Патруль [Веда Корнилова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Корнилова Веда Патруль

Глава 1

– Алана, сзади!.. – раздался крик Грега.

Мог бы и не предупреждать – я и сама слышу позади себя быстро приближающиеся тяжелые шаги. Надо же, как эта нечисть к нам спешит, чувствуя рядом с собой горячую кровь! Плохо то, что сейчас совсем темно – середина ночи, к тому же луна зашла за тучу, вокруг почти ничего не видно, но, по-большому счету, это не проблема, справлюсь, да и Грег поможет.

Так, резким рывком ухожу в сторону, разворачиваюсь, и мне удается с одного замаха достать упыря, который к этому времени находится всего в паре шагов от меня. Вернее, я первым же ударом меча смахнула с плеч его голову, которая откатилась в сторону. Теперь, главное, не попасть под струю темной крови упыря, ведь если хоть капля этой нечистой крови окажется на теле, то в этом месте до конца твоих дней останется почти неизлечимая язва.

– Чуть подальше отойди!.. – Грег вновь подал голос. – Ты слишком близко к нему стоишь!

Когда напарник приказывает, надо слушаться беспрекословно. Из нас двоих я – всего лишь боевая сила, а он – маг, и, в отличие от меня, хорошо видит даже в полной темноте. Впрочем, мне самой прекрасно известно, что от умирающего упыря следует держаться подальше: такие существа, даже лишившись головы, издыхают долго, и в агонии могут смертельно поранить неосторожно подошедшего к ним человека.

Повезло, что мы так быстро расправились с этой нежитью, хотя дело тут не только в везении – все же Грег сумел спеленать упыря магическими заклинаниями, и тот стал куда более медлительным, а остальное зависело только от меня. Беда в том, упыри не только очень быстры, но еще и сильны физически, одолеть их весьма непросто, тем более что обычный металл не способен нанести этим тварям особого вреда. Естественно, что для схваток с нечистью простой меч не годится, тут нужен другой, с серебряными насечками. Впрочем, не только меч, но и почти все имеющееся у меня оружие изготовлено из металла с немалой примесью серебра – увы, в нашем деле иначе нельзя. А еще у меня прихвачена освященная соль, которую нежить боится немногим меньше серебра. К тому же Грег наготове – напарник всегда поможет заклинаниями, а то и огнем. Ну, мы народ подготовленный, свое дело знаем неплохо, а вот простым людям ночной порой в схватку с упырем лучше не вступать – у них нет ни единого шанса выиграть этот бой.

Когда спустя несколько минут луна вновь показалась из-за туч, то упырь уже не шевелился. Грег кивнул – мол, все в порядке, но я и без его подтверждения видела, что это существо мертво окончательно. Что ж, замечательно, теперь следует крючьями оттащить останки упыря к куче дров, которую мы приготовили еще с вечера, и дотла сжечь эту нежить. Для чего это нужно? Дело в том, что сжигание тела частенько является единственным способом раз и навсегда избавиться от очень многих представителей самой разной нечисти, в том числе и от упырей.

Мы не теряли время на ненужные разговоры, благо уже давно работали в паре, понимали друг друга с жеста и полуслова, а все наши действия были отработаны едва ли не на уровне инстинктов. Тут, главное, не расслабляться ни на мгновение, быть предельно внимательным, постараться не упускать из вида никаких мелочей, даже, казалось бы, самых незначительных, а не то может произойти всякое... Что именно? Да бывали уже такие случаи, о которых и вспоминать не хочется.

Пока пылал костер, Грег занимался тем, что подкидывал древесину в огонь, делая все, чтоб от тела упыря как можно скорей остались одни головешки. Ну, а я, в свою очередь, была на страже, следила за тем, что происходит вокруг. Если верны предположения Грега (а мой напарник в таких случаях, как правило, не ошибается), то неподалеку должен находиться еще один упырь, однако по какой-то причине он все еще не показывается. Наверняка издали наблюдает, но близко не подходит – огня боится, тем более что мы распалили костер весьма немалых размеров (в таких случаях дров жалеть не стоит), а едва ли не вся нечисть испытывает настоящий страх перед огнем. Ладно, разберемся, ведь нас и послали сюда как раз для того, чтоб покончить с этой опасной нежитью, пугающей здешних крестьян.

Надо сказать, что у живущих здесь людей есть все основания для страха – за последнее время в этих местах было убито семь человек, причем у каждого из погибших была едва ли не досуха выпита кровь, а само тело крепко обгрызено. Не надо быть опытным охотником, чтоб понять – лесное зверье к этим нападениям не имеет никакого отношения. Вполне естественно, что здешних жителей охватил самый настоящий ужас, они даже днем опасались покидать пределы деревни, а уж о том, чтоб отправлять скотину на выпас – об этом и речи быть не могло. Все происходящее тем более досадно, что сейчас как раз середина лета, самая пора заготовки сена, ягоды в лесу поспевают, вот-вот грибы пойдут... Дни стоят золотые, крестьянам нужно заниматься своим привычным делом, ведь если время упустить, то зимой людям придется тяжко, да и обозов с продовольствием в город пойдет куда меньше.

Что ж, разгул нечисти – это дело хотя и весьма неприятное, но довольно-таки обычное, и куда в таких случаях перепуганным людям следует обращаться за помощью – об этом всем хорошо известно. Вот потому-то мы с Грегом и оказались здесь, а выяснить, что тут происходит, нам не составило особого труда...

Кто мы такие? Как раз те, кого и зовут на помощь, когда в мир приходит чужеродное зло. У людей, подобных нам, есть название – Патруль, и состоит этот самый Патруль, как правило, из двух человек, мага и воина. Цель Патруля только одна – борьба с нечистью, которой, к великому несчастью, за последние пару сотен лет расплодилось более чем достаточно. Как это ни печально, но мир более полутора сотен лет сотрясали войны, и потому на земле оказалось немало созданий Темных Небес, с которыми и борется Патруль. Работа, надо сказать, весьма неблагодарная, и если что складывается не так, то мы такого о себе наслушаемся!.. Со стороны все действия Патруля смотрится довольно просто: маг находит нечисть и нейтрализует ее, а воин помогает магу по мере своих сил и возможностей. Думаю, понятно, что в нашей паре маг – это Грег, а я никогда не считала себе плохим ратником.

Для схваток с обычными творениями Темных Небес двух умелых и хорошо обученных людей, как правило, вполне достаточно, хотя от всех неожиданностей и случайностей все одно не убережешься. Конечно, при необходимости или в случае серьезной опасности численность Патруля можно увеличить хоть до десяти человек, но для этого должна быть более чем серьезная причина из числа тех, о которых говорят «Не приведи Боги такое несчастье на нашу шею!».

А еще стоит отметить, что абы кого в Патруль не возьмут, отбирают самых лучших и умелых. Кроме того, следует принять во внимание и то, что на этой непростой ниве борьбы со злом мы работаем не самостоятельно, а под постоянным присмотром Святой Инквизиции. Вернее, как раз представители этого весьма сурового ордена и дают нам задание на уничтожение очередной нечисти. Со святошами-инквизиторами шутки плохи, так что ошибки при выполнении задания должны быть сведены к минимуму. Увы, иначе никак, ведь именно Инквизиция в нашей стране взяла на себя обязанность заниматься искоренением порождений Темных Небес, и, надо признать, на этом поприще святые отцы действуют довольно-таки безжалостно, да и сторонних авторитетов почти не признают. Скажу больше: несмотря на то, что мы находимся у них на службе, господа инквизиторы и нас смотрят, как на потенциальных преступников, но с этим ничего не поделаешь – святые ханжи стараются искать предательство и ересь едва ли не во всем, что хоть немного выходит за рамки их представлений о жизни.

Должна признать и то, что мы с Грегом служим в Патруле не ради высоких моральных убеждений. Вернее, среди патрульных есть и такие, кто ставит своей главной жизненной целью борьбу с нечистью – честь им за это и хвала! Однако не менее важную роль здесь играют и деньги, ведь отцы-инквизиторы неплохо платят тем, кто выполняет весьма опасную и рискованную работу по искоренению порождений Темных Небес... В общем, когда случаются такие вот более чем неприятные истории, что недавно произошли в этой деревеньке – вот тогда зовут нас, то бишь тех, кто служит в Патруле.

... Ночь, тишина, яркая луна на небе, которая то и дело скрывается за тучами, но когда показывается вновь, то освещает все вокруг своим холодным светом. Хотя полнолуние ожидается завтра, но уже и сегодня все окружающее видно очень даже неплохо: напротив нас – старое кладбище с покосившимися крестами и деревянными памятниками, справа и слева – лес, стоящий черной стеной, а позади – луг, на котором давным-давно пора косить сохнущую траву. Конечно, сейчас, ночной порой, при лунном свете, местность выглядит довольно-таки жутковато, особенно если учесть то, что вокруг стоит невероятная тишина – вон, даже птицы умолкли!, а рядом в костре сгорает тело упыря. Лично я уже давно привыкла к подобным картинам, но вот обычного человека, окажись он на этом месте, почти наверняка заколотила бы дрожь, и осуждать их за подобное вряд ли стоит.

Не спорю: для многих обывателей луна – это волшебная ночь под звездным небом, душевный подъем, любовь, стихи и прочая романтическая дребедень. Что ж, могу только позавидовать этим беззаботным людям, потому как для нас с Грегом луна – это солнце мертвых, ведь чаще всего именно ночами и появляется на земле всяческая нечисть. Взять хотя бы того же упыря, то бишь живого мертвеца, восставшего из могилы... Впрочем, по мнению Грега, упырь здесь наверняка не один, а мой напарник ошибается редко... Ничего, разберемся и с остальными.

– Алана, все в порядке?.. – поинтересовался Грег, не отрываясь от своего занятия.

– Вроде того...

Сейчас меня в первую очередь беспокоила высокая трава на поле – вон, вымахала едва ли не выше пояса взрослого человека. В такой траве можно попытаться незаметно подобраться к противнику... Хотя от упыря вряд ли стоит ожидать подобной хитрости: все же эти люди, после своей смерти превратившиеся в нежить – они уже мертвы, и от их прошлого разума осталась всего лишь частица, но, тем не менее, исключать ничего не следует...

Вновь подумалось: досадно, что поле не скошено, хотя обычно крестьяне стараются не допускать такого безобразия, чтоб сено пропадало, можно сказать, на корню. Увы, но живущие в округе люди сейчас настолько перепуганы, что даже при ярком солнце не решаются подходить к этому месту – боятся. Дескать, луг находится слишком близко от кладбища, как бы эти... не вылезли невесть откуда и не накинулись...

Вообще-то подобные опасения совершенно напрасны: днем людям ничего не грозит, ведь солнечный свет для упырей смертелен. Недаром эта нежить для своего обиталища выбирает себе такие места, куда не проникают солнечные лучи, ведь жить хочется всем, даже нечисти. Именно потому днем упыри скрываются в самых темных местах, то бишь в склепах, могилах или в глубоких подвалах домов, и лишь с наступлением темноты выходят на охоту. Ну, склепов на этом деревенском кладбище отродясь не было, в деревне все подвалы, чуланы и подполы мы уже проверили, так что остается обследовать только здешнее кладбище. Что ж, дело обычное, все осмотрим, не впервой!

А ночь сегодня, и верно, просто замечательная! Тишина, покой, тепло, ни ветерка, и, если не считать горящего рядом большого костра, то вокруг просто-таки разлито удивительное спокойствие... Подобное, как это ни странно, настраивает на лирический лад. Возможно, все дело в том, что мы просто несколько устали – это уже подряд вторая бессонная ночь. Наверное, именно потому меня ни с того, ни с сего одолели воспоминания...

Мое имя – Алана Риман, и родилась я в Тайрене, столице нашей страны. Увы, но знатным происхождением я похвастаться не могу, так же как и высоким достатком своей семьи. Если же называть вещи своими именами, то место, где мы жили, было самым настоящим городским дном, прибежищем для человеческого отребья или же тех неудачников, кому крепко не повезло в жизни. Посторонние люди в наши края старались не заходить – слишком плохая и опасная слава была у этого места, расположенного возле городской черты, ведь недаром оно носило говорящее название – Тупик. Грязь на вечно неубранных улочках, покосившиеся закопченные домишки, бросающаяся в глаза нищета, мрачные лица живущих там людей, уныние, просто-таки разлитое в воздухе... Думаю, не стоит пояснять, чем промышляли обитатели Тупика, но честным трудом занимались немногие. Что же касается остальных... Ну, здесь каждый выживал, как умел, причем, как правило, весьма неправедным способом, и этим все сказано – ведь не просто так стражники держали под своим постоянным присмотром Тупик и его обитателей, хотя в темное время даже стража без крайней на то нужды старалась сюда не соваться. Слишком опасно и непредсказуемо, потому как нравы у людей, живущих в Тупике, были, скажем прямо, весьма жесткие, и тут ценились прежде всего сила, ловкость, наглость, сообразительность, а еще определенная доля безжалостности. В здешних местах правил только один закон – подчинения силе.

Что касается семейных уз, то у обитателей этой дыры они не отличались особой крепостью. Обычно дети здесь становились самостоятельными едва ли не с того самого времени, как только сумели научиться ходить и разговаривать. Конечно, существовали и любящие семьи, такие, где заботились о своих детях, и опекали их со всей возможной заботой, но таковых в Тупике было, увы, немного. Нередко детишки вынуждены были сами доставали себе пропитание, не надеясь на помощь родителей. Частенько такие вот никому не нужные ребята сбивались в стайки – так жить проще и легче. По сути, это были звереныши, которые учились выживать, понимая, что кроме как на себя, более им надеяться не на кого.

А еще едва ли не у всех обитателей Тупика была мечта – выбиться в люди и покинуть это место, иметь свой дом на чистой улице, карету с лошадьми, хорошую работу, красивую одежду, обеспеченную жизнь, и не заботиться ежеминутно о хлебе насущном... К сожалению, вырваться отсюда удавалось немногим, считанным единицам, но тут уж кому как повезет.

Моя семья ничем не отличалась от большинства обитателей Тупика. Единственным занятием папаши были поиски выпивки, причем дражайший родитель занимался этим крайне необходимым делом все дни напролет, и каждую ночь не приходил, а приползал домой, в нашу полуразвалившуюся лачугу. Почему приползал? Да потому что к тому времени он был пьян, можно сказать, в хлам. Когда же у папаши наступало короткое время протрезвления, то дорогой родитель, хватаясь за больную голову, без конца зудел о том, что мы, неблагодарная семья, повисшая на его плечах, загубила судьбу и высокие стремления такого талантливого человека, как он... Ну, вообще-то все пьяницы говорят одно и то же, со слезами на глазах сетуют на горький рок и тяжкий жребий. Впрочем, на бесконечные стенания папаши мы не обращали внимания – наслушались за долгие годы... Что же касается матери, то, когда я подросла, она, по слухам, сбежала из дома с каким-то военным.

Вообще-то мамашу можно понять: говорят, что она, несмотря на жизненные тяготы, все еще оставалась более чем привлекательной женщиной, на которую засматривались мужчины, и прозябать в полной нищете с вечно пьяным неудачником-мужем у нее не было ни малейшей охоты. Как говорится, впереди не просматривалось никаких перспектив на будущее, а раз дела обстоят столь невеселым образом, то каждый вправе устраивать свою судьбу так, как может, и как считает нужным. Мамаше подвернулся случай покинуть Тупик, и она без колебаний им воспользовалась.

Что же касается детей, которых родительница оставила здесь... Ну, любому понятно, что когда рядом с бедной (вернее, нищей) женщиной (пусть она будет и того красивей) ошиваются три вечно голодных спиногрыза (которых к тому же надо обувать-одевать, кормить, учить уму-разуму, да еще и в дальнейшем направлять по верному жизненному пути) – то в этом случае ей вряд ли стоит рассчитывать на хорошего кавалера! Уж лучше, не оглядываясь, отправиться в новую жизнь, раз и навсегда закрыв за собой дверь в прошлое!

Подобный поступок – уйти, оставив детей на произвол судьбы, здесь считался рядовым событием: дескать, ничего страшного, дело обычное, тем более что в этом случае у брошенных деток есть какой-никакой, а отец, да и крыша над головой имеется, что уже немало! Ну, а насчет всего остального можно сказать только одно – тут каждый сам за себя, и если ты сильный и здоровый, то выкарабкаешься, а слабакам в Тупике не место! Если же в отсутствие родителей с детьми что худое и произойдет, так, значит, им это на роду написано. В конце концов, можно и новых детей нарожать – дело нехитрое. Правда, каким образом будут выживать брошенные ребятишки, и удастся ли им это сделать – тут вопрос иной...

Нас, оставленных мамашей детей, было трое, и какое-то время обо мне и младшей сестренке заботился старший брат, которому в то время исполнилось восемь лет. Потом сестренка, которой еще не исполнилось и три годика, тяжело заболела – простудилась. Помнится, тогда была очень длинная и холодная весна с пронизывающими ветрами... Какое-то время и мы с братом, и доброхоты-соседи пытались лечить малышку, как умели, но ей становилось все хуже, а потом она и вовсе стала метаться в горячечном бреду. Нам не оставалось иного выхода, как отнести ее в приют при городском монастыре – как это ни печально, но было понятно, что без помощи и хорошего лечения сестренка умрет. Малышке повезло: монашки ее выходили, а потом какая-то добрая горожанка и вовсе забрала мою сестренку из приюта – мол, девочка такая хорошенькая, милая, что от нее просто глаз не оторвать, а я человек одинокий, и теперь у меня будет, о ком заботиться... Что же касается брата, то вскоре он пропал, и лишь через какое-то время выяснилось, что подвыпившие матросы с иноземного судна утащили его на свой корабль – мол, парнишка с виду крепкий и выносливый, а на их корабль позарез требовался юнга, потому как тот сопляк, что еще недавно числился на судне в этом звании, удрал невесть куда по прибытию в порт, а без юнги корабль быть не должен...

Так я осталась, можно сказать, одна. Не знаю, как сложилась бы моя дальше моя судьба, если б не случай, изменивший все.

... Мне едва исполнилось семь лет, когда в Тупик заявились двое гостей, причем пришли они не просто так, а по важному делу. Новости здесь разносятся быстро, и потому уже через четверть часа все обитатели Тупика знали, что пришлые намерены отобрать себе нескольких детишек – мол, собираются обучать их ратному мастерству. Понятно, что абы кто сюда не сунется, значит, к подобному известию надо отнестись со всей серьезностью. А уж когда стало известно, что эти двое – элинейцы, то здешние ребятишки не только сами хотели поглядеть на них, но и страстно желали стать теми везунчиками, на кого падет выбор, тем более что желающих вырваться из Тупика всегда хватало. К тому же всем было известно, что каждый из детей, пришедших на такие вот отборы, получит мелкую монетку, а для нас как раз это было едва ли не самым важным.

Несмотря на кажущийся бардак, мнимое безвластие и полное безразличие к посторонним, в Тупике все подчинялось установленным здесь жестким законам. Естественно, была своя негласная власть, как были и те, в чьих руках находились бразды правления столь злачным местом. Эти люди держали все под своим контролем, и без их согласия вряд ли хоть кто-то из посторонних мог решиться на то, чтоб придти сюда, и безбоязненно отбирать себе учеников, ведь дети считались чем-то вроде собственности Тупика, так сказать, его будущим. Впрочем, кем бы эти двое не были, но чужаков в здешних местах все одно не любили, и уж тем более им не разрешалось тут хозяйничать, но иногда (как в этом случае) все же допускались исключения. Естественно, это происходило не от доброты душевной, а по договоренности с теми, кто держал власть в Тупике.

Когда в условном месте собралось немало ребятишек, то мы увидели, что рядом с двумя незнакомыми пожилыми мужчинами стоит Хмель – этот немолодой плотный мужичок был одним из тех, кто распоряжался делами в Тупике (а еще он был скупщиком краденого), и потому его присутствие здесь было просто необходимо – надо же присматривать за происходящим, пусть даже речь идет о таких уважаемых людях, как элинейцы.

Кто такие элинейцы? Это бойцы, с которыми лучше не встречаться – смелы, прекрасно обучены ратному делу, владеют едва ли не всеми видами оружия. Более того: сейчас есть целый Орден Элинейцев, и вступать в конфликт с его представителями не стоит ни в коем случае. Правда, аристократы элинейцев не любили – мол, они не всегда сражаются по правилам, принятым среди благородных людей, а это, дескать, недопустимо! Да и должного пиетета к дворянству эти люди не испытывают!.. Ну, можно говорить что угодно, но ясно было и то, что к этим утверждениям высокородных господ примешивалась немалая доля зависти.

Говорят, когда-то был такой великий воин – Элиней, и именно он пару сотен лет назад создал свою школу искусства боя, и тех, кто прошел там обучение, называли элинейцами. Первоначально основной задачей Ордена было готовить охранников и телохранителей для богатых людей: увы, но наличие тугой мошны, высокого положения в обществе и громкого титула вовсе не значит, что ты можешь спокойно спать днями и ночами. Частенько находилось немало желающих наложить свою лапу как на эту самую набитую мошну, так и на титул, а потому уважаемым людям всегда нужна по-настоящему надежная, умелая и некорыстолюбивая охрана, которую не всегда можно отыскать. И потом, в жизни бывает немало обстоятельств, когда, назовем так, без ловкого человека, умеющего держать язык за зубами, тебе никак не обойтись. К тому же будет очень хорошо, если тот человек после выполнения задания напрочь забудет о том, какую именно работу и для кого он только что сделал.

Так вот, именно таких верных, умелых и неподкупных охранников предоставлял Орден Элинея. Следует отметить и то, что услугами элинейцев пользовались не только состоятельные жители нашего государства, но и обитатели других стран. Служители Ордена были бойцами высочайшего умения и мастерства, и, разумеется, их услуги стоили немало, и потому нанять их – подобная роскошь по карману далеко не каждому, но зато наниматель мог спать спокойно – эти люди хорошо знали свое дело. Если учесть, что помимо охраны орденцы могли быть использованы как лазутчики, тайные агенты, шпионы, или же те, кого нанимают для особых поручений. Каких? Тех, за которые возьмется далеко не каждый, и для которых нужны особые навыки.

Сейчас об этих людях, их мастерстве, ловкости и умении рассказывают такие невероятные истории, что многие слушатели только руками разводят, не зная, можно ли верить этим повествованиям. Говорят, будто элинейцы в одиночку могут выстоять против множества врагом, или же в состоянии одним махом прыгнуть с земли на вершину высокой башни. Понятно, что большинство из этих рассказов – самые обычные преувеличения, но все же полностью относить их к выдумкам не стоит, потому как вряд ли они рождались на пустом месте.

Вырастить такого умельца непросто: это стоит немалых трудов, и будущих служителей Ордена нужно натаскивать с самого детства. Естественно, что принятые на обучение дети проникаются духом Ордена, в будущем живут по его законам, да и на службе будут выкладываться полной мерой. Потому-то учителя Ордена время от времени и ездили по детским приютам или злачным местам, отбирали там толковых детишек, которых считали наиболее подходящими для будущего служения в Ордене, и которые позже станут достойной сменой своих учителей.

Сейчас эти люди пришли в Тупик все за тем же делом, то бишь выискивая подходящих для обучения ребят. Понятно и то, что детей пришлым отдадут не просто так, и не по причине излишнего человеколюбия – здесь ничего бесплатно не делается, а, значит, хозяева Тупика должны получат нечто взамен. Что именно? Ну, такими вопросами лучше не задаваться, это не наше дело.

Что требовалось от собравшихся детей? Немного: каждый из нас по очереди должен был бегать, прыгать, забраться на высокое дерево, ловить брошенную монетку, а двое пришлых мужчин внимательно наблюдали за нами, подмечая каждую мелочь. Если честно, то мы относились ко всему происходящему как к игре, тем более что подобным мы и без того занимались постоянно, и в заданиях нет ничего сложного, зато такие вот общие сборища были делом крайне редким.

Отбор занял немало времени, но когда все закончилось, то мужчины объявили, что забирают с собой трех парнишек и одну девочку, то есть меня.

– Насчет пацанов мне все ясно... – недовольно пробурчал Хмель. – Вы у нас лучших забираете... А девчонка вам зачем? Вроде ничего особенного за ней не замечено!

– Это еще как сказать... – пожал плечами один из мужчин. – Меня интересует другое – как к нашему решению отнесутся ее родные? Надеюсь, они не будут возражать, если...

– Насчет этого можете не волноваться... – отмахнулся Хмель. – Можете считать, что она полная сирота при живых родителях. Судите сами: мамаша удрала невесть куда со своим хахалем, детей бросила, а папашу куда больше интересует стакан с вином, чем то, где целыми днями пропадают его дети... И все же, почему вы выбрали именно ее?

– Реакция молниеносная... – пояснил один из пришлых. – Возможно, вы и не обратили внимания на то, как лихо она схватила летящую монетку, а вот я это враз отметил – там было настолько стремительное движение, что оно поразило даже меня...

– Тоже мне, нашли чему удивляться... – усмехнулся Хмель. – Я вам так скажу: похоже, девчонка ничего не ела день или два, а в таком случае за деньгами еще и не так рванешь... Впрочем, вам видней. Четверо – так четверо...

Так я и оказалась в школе элинейцев. Конечно, учениц-девочек там было в разы меньше, чем мальчиков, но спуску не давали ни тем, ни другим. Иногда мне казалось, что к ученицам требования даже выше, и спрашивали с нас строже. Надо сказать, что учеба в этой самой школе была не приятным времяпрепровождением, а настолько тяжким трудом, что довольно долгое время я частенько с тоской вспоминала свою прежнюю вольную жизнь...

... Костер полностью прогорел к тому времени, когда небо стало светлеть. Сейчас уже наверняка пропели третьи петухи, и второй упырь, если он даже находился неподалеку, должен был убраться в свое логово – к этому времени заканчивается его время гулять по земле, и до предрассветного крика петухов нежити нужно успеть спрятаться в свое логово. Нам же оставалось завершить начатое: выкопать яму, скинуть туда все, что осталось от костра, залить все это святой водой, вновь засыпать яму землей, и забить сверху осиновый кол. Все, теперь можно быть спокойным. Правда, здешние крестьяне впоследствии к этому колу и близко не подойдут, издали будут со страхом смотреть на него, осеняя себя святыми знаками, но понять их можно. Впрочем, все это произойдет в будущем, а пока что у нас имеется еще одно дело...

Мы вернулись в деревню под названием Сельцы, когда уже полностью рассвело. А деревушка немалых размеров, дворов тут хватает, их под сотню будет, если не больше. Ну, по сравнению со вчерашним днем тут ничего не изменилось – в каждом доме ворота на двор по-прежнему заперты, скотину и птицу стараются не выпускать, а деревенские улицы пустынны, потому как старики, женщины и детишки сидят по домам, и со своего двора – ни ногой. Хорошо еще, что с утра ставни на окнах открыли. Надеюсь, крестьяне вняли нашему совету, окропили святой водой не только ставни, но и двери – если даже нежить ночью заявится в деревню, то вряд ли сумеет забраться в дом. Можно не сомневаться и в том, что сейчас едва ли не из каждого окна на нас смотрят не только с жадным любопытством, но еще со страхом и надеждой, однако распахнуть окошко никто не решается.

Как мы ранее и договаривались, крестьяне поджидали нас возле небольшой церквушки. Понятно, что здесь находится едва ли не центральное место в деревне, и к тому же возле церкви люди чувствуют себя поспокойнее – все же рядом Божий дом. Сейчас тут собрались одни мужчины из числа тех, что покрепче и помоложе, причем у каждого в руках вилы или рогатина, а у некоторых еще и дубины прихвачены. Еще двое крепких мужчин (по виду – кузнецы) держали в руках молоты... Н-да, лишнее подтверждение того, что здешнее население всерьез напугано. Как видно, люди опасаются, как бы под нашими личинами в деревню не заявилась какая-нибудь нечисть. Если можно так выразиться, народ встречает нас во всеоружии, и такими взглядами, что становится ясно – если им хоть что-то в нашем поведении покажется подозрительным, то на вилы чужаков, то есть нас, поднимут без долгих разговоров. Вон, при нашем приближении некоторые из крестьян уже заранее рогатины вперед выставили... Ох, Светлые Боги, ничего нового, каждый раз одно и то же!

– Что ж так неласково принимаете?.. – усмехнулся Грег, когда мы подошли к толпе. – Вроде и видеть нас не рады.

– Вы уж простите нас, люди добрые... – заговорил стоящий впереди немолодой мужчина с окладистой бородой. Это здешний староста, и именно он вчера, как только мы приехали в деревню, рассказал нам о том, что творится в этих местах. – Просто мы насчет вас опаску имеем – кто ж знает, что с вами за ночь на кладбище могло произойти? Сами знаете – пуганая ворона и куста боится...

– Так и будем стоять друг против друга?.. – чуть нахмурился Грег. – Я, вообще-то, не любитель игры в гляделки.

– Надо бы это... – староста оглянулся на односельчан. – Не обижайтесь, но святой водой вас бы окропить...

– Если вас это успокоит... – Грег стал терять терпение, его всегда выводили из себя подобные рассуждения и чужой страх. – Только давайте побыстрей, не тяните!

– Это мы враз!..

Хм, хочется надеяться, что святой водой нас не будут поливать из ведра – а что, однажды было и такое! Тогда перепуганные люди едва ли не по полному ушату на каждого из нас вылили, не стали святую воду жалеть, паразиты! Если же учесть, что дело было зимой, в настоящий мороз... Ладно, не впервой.

По счастью, в этот раз все обошлось без таких вот излишеств, и после того, как святая вода попала на нас, и мы внешне не поменялись – вот тогда лица людей враз смягчились, а вилы с рогатинами опустились.

Надо заметить, что разговоры с местным населением, как правило, берет на себя Грег, а я старалась помалкивать, предпочитая не вмешиваться в беседы. Нам хорошо известны провинциальные нравы, а потому понимаем, что у здешних жителей вызывает неприязнь один только вид женщины в мужской одежде, у которой при себе имеется не только явный избыток самого разного оружия, но еще и в ножнах за спиной находятся два меча немалых размеров. По мнению большинства обычных людей, женщины должны сидеть дома и заниматься хозяйством, а не бродить невесть где и незнамо зачем, ввязываясь в непонятные дела, до которых бабам не должно быть никакого дела. От таких странных особ каждый старается держаться на расстоянии – так оно надежней будет, да и все вопросы лучше решать с мужчиной. К тому же во взглядах, устремленных на Грега, было уважение и немалая доля страха, а на меня глядели так, будто я пришла сюда прямиком из цирка уродов.

Вообще-то, будь на то моя воля, я бы не отказалась от жизни простой женщины с ее повседневными хлопотами, семьей и детьми, но этого в моей жизни нет, и вряд ли хоть когда-то будет. Почему? Просто так сложилось.

– Успокоились?.. – поинтересовался у мужчин Грег, вытирая с лица капли воды. – Теперь меня послушайте: одного упыря мы завалили, а вот второго из могилы достать надо...

– Так их все же двое было?.. – спросил кто-то из толпы. – Не больше?

– Вам и того, что есть, хватило бы за глаза... – отмахнулся Грег. – Как только рассвело, мы ваше кладбище проверили, нашли могилы упырей. Одна пуста, мы с ее обитателем уже расправились, а вот со вторым надо покончить сегодня же, до захода солнца. Если помните, ближайшей ночью будет полнолуние, а в такое время разделаться с нежитью куда сложнее – в полнолуние такие твари обретает дополнительную силу.

– Он нас-то чего требуется?.. – деловито спросил староста.

– Берите лопаты и идите с нами.

– Куда?

– Все туда же, на кладбище.

– А зачем?.. – поинтересовался кто-то из толпы. Судя по голосу, здешнее кладбище – это последнее место, куда людям хотелось бы сейчас отправиться.

– Все за тем же!.. – только что не огрызнулся Грег. – Вы ж сами позвали нас для того, чтоб разобраться с разгулом нечисти. Теперь нам ваша помощь требуется...

– Зачем?

– Обычно упыри селятся на кладбищах и не отходят далеко от своих могил.

– А лопаты для чего нужны?.. – продолжал все тот же голос. Все верно – у крестьян сейчас только одно желание – забиться по своим домам и сидеть там до того времени, пока все не закончится.

– Можно подумать, ты не понял, зачем лопаты на кладбище нужны... – ухмыльнулся Грег. – И не забывайте: это в первую очередь вам надо, не мне...

– Так сами и идите на кладбище!.. – так, еще у кого-то ершистого нет ни малейшего желания подчиняться приказам чужаков. – И вообще, вам деньги платят за то, чтоб вы нас защищали, а не гнали туда, куда пожелаете! Мы в инквизицию честно десятину отдаем, а потому делайте то, что обязаны исполнять, и нас к вашим делам не припахивайте!

– Вот что, мужики... – Грег начал выходить из себя, что вполне естественно – вчера мы, как только приехали, обползали едва ли не весь поселок, да и ночью не спали. Усталость и бессонные ночи дают о себе знать, и вступать в долгие разговоры с увещеваниями у нас не было ни малейшего желания. – Вот что, давайте раз и навсегда договоримся так: мы сказали – вы сделали, и больше никаких отговорок я слышать не желаю. Ну, долго еще на месте топтаться будете?

Когда же мы с толпой крестьян вновь пришли на кладбище, Грег, подойдя к одной из могил, произнес:

– Вот здесь обитал тот упырь, которого мы завалили. Теперь могила пуста...

– Ты говори, да не заговаривайся!.. – перебил Грега один из крестьян, невысокий плотный мужичонка. – Дядька мой тут похоронен! Родственник, конечно, не без греха прожил, всякое бывало, но чтоб такое...

– Так что же твоего родича за кладбищенской оградой похоронили, а?.. – поинтересовался Грег. – Да еще и на неосвященной земле? Здесь обычно закапывают самоубийц, преступников, и тому подобных людишек. Что, твой родственничек с собой покончил? Наверняка его даже не отпевали...

– Было дело... – неохотно признался мужичонка. – Дядька допился до невесть каких видений, камень себе на шею веревкой привязал, да и сиганул с моста в воду... Но чтоб он в этакую нечисть превратился – ни за что не поверю!

Крестьянин оглянулся по сторонам, ожидая услышать слова поддержки, но мужчины молчали, а некоторые и вовсе отводили глаза в сторону. Н-да, судя по виду сельчан, душа самоубийцы отнюдь не была девственно-чистой, да и воспоминания об этом человеке у односельчан остались далеко не самые лучшие. Кажется, это понял и мужичонка, и подобное его здорово разозлило.

– Сказать-то можно все, что угодно – дядька себя все одно уже не защитит!.. – начал, было, он, но Грег его перебил.

– Ты что, не видишь, что земля вокруг могилы взрыхлена?

– И че? Вы сами, наверное, это и сделали...

– Ну, раз такое дело... – Грег забрал у одного из крестьян лопату, и сунул ее в руки возмущенного мужичка. – Копай!

– Чего?!

– Что слышал, то и делай!.. – чуть повысил голос Грег. – Знаю, что тебе неприятно узнать то, что я сказал насчет твоего родственника, но мои слова можно легко проверить, и именно этим ты сейчас и займешься. В общем, принимайся за работу... А вы, мужики, ему помогайте – ведь не просто же так я вас заставил лопаты с собой тащить! К тому же всем вам надо убедиться в правоте моих слов.

Вообще-то раскапывать могилы на кладбищах – это дело не только противозаконное и противоестественное, но к тому же категорически запрещенное Святой Церковью. Кроме того, по мнению обычных людей, подобное – большой грех, на который ни в коем случае не стоит идти, однако сейчас не те обстоятельства, чтоб строго следовать букве закона.

– Но... – растерянно заговорил староста. – Но...

– Да не тряситесь – днем, да еще при солнце, упыря бояться не стоит. К тому же мы рядом с вами... Хватит понапрасну молоть языком, принимайтесь за работу.

Могилу раскопали быстро, и, как и следовало ожидать, она оказалась пуста. Глядя на ошарашенные лица крестьян, было понятно, что отныне они вряд ли в дальнейшем будут вступать с нами в долгие споры.

Наскоро забросав могилу землей, отправились ко второй могиле, которая находилась не так далеко от первой. Земля тут тоже взрыхлена, так что ошибиться Грег не мог, и тот упырь, которого мы еще не нашли, должен прятаться в этом самом месте. Здесь тоже захоронение за кладбищенской оградой, на неосвященной земле, и, без сомнений, по этому усопшему заупокойную в храме не служили... Возможно, тут придется повозиться, только крестьянам об этом пока что знать не стоит, но вот за дровами следует незамедлительно послать нескольких человек. Пусть принесут побольше древесины, ее понадобиться немало...

Мужички лихо раскопали могилу и распахнули крышку гроба. Надо сказать, что увиденное их всерьез озадачило: еще бы – молодой человек, которого похоронили еще весной, лежит перед ними, словно живой. Такое впечатление, будто он просто спит...

– Надо же, его пару месяцев назад схоронили, а ежели судить по виду покойника, то можно подумать, что сделали это только вчера... – недоуменно протянул староста. – Или сегодня...

– Ага, совсем как этот, как его... А, вспомнил – нетленный... – согласился кто-то из крестьян.

– А ну, все отошли в стороны, хотя бы на пару шагов!.. – приказал Грег. – Тоже мне, нашли развлечение! И близко к гробу не подходите! Мы тут не в игрушки играем, и представление для вас не разыгрываем! Если кому-то непонятно, то поясняю – это и есть ваш второй упырь!

– Какой упырь?! Это ж Пуран, племянник бабки Сташи! Приехал к ней в гости, да и помер!

– Нетленный, говорите?.. – хмыкнул Грег. Что тут скажешь – мы уже привыкли к тому, что многие очевидные истины людям надо доказывать наглядно, и сейчас опять придется делать то же самое. – Вообще-то здесь подходит совсем другое слово... Смотрите!

Грег вытащил длинный кинжал, и раздвинул им плотно сжатые губы мертвеца.

– Ну, а теперь что скажете?.. – поинтересовался он.

Ответом было полное молчание, да и что тут скажешь, если у лежащего в гробу человека рот оказался полон острых треугольных зубов. Не знаю, какое сравнение пришло на ум крестьянам, а лично мне рот упыря сейчас очень напоминал акулью пасть. Зрелище, надо признать, весьма неприятное. Страшно представить, что будет, если эти страшные челюсти не то что вцепятся, а даже просто полоснут по мягкому человеческому телу...

– Все поняли?.. – продолжал Грег. – Ваше счастье, господа хорошие, что вовремя нас позвали. Знаете, какая сила может быть у этой нежити? Впрочем, вам лучше этого не знать. К тому же сегодняшней ночью будет полнолуние, а в такое время упыри особенно кровожадны, сильны, да и передвигаются с невероятной быстротой. Этот, что сейчас лежит перед вами... Если в ночь полнолуния он не найдет себе жертву на дороге или в лесу, то почти наверняка придет в деревню, отыщет дом, в котором хозяева не окропили дверь или окна святой водой – в этом случае упырь прогрызет доски своими острыми зубами...

– И что будет тогда?.. – спросил кто-то осипшим голосом.

– Вначале упырь кинется к детям, а уж потом примется за взрослых, и сладить с ним у вас никак не получится. Остальное, думаю, вам понятно... Ладно, все разговоры потом, и вопросы тоже! Дайте-ка мне один из ваших молотов! Так, начнем...

Последнее относилось ко мне, и я молча протянула напарнику заранее приготовленный осиновый кол, который Грег приставил к груди неподвижно лежащего человека, и мощным ударом молота вбил его в тело мертвеца. То, что произошло в следующий миг, крестьяне не забудут никогда: покойник, до того неподвижно лежащий в гробу, внезапно изогнулся, схватился руками за шершавое дерево, внезапно оказавшееся в его теле...

Думаю, излишне упоминать о том, что при виде подобного зрелища, насмерть перепуганные люди со всех ног бросились прочь, хотя далеко убегать не стали – сбились в толпу неподалеку от кладбища, и уже оттуда наблюдали за тем, что мы делаем. Мне же вновь только и оставалось, что вновь досадовать про себя – никакой помощи от местных!, но, по большому счету, мы на нее и не рассчитывали. Понятно, что люди боятся, и упрекать их за подобное не стоит, а мы на то и Патруль, чтоб освобождать мир от всяческой нежити.

Вновь подойти к нам крестьяне решились только после того, когда возле раскопанной могилы разгорелся большой костер. Конечно, не следовало бы палить огонь на кладбище, но у нас выхода иного нет – надо побыстрее разобраться с этой нежитью, тем более что с этим упырем нам быстро сладить не удалось. Вид огня придал храбрости крестьянам, и они потянулись к нам, благоразумно прихватывая с собой сухое дерево и валежник, за которым то и дело бегали в лес. Люди понимали: как только сгорит тело упыря, так они смогут облегченно вздохнуть.

Через несколько часов все было закончено: обгорелые останки упыря свалены в могилу, политы святой водой, вновь засыпаны землей, а сверху Грег вбил в землю еще один осиновый кол.

– Все, можно идти. Отныне живите спокойно.

– А это, почтенный... – староста старался не глядеть в сторону свежего холмика земли. – Как мы сюда теперь ходить-то будем? Мало ли чего...

– Как ходили, так и будете ходить... – пожал плечами Грег. – Здесь вам больше бояться нечего. Только если кто-то мимо этой могилы будет проходить, пусть бросит на нее камень, или горсть земли, или хотя бы щепку...

– Это... Может, еще один кол сюда вбить? На всякий случай...

– Одного хватит... – отмахнулся Грег. – Да, и вот еще что: как видите, осину для этого кола мы срубили совсем недавно, и со ствола кору снимать не стали – когда его заколачивают в могилу покойника, то будет лучше, если этот кол в земле прорастет, и через какое-то время на этом месте появится новая осина. Сами должны понимать – у сырой неошкуренной древесины больше шансов прорасти. Тогда уж можно полностью быть уверенным в том, что никто вас больше беспокоить не станет...

– Скажите, а отчего люди после своей смерти становятся упырями?.. – кто-то из крестьян рискнул задать вопрос, который интересовал всех и каждого.

– Причин много, в каждом случае надо отдельно разбираться... – пожал плечами Грег. – Тем не менее, у каждого из тех, кто после смерти стал нежитью, есть что-то общее: одни при жизни баловались темным колдовством, другие покончили с собой, то бишь речь идет о самоубийцах, а кого и прокляли от всей души... В общем, я вам так скажу: грешить ненадо, тогда в свое время и упокоитесь с миром. Это, надеюсь, вам понятно?

– А это, нам бы об этом поподробнее рассказать, причем перед всеми сельчанами. О таких делах всем знать надо...

– Не возражаю, только перенесем это на завтра. Сегодня нам поспать надо до вечера – мы два дня глаз не смыкали, а ночью на всякий случай еще подежурим, все вокруг обойдем, хотя, уверен, больше никакой опасности нет. Если какая нежить еще и осталась в ваших местах, то она в сегодняшнее полнолуние обязательно покажется. Разумеется, я не беру в счет местное зверье и прочую нечисть вроде русалок и домовых.

– Вы только это, рассказать нам обо всем не забудьте...

– Не забудем.

В деревню крестьяне вошли победителями – глядя на них, можно было подумать, что они завалили упыря своими руками. Ну, нам с Грегом это дело хорошо знакомо – теперь эти люди до конца жизни будут рассказывать своим детям и внукам о том, как лихо, едва ли не голыми руками, они расправились с нежитью. Еще и приврут с три короба. Более того – через какое-то время эти люди и сами уверят в свои россказни. Лично я спокойно отношусь к подобному – пусть потешат свое самолюбие и укрепят уверенность в собственных силах, в этом нет ничего плохого. Хуже другое: лишь бы в случае новой опасности (а в жизни может произойти всякое) эти люди не вздумали самонадеянно рассчитывать на свои силы. Каждый должен заниматься своим делом, и потому надо отдельно предупредить старосту, чтоб в случае новой опасности они не рисковали понапрасну, а сразу позвали нас.

Сейчас же я думала только о том, что очень устала, да и Грег тоже вымотался, и нам надо бы выспаться до вечера. Помнится, когда мы только приехали в Сельцы, староста выделил нам комнату в своем доме, только в то время было не до отдыха, зато сейчас я могу с чистой совестью отправиться на боковую. Ох, мне бы сейчас только до кровати добраться, ведь вечером нам опять предстоит дежурство! Что касается бесед Грега с крестьянами об упырях и прочей нечисти... Если моему напарнику хочется рассказать об этом живущим в Сельцах людям – это его дело, а я не отношусь к любителям вступать в долгие беседы.

Когда я проснулась, был уже вечер. В комнатке, кроме меня, никого не было – как видно, Грег уже выспался, и сейчас я слышала его голос, доносящийся из-за стены – похоже, напарник беседует с хозяином этого дома. О чем идет речь, догадаться несложно – все о той же нежити, и я буду не я, если староста не постарается выяснить все интересующие его подобности.

– Ну, что касается того упыря, которого мы первым положили, то с ним мне все ясно... – говорил Грег. – Это мужику наказание за то, что он свою жену с детишками со свету сжил. Наверняка его перед своей смертью прокляла жена, и вот результат... А насчет второго, которого мы сжигали совместными усилиями... Мне сказали, что незадолго до смерти он приехал сюда, так?

– Верно. У бабки Сташи только одна родственница и оставалась – младшая сестра, но та жила далеко, и они не виделись много лет. А несколько месяцев назад в нашу деревню заявился ее сынок – мол, мамаша умерла, о чем я и приехал вам сообщить. Парень молодой, красивый, разговорчивый... Ну, Сташа и пригласила родственничка погостить – мол, у меня поживешь, хоть немного успокоишься после смерти матери.

– Откуда он приехал? Где раньше жил?

– Поверьте – не знаем! Все как-то шутками отделывался, намеками, разговоры на эту тему в сторону уводил... Уж на что у нас в деревне бабы ушлые, а ни одна ничего не узнала!

– И вас это не удивило?

– Да как сказать... С одной стороны вроде и странно, подозрения вызывает, что пришлый молчит, от ответов увиливает, но если подумать, то удивительного в этом ничего нет: парень молодой, женский интерес к себе вызвать хочется, отсюда и недомолвки с намеками... Бабы же на таких загадочных мужиков клюют, словно окуньки на вечерней ловле! Во всяком случае, нашим незамужним девицам этот самый Пуран очень нравился, многие были бы не прочь связать с ним свою жизнь, тем более что парень прямо говорил – я, дескать, мужчина небедный.

– Как этот человек умер?

– Не знаю!.. – судя по голосу, староста всерьез раздосадован. – Утром заметили, что бабка Сташа своих коров в стадо не выгнала – вот и решили заглянуть к ней. Уж не знаю, что там у них ночью произошло, только оба мертвы были – и бабка, и ее родственник. Мы, конечно, люди простые, но у всех было одно мнение – похоже, племянник задушил Сташу, но и сам отчего-то помер. Бабку Сташу мы на кладбище похоронили, сделали все, как положено, а уж ее племянничка...

– Бабка старая была? Больная?

– Нет. Насчет ее возраста – не знаю, врать не буду, а вот насчет здоровья жалоб от бабки никто и никогда не слышал. Она бы и нас с вами пережила! Крепкая была бабка, про таких еще говорят, что на них пахать можно. Сами понимаете: если держать тройку коров, пару лошадей и десяток овец, то сена для них на зиму надо запасти ой как немало, тут не всякий мужик справиться, а она одна легко со всем управлялась! Прибавьте сюда восемь поросят и полный двор птицы, огород, поля ржи и ячменя! Да и грибов-ягод она заготавливала едва ли не больше всех в деревне! А уж какие у нее урожаи были – нам всем оставалось только завидовать!

– Похоже, шустрая особа.

– Бабка Сташа была добрым человеком, многим помогала. Любили ее у нас, уважали, и было за что: бывало, что после долгой зимы, когда у многих в закромах пусто, она свои припасы раздавала, причем бесплатно. И ни одной свадьбы в округе без нее не происходило: она молодым всегда хорошие подарки делала, не скупилась. В дельных советах никому не отказывала, детишек учила, как с землей управляться, чтоб плохого урожая не было... Мы, грешным делом, теперь даже приуныли – как без нее обходиться будем?

– Ее дом – он с зелеными воротами и красными ставнями?

– Справные хоромы, правда? Но коли у Сташи родни более не осталось, то мы решили отдать ее дом одной из молодых семей. Погодите... А как вы догадались? Ну, насчет дома?

Хм, – подумалось мне, странный вопрос. Грег на то и маг (причем маг хороший!) чтоб видеть многое из того, что недоступно простым людям. Теперь мне стало понятно, отчего мой напарник так задержался в том крепком доме, заглядывая едва ли не в каждый угол, осматриваясь, и словно пытаясь найти ответ на какой-то вопрос. Правда, Грег мне не сказал, что его там заинтересовало, а я и не спрашивала: если сочтет нужным – выскажет.

– Просто когда мы по приезду сюда все дома и подполы в вашей деревне осматривали, то я сразу понял, что могло произойти в том жилище... – обыденно сообщил мой напарник.

– И что же?.. – судя по голосу, староста очень бы хотел получить ответ на этот вопрос.

– Думаю, это вам знать не стоит. Одно могу сказать наверняка – вы правильно сделали, что похоронили бедную женщину на освященной земле. Вот еще что: завтра, перед отъездом, я хотел бы еще раз побывать в доме бабки Сташи. Возможно, у меня появятся вопросы... Да, где вещи умершей женщины и ее племянника?

– Кое-что в доме оставили, все остальное раздали.

– Передайте людям: пусть завтра с утра все эти вещи принесут к дому бабки Сташи, причем пусть тащат все, даже мелочи. Их когда-то мог касаться человек, впоследствии ставший упырем, и на всякий случай мне надо осмотреть эти предметы. Вам же спокойней будет.

– Сделаем... – согласился староста. – Раз такое дело, то все притащим, до последней щепки.

– Тогда закончим разговор, да и мою напарницу пора будить – нам еще всю ночь дежурить. Надо удостовериться в том, что нежити подле вашей деревни больше нет.

– Оно да, оно конечно!.. – кажется, староста по-прежнему хотел бы задать Грегу еще немало вопросов. – Только вот напарница ваша... Баба красивая – кто ж спорит!, как говорится – все при ней! Одно непонятно: она все время молчит, ни слова не говорит... Неужто немая?

– Ну, это вы уж перехватили... – чуть усмехнулся Грег. – Просто она сама по себе очень молчаливый человек, без дела болтать не любит. Меня это вполне устраивает, тем более что я не люблю пустой трескотни над ухом.

Староста намек понял и замолк. Ну, раз такое дело, то и мне пора вставать. Отдых – дело хорошее, только нам платят не за то, чтоб мы понапрасну теряли время. К тому же Грег уверен, что сегодняшнее ночное дежурство пройдет без особых проблем, а в его словах я сомневаться не привыкла.

Мой напарник не ошибся: ночь полнолуния прошла спокойно, если, конечно, не считать уханья лешего, который что-то уж слишком близко подобрался к деревне, хотя в сегодняшнюю ночь это неудивительно. На остальные мелочи вроде странных плесков в реке и мелькания теней в лунном свете можно не обращать внимания – в полнолуние выходит наружу едва ли не вся нечисть, какая только есть в округе, и тут ничего не поделаешь. По счастью, к людям все эти существа лишний раз стараются не приближаться, но и здешним жителям известно, что в такие ночи деревню лучше не покидать во избежание, так сказать, возможных неприятностей.

Итак, все хорошо. Мы свое дело сделали, и потому отсюда можно уезжать с чистой душой и чувством выполненного долга.

Покидать Сельцы мы собирались с утра пораньше – долее задерживаться в этих местах нам не стоит. Раньше выедем, быстрее окажемся в городе, тем более что путь до него нам предстоит неблизкий.

Пока Грег ходил к дому бабки Сташи, я оседлала лошадей и вывела их за ворота – как только напарник вернется, так сразу же и направимся в путь. Невольно порадовалась тому, что сейчас возле дома старосты собралось не так много любопытствующих, и это в основном женщины и детишки. Остальные жителей деревни сейчас, без сомнений, находятся возле дома покойной бабки Сташи, во все глаза наблюдая за тем, как пришлый маг пытается что-то отыскать в доме покойной бабули, а заодно просматривая ее вещи, которые должны были разложить на земле. Мне же оставалось радоваться тому, что сейчас подле меня народу немного – не люблю быть в центре внимания.

– Тетенька, а тебе не страшно?.. – раздался за моей спиной детский голос.

Обернувшись, я увидела стоящую рядом девочку лет шести, которая с любопытством глядела на меня. Милая, трогательная малышка... Дело в том, что я не вступаю в разговоры с посторонними, потому как обычно приходится отвечать на одни и те же вопросы вроде того, каким ветром меня занесло в Патруль, с чего это я вздумала идти на службу, и тому подобное. Как правило, я резко обрываю подобные речи, или же просто молчу, не отвечая на вопросы, но обижать молчанием эту девочку мне не хотелось. К тому же ко мне уже спешит молодая женщина – похоже, это мать малышки. Если я сейчас не скажу ни слова, то ребенок после нашего отъезда получит хорошую трепку – мол, нечего лезть с вопросами к незнакомым людям, да еще и к таким, кто с нежитью знается, и от кого не знаешь, что можно ожидать!.. Что ж, раз такое дело, то можно и поговорить.

– Ты о чем, детка?.. – улыбнулась я.

– Ну, по ночам ходите, всяких чудищ видите... Они ведь и убить могут!

– Не знаю, что тебе и ответить... – мне только и осталось, что развести руками. – Конечно, бывает по-разному, но мы знаем, как следует поступать в том или ином случае. Только вот опаску все одно иметь надо, сломя голову на рожон не лезть.

– Потому и оружия на тебе столько?.. – продолжала допытываться девочка.

– Конечно... – кивнула я головой. – В нашем деле без него никак не обойтись – мало ли с кем доведется встретиться.

– Вы уж простите ее... – возле нас оказалась мать малышки. – Уж очень она у меня любопытная, все ей надо знать, болтушке!

– У вас очень славная девочка... – искренне сказала я.

– А у вас дети есть?.. – поинтересовалась женщина.

Ну, начинается, сразу же берут в оборот! Пока я помалкивала и ходила с непроницаемым лицом, ко мне не решались подойти с расспросами, но стоило заговорить хоть с кем-то – и все, теперь от любителей поболтать не отобьешься! Людей можно понять – это деревня, замкнутый мирок, находящийся на отшибе от основных дорог, и потому каждый приезжий здесь сразу же попадает в центр внимания. Сейчас пойдут вопросы, расспросы, разговоры о жизни, все то, что я терпеть не могу! Скорей бы Грег подошел, а не то эти сгорающие от любопытства крестьянки с меня живой не слезут! Тем не менее, надо что-то отвечать.

– Нет, детишек у меня не имеется... – покачала я головой.

– А почему?

Вообще-то я никому не обязана выкладывать свою подноготную, и в любое другое время не стала бы продолжать этот разговор, просто отвернувшись и отойдя в сторону, но не хотелось разочаровывать девочку, которая с восхищением смотрела на меня. В подобных случаях поневоле приходится выбирать одну из тех отговорок, которые у меня заранее были приготовлены для тех, кому нельзя не ответить.

– Работа у меня такая, что сегодня живешь, а завтра неизвестно что будет... – вздохнула я. – На родню я небогата, и если со мной что случится, то дети останутся круглыми сиротами. Сами знаете, какой горькой может быть доля у таких ребятишек, а раз так, то лучше о детях и не мечтать.

– Это верно... – кивнула головой женщина. – А семья...

– Нет у меня семьи. Так сложилось.

– А мужчина, с которым вы приехали...

– У него тоже нет ни семьи, ни детей.

– А мы думали, что вы оба вместе... Такой красивый мужчина!

– Нет... – перебила я женщину. – Каждый из нас двоих сам по себе, мы просто напарники, и не более того. Конечно, посторонним в подобное плохо верится, но в том деле, которым мы занимаемся, чувствам не место – неизвестно, что с каждым из нас будет завтра, так что, как говорится, лучше и не начинать, оставаться сослуживцами...

– Хм... – судя по ухмылкам, крестьянки не поверили моим словам, но подобное меня не особо волновало – пусть что хотят, то и думают.

Сельцы мы покинуть только через час, раньше не получилось – Грег долго провозился возле дома бабки Сташи (да будет ей земля пухом), а я не знала, как отбиться от вопросов женщин, которые интересовались едва ли не всем, что происходит за пределами их деревни. Тут поневоле вновь подумаешь о том, что лучше по-прежнему держать людей на расстоянии от себя – так спокойнее.

Путь нам предстоял довольно долгий, но, если не случится ничего неожиданного, то к вечеру будем в городе, причем даже в том случае, если не будем особо гнать лошадей. Дороги в этих местах, конечно, далеки от совершенства, но летом и зимой здесь вполне можно проехать, зато в осеннюю непогоду и весеннюю распутицу попасть в эти отдаленные места весьма сложно. Пока же я мысленно прикидывала дорогу от деревни: вначале минуем хлебные нивы, затем довольно долгий путь по лесной стезе (там следует передвигаться без спешки, а не то лошадям ноги переломаем – полно ямок, рытвин, выступающих из земли корней), потом выедем на тракт, а это прямая дорога до Северина. В здешних краях это самый большой и многолюдный город, можно сказать, столица этих мест, вернее, этого края. Думаю, излишне упоминать о том, что мы с Грегом живем именно там, снимаем две маленькие комнатки в небольшом домике на тихой улочке. На данный момент мы свое дело сделали, так что сегодня, когда окажемся дома, можно будет выспаться со спокойной душой, а уж завтра с самого утра, хочется нам того, или нет, но придется отправиться с докладом в Святую Инквизицию. Ох, ну и помотают же святоши нам завтра нервы! Даже сейчас об этом думать не хочется...

