Ночь скорпиона [Кристиан Жак] (fb2) читать онлайн

Кристиан Жак Ночь Скорпиона (Земля Фараонов)

Дорогие читатели!

Какие образы возникают у вас, когда вы слышите о Древнем Египте? Скорее всего, вы представляете величественные пирамиды, загадочных сфинксов, гордого фараона, руководящего войском… А теперь представьте себе Египет, в котором еще нет фараона и нет пирамид. Вместо единого государства — множество кланов, сражающихся друг против друга. Во главе каждого клана стоит царь, наделенный силами своего тотемного животного — мощью Быка, нежностью Газели, храбростью Льва, коварством Крокодила. Земля содрогается от междоусобных набегов. Вся жизнь пронизана магией, а боги не гнушаются спускаться на землю… Именно об этом времени и повествует книга.

Известно, что там, где историк лишь разведет руками и скажет: «Свидетельств практически не сохранилось», писатель воскликнет: «Постойте, я знаю, что тогда происходило!» И каждый из них будет по-своему прав. Исторических свидетельств об этой эпохе до нас дошло крайне мало, но их достаточно для того, чтобы вдохновить писателя.

Конечно же, Кристиан Жак досконально изучил историю Древнего Египта. Описание одежды, храмов, оружия, пищи в его произведениях глубоко историчны; читая книгу, вы можете быть уверены, что именно так, как описывает автор, и жили люди в то время. Кроме того, он овладел египетской письменностью так хорошо, что, по его признанию, иногда ему проще выразить мысль иероглифами, чем на своем родном языке. В своих романах Жак использует собственные переводы дошедших до нас древних текстов. Ну а мастерское владение словом позволяет писателю превратить сухие факты в увлекательный рассказ.

Если после всего сказанного вам показалось, что впереди вас ждет знакомство пусть с занимательным, но всего лишь пособием по истории, поспешим вас успокоить. Книга, которую вы держите в руках, — приключенческий роман. И не важно, сколько тысяч лет отделяют нас от героев, не важно, что магия для них не выдумка, а реальность, — прежде всего они люди. Они любят, страдают, сражаются и следуют велению долга.

Первая часть этой увлекательной трилогии «Земля фараонов. Война кланов», вышедшая на русском языке, вызвала интерес у читателей. Они с нетерпением ожидали продолжения приключений полюбившегося героя Нармера. И вот пришло время новой книги!

Нармер еще на шаг приближается к своей цели — объединить земли и уничтожить захватчиков. Но что ждет его дальше? Его возлюбленная в опасности, его другу угрожает предатель, под стенами его города стоят враги… Однако боги покровительствуют смелым! Преодолев все трудности, получив благословение предков и силу всех кланов, Нармер станет тем, кто объединит Верхний и Нижний Египет и войдет в историю как первый фараон!

1

Прижимая к сердцу раненого ребенка, крестьянин бежал так быстро, как никогда в жизни еще не бегал. Он старался думать только о том месте, куда стремился, каким бы недостижимым оно ни казалось, — об укрепленном и безопасном лагере главы клана Быка.

Но разве можно забыть о том, что жена и дочери его изнасилованы и растерзаны, коровы убиты, а ферма разрушена? Схватив тяжелый пест — первое, что подвернулось под руку, — он убил ливийца, который душил его маленького сына, и бросился в заросли высокой травы.

Ливийцы… Подчиняя себе северные области Двух Земель, они всюду сеяли смерть и опустошение. Этим дикарям нравилось убивать, грабить и жечь. Они вырезали целые поселения, а оставшихся в живых подвергали страшным мучениям. В плен брали только юношей, здоровых взрослых мужчин и соблазнительных женщин. Все они, естественно, становились рабами завоевателей.

Мимо головы беглеца просвистела стрела. За ним гнались, и расстояние между ним и преследователями стремительно сокращалось. А до укрепленного лагеря было еще далеко, так далеко… Черпая силы из внутреннего источника, о существовании которого он раньше и не подозревал, мужчина сделал еще один рывок.

— Мы спасемся! — шепнул он на ухо своему ребенку.

Единственным его преимуществом было отличное знание: этой топкой, густо поросшей растительностью местности, изрезанной бесчисленными ручейками, которые питали здешние болота. Убийцы, для которых привычнее были родные ливийские пустыни, продвигались с трудом, и некоторые уже стали жертвами зыбучих песков. Потревоженные ядовитые водяные змеи тоже не упускали шанса впиться зубами в щиколотку или икру обидчика.

Если крестьянину все-таки удастся невредимым пробраться через заросли папируса, он выйдет на равнину, в сердце которой и находился укрепленный лагерь — его единственное спасение. Но ведь на равнине он станет отличной мишенью для вражеских лучников!

* * *

Уаш, вождь объединенных ливийских племен, обозревал дымящиеся руины разрушенной фермы и истерзанные трупы ее обитателей. Высокий, большеголовый, черноглазый, с надменно выступающим подбородком… Такое зрелище было ему по душе.

Бык, могущественнейший из повелителей кланов, совершил две фатальные ошибки. Во-первых, он полагал, что ливийские племена всегда будут разрозненными и не смогут объединиться, чтобы напасть на его земли; во-вторых, этот слишком доверчивый деспот покинул Север и увел за собой армию, чтобы завоевать Юг, оставив незначительное количество воинов, которым вменялось в обязанность защищать его подданных и границы его земель.

Стать абсолютным хозяином Двух Земель — эта мечта не давала Уашу покоя. Чтобы воплотить ее в жизнь, он нуждался в огромной, беспрекословно подчиняющейся ему армии. Терпеливый и хитрый, он заслужил в народе прозвище Лжец и весьма преуспел в задуманном: устранил соперников и подчинил себе соплеменников.

Он сеял ужас и смерть, и это неизменно давало желаемый результат. Уаш, почти не встречая сопротивления, избавлялся от стариков, от слабых и больных, оставляя в живых тех, кто мог трудиться на благо своих новых господ. Его советник по имени Пити, лысый сорокалетний толстяк, в корне пресекал любое проявление жалости к побежденным. За несколько месяцев Уаш рассчитывал подчинить себе Север и, обосновавшись на новых территориях, начать наступление на Юг.

Когда Пити подошел к своему военачальнику, на лице у него читалось замешательство.

— Повелитель, одному местному удалось убежать.

— Недосмотр!

— Парень оказался слишком быстрым.

— Догнать!

— Я поручил это Икешу.

Вождь ливийцев улыбнулся. У беглеца не было ни единого шанса уйти живым из рук этого прирожденного убийцы.

— В наказание казните пленных. Любую попытку мятежа нужно сурово пресекать. Когда Икеш приведет назад этого червя, я сам им займусь.

* * *

Одного ливийца поглотили зыбучие пески, еще двух укусили гадюки… Эта охота на человека оказалась делом далеко не легким. Необходимость пробираться по лабиринту в зарослях папируса немного охладила пыл солдат, преследовавших наглеца, который осмелился напасть на их товарища по оружию.

— Вперед! Не отступать! — распорядился Икеш. — Я чувствую запах добычи!

Приказы чернокожего гиганта не обсуждались. Уроженец далекой Нубии, некогда он был солдатом клана Слонихи, уже несуществующего. Некоторое время он служил Льву, а потом ушел в Ливию, где предложил свои услуги Уашу — прирожденному военачальнику, который был способен стереть с лица земли ослабленные бесконечным соперничеством кланы. Опытный наемник, Икеш получал удовольствие от насилия и не отступал ни перед какой опасностью; при этом он, конечно же, требовал, чтобы к нему относились с должным уважением.

Уаш не ошибся, отдав под его командование отряд своих лучших воинов, задача которых состояла в том, чтобы прорвать слабую линию защиты, выстроенную Быком на северо-западной границе его огромной территории. Бой был коротким и жестоким и закончился полной победой ливийцев. Наградой воинам стало открытие иного мира, совсем не похожего на Ливию. Смять оборону оказалось детской забавой, и очень скоро лавина завоевателей затопила мирные поселения, охраняемые малочисленными гарнизонами Быка. Икеш уничтожал солдат противника, Пити наводил новые порядки на оккупированных землях, а верховный вождь и военачальник, то есть Уаш, наслаждался своим триумфом.

Недальновидность Быка не удивила Икеша. Как и остальные главы кланов, Бык не опасался нападения ливийцев, считая, что его славы могущественного повелителя и воина достаточно, чтобы разрозненные племена соседей не воспылали желанием пойти на него с оружием в руках. Двинувшись на юг, он предоставил полную свободу действий огромной, хорошо обученной армии противника. Чтобы обосноваться на завоеванной земле, ливийцам следовало быть беспощадными. Нубиец одобрял эту тактику и жестокость Уаша, а потому исполнял его приказания без малейших колебаний.

Бегство этого крестьянина, попытавшегося отомстить убийцам своей семьи, было первым серьезным происшествием с начала военных действий и могло запятнать репутацию чернокожего воина. Что ж, он приведет беглеца к своему господину живым, его казнят на глазах у остальных рабов, и никто больше не осмелится последовать примеру этого наглеца!

Наконец Икеш со своими людьми выбрался из зарослей тростника.

Пораженные, они замерли на месте. Посредине поросшего густой травой ровного участка местности возвышалось укрепление, окруженное стеной из вкопанных в землю заостренных бревен.

Первый заслуживающий интереса военный объект…

По-прежнему прижимая к груди сына, крестьянин из последних сил понесся к укреплению.

Солдат-ливиец вскинул свой лук.

— Не надо. Я сам им займусь, — сказал ему Икеш.

Беглец задыхался, в груди у него жгло огнем, однако каждый шаг приближал его к единственным воротам, ведущим в укрепленный лагерь Быка.

Нубиец на мгновение замер в нерешительности. Убить беглеца означало вызвать недовольство Уаша. Однако повелитель будет рад узнать о существовании этого гнезда противника, что ему, Икешу, зачтется. Он был бы не прочь возглавить штурм этого укрепления.

Он натянул тетиву и выстрелил. Стрела описала широкую дугу и вонзилась с впечатляющей силой беглецу между лопаток.

Боль была страшной, но своей ноши он из рук не выпустил.

— Мы спасемся, малыш, обещаю тебе… Обещаю!

Ноги его продолжали двигаться, сила воли оставалась незыблемой.

Со стен укрепления на Икеша и солдат его отряда посыпались стрелы, что вынудило их отступить.

Шаг, второй, третий… Раненый заставлял себя двигаться вперед. С затуманенным взором, кашляя кровью, он держался на ногах ровно до того момента, когда чьи-то руки подхватили его и внесли на территорию лагеря Быка.

Только ощутив себя в безопасности, он расслабился и сразу же осознал, что жизнь покидает его. Едва различая лица своих спасителей, умирающий вцепился в руку одного из них:

— Мой мальчик… Позаботьтесь о нем…

— Не бойся, здесь ему ничего не грозит.

Крестьянин улыбнулся. Успокоенный, он испустил последний вздох.

Ворота быстро закрылись, и обитатели лагеря стали готовиться к атаке неприятеля. Однако враги исчезли.

Комендант лагеря приблизился к трупу.

— Они скоро вернутся! Бедняга… Но его храбрость должна быть вознаграждена, и мы позаботимся о его сыне.

Коренастый солдат взял мальчика на руки.

— Он мертв, как и его отец.

2

Переступив порог подземного Храма Скарабеев, юный Нар-мер сосредоточил все свои помыслы на втором испытании, которое он должен был пройти по воле Предка. Ему предстояло применить все, чему он научился у совы, — умение видеть в темноте, способность двигаться бесшумно и опускаться в глубины собственного сознания, пережить множество трансформаций, о которых напоминал ему священный символ, обозначающий скарабея. Уготовано ли счастливое окончание этому путешествию во мраке?

Предок… Гений иного мира, пришедший к людям, чтобы передать им знание, заключенное в Священных символах. Перед Нармером, единственным уцелевшим членом клана Раковины, истребленного неведомым хищником (юноша поклялся себе, что непременно узнает, кто этот таинственный убийца), Предок поставил недостижимую цель: пройти семь испытаний и овладеть семью силами созидания, чтобы познать невидимое и создать страну, осиянную милостью богов.

Вход в святилище внезапно исчез — уста нижнего мира сомкнулись.

Нармер очутился в холодном мраке, населенном тревожными шорохами и угрожающим шепотом. Он понимал, что пути назад нет, но куда направить свои стопы? Затерявшись в этой удушающей бесконечности, исследователь рисковал умереть от страха или сойти с ума.

Темнота была такой густой, что даже зрения совы оказалось недостаточно; и все же Нармеру удалось обойти пропасть и разглядеть множество коридоров. Внезапно он вспомнил о пятиконечной звезде, которую начертал на его правой ладони Предок. Нармер раскрыл ладонь.

Из нее хлынул поток света.

Этот свет позволил ему разглядеть несколько тупиковых ходов, шероховатые каменные стены и низкий потолок, угрожающий вот-вот обвалиться ему на голову.

Но как же выбрать верное направление? Если идти наугад, он наверняка потерпит неудачу. С собой Нармер не взял ничего, кроме большой семилучевой раковины — священной эмблемы его клана, которую он унаследовал. Разве могла она чем-то помочь ему?

И все же Нармер положил раковину на землю.

Реликвия медленно пришла в движение и в следующую секунду самый длинный отросток указал в сторону коридора, из которого тянуло сыростью.

Как только юноша углубился в него, сзади послышался шум падающих камней. Всего несколько секунд колебаний — и он погиб бы под обвалом.

Он вдруг словно наяву увидел трагедию, перевернувшую его жизнь — жизнь мирного рыбака, которому суждено было до конца дней обретаться в болотах Севера: орда убийц свирепствовала в поселении клана Раковины. Это они убили вождя и маленькую провидицу, благодаря проницательности которой Нармер остался в живых. Преисполненный решимости отомстить за смерть девочки, Нармер напряг зрение, чтобы разглядеть лица врагов, но увидел лишь круговорот теней, надсаживающих глотки и разящих направо и налево.

Одна из этих теней ринулась на него.

Инстинктивно Нармер направил на нее луч света пятиконечной звезды. Пронзенный, призрак превратился в облако черного зловонного дыма. Юноша прошел сквозь этот дым, ощущая, как душа клана Раковины и его сила проникают в него, делают сильнее. Его соплеменники, приняв ужасную смерть, продолжали жить в нем.

Организатор побоища скрылся, оставив на месте преступления костяной гребень, украшенный изображением газели. Не успел Нармер сделать пару шагов, как его глазам открылась новая ужасная сцена: в окружении безжалостных солдат и стаи львиц горделивый Лев, глава клана, стремящегося к полному господству над страной, убивал прекрасную ласковую Газель. Безоружная, она сделала все, чтобы не допустить войны. Перед смертью она улыбнулась Нармеру. Улыбка эта напомнила ему, как вместе с Газелью они путешествовали по пустыне и она учила его выбирать прочные камни, которые помогли бы ему реализовать его мечту — возвести храмы во славу богов.

Душа клана Газели передалась Нармеру, открыв перед ним гармоничный мир, в котором не действовало бы право сильнейшего. Чтобы этот мир стал явью, нужно было одержать победу над главами двух кланов, решивших завоевать страну ценой кровавой резни, — Львом и Крокодилом. Их союз стал неожиданностью, и вот теперь они намеревались разбить армию Быка и Скорпиона, остановившуюся перед Нехеном, священным городом Юга. Что, если Души города с головами соколов откажутся открыть ворота воинам Быка? Ведь в таком случае тем, кто хотел их защитить, грозит неминуемая гибель…

Но назревала и новая трагедия…

Крокодил. Хладнокровный убийца во главе бесчисленного множества своих страшных и хитрых приспешников! Что, если это он — нарушитель мира, убийца маленькой провидицы, тайный манипулятор, источник слепого в своей жестокости насилия? В Нармере проснулось желание сражаться — это в нем воскресал Орикс, глава клана храбрых и гордых воинов. Попытавшись захватить Абидос^[1] и земли Шакала, он совершил фатальную ошибку и заплатил за нее жизнью: прикрывшись благими намерениями, Лев поспешил избавиться от своего соперника Орикса.

Сила Орикса привела в движение ноги Нармера. Он одним прыжком преодолел пропасть и достиг входа в широкий коридор с отполированными стенами. Раковина подтвердила, что направление выбрано правильно.

Далеко впереди путешественник по подземному миру увидел пожилую Слониху в окружении ее соплеменников. Она вела их в саванну, на Юг, подальше от раздоров, от тех, кто хотел поделить ее прежние владения. Исполнив свою миссию, она присела в тени сикоморы и взглядом своих добрых умных глаз передала Нармеру душу своего народа. Безмятежность Слонихи успокоила сердце юноши, помогла совладать с эмоциями. Он решительно двинулся вперед и, раздвинув истерзанные тени, увидел раскинувшую крылья взлетающую Аистиху.

Раковина, Газель, Орике, Слониха… Четверо глав кланов погибли и по воле Предка воскресли в Нармере.

Но достойнейшая Аистиха, невзирая на свои преклонные лета, все еще оставалась среди живых!

Что могло означать ее появление, если не необходимость перейти в другой мир, вернуться из населенного умершими мрака к свету? Нармер посмотрел вверх и увидел отверстие. Дуновение свежего ветерка уже коснулось его, когда из каменной стены вдруг явилась еще она фигура.

То была Нейт, жрица, которую он любил всем сердцем. Нейт, которая осталась на Севере, ныне захваченном ливийцами. Удалось ли ей спастись, или она стала пленницей, или же… погибла? Глядя на силуэт любимой, Нармер убеждал себя, что она сумела укрыться от захватчиков в надежде при первой же возможности бежать на Юг.

Он сделал шаг — и Нейт исчезла. Сомнение снова проникло в его душу. Может, то все-таки был призрак, последнее послание погибшей? Нет, ведь перед этим он видел, как взлетала Аистиха! В Храме Скарабеев нет места лжи, и каждый этап пути открывает перед ним часть истины…

Кончиками пальцев нащупывая выступы в стене, Нармер начал долгий и опасный подъем. И чем выше он поднимался, тем меньше было у него права на ошибку — падение означало смерть.

Порывистость Орикса и осторожность Слонихи… Нармер призвал на помощь те свои качества, которые помогли бы ему добраться до конца этого длинного вертикального коридора. Когда до цели оставался один рывок, перед его лицом вдруг возникла жуткая морда с выпученными глазами и оскаленными клыками. Раздался пронзительный крик, и юноша от неожиданности на мгновение ослабил хватку, но тут же покрепче вцепился в выступ левой рукой, а правой ударил чудовище.

В следующее мгновение огромный пеликан своим клювом разбил череп существу, охранявшему выход из мира тьмы. Избегнув опасности, Нармер оказался перед птицей с сияющим оперением, благодаря которой солнечная ладья могла совершать свой путь по небесным просторам.

Клюв пеликана распахнулся.

Как если бы это был единственный путь, юноша вошел внутрь птицы. В голове у него пронеслась мысль, что, возможно, минуты его жизни сочтены. Что, если цель последнего перевоплощения — возвращение в лоно бескрайнего океана, порождающего все живое?

Пеликан, воплощение Матери-Неба, еще раз произвел Нар-мера на свет. Его дитя прошло сквозь его тело и вышло к свету, осиянное лучами рассветного, побеждающего тьму солнца.

Ослепленный, дрожащий Нармер все никак не мог поверить, что снова видит свою родную землю, когда влажный нос его ослика, Северного Ветра, уткнулся ему в руку. Глаза животного были полны слез радости.

Северный Ветер положил голову ему на плечо, и Нармер долго гладил ее.

— Верный мой спутник… Ты меня никогда не предашь!

Приблизился глава клана Шакал, повелитель Абидоса, где находились врата в потусторонний мир. Шакал с удивлением рассматривал Нармера своими оранжевыми глазами.

— Ты — первый из людей, кому удалось выйти из Храма Скарабеев живым, — сказал он. — Следуй за мной. Предок ждет тебя.

3

Абидос был «Горой слонов» до того, как повелителем прилежащих к нему земель стал Шакал, глава клана, не желавший войны и считавший своей первоочередной задачей исполнение обрядов поклонения умершим, «правогласным»^[2]. Шакалу были известны тайны путей потустороннего мира. Знал он и то, какие безжалостные существа их охраняют. Он взвешивал сердца, судил людей и направлял тех, чьи помыслы были чисты.

Считалось, что повелитель Абидоса владеет ключом к бессмертию, которое заключено в ларец, являющийся источником огромной разрушительной силы. И прикасаться к этому ларцу безнаказанно мог только Шакал. Желая обеспечить вечную жизнь своему клану, Орике предпринял попытку завладеть священными землями и потерпел неудачу: немногочисленные, но мужественные воины Шакала отразили эту атаку.

Когда началась война кланов и Шакал со своими воинами присоединился к армии Быка, Лев отправил хорошо вооруженный отряд с приказом захватить покинутый священный город. Нармер видел трупы львиц и солдат, сраженных сиянием Предка.

Огромный, в длинном плаще и маске в виде треугольника, направленного острием вверх, он стоял и смотрел на юношу своими похожими на белые жемчужины глазами.

Испуганный и в то же самое время словно завороженный, Нармер преклонил колени.

— Ты прошел испытания совы и скарабея, — проговорил Предок голосом глубоким и таким сильным, что содрогнулась земля. — Что открылось тебе в глубинах Храма?

Нармер рассказал ему о своих видениях.

— Тебе, хранителю душ исчезнувших кланов, предстоит участвовать во многих сражениях, ибо мирное время закончилось, — продолжал Предок. — Убийство Газели положило конец надеждам мирным путем договориться со Львом, Крокодилом и их союзниками чибисами. Если они достигнут своей цели, вся страна падет жертвой проклятия и всепожирающих бедствий, лишится защиты предков. Готов ли ты сражаться, рискуя жизнью?

— Готов.

— Суть третьего испытания — победить чибисов и научиться управлять тем, в чем заключается их сила, — массой. Ты научишься этому и сам не станешь рабом этой силы, поймешь разницу между такими понятиями, как «знание» и «умение». Первое подарит тебе творческую интуицию и доступ в мир богов, второе — средства для достижения цели. Не стоит недооценивать чибисов: со стороны кажется, что они слабы, трусливы и разрозненны, но они многочисленны и способны на предательство, и в этом таится настоящая угроза. На службе у Льва и Крокодила они станут опасной и смертоносной силой, противостоять которой нелегко, а потому исход предстоящей битвы пока неясен. Уверен ли ты в том, что хочешь вступить с ними в схватку?

— Я в этом уверен.

— До тебя ни одному человеку не удавалось пройти сквозь мрак Храма Скарабеев и выбраться наружу. И все же не думай, что ты уже познал страх и отчаяние во всех их обличи-ях. Во время третьего испытания, когда ты будешь сражаться с чибисами, тебе предстоит столкнуться с их наихудшими проявлениями. Храбрости и решительности может оказаться недостаточно.

— Разве вы не открыли мне Священные символы, разве не продолжают жить во мне души погибших кланов? Я хочу лишь одного: поскорее вернуться в Нехен, к Быку и моему товарищу Скорпиону, воевать и победить! Вы предостерегли меня, и я расскажу им, какую опасность представляют собой орды чибисов.

— Раскрой свою правую ладонь!

Нармер выполнил приказание.

— Пятиконечная звезда навсегда запечатлена на ней, — сказал Предок. — Она связывает тебя с небесными вратами и поможет пройти путь, ведущий к разгадке тайны. Однако силы, вознамерившиеся уничтожить эту страну, столь разрушительны, что солнце и звезды, возможно, обречены на исчезновение.

Боль и страх наполнили сердце Нармера, однако желание сражаться не пропало. Общение с Предком придало ему новых сил.

И юноша осмелился задать мучивший его вопрос:

— Я видел призрак с лицом жрицы богини Нейт. Она… Она жива?

В каменных глазах Предка, казалось, блеснул огонек. Он кивнул.

— Не совершай необдуманных поступков, — потребовал он. — Сразиться с противником — вот твоя первоочередная задача. Тем самым ты спасешь Абидос. Ничто не сможет возродиться, если на его священных землях будут властвовать враги.

— Храм Нейт не под вашим покровительством?

— Внимательно слушай Шакала, он скажет тебе, что следует делать.

Ослепляющий свет окутал Предка, заставляя Нармера отступить.

— Нам нельзя здесь оставаться! — сказал ему Шакал.

Они направились к дюне, склон которой пересекали извилистые ленты следов, оставленных крупными змеями. Ослик Северный Ветер последовал за своим хозяином.

— Запомни это место! — потребовал глава клана.

Нармер огляделся, стараясь запомнить расположение сразу нескольких ориентиров — крыши главного городского храма и могил шакалов.

— Я его не забуду, — пообещал он.

Шакал начал рыть песок. Его движения были точными, ритмичными, ловкими. Вскоре стал виден таинственный ларец — вместилище расчлененного и воссозданного божества.

— Это — наиценнейшая реликвия из всех, Нармер. Она одна является воплощением перехода от смерти в жизни. Она никогда не покинет Абидос, который я и мой народ вынуждены оставить ради того, чтобы сражаться вместе с Быком и его кланом. Если мы погибнем, ты знаешь, где найти ларец; по если погибнешь и ты, страной овладеют силы Зла.

— Разве не ты один можешь прикасаться к этой святыне без риска сгореть в тот же миг?

Шакал едва заметно улыбнулся и сказал:

— У тебя на руке начертана звезда, верно? Прикоснись ею к таинственному ларцу!

Нармер с опаской подчинился.

Дерево показалось ему горячим, но не обожгло.

— Зарой его сам!

И вот сокровище снова оказалось под слоем песка.

— Увидит ли он когда-либо свет? — задумчиво проговорил Шакал. — Но хорошо уже то, что враги его ни за что не найдут.

Нармеру передалась печаль главы клана, желавшего жить со всеми в мире и совершать обряды. Война вынудила его вернуться к своему народу, изгнанному в Нехен.

— Нам придется взять с собой кое-какую поклажу, — сообщил он.

Эти слова удивили Нармера. Юноша проследовал за Шакалом в ближайший храм. Властитель священного города снял деревянные засовы. Внутри оказались несколько десятков корзин и аккуратно свернутые отрезы ткани.

— Множество животных и людей погибнут в битвах, — сказал Шакал. — И наш долг — достойно их похоронить. Поэтому нам нужно взять все это с собой.

— Но на чем мы это повезем? Северный Ветер при всем желании не сможет увезти такой груз!

— Среди соседних холмов живет стадо диких ослов. Сумеет ли твой четвероногий товарищ стать их вожаком?

Понимая, как много зависит от успеха этого предприятия, Нармер попросил главу клана объяснить Северному Ветру, что от него требуется, и не скрывать, что задача эта не из легких.

Ослик внимательно выслушал Шакала и в знак согласия поднял правое ухо.

— Время не ждет, — поторопил его Нармер.

Осел надул щеки, напряг мускулы и оглушительно заревел, а потом галопом помчался к холмам.

— Если у него не получится, он не вернется, — сказал Шакал. — Дикие ослы разозлятся и убьют его.

Несколько бесконечных часов Нармер ждал, глядя на линию горизонта. Увы, он был лишен возможности помочь своему верному товарищу и спутнику. Потеря ослика стала бы для него ужасным ударом; лишившись незаменимого наперсника, необыкновенно сообразительного и мужественно переносящего все испытания, он лишился бы и части своей силы.

Шакал сидел, скрестив ноги перед собой, и медитировал, проникаясь духом своих земель, которые ему, возможно, больше не суждено было увидеть.

Когда солнце склонилось к закату, вдалеке показалось облачко кружащейся на ветру пыли. Как будто выходя из желтого сияющего солнечного диска, к ним направлялась вереница из трех десятков осликов. Северный Ветер горделиво выступал впереди своих собратьев. Бока его были искусаны в кровь, но и он нанес не меньше ран тем упрямцам, которых пришлось убеждать с помощью крепких зубов.

Было очевидно, что он очень устал, и все же глаза его по-прежнему были живыми и ясными.

— Я сейчас полечу тебя, — пообещал ему Нармер. — Ночью ты хорошенько выспишься, а завтра мы двинемся в Нехен.

4

Жуя луковицу, Бык смотрел на стены Нехена, великого священного города Юга, и на единственные ворота, никак не желавшие открываться. Квадратноголовый, толстошеий, широкогрудый и мускулистый глава клана был все таким же сильным. Он по-прежнему пользовался непререкаемым авторитетом у своих солдат, и гнев его по-прежнему был страшен. Бык повелевал огромной армией, частью которой были боевые быки — настоящие чудовища, способные за считанные минуты заколоть рогами и растоптать несколько десятков вражеских солдат.

Настроение военачальника ухудшалось с каждым днем. И это несмотря на то, что линия обороны постоянно совершенствовалась усилиями обученных Нармером рабочих: глубокие рвы выкопаны, всюду расставлены часовые, сооружены пригорки, за которыми смогут укрыться самые меткие лучники, обустроены многочисленные ловушки, в том числе и ямы, щетинящиеся множеством тонких кольев, едва выступающих над землей. Если Лев и Крокодил решатся напасть, их армии понесут большие потери, а контратака станет смертоносной, а может, решит ход сражения.

Однако, несмотря на все это, Бык не позволял себе делать слишком оптимистичные прогнозы. Действительность представлялась ему довольно мрачной.

Оказавшись в тисках между священным городом и силами противника, его воины понемногу теряли терпение и боевой дух. Назревали проблемы с пищей и водой, да и обеспечить необходимый уровень гигиены было нелегким делом. Многие солдаты уже жалели, что ушли с Севера, где жизнь была намного приятнее; некоторые офицеры встали на сторону генерала Широкие Брови, упрямого и подозрительного, который советовал своему господину провести массированную атаку, чтобы вырваться из этой удушающей ситуации.

Решить, как поступить, мог только Бык, и никто другой.

Иные ставили ему в упрек то, что он якобы слушается советов Скорпиона, этого недавно появившегося в окружении Быка наемника. Нармер, который ушел вместе с главой клана Шакалов спасать Абидос, откуда оба они, возможно, не вернутся, и его друг Скорпион привели к Быку свой отлично обученный приемам ближнего боя отряд и передали немало нового и весьма эффективного оружия.

При всей своей подозрительности Бык ни в чем не мог упрекнуть своих неожиданных союзников. Они выполняли все его распоряжения, не оспаривали право единолично принимать важные решения и давали отличные советы.

К Быку уверенной походкой приблизился Скорпион — высокий, гармонично сложенный молодой человек с черными как ночь волосами и проницательным, чарующим взглядом. Голос его также обладал колдовской силой, а благодаря дару убеждения он легко заставлял самых упрямых изменить свое мнение. Те, кому довелось видеть его в бою, знали, что Скорпион беспримерный храбрец. Создавалось впечатление, что его направляет и поддерживает какая-то потусторонняя сила. Прежде чем взять Скорпиона на службу, Бык устроил ему ловушку, из которой тот блестяще выбрался.

— Охотник установил распорядок тренировки лучников, — сказал Скорпион. — Если их не занять делом, они могут утратить навыки.

Никто из лучших лучников в точности выстрела не мог сравниться с Охотником — верным слугой Скорпиона, который до встречи со своим господином жил в одиночестве, вдали от людей.

— Территория лагеря слишком мала, чтобы проводить строевые занятия! — пожаловался Бык. — Мои пехотинцы скоро разучатся ходить!

— Часовые донесли, что враг усиливает свои позиции.

— Я знаю, знаю.

— Иными словами, ни Лев, ни Крокодил не собираются в ближайшее время идти на приступ.

— Крокодил делает ставку на время, хочет увидеть, как мы начнем умирать со скуки и с голоду!

— Разумный ход, — рассудил Скорпион.

— Что предлагаешь ты?

— У нас есть стрелы, луки, пращи, метательные копья, дротики, щиты, и при всем при этом мы, как трусы, гнием здесь, любуясь великолепными стенами Нехена и высокой крышей его храма! Флаги богов дерзко реют над наши головами, а Души с головами шакалов оставили нас здесь без поддержки и помощи! Долго ли глава такой армии, как твоя, будет мириться с подобным положением вещей?

— Не пытайся льстить мне, говори прямо! — потребовал взбешенный Бык.

— Разнесем в щепки эти ворота и завладеем Нехеном! В этом городе полно пищи и богатств, в его стенах мы будем неуязвимы и сможем хорошенько обдумать, как нам уничтожить противника.

— Ты не знаешь, насколько могущественны Души! Да будет тебе известно, что я сам хотел захватить Буто, священный город Севера, но их появление заставило меня повернуть обратно, хотя никто и никогда не посмел обвинить меня в трусости. Головы соколов у них или головы шакалов, Души непобедимы. Нанести им оскорбление для нас будет означать погибель, они нас покарают так, что и твоя хваленая храбрость нас не спасет! Они позволяют нам быть здесь только потому, что среди нас представители клана Шакала, которым благоволят Души Нехена.

— Пусть так, — уступил Скорпион. — И что нам это дает? Мы сгнием здесь, так и не вступив в схватку!

— Нужно дождаться возвращения Шакала и твоего друга Нармера. Магия Абидоса, если Нармер уцелеет, осветит нам путь.

— Их затея — настоящее безрассудство. Вдвоем освободить Абидос!

— А организовать отряд сопротивления моим войскам — разве не безрассудство?

Скорпион улыбнулся: при необходимости Бык умел найти убедительный довод.

— Мы сделали первый ход, но сегодня инициатива принадлежит нашим врагам, и с этим ничего нельзя поделать. Абидос стерт с лица земли, Шакал и Нармер погибли… Это видение не приходит в твои сны?

— Нармер наделен сверхъестественной силой, Шакал обладает исключительным чутьем. Они вернутся и помогут нам справиться с врагом.

— Дни проходят, и наши люди томятся от безделья, — напомнил Скорпион. — Сколько еще времени ты собираешься ждать? Наш последний шанс на успех — попытаться прорвать осаду. Я готов повести за собой отряд добровольцев.

— Хочу напомнить тебе о нашем уговоре: здесь я отдаю приказы.

— Не затягивай с решением, Бык. Или мы потерпим поражение еще до того, как вступим в бой.

— Я приму во внимание твои советы. А пока я хочу каждый день получать от тебя отчет о состоянии наших войск.

Послышался громкий топот, и к собеседникам подбежал разъяренный генерал Широкие Брови.

— Почему отряд Скорпиона пользуется особыми привилегиями в ущерб нашим собственным солдатам?

— Твои сведения неточны, — сказал Скорпион.

— Разве не получили твои наемники удвоенный паек сушеной рыбы?

— Это не привилегия, а вознаграждение. Прошлой ночью они вырыли еще один ров с риском быть замеченными вражеским патрулем.

— У тебя всегда найдется объяснение!

— Мои люди не пользуются никакими привилегиями. А когда придет время сражаться, посмотрим, сможешь ли ты сравниться с ними!

У генерала Широкие Брови сжались кулаки.

— Рискнешь это проверить прямо сейчас?

— Довольно! — отрезал Бык. — Полагаю, у нас хватает других забот. Когда победа будет за нами, можете устроить поединок, один на один. А пока поддерживайте дисциплину и поднимайте боевой дух солдат. Они не должны сомневаться в своих командирах!

— Первоочередные задачи: чистка циновок и посещение брадобрея, — не унимался Скорпион.

— Выполняйте! — приказал Бык. — Широкие Брови, я хочу видеть своих солдат чистыми и бравыми.

Генерал удалился с каменным лицом.

— Он тебя ненавидит, ты его презираешь, — заметил Бык. — Ваши размолвки меня не касаются, если только они никак не скажутся на боеготовности наших войск.

— Я этого не допущу.

Скорпион ответил вполне спокойно, но с этим спокойствием спорил огонек ярости во взгляде.

«Если только Скорпион не ведет свою игру, такой незаурядный воин, как он, может стать основным, а может, и решающим оружием в битве», — подумал Бык.

Глава клана посмотрел на небо.

— Посланницы Аистихи улетели уже давно. Будем надеяться, что вражеские стрелы их не достали. Без них мы станем слепы.

Верная союзница Быка, пожилая Аистиха попросила своих опытных прислужниц облететь месторасположение противника, осмотреть укрепления и дать знать о перегруппировках сил.

— Они всегда действуют осмотрительно, — успокоил его Скорпион.

Бык подумал о своих огромных территориях на Севере, ныне захваченных варварами-ливийцами. Скорпион — о Нармере, отправившемся освобождать Абидос. Война кланов привела к разрушению прежнего мира, в котором члены племени слушались своего предводителя и уважали границы соседей. Теперь, когда это хрупкое равновесие нарушилось, победить в предстоящих сражениях могли не люди, но хаос и несчастья.

5

Окруженный своими воинами-лучниками, лучшими из лучших, верховный военачальник Уаш с удовольствием отмечал, что завоевание территорий Севера проходит успешно. Жалкие очаги сопротивления безжалостно подавлялись, и очень скоро все земли Быка будут принадлежать ему. Тогда он установит здесь свои порядки и станет полновластным хозяином.

Первоочередной задачей представлялось возведение крепостей, благо рабов у ливийцев теперь было в избытке. Гарнизоны этих крепостей должны жить в полнейшей безопасности и со всеми удобствами, а также получать вдоволь и ищи. Крестьяне будут работать на своих новых господ, платя немалые оброки и исполняя многочисленные повинности, а те, помимо всего прочего, будут выбирать женщин по своему вкусу. Возмутителей спокойствия будут незамедлительно казнить прилюдно, посланники отправятся во все уголки Дельты, прославляя достоинства великого Уаша, гаранта счастливой жизни своих подданных.

Один из офицеров поднес своему господину глиняный кувшин с вином. Сидя на грубо сколоченном табурете, Уаш издалека наблюдал за стремительным захватом беззащитного поселения. Ливийцы поджигали дома и уводили скот. В живых оставляли только здоровых взрослых мужчин и женщин.

Прибежал раскрасневшийся от ярости Пити и обратился к верховному военачальнику с такими словами:

— Мой господин, одна супружеская пара посмела дать отпор твоим солдатам! Мужчина ранил одного из наших!

Уаш встал.

— Покажи мне этих мятежников.

Быстрым шагом он прошел к току, где со связанными за спиной руками на коленях стояли виновные. Мужчина был еще молод и крепок, его жена — миловидной, с маленьким грудями и стройными ногами.

— Поднимите их! — распорядился Уаш.

Мужчину ливийцы успели как следует избить ногами и кулаками, поэтому он едва держался на ногах. Женщина, на лице у которой зияла рана, горделиво вскинула подбородок.

— Молите меня о пощаде! Становитесь на колени и целуйте мне руки! И, может быть, ваша смерть не будет мучительной.

— Бык прикончит тебя, варвар! — заявил мятежник.

— Бык бежал и никогда не вернется сюда. На колени, быстро!

Мужчина устремился к ливийскому военачальнику. Во взгляде его читалась ненависть.

Защищая своего господина, солдаты сбили его с ног и прижали к земле.

— Повесьте его за ноги на дереве, — презрительно бросил Уаш. — И пускай лучники на нем потренируются. Этот безумец будет умирать медленно, очень медленно. — Он подошел к пленнице. — Ты проявишь больше здравомыслия, женщина?

Она плюнула ему в лицо.

Тотчас же прислужник поднес своему господину чашу с водой, и тот неторопливо умылся.

— Разденьте ее, — потребовал Уаш.

Униженная, женщина по-прежнему не опускала глаз.

Уаш подобрал с земли камень и с силой запустил его в свою жертву. Удар пришелся прямо в грудь.

Превозмогая боль, женщина выпрямилась и посмотрела в глаза своему палачу.

— Побейте ее камнями.

Ливийцы рьяно взялись за дело.

Благодаря их усердию мучение жертвы было недолгим, и последние камни сыпались уже на окровавленный труп.

Наблюдавший за казнью нубиец Икеш казался совершенно бесчувственным. Если Уаш хотел утвердить свою власть на этих землях, ему не следовало отступать от выбранной тактики.

— Наконец-то ты вернулся! Привел мне того беглеца?

— Мне пришлось убить его.

— Ты лишил меня удовольствия, Икеш!

— Прости меня, мой господин, но у меня не оставалось выбора.

— Надеюсь, твои доводы покажутся мне убедительными.

Пити замер в предвкушении. Советник верховного военачальника терпеть не мог этого чернокожего великана Икеша, опасаясь, что его влияние на их господина может стать слишком сильным.

— Беглец пытался укрыться в укрепленном лагере. Возможно, это главный лагерь Быка. Но моя стрела пронзила его раньше, чем он успел войти в ворота.

Брови Уаша сошлись на переносице.

— Укрепленный лагерь, говоришь? И насколько он велик?

— Огромен. И стены очень высокие. С такой высоты лучники поражают цель на приличном расстоянии. Если бы мой отряд попытался атаковать, нас бы уже не было в живых. Я решил, что важнее поставить вас в известность.

— Ты рассудил правильно, Икеш. Я тобой доволен.

Нити проглотил свое разочарование.

— Значит, ты обнаружил главный очаг сопротивления. Прекрасно! Уничтожив последний бастион Быка, мы окончательно утвердимся на землях Севера. Вперед!

Проходя мимо изуродованного трупа крестьянки, Уаш плюнул на него.

* * *

В лагере Быка всех подняли на ноги по боевой тревоге. Авангард ливийцев поспешно отступил, однако командир гарнизона не тешил себя иллюзиями: они сообщат о своей находке вождю, и скоро сюда явится вся армия завоевателей и пойдет на приступ.

В укрепленном лагере собралось несколько сотен беженцев — старики, женщины, дети и раненые, однако теперь это укрытие уже не представлялось достаточно надежным. Запасы продовольствия рано или поздно истощатся, а возможности выйти за ограждение обитатели лагеря могли лишиться в самое ближайшее время. Лучники получили распоряжение стрелять только наверняка, экономя стрелы.

Костяк гарнизона составляли опытные солдаты, и комендант рассчитывал, ч го они сумеют дать отпор захватчикам. Но сколько времени они продержатся? Преимуществом врага было численное превосходство, к тому же, если верить беженцам, жестокость ливийцев не знала границ.

Единственным шансом на спасение представлялось возвращение Быка с армией. Однако о планах своегогосподина коменданту укрепленного лагеря ничего не было известно, и ему оставалось только исполнять приказ: удерживать свои позиции.

Первым его распоряжением было ввести пайковое распределение запасов и расставить всюду часовых. Двадцать коров, изъятых в силу необходимости у крестьян, будут давать драгоценное молоко, пока в лагере не закончится сено. Потом вместе с откормленными быками они пойдут на мясо.

Комендант лагеря лично убедился в том, что его приказ укрепить ворота исполнен.

— Вы защитите нас от этих бандитов? — дрожащим голосом спросил у него какой-то старик.

— Не бойся, наши стены неприступны. Ливийцы обломают о них зубы.

Комендант не посмел занять жилище Быка — просторную хижину в несколько комнат. Возможно, война кланов на Юге не затянется надолго. В таком случае гнев могучего повелителя Севера будет разрушителен, и эти дикари в страхе разбегутся.

— Я их вижу! — крикнул часовой.

Комендант лагеря быстро вскарабкался по лестнице на самый верх стены.

Увиденное испугало его.

Вдалеке, там, где открытая местность заканчивалась и начинались заросли деревьев, двигались тысячи ливийских солдат.

— Кто бы мог подумать, что их так много! — пробормотал все тот же часовой.

— Мы выстоим, — пообещал комендант. — Лучники, стрелять только по моему приказу!

Судя по всему, должно было хватить одной атаки: волна такой мощи грозила затопить защитников лагеря.

Уаш решил не торопиться, наслаждаясь мыслью, что в душах осажденных растет страх. Этот страх помешает стрелкам точно поражать цель, сломит стремление противостоять врагу.

Верховный военачальник махнул рукой, и первые отряды пошли на штурм.

Вопреки ожиданиям вождя ливийцев, руки египетских лучников не дрогнули и почти все выпущенные ими стрелы попали в цель.

Это разозлило Уаша, и он послал в атаку орущую орду под предводительством Икеша. Многие пали, но большая часть отряда подступила к стенам.

И тогда огромные ворота приоткрылись.

Из них выскочил огромный коричнево-рыжий бык. Левым копытом он стал яростно рыть землю, а потом наклонил голову и понесся навстречу вражеским солдатам.

Его рога разили направо и налево, ярость сеяла панику. Раня и затаптывая до смерти, боевой бык рассеял ряды противника. Тщетно пытался Икеш собрать своих людей: те думали только о том, как бы спасти свою шкуру. Три копья уже торчали в боках животного, однако это никак не уменьшило его свирепости.

Прикончив нескольких раненых, он горделиво замер, глядя на поле сражения, а потом размеренным шагом вернулся в лагерь под приветственные крики его защитников. Коменданту укрепленного лагеря не оставалось ничего другого, кроме как пустить в ход лучшее оружие, которое оставил ему его господин.

* * *

Чтобы впредь неповадно было, Уаш собственноручно задушил одного из своих офицеров, бежавших от разъяренного быка. Ливийцы понесли значительные потери, некоторые солдаты все еще дрожали от страха. На то, чтобы собрать разбежавшихся солдат и восстановить боевой порядок в армии, требовалось время.

— Икеш, собери отряд, который сможет убить это животное. Следующая атака будет удачной.

— Я бы не советовал вам это делать.

Взгляд черных глаз верховного военачальника стал угрожающим.

— Ты смеешь диктовать мне, что делать?

— Служа Слонихе и Льву, я понял, что главы кланов обладают сверхъестественными способностями. Бык, могущественный глава клана, наделил этого быка магией, которой сперва надо его лишить. В отсутствие господина кто-то поддерживает силы этого быка. Мы должны обнаружить и устранить это препятствие. В противном случае наши атаки не принесут победы.

Уаш отнесся к услышанному со всей серьезностью.

— И этот маг, возможно, находится в лагере?

— Может быть, мой господин. Но с тем же успехом сила быка может поддерживаться и извне.

— Так как же мы это узнаем?

— Я сам допрошу пленников и рабов. Кто-то из них обязательно поможет нам узнать, как все обстоит на самом деле.

— Поторопись, Икеш, мое терпение не безгранично.

— Можете рассчитывать на меня, мой господин.

Неожиданная передышка вполне устраивала вождя ливийцев. За это время они наведут порядок в своих рядах и подготовятся к последнему сражению за земли Севера.

Никто из обитателей укрепленного лагеря не останется в живых.

А этого вражеского мага Уаш сделает своим союзником…

6

Охотник был доволен точностью своих лучших стрелков, которых заставлял упражняться ежедневно, и все же он все чаще с сожалением вспоминал времена, когда жил в глуши один. Он, который некогда пытался убить Скорпиона, стал его верным слугой и до поры до времени даже представить не мог, что ему придется участвовать в войне кланов.

Коротко стриженный, с тонкими усиками и острым подбородком, Охотник был талантливым наставником. Терпеливый и строгий, он обеспечивал Скорпиона отличными воинами.

Внезапно один из его учеников промахнулся. Охотник поспешил к нему:

— Больше сосредоточенности, мой мальчик!

— Уверяю вас, я все делал правильно, как вы учили!

Судя по всему, парень верил в то, что говорил. Но как объяснить столь грубую ошибку? Охотник внимательно осмотрел его лук.

Лицо его внезапно побелело.

— Принеси мне свою стрелу!

Опасения наставника подтвердились. Он поспешил найти Скорпиона. Тот в течение уже нескольких часов обозревал стены священного города Нехен, врата которого до сих пор оставались закрытыми. Когда же наконец Души с головами шакалов закончат совещаться?

— Посмотри-ка на это! — сказал Охотник протягивая своему господину лук и стрелы.

Скорпиону не пришлось долго их рассматривать, чтобы понять, в чем дело.

— Эти трещины… Вредительство?

— Наверняка!

— Среди нас предатель…

— И он — в нашем отряде или один из воинов Быка. Он портит наше оружие, тем самым обрекая нас на поражение.

— Я сообщу Быку, — пообещал Скорпион. — Мы усилим охрану арсенала.

— Поговори и с Повелителем кремня, — посоветовал Охотник. — Вредитель может портить оружие, пока оно еще в мастерской. Еще хочу сказать тебе, что наши люди встревожены, многие недовольны. Почему мы медлим, зажатые между вражеской армией и стенами этого города? Разве у нас нет сил прорвать окружение?

— Мы ждем возвращения Нармера и Шакала. Носители магии Абидоса, они, возможно, сумеют убедить Души Нехена помочь нам.

Охотник не стал скрывать своих сомнений:

— Никто не верит, что они вернутся. Нармер пожертвовал собой напрасно. Постарайся сломить упрямство Быка!

— Аисты скоро принесут нам ценные сведения.

Охотник пожал плечами.

— Кто знает, может, этих несчастных давно убили! Нельзя медлить со сражением, Скорпион. В противном случае наши люди утратят боевой дух. Кое-кто может и взбунтоваться. Тебе надо настоять на своем, пока еще не слишком поздно!

— Не беспокойся, я об этом думаю.

* * *

У бородатого, рослого и коренастого Повелителя кремня была одна религия — работа. Куда бы ни забрасывала его жизнь, он устраивал себе мастерскую из подручных материалов и начинал производить оружие. Невзирая на сложность нынешней ситуации, он продолжал изготавливать наконечники для стрел, снаряды для пращей и дротики. Требовательный, неутомимый и малоразговорчивый, он обращался со своими подмастерьями весьма сурово.

— Это ты, Скорпион! Хочешь полюбоваться нашей работой?

— Посмотри на этот лук и эту стрелу.

Повелитель кремня моментально вынес свой вердикт:

— Испорчены, причем умышленно. Ты нашел виноватого?

— К несчастью, нет.

— Но он точно не из моих парней! Поверь, я бы заметил!

— Следи за ними получше!

— А когда мы уже начнем сражаться, Скорпион? Среди солдат много недовольных!

— Будь спокоен, всему свое время. Давайте нам побольше оружия, а если заметишь что-то подозрительное, немедленно сообщи мне!

— Можешь на меня рассчитывать.

Повелитель кремня восхищался Скорпионом, который вырвал его из недр горы, где тот надеялся в окружении своих обожаемых камней провести остаток жизни. Работать ради высокой цели и производить для своего господина оружие, постоянно совершенствуя свое мастерство, — вот что теперь ему было нужно для счастья. Но что, если избранная Скорпионом стратегия приведет их всех к катастрофе?

Скорпион вернулся на свое прежнее место у ворот Нехена. Из этого странного города не доносилось ни малейшего звука, как если бы он заснул навсегда. Срочно нужно было что-то предпринять. Внутри у Скорпиона все переворачивалось при мысли, что ему приходится сидеть здесь как привязанному, что он обречен на бездействие. Куда лучше он чувствовал бы себя, если бы мог повести солдат Быка на объединенные армии противника и разбить их в пух и прах. Однако это означало бы бросить вызов авторитету могущественного главы клана… Значит, оставалось одно: проникнуть в священный город с отрядом смельчаков и принудить Души к сотрудничеству.

Чьи-то мягкие ладошки закрыли ему глаза.

— Не совершай безрассудных поступков, любовь моя! Лучше займись забытой тобою женщиной!

Крепкие круглые груди возлюбленной Скорпиона Ирис ласкали его спину. Прелестница поцеловала его в шею, пробуждая желание.

Неутомимая любовница, Ирис готова была мириться с чем угодно, даже с неверностью Скорпиона, лишь бы оставаться с ним рядом. Один раз ей даже пришлось устранить одну из своих соперниц, но ее возлюбленный не разгневался. Наоборот, Скорпиона такая решимость даже позабавила. Соглашаясь всюду следовать за ним, эта очаровательная и грациозная молодая женщина с длинными черными волосами не боялась умереть. Все солдаты уважительно относились к возлюбленной Скорпиона, понимая, что она для них недоступна.

Возбужденный Скорпион позволил увлечь себя в тростниковую хижину, сооруженную специально для них с Ирис, на удобные толстые циновки.

— Позабудь о своих заботах, люби меня еще и еще, пока мы живы!

Такие речи были Скорпиону по душе, как и пыл его любовницы, всегда готовой к самым бесстыдным любовным играм. В отсутствии соперниц Ирис была бесконечно счастлива и дарила своему возлюбленному тысячу удовольствий. Какое ей дело до войны и будущих сражений? Важно лишь наслаждение и то, что происходит в настоящий момент!

Она никогда не позволит ему себя бросить…

* * *

Глава клана аистов, пожилая женщина с удлиненным лицом, печальными глазами и седыми с сероватым оттенком волосами лечила раненых снадобьями, приготовленными из трав. Верная помощница Быка, она с сожалением вспоминала былую жизнь, когда кланы мирно сосуществовали. Тогда для нее не составляло труда проникать в помыслы богов, а потом открывать их главам других кланов. Теперь же война и насилие омрачали сознание Аистихи, и ее частые погружения в неведомые другим миры заканчивались разочарованием. Удастся ли Быку и его новым союзникам предотвратить хаос?

Покорившись судьбе, наделенная даром исцеления Аистиха продолжала лечить страждущих. Ее верные служанки с риском для жизни облетали занятые врагом территории, снабжая Быка ценнейшими сведениями. Благодаря им могущественный друг Аистихи знал, что ливийцы вопреки всем ожиданиям уже завоевывают Север, сея горе и опустошая поселения.

Почему же, почему ее дозорные так долго не возвращаются? Кое-кто был уверен, что их уже нет в живых. И все же Аистиха продолжала надеяться на лучшее. У ее посланниц был большой опыт, и они умели предвидеть опасность и избегать ее.

Шелест крыльев заставил ее поднять голову.

Утомленная аистиха опустилась к ее ногам. Хотя ее мучила жажда, она даже не захотела пить, спеша сообщить своей госпоже обо всем, что ей довелось увидеть. Аистиха все же напоила ее, обработала рану на ноге и неровной походкой направилась к хижине Быка, с нетерпением ее дожидавшегося. Рядом с Быком был и Скорпион.

— Одна из моих служанок, увы, погибла! — воскликнула огорченная Аистиха. — Две мои посланницы направились на Север, чтобы узнать о перемещениях армии ливийцев, и я не знаю, удастся ли им избежать вражеских стрел.

— Абидос? — не смог сдержать своего нетерпения Бык.

— Город производит впечатление всеми покинутого. На подходах к нему — трупы львиц и солдат.

— А Нармер? — спросил Скорпион.

— Нармер, Шакал и стадо ослов направляются к Нехену.

На лицах Быка и Скорпиона появились улыбки.

— Но у меня есть и плохие новости, — добавила Аистиха. — Мы окружены со всех сторон, тысячи чибисов присоединились к армиям Льва и Крокодила. Когда они решат уничтожить нас, разве сможем мы им противостоять?

7

Незадолго до рассвета Шакал воззвал к духам своих умерших собратьев, умоляя их помочь ему и Нармеру благополучно преодолеть опасный путь до Нехена. Пока магический ларец должным образом спрятан, Абидос будет находиться под надежной защитой даже в отсутствие господина этих земель.

Суждено ли Шакалу вернуться, пусть и нескоро, во владения своих предков? Здесь он созерцал дороги потустороннего мира, здесь ему открылась вся безграничность мира божественного. Сверхъестественные способности членов его клана позволяли им приобщать к этим таинствам тех, кто хотел расширить границы своего сознания и способствовать воплощению замысла Создателя.

К числу этих редких созданий как раз и относился Нармер. В наступившую эпоху разлада он, похоже, был способен побороть зло и восстановить справедливость. Но по плечу ли ему столь трудная задача?

Абидос погрузится в забытье и никогда из него не выйдет, если силы Зла восторжествуют. Секрет бессмертия будет навеки утерян, и страной будут править варвары.

Вокруг святилища Шакал расставил небольшие камни и наложил на них заклятия: они смогут некоторое время защищать это место от осквернителей. Покончив с этим, он присоединился к Нармеру, загружавшему в мешки поклажу, которую предстояло везти ослам под предводительством Северного Ветра, строго следившего за дисциплиной.

— Можем отправляться, — сказал Шакал.

— Предок защитит Абидос?

— Никому не известны его намерения.

— Даже тебе?

— Нам предстоит долгий путь, Нармер. Только выполнив нашу миссию, мы сможем изменить будущее.

В знак согласия Северный Ветер поднял правое ухо. Ростом он был метр сорок в холке, весил около трехсот килограммов. Морда и живот у него были белые, глаза — большие, миндалевидной формы и очень умные, хвост — не слишком длинный и с маленькой реденькой кисточкой на конце. Он присматривал за своими собратьями и пресекал малейшие попытки взбунтоваться. Самые упрямые уже признали его превосходство, и даже шелудивый молодой ослик не пытался с ним соперничать, так что все ослы в стаде беспрекословно слушались Северного Ветра.

Нармер и Шакал, сопровождаемые стадом ослов, покинули Абидос с первыми лучами солнца. Шакал запретил себе оборачиваться и сосредоточил все свои помыслы на длинном пути, который им предстояло одолеть. О том, чтобы идти по берегу Нила, где обитало множество чибисов, не могло быть и речи. Оставался только один путь — через западную пустыню, населенную тысячами опасностей.

Когда солнце поднялось выше, жара стала невыносимой. Северный Ветер выбирал лучшие тропы, Шакал находил родники. На подходах к каждому он подолгу выжидал, опасаясь нападения диких зверей. Львицы любили устраивать засады в оазисах, особенно на закате.

— Посмотри, в небе аист! — воскликнул Нармер.

Большая птица, мерно взмахивая крыльями, летела над путешественниками. Сделав круг, она направилась на юг.

— Это посланница главы клана Аистов, — сказал Шакал. — Она сообщит своей госпоже, что мы живы и идем к Нехену.

Нармера удивило то, что это было сказано безрадостным тоном.

— Почему ты настроен так мрачно?

— Даже если мы будем идти очень быстро и делать мало остановок, на дорогу уйдет не меньше пяти дней. А ведь я предчувствую серьезную опасность!

— Нападение Льва или Крокодила?

— Не исключено.

— Или нечто худшее?

— Я этого опасаюсь.

— Ты можешь говорить яснее?

Шакал посмотрел вдаль.

— Наши общие идеалы запрещают мне лгать. Густой туман затмевает мой взор, и я не могу определить истинную природу нашего врага, который способен помешать нам достичь намеченной цели. Что касается убийц, состоящих на службе у Льва и Крокодила, то их запах и повадки мне известны. Наш главный враг таится во мраке, поджидая свою жертву. Он ждет нас, Нармер, и я не знаю, удастся ли нам уйти от него живыми.

— Но ведь мы не беспомощны!

— Ты прав: души глав исчезнувших кланов живут в тебе. Однако сила, которая встанет у нас на пути, способна уничтожить и их тоже.

Нармеру передался страх Шакала. И все же в первые четыре дня пути не случилось ничего плохого, если не считать досаждающих песчаных блох и солнечных ожогов. Приготовленные еще в Абидосе снадобья на основе полыни пришлись очень кстати.

Сена для ослов и хлеба оставалось уже немного, однако путники были настойчивы и Северный Ветер выбирал для них самую лучшую дорогу, поэтому до Нехена оставалось всего ничего, когда с наступлением ночи они решили сделать последнюю остановку. Неужели чутье подвело Шакала?

Нармер лег и стал смотреть на звезды. Из них вырисовалось лицо Нейт. Она печально улыбалась. Она жива! Жива, но ей угрожает нешуточная опасность…

Внезапно поднялся сильный ветер. Он пришел с востока, подняв облака песка, который теперь впивался в тела людей и животных. Ослики уселись на землю и прижались друг к дружке. Нармер лег возле Северного Ветра. Шакал остался стоять, глядя на красное зарево — источник бури.

* * *

Сет, божество грозы и вселенских потрясений, обозревал свою добычу. Получив душу молодого завоевателя Скорпиона в обмен на колоссальную силу и неистощимое стремление сражаться и побеждать, демон пустыни радовался началу войны кланов и дожидался решающей схватки между Быком и его сплотившими свои ряды противниками. Кровь должна была литься потоками, насилие — дойти до высшей точки. Жестокость не являлась ни средством, ни следствием обстоятельств, но самоцелью. Когда этот конфликт себя исчерпает, начнется другой, а вслед за ним — следующий… Сет прекрасно знал, что человеческой природе свойственны алчность, ненависть и лживость, а потому у него никогда не будет недостатка в одаренных последователях.

Союз Шакала, знатока дорог загробного мира, и Нармера, в которого вселились души исчезнувших кланов, ему не нравился. Уж не собирается ли эта парочка предпринять попытку восстановить мир? Если это так, то следует устранить их прямо сейчас. Они совершили непростительную ошибку, зайдя в самое сердце его владений, и теперь ничто не могло защитить их от его гнева.

Здесь, в пустыне, Шакал и Нармер бессильны… Красным огнем полыхнули глаза Сета, когда по его воле разразилась страшная буря. Задрожала земля, воздух стал обжигающе горячим, черные тучи закрыли звезды. Когда же они вдруг лопнули, на землю обрушились потоки дождя, грозя утопить дерзких чужаков.

И вдруг слуха демона коснулся странный звук.

То был крик осла. Невероятно громкий, настолько оглушительный, что Сет дрогнул. Признав свое поражение, он перестал жечь заревом ночь.

* * *

— Северный Ветер спас нас, — сказал Шакал.

Воздухом снова можно было дышать, гроза ушла. Северный Ветер по-прежнему вел себя настороженно: мордочка приподнята, шея напряжена, зубы оскалены. Нармер погладил его по лбу и искренне поблагодарил за помощь.

— Возможно, это только передышка, — заметил Шакал с сомнением. — Если мы дождемся рассвета, попробуем идти дальше.

Солнце снова все возродило к жизни. Неподалеку затанцевали страусы. Павианы стали молиться, приветствуя зарождающийся свет и усиливая его. И все же Северный Ветер замер в нерешительности, да и Шакал не скрывал своего беспокойства.

— Нам нужно попасть в Нехен, — напомнил ему Нармер.

— Да ниспошлют нам боги знак! В противном случае мы обречены.

Ослик повернулся и стал смотреть на ближайшую дюну.

На ее вершине появился горный козел ибекс с изогнутыми рогами, рыжей шерстью и черным пятном на подбородке. Он подпрыгнул на месте, потом быстро спустился по склону и подбежал к Северному Ветру. Ослик даже не шевельнулся.

Из взгляды встретились, оба стали рыть песок копытами. Вскоре ибекс отвернулся, подошел к Нармеру и опустился перед ним на колени.

— Посмотри внимательно на его рога, — сказал ему Шакал, — и ты поймешь, что такое время. Каждый год на роге появляется новая складка. Достоинство этого создания равно достоинству жизни. Благодаря ему мы доберемся до Нехена.

8

Лев нервно поглаживал костяную рукоять своего кремневого ножа, которым он не так давно перерезал горло Газели, прекрасной и наивной настолько, что она сделала целью своего существования сохранение мира между кланами. Утопическая, никому не нужная затея… Статный и могучий, с гривой ярко-рыжих волос, глава воинственного клана был рад положить этому конец. Как только нежная сторонница мирных переговоров стала не нужна, он с легкостью от нее избавился.

Лев никогда не придерживался строго условий договора, заключенного между кланами. Он самоуверенно полагал, что сможет завладеть всеми территориями страны, если, конечно, удастся уничтожить армию Быка, правителя северных земель, которые теперь были захвачены ливийцами. Солдаты Льва были храбры и испытаны в боях, однако их было слишком мало для осуществления столь амбициозного замысла, поэтому их господину пришлось заключить союз с весьма опасной персоной, манипулировать которой не представлялось возможным, — главой клана крокодилов. Будучи противником всех форм дипломатии, Крокодил посылал своих убийц на Юг и на Север, никогда не признавал границ, установленных сообща главами кланов, и никому не доверял.

И все же Льву удалось втайне от всех договориться с Крокодилом объединить силы их кланов и уничтожить противников.

Когда это будет сделано — тема, которая занимала умы обоих заговорщиков и которую они оба умело обходили в разговоре, — один из них устранит другого. Однако убрать Крокодила со своего пути представлялось Льву делом настолько трудным, что он предпочитал не думать об этом накануне сражения, которое вот-вот должно было разразиться у ворот священного города Нехен, по-прежнему закрытых.

Пока удача была на стороне Льва. Покинув свои обширные владения, Бык попал в ловушку. Он рассчитывал на помощь Душ Нехена, а вместо этого оказался в окружении и, судя по всему, не мог решить, как ему поступить. Лев полагал, что он вряд ли отважится на штурм священного города Юга, поэтому рано или поздно ему придется предпринять попытку прорвать окружение. А число вражеских солдат, осаждающих Нехен, росло с каждым часом…

Еще одним подарком судьбы был переход чибисов под знамена Крокодила. Эта многотысячная масса должна была погрести под собой армию Быка, пусть даже ценой больших потерь. А потом он, Лев, нанесет удар, который решит дело. Оставалось только совладать с собственным нетерпением: с наступлением не стоило торопиться.

Вот уже на протяжении четырех дней Льву не удавалось поговорить с Крокодилом. Командиры его армии не знали, куда он направился, и каждую минуту ожидали его возвращения. Лев нервничал, понимая, что если он дерзнет взять на себя командование обеими армиями, то этим вызовет ярость Крокодила, и тогда их союзу придет конец.

