меня совсем не слушаешь, — капризным тоном произнесла Элис. — Я надеюсь, когда мы поженимся, ты будешь более внимательным.

Синжун повернулся к Элис, внезапно осознавая, что она для него ничего не значит. И он не имеет никакого желания жениться на ней. Чем скорее она узнает об этом, тем будет лучше для обоих.

— Свадьбы не будет, Элис, — спокойно сказал он. — Боюсь, мы совсем не подходим друг другу.

Ее лицо изменилось, став почти некрасивым, и она с негодованием выпалила:

— Что значит — мы не подходим друг другу? Я уже готова стать маркизой.

Синжун повернулся, чтобы еще раз взглянуть на карету с вдовой, и молча выругал себя за то, что дает волю мечтам. Проклиная себя за такую глупость, он постарался сконцентрировать свое внимание на Элис. Она надеялась стать его женой, и он позволил ей поверить, что это возможно. Раньше он не был жестоким человеком, но после Кристи… Пожалуй, его развлекала мысль, что Элис рассчитывает выйти за него замуж. Боже правый, ведь он и сам почти поверил в то, что хочет жениться на ней. До тех пор, пока он не заметил этот сверкнувший локон медного цвета.

— Свадьбы не будет, Элис, — повторил Синжун.

Ее взгляд стал холодным, а голос — и вовсе ледяным.

— И как это понять?

— Я женатый человек.

Он направил лошадей через ворота на оживленную улицу.

— Вы лжец, мой лорд. Все знают о том, что вы уже не женаты.

— Все ошибаются. Я как-то забыл узаконить документ о разводе, — пробормотал Синжун.

Ему так хотелось выпить, что у него руки тряслись. Она хищно улыбнулась.

— Я могу изменить твое мнение. Позволь мне показать, каким может быть наш брак.

Синжун свернул за угол и остановился перед особняком Элис.

— Может, в другой раз, леди. У меня внезапно появилось непреодолимое желание напиться до чертиков.

Когда Синжун помогал Элис выйти из кареты, она бесстыдно прижималась к нему.

— Мы еще не закончили наш разговор, Грешник, — глухо пробормотала она, приближая свои губы к его губам.

Засмеявшись и тряхнув головой, она вбежала в дом. Синжун забрался в карету, уже забыв об Элис. Он собирался встретиться с Руди и утопить в бутылке свою злость на одну шотландскую помещицу. И если к концу дня он все еще будет способен стоять на ногах, возможно, ему повезет, и он не увидит во сне Кристи в объятиях Калума.

Кристи знала, что Синжун видел ее, но была уверена, что за вуалью он не разглядел лица. И все же она не могла забыть того, как он смотрел на нее. «Он выглядит неважно», — подумала она. Под его глазами залегли тени, Кристи показалось, что он похудел. Она не могла не заметить, где была его рука, когда они проезжали мимо, — на груди той леди. Это было для нее словно нож в сердце. Кристи понимала, что они больше не муж и жена и она не может требовать от Синжуна супружеской верности, но видеть его с другой женщиной было невыносимо.

«Но зато Синжун жив», — подумала она.

На следующий день Кристи занялась поисками работы. Она чувствовала себя несчастной, проводя дни в Гайд-Парк и надеясь хоть краем глаза взглянуть на Синжуна. Гевин отвез ее на Бонд-стрит, где находилось большинство модных магазинов.

— Забери меня через два часа, — сказала ему Кристи, глядя на витрины магазинов, которые только начали открываться.

Ее внимание привлек магазин под названием «Парижская мода», в витрине которого был выставлен манекен в красивой одежде, и она решительно зашагала в ту сторону.

Она думала только о том, как произвести хорошее впечатление, и совсем не обратила внимания на человека, выходившего из магазина мужской одежды.

— Леди Флора! Я так рад снова видеть вас!

Кристи никак не ожидала встретить лорда Блейкли, а тот уже направился к ней. Она почувствовала, как кровь отливает от ее лица. Многое она сейчас отдала бы за возможность скрыться, но было поздно — виконт подошел, искренне и сердечно улыбаясь.

— Я мельком видел вас примерно неделю тому назад, но вы не заметили меня. Когда вы вернулись в Лондон?

— Не… несколько недель тому назад, — проговорила, запинаясь, Кристи.

— На этот раз муж сопровождает вас?

Кристи потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить о престарелом муже, которого сама же и выдумала.

— Он… он умер, — ответила она.

— Мне очень жаль. На вас не траурная одежда, и я подумал…

— Вам не за что извиняться. Перед смертью мой муж заставил меня пообещать, что я не буду скорбеть по нему. Он долго болел и умер вскоре после того, как я вернулась из Лондона. Вот почему мне пришлось уехать так поспешно. Узнав, что ему недолго осталось жить, я отправилась домой, чтобы быть с ним до последней минуты.

— А Синжун знает о том, что вы вернулись?

— Я… нет, не знает. Лучше, чтоб он и не узнал об этом. Наши с Синжуном отношения закончились, когда я вернулась в… Корнуолл.

— Тогда мне повезло! — воскликнул Рори. — Можно будет встретиться с вами? Или после смерти вашего мужа прошло еще слишком мало времени?

— Да, слишком мало, — потупившись, сказала Кристи. — Простите.

На симпатичном лице Рори ясно читалось разочарование.

— А я надеялся, что вы согласитесь посетить бал-маскарад, который в субботу устраивает моя бабушка, вдова герцога Ленгстоуна.

— Но почему вы приглашаете именно меня? Я уверена, что многие женщины будут рады составить вам компанию.

Он дерзко ухмыльнулся.

— Да, но я бы предпочел, чтобы моей спутницей были вы. Может, вы еще передумаете, Флора? Там будет весь Лондон.

— И Синжун?

— Если не напьется еще до начала. Но я не позволю ему надоедать вам, если это вас беспокоит.

У Кристи закружилась голова. Возможность увидеть Синжуна, оставаясь при этом незамеченной, была очень заманчивой. Она наденет парик, чтобы спрятать волосы, и маску, закрывающую все лицо, за исключением губ. Вряд ли она столкнется с ним лицом к лицу, если учесть, сколько людей будет на балу. А если они и столкнутся, она что-нибудь придумает.

— Надеюсь, ваше молчание значит, что вы передумали, — с надеждой в голосе сказал Руди.

«Появиться там, где будет Синжун, — чистое сумасшествие», — говорила она себе. Но после всего того, что про него рассказала Эмма, она должна была увидеть его, чтобы понять, преувеличивала его сестра или нет.

— Я на самом деле передумала, — сказала Кристи после длительной паузы. — Я принимаю ваше приглашение посетить бал-маскарад.

— Замечательно! — воскликнул Руди. — Оставьте мне свой адрес, и я заеду за вами в субботу.

Кристи поняла, что этого делать не стоит. Она расскажет Руди, где живет, только если он согласится на определенные условия.

— До того как я расскажу, где живу, вы должны пообещать, что не дадите мой адрес никому, включая Синжуна. Только тогда я соглашусь пойти с вами. Также никто не должен знать, кто я.

Руди нахмурился.

— Странная просьба. И как же мне представлять вас?

— Как хотите, только не как леди Флору.

«И не как Кристи Макдональд», — подумала она, но не произнесла этого вслух.

— Ну, раз вы согласитесь только на этих условиях, я принимаю их.

— Я говорю серьезно, — подчеркнула Кристи. — Вы не расскажете лорду Дерби, где я живу. Дай мне слово.

— Даю слово, леди Флора, — клятвенно заверил ее Руди. — Не знаю, что произошло между вами с Синжуном, и знать не хочу, но я сохраню ваш секрет.

— Спасибо. Заезжайте за мной в субботу.

Она оставила Руди свой адрес, и если он и был удивлен тем, что теперь она жила в непрестижном районе, то не подал виду — для этого он был слишком хорошо воспитан.

Они расстались, и Кристи продолжила свой путь вниз по улице. Что же она наделала! Она ругала себя за свой поступок. Встречаться с Синжуном, с маской или без, было все равно что напрашиваться на неприятности. Внутренний голос твердил об опасности, но она не хотела его слушать.

Когда Эмма описала ей теперешнее состояние Синжуна, Кристи поняла, как сильно она виновата перед ним и насколько хорошо сработал ее обман. Как же ей хотелось все объяснить Эмме! Кристи была уверена, что злой, неконтролируемый Синжун все же лучше, чем Синжун мертвый.

В тот день Кристи не удалось найти работу. Не повезло ей и на следующий день. К разочарованию Кристи, мадам София предупредила всех модисток на Бонд-стрит и за ее пределами о том, что Кристи Макдональд может стоить им клиентуры. Вскоре Кристи поняла, что не сможет найти работу ни в одном из престижных магазинов. Ей нужно было идти к модисткам, которые шили для актрис, любовниц и куртизанок.

Синжуну хотелось идти на бал-маскарад, устраиваемый герцогиней, не больше, чем повеситься, но он обещал Руди, что придет. Элис, скорее всего, будет там, и ему придется весь вечер избегать ее. Синжун поступил неправильно, позволив ей поверить в то, что он женится на ней, хотя на самом деле он все еще был женат на Кристи. И далеко не в первый раз он удивился тому, что тянет с разводом.

Сначала он хотел дождаться приезда Джулиана. Но так как он понятия не имел, когда его брат вернется домой из своей таинственной поездки, это был слабый предлог. Потом он куда-то переложил договор о разводе и только недавно нашел его в дальнем углу ящика своего письменного стола.

Расхаживая по комнате в ожидании Пермбартона, который должен был приготовить ему ванну, Синжун думал о той неожиданной новости, которую сообщил ему Руди. Его друг поклялся, что он действительно видел Кристи. Мысль, что она в Лондоне, не давала ему покоя.

Что она здесь делает? Приехал ли с ней Калум Камерон? Поженились они или еще нет? Он не мог понять, зачем Кристи и Калуму понадобилось ехать в Лондон, ведь они оба ненавидели все, что было связано с англичанами. Скорее всего, Руди видел кого-то похожего на Кристи. Синжун решил, что так и было. Ради собственного спокойствия ему необходимо было поверить в то, что Кристи далеко отсюда.

Стук в дверь прервал размышления Синжуна. Он позволил стучавшему войти, и в комнату зашел Пермбартон.

— Ванна готова, — доложил он ровным, лишенным всяких эмоций голосом. — Вам нужна будет моя помощь?

— Принеси мне новую бутылку бренди и можешь быть свободен, — сказал Синжун, направляясь к ванной комнате.

Пермбартон слегка поднял брови.

— До завтрака, милорд?

— Ты ведь не мой брат, Пермбартон, — пробормотал Синжун. — Слава Богу, что он сейчас далеко и не имеет возможности распекать меня и читать свои бесконечные нотации. Просто сделай так, как я тебе сказал. Я хочу хорошенько напиться перед тем, как появлюсь сегодня на балу.

Пермбартон ушел, всем своим видом показывая полнейшее неодобрение поведения своего хозяина.

Желание Синжуна исполнилось. Когда он вечером вошел в бальный зал, в полумаске и вечернем наряде, то был изрядно навеселе, но не настолько, как ему хотелось.

Синжун прямиком направился к герцогине и поцеловал ей руку.

— А я все думала, придете ли вы? — сухо произнесла элегантная седовласая леди.

— Я пообещал вашему внуку, что появлюсь, — ответил Синжун, едва ворочая языком. — Кстати, а где Руди?

Герцогиня, маленькая энергичная женщина, которой было уже за семьдесят, неодобрительно посмотрела на него.

— Вы опять пьяны, лорд Дерби? Если бы я не была так привязана к вам, то ужасно бы разозлилась. Руди сейчас придет. Он говорил, что вы будете здесь сегодня, но я не была настроена так оптимистично. Никто не может угадать, какую шутку Грешник может выкинуть в следующий раз. Вам нужно научиться себя контролировать, лорд Дерби, — с укором сказала она. — Я знаю вас уже давно, и мне не нравится то, что я сейчас о вас слышу.

Двое гостей в масках подошли поздороваться с герцогиней, и Синжун был избавлен от дальнейших нравоучений. Поклонившись, Синжун поспешно удалился. Слова герцогини разъярили его. Если бы не Кристи, он бы сейчас не разрушал собственную жизнь. Смерть ребенка создала пустоту в его душе, и он делал все, только бы забыть о своем горе. Ему было так плохо! Кристи почти ничего не сообщила о смерти их малыша. Был ли это сын? Или он потерял дочь?

Синжун бесцельно бродил по залу, не встретив никого, с кем ему хотелось бы поговорить, и не замечая того, что многие женщины не сводят с него глаз. Вскоре Синжуна обступили жаждущие его внимания леди. Несмотря на его совсем не лестную репутацию, женщины все еще считали Грешника неотразимым. Возможно, как раз из-за репутации он пользовался такой популярностью у противоположного пола.

И хотя Синжун был не в настроении, он все же пригласил одну из дам на танец. Выполняя различные па, он лениво размышлял о том, настолько ли интересна ему партнерша, чтобы ему захотелось переспать с ней. Последнее время он редко встречал женщину,способную заинтриговать его, и в постели частенько оказывался один.

Синжун стоял, опершись о колонну, с пустым бокалом в руке, как вдруг увидел Руди, входящего в зал под руку с женщиной в маске. Он наблюдал за тем, как они шли через зал, и его мутный взгляд остановился на женщине. На ней был напудренный парик, маска закрывала почти все ее лицо, кроме губ, однако Синжун почувствовал, что его тянет к ней, словно его влекла какая-то неведомая сила, которой он не мог противиться.

Он оттолкнулся от колонны, наполнил свой бокал у стола с напитками и быстро направился к Руди и таинственной красавице, пришедшей с ним.

— Руди, почему ты так задержался? — с трудом выговорил Синжун.

— Ты опять пьян, — с сожалением произнес Руди. — Не думаю, что моя бабушка рада видеть тебя в таком состоянии.

— Ты думаешь правильно, — запинаясь, сказал Синжун. — Ты познакомишь меня со своей леди?

— Мне бы не хотелось, — ответил Руди. — Я не собираюсь уступать ее тебе.

Когда Кристи услышала голос Синжуна, у нее подогнулись колени. Она поправила маску и прижалась к Руди так, будто он был ее единственным спасением. Синжун еще никогда не был настолько великолепен. Его изысканный наряд прекрасно сидел на нем, и Кристи старалась не думать о роскошном теле, скрываемом этой одеждой. Без усилий она вспомнила ту необыкновенную страсть, с какой его руки и губы ласкали ее. Она представляла, как его губы исследуют каждый дюйм ее тела, и почувствовала, что от этих мыслей ее щеки залились румянцем. Она смотрела на него сквозь прорези для глаз, сделанные в маске, и заметила, что, несмотря на изрядное количество выпитого, Синжун держит себя в руках.

Войдя в зал вместе с Руди, она сразу же увидела Синжуна, окруженного толпой восхищенных женщин, и задумалась над тем, со сколькими красавицами он уже разделил свою постель с тех пор, как покинул Гленмур.

— Что плохого может случиться, если ты познакомишь меня со своей дамой?

— Ты даже не представляешь себе, что, — пробормотал Руди, сжимая руку Кристи.

Синжун удивленно поднял брови.

— А ты очень жестокий, Руди! — Он взял руку Кристи, перевернул ее ладонью вверх и поцеловал. — Я Сент-Джон Торнтон, лорд Дерби, леди. Мои друзья называют меня Синжуном.

Кристи почувствовала, как от его прикосновения по ее телу прошла дрожь.

— Мой лорд, — глухо прошептала она, быстро отдернув руку.

Узнал ли ее Синжун?

— Мы знакомы, леди?

— Нет, мой лорд, я бы запомнила вас.

— На этот раз твои чары не подействуют, — сказал Руди. — Иди, найди себе кого-нибудь. Кажется, я видел леди Элис пару минут назад.

Синжун пожал плечами.

— Я расстался с Элис.

Кристи задержала дыхание. Не ослышалась ли она? Она думала, что Синжун собирается жениться на ней.

— Я уверен, что ты найдешь ей замену, — сказал Руди тоном, в котором не было ни капли сочувствия.

— О, кадриль начинается! Ты не будешь против, если я потанцую с твоей дамой?

— Отойди, Синжун, — остановил друга Руди. — Она обещала этот танец мне.

— По-моему, твоя бабушка зовет тебя, — проговорил Синжун, указывая на герцогиню, которая действительно махала Руди. — Иди, а я пока составлю компанию твоей даме.

— Нет, я пойду вместе с лордом Блейкли, — сказала Кристи, пятясь от него.

— Ну уж нет! — заявил Синжун, беря Кристи за руку и ведя ее в центр зала, в то время как Руди разрывался между леди Флорой и бабушкой.

Потом они присоединились к танцующим, и Руди уже не мог что-либо предпринять.

— Кто ты? — спросил Синжун, когда они сошлись в одной из фигур танца.

— Мое имя не имеет никакого значения, — тихо сказала Кристи. — Вы ведете себя очень нагло, мой лорд.

Синжун криво усмехнулся.

— Вы, должно быть, только приехали в Лондон, раз не слыхали о Грешнике.

— О, я слышала о вас, мой лорд. Неужели все, что о вас рассказывают, — правда?

— В основном, — сказал Синжун.

Они опять разошлись, выполняя новое движение, а когда сошлись, музыка уже смолкла. Кристи стала искать взглядом Руди, увидела, что он до сих пор разговаривает со своей бабушкой, и направилась к ним.

Но у Синжуна были другие планы на ее счет.

— Как же тут людно! — сказал он, подталкивая ее к распахнутым застекленным дверям. — Я чувствую невероятную потребность в свежем воздухе.

— Идите и дышите воздухом, мой лорд, но без меня, — потребовала Кристи. — Я должна вернуться к лорду Блейкли.

— Всему свое время, леди, всему свое время.

Они подошли к дверям. Кристи не помешал бы глоток свежего воздуха, но только не в обществе Синжуна. Она не хотела рисковать, оставаясь с ним наедине.

Схватив Кристи за локоть, Синжун вел ее к выходу. Пары, стоявшие поблизости, с любопытством наблюдали за тем, как Синжун тянул ее вниз по лестнице, а затем увлек в темный сад.

Глава 13

— Мой лорд! Остановитесь немедленно! — требовала Кристи, безуспешно пытаясь высвободиться.

Синжун не обращал на это внимания. Кристи не понимала, насколько он пьян, пока он не споткнулся, чуть не упав вместе с ней. Он восстановил равновесие и тащил ее за собой до тех пор, пока светящиеся окна дома не превратились в сверкающие точки. Тогда он толкнул ее за какие-то кусты и грубо прижал к себе.

— А теперь, леди, — тяжело дыша, сказал он, — я хочу поцеловать тебя. Ты просто неотразима.

— Для тебя все женщины неотразимы, — выпалила Кристи.

Он только ухмыльнулся. Последней мыслью Кристи перед тем, как он стал целовать ее, было: этого не следовало допускать. Но когда его язык раздвинул ее губы и поцелуй стал еще более страстным, знакомый вкус этого мужчины, его опьяняющий запах заставили Кристи ответить на его ласки.

Он прижал ее к себе еще сильнее и застонал. Если бы она не знала, что он возбужден, то могла бы подумать, что ему больно. Он что-то прошептал, и Кристи показалось, что это было ее имя, но в то же время ей хотелось, чтобы это было не так. Она не знала, как это произошло, но через секунду она уже лежала на спине. Запах земли и аромат его тела одурманили ее, но вот его руки потянулись к ее лицу.

— Сними маску. Я хочу увидеть твое лицо, — прошептал он.

Она оттолкнула его.

— Нет, пожалуйста!

Он тяжело вздохнул, ощущая досаду и нетерпение.

— Я еще никогда не спал с женщиной, не видя лица. Но если ты настаиваешь…

— А я еще никогда не спала с мужчиной, который был бы так пьян, как ты, — парировала Кристи.

— Ты боишься, что я не смогу доставить тебе удовольствие? — напрягшись, спросил он.

— Я… мы совсем не знаем друг друга, мой лорд. Пожалуйста, позволь мне подняться.

Синжун застыл, наклонив голову набок.

— Я знаю тебя, только не могу понять, кто ты. Твои поцелуи, твои губы… Будь я проклят — так напился сегодня! Завтра я обязательно пойму, кто ты, можешь в этом не сомневаться.

Кристи надеялась, что этого не случится.

— Я должна вернуться к лорду Блейкли до того, как он станет искать меня.

— Ну и пусть ищет, — пробормотал Синжун, целуя ее. — Так ему и надо за то, что не открыл мне твоего имени.

Его колено скользнуло между ее ног. Кристи запаниковала.

— Прекрати!

— Скажи мне, как тебя зовут и где я смогу найти тебя завтра, и я отпущу тебя.

— Нет, я не могу.

— А я не могу остановиться, — сказал Синжун, криво усмехаясь.

Кристи пыталась оттолкнуть его, но он был намного сильнее. Он склонился над ней и прижался к ее бедрам, давая почувствовать свое возбуждение.

— Я займусь с тобой любовью, леди. Возможно, я буду сожалеть об этом завтра, но сегодня я слишком пьян, чтобы переживать по этому поводу.

Он медленно поднял юбки, лаская ее бедра, гладя, сжимая и обжигая ее кожу своими горячими прикосновениями. Ее сердце бешено колотилось. С ней был Синжун, мужчина, которого она любила. Мужчина, который уже не был ее мужем. Она совсем растерялась, когда он схватил обеими руками ее голову, не позволяя ей вырваться, и стал целовать. Его язык скользнул вглубь ее рта, наполняя ее знакомым вкусом и запахом.

Его поцелуй не был нежным. Он жадно и грубо впивался в ее губы. Кристи застонала и тоже стала страстно целовать его, неожиданно почувствовав, что она так же нуждается в этом мужчине, как, похоже, и он в ней. Первый раз за все эти месяцы она ощутила, что на самом деле живет. Их губы слились, и они упали на землю, сплетя ноги и руки, и соприкосновение тел сводило их обоих с ума.

Его руки нашли ее грудь, а губы коснулись ее изогнувшейся шеи. Желая получить больше, она разорвала ворот его рубашки и просунула руки под нее. Жар его тела обжег ей ладони, это было ни с чем не сравнимое удовольствие. Он, должно быть, ощутил нечто подобное, и глухо застонал. Когда его губы проделали дорожку вниз, к ее отвердевшим соскам, она задержала дыхание и шумно выдохнула сквозь стиснутые зубы.

— Ты сводишь меня с ума, — простонал он.

Кристи решила, что всему виной полнолуние, потому что она тоже обезумела от страсти. Единственная разница была в том, что она отлично знала, кто он, в то время как Синжун понятия не имел, что занимается любовью с собственной женой. «Какая ирония судьбы! — подумала она. — Мы сейчас оказались в той же самой ситуации, что и в самом начале нашего знакомства». И все же обстоятельства отличались. Но это не имело никакого значения. Было ли это безумством, вызванным полной луной, или просто сумасшествием, но страсть, бушевавшую внутри нее, было уже не укротить.

— Черт, — пробормотал Синжун, стягивая вниз ее платье, — до чего же много одежды!

Кристи почувствовала, как ткань ее платья натянулась и порвалась, и прохладный ветерок коснулся ее обнаженной груди. Его губы вернули ей ощущение тепла, когда они коснулись ее чувствительных сосков. Кристи изогнулась, ей казалось, что по жилам течет жидкий огонь. Язык Синжуна, будто раскаленный уголек, обжигал ее тело. И его руки. Ох, Боже, они были между ее ног, его пальцы касались ее, ласкали, ища чувствительный холмик, а найдя, растирали его до тех пор, пока все ее тело не окунулось в волны невероятных ощущений.

Потом пальцы сменил рот, его прикосновения были резкими, головокружительными. Она недовольно вскрикнула, когда Синжун внезапно поднял голову и улыбнулся ей. Она не хотела, чтобы он останавливался. Ей было слишком хорошо.

— Раздвинь ноги, милая. Пьян я или нет, но на меня еще не жаловалась ни одна женщина.

Его слова моментально привели Кристи в чувство. Как она могла допустить это? Дикий, эгоистичный, непредсказуемый Грешник мог заставить даже статую захотеть его.

— Нет, остановись!

Но было поздно. Головка его члена уже входила в нее. Он остановился на мгновение и нахмурился, глядя на нее, словно бы пытаясь увидеть, что за женщина скрывается под маской. И вот он вошел в нее. Она выгнулась, пытаясь отодвинуться, но он крепко прижал ее своим телом. Он напрягся и слегка вышел из нее, секунду спустя опять полностью погружаясь в ее горячую глубину.

Кристи поддалась чувствам, рвавшимся изнутри, двигаясь в такт его толчкам, изгибаясь, чтобы он мог еще глубже войти в нее. Попав в ловушку собственных чувств, она ощутила, как что-то внутри нее высвободилось и улетело ввысь.

Его страсть была неукротимой, как летняя гроза. Кристи всхлипнула и забилась в экстазе. Прошептав его имя, она полностью отдалась нахлынувшим чувствам. Вскоре она почувствовала, как его семя пролилось в нее.

Придя в себя, Кристи осознала, что их безумство может привести к рождению еще одного ребенка. Эта мысль охладила ее. Недовольно вскрикнув, она оттолкнула его.

Синжун, который не был готов к этому, упал на спину, ошарашено глядя на нее… и неожиданно все понял.

— Кристи… Боже мой, это ты!

Кристи вскочила на ноги, придерживая на груди разорванное платье, пораженная тем, что он узнал ее, несмотря на маскировку. Ей нужно было бежать, пока Синжун не пришел в себя.

Синжуну, должно быть, стали ясны ее намерения.

— Кристи, подожди! Не убегай!

От ужаса ее горло свела судорога, и Кристи попятилась, все еще дрожа.

— Нет, я другая и не знаю, о ком ты говоришь, — выкрикнула она, а потом развернулась и побежала к дому.

Она обернулась и увидела, что Синжун сидит на земле, уткнувшись головой в колени. Сообразив, что он не собирается преследовать ее, Кристи прислонилась к дереву, чтобы перевести дух и подумать, что ей делать дальше.

Взглянув на свое разорванное платье, она поняла, что не сможет появиться в доме в таком виде. Горькие слезы потекли по ее щекам. Как она теперь доберется домой?

— Флора, это вы?

Кристи резко развернулась, приготовившись снова бежать, но с облегчением поняла, что это Руди, искавший ее. Она глухо произнесла его имя. Через секунду он обнял ее, дрожащую, словно осиновый лист.

Руди отстранился и, окинув ее взглядом, озабоченно нахмурился.

— Боже мой, что с вами произошло?

— Я не хочу говорить об этом, — дрожащим голосом произнесла Кристи. — Отвезите меня домой.

Лицо Руди словно окаменело.

— Будь проклят этот Синжун! Это он сделал с вами такое, да? Посмотрите на себя, это ведь ужасно! Я убью его.

— Руди, нет! Просто отвезите меня домой. Я виновата не меньше, чем Синжун.

— Ни одна женщина не заслуживает того, чтобы с ней обращались так, как он обошелся с вами, — прокричал Руди. — Я вызову его на дуэль, клянусь!

Она потянула его за руку.

— Я хочу уйти, Руди. Пожалуйста.

— А ваша шаль?

— Забудьте о ней.

— Я посажу вас в свою карету, а потом зайду в дом за шалью и попрощаюсь с бабушкой.

Он обнял ее за плечи и повел прочь, обходя полосу света, льющегося из окон.

Кристи оглянулась и с облегчением увидела, что Синжун не преследует ее. Она была не в состоянии пускаться в длительные объяснения, которые, конечно, захочет услышать Синжун. Она немного успокоилась, лишь когда Руди вернулся и карета поехала прочь.

Она, должно быть, сошла с ума, раз решилась приехать туда. Но она никак не ожидала, что Синжун узнает ее, как не ожидала и того, что произошло между ними.

— Может, расскажете мне, что случилось? — спросил Руди, прерывая повисшее между ними молчание.

Кристи склонила голову и укуталась в шаль.

— Я не могу.

Он осторожно снял с нее маску.

— Он сделал вам больно?

Кристи покачала головой:

— Я в порядке, правда.

На его лице стала нервно подергиваться мышца.

— Мне так не кажется.

Ее отношения с Синжуном были слишком сложными, чтобы пытаться их объяснить. Руди не сможет понять, и никто не сможет понять, почему она соврала Синжуну, написав ему о смерти его ребенке.

— Я навещу вас завтра, — сказал Руди, когда карета подъехала к ее дому.

— Лучше не надо, — тихо попросила Кристи.

— Тогда я сделаю это позднее. Приходите в себя и помните, что я разберусь с Синжуном, он ответит за то, что сделал с вами.

Она почувствовала нарастающую панику.

— Не забывайте о своем обещании не рассказывать Синжуну, где я живу. Как бы обстоятельства ни сложились, я прошу вас не предавать меня.

Руди взял ее маленькую холодную руку и поцеловал костяшки пальцев.

— Я бы никогда не предал такую прекрасную леди.

Кристи… Все еще сидя на земле, Синжун был слишком потрясен, чтобы думать о чем-то другом, кроме того, что несколько минут назад занимался любовью со своей женой. Он повалил ее на землю, повел себя хуже, чем животное, и использовал, как дешевую шлюху. От этой мысли он моментально протрезвел. Таким трезвым он уже давно не был.

Кристи. Ее имя отозвалось болью в его сердце. Ему стоило сразу понять, кто скрывался под маской. Будь проклята его затуманившаяся от выпивки голова и будь проклято его неумение видеть сквозь маски и парики. Но вскоре после того, как он занялся с ней любовью, он узнал ее. Ни одна из его женщин не была похожа в постели на предводительницу Макдональдов. Ее нежный вкус, едва уловимый запах ее тела, изящная форма губ и ярко-зеленые глаза. Он не мог точно назвать момент, когда узнал ее, возможно, он понял это сразу, но не хотел слушать голос разума.

Его захлестнула злоба, когда он вспомнил ее бесчувственное письмо и то, как скупо она рассказала о смерти их ребенка. Так много вопросов и так мало ответов!

Почему она была вместе с Руди? Что случилось с Калумом Камероном? И что, ради всего святого, она делает в Лондоне? Желая как можно быстрее узнать ответы насвои вопросы, он привел в порядок одежду и поплелся обратно в дом. В тот самый момент, когда он вошел в зал через открытые двери, он понял, что совершил ошибку. Кристи не стала бы возвращаться на праздник в ее теперешнем состоянии.

Синжун прошел сквозь толпу взирающих на него с любопытством людей, понимая, что стал центром всеобщего внимания. Он мимо воли застонал, оглядев себя. Его одежда была в грязи, кое-где к ней прицепились травинки и мелкие веточки. Шейный платок сбился набок, а фрак был расстегнут. Слава Богу, ему хватило ума завязать бриджи.

Обрывки разговоров преследовали его.

— Никчемный человек… Совсем не контролирует себя… Его нельзя пускать в приличное общество… Развращает девушек… Мерзавец… Негодяй…

Синжун не обращал на это внимания и, поклонившись возмущенной хозяйке, покинул бал. Ему было важно найти Кристи.