Во второй половине дня, уже оказавшись на тракте, и преодолев немалую часть пути, мы остановились на короткий отдых в «Лесном лукошке». Этот придорожный трактир расположен неподалеку от перекрестка дорог, так что посетителей тут всегда хватает. Стоит заметить, что у «Лесного лукошка» очень хорошая репутация – тут готовят весьма недурственно, да и слуги вышколены на зависть, так что свой заказ гостям долго ждать не приходится.

Присев за стол в уголке, мы негромко переговаривались между собой – пусть нас тут никто не знает, все одно нежелательно, чтоб кто-то слышал наш разговор.

– Ты уверен?.. – спросила я, хотя понимала, что без достаточных на то оснований Грег не будет утверждать подобного.

– Да тут все просто... – буркнул Грег. – Этот племянничек – черный маг, правда, не особо умелый – так, верхушек нахватался, вглубь не копал. Можно сказать, всего лишь подмастерье, но с завышенной самооценкой. Ох уж это непомерное самомнение, кого оно только не сгубило!.. Бабка Сташа тоже владела магией, правда, светлой, вернее, той, которая относится к хозяйственной магии. Надо сказать, она достигла в ней весьма неплохих результатов. Вообще-то тех, кто занимается чисто хозяйственной магией, в нашей стране можно пересчитать по пальцам.

– Почему так мало?

– Дело это хлопотное и неблагодарное. К тому же тут надо знать не только то, как лечить животных, но и знать то, как можно врачевать многие заболевания, присущие людям. Однако никто из крестьян в Сельцах не упоминал о том, будто бабка Сташа могла лечить людей, а сама они никогда не болела, да и живность у нее на дворе всегда была здоровехонька. Правда, крестьяне в Сельцах не задавались вопросом, как немолодая женщина в одиночку может тянуть такой огромный груз забот и трудов – те люди и сами много работают, так что считали вполне нормальным то, что бабуля управляется едва ли не за семерых. Думаю, бабуся меньше всего хотела, чтоб о ее возможностях узнали деревенские: тут нравы незатейливые – назовут ведьмой, и последствия могут быть непредсказуемые.

– Догадываюсь. Могут на руках носить, в глаза заглядывать, а если что не так пойдет, то смогут и дом подпалить, а заодно и обвинить едва ли не во всех грехах.

– Верно.

– У них это семейное – владеть магией?

– Нет, тут другое. Я, правда, еще не до конца разобрался в произошедшем, и не все понял из того, что стряслось в доме бабки Сташи, но в целом картина ясна: племянничек требовал нечто от своей родственницы, а та ему отказала. Конфликт, как ты понимаешь, произошел весьма серьезный. Видимо, у них уже был не первый разговор на эту тему, но в этот раз все пошло не так.

– Что именно?

– Пока не знаю. Сегодня с утра я еще раз там все обошел, постарался просмотреть и считать все, что в прошлый раз ускользнуло от моего внимания, но в том доме столько всего напутано, что так сразу и не разберешь. Ничего, распутаю.

– Ты что-то нашел в тех вещах, что принесли крестьяне?

– Есть такое дело, но не здесь об этом говорить.

– Согласна... – я споткнулась на полуслове, а потом выдохнула. – А, чтоб тебя!

– Что такое?.. – Грег проследил за моим взглядом. – Заметила кого-то из знакомых?

– Вроде того... Только не знакомых, а знакомую. Так сказать, из прошлой жизни. Учились вместе... – я не сводила глаз с невысокой худенькой девушки в охотничьей одежде, которая только что вошла в трактир. Глянь со стороны – небогатая дворянка возвращается с охоты. Оружия при ней немного, во всяком случае, оно в глаза не бросается. Темно-русые волосы, карие глаза, очень светлая кожа... Девица довольно привлекательная внешне, хотя красавицей ее не назовешь.

– Учились? В Школе Элинея?.. – продолжал расспросы Грег.

– А где же еще! Эту особу звать Рова...

– Судя по всему, ты явно не в восторге от встречи.

– Было бы чему радоваться...

Вот уж кого я меньше всего желаю видеть – так это хоть кого-либо своих прежних подруг по Школе Элинея, хотя подругами мы с Ровой никогда не были. Учились вместе, и не более того. Дело в том, что в Школе Элинея вообще не поощрялась дружба между учениками, и в основе этого лежали не излишняя строгость, а насущная необходимость. Бывали случаи, когда друзья по Школе оказывались во враждующих лагерях, и в таком случае добрые воспоминания и лишние эмоции могут стать одной из причин, которые крепко помешают в точном и беспристрастном выполнении полученного задания.

Понятно, что в этом трактире она оказалась не ради прогулки – или отправляется на задание, или возвращается после его выполнения. Невольно глянула на пальцы Ровы. Так, перстень повернут изображением внутрь, и со стороны могло показаться, что на пальце молодой женщины находится обручальное кольцо. Ну, если Рова не хочет демонстрировать окружающим свой перстень, то, выходит, она оказалась в этих местах по делу – эта девица не лишена тщеславия и любит привлекать внимание к своей персоне, а перстень выпускника Школы Элинея всегда притягивает к себе взоры посторонних.

У меня нет ни малейших сомнений в том, что Рова меня заметила – когда заходишь в такое людное место, то первым делом надо охватить взглядом все помещение. Впрочем, я тоже сидела так, чтоб видеть не только обеденный зал, но и всех ходящих и выходящих... Конечно, сейчас у меня нет нужды в столь доскональном следовании установленным правилам, но некоторые вещи, если можно так выразиться, со временем входят в плоть и кровь, и делаются уже машинально, сами собой.

Интересно, эта девица подойдет к нашему столу, или нет? Я, во всяком случае, с места не сдвинусь, и у меня нет ни малейшего желания изображать великую радость от нежданной встречи. Надеюсь, у нее хватит толку просто кивнуть мне головой и пойти дальше.

Увы, как я и опасалась, Рова направилась к нам. Мне только и остается рассчитывать на то, что все обойдется дежурными любезностями, да и сам разговор не затянется.

– Алана, какая неожиданная встреча!.. – Рова подошла к нашему столу. – Давно мы с тобой не виделись!

Если бы и дальше не встречались, то я бы ничуть не расстроилась, во всяком случае, у меня не было намерений предложить Рове присесть за наш стол.

– Давно... – кивнула я головой. – Не ожидала тебя тут увидеть.

– Неудивительно – здесь такая глухомань! Я имею в виду не трактир, а весь этот край. Как здесь люди живут – не понимаю!

– А мне тут нравится.

– Рада за тебя... – в голосе Ровы проскользнула едва уловимая насмешка. – Говорят, что эти места, весьма удаленные от столицы, очень полезны для здоровья, а о нем тебе надо думать в первую очередь. Когда мы виделись в последний раз, на тебя было просто страшно смотреть. Должна сказать, что сейчас ты выглядишь неплохо – судя по всему, нынешнее тихое и сонное существование подходит для тебя самым лучшим образом.

– Ты очень добра, спасибо... – я постаралась, чтоб мой ответ прозвучал как пожелание этой нахалке провалиться куда подальше.

– Знаешь, я тебя вначале даже не узнала... – продолжала Рова, не обращая внимания на мой неприязненный тон. – Ты так изменилась! Понимаю – это последствие лечения, но раньше ты выглядела... Скажем так – чуть милее.

Можешь не распинаться, и без тебя знаю, что внешне заметно поменялась, хотя те, с кем я была знакома ранее, и сейчас могут узнать меня без особых сложностей, и ты, кошка драная, наглядный тому пример. Еще надо сказать, что своей внешностью я довольна – лицом похожа на мать, а та по молодости была очень хороша собой.

– Я так понимаю, что ты здесь обосновалась надолго?.. – Рова была сама любезность.

– Нет, мы уже давненько остановились в «Лесном лукошке» и сейчас уезжаем... – я сделала вид, что мне непонятен истинный смысл ее слов. – Дела, знаешь ли, не терпят...

– Ты по-прежнему в Патруле?

– Да.

– Значит, леших гоняешь и домовых пуганешь? Мило... Прекрасное занятие для выпускницы Школы Элинея!

Да, за прошедшие годы Рова ничуть не изменилась – она по-прежнему не испытывает особой любви к человечеству, зато у нее имеется довольно-таки неприязненное отношение ко мне, которое она не считает нужным скрывать. В чем тут дело – не понимаю, но при общении с Ровой я тоже чувствую глухое раздражение. Возможно, проблема в том, что мы с ней очень разные по характеру.

– Думаю, тебя вряд ли заинтересует наша деятельность. Рова, я была рада повидаться с тобой. Если встретишь кого-либо из наших, то передай им привет от меня.

– Конечно, я попытаюсь это сделать, но не думаю, что они будут рады услышать подобное приветствие. Не обижайся, но так оно и есть на самом деле.

– Спасибо, что лишний раз напоминаешь о том, где мое место... – надеюсь, мой голос прозвучал достаточно бесстрастно.

– Я просто честна, и всегда говорю в глаза то, что думаю... – обезоруживающе улыбнулась Рова.

Вот дрянь! Вообще-то пинать упавшего – это не в правилах Школы Элинея, но тут, думается, совсем другое – можно подтрунить над изгоем, то есть надо мной, чувствуя собственное превосходство. Допускаю и то, что Рова хочет лишний раз показать, что она оказывает мне едва ли не милость, снисходя до разговора со столь недостойной особой. Конечно, у каждого из нас есть как свои правила поведения, которых он стремится придерживаться, так и своя мораль, но мне бы никогда не пришло в голову сыпать соль на открытую рану. Впрочем, в этом вся Рова.

– Я совсем недавно была в столице... – продолжала девица. – Вот уж где жизнь бьет ключом! Встретила кое-кого из наших, узнала последние столичные новости, да и сплетен наслушалась немало...

Не надо быть излишне прозорливым, чтоб понять, что Рова открыто намекает мне – можешь поинтересоваться кое-кем, отвечу... Нет уж, такого удовольствия я тебе не доставлю.

– Надеюсь, ты приятно провела время.

– Как сказать... Работой была загружена, можно сказать, с головой. Это у вас тут медвежий угол, тишь и гладь, а ведь так далеко не везде. Кстати, твой напарник очень интересный мужчина, так что понимаю причину твоей любви к Патрулю.

Не знаю, что бы я ответила наглой девице, если б в этот момент к нам не подошел молодой мужчина.

– Рова, ты еще долго будешь болтать?

– Извини, знакомую встретила... – обезоруживающе улыбнулась нахалка. – Мы с ней в Школе Элинея учились. Вот, разговариваем, вспоминаем прошлое...

– Ох уж эти женские беседы! Надеюсь, они закончены?

– Вроде того... – кивнула я головой.

Мужчина лет тридцати, невысокий, внешность довольно обычная... Одет словно охотник, да и оружие у него при себе имеется. Представления не имею, кто этот человек, но с Ровой он вел себя достаточно свободно. Готова поспорить: незнакомец – кобель порядочный, и это понятно по взгляду, которым он меня одаривал. Глядит так, словно уверен в том, что любая женщина побежит к нему по первому зову... Терпеть не могу таких самовлюбленных типов! Очень хочется попросить незнакомца сделать хоть одно доброе дело, увести эту тощую козу куда подальше от нашего стола, а то ведь и я могу боднуть так, что мало не покажется.

Похоже, мужчина не собирался задерживаться подле нас, но тут его взгляд упал на мои руки, и у него чуть приподнялись брови.

– Рова, я, конечно, не хотел бы никого обидеть, но если эта милая особа, твоя знакомая, и верно, закончила школу Элинея, то где же ее перстень?

– Находится в другом месте... – отрезала я. – У вас ко мне имеются еще вопросы?

– Возможно, я выразился несколько неясно, но мне говорили, что перстень вручают каждому выпускнику!

– Есть такое дело.

– И я слышал, что элинейцы должны носить перстень постоянно... – продолжал мужчина. – Это, если можно так выразиться, их принадлежность к тем, кто владеет мастерством воинской науки, так сказать, к ее элите. Ну, а если на пальце у этой милой женщины нет перстня, то, значит, его отобрали, вернее, ее лишили перстня, так? То бишь ее выгнали из Ордена Элинейцев, верно? Надо же! Если слухи не лгут, то подобное наказание накладывают за какую-то серьезную провинность, причем такую, что о-го-го! Это верно? А может, все куда проще и прозаичней, и моя новая знакомая его просто потеряла?

Интересно, где воспитывали этого типа, и воспитывали ли его вообще? Так прямо Тупиком и повеяло...

– Ваши познания делают вам честь... – любезности в моем голосе и близко не было.

– Чего ж вы такое натворили?.. – продолжал любопытствовать незнакомец.

– По-моему, пару минут назад вы куда-то торопились?.. – холодно заметила я. – Мне бы не хотелось вас задерживать, тем более что мы и сами собираемся уходить. У нас дела, причем неотложные.

Кажется, сейчас уже и Рова поняла, что разговор свернул не туда, ведь дела элинейцев не принято обсуждать при посторонних, только вот до ее спутника подобное никак не доходило.

– Да чего там, можно и поговорить, а заодно познакомиться... – мужчина взялся за спинку стула, находящегося подле нашего стола – похоже, намеревался расположиться за столом, хотя его никто не приглашал. – С хорошей компанией отчего же не посидеть! Я, знаете ли, всегда готов поддержать очаровательную женщину, попавшую в непростое положение. Она может даже поплакать на моей груди...

Ну и хам! Он или слишком уверен в себе, или очень давно по шее не получал, а может, все вместе... Не знаю, что бы я ответила на слова мужчины, но, по счастью, в разговор вмешался Грег.

– Мне кажется, дама достаточно ясно дала понять, что ваше присутствие нежелательно, а разговоры можно перенести на другое время, более подходящее. Так что благодарю вас за оказанную честь, но как раз перед вашим появлением мы собирались покидать это милое заведение.

Каким бы безголовым не был незнакомец, он все же понимал, когда нужно остановиться, а потому чуть шутливо развел руками.

– Что ж, до следующей встречи. Надеюсь, мы еще увидимся.

– Как знать...

– Была рада повидаться... – мило улыбнулась Рова.

– А уж как я-то рада...

Когда Рона со своим спутником отошли от нас, мы тоже стали собираться. Хватит тут рассиживаться, нам еще до города добираться, а это пару часов пути по далеко не самым лучшим дорогам. На душе было паршиво – я никак не ожидала, что меня так заденут насмешливые слова Ровы.

– Мне кажется, с этой девицей вы явно не жили душа в душу... – усмехнулся Грег, когда мы вышли из трактира.

– Да, наши отношения далеки от совершенства... – поморщилась я. – Был у нас с ней один случай, довольно неприятный. Нам тогда было по четырнадцать лет, и в тот день на учебном дворе мы отрабатывали приемы ножевого боя. Чтоб ты знал: поединок на ножах – это одна из самых опасных форм боя и тут нельзя научиться драться понарошку, обязательно нужен соперник, желательно равный по силе. Так вот, работали мы в парах, и по жребию моим противником оказалась Рова. Надо сказать, она весьма неудобный соперник – мало того, что ниже меня ростом чуть ли не на полголовы, так еще и очень шустрая, ловкая, буквально ускользает из-под рук. Таких, как она, достать ножом весьма проблематично. Пусть у нас бой шел на затупленных ножах, который необходим для отработки техники и подходов, все одно при неосторожности можно получить серьезное ранение.

– Догадываюсь.

– Боюсь, не совсем. Подобные схватки отнюдь не выглядят как изящное столкновение двух благородных рыцарей. В жизни это жестокий, кровавый и безжалостный бой, который частенько заканчивается смертью одного из противников, а иногда бывает так, что гибнут оба. К тому же надо быть готовыми к тому, что ты огребешь кучу ран и порезов. К чему я это говорю? Не хочу утомлять тебя подробностями, но я стала выигрывать этот бой, и Рову это здорово разозлило – иногда она теряет контроль, выходит из себя, и тогда срывается, может наделать глупостей... В общем, она распорола мне щеку ножом, причем рана была немалых размеров...

– Но ты же сказала, что нож был затупленный!

– Верно, только у каждого из нас в Школе было свое, личное оружие, к которому мы привыкли. Это утверждение в полной мере относится и к ножам – у каждого из нас их было несколько... Однако Рова решила схитрить, и пошла на небольшой обман – заточила учебный нож у самой рукояти. Могу только предполагать, для чего ей это было нужно... Пусть заточенный участок лезвия был совсем небольшим, но мне этого вполне хватило.

– И что было дальше?

– Учитель Хилс, который наблюдал за нами, сразу же остановил бой – он сразу понял, в чем тут дело, забрал нож у Ровы и одним махом распорол ей щеку точно так же, как она мне. Скажешь, жестоко? Нет, это просто такие суровые нормы обучения, так сказать, наглядный пример наказания за допущенное нарушение и попытку обмана. Если уж на то пошло, то у каждого из учителей свои педагогические приемы. Кроме того, в Школе было правило: ученики всячески должны избегать травм лица, ведь те же шрамы могут служить одной из тех примет, по которым впоследствии неприятель сумеет вычислить элинейца.

– Но у многих элинейцев хватает шрамов как на теле, так и на лице.

– Верно, только они получены уже после того, как те покинули школу. Тогда уже человек отвечает только сам за себя... Так вот, пока мы с Ровой стояли, в испуге и растерянности зажимая раны на лицах, учитель сказал, что так будет с каждым, кто вообразил, будто он тут самый умный и хитрый. Ну, а потом он успел залечить наши раны – ты лучше меня знаешь о таких вещах.

Сейчас ни у меня, ни у Ровы на лице нет даже намека на шрам, что непосвященному человеку, знай он о подобном ранении, могло бы показаться совершенно невозможным делом. Правильно: после обычного лечения на теле обязательно остается шрам, но существует еще и особая лечебная магия, и многие из учителей Школы обладают умением лечить полученные ранения, правда, залечивать раны так, чтоб не оставалось шрамов – на это способны лишь единицы. Кроме того, тут имеется одно крайне важное условие: для того, чтоб после магического лечения на человеческом теле не осталось даже намека на шрам – для того надо успеть заживить рану в течение семи минут после ее получения, а иначе, увы, от шрама тебя ничто не избавит.

Помнится, тогда, на школьном дворе, учитель Хилс начал с того, что первым залечил мою рану, а уж потом взялся за излечение Ровы. Она, конечно, помалкивала, но я видела, что ей страшно – минуты текли слишком быстро, и Рова боялась, что учитель не успеет уложиться в отведенное для излечения время... По-счастью, все закончилось хорошо, произошедшее стало хорошим, и весьма наглядным уроком для всех учениц Школы Элинея, а что касается Ровы... Скажем так: случившееся не породило в ее душе большой любви ко мне...

– Н-да... – проворчал Грег. – Не понравилась мне твоя школьная знакомая, еще та змея. Понимаю твои чувства, и могу сказать только одно – постарайся забыть об этой особе, и чем быстрей ты это сделаешь, тем будет лучше. Заодно выкинь из головы все то, что она тебе наговорила...

Ох, если бы это можно было так легко сделать! Как это ни досадно осознать, но некоторые неприятные воспоминания она во мне пробудила, а ведь я была уверена, что давно спрятала их в самых дальних уголках своей памяти....

Глава 2

В Северин мы приехали ближе к вечеру. Если честно, то я устала – ночное дежурство, весь день в седле... Как только окажемся у себя, я сразу же умоюсь – и спать! Надеюсь, что и Грег никуда не пойдет из дома.

Увы, едва я успела сменить свою насквозь пропыленную одежду, как ко мне заявился Грег. Он тоже успел переодеться, сменил свою добротную одежду на куда более простую, и сейчас выглядит, как обычный работяга.

– Я пошел. Если вдруг святоши будут меня искать – прикроешь, ладно? В крайнем случае, знаешь, где меня искать.

– Грег, не нарывался бы ты на возможные неприятности, а?.. – вздохнула я. – Не мне тебе говорить про осторожность, об этом ты сам должен думать в первую очередь. Если инквизиторы узнают о твоих прогулках кое к кому, то мне не хочется даже думать о возможных последствиях!

– Не начинай... – отмахнулся напарник. – У нас с тобой на эту тему уже сто раз говорено-переговорено, так что нового я от тебя ничего не услышу. Ну, все. Если получится, вернусь пораньше...

– Грег...

– Я ушел!

Через минуту, стоя у окна, я смотрела, как Грег, нахлобучив шапку едва ли не до бровей, скрывается за углом. Рискует парень, ох, рискует! Увы, тут уж ничего не проделаешь – как говорили в Тупике: охота пуще неволи.

Настроение, и без того ухудшившееся после встречи с Ровой, стало портиться еще больше. Может, спать лечь пораньше? Пожалуй, так и поступлю, а утром все будет видеться в ином свете, да и Грег к тому времени, надеюсь, уже вернется после своего очередного загула...

Все так, только сон ко мне никак не шел, и виной тому был не Грег, а Рова со своим хамоватым спутником. Надо же: после того, как мы покинули «Лесное лукошко», я старалась не думать о словах Ровы, и, кажется, мне это удалось. Однако сейчас, когда я осталась одна, у меня в голове вновь и вновь прокручивался тот короткий разговор. Да, Рове со своим приятелем (или кем он там ей приходится) все же удалось всерьез задеть меня, и сейчас в памяти невольно всплывало то, что произошло семь лет назад, и что я безуспешно пыталась забыть все эти годы...

... В то утро меня вызвал в свой кабинет господин Леблан, один из глав нашего Ордена. Как правило, этот высокий седоволосый человек был тем, кто давал орденцам задания на выполнение того или иного заказа, так что, скорей всего, мне предстояла какая-то работа. Что ж, замечательно, ведь услуги орденцев стоили недешево, и по установленным правилам половина оплаты шла исполнителю, а вторая половина – Ордену.

В кабинете господина Леблана, кроме него самого, находилась пожилая, хорошо одетая женщина, и с первого взгляда было понятно, что дама относится к аристократии – ее осанке и манере держаться большинство людей может только позавидовать. Ясно, что передо мной находится заказчица, и дама заметно нервничала – мол, не теряйте времени, надо все сделать как можно скорей!..

По-большому счету, задание было совершенно пустяковым: у вдовствующей графини ди Ости имеется внучка по имени Милиссандра семнадцати лет от роду, которая этой ночью сбежала из дома со своим поклонником. Как было сказано в оставленной девицей записке, у молодых людей, дескать, большая любовь, высокие чувства, единение сердец и все такое прочее, а раз дела обстоят столь трепетным образом, то парочка решила сочетаться законным браком, чтоб и далее идти по жизни рука об руку. Само по себе это желание хорошее, только вот если подобное произойдет, то это станет настоящим крахом для семейства ди Ости! Необходимо отыскать девицу до того, как она выйдет замуж, и вернуть ее домой, причем сделать это так, чтоб возвращение блудного дитятка не привлекло ничьего постороннего внимания, и со стороны должно выглядеть, как обычное возвращение из гостей. Более того: рядом с Милиссандрой, когда она будет возвращаться, должна находиться девушка примерно ее возраста, чтоб ни у кого не возникло даже малейших сомнений в том, будто юное создание эти несколько часов отсутствия могло быть не у родственников, а в совершенно ином месте.

Мне в то время было девятнадцать лет, и, по общему мнению, на была на редкость хорошенькой – светлые волосы с чуть золотистым оттенком, карие глаза, немного кукольные черты лица... Говорят, что такую очаровательную девушку легче представлять в нарядном платье и с букетом цветов, чем в мужской одежде и с мечом в руках, да и выглядела я несколько моложе своего возраста, потому-то меня, наверное, и выбрали для сопровождения этой молодой девицы.

На мой удивленный вопрос: отчего за сбежавшей барышней не посылают слуг, которые ее бы давно нашли?, женщина только что руками не замахала – что вы, этого нельзя делать ни в коем случае! Потому-то мы к вам и решили обратиться, что Орден Элинейцев всегда помалкивает о своих делах, а для нас огласка смерти подобна! Мол, все в доме уверены, что Милиссандра находится в гостях, и не должно появиться даже слуха о том, будто девушка сбежала со своим ухажером! Если о побеге Милиссандры узнает кто-то из посторонних, то уже к полудню весть о подобном прискорбном происшествии станет известна не только в столице, но и далеко за ее пределами, а в этом случае катастрофы уже не избежать, а репутация юного создания будет погублена на корню. Увы, но всем известно, что у людей языки длинные, а перемывать кости хозяевам – это едва ли не самое любимое занятие слуг... В общем, милая девушка, будущее всей нашей семьи находится в ваших руках!..

Если говорить коротко, то дело обстояло так: у беглянки уже имелся жених, и это был отнюдь не тот молодой человек, с которым она тайно покинула отчий кров. Более того: сам король просил руки Милиссандры для одного из своих верных подданных, и это сватовство было с благодарностью принято семейством ди Ости. Беда в том, что жених совершенно не нравился невесте, и, положа руку на сердце, в чем-то я ее могу понять – будущий супруг был не только старше Милиссандры почти на тридцать лет, но еще обладал совершенно непримечательной внешностью, был не особо разговорчив и вряд ли мог считаться интересным собеседником. Его куда больше интересовали торговые обороты, проценты, рынки сбыта... Понятно, что юной романтической девице, мечтающей о стихах, высоких чувствах и прекрасном принце на белом коне, подобный кандидат в мужья никак не нужен! Более того: по рождению жених был простолюдином...

Почему семья ди Ости согласилась на такой мезальянс? Причина из тех, что проще некуда – предполагаемый жених был невероятно богат. Родившись в семье мелкого лавочника, этот человек, обладая острым умом, деловой хваткой и немалой долей везучести, сумел сколотить себе такое огромное состояние, при одной мысли о котором у многих перехватывало дыхание. Однако будучи трезвомыслящим человеком, богатей смотрел на несколько ходов вперед: деньги и власть – это, конечно, хорошо, но фортуна изменчива, а, значит, надо сделать все, чтоб на будущее укрепить свое положение в обществе, и для подобного денег жалеть не стоит.

Для начала этот человек за огромные деньги купил себе титул, затем оплатил все долги государства (которых, надо признать, было немало), и пополнил королевскую казну золотом. Естественно, что подобные благодеяния король отметил должным образом, и не отказался выполнить одно-единственное желание щедрого дарителя – подыскать ему невесту, происходящую из числа самых знатных семей королевства. Дело в том, что богач до сей поры был холост, а обзавестись семьей ему следовало уже давно. Пусть этот денежный мешок приобрел себе титул немалой значимости, но все же, по сути своей, оставался простолюдином, хотя ему хотелось быть первым среди равных по титулу. Именно потому богатей выставлял жесткое условие: его будущая жена не должна иметь изъяна в родословной, быть красивой, благочестивой, с незапятнанной репутацией, потому как в будущем она станет матерью его детей, и голубая кровь в них должна присутствовать изначально. Дескать, я плачу огромные деньги, и желаю получить качественный товар!..

Для подобных планов семейство ди Ости подходило идеально – древний род, подлинная знатность, чистота крови, и, главное, там, кроме наследника-сына, имелись две довольно привлекательные дочери на выданье. Кроме того, семейство было, увы, небогато, хотя вовсю старались изображать более чем обеспеченное существование, и по этой причине долгов у них накопилось, как говорится, выше крыши. Понятно, что когда король от имени своего друга-богача попросил руки старшей дочери графа ди Ости, то подобное было воспринято более чем благосклонно, и в семью аристократов безостановочно потек ручеек золота, а дела представителей этой благородной семейки пошли на лад. К тому жепредполагаемый брак не только спасал от бедности семейство ди Ости, и позволял с уверенностью смотреть в будущее.

Беда пришла, откуда не ждали – Милиссандра наотрез отказалась выходить замуж за человека, которого ей выбрали в мужья. Дескать, он немолод, некрасив, не знает хорошего обхождения, терпеть его не могу, а потому делайте со мной, что хотите, но я все одно не желаю связывать свою жизнь с этим тупым простолюдином, тем более что мне нравится совсем другой человек! И вообще, когда низменные интересы семьи касаются только денег, а не высоких чувств – фи, это так грубо, приземлено, и участвовать в этом я не желаю!..

Никакие уговоры и увещевания на упрямицу не действовали, хотя помолвка должна состояться в ближайшие дни, к ней уже все готово – и вдруг такое!.. Вдобавок ко всему надо учесть, что на праздник намерен пожаловать король со своей семьей...

Если со стороны посмотреть на все происходящее, то дело выглядит так: в том случае, если беглянку не вернуть, и история с побегом (не приведи того Светлые Боги!) выйдет на белый свет – тогда все, хорошие времена для семейства ди Ости закончатся раз и навсегда! Будет уязвлен не только брошенный жених (а этот человек очень строг в вопросах морали), но оскорбленным почувствует себя и король, ведь это он выступал поручителем в сватовстве, которое, как оказалось, семейка Ости не ценит даже в медяшку!.. Не хочется даже думать о том, к каким последствиям может привести гнев Правителя!..

В общем, я пустилась в дорогу, благо знала, куда следует направляться – разгневанная бабушка хорошенько тряхнула служанку сбежавшей внучки, и перепуганная девчонка рассказала, куда намеревались отправиться ее молодая хозяйка со своим другом. Дескать, после того, как их обвенчают, молодожены собираются вернуться в дом ди Ости, пасть в ноги родных и получить их благословение, а заодно и полное прощение. Эти два идиота были уверены, что при виде влюбленных, которые только что соединили свои судьбы, сердца близких дрогнут, и те со слезами умиления благословят их брак, после чего новоявленной семье останется только жить-поживать, да добра наживать... Ну не олухи ли есть, а?! Да любому стороннему человеку (кроме этих двух болванов) понятно, что в этом случае не только молодых людей, но и их родных и близких не ждет ничего хорошего – сильные мира сего очень не любят, когда кто-то идет поперек их воли и нарушает уже готовые планы.

Найти непутевую парочку у меня не заняло уж очень много времени, и, надо сказать, что успела я едва ли не в последний момент – священник небольшой деревенской церквушки перед началом церемонии как раз заканчивал читать молодым людям проповедь о семейной жизни и взаимопонимании в браке. Ну, что сказать о своем первом впечатлении при виде этой парочки? Довольно миловидная девица и очень красивый юноша из числа тех, с которых восхищенные девчонки не сводят глаз. Уж вы меня извините за неверие в человеческую порядочность и некоторую долю цинизма, но что-то я сомневаюсь в искренности чувств этого красавца – уж очень старательно он разыгрывал великую влюбленность.

Мне осталось только остановить священнослужителя, объяснить ему, что у девицы имеется иной жених, а также влиятельное семейство, которое будет крайне недовольно браком, на который молодые люди решились против воли своей семьи. Затем, несмотря на сопротивление жениха и невесты, я вытащила эту парочку недоумков из храма, коротко пояснив, что спасаю их от огромных неприятностей, которые могут ожидать этих двоих в будущем. Возмущенные вопли несостоявшихся супругов меня нисколько не трогали, так же как и воззвания к пониманию их трепетной и высокой любви. А еще мне не было дела до горестных причитаний невесты о бездушности ее родного семейства, бросающих юное создание на алтарь низменных интересов ради золотого тельца.

Правда, молодой красавчик-жених попытался, было, достать свою шпагу и угрожающе помахать этой царапалкой у меня перед носом, угрожая всяческими страстями и обещая проткнуть насквозь... А вот так ему поступать ни в коем случае не стоило, потому как первоначально я хотела, по возможности, попытаться достучаться до разума беглецов, и обойтись без особых конфликтов, но на угрозу оружием всегда нужно отвечать адекватно. В результате несостоявшийся женишок оказался в кустах, откуда сумеет выбраться еще не скоро – пришлось ударить так, чтоб он какое-то время был не в состоянии перевести дух. Туда же, в кусты, полетели и обломки шпаги – надо сказать, что оружие было дрянное, дешевенькое, сломать его ничего не стоило, да и толком владеть шпагой красавчик не умел. Вдобавок я перерезала подпругу у его коня для того, чтоб быть полностью уверенной в том, что придя в себя, молодой человек не кинется за нами в погоню – не хватало мне еще лишнего шума в дороге.

Что же касается сбежавшей невесты, то от всего происходящего она подняла такой крик, что у меня едва не заложило уши. Заниматься долгими уговорами у меня не было ни желания, ни времени, ни настроения, а потому я хорошенько врезала девице по шее, после чего та враз замолчала, и без возражений последовала за мной. Судя по ошалелому и возмущенному лицу этой соплячки, можно вполне обоснованно предположить, что телесные наказания в семье графов ди Ости были не в чести, и вряд ли девица хоть раз в жизни получила хорошую трепку. Напрасно: устраивали бы ей выволочки почаще, причем с хворостиной – и кто знает, может, сейчас была бы умней.

Дома с беглянкой церемониться не стали. Увещеваний больше не было – они остались в прошлом вместе с долгими уговорами. Вместо этого бабушка с папашей безо всяких околичностей высказали все, что думают как обо всем произошедшем, так и об умственных способностях дорогого чада, вернее, об их полном отсутствии. Теперь девице был предоставлен жесткий выбор: или ты выходишь замуж за того человека, которого тебе выбрал король, или сию же минуту отправляешься в монастырь, естественно, навсегда. Кстати, письмо настоятельнице уже написано, вот оно, можешь удостовериться, что это не пустая угроза... Сама должна понимать: иного выхода у нас просто нет. Если ты упорствуешь в своем нежелании выйти замуж за богатого человека, то мы сегодня же сообщим Его Величеству, что твоя заветная мечта – стать монахиней, причем в монастыре с самым жестким уставом. Дескать, все эти дни ты думала об этом, а сейчас приняла окончательное решение... Король вряд ли будет возражать против подобного, потому как он человек набожный, и к желанию людей служить Небесам относится с уважением и пониманием.

Что касается помолвки и свадьбы, от коих ты открещиваешься... Не забывай, что у тебя есть сестра, которая может занять место при том богатом женихе, которого король выбрал для тебя. Если же и она вздумает капризничать, то в монастырь вы отправитесь вдвоем с ней, а нам придется объявить, что уединенная монастырская жизнь с раннего детства манит вас обоих куда больше придворной мишуры. В итоге никто не окажется в проигрыше: король подыщет своему другу новую невесту, благо проблем с этим нет, мы хотя бы сохраним честь нашей семьи, а заодно не придется тратиться на приданое, которого у вас и без того почти не было, а ты будешь раскаиваться в собственной глупости до конца своих дней...

Короче, расклад тебе должен быть понятен, даем тебе пять минут на обдумывание своей будущей судьбы. Время пошло...

К этому времени девица и сама осознала, что это не пустые угрозы, а своей попыткой побега она хватила через край, и отныне особого выбора у нее нет, зато монастырская келья близка, как никогда. Закатывая глаза, заламывая руки и рыдая в три ручья, неудавшаяся беглянка согласилась покориться судьбе и более не возражать воле семьи и короля.

Что ж, согласие – дело хорошее, только вот бабушка, то бишь вдовствующая графиня ди Ости, хорошо зная свою безголовую внучку, все же попросила Орден, чтоб после помолвки меня оставили в доме графов ди Ости до того времени, пока девица не выйдет замуж, и родные не вздохнут с облегчением. Дескать, пригляд все же не помешает, а не то как бы наша невеста вновь не задурила – с нее станется, потому как в мамашу безмозглую уродилась (да будет той земля пухом!), которая тоже думала каким угодно местом, только не головой...

В общем, семья победила, и невесте поневоле пришлось смириться со своей горькой долей, только ей очень хотелось полной мерой отплатить тем, по чьей вине она вынуждена согласиться на ненавистный брак. Надо сказать, что основной гнев Милиссандры вызывала, как это ни странно, именно я. По какой-то ей одной понятной логике неудавшаяся беглянка считала меня едва ли не главной виновницей того, что ее, бедняжку, вынудили к столь нежеланному замужеству. Дескать, если бы не я, то она смогла б сочетаться браком со своим возлюбленным, и жить с ним долго и счастливо, а мое появление в храме разрушило все ее счастье. Ну как такое можно простить или оставить без должного ответа?!

В то время мне у меня даже мысли не могло возникнуть, насколько страстно эта девица желает отмщения, как сильно ее желание отплатить той особе, которая, по мнению неудавшейся беглянки, не позволила состояться соединению двух любящих людей...

Сама я на ее помолвке не присутствовала, но, по слухам, невеста на празднестве вовсе не выглядела довольной и счастливой, на будущего супруга лишний раз старалась не смотреть. Правда, ее лицо все же несколько смягчилось после того, как жених подарил суженой целую гору драгоценностей. Кажется, после этого она пришла к решению, что в будущем браке не все так и плохо, там существуют и кое-какие приятные моменты.

Кстати, не стоит жалеть того молодого человека, с которым Милиссандра сбежала из дома. Вдовствующая графиня ди Ости через какое-то время выяснила окольными путями, что этот провинциал из небогатого и не очень знатного рода прибыл в столицу с одной-единственной целью – найти себе богатую невесту, благо красотой Небеса его не обидели. Почему он остановил свой выбор на Милиссандре? Просто по неопытности клюнул на внешний блеск и титул графов ди Ости, не разобравшись, что приданого у этой девушки почти нет, да и семейство в долгах, как в шелках. Можно сказать, я успела спасти молодого человека от горького жизненного разочарования.

Шустрый провинциал быстро сделал верный вывод из произошедшего, и объектом его следующего воздыхания стала богатая вдовушка-аристократка, молодая и привлекательная. Милиссандра, узнав об этом, рвала и метала – как могло произойти, что предмет ее страсти, ради которого она была готова на все, так быстро утешился?! Ранее девица нисколько не сомневалась в том, что несчастный возлюбленный, насильно разлученный с любовью всей своей жизни (то бишь с горюющей Милиссандрой), будет хранить верность их любви до конца своих дней – и вдруг такое!.. Это ж как следует понимать, а?!

Стоит отметить, что молодой человек прекрасно осознавал, чем ему может грозить возмущение несостоявшейся супруги, особенно если принять во внимание, что в силу своего возраста и юношеского максимализма девица еще не особо дружит с головой, да и последствия своих поступков не продумывает. Более того – в гневе эта молодая особа может высказать такое, после чего красавцу-жениху не только вдовушка покажет на порог, но бедняге еще и придется со всех ног удирать из столицы! В итоге красавчик дал понять Милиссандре, что по-прежнему любит ее без памяти, а что касаемо вдовушки... С ней он крутит шуры-муры только для того, чтоб быть поближе к предмету своей страсти, то есть к прекраснейшей Милиссандре, которая с первого взгляда и навсегда похитила его сердце! Все, что он хочет – хотя бы иногда видеть ее, звезду своего сердца, пусть и издали, а если очень повезет, то несчастному возлюбленному удастся перекинуться парой слов с ней, владычицей его души...

Вы бы в такую чушь поверили? Вот и я думаю, что нет, а эта высокородная дурочка полностью уверилась в эти волшебные россказни, да еще и решила, что бедняга ради нее идет на огромную жертву, оставаясь рядом с нелюбимой женщиной!.. Правда, Милиссандру невероятно раздражало то, что она сама вынуждена выйти замуж за человека, кого терпеть не может, зато вдовушка, на которой собирается жениться молодой красавчик, без устали твердит всем и каждому, как они любят друг друга!

Уверена: если бы я постоянно не находилась рядом с этой безголовой девицей, то рано или поздно она махнула бы рукой на все договоренности, и вновь стала б уговаривать красавчика бежать с ней куда-то за горизонт, в сказочный рассвет, к безмятежной жизни, которая будет одним только праздником! Правда тут у нее ничего не вышло – я была начеку и вовремя спускала влюбленную дурочку с небес на грешную землю. Понятно, что все это только еще больше подогрело желание Милиссандры отомстить мне.

Потом... Потом в один далеко не прекрасный момент возле Милиссандры появился Николс Альбре, ее кузен. Кажется, их матери были родными сестрами, но между родственниками не было ни малейшего сходства как внешне, так и по характеру, во всяком случае, надменности семейства ди Ости у молодого человека не было и в промине. Николс не был красавцем – внешне обычный человек двадцати пяти лет, среднего роста, да и сложение далеко не богатырское, зато язык был подвешен так, что дай Боги всякому! Остроумный, веселый, обаятельный, умеющий пошутить и поддержать любую беседу – он всегда был в центре внимания.

А еще было заметно, что я ему очень нравлюсь. Не знаю, как бы это сказать поточнее, но все окружающие отмечали, что Николс старается как можно дольше оставаться рядом со мной, а то и просто не сводит с меня глаз, говорит комплименты, шутит, пытается предугадать каждое мое желание... Это не выглядело как грубость или назойливое ухаживание – наоборот, в этом было что-то вроде трепетного обожания. Даже слуги в доме графа ди Ости с ухмылкой говорили мне одно и то же: кажись, молодой господин втюрился в тебя по самые уши!

Вообще-то я не первый раз сталкиваюсь с мужским вниманием к своей персоне. За мной пытались ухаживать мальчишки еще в Школе Элинея, но там подобное не поощрялось – мол, никому из вас не нужны лишние привязанности, которые впоследствии могут всерьез повредить делу, а потому никаких любовных увлечений и прочих никому не нужных дел во время обучения быть не должно. И вообще, с возрастом вы сами осознаете – элинейцу по жизни лучше оставаться одному. Помимо всего прочего, в Школе нас учили контролировать свои чувства, правильно оценивать все, что происходит вокруг тебя, и не позволять эмоциям брать верх над разумом, и я считала, что неплохо справляюсь с этим.

Позже, когда я закончила обучение и стала работать самостоятельно, мне не раз пришлось столкнуться с неприкрытым интересом мужчин к своей персоне, но это было нечто вроде внимания к чему-то необычному, едва ли не экзотическому – кто ж откажется завести себе подружку – элинейку?! Понятно, что все это все несерьезно, только для повышения собственной самооценки, а заодно для роста значимости в глазах друзей и знакомых. Нет уж, обойдусь без этого!

Однако в случае с Николсом все было иначе. Здесь не было ни грубости, ни хамства, ни распускания рук, ни приказного тона. Я просто находила у себя в комнате крохотные букетики цветов, конфеты, забавные безделушки, а в улыбке молодого человека не было ни капли фальши. Постепенно та настороженность, которая постоянно жила во мне со времен Тупика, стала таять, и я ловила себя на том, что и сама начинаю искать встречи с этим парнем, а еще через какое-то время я осознала, что влюбилась. В этом нет ничего удивительного: каждый из нас неосознанно ищет счастье, а уж такие, как я, с детства обделенные родительским вниманием, тем более хотят иметь подле себя любящего и любимого человека. Единственным существом в этом мире, который меня любил и заботился, был старший брат, только нас с ним разлучили, и эта потеря так и осталась в моем сердце чуть щемящей болью. И вот теперь этот парень... Оттого и вышло, что бросилась в эту любовь, словно в омут головой.

Конечно, мы с Николсом стояли на противоположных концах общественного положения, он аристократ, а я простолюдинка, но кто из влюбленных об этом думает? Мне хотелось только одного – всегда быть вместе с этим молодым человеком, тем более что мы понимали друг друга едва ли не с полуслова, и отношения у нас сложились просто потрясающие, добрые и доверительные.

А еще через какое-то время Николс принес мне колечко и сделал предложение – так, мол, и так, жить без тебя не могу, выходи за меня замуж! Знаю, что у нас с тобой все происходит слишком быстро, но если мы любим друг друга, то зачем время тянуть? На мои растерянные слова о том, что мы с ним слишком разные, и вряд ли его родные меня примут, Николс лишь махнул рукой: моя семья не относится к числу богачей, а я не явлюсь завидным женихом, так что все уладится самым наилучшим образом! И вообще, мол, я отцу уже письмо написал, где прошу разрешения жениться, и все рассказал о тебе... Итак, что скажешь? Учти, я настроен серьезно, и отказа не приму!.. Мне только и оставалось, как броситься Николсу на шею и сказать «да».

Вообще-то существовали и другие, не менее важные обстоятельства, к которым Николс отчего-то не относился всерьез. Прежде всего, я не могу покинуть Орден, да и, если честно, не хочу это делать, все единственное, что я умею – это воевать. Руководство Ордена не очень одобряло тех орденцев, которые заводят семьи, но и особых возражений по этому поводу тоже не было – жизнь есть жизнь. Единственное требование, которое каждый из элинейцев должен беспрекословно выполнять – быть готовым в любую минуту сорваться с места и отправиться на очередное задание. Разумеется, подобное вряд ли наилучшим образом сказывается на семейном счастье, и потому жизнь тех орденцев, у которых имелись жена и дети, часто складывалась далеко не самым лучшим образом. Тем не менее, все мы в некотором роде привязаны к Ордену, и знаем, что в случае чего всегда может получить от него помощь и защиту. К тому же – чего там скрывать!, именно служение в Ордене давало мне возможность не только безбедно существовать, но и откладывать кое-что на будущее.

Когда же я говорила об этом Николсу, тот только отмахивался – главное, мы с тобой вместе и любим друг друга, а раз так, то все остальное преодолимо. Не у нас первых в жизни могут быть сложности, не у нас последних... Помнится, тогда я была уверена, что наконец-то нашла свое счастье, и просто не понимала, как раньше могла жить без этого человека.

Через несколько дней пришел ответ на письмо Николса, в котором отец сообщал ему о том, что не возражает против выбора сына, но вот мать просит дать ей время на раздумье, хотя если сын уверен в своих чувствах, то она может только порадоваться за то, что Николсу повезло встретить свою единственную. Я не верила своим ушам – подобное слишком хорошо, чтобы быть правдой, но если в действительности все так и есть, то я самый счастливый человек на свете!

Еще в письме сообщалось, что спустя три-четыре седмицы родители Николса приедут в столицу, и тогда примут окончательное решение насчет женитьбы своего сына. Заодно они глянут, хорошая ли хозяйка их будущая невестка, то есть им надо посмотреть, в каком состоянии она содержит их столичный дом...

Я никак не могла понять, о каком доме идет речь, ведь приехав в столицу, молодой человек остановился в особняке графа ди Ости, то есть своих родственников, и ни о каком ином доме и речи не было. Понурив голову, Николс признался, что недавно умершая тетушка оставила им дом в столице, только вот тот дом находится далеко не в лучшем виде, так что туда и идти не стоит. Почему? Да чтоб не разочаровываться, потому как денег на приведение дома в благопристойный вид все одно нет.

Думаю, лишним будет говорить о том, что я в тот же день уговорила Николса отвести меня к тому семейному особняку, о котором он мне говорил. Н-да, дом довольно немалых размеров и небольшой сад подле – что ж, неплохо, только все запущено, хотя и не так сильно, как можно было ожидать, если судить по словам Николса. Чувствуется, что здесь давно нет хозяйской руки. Но если от этого зависит мое будущее и семейная жизнь...

Деньги у меня были, хотя и не так много, как требовалось – мне удалось кое-что скопить после того, как стала самостоятельно работать. Я не стала раздумывать ни минуты – отдала все деньги Николсу, ведь мы с ним, можно сказать, одна семья, а раз так, то должны помогать друг другу по мере своих сил и возможностей.

Пару раз я заглядывала в тот особняк, и, должна признать, что увиденное меня радовало: на крышу укладывали новую черепицу, приводили в порядок сад, в доме меняли полы и обивку на стенах... Надеюсь, родители жениха останутся довольны увиденным!

Правда, о наших с Николсом планах мы пока что помалкивали, и особо никому не говорили – я просто боялась спугнуть свое счастье, сглазит еще ненароком какой завистливый глаз, а Николс хотел, чтоб об этом всем объявил его отец по приезде в столицу... Еще я была уверена, что впереди меня ждет счастливая жизнь.

Переделки в особняке шли полным ходом, когда стало понятно, что мои деньги, увы, закончились, а впереди еще непочатый край работы. Впрочем, меня это особо не расстраивало – главное, начало положено, а с остальным мы как-нибудь справимся.

Вернее, так думала я, а у Николса были совсем иные планы. Сейчас я даже не могу сказать, когда он начал уговаривать меня решить одним разом все нынешние и будущие денежные проблемы. Как именно? Скажу прямо – способом весьма рискованным и даже (чего там скрывать!) противозаконным.

Дело в том, что пару лет назад в нашей столице среди богачей стали весьма популярны тайные бои, причем речь, естественно, шла не драках на кулаках, а о куда более серьезных схватках – с оружием, причем сражения идут всерьез. Эта мода на сражения гладиаторов в нашей стране появилась не так давно, однако приобрела широкий размах у богатеев, да и среди обывателей нашлось немало любителей кровавых зрелищ, и многие соглашались платить большие деньги за то, чтоб попасть на такое... специфическое представление. Отдельно надо упомянуть о том, что столь опасные развлечения были запрещены законом, но кого из любителей пощекотать себе нервы это останавливало? Бои все одно не прекращались, только они проходили тайно, и попасть на них было непросто, да и абы кому на подобные опасные развлечения не попасть.

Стража, разумеется, старалась пресекать на корню подобные безобразия, потому как обычно эти схватки заканчивались смертью одного из бойцов, но уследить за всем не получалось, и к тому же среди части населения мода на эти более чем рисковые бои никак не прекращалась. Как раз наоборот – любителей поглазеть на кровавые побоища становилась все больше. Ну, если есть спрос, то имеется и предложение, и это несмотря на обещание самых строгих наказаний от стражи тем, кто вздумает участвовать в этих схватках. Впрочем, этому-то как раз было объяснение – бойцам за риск платили большие деньги, а ставки (куда ж без них!) доходили до немыслимых высот. Конечно, у тех, кто соглашался пойти на арену с оружием, всегда был риск остаться там навечно, но зато в случае удачи и выигрыш был весьма впечатляющим, а потому смельчаки находились всегда. И вот в одном из таких боев Николс и предложил мне поучаствовать – мол, в твоей победе можно не сомневаться, элинейцы всегда славятся как непревзойденные бойцы!

Надо сказать, что услышав подобное предложение впервые, я отмела его без раздумий. В уставе Ордена указано, что наше умение сражаться мы должны употреблять только на защиту, охрану, или же на выполнение какого-либо конкретного задания, но уж никак не на потеху толпе – это противоречит основам самого Ордена Элинейцев. К тому же это прямое нарушение закона, на охране которого и должен стоять Орден. Гладиаторские бои запрещены – и этим все сказано. Впрочем, если кто-нибудь решит пойти на такую глупость, то перед этим ему надо хорошо подумать о последствиях, а они могут быть весьма суровыми.

Однако Николс и не думал отступать. Мягко, неназойливо, с нежностью в голосе он обосновывал свою просьбу и по-прежнему уговаривал меня согласиться на его предложение – мол, что такого, если даже тебя потом за подобное и выгонят из Ордена (что, мол, маловероятно), то это даже лучше – будешь сидеть дома и воспитывать наших детей! Дескать, не знаю, как тебя, а лично меня подобное развитие событий вполне устроит!.. Тебе и всего-то нужно будет разок рискнуть – и все! Решайся ради нас!..

Молодой человек был так убедителен в своих рассуждениях, что постепенно я и сама стала задумываться – может, Николс прав? В жизни не всегда удается соблюдать правила, и, кто знает, возможно, это как раз наш случай! Если уж на то пошло, то у нас любовь, а я все талдычу про какие-то уставы и порядки! Возможно, стоит согласиться с его доводами и рассуждениями, хотя все это мне и не нравится, но, думаю, Николс знает, что делает...

Если честно, то я даже и сейчас не могу понять, как у меня хватило ума ввязаться во всю эту историю. Наверное, все дело в том, что я много лет мечтала о семье, а когда появилась возможность ее получить, то я стала опасаться – а вдруг мои мечты разрушаться едва ли не в самый последний момент? Вместе с тем мне хотелось порадовать жениха долгожданным согласием с его предложением насчет схватки – мол, ты прав, это все ради нашего будущего! И как тогда до моего сознания не дошло то, что должно быть понятно каждому здравомыслящему человеку: любящий никогда не станет подвергать смертельной опасности того, кого любит! Только вот где бы его еще отыскать, это самое здравомыслие у влюбленных...

Добившись от меня согласия на схватку, Николс сразу же договорился с одним из организаторов гладиаторских боев, и вскоре сообщил мне, что схватка состоится через пару дней, а сумму вознаграждения нам пообещали просто сказочную! Кроме того, отказаться я уже не могу, потому как Николс дал слово, и если мы вдруг решим все переиграть назад, то из-за отмененного боя нам с организаторами будет не рассчитаться до конца своих дней.

Оба дня, оставшихся до схватки, Николс был внимателен и нежен, умолял меня быть осторожной и много говорил о нашем будущем. Правда, он не знал, кто будет моим противником – дескать, с ним еще не и определились, это мне совсем не нравилось. Надо иметь хотя бы представление о своем возможном сопернике, иначе риск проигрыша значительно увеличивается. Оставалось надеяться, что это будет не великан с Черного Континента – мне довелось их увидеть, и я знала, насколько они опасны в бою, а силы и мощи у них столько, что и думать не хочется!

До сих пор не знаю, где именно проходил наш бой. Могу только предположить, что это происходило за городом, подле имения какого-то богача. Меня туда привезли поздней ночью, и все, что я смогла рассмотреть в свете факелов, так это высокие стены и узкие дорожки в саду, посыпанные мелкой щебенкой. Николс шел рядом и держал меня за руку – было заметно, что он волнуется. Тогда я думала, что он переживает за меня, и корит себя за то, что втравил меня в эту историю. В то время мне даже в голову не могло придти, насколько я ошибаюсь в своих предположениях.

За свою жизнь я несколько раз бывала в цирке, и то, что я увидела в ту ночь, очень напомнило мне цирковую арену, только вот сейчас она была обнесена высокой стеной из тонких железных прутьев. Прямо как в цирке огораживают арену от зрителей, когда там выступает дрессировщик с дикими зверями. Ну да, все верно – бойцы на арене, а зрители с другой стороны ограждения, и как же их много! А еще мне очень не нравятся те слова, что иногда доносятся до моего слуха – «давно такого не было», «ставки взлетели до небес», «это зрелище мне пропустить бы никак не хотелось!». Ох, что-то не нравятся мне эти слова, предчувствие нехорошее... Правда, в тот момент я себя одернула – перед схваткой надо выкидывать из головы все лишнее, настраиваться на победу, только почему-то мне кажется, что все будет далеко не так легко и просто, как я предполагала ранее!

Уже стоя на арене, я искала глазами Николса, но его не было. Наверное, куда-то отошел, не хочет лишний раз попадаться мне на глаза, чтоб я не отвлекалась понапрасну. Все верно – он очень заботливый и старается не волновать меня лишний раз...

Впрочем, все мысли о невесть куда пропавшем женихе враз вылетели у меня из головы, когда я увидела противника, вернее, противников. Под рев трибун на арену вышли трое, и я запоздало пожалела о том, что передо мной, увы, нет великана с Черного Континента – пожалуй, он был бы куда предпочтительней тех, с кем мне сейчас предстояло сражаться. Вообще-то те трое, что стоят напротив меня, также родом из тех мест, то бишь все с того же дальнего Черного Континента, только назвать их людьми в прямом смысле этого слова язык не поворачивался. Почему? Да потому что передо мной были блемии, и этим все сказано.

Кто такие блемии? С одной стороны они похожи на людей, и в то же время сходство было далеко не полным. Едва ли не все люди относились к блемии более чем неприязненно именно из-за их внешнего вида, да я и сама по молодости, когда впервые увидела на улице одного из этих созданий, только что не шарахнулась в сторону. Впрочем, где бы ни появлялись эти странные существа, реакция людей на их появление была одна и та же – испуг и растерянность. Разумеется, блемии – это тоже люди, только вот рождаются они без головы, и, естественно, без шеи, а черты лица, то есть нос, глаза и рот у них находится на груди. Со стороны все это выглядело более чем странно, и даже пугающе: широко расставленные глаза располагались немного ниже плеч, между ними находилось вздутие с двумя ноздрями – нос, а уж рот был и вовсе непропорционально большой. Жутковато, в общем. Прибавьте сюда коренастую широкоплечую фигуру, темную кожу, длинные волосатые руки и толстые крепкие ноги... В общем, красавцами их не назовешь при всем желании.

Да если бы дело было только в красоте! Я уже сказала, что блемии – это люди, причем люди разумные, хотя общаться с ними крайне сложно: утверждают, что они алчные, жестокие, мстительные, весьма свирепые нравом, не особо рассудительные, и при том невероятно сильные, презирающие весь людской род. Не сказать, что они уж совсем непобедимы, но, тем не менее, связываться с ними крайне нежелательно – обид они не прощают, в любом случае стараются расквитаться с обидчиком. Ничего не скажешь, прекрасная характеристика!

Помнится, в Школе нам говорили, что с этими созданиями лучше не связываться, и по-возможности следует уклоняться от столкновений с ними. Говорят: если блемии ввязываются в схватку, то будут драться до последнего, и их длинные руки дают им дополнительное преимущество, которое они не упускают. Тем не менее, у них была слава воинов пусть и не ахти каких умелых, но очень сильных, и, как это ни странно звучит при их комплекции, противников увертливых и живучих. Сразить их очень нелегко, но если верить рассказам очевидцев, что те блемии, которые, кажется, уже пали в бою и давно умерли, внезапно могут подняться и нанести врагам не один удар.

Общее мнение такое: блемии не без оснований считают себя непобедимыми воинами, а так это на самом деле, или нет – выяснять желающих обычно не находилось. Святые Небеса, и с одним-то из блемии сражаться не стоит, а их тут сразу трое! Интересно, у кого хватило совести и наглости выставить против меня сразу нескольких?! Если только останусь жива, то тому человеку не поздоровится!