Лев без конца одергивал и отчитывал своих офицеров и солдат, требуя неукоснительного соблюдения дисциплины и субординации; один взгляд в сторону — и виновного ожидало жестокое наказание. Его боялись как огня. Но что, если Бык выйдет из состояния летаргии и попытается прорвать окружение? Льву придется ответить на вызов, надеясь, что солдаты Крокодила станут выполнять его распоряжения. Хотя приходилось признать, что пока офицеры его союзника держались по отношению к нему довольно холодно и не было никаких гарантий, что со временем они станут более благожелательными.

— Тревога! — подала сигнал одна из львиц-часовых.

Лев бросился к аванпосту. Когда солдаты увидят, что их господин сражается в авангарде, это поможет им сохранить выдержку при столкновении с боевыми быками противника.

Показался Крокодил с несколькими чибисами. Испуганная львица упала к ногам Льва, моля его о прощении. Он передернул плечами и устремил взгляд на своего союзника.

Низколобый, большеносый, с обветренной жесткой кожей и блуждающим взглядом, Крокодил всегда казался сонным. Но это впечатление было обманчивым: слух и обоняние у него были прекрасные, и в случае необходимости он действовал стремительно. Враги, которые были настолько глупы, что недооценили его способности и силу, давно лишились жизни. У Крокодила было в обычае не спать две ночи подряд на одном месте, в неурочное время устраивать проверки своим подданным и содержать множество шпионов, которые следили в том числе и за соплеменниками, настолько он боялся предательства. Он полагал, что крайняя подозрительность во всем и есть наилучшее оружие, способное защитить от многих неприятностей.

Следом за повелителем клана шли трое чибисов, продавшие ему свой презренный народ, прозябающий в нищете на берегах Нила. Слабак, Прожора и Горлан так боялись своего нового господина, что готовы были целовать ему ноги и выполнять любые требования.

Высокий, сутулый, с огромным носом и тяжелыми веками, Слабак был трусом и любил загребать жар чужими руками. Он солгал своим соплеменникам, пообещав им процветание в обмен на участие в войне между «тираном» Быком и Крокодилом-«освободителем» — естественно, на стороне последнего. Все захваченные ценности он, разумеется, рассчитывал оставить себе и уже в мирной жизни продолжать заниматься своим любимым делом — врать.

Коренастый, толстый, круглолицый Прожора хотел власти. Его роль заключалась в том, чтобы собрать побольше чибисов и отправить их на бойню. Его давний приятель Горлан, низколобый и толстогубый, думал только о еде, выпивке и женщинах. Горлан всюду следовал за Прожорой, а тот восхищался Слабаком. Несмотря на то что каждый из них готов был начать собственную игру, они осознавали ценность своего содружества. Действуя «в связке», они дополняли друг друга, но опасались, что, если дороги их разойдутся, всех троих ждет жалкая участь. Шпионя друг за другом, они продолжали друг другу помогать и при каждом удобном случае старались подольститься к приводившему их в ужас Крокодилу.

Лев дал выход своей ярости:

— Так больше не может продолжаться! Если бы Бык начал сражение, мне пришлось бы отдавать приказ о контрнаступлении! Мы ведь договаривались, что будем всячески помогать друг другу!

— Успокойся, мой дорогой союзник! Мне нужно было уладить одно очень важное дело, а наши преданные слуги принесли нам прекрасные новости.

Слабак с трудом отвесил поклон.

— Господин, весь мой народ теперь повинуется вам. Если вы обеспечите чибисов пищей, они будут сражаться не жалея сил. Мы с друзьями убедили своих, что, воюя под вашим началом, они заслужат себе лучшую жизнь.

— Я пришел как раз вовремя, — сказал Крокодил. — И я разделил наших новых подданных на две группы: первая рассредоточится по берегам Нила и отрежет противнику путь к отступлению, а вторая пойдет на приступ.

— У нас троих нет опыта участия в боевых действиях, — напомнил Слабак. — Поэтому мы хотим заниматься провизией.

— Пусть так и будет, — решил Лев. — Проследите, чтобы никто из ваших не нарушал дисциплины.

— Будет исполнено! — пообещал Горлан.

Лев сделал им знак удалиться, и трое заговорщиков ушли, радуясь, что их планы претворяются в жизнь. До того, кто из этих двоих, Лев или Крокодил станет единовластным правителем страны, им не было дела; они пригодятся любому, поскольку и впредь будут посредниками между главой клана и чибисами. Завтрашний день принесет им еще больше почестей и наград за то, что они помогли своим новым хозяевам победить в их войне. А пока Слабаку хотелось спать, Горлану — напиться финиковой водки, а Прожоре — добраться до склада со съестными припасами и наесться вволю.

— Мне редко доводилось видеть тебя таким любезным, — сказал Лев Крокодилу.

— Нам нужна эта масса чибисов! Многие тысячи их погибнут, Бык понесет тяжелые потери и выдохнется. Тогда мы нанесем ослабевшему колоссу решающий удар, и он рухнет. Оставшиеся в живых чибисы станут нашими послушными рабами.

Этот план Льва вполне устраивал.

— Нам следует избавиться от этих трех червяков!

— С этим можно подождать, — возразил Крокодил. — Их слабоволие еще может принести нам пользу. Если у них хватит ума не предать нас и сидеть смирно, мы будем и дальше их использовать.

Обед главам двух кланов подали в тени сикоморы. Они с удовольствием отведали мяса недавно убитой антилопы.

— У нас появилось новое оружие, — тихо сказал Крокодил. — Возможно, его можно будет использовать не сразу, но, думается мне, оно будет действенным.

— Покажи мне его!

— Это невозможно.

Лев вспыхнул:

— Ты мне не доверяешь?

— Наоборот! Открыв тебе этот секрет, я доказал тебе, что наш союз крепок.

— Но ты отказываешься показать мне это оружие!

— У меня нет такой возможности, поскольку оно находится на вражеской территории.

Лев с трудом совладал со своим возмущением:

— Ты хочешь сказать, что им завладел Бык?

— Нет, конечно! Он не подозревает о его существовании.

— То есть ты говоришь о… предателе?

— Я восхищен твоей проницательностью!

Лев все еще не мог поверить в услышанное.

— Неужели ты подкупил кого-то из его клана?

Крокодил ухмыльнулся так плотоядно, словно видел перед собой добычу и готовился проглотить ее.

— Он будет портить оружие и защитные сооружения.

— А что он хочет в обмен на свои услуги?

— Создать свой собственный клан и получить большую территорию.

— И ты пойдешь на это?

— Я опасаюсь предателей, — процедил сквозь зубы Крокодил. — Земли мы поделим между собой, и только наши два клана будут хозяевами этих земель. В день нашего триумфа я отдам этого продажного мерзавца моим рептилиям.

— Его имя?

Крокодил замялся.

— Ты ведь говорил о доверии! — напомнил ему Лев.

— Ты действительно хочешь его знать?

— Да.

Крокодил назвал имя.

Потрясенный Лев молча посмотрел на него.

9

Лысый Пити привел к Уашу, верховному военачальнику ливийцев, молодого солдата.

— Мой господин, этот юноша хочет доказать вам свою храбрость.

— Как именно?

— Он хочет убить дикого быка, который защищает вражеский лагерь.

— Его план?

— Мы с парой десятков моих товарищей сделаем вид, что хотим напасть на лагерь, а когда чудовище выйдет, начнем разбегаться, словно бы испугались. На самом же деле мы подпустим быка поближе и опутаем его сетью, а потом заколем копьями.

— План рискованный, но вполне выполнимый.

Солдат опустился на колени:

— У нас получится, мой господин, и ваша слава прогремит по всей стране!

— Ты получишь достойную награду, если преуспеешь.

— Успех или смерть!

— Атаковать будем на закате. Подготовь своих людей.

Солдат удалился торжествуя.

Чернокожий великан Икеш счел своим долгом заметить:

— Это безумие! Бык их растерзает!

— Но так я смогу проверить твою догадку, — отозвался верховный военачальник. — Если силы этому быку придает магия, мы придумаем другой план.

* * *

В укрепленном лагере все говорили и думали об одном: заставит ли ливийцев победа быка отступить или, наоборот, только ожесточит их? Комендант лагеря не сомневался: дикари вернутся с новыми силами, чтобы уже ничто не препятствовало им в покорении Севера. Приказав защитникам лагеря зорко следить за окрестностями и выдавать всем установленное количество пищи и воды, он переходил с места на место, не позволяя себе ни минуты отдыха.

Раны на теле быка зажили сами собой, причем с поразительной быстротой. Судя по всему, животное находилось под магической защитой. Уходя на Юг, Бык счел нужным оставить своим людям оружие, способное устрашить врагов. Присутствие боевого быка, мирно дремлющего в своем загоне, успокаивало осажденных.

— Ливийцы возвращаются! — крикнул кто-то из часовых.

Взбежав на верх стены, комендант увидел, что противник собирается предпринять вторую попытку.

Лучники поразили первых нападавших, и их ряды рассыпались. Однако после недолгого колебания ливийцы снова двинулись к лагерю.

— Пора выпустить на них быка! — сказал пожилой солдат.

Комендант с этим согласился. Ворота укрепленного лагеря приоткрылись и огромный бык, устрашающе раздувая ноздри, бросился на врага. Ливийцы разбежались в разные стороны, но, когда бык остановился перевести дух, из ближайших зарослей выскочили десятка два вражеских солдат и набросили на него сеть.

Защитники лагеря уже готовы были поверить, что чары, оберегавшие быка, разрушены, так как множество копий впились в бока животного. Осажденные могли потерять своего самого лучшего воина.

Ливийцы, словно рой ос, облепили быка.

Однако зря они вопили от радости: животное одним движением разорвало сеть и пронзило рогами сразу двоих недругов. Освободившись, бык, казалось, обрел новую силу. Мстя за свои раны, он преследовал вражеских солдат, пока не прикончил последнего.

Защитники укрепленного лагеря громко восторгались его новым подвигом.

* * *

— Я вас предупреждал, — сказал Икеш верховному военачальнику. — У этих безумцев не было ни единого шанса.

— Их глупость избавила нас от сомнений, — рассудил Уаш. — Если бы это был обычный бык, наши храбрые парни с ним справились бы. Значит, ты был прав: быка защищает магия, и надо ее разрушить.

Нити выскочил вперед:

— Мы уже потеряли много людей! Можно попросту взять лагерь в осаду и ждать, пока у них не закончится еда и вода. Тогда они сами сдадутся.

— Они будут постоянно выпускать на нас быка, и мы потеряем еще больше солдат, — сказал Икеш. — Нам надо или убить этого зверя, или отказаться от намерения уничтожить лагерь.

Пити вспыхнул от возмущения:

— Наш вождь никогда не отступает!

Уаш поднял руку, требуя тишины.

— Нам надо, не выдавая себя, изучить привычки врага, — решил он. — И определить его уязвимые места. Если мы кого-то из них поймаем, он заговорит.

* * *

Создавалось впечатление, что ливийцы покинули окрестности укрепленного лагеря. Поначалу комендант не верил донесениям, но потом пришел к выводу, что мощь боевого быка заставила захватчиков изменить свои планы: когда стало понятно, что им его не убить, ливийцы, судя по всему, решили собраться с силами для нового нападения.

Напряжение в лагере спало. Осажденные отныне пребывали в уверенности, что здесь они в безопасности. Вознося почести быку-спасителю, вернувшемуся в свой загон, почти все они надеялись на скорое возвращение главы своего клана. А когда Бык с армией вернется, от ливийцев мокрого места не останется…

Не желая портить соплеменникам радость, комендант лагеря старался их обнадежить, но и требовал не ослаблять бдительность: дозорные несли службу день и ночь, и дисциплина в лагере поддерживалась строжайшая.

Когда сосуды для воды почти опустели, он решился послать за ней три небольших отряда. Солдаты вышли за стены лагеря в безлунную ночь и направились к трем разным источникам.

Пока они отсутствовали, комендант не находил себе места от беспокойства: уж не устроили ли им враги ловушку? К счастью, на рассвете все его люди вернулись целыми и невредимыми. По всему выходило, что ливийцев нет поблизости, и теперь обитатели лагеря могли вздохнуть свободно…

* * *

Заноза был назначен командиром маленького отряда, которому поручили нарвать свежей травы для живущего в укрепленном лагере домашнего скота. По характеру Заноза был человеком каверзным, что вполне соответствовало его имени. Он хорошо знал окрестности и опасался ночных хищников, в особенности змей. Ливийцев не было видно уже давно.

На краю густо поросшей травой опушки Заноза расставил своих людей, у каждого из которых был с собой большой мешок. Такую ношу нелегко будет дотащить, но благодаря их усилиям животные в лагере не будут голодать…

Они молча принялись за работу. Заноза пнул толстяка, чтобы тот пошевеливался, и сам, подавая пример, стал быстро наполнять мешок травой.

Приглушенный крик заставил всех насторожиться.

Выпрямившись, Заноза увидел их.

Отовсюду к опушке сбегались вооруженные копьями ливийцы.

— Бежим! — приказал он.

Двое членов клана Быка упали на землю. У них между лопатками торчали копья. Остальные в страхе замерли. Четверо ливийцев повалили Занозу на землю и оглушили его.

Когда он пришел в сознание, затылок раскалывался, перед глазами плыли разноцветные пятна. Его руки были связаны за спиной. Занозу заставили стать на колени перед высоким чернокожим мужчиной.

— Меня зовут Икеш, и я служу нашему верховному военачальнику Уашу, предводителю армии «людей с луками». Как тебя зовут?

— Заноза.

— Ливийцы завоевали твою страну. Отныне ты — наш раб.

— Можешь на это не рассчитывать! У меня один господин, и это — Бык, глава моего клана.

— Он оставил тебя.

— Бык вернется и размозжит тебе голову!

— Ты, как я посмотрю, упрямый малый! Но тем лучше, я не прочь поразвлечься. Если ты ответишь на мои вопросы, я оставлю тебя в живых и ты будешь стирать мою одежду.

— Снова говорю тебе: этого не будет.

Икеш медленно обошел вокруг пленника.

— Я уважаю храбрых, Заноза, но упрямство — порок, а не достоинство. Советую тебе быть более покладистым.

— Оставь при себе свои советы!

Сильным ударом колена в спину нубиец повалил связанного пленника на землю.

— Это пока предупреждение. Дикого быка, который живет в лагере, защищает магическая сила, и я хочу знать, кто тот маг, который делает его неуязвимым.

— Ты несешь чушь!

— Ты все расскажешь, Заноза! Поверь, ты все расскажешь!

10

Два дня, показавшихся им бесконечными, пленники провели под палящими лучами солнца без пищи и воды. Заноза всеми силами старался подбодрить своих слабеющих товарищей, уверенных в том, что их ждет неминуемая смерть.

Наконец чернокожий великан Икеш вспомнил о них.

— Встать! — приказал он.

Заноза первым поднялся на ноги и с вызовом посмотрел на своего мучителя.

— Это недолгое ожидание, я вижу, не добавило тебе ума, — с сожалением заметил Икеш. — Ты хорошо подумал?

— Я не думал, я спал.

— Имя мага!

— Единственный маг, которого я знаю, — глава моего клана.

— Я разочаровался в тебе, Заноза. И все же я буду с вами милостив. Приказываю вам бежать как можно быстрее, и только самый медлительный будет казнен.

Ливийские лучники заняли позиции. Заноза понял, что спорить бесполезно, и, досадуя на свое бессилие, обвел взглядом товарищей по несчастью.

— Бегите! — крикнул Икеш.

Пленники сорвались с места, один из них споткнулся и упал. Заноза помог ему встать, но о том, чтобы догнать остальных, не могло быть и речи.

Полетели первые стрелы.

Две впились в левую ногу Занозы чуть пониже колена, еще три — в шею и спину того, кому он помог.

Подошел Икеш.

— Тебе повезло, ты вполне мог оказаться последним. Раны у тебя легкие… Кто знает, может, ты еще поживешь.

Нубиец вырвал стрелы, и Заноза не смог сдержать крик боли.

— Имя мага!

— Его не существует.

— Упорствуя, ты навлекаешь на себя и твоих товарищей беду. Может, проявишь благоразумие?

— Я ничего не знаю, ничего!

Икеш улыбнулся.

— Теперь я уверен в обратном.

Чернокожий великан схватил раненого за волосы и подтащил к луже.

— Замажь грязью свои раны!

Ливийцы собрали остальных пленников, которые радовались тому, что вражеские стрелы их не достали. Однако радость эта была короткой.

По глазам Икеша они поняли, что худшее их ждет впереди.

— Ваш новый хозяин, верховный военачальник ливийской армии, приказал мне выяснить имя мага, который делает вашего быка непобедимым. Либо вы мне его скажете, либо я поступлю с вами так, как обычно поступаю со свой добычей после охоты.

Два солдата принесли великану необычно длинный нож. Его кремневое лезвие было грубо сработанным, но от этого не менее острым.

— Что… Для чего это? — спросил один из пленников.

— Я очень ловко разделываю тушки. Сейчас я собираюсь снять с вас кожу тонкими полосками. Это будет долго и больно. Смерть будет медленной, очень медленной.

— Не слушайте его! — воскликнул Заноза. — Он просто пытается вас запугать!

Ударом кулака нубиец сломал ему нос и пальцем указал на одного из сборщиков травы, худощавого сорокалетнего мужчину.

— Ты! Иди сюда!

Пленник застыл в испуге, поэтому Икешу пришлось подойти к нем самому.

— Ты знаешь имя мага, который защищает быка?

— Нет! Я не знаю!

— Ты врешь!

— Нет, это правда, я не знаю!

— Проверим!

Стремительным и точным движением Икеш вонзил нож бедняге в живот. Тот согнулся пополам.

— Я… Я ничего не знаю!

Нож вышел из раны. Брызнула кровь, и раненый повалился на землю.

Икеш наклонился и преспокойно срезал кусок кожи у него с плеча, не обращая внимания на душераздирающие вопли.

— Прекрати это! — крикнул другой пленник, толстяк. — Так не обращаются с живыми людьми!

Нубиец оставил в покое свою жертву и схватил толстяка за горло.

— Ты тоже хочешь отведать моего ножа?

— Только наш командир Заноза знает то, что тебе надо. Комендант лагеря рассказывал ему о маге.

Длинное лезвие перерезало горло предателю. Удивленный, гот попытался остановить кровь, зажав обеими руками рану.

Утратив интерес к умирающему, Икеш вытащил Занозу из лужи. Раны на ноге оказались глубокими, и тот не мог стоять.

— Будь благоразумным, или я порежу твоих товарищей на куски. Ты мог убедиться, что я не склонен шутить.

Заноза понимал, что сопротивляться бесполезно, и все же надежда на спасение еще не угасла.

— Я скажу, если ты оставишь моих товарищей в живых.

— Ты считаешь, что можешь диктовать мне условия?

— Если ты не согласишься, я ничего не скажу, и тебе придется всех нас убить.

— Ладно, я согласен. Но если я заподозрю, что ты сказал не всю правду, я буду резать твоих людей на части одного за другим, пока не получу желаемого.

Такая перспектива привела Занозу в ужас. Ему пришлось уступить.

Помогая Занозе идти, Икеш привел его в палатку верховного военачальника, который как раз в обществе Пити наслаждался рагу из зайчатины.

— Мойгосподин, вот человек, который наведет нас на след мага!

Леденящий кровь взгляд Уаша усугубил страдания раненого. Этот тиран был наделен смертоносной мощью и нисколько не сомневался в своем превосходстве над всеми.

Круглые щеки Пити моментально покраснели, до того он разволновался: если пленник заговорит, Икеш не замедлит выставить напоказ свои заслуги.

— Заноза не последний человек в лагере, — сказал нубиец. — Комендант рассказал ему о маге.

— Выходит, дикий бык — всего лишь оружие, направляемое магической силой. От кого исходит эта сила?

Заноза медлил с ответом. Пити отвесил ему оплеуху.

— Когда наш верховный военачальник задает вопрос, отвечать надо немедленно!

— Этот презренный червь потерял дар речи от страха, — снисходительно заметил вождь ливийцев. — Пусть переведет дух.

Нубиец отстранился от Занозы, и тот упал. Превозмогая боль, он, упираясь правой рукой в землю, встал, пытаясь сохранить остатки достоинства.

— Ваша победа — всего лишь плод вашего воображения, — заявил Заноза. — Скоро вас прогонят с нашей земли. Нас защищают боги.

Уашу эти слова пленника заинтересовали.

— И как зовут этих богов?

— Души Буто.

— Буто? Так называется священное место?

— Да, оно находится на севере, среди болот. Никто из людей, даже глава нашего клана Бык, не может туда проникнуть.

— И эти Души делают быка неуязвимым?

— Да, они…

Нубиец нанес сильный удар по раненой ноге Занозы, и тот упал, едва не потеряв сознания от боли.

— Ты лжешь, Заноза! Я порежу на ремни одного из твоих товарищей!

— Нет, я еще не все сказал!

— Предупреждаю: не пытайся обмануть верховного военачальника! Если будешь упорствовать, тебя ждут пытки!

Заноза так и остался лежать на земле. Он даже не поднял головы.

— Души Буто не помогают нашему быку, — тихо произнес он.

— Так что же рассказал тебе комендант? — пророкотал Икеш.

— Он получил приказ от нашего главы клана хорошо кормить быка и в случае опасности выпускать его за ворота лагеря. К его природной силе добавится сила магии.

Верховный военачальник и чернокожий великан переглянулись. Икеш не ошибся.

— Имя мага? — спокойным голосом спросил Уаш.

— Эго… женщина.

— Ты смеешься над нами? — вспыхнул Пити. — Разве может женщина иметь такую силу?

— Она — жрица богини Нейт, великой созидательницы. Она одна слышит голос богини и узнает ее волю. Соткав этот мир, богиня наполнила его жизненной силой. Произнося особые заклинания, ее жрица делает нашего быка непобедимым.

— И где она обитает? — спросил вождь ливийцев.

— На границе суши и болот.

— Точнее!

— Никто точно не знает, где находится святилище Нейт.

Судя по всему, нубиец, застывший со скрещенными на груди руками, был уверен в искренности Занозы.

— Что еще тебе известно?

— Я все вам рассказал.

— Вот и прекрасно, — кивнул Уаш. — Нам эти сведения очень помогут.

Верховный военачальник встал и с высоты своего огромного роста посмотрел на раненного пленника.

— Мы найдем эту жрицу, — заявил он. — Мы лишим ее силы, убьем быка и разрушим лагерь. Икеш, избавь меня от этого убогого и его людей.

Заноза схватил чернокожего великана за руку:

— Ты обещал…

— Приказы нашего вождя не обсуждаются.

Ударами рук и ног Икеш прикончил Занозу. Потом он перерезал горло всем пленникам, насадил тела на колья и выставил на небольшом расстоянии от стен лагеря.

Это зрелище привело осажденных в ужас.

11

После нескольких часов любовных игр с неутомимой Ирис Скорпион покинул ее ложе и вышел из хижины. Если не считать часовых и шакалов, которые постоянно были начеку, все в лагере спали.

Бесшумным стремительным шагом юноша подошел к стене Нехена. Он больше не мог мириться с этим бесконечным ожиданием и нерешительностью Быка. Скорпион решил проникнуть в священный город и выяснить, что там происходит. Его не пугало столкновение с Душами, он был преисполнен решимости открыть ворота города, где армия Быка обрела бы безопасное пристанище.

В тот момент, когда он уже начал карабкаться на стену, послышался странный шум.

Шелест крыльев.

Скорпион посмотрел вверх и увидел аистиху, явно раненную, которая никак не решалась опуститься на землю.

— Сюда! — крикнул он птице. — Не бойся!

С трудом взмахивая крыльями, большая птица стала спускаться. Скорпион подхватил ее на лету. Лоб у аистихи был весь в крови, она едва дышала.

— Не волнуйся, теперь тебе ничто не угрожает!

Он отнес раненую птицу к главе ее клана. Невзирая на преклонный возраст, Аистиха спала мало. Во сне душа ее путешествовала в небесных сферах, опускалась на божественные барки, которые проплывали мимо великолепных пейзажей. А потом она возвращалась в суровую действительность. Аистиха понимала, что началась новая эра, и она вполне могла оказаться эпохой несчастий и слепого насилия.

При виде своей посланницы Аистиха прогнала прочь отчаяние и снова стала умелой врачевательницей. Она все делала быстро и четко.

— Я спасу ее, — пообещала она.

Скорпион посмотрел на Аистиху по-новому. Оказалось, что ее хрупкость и слабость обманчивы: при необходимости энергии ей было не занимать.

— Какие вести она принесла?

— Ты слишком торопишься, Скорпион. Она совершила настоящий подвиг, сумев вернуться сюда, и сперва я должна подлечить ее и успокоить. Когда моя посланница будет в состоянии говорить, я ее выслушаю.

Юноше пришлось смириться с таким ответом. Вполне возможно, птица принесла действительно важные сведения, но на языке птиц умела говорить одна лишь Аистиха.

Ожидание было для него мучительным.

Наконец глава клана вышла из своей палатки.

— Моя прислужница спасена. Она отдохнет несколько дней, а потом полетит снова.

— Что она видела?

— Об этом я должна рассказать прежде всего Быку, ты не находишь?

— В этот час он спит!

— Я возьму на себя дерзость его разбудить. Можешь пойти со мной.

Скорпион попытался не выплеснуть своего раздражения: ссора с Аистихой, пользовавшейся всеобщим уважением, не сулила ничего хорошего.

Хижину Быка бдительно охраняли шакалы и вооруженные дубинами солдаты. Увидев седовласую целительницу, они поклонились ей.

— Иди и разбуди своего господина, — потребовала она у одного из офицеров.

— Он рассердится, сильно рассердится!

— Дело важное и не терпит отлагательств.

Сон у Быка был крепкий, и он терпеть не мог, когда его будили среди ночи. Когда Аистиха и Скорпион вошли в его логово, могучий глава клана не стал скрывать своего недовольства.

— Что случилось?

— Одна из моих посланниц вернулась с Севера.

— Вот оно что… С хорошими новостями?

— С плохими. Ливийцы захватили почти все твои земли, и только укрепленный лагерь до сих пор в осаде.

Судя по всему, эта новость не произвела на Быка особого впечатления.

— Этим дикарям никогда не взять мой лагерь! Я оставил гарнизону оружие, которому враги не смогут противостоять!

— Ты говоришь о быке, защищенном магической силой жрицы Нейт, — уточнила Аистиха. — Но если ливийцы возьмут ее в плен, твой бык станет уязвимым.

— Жрица сумеет себя защитить!

— Да сохранит ее богиня… Моя прислужница сказала также, что священный город Буто по-прежнему невредим и окружен стеной тумана.

— Души Буто сумеют дать завоевателям отпор! — заявил Бык.

— Их могущество не беспредельно, — заметила Аистиха. — Оставшись без поддержки перед лицом захватчиков, они могут покинуть наш мир.

— Ну, до этого дело не дойдет!

Пожилая женщина улыбнулась.

— У меня есть и хорошая новость: моя посланница видела Шакала, Нармера, Северного Ветра и целое стадо ослов. Они шли по пустыне и находились на расстоянии дневного перехода от Нехена.

— Прекрасно! — воскликнул Бык. — Они несут с собой магию Абидоса, которая обеспечит нам победу. Я был прав, решив подождать.

— Я не разделяю твоей уверенности, — сказал Скорпион.

— Ты предпочел бы, чтобы твой друг умер?

В черных глазах Скорпиона полыхнуло пламя.

— Понимаешь ли ты, в каком положении мы оказались? Мы окружены, и пройти через месторасположение врага невозможно! Нармер и Шакал умрут либо от жажды в пустыне, либо от вражеских стрел. И единственный способ им помочь — первыми пойти в наступление и прорвать осаду.

Пока Бык размышлял, Скорпиона не оставляла надежда, что глава клана наконец согласится с его доводами и перейдет к активным действиям.

— Об этом не может быть и речи. Как главнокомандующий, я не стану развязывать сражение, пока не узнаю, каким будет решение Душ Нехена. Если они откроют ворота, у нас появится шанс выбраться из этой передряги. Если же нет, будем действовать по обстоятельствам.

— То есть ты обрекаешь Шакала и Нармера на смерть?

— Думай что говоришь!

— А ты посмотри правде в лицо! Если мы ничего не сделаем, они не смогут к нам пробиться.

— Шакал — глава клана, он сумеет найти путь.

— Это невозможно! Если мы не поможем, они погибнут.

Бык тоже рассердился.

— Предложи мне приемлемое решение, Скорпион, и я подумаю!

Молодой воин вышел, вздернув подбородок.

* * *

Северный Ветер замер на месте, а вслед за ним и все его четвероногие собратья. Шакал глубоко вдохнул.

— Никто не идет за нами следом, — сказал он. — И Нехен совсем близко. Но если мы двинемся вперед, скоро нас заметят вражеские часовые. Особенно я опасаюсь охотящихся львиц. Они умеют скрывать свой запах с помощью ветра.

— Если армия Быка окружена со всех сторон, как мы доберемся до своих?

— Думаю, это будет очень трудно.

— Хочешь сказать — невозможно?

— Я пока не знаю, преодолимы ли эти трудности.

— И каким же образом ты это узнаешь? — спросил Нармер.

— Оставайся с ослами здесь, в безопасности, а я подберусь поближе к позициям врага и попытаюсь наметить путь.

— Это слишком рискованно, Шакал!

— Я — глава клана, и это мой долг! Если через две ночи я не вернусь, возвращайся в Абидос. Может быть, Предок укажет тебе иной путь. Поверь, другого решения не существует.

Нармер не стал убеждать Шакала отказаться от своего намерения. С надеждой в сердце он стоял и смотрел, как тот удаляется легким и стремительным шагом.

12

Распластавшись на вершине холма, Шакал смог оценить количество и расположение войск Льва и Крокодила. Армия Быка, стоявшая лагерем у стен священного города Нехен, была окружена со всех сторон. От армии противника ее отделяла довольно широкая и практически пустая полоса земли, кое-где щетинившаяся рядами заостренных кольев. Там, где, казалось бы, можно было пройти свободно, наверняка располагались ловушки.

В наспех обустроенном лагере, охраняемом солдатами Крокодила, собрались многие тысячи чибисов, которых, судя по всему, Лев и Крокодил намеревались принести в жертву во время первой массированной атаки. После этого им осталось бы лишь нанести последний, решающий удар по ослабленной армии противника.

Если ворота Нехена не откроются, Быку придется обороняться, не имея возможности хоть как-то маневрировать. Ни храбрость, ни выдержка не спасут главу клана и его солдат: они попросту будут раздавлены превосходящими силами противника. Шакал увидел нескольких членов своего клана, несущих караул. Он знал, что они будут сражаться до последней капли крови, пусть и без надежды на победу.

И тут он их учуял.

Несколько львиц обнаружили его присутствие. Слишком близко подойдя к вражеским позициям, Шакал подверг себя серьезной опасности.

Он не боялся смерти, но и не собирался без борьбы отдаться на волю обстоятельств. Он взял на себя обязательства и знал, что должен сделать все, что от него зависит, чтобы их выполнить. Стараясь не паниковать, он вырыл несколько ямок и помочился в них, а потом прочертил бороздки. После этого он лег спиной на песок и покатался на нем, оставляя свои отпечатки и запах.

Хищницы потеряют несколько минут, изучая эти следы… К несчастью, они приближались с севера и с запада, лишая его возможности вернуться к Нармеру. Если Шакалу все-таки удастся уйти от них живым, ему придется долго добираться до места, где он оставил своего спутника…

Отбежав немного от этого места, он вырвал несколько клочьев своих волос и укусил себя за ногу до крови. Теплая кровь капала теперь на камни — еще один след для львиц. Достаточно ли приманок он оставил? Пока между Шакалом и преследователями было приличное расстояние, оставалась надежда выжить за счет скорости. Если, конечно, чутье не подвело его и впереди не ждала засада…

Теперь важней всего было оторваться от стаи опытных львиц-охотниц…

* * *

Чем сильнее Скорпиона снедала ярость, тем более страстно занимался он любовью с Ирис. Она была весьма довольна этим обстоятельством и с радостью удовлетворяла все его желания. Но, против обыкновения, на этот раз его пылкость утомила даже ее, утомила и встревожила.

— Ты думаешь, нас всех убьют?

— Сейчас меня заботит только одно — как спасти Нармера.

— А если это невозможно?

Скорпион обхватил обеими руками шею своей любовницы и сжал ее.

— Прогони эти мысли из своей головы! Я никогда не оставлю моего брата на произвол судьбы, пусть даже это будет стоить мне жизни. И сотру с лица земли любого, кто попытается встать между нами.

Ирис закатила глаза, задыхаясь, но все же смогла издать хрип, который Скорпион истолковал как мольбу о прощении. Он разжал пальцы и вышел на воздух. Подхватив по дороге дубинку, он с силой запустил ее в стену Нехена.

— Хороший удар пропал зря, — послышался скрипучий голос у него за спиной.

Скорпион, удивленный, обернулся и увидел перед собой худого как щепка старика. Его щеки и подбородок заросли щетиной, скулы выпирали, нос заострился, а ребра можно было легко пересчитать. Старик нервно хихикнул.

— Сдается мне, тебя кто-то здорово разозлил. Может, расскажешь?

— Разве мои дела тебя касаются, старик?

— Старик… Так меня называют с молодости. Я всегда был тощий как палка: сколько бы ни ел, еда не шла мне впрок. А ты, я вижу, места себе не находишь.

— Ты из клана Быка?

— А ты сам кто будешь?

— Я — Скорпион.

— Я так и думал. Я много о тебе слышал. Среди солдат только и разговоров, что о Скорпионе…

Юноша скрестил руки на груди.

— И что они говорят?

— Что ты вспыльчивый, храбрый, неутомимый, и только ты один можешь потягаться с Быком… Тебя уважают и боятся. Но мне кажется, ты еще не показал, на что способен.

— Ты хочешь умереть, Старик?

— Жизнь у меня, конечно, безотрадная, но у нее есть и хорошие стороны.

— Тебе, судя по твоему виду, недолго осталось, поэтому я не стану зря напрягаться, чтобы тебя прикончить. Исчезни и больше не попадайся мне на глаза!

Старик ухмыльнулся.

— Ты поступаешь опрометчиво, Скорпион. Я могу тебе помочь.

— Мне помочь? Ты совсем спятил?

— Ты мечешься, ты опрашиваешь командиров, ты пытаешься найти способ прорвать осаду, но не находишь его. Ужасно, верно? А ты не любишь проигрывать.

Скорпион посмотрел на старика другими глазами. Опыт, проницательность, острый ум… Одна из встреч, важность которой не стоит недооценивать.

— А ты знаешь, как это сделать?

— Может, и знаю, — чуть насмешливо протянул Старик.

— И почему ты вдруг вздумал помогать мне?

— Я давно размышляю о тебе и понимаю, что ты — не такой недалекий, как остальные командиры, а особенно этот глупец Густые Брови, который хочет нашей погибели. Поэтому я предпринял меры предосторожности. Я вместе с остальными устраивал ловушки для наших врагов за пределами лагеря и оставил для себя путь к отступлению. Если мы проиграем, подыхать здесь я не собираюсь!

— Не кажется ли тебе, что это попахивает дезертирством?

— Нет. Тогда никто уже не вспомнит о дисциплине и долге.

— Я могу отдать тебя под суд, Старик.

— И лишишься ценных сведений… Решать тебе!

— Чего ты просишь взамен?

— Безопасной жизни и каждый день кувшин вина.

— Если ты не врешь, так и будет. Но если я в тебе разочаруюсь, то убью тебя своими руками.

— Садись, я сейчас все тебе расскажу!

Указательным пальцем Старик начертил на земле схему защитных укреплений Быка.

— Мы вырыли рвы, прикрыли их ветками и тонким слоем земли, установили колья и разбросали острые глиняные черепки. Вот так! — И он указал, где находятся эти рвы. — При атаке противник потеряет много солдат. Но ведь мы полностью окружены — по крайней мере до тех пор, пока ворота этого города закрыты. Поэтому я наметил для себя обходной путь — тропинку, которая вьется, минуя все ловушки. Смотри, я ее сейчас тебе нарисую!

* * *

Прошло две ночи и два дня, но Шакал так и не вернулся. Нармеру предстояло проделать обратный путь.

Однако мысль о возвращении в Абидос была настолько ему ненавистна, что он спросил совета у Северного Ветра:

— Ты согласен, несмотря на опасность, идти в Нехен?

В знак одобрения ослик поднял правое ухо.

— Тогда выбери лучший путь и сделай так, чтобы твои сородичи шли очень тихо. И еще: сумеешь ли ты найти источники воды?

Ослик снова ответил согласием.

— Когда мы доберемся до позиций вражеской армии, я найду способ воссоединиться со Скорпионом.

С рассветом маленький отряд двинулся в путь. Нармер и Северный Ветер постоянно были настороже, пытаясь уловить малейший признак опасности. Они часто делали короткие остановки, что позволяло сберечь силы.

Перед подъемом на очередную дюну ослик вдруг замер и движением головы дал Нармеру понять, что ему следует подняться наверх.

На вершине юноша увидел окровавленное тело.

— Шакал!

Глава клана еще дышал. Нармер сбегал за водой, обмыл ему раны и напоил его.

— Я с трудом ушел от стаи львиц, — прошептал Шакал. — Я уже чувствовал, как их когти впиваются мне в спину… И тогда я побежал так быстро, что они в конце концов выдохлись и отстали.

— Ты сможешь идти?

— Помоги мне подняться!

Шакал с трудом встал на ноги и даже смог самостоятельно спуститься по склону, не издав ни единого стона. Ласковый взгляд Северного Ветра, который был счастлив снова увидеть их верного спутника и товарища, приободрил его.

— Души так и не открыли ворот Нехена, — сказал он Нармеру. — Армия Быка зажата между стенами священного города и армиями наших врагов. На подмогу солдатам Льва и Крокодила пришли тысячи чибисов. Кольцо окружения сомкнулось. Мы не сможем прорваться к своим.

Нармер не стал скрывать своего разочарования, и все же надежда его не покинула.

— Всегда есть способ обойти все оборонительные сооружения! — воскликнул он.

— Я такого пути не заметил. Я понимаю твое состояние, по любая попытка воссоединиться с армией Быка будет равноценна самоубийству.

— Ты забыл самое важное: нас видела аистиха, и она наверняка уже долетела до нашего лагеря. Скорпион знает, что мы близко. Он нам поможет.

— Каким образом?

— Он найдет способ!

— Не слишком ли слепо ты веришь в вашу дружбу?

— Бык нуждается в магии Абидоса, носителем которой ты являешься, и он наверняка потребовал от Скорпиона разработать план, который поможет нам попасть к ним. А ты даже не представляешь, на что способен Скорпион в случае крайней необходимости.

Шакал с сомнением покачал головой.

— Хватит ли у тебя сил продолжить путь? — спросил у него Нармер.

— Дай мне отдохнуть часок, и мы двинемся к Нехену!

13

Во время обеда Уаш заставлял своих новых рабынь — молодых женщин из клана Быка, которых приводили к нему из захваченных поселений, — лизать себе ноги. Самую старательную он брал к себе на ложе на одну ночь и, натешившись вволю, отдавал ее своим солдатам.

Такое разнообразие вполне устраивало завоевателя, в последнее время получавшего только радостные известия. Ливийцы захватили все земли Быка, и оставался лишь один очаг сопротивления — укрепленный лагерь, в котором обитал страшный бык. Простые крестьяне, не пытаясь сопротивляться, согласились служить новому хозяину.

Уаш не ожидал такой покорности. Судя по всему, в отсутствие главы клана его подданные растерялись и думали только о спасении своих жизней. Мало-помалу они смирятся с тем, что теперь подчиняются вождю ливийцев, и Бык будет забыт…

После допросов, которым подверглись самые разговорчивые старики, он пришел к выводу, что в северной части зоны болот находится священный город Буто, населенный представляющими опасность Душами.

Однако никто не мог внятно объяснить, что это за существа, и никто никогда не доходил до Буто. Была вероятность того, что и город, и его обитатели выдуманы Быком для устрашения слабаков. Тем более что Души позволили ливийцам захватить Дельту, никак не проявив себя. Значит, их либо вообще не существовало, либо они не обладали никакой реальной силой.

Что до секретного оружия главы клана — этой таинственной жрицы, способной наделять боевого быка неуязвимостью и огромной разрушительной силой, то о ней никто ничего сказать не мог, и уже одно это говорило о большой значимости; ной колдуньи.

Уаш приказал позвать Пити и Икеша. Когда они явились и склонились перед ним в поклоне, он пренебрежительным жестом приказал рабыням удалиться.

— Мой господин, — начал толстый краснощекий советник, — посланцы принесли хорошие известия. Наши гарнизоны обустраиваются по всей территории Севера, и большая часть населения подчиняется нашим солдатам беспрекословно. Недовольных моментально убивают, устраивают показательные казни в назидание остальным. По вашему приказу солдаты начали строить крепости, которые упрочат наше господство. (Остается последнее препятствие — этот проклятый укрепленный лагерь Быка! То, что он держится, дает надежду жалким отрядам местных безумцев, которые не хотят повиноваться.

— Я выполнил ваше распоряжение, — вмешался в разговор нубиец. — Наши солдаты не приближаются к лагерю, чтобы осажденные думали, что мы не собираемся снова на них нападать. При этом мы захватываем в плен всех, кто выходит из лагеря за водой и пищей. Пусть эти потери мизерны, но и они ослабляют противника. Одна лишь надежда на возвращение Быка не дает им отчаяться.

— Ты найдешь жрицу и приведешь ее ко мне.

Было очевидно, что приказ верховного военачальника чернокожего великана не слишком обрадовал.

— Я не знаю этой местности, мой господин, и я…

— Подбери себе сотню крепких парней, опытных и бесстрашных. Единственное, что нам известно: святилище находится на границе болот и твердой земли. По пути будешь допрашивать крестьян и рыбаков. Если прижать их как следует, наверняка можно узнать желаемое. Отправляйся немедленно!

Пити наслаждался моментом. Если нубиец не справится с поручением, которое вполне может стоить ему жизни, ему не избежать высочайшего гнева и немилости.

* * *

Небольшое святилище богини Нейт было построено на невысоком холме. Внутри деревянной постройки находилась материя, из которой богиня сотворила живых существ… Пребывая в водах первичного океана, Нейт, око оплодотворяющего света, мужчина и женщина одновременно, положила начало рождению еще до того, как рождения начали происходить. Небо и звезды стали свидетелями ее величайшего созидательного акта.

Молодая жрица по имени Нейт воздавала почести этой богине. Ежедневное исполнение ритуалов позволяло не терять с нею контакта и сохранять гармонию. Но как долго эта красивая женщина с зелеными глазами и волосами цвета красного дерева, отливающими золотом, сможет совершать свой ежедневный труд?

Неожиданное вторжение ливийцев и война между кланами нарушили хрупкое равновесие, сохранявшееся в стране в течение нескольких последних лет. Глава клана со своей армией покинул Север, и его земли оказались во власти варваров, которые обращали местных жителей в рабство.

Презрев опасность, жрица продолжала исполнять свои обязанности и хранить животворящую материю богини. Она надеялась воссоединиться с тем, кого любила, — с Нармером, который, поступив на службу к Быку, отправился воевать с возмутителями спокойствия — Львом и Крокодилом.

Все дороги, ведущие с Севера на Юг, были теперь под контролем захватчиков, и Нейт прекрасно понимала, что помощи ей ждать неоткуда. Она попросила посланницу Аистихи передать Нармеру, что она жива и ищет возможность выбраться из западни, не переставая при этом подпитывать магической силой дикого быка, оставленного главой клана в укрепленном лагере, этом последнем оплоте сопротивления.

Каждое утро жрица заботилась об ульях и произносила заклинание, которому научила ее богиня Нейт однажды летней ночью, когда на небе пылало красное солнце. «Просыпайтесь с миром и воплотите в себе небесное золото!» С этой просьбой обращалась она к пчелам, которые никогда ее не кусали. Насекомые взлетали и на некоторое время образовывали в воздухе широкий круг вокруг ее головы, и жужжание их звучало как радостное пение.

У входа в самый большой улей с согласия пчелиной матки пчелы-работники всегда оставляли немного чистейшего меда.

Одна пчела относила крохотную частицу этого меда в укрепленный лагерь и смазывала им лоб дикого быка. Это золото, получаемое из нектара растений, проникало в его кровь, наделяя сверхъестественной силой.

Нейт думала о Нармере.

С кем он сражается, какие тяготы приходится ему сносить? Думает ли он о ней, когда ему угрожает смертельная опасность? Поможет ли им их любовь одолеть призрак смерти и воссоединиться?

Жрицу охранял отряд лучших воинов Быка, они разбили лагерь недалеко от святилища. Воины боялись, что не сумеют отразить нападение врага даже с помощью двух наводящих ужас сторожей — двух до поры до времени неподвижных крокодилов, которые повиновались только Нейт. Стоило кому-нибудь попытаться приблизиться к их хозяйке, как крокодилы срывались с места, щелкая зубами и угрожая проглотить чужака.

Мангуст — зверек, пребывающий под защитой богини и живущий в окрестностях ее храма, вскарабкался на плечо к молодой женщине и встал столбиком. Усики его дрожали, блестящие глаза смотрели на восток.

— Они идут, — прошептала Нейт.

* * *

Икеш вытер лоб. Он легко переносил сухую жару, но в болотистой местности, по которой они с отрядом пробирались уже несколько дней, чувствовал себя отвратительно. Злобные комары, пиявки, водяные змеи, сороконожки и другие насекомые не давали им покоя. Даже самых выносливых уже утомили бесплодные поиски, и чернокожему великану приходилось покрикивать на подчиненных, хотя сам он тоже начал сомневаться в целесообразности их похода.

И все же крестьянин, которого они допрашивали накануне, подтвердил, что недалеко от его жилища находится святилище таинственной богини, матери творения. Ей якобы служила молодая и красивая жрица, которую совсем недавно он видел в сопровождении солдат Быка. Крестьянин не мог точно указать местоположение святилища и перед тем, как умереть в муках, долго нес какую-то чушь о магических силах, которые якобы отвращают от храма праздно любопытствующих.

Внезапно нубиец остановился. Его нос уловил странный запах, похожий на запах ладана. Неужели святилище так близко?

— Мы все устали, — пожаловался один солдат. — На такой гнилой земле невозможно долго находиться. Нам лучше вернуться!

Своим огромным кулаком Икеш нанес ему удар в нос.

Солдат упал как подкошенный. Его перепуганные товарищи даже не осмелились подойти к трупу.

— Верховный военачальник дал нам задание, — напомнил командир отряда своим подчиненным. — И мы его выполним, чего бы нам это ни стоило. Цель уже близка!

Никто не осмелился возразить. Тяжело переставляя ноги, солдаты двинулись вперед. Скоро они почувствовали, что почва стала тверже. Впереди показалась свободная от камышей площадка.

— Туда! — приказал нубиец, почуявший добычу.

Внезапно ветер принес с севера туман, который стал с поразительной быстротой распространяться по округе. Ничего не было видно в трех шагах, и Икешу пришлось подозвать к себе своих людей. Но что, если в серых клубах тумана притаились враги?

— Это место проклято! — в панике воскликнул один солдат.

Икеш схватил его за горло.

— Я терпеть не могу трусов! Ты хочешь кончить жизнь, как твой приятель?

— Нет, умоляю! Но нам нельзя тут оставаться, мы все умрем!

— Ну что ж, мы пока отступим! Медленно и все вместе!

Решение командира успокоило солдат, и они двинулись в обратном направлении. Им уже казалось, что туман никогда не рассеется, поэтому, увидев небо, все очень обрадовались.

Икеш не верил, что этот туман появился естественным путем. Жрица, судя по всему, умела себя защитить и преградить путь к храму своей богини.

14

Предатель обдумывал свои дальнейшие действия. Поскольку в последние дни надзор за всем, что происходило в лагере, усилился, больше не могло быть и речи о порче оружия. Скорпион лично надзирал за складами, и специальные люди проверяли пригодность и стрел, и луков, и копий. Продукция оружейной мастерской с каждым днем становилась все лучше, что грозило армии противника большими потерями.

Единственным утешением было то, что никто его не подозревал, а потому он по-прежнему мог безнаказанно вредить своим соплеменникам. Однако полагаться можно было только на себя, ведь любая попытка привлечь кого-то на свою сторону могла закончиться катастрофой. О том, чтобы довериться кому-либо из солдат Быка, не могло быть и речи, настолько члены клана были преданы своему господину. Готовые отдать за него жизнь, они будут сражаться до последнего вздоха…

Что же такое он мог придумать, чтобы помочь им проиграть сражение? Если бы в руках у солдат оказалось негодное оружие, победить их не составило бы труда. Увы, от этого замысла пришлось отказаться, и вот теперь предатель безуспешно пытался придумать что-нибудь новенькое.

Отравить воду или пищу? У него не было такой возможности. Спровоцировать неожиданную атаку на Льва и Крокодила? Ни единого шанса на успех. И вот, когда желчь почти выжгла ему нутро, на него снизошло озарение.

Идея оказалась настолько простой, что ее можно было воплотить в жизнь при первом же столкновении двух армий. Значит, долго ждать не придется… Совершив задуманное, предатель обретет свободу действий и возможность диктовать свои условия. Нужно еще немного подождать, и тогда день битвы станет днем его триумфа…

* * *

Старик только что проснулся после недолгого сна. Прислонившись к стене священного города Нехен, по прежнему недоступного, он с сожалением думал о том, что выпил принесенное Скорпионом вино слишком уж быстро.

Вдруг он заметил, что сам Скорпион стоит рядом и улыбается, глядя на него.

— Похоже, ты совсем плох!

— Когда проживешь столько, сколько я, чего я тебе не желаю, тогда поймешь, каково это. Проклятая старость! Вижу все хуже, глохну, кости ноют, даже пошевелиться тяжело, нос забит, еда потеряла вкус!

— Зато любовь к вину осталась!

— Последнее удовольствие, мой мальчик! У тебя пока еще есть женщины, а их-то как раз надо опасаться. Не тешь себя надеждой, что знаешь, о чем думает женщина!

— Ты часто разочаровывался?

— Разочаровывался? Мне наставляли рога, меня бросали, меня презирали! Самая миленькая и безобидная женщина может быть опасной. Что до вина, то оно своих не обманывает. А у тебя вино хорошее. Надеюсь, ты сдержишь свое обещание.

— Кувшин вина в день. Но не слишком ли это много?

— Мне надо пить вдосталь, или я совсем усохну.

— Ты участвовал во многих сражениях?

— Уже и не вспомню, во скольких.

— И многих убил?

— Яна рожон не лез, но тот, кто меня задевал, свое получил.

— Всю жизнь служишь Быку?

— Когда принадлежишь к клану, ему нужно быть верным.

— Даже если тебе приказывают убивать невиновных?

— К чему ты клонишь? — недоуменно посмотрел на Скорпиона Старик. — Глава клана защищает свои земли, и мы, его солдаты, помогаем ему избавиться от паразитов!

— А эту войну ты одобряешь?

— Да я вообще не думаю об этом! Постараться не сдохнуть тут — это главное. Выживать в этом мире вообще непросто, но у меня получается.

— У меня есть для тебя выгодное дельце.

Взгляд Старика стал подозрительным.

— Забудь обо мне, это меня устроит.

— Ты сообщил мне важные сведения, и мы с тобой заключили сделку.

— Давай на этом и остановимся, Скорпион. Так для всех будет лучше.

— Ты мне нужен, приятель.

— Неужели? У тебя есть твои солдаты, они молодые и сильные!

— Но только ты один, похоже, знаешь все тропинки на полосе, которая отделяет нас от противника.

— Я все тебе объяснил, больше сказать мне нечего.

— Но именно ты мне нужен! Когда Нармер позовет меня, пойдешь со мной.

Старик подскочил на месте.

— Ты спятил!

— А что, если тебе заплатили, чтобы ты послал меня на смерть?

— Ты мне не доверяешь?

— Это было бы большой ошибкой. Но если ты не намерен заманить меня в ловушку, чего тебе бояться?

— Что меня убьют, вот чего! Идти спасать твоего друга Нармера, с которым я даже не знаком, — значит подвергать себя тысяче опасностей, и я не хочу в это впутываться.

— Если не хочешь, я тебя заставлю.

Старик протяжно вздохнул.

— Я за жизнь немало людей перевидал, поэтому знаю, что ты не шутишь.

— И твой опыт тебя не подвел.

— Мои слова, конечно, могут тебя разозлить, но что, если твой друг не вернется?

— Он вернется. И мы поможем ему перебраться через месторасположение врага.

* * *

Распластавшись на вершине холма рядом с Шакалом, Нармер обозревал равнину перед Нехеном, занятую солдатами Льва и Крокодила. Войско Быка было окружено со всех сторон. Между армиями противников пролегала довольно широкая полоса поросшей травой земли, кое-где утыканной кольями.

Ни единого шанса пробраться к своим…

— Лев и Крокодил выжидают, — рассудил Шакал. — Когда люди Быка начнут страдать от голода и жажды, эти хищники предпримут атаку. Многие сотни чибисов погибнут в ловушках, солдаты Льва и Крокодила пройдут по их трупам и вырежут армию Быка, прижав ее к стенам Нехена.

— Ты можешь предотвратить это несчастье, правда? Саваны, которые мы привезли на ослах, станут подарком для Душ священного города. Приняв этот дар, они откроют свои ворота.

— Души с головами шакалов — мои предки, — сказал глава клана. — Это они создали храм в Абидосе, а потом основали Нехен и принесли мир на Юг. Теперь, когда началась война, в результате которой мы все можем погибнуть, они колеблются.

— Твое вмешательство станет решающим! Если тебя не будет рядом с Быком, они не согласятся впустить его армию в город.

— Возможно.

— Значит, нам надо прорваться к Быку!

— Как ты сам видишь, это невозможно.

— Я не отступлюсь! Дождемся ночи, и Скорпион нам поможет.

— Он не знает, что мы уже здесь. А если мы попытаемся его уведомить, нас заметит и противник.

— Скорпион наверняка уже придумал способ пройти через вражеские позиции, а благодаря посланнице Аистихи он знает, что мы уже близко. Северный Ветер проследит за порядком в стаде, а мы пока будем спать по очереди. Как только нам подадут сигнал, будем действовать!

Первая ночь после новолуния была темной и теплой. Ветерок поднимал небольшие облачка песка, затрудняя обзор часовым Льва и Крокодила. Но разве им следовало чего-то опасаться? Почти все солдаты обеих армий спали.

Ненасытная Ирис снова стала ласкать Скорпиона в надежде разбудить в нем желание. Ее длинные умелые пальцы пробежались по его бедру. За прикосновением пальцев последовало прикосновение губ. Скорпион отдался было удовольствию, но внезапно вскочил на ноги.

— Что случилось? — удивилась Ирис.

— Он близко, совсем близко.

— О ком ты говоришь?

— Нармер, мой брат, пришел. И он ждет меня.

— Но где он?

— За позициями противника.

— Скорпион! Не подвергай свою жизнь опасности!

Оттолкнув любовницу, юноша вышел из хижины и направился туда, где спал Старик, чтобы его разбудить. С ворчанием тот вернулся к реальности.

— Пора!

— Что, правда идем?

— Поторопись!

— Мы там сгинем, Скорпион!

— С таким, как ты, проводником, нечего бояться!

15

Пока Шакал нараспев читал заклинание, которое должно было указать путь праведным душам, Нармер положил перед собой священную раковину с семью остроконечными отростками. Она медленно повернулась, и самый длинный луч указал на небольшую возвышенность на границе с зоной ловушек. Вражеские солдаты с дубинками охраняли этот участок. Выполняя указание своего предводителя, ослики бесшумно выстроились за спиной Северного Ветра.

Благодаря способности видеть ночью, какой бы черной она ни была, которую Нармер перенял у совы, он различил в темноте вкопанные в землю под наклоном колья — первое препятствие на пути у нападающих. Между двумя кольями вполне можно было пройти.

— Это не оплошность, — рассудил Шакал. — Это западня.

— За этим проходом наверняка яма, — согласился Нармер. — Нужно будет ее обойти…

— Ямы — не единственное, что нам угрожает. Я опасаюсь, что вся земля там покрыта острыми черепками.

— Дозорных немного, и некоторые клюют носом, — заметил Нармер.

— Если они поднимут тревогу, нас тут же схватят.

— Скорпион вмешается и облегчит нам задачу.

Шакал не разделял уверенности Нармера. Их план мог обернуться катастрофой, и все же он понимал, что должен пробиться к Нехену и увидеться со своими предками, Душами. Если они не помогут, Бык проиграет войну, а победители, Лев и Крокодил, станут полновластными хозяевами этой земли, жестокими и деспотичными. Абидос будет уничтожен, а клан Шакала исчезнет, как и кланы Газели, Орикса и Слонихи. Поэтому Шакал был готов пойти на любой риск, чтобы этого не случилось.

— Я подползу ближе, чтобы получше все рассмотреть.

— Лучше подождем, — сказал ему Нармер. — Раковина не двигается, а значит, мы выбрали правильное место.

* * *

— Нужно предупредить Быка! — заявил Старик.

— И не подумаю! — отозвался Скорпион. — Он решит, что это очень рискованно.

— Но так оно и есть. Это безумная затея! Может, все-таки передумаешь, пока есть время?

— Нет. Я по натуре авантюрист.

— Повезло же мне связаться с буйнопомешанным! Мы еще можем вернуться и лечь спать.

— Не трать слова понапрасну.

— А если твоего друга там нет?

— Я ощутил его присутствие.

— А если он совсем не там, где заканчивается моя тропинка? Тогда нам вообще незачем туда идти!

— Нармер наделен способностями, которые помогут ему принять правильное решение.

— Способности… Не сделают же они его сильнее целой армии!

— А вот это неплохо было бы проверить!

Едва волоча ноги, Старик последовал за Скорпионом. Скоро они дошли до того места, где заканчивалась территория лагеря Быка и начиналась зона ловушек. Старик понимал, что остается последняя надежда: часовые их не пропустят.

И правда, из темноты возник командир.

— Стой!

— Ты меня не узнаешь?

— Скорпион… Куда ты идешь?

— Хочу осмотреть окрестности.

— Вдвоем со Стариком?

— Нам нужно кое-что проверить.

— Посреди ночи?

— А ты знаешь лучшее время, когда можно избежать вражеских стрел?

— С разрешения Быка?

— Конечно! Если сомневаешься, пойди и разбуди его.

Командиру вовсе не хотелось навлекать на себя начальственный гнев.

— Расставь своих лучников на позиции, — потребовал Скорпион. — И пусть стреляют по моей команде.

— Не видя цели?

— Выполняй приказ без рассуждений. Вперед, Старик!

Пожилой солдат выверял каждый свой шаг: малейшая оплошность могла стоить им жизни. Лишь бы только память не подвела…

Пять широких шагов вперед — и начнется первый участок, усеянный тщательно замаскированными черепками; за ним — первый ров, который надо обойти слева и снова вернуться на тропинку.

Сохраняя полнейшее спокойствие, Скорпион следовал за своим проводником.

Еще пять шагов — и новый ров. На этот раз обходить его нужно было справа, затем повернуть и пройти вдоль его дальнего края.

Оставался самый опасный участок с кольями, вкопанными так глубоко, что из земли торчали только их острия, чередующиеся с режущими ноги черепками. Обойти все эти западни можно было только по узкой извилистой тропинке. По ней-то Старик и шел, дрожа от волнения и стараясь вспомнить точное расположение ловушек.

Скорпион, по-прежнему невозмутимый, шел следом.

Наконец они вышли на свободную полоску земли, тоже покрытую ветками, но не таившую в себе ни одной западни.

Старик сразу распластался на земле, Скорпион последовал его примеру.

— Я слышу, как разговаривают двое часовых! — прошептал он. — Если мы двинемся на запад, то обойдем их и приблизимся к пустыне.

— Ты решил бежать?

— Это неплохая идея.

— Мы заберем Нармера, и ты проведешь нас обратно в лагерь.

— Да мы никогда до него не доберемся! И где он, твой Нармер?

— Посмотри на ту светящуюся точку!

Совсем близко, на пригорке, сияла священная раковина.

— Уберем часовых! — решил Скорпион.

— Вдвоем?! Даже не думай!

— Ты плохо нас сосчитал, мой друг! Ты забыл о моих телохранителях!

Юноша развязал тесемки своего мешочка. Оттуда выскочила пара огромных черных скорпионов и их потомство, уже подросшее и очень агрессивное. Радуясь возможности размять конечности, стая бесшумно и стремительно направилась к часовым.

* * *

Раковина вдруг погасла, а тишину ночи пронзили истошные крики.

Скорпионы напали на часовых, и бедняги в панике разбежались в разные стороны.

— Теперь вперед! — воскликнул Нармер.

Шакал, Северный Ветер и его ослики последовали за ним.

Скорпион увидел их и стал махать им рукой.

— Идти нужно строго за Стариком, след в след! — сказал Скорпион Нармеру, когда тот был уже рядом.

То был неподходящий момент для проявления радости, поэтому названные братья молча последовали за проводником, который, все ускоряя шаг, тем не менее продвигался с большой осторожностью, чтобы не совершить непоправимой ошибки.

Сделав свое дело, скорпионы вернулись в мешочек. Маленький отряд вступил в опасную зону, а противник в это время у них за спиной приходил в себя.

Легкие часовых горели, мышцы свели судороги, пот катил с них градом… Агония была страшной.

— Несколько человек и стадо ослов прошли мимо постов! — прокричал один солдат, не веря собственным глазам.

— Ловушка с кольями их остановит! — предрек его командир. — Пошлем им вдогонку стрелы!

Одна такая стрела просвистела у виска Старика, который и так тащился из последнихсил.

— Стреляйте, лучники Быка! — громко отдал приказ Скорпион.

Быстрый ответ врагу обеспечил путникам возможность преодолеть оставшиеся несколько метров, отделяющие их от своих. Обойдя последнюю западню, они оказались в лагере Быка, целые и невредимые. Весь лагерь пришел в движение: солдаты просыпались и выходили из палаток, чтобы стать свидетелями поразительного зрелища.

Крик Северного Ветра встревожил Нармера. Подойдя к стаду, он увидел, что в ногу одному ослику вонзилась пара стрел и тот не мог идти.

— Я о нем позабочусь! — пообещал Нармер.

Скорпион и еще пара крепышей помогли Нармеру поднять ослика, благодарного и послушного.

Старик перевел дух. С трудом верилось, что у них все получилось. Шакалы, не помня себя от радости, окружили своего предводителя.

И только теперь Нармер и Скорпион смогли обняться. Они оба понимали, что снова совершили невозможное.

Солдаты расступились, и появился Бык, сонный и раздраженный.

— Я жду объяснений!

16

Нубиец Икеш остановился там, где кончалось облако густого тумана, который даже поднявшийся ветер не мог рассеять. Не вызывало сомнений то, что капризы погоды здесь ни при чем: это было следствием магического вмешательства, направленного на защиту святилища Нейт.

— Ты! — указал он на одного из своих солдат. — Вперед!

— Один?

— Один!

— Но это, наверно, опасно. Я…

— Это приказ!

Опасаясь, что его немедленно казнят, ливиец послушно шагнул в туман.

Оттуда сразу же донесся страшный крик, и солдаты увидели, как из тумана выскочил, размахивая руками, их товарищ. Он сделал несколько шагов и упал. Тело его было покрыто страшными ожогами.

— Уйдем отсюда! — взмолился помощник Икеша. — Эта земля проклята, колдунья перебьет нас всех!

— Возможно, но у нас есть задание, и мы должны его выполнить.

— Противник сильнее нас, признай это!

Икеш промолчал.

* * *

Жрица исполнила свой привычный утренний обряд, принеся в дар богине растения и благовония, дабы она ниспослала на землю свою жизнетворящую силу и тем самым сделала ее обитаемой. Она произнесла семь магических слов и семь раз обошла вокруг святилища, в котором хранилась священная материя — первичное творение.

Благодаря туману Нейт была в безопасности — враги не могли даже приблизиться к храму. Командир охранявшего жрицу отряда, как обычно, пришел к ней с ежедневным отчетом:

— Ливийцы ушли. Они поняли, что не смогут проникнуть сквозь нашу защиту. Но мы все равно будем начеку. Единственное затруднение: пищи мало, и скоро придется пойти на охоту.

— Завтра я попрошу богиню, чтобы она после полудня ненадолго рассеяла туман.

Солдат вышел, нервно поглядывая на двух крокодилов, которые, казалось, крепко спали, и направился к своим подчиненным, чтобы сообщить им о планах на завтра.

* * *

Судя по звукам, то был дикий кабан, а значит, их ждал настоящий пир! Пробираясь сквозь заросли высокой травы, охотник сжимал в руке копье с кремневым наконечником. Ему предстояло нанести точный и сильный удар, чтобы пригвоздить животное к земле и перерезать ему горло.

Туман рассеялся, и наконец-то можно было снова увидеть небо и пополнить запасы продовольствия. Половина отряда отправилась на охоту, остальные продолжали охранять красавицу жрицу.

