Давнишние секреты [Владимир Львович Найдин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Время неумолимо проходит вперед. Его калибровка идет не только по отрезкам — часам, минутам, годам, но и по событиям. Иногда личным, а иногда государственным. Этот временной поток, в котором мы существуем, влечет нас и влечет. Ясно, куда. К светлому будущему (что маловероятно, но обнадеживает).
Эйнштейновская теория относительности приложима к огромным скоростям и пространствам. Это важная теория, Эйнштейну большое спасибо. Но мы-то здесь ни при чем. Можем только порассуждать на эту тему. И то, если хорошо образованны, достаточно умны и не заняты разными глупостями. Таких людей немного. Я вряд ли к ним принадлежу. По указанным причинам.
Я ощущаю ушедшее время по тем людям, которые мне когда-то встретились и запомнились своими поступками. Они наплывают на меня из далекого и не очень далекого прошлого. Иногда радуют, чаще огорчают, но всегда рождают тоскливо-сладостное чувство ностальгии. И просятся на бумагу.
Вот и получаются рассказы о прошлом. Маленькие песчинки, которые опять же несет время. Куда? Все туда же.
Все врут!
Дедушка Берл (по-русски — Боря) был аккуратистом. У него все располагалось ровненько, по линеечке. Ботинки на микропоре рядышком в прихожей, носки в шкафу стопочкой, подтяжки, скатанные трубочкой и перевязанные тесемкой бантиком. Так же трепетно он соблюдал и утренний ритуал чаепития. Вернее, кофепития. Каждое утро, ровно в девять, мелкими шагами он входил в кухню. При полном параде: рубашка застегнута на все пуговицы, подтяжки ровно и симметрично на плечах, брюки неброского цвета отглажены в стрелочку. Мужчина пришел пить утренний кофе. Невестка немедленно подавала все необходимые ингредиенты: чашечку кофе, два кусочка тростникового сахара (он полезнее рафинада), молочник со сливками и, конечно, свежую газету. Какую именно — неважно. Дедушка Берл все равно не знал русского языка. Так, несколько фраз для общения. Родным для него был идиш. Он пил кофе мелкими глотками и, надев очки в простой металлической оправе, просматривал газету. Вертел ее в руках, шуршал, как заядлый читатель, по картинкам определял — где верх, а где низ. Допив кофе, он небрежно складывал газету, снимал очки и говорил по-еврейски всегда одну и ту же фразу: “Ол лыгн!” — “Все врут!”. И был недалек от истины. Мудрый человек.Воспитатель
Мама поручила отцу провести со мной воспитательную беседу. Мол, сын вошел в подростковый возраст, опасно влияние улицы, приятели наговорят черт-те что. Лучше, если основные жизненные знания ребенок почерпнет из беседы с собственным отцом. Мы жили в коммуналке, у нас была одна большая комната, перегороженная шкафами, комодами, буфетом-хельгой. Нас было четверо. Мама пыталась выгородить автономную площадь каждому члену семьи. Я сидел в своем закутке и случайно подслушал ее пламенную речь. Удивился. Отец всячески отнекивался и фырчал. Не любил разводить турусы на колесах, да еще и дипломатничать. Но женщину не переубедишь, а маму особенно. Она была человеком упорным и строгим. Могла бы и сама со мной поговорить, но предполагались некоторые нюансы беседы. Чтобы не смущать покой младшего, восьмилетнего брата, отец вызвал меня на кухню. В тот час там почему-то никого не было. Под весьма закопченным общественным потолком низко провисали веревки для сушки белья. За одну такую веревку отец и уцепился своей мускулистой рукой. Он любил демонстрировать свои бицепсы. Но тут ему было не до бицепсов. Он смущался. — Видишь ли, Вовик, какое дело. Наверное, во дворе мальчишки произносят разные непотребные слова. Э... мэээ... Ну, например... Тут он задумался чуть ли не на целую минуту. Мне передалось его смущение, и я без улыбки ждал, нарочито и преданно глядя ему в глаза. — Ну, например, говорят такое слово как “п...а”. Он отчаянно выкрикнул это популярное слово. При этом так напрягся и дернулся, что веревка не выдержала и оборвалась. Он чуть не упал. Я не выдержал и прыснул. Отец побагровел, скороговоркой матюгнулся и выскочил из кухни. Беседа окончилась. Из комнаты доносились мамины возмущенные вопли. Я для разрядки напряженности сходил в туалет и вернулся в комнату. Отец паял радиосхему и что-то бурчал себе под нос. Мама сидела в отдалении и вышивала болгарским крестом подушку. Щеки ее пламенели. Со мной больше не разговаривали. Берегли свои нервы. Идиллия. Брат делал вид, что готовит уроки. По-моему, он тоже все слышал. Во всяком случае, эти и подобные слова он частенько во дворе сам выкрикивал. И до этой беседы. И после. Я тоже... Папа вообще никогда не ругался.Поля
У меня была дальняя родственница Поля. По моим детским воспоминаниям, еще до войны она была старушкой. Хотя теперь я понимаю, что ей было тогда чуть больше пятидесяти. Родная сестра моего любимого дядьки Мориса. О нем я рассказывал в своей “Семейной саге”. Морис был мужем Неси — маминой сестры. Она меня- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Последние комментарии
19 часов 53 минут назад
20 часов 12 минут назад
20 часов 20 минут назад
20 часов 22 минут назад
20 часов 24 минут назад
20 часов 42 минут назад