На следующее утро Синжун поднялся рано. Ему казалось, что голова распухла, увеличившись вдвое, а во рту ощущался отвратительный привкус. Но мыслил он трезво. Он позвонил в колокольчик, призывая Пермбартона, и когда дворецкий явился с бутылкой и стаканом на подносе, Синжун велел все это убрать.

— Сегодня мне это не понадобится, Пермбартон. Приготовь мне ванну. У меня важные дела.

И хотя лицо Пермбартона, как обычно, ничего не выражало, дрогнувший подбородок показывал, что он поражен услышанным.

— Сейчас еще очень рано, мой лорд. Вы обычно не встаете в такое время. Что-нибудь не так?

— Все не так, Пермбартон, — коротко ответил Синжун. — Но как только я поговорю с лордом Блейкли, все сразу станет на свои места.

— Принести вам завтрак, милорд?

Желудок Синжуна протестующе сжался. Вчерашние возлияния все еще давали о себе знать.

— Не нужно завтрака. Если я захочу поесть, то зайду в один из клубов. Вели приготовить лошадей и карету.

Через час, выкупавшись, побрившись и одевшись, Синжун вышел из дома. Карета ждала его, как и было приказано. Он отослал кучера и сам забрался на его место. Подтянув упряжь по своей руке, Синжун стал погонять лошадей так, что те понеслись с необычайной скоростью.

Вскоре карета остановилась у дома Блейкли, и Синжун, спрыгнув на землю, поспешно поднялся по ступенькам к входной двери. Прошло несколько минут, прежде чем на его настойчивый стук ответили.

— О, Керстейрс, доброе утро, — сказал Синжун, проходя мимо оторопевшего дворецкого. — Пожалуйста, сообщи виконту Блейкли, что я здесь и хочу видеть его.

Керстейрс удивленно уставился на него:

— Лорд Блейкли будет спать еще несколько часов.

— Разбуди его, — бросил Синжун, заходя в кабинет. — Я подожду его здесь.

— Но… мой лорд, — запинаясь, проговорил дворецкий, следовавший за ним по пятам, — хозяин цикогда не встает раньше полудня.

Синжун развернулся к нему:

— Черт возьми, Керстейрс, просто сделай так, как я тебе говорю.

Качая головой и бормоча что-то о горячности нынешней молодежи, Керстейрс отправился будить своего хозяина.

Поджидая его, Синжун нетерпеливо ходил по кабинету. Друг должен был многое ему объяснить. Его терпение уже почти иссякло, когда в кабинет вошел Руди со спутанными волосами и сонными глазами.

— Что, черт возьми, ты делаешь здесь в такое время? Наглости тебе не занимать, Синжун. То, что ты сделал вчера с леди Флорой, просто возмутительно. Предоставляю тебе право самому выбрать оружие. Я намерен защитить честь леди.

— Не будь идиотом, — сказал на это Синжун. — Защищать ее честь — это моя головная боль. Что ты делал с Кристи прошлой ночью?

— Ты все еще не протрезвел, Синжун. Иди домой и проспись. Я не знаю никакой Кристи.

— Да что ты говоришь! Ты ведь, вчера сопровождал ее на бал, устроенный твоей бабушкой.

Руди сжал кулаки.

— Леди, которую я вчера сопровождал на бал, носит другое имя. Пьяным ты был прошлой ночью или трезвым, но твое поведение было отвратительным.

— Может, я и был пьян, но прекрасно осознавал, что делал и с кем. Так ты сам скажешь, где найти Кристи, или мне придется вынудить тебя сделать это?

— Я уже говорил тебе, что не знаю никакой Кристи.

— Возможно, мне стоило называть ее леди Флора Ренделл, — запальчиво произнес Синжун. — Да, я вчера был навеселе, но прекрасно соображал. Неужели ты мог подумать, что я не узнаю свою собственную жену?

Руди уставился на Синжуна с открытым ртом, слишком удивленный, чтобы что-нибудь сказать в ответ.

— Да, Руди, мою жену. Как оказалось, у Флоры Ренделл и Кристи Макдональд один муж на двоих. И это я. На случай, если ты все еще не понял, это одна и та же женщина.

— Что за бред! — воскликнул Руди, опускаясь в ближайшее кресло. — Почему я должен тебе верить?

— Потому что я говорю правду. Куда, как ты думаешь, я уехал из Лондона? Я отправился в Шотландию, чтобы поговорить с женой. Джулиану стало известно, что Кристи ждет ребенка, и я поехал в Гленмур, чтобы получить ее подпись на договоре о расторжении брака, раздобыть который мне помог Джулиан. Я не собирался принимать ребенка другого мужчины как своего. Можешь представить себе мое состояние, когда я прибыл в Гленмур и понял, что моя бывшая любовница Флора и моя жена Кристи — это одна и та же женщина и что она беременна от меня.

— Я не понимаю, — сказал Руди, качая головой, когда дослушал невероятную историю Синжуна. — Я знал, что ты внезапно покинул Англию, но ведь ты всегда был непредсказуемым. Расскажи мне о своем ребенке. Леди Флора… то есть Кристи не говорила, что у нее есть ребенок.

— Это длинная и запутанная история, — ответил Синжун. — Когда-нибудь я осчастливлю тебя всеми подробностями. А сейчас мне нужно от тебя лишь одно.

— И что же это?

— Расскажи мне, где найти Кристи.

— Пошел к черту! Я дал слово, и не собираюсь нарушать его. Я тебе ничего не скажу.

— Слово?

Синжуну это совсем не понравилось.

— Да. Кристи, если это действительно ее настоящее имя, заставила меня пообещать, что я не расскажу никому, где она живет. Особенно она не хотела, чтобы ее адрес узнал ты. Она сказала, что вы расстались не очень хорошо.

— Это правда. Меня обманули, сделали отцом без моего на то согласия и бросили ради какого-то шотландца. Кристи за многое в ответе.

Руди поднялся, с вызовом глядя на Синжуна.

— Может быть, именно поэтому она не хотела, чтобы ты нашел ее. Ты обидел ее прошлой ночью, Синжун? Если это так, ты мне больше не друг.

Синжун сумел покраснеть. Он был груб, но не обидел ее. Их страсть была неуправляемой, неудержимой, и он был рад утолить и ее, и свой голод.

— Кристи моя жена, и я никогда не подниму на нее руку, хотя она и заслуживает хорошей взбучки.

Его лицо стало каменным, и он с подозрением посмотрел на Руди:

— Ты спал с моей женой?

Руди размахнулся и ударил Синжуна в челюсть, отчего тот упал на стол.

— Ты получил по заслугам, — сказал Руди. — А Кристи достойна лучшего мужа, чем ты.

Синжун потер челюсть, удивленный тем, что его друг защищает Кристи.

— Боже праведный! Она же оставила, меня ради другого мужчины! Что мне оставалось думать, когда я увидел ее вместе с моим лучшим другом?

Он следил за Руди какое-то время, готовый ответить ударом на удар, пока не осознал, что это его лучший друг, а возможно, и единственный.

— Ты взбесил меня, Руди. Может, все-таки скажешь, где ее найти?

— Кристи не хочет видеть тебя, — ответил Руди. — Я пообещал ей, что ты не узнаешь от меня, где ее можно найти, а обещание есть обещание, Синжун. Разве тебе настолько плевать на честь, что ты заставишь меня нарушить данное слово? И кроме того, ты злишься на нее и можешь навредить ей, что бы ты ни говорил.

Синжун еле сдержался, чтобы не кинутся на лучшего друга. Он знал, что к добру это не приведет. Драки никогда не были лучшим способом выяснения отношений. Следовало пойти на хитрость. Рано или поздно Руди навестит Кристи, а Синжун тогда окажется неподалеку.

Кристи пребывала в нерешительности. Синжуну известно, что она в Лондоне, но она не знала, что ей делать: молиться о том, чтобы он не нашел ее, или заняться поисками нового жилища. Она понимала, что поступила глупо, полагая, что Синжун не узнает ее.

Кристи надоело лгать, но она боялась, что правда может еще больше навредить ей. Она была уверена, что Синжун не сможет ни понять, ни простить ее. А что, если он заберет у нее ребенка? У нее не было выбора. Ей придется продолжать эту игру и ждать развязки. Это было ее наказанием.

Лишь когда на следующее утро Эффи принесла ей Ниелла, чтобы она покормила его, Кристи наконец приняла решение.

— Собери наши вещи, Эффи, мы переезжаем, — твердо сказала она.

Эффи удивленно посмотрела на нее.

— Переезжаем, Кристи? Куда? Зачем мы это делаем?

— Прошлой ночью я совершила ошибку, — призналась Кристи. — Несмотря на то что я попыталась изменить свою внешность, лорд Дерби узнал меня. Я соврала ему о Ниелле, и теперь боюсь, что он никогда не простит меня.

— Я не думаю, что возвратиться в Шотландию хорошая идея, если, конечно, ты не хочешь стать женой Калума.

— Это никогда не произойдет, — мрачно сказала Кристи. — Мы переберемся в гостиницу, пока я не смогу арендовать приличное жилье.

— И когда ты хочешь переехать?

— Немедленно. Я займусь поисками жилья уже сегодня. Скажи Гевину, что карета нам понадобится через час.

— Может, следует рассказать лорду Дерби о ребенке? — спросила Эффи.

— Нет, я не могу этого сделать. Он заберет у меня Ниелла, а я этого не переживу.

Она поцеловала сына, жадно сосавшего ее грудь. Когда он перестал есть, и его глаза закрылись, Кристи передала его Эффи и встала, чтобы начать сборы.

Синжун следовал за Руди на некотором расстоянии, надеясь, что его друг наконец приведет его к Кристи. Руди посетил клубы «Брукс» и «Уайте», фондовую биржу, своего цирюльника, но только не Кристи. Когда Руди, казалось, надолго застрял в доме своей бабушки, Синжун сдался и решил заглянуть в «Брукс». Он ехал вниз по улице, как вдруг карета, остановившаяся перед гостиницей «Голубой гусь», привлекла его внимание. Его сердце забилось сильнее, когда он понял, что кучер ему знаком. Синжун не помнил его имени, но он всегда отличил бы человека, принадлежащего к клану Макдональдов.

Синжун заехал на свободное место за каретой и стал ждать. Он понятия не имел, что происходит, но готов был ждать, сколько понадобится. Его терпение было вознаграждено — он увидел Кристи. Она выбралась из кареты и пошла к двери гостиницы. Как только она скрылась из виду, он спрыгнул на землю и направился к человеку, стоявшему возле кареты Кристи.

— Ты можешь быть свободен, — сказал Синжун, напугав Гевина, который, очевидно, не видел, как он подошел.

— Ваша… ваша светлость, я вас не заметил.

— Я знаю, что ты один из Макдональдов, но не могу вспомнить твоего имени, — сказал Синжун.

— Гевин, милорд, брат Рори.

— Да, теперь я припоминаю. Ты можешь идти, Гевин. Я позабочусь о Кристи.

— Нет, я и сам в состоянии это сделать, — с вызовом произнес Гевин.

— Я настаиваю! Я более чем в состоянии позаботиться о своей жене.

— Вашей жене! — вскричал Гевин. — Я думал, что вы больше не женаты на Кристи Макдональд.

— Несмотря на то что Кристи так думает, мы все еще женаты, — сказал Синжун. — С этого момента я буду отвечать за нее.

Гевин колебался.

— Вы ведь не обидите ее?

— Кристи Макдональд ничего не угрожает, — сухо произнес Синжун. — Теперь она будет жить со мной.

— Но ваша светлость, — не унимался Гевин, — вы не понимаете. Здесь… Она здесь не одна.

— Я позабочусь обо всем, — заверил его Синжун. — Поезжай домой, я дам тебе знать, когда мы с Кристи все обсудим.

— Хорошо, ваша светлость, но мне это совсем не нравится, — пробормотал Гевин и с видимой неохотой выехал на дорогу. — Вам придется держать ответ передо мной и всеми Макдональдами, если вы хоть пальцем ее тронете, — бросил он через плечо.

Бормоча что-то себе под нос, Синжун поставил свою карету на то место, которое только что освободил Гевин, и стал ждать Кристи.

Кристи сразу поняла, что гостиница «Голубой гусь» не подходит для ее маленькой семьи. Снаружи она выглядела вполне прилично, но, зайдя внутрь, Кристи была разочарована — слишком сомнительно все здесь выглядело. Это была уже третья гостиница, которую Кристи сочла непригодной даже в качестве временного пристанища. Но Кристи не отчаивалась. В менее престижных, но вполне приличных районах было еще как минимум три гостиницы.

Погрузившись в свои мысли, Кристи вышла, ожидая увидеть Гевина. У нее перехватило дыхание, когда вместо Гевина она увидела Синжуна, стоящего возле своей кареты. Заметив его леденящую душу улыбку, Кристи почувствовала, что ее охватывает ужас.

— Синжун, что ты здесь делаешь? Где Гевин?

— Я отослал его домой. Ты поедешь со мной.

— У тебя нет права распоряжаться мной! — воскликнула Кристи, не ожидавшая такого поворота событий.

Разговора с Синжуном ей хотелось избежать во что бы то ни стало.

— Ты моя жена. Я имею на это полное право.

Кристи пошатнулась и наверняка упала бы, но Синжун успел подхватить ее.

— Договор… — начала она.

— Поговорим об этом позже, — сказал он, подсаживая ее в карету. — Ты надеялась, я не пойму, что занимаюсь любовью с собственной женой?

Именно так оно и было. Она корила себя за свой поступок. Но она никуда не могла ехать с Синжуном — дома ее ждал голодный ребенок. Кристи чувствовала, что ее грудь горячая и налившаяся, а из сосков сочится молоко.

— Я отвезу тебя домой. К себе домой, — пояснил Синжун. — Ты должна жить там.

— Ты не можешь сделать этого! Мы уже не женаты.

— Ты ошибаешься, и, кстати, если все же вышла замуж за Калума, то тебя можно обвинить в двоемужии.

Кристи почувствовала, что весь ее мир разбивается вдребезги. Синжун явно был не рад видеть ее. Как же он поступит, узнав, что его сын жив?

Распрямив плечи, Кристи поклялась себе, что сделает все возможное, чтобы не дать ему отнять у нее сына.

Глава 14

— Добро пожаловать в Дерби Холл, — холодно сказал Синжун, помогая Кристи выйти из кареты и ведя ее к входу в дом.

Дверь распахнулась, и Синжун втолкнул Кристи внутрь. Она освободилась от его руки, державшей ее так крепко, что ей было больно, и посмотрела на него. Невысказанные слова замерли у нее на губах, когда она встретила его яростный взгляд. Заглянув в его глаза, Кристи увидела там пекло. Синжун еще никогда не был таким злым, даже в тот день, когда он явился в Гленмур и понял, кто она такая.

Его лицо словно окаменело, он молча смотрел на нее. Внезапно Кристи поняла, что они не одни. Высокий статный мужчина в ливрее стоял у двери. Она несмело улыбнулась ему, а он лишь удивленно приподнял брови.

— Пермбартон, — сказал Синжун. — Я хочу представить тебя твоей хозяйке, моей жене леди Дерби.

Обычно сдержанный Пермбартон на сей раз не мог скрыть, что он потрясен.

— Вашей… вашей жене, мой лорд? — запинаясь, проговорил он.

— Да. Леди Дерби приехала сюда из Шотландии. Позови слуг. Я хочу, чтобы через пятнадцать минут они все собрались в холле и поприветствовали свою новую хозяйку.

— Как скажете, мой лорд, — бесстрастно произнес Пермбартон и удалился.

И хотя бедняга старался не выдавать своих чувств, Кристи подозревала, что ее появление для него — полная неожиданность.

— Зачем ты сказал ему это? — резко спросила Кристи. — Я уже не твоя жена, и ты прекрасно знаешь об этом.

— Нет, Кристи, — прорычал Синжун. — Я так и не узаконил документ в суде. Прости, что расстроил тебя, но мы все еще женаты. И если ты уже вышла замуж за предводителя Камеронов, то тебя следует называть двоемужницей. А если ты спала с ним, то ты просто шлю…

Гнев охватил Кристи, и она влепила Синжуну пощечину.

— Ублюдок! — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Как ты смеешь оскорблять меня? Дрянь! Развратник! Никчемный человек! Со сколькими женщинами ты успел переспать с тех пор, как покинул Шотландию?

Синжун прижал ладонь к покрасневшей щеке.

— Советую тебе больше никогда этого не делать! — прокричал он. — Это ты хотела развестись со мной! Ты написала то проклятое письмо! Ты даже не снизошла до того, чтобы написать, как умер наш ребенок. — Он схватил ее за плечи и встряхнул. — Ты что, думала, мне это не интересно?

— М-м… Мой лорд, моя леди, слуги уже собрались, как вы велели.

Кровь прилила к лицу Кристи. Не стоило выяснять отношения при слугах. Нет, она не боялась пересудов. Она просто не могла больше оставаться в этом доме, с мужем, ненавидящим ее, и ей нужно было срочно возвращаться к сыну. Но Синжун стал представлять ей слуг, словно ничего не произошло.

Он познакомил ее с поварихой миссис МакБайд, полной женщиной в очках. Были еще три служанки из Ирландии — Пегги, Меган и Бриди. Двое братьев, Джесс и Джерри, помогали в кухне, и при необходимости каждый из них мог выполнять обязанности кучера. Джон Коучмен, с которым она уже встречалась, заведовал конюшйей. Пермбартон, дворецкий, судя по всему, держал челядь в строгости.

Когда Синжун предложил ей выбрать себе служанку, Кристи предпочла Пегги, энергичную брюнетку с выразительными голубыми глазами. После знакомства слуги ушли, оставив Кисти и Синжуна наедине, чтобы те могли продолжить свой разговор.

— Я покажу тебе твою комнату, — сказал Синжун, ведя ее вверх по лестнице.

Кристи молчала до тех пор, пока они не вошли в большую, элегантно обставленную спальню, потом повернулась к Синжуну.

— Зачем ты делаешь это?

— Ты решила приехать в Лондон, и я предположил, что ты захочешь продолжения того, на чем мы остановились.

— Я приехала не поэтому.

— Так почему же ты приехала, милая?

Его взгляд скользнул по ее фигуре, задержавшись на полной груди перед тем, как вернуться к ее лицу.

— Беременность изменила… кое-что в тебе, — сказал он. — Я не помню, чтобы у тебя была такая большая грудь.

«У тебя тоже была бы большая грудь, если бы было столько молока. Иногда мне кажется, что грудь вот-вот взорвется», — грустно подумала Кристи.

— Я должна уйти, Синжун. Гевин и Эффи будут беспокоиться обо мне.

— Они знают, где тебя искать. А почему с тобой нет Рори и Марго? Я думал, что они сопровождают тебя.

— Марго беременна. — Она взглянула на Синжуна. — В отличие от некоторых мужчин, Рори захотел быть рядом с Марго, когда та родит.

— Черт, Кристи! Ты прекрасно знаешь, из-за чего мне пришлось уехать. Я собирался вернуться, но потом получил твое письмо. Я и не думал, что ты влюблена в предводителя Камеронов. И почему же он сейчас не с тобой?

Кристи задумалась, услышав его вопросы, и поняла, что не может больше врать.

— Калум в Шотландии. Я… мы не подходим друг другу.

— И ты решила вернуть меня? — насмешливо спросил Синжун.

— Нет! Все не так.

— Так почему же ты приехала в Лондон? Может, ты хочешь найти себе нового мужа среди моих друзей? Возможно, им станет Руди?

— Мне не нужен муж! — Не в состоянии выслушивать эти несправедливые обвинения, Кристи направилась к двери. — Я не хочу больше оставаться в этом доме.

Но Синжун опередил ее, он загородил выход, иронично улыбаясь.

— Расскажи мне, почему ты приехала в Лондон.

— Я не собиралась видеться с тобой.

— Врешь! — крикнул Синжун. — Если бы не хотела меня видеть, то не приходила бы на бал.

Кристи с вызовом посмотрела на него.

— Это было моей ошибкой, и больше я ничего не собираюсь тебе говорить. Отойди от двери.

Синжун вспылил. Еще никогда женщина не позволяла себе так командовать им. Но несмотря на злость и непонимание, по его телу прошла волна вожделения. Он вспомнил, какой была Кристи прошлой ночью. Страстная, нетерпеливая, она просто пылала в его руках. Неожиданно он почувствовал сильное возбуждение. Казалось, что даже воздух вокруг них был пронизан чувственностью. Синжун дрожал от сладкой истомы, которая затрудняла дыхание и обостряла ощущения.

Предвкушение обладания ею заставило его сердце биться быстрее. Он испытывал небывалую потребность оказаться внутри нее. Страсть бушевала в его крови, словно лесной пожар. Единственное, что мешало ему тут же раздеть ее и уложить на кровать, было то, что все сказанное ею не имело смысла. В прошлом она так часто обманывала его, что теперь ему было сложно отделить ложь от истины.

— Я хочу знать правду, Кристи. Я уверен, ты что-то скрываешь. Но что? Кого ты пытаешься защитить?

Кристи побледнела.

— Я… я… — Она бы предпочла отправиться прямиком в ад, чем быть здесь.

— Как умер мой ребенок? У меня был сын или дочь? Ты обязана рассказать мне это.

— Сын! — выпалила Кристи. — Он не прожил ни одной минуты. Мы похоронили его в тот же день.

Синжун пошатнулся, Кристи казалось, что и ее сердце вот-вот разорвется на части. Внутри нее словно прорвалась преграда, и неожиданно Кристи поняла: она не может больше лгать. Это ведь большой грех. Изначальная ложь разрасталась, словно катящийся с горы снежный ком. Бог никогда не простит ей этого. Она не считала себя плохим человеком, но знала, что Синжун будет судить ее строго.

— Матерь Божья! Я больше не могу так. Прости меня, Синжун, мне очень жаль.

Слезы лились ручьями по ее щекам, когда она подошла к Синжуну. Как бы он ни осуждал ее, это было ничто по сравнению с тем, как она судила себя.

— Я врала тебе, Синжун. Я так долго тебе врала! Но теперь настало время рассказать тебе правду. Я не могу больше скрывать правду о твоем…

— Что скрывать? Какова же твоя правда?

Он говорил резко, осуждающе.

Неожиданно Кристи физически почувствовала холод, какой был в его словах. Быть презираемой любимым мужчиной — что может быть хуже этого? Как ей все ему объяснить? Как сделать так, чтобы он понял: она сделала это ради спасения его жизни? Возможно, если он увидит своего сына, то не будет ненавидеть ее так сильно.

— Я должна открыть тебе истину, — начала Кристи. — Позволь мне съездить к себе домой… Я кое-что забыла там. И ты все узнаешь.

Синжун нервно засмеялся:

— Ты, должно быть, считаешь, что я глупец. Как только я потеряю тебя из виду, ты опять исчезнешь.

Почему он этого боится?

— Зачем я тебе? — спросила она, думая, что, если в его сердце остались хоть какие-то чувства к ней, он сможет простить ее.

Синжун пожал плечами. Этот жест безразличия лишил Кристи последней надежды.

— Ты моя жена. Я имею право узнать, что ты скрываешь, до того как отошлю тебя обратно в Гленмур. Если в Лондоне со мной будет жена, это вынудит меня вести себя пристойнее. Я назначу другого управляющего, который станет присматривать за моими владениями и за тобой. Я не хочу снова узнать, что моя ветреная жена изменяет мне с другим мужчиной.

— А как насчет развода?

— Забудь о нем. Ты принадлежишь мне, где бы ты ни находилась — в Лондоне или Гленмуре.

— Пожалуйста, позволь мне съездить домой, Синжун. Я обещаю, что не сбегу. Я прошу дать мне только один час, — взмолилась Кристи, зная, что пора покормить сына. — Когда я вернусь, то объясню и это письмо, и… все остальное.

Синжун внимательно посмотрел на нее.

— Это еще одна ложь, жена?

Кристи покачала головой.

— На этот раз нет. Поверь мне хоть раз.

Она задержала дыхание, понимая, какая борьба происходит внутри Синжуна. Она знала, что у него нет причин верить ей, но она не хотела больше врать. Он, должно быть, увидел по ее глазам, что она не лжет, и кивнул, хотя, видимо, до конца так и не поверил ей.

— Хорошо, Кристи. Я отвезу тебя к твоему дому и подожду тебя там. А если ты не сдержишь слово, я вытащу тебя силой, где бы ты ни пряталась. Ты поняла меня?

Кристи поняла. Она много раз испытывала его терпение, и теперь он сделал ей большую поблажку.

— Я на все согласна.

Через пару минут они уже ехали к ее дому.

— Можешь не заходить со мной, — сказала Кристи, когда они добрались до ее жилища.

— Ты что, живешь здесь? — спросил Синжун пренебрежительно.

Она попыталась посмотреть на убогий фасад здания его глазами и поняла, какое впечатление оно производит на такого человека, как Синжун.

— Тут не так уж плохо. Это спокойный район.

Синжун молча помог ей выйти из кареты и схватил за руку, словно опасался, что она сбежит. Он повел ее по ступенькам и открыл дверь. Кристи зашла внутрь, остро ощутив разницу между роскошным холлом дома Синжуна и убогостью ее жилища.

— Кристи! — крикнула Эффи, сбегая к ней по ступеням. — Гевин рассказал мне о его светлости, и мы ужасно переживали. Что случилось? Вы…

Она смолкла на полуслове, увидев вошедшего вслед за Кристи Синжуна.

— Ты помнишь лорда Дерби, не так ли? — спросила ее Кристи, пытаясь разрядить обстановку.

— Добрый день, ваша светлость, — сказала Эффи, кланяясь ему.

— Проводи лорда Дерби в гостиную, Эффи, и принеси ему что-нибудь выпить, пока я… соберу свои вещи.

— Но Кристи, я уже сложила все, что ты привезла с собой из Гленмура.

Кристи сделала вид, что не слышит, и прошла мимо нее к лестнице.

Синжун был уверен, что Кристи прячет что-то… или кого-то. Может, главу клана Камеронов? Но Эффи сказала, что уже сложила вещи… Он подождал, пока Эффи покинет обветшалую гостиную, и, следуя внезапному порыву, пошел вслед за Кристи. Наверху он остановился, нахмурившись, когда услышал ласковый шепот, доносившийся из-за плотно закрытой двери, ведущей в одну из трех комнат верхнего этажа. Не стучась, он повернул ручку и распахнул дверь.

То, что он увидел, не укладывалось в его голове. Кровь отлила от его лица, и он прислонился к косяку, чтобы сохранить равновесие. Кристи сидела на стуле у окна, держа в руках какой-то сверток. Взгляд Синжуна остановился на нем — он шевелился, и от него исходили звуки, удивительно похожие на чмоканье младенца, сосущего молоко. Пораженный, он перевел взгляд на Кристи и увидел в ее зеленых глазах вызов.

— Чей это ребенок?

Он знал ответ, но должен был услышать это от Кристи.

— Я все могу объяснить, Синжун.

— Я в этом сильно сомневаюсь, но все равно продолжай.

— Ты хочешь посмотреть на своего сына?

— Моего сына? — переспросил он, пораженный услышанным.

— Да, Синжун. Маленького здорового мальчика.

Синжун застыл как вкопанный, он не мог дышать, а тем более — двигаться. Он вспомнил, как в течение долгого времени оплакивал своего ребенка, и ощутил, что его переполняет ярость. Как Кристи могла так поступить с ним? Он подошел к Кристи и выхватил у нее ребенка. Лишившись возможности сосать молоко, Ниелл стал плакать.

— Верни мне его, Синжун, — потребовала Кристи. — Он и так слишком долго ждал, чтобы его покормили.

Полный ярости взгляд Синжуна остановился на ее груди. На соске осталась капелька молока, и он почувствовал возбуждение, несмотря на злость. С трудом он оторвал взгляд от этого великолепного зрелища и уставился на своего хныкающего сына. Его сердце постепенно растаяло и заполнилось любовью к этой крохе. Чистой, огромной любовью, какой раньше он никогда не испытывал. Его сын казался ему самым прекрасным ребенком на свете. Темные волосы, большие карие глаза, маленькие губки, еще влажные от молока Кристи, крепенькое тельце.

Его ребенок. Не мертвый, а живой. Он поднял взгляд от сына и увидел, что Кристи неотрывно смотрит на него. Он ощутил комок в горле, его одолели противоречивые чувства. И хотя он хотел излить на Кристи поток бранных слов, из его уст вырвалось только одно:

— Почему?

— Я все тебе объясню, только отдай мне ребенка. Он еще не наелся.

Синжун явно с неохотой вернул ребенка матери. Как только она поднесла малыша к груди, он перестал плакать. Синжун какое-то время неподвижно стоял, наблюдая, как его сын ест, а потом опустился на ближайший стул. Он не мог придумать, что, кроме ненависти, могло заставить Кристи сказать ему, что их ребенок умер. Что, произошедшее после того, как он покинул Гленмур, так изменило ее? И при чем тут предводитель Камеронов?

Не желая пугать сына, Синжун молчал все то время, пока малыш ел. Но как только он насытился, и его глазки закрылись, Синжун забрал его из рук Кристи.

— Где его кроватка?

— В соседней комнате, в детской.

— Синжун положил спящего сына в кроватку и вернулся к Кристи, глядя на нее так, словно минуту назад не любовался сыном. Он мог простить Кристи многое, но не это. Она сидела на том же месте, прикрыв грудь и опустив голову, будто не хотела встречаться с ним взглядом.

— Я забираю своего сына, — сказал он без обиняков.

Кристи резко подняла голову.

— Нет! Я не позволю тебе. Что я буду делать без него?

— Мне на это плевать, леди. Я, конечно, тоже не ангел, но мне далеко до тебя.

— Я нужна Ниеллу. Я ведь кормлю его грудью. Ты не можешь забрать его у меня.

— Ниелл? Как мило, что ты дала моему сыну шотландское имя. Я могу делать то, что считаю нужным, и ни один суд не будет против этого. А кормилицу не так уж сложно найти. Ему будет лучше без тебя.

— Ты даже не хочешь услышать мои объяснения?

Его холодный взгляд остановился на Кристи.

— Не особенно. Ты соврала мне о смерти моего сына, и это все, что сейчас имеет значение.

Он повернулся, собираясь уходить.

— Подожди! Ниелл не знает тебя. Он будет скучать без меня. Пожалуйста, Синжун, не делай этого! Позволь мне поехать с Ниеллом. Я буду его нянькой. Ты ведь понимаешь, что у меня нет никого, кроме него. Я умру без своего ребенка.

— Возвращайся в Шотландию. Ты нужна своему клану. Пусть Калум станет твоим любовником, и ты сможешь родить от него еще одного ребенка.

— Я ненавижу Калума! — Слезы катились по ее щекам. — Почти та же сильно, как я буду ненавидеть тебя, если ты заберешь у меня Ниелла. Возможно, если ты дашь мне возможность объяснить…

— Уже слишком поздно что-либо объяснять.

Синжун молча ругал себя за то, что ее слезы тронули его. Ему следует забрать ребенка и послать Кристи ко всем чертям. Но выражение ее лица растопило его сердце. Он решил, что ничего плохого не случится, если он позволит Кристи кормить его сына до тех пор, пока тот не сможет есть другую пищу. А потом он отправит ее в Гленмур, где ей и место.

— Подготовь Ниелла, — рявкнул он. — Мы выезжаем немедленно.

— Спасибо, — прошептала она, вытирая слезы тыльной стороной кисти.