И снова хрюканье, на этот раз ближе. Судя по всему, добыча не почувствовала приближения охотника. Оставалось раздвинуть заросли тростника, чтобы увидеть кабана…

Предвкушая хороший обед, он медленно раздвинул стебли.

И замер пораженный.

Прямо на него смотрели двое ливийцев, которые и сымитировали хрюканье животного. В следующую секунду в горло и живот охотника вонзились их кинжалы.

* * *

Командир отряда, которому Бык приказал охранять жрицу, предпочел бы сражаться под предводительством главы своего клана и радоваться его победам. Но это не означало, что он небрежно выполнял данное ему поручение, тем более что роль Нейт нельзя было недооценивать. Без магической поддержки богини воины, начиная с боевых быков, утратили бы свою силу.

Солнце уже клонилось к закату, но ни один охотник до сих пор не вернулся. Пришло время смены часовых, и командир решил разбудить своего товарища, спавшего глубоким сном в тени тамариска.

— Вставай, друг! Твоя очередь нести караул!

Спящий не шевельнулся.

Тогда он сказал громче:

— Ты хорошо поспал, за работу!

Наклонившись ниже, командир увидел струйку крови, стекающую от виска по щеке бедняги.

Он выпрямился, встревоженный. Но не успел повернуться, как сильный удар в лицо сбил его с ног.

Наконечник копья воткнулся ему в грудь.

— Если я надавлю, ты сдохнешь! — сказал ему Икеш. — Сколько охранников возле храма?

— С-с-сотни! И мы ждем подкрепления.

— Наглая ложь! И не сомневайся, я вырежу всех твоих людей. Не считая тумана, чем еще опасна жрица?

— Если подойти к ней слишком близко, тело покрываете* ожогами и сердце начинает биться так, словно вот-вот разорвется… Я всегда старался держаться от нее подальше.

— Ты опять лжешь!

— Нет, нет! Она очень опасна!

— Что в святилище?

— Не знаю.

— Ты мне больше не нужен.

Нубиец вогнал в грудь жертвы наконечник своего копья пронзив тело насквозь. Командир забился в конвульсиях, потом его вырвало кровью и он затих.

Ливийцы собрались вокруг своего предводителя. Они бы ли довольны: из охранников жрицы в живых никого не осталось. Спастись никому из них не удалось.

Оставалось разрушить святилище и схватить женщину И все же солдаты не слишком торопились, хотя предсмертные слова командира слышал только Икеш.

На участке, свободном от зарослей тростника, на небольшой возвышенности располагалось святилище богини, а прямо перед ним — странный знак с двумя поставленными вертикально стрелами.

Вокруг храма было пусто.

— Жрица наверняка прячется внутри, — сказал один ливиец. — Богиня теперь ее не защищает.

— Но у нее, ясное дело, наготове страшные заклинания! — возразил его товарищ. — Она нас всех испепелит!

— Чушь! — оборвал его Икеш. — Если бы она была так могущественна, зачем бы ей понадобились охранники?

То был веский довод.

— Смертоносный туман был ее последним оружием. И ей не хватило времени снова его нагнать. Посмотрите на этот жалкий домик! Что в нем страшного?

Плечи солдат расправились.

— Первому, кто войдет в храм, — награда! — пообещал нубиец.

Солдаты, отталкивая друг друга, бросились к святилищу.

* * *

Через щель Нейт наблюдала за перемещениями ливийцев. Все солдаты, охранявшие ее, погибли, и теперь у захватчиков были развязаны руки.

— Беги и спрячься! — приказала она мангусту.

Зверек посмотрел на нее своими блестящими глазками. В его взгляде читался отказ.

— Эти варвары тебя растерзают! В тебе живет дух богини. Оставаясь на свободе, ты сможешь мне помочь.

Мангуст подчинился и по прорытому под землей ходу выбрался из святилища. Услышав крики ливийцев рядом со своим убежищем, молодая женщина сняла набедренную повязку и завернулась в священную материю, которая окутала ее тело от шеи до щиколоток. Захватчики даже не подозревают, насколько велика ее ценность…

Двое ливийцев вышибли деревянную дверь и увидели жрицу. Больше в жизни им ничего не суждено было видеть: крокодилы богини вцепились ливийцам в ноги и в считанные секунды разорвали их на клочки.

Увидев это жуткое зрелище, остальные отступили.

— Уплывайте! — приказала чудовищам Нейт. — Их слишком много!

Крокодилы, морды которых были измазаны кровью, с поразительной быстротой побежали к ближайшей протоке. Никто из ливийцев не рискнул встать у них на пути.

На этот раз молодая женщина и вправду осталась совсем одна.

Икеш и его люди колебались. Что, если в запасе у колдуньи есть еще какое-то тайное оружие?

— Не оскверняйте священное место! — повелительным тоном сказала Нейт и переступила порог. Она стояла в свете заходящего солнца, величавая и безмятежная. — Если ослушаетесь, богиня вас покарает!

Даже нубиец отнесся к этой угрозе серьезно. И потом, что такого ценного могло находиться в этой жалкой постройке? Если оставить ее без присмотра, со временем она сама развалится. Главное — захватить в плен колдунью.

Ливийцы ее боялись и не осмеливались смотреть ей в глаза.

— Мне связать тебя или ты пойдешь с нами по своей воле?

— Я пойду с вами.

17

Лев был в бешенстве, и его слуги стояли понурившись, опасаясь, что в любой момент гнев повелителя может обрушиться на их головы. Ледяное спокойствие Крокодила внушало не меньший страх.

— Как могли люди и ослы пройти мимо наших постов? — негодовал Лев. — Я приказал казнить всех, кто нес караул той ночью, всех этих трусов и балбесов! Я поставил еще больше часовых охранять наши позиции. Теперь ни осажденные не смогут выйти, ни к ним никто не сможет пробраться!

— Мудрое решение, — поддержал его Крокодил. — И наше терпение в конце концов будет вознаграждено. Скоро у людей Быка закончатся припасы.

— Если только Души Нехена не впустят их в город!

— Столь долгое ожидание говорит о том, что такой исход маловероятен.

— Что ж, приятно знать, что Бык томится бесплодным ожиданием, а его армия разваливается на глазах!

— Скоро его солдаты начнут возмущаться, — предсказал Крокодил. — Внутренние склоки ослабят нашего противника. А пока я был бы не прочь проверить одно мое предположение.

— Какое? — спросил заинтригованный Лев.

— На нейтральной полосе полно ловушек, и все же этот маленький караван преодолел ее. Значит, там есть проход.

— И ты хочешь воспользоваться им, чтобы напасть?

— Я просто хочу проверить. Одного рейда будет достаточно, чтобы все выяснилось.

* * *

Стоило Шакалу показать Быку отрезы тканей, привезенные из Абидоса, как его настроение резко улучшилось. Забыв о всех безумствах, совершенных ради успешного выполнения этой миссии, он радовался тому, что теперь у него есть подношение, которое поможет добиться расположения Душ Нехена.

— Я сам преподнесу их моим предкам и прочту заклинания умиротворения, — пообещал Шакал.

— И мы наконец заручимся их помощью!

— Надеюсь, так и будет.

— Ты в этом не уверен? — с тревогой спросил Бык.

— Души не вмешиваются в дела кланов и не участвуют в их размолвках.

— На этот раз речь идет о войне, которая станет гибельной для страны! Если Лев и Крокодил победят, они не пощадят Нехен. Постарайся убедить Души, Шакал. Если у тебя не получится, мы пропали.

* * *

— Ближе к делу! — громыхнул Бык.

Скорпион сидел на толстой циновке и жевал луковицу. Складывалось впечатление, что упреки главнокомандующего он пропустил мимо ушей.

— Ты действовал без моего согласия и солгал моему офицеру!

— Именно так.

— Эта вылазка была безумием!

— Нет, потому что у нас все получилось.

— Я не прощаю такого самоуправства, Скорпион!

— Благодаря мне и Нармеру у тебя теперь есть шанс умилостивить Души Нехена и спасти нас всех.

Бык хмыкнул.

— Ты умеешь извлекать выгоду из ситуации!

— И снова ты прав. В награду прошу отдать мне в услужение Старика.

— Да он же еле ходит! Зачем тебе такой слуга?

— Ты согласен?

— Согласен.

— Когда Шакал намеревается принести подношения Душам?

— Завтра на закате, когда взойдет луна.

* * *

— Ты нас спас, — сказал Нармер Скорпиону.

— Я почувствовал, что ты рядом. Ради нашего воссоединения стоило рискнуть всем. Если Души удовлетворятся сокровищами, которые вы привезли из Абидоса, они позволят нам войти в Нехен. Находясь за крепкими стенами, мы сможем подготовиться к освободительной войне. Плохо только, что наш плод подтачивает червь.

— Что ты имеешь в виду?

— Кто-то пытался испортить наше оружие. В битве оно стало бы ломаться, и солдаты, растерявшись, оказались бы легкой добычей для врага.

— Предатель… Ты кого-нибудь подозреваешь?

— Повелителя кремня. Он родился среди чибисов, которые теперь служат Льву и Крокодилу.

— Но он давно ушел от них и всегда служил нам верно!

— Что, если он все это время притворялся?

— Зачем бы тогда ему делать для нас отличное оружие?

— Поговори с ним сам, Нармер. Я же не снимаю с него подозрений и буду наблюдать за ним.

— Думаю, Крокодил подкупил кого-то из офицеров Быка, пообещав ему высокий пост, если тот поможет своему клану проиграть войну.

— Хороший ход, подлый и эффективный. Если это так, нужно быть готовым к новым козням.

— Скажи, Скорпион… Ты думал о том, чтобы в одиночку перебраться через стену в Нехен?

Молодой воин устремил взгляд вдаль.

— Я как раз собирался это сделать перед тем, как ты пришел. Сидеть сложа руки уже не было мочи. Если Шакал не добьется желаемого, мы с тобой захватим этот город, как бы Души к этому ни отнеслись.

У Скорпиона хватило бы дерзости и силы, чтобы преуспеть в этом. И Нармер был готов помочь своему другу.

* * *

Старик взял второй кувшин с вином. В честь успешной вылазки на вражескую территорию он получил выпивки даже больше, чем ему было обещано, и кусок жареной говядины с бобовым пюре вдобавок. Жизнь в осажденном врагами лагере определенно начинала ему нравиться. Делиться с товарищами едой и вином, добытыми с риском для жизни, он не собирался. Прислонившись к городской стене подальше от своей палатки, он жадно поглощал вино и мясо.

— И как, вкусно? — послышался вдруг голос Скорпиона.

— О нет, только не ты! Как ты меня нашел?

— У меня чутье. У нас с тобой впереди еще много дел.

— Ничего подобного! Я сегодня был на волосок от смерти, оставь меня в покое!

— Бык сделал мне хороший подарок.

Старик покосился на Скорпиона.

— А я тут при чем?

— Подарок — это ты. Теперь ты больше не его солдат. Ты — мой слуга.

— Я отказываюсь!

— Это несерьезно и непредусмотрительно. Разве ты еще не понял, с кем имеешь дело?

У Старика вмиг пропал аппетит. Если этого парня разозлить, он вполне может убить одним ударом кулака…

— Брать меня на службу неразумно! Я же одной ногой в могиле, это сразу видно!

— Вино поправит твое здоровье. К тому же я уверен, что ты намного сильнее, чем кажешься.

— Ты быстро разочаруешься во мне! Единственное, что мне надо в жизни, — это спокойствие и возможность вволю спать, пить и есть.

— Служа мне, ты получишь все, что захочешь.

— Может, и так. Но почему ты умалчиваешь об опасностях?

— Думай только о том, как тебе повезло!

Старик, поднеся кувшин ко рту, сделал большой глоток.

— Боюсь, это ненадолго! — пробормотал он и сокрушенно вздохнул.

* * *

Оказав помощь своим служанкам и многочисленным солдатам Быка, страдавшим от ранений, несварения желудка и других болезней, Аистиха присела отдохнуть. Мягкий солнечный свет придавал ей сил, а воспоминания уносили в сгинувший мир, где кланы соблюдали мирные соглашения. Ушедшие времена, угасшие надежды…

— Я могу с тобой поговорить? — спросил у нее Нармер.

Пожилая женщина открыла глаза.

— Я рада, что ты вернулся, но я боюсь будущего.

— Души откажутся нам помочь?

— Мне это неизвестно, Нармер. Но зачем им вмешиваться в наши дела?

— Лев и Крокодил разрушители по своей природе!

— Эта война приведет ко множеству смертей и причинит невыносимые страдания. И в стране будет царить хаос.

— Ты не одобряешь решения Быка?

— У него не было выбора. И отступать ему некуда.

— Кто-нибудь из твоих посланниц, летавших на Север, вернулся?

— Они принесли плохие новости, Нармер, настолько плохие, что я не стала сообщать их Быку. Зачем расстраивать его еще больше? Ты готов услышать правду?

— Я предпочитаю правду сомнениям.

— Возможно, это не лучший выбор, юноша. Иногда безопаснее пребывать в тумане, особенно в таком, как тот, что недавно рассеялся над святилищем Нейт, сделав его доступным для завоевателей-ливийцев.

У Нармера сжалось сердце.

— Твоя посланница видела… Она видела жрицу?

— Жрица исчезла.

— Твои мысли пронзают пространство, Аистиха! Нейт… Она умерла?

Глава клана посмотрела на затянувшееся тучами небо.

— Лучше бы она умерла…

18

Пити, правую руку верховного военачальника, распирало от злости: его соперник, чернокожий великан Икеш, выполнил задание своего господина, усилив тем самым свое влияние на последнего. Держался он теперь еще более высокомерно. Приведя в лагерь Уаша ту самую жрицу, он доказал, что способен на многое. Его авторитет у солдат возрос многократно.

Причесывая Уаша, который готовился ко встрече со своей пленницей, Нити предпринял попытку укрепить свои позиции.

— Храбрость Икеша не может не восхищать, — медовым голосом начал он. — Однако она может увлечь его на опасный путь…

— Что ты имеешь в виду?

— Успех опьянил его, он окружил себя льстецами, которые тешат его самолюбие. С одной стороны, он чужестранец; с другой — будет ли он мириться с тем, что вы и только вы командуете этой армией? Умоляю вас, будьте бдительны, мой господин!

— Не тревожься, мой верный слуга.

Чисто выбритый, в новом светло-коричневом одеянии, Уаш вышел из своей палатки. Для него принесли грубо обтесанный пень, очевидно, служащий ему в качестве трона.

Между двумя шеренгами солдат, высоко подняв голову, к нему шел Икеш. За чернокожим великаном следовала Нейт, чья красота и грация обескураживали ливийцев.

Нубиец поклонился.

— Ваше задание, мой господин, я выполнил. Вот ваш враг.

Красота молодой жрицы произвела впечатление и на верховного военачальника.

Величественная осанка, тонкие черты лица, умный взгляд, несомненная твердость характера, отсутствие страха… Да, она была опасным противником.

— Я — Уаш, верховный военачальник ливийцев, и я пришел, чтобы покорить северные земли Дельты. Как тебя зовут?

— Нейт.

Она с достоинством смотрела на своего поработителя, в ее прекрасных зеленых глазах не было и тени страха.

Пити пригрозил ей кожаной плеткой, какой ливийцы обычно наказывают своих рабов.

— Мой господин, желаете ли вы, чтобы я преподнес этой женщине урок повиновения?

— Позже. С тобой хорошо обращались, Нейт?

— Всех моих охранников убили, святилище богини осквернено, но ко мне никто даже не прикоснулся.

Пити предпочел бы, чтобы нубиец воспользовался беззащитностью своей пленницы. Подобное своеволие навлекло бы на его голову гнев вождя.

— Какой богине ты служишь?

— Нейт, богине-созидательнице. Семь ее слов порождают мир, она является хранительницей тайны жизни.

— Несмотря на то что ты носишь ее имя, она позволила моим людям обнаружить тебя.

— Ее стрелы пронзают мрак, и ты все равно получишь по заслугам.

Пити снова вышел из себя:

— Она много себе позволяет и должна быть покарана!

— Успокойся, друг мой. Эта молодая женщина еще не понимает, что ей грозит. Как только она это поймет, сразу станет послушной.

В этом миролюбивом сладком голосе было больше угрозы, чем в крике ярости. Нейт не сомневалась, что перед смертью ее ждут унижения и пытки.

— Мне нет дела до твоей богини, — продолжал Уаш. — Я хочу знать, насколько сильно твое колдовство.

— Я не колдунья, я простая жрица.

— Это неправда, мой господин! — возразил Икеш. — Она заколдовала двух крокодилов, и те сожрали парочку моих солдат и убежали.

— Крокодилы действовали по твоему приказу? — спросил Уаш.

— Богиня поручила им защищать меня.

— Что ж, значит, теперь она от тебя отказалась!

Жрица не стала спорить.

— Тебе больше неоткуда ждать помощи, женщина, и ты принадлежишь мне. Если хочешь остаться в живых, говори правду и будь послушной. Если вздумаешь сопротивляться, умрешь в страшных муках.

Нейт и теперь не опустила глаз.

— Город Буто действительно существует или это вымысел? — спросил верховный военачальник.

— В нем живут Души с головами соколов.

— Ты бывала в этом городе?

— Нет. И никто из живых не бывал.

— Кто повелевает Душами?

— Никто не сможет их себе подчинить.

— Помогают ли они кланам, например клану Быка?

— Душ не интересуют раздоры смертных.

— Прекрасная новость! Ты же, в отличие от них, служишь моему врагу.

— Богиня — моя единственная повелительница.

— Наглая ложь, женщина! Благодаря твоим усилиям лагерь Быка до сих пор не сдался.

Нейт улыбнулась:

— Разве ты еще не покорил весь Север?

— Ты прекрасно знаешь, что нет! Ведь это благодаря тебе они держат оборону!

— Ты ошибаешься. Я не настолько могущественна.

— Если бы речь шла только о людях, они долго не продержались бы. Дикий бык, наделенный сверхъестественной силой, рассеивает моих солдат. Они нанесли ему столько ран, что обычное животное уже давно сдохло бы. Но этот бык неуязвим, потому что его защищает магия.

— Дикие быки — наилучшее оружие главы клана, — сказала Нейт. — О них заботятся и обучают специально для сражений.

— Сила того быка, что живет в лагере, не только в мускулах. Ты делаешь его неуязвимым. И я хочу знать, каким образом.

Жрица развела руками:

— У меня ничего нет, кроме этого скромного одеяния, — ни оружия, ни наводящих порчу магических талисманов. Я знаю лишь тексты хвалебных песнопений и не принадлежу к клану Быка.

— Мне донесли, что ты состоишь у него на службе!

— Тебя обманули. Я живу в одиночестве и никому не служу, кроме богини.

— Если ты не служишь Быку, то почему тебя охраняли его солдаты?

— Он пожелал дать защиту святилищу богини Нейт, чтобы заслужить ее расположение.

Уаш посмотрел на нубийца.

— Ты уничтожил святилище?

— Стер с лица земли, мой господин. То была жалкая лачуга, в которой мы не нашли никаких ценностей.

Взгляд верховного военачальника ожесточился. Он пронзал, словно клинок.

— С помощью своей магии ты даешь силы быку в укрепленном лагере, — заявил он. — И этим ты мешаешь мне уничтожить лагерь Быка. Я не собираюсь с этим мириться.

— Теперь, когда я — твоя пленница, у меня нет ни возможности, ни средств осуществлять магические действия. Даже если ты прав, как могу я теперь заколдовать этого быка?

Этот вопрос поставил Уаша в тупик.

— Она лукавит, — вмешался в разговор Пити. — Это можно сделать одной только силой мысли.

— А ты что скажешь, Икеш?

Нубиец ответил после недолгого раздумья:

— Эта женщина опасна. Вырвем у нее правду и лишим возможности нам вредить.

— Ты не убедила нас, жрица. Ты пытаешься нас обмануть. Я великий воин и не собираюсь терпеть твои увертки, так что говори правду!

— Я все сказала.

— Ты пожалеешь о своем упрямстве! Сначала мы отпразднуем возвращение Икеша, а потом займемся тобой. Свяжите ее и уберите с моих глаз!

Нейт связали руки за спиной и лодыжки, отнесли в палатку нубийца и оставили там под присмотром охранников.

Мысли ее были только об одном: о бегстве. На первый взгляд это представлялось невозможным. Молодая женщина закрыла глаза и постаралась не думать о том, что с ней произошло. Мысленно она обратилась к Нармеру. Нейт пыталась передать ему свой страх, свою надежду. Осознав, какому страшному испытанию она подверглась, он, быть может, придет ей на помощь?

19

Нармер как раз шел в мастерскую Повелителя кремня, когда перед его мысленным взором вдруг предстало лицо Нейт.

Невозможно было, однако, понять, что оно выражает, как и услышать обращенные к нему слова. Плохие предчувствия главы клана Аистов, судя по всему, оправдывались, он был почти уверен, что жрица Нейт попала в плен к ливийцам.

Как ей помочь? Возможно, эти варвары уже пытали молодую женщину, чтобы заставить ее применить свою магию им во благо. Но поможет ли ей магия избежать страшной участи? Неужели богиня оставит ее без своей защиты?

Нармер вернулся к Аистихе, которая как раз готовила зелья из лечебных трав, собранных ее прислужницами.

— Твои мысли преодолевают какие угодно расстояния. Скажи, ты могла бы передать Нейт мою силу?

— Я не знаю, где она сейчас. И мне нужно беречь собственные силы, чтобы лечить солдат.

— Если ты узнаешь, где она находится, согласишься мне помочь?

Пожилая женщина кивнула.

Нармер передал ей священную раковину — единственную реликвию его исчезнувшего клана.

— Эта раковина указывала мне путь. Может, она направит твою душу к Нейт?

Аистиха бережно взяла в руки раковину и положила ее себе на колени. Раковина начала медленно вращаться, потом один отросток вдруг удлинился и указал направление. Глава клана закрыла глаза и сосредоточилась. Душа ее покинула тело и, питаемая солнечным светом, поднялась в голубую небесную высь.

Прошло несколько долгих минут. Создавалось впечатление, что Аистиха погрузилась в сон, граничащий со смертью. Раковина у нее на коленях начала тускнеть. Что, если Нармер захотел от нее того, что потребовало чрезмерных усилий?

Что, если душа-птица не найдет обратного пути в ее тело? Тогда пожилая целительница умрет…

Вдруг раковина снова засияла. Аистиха встрепенулась.

— Нейт жива, — сообщила она. — Ткань богини окутывает ее. Я передала ей твою силу.

* * *

Повелитель кремня работал весь день напролет. Поскольку столкновение двух армий было неизбежным, он и его подмастерья старались изготовить как можно больше оружия.

Нармер поднес к глазам непривычно длинные наконечники для стрел.

— Они наносят ужасные раны, — сказал ему мастер. — С каждым днем наше оружие становится все лучше.

— Остается только решить, где брать пищу и воду.

— Ты вернулся из Абидоса, и я уверен, ты что-нибудь придумаешь. К тому же мы все надеемся, что подношение Шакала убедит Души Нехена дать нам приют в городе. В его стенах мы будем неуязвимы, верно?

— Не все разделяют твой оптимизм.

Повелитель кремня оторвался от работы и, уперев руки в бока, посмотрел на Нармера.

— Думаешь, я ничего не понимаю? Ты осматриваешь оружие, опасаясь, как бы оно не оказалось испорченным! Как и Скорпион, ты подозреваешь, что я — предатель, ведь я родился среди чибисов! Но если бы я был на их стороне, я просто ушел бы из этой мастерской и устроил бы себе новую, только в расположении противника. Продолжай меня подозревать, и я в самом деле уйду!

Эта гневная отповедь обрадовала Нармера.

— Давай больше никогда не будем говорить об этом.

— Тогда предлагаю обняться!

Они так и сделали. Не сомневаясь в искренности Нармера, Повелитель кремня вернулся к работе.

— Я как раз делаю новый дротик, он легкий и очень точно бьет в цель, — сказал он. — Нужно будет обучить наших пехотинцев с ним обращаться.

— Скорпион преуспеет в этом!

* * *

До полнолуния оставались считанные дни, и все с нетерпением ожидали церемонии подношения даров, полагая, что от нее зависит участь армии. Уважение к главе клана Шакала, обладающего способностью говорить с мертвыми и направлять шаги праведников по дорогам потустороннего мира, возросло многократно. Души, которые, как известно, предпочитали не вмешиваться в дела людей, не могли остаться равнодушными к дарам, привезенным из самого Абидоса! Разве присутствие Шакала рядом с Быком не доказывает, что могущественный глава клана и его люди, пусть и с оружием в руках, совершают благое дело?

Огромная толпа собралась у ворот священного города, по-прежнему запертых.

— Не верю, что нас впустят, — пробормотал Старик.

— По-твоему, Души могут не принять даров? — удивился Скорпион.

— Они живут в своем мире, мы — в своем. С дарами или без них, но мы их тревожим. И, по правде сказать, я их понимаю: зачем им влезать в эту заваруху?

— Но ведь они — предки Шакала. Воздав им почести, он тем самым принудит их вмешаться.

— Этот Шакал мне совсем не нравится. Он так часто якшается с умершими, что на живых уже смотрит косо! Попомни мои слова: он точно готовит нам какую-нибудь каверзу!

— Например?

— Шакал — глава клана, потомок Душ с головами шакалов. Не улавливаешь, в чем подвох? Странно, ты ведь парень неглупый!

— Ив чем же он, по-твоему?

— Шакал войдет в Нехен якобы для того, чтобы повидаться с предками, и не вернется. А мы так и останемся гнить под стенами города.

— Это возможно, — рассудил Скорпион. — Но в таком случае мы вернемся к моему изначальному плану.

Старику от этих слов стало не по себе.

— И что это за план?

— Забраться на стену, проникнуть в город и заставить Души подчиниться. Мы сделаем это втроем: Нармер, я и… ты.

— Шутишь?

— Я что, похож на шутника?

— Я думал, что за свою долгую жизнь уже все повидал. Не тут-то было! Надеюсь, твой Нармер не захочет участвовать в этом безумии.

— Он уже дал свое согласие.

По толпе солдат пронесся шепот. Стоящие в первых рядах Бык и Аистиха увидели приближающегося Шакала, несшего ларец, который доставил из Абидоса Северный Ветер, теперь с гордым видом стоявший рядом с Нармером.

За Шакалом следовали несколько четвероногих членов его клана — настороженные, бдительные.

Установилась полная тишина. От успеха миссии Шакала зависела жизнь тысяч его собратьев по оружию.

Глава клана поставил ларец перед огромными воротами Нехена. Преклонив колени и соединив ладони в молитвенном жесте, он обратился к предкам с просьбой дать приют ему и его союзникам, дабы не допустить разрушения священного города.

Торжественность момента наполнила радостью сердца всех, кто присутствовал при этом бросающем вызов обряде, от которого зависели их жизни.

Все взгляды устремились на ворота. Откроются ли они наконец?

— Враг наступает! — вдруг раздался крик дозорного.

Скорпион спохватился первым, увлекая за собой Старика.

— К оружию, быстро!

* * *

Направляемые командирами армии Льва, около сотни чибисов пытались найти тропинку, по которой удалось пройти Шакалу, Нармеру, Северному Ветру и стаду ослов, в надежде, что она окажется свободной от ловушек.

Точными выстрелами Скорпион и его лучники уничтожили тех, кто был в первых рядах. Второго залпа не понадобилось, потому что следующие порезали себе ступни о заостренные черепки, а те, что шли за ними, свалились в ощетинившийся пиками ров.

Атака захлебнулась.

Под громоподобный хохот Скорпиона выжившие чибисы попытались убежать, топча погибших и раненых.

— Не зная брода, не лезь в воду! — заметил назидательно Старик. — Эти недотепы ни за что не прошли бы… Отрадно это видеть. С такой линией обороны, как у нас, противнику придется туго!

Быку это зрелище тоже доставило немалое удовольствие. Однако этот незначительный инцидент никоим образом не мог предопределить исход грядущего сражения.

Раздался голос Нармера:

— Идемте все со мной!

— Что еще случилось? — спросил Бык.

Нармер подбежал к Шакалу, который все еще стоял на коленях перед огромными воротами Нехена.

И ворота эти были приоткрыты.

20

Шакал встал и поклонился.

Обе створки ворот Нехена открылись шире и появились три гиганта с головами шакалов.

Старику хотелось бежать куда глаза глядят, Скорпион с любопытством ждал, что будет дальше, а Нармер пал ниц, и его примеру поспешили последовать все те, на кого Души смотрели своими холодными, лишенными всякого выражения глазами.

— Мы приняли решение, — заговорила одна из них глубоким звучным голосом, от которого те, кто слушал ее, задрожали. — И мы принимаем твое подношение. Тебе, Первый из жителей Запада, повелитель Абидоса, мы оставляем наш город и наше наследие. Позаботься и о том и о другом и обеспечь городу процветание. Нам больше незачем здесь находиться. Отныне вся наша сила переходит к тебе.

Яркая вспышка света заставила собравшихся зажмуриться, и вдруг стало очень жарко. Старику показалось даже, что еще мгновение — и они все погибнут. Однако порыв ветра развеял жару, и с неба донесся едва слышный лай.

Люди и животные не сразу осмелились открыть глаза.

Души исчезли, ворота остались открытыми.

Держа в руках ларец, Шакал вошел в город.

— Ну, что я говорил? — шепнул Старик на ухо Скорпиону. — Сейчас он себя покажет: войдет со своим кланом в город, а мы останемся тут!

— А что нам помешает войти следом за ним?

— И не подумаю! Мало ли что творится в этом священном городе!

— Неужели не любопытно это узнать?

Нармер уже следовал за главой клана, окруженный молчаливыми и сосредоточенными шакалами.

Осторожный Бык решил дать ему возможность исследовать этот неизведанный мир. Разумеется, он доверял Шакалу, но, прежде чем повести свою армию на незнакомую территорию, следовало убедиться, что там их не ждет западня.

Волоча ноги, Старик брел за Скорпионом, который быстро догнал своего названного брата. Внезапно их всех накрыла тень, а над ними раздался шелест крыльев.

Огромный гриф завис над городом и смотрел на пришельцев так, словно готов был растерзать их своими мощными когтями.

Старик повалился на землю.

— Восхвалим же нашу праматерь! — воскликнул Шакал. — Оплодотворенная сияющим ветром, она кровью своей кормит своих детенышей! Да защитит она нас так же, как защищает этот город!

Гриф несколько бесконечно долгих мгновений парил над городом в восходящем воздушном потоке, а потом взлетел к облакам и исчез из виду.

Скорпион помог Старику подняться.

— Нам точно надо идти дальше?

— Мать-гриф дала нам свое благословение, — сказал Шакал. — Теперь нам нечего бояться.

С опаской Старик стал рассматривать город, принадлежавший Душам.

Самой большой постройкой был храм, представлявший собой деревянные столбы высотой метров двенадцать с покоившейся на них выпуклой крышей, переднюю часть которой украшали три столба с вымпелами, утверждающими божественное присутствие. Перед святилищем был установлен еще один столб, на вершине которого сидел высеченный из камня сокол — напоминание о связи, существовавшей между Душами Буто и Душами Нехена. Внутри храма находились три изваяния Душ — свидетельство того, что некогда они пребывали в этом мире.

Шакал направился к соседнему святилищу — простой хижине с плетеными стенами и косяками, превосходящими по высоте крышу. Вход украшали коровьи рога.

— Счастливое предзнаменование для Быка! — заметил Скорпион.

Глава клана занес в хижину привезенный из Абидоса ларец, почтив тем самым этот Дом Великий — вместилище могущества Душ.

— В городе все спокойно, — сказал Шакал. — Бык и его армия могут войти.

Северный Ветер возглавил шествие, Аистиха вошла последней. Богатства Нехена всем казались неисчислимыми.

Оборонительные сооружения были выше всяческих похвал. Бык гордился своим укрепленным лагерем, но он выглядел игрушечным в сравнении с Нехеном, городом с толстыми стенами и бастионами из кирпича-сырца, на которых могло разместиться множество лучников. Восторг вызывал вид заполненных силосных ям, чанов с водой, печей, сложенных так, чтобы жар в них долго держался, и хранилищ, забитых до отказа сушеным мясом, сосудами с вином и растительным маслом, слоновой костью, звериными шкурами и деревянной мебелью.

— Ну и ну! — то и дело восклицал Старик. — Эти Души умели жить!

— Ни к чему не прикасайтесь! — громыхнул Бык. — Может, все это — иллюзия или ловушка!

Предостережение возымело эффект. И правда, разве такая щедрость может не вызвать подозрений? Даже Шакал не нашелся, что на это возразить. Что, если перед тем, как уйти навсегда, Души наложили на все, чем владели, проклятие?

— Так я и думал! — буркнул Старик. — Это было бы слишком хорошо.

— Я попробую зерно, — решил Скорпион. — Нармер, ты попробуй воду. Если мы отравимся, Аистиха нас вылечит.

Пожилая врачевательница хотела было усомниться в том, что сможет оправдать его надежды, но Скорпион уже успел открыть люк зернохранилища, схватить горсть зерна и отправить ее в рот.

— Полба! И превкусная!

Нармер сложил ладони чашей и зачерпнул воды.

— Прекрасная вода!

Солдаты выжидающе смотрели на двух смельчаков. Что, если этот яд действует не сразу?

Аистиха подошла к Скорпиону и Нармеру, взяла обоих за запястья и послушала пульс.

— Они не отравились.

Ее слова были встречены радостными криками. У всех слюнки потекли при мысли о вкуснейших свежих лепешках и сушеном мясе и рыбе. Количество съестных припасов было таково, что теперь никто не опасался длительной осады.

— Выбирай себе циновку, — приказал Скорпион Старику, кивая в сторону склада, забитого домашней утварью.

Тот поспешил подчиниться, но его рука замерла, так и не прикоснувшись к столь ценному предмету. А вдруг не еда, а все остальное заколдовано?

— Чего ты ждешь?

— После тебя, Скорпион!

— Ты мне служишь, а я командую.

Красивое лицо молодого воина исказила злобная гримаса.

Старик, недовольно морщась, схватил великолепную циновку, толстую и мягкую. На такой спать одно удовольствие, если только она сейчас не опалит ему пальцы!

— Она хороша! — воскликнул он пару секунд спустя. — Да здесь все замечательное!

И старый пройдоха прихватил с собой еще и подушку, надеясь, что его больная шея скажет ему за это спасибо.

Из опасения, что солдаты могут начать растаскивать вещи и еду, Бык провозгласил:

— Слушайте меня все! Поручаю Нармеру составить опись продовольствия и имущества, затем мы начнем все это распределять. Пусть Скорпион расставит часовых, а наши повара займутся приготовлением пиршества.

Под приветственные крики солдат глава клана собственноручно принялся обустраивать загон для своих боевых быков.

Повелитель кремня, словно зачарованный, обозревал мастерские Нехена и оставленные в них Душами инструменты для сверления, полировки, обработки кремня, изготовления керамики… Благодаря этому неожиданному подарку он усовершенствует свое мастерство и сможет смастерить такое замечательное оружие, какое никто даже представить себе не может.

Не поддавшись всеобщему восторгу, Охотник обошел укрепления, желая убедиться, что новым обитателям Нехена не грозит никакая опасность. Он понимал: неудачная атака противника не означает, что можно расслабиться. С таким хитрым и коварным врагом, как Крокодил, нужно держать ухо востро.

В центре овального двора, образованного хозяйственными постройками, возвышался дворец, сооруженный из такого же дерева, что и храм.

— Вот твоя резиденция, — сказал Нармер Быку. — Я осмотрел ее всю, здесь нет ловушек.

Могучий глава клана с одобрением осмотрел приемную, зал для собраний, столовую и спальни, плетеные стены которых были покрыты цветными циновками.

— Мне нравится это место, — заявил он наконец. — Души умели жить с комфортом. Если добавить кое-какие детали, этот город будет напоминать мне дорогую моему сердце столицу.

Прислуга занялась раскладыванием вещей. Между тем запахи готовящейся пищи уловил и Бык.

— Сегодня не помешает и выпить! Отметим наше вступление в город как положено!

На праздничном пиру, орошенном большим количеством вина, Нармер ни на минуту не забывал о Нейт, томившейся в плену у ливийцев. Но прежде чем прогнать захватчиков и освободить ее, нужно было разрушить союз Льва, Крокодила и чибисов.

21

Когда Нейт уже была на грани отчаяния, она вдруг ощутила в себе новую силу. Высоко в небе она увидела аиста. Птица описала круг над военным лагерем ливийцев и улетела на юг. Нармер услышал ее мольбу! Он знает, что она жива, и делится с ней своей силой, чтобы она смогла справиться с испытанием!

Двое охранников принесли ей чашу с водой и немного неаппетитного бульона.

— Мы покормим тебя, красавица, если ты будешь послушной. Очень послушной!

— Я буду есть только сама.

— Да что ты? И как же ты будешь это делать?

— Развяжите меня!

Солдаты засмеялись.

— Думаешь, ты можешь нам приказывать?

— Если я не буду есть, то умру, и ваш вождь не узнает моих секретов. Представляете, какое вас ждет наказание?

Солдат ее слова озадачили. Они переглянулись. Это была не пустая угроза.

— Ладно, я развяжу тебе руки!

— Давай ее помоем! — предложил его товарищ, дрожа от вожделения.

Нейт бросила на него предостерегающий взгляд.

— Не смей прикасаться ко мне своими лапами!

— Верховному военачальнику ты еще больше понравишься, если будешь чистая! Не сопротивляйся!

— Прочь от меня!

Снять с нее платье, увидеть ее обнаженной, коснуться ее тела… Солдаты предвкушали это удовольствие.

— Ты ее держи, а я буду раздевать!

Нейт понимала, что со связанными руками и ногами не сможет им помешать.

Однако стоило ливийцу схватиться за ее одеяние, как ему показалось, что в живот ему вонзился дротик. Боль была ужасной. Его пальцы разжались, он попятился. Потом его вырвало и он повалился на землю.

Его перепуганный товарищ бросился бежать, вопя во весь голос:

— Убила! Колдунья убила!

И этот крик поднял на ноги весь лагерь.

* * *

Горделиво подняв голову, Нейт стояла перед Уашем, Икешем и Пити.

— Она наслала порчу на нашего солдата! — заявил Пити, чьи щеки побагровели от возмущения. — Он до сих пор корчится от боли!

— Ты только что доказала, что умеешь колдовать, — заявил верховный военачальник.

— Этот мерзавец поднял на меня руку, и богиня защитила меня. Ты ничего не добьешься от меня силой.

— Отдадим ее палачу! — предложил Пити. — Она все расскажет!

— Я в этом не уверен, — возразил чернокожий великан Икеш. — Она наверняка может умертвить себя, и тогда мы лишимся ценных сведений.

«Э го вполне возможно, но этого нельзя допустить», — подумал вождь ливийцев.

Его замешательство не укрылось от жрицы.

— Если хочешь, я могу вылечить твоего солдата, — предложила она.

— Разрушив собственные чары?

— Повторяю: меня защитило вмешательство богини. Я знаю, как приготовить зелье, которое ему поможет.

— И что для этого нужно?

— Мне нужны травы, которые растут на границе болот и саванны.

— Она наверняка хочет убежать! — высказал свое мнение Пити.

— Я возьму людей и сам буду за ней присматривать, — предложил Икеш. — От нас она не убежит.

— Согласен! — положил конец спору верховный военачальник.

— Но перед этим я хочу помыться так, чтобы меня никто не видел, попить и поесть.

— Хорошо, женщина, я выделю тебе хижину, возле которой день и ночь будут караулить мои люди. И постарайся меня не разочаровать!

Принимая решение оставить ее в живых, Уаш рассчитывал сломить сопротивление Нейт, а потом переманить ее на свою сторону и использовать себе во благо ее способности.

По крайней мере, попытаться стоило.

* * *

Окруженная со всех сторон зоркоследящими за ней солдатами, Нейт собирала лекарственные травы, чтобы приготовить из них зелье. Это подобие свободы — пребывание на лоне природы, вдали от ливийского лагеря — укрепило ее надежду.

Ее ожидания оправдались: пчела опустилась ей на руку. То была одна из обитательниц улья Нейт, из тех пчел, которые летали в укрепленный лагерь Быка, чтобы смазать крохотной частичкой меда богини лоб боевого быка. Этого незаметного волшебства было достаточно, чтобы главный защитник лагеря оставался непобедимым.

— Долго еще? — нетерпеливо поинтересовался Икеш, который глаз не спускал с колдуньи.

— Мне нужно немного полыни. Я найду ее, если пойду вон по той тропинке…

И она указала на узкий проход между двумя стенами папируса. Наконец она раскрыла свой замысел! Уцелевшие солдаты Быка, которые охраняли ее в святилище, наверняка ждут ее в этих зарослях и надеются освободить.

— Замри, не двигайся! Мы сначала расчистим участок!

По команде Икеша солдаты срубили под корень высокие стебли папируса. За ними бдительно наблюдали лучники, готовые стрелять, как только обескураженные враги выдадут свое присутствие.

Но ничего подобного не случилось. Полынь оказалась именно там, где жрица рассчитывала ее найти.

Разочарованному Икешу даже пришло в голову, что Нейт, смирившись со своей участью, решила предложить свои услуги новому хозяину и тем самым спасти себе жизнь.

Вернувшись в лагерь, молодая женщина всю ночь готовила снадобья, а рано утром вынесла несколько горшочков и показала нубийцу.

— Несчастный весь горит и бредит, — сказал тот. — Думаю, ему недолго осталось. И это ты его убила. И понесешь заслуженное наказание!

— Отведи меня к больному!

Пити находился у изголовья умирающего, который уже едва дышал.

— Уходи, колдунья! Ты наверняка собираешься его прикончить!

— Как пожелаешь! Ты ответишь за свое решение перед верховным военачальником. Я знаю, что могу его спасти.

Пити испугался.

— Приступай! — скомандовал Икеш.

Жрица намазала жирным и ароматным снадобьем грудь, затылок и поясницу больного.

— Теперь давайте ему побольше пить! — распорядилась она. — Когда он помочится, опасность минует.

* * *

Мрачное выражение лица верховного военачальника встревожило Нейт. Блестящие волосы Уаша были причесаны, одет он был в зеленую тунику и сидел на подушках. В этот раз он был один и смотрел на нее не так, как раньше.

— Больной поправился, — сказал вождь ливийцев. — А тебе удалось взволновать умы моих людей. Убедившись в том, что ты обладаешь магической силой, они теперь боятся и почитают тебя. Пити требует твоей немедленной казни, Икеш советует оставить тебя в живых, чтобы ты и дальше лечила моих солдат.

— Я не обладаю умениями главы клана Аистов, и мои снадобья исцеляют не каждую хворь.

— Ты могла бы не говорить мне этого, чтобы добавить себе значимости в моих глазах.

— Зачем врать? Первая же неудача стала бы моим приговором.

— Если я правильно тебя понял, ты всегда говоришь только правду?

— Было бы верхом тщеславия утверждать подобное.

— Боевого быка в лагере смазывают снадобьем, которое дает ему силы?

— Возможно.

— И именно ты приготовила это снадобье, а значит, сможешь приготовить его снова!

— Увы, нет! Если такое снадобье существует, его приготовила Аистиха.

— Не льсти себя надеждой, женщина! Это животное не помешает мне захватить лагерь и подчинить себе весь Север. Зачем тебе помогать заведомо побежденным? Рано или поздно я уничтожу этот последний оплот сопротивления. Предлагаю тебе сделку: ты лишаешь силы быка, а я отпускаю живыми всех обитателей лагеря. Пусть идут куда хотят.

— А твои лучники будут стрелять им в снину!

— Для тебя мое слово ничего не значит?

— Верить тебе было бы наивно и глупо. Ты ведь мечтаешь только о том, чтобы уничтожить всех своих врагов, разве не так?

Уаш сдержал порыв гнева. Он пока не знал, как подчинить себе эту колдунью.

22

Обычно такой уверенный в себе, Лев ходил с кислой миной. У него на глазах ворота Нехена открылись и пропустили в прекрасно укрепленный город армию Быка. Смогут ли теперь они с Крокодилом выиграть эту войну?

Тем не менее его союзник сохранял привычную невозмутимость.

— Наша первая вылазка оказалась неудачной, — напомнил ему Лев. — А теперь Бык со своей армией обосновался в Нехене! Если мы пойдем в наступление, это закончится для нас катастрофой. Первым делом ценой огромных потерь придется пройти через зону ловушек, потом мы натолкнемся на оборонительные сооружения… Остается только ждать, когда Бык и его люди станут умирать от голода и жажды! Тогда они попытаются выйти и в конце концов вынуждены будут сражаться. До тех пор ситуация не изменится.

— Главное — это чтобы противник думал так же.

— А ты разве видишь другой вариант развития событий?

— Становится все жарче, солнце припекает все сильнее. Завтра же я прибегну к тайному ресурсу, но это — секрет нашего клана.

— И этот секрет обеспечит нам победу?

— Я на это надеюсь. Благодаря нашим новым союзникам мы нападем одновременно со стороны пустыни и со стороны реки. Запершихся в Нехене ждет сюрприз! Надо согнать чибисов к воротами города. Противник не должен заподозрить, что у нас есть другой план.

Глядя перед собой из-за полуопущенных век, Крокодил предвкушал удовольствие, которое доставит ему воплощение его плана в жизнь.

* * *

Гневные вопли Льва до смерти напугали троих предводителей чибисов — Слабака, Горлана и Прожору, которые уже начали привыкать к новому образу жизни и вовсю пользовались своими привилегиями. Смерть сотни соплеменников в ходе бесполезной вылазки на территорию противника их вовсе не огорчила. Наоборот, они рассчитывали, что это доказательство слепого повиновения обитателей берегов Нила своим новым хозяевам сыграет на руку им, манипуляторам, которым так хорошо удавалось распоряжаться жизнями своих товарищей.

На этот раз Лев ужесточил требования — несомненно, в преддверии кровавой бойни.

— Надо привести даже стариков и юношей? — удивился Слабак.

— Я хочу видеть тысячи чибисов перед воротами Нехена. Чтобы их было столько же, сколько песчинок в пустыне! И вы должны мне это обеспечить.

— Значит, атака неизбежна? — с тревогой спросил Горлан.

— Когда это я назначил тебя стратегом?

После такой отповеди Горлан умолк.

— Это будет нелегко, — посетовал Слабак. — Особенно теперь, когда столько наших погибло.

— Когда я приказываю, мне подчиняются! Если вы не исполните приказа, я отдам вас троих Крокодилу и сам займусь чибисами!

— Не беспокойтесь, мы все сделаем! — пообещал Прожора. — Только дайте нам несколько помощников!

— О чем ты говоришь?

— Нам хватит пары львиц. Их присутствие отобьет у недовольных охоту спорить и облегчит нам задачу.

Лев задумался.

— Согласен. Но предупреждаю тебя: мои львицы не потерпят даже намека на неповиновение. А теперь за работу! И приведите сюда как можно больше этих голодранцев!

* * *

Крокодил спустился к реке, вошел в воду и доплыл до поросшего травой островка. Ярко светило солнце. Островок бдительно охраняли самки крокодилов, отложившие на нем свои яйца. Несколько сотен крошечных рептилий дожидались прихода главы своего клана, чтобы разбить скорлупу и появиться на свет. Кладки были спрятаны под слоем травы и почвы, и тепла, которое вырабатывалось при гниении растительных остатков, вместе с теплом солнечных лучей было достаточно для развития потомства.

С момента зарождения крокодильчиков прошло не меньше ста дней, и Крокодил с довольной улыбкой смотрел, как из скорлупы появляются первые острозубые мордочки. Нарождалась новая когорта хищников…

Тайна главы клана заключалась в его способности ускорить их рост, чтобы в кратчайшие сроки получить в свое распоряжение превосходных солдат, которые нападут на Нехен со стороны Нила и разрушат его стены у самого их основания.

Крокодил погрузился в воду и одним мощным рывком достиг дна великой реки.

Повелитель рептилий умел делать ее плодородной и очищать ее воды. Благодаря ему в воде не оставалось продуктов гниения, и свет из ее глубин благотворно влиял на все живое. Крокодил знал, что в прадавние времена Нил зародился в водах огромного океана, из которого также родились небо и звезды. Но первичные воды были холодными и темными. Его давний предок имел дерзость исследовать их и обнаружил таящийся в толще воды источник света.

То было сокровенное солнце, и теперь Крокодил погрузился в воды Нила, чтобы найти его и вынести на поверхность. Его ярчайшие лучи согреют новорожденных крокодильчиков и быстро превратят их во взрослых особей. Его беспокоило только одно: покидая свой город, Души могли уничтожить этот источник творения…

Крокодил рылся в иле, срывал траву, поднимал со дна муть, пока, наконец, слабый, мерцающий свет не привлек его внимание.

Почти угасшее древнее солнце вод оказалось пленником липкой грязи. Глава клана освободил его и стремительно вынес на поверхность. В тот же миг ощутив прилив сил, он превратил реку в искрящуюся полосу света. Этот свет коснулся яиц, из которых тут же вышли маленькие крокодильчики и начали расти на глазах.

Великолепная армия, готовая к завоеваниям и безжалостная!

* * *

Слуги принесли Льву вина, дичи и фиников, но даже вид этих яств не обрадовал его. С холма, на котором находилось его жилище, он наблюдал, как лучники Быка занимают позиции на городских стенах. Это был открытый вызов, и Лев не находил себе места от злости.

Единственным утешением для него было то, что к Нехену каждую минуту приливала новая волна чибисов, за которыми присматривали львицы. Слабак, Горлан и Прожора оказались очень эффективными исполнителями: они формировали отряды, раздавали циновки и хлеб. Старики уже смирились со своей участью, а подростки с любопытством ждали, что принесет им новая жизнь, и даже мысль о предстоящих сражениях их не пугала. К тому же Слабак пообещал им невиданные ранее блага…

Вот только удастся ли этому людскому морю поколебать стены Нехена? Тысячам чибисов предстояло преодолеть зону ловушек, выжить под тучами стрел, биться об высокие стены… Похоже, атака не могла завершиться удачно. Лев предпочитал ввязываться в битву только тогда, когда твердо знал, что выиграет ее, но на этот раз у него такой уверенности не было.

Отказаться, выбраться из этой западни, спасти свой клан… Своих людей надо вывести быстро и тайно — у шпионов Крокодила острое зрение и тонкий слух. Перебить их всех? Рискованно. Уж лучше попытаться накормить их до отвала, чтобы они уснули.

— О чем ты думаешь? — спросил Крокодил, беззвучно подошедший ко Льву.

— О том, какой ужас нагоняет на осажденных наш маневр. Хоть они и прячутся за толстыми стенами, им хорошо известно, что численностью мы превосходим их во много раз. Посмотри, сколько там собралось чибисов! Впечатляющее зрелище!

— Туча глупцов, которым суждено умереть, проложив путь настоящим воинам!

Радостный тон Крокодила удивил Льва.

— Ты задействовал свой тайный ресурс?

— И у меня все получилось наилучшим образом.

— Что именно?

— Теперь у нас есть еще одна армия, о существовании которой Бык узнает, когда будет уже слишком поздно. Давай займемся чибисами и будем готовить их к наступлению на глазах у противника. Сейчас для нас важно привлечь к ним все внимание осажденных.

Решительный настрой союзника успокоил Льва. Он даже стал склоняться к мысли, что для него будет лучше не портить отношений с Крокодилом. Оказавшись в изоляции, клан Льва не сможет претендовать на господство в стране, да и месть Крокодила будет ужасной. Сохранить альянс представлялось единственным разумным решением. Когда Бык будет побежден, а Нехен разрушен, он как следует все обдумает.

23

Обитатели осажденного лагеря Быка ежеминутно опасались нападения объединенных сил ливийцев. Однако складывалось впечатление, что основные войска покинули местность, но предводитель захватчиков оставил в окрестностях укрепленного лагеря достаточное количество лучников и пехотинцев, чтобы отравить осажденным жизнь.

Маленькие отряды, которые выходили за пределы лагеря, чтобы пополнить запасы пищи и воды, возвращались с потерями. Зерна, хоть и экономно расходуемого, оставалось совсем мало. Комендант старался сохранять спокойствие и всячески подбадривал своих людей. Разве не удалось боевому быку, наделенному божественной силой, отразить нападения противника? А скоро вернется с Юга, разгромив этих предателей, Льва и Крокодила, победоносный Бык. Значит, от них требуется только одно: продержаться до его прихода.

Комендант заглянул в загон, где коричнево-рыжий бык жевал свежую траву. Большую часть времени животное дремало на своей подстилке, греясь в лучах солнца.

Каждое утро, в определенный час, он с волнением ожидал прилета пчелы от Нейт. Пока она наделяла быка магической силой, его невозможно было победить. Но лишившись божественной защиты, бык станет уязвимым…

Наконец послышалось спасительное жужжание.

Пчела опустилась на широкий лоб быка, потерлась о него крылышками и ножками, распределяя таким образом крошечную частичку меда богини, который лучами распространился по всему телу животного.

Его прояснившийся взгляд стал для коменданта наилучшим утешением.

* * *

Уаш внимательно выслушал доклад своего верного Пити. Посланцы, вернувшиеся из разных районов завоеванного ливийцами Севера, сообщали, что местные жители не оказывают своим новым хозяевам ни малейшего сопротивления. Обращенные в рабство, они кормят захватчиков и строят для них крепости, в которых те смогут найти убежище, если Бык предпримет попытку отвоевать свои земли.

— А есть ли достоверные новости о том, как идет война кланов?

— Говорят, решающей битвы пока не было, но это всего лишь слухи. Могу я послать отряд на Юг, чтобы узнать об этом больше?

— Не стоит, — отозвался верховный военачальник. — Когда на окраинах наши люди начнут отлавливать дезертиров и беженцев, те нам все расскажут. Одно известно заранее, мой славный Пити: в этой войне кланы погибнут, никто не выйдет из нее победителем.

— И дорога на Юг будет открыта… Вся страна будет принадлежать вам!

— Терпение — вот теперь залог нашего успеха!

— Конечно, мой господин! Но остается этот проклятый лагерь, который продолжает сопротивляться! Каждый раз, когда кто-то выходит за ворота, мы стараемся его уничтожить, но у них остается решающее оружие — непобедимый боевой бык! Эти наглецы ставят под сомнение ваше величие! Позвольте мне отдать жрицу палачу, чтобы она в конце концов призналась, как поддерживает силы этого чудовища!

— Не надо спешить, Пити! Сначала обратим ее умения себе во благо. Разве ты не знаешь, что наши солдаты теперь почитают ее?

— Как бы она всех нас не околдовала!

— Ты сомневаешься в моей проницательности?

— О нет, мой господин! Но магия этой женщины может быть опасна!

— Будь спокоен, я это понимаю. У меня своя игра.

* * *

Ей уже в третий раз разрешили собрать травы вблизи лагеря, однако солдаты под командованием Икеша не ослабляли своей бдительности, опасаясь, что колдунья может прибегнуть к силе магии и бежать. К этому моменту они были уверены, что в окрестностях нет ни единого солдата из клана Быка. Нубиец вырезал весь отряд, охранявший Нейт, и той не приходилось теперь рассчитывать на помощь извне.

Икеш с любопытством наблюдал за жрицей. Спокойная, уверенная в себе, как если бы испытание пленом не казалось ей слишком тяжелым. И все же эта молодая женщина не могла не понимать, что ее жизнь в руках верховного военачальника ливийцев и он может в любую минуту оборвать ее.

Ей удалось вылечить десяток солдат, и теперь остальные взирали на нее со страхом и трепетом. Да, эта колдунья умеет себя подать… Пити не преминет донести об этом Уашу. Чернокожий великан полагался на здравомыслие своего вождя. Если Уаш почувствует, что жрица для него опасна, он, не задумываясь, сломает ей шею.

Наслаждаясь минутами мнимой свободы, Нейт искала возможность сбежать и не находила ее. Судя по всему, никто не спешил ей на помощь. Ей самой придется придумать, как освободиться. К сожалению, количество охранявших ее день и ночь солдат не уменьшалось, и они всегда были начеку. Поэтому, если бы она вдруг попыталась скрыться в высокой граве, далеко уйти ей не удалось бы.

Икеш наблюдал за ней, готовый пресечь любую попытку к бегству. Он настоял на том, чтобы самому контролировать все перемещения колдуньи. Он ловил каждое движение, каждый жест своей пленницы. Однако он не мог знать, что Нейт чувствует сердцем, что Нармер часто думает о ней. Незримый контакт между ними не оборвался, несмотря на пережитые испытания, и они не лишились возможности передавать друг другу свою силу.

— Пора возвращаться! — объявил нубиец.

— Но я не закончила! Мне нужно собрать еще кое-какие травы.

— Что ж, потом соберешь. Я хочу вернуться в лагерь до захода солнца.

— Значит, я не смогу приготовить новые снадобья.

Больные будут недовольны, и кто-нибудь обязательно пожалуется на чрезмерное рвение Икеша. Подумать только, в лагере появилась одна-единственная женщина, и она уже сеет раздоры между закаленными в сражениях солдатами!

— Поторопись, жрица, и не думай, что сможешь меня обмануть!

Однако Нейт не собиралась торопиться. Она двигалась в привычном ритме, втайне надеясь, что сумерки помогут ей скрыться. Однако с этой надеждой пришлось распроститься: по приказу Икеша кольцо ливийцев вокруг нее сомкнулось.

Скоро они отправились в обратный путь.

Отравить снадобья, превратить их в яд? Но в результате этого умерло бы лишь несколько солдат, а ее обвинили бы в убийстве и после ужасных пыток предали бы смерти.

Верховный военачальник щадит ее потому, что у него есть четкий план действий, и воспользоваться ее умениями — только один из его этапов. Цель же одна: сделать так, чтобы боевой бык в укрепленном лагере лишился магической поддержки. Иногда хитрость и показная снисходительность таят в себе больше опасности, чем насилие. Человек, которому удалось сплотить вокруг себя разрозненные прежде ливийские племена, мог быть только страшным тираном, неискренним и порочным, способным скрывать свою жестокость за пустыми обещаниями.

Пленница вернулась в свою хижину, где ее ожидал чан с водой, чтобы она могла помыться, не опасаясь нескромных взглядов. Материя Нейт оставалась чистой, словно и не касалась тела молодой женщины. Никто даже не подозревал, какую ценность представляет собой это одеяние жрицы. Иногда в вечерние часы верховный военачальник приказывал привести ее к себе и снова спрашивал о том, какими магическими способностями она обладает. Ответ он получал всегда один и тот же: волшебство исходит не от нее, жрицы Нейт, а совершается по воле богини. Уаш не пытался ее запугивать. Он вел себя как коварный хищник, следующий ход которого трудно предугадать, поэтому Нейт каждую секунду ожидала удара его когтистой лапы.

Но в этот вечер ее оставили в покое. Она была очень рада этому, так как целый день собирала травы и очень устала. Мысли Нейт обратились к тому, кого она любила. Засыпая, она пообещала себе, что они обязательно будут вместе.

* * *

Пити ненавидел вообще всех женщин, а жрицу Нейт — в особенности. Эта колдунья опутала чарами не только солдат, но и самого верховного военачальника! И как только Уаш мог поверить в ее басни? Нужно иметь нешуточную колдовскую силу, чтобы избежать пыток и вызвать такое уважение у солдат!

Нейт представляла собой большую опасность, и Пити это понимал. А раз так, надо положить этому конец!

Среди ночи он приблизился к хижине, в которой спала колдунья. Пять или шесть охранников дремали, остальные с удивлением узнали в подошедшем советника своего военачальника.

— Уходите! — приказал им Пити.

Охранники знали, что лучше его не сердить, поэтому предпочли удалиться. Зачем им знать, что здесь произойдет? Разве исполнять приказ вышестоящего — не святая обязанность любого солдата?

Сжимая рукоятку кинжала, Пити дрожал. Стратег по натуре, он за всю жизнь еще никого не убил. Вид крови был ему отвратителен. Ему предстояло вбежать в хижину и, не обращая внимания на крики жертвы, ударить ее ножом изо всех сил.

Но что, если женщина вздумает защищаться? При мысли об этом его спина взмокла от пота. Любое сопротивление могло выбить у него почву из-под ног. С трудом дыша, на ватных ногах он преодолел расстояние, отделявшее его от входа в хижину.

— Ты умрешь, колдунья! — пробормотал он, поднимая нож.

Сильный удар по запястью заставил его выронить оружие.

— Ты спятил? — спросил с высоты своего роста Икеш. — Убив жрицу, ты навлечешь на себя гнев верховного военачальника.

Пити в замешательстве шагнул назад.

— Почему ты так хочешь ее спасти, Икеш?

— У нашего господина есть план, не будем ему мешать. Я тоже желаю ее смерти, но не стану ее убивать без приказа.

Пити задумался о последствиях своего неосмотрительного поступка.

— Я совершил оплошность и теперь жалею об этом. По-твоему, моя вина велика?

— Разумеется нет, — великодушно ответил нубиец. — И я не стану рассказывать о случившемся нашему господину.

На губах Икеша играла улыбка удовлетворения, которая привела Нити в бешенство. Стараясь сдержаться, он пробормотал что-то в свое оправдание. Икеш, несомненно, извлечет пользу из этой ситуации, и отыграться Пити теперь будет нелегко. Что ж, нашелся-таки человек, который превзошел Пити, советника верховного военачальника, в искусстве устранять соперников со своего пути!

24

Старик устроился в Нехене весьма неплохо: получив от Скорпиона указание присматривать за печами, в которых выпекали хлеб, — этими чудесными небольшими сооружениями из сформованного в прямоугольные брикеты и высушенного ила, — он постоянно брал лепешки «на пробу», а сам обменивал их на вкуснейшее сушеное, предварительно засоленное мясо домашней птицы, хранимое в глиняных горшках. На этой войне он наконец-то получил возможность есть досыта, пить каждый день вино и, благодаря своему новому назначению, пользоваться уважением окружающих.

Чего еще можно хотеть от жизни? После дневного сна Старик любил наблюдать за жизнью птичьего двора, по которому разгуливало множество красивых гусей с белым блестящим оперением. Когда их наконец откормят и зажарят, замечательное будет жаркое! А на жире замесят вкуснейшие сладкие лепешки…

Еще одна неожиданная привилегия: Старику выделили комнатушку в той части города, где квартировали командиры, а вместе с ними и Скорпион. В распоряжении Старика имелось несколько мягких циновок, и никогда раньше сон его не был таким глубоким. Такие удобства не могли не сказаться на его здоровье: почти перестали болеть кости, уши стали слышать, нос — ощущать запахи. Да и любое движение давалось с меньшим трудом. Так что пребывание в священном городе пошло Старику на пользу.

Однажды к нему обратился Охотник:

— Мне нужны люди, чтобы укрепить башню. Ты с нами?

— Мне жаль, но я выполняю только распоряжения моего господина, — ответил Старик.

— Я не видел Скорпиона сегодня утром…

— И неудивительно. Он еще не встал. У него была бурная ночь.

— Эта Ирис такая же неутомимая, как и он сам!

— Они молоды и любят друг друга. Я мог бы тебе порассказать…

— В другой раз. У меня есть дело.

Старик полагал, что Охотник слишком нервничает и слишком много думает о том, как обеспечить безопасность, но, с другой стороны, это было не так уж и плохо. Благодаря ему и Нармеру, чья бдительность не ослабевала ни на минуту, новые обитатели Нехена смогут выдержать осаду сколь угодно долго, не испытывая ни в чем недостатка.

* * *

Повелитель кремня до сих пор не мог поверить своему счастью. Души оставили в мастерской множество прежде не виданных инструментов, и он учился ими пользоваться, поражаясь их эффективности: пилы, топоры с изогнутыми рукоятями, молотки… На глазах у коровы Нармера и ее теленка, которые прониклись к Повелителю кремня симпатией, он начал изготавливать предметы мебели и постигать секреты древесины. Необходимость освоить новые инструменты заставила его забыть о войне, и этот неутомимый крепыш стремительно овладевал новыми знаниями.

Кузница, многочисленные мастерские, склады… Он не смел и мечтать о таких богатствах! Не обращая внимания на подозрительность Скорпиона, он, рожденный в племени чибисов, искал поддержку у Нармера, неизменно поощрявшего его использовать в полной мере все новообретенные сокровища.

Мастерская Повелителя кремня продолжала производить оружие, и Бык с радостью отмечал, что его солдаты располагают отличными средствами защиты и нападения, которые по качеству намного превосходят оружие противника. То, что его армия теперь в Нехене, несомненно, пошатнуло боевой дух солдат Льва и Крокодила. Но это была промежуточная победа, никак не влиявшая на исход войны. Глава клана опасался коварства врага, бездействие которого могло быть иллюзорным.

Несмотря на все красоты Нехена, Бык тосковал по просторам своих земель на Севере, ныне порабощенным варвара-ми-ливийцами. Временами желание вырваться из города со своей армией, растоптать противника и вернуться домой становилось невыносимым. Однако он сдерживал порывы справедливого гнева и отвечал отказом на призывы генерала Густые Брови немедленно атаковать врага, тем более что Нармер решительно возражал против этого. Он убеждал главу клана, что нужно заново оценить свои силы и выработать план, учитывая все преимущества, которые дает им пребывание в стенах священного города.

