Три лика пламени [Наталья Николаевна Аверкиева] (fb2) читать постранично

Наталья Николаевна Аверкиева (Shelena) Три лика пламени Часть первая. Валинор

По строкам черно-белым

Не нами придуманных замыслов

Мы упрямо чертили своё. Неоправданно-смело?

Нет, оправданно. Даже если: пронзительно-красным…

Никогда не бывали излишне простыми решения,

Без помарок — листы, однозначно-строгими руны…

Мы неспешно сплетали с тобою свои уравнения,

Иль, если хочешь, подгоняли к созвучию струны…

(Shelena)

Повесть о людях и для людей

Глава первая. Хелкорэ — путь Мастера

Тебе цыганка пела и гадала

По тонким линиям твоей руки.

И нагадала: будет город снежный,

Любовь, сжигающая как огонь,

Путь и печаль…

Но линией мятежной

Рассечена твоя ладонь.

Она сулит убийства и тревогу,

Пожар, и кровь, и гибельный конец…

(Эдуард Багрицкий)

…Роды начались внезапно…

Исиль не была целительницей. Рожденная в Благих Землях, она редко встречалась с болью и никогда — со смертью. Даже слово это она знала лишь из рассказов старших родичей, что по зову Великих пришли некогда в Благие Земли, и от рассказов этих веяло порой таинственной жутью. В Обиталище айнуров не было места смерти. Отчего же сейчас, в королевских покоях, Исиль так ясно чувствовала ее присутствие, будто страшная гостья и впрямь прошелестела мимо нее и нависла над резным изголовьем кровати, вокруг которой испуганно и бестолково метались благороднейшие из дев Тириона, пытаясь хоть чем-нибудь помочь королеве Мириэль?

— Да помолчите же! — Властно прикрикнула на подруг Тинвель, старшая, помнившая еще дикие просторы Среднеземья.

Ученица Инид-Утешительницы, супруги Владыки Снов, беспокойно склонилась над впавшей в забытье роженицей, стараясь понять, что же случилось. Ей приходилось принимать роды. Дети рождались и у берегов Куйвиенен^[1], и в долгом переходе к Великому Морю, но никогда целительница не видела ничего подобного и теперь просто растерялась… Она уже распорядилась послать гонца в Ильмарин^[2], но надежды, что король и кто-нибудь из младших айнуров прибудет вовремя, почти не было…

— Может, нужно кого-то позвать? — робко предложила Исиль, зачарованно следя, как расползается по белоснежной простыне красное-красное пятно. — Король ведь может… не успеть.

— Кого? — Устало бросила Тинвель. — Все Древние собрались на Таникветиле^[3], как и правители трех племен, решают — быть войне или нет. Так кого же звать? Линхира, или, может, Раэндира? Мужчинам запрещено видеть таинство рождения, сама знаешь. Да и вряд ли они смогут здесь помочь. Не понимаю… Просто не понимаю… Ребенок лежит неправильно, правда, но она… словно истаивает, не хочет бороться! Я боюсь, что… — Целительница не договорила, взглянув на побледневших подруг.

Юная Линдориэ, дочь Румила Мудрого, подарившего эльдарам письменность, всхлипнула и тут же зажала рот ладошкой. Близнецы Ириссэ и Финриль, встав на колени возле кровати, беззвучно шевелили губами. Взывали к Эру^[4]? К Великим? Эстель — танцовщица, младшая сестра Исиль, рыдала в голос, некрасиво хлюпая носом и вытирая слезы рукавом.

— Прекратите! — Внезапно разозлилась Тинвель. — По живым не плачут!

… Едва держась на ногах, Тинвель прислонилась лбом к прохладной стене. Не смогла. Не удержала. Да будет Единый^[5] милостив к Финвэ… И к ребенку, потерявшему мать, едва родившись…

— Ой, какая… некрасивая! — Целительница резко обернулась: Ириссэ, осторожно взяв дитя на руки, с удивлением разглядывала его.

— Перестань! Как ты можешь… — Линдориэ покосилась на заботливо укрытое вышитым покрывалом тело.

— Что ты болтаешь! Дай-ка мне! — Тинвель выхватила пискнувший сверток из рук Ириссэ… и огорченно покачала головой. Пытаясь вытянуть с порога Мириэль… и закрыв умершей подруге глаза, она и не взглянула толком на ребенка, убедилась только, что жив. Руки бездумно выполняли привычную работу — перевязывали пуповину, обмывали, пеленали хрупкое тельце. Девочка. Такая маленькая — Тинвель никогда не видела прежде недоношенных младенцев, действительно, некрасивая… как… как маленький лягушонок! Бедное дитя…

— Темнеет! — Вскрикнула вдруг Финриль, стоявшая у окна в надежде разглядеть скачущего к дому короля и его спутников. — Посмотрите, на улице темнеет!

День Валинора померк. На площади перед дворцом слышались крики. Финриль, до половины высунувшись из окна, ахнула: «Солнце гаснет!»

…Так тьма затмения пала на Благие Земли и узрели Владыки в этом знак, что власти их мятежного собрата в