— Я делаю это не ради тебя, Кристи. Ты права, Ниелл еще слишком мал, чтобы его разлучать с матерью, и я позволяю тебе пока остаться с ним. До тех пор, пока ты будешь кормить Ниелла своим молоком, можешь жить в моем доме.

— Синжун, если бы ты только выслушал…

— Возможно, когда-нибудь я захочу выслушать тебя, но не сейчас. Приготовь Ниелла, а я сообщу Гевину и Эффи о своем решении. После того как они перевезут твои вещи в Дерби Холл, они могут вернуться в Шотландию, а могут остаться в моем доме. Это они решат сами.

Кристи смотрела, как он удаляется. Он весь был, как натянутая струна. Она знала, что у Синжуна есть причины сердиться на нее, но этот упрямец все же должен был выслушать ее объяснения. В какой же переплет она попала! То, чего она так боялась, все же случилось. Синжун хотел, чтобы его сын был вместе с ним, но ему было плевать на мать.

Эффи влетела в комнату, словно вихрь, прервав ее невеселые размышления.

— Ох, Кристи, что же нам теперь делать? Лорд Дерби сказал, чтобы мы доставили твои пожитки в его дом. Он предложил нам или вернуться в Гленмур, или поступить к нему на службу.

— Синжун хочет забрать Ниелла, — сказала Кристи, закусив губу, чтобы не заплакать. — Он берет меня с собой только для того, чтобы я кормила сына. Он ненавидит меня, Эффи, как я и предполагала.

— Почему ты не расскажешь ему правду? Он должен знать, что ты соврала, чтобы спасти ему жизнь.

— Он не хочет слушать меня.

— Я не оставлю тебя, Кристи. И Гевин тоже. Кто-то из своих должен присматривать за тобой и ребенком.

— Я не заставляю и не прошу тебя, Эффи. Ты должна решить сама.

— Мы уже все решили. Ты помещица Макдональдов. И мы нужны тебе. А теперь будет лучше, если ты возьмешь Ниелла и спустишься с ним в гостиную. Его светлость ждет вас.

Когда Кристи спускалась по лестнице, она увидела Синжуна, нервно расхаживающего по комнате. Он кивнул ей и подошел, чтобы забрать у нее ребенка. Кристи крепко прижимала сына к себе, но суровый взгляд Синжуна заставил ее подчиниться ему… пока подчиниться. У нее был сильный характер, и она не собиралась безоговорочно принимать его условия. Кристи поджала губы от досады, когда он вывел ее за дверь и посадил в карету. Синжун положил Ниелла к ней на руки, и она крепко прижала малыша к себе и поблагодарила Бога за то, что ее сын все еще рядом с ней.

Дерби Холл был в три раза больше того скромного жилища, которое она снимала, но Кристи не впечатлили ни его размеры, ни роскошная обстановка. Это был не Гленмур. Уютный и простой, Гленмур был ее домом, и она тосковала по вересковым холмам и зеленым долинам. Она хотела воспитать Ниелла вдали от грязи лондонской жизни, в Гленмуре, где он сможет свободно бегать по земле, которая когда-нибудь будет принадлежать ему.

— Я займусь поисками няньки для моего сына, — сказал Синжун, когда они поднимались по лестнице в ее комнату.

— В этом нет нужды, — ответила Кристи. — Мне бы не хотелось подпускать чужих людей к моему сыну. Эффи и Гевин решили остаться в Лондоне. Ниелл привык к Эффи, и она превосходно заботится о нем.

— Я думаю, что она подойдет для этой работы, — согласился Синжун. — Они с Ниеллом могут поселиться в маленькой комнатке напротив твоей. Гевин может жить в каретном сарае с моим кучером. Я буду платить им приличное жалование.

— Спасибо, — сказала Кристи. — Так как мое присутствие, по-видимому, раздражает тебя, я буду стараться не попадаться тебе на глаза.

Синжун кисло взглянул на нее.

— Я сейчас не уверен насчет своих чувств к тебе, так что нам и правда пока лучше избегать друг друга. Но я буду видеться со своим сыном, когда пожелаю. Я буду либо заранее предупреждать Эффи о своем визите, либо навещать его, пока ты занята чем-то другим.

— Я могу выходить из своей комнаты? — спросила Кристи, не поняв, что он имеет в виду.

— Конечно. Я ведь не монстр. Ты можешь приходить к сыну, когда тебе вздумается. Я буду выдавать тебе пособие, которым ты сможешь распоряжаться по своему усмотрению. Ты можешь выбрать модистку по своему вкусу. Вне зависимости от того, какие чувства я испытываю к тебе, ты все еще моя жена. Когда ты вернешься в Гленмур, я буду обеспечивать тебя.

— А как насчет тебя, Синжун? Какой пример ты будешь подавать своему сыну? Ты продолжишь разрушать свою жизнь? Разве ты хочешь, чтобы твой сын запомнил тебя как пьяницу, картежника и бабника? Грешник, может быть, и неплохое имя для развратника, но для отца оно совсем не подходит.

Синжун холодно взглянул на нее.

— Да как ты смеешь читать мне нравоучения? Вся твоя жизнь пропитана ложью! Ты еще ни разу не сказала мне правду с того самого дня, как мы встретились!

— Я все могу объяснить.

— Я не хочу ничего слушать. Пока я позволяю тебе жить здесь. Я редко обедаю дома, поэтому будет лучше, если ты будешь обедать сама в своей комнате. Я отдам соответствующие распоряжения слугам. Если тебе что-нибудь понадобится, попроси об этом Пермбартона. Он здесь всем распоряжается.

Кристи провела остаток дня, обустраиваясь на новом месте. Она указала, куда поставить кроватку Ниелла, и попросила Пермбартона распорядиться, чтобы для Эффи устроили спальное место. Пегги принесла ей ленч, а после того как Кристи покормила Ниелла и уложила его спать, Пермбартон предложил ей осмотреть дом. Кристи не знала, как к этому отнесется Синжун, однако это мало ее заботило. Если она будет жить здесь, то ей нужно ознакомиться со своим новым жилищем.

Слуги были куда более любезными, чем Синжун. Можно даже сказать, что они проявили дружелюбие. Миссис МакБрайд, которая, очевидно, была рядом с Синжуном всю его жизнь, выразила надежду на то, что теперь, когда у ее хозяина появилась семья, он наконец-то остепенится. Даже солидный, степенный Пермбартон все время улыбался ей, словно бы ожидая от нее чуда. И абсолютно все слуги были очарованы Ниеллом.

Дом, в котором жил Синжун, был великолепным. Все комнаты были богато обставлены и сияли чистотой. «Наверное, благодаря постоянному надзору Пермбартона», — решила Кристи. Она была удивлена, узнав, что спальня Синжуна примыкает к ее комнате. Кристи заметила тщательно замаскированную дверь, соединяющую их комнаты. Она грустно усмехнулась, зная, что этой дверью не будут пользоваться. Она считала, что теперь не нужна Синжуну как женщина. Для удовлетворения своих желаний он всегда мог выбрать одну из своих поклонниц. Она была здесь лишь для того, чтобы растить его сына. Синжун ясно дал ей понять, что, когда Ниелл сможет обходиться без матери, он отошлет ее в Гленмур.

Когда вечером ей принесли поднос с едой, Кристи едва прикоснулась к блюдам, хотя запах и внешний вид были очень аппетитными. Ей была нужна не еда, а любовь Синжуна.

Этим вечером Синжун посетил все те места, куда обычно заезжал. Он зашел в «Уайте», но ничто его не заинтересовало. Затем он побывал на приеме у Хамптонов, после чего поехал в «Брукс» и сыграл там несколько партий в вист. Около полуночи, когда для многих его друзей ночь только начиналась, Синжун был трезв как стеклышко и смертельно скучал.

По правде говоря, этим вечером ему было сложно уйти от Ниелла. Все в этом ребенке восхищало Синжуна. То, что он также был причастен к появлению на свет Божий этого безупречного человечка, поражало его. Он до сих пор злился на Кристи за то, что она скрывала от него сына. Гядя на нее, он не мог не думать о ее двуличности.

Неужели он когда-то считал, что любит ее? Синжун так мечтал вернуться в Гленмур после суда над сэром Освальдом, и тут ему доставили это проклятое письмо! Ему, конечно, стоило выслушать объяснения Кристи, однако он опасался, что это снова будет вранье.

По пути домой он решил пообедать в «Альмаксе», и напрасно. Леди Вайолет кинулась к нему, как только он вошел.

— Синжун! Я надеялась на то, что ты придешь сегодня, — затрещала она. — Ты знаешь, что мы с лордом Фентоном расстались? Я снова свободна и буду рада восстановить наши отношения.

Она наклонилась к нему так близко, что ему стало не по себе от удушающего аромата ее духов.

— Фентон не сравнится с тобой в постели. Никто не сравнится.

Синжун молча смотрел на нее, не испытывая никакого желания разделить с ней постель.

— Я женат, Вайолет, разве ты забыла?

Вайолет пожала плечами.

— Мне все равно, а тебе разве нет?

Сйнжун подумал о своем маленьком сыне, лежащем в колыбельке, и внезапно осознал, что теперь должен вести себя пристойно. Он не хотел, чтобы его сын считал своего отца развратником. Возможно, пришло время Грешнику уйти на покой.

— Вообще-то мне не все равно, — сказал Сйнжун. — Ты знала, что у меня родился сын?

— Разве твоя жена родила от тебя? — спросила потрясенная Вайолет.

— Если ты считаешь, что мой сын незаконнорожденный, то ошибаешься. Этот ребенок — мой законный наследник, — сообщил ей Сйнжун.

— Но как…

— Я думаю, мне не нужно объяснять вам все тонкости этого процесса, леди, — насмешливо сказал Сйнжун. — Если вы извините меня, я удалюсь — мне необходимо кое с кем переговорить.

Он спиной чувствовал взгляд Вайолет. На самом деле он не собирался ни с кем разговаривать, это был лишь предлог. Синжуну захотелось поехать домой. Внезапно он почувствовал потребность увидеть своего сына спящим. Ему пришла в голову ужасная мысль. А что, если Кристи увезла Ниелла? Может, стоило приставить к ней охранников? Он никогда не позволит отобрать у него ребенка. Никогда!

Вскоре Сйнжун уже входил в свой дом. Он был поражен, увидев ждущего его Пермбартона, — дворецкий давно уже не встречал его в столь поздний час.

— Вот это сюрприз, Пермбартон! — пробормотал Сйнжун. — Что-то не так?

Пермбартон осуждающе посмотрел на него.

— Леди Дерби обедала сегодня в одиночестве в своей комнате и рано легла спать. Ее сложно назвать счастливой молодой женой.

И хотя дворецкий ничего больше не добавил, неодобрение ясно читалось на его лице. Первой мыслью Синжуна было выругать Пермбартона за то, что тот осмелился сделать замечание своему хозяину, но, подумав о том, что знает его всю свою жизнь, Сйнжун решил не обращать внимания на ворчание старика.

— Ты забываешь о том, что Кристи — не молодая жена. Мы женаты уже более пятнадцати лет. За это время вполне можно успеть родить сына.

— Вы правы, мой лорд. — Пермбартон хмыкнул. — Вам помочь раздеться?

— Я и сам в состоянии это сделать, — ответил Сйнжун. — Спокойной ночи, Пермбартон.

— Спокойной ночи, мой лорд. Ах да, может, вас заинтересует то, что леди Дерби в обед совсем ничего не съела.

Сйнжун стал подниматься по лестнице, гадая, как Кристи умудрилась так быстро заслужить любовь прислуги. Подойдя к ее двери, он замедлил шаг, а потом остановился, увидев, что в щель пробивается свет. Он не ожидал, что она еще не спит в такое время, и первой его мыслью было войти к ней. Но, немного подумав, он повернулся в сторону комнаты, где спал его сын. Однако вспомнив, что в детской разместилась Эффи, он решил не будить ее и пошел в свою спальню!

Как только он вошел в комнату, его взгляд остановился на двери, соединяющей его спальню с комнатой Кристи. Отвернувшись, он стал раздеваться. Сйнжун надел ночную сорочку и пошел к шкафу за колпаком. Он потянулся за графином, и его рука дрогнула. Сйнжун повернулся к двери, ведущей в комнату Кристи. Неведомая сила заставила его подойти к двери и открыть ее. Дверь бесшумно приоткрылась, и Сйнжун заглянул в комнату.

Он тут же увидел Кристи, и его тело моментально отреагировало на нее. Она сидела в кресле возле камина, кормя их сына, и ее белоснежная грудь, казалось, сияла в свете огня.

Глава 15

Синжун глубоко вздохнул. Страсть, неукротимая и необузданная, обожгла его тело и свела с ума. Тихий стон сорвался с его губ, когда он увидел, что Кристи дала Ниеллу другую грудь, при этом жадному взгляду Синжуна открылись обе ее груди. Он смотрел, как губки его сына сомкнулись на ее соске, а маленькие ручки обхватили ее нежную плоть. Синжун нервно сглотнул. Его член вздыбился, когда он представил себя ласкающим ее прекрасную грудь языком и руками. Ведь на самом деле он хотел ее, мечтал о ней, Кристи была нужна ему как воздух.

Как он мог сопротивляться ее чарам, если все, что ему нужно было сделать, — это зайти в комнату и овладеть этой женщиной? Она принадлежала ему. Они женаты уже много лет. Так что же его останавливает? Ответ на этот вопрос был не настолько простым, как могло показаться на первый взгляд. Почему Кристи приехала в Лондон, если не хотела, чтобы он видел своего сына? Почему ей нужно было, чтобы он думал, будто его ребенок умер? Все это было бессмысленно. Возможно, подумалось ему, стоит выслушать ее объяснения.

Он наблюдал, словно зачарованный, как Кристи встала и прижала спящего Ниелла к груди. Ее ночная сорочка была спущена до бедер. В отсветах пламени казалось, что ее тело сделано из светлого золота. Она напоминала богиню, но из уст этой богини он услышал столько лжи! Разочарование охватило его, когда она покинула свою комнату и понесла Ниелла в его спальню.

Пока Синжун ожидал ее возвращения, он не мог ни двигаться, ни думать ни о чем, кроме того, что желает заняться с ней любовью. Он стоял на том же месте, когда Кристи вернулась. Она уже натянула рубашку на плечи и стянула ворот у шеи. Он еле сдержался, когда она забралась в постель и укрылась одеялом.

Синжун все еще хотел ее, но он поборол свою страсть и отошел от двери. Он снял сорочку и, обнаженный, вытянулся на кровати. Он пытался уснуть, но его тело все еще вожделело ее. Он заметил графин с бренди, стоящий неподалеку, и неожиданно почувствовал необоримое желание выпить. Встав, Синжун налил себе щедрую порцию спиртного и осушил бокал одним махом. Бренди опалило его горло почти так же, как жгучее желание — нижнюю часть его тела.

Он налил себе еще, потом еще, но сон так и не шел к нему. Он хотел женщину, спящую в соседней комнате, так сильно, как еще ничего и никогда не хотел. Чем больше он пил, тем больше находил причин заняться любовью с Кристи, до тех пор, пока не убедил себя, что он просто обязан это сделать. Допив остатки бренди, Синжун надел сорочку и, не завязывая ее, направился, пошатываясь, к двери, ведущей в комнату Кристи.

Его взгляд остановился на кровати. Света от уютного огня в камине хватало, чтобы различить очертания тела Кристи под одеялом. Он решительно подошел к ней. Долго он стоял над Кристи, глядя на огненные волосы, выглядывающие из-под одеяла. Его рука дрожала, когда он протянул ее, чтобы дотронуться до них. Но вдруг он резко отдернул руку. Была ли в его сердце нежность к женщине, которая врала, использовала его? Все, что ему было нужно, — это ее тело. Он снял сорочку и отбросил ее в сторону.

Кристи внезапно очнулась ото сна и лежала, не двигаясь. Она была не одна. Она не знала, что разбудило ее, — звук или, может быть, знакомый запах. Она открыла глаза и стала смотреть в темноту сквозь полуприкрытые веки.

Он стоял у ее кровати, и пламя, разгорающееся в камине, бросало бронзовые блики на его обнаженное тело, переливалось на темных волосах. Она нервно сглотнула, удивленно глядя на него. В его глазах горело желание, а губы были решительно сжаты. Отблески огня плясали на его мускулистом теле и возбужденном члене. Она почувствовала, как по ее телу начало разливаться тепло.

— Синжун? Что ты здесь делаешь?

— Это ведь мой дом, помнишь?

Она села, натянув одеяло до шеи.

— Разве я могу забыть об этом?

Ее мысли лихорадочно метались. Значило ли присутствие Синжуна в ее комнате то, что он хотел, чтобы они стали настоящей семьей? Может, он наконец понял, что любит ее, не может без нее жить? Или он просто хотел женщину, а она оказалась поблизости?

Кровать протестующе заскрипела под его весом, когда он, вырвав одеяло из ее дрожащих рук, улегся рядом. От его тела шел жар, и ее соски возбужденно напряглись. Она пыталась сдержать свои чувства, но рядом с Синжуном ей никогда это не удавалось. Затем она услышала запах виски и поняла, что он пил.

— Ты пьян.

— Не слишком, — заверил он ее.

— Ты ведь говорил, что ты не… что мы не…

Он грубо прижал ее к себе.

— Я передумал. Ты моя, Кристи, а мне сейчас нужна женщина.

Кристи надеялась на что-то большее, большее, чем плотское удовольствие, которого он жаждал. Она хотела отказать ему, послать его к черту, сказать, чтобы он нашел другую женщину, но не могла. К стыду Кристи, ее тело предательски хотело его.

Он взял ее за ягодицы и прижал к своему разгоряченному телу. Она почувствовала, как его огромный член входит в нее, и шумно вдохнула. Он некоторое время смотрел на ее приоткрытые губы, а потом наклонился и стал целовать ее. Она почувствовала запах бренди и ощутила, что тонет во всепоглощающей страсти. Она не хотела, чтобы это происходило так. Она мечтала о его любви, уважении, а не о животной страсти. Страсть, вызванная любовью, не была чем-то плохим, но любовь, видимо, еще не нашла путь к сердцу Синжуна.

Он прошептал ее имя, целуя ее, и Кристи расслабилась, растаяла в его руках. Как же она скучала за ним! За всем тем, что он делал с ней. Она вздохнула от удовольствия, когда он взял в руки ее грудь и поднес ее ко рту. Он нежно посасывал ее до тех пор, пока не начало течь молоко. Синжун резко поднял голову и уставился на ее грудь. Она глянула вниз и увидела, что на одном из сосков осталась капля молока.

— Знаешь, я ревновал тебя к собственному сыну, когда увидел, как он сосет твою грудь, — медленно произнес он.

Кристи охнула от удивления, услышав столь откровенные слова.

— Почему ты ревнуешь? Я ведь даже не нравлюсь тебе.

Он ухмыльнулся:

— Мне нравится твое тело. К тому же Грешник любит удовлетворять женщин.

Кристи поморщилась — его жестокие слова задели ее.

— Самодовольный мерзавец! Грешник может катиться прямиком в пекло. — Она оттолкнула его. — Оставь меня!

Лицо Синжуна словно окаменело.

— Ты что, отказываешь мне?

Кристи встретила его недобрый взгляд, и ей захотелось ударить его.

— Черт, Синжун! У тебя вообще есть сердце? А как же любовь?

— Любовь? — Он казался удивленным. — Любовь для Грешника — это пустой звук. Любовь — это сказка, Кристи. Возможно, кто-то и воспринимает ее серьезно, но я считаю, что все это выдумка, в которую верят только невинные дети вроде Ниелла.

— По крайней мере, ты признаешь, что любишь своего сына, — тихо сказала она.

— Да, Ниелл еще слишком мал, чтобы врать мне. — Он вздохнул и крепче прижал ее к себе. — Но отсутствие взаимной любви не значит, что мы не можем доставить друг другу удовольствие.

Кристи промолчала, а боль внутри нее стала невыносимой. Она нуждалась в Синжуне, мучилась от неразделенных чувств и от того, что никогда не познает его любви.

— Ты совсем ничего ко мне не чувствуешь?

— Я помню…

Он внезапно умолк, словно боялся, что может сказать то, о чем потом будет сожалеть.

— Что ты помнишь? — спросила Кристи.

Его лицо посуровело.

— Все твое вранье, твои выдумки, твою двуличность — вот что я помню.

— Уходи, Синжун, — сказала Кристи, всхлипнув.

Из всего, что он когда-либо говорил ей, эти слова задели ее больнее всего.

— Уйду, но не сейчас.

Его руки спустились к ее бедрам, а потом подняли ее ночную рубашку, оголяя шелковистую белую кожу, сияющую при свете камина. Кристи протестующе вскрикнула, когда он, приподняв ее, стянул и швырнул в угол ее рубашку.

— Ты прекрасно умеешь соблазнять женщин, — сказала Кристи дрожащим голосом.

Она теряла соображение, когда жар его тела и его запах проникали в нее.

— Нам всегда было хорошо вместе, — прошептал он, целуя ее.

Их губы слились в поцелуе — глубоком, грубом, страстном. Она пыталась сопротивляться, но у нее ничего не вышло. У Кристи голова шла кругом, а тело горело, словно в огне. Она вскрикнула, дрожа, когда он оставил ее губы и стал целовать тело, постепенно спускаясь все ниже. Когда он развел ей ноги, она приподнялась, ожидая, что он войдет в нее, и была ошеломлена, когда Синжуна стал ласкать ее лобок, покрытый волосами. Ее бедра выгнулись к жару его языка, который исследовал все ее нежные складки и набухшие бугорки. С ее губ сорвался стон, и она прижалась к нему, отдаваясь этой самой интимной ласке из всех, испытанных ею. Он долго ласкал ее, погружаясь в ее влажные глубины, а потом нашел самое чувствительное место, и Кристи задрожала, ощутив непреодолимое желание. Так опытный музыкант играет на своем инструменте, приближаясь к ослепительному финалу. Движения его языка, нежные ласки снова и снова — и вот она уже не может терпеть. Он крепко прижимал ее к себе, обжигая своим дыханием, доводя ее до такого состояния, когда она полностью подчинилась желаниям своего тела. Оно принадлежало ему, и он мог делать с ним, что захочет, мог направлять ее, руководить ею, доводить до экстаза. Кристи застыла на секунду, а потом упала на постель.

Сжимая в кулаке край простыни, она чувствовала, как наслаждение волнами прокатывается по ее телу, а Синжун склонился, наблюдая за ней, и его возбужденный член прижался к ее животу. Она еще не до конца отошла от испытанного наслаждения, а он уже развел ее ноги и глубоко вошел в нее. Его член был большим и твердым, и когда мышцы ее влагалища тесно сжали его, Синжун застонал от удовольствия. Он не был нежен с ней, двигался резко и быстро. Она выгнулась, не в состоянии больше оставаться неподвижной, и жар их тел вместе с его резкими толчками приблизили ее ко второму пику наслаждения. Она громко вскрикнула и утонула в неге.

Синжун не останавливался. Он не мог ни о чем думать. На его шее и плечах вздулись вены, а все тело было мокрым от пота. После нескольких глубоких толчков он напрягся, застонал, и его горячее семя полилось внутрь нее. В течение нескольких минут он продолжал прижимать ее к себе, отдавая ей все до последней капли. Затем он упал не нее и замер.

Кристи, раскрасневшись от сладкой истомы, лежала под ним до тех пор, пока ей не стало казаться, что ее легкие сейчас взорвутся, и тогда она столкнула его с себя. Синжун зашевелился и медленно перевернулся на спину. Он лежал рядом с ней, ничего не говоря и даже не глядя на нее, только часто и тяжело дышал.

Расслабленная и удовлетворенная, Кристи приподнялась и посмотрела на Синжуна, когда он сел на кровати. Его лицо, ясно видимое при свете огня в камине, не выражало никаких эмоций, но взгляд заставил Кристи задержать дыхание от изумления. В его глазах светилось чувство, непонятное ей. Не проронив ни слова, он поднялся с кровати, взял сорочку и вернулся в свою комнату.

Хотя внешне Синжун не проявлял никаких чувств, внутри у него все кипело. Черт возьми, как же он хотел Кристи! И как бы он ни пытался побороть свое желание, внушить себе, что ему лучше без нее, его тело отказывалось подчиняться. Ему хотелось избавиться от этой не отпускающей его тупой боли, от страсти, которая мучила его. Ему следовало сразу же отослать Кристи в Гленмур, теперь он понимал это. Найти кормилицу для Ниелла не составило бы труда. А он, как последний дурак, внял ее мольбам. Хоть ее ложь чуть не лишила его сына, он не мог разлучить мать с ребенком.

Боже правый! Она сводила его с ума. Он хотел, чтобы Кристи уехала. Он хотел жить по-старому, так, как жил до тех пор, пока она не приехала в Лондон и не разрушила все. Однако Кристи подарила ему сына, и ни за что на свете он не позволит ей растить их ребенка в Шотландии, среди дикарей, которых она называет своей родней.

В последующие дни Синжун держался вежливо и отчужденно. Кристи почти не видела его. Он явно избегал ее, потому что навещал Ниелла только в то время, когда точно знал, что она не нянчит ребенка. Кристи понимала, что Синжун сожалеет о ночи, проведенной с ней. То, что он тогда пришел к ней, объяснялось лишь тем, что он был пьян. Его постоянное отсутствие только укрепляло уверенность Кристи в том, что он не хочет видеть ее.

Как-то к ним зашел лорд Блейкли. Пермбартон проводил его в малую гостиную, где принимали посетителей, прибывших с неофициальным визитом, и Кристи сбежала вниз по лестнице, чтобы поприветствовать его.

— Вы в порядке? — спросил Руди, озабоченно глядя на нее. — Я отправился к вам домой и узнал, что вы неожиданно уехали. Я не выдавал вас. Я отказался рассказать Синжуну, где вы живете, но, видимо, он сам нашел вас. Он ведь не причинил вам вреда?

«Физически — нет», — подумала Кристи, а вслух сказала:

— Нет, все в порядке. Синжун не склонен к насилию в отношении женщин. Как вы узнали, что я здесь?

— Просто предположил. — Он внимательно посмотрел на нее. — С вами действительно все в порядке? Я надеюсь, вы здесь потому, что сами хотите этого.

Она опустила взгляд, обдумывая ответ.

— Я здесь потому, что у меня нет другого выбора.

— Я знаю, что Синжун злится на вас, но…

— Он имеет право злиться. Если вы с Синжуном не общались в последнее время, то вы не знаете всей истории.

— Я знаю о предводителе Камеронов. Синжун рассказал мне о нем.

— Синжун не знает всей правды, и никто не знает, — загадочно произнесла Кристи. — Я имею в виду нашего сына. Моего и Синжуна.

Руди нахмурился.

— Мне очень жаль вашего ребенка. Должен сказать, что Синжун очень хотел стать отцом. Он тяжело перенес смерть малыша и с тех пор искал различные способы забыть о своем горе.

— Я врала Синжуну, — пояснила Кристи. — Наш сын…

В это время раздался требовательный детский крик. Руди резко поднял голову и удивленно посмотрел на Кристи.

— Я… думаю, вам стоит знать правду, — начала Кристи. — Наш ребенок не умер. Я соврала Синжуну, но так было нужно.

— Боже правый! Неудивительно, что Синжун так расстроен. Не могу поверить, что вы это сделали. Чего вы надеялись этим добиться?

Кристи покраснела. Она не хотела, чтобы Руди плохо думал о ней, но у нее не было ни малейшего желания рассказывать ему все. Только Синжун имел право знать обо всем, а он не хотел выслушать ее.

— Это касается только нас с Синжуном, — сказала Кристи. — А он сейчас не в настроении выслушивать мои объяснения. Когда он узнал о Ниелле, то хотел оставить моего ребенка в Лондоне, а меня отправить обратно в Гленмур. Я умоляла его позволить мне остаться с сыном, и он согласился. Это плачет Ниелл. Мне пора кормить его.

Она повернулась, чтобы уйти. Руди положил ей руку на плечо, удерживая ее.

— Я не верю, что вы могли соврать Синжуну о сыне, не имея на то веских причин. Может, расскажете мне, в чем дело?

Слезы благодарности блеснули в глазах Кристи. Стесняясь этого проявления чувств, она закрыла лицо руками, но не удержалась и тихо заплакала. Руди тут же подошел к ней и ласково прижал ее к себе, успокаивая, словно ребенка.

— Хотелось бы мне, чтобы Синжун был таким же понимающим, — сказала Кристи с дрожью в голосе. — Он отказался выслушать меня.

— Я выслушаю вас, Кристи. Можно я буду называть вас Кристи? — Она кивнула. — То, что вы мне расскажете, останется между нами.

— Как мило! И долго вы любезничали за моей спиной?

Руди отшатнулся от нее и, развернувшись, посмотрел на Синжуна.

— Синжун, ты мог бы, по крайней мере, предупредить о своем появлении.

— В моем собственном доме? Не думаю. Можешь мне объяснить, что ты здесь делаешь?

— Я переживал за Кристи.

— Кристи? Ты имеешь в виду леди Дерби?

Разъяренная Кристи стала между ними.

— Прекрати! Лорд Блейкли забеспокоился, когда узнал, что я покинула свой дом. Вы ведь друзья, вы не должны ссориться.

— Все, что мне нужно, — это объяснение, в которое я смо гу поверить, — сказал Синжун, отодвигая ее в сторону. — От Руди, — многозначительно добавил он. — Я был бы дураком, если бы поверил хоть одному твоему слову.

— Послушай, Синжун, — с вызовом заговорил Руди. — Так не разговаривают с женой.

— А моя жена рассказывала тебе о нашем ребенке? У меня есть сын, Руди. Он не умер.

— Да, она говорила мне. А еще она сказала, что ты не хочешь выслушать ее объяснения. Могу я предположить кое-что?

— Нет, не можешь.

— Я все равно скажу, что хотел. Кристи несчастлива.

— Ты очень проницателен, раз заметил это, хотя не могу взять в толк, с чего бы ей быть несчастной.

— Черт, Синжун, я никогда не думал, что ты такой упрямый.

— Скажи мне, — горько усмехнувшись, заговорил Синжун, — а ты бы смог простить женщину, которая так долго врала тебе? Не вмешивайся, Руди, это не твое дело. И не лезь к Кристи.

— Синжун, пожалуйста, послушай меня. Ты несправедливо обвиняешь лорда Блейкли. Ты единственный мужчина, с которым я когда-либо хотела быть вместе.

О Боже! Она не желала говорить этого, слова вырвались сами собой. Но она только зря тратила силы. По выражению лица Синжуна Кристи поняла, что он остался непреклонным.

Руди взял свою шляпу и трость.

— Мне очень жаль, Кристи. Дайте Синжуну время, он изменит свое мнение. Я вижу, что он небезразличен вам. Если я вам понадоблюсь, пошлите кого-нибудь в мой дом.

— Прощай, Руди, — сказал Синжун, не сводя глаз с Кристи.

Посмотрев на него с отвращением, Руди вышел из комнаты. Кристи хотела было уйти, но Синжун остановил ее.

— Ты что, настолько хотела мужчину, что готова была кинуться в объятия моего друга?

Кристи зло взглянула на него.