* * *

Позади главного святилища Нехена, куда Нармер приходил ежедневно, чтобы воздавать почести Душам, он обнаружил вход в подземелье. С факелом в руке юноша спустился по грубо высеченным ступенькам и оказался в удивительной усыпальнице. На обложенных кирпичами и оштукатуренных стенах были изображены сцены боев, охоты, плавания на лодках с участием Душ и странных людей и зверей, подчиняющих себе животных или дубинкой пробивающих черепа злонамеренных созданий магии… Цвета красной и желтой охры, белый и черный доминировали в этих рисунках. Величие усыпальницы произвело на юношу неизгладимое впечатление.

Пожалуй, лучшее средство для борьбы со смертью — возведение многочисленных храмов, похожих на этот. Можно сказать, что в нем сохранилось некое подобие жизни, и образы давно исчезнувших созданий не были подвержены тлену. Наоборот, они словно бы навеки остались в мире живых благодаря магии рисунка и цвета.

Любуясь фресками, Нармер мечтал о мирной стране, которая будет славиться мастерами, способными создавать шедевры, подобные этим, в память о предках, ведь эта память является фундаментом будущего… Эта мечта казалась несбыточной, ведь со дня на день должно было начаться кровопролитное сражение, а север страны разоряли ливийцы.

Однако в усыпальнице Нармера ждал еще один сюрприз: на некотором расстоянии от первого захоронения находилось еще одно, такое же монументальное. В нем покоился молодой слон — лет десяти от роду, мастерски забальзамированный. Наконечник дубинки, браслет из слоновой кости, несколько алебастровых сосудов и странный каменный предмет непонятного назначения сопровождали его в путешествии в вечность^[3].

Значит, Души Нехена похоронили в своем городе члена клана Слонов, возможно, погибшего в дни, когда его племя уходило на Юг. Останки слоненка напомнили Нармеру о счастливых временах, когда пожилая Слониха, гарант мира, знала, что ее соплеменники, не опасаясь за свою жизнь, могут бродить по просторам Двух Земель.

Когда Нармер привел в усыпальницу Повелителя кремня, тот внимательно осмотрел странный предмет, красота которого произвела на него огромное впечатление.

— Это сделано из сланца, — заключил он. — Тонкая работа!

Он понюхал камень.

— Думаю, на нем остались следы какого-то снадобья с приятным запахом. Возможно, это краска, которой раскрашивали покойного, чтобы он оставался молодым на дорогах потустороннего мира. И такая гармоничная форма… Невозможно забыть такую красоту!

— Тебе, как я посмотрю, теперь не до оружия?

— Однажды оно станет ненужным, и мы захотим увековечить нашу победу, создав чудеса, подобные этим!

Нармер в течение многих часов предавался размышлениям перед мумией представителя исчезнувшего клана. Он молил Слониху наделить его ее мудростью и силой, поскольку был уверен: эта находка не случайна. Ныне пребывающие вдали от священного города, Души Нехена, будучи союзниками Предка, пришли Нармеру на помощь.

* * *

Обнаженная, благоухающая, сияющая от счастья, Ирис любовалась великолепно сложенным телом Скорпиона. Однако продолжалось это недолго. Она легла на него и стала ласкать, пробуждая все его пять чувств. Комната с белыми стенами была просторной и удобной, да и в целом пребывание в Нехене превратилось в сплошной праздник. Слуги исполняли любые прихоти любовницы своего молодого хозяина, и в пределах видимости не было ни единой соперницы. Обосновавшись в городе, Ирис и Скорпион большую часть времени проводили в постели, изобретая все новые и новые чувственные игры. Однако брал верх всегда лишь один из них: мужчина.

— Все, хватит нежностей! — громыхнул Скорпион, сбрасывая с себя молодую женщину и отталкивая ее.

— Твоя рабыня подчиняется тебе! — томно растягивая слова, сказала Ирис. — Делай с ней что пожелаешь!

— Хватит!

И Скорпион соскочил с ложа.

Ирис села. Она не верила своим ушам.

— Я что-то сделала не так?

— Мне пора заняться делом.

Она вцепилась в него:

— Что я сделала не так?!

Скорпион грубо сбросил ее руки, надел набедренную повязку и, печатая шаг, вышел из комнаты.

И его опасения тут же подтвердились.

Члены его отряда совершенно не были готовы к сражению: одни напились, другие спали, привалившись к городской стене. Не ощущая над собой должного надзора, они тоже позволили себе расслабиться.

Скорпион дернул первого попавшегося за волосы, дал пинка второму и рывком поднял с земли третьего, чтобы тут же отшвырнуть шагов на десять.

— Вставайте, лодыри! Напоминаю: мы на войне! Немедленно приведите себя в порядок!

Опасаясь гнева Скорпиона, его солдаты собрались вокруг него неожиданно быстро. Но головы у них затуманились, колени подгибались, и только страх удерживал их на ногах.

— Повелитель кремня сделал для нас очень легкие дротики, но управляться с ними сложнее, чем с обычными. На то, чтобы научиться этому, уйдут часы, а времени у нас в запасе нет. Я вас распустил. А ведь ответственный за подготовку солдат в этом лагере именно я! Но больше подобной ошибки я не совершу. Грядет решающее сражение, и мы должны быть к нему готовы.

25

Старик любил наблюдать за дикой гусыней, заправлявшей на птичьем дворе. Похоже, она была уверена, что ей не уготована участь стать куском сушеного мяса. Пронзительный взгляд, вздорный нрав — эта крылатая дама никого к себе не подпускала и имела прекрасный аппетит, предпочитая всем кормам пшеницу и финики. Согласно древним верованиям, эта свободолюбивая птица первая испустила крик, когда на земле зародилась жизнь. Осознавая свою значимость, она горделиво вышагивала по двору, и лучше было убраться с ее пути, чтобы не получить ощутимого удара клювом или щипка. Даже шакалы старались держаться от нее подальше.

В то утро Нехен накрыло таким густым туманом, что даже солнцу не удавалось сквозь него пробиться. Пронзительные крики разбудили Старика, который задремал над своим кувшином с вином; ему как раз снились дни его юности.

Посреди двора неистовствовала та самая дикая гусыня.

Скорпион первым взбежал на городскую стену, и его взору открылось ошеломительное зрелище.

Вооруженные дубинами и камнями, тысячи чибисов молча вступили в зону ловушек, надеясь, что туман скроет их от вражеских лучников.

Лев и Крокодил шли на приступ.

Защитники города заняли свои позиции. Разбудили Быка. Нармер давал последние указания.

Лучники приготовились стрелять.

— Подождите! — крикнул Скорпион.

Людское море было так обширно, что его вид мог испугать и закаленное в боях сердце, и все же ловушки и капканы Нармера оказались весьма действенными: черепки резали наступающим ноги, сотни врагов упали в ямы, на острия установленных там копий. Количество погибших увеличивалось с каждой минутой.

Чибисы несли огромные потери, они хотели было повернуть назад, но рычание львиц, готовых растерзать дезертиров, заставило их снова двинуться вперед. Наступление продолжилось: живые шли по трупам.

— Стреляйте! — приказал Скорпион.

Хотя туман мешал лучникам целиться, их стрелы рассеяли ряды чибисов, и их продвижение к стенам города замедлилось.

Потрясая ножом, которым он перерезал горло нежной Газели, посланницы мира, Лев бросил на штурм следующую волну чибисов. За ними шли его собственные солдаты.

— Их резервы кажутся неисчерпаемыми! — сказал Скорпион Нармеру. — Мы не сможем помешать им добраться до ворот и проломить их. Придется биться врукопашную.

— Но я не вижу Крокодила! Почему он со своими солдатами не участвует в штурме?

— Может, они со Львом рассорились и Крокодил просто увел своих людей от Нехена?

— Лев никогда не пошел бы на приступ один, — возразил Нармер.

Крики дикой гусыни стали душераздирающими. К ним добавился вой шакалов.

— Там, на другом конце города, настоящее нашествие чудовищ! — сообщил запыхавшийся Охотник.

Из вод Нила вышли полчища крокодилов и направились к городским стенам.

Нармер получил ответ на свой вопрос. Не опасаясь стрел, которые не могли пробить их панцири, рептилии намеревались проделать в стенах бреши, через которые солдаты Крокодила без туда проникнут в город.

— Я займусь обороной ворот, — решил Скорпион. — Сообщи Быку о нашествии крокодилов!

Друзья посмотрели друг на друга.

— Друзья до последнего вздоха! — воскликнул Нармер.

— Мы будем жить! — пообещал Скорпион. — Я как-нибудь договорюсь со Смертью.

В глазах его полыхал огонь, который грозил сжечь любого противника.

— Они приближаются! — предупредил какой-то лучник.

Луч солнца осветил часть полосы ловушек, покрытой трупами чибисов, которые проложили дорогу все новым и новым атакующим.

— Стрелять как можно чаще! — приказал Скорпион, в то время как его названный брат побежал ко дворцу, где разместился глава клана.

Оттуда как раз вышел Бык. В руке у него была дубинка. Нармер обрисовал ему положение дел. Пасти крокодилов уже терзали кирпичную кладку, разрушая у самого основания стену со стороны реки.

— Организуй оборону построек священного города, — приказал глава клана. — это будет наша последняя линия обороны. А я с удовольствием займусь этим лицемером Крокодилом!

При содействии Шакала, в ведении которого находились храмы, и Повелителя кремня, отвечавшего за порядок в остальных постройках, Нармер стал выполнять приказ. Бык оставил ему небольшой отряд.

— Могу я защищать птичий двор? — тонким голосом спросил Старик. — Я уже слишком стар для таких сражений!

— Успокой животных и присматривай за ними. Северный Ветер позаботится о порядке в загонах.

* * *

Наконец лучники Льва подошли к бастионам города настолько близко, что смогли снять со стен с десяток лучников противника. Упавших вниз затоптали жаждущие мести чибисы. Вражеская стрела оцарапала Охотнику плечо.

— Не обращай внимания! — сказал он Скорпиону, каждая стрела которого поражала цель. — Мы не сможем их сдержать. Смотри, они собираются поджечь ворота!

Дико вопя, чтобы выплеснуть свой страх, несколько дюжин чибисов подступили с факелами к городским воротам.

— Ты и твои лучники — старайтесь убить их как можно больше, — распорядился Скорпион. — Я дам отпор этой стае!

— Ты с ума сошел! Их слишком много, они…

Скорпион собрал вокруг себя отряд своих людей, вооруженных новыми дротиками, изготовленными Повелителем кремня.

— Снимем с петель створки ворот! — приказал он. — Они упадут и раздавят этих недотеп с факелами. А потом мы вырежем их до последнего!

Молодой воин не дал своим людям времени осмыслить происходящее. Пока они выполняли его распоряжения, Скорпион поднял глаза к солнцу, лучи которого наконец пробились сквозь туман.

— Сет, ты обещал мне свою силу, а я тебе — жестокость и смерть! Направляй же мою руку!

Вооружившись известняковой палицей весом в шесть килограммов, Скорпион почувствовал, что природа его меняется. Глаза его покраснели, взгляд застыл. Мгновение — и он бросился в самую гущу врагов, подобный разъяренному демону.

Словно управляемые какой-то силой, солдаты пробежали по упавшим на землю створкам ворот за своим предводителем, жестоко крушившим черепа солдат Льва своей палицей и оставлявшим позади себя кровавое месиво. Перепуганные чибисы разбегались кто куда. Одна львица решилась на хитрый маневр: пробравшись сквозь груды обезображенных тел, она приготовилась прыгнуть и вонзить Скорпиону в спину свои когти. Мгновенное замешательство стало для нее приговором: Охотник заметил ее и всадил в спину две стрелы. Хищница взвыла от боли. Скорпион вовремя обернулся и, увернувшись от лап львицы, прикончил ее.

Льву пришлось признать поражение и дать сигнал к отступлению. Телохранители обступили его, а стая рычащих и скалящихся львиц образовала вокруг него непроходимый барьер.

Ничуть не уставший, опьяненный боем, Скорпион не желал прекращать резню.

— Много наших погибло, — сказал ему один из его людей, сам раненный в плечо. — И нужно позаботиться о раненых. Мы добились своей цели!

Скорпион наконец пришел себя и согласился с его доводами. Эта вылазка многим стоила жизни, причем не только врагам. Тем более что после такого разгрома Лев не скоро начнет подумывать о новом штурме города.

* * *

Подрытая зубами крокодилов, которыми командовал любимец главы клана, огромный самец, в двух местах городская стена рухнула. Увидев открытые пасти страшных рептилий, один из солдат Быка упал на колени и закрыл лицо руками.

— Вставай, трус! И сражайся! Или я сам размозжу тебе голову!

Мощь и уверенность главы клана немного успокоили его людей, напуганных перспективой столкновения с ужасными монстрами Крокодила.

— Живот — их самое слабое место, — сказал Нармер. — Копья будем вонзать им в глотки, а быки пусть атакуют с флангов и стараются их перевернуть. Тогда, набрасываясь на них сообща, мы сможем вспороть им животы.

Бык согласился с этим планом.

— Мои люди с пращами будут держать на расстоянии солдат Крокодила. Они наверняка надеются ворваться в город вслед за этими тварями, — добавил он, прекрасно понимая, что остановить врага будет неимоверно тяжело.

Залаяли шакалы, давая знать о проникновении в священный город первого зубастого захватчика. Бык подал сигнал своим лучшим воинам, и те, выставив рога, бросились к стене, а за ними — Нармер и пехотинцы с копьями. Густые Брови остался командовать пращниками.

Бой был страшным. Рискуя жизнью, Бык первым пронзил незащищенное брюхо крокодила и, подняв труп, швырнул его на солдат, пытавшихся ворваться в город через брешь в стене. Пример предводителя вдохновил защитников города, и, когда Нармер расправился с еще одним чудовищем, к солдатам вернулась уверенность, несмотря на то что многие уже пострадали от зубов страшных рептилий. Нармер без конца твердил про себя заклинание: «Чудище, ослепни! Я же останусь зрячим!» На несколько мгновений тварь замирала, и это облегчало задачу боевым быкам, а также шакалам, которые делали все, что только могли.

Наблюдавший издалека за ходом сражения Крокодил удивлялся тому, что осажденные до сих пор не сдались. Им даже удалось выбить рептилий из города, и теперь бой продолжался у городских стен, на открытом месте, недалеко от реки. Роковая ошибка — из воды вышли резервные войска, готовые уничтожить противника.

Бык, до этой минуты полагавший, что владеет ситуацией, понял, что эта вторая волна тварей их накроет.

— Если мы отступим, нам конец, — сказал он Нармеру.

— Значит, мы не отступим.

— Ты не боишься умереть?

— Умереть — это сдаться!

Глава клана поднял голову. Сражаясь один против пятерых, он докажет, что способен на многое, пусть даже без надежды на победу.

Нармер был уверен, что смерть близка и неизбежна, поэтому подумал о Нейт. Поможет ли богиня его любимой, спасет ли ее?

Гигантская тень накрыла поле боя: над Нехеном парила Мать-гриф, простирая над священным городом свои огромные крылья.

— В атаку! — крикнул Нармер. — Она защищает нас!

Разевая пасти, крокодилы завертелись вокруг своей оси, словно бы потеряв ориентацию в пространстве. Бык напал на них с правого фланга, Нармер — с левого.

Генерал Густые Брови командовал защитниками города, и действия пращников были настолько успешными, что пехотинцы Крокодила вынуждены были отступить. Пример Быка добавлял его людям храбрости и сил, а разъяренные дикие быки затаптывали крокодилов до смерти.

В отчаянии Густые Брови наблюдал за тем, как все его усилия пропадают зря. Он, предатель, продавшийся Крокодилу, тот самый вредитель, пытавшийся испортить оружие, стал свидетелем победы Быка, которого ненавидел.

И все же судьба дала ему шанс исправить ситуацию: в пылу боя оторвавшись от своих, глава клана ненадолго оказался в одиночестве. Он чувствовал себя непобедимым, но то была лишь иллюзия.

Подобрав отсеченную кем-то лапу крокодила, Густые Брови вонзил когти Быку в шею и тут же убрался подальше. В невероятной сутолоке этого никто не заметил.

26

Приказ явиться на аудиенцию к верховному военачальнику каждого приводил в трепет, и Икеш, невзирая на свое высокое положение и опыт, не был исключением. Иной раз Уаш звал к себе, чтобы похвалить и наградить, однако в некоторых случаях такие встречи заканчивались казнью «гостя», который становился ненужным. В настоящее время Икеш выполнял весьма деликатное поручение — присматривал за жрицей. Оставалось надеяться, что он ничем не прогневил своего господина.

Уаш принял его полулежа. На голове у него был тюрбан, и он неторопливо поглощал финики.

— Как себя ведет наша пленница, славный мой Икеш?

— Собирает травы, готовит снадобья и лечит наших солдат.

— Пыталась ли онабежать?

— Ни единой попытки, мой господин.

— Ты давал ей такую возможность?

— Я выполнил ваш приказ: иногда мои люди позволяли ей отойти подальше, а иногда делали вид, что дремлют или на что-то отвлекаются. Колдунья могла попытаться скрыться в зарослях папируса или в высокой траве. Но она продолжала заниматься своим делом. Наверное, она смирилась со своей участью и будет повиноваться вам.

— Я в этом не уверен, дорогой Икеш. У этой женщины слишком сильный характер, чтобы она так легко смирилась с несвободой. Скорее всего она наблюдала за твоими людьми, взвесила все «за» и «против» и пришла к выводу, что не сможет убежать от солдат, когда они бросятся в погоню.

— Вы, как всегда, правы.

— Зелья, которыми она лечит солдат, не причиняют никакого вреда?

— Ни малейшего, мой господин. Больные, которых колдунья взялась лечить, поправились и не устают восхвалять ее. Я взял на себя смелость всех их допросить, чтобы выяснить, не расспрашивала ли она их о распорядке в лагере или о чем-либо еще. Однако все утверждают, что она лечит молча.

— Что, если ей удалось очаровать какого-нибудь солдата? Он решил ей помочь и теперь ему приходится врать?

Нубиец улыбнулся.

— Когда я допрашиваю, мне не врут, мой господин. Если у меня появляются сомнения, я буду спрашивать, пока не по-лучу удовлетворяющий меня ответ. У колдуньи нет пособников среди наших людей, хотя она у многих вызывает восхищение.

— Что ж, это не так уж плохо!

— Не попытается ли она извлечь из этой ситуации выгоду?

— Я, а не она, определяю правила игры, Икеш! Присматривай за этой жрицей и охраняй ее. Ты отвечаешь за нее своей жизнью, а я покараю любого, кто осмелится поднять на нее руку.

Серьезность, с какой это было сказано, удивила Икеша. Нелепое подозрение пришло ему в голову: неужели верховный военачальник влюбился в колдунью? Как бы то ни было, у него теперь есть оружие против Пити. Попытка убить эту женщину в глазах из повелителя — проступок серьезный, даже непростительный…

* * *

Нейт не поддалась ни на одну провокацию Икеша, более или менее изощренную: якобы невнимательные охранники, иллюзорные возможности сбежать, лжебольные, пытавшиеся разговорить ее… Стены этой тюрьмы, пусть и незримые, казались ей непреодолимыми. Верховный военачальник подвергал ее испытаниям, которые рано или поздно должны были исчерпать ее возможности противостоять силе зла. Ей давали понять без слов, что она обречена провести остаток своих дней в качестве рабыни Уаша.

Жуткое видение заставило ее сердце сжаться: потоки крови, изуродованные трупы, множество раненых. Только что случилось что-то страшное. Неужели армия Быка побеждена и Нармер погиб в бою?

Если это так, то зачем ей самой жить? Рано или поздно Уаш поймет, что все его маневры бессмысленны, и подвергнет ее пыткам. Если Нармера уже нет в живых, молодая женщина не сможет найти в себе силы выдержать боль и унижения. Лучше покончить со всем этим, и поскорее!

Нейт приготовила настой, от которого биение сердца постепенно затухает и человек засыпает, чтобы не проснуться.

Покончить с собой в столь юном возрасте не так-то просто, но она не видела будущего без Нармера, и это придавало ей решимости.

Когда она поднесла чашу с настоем к губам, в углу хижины послышался шорох. В одном месте земля приподнялась, и из норы высунулась мордочка мангуста богини.

Жрица расширила отверстие и погладила маленького хищника.

— Как я рада снова тебя видеть! Ты умница!

Длинные усики мангуста дрожали от удовольствия.

— Тебя послала моя небесная повелительница… Я приняла неправильное решение!

Мангуст семь раз обежал вокруг Нейт и скрылся в норе.

Послание было ясным: жрице следовало продолжать бороться и надеяться на помощь богини.

В распоряжении Нейт было сокровище: первичная материя, источник всех существующих видов магии.

И чем больше молодая женщина всматривалась в нее, тем яснее понимала, что должна делать.

* * *

Уаш долго молча смотрел на эту стоящую перед ним красивую женщину, а потом сказал:

— Мне доложили, что ты ведешь себя хорошо. Ты отказалась от мысли о побеге?

— За мной бдительно следят, и я при всем желании не смогла бы скрыться от твоих солдат.

— Ты даже разумнее, чем я предполагал, Нейт. И мои солдаты благодарны тебе за исцеление. Скажи, хорошо ли с тобой обращаются?

— Меня не пытают, не бьют, не оскорбляют. У меня есть своя хижина, я ем досыта. Я благодарна тебе за это.

Верховный военачальник был доволен собой. Его стратегия начала приносить заманчивые плоды.

— Что скажешь теперь о диком быке, которого магия делает неуязвимым?

— Я уверена, что в нем обитает дух Быка. Если глава клана погибнет, то это чудовище станет безобидным.

Наконец что-то, чему можно верить и что имеет смысл!

— Значит, это не твоя магия делает его неуязвимым?

— У меня нет такой силы.

Если Быка не станет, все подвластные ему существа, люди и звери, лишатся своей силы… Нейт наконец открыла ему секрет, и теперь вождь ливийцев как никогда желал победы противникам Быка.

— Ты должен знать: тебе угрожает серьезная опасность, — сказала она.

Верховный военачальник поморщился.

— Даже если это правда, зачем бы ты стала меня предупреждать?

— Потому что она грозит и мне, а я не хочу умереть.

— Объясни!

— Ты завоевал север страны, но ты плохо знаешь эти земли. Здесь боги вершат закон, и мы все им подчиняемся. Не делать этого — прямой путь к несчастьям, а то и гибели.

Уаш был заинтригован, однако не исключал, что его заманивают в западню.

— И чего ты хочешь за свои сведения?

— Чтобы меня не пытали и сохранили мне жизнь.

— А как же свобода?

— Ты никогда не вернешь мне свободу.

Такая красивая и такая умная… Эта исключительная женщина заслуживала лучшей участи.

— Я согласен дать тебе то, что ты просишь. А теперь говори!

— Очень скоро в южных областях страны реки станут полноводными и примут в себя много красноватой почвы. Слишком маленький разлив Нила приводит к голоду, чрезмерный — разрушает. Когда же он умеренный, это дарит нам всем процветание. Очень скоро Нил выйдет из берегов, и надо заранее подготовиться к худшему. Может случиться, что вся страна превратится в одно сплошное озеро, а у тебя нет лодок. Если их не построить, мы все утонем.

— И кто же построит для меня лодки?

— Богиня научила меня искусству плетения и завязывания узлов. Если мне принесут стебли папируса, я смогу сделать лодки. В них мы сможем спастись.

— Настолько это срочное дело?

— Очень срочное.

Уаш при всей своей подозрительности не видел в этом предприятии никакого риска для себя. Желая спасти собственную жизнь, жрица снабдит его очередным средством, которое поможет укрепить его господство на Севере и завоевать Юг.

— Пити даст тебе в помощь людей, — сказал он.

Когда молодая женщина уходила, верховный военачальник невольно залюбовался грациозностью ее движений.

Предложив ему столь ценную помощь, не заявила ли тем самым Нейт о своей готовности стать его союзницей? И если он возвысит ее до ранга супруги верховного военачальника, она направит свою магию на достижение его целей…

27

Когда Аистиха наконец вышла из комнаты Быка, которому она пыталась помочь, несмотря на серьезность полученного ранения, лицо у нее было такое печальное, что дожидавшиеся ее в течение многих часов Нармер, Скорпион, Шакал и Густые Брови заподозрили наихудшее.

— Он не выжил! — возопил генерал, лицо которого было бледным и осунувшимся.

— Бык будет жить, — сказала Аистиха. — Но поправится не очень скоро. Когти крокодила глубоко вонзились в шею, и, если бы не его несокрушимое здоровье, он бы уже умер.

— Он может говорить? — спросил Нармер.

— Он хочет видеть вас всех.

Шея и верхняя часть груди могучего главы клана были забинтованы полосками ткани, глаза его стали тусклыми, дыхание — прерывистым. Казалось, что он уже одной ногой в могиле.

— Мы победили? — спросил Бык.

— Я и мои люди перебили много чибисов, — отозвался Скорпион, — и армия Льва была вынуждена отступить на свои позиции. Ворота мы вернули на место, и наши лучники охраняют подступы к городу.

— Рептилиям и солдатам Крокодила тоже пришлось отступить, — добавил Нармер. — Обе армии понесли значительные потери. Нам удалось частично восстановить разрушенные стены, так что теперь мы снова в безопасности.

— Бык, твоя вылазка оказалась решающей! — вмешался генерал Густые Брови. — И мы все восхищаемся твоей храбростью! Благодаря тебе мы победим!

— Не будем тешить себя иллюзиями, — не согласился с ним Нармер. — Противник не уничтожен, и исход войны пока еще не ясен. Численность чибисов все еще велика, и успех Скорпиона, рисковавшего жизнью, не должен вводить нас в заблуждение. Что до Крокодила, то он наверняка готовит нам новые неприятные сюрпризы. Я считаю, что следует вырыть ров вокруг Нехена, чтобы хоть на время приостановить вылазки его рептилий, но, думаю, сделать это будет нелегко.

— Воспользуемся растерянностью противника и нападем на него! — предложил Густые Брови. — Мы застигнем врага врасплох, и под моим началом наши люди уничтожат этих предателей! Позволь мне командовать армией, Бык, и наша победа прославит тебя на века!

Когда глава клана не в состоянии командовать войсками, разве не логично передать командование генералу, его правой руке?

Когда затея с порчей оружия провалилась, Густые Брови решил убить Быка, чтобы самому возглавить армию и отвести ее на бойню. Лев и Крокодил будут ему за это признательны и выполнят свою часть договора. Даже то, что Бык выжил, он намеревался обернуть себе во благо: глава клана сам назначит его своим преемником!

— Ты хороший генерал, — сказал раненый, — и умеешь поддерживать дисциплину. Но в этой войне победит тот, кто наделен сверхъестественной силой. До моего выздоровления командовать армией будет Скорпион, и ты обязан ему подчиняться. Нармер обеспечит нашу безопасность и порядок в лагере.

— Но неопытность Скорпиона и его молодость…

— Довольно! — резко прервал его Бык. — Мне нужно поспать.

* * *

Нармер раздобыл для Аистихи кислого молока и глины. Они потребовались пожилой целительнице для обработки ран — снадобье, включавшее в себя эти ингредиенты, препятствовало нагноению и ускоряло заживление. Бык потерял много крови, но ни один жизненно важный орган серьезно не пострадал, поэтому Аистиха, обычно весьма осторожная в своих прогнозах, предрекала ему скорое выздоровление.

Нармер пытался найти свидетеля драмы, но не смог. Он так и не понял, каким образом к Быку подкрался враг. Из соображений безопасности двое надежных солдат день и ночь дежурили у двери комнаты главы клана, и никому не было позволено входить к нему, не считая Скорпиона, Шакала, Аистихи, генерала Густые Брови и Нармера, ежедневно являвшихся на военный совет. Одной лишь Аистихе было позволено входить к Быку в любое время, чтобы должным образом заботиться о нем.

Уже иочти над всеми погибшими были совершены погребальные церемонии. Их организовывал Шакал. Противоборствующие стороны воспользовались временным затишьем, чтобы похоронить павших. Как Шакал и предвидел, отрезы ткани, привезенные из Абидоса, пошли на саваны для усопших. С особыми почестями похоронили его верных подданных, сражавшихся с редким мужеством, и двух погибших боевых быков.

Ритуальным ножом Шакал символично открывал рот покойным, которые были признаны «правогласными» и способными пройти по дорогам загробного мира. Настало время для празднований: разве не заслужили уцелевшие настоящего пиршества? Хотя бы на несколько часов они забудут о минувших битвах и о тех, что их ждут, а их веселое пение ускорит выздоровление Быка… На пиру расстроенный Густые Брови осушал чашу за чашей, желая забыть о своей, как он полагал, временной неудаче. Но все думали, что он искренне радуется вместе со всеми.

Нармер выбрался из шумной толпы и подошел к Аистихе.

— Ты сказала правду о состоянии Быка?

— А ты в этом сомневаешься?

— Если он умрет, солдаты потеряют надежду.

— Ты прав.

— Неужели ты солгала, чтобы не допустить этого?

— Нет, Нармер. Я смогу вылечить Быка, и к нему вернется вся его легендарная сила.

Юноша облегченно вздохнул. Теперь у него оставался только один повод для беспокойства.

— Мои посланницы по-прежнему летают над землями Севера, — сказала Аистиха. — Они видели сожженные поселения и толпы беженцев. Лагерь Быка не сдается врагу, святилище Нейт уцелело. Но жрица исчезла бесследно.

Внезапно раздались громкие крики.

Размахивая тяжелой палицей, той самой, которой он размозжил головы стольким чибисам, появился Скорпион. Пирующие сразу замолчали. Неужели враг снова пошел в наступление?

— Не тревожьтесь! — крикнул Скорпион. — У меня для вас приятная новость!

Волнение уступило место любопытству.

— Ваша доблесть должна быть вознаграждена, — заявил новый главнокомандующий. — Пир, море вина и… Старик, покажи им наш сюрприз!

Наслаждаясь всеобщим вниманием, слуга Скорпиона выступил вперед. Следом за ним шли около полусотни обнаженных молодых женщин, связанных друг с другом веревкой.

— Наш военный трофей! — провозгласил Скорпион. — Вместо того чтобы убить этих женщин-чибисов, я решил подарить их вам!

Вопли радости раздались со всех сторон.

Перепуганные женщины стояли с опущенными головами и тщетно пытались освободиться от веревки.

Все, за исключением одной.

Высокая девушка с крепкими грудями и черными как смоль волосами смотрела на своих будущих насильников с презрением. Казалось, уготованная ей страшная участь ее не испугала.

— Сначала командиры! — распорядился Скорпион. — Потом солдаты.

Отовсюду доносились голоса, восхваляющие щедрость дарителя. В одно мгновение Скорпион завоевал сердца всех, и теперь солдаты готовы были идти за ним в огонь и воду.

Скорпион перерезал веревку и подтолкнул к обезумевшим от похоти хищникам их добычу.

— Ты! — сказал он высокой черноволосой девушке. — Подойди!

Все такая же надменная, она сделала шаг вперед. Скорпион схватил ее за руку и притянул к себе.

— Я тебе не нравлюсь?

Она плюнула ему в лицо.

Старик вздохнул: этой девчонке предстоят такие мучения, что она запросит смерти…

— У тебя есть характер… Как тебя зовут?

— Пловчиха.

— Ты понимаешь, чем тебе грозит твой проступок?

— Если бы я могла выцарапать тебе глаза и отрезать твой член, я сделала бы это без колебаний. Так я отомстила бы за свой народ!

— А ты мне нравишься, Пловчиха! На твоем месте я поступил бы так же. У нас с тобой похожие желания: выжить, но не сдаться!

При этих словах черные ресницы девушки дрогнули.

Скорпиону даже не пришлось озвучивать свои условия: она становится его любовницей или он ее убивает, потому что не хочет отдавать бесконечной череде солдат.

Ладошкой она нежно вытерла лицо своего будущего любовника, и Скорпион увел ее в свои покои.

Ирис наблюдала за этой сценой от начала до конца. Не помня себя от злости, она растолкала пьяных солдат, добежала до своей комнаты, упала на ложе и разрыдалась.

Старик только покачал головой.

— М-да, добром это не кончится, — пробормотал он.

28

— Катастрофа! — выразил свое мнение Лев.

— Разумеется нет, — отозвался Крокодил.

— Я потерял много львиц и солдат, сотни чибисов погибли, а твоему генералу вспороли брюхо!

— Нам не удалось захватить Нехен, — признал Крокодил. — И мы понесли серьезные потери. Но не забывай, что и потери противника огромны! Разве ты не знаешь, скольких им пришлось похоронить за время этого перемирия?

Несколько успокоившись, Лев кивнул.

— Но я надеялся на другой результат.

— Терпение, друг мой! Мы выбрали себе серьезного противника, и только упорство может принести нам победу.

— А как ты оцениваешь действия нашего союзника из окружения Быка? Густые Брови пообещал испортить оружие, однако их луки, стрелы, дротики и даже палицы намного лучше наших! И ты не видел, что вытворил этот молодой воин! Демон, а не человек! Даже опытные солдаты пришли в ужас! Так что не будем рассчитывать на этого предателя, раз он ничего не может сделать толком. Его притязания не соответствуют его способностям.

— Думаю, это не так.

— Ты до сих пор на него рассчитываешь? Но почему?

— Потому что на моих глазах генерал Густые Брови ударил Быка отрубленной лапой крокодила.

Лев просиял.

— И он… он его убил?

— Этого я не знаю. Быка унесли в город. Возможно, он при смерти.

— Если он умрет, его солдаты больше не захотят сражаться!

— Только в том случае, если не появится новый вождь. Такой, как тот молодой воин, который разбросал твоих людей.

Лев поморщился.

— К несчастью, Густые Брови не может сообщить нам, что происходит в стане врага…

— Генерал своего добьется, — предрек Крокодил. — Возглавит войско и перейдет на нашу сторону. Тогда мы его уберем, а его солдаты вольются в нашу армию, которая станет огромной. С такими силами мы разобьем ливийцев, и страна будет нашей.

* * *

Самочувствие Быка постепенно улучшалось. Вставать он пока не мог и достойно переносил боль, которую несколько смягчали снадобья Аистихи. Ежедневно он выслушивал подробные отчеты Скорпиона, Нармера и генерала Густые Брови, которые, похоже, достигли взаимопонимания. Армия получила возможность передохнуть под защитой стен Нехена, и было ясно, что противнику тоже понадобится время, чтобы собраться с силами для новой атаки. Решения, которые Бык принимал во время перемирия, были на руку опытному интригану Густые Брови, чему тот не мог не радоваться. Простые солдаты с нетерпением ожидали, когда же глава клана наконец выздоровеет и возглавит армию.

С высоты городских стен Скорпион и Нармер осматривали зону ловушек, большей частью восстановленных, и глубокий ров, вырытый недавно под защитой лучников.

— Мы оба вышли из битвы невредимыми, — сказал Скорпион, — но эта бойня — не последняя. Противник по-прежнему превосходит нас численностью.

— Думаю, Крокодил уже готовит к сражению новых рептилий, — отозвался Нармер. — Боюсь, вторая атака нас захлестнет.

— Меня не устраивает положение осажденного. Если мы выберем тактику выжидания и обороны, мы проиграем войну.

— Думаю, ты все-таки прав. Но что делать?

— Внезапно напасть на противника, бросив в бой все свои резервы, причем в одном направлении.

— В котором?

— Выбор непростой! Возле Нила мы напоремся на Крокодила с его зубастыми чудовищами. Если двинемся в сторону пустыни, нам придется иметь дело со Львом, львицами и чибисами. Мы потеряли половину солдат, и это на руку противнику: полчище чибисов попросту поглотит нас.

— Смерть от зубов рептилий и копий солдат Крокодила — ничуть не лучше, — сказал Нармер. — Многие наши до сих пор не избавились от страха после того боя с рептилиями, и, боюсь, им не захочется снова это испытать.

— Значит, идем в пустыню!

— Ты больше не намерен дожидаться выздоровления Быка?

— Он поручил мне командовать армией, выходит, мне и решать, что делать. Мы должны застать противника врасплох, Нармер. Ждать — большая ошибка. Кроме того…

— Что?

— Я ничего не забываю, — сказал Скорпион. — Я хотел убить Быка, и наш с ним временный союз не изменил моих намерений.

— Но ведь он тебе доверяет!

— Он уничтожил моих соплеменников, и я ему отомщу.

Нармер вспомнил об уничтожении своего клана и об убийстве маленькой провидицы, спасшей ему жизнь. Он тоже не собирался нарушать свою клятву: узнать правду и покарать виновного.

— Сначала нужно выбраться из этой западни, ты так не думаешь?

Скорпион кивнул.

— Вместе мы победим, брат мой. А потом избавимся от Быка.

* * *

Скорпион не ошибся: красавица из племени чибисов оказалась очень пылкой в постели. Испытывая к нему жгучую ненависть, девушка, однако же, понимала, что жить будет до тех пор, пока ее новый господин ею доволен. Поэтому в постели эта строптивица становилась чувственной и пылкой, отвечала на каждую ласку любовника и даже старалась разжечь его страсть еще сильнее. Оба думали лишь о том, как разнообразить свое удовольствие и сделать его полнее.

Когда Скорпион покидал новую любовницу, та оказывалась под жестким надзором. Кормили ее отлично, и молодой женщине не оставалось ничего другого, кроме как дожидаться его возвращения.

Однажды, когда он вышел из своей комнаты с намерением проверить боеготовность войска, путь ему преградила Ирис.

— Сколько еще это будет продолжаться?

— Я не собираюсь перед тобой отчитываться.

— Я говорю не о войне, а об этой девке из чибисов!

Скорпион усмехнулся.

— Ты должна бы уже знать, что я не приемлю принуждения, моя милая, особенно со стороны женщины!

— Она тебе скоро надоест!

— Может быть.

— Что ж, развлекись с ней и возвращайся ко мне, любовь моя! Если нет…

— Ты смеешь мне угрожать?

— Не тебе!

Скорпион прижал Ирис к себе.

— Оставь в покое эту девчонку! Она нужна мне для дела. У молодой женщины стало легче на душе: этой соперницы можно было не опасаться, она — всего лишь орудие в руках любимого.

* * *

— Почему тебя зовут Пловчиха? — спросил Скорпион у своей любовницы.

Она лежала на спине, бесстыдная и довольная.

— Это секрет.

— Открой его мне!

— Если я это сделаю, что у меня останется своего?

— А если не сделаешь, я тебя задушу.

Голос его звучал мягко, взгляд был тверже камня. Молодая женщина поняла, что Скорпион не шутит.

— Я знаю, какие опасности поджидают в воде, и умею их избегать.

— Ты можешь уйти живой даже от крокодила?

— Мне известны их повадки, а также повадки гиппопотамов — их единственного врага. Крокодилы пожирают маленьких гиппопотамчиков, когда они только-только появляются на свет, а их взбешенные родители пронзают крокодилам животы своими клыками. Я научилась плавать под водой, избегая как крокодилов, так и гиппопотамов.

— Ты научишь меня этому искусству, Пловчиха!

— Это очень рискованное дело.

— Я люблю опасность.

Послышалось громкое кваканье. Недалеко, у реки, ярко-зеленые лягушки подпрыгивали на поразительную высоту!

— Они будут размножаться, — сказала молодая женщина. — И это предвещает скорый разлив реки.

29

Скорпион проводил свои ночи с Пловчихой. Ирис рыдала сутки напролет, однако отступаться не собиралась. Она не позволит этой потаскушке украсть у нее возлюбленного!

Ирис пробралась в кладовую Аистихи, туда, где пожилая целительница хранила свои снадобья и травы. Были там и ядовитые вещества, которые она использовала в малых дозах, чтобы успокоить боль Быка и остальных раненых. Молодой женщине приглянулась жидкость красного цвета: если подмешать ее к вину, никто и не заметит…

Если это зелье не сработает, Ирис украдет другое. Рано или поздно ей попадет в руки яд, который избавит ее от соперницы. Ведь Пловчиха, как ей теперь казалось, была не просто мимолетным увлечением, забавой, но опасным демоном, посягнувшим на душу Скорпиона.

Она, Ирис, спасет своего возлюбленного, и он вернется к ней!

Ни малейшего дуновения ветра, удушающая жара, истомленные тела… Казалось, стоило лишь шевельнуться, и тело покрывалось потом. Однако это молодую женщину не заботило. Она думала лишь о том, как вернуть своего любимого.

Ирис обошла двух задремавших охранников и вернулась в свою комнату, удручающе пустую. Она никак не могла заснуть, и в тишине ночи ей чудились сладострастные стоны Скорпиона и Пловчихи.

* * *

С восходом солнца началась ужасная жара. Земля растрескалась, уровень воды в реке снизился настолько, что это внушало тревогу. Люди слонялись в поисках прохладного места, и Нармеру удавалось с большим трудом заставлять их выполнять свои повседневные обязанности.

Воды в городе почти не осталось.

Завтра следовало предпринять вылазку к реке, чтобы запастись водой, а там, на покрытых травой холмиках, даже не прячась, крокодилы уже поджидали своих будущих жертв.

— Я это сделаю, — пообещал Скорпион.

— Они огромные, и их много, — заметил Нармер.

— Но ведь нам нужно пить!

— Риск велик, шансов на успех мало…

— Мы к этому уже привыкли, брат!

— Посмотри на Нил! Теперь уже хорошо видно, что его воды меняют цвет!

Вода в реке стала грязноватой и прибывала с ошеломительной скоростью, так что теперь уровень ее постоянно повышался.

Нескольких часов наблюдения хватило, чтобы прийти к выводу: этот разлив будет чудовищным! Проистекая с неба и из пещеры, где жили боги, управлявшие возрождением вод, река с поразительной быстротой меняла окружающий пейзаж и правила ведения войны.

Потягивая вино, Старик с тревогой наблюдал за прибывающей водой. Что, если она подойдет вплотную к стенам Нехена? Течение стало таким быстрым, что крокодилы убрались подальше, и озеро, в которое превратилась река, не переставало расти. Оно наступало на пустыню, принуждая армию Льва и тысячи чибисов отойти от города.

— Скажи, ты правда думаешь, что в Нехене нам ничего не угрожает? — спросил Старик у Скорпиона. — Скоро город станет затерянным островком посреди огромного озера!

— Не беспокойся, что-нибудь придумаем!

Как обычно, ответ господина нисколько не успокоил слугу.

* * *

Через неделю после начала этого необычайного разлива реки пейзаж стал неузнаваемым. Водная гладь простиралась до самого горизонта. Она поглотила берега, возвышенности, оазисы и порядочный кусок пустыни.

Лагерь Льва и Крокодила теперь находился вне поля зрения осажденных: спасаясь от наводнения, объединенные силы противника вынуждены были далеко отойти от Нехена, чьи стены устояли под напором воды.

— Если бы город был построен не Душами, река его давно смела бы, — высказала свое мнение Аистиха.

Нармер вспомнил место со столбом и уроки нежной Газели, научившей его выбирать хорошие камни. Быть может, все-таки настанет день, когда люди смогут построить из таких камней монументы, прославляющие богов…

Посланница Аистихи опустилась перед своей госпожой, и они долго беседовали. Позже приближенные Быка собрались у него на совет. Бык уже находил в себе силы сидеть, и к нему вернулся его могучий аппетит.

— Этот невиданный разлив произведет ужасные опустошения, — сказала Аистиха. — Моя посланница говорит, что вода залила весь Юг, много животных погибло, дома людей разрушены. И уровень ее продолжает повышаться.

— Где находятся сейчас наши враги? — спросил Бык.

— Крокодил со своими рептилиями и солдатами обосновался в двух днях пути от Нехена, на холмах, до которых река еще не добралась. Лев с чибисами пережидает наводнение в пустыне. В силу обстоятельств нападения с их стороны мы можем не опасаться.

— Прекрасная новость!

— Очень скоро вода доберется до верха городских стен, — предрек Нармер. — Наши люди, как могут, их укрепляют, но нам остается только надеяться, что разлив вскоре закончится! В своем неистовстве река может нас поглотить, подарив нашему противнику легчайшую из побед.

— Зато теперь от жажды мы точно не умрем! — сказал Скорпион. — И рыбы можно ловить сколько душе угодно! А если Нехену грозит затопление, то решение одно: надо отсюда выбираться.

— Большинство наших людей не умеет плавать, — возразил обеспокоенный Бык.

— Я знаю женщину, которая сможет их научить, и уроки начнутся сегодня же! Крокодилов в окрестностях нет, так что это будет не учеба, а сплошное удовольствие!

Бык не был уверен в успехе этого предприятия, однако дал свое согласие.

— Души предвидели этот разлив, — проговорил Шакал своим глубоким и спокойным голосом. — Залатав бреши в основании городских стен, Нармер спас нас от катастрофы. Нехен выстоит.

— Я все равно обучу наших солдат этой дисциплине, — пообещал Скорпион. — Когда придет черед нового сражения, это умение, возможно, станет решающим.

* * *

Старик был невесел: кувшинов с вином становилось все меньше, а с водой — все больше. Он попросил у Скорпиона позволения приберечь для себя немного вина про запас, чтобы не страдать от отсутствия этой живительной жидкости. Иногда ему казалось, что реальность — это всего лишь галлюцинация, вызванная недостатком вина.

Первой реакцией на призыв Скорпиона обучиться плавать был страх, но при виде учителя — великолепной в своей наготе Пловчихи — он сменился воодушевлением. Желающие поскорее научиться плавать устроили между собой потасовку.

Однако первенство и здесь по праву осталось за их молодым предводителем: на глазах у умирающей от ревности Ирис Скорпион послушно следовал наставлениям Пловчихи, обучавшей его двигаться в воде и избегать таящихся в ней опасностей. Сильный и ловкий, он быстро освоил новую науку, и его умения стали немым упреком для тех, кто последовал его примеру: в воде солдаты оказывались настолько неуклюжими и неповоротливыми, что то и дело кто-нибудь из них начинал тонуть.

Однако упорство учеников и наставницы принесло свои плоды: пехотинцы все же осваивали разные техники плавания, которые показывала им Пловчиха. Отныне река была им не страшна. Рядом с ними плавали шакалы, которые от природы свободно чувствовали себя в воде.

Когда стало смеркаться, неутомимые Скорпион и его наставница отплыли довольно далеко от Нехена. Наконец Пловчиха остановилась и сердито посмотрела на него:

— Я ничему новому тебя не научила, верно?

Он нырнул, обхватил ее за ноги и прижал к себе, прежде чем подняться на поверхность.

— Ты — лжец, ты…

Страстный поцелуй заставил ее замолчать. Не пытаясь вырваться, она развела ноги, чтобы принять в себя его желание и насладиться его сильным телом так же, как он наслаждался ею.

* * *

— Вам, наверное, хочется пить, — сказала Ирис любовникам, прилегшим обсохнуть на городской стене. — Столько времени провести в воде! Думаю, вино подкрепит ваши силы!

И она протянула Скорпиону и Пловчихе по глиняной чаше.

Скорпион схватил ту из них, которую Ирис подала сопернице.

— Командующий армией пьет первым!

Ирис переменилась в лице.

— Ты побледнела… Тебе плохо?

— Я немного устала.

Сделав вид, что внезапно закружилась голова, Ирис, падая, схватила за руку Скорпиона. Тот уронил чашу.

— Только попробуй сделать что-либо подобное! — прошептал он на ухо Ирис.

Ударив Ирис по щеке, он заставил ее встать.

— Принеси нам одежду. Мы будем ужинать. Я умираю от голода!

По тому, какими глазами он на нее смотрел, Пловчиха поняла, что ночь будет жаркой.

Ирис поспешила подчиниться. Ненависть захлестнула ее.

30

День за днем Нейт связывала между собой стебли папируса, которые приносили ей ливийцы. Из ее рук выходили легкие лодки, которые тем не менее выдерживали вес двух или даже трех человек.

Икеш, который по-прежнему относился к колдунье с недоверием, перепробовал их десятки. У такого, как он, великана и вес был немаленький, но ни одно из этих хрупких на вид суденышек не развалилось. Готовые лодки хранились под соломенными навесами.

С чего бы пленнице преподносить завоевателям такой подарок? Единственное возможное объяснение: она поняла, что на свободу ее все равно не отпустят, смирилась и теперь пыталась стать нужной, чтобы остаться в живых. Она готова забыть свое прошлое и подчиниться требованиям нового господина, верховного военачальника, в надежде его обольстить…

Представляет ли она опасность? Маловероятно: Уаш сумеет ее обуздать, сделает своей рабыней, и тогда она будет дарить ему неописуемое наслаждение. Эти рассуждения успокоили чернокожего великана, и он вернулся к исполнению своих обязанностей.

* * *

Устроившись на ложе, жрица, перед тем как заснуть, с удовлетворением размышляла о том, что ее задумка удалась. Невзирая на всю свою проницательность, Икеш не разгадал ее замысла. Удостоверившись в надежности ее лодок, он доложит об этом своему господину, и Нейт получит возможность и дальше изготавливать ловушки.

Как только нубиец перестанет торчать у нее за спиной, она тайком ослабит часть узлов на уже готовых лодках так, чтобы это не было заметно. Потом она произнесет над ними заклятие, чтобы лодки наверняка развалились.

Закрыв глаза, Нейт ощутила силу Нармера.

Он был жив и продолжал сражаться, но не так, как раньше. Она увидела его посреди огромного озера. Он стоял и смотрел на воду.

Разлив… Скоро он достигнет Севера. Позволив себе несколько часов сна, Нейт вернулась к работе. Она не повредит только одну лодку — свой единственный шанс на спасение.

* * *

— Отвлекись на время от своей работы! — приказал ей медовым голосом Пити.

— Лодок еще слишком мало! — возразила молодая женщина. — Вас много, и мне нужно еще папируса!

— Верховный военачальник желает видеть тебя. Немедленно!

Его сухой тон заставил молодую женщину встревожиться. Неужели ливийцы разгадали ее замысел?

Она послушно последовала за Пити, который выглядел расстроенным.

Страдая от жары, Уаш лежал в тени сикоморы. Он ел финики и через равные промежутки времени выпивал по глотку воды. Прикрыв глаза, он любовался грациозной походкой своей будущей супруги.

— Садись, Нейт. Пити, принеси нам пива.

Молодая женщина не хотела подходить к верховному военачальнику слишком близко.

— Тебе приносят достаточно папируса?

— Твои люди выполняют свою работу, повелитель. Я уже сделала несколько десятков лодок, и мне надо торопиться, потому что разлив уже близко. Поведение насекомых и начало поры размножения у лягушек — верные приметы.

— Икеш хвалит твои лодки. У меня сложилось впечатление, что ты больше не веришь, что Бык вернется.

Нейт опустила голову.

— Твои люди обустраиваются на этих землях надолго, разве не так?

— Именно так. И не надолго, а навсегда. Мы построим укрепления, и наши границы станут непреодолимыми, мы сможем дать отпор любому захватчику. Ты и сама уже понимаешь это. Жалкий островок сопротивления — лагерь Быка — падет, и я стану полновластным хозяином Севера. Скажи мне правду: как лишить боевого быка магической силы?

Молодая женщина задумалась ненадолго, потом сказала:

— Я перестала делать жертвоприношения богине, поэтому магия угаснет сама собой. Бык постепенно сделается обычным животным, и его можно будет убить стрелами и копьями.

Улыбка удовлетворения проявилась на лице верховного военачальника.

— Ты сделала правильный выбор, Нейт, признав мое превосходство, и заслуживаешь награды. Чего бы тебе хотелось?

Жрица, казалось бы, смутилась.

— Тебе это покажется глупостью… Когда я служила богине, у меня были притирания и благовония, а еще — разные гребешки, булавки, особые лопаточки… Могу ли я просить вернуть мне все это, а также средства для подкрашивания лица?

Умело подкрашенная, не станет ли она еще желаннее? Верховный военачальник, улыбаясь, встал и взял молодую женщину за руку.

— Я дарую тебе эту привилегию. Забудь о своей богине и будь красивой для своего господина!

Нейт поклонилась.

* * *

Верховный военачальник пребывал в прекрасном расположении духа: никто больше не подвергал сомнению его главенство, и в довершение всего ему удалось завоевать расположение колдуньи, магические способности которой он рассчитывал обратить себе во благо. Она будет с ним рядом, когда его люди сравняют с землей лагерь Быка, а его обитателей замучают до смерти.

Прибежал Пити. Его щеки горели от волнения.

— Мой господин, в это нельзя поверить!

— Успокойся, друг мой, и порадуйся со мной моей удаче: эта дикарка-колдунья покорилась мне, и я поручаю тебе приготовить все необходимое для свадебной церемонии.

— Мой господин, нам придется вскоре покинуть эту местность!

Вождь ливийцев нахмурился.

— Что происходит?

— Вода поднимается с невероятной быстротой, она заливает все вокруг! Если мы сейчас же не уйдем, то все утонем!

— Лодки Нейт нас спасут! Их уже вынесли из-под навесов?

— Этим занимается Икеш. Но надо торопиться!

Зрелище, открывшееся взору Уаша, поражало воображение. Страхи Пити стали ему понятны.

Саванна превратилась в огромное озеро, и оно все увеличивалось. Ливийцам никогда не приходилось видеть такого, н солдаты в растерянности сновали по лагерю в поисках своего оружия. Но как спастись от воды на равнинах Севера, изрезанных каналами, которые теперь превратились в бурные реки?

— Сядем в лодки и поплывем к ближайшему укреплению!

— Лодок слишком мало, — посетовал Пити. — А большинство наших солдат не умеет плавать.

— Вам с Икешем приказываю навести порядок и отобрать лучших солдат. Остальные пусть спасаются как могут. Вели немедленно принести мне мою лодку!

* * *

Нейт поблагодарила богиню и преподнесла ей скромный дар — букетик лекарственных трав. Перемещаясь в лоне вод первичного океана, богиня убедила совет божеств, повелевающих водами, позволить реке разлиться так широко и бурно, как она никогда не разливалась. Разумеется, последствия будут ужасны: вода смоет целые поселения, уничтожит посевы, много людей и животных погибнет… Но зато разлив остановит вероломных глав кланов и завоевателей-ливийцев.

Ей, Нейт, разлив Нила подарит долгожданную возможность бежать и вернуться к Нармеру!

Неподалеку от лагеря Уаша протекал рукав Нила, который и в обычное время был судоходным. Теперь же он стал по-настоящему опасным, и сила течения позволит жрице быстро уплыть от преследователей. Ее лодка, единственная неиспорченная, с прочными узлами, находилась в десяти шагах от ее хижины. Еще несколько часов — и она станет на воду.

Однако стоило молодой женщине выйти из своей хижины, как двое охранников направили на нее острия копий.

— Стой на месте! Приказ Икеша!

— Мне нужно доделать эту лодку! В нее поместятся трое, и она спасет и вам, и мне жизнь!

Ливийцы переглянулись.

— Поторапливайся!

Молодая женщина была по-прежнему закутана в священную материю Нейт. В складках своего одеяния она спрятала несколько длинных и острых костяных булавок из своего узелка, который ей вернули по распоряжению Уаша.

Чернокожему великану никак не удавалось успокоить солдат. Люди кричали, суетились и не слушали его распоряжений. Потеряв терпение, он размозжил голову одному визжащему от страха солдату, раскрутил его труп в руках и швырнул в толпу своих вояк, дерущихся за лодки.

— Кто следующий?

После такого вопроса в лагере установилось некое подобие порядка.

Икешу удалось разбить солдат на отряды и отобрать самых уравновешенных, крепких и жестоких в бою. Неподалеку находилось недавно построенное ливийцами укрепление, обещавшее стать надежным пристанищем. Течение набирало силу с каждым мгновением, поэтому путь предстоял недолгий.

31

Часовые не верили своим глазам: только божественный гнев мог породить разлив такой неистовой мощи и такого масштаба! Отряды ливийцев, взявшие лагерь Быка в кольцо, барахтались в грязной воде. Им оставалось либо спасаться бегством, либо утонуть.

— Мы спасены! — воскликнул кто-то из лучников.

— Ты заблуждаешься, — возразил ему комендант. — Вода подмоет стены укрепления и разрушит его. Нужно уходить, и как можно скорее.

Обычно спокойный, боевой бык мычал и рыл землю копытами. Он чуял опасность, и спустя некоторое время разбил загородку и побежал прямиком к коменданту…

— Если мы выйдем, ливийцы, которые прячутся поблизости, нас перебьют, — предположил кто-то из стариков.

— Им сейчас не до нас, — сказал комендант.

Под действием влаги кирпичи, сделанные из ила, начали рассыпаться. Разлив понемногу завоевывал территорию укрепленного лагеря. Времени на раздумья не осталось.

— Открывайте ворота! — распорядился комендант. — Всем выстроиться в колонну и следовать за быком! Да защитят нас боги!

Паника уже охватила многих, однако командирам удалось восстановить порядок. Не утративший своей мощи бык двинулся на юг, увлекая за собой колонну беженцев.

* * *

Пити размышлял. Что, если, воспользовавшись обстоятельствами, избавиться, наконец, от этого чернокожего великана? Икеш был настолько занят распределением лодок, что не заметит приближения своего тайного врага. Советнику верховного военачальника была невыносима мысль, что нубиец располагает оружием, способным его уничтожить. Рано или поздно он расскажет, что Пити пытался убить будущую царицу, и разгневанный Уаш не пощадит своего верного слугу. Единственный способ избавиться от снедающего страха — это устранить возможного доносчика…

Вода доходила уже до щиколоток. Пора было действовать, однако Пити не был уверен, что ему хватит выдержки, чтобы осуществить задуманное. Он представил, как всаживает нож в спину гиганта, представил, как тот, раненный, оборачивается и смотрит на него, своего убийцу. Нет, это не для него! И Пити отказался от своего намерения.

— Готова ли моя лодка? — спросил верховный военачальник.

— Конечно, мой господин! Двое лучших пехотинцев будут вас охранять. Икеш поплывет впереди вас, я — позади, — доложил Пити.

— А моя будущая супруга?

— Она под надежной охраной.

— Подавай сигнал к отплытию!

* * *

Икеш выбрал рукав реки с не слишком бурным течением; подгребая руками, солдаты смогут удерживать равновесие, и лодки не перевернутся. Флотилия выстроилась на воде, а оставленные погибать солдаты до сих пор не поняли, что лодок на всех не хватило.

Суденышко Нейт возглавило флотилию. Уаш махнул ей, молодая женщина ответила улыбкой.

Они отчалили на глазах у ошарашенных солдат, предоставленных самим себе и тщетно ищущих способ спастись от наступающей реки.

Как только ее лодка набрала скорость, Нейт извлекла из складок своего одеяния булавку и вонзила ее в поясницу тому солдату, который был на носу. Он перегнулся пополам, потерял равновесие и свалился в воду. Жрица стремительно повернулась и воткнула еще одну булавку второму охраннику в низ живота. Взвизгнув от боли, он тоже согнулся, и молодая женщина ударом ноги сбросила его с суденышка.

Свобода… Наконец она снова обрела свободу!

Вопли ливийцев вернули ее к действительности. Направляя лодку на середину течения, она надеялась набрать скорость и оторваться от преследователей. Однако Икеш повторил ее маневр, а веревки, удерживающие вместе стебли папируса в лодках ливийцев, все никак не хотели развязываться.

Нубиец уже протянулсвою длинную руку, чтобы ухватиться за корму лодки беглянки и подтянуть ее к себе. Одураченный верховный военачальник с невиданной ранее жестокостью покарал бы женщину, имевшую наглость его провести!

Глаза Нейт наполнились слезами, когда она представила, какие муки ей придется вынести. Не лучше ли пронзить себе сердце последней, третьей, булавкой?

Пальцы чернокожего великана уже вцепились в борт ее суденышка. Ощутив на себе его хищный взгляд, жрица решила покончить с собой.

Из воды внезапно появились две зубастые пасти и сомкнулись на ногах солдат, находившихся в одной лодке с Икешем. То были крокодилы, охранявшие Нейт в святилище богини. Мотая головами, они растерзали свою добычу. Это неожиданное нападение посеяло панику. Солдаты зашевелились в своих лодках, и некрепкие узлы развязались. Только лодка верховного военачальника осталась невредимой. Призывая своих людей не паниковать, Икеш ухватился за остатки лодки; выжившие последовали его примеру. Все опасались нового нападения крокодилов, однако страшные рептилии последовали за Нейт, которая стремительно уплывала прочь от места крушения множества лодок.

Уаш направил лодку к берегу, и вовремя, так как его лодка начала разваливаться. Икешу, Пити и нескольким солдатам удалось выбраться на сушу из рукава реки, в котором погибло множество ливийцев.

— Проклятая колдунья! — воскликнул Пити. — Она хотела нас всех убить, мой господин!

Верховный военачальник выглядел совершенно спокойным.

— Она обманула меня, но мы с ней еще встретимся.

— И вы позволите мне ее казнить?

— Я сам этим займусь. И она будет умолять меня о смерти!

Почва была мягкой, пористой; вода по-прежнему прибывала.

— Если мы будем идти очень быстро, то у нас есть шансы добраться до укрепления, — сказал Икеш.

— И мы до него доберемся! — отозвался верховный военачальник.

* * *

Два крокодила сопровождали лодку Нейт, увлекаемую стремительным течением на север. На этот раз ей удалось сбежать от ливийцев, и она радовалась при мысли, что многие завоеватели наверняка погибли. Несколько долгих минут молодая женщина наслаждалась свободой, обретенной в основном благодаря посланцам богини, не покинувшим ее. Она опустилась на колени и вознесла молитву, восхваляя тайное имя богини — вместилище живительных сил.

Небо затянули тучи, солнце скрылось за ними. Пережив вновь каждое мгновение своего бегства, Нейт преисполнилась уверенности, что верховный военачальник благодаря неожиданной удаче все же спасся, не утонул. Она словно бы увидела его выбирающимся на твердую землю, а потом окруженным спасшимися воинами. Отныне его будет преследовать навязчивая идея: найти ее, поймать и покарать.

Предстоящее путешествие не обещало быть легким: чтобы встретиться с Нармером, она должна была пересечь обширные территории, где ныне властвовали ливийцы, причем в одиночестве и без оружия! Нейт не тешила себя несбыточными надеждами. Она наверняка снова попадет в плен и примет ужасные муки.

Внезапно лодку окутал густой туман. Потеряв ориентацию, Нейт скоро оказалась в конце боковой протоки. Путь ей преградила стена высокой травы. Крокодилов не было видно, зато мангуст богини спрыгнул прямо перед ней с зонтика папируса на землю и побежал вперед, показывая дорогу.

Жрица последовала за ним, уверенная, что он ведет ее куда надо.

Без своего маленького проводника она заблудилась бы в тумане, населенном пугающими звуками и криками охотящихся хищников. Здесь человеку не было места.

Наконец мангуст замер, встал на задние лапки и поклонился. Молодая женщина последовала его примеру.

Из тумана появились три великана с головами соколов — Души Буто.

— Никому не дано пересечь эту границу! — раздался голос настолько низкий, что от его вибраций по телу Нейт прошла дрожь.

Она покачнулась, но все же устояла на ногах и подняла голову, чтобы посмотреть в полыхающие пламенем глаза хранителей священного города.

— Я — прислужница Нейт, богини первичных вод, и я нуждаюсь в вашей помощи.

— Докажи свою сущность!

Жрица сняла с себя материю, служившую ей одеянием, и протянула ее Душам Буто.

— Эта материя — око света, она порождает живые существа, когда богиня произносит семь слов, побеждающих смерть.

Три великана с головами соколов приблизились к молодой женщине, и она почувствовала себя в одно и то же время раздавленной и вознесенной к небу, откуда проливался на землю ярчайший свет. Ощущая в себе силу богини, она осмелилась посмотреть на Души.

— Ты сказала правду, поэтому мы откроем тебе ворота Буто!

32

К удивлению старика, стены Нехена устояли под напором воды: город, покинутый Душами, стал островком посреди огромного озера, раскинувшегося во все стороны под палящим солнцем. Ежедневно Шакал много часов проводил в храме, поклоняясь своим предкам и благодаря их за защиту. В ожидании спада воды осажденные лакомились рыбой и наслаждались покоем. Раненые быстро поправлялись. К самому выдающемуся из них, главе клана Быку, понемногу возвращалась его былая сила.

Северный Ветер, корова и теленок Нармера, за которыми в лагере бережно ухаживали, радовались каждому спокойному дню, а Нармер восхищался тем, как пожилая Аистиха следит за соблюдением правил гигиены, чтобы предупредить распространение заразных болезней. Все помещения в городе систематически обрабатывались обеззараживающими растворами, на стены наносили смесь пива и растертого чеснока. Руки все мыли по нескольку раз в день, а во время утренних омовений пользовались мылом, сваренным из животного жира, соды и извести.

Бескомпромиссная Аистиха строго наказывала нерадивых, и в городе не было такого места, куда бы не ступала ее нога. Чистота была порукой выживания, и даже Старику, хотел он того или нет, приходилось мыться каждое утро после долгого сна.

