Женщина в лиловом [Марк Криницкий] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (72) »
Марк Криницкий Женщина в лиловом
I
Колышко не поехал на постройку. Он снял сюртук и воротничок и развернул хрустящую кальку. Проект молочной фермы все еще не готов. На двух фабриках предстоит экспертиза. На постройке епархиального дома леса с южной стороны грозят падением. Он чувствовал, что характер у него грубеет и начинает портиться. — Гавриил! — крикнул он. — Гавриил! Где же сегодняшняя почта? Испуганный Гавриил вошел с пачкой писем и пакетов. В это время прозвонил телефон. — Нил, это ты? Говорила Сусанночка. — Доброе утро, дорогая. Я спешно занят. Мелькнули в воображении темные, ленивые глаза. Припомнился раздражающий запах вчерашних поцелуев. Но он поспешил заслониться деловым настроением. — Дорогая, я позвоню тебе сегодня в шесть… Она сказала скороговоркой: — Зина сегодня вечером уезжает в театр. — Я позвоню. Он сейчас выкинул ее из головы. — Василий Сергеевич! — позвал Колышко, с раздражением глядя на большой синий конверт с клеймом фабрики братьев Толбузиных. Помощник вошел, как всегда, нарочно медленно. Этот способ передвижения он избрал для поддержания собственного достоинства. Он имел две серебряные медали, так же как и Колышко. Правда, он не был в академии, но академия дает только марку. Не более. Ему в жизни не повезло. Это вернее. К тому же он пил. Теперь он был уже старик и осужден на вечное помощничество. Вскрыв синий конверт, Колышко, не глядя, сунул его Василию Сергеевичу. — Съездите осмотреть помещение для котлов. Гавриил продолжал стоять. Он сказал: — Вот это письмо подала сейчас одна дама. — Какая дама? Он протянул Колышко маленький, узенький серовато-фиолетовый конверт. Запахло духами. — Не могу знать. В таком лиловом манто. Спросили только: «Господин архитектор Колышко дома?» Колышко перебил: — Надо спрашивать от кого. — Я спрашивал. Они сказали: «Нил Григорьевич знают». Колышко брезгливо осмотрел письмо. Он не имел никаких сомнительных дамских знакомств. Но почерк был крупный и решительный. Он вскрыл конверт. Помощник отвернулся к окну. Приятно остановили ровные, широкие, густые строки. Большие буквы напоминали маленькие, буква «ж» — перечеркнутое «ш». Повеяло ароматом индивидуальности. Он прочел: «Умоляю Вас, умоляю позвонить мне по телефону 2-41-02. Я вчера познакомилась с Вами у Биоргов. Вы, конечно, не заметили меня. Я не выделяюсь ничем. Я не хочу обманывать Вас разными выдуманными предлогами, чтобы после не краснеть. Если уже нужно, я краснею сейчас. Ради Бога, простите. Не подумайте обо мне плохо. Умоляю позвонить. Вера Николаевна Симсон. Мой адрес: проезд Никитского бульвара[1], дом 2». Колышко повертел в руках твердую, как картон, цветную бумажонку, оглядел еще раз конверт, почерк и поднял вопросительный взгляд на помощника. — Вы ее не знаете? — спросил тот, показав передние два зуба. Он опустился на кожаное кресло и с видом знатока протянул руку. Колышко неохотно передал ему письмо. Старик водрузил поверх очков пенсне и, откинув голову, прочел. Его старая кожа под редкой бородкой сморщилась от улыбки. — Гавриил! — строго крикнул он и постучал толстой подошвой. Вошел Гавриил, вытирая руки о белый передник. Он кончал уборку комнат. В дверь влилась свежесть от выставленного в приемной окна. Гул пробужденных улиц ярко напомнил о весне. Отвратительно и ненормально вскрикивали автомобили. У Гавриила было виноватое лицо. — Хорошенькая? — строго спросил его Василий Сергеевич. Он чувствовал большое желание позабавиться. Рукава его пиджака были уже обтянуты коленкоровыми нарукавниками, чтобы не вытирался на обшлагах ворс. Он умел долго и упорно работать, но случай казался ему достойным маленького антракта. Кроме того, он хотел, чтобы у патрона была небольшая, но интересная любовная интрижка. Отчего же, это полирует молодым людям кровь. Гавриил смешно покраснел. Барин снисходительно делал вид, что не слушает. Это придало ему смелости. — Она из себя ничего, — сказал он. — Хорошенькая. Вся в лиловом. И шляпка. По всем статьям. Очень даже интересная. Он улыбался ртом, сохраняя в глазах серьезность. Василий Сергеевич многозначительно посмотрел на Колышко. — Можешь идти, — сказал он Гавриилу. Колышко знал, что сам некрасив, и к хорошеньким женщинам, к тому же малоизвестным, относился с осторожностью всех некрасивых мужчин. Когда Гавриил вышел, Василий Сергеевич набросился на патрона: — Оставьте! — горячился он. — Это же порядочная женщина. Хотя что из того? Счастье плывет молодым людям прямо в руки. Эх вы! Помилуйте, я же вам говорю, что она порядочная женщина. Вы не имеете права оставить письмо без ответа. Это, простите, хамство, невоспитанность. Колышко смешило, что он напирал почему-то на свои слова, что она порядочная женщина. — Именно потому, что она порядочная женщина, — сказал он. —- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (72) »
Последние комментарии
1 час 8 минут назад
1 час 8 минут назад
12 часов 31 минут назад
12 часов 32 минут назад
14 часов 34 минут назад
14 часов 36 минут назад