— Возможно, мне просто хотелось поговорить, — отрезала она. — Ты не сказал мне ни слова, с тех пор как…

Она покраснела и отвела взгляд.

— Я был пьян, — грубо пояснил он. — И ничего не соображал. Я…

Но он не успел договорить, потому что раздался плач Ниелла.

— Он голоден, — пояснила Кристи.

— Так иди и накорми моего сына. Ты нужна ему, — сказал Синжун, и его лицо смягчилось.

Кристи горделиво прошла мимо Синжуна.

— Хоть кому-то в этом доме я нужна.

Ее последняя фраза не осталась незамеченной. Как и нежная сцена между Кристи и Руди, свидетелем которой он стал. Синжуна ужасала мысль, что его лучший друг может наставить ему рога. Синжун ощутил ревность уже тогда, когда Пермбартон сказал ему, что Кристи сейчас в гостиной наедине с лордом Блейкли. Если Кристи хотела, чтобы он приревновал ее, то она преуспела в этом. Она принадлежит ему, черт возьми! Спит он с ней или нет, не имеет значения.

Синжун медленно поднимался по ступенькам в свою комнату, а его мысли снова и снова возвращались к той сцене, которую он только что наблюдал. Пока Кристи живет в его доме, она должна придерживаться определенных правил. «Возможно, настало время вывести свою жену в свет», — подумал Синжун. Он не мог придумать способа лучше, чтобы все его друзья поняли, что Кристи принадлежит ему, ему и никому другому. Он повеселел. Да, именно так он и поступит. Представить ее в высшем обществе как свою жену и дать всем понять, что он не тот муж, который будет сквозь пальцы смотреть на измены жены.

Синжун услышал тихие голоса, доносящиеся из детской, и понял, что там Кристи. Он открыл дверь и вошел внутрь.

— Мой лорд! — воскликнула Эффи, становясь перед Кристи, чтобы закрыть ее от его взгляда. — Вы же видите, вашего ребенка кормят. Приходите позже.

— Оставь нас, Эффи, я хочу поговорить с женой. Наедине, — добавил он, холодно глядя на нее.

Эффи не двигалась, и Кристи незаметно кивнула ей, показывая, что она может уйти. Тогда Эффи вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

— Я думала, что разговор закончен, — сказала Кристи.

— Я забыл сообщить, что этим вечером мы едем на бал, который устраивает леди Демпси.

— Ты хочешь, чтобы я поехала сегодня с тобой на бал? — Кристи не верила своим ушам. — Разве присутствие жены — это в стиле Грешника?

— Я думаю, пора показать тебя в высшем обществе. Много лет я использовал свой статус женатого мужчины, чтобы отваживать женщин, желающих выйти замуж, а теперь настало время доказать всем, что ты действительно существуешь.

— Я не могу оставить Ниелла.

— Это не предлог, Кристи. Ты что, думаешь, мне не известно, что происходит в моем доме? Ниелл спит ночь напролет, тебе уже не нужно просыпаться, чтобы покормить его.

— Почему ты так хочешь вытащить меня в свет?

Взгляд Синжуна скользнул на ее грудь, которую сосал Ниелл. Вид Кристи, кормящей сына, всегда сильно воздействовал на него. Он представил, как его губы касаются ее, как язык ласкает ее сосок, и моментально возбудился. Синжун развернулся, чтобы Кристи не заметила этого, и лишь потом ответил на ее вопрос:

— Потому что жена обязана сопровождать своего мужа, если он того желает. Никакого другого объяснения не требуется. Надеюсь, у тебя есть подходящий наряд.

Кристи прислонила спящего Ниелла к плечу и поспешно прикрыла грудь.

— Я не пойду. А что, если кто-то узнает во мне твою бывшую любовницу, леди Флору?

— Пусть тебя это не беспокоит. В котором часу ты последний раз кормишь Ниелла?

— В девять вечера.

— Прекрасно. Я буду ждать тебя в гостиной в десять.

Кристи злил высокомерный тон Синжуна. Она не понимала своего мужа. То он хотел ее, то не хотел. Он избегал ее несколько дней, а теперь вел себя как настоящий тиран, требуя, чтобы она отправилась с ним развлекаться. Ей его никогда не понять!

Ниелл спал, насытившись после очередного кормления, в то время как Пегги помогала Кристи надеть бальное платье, которое та привезла с собой из Гленмура. Платье с глубоким вырезом, сшитое из изумрудно-зеленого сатина, было украшено хрустальными бусинками. Юбка, отделанная бежевым кружевом, струилась элегантными складками от ленты, которая завязывалась под грудью.

— Его светлость будет доволен, — сказала Пегги, поправляя платье. — Вы очень красивы, моя леди.

«К черту его светлость!» — скривившись, подумала Кристи. Она не думала, что ей понравится таскаться повсюду под руку со своим непредсказуемым мужем.

— Спасибо, Пегги. Подай мне мою шаль, и я буду готова.

А вот Синжун не был готов к тому, что в гостиную войдет ослепительная красавица. Он знал, что Кристи очень красива, именно это и привлекло его в ту ночь, когда она представилась ему как леди Флора. Но после рождения Ниелла она еще больше расцвела, ее тело источало чувственность. Синжун не сомневался, что все женщины, которые будут на балу, не выдержат сравнения с его женой.

Для Синжуна не стало сюрпризом то, что он все еще хотел Кристи. Неважно, что она сказала или сделала в прошлом, — она прочно обосновалась в его сердце. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы он возбудился. Если бы он не поклялся хозяйке бала, что приедет, он тут же повел бы Кристи в свою спальню.

Синжун взял себя в руки и произнес безразличным тоном:

— Вы выглядите довольно привлекательно, леди.

— А ты хорош, как всегда.

Он подал ей руку:

— Пойдем?

— Да, раз нет другого выхода, мой лорд.

Перед особняком Демпси на Кингс-стрит, недалеко от площади Сент-Джеймс, собралось огромное количество карет. Синжун и Кристи ждали в карете своей очереди выйти. Когда их карета подъехала к воротам особняка, они вышли и направились к дому. Они оставили верхнюю одежду служанке и присоединились к людям, поднимающимся в бальный зал.

— Ну и толпа, а, Дерби? — обратился к Синжуну мужчина, стоящий на ступеньку выше их. — Я говорил Хаксли, что нам следовало пойти в «Буддлз».

— В «Буддлзе» нет женщин, — отозвался лорд Хаксли. — И кроме того, как я уже говорил Эшфорду, кормят здесь намного лучше.

— Действительно, — подтвердил Синжун.

Оба джентльмена в упор смотрели на Кристи, ожидая, видимо, когда их ей представят. Но Синжун молчал, и лорд Хаксли сказал:

— Ходят слухи, что твоя жена приехала в город. Ты знаешь, в «Уайтсе» все уже заключают пари, но никто толком не знает, правда это или нет. Кто-то даже поставил на то, что твоя жена беременна от тебя.

— Да ладно!

— Да, это так. Некоторые ставят приличную сумму.

— И на что же поставил ты, Хаксли? — поинтересовался Синжун.

Лорд Хаксли улыбнулся Кристи.

— Грешник привез свою жену в Лондон? Ни за что! А относительно того, что дикарка из Шотландии родит тебе ребенка, то, по-моему, это полная чушь. Разве Грешник захочет терять свою репутацию? Я поставил на то, что все это неправда.

— Так что, приятель, познакомишь нас со своей новой пассией? — спросил лорд Эшфорд. — Она мне кого-то напоминает. Мы знакомы?

— Нет, — твердо ответил Синжун. — Дорогая, позволь представить тебе лорда Хаксли и лорда Эшфорда. Джентльмены, это моя жена, леди Дерби. Я надеюсь, что ваши ставки не были слишком высоки, потому что у меня действительно есть ребенок. Его имя Ниелл, и ему шесть месяцев. Он просто красавчик, если это вас интересует.

Мужчины нашли в себе силы должным образом поприветствовать Кристи и поцеловать ее руку. Они с облегчением вздохнули, достигнув входа в зал, и тут же поспешили прочь.

— Это ошеломительное известие разлетится со скоростью лесного пожара — пока мы дойдем до стола с угощениями, все уже будут знать об этом, — сказал Синжун.

Кристи не могла понять, почему он так веселится.

— Ты этого хотел?

— Пора ввести мою жену в лондонское общество. И кроме того, я горжусь тем, что у меня есть сын, так что пусть знают и об этом.

Вскоре их обступила толпа жаждущих познакомиться с женой лорда Дерби. От обилия новых лиц и имен у Кристи кружилась голова. Она поняла, что некоторые из присутствующих здесь дам были близки с Синжуном — выражение самодовольства на их лицах свидетельствовало об этом.

Всю ночь она танцевала с Синжуном и с некоторыми из его друзей, улыбаясь так, что в конце концов заболели мышцы лица. Когда во время одного из танцев лорд Хаксли попытался прижать ее к себе, Синжун тотчас же появился рядом и увел Кристи. С того момента он почти не спускал с нее глаз.

Синжуну было сложно оставаться спокойным в окружении сплетников и тех, кого он когда-то называл друзьями. Они то и дело отпускали колкие и двусмысленные замечания, и он наконец не выдержал. Последней каплей стал разговор с леди Элис, которая подошла, держа под руку своего очередного любовника, и напрямую спросила Кристи, собирается ли та во время своего пребывания в Лондоне смотреть сквозь пальцы на похождения своего мужа.

Он чуть не рассмеялся, когда Кристи ответила:

— Я намерена смотреть сквозь пальцы на все, что не представляет для меня угрозы.

Синжун увел ее прочь, чтобы спасти от гнева Элис, хотя, по правде говоря, он начал подозревать, что Кристи сможет осадить кого угодно. В конце концов, она ведь была предводительницей Макдональдов, помещицей!

— Куда мы идем? — спросила Кристи, когда он вел ее вниз по лестнице.

— Домой, — кратко ответил Синжун.

Его раздражали все эти мужчины, которые пялились на нее. Да и вообще, повышенный интерес присутствующих к его жене доводил его до белого каления.

— Подожди здесь, пока я найду кучера.

Кристи осталась стоять у двери, и вскоре Синжун подъехал в карете. Он усадил Кристи, закрыл дверцу и постучал по крыше, давая знать кучеру, что пора ехать. Карета тронулась.

— Я ждал этого весь вечер, — простонал Синжун, грубо прижимая ее к себе. — Ты принадлежишь мне, Кристи Макдональд, не забывай об этом, ты моя вне зависимости от того, что тобой восхищаются джентльмены, и сейчас я докажу это.

Синжун еще никогда не был так похож на Грешника, как в эти мгновения. Он был самым восхитительным мужчиной, которого она когда-либо знала. Ее тело нуждалось в его прикосновениях, а сердце просило еголюбви.

Глава 16

Те мысли, что еще остались в голове Кристи, разбежались, когда Синжун усадил ее к себе на колени. Его руки успевали повсюду — они то сжимали ее груди, то оказывались под юбками, гладя ее ноги и лаская ее в таких местах, что Кристи уже не могла мыслить здраво.

— Слишком… много одежды, — бормотал он. — Не могу снять… мне надо…

— Синжун! Мы не можем делать это здесь. Кучер…

Казалось, что он не слышит ее.

— Мне нужно… войти… в тебя.

Его возбужденный вид и грубые слова делали с ней странные вещи. Она пыталась опустить юбки, но он снова поднимал их. Затем он схватил ее за талию и усадил на себя верхом. Она почувствовала, как его большой член скользнул внутрь, и застонала. Она даже не заметила, как он развязал свои бриджи. Она перестала что-либо соображать, когда он начал входить и выходить из нее, глубоко проникая внутрь и в такт своим движениям приподнимая руками ее бедра, чтобы ей легче было приспособиться.

Когда он стянул вниз лиф платья, освобождая ее грудь для ласк, Кристи обдало жаром. Он сосал ее грудь, сначала одну, а затем другую, и у нее перехватило дыхание. А когда он просунул руку между их разгоряченными телами и стал массировать твердый маленький холмик под ее лобком, она задрожала и отдалась на волю чувств. Невероятное наслаждение, казалось, длилось вечность, ощущения были такими сильными, что Кристи даже не слышала крика Синжуна, изливающего семя внутрь нее. Она испытывала экстаз. Прошло какое-то время, прежде чем он усадил ее рядом с собой.

— Мы почти дома, — прошептал он.

— Боже мой, что кучер подумает обо мне, о нас?

— Ради всего святого, мы же женаты! Он просто подумает, что высокородные господа — довольно странные люди, предпочитающие карету постели, если вообще задумается над этим.

Карета остановилась, и Кристи, нервно вскрикнув, быстро подтянула лиф платья и расправила юбки. Еще до того как она была готова, дверь распахнулась, и кучер раздвинул раскладную лесенку. Синжун спустился первым и помог сойти Кристи. Она отвернулась от кучера и поспешила к входу, вздохнув с облегчением, когда Синжун открыл дверь и впустил ее в дом.

Кристи сразу же прошла к Ниеллу, чтобы проверить, все ли с ним в порядке. Ей было стыдно за то, что в карете она ответила на ласки Синжуна. Разве у нее совсем нет ни гордости, ни стыда? Он использовал ее, и она прекрасно понимала это. Но, к несчастью, любовь часто толкает людей на легкомысленные поступки.

Когда Кристи вошла к себе в комнату, Синжун, одетый только в шелковый халат, ждал ее.

— Раздевайся, — приказал он, снимая с себя халат.

Кристи уставилась на него.

— Ты ненасытен.

— Ты что, жалуешься?

— На сегодняшнем балу были десятки женщин. Неужели ни одна из них не вызвала у тебя интереса?

Он смотрел на нее как на свою собственность, а в его глазах горела дикая страсть.

— Да. Одна заинтересовала меня. И сейчас эта женщина стоит передо мной, а на ней надето слишком много вещей.

Остаток ночи они провели вместе. Горячие поцелуи Синжуна были лишь прелюдией к тому, что последовало дальше.

Их обнаженные тела сливались воедино, они отдавались страсти еще два раза до того, как взошло солнце. Когда Синжун покинул ее постель, Кристи тут же крепко уснула.

Она проснулась несколько часов спустя от громких голосов, раздававшихся в холле. Кристи наскоро привела себя в порядок, но к тому времени, как она покормила Ниелла и спустилась в холл, посетители уже переместились в кабинет. Она подошла к двери и хотела было повернуть ручку, но дверь была открыта. Кристи, услышав, что разговаривавшие упомянули ее имя, замерла.

— Это правда, Синжун? Я недавно вернулся, но успел заскочить в «Уайте». Все только и говорят о том, что ты счастливо живешь с женой. Что, черт возьми, происходит?

— Если бы ты не отсутствовал так долго, Джулиан, то знал бы, что происходит, — отрезал Синжун.

— Что Кристи Макдональд делает в Лондоне? — требовательно спросил Джулиан. — Она ведь хотела развода.

— Мы не в разводе. Я так и не узаконил документ в суде.

— Ты заслуживаешь лучшую жену, чем Кристи, — произнес женский голос.

Кристи узнала голос сестры Синжуна и Джулиана.

— Есть определенные обстоятельства, о которых вы не знаете, — ответил Синжун.

— Я видела Кристи несколько недель тому назад, — сообщила Эмма. — И предупредила ее, чтобы она не приближалась к тебе. Я уверена, что она принесет тебе одни несчастья.

— Ты видела ее? — удивленно спросил Синжун. — Когда? Где? Почему ты мне ничего не сказала?

— Она работала швеей в одном модном магазине. Не сомневайся, я позаботилась о том, чтобы ее сразу же уволили. Я решила, что тебе лучше не знать об этом.

— Ему действительно лучше бы не знать об этом, — сказала Кристи, открывая дверь и входя в комнату. — Я не собиралась сообщать Синжуну, что нахожусь в Лондоне.

Джулиан вышел вперед.

— Мы встречались с вами только раз, леди Кристи, при совсем других обстоятельствах — когда мы все считали вас леди Флорой, очередной любовницей Синжуна.

Кристи почувствовала себя виноватой. Строгое лицо Джулиана и его обвинительный тон заставили ее разволноваться. Она сразу поняла, что Джулиан не тот человек, которому стоит переходить дорогу.

— Мне жаль, что так вышло.

— Мне тоже. Наверное, есть какое-то объяснение всему этому. Хотелось бы думать, что смерть ребенка так подействовала на тебя, что ты наконец стала благоразумной. Ты приехала в Лондон, чтобы попросить у Синжуна прошения?

— Да как она смеет! — взорвалась Эмма. — Синжун ничего не должен ей, учитывая то, как она с ним поступила. Она не заслуживает прощения.

Кристи поморщилась. Слова Эммы задели ее.

— Может, ты все-таки объяснишь нам все, Кристи? — спросил Синжун.

— А ты поверишь мне?

— Нет, но они могут.

— Тогда мне нечего сказать. Я приношу свои извинения, но мне нужно идти.

— Нет, останься. — Синжун подошел к двери. — Пусть никто из вас не покидает этой комнаты, пока я не вернусь.

— Ну что там еще? — произнесла Эмма, раздраженно глядя на Кристи. — Не понимаю, почему он терпит тебя.

— Хватит, Эмма, — оборвал ее Джулиан. — Видимо, есть какие-то причины, о которых мы не знаем.

«Ниелл! Они не знают правду о нашем ребенке, — в отчаянии подумала Кристи. — А когда узнают, возненавидят меня так же, как и Синжун».

Когда через пару минут Синжун вернулся с Ниеллом на руках, в комнате воцарилась тишина. Первой заговорила Эмма.

— Синжун, чей это ребенок?

— Это мой сын. Его зовут Ниелл. Ему шесть месяцев.

Джулиан с укором посмотрел на Кристи, и она отвернулась.

— Это тот самый ребенок, о смерти которого ты нам сообщил?

— Как видишь, он жив и здоров, — сказал Синжун.

Фиолетовые глаза Эммы были полны презрения, когда она повернулась к Кристи.

— О нет! Как же ты могла соврать моему брату о смерти ребенка?

Она протянула руки к Ниеллу, и Синжун передал ей его.

— Он такой милый! — уже мягче сказала она, с нежностью глядя на его крошечное личико. — Он — твоя точная копия, Синжун. Ты, должно быть, очень любишь его, иначе не пустил бы его мать в свой дом.

Синжун так посмотрел на Кристи, что та совсем сникла. Он никогда не простит ее, но зато теперь она не сомневалась в его любви к сыну.

— Я обожаю Ниелла и не думаю, что кто-то может так любить ребенка, как я люблю своего сына.

Кристи поморщилась. Он ничего не сказал о своем отношении к ней.

— И что вы собираетесь делать дальше? — спросил как всегда практичный Джулиан. — Я слышал, что вчера ты вывел свою жену в свет. Значит ли это, что вы станете настоящей семьей?

— Кристи скоро вернется в Шотландию, — ответил Синжун.

— Ты никогда не заберешь у меня Ниелла, Синжун, — заявила Кристи. — Он — это все, что у меня есть.

— Ой, посмотрите! — воскликнула Эмма, явно очарованная племянником. — Он заснул.

— Я отнесу его в детскую комнату, — сказал Синжун, протягивая к малышу руки.

— А можно мне? — спросила Эмма. — Он такой милый.

— Я покажу тебе дорогу, — предложила Кристи, желая скрыться от внимательного взгляда Джулиана.

Кристи повела Эмму вверх по лестнице. Когда они дошли до комнаты Ниелла, она открыла дверь и вошла вслед за Эммой. Эмма осторожно положила мальчика в кроватку и, повернувшись к Кристи, внимательно посмотрела на нее, словно пытаясь выведать ее секреты.

— Я не думаю, что ты рассказала нам всю правду, — тихо сказала Эмма. — Иногда женщина может увидеть то, что мужчины не замечают. Ты любишь Синжуна. Я поняла это по тому, как ты смотришь на него. Что ты скрываешь, Кристи? Когда я смотрю в твои глаза, то вижу боль и разочарование, и… да, страх. Кого ты боишься?

Неужели это было так очевидно?

— Ты очень проницательна для такой юной девушки.

— Мне девятнадцать, — заметила Эмма, — Мои братья, как и все мужчины, иногда бывают полными болванами. Я изменила мнение о тебе. Я думаю, тебе нужен друг. Сначала я была слишком зла на тебя и не понимала, что все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Надеюсь, ты достаточно доверяешь мне, чтобы рассказать все.

Кристи действительно нужен был друг, кто-то кроме Эффи, которая думала о Синжуне плохо только потому, что он был англичанином. Но ей нелегко было поверить Эмме. Если Синжун отказался выслушать ее объяснения, то почему Эмма должна поверить в них? Кристи не сделала ничего, что помогло бы ей заслужить доверие Синжуна и его семьи.

— В чем же дело, Кристи? Я вижу, тебя что-то мучает. У тебя, должно быть, была веская причина для того, чтобы сообщить Синжуну о смерти его сына при родах.

Поддавшись настойчивости Эммы и желая выговориться, Кристи знаком пригласила ее идти с ней.

— Пойдем ко мне в комнату. Я не хочу разбудить Ниелла.

Кристи уселась вместе с Эммой на кровать, и, опустив глаза, заговорила:

— Я сказала Синжуну, что наш ребенок умер, чтобы спасти ему жизнь.

Эмма подозрительно взглянула на нее, не веря, что это правда.

— Жизнь Синжуна в опасности? И почему он не знает об этом?

— Пока Синжун был в Лондоне, чтобы свидетельствовать на суде над сэром Освальдом, Калум Камерон угрожал убить его, если он вернется в Гленмур. Калум хотел заполучить меня, вернее, власть, принадлежащую мне. Он решил, что, убив Синжуна и женившись на мне, получит то, что хочет. Я сделала все, чтобы Синжун не вернулся в Шотландию.

— И ты в письме сообщила ему о том, что хочешь выйти замуж за Калума Камерона.

— Да, но я не была уверена, что этого будет достаточно, чтобы удерживать его вдали от Гленмура. И тогда я вспомнила о договоре о расторжении брака, который Синжун привез, чтобы я подписала его, и попыталась убедить Калума в том, что, как только я подпишу договор и отошлю его Синжуну, он тут же разведется со мной, и Калум сможет взять меня в жены.

— И Калум поверил тебе?

— Нет. Тогда я предложила написать Синжуну о том, что наш ребенок умер при родах, ведь тогда у него больше не будет повода вернуться в Шотландию.

— Это сработало, — тихо сказала Эмма. — Он был в ужасном состоянии. Ребенок, которого ты вынашивала, много значил для него. Я никогда бы не подумала, что Синжун может добровольно отправить Грешника в отставку. Но всего этого не произошло бы, не получи он твое письмо. Почему ты приехала в Лондон?

— Калум начал терять терпение. Полагая, что мой брак уже недействителен, он хотел силой заставить меня обручиться с ним и отдать Ниелла чужим людям на воспитание. Я не могла позволить, чтобы это случилось. Бог, должно быть, услышал мои молитвы, потому как незадолго до свадебной церемонии Калум был ранен во время набега. Я сбежала в Лондон, пока он излечивался после ранения. Я знала, что Синжун возненавидит меня, когда узнает о моей лжи о смерти сына, и поэтому старалась не попадаться ему на глаза. А потом ты рассказала мне о том, как Синжун губит свою жизнь, и я решила, что должна увидеть его, понять, какой вред причинил ему мой поступок. — Она покраснела и отвернулась, вспомнив ту ночь, когда напрасно скрывала свое лицо под маской. — К несчастью, он узнал меня, и в конце концов я рассказала ему о Ниелле. Он ненавидит меня. Он хочет забрать у меня малыша, — проговорила она, всхлипнув.

— Ты говорила все это Синжуну?

Кристи горько усмехнулась:

— Он отказывается слушать меня. Я пыталась, и не раз.

— Я расскажу ему, — сказала Эмма. — Мне он поверит.

— Нет! Пообещай, что не расскажешь ничего из того, что ты сейчас узнала. Синжун должен услышать это от меня. Я хочу, чтобы он поверил мне и понял: я говорю правду. Если он не сможет верить мне, то у нас нет будущего.

Эмма взяла ее за руку.

— Ты очень сильно любишь его, не так ли?

— Неужели это видно по мне?

— Мне — да.

— Ты любила кого-нибудь, Эмма?

— Нет, я не была влюблена. Возможно, я никогда не выйду замуж. Я сравниваю каждого мужчину со своими братьями, и всегда сравнение не в его пользу. Мужчины моего возраста еще слишком незрелые, а те, что постарше, обычно либо ищут няньку для своих детей, лишившихся матери, либо женщину, которая родит им наследника. Некоторые заинтересованы лишь в моем наследстве.

— Мне жаль.

— А мне нет, — весело сказала Эмма. — Возможно, когда-нибудь я все-таки найду подходящего мужчину. Могу ли я чем-нибудь помочь тебе и Синжуну?

— Спасибо, но вряд ли. То, что мы с тобой поговорили, очень помогло мне. Никто не заставит Синжуна выслушать мои объяснения, пока он не будет готов.

Эмма многозначительно взглянула на кровать, вопросительно изогнув брови.

Лицо Кристи залил румянец.

— Я нужна ему только для этого. Он не может простить мне ложь и предательство, которые портили наши отношения с самого начала. Я знаю, что была неправа, и молюсь о том, чтобы когда-нибудь он простил меня.

— Я тоже буду молиться об этом, — сказала Эмма, обнимая ее. — Мне нужно идти, иначе Джулиан будет переживать. Можно я буду навещать Ниелла?

— В любое время, — с теплотой в голосе ответила Кристи.

Когда Кристи и Эмма ушли, Джулиан стал выспрашивать у Синжуна подробности его отношений с Кристи.

— Клянусь, Синжун, ты не перестаешь удивлять меня. Еще недавно ты чуть не разрушил собственную жизнь, а теперь стал примерным отцом и мужем. Ты что, простил Кристи?

Синжун плотно сжал губы.

— Нет, я не простил ее. Единственная причина, по которой она живет в этом доме, — это то, что Ниелл еще слишком мал, чтобы остаться без матери.

— Ты уверен, что это единственная причина? То есть тебе не нужна настоящая семья?

Синжун ухмыльнулся:

— О, наша семья очень даже настоящая, если ты имеешь в виду постель. Кристи великолепная женщина, и она моя жена. — Он нетерпеливо махнул рукой. — Черт, Джулиан, можешь назвать меня идиотом, но я все еще хочу ее.

Джулиан улыбнулся.

— Я вижу, что ты любишь Кристи.

Не обращая внимания на то, что Синжун недовольно хмыкнул, услышав эти слова, он продолжил с воодушевлением:

— Жаль, что ты в первые пятнадцать лет своего брака тратил время и силы на многочисленные любовные похождения. Если бы вы с Кристи сошлись раньше, между вами сейчас не стояло бы столько лжи. Вспомни о том времени, когда ты всеми силами добивался репутации самого известного развратника Лондона — Грешника. Распутника, повесы, негодяя. И это далеко не полный перечень эпитетов, которыми тебя награждали, Синжун. — Он покачал головой. — Ты зря прожигал свою жизнь.

— Возможно, я изменился, — сказал Синжун. — Ведь теперь у меня есть сын.

— И жена, — напомнил ему Джулиан.

— Это еще надо уточнить.

— Кристи как-то объяснила, почему она солгала тебе о твоем ребенке? И при чем тут предводитель Камеронов?

— Черт возьми, Джулиан, отставь меня в покое! Если хочешь знать, я не в настроении выслушивать объяснения Кристи. Возможно, когда-нибудь, когда я смогу объективно оценить ее слова, я выслушаю ее.

— Знаешь, что я думаю, Синжун?

— Мне не особо это интересно, но полагаю, ты все равно скажешь, что хотел.

— Твои чувства к Кристи сильнее, чем тебе кажется. Я помню, каким счастливым ты был, ожидая рождения ребенка, как мечтал вернуться к Кристи и жить с нею.

— Обстоятельства изменились. Теперь я не знаю, что на самом деле чувствую по отношению к жене.

— И еще один совет. Береги Ниелла. Когда-нибудь он унаследует мой титул.

Синжун нахмурился.

— О чем ты говоришь?! Ты еще молод. Ты женишься и у тебя будет собственный сын.

Джулиан отвел взгляд.

— Нет, я никогда не женюсь.

— Твоя невеста умерла более двух лет тому назад. Время траура прошло. Найди себе пару, Джулиан. Я знаю, что у тебя есть любовница, возможно, даже не одна, так что женщины тебе небезразличны.

— Я очень любил леди Диану, — признался Джулиан. — Ты не знал об этом, потому что тебя ничего не интересовало, кроме побед над женскими сердцами. Мы с Дианой были близки. Она была беременна от меня, когда за два дня до нашей свадьбы разбилась насмерть в карете.

Он сделал паузу, прищурив глаза, и когда снова заговорил, его голос срывался от ярости.

— Это не было случайностью, Синжун. Она ехала в моей карете. И это я должен был находиться внутри, а не моя невинная Диана. В тот день должен был погибнуть я.

Синжун уставился на Джулиана, словно видел его впервые. Джулиан был прав. Он так увлекся покорением женщин, что не замечал страданий Джулиана после смерти его невесты.

— Зачем кому-то убивать тебя? Это как-то связано с тем, что ты часто исчезаешь на продолжительное время? В последние несколько лет ты был очень скрытным.

Джулиан достал из буфета бренди, налил себе в бокал, сделал большой глоток и только тогда ответил Синжуну:

— Я работаю на правительство, уже многие годы. Мои поездки связаны с секретными заданиями, которые мне поручает лорд Питт. Я занимаюсь очень важным делом с того дня, как умерла Диана, так что вскоре я снова покину Лондон.

— Черт возьми, Джулиан, это поразительно! Почему ты занялся такой опасной работой? Ты должен немедленно оставить ее.

Взгляд Джулиана стал ледяным.

— Я не остановлюсь, пока не найду убийцу Дианы. Человеку, убившему ее, удалось скрыться. Когда-нибудь я встречусь с ним, и тогда ничто не спасет его от смерти.

Синжун содрогнулся, уловив в словах Джулиана нешуточную угрозу. Он знал, что Джулиан и его невеста были близки, но не предполагал, что настолько. Теперь стали ясны причины таинственных поездок Джулиана.

— Я не знаю, как долго буду отсутствовать на этот раз, — продолжил Джулиан. — Если со мной случится что-то непредвиденное, пообещай мне, что позаботишься о том, чтобы Эмма удачно вышла замуж.

— Проклятье, Джулиан…

— Пообещай.

— Обещаю.

— Ты, конечно же, унаследуешь мой титул, а после тебя он перейдет к твоему сыну.

Синжун расстроился, услышав эти слова.

— Думаю, это бесполезный разговор. Ты доживешь до преклонных лет, а когда встретишься с творцом, твой титул унаследует твой старший сын.

Рука Джулиана легла на плечо Синжуна.

— Я рассчитываю на тебя.

— На что ты рассчитываешь? — спросила Эмма, заходя в комнату.

— Что Синжун позаботится о Кристи и своем сыне, — выкрутился Джулиан.

Эмма внимательно посмотрела на Синжуна.

— Я хочу того же.

— Нам пора уходить, — сказал Джулиан, взяв шляпу и трость. — Не забудь о своем обещании, Синжун. И подумай над тем, что я тебе сказал.