Нармер старательно перенимал науку Аистихи, полагая ее одной из основ гармоничного общества. В корне пресекая распространение заразных болезней, требуя от людей содержать свое тело в чистоте, пожилая целительница поддерживала моральный дух.

— По донесениям моих посланниц, этот беспрецедентный разлив стал бедствием для всей страны, — сказала она однажды Нармеру. — Северные земли превратились в бескрайние болота.

— Лагерь Быка уцелел?

— К несчастью, нет. Остались целы несколько укреплений, построенных ливийцами совсем недавно в северо-западной части Дельты. Следуя за боевым быком, которого направляет одна из моих служанок, беженцы из укрепленного лагеря Быка достигли пустыни и теперь направляются к Нехену. Если их обнаружат львицы, в живых не останется ни души.

— А Нейт?

— Исчезла бесследно. Святилище богини затоплено. Много ливийцев утонуло, основная часть их армии отступила. Но было бы наивно полагать, что они на этом успокоятся. Густой туман по-прежнему окутывает Буто, значит, Души его не покинули.

Нейт умерла или в плену… Но что, если ее магия помогла ей сбежать от захватчиков и укрыться в Буто? Разумеется, ни одному смертному не дано пересечь границу священной территории, но разве Нейт не жрица могущественной богини?

* * *

Старик с ворчанием намылил все тело, и молодой солдат окатил его водой.

— Вокруг, куда ни глянь, — вода, а теперь еще и плескаться в ней каждый день заставляют… От этого кожа портится!

На солнце он быстро обсох и отправился в мастерскую, в которой изготавливали щиты из панцирей черепах, погибших во время разлива. Эта тема была под запретом, ее никогда не касались в разговоре, но при этом все понимали, что решающая битва близка. Когда река вернется в свои берега, армии Льва и Крокодила подойдут к Нехену и начнут готовиться к штурму.

Поэтому Скорпион, забыв о лени и развлечениях, поддерживал армию в состоянии боевой готовности и часто заглядывал в мастерскую к Повелителю кремня, который со своими подмастерьями продолжал делать оружие из материалов, оставленных Душами.

Отношения между ним и Скорпионом оставались натянутыми. Мастер не мог не заметить, что молодой воин с прежней подозрительностью рассматривает копья, стрелы и ножи с кремневыми лезвиями.

— Ты доволен? — спросил у него однажды Повелитель кремня.

— Твои изделия становятся все лучше. Они помогут нам расправиться с врагом! Но я хочу поручить тебе особую работу.

— Слушаю тебя, Скорпион!

— Среди сокровищ, оставленных Душами, есть ценные камни?

— Есть. Это змеевик и сердолик.

— Изготовь из них крошечные головки быка, шакала и ибиса. Я раздам эти амулеты солдатам, они помогут нам победить.

— Как скажешь!

В той части города, где находились храмы и большая часть жилых зданий, наблюдалось необычное оживление. Десятки солдат торопливым шагом переходили через просторный двор, чтобы влиться в огромную толпу своих соплеменников.

Подошел Скорпион, а вслед за ним и Нармер. Оказалось, что чуть похудевший Бык вышел на порог своего жилища, чтобы поприветствовать подданных. Хотя ранение было тяжелым, Аистиха все-таки поставила главу клана на ноги.

— Я снова командую армией! — объявил Бык.

Толпа ответила ему ликованием.

Скорпион молчал. Время его командирства закончилось, он лишился права принимать решения.

— Бык знает, что мы нужны ему, — тихо сказал Нармер.

— Надо же, каким он оказался крепким! Я не думал, что он так быстро поправится. На этот раз, брат мой, мы от него не избавились.

— Помни, Скорпион, не он наш главный противник! Прежде чем ты сведешь свои счеты с Быком, нам нужно победить врага, который многократно превосходит нас численностью.

Скорпион улыбнулся.

— Мне это будет в удовольствие. Скорее бы сошла вода!

В первом ряду льстецов Густые Брови кланялся своему господину и изображал на своем лице радость. Глядя на него, можно было поверить, что он разделяет всеобщее убеждение: выздоровление Быка предвещает полную победу над врагом…

* * *

— Пойдем поплаваем! — повелел Скорпион своей прекрасной пленнице. — Я хочу расслабиться.

На глазах у захлебывающейся ненавистью Ирис стройная Пловчиха разделась, и они с любовником взялись за руки.

Скорпион и не думал приобщать Ирис к их любовным играм. Наоборот, он низвел ее до уровня простой служанки. Теперь ей вменялось в обязанность приносить ему еду и делать массаж.

Ирис отказалась от мысли использовать яд, опасаясь гнева Скорпиона, который, как она чувствовала, не спустил бы ей этого с рук. Как, как ей убрать со своего пути Пловчиху, убедив всех в том, что она умерла не насильственной смертью?

Опустив глаза, она подошла к Скорпиону и его подруге.

— Мне тоже хотелось бы научиться плавать, — сказала она просительным тоном.

— Тебе это ни к чему, — отрезал Скорпион.

— Почему бы и нет? — вмешалась в их разговор Пловчиха с игривой улыбкой.

Ее настроение передалось Скорпиону.

— Делай, как мы, Ирис, но только тебе придется выкручиваться самой, мы тебя ждать не станем!

Они втроем спрыгнули со стены в воду.

Ирис было не по силам выдержать ритм, заданный Скорпионом и Пловчихой, но барахтаться в теплой воде оказалось очень приятно, и несколько минут она наслаждалась этим новым ощущением, позабыв обо всех своих огорчениях.

Однако стоило ей увидеть, как любовники то сплетаются в объятиях, то отталкивают друг друга, двигаясь в воде с грацией рыб, чтобы в конце концов соединиться и утолить свое желание, как ярость запылала в ней с прежней силой. Эта женщина украла у нее возлюбленного, который не должен любить никого, кроме нее, Ирис! А раз так, обольстительница должна умереть! Пусть Скорпион потом делает с ней все, что захочет. Для Ирис будет счастьем даже умереть от его руки, ведь в таком случае он никогда ее не забудет!

Взбудораженная и уставшая, она повернула было назад, к стенам Нехена, когда кто-то схватил ее за ноги и потянул вниз. Ирис испугалась и стала вырываться с такой силой, что ее обидчик выпустил ее. Всплыв на поверхность, молодая женщина успела крикнуть «Спасите!», прежде чем ее снова утащили под воду.

Услышав ее крик, Скорпион сразу сообразил, что происходит нечто странное. Нырнув, он увидел, что Ирис пытается задушить солдат Крокодила. Он ударил противника, заставив его разжать руки. Подоспевшая на помощь Пловчиха быстрым и точным ударом сломала тому шею. Ирис оставалась недвижимой. Скорпион схватил ее и вынес на поверхность.

С помощью Пловчихи он поднял ее на стену. Молодая женщина не подавала признаков жизни.

— Отойди, я знаю, что делать! — сказала Пловчиха.

Она перевернула несчастную на живот, заставила ее вырвать воду, которой та наглоталась, а потом перевернула на спину и стала ритмично надавливать на ее грудную клетку.

Сознание вернулось к Ирис, и она была счастлива увидеть взволнованного Скорпиона.

— Нельзя терять ни минуты! — воскликнул он. — Всех лучников к бойницам!

Однако враг так и не напал, но это никак не повлияло на уверенность Скорпиона в том, что Крокодил в любой момент может послать своих солдат-ныряльщиков захватить город. Ночью для них не составило бы труда устранить часовых и пробраться в город, чтобы убить Быка и устроить пожар.

Ревность Ирис спасла всех обитателей осажденного города.

33

Нейт с неспокойным сердцем вступила в священный город Буто, единственными обитателями которого были три Души с головами соколов. Он был разделен на две части рукавом Нила. На одном берегу находился Храм Пламени^[4], на другом — святилище Зеленой^[5], огромной кобры, богини, дающей силу растениям.

Души, охраняющие восток, юг и запад, не двигались. Взгляды их были прикованы к жрице, закутанной в бесценную материю богини, по-прежнему безукоризненно чистую и приятно пахнущую.

Доверившись внутреннему чутью, Нейт подошла к Храму Пламени, встала на колени и поклонилась этому святилищу с выпуклой крышей и стенами, сплетенными из стеблей тростника. Внутри него пылал вечный огонь, зародившийся в начале времен.

— Рассей тьму! — взмолилась молодая женщина. — Дай нам силу побороть хаос и восстановить гармонию!

Дверь отворилась.

Нейт поднялась по пологому склону холма, на вершине которого находилось святилище, и остановилась на пороге, залитом ослепительным светом.

— Я — твоя служанка! — сказала она. — И я облачена в первичную материю. Позволишь ли ты мне увидеть тебя?

Свет слегка померк, смягчился.

С бьющимся сердце жрица сделала шаг вперед.

В центре помещения танцевало пламя, и в его языках угадывались силуэты живых существ.

Нейт, словно зачарованная, могла бы до конца своих дней любоваться его завитками здесь, вдали от ужасов войны и людского безумия. Но страна ее была порабощена, по ней бродила смерть, и она понимала, что у нее нет права отказаться от борьбы.

Молодая женщина попятилась к выходу, стирая свои следы. В ее душе навсегда запечатлелся этот огонь, очищающий и в то же самое время творящий энергию.

Теперь Души смотрели на нее по-другому: Нейт узнала один из секретов Буто.

Чутье подсказало молодой женщине, что ей следует перебраться на другой берег, бросив вызов стремительному течению. Не поклониться божественной кобре означало навлечь на себя ее гнев.

У самой воды она нашла два куска папируса, обработанные таким образом, что они составляли половинки магического узла. Нейт поняла, что она сама должна стать лодкой.

Преисполнившись решимости, она вошла в бурные воды реки, раскинула руки, сжала лодыжки, легла на воду и отдалась на волю течения.

Дух Нила пощадил молодую женщину и перенес на другую сторону, где ее уже ждала гигантская кобра с раздутым капюшоном. Нейт увидела, что тело змеи состоит из переплетающихся друг с другом, снова и снова возрождающихся язычков пламени. В этом огненном узоре угадывались очертания деревьев, цветов, картинки зеленеющих полей. Он порождал пышную растительность, подательницу всех богатств.

Жрица пала ниц, извивающееся тело змеи обвило ее, не причинив ни малейшей боли. Более того, Нейт ощущала себя в полной безопасности. В этом коконе хотелось уснуть и наконец-то насладиться бесконечным покоем…

Появилось лицо Нармера, и она очнулась. Еще немного, и этот сладчайший из снов превратился бы в вечное упокоение… Стряхнув с себя сонливость, Нейт выпрямилась и посмотрела на кобру с огненным взором. На этот раз богиня наделила ее своей силой.

Мысли жрицы питали движения богини-змеи, идущие от неба к земле. Склонившись к своей ученице, богиня поцеловала ее в лоб и вернулась в святилище.

И тогда Души Буто испустили крики радости.

Впервые человек живым прошел через все этапы посвящения в тайны Буто, и благодаря этому чуду изменится судьба страны.

* * *

Холодная ярость верховного военачальника поразила даже Пити, хотя он привык к тяжелому нраву своего повелителя. До тех пор, пока Уаш не отомстит колдунье, имевшей наглость насмеяться над ним, малейшая неприятность вполне могла спровоцировать вождя ливийцев на неоправданную жестокость.

Не утонуть и добраться до укрепления оказалось не так-то просто, и, если бы не чутье Икеша, ливийцы наверняка бы заблудились и погибли в болотах. Остатки лодок пригодились, чтобы переправиться через протоки и добраться наконец до границы с пустыней. На одной из возвышенностей рабы строили для ливийцев башню с бойницами.

Здесь, в надежном убежище, верховный военачальник стал принимать отчеты комендантов своих укреплений. Некоторые из них пострадали от разлива, иные устояли. Много солдат утонуло, посевы были полностью уничтожены. И все же ливийская армия не утратила своей боеспособности и могла в случае необходимости дать отпор врагу.

После нескольких дней ожидания вернулся отряд, которому было поручено наблюдать за укрепленным лагерем Быка. Его командир едва держался на ногах от усталости и был весь в грязи: путь оказался долгим и нелегким. Однако ему хотелось как можно скорее отчитаться перед своим повелителем.

— Прекрасная новость, мой господин! Под напором воды стены лагеря рухнули, а осажденные незадолго до этого ушли вслед за своим боевым быком на юг. Все случилось очень быстро, я этого не ожидал. К быку мы не решились приблизиться.

— Значит, твои лучники не стали стрелять?

— Они были слишком далеко. К тому же эта вереница беглецов не представляет для нас опасности.

— Ты осмотрел руины лагеря?

— И не нашел там ничего полезного. Теперь все земли Севера принадлежат вам, и все следы пребывания на них Быка исчезли.

Внезапно подбежал взволнованный Пити, он позволил себе вмешаться в разговор:

— Мой господин, прошу, идите и посмотрите сами!

— Что случилось?

— Идите и посмотрите, умоляю!

Верховный военачальник поднялся на верхнюю площадку башни. Зрелище, открывшееся его взору, не могло не радовать: уровень воды начал понижаться. Река возвращалась в свои берега…

* * *

Этой теплой осенью у Уаша было немало поводов для радости: его вторжение стало триумфальным, бывшие подданные Быка уже не оказывали сопротивления, и ливийцы начали устанавливать на завоеванных территориях свои порядки. Трудолюбивые подданные Быка превратились в послушных рабов, гнувших спины на ливийцев под страхом публичной казни. Со строптивыми новые хозяева жестоко расправились на глазах у соплеменников, отбив тем самым желание следовать их примеру. Рабы обеспечивали ливийцев пищей и строили для них крепости. Удовлетворяя малейшие желания своих господ, они трудились не покладая рук. Старики и больные умирали за работой. Что до женщин, то ливийцы пользовались ими, как хотели, для собственного удовольствия, поэтому некоторые предпочли покончить с собой, чтобы не становиться жертвами многократного насилия.

Верховный военачальник пребывал в уверенности, что нет лучшей формы власти, чем та, что основывается на страхе перед сильнейшим, а его клан добился абсолютного превосходства над остальными. Обосновавшись в большой крепости, он наслаждался плодами своих завоеваний и обдумывал планы на будущее.

— У меня неприятное известие, мой господин! — скрепя сердце сообщил Уашу Пити.

— Говори!

— На самом севере остается клочок земли, вам не подвластный.

— Это почему же?

— Густые заросли растительности, опасные болота, постоянный туман…

— Отправь туда отряд — пусть осмотрят местность!

Советник закусил губу.

— Уже сделано, мой господин.

— И что же?

— Отряд… уничтожен.

— И никто не уцелел?

— Никто. Мы нашли останки тел. У них были выклеваны глаза.

— Эти слабаки заслужили такую участь, — рассудил верховный военачальник. — Я не потерплю, чтобы какая-то горстка рыбаков давала мне отпор! Я сам отправлюсь туда с отрядом и сотру их с лица земли!

— Стоит ли подвергать себя такому риску?

— Никто не смеет идти против меня! Мы захватим этих непокорных мерзавцев, славный мой Пити, и казним на глазах у огромной толпы. Кстати, жрицу до сих пор не нашли?

— К сожалению, нет, мой господин. Но мы ее найдем.

Взгляд Уаша ожесточился.

— Я на это рассчитываю, Пити, очень рассчитываю!

34

Старику приснился ужасный сон: откупорив кувшин с вином, он обнаружил в нем… воду! Едва проснувшись, он, несмотря на головную боль, бросился проверять свои личные запасы. К огромной его радости, на них никто не покусился, однако в очередной раз он подумал, что скоро придется себя ограничивать.

Жара по-прежнему стояла сильная, и все же понемногу она начала спадать. Медленно взбираясь по лестнице на верх городской стены, Старик прикидывал, сколько еще может продолжаться эта осада. Скорпион не сможет долго томиться от бездействия. Какое еще безумство он задумает совершить?

Посмотрев на порожденное разливом озеро невероятной величины, Старик не поверил своим глазам. Протер их как следует и вгляделся пристальнее.

Ошибки быть не могло: уровень воды в озере упал.

— Разлив кончился! — закричал он. — Вода отступает!

Сначала никто не принял на веру заявления пьяницы, однако по прошествии пары часов стало ясно, что вода действительно спадает, да так быстро, что Нехен в скором времени мог лишиться своей неожиданной защиты. А это означало, что враг снова окажется под стенами города.

Бык созвал военный совет.

— Городские стены почти не пострадали, — уверил собравшихся Нармер. — Но сказать наверняка можно будет только тогда, когда уйдет вода. Мои работники сразу же возьмутся за дело.

— Мои посланницы сообщают, что армия Льва и чибисы пока на прежнем месте, — сказала Аистиха. — Четвероногие солдаты Крокодила заняли ближайшие островки, едва они показались из воды.

— Вот увидите, ныряльщики Крокодила уже готовятся к нападению, — заговорил Скорпион. — Будет лучше, если мы упредим их и перебьем всех до одного.

— Прекрасный план! — одобрительно кивнул генерал Густые Брови.

— У тебя есть отряд, который с этим справится? — спросил Бык.

— Есть, — ответил Скорпион.

— Это огромный риск, — рассудил Нармер. — Особенно если учесть, что армия врага намного больше нашей. Потеряв Скорпиона, мы обречем себя на поражение.

— Он уже не раз спасал нас, проявляя чудеса храбрости, — напомнил Густые Брови. — Напасть на врага, когда он этого не ожидает, мне представляется отличным решением.

— Нужно рассчитать, сколько времени продержится паводок, — подытожил Шакал. — Когда это будет сделано, Бык примет решение.

* * *

Густые Брови ликовал. Скорпион наверняка не станет ждать и предпримет вылазку в стан врага, заранее обреченную на провал. Он прекрасно плавает, но это не спасет его от зубов крокодилов. Таким образом, армия Быка лишится своего лучшего воина. У отчаявшегося Нармера опустятся руки. Останется только устранить Повелителя кремня, который по-прежнему делает прекрасное оружие.

Избавившись от этой троицы, генерал возьмется за стареющего Быка, ослабевшего после тяжелого ранения. Некогда могущественный воин, теперь Бык подолгу раздумывал и сомневался. Он уже не мог принимать решения, не учитывая мнения своих советников.

Бык перестал быть неуязвимым.

Он, Густые Брови, сумеет извлечь выгоду из его слабости и очень скоро возглавит армию. Он не сомневался, что Лев и Крокодил рассчитывали использовать его в своих интересах, а когда победа окажется у них в кармане, союзники наверняка попытаются от него избавиться. Что ж, значит, генералу, возглавляющему большую армию, придется доказать им свою значимость и самому установить границы своей территории. И после смены вождя кланы опять будут основой процветания страны.

Солдаты Быка подчинятся генералу как опытному военачальнику. Только при условии заключения тройственного союза главам кланов, если они останутся в живых, удастся освободить от ливийцев земли Севера, чтобы затем разделить страну между собой.

Никогда Быку не придет в голову подозревать своего генерала в предательстве. И эта слепота приведет его к поражению.

* * *

— Ну, что скажешь? — спросил Повелитель кремня.

Скорпион рассматривал амулеты.

Головки быка, лягушки, гиппопотама, шакала… И все — необычайно красивые, тонко сработанные.

— Прекрасная работа!

Мастер улыбнулся:

— Ты похвалил меня! Вот так подарок!

— Я умею признавать чужие заслуги. Сколько таких ты уже сделал?

— Десятка три.

— Продолжай!

— Как прикажешь.

Скорпион прошелся по мастерской. Подмастерья были заняты изготовлением оружия. Он взял в руки дротик и поднес его к глазам. Он не ошибся: на древке имелась трещина, а кремневый наконечник был прикреплен к нему весьма небрежно.

Размахнувшись, Скорпион метнул его в стену.

Дротик просвистел мимо головы мастера.

— Ты… ты с ума сошел!

— Подбери обломки.

Ударившись о стену, наконечник дротика отвалился, а древко распалась.

Повелитель кремня не верил своим глазам.

— Быть не может…

— Этот дротик кто-то испортил нарочно.

Бородач с изумлением рассматривал обломки.

— Этот дротик изготовлен не в моей мастерской!

— К несчастью, именно в твоей! Кто его сделал?

— В моем окружении нет предателей!

— Тогда объясни!

— Кто-то старается мне навредить!

— Ты кого-то подозреваешь?

— Нет. Я…

— Не слишком убедительные оправдания, тебе не кажется? Гибель сотен чибисов не оставила тебя равнодушным. Не так-то просто забыть о своих корнях…

— Я сделал свой выбор, Скорпион, и дал слово служить тебе.

— Но я вижу обломки дротика, который кто-то нарочно сделал негодным!

— Как ты можешь меня обвинять?!

— Я искал доказательство. Вот оно!

— Разве ты не видишь, что кто-то пытается меня опорочить в твоих глазах? Отстранив меня от работы, ты дашь врагу больше шансов на победу!

— Не к этому ли стремишься ты сам?

— Не позволяй сбить тебя с толку, Скорпион! Наше оружие — залог успеха. И я горжусь тем, что сделал все возможное для победы.

Мастеру не удалось прочитать по глазам Скорпиона, о чем он думает.

— Не пытаешься ли ты выгородить сообщника?

— Да ты бредишь!

— Доказательства против тебя.

— А что, если это ты — притворщик и предатель? Ты сам только что ловко испортил дротик, а теперь пытаешься убрать меня из мастерской и корчишь из себя поборника справедливости!

Руки молодого воина сжали шею бородача так крепко, что, несмотря на недюжинную силу, он не мог освободиться.

В глазах Скорпиона он прочел свой смертный приговор.

Перепуганные подмастерья подбежали, чтобы помочь своему наставнику, однако напрасно они пытались оттащить от него Скорпиона. Повелитель кремня уже начал задыхаться.

— Хватит! — послышался повелительный окрик Нармера.

Скорпион разжал пальцы, и мастер повалился на пол.

— Этот мерзавец нас предал. Он на стороне чибисов.

— У тебя есть доказательства?

— Он делает для наших солдат дрянное оружие.

Повелитель кремня отрицательно помотал головой. Дрожа всем телом, он пытался встать.

— Вас обоих выслушает военный совет, — сказал Нармер.

— Мы только потеряем время, — отозвался Скорпион. — Позволь мне разделаться с этим предателем.

— Мы сражались вместе. Зачем ему нас предавать?

— Потому что он желает победы своему народу! Не будь слепым, Нармер! Нельзя щадить эту змею!

— Скорпион заблуждается! — возразил Повелитель кремня едва слышно. — Настоящий предатель пытается посеять вражду между нами и ослабить наши ряды.

Нармер вовремя встал между ними, предотвратив потасовку.

— Военный совет рассмотрит это дело и вынесет решение. Разочарованный Скорпион отвернулся.

— Ну что ж, если ты так хочешь, брат мой…

35

Река вернулась в свои берега, и зеленеющие просторы дельты сверкали на солнце.

— Какая красота! — воскликнул верховный военачальник.

Уаш не скучал по ливийским пустыням, безводным и малонаселенным. Отдыхая в тени пальмовой рощи, он предавался приятным размышлениям о своих достижениях. Бык совершил большую ошибку, покинув свои земли ради бесцельной войны, оставив без защиты такие богатства. Но откуда ему было знать, что враг готовится нанести удар? Ведь он даже не подозревал о существовании ливийской армии.

Уаш не собирался повторять чужие ошибки. Своей первоочередной задачей вождь ливийцев считал закрепление своего господства на захваченных землях. Разрушив лагерь Быка, разлив оказал ему большую услугу. Оставалось лишь одно препятствие — священный город Буто.

— Я собрал наших лучших солдат, — сказал Икеш. — Они ждут вашей команды.

— Буто очень далеко и не представляет для нас стратегического интереса, — напомнил своему господину Пити. — Не лучше ли забыть о его существовании?

— Все земли Севера принадлежат мне, и я не потерплю, чтобы кто-то не признал моего авторитета! — заявил верховный военачальник. — Этот кто-то посмел напасть на ливийцев, и он будет найден и казнен.

— Но, мой господин, подвергать вашу жизнь опасности…

— Я отвечаю за безопасность верховного военачальника! — прервал Пити Икеш.

Чернокожий великан и Пити обменялись ненавидящими взглядами. С тех пор как колдунья сбежала, Пити больше не опасался нубийца. Его попытка убить Нейт в свете последних событий была скорее доказательством его проницательности. Если бы даже Икеш и рассказал верховному военачальнику о его проступке, тот наверняка оправдал бы действия своего советника.

— В путь! — приказал Уаш.

* * *

В Буто Нейт жила удивительной жизнью. Поклоняясь пламени и богине-кобре, она приобщалась к силам, расширявшим ее сознание и дававшим ей возможность лучше понять процесс творения, осуществлявшийся богами каждую секунду. Вознося хвалу вечному огню, повторяя его бесконечные движения, жрица танцевала в нем, и тайны его метаморфоз открывались перед ней. Благодаря богине-кобре она поняла, что жизнь и смерть неразделимы и что из этого невероятного единения рождается всякое процветание.

В Буто она ни в чем не испытывала нужды: в пристройках к храму было вдоволь пищи, предметов мебели, посуды и тканей. Утром Души исчезали, сливаясь с лучами восходящего солнца. На закате они возвращались в свой город. Нейт не забывала воздавать должные почести своей богине, завязывая магические узлы и раскладывая их вокруг обоих святилищ.

Она со страхом ждала окончания паводка. Кланы Льва и Крокодила снова начнут боевые действия, и Нармер окажется в первых рядах сражающихся. Подпитываемая энергией Буто, молодая женщина по-прежнему стремилась во что бы то ни стало воссоединиться с любимым, даже если ради этого ей пришлось бы оставить свое временное пристанище.

Проснувшись, Нейт с удивлением отметила, что Души не покинули города. Они находились в том месте, где заканчивался туман, закрывая собой вход в Буто.

Объяснение могло быть лишь одно: верховный военачальник со своей армией решил захватить священный город и покарать колдунью, которая осмелилась бросить ему вызов.

* * *

Участок саванны ливийцы преодолели без особого труда. Болота, раскинувшиеся за ним, оказались куда более враждебными. Они просто кишели насекомыми и змеями. Наконец отряд подошел к месту, где погибли их товарищи.

— Ну и жутко здесь! — проговорил Пити. Щеки у него покраснели, голос дрожал.

Почва была пористой, вокруг — заросли папируса такой густоты, что они казались непроходимыми. Дул холодный ветер, отовсюду доносились странные звуки, солнце спряталось за завесой вязкого тумана.

Члены отряда, беспощадные воины, закаленные в сражениях, чувствовали себя очень уязвимыми. Сжимая в руках палицы и луки, они спрашивали себя, с каким противником им придется здесь столкнуться. Когда же один пехотинец обнаружил оторванную руку, а потом и труп своего товарища со вспоротым животом, пустыми глазницами и пробитым лбом, у многих задрожали коленки.

Икеш, который чувствовал себя не намного лучше, чем остальные, старался не подавать виду, что ему тоже страшно. В этом месте ощущалась такая сильная магия, что оружие вполне могло оказаться бесполезным.

— Это место опасно, — вынужден был признать он.

— Ты боишься? — спросил у него верховный военачальник.

— Я обязан обеспечивать вашу безопасность.

— Эта земля принадлежит мне, все земли Севера принадлежат мне, и мы отомстим за ливийцев, которых убили здесь!

Солдаты приветственными криками отозвались на это заявление своего вождя, но без особого энтузиазма.

— Прорубим себе дорогу! — приказал Уаш. — Враг считает, что он от нас спрятался, но он ошибается!

Вооружившись ножом, Икеш первым принялся резать тростник. Его люди поспешили последовать его примеру, радуясь возможности сбросить нервное напряжение. К своему изумлению, они довольно легко пробились сквозь стену растительности и оказались в начале узкого коридора, извивавшегося в зарослях папируса шестиметровой высоты.

— Это ловушка! — рассудил Пити. — По обе стороны прячутся убийцы!

— Возможно, — отозвался нубиец.

Он выбрал четверых помощников, и они вслед за ним устремились вперед ползком, пытаясь рассмотреть среди стеблей ноги затаившегося в засаде противника и вонзить в них свои ножи. Однако в зарослях врагов не оказалось. Никто как будто и не собирался нападать на ливийцев. Икеш, по-прежнему держась настороженно, вскочил на ноги.

— Путь свободен, мой господин!

Окруженный солдатами, верховный военачальник двинулся вперед, не выказывая и тени страха.

Коридор показался ливийцам бесконечным.

Наконец туман начал рассеиваться. Вскоре авангард отряда вышел на открытое место — площадку округлой формы.

Перед ливийцами стояли три великана с головами соколов.

Один перепуганный сорокалетний солдат попытался убежать. Ударом палицы Икеш проломил ему череп.

— Вы оскверняете священную землю, — произнес голос настолько низкий и мощный, что даже чернокожий гигант пошатнулся.

Горделиво вскинув голову и повелительно глядя на великанов с птичьими головами, верховный военачальник выступил вперед.

— Я — новый владыка этой страны, и все ее земли принадлежат мне. Ее обитатели отныне мне подчиняются, и вы, как и остальные, должны склониться предо мной!

Слыша, каким властным тоном их вождь разговаривает с этими странными существами, солдаты приободрились. Чего бояться, ведь Уаш вел их от победы к победе…

— Ты — всего лишь смертный, а мы — Души Буто.

— Мне до этого нет дела! Отныне вы — мои подданные.

— Убирайся прочь, ливиец, пока наш гнев не уничтожил тебя!

— Вперед! — крикнул Уаш своим людям. — Убейте их!

Забыв о страхе, солдаты бросились выполнять приказ.

Никто из них не успел воспользоваться своим оружием, ни одна стрела не сорвалась с тетивы: Души расправили крылья и с молниеносной быстротой напали на противника. Своими клювами они пронзали плоть и разрывали ее когтями. Даже закаленные в боях ливийские воины не смогли защитить себя, не говоря уже о том, чтобы дать отпор.

Пити уже бросился наутек, когда Икеш осознал всю опасность ситуации. Он подбежал к верховному военачальнику и толкнул его в заросли папируса.

— Скорее, мой господин! Бежим!

Уаш хотел было вернуться и сразиться с Душами, но тут ему в лицо брызнула струя крови, убедив его в том, что разумнее будет покинуть поле боя, покрытое истерзанными трупами его лучших солдат. Если бы не своевременное вмешательство нубийца, он и сам оказался бы в их числе.

Пробираться сквозь лес папируса оказалось настоящим испытанием. Каждый шаг давался с огромным трудом. Они старались не замечать ни глубоких царапин, ни укусов насекомых, ни криков потревоженных хищников.

А еще не думать о том, что Души Буто могли пуститься в погоню!

Впереди показался просвет.

Уаш и чернокожий великан выскочили на открытое место и наконец-то смогли дышать полной грудью. Они увидели совершенно обессилевшего рыдающего Пити.

Души-соколы не стали их преследовать. Судя по всему, из всего отряда остались в живых только они трое.

— Невозможно победить эти Души, — сказал Икеш.

— Ты принял правильное решение, — вынужден был признать верховный военачальник. — Пока у нас недостаточно сил, чтобы с ними справиться. Пусть твои люди окружат Буто и сразу же сообщают мне обо всех происшествиях. Моя армия захватила Север, и теперь все бывшие земли Быка подвластны мне. Вы с Пити — единственные свидетели того, что только что произошло, и должны забыть об этом. Я запрещаю вам рассказывать о случившемся кому бы то ни было.

Оба приближенных склонились в поклоне.

— Что, если колдунья прячется в Буто? — спросил Пити.

— Я ощущаю ее присутствие, — отозвался верховный военачальник. — Получив покровительство Душ, она полагает, что укрылась от моего гнева.

— Простите мне мою дерзость, повелитель, но я не советую вам повторять попытку! — предостерег своего вождя нубиец.

— Пусть Нейт пока остается в этой ловушке и день ото дня все больше чахнет в ней! Если же она попытается из нее вырваться, наши люди ее поймают. И тогда она узнает, что бывает с теми, кто оскорбляет Уаша!

36

Нармер провел в усыпальнице слоненка уже много часов. Наследник душ и сил исчезнувших кланов, он спрашивал себя, не обречен ли мир на исчезновение вне зависимости от исхода войны? Даже мудрейшая Слониха не смогла умерить аппетиты Льва и Крокодила. Стремящаяся к миру и гармонии нежная Газель жизнью поплатилась за свои убеждения. Что, если и Бык, оправившись после серьезного ранения, мечтает вернуть себе былую славу?

Как только сойдет вода, священный город Нехен станет легкой добычей для армий Льва и Крокодила, решивших разрушить гармонию и посеять на землях Дельты насилие. Один из этих злодеев, Крокодил, был вероятным убийцей маленькой провидицы, которой Нармер был обязан жизнью и за которую поклялся отомстить.

Нарушить клятву — хуже, чем умереть. Нармер считал, что должен продолжать сражаться и надеяться, несмотря ни на что. Только победа открыла бы ему дверь в будущее. Верит он в то, что они победят, или не верит, сейчас не имело значения.

Покидая усыпальницу, он вспомнил условия Предка. Очередное испытание заключалось в том, чтобы победить чибисов — целый народ, который служит врагу. Непосильная задача…

Северный Ветер посмотрел на него своими большими доверчивыми глазами. Строгий со своими осликами, он умел утешить и приободрить своего верного спутника в минуты сомнений.

— Не беспокойся, Северный Ветер, я не откажусь от своей цели!

Успокоившись, ослик кивнул.

* * *

Как убить Пловчиху, чтобы никто не смог обвинить в этом ее, Ирис? Молодая женщина бессонными ночами искала ответ на этот вопрос, но ничего подходящего не приходило ей в голову. С каждой минутой росла ее ненависть к этой девке-чибисихе, этой совратительнице, у которой хватило ловкости украсть у нее любимого мужчину.

Притворяясь покорной, Ирис выполняла любой каприз Скорпиона. Иногда он приходил к ней среди ночи, и они занимались любовью так же страстно, как и в былые времена. Эти встречи, пусть редкие и короткие, укрепляли ее уверенность в том, что рано или поздно она отыграется на сопернице.

Скорпион и Пловчиха по многу часов обучали отряд специально отобранных воинов сражаться под водой. Как обычно, молодой командир не щадил ни себя, ни других, и в результате двое его учеников, оказавшихся недостаточно способными, попросту утонули.

— Твои люди начинают беспокоиться, — однажды сказал Скорпиону Охотник. — И я тоже.

— Ты, главное, следи, чтобы часовые не спали на посту!

— До этого не дойдет. Все в Нехене знают, что час битвы близок. Но ты сам… — Охотник смутился.

Взгляд Скорпиона стал жестким.

— Ты смеешь меня в чем-то упрекать?

— Твои поступки многим не нравятся. Говорят, ты стал рабом этой женщины из чибисов.

— Запомни то, что я тебе скажу, Охотник: я хочу, чтобы мы выиграли эту войну, поэтому использую все средства, которые могут нам помочь в этом. Никому не удастся мною управлять. Передай это остальным!

Совершенно успокоенный, Охотник ушел.

Скорпион отнесся к его словам со всей серьезностью. Он мог требовать многого от своих людей, но только при условии, что они и впредь будут его уважать. В это трудное время нервы у всех были на пределе, а его поступки действительно многим были непонятны. Обвинить Повелителя кремня в предательстве на том основании, что он родился среди чибисов, а самому спать с женщиной из этого же народа, да еще доверять ей! Но большинство солдат не отличались дальновидностью, а он, Скорпион, придумал блестящий план и теперь строго ему следовал. И ближайшие события должны были подтвердить его правоту.

Защищая свою честь перед военным советом, Повелитель кремня был убедителен. Ни Шакал, ни Аистиха не увидели в его словах и действиях злонамеренности. Мастер искренне негодовал на то, что его заподозрили в предательстве. Бык позволил ему продолжить работать под наблюдением нескольких офицеров, которым вменили в обязанность проверять качество оружия перед тем, как передать его солдатам. Повелитель кремня счел это решение унизительным для себя, однако смирился и вернулся к работе, которая, однако, уже не приносила ему прежней радости.

— Где Нармер? — спросил Скорпион у Старика, который знал все обо всех.

— В святилище, как обычно по утрам. Старается снискать благосклонность богов.

— По-твоему, напрасный труд?

— Как знать? Они от меня слишком далеко, и я стараюсь их не задевать.

— Без их помощи мы проиграем! Благодаря Душам Нехена нам удалось избежать смерти.

— Не могу сказать, что с тех пор они очень нам помогали… У меня, к примеру, скоро кончится вино.

— Я всегда выполняю свои обещания, Старик. Мы прорвем осаду, и ты получишь все, что тебе причитается.

Нармер вышел из святилища, где он подносил дары Душам: хлеб, свежее молоко, воду и отрез ткани. Души покинули это место, однако в Нехене ощущалось присутствие потусторонних сил. Трижды Нармер начертал символ «аист», означавший слово «душа». Сделав э го, он ощутил еще более сильную связь с Нейт. С Нейт, которая, несомненно, была жива.

— Наш мир умер, — сказал Скорпион Нармеру. — И родится другой мир, за который мы будем в ответе.

— Ты настолько уверен в победе?

— А ты разве нет?

— Я думал над тем, насколько серьезно наше положение…

— Забудь об этом, брат мой! То, что мы в кольце врага, — это только видимость! Чтобы восторжествовать, нам надо сделать первый шаг!

— Если мы преуспеем, слава достанется Быку.

Скорпион помрачнел.

— Мир кланов умер, повторяю тебе! И ты должен наметить себе новые цели. Почитай богов, Нармер, они будут нам полезны.

* * *

Нарождалась новая луна.

Расслабленная и довольная, Пловчиха лежала на обнаженном теле своего любовника. Она упивалась их любовными играми, забывая о подозрительных взглядах солдат и офицеров, — она, родившаяся среди чибисов и ныне перешедшая на сторону их противника. Познавшая нищету и убожество жизни, она наслаждалась своим нынешним положением и с радостью отдавалась этому странному созданию, чья сила и выдержка временами казались ей нечеловеческими. Она прекрасно понимала, что Скорпион использует ее умения и, не задумываясь, пожертвует ею, если понадобится. И все же теперешняя жизнь казалась ей чудом.

— Посмотри на ночное солнце! — сказал ей Скорпион.

Она легла слева от него.

— Луна — бессмертный воин!^[6] Кажется, что в конце пути она угасает, но она появляется снова, воскрешая все живое…

— Ты хочешь походить на нее, верно?

— Я не просто хочу, я уже на нее похож, и это ее сила делает крепкой мою руку.

У молодой женщины мороз пробежал по спине.

— Я испугал тебя?

Пронзительный и громкий гусиный крик нарушил тишину ночи.

То был сигнал тревоги.

— Пловцы, ко мне, скорее! — крикнул Скорпион.

Во главе отряда пловцов он взбежал на городскую стену. Через мгновение к нему присоединился Нармер.

— Ночь слишком темная, я не вижу врагов!

— Зато я их вижу! — сказал Нармер, получивший от совы способность видеть в темноте. — Там, ближе к Нилу, множество крокодилов.

— Хорошо, что мы были настороже! — обрадовался Скорпион. — Берите с собой ножи, — сказал он своим людям, — мы выпотрошим этих зеленых чудовищ!

Они одновременно прыгнули в воду.

Несколько быстрых, многократно отрепетированных движений: нырнуть под крокодила и острым кремневым лезвием ножа вспороть ему брюхо…

На поверхности показалось несколько морд крокодилов, не ожидавших этой стремительной атаки. Они били хвостами, крутились вокруг своей оси, разевали пасти, пытаясь добраться до противника.

Схватка была отчаянной, вода вскоре стала красной от крови. Солдатам, которые придерживались отработанной тактики, удалось избежать смертоносных крокодильих зубов. Ловкие и стремительные, Скорпион и Пловчиха подавали пример остальным пловцам.

Поднявшись на поверхность, чтобы вдохнуть, Скорпион не заметил последней рептилии, подобравшейся к нему совсем близко. Чудовище уже готово было вцепиться ему в шею, когда Пловчиха, совершив невероятный прыжок, оказалась у него на голове и выбила один глаз. Обезумевший от боли крокодил сбросил ее с себя. Молодая женщина, все тело которой было покрыто ссадинами и ранами, нырнула поглубже, подплыла к крокодилу и, собравшись с силами, вспорола ему брюхо. Последним судорожным движением хвоста рептилия едва не снесла ей голову, но Пловчиха успела увернуться.

Страшная битва закончилась.

Оба окровавленные, Скорпион и Пловчиха подобрали двух тяжело раненных солдат и дотащили их до городской стены. Ни одного крокодила не осталось в живых, но и из отряда, который обучала женщина-чибис, уцелели только она, Скорпион и те самые двое раненых.

Обитатели города с благоговейным ужасом и изумлением смотрели на пару, в очередной раз нарушившую планы врага. Громкими криками они приветствовали Скорпиона, совершившего новый подвиг.

— Ты спасла мне жизнь, — сказал он Пловчихе. — Но не думай, что твоя храбрость дает тебе право что-то от меня требовать. Даже благодарности от меня не жди!

37

Воспользовавшись темнотой, человек двадцать чибисов — старики, женщины и дети, жившие на краю лагеря, — тайком покинули его и направились в глубь пустыни. Шансов выжить у них почти не было, но под стенами Нехена они были обречены на верную смерть от вражеских стрел.

Когда в стане чибисов узнали о провале ночной вылазки рептилий Крокодила, нашлись те, кто стал высказывать свои сомнения. Численное превосходство армий союзников, разумеется, было весомым доводом в пользу победы, но хватит ли этого, чтобы уничтожить Быка и его солдат?

Один хромой старик, уверенный в обратном, убедил своих близких бежать. Жили они на краю лагеря Льва и казались настолько безобидными, что никому в голову не пришло за ними присматривать. Если их попытка увенчается успехом, это посеет сомнения в умах соплеменников, а те потом пусть сами решают, что делать дальше…

Детям строго-настрого приказали молчать, и беглецы, у которых сердце выпрыгивало из груди, покинули свою тюрьму.

Хромой предводитель со страхом ожидал оклика часовых, расположения которых не знал. Однако все было тихо. Вскоре беглецов уже со всех сторон окружали бескрайние просторы пустыни, пахнущие свободой.

— У нас получилось! — шепнул хромой на ухо своей жене.

— Тетушка будет рада!

— Твоя тетушка? Но ведь никому нельзя было рассказывать о нашем плане!

— Ей можно!

— Но ведь она прислуживает Прожоре! Если она проболталась, если только…

Последствий долго ждать не пришлось.

Беглецы застыли на месте, едва живые от ужаса, когда услышали рычание львиц. Хищницы приготовились к прыжку…

* * *

Тысячи чибисов согнали полюбоваться истерзанными трупами соплеменников.

— Никто из беглецов не остался в живых, — провозгласил Лев. — Та же участь ожидает любого, кто вздумает последовать их примеру! Мы на войне, и вы теперь — мои солдаты. Я требую полнейшего повиновения, и любой проступок повлечет за собой самое жестокое наказание. И повторять я не буду!

Прожора упивался чужим несчастьем. Подслушав болтовню одной простушки, он выдал план бунтовщиков Льву и получил за это вознаграждение — много вкусной еды. Теперь чибисы как огня боялись троицы приспешников глав кланов — Слабака, Горлана и Прожору — и окончательно покорились своим новым хозяевам.

Лев встретился с Крокодилом в тени ивы на берегу вернувшейся в свое ложе реки. Тут и там блестели на солнце лужи. Защитный ров вокруг Нехена был полон воды.

— Я потерял прекрасных бойцов, — пожаловался Крокодил. — И как только осажденным удалось с ними справиться? Души наделили их опасной силой…

— Не надо их переоценивать! Это всего лишь досадное недоразумение.

Полузакрытые глаза Крокодила полыхнули зеленым огнем.

— То были мои дети, я любил их. Это ты, Лев, легко жертвуешь своими подданными. Ты думаешь только о своей славе.

— Уж не решил ли ты отступиться?

Рыжеволосый глава клана затаил дыхание: если Крокодил разорвет альянс и уйдет, даже с тысячами чибисов победа в войне станет весьма сомнительной.

— Я отомщу за погибших, — пообещал Крокодил. — Мы уничтожим Нехен, и я собственноручно отрежу Быку голову!

* * *

Разлив нанес серьезный ущерб пахотным землям и изменил пейзаж. Если бы чибисы остались на берегах Нила, они все погибли бы. Теперь некоторые даже благодарили приспешников Льва и Крокодила за то, что те спасли их, заставив служить союзникам. Подавляющее большинство чибисов, даже зная, что в ближайшем будущем от них потребуются огромные жертвы, смирились со своим рабским положением и радовались тому, что у них теперь два таких могущественных покровителя, которые обеспечат их средствами к существованию.

Подавившие в зародыше попытки протеста, Слабак, Горлан и Прожора стали для соплеменников героями, пользующимися благосклонностью двух глав кланов. С тех пор всегда находились доносчики, выдававшие троице недовольных, которых те, в свою очередь, отдавали на расправу своим повелителям. Похоже, порядок в стане чибисов был восстановлен, и большинство, послушное и со всем согласное, полностью положилось на своих предводителей.

Близился час триумфа. Яркое солнце высушило последние лужи, вода изо рва постепенно испарялась, и Нехен очень скоро должен был стать доступной добычей. На этот раз планировалась массированная атака. Разочарованные результатами своих прошлых вылазок, Лев и Крокодил решили бросить в бой все свои силы.

Осажденные не смогут долго сдерживать бурный поток людской массы: лучникам не перестрелять всех чибисов, чья смерть проложит дорогу солдатам жаждущих мести Крокодилу и Льву, которым не терпелось продемонстрировать свое могущество и наконец покончить с Быком. Их солдаты разделаются с изнуренным ожиданием противником, положив тем самым конец войне кланов.

Пока солдаты и офицеры ускоренными темпами готовились к штурму, Крокодил не сводил глаз с гордо вздымающейся цитадели, которую поклялся сокрушить. Скоро народятся новые рептилии, чтобы превратиться в орды воинов. Они застроят весь Юг казармами, упрочив тем самым его власть. Ему отойдут река и плодородные земли, Льву — саванна и пустыни. Он, Крокодил, так решил и не намерен это обсуждать…

Пресытившись ласками женщин-чибисов, которых он использовал по своему усмотрению, Лев вытянулся на толстой циновке и представил себе идущую на приступ огромную армию и такую желанную победу. На самом-то деле главы кланов поступили опрометчиво, не признав его своим верховным владыкой.

Орике, Газель и Слониха умерли. Бык, Шакал и Аистиха скоро последуют вслед за ними. Остается только необходимый союзник — Крокодил… Необходимый, чтобы выиграть войну. Потом власть в стране по праву перейдет ко Льву. Разве не он первым стал предпринимать решительные шаги, разве не доказывал ежедневно свои выдающиеся способности? Если Крокодил откажется с этим смириться, не захочет занять указанное ему место, ему на голову обрушится гнев нового повелителя Двух Земель…

Ночь выдалась беспокойной. Завывал сильный ветер, поднимая облака песка и швыряя его в глаза часовым. В своих загонах львята никак не могли уснуть.

Одному часовому показалось, что к нему бесшумно подкрадывается прежде не виданное животное. Он замахнулся своей пикой, и тварь исчезла.

Встревоженный, он сделал шаг вперед.

— Покажись!

Но вокруг, похоже, не было ни одного живого существа.

Когда он уже собрался было повернуться, челюсти сомкнулись у него на запястьях и щиколотках. С откушенными руками и ногами, истекающий кровью, несчастный даже не смог подать сигнал тревоги.

Прежде чем быть искусанным до смерти, второй постовой крикнул от ужаса, и от этого крика у его товарищей, стоявших на соседних постах, волосы встали дыбом. Они прибежали на подмогу, но нападавшие исчезли. На земле лежал, испуская последние вздохи, их товарищ.

Их ожидало еще одно, не менее жуткое зрелище: у всех львят, которые еще не могли защитить себя, были перегрызены глотки.

Со Льва это известие моментально сбило спесь. Он был очень удручен.

Из мрака послышался смех.

— Гиены, — проговорил он. — Гиены!

* * *

Старик любовался закатом. Он наелся, выпил достаточно, чтобы, пусть всего лишь какое-то время, но чувствовать себя довольным жизнью, и теперь обозревал пустыню. Покой — правда, иллюзорный — царил на ее охряно-желтых просторах.

И вдруг он что-то заметил и прищурился.

Невзирая на преклонный возраст и пристрастие к вину, зрение Старика пока не подводило. Пару секунд он сомневался, но потом понял, что не ошибается.

Сначала одна, потом четыре, а вслед за этими четырьмя — еще дюжина…

Он сломя голову побежал искать Скорпиона. Тот разговаривал с главой клана и Нармером. Речь шла об обороне города.

— Идите и посмотрите! Это важно, очень важно!

— Не слишком ли ты много выпил?

— Идите же!

Глаза Старика не обманули.

— Гиены, — произнесла встревоженная Аистиха.

— В последний раз, когда я видел их так близко, приключилось множество несчастий! — сказал Старик.

— Ты говоришь правду, — отозвалась пожилая глава клана. — Когда наступает год гиены, он приносит с собой насилие, голод и другие несчастья.

38

Если бы Нейт не хотела так сильно снова встретиться с Нармером, она осталась бы до конца своих дней в Буто, под защитой Душ. Несмотря на то что за священным городом постоянно наблюдал отряд ливийцев, они не имели возможности осквернить его своим присутствием, и жрица исполняла все ритуалы, ощущая себя в полнейшей безопасности. Здесь, на границе мира живых и мира потустороннего, войны кланов словно и не существовало, и молодая женщина наслаждалась ни с чем не сравнимым ощущением покоя.

То, что она ускользнула от верховного военачальника, избежала порабощения и пыток, было чудом, однако Нейт не могла довольствоваться этим и своим нынешним безмятежным существованием вдали от всех опасностей. Пользуясь благоволением богини, она не должна была, забывая о других, печься только о своем душевном спокойствии!

В это теплое осеннее утро она обратилась к Душам с такими словами:

— Спасибо вам за ваше гостеприимство, но мне пора уходить. Мне нужно встретиться с Нармером и быть с ним рядом во время решающей битвы.

Взгляды трех Душ устремились на нее.

— Береги материю богини, — раздался звучный низкий голос. — И следуй за Воином.

Воин… Так называли нильского окуня — двухметровую хищную рыбину, предпочитающую глубокие и со стремительным течением протоки.

Жрица разделась и умастила тело благовониями, потом в последний раз преклонила колени перед пламенем и богиней-ко-брой. Она чувствовала, что никогда больше не вернется в Буто.

Очистившись, Нейт погрузилась в глубины своего сознания, дабы напитаться силой Душ. Потом она обернулась священной матерей богини, по-прежнему безукоризненно чистой, и сказала трем великанам с головами соколов:

— Мне тоже предстоит сражаться. Нармер ждет меня.

Души промолчали.

Нейт переступила границу тумана, непроницаемой стеной окружавшего священный город.

Довольно далеко от этого места десяток ливийских солдат дремали в своих палатках. Молодая женщина вошла в воды глубокой протоки, и тотчас же навстречу ей выплыл окунь. Глаза его светились оранжевым светом — свидетельство того, что он исполнял волю богини.

Нейт поплыла за своим новым провожатым. Окунь старался держаться рядом с ней. Вместе они быстро удалялись от Буто.

* * *

Не помня себя от ярости, Ирис наблюдала за возвышением Пловчихи. Но разве можно было не прославлять храбрость этой прекрасной женщины, спасшей Скорпиона от ужасной смерти? Теперь все уверились в ее преданности тем, кто стал врагом ее народа. В отличие от Ирис она умела сражаться и без колебаний бросилась на рептилию, напавшую на Скорпиона. Ее мужество заслуживало восхищения солдат Быка, готовящихся к решающей битве с врагом. Ирис не позволяла себе говорить о сопернице плохо — из страха, что Скорпион может прогнать ее. Любовница на вторых ролях, игрушка в руках своего повелителя, она делала вид, что смирилась со своей участью.

Пока Пловчиха была для нее недоступна, но Ирис жила надеждой: когда начнется битва, она найдет возможность с ней поквитаться. В пылу сражения эта девка-чибисиха не станет смотреть, кто подкрадывается к ней сзади. Удастся ли убить ее так, чтобы этого никто не заметил?

Слезы отчаяния заструились по щекам молодой женщины: у нее, такой хрупкой, было очень мало шансов справиться с настоящей воительницей! И все же она не желала признавать себя побежденной. Как только представится малейшая возможность, она ею воспользуется, чем бы ей это ни грозило…

— О чем ты думаешь, девочка? — спросил у нее Старик.

— Я… Мне страшно.

— И это неудивительно! Эта война — настоящий кошмар, но худшее еще впереди! И вместо того, чтобы терзаться пустыми раздумьями, наслаждайся жизнью!

— Мы все… умрем?

— А ты в этом сомневаешься? Перед боем я выпью свой последний кувшин вина. И помни мой совет, девочка!

«Смерть… Лучше умереть, чем потерять Скорпиона!» — подумала Ирис.

* * *

— Доволен? — спросил несколько натянуто Повелитель кремня.

Скорпион осматривал только что вышедшие из рук мастера копья.

— Легкие, удобные, наконечники длинные и острые… Хорошее оружие!

— Ты по-прежнему меня подозреваешь?

— Ты, чибис, сможешь спокойно смотреть, как умирают твои соплеменники?

— Я сожалею о том, что они встали на сторону нашего противника, который просто использует их, и его не волнует, сколько чибисов погибнет. Они дорого заплатят за свою ошибку, даже если Лев и Крокодил победят.

— Ты изготовил амулеты?

— Вот они!

Скорпион внимательно осмотрел крошечные защитные амулеты. Прекрасно обточенные камни несли в себе магию их прежних обладателей, Душ, а потому могли дать своему новому владельцу защиту, которую невозможно переоценить… Да и мастер над ними прекрасно потрудился.

— Мы все будем драться, — сказал Скорпион. — И ты тоже.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Не вздумай меня разочаровать!

Бородач вспыхнул.

— Ты что, считаешь, что я перейду на сторону чибисов?

— Даже если бы захотел — не сможешь.

* * *

Еще немного, и терпение генерала Густые Брови будет вознаграждено! Как только спадет вода, Лев и Крокодил пойдут на приступ, и на этот раз ничто не сможет их остановить. На последнем военном совете Нармер признал, что на зоны ловушек особо полагаться не стоит. Враг наверняка учтет все слабые места обороны осажденных и изберет тактику массированного наступления. Молчание Скорпиона, превозносимого всеми солдатами до небес, означало, что и он смирился с неизбежным.

С каждым часом боевой дух людей Быка падал, а страх нарастал, невзирая на постоянные подношения Нармера покинувшим город Душам. Уж не решили ли боги не поддерживать Быка, его клан и союзников, зная об их жалкой участи?

Густые Брови уже составил для себя план действий. Ему наверняка поручат командовать частью армии, и он заставит своих людей запаниковать, а значит, потерпеть поражение. Несмотря на мужество и умения Быка, Скорпиона и Нармера, их подразделения будут разгромлены.

Делая вид, что верит в победу, Густые Брови не скрывал от солдат, что ситуация серьезная, и многие уже начали склоняться к мнению, что клан Быка не выйдет из конфликта победителем. Нехен больше не казался его обитателям надежным убежищем, скорее кладбищем.

Однако генерал понимал, что ему придется очень постараться, чтобы выйти из этой бойни невредимым, а затем потребовать и получить свою долю.

* * *

Одной только Аистихе было позволено лечить Быка. По-прежнему подозрительный, он разрешал лишь ей мазать свои раны приятно пахнущими снадобьями. Ее лечение шло ему на пользу, однако иной раз боль никак не хотела отступать, и ему трудно было оставаться на ногах.

— Сегодня ты не в настроении, — заметила целительница, массируя огромную шею Быка.

— Меня терзает болезнь, от которой ты меня не вылечишь, — мой возраст.

— У тебя еще на все хватит сил!

— Я слабею, Аистиха, и командование армией становится для меня тяжким бременем, особенно при нынешних обстоятельствах. Я не думал, что эта война будет такой изнурительной. В былые времена я уже давно растоптал бы этого бахвала Льва и мерзавца Крокодила! А теперь мы потеряли слишком много времени из-за моей раны. Но не беспокойся, я сам поведу моих солдат в бой!

— Я приготовлю настой, который придаст тебе сил.

— Твои посланницы вернулись?

— Да, все.

— И что они видели?

— Армии Льва и Крокодила уже на подходах к Нехену, и они приближаются с каждой минутой. Они явно намерены штурмовать город.

— А чибисы?

— Ими командуют офицеры Льва.

— Ты не все мне рассказываешь, моя верная подруга! Не время приукрашивать действительность. Наоборот, мне нужно знать все, учесть все детали.

Длинное лицо Аистихи помрачнело.

— Чибисы… Их не счесть. Эта орда способна взять Нехен в кольцо и напасть одновременно со всех сторон.

— Волна, которая может нас захлестнуть и открыть путь этим убийцам, Льву и Крокодилу…

— Это конец, — предрекла Аистиха.

39

Повторяя движения окуня, Нейт старалась беречь силы. Вскоре посланник богини достиг конца канала и выбрал рукав Нила, пересекающий дельту. Нейт благополучно проплыла мимо нескольких военных лагерей ливийцев.

Когда наступила ночь, рыба вдруг начала вертеться вокруг своей оси, а потом замерла. Нейт подплыла к берегу и стала приминать тростник, расчищая место для сна. Потревоженная ею пичуга перелетела с зонтика на зонтик.

Сквозь стебли тростника проскользнуло копье, и его острие почти коснулось жрицы.

— Женщина! — воскликнул ливиец. — Сюда, парни, посмотрите, кого я поймал!

Десяток всклокоченных мужчин окружил Нейт.

Она медленно встала и по очереди посмотрела каждому в лицо. От этого взгляда они попятились.

— Колдунья! — воскликнул тщедушный мужчина, командир отряда. — Это та самая колдунья, которую разыскивает верховный военачальник, и мы отведем ее к нему!

Каждый солдат представил, какое щедрое вознаграждение его ожидает: еда, циновки, новые набедренные повязки и женщины из порабощенных поселений!

— Ее трогать нельзя! — напомнил командир. — Приказано доставить ее невредимой!

Кто-то вслух выразил свое разочарование, но и недовольным пришлось внять голосу рассудка.

— Следуй за нами! Мы отведем тебя в лагерь.

Материя богини по-прежнему была чистой и даже не намокла. Солдаты с опаской поглядывали на жрицу, которая шла, горделиво подняв голову. В армии о ней ходили легенды, и говорили даже, что свою магическую силу она получила от демонов с головами хищных птиц.

Скоро Нейт оказалась в лагере передвижного отряда — одного из сотен, которым было вменено в обязанность перемещаться по северным землям, чтобы подавлять возникающие очаги сопротивления и держать в страхе обитателей поселений. Солдаты Уаша грабили, насиловали, а иногда и убивали двоих-троих крестьян, демонстрируя покоренным мощь ливийской армии. Разве могли они надеяться на такое везение? Поймать колдунью, которую верховный военачальник так жаждал заполучить!

Их ждало разочарование: огонь в кострище погас.

— Растяпа! — набросился командир отряда на своего беззубого товарища. — Я приказал тебе поддерживать огонь!

— Оставь меня в покое, я…

Командир приставил ему нож к горлу.

— Так не разговаривают с командиром!

На коже беззубого выступила капля крови.

— Мы избавляемся от неспособных!

— Боги решили забрать у вас огонь, — спокойно произнесла Нейт. — Только я могу вымолить у них прощение для вас и зажечь его снова.

Это заявление ошеломило солдат.

Командир оттолкнул беззубого и замахнулся ножом на пленницу.

— Не пытайся нас околдовать! Глаз с нее не спускать!

Копья нацелились на молодую женщину со всех сторон.

Офицер решил показать своим людям, что ничего особенного не произошло и он сам может все исправить. Взяв палку из твердой древесины, он установил ее конец в ямку, выдолбленную в небольшом полене, и принялся быстро ее вращать. Обычно в результате трения возникала искра, но на этот раз его ожидало унизительное разочарование.

Разозлившись, он принялся вращать палку еще старательнее. Тщетно.

Колдунья оказалась права. К страху остаться на ночь без огня, а значит, и без защиты от хищников, добавился страх перед этой невероятно красивой женщиной, способной навести на них всех порчу. Теперь и командир смотрел на Нейт с опаской.

— Зачем… зачем бы ты стала нам помогать?

— Я хочу кое-что узнать.

— Мы — обычные солдаты, и…

— Твой господин поработил все земли Севера?

Командир выпятил грудь.

— Верховный военачальник теперь повелитель этой страны и всех ее жителей! Все местные отныне — наши рабы. Лагерь Быка разрушен, и мы разместили десятки гарнизонов в построенных нами крепостях, которые дадут отпор любой армии. Благодаря нашему вождю эта земля теперь принадлежит ливийцам, и так будет всегда!

— Слава верховному военачальнику! — прокричали солдаты.

Нейт постаралась скрыть свое замешательство: она не предполагала, что все так плохо.

— Хоть вы и победили, но огня на ночь у вас не будет, — напомнила колдунья.

Возвращение к действительности охладило пыл солдат.

Жрица встала на колени и сложила ладони ковшиком, обратив их к западу.

— Богиня Буто, дай мне твою силу и позволь мне рассеять мрак, возродив тебя здесь, в лоне хаоса! Пускай твой свет станет моим проводником и освободителем!

Благоуханный порыв ветра — и угли в кострище задымились. Колдунья разожгла их одной лишь силой своего взгляда!

— Лучше бежим отсюда! — предложил один пузатый солдат.

— Я убью любого, кто попытается сбежать! — пригрозил командир.

Вспыхнуло пламя. Сначала слабое, оно стремительно набирало силу. Дрова громко затрещали. Что ж, колдунья доказала, на что способна.

Ливийцы, зачарованные танцем пламени, побросали свои копья и подошли ближе к костру.

Ярко-красные языки всколыхнулись и окутали солдат. Пытаясь сбросить с себя пламя, они стали беспорядочно дергать руками и ногами, отчего огонь разгорелся еще сильнее, превращая их в подобие факелов.

В бесплодных попытках сбить огонь, ливийцы съеживались, пока не превратились в тошнотворно воняющие останки.

Поблагодарив кобру из Буто, Нейт вернулась к реке. На берегу она нашла несколько тушек птиц, финики и инжир. На поверхности виднелся рот окуня, который и принес ей пищу.

Зная, что никакая опасность ей теперь не грозит, Нейт поела и уснула.

* * *

Там, где начиналась долина Нила, окунь повернул обратно, отказавшись пересекать границу с Югом. Даже оставшись без провожатого, жрица без колебаний продолжила свой путь. Мангуст и оба крокодила тоже остались на Севере, словно не желали смириться с неотвратимым и признать владычество ливийцев.

На этот раз Нейт почувствовала себя по-настоящему одинокой, один на один с неизвестностью, однако не жалела о своем решении воссоединиться с Нармером. Жить вдали от него для нее было равнозначно медленному умиранию.

— Не оставляй меня, богиня, помоги мне выбрать правильный путь!

Прямо перед молодой женщиной появился шакал.

Нейт улыбнулась.

— Ты — мой новый провожатый? Глава твоего клана — союзник Нармера, верно?

В глазах хищника сверкнул огонь.

— Как тебя зовут?

Луч солнца начертал на песке два символа, значение которых богиня открыла своей служительнице: подставка для сосудов — «г», нога — «б».

— Геб… Согласен ли ты проводить меня к Нармеру?

Насторожив свои длинные уши и помахивая хвостом, шакал направился на юг, прямиком через пустыню.

* * *

Геб хорошо знал местонахождение источников, поэтому Нейт не грозила смерть от жажды. Великолепный охотник, он приносил кроликов, питался ими сам, а жрица жарила их для себя на огне.

На исходе четвертого дня пути, в сумерках, Нейт увидела дымок. Геб не проявлял признаков беспокойства, и они вместе поднялись на вершину дюны, откуда был виден походный лагерь. Около сотни солдат, женщины, дети и… огромный боевой бык, который сразу же почувствовал присутствие жрицы и шакала.

Мгновение назад безмятежный, бык вскочил на ноги и стал скрести песок копытом. Лучники поспешили принять боевую позицию.

Нейт, сопровождаемая Гебом, спокойным шагом направилась к лагерю.

Солдаты опустили луки.

— Кто ты? — спросил мужчина с усталым лицом — это был комендант разрушенного стихией лагеря Быка.

— Я — жрица богини Нейт. Этот шакал — мой проводник.

— Мы — беженцы из лагеря Быка, — сказал комендант. — Разлив уничтожил постройки, и мы были вынуждены спасаться бегством в надежде воссоединиться с главой клана. Увы! В дороге многие из наших умерли. Мы не раз сталкивались с ливийскими патрулями, мы постоянно страдаем от недостатка воды, и нас преследуют гиены.

Лицо молодой женщины омрачилось.

— Год гиены… Знаешь ли ты, что это означает?

— Только старики помнят такой год. Они рассказывают о голоде, вспышках ненависти и неисчислимых несчастьях! Вот к чему привела война кланов!

