Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
Имя автора этой книги вместе с именами его соратников, погибших в бою за Родину, начертано на могильном обелиске, возвышающемся в степи под Воронежем. О том, чтобы не забылись их имена, позаботились студенты-следопыты Воронежского университета. Почти через тридцать лет после нашей Победы они обнаружили на околице деревни Шилово братскую могилу — последний привал поэта-солдата Павла Винтмана, стихи которого были напечатаны благодаря их старанию в газетах Воронежа, Москвы, и в киевском журнале «Радуга». А в 1977 году в Киеве была издана первая книга поэта «Голубые следы». Откуда это название? Его подсказало одно из стихотворений:
Нет, не зря торжествует охотник,
Поднимая ружье на бегу, —
Остаются в просторах холодных
Голубые следы на снегу.
С этой долей поэту б сравниться,
Как ружье, поднимая строку,
А стихи на холодных страницах —
Голубые следы на снегу.
Что ж, согласимся с этой метафорой, пусть стихи будут как голубые следы, только не на снегу, не в холодных просторах и не на холодных страницах, а в благодарной человеческой памяти.
С портрета, который был приложен к книге, смотрел на читателя совсем молодой человек: большие глаза, высокий лоб, курчавые волосы. На петлицах шинели — по два кубика — знак того, что фотография сделана в самом начале войны, когда погон еще не было.
Всматриваясь в благородное юношеское лицо, я узнаю в нем черты моего поколения, узнаю своего однокашника по Киевскому университету в самый канун Великой Отечественной.
Тогдашние дни и ночи были как провода под высоким напряжением. Казалось: дотронься до них обнаженной рукой — тотчас ударит током. Все было насыщено зарядом приближающейся грозы.
А занятия в университете шли своим чередом. И многие студенты, как ни в чем не бывало, писали стихи. И мы читали их друг другу запоем.
По университетскому коридору можно было обойти все здание и вернуться к исходной точке. Вот там-то, прислонясь к какому-нибудь подоконнику или вымеривая неторопливым шагом коридорные перегоны, Павел Винтман, который был моложе меня на два-три курса, читал:
Над степью недобрые тучи —
недобрые люди…
Ой, что ж это будет?
Стрелою летучей по нашим дорогам
Просвищет тревога…
Недобрые люди —
над степью недобрые тучи.
За грех наказанье.
Я плáчу.
Я плáчу слезою горючей
О Киеве стольном, о Суздале славном, о ярой
Рязани.
Это — строки из большого цикла «Татарская степь», над которым тогда работал молодой поэт. В стихах говорилось о давних делах: о кануне Куликовской битвы, а воспринимались они отнюдь не как исторические. И не случайно была избрана такая тема. И не случайно мы с Павлом показывали эти стихи Николаю Ушакову и Леониду Первомайскому — нашим поэтическим учителям, которые отнеслись к «Татарской степи» весьма благосклонно. Не случайным оказалось и письмо Ильи Сельвинского к Винтману, датированное 3 января 1940 года. «Хорошо уже то, — писал Сельвинский, — что написаны стихи, хотя и близко к блоковской манере, но хорошо, со вкусом, с ясным ощущением времени. Такие строки как
Всех сосчитать, что заснули мертвецки,
Я не берусь.
Станы татарские, тьмы половецкие,
Храбрая Русь.
запоминаются надолго. У них широкое дыхание, певучесть…» В том же письме Сельвинский отметил близость стихов Винтмана к украинской песенной стихии, очень высоко отозвался о стихотворении «Взятие Киева» и попросил поэта прислать ему «просто стихи, написанные в разное время и по разным поводам: любовные, политические, пейзажные и т. д.»..
Стихи Павел готов был читать без устали. А мне не надоедало слушать их. Нравилась сама манера чтения. Нравилось то, что П. Винтман читал без опасения «понравится или нет?». Он сразу заговорил среди нас без робости, как власть имущий. Но самое главное заключалось, конечно, в том, что он полнее, глубже, определеннее многих из нас выражал ощущение или, лучше сказать, предчувствие близящейся грозы.
Отворяются двери судьбы,
Ты выходишь из отчего дома…
Меня всегда настораживали в нем эти фатальные «двери судьбы». Он предельно предчувствовал не только неизбежность смертельной схватки, но и свою гибель в ней. Однако самое удивительное и только ему присущее было то, что говорил он об этом без тени трагизма, совершенно спокойно.
Однажды он мне сказал: «Поэт должен прямо идти навстречу смерти. Только так он сможет по-настоящему свидетельствовать о жизни и о людях». В этих утверждениях не было никакой наигранности. В нем жила
Последние комментарии
2 часов 24 минут назад
1 день 12 часов назад
1 день 21 часов назад
2 дней 2 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 10 часов назад