Синжун смотрел вслед Джулиану с восхищением. Он и подумать не мог, что его брат вовлечен в какие-то рискованные дела. Однако в Джулиане всегда ощущалось нечто опасное. «Да, он опасный человек, — подумал Синжун. — И не дай Бог иметь такого врага».

В последующие дни Кристи почти все свое время посвящала Ниеллу. Она брала его на прогулки в парк в карете. Он уже ползал, и за ним нужен был глаз да глаз. Мальчик начал узнавать своего отца и протягивал к нему руки, чтобы Синжун поднял его, как только тот появлялся в поле его зрения. Синжун, казалось, обожал находиться в обществе своего сына и проводил с ним много времени.

Отношения между Кристи и Синжуном оставались натянутыми. Иногда Кристи, видя, как он задумчиво смотрит на нее, решала, что он думает о том, вписывается ли она в его жизнь. Она не могла дождаться, когда он попросит ее объяснить ему свою ложь, и была разочарована тем, что этого не происходило.

Хотя их дневные отношения оставляли желать лучшего, ночи были великолепными. Синжун приходил к ней каждую ночь, и они страстно занимались любовью, даже не один раз за ночь. Его желание не ослабевало, хотя днем он продолжал держаться отчужденно. Когда ночь опускалась на землю, он шептал ей слова любви. Он называл ее милой и другими нежными словами, от которых ее сердце таяло. Когда Кристи просыпалась на следующее утро, Синжуна никогда не было рядом. Так проходили день за днем. Поскольку Синжун больше не говорил, что отошлет ее обратно в Шотландию, Кристи стала надеяться на примирение.

Синжун решил окрестить своего сына и устроить по этому поводу большой праздник. Немедленно стали строиться планы. Эмма и Джулиан должны были стать крестными. Кристи не возражала, она с головой погрузилась в подготовку к празднованию.

За день до крестин в Дерби Холл неожиданно приехал Рори Макдональд. Он выглядел ужасно после десятидневного путешествия из Гленмура и был настолько изможден, что чуть не упал на пороге, когда Пермбартон открыл ему дверь. Он попросил о встрече с Кристи, и его проводили в малую гостиную.

Страх сжал сердце Кристи, когда она услышала, что Рори приехал из Шотландии, чтобы повидаться с ней. Ничто, кроме больших неприятностей, не могло заставить Рори приехать в Лондон.

— Кристи, слава Богу, я нашел тебя, — сказал Рори, вскакивая на ноги, когда она вошла в комнату.

— Ты получил мое письмо? — спросила Кристи. — Я отослала его с посыльным, как только переехала к Синжуну.

— Да, благодаря этому письму я узнал, где тебя искать.

— Что случилось, Рори? Что-то не так с Марго? Или с твоим ребенком?

— Нет. У меня родился замечательный здоровый сын. Мы назвали его Ангусом в честь твоего дедушки. С Марго все в порядке. Священник, заезжавший в Гленмур несколько недель тому назад, поженил нас.

— Должно быть, случилось что-то очень плохое, раз ты приехал в Лондон.

— Предводитель Камеронов враждует с Макдональдами и Ренальдами и переманил на свою сторону Маккензи. Они уже сожгли несколько наших домов и украли много скота. Ты нужна своим людям, Кристи. Мы не сможем сражаться, если никто не станет во главе нас.

— Что случилось? — спросил Синжун, заходя в комнату. — Пермбартон сказал, что у нас гости из Шотландии. Рад видеть тебя, Рори. Что, кланы снова воюют между собой?

— Да, поэтому я и приехал, ваша светлость.

— Я так понимаю, зачинщик всего этого Калум Камерон?

— Да, вы правы.

— И что, как ты полагаешь, должна делать с этим Кристи?

— Кланам нужна помещица, — пояснил Рори. — Вражда разгорается с новой силой.

— Я попрошу отправить туда весь ивернесский гарнизон, — сказал Синжун. — Английские солдаты для того и находятся в Шотландии, чтобы поддерживать там порядок.

— Нет! — запротестовала Кристи. — Англичанам все равно, кого убивать. Макдональды или Камероны — для них это не важно, главное — подавить восстание. Я не позволю этим мясникам убить моих родных.

— Черт побери, Кристи! Что одна женщина может сделать такого, чего не может сделать целая армия?

— Это мои люди, Синжун. Я нужна им. Возможно, мне удастся вразумить Калума. — Она с грустью посмотрела на него. — Мне нужно вернуться в Гленмур. Ты ведь понимаешь это, да?

— Рори, Пермбартон сейчас в холле. Скажи ему, пусть отведет тебя на кухню. Я уверен, что ты просто умираешь от голода. Мы с Кристи обсудим сложившуюся ситуацию и дадим тебе знать о нашем решении.

Рори одобрительно взглянул на Синжуна и поднялся на ноги.

— Да, мне не помешало бы основательно подкрепиться.

— Это бессмысленно, Кристи, — сказал Синжун, как только они остались одни. — Я не хочу, чтобы ты подвергала себя такой опасности.

— Ты не можешь остановить меня, Синжун, — не сдавалась Кристи.

— Если ты будешь и дальше упрямиться, то я поеду с тобой.

Кристи охватила паника. Она не забыла угроз Калума и подозревала, что это восстание было организовано с определенной целью. Калум не забыл о ней. Она прекрасно понимала, что он рассчитывал заманить Синжуна в Гленмур, а затем убить его. Кристи слишком любила Синжуна, чтобы позволить этому случиться.

— Нет, Синжун, твое присутствие только осложнит все. Ты ведь знаешь, что шотландцы не в ладах с англичанами.

Синжун спросил, прищурившись:

— Что ты предлагаешь, Кристи?

— Я хочу немедленно уехать в Шотландию. Гевин и Эффи будут сопровождать меня и Ниелла. Я уверена, что смогу остановить это безумство без привлечения солдат. Горцы не забыли трагедию Куллодена. Ситуация может накалиться до предела, превратившись в резню. Неужели ты хочешь, чтобы это было на твоей совести?

Лицо Синжуна окаменело.

— Что ты сказала?

Кристи застыла.

— О чем?

— Я не позволю тебе отвезти моего сына в такое опасное место. Ты не хочешь, чтобы я ехал с тобой? Хорошо. Но если ты все-таки решишь поехать, Ниелл останется в Лондоне. Понятно?

— Синжун, ты не можешь…

— Я могу, и сделаю так, как сказал. — Голос Синжуна стал мягче. — Несмотря ни на что, я беспокоюсь о тебе.

Он погладил ее руку, а потом обнял за плечи.

— Я не хочу, чтобы ты вмешивалась в конфликт между кланами. Как мне объяснить это тебе еще понятнее? Останься и дай нашим отношениям развиваться. Я думаю, пришло время выслушать твое объяснение по поводу всего, что ты сделала. Расскажи мне, Кристи, помоги понять, почему ты хотела, чтобы я думал, будто Ниелл умер при рождении.

Кристи разочарованно застонала. После долгих недель томительного ожидания он почему-то именно сейчас захотел выслушать ее, но она не желала этого разговора: Синжун мог настоять на применениии силы в отношении Калума, а это было бы ошибкой.

— Прости, Синжун, но сейчас не время. Еще столько нужно успеть. Ниелла необходимо подготовить к дороге и…

Его лицо ожесточилось.

— Ты что, не слышала ни слова из того, что я только что сказал? Езжай, если решила, но Ниелл останется здесь. Ты сделала свой выбор, Кристи. Если ты вернешься в горы, то вернешься без него.

Глава 17

В этот момент Кристи почувствовала, что вся ее жизнь рушится.

— Синжун, не заставляй меня выбирать. Я глава Макдональдов. Когда дедушка назначил меня своей наследницей, он верил, что я смогу защитить интересы клана.

Синжун сказал, пристально глядя на нее:

— У тебя есть сын, который нуждается в тебе.

— Неужели ты думаешь, что я могу оставить Ниелла? Но ты хочешь, чтобы я уехала без него.

Синжун прижал ее к себе. Его глаза пылали, когда он наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был грубым, требующим взаимности. Синжун хотел подчинить ее своей воле, заставить ее передумать. Он почувствовала его возбуждение, когда он прижался к ней, и почти готова была поддаться искушению и согласиться остаться, но знала, что должна поступить по-другому.

Она запротестовала, когда Синжун взял ее на руки и понес вверх по лестнице в ее комнату, мимо двух хихикающих служанок, полирующих мебель. Дверь в ее комнату была открыта, и он, войдя внутрь, захлопнул дверь ногой. Затем он позволил ей стать ногами на пол.

— Синжун, что…

— Я собираюсь заняться с тобой любовью, Кристи. Я хочу, чтобы ты запомнила: если ты покинешь этот дом, то никогда уже не войдешь в него.

Отчаяние охватило Кристи. Синжун не мог так поступить! Он ведь не заберет у нее ребенка? Он не жестокий человек. Он ведь сказал это просто со злости, верно?

— Я вернусь, Синжун, не сомневайся в этом. Ниелл — это моя жизнь. Я останусь в Шотландии лишь до тех пор, пока конфликт между Макдональдами и Камеронами не будет улажен. Разве ты не понимаешь, Синжун? Я Макдональд.

— А я твой муж.

— Ты англичанин. В этом вся разница. Мои люди послушают меня, ведь они меня уважают.

— Ну что же, тогда езжай, Кристи, но ты увезешь с собой память о нашей последней близости.

Он прижал ее к себе, и Кристи уже не могла сопротивляться. Ведь это был Синжун, мужчина, которого она любила. И хотя он грозился разлучить ее с сыном, если она уедет, Кристи не хотелось верить в то, что Синжун исполнит свои угрозы.

Он схватился обеими руками за край лифа ее платья и разорвал бы его надвое, если бы Кристи не взяла Синжуна за руки.

— Я сама.

Он наблюдал за тем, как Кристи сняла платье и аккуратно повесила его на стул. Затем она сняла туфли и чулки. Когда она замешкалась, раздумывая, снять ли нижнюю сорочку, Синжун сам моментально сделал это. Потом он разделся, бросая свои вещи в кучу.

Кристи не могла насмотреться на Синжуна, она восхищалась его широкими плечами, мускулистым животом и внушительным членом. Все в нем было восхитительным. Он снова стал Грешником, диким хищником, в совершенстве овладевшим наукой искушения. Ее глаза опять опустились к его члену, твердому и мощному, гордо вздымавшемуся между стройными колоннами его ног. Она покраснела и отвернулась.

— Не отворачивайся, милая, — хрипло проговорил Синжун. — Мы всегда испытывали друг к другу страсть, это было единственное, на что мы могли положиться. Ты ведь хочешь меня, так не пытайся скрыть это.

Он провел пальцем по ее груди, обводя ее контуры, и Кристи вздрогнула.

— Я никогда не скрывала, что хочу тебя, Синжун. Я всегда хотела тебя, даже когда ты делал вид, что ненавидишь меня.

Синжун хрипло засмеялся.

— У тебя странный способ показывать свою привязанность. Твоя ложь и предательство не позволяют полностью доверять тебе.

Кристи душили слезы, но она приказала себе не плакать.

— Тебе, наверно, следует уйти и дать мне подготовиться к поездке.

— О нет, — он посмотрел вниз, а потом прижал ее руку к своему вздыбившемуся члену. — Это ведь само по себе не пройдет.

Ее рука обхватила его. Синжун чертыхнулся, подхватил ее на руки и понес на кровать.

— Ты можешь быть хоть трижды помещицей своих кланов, но ты все равно принадлежишь мне. Я не разведусь с тобой, Кристи Макдональд. И если ты все-таки решишь уехать, то никогда не станешь частью моей жизни, но и никакой другой мужчина не получит тебя. Я ведь не хотел иметь жену, если ты помнишь. Мы будем жить, как прежде. Ты останешься в Гленмуре со своими родными, а я продолжу заниматься тем, чем занимался до того, как ты приехала и разрушила мою жизнь.

— А как насчет нашего сына?

— Ниелл ни в чем не будет нуждаться. Он мой наследник. Рядом с ним всегда будет отец, заботящийся о его благополучии.

«И мать», — про себя поклялась Кристи.

— Мы можем обсудить это?

— Время разговоров давно миновало. Я могу придумать куда лучшее применение этим прекрасным губам, с которых так часто срываются лживые слова.

Синжун прижал ее к себе. Если его слова не до конца убедили ее, то, возможно, он сможет доказать ей, используя свое тело, что она принадлежит ему и Ниеллу и поэтому должна остаться в Лондоне. А горцы пусть катятся ко всем чертям — на них Синжуну было наплевать. Его губы дерзко впились в ее губы, ясно показывая недовольство действиями Кристи. Он тяжело и часто дышал. Его охватило примитивное желание, и это желание наполняло его всего.

Когда руки Кристи обняли его за шею, и она прижалась к нему, у Синжуна появилась надежда. Может, она изменит свое решение и никуда не поедет? Он втайне радовался, когда Кристи выгнулась, тая от его поцелуя. Когда их тела слились, Синжун позволил ее дикой страсти войти в него. Он хотел подарить ей наслаждение, такое наслаждение, чтобы она запомнила его на всю оставшуюся жизнь, вне зависимости от того, что сулит им будущее.

Он мял ее грудь, ласкал ее соски пальцами, а его губы в это время жадно слились с ее губами. Он целовал ее, используя язык, и почувствовал удовлетворение, когда она застонала, не отрывая своих губ. С неохотой он оставил ее губы и стал целовать ее тонкую шею. Он услышал, как Кристи охнула, когда он принялся сосать ее нежную грудь. Он ласкал ее неторопливо, до тех пор, пока не стало сочиться молоко, и тогда он оставил это пиршество ради самых сокровенных частей ее тела.

Синжун почувствовал, как она вздрогнула, когда он стал целовать ее живот, спускаясь все ниже. Широко разведя ее ноги, он положил их себе на плечи. Когда он пальцами раздвинул нежные складки, прикрывающие вход во влагалище, она глухо застонала сквозь стиснутые зубы. И когда палец нашел ее влажную щель, она выкрикнула его имя.

Но ему было мало этого. Синжун хотел, чтобы она кричала от наслаждения. Внимательно глядя на ее лицо, он ввел в ее щель палец. Кристи казалась зачарованной, ее глаза будто остекленели — она ждала, что будет дальше. Оправдывая ее ожидания, он коснулся губами твердого холмика, находящегося выше щели, и стал сосать его. Ее пальцы вцепились в его волосы, и она выгнулась к его горячему языку, который скользил по ней, в то время как его пальцы сладко мучили ее.

Она тяжело дышала, извивалась, всхлипывала, но он все продолжал, и каждое движение его языка подводило ее все ближе к блаженному финалу.

Ее дыхание стало прерывистым. Движения его языка сводили ее с ума. Это были божественные, экстатические пытки.

Снова и снова он касался ее, и с каждым разом ей казалось, что она взлетает все выше и выше. Она вцепилась в его плечи, когда руки Синжуна приподняли ее бедра, вжимая ее в себя. Кристи содрогалась от наслаждения, она беззвучно умоляла привести ее к финалу.

И он сделал это. Кристи почувствовала, как в глубине ее тела зарождаются спазмы невероятного наслаждения, и вот оно накрыло ее теплой волной. Она услышала, как кто-то кричит, и с удивлением поняла, что кричит она сама. Казалось, это длилось бесконечно, пока она не упала без сил.

Постепенно она стала приходить в себя. Ее глаза открылись, но Кристи ничего не видела. Синжун сидел между ее ног и смотрел на нее темно-синими глазами цвета полуночи, а его член все еще был возбужденным.

— Я хочу, чтобы ты помогла мне войти в тебя, милая.

Его голос был страстным и хриплым, он явно едва сдерживал себя.

Взглянув ему в глаза, Кристи взяла его член и ввела его в себя. Синжун шумно выдохнул, скользнув внутрь нее. Ее руки обняли его и прижали к себе, беззвучно умоляя войти еще глубже… так глубоко, как он только мог.

Она все смотрела на него, а он вошел в нее максимально глубоко, опираясь на руки. Его мускулы напряглись, и он начал двигаться — сначала медленно, словно хотел растянуть удовольствие. Потом, будто в него вселилась неведомая сила, он стал быстрым и неудержимым. Его бедра двигались резко, они толкали ее, зажигая внутри нее огонь.

Захваченная этим безумным ритмом, Кристи царапала ему спину ногтями, а он продолжал свои движения, снова и снова. В ее крови разгорелся пожар. Ее словно разрывала на части, крутила и ворочала внезапно налетевшая буря чувственного наслаждения, и с каждым толчком приближался финал.

Синжуну казалось, что он умирает. Едва заметные спазмы, которые он ощущал внутри ее тела, возбуждали его и вели к наслаждению. Он поцеловал Кристи, и она, не отрывая губ, застонала в экстазе, дрожь ее тела довела его до изнеможения, а потом все мысли разбежались, и не осталось ничего, кроме жажды, движущей им и женщиной, лежащей в его объятиях. Он напрягся, громко вскрикнул, и его семя потекло в нее.

Не в состоянии дышать, а тем более говорить, Синжун лежал без движения несколько долгих минут. Его сердце все еще бешено колотилось о грудную клетку, когда он поднялся и сел возле нее на кровати.

— Ты все еще хочешь уехать, милая? — прошептал он, нарушив напряженную тишину.

— Нет, — сказала Кристи, издав звук, подозрительно похожий на всхлипывание. — Я не хочу покидать тебя, Синжун, но мне придется. Постарайся войти в мое положение.

— А как насчет твоего положения — ты ведь моя жена?

— Я всегда буду твоей женой. Ты должен знать это. Мысль, что я оставлю Ниелла здесь, терзает мою душу. Пожалуйста, пересмотри свое решение. Я клянусь: с Ниеллом ничего плохого не случится.

— Ты не заберешь Ниелла, и точка, — он говорил решительно и гневно. — Мы уже обсуждали это, Кристи. Я не изменил своего мнения. Я надеялся, что ты изменишь свое. Ниелл отправится в Шотландию только при условии, что мы поедем туда все вместе.

— Это даже не обсуждается, — отрезала Кристи. — Англичане не должны вмешиваться. Я уже объясняла тебе: если мы приведем английских солдат в Гленмур, погибнут невинные люди. Я оставлю Эффи и Гевина здесь, чтобы они заботились о Ниелле в мое отсутствие.

— Черт тебя побери! — выкрикнул Синжун.

Он не мог в этот момент понять ее, не мог смириться, не мог сопереживать ей. Он вскочил с кровати и стал собирать свои вещи, бормоча проклятия себе под нос.

— Запомни одно, леди. Что бы теперь ни случилось, это твоих рук дело. Ты не можешь обвинить меня в том, что сейчас мы расстаемся. И то, что ты бросаешь Ниелла, — это тоже твоя вина.

— Нет! Черт тебя побери, лорд Дерби, но ты ничего не понимаешь в горцах. Я оставляю Ниелла не потому, что я так хочу. Я не бросаю своего сына. Я вернусь к нему и буду с ним вместе, вне зависимости от того, как ты будешь ко мне относиться.

— Ну уж нет!

Она продолжала так, словно не слышала его:

— Поручи Эффи найти кормилицу для Ниелла.

В его словах была горечь:

— Что-нибудь еще?

Она заглянула ему в глаза, потом отвернулась, словно не могла смотреть на него, не испытывая боль.

— Да, я хочу сказать тебе кое-что еще.

Синжун натянул бриджи и рубашку, и теперь ему не терпелось поскорее уйти подальше от Кристи Макдональд. Он сделал все, чтобы Кристи не уехала, ему оставалось только опуститься на колени и умолять ее не покидать его, но для этого он был слишком горд.

— Что? Говори быстрее, у меня уже лопается терпение.

— Я знаю, что тебе это безразлично, но я все равно скажу. Я люблю тебя, Синжун. Я уже очень давно тебя люблю. Теперь все. Береги моего ребенка.

Синжун, у которого отняло дар речи, молча уставился на нее. Была ли это очередная ложь? Почему она говорит ему это именно сейчас?

— Я искренне надеюсь, что ты сказала это не серьезно, Кристи.

Он подобрал ботинки и направился к двери. Взявшись за дверную ручку, он остановился и с улыбкой бросил через плечо:

— Вполне возможно, что сегодня мы сделали еще одного ребенка.

Его смех был слышен, даже когда он вышел и закрыл за собой дверь.

— Я люблю тебя, Синжун, — прошептала Кристи, стоя одна в холодной пустой комнате. — И, видя, как ты относишься ко мне, молюсь о том, чтобы я не забеременела.

Кристи уехала на следующее утро после бурного прощания. Ниелл был еще слишком мал, чтобы понимать, что происходит, и, смеясь, махал ей. Кристи не смогла бы уехать, если бы не знала, что оставляет сына в надежных руках. Она даже отложила бы свой отъезд, если бы Эффи не нашла кормилицу для Ниелла. Дочь пекаря Бетси недавно родила, и у нее было лишнее молоко. Ее муж получил травму в результате несчастного случая, и она обрадовалась, узнав, какую плату предложил Синжун.

Бетси согласилась переехать в дом Синжуна вместе со своим сыном и раненым мужем, чтобы быть рядом с Ниеллом. «Это ненадолго», — подумала Кристи; Ниелл уже ел перетертую пищу, а молоко сосал теперь реже.

Кристи не ожидала, что Синжун придет попрощаться с ней, и он действительно не появился. По правде говоря, она не смогла бы держать себя в руках в его присутствии.

— Удачной поездки, — сказала Эффи, в то время как Рори подсаживал Кристи в карету, запряженную четверкой лошадей, которая должна была довезти ее до Гленмура. — Если кто-то и сможет помешать кровопролитию, то это ты, помещица Кристи Макдональд. Не переживай за Ниелла. Я буду заботиться о нем до твоего возвращения.

Гевин повторил обещание Эффи и предупредил Рори, чтобы тот был начеку. Кристи знала, что в дороге их поджидают опасности: на них могли напасть разбойники или карета могла разбиться. К счастью, Рори был хорошо вооружен. Под сиденьем у него были спрятаны два кремниевых пистолета и палаш. И конечно же, у него был кинжал, который он всегда носил за голенищем.

К радости Кристи, единственной неприятностью за время их путешествия стал проливной дождь. Ей было жаль Рори, который сидел на месте кучера, терпеливо снося непогоду, в то время как она сидела в карете, кутаясь в одеяло. Дважды колеса застревали в грязи, и Кристи приходилось выходить наружу, пока Рори выталкивал карету.

Постоялые дворы, в которых они ночевали, оставляли желать лучшего. Кристи зачастую делила комнату с еще несколькими женщинами, в то время как Рори приходилось довольствоваться подстилкой из соломы в конюшне.

Кристи невероятно скучала по Ниеллу. Хоть она туго забинтовала грудь, чтобы молоко ушло, она все равно болела. Кристи не помнила, когда еще она чувствовала себя так неуютно. Особенно тоскливо ей было из-за того, что решение оставить своих близких она приняла сама. То и дело она вспоминала те часы, когда последний раз была в объятиях Синжуна.

Если бы она только могла объяснить ему, что несет ответственность не только за Ниелла, но и за членов своих кланов! То, что она оставила сына, стало самым тяжелым испытанием из всех, выпавших на ее долю. Если бы Синжун не был таким упрямым, ей не пришлось бы оставлять своего ребенка. Самым большим ее страхом теперь было то, что Синжун не позволит ей стать частью жизни Ниелла, когда она вернется в Лондон. После установления мира в Гленмуре Кристи планировала все объяснить Синжуну и надеялась, что он поймет и простит ее.

Пересекая границу Шотландии, Кристи почувствовала облегчение. Погода наконец переменилась, тучи разошлись, и на голубом небе засияло солнце. Кристи с радостью смотрела на цветущий вереск, покрывающий склоны холмов. Она терпеть не могла Лондон, его темные дома, толпы людей и вонь от сточных канав. Кристи поклялась, что когда-нибудь привезет Ниелла домой, и он будет расти, впитывая в себя красоту и чистоту шотландских гор.

Они издали заметили столб дыма, поднимающийся над деревней Маккензи, расположенной недалеко от замка Гленмур. Сердце Кристи сжалось, когда она поняла, что это значит. Рори остановил карету на вершине холма, и Кристи из окна с ужасом смотрела на дым, поднимающийся от горящих домов.

— Нам нужно попасть туда! — выкрикнула Кристи. — Им может понадобиться наша помощь.

Когда они въехали в деревню, люди приветствовали их радостными криками.

— Это Кристи Макдональд!

— Помещица вернулась!

— Хвала Господу!

Первое, что бросилось Кристи в глаза, когда она вышла из кареты, — это то, что каждый мужчина носил при себе оружие — палаш, пистолет, кинжал или просто крепкую дубинку. Из дверей домов, уцелевших при пожаре, выглядывали испуганные лицаженщин и детей. Когда они увидели Кристи, то выбежали, чтобы поприветствовать ее.

— Что здесь случилось? — спросила Кристи.

Здоровенный Мердок Макдональд вышел вперед.

— Камероны и Маккензи, они пришли на закате, — сказал он. — Мы отогнали их, но они все равно умудрились сжечь несколько домов.

— Есть убитые?

— Нет. Трое ранены, но не серьезно, и еще двое детей пострадали в потасовке. Они поправятся.

— А Ренальды?

— У них те же проблемы. Предводитель Ренальдов сказал, что половину их скота угнали Камероны.

— Мы все отстроим, — пообещала Кристи.

— Мы рады, что ты вернулась, Кристи, — сказал Мердок. — Может, ты сможешь переубедить Камеронов. Войны между кланами — обычное дело в Шотландии, но они редко случаются между союзниками. Я не понимаю этого.

Кристи понимала. Даже слишком хорошо. Таким образом Калум решил отомстить за ее побег. Он знал, что она вернется, как только узнает, как страдают ее люди, — он на это рассчитывал. Но на этот раз он не сможет ничего от нее потребовать. Она замужняя женщина, ведь Синжун так и не развелся с ней, и ее сын был в безопасности, рядом со своим отцом. Она даст Калуму понять, что он ничего не сможет добиться и сделает хуже себе, если будет продолжать сеять вражду. Как только Калум поймет, к каким неприятностям это может привести, он наконец образумится, и она сможет вернуться в Лондон, чтобы помириться с Синжуном.

— Те, кому негде жить, могут перебраться в Гленмур, — предложила Кристи.

— Спасибо тебе. Женщины и дети, которые остались без крыши над головой, с радостью примут твое предложение, но мужчины останутся в деревне, чтобы защитить ее от новых нападений.

Кристи, садясь в карету, твердо решила положить конец распрям, пока в них не оказались втянуты все шотландские кланы, и они не переросли в настоящую войну. Тогда без вмешательства английских солдат не обойдется.

Марго выбежала из дома, чтобы поприветствовать Кристи, еще до того как карета остановилась перед парадным входом Гленмура.

— А где твой малыш? — спросила она, обнимая Кристи.

— Мне пришлось оставить его. Синжун не позволил взять его с собой.

— Ох, девочка, мне так жаль! Не переживай, он в хороших руках. Я рада, что Рори нашел тебя. Мы получили твое письмо за несколько дней до того, как он поехал в Лондон. Мы удивились, узнав, что ты живешь с его светлостью. Что случилось?

— Я расскажу тебе позже. Иди, поздоровайся с мужем. Рори безумно скучал по тебе и своему маленькому сыночку.

— Не больше, чем я скучала по Рори, — отозвалась Марго. — Я пойду поприветствую его, иначе он будет думать, что о нем забыли. Поговорим позже, Кристи, после того как ты отдохнешь.

— Но прежде я хочу увидеть твоего малыша, — сказала Кристи.

«Входить в дом после долгого отсутствия — все равно что приветствовать старого друга», — подумала Кристи. Гленмур, возможно, уже был не таким, как в дни своего расцвета, но все же это был ее дом. Мери вышла из кухни и обняла ее, жалуясь на все те трудности, которые им пришлось пережить с тех пор, как Кристи уехала.

— Я позабочусь обо всем, Мери, — сказала Кристи.

— А где же твой малыш, Кристи? Я не могу дождаться, когда смогу побаловать его.

— Я оставила его с лордом Дерби, — пояснила Кристи, стараясь скрыть свою боль за натянутой улыбкой. — Синжун решил, что Шотландия слишком опасное место для его сына.

Мери поморщилась.

— Ох уж эти англичане! — воскликнула она и добавила: — Твоя комната готова, девочка моя. Иди отдохни, ты, должно быть, устала с дороги.

— Да, но я должна предупредить тебя, что пригласила тех людей, которые лишились жилья, переехать в Гленмур, пока их дома не будут отстроены. В Гленмуре много свободных комнат.

— Хорошо, я все устрою, Кристи. А теперь иди отдыхай. Кристи так измучилась, что еле поднялась по ступенькам.

Она не могла вспомнить, когда последний раз была настолько уставшей. После ночи крепкого сна ей будет легче справиться с ситуацией в Гленмуре. Кровать манила ее, и Кристи, не раздеваясь, упала на нее и закрыла глаза. Через несколько минут пришла Марго, чтобы показать своего сына.

— А вот и наш маленький Ангус! — сказала она, садясь на край кровати и протягивая ей ребенка.

Слезы навернулись на глаза Кристи, когда она взяла Ангуса на руки и прижала его к груди.

— Он замечательный ребенок, Марго.

— О, девочка, не плачь, — сказала Марго, — Я знаю, ты безумно скучаешь по своему мальчику. Лорд Дерби был неправ, не позволив тебе взять его с собой. Ты мало что объяснила в своем письме, только то, что его светлость узнал о сыне, а ты теперь живешь с ним в его доме.

— Когда Синжун узнал, что его сын жив, он был невероятно зол, — пояснила Кристи. — Он хотел забрать у меня ребенка и выслать меня в Гленмур.

— Ты ничего не сообщила о разводе. Ты уже не жена лорда Дерби?

— Мы все еще женаты. По какой-то необъяснимой причине Синжун не аннулировал наш брак. Я сумела убедить его в том, что Ниелл нуждается во мне, и Синжун позволил мне остаться. Это было нелегко. Я не знаю, что теперь будет, — сказала она, всхлипнув. — Синжун думает, что я беспокоюсь о людях своих кланов больше, чем о ребенке.

— И что же этот английский подонок сделал?

— Он сказал мне, что, если я покину Лондон, никогда больше не увижу Ниелла. Он не понимает, Марго. Никто, кроме горца, не сможет понять, почему я уехала.

— Разве он не захотел поехать с тобой?

— Да, но я сказала ему, что его присутствие здесь только ухудшит и без того накаленную обстановку. Я не могла допустить, чтобы он приехал, Марго! Я слишком сильно люблю его и не буду рисковать его жизнью.

— Значит, ты все-таки любишь его, — задумчиво произнесла Марго.

— Да, хоть я и знаю, что он ненавидит меня, но между нами есть связь, которую я не могу объяснить. Это можно почувствовать только сердцем. Сила притяжения, которая соединила нас, не ослабела. Синжун чувствует то же самое, но отказывается признаться в этом себе.

— Если он так и не осознает это, то он еще больший дурак, чем я думала, — сказала Марго. — Я отнесу маленького Ангуса в кроватку, ему пора спать. Ты спустишься к обеду?