Но разборки можно будет устроить потом, а сейчас я лихорадочно перебирала в памяти все, что знала об этих странных созданиях, только вот мои познания в этом вопросе были весьма скудными. Блемии живут на Черном Континенте, и у них есть свое небольшое государство, правда, его названия я не знаю, но оно меня никогда и не интересовало. По слухам, блемии постоянно совершают грабительские набеги на соседние страны, и, естественно, заслужили о себе весьма недобрую славу. Более того – утверждают, что блемии совершают человеческие жертвоприношения.

Каким образом блемии оказались в нашей стране? Здесь они весьма редкие гости, да и где бы эти создания ни появлялись, они сразу привлекают к себе всеобщее внимание. Блемии не любят выезжать за пределы Черного Континента, потому как там о них знают все, а появление этих более чем странных существ в иных странах сопряжено с немалым страхом и настороженностью. Людей можно понять: никто не знает, что в ту или иную минуту можно ожидать от блемии, о которых идет далеко не лучшая слава.

Надо сказать, что блемии приезжают сюда не в одиночке, а с караванами и людьми, идущими с Черного Континента, и, естественно, появляются здесь только летом, в самое теплое время года. Для чего приезжают? Все просто: привозят свои товары на продажу, покупают наши. Чем торгуют – не знаю, но блемии ведут свои торговые дела только через переводчика, которого привозят с собой, ведь рычащее – скрипящий язык этих созданий настолько непонятен и непривычен для человеческого слуха, что стороннему человеку воспроизвести его практически невозможно. Интересно, а каким образом блемии оказались на арене, кто сумел уговорить их вступить в схватку? Неужели тем, кто организует эти бои, не ясно, что силы изначально неравны, и у кого хватило ума вывести этих созданий на арену против меня? Ранее я никогда не слышала, чтоб в нашей стране блемии выходили на гладиаторские бои... Ладно, с этим потом разберемся...

Ох, и о чем это я думаю перед боем, а?! Надо быстро вспомнить, что именно нам говорили учителя в Школе про блемии, и про то, какие у них на теле самые уязвимые места! Еще понятно и то, что с тремя мне никак не справиться, а, значит, одного надо вывести из боя сразу же – пока что эта троица не видит во мне серьезного противника, а раз так, то шанс на подобное у меня имеется. С двумя оставшимися я попробую побороться, ведь моим призом в итоге окажется настоящее счастье с Николсом... А меж тем блемии, все трое, уже шагнули ко мне, хотят обойти со всех сторон... Э, нет, милые, это у вас вряд ли получится, не на ту напали! Крепче сжав в руке меч, сама шагнула им навстречу, думая о том, что лучший способ защиты – это нападение...

Нет смысла описывать этот бой, происходящий под неумолчный крик собравшихся людей. Мне повезло – я все же сумела в самом начале схватки уложить одного из этой троицы, но подобное крепко вывело из себя двух оставшихся соплеменников убиенного блемии. Последующий вслед за этим бой был долгим и кровавым, и я в полной мере осознала, отчего люди по мере своих сил и возможностей стараются избегать схваток с этими более чем странными созданиями. Такое впечатление, что они не чувствуют боли, она только прибавляет им сил и злости, хотя у этих существ всего этого и так, можно сказать, через край. А уж какие резкие звуки они издавали во время атак – это нечто! Прямо как железом по стеклу... Про то, в какую ярость пришли блемии, когда поняли, что перед ними оказалась вовсе не та легкая добыча, на которую они рассчитывали – об этом мне даже сейчас вспоминать не хочется! Во всяком случае, к концу нашей схватки песок на арене стал мокрым от крови, а на мне не осталось живого места.

Казалось, победа близка, но я упустила из виду невероятную живучесть блемии. Когда на арену даже не упал, а рухнул последний из трех моих соперников, я уже хотела, было, победно поднять руки, но краем глаза заметила непонятное движение за спиной, и успела уклониться в сторону, правда, не до конца – получила сильнейший удар по голове, который, к счастью, пришелся по касательной. Оказывается, один из тех блемии, которого я считала убитым, каким-то непонятным образом пришел в себя, и больше всего на свете жаждал отмщения. Более того – он умудрился подняться на ноги, поднял свой меч, и в ярости кинулся на меня, пытаясь оставить за собой последнее слово... Все пошло по-новой, и когда блемии, наконец, бездыханным рухнул на песок, я, под крик, рев и ор людей, беснующихся по ту сторону решетки, через несколько мгновений тоже медленно опустилась на арену, успев перед тем поднять руки в победном жесте. Больше не помню ничего...

Когда я пришла в себя, то первые мгновения не могла понять, где нахожусь, и лишь через какое-то время осознала, что это больничный лазарет Школы Элинея – в свое время каждый из нас не раз посещал его. Правда, тогда мы приходили сюда с ранами, ушибами или порезами, а сейчас у меня такое состояние, что хуже некуда. Я была едва ли не полностью обмотана бинтами, словно мумия с Черного Континента, о которых нам рассказывали в Школе... Ну надо же, мне опять в голову пришел все тот же Черный Континент, чтоб его...

Подошедший ко мне лекарь только головой прокачал: мы тебя, милочка, можно сказать с того света вытащили! Суди сама: огромная кровопотеря, порванные мышцы, множественные переломы, бесчисленные ранения... Ты что, с ротой мечников в одиночестве схватилась? У тебя даже кости лица повреждены, так что на прежнюю внешность после излечения, милая, надеяться не стоит! Считай, тебе сказочно повезло хотя бы в том, что не повреждены спинной мозг и позвоночник, хотя сотрясение головного мозга ты все же получила... В общем, порадовать мне тебя нечем.

Беда... Только я и сама понимаю, что мои дела плохи – даже говорить почти не могу, потому как разбито лицо. Хорошо, что рядом зеркала нет, а не то мне бы стало еще хуже, ведь ясно, что вряд ли я сейчас сумею остаться довольной собственным отражением. Кроме того кружится голова, постоянная тошнота, а еще такая слабость, что даже пальцем пошевелить трудно...

Впрочем, мне сейчас не до красоты – куда больше беспокоит то, что я не вижу Николса. Что с ним, где он? Еще я никак не могла понять, как здесь оказалась – провал в памяти. Лекарь на мой безмолвный вопрос лишь пожал плечами – мол, мне известно немногое: позапрошлой ночью твое практически бездыханное тело кто-то привез к зданию Школы и оставил возле ворот. То, что раненый человек принадлежит к числу элинейцев – это поняли только по перстню на его пальце. Вот, пожалуй, и все, а остальное тебе пусть другие расскажут, тем более что мне велено сразу же сообщить руководству Школы, как только ты придешь в себя...

Вскоре в палату пришел господин Леблан, тот самый, что отправил меня когда-то в семейство ди Ости. Он коротко пояснил мне, что о моей схватке на арене говорит вся столица, и что в Ордене уже провели свое расследование этого происшествия, выходящего за все рамки дозволенного. Общая картина уже ясна, но, тем не менее, остались вопросы, на которые нужно получить ответ, и я не должна ничего скрывать. Впрочем, я и не собиралась это делать. С великим трудом произнося слова, я рассказала и о Николсе, и о наших с ним отношениях, и о том, почему вышла на арену... Господин Леблан задал еще несколько вопросов, и ушел, ничего мне не сказав. Неплохо зная привычки этого человека, я понимала, что он очень рассержен на меня. Что ж, признаю, у него для этого есть все основания.

Меня куда больше тревожило другое – где Николс, и почему он не приходит? Неужели с ним тоже что-то произошло? Пожалуй, так оно и есть, иначе он уже давно был бы подле меня. Я молила всех Светлых Богов только об одном – пусть с ним не случится ничего плохого! Боюсь, как бы у него не произошел конфликт с организаторами боя из-за того, что против меня решили выставить этих невероятно сильных созданий с Черного Континента – по слухам, те люди, которые занимаются подготовкой этих боев, настоящие мерзавцы!

Прошло еще несколько дней, и хотя я пошла на выздоровления, было понятно, что мои дела, мягко говоря, скверные, причем это относилось не только к здоровью. Физическая боль – это далеко не самое страшное, куда хуже то, что сообщил мне господин Леблан. Его слова повергли меня если не в шок, то во что-то похожее, и до конца поверить во все произошедшее я все еще никак не могла.

По словам господина Леблана, несколько человек из Ордена посетили дом графа ди Ости, и имели беседу с господином Николсом Альбре. Так вот, по словам молодого человека, инициатором боя на арене была я. Что, в подобное трудно поверить? Тогда господину Леблану придется вкратце передать мне тот разговор, что состоялся у них с Николсом.

Как Николс заявил орденцам – вы, господа хорошие, даже представления не имеете, какие амбиции были у той дерзкой девицы, которую вы прислали охранять мою кузину Милиссандру! У нее (то есть у меня) были планы задурить голову кому-либо из аристократов и выйти за него замуж – иных интересов у нее нет. Эта ваша элинейка не столько выполняла то, что ей было поручено, сколько вешалась на шеи едва ли не всем мужчинам, что приходили с визитами в семейство ди Ости. Не верите? А вы спросите мою кузину или слуг – они все это полностью подтвердят! Ну, а когда в доме ди Ости появился молодой человек, то есть Николс, то эта так называемая охранница ему и вовсе проходу не давала, подстерегала на каждом углу, клялась в любви до гроба!.. Мол, я не буду описывать все ее фокусы и приставания, скажу лишь одно – ей захотелось показать мне свою силу и ловкость, вот она и попросила меня организовать для нее гладиаторский бой, что я и сделал. Какие ко мне могут быть претензии? Никаких, ведь ваша девица пострадала от собственной дурости. Почему ее противниками были блемии? Ну, так получилось... Да, по заранее подписанному договору все деньги, вырученные за бой, идут мне, так что с того? Она сама так хотела. Верно, перед схваткой я поставил на нее крупную сумму и очень неплохо заработал на тотализаторе, но это мои дела, и вас они касаться не должны. Что еще? Я обещал на ней жениться?! Да вы с ума сошли! Кажется, бедняжку слишком сильно по голове стукнули, на нее даже обижаться грешно. Я дарил ей кольцо на помолвку? И вы его видели? Ну, это уже чересчур, больные фантазии этой особы переходят все границы! Кажется, на пальце у нее, и верно, есть какое-то колечко из дрянного серебра, на которое она не нарадуется, но своей невесте я бы подарил золотое кольцо с бриллиантом, а не эту дешевку. У вашей девицы, без сомнения, серьезные проблемы с головой!.. И вообще, мне надоели ваши бестактные вопросы, которые могут опорочить мое честное имя! Вместо того, чтоб подозревать меня невесть в чем, лучше вашей наглой девице остатки мозгов на место поставьте! Я и так пошел навстречу вашим требованиям, согласившись встретиться для беседы, но сделал это только для того, чтоб снять с себя все подозрения в непорядочности, а заодно подтвердить свое честное имя! К вашему сведению, у меня есть невеста, с которой мы помолвлены почти полгода назад. Вскоре должна состояться наша свадьба, так что мне более не хотелось бы отвечать на вопросы, которые я считаю оскорбительными!..

Как сказал господин Леблан, тебе, Алана, должно быть все ясно. Ты глупо провалила самое простое задание, не следила, как положено, за своей подопечной, и просто повезло, что она вновь не ударилась в бега. Более того – ты позволила не только себя обмануть,но при этом еще и твое поведение было совершенно непозволительно, нарушило правила и уставы нашего Ордена, что в конечном итоге бросило тень на всех орденцев, а это недопустимо. Подумай об этом, а к завтрашнему дню мы примем окончательное решение насчет твоей дальнейшей судьбы. Надеюсь, ты понимаешь, что подобное нарушение правил тебе никто прощать не намерен...

Уже уходя, господин Леблан сообщил мне: сегодня к тебе придет посетитель, на это получено разрешение...

Итак, мне только и остается, что сгорать от стыда, а также думать о том, кто это вздумал осчастливить меня своим появлением. Не думаю, что это Николс, но кто знает... А если господин Леблан что-то неверно понял, и в действительности Николс думает совершенно иначе?..

Не прошло и часа, как на пороге появилась Милиссандра. Скажу честно – ее я никак не ожидала увидеть. Непонятно, почему ее сюда пустили, ведь в лазарет Школы посторонним вход обычно запрещен...

Тем временем, оглянувшись по сторонам и брезгливо сморщив носик, красотка подошла ко мне и царственным жестом присела на стул, стоящий рядом с кроватью.

– Ну, ты и уродина... – вместо приветствия заговорила Милиссандра, с жадным любопытством рассматривая меня. – Слухи – это одно, и совсем другое узреть воочию нашу гм... героиню. Если б мне не сказали, что это ты, я бы тебя никогда не узнала. Не знаю, что думают другие, а мне подобное зрелище нравится. У тебя вместо лица сейчас нечто похожее на хорошо отбитый кусок мяса...

– Тебе лучше уйти... – даже не сказала, а просипела я.

– Не волнуйся, уйду, когда выскажу все то, что давно намеревалась сказать... – усмехнулась девица. Ох, как она довольна, прямо сияет улыбкой! Наверное, с трудом удерживается от того, чтоб не потереть от радости руки – водится за ней такая привычка... – Мне дали десять минут на разговор с тобой, так что дольше я в этой убогой комнате не задержусь, тем более тут отвратительно пахнет. Знаешь, для чего я сюда пришла? Сказать, что все, что произошло с тобой, придумано мной. Что, не ожидала? Это моя месть за то, что по твоей вине я не смогла выйти замуж за того, кого люблю. Через две седмицы состоится моя свадьба. Конечно, особой радости это событие мне не принесет, зато впоследствии я буду хотя бы в золоте купаться, а ты... Отныне тебя, израненную и изуродованную, замуж не возьмет никто, вот так-то! Больше того – будешь просить подаяние у церковных ворот, лишь бы прокормиться! Ваш лекарь сказал мне, что ты теперь калека, так что весь остаток своей жалкой и никчемной жизни будешь вспоминать о том, как мы с кузеном лихо обвели тебя вокруг пальца!

– Ты не могла ничего придумать... – если б я могла, то усмехнулась. – На подобное у тебя ума не хватит. Тут думал кто-то другой, куда более хитрый и умный...

– Пусть так, считай, как тебе заблагорассудится... – не стала спорить девица. – Николс у нас человек головастый, и я не была уверена в успехе, но кузен не подкачал.

– Не верю... – прошептала я.

– Сейчас поверишь, я за тем и пришла, чтоб сообщить тебе подробности... – Милиссандру просто распирало от счастья. – Я давно мечтала с тобой расквитаться, но не знала, как это сделать, а тут как раз кузен приехал. Ему, и верно, тетушка дом в столице по завещанию оставила, вот он и хотел сюда перебраться, тем более что жизнь в провинции ему надоела до невозможности. К тому же у моего дорогого кузена есть невеста, которую он любит, и этот выбор полностью одобрили его родители – пусть невеста не очень богата, но родовита, и у той семьи очень неплохие связи. К тому же они с кузеном, если можно так выразиться, одного поля ягода...

Почему-то я верила всем словам Милиссандры – вон как она довольна, выкладывая мне все подробности. Такое этой бестолковой девице с ходу не придумать...

Меж тем красотка продолжала:

– Николс рассчитывал сыграть свадьбу в столице, и поселиться здесь со своей избранницей. Увы, дом был далеко не в лучшем состоянии, да и на свадьбу нужны деньги, а в семейке моего кузена золото было нечастым гостем. Тогда Николс пошел к моему жениху, рассчитывая, что тот поможет ему, так сказать, по-родственному. Дескать, входишь в знатную семью, так можно и раскошелиться для новой родни – все же дело касается высокородных семейств! К сожалению (а может, и к счастью для меня), тот старый сквалыга не дал кузену ни медяшки, да еще и заявил ему в глаза, что у графа ди Ости очень много нищей родни с завышенными амбициями! Каково, а?! Более того: этот жадюга заявил, что не намерен содержать всех высокомерных голодранцев, каждый из которых считает своим долгом подойти к нему с протянутой рукой и уверенностью, что в нее насыплют столько золота, сколько будет угодно просящему! Дескать, мало того, что этот брак и так влетает ему в более чем приличную сумму, так еще и всякие пиявки с голубой кровью намерены присосаться чужим деньгам!.. Ну, а в конце их недолгой встречи мой женишок заявил, чтоб Николс передал всем и каждому: деньги надо зарабатывать, а не выклянчивать, и просто так он никому ничего давать не будет! Вот жмот!

– Я его понимаю... – постаралась съехидничать я, хотя это у меня вышло из рук вон плохо.

– Еще бы: все вы, простолюдины, мыслите в одном направлении... – скривилась Милиссандра. – И за этого человека я должна выйти замуж! Кошмар! За что мне такое наказание?! А ведь если бы не ты, то я б успела обвенчаться с человеком своей мечты, и мы с ним были бы невероятно счастливы!

– Хватит дорисовывать в своем воображении того, чего нет... – говорить мне было невероятно тяжело. – Я тоже поверила в наивную сказку, и вот чем все кончилось...

– Да, это Николс придумал, и придумал неплохо! Ему нужны были деньги, а раздобыть их неоткуда. Кузен долго думал, что тут можно предпринять, а потом решил найти хорошего бойца, и выставить его на гладиаторский поединок – за это платят неплохо. Все бы ничего, только вот где отыскать такого дурня, чтоб после боя не платить ему ни медяшки, а все призовые оставить себе – кому же с деньгами расставаться хочется? Тогда-то мы оба и подумали о тебе – одинокая, драться научили, а уж если тебя поманить морковкой под названием большая любовь, то горы свернешь. Вот Николс и стал осуществлять свой план – он, конечно, не красавец, но умен и расчетлив, уболтать может любую, что с блеском продемонстрировал на тебе. Уж не думаешь ли ты, что он к тебе испытывал хоть какие-то чувства? Не смеши меня, у него таких наивных дур, как ты, было с десяток, правда, с ними он в основном развлекался, без, так сказать, далеко идущих последствий.

– Надо же, как ты откровенна...

– Что, не нравится?

– Как раз наоборот...

– А вот я думаю, что ты сейчас остаешься в уверенности, будто я тебя обманываю... – голос у Милиссандры был предовольный. – Лучше подумай своей головой, если ты, конечно, в состоянии это сделать – зачем такая голодранка как ты, без роду и племени, сдалась той благородной семье? Неужто всерьез считаешь, будто Николс без устали писал домой письма о том, что собирается жениться на какой-то простолюдинке, которая росла невесть где и непонятно с кем? Большей глупости нельзя придумать при всем желании! Да отец Николса за один только намек на подобный мезальянс враз лишил бы сына наследства! Зачем высокородной семье нужна какая-то приблудная дворняжка, если можно обзавестись куда более славной партией? Мой кузен помолвлен с прекрасной девушкой, и у них свадьба не за горами, и этот брак выгоден обоим семействам! Ты даже не представляешь, как мы с Николсом смеялись, когда он рассказывал мне о том, насколько ловко травил тебе байки про то, будто пишет письма домой о тебе, и что там их благосклонно принимают! Ответь – ты своими глазами хоть одно из этих писем видела? Нет? Их просто не было, не существовало, а ты была рада выслушивать любую чушь, которую кузен придумывал едва ли не на ходу! Он мастер на такие шутки... Ну, что скажешь?

– Я пока что слушаю...

– Ну-ну, слушай дальше. Тебя даже не удивило, что на вашу тайную помолвку Николс подарил тебе серебряное кольцо, а не золотое! Я, если честно, опасалась, что ты возмутишься, увидев такую дешевку, и начнешь понимать, что все это несерьезно, но, по словам Николса, ты при виде этого колечка чуть с ума не сошла от счастья! А ведь кузен с самого начала решил пошутить, и не собирался тратить на тебя хотя бы одну лишнюю монету, а потому попросил у ювелира показать ему самые дешевые серебряные кольца, которые никто не покупает. Из них он и выбрал наиболее старое и ободранное, но для тебя это, похоже, не имело никакого значения. Помнится, ювелир сказал, что это кольцо у него уже лет десять, и никто на него даже не смотрит, но ты только что не визжала от восторга, когда нацепила его себе на палец!

Ну, это не совсем так... – подумалось мне. Не спорю, с виду это кольцо – обычный ободок, потемневший от времени, в который вставлено несколько крохотных кристаллов горного хрусталя, но, тем не менее, оно мне понравилось. Кроме того Николс, даря мне это кольцо, произнес следующее – мол, знаю, что на помолвку надо дарить золото, но серебро охраняет своих владельцев от колдовских дел, так что пусть это кольцо всегда будет с тобой – мне так спокойнее... И ведь я во все это поверила... Ну, господа хорошие, какие же вы негодяи!

– Николс не боится, что обо всей этой истории узнает его невеста?

– Уж не грозить ли ты вздумала?.. – хихикнула девица. – Зря. Кузен, так же как и его невеста – они оба разумные люди, за условности не держатся, и понимают, что ради достижения нужной цели можно пойти на некие мелкие нарушения, тем более что ничего необычного тут нет. Думаю, Николс уже сообщил невесте обо всем произошедшем, а она девушка умная, и понимает, что ничего выходящего за рамки здесь нет. И потом, это просто розыгрыш, и в пересказе эта история может прозвучать весьма забавно.

– А почему моими противниками стали блемии?.. – этот вопрос меня интересовал едва ли не больше всего.

– Разве непонятно?.. – даже удивилась Милиссандра. – На обычные бои все давно насмотрелись, надо что-то новенькое, такое, чтоб зрители не пожалели денег как на билет, так и на ставки. А тут такое зрелище!.. Николс долго выбирал, кого бы избрать тебе в противники, пока не остановился на тех уродах. Оказывается, они и сами не прочь подраться – говорят, людей ненавидят всеми фибрами своей души, и хоть кого-то мечтали прибить на законных основаниях. Тут, главное, нужно было тебя до арены дотащить, напеть в твои широко открытые уши побольше сладких песен, а с арены тебе уже не удрать. Между прочим, по результатам схватки Николс просто озолотился, ведь на тебя ставили считанные единицы, а на кону стояла просто невероятная сумма! Правда, никто не ожидал, что ты одолеешь всех троих, думали, они тебя прикончат раньше, но что есть, то есть. Ну, а после боя организаторы заставили Николса забрать твое чуть живое тело – дескать, у вашей девки на пальце перстень элинейца, а нам неприятности от Ордена не нужны!.. Ничего не пропишешь – надо соблюдать правила, внешние приличия и видимость закона, вот кузен и привез тебя сюда, выкинул у дверей школы, как никому не нужное барахло, после чего уехал со спокойной душой. Бедняга Николс никак не ожидал, что ты выживешь...

– Надеюсь, его разочарование достаточно велико...

– Конечно, ведь он рассчитывал на совершенно иной исход! А теперь ему еще и оправдываться приходится...

– А откуда у Николса взялись деньги на ставки?

– Да уж, там требовалась не та мелочь, которую ты скопила и с радостью отдала моему кузену. На то, чтоб сделать нужные ставки, денег требовалось куда больше, а откуда они взялись – это тебя не касается.

– И вам не страшно проделывать столь жестокие игры с элинейцами? Ответа не боитесь?

– Ох, ну ты сейчас совсем как моя бабка! Эта тоже, узнав обо всем, едва ли не кудахтала, хватаясь за голову – ах, как можно, ах, что вы натворили, ах, с этими людьми шутить нельзя, это так опасно!.. Папаша тоже разорался, Николсу на дверь показал, да еще и заявил, чтоб его ноги в нашем доме больше не было... Тоже мне, родственнички, нашли чего бояться! Запомни: у меня есть жених, который всегда прикроет свою невесту, да и король будет на его стороне. И потом, уж не думаешь ли ты, будто Орден встанет на твою защиту? И не мечтай! Ты нарушила целый ряд правил: должна была охранять меня, быть со мной постоянно, не смыкая глаз и не отходя ни на минуту, а вместо того целыми где-то шлялась с молодым человеком. Ты позволила себе участвовать в запрещенных гладиаторских боях...

– Хватит... – оборвала я излишне разговорившуюся девицу. Мне не хуже нее были известны все свои прегрешения, а вот что касается Ордена, то эта парочка зря так легкомысленно относится к возможным неприятностям с его стороны – тут все далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд. То, что я должна буду покинуть Орден – в этом нет ни малейших сомнений, только вот в то время, когда меня обманом подбивали на бой, я служила в Ордене, а на подобные провокации элинейцы могут так ответить, что мало не покажется. То, что неразумной девице и ее излишне умному родственнику кажется веселой шуткой и на диво умелым розыгрышем, на самом деле можно рассматривать как прямое оскорбление Ордена, однако до этих двоих подобное никак не доходит. Зато старшее поколение семейства ди Ости всерьез струхнуло, прикинув возможные последствия...

– Что, неприятно слышать?.. – Милиссандра торжествовала. Она намеревалась сказать еще что-то, но позади нее раздался голос:

– Ваши десять минут истекли, пожалуйте на выход.

Господин Леблан стоял у стены со спокойным лицом. Вообще-то он вошел сюда еще пару минут назад, но девица, увлекшись разговором, его не услышала, и к тому же господин Леблан умел ходить почти неслышно. Не сомневаюсь в том, что в соседней комнате сидят еще несколько преподавателей нашего Ордена и слушают нашу беседу – тут стены тонкие и слышимость прекрасная. Теперь мне понятно, отчего Милиссандре разрешили встречу со мной – надо получить правдивые ответы на некоторые вопросы, пусть даже и столь необычным способом.

– Вы меня напугали... – девица чуть вздрогнула. – Так неслышно вошли... Много чего услышали из нашего разговора?

– Мне бы не хотелось говорить об этом.

– Ну и прекрасно!.. – Милиссандра встала. – Я ухожу. Может, ты что-то хочешь передать Николсу? Привет, наилучшие пожелания с будущей свадьбой, или что-то похожее?

– Почему бы и нет?.. – я с трудом подбирала нужную фразу. – Передай, что я должным образом оценила его шутку, только вот сама шутить не люблю, и потому с надлежащей оценкой сего действа пока что не определилась.

– Чего-чего?.. – не поняла Милиссандра. – Чушь какая-то... Ладно, передам, если не забуду.

– Да уж, будь любезна, не забудь.

Презрительно фыркнув, девица скрылась за дверью, а господин Леблан повернулся ко мне.

– Сегодня к тебе придет еще один человек. Будь добра отвечать на его вопросы о своем здоровье предельно честно. Об остальном поговорим позже.

Господин Леблан вышел, а мне только и осталось, что закрыть глаза, вновь и вновь вспоминая разговор с Милиссандрой. Да, Николс меня предал, и осознать это мучительно больно, но куда хуже было ощущение невозможности предпринять в ответ хоть что-то. Ну как же я могла так легко поверить пустым словам, а?! Забыла все, чему нас учили в школе, полетела на призрачное обещание любви, как бабочка на огонь...

Горько было и оттого, что, по-большому счету, эта безголовая девица права – я сейчас калека, и вылечить меня вряд ли возможно... Кто побывал в подобной ситуации, тот поймет, каково это – оказаться на грани отчаяния, когда вся твоя прежняя жизнь рушится, а в будущем не видно никакого просвета. Именно такие минуты безысходности и толкают человека на самое страшное решение, которое только может быть...

От тяжелых дум меня оторвало чье-то деликатное покашливание. Открыв глаза, я увидела высокого мужчину, стоявшего рядом с моей кроватью. Надо же, как он тихо вошел! А может, это просто я так увлеклась своими переживаниями, что перестала обращать внимание на все, что происходит вокруг меня.

– Меня звать Грег... – без всякого вступления начал мужчина. – Мне нужно осмотреть вас, а об остальном поговорим позже...

То, что этот человек владеет магией целителя, причем владеет хорошо – это я поняла быстро. Достаточно сказать, что после того, как он пробыл возле мой кровати всего лишь четверть часа, у меня стали сгибаться руки, а ведь до того единственное, что я могла сделать – всего лишь чуть пошевелить пальцами.

Отвечая на вопросы, которые касались моего здоровья, я исподволь рассматривала Грега, и впечатления были самые благоприятные – хорошо сложен, хотя и немного полноват, светлые волосы, голубые глаза, чуть грубоватые черты красивого лица... Очень интересный мужчина, женщинам такие нравятся. Да и его манера разговора, отстраненно-холодная, мне понравилась – хватит с меня болтовни ни о чем, наслушалась уже...

Уже после того, как Грег ушел, у меня в палате вновь появился господин Леблан. У него были новости, в большинстве своем далеко нерадостные. Прежде всего, согласно проведенному расследованию, мое поведение было признанным недостойным орденца, то есть я буду лишена перстня. Проще говоря, меня изгоняют из Ордена. Разумеется, элинейцы выяснили всю подноготную этой истории, только вот прямых доказательств не было, а свидетели наотрез отказывались влезать в разборки сильных мира сего. Более того: глава Ордена Элинейцев при встрече с королем рассказал эту неприглядную историю, тем более что Его Величество уже был наслышан о моей схватке с блемии. Глава Ордена был достаточно резок: почему из-за капризов разбалованной молодежи мы должны терять орденцев, на обучение которых были потрачены немалые силы и средства?! Таким образом и вы теряете одного из очень умелых и преданных воинов, равных которым не всегда можно отыскать! Мы верные слуги Вашего Величества, и потому имеем право на справедливый суд!.. К несчастью, король попросил в виде личного одолжения не раздувать эту историю дальше – мол, я понимаю ваше возмущение, поведение кое-кого из представителей нашей молодежи недопустимо, и по законам вашего Ордена вы имеете право на законные ответные действия, но ваша девушка тоже не без греха!.. Так что не будем больше об этом говорить. Я не отрицаю ваши права на возмущение и достойный ответ, но спешить с этим пока что не стоит, однако в будущее нам заглянуть не дано. Во всяком случае, позже мы можем вернуться к этому разговору...

Если же перевести беседу с королем на обычный язык, то итог прозвучит примерно так: я не прошу вас забывать о произошедшем, но пока что ворошить эту историю не следует, а в будущем она еще может пригодиться... Что ж, в таких случаях с Его Величеством не спорят.

Что касается меня, то, как сказал господин Леблан, мне невероятно повезло. Тот мужчина, Грег – он маг, и маг хороший, а уж в магии излечения достиг небывалых высот. Достаточно сказать, что он обещает полностью вылечить меня, а кроме него за подобное не берется никто. Для чего ему тратить столько сил на чуть живую девицу? Грег служит в Патруле, и ему необходим напарник, хорошо владеющий воинской наукой – увы, но его прежний напарник не так давно погиб, и Грег ищет ему замену. Сейчас этот молодой человек предлагает излечить тебя, но честно предупреждает, что на это у него уйдет множество сил. Взамен ты будешь его напарником в Патруле, и это не подлежит обсуждению...

– Не понимаю, зачем ему нужна я – при желании в Патруль можно без особых сложностей набрать прекрасных воинов, тем более что инквизиция не жалеет денег для своих служителей...

– Взять себе в услужение выпускника Школы Элинея инквизиция никогда не откажется. Это для них редкая удача, особенно если учесть, что элинейцы обычно не покидают свой Орден. Более того – святоши могут только мечтать о том, чтоб получить в свое подчинение такого умелого воина...

– Здорового – да, но меня надо долго лечить...

– Грег обещает, что сумеет поставить тебя на ноги, хотя и признает, что времени и сил на это у него уйдет немало. Он видел тебя на той арене, и ты ему очень понравилась – говорит, что с таким напарником, как ты, можно быть полностью уверенным в своей безопасности.

– Господин Леблан, уж вы меня простите, но я не могу отделаться от ощущения, будто вы мне что-то недоговариваете. Ну не верю я в столь высокое благородство инквизиции, что хотите со мной делайте – не верю! Сами знаете – нам уже приходилось с ними сталкиваться ранее... Чтоб они захотели взять себе на службу больного человека, почти что калеку, которого надо долго лечить, хотя при желании можно отыскать немало умелых и совершенно здоровых ребят... Этого просто не может быть! И женщин на службу инквизиция не особо хочет брать, предпочитает иметь дело с мужчинами. Только не надо говорить мне о любви с первого взгляда со стороны этого парня – я в подобное ни за что не поверю, да и по отношению ко мне у него не появилось ни малейшего интереса.

– Ладно, признаю, ты права... – вздохнул господин Леблан. – Ну да все одно узнаешь... Видишь ли, Грег – он относится к числу людей с не совсем обычными пристрастиями.

– Не поняла.

– Да что тут неясного?.. – чуть вспылил господин Леблан. – Все проще некуда: тот напарник, что у него недавно погиб, был ему не просто напарником, а еще и сердечным другом.

– Вы хотите сказать...

– Я не хочу, а прямо говорю: этому парню бабы и даром не нужны, зато от хорошего приятеля он не откажется.

– И он служит в инквизиции?! Да служители Святой церкви таких людей, как этот Грег, преследует везде, где только можно!

– Те святоши себе на уме, и зная главный грех парня, хорошо прихватили его за жабры. Никуда Грег не денется, потому как в противном случае ему не отвертеться от большой беды. Со своего крючка инквизиция его уже не отпустит, тем более что свое дело молодой человек знает не просто хорошо, а очень хорошо. В таких случаях инквизиция на многое смотрит сквозь пальцы, и позволяет кое-кому то, что недозволительно другим. Однако сейчас его дружок погиб, а замену найти весьма непросто: скажем так – слабость этого парня, то есть Грега, хорошо известна в узких кругах, и ни один из мужчин не горит желанием идти в напарники к Грегу даже за большие деньги. Вот оттого-то выбор инквизиции и пал на тебя – надеются, что рядом с молодой женщиной этот парень... скажем так – перестанет дурить и возьмется за ум. К тому же Грег был в настоящем восторге, когда наблюдал на арене твою схватку с блемии, не скрывал своего восхищения от посторонних, а потому кое-кто из святош решил, то с Грегом еще не все потеряно, раз ему сумела понравиться женщина, а это уже немало...

Значит, этот молодой человек еще и посещает гладиаторские бои, а ведь подобное запрещено не только законом, но и церковью! Н-да, вот уж верно: когда инквизиции что-то надо, она закрывает глаза на многое.

– Ну, особого выбора у меня нет, в чужие пристрастия соваться не желаю, а если этот Грег, и верно, сумеет вылечить меня, то я буду благодарна ему до конца своих дней.

– Что же касается Николса и этой дурочки... – скривился господин Леблан. – Вначале полностью выздоровей, встань на ноги, да и какое-то время должно пройти, чтоб вся эта история забылась. А дальше будет видно... Надеюсь, ты меня правильно поняла.

– Не сомневайтесь...

Через десять дней я сумела самостоятельно покинуть Школу, хотя каждый шаг давался мне с большим трудом. Правда, перед уходом мне пришлось пройти унизительную процедуру: перед выстроившимися орденцами был зачитан приказ о лишении меня звания элинейца и я отдала перстень, который мне вручили после окончания учебы. До сих пор уши горят, когда вспоминаю о том дне, только вот винить некого – во всем сама виновата, должна была быть умней.

Что касается Грега, то он, и верно, через какое-то время сумел меня полностью излечить, хотя это потребовало от него невероятных затрат сил. Как я позже узнала, доходило до того, что Грег перекачивал в меня свою жизненную энергию, зато потом сам по нескольку дней лежал пластом, с великим трудом приходя в себя. Единственное, что меня несколько беспокоило после выздоровления, так это только то, что внешне я несколько поменялась, хотя прежние знакомые узнавали меня, пусть и с некоторым трудом. После травм лицевых костей, которые я получила на арене, моей прежней немного кукольной внешности уже не было, а из зеркала на меня смотрела красивая женщина с чуть жестковатым лицом... Жаль, раньше я себе нравилась куда больше.

Какие у нас с Грегом были отношения? Первое время весьма напряженные – похоже, молодой человек опасался, как бы я не полезла к нему с... благодарностями, но у меня подобного и на уме не было. Как женщина, я его нисколько не интересовала, и он был рад, что я это понимаю. Каждый из нас, по сути, был одинок, а так жить очень тяжело, и потому мы неосознанно искали поддержку друг у друга. Через какое-то время мы, если можно так выразиться, притерли свои характеры друг к другу, у нас возникли чудесные дружеские отношения. Правда, Грег частенько бывал резковат, да и его характер был не из легких, но, тем не менее, конфликтов у нас с ним практически не бывало, и хотя каждый жил своей жизнью, почти все окружающие считали нас парой. Меня подобное вполне устраивало, а Грега и подавно, ведь теперь в глазах инквизиции он числился едва ли не исправившимся, а как оно было на самом деле – об этом святошам лучше не знать.

Конечно, служба в Патруле несколько отличалась от того, чему меня учили раньше, но суть оставалась прежней, так что с этим сложностей не возникло. Правда, первое время мне было страшновато от того, с кем приходится иметь дело Патрулю, и к тому же порождения Темных Небес частенько бывали очень опасны, но человек может привыкнуть ко многому, особенно если у него трезвая голова и никаких эмоций, один холодный расчет.

Как мы оказались в этих дальних местах? Патруль должен быть везде, даже на окраинах страны, потому нас и отправили сюда, так сказать, подальше от столицы, причем как всерьез провинившихся людей с далеко не самой лучшей репутацией. В здешних глухих краях Северин был самым большим городом, чуть ли не столицей здешних мест, но и здесь хватало самой разной нечисти. Тут ценили не столько репутацию, сколько отношение к делу, а с этим к нам претензий не было, и потому мы с Грегом уже который год занимается тем, что освобождаем эту землю от порождений Темных Небес...

... Вздохнув, я встала с кровати. Что-то сна совсем нет, подремала всего несколько часов, отчего-то без остановки вспоминается прошлое. Надо же, как на меня подействовала встреча с Ровой, а ведь я была почти уверена, что многое в моей памяти быльем поросло. Достала из ящика стола небольшую шкатулку, где лежали самые дорогие вещицы, и вынула оттуда старое серебряное кольцо, то самое, что когда-то мне подарил человек, которого я считала главной любовью всей своей жизни. В свое время я не стала возвращать Николсу это кольцо, и выкидывать тоже не захотела – это, так сказать, наглядная память о моей глупости, пусть остается как горькое воспоминание и напоминание о том, к чему приводит наивность и отсутствие трезвого взгляда на жизнь...

Уже рассвет, а Грега все еще нет! Застрял он что-то сегодня у своего дружка, совсем в последнее время контроль над собой теряет, только о том сопляке и твердит, а это добром не кончится! Ох, придется сегодня опять с Грегом серьезно поговорить, потому как рано или поздно, но он может крепко подставиться...

Подойдя к окошку, смотрела на то, как первые солнечные лучи появились на светлеющем небе. Так, все, хватит вспоминать о прошлом, тем более что добрым словом там можно мало что вспомнить. Убрала кольцо назад в шкатулку, и подумала о том, что начинается новый день, теплый и солнечный, а это уже хорошо...

Глава 3

– То есть вы считаете, что Святой Инквизиции необходимо выяснить, откуда в Сельцы приехал человек по имени Пуран... – это был не вопрос, а, скорее, утверждение. – Досадно, что вы не сумели ничего узнать об этом нераскаявшемся грешнике...

Отец Наумий, глава здешнего отделения Святой Инквизиции, сидя за столом в своем кабинете, и перебирая четки, уже добрый час расспрашивал нас о том, что происходило в Сельцах. Все идет по давно установленным правилам: после выполнения порученного задания исполнители дают отчет Святой Инквизиции, причем во всех подробностях. Вон, писарь в углу сидит, без остановки скрипит пером, записывая все, что мы говорим. Сам же отец Наумий, не перебивая, выслушал нас, и лишь потом стал задавать вопросы.

Помнится, когда я впервые увидела этого человека, то бишь отца Наумия, то он показался мне неотесанным и недалеким крестьянином – некрасивый, плотного сложения, хмурый, с мрачным, ничего не выражающим лицом. Казалось, отцу Наумию хотелось только одного – чтоб его оставили в покое, и до чужих проблем и сложностей ему нет никакого дела. В общем, типичный портрет недалекого служаки. Правда, вскоре я поняла, насколько обманчивой была его внешность – в действительности у этого человека была прекрасная память, он подмечал все мелочи, да и по характеру вполне соответствовал званию инквизитора, во всяком случае, голубем кротости, всепрощения и любви к ближнему своему его никак не назовешь.

– Я не собираюсь указывать Святой Инквизиции на то, что надо делать, и как поступать... – пожал плечами Грег. – Просто высказываю свое мнение. Насчет Пурана могу сказать только одно – о себе он никому ничего не рассказывал, только отшучивался, причем умело, не вызывая подозрений. Перед своим отъездом из той дальней деревни я еще раз переговорил с крестьянами, надеясь, что они дадут хоть какую-то нить в определении того, из каких мест в Сельцы приехал этот человек. К сожалению, я не узнал почти ничего...

– Почти?

– Да, если не считать одну зацепку, пусть и не очень значимую. По весне в Сельцах был какой-то праздник, ну и, естественно, пили деревенское пиво... Ну, каково оно на вкус – не знаю, не пробовал, но Пурану это пиво совсем не понравилось. Как мне передали, этот человек сказал что-то вроде того – дескать, там, где он живет, варят такое потрясающее пиво, равного которому больше нигде нет. Мол, открываешь бочку с готовым напитком – а оттуда изюминки вылетают, потому как это и есть первый признак того, что пиво готово. Да и на вкус, де, оно удивительное – и хмельное, и пьется легко, и голова остается ясной, только ноги не ходят... Я не большой любитель подобных напитков, но, на мой неискушенный взгляд, это не пиво, а квас с изюмом, хотя тут еще вопрос спорный.

– При чем тут...

– Не знаю, как вы, а я о таком пиве, стреляющем изюминками, и слыхом не слыхивал. Думаю, что Святая Инквизиция без особых сложностей может найти место, где готовят этот чудо-напиток. К тому же стоит принять во внимание, что Пуран приехал издалека – как сказали крестьяне, сестра бабки Сташи после замужества ни разу не приезжала в Сельцы, потому как уж очень далеко от этих мест жила семья ее мужа... Думаю, вам не составит труда сложить два этих факта, то есть пиво и расстояние, и держась за эту тоненькую ниточку, распутаете весь клубок.

... Глядя на спокойное лицо Грега, не подумаешь, какие страсти бушуют в его душе. Сегодняшним утром я, грешным делом, всерьез стала опасаться, не случилось ли с ним чего плохого – нам уже пора было отправляться в Святую Инквизицию, чтоб сообщить о результатах нашей поездки в Сельцы, а моего напарника все еще нет. Святоши очень не любят ждать. Грег пришел домой в то время, когда я всерьез намеревалась самолично отправиться на его поиски.

– Грег, ты совсем потерял голову?.. – мне очень хотелось отвесить парню хороший подзатыльник. – Это уже ни в какие рамки...

– Святые Небеса, как же мне все это надоело!.. – выдохнул Грег, не слушая меня. – Почему я должен скрывать ото всех свои чувства и встречаться тайно с тем, кто мне дорог? Отчего инквизиторы не могут оставить нас в покое? Почему я не могу жить так, как я хочу, не оглядываясь на невесть кем установленную мораль? Да еще эта служба, этот Патруль, который выматывает у меня все силы... Как же я устал от всего этого!

– Грег, я все понимаю, но...

– Алана, тебе этого не понять! Если бы ты имела представление о том, как же мне хочется все бросить, и убраться отсюда, уехать так далеко, чтоб нас никто и никогда не нашел!

– Умней ничего не придумал?.. – поинтересовалась я. – Выкидывай всю чушь из головы и быстро собирайся – нам уже давно пора объявиться пред светлыми очами отца Наумия. Обо всем остальном поговорим потом!..

... Сейчас, слушая разговор Грега с отцом Наумием, мне оставалось только радоваться тому, что мой напарник все же сумел взять себя в руки, а иначе не знаю, чем все могло закончиться – в последнее время Грег частенько начинал терять над собой контроль.

– Что ж, это немного, но все же лучше, чем ничего... – вздохнул отец Наумий. – Как вы думаете, что нужно было этому еретику от его тетушки, которая тоже была далеко не праведницей?

– Думаю, он хотел, чтоб родственница отдала ему книгу, ту, что в черном переплете. Наверняка он за ней и приехал в Сельцы... – Грег кивнул головой на стол, где лежали три потрепанные книги в старых деревянных обложках. Насколько мне известно, книгу, о которой идет речь, Грег отыскал в тайнике дома бабки Сташи, а две другие забрал у крестьян, которые взяли себе эти книги после похорон хозяйки дома. Кое-кто из местных жителей умел читать, а в тех двух книгах описывались заговоры и ритуалы по хозяйственной и лечебной магии. Не думаю, что крестьянам хотелось отдавать эти книги каким-то приезжим – уж лучше бы они их нам продали, исходя из своей крестьянской рачительности. Тем не менее, возражать Грегу никто не решился, и книги ему вручили беспрекословно – с теми, кто служит в Патруле, шутки плохи, да и жители деревни к этому времени стали иметь опаску насчет книг. Если окажется, что в них имеется какое-либо запретное колдовство или ересь, то от этих старых книжек лучше сразу же избавиться, а иначе неизвестно, чем все может закончиться. Не приведи того Светлые Небеса, нагрянет кто из Святой Инквизиции, а от нее лучше держаться подальше.

– В тайнике, где вы нашли книгу, больше ничего не было?.. – поинтересовался отец Наумий.

– Нет, только книга.

За годы, проведенные рядом с Грегом, я успела хорошо узнать этого человека, во всяком случае, ощущала едва ли не на подсознательном уровне, когда он говорит правду, а когда врет. В этот раз у меня создалось впечатление, будто Грег о чем-то умалчивал, или же не говорил всей правды. Наверняка у него для этого есть какие-то основания, только я не собиралась озвучивать свое мнение перед Святой Инквизицией. Надеюсь, у моего напарника есть основания для неких недоговоренностей.

Меж тем Грег продолжал:

– Я уже просмотрел эту книгу, правда, не полностью и весьма поверхностно. Без сомнений, ее текст касается ритуалов черной магии, потому женщина ее и прятала. Судя по виду и состоянию книги, ей не одна сотня лет, так что с уверенностью могу предположить, что сей манускрипт тайно хранился в той деревенской семье очень и очень давно. Наверняка сестра бабки Сташи перед смертью рассказала сыну о книге с запретными знаниями, вот он и приехал за ней – видимо, был уверен, что получит книгу без проблем, но родственница не захотела ее отдавать. Она сама владела магией, легко просчитывала людей, и с первого взгляда поняла, что невесть откуда нагрянувшего племянника в изучении запретных наук понесло не туда. Проще говоря, вновь объявившийся родственник ввязался в черную магию, да и помыслы у него далеки от благородства, а раз так, то не стоит передавать в его руки семейные сокровища. Видимо, родственничек какое-то время уговаривал тетушку отдать ему книгу по-хорошему, но та об этом и слышать не хотела, а через какое-то время и вовсе стала указывать молодому человеку на порог – дескать, я тебя по-родственному приняла, а у тебя в голове совсем иное, так что погостил, пора и честь знать... Итог предугадать несложно.

– Лично мне сложно... – покачал головой отец Наумий.

– Насколько я сумел считать данные в доме той женщины, бабки Сташи... У нее с тем молодым человеком произошел достаточно резкий и откровенный разговор, и племянник понял, что от тетушки он ничего не добьется. Будь Пуран выдержанней и поумней, все могло бы сложиться по-иному, но у молодого человека было полно неуемных амбиций и скопилось немалое раздражение на тетушку – что ж она, мол, грымза такая, упирается, совсем сбрендила на старости лет, да еще и родному племяннику на порог указала!.. Как видно, он все же сумел узнать, где у родственницы находится тайник, в котором спрятана книга, вот и намеревался дождаться, пока бабка будет видеть третий сон, забрать книгу и уйти, только вот бабуля была не так проста, прихватила племянника на месте преступления. Там схлестнулись две силы, и бабуся, видимо, стала одерживать верх, племянничек, понимая это, стал ее душить... Надо признать, что тут у него вышел облом: бабка Сташа была умным человеком, уже давно раскусила, что представляет собой дорогой родственник, и потому на всякий случай заранее переплела нить своей жизни с жизнью этого парня. Это очень сложное колдовство, на него решается далеко не каждый, только самые опытные мастера, а в таких вот деревеньках, находящихся на отшибе, частенько можно встретить хороших магов... В общем, как только этот самый Пуран отправил бабулю на Небеса, так и сам пошел вслед за ней: они же были одной жизненной нитью связаны, и умереть должны были одновременно – такова особенность этого колдовства. Если бы Пуран сделал самое необходимое – проверил магические поля, то итог мог быть совсем иной. Конечно, если б дорогой племянничек убрался подобру-поздорову, то бабка снова бы распутала их судьбы, но, как говорится, не срослось...

– Видимо, предполагаю, возможно... – отец Наумий чуть нахмурился. – Обычно вы куда более точны в своих повествованиях.

– Не в этом случае... – только что не огрызнулся Грег. – Весь дом бабки Сташи был не единожды окроплен святой водой, местный священник там пару раз молитвы читал, ладан жгли... Как я понял, святой отец в тамошней деревне недолюбливал бабку Сташу, и потому сделал все, чтоб даже духа бедной женщины в доме не осталось. В общем, хорошо почистил все окружающее, так что извлечь можно было очень немного данных. Я сделал все, что смог.

– Вы говорите, что этот самый Пуран был колдуном, так почему же он не смог отыскать тайник, который с такой легкостью сумели найти вы?

– Есть такие люди, которые только немного копнут, и уже считают себя непревзойденными мастерами... – чуть презрительно усмехнулся Грег. – Как раз к числу таких людишек с завышенной самооценкой относился и Пуран, только вот найти тайник с книгой он так и не смог, хотя прилагал для этого все усилия. Эта колдовская книга ему была нужна позарез – думал, после ее изучения станет едва ли не великим магом. Книга у бабки была спрятана на диво умело, только после смерти хозяйки и окуривания дома ладаном маскировки на тайнике почти не осталось, и лично мне отыскать эту ухоронку не составило проблем.

– Ясно... – отец Наумий продолжал перебирать четки. – Мне непонятно другое: вы сказали, что вернулись в Северин вчера вечером, а в Святую Инквизицию соблаговолили придти только сегодня. Непорядок.

– Мы устали с дороги и решили отдохнуть.

– В первую очередь вы были обязаны сообщить в Святую Инквизицию о своем возвращении и об итогах своей поездки. Служение Святой Церкви не терпит нарушения, а двери святого дома всегда открыты.

– Я понял... – неохотно уронил Грег.

– Прекрасно. Надеюсь, подобное не повторится. Теперь о деле. Вам сегодня же следует отправиться в местечко под названием Дубровники...

– Но мы только вчера вечером приехали!.. – вырвалось у Грега.

– Совершенно верно – вы вернулись вчера, так что у вас была возможность отдохнуть, а сейчас следует вновь взяться за дело. Служба во имя Святой Инквизиции и очищения земли от творений Темных Небес не выносит промедления, так что приступим... – отец Наумий пододвинул нам небольшой клочок бумаги, лежащий на столе. – Вот, ознакомьтесь, пришло с голубиной почтой. Из Дубровников приходит уже второе письмо за три дня, а это может означать только то, что время не терпит.

Грег взял этот небольшой клочок бумаги. Уж не знаю, что там было написано, но судя по тому времени, которое ушло у моего напарника на изучение этого послания, можно было предположить, что молодой человек подошел к этому делу со всей ответственностью. Хотя, на мой взгляд, в действительности Грег весьма близок к тому, чтоб вспылить, и ему надо какое-то время, чтоб успокоиться.

– Что скажете?.. – поинтересовался отец Наумий, когда молчание уж очень затянулось.

– Судя по всему, речь идет о каком-то кровососе... – поморщился Грег. – Что-то в последнее время их многовато развелось. Но по столь краткому описанию сказать точнее довольно сложно.

– Вот и выясните.

– А что, кроме нас, других Патрулей нет?.. – спросил Грег, и я, если бы могла, то одернула б напарника – со Святой Инквизицией спорить бесполезно, ее служители крайне редко меняют свое решение.

– Почему же нет? Вы не хуже нас знаете, что ваша пара – не единственный Патруль в здешних местах... – кротко произнес отец Наумий. – Только я не понял, чем вызван ваш вопрос. Могу посоветовать вам, сын мой, брать пример со своей напарницы – она все время помалкивает.

– Просто я рассчитывал на то, что у нас будет хотя бы день-другой на отдых... – Грег и не думал отступать.

– Для отдыха у вас была целая ночь, а если вы предпочитаете проводить это время в непристойных развлечениях, то я могу только помолиться за вашу грешную душу.

Вот это удар под дых! Отец Наумий только что ясно и недвусмысленно дал понять – инквизиция не только знает о каждом нашем шаге, но им известно и о новом увлечении Грега. Вообще-то следовало ожидать чего-то подобного, глупо было рассчитывать на то, что... некие вещи могут остаться в тайне.

– Вам следует отправиться в путь немедля, потому как до Дубровников добраться непросто... – слова инквизитора, хотя и сказанные спокойным голосом, были куда больше похожи на приказ. – Думаю, часа на сборы вам будет достаточно. Надеюсь, я более не услышу от вас слов возражения или отказа.

– Нет, нам все понятно... – Грег поднялся со стула. – Но я все одно попрошу у вас два часа на сборы – надо кое-что подготовить.

– Ну, если дело касается подготовки к отъезду в Дубровники, то не возражаю – пусть будет два часа... – чуть прикрыл глаза отец Наумий. – Надеюсь, у вас есть все основания для подобной просьбы. Что же касается всего остального, то мне хотелось бы напомнить вам одно изречение в проповедях Святого Матфа: у старых грехов длинные тени...

– Я вас понял... – Грег шагнул к дверям.

– Ну и прекрасно. Кстати, госпожа Риман, попрошу вас задержаться на несколько минут.

Ох, ну как жея не люблю такие просьбы от Святой Инквизиции! Ничем хорошим они обычно не заканчиваются, и, что самое неприятное, этих святош не пошлешь куда подальше – потом они тебе за эти несколько неосторожных слов такую веселую жизнь устроят, что извиняться надоест. А еще я надеюсь, что отец Наумий не особо будет терзать меня цитатами из проповедей своего любимого Святого Матфа.

– Слушаю вас, святой отец... – я постаралась произнести эти слова со всей возможной почтительностью. Нам с Грегом давно была известна маленькая слабость отца Наумия – этот умный и предусмотрительный человек всегда очень болезненно реагировал, если некто проявлял недостаток уважения к его персоне.

– Скажите, ваш напарник в последнее время не говорил о том, что намеревается покинуть Патруль и уехать куда-либо в иное место?

Вообще-то уйти из Патруля, вернее, избавиться от постоянного надзора и слежки Святой Инквизиции, было давней мечтой Грега, точнее, едва ли не самым большим его желанием, только вот кто бы ему позволил это сделать?! Святоши держат моего напарника мертвой хваткой, и от них никуда не денешься. Если уж на то пошло, то при желании я могу покинуть Патруль, но уж никак не Грег. Почему? Все просто: Грег – маг, а такие люди по всем законам обязаны находиться под пристальным контролем Святой Инквизиции, да и в Патруле его не заменить, в отличие от меня, потому как хорошего воина найти куда проще, чем настоящего мага, способного на равных бороться с самой разной нечистью.

– Нет... – покачала я головой. – Даже разговоров на эту тему у нас не было.

– А вот мне кажется, что вы меня обманываете или же не говорите всей правды.

– Отец Наумий... – вздохнула я. – Не знаю, что вы имеете в виду, но ваш вопрос меня немало удивил. Не спорю: у каждого из нас в жизни бывают мгновения, когда хочется махнуть на все рукой, отправиться в новую жизнь, куда-то в неведомые страны, увидеть других людей, попробовать себя в каком-то ином деле... Мне кажется, это свойственно всем людям, ну, или почти всем. Однако мы с напарником никогда не обсуждали подобные вопросы, у нас в жизни и без того хватает острых моментов. Я бы даже сказала – их хватает в избытке.

– Госпожа Риман, мне бы хотелось вам верить, но... Скажем так: я склонен считать, что вы будете покрывать своего напарника в любом случае. Он сумел поставить вас на ноги, когда все без исключения лекари в один голос твердили, что вам уже не помочь. Естественно, что отныне вы будете стоять горой за своего избавителя. Нет, я не утверждаю, что он вас запугивает – просто в случаях, подобных вашему, благодарность, преданность и чувство долга возьмет верх даже над служением матери-церкви. А это плохо, вернее, очень плохо.

– Я все одно не могу взять в толк, отчего у вас появились настолько странные мысли по отношению к Грегу! Неужели только из-за его... непохожести на других?

– Это вполне естественный ход мыслей по отношению к такому человеку, как Грег Тайдерман. Его предки тоже обладали магическим даром, получили титул, и верно служили королю и матери-церкви. Вполне естественно, они рассчитывали, что их родственник пойдет по той же стезе...

– Мой напарник – честный человек!