Боевой бык уже успокоился, и жрица погладила его по лбу.

— Не отчаивайся, — посоветовала она коменданту. — Этот храбрец отведет нас к своему повелителю, и мы все вместе будем сражаться, чтобы восстановить в стране гармонию.

40

Растирая отекшие щиколотки, Слабак предавался невеселым размышлениям. Вроде бы все было замечательно: у него была просторная хижина, где он мог спокойно спать в любое время дня и ночи, и около десятка преданных служанок, удовлетворявших его малейший каприз в надежде избежать худшей участи. Любитель жирного мяса и лепешек, Слабак давно не испытывал желания обладать женщиной. Его интересовала только власть.

Подчинить себе чибисов удалось без особого труда. Покладистые соплеменники с открытыми ртами слушали разглагольствования трех своих предводителей, считая, что они пользуются уважением глав кланов, Льва и Крокодила, и верили, что после победы их ждет счастливое будущее.

В победе теперь никто не сомневался, но кто пожнет ее плоды? В первую очередь Лев и Крокодил. Однако такие амбициозные владыки не привыкли ни с кем делиться властью, значит, кто-то из них обязательно избавится от соперника и подчинит себе все земли Юга. Кто бы ни стал этим новым единовластным владыкой, он не сможет упрочить свое господство без помощи чибисов, а значит, без Слабака и двух его друзей.

Друзей… Но может ли он, Слабак, назвать Горлана своим другом? Вечно пьяный днем и меняющий любовниц каждую ночь, этот наглец и скандалист пригодился, когда нужно было расшевелить чибисов. Теперь он стал серьезной помехой.

— Ты хотел меня видеть? — спросил подошедший к приятелю Прожора.

— Присядь. Хочешь пива?

— А то! Ты чем-то расстроен?

— Скорее… озабочен.

Прожора всегда прислушивался к мнению своего старшего товарища. Порочный и скрытный, Слабак был опытным интриганом, способным обвести вокруг пальца кого угодно. Прожора понимал, что без помощи этого горбуна с тяжелыми веками долго удерживать народ в повиновении он не сможет.

— Ты не сомневаешься в победе в предстоящей битве?

— Ни секунды! Бык и его союзники не могут предвидеть, что чибисы захлестнут их своей массой. А потом Лев и Крокодил нанесут решающий удар.

— Что же тогда тебя тревожит?

Слабак медлил с ответом.

— А разве тебя поведение Горлана не беспокоит?

— Он постоянно пьянствует, и его наглость начинает мне надоедать. Сегодня утром он поскандалил с офицером Льва, но я поставил его на место и тем самым замял дело. Нам такие стычки ни к чему.

— К несчастью, ты подтверждаешь мои опасения! После победы сможет ли Горлан достойно нести бремя ответственности, которое будет на нас возложено?

— Маловероятно, — рассудил Прожора.

— Не считаешь ли ты, что этот дурачок может нас подставить?

— Конечно может.

— Если мы не примем меры сейчас, у нас будут серьезные неприятности. Мы можем потерять все, чего достигли…

— Я этого тоже опасаюсь. Но… Что ты предлагаешь?

— Я долго размышлял об этом и пришел к выводу, что решение должно быть… радикальным.

— Давай на чистоту! Ты больше не полагаешься на Горлана, я тоже. Если мы ничего не предпримем, то наши многомесячные усилия могут пойти прахом. Мы добились высокого положения, и я не хочу из-за какого-то пьянчужки его лишиться. Слышишь меня, Слабак? Этого не будет!

— Я полностью согласен с тобой, мой друг, тем более что наше настоящее возвышение еще впереди. Этот жалкий Горлан нам не ровня! Его поведение подтверждает, что он посредственность.

— И как нам от него избавиться?

— Нужно действовать быстро, благо, последние события нам на руку…

* * *

Лев и Крокодил уточняли детали будущей атаки. Размыв окрестности Нехена, разлив разрушил все ловушки, оказав им тем самым большую услугу. Теперь между их армиями и осажденными осталась лишь труднопроходимая холмистая полоса земли. Многим сотням чибисов суждено там умереть, однако многие же подойдут к стенам города и примут на себя первый, самый яростный удар противника. Когда осажденные ослабеют, главы кланов бросят в наступление своих солдат.

— Никаких одиночных вылазок! — постановил Лев. — Массированная атака сомнет врага. Даже опытные вояки устанут, некоторые от безнадежности не смогут сражаться в полную силу, а кое-кто бросит оружие.

— Я не разделяю твоего оптимизма, — сказал Крокодил. — Бык сумеет вдохновить свою армию на отчаянное сопротивление, и сражение будет яростным. Вся наша стратегия основывается на полном подчинении чибисов.

— С этим трудностей не будет. Этот ничтожный народец подчиняется мне беспрекословно и выполняет все мои приказы.

«Если это правда, будет лучше, если большая часть чибисов погибнет в бою, — подумал Крокодил. — Тогда после победы у Льва останется лишь горстка рабов, которым он наверняка запретит носить оружие».

— Мы изменим этот мир! — пообещал воодушевившийся Лев. — И станем его владыками! Я правильно сделал, развязав эту войну между кланами, а тебе хватило проницательности ко мне присоединиться!

— Сначала надо выиграть эту войну, а потом изгнать ливийцев.

— Перед нами никто не устоит.

Подошел офицер Льва и, поклонившись, сказал:

— Мой господин, женщина-чибис желает поговорить с вами.

— Какая наглость! Отстегать и отдать солдатам!

— Она говорит, что хочет сообщить нечто важное, то, что может изменить исход сражения.

— Безумная!

— Выслушаем ее! — решил Крокодил.

Передернув плечами, Лев кивнул.

Женщина оказалась молоденькой, пухленькой и миловидной. Не поднимая головы, она упала на колени. Один удар Льва — и она умрет… Голос ее дрожал, когда она заговорила:

— Повелитель, это ужасно, так ужасно…

— В чем дело?

— Ваши львята… Они убиты, и я знаю…

Она умолкла. У Льва заходили желваки.

— Что ты знаешь?

— Кто-то открыл загон, чтобы туда зашли гиены. Если бы не он, львята остались бы живы.

— Кто это сделал?

— Горлан.

— Как ты узнала?

— Я — его любовница, и я же каждый день привожу к нему новых женщин. Прошлой ночью он напился сильнее обычного и стал хвастаться, что сделал это. Еще он собирается избавиться от своих товарищей, Слабака и Прожоры, чтобы одному править нашим народом!

Лев схватил женщину за волосы так, что та вскрикнула от боли.

— Ты смеешь мне врать?

— Я ваша преданная служанка!

— Мы узнаем правду! — заверил своего союзника Крокодил.

* * *

— Прошу, не трогай меня! — взмолилась девочка лет двенадцати.

Горлан бросил ее на землю лицом вниз.

— Ты мне нравишься, малявка, и я сделаю с тобой все, что захочу!

Горлан собрался было изнасиловать свою очередную жертву, когда солдаты Льва резко подняли его на ноги и потащили к своему разъяренному господину.

Слева от Льва стоял Крокодил. Создавалось впечатление, что он дремлет.

— Это ты открыл загон со львятами, чтобы их пожрали гиены?

Спьяну чибис не сразу понял, о чем его спрашивают. Но как только он осознал всю тяжесть предъявляемого обвинения, его вырвало.

— О нет, конечно нет!

— У меня есть свидетель.

— Кто? Кто так меня оболгал?

Лев вытолкнул вперед пухленькую девушку.

— Ты!

— Ты признался, что совершил это злодейство! — сказала она.

Горлан вырвался из рук солдат и головой ударил свою обвинительницу в грудь с такой силой, что проломил ей грудину. Она задохнулась и умерла на месте.

— Жаль… — пробормотал Крокодил. — Теперь у нас есть только один способ узнать правду.

— Я не виноват, не виноват!

Солдаты Льва привязали Горлана к столбу так, что голени его оказались поджаты к тазу. Рыдая от страха, он умолял глав кланов пощадить его.

Крокодил издал едва слышное посвистывание, и семь огромных рептилий окружили несчастного. Их пасти распахнулись.

Горлан обмочился от страха.

— Если я признаюсь, вы меня не убьете?

— Я могу казнить тебя, но могу и помиловать, — ледяным тоном произнес Лев.

— Тогда я признаюсь! Но я открыл загон, чтобы львята могли убежать, а не для того, чтобы отдать их гиенам!

— Героический поступок! Что о нем думают твои судьи?

Челюсти крокодила сомкнулись на правой щиколотке Горлана, и это был сигнал к началу казни.

41

Под предводительством Энки — вождя, чей авторитет больше никто не осмеливался оспаривать, шумеры уже много недель шли по пустыне, становившейся все более враждебной. В последние несколько дней жара наконец-то начала спадать. Ночи тоже стали прохладнее, и утомленные переселенцы смогли как следует отдохнуть.

Не так давно Энки, один из самых выдающихся генералов шумерской армии, был высоким видным мужчиной с властным взглядом. Как и все его соотечественники, он заплетал бороду и длинные волосы в косы по последней моде города Эриду, некогда процветавшего, а сегодня исчезнувшего с лица земли.

В Эриду у генерала было просторное жилище, окруженное садом, красавица жена, четверо детей, десяток слуг, стадо коров, поля… Его благополучие у многих вызывало зависть, но Энки не обращал на это внимания. Родившийся в простой семье, он всего добился благодаря своим талантам и устранил многих соперников, имевших глупость его недооценивать.

Он умел читать и писать, отличался крепким здоровьем. Восхождение его к высокой должности в армии было стремительным, и очень скоро он стал видным представителем правящей элиты. Стараясь удержать в своих руках власть, правители спрашивали его советов и даже руководствовались ими.

И вдруг по городу распространился слух, что генерал хочет захватить власть и готовит государственный переворот! Энки поступил опрометчиво, не придав значения злословию завидующих ему сановников, которых он, как ему казалось, мог раздавить одним пальцем. Далекий от интриг, он, как мог, поддерживал гениального художника и скульптора по имени Гильгамеш, украшавшего мозаиками глиняные стены святилищ и домов знати. И хотя новшества Гильгамеша многим пришлись не по вкусу, генерал продолжал ему помогать.

Условия жизни в Междуречье^[7] не были особенно благоприятными. Неожиданные и бурные разливы рек размывали плодородные земли и разрушали поселения. Энки даже разработал подробный план, предусматривавший сооружение каналов и постройку лодок. В случае новых природных катаклизмов они могли спасти много жизней.

Будучи влиятельным и уважаемым человеком, генерал считал себя неуязвимым. Тщеславие ослепило его.

И вот в день, когда он намеревался возглавить праздничное шествие в честь Великой Богини, подчинявшиеся ему офицеры пришли его арестовать.

Все рухнуло в один миг.

Когда Энки предъявили обвинение в государственной измене, он сразу понял, чего ему ждать от трибунала, в состав которого входили его злейшие враги. Его приговорят к казни, супругу отправят в изгнание, детей продадут в рабство, имущество растащат…

Оказавшись в тюрьме, проклиная свою недальновидность, генерал все же не мог смириться со свершившейся несправедливостью и бездействовать в ожидании казни. Что, если подкупить стражников? Или попытаться их убить? Или вырыть подземный ход? Однако судьба ответила на эти его вопросы по-своему. И этот ответ был ужасным. Никто не мог предвидеть, что вскоре произойдет.

Начались сильные дожди, и им не было видно конца. С каждым часом стихия бушевала все сильнее. Вскоре обе реки вышли из берегов, а количество воды, падавшей с неба, удвоилось.

Потоп разрушал творения человеческих рук.

Стены тюрьмы рухнули под напором воды, и Энки обрел свободу. Зрелище, открывшееся его взору, было жутким: всюду валялись трупы, ни одно строение не уцелело. Его жена и дети погибли.

Когда солнце наконец вышло из-за туч, спасшиеся собрались в порту. Среди них оказался офицер, в свое время предавший генерала. Он попросил у Энки прощения. Энки ничего ему на это не сказал и хладнокровно забил его до смерти кулаками и ногами. Перешагнув границы отчаяния, он превратился в существо, лишенное способности испытывать эмоции.

И эта бесстрастность только укрепила его авторитет. Единственно возможным решением после такого катаклизма Энки представлялось покинуть проклятую землю, забрав с собой оружие и переносные лодки. Но куда идти? Один жрец, знакомый с географией, сообщил, что слышал о существовании страны в дельте огромной, богатой рыбой реки с плодородной долиной. И в этой стране якобы находится город Абидос, служащий вратами в потусторонний мир и обеспечивающий страну божественной защитой. Правда, территории Двух Земель делили между собой несколько кланов, которые наверняка не обрадуются приходу чужаков.

И все же Энки выбрал именно это направление, отметя все возражения. Он планировал захватить противника врасплох и полагался на качество шумерского оружия, а кроме того, рассчитывал на то, что главы кланов не смогут сплотиться перед лицом неожиданно появившегося у границ их земель врага. Слава об одном из них, Быке, дошла и до Шумера. Этот глава клана имел огромную армию и владел землями Севера. Энки пришел к выводу, что от стычки с Быком предпочтительнее будет уклониться.

Посоветовавшись со знатоком географии, генерал решил, преодолев пустыню, дойти до Абидоса, захватить этот священный город и, обосновавшись там, начать сражаться за земли в долине реки. Многие выступили против этого безумного плана, но возобновившиеся проливные дожди заставили недовольных замолчать. Судя по всему, Шумер был обречен на затопление, поэтому даже самые упрямые вынуждены были последовать за Энки.

Художник Гильгамеш, его подопечный, тоже остался в живых, и генерал отводил ему особое место в своих планах на будущее. Когда Две Земли будут завоеваны, он доверит Гильгамешу украшать храм, возведенный вчесть Великой Богини, благодетельной и устрашающей.

И вот выжившие шумеры покинули свою опустошенную родину и пустились в долгий и трудный путь, который должен был привести их в страну, где им не придется опасаться природных катаклизмов. Привычные к влажному климату, путешественники вскоре столкнулись с новыми для них жестокими реалиями пустыни: охотящимися хищниками днем и змеями ночью, агрессивными насекомыми, палящим солнцем, постоянной нехваткой воды.

Если бы не военная дисциплина, установленная Энки, которого не могли сломить ни сомнения, ни усталость, поход давно бы закончился. Только один раз взбунтовались самые трусливые — они заявили, что возвращаются назад. Генерал убил всех до одного собственными руками.

И шумеры продолжили путь, страдая от незнакомых болезней и постепенно теряя надежду когда-нибудь достичь цели. Чуть ли не каждый день кто-нибудь из странников умирал, и скоро Энки, по-прежнему твердо верящему в правильность избранного пути, стало трудно поднимать дух у своих уцелевших соплеменников.

Гильгамеш помогал ему как мог. С помощью лекарственных трав — одни он захватил с собой из Шумера, другие нашел по пути — он смог вылечить часть захворавших.

Генерал принес в жертву Великой Богине несколько газелей и ориксов, подстреленных его лучниками. Взметнувшись к ясному голубому небу, вдали от затопленных земель, дым воскресил невидимую силу, побуждая ее направить своих детей на истинный путь.

Части разборных лодок были тяжелыми, и те, кому выпало их нести, выбиваясь из сил, предложили просто бросить их в пустыне. Однако холодный гнев предводителя заставил их умолкнуть. Энки полагал, что в стране с большой рекой без лодок им нечего рассчитывать на победу. Недостаточно было избегать столкновения с Быком. Клан, владеющий Абидосом, наверняка будет его защищать и, возможно, призовет на помощь союзников. Поэтому лодки станут для шумеров залогом успеха. Вняв его доводам, носильщики постарались забыть о своих мучениях.

Новое блюдо появилось в рационе странников — приятные на вкус пустынные улитки, которых всюду было много. Богачи скучали по уюту своих красивых домов и изысканным блюдам своих расторопных поваров. Теперь они были на равных с прислугой и рабами, после потопа обретшими свободу, и лишились всех своих привилегий. Как ни странно, скученность, опасности и трудности пути способствовали сближению людей. Изгнанники поняли, что смогут выжить только сообща. На глазах у генерала нарождалась армия, в которой иерархия была истинной: авторитетом пользовались те, кто обладал необходимыми умениями, выдержкой и волей к победе. Чувство локтя сплотило уцелевших шумеров, преисполнившихся решимости завоевать новые земли.

Что до Гильгамеша, то он жил в своем собственном мире. Пустыня не пугала его и не отнимала у него силы — наоборот, здесь перед ним открывались невиданные ранее возможности. Он собирал незнакомые растения и изучал разные камни, среди которых были и цветные, и ими наверняка можно было рисовать. На кусках известняка он изображал зверей и постоянно совершенствовал свое мастерство. Энки освободил Гильгамеша от всех обязанностей и всячески поощрял его творчество.

Однажды рассвет показался странникам особенно величественным. Первые лучи солнца рассеяли тьму и согрели их усталые тела. Воздух был невероятно свежим, завораживающим. Шумеры не могли вспомнить, когда было такое спокойное утро, и каждый из них увидел в нем знамение грядущего исключительного события.

Силуэт генерала, казалось, возвышался над близлежащими дюнами. Он вышел из лагеря и двинулся на юг. Скоро показался холм с каменистой почвой. Энки поднялся по склону на его вершину.

Из-под его ног ускользнула потревоженная кобра.

Энки вдохнул полной грудью.

Пальмовая роща, святилище, сверкающая полоска реки… То были Абидос и Нил. Его народ, вынужденный покинуть родину, наконец-то достиг своей цели. Энки, когда-то униженный и приговоренный к смерти, преуспел в своем начинании и на этом не остановится.

Однако одно обстоятельство его встревожило: город казался брошенным. Но как такое возможно? Нет, их наверняка заманивают в ловушку, и нужно придумать, как в нее не попасть.

42

Военный совет Быка проходил в тягостной обстановке. Перед его началом глава клана выслушал последние новости от Аистихи и теперь намеревался сообщить их тем, кто готов был сражаться и умереть вместе с ним.

— Я думал, что мне известно, какими силами располагают Лев и Крокодил, и был уверен, что смогу их победить. Но откуда мне было знать, что им удастся собрать такое множество чибисов и что этот разлив, будь он проклят, смоет часть наших оборонительных укреплений? Не будем обольщаться: массированной атаки нам не пережить, и противнику это прекрасно известно.

— Последние донесения моих посланниц вселяют тревогу, — добавила Аистиха. — Никогда раньше не приходилось им видеть таких орд!

— Что ты предлагаешь? — спросил Скорпион у Быка.

— Исход грядущего сражения может быть только один: нас перебьют, всех до одного. Поэтому начать его означает ускорить свою гибель.

Это заявление озадачило членов совета: никому не могло прийти в голову, что Бык, могучий воин, может отказаться сражаться.

Скорпион посмотрел на главу клана с вызовом:

— Уж не предлагаешь ли ты… сдаться?

— Конечно нет. Наши враги не пощадят никого. Лучше принять смерть в бою, чем под пытками!

— Если так, то каков твой план?

— Надо сделать так, чтобы большая часть наших людей могла покинуть Нехен. Я с боевыми быками и лучшими воинами выйду за ворота и завяжу бой. Мы будем держаться до тех пор, пока остальные не уйдут на юг, подальше от города.

— Эта жертва может оказаться бесполезной, — сказал Нармер.

— Возможно. Однако это — единственно возможное решение. Стены Нехена теперь для нас плохая защита. А я как глава клана буду сражаться до последнего вздоха.

— Дай нам время подумать, — попросил Шакал.

— Времени на размышления очень мало. Я должен кое-что предпринять до начала вражеского штурма. Сегодня вечером я приму окончательное решение.

* * *

Пловчиха напевала старинную песню, протяжную и грустную. Ей уже не раз удавалось обмануть смерть, и все же она почему-то была уверена, что предстоящего сражения ей не пережить. Но смерти она не боялась. Занимая самое низкое положение в племени чибисов, она могла всю жизнь копошиться в грязи и удовлетворять все желания любого мужчины, которому она приглянулась бы. Но боги уготовили ей поразительную судьбу — стать возлюбленной Скорпиона, этого великолепного воина и несравненного любовника, завоевать расположение которого она даже не пыталась.

Пловчихе нравилось это время года: с окончанием разлива свет солнца становился мягким и особенно приятным. Для нее Нехен стал пространством свободы, открытым небу. Мечтая о том, чему не суждено было сбыться, молодая женщина надеялась, что Скорпион еще раз, последний, займется с ней любовью перед тем, как волны крови захлестнут город.

— У тебя красивый голос, — сказала ей Ирис.

Женщина-чибис с изумлением посмотрела на соперницу.

— Тебе понравилась моя песня?

— Да, но она грустная.

— А разве у нас есть повод радоваться?

— Ты не веришь в нашу победу?

Лицо Пловчихи помрачнело.

— Я не думала, что ты такая глупая, Ирис.

— Единственное, что для меня важно, — это Скорпион! Наша любовь — на всю жизнь, и никто у меня его не отнимет.

— Ты плохо его знаешь…

— Это ты заблуждаешься! Ты — всего лишь игрушка на время, он тебя быстро забудет!

— Может быть.

Ирис не ожидала такого смирения.

— Ну так оставь его в покое!

— Пускай Скорпион сам решает.

— Ты сделаешь так, как я хочу, или я тебя убью!

— Смешно тебя слушать! Через несколько часов мы все умрем.

— Это неправда!

— Ирис, ты мне надоела. Лучше уйди, или я сама тебя удавлю.

* * *

Стоя на городской стене, Нармер и Скорпион наслаждались покоем и красотой заката. То был один из тех редких моментов, когда напряжение спадает и в душе снова пробуждается надежда, что будущее возможно.

— У Быка уже не та хватка, — сказал Скорпион. — Его план не имеет смысла. Мы пережили слишком много, чтобы так глупо погибнуть!

— Я думаю, он принял правильное решение. Бык будет сражаться в первых рядах, я буду прикрывать тыл, а ты организуешь отход войск.

— Я — во главе беглецов?

— Они одни переживут крушение старого мира. И только ты сможешь сплотить их и победить наших врагов.

— Нас и так гораздо меньше, чем врагов, и, разделив армию, мы обречем себя на гибель.

— Предок сказал, что следующим этапом моего пути будет победа над чибисами. Но тогда я и представить не мог, что они своей численностью могут обеспечить Льву и Крокодилу победу в войне кланов.

— Нармер, ты готов сдаться?

— Я буду сражаться с чибисами до конца, и ты выживешь.

— Ты наделен нечеловеческой силой.

— Да, Души умерших глав кланов по-прежнему живут во мне. Они будут помогать мне, я не отступлю.

— Я — воин, — сказал на это Скорпион названному брату. — И я отказываюсь заранее мириться с поражением.

— Что ты предлагаешь?

— У меня тоже есть союзник, очень могущественный. Он мне обязательно поможет.

— Может, нужно воздать ему почести, преподнести дары?

— Нет. Мне нужно встретиться с ним этой ночью.

— Где?

— В пустыне.

— Ты хочешь… выйти из Нехена?

— Это наша единственная возможность получить силу, которая поможет нам победить.

— Это безумие, Скорпион!

— Я пойду один. И не пытайся идти за мной!

* * *

Пока Скорпион занимался любовью с Пловчихой, Нармер, расположившийся невдалеке, думал о Нейт — единственной женщине в своей жизни, увидеться с которой он уже не надеялся. Она была жива, он это чувствовал, но как долго удастся ей скрываться от ливийцев и от прислужников Льва и Крокодила? Возможно, Нейт удалось укрыться в Буто, если только Души еще не покинули захваченные и поруганные варварами земли Севера.

Нармер решил последовать за Скорпионом и прийти ему на помощь, если это понадобится. Позволить ему умереть в одиночку, по его мнению, было бы малодушием.

— Не делай этого, — раздался рядом глубокий голос едва видимого в темноте Шакала.

— Я не дам Скорпиону погибнуть!

— Туда, куда он направляется, ты не можешь и не должен идти. У вас разные судьбы. Ты — ученик Предка, у тебя свои обязательства. Скорпион выбрал другой путь.

— Мы — братья.

— Ты ему не поможешь. Наоборот, вы погибнете оба, и ты не сдержишь данного Предку слова, а раз так, потеряешь свои знания, свою душу и свое имя.

Разве можно с легкостью отмахнуться от предостережений мудрого главы клана?

— Скорпион вернется? — неуверенно спросил Нармер.

— Этого я не знаю. Силы мрака и красной земли неизмеримы. Если он устоит, то получит мощь тысячи воинов.

* * *

Скорпиону удалось обойти вражеский стан, не потревожив ни одного часового. Он прошел вдоль лагеря чибисов, и перед ним открылась кишащая змеями пустыня. Он направился в самое ее сердце и скоро увидел знак, который искал: меж двух холмов светились красным огнем глаза Сета.

Повелитель грозы — существо с огромными ушами, невообразимо длинной мордой и раздвоенным на конце хвостом — ожидал своего ученика.

Скорпион осмелился посмотреть ему в лицо.

— Мне нужна твоя помощь!

— Тебе мало своей силы?

— Нехен окружили тучи чибисов. Нам их всех не перебить.

— Разве не отдал ты мне свою жизнь и душу? Разве не пообещал, что будешь всюду сеять раздор и никогда не согласишься жить мирной жизнью?

— Я обещал.

Глаза Сета полыхнули огнем.

— Если так, почему ты в себе сомневаешься?

— Эта орда… Она огромна.

— Ты боишься?

— Да, я боюсь! Я боюсь поражения!

— Докажи свою доблесть, и я тебе помогу!

43

— Они вернулись! — вскричал дозорный.

Не меньше десяти раз гиены нападали на отряд беженцев, направлявшийся к Нехену. Боевой бык в раздражении скреб песок копытом. Лучники встали наизготовку, заслоняя собой стариков, женщин и детей.

Обычно, чтобы отпугнуть хищниц, хватало нескольких выстрелов, однако они возвращались снова и снова, дожидаясь, когда смогут воспользоваться слабостью людей. До сегодняшнего дня их жертвами стали ребенок, убежавший слишком далеко от родителей, задремавший часовой и хвастун, вздумавший сразиться с ними в одиночку.

— Это странно, — сказал комендант уничтоженного разливом лагеря Быка. — Эти твари обычно боязливы и если нападают, то ночью. И, как правило, довольствуются падалью.

— В год гиены они впадают в неистовство, — напомнила ему жрица.

Около сотни гиен преградили людям путь. Пока они пожирали своих будущих жертв глазами, их соплеменники окружали беженцев со всех сторон. Началась паника, и коменданту с трудом удалось навести порядок.

— Пойте, хлопайте в ладоши! Погромче шумите! — потребовал он.

Однако эта уловка не сработала. От смеха гиен кровь стыла в жилах их будущей добычи. Даже взрослые вооруженные мужчины дрожали при мысли об острых когтях и зубах этих отвратительных тварей.

— Их слишком много, — тихо сказал комендант.

Нейт понимала, что он прав. И все же… Она сбежала из ливийского плена, перешла пустыню… И теперь погибнуть здесь, в двух шагах от цели? Одна лишь богиня могла ей дать силы превозмочь судьбу.

Отстранив оказавшихся на ее пути двух лучников, молодая женщина направилась к стае хищников.

— Вернись! — взмолился комендант. — Они сожрут тебя!

Нейт нашла взглядом огромную и особенно агрессивную на вид гиену.

— Я знаю твое имя! Ты — Воровка, и ты мечтаешь только о том, чтобы племя подчинилось тебе! За все то зло, которое ты сделала, богиня покарает тебя!

Жрица сняла с себя священную материю и подняла ее высоко над головой, к солнцу.

С десяток гиен, скалясь, приблизились к молодой женщине. Они были готовы к прыжку.

— Уйди, Воровка, или стрелы богини поразят тебя!

Гиена-предводительница с рычанием прыгнула.

Из священной материи вырвались две перекрещенные стрелы света и вонзились гиене в брюхо. Умершая на месте, она упала, вывалив язык. Ее перепуганные собратья разбежались.

Нейт снова завернулась в материю, и беженцы двинулись в путь. До Нехена оставалось совсем немного.

* * *

Зная, что жить ему осталось всего одну ночь, Бык не стал ложиться. Он вспоминал свою жизнь и годы процветания клана. Разумеется, он предпочел бы умереть на своей земле, выбрав себе преемника, но судьба распорядилась иначе, и могущественный воин воспринял это спокойно. До последнего вздоха он будет сражаться с врагом ради спасения своих соплеменников.

Однако держаться на ногах ему было все тяжелей, и он очень обрадовался появлению Аистихи, чьи настои и притирания возвращали ему силу и гибкость.

— Безумие! То, что затеял Скорпион, — безумие!

Никогда прежде Быку не доводилось видеть свою пожилую союзницу такой взволнованной.

— Вместе со своим отрядом он открыл городские ворота и напал на чибисов, на одного — сотни врагов!

Выходя из своей комнаты, Бык столкнулся с Нармером.

— Я этого не ожидал!

— Скорпион сошел с ума! — заявил глава клана. — В противном случае он не обрек бы себя на верную смерть.

— Теперь у нас нет выбора! Последуем его примеру, соберем основные силы и нападем на врага со стороны реки. Если нам удастся смять его ряды, часть наших сможет уйти в пустыню, — сказал Нармер.

Шакал и Аистиха согласились с ним. Бык сдался.

Полупьяный Старик следовал за своим господином: запас вина исчерпался, поэтому и держаться за жизнь он не видел смысла.

Размахивая известняковой палицей весом в десяток килограммов, которую передал ему накануне Повелитель кремня, Скорпион пробивался сквозь ряды оцепеневших от ужаса чибисов, оставляя за собой кровавую полосу. Нанося удары налево и направо, он прокладывал путь своим лучшим солдатам, вооруженным такими же палицами и снабженным защитными амулетами.

Один только Старик довольствовался копьем, которым он с легкостью пронзал вражескую плоть.

Придя в себя, противник начал смыкать свои ряды. На помощь чибисам пришли солдаты Льва, и отряд Скорпиона понес первые потери. Еще немного, и его предводитель мог оказаться отрезанным от своих.

— Осторожно! За спиной! — крикнул Старик при виде когтистой лапы, готовой вцепиться хозяину в шею.

Скорпион отреагировал мгновенно, а затем продолжил свое смертоносное продвижение вперед, хотя сопротивление все усиливалось.

— Мы пропали! — пробормотал Старик. — Их слишком много!

Вовремя упав на землю, он избежал удара еще одной когтистой лапы и пополз между ногами чибисов туда, где вокруг Скорпиона сжималось кольцо врагов. Тот бился в одиночестве, и все же пока ему удавалось держать на расстоянии тех, кто жаждал его смерти.

— Я доказал тебе свою доблесть! — крикнул он, бросив взгляд на небо. — Сдержи обещание!

Старик подумал уже, что хозяин его, должно быть, спятил, когда вдруг увидел на небе маленькое белое облачко. Оно приближалось с невероятной быстротой и на глазах становилось красным. Несколько мгновений — и облако закрыло солнце, а потом из него посыпались молнии, сжигая врагов Скорпиона десятками.

Старик покачнулся и снова повалился на землю. Сначала он решил, что с пьяных глаз может и не такое мерещиться, однако чибисы умирали один за другим, но и сам Скорпион с трудом удерживался на ногах. Земля дрожала и трескалась, всюду появлялись огромные расщелины. Чибисы и солдаты Льва проваливались в них сотнями.

Перепуганный Старик вцепился в ногу Скорпиона, который чуть не принял его за врага и уже готов был нанести удар. Клочок земли, на котором они находились, остался цел, зато вокруг из трещин поднимались языки пламени, превращая бегущих с поля боя врагов в горящие факелы.

Напав на врага со стороны пустыни, Скорпион одержал победу, на которую никто не смел и надеяться.

— Нам нельзя здесь оставаться! — сказал Старик.

— Ты прав. Идем и поможем Быку!

* * *

Атака воинов Быка с ним во главе принесла неплохой результат: лучники и солдаты с пращами сеяли вокруг себя смерть, боевые быки пробивали в рядах врага огромные бреши. Пример главы клана воодушевлял солдат, которые поверили в то, что им удастся осуществить решающий прорыв.

И тогда в бой вступили рептилии: сплоченными рядами выйдя из реки, воины Крокодила растерзали авангард Быка, повергнув в ужас даже бывалых воинов.

Подобравшись к своему военачальнику, генерал Густые Брови выжидал момент, чтобы ударить его в спину. Он рассчитывал, что солдаты Быка, узнав о смерти своего предводителя, потеряют боевой запал. Однако Нармер, Повелитель кремня и Охотник упорно держались возле главы клана.

Раскрыв пасть, зеленое чудовище бросилось на Быка. Его маленькие глазки неотрывно смотрели на потенциальную добычу. Рассвирепевший крокодил сумел ударом хвоста отбросить двух солдат, попытавшихся преградить ему путь.

Окровавленные зубы уже готовы были сомкнуться на щиколотке Быка, когда подбежавший Скорпион, прыгнув, оседлал крокодила и несколькими ударами палицы размозжил ему голову.

— Мы не отступим! — вскричал храбрец, потрясая своим оружием.

Колебания земли потревожили воды Нила, и среди рептилий началась паника. Бок о бок Бык и Скорпион бились с противником. Они шли вперед по трупам, и вскоре Крокодилу пришлось дать сигнал к отступлению.

Будто огненный смерч, справиться с которым никому было не под силу, Скорпион поражал любого, кто имел дерзость встать у него на пути.

Задыхающийся, покрытый кровью с ног до головы, он остановился только тогда, когда его палица провалилась в пустоту.

Бык тяжело дышал, Нармер обозревал поле битвы, усеянное мертвыми и раненными. Чибисы разбегались, рептилии спешили укрыться в водах Нила.

Внезапно Скорпион ощутил странную боль. Настал черед Сета получить то, что ему причиталось по праву: он пожирал душу Скорпиона.

— Ты выиграл битву у стен Нехена! — сказал ему запыхавшийся Старик.

44

Аистиха плакала.

Груды трупов, умирающие солдаты, разоренная земля, красная от крови павших река… Каким он теперь казался далеким, тот цветущий и гармоничный мир, который они со Слонихой и Газелью старались сберечь! Единственная оставшаяся в живых из женщин — глав кланов, она оплакивала тот мир, который жестокая война ввергла в хаос, и это было только начало бед, грозивших всем в год гиены.

Казалось бы, надо было радоваться: Бык одержал над своими врагами победу. Ею он был обязан Скорпиону, черпавшему силу и ярость из источника, о котором Аистиха предпочла бы ничего не знать. И какой ценой им досталась эта победа? Армия обескровлена, лучшие воины погибли, так что теперь изгнать ливийцев с земель Севера не представлялось возможным.

Что до Скорпиона, то он наслаждался своим триумфом. Все знали: если бы не он, армия Быка была бы разгромлена. Расселины в земле закрылись, окрестности Нехена приобрели привычный вид, и ласковое солнце безмятежно сияло на небе. Что, если, продав душу Сету, он стал непобедимым? Война и насилие — разве не таков вечный удел людей? И величайшей глупостью было бы это отрицать. А раз так, в полной мере наслаждаться жизнью может только тот, кто навязывает всем свою волю и уничтожает слабых.

Ощущая в себе силу пустыни и молний, Скорпион предстал перед своими людьми и воинами Быка всесильным и величественным.

— Ты пошел на огромный риск, — сказал ему Нармер.

— А разве результат того не стоит? Чибисы разбежались, Лев остался почти без армии, Крокодил со своими укрылся на близлежащих островках.

— Кто наделил тебя такой мощью?

— Ты почитаешь Предка, брат мой, и он определяет твой путь. Я следую своим путем.

— Но куда он приведет тебя?

— Разве не выбрали мы себе судьбу, когда встретились? Открой глаза, Нармер! Только полная победа позволит нам выжить, и только в этом случае мы можем быть уверены, что у этой страны есть будущее.

— Такое будущее, каким ты его видишь?

— Я выиграл это сражение, а не Бык! Моя решительность спасла нас от катастрофы, но остановиться сейчас было бы фатальной ошибкой. Враг не разбит, а лишь ослаблен, и мы должны его уничтожить. Помоги мне подготовить наших людей к наступлению!

— Они обессилены!

— Сейчас не время отдыхать. Воспользуемся нашим преимуществом и не дадим солдатам Льва и Крокодила перевести дух.

— Пускай Бык решает.

— Пойдет ли он на это?

— Мы сражались с ним вместе, он — доблестный воин. И по-прежнему командует армией. Давай сделаем так, чтобы он согласился с твоим предложением!

* * *

В комнате главы клана Аистиха массировала усталому Быку его толстую шею. Он знал, что его потери очень велики, и все же победа, пусть и добытая дорогой ценой, не могла его не радовать.

Своим поступком Скорпион напомнил ему самого себя в молодости. Как и Скорпион, юный Бык был непоколебимо уверен в себе и в том, что никто и ничто не сможет его остановить на пути к цели. Сегодня это безумие юности сделало Скорпиона достаточно сильным, чтобы он смог переломить ход сражения. Как и Бык в свое время, Скорпион считал себя неуязвимым, способным в одиночку рассеять тучи врагов.

И Скорпион в этом преуспел.

— Нам до сих пор не удалось собраться с силами, — заявил он, войдя в комнату Быка. — Но и нашему врагу — тоже. Поэтому сейчас самое время его добить. Еще одно усилие — и мы действительно выиграем эту войну!

— Ты требуешь многого…

— Слишком многого, я знаю! Но это — единственный выход. Я нападу на них со стороны пустыни, ты — со стороны реки, и мы сокрушим остатки армий Льва и Крокодила!

— Наши люди устали, — вступил в разговор генерал Густые Брови. — У них нет сил сражаться.

— Бык и я подадим им пример!

Пока глава клана размышлял, в Нехен прилетела посланница Аистихи и тотчас же рассказала своей повелительнице об увиденном. Пожилая целительница поспешила пересказать то, что она услышала, членам военного совета:

— Абидос окружен людьми странного вида.

— Чибисы — в Абидосе? — удивился Густые Брови.

— Возможно, это ливийцы, — предположил Бык. — Теперь, когда Север покорен ими, они взялись за южные земли.

— Мы с моим кланом уходим немедленно! — решил Шакал. — Мы должны защищать священную землю.

— Я пойду с тобой, — объявил Нармер. — Мы уже не раз сражались вместе. Думаю, Предок нам поможет.

— Раз уж нам все равно придется разделить наши силы, давайте прямо сейчас, без дальнейших колебаний нанесем врагу решающий удар! — предложил Скорпион. — Избавившись от Льва и Крокодила, мы можем сообща заняться новым противником.

— Так и поступим! — постановил Бык, тяжело вставая со своего места.

* * *

Насупленный, с измазанной кровью шевелюрой, Лев никак не желал признать очевидное: из-за этого молодого воина, обуреваемого прямо-таки демонической яростью, и из-за колебаний земли сражение обернулось для союзников катастрофой. Большая часть его солдат и львиц погибла, в живых осталась только его личная охрана. Уцелели также и многие сотни чибисов, но только воины из них получились никудышные, а потому нельзя было даже мечтать о новой атаке. Оставалось собрать остатки своей армии, объединиться с Крокодилом и двинуться на Нехен, где укрылся со своими людьми Бык, потери которого тоже значительные. Застигнутый врасплох, упивающийся своей иллюзорной победой противник не сможет оказать им достойного сопротивления.

Помощник, которого он послал к Крокодилу, вернулся с перекошенным от страха лицом.

— Мой господин, я… я его не нашел!

— Как это — не нашел? Ты говорил с его офицерами?

— Дело в том, что армия Крокодила пропала.

— Пропала… Ты хочешь сказать, что они все сбежали?

— Остались одни чибисы, которые надеются на вашу защиту.

— Трус! Подлец! Нельзя было ему доверять!

Оставалось только одно: собрать чибисов, дать сигнал к отступлению и найти безопасное место, где можно будет подготовиться к новым сражениям. Лев по-прежнему не желал признавать себя побежденным.

Он потребовал к себе Слабака и Прожору. Они пришли и замерли, понурив головы. Лев изложил им свой план, и предводители чибисов согласились указать ему тихие, изобилующие рыбой места на берегу Нила, недалеко от Нехена, где армия Льва сможет собраться с силами.

* * *

Быка совсем не обрадовала перспектива снова сражаться с рептилиями, и все же он был согласен со Скорпионом: раздавив противника сейчас, когда тот еще не успел перевести дух, они положили бы конец войне кланов. И вот в сопровождении пары израненных, но не растерявших боевого пыла быков и отряда пехотинцев он направился к реке. Повелитель кремня и Охотник, получивший легкую рану в плечо, подбадривали своих товарищей: их оружие по качеству намного превосходит оружие противника, и уже одно это дает им прекрасные шансы на победу. Последнее усилие — и можно будет залечить раны и отдохнуть…

Глава клана пересек поле, усеянное трупами, и, к своему несказанному удивлению, добрался до берега реки, не встретив ни малейшего сопротивления.

Рядом послышался плач: при виде огромного Быка жалкого вида женщина-чибис разрыдалась от страха.

— Если скажешь правду, я тебя не трону. Говори, где прячется Крокодил?

— Он и его слуги ушли!

И правда, берега Нила и близлежащие мели казались безжизненными. Неужели Крокодил, спасая свой клан от гибели, решил бежать и тем самым разорвал свой союз со Львом?

Вернувшись в Нехен, Бык столкнулся там нос к носу с озадаченным Скорпионом.

— Мне не пришлось драться: Лев с чибисами сбежал!

— Крокодил тоже, и ушли они не вместе. Похоже, их союз развалился.

— Может, они решили объединить силы на некотором расстоянии от Нехена, чтобы подготовиться к новому штурму?

— В любом случае теперь у нас есть время похоронить павших, подлечить уцелевших и восстановить защитные сооружения. Посланницы Аистихи разыщут наших противников, и тогда мы будем знать, правда ли то, что Крокодил и Лев рассорились.

Победа не принесла Скорпиону той радости, какую он ожидал. Новое прощание с Нармером и опасности, которые грозили его названному брату, омрачили ее тенью тревоги.

45

— Впереди — Нехен!

Дозорные наконец увидели город, ранее принадлежавший Душам с головами шакалов. Вокруг было до странности тихо, окрестности — усеяны трупами.

— Мы пришли слишком поздно, — сказал комендант Нейт. — Бык не устоял перед натиском противника, и его клан уничтожен.

Если и вправду такое несчастье случилось, значит, Нармер тоже мертв… Молодая женщина вдруг почувствовала, что силы у нее иссякли.

— Уйдем отсюда поскорее! — решил комендант. — Если нас заметят, нам от погони не уйти.

Однако реакция коричнево-рыжего быка удивила всех: он ожил, отряхнулся и устремился к Нехену.

— Что ж, он решил сражаться до последнего, — заметила жрица. — Последуем за ним!

— Это безумие! Нас всех перебьют!

— Вперед, командир! Никто не захочет идти назад через пустыню!

И беженцы под предводительством Нейт двинулись к городу.

У нее на глазах бык пронесся по полю битвы и проскочил в городские ворота. Ни одна стрела не вылетела ему навстречу.

Недоумевая, жрица ускорила шаг. Комендант и его солдаты приготовились к кровавой битве, из которой ни один не рассчитывал выйти живым.

И вдруг им навстречу вышел сам глава их клана. Коричнево-рыжий бык был счастлив снова видеть своего повелителя, а тот ласково поглаживал его по голове и хвалил за храбрость и верность.

— Мы спасены! — пробормотал комендант. — Наш повелитель победил!

Обитатели Нехена встретили новоприбывших с распростертыми объятиями. Начались рассказы о жутком сражении, унесшем жизни многих членов клана.

Нейт с любопытством рассматривала город. Она сразу заметила святилище, очень похожее на храм богини, теперь наверняка разрушенный — если не ливийцами, то разливом. От святилища исходила сила, которая помогла Быку победить противника, поэтому воздать почести Душам и поблагодарить их было для жрицы делом первостепенной важности.

— Они покинули свое обиталище, — произнес голос, показавшийся Нейт знакомым.

Скрестив руки на груди и горделиво вскинув голову, на нее смотрел Скорпион.

— Нармер жив? — спросила она с беспокойством.

— Не тревожься, он цел и невредим.

— Где он сейчас?

— Идет в Абидос с Шакалом. Возможно, враги хотят напасть на этот священный город.

Нейт села на землю. Силы окончательно покинули ее.

Она так надеялась встретиться с ним и в то же время боялась, что навсегда потеряла его! И чудо все же случилось: Нармер выжил, вот только он опять далеко!

Он уцелел в жестоком бою, она — во время опасного путешествия. Но им снова не суждено было встретиться.

Нейт встала.

— Я пойду за ним!

— Ты их не найдешь. Шакал повел их по ему одному известным тропам. А я не смогу дать тебе провожатых, потому что нас и так слишком мало даже для защиты этого города. Похоже, Крокодил и Лев убрались, но что, если это — хитрость? Имея в своем распоряжении тысячи чибисов, им под силу нас уничтожить — настолько велики наши потери. Ты нужна нам здесь, Нейт! В городе полно раненых, их надо лечить, а Аистиха одна не справится. Да и покровительство богини не будет лишним! Нармер каждый день воздавал почести Душам, теперь ты будешь это делать.

Жрица кивком выразила свое согласие.

— Когда вернется Нармер?

— Они с Шакалом либо будут сражаться с теми, кто посягает на Абидос, либо вернутся назад, если врагов окажется слишком много.

Ответ Скорпиона прозвучал для Нейт как приговор. Ей оставалось лишь уповать на милость и магическую силу богини.

Подошел Старик и спросил весело:

— А это что за красотка?

— Она — жрица богини Нейт и возлюбленная Нармера, — сухо ответил Скорпион.

— Вот как? Понятно… — пробормотал Старик, кланяясь.

— Если будешь хорошо ей служить, она тебя не проклянет. Для начала покажи ей ее жилище, одно из тех, что поближе к дому Быка!

Опасаясь гнева этой жрицы-колдуньи, Старик расстарался на славу: он сам убрал ее покои, выбрал для нее циновку получше и принес теплого хлеба и молока.

— Это молоко — от коровы Нармера, — пояснил он. — Она и ее теленок для нас святы!

Нейт была печальна, и все же услужливость старого прохвоста вызвала у нее улыбку, которая, впрочем, мгновенно испарилась, стоило в ее комнату войти Быку.

— Жрица Нейт, твоя помощь для нас бесценна! Ты прошла долгий и трудный путь, и уже одно это заслуживает восхищения. Комендант моего лагеря рассказал мне, как все было. Скажи, ливийцы захватили все мои земли?

Нейт не стала ничего скрывать от него и подробно рассказала об Уаше и преданных ему душой и телом плуте Пити и чернокожем великане Икеше. Узнав о том, что ливийцы построили на границах завоеванных земель множество крепостей, Бык понял, что отвоевывать свои владения ему придется долго и потребует это огромных усилий.

— Буто тоже в руках варваров?

— Когда я покинула священный город, Буто был оцеплен врагами, но Души с головами соколов по-прежнему охраняют его.

Бык выглядел усталым.

— Ранение состарило меня, — признался он. — Да и последнее сражение было изнурительным. Я потерял больше половины армии, десять боевых быков погибли. И то, что враг бежал с поля боя, еще не означает, что мы победили. А теперь еще и Абидос в осаде!

— Но ты одержал важную победу, — сказала ему Нейт. — Нехен спасен. Надо отдохнуть как следует, и будем с надеждой смотреть в будущее, несмотря на то что начался год гиены.

Решимость жрицы приободрила главу клана. Он по-отечески ласково обнял молодую женщину за плечи.

— Одного оружия недостаточно, чтобы победить зло. Помоги нам своей магией!

— Вы разрешите мне прервать вашу беседу? — спросила Аистиха. — У нас много страждущих, и я надеюсь, что искусная во врачевании жрица Нейт мне поможет!

С головой погрузившись в работу, Нейт старалась гнать прочь тоску, разрывавшую ей сердце. Ее любовь к Нармеру росла с каждой минутой, и бремя разлуки с ним больше не было сил нести. Она знала: с какими бы силами ливийцев ни пришлось столкнуться ее возлюбленному, он ни за что не отступится и освободит Абидос, пусть даже ценой своей жизни.

Присутствие в городе Нейт воодушевило всех без исключения его обитателей. Она и Аистиха ухаживали за ранеными, и те с каждым днем чувствовали себя все лучше, а иные даже вернулись в строй. В мастерской Повелителя кремня работа кипела дни напролет — необходимо было много оружия для будущих побед. Неутомимый Охотник тренировал лучников и пращников, добиваясь от них большей точности и увеличения дальности стрельбы. Под руководством Старика землекопы вырыли новые рвы и установили в них колья, усилив линию защитных сооружений.

Теперь можно было выходить за стены города, и некоторые смельчаки даже рискнули посетить несколько разрушенных разливом близлежащих поселений. В одном из них обнаружились запасы вина; его было достаточно, чтобы улучшить настроение многим, а в особенности Старику.

Незадолго до начала военного совета, на который пригласили и Нейт, та застала Скорпиона пылко целующим стройную и высокую смуглянку. Девушка не сопротивлялась, но и не была рабски покорной.

Перед порогом жилища Быка Нейт не удержалась и задала молодому воину, чья красота была такой ослепительной, что внушала тревогу, вопрос:

— Это твоя новая возлюбленная?

— Она из чибисов. Ее зовут Пловчиха, и не зря девушка получила это имя — она умеет сражаться в воде и в бою с крокодилами спасла мне жизнь. Пока ее объятия мне не прискучили. Ирис злится, но ей придется смириться с тем, что у меня будет столько любовниц, сколько я захочу. Тебя одну я не трону, потому что ты принадлежишь Нармеру. Ничто не заставит меня разрушить нашу дружбу.

Нейт предпочла промолчать. Ни ей, ни кому-либо другому не по силам было как-то повлиять на Скорпиона.

Бык был очень доволен тем, что члены его клана воспрянули духом и вернулись к исполнению своих повседневных обязанностей. Силы понемногу возвращались и к нему. И все же он приготовился сообщить членам совета плохую новость.

— Аистиха, которую послали в Абидос, не вернулась, — сказал он. — Не будем обольщаться: ее наверняка убили ливийцы. И мы до сих пор не знаем, что случилось с Шакалом и Нармером.

У Нейт на глаза навернулись слезы, однако она взяла себя в руки и предложила:

— Мы можем защитить посланниц Аистихи, дав им амулеты с изображением стрел богини. Тогда вражеские стрелы их не достанут.

— Повелитель кремня сделает эти амулеты сегодня же! — пообещал Скорпион.

— Крокодил исчез, будто его и не было, — продолжал Бык. — Но я уверен, что он прячется в зарослях тростника на берегу реки и собирается с силами. Лев с чибисами теперь в нескольких днях пути от Нехена. Они ушли на юг и стали лагерем на границе с пустыней. Из этого мы можем заключить, что эти двое больше не союзники.

— Возможно, это только видимость, — заметил Скорпион. — Разве Крокодил не мастер плести интриги и пускать пыль в глаза? Нам обязательно нужно укрепить защитные сооружения Нехена.

— И за этим проследишь ты, — заключил Бык. — Этот чудовищный разлив уничтожил не все плодородные земли, и мы засеем их, чтобы прокормиться.

— Но что, если Крокодил натравит на нас ливийцев? — спросила Аистиха.

— Этого я больше всего опасаюсь, — признался Бык.

46

Генерал Энки из осторожности выждал несколько дней, прежде чем приблизиться к священному городу под названием Абидос, который наверняка был хорошо защищен, причем самими богами.

Однако ни он, ни его наблюдатели не заметили ничего, что могло вызвать опасение, если не считать стай черных собак, с рассвета до заката обегающих святилище через равные промежутки времени. Ни единого солдата, ни следа человеческого присутствия.

Все это внушало тревогу, наводило на мысль о смертоносной ловушке, а Энки, пережив наводнение, которое уничтожило весь Шумер, не желал рисковать жизнью ни одного спасенного соплеменника.

Он расставил вокруг Абидоса дозорных, которые подняли бы тревогу при появлении возможного противника, и приказал своим людям стать лагерем на берегу реки. Шумеры охотились и ловили рыбу, строили себе хижины из тростника и папируса. После изнурительного перехода через пустыню они наслаждались каждой минутой покоя. Все были благодарны генералу за то, что тот увлек их за собой и они проделали этот путь, пусть и опасный, но закончившийся в столь идиллическом месте.

И все же безоблачное счастье омрачала тревога: наверняка не все земли в этой стране похожи на их маленький рай, а также следовало опасаться нападения местных племен, несомненно, враждебно настроенных по отношению к переселенцам.

Энки распорядился собрать лодки, и вскоре на воду была спущена великолепная флотилия, готовая к войне. Однако ему не было известно, располагает ли чем-либо подобным его потенциальный противник. Узнать это можно было лишь одним способом: исследовать берега Нила, но только с большой осторожностью.

Две лодки, полные солдат, поплыли по реке на север. Сидя на носу одной из них, Гильгамеш зарисовывал проплывающие мимо пейзажи. И очень скоро шумеры обнаружили то, что искали. Рыбацкий поселок, заселенный большей частью женщинами и детьми. При виде огромных шумерских лодок местные жители остолбенели от изумления. Некоторые попытались убежать, но лучники по приказу генерала подстрелили их. Лодки пристали к берегу. Завоеватели согнали пленников на круглую площадку, образованную их жалкими хижинами.

Благодаря торговцам, обращенным в Шумере в рабство, Энки и Гильгамеш выучили множество иноземных языков, а потому без труда поняли мольбы главы поселка, который упал на колени, понурил голову и поднял руки в знак полной покорности.

— Пощадите нас, повелитель! У нас нет оружия! Берите все, что хотите, только не убивайте!

Энки окинул хижины презрительным взглядом. Неужели эта земля настолько бедна?

— Мы — простые чибисы, — продолжал глава поселка, — и не умеем сражаться. Разве большая война еще не закончилась? Кланы Льва и Крокодила забрали тысячи наших, чтобы завоевать город Нехен! Души впустили в этот город Быка, могущественного воина с Севера. Много чибисов погибло понапрасну, потому что город так и не сдался. Но Лев все равно удерживает у себя уцелевших чибисов заложниками!

— Где находится Нехен?

— Далеко отсюда, на юге, повелитель! В этом священном городе собраны неисчислимые богатства!

— И там находится ваш правитель?

— Когда кланы соблюдали мирный договор, никто не осмеливался напасть на обиталище Душ. Теперь идет война, и непонятно, кто и за кого воюет!

Старый чибис умолк, опасаясь, что, разволновавшись, сказал слишком много, а ведь он даже не знал, кто эти завоеватели со странными, заплетенными в косы шевелюрами и бородами!

Энки между тем осмотрел папирусные лодки чибисов.

— У вас есть лодки покрепче?

Глава поселка даже не понял вопроса.

— Наши отцы и деды делали такие лодки! И у солдат Быка такие же!

Генерал улыбнулся. Значит, превосходство на воде он уже имеет, и Нил будет принадлежать ему! По водному пути он и двинется к Нехену.

— У чибисов есть повелитель?

— Есть! Их двое — Слабак и Прожора. Они пообещали, что если мы подчинимся Льву и Крокодилу, то будем жить лучше. Но мы не знали, что на войне погибнет столько наших!

— Я хотел бы встретиться с твоими хозяевами, — спокойно сказал Энки.

— Я не знаю, как их найти, — торопливо пробормотал старик.

— Странно… Я уверен, что ты лжешь. Раз они не забрали твоих подопечных, жителей этого поселка, значит, ты у них на особом счету!

— Нет, повелитель, нет! Уверяю вас!

— Если ты будешь делать то, что я хочу, я оставлю тебя в живых. Если же нет, я сотру с лица земли все это поселение!

Чибис понял, что чужестранец не шутит.

— Я… Я могу вас к ним отвести.

— Как вышло, что в Абидосе не осталось жителей? — спросил Гильгамеш с любопытством.

— Шакал, глава клана, которому принадлежат земли вокруг Абидоса, ушел сражаться вместе с Быком. Небольшая стая его слуг охраняет опустевшее святилище. Но в этом городе нет никаких сокровищ.

Энки утратил всякий интерес к жалким рыбакам. Первостепенной задачей ему теперь представлялось завоевание Нехена.

* * *

При виде своего повелителя шакалы, которым было поручено охранять Абидос, залаяли от радости, ведь его возвращение означалопрекращение войны. Но увы! Первые же его слова убедили их, что радоваться преждевременно. И если катастрофы удалось избежать, то о полной победе надо Львом и Крокодилом говорить было рано.

Нармера удивил царящий в Абидосе покой. Что, если чутье подвело Шакала и его городу не угрожает никакая опасность? Однако отчет дозорных подтвердил опасения главы клана: целая орда чужестранцев, среди которых было множество взрослых мужчин с заплетенными в косы волосами и бородами, некоторое время стояли лагерем вблизи Абидоса, но все же не решились напасть. Четвероногие защитники, даже сражаясь самоотверженно, не смогли бы долго противостоять столь многочисленному противнику.

Чужестранцы несколько дней провели у города, но так и не смогли преодолеть невидимую стену. Потом они ушли.

— Предок защитил мои владения, — сказал Шакал. — Идем, он ждет тебя!

Шакалы расступились, и Нармер вошел в погруженное во мрак святилище.

Обеспокоенный Северный Ветер хотел было закричать, но вовремя передумал: его крик нарушил бы тишину Абидоса и вызвал неудовольствие главы клана. И все же видеть, как друг снова переступает границу между мирами, ему было тревожно.

В сумраке появилось красноватое сияние, становившееся все ярче. Нармер различил высокую, закутанную в длинный плащ фигуру Предка с его белыми, как жемчужины, глазами, светящимися сквозь прорези треугольной маски.

Юноша пал ниц.

— Нехен спасен, — сказал он. — Теперь Бык справится со своими врагами.

— А ты? Ты победил чибисов? — спросил у него Предок, и голос его прозвучал печально.

— Этот народ служит Льву, и…

— Пока чибисы готовы сражаться, ты не пройдешь следующий этап и Двум Землям будет угрожать разрушение. Тем более что у вас появился еще один опасный противник, готовый заключить союз с вашими врагами. Его могущества ты себе даже не представляешь, и он может стать причиной твоей гибели.

— Это люди с заплетенными волосами?

— Наводнение разрушило страну шумеров. Выжившие сплотились и стали армией, которая перешла через пустыню, чтобы завоевать нашу страну, сколько бы им ни пришлось за нее сражаться. Я не позволил им приблизиться к Абидосу, сохраняя в неприкосновенности таинственный ларец. Но теперь орда шумеров устремилась к Нехену.

— Надо предупредить Быка!

— Не надо недооценивать чибисов, — дал совет ему Предок и исчез.

* * *

Северный Ветер вздохнул с облегчением, когда из храма вышел озабоченный Нармер.

— Мы уходим немедленно! — объявил он Шакалу. — Нехену грозит большая беда!

Глава клана, который к этому времени уже выслушал донесения хранителей Абидоса, понимал, что надо ждать худшего. Нармер пал духом. Ливийцы заняли земли Севера, Крокодил бежал и готовился к новым сражениям, Лев по-прежнему повелевал тысячами чибисов, и в страну пришли новые завоеватели — шумеры!

Разве устоит армия Быка, потерявшая стольких воинов, если захватчики объединят свои силы? На этот раз Нехен был обречен. В разлуке с Нейт, о судьбе которой он не имел ни малейшего представления, Нармер приготовился проститься с жизнью у стен покинутого Душами города.

47

Экипажи огромных шумерских лодок быстро освоились на незнакомой реке. Теперь шумеры знали, с какими опасностями могут столкнуться, а их было намного меньше, чем на родных Тигре и Евфрате. Гильгамеш с восторгом смотрел по сторонам и без конца зарисовывал на глиняных черепках прекрасные пейзажи. Пальмовые рощи перемежались сикоморами, зарослями тамариска, акаций и других деревьев и кустарников. Яркое голубое небо наводило на мысли о покое и мире, но никак не о войне.

У Энки не было времени рассматривать окружающие красоты. Он думал только о том, как привести свой народ к быстрой и полной победе. А она была возможна только в случае захвата Нехена и подавления всякого сопротивления местных жителей.

Глава рыбачьего поселка волновался все больше.

— Остановимся тут, повелитель! Первый лагерь Льва уже рядом. Там и живут наши вожаки.

— Приведи их ко мне!

— Но если они откажутся…

— Убеди их согласиться. И не пытайся меня обмануть. Видишь мой меч?

Генерал потряс тяжелым мечом из бронзы — металла, который глава поселка никогда прежде не видел. Одним ударом Энки перерубил толстый канат.

— Если они попробуют на нас напасть, то все погибнут, — предупредил Энки. — А ты узнаешь, каков я в гневе. Так что поторопись и приведи сюда своих вожаков!

* * *

В отличие от Прожоры, Слабак сразу поверил старому рыбаку, который путано обрисовал ситуацию, и не пожалел об этом. Взяв с собой нескольких соплеменников в качестве охраны, предводители чибисов пришли к реке и к своему ужасу обнаружили огромные деревянные лодки и чужестранцев с заплетенными в косы волосами.

Они стояли молча, не веря своим глазам. Решительным шагом к ним направился высокий статный мужчина с бородой и властным взглядом.

— Я — генерал Энки, — заговорил он спокойно, звучным голосом. — Мы шумеры и пришли, чтобы завоевать вашу страну. Ни одна армия не устоит перед нами. Выбирайте: подчинение или смерть!

— Повелитель, мы уже служим Льву… — начал было Слабак и запнулся.

— Меня пока не интересует этот тиран, которого я могу раздавить одним пальцем. И всех его приспешников ждет та же участь.

Прожора и Слабак косились то на лодки, полные солдат, то на генерала. Слабак первым понял, что их жизни висят на волоске.

Пальцы Энки сжали рукоять длинного бронзового меча.

— Решайте немедленно!

— Что мы за это получим? — спросил Прожора.

— Если будете делать то, что я велю, сохраните все свои привилегии.

Слабак толкнул Прожору в бок, и они вместе поклонились чужестранцу.

— Генерал, мы — ваши покорные слуги! Приказывайте, мы готовы повиноваться!

Энки убрал руку с рукоятки меча.

— Вы не глупы, а значит, получите выгоду от вашей службы. Вот мой приказ: когда Лев увидит проплывающие по реке в сторону Нехена лодки с моими солдатами, сейте панику среди соплеменников, а ему посоветуйте не вмешиваться.

Когда станет ясно, что Нехен мой, шепните Льву на ушко, что было бы неплохо нанести его извечному врагу Быку решающий удар. Потом я сам займусь Львом. А ваш народ — разумеется, при вашем участии — признает меня своим повелителем. Если вам придет в голову предать меня и тем самым вы нарушите мои планы, вас ждет наказание, которое мне придется применить к этому вот нежелательному свидетелю!

И Энки указал на главу поселка, которого тут же схватили двое шумерских солдат.

— Меня, повелитель? Но за что? Я никому не скажу, я…

— Насадить его на копье! — распорядился Энки.

Солдаты выполнили приказ. От воплей умирающего мучительной смертью старика кровь застыла в жилах у Слабака и Прожоры.

* * *

Утешительно было прийти к выводу, что шумеры во многих ремеслах были куда более умелыми мастерами, чем местные жители. К тому же войны разорили страну. Лодки и смертоносное оружие непременно должны были принести завоевателям победу.

Гильгамеш перестал рисовать. Он размышлял.

— Генерал, ты и правда доверяешь этим чибисам?

— Конечно нет. Но они будут выполнять мои приказы ради спасения своей жизни и сохранения привилегий. Если этих двоих трусов не убьют в сражении, я прикажу их убрать. Предатели нужны, чтобы завоевать чужую страну, но, когда дело сделано, от них избавляются.

— Столько насилия…

— Как и ты, я предпочел бы обойтись без него. Но не будем наивными, Гильгамеш: кланы не встретят нас с распростертыми объятиями, и нам придется уничтожить их армии, чтобы в стране воцарился прочный мир. Поэтому нам надо первыми нанести удар.

— А не лучше ли было сначала провес ти переговоры?

— Время переговоров еще не пришло. Когда обитатели этой страны поймут, что наше оружие и суда намного лучше тех, которыми располагают они, им останется только покориться. Мы установим здесь свои законы и порядки, которые обеспечили в свое время процветание Шумеру. И твои советы мне очень пригодятся.

— Но я всего лишь художник…

— Ты по-другому смотришь на мир, и тебе не приходится решать вопросы жизни и смерти. Ты постигаешь тайны и формы того, что кроется за внешней оболочкой, и таким образом поднимаешься над массой посредственностей, каковыми в основном и являются люди. Не меняйся, Гильгамеш, и ты послужишь своему народу много лучше, чем самый храбрый солдат!

Невзирая на столь ободряющие слова, художник со страхом смотрел в будущее. Кровь осквернит безмятежные воды реки, насилие свершится на ее берегах, населенных тысячами самых разных птиц. Длинный путь из Шумера закончится побоищем, после которого, возможно, на этих землях зародится новое общество.