— Да. Попроси Рори послать гонцов к Макдональдам и Ренальдам. Пусть их предводители придут этим вечером в Гленмур на совет. Мы должны решить, как необходимо поступить, чтобы остановить эту бессмысленную вражду.

— Калум Камерон не успокоится, пока не получит то, чего хочет, а мы все знаем, чего именно он хочет, — пробормотала Марго, выходя из комнаты.

Люди собрались в зале, ожидая, когда их помещица начнет говорить. Кристи посмотрела на их лица, полные надежды, и поняла, как сильно всех беспокоит создавшаяся ситуация.

— Мы не хотим сражаться со своими! — выкрикнул Мердок Макдональд из толпы. — Мы хотим вернуть наших овец и коров, наши семьи должны чувствовать себя в безопасности в своих домах.

— Я знаю, чего вы хотите, — сказала Кристи. Она подняла руки, призывая всех к тишине. — Именно поэтому я и вернулась из Лондона. Я уже послала гонцов к предводителям Камеронов и Маккензи, приглашая их приехать через четыре дня в Гленмур. Если мы не добьемся примирения, погибнут люди. Кто-то из вас уже потерял дом и скотину.

— Да, и мы готовы отомстить, — заявил Рори под одобрительные крики собравшихся. — Макдональды не трусы!

— До того, как вы будете предпринимать что-либо, я попытаюсь добиться примирения. Подождите еще четыре дня, — попросила Кристи. — Если мы не сможем договориться, тогда решим, как быть дальше. Война между кланами нужна нам сейчас меньше всего, и я думаю, что Камероны понимают: если сюда придут солдаты, то пострадают все.

— Мы подождем, Кристи, — Мердок говорил от лица всех Макдональдов, — но если Камероны снова нападут, мы не будем сидеть сложа руки.

— Правильно, — согласилась Кристи. — Мы будем защищаться. Возвращайтесь в деревню. Расставьте охрану возле скота и будьте настороже. Я надеюсь, что, как только Калум Камерон получит мое послание, он утихомирится.

Люди стали расходиться. Рори тоже ушел охранять деревню. Кристи и Марго остались в зале одни.

— Может, Рори стоило остаться, — задумчиво произнесла Кристи.

— Калум не нападет на Гленмур, — ответила Марго. — Он слишком давно мечтает о нем, чтобы разрушить.

— Да, я тоже так думаю.

Следующие два дня все было спокойно. Ни Камероны, ни Маккензи никак не ответили на приглашение Кристи, и она уже начала переживать, что они не придут. По крайней мере, пока они не нападали и не воровали скот. У Кристи зародилась слабая надежда, что все можно будет решить мирным путем.

Она думала, уж не ее ли возвращение в Гленмур послужило причиной этого затишья. Той ночью она легла спать с мыслью, что все будет хорошо.

Ее мечты о мире между кланами развеялись, когда она проснулась в самый темный час ночи от ужасного ощущения, что в комнате есть кто-то еще. Ее кошмар стал явью, когда в лунном свете, падавшем из окна, она разглядела громадную фигуру Калума Камерона, стоящего возле ее кровати. Она хотела закричать, но он тут же засунул ей в рот тряпку и схватил за руки.

— Ты думала, что я оставлю тебя в покое? Ах, девочка, ты сильно меня задела! Я долго ждал, пока ты вернешься в Шотландию.

Кристи вытолкнула грязную тряпку изо рта.

— Не кричи, если хочешь, чтобы все обошлось без кровопролития, — предупредил ее Калум. — Я пришел не один, малышка, а в этом доме полно женщин и детей.

— Как ты пробрался сюда?

— Это было довольно просто.

— Чего ты хочешь?

— Тебя, конечно же.

— Мой муж и ребенок далеко, и ты не сможешь навредить им, — сказала Кристи. — Лорд Дерби и я все еще женаты. Я никуда не пойду с тобой.

Калум тихо рассмеялся. Этот смех не успокоил ее.

— Я не удивлен, что его светлость не развелся с тобой. Но мне плевать на этого проклятого англичанина и его маленького ублюдка. Я все равно заберу тебя.

— Я уже сказала тебе, что я замужняя женщина.

— И с каких пор это останавливает горца? Воровать чужих жен — это старинная традиция. Я хотел жениться на тебе, но раз это невозможно, я украду тебя. После того как ты забеременеешь от меня, ты будешь принадлежать мне. Твой английский муженек откажется от тебя, если я пересплю с тобой.

— Ты сумасшедший! Гленмур принадлежит лорду Дерби. Он прогонит тебя с этой земли.

— Мне нужен Гленмур, чтобы кланы подчинялись мне. А ты станешь моей и будешь жить в моем доме и рожать мне детей.

— Нет! — крикнула Кристи, вскакивая с постели.

Но она ничего не могла сделать — Калум был намного сильнее ее. Он просто протянул к ней свои крепкие руки и подхватил ее. Из ее легких вышел весь воздух, когда он перекинул ее через плечо, так что она не могла протестовать, когда он выносил ее из комнаты.

— Помни, малышка, не произноси ни звука, если не хочешь, чтобы кто-нибудь пострадал, — прошипел он.

Когда он нес ее вниз по ступенькам и череззал к открытой двери, несколько безмолвных теней следовали за ним по пятам. Кристи слишком хорошо знала Калума, чтобы ослушаться его. И хотя ей хотелось закричать что было мочи, она поборола этот порыв.

Из всех возможных вариантов, которые допускала Кристи, быть похищенной Калумом представлялось ей наименее вероятным.

Глава 18

Синжуну казалось, что он сходит с ума. Уже три дня подряд Ниелл только и делал, что плакал за своей матерью. Ни он, ни Эффи не могли успокоить его. К тому же, несмотря на усилия кормилицы, мальчик очень плохо ел. В отчаянии Синжун послал за Эммой. Он вспомнил, какой успокаивающий эффект его сестра произвела на Ниелла, когда последний раз приходила сюда, и надеялся, что ей удастся сотворить такое же чудо и на этот раз.

Как Кристи могла уехать? Эта мысль терзала его, когда он расхаживал по комнате с Ниеллом на руках. Ее безответственное отношение к нему и ребенку стало еще одним грехом, добавившимся к и без того большому списку провинностей Кристи. Хотя он старался не думать о ней, у него не получалось. Он вспоминал с тоской, граничащей с болью, о тех последних часах, которые они провели вместе. Он помнил ее страсть и гадал, не было ли и это очередным притворством. Она сказала, что любит его. Синжун не верил этому. Если бы она любила их с Ниеллом, то не уехала бы. Видимо, шотландцы значили для нее больше, чем ее собственная семья.

Плач Ниелла вернул Синжуна к действительности, и он пожалел, что Эффи ушла на рынок этим утром. Но даже трогательная любовь Эффи к Ниеллу не могла восполнить отсутствие матери.

Синжун несказанно обрадовался, когда Пермбартон вошел в комнату вместе с Эммой.

По лицу Синжуна Эмма сразу поняла: что-то не так.

— Что с Ниеллом?

— Слава Богу, ты наконец пришла! — воскликнул Синжун и вздохнул с облегчением. — Сделай что-нибудь. Он ведет себя так уже три дня.

— Я отправилась к тебе сразу, как только получила записку. Ниелл нездоров? Где Кристи?

— Уехала, — сказал Синжун с такой злостью, что Эмма сразу же почуяла неладное.

— Что ты сделал с ней, Синжун? Кристи бы ни за что не уехала без своего сына.

Она протянула к Ниеллу руки:

— Дай мне его.

Синжун передал Ниелла Эмме. И хотя ребенок не перестал плакать, но все же немного успокоился. Эмма начала баюкать его, а потом стала разговаривать с ним тихим, успокаивающим голосом. Ее старания были вознаграждены — Ниелл вскоре умолк. Эмма продолжала укачивать ребенка, и тот уткнул свое маленькое, залитое слезами личико ей в плечо и уснул.

— Он спит, — сказала Эмма. — Бедняжка, малыш так измучился! Я положу его в кроватку. Подожди меня здесь, Синжун, я хочу знать, что такого ты сделал, что заставило Кристи уехать.

Когда Эмма вернулась, Синжун пил бренди из хрустального бокала. Он поднял бокал в ее честь и сделал большой глоток.

— В этом есть необходимость, Синжун? — с укором спросила Эмма. — Пьянство не решит твоих проблем.

— Поверь, мне действительно нужно выпить.

Он, запрокинув голову, осушил бокал до дна. Когда он потянулся за графином, Эмма убрала его.

— Что случилось?

Эмма решила докопаться до истины во что бы то ни стало, даже если ей придется поссориться со своим упрямым братом. Синжун знал, насколько настойчивой она может быть, если что-то задумала.

— Я уже говорил тебе, Кристи уехала.

— Я повторяю свой вопрос. Что ты с ней сделал?

Синжун зло посмотрел на нее:

— Ни черта я с ней не сделал. Я пытался убедить ее остаться, не позволив взять с собой ребенка. Ты видишь результат. Она все равно уехала. Видимо, эти дикари, которых она называет людьми своих кланов, значат для нее больше, чем родной сын.

— Я запуталась, Синжун. Начни с начала. У Кристи, очевидно, была серьезная причина, раз она уехала.

— Садись, а я встану, — сказал Синжун, поднимаясь и начиная ходить взад-вперед по комнате. — Все началось с того, что из Шотландии приехал Рори Макдональд. Он привез известие о том, что Камероны и Маккензи затеяли вражду с Макдональдами и Ренальдами. Все это бессмысленно. Я ничего не понял. Рори сказал, что Кристи нужна в Гленмуре, чтобы прекратить беспорядки.

— Она ведь их помещица.

— Да на чьей ты стороне? Я хотел поехать вместе с нел, но она сказала, что мое присутствие только ухудшит ситуацию. Она просила не посылать туда английских солдат для наведения порядка, так как боялась, что могут погибнуть невинные люди.

«Какие же все-таки мужчины тупицы! — подумала Эмма. — Разве Синжун не понимает, что Кристи не настояла бы на том, чтобы он остался в Лондоне, не имея на то веских оснований?» Эмма не обвиняла Кристи в том, что та не рассказала Синжуну об угрозах Калумае Камерона убить его, но в глубине души считала, что Синжун имеет право знать это.

— Я никогда бы не подумал, что Кристи" сможет оставить Ниелла, — продолжал Синжун. — Но я был не прав.

— Ты часто бываешь не прав, Синжун, — строго сказала" Эмма. — Кристи любит Ниелла. И если бы ты не был законченным болваном, то понял бы, что она любит и тебя тоже.

Синжун с удивлением посмотрел на нее.

— Что заставляет тебя так уверенно судить о том, что происходит в моей семье? Я думал, что тебе не" нравится Кристи.

— Я и Кристи долго разговаривали в тот день, когда мы с Джулианом, придя к вам, узнали о существовании Ниелла. Мне стало многое известно о твоей жене из того разговора. Она прекрасная мать. Я понимаю: она сделала много такого, что сложно простить, но у нее были на то причины.

Он хмыкнул.

— Я думаю, она рассказала тебе, почему обманула меня?

— Вообще-то да.

Синжун недоверчиво взглянул на Эмму. Насколько он знал, Эмма и Кристи всего пару раз оставались вдвоем. Как Кристи удалось за такой короткий срок получить столь преданного друга в лице его сестры?

Уперев руки в бока и расставив широко ноги, Синжун мрачно уставился на Эмму.

— Если тебе известно что-то, чего я не знаю, лучше скажи мне.

— Не будь ты таким упрямым, Кристи сама бы тебе все рассказала. Но ты вел себя с ней так, словно она была недостойна общения с тобой, и угрожал забрать Ниелла. Какой эгоизм! И все то время, пока ты делал вид, что ненавидишь Кристи, ты, тем не менее, спал с ней, да?

Синжун потрясенно смотрел на сестру.

— Эмма! Ты говоришь слишком прямо.

— Ох, Синжун, не строй из себя скромника. И потом, сейчас уже другие времена. Я знаю больше, чем ты предполагаешь. А теперь, может, все-таки ответишь на мой вопрос?

— Я не должен тебе отвечать. То, что было между мной и Кристи, — это наше личное дело. Расскажи мне все, что ты знаешь, пока я не задал тебе вполне заслуженную трепку.

Эмма пренебрежительно хмыкнула и сказала:

— Для этого я уже слишком большая. Но я все же расскажу тебе все, что мне известно, поскольку ты должен знать о том, на какие жертвы пошла ради тебя Кристи. С чего мне начать?

— С самого начала. Почему Кристи соврала насчет Ниелла? Почему она требовала развода, если я совсем не хотел этого, да и она тоже?

Эмма глубоко вздохнула и поведала ему историю, услышанную от Кристи, ничего не упуская. На лице Синжуна выражение полного неверия сменило осторожное доверие, пока он слушал рассказ Эммы.

— Все это правда, — заключила Эмма. — Я поверила Кристи, и ты тоже должен поверить ей. Почему еще она оставила бы своего ребенка? Только для того, чтобы не дать тебе поехать в Шотландию. Она опасалась за твою жизнь и сделала все, что было в ее силах, для ее сохранения.

— Но почему она не позволила мне самому побеспокоиться о своей безопасности? — спросил Синжун.

— Возможно, потому, что она хорошо знает Калума Камерона. Ты ведь сам сказал, что в Шотландии небезопасно.

— Да, они дикари, ворующие скот у своих соседей и дерущиеся между собой. Им ничего не стоит забрать то, что они хотят.

— Я так понимаю, что Калум Камерон хочет Кристи, — заметила Эмма.

Ярость переполнила Синжуна.

— Он не может забрать ее! Кристи моя. Черт возьми! Если он хоть пальцем тронет ее, я убью его.

Синжун стал ходить взад-вперед по комнате, лихорадочно думая, как ему следует поступить. Теперь ему все было ясно. Все части этой головоломки теперь сложились в одно целое. Калум затеял эту заварушку с определенной целью, и этой целью было заманить Кристи в Шотландию, где он сможет добраться до нее. Каким же глупцом надо быть, чтобы не выслушать объяснения Кристи, когда она хотела все рассказать ему! Все, о чем он тогда думал, — это наказать ее за вранье.

Несмотря на то что Синжун был тогда невысокого мнения о Кристи, он нуждался в ней. Чувство вины терзало его. Кристи пустила его в свою постель, зная, что он просто использует ее. Если это не могло послужить доказательством ее любви к нему, тогда и ничто другое не могло. Простит ли она его? Или его упрямство уничтожило все чувства, которые она еще испытывала к нему? Он надеялся, что это не так, в конце концов осознав то, в чем не хотел признаваться себе с того дня, как встретил Кристи.

Он любил ее.

Он полюбил свою жену еще до того, как узнал, что она на самом деле принадлежит ему.

— Что ты собираешься делать? — спросила Эмма.

— Ехать в Гленмур. Никто не знает, что Калум надумал сделать с Кристи. Она уехала три дня назад. Если мне повезет, то я прибуду вскоре после нее. Я поеду верхом, так будет быстрее.

— Ты не можешь ехать один! — в ужасе воскликнула Эмма.

— Но Кристи была права насчет английских солдат. Сейчас в Шотландии беспорядки. Если я приведу туда солдат, это может иметь печальные последствия.

— Прошу тебя, Синжун, поговори с Джулианом перед тем, как поедешь. Сейчас его нет, но он вернется через несколько дней. Он пошлет с тобой нескольких надежных людей. Не обязательно солдат, но мужчин, умеющих держать оружие в руках.

— Ты думаешь, что я совсем беспомощный? Я знаю, что потратил большую часть своей жизни на бесполезные любовные похождения, но я в состоянии защитить себя. И кроме того, я не могу ждать приезда Джулиана. Вы с тетей Амандой сможете пожить здесь, присматривая за Ниеллом, пока я не вернусь?

— Конечно. Я пошлю служанку, чтобы оповестить тетю Аманду.

— Эффи и Гевин останутся здесь и будут помогать тебе. Спасибо, Эмма, не знаю, что бы я делал без тебя.

— Береги себя, Синжун. Я не перенесу, если с тобой или Кристи что-нибудь случится.

— Не нарывайся на неприятности, девочка, — нежно сказал Синжун, поцеловав ее в лоб.

В глазах Эммы появился озорной огонек.

— Это слишком скучно. Для этого у меня будет полно времени после замужества, если я все-таки решусь когда-нибудь выйти замуж.

Синжун закатил глаза, гадая, существует ли на свете мужчина, способный справиться с его бойкой сестрой.

— Просто постарайся вести себя хорошо, пока будешь заботиться о моем сыне.

— Я никогда не сделаю ничего такого, что может принести вред Ниеллу. Я слишком сильно люблю его.

Сразу же после этих слов Синжун ушел, чтобы подготовиться к путешествию в Шотландию.

Кристи ходила по комнате из угла в угол, хмуро глядя на запертую дверь. Она стала пленницей. Как она могла допустить это? По крайней мере, Калум оставил ее одну после того, как принес в эту комнату. Сначала она боялась, что он попытается ее изнасиловать, но он просто закрыл дверь и оставил ее в одиночестве переживать и злиться.

Комната была опрятной и чистой, но маленькой по сравнению с ее спальней в Гленмуре. Она находилась на втором этаже, слишком высоко над землей, чтобы Кристи могла попытаться выбраться через узкое окно. Она знала, что в доме были и другие Камероны, так как слышала различные звуки и голоса, доносившиеся снизу. Устав от беспрестанного хождения по комнате, Кристи уселась на краешек кровати и завернулась в старое одеяло. Она гадала, что подумают ее родные, когда обнаружат ее исчезновение, и надеялась, что они сгоряча не нападут на Камеронов, еще до того, как она сможет поговорить с Калумом.

Кристи была поражена тем, как легко Калум сумел пробраться в Гленмур. Она содрогнулась при мысли, что могло произойти, если бы там находился Синжун. Он был бы убит в собственной постели, без единого шанса защититься. С ней могло случиться все, что угодно, но она знала, что была права, отговорив Синжуна от поездки в Шотландию. И хотя ей было больно признавать это, Ниелл действительно находился в большей безопасности в Лондоне.

Кристи услышала какое-то движение возле дома и подбежала к окну. От того, что она увидела, кровь застыла у нее в жилах. Макдональды и Ренальды, все с оружием в руках, собирались во дворе. Перед ними стояли Камероны и Маккензи, вооруженные до зубов. У Кристи сжалось сердце, когда вперед вышел Рори, выглядевший свирепо, как воин из древних времен.

— Освободите нашу помещицу, — потребовал Рори.

К нему подошел Калум.

— Почему ты думаешь, что она у нас?

— Никто, кроме тебя, не решился бы выкрасть ее прямо из постели. Ты сотворил ужасную вещь, Калум Камерон. Если ты не вернешь ее, целую и невредимую, быть войне. Неужели ты хочешь поставить под угрозу жизни своих людей?

— Я не причиню вреда помещице, — пообещал Калум. — Я не сделал ничего такого, чего не делали до меня. Все вы знаете, что похищение чужой жены — это давняя традиция. Как только она забеременеет от меня, ее муж от нее откажется. Я, Калум Камерон, даю вам слово, что не обижу ее.

— Пусть Кристи выйдет, — сказал Мердок, становясь рядом с Рори. — Мы не доверяем тебе, Калум Камерон. Ты не оставляешь нам другого выбора, кроме как силой освободить нашу помещицу.

Кристи слышала каждое слово и знала, что произойдет, если Камероны и Макдональды сойдутся в битве. Многие погибнут, женщины и дети останутся без поддержки и защиты мужчин. Она не могла этого допустить. Свесившись с окна, она приложила руки ко рту и что есть мочи крикнула озлобленной толпе, собравшейся внизу:

— Макдональды! Ренальды! Слушайте меня!

— Это же глава Макдональдов!

Все подняли глаза к окну. Калум, казалось, вот-вот разорвется от ярости. Он крикнул:

— Спрячься, Кристи! Это тебя не касается.

— Нет! Я глава Макдональдов. Мои люди зйают, что я поступлю так, как будет лучше для них.

— Говори, Кристи! — выкрикнул Мердок. — Если прикажешь стереть Камеронов и Маккензи с лица земли, то мы так и сделаем!

— Битвы не будет, Мердок, — крикнула в ответ Кристи. — Я сама во всем разберусь. Идите по домам. Займитесь восстановлением своих жилищ. Вам больше не придется бояться Камеронов, не так ли, Калум?

Давить на Калума было рискованно — каждую минуту могла пролиться кровь. Война между кланами будет тянуться не один год, и это может иметь серьезные последствия для будущих поколений. Враждовать было бессмысленно. Что же до воровства жен, это делали раньше и будут продолжать делать, но Кристи не могла допустить, чтобы Калум разжег войну. Калум долго молчал, и Кристи стала опасаться, что он проигнорировал ее слова. Она уже готова была попытаться вразумить Калума другими методами, как он наконец заговорил:

— Идите домой. Я получил что хотел. Вам незачем бояться Камеронов, если вы признаете меня своим предводителем. Старый Ангус был не прав, думая, что слабая женщина сможет управлять кланами. Если бы он выбрал меня, это было бы вполне естественно, но он отдал предпочтение своей внучке. Пришло время мне взять власть в свои руки.

Выкрикивая оскорбления, Макдональды и Ренальды схватились за оружие и двинулись вперед, готовые защитить свою законную помещицу.

— Нет! Не нужно сражаться, — закричала Кристи. — Все идите по домам! Позвольте мне самой разобраться с этим. Я не допущу кровопролития.

Повисла зловещая тишина — горцы обдумывали слова Кристи. Некоторые из ее людей все еще рвались в бой, но Мердок осадил особо нетерпеливых.

— Хорошо, мы уважаем желание нашей помещицы, и мы уйдем, Камерон, но это еще не конец. Лорд Дерби будет незамедлительно извещен о случившемся. Он не простит тебе оскорбления, нанесенного его жене. Воровство жен, может быть, и в традиции шотландцев, но для англичан это преступление. И хоть я и не люблю англичан, они все еще правят на нашей земле.

— Камеронами никто не правит, — крикнул Калум. — Я предупреждаю: если вам хоть немного дорога жизнь лорда Дерби, пусть он держится подальше от Гленмура.

Сердито ворча, разочарованные горцы стали расходиться; каждый клан возвращался в свою деревню. Калум поднял глаза на Кристи, и она встретила его яростный взгляд с холодным презрением. Может, он сейчас и думает, что одержал верх, но ему это с рук не сойдет. Она найдет способ расстроить планы Калума и вернуться к мужу и сыну.

Через некоторое время Кристи услышала за дверью тяжелые шаги и приготовилась к встрече с разгневанным Калумом. Она услышала металлический скрежет ключа в замочной скважине, и вот дверь распахнулась настежь. В комнату вошел невероятно злой Калум.

— Ты выставила меня дураком!

— Ты и есть дурак, Калум Камерон. Ни Макдональды, ни Ренальды не признают тебя своим предводителем. Если ты будешь упорствовать, у тебя возникнет гораздо больше проблем, чем ты можешь себе представить. Горцы не забыли своих потерь под Куллоденом. Возможно, ты хочешь, чтобы в Гленмуре появились английские солдаты?

— Я думал, что ты так же сильно, как и я, ненавидишь англичан, этих подлецов, лишивших нас родителей. Но посмотри на себя! Ты, словно шлюха, кидаешься в объятия к этому англичанину.

— Я была женой лорда Дерби с семи лет, — напомнила Кристи. — Ты знаешь, что у меня не было выбора.

— Да, но до тех пор, пока ты не поехала к нему в Англию и не отдалась ему, ты была его женой только на словах. Ты что, думаешь, я не понял, для чего ты все это сделала? Ты хотела ребенка, чтобы сохранить свой драгоценный Гленмур. Ты больше не одна из нас, Кристи Макдонаяьд.

— Так позволь мне вернуться в Лондон, к мужу и ребенку. Ты не получишь меня, Калум, потому что я этого не допущу.

Калум громко рассмеялся.

— И как же ты собираешься остановить меня?

Схватив ее за талию, он прижал ее к себе и стал грубо целовать. В его поцелуе чувствовались злость и желание наказать ее, но отнюдь не нежность. Когда его язык вошел в ее рот, Кристи чуть не стошнило, и она оттолкнула Калума и вытерла губы тыльной стороной кисти.

— Ты отвратителен!

Его лицо исказилось от злости, и он поднес кулак к ее лицу.

— Ты — женщина. Что ты можешь сделать, чтобы меня остановить, если я тебя захочу? — Он сделал шаг вперед. — Как только ты забеременеешь от меня, тебе придется привыкнуть к мысли, что ты принадлежишь мне.

Кристи самодовольно улыбнулась.

— Слишком поздно. Я уже беременна от мужа.

Калум разжал кулак и дал ей пощечину. У Кристи перед глазами заплясали огоньки, и она упала на пол.

— Ты врешь!

Калум побагровел гнева.

Кристи отползла в сторону. Он схватил ее за плечи и рывком поставил на ноги.

— Не прикасайся ко мне!

Одеяло, которое она прижимала к себе, упало. В своей тонкой ночной рубашке она чувствовала себя голой под взглядом Калума. Он долго стоял, глядя на нее, а затем рывком разорвал ее рубашку от выреза до подола. Долгую, мучительную минуту он разглядывал ее.

— Ты не выглядишь как женщина, вынашивающая ребенка.

Кристи схватила одеяло и прикрыла свою наготу. Он не препятствовал этому.

— У меня еще очень маленький срок, и поэтому ничего не видно.

На самом деле Кристи понятия не имела, беременна она или нет. Она точно не была беременна вплоть до дня своего отъезда, но последние часы, проведенные с Синжуном, могли все изменить.

— Тысяча чертей! Я не люблю, когда меня обманывают, Кристи Макдональд. Я думаю, ты врешь. Но я могу подождать. Если я пойму, что ты солгала мне, то не выпущу тебя из спальни до тех пор, пока не буду точно уверен, что ты забеременела от меня.

— Только через мой труп, — со злостью сказала Кристи. — Ты не прикоснешься ко мне, клянусь.

Калум посмотрел на нее сквозь полуприкрытые веки.

— Твоя смерть позволит мне получить все, что я хочу, и притом без особых проблем.

— А еще это приведет к войне, а значит, сюда явятся солдаты.

— Восстание неизбежно. Время пришло.

— Битва под Куллоденом состоялась много лет тому назад. Пора успокоиться. Верни меня в Гленмур, и я все прощу тебе.

— Мне не нужно твое прощение, — отрезал Калум. — И ты мне тоже не нужна, пока носишь ребенка от англичанина. Разве тебя не волнует то, что у твоего мужа любовниц больше, чем людей в моей деревне?

Кристи покраснела и отвернулась.

— Не трогай Синжуна.

— Я не трону его, если он останется там, тде есть сейчас.

— Ты не хочешь меня, Калум, признай это. Тебе нужна лишь власть.

— Не буду отрицать этого. Женившись на тебе, я мог бы помогать руководить нашими людьми, но теперь мне придется удовлетвориться тем, что ты будешь моей любовницей.

Кристи гордо расправила плечи.

— Ты кое о чем забыл. Как только Синжун узнает о том, что ты сделал он тут же приедет.

Она хотела, чтобы он остался в Лондоне, где было безопасно, однако ее сердце подсказывало ей, что он будет до конца сражаться за то, что считает своим по праву.

— Надеюсь, что приедет, — сказал Калум. — Мы будем ждать.

— А если он приведет с собой солдат из Инвернесса?

— Так даже лучше.

Калум повернулся, собираясь уходить.

— Подожди! Мне нужна какая-нибудь одежда.

— Все в свое время, Кристи Макдональд, все в свое время.

К радости Кристи, на следующее утро к ней пришла Марго с охапкой вещей. Калум ушел, чтобы присмотреть за своим стадом, и Марго подняла такой шум, что Дональд Камерон, которого Калум оставил присматривать за домом, решил: лучше пустить ее к Кристи, чем выслушивать ругательства. Марго вихрем влетела в комнату и крепко обняла Кристи.

— Я принесла тебе кое-что из одежды.

— Спасибо. Одеяла мне явно было мало.

Марго озабоченно взглянула на Кристи.

— Этот подонок что-то сделал с тобой?

— Нет, и я не позволю ему этого. Я нужна Калуму лишь для того, чтобы получить власть.

Марго сомневалась в этом.

— Калум сказал, что собирается зачать с тобой ребенка, чтобы твой муж не захотел принять тебя обратно.

Кристи хитро улыбнулась.

— Я сказала ему, что беременна от Синжуна.

— Это правда?

Кристи пожала плечами.

— Нет, но я выиграю какое-то время, Калум настроен на то, чтобы я родила от него, но он не сможет сделать этого, если я уже беременна.

— Будь осторожна, девочка, — предупредила ее Марго. — Калум Камерон очень самолюбивый человек. А такие люди весьма опасны. Ты уверена, что не хочешь, чтобы мы оповестили его светлость?

Кристи задумчиво закусила губу. Ей так хотелось, чтобы Синжун спас ее! Пожалуй, она совершила ошибку, не рассказав Синжуну о намерении Калума расправиться с ним. Если бы он выслушал ее, когда она хотела все ему объяснить, она не оказалась бы сейчас в такой ситуации.

— Возможно, ты права, Марго, но я часто подводила Синжуна, и теперь сомневаюсь в том, что ему не все равно, что со мной происходит.

— Почему ты не хочешь позволить ему самому решать?

Кристи тяжело вздохнула.

— Хорошо, Марго, поступай, как сочтешь нужным. Пошли гонца к Синжуну. Но так как Ниелл сейчас у него, я не думаю, что его обеспокоит моя судьба.

— Возможно, он преподнесет тебе сюрприз, — загадочно произнесла Марго.

Их разговор резко оборвался — в комнату ворвался Калум и выставил Марго за дверь.

Глава 19

Синжун приехал на следующий день. Войдя в замок, он увидел собравшихся в главном зале Гленмура людей кланов Макдональдов и Ренальдов. Синжун стал искать взглядом Кристи, и когда не нашел ее, по его спине пробежал холодок. В это время Рори выступал с гневной речью, и все его внимательно слушали. Синжун остановился у входа и тоже стал слушать.

— Один из нас должен немедленно отправиться в Лондон к его светлости, — говорил Рори. — Хоть мы и не испытываем теплых чувств к англичанам, но лорд Дерби уже доказал, что он нам не враг. Он муж нашей помещицы и хозяин Гленмура. Он заслуживает того, чтобы быть в курсе происходящих событий.

От слов Рори сердце Синжуна бешено заколотилось. Может, что-то случилось с Кристи? Его лицо помрачнело, и он сжал кулаки. Если Калум хоть пальцем тронул ее, он дорого заплатит за это!

— Не нужно ехать в Лондон, — сказал Синжун, выходя вперед.

Люди тут же расступились перед ним.

— Как видите, я здесь. А теперь расскажите, что происходит. Где моя жена?

— Синжун! — крикнул Рори. — Слава Богу, ты здесь. Как ты узнал?

— А что я должен был узнать, Рори?

— Я не знаю, как сказать это помягче, поэтому расскажу все как есть. Калум Камерон выкрал Кристи.

Синжун побелел как полотно, и его лицо выражало такую жестокость, что стоявшие поблизости люди отшатнулись.

— Как?

В этом единственном произнесенном им слове было столько боли и гнева!

