Тайный любовник [Патриция Гэфни] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Патриция ГЭФНИ ТАЙНЫЙ ЛЮБОВНИК

1

Часы на церкви Всех Святых гулко пробили четверть часа. Коннор Пендарвис, который, опершись о каменные перила моста, уныло смотрел на воду, нетерпеливо выпрямился. Опять Джек не пришел вовремя. Коннор привык, что брат постоянно опаздывает, тем не менее его это раздражало.

Хорошо еще не пришлось ждать под дождем. Как водится в южном Девоншире, погода переменилась мгновенно – несколько минут назад было пасмурно, и вот уже проглянуло солнце и засверкало, заискрилось, отражаясь в быстрых водах неширокой реки Уик. Стоял июнь, и воздух был напоен благоуханной свежестью, как в пору цветения жимолости. Звенели птичьи трели, деловито жужжали пчелы, по берегам реки желтыми огоньками горели ирисы. Уютные дома по Главной улице щеголяли свежеоштукатуренными стенами самых разнообразных нежных оттенков, и в каждом палисаднике буйствовали летние цветы.

В докладе Радамантского общества об Уикерли говорилось, что это небольшая, ничем не примечательная деревушка в бедном приходе, но Коннор не мог с этим согласиться. У авторов доклада странное представление о бедности, думал он, или они никогда не бывали в Тревитиле, деревушке в Корнуолле, где он родился и вырос. Уикерли радовала глаз приветливостью, чистотой – она была полной противоположностью Тревитилу.

К двадцати годам Коннор перехоронил всех домочадцев – одного за другим. Только Джек и остался. А вот и он сам, легок на помине – шагает с довольным видом. Даже с такого расстояния заметно, как блестят глаза Джека – верный признак, что он пропустил пинту-другую эля в единственном на всю Уикерли заведении «У святого Георгия». При виде Джека – страшно худого, с посеревшим цветом лица и ввалившимися щеками, у Коннора не повернулся язык сказать хоть слово упрека; у него лишь, как не раз бывало за последнее время, защемило в груди. Джеку не было и тридцати, но выглядел он по меньшей мере на десять лет старше. Врач в Редруте уверял, что болезнь не прогрессирует. Коннор и сам повторял себе то же самое по сто раз на дню, но спокойней от этого ему не становилось. Страх за брата, темный и неотвязный, преследовал его, как тень.

– Не смотри на меня такими глазами! – воскликнул Джек, не доходя шагов шести. – Я принес это чертово письмо и могу обрадовать: в нем деньги. – Достав из кармана потрепанной куртки конверт, он со значением помахал им перед носом Коннора. – С тебя причитается за хорошую новость.

– То, что тебе причитается, ты оставил «У святого Георгия», – возразил Коннор, но сказал это с улыбкой, потому что Джек своим обаянием мог и розу очаровать, чтобы та поделилась пурпуром, а еще потому, что он был прав: конверт был плотный и увесистый, и это означало, что братьям Пендарвис сегодня не придется ложиться спать голодными.

– Вскроем конверт вон там, под деревьями, где попрохладнее, Кон.

– Ты устал, Джек?

– Нет, просто очень жарко, – беспечно ответил Джек.

Коннор не стал возражать, и они неторопливо зашагали к дубам, росшим с краю лужайки напротив древней норманнской церкви. Однако он понимал, что дело не в жаре (сейчас, когда давно перевалило за полдень, солнце не припекало, а только приятно грело) и Джека манила железная скамья, а не прохладная тень.

– До чего приятно «У святого Георгия»! – заметил Джек на ходу.

– Неужели?

– Нет, правда. Эль замечательный, а какая девушка его разносит! Зовут Розой. Уверен, я ей понравился.

Коннор воздел глаза к небу в комичном ужасе.

– Джек, мы в городке всего два часа. Ты не мог за это время завоевать ее сердце.

– Почему бы и нет? – Джек криво усмехнулся. Всего год назад это была бы ослепительная улыбка на округлом, с румянцем во всю щеку лице, с озорным огоньком в глазах, который мог бы смутить и монахиню. Теперь же щеки Джека ввалились, кожа обтянула скулы, и улыбка походила на жуткий оскал скелета. – Она неравнодушна ко мне, сам увидишь. Я сказал, что загляну вечерком с младшим братцем и она сможет выбирать, кто из нас двоих ей милее.

– Ну да?

– Да! Это отличное местечко даже для вас, ваша честь. Кружки чистые, на пол никто не плюет. Я предупрежу всех, кто там будет, чтобы следили за выражениями, ведь их почтит присутствием сам адвокат.

Коннор фыркнул. Когда-то он мечтал стать адвокатом, но давным-давно распрощался с мечтой. Он смеялся, когда Джек называл его «ваша милость» или «ваша честь», но за напускной беспечностью скрывалось глубокое и постоянное сожаление, что мечте не суждено было сбыться.

Дул легкий ветерок, и узорчатая тень поддеревьями беспрестанно двигалась и дрожала. Коннор вытянул длинные ноги. Джек последовал его примеру. Джек был выше, старше и, пока не заболел, куда сильнее брата. В детстве Джек всегда верховодил и заступался за Коннора. Теперь же они поменялись ролями, и такое положение было нестерпимо для обоих. Говорить об этом вслух они не решались. Все настолько шло вразрез с порядком вещей, что несколько месяцев назад они даже поменялись именами.

– Интересно, –