Вдруг внимание Гильгамеша привлек зимородок. Стремительный и сильный, он прижимал крылья к телу и нырял, чтобы через секунду взлететь над водой с рыбой в клюве.

Но вот птица почему-то перестала охотиться и улетела. Гильгамеш осмотрелся, чтобы понять, что ее встревожило. На неспокойной поверхности реки он с удивлением увидел два глаза. Почувствовав, что его заметили, крокодил предпочел удалиться и со всем возможным проворством нырнул, чтобы укрыться в зарослях тростника.

Пейзаж внезапно показался Гильгамешу отнюдь не мирным. Что, если в этом раю скрывается еще не одна опасная сила, которую шумерам предстоит преодолеть? Если только что увиденное им чудовище принадлежит к какому-то клану, для завоевателей было бы предпочтительней иметь его в качестве союзника.

Гильгамеш поспешил рассказать генералу об увиденном. Энки выставил у реки дозорных и предупредил о возможной опасности своих гребцов. Дозорным на носу и на корме было приказано удвоить бдительность.

Генерал с присущей ему основательностью и педантичностью продумал план предстоящей атаки, которая должна была оказаться для обитателей Нехена полнейшей неожиданностью. Он намеревался сам все проконтролировать, начиная с подготовки оружия и заканчивая наличием воды в бурдюках. Нерасторопные будут наказаны, Энки не примет никаких оправданий! Расхлябанность одного солдата может привести к гибели многих его товарищей, разве не так?

Наконец генерал, все проверив лично, остался доволен. Отплытие было назначено на час рассвета следующего дня. Выжившие после наводнения намеревались завоевать себе новые земли и обеспечить им процветание.

* * *

Выслушав сбивчивые рассказы Слабака и Прожоры, Лев онемел от изумления. Целый народ пришел завоевывать страну, народ с невиданным ранее оружием… Быть того не могло!

— Зачем вы рассказываете мне эти басни? — рассердился глава клана.

— Чибисы видели этих шумеров! — заявил Слабак. — Они разрушили уже несколько поселений! Те, кому удалось спастись, говорят, что они направляются на юг, к Нехену.

— Разве это не замечательная новость? — спросил Прожора. — Бык сразится с ними, и многие сотни воинов погибнут. Тогда вмешаемся мы, и победа будет наша!

Но рассерженный Лев не спешил верить предводителям чибисов.

— Я здесь командую, а не вы!

К главе клана подбежали двое встревоженных солдат.

— Господин, идите и посмотрите!

— На нас напал Бык?

— Нет, нет! Идемте!

С высокого берега Лев смотрел на проплывающие мимо огромные лодки, груженные солдатами с заплетенными в косы волосами и бородами. Лучники, пехотинцы с длинными копьями и мечами… Гребцы ритмично работали веслами. Очень скоро они должны были достигнуть Нехена. Предводители чибисов не лгали, и к их советам следовало прислушаться.

48

Стаи угрожающе хохочущих гиен бродили по пустыне. Они часто приближались к путникам, и Шакалу, Нармеру и Северному Ветру приходилось по очереди стоять на часах, когда остальные спали. Глава клана подолгу разговаривал с вожаками стаи, однако собеседники его менялись так часто, что о покое оставалось только мечтать. И каждый раз Шакалу приходилось долго убеждать и уговаривать вожака, чтобы предотвратить нападение.

Они быстро шли к Нехену, позволяя себе лишь короткие остановки на отдых. Страшнее всего было бы опоздать, прийти после нападения шумеров, которого в городе никто не ожидал. Невозможно было предугадать, как поведут себя эти новые завоеватели: сразу бросятся в атаку или, наоборот, будут тщательно готовиться к решающему удару? Чтобы переманить к себе на службу чибисов, договорившись со Львом или же устранив его со своего пути, требовалось время. Уповая на эту отсрочку, Нармер следовал за своими провожатыми, которые даже в пустыне умели найти наилучший путь.

На подходах к городу путники держались настороженно: что, если львицы устроили на них засаду? Однако ни Шакал, ни Северный Ветер не учуяли их запаха. Наконец изнуренные путешественники увидели вдали город. Нехен по-прежнему был цел и невредим.

— Теперь нужно быть очень осторожными, — предупредил своих товарищей Нармер. — Линию укреплений наверняка восстановили. Северный Ветер, проведи нас между ловушками!

Медленно, но уверенно они двинулись к городским воротам.

* * *

Жизнь победителей понемногу вернулась в привычное русло. Ежедневно из Нехена выходили отряды, которые возвращались с пищей и водой. Меж двумя берегами Нила курсировали паромы, сооруженные для облегчения сообщения. Благодаря паромной переправе люди получили возможность обрабатывать плодородные земли на другом берегу Нила.

Благодаря усилиям целительниц, Аистихи и Нейт, раненые быстро поправлялись и большая их часть уже вернулась в строй. Великая богиня, которой Нейт неустанно воздавала почести, не оставляла город и его обитателей своей милостью, и клан, несмотря на то что начался год гиены, надеялся на лучшее.

Старик был доволен тем, что ему поручили обеспечить хранение запасов вина. Он не упускал возможности прилечь отдохнуть, хотя бдительности не терял. Пловчиху и Скорпиона по-прежнему связывала пылкая страсть, но в последнее время молодой воин удостаивал также своим посещением и Ирис, которая, похоже, смирилась со своей судьбой.

О подготовке к войне, впрочем, тоже не забывали: при содействии Охотника Скорпион тренировал солдат, уцелевших в последнем сражении. Что до Повелителя кремня и его подмастерьев, то они продолжали изготавливать оружие.

Печаль Нейт, которая держалась с поразительным достоинством, огорчала Старика. Было ясно, что любовь ее к Нармеру по-настоящему глубока и разлука с ним лишала молодую женщину сил.

В это утро на военном совете Бык выслушал донесения своих слуг, вполне оптимистичные. Он даже стал подумывать о возвращении на Север. Конечно, придется отвоевывать свои земли у ливийцев, но зато его боевые быки снова смогут пастись на бескрайних зеленеющих равнинах…

Однако это были пока еще только мечты. Многие насущные вопросы оставались без ответа.

— Генерал Густые Брови, когда мы сможем выступить в поход?

— Думаю, не раньше весны, и то при условии, что враг не предпримет каких-либо решительных действий.

— Аистиха, твои посланницы обнаружили противника?

— К несчастью, нет, — отвечала пожилая целительница. — Одно известно наверняка: Лев и чибисы сняли свой лагерь.

Возможно, они прячутся в тростниках на берегу реки, к югу от Нехена. Крокодил и его армия пропали, словно их и не было.

— Они вполне могут снова объединить свои силы, — заметил Скорпион. — В таком случае нам предстоит пережить еще один штурм.

— Аистихи видели Шакала, Нармера и Северного Ветра? — спросила Нейт.

Пожилая глава клана отрицательно покачала головой.

— Это к лучшему, — рассудил Скорпион. — Из-за гиен и львиц Шакал предпочитает держаться подальше от торных троп. Они вернутся сюда, я это чувствую. И ты тоже знаешь это, Нейт!

Уверенность молодого воина передалась жрице. У нее и вправду ни разу не возникло ощущения вселенской пустоты, как это бывает при потере близкого человека.

Вбежал взволнованный офицер.

— Враги! — выпалил он. — Они уже вступили в зону ловушек! Приказать лучникам стрелять?

— Беру это на себя! — решил Скорпион. — Идем со мной, Густые Брови!

К всеобщему удовлетворению, отношения между двумя военачальниками в последнее время улучшились. Они разделили между собой повседневные обязанности и перестали сориться. Быка эта перемена обрадовала.

С городской стены Скорпион и Густые Брови как следует рассмотрели новоприбывших.

— Надо быстрее позвать Нейт! — воскликнул Скорпион и убежал.

Оставшись в одиночестве, генерал задумался. Что, если приказать лучнику выстрелить в Нармера, а потом свалить вину на стрелка?

Слишком рискованно…

— Не стрелять, балбесы! Разве вы не видите, что это наши!

Скорпион сам открыл городские ворота.

Северный Ветер первым вступил в Нехен и был встречен приветственными криками. За ним вошел Нармер.

Названные братья обнялись.

— Я не сомневался, что ты вернешься! — сказал Скорпион.

— И твоя уверенность нам помогла!

Скорпион отстранился, и тогда Нармер увидел ее.

Из тени на яркий солнечный свет, подчеркивавший красоту ее лица с тонкими чертами, выступила Нейт и медленно пошла ему навстречу.

Ни он, ни она не позволили своему волнению вырваться наружу. На глазах у всех обитателей Нехена следовало вести себя соответственно своему положению, поэтому они довольствовались тем, что нежно взялись за руки.

— Мысли о тебе не покидали меня, — сказал Нейт Нармер. — Если бы не они, я давно впал бы в отчаяние.

— Ты выглядишь таким усталым… Тебе нужно отдохнуть. Мои снадобья тебе в этом помогут.

— Я принес ужасную новость.

— Абидос разрушен?

— Нет. Предок защищает священный город. Но мы все в смертельной опасности.

Радость от встречи сразу же померкла. Бык снова созвал совет, пригласив и всех военачальников, а Старику поручили тем временем накормить и напоить Северного Ветра. Такая спешка не предвещала ничего хорошего, поэтому Старик не замедлил прибегнуть к своему самому действенному утешению — чаше с вином.

Бык не стал скрывать свою обеспокоенность. «Но к чему он собрал совет? — задавали себе вопрос многие. — Разве не правильнее было бы прежде отпраздновать возвращение Шакала и Нармера пиром?»

Первым заговорил Шакал. Он сообщил, что его верные слуги продолжают охранять святилище в Абидосе, а Предок по-прежнему питает его своей магией. Потом пришел черед говорить Нармеру.

— Шумеры — народ, который раньше жил в стране двух рек. Они были вынуждены покинуть родину после ужасного наводнения. Уцелевшие перешли через пустыню и теперь намереваются завоевать нашу страну. Их не очень много, поэтому они рассчитывают заставить служить себе чибисов и с их помощью захватить Нехен.

— Они забыли, что есть еще Лев! — заявил Бык. — Он наверняка потрясен предательством Крокодила, а потому не захочет ни с кем делиться властью!

— Чибисы подчинятся любому, кто сумеет их запугать. Предок предупредил меня, что шумеры спешат завладеть Нехеном. Я даже боялся, что мы придем слишком поздно. Еще я опасаюсь, что они могут вступить в союз со Львом и Крокодилом.

— То, что они достигли цели, проделав такой опасный путь, говорит об их выдержке и силе духа, — рассудил Скорпион. — Этих шумеров будет непросто победить.

— Мы укрепили линию защиты вокруг города, — напомнил собравшимся Бык, — и располагаем прекрасным оружием!

— Орды чибисов по-прежнему остаются для нас главной опасностью, тем более что они уже побывали в бою, — сказал Нармер. — Если их направят твердой рукой, они нас захлестнут.

— В последние дни наш противник никак не давал о себе знать, — заметил глава клана. — Пускай шумеры приходят хоть со стороны пустыни, хоть со стороны Нила, мы устроим им теплый прием! Аистиха, отправь дозорных обозревать окрестности Нехена. Как только они увидят этих чужаков, мы приведем армию в боевую готовность!

Пожилая целительница не успела исполнить приказ.

Громкое гоготание гусыни поставило на ноги солдат и разбудило спавшего глубоким сном Старика.

Скорпион вскочил и помчался к городской стене.

Со стороны пустыни приближался отряд пехотинцев с заплетенными волосами и в каких-то странных одеяниях. Эти воины на ходу потрясали своими копьями. Река же была усеяна лодками невероятной величины, на борту которых находились лучники, приготовившиеся стрелять.

Мгновение — и первая стрела просвистела у виска Скорпиона.

49

Расчет Энки оказался верным: местные жители и представить себе не могли, с какой быстротой могут плыть шумерские лодки, так что столь молниеносного нападения в Нехе-не никто не ожидал. На глазах у двух глав кланов, которые теперь не спешили заключать между собой союз, к городу подступили новые завоеватели. И Крокодил, и Лев, впрочем, надеялись воспользоваться плодами чужой победы.

Лев привел к городу несколько тысяч чибисов и теперь дожидался, когда армия Быка ослабеет, сражаясь с шумерами, чтобы нанести своему врага сокрушительный удар. Прятавшийся со своим солдатами в тростнике Крокодил планировал поступить так же.

Но на самом деле это шумерский генерал манипулировал ими, а уж никак не наоборот. Энки знал, что частью солдат придется пожертвовать, чтобы заставить этих мнимых союзников вступить в бой, но этот маневр обеспечил бы ему победу, которой он наверняка сумеет воспользоваться для своей выгоды…

Разрушительная сила шумерского оружия оказалась для противника шокирующим открытием. Из меди и олова шумерские кузнецы умели производить металл замечательной прочности — бронзу. Щиты, мечи, наконечники для копий и стрел… Энки был уверен, что его солдаты легко справятся с противником, чье оружие было кремневым. К тому же и луки у шумеров были больше, да и стреляли они дальше, что давало ощутимое преимущество в схватке.

Поблагодарив Великую Богиню, которая направила его в эти земли, Энки подумал о тех храбрецах, которым суждено было перейти в царство мертвых, холодное и мрачное, населенное бессильными тенями. Но такова была цена за то, чтобы уцелевшие во время наводнения соплеменники овладели этой страной.

Шумеры начали стрелять с лодок, до которых вражеские стрелы не долетали, и вскоре им удалось поразить множество лучников Быка. Их мертвые тела падали с городской стены в окружавший Нехен ров, который был прикрыт слоем веток, для маскировки присыпанных песком.

Отряд, наступавший со стороны пустыни, тоже продвигался стремительно: под защитой ливня стрел, которые проредили ряды противника и мешали ему ответить тем же, атакующие быстро обнаружили ловушки и нашли обходной путь. Еще немного — и они доберутся до городских ворот и сорвут их…

— Пора! — сказал Льву Слабак. — Чибисы готовы ринуться в бой. Мы с Прожорой будем передавать им ваши приказы!

Глава клана тряхнул гривой: соблазн взять реванш был слишком велик, и он не смог устоять. На этот раз Быку не избежать полного поражения…

— В атаку! — распорядился он.

* * *

Вынув стрелу из груди Охотника, Скорпион посмотрел на незнакомый металл, который принес смерть и серьезные ранения стольким его лучшим лучникам. В дальности и точности стрельбы завоеватели намного превосходили его людей. Городские стены были покрыты трупами, оказывать сопротивление врагу было практически некому. Падение Нехена представлялось неминуемым.

Когда же на приступ ринулась толпа орущих чибисов, не осталось никаких сомнений в том, каким будет исход сражения.

— Беги, спасай свою жизнь! — сказал Скорпиону Охотник, глаза которого уже затуманила смерть.

— Я заберу тебя с собой.

— Не обременяй себя трупом. Я рад, что мы с тобой встретились и что я тебе служил.

Изо рта Охотника хлынула кровь, он схватил Скорпиона за руку, вскрикнул и умер.

Злясь на весь мир за то, что у него не было времени попросить помощи у Сета, Скорпион погрозил небу кулаком:

— Дай мне хотя бы силу выйти живым из этой западни!

Спустившись со стены, Скорпион собрал уцелевших пехотинцев перед угрожающе трещавшими воротами. В городе между тем началась паника. Со стороны реки шумеры уже тащили лестницы и приставляли их к стенам. Они уничтожили паромы и солдат Быка, их охранявших, побросали тела в воду на радость рептилиям Крокодила и до городских стен больше не встретили никакого сопротивления.

Сжимая в руке нож, Старик сожалел о том, что не пьян: поразит его стрела или затопчут чибисы, умереть легко не удастся.

Бык, окруженный уцелевшими в боях боевыми быками, которые охраняли его и Аистиху, отказавшуюся оставить своего друга и союзника, при содействии Нармера собирал своих подданных. Повелитель кремня с изумлением ощупывал бронзовые наконечники стрел. Нейт же молила богиню не оставить покровительством своих детей.

— Сопротивляться нет смысла, — заявил Скорпион. — Единственный наш шанс спастись — это покинуть Нехен.

— О воротах можно забыть, — отозвался Нармер. — Путь к Нилу тоже закрыт. Значит, надо пробить стену и попытаться уйти через пролом в том месте, где враг не сможет сразу нам помешать.

Бык одобрил этот план, и солдаты перешли к его исполнению, руша стену своими палицами. Работая рогами, быки помогли расширить пролом. Первым из города вышел корич-нево-рыжий бык, следом за ним — глава клана и Скорпион. За ними вереницей потянулись обитатели Нехена. Они покинули город в тот момент, когда первые шумеры взобрались на его стены. Еще мгновение — и лавина чибисов вышибла городские ворота. Лев в порыве чувств воздел руки к небу.

Густые Брови метался, не зная, как поступить. Ему не только не удалось убить Быка, но и весь его первоначальный план пошел прахом. Он-то рассчитывал, что после смерти главы клана под его командованием окажется победоносная армия и Лев с Крокодилом будут ему подчиняться. Однако их союз распался, а нашествие шумеров окончательно спутало все планы. На кого теперь полагаться? Что предпринять? Завоеватели знать его не знают, сам он понятия не имеет об их намерениях, о том, что они планируют делать, одержав победу. Да и Лев, помнит ли он все еще об их договоренности?

Так ничего и не решив, Густые Брови позволил увлечь себя волне соплеменников, устремившейся за своим предводителем. Ему даже пришлось, как и остальным, сражаться, спасая свою жизнь.

Видя, что перепуганная Ирис пытается вырваться из толпы, Пловчиха схватила ее за руку и вернула на место.

— Беги, беги только вперед! Если остановишься, умрешь!

Ее слова вразумили Ирис, и она попыталась догнать Скорпиона.

В этом стремительном бегстве от смерти смешалось все и вся — мужчины, женщины, дети, животные. Старик присматривал за коровой и теленком Нармера, которые по-прежнему были неразлучны. Северный Ветер, горделиво вскинув голову, увлекал за собой своих подопечных.

В первые минуты Бык подумал даже, что они легко добьются желаемого: опьяненные радостью, крича и танцуя, шумеры и чибисы ворвались в Нехен и принялись его грабить. Ни Лев, ни Энки не могли их остановить. И все же Льву удалось призвать к порядку своих пехотинцев с оружием в форме львиной лапы.

При виде убегающего противника эта орда взвыла и бросилась в погоню, к чибисам присоединились и шумеры, еще не успевшие попасть в город. Вслед арьергарду армии Быка полетели копья, вонзаясь в спины бегущих.

Гильгамеш имел неосторожность оказаться на пути своих соплеменников, и те вручили ему меч и увлекли за собой: еще бы, прикончив беглецов, они получат награду от генерала Энки!

Скорпион заметил преследователей.

— Попроси Быка поторопиться! — сказал он Нармеру. — А сам поддерживай порядок. Я с остатками моего отряда буду отбиваться!

— Это слишком рискованно, я…

— Ты сам знаешь, что другого решения нет. До скорого, брат мой!

Солдаты, которых созвал Скорпион, схватились за свои амулеты. К ним присоединился и Повелитель кремня, преисполненный решимости развеять последние сомнения Скорпиона.

— Мы здесь и останемся, — предупредил его молодой воин.

— Когда ты увидишь, как я убиваю чибисов, снова поверишь в меня!

Старику против воли пришлось последовать за своим господином. Что ж, если служить, то до последнего вздоха! Разве может обойтись молодость без опыта, накопленного за долгие годы?

Столкновение было жестоким.

Размахивая палицей с огромной кремневой головкой, Скорпион убил не меньше десятка шумеров, не ожидавших такого отпора. Перепуганные преследователи попятились. Но один из офицеров Льва, окруженный толпой перевозбужденных чибисов, призвал своих подчиненных к порядку. Он не сомневался: с таким численным превосходством они выйдут из боя победителями! Однако гибельная ярость Скорпиона грозила нарушить эти радужные планы. Следуя его примеру, солдаты Быка сражались как никогда в жизни. Выполняя обещание, Повелитель кремня ударами сразу двух огромных палиц разил чибисов слева и справа.

Шумерский офицер понял, что прежде нужно убить предводителя этих разъяренных воинов. Зайдя со спины, он легко сможет поразить его своим бронзовым мечом. Но Старик оказался проворнее: он бросился шумеру под ноги, отводя смертельный удар. Однако тяжелый клинок все же успел поранить Скорпиону ногу. Обернувшись, он разбил напавшему шумеру голову и поставил на ноги полубесчувственного Старика.

Смерть предводителя внесла сумятицу в ряды преследователей. Скорпион, даже раненный, продолжал убивать, и вскоре уцелевшие начали отступать.

— Не убивайте меня! — взмолился кто-то дрожащим голосом.

Скорпион посмотрел под ноги и увидел лежащего между двумя трупами окровавленного шумера.

— Он не жилец, — высказал свое мнение Повелитель кремня, который сам получил раны в голову и бедро. — Я его прикончу!

— Нет, умоляю, пощадите! Это не моя кровь, я цел!

— Зачем нам тебя щадить?

— Меня зовут Гильгамеш, я приближенный генерала Энки и расскажу вам много ценного о моем народе!

— Надо убираться отсюда поскорее, — сказал Старик, который все никак не мог прийти в себя. — Враг может вернуться!

Из всего отряда в живых осталось не больше десятка человек, и некоторые едва держались на ногах.

Скорпион схватил шумера за длинные волосы и поставил на ноги.

— Постарайся нас не разочаровать!

50

Сидя в тени ивы, Крокодил из-под опущенных век наблюдал за тем, как Нехен захватывают воины-чужестранцы с невиданным в здешних краях оружием, а им помогают орды чибисов под командованием офицеров Льва. Его же воины-рептилии довольствовались тем, что пожирали раненых и пресекали все попытки бегства в сторону реки.

Лодки у чужестранцев тоже были невиданные — очень большие и крепкие, так что бояться на Ниле им было нечего: только целое стадо разъяренных гиппопотамов могло перевернуть такую, и то при условии, что животных не достанут стрелы и гарпуны опытных воинов.

Но каковы намерения этих завоевателей, заставивших спасаться бегством самого Быка, доселе непобедимого? Вряд ли, одержав такую бесспорную победу, они проникнутся сочувствием к местным жителям или захотят заключить союз с ним или со Львом. Ливийцы на Севере, шумеры на Юге! Таков плачевный результат войны кланов, в которой погибло множество солдат. И Лев напрасно надеется, что ему удастся сохранить свое положение и свою независимость…

Из всех выживет только он один — Крокодил! Его подданные вернутся к прежнему, скрытному способу существования, благо постоянно прятаться и довольствоваться грабежами и случайной добычей им не привыкать. Разве только… У главы клана появилась новая идея. Но прежде чем воплотить ее в жизнь, Крокодил решил выждать, понаблюдать за тем, как будут развиваться события. Разумно было бы послать в Нехен шпиона, чтобы узнать, как поведут себя завоеватели, захватившие город. Лев наверняка попытается взять верх над чужестранцем, и послушные ему чибисы станут его главным аргументом.

Закончится ли это противостояние кровавым сражением? Если да, то армия Крокодила легко справится с жалкими остатками армии противника.

Крокодил знал, что в Нехене теперь царит такая неразбериха и радостная суета, что шпиону не составит труда пробраться в город и разузнать, что захватчики планируют делать дальше…

Так что будущее теперь представлялось главе клана Крокодилу не таким уж мрачным.

* * *

Шумеры и чибисы грабили Нехен, выносили все ценное из жилищ и святилищ. Генерал Энки относился к этому спокойно: грабеж и бессмысленное разрушение построек помогали победителям сбросить напряжение, тем более что истинную ценность в стратегическом плане представляли только крепкие городские стены.

Энки отправился на поиски усыпальницы, размер и внешний вид которой подтверждали бы ее значимость в глазах основателей города. Таких здесь было две. Энки приказал своим телохранителям никого в них не пускать.

Первая усыпальница, где покоилась мумия слоненка, дала генералу представление о могуществе ныне исчезнувшего клана. Войдя во вторую, украшенную странными рисунками, он понял, что завоевание этой страны шумерами было предначертано свыше. Художнику удалось заглянуть в будущее, поэтому он и запечатлел на стенах дома для мертвых эти удивительные изображения. Они наверняка понравятся Гильгамешу, и он сможет их воспроизвести, придав своим творениям еще большую значимость и выразительность!

Хотя по ту сторону границы миров не существовало ничего, кроме теней и болезненной пустоты, генерал счел необходимым помешать разрушительным силам излиться в мир живых. Души тех, кто некогда жил в Нехене и чей покой завоеватели нарушили, наверняка попытаются отомстить своим обидчикам. Шумерские маги в свое время изготовили предмет, способный запечатать уста умершим и запереть их в глубинах небытия.

Энки поставил магическую вазу в центр могильной плиты. На ее выпуклой стенке была изображена человеческая голова искаженных пропорций, внушающая ужас смотрящему — до того уродливыми казались глаза этого существа, находящиеся на разной высоте, и его перекошенный рот. Полный проклятий, которые навлекла на себя эта падшая душа, сосуд помешает упокоившимся обитателям города изгнать из него шумеров.

Сделав то, что полагал необходимым, генерал вышел из гробницы. Мало-помалу суета стихала. Мастерские толпа разрушила, склады — разграбила. Пьяные и сытые, завоеватели засыпали на ходу.

Энки гордился своим триумфом. Надменный город пал в считанные часы, а прославленному воину Быку пришлось спасаться бегством. Благодаря опытности солдат и разумной стратегии генерал преуспел в разрушении прежнего мира, на смену которому придет мир шумеров.

Высокий, рыжеволосый и статный воин в сопровождении нескольких телохранителей приближался к Энки со стороны городских ворот. С первого взгляда было понятно, что его уверенность в себе и осознание собственного превосходства непоколебимы.

— Я — Лев, глава правящего клана. Ты — генерал, которому подчиняются эти чужестранные воины?

— Да, это я. Меня зовут Энки, я привел на эти земли мой народ — шумеров.

— У вас нет своей земли?

— Нашу страну уничтожило наводнение, и я решил перебраться туда, где гнев богов не бывает так страшен.

— Ты помог нам справиться с отвратительным тираном, главой клана Быком. Теперь, когда я выиграл войну и уничтожил наконец своего главного врага, я, Лев, стал единственным хозяином этих земель и буду рад оказать тебе гостеприимство.

— Очень любезно с твоей стороны, — ответил на это Энки. — Остается только уладить некоторые детали. Думаю, нам будет удобнее обсудить все в моей лодке. Почту за честь принять там тебя и твоих приближенных.

Лев подозвал нескольких своих самых доверенных офицеров и двух предводителей чибисов, Слабака и Прожору, верно служивших ему. Они поднялись на великолепное судно и расположились в тени натянутого меж четырех столбиков навеса. Слуги подали принесенное из Нехена пиво.

Шпион Крокодила скользнул в воду и подплыл к судну, чтобы как можно лучше слышать собеседников, усевшихся на складные стулья. Члены команды имели при себе мечи, ножи и луки, и дружелюбными они не выглядели.

— Ты держишь своих людей в строгости, — заметил Лев.

— Это и позволило нам пересечь враждебные земли и добраться сюда, в страну с прекрасной природой и таким вкусным пивом. А из-за чего началась война кланов?

— Из-за непомерных притязаний Быка. Его земли на Севере захватили ливийцы, поэтому он попытался покорить Юг, который всегда принадлежал мне. Главы других кланов, к несчастью, сгинувших во время конфликта, поручили мне командовать объединенными войсками и привести их к победе. Чибисы — народ, живущий на берегах реки, — тоже признали меня своим владыкой.

Слабак и Прожора закивали в знак согласия.

— Сколько времени ты намереваешься пробыть на моей земле? — спросил Лев у Энки.

— Моим людям нужно отдохнуть.

— Понимаю. Ты помог мне, поэтому я разрешаю тебе остаться на лунный месяц и возьму за это лишь небольшую дань. Например… сотню мечей.

— Шумеры не согласятся расстаться со своим оружием.

Лев рассердился.

— Здесь я повелеваю и диктую условия! И я терпеть не могу, когда мне возражают! Помни об этом, и мы останемся добрыми друзьями.

— Твоя дружба меня не интересует.

— Никому не дозволено говорить со мной в таком тоне!

Шумерский генерал встал.

— Тщеславие ослепляет тебя, Лев! Эту войну выиграл я, и Нехен — мой. Теперь ты обязан мне подчиниться.

Взбешенный глава клана тоже вскочил на ноги и устремил гневный взгляд на чужестранца.

— Ты лишился рассудка, шумер! Немедленно проси у меня прощения, а не то…

— А не то… что?

Лев презрительно усмехнулся.

— У тебя есть лодки и смертоносное оружие. У меня — армия, которая во много раз больше твоей, поэтому мне не составит труда уничтожить вас всех до единого.

— Ты заблуждаешься.

— Чибисов многие тысячи!

— Вот именно!

На мгновение Лев растерялся.

— Если ты это признаешь, зачем тебе со мной ссориться?

— Потому что чибисы нашли себе лучшего повелителя.

На глазах у изумленного Льва Слабак и Прожора встали за спиной у Энки.

— Что это значит?

— У тебя есть лишь жалкий отряд, который не справится с моей армией. Отныне чибисы повинуются мне. У них был выбор между тобой и мной, и они его сделали. И поэтому эти двое сохранят свою жизнь и свои привилегии.

Лев бросился к предателям, чтобы их убить, но генерал Энки ему помешал.

— Будь и ты благоразумным! Твой клан будет служить мне, или я прикончу тебя своими собственными руками. На размышления даю тебе одну ночь!

51

— За нами больше никто не гонится! — сообщил Скорпион, догнав колонну беглецов, направлявшуюся в самое сердце пустыни.

Нейт сразу поняла, что рана на ноге у него очень серьезная, и смазала ее остатками целебного снадобья. Повелитель кремня потерял много крови и теперь был без сознания, поэтому двое мужчин отнесли его к Аистихе. Пожилая врачевательница смазала его глубокие раны медом и перевязала тем, что было под рукой.

— Если мы не сделаем привал, многие раненые умрут, — сказала она Быку. — Знаешь ли ты, куда идти?

— Пока мы еще недалеко ушли от Нехена. Я надеюсь отыскать надежное место.

— В пустыне?

Внезапно тень заслонила солнце.

— Смотрите! — вскричал Нармер, глядя на небо. — Боги ведут нас!

Мать-гриф планировала над беглецами. Тень от ее огромных крыльев накрыла колонну, защищая людей от палящих лучей солнца. Коричнево-рыжий бык и Северный Ветер переглянулись и вместе направились к череде далеких дюн.

— Мать-гриф указала им место, которое станет нашим пристанищем. Последуем за ними!

— Это глупо! — возмутилась Ирис. — Мы все там умрем от жажды и жары!

Бык согласился с Нармером. Собрав последние силы, беглецы двинулись за своими четвероногими провожатыми, помогая идти раненым и немощным.

— Опирайся на меня! — сказал Нармер Скорпиону, которому было больно идти.

— Этих шумеров тоже можно победить! Я захватил с собой их меч и даже одного пленника! Этот малый пообещал рассказать мне все о своем народе, и можешь мне верить, он расскажет!

— Ты уже думаешь, как нанести ответный удар?

— А ты разве нет?

Нармер улыбнулся: когда рядом был Скорпион, ни одна ситуация не казалась ему безвыходной.

Путники уже стали сомневаться, что они когда-нибудь дойдут до цели. Когда они взобрались на очередную дюну, оказалось, что вдали простирается следующая цепь дюн. Однако ни осел, ни бык даже не замедлили шага. Как всегда энергичная, Пловчиха старалась подбадривать отчаявшихся.

— Двужильная девка! — одобрительно заметил Старик, у которого немилосердно болели суставы. — Если боги и правда к нам неравнодушны, в сердце этой дьявольской пустыни для нас найдется и еда, и вино!

Скорпион поручил ему присматривать за шумером, который брел со связанными за спиной руками, и Старик не забывал наподдать ему ногой, когда бедняга начинал отставать. Что до Гильгамеша, то он старался не думать о грядущих испытаниях. Главным сейчас было остаться в живых.

Внезапно все снова ощутили жар солнца: огромный гриф исчез. Без спасительной тени идти стало еще труднее.

Крик Северного Ветра заставил всех встрепенуться. Ослик замер на вершине дюны и смотрел куда-то вдаль.

Догнав его, Нармер увидел ограду, до половины занесенную песком. Он поспешил спуститься с песчаного холма и вскоре нашел ворота. То было небольшое поселение с тростниковыми и глинобитными хижинами. В них нашлось немало больших, обмазанных глиной корзин с зерном. Было в поселении и несколько мастерских, в которых когда-то изготавливали ткани и плели корзины, имелся и склад с посудой… И ни единой живой души вокруг.

Нармер, взяв с собой несколько солдат, осмотрел окрестности поселения. Но неприятных сюрпризов им никто не подготовил. Похоже, жители ушли отсюда навсегда. Те, у кого остались хоть какие-то силы, поспешно стали наводить порядок в домах, чтобы можно было отдохнуть и позаботиться о раненых.

Скорпион морщился от боли, Повелитель кремня пребывал в беспамятстве, двое солдат испустили дух. Аистиха знала, что многим раненым не суждено выжить.

Жрица Нейт поспешила преклонить колени и поблагодарить богиню. Скорпион с восхищением смотрел на эту женщину, которая даже в такой момент смогла отвлечься от всех людских горестей и воздать почести невидимым силам. Отказываясь подчиниться обстоятельствам, жрица богини Нейт взывала к своей повелительнице, о которой ничего не знали шумеры. Может, она и вправду даст им силы выжить и вернуть себе свою страну?

Даже Старик забыл о своей боли. Благодаря молитве жрицы прилив новых сил ощутили всевыжившие члены клана Быка, которого не сломили даже такие суровые испытания. Одним своим присутствием Нейт вселяла в них веру в будущее.

Нармер смотрел на Нейт глазами влюбленного. Как и названный брат, он любовался красавицей-жрицей и думал о том, что не достоин ее. И все же он осмелился подойти к ней, взять ее за руку и помочь ей подняться, когда ритуал закончился. Их взгляды встретились, и оба поняли, что связь между ними будет нерушимой до конца их дней.

* * *

Бык поручил Нармеру разместить людей. Раненых и больных устроили на мягких циновках в тени и препоручили заботам Аистихи и Нейт. Повелитель кремня наконец очнулся, и Скорпион первым пришел сказать ему, что очень этому рад.

С приходом ночи усталый Нармер вошел в маленькое жилище с низким потолком, освещенное последними отблесками заката. У него было одно только желание — спать. Из дальнего угла комнаты появилось некое существо в ореоле красного света.

Самка кобры… Дарующая благословение змея, которая уже встречалась ему на жизненном пути и помогла избежать небытия! Она явилась, чтобы помочь людям и животным, чудом избежавшим гибели.

Нармер преподнес ей чашу молока, Нейт показала священную материю богини. Умиротворенная кобра вскоре вернулась в свои подземные владения, и влюбленные, обнявшись, уснули.

* * *

Всю ночь члены клана Шакала стояли в дозоре, чтобы вовремя известить спящих товарищей о приближении опасности, в то время как их глава вдали от поселения совершал ритуал погребения умерших.

Ночь прошла спокойно, а проснувшись, каждый радовался тому, что остался в живых. Однако на смену радости вскоре пришло беспокойство: где взять воду и пропитание?

В глиняных сосудах оставалась вода, которой должно было хватить на несколько дней. А запасы пшеницы свидетельствовали о том, что прежние обитатели поселения нашли способ выжить во враждебных человеку условиях пустыни.

— Мы продержимся дней десять, если будем экономить воду и еду, — сказал Нармер Быку.

— Львицы рано или поздно нас найдут, поэтому поселение надо постоянно охранять, — отметил тот.

Глава клана не мог избавиться от навалившейся усталости. Куда подевалась его прежняя мощь? Поражение в войне привело его в это странное убогое место, находящееся так далеко от бескрайних зеленых равнин Севера…

— У нас нет права отчаиваться, — сказал Нармер. — Разве не избегли мы неминуемой гибели? Если бы не новые враги, мы победили бы Льва и Крокодила. Но мы еще поборемся!

— Ливийцы захватили Север, шумеры — Юг, — задумчиво произнес опечаленный Бык. — Моя армия разбита. Пора посмотреть правде в глаза, Нармер: старый мир разрушен, в новом властвуют завоеватели, и нам нет там места!

— Мы их прогоним и сами построим новый мир!

— Я уже давно перерос возраст бесплотных мечтаний.

— Ты — единственное воплощение законной власти в этой стране, Бык! Если ты откажешься сражаться, то оскорбишь богов и позволишь хаосу воцариться на твоих землях!

Плечи главы клана распрямились. Нармер прав — надежда еще не потеряна…

* * *

Северный Ветер упрямо рыл правым передним копытом землю в северо-восточном углу поселения, за печью, в которой когда-то пекли хлеб, между грудами битой посуды.

Вскоре ослику удалось выкопать ямку, которая очень походила на первую ступеньку лестницы. Старик, заинтересовавшись, подошел к Северному Ветру и стал ему помогать. Вскоре показалась вторая ступенька, а за ней и последующие. Старик решил откопать всю лестницу и посмотреть, что находится внизу.

Оказалось — глинобитная дверь, которую он без труда разбил.

Старик вошел в глубокое и прохладное подземелье, заполненное сосудами с пробками из глины и травы. Открыв первый, он обнаружил в нем сушеное мясо. Жители поселения оставили им настоящее сокровище! Сосудов в погребе было очень много. Это означало, что члены клана Быка надолго обеспечены хорошей едой.

Исследовав погреб, Старик обнаружил еще одно помещение, в котором тоже было полным-полно сосудов, только надежнее закупоренных. Открыть один из них получилось не сразу, но запах, коснувшийся ноздрей Старика, привел его в восторг.

Вино… То было вино!

И великолепное! Перепробовав содержимое нескольких кувшинов, Старик снова поверил в благоволение богов.

52

Шпион Крокодила нырнул на глубину и поплыл к берегу. Никто из шумеров его не заметил. Найдя место потише, он выбрался из воды и направился к иве, чья густая крона скрывала от посторонних взглядов главу его клана, которого окружали около десяти огромных рептилий.

Когда шпион приблизился, чудовища стали угрожающе разевать пасти. Крокодил успокоил их жестом, однако они продолжали настороженно следить за явившимся с отчетом шпионом.

Глава клана, казалось, дремал. Глуховатым голосом он спросил:

— Нехен пал?

— Предводителя шумеров зовут генерал Энки. Они спаслись от потопа в своей стране, преодолели пустыню ценой огромных страданий и потерь и решили поселиться здесь. Взятие Нехена стало их первой победой. Они несли с собой свои лодки, разобранные на части, и их оружие многократно превосходит оружие кланов.

— Что предпринял Лев?

— Он попытался, правда, безуспешно, подчинить себе шумеров.

— И чужаки не испугались армии чибисов?

— Прожора и Слабак предали Льва и перешли на службу к генералу Энки. Теперь его офицеры командуют послушными чибисами. Энки предложил Льву служить ему. Если Лев откажется, его ждет смерть.

Крокодил приоткрыл глаза.

— Если так, этот хищник обречен! Я поступил правильно, разорвав наш союз. А что Бык?

— Его клан уничтожен. Немногие выжившие бежали в пустыню, где наверняка умрут от жажды и голода.

Какими далекими казались теперь времена, когда кланы, невзирая на постоянные размолвки, все же в основном соблюдали мирные договоренности и их страна процветала! И Быка, и Льва ждет жалкая участь, а то и смерть.

В живых останется только один властитель — он, Крокодил!

Может ли захватчик довольствоваться территорией, отвоеванной у противника, и установить себе самому границы? Крокодил в это не верил. Ливийцы непременно захотят завоевать Юг, а шумеры — Север. Повелитель рептилий выберет себе союзника из этих двух народов, и вместе они справятся с любым врагом, а потом Крокодил решит, как ему извлечь из этого свою выгоду.

* * *

Охраняемый сотней вооруженных копьями чибисов в собственном лагере, Лев не находил себе места. Стерпеть такое оскорбление! Его стерегут презренные трусы и предатели! Как он мог полагаться на Слабака и Прожору, этих льстецов и мерзавцев?

Однако сожалеть было поздно. Утром ему нужно будет дать Энки ответ. Сон не шел к нему. Лев никак не желал смириться с неизбежным. Разве он может позволить кому-либо низвести его до положения слуги? Одержав одну легкую победу, шумеры опьянели от успеха. Они захватили Нехен, но это еще не означает, что теперь они владеют всей страной.

Лев призвал своего доверенного помощника.

— Обстановка в лагере?

— У твоей охраны отобрали оружие, повелитель, а солдат заперли в загоне.

— Сколько вокруг часовых?

— Несколько десятков чибисов.

— Передайте остальным: скоро мы выберемся из этой ловушки.

— Но как…

— Эти отбросы не знают моей силы. Поторопись и будь осторожен. Пусть мои подданные будут готовы забрать свое оружие и вступить в схватку.

Лев вышел из хижины и посмотрел на полную луну.

— Ты, душа воинов, пробуди моих четвероногих слуг и приведи их ко мне! Пусть ярость проснется в них, пусть они зубами и когтями рвут плоть моих врагов!

Отраженные лучами серебристого света, слова главы клана разожгли огонь в крови его верных львиц. Отовсюду послышался яростное рычание — хищницы были готовы напасть на предателей.

Бесшумно и стремительно львицы приблизились к лагерю, в котором их повелителя держали под арестом.

Нападение было внезапным и таким жестоким, что ни один чибис не смог оказать сопротивления: клыками и когтями львицы проложили себе путь сквозь заслон охранников. Люди Льва забрали свое оружие и тоже приняли участие в схватке. Появление их рыжеволосого предводителя укрепило дух и людей и животных.

— Пойдем перебьем и шумеров заодно? — предложил Льву его помощник.

— У нас есть дело поважнее, — заявил Лев. — Собирай всех наших. Мы идем в Абидос!

— В Абидос?

— Завоевав священную землю, мы получим силу, которая поможет нам победить всех врагов — и чибисов, и шумеров.

Когда покойный глава клана Орике предпринял попытку завладеть магией Абидоса, чтобы обеспечить верховенство своему клану, его план провалился только потому, что был плохо продуман и у Орикса было слишком мало солдат… Шакал уже не сможет помешать новому завоевателю, поскольку был вынужден бежать в пустыню вместе с Быком. Путь в Абидос открыт.

Получив в свое распоряжение магический огонь, Лев обретет могущество, которое и не снилось его противникам…

* * *

Обосновавшись в Нехене, Энки приказал чибисам покинуть город. Отныне доступ в него был разрешен только шумерам. Когда все следы грабежей и разгула были ликвидированы, генерал приказал обустроить для обитателей города удобные жилища. И только выбирая дом для Гильгамеша, он понял, что тог пропал.

В ту же секунду офицеры получили приказ срочно разыскать художника, ведь он мог погибнуть в бою или получить тяжелое ранение. Но ведь Гильгамеш не умел сражаться и старался держаться подальше от поля битвы! Невзирая на свое отвращение к войнам, Гильгамеш обладал многими качествами, которые Энки очень ценил.

Когда шумеры уже будут полновластными правителями страны, генерал рассчитывал поручить художнику важную миссию: используя свои таланты, придать Нехену новый облик, воздвигнуть монументы, подобные тем, что были уничтожены наводнением на родной земле. Энки представлял себе новые огромные лестницы и храмы с террасами, построенные из кирпича-сырца. Гильгамеш украсит их фресками и статуями, и его мастерство, наравне с силой шумерского оружия, преобразит эти земли. Жизнь чибисов изменится, они во всем станут руководствоваться шумерскими законами и обычаями…

Только теперь генерал полностью осознал, какое место занимал Гильгамеш в его планах покорения этой страны. Без Гильгамеша Энки останется в памяти людей лишь как талантливый военачальник, одержавший громкую победу.

Офицеры вернулись с докладом.

Гильгамеш пропал бесследно. Удалось выяснить только од-ну удручающую подробность: какой-то копейщик видел молодого художника недалеко от пролома в стене, через который бежал из города клан Быка.

Поскольку тела его не обнаружили, оставалось предположить, что Гильгамеш похищен и теперь в плену. И это пленение наверняка окажется недолговременным. Побежденные как следует помучают его перед смертью, а истерзанный труп бросят стервятникам.

Разозленный Энки решил, что жестоко отомстит покоренным жителям страны за это убийство.

Пока генерал размышлял о том, как ему реагировать на исчезновение Гильгамеша, помощник привел к нему перепуганных Слабака и Прожору.

— Генерал, случилось ужасное несчастье! — воскликнул первый. — Лев и его солдаты перебили наших и сбежали!

— Я это предвидел.

Оба чибиса остолбенели от изумления.

— Я… я не понимаю, — пробормотал Слабак.

— Если бы я хотел помешать Льву бежать, я поручил бы стеречь его шумерам. Я знал, что ваши соплеменники не смогут дать отпор стае львиц. Конечно же я не думал, что у Льва хватит ума смириться и подчиниться мне. Так и получилось: он не внял голосу рассудка, для него важнее всего оказалась независимость. Жалкие остатки его клана умрут от голода и жажды.

Слабак и Прожора вздохнули с облегчением: новый хозяин страны не был настроен карать их за недосмотр.

— Вы — хорошие слуги, — заметил Энки.

— Приказывай, и мы все исполним! — с воодушевлением заявил Прожора.

Генерал посмотрел вдаль.

— Предатель будет предавать снова и снова, — сказал он. — Вы служили Льву, но покинули его, а завтра поднимете чибисов против меня.

— Нет! Клянусь тебе, нет! — вскричал Прожора.

— Вы мне больше не нужны. Вам нет места в новом мире, который построят здесь шумеры.

Чибисы попятились.

— Мы… мы еще пригодимся тебе! — попытался возразить Слабак.

— Нет. Теперь вы мне будете только мешать.

Солдаты схватили несчастных и связали их, а потом, подгоняя пинками, вывели из Нехена.

При виде двух вбитых в землю кольев с заостренными концами Слабак и Прожора разрыдались.

53

— Хватит!

Скорпион отодвинулся от Ирис, нежно массировавшей ему ногу.

Рывком он вскочил и с удовлетворением отметил, что может идти.

— Аистиха сказала, что тебе нужно лежать!

— Мне нужны свежий воздух и движение!

Прихрамывая, он вышел из хижины, в которой две его возлюбленных и пожилая целительница, сменяя друг друга, старательно за ним ухаживали.

Выполняя распоряжения Нармера, члены клана Быка привели заброшенное поселение в порядок. Всем было предписано строго соблюдать правила гигиены, все ели вдоволь, не исключая и шумерского пленника. Скорпион настоял на том, чтобы Гильгамеш оставался привязанным к столбу день и ночь, и бедный художник с ужасом представлял, какие муки и пытки его ждут.

Увидев, что к нему направляется сам Скорпион, юноша задрожал от страха. Он уже почти смирился со своим положением пленника и надеялся, что со временем о нем просто забудут.

Скорпион развязал ему руки и протянул чашу с вином.

— Старик говорит, что оно прекрасное, а он знает толк в вине!

Гильгамеш медленно осушил чашу, любуясь против воли диковатой красотой своего собеседника. Но не кроется ли за этой неожиданной любезностью коварство?

— Что ты умеешь делать, Гильгамеш?

— Рисовать мелом и красками, лепить из глины…

— Владеешь оружием?

— На это я не способен. Я ненавижу войну.

— Но ведь ты — солдат шумерской армии!

— Я не солдат! Я — друг генерала Энки! Когда наводнение разрушило нашу страну, он собрал тех, кто уцелел, и решил перейти через пустыню и завоевать богатые земли, где нет природных бедствий. Путь был очень труден, и многие наши умерли. Только благодаря упорству нашего генерала мы дошли до цели. Сто раз мы хотели бросить в пустыне тяжелый груз, казавшийся бесполезным, — части разборных лодок, которые Энки считал главным нашим богатством. И он оказался прав! Имея лодки, мы можем теперь спокойно плавать по реке, и благодаря им мы захватили Нехен.

— Каковы планы твоего повелителя?

— Он намеревается создать новый Шумер, такой же величественный, как и разрушенный, привить местным наши обычаи, заставить исполнять наши законы. Чибисам первым придется смириться с новыми порядками, и они станут нашими рабами. Вот! Теперь я все сказал!

Скорпион поморщился.

— Честно говоря, не слишком много я от тебя узнал. Зачем кормить бесполезный рот, тем более рот врага?

— Я… я еще кое-что знаю!

— Говори!

Гильгамеш сообщил точное количество лодок и солдат, описал, какое у них есть оружие и какой тактики боя они обычно придерживаются.

— Уже лучше! — заметил Скорпион. — А из какого металла они делают свои мечи?

— Это сплав двух металлов — меди и олова, которые добывают в копях специально обученные рабочие. И этот сплав называется бронза.

— Научи меня вашей письменности!

Для Гильгамеша было удовольствием чертить на песке символы и объяснять их значение человеку, оказавшемуся на удивление одаренным. Несколько уроков — и он овладеет всеми тонкостями клинописи, шумерской письменности.

— У генерала Энки есть жена и дети?

— Они умерли во время наводнения, и это стало для него тяжелым ударом. Теперь он думает только об одном — восстановить былое могущество своего народа и дать ему новые земли.

— У него есть друзья и близкие?

— Скажу не хвалясь: я — единственный, кто может говорить с ним откровенно.

— Что ж, я это учту.

Услышав это, Гильгамеш обрадовался:

— Значит, ты не убьешь меня?

— Какое божество покровительствует Энки?

— Великая Богиня Шумера, ласковая и в то же время жестокая. Она держит на расстоянии его врагов, а самому генералу дает силы победить.

— Я получил от тебя ценные сведения, — сказал Скорпион.

— Значит… я буду жить?

Сомнение в голосе Скорпиона встревожило молодого художника.

— Знаешь, я не могу избавиться от мысли, что ты скрываешь от меня что-то важное.

— Нет! Я…

— Для нас война не закончилась, Гильгамеш, и я сделаю что угодно, лишь бы ее выиграть.

— Я согласен помогать тебе, я…

— Храбрость шумерских солдат, их великолепные оружие и лодки — все это говорит о том, что есть какая-то сила, которая поддерживает твоих соплеменников и направляет руку генерала Энки. Ты знаешь, что это за сила, и пытаешься от меня это скрыть.

Гильгамеш опустил глаза.

— Я рассказал тебе о Великой Богине.

— Как Энки получает от нее силу?

— Он молится ей и…

— Не считай меня глупцом, Гильгамеш. У каждого выдающегося воина есть талисман, сообщающий ему силу божества, которому он поклоняется. Когда я разбиваю черепа врагов своей палицей, в ней живет пламя моего покровителя!

— Ты просишь меня предать Энки!

— Так ты хочешь жить или нет?

— Если я расскажу тебе, что ты хочешь знать, ты оставишь меня в живых?

— Я решу это потом.

— Ты и твои товарищи, забудьте про Нехен и уходите подальше от этого города и от этих земель! У Энки есть то, что не позволит вам отвоевать их. Даже если вы соберете солдат больше, чем песчинок в пустыне, даже если у вас будет невиданное оружие, вас ждет поражение!

— Мы подошли к самому интересному! — обрадовался Скорпион. — Неужели у шумеров такая сильная магия?

— Перед тем как наша земля ушла под воду, Энки собрал ее гнев и ее страдание, чтобы привлечь разрушительную силу Великой Богини. Не становись у него на пути, иначе погибнешь!

— Я победил не в одной битве, которую считали заранее проигранной, и не прочь попытаться еще разок!

— Ты не понимаешь, ты…

— Нет, Гильгамеш, я все прекрасно понимаю. И мне осталось узнать только одно: что собой представляет этот вредоносный талисман.

— Я не имею права о нем говорить.

— Неужели ты сам его сделал?

На лице художника отразилось страдание.

— Энки заставил меня его сделать. И когда я закончил, у меня так горели руки, что я боялся навсегда их лишиться!

— Что именно ты сделал, Гильгамеш?

— Я должен сохранить верность Энки. Мое признание не спасет твой народ от ужасной гибели. Вы все заболеете, ваша кровь застынет в жилах. Я рассказал тебе достаточно, чтобы остаться в живых, ты так не думаешь?

— Я не думаю, что ты можешь диктовать мне условия.

— Но я больше ничего не могу тебе рассказать!

— Мне жаль, Гильгамеш. — Скорпион нахмурился.

— Ты… Ты будешь меня пытать?

— Я? Нет. Я отдам тебя в руки мастеру этого дела.

Скорпион подозвал к себе Старика, который недавно проснулся после хорошей попойки, и вручил ему острый нож.

— Нарежь из кожи пленника ремней! — приказал он.

— Ты шутишь?

— Я похож на шутника?

— Нарезать ремней?

— И очень тонких.

— Что он должен рассказать? — спросил Старик.

— Ничего. Он отказывается говорить, значит, будет наказан. И не торопись.

— Грязная работенка!

— Вдвое больше вина и три дня безделья!

Старик почесал подбородок.

— Ну, тогда я буду стараться!

Скорпион медленно пошел прочь, а Старик уставился на кремневое лезвие ножа.

— Вернись, прошу тебя! — вскричал Гильгамеш.

Скорпион продолжал идти.

— Так ты расскажешь?

— Ты узнаешь правду!

Скорпион подошел к шумеру.

— Иди спать, Старик!

— А как же моя награда?

— Ты ее получишь.

По щекам Гильгамеша потекли слезы. Он понимал, что, раскрыв эту тайну, навсегда отдалится от спасителя своего народа.

— Я вылепил вазу, в которую Энки собрал гнев и злую силу Великой Богини. На ней изображено лицо со страшным перекошенным ртом и полными ненависти глазами — лживое злое лицо, забыть которое нельзя! Генерал собирался поставить эту вазу в одну из усыпальниц Нехена, чтобы она излучала смерть и наводила порчу, которая должна поразить любого врага шумеров.

Гильгамеш замолчал.

— На этот раз я сказал тебе всю правду. Ты оставишь меня в живых?

Скорпион снова связал художнику руки.

54

«И как только я мог забыть про Абидос?» — думал Лев, ведя своих уцелевших соплеменников к землям Шакала. Эта изнурительная война увела его так далеко от истинного центра страны, от места, где видимое граничит с невидимым и где открывается дверь в потусторонний мир! Только в Абидосе глава клана может победить смерть, тем самым даруя своим соплеменникам жизнь. Однако в сложившейся ситуации Лев намеревался потребовать от богов большего. Магия таинственного ларца огненной волной обрушится на шумеров и чибисов и испепелит их…

Он, Лев, все сделал правильно. Рожденный повелевать, он просто обязан был избавиться от соперников — безрассудного Орикса, чересчур осмотрительной Слонихи и дипломатичной Газели. Эти слепцы недооценивали его и пеклись о сохранении мира, что было выгодно Быку, от клана которого теперь почти ничего не осталось. Заручившись поддержкой Крокодила и поверив предводителям чибисов, Лев решил, что его время пришло.

И цель была так близка… Если бы не вторжение шумеров! Но это всего лишь стечение обстоятельств! Если бы у глав кланов хватило ума отдать бразды правления Льву по доброй воле… Война кланов началась из-за их глупости, за которую сами же они и поплатились жизнью.

Теперь, когда Крокодил бежал с поля битвы, Лев стал хозяином положения. Шумеры? Эти завоеватели долго не продержатся. Чибисы? Трусы, которые позволят уничтожить себя, даже не взяв в руки оружия.

На подходах к Абидосу львицы покинули Льва и его солдат.

— Повелитель, наши солдаты страдают от усталости, жары и укусов насекомых. Они совсем выбились из сил.

— Сделаем остановку. И пошли вперед разведчиков!

Измученные пехотинцы Льва вдоволь напились и легли спать. Когда наступила ночь, вернулись двое разведчиков.

Они доложили, что защитников вокруг города не видно. Только стая шакалов охраняет главное святилище, из которого исходит мягкий зеленовато-голубой свет.

Лев выпрямился во весь рост.

— Я пойду в Абидос один и завтра принесу огонь, который сделает нас непобедимыми.

— Мой господин, не опасно ли это?

— Не бойся. Абидос будет принадлежать нам.

Преисполненный решимости, Лев направился к священному городу. На небе сияла полная луна. Шакалы, почуяв его присутствие, скучились перед входом в главное святилище.

— Разве вы не узнали меня? Ваш повелитель ушел навсегда, и теперь я новый хозяин этой земли. Подчинитесь мне, и никто не причинит вам вреда!

Шакалы-стражи, обычно бесстрашные и не пасующие ни перед каким противником, расступились, давая Льву пройти. Предчувствие не обмануло его: двери храма открылись перед ним, и теперь оставалось лишь завладеть таинственным ларцом.

Он вошел в храм и пересек полосу зеленовато-голубого света, за которой царила темнота.

Когда глаза Льва к ней привыкли, он осознал, что в помещении пусто. Где же Шакал спрятал ларец?

— Ты оскверняешь своим присутствием это священное место! — раздался низкий голос из черной глубины святилища.

Перед Львом появилась огромная фигура в треугольной маске, сквозь прорези которой на него смотрели белые глаза-жемчужины.

— Ты… Наверное, ты — Предок?

— Тебе не дозволено попирать эту землю, Лев!

— Все кланы сгинули, все, кроме моего! Я один могу спасти Две Земли, я один способен управлять страной!

— Ты пришел, чтобы украсть сокровище Абидоса.

— Оно принадлежит мне по праву, как и все земли Севера и Юга. И если я им не воспользуюсь, страна никогда не освободится от ига ливийцев и шумеров.

— На тебя поступила серьезная жалоба.

— Не слушай завистников и клеветников! Да, я убрал со своего пути слабаков, и теперь они захлебываются желчью, но мне нет до этого дела! Я храбр и смогу победить наших врагов, и моя победа станет залогом нашего благоденствия!

— Шакал передал жалобу богам, — сказал Предок. — Она исходит от главы клана Газели, которую ты убил, нарушив тем самым мирное соглашение и развязав войну кланов.

— Она… Она осмелилась сделать такое!

Двери храма закрылись.

— Это дипломатия Газели привела нас к катастрофе! — заявил Лев. — Конфликт был неизбежен! Я поступил так, как счел нужным.

— И теперь ты пришел, чтобы понести заслуженное наказание. Боги поручили мне привести в исполнение их приговор.

— Позволь мне выйти отсюда! Нашему народу нужна моя сила!

— Разве ты не собирался унести с собой таинственный ларец?

Неизвестно откуда появился священный предмет.

Словно зачарованный, Лев стоял и смотрел на оружие, которое могло обеспечить ему абсолютную власть и которое находилось от него буквально в двух шагах.

— Пора забыть о Газели, Ориксе и остальных слабаках! — твердо произнес он. — Я обещаю, что буду почитать богов и построю в их честь огромный храм!

— Тебе не удастся заставить их забыть о твоих преступлениях и о том, как ты убил главу клана газелей. Тебя интересует только власть, а вовсе не процветание страны!

— Я не согласен с приговором! Этот ларец теперь принадлежит мне, и ты не помешаешь мне уйти из Абидоса!

Лев бросился к бесценному сокровищу, рассудив, что без труда сможет поднять его и унести.

Напрасными оказались его усилия. Его пальцы прилипли к ларцу, который становился все горячее. Ужасная боль распространилась по всему телу. Внезапно грива его вспыхнула, осветив весь храм.

* * *

Облаченный в длинное шерстяное одеяние, принесенное с собой из Шумера, генерал Энки провозгласил себя жрецом Великой Богини и устроил ей в центре Нехена обильное жертвоприношение. На алтаре лишились жизни десятки стариков, немощных и детей из племени чибисов. Их нечистая кровь, стекая струями на землю, увлажнила ее и подпитала собой ярость высочайшей покровительницы Энки и самого генерала. И эта ярость не замедлила обрушиться на его новых рабов.

Он знал, что никогда не простит им исчезновения Гильгамеша. Художник сумел бы сделать страну еще прекраснее, расцветить яркими красками ее дни и ночи, сделать так, чтобы она очаровывала взор. Но нет, его убили эти проклятые беглецы, которых Энки очень скоро отыщет, и тогда он отомстит им за Гильгамеша.

Трупы Слабака и Прожоры, оставленные висеть на кольях за пределами города, вселили ужас в остальных чибисов. Подобное же наказание грозило любому, кто вздумал бы не подчиниться теперешним хозяевам. Чибисы покорно приняли новое иго, на этот раз шумерское. Несмотря на свою многочисленность, они по-прежнему оставались бездеятельными. Генерал без труда отыскал себе в этой массе нескольких приспешников, готовых прислуживать ему и доносить о любой попытке сопротивления.

Обратить в рабство местное население было одним из самых важных пунктов плана генерала Энки. Шумерам он предначертал роль правящего класса, которому будет обеспечена замечательная жизнь благодаря наличию сильной, непобедимой армии. Со временем они научат чибисов изготавливать кирпич и строить из него просторные дома для знати и высших армейских чинов, обслуживать которых будет целая армия слуг.

Вторая по важности цель: взять под контроль реку и переправы. Перемещаться по воде можно будет только по специальному разрешению, за рыбаками установят строгий надзор. Все ценное, что есть на этой земле, будет принадлежать шумерам, а чибисы станут получать ровно столько еды, чтобы они могли тяжело работать и не умереть с голоду. Тот же, кто вздумает увиливать от работы, умрет от истязаний.

Созерцая Нил, то и дело меняющий цвет, его позолоченные солнцем волны, генерал испытывал почти что умиротворение. Однако оно испарилось, когда он вспомнил о Гильгамеше. В такие моменты он отдавал самые жестокие приказы и желал одного: видеть, как страдают эти безвольные и покорные людишки.

Ваза, созданная Гильгамешем, выполняла свою функцию наилучшим образом: источая пагубную силу Великой Богини, она обеспечивала малому количеству шумеров возможность установить свое господство над ордами ничтожеств.

Подбежал офицер.

— Генерал, на Нехен напали львицы!

Не зная, что и думать, генерал поднялся на городскую стену и увидел стаю кружащихся на месте львиц.

— Они ушли от своего повелителя, а может, и сожрали его. Нам не только ничего не грозит, наоборот: теперь у нашей армии появится новая сила!

Когда генерал вышел за ворота и направился к львицам, шумеры окаменели от страха — не переоценивает ли себя их спаситель?

Две львицы отделились от стаи и присели у ног своего нового хозяина: воительницы ушедшего в небытие клана Льва присягнули на верность Энки.

55

— Я вижу, ты снова здоров, — сказала Скорпиону Пловчиха после жарких объятий. Сегодня он просто осыпал ее ласками, был попеременно то удивительно нежным, то пылким, и молодая женщина, которая успела привыкнуть к его изменчивому нраву, не смогла скрыть своего удивления.

— Ты терпеть не можешь однообразия. Я тоже.

Она потянулась, а потом раскинула руки и вытянула стройные ноги. При виде такой красоты у любого мужчины голова пошла бы кругом… Однако же она чувствовала: сегодня вечером или завтра Скорпион прогонит ее или смерть придет за ней. Значит, нельзя было терять ни секунды и предаваться всем возможным удовольствиям. Да, смерть от старости — не ее удел.

Угрожающий хохот заставил ее вздрогнуть.

— Гиены! Они возвращаются снова и снова!

Скорпион лег на свою любовницу, и она ощутила тяжесть его тела.

— Не беспокойся, — шепнул он. — Если что-то случится, гуси поднимут тревогу.

— Ты никого не боишься?

— Только того, кого по ошибке сочту более слабым, чем я сам. Лавина поцелуев ошеломила Пловчиху. Забыв все свои опасения, она отдавала себя без остатка этому неутомимому воину, своему любовнику. Интересно, суждено ли ему дожить до преклонных лет?

Ирис принесла им вина и сушеного мяса. Она держалась в сторонке, молчаливая и послушная, и с удовольствием отдавалась своему повелителю, когда он этого желал. Исполняя любой его каприз, она довольствовалась своим положением и по-прежнему считала, что лучше смириться, чем потерять Скорпиона навсегда.

Пловчиха не осуждала ее. Каждый сам выбирает способ остаться в живых…

— Если ты отказываешься служить шумерам, что ты думаешь делать дальше? — спросила она у своего возлюбленного.

— Мои планы я приберегаю для военного совета, моя красавица. Можешь не беспокоиться, место рядом со мной найдется и для тебя.

* * *

Хижина, циновка, кусок известняка, краски, стебли тростника, чтобы ими писать, чертить и рисовать, достаточное количество пищи… Гильгамешу казалось, что он живет в сказке.

Скорпион решил его не убивать, его никто не мучил и ему разрешили делать то, что он любил больше всего на свете. Возможно, это не продлится долго, но тем ценнее эти моменты радости!

Часто Старик приходил поговорить с пленником и с удовольствием слушал его рассказы о далекой исчезнувшей стране. Гильгамеш описывал свое детство, свое восхищение художниками и скульпторами, годы ученичества и расцвета своих талантов. Мечтая о прекрасных фресках и статуях, он совсем не интересовался окружающим миром. Когда же на него обратил внимание Энки, его жизнь полностью переменилась. Покровительство могущественного придворного дало Гильгамешу возможность проявить себя и не заботится о пропитании и крыше над головой.