— Никто не знает, как Камероны пробрались в замок. Мужчин там на тот момент не было. Они были в деревне, охраняли дома и скот. Когда на следующий день оказалось, что Кристи пропала, все поняли: в этом виноват Калум Камерон.

— И когда это случилось?

— Три ночи тому назад.

— И вы не делали ничего, кроме как вели бесполезные разговоры? — прокричал Синжун. — Черт возьми! Неужели тут собрались одни трусы?

Мердок вышел вперед, с лицом, искаженным от ярости.

— Макдональды не трусы. Мы вооружились и пошли к Камеронам на следующий же день, готовые биться за нашу помещицу.

— Успокойся, Мердок, — остановил его Рори. — Его светлость не знает, что произошло. Позволь мне объяснить. Мы были готовы освободить Кристи силой, но она стала молить нас не делать этого. Она сказала, что ей не причинили вреда, что хочет сама с этим разобраться, без кровопролития.

— И вы согласились с ней? Черт возьми, Кристи всего лишь женщина! Что она может сделать такого, что не под силу двум кланам?

Мердок выпрямился во весь свой гигантский рост, более шести с половиной футов.

— Она наша помещица. Старый Ангус доверял ей, и мы тоже доверяем. Мы не могли пойти против нее.

— И каковы же намерения Калума? Он ведь украл Кристи по какой-то причине.

Люди зашевелились и зашептались. Рори наконец решился рассказать Синжуну о планах Калума.

— Шотландия — страна традиций, в особенности это высокогорье. Одна из традиций продолжает жить, хотя законы и запрещают это.

Синжун побледнел.

— Переходи к сути, Рори.

— Воровство чужих жен. До сих пор иногда случается, что один предводитель ворует жену у другого, и тогда разгорается вражда.

— Мне плевать на ваши распри. Кристи моя жена, и никто не имеет права красть ее у меня. Чего он этим хочет добиться?

— Он считает, что если Кристи станет его любовницей, то он будет иметь достаточное влияние, чтобы поднять восстание против англичан. Власть — это все, чего он когда-либо хотел. Он намеревается…

Рори запнулся.

— Говори же! — вскричал Синжун. — Скажи мне все.

— Калум хочет, чтобы Кристи родила от него ребенка. Он знает: ты слишком горд, чтобы забрать ее после этого.

— Подонок, подонок, подонок! — выкрикнул Синжун. — Я убью его.

— Хорошо, что ты приехал, — сказал Рори. — Мы как раз обсуждали, что нам следут сделать. Кристи не хочет кровопролития, но мы не можем придумать, как обойтись без этого.

Мысль о том, что Кристи провела три дня, а главное, три ночи в плену у Калума, заставила кровь Синжуна вскипеть. Пока люди ее кланов теряли время, обсуждая возможности выхода из этой ситуации, Калум мог уже изнасиловать ее.

— Я могу послать за солдатами в Инвернесс, — предложил Синжун. — Но это приведет к гибели невинных людей, — добавил он, уже поняв, что это не выход.

— Да. Кристи тоже говорила, что, если привести солдат в Гленмур, это принесет больше вреда, чем пользы, — согласился Рори.

— Тогда мы должны действовать сами, — мрачно заявил Синжун. — Каждая потерянная нами минута — это минута, которую Кристи проводит вместе с Калумом.

— Что вы предлагаете? — спросил Мердок. — Вы можете рассчитывать на нас, ваша светлость.

— И на Ренальдов тоже, — добавил предводитель Ренальдов, выходя вперед.

— Для начала мы соберем все кланы. Макдональдов, Ренальдов, Маккензи и Камеронов, — пояснил Синжун. — И потребуем освобождения Кристи.

— Ха! Мы уже попытались, — невесело усмехнулся Мердок.

— Да, но, может быть, я смогу переубедить их. Слушайте внимательно, что я собираюсь предпринять.

Все подошли ближе, и Синжун стал излагать свой план. Он не знал, сработает ли то, что он задумал, но не видел другого варианта, не предполагающего кровопролития. Если это не поможет, он вынужден будет привести солдат в Гленмур.

Через пару часов гонцы уже были посланы к Камеронам и Маккензи, чтобы пригласить их на встречу с Макдональдами и Ренальдами. До того как они уехали, Синжун предупредил всех, что его прибытие в Гленмур должно остаться тайной, иначе его план не сработает.

Посланцы вернулись через несколько часов. Маккензи охотно согласились прийти на встречу, но Камероны поначалу упирались. Но как только они поняли, что в случае несогласия рискуют потерять поддержку Маккензи, они с неохотой пошли на это, при условии, что собрание должно проходить в деревне Камеронов.

Синжун не возражал и послал Рори к Камеронам, чтобы он огласил их условие: Кристи должна присутствовать на собрании. Рори стоило немалых усилий убедить Калума согласиться на это.

— Почему я должен принимать ваши условия, когда все козыри у меня? — недоумевал Калум. — Пока помещица находится у меня, вы не можете ничего требовать.

— Зато ты можешь потерять своих союзников Маккензи, если не позволишь помещице прийти на собрание. Она также и твоя предводительница.

— Она моя любовница, — заявил Калум.

— Она твоя помещица, — отрезал Рори.

— Хорошо! — рявкнул Калум. — Будь по-твоему. Мы встретимся здесь, во дворе, завтра в полдень.

— Пусть будет так, — кратко ответил Рори.

— И не думай, что сможешь переубедить меня, — предупредил его Калум, отворачиваясь.

Калум ворвался в комнату Кристи через несколько минут после ухода Рори. Она вскочила на ноги, с испугом наблюдая за тем, как он приближается.

— Я слышала голоса на улице. Что происходит?

— Твои люди требуют провести собрание всех кланов.

— И ты согласился?

Она старалась не показывать своей радости, чтобы Калум не обозлился и не переменил своего решения.

— Маккензи согласились, так что у меня не осталось выбора. Но это ничего не изменит. Твой отец пообещал, что ты станешь моей женой, еще когда ты только родилась. Ты не должна была выходить замуж за этого английского подонка.

— Я была обещана тебе до Куллодена. Наши отцы погибли в один день, и их планы насчет нас рухнули. Король захватил Гленмур и отдал его лорду Дерби со мной в придачу. Смирись с этим и успокойся.

— Никогда! — клятвенно заверил ее Калум. — Раз я не могу жениться на тебе, я использую тебя как шлюху.

— Синжун…

Калум сделал рукой движение, словно разрубил что-то.

— Ты на самом деле считаешь, что твой муженек приедет и спасет тебя? Скорее он найдет себе другую женщину и забудет о тебе.

Кристи боялась, что слова Калума могут оказаться правдой, но решила не поддаваться унынию.

— Когда состоится собрание?

— Завтра в полдень. Они хотят, чтобы ты присутствовала на собрании, хотя я и был против этого. Видимо, они желают удостовериться, что тебе не причинили вреда. Если ты заставишь их поверить в обратное, женщина, то пожалеешь об этом.

— Ты не причинял мне вреда, Калум, только лишил меня свободы.

— Как только я удостоверюсь, что ты не беременна, я сделаю тебя своей любовницей. — Он повернулся, собираясь уходить. — Спокойной ночи, Кристи Макдональд.

Ложась в постель, Кристи поклялась себе, что никогда не станет его любовницей. Она была слишком наивной, полагая, что сможет переубедить Калума. Она знала, как ей теперь необходимо поступить, и приготовилась кпротивоборству. Когда все кланы соберутся, она сможет дать Калуму то, чего он хочет. У нее не было иного выбора, кроме как оказаться от власти в пользу Калума. Как только она сделает это, у него уже не будет причин держать ее у себя.

Чувствуя себя гораздо бодрее, чем в последние несколько дней, Кристи забралась в постель и моментально уснула. Ночью она неожиданно проснулась от боли, разрывающей ее сердце. Она скучала по Ниеллу. Скучала так, что не могла думать больше ни о чем. И хотя у нее уже не было молока, она ощущала боль от расставания с сыном в своей груди, которая уже никогда не вскормит его, в руках, которые не могли прижать его к себе. Она всхлипнула, представив его крошечное личико. Помнит ли он ее?

Потом Кристи стала думать о Синжуне. За время своего заточения она много раз размышляла, есть ли у нее шанс все исправить, и гадала, смогли бы они с мужем когда-нибудь помириться. Она сделала так много ошибок! Когда она первый раз приехала в Лондон, то и понятия не имела, что может полюбить своего распутного мужа. Все, что она раньше слышала о нем, доказывало, что он был бесхарактерным, развратным человеком, менявшим любовниц как перчатки. Но тогда это не имело для нее значения. Все, что ей было нужно, — это наследник Гленмура.

Как же так вышло, что она полюбила своего мужа? Она сделала ему больно, но он все равно был с ней нежен. Он безмерно любит своего сына. А еще у него доброе сердце.

Во время тех недель, которые они провели вместе, она думала, что он начал испытывать к ней нежные чувства, а потом сама же разрушила все свои надежды на счастье, написав ему о смерти ребенка. И все же у них был бы шанс на счастливое будущее, если бы она не бросила его и Ниелла в Лондоне, поспешив на помощь своим людям.

Отчаявшаяся и печальная, Кристи наконец уснула. Но ее сновидения были безрадостными. Они терзали ее. Во сне Кристи будоражила безумная страсть, томило несбыточное желание чистой любви. После неспокойной ночи она проснулась бледной и изможденной.

На Синжуне были чистая белая рубашка, накидка в клетку клана Макдональдов и шотландский берет с пером, низко натянутый на лоб. Он присоединился к горцам, собравшимся в зале, чтобы позавтракать, если он и испытывал неловкость от того, что его ноги были оголены, то не подавал виду. Он оделся как горец и с удивлением отметил, что горд собой.

— Никто ничего не должен делать без моей команды, — напомнил Синжун, вставая из-за стола и отбрасывая салфетку. — Я не хочу, чтобы Кристи пострадала. Калум непредсказуемый человек, никто не знает, что он сделает в следующую секунду. Все со мной согласны?

Все хором выразили свое согласие.

— Вооружитесь. Мы не пойдем туда, словно овцы к мяснику.

Синжун надел пояс, к которому был прицеплен клинок, выкованный из первоклассной стали в Толедо. Рапира Синжуна была великолепным оружием, легким, но смертельно опасным в умелых руках. Это было оружие, которым Синжун прекрасно владел, поскольку упражнялся на протяжении многих лет с известными фехтовальщиками.

Кристи стояла во дворе дома Калума Камерона, ожидая прибытия своих людей. Маккензи явились раньше и теперь совещались с Калумом. Казалось, они были растеряны, и Кристи не могла винить их за то, что они пошли за Калумом. Он так мечтал получить власть, что некоторые из его людей стали побаиваться его.

Кристи посмотрела в сторону болот, откуда ветер донес звуки музыки. Они пришли. Почти две сотни Макдональдов и Ренальдов, одетых в традиционные накидки и береты, шли под заунывные звуки волынок. Ее сердце наполнилось гордостью. Это были ее люди, и каждый из них был готов умереть, если бы она приказала. Сцепив зубы, она поклялась про себя, что никто не пострадает из-за нее.

Союзники Калума выстроились во дворе, вцепившись в рукояти своего оружия, и ветер развевал их накидки. Калум вышел вперед. Мердок, старший клана Макдональдов, подошел к нему.

— Говори, зачем пришел, Мердок Макдональд, — сказал Калум.

— Освободи Кристи Макдональд.

— Она моя любовница. Кристи уже спала со мной.

Протестующий крик сорвался с губ Кристи.

— Подлец! — гаркнул Рори.

Если бы Мердок не удержал его, он бы уже бросился на Калума.

— Освободи нашу помещицу или приготовься к битве, — повторил свое требование Мердок.

— Зачем? Ее мужу она уже не нужна, так что я оставлю ее себе.

Кристи понимала, что ситуация становится опасной. Стоит кому-то потянуться к оружию, и побоища не избежать. Она не могла позволить, чтобы это случилось. Расталкивая Камеронов и Маккензи, она стала между ними и своими защитниками.

— Не нужно кровопролития! — взмолилась она. — У меня есть предложение. — Она повернулась к Калуму. — У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

— Хорошо, малышка, говори, что хотела, — пренебрежительно бросил Калум. — Но не думай, что ты сможешь одурачить нас своими обещаниями.

— Все люди, признающие меня помещицей, собрались здесь.

— К чему ты ведешь, женщина?

— К тому, что я больше не хочу быть помещицей.

И хотя она сказала это твердым голосом, ее сердце горестно сжалось. Ей было нелегко предавать доверие своего деда, но она не видела другого способа предотвратить резню. Кристи обратилась к собравшимся.

— Я хочу, чтобы вы признали Калума Камерона своим главой. Он, в свою очередь, должен отпустить меня.

Макдональды и Ренальды стали размахивать оружием и выкрикивать слова протеста. Кристи не думала, что ее заявление вызовет такое волнение, и стала опасаться, что теперь сражение неизбежно.

Внезапно из толпы озлобленных людей выступил мужчина. На нем были традиционные накидка клана Макдональдов и берет. Белая рубашка облегала его широкие плечи, килт едва прикрывал колени, открывая взглядам широко расставленные мускулистые ноги. Кинжал, прикрепленный к его поясу, казался весьма опасным оружием, но не настолько, как висящая рядом рапира.

Кристи с удивлением всматривалась в лицо этого человека. У нее перехватило дыхание, когда она узнала темные глаза Синжуна, в которых горела ярость. Она услышала, как выругался Калум, и поняла, что была не единственной, кто узнал маркиза Дерби. Она хотела было побежать к Синжуну, но Калум резко схватил ее за плечо и грубо прижал к себе.

Она почувствовала на себе тяжелый взгляд Синжуна и чуть не лишилась сознания. Злился ли он на нее? Она знала, что Синжун слышал, как Калум сказал, что сделал ее своей любовницей, и гадала, поверил ли в это Синжун. Как он здесь оказался?

— Освободи ее, — приказал Синжун. — Мы не станем торговаться с тобой. Кристи Макдональд была и останется помещицей. Никто не может забрать у нее это право.

Калум одним быстрым движением выхватил висящий у него на поясе кинжал и прижал лезвие к шее Кристи.

— Где твоя гордость, англичанин? Разве ты не слышал, что я только что сказал? Кристи стала моей. Я спал с ней.

Кристи увидела, как напряглась жила на шее Синжуна, и поняла, что тот теряет терпение.

— Кристи моя жена! — гневно проговорил Синжун. — Отпусти ее или приготовься защищаться.

— Ты глупец, англичанин. Ни один шотландец не станет рисковать своей жизнью ради женщины, с которой переспал кто-то другой.

Калум ухмыльнулся.

— Мы все готовы рискнуть жизнью ради свободы нашей помещицы! — выкрикнул Рори, размахивая оружием.

— Постойте! — заговорил Синжун. — Прежде чем кинуться друг на друга, подумайте о последствиях. Гарнизон английских солдат отсюда не настолько далеко, чтобы там не узнали о восстании и не пришли сюда наводить порядок. Разве этого вы хотите? Другие кланы поднимутся за вами. Это может перерасти еще в одну войну, которая принесет в Шотландию разрушения и смерть. Король не будет смотреть на это сквозь пальцы. Придет огромное количество солдат, и многие погибнут. Вы потеряете свои дома, своих близких, друзей. Разве вы готовы пожертвовать той свободой, которая сейчас есть у вас, ради удовлетворения амбиций одного человека?

Камероны и Маккензи стали нервно переглядываться и перешептываться, обдумывая мрачные предсказания Синжуна.

— Не слушайте этого английского ублюдка! — воскликнул Калум, еще сильнее прижимая лезвие к горлу Кристи.

Синжун увидел, что на кинжале Калума появилась капля крови, и его охватила ярость. Кристи была такой бледной, такой хрупкой, и Синжун опасался, что Калум причинил ей вред. Если бы на кону не стояла жизнь Кристи, он бы, не задумываясь, кинулся на этого подлеца. Но ему приходилось уговаривать сторонников Калума.

— Все вы помните битву под Куллоденом. В этой битве вы потеряли своих близких, некоторые из вас остались без крыши над головой, ваши земли были отобраны англичанами. Если вы последуете за предводителем Камеронов, то потеряете все, что нажили с тех пор. Да, я англичанин, но когда-нибудь Гленмур будет принадлежать моему наследнику, сыну Кристи, и я не хочу, чтобы он или близкие ему люди были уничтожены. Идите домой, Маккензи. Расходитесь, Камероны. Эта дело только мое и Калума.

— Останьтесь и деритесь! — крикнул Калум, увидев, что Маккензи один за другим разворачиваются и покидают двор.

Наконец остался только их предводитель.

— Англичанин прав, Камерон, — заявил он. — Мы не можем позволить себе потерять наших сыновей, отцов и братьев в еще одной войне. Я не против того, чтобы воровать скот у соседей, но убийство людей наших кданов — это неправильно. Мои люди хотят видеть Кристи Макдональд помещицей.

Сказав это, он развернулся и последовал за остальными в свою деревню, оставив Калума вместе со всеми Камеронами, которые уже выказали нежелание начинать войну тем, что отошли от своего предводителя на приличное расстояние.

— Ты проиграл, Камерон, — сказал Синжун. — А теперь медленно убери кинжал от горла Кристи.

— Только я и ты, английская свинья, — прорычал Калум, убрав кинжал и толкнув Кристи к Синжуну.

Кристи оступилась и упала на Синжуна, свалив его на землю. От падения воздух вышел из его легких, и Синжун стал тяжело дышать. Уголком глаза он увидел, как Калум прыгнул вперед, выхватив свой палаш. У Синжуна было мало времени, чтобы подумать, как поступить, и он, обхватив Кристи, успел откатиться вместе с ней как раз в тот момент, когда меч Калума вонзился в землю в том месте, где они только что лежали.

Тотчас человек десять Макдональдов прибежали им на подмогу. Столько же Камеронов вышли им навстречу. Опасаясь, что начнется потасовка, Синжун быстро вскочил, помог Кристи встать и знаком показал Рори, чтобы тот увел ее в безопасное место. Затем он вытащил свою рапиру.

— Только ты и я, Камерон. Давай не будем втягивать в это других. Хватит ли у тебя храбрости выйти со мной один на один?

— У меня гораздо больше силы духа, чем у тебя, англичанин, — прорычал Калум. — К тому же этот твой изящный клинок не сравнится с моим палашом.

Он посмотрел на своих людей, которые все еще стояли наготове, ожидая его команды.

— Отойдите, Камероны, а я покажу его светлости, как дерется горец.

Синжун знаком приказал Макдональдам отступить, чтобы освободилось место для поединка.

— Синжун! Нет!

Он слышал полный ужаса крик Кристи, но не ответил ей, он следил за Калумом, стараясь понять, в чем его слабые и сильные стороны. Они осторожно кружили один вокруг другого. Калум атаковал первым, целясь Синжуну в живот. Синжун легко увернулся. После этого они уже дрались в полную силу — делали выпады, нападали и уклонялись от ударов. Калум сражался яростно, охваченный бешенством. Движения Синжуна были хорошо просчитанными и смертельно точными.

Оба соперника были ранены. У Синжуна была слегка задета рука, а у Калума рассечено бедро. Но у обоих раны были не опасными. Калум размахивал палашом, вкладывая в удары всю свою недюжинную силу, в то время как Синжун искал брешь в его защите. Он не хотел убивать Калума, хотя и знал, что, если Калуму выпадет шанс, он убьет своего противника без малейших колебаний.

Пот застилал глаза Синжуна, и он вытер его раненой рукой, размазывая кровь по лицу. Он начал уставать и понял, что должен закончить бой до того, как Калум нанесет ему серьезный удар. Он перешел в наступление, и Калуму оставалось лишь защищаться от молниеносных ударов Синжуна.

Люди, наблюдавшие за ними, быстро поняли, что лорд Дерби не новичок в фехтовании. Видимо, Калум тоже понял это и с удвоенной силой бросился в атаку. Но он не мог справиться с более тренированным Синжуном. Неуловимым для глаза движением Синжун выбил палаш из рук Калума. Взмахнув рапирой, он прижал острие к шее соперника.

— Ты победил меня, ублюдок, — прошипел Калум. — Чего же ты ждешь, давай, убей меня!

Синжуну очень хотелось сделать это. Калум прикасался к Кристи, взяв то, что принадлежало лишь Синжуну, и действительно заслуживал смерти. Синжун сцепил зубы и крепче сжал рапиру в руке.

Внезапно к нему подбежала Кристи, в ее глазах читалась мольба.

— Синжун! Нет! Не убивай его!

Он удивленно взглянул на нее:

— Ты хочешь, чтобы он жил? После всего того, что он с тобой сделал?

— Он не… ты не понимаешь. Не убивай его, Синжун, пожалуйста.

С неохотой, медленно, Синжун опустил рапиру.

— Хорошо. Я сохраню его ничтожную жизнь, но только если он станет на колени и поклянется тебе в верности в присутствии своих людей.

Калум, казалось, готов был взорваться от ярости. Его лицо было красным и распухшим, глаза сузились, и Синжун решил, что он откажется.

— Ну? Так что ты выберешь, Камерон? Смерть или верность помещице?

Взгляд Калума какое-то время метался, а потом остановился на его палаше, лежащем на некотором расстоянии. Синжун пинком отбросил оружие подальше.

— Ты подонок! Я выбираю жизнь, — со злостью проговорил Калум, неуклюже становясь на колени перед Кристи.

— Говори, — потребовал Синжун.

— Я клянусь…

Внезапно Калум наклонился, а когда выпрямился, в его руке уже был кинжал. Еще до того, как Синжун успел вытащить рапиру, Калум бросил кинжал, целясь ему в сердце. Синжун увернулся, но недостаточно быстро. Кинжал вошел в середину его груди. Синжун услышал, как закричала Кристи, упал на колени и потерял сознание.

Глава 20

— Он будет жить? — озабоченно спросила Кристи, вглядываясь в лицо Синжуна.

Тот был бледным и беспомощным, и Кристи боялась, что лекарского таланта Мери будет недостаточно для его спасения.

— Твой муж чертовски везучий, — ответила Мери. — Если бы пуговица рубашки не оказалась на пути лезвия, он был бы уже мертв. Просто чудо, что кинжал не попал в сердце или легкое. Но, как бы то ни было, его светлость сейчас очень слаб. Я сделала все возможное, чтобы помочь ему. Выживет он или нет — это в руках Божьих.

— Он не умрет! — воскликнула Кристи. — Если бы Калум не был уже мертв, я бы убила его своими руками за то, что он сделал с Синжуном.

— Калум Камерон опозорил свой клан. Никто не винит Рори за то, что он убил этого подлеца.

— Я думала, что Дональд Камерон захочет пролить кровь Макдональдов за смерть своего брата, но он умнее, чем Калум, — сказала Кристи. — Он остановил своих людей и, став передо мной на колени, поклялся в верности. Впервые за долгое время настанет мир между Камеронами и Макдональдами. У нас, шотландцев, хватает проблем с англичанами, и нам нельзя враждовать друг с другом.

Мери натянула одеяло Синжуну до подбородка и похлопала его по плечу.

— Да, это правда, девочка.

— Иди отдохни, Мери, а я посижу с Синжуном.

— У тебя хватит сил?

— Да. Я все равно не смогу спать, пока он в таком состоянии.

Кристи придвинула стул к кровати и сжала безжизненную руку Синжуна в своей, словно хотела поделиться с ним своей жизненной силой. Она сидела возле него весь день, до глубокой ночи, отказавшись уйти, когда Марго предложила сменить ее. Она хотела быть первым человеком, кого увидит Синжун, когда придет в себя.

Все эти долгие часы Кристи постоянно боролась со страхом. Она понятия не имела, как Синжун отреагирует на ее присутствие, когда очнется. Поверил ли он утверждению Калума, что тот спал с ней? Что привело его в Гленмур? Он, должно быть, покинул Лондон вскоре после ее отъезда, раз приехал сюда на три дня позже нее.

Кристи почти не покидала Синжуна в последующие несколько дней. Все это время он лежал без памяти, у него начался жар. Мери давала ему отвар корня мандрагоры, чтобы притупить боль, и мазала рану мазью из календулы каждый раз, когда меняла повязку. Чтобы сбить жар, она приготовила травяную настойку, которую Кристи терпеливо вливала ему в рот по ложке. Потом она растирала ему горло, чтобы он проглотил ее.

На пятый день Синжун открыл глаза и произнес:

— Кристи…

Кристи охватила невероятная радость, когда она услышала, что он прошептал ее имя.

— Я здесь, Синжун.

Хотя в его глазах читалась боль, но взгляд его был ясным.

— Сколько…

Она прикрыла его рот ладонью.

— Не разговаривай. Береги силы. Ты лежишь пять дней, но уже начал поправляться.

Синжун уставился на нее, вникая в смысл ее слов. Она сжала его руку, и он сжал в ответ ее руку, давая знак, что понял ее. Синжун посмотрел на ее лицо — Кристи выглядела измученной. Неужели она находилась рядом с ним все это время? Она столько перенесла! Синжун не хотел, чтобы она подрывала свое здоровье, ухаживая за ним, словно сиделка. Он беззвучно открывал и закрывал рот несколько секунд, подбирая слова. Он очень устал и не знал, сможет ли оставаться в сознании так долго, чтобы успеть высказаться.

— Кристи…

— Да.

— Мне не нужна…

Утомившись, он так и не смог закончить фразу. Умолкнув, он закрыл глаза и уснул.

Кристи охватило отчаяние. Как ей казалось, она прекрасно поняла его мысли. Он пытался сказать, что Кристи не нужна ему. Боль пронзила ее сердце. Она слишком много врала ему, и теперь он не верил, что между ней и Калумом ничего не было. О Боже, что же ей делать?

Прошел еще один день, и Мери объявила, что жизнь Синжуна уже вне опасности и он поправляется. Кристи почувствовала, как камень свалился у нее с души, но теперь она страшилась другого. Когда Синжун выздоровеет, не порвет ли он с ней отношения, не запретит ли ей видеться с Ниеллом?

В течение дня Синжун несколько раз приходил в себя, и Кристи ждала, когда же он снова заговорит с ней. Войдя к нему в комнату, чтобы накормить его похлебкой, которую сварила Мери, Кристи увидела, что он пришел в сознание.

— Как ты себя чувствуешь?

— Будто из меня… все соки выжали. Что… произошло?

— Ты не помнишь?

— Смутно.

— Ты честно победил Калума в поединке и дал ему выбор — либо он поклянется мне в верности, либо умрет. Он стал на колени, но вместо того чтобы клясться, схватил кинжал и ранил тебя. Пуговица на твоей рубашке отвела удар от твоего сердца, но рана все равно оказалась серьезной. Тебе очень повезло, Синжун.

— Кого мне благодарить за спасение моей жизни?

— В основном Мери. Она опытный лекарь.

Синжун смотрел на Кристи. Ей стало не по себе под его пристальным взглядом и очень захотелось узнать, что у него на душе.

— Что, Синжун? Что-нибудь не так?

— Ты выглядишь измученной. Ты в порядке? — Он потер виски. — Я не могу нормально соображать. Я помню… Я помню, как сказал тебе, что мне не нужна…

Она прикрыла ему рот ладонью.

— Ничего больше не говори. Я знаю, о чем ты.

Он удивился:

— Знаешь?

— Я не хочу сейчас обсуждать это. Ты еще слишком слаб для серьезных разговоров. Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать мне, Синжун, и когда-нибудь мы поговорим об этом, но не сейчас.

— Я не понимаю тебя, но, наверное, ты права. Я не соображаю настолько, чтобы понять все из того, что ты говоришь. Скажи мне только одно. Что случилось с Калумом?

— Рори убил его. Если бы он не сделал этого, Мердок прикончил бы Калума вместо Рори. Но в конце концов все уладилось. Предводителем Камеронов стал Дональд, а он не настолько горяч и самолюбив, как Калум. Больше кланы не будут враждовать.

Кристи поняла, что Синжун уже не слышит ее — его глаза закрылись, и он заснул. Она на цыпочках вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

— Ты ведь это не серьезно, девочка, — говорила ей Марго, в то время как Кристи складывала свои вещи.

— Я больше не могу ждать, Марго. Я задержалась здесь так надолго, только чтобы удостовериться, что Синжун выздоровеет. Он не сказал ничего, что убедило бы меня в том, что я нужна ему.

— А он сказал, что ты не нужна ему?

— Да. Он произнес эти слова четко и достаточно громко. Как только Синжун выздоровеет и вернется в Лондон, мне нельзя будет заходить в его дом. Я больше никогда не увижу своего сына.

— Что ты задумала на этот раз?

— Я ничего не задумала, Марго. Я не смогу жить без Ниелла. Я еду в Лондон, и это мое окончательное решение.

— И куда вы с Ниеллом поедете?

— Не знаю, но придумаю что-нибудь. Синжун ведь не будет вечно искать нас. В Лондоне он быстро отвлечется на другие занятия. Новая женщина. Игорный дом. Скачки. Вскоре он займется тем, чем занимался и раньше, будет прожигать жизнь и заводить новых любовниц.

— Ты уверена, Кристи? Ты узнала, что привело Синжуна в Гленмур?

— Я… на это не было времени. Мне необходимо ехать, Марго, ради моего сына. Я нужна ему, а он нужен мне.

— Ты любишь Синжуна?

Кристи горько рассмеялась.

— Люблю? Да я без ума от него, только вот ничего хорошего мне это не принесло. Я врала ему, оскорбляла и предавала его. Разве я могу ожидать, что он простит меня? Он никогда не примет моей преданности своему клану, потому как для Синжуна преданность всегда была пустым словом. Не то чтобы он уклонялся от ответственности, просто он никогда не интересовался ничем, кроме собственного удовольствия. Редкие увлечения могли захватить его надолго, и то если с их помощью он мог получить какое-то новое наслаждение.

— Ты слишком строга к нему, девочка.

Слеза скатилась по щеке Кристи.

— Разве ты не понимаешь? Мне приходится судить его строго, иначе я не смогу уехать от него. Слишком сильно я люблю его. Уже почти все собрано, можешь попросить Рори подогнать карету?

— Хорошо, я скажу ему.

— Подожди, Марго. Мне жаль, что я опять забираю у вас с Ангусом Рори, но это ненадолго. Как только мы доберемся до Лондона, я отошлю его обратно.

— Что мне сказать его светлости?

— Правду. Скажи ему, что я соскучилась по Ниеллу. Больше ничего не говори.

— Ты дашь нам знать, когда обоснуешься где-нибудь?

— Да. Не переживай, Марго, у нас с Ниеллом все будет в полном порядке. На этот раз я не сделаю ошибку, остановившись там, где Синжун сможет найти нас.

— Пусть Господь не оставляет тебя, Кристи.

Синжун очень беспокоился из-за того, что не видел Кристи весь день, и надеялся, что она просто решила выспаться. Она так много времени провела, заботясь о нем! Кристи выглядела уставшей, ее лицо стало бледным, осунувшимся, под глазами залегли тени.

Мери и Марго то и дело заходили в его комнату, но не оставались надолго и не заговаривали с ним. Синжун понимал, что у них хватает забот. Он был так слаб, что не мог ничего сделать сам, и это стесняло его. А мысль о том, что он еще не скоро выздоровеет, пугала его. Синжун переживал, что Ниелл остался так надолго без обоих родителей, но ничего не мог с этим поделать. Когда они с Кристи вернутся в Лондон, то начнут все с начала и станут настоящей семьей.

