Кулаки [Пантелеймон Сергеевич Романов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
КУЛАКИ
1924 г. Мужики сидели на завалинках около изб и лениво болтали, ничего не делая, как будто был не день, а уже вечер, когда самим господом богом положено сидеть на завалинках и ничего не делать. Иные выходили на минутку из сенец, чтобы почесать поясницу, поводить глазами по небу и опять идти в избу. Крыши некоторых изб как раскрыло бурей неделю тому назад, так они и оставались, ощерившись ореховым решетником. В проулке, к пруду, на глинистом бугре, виднелась нарытая глина и стояли зарешеченные стропила сарая для выделки кирпича. Валявшаяся тут же солома для крыши уже побурела и почернела от дождей. Очевидно, сарай бросили строить на половине. Приехавший из Москвы столяр, кум старика Нефеда, подошел к одной кучке мужиков, сидевших на завалинке, и поздоровался. Потом поводил глазами по крышам и спросил: — Что это вы живете-то так? — А что? — Как «а что»… ровно у вас тут мор какой прошел: крыши раскрыты, скотины на поле совсем почесть нету ничего, а какая есть, так на ту смотреть противно, — кошки драные какие-то, а не скотина. А сами еще сидите и ничего не делаете. Праздник, что ли, какой? — Нет, праздника, кажись, никакого нет, — ответили мужики. — По лохмотьям вижу, что никакого праздника нет, — сказал столяр, — вишь облачились… Мужики молча посмотрели на свои рваные кафтаны. А крайний, с широкой русой бородой, как у подрядчика, сказал: — Из волости, говорят, ктой-то приехал. — Из какой волости? Ну, что ж, что приехал? — А ты с неба, что ли, свалился? Откуда сейчас-то? — спросил другой, худощавый мужик, посмотрев на столяра и прищурив при этом глаз, точно он смотрел на солнце. — Из Москвы. — А… Это другое дело. Да, черт ее знает, до каких это пор будет, — проговорил он, опустив голову и покачав ею. — Покаместь полоса не пройдет… — отозвался третий, в накинутой на плечи поддевке. У него, когда он говорил, был какой-то подмигивающий взгляд. — Ведь это черт ее что… сидишь без дела, пропади ты пропадом. — Что ж, у вас дела, что ли, нет, — сказал столяр, — вы крыши-то хоть бы покрыли, а то ишь рты поразинули. Никто ничего не ответил, даже не взглянули на крыши. Только мужик с русой бородой, не поднимая головы, проговорил: — Тут у кого покрыты-то, и то хоть раскрывай. — Ну, ничего не понять, — сказал столяр, — пожав плечами и с веселым недоумением оглянувшись по сторонам. — Чтобы понимать, для всего науку надо проходить, — отозвался мужик в накинутой поддевке, — мы вот произошли, теперь понимаем, — сказал он, подмигнув. — Вон она, наука-то, — прибавил он, показав направо. — Это у нас заводчик было объявился. Из соседней избы вышел длинный, худой мужик босиком, постоял на пороге, почесал поясницу и прошел к кирпичному сараю, постоял около него, посмотрел и опять пошел в избу. — Эй, дядя Никифор, ай не знаешь, куда деться? Иди, видно, в дурачки сыграем… — Покаместь полоса не пройдет… — подсказал русый. — Да близко дюже к кирпичу не подходи, а то увидят, — запишут. И что, братец ты мой, что значит судьба: прежде ни черта не делали, потому все кругом чужое было. Теперь кругом все наше, а делать опять ничего нельзя. — А в чем дело-то? — спросил столяр. — Да вот борьбу эту выдумали, насчет кулаков. — А тут на местах-то на этих так здорово хватали, что, пожалуй, скоро не то что кулаков, а и мужиков-то не останется. Приезжают — кто у вас кулак? — Нету, говорим, кулаков, всех вывели. — А кто самый богатый? — Самых богатых нету, все вон в лаптях щеголяем. — А кто лучше других живет? — Такой-то… — А говоришь — кулаков нету. — Кирпич вот вздумали с кумом на продажу жечь, а они приехали — цоп! Так обложили, что мы теперь издали на него глядеть боимся. Пчел было развели, они опять — цоп! — Тут лапти-то новые наденешь, и то уж на тебя поглядывать начинают, — сказал мужик в поддевке, подмигнув. — А сначала было коров развели, плуги, веялки всякие… Пропади они пропадом. — Обрадовались… — Да… А теперь утихомирились: веешь себе по-прежнему лопаточкой на ветерке: оно тихо и без убытку. — И пыли меньше. — Вот, вот… Ах, ты головушка горькая. Бывало, выйдешь в поле — урожай. Слава тебе, господи… А намедни я поглядел, рожь хорошая… Мать твою, думаю, — вот подведет! Такая выперла, — прямо хоть скотину на нее от греха запускай. К говорившим поспешно подошел мужичок с бородкой и опасливо посмотрел на столяра; потом узнал его, поздоровался и торопливо сказал: — Из волости приехали… Кто нынче кулак?.. Чей черед? — Эй, Савушка, — сказал русый, обратившись к оборванному мужику, сидевшему босиком на бревне. Одна штанина у него отвалилась у самого колена. — Эй, Савушка, иди, твой черед нынче. — Какой к черту черед… Я без порток сижу, а вы в кулаки назначаете. И ни самовара у меня нет, ничего… Пришедший посмотрел на очередного и сказал: — Да, этот не подойдет… куда ж к черту, у него все портки прогорели. — Все равно черед должен быть, —- 1
- 2
Последние комментарии
5 часов 32 минут назад
5 часов 40 минут назад
6 часов 8 минут назад
6 часов 12 минут назад
6 часов 13 минут назад
6 часов 20 минут назад