Но потом пришла беда — наводнение погубило их страну. Шумерам пришлось покинуть ее, перейти через страшную пустыню и обрести новую родину. И все это произошло благодаря несгибаемой воле генерала Энки, которого Гильгамеш предал, раскрыв его тайну.

Увидев Скорпиона, шумер решил, что пришел его смертный час.

— У тебя кислое лицо, Гильгамеш! Старик не слишком тебя заговорил?

— Наоборот, мне с ним веселее! Ты… Ты что-то решил?

— Я пришел к тебе на урок клинописи. Мне до сих пор не все понятно.

Учитель поспешил заполнить все пробелы в знаниях своего ученика, внимательного и очень способного.

— Благодаря тебе нам, возможно, удастся прогнать из страны завоевателей, — сказал ему Скорпион. — Поэтому я разрешаю тебе пожить еще немного!

Военный совет прошел в мрачной атмосфере, и этому в немалой мере способствовал рассказ Аистихи, чьи морщины, казалось, стали еще глубже.

— Шумеры сбили двух моих посланниц. Их луки поражают цель на громадном расстоянии. Теперь аистихи будут облетать окрестности Нехена с большей осторожностью и не так часто, как раньше. Завоеватели заняли город, перемещаются по реке и контролируют все переправы. Офицеры командуют чибисами, которые тяжело работают, добывая пропитание для своих новых господ. Судя по всему, Энки постепенно забирает в свои руки власть в стране.

— А как же Лев и Крокодил? — спросил Нармер.

— Их не видно, но случилось нечто поразительное: шумерский генерал подчинил себе львиц. Теперь они охраняют Нехен вместе с шумерскими солдатами.

— Меня это не удивляет, — сказал Бык. — Энки победил Льва, и тот бежал или находится у него в плену, а Крокодил прячется, вернувшись к своим привычкам хищника. Время кланов прошло, ливийцы и шумеры обязательно начнут оспаривать друг у друга право властвовать в стране.

— Твой клан все еще существует, — напомнил ему Нармер. — И мы не сдадимся.

— Гильгамеш сообщил мне ценные сведения, — вступил в разговор Скорпион и рассказал все, что узнал от шумерского пленника, членам совета.

— Думаю, сейчас для нас самое важное — уничтожить эту источающую зло вазу, — сказал Шакал. — Она — основной источник силы шумеров.

— Но это невозможно сделать! — возразил генерал Густые Брови. — Для этого нужно ворваться в Нехен, однако у нас мало людей. Единственное решение — уйти из этого поселения и найти себе новое убежище, пока нас не обнаружили лазутчики Энки!

— Я должна поддержать генерала, — сказала Нейт. — У нас осталось очень мало воды. Нам придется уйти отсюда.

— Сколько дней у меня есть на размышления? — спросил у нее Скорпион.

— Самое большее три.

— Я найду решение, и мы продолжим сражаться!

* * *

Этой ночью луна была цвета охры, и никто, кроме Скорпиона, не осмеливался смотреть на нее. Когда молодой воин решил покинуть поселение, путь ему преградил Нармер.

— Что ты собираешься делать?

— Лучше тебе этого не знать.

— Если это рискованно, я пойду с тобой!

Скорпион усмехнулся.

— Мы ли на самом деле распоряжаемся нашими жизнями, Нармер? Не тревожься, брат мой, я знаю пустыню. Она даст нам все, что нужно. Оставайся и присмотри за нашими!

И Скорпион ушел.

Ища новой встречи с демонами ночи, он надеялся изменить предначертанное свыше, и Нармеру не удалось бы его отговорить.

Но сможет ли он добиться желаемого еще раз? Если Скорпион вернется, не найдя колодца или родника, клану Быка не выжить.

В русле пересыхающей реки Сет поджидал молодого воина, продавшего ему свою душу. Насторожив уши и внимательно глядя на своего ученика красными, как раскаленные угли, глазами, он с удовлетворением отметил, что того переполняет гнев.

— И это твоя обещанная помощь? — заговорил Скорпион, подойдя ближе. — Славный клан Быка больше не может сражаться. Быку и его людям придется умереть от жажды! Выходит, я ошибся, заключив с тобой сделку?

— Полная луна необыкновенно красива сегодня. Воин, жаждущий крови, не думаешь ли ты, что нужно ей поклониться?

— Единственное, что мне сейчас нужно, — это вода! А потом обязательно прольется кровь моих врагов!

Крупная капля упала на раненную ногу Скорпиона.

— Следуй за грозой, Скорпион, и насыться ее силой!

Проливной дождь, гром, вспышки молний… Сет взлетел на небо, а Скорпион, весь мокрый, вышел из русла реки, которое у него на глазах наполнялось водой. Молнии вонзались в землю, указывая ему путь.

* * *

Не веря своим глазам, Бык смотрел на оазис, к которому его привел Скорпион. Дождь и ветер высвободили из песков пальмовую рощу, сады, колодцы, оросительные каналы. Аистиха спешила собрать лечебные травы, чтобы приготовить из них снадобья. Северный Ветер со своими ослами, боевые быки, корова и теленок Нармера уже паслись на лугу, лакомились нежной зеленой травкой.

— Моему хозяину все по плечу! — заявил Старик. — Он нашел для нас настоящий рай! Тут даже виноградник есть!

Скажем спасибо богам, обоснуемся здесь и забудем навсегда об этой войне!

Члены клана были с ним согласны, но Скорпион, услышав эти речи, рассердился так, что вцепился обеими руками в шею своего слуги.

— Думаешь, теперь ты будешь решать, что нам делать, глупый старик?

— Нармер… Посмотри на Нармера!

Скрестив руки на груди, юноша наклонился вперед, и волосы его стали отливать золотом и превратились в подобие гривы.

Еще немного, и Нармер упал бы, но Скорпион успел его подхватить.

— Ты нездоров?

— Лев… Лев умер, и дух его снизошел в меня.

56

Сидя под пальмой, Гильгамеш рисовал это дерево и представлял, как изображает прекрасный, залитый солнцем сад на стене какого-нибудь величественного здания. Охранять пленника поручили Старику, приказав убить его при попытке к бегству. Однако шумеру, по всей видимости, не хотелось покидать это живописное место. Зачем ему убегать в пустыню?

Прислонившись спиной к дереву, Старик потягивал молодое вино и подставлял лицо мягкому северному ветру. Он все еще надеялся, что члены военного совета откажутся от намерения отбить у шумеров Нехен и решат, что клан Быка останется навсегда в этом прекрасном оазисе. Все равно войну они проиграли, так почему бы не признать это? Увы! Скорпион такой упрямец! Один только Бык, который здраво оценивает ситуацию, сумеет развеять его иллюзии и вынудит смириться… Разве не заслужили уцелевшие члены его клана спокойной и благополучной жизни?

Последнее превращение встревожило Нармера. Обычно спокойный и рассудительный, он стал резче в суждениях и не меньше Скорпиона желал сразиться с шумерами. Но ведь это же безумие! Какими бы храбрыми они ни были, чибисы под командованием генерала Энки сметут жалкую горстку людей и животных — все, что осталось от ранее могущественного клана!

Заставить врагов забыть о себе — вот наилучшая стратегия…

Члены совета стали выходить из хижины Быка. По их нахмуренным лицам Старик понял, что к согласию они так и не пришли.

— Дай мне напиться! — потребовал Скорпион.

— Мы остаемся здесь?

— Наш с Нармером план Быку и Аистихе показался безрассудным, но мы смогли бы их убедить, если бы не вмешался Шакал. Прежде чем принимать решение, он требует, чтобы Нармер, преемник душ исчезнувших кланов, прошел через гранитные врата.

Старик побледнел.

— Но они не открываются перед смертными!

— Души сгинувших кланов действительно возродились в Нармере, значит, у него все получится.

— Ты сам в это не веришь!

— Нармер — мой брат, и мы уже совершали то, что казалось невозможным. И перед битвой с шумерами он должен пройти это испытание.

— А если… Если он не сможет?

— Тогда мы с тобой вдвоем возьмем Нехен!

Старик охнул и одним глотком опустошил свою чашу.

* * *

Нейт с Нармером уединились на южной окраине оазиса, там, где журчал ручей. Они могли бы вести обычную жизнь, как многие другие пары, слушаться главу своего клана и не иметь никакого отношения к принятию решений. Однако она была жрицей богини Нейт, а он стал исполнял волю сверхъестественных сил.

После долгой разлуки они встретились, чтобы вскоре снова расстаться, возможно навсегда.

— Я думаю, что Шакал прав, — сказал наконец Нармер. — Он хочет развеять все сомнения, прежде чем безрассудно бросить вызов шумерам.

— Ты сам сказал это слово — безрассудно!

— Предок дал мне задание, и я постараюсь его выполнить. Разве не его голосом говорит Шакал? Гранитные врата — вот следующий этап моего пути. И ты это прекрасно знаешь.

Закат окрасил небо в теплые тона, навевающие приятные мысли. Они взялись за руки, прижались друг к другу, опьяненные своим счастьем, пусть и недолгим. Вскоре небо стало темно-красным.

— Ты — жрица богини, попроси ее защитить меня.

— Нармер…

— У меня нет права отказаться.

Он вышел за пределы оазиса. Шакал догнал его и повел по каменистой тропинке, извивающейся меж холмов. На пустыню опустился туман, холод сковывал тело, мешая идти. Холод потустороннего мира…

Под ногами Нармер ощутил камень: то была гранитная плита, которая заканчивалась у двустворчатых ворот. На каждой створке был изображен злой глаз. Ворота были закрыты.

Шакал отошел в сторону.

Нармеру предстояло без посторонней помощи найти способ открыть эти врата. Он вспомнил Предка и часы, проведенные за изучением знаков силы. На руке у него по-прежнему была запечатлена звезда с пятью лучами. Этот символ означает «дверь», не так ли?

Он вытянул руку вперед. Звезда полыхнула красным огнем, и створки распахнулись.

Облако пыли ослепило Нармера. Он дождался, пока пыль осядет. Небо и земля, казалось, слились воедино, пространство расширилось, пустыня опрокинулась. Превозмогая страх и стараясь держать ладонь открытой, Нармер шагнул в темноту.

Облако пыли рассеялось, и вспыхнул свет. Он исходил от странного существа с телом пантеры, крыльями сокола и головой грифа. Своим длинным изогнутым клювом оно попыталось пронзить чужака. Нармер, бросившись на землю, чудом увернулся от страшного клюва.

С яростным криком грифон стал вертеться на месте, ища свою жертву. Нармер совсем потерял ориентацию в пространстве и с ужасом подумал, что теперь ему не спастись. И все же он знал, что будет сражаться, несмотря ни на что. Храбрость Орикса, гордость Льва и мощь Слонихи придали ему сил. Ему, преемнику душ исчезнувших кланов, нечего было бояться грифона — существа, охраняющего пустыню и уничтожающего блуждающие души, алчущие крови.

Когда грифон попытался снова ударить его своим клювом, Нармер скользнул к нему и схватил чудовище за шею. Оно забило крыльями, стараясь его оглушить. Юноша сильнее сжал пальцы, и грифону стало трудно дышать. Все его попытки взлететь оказались тщетными. Наконец он успокоился и лег на бок, демонстрируя смирение.

Встало солнце, и грифон растворился в его лучах. Казалось, битва продолжалась несколько секунд, но насамом деле всю ночь. Нармер вышел из гранитных врат, створки которых захлопнулись у него за спиной, и врата исчезли в песке. Пространство и время вернулись в свои земные рамки.

Шакал дожидался Нармера в том месте, где они расстались.

— Я не знаю, возродится ли пламя грифона в нас.

— А как это узнать? — спросил Нармер.

— Мы узнаем это, когда вернемся в оазис.

Нейт ждала их на границе оазиса и пустыни. Озаренная лучами утреннего солнца, она обняла исследователя неведомых земель.

— Нам нужно спешить! — сказал Шакал. — Боги скоро вынесут свой вердикт!

Солнце коснулось крыш жилищ членов клана Быка, звери и люди пробуждались ого сна. Скорпион в эту ночь не спал. Он чувствовал, что его брат пережил изнурительное сражение и победил.

— Шакал все еще сомневается, — сказал ему Нармер. — Он ждет знака.

К Нармеру подошли корова и теленок, которых он, последний из клана Раковины, защищал и берег. Корова прижалась к нему головой, прося ласки. Гильгамеш не уставал любоваться ее прекрасными глазами и рисовать их снова и снова.

Большие черные глаза коровы вдруг стали золотыми, она и теленок превратились в источники яркого света, подобного возрождающемуся солнцу. Из рогов брызнули лучи, и мать с детенышем взлетели на небо и растворились в сердце дневного светила.

— Грифон открыл тебе дорогу, — глядя на Нармера, изрек Шакал. — Отныне молоко звезд будет питать тебя!

Услышав пронзительный гусиный крик, все вздрогнули.

Скорпион первым схватил свою палицу. Следом за ним побежали лучники и копейщики. Лай шакалов, которые вышли навстречу врагу и теперь смотрели на него, скаля зубы, заставил чужаков остановиться.

«С такими даже стыдно сражаться», — подумал Скорпион, глядя на истомленных жаждой, едва держащихся на ногах солдат Льва. Похоже, их привел шакал, при виде которого его собратья сразу успокоились.

Командир отряда бросил к ногам Скорпиона свое оружие в виде львиной лапы.

— Лев умер в Абидосе, — сказал он. — Наш проводник привел нас сюда. Мы готовы служить вам. Вот останки нашего повелителя!

Двое солдат поднесли коричневую обгоревшую шкуру с ярко-рыжей шевелюрой.

— Отдайте ее Нармеру, — распорядился Скорпион. — Вы клянетесь служить верно?

Прижав руку к сердцу, солдаты преклонили колени и опустили головы. Накинув на плечи шкуру, Нармер ощутил, что к нему переходит сила Льва, сливаясь с силой, переданной ему грифоном. Скорпион, как и остальные, не верил своим глазам: Нармер излучал уверенность и мощь. Теперь Бык точно согласится сразиться с противником, даже если на одного его воина придется сотня врагов!

Гильгамеш поклонился Нармеру.

— Я не жалею, что все вам рассказал, — сказал шумер. — Энки совершил непростительную ошибку, когда обратился за помощью к злому воплощению Великой Богини. Только уничтожив вазу, ты сможешь победить. Когда она разобьется, душа Энки лишится своей силы.

57

Ни Бык, ни Аистиха не верили в то, что план Скорпиона и Нармера удастся осуществить, однако Шакал заявил, что прохождение последним гранитных врат и то, что солдаты Льва к ним присоединились, сулит успех.

— Я нападу на шумерские лодки с Пловчихой и отрядом опытных ныряльщиков, доказавших свою доблесть в боях с рептилиями Крокодила, — сказал Скорпион. — То, что они не ожидают атаки, сыграет нам на руку. Но действовать нужно будет очень быстро.

— Но на лодках полно солдат, которые вас уничтожат! — возразил Бык.

— У них не будет на это времени. Начнется паника, и нам все удастся. Когда флот будет у нас в руках, мы поддержим тебя со стороны реки.

— Выжившие солдаты Льва и мои собственные — против тысяч чибисов, которыми командуют опытные воины шумеров! Нас вырежут в одно мгновение!

— Этого не случится, если я сумею разбить магическую вазу, — вступил в разговор Нармер.

— Но как ты пройдешь в Нехен? — спросила Аистиха.

— Брошу вызов Энки.

— Что ж, задачи мы распределили, — рассудил Скорпион. — Хватит болтать попусту. Решение за тобой, Бык!

Аистиха опустила глаза.

— Выступаем завтра! — постановил глава клана.

* * *

— Ты будешь приглядывать за стариками и ранеными, — сказал Скорпион Старику. — И не спускай глаз с пленника! Если нас разгромят, поступай по обстоятельствам.

— Я уже раз спас тебе жизнь, ты должен взять меня с собой!

— У тебя хватит сил нырять, плыть под водой и штурмовать шумерские лодки?

— Вода — не моя стихия. Но то, что ты задумал, не кажется тебе безумием?

— Это будет не последнее безумие в моей жизни. Не разочаруй меня, Старик!

Скорпион отправился в хижину, где Нейт и Аистиха готовили снадобья из собранных в оазисе лекарственных трав. Жрица предложила намазать тела пловцов особым средством, чтобы частично защитить их от повреждений.

Скорпион отдал свое обнаженное тело в руки Нейт, и она намазала его с ног до головы коричневой мазью со сладковатым ароматом. Пловчиха и остальные члены отряда тоже не были обделены снадобьем.

— Я пойду с вами! — заявила Ирис.

— Зачем ты мне там нужна? — удивился Скорпион.

— Я понесу торбу с лекарствами и буду присматривать за ранеными.

— Путь нам предстоит нелегкий. И если шумеры нас разобьют, они не пощадят и тебя.

— Если убьют тебя, зачем мне жить?

— Как хочешь, Ирис!

С тоской Старик смотрел, как уходит Бык со своей армией, Нармер и Нейт с Северным Ветром и Скорпион с Ирис, Пловчихой и отрядом ныряльщиков. Жить в оазисе оказалось так приятно, но эта проклятая война снова нарушила планы Старика!

Было решено, что Шакал со своими подданными останется в оазисе, чтобы охранять раненых и больных, за которыми присматривала Аистиха.

— Они поступают правильно, — рассудил Гильгамеш. — Энки ни за что не оставил бы нас в покое. Его солдаты наверняка нас разыскивают и в конце концов найдут.

— Думаю, будет нелишним приготовиться к бегству на юг, — предрек Старик. — Кстати, если хочешь сбежать, сделай это сейчас и поторопись, пока я не передумал!

— Я остаюсь, — решил Гильгамеш. — И советую тебе тоже остаться. Я пойду к Повелителю кремня. Нам будет о чем поговорить, пока наши не вернутся с победой.

— Хорошо, если бы так… — пробормотал, глядя ему вслед, Старик.

* * *

На подходах к Нехену им предстояло разделиться. По пути они не встретили ни одного шумерского патруля, и это было настоящим чудом. О том, что их ждет впереди, старались не думать.

Бык, Скорпион и Нармер собрались на последний совет.

— Ваше решение остается неизменным? — спросил глава клана.

Названные братья кивнули.

— Я высоко ценю вас обоих и горжусь тем, что мы сражаемся вместе, — признался Бык. — Совсем недавно я был властелином огромной территории, и мои подданные благоденствовали. Подчиняясь мне, они могли не заботиться о будущем. К несчастью, я был слеп, слишком полагаясь на мощь моей армии, и даже предположить не мог, что Лев с Крокодилом договорятся у меня за спиной и нарушат мирные соглашения. Ошибкой было также полагать, что война кланов закончится быстро и без особых потерь и мир снова будет восстановлен. На сегодняшний день я осознал свои ошибки, но это дела не поправит. Сражаться — единственный выход для нас, и благодаря вам двоим боги помогут клану Быка умереть достойно!

Похлопав обоих по плечу, Бык вернулся к заметно встревоженному генералу Густые Брови.

— Повелитель, мы обрекаем себя на гибель!

— Ты ведь не затем обучал наших солдат, чтобы смотреть, как они спят дни напролет? Пришло время показать себя в бою! Мои воины не боятся ни чибисов, ни шумеров. Вперед, Густые Брови!

Генерал понимал, что ему придется сражаться в первых рядах, так что сбежать будет нелегко. Мысленно проклиная Быка, он велел своим копейщикам построиться.

* * *

— Бык отвлечет на себя большую часть вражеских сил, — сказал Скорпион Нармеру. — Мой отряд перебьет воинов в шумерских лодках. Но в Нехене все равно будет полно вражеских солдат. Как ты рассчитываешь войти в город?

— Со мной пойдет Нейт. Мы скажем, что принесли Энки подарок, который его заинтересует. Думаю, он не станет сразу убивать безоружных мужчину и женщину.

— Она и правда тебя любит!

— Разве Пловчиха не рискует ради тебя жизнью?

— Эта женщина не ждет от судьбы ничего хорошего, а потому наслаждается каждым мгновением так, словно оно последнее. У вас с Нейт все по-другому… Мы могли бы построить новый мир, а эти шумеры нарушили наши планы!

— Нас еще не победили.

— Ты прав, брат мой! День сегодня будет жарким, это хорошее предзнаменование… До скорой встречи, Нармер!

Отряд пловцов, возможно, и доберется до берега реки незамеченным, но потом ему предстоит столкнуться с шумерскими солдатами… Словом, шансы на успех были ничтожно малы.

Оставшись наедине, Нармер и Нейт смотрели на стены далекого Нехена.

— Я сожалею, что попросил тебя мне помочь, — сказал он. — Ты не должна погибнуть в этой резне. Умоляю, вернись в оазис!

— А что будешь делать ты?

— Перелезу через городскую стену, проберусь в храм и разобью эту проклятую вазу!

— Шумерские лучники, конечно же, тебя не заметят.

— Есть места, где дозорных и лучников меньше, и…

— Не говори глупостей, Нармер. Если ты пойдешь один, это будет самоубийство, никому не нужная жертва. Если же шумерский генерал решит, что нас нечего бояться, он впустит нас в город. А если не впустит, то мы умрем вместе.

— Нейт!

— Такова моя воля. Для меня нет большего счастья, чем быть с тобой рядом.

Они обнялись. Обоим хотелось, чтобы поцелуй длился вечность, но это было невозможно.

День и вправду выдался таким жарким, что каждый шаг давался с трудом. Сражение обещало быть тяжелым.

Нармер призвал себе на помощь духи кланов, возродившиеся в нем. Разве не бросал он и остальные вызов судьбе, рискуя собственной жизнью?

Путь от болотистых территорий клана Раковины к священному городу Юга, ныне захваченному чужестранцами, которые решили навязать коренным жителям страны свои законы, был долгим и трудным. Встреча с Предком, первое испытание, встреча и братание со Скорпионом, пробуждение чувств к Нейт… Немало радости и счастья испытал в жизни путешественник между мирами.

Следом за Северным Ветром влюбленные направились к Нехену.

58

Солдат-шумер, стоявший в дозоре, присел возле воды, смочил тряпицу и приложил ее ко лбу. Скорее бы пришла смена…

Больше ни о чем он подумать не успел.

Кремневым ножом Скорпион перерезал ему горло.

Путь был свободен, и отряд пловцов вошел в реку. Разделившись на четыре группы, воины Скорпиона нырнули и под водой поплыли к шумерским лодкам. Было решено, что Ирис останется на берегу и спрячется в зарослях тростника — ей предстояло заниматься ранеными.

Скорпион выбрал головную лодку, Пловчиха — самую большую, на которой перевозили грузы. Заученные и тысячу раз отработанные движения — стремительные, точные…

Из-за жары большая часть шумерских воинов дремала и никто даже не смотрел по сторонам. Да и чего им было опасаться? Местный главарь с остатками своей армии ушел в пустыню, где всех их рано или поздно найдет и уничтожит отряд шумерских воинов.

Один из солдат, зевая, направился к якорю, чтобы поднять его. И только наклонившись, он увидел, как из воды появляется голова Скорпиона, но поднять тревогу не успел: дротик пробил ему горло.

Вслед за своим командиром пловцы забрались в лодку и перерезали сонных шумеров. И только офицер, выскочивший из-под своего навеса, попытался оказать сопротивление. Скорпион одним ударом кулака проломил ему затылок.

Когда головной корабль был захвачен, тишина удивила победителей.

— Берите луки и стреляйте! — приказал Скорпион.

На соседней лодке шла ожесточенная борьба. Благодаря лучникам Скорпиона, уничтожившим сбившихся на корме вражеских солдат, эта лодка тоже была захвачена. Затем лучники стали стрелять в шумеров на третьей лодке, теснивших людей Скорпиона.

Пловчихе повезло меньше, чем остальным: дозорный на носу лодки заметил нападавших в тот момент, когда они вынырнули, и разбуженные его криком шумерские воины схватили свои пики с бронзовыми наконечниками. Началась жестокая схватка. Пловчиха подавала остальным пример, орудуя своим ножом и не обращая внимания на многочисленные раны. Опьяненная боем, мечтающая только о том, как бы убить побольше врагов, Пловчиха схватилась с шумерским командиром, который хотел было выпрыгнуть из лодки, но потом бросился на нее, рассчитывая задушить эту бешеную женщину-воительницу. Ударив его коленом в подбородок, она высвободилась из его цепких рук и ножом вспорола ему живот.

Опасаясь удара со спины, она резко обернулась.

Палуба была завалена трупами. В живых осталась лишь она одна. Черная пелена застлала глаза Пловчихи, и молодая женщина поняла, что еще немного, и она лишится чувств. Сражаться она больше не могла, так как потеряла много крови — раны ее сильно кровоточили. Снадобья Аистихи, которые та передала Ирис, остановят кровотечение… Пловчиха нырнула и в воде сразу почувствовала себя лучше.

Скорпион со своими людьми добивал противника на последней лодке. Было ясно, что шумерам не устоять.

Пловчиха обрадовалась, добравшись наконец до берега. Ирис вышла ей навстречу.

— Помоги мне! — попросила женщина-чибис. — Я еле держусь!

Ирис посмотрела ничего не выражающим взглядом на соперницу, из-за которой так долго терпела унижения, замахнулась кремневым ножом и вонзила его ей в грудь, а потом стала яростно пинать ногами уже мертвое тело.

В этот момент из груди Скорпиона вырвался победный крик.

* * *

Солдаты Быка имели бравый вид. Пехотинцы Льва шли в первых рядах. Их никто и никогда не мог обвинить в трусости, и теперь они рвались в рукопашную. При виде такого противника чибисы, расположившиеся к западу от города, запаниковали. Шумерским офицерам никак не удавалось заставить их повиноваться.

— Эта толпа не сможет маневрировать, — рассудил Бык. — Мы атакуем одновременно в лоб и с флангов. Чибисы в страхе перебьют друг друга!

Коричнево-рыжий бык, шумно дыша, подошел к своему повелителю. Ему на лоб села пчела Нейт, которая принесла частичку меда богини.

Бык погладил своего лучшего воина по загривку.

— Может, нам и удастся выиграть эту битву, Густые Брови, — сказал он генералу.

Как ни старались шумерские командиры, им не удавалось построить чибисов, на которых со всех сторон сыпались противоречивые указания.

Огромный коричнево-рыжий бык дрожал от нетерпения; мгновение — и он устремился на врага, а перед ним катилась волна страха. Вопли первых растерзанных и затоптанных чибисов заставили остальных разомкнуть ряды.

И Бык ринулся в образовавшуюся брешь.

* * *

Северный Ветер шел впереди, за ним шла Нейт, которая несла священную материю богини; замыкал шествие Нармер с кувшином вина.

Вскоре их окружили шумерские солдаты.

— Пропустите нас! — повелительным тоном произнесла жрица. — Мы принесли дары генералу Энки!

Осел и безоружная пара… Командир дозорных согласился позвать офицера, который как раз проверял посты, а тот уведомил о нежданных гостях самого Энки. Заинтригованный генерал в сопровождении двух посаженных на цепь львиц вышел посмотреть на чужаков.

Ворота Нехена приоткрылись.

Львицы зарычали, и Северный Ветер напрягся и замер. Нейт и Нармер почтительно поклонились.

Женщина показалась Энки ослепительно красивой.

— Как тебя зовут?

— Я — жрица богини Нейт и принесла тебе в дар эту материю в знак покорности последних выживших из клана Быка. А кувшин с вином, который держит мой слуга, прими в знак нашего преклонения перед твоим величием. Этот невероятно сильный ослик тоже теперь принадлежит тебе.

Энки обошел вокруг троицы.

Означает ли их приход окончание войны и признание его владычества над этими землями?

— Когда вы сдадитесь? — спросил генерал.

— Если ты пообещаешь оставить нас в живых и позволишь работать на тебя, наши солдаты сегодня же сложат оружие.

— Да будет так!

Про себя Энки решил, что прикажет вырезать беглецов всех до одного, как только они подойдут к Нехену.

— Отпей вина из кувшина! — приказал он Нармеру.

Юноша без колебаний подчинился, он сделал хороший глоток. Это успокоило подозрительного шумера, который боялся быть отравленным. Теперь он не сомневался, что эта безоружная пара пришла сообщить ему о том, что противник сдается. Юношу он решил отдать львицам, женщину — на забаву своим офицерам.

Нейт продолжала стоять, опустив голову и держа отрез материи на вытянутых руках.

Нармер понимал теперь, насколько опасный противник этот генерал. Хладнокровный, подозрительный, решительный, Энки ничего не оставлял на волю случая. В его душе всякая радость давно угасла и осталось лишь желание покорять и властвовать любой ценой.

Наступил решающий момент. Одним движением руки Энки мог отдать приказ убить посланников с дарами. Однако он совершил ошибку, на которую и рассчитывала жрица.

— У нас искусные ткачи, но такой тонкой материи мне видеть не приходилось! Дай-ка ее мне, девушка!

Стоило шумеру осквернить материю богини прикосновением пальцев, как из нее вырвались две перекрещенные молнии и пронзили Энки грудь.

Генералу хватило сил взмахнуть мечом — он намеревался отрубить голову колдунье, которая, впрочем, думала только о том, как бы не дать драгоценной материи упасть на землю.

Обрушив на голову завоевателю тяжелый кувшин, Нармер прикончил его.

Потрясенные стражники спустили с цепи львиц. Но юноша, вместо того чтобы бежать, пошел им навстречу.

— Посмотрите на меня, я — ваш хозяин! Во мне живет дух Льва, главы вашего клана! Служить мне — все равно что служить ему!

Открытые пасти, выпущенные когти, свирепые взгляды… Львицы встали по обе стороны от Нармера и положили лапы ему на плечи, но так, чтобы его не поранить.

— Он — повелитель животных! — воскликнул шумерский офицер. — Он убил Энки! Лучше сдадимся, или эти звери нас растерзают!

Однако один из его товарищей отказался прислушаться к голосу рассудка и с копьем наперевес бросился на Нармера. Львицы моментально набросились на него и разорвали на куски, а потом вернулись к своему повелителю.

Солдаты побросали оружие и сгрудились у стены, опасаясь гнева того, кого сочли воплощением верховного божества.

Нармер подозвал к себе офицера, признавшего поражение шумеров.

— Где Энки спрятал магическую вазу?

— В большой, богато украшенной гробнице. Но никто не сможет даже прикоснуться к ней!

— Я разобью ее и растопчу осколки у вас на глазах!

Оставив пленников под надзором львиц, Нармер и Нейт взломали печать Энки на двери усыпальницы и вошли внутрь.

Там было невозможно дышать, желтоватый мутный свет мешал видеть даже ее стены.

— Это опасное место, — предупредила любимого Нейт.

— Если мы не уничтожим эту вазу, наша победа будет лишь видимостью, и проклятие Энки переживет его.

— Но то, что я чувствую, ужасно… Генералу удалось собрать в эту вазу всю жестокость сил тьмы! Он желал не счастья своему народу, но его гибели и гибели всего живого, что есть на нашей земле! Никто и ничто не должно было жить после его смерти! Только священная материя богини сможет помешать этому адскому рту источать яд!

— Я найду вазу, а потом сделай, что должно!

— Слишком рискованно! В этом тумане ты задохнешься, и тогда…

Нармер бросился в глубину комнаты. Он не мог дышать, взор его затуманился. Он стал использовать способности совы, приобретенные во время первого испытания и рассмотрел в желтом мареве вместилище демонических сил.

— Нашел! — крикнул он, поднял руку и упал без чувств.

Нейт сквозь удушающий туман прибежала на его голос и накрыла материей богини вазу, на которой были изображены перекошенный рот и выпученные глаза, один выше другого. Из вазы вырвался зловонный дым, желтоватое марево рассеялось, и молодая женщина смогла наконец-то сделать вдох. Нармер лежал на иолу без сознания.

— Вернись! — взмолилась Нейт. — Вернись ко мне!

59

Люди Скорпиона захватили все четыре шумерских лодки, стоявших на якоре недалеко от Нехена. В награду им достались луки и бронзовые мечи. Ни одного врага они не оставили в живых, из членов отряда уцелело всего десятка два человек, и многие были ранены.

— Помогите! — послышался женский голос.

Скорпион увидел Ирис. Она плыла с трудом, поддерживая над водой голову Пловчихи.

Он нырнул и, подгребая ногами, отбуксировал обеих женщин к берегу.

Ирис сразу же вырвало, Пловчиха не шевелилась.

— Она умерла, — пришел к выводу Скорпион.

— Я увидела, как она упала с лодки в воду, и попыталась ее спасти, — всхлипывая, проговорила Ирис.

— У нее все тело в ранах… Пловчиха сражалась, как настоящий воин! Следуй за мной, нам надо вернуться на головную лодку!

* * *

Офицер, командующий чибисами, был вынужден признать очевидное: Бык со своими боевыми животными и разъяренными солдатами легко прокладывал себе путь в массе чибисов, не способных дать ему отпор.

— Эти презренные черви не умеют сражаться! — вскричал офицер. — Пошлите гонца в Нехен, пускай наши лодки подплывут к нам поближе, а Энки пришлет на подмогу шумерских солдат! Тогда мы быстро прикончим врага!

Бык разошелся не на шутку: своей палицей он крушил врагов вокруг себя, а его боевой коричнево-рыжий бык смертоносными рогами расширял брешь в стене врагов.

Маневр удался: теснимые и с флангов, и из центра, чибисы не знали, куда бежать и что делать. Солдаты Льва с особым удовольствием убивали командиров, поэтому очень скоро отдавать приказы стало некому.

Однако генерал Густые Брови не желал обманываться, он был уверен, что этот прорыв не гарантирует победы армии Быка. Энки быстро соберет свои силы и даст противнику отпор.

Когда Бык наконец остановился, чтобы отдышаться, Густые Брови подкрался сзади, всадил ему в шею нож и кинулся со всех ног назад, по пути призывая своих солдат продолжать сражаться. Когда придет время, он расскажет генералу Энки о том, как поспособствовал победе шумеров…

Не обращая внимания на ужасную боль, глава клана вырвал из раны нож и двинулся вперед. Успех был так близок, что ни о каком отступлении не могло быть и речи.

* * *

Гонец вернулся с перекошенным от страха лицом.

— Невозможно войти в Нехен! — объявил он.

— Это еще почему? — удивился офицер.

— Через ворота не дают войти львицы, на стенах не видно ни одного лучника! Наши корабли теперь в руках каких-то повстанцев, которые убили охранников!

— Значит, Энки бежал! — пробормотал расстроенный военачальник. — Генерал нас бросил! Приказываю отступать!

Когда Скорпион набросился на чибисов со стороны реки, приведя их в еще большее смятение, последние шумеры в отчаянии стали падать на колени и молить о пощаде. Однако щадить молодой воин никого не стал, и этим несчастным пришлось заплатить своими жизнями за смерть Пловчихи.

Сотни чибисов попытались спрятаться в обжитых местах — в зарослях тростника на берегу Нила, но здесь им преградил путь Нармер с двумя львицами, стаей голодных гиен и грифоном из пустыни. Армия повелителя зверей набросилась на беглецов и устроила настоящую резню.

Нармер, которого Нейт спасла своей магией, поручил ей следить за порядком в Нехене. Вместе с молодой жрицей осталась стая выпущенных из клеток львиц, поэтому пленных шумерских солдат ей можно было не опасаться, тем более что те глаз не сводили с трупа генерала Энки и черепков магической вазы, которую растоптал Нармер, прежде чем отправиться на место решающего сражения.

Чибисы разбежались кто куда, армия Быка одержала блестящую победу. Генерал Густые Брови не понимал, как могло случиться такое чудо, ведь численное превосходство шумеров и их союзников было очевидным. Он радовался, что нанес удар своему повелителю бронзовым клинком, отведя от себя даже тень подозрения.

Ярость победивших понемногу утихала, побежденные валились на землю, моля о пощаде. Скорпион, который все никак не мог остановиться, оборвал еще не один десяток жизней.

И только услышав хохот гиен, покидавших поле битвы с набитыми животами, молодой воин пришел в себя.

Прямо перед ним стоял Нармер.

— Сражение закончилось, брат мой!

— Закончилось…

Скорпион огляделся. Мертвые, раненые, крики боли и предсмертные хрипы…

— Нехен?

— Город наш. Вазу Энки я разбил.

Скорпион наконец опустил свою палицу.

— Где Бык? — с беспокойством глядя по сторонам, спросил Нармер.

Ярость Скорпиона уступила место тревоге.

Им навстречу уже бежал Густые Брови.

— Скорее, скорее! Бык тяжело ранен!

Глава клана лежал на поле битвы, а над ним стоял корич-нево-рыжий бык, тоже весь израненный.

— Пошлите немедленно за Аистихой! — распорядился Нармер.

Бык был бледен, но еще дышал.

— Какой-то шумер ударил меня ножом в спину, — сказал умирающий, указывая на нож с бронзовым лезвием. — Мы победили?

— Да, победили, — подтвердил Нармер. — И Юг теперь принадлежит твоему клану.

Слабая улыбка осветила широкое лицо, покрытое предсмертным потом.

— Отнесите меня в Нехен!

— Лучше дождаться Аистиху здесь…

— Я хочу увидеть свой город перед смертью.

— Она вылечит тебя, ты…

— Поторопись, Нармер!

Из подручных материалов смастерили носилки, и двадцать человек с трудом подняли тяжелого Быка. Стараясь идти в ногу и не раскачивать носилки, поскольку при каждом колебании глава клана морщился от боли, солдаты понесли своего повелителя к городу.

При виде Нармера львицы легли, давая понять, что путь свободен. Навстречу процессии выбежала Нейт. Увидев ее, Бык улыбнулся.

Носилки опустили перед прежним жилищем главы клана. Оказавшись в приятной тени, он подумал о том, что они только что одержали великую победе, и ему стало лучше. Жизнь не хотела уступать смерти.

— Снадобья мне уже не помогут, — сказал он Нейт. — Рана слишком глубока. Попроси собраться членов моего клана!

Победители окружили Быка, впереди стояли Нармер и Скорпион. Каждый спрашивал себя: кого же сделает своим преемником их умирающий повелитель?

— Еще недавно я выбрал бы нового главу клана, — сказал им Бык. — Но времена изменились, страна тоже. Теперь богам и небесным силам надлежит избрать того, кто освободит земли Севера, некогда принадлежавшие мне. Пусть моя смерть вдохновит его на свершения!

Послышался шорох крыльев, и все подняли головы. Огромная Мать-гриф, защитница Нехена, кружила в небе. В когтях она сжимала какой-то предмет, отражавший солнечный свет, — это была белая корона удлиненной формы с закруглением на конце. Описав над городом семь кругов, хищная птица опустилась и положила корону у ног Аистихи и Шакала, которые только что вошли в город. Предугадав судьбу главы клана, пожилая целительница несколько часов назад покинула оазис и в сопровождении Шакала и его подданных отправилась в Нехен.

Главы кланов-союзников, выживших в смертоносной войне, снова объединились перед смертью самого могущественного из них.

— Даже не пытайся подбодрить меня, — сказал Бык Аистихе. — Мы оба знаем, что мне осталось совсем немного. Ты всегда помогала мне и удерживала от ошибок. Желаю тебе снова увидеть наши северные земли.

Шакал передал Быку белую корону.

— Царь… Царь должен родиться…

Огромный коричнево-рыжий бык медленно приблизился к Нармеру и в тот самый момент, когда гриф пролетал над ними, преклонил колени и опустил рога к земле.

— Провозглашаю Нармера царем Юга! — громко сказал Бык и привстал, чтобы увидеть, как совершается ритуал.

Шакал и Аистиха неторопливо возложили символ новой власти на голову онемевшему от изумления юноше.

Все собравшиеся ощутили внутренний трепет: было ясно, что зарождается новый мир, невиданный и непредсказуемый.

Многочисленные почитатели Скорпиона были удивлены таким поворотом событий: разве не его, преданного общему делу и прославившегося в сражениях, следовало назначить верховным владыкой? Но боги сказали свое слово, и никому в голову не приходило поставить под сомнение законность избрания первого царя Юга. Скорпион спокойно, нисколько не удивившись, наблюдал за происходящим. По примеру боевого быка и остальных участников этой невероятной церемонии он опустился на колени, признавая тем самым верховенство Нармера.

Белая царская корона стала вдруг такой яркой, сверкающей, что подданным монарха пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть.

Последние силы оставили Быка, он лег и посмотрел на Нармера.

— Я буду жить в тебе, Нармер! — пообещал он.

60

Никто не заметил шпиона Крокодила, который из своего укрытия наблюдал за церемонией воцарения Нармера. Не желая рисковать сверх надобности, вскоре после кончины Быка он покинул Нехен и, переправившись через реку, добрался до временного убежища своего повелителя.

Крокодил внимательно выслушал донесение шпиона.

Итак, Бык умер, Аистиха стара, у Шакала почти не осталось подданных, у царя Нармера лишь жалкое подобие армии… Победа над шумерами и подчинение себе чибисов не дало этой новоявленной коалиции никаких весомых преимуществ.

Доклады других шпионов, вернувшихся с Севера, красно речиво свидетельствовали о том, что ливийцы обладают огромной военной мощью и обосновались на завоеванных землях надолго.

Осмелится Нармер напасть на ливийцев или они сами захотят покорить Юг — в любом случае этого царька и его приближенных ждет жалкая участь.

По своему обыкновению, Крокодил решил упредить события и извлечь из случившегося выгоду.

* * *

Уаш часто пребывал в мрачном расположении духа. Он то и дело вспоминал об оскорблении, нанесенном ему колдуньей Нейт, и это не давало ему покоя. А когда верховного военачальника ливийцев захлестывала ярость, он обычно выбирал себе жертв из порабощенных местных жителей и часами терзал их, изливая накопившийся в сердце гнев.

Придет время, и он отомстит! Когда проклятая колдунья наконец попадет к нему в руки, он подвергнет ее самым страшным пыткам. Никому не дозволено оскорблять великого Уаша!

Завоевание Севера стало успешным предприятием. Пити оказался замечательным управленцем: местные прилежно работали на своих поработителей, обеспечивая им наилучшие условия для жизни. Прекрасная пища, женщины на выбор, уютные жилища, неприступные крепости… На завоеванных землях царил идеальный порядок.

Чернокожий великан Икеш пресекал малейшее проявление недовольства. Постоянное присутствие надсмотрщиков внушало страх, а сам Икеш нередко казнил невинных, собрав предварительно всех жителей поселения, чтобы они знали: его бдительность не ослабевает и любая попытка мятежа будет жестоко подавлена. Держать население в страхе — не это ли лучший способ подчинить его себе?

И все же верховный военачальник не был удовлетворен. Почему он должен довольствоваться Севером, если ему по силам завоевать и Юг? Не хватало главного — информации. На каком этапе сейчас война кланов, на чьей стороне преимущество? Вопреки советам осторожного Пити, Уаш давно подумывал отправить на Юг отряд, чтобы получить наконец ответы на эти вопросы.

Верный слуга нарушил ход его мыслей.

— Мой господин, посланец главы клана Крокодила просит передать, что его повелитель желает с вами встретиться как можно скорее, чтобы сообщить важные сведения. Мне кажется, они хотят устроить вам западню!

«А что, если это как раз тот шанс, которого я жду?» — подумал озадаченный Уаш.

— И где же состоится эта встреча?

— Посланник упомянул о бывшем лагере Быка.

— Условия?

— Никаких!

— Я согласен.

— Мой господин, я…

— Пусть Икеш возьмет с собой мою личную охрану и еще отряд лучших лучников!

* * *

Поросшие травой руины укрепленного лагеря выглядели весьма зловеще. Ливийцы осмотрели местность: ни единого врага в поле зрения.

Неужели Крокодил решил посмеяться над Уашем?

Верховный военачальник обошел жалкие останки некогда стойкого укрепления. Внезапно взлетела стая потревоженных воронов.

— Я ждал тебя, — раздался глухой голос.

Пехотинцы поспешили окружить верховного военачальника и выставили вперед копья.

На полуразрушенной стене сидело странное существо: низкий лоб, большой и длинный нос, жесткая потрескавшаяся кожа… Вид у него был устрашающий.

— Ты пришел один? — удивился Уаш.

— Мои рептилии рядом. Никто не должен слышать наш разговор.

Ливиец кивнул и жестом приказал своим солдатам отойти.

— Ты желаешь знать, что происходит на Юге? — спросил Крокодил.

Уаш посмотрел на него с недоверием.

— Чего ты хочешь в обмен на сведения?

— Хочу договориться с тобой кое о чем.

— Тебе, главе клана, не пристало…

— Я не собираюсь просить тебя о чем-либо, — сказал Крокодил. — Я говорю о союзе.

Верховному военачальнику было не привыкать судить о собеседнике лишь по его виду и манере поведения; эта особь показалась ему весьма опасной.

— Моя армия легко уничтожит твою, — заявил ливиец.

— За всю жизнь я не слышал такой смешной шутки! Знай, мои рептилии не признают границ, и даже лучшие твои солдаты не помешают им выполнять мои приказы. Если мы не договоримся, я отравлю тебе жизнь так, как ты себе пока и представить не можешь, и предложу помощь твоим врагам. Победить тебя я не смогу, но вредить тебе — очень даже легко! Твои рабы обязательно заметят, что в стране непорядок, а там недалеко и до мятежей. И как знать, к чему это может привести?

— Это шантаж?

— Именно!

Несмотря на невероятную самоуверенность Крокодила, его аргументы казались очень весомыми.

— Думаешь, можешь диктовать мне, что делать?

Ногтем большого пальца левой руки Крокодил поскреб себе предплечье.

— Нет, конечно! Решай: или мы действуем заодно, или становимся врагами!

Верховному военачальнику очень не нравилось, когда его припирали к стенке, и никогда и никто раньше не позволял себе говорить с ним в таком тоне. И все же с таким, как Крокодил, одним щелчком справиться ему не удастся. Только теперь ливиец осознал, какой мощью обладают главы кланов. Отказавшись от союза с одним из них, не совершит ли он роковой ошибки? С таким, как Крокодил, придется повозиться, но Уаш с достоинством выходил и из более сложных ситуаций. И он принял решение: нужно постараться завоевать доверие этого нежданного союзника с тем, чтобы потом избавиться от него.

— Я согласен, Крокодил! Расскажи мне все, что знаешь, и твой клан будет жить!

— Мне недостаточно просто жить. Я требую, чтобы вы не вторгались на мои земли — я говорю о берегах реки. За порядком на них я сам прослежу.

Уаш ненадолго задумался.

— Договорились, Крокодил! Даю тебе слово верховного военачальника ливийцев. Теперь я тебя слушаю!

Глава клана поудобнее устроился на обломках стены и прикрыл глаза.

— Шумеры, которые пришли из далекой страны между двумя реками, завоевали Юг.

Уаш оторопел.

— Разве Быку не удалось отразить их нападение?

— Шумеры недолго радовались победе: армия союзников — Быка, Шакала и Аистихи, уступающая шумерской по численности, хотя шумеры и смогли подчинить себе чибисов, — отвоевала Нехен.

— Значит, Бык теперь силен как никогда!

— Бык умер.

— Если так, то в чьих руках теперь власть?

— Боги сделали царем Юга юношу по имени Нармер. Шакал и Аистиха поддерживают его власть, но что может случиться в будущем, не знает никто.

— И этот Нармер решил двинуть свою армию на Север?

— Его намерения мне неизвестны.

— Узнай, что он собирается предпринять, и сообщи мне!

— Если ты будешь соблюдать наш уговор, я буду передавать тебе донесения моих шпионов.

— Говорю еще раз: я даю тебе слово верховного военачальника ливийцев.

— В таком случае наше сотрудничество будет взаимовыгодным и мы избавимся от своих врагов.

Бесшумно и стремительно Крокодил скрылся из виду, а озадаченный ливиец остался стоять на месте. Лгун по своей природе, Уаш легко давал обещания и никогда их не выполнял. Теперь он был абсолютно уверен, что новоявленный союзник, опасный и неуправляемый, рассказал ему далеко не все и в дальнейшем будет пытаться им манипулировать. Но уж в таких играх Уаш точно не знал себе равных.

61

Ритуал погребения Быка совершался под покровительством богини Нейт, к которой воззвала ее жрица. Эти похороны стали первой вехой правления нового государя. В окружении погибшего боевого быка и коровы с теленком, забальзамированных и запеленатых, глава клана покоился в усыпальнице, стены которой покрыли тростниковыми циновками.

С помощью маленькой, выточенной из дерева коровьей ноги Нармер открыл покойному рот, глаза и уши, чтобы его душа воссоединилась со звездами. Эта кончина ознаменовала собой конец эры кланов, а что планировал предпринять царь Юга, пока никто не знал.

— Война закончилась, — сказал Старик Гильгамешу. — И я надеюсь, что на этом Нармер и остановится. Столько умерших и раненых… Твои соотечественники правильно сделали, что сдались! Теперь мир восстановлен надолго.

— Да услышат тебя боги! — воскликнул шумер, который как раз вырезал из сланца предмет, весьма заинтересовавший Старика.

— А это для чего?

— Нармер попросил меня изготовить особые дары для богов в честь начала его правления. Мне пришло в голову изобразить его подвиги на палетках^[8]. Вот на этой он в образе повелителя зверей, который держит за шеи двух покорных хищников!

Царь повелел оставить в живых уцелевших шумеров, тем более что солдат выжило мало, в основном это были женщины и дети. Тело Энки и черепки магической вазы сожгли за пределами города, отмежевав тем самым побежденных от их прошлого. Гильгамеша это событие не расстроило, наоборот, у него было ощущение, что тяжелый камень свалился с сердца. Отныне ему было позволено пользоваться материалами, сохранившимися в мастерских Нехена, он был удостоен доверия монарха и мог создавать новые формы… разве это не предел всех его мечтаний?

Мастер с гордостью показал Старику другие свои творения — палетки в форме барана, слона и рыбы. У каждой имелось отверстие, чтобы палетку можно было закрепить на стене святилища.

— Прекрасно! — сказал ему Старик. — Хорошо, что мы тебя не прикончили. Ладно, мне пора: Скорпион поручил мне проследить за приготовлениями к праздничному пиру, и горе мне, если ему что-нибудь не понравится!

* * *

Скорпион оттолкнул от себя Ирис.

— Я сделала что-то не так? — спросила она обеспокоенно.

— Мне нужно подумать.

Молодая женщина стала нежно целовать руки своего возлюбленного.

— Нармер — никудышный правитель. Наш настоящий царь — это ты!

Он ударил ее по щеке так сильно, что она вскрикнула от боли.

— Не смей повторять эти слова, Ирис! Или я решу, что ты — предательница!

— Если хочешь, убей меня, но не позволяй себя обманывать! Нармер со своей жрицей украли у тебя власть. Когда ты перестанешь быть им нужен, от тебя избавятся. Твой верный друг — интриган, который ловко тобой воспользовался в своих целях. Только я одна люблю тебя и готова ради тебя на все!

Упрямая, она смотрела ему в глаза в ожидании рокового удара.

В обращенном на нее взгляде Скорпиона Ирис прочла ярость и сомнение. Потом он встал, вышел из своего жилища и пересек просторный двор. Ему хотелось поговорить со своим названным братом.

Нармер в это время обсуждал с Повелителем кремня и другими мастерами, где поселить шумерские семьи. По пути Скорпион приметил высокую смуглую женщину с надменным выражением лица. Она не опустила глаз, почувствовав, что на нее смотрят, и, как показалось Скорпиону, не испугалась.

— Иди к нам, Скорпион! — позвал его Нармер. — Нужно решить, как всех расселить и распределить работу.

Ни тон Нармера, ни его отношение к названному брату не изменились. Он по-прежнему хотел узнать мнение своего друга, прежде чем принять решение.

— Я настаивал на том, чтобы всех шумеров вырезали, — напомнил ему Скорпион. — Но теперь передумал. Те, что выжили, вполне безобидны. Если за ними присматривать и держать в строгости, они будут служить нам.

— Некоторые наши солдаты возьмут в жены шумерских женщин, — предрек Нармер. — И у них родятся дети.

— Ты намерен окончательно осесть на Юге?

— Это не мне решать. Предок потребовал победы над чибисами, и они побеждены. Они не хотят сражаться и признают мою власть. Но что меня ждет на следующем этапе испытания? Предок укажет мне путь.

— Я не жалею, что Бык умер, — признался Скорпион. — Потому что я никогда не смог бы забыть, что он приказал вырезать моих соплеменников и, как я думаю, уничтожил весь твой клан.

Нармер не разделял его уверенности.

— Если бы он это сделал, неужели не признался бы мне на смертном одре? Я тоже никогда не забуду, что поклялся найти убийцу маленькой провидицы, благодаря которой я остался в живых. Я знаю лишь одного, кто не раз доказал свою склонность действовать исподтишка, — это Крокодил! Теперь он скрывается, но никогда не откажется от мысли уничтожить нас и по-прежнему будет устраивать нам западни.

Нашей ошибкой было бы его недооценивать, особенно если он заключит союз с ливийцами.

— Ты прав, он на это способен.

— Давай хотя бы на несколько дней забудем о мрачных перспективах, — предложил царь, — и повеселимся на празднике, устраиваемом в честь богов!

* * *

Старик не мог отвести глаз от пиршественного стола: несколько мясных блюд, горы рыбы, сладкие лепешки, белое и красное вино… Оказывается, когда война заканчивается победой, жизнь становится прекрасной! Животным тоже устроили настоящее пиршество: Северный Ветер и сторожевая гусыня получили особые угощения.

Хотя Нармер и продемонстрировал свою способность повелевать львицами, которые теперь доедали выделенное им мясо, Старик предпочитал близко к ним не подходить. Сами львицы с опаской косились на огромного коричнево-рыже-го быка, охранявшего Нармера: все его раны залечила заботливая Аистиха, и теперь боевой бык не отходил от царя Юга, в котором возродилась душа Быка.

— Все готово? — надменным тоном спросил у Старика Густые Брови.

— Пир будет великолепный! — заверил его тот. — Прости, но мне нужно кое-что проверить!

Густые Брови радовался своей удаче. Никто не видел, как он вонзил шумерский клинок Быку в спину, и многие солдаты восхищались тем, как храбро он сражался. Нармер поручил ему командование отрядами, которые присматривали за чибисами,отныне занимавшимися рыбной ловлей и собиравшими съедобные растения. Также ему было поручено в торжественные моменты нести шест с изготовленной Повелителем кремня табличкой, на которой была изображена рыба-амиур и начертано имя монарха.

Многочисленные служанки расставляли блюда с едой, но лишь одна из них обратила на себя внимание Скорпиона. Высокая красивая шумерка все делала с презрительным выражением лица и словно бы спешила поскорее удалиться.

— Твое имя?

— Ина.

— У тебя есть муж?

— Нет.

— Хочешь стать моей служанкой?

— Разве я могу решать?

— Увидимся после праздника.

Эта шумерка Скорпиону понравилась. Надменная, красивая… Такую нелегко будет покорить, но тем увлекательнее будет процесс завоевания!

* * *

Подняв высоко монарший вымпел, генерал Густые Брови объявил о прибытии Нармера, за которым следовали главы кланов — Шакал и Аистиха, а следом за ними — Скорпион и Нейт.

Царь сел между своими львицами, похожими на каменные изваяния.

Повелитель кремня подошел, чтобы преподнести царю палицу из известняка, украшенную рисунками, на которых монарх подчинял себе врагов.

— Ремесленники Нехена хопи преподнести тебе этот символ твоей победы! Да подарит твое царствование твоим подданным счастье и процветание!

Нармер взял у него палицу и поднял к солнцу. Сияние ее ослепило участников праздника.

— Править — непосильная задача для одного человека, — сказал Нармер. — Поэтому к управлению страной должна приобщиться и царица! С этой минуты, если она на это согласна, жрица богини Нейт становится моей супругой и будет править вместе со мной!

Сияющая от счастья Нейт с трудом подавила волнение и подала Нармеру руку.

Мать-гриф — хранительница Нехена — описала круг над царственной четой. Старик смахнул слезу.

62

В Абидосе обстановка была торжественной. Шакалы кланялись главе своего клана, который вел Нармера к главному храму города. Когда царь Юга приблизился, двери святилища распахнулись.

Доверив царице и Скорпиону управление Нехеном и окрестностями, монарх пришел за советом к Предку в надежде, что он еще не покинул священного места.

Стоило ему переступить порог, как сомнения рассеялись. Благодаря способности хорошо видеть в темноте Нармер легко различил высокую фигуру Предка и его сверкающие глаза.

— Ты победил чибисов? — спросил у него Предок звучным голосом — таким звучным, что от его раскатов задрожали стены.

— Они сложили оружие и больше не представляют никакой угрозы.

— Ты овладел их силой и сумеешь использовать это многочисленное племя в случае необходимости?

— Мать-гриф Нехена наделила меня властью над Югом.

Установилось долгое молчание.

Если Предок сомневается в правильности этого выбора, Нармер без колебаний отдаст ему белую корону.

— Все рождается в Абидосе, — сказал Предок, — и все сюда возвращается в конце времен. Сегодня, Нармер, ты несешь ответственность за рождение. Мир, какого люди еще не знали, может возникнуть в конце твоего пути и твоих испытаний. Но ничего еще не решено.

— Что станет следующим этапом?

— Завоевание Севера. Ты должен прогнать ливийцев, этих людей с луками, которые только разрушают и сеют вокруг себя зло.

Нармер опасался услышать эти слова.

— Не лучше ли закрепиться на Юге и жить в мире?

— Ливийцы не дадут тебе жить в мире. Если ты позволишь им накопить силы, они используют эти силы, чтобы завоевать Юг. Позаботься об Абидосе, Нармер, и не откладывай исполнение своей задачи. Возможно, мы еще увидимся в месте со столбом.

Пламя окутало Предка, и, когда оно вернулось в землю, он исчез.

Выйдя из святилища, царь увидел Шакала, который смотрел на далекие холмы.

— Год гиены закончился, — сказал глава клана. — Эти твари больше не станут нам вредить и будут довольствоваться тем, что дает им их земля. Да ниспошлют нам боги хороший разлив!

— Я пришлю в Абидос большой отряд солдат, — решил Нармер. — Что бы ни случилось, священное место должно быть защищено.

— Значит, дверь в потусторонний мир будет по-прежнему открыта, даже если Предок вернется на Север, в сердце бури, — сказал Шакал. — Я остаюсь здесь. Геб, мой верный слуга, отведет тебя обратно к Нейт, чтобы вы вместе приняли решение.

* * *

Старик подолгу наблюдал, как работает Гильгамеш. Тот сделал уже не меньше десятка палеток, изобразив на них подвиги Нармера, царя Юга и повелителя зверей. К вину он не испытывал пристрастия, а потому рука его была тверда, а движения — точны.

— Нам прекрасно живется, — заметил Старик. — Еды и питья вдоволь, и, как говорят люди знающие, разлив будет хорошим. Ты не скучаешь по своей родине, малыш?

— Иногда скучаю. Но что осталось от нее после наводнения? Здесь, в Нехене, мы живем в мире, и я могу изображать все, что приходит мне на ум. А сколько у меня планов!

— Мир… Надо пользоваться моментом!

С улицы донеслись радостные крики. Старик вышел из мастерской и сразу понял, что стало их причиной: царь вернулся из Абидоса в сопровождении рослого шакала.

Лицо у Нармера было озабоченное, и он сразу же направился в свою резиденцию, где его ожидала царица.

* * *

Стоило Скорпиону войти в приемную залу царской резиденции, как он ощутил в себе дух красноглазого демона пустыни: молодой воин отдал душу Сету и теперь желал одного — продолжения войны. Он был уверен: лишь кровопролитие обеспечивает победу. С момента коронации Нармер не раз выражал желание остаться здесь, на Юге, и жить в мире. Но согласится ли с таким решением его супруга?

Скорпион не собирался скрывать своего мнения. И даже если ему придется сражаться в одиночку, его это не остановит!

— Я виделся с Предком, — сказал Нармер.

— Он сказал тебе, каким будет следующий этап? — спросил Скорпион.

— Я должен завоевать Север и прогнать ливийцев. Другими словами, предстоит ужасная война. У нас нет ни единого шанса победить в ней, поскольку армия у противника огромная, а солдаты — опытные и жестокие.

По тону царя было ясно, к какому решению он склоняется: не воевать.

— Разве мы не победили шумеров и чибисов?

— Посланница Аистихи только что сообщила нам, как обстоят дела на Севере. Ливийцы построили множество крепостей, а местные жители во всем им подчиняются. В сравнении с армией «людей с луками» наша кажется жалкой горсточкой плохо вооруженных вояк!

— Аистиха видит все в черном свете, — заметил Скорпион.

— На этот раз она права.

— Значит, ты отказываешься сражаться.

— Разве ты забыл о святилище Нейт и священном городе Буто? — вступила в разговор царица. — Завоеватели осквернили храм богини и угрожают городу, где обитают Души. Какой государь, достойный этого высокого звания, смирится с таким положением вещей?

— Так что ты решил?

— Я подчиняюсь воле Предка, — сказал царь. — И ты будешь командовать нашей армией.

Нармер и Скорпион обнялись. Желчные речи Ирис были забыты.

* * *

Поняв, как изготовляются шумерские лодки, плотники под руководством Повелителя кремня построили несколько десятков таких же.

Старик был весьма раздосадован. В его-то возрасте отправляться в поход и бросать вызов этим дикарям ливийцам! Хорошо еще, что в погребах полно отличного красного вина, припрятанного им для праздников, которые не придется отметить!

Не желая думать о том, что ждет его в будущем, Гильгамеш продолжал изготавливать палетки, а пожилая Аистиха в спешном порядке заполняла сотни горшочков снадобьями, чтобы лечить раненых.

И только Скорпион, прогуливаясь между площадками, где делали лодки, и полем, на котором тренировались лучники и пехотинцы, пребывал в прекрасном расположении духа. Он то и дело требовал от генерала Густые Брови поторапливаться, поскольку враг может напасть первым. Его оптимизм вселял уверенность в солдат, и они уже не смотрели в будущее с опаской. Разве Скорпион не приводил их всегда к победе?

— У меня есть к тебе интересное предложение! — сказал однажды Скорпиону Старик.

— Слушаю тебя.

— Поскольку стариков, женщин и детей решено оставить в Нехене, я бы с удовольствием выполнял здесь обязанности управляющего.

— Хитрый ход… Но я не собираюсь расставаться с теми, к кому привык. Ирис, моя новая служанка и ты — вы все пойдете со мной. Нас ждет замечательное путешествие, разве не так?

* * *

Уровень воды в реке постепенно поднимался. Флот был готов сняться с якоря, и Скорпион изнывал от нетерпения. Он полагал, что главное — это напасть первыми и неожиданно. Но почему же Нармер медлит, рискуя обнаружить ливийцев под стенами города?

С кормы головной лодки царь смотрел в северном направлении.

— Долго мы еще будем чего-то выжидать? — спросил у него Скорпион.

— Это вопрос к тебе.

— Ко мне?

— Мы пытаемся совершить невозможное, брат мой, и без знака с небес я не подам сигнала к отплытию. Но увидим мы этот знак или нет, зависит от тебя.

В центральной части головного судна оборудовали просторную будку, а рядом с ней — маленькое святилище, в которое царица поместила священную материю богини. Скорпион присутствовал при последних приготовлениях, свидетельствовавших о том, что царская чета решительно настроена воевать с ливийцами. И ему предстояло развязать сражение!

С наступлением ночи Скорпион вышел из города и направился к самой высокой дюне в пустыне.

Там он раскинул руки, широко расставил ноги и воззвал к духу-покровителю, которому отдал свою душу.

— Война продолжается, твоя воля исполнена! Дай же мне знак!

С ясного звездного неба к земле ринулась молния страшной силы. Ударившись в поверхность реки, она породила огромные языки пламени.

Скорпион побежал к Нилу: если лодки загорелись, они не смогут отвоевать Север!

Нармер уже стоял на берегу.

Ни одно судно не пострадало от огня. Языки пламени танцевали вокруг лодок, облизывая их борта и мачты.

— Вот и знак! — произнес Скорпион.

— Отплываем на рассвете!

Словно завороженный, Скорпион смотрел на огонь, которому по силам было изменить мир.

Примечания

1

Священный город Озириса, расположенный в Верхнем Египте, в 500 км к югу от Каира. (Примеч. авт.)

(обратно)

2

То есть «признанным правыми судом богов». (Примеч. пер.)

(обратно)

3

Эти две могилы были найдены исследователями среди прочих захоронений в Нехене (Иераконполисе). (Примеч. авт.)

(обратно)

4

Пер-Нетер. (Примеч. авт.)

(обратно)

5

Уаджит. (Примеч. авт.)

(обратно)

6

Аhа, «луна» — в иероглифическом письме слово мужского рода. (Примеч. авт.)

(обратно)

7

Речь идет о стране между реками Тигр и Евфрат. (Примеч. авт.)

(обратно)

8

Палетка — тонкая каменная плитка с рельефными изображениями, характерная главным образом для искусства Древнего Египта. (Примеч. пер.)

(обратно)

Оглавление

Дорогие читатели!

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

*** Примечания ***