Осознание того, что у него теперь есть обязанности, было для Синжуна чем-то новым. Рождение сына полностью изменило его взгляды на жизнь. Для него не имелб значения, что Калум изнасиловал Кристи, ведь он знал, что Кристи не хотела этого. Он молился, чтобы когда-нибудь смог забыть о том, что с ней случилось. Кристи не хотела обсуждать произошедшее между ней и Калумом, и Синжун с нетерпением ждал, когда сможет сказать ей о том, что для него это не важно. Теперь он даже понимал, почему она покинула Лондон вопреки его желанию.

Он наконец все понял, услышав рассказ Эммы. Им с Кристи следовало забыть о некоторых вещах, если они хотят спасти свой брак, но Синжун знал, что их счастливое будущее стоит затраченных усилий.

На следующий день Синжун уже не на шутку разволновался и с нетерпением стал ждать появления Кристи. Он заподозрил неладное, когда вместо Кристи пришла Марго — она принесла ему похлебку и кашу.

— Кристи больна? — спросил он, покорно проглотив ложку каши, поданную ему Марго.

— Нет.

Он съел еще ложку.

— Я могу есть и без твоей помощи.

— Вы еще не настолько поправились.

— Черт возьми! Может, прекратишь нянчиться со мной, как с маленьким? Где Кристи? Скажи ей, что я хочу ее видеть.

Марго поджала губы.

— Ее здесь нет.

— Как это — нет?

Синжун попытался встать, но боль и слабость вынудили его лечь.

— Где она? — спросил он уже спокойнее.

— Она соскучилась по своему ребенку.

У Синжуна было такое чувство, будто его ударили по голове.

— Ты имеешь в виду, что Кристи отправилась в Лондон? Ничего мне не сказав?

— Вы соображаете быстро, как всегда, — сухо сказала Марго.

— Она что-нибудь просила передать мне?

Марго отрицательно покачала головой и попыталась просунуть еще одну ложку между его стиснутыми зубами. Выругавшись, Синжун отбросил ее руку. Каша разлетелась в разные стороны.

— Черт побери! Унеси эту проклятую кашу и принеси мне что-нибудь нормальное. Чем быстрее я восстановлю силы, тем быстрее смогу встать с кровати.

— Ваш желудок не сможет переварить другую пищу.

— К черту мой желудок! К черту весь этот дом и мою жену! Как одна маленькая женщина смогла так испортить мою жизнь? С того самого дня, как она пришла на этот маскарад в Лондоне, от нее я видел одни только неприятности. Она во все вмешивалась, постоянно перечила мне и просто сводила меня с ума.

— Так бывает, если человек любит кого-то, — заметила Марго.

Синжун выругался. Любовь! Что хорошего в любви, если от нее столько неприятностей? Когда они наконец встретятся, он как следует встряхнет ее и отлупит по хорошенькой попке… и будет заниматься с ней любовью так долго, что она не сможет встать с постели после этого. Она собирается забрать его сына и снова скрыться! Черт подери!

Как по нему, то его выздоровление слишком затянулось. Но прошло еще две недели, прежде чем он смог двигаться, не ощущая при этом сильной боли. А еще через неделю он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы покинуть Гленмур.

Кристи добралась до Лондона без затруднений и удивилась, застав Эмму с ее тетей в доме Синжуна. Еще больше она удивилась, когда сестра Синжуна тепло приняла ее.

— Кристи! — вскричала Эмма. — Ты дома! Как же Ниелл будет рад твоему возвращению! А где Синжун?

— Синжун остался в Гленмуре, — пояснила Кристи, обнимая Эмму. — Мне надо сначала повидаться с Ниеллом, а потом я все объясню. Надеюсь, он меня еще помнит.

Ниелл поначалу стеснялся, но вскоре знакомый голос матери развеял его сомнения, и вот он уже обнимает ее так крепко, словно боится, что она снова куда-то исчезнет.

— Мне так понравилось ухаживать за ним! — сказала Эмма. — Эффи и Гевин все это время помогали мне. Сейчас Ниелл уже почти не ест молоко, и кормилица переехала в свой дом. Она приходит только по вечерам, чтобы покормить его перед сном. Ой, смотри, малыш заснул у тебя на плече!

Слезы потекли по щекам Кристи, и она, погладив Ниелла по спине, что-то стала ему нашептывать.

— Я не могу подвести его.

Кристи уселась в кресло-качалку, прижимая сына к себе. Эмма придвинула стул и села рядом.

— Что случилось в Гленмуре? — нетерпеливо спросила она. — И где Синжун? Почему он не вернулся вместе с тобой?

Кристи считала необходимым все объяснить Эмме, но боялась, что сестра Синжуна осудит ее, как и он. Она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

— Синжун был тяжело ранен. Я оставалась с ним до тех пор, пока не убедилась, что его жизнь вне опасности.

Эмма вскочила на ноги.

— Ранен? Кем?

— Калумом Камероном. Он выкрал меня прямо из постели и держал взаперти в своем доме. Калум собирался сделать меня своей любовницей, чтобы получить власть над кланами. Он решил, что я не буду нужна Синжуну после того, как он… обесчестит меня.

— Какой ужас! — с дрожью в голосе проговорила Эмма.

— У горцев свои традиции. Большинство мужчин отказываются от своих жен, если их похитители переспали с ними, — пояснила Кристи.

— Но это же несправедливо! — воскликнула Эмма.

— Да, но, к сожалению, обычно все так и происходит, хотя в большинстве случаев украденные жены всего лишь несчастные жертвы.

— Синжун не такой, — заявила Эмма.

— Калум Камерон похвастался Синжуну, что я стала его любовницей.

— Это правда?

— Нет. Если бы Калум взял меня силой, я нашла бы способ покончить с его жалкой жизнью. Но, к сожалению, то, что это неправда, не имеет никакого значения — Синжун поверил ему. — Она всхлипнула. — Я не нужна ему, Эмма.

— Но это совсем не похоже на Синжуна! Он знает, почему ты наврала ему о Ниелле. Я все ему объяснила. Прости, что открыла ему наш секрет, но ситуация того требовала. Почему, как ты думаешь, Синжун так поспешно уехал в Гленмур? Он беспокоился о тебе.

В сердце Кристи зародилась надежда. Неужели это правда?

— Синжун прибыл как раз вовремя, хоть он и дорого заплатил за это. Его жизнь висела на волоске несколько дней. Но теперь, слава Богу, он поправляется.

— Но почему ты сейчас не с ним?

— Я ведь уже рассказала тебе. Я не нужна Синжуну. У меня есть все причины подозревать, что после прибытия в Лондон он намерен вычеркнуть меня из своей жизни и жизни нашего сына, поэтому я решила кое-что предпринять.

— Ты обсуждала это с Синжуном?

— Он абсолютно четко дал мне понять, что я не нужна ему. Что нам было еще обсуждать?

— Думаю, ты неправильно поняла его, — настаивала на своем Эмма. — Синжун любит тебя. Почему, как ты думаешь, он оставил Ниелла и помчался в Гленмур? Ты не видела его, когда он уезжал, Кристи. Он был так взволнован и так хотел побыстрее добраться до тебя, что пренебрег помощью Джулиана. Я знаю своего брата. Даже если бы Калум изнасиловал тебя, для Синжуна это не имело бы никакого значения. Ведь его жизнь была далеко не образцовой.

— Но тебе известно, что это совсем другое. Общество по-разному судит мужчин и женщин.

— Да, я знаю это, и даже слишком хорошо. — Эмма фыркнула. — Но когда-нибудь лондонцам придется пересмотреть свои взгляды. В любом случае, Кристи, ты не можешь уехать. Ты должна попытаться спасти свой брак, хотя бы ради Ниелла. Ты что, собираешься провести в бегах остаток жизни? Так и будет, ведь Синжун не успокоится, пода не найдет тебя.

Кристи задумалась над словами Эммы. Синжун действительно приехал в Гленмур, чтобы спасти ее. Он повел себя как настоящий мужчина, защитник, и способствовал восстановлению мира между кланами, из-за чего получил серьезное ранение.

А вдруг это правда? Может, она действительно неправильно поняла Синжуна? Он очень плохо чувствовал себя. Возможно, испытывая чувство вины, она услышала совсем не то, что пытался сказать ей Синжун? Можно ли спасти их брак, если она не заслуживает доверия мужа?

Но ведь чудеса все-таки случаются! Если, как сказала Эмма, Синжун действительно любит ее, то у них есть шанс на счастливую семейную жизнь, ведь она любит Синжуна до безумия.

— Я никуда тебя не отпущу, Кристи, — решительно заявила Эмма.

— Я не смогу жить, если он заберет у меня Ниелла.

— Но ты же любишь Синжуна!

— Всем своим сердцем.

Эмма мечтательно вздохнула.

— Хотелось бы мне испытать такую любовь хоть раз в жизни. Джулиан уже начинает заводить со мной разговоры по поводу замужества.

— Разве он может заставить тебя выйти замуж за того, кто будет тебе не по душе?

— Он тоже так говорит, но вместе с тем не хочет, чтобы я до конца жизни осталась старой девой. — Она с вызовом вскинула подбородок. — Я не выйду замуж за нелюбимого. Но довольно обо мне. Если ты сейчас уедешь, это станет твоей величайшей ошибкой.

Кристи все отдала бы, чтобы поверить словам Эммы. Ведь Синжун и правда может любить ее, да? И мечты иногда сбываются, не так ли?

— Хорошо, я остаюсь, Эмма, хотя, вполне возможно, впоследствии пожалею об этом.

Синжун не встретил никаких препятствий на пути в Лондон. Это было долгое, сложное путешествие, если учесть его едва зажившую рану и тяжесть на душе. Он отказался от предложения Рори и Мердока сопровождать его и отправился в дорогу один.

Синжуна пугала мысль, что, зайдя в свой дом, он обнаружит его опустевшим, поэтому он решил оттянуть неприятный момент и заехал к Джулиану. Ему хотелось поговорить с Эммой — вдруг, по какой-то невероятной причине, она знает, куда уехала Кристи с Ниеллом.

Синжун ни секунды не верил в то, что его жена поехала в Лондон из-за того, что соскучилась по сыну. Что-то подсказывало ему, что в Дерби Холле сейчас нет никого, кроме прислуги. Он не понимал, почему Кристи опять бросила его. Он ведь ясно дал ей понять, что не злится на нее из-за Калума, но не мог припомнить, что конкретно сказал ей. Тогда было не самое лучшее время для разговоров. Видимо, произнесенные им слова расстроили Кристи.

Синжун спешился, привязал лошадь и взошел по ступеням к двери элегантного дома Джулиана. Он едва успел постучать, как дверь распахнулась. Величавый дворецкий Джулиана придержал дверь, приглашая Синжуна войти.

— Добрый день, милорд. Лорда Менсфилда сейчас нет дома, но леди Эмма находится в гостиной вместе с тетей.

— Спасибо, Фертингейл. Можешь не сопровождать меня.

— Как пожелаете, милорд.

Синжун остановился перед дверью, ведущей в гостиную, и не удивился, когда увидел Эмму, в сильном волнении расхаживающую по комнате и что-то оживленно говорящую тете Аманде, которая время от времени кивала.

— Что может его так задержать, тетя? — воскликнула Эмма. — Как бы мне хотелось, чтобы Джулиан не был сейчас в одной из своих таинственных поездок. Он бы знал, что делать. А что, если рана Синжуна оказалась серьезнее, чем можно было предположить?

— Беспокоишься обо мне, Эмма? — спросил Синжун, входя в гостиную. — Как видишь, я жив-здоров.

— Синжун! — вскричала Эмма, бросаясь к нему в объятия. — Я уже думала, что ты никогда не доберешься сюда. — Она отстранилась от него и стала пристально разглядывать. — Ты неважно выглядишь. Ты бледнее, чем обычно, и похудел. Кристи рассказала нам о твоем ранении.

— А что еще Кристи рассказала вам? — резко спросил Синжун.

Эмма удивленно взглянула на него.

— Ты еще не был дома?

— Нет. Я не смог заставить себя поехать в пустой дом. Странно, но до этого подобное не беспокоило меня.

— Ты что, уволил слуг?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. — Он заглянул ей в глаза. — Ты знаешь, куда Кристи увезла Ниелла? Как ты могла позволить ей увезти моего сына?!

— Синжун, ты слишком взволнован. Сядь, а я прикажу принести бутылку лучшего бренди Джулиана.

Синжун повалился в ближайшее кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза.

— С тобой все в порядке? — заботливо спросила тетя Аманда. — Может, нужно вызвать врача?

— Я в порядке, просто устал, — заверил ее Синжун, взяв принесенный Фартингейлом бренди. — Я надеялся застать Джулиана дома. Мне может понадобиться его помощь в розысках Кристи и сына.

Эмма и Аманда обменялись многозначительными взглядами через склоненную голову Синжуна.

— Джулиан еще не вернулся, — сказала Эмма. — Я так беспокоюсь! Он отсутствует дольше, чем обычно, и никто не получал от него никаких вестей. Я переживаю из-за того, что он так часто отлучается ради этих таинственных дел.

— Он скоро вернется, — пообещал Синжун.

— Поезжай домой, — посоветовала ему Эмма. — Ты выглядишь измученным.

— Я не хочу идти в дом с пустующей детской, где меня не ждет моя жена. Но ты права, Эмма, я действительно устал. Мои проблемы не должны волновать вас. — Он допил бренди и встал с кресла. — Спокойной ночи, дамы.

— Надо было сказать ему, — с упреком сказала Аманда, когда он ушел.

Эмма хитро усмехнулась.

— Хотелось бы мне увидеть лицо Синжуна, когда он войдет в дом и обнаружит там Кристи и Ниелла.

Она соединила ладони вместе и вздохнула.

— Ну разве это не романтично? Как думаешь, когда-нибудь ко мне явится прекрасный принц на белом коне?

— Это пустые мечты, моя дорогая, — строго сказала тетя Аманда. — Женщинам нужно быть практичнее. Ты должна выйти замуж за кого-то, кто будет подходить тебе, за человека с хорошей родословной, который сможет справиться и с твоим приданым, и с тобой.

Эмма загадочно улыбнулась.

«Я никогда не позволю, чтобы все вышло именно так, — поклялась она себе. — Если я вообще выйду замуж, мой избранник может быть хоть крестьянином, главное, чтобы я любила его. Он очарует меня и докажет мне свою вечную любовь. Я ни за что не соглашусь на толстого герцога, которому нужна лишь жена с титулом для продолжения своего рода».

Час был уже поздний, и к тому же Синжун устал, поэтому он сразу поехал домой. К несчастью, он не смог найти своего ключа. Он понимал, что Пермбартон уже, скорее всего, спит, поэтому громко постучал в дверь. Казалось, прошла вечность, прежде чем Пермбартон, в ночной сорочке и наспех наброшенном халате, в полах которого путались его тонкие ноги, наконец открыл дверь. Колпак с кисточкой сидел на его седой голове довольно забавно. Синжун чуть не рассмеялся, но удержался, зная, что его гордый дворецкий может обидеться.

— Добро пожаловать домой, милорд, — спокойно произнес Пермбартон.

Глава 21

— Рад видеть тебя, Пермбартон, — сказал Синжун, поднимаясь по ступеням. — Я смертельно устал. Мне бы не помешала горячая ванна и легкий ужин.

— Хорошо, милорд, — отозвался Пермбартон, словно распоряжения о ванне и ужине в столь поздний час были обычным делом.

Синжун был в отвратительном настроении. Если бы он чувствовал себя лучше, то не отправился бы сразу домой. Он хотел было поехать в один из клубов и найти сговорчивую женщину, но понимал, что ему не нужна другая женщина.

Что-то удивительное произошло с Грешником с тех пор, как в его жизнь ворвалась Кристи Макдональд. Он полюбил собственную жену, и у них родился сын, которого он просто обожал. Увидит ли он их еще хоть раз? Что, черт возьми, заставило Кристи в такой спешке покинуть Гленмур?

Синжун остановился у двери детской, борясь с желанием открыть ее и увидеть кроватку, в которой раньше спал его сын. Но, решив, что будет слишком расстроен видом пустой комнаты, он пошел к себе.

Зайдя в свою комнату, он тут же взял стоявший в буфете графин и налил себе бренди в хрустальный бокал на два пальца. Держа бокал в руке, он подошел к окну и мрачно уставился на темную улицу. Сонный слуга вошел, чтобы развести огонь, и отвлек Синжуна от его невеселых мыслей. Вскоре после этого принесли ванну и ведра с горячей и холодной водой. Синжун разделся и погрузился в воду, блаженно охнув.

Пермбартон принес на подносе тарелки с мясом, сыром, хлебом и фруктами. Он подтянул маленький столик к ванне и поставил на него поднос.

— Вам что-нибудь еще нужно, милорд?

— Иди спать, Пермбартон, я сам справлюсь. Только поставь графин с бренди на столик, пред тем как уйти.

Синжун начал было есть, но понял, что совсем не голоден. Он вновь наполнил свой бокал и стал потихоньку попивать бренди. Но через время даже это надоело ему, и, поставив бокал, он откинулся на край ванны и закрыл глаза.

Шум, раздавшийся в комнате Синжуна, разбудил Кристи. Ее муж наконец-то прибыл! Она так долго ждала его возвращения, а теперь, когда он приехал, не могла унять нервную дрожь.

И зачем только она послушалась Эмму? А что, если Синжун не захочет ее видеть? Что, если он отправит ее обратно в Гленмур без Ниелла?

Пугаясь собственных мыслей, Кристи решила, что есть только один способ получить ответы на мучающие ее вопросы. Их с Синжуном комнаты разделяла дверь. Ей нужно было лишь пройти через нее, чтобы узнать свою дальнейшую судьбу.

Она покажет Синжуну, насколько сильно любит его, решила Кристи, вставая с кровати и босиком направляясь к двери. Собравшись с силами, она приоткрыла ее и заглянула в комнату Синжуна. Комнату освещал неяркий огонь — в камине весело потрескивали дрова. Перед камином стояла ванна. Кристи была видна лишь голова Синжуна и его руки, лежащие на бортиках ванны. Он, видимо, спал.

Насмерть перепугать Синжуна, пытаясь разбудить его, не казалось Кристи хорошей идеей. Затем ее взгляд остановился на кровати, и она игриво улыбнулась. Хоть они с Синжуном и часто ссорились в прошлом, но в постели им всегда было хорошо вместе.

Синжун не проснулся, когда она на цыпочках прошла мимо ванны, не слышал он и тихого шелеста ткани, когда она сняла ночную рубашку и забралась в постель. Кристи улеглась и стала ждать его пробуждения.

Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Синжун зашевелился, а потом грациозно вышел из ванны. У Кристи перехватило дыхание, когда он начал вытираться, стоя перед камином. Он стал более худым, чем она его помнила, но не менее соблазнительным. Ее охватило желание касаться, целовать, чувствовать его рядом с собой. Он стоял к ней спиной. Кристи нервно облизнула внезапно пересохшие губы, глядя на его упругие ягодицы и вспоминая, как ласкала их.

Он повернулся, и Кристи с трудом подавила стон. Даже в состоянии покоя его член был очень большим, а возбужденный он был просто огромен. Она задержала дыхание и старалась не двигаться, когда Синжун бросил полотенце на пол и направился к кровати.

Кровать стояла в темном углу, куда не доставал свет затухающего огня. Кристи почувствовала, как прогнулся матрац под его весом, и услышала, как он вздохнул, укрывшись одеялами до пояса.

Будто нежный ветерок коснулся лица Синжуна, когда он перевернулся на бок, потом еще раз, и он удивленно ахнул. Протянув дрожащие руки, он дотронулся до мягкого, нежного и такого знакомого, такого любимого им тела, и его сердце забилось от радости.

— Кристи?!

Он нашел ее лицо и обхватил его своими сильными руками, проклиная темноту, скрывавшую от него ее прекрасные черты. Сердце Синжуна бешено колотилось, когда он провел большим пальцем по ее губам, а потом притянул ее к себе. Она ответила на его поцелуй — страстно, горячо. Жар ее тела и ее вкус пробуждали чувства и наполняли его невыносимым желанием. Он целовал ее снова и снова, исследуя ее рот своим языком, в то время как его руки ласкали ее.

Вся ложь и обиды прошлого исчезли, словно их и не было. Ему хотелось держать Кристи в своих объятиях вечно, чувствовать нежность ее кожи, заполнить ее, хотелось никогда не отпускать от себя.

— Не злись на меня, — прошептала Кристи, когда он наконец оторвался от ее губ.

— Почему ты уехала из Гленмура?

Ее голос задрожал.

— Ты ведь сам сказал, что я не нужна тебе.

Синжун удивленно отпрянул.

— Когда я такоесказал?

— Я… я, наверно, неправильно тебя поняла.

— Очевидно, — сухо бросил он. — Я не знал, что и думать о твоем отъезде. Марго сказала, что ты соскучилась по Ниеллу, и это было для меня понятно. Но я совсем не мог понять, почему ты уехала, ничего не сказав мне. Я боялся, что ты заберешь Ниелла и снова сбежишь. Я злился, безумно злился. В основном на себя, потому как был слишком слаб, чтобы остановить тебя.

Она коснулась его лица.

— Я люблю тебя, Синжун. Я всегда любила тебя.

— Только не лги мне больше, Кристи.

— Не буду. Я хочу рассказать тебе о Калуме и о том, что со мной случилось, пока я была его пленницей.

Он прижал палец к ее губам.

— Неважно, что там случилось. Ты моя. Ты была дольше моей, чем Калума.

— Но я как раз об этом и хочу рассказать! Он не спал со мной. Он соврал. Калум хотел, чтобы ты думал, что он изнасиловал меня. Он знал, что ты не захотел бы возвращать меня после того, как он… как он переспит со мной.

— Он был не прав, Кристи. Я хочу тебя вне зависимости от того, что он делал с тобой.

— Правда?

— Правда.

Она счастливо вздохнула.

— Эмма сказала, что ты последовал за мной в Гленмур, поскольку боялся, что Калум причинит мне вред.

— Эмма объяснила мне, почему ты соврала о нашем сыне — ты хотела защитить меня от Калума Камерона. Видимо, мы многим обязаны моей сестре за ее неспособность хранить чужие тайны.

— Она отговорила меня уезжать, но я так переживала! Я боялась, что ты отошлешь меня назад в Гленмур без ребенка.

— Как мой сын?

— Он прекрасно себя чувствует. Он с каждым днем все больше и больше напоминает своего отца. Ниелл уже ест твердую пищу и ползает. Скоро он будет ходить. Он скучал по тебе, Синжун.

— Не больше, чем я скучал по нему. И по его матери, — добавил он многозначительно. — Больше не оставляй меня, Кристи.

— Или?..

— Или я привяжу тебя к кровати и буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не сможешь даже пошевелиться, а сбежать — и подавно.

Она довольно замурлыкала и прижалась к нему.

— Каждую ночь мне снилось, будто мы снова вместе. Ты уверен, что уже полностью выздоровел?

— Почему бы нам не выяснить это?

Он поцеловал ее в висок, в бровь, а затем его губы скользнули по щеке к ее губам. Он задержался там, после чего принялся целовать ее шею в том месте, где часто-часто пульсировала кровь в жилке. Ее запах пьянил его, разжигая еще сильнее горящий в нем огонь. Синжун пытался умерить свой пыл, но он так давно не был с ней, что не мог сдерживаться.

Его губы нашли ее грудь, и он склонился, лаская ее сосок, с наслаждением втягивая его в свой рот. Его руки ласкали ее, беспорядочно скользя по телу, а язык описывал круги вокруг влажного соска.

Волна жара накрыла ее с головой, пустив жидкий огонь по ее жилам и заставив сжаться в предвкушении удовольствия. Горячее дыхание Синжуна обжигало ее кожу, и Кристи, вздрагивая от желания, беспрестанно ласкала его.

— Кристи Макдональд, ты единственная женщина, которую я когда-либо буду хотеть.

Его хриплый голос ласкал слух Кристи, а губы, целующие ее, воздействовали так же сильно, как и прикосновения его языка к ее соску, и она задрожала. Кристи, должно быть, сошла с ума, раз полагала, что сможет выжить без этого мужчины.

— И ты всегда будешь единственным мужчиной, которого я желаю, Грешник.

— Просто Синжун. Я уже раскаялся.

Его рука скользнула по ее животу в ложбинку между ее ног. Его пальцы вошли в ее влажную плоть, лаская ее изнутри, пока Кристи не стала извиваться от его прикосновений. Жар стал собираться внизу ее живота. Она возбудилась до предела и закричала, когда его язык сменил пальцы, глубоко войдя в нее, а когда Синжун провел пальцем по набухшему бугорку чувствительной плоти, она потеряла над собой контроль.

— Синжун! Прошу тебя!

Она металась, прижимаясь к нему, с неистовой страстью целуя его, приближаясь к сладкому финалу. Затем волна невероятного удовольствия накрыла ее с головой.

— Синжун! О боже, как я люблю тебя! Войди в меня. Я так долго ждала этого!

Он стал на колени и склонился над ней. Она ощутила прикосновение его напряженного, вспотевшего тела и широко развела ноги. Полено в камине зашипело, от него полетели искры, и в краткой вспышке света Кристи увидела его глаза, полные страсти, сверкающие, словно угли, из-под темного покрова ресниц. Его рот приоткрылся, так что были видны зубы, лицо стало напряженным.

Он был так прекрасен, что у Кристи перехватило дыхание. Но она отвлеклась, почувствовав, как его твердый член прижимается к ее животу. Она взяла его в руку и стала медленно двигаться вверх и вниз. Один раз, другой, и еще, а потом она услышала тихий шепот, пробившийся сквозь его стиснутые зубы.

— Ты убиваешь меня, милая моя.

Его голос был глухим, словно ему было больно. У Кристи забилось сердце, и она поняла, что Синжун уже не может сдерживаться. Она подвела его член к своей влажной щели, и он вошел в нее.

— Слава Богу! — вырвалось у него. — Иди ко мне, милая.

Она обняла его и прижалась к теплому потному телу, а Синжун быстро двигался в ней. Он страстно поцеловал ее, входя в нее глубоко и сильно. Она закричала от избытка чувств. Это длилось долго… так долго! Он прижался губами к ее губам, и пальцы Кристи впились в его спину. Она отзывалась на его движения тихими стонами, осознавая этого. Он быстро двигался в ней, Кристи выгнулась, желая одного: чтобы он не останавливался.

Она услышала, как кто-то тихо ойкает. Эти звуки немедленно прекратились, когда их губы слились в поцелуе, но стоны продолжали звучать в ее голове. Он продолжал двигаться, посылая в нее горячие, обжигающие волны, и они накрывали ее, не давая дышать.

Постанывая, она прижалась к нему, и он кончил в нее. Синжун застонал и уперся лбом в ее щеку, стараясь восстановить дыхание. Через некоторое время он перекатился на бок и прижал ее к себе.

— Ты простишь меня? — прошептала Кристи, нарушая тишину, заполнившую комнату.

— Думаю, это займет целую жизнь.

— Я не хотела врать тебе. Но я не могла позволить, чтобы ты вернулся в Шотландию и пал от руки Калума, поэтому сделала то, что сочла наилучшим в той ситуации.

— Я не злюсь, правда, любимая. Я понимаю тебя, хотя и предпочел бы сразу услышать правду и самому решать, что делать с Калумом. Кстати, о Калуме. Как тебе удалось уговорить его… не спать с тобой? Я бы на его месте так легко не согласился.

Кристи рассмеялась и игриво сказала:

— Калум — это не Грешник. Однако ревность и самолюбие съедали его изнутри. Когда мы были еще детьми, наши родители решили, что мы должны пожениться, но Куллоден все изменил. Калум считал, что если он сделает меня своей любовницей, то получит всю власть над кланами.

— Неужели Калум и впрямь думал, что я буду сидеть сложа руки, в то время как он спит с моей женой? — резко спросил Синжун.

— Редкий муж захочет, чтобы жена вернулась к нему после такого. Воровство чужих жен часто приводит к тому, что семьи враждуют из поколения в поколение.

— Видимо, я как раз и есть тот редкий муж, поскольку хотел вернуть тебя вне зависимости от того, что Калум сделал с тобой. Ты не рассказала мне, каким образом уговорила Калума не спать с тобой.

— Я сказала ему, что вынашиваю твоего ребенка. Это поубавило его пыл, как я и рассчитывала.

Синжун приподнялся, опираясь на локоть.

— Это правда? Боже правый, Кристи, я скоро снова стану отцом?

— Не думаю.

— А ты бы хотела этого?

У нее перехватило дыхание.

— Ты хочешь еще одного ребенка?

— Пора нашему Ниеллу обзавестись братиком или сестричкой.

— А Грешник? Разве ты не будешь скучать по нему? Разве высшее общество не будет тосковать по нему?

— Мне хочется думать, что легендарный Грешник достиг пика своей славы. Его навсегда запомнят как непревзойденного развратника. Что же до высшего общества, то мне на всех них наплевать. Лондон потерял для меня свое былое очарование. Я научился любить поросшие вереском холмы, скалистые горы и озера, сверкающие на солнце. Шотландия — это подходящее место для воспитания детей.

Слезы радости выступили на глазах Кристи.

— Я тебя правильно поняла? Ты уверен, что готов поменять прелести Лондона на жизнь в деревне? Ты ведь знаешь, как далеко отсюда Гленмур, как он отличается от Лондона.

— Я люблю тебя, Кристи. Ты была бы несчастлива, живя в Лондоне. И кроме того, клану нужен предводитель. Я не говорю, что мы не будем время от времени наведываться в Лондон. Просто я больше не ощущаю потребности жить жизнью Грешника. — Он улыбнулся. — То-то Джулиан удивится! Он тщетно пытался перевоспитать меня все эти годы.

— Я не помню, была ли я когда-нибудь так счастлива. — Кристи вздохнула. — Я чуть не сошла с ума, ожидая твоего возвращения в Лондон. Я боялась… Я думала…

— Что я выгоню тебя из своего дома? — спросил Синжун. — Я о таком никогда не помышлял.

— А я бы ни за что не смирилась с этим, — поддразнила его Кристи.

Синжун ухмыльнулся.

— Конечно нет, поэтому я никогда и не думал об этом. Моя храбрая Кристи ни за что не допустила бы такого. Я довольствуюсь твоей любовью.

Он прижал ее к себе, лаская ее грудь, бедра, в то время как его губы мяли мочку ее уха.

— Так что, кого мы сделаем — сестричку или братика для маленького Ниелла?

— Это займет много времени.

— У нас его сколько угодно. Если Грешник уйдет на покой, ему необходимо будет постоянно практиковаться, чтобы ты не заскучала.

— Мне с тобой никогда не будет скучно, Синжун. Только люби меня всегда.

— Любить тебя — это мое призвание. Я должен был понять это еще тогда, когда семилетняя девчонка, на которой я женился, пнула меня и показала мне язык.

Они занялись любовью, потом уснули, а проснувшись, снова занялись любовью.

Впереди их ожидала очень долгая жизнь.

Примечания

1

Имеются в виду лендлорды, крупные землевладельцы, сдающие землю в аренду.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

*** Примечания ***