Корни в земле [Аркадий Тимофеевич Аверченко] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Аркадий Аверченко Корни в земле
Толстый человек, отдуваясь и тяжело дыша, утирал громадный лбище громадным клетчатым платком и, делая после каждого слова антракт, в виде глубокой передышки, говорил: — Это (передышка) как же (передышка) будет (передышка) теперича? — А что? — недоуменно поднял я голову. — Значит, это выходит, что жить не по-хорошему нужно, не в браке, а в разврате — да? В гнусности — да? — Именно? — Раз свадьбы не сделаешь — что ж оно выйдет? Ясное дело. — Какой свадьбы? — Какая бывает. Между двумя. — Которыми? — Вообще. Барышня, скажем, и кавалер. — Ну? — Между ими, говорю. — Так кто ж им мешает жениться? — Без свадьбы-то? — Со свадьбой! Толстяк охнул и, как кит, выпустил из ноздри струю воздуха, поколебавшую гардину на окне. — Где-же это вы, скажите на милость, свадьбу теперь увидите? — А что? Пост? — Тоже вы скажете — пост. Пост дело проходячее: пост ни при чем. — А что не проходячее? — Читали, что всякое питье хотят уничтожить? — Читал. Прекрасная мысль. — Умники вы!.. Новомодные танцоры. Шаркуны, трам-блям… Вот и выдумываете бо-зна-что! — Однако, при чем тут свадьба? — О, Господи-ж! Да какая христианская душа без выпивки свадьбу справит? Ведь куры ж засмеют. Господи, Господи! — Какой вздор. Обряд бракосочетания не требует выпивки. — Так-с. Вы по-умному все, по-балетному рассуждаете. А дозвольте вас спросить: вернумшись? — Что такое — вернумшись? — Вернумшись с этого бракосочетания, как вы выражаетесь, что они должны делать? — Молодые? — Да-с. И молодые, и старые. — Чай пить. — Это на свадьбе-то?! Да пригласи меня человек на такую свадьбу — я и ему и его невесте всю прическу чаем ошпарю! — Пусть не приглашает. — Это меня-то? Дядю-то? Кто его после такого поступка лечить будет? — Однако, согласитесь сами, что таким образом для вашего племянника создается безвыходное положение. — То-есть для племянницы. И верно, что безвыходное. Где уж тут замуж выходить при этом самом! Позорь один, смехота. — Не понимаю, почему. Будто все дело в выпивке. — Ну, вот и говори с ним. Свадьба это али нет? — Свадьба. — Музыка должна быть? Туши она должна играть? Под какой же дьявол она будет играть туши, ежели выпить нечего? За мое-то здоровье, за дядюшкино, должны пить или, может быть, скажете — не должны? За молодых должны пить или не должны? Керосин пить будут, клюквенный сироп? Молодым должны кричать горько! или не должны? А где ж тут горько? От чего? От чего?! Ora моржовой воды?!! — Что это за моржовая вода? — Лечебная. С пузыречками. Орел на этикетке. — Боржом! — Это все едино. Пить я его не буду… — Ну, и что же? — Так вот, при таких обстоятельствах, я вас спрашиваю, что это получится: свадьба или похороны? Чем молодые потом такой день вспомнят? Похороны? Да теперь и похороны тоже… Доведись на меня — никогда бы я при таких делах не похоронился. — Похоронят! И спрашивать не будут. — Разве что. А только вот уж всякий на таких похоронах скажет: Собаке собачья смерть. И действительно! Он всплакнул в платок, высморкался и обратил на меня маленькие покрасневшие глаза. — Простите вы меня, сырой я. Так вот вам какие похороны. Певчие без водки злые, как собаки, петь будут безо всякой чувственности, поминальщики за блинами, за пирогами не поплачут, как раньше, а еще по трезвому делу так ругнут, так обложат покойничка, что он, как шашлык на шампуре, завертится в гробу. А детки!.. Эти, ангелочки малые… Он снова полузаплакал в платок, полувысморкался. — Детки, говорю я… Так некрещеными им, значит, и ходить? Ни нашим, ни вашим, да? — Ну, уж крестины, простите… — Нет, это уж вы мне простите! Не желаю я вам прощать — лучше уж вы мне простите! Это какие же такие крестины должны получиться, когда за здоровье младенца, за евонную мамыньку, за крестных — так уж и не выпьет никто?! Это вы как понимаете? Да ведь после таких крестин младенец и лапки кверху задерет. Я засмеялся. — Выживет. — Выживет? Почему выживет? Потому что пусть лучше некрещеным бегает, чем… Очевидно, глаза его устроились в свое время на сыром, болотистом месте. При легоньком нажатии платка в этих двух кочках проступала обильная вода. Высморкавшись особенно щеголевато и громко, он сказал с грустной мечтательностью: — Ну, конечно, что же это за жизнь. Так и будут ходить — некрещеные, невенчаные, непогребеные… И помирать скверно и жить не сладко. И вдруг, вспомнив что-то, с новой энергией застонал толстяк: — А праздники!! А Рождество и Пасха?! Пришел ко мне, скажем, Семен Афанасьич. Драсьте — драсьте. Понравилась ли вам заутреня? Пожалуйте к столу. Крякнет Семен Афанасьич, потрет руки, пригладит усы, подойдет к столу… (он всхлипнул), подойдет это он к столу — ветчина тут, поросеночек, колбаса жареная, птички разные разрумяненные… И что же! Все это по столу стелется, все это низко,- 1
- 2
Последние комментарии
15 часов 23 минут назад
15 часов 42 минут назад
15 часов 50 минут назад
15 часов 52 минут назад
15 часов 54 минут назад
16 часов 12 минут назад