– Приятно видеть, как вы его защищаете, только в нашем мире, погрязшем во грехе, все относительно. В свое время Грегу Тайдерману долго удавалось скрывать свою, как вы ее назвали, непохожесть на других, пока истина не открылась во всей своей неприглядности. Знаете, по какой причине господин Тайдерман не оказался в заточении, куда попадают такие, как он? Здесь сыграло свою роль многое, и, прежде всего, большие связи семьи Тайдерман и их нежелание выносить сор из избы. Еще в той семейке бытовало мнение, что все исправимо, в том числе и пристрастие к столь необычным отношениям, которые родственники господина Тайдермана охарактеризовали как юношескую придурь, которая с годами проходит. Также нам твердили, что провинившийся – хороший маг, который может загладить свою вину верным служением нашей матери-церкви. В результате делу не дали должного хода, и Грег оказался в Патруле. Увы, как бы нас не убеждали в обратном, но некоторые вещи никогда не меняются, и вскоре напарник господина Тайдермана стал его сердечным другом со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Это совершенно недопустимо, но, к сожалению, Святая Инквизиция была вынуждена мириться со столь вопиющим нарушением правил – недаром в проповедях святого Матфа сказано: «Ваша нужда вас и погубит!», а магическое мастерство господина Тайдермана признается всеми. Подобное безобразие продолжалось ровно до того времени, пока напарник господина Тайдермана не погиб – не мне вам говорить, насколько опасна служба в Патруле. Надо заметить, что к тому времени у Грега Тайдермана была соответствующая репутация, весьма неприглядная, и найти ему напарника было практически невозможно. Если бы не вы, то... Думаю, остальное вам понятно.

– Обо всем этом мне известно давным-давно.

– А если вам все известно, то почему не сообщили в Святую Инквизицию о том, что у вашего напарника появился новый дружок? Вы еще скажите, что не понимаете того, что господин Тайдерман продолжает нарушать заповеди, установленные Небесами!

– Да какой там дружок... Это все так, несерьезно.

– О подобном судить не вам!.. – повысил голос отец Наумий. – Несерьезным я могу назвать ваше отношение к столь непростому вопросу. Грехом можно считать уже одно то, что вы утаиваете эти сведения от Святой Инквизиции! Неужели вы не понимаете, что господин Тайдерман не только сам живет во грехе, но и вовлекает в этот грех других? Кажется, желание Святой Церкви достучаться до его сердца ваш напарник принимает за попустительство, и положение становится все более нетерпимым! Не боитесь обвинения в пособничестве? Многие попадают в застенки и за меньшие прегрешения.

– Мои знания ограничиваются тем, что я однажды заметила, как Грег разговаривает на улице с молодым человеком, и в этом нет ничего дурного!

– Ничего дурного, говорите? Это вам так кажется, а я уже сталкивался с подобными случаями, и они, как правило, добром не кончаются! Вы не можете не видеть того, что творится у вас под носом! Еще скажите, будто не заметили того, что господин Тайдерман сегодняшнюю ночь провел не у себя дома!

– Хотите верьте, хотите нет, но вчера, сразу же по приезде, я легла спать – очень устала, и представления не имею, чем занимался Грег.

– Н-да, в вашем лице он нашел надежное прикрытие для себя, и чтоб его выгородить, вы не боитесь лжесвидетельствовать... Впрочем, стоит отложить наш разговор до вашего возвращения из Дубровников – к сожалению, время идет, и вскоре вам надо покидать город, так что мне не стоит надолго вас задерживать. Мы еще встретимся, а до того времени присматривайте за своим напарником. Заодно дайте ему понять, что своим поведением он переходит все допустимые пределы, а терпение Святой Инквизиции не беспредельно, и эта грань уже близка.

– Разумеется, передам... – я направилась к двери.

Дома я уже привычно стала собираться, досадуя про себя, что вчера не успела проверить оружие. Так, смена одежды, разные мелочи вроде гребешка и зеркальца, мазь для заживления ран... Конечно, Грег всегда готов помочь мне в излечении синяков, вывихов, ранений, которые я то и дело умудряюсь получать, но мне просто не хочется обращаться к нему со всякой ерундой вроде глубоких царапин и тому подобных мелочей. С такими пустяками и сама справлюсь...

– К тебе можно?.. – в комнату зашел Грег. К сожалению, за все эти годы он так и не приобрел привычку стучаться в дверь комнаты, когда заходит. Увы, переучиваться ему поздно, да он и не желает это делать, а раз дела обстоят столь невеселым образом, то не стоит обращать внимания на подобные мелочи – все одно ничего не изменится.

– Ты уже зашел... – хмыкнула я. – Успел собраться?

– Почти... – Грег присел на стул. – Зачем отец Наумий просил тебя остаться?

– А то ты не догадываешься? Причина из тех, что проще некуда: велел присмотреть за тобой, потому как есть у него опасение, голубь мой, что ты вздумал улететь куда подальше и бросить в одиночестве меня, горемычную.

– И что ты сказала?

– Что тут скажешь? Только одно – ничего не вижу, не слышу и не знаю.

– Про Тайпа спрашивал?

Тайп – это и есть новое увлечение Грега. Не знаю, что Грег нашел в этом парне, но мне он не понравился с первого взгляда, и, кажется, наша нелюбовь была взаимной. Да и внешне этого самолюбивого типа никак не отнесешь к числу записных красавцев – молодой, лет девятнадцати, среднего роста, не ахти какой привлекательный, но зато самовлюбленный до невозможности. А еще он был капризным, частенько недовольным, да и вел себя, словно забалованная девчонка-подросток. Трудно сказать, как Тайп относился к Грегу, но мне всегда казалось, что со стороны этого молодого человека нет искренности, зато присутствует немалая доля корысти, ведь Грег без счета тратил деньги на этого молодого человека. Не знаю, где Грег познакомился с Тайпом, но с того времени у моего напарника, как сказали бы в Тупике, напрочь снесло голову. Он выполнял все немалые капризы парня, заваливал его подарками, мчался к нему по первому же зову... Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что Грег привлек к себе нежелательный интерес Святой Инквизиции – в последнее время мой напарник совсем потерял осторожность. Это плохо – в любой момент святоши могут решить, что господин Тайдерман несколько заигрался, и в этом случае мне не хочется даже думать о возможных последствиях.

– Спрашивал... – скрывать хоть что-то я не собиралась. – Хочешь совет? Скажи своему приятелю, чтоб убрался из Северина куда подальше, хоть в берлогу к медведю, хоть к белке в дупло – главное, чтоб никто из его родни не знал, куда уехал Тайп. Еще предупреди его, чтоб сидел там тише воды, ниже травы. Со Святой Инквизицией шутки плохи, тем более что там уже известно о ваших отношениях, и то, что вынуждены прощать тебе, никогда не простят ему. Если у парня хватит ума спрятаться где-нибудь в глуши и не показываться какое-то время в Северине, то, может, все обойдется. Сам понимаешь – если святоши хоть пальцем погрозят твоему другу-приятелю, то он им выложит все. Ты-то, скорей всего, отделаешься очередным втыком, а вот он...

– Думаешь, я об этом не подумал? Уже предупредил Тайпа... – Грег умолк, а когда вновь заговорил, то от прежней сдержанности не осталось и следа. – У меня сейчас одно желание – уйти отсюда вместе с ним...

Э, да отец Наумий зрит в корень, подозревая Грега в том, что он, и верно, мечтает о том, как дать деру от всевидящего ока Святой Инквизиции! А ведь я ранее ничего подобного не замечала, хотя мы с напарником проводили вместе немало времени. Были, конечно, разговоры, но сейчас Грег, кажется, готов перейти от слов к делу. Впрочем, в чем-то его можно понять – никому не хочется жить в постоянном страхе.

– Забудь... – посоветовала я. – Знаю, тебе нелегко, но ничем хорошим пустые мечты не кончатся.

– Почему? Если все хорошо обдумать...

Он что, об этом еще и думать собрался? Неужели Грег не понимает, что от Святой Инквизиции так просто не скрыться? Это не в правилах того грозного ордена, и ослушника будут преследовать до конца – в этом не может быть ни малейших сомнений. Так, пора вернуть парня на грешную землю, пока он не вздумал претворять в жизнь свои намерения – с него станется...

– А разве тебе самому не ясно? Хорошо, представим, что вы сумели каким-то образом незаметно покинуть нашу страну, а что будет дальше? Придется затаиться в одной из соседних стран, причем так, чтоб вас не нашли, а это совсем непросто. Ладно, предположим, что задуманное получилось как нельзя лучше, Святая Инквизиция вас не нашла, но на этом все не закончится, пойдут иные сложности, куда более приземленные. Что я имею в виду? Ты привык жить, ни в чем себе не отказывая, да и твой приятель уже забалован деньгами. Уж извини меня за такую подробность, но на своего дружка ты уже потратил более половины всех денег, что успел скопить за время своей службы в Патруле! Чтоб обретаться в тихом месте, не привлекая к себе внимания и не испытывая никаких затруднений – для этого надо иметь немало золота, а откуда вы его возьмете? Заниматься своим привычным делом ты не сможешь – в любой из стран маги находятся под негласным присмотром, и если ты начнешь, скажем так, брать деньги за свои услуги, то о твоем появлении через какое-то время все одно станет известно Святой Инквизиции той страны, а потом узнают и все остальные... Ты об этом подумал?

– Конечно, думал, и не единожды... – Грег встал. – Ладно, оставим это. У меня к тебе будет просьба, правда, немного странная...

– Я вся внимание... – мне оставалось только радоваться тому, что Грег сменил тему нашего разговора.

– Погоди минутку, сейчас вернусь...

И верно, не прошло и минуты, как Грег вновь вошел в мою комнату.

– Алана, ты не будешь возражать, если эти... вещицы какое-то время будут находиться в твоей комнате?

В руках у Грега было нечто вроде двух небольших деревянных дощечек, вернее, овальных пластинок, каждая величиной с ладонь, и каждая из пластинок была сплошь покрыта затейливой ажурной резьбой. Подобные поделки, причем самых разных форм, обычно изготавливают резчики по дереву как украшение на стену – точнее, сходными безделушками просто-таки завалены прилавки, и в некоторых домах таких резных украшений можно встретить по десятку, а то и больше! Только вот у этих пластинок необычный цвет древесины (я, во всяком случае, раньше такого никогда не встречала) – темно-красный фон с черными разводами, а уж резьба на этом дереве просто потрясающая! Надо сказать, что эти пластинки выглядят просто-таки завораживающе. Невольно отметила про себя, что в наших краях подобной древесины нет – это я знаю точно, значит, пластинки изготовлена из стволов тех деревьев, что растут в чужеземных странах.

– Красота какая... – я не могла оторвать глаз от овальных дощечек. – Откуда они у тебя?

– Неважно... – Грег подошел к стене, и повесил пластинки на небольшие гвоздики, одну подле другой. – По-моему, выглядит неплохо...

Удивительно, но эти пластинки на редкость органично смотрелись на стене, и мне оставалось лишь кивнуть головой:

– Я бы сказала – замечательно! Где ты их взял?

– Алана... – вздохнул Грег. – Я всегда ценил тебя не только за высокое мастерство, но и за то, что обычно не задаешь лишних вопросов. Вот и сейчас не спрашивай, и тогда мне не придется тебе врать. В общем, пусть эти... настенные украшения побудут в твоей комнате, потом я их заберу. Договорились?

– Как скажешь... – кивнула я головой, начиная кое-что понимать. – Но если ты хочешь спрятать эти вещи, то зачем выставляешь их на всеобщее обозрение?

– А это самое надежное место... – усмехнулся Грег. – Не веришь? Напрасно. Подумай сама, кому придет в голову искать нечто ценное на самом виду, что и без того бросается в глаза? То-то и оно... Так, заканчиваем разговоры, нам пора в путь-дорогу, тем более что время поджимает. Если отец Наумий узнает, что мы с тобой нарушили его приказ и выехали из города позже установленного им времени – вот тогда нам точно не поздоровится.

Вообще-то нам обоим не поздоровится и в том случае, если Святая Инквизиция узнает об этих странных пластинках. Я слишком давно в Патруле, и понимаю, что с этими изделиями что-то не так, а иначе Грег не стал бы скрывать их в моей комнате. Кроме того, само объяснение Грега показалось мне надуманным и не имеющим никакого отношения к действительности. Дорогой напарник, что за очередная фантазия пришла в твою голову? Ладно, позже разберемся...

До Дубровников нам, и верно, пришлось добираться долго. Как было сказано, это селение немалых размеров, и находится оно в дубовом лесу – оттуда и название. Все бы ничего, но когда мы по дороге добрались до отворотки, ведущей на Дубровники, уже наступил вечер, и через какое-то время на землю должны были пасть сумерки. А лес тут какой густой, стоит едва ли не стеной! Это плохо: не стоит пробираться в темноте на лошадях по незнакомой лесной дороге – тут лошади могут запросто ноги переломать, да и самим заблудиться ничего не стоит. Наверное, мы бы повернули назад, к постоялому двору, который находился в получасе езды отсюда, но неподалеку от того места, где начиналась дорога на Дубровники, мы увидели стоящую на обочине телегу. Что за груз находился в той телеге – не знаю, потому как он накрыт мешковиной, однако вес этого груза, по все видимости, был слишком большой, и у телеги сломалась передняя ось. Трое мужчин, находящихся возле телеги, только-только закончили с ее починкой.

– Добрый день... – Грег остановился возле телеги. – Люди добрые, вы не в Дубровники направляетесь?

– И вам не хворать... – мрачно отозвался один из мужчин, тот, что постарше. Судя по интонации, ему сейчас больше всего хотелось послать нас куда подальше – ездят тут всякие, только от дела отрывают!, но среди крестьян не принято грубить незнакомым людям. – Верно, направляемся-то мы в Дубровники, а тут такая оказия!.. Скоро ночь наступит, а у нас ось на телеге сломалась, еле починить сумели! Сейчас не знаем, что и делать! Посередь проезжей дороги на ночь оставаться не будешь, да и по лесной дороге в темноте ехать опасно...

– Сколько отсюда до Дубровников добираться?.. – поинтересовался Грег.

– Это кому как... – неохотно отозвался мужчина. – На телеге одно время уйдет, верхом – другое... А вы что, в Дубровники направляетесь?

– Есть такое дело... – кивнул головой Грег.

– И к кому в гости едете?.. – поинтересовался мужчина лет тридцати, который был самым молодым из этой троицы.

– Наверное, к старосте... – пожал плечами Грег. – Мы, вообще-то, Патруль...

– Ну, наконец-то дождались!.. – вырвалось у молодого мужчины, да и у остальных лица чуть посветлели. – Может, и до Дубровников вместе сумеем добраться, а? Здешняя дорога нам известна как свои пять пальцев, а с вами и ночью ехать не страшно, любому отпор дадите! Из-за сломанной оси мы невесть сколько времени потеряли, а домашним обещали вернуться засветло. Они там уж, наверное, все глаза проглядели, ни на что хорошее не думают, потому как по нашим дорогам сейчас ходить опасно! Хоть за околицу не выезжай. А люди у нас сейчас и в лес не ходят...

– Ладно, пошли... – Грег оборвал разговорившегося крестьянина. – Время терять не будем, а вы по дороге расскажете нам, что тут стряслось. В том послании, что пришло с голубиной почтой, все произошедшее описано как-то неясно...

– Не надо бы к ночи упоминать о таком... – нерешительно произнес один из мужчин. – Еще накличем...

– Нет – так нет... – не стал спорить Грег.

В Дубровники мы пришли уже ночью, и наше появление произвело должное впечатление – кажется, для того, чтоб поглазеть на нас, к дому старосты сбежалась едва ли не половина поселка – кажется, ради такого дела разбудили даже тех, кто уже давно спал. Впрочем, здесь, несмотря на ночное время, на улочках все одно хватало гуляющей молодежи, которая, правда, старалась не покидать пределов поселка. Ну, хорошо уже то, что здешние молодые люди имеют хоть какую-то опаску, а с остальным разберемся в самое ближайшее время.

На следующий день, оставив в поселке своих лошадей, мы пешком отправились по той самой лесной дороге, по которой ночью пришли в поселок. Пришлось отмахать версты две, пока, наконец, Грег не остановился.

– Когда мы вчера ехали, то именно здесь я и ощутил на себе чужой взгляд...

– А я ничего не почувствовала...

– Не ты одна – крестьяне тоже ничего не уловили... – Грег осматривался вокруг. – Кажется, на нас смотрели оттуда, с того дерева, вернее, с ветвей дуба, что нависают над дорогой. Так, я сейчас заберусь туда, и, надеюсь, мне все станет окончательно ясно...

– Но...

– Не бойся – его тут сейчас нет. Похоже, он совсем недавно перебрался в другое место.

Ну, мой напарник может говорить, что угодно, только вот мне все одно не следует чувствовать себя в полной безопасности – случалось всякое... Пока Грег, забравшись на дерево, осматривал крепкие ветки, я старалась не упускать ни единой мелочи вокруг, но все было тихо. Солнечные лучи пробиваются на дорогу сквозь листву, птицы поют, легкие паутинки летят по теплому воздуху... Одним словом – благодать! Правда, из этой благостной картины несколько выбиваются слова здешнего старосты, который сообщил, что за последние три седмицы в Дубровниках погибло одиннадцать человек – их тела были найдены в лесу и у дорог, а еще все погибшие оказались полностью обескровлены. На здешнее зверье грешить не стоило – сами тела были не тронуты, однако на шее у каждого из убитых бедолаг были своеобразные раны, о многом говорящие знающему человеку...

– Понятно... – Грег мягко спрыгнул с дерева. – Я оказался прав в своих предположениях. Это оплетай. Представления не имею, откуда он взялся в этих местах! Они, как правило, живут в самых глухих краях, вернее, в непроходимых чащах далеко на севере...

Оплетай... За то время, что я нахожусь в Патруле, мне волей-неволей пришлось научиться разбираться не только в нечисти, но и в способах борьбы с ней. С оплетаями мне еще сталкиваться не приходилось, и теперь я вспоминала то, что о них рассказывал Грег. Так, если мне память не изменяет, то это существо, только частично похожее на человека. Почему частично? Да потому что у него только голова и тело человека, а вот руки и ноги длинные, словно змеи, и такие же гибкие. Надо сказать, что оплетай – существо очень опасное и осторожное, на глаза людям старается не показываться, а обитает в основном на деревьях. Питается это существо кровью, как самый настоящий вампир, каковым он, по сути, и является. Да и охотится оплетай совсем как хищное животное – поджидает свои жертвы, прячась на деревьях, а потом бросается на них: первым делом он оплетает добычу своими сильными руками и ногами, а потом, прокусив шею, высасывает кровь... Говорят, руки и ноги оплетая настолько сильны, что вырваться из них нет никакой возможности. Разумеется, охотится это существо в основном на лесное зверье, но человеческая кровь для него стоит превыше всего, и ради этой вожделенной добычи оплетай пойдет на что угодно.

– Если он нас вчера видел, то почему не напал?.. – спросила я.

– Это существо охотится только на одиночек, и неважно, кем будет тот одиночка – зверь или человек. Как ты помнишь, в Дубровники шло пятеро, так что нападать оплетай не решился.

– Отсутствием аппетита эта тварь явно не страдает: все же одиннадцать жертв за три седмицы – это немало.

– Я бы даже сказал, что это очень много... – нахмурился мой напарник. – Насколько мне помнится, запросы у оплетая должны быть куда скромнее

– Интересно, почему он покинул это место?

– Тут две причины... – буркнул Грег. – Сейчас покажу тебе первую...

Причиной оказалось тельце крупного зайца, которое Грег вытащил из придорожных кустов, и при виде своеобразной раны на шее серого зверька все вопросы о причине смерти косого отпадали сами собой.

– Вообще-то звери чувствуют оплетая даже на расстоянии, и стараются не подходить к тем местам, где он затаился, а этот заяц, похоже, удирал от кого-то во всю прыть, мчался, сломя голову, вот оплетай его и поймал... – еще раз оглядев тельце зверька, Грег снова закинул его в кусты. – Конечно, в зайце крови немного, и для насыщения оплетая ее совсем недостаточно – это, так сказать, всего лишь легкий перекус...

– А какая вторая причина?

– Мы с тобой. Оплетай разумен, и неплохо соображает, что к чему. Видимо, он увидел, что мы идем вдвоем и с оружием, а раз так, то сообразил, что ему лучше временно отступить, спрятаться в лесу. Скорей всего, сейчас оплетай издали наблюдает за нами, надеясь на то, что через какое-то время мы разойдемся в разные стороны, и далее отправимся поодиночке. Говорю же – эта тварь нападает только на одиноких путников. Проблема в том, что поймать оплетая непросто – быстр, ловок, сообразителен, легко ускользает от преследователей, а частенько и сам может начать охотиться на них.

– Что же нам делать?

– Будем ловить на живца.

– Тоже мне, удивил! В первый раз, что-ли...

– Верно, для нас с тобой это дело привычное. Знаешь, есть только одно время, когда оплетая можно взять безо всякого сопротивления с его стороны, причем едва ли не голыми руками – это тот самый момент, когда он, полностью обездвижив свою жертву, начинает пить ее кровь. В это время оплетай ничего не видит и не слышит...

– Нам с тобой это вряд ли подходит... – усмехнулась я. – Нужно придумать что-то другое.

– С этим как раз имеются серьезные проблемы... – Грег был всерьез раздосадован. – Я же тебе сказал, что эти существа, как правило, живут на деревьях, просто сплетаются с ними, и человеческая магия на них действует слабо – нейтрализуется деревьями. Этого длиннорукого мне вниз никак не стащить, и магически спеленать тоже вряд ли получится... Эх, друидов бы сюда – они бы с этим существом если не расправились, то сумели бы найти общий язык, и смогли уговорить оплетая покинуть эти места... Только вот друидов в нашей стране никогда не бывало, да и оплетай, даже уйди он в иные края, все одно продолжил бы сосать кровь – без этого он просто не может существовать... Впрочем, сейчас не стоит пускаться в ненужные рассуждения. Это существо где-то совсем рядом, и время впустую терять нельзя. Придется рисковать...

Через несколько минут Грег ушел, и я осталась на дороге одна, отойдя немного в сторону от ветвей, низко нависающих над дорогой. Что я делала? Ждала, когда на мою голову свалится оплетай. Почему я уверена в том, что это существо заявится ко мне, а не к Грегу, хотя мой напарник ушел по дороге в гордом одиночестве? Да потому что перед своим уходом Грег сделал так, что сейчас меня просто-таки окружал сильнейший запах теплой человеческой крови. Оплетай вряд ли удержится от того, чтоб не придти на этот дурманящий зов – по словам Грега, у этих тварей прекрасное обоняние, любое живое существо учуют издалека. А еще мне оставалось надеяться на то, что в самое ближайшее время здесь не появятся волки, которых, по словам местных жителей, в этом лесу хватает...

Прошло не так много времени, и я даже не услышала, а ощутила на ветвях деревьев какой-то шорох. Стоило мне поднять голову и посмотреть наверх, как среди листвы я сразу же заметила бледное человеческое лицо, а в следующий миг сверху вылетело нечто, внешне очень напоминающее толстый канат. Не будь я настороже, этот канат, без сомнений, мгновенно бы обвился вокруг моего тела, только я не собиралась давать оплетаю такой возможности, и выставленный вперед меч враз перерубил этот самый канат, а я вновь занесла меч для нового удара...

Когда Грег, услышав условный свист, вновь появился подле меня, все было уже окончено. На земле лежало существо, которое вполне можно было принять за человека, только из его плеч торчали обрубки, внешне напоминающие толстые канаты, и похожие обрубки находились там, где у обычных людей расположены ноги. А еще всюду валялись белесые куски разной длины, напоминающие толстые канаты, которые еще совсем недавно были руками и ногами оплетая. Самое неприятное состояло в том, что некоторые из этих обрубков все еще шевелились, словно разрубленная на куски змея, и из них на землю вытекала бледно-розовая жидкость...

– Как я вижу, ты тут повоевала от души... – хмыкнул Грег, оглядываясь по сторонам. – Хорошо еще, что в капусту все не порубила...

– Если ты имеешь в виду оплетая, то мне очень хотелось это сделать. Он, когда с дерева свалился, чуть меня не загрыз! Еще ползти ко мне пытался...

– Не переживай – тебя так легко не съесть... – чуть улыбнулся Грег. Похоже, осознание того, что мы едва ли не одним махом расправились с оплетаем, привело напарника в хорошее настроение.

– Ты даже представить себе не можешь, насколько быстрыми и сильными были руки и ноги этого любителя ползать по деревьям... – я с трудом удержалась, чтоб не вспылить. – А уж про их длину я и не говорю! Одно дело про них слышать, и совсем другое – увидеть наяву! Это ж просто уму непостижимо!

– Ну, если учесть, что оплетай может поймать зайца на бегу или мгновенно спеленать человека по рукам и ногам...

– Знаешь, я даже стала опасаться, что не справлюсь! Прямо как от атакующих змей пришлось отбиваться!

– Не горюй, Святая Инквизиция нас с тобой не забудет, помянет в молитвах... – съехидничал Грег, подходя к оплетаю. – Осталось кое-что уточнить...

Я, если честно, старалась не приближаться к этому существу, лежащему на земле – уж слишком оно было похоже на человека. Спутанные темные волосы на голове, бесформенный кожаный балахон, надетый на тело, сероватая кожа, грубоватые черты некрасивого лица... Только вот в желтых глазах оплетая даже при солнце вспыхивали красноватые блики, да зубы во рту куда больше напоминали звериные клыки. Эта тварь даже говорить со мной пыталась, издавала какие-то непонятные звуки, очень похожие на человеческую речь, только я, естественно, ничего не поняла. Впрочем, судя по ярости, то и дело искажавшей лицо оплетая, ничего хорошего он мне не скажет. Если Грегу надо, то пусть беседует с этим жутковатым недоразумением, а у меня нет ни малейшего желания глазеть на оплетая. Я лучше в сторонке постою и посмотрю на колокольчики, растущие на обочинах лесной дороги – это куда приятней для глаз и души. За время службы в Патруле уже успела наглядеться на самых разных созданий Темных Небес, и без того по ночам иногда снятся, не хотелось бы и оплетая вновь увидеть, пусть даже в сновидениях...

Невольно вспомнилось, с какой стремительностью мне пришлось рубить то, что вначале я посчитала белесыми канатами, а на самом деле это были руки и ноги оплетая, которые с невероятной быстротой скручивались в кольца и петли, пытаясь спеленать меня в тугой кокон... Говорят, в дальних южных странах есть огромные змеи, которые душат свою жертву, сдавливая ее своими огромными кольцами. С оплетаями нечто похожее, разница лишь в том, что эти длиннолапые, полностью спеленав жертву своими невероятно длинными руками и ногами, не душили ее, а высасывали из живого тела теплую кровь...

Мне только и оставалось, что вновь и вновь радоваться той удивительно быстрой реакции, которой меня при рождении наградили Небеса. Вообще-то именно из-за этой реакции меня в свое время и забрали в Школу Элинея, ну да это дело прошлое... Что же касается тех, на кого нападает оплетай, то надо признать, что у этих несчастных нет ни одного шанса на спасение.

Когда через четверть часа ко мне вновь подошел Грег, то от его хорошего настроения не осталось и следа.

– Чтоб их всех!.. Такого я точно не ожидал! Похоже, мы тут застрянем на несколько дней...

– Что случилось?

– Ничего хорошего. Помнишь, я тебе не раз говорил, что оплетаи охотятся поодиночке? К несчастью, это не наш случай. Сюда целая семейка этих длиннолапых перебралась!

– Как?

– Сам удивлен! Конечно, у оплетаев, как и у многих живых существ, есть семьи, но каждый оплетай, как только немного подрастает, так сразу же уходит из семьи, живет сам по себе, на своей территории, куда остальные оплетаи не суются. У них, как у медведей, есть четко очерченные границы своих владений, и другие оплетаи туда не заходят, а если там и появляются, то только ради того, чтоб претендовать на чужие земли, и в этом случае дело заканчивается смертельной схваткой. Сама понимаешь – победитель получает все. Но сейчас произошло какое-то исключение из правил, и целая семейка нагрянула в эти места – так сказать, осваивают новые земли для проживания! Вообще-то я уже должен был обратить внимание на некую странность – если помнишь, здешний староста говорил, за три седмицы погибло одиннадцать местных жителей. Для одного оплетая выпить столько крови – это слишком много, но вот для семейки из пяти особей – в самый раз.

– Из пяти?!

– У меня подобное тоже в голове не укладывается, но что есть – то есть. Одного ты завалила, и теперь нам еще четверых надо отыскать!

– Тебе этот сказал?.. – кивнула я головой в сторону неподвижно лежащего тела.

– А то кто же еще?.. – огрызнулся Грег. – К тому же вытряхнуть из него я успел немногое – оплетай уже помер. Кровью истек...

– Обмануть тебя он не мог?

– Увы, нет. У этих существ хитрости хватает, а во вранье они не замечены. Оплетай перед смертью грозил мне, что остальные сородичи хорошо спрячутся, и их так просто не найти...

– Что делать будем?

– А то ты не знаешь? Искать оставшихся, конечно, пока они не расползлись по всему краю – вот тогда нам придется совсем тяжко! Как же все это некстати...

– Понимаю...

– Да ничего ты не понимаешь!.. – вспылил Грег. Кажется, он с трудом сдерживался, чтоб не выйти из себя. – Мне в Северин надо вернуться как можно скорей, а тут такая задержка!..

– Значит, придется поторопиться в поисках.

– Не просто поторопиться, а поднажать изо всех сил!..

... Дубровники нам удалось покинуть только через восемь дней. Все это время мы занимались тем, что искали оставшихся оплетаев, причем за последним из них пришлось охотиться аж три дня. Мы облазили все леса вокруг Дубровников, распугали местное зверье, между делом умудрились расправиться с парочкой представителей лесной нечисти, да к тому же едва не утонули в болоте, которое находилось в нескольких верстах от селения... Но главным было то, что все наши трудности и сложности увенчались победой, все оплетаи были найдены и обезврежены, так что мы могли отправляться назад со спокойной душой и чувством выполненного долга.

Мы уезжали с раннего утра, и провожать нас высыпало едва ли не все население Дубровников, а уж благодарностей и добрых пожеланий мы наслушались столько, что хватит едва ли не на всю оставшуюся жизнь. Кто такие оплетаи, как они выглядят и насколько опасны – теперь об этом знают все местные жители. Парочку из тех убиенных существ нам все же пришлось доставить в Дубровники для, так сказать, наглядного ознакомления, и уже один только вид оплетаев крепко напугал людей. Сейчас, когда мы уезжали, на нас смотрели, как на избавителей от великой опасности, и льщу себя надеждой, что кое в чем они были правы. Не сомневаюсь и в том, что здешний староста уже отправил голубиной почтой сообщение в Святую Инквизицию обо всем, что произошло в здешних местах. Ну и хорошо, потому как ругать нас не за что, а людей, живущих в этих местах, мы избавили от огромных проблем в будущем.

Весь путь до Северина Грег гнал свою лошадь, не останавливаясь на отдых, и я никак не могла понять, что является причиной такой спешки. Вообще-то последние пару дней Грег был сам не свой, но от моих расспросов лишь отмахивался – все в порядке, просто устал, и вообще отстань!.. Ну, меня-то он не обманет, тут дело вовсе не в усталости, но если человек не хочет говорить, что у него на сердце, то и в душу понапрасну лезть не стоит.

Однако когда мы оказались в Северине, меня ждал очередной неприятный сюрприз. Стоило нам миновать городские ворота, как Грег повернулся ко мне.

– Алана, мне надо ненадолго отъехать. Ничего не говори, ни о чем не спрашивай, езжай, и никуда не уходи без меня. Как только вернусь, сразу же отправимся в Святую Инквизицию – надо же показаться пред ясные очи отца Наумия, чтоб его!..

Не знаю, что Грег подразумевал под словом «ненадолго», но я прождала его дома около полутора часов, не понимая, куда мог так спешить напарник, где он задерживается сейчас, и в чем тут дело. Я бы поняла, если б речь шла о приятеле Грега, но еще в Дубровниках напарник сказал мне, что его дружок уехал из Северина к родственникам в дальнюю деревню. Ох, как бы Грег не вляпался в очередную авантюру!

Когда же мой напарник, наконец, заявился, то уже смеркалось, и мы чуть ли не бегом бросились в Святую Инквизицию: не хватало еще, чтоб отец Наумий вновь стал читать нам нотацию о неуважении и недостаточном почтении к его всесильному Ордену. По счастью, отца Наумия на месте не оказалось, и мы с Грегом со спокойной душой отправились восвояси – вернемся завтра. Не знаю, как Грег, а я была просто-таки невероятно рада подобному исходу – за эти несколько дней в Дубровниках я настолько вымоталась, что единственным моим желанием было хорошенько выспаться.

К сожалению, как раз выспаться-то мне и не удалось. Посреди ночи я проснулась от чувства страха, и это был вовсе не один из тех ночных кошмаров, которые иногда посещают каждого из нас. Сейчас было нечто совсем иное – казалось, подле меня стоит некто немыслимо страшный, который положил свои холодные пальцы на мое горло, и начинает медленно его сдавливать... Эти жуткие ощущения были настолько сильным и осязаемым, что я просто заледенела от страха и была не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой, а в голове не было ничего, кроме всепоглощающего ужаса. Более того – дышать я и в самом деле уже почти не могла! Наверное, именно так люди и ожидают своего конца...

Не знаю, что могло произойти со мной дальше бы дальше, но многолетние подготовки и тренировки в Ордене не прошли напрасно. В свое время нас, помимо всего прочего, учили и тому, как стряхивать с себя колдовской дурман, в котором едва ли не главное – это не терять остатки разума, а раз я еще в состоянии рассуждать, то не все потеряно...

Трудно сказать, сколько бесконечно долгих мгновений у меня ушло на то, чтоб немного успокоить бешено стучащее сердце, но когда я открыла глаза, то увидела, как от моей кровати отпрянула бесформенная тень. Но это было еще не все: те две резные дощечки, которые Грег повесил на стену, чуть светились неприятным голубоватым светом. В голову невольно пришло сравнение – совсем как кладбищенские огни, которые появляются над могилами, только не такие яркие... А еще в комнате было холодно, так, словно на дворе не середина теплого лета, а глубокая осень, и промозглый стылый воздух пробирает даже сквозь одежду...

Я слишком давно находилась в Патруле для того, чтоб понять – к обычным ночным кошмарам все происходящее не имеет никакого отношения, и на расшатавшиеся нервы мне тоже грешить не стоит. Понятно, что это магия, причем магия черная. С трудом поднявшись с кровати и пошатываясь на ходу, я поспешила из комнаты – надо немедленно разбудить Грега, рассказать, что тут происходит, а заодно потребовать от напарника, чтоб он сию же минуту убрал со стены эти отвратительные деревяшки. Заодно пусть объяснит мне, что происходит!

Дверь в комнату Грега оказалась заперта, и на мой стук никто не открыл. После того, как я барабанила минут пять в закрытую дверь, мне поневоле пришлось признать, что сегодняшней ночью Грег вновь не ночует дома. Святые Небеса, где его опять носит? Что ж ему на месте-то не сидится, а? Похоже, до него так и не дошло: если ты находишься под великим подозрением инквизиции, то следует соблюдать хотя бы видимость исполнения указаний этого сурового Ордена, а не рисковать понапрасну. Впрочем, проповеди и указания отца Наумия сейчас меня волновали меньше всего – куда важнее было убрать куда подальше эти деревянные дощечки. Конечно, было бы лучше, чтоб это сделал сам Грег, но дожидаться невесть где гуляющего напарника у меня не было ни желания, ни терпения, ни возможности.

Наверное, добрые четверть часа я провела в темном коридоре, приходя в себя и собираясь с духом. Стоит только вспомнить, какой мертвенный свет шел от тех деревяшек на стене – и у меня сразу же пробегал мороз по коже. Вновь заходить в свою комнату было страшно до невозможности, но куда неприятней было осознание того, что эти милые с виду вещицы продолжают отравлять мою комнату своим присутствием. Что же делать? И под руками ничего нет – после пробуждения я почти что убегала, не думая ни о чем. Конечно, в комнате осталось мое оружие, только вот, боюсь, оно мне сейчас не поможет. Что еще? В дорожной сумке имеется кое-что из того, что неплохо гоняет нечисть, но эту сумку вечером я затолкала далеко под кровать, и сейчас даже думать страшно о том, чтоб ползти за ней... Ладно, не первый раз я вынуждена делать то, что мне совсем не хочется!

Еще раз вздохнула, собираясь с мыслями, и распахнула дверь своей комнаты. Ох, как в ней холодно, даже пар изо рта идет! Отстраненно подумалось – надо же, а ведь за окном такая теплая ночь!.. И свечение, исходящее из деревянных пластинок на стене, выглядит значительно сильней, или же просто темнота стала куда гуще, да и бесформенная тень никуда не делась – она словно отделилась от стены и заскользила ко мне! А еще в комнате будто разлит страх и сейчас мне больше всего хочется броситься отсюда вон, и бежать, куда глаза глядят... Так, не стоит отвлекаться на мелочи, действовать надо быстро и без промедлений.

Едва ли на ощупь достала их шкафчика глиняную бутылку со святой водой, сдернула со стула свою рубашку, которую бросила туда перед сном, и, выдернув пробку из бутылки, стала выливать содержимое на рубашку. По счастью, бутылка была почти полная, так что рубашка насквозь промокла, а это именно то, что мне нужно. Держа в руках мокрую рубашку, подошла к стене, и, старясь не касаться голыми руками светящихся дощечек, сняла их со стены, замотала эти резные пластинки в сырую ткань, и опрометью бросилась из комнаты. Ох, какие же они холодные, просто как лед в руках держу! Конечно, будь на то моя воля, то я бы первым делом сунула эти дощечки в горящую печь – там им самое место!, но вначале следовало поговорить с Грегом и потребовать от него объяснений, а до того времени эти страшные деревяшки нужно было где-то спрятать. Этим делом я заморачиваться не стала – вышла на задний двор, и сунула сырой сверток подальше за поленницу, благо к тому времени мертвенно-голубоватое свечение уже исчезло, да и никакого холода от пластинок я уже не ощущала. Хм, так поневоле и вспомнишь назидания отца Наумия, и его бесконечные цитирования Святого Матфа о том, что святая вода лежит в основе любой борьбы со злом в этом мире...

Потом я долго сидела на ступеньках, старалась успокоиться и убрать нервную дрожь. Конечно, я очень и очень многим обязана Грегу, всегда об этом помнила и помню сейчас, должным образом ценю все, что он для меня сделал, но всему должны быть какие-то пределы! Если верно то, о чем я думаю, то мне придется резко поговорить с напарником. За все то долгое время, что мы служим в Патруле, я хорошо успела узнать как характер Грега, так и его магическое мастерство, и потому ни за что не поверю, будто Грег не догадывался о том, что в действительности представляют собой эти две красивые дощечки. А вот для чего он принес их в мою комнату – об этом мне стоит хорошенько подумать, трезво оценить происходящее, и при этом следует отбросить в сторону все ненужные эмоции.

На ступеньках я просидела до рассвета, а потом все же рискнула пойти в свою комнату – не стоит изображать из себя взъерошенную курицу на насесте. Надо признать, что я и без того нынешней ночью повела себя далеко не лучшим образом, еще и в панику впала, а подобное совершенно непозволительно для выпускницы Школы Элинея. Значит, и далее будем действовать так, каки положено поступать элинейцу в случаях, подобных этому.

Моя комната в лучах восходящего солнца выглядела, как обычно, без всяких теней и непонятного холода. Распахнула окно, чтоб впустить свежий воздух, оделась, достала кое-какое оружие – если мои предположения верны, то оно пригодится в самое ближайшее время.

Долго ждать не пришлось – вскоре до меня донеслись осторожные шаги. Лестница в этом доме на диво скрипучая, и потому каким бы осмотрительным и осторожным не был наш посетитель, скрыть свое появление у него вряд ли получится. Хм, а судя по звукам, к нам в гости пожаловал не один человек, а, по меньшей мере, трое-четверо. Ну, господа хорошие, я на сегодня с визитами к себе никого не приглашала, тем более на столь раннее время, перед вами появляться тоже не собираюсь, так что в случае чего, как говорится, не обессудьте...

Негромкие голоса у двери Грега... Так, это голос моего напарника, а вот и еще кто-то говорит, и это незнакомый голос, властный и холодный. Кажется, он отдает какое-то приказание... Ох, как это ни досадно признать, но, кажется, я оказалась права в своих подозрениях. Печально...

Не прошло и минуты, как дверь в мою комнату распахнулась, и в нее даже не вошли, а вбежали двое мужчин. Не увидев меня, они на мгновение замерли, а в следующий миг оба рухнули на пол – когда у тебя сзади, в основание шеи, про рукоять заходит остро наточенный нож, то ничего иного ожидать не стоит. Подождала еще какое-то время... Так, в коридоре, кажется, никого больше нет, и потому я спрыгнула вниз с потолочной балки, на которой пряталась все это время. Быстро обыскала лежащих мужчин, но ничего особенного не нашла – короткий меч, ножи, кастеты, деньги, игральные кости и прочая соответствующая мелочевка. Без сомнений, это наемники, и судя по их ладоням с жесткими мозолями, меч в руках они держать умеют, вернее, умели, и чтоб справиться с такими вояками, нужно время и немалое мастерство... Что ж, значит, я поступила верно.

Подойдя к дверям комнаты Грега, я прислушалась. Так, все тот же незнакомый голос... А теперь говорит Грег, причем слов не разобрать, но судя по интонации, напарник то ли встревожен, то ли испуган... Ладно, пора и мне познакомиться с ночным гостем Грега, а заодно кое-что прояснить для себя.

Однако все пошло совсем не так, как было задумано. Когда я, распахнув дверь, кувырком оказалась в комнате, то увидела, как Грег, зажав руками живот, медленно оседает на пол, а мужчина в темном плаще поворачивается ко мне. Этот человек явно не ожидал меня увидеть, и потому промедлил какую-то долю секунды, и этого времени мне вполне хватило на то, чтоб послать в сторону незнакомца два ножа. Невероятно, но мужчина каким-то образом умудрился уклониться от первого из летящих ножей, зато второй вошел ему в правое плечо, и рука враз повисла плетью. Тем не менее, незнакомей не растерялся, и сам бросил в мою сторону короткий кинжал. Надо сказать, что реакция у этого человека была всего лишь немногим хуже, чем у меня, но бросок левой рукой у него оказался чуть слабее и не столь точным, так что я увернулась без особых проблем, и в моей руке вновь оказалась пара ножей – их бросать я умела. Кроме того, опасаясь неприятного развития событий, с самого утра впрок запаслась оружием.

Впрочем, незнакомец, верно оценив ситуацию, не стал дожидаться того момента, когда в него вновь полетят остро наточенные лезвия, и сделал то, чего я от него никак не ожидала – стремительно прыгнув в сторону окна, он головой выбил стекло и даже не выпрыгнул, а выскользнул наружу. Лихо, просто как с вышки в воду сиганул! Надо же, не испугался, а ведь у нас второй этаж... Хоть бы шею себе сломал при падении, только вот судя по ловкости этого человека, на столь радостный итог мне рассчитывать не стоит.

Так оно и оказалось: подбежав к окну, увидела, как незнакомец, перекатившись по земле, скрылся за углом нашего дома. Н-да, чувствуется опыт и хорошая подготовка – он не стал терять драгоценные мгновения, чтоб подняться на ноги, а сразу же ушел из той зоны, где я могла до него дотянуться. Бежать вслед за ним не было смысла – к тому времени, как я окажусь на улице, он будет уже далеко, и потом у входа в наш дом незваный гость наверняка оставил кого-то из своих людей. Как сказали бы в Тупике – «на стреме»... Сейчас тот, кто стоял у входа, наверняка ушел вместе с выскочившим из окна незнакомцем, только вот проверять подобное предположение я не собиралась.

Если описывать все произошедшее на словах, то это займет какое-то время, а в действительности схватка длилась всего лишь несколько ударов сердца. Ну, с беглецом я потом разберусь, а пока что бросилась к Грегу, который лежал на полу, держась руками за живот, из которого торчала рукоять ножа...

– Грег, кто это был?.. – я упала на колени перед напарником. – Что ему было нужно от тебя?

– Алана... – Грег произносил слова с заметным трудом. – Алана, я рад, что ты жива... Я правда рад... Ты прости меня, ладно?

– Что произошло?

– Я просто хотел получить свободу и много денег, очень много... Мне их пообещали... Так хотелось уехать далеко, чтоб меня никто не нашел, только из этого ничего не вышло...

– Подумаешь, какой-то ножик!.. – я старалась говорить как можно более беззаботно. – Для тебя вылечить такую рану – пара пустяков! Вспомни, как ты спас меня...

– Боюсь, этот нож не только отравлен, но еще и заговорен, у меня уже идет онемение... – Грег, и верно, бледнел на глазах. – Сделать тут ничего нельзя... Как глупо все получилось...

– Объясни, что произошло!

– Просто я полез в игры, не зная правил... Ты прости меня, хорошо? Не знаю, что на меня нашло, раз я решился на такое...

– Перестань! Какие тут могут быть обиды? Забудь об этом недоразумении и не думай о нем больше! Все будет хорошо!..

Грег умер через несколько минут, и мне только и оставалось, что прочесть над его телом отходную молитву. Ох, Грег, Грег, как же мне будет тебя не хватать!

Ну, а потом мне пришлось позвать как стражу, так и Инквизицию – когда убивают одного из тех, кто служит в Патруле, то расследованием этого дела, как правило, занимается Святая Инквизиция. Не думаю, что городская стража станет возражать против подобного – в итоге у служителей закона окажется меньше работы. Разумеется, меня, как свидетеля, они допросили, осмотрели убитых, покачали головой, и с нескрываемым облегчением отправили меня к инквизиторам – мол, разбирайтесь с ними...

В результате я восемь дней просидела в тюрьме Святой Инквизиции, вновь и вновь повторяя дознавателям свою историю. Не скажу, что меня уж очень сильно пугали, хотя без этого, разумеется, не обошлось – тут уж ничего не поделаешь, господа инквизиторы в своем репертуаре, иного от них ожидать сложно. Первые три дня допросы шли едва ли не без остановки, зато все оставшееся время обо мне словно забыли – тишина, полкой и ни одного вызова на допрос. Время в камере текло медленно, было о чем подумать...

Зато на девятый день меня позвали к отцу Наумию.

– Надеюсь, пребывание в тишине и уединении настроило вас на мысли о суетности и тщетности этого мира... – произнес инквизитор, стоило мне переступить порог.

– Да как сказать... – пожала я плечами.

– Тогда не будем понапрасну терять время и сразу перейдем к делу... – отец Наумий удобней уселся в своем кресле. – Вы знаете, что случилось с Грегом Тайдерман?

– Разумеется, знаю... – вздохнула я. – Он умер у меня на руках. Но вот о причине его несколько странного поведения догадываюсь только в общих чертах.

– Тогда я возьму нам себя труд коротко рассказать вам о том, что произошло с вашим напарником. Сразу же предупреждаю – скажу только основное, без лишних подробностей...

Судя по словам отца Наумий, все началось в Сельцах, когда Грег нашел ухоронку в доме бабки Сташи. Там, кроме книги по черной магии, находились и эти две дощечки. Грегу не понадобилось много времени, чтоб понять: Пуран приехал к своей родственнице не столько за книгой, сколько за этими дощечками, которые в свое время привез с войны еще прадед бабки Сташи. По слухам, тот мужик был кем-то вроде деревенского знахаря, и немного разбирался в тайных знаниях. Что это за дощечки такие? При их помощи в наш мир можно вызывать создания Темных Небес, и подчинять их себе. Где прадед отыскал эти таблички – сейчас уже не узнать, но с войны люди много чего притаскивают в своих дорожных сумках. По счастью, простой деревенский ведун понимал, что ему с подобными силами не справится – не хватит ни знаний, ни опыта, а потому и спрятал подальше эти дощечки. В этом случае сыграла свою роль крестьянская основательность – мол, а вдруг на будущее кто из потомков сумеет продать эти артефакты, ведь за подобные штуки знающие люди могут отвалить немало золота!..

Грег сразу понял, какое богатство попало к нему в руки. Прадед бабки Сташи был прав: за эти деревянные таблички можно получить не просто много золота, а очень и очень много. Господин Тайдерман давно хотел вырваться из-под надзора Святой Инквизиции, и, заполучив артефакты, понял, что у него появился шанс не только получить свободу, но и разбогатеть. В общем, как только Грег вернулся из Сельцов в Северин, так сразу же по нескольким своим каналам дал знать заинтересованным людям о том, что у него имеется для продажи артефакт немалой стоимости, и его получит тот, кто предложит наивысшую цену. План был хорош, если не считать одной мелочи – платить большие деньги никому не хотелось, куда желательней и приятней получить артефакт бесплатно, то бишь на халяву... Увы, но все это кончилось весьма печально.

Что касается меня, то тут все просто. Грегу нужно было наглядно показать покупателям действие артефакта, и потому перед своим уходом из дома Грег чуть оживил спящие пластинки. Дело в том, что должна была состояться встреча с посредником, и скажем так, требовалось показать товар лицом. Конечно, для этого эксперимента можно было бы отыскать кого другого, только вот где такого найти? Разумеется, вряд ли я сумела бы пережить эту ночь, но у Грега как раз на этом и строился расчет. Обнаружив мой хладный труп, Грег должен был исчезнуть из города вместе со своим дружком, однако перед тем Грег намеревался отправить записку отцу Наумию – мол, мою напарницу убили, отправляюсь по следу убийцы, все подробности будут чуть позже, после моего возвращения...

Подобный поступок выглядит вполне естественным – человеку не хочется терять драгоценное время, необходимое на поиски убийцы, и потому некогда сообщать подробности произошедшего ни стражникам, ни инквизиции. Грега стали б искать только спустя какое-то время, однако мой напарник со своим приятелем были бы уже далеко. Не исключено, что Грег сумел бы достоверно изобразить свою гибель, или же все могли решить, что верный служитель инквизиции пропал без вести – а что такого, подобное случается нередко...

– Госпожа Риман, должен сказать, что вы спаслись просто чудом... – отец Наумий перебирал свои четки. – То, каким образом вы сумели остановить действие этого мерзкого артефакта, вызывает искреннее уважение. Все же святая вода творит настоящие чудеса!

– А где сейчас эти...

– Вы имеете в виду артефакт? Не думайте о нем, Святая Инквизиция уже позаботилась о том, чтоб это творение Темных Небес перестало отравлять мир своим присутствием.

Значит, святоши уже уничтожили артефакт, чему я очень рада. Стоило только вспомнить темную тень в комнате, леденящий холод и страх, пробирающий едва ли не до костей... Пожалуй, в этом случае инквизиторы правы – некоторым вещам не место в мире людей.

– А тот человек, который убил Грега?

– К сожалению, бежал, и поиски пока что не увенчались успехом. Зато мы задержали приятеля вашего напарника.

– Тайпа?

– Надо же, вы вспомнили его имя... – чуть усмехнулся отец Наумий. – А еще совсем недавно, глядя на меня честными глазами, вы утверждали, что не имеете никакого представление о приятеле вашего напарника. Дескать, видела всего раз и то издали... Так невольно и подумаешь о том, насколько благотворно на душу и память человека влияет недолгое содержание в застенке.

– Зато у вас, похоже, с памятью проблем нет... – только что не огрызнулась я.

– Верно, Святая Инквизиция помнит все... – благодушно кивнул головой отец Наумий. – Чуть позже я вас ознакомлю с протоколами допросов этого развратника – думаю, вы почерпнете из них немало интересного для себя.

– Это, конечно, очень любезно с вашей стороны, но я не совсем понимаю...

– Для чего это нужно? Если вы помните, то согласно действующего свода правил Патруля, когда гибнет один из напарников, второй обязан найти убийцу.

– Хм...

– Да, найти, и это несмотря на то, что Грег Тайдерман был грешником, распутником, извращенцем и обманщиком. Более того: Святая Церковь признает свою ошибку в том, что слишком долго проявляла неоправданное снисхождение к этому содомиту в тщетной надежде на его исправление.

– Мне бы не хотелось этим заниматься.

– Понимаю – вас уже второй раз предает человек, которому вы полностью доверяли...

А, чтоб тебя! Неужели так необходимо напоминать мне о Николсе? И без того стараюсь не вспоминать о нем...

– Тем не менее, правила есть правила... – продолжал отец Наумий. – Вам надо будет разыскать его убийцу...

– Предпочитаю уйти на вольные хлеба... – оборвала я отца Наумия. – Со своими проблемами разбирайтесь сами. Согласно свода тех же правил, маг может уйти из Патруля только с разрешения Святой Инквизиции, а воин свободен в своих решениях.

– Это вы так считаете, но не Святая Церковь. Просто так уйти из Патруля вам никто не позволит.

– Скажите прямо, что вам от меня надо.

– Вам же ясно было сказано – найти убийцу Грега Тайдермана, а потом можете идти на все четыре стороны.

Что-то подобное я и предполагала, святоши от себя никого просто так не отпустят. Ничего не поделаешь, придется соглашаться, все одно плетью обуха не перешибешь.

– И как же я буду его искать?

– Святая Церковь об этом уже позаботилась. У вас будет новый напарник...

– Вы хотите сказать, что я все еще в Патруле?

– А вы его еще и не покидали... – отец Наумий позвонил в колокольчик. – Познакомьтесь со своим новым напарником...

Заскрипела открываемая дверь, но, повернувшись, я замерла – через порог переступал человек в темном плаще, точно таком же, какой был на человеке, убившем Грега. И рост его, и телосложение...

В следующий миг я совалась со своего места и метнулась к мужчине – подсечка под ноги, удар ребром ладони по шее, локтевой захват горла... Еще мгновение – и вошедший оказался лежащим на полу, со скрученными на спине руками...

– Это что еще такое?! – рявкнул отец Наумий, явно оторопевший от подобного зрелища.

– Отец Наумий, это он, тот, кто убил Грега... – я и не думала ослабевать болевой захват. – Я его узнала! У него такой же плащ – черный, с темно-сиреневым подбоем, я таких раньше никогда не видела!..

– Сочувствую, но сейчас такие плащи носит половина столицы... – прохрипел мужчина, лежащий на полу. – Просто до вас эта мода еще не дошла...

– Госпожа Риман, прекратите... – повысил голос отец Наумий. – Это ваш новый напарник, а вы ведете себя совершенно неподобающим образом!

– Да это же...

– Я сказал – немедленно отпустите его!.. – отец Наумий стал выходить из себя. – Нечего тут устраивать цирк!

Ладно, мои слова можно подтвердить и иным способом. Одним рывком перевернула мужчину, и рванула его одежду – на правом плече должна быть рана от моего ножа... Это невероятно, но кожа на плече у мужчины была чистой, без царапин, синяков и ранений... Неужели я, и верно, ошиблась?!

– Госпожа Риман, вы что, с ума сошли?.. – рявкнул отец Наумий. – Что вы его оседлали, как... Быстро вставайте!

– Это не он... – растерянно произнесла я. – Не он...

– Милая девушка, вы меня приятно удивили... – хмыкнул лежащий мужчина. – Сколько чувств – аж сердце замирает! Ничего не имею против продолжения, а присутствующий здесь отец Наумий, надеюсь, проявит деликатность и любезно отвернется на какое-то время...

– Прекратите вести столь греховные речи в этих стенах!.. – отец Наумий даже не пытался скрыть раздражение. – Госпожа Риман, как я уже сказал, это ваш новый напарник, Себастьян Рейп, виконт Кристобаль... Да встаньте же вы оба, наконец, с пола! Это просто неприлично, неужели не понимаете?!

– Вообще-то я настолько тронут столь горячим приемом со стороны этой очаровательной девушки, что подниматься нет ни малейшего желания!.. – такое впечатление, что этого человека все происходящее немало развлекало. – Только вот меня уже в который раз удивляет женское непостоянство: вначале с порога накидываются и одежду сдирают, после чего ты вполне обоснованно рассчитываешь на нечто приятное, а тебе вдруг заявляют, что ожидали чего-то другого!

– Погодите, вы сказали – виконт Кристобаль?.. – до меня только сейчас стало доходить очевидное. – Так вы из высокородных?

– Разумеется...

Как, еще один высокородный? Николс и Грег – оба высокородные, мне и от них неприятностей хватило, так еще один объявился на мою бедную шею?! Уж лучше бы из Тупика кто заявился...

Глава 4

– Госпожа Риман, я сказал всю истинную правду, ни в чем не соврал!

Тайп, сердечный дружок погибшего Грега, смотрел на меня едва ли не со слезами на глазах. Уверена – если бы он мог, то рухнул передо мной на колени, и умолял увести его отсюда, а от прежнего высокомерия и надменности у Тайпа не осталось и следа. Вообще-то молодого человека вполне можно понять: когда ты находишься в пыточном подвале инквизиции, перед тобой разложены инструменты жуткого вида, а рядом в жаровне светятся ярко-красные угли, то любому станет хм... несколько не по себе. Да и находившиеся тут же молчаливые инквизиторы в черной одежде отнюдь не прибавляют оптимизма, надежды на избавление и веры в счастливое будущее.

Я покосилась на стоящего рядом со мной Себастьяна. Что ж, радует хотя бы то, что при виде всего окружающего он не бледнеет и не просится на свежий воздух. А впрочем, чему я удивляюсь? Если он маг, причем на службе у святош, то наверняка видел сцены и похуже. Хотя на человека, находящего в подчинении Святой Инквизиции, мой новый напарник никак не похож – насчет этого я даже поспорить могу. Почему? Ответ простой: я слишком давно в Патруле, да и в Школе Элинея нас учили разбираться в людях, и потому скажу так: в моем новом напарнике есть нечто, позволяющее не считать его обычным патрульным, трудящимся на благо Святой Инквизиции только ради денег. Более того – он слишком уверен в себе, что совсем нехарактерно для тех магов, что поневоле вынуждены работать на святош, лишь бы не оказаться в застенках инквизиции, а то и где пострашней.

Самое удивительное в том, что инквизиторы явно не пожалели денег и трудов, чтоб раздобыть нового мага в Патруль взамен погибшего Грега. Казалось бы – убит маг, который сам хотел надуть Святую Инквизицию, и в таких случаях церковники обычно обещают только молиться за многогрешную душу отступника, а тут аж нового мага прислали, лишь бы отыскать убийцу! В чем тут дело, для чего такие сложности – этого я сказать не могу, хотя, если строго следовать правилам, то гибель одного из тех, кто находится в услужении Святой Инквизиции, не должна остаться без наказания.

Пока что у меня одна задача – необходимо выяснить, кто убил Грега, и после этого я со спокойной душой покину Патруль. Платят тут, конечно, очень даже неплохо, но мне уже давно хочется уйти отсюда – все же церковники люди жесткие, да и надоело чувствовать над душой постоянный контроль Святой Инквизиции. Пока был жив Грег, я помалкивала, принимала все как должное, а теперь стоит всерьез призадуматься о смене рода занятий, тем более что хорошие бойцы везде нужны.

Впрочем, это дело будущего, а для меня сейчас куда важнее другое – хотелось бы, чтоб этот самый Себастьян оказался толковым человеком, на которого можно положиться в непростой ситуации. Пока что мне трудно судить о нем, тем более что по ухваткам и разговорам новый напарник оказался полной противоположностью спокойного и немногословного Грега, и это в какой-то мере выводило меня из себя. Да и внешне они совершенно разные: высокий, красивый, светловолосый Грег – и Себастьян, человек среднего роста, довольно-таки непримечательной внешности, да и похвастаться роскошной шевелюрой он никак не мог. По возрасту они тоже разнились – Грегу давно перевалило за третий десяток, а новый напарник был моим ровесником.

Если же говорить совсем откровенно, то Себастьян мне изначально не понравился, и, пожалуй, главной причиной этому было как раз то, что по происхождению он из высокородных. Наверное, я пристрастна, но после Николса едва ли не ко всем представителям знати я отношусь с неким предубеждением. Не спорю: Грег по рождению тоже происходил из аристократов, но к нему я всегда испытывала огромное уважение и великую благодарность за то, что он для меня сделал. Даже сейчас, несмотря ни на что, у меня на него не было ни зла, ни обиды, лишь искренняя досада на все произошедшее. Ох, Грег, Грег, ведь если б ты попросил меня о помощи, то не сомневайся – я бы тебе помогла, сделала все, что в моих силах, и доводить всю эту историю до крайности тебе бы не пришлось! Только вот сейчас уже нет смысла об этом сожалеть...

Новый напарник... После нашего не совсем... тактичного знакомства господин Себастьян чуть подтрунивал надо мной, хотя, возможно, мне это только казалось. Разумеется, я извинилась перед ним за свое поведение, объяснив, чем оно было вызвано, но, тем не менее, у меня не было никакого желания распахивать свою душу перед этим человеком, и, считаю, что деловых отношений будет вполне достаточно. И вообще, лучше держаться друг от друга на расстоянии – так для меня куда привычней.

Как мне сказали, Себастьян Рейп приехал в Северин еще вчера вечером, так что в курс дела его уже ввели. Теперь нам хотелось бы увидеться с Тайпом, которого Святая Инквизиция уже задержала, и для начала всего лишь немного тряхнула, но для бывшего дружка Грега и этого хватило с лихвой. Конечно, мы прочитали протоколы его допросов, но надо бы самим переговорить с этим человеком – возможно, всплывут еще какие-то детали. Правда, я пока что попросила Себастьяна помолчать – не надо мне мешать, я лучше знаю, как разговаривать с бывшим дружком Грега. Почему задержали Тайпа? Странный вопрос... Разве непонятно? Пока Грег исправно нес службу в Патруле, инквизиторы поневоле вынуждены были закрывать глаза на их отношения, зато сейчас можно разом припомнить провинившемуся нарушения всех святых заповедей.

– Тайп, вспомни точно, что сказал тебе Грег после того, как мы с ним вернулись из деревни под названием Сельцы?

– Ну... – Тайп старался не смотреть на инструменты жутковатого вида, лежащие прямо перед его глазами. А что, это очень даже неплохой стимул для того, чтоб сказать чистую правду без утаек... – Ну, он тогда сказал нечто вроде того, что сейчас знает, как избавиться от вечного надзора Святой Инквизиции и обрести свободу. По его словам, он нашел в Сельцах нечто ценное, и если эту находку продать знающему человеку, то можно получить очень большие деньги. Дескать, нам на всю жизнь хватит. Тогда Грег ночью куда-то ушел, вернулся под утро, и сказал, что в будущем мы можем быть обеспеченными людьми.

– И ты не спросил, откуда к Грегу придут деньги?

– Спросил, конечно! Он сказал, чтоб я не брал в голову лишнего. Ну, нет – так нет, я и интересоваться не стал.

А вот в этом-то я как раз и не уверена. Для тебя, дружок, денежки всегда стояли на первом месте, а иначе бы ты никогда не связался с Грегом. Что ни говори, а раньше ты – один из четверых сыновей небогатого сапожника, встречался только с девушками, и был вполне доволен такой жизнью, только вот в то время у тебя за душой не было ничего, кроме нескольких медяшек. Уж не знаю, что по этому поводу думал мой бывший напарник, но лично я всегда была уверена в одном: этому молодому парню были нужны только деньги, а иначе он обходил бы Грега десятой дорогой.

Ладно, не стоит отвлекаться, продолжим расспросы.

– В тот же день мы уезжали в Дубровники. Перед отъездом Грег успел ненадолго зайти к тебе. О чем вы говорили? Только не ври – враз на лжи поймаю.

– Он велел мне уехать к родственникам в деревню – мол, Святой Инквизиции о нас уже все известно, и потому отсидишься там несколько дней до того времени, как я тебя оттуда не заберу! Я, говоря по-правде, струхнул – раньше Грег меня уверял, что о наших отношениях никто ничего не узнает, а оно вон как обернулось! Вот и верь людям после этого! Я, конечно, здорово психанул, а он меня давай успокаивать – дескать, не сомневайся, все будет в порядке, пока мы вместе, тебя никто не тронет – я для Святой Инквизиции очень важен, и всегда тебя прикрою. Тебе, де, надо подождать всего лишь несколько дней, пока я с нужными людьми не договорюсь, а потом мы с тобой уедем отсюда, покинем эти места навсегда... Ну, а до того времени мне следует убраться в деревню, сидеть там тихо, и носа за околицу не высовывать, а потом он заедет за мной, ведь та деревня, где живут мои родственники, находится неподалеку от дороги.

– Как я поняла, ты никуда не уехал.

– Да я б с великим удовольствием удрал, да только куда?.. – вздохнул Тайп. – Святая Инквизиция везде достанет. В деревню пусть едет кто другой, но не я – у меня там такие родственники живут, что к ним лучше не показываться – враз к какой-нибудь работе припашут, да еще и недовольство будут выражать, если что не так сделаю... Оно мне надо? Терпеть не могу в земле ковыряться, за скотиной ходить тем более не хочу, а просто так, без дела, находиться в той глуши мне никто не позволит! Конечно, я пообещал Грегу уехать, только вот покидать город не собирался – надеялся, что все обойдется...

А вот я считаю, друг ситный, что все куда проще – несмотря на возможную опасность, исходящую от Святой Инквизиции, ты уже стал подыскивать себе нового покровителя с тугим кошельком, спутал реальную жизнь со своими фантазиями. Грег разбаловал тебя деньгами, исполнял все твои прихоти, и ты стал воображать себя едва ли не мечтой многих... Именно так и бывает, когда на голову не ахти какого умного и малообразованного человека сваливаются немалые блага, после чего тот начинает считать, что все это им вполне заслужено, и так будет продолжаться впредь, потому как он всего этого достоин... Олух, да кому ты нужен!?

– Когда Грег вернулся, то о чем вы говорили?

– Да разорался он для начала – мол, я ж тебе велел уехать, а ты чего остался? Пришлось ему прямо сказать, что мы договаривались о его возвращении в Северин через пару дней, а на самом деле он завился куда позже, так что пусть утихнет со своим недовольством. И вообще когда-то он обещал меня прикрыть от Святой Инквизиции – вот пусть и исполняет свои обещания, а не гонит прятаться в глухую деревню! Я ему все высказал, что думаю, заявил, что он меня втравил невесть во что, и теперь, если ко мне вдруг нагрянет Святая Инквизиция, то за мою жизнь никто не даст и расколотой тарелки! Мы с ним еще долго ругались, а потом он стал меня успокаивать, говорить, что скоро у нас будет очень много денег, и опасаться мне нечего – он об этом уже позаботился! По его словам, мы в самое ближайшее время уедем туда, где нас никто не достанет, и где нас никогда не станут искать, то есть отправимся на Черный Континент, купим там большой крепкий дом, и будем жить в мире, любви и согласии до конца своих дней...

– Судя по всему, от подобного предложения ты не пришел в восторг.

– Да какой там восторг, о чем вы говорите?! – только что не взвыл Тайп. – Ладно бы уехать в столицу, или в какую из соседних стран – тут бы я не возражал. Как раз наоборот – был бы рад-радешенек сделать отсюда ноги в какое-нибудь хорошее и веселое место! Вместо этого мне предлагают мотать хрен знает куда, в пес знает какие страны, на край света, к дикарям, где полно опасностей, болезней и страшного зверья... И ради чего? Чтоб навсегда поселиться в той дикой стране? Что там делать? Целыми днями глядеть на Грега и жить в четырех стенах, опасаясь выйти наружу? Да и обжитых мест на Черном Континенте совсем мало, а если таковые и имеются, то это та же деревня, только на краю света! Там, в случае чего, от нападения дикарей и стены не уберегут, будь они хоть того крепче! Грега подобное может, и устраивало, а меня нет! Все знают, как тамошние жители относятся к приезжим: ненавидят всей душой, и чуть что не так, или правила их какие нарушишь – враз башку сносят! А если с Грегом что случится, то и мне тут же конец придет, потому как одному мне там ни за что не выжить, да и вернуться в нашу страну у меня вряд ли получится!.. И потом, в тех диких местах человеческая жизнь вообще ничего не стоит, а он мне предлагает туда переехать на жительство... Я что, похож на идиота?

На мой взгляд – еще как похож, только вот говорить ему об этом я пока что не стану, пусть какое-то время поживет иллюзиями, тем более что господа инквизиторы в ближайшее время и без того хорошенько стукнут Тайпа его пустой башкой о грешную землю, возвращая к невеселой реальности.

– И что тебе на это сказал Грег?

– Ничего нового – дескать, все не так и страшно, как я себе вообразил, дальнейшая жизнь будет просто замечательно, будем жить без нужды и радоваться, благо отныне денег у нас хватит на все! К тому же он, де, все, все хорошо обдумал, и сделает так, что нас искать никто не станет... Еще посоветовал мне выкинуть все глупости из головы – мол, все сложности предоставь решать мне! Ага, сейчас, так я ему и поверил! Потом вообще заявил, что одного меня здесь ни за что не оставит – дескать, жизни без меня не представляет, и все делает только ради нас и нашего с ним счастья... Надоел, сил никаких нет!

– Зачем ты с ним вообще связывался?

– Я ж не по своему хотенью с ним связался, меня нужда заставила... – пробурчал Тайп, отводя глаза в сторону. – Этот ваш маг запал на меня с первого взгляда, проходу не давал, деньги совал, вот я и согласился... И вообще я уж сто раз скаялся, что пошел у него на поводу, а теперь мне за все это монастырская тюрьма грозит! Может и нечто похуже... Вот зачем мне эта головная боль, а?!

Ну, что конкретно господа инквизиторы сделают с тем, кто обвиняется в непотребстве, нарушении святых заповедей и содомии – это меня не волнует, зато кое-что другое крайне заинтересовало.

– Тайп, какие у тебя обширные познания о жизни на Черном Континенте! Необжитые места, дикари, смахивающие головы чужакам, страшное зверье... Насколько я знаю, ты никогда особо не интересовался тем, что творится даже за пределами Северина, и уж тем более тебе не было никакого дела до происходящего в других странах. Не поделишься, откуда узнал обо всем этом?

– Да о том, что находится в дальних странах, чего только не говорят! Наслушался...

– Допустим. Кому ты поведал то, о чем тебе сказал Грег?

– Никому я ничего не говорил!.. – вновь взвыл Тайп. – Зачем мне все это надо?

– Тайп, ты мог обмануть Грега, но не меня... – вздохнула я. – И не стоит разыгрывать передо мной святую невинность – я не Грег, на слово верить тебе не собираюсь. Повторяю вопрос: кому ты рассказал о том, что Грег наобещал тебе великие блага, когда вы покинете нашу страну...

– Да с чего бы я стал с кем-то откровенничать?

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Госпожа Риман, я вам клянусь...

– С клятвами – это не ко мне, тут господа инквизиторы находятся, к ним и обращайся, а эти достопочтенные слуги Небес хорошо научились отличать ложь от правды. Ну, так будешь отвечать или нет?

– Почему вы мне не верите?

– Потому что неплохо знаю таких, как ты.

– Да с кем из посторонних я мог обсуждать наш предполагаемый отъезд? Ни с кем!

– Похоже, откровенного разговора у нас не получится... – вздохнула я. – Бывает. Что ж, думаю, мне стоит уйти отсюда на часок-другой, и надеюсь, что за это время достославные служители Святой Инквизиции доходчиво втолкуют тебе ту простую истину, что ложь является одним из тех смертных грехов, которые надо изничтожать на корню...

Инквизитор, который до этого времени не произнес ни звука, шагнул к столу, и взял в руки нечто похожее на щипцы с длинными шипами. Понятно, что в ближайшее время Тайпу небо покажется с овчинку, хотя из этого подвала без окон небо никак не увидишь.

– Г... Госпожа Риман... – просипел Тайп, у которого при виде щипцов в руках инквизитора враз осел голос. – Госпожа Риман, я кое-что вспомнил! Возможно, это не имеет никакого значения, но...

– Ты говори, что знаешь, а в остальном я разберусь сама...

Через полчаса мы с Себастьяном сидели в кабинете отца Наумия, и объясняла ему, отчего мне кое-что показалось странным в этой истории.

– Знаете, что я не могла понять? Как вы знаете, Грег чуть оживил эти самые деревянные пластинки на стене, и они меня едва не убили. Причина была простая – нужно было продемонстрировать действие артефакта перед возможным покупателем. Это все понятно, только вот когда Грег все с тем же покупателем пришли к нам под утро, то они даже не подумали, так сказать, посмотреть на товар и, если можно так выразиться, на действие этого самого товара. Вместо этого Грег с незнакомцем уединились в другой комнате, а забрать артефакты и покончить со мной (если я к тому времени отчего-то еще буду жива), отправили двоих костоломов. Задача перед ними, скорей всего, стояла простая: посмотреть, что происходит в моей комнате, добить меня и забрать артефакты, притом особо не всматриваться в происходящее. Во всяком случае, забежав ко мне, эти двое даже не осмотрелись, как положено, по сторонам...

– Не понимаю, зачем вы снова повторяете всем известные факты... – чуть пожал плечами отец Наумий.

– В то время я не поняла... – продолжала я, не обращая внимания на слова отца Наумия. – Вернее, не могла взять в толк, почему Грег или же тот, с кем он пришел – отчего они не беспокоятся и никак не реагируют на то, что к ним все еще не вернулись те двое, кого они отправили в мою комнату за артефактами. Что ни говори, а ведь именно эти пластинки и должны быть для них самым важным. Между прочим, прошло немало времени с того момента, как двое дуболомов отправились за артефактами – пока я выжидала возможного появления еще кого-то, пока обыскивала тела, пока стояла у дверей комнаты Грега... Да и когда я оказалась внутри, то Грег уже опускался на пол с ножом в животе. Я уверена, что незнакомец ударил Грега ножом за миг-другой до моего появления... Конечно, в тот момент мне было не до долгих рассуждений, зато потом появилось время подумать.

– Если можно, то конкретней.

– Разве вы не понимаете, куда я клоню?

– Поясните... – нахмурился отец Наумий.

– На мой взгляд, у Грега имелось еще что-то, даже более ценное, чем те дощечки, которые он повесил на стену в моей комнате. Этот самый артефакт, который едва не убил меня – в той торговле был, если можно так выразиться, всего лишь подтверждением его слов, или же дополнительной прибавкой, довеском к основной сделке. Думаю, что Грег с незнакомцем о чем-то торговались, и их разговор не привел ни к чему хорошему. Возможно, мужчина все же сумел получить в свои руки это самое нечто, только вот честно расплачиваться золотом никому не хочется...

– А если они между собой все же не договорились?

– Тогда не было бы смысла убивать Грега... – мне только и оставалось, что развести руками. – Хотя, может, все с самого начала пошло не так, и незнакомец всерьез разозлился, потерял над собой контроль и пырнул Грега ножом... Впрочем, такой вариант развития события маловероятен – в посредники, как правило, берут разумных людей с крепкой психикой, которые вряд ли будут совершать необдуманные действия, опираясь на эмоции.

– Вы что-то узнали от приятеля вашего бывшего напарника?.. – продолжал свои расспросы отец Наумий.

– Очень немногое, и почти все вам уже известно. Сразу же после нашего возвращения из деревеньки под названием Сельцы Грег, через нескольких ловких людей, отправил по разным каналам сообщение о том, что у него есть нечто интересное для продажи, однако в тот же день нам пришлось отправиться в Дубровники. Теперь-то я понимаю, отчего Грег так нервничал и рвался домой – он дожидался ответа на свои сообщения, а вместо этого был вынужден охотиться за оплетаями. Тем временем к Тайпу, как к дружку-приятелю Грега, несколько раз заглядывали некие людишки, заинтересованные предложением купить древний артефакт, только вот Тайп не мог сказать ничего толкового... Хотя он твердит, что не знает этих людей, я бы ему верить не стала. Отчего-то Грег был уверен в том, что этот молодой прохиндей полностью разделяет его чувства и стремления, и, без сомнений, чем-то должен был с ним поделиться – насколько я знаю моего бывшего напарника, он особо ничего не стал бы таить от предмета своего обожания. У меня почти нет сомнений в том, что Тайп не говорит нам всей правды. Думаю, вам не составит труда узнать у этого прохвоста обо всем поподробнее, а также выяснить, о чем у пришлых шли разговоры не только с Грегом, но и что с ними обсуждал сам Тайп.

– Об этом будем знать в самое ближайшее время. У нас толковые мастера пыточных дел, они сделают все для вразумления того оступившегося, кто свернул на кривую дорогу, и вряд ли этот грешник будет долго лгать на допросах.

– Не сомневаюсь.

– Пусть мы не спасем его тело, но следует побороться хотя бы за его душу, за ее очищение и спасение... – продолжал отец Наумий. – Это и есть главная задача Святой Инквизиции...

Ох, если этот святоша сейчас начнет читать нам одну из своих проповедей, то это может занять не менее часа – я уже не раз имела сомнительное удовольствие слушать его долгие нравоучения. Надо срочно возвращать отца Наумия к теме нашего разговора.

– Вот еще что: по словам Тайпа, Грег был уверен в том, что отныне у них не будет проблем как с деньгами, так и с надежным укрытием... – возможно, я грубовато перебила инквизитора, но иначе отца Наумия не остановить в его похвальном стремлении заставить каждого из нас взяться за ум. – Мол, спрячемся на Черном Континенте, но, тем не менее, у нас будет все, ни в чем нуждаться не будем!.. Согласна – за тот артефакт, который Грег отыскал в Сельцах, знающие люди отвалят немало золота, но до конца жизни тех монет точно не хватит, тем более что Грег, как правило, старался ни в чем себе не отказывать, да и на Тайпа денег тратил без счета. На мой взгляд, есть что-то еще, чего я не знаю.

– Не вы одна... – отец Наумий перебирал четки. – Я вновь получил подтверждение того, насколько слаб человек, когда он недостаточно крепок духом. Госпожа Риман, я имею в виду вашего бывшего напарника. Ведь ради того, чтоб остаться с этим молодым грешником, господин Тайдерман пошел на очень многое. Как и можно было предположить изначально, все окончилось более чем печально.

– Кстати, удалось выяснить что-то насчет тех двух мужчин, что заявились в мою комнату за артефактами?.. – поинтересовалась я. – Хотя, на мой взгляд, это обычные наемники.

– В Северине этих людей никто не знает, и даже не видел. Они или приехали в город поздней ночью, или же отсиживались у кого-то.

– А комнату Грега обыскали?

– Не просто обыскали, но еще и все вещи перетряхнули. Увы, ни одной зацепки.

– Досадно...

– Что вы намерены предпринять, чтоб сдвинуть дело с мертвой точки?

– Жду, что скажете вы.

Разумеется, я могла бы кое-что предложить, но пока что помолчу, свое мнение выскажу позже – в конце концов, это расследование Святой Инквизиции, а не мое.

– Виконт, а что вы думаете по этому поводу?.. – поинтересовался отец Наумий.

– Это зависит от вопроса... – отозвался тот. Надо же – все это время этот человек помалкивал, лишь теперь подал голос. – Если он касается парня, с которым эта милая девушка беседовала в подвале, то с этим не ко мне – я как-то больше по бабам склонен, уж простите покорно!

– Прекратите ерничать, вы в святом доме!.. – кажется, если б отец Наумий мог, то хорошенько бы врезал четками моему новому напарнику. Я же, услышав такое, с трудом сдержала улыбку – никак не ожидала услышать подобное.

– Если же говорить серьезно, то считаю, что надо еще раз съездить в Сельцы... – сейчас Себастьян говорил серьезно. – Мне самому не помешает там все осмотреть, может, что-то и найду. Если я правильно понял, то в тайник, где отыскались артефакты, госпожа Риман не заглядывала?

– Я осматривала дом, а вот где находится тот самый тайник – представления не имею.

– И еще одно... – продолжал новый напарник. – Святой отец, надо бы вам поднять архивы, если таковые имеются. Необходимо узнать, где именно во время боевых действий, незадолго до окончания войны, сражались те, кто ранее жил в Сельцах. Что ни говори, а именно дед этой самой Сташи притащил с войны артефакты.

– Разумеется, приложим все усилия, но... – отец Наумий качнул головой. – Все не так просто.

– А никто и не говорит, что это легкое дело... – хмыкнул молодой человек. – Надо в старых бумагах копаться, пыль глотать – и все это без особой надежды на успех... Еще нам следовало бы придумать серьезную причину, на основании которого Патрулю вновь пришлось посетить Сельцы. Новое появление Патруля в тех местах без внимания не останется.

– Это не к нам. Действуйте по обстоятельствам. Тут вам, как говорится, и карты в руки.

– Я так понимаю, что мы заранее получаем индульгенцию?.. – поинтересовался виконт.

– Можно и так сказать... – поморщился отец Наумий. – Тем не менее, не стоит злоупотреблять доверием и терпением Святой Инквизиции. Я так понимаю, что вы намерены отправиться в Сельцы уже сегодня, сразу же после разговора со мной?

– Желательно.

– Когда выезжаете?

– Думаю, не стоит терять время. Надеюсь, госпожа Риман не возражает?

– В таком случае нам надо поторапливаться... – понятно, что мое мнение по этому вопросу интересует мужчин постольку – поскольку. – Путь до места неблизкий, и если даже не будем останавливаться по дороге, то все одно приедем в Сельцы затемно.

– Разумеется... – чуть прикрыл глаза отец Наумий. – Обговорим еще пару мелочей – и отправляйтесь в путь с благословением Святой Церкви...

Оказавшись дома, и быстро собрав свою дорожную сумку, я, чуть поколебавшись, постучала в дверь соседней комнаты, той, где раньше обитал Грег. Сейчас тут поселился этот самый Себастьян, и прежде чем мы отправимся в путь, мне бы хотелось переговорить с этим человеком – все же какое-то время нам предстоит работать вместе, и мне бы не хотелось, чтоб у нас с ним были какие-то недоразумения.

– Надо же, а я-то, грешным делом, всерьез рассчитывал, что вы прямо с порога вновь мне на шею броситесь... – хмыкнул Себастьян, когда я вошла в комнату. – Та страсть, что вы проявили по отношению ко мне в прошлый раз – это, знаете ли, незабываемо! На меня, во всяком случае, все произошедшее произвело должное впечатление!

– Я, кажется, извинилась.

– Как же, помню. Но если что, то нашу неизгладимую встречу можно и повторить...

Ох, до чего же мне ненравится нагловатая улыбка, которая то и дело появлялась на лице этого молодого человека! Так поневоле и вспомнится Грег, который был куда более выдержанным и строгим, хотя и несколько резковатым мужчиной, невольно привлекавшим к себе уважительное отношение окружающих. Что же касается моего нового напарника, то его поведение иногда напоминает ухватки уличного шалопая, а вовсе не аристократа голубых кровей, который непонятно почему пошел в маги. Хотя, вообще-то именно это как раз и понятно: если у кого-то обнаруживается магический дар, то этот человек сразу же попадает под надзор Святой Инквизиции, во избежание, так сказать, возможных неприятностей в будущем, а дальше уж как пойдет...

Огляделась по сторонам. Н-да, невесело – в комнате пусто, не осталось ничего из имущества Грега – верно, отец Наумий упоминал, что просмотрели все предметы, которые здесь находились, и, видимо, решили не оставлять тут ничего. Как-то это все грустно, как будто сейчас закрылась одна из страниц моей жизни... Ну, а что касается моего нового напарника, то он вряд ли привез сюда много своих вещей.

– Для начала хочу сказать вам, господин Себастьян, что я весьма прохладно отношусь к шуткам, а если говорить точнее, то я их просто не люблю. Говорю это вам для того, чтоб вы понимали: нам некоторое время придется работать вместе, и, следовательно, надо каким-то образом строить отношения...

– А вот с этого места поподробнее!.. – хмыкнул напарник. – Я имею в виду отношения. Этот вопрос, знаете ли, меня очень заинтересовал с первого же момента нашей встречи.

– Давайте без лишнего остроумия, ладно?.. – я постаралась говорить спокойно, хотя очень хотелось как следует тряхнуть за шиворот излишне разговорчивого парня. – Так будет проще и по-деловому.

– Ну, если проще, то для начала нам стоит перейти на «ты»... – предложил Себастьян. – Я не люблю «выкать» тем, с кем придется работать, а если учесть, что мы примерно одного возраста...

– Можно... – я чуть пожала плечами. – Тогда меня можно знать просто Алана.

– А меня – просто Себастьян. Очень приятно познакомиться... – молодой человек протянул мне руку, и я сделала то же самое. В следующий миг Себастьян резко дернул меня за руку, одновременно стараясь подсечь ноги...

Ох, господин аристократ, вы что, меня за ворону полоротую считаете? Напрасно – такие выкрутасы в Школе Элинея мы еще в подготовительном классе проходили. Как сказали бы в Тупике – милый, это фокусы для фраеров. Ладно, виконт Кристобаль, придется вам дать понять, что к своей новой напарнице стоит относиться всерьез.

Не прошло и мгновения, как Себастьян уже лежал на полу, лицом вниз, с закрученными на спине руками, а я находилась рядом, удерживая его в таком положении. Знаю, что парню лежать неудобно и больно – в этом можно не сомневаться, я специально задела пару болевых точек!, но ничего, потерпит с минуту, впредь умнее будет. Заодно и на «ты» сейчас можно поговорить.

– Себастьян, голубь ты мой, невесть откуда прилетевший, поясни, что я сейчас видела?.. – очень хотелось съехидничать, но поневоле приходилось сдерживаться. – Вернее, что такое ты пытался изобразить? Неужели решил устроить мне проверку на вшивость?

– Не понял... – просипел Себастьян, который сейчас вряд ли мог нормально дышать из-за своей крайне неудобной позы.

– Не понял, что означает это выражение? Поясняю: это когда некто вроде такого недотепы, как ты, собирается проверить кого-либо, более умелого и толкового, на предмет выдержки в неординарной ситуации. Надеюсь, я выразилась достаточно ясно? Итак?

– Да как сказать... – надо же, а молодой человек явно не теряет присутствия духа. – Уж очень ты меня лихо в тот раз уронила, вот я и решил повторить нечто подобное...

– Ну и как результат?.. – поинтересовалась я, убирая руки. – Доволен?

– Не могу утверждать подобное с полной уверенностью... – Себастьян с трудом сел на полу. – Кажется, все цело...

– Не сомневайся, у меня и намерений нет покуситься на бесценную жизнь аристократа, или же что-либо сломать в его нежном организме, хотя надо бы... Что, заняться больше нечем? Могу вспомнить слова отца Наумия, когда он попросил тебя не устраивать клоунаду.

– Насколько мне помнится, он просил не устраивать цирк...

– Не вижу большой разницы.

– Ну, это с какой стороны посмотреть... – Себастьян потирал руки. – Должен сказать – ну и хватка у тебя!..

– Какая есть. Давай заниматься только тем, что каждый из нас умеет делать. Я же не пытаюсь показывать тебе свое магическое мастерство, которое практически равно нулю.

Конечно, тут я немного приврала, ведь каждого из учеников Школы Элинея обучали врачевать свои раны, заговаривать кровь и все тому подобное – в том деле, которым мы занимаемся, без лечебной магии не обойтись, хотя с серьезными ранами нам не справиться, тут нужен настоящий лекарь. Правда, это дело – лечебная магия, давалось далеко не всем, и к числу таких вот бесталанных учеников, среди прочих, относилась и я, но все же кое-что в моей голове смогло отложиться.

– Что ж, будем считать, что познакомились и обменялись любезностями... – этот мерзавец выглядел довольным. – Вновь скажу, что был весьма рад нашей встрече.

– Давайте обойдемся без взаимных комплиментов... – я только что не поморщилась. – Насколько я поняла, обязательная часть знакомства прошла, и мы друг перед другом расшаркались со всей возможной учтивостью.

– Я знал, что ты оценишь мою галантность и деликатное обращение... – Себастьян хотел, было, изящно склонить голову, только попытка закончилась неудачей. – Ох, кажется, мне стоит порадоваться уже тому, что шея не свернута...

– Нам следует поторопиться... – особого желания продолжать разговор у меня не было. – Сельцы находятся довольно далеко отсюда. Мы и без того слишком задержались, так что в любом случае приедем туда ночью.

Вернувшись в свою комнату, я только что не ругнулась – ну и напарника мне послали Небеса! Ничего себе поговорили, на подобную встречу я никак не рассчитывала! Знакомство у нас получилось, надо сказать, весьма необычным. Мне сложно представить, что в Патруле может служить столь несерьезный человек, и уж тем более не могу вообразить, как такой разгильдяй может быть магом! У него что, детство затянулось сверх всякой меры, или же он сам по себе такой оригинал? Шел бы в цирк, ему там самое место!

Вновь подумалось – да, никакого сравнения со спокойным и выдержанным Грегом, и такое положение вещей меня ничуть не радует. Представления не имею, что можно ожидать от нового напарника, который вдобавок ко всему еще и высокородный! Боюсь, что ничего хорошего из нашей совместной работы не выйдет, и осознание этого мне вообще стоит поперек горла! Ох, побыстрее бы развязаться с этим делом, отыскать убийцу Грега, и покинуть Патруль со спокойной душой и чистой совестью.

Дорога до Сельцов, и верно, заняла немало времени, хотя мы в пути не останавливались. Вернее, сделали одну-единственную остановку в «Лесном лукошке», только я внутрь заглядывать не стала, а Себастьян зашел в этот придорожный трактир всего на несколько минут. Что он там купил – не знаю, но его дорожная сумка стала заметно полнее.

Следовало радоваться тому, что сейчас лето, дни стоят длинные, солнце заходит поздно, но все одно в деревню мы приехали поздней ночью, а последние версты наши лошади двигались только что не шагом – стоило поберечь их ноги. Конечно, большая часть крестьян, проживающих в Сельцах, к тому времени уже видела третий сон, а вот у молодежи было самое время для гуляния. Думаю, не стоит даже говорить о том, какое впечатление произвело наше появление в этих местах едва ли не посреди ночи, во всяком случае, когда мы подъезжали к дому старосты, то нас сопровождала целая толпа.

Как я и предполагала, здешних обитателей больше всего удивило то, что со мной приехал не Грег, а совсем иной человек. На любопытные вопросы пришлось сказать честно – как ни горько, но мой прежний напарник погиб. Естественно, услышав подобное, люди захотели узнать подробности, но я сказала коротко: служба у нас опасная, вы это понимаете, а вот насчет всего остального я промолчу, не стоит вам знать всякие страсти... Конечно, эти слова нисколько не уменьшили любопытства крестьян, но пока что с расспросами к нам особо не лезли.

Не меньше здешних жителей интероесовало и то, для какой такой надобности Патруль вновь пожаловал в их деревню. Неужто в Сельцах вновь может произойти что страшное?! Ох, не приведи Небеса подобного, о таких вещах даже слушать не хочется!.. Естественно, ответ у нас уже был приготовлен заранее: мол, кое-кого по лесам ищем, вот и к вам заодно заглянули, нужно и здешние окрестности оглядеть... Давайте, мол, обо всем завтра поговорим, а не то мы в дороге долго были, устали...

Предоставив Себастьяну разбираться с хозяевами, я отправилась спать, благо помнила, где мы останавливались в прошлый раз. Правда, за ночь несколько раз просыпалась, и каждый раз слышала за стеной голоса – это Себастьян о чем-то беседовал с крестьянами, причем разговор шел весьма оживленный. Ну и трепло! Похоже, этому человеку болтовня заменяет сон и отдых. О себе не думает – позаботился бы о людях, они же в деревне встают ни свет, ни заря, а до рассвета остается не так и много...

Напарник пришел лишь под утро, и сразу же завалился спать на соседнюю лавку – похоже, разговоры длиной едва ли не во всю ночь несколько утомили даже его. Однако спал Себастьян недолго – поднялся в то же время, когда пробудились и здешние крестьяне, после чего растолкал меня.

– И чего тебе не спится?.. – поинтересовалась я, потирая глаза.

– Одному, знаешь ли, спать скучновато. Чего-то не хватает... – Себастьян, в отличие от меня, выглядел свеженьким, словно огурчик с грядки. – Как считаешь, есть у меня шанс отныне не спать в горьком одиночестве?

– Кошку хозяйскую кликни, и под бочок себе положи... – посоветовала я. – Эта серенькая киса не только ласковая, но она еще так славно мурлыкает, что глаза сами собой закрываются.

– Похоже, мне ничего иного и не останется... Отведешь меня к дому бабки Сташи? Надо бы там еще разок все осмотреть.

– Конечно, не вопрос...

Пока мы шли по пыльной лесной улочке, сопровождаемые любопытными взглядами, Себастьян негромко рассказывал, что почти всю ночь провел в разговорах со здешними жителями – надо было выяснить хоть что-то про деда Сташи. К сожалению, узнать удалось совсем немного, что вполне объяснимо – дедули уже очень давно нет на свете, и о нем почти никто не помнит. Правда, в деревне еще есть двое мужчин весьма и весьма преклонных лет, вот с ними стоит попытаться поговорить о родне Сташи – может, они чего и вспомнят. Небольшая заминка лишь в том, что к этим людям нам нужно будет сходить самим – дело в том, что в силу своего более чем почтенного возраста старики уже не выходят из дома...

Мне только и оставалось, что смотреть на Себастьяна чуть иными глазами: оказывается, пока я спала, он занимался делом, и то, что я слышала – это была не простая болтовня, а сбор данных. Хм, похоже, что мой напарник не такой лоботряс, как мне казалось.

– Те дедули, к которым ты собираешься пойти – они же совсем старенькие... – подосадовала я. – Боюсь, не помнят ничего из того, что было много лет назад. Ну, почти ничего не помнят...

– Для меня главное – чтоб они того старика знали, или хотя бы помнили разговоры о нем, а уж память-то у них я разбужу...

Похоже, я слишком много спала, раз забыла, с кем имею дело! Ведь Себастьян не простой человек, а маг, и может оживлять воспоминания в памяти людей, причем многие из тех воспоминаний уже давно забыты, и которые, казалось бы, воскресить невозможно...

А вот и дом бабки Сташи – большой, крепкий, с зелеными воротами и красными ставнями. Как и положено, постучались, вошли... Я оглядывалась по сторонам – мне уже пришлось немало насмотреться на самые разные крестьянские дома, и стоит признать, что бабка Сташа жила неплохо, а дом, двор и хозяйство можно охарактеризовать только одним словом – основательное. Как мы поняли со слов старосты, сейчас дом отдали молодой семье, и могу сказать только одно – им очень повезло.

Как и следовало ожидать, хозяина не было дома – отправился на покос, а хозяйка – молодая женщина, испуганно глядя на нас, ничего не имела против того, чтоб мы еще раз оглядели их дом. Более того – была рада, если мы даже сунем свой нос едва ли не в каждый угол. Причина ясна: не так давно тут жил человек, который после смерти стал упырем, и хотя все в один голос твердят, что с нежитью покончено и отныне стоит ничего бояться, в глубине души все одно остается страх. Недолгий разговор закончился тем, что хозяйка, прихватив обоих малышей, пошла на двор, а мы остались в доме одни.

Себастьяну понадобилось совсем немного времени, чтоб отыскать тайник, тот самый, в котором Грег когда-то нашел книгу и две резные дощечки. Как оказалось, это потайное местечко находилось едва ли не у самого входа в дом, в сенях, вернее, внутри толстого бревна у основания стены, возле которой обычно ставили поломанный инвентарь, старые ведра, веники и тому подобный хлам. Хм, пожалуй, сюда в поисках тайника сунешься в последнюю очередь – наверняка племянник бабки Сташи перевернул весь дом, безуспешно разыскивая ухоронку. А ведь Грег был прав, называя того родственничка бездарью, подмастерьем с завышенной самооценкой – во всяком случае, и Грег, и Себастьян нашли тайник без особых проблем, в отличие все того же Пурана. Хотя не исключаю и того, что племянника бабки Сташи уж очень сильно ругать не стоит – помнится, Грег говорил о том, что здешний священник не единожды окропил дом святой водой, курил благовония и читал очищающие молитвы – все это помогло снять большую часть магической защиты с тайника.

Я молча наблюдала за тем, как Себастьян, путем непростых манипуляций открыв тайник, положил ладони в образовавшуюся нишу и какое-то время сидел неподвижно, лишь чуть шевеля пальцами. Сейчас на его лице не было привычной ухмылки, да и сам маг в этот момент не производил впечатление легкомысленного раздолбая. Что ж, уже легче.

– Ну, что скажешь?.. – поинтересовалась я, когда Себастьян вновь закрыл тайник и поставил на место сдвинутую в сторону старую утварь.

– То и скажу, что в тайнике, кроме книги и артефакта, находился еще один предмет, внешне очень напоминающий свернутый лист бумаги или пергамента... Склоняюсь к мысли, что это был именно пергамент. Увы, больше ничего сказать не могу – все стерто. Похоже, здешний священник относится к своему делу со всей ответственностью, во всяком случае, после его очищающих молитв, окропления святой водой и всего прочего... В общем, нечисти тут делать нечего. Будь на то моя воля, я бы здешнего священника отправил на службу в Святую Инквизицию – пусть там поглядят и поучаться, как надо бороться с созданиями Темных Небес.

– Ничего, хотя бы что-то узнали.

– Погоди, попробуем еще, хотя нет никакой уверенности, что нам помогут...

– Не понимаю.

– Сейчас поймешь. Пошли в дом.

Что ж, в дом – так в дом. Там Себастьян достал из своей сумки хлебную горбушку, густо посыпанную солью, и сунул ее в укромный уголок за печкой. Э, никак он собирается вызвать домового? Хм, похоже, так оно и есть. Не ожидала... Конечно, домовой живет в каждом деревенском доме, но неужели Себастьян всерьез рассчитывает на то, что у этого создания появится желание пообщаться с нами? Подобное вряд ли возможно. А хлебная горбушка, между прочим, кроме соли, сверху посыпана еще и тыквенными семечками – именно так и пекут ржаные хлебцы в «Лесном лукошке». Выходит, Себастьян уже заранее предполагал, что придется просить помощи у домового. Интересно, что он еще прикупил в том самом придорожном трактире?

Пока Себастьян уговаривал домового переговорить с ним, я помалкивала. Помнится, когда в свое время бывший напарник (да упокоится с миром его душа!) рассказывал мне о самых разных существах, то в числе прочих упоминал и домового, которого чаще уважительно называл хозяином – все же это создание напрямую связано с благодетельными предками и благополучием в доме. Насколько мне помнится, домовой – существо необщительное, и очень редко разговаривает с людьми, во всяком случае, Грегу ни разу не удалось с ним пообщаться, хотя он несколько раз пытался это сделать.

Я была настолько уверена в тщетности усилий Себастьяна, что по-настоящему удивилась, когда услышала позади себя тихий и шелестящий голос, пусть и не очень внятный, но, тем не менее, разобрать можно почти все:

– Чего надо-то?

Ну, надо же, у Себастьяна получилось! Теперь, главное, не делать резких движений, вести себя уважительно и не бояться – в этом случае домовой обидится и вряд ли хоть раз с вами заговорит. Не знаю, как Себастьян, а лично я это создание не вижу, ведь домовой очень не любит показываться людям на глаза. Стоит сказать «спасибо» уже только за то, что он решил переговорить с нами.

– Извини, хозяин... – заговорил Себастьян. – Я б тебя не побеспокоил, если б не нужда великая. Хозяйку твою прежнюю убили, и мы даже знаем, кто. Нам надо хоть что-то узнать об этом человеке, откуда он прибыл, кто его сюда послал...

– А зачем?

– Дело-то плохое получилось, надо бы в нем разобраться.

– Да чего уж там разбираться, поздно уже... – мне показалось, что домовой вздохнул. – Нет больше Сташи.

– Все одно так дело оставлять нельзя... – продолжал Себастьян. – Хозяин, нам помощь твоя нужна. Говорят, Сташа была хорошим человеком, зато ее родственник ее оказался полной дрянью.

– Это верно... – ну, раз домовой все еще разговаривает с нами, то, значит, все еще переживает смерть Сташи. – Я, как только этого гостя нежданного увидел, сразу понял, что он недобрый человек с черными мыслями, у него при себе черноты и зависти был едва ли не ворох, только до Сташи это не дошло – как же, родная кровь пожаловала! Я забеспокоился, стал ей нашептывать правду, а она ничего не слышит! Тогда пришлось действовать так, как я мог – у недоброго гостя их рук то и дело кружки вырывались и бились, тарелки на пол падали, спотыкался он на ровном месте, а до Сташи все не доходило, в чем тут дело. Раньше она всегда ко мне прислушивалась, а тут – как отрезало. Поневоле стал делать так, чтоб посуда и у Сташи билась да колотилась, я ее и под руку толкал, когда она ухватом горшок в печь ставила или же доставала его оттуда... На праздничную скатерть, что Сташа на столе расстелила, я полный горшок щей разлил...

– Лихо.

– А что мне еще делать было? Надо же незваного гостя из дома гнать, а для этого годится все! До того дошло, что я хозяйку по ночам душить стал, так, чтоб не продохнуть было. Сташа знала, что до смерти я ее никогда не задушу, а потому как только проснется, отдышится, и сразу же спрашивает – «К худу или к добру?». Понятно, что к худу – я ее за волосы дергал, щипал, а то и вовсе стукал! Думал, испугается Сташа, выставит племяша вон – я ж вижу, что от этого приезжего добра ждать не стоит, таких и на порог пускать нельзя! Кажись, постепенно даже до Сташи стало доходить, в чем тут дело – мы же с ней раньше жили в полном согласии, а сейчас, после появления родственника, я стал крепко недоволен. Беда в том, что не от каждой родни избавиться можно, тем более что племяш с пустыми руками и уезжать не хотел.

– Этот приезжий что-то искал в доме?

– А то! Каждый день по дому шастал, все перевернул, везде исползал, да только ничего у него не получилось. Он ведь потом чего удумал! – решил, что я ему могу помочь в поисках. Стал просить: «Домовой-батюшка, помоги, подскажи, где спрятано то-то...». Мог бы и не стараться – это Сташе я помогал искать пропавшее добро, если она просила, а для этого чужака пальцем не пошевелю.

– Что он искал?

– Ту же ухоронку, что и ты. Из-за нее они со Сташей и повздорили... Вспоминать об этом не хочу.

– Может, имена какие тот человек называл?

– Да было, тогда, перед тем, как он Сташу убил, они повздорили крепко, до такой ругани дошло, какой в этом доме и не бывало никогда! Тогда племяш поминал чужеземное имя, только я его не совсем разобрал. То ли Оро, то ли Орро...

– А эта ухоронка... Кто ее содержимое забрал?

– Ты об этом бабу спроси, которая рядом с тобой. Я ее уже видел – она сюда с другим мужиком приходила. Они вдвоем тогда весь подпол облазили, потом ушли, но тот мужик возле ухоронки ненадолго задержался – враз просек, что тут такое. Умный человек был, знающий, но мне не понравился, а я в людях за долгие годы разбираться научился. Через день он вернулся, велел хозяевам выйти, и забрал все, что было спрятано в ухоронке. Ворюга он, и больше никто! Терпеть не могу таких, жадных до чужого добра! А еще он себе на уме, из тех, что все творят тихой сапой...

А ведь и верно – когда мы с Грегом уходили отсюда, осмотрев подпол, напарник сказал, что ему надо еще разок оглядеться, и попросил меня выйти из дома – одному, дескать, сподручнее. Помнится, тогда он отсутствовал всего несколько минут. Потом, перед нашим отъездом из деревни, велел крестьянам принести к дому Сташи все те вещи, которые жители забрали из дома умершей женщины, и там же, зайдя в дом, взял содержимое ухоронки. Теперь мне хотя бы понятно то, отчего нынешняя владелица этого дома так перепугана: а то как же, в их доме патрульные уже не в первый раз что-то ищут, а что именно – не говорят! Понятно, что ни на что хорошее тут не подумаешь.

– И что в той ухоронке было?

– А вот это уже не ваше дело, да и не мое тоже. Я к той закладке в стене и близко не подходил – неприятно. Эту ухоронку еще прадед Сташи заложил, перед смертью о ней родственникам говорил, правда, сказал не все – прадеда внезапно удар хватил, помер быстро, изъясняться в то время он почти не мог, только мычал, пытался произнести хоть что-то...

– Родственники потом ту ухоронку нашли?

– Сын хозяина нашел – он слова отца понял, пусть и кое-как. Ну, открыл, поглядел на то, что там есть, да и снова закрыл. Решил, что коли его отец помер, не сказав все, что хотел, то значит, Небесам так было угодно, а с ними спорить не следует. Потом уже он перед своей смертью детям сказал об ухоронке, и велел ее не трогать. Никто ее и не касался, даже к тому месту особо не притрагивались, да и не говорили об этом никогда.

– А сестра Сташи...

– Не любил я ее. Вертихвостка была еще та! Красы в ней, как и в Сташе, особой не было, ума тоже не наблюдалось... Одно слово – дура. Вышла замуж за какого-то проезжего молодца, который мне совсем не понравился. Прохиндей был еще тот, в деревне бы такой не ужился. Помнится, в приданое за дочкой отец все деньги отдал, какие за многие годы в семье скопили, а тех денег было немало!.. А вот Сташа была хорошим человеком! Ой, как жалко ее!

– Сестра Сташи знала об ухоронке?

– Конечно, знала. Только ее отец, незадолго до отъезда дочки, наложил на нее заклятие, чтоб она о той ухоронке не помнила – знал, бедолага, что девка бестолковой уродилась, скажет что угодно и кому угодно! Заклятие, как видно, действовало, сестрица Сташи об ухоронке и не помнила, а перед смертью с нее заклятие сошло, вот и рассказала своему сынку о семейной тайне. Потому тот сюда и заявился, чтоб свою лапу наложить... – внезапно голос домового стал слабым. – Все, поговорили мы с вами – и хватит, идите отсюда подобру-поздорову!

– Спасибо тебе, хозяин... – поклонился Себастьян, но ответа не было. Как видно, домовой решил, что общения с гостями ему хватило с лихвой, и нам оставалось только еще раз поклониться, и уйти из дома. Во дворе нас ждала нынешняя владелица дома, которая чуть испуганно смотрела на нас – как видно, боялась, как бы мы ей не сказали какие-то страхи о доме, в котором она сейчас живет.

– Ну что ж, хозяюшка, все в порядке... – Себастьян улыбнулся. – Беспокоиться вам не о чем, живите спокойно. Одно вам можем посоветовать: домовой в этом доме хороший, вы его не обижайте, а он-то о вас всегда позаботится. Вы уж относитесь к нему со всем уважением, и тогда будете за ним, как за каменной стеной.

– Ой, спасибо!.. – судя по неподдельной радости на лице женщины, мы сняли с ее души немалый груз опасений и страхов. – Да как можно домового обидеть! Позаботимся о нем, о нашем батюшке, не сомневайтесь!

– Ну и хорошо!..

Когда мы вновь шли по улице, напарник поинтересовался:

– Ну, что скажешь?

– Тут все предельно ясно, кроме одного – что там находилось, в этой самой ухоронке. Ты сам сказал – книга, артефакт и лист бумаги...

– Скорее, пергамента.

– Хорошо, пергамента. Вопрос в том, что за текст был на том самом пергаменте.

– Тут я с тобой полностью согласен: кажется, все упирается в этот самый листок. Понятно, что там вряд ли написаны фривольные стишки или любовная серенада... Кстати, Алана, как ты отнесешься к прогулке по лесу с интересным мужчиной?

– Все зависит от того, кем будет этот самый интересный мужчина... – усмехнулась я.

– То есть как это – кто?.. – удивился Себастьян. – Мне странно слышать подобные слова. Интересный мужчина – это ж я, разумеется! Учти – если будешь утверждать обратное, то нанесешь мне глубокую душевную травму!

– И что мы будем делать в лесу?

– Вообще-то я бы не отказался от отдыха наедине – ты, я и все такое прочее... Обещаю – разочарована не будешь!

– А если серьезно?

– Своими безжалостными словами ты опускаешь меня с небес на землю, а раз так, то придется вспомнить печальную прозу жизни. Суди сама: если мы по приезду сюда сообщили всем и каждому, что разыскиваем по лесам очередную нечисть, то в деревне нам оставаться не стоит, и надо хотя бы сделать вид, что мы вовсю сгораем на службе.

– Ты же вроде собирался пообщаться с двумя дедушками, поговорить с ними о жизни.

– Почему собирался? Я и сейчас рассчитываю на то, что дедули поделятся со мной воспоминаниями о давно минувших днях. Надеюсь, со старичками до нашего возвращения ничего не случится. Ну, а пока что веди меня к здешнему кладбищу, вернее, к лесу, который находится рядом с ним.

– Зачем?

– Странный вопрос! Говорю же – будем осматривать окрестности и любоваться здешней природой. Сама понимаешь – лес возле кладбища вряд ли отличается от того, что находится вокруг Сельцов. Конечно, если у тебя возникнет желание несколько, скажем так, разнообразить наше скучное существование, то в этом похвальном намерении можешь целиком и полностью рассчитывать на меня – не откажусь и не подведу.

– Господин маг, вы можете быть серьезным?

– А с чего мы это вдруг перешли на «вы»? И вообще, человека серьезней меня еще надо поискать! А вот что касается тебя, то улыбайся почаще – так ты сразу становишься похожей на портрет моей прапрабабки, который находится в фамильном замке нашей семьи, среди прочих полотен с изображением моих предков. Прапрабабушка была красавица из числа тех, при виде кого у мужчин голова кругом идет, говорят, даже король был ею очарован. Правда, надо признать, что подобное внимание коронованной особы очень не понравилось моему прапрадедушке, а характер у него был весьма крутой, так что для прапрабабушки очень печально закончилась попытка позволить себе лишнего и стремление сбить короля с пути истинного...

Святые Небеса, за какие грехи мне послали такого напарника?! Очень хотелось высказать ему все, что думаю, но все же сдержалась – пусть считает, что оставил за собой последнее слово, и тогда, надеюсь, он замолчит. Ну как тут не вспомнить добрым словом Грега, который говорил немного, и почти исключительно по делу!

Те немногочисленные крестьяне, что попадались нам на дороге, провожали нас долгими взглядами. Наверняка понимают, что мы направляемся в сторону кладбища, так что вечером нам никак не отвертеться от многочисленных вопросов по этому поводу.

Как Себастьян и говорил, на кладбище мы заходить нее стали – вместо этого принялись осматривать лес, находящийся сразу же за погостом. Сказать точнее, лес мы не столько осматривали, сколько прочесывали, искали следы крупного зверья, или же нечто не совсем необычное. Не знаю, что именно Себастьян имел в виду, когда это говорил, но ничего из ряда вон выходящего в лесу не было. Правда, все это время я благоразумно помалкивала – опасалась, что напарник пять выскажет невесть какую чушь.

Прошло несколько часов, когда Себастьян остановился возле большого выворотня, то есть у дерева, вывороченного с корнями из земли. Похоже, выворотень находится здесь уже не один год. Сейчас уже и не сказать, отчего дерево упало, да и травой все вокруг давно поросло, но это место отчего-то очень заинтересовало Себастьяна. Обойдя вокруг выворотня несколько раз и присев на корточки возле корней, мужчина какое-то время водил руками по воздуху, потом сорвал несколько травинок, зачерпнул горсть земли, понюхал и то, и другое...

– Интересно... – наконец протянул он. – Представляешь, племянник бабки Сташи, уже став упырем, умудрился сохранить какие-то зачатки разума. В прошлое полнолуние он побрел в лес – у меня сложилось впечатление, что он стремился уйти как можно дальше от кладбища, причем он пошел не к людям, что как раз было бы вполне естественно. Вполне возможно, что упырь решил отправиться к себе домой, туда, откуда и приехал в Сельцы. Есть еще одно предположение, к которому я склоняюсь: упырь по мере своих жалких сил попытался мысленно связаться с кем-то, но подобное у него, естественно, не получилось. Однако возле этого места он встретил волка, а дикие животные являются настоящими врагами упырей – один только запах этой нежити приводит их в бешенство. Впрочем, не только волки, но и многие животные впадают в ярость от запаха мертвеца, восставшего из могилы. Так вот, волк напал на упыря, но силы были неравны, и первое, что сделал упырь – это сломал волку позвоночник, а потом выпил его кровь. Дальше этого места упырь не пошел – отправился назад, на кладбище. Как я понял, волк успел порвать ему лицо...

– Когда выкопали Пурана, то никаких ран у него на лице не было!

– Верно, у них, как и у вампиров, идет очень быстрое восстановление любых телесных повреждений... – кивнул Себастьян. – Обычно уже чрез сутки после нанесения не заметно ни ран, ни шрамов, ни чего-то подобного.

– А откуда ты знал, что здесь что-то искать надо?

– Я ж не просто так с крестьянами беседы вел едва ли не до рассвета. Они мне и сказали, что еще до того, как вы с Грегом сюда приехали, в лесу, который примыкает к кладбищу, нашли обескровленное тело волка с ранами на шее. Вот я и решил проверить... Ну что ж, пойдем по следу.

– По чьему следу?.. – не поняла я.

– Упыря, конечно. Его след на земле можно прочесть даже спустя месяцы...

Если честно, то я особо не смотрела, куда идет Себастьян, но уже через четверть часа мы вышли к краю кладбища. Ничего нового, обычный путь нежити до места своего убежища.

– Ну, что скажешь?.. – поинтересовалась я у напарника.

– То и скажу, что вовремя вы с Грегом того упыря спалили... – отозвался Себастьян. – Еще неизвестно, что бы он выкинул в следующее полнолуние. Так, ладно, прогулки по лесу на сегодня закончены, можем со спокойной душой отправляться на отдых.

– И долго будем отдыхать?

– Это кому как повезет. Не забывай, что мне еще с дедулями беседовать, но тебя на эти встречи я брать не буду – еще вздумаешь старичкам глазки строить, те враз молодость вспомнят, сделают грудь колесом, и никакого разговора с ними у меня не получиться. Хотя, пожалуй, нам все же стоит пойти вместе. Надеюсь, присутствие красивой девушки заставит их быть более разговорчивыми, так что выслушать нам придется немало историй из их прошлого.

– Понимаю.

– Но ты не расстраивайся: я, как настоящий кавалер, приглашаю тебя на романтическую вечернюю прогулку. Вернее, ночную.

– И куда же мы пойдем?

– Разве непонятно? Сюда же, на кладбище! Ночные прогулки по погосту, лунный свет, тишина... Тебе не кажется, что в этом есть что-то поэтическое?

– Я не отношусь к любителям поэзии... – только что не огрызнулась я. – И в стихах тоже не разбираюсь, уж простите покорно! Куда уж нам, сиволапым, до таких тонкостей!

Не буду же я говорить этому человеку, что мой папаша – неудавшийся поэт, считавший себя непризнанным гением. Ну, что тут скажешь – талантливых стихоплетов полно, только вот должные признание и славу получают немногие. Согласна – у папаши имелся какой-то поэтический дар, ведь не просто же так моя красивая мамаша, влюбившись в его стихи, вышла замуж за начинающего поэта, у которого, как говорится, не было ни кола, ни двора. К несчастью, первые же неудачи здорово подкосили папашу, после чего он впал в глубокое уныние, стал хвататься за бутылку, переругался со всеми, с кем только мог, и в результате мы оказались в Тупике. Предпринимать хоть что-то для изменения ситуации папаша не желал, бесконечно упивался жалостью к себе и стенал о безжалостности этого мира. Дело кончилось тем, что папаша целыми днями начал пропадать в трактирах, читая стихи за стакан вина, и горюя о своей разбитой судьбе, тяжком жребии и фатальном роке. Сейчас, спустя много лет, я не берусь судить папашу, но все одно мне кажется, что топить неудачи в вине и беспрестанно жаловаться на несправедливую жизнь, обливаясь при том горькими слезами – это самое простое и легкое решение всех проблем. Плыть по течению, не вылезая из глубокой хандры, все больше погружаясь в хмельное болото и даже не пытаясь ничего изменить в своей жизни – именно этим занималась подавляющая часть пьяниц Тупика. Беда только в том, что вином жизненные проблемы не решаются, зато у родных и близких пропойц этих самых проблем прибавляется сверх всякой меры. Именно так все происходило и у нас: папаша был настолько поглощен жалостью к себе, и так страдал от людской неблагодарности, что ему не было ровным счетом никакого дела ни до семьи, ни до нас, его детей. А уж те унылые и мрачные стихи, пронизанные безысходностью, которые он постоянно читал нам в пьяном угаре, навсегда отвратили меня от любой поэзии... Тьфу ты, столько лет о папаше не вспоминала, а сейчас он вдруг пришел на ум! Себастьян всего-то сказал несколько слов, а они меня отчего-то задели. Надо поскорее выкидывать из головы те старые воспоминания, тем более что ничего хорошего в них нет.

– О чем сейчас думаешь?.. – спросил Себастьян. – Что-то настроение у тебя поменялось.

– Думы у меня, друг мой, далеко не самые приятные для тебя... – не знаю почему, я вдруг решила сказать напарнику то, что мне пришло в голову еще в лесу, когда я наблюдала за его действиями. Наверное, в любое другое время я бы промолчала, но сейчас внезапно нахлынувшие воспоминания о папаше несколько вывели меня из себя. – То, как ты нюхал землю и траву, и как шел по запаху... Если бы я была новичком в Патруле, то не обратила на это внимания, но сейчас... Себастьян, это поисковая черная магия, и если в Святой Инквизиции узнают, что ты иногда ею пользуешься, то сложностей не оберешься!

– Можно подумать, все остальные маги в Патруле при одном лишь упоминании о черной магии от ужаса падают в обморок!.. – ухмыльнулся парень. – Еще скажи, что твой бывший напарник ее не знал! Только вот не надо отрицательно мотать головой – если бы Грег Тайдерман этой магией втихую не пользовался, то ты бы о ней ничего не знала.

– Я про то, что Святая Инквизиция...

– Чем меньше эти святоши будут знать, тем лучше! Как я понял, у отца Наумия душа нежная и мягкая, словно одуванчик, так что нечего расстраивать плохими известиями этого кроткого и богобоязненного человека.

– Дело не в том...

– А, ты, наверное, наслушалась страшилок о том, что при обучении неопытных юнцов черной магии на кладбищах проводятся жуткие обряды и льются реки крови, верно? Так вот, должен сказать, что котяток на могильных плитах я не резал и не потрошил – у меня к кошкам слабость. Могу добавить, что живых птичек не ощипывал, с собак шкуру не сдирал, зелье из лягушачьих глаз не варил, младенцев не жарил, в змею не оборачивался. Единственное, что позволял себе – так это раз в три дня девственниц отвозить на заброшенное кладбище, и пить их кровь. Но это ж так, пустяки, мелочь, не стоящая внимания. Алана, не сверкай глазами – больше трех стаканов крови в меня одним разом не влезает, так что девицы от меня живыми уходили, вернее, убегали. Кстати, сегодня именно тот, третий день, и моя душа жаждет... Как думаешь, чего?

– Ну, виконт Кристобаль, ты и балабол!.. – я только что руками не развела. – Как-то непривычно слышать такие заявления от высокородного!

– Увы, у меня дурная наследственность – это тебе любой скажет... – кажется, Себастьян нисколько не обиделся на мои слова. – Так сказать, семейная черта, а свою репутацию надо поддерживать всеми доступными средствами, чем я, собственно, и занимаюсь...

Не знаю, как бы другие отнеслись к таким словам, а мне оставалось только мысленно вспомнить Грега, и подосадовать, что разница между моим старым и новым напарником становится все больше. С Грегом чувствовала себя куда более спокойно, а вот что ожидать от Себастьяна – это еще тот вопрос.

... Ночью мы с Себастьяном снова шли на кладбище. Я уже давно не боялась ни духов, ни привидений – сталкивалась с ними уже не раз, но сейчас я не могла взять в толк, для чего заниматься ненужным делом. То, что собирается делать напарник – это опять черная магия, а к ней у меня отношение, мягко говоря, прохладное, и те две дощечки на своей стене я вряд ли хоть когда-то забуду.

Шли молча, потому как при том обряде, которым сейчас намерен заняться Себастьян, нельзя произносить ни слова. Ох, опять черная магия! Дело в том, что напарник намерен вызвать Погостника, которого еще называют Хозяином кладбища, и попросить у него разрешения переговорить с духом прадеда Сташи. Конечно, это дело рискованное, к Погостнику нужно обращаться только в крайней нужде, когда требуется какая-то сильная помощь. Разумеется, существует немало иных способов переговорить с духом, но на кладбищах, там, где лежат их бренные кости, души обычно не лгут, и потому есть надежда, что мы узнаем правду. Конечно, что там греха таить, Грег в свое время тоже как-то делал подобный обряд, и я знаю, что это такое, и какие могут быть последствия, если что пойдет не так. Тем не менее, возражать Себастьяну я не стала – он все же маг, и ему видней, как следует поступать.

Вообще-то Погостник – это последний захороненный покойник на кладбище, и он главенствует здесь до той поры, пока не появится новый усопший. Кроме того, он еще как бы собирает в себя весь дух здешнего погоста, от первой до последней могилы. Чем старше кладбище, чем больше могил – тем крепче дух. Считается, что погостник стоит как бы у входа кладбища, на воротах, и может помочь людям в исполнении их житейских просьб, только вот частенько связываться с ним – дело смертельно опасное. К тому же так просто, без исполнения всех необходимых условностей, к Погостнику обращаться не следует.

Что касается душ тех двух упырей, то их можно не опасаться, да и не допросить их никак – у сожженного тела дух никогда не придет, и, кроме того, эти двое были похоронены за кладбищенской оградой, в неосвященной земле, а это совсем другая история.

Сейчас мы шли к кладбищу молча и босые, разговаривать было нельзя. Конечно, Себастьяну следовало бы идти в одиночестве, но мы заранее договорились, что к кладбищу я и близко подходить не стану. Конечно, это несколько нарушает правила для вызова Погостника, но Себастьян надеялся, что справится с этим.

Дорога повернула в сторону, и мы увидели кладбище. Сегодня к вечеру на небо набежали тучи, так что было довольно темно. Довольно-таки неприятно, но бывало и похуже. Ничего, за последние годы я же ко многому привыкла, переживем и это.

Для начала Себастьян очертил вокруг меня круг, из которого мне не следовало выходить, а сам пошел дальше. Я должна дожидаться возвращения напарника здесь, и броситься к нему на помощь лишь в том случае, если он даст мне условный сигнал. Надеюсь, Себастьян справиться сам, и мне не придется бежать к нему со своим мечом, на котором полно серебряных насечек. Пока что я следила за уходящим напарником, насколько позволяла ночь, тем более что тучи на небе стали редеть.

Существуют правила проведения кладбищенских ритуалов, и их нужно свято соблюдать. Вот и сейчас Себастьян, подойдя к погосту, что-то произнес, после чего поставил у ворот откуп, то бишь хлеб, сырые яйца, мед в сотах, сырое мясо и медовуху. Оказывается, все это напарничек купил все в том же «Лесном лукошке» – как видно, он уже заранее прикинул, чем намерен заниматься в Сельцах, вот и приобрел все для откупа. Ясно и то, отчего он не хотел просить эту провизию в Сельцах: как это ни печально признать, но в деревнях многие знают, как просить Погостника выполнить их желание, и какая именно провизия требуется для откупа – это им тоже известно. Начни мы просить у сельчан этот провиант – враз поймут, что мы собираемся делать, а лишнего внимания лучше не привлекать. Правда, в тех случаях, когда творишь обряды на кладбищах, надо всегда иметь защиту, а не то легко подцепить сущность, способную причинить любой вред, вплоть до смерти.

Время шло, из-за туч показалась луна, и я вновь увидела Себастьяна, только в этот раз перед ним словно стояло облако серого цвета. Надеюсь, напарник сумеет узнать то, что его интересует, и мне не придется бросаться к нему на помощь.

Когда Себастьян вернулся, то мы сразу же отправились назад, по-прежнему не произнося ни слова. Успели пройти совсем немного, когда внезапно почувствовали возле себя холодное дуновение, вызывающее слабость и озноб, чуть позже до нас донеслись чьи-то шаркающие шаги, а потом раздался долгий стон. Звуки были настолько неприятными, что меня словно охватило холодной волной и захотелось вжать голову в плечи. Ну, тут главное – не оборачиваться и не бежать, сохранять хладнокровие, а иначе последствия могут быть весьма печальными... Н-да, ведь не просто же так эти обряды считаются черной магией.

Заговорить мы могли не ранее того времени, как вернулись в Сельцы. Подойдя к дому старосты, я спросила у Себастьяна:

– Ну, каковы успехи?

– Знал бы отец Наумий, на какие жертвы нам приходится идти, чтоб выполнить его указания – наверняка бы посочувствовал... – вздохнул напарник.

– Думаю, об этих жертвах ему лучше не знать.

– Вынужден с тобой согласиться... – хмыкнул Себастьян. – Зачем нам расстраивать отца Наумия? Еще поймет что неправильно, и мы ощутим дымок от костра, разгорающегося под нашими ногами... Надеюсь, ты разделяешь мое мнение? Хотя, если вдуматься, мы получили индульгенцию на любые действия...

Н-да... – подумалось мне. – Очень разумный мальчик. Не по годам...

Глава 5

– Жадность и гордыня будут существовать в сердцах людей до тех пор, пока жив грех... – отец Наумий перебирал в руках четки. – То, что вы рассказали, лишний раз подтверждает эти слова Святого Матфа.

– Отец Наумий... – заметил Себастьян. – Отец Наумий, я не исключаю того, что кое в чем наши выводы могут быть неверны...

– Допускаю такую возможность, но, тем не менее, ко всему,что относится к Харгальдской войне, следует относиться со всей серьезностью... – вздохнул святой отец. – Иногда предпочтительней проявить излишнюю предусмотрительность, чем проглядеть возможное зло. Если же принять во внимание тот артефакт для вызова темных сил, что ныне покойный Грег Тайдерман оставил в комнате своей напарницы, то ваши слова и предположения имеют под собой серьезные основания.

Мы сидели в кабинете отца Наумия, и Себастьян рассказывал ему о результатах нашей поездки в Сельцы. Да, судя по всему, эта история, о которой сейчас идет речь, началась незадолго до окончания Харгальдской войны.

Харгальдская война, которая продлилась почти сто пятьдесят лет... Началась она, по сути, со сравнительно небольшого конфликта из числа тех, которые случаются не так и редко. Причина разногласий состояла в том, что две соседние страны никак не могли поделить небольшой остров Харгальд, лежащий как раз на пересечении водных границ этих двух стран. Разумеется, ссоры и стычки из-за этого островка происходили и раньше, но их можно было отнести, если можно так выразиться, к вялотекущим конфликтам из числа тех, которые особо никого не интересуют и которые могут длиться годами, если не десятилетиями. Как говорят, остров представлял собой сравнительно небольшой участок гористой суши, который располагался как раз на пересечении основных морских торговых путей. Еще на этом островке находилась удобная гавань, куда постоянно приходили корабли, так что нет ничего удивительного в том, что большую часть остова занимал город, вернее сказать, порт.

Шли годы, морская торговля постоянно увеличивалась, и город (который, кстати, носил такое же имя, как и остров, на котором располагался – Харгальд) богател на глазах. Более того – город считал себя независимым, и у его жителей не было никакого желания переходить под власть одного из соседних государств. Местных жителей, так же как и торговых гостей, вполне устраивало текущее положение дел, и менять хоть что-то они не собирались.

К несчастью, у тех двух стран, рядом с которыми и находился Харгальд, относительно этого милого островка были совсем иные намерения. Что ни говори, но речь идет не о безжизненном клочке суши, на котором селятся только чайки, а о весьма лакомом кусочке, который может обеспечить постоянный приток золота в казну! К тому же каждая из двух стран считала остров своей территорией, которую необходимо вернуть под родное крыло (и неважно каким образом это будет осуществлено), а что касается мнения самих островитян – то до этого правителям двух стран не было никакого дела. Вполне естественно, что отказываться от своих намерений не намеревалась ни одна, ни вторая сторона, только вот многочисленные попытки договориться между собой мирным путем ни к чему не привели.

Далее все было предсказуемо: обе противоборствующие стороны в один далеко не прекрасный день практически одновременно высадили на остров свои войска, которые со всем пылом стали отстаивать интересы своих правителей, и дело закончилось самой настоящей мясорубкой. История, конечно, весьма неприятная, но все могло бы этим и ограничиться, а впоследствии обе страны как-нибудь разобрались бы между собой – все же подобные нападения не являются чем-то из ряда вон выходящим. Дело, как говорится, житейское, всякое случается, и столкновениям быстро пришел бы конец, если б нападавшие вели себя на острове чуть более сдержано. К несчастью, войска под горячую руку разграбили и сожгли не только город, но и почти все корабли, которые в то время находились в порту (таковых, увы, оказалось немало), а заодно расправились и с командами тех судов, потому как моряки до последнего пытались отстоять свои корабли. Правда, нескольким суденышкам все же удалось уйти в последний момент, но таких везунчиков было очень немного.

Вся эта никому не нужная бойня привела к тому, что всерьез разгневались правители тех стран, чьи корабли были сожжены, а команды перебиты. Вполне естественно, что пострадавшие стороны желали получить должную компенсацию за свои потери, но две страны, сцепившиеся между собой в схватке за Харгальд, платить отказывались наотрез, кивая друг на друга – мол, мы тут ни при чем, это они виноваты, с них и спрашивайте!.. Подобный ответ, естественно, потерпевших никак не устраивал, и потому кое-кто из власть имущих решил получить хоть какое-то материальное возмещение, отхватив себе кусок территории так обидевших их стран. Сказано – сделано, и в обе воюющие страны были посланы войска с соответствующим приказом.

Остальное предугадать несложно: началась война за земли, причем, если вначале в ней участвовали только обиженные страны (в таковых, надо сказать, оказалось немало), но позже в войну ввязались и иные государства, которые были вовсе не против под шумок разжиться новыми землями, и чем больше будет тех земель – тем лучше. Понятно, что война – это едва ли не лучший способ захапать себе чужое добро, и в таких случаях не стоит проявлять излишнюю деликатность. Каждый искал себе союзников, затрагивались интересы все большего и большего количества влиятельных людей, отовсюду в армии тянулись разношерстные наемники, и признавать себя проигравшей страной никто не хотел... Именно потому через несколько лет все уже забыли о том, что явилось причиной войны – к тому времени запылал едва ли не весь континент, в кровопролитие оказались втянуты едва ли не все страны, какие только мы знаем, а косвенным образом боевые действия коснулась едва ли не всех государств мира.

Думаю, не стоит описывать всех бед и горестей, которые принесла с собой эта жуткая война, которая длилась чуть ли не сто пятьдесят лет, то затухая, то разгораясь с новой силой, а уж бед и разрушений она принесла столько, что и не сосчитать. Никто не знает, какое количество несчастных солдат полегло в сражениях, сколько умерло от ран, голода и болезней, которые просто-таки свирепствовали на местах боев, да и мирное население страдало ничуть не меньше. Что же касается разрушений и разора – то о них даже упоминать не стоит. Достаточно сказать следующее: несмотря на то, что Харгальдская война закончилась уже достаточно давно, некоторые из наиболее пострадавших стран все еще так окончательно и не оправились от ее последствий. В тех местах, где шли особенно сильные и затяжные сражения – там многие города и селения были едва ли не подчистую стерты с лица земли, а кое-какие все еще лежат в руинах. Если же говорить о тамошнем населении, то оно было выбито едва ли не подчистую, и неизвестно, когда вновь возродится жизнь в тех местах.

Не менее страшным и неприятным было и другое: многие из воюющих стран со временем стали применять против своих врагов черную магию, а это дело уже совсем иного рода. Конечно, при помощи магии можно убивать не только командиров и солдат, есть возможность расправляться даже с королями и выигрывать сражения, но подобные игры с нежитью не проходят безнаказанно и без последствий. К тому же некие сущности, вызванные в наш мир, покидать его совсем не желали, а иногда те доморощенные мастера колдовских дел, что когда-то вызвали этих существ с Темных Небес, были просто не в силах отправить их обратно, когда нужда в потусторонней помощи отпадала.

Тут следует упомянуть и о том, что немало нечисти появлялось как на местах боев, так и в разрушенных городах, среди хаоса и массовых захоронений, или же там, где когда-то колдуны творили свои черные обряды. Впрочем, именно так все и должно быть: везде, где идут нескончаемые бои, беспрестанно льется кровь, страдают люди, идут разрушения и мир становится одним сплошным кладбищем – там всегда появляются создания Темных Небес, которые стремятся навсегда остаться на этой земле. Нечисти становилось все больше, и часто она была не менее страшна, чем разъяренные вражеские солдаты. Дошло до того, что командование стало нанимать тех, кто был в состоянии бороться с созданиями Темных Небес, которые наносили огромный урон армии. Это и были первые Патрули, нужда в которых не пропала и сейчас.

Нашей стране в той войне невероятно повезло: боевые действия задели нас постольку – поскольку, потому как наши правители проявили разум, не стали ввязываться в схватки за чужие земли, решив, что надо удержать то, что имеем. Стоит признать, что именно это благоразумное решение спасло государство от разрушений. Разумеется, совсем избежать войны нам не удалось – боевые действия то и дело шли на южных границах, и вражеские войска не раз продвигались вглубь страны. Правда, уж очень далеко они не прошли, наша армия постоянно выкидывала ворогов за пределы государства, но это не мешало чужакам вновь и вновь атаковать нашу страну. Конечно, армию пришлось держать не просто большую, а очень большую, и расходы на нее были огромными, но ради мира, спокойствия и сохранения державы можно пойти еще и не на такие жертвы. Во всяком случае, последние пятьдесят лет Харгальдской войны наша страна прожила сравнительно спокойно.

Более того: заключительные годы этой немыслимо долгой войны короли нашей страны даже посылали своих солдат на помощь иным государствам, туда, где все еще не угасали искры пожара той страшной войны. По слухам, наши солдаты немало сделали для того, чтоб навести порядок в краях, истерзанных десятилетиями жестокой брани.

Но это дела прошлых лет, а сейчас надо говорить лишь о том, что непосредственно относилось к нашей истории. Начнем с того, что прадед Сташи, которого звали Сетар, был одним из тех, кто был послан тушить пожар войны на чужих землях. Тогда из тихой деревеньки под названием Сельцы каждый год забирали в армию по нескольку человек, и одним из тех рекрутов, на кого пал выбор (то бишь жребий), оказался Сетар. Он, как и очень многие из оказавшихся в армейских рядах, изначально был землепашцем, призванным на службу для защиты страны и охраны ее рубежей. Единственным, что отличало его от остальных, было то, что Сетар (как, впрочем, и вся его семья) немного разбирался в ведовской науке, только об этом своем умении он благоразумно предпочитал помалкивать, потому что ко всем, кто хоть немного знал магию, окружающие относились с заметной долей неприязни. К тому же каждому известна простая истина: если хочешь остаться живым на войне, то надо как можно лучше осваивать воинское умение – в сложной ситуации это пригодится больше, чем помощь потусторонних сил.

Едва ли не в самые последние годы войны полк, где служил Сетар, перевели в одну из дальних южных стран – там никак не прекращалась грызня между государствами, кровь лилась рекой, и к тому же и как раз в одной из тех небольших держав укрылись остатки разбитой армии неприятеля.

Ну, какие именно боевые действия шли в тех южных странах – до этого нам сейчас дела нет, это все осталось в далеком прошлом. Достаточно упомянуть, что схватки, прежде всего, шли за обладание месторождениями алмазов, которых в тех странах было немало. Куда интересней другое – каким боком все это относится к тому, что происходит сейчас.

Так вот, однажды командование отправило около двадцати солдат за какой-то надобностью в одно из тех небольших селений, что находились в округе, и среди тех солдат был и Сетар. В тот день стояла не просто жара – было невероятно жарко и душно, и потому люди, пройдя немалое расстояние по солнцепеку, решили расположиться на отдых среди небольшой рощицы, тем более что никакой опасности вокруг не просматривалось. На выбор места для привала повлияло и то, что в середине той зеленой рощицы находился крохотный родничок. Воды в нем было немного, она вытекала из-под камней тонкой струйкой, но уставшие люди были бесконечно рады и тому, что есть, ведь вода в тех жарких и засушливых местах представляла собой едва ли не главную ценность. Вот и сейчас солдаты по очереди напились, наполнили фляжки, и вольготно разложились на земле. В такую жару не хотелось ни есть, ни шевелиться, ни разговаривать. Даже старые вояки, для которых дисциплина всегда стояла на первом месте – и те не хотели двигаться, и каждый в глубине души опасался услышать приказ о том, что привал окончен, надо вставать и отправляться дальше.

Полуденный зной, ни ветерка, только птицы голос подают, и то не очень охотно. Даже зверье попряталось по норам и тенистым уголкам, переживая палящий зной. Тишина, покой, и, кажется, что весь мир уснул и плавится в жаре... Внезапно в этой тишине до людей, вольготно расположившихся в рощице, стали доноситься сторонние звуки, никак не относящиеся к лесным шумам. Такое впечатление, что нечто постукивает по земле, и этот звук постепенно приближался. Сонная дрема враз покинула солдат, и они быстро рассредоточились вдоль края рощицы, скрываясь за кустами, которых тут хватало.

Непонятные звуки становились все громче, и вскоре люди рассмотрели сквозь дрожащее марево горячего воздуха, что к рощице приближается несколько человек. Судя по их внешнему виду, все они были уроженцами здешних мест – высокие, темнокожие, сухощавые. Один из этих людей катил двухколесную деревянную тачку, похожую на те, которые имеются едва ли не у каждого из местных жителей – неширокая, с высокими бортами, сделанная из темного дерева, которое здесь росло в изобилии. Похоже, тележка была тяжело нагружена, и голый торс человека, катившего повозку, был покрыт потом, а сам мужчина тяжело дышал – как видно, крепко умаялся, что неудивительно. Тот стук, что донесся до солдат в рощице, издавали колеса, когда тележка проезжала по камням, коих в округе хватало.

Подле мужчины с тачкой шло еще четверо, и при первом же взгляде на них солдатам стало не по себе. Двое, судя по количеству имеющегося у них оружия и, что самое главное, синим татуировкам на груди, были здешними воинами, и не обычными, а из числа тех, кто в совершенстве владел воинской наукой и охранял лишь самых важных особ. Местные жители называли этих людей воины-стражи, и были убеждены, что в них находится сила Богов, и именно потому воины-стражи совершенно непобедимы. Надо признать, что подобное мнение имело под собой все основания – солдатам как-то пришлось столкнуться с воинами-стражами, и потому было хорошо известно, как невероятно опасны эти люди с синими татуировками на груди. Достаточно сказать, что за движениями воинов-стражей во время боя человеческий глаз уследить был просто не в состоянии – эти люди настолько быстры, а их движения настолько точны и стремительны, что, казалось, они не движутся, а перетекают по земле, круша противников направо и налево. Сейчас, глядя на приближающихся, солдаты понимали – если в рощице появится хотя бы один страж-воин, то он враз расправится со всеми пришлыми, а уж у двоих-то воинов на подобное не уйдет и минуты. Невесело...

Да и двое оставшихся мужчин вызвали у солдат ничуть не меньшие опасения. Красная татуировка, едва ли не сплошь покрывающая тела, красно-черная одежда, в руках тяжелые посохи из красного дерева... Жрецы Вухуду, одного из самых страшных богов этих мест. Надо сказать, что жрецы этого культа целиком и полностью преданы своему страшному Богу, и верша свои жуткие ритуалы, они не знают ни жалости, ни сочувствия, ведь Вухуду так любит кровь и страдания! Всем известно: чем больше жертв приносится во имя этого жестокого Бога – тем милостивее он будет к своим верным последователям. Возможно, для здешних жителей в этом нет ничего необычного – на то он и Вухуду, чтоб купаться в крови!, но для иноземцев (даже ко всему привычных солдат) было настоящим потрясением увидеть места жертвоприношений. Как говорится, зрелище не для слабонервных, тем более что для жрецов Вухуду нет разницы, кого приносить в жертву – крепкого мужчину, немощного старика, или мать с ребенком. Достаточно сказать, что несколько раз солдаты находили поляны в лесу, сплошь покрытые телами людей, принесенных в жертву Вухуду. Всем было известно и то, какова судьба тех несчастных, кто попадает в плен, ведь этих бедолаг первым делом отдают жрецам Вухуду, а те знают, как сделать так, чтоб пленники страдали безмерно. Думаю, лишний раз можно не упоминать и о том, что служители этого страшного Бога практиковали самую черную магию, и жители тех стран, где поклонялись Вухуду, приходили в ужас от одной только мысли, что могут чем-то разгневать безжалостных жрецов страшного Бога.

Двое воинов-стражей и два жреца Вухуду... Страшная сила, противостоять которой обычному человеку невозможно. Интересно, что эти четверо здесь делают и куда направляются? Ни рядом, ни в округе нет ни одного храма Вухуду, или хотя бы простой молельной площадки – теми войсками, что пришли сюда, подобные места поклонения уничтожались сразу же, ведь именно жрецы этого страшного Бога и не давали затихнуть войне на Черном Континенте. Сейчас каждый из тех солдат, что прятался в рощице, прекрасно понимал, что при столкновении с этой четверкой ни у кого из его сослуживцев нет ни единой возможности остаться в живых. Как это ни горько признать, но так оно и есть в действительности. А уж если ты окажешься в лапах жрецов Вухуду... Нет, тут лучше самим заранее заколоться – эта смерть куда легче, чем та, которая ожидает несчастного на жертвенном камне! Оставалось только молить всех Светлых Богов о милости, и о том, чтоб эти страшные люди прошли мимо.

К сожалению, о столь благоприятном развитии событий можно было только мечтать. Ясно, что эти люди вместе со своей поклажей направлялись к рощице, где прятались солдаты – местным хорошо известно о том, что здесь находится маленький родник, так что эти пятеро тоже желают передохнуть, хоть ненадолго спрятаться от изнуряющего солнца. Понятно и то, что встречи не избежать...

А еще эти люди очень торопятся, находятся в предвкушении отдыха, и потому почти не обращают внимания на то, что творится по сторонам, справедливо рассудив, что в такую немыслимую жару никакой трезвомыслящий человек постарается не покидать свой дом и не вылезать из-под тенистого укрытия, а потому можно передвигаться совершенно безопасно. Зато солдаты, увидев, что эти пятеро идут без особой опаски, поняли, что у них есть шанс на спасение, пусть даже всего один, но этим шансом надо воспользоваться без промедления. Офицер негромко отдал команду, и в руках у солдат появились луки. Надо было дождаться подходящего момента, когда враги окажутся в пределах досягаемости. Промахиваться было никак нельзя – дело идет об их жизни и смерти. Беда только в том, что хорошими лучниками были не все солдаты – все же не каждый хлебопашец сумел освоить это умение, но тут уж ничего не поделаешь, воинская наука дается далеко не каждому.

Наверное, Светлые Боги были все же на стороне солдат, потому как разом выпущенные стрелы насмерть поразили жреца, воина-стража и того человека, который катил повозку. Двое оставшихся были серьезно ранены, но, тем не менее, намеревались драться до конца, и, надо заметить это у них получилось. Нет смысла описывать все подробности боя, достаточно сказать, что после того, как все закончилось, из двадцати человек в живых осталось только шестеро солдат – все остальные погибли. Что тут скажешь – даже утыканный стрелами страж-воин сумел нанести противнику огромный урон, да и жрец своими заклинаниями сумел замертво свалить нескольких солдат.

Оставшиеся в живых люди с горечью осматривали место боя. В числе счастливчиков, получивших всего лишь небольшие ранения, оказался и Сетар. Разумеется, сейчас и речи нет о том, чтоб продолжать путь – надо возвращаться назад, в лагерь, и рассказать о том, что произошло. Из тех, что остались в живых, самостоятельно передвигаться могут только четверо, еще один как-нибудь сумеет доковылять, опираясь на плечи товарищей, а вот с последним, получившим тяжелые ранения, все куда сложнее – его придется нести на руках, а на такой жаре это очень трудно сделать. Хотя есть же тачка... Заодно надо бы посмотреть, что в ней везли, да еще и на таком пекле!

Правда, содержимое тачки солдат не порадовало: оказывается там, завернутая в простую черную ткань, находилось нечто вроде небольшой статуи, довольно искусно вырезанной из камня необычного красного цвета. Вернее сказать, это было изваяние, и кого оно изображало – это стало понятно сразу: все уже успели насмотреться на отвратительные рожи Вухуду, ведь лик этого страшного Бога находился едва ли не в каждом здешнем храме.

– Надо же, они эту каменюку по жаре тащили, не поленились... – выдохнул один из солдат, с неприязнью глядя на статую. – Тяжелая, зараза! Да я ее сейчас как об землю швырну – только осколки по сторонам полетят!..

– Погоди... – Сетар перехватил руку сослуживца. – Не надо этого делать!

– Почему это?

Разумеется, в любое другое время Сетар бы и сам был бы не прочь разбить подобное изваяние – Вухуду вызывал у него настоящее отвращение. Впрочем, не у него одного – едва ли не все солдаты по-возможности старались избавляться от любых изображений кровавого Бога, а таковых в этой стране хватало. Но с этой статуей все обстоит совсем иначе – как только развернули ткань, в которую было завернуто изваяние, как Сетара сразу же словно окатило волной холода и ненависти. Трудно сказать, что почувствовали остальные, но тот, кто хоть немного разбирался в магии, должен был просто ощутить, насколько опасна эта статуя, и разбивать ее не стоит ни в коем случае – как бы дело хуже не обернулось.

– А потому и нельзя, что жрецы с такой охраной простую вещь бы не потащили, неужто не понимаешь?.. – Сетар постарался доходчиво объяснить то, что было очевидно. – Тут что-то непростое и опасное, а от таких дел нам лучше держаться подальше! Те парни, которые тут давно служат, в один голос говорят, что в некоторых изображениях Вухуду живет его дух, и если это изображение разбить, то дух вырывается на свободу... Скажи – оно нам надо? Только из одной беды с трудом выбрались, а ты в другую хочешь влезть?

– Так ты что, предлагаешь эту штуку оставить тут?

– Нет, так тоже делать нельзя... – Сетар оглянулся. – Закопать ее надо...

– Чего?! Закопать?!

– Другого выхода нет.

– Ну и копай, если охота на такой жаре сухую землю ковырять...

Сослуживец отошел, а Сетар понял, что ему одному с этим делом не справиться – земля, и верно, как камень, да и нет времени на долгие задержки, надо быстрей возвращаться в лагерь. К тому же само изваяние не маленькое – в длину примерно треть роста среднего человека, да и весит немало... А может, не закапывать (все одно времени на это нет), а поступить куда проще? Неподалеку находится большой валун, а под ним что-то вроде углубления – похоже, там чья-то нора, или одно из тех укромных мест, где здешнее зверье отсиживается в дневную жару. Подобных отверстий в земле тут хватало в избытке. Конечно, к таким вот норам лучше лишний раз близко не подходить – неизвестно, кто там прячется!, но сейчас особого выбора нет – от изваяния шла настоящая волна зла, и не стоило оставлять этот предмет на всеобщем обозрении. Можно не сомневаться: здесь присутствует самая настоящая черная магия, и от этого каменного изображения Вухуду надо было как-то избавиться. Стараясь не касаться изваяния голыми руками, Сетар вновь замотал в ткань каменный образ кровавого Бога, и понес его к валуну.

Удивительно, но статуя целиком вошла в углубление под камнем. Конечно, очень далеко затолкать ее не удалось, но и то, что получилось, уже неплохо. Осталось только плотно заложить отверстие несколькими камнями, и теперь, посмотрев на это место со стороны, никому и в голову не придет, будто под валуном может быть что-то спрятано.

Пока Сетар возился с изваянием, солдаты обшарили тела убитых жрецов и воинов-стражей – а что такого, все по законам войны, победители имеют право на трофеи. Добычей стало местное оружие, пара небольших мешочков необработанных алмазов, какие-то украшения и тому подобные мелочи. Однако взгляд Сетара зацепился за две деревянные дощечки, которые кто-то из солдат вытряхнул на землю из поясной сумки убитого колдуна. Дощечки из необычного красного дерева были покрыты затейливой резьбой, и на первый взгляд казались обычной безделушкой, но вряд ли жрецы стали бы носить при себе ничего не значащую вещь. Так оно и было – взяв эти пластинки в руки, Сетар понял, что и с ними все не так просто. От этих резных дощечек чуть повеяло холодком, и пальцы чуть закололо, словно от хвойных иголок. Конечно, следовало бы выкинуть эти более чем опасные вещицы, но Сетар пока что решил этого не делать – просто захотелось узнать, что представляют собой эти красивые дощечки. Кроме того, не помешало бы хоть что-то взять на память об этой схватке, тем более что за то время, пока он прятал изваяние Вухуду, сослуживцы уже забрали у убитых все ценное.

Потом был тяжелый путь возвращения в лагерь, где пришлось рассказать о сражении. Как-то так получилось, что командиров куда больше беспокоила гибель солдат в той схватке, чем все остальное. Что же касается каменного изваяния Вухуду, то Сетар не стал впадать в долгие пояснения, а коротко сказал – все, что там было, я разбил, и это пояснение было воспринято как нечто само собой разумеющееся.

На следующий день Сетар в сопровождении солдат вновь пришли к той же рощице, чтоб похоронить своих погибших товарищей. За ночь местное зверье уже успело потрепать тела погибших, да и жара делала свое дело, так что с погребением медлить не стоило. На окраине рощицы солдаты выкопали братскую могилу, полковой священник прочитал молитву над павшими солдатами, после чего тех предали земле...

Что же касается пятерых погибших врагов, то еще заранее было принято решение их не хоронить – не стоит убийцам лежать рядом со своими жертвами. Этих людей сложили рядом, облили особой жидкостью для розжига дров, и без жалости подпалили – пусть сгорают. Вообще-то у солдат не было желание возиться с телами врагов, но поступить иначе было нельзя. Тут дело было не только в том, что по вине этих людей погибли солдаты – просто в таких случаях нужно было учитывать и мнение местного населения. Несмотря на всю жестокость жрецов Вухуду, здешние жители относились к ним с величайшим почтением и страхом, и если им станет известно о том, что убиты два служителя этого страшного Бога, то невозможно предугадать, как поведут себя люди, населяющие эти места. Может произойти все, что угодно. Нельзя исключать и того, что дело дойдет до открытых нападений на чужаков или же до бунта...

Отправляясь назад, в лагерь, Сетар еще раз бросил взгляд на то место под валуном, куда он спрятал изваяние кровавого Бога. Надо же, вроде все сделано наспех, но глядя со стороны, никак не подумаешь, что там может быть тайник – все выглядит вполне естественно. Ну и хорошо, этому жутковатому изваянию самое место под землей, пусть там навсегда и остается, зато в этом мире станет меньше хотя бы на одно изображение Вухуду.

А вот что касается тех деревянных табличек... Спустя какое-то время Сетар сумел разобраться, что именно попало к нему в руки, и как с их помощью можно вызывать потусторонних сущностей, и даже как можно командовать этими созданиями Темных Небес. Конечно, иметь при себе колдовскую вещь такой силы – дело очень опасное само по себе, но в то же время Сетар понял, что находясь в этой стране, не помешает иметь при себе постоянную защиту, пусть даже для этого придется призвать на помощь темные силы. Разумеется, прибегать к подобному можно только в самом крайнем случае, когда нет иного выхода, но оказаться на жертвенном камне не хотелось еще больше, потому как любые ужасы меркли перед зверствами жрецов Вухуду, которые те учиняли над пленными солдатами. Впрочем, справедливости ради следует признать, что страх оказаться в лапах жрецов кровавого Бога испытывал не только Сетар, но и едва ли не все его сослуживцы – увы, такова служба в этих немыслимо опасных местах.

Разумеется, если кто-то из командиров или полковых священников узнает о том, что хранится в походной сумке солдата по имени Сетар, то парню придется ой как несладко, но... Если тебе очень хочется выжить в этих негостеприимных местах, то кое-какие правила можно и нарушить. Главное – помалкивать и держать язык за зубами, что Сетар и делал.

Прошла еще пара лет, война закончилась, и полк, в котором все эти годы служил Сетар, готовился к отправке на родину. Именно в то время до солдат стали доноситься слухи о том, что жрецы Вухуду разыскивают изваяние своего Бога, пропавшее в годы смуты, и награда за возвращение этого изваяния обещана просто сказочная. В это сложно поверить, но, поговаривают, что тот, кто вернет пропавший образ, получит столько необработанных алмазов, сколько весит это самое пропавшее каменное изваяние. Больше того: несколько раз задерживали людей с рисунками, на которых было изображено исчезнувшее изваяние, которое разыскивают жрецы Вухуду. Чего там скрывать – даже офицеры не раз показывали рисунки солдатам, задавая им один и тот же вопрос: не встречали ли они хоть где-то это изваяние из необычного красного камня? Если да, то где это было, и когда? Н-да, похоже, что сумма вознаграждения произвела должное впечатление даже на господ офицеров.

Сетар сразу же опознал изображение – это и есть тот самый каменный идол, который он когда-то спрятал под валуном. Совпадали все указанные приметы, и, казалось, можно было радоваться внезапно свалившемуся богатству, однако все обстояло далеко не так просто. Возможно, кто-либо иной, более молодой и доверчивый, окажись он на месте Сетара, помчался бы за обещанной наградой, но поступать так не стоило ни в коем случае. Прежде всего, вряд ли эта награда досталась бы Сетару – и без того желающих получить гору алмазов столько, что и не пересчитать, одни офицеры при штабе чего стоят! В лучшем случае сунут ему горсточку камней из числа тех, что помельче, и будут считать, что с простолюдина более чем достаточно. Кроме того, за этим каменным изваянием прошлось бы отправляться вглубь страны – тут одними ориентирами по местности не обойдешься, заставят самолично вести к нужному месту, а там все еще очень опасно, и весьма велика вероятность просто не вернуться назад из того края. Не стоит забывать и то, что вскоре полк отправляется на родину, и если Сетар решит отправиться за каменным идолом, то корабли уйдут без него, и когда ему удастся вернуться на родину (и удастся ли вообще) – это еще тот вопрос. О том, чтоб идти на поиски одному, не стоит и думать: мало итого, что тебя объявят дезертиром, так еще нет никакой уверенности в том, что сумеешь вернуться назад, да еще и с мешком алмазов – тут тебя никакие охранные таблички не спасут.

Но главная причина, отчего Сетар помалкивал, была в другом: не хотелось, чтоб хоть кто-то нашел изваяние и вновь вернул его в этот мир – не для того его однополчане погибли в схватке у маленькой рощицы, чтоб кто-то набивал себе карман. Единственное, что его интересовало – так это ответ на вопрос, что такого ценного в том изваянии, раз жрецы Вухуду согласны идти на любые траты, лишь бы вновь заполучить его в свои руки?

Сетар был совершенно уверен в том, что кроме него, никто не знает о том месте, где находится каменный идол. Сослуживец Сетара, тот, что хотел разбить изваяние, погиб через полгода после той схватки у рощицы, а остальные солдаты, услышав, что в тележке находилось очередное изваяние Вухуду, даже не стали подходить, чтоб посмотреть на лик кровавого Бога – к тому времени все на него насмотрелись. Да и потом никто не интересовался, что стало позже с тем изваянием – все занимались тем, что обшаривали тела убитых врагов.

В результате Сетар так никому ничего и не сказал, а вскоре и вовсе отправился на родину – спасибо за то всем Светлым Богам, для него война закончилась, он жив – и это самое главное! Тем не менее, еще перед отплытием, Сетар приобрел себе лист пергамента, а потом, по прибытии домой, как сумел, изложил на нем то, как добраться до спрятанного изваяния. Даже примерную схему набросал, вернее, место, где спрятано изваяние. Конечно, все изображено не очень достоверно – тут уж ничего не поделаешь, как сумел, так и нарисовал, хотя дара художника у него совсем не было.

Для чего это было нужно Сетару? Просто не хотелось, чтоб эти знания пропали безвозвратно. К тому же человеческая память несовершенна, и некоторые важные детали с течением времени стираются из воспоминаний, так что лучше заранее доверить их бумаге. Кроме того, тут сказалась обычная крестьянская основательность – а вдруг когда-нибудь в будущем один из его потомков решит отыскать спрятанное изваяние? Конечно, это дело рискованное, да и само изваяние внушает немалые опасения, но все течет, все изменяется, возможно, кое-что поменяется в лучшую сторону и на Черном Континенте. Но это дело если и произойдет когда-то, то явно не в ближайшее время, а пока что следовало спрятать все привезенное в тайник, и надеяться на то, что Светлые Небеса и впредь будут милостивы к его семье...

... – Вот, примерно, и все, что мне удалось узнать... – Себастьян развел руками. – Как говорится, чем богаты...

– Я, разумеется, безмерно рад услышать то, что вы мне рассказали... – отец Наумий продолжал перебирать четки. – Только вот хорошо бы узнать, что в ваших словах правда, а что вымысел.

– У меня, знаете ли, нет привычки рассказывать сказки инквизиции... – хмыкнул Себастьян. – Чревато. То, что мы сумели выяснить, я всего лишь облек в более романтические и доступные для восприятия формы.

– Виконт, я рад, что вы с должным опасением и уважением относитесь к нашему ордену, но речь сейчас идет о другом. Позволю себе выразить некоторые сомнения в том, что двое стариков весьма преклонного возраста, которых вы сумели разговорить, могли рассказать вам всю эту историю.

– Тут вы не совсем правы. Если подойти к этим людям с должным подходом, и умело подтолкнуть их память в нужном направлении...

– Этого недостаточно... – покачал головой отец Наумий. – Мне кажется, что ваши знания почерпнуты из иного источника. Боюсь предположить, на что вы рискнули пойти, чтоб выяснить правду.

Тут инквизитор прав: те двое стариков, вспоминая Сетара, говорили нам лишь то, что тот счел нужным рассказать по прибытии домой, а это были повествования о той далекой стране, тамошних людях, обычаях, законах, и многом другом. Что же касается всего остального, то скажем так: на ночное кладбище мой новый напарник ходил не зря...

– Ну, отец Наумий, не усугубляйте... – отмахнулся Себастьян. – К тому же вы сами выдали нам индульгенцию, так что руки у нас были развязаны.

– Значит, я был прав... – вздохнул отец Наумий. – Виконт, в ваших познаниях истины вы не только ходите по краю, но иногда и заглядываете за этот самый край, а цель не всегда оправдывает средства. Ладно, это пока оставим. Сейчас вам следует отразить на бумаге все то, что вы мне только что рассказали. Кроме того, после вашего рассказа у меня появилось множество вопросов.

– Не у вас одного.

– Виконт, давайте обойдемся без плоского остроумия... – поморщился отец Наумий. – Поговорим о деле. Итак, вы сказали, что в том тайнике было несколько предметов...

– Совершенно верно. Книга, артефакт и лист пергамента. Что касается книги по черной магии, то она издревле принадлежала тому крестьянскому семейству – все же они втихую занимались ведовством. Когда же прадед, этот самый Сетар, вернулся с войны, то убрал книгу с глаз подальше – мол, насмотрелся я уже на темной колдовство, больше дела с ним иметь не желаю! Туда же, в тайник, спрятал и таблички для вызова темных сил, а с ними и пергамент. Где находится ухоронка – об этом знал только старший сын Сетара, а вот что именно спрятано там – об этом он узнал только после смерти родителя, когда заглянул в тайник. Ну, с книгой было все понятно, но вот что это были за таблички, и что именно изображено на том листе пергамента – с этим была полная неясность. Родственники Сетара с этим так и не разобрались, ведь он скончался быстро, почти ничего не успев сказать своему сыну.

– А тот, как я понимаю, благоразумно решил не трогать ничего в той самой ухоронке... – сделал вывод отец Наумий.

– Верно, только каждый человек в том крестьянском семействе был уверен, что интерес представляет только книга по черной магии, а все остальное так, ерунда, не стоящая особого внимания. Положил туда что-то прадед – и хорошо, пусть эти вещи там лежат и дальше!.. Все поменялось в тот момент, когда ухоронку отыскал Грег. Думаю, он тоже не сразу понял, о чем идет речь в старом пергаменте, который он просмотрел мельком, но постепенно стал понимать, что к чему. К тому же в пергаменте все было указано достаточно ясно, а, по слухам, Грег Тайдерман был умным и сообразительным человеком...

– Если судить по его поступкам, то с умом у него возникли серьезные проблемы... – отец Наумий продолжал перебирать четки. – Госпожа Риман, вы говорили, что не заметили никаких изменений в поведении своего напарника тогда, в Сельцах?

– Все было как обычно... – кивнула я головой. – Грег всегда был очень выдержанным человеком, и хорошо скрывал свои эмоции. Да и о том изваянии Вухуду я узнала совсем недавно, от своего нового напарника.

Так оно и есть на самом деле. Тогда, в Сельцах, вернувшись с кладбища, Себастьян не стал мне ничего говорить, а я и не расспрашивала – знала, что то, о чем говорили на кладбище, я могу узнать только завтра, после восхода солнца. Откуда мне было известно о таких условиях? В свое время Грег поведал мне о многом, в том числе и о том, что церковникам лучше не знать.

Что же касается каменного изваяния Вухуду, то я, признаюсь, о нем раньше и слыхом не слыхивала. Как сказал Себастьян, он сам вначале растерялся, не поверил услышанному, ведь то каменное изваяние уже давно считалось чем-то легендарным, едва ли не сказочным, навеки исчезнувшим во времена войн – и вдруг такие известия! Тут поневоле призадумаешься.

Это изваяние Вухуду, вырезанное из красного камня, считалось среди жрецов кровавого Бога настоящей святыней, едва ли не главным предметом поклонения этого страшного культа. По слухам, когда-то очень давно Вухуду спускался на землю с Небес, и все это время его душа отдыхала в этом самом изваянии, и даже более того – с той поры в красном камне изваяния осталась часть души темного Бога. Считалось, что именно через эту святыню Вухуду общается со своими почитателями и последователями. Какие еще чудеса связаны с изваянием – об этом Себастьян не говорил, и без того понятно, что ничего хорошего там нет.

Когда наши войска пришли на Черный Континент, то среди всего прочего стали уничтожать все, что было связано с именем кровавого Бога: страшно сказать, но после некоторых жертвоприношений во имя Вухуду в городах и селениях не оставалось и половины населения – все остальные шли под нож. Что же касается армии, пришедшей на эти земли, то на этих солдат жрецы объявили настоящую охоту, и все пленники, после чудовищных пыток, приносились в жертву все тому же Вухуду.

Естественно, что белокожим чужакам, прибывшим из дальних стран, на все это смотреть было дико, и они принялись наводить порядок по-своему, то бишь стали рьяно разрушать храмы Вухуду и подчистую искоренять его жрецов. Успехи пришлых в столь полезном начинании были настолько велики, что жрецы начали всерьез беспокоиться, а когда войска чужаков стали приближаться к тем местам, где находился главный храм Вухуду, то было решено перенести главную святыню – изваяние кровавого Бога, в иное место, куда более надежное, и где пришлые до него не доберутся.

Сказано-сделано, изваяние сняли с постамента, погрузили на тележку, и с надежным сопровождением отправились в путь-дорогу, только вот до места так никто и не дошел. Такое впечатление, что они просто исчезли незнамо где, а вместе с ними пропало и изваяние. Каким путем эти люди собирались идти до нужного им места, где пробираться – об этом они никому не сказали, чтобы, как говорится, не сглазить. Поиски пропавших ничего не дали, никто до сей поры не знает, куда запропастились эти люди, и что случилось с изваянием, но жрецы темного Бога все же надеются, что изображение все же вернется к своим верным слугам.

Конечно, надежда – дело хорошее, но чтоб наверняка вернуть изваяние – для этого нужно что-то иное, куда более простое и приземленное. Проще говоря – нужно подтолкнуть людей к поискам святыни, применив для этого извечное корыстолюбие, свойственное грешной человеческой натуре. Тогда-то жрецы и объявили, что тот, кто вернет изображение их Бога, получит невероятную награду: на одну чашу огромных весов будет поставлено то самое священное изваяние Вухуду, а на другую будут сыпать неграненые алмазы до того момента, пока вес камней не сравняется с весом изваяния. Именно эти алмазы и будут наградой тому, кто отыщет пропавшее изваяние.

Откуда у жрецов Вухуду может быть столько алмазов, пусть и необработанных? Дело в том, что на Черном Континенте находилось немало месторождений по добыче не только алмазов, но и множества других дорогих камней. Не знаю, как насчет остальных ископаемых, но сверкающих камешков, которые так любят женщины, на тех жарких землях хватало. Надо упомянуть еще кое-что: никто не усомнился в том, что у жрецов хватит драгоценных камней для того, чтоб расплатиться за возвращение каменного идола, потому как ранее на Черном Континенте именно в руках жрецов Вухуду и находились все месторождения драгоценных камней. Более того: жрецы заявили, что тот, кто принесет изваяние, до конца своих дней будет находиться под защитой и охраной не только их черного Бога, но и жрецов, которые возьмут под свое покровительство спасителя Вухуду.

Конечно, с того момента, как было объявлено о столь щедрой награде, времени прошло ой как немало, но предложение насчет вознаграждения и последующей охраны все еще остается в силе. Неужели Грег всерьез клюнул на эти обещания? Ну, если так, то у него точно ума нет! Конечно, мой бывший напарник давно хотел покинуть Патруль, но ведь не таким же образом! Хотя если вспомнить слова Тайпа о том, что Грег обещал ему спокойную, безопасную и богатую жизнь на Черном Континенте – и все сразу становится на свои места. Мешок алмазов, значит... Как сказали бы в Тупике – мужик решил срубить бабла по-крупному и свалить. Ох, Грег, как ты мог пойти на такую глупость?! Неужели не понятно, что в столь опасных играх нужны акулы позубастей, а нам с тобой там делать нечего – между делом проглотят и не заметят. Ой, дурак! И ради чего ты пошел на такой риск, а?! Хотел вырваться из-под надзора Святой Инквизиции и больше не расставаться со своим дружком? Было бы ради кого так рисковать, ведь твоего приятеля интересовали только деньги, а уж никак не ты! Хотя это еще как сказать – часто люди, влюбляясь, совершают странные и нелогичные поступки, и я – живое подтверждение этой печальной истины. Сама едва калекой не осталась ради призрачной мечты о любви и счастье.

Ладно, что-то я задумалась не по делу...

– Мне сложно представить... – меж тем продолжал Себастьян. – Сложно представить, какуювыдержку надо иметь, чтоб сохранять невозмутимость, осознав, что попало тебе в руки! Не знаю, как могли поступить другие, но я бы точно не выдержал, поделился новостью об удивительной находке!

– Грег Тайдерман, этот греховодник, уже тогда стал прикидывать, как наилучшим образом использовать свою находку... – продолжал отец Наумий. – Что ж, Светлые Небеса знают, кого следует наказывать за предательство и отступничество – таких людей они лишают разума. Это ж надо до такого додуматься – решил вернуть жрецам Вухуду каменный идол, изображение их Бога!

– Не вернуть, а продать... – поправил Себастьян.

– Самое неприятное и состоит в том, что кое-кому из тех, кто слаб душой и неустойчив в вере, подобное вовсе не кажется предательством. Меня охватывает отчаяние, стоит только вспомнить, сколько людей из нашего ордена погибли на Черном Континенте, пытаясь принести туда свет истинной веры, а сейчас мы видим, что некто собирался предать нас! Господин Тайдерман оправдывал свой поступок тем, что у него нет иного выхода. Насчет этого могу сказать только – досадно, что ранее мы закрывали глаза на многое в поведении Грега Тайдермана, и сейчас получили наглядный пример того, к чему приводит попустительство человеческим грехам и слабостям!.. Однако меня сейчас куда больше интересует ответ на другой вопрос – где пергамент?

– То, что его унес тот мужчина, который убил Грега – в этом у меня нет сомнений... – вздохнула я. – Только вот где его искать этого ловкача? Ускользнул от меня, словно угорь сквозь пальцы.

– Его уже ищут, так же как разыскивают и тех, к кому обращался за помощью Грег Тайдерман... – отец Наумий вздохнул. – Впрочем, если его даже и поймают, то при нем вряд ли будет пергамент. Надо сказать, что после того, что я узнал от вас, вся история с гибелью господина Тайдермана выглядит совершенно по-другому.

– Полностью разделяю ваше мнение... – кивнул головой Себастьян.

– А тот молодой человек, который хотел забрать книгу у своей родственницы...

– Пуран? Не думаю, что он знал о пергаменте, хотя с полной уверенностью сейчас ничего утверждать нельзя. Скорей всего, он искал только книгу...

– Хочется надеяться, что дела обстоят именно так. О, Святое Небо, кто бы мог подумать, что в нашем тихом захолустье может выйти на свет такая история?! Верно сказал Святой Матфа: мир велик, грешен и опасен, а нам не дано знать, как дела и поступки отзовутся в наших потомках... Итак, я должен в самое ближайшее время сообщить в столицу обо всем, что узнал от вас. Пока что вы можете быть свободны – понимаю, что устали после долгой дороги и вам нужен отдых. Однако завтра с утра вы вновь должны появиться здесь, и не с пустыми руками – жду от вас подробного отчета на бумаге обо всем произошедшем, и, пожалуйста, постарайтесь не упустить даже мелочи. Вот, пожалуй, и все... Да, госпожа Риман, попрошу вас задержаться на пару минут.

Когда за Себастьяном закрылась дверь, отец Наумий спросил, глядя прямо на меня:

– Госпожа Риман, я понимаю, что вам сейчас непросто – вы столько лет работали рука об руку с Грегом Тайдерманом, привыкли к нему и относились с должным уважением к этому человеку. Мы тоже считали, что у вас с ним полное взаимопонимание и едва ли не идеальная связка. Сейчас у вас новый напарник, к которому надо еще привыкнуть. Скажите, что вы о нем думаете?

Я так и знала, что сейчас пойдут расспросы о Себастьяне. Или после того, что произошло с Грегом, нужно подозревать всех и каждого? Лучше бы отец Наумий спросил у этого парня, что он думает обо мне.

– Пока что мне трудно дать точную оценку... – я осторожно подбирала слова. – Человек он умный, образованный, и, без сомнений, знающий свое дело. Правда, его манера общения несколько своеобразна, и полностью привыкнуть к ней я еще не могу.

– Понимаю... – кивнул головой отец Наумий. – Более того – полностью согласен с вашими словами, но тут уж ничего не поделаешь – над молодым человеком тяготеет наследственность.

– А что такое?

– Думаю, в свое время он сам вам все расскажет.

– Господин виконт с этим не торопится, а вы, отец Наумий, своими словами меня немало заинтересовали. Может, намекнете хотя бы в общих чертах, что вы имеете в виду, говоря о виконте Кристобаль? Или в той аристократической семье происходило нечто настолько из ряда вон выходящее, что сказалось даже на Себастьяне?

– Можно и так сказать...– согласился отец Наумий. – В свое время мать вашего нынешнего напарника вышла замуж за его отца настолько скандальным образом, что об этой истории помнят даже сейчас. Увы, но сплетни и слухи обычно сказываются далеко не лучшим образом на репутации человека, а именно это и произошло с той молодой особой. Насколько мне известно, ее даже отказывались принимать во дворце. Как это ни печально, но отблеск далеко не лучшей славы матери сказался и на ее сыне, то есть на виконте Кристобаль. Вот и все, что я вам могу сказать.

На мой взгляд, ничего особо страшного в той истории не было, а я-то уж невесть на что подумала! Да такие истории в благородных семействах случаются сплошь и рядом! Подумаешь, девушка проявила инициативу по отношению к предмету своих воздыханий, сумела довести (или же дотащить) его до аналоя... Конечно, в этой истории все могло быть не так однозначно, но пока что до этих подробностей мне не было никакого дела.

– Отец Наумий, я могу задать вам вопрос?

– Слушаю.

– Вам уже известно, кто убил Грега? Или, возможно, у вас есть какие-то предположения по этому поводу?

– Мне нечего сказать вам по этому поводу.

Значит, нечего... Лично мне понятно другое: или господам инквизиторам в самом деле ничего неизвестно (в чем я сомневаюсь), или же они не желают, чтоб подробности стали известны посторонним.

– Да, и вот еще что... – продолжал отец Наумий. – Приглядывайте за этим молодым человеком, а не то он как бы ни вздумал увлечься без меры всяческими запретными обрядами. Я не спрашиваю, каким образом вам удалось узнать то, что вы мне рассказали – понятно, что для этого были приложены некие усилия, не всегда разрешенные нашей матерью-церковью, но бесконечно получать индульгенции у вас вряд ли получится.

– Я вас поняла.

– Мне бы хотелось в это верить.

А вот меня куда больше интересует другое – отчего это Святая Инквизиция проявляет к нам такую немыслимую лояльность? Отец Наумий догадывается, что находящиеся в его подчинении люди при выполнении задания пользовались темными обрядами (с которыми в первую очередь и обязана бороться Святая Инквизиция), но он только грозит ослушникам карами, ничего не предпринимая в ответ. Да если б до отца Наумия в свое время донеслось, что Грег Тайдерман грешит темным колдовством, то, несмотря на прошлые заслуги, мой бывший напарник отправился бы на пожизненное покаяние в монастырь с жестким уставом, или на долгие годы его бы заперли в монастырской тюрьме, а может, дело закончилось бы аутодафе...

Когда мы с Себастьяном оказались на улице, то он первым делом поинтересовался:

– Слушай, где тут кормят получше? Я тут по приезду заскочил в какой-то трактирчик, так еще и сегодня при воспоминании о той еде мне становится дурно.

– И куда ж ты заходил?

– В «Веселый денек».

– Надо же, куда тебя занесло!.. – усмехнулась я. – Туда, в основном, люди ходят только для того, чтоб напиться и время убить. Самого разного дешевого вина там – хоть залейся, и потому развеселые компании ошиваются в кабачке едва ли не целыми днями. Наверное, потому в «Веселом деньке» и готовить не умеют, ведь под хорошую выпивку сойдет и пережаренное, и недоваренное, и подгоревшее, а цены на еду там едва ли не самые низкие во всем Северине. Да и посетители туда ходят соответствующие, не относящиеся к сливкам общества.

– Там, вообще-то, мне подали не подгоревшее, а полностью сгоревшее...

– Для «Веселого денька» это нормально – главное, чтоб посетитель был в состоянии разгрызть то, что ему принесли.

– М-да... – пробурчал Себастьян, не находя слов для достойного ответа. – И куда же сейчас мы пойдем?

– В «Перелетную птицу». Трактир неплохой, находится неподалеку от нашего дома, да и готовят там очень даже недурственно. По столичным меркам здешнее место, может, и не очень, а для нас, провинции, в самый раз, во всяком случае, мы с Грегом обычно ходили только туда.

Идти нужно было не очень далеко, так что мы уже вскоре вольготно расположились за небольшим столом у стены. Выслушав сочувственные замечания молоденькой служанки по поводу смерти моего бывшего напарника (было объявлено, что Грега убил ночной вор, которого тот случайно вспугнул), я велела принести нам жареный окорок и гречневую кашу – и то, и другое тут готовили просто замечательно. Еще попросила земляничного морса – сбор этих душистых ягод уже закончен, и пусть столичный гость попробует здешней вкуснятины.

– А я думал, ты тут птицу жареную закажешь... – Себастьян проводил взглядом служанку, которая бросала на него заинтересованные взгляды. – Ведь если судить по названию этого трактира, то тут в основном должны поддавать птицу.

– Правильно понял... – согласилась я. – Только птицу они начинают готовить лишь после того, как ее кто-то заказал, хотят, чтоб она была с пылу-жару, а для того, чтоб ее хорошо сготовить – на это время нужно. Мы же с тобой последний раз ели утром, в Сельцах, перед обратной дорогой, и эту кружку молока вряд ли можно назвать плотным завтраком. Не знаю как ты, а я сейчас не склонна к кулинарным изыскам – побыстрей бы принесли хоть что-то!

– Тут я с тобой целиком согласен.

– Если же как-нибудь пожелаешь заказать птицу, то могу посоветовать тушеного глухаря с брусникой и кедровыми орешками. Здешний повар готовит это блюдо так, что можно подавать на праздничный стол короля. Это не просто вкусно – от такой благодати нет никакой возможности оторваться! Обгладываешь все до последней косточки и подъедаешь все, что остается на тарелке!

– Не издевайся... – пробурчал напарник. – Голодному человеку говорить такие слова – это жестокосердие и отсутствие любви к ближнему своему.

– Сказываются тлетворные последствия посещения подвалов инквизиции... – пояснила я.

– Нахваталась там всякой гадости...

– Себастьян, а почему ты пошел в Патруль?.. – задала я давно интересующий меня вопрос. Пока нам заказ не принесли, можно и поговорить. – Да еще и направился сюда, на самый край страны... Ты же высокородный, так что вполне смог бы найти иное место, поближе к столице, поспокойней, и без постоянного пригляда Святой Инквизиции.

– А ты? Тоже могла бы отыскать себе иное место службы...

– Дорогой напарник, никогда не поверю, что тебе не выложили всю подноготную обо мне. Но если говорить кратко, то в свое время я серьезно пострадала, и если б не Грег, который меня вылечил, то я навсегда осталась бы калекой. Разумеется, Грег поступил так вовсе не по доброте душевной – нему нужен был напарник, и я для этого вполне подходила. Как видишь, все просто.

– Со мной тоже особых сложностей нет... – пожал плечами Себастьян. – Довольно рано выяснилось, что у меня есть магический дар, а среди знати подобное считается чем-то вроде странности из числа тех, которые не приветствуются. Не сказать, что я уж совсем дурная ветвь на фамильном древе – просто кривоватая. К тому же я самый младший сын в семье, так что уже с ранних лет мне пришлось думать о том, как в будущем заработать себе на хлеб насущный, ведь по закону после смерти папеньки мне не полагалось ничего. Вообще-то так оно и произошло в действительности.

– А мать?

– Она умерла, когда мне было двенадцать лет. Увы, здоровье у нее было слабое. Кстати, когда она вышла замуж за папеньку, то не имела ни единой монеты за душой, так что ей нечего было оставить мне по завещанию... О, а вот наконец-то и наш ужин!

Еда, как это обычно бывает в «Перелетной птице», не подкачала, и после ужина можно было отправляться домой – к завтрашнему утру отцу Наумию надо принести бумагу, где следует в подробностях описать все, что нам удалось узнать в Сельцах. Не знаю насчет Себастьяна, но я никогда не относилась к любителям сочинять эпистолы – это пусть новый напарник постарается, покажет свое мастерство в писании сочинительств. Идти домой не хотелось – лучше посидеть здесь. К тому же мне нужно было проветрить некое подозрение...

– Какой вкус необычный... – Себастьян с удовольствием выпил земляничный морс. – А я думал, ты на ужин местного вина закажешь.

– Сейчас не до вина – надо иметь трезвую голову.

– Боишься, что не сумеем должным образом написать повествование отцу Наумию?.. – хмыкнул Себастьян. – В этом вопросе сомнений у тебя быть не должно: что на трезвую голову, что на хмельную, но итоговый результат моих долгих трудов над листом бумаги получится одинаковый – увы, но сочинитель из меня хреновый.

– Не ты один... – отмахнулась я. – Тут дело в другом – тебе не кажется, что за нами следят?

– Если честно, то ничего подобного я не заметил... – выражение лица напарника не изменилось, но было понятно, что к моим словам он отнесся серьезно. Хорошо и то, что с ходу не стал отвергать такую возможность. – И давно тебе это кажется?

– Еще когда шли к «Перелетной птице». Я тогда обратила внимание на парня, который шел вслед за нами. Ну, идет себе и идет, в этом нет ничего странного, только вот, он все время держится от нас на одном и том же расстоянии, ближе не подходит. Да и зашел он сюда вслед за нами. Между прочим, это трактир не из дешевых, простой люд сюда заглядывает нечасто, а судя по одежде, он вряд ли может позволить себе роскошествовать. Это молодой мужчина в серой рубахе, он уселся за стол, который находится ближе к выходу, и заказал себе только выпивку, скорей всего, медовуху – она тут едва ли не самая дешевая из хмельных напитков...

– Понял... – и Себастьян неловко задел рукой ложку, которая лежала на столе. Как и следовало ожидать, ложка упала на пол, причем отлетела едва ли не к соседнему столу, после чего растяпе пришлось вставать со своего места и идти за упавшей ложкой.

Когда же Себастьян вернулся, я поинтересовалась:

– Ну как, видел?

– Да. Совершенно обычный человек... Может, еще земляничного морса закажем?

– А почему бы и нет?

– Слушай, а как ты его вычислила, этого парня? Глаз на затылке я у тебя что-то не заметил.

Новый напарник, какое слово ты только что произнес? Вычислила? Ну-ну, кое-что мне становится ясным, а еще в голове начинает вырисовываться некая схема, где все раскладывается по полочкам. Видимо, оно, это слово, вырвалось случайно, ты и сам этого не заметил, а если сейчас и понял свою оговорку, то надеешься, что я не обратила на нее внимания. Ладно, сделаем вид, что так оно и есть.

– Господин виконт, вам должны были сказать, что в свое время я закончила Школу Элинея, а потом всерьез накосячила, за что меня вполне обоснованно лишили перстня со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Пусть так, но полученные знания все одно остались при мне, потому как они еще со времени обучения, если можно так выразиться, въедаются в плоть и кровь...

– Интересно, кто этот парень и что ему от нас нужно? Неужто нас в чем-то подозревает инквизиция?

– Вряд ли. К тому же у Святой Инквизиции работники потолковее будут и половчей, тех топтунов так легко не заметишь – работать они умеют. А этот молодой человек, скажем так, не большой мастер слежения. Ладно, давай пока не будем гадать, посидим здесь еще немного, поговорим. Раз следят, значит не стоит исключать того, что у кого-то есть желание с нами встретиться.

– Вопрос – для чего?

– Не волнуйся, узнаем. И вообще, не беспокойся раньше времени – тут на нас никто нападать не станет, а если у кого-то и появиться такое желание, то нас, скорей всего, будут поджидать в темном переулке. Вообще-то я не против подобной встречи – терпеть не могу неопределенности. Пока что нам надо переждать час-другой – на улицах народу будет поменьше. Не волнуйся: я при оружии, нас легко не взять, да и ты сам, как я успела заметить, не лыком шит. Если даже будут нападать скопом, то отобьемся, хотя я сомневаюсь в том, что некто рискнет напасть на Патруль, который находится на службе Святой Инквизиции, то бишь под ее негласной защитой и охраной, а злить святош – дело опасное.

– Но у нас же на лбу не написано, что мы – Патруль.

– Об этом известно всем в Северине. Здесь не столица, а глухая провинция, любые слухи разносятся быстро, почти все жители на виду, и уж тем более те, кто служит в Патруле.

– Знаешь... – усмехнулся Себастьян. – Знаешь, я впервые встречаю женщину, так спокойно рассуждающую о возможной опасности.

– Приятно слышать. Но раз у нас есть время, не ответишь ли мне на несколько вопросов?

– Как смогу.

– Не сомневайся, сможешь. Я хотела спросить про Вухуду.

– Надо же какие у тебя интересы!.. – рассмеялся Себастьян. – Я-то рассчитывал затронуть более занимательные темы! Скажем, о любви или взаимопонимании...

– Давай обойдемся без шуток.

– Даме в просьбах отказывать не принято... – развел руками напарник. – И что именно тебя интересует?

– Расскажи, что знаешь. Хотя, если честно, мне интересно, куда жрецы везли изваяние своего Бога, которое попало в руки предка бабки Сташи? Уж раз ты так много знаешь об этом самом Вухуду...

– Те, кто учится магии, поневоле должны знать о разном колдовстве... – покачал головой Себастьян. – О культе Вухуду можно сказать немало, только вот хорошего там почти нет. Ладно, время есть, послушай, только это не то, о чем стоит разговаривать после хорошего ужина...

Себастьян говорил долго, и многое из его слов я воспринимала как страшную сказку, о которой слабонервным девицам лучше ничего не знать. Даже у меня, выдержанного и ко многому привыкшего человека, от услышанного по спине то и дело пробегала холодная волна. Надо сказать, было отчего приходить в ужас – в рассказах Себастьяна были и черные ритуалы, и чаны с кровью убитых людей, и страшные жертвоприношения, и бесконечная жестокость жрецов Вухуду и многое другое, не менее жуткое.

Что же касается изваяния черного Бога, того самого, которое до сей поры ищут на всем Черном Континенте... Дело в том, что солдаты, пришедшие на Черный Континент и потрясенные жестокостью жрецов темного Бога, безо всякого приказа разрушали все храмы, воздвигнутые в честь Вухуду. Дело усугублялось еще и тем, что в каждом из этих храмов хватало золота и драгоценных камней, которые тамошние жители частенько несли обожаемому кровавому Богу. Вполне естественно, что солдаты, попав в какое-либо из святилищ, забирали все, особо не разбираясь – драгоценные камни, золотые статуэтки Вухуду, удивительные по красоте изделия из слоновой кости и черного дерева... Конечно, никто не говорит, что грабеж – дело хорошее, но ненависть чужаков к кровавому Богу была настолько велика, что даже офицеры закрывали глаза на творящиеся безобразия.

Справедливости ради надо сказать, что кроме Вухуду на Черном Континенте хватало и иных богов, куда менее кровавых, и эти храмы солдатам было трогать запрещено. Конечно, любители дармовщинки были всегда, но если солдат ловили за кражей сокровищ из храмов иных Богов, то виновному крепко попадало.

А еще среди солдат ходили слухи о немыслимых сокровищах, хранящихся в главном храме Вухуду, и для пришлых это являлось тем дополнительным стимулом, который поможет покончить со страшным культом Вухуду, а для этого и всего-то нужно было разрушить этот страшный храм...

Но и жрецы хорошо понимали, что с чужаками им так быстро не справиться, а меж тем бои приближаются к тем местам, где и находится главный храм Вухуду. Тогда и было решено перевести изваяние Бога в иное место, куда более надежное – по слухам, существует и подземный храм Вухуду, но о нем известно считанным единицам доверенных людей из всего числа высокопоставленных жрецов. Говорят, почетную миссию доставить изваяние Вухуду доверили самым умелым воинам и сильным жрецам, и потому-то для всех последователей темного Бога было шоком узнать, что священное изображение Вухуду исчезло невесть куда вместе с эскортом. Это тем более неприятно, если принять во внимание тот факт, что большую часть сокровищ из главного храма все же удалось вывести и спрятать, как говорится, с концами. Наверняка именно из тех спрятанных сокровищ и назначено немыслимо сказочное вознаграждение тому, кто вернет изваяние...

Когда мы покинули «Перелетную птицу» был уже вечер. Тем не менее, народу на улицах хватало, зато парень в серой рубахе покинул трактир незадолго до нас. Хм, да я буду не я, если к нам в самое ближайшее время кто-то не подойдет с разговором.

Так оно и случилось: стоило нам с Себастьяном свернуть в переулок, как дорогу перегородили два крепких парня. Ну, судя по их туповатым физиономиям, эти двое вряд ли намерены вести с нами долгие беседы на философские темы.

– Господа хорошие, постойте... – заговорил один из них. – С вами тут поговорить хотят...

– Кто?.. – поинтересовался Себастьян.

– Увидите.

– Извините, по подобное посещение не отмечено в нашей книге визитов, так что я вынужден отклонить ваше любезное приглашение... – вздохнул мой напарник.

– Чегооо?.. – судя по ошарашенному виду мужика, тот ничего не понял.

– Мой спутник – человек благородных кровей, он и выражается благородно, так что я поясню его ответ на более понятном вам языке... – усмехнулась я. – Звучит это примерно так: пошли к лешему. Теперь, надеюсь, все ясно?

– Зря вы так, господа хорошие... – судя по голосу, мужик стал злиться. – Мы ведь и по-плохому можем поговорить. Силой дотащим...

– А вы что, не видите, кому дорогу перегородили?.. – спросила я. – Если так, то глаза протрите. Возможно, драться вы умеете, только с нами связываться не советую. Дело даже не в том, что мы можем порубить вас в мелкую капусту. Куда хуже другое – если нас хоть пальцем тронете, то вскоре вам придется объясниться в Святой Инквизиции, а те мрачные стены вам вряд ли удастся покинуть.

– Так ведь с вами это... просто поговорить хотят...

– Тогда передайте этим любителям бесед следующее: пусть приходят к нам сами, как благородные люди, а не посылают кого-то с непонятными предложениями.

– Мы так и скажем, только ежели что не так будет – тогда пеняйте на себя, господа хорошие...

Мужички враз исчезли с наших глаз. Понятно, отправились передавать кому-то наши слова. Хочется надеяться на то, что уж очень сильно они их не перепутают и не переврут.

– Как ты думаешь, кто с нами желал пообщаться?.. – спросила я Себастьяна.

– Похоже, известие о возможном сказочном богатстве разнеслось куда дальше, чем того хотел Грег Тайдерман.... – предположил тот. – Вот теперь сюда и слетаются желающие запустить свои лапы в чужое богатство. Что-то мне вся эта история не нравится...

Можно подумать, я от нее в восторге...

Глава 6

Как мы и ожидали, гости заявились к нам за полночь, в то время, когда все добрые люди уже видят второй сон. Надо сказать, все произошло чинно-благородно, без ломания дверей или тайного проникновения в окна – прозвенел дверной колокольчик, и Себастьян пошел открывать дверь, а я стояла на лестнице, держа в руке горящую свечу. Естественно, в другой руке у меня находился кинжал, и при малейшей опасности для Себастьяна кинжал полетел бы в одного из полуночных гостей, и не стоит думать, что после этого я осталась бы безоружной.

– Кто там?.. – поинтересовался Себастьян.

– Вы, это, говорили, чтоб не вы к нам, а мы к вам... – судя по голосу, это тот самый здоровяк, с которым мы несколько часов назад разговаривали в темном переулке. Что ж, стоит порадоваться хотя бы тому, что здоровяк наши слова особо не переврал. – Вот мы и пришли...

– Раз пришли, так заходите... – Себастьян сдвинул в сторону засов на дверях. – И сколько же там вас, любителей ночных посещений?

Ответ на этот вопрос долго ждать не пришлось – в дверь протиснулась парочка крепких парней, один из которых оттолкнул Себастьяна к стене и поднес к его лицу нож угрожающих размеров:

– Только шевельнись – враз глаз выколю! Понял?

Тем временем второй здоровяк кинулся ко мне. Если принять во внимание меч, который тот держал перед собой, мужичок явно намеревался дать мне понять, кто сейчас является хозяином положения. Ну-ну, давай, демонстрируй мне все свое умение, а я тоже тебе кое-чему поучу, тем более что в Школе Элинея защиту от подобных нападений мы отрабатывали еще в средних классах. Тут все просто: отклониться к стене, кинжалом отвести в сторону меч, и ткнуть горящей свечой в глаз противника. Затем, когда тот инстинктивно схватится за глаза, подняв вверх меч, я проскользнула в темноте вдоль стены и согнутым локтем ударила мужчину сзади по шее. Не стала дожидаться, когда незнакомец упадет на лестницу – и без того понятно, что на какое-то время он потерял сознание, а когда придет в себя, то вряд ли сможет сражаться в полную силу. Пусть скажет спасибо, что сильней по шее не ударила – вот тогда бы кости на его шее были раздроблены со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями...

Меч упавшего мужчины только еще падал на ступеньки, когда я уже была внизу, и прижала кончик кинжала к основанию черепа человека, который угрожал ножом Себастьяну.

– Предупреждаю: если ты хотя бы поцарапаешь ножом моего напарника, то я вгоню тебе в голову это лезвие по самую рукоять... – негромко сказала я. – Ты должен понимать, что мне за это ничего не будет: когда ночью в дом врываются вооруженные люди, то к действиям по самообороне даже стражники относятся с пониманием. Так что выбор за тобой.

– Слышь, ты... – дрогнувшим голосом заговорил мужчина. – Слышь, бросай свою железку, а не то хуже будет!

– Кому хуже, мне или тебе? Во всяком случае, те, что сейчас стоят за дверями, к тебе на помощь особо не торопятся. Так что не зли меня, потому как сам знаешь: бабы великим умом не отличаются – сначала сделают, а уж потом подумают.

То, что за дверями находится еще несколько человек – это я поняла сразу. Почему они все не кинулись вслед за этими двумя – это я тоже могу понять: в таких домах, как у нас, лестница узкая и крутая, лишние люди тут будут только мешать. Кроме того, свеча сейчас не горит, на лестнице темно, так что лезть наобум в темноту вряд ли у кого-то есть желание. А еще нападающие должны знать, к кому они решили заявиться в гости ночной порой, так что не станут лезть на рожон. Им нужны мы, причем не убитыми, а живыми – незваным гостям не требуются хладные трупы, потому что от них ничего не узнаешь. Вернее, при крайней необходимости побеседовать с убиенными сумеет хороший некромант (если, конечно, такого сумеют найти и об этой милой беседе не пронюхает всеведущая инквизиция), но стоит ли все усложнять? Куда проще побеседовать вживую, без таких вот крайних мер.

– Ладно, чего там... – нож, который мужчина держал у лица Себастьяна, глухо ударился о деревянный пол.

– Вот и прекрасно... – я отодвинула нож ногой в сторону. – А вот теперь можно и поговорить, только вот с кем? Друг, уж ты меня извини, но что-то я сомневаюсь в том, что у тебя к нам может быть какой-то интерес.

– Главный хотел с вами чего-то перетереть, не я... – пробурчал мужик, потирая шею.

– Ну, раз хотел, так пусть идет... – усмехнулась я. – Только без свиты.

– Чего?

– Скажи главному, он поймет. Заодно передай, что разговаривать будем наверху, в комнате, а не здесь...

В дверь комнаты Себастьяна постучали через пару минут. К тому времени мы зажгли еще несколько свечей, и в комнате было достаточно светло, во всяком случае, мы могли хорошо рассмотреть вошедшего мужчину. Я уже привычно прикидывала про себя – среднего роста, лет сорока, полноватый, одежда дорогая, но без излишнего шика... Это человек не из тех, что участвует в схватках с оружием, а судя по его ухваткам и манере держаться, не исключаю, что перед нами аристократ, хотя это еще как сказать...

– Разумеется, я приношу свои извинения за столь позднее посещение... – заговорил незнакомец хорошо поставленным голосом. – Но вы ко мне в гости пойти не пожелали, а у меня не получилось нанести вам визит ранее.

– Раз мы вызвали ваш интерес, то могли бы прийти в любое время... – усмехнулась я. – А вот зачем вперед себя пехоту посылать? Толку-то от них...

– Ну, знаете ли, в этом мире нельзя быть ни в чем уверенным... – развел руками мужчина. – Я могу присесть.

– Конечно... – Себастьян кивнул головой на небольшой стул, стоящий у стены. – Прошу располагаться. С кем имеем честь беседовать?

– Мне бы хотелось обойтись без имен.

– Ваше право. Только вы уж нас извините, но время позднее, мы устали, так что нельзя ли сразу же перейти к цели вашего визита?

– Согласен, сам не люблю понапрасну терять время в пустых разговорах. Дело вот в чем: когда-то я неплохо знал Грега Тайдермана, мы были хорошими друзьями, но не более того. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?

– Прекрасно понимаю... – пожала я плечами.

– Я рад. Так вот, со временем жизнь развела нас по сторонам – как вы знаете, подобное случается не так и редко. И вот недавно мне передали, что Грег через надежных друзей прислал мне некое сообщение, в котором просил о срочной встрече и сообщал о том, будто у него имеется для меня крайне важная новость, сулящая нам в будущем немалые деньги. Если быть точнее, то он попросил меня отложить все дела, и как можно быстрее приехать к нему. Увы, но так получилось, что я не смог выехать сразу, а по приезду сюда узнал, что Грег убит. Мне бы хотелось знать подробности.

– У вас есть с собой это сообщение?.. – поинтересовался Себастьян.

– Оно было устным.

– Жаль.

– Я говорю правду... – нахмурился мужчина. – Думал, мне удастся узнать новости у дружка Грега, но, как оказалось, его забрала Святая Инквизиция.

– Какого дружка?.. – поинтересовалась я.

– Его зовут Тайп. Или, вернее сказать, звали... – чуть усмехнулся мужчина. – Думаю, вряд ли он покинет застенки Святой Инквизиции – насколько мне известно, его задержали и отвели именно туда. К несчастью, господа инквизиторы очень любят оставлять у себя грешников навсегда, для должного покаяния и последующего направления их души на путь истинный.

Так, выходит, этот человек, и верно, знал Грега, раз ему известны все эти подробности относительно Тайпа. Хотя не факт – все можно узнать и без того, были бы деньги.

– Нам нечего сказать вам... – покачала я головой. – Грег убит, и что он хотел сказать, и что конкретно имел в виду – для меня это такая же тайна, как и для вас.

– Меня такой ответ не устраивает... – чуть нахмурился мужчина.

– Другого у нас нет.

– Придется найти... – незнакомец был полностью уверен в себе, и это мне совсем не понравилось. – В свое время Грег рассказал мне о том, как из искалеченной груды костей и помятой плоти он сумел восстановить человека, и теперь этот человек обязан ему по гроб жизни. Вернее, обязана. А еще он дал мне знать, что та особа, которую он спас, должна выполнять приказ того человека, который скажет ей следующее: «Я пришел от вашего избавителя!». Так вот, я говорю сейчас эти слова и требую, чтоб мне сказали правду. Долги, дорогуша, надо платить.

– Что вы себе позволяете... – начал, было, Себастьян, но я его остановила.

– Погоди...

А ведь у нас с Грегом, и верно, был такой разговор. Правда, бывший напарник уверял, что об этом выражении насчет» избавителя» знает только один человек – его старый верный друг, и к моей помощи он прибегнет только в самом крайнем случае, если в том возникнет неотложная необходимость. Дескать, мало ли что может произойти в жизни, и, возможно, потребуется твоя подмога в том случае, если я попаду в сложную ситуацию. Что ж, Грег был предусмотрительным человеком.

С той поры, когда мой бывший напарник говорил мне эти слова, минуло несколько лет, и сейчас некто мне заявляет, что этот самый случай пришел. Так значит, этот незнакомец и есть старый добрый друг Грега? Ох, что-то этот тип мне совсем не нравится! Впрочем, если вспомнить замкнутость моего бывшего напарника, его нежелание познакомить меня со своими немногочисленным друзьями, а также любовь к одиноким ночным прогулкам в невесть какой компании... Повторяю: я всегда буду благодарна Грегу за все то, что он для меня сделал, но, тем не менее, очень неприятно, когда какой-то чужак начинает диктовать свои условия и ставит тебя едва ли не в унизительное положение.

– Верно, такой договор у нас с Грегом был... – заговорила я. – Только вот дело в том, что уже сам Грег недавно пытался меня убить...

– Вашего договора это не отменяет. Итак, я слушаю.

Слушаешь, значит? Надо же, какая у тебя уверенность в том, что я должна выполнить твой приказ! Хорошо, я тоже могу сыграть в эту игру, и скажу только то, что сочту нужным, вернее, то, что ты бы и сам смог разнюхать, но не более того. Будем считать, что так я окончательно рассчиталась со своим долгом по отношению к бывшему напарнику.

– Да говорить-то особо нечего...

Мой рассказ был коротким: в деревне под названием Сельцы Грег отыскал некий тайник, о котором мне не сказал ровным счетом ничего, лишь по приезду в Северин я узнала, что он отыскал там книгу. Уже на следующий день нам пришлось по делам уехать в другое место, только вот с возвращением мы задержались. Как только мы вернулись в Северин – в ту же ночь Грег постарался от меня избавиться, но я осталась жива, а вот он погиб. Через несколько дней я с новым напарником вновь отправилась в Сельцы, чтоб узнать кое-что о том человеке, в доме которого был обнаружен тайник, но наши поиски не увенчались успехом. Вот и все.

– Этого слишком мало... – отрезал незнакомец, выслушав меня.

– Сколько есть... – огрызнулась я. – Больше мне вам сказать нечего.

– Вы мне многое недоговариваете.

– Обо всем остальном узнайте от того человека, который убил Грега, только тут я вам помочь ничем не могу – не рассмотрела его лица, и даже голоса не услышала. Он от меня в окно сиганул почище зайца, не поймать.

– Мне нужно найти этого человека.

– Я бы тоже, знаете ли, не отказалась с ним переговорить, причем желательно наедине и без свидетелей. Да и по правилам Патруля мне следует найти убийцу своего напарника. Единственный вопрос – где его искать?

– Мне плохо верится в то, что Грег ничего не просил передать мне перед своей смертью.

– Повторяю: Грег умер у меня на руках. Перед своей кончиной я услышала от него немногое: попросил у меня прощения, сказал, что сожалеет о том, что решил ввязаться в опасное дело... Вот и все.

– Не верю... – нахмурился мужчина. – Он должен был сказать еще что-то.

– Если бы вы присутствовали при этой сцене, то не говорили бы ничего подобного... – понемногу я стала злиться. – Единственное, что я могу добавить, так только то, что в то время я, как могла, успокаивала раненого Грега, говорила, что все будет хорошо, а он мне ответил, что тот нож, которым его ударили, не только отравлен, но еще и заговорен, и онемение уже охватывает его тело... После этого Грег потерял сознание, а через несколько минут умер, не приходя в себя. Сразу же говорю: дальнейшей судьбой этого ножа, который по-прежнему оставался в теле Грега, я не интересовалась, чем было отравлено острие, и какое на него было наложено заклятие – это мне не ведомо.

– Тогда я требую, чтобы ты...

– Стоп!.. – подняла я руку, останавливая незнакомца. А еще меня резануло обращение «ты», причем тон у мужчины был такой, словно он разговаривал со своей собственностью. – Требовать от меня что-либо мог Грег, но не вы.

– Ты, кажется, забываешься...

– Это вы забываетесь. Я вас знать не знаю, так что сбавьте тон. Что же касается всего остального, то есть того, что вы сейчас узнали – так это я просто выполнила свое обещание, когда-то данное Грегу. Отныне я вам ничего не должна, так что дверь вон там!

– Н-да... – на лице мужчины появилась презрительная ухмылка. – Лишний раз убеждаюсь в людской неблагодарности. А еще у некоторых представительниц женского рода короткая память. Если б не Грег, не его врачебное умение и желание помочь убогой глупой бабе... В этом случае ты навсегда осталась бы жалким искалеченным существом и просила подаяние на паперти...

– А если бы не я, то Грег давно бы уже не вышел из стен церковной тюрьмы... – оборвала я речь незнакомца. – В то время я была для него последним шансом остаться на свободе, и Грег этот шанс не упустил. Раз вы называете себя его другом, то должны знать, что тогда у него погиб напарник и Грег Тайдерман оказался в одиночестве. Святая Инквизиция уже давно точила зубы на нарушителя неких моральных устоев, и если б Грег в кратчайший срок не сумел отыскать себе напарника, то его пребывание на свободе подошло бы к концу. Как вы знаете, Патруль должен состоять, как минимум, из двоих, а что касается Грега, то он не относился к числу тех людей, кто пользуется большой симпатией среди воинов, во всяком случае, стать его напарником желающих не находилось.

– Не стоит так со мной разговаривать... – посоветовал мужчина, и теперь в его голосе прозвучали чуть угрожающие нотки. – Подобное может вылиться в большие неприятности. Для вас обоих, разумеется. Меня лучше иметь в числе друзей, а не врагов.

– Ваш визит несколько затянулся. Я рассказала вам все, что мне было известно, и более добавить нечего.

– А я вновь повторяю: мне необходимо выяснить, что хотел сказать мне Грег, и что такого он отыскал, если это требовало моего неотложного присутствия.

– Обращайтесь в Святую Инквизицию – если дружок Грега еще жив, то можете задать ему все интересующие вас вопросы. С тем парнем Грег был куда откровенней, чем со мной.

– Значит, ты отказываешься помогать мне?

– Вы невероятно проницательны.

– Может, вы в состоянии повлиять на эту упертую особу?.. – незнакомец перевел взгляд на Себастьяна. – Поверьте, это в ваших же интересах.

– Думаю, моя напарница рассказала вам все, что ей известно... – пожал плечами Себастьян.

– Зря вы оба так себя со мной ведете... – незнакомец встал. – Но у вас будет время подумать до утра.

– Уж очень вы гость настырный... – вновь подал голос Себастьян. – Просто до неприличия. Или наивно рассчитываете на то, что как только откроете дверь, так вся та компания, что пришла вместе с вами, сразу же накинется на нас, и выколотит те сведения, что вас так интересуют? Ну, это вы зря. Сейчас все ваши полтора десятка человек неподвижно стоят и смотрят в одну точку. Все сказанное относится и к тем двум оболтусам, что сейчас сидят на крыше этого дома. Вы что, не подумали о том, куда идете, и с кем вам предстоит иметь дело?

Вместо ответа мужчина молча подошел к двери и открыл ее. Все верно – в неярком свете свечей можно было рассмотреть, что за дверями находятся несколько человек, только ни один из них даже не пошевелился при виде открытой двери. Когда же незнакомец потряс одного из стоящих за руку, то ответной реакции не было никакой.

Мне трудно судить, как повели бы себя другие на месте нашего ночного гостя, но этого человека так легко не напугать. Повернувшись к нам, он спокойно поинтересовался:

– И долго это будет продолжаться?

– Все зависит только от вас... – развел руками Себастьян. – Тем более что каждый из них все видит и слышит. Как только вы окажетесь на улице, так сразу же все эти люди придут в себя, и, надеюсь, враз уберутся отсюда. Если же кто-то из них вновь вздумает заявиться в это скромное жилище, то он вновь впадет в такое же состояние, что и сейчас. Мы, разумеется, не собираемся делать ничего плохого ни с кем из этих незваных гостей – просто кликнем стражников или же инквизицию, пусть они разбираются, кого это принесло ночной порой по наши души. Как видите, все просто и без всяких глупостей.

– Жаль, что нам с вами не удалось договориться... – было понятно, что мужчина рассчитывал на совершенно иной итог. – Но мое предложение насчет того, что вы можете подумать до утра – оно остается в силе.

– Думаю, вам не стоит утруждать себя ранним подъемом, тем более что утренний сон самый крепкий и полезный для здоровья – это вам любой лекарь скажет... – хмыкнул Себастьян. – Наш ответ не поменяется, и это не зависит от того, когда вы к нам вновь придете, утром или вечером. Моя напарница ясно дала вам понять, что более ей сказать нечего, а я сюда приехал недавно, и тем более не в курсе происходящего.

– Не в курсе, значит... – незнакомец шагнул, было, за порог, но вновь повернулся к нам. – Да уж, вы стоите друг друга – безголовая баба, ничего не видящая дальше собственного носа, и которую когда-то ловко обвел вокруг пальца обычный щелкопер, а с ней нищий аристократ, которому нет места среди тех, кто ему ровня по праву рождения. Что ж, милая парочка, я с вами прощаюсь до очередной встречи – не сомневайтесь, мы еще увидимся.

Мужчина скрылся за дверями, а я осталась стоять с горящими щеками – давненько мне так ясно и с насмешкой не напоминали о совершенной ошибке. Грег, чтоб тебя, неужто о том, что когда-то произошло со мной, стоило трепать посторонним, пусть даже этот человек твой друг?! Хотя, вообще-то, сведения о нас собрать не сложно, были бы деньги...

Покосилась на Себастьяна – он тоже стоит, и кулаки сжал. Похоже, ему пришлось приложить немало сил для того, чтоб сдержаться и не кинуться вслед ушедшему человеку. Вообще-то на месте Себастьяна далеко не все сумели бы держать себя в руках, не ответить на оскорбление, и причиной подобной выдержки может быть только одно, и это явно не трусость... Похоже, я была права в своих первоначальных предположениях относительно моего нового напарника.

– Пойду, входную дверь закрою, а не то мало ли что... – Себастьян вышел, а когда вернулся, то я уже сидела за столом. Не знаю, какие мысли бродили в голове моего напарника, но мне сейчас было не до сна – если нам какое-то время придется поработать вместе, то следует переговорить в открытую, и прервать то неловкое молчание, которое просто-таки витало в воздухе после слов незнакомца.

– А я думал, ты к себе пошла... Или я могу рассчитывать на что-то большее?

Хотя молодой человек пытался шутить, но это у него плохо получалось – еще одно доказательство того, что тот презрительно-насмешливый тон незнакомца крепко вывел из себя нас обоих.

– Себастьян, давай не будем ерничать не по делу... – вздохнула я. – Этот тип, называющий себя другом Грега, на прощание сказал не так и много, но задеть нас все же сумел. На душе паршиво, надо выговориться, причем не мне одной, а нам обоим. Согласен?

– А почему бы и нет?.. – Себастьян тоже сел за стол, как раз напротив меня.

– Ну, раз я предложила такое, то начнем с меня. Тебе наверняка рассказали о том, отчего я оказалась в Патруле, так?

– В общих чертах...

Ну, насчет этого у меня есть определенные сомнения – ты, Себастьян, почти наверняка знаешь куда больше, чем говоришь, хотя все детали тебе вряд ли известны.

– Нет уж, давай-ка я тебе в подробностях поведаю об этой истории.

– Если тебе неприятно об этом упоминать...

– Конечно, неприятно...– перебила я Себастьяна. –Но эта история с убийством Грега и пропавшей бумагой все одно быстро не закончится – мы, помимо своей воли, уже оказались втянуты в это дело. Ну, раз обстоятельства складываются таким образом, то нам с тобой неплохо бы знать друг о друге если не все, то очень многое, и это не простое любопытство – нужно быть в курсе того, где у твоего напарника может быть слабое место. Проще говоря, не стоит разыгрывать друг перед другом святую невинность. Как ты понимаешь, противник тоже в состоянии разнюхать о нас многое.

– Тут мне возразить нечего...

Когда я закончила говорить о себе, Себастьян, к моему удивлению, улыбнулся:

– Должен сказать, что в столице о твоем бое с тремя блемии все еще не забыли.

– Было бы что помнить... – поморщилась я. – Сколько лет прошло...

– Э, не скажи... – усмехнулся Себастьян. – Вспоминают и восторгаются. Очевидцы до сей поры рассказывают по всем трактирам и постоялым дворам о том, что одна девушка смогла уложить с десяток блемии одной рукой, причем рассказчики все это видели своими собственными глазами! Говорят, эти безголовые существа от ее ударов разлетались налево и направо! Надо заметить, таких очевидцев с годами отчего-то становится все больше и больше, а уж какие подробности они при этом рассказывают – просто любо-дорого послушать! Теперь это одна из тех историй, которые едва ли не вошли в пример для подражания, только вот все жалеют, что бесстрашная воительница пала смертью храбрых на поле брани, то бишь на арене. Правда, гладиаторские бои отныне под очень большим запретом, и ослушникам попадает так, что мало никому не кажется.

– Значит, решили в этом деле порядок навести?

– Стараются, но не очень получается – в столице уж слишком много любителей острых ощущений, одни из которых рады отдать едва ли не последнее, лишь бы посмотреть на кровавое зрелище, а другие готовы рисковать большими деньгами на тотализаторе.

– Похоже, в этом мире ничего не меняется.

– И вряд ли изменится – человеческую натуру переделать сложно... Кстати, когда ты вытряхивала душу из тех безголовых созданий, в столице находились еще блемии помимо той троицы, которую ты уложила на арене. Говорят, узнав о произошедшем, они долго не могли поверить в то, будто одна женщина оказалась в состоянии расправиться разом с тремя представителями их народа – там, где живут блемии, принято считать, что они непобедимы.

– Я тоже о них кое-что слышала. Говорят, у блемии принято искать того, кто убил одного из представителей их народности. Мне рассказали о том, будто блемии едва ли не требовали выдать им убийцу их соплеменников, но этим красавцам было сказано, что я не только умерла, но уже и похоронена. Так сказать, власти проявили благородство по отношению ко мне.

– Так оно и есть.

– Нет... – покачала я головой. – Дело тут вовсе не в высоких моральных принципах нашего короля или же требованиях Школы Элинея. Все куда проще и отвратительней: у блемии принято съедать врагов из числа тех, кто проявил особую храбрость, ум, мастерство, умение сражаться. Дескать, таким образом блемии тоже становятся более сильными и умными. Естественно, что у нашего короля не было никакого желания идти навстречу тем, кто в его стране собрался заняться неприкрытым людоедством.

– Пожалуй.

– Ну, а с той поры, как я поправилась, живу в этом тихом провинциальном городе – Северине, и у меня нет ни малейшего желания покидать эти места. Да и о прошлом стараюсь не вспоминать.

– Кстати, не желаешь узнать последние новости о своей бывшей подопечной?

– О Милиссандре ди Ости?

– Ну, сейчас у нее несколько иное имя – она все же замужем. Теперь ее зовут Милиссандра ди Вилльеж.

– Графиня, значит... Не завидую я ее мужу.

– Такого мнения придерживаешься не ты одна... – ухмыльнулся Себастьян. – Эта молодая особа ведет себя так, что даже королева несколько раз была вынуждена сделать ей публичное замечание. Недовольство Ее Величества вполне обосновано, ведь глядя со стороны на поведение графини ди Вилльеж, можно подумать, что она не получила ни образования, ни должного воспитания, и не усвоила тех правил, по которым живут люди ее сословия.

– Догадываюсь.

– Думаю, не в полной мере. Уже в первый месяц семейной жизни новобрачная жаловалась всем и каждому на своего неотесанного супруга, который совсем не соответствует ее уровню, а заодно и тем требованиям, которые она считала необходимым в семейной жизни. Но, по-большому счету, на подобное можно закрыть глаза – далеко не в каждой молодой семье вначале царит полная гармония, и частенько нужно время, чтоб люди приноровили свои характеры друг к другу, нашли взаимопонимание, которое так необходимо в семейной жизни. Хуже другое: графиня ди Вилльеж просто-таки не давала прохода некоему красавчику, который к тому времени был помолвлен с богатой молодой вдовой, и, как позже выяснилось, графиня пыталась сделать все, чтоб разрушить эту помолвку...

Н-да... – подумалось мне, – н-да, похоже, у Милиссандры ума так и не появилось. Как однажды эта девица втемяшила себе в голову мысли о большой и светлой любви к некоему молодому человеку, так с той поры и не желает с ними расставаться. А еще она решила, что красавчик полностью разделяет эти высокие чувства и пламенные страсти. Похоже, Милиссандра всерьез рассчитывала на то, что прекрасный страдающий рыцарь, разлученный жестоким роком с предметом своего обожания, будет вечно лежать у ее ног, продолжая без памяти любить несчастную страдалицу...

Тут можно сказать только одно: кажется, девица прочитала слишком много любовных романов и никак не может смириться с реальной жизнью. Или она по-прежнему мечтала о романтическом побеге на край света, в обнимку с прекрасным принцем на белом коне? Ох, и дура... Давно пора смотреть на жизнь трезвым взглядом, тем более что у нее уже есть муж, высокое положение в свете, и она обязана придерживаться определенных правил поведения.

Вообще-то к молодому человеку, занимавшему все мысли Милиссандры, у меня не было ни малейшего сочувствия – сам заварил всю эту кашу, а расхлебывать ее должны другие. Кроме того, несостоявшийся женишок уже должен был каким-то образом дать понять бывшей невесте, что в действительности все обстоит вовсе не так, как она себе напридумывала, и никаких пламенных чувств по отношению к ней он никогда не испытывал. Конечно, тут даже мне жутко представить, какими криками и слезами мог закончиться этот неприятный разговор, а потому неудивительно, что красавчик увиливал от объяснений с бывшей возлюбленной так, как только мог.

Меж тем Себастьян продолжал:

– Если вначале такое поведение сочти неумелой шуткой неопытной девицы, которая пытается изобразить из себя роковую соблазнительницу, то очень скоро заговорили о том, что госпожа Милиссандра ведет себя совершенно неподобающим образом, позоря не только себя и собственного мужа, но и семью своего отца. Если же принять во внимание, что молодой красавчик, которого она так настойчиво преследовала, уклонялся от встреч с излишне навязчивой особой всеми возможными способами, то вскоре репутация свежеиспеченной графини ди Вилльеж стремительно покатилась вниз. А уж про то, насколько бестактно она себя повела на свадьбе того молодого человека, какие горькие слезы проливала, глядя на новобрачных – об этом во дворце судачили не одну седмицу.

– А как же муж Милиссандры?

– Как понимаешь, ее супруг вряд ли мог наслаждаться счастливой и безоблачной жизнью. В то же время его высоко ценит король, хотя среди придворных этот человек не любит показываться – несмотря на титул, он не чувствует себя ровней аристократам. Лично я его не знаю, но, по слухам, у графа ди Вилльеж просто невероятное чутье на то, каким образом можно добывать деньги. Естественно, вся эта история с непутевой женой ему совсем не понравилась, а уж отцу этой молодой дурочки – тем более. Разумеется, муж пытался хоть что-то предпринять, но все было бесполезно, а о тех безобразных скандалах, которые Милиссандра закатывала супругу, знала вся столица. Говорят, дошло до того, что ее муж старался как можно реже показываться дома... Когда же эти слухи дошли до короля – вот тогда грянул гром. Что ни говори, но именно король выступал инициатором этого брака – и вдруг такое!.. Уж не знаю, что Его Величество сказал отцу Милиссандры, а вместе с тем и ее супругу, но на несколько последующих лет она стала заядлой домоседкой, исправно рожала детей, и в нечастые выходы в свет вела себя без особых нареканий. Правда, все это продолжалось не очень долго: после рождения третьего ребенка графиня ди Вилльеж, по всей видимости, решила, что ее долг по отношению к семье исполнен, и теперь она имеет полное право жить так, как считает нужным, а потому отныне в этом ей никто не указ. Не скажу, что молодая графиня пустилась во все тяжкие, но нечто похожее есть.

– А как же ее дети?

– Ну, особо любящей матерью она никогда не была, а потому всех троих детей у нее забрал супруг, и именно он заботится об их воспитании. Что же касается самой Милиссандры, то хотя она с мужем и не разведена, но эта пара друг друга даже на дух не переносит, каждый живет сам по себе, предпринимая все возможное, чтоб хотя бы случайно не столкнуться со своей венчанной половиной. Что касается всего остального... Во всяком случае, на сегодняшнее время поведение графини ди Вилльеж никто не назовет уж очень высокоморальным.

– Никогда не видела ее мужа, но повторюсь – не повезло человеку!

– А то!.. – покачал головой Себастьян. – Бедняга кому-то проговорился, что более вздорной и невыносимой особы, чем его супруга, не сыскать на целом свете. И умудрился же он надеть себе на шею такой хомут! Вернее, ему это украшение нацепили на шею из лучших побуждений, а все обернулось так, что хуже некуда. Куда печальней другое: от этого хомута никак не избавишься, потому как есть негласное правило – если инициатором брака выступает король, то разводиться не принято. К тому же развод – это скандал в благородном семействе, зачинателем которого был сам король!, а принято считать, что аристократы – люди высокоморальные и высокодуховные! Раз обвенчались, да еще в присутствии Его Величества – так значит, этот союз будет продолжаться до той поры, пока смерть не разлучит их!

– Как сказали бы в Тупике – и пофиг, что тебя от этой бабы уже давно с души воротит... – добавила я. – Конечно, в присутствии виконта так выражаться не стоит, но уж если ты росла в Тупике, то от некоторых выражений избавиться сложно. Они просто-напросто впитываются в тебя, причем едва ли не навсегда.

Если честно, то еще мне бы хотелось узнать и о Николсе – как поживает тот человек, кого я когда-то всерьез считала своим женихом? Может, спросить о нем Себастьяна? Не исключаю, что ему что-то известно про Николса Альбре... Хотя нет, не стоит спрашивать лишнее – не следует вновь бередить старые раны и оживлять в памяти те воспоминания, о которых хочется забыть раз и навсегда. С глаз долой – из сердца вон, только вот ту обиду и обман выкинуть из памяти никак не получается. Николс Альбре... Последний раз я видела его семь лет назад...

... Невольно вспомнился день, когда Грег забрал меня из госпиталя, где я лечилась – тогда мое состояние считалось уже вполне удовлетворительным, во всяком случае, выдержать дорогу до Северина мне было вполне по силам – к этому времени я более-менее отошла от полученных ранений, да и удивительное лекарское мастерство Грега уже давало свои результаты. Правда, дорогу до Северина нам предстояло проделать в карете – путешествовать верхом на большие расстояния я еще не могла, да и у Грега не было особого желания трястись на лошади столь долгий путь.

До сих пор не знаю, как у меня хватило сил попросить напарника о некой просьбе, вернее, о том, что мне хотелось сделать все то долгое время, пока я находилась в госпитале. Если говорить откровенно, то я опасалась увидеть насмешку на лице Грега, или же услышать резкий отказ, но тот отнесся к моей просьбе на удивление серьезно.

– Ты уверена, что это тебе надо?

– Более чем.

– Я бы не хотел скандала или шума.

– Обещаю – ничего такого не будет. Мне просто надо своими глазами увидеть кое-что...

– Похоже, ты все еще питаешь какие-то иллюзии?.. – усмехнулся Грег. – Приятно знать, что некто еще не полностью разуверился в порядочности и человечности. Возможно, ты не поверишь, но я в состоянии тебя понять. К тому же некоторые вещи человеку не помешает увидеть своими глазами. Но если ты попытаешься...

– Даю тебе слово, что никаких неприятностей не будет. Более того – я даже из кареты выходить не буду, только в оконце посмотрю.

– В таком случае не возражаю...

Когда наша карета остановилась неподалеку от особняка, где обитало семейство Альбре, я сразу заметила, какие большие изменения произошли в нем с того времени, когда мне довелось побывать тут в последний раз. Полностью отремонтированный дом, витражи на окнах, ухоженный сад, два небольших фонтана, новые кованые ворота, двор выложен аккуратной брусчаткой, дорогая карета с парой гнедых лошадей... Это сколько же золота Николс сумел заработать на моем выступлении на арене, раз может позволить себе такие огромные траты на обустройство семейного гнездышка?! Что-то я сомневаюсь в том, что его небогатые родители из провинции вложили сюда хоть какие-то деньги. Похоже, мерзавка Милиссандра не лгала, когда утверждала, что Николс просто озолотился на моем сражении с блемии...

– Ну что, нагляделась?.. – поинтересовался Грег, который все это время, сидя в углу кареты, просматривал какую-то весьма потрепанную книгу.

– Давай еще немного постоим.

– Как скажешь...

Прошло еще несколько минут, и я увидела, что к кованым дверям ограды подъехала карета. Слуги без всякого приказа распахнули двери – значит, у них есть приказ впускать на двор этот экипаж без вопросов. Скорей всего, эта карета приезжала сюда ранее, причем не единожды. О, а вот раскрылись двери особняка, и я увидела Николса, одетого по последним веяниям столичной моды. Он быстрым шагом направился к карете, вернее, к вышедшей оттуда семейной паре и выпорхнувшей следом молодой девушке в платье из розовых кружев. Судя по улыбке на лице моего бывшего жениха, сюда пожаловала его нынешняя невеста со своими родителями. Так сказать, я имею честь лицезреть будущую хозяйку этих владений. Значит вот она, та, которая достойна занять место законной супруги, и ради семейного счастья с которой Николс решил ввязаться в рисковую аферу, где мне досталась роль главного действующего лица! Конечно, отсюда мне сложно рассмотреть все подробности, но внешне я ничуть не хуже этой девицы, а может и лучше! Хотя, пожалуй, стоит сделать уточнение – была лучше, ведь сейчас, после полученных ранений, моя внешность несколько поменялась... Впрочем, при чем тут внешность? Николса с самого начала интересовало совершенно иное – деньги для своей новой счастливой жизни, и для достижения столь важной цели можно отбросить в сторону кое-какие моральные принципы...

Надо же, как галантно Николс предлагает руку девушке, а та в ответ протягивает ему, и мой бывший ухажер целует ей руку... Глянь со стороны – сама галантность! Все четверо идут к фонтанам, и Николс, показывая на них, что-то говорит... Ну, тут все ясно: похоже, фонтаны стали действовать совсем недавно, и сейчас жених показывает будущей родне во всей красе свое уютное гнездышко, где все готово для скорого воцарения молодой хозяйки. Чуть позже до меня донесся веселый смех... Правильно, с чего им грустить, ведь все в их жизни складывается на редкость удачно, а то, каким образом Николс смог заработать себе такие деньги – так у достопочтенных людей такие вопросы задавать не принято. Дурной тон-с. А еще слуга принес роскошный букет белых роз – как видно, цветы были приготовлены заранее, и Николс, склонившись на одно колено, протянул букет девушке...

В этот момент я поняла, что пора покинуть это место, а иначе та искра ненависти, что сидит в моей душе, уже начинает медленно разгораться, и через недолгое время может вырваться наружу, а в этом случае от обещания, которое я дала Грегу, ничего не останется.

– Уезжаем!.. – я задернула шторку на оконце.

– Насмотрелась?.. – с ноткой сочувствия в голосе спросил Грег.

– С меня, во всяком случае, хватит.

– Что скажешь?

– Только то, что все это и вправду выглядело премило...

Больше мы с Грегом на эту тему никогда не говорили – все и так было понятно. Отныне любые мысли насчет Николса, которые нет-нет, да приходили мне в голову, я старалась гнать от себя прочь – все одно ничего изменить нельзя, так что лучше и не вспоминать о той странице в моей жизни, от которой становится невыносимо горько на душе. Конечно, на ошибках учатся, но это так болезненно!..

... Ох, надо же, от разговоров о Милиссандре меня опять пробило на ненужные воспоминания! Чтоб тебя, как же не вовремя нас посещают дурные мысли! Впрочем, на то они и дурные...

– Себастьян, извини, я как-то умудрилась пропустить мимо ушей твой вопрос...

– Я спросил: с того времени, как тебя забрали в школу Элинея, ты о своих родных что-нибудь знаешь?

– Можно сказать, что ничего... – мне пришлось подавить невольный вздох. – С той поры я всего один раз была в Тупике, но радости мне это не доставило – раз я его покинула, то стала там чужой, и отношение ко мне стало соответствующее. Узнала лишь, что папаша где-то сгинул по пьяни, мамаша так и не соизволила заявиться в Тупик, а про брата и сестру никто ничего не знает. Обычная история для того невеселого места.

– Я много слышал о Тупике, но сам там никогда не был. Говорят, это едва ли не самое опасное место в стране. По слухам, туда даже днем без охраны соваться не стоит...

– Ну, это уж ты хватил лишнего!.. – махнула я рукой. – Видишь ли, Тупик опасен лишь для чужаков, которым туда и днем просто так, без должной охраны, соваться не стоит – все же дурная слава этого места появилась не на пустом месте. Естественно, что в темное время суток посторонним там совсем нечего делать – их счастье, если хотя бы голову на плечах унесут.

– Я, знаешь ли, не раз слыхивал о таких историях, когда человек, случайно оказавшийся в этих трущобах, вернее, всего лишь на окраинах Тупика, едва успевал спастись.

– Не сомневаюсь. В то же время, это только со стороны кажется, что в Тупике полное беззаконие, но в действительности не каждый слух соответствует действительности. Понимаешь, Тупик – это как бы свое государство с устоявшимися законами, и те, кто обитает в его трущобах, обязаны беспрекословно следовать этим законам. Если пожелаешь, то я тебе позже о них расскажу более подробно.

– Представляю, как тяжело и опасно детям жить в том мрачном мире...

– И да, и нет... – улыбнулась я. – Конечно, большинство детей там предоставлены сами себе, и существуют по правилу «выживает сильнейший». Принято считать, что детишки сами должны понять, в чем их призвание, к чему их влечет – впоследствии их э-э-э... скажем так – пристроят к делу как раз исходя из того, что у них лучше получается.

– Воровство, грабежи, разбой, чеканка фальшивых монет, подделка документов...

– И это тоже... – не стала отпираться я. – В то же самое время дети – они считаются как бы собственностью Тупика, частью его будущего, и потому дети там как бы находятся под незримой охраной, и тот взрослый, кто их тронет, получит немало неприятностей на свою шею. Во всяком случае, я никогда не боялась даже ночью ходить в одиночестве по тамошним улицам и закоулкам. Разумеется, за пределами Тупика эти законы уже не действовали.

– Но твои брат и сестра...

– Тут все просто: совсем маленькую сестренку из монастырской больницы забрала добрая горожанка, и это нормально, против подобного никто возражать не станет, потому как такой маленький и слабый трехлетний ребенок вряд ли сумеет выжить в тяжелых условиях Тупика. А вот насчет моего брата все не так просто: ему было восемь лет, то есть по тамошним меркам он считается уже достаточно взрослым парнем. Когда же в Тупике узнали, что иноземные моряки утащили его на свой корабль, то в порт отправили нескольких человек, чтоб потолковать, как говорится, по понятиям. Говорю же: дети – собственность Тупика, и если некто вздумал наложить на кого-то из них свою лапу, то все должно быть по правилам: или платите, или отдавайте мальчишку назад! К несчастью, когда те парни пришли в порт, то оказалось, то нужный им корабль уже ушел. Тогда по этому поводу лишь подосадовали, а всерьез никто не расстроился – мол, ничего страшного, когда этот корабль вновь придет в порт, тогда этот вопрос и решим!.. К несчастью, больше это суденышко так никто и не увидел, в столицу оно больше и не пришло... Что касается меня, то я не знаю, на каких условиях нас четверых забрали в Школу Элинея...

– Так ты всего один раз посетила Тупик?

– Хватило и этого. Я же тебе говорила, что большей частью там живут все те, кому не повезло в жизни, или же те, кто не всегда в ладах с законом. По-сути, Тупик можно назвать миром обездоленных. Если кто-то умудряется вырваться из этого места – его счастье, но с того самого времени в Тупике он становится чужаком со всеми вытекающими отсюда последствиями. Лично я в свое единственное посещение почувствовала это настолько ясно, что более посещать это место у меня уже не было ни малейшего желания. Тогда я поняла, что отныне мой дом – это Школа Элинея.

– Я слышал, что элинейцы отдают Школе часть тех денег, что зарабатывают? Надеюсь, это тактичный вопрос?

– Наверное, всем известно, что половину от каждого своего заработка каждый из нас перечисляет Школе Элинея, и с подобным никто не спорит... – согласилась я. – Это что-то вроде нашей оплаты за обучение мастерству, и тут уже не имеет значения, есть у тебя перстень или нет. Как правило, элинейцы стараются твердо придерживаться этого правила – отправлять в Школу часть заработанного, хотя за честность каждого ручаться нельзя. Тут все зависит от порядочности каждого из нас... А тебя кто магии учил?

– Тебе ведь тоже обо мне рассказали, так?

– Да какое там все! Отец Наумий пробурчал всего лишь пару предложений, и сказано было всего лишь то, что у твоей семьи были какие-то шероховатости с окружающими.

– Ну, это ты уж очень дипломатично высказалась... – Себастьян чуть нахмурился. – Хотя, по-большому счету, тут нет ничего страшного – обычные склоки среди аристократии. Видишь ли, мой отец, герцог Ресвит...

– Ого, виконт, какое у вас высокое происхождение!.. – я была по-настоящему удивлена. – Мне и в голову не приходило, что я общаюсь с родственником короля!

Теперь мне понятно, отчего отец Наумий лишний раз не одергивает Себастьяна. Насколько я знаю, герцоги Ресвит находятся в близком родстве с нашим королем, так что тут поневоле начнешь проявлять должное почтение и кое на что закрывать глаза, а не то как бы самому не оказаться в положении допрашиваемого. Только вот каким таким непонятным образом сын герцога служит в Патруле – это еще тот вопрос!

– Тоже мне, родня... – пробурчал Себастьян. Хм, похоже, теплыми семейными узами тут и не пахнет, хотя говорить подобное о королевской семье несколько крамольно. – Скажи, ты хорошо разбираешься в дворянских семьях и связях между ними?

– Виконт, да вы, никак, шутить изволите? Никогда этим делом особо не увлекалась.

Про себя же подумала – а ведь я немного привираю. Когда Николс предложил мне выйти за него замуж и подарил кольцо – вот тогда, каюсь, было дело, я стала интересоваться титулами, родовитыми семействами, историями их родов... Сейчас стыдно вспоминать о собственной глупости и наивности!

– Тогда ты, очевидно, не знаешь, что до встречи с моей матерью герцог был уже дважды женат. Его первая жена скончалась от родовой лихорадки, а вторую разбил паралич после крайне неудачного падения с лестницы. Бедная женщина до своей смерти почти пять лет была совершенно неподвижна, и потому (чего уж там скрывать) она возненавидела всех, кто был здоров и полон жизни, а ее и без того непростой характер стал совершенно невыносимым. Несмотря на то, что герцог всеми силами старался обеспечить прикованной к постели жене наиболее комфортное существование, та считала, что все ее ненавидят и желают смерти – к сожалению, частенько трудно требовать логики от больного человека. Называя вещи своими словами, надо сказать, что она превратила жизнь окружающих ее людей в невыносимое существование. Не буду впадать в ненужные подробности, скажу лишь, что после ее смерти все невольно вздохнули с облегчением. Что касается герцога, то он через недолгое время отправился на богомолье – хотелось помолиться и попросить Светлые Небеса, чтоб исстрадавшаяся душа его жены покоилась с миром.

– Крайне благородное решение.

– Герцог тоже поначалу так считал, и потому решить объехать не один монастырь, а несколько. Подозреваю, что в голове у моего будущего папеньки вместе с благочестивыми мыслями были и весьма фривольные – ну, в какой-то мере его можно понять, человек почувствовал воздух свободы, а потому взял с собой нескольких друзей...

– Они что, тоже собирались молиться за исстрадавшуюся душу герцогини? Хм... Извини, но что-то заставляет меня усомниться в их возвышенных помыслах.

– Согласен, но что было – то было. Так вот, к тому времени, как герцог осчастливил своим присутствием монастырь Святой Тарии, они с друзьями уже успели побывать в двух святых местах...

– Погоди! Если мне не изменяет память, то монастырь Святой Тарии...

– Правильно, это женский монастырь... – согласился Себастьян.

– Так какого же... герцога туда понесло?! Вернее, всю эту скорбящую компанию аристократов, ищущих приключений на свою пятую точку...

– Не стоит изначально думать о плохом – просто настоятельницей монастыря Святой Тарии была дальняя родственница герцога, вот потому он и решил к ней заглянуть, так сказать, по-семейному. К тому же приезжие обычно располагаются не в самом монастыре, а в домике для гостей.

– Я, конечно, не хотела бы намекать ни на что дурное, и не считай меня ханжой, но когда в женский монастырь заявляется компания э-э-э... безутешных мужчин, будто бы с благими целями и благочестивыми мыслями, то добром подобное посещение не кончится.

– Тут ты права. Посещение этого благонравного места завершилось тем, что герцог, то есть мой папенька, встретил там мою маменьку, хотя правильней будет сказать, что это маменька приглядела моего папеньку.

– Постой! Уж не хочешь ли ты сказать...

– Именно это я и имею в виду. Маменька была послушницей в монастыре Святой Тарнии.

– Святые Небеса!.. – ахнула я. Мне известны строгие нравы, касающиеся обитателей монастырей, и потому могу предположить, к каким последствиям может привести даже не очень удачная шутка насчет монахинь, а тут такое!..

– Удивлена?

– Еще бы!

– Видишь, тут надо дать небольшое пояснение. Маменька пришла в монастырь не по призванию – ее, можно сказать, притащили туда чуть ли не силой.

– Кто?

– Любимые родственники. Она была из семьи мелкопоместных дворян, причем худородных, и богачами их было не назвать при всем желании. Денег с трудом наскребли на приданое одной дочери, а что касается другой, то бишь моей будущей маменьки... Красотой она, к сожалению, не отличалась – внешне была обычной девушкой, приданого для нее не нашлось, женихов на горизонте не просматривалось, и потому на семейном совете было решено, что для нее есть всего лишь один путь – в монастырь. Мол, это все же лучше, чем оставаться старой девой при престарелых родителях. Возможно, логика родственников в чем-то была верной, только вот для маменьки не существовало ничего более ужасного, чем монастырская жизнь с ее строгостью, порядком и суровыми ограничениями, особенно если принять вот внимание слишком веселый и озорной характер предполагаемой монашки. Видишь ли, есть люди, которые просто не могут жить спокойно, во всеми установленных рамках, их любознательность не знает пределов, да к тому же они постоянно влипают в какие-то неприятности. Именно такой и была моя маменька. Она пяти минут не могла усидеть на одном месте, все время от нее ожидали каких-то проказ...

– В Тупике таких людей еще называют «шило в заднице»... – я чуть развела руками. – Это, конечно, звучит несколько грубовато...

– Зато точно... – улыбнулся Себастьян. – Тем не менее, семейка пришла к выводу, что в монастыре ее непоседливый характер быстро усмирят, и она станет такой же, как все, а семья избавится от дум о том, где найти денег на ее приданое, а заодно будет спокойна за будущее слишком неуемного дитятки. Правда, никто из родственников не подумал о том, что та, которую намеревались сделать монахиней, никогда не была хотя бы немного набожна, совершенно не интересовалась вопросами веры и святого писания, но, тем не менее, решили, что правило «стерпится – слюбится» в этом случае подходит как нельзя лучше.

– И что было потом?

– Маменька мне однажды рассказала, что если бы ей на второй день пребывания в монастыре предложили выбор – оказаться на краю света или остаться здесь, то она без раздумий кинулась бы на этот самый край света, даже не оглядываясь назад. Именно тогда она приняла решение, что необходимо предпринять все возможное и невозможное, лишь бы навсегда покинуть эти ненавистные стены. К тому же времени в запасе у нее было не так и много – только до пострижения. Сама знаешь: послушница при определенных обстоятельствах имеет право покинуть монастырь, а вот монашке сделать подобное почти невозможно.

– Понимаю.

– Как поведала маменька, все ее мольбы к родным не возымели ровным счетом никакого действия – мол, не лей слезы понапрасну, мы свое решение менять не будем! Ничего – перетерпишь, привыкнешь, сама же нам потом спасибо скажешь... Ну, маменька была не из тех, кто опускает руки и покорно принимает удары судьбы, и ей в голову пришел некий план действий, в результате которого она или бы вышла замуж, или б ее с позором выгнали за пределы монастыря – бедняжку вполне устраивали оба варианта развития событий. Оставалось только дождаться подходящей ситуации, когда можно начинать внедрять в действие задуманное.

– Вижу, мать у тебя рисковать не боялась... – мне только и оставалось, что удивляться.

– Как она мне сказала: беда в том, что существуют набожные родители, которые силой заставляют своих дочерей постричься в монахини, чтобы добиться для семьи Божьего благословения, и их нисколько не интересуют желания этих девушек. Ну, а раз дела обстоят таким образом, то и сама девушка, пытаясь вырваться из монастырских стен, не должна испытывать никаких угрызений совести.

– Знаешь... – невольно рассмеялась я. – Знаешь, судя по всему, у твоей маменьки был сильный характер, если она решилась на такое!

– А то!..

– Твоя будущая маменька – она что, совсем не опасалась Святой Инквизиции? С такими ослушниками инквизиторы обычно не церемонятся.

– Маменьке в то время было все равно, и о таких вещах, как инквизиция, она просто не задумывалась, считала, что удача любит смелых... Так вот, когда в монастырь заявились гости во главе с моим будущим папенькой, то маменька открыла боевые действия, справедливо рассудив, что святость святостью, но в то же время закрутить легкий, ни к чему не обязывающий романчик с монашкой никто из прибывших аристократов не откажется. К тому же во всем этом есть налет волнующей греховности: а то как же, это весьма необычно – закрутить шуры-муры с обитательницей монастыря!.. Все остальное у маменьки вышло легко: пусть она никогда не была красавицей, но в девятнадцать лет все девушки милые, а темная монашеская одежда только придает интереса. Герцогу же тогда исполнилось пятьдесят, и он считал, что после смерти жены у него наступила вторая молодость, и потому можно слегка пошалить... Остальное, надеюсь, тебе понятно.

– Вообще-то я уже большая девочка.

– Так вот, моя маменька-затейница подстроила все таким образом, чтоб их с папенькой застукали публично и на горячем...

– Зачем?!

– Чтоб впоследствии он не смог отпереться. Разумеется, в итоге вышел оглушающее – страшный скандал, потому как было слишком много свидетелей э-э-э... грехопадения, и втихую замять эту историю не получилось при всем желании. Подобное вполне объяснимо: все же речь идет не о какой-то простолюдинке, а о послушнице-дворянке, родители которой, узнав о произошедшем, подняли шум до небес, и засыпали жалобами всех, кого только могли! Какое-то время эта история была едва ли не главной темой для сплетен среди аристократов: еще бы, герцог только-только похоронил жену – и вдруг такое!.. И где!.. И с кем!.. Дескать, конечно, кое в чем беднягу можно понять, но почему не соблюдены внешние приличия?! А уж про то, как церковники были недовольны – о том и упоминать не стоит, ведь скандалы никому не идут на пользу! Что же касаемо Святой Инквизиции – та вообще грозила великими карами и громом небесным, потому как подобные истории подрывают саму основу Святой Церкви!.. В общем, я не буду впадать в ненужные подробности, скажу только, что для прекращения всей этой крайне неприятной истории король посоветовал герцогу как можно быстрей жениться на несчастной послушнице, которую тот сбил с пути истинного – ведь таким образом сплетники враз заткнутся, да и церковники притихнут.

– Если я правильно поняла, герцог согласился?

– А у него не оставалось иного выхода – все же у папеньки к тому времени от двух предыдущих браков имелось семеро детей, и грязные пятна на гербе им были никак не нужны, а скандал пора было гасить. В общем, как бы герцог не упирался, но скрепя сердце вынужден был дать свое согласие на брак, но при этом заявил, что его новой жене нечего делать в столице, и уж тем более в королевском дворце. Насколько мне известно, аристократия нашей страны полностью поддержала это решение.

– Даже не знаю, что тут можно сказать...

Теперь мне понятны слова отца Наумия о том, что мать Себастьяна вышла замуж за его отца совершенно скандальным образом. Тут сразу и не скажешь, как отнестись к поступку этой молодой девушки...

– Да, маменька, конечно, отколола номер их числа тех, которые не забываются... – продолжал Себастьян. – Но своего она добилась – монастырские стены ей больше не грозили, зато предстоял брак с герцогом, который не испытывал к ней ничего, кроме злости.

– Могу его понять.

– Да, об их свадьбе говорили, что ее никак нельзя назвать радостным событием. Скромно, тихо, никаких торжеств, из гостей только ближайшие родственники. После свадьбы маменька поселилась в загородном доме, а отец жил в столице, однако по условиям брачного контракта должен был постоянно навещать свою жену.

– Представляю себе их семейную жизнь...

– Могу побиться об заклад, что не представляешь... – усмехнулся напарник. – Не знаю, как они уживались друг с другом в первый год совместного существования, потом родился я... Все свое детство я жил вместе с маменькой в том загородном доме, а вот что касается папеньки... Пожалуй, трудно было найти более оригинальную пару, чем мои родители. Ты не поверишь, но, кажется, эти двое нашли друг друга, пусть даже столь необычным образом. С детства у меня сложилось впечатление, что мать постоянно ждет отца, а когда он приезжает, то оба счастливы, какое-то время в доме тишь и благодать, потом разгорается жуткий скандал, на пол летит посуда, грохочет мебель, вылетают оконные стекла, после чего папенька уезжает с громогласным обещанием больше никогда сюда не возвращаться! Затем в доме наводят порядок, вместо разбитой посуды покупают новую, в окнах вставляют стекла, чинят сломанную мебель или заказывают другую, а мы с маменькой живем душа в душу. Потом вновь приезжает папенька и все повторяется... Знаешь, несмотря на большую разницу в возрасте, мне кажется, что родители любили друг друга, и даже, как это ни удивительно, каждый из них в другом нашел свою половинку, только вот характеры у обеих были такие, что при столкновении словно искры по сторонам разлетались! Как говорится, вместе быть тяжело, а друг без друга тошно, и этими словами можно полностью охарактеризовать их отношения.

– Ты любил родителей?

– Да. Отец был довольно суровым человеком, но ко мне относился хорошо, а мать... Ее нельзя было не любить! Вроде взрослая женщина, но иногда вела себя, как ребенок, спокойная жизнь – это не для нее, вечно что-то придумывала, ее поступки невозможно было предугадать! Маменьку ничуть не волновало то, что представители так называемого высшего света отказываются принимать ее у себя – она была из числа тех, кого вполне устраивает жизнь вдали от суеты больших городов. Естественно, что многие считали ее особой странной, не от мира сего, наказанием для несчастного герцога, который вынужден нести на себе эту тяжкую ношу. Потом появилась серьезная проблема, и эта проблема была вплотную связана со мной...

– Выяснилось, что у тебя есть предрасположение к магии?

– Да. Ты должна быть в курсе: когда выясняется, что у какого-либо ребенка есть способность к магии, то отношение к нему становится более чем настороженным, а инквизиторы стараются держать такого ребенка под своим постоянным наблюдением. Церковников можно понять – иногда от таких детей с возрастом не знаешь, что можно ожидать. Что ни говори, а магический дар – это такое же отклонение от нормы, как, например, если бы у человека было два сердца, или нечто подобное. Частенько ребятишек с такими способностями вообще забирают из семьи. А уж если такое дитятко рождается в семье аристократов, то это становится едва ли не притчей во языцех – мол, как же не повезло людям, бедный ребенок, несчастные родители, теперь с них церковники глаз не спустят! Так оно, вообще-то, и есть в действительности.

– С тобой, как я понимаю, все было не совсем так, как с другими столь же невезучими детишками?

– Да. Когда стало известно, что у младшего сына герцога, то есть меня, имеются магические способности, то всеми это было воспринято как нечто само собой разумеющееся – мол, в этом случае ничего иного и ожидать не стоило! Просто непутевую герцогиню через сына наказали Небеса! Вот пусть теперь с ним и мается, с последствием своего греха! Герцога только жаль – вон, новая неприятность на его шею...

– Твоим обучением кто-то занимался?

– Если ты имеешь в виду обучением магии – то нет. Все же сын герцога, не стоило лишний раз напоминать о том, что его дитятко несколько отличается от остальных, хотя, без сомнений, за мной приглядывали во все глаза.

– И какой момент все изменилось?

– Когда умерла мать – к несчастью, у нее было слабое здоровье. Мне тогда исполнилось десять лет, и после похорон меня забрал один из родственников отца.

– И твой отец не возражал против подобного?

– В тот момент это было лучшим выходом из положения. И, пожалуй, единственным.

Себастьян так произнес эти слова, что мне стало понятно – более на эту тему он говорить не будет. Ладно, я и так могу предположить, куда родственник герцога мог отвезти его сына, обладающего магическим даром. В дальнейшем таланты парня стали развивать ради блага страны и короля, а то, что он сын высокородного – так это не имело никакого значения. По закону состояние отца полностью переходит к старшему из сыновей, а остальным надо хорошо подумать о том, чем они будут заниматься для того, чтоб в будущем добыть себе на хлеб насущный. Иметь титул, и при том не располагать средствами для достойного существования – в этом нет ничего хорошего. Увы, такова жизнь...

– А как твой отец перенес смерть матери?

– Очень тяжело... – вздохнул Себастьян. – Папенька был просто раздавлен – другого слова не подберешь. Надо сказать, что этим он крайне удивил многих, ведь всем было известно о далеко не спокойной семейной жизни герцога Ресвит. У кое-кого из благожелателей даже хватило ума посоветовать герцогу в ближайшее время найти себе новую супругу, благо с этим проблем не будет, ведь от титула герцогини вряд кто откажется. Вот тут-то папенька всех потряс, сказав, что второй такой женщины, как его покойная жена, ему уже не сыскать – такой просто нет на всем белом свете. Она была единственная и неповторимая, только, дескать, я это не всегда понимал и недостаточно ценил то, что мне досталось. Мол, дай вам Боги в будущем испытать такое счастье, какое я только что потерял, потому как только с ней мне довелось понять, что такое настоящая жизнь, когда эмоции бьют чрез край, и никогда не знаешь, что можно ожидать от человека в следующую минуту... В общем, папенька раз и навсегда дал понять окружающим, что отныне разговоров на эту тему он слышать не желает.

Да, вот ведь как в жизни бывает – вроде человек женился, можно сказать, насильно, а все закончилось любовью, пусть даже эта любовь выглядела странной в глазах окружающих.

– Папенька умер через полтора года... – продрожал Себастьян. – С моими сводными братьями и сестрами отношения у меня так и не сложились – они с неприязнью отнеслись к браку своего отца с моей матерью, и эти чувства невольно перенесли на меня. Впрочем, я и видел-то эту высокородную родню всего несколько раз в своей жизни. Надо сказать, что и родственники маменьки, несмотря на то, что невероятно гордились внезапно появившимся родством с герцогом Ресвит, ко мне, тем не менее, относились с определенной антипатией. Впрочем, маменьку они тоже не особо жаловали – она хотя и вышла замуж, причем без приданого и аж за самого герцога!, но, тем не менее, пошла против их воли... Тихо!

Себастьян замолк и предостерегающе поднял руку, призывая меня к тишине. Не знаю, что привлекло его внимание, лично я ничего подозрительного не слышала.

– Что там?.. – одними губами спросила я.

– Не знаю... – почти беззвучно ответил Себастьян.

– Но ты же сказал, что если кто-то из той компании постарается к нам вернуться...

– Это не они... – качнул головой напарник. – Я как раз на них ловушки поставил, но сейчас в доме кто-то другой, тот, кто может каким-то образом заглушить или отключить ловушки.

– Тоже маг?

– Не исключаю такой возможности...

Надо же, еще один маг на мою голову! Некоторые и с одним-то колдуном в жизни не встретятся, а тут еще один появляется...

– Кто-то в доме?.. – все так же тихо спросила я.

– Возможно... Странно, отчего-то я еле улавливаю постороннее присутствие...

Я согласна с утверждением, что гости – дело хорошее, но только в том случае, если ты сам приглашаешь их к себе, а вот если они заявляются нежданными – тогда, как говорится, и встреча будет соответствующей. Знать бы еще, кому приспичило осчастливить нас своим появлением среди ночи, и каким образом они проникли в дом...

Так, надо прикинуть: входная дверь заперта на два тяжелых засова, которые не сразу сдвинешь. Окна надежно закрыты, расположены высоко над землей, так что до них так просто не доберешься. Через крышу тоже не заберешься – дранка там довольно старая, сразу же посыплется, а сверху звуки слышныочень хорошо. Значит, остается только дверь на задний двор. Она, конечно, тоже замкнута на ключ, но при определенном умении это не может быть серьезным препятствием для незваного гостя. Я показала пальцем вниз, в сторону запасной двери и Себастьян кивнул головой. Хорошо, значит, я не ошиблась.

– Сколько их?.. – все так же тихо спросила я.

– Если не ошибаюсь, то один.

– Уже хорошо. Что будем делать?

– Пока что он внизу, но уже медленно продвигается к лестнице...

– Поняла...

... Незнакомец, который осторожно поднимался по лестнице, держа перед собой небольшой голубоватый огонек, меньше всего мог ожидать, что на него сверху кто-то свалится, да еще и резким болевым приемом сумеет полностью его обездвижить. Типичная ошибка – человек в темноте при слабом свете смотрит, как правило, себе под ноги и вокруг себя, а вот на потолок гораздо реже, справедливо полагая, что там вряд ли кто-то сумеет распластаться. Все правильно, только вот в Школе Элинея обучают и этому непростому искусству. Правда, когда я только приехала в Северин, то подобное мне было не по силам. Пришлось вколотить в потолок несколько крючьев, и вновь приступить к тренировкам. Не скажу, что дело продвигалось быстро, но сейчас я почти восстановила былую форму, во всяком случае, продержаться минут пять-десять на потолке, держась за небольшие крючья, для меня не составит особого труда.

Все остальное не заняло и минуты: в тот же миг рядом со мной оказался Себастьян, мы подхватили обмякшее тело человека, и потащили в комнату Себастьяна, после чего крепко прикрутили незнакомца веревками к табурету, а заодно скрутили ему руки и ноги. Пока Себастьян обшаривал карманы ночного гостя, я взяла подсвечник, и вышла на лестницу.

Для начала спустилась вниз – все верно, запасная дверь прикрыта, но не закрыта. Не стала искать ключ, просто задвинула засов и на этих дверях. Он, конечно, хлипкий, и от хорошего удара вылетит, но я что-то очень сомневаюсь, что кто-то будет по ночам выламывать двери – слишком много шума. Когда поднималась наверх, то подобрала со ступеньки горошинку, все еще светящуюся голубым светом – пусть с ней Себастьян разбирается.

– Внизу никого нет... – сказала я, входя в комнату. – А вот этот огонек забирай – если честно, я такого еще не видела.

– Интересно... – напарник взял у меня горошинку, которая оказалась довольно-таки тяжелой. – Хм, кажется, это фосфор с примесями, но тут должно быть что-то еще, иначе фосфор бы просто загорелся...

– Извини, не поняла...

– Прости, это я так... – Себастьян положил горошинку к кучке тех предметов, что уже лежали на столе. – В целом мне все ясно. Как бы его в себя привести?

– Нет проблем... – подошла к связанному мужчине, и вновь резко ударила его по нужным точкам, снимая боль. – Пользуйся.

Тем не менее, мужчине понадобилось какое-то время, чтоб придти в себя. Мрачно глядя на нас, он пробурчал:

– Развяжите.

– Когда к тебе ночью тихо забираются люди, явно не с благой целью, то мне как-то спокойней вести с ними беседу в нынешнем положении. Итак, могу ли я узнать цель вашего визита?

– Развяжите меня.

– Вначале ответьте на мой вопрос.

– Будет лучше, если мы побеседуем на равных.

Этот человек мне совсем не нравится. Простое лицо, телосложение довольно-таки хлипкое, да и сам орлом не выглядит... Тем не менее, на переговоры абы кого не пошлют, и, значит, мне не стоит спускать глаз с ночного гостя.

– На равных?.. – усмехнулся Себастьян. – Наверное, именно для этого у вас при себе имеются такие предметы, за владение которыми инквизиция сразу же отправляет в застенки? Например, этот шар для подавления воли или...

– Я пришел к вам по просьбе одного человека... – незнакомец оборвал Себастьяна. – У него к вам есть деловое предложение.

– Так с деловым человеком и разговор будет деловой, а уж никак не через посредников, которые приходят на беседу с карманами, набитыми предметами для допроса.

– Мы с вами можем понять друг друга.

– Это вы к тому, что мы с вами оба маги? Кстати, не пытайтесь подчинить нас своему влиянию – я успел поставить защиту. Впрочем, вы это уже наверняка поняли. Так что или говорите, что вам от нас надо, или я применю по отношению к вам свои меры, те, которые сочту нужным.

– Ладно... – поморщился мужчина. – Я пришел к вам от человека по имени Орро.

Орро... Когда мы в Сельцах беседовали с домовым, то он говорил, что племянник бабки Сташи при разговоре с ней упоминал человека по имени то ли Оро, то ли Орро...

– Не имею чести знать этого достойного господина... – пожал плечами Себастьян. – Но что ему нужно от нас?

– Он хотел бы знать, что было найдено в деревеньке под названием Сельцы. А еще он желает быть в курсе расследования всей этой истории. Не беспокойтесь, вам заплатят. Господин Орро хорошо платит за нужные ему сведения.

– Не понимаю, о чем идет речь... – развел руками Себастьян.

– Жаль... – вздохнул мужчина, и внезапно перекувыркнулся назад вместе с табуретом, к которому он был прикручен, и при этом из подошв его сапог вылетели две короткие стрелки...

Наверное, если бы эти стрелки попали в нас, то все закончилось бы весьма печально, но я все это время была настороже – уж очень этот человек мне не нравился. Еще когда стрелки только вылетали, я уже кинулась к Себастьяну и успела оттолкнуть его в сторону. Еще миг – и стрелки, едва не задев нас, вонзились в стену.

Пока Себастьян еще только поднимался с пола, я, перекувырнувшись, оказалась возле лежащего мужчины, и с силой врезала ему ребром ладони по горлу. Надеюсь, в ближайшее время незнакомец вряд ли сможет хотя бы пошевелиться.

– Интересный у нас разговор получился... – Себастьян изучал короткую стрелку, торчащую в стене. – Кажется, эта острая палочка еще смазана какой-то мазью, и вряд ли эта мазь лечебная. Похоже, это нечто из разряда парализующих ядов...

– Не знаю, что думаешь ты, а я считаю, что наш разговор надо заканчивать. Что-то он мне не нравится.

– Да, я тоже пришел к выводу, что наш гость – далеко не самый интересный собеседник... – согласился Себастьян. – Пожалуй, господа инквизиторы будут счастливы пообщаться с этим человеком, так, может, не стоит их лишать столь приятного времяпрепровождения?

Глянув на короткую стрелку, торчащую из стены как напротив того места, где еще совсем недавно находилась моя голова, я поняла, что полностью согласна со словами напарника. Надеюсь, разговор в подвалах Святой Инквизиции будет весьма содержательным и крайне интересным, во всяком случае, для одной из беседующих сторон...

Глава 7

– Вот здесь оно и было... – крестьянин кивнул головой в сторону большого ивового куста. – Как раз тут мы с ними и встретились... До сей поры трясет, стоит только вспомнить! Как живым ушел, и как от страха не помер – не знаю!

Надо сказать, что мужичонка крепко напуган, впрочем, не он один. Позади нас находится еще с десяток местных жителей, и все они стараются держаться ближе друг к другу. Ну, в подобном поведении нет ничего удивительного – так обычно бывает, когда люди сталкиваются с чем-то необъяснимым.

В деревушку под названием Залучье мы приехали несколько часов назад – нас послали разбираться с появлением очередной нежити, хотя лучше бы дали нам хоть немного отоспаться после бессонной ночи – пока доставили нашего пленника в здание, где располагалась Святая Инквизиция, пока объяснялись что к чему... Вдобавок ко всему отец Наумий устроил нам с Себастьяном форменный допрос – мол, уж очень многие хотят побеседовать с вами, молодые люди, с чего бы это?.. Вам не кажется странным все происходящее, и что вы думаете по этому поводу? Да о чем тут можно думать, и без того ясно, чем все интересуются – желают знать, что именно Грег нашел в тайнике деревенского дома. Отчего-то все уверены, что я должна это знать, причем во всех подробностях, и ведь никому не докажешь, что бывший напарник мне ничего не сказал!

Долгий разговор с инквизитором закончился тем, что в итоге нас отправили в Залучье – дескать, вчера оттуда примчался верховой с письмом, срочно требуется помощь Патруля, вот и отправляйтесь в ту деревушку, занимайтесь тем, что и должны делать, а то что-то появилось уж очень много желающих побеседовать с вами наедине. Как бы вам тут головы невзначай не свернули, ищи потом новый Патруль... Может, когда назад из Залучья вернетесь, то что-то из произошедшего станет понятным – мастера по выяснению истины у нас хорошие... Хм, кто бы сомневался!

Нам же пока ясно только одно – мы вынуждены были отправиться в дорогу после бессонной ночи, совсем не выспавшимися. Оставалось надеяться только на то, что в этом самом Залучье удастся отдохнуть пару-тройку часов. Хорошо еще, что вместе с нами отправился тот верховой, что и привез в инквизицию письмо с просьбой о помощи – так хоть по дорогам блуждать не придется, разыскивая это селение, находящееся невесть в какой глухомани. Заодно по дороге мужчина рассказал нам, по какой причине потребовалась наша помощь.

Оказывается, в Залучье уже несколько дней люди не знают покоя – по ночам на кладбище стали бродить скелеты, что, естественно, пугает людей до дрожи. И хотя эти самые прогуливающиеся кости не покидают пределы кладбища, все одно местные жители крепко напуганы, а с наступлением темноты носа на улицу не высовывают, ведь кладбище от деревни отделяет всего лишь небольшое поле. Больше того – сейчас в сторону кладбища даже днем стараются не ходить.

Дорога до места заняла немало времени, и когда мы оказались в Залучье, до наступления сумерек оставалось всего несколько часов. Не страшно, сейчас лето, дни долгие, все успеем. А деревня не ахти какая большая, дворов с полсотни будет, не больше, но народу тут хватает – ясно, молодых семей полно, значит будут ставить новые дома, а деревня понемногу начнет расширяться...

Естественно, на нас высыпали поглазеть все здешние жители, как говорится и стар и млад. Не знаю, как Себастьян, а я к таким испуганно-любопытным взглядам уже привыкла, и просто не обращаю на них никакого внимания. Не стоит отвлекаться понапрасну, да и время поджимает, а вопросов у нас много. Что же касается здешнего старосты, то у него при виде нас просто с души отлегло: кажется, этот крепкий бородатый мужик с трудом удержался, чтоб на радостях не сгрести приезжих в объятия – судя по всему, нас тут ждали едва ли не как избавителей от бед и страхов.

Как оказалось, эти страхи в деревне начались сравнительно недавно, когда один из здешних крестьян припозднился на работе в поле, и затемно возвращался домой, и не пешком, а на телеге, груженной сеном. Внезапно лошадь, немного не доходя до кладбища, не захотела идти дальше, захрипела, попятилась назад, норовя броситься прочь. Никакие понукания на нее не действовали, а потом потрясенный до глубины души возница увидел, что со стороны кладбища к телеге стали подходить скелеты. Более того – они попытались перегородить дорогу. Думаю, нет нужды описывать состояние мужчины, который был близок к обмороку, но тут лошадь захрапела и понеслась, причем она бежала не просто в деревню, а куда глаза глядят, и совладать с ней возница никак не мог. Телега пронеслась по ночному селению, причем остановить лошадь не было никакой возможности, и телега помчалась дальше. Неизвестно, куда бы могло прибежать насмерть перепуганное животное, но, на счастье, у телеги соскочило колесо, и, протащив телегу еще какое-то расстояние, лошадь остановилась.

Надо сказать, что в рассказ мужичка поначалу никто особо не поверил, особенно если принять во внимание, что этот человек считался здешним балагуром, а всю эту историю выдумал, потому как сам телегу по неосторожности сломал и лошадь едва не запалил... Однако уже на вторую ночь история повторилась, но уже с другим человеком – опять ночь, дорога возле кладбища, скелеты... Разница была лишь в том, что обезумевшая лошадь, захрапев, рванулась прочь, разломав оглоблю и крепко поранившись при этом. Бедное животное сумели отыскать только на следующий день, и хотя ее с трудом привели домой, хозяину лошади с того времени впору хвататься за голову: на бедную лошадку словно порчу навели – почти ничего не ест, то и дело дрожит, из конюшни ее хоть вытаскивай, потому как сама выходить отказывается! А уж про то, чтоб в телегу ее запрячь – о том и речи быть не может, она просто не дает это сделать.

Надо сказать, что в этот раз бродящие скелеты заметил и кое-кто из местных жителей, тем более что с окраины деревушки кладбище хорошо видно. Можно представить, какое впечатление все это произвело на здешних обитателей. Правда, здешние мальчишки, пытаясь показать друзьям свою отвагу и храбрость, ночной порой решили подойти к кладбищу, но увидев в темноте ходящие меж могил скелеты, задали такого стрекача, что и с собаками не догонишь. Вполне естественно, что встревоженные родители, и без того обеспокоенные отсутствием детей дома в столь опасное время, едва ли не сходили с ума от беспокойства. Увидев своих перепуганных детушек, и узнав, куда их носило, и что они видели, родичи от души всыпали дорогим дитяткам по мягкому месту не только хворостиной, но еще вожжами. И правильно – нечего рисковать ради глупой удали, и шляться там, где не положено.

Понятно, что с того времени обитатели Залучья в сторону кладбища только смотрели, но даже проходить подле этого места боялись, а ведь как раз та дорога, что проходит вдоль погоста, ведет на поля – надо помнить, что сенокос идет вовсю, каждый день дорог. И потом, кто их знает, что этим бродящим надо – может, через какое-то время и в деревню заявятся, и что тогда будет – о том только Небесам известно!

– Понятно... – вздохнул Себастьян. – Нам надо бы сходить на то кладбище, посмотреть, что к чему...

– Так мы вас враз до места проводим!..

Как нам и говорили, далеко идти не пришлось – всего-то от околицы через поле. Ну, на первый взгляд это самое обычное деревенское кладбище посреди леса. Подобных мест вечного упокоения за последние годы я видела уже сколько, что и не пересчитать. Большая поляна, на которой находятся небольшие холмики с крестами, некоторые из которых уже покосились, а часть могил уже едва ли не сплошь поросла травой. Кое-где начинает расти кустарник, в нескольких местах растут вишни и березки – их посадили горюющие родственники на могилах своих близких. Тишина, лишь комариный звон, жужжание слепней и оводов, да голоса птиц... Люди сюда обычно приходят только по праздникам, или же чтоб помянуть усопших, а еще неуемная детвора нет-нет, да и забежит в солнечный день на погост.

– Ладно, мы тут пока пройдемся, осмотримся... – Себастьян огляделся по сторонам.

– А мы?.. – подал голос мужичок, тот самый, что и привел нас на кладбище.

– Как хотите. Можете здесь оставаться, можете по своим делам идти...

Мы с Себастьяном обошли все кладбище, но я не заметила ничего особо подозрительного, если не считать взрыхленной земли и смятой травы на кое-каких старых могилах из числа тех, которые находились уже едва ли не вровень с землей. Впрочем, судя по лицу Себастьяна, ему многое стало понятно. Правда, я его ни о чем не расспрашивала – что надо, сам скажет. Такое правило было заведено у нас с Грегом, и менять его я пока что не собиралась.

Как и следовало ожидать, никто из тех местных жителей, кто пришел сюда вместе с нами, уходить не собирался. Крестьяне смотрели на нас во все глаза, ожидая того, что им скажут патрульные, и, судя по их лицам, ни на что хорошее они уже не надеялись.

– Ну, чего скажете?.. – поинтересовался все тот же мужичонка.

– Пока ничего... – пожал плечами Себастьян. – Мне бы лошадей увидеть, тех самых, которые так напугались при ночных встречах возле этого кладбища...

– А зачем вам на них глядеть?.. – не унимался крестьянин.

– Раз прошу – значит надо... – чуть повысил голос Себастьян.

– Это мы вас быстро отведем...

Как и говорил здешний староста, обе лошади, хотя и принадлежали разным хозяевам, вели себя совершенно одинаково – дрожали, испуганно жались к стене и наотрез отказывались выходить из стойла. Более того – они даже хозяев не хотели к себе подпускать, были готовы ударить копытом любого, кто хотел к ним приблизиться. Впрочем, Себастьяна сумел успокоить лошадей, и когда мы уходили, то каждая выглядела куда спокойней.

– Вот что, хозяева, я вам скажу... – сказал напарник, когда мы вновь оказались на дворе. – С ваших лошадей сполох я снял, так что по этому поводу вам беспокоиться не стоит. Вы их три дня подряд чистой водой поите, и пусть они на поле пасутся, сил набираются. Ну, а потом и запрягать их можно будет.

– Через три?.. – разочарованно протянул один из мужчин. – А нам же работать надо, дни стоят вон какие золотые, самая страда, и как же без лошади обходиться?

– Три дня как-нибудь перебьетесь... – отмахнулся Себастьян. – И не стоит возмущаться понапрасну – можно подумать, вам без лошади заняться нечем, и вся работа будет стоять на месте! Если хотите, чтоб ваши лошади были здоровы, то делайте так, как я вам говорю. Надеюсь, все понятно?

– Да... – крестьянин подавил вздох. – А с этими как же, ну, с теми, что по погосту бродят?

– С ними ночью разбираться будем... – Себастьян подавил зевок. – Только поспим немного, потому как после долгой дороги глаза сами собой закрываются...

... Нас разбудили через несколько часов – наступила ночь, и нам пора было отправляться на кладбище. Делать нечего, пришлось безропотно вставать и умываться холодной водой, чтоб прогнать сон. Нет, делайте со мной что хотите, но перед обратной дорогой я намерена отоспаться, как следует.

Все еще стряхивая с себя остатки сна, и прихватив заранее приготовленные осиновые колышки, мы с Себастьяном направились на кладбище. Так, надо быстро приходить в себя – сейчас будет не до сна.

– Алана, а что ж ты меня не спрашиваешь, кто там гуляет по погосту ночной порой?.. – поинтересовался Себастьян.

– Просто я достаточно долго проработала с Грегом, а он не относился к числу любителей поговорить. Привыкла ждать, когда он скажет мне то, что сочтет нужным. Вот и сейчас я нахожусь в ожидании, когда вы, господин хороший, соизволите мне что-то пояснить.

– Да, согласен, надо было раньше поделиться с тобой своими предположениями. Думаю, те, с чем нам сейчас предстоит иметь дело – это костомахи. Вам с Грегом ранее доводилось с ними встречаться?

Костомахи, значит... Если честно, то что-то подобное я и предполагала – просто однажды, лет пять назад, нас с Грегом вызывали в отдаленную деревню по такому же поводу. Помнится, бывший напарник тогда быстро навел порядок. Он тогда еще говорил мне, что толковый маг может легко управиться с этой нежитью, и особо бояться ее не стоит. Что ж, надеюсь, что хотя бы сегодня все обойдется без проблем.

Кто такие костомахи? Это давным-давно умершие люди, которые к нынешнему времени уже давно стали скелетами. Иногда по непонятным причинам они ночами выходят из своих могил и бродят по кладбищу. По счастью, костомахи, как правило, не покидают погосты, и далеко от них не отходят, однако эту нежить куда больше привлекают дороги, что пролегают рядом с кладбищем. При появлении на дороге людей или телег, костомахи выходят к ним и пытаются окружить тех неосторожных, кто решился ночной порой проехать этим местом. Трудно сказать, что этой нежити нужно от людей – естественно, любой, кто видит идущие на него скелеты, мчится от них так, что только пятки сверкают. Впрочем, эту нежить боятся не только люди: хоть звери, хоть животные – все бегут от костомахи со всех ног.

Однако особый страх при виде этой нежити испытывают лошади – они отступают с храпением, и несут всадников невесть куда, не разбирая дороги. Если же костомахи выходят к телегам или каретам, то лошади бьются, ломают оглобли и другие части телег или карет, путают постромки, калечат себя и людей, а потом уносятся, и когда их удастся остановить, то отныне с несчастными животными справиться нелегко. Они частенько перестают узнавать хозяев, становятся пугливыми, а то и могут брести неведомо куда, блуждают, словно потерявшие разум люди... Ну, тут думай – не думай, а все понятно: костомахи каким-то образом воздействуют на окружающих, и ничего хорошего от того воздействия ожидать не приходится. Все понятно: нежить – она и есть нежить, ведь не просто же так костомахи при свете дня не показываются.

– Да, было дело, однажды мы с Грегом тоже гоняли эту нежить... – вздохнула я. – Только это происходило достаточно давно.

– Верно, костомахи в наших местах встречаются нечасто – можно сказать, единичные случаи, но вот в южных странах подобное происходит не так редко... – кивнул головой Себастьян. – Тут, главное, под их влияние не попасть, а не то потом не один день маяться будешь, места себе не находить... Я, конечно, нам с тобой защиту поставил. И вот еще что: ты без дела мечом не махай, оружие применяй только в самом крайнем случае. Что же касается костомахи, то этих существ надо просто загнать назад, в могилы.

– Да знаю я, что мне надо делать – ты их гонишь в могилы, а я должна следить за тем, чтоб ни один из остальных бродячих скелетов к тебе и близко не подошел.

– Извини, я совсем упустил из виду, что тебе уже доводилось встречаться с ними.

– Если б и не встретилась с этими бродячими костями, то особо расстраиваться никак бы не стала. Помнится, я тогда хотела спросить Грега о том, почему эти скелеты надо обязательно загонять назад, в их могилы, а, допустим, не сжечь...

– Конечно, можно порубить их на мелкие куски, свалить в одну кучу и спалить – кстати, так поступают многие маги, если этих ходячих скелетов вокруг оказывается уж очень много, и нет возможности возиться с каждым их них по-отдельности. Сама понимаешься – если они навалятся на тебя всей кучей, то последствия могут быть непредсказуемыми, да и из костяных объятий вырваться весьма сложно, а обычному человеку и вовсе не под силу. Тем не менее, предпочтительней отправлять скелеты к местам их упокоения – это считается наиболее правильным решением, все же раньше они были людьми, и потому поступать с их бренными останками надо по-доброму, без зла.

– Это если получится так с ними обойтись....

– Да, верно – если получится. Кроме того, есть еще одна, куда более веская причина для захоронения этой нежити: если на каком-либо кладбище отправить всех костомахи назад, в землю, то вновь на этом погосте ходячие скелеты уже никогда не появятся. Правда, тут есть одна тонкость: при этом каждый костомахи должен оказаться именно в той могиле, в которой когда-то и был похоронен.

– Ты как думаешь, отчего эти бродячие скелеты постоянно пугают людей?

– Мне кажется, тут дело вовсе не в стремлении кого-то напугать, все куда проще и печальней. Костомахи сами когда-то были людьми, вот их невольно и тянет к подобному, только к живому. Естественно, рассуждать костомахи не могут, и подобные прогулки – это нечто бессознательное. А то, что встреча с нежитью пагубно сказывается на здоровье что человека, что животного – об этом, думаю, тебе говорить не стоит...

– Я слышала о том, что до Харгальдской войны такого разгула нечисти никогда не было. Люди жили тихо – мирно...

– Да, я тоже слышал, что именно после тех кровопролитий по миру стало расползаться зло, которое сложно контролировать... – согласился Себастьян. – Конечно, насчет прежней тихой и мирной жизни я не уверен, но в том, что именно Харгальдская война стала причиной разгула нежити на земле – в этом у меня сомнений нет. Должен тебе сказать, что в нашем государстве с нечистью все относительно спокойно, а вот в кое-каких южных странах самых разных темных созданий, и верно, слишком много... О, а вот мы и пришли!

Все верно, сейчас нам было не до разговоров – прямо на нас шел скелет, и не просто шел, а вдобавок еще и руки в нашу сторону протягивал. Надо же, какая у него твердая походка, да и при жизни этот человек был немалого роста, и зубы во рту целы все до единого... Наверняка погиб молодым... Ладно, сейчас не до лирики или ненужных предположений – следует смотреть во все глаза, тем более что в нашу сторону направляется второй костомахи, а вон бредет и третий... Сколько же вас здесь, а?! Помнится, крестьяне упоминали о том, что бродячих скелетов тут видимо-невидимо, но верить на слово перепуганным людям не стоило – как известно, у страха глаза велики. Впрочем, сколько бы их тут ни было, но нашу работу никто не отменял, а все эти скелеты надо каким-то образом упокоить.

Еще раз огляделась по сторонам, окидывая взглядом окружающее. Н-да, довольно-таки неуютно: кладбище, ночь, могилы, ходячие скелеты... Сколько же этих костомахи здесь находится? Пожалуй, десятка полтора, не меньше, так что провозимся мы долго. Невольно подумала о том, что окажись на моем месте какая-нибудь капризная барышня из числа тех, которых называют кроткими и хорошо воспитанными – они бы уже давно лежали в глубоком обмороке. Впрочем, если в подобной ситуации окажется и куда более крепкий, но должным образом не подготовленный человек, то и он может потерять сознание от страха, и осуждать его за это не стоит... Ой, ну что за чушь мне в голову лезет?!

Тем временем Себастьян движением руки остановил того костомахи, что подошел к нему ближе всех, а я, в свою очередь, вытащила из ножен свой меч с серебряными насечками – надо удерживать подошедшую нежить на расстоянии от Себастьяна. Что ж, судя по количеству окруживших нас скелетов, крутиться мне придется немало. Теперь все зависит только от того, как быстро мой напарник сумеет справиться с первой нежитью.

Прошло, наверное, минуты полторы или две, пока Себастьян и костомахи стояли друг напротив друга, при этом напарник по-прежнему держал вытянутую вперед руку и при этом что-то шептал. Правда, особо рассматривать их мне было некогда – без остановки отгоняла скелеты, которые выстроились вокруг нас едва ли не кольцом, и все время норовили подойти к нам ближе – как Себастьян и говорил, их тянет к живым людям... По счастью, от серебряных насечек меча они шарахались, словно от огня, так что мне удавалось держать эти бродячие кости на должном расстоянии от нас. Тем не менее, я едва не упустила момент, когда костомахи, стоящий напротив Себастьяна, повернулся и поплелся куда-то вглубь кладбища, а мой напарник, не переставая что-то шептать, отправился за ним. Естественно, все остальные скелеты тоже побрели вслед за нами. Так, значит, дело понемногу стало продвигаться.

Костомахи дошел почти до противоположного края кладбища, и остановился там возле взрыхленного холмика, а потом и вовсе улегся на него. Понятно, это и есть могила, где ранее находился этот самый скелет человека, и теперь Себастьяну осталось вновь отправить его туда, хочется надеяться, уже навсегда. Занятая своим делом, я лишь краем глаза смотрела на то, что лежащий на взрыхленной земле костомахи стал погружаться в землю, словно в воду, а через мгновение и вовсе пропал из вида. Себастьян что-то еще негромко говорил, накладывая заклятие на могилу, а потом воткнул в землю осиновый колышек – так оно все же будет надежней. Что ж, с одним разобрались, теперь очередь другого, а потом еще и еще... Да уж, ночка нам предстоит долгая!..

Управились мы только к рассвету, причем вымотались настолько, что не хотелось даже шевелиться, потому как костомахи на этом старом кладбище, и верно, оказалось немало. Усевшись на небольшую деревянную лавочку возле ухоженной могилки, мы какое-то время молча сидели, слушая голос птиц и наблюдая за тем, как светлеет небо над вершинами деревьев.

– День сегодня хороший будет... – сказала я, глядя на небо без единого облачка.

– Похоже на то... – согласился Себастьян. Затем, посмотрев на меня, он улыбнулся. – Ты лихо управляешься с оружием, поглядеть любо-дорого, во всяком случае, ни одна из той нежити меня не коснулась, а ее тут хватало.

Если честно, то не ожидала, что мне будет так приятно услышать подобную похвалу. Грег был немногословным человеком, и считал, что мы и без того при выполнении задания должны полностью выкладываться, а потому нечего заниматься ненужными похвалами – куда важнее разбирать возможные ошибки, если мы таковые допускали.

– Да ладно, ты тоже не сплоховал!

– Верно, мы с тобой оба молодцы... – Себастьян вздохнул. – Конечно, сейчас можно о чем-то лирическом поговорить, приятном для души, благо обстановка располагает – уединение, тишина, размышления о вечном...

– Нет, я сейчас плохой собеседник... – усмехнулась я. – Если даже вздумаешь читать стихи, то опасаюсь, как бы мне под них не уснуть.

– Ну вот, как всегда, никакой романтики, один приземленный прагматизм... – хмыкнул Себастьян. – Что ж, раз такое дело, то нам с тобой надо в деревню идти – спорить готов, что тамошние жители нас с тобой уже давно ждут. Некоторые наверняка и спать не ложились, желают узнать, чем дело закончилось.

– Ага, и уже наверняка к встрече подготовились.

– В каком смысле?

– Увидишь.

Как я и ожидала, на околице нас встретила едва ли не половина мужского населения этой деревушки, и про их нахмуренные брови и недовольные взгляды можно не упоминать. Еще у них было припасено едва ли не полное ведро святой воды, которое мужички держали мертвой хваткой, а в воздухе просто-таки витала некая напряженность. Ну, ничего нового, обычный хм... комитет по встрече, я на своем веку таких уже видела столько, что и не упомнишь. Сейчас нас еще до начала разговора начнут едва ли не обливать святой водой – а то как же, мы всю ночь провели на кладбище, так вдруг под нашей личиной какая нечисть в село заявилась!? Ладно, пусть хоть с головы до ног окатят святой водицей, лишь бы успокоились и перестали бояться! К тому же сейчас лето, так что этот душ можно пережить.

После того, как мужички убедились, что перед ними люди из плоти и крови, а не ходячие скелеты, все враз повеселели, проводили нас к дому старосты, засыпая вопросами. Вернее, меня, как обычно, мало кто расспрашивал – баба она и есть баба, пусть и с оружием, что с ней разговаривать?!, зато Себастьяну пришлось отдуваться за двоих. Лично меня подобное вполне устраивало, потому что хотелось только одного – помыться и отправиться на боковую, а уж никак не вступать в долгие разговоры.

Меж тем люди и не думали нас отпускать, и едва ли не главным среди любопытствующих был здешний староста.

– Так значит, мы теперь можем не беспокоиться?.. – этот вопрос он задавал Себастьяну уже в пятый раз.

– Говорю же – все в порядке!.. – кажется, у напарника выдержка будет покрепче, чем у меня – я бы уже давно стала выходить из себя, в который раз отвечая одно и то же. – Обещаю, что отныне этих ходячих скелетов вы больше не увидите! На всякий случай, а заодно и для вашего спокойствия, мы сегодня еще ночь на кладбище отдежурим, и только для того, чтоб убедиться, все ли в порядке.

– А если не все?

– Тогда поправим, если что не так.

– Вот уедете вы, а вдруг эти снова объявятся?

– Не объявятся – в этом у вас сомнений быть не должно.

– А вдруг? В жизни всякое может случиться! Вон, мужики и без того едва своих коней не потеряли! А если такое снова произойдет? В хозяйстве остаться без лошади – жуткое дело!

– Вот что я вам скажу... – Себастьян поднял руку. – Хотите при встрече с такой вот нечистью избежать опасности? Этого можно сделать, перевернув на шкворне переднюю ось телеги так, чтоб колеса поменялись местами – правое должно занять место левого и наоборот. Подобное помогает едва ли не от любой нежити, и потому каждый должен делать так заранее, если предполагается проезжать мимо кладбища ночной порой. Надеюсь, все ясно? Ну, если кому-то хочется меня еще о чем расспросить, то подходите вечером – тогда и побеседуем, а сейчас и вам работать пора, и нам отдохнуть, так что хватит лясы точить.

Крестьяне с неохотой стали расходиться – как видно, поговорить им еще хотелось, но в то же время работа ждать не будет. Ну да ничего страшного, можно и вечерком переговорить, тем более что приезжие намерены на денек задержаться. Что касается меня, то умывшись, я сразу же отправилась спать, потому как встречи с нежитью крепко выматывают как телесные силы, так и душевные.

Не знаю, сколько бы проспала, но меня разбудил Себастьян.

– Вставай...

– Что, уже пора?.. – протирая глаза, я посмотрела в сторону окна. Хм, возможно, я что-то не понимаю, но до вечера еще, по меньшей мере, несколько часов. – Слушай, какого нечистого ты меня будишь так рано, а?!

– Ай-яй-яй, как можно так выражаться даме, состоящей на службе Святой Инквизиции?

– Если наши святоши не сумеют выспаться, или же их кто-то разбудит не вовремя, то вряд ли эти достопочтенные господа будут выражаться лучше меня. Ну, говори, чего надо?

– Дело есть.

– Какое еще дело?

– Да тут нас помочь просят, и просьба эта не совсем обычная...

– А что случилось?

– Оказывается, помимо бродячих скелетов тут есть еще одна проблема...

Дело в том, что деревенька Залучье, как и почти каждая другая, расположена подле реки. Место удобное, вода в реке на диво чистая, рыбы хватает – казалось бы, живи и радуйся, только вот в летнее время молодые женщин в одиночку стараются к реке не подходить. Причина этому только одна – баламутень, который живет в этой воде. Правда, иногда его еще называют баламутником. Кто такой баламутень? Это водяной человек, очень похожий на водяного, и в случае опасности он может превратиться в рыбу или рака. С водяным баламутень, как правило, живет более-менее спокойно, потому как, если можно так выразиться, у каждого из них свои интересы.

Надо сказать, что особой красотой этот водяной человек, мягко говоря, не отличается – маленький, пузатый, с зеленой бородой. Баламутень обитает почти в каждой большой речке – рыбу гоняет, сети рвет, водовороты крутит, воду баламутит. Хулиган, в общем, потому как добра он никому не делает, только вредит. Казалось бы – ничего страшного, но... Баламутень – вечный холостяк, но очень любит женщин, и потому частенько прячется в тех местах, где женщины стирают белье или купаются в воде. Именно тогда он и присматривает себе красотку, за которой потом начинает самую настоящую охоту. Как правило, он дожидается, когда приглянувшаяся ему женщина придет стирать белье, незаметно опрокидывает в воду корзину с одеждой, и часть этой одежды перегоняет на другой берег, где цепляет ткань за топляки и коряги. Если у женщины хватает толку прийти за уплывшим добром, то баламутень показывается из воды, напускает на женщину сильнейшие любовные чары, после чего та покорно идет за ним...

Правда, в оправдание баламутня можно сказать, что он никогда не брал себе женщин навсегда – через некоторое время она возвращалась домой, не помня ничего о произошедшем. Еще следует упомянуть о том, что в будущем такие женщины не могли утонуть, причем даже в том случае, если бы вдруг захотели это сделать.

Основная проблема была в другом: те женщины, что возвращались в деревню, побыв какое-то время у баламутня, считались... ну, скажем так, несколько испорченными. Что касается замужних красавиц – это одно дело, так сказать, семейное, пусть супруги сами разбираются между собой, хотя пребывание у баламутня, как правило, навсегда вбивало трещину в отношения между супругами. Зато когда дело касалось незамужних девиц, то в этом случае все обстояло куда сложнее: от них здешние кавалеры впоследствии воротили свои носы, и у несчастных девчонок, если они не хотели до конца своих дней оставаться старыми девами, был только один путь – выйти замуж за вдовца с кучей ребятишек.

Как видно, здешний баламутень уже настолько допек жителей Залучья, что староста, дождавшись, когда Себастьян проснется, только что не пал тому в ноги – мол, выручите нас, господа хорошие, милости от вас просим! Конечно, за избавление от ходячих скелетов мы вам навек благодарны, но вы уж проявите милость, еще в одном деле нам пособите! Понимаем, что вы приехали сюда по совсем иному делу, но этот паразит баламутень нас уже допек до того, что сил никаких больше нет! Ведь каждый год себе невесту берет, а то и двух, причем выбирает-то самых красивых да пригожих! Теперь девицы поодиночке у реки гулять боятся, и если купаться собираются, то только днем, под присмотром, причем у самого бережка, а уж вечерней порой к реке и близко не подходят! Да разве ж это дело, а? Здешние мужики, дескать, давно уже баламутня поймать пытаются, чего для этого только не придумывали, да все без толку! Вон, уж который день подряд опять свои шутки заводит – воду мутит, пока женщины белье стирают, сбрасывает их с мостков, в воде за ноги щиплет... А в воде-то его, паразита, не разглядеть, как ни старайся, потому он и шуткует без боязни! Того и гляди, снова кого к себе уведет! Да и как нам с ним справится, с этой нечистью?! Не откажите нам в просьбе, вся деревня нам в ноги кланяется, тем более что не за себя просим, а за наших несчастных баб да девок, которым этот паршивец жизнь поломать может! И без того уж у многих судьба наперекосяк пошла...

– В общем, я согласился им помочь... – закончил свой рассказ Себастьян. – Надеюсь, ты не станешь возражать? Что ни говори, но защита людей от нечисти – это и есть наша работа.

– Вообще-то я и не возражаю... – пожала я плечами. – Только вот с баламутниками я никогда дела не имела, и не видела их ни разу. Так, кое-что слышала от Грега, но вскользь, так что в памяти ничего не отложилось.

– Не ты одна – я тоже только в теории знаю, как с ними можно бороться, а вот на практике никогда не сталкивался, ведь баламутень встречается далеко не в каждой реке. Некоторые из магов вообще считают, что кое-какую нечисть в природе стоит сохранить – мол, мир без них станет совсем иной, потому как именно эти создания и поддерживают естественный баланс сил между людьми, небом и землей.

– Все это, конечно, интересно... – согласилась я. – Только вот умные теории следует оставить ученым людям, а мы с тобой имеем дело с горькой прозой жизни. Лучше скажи, как ты намерен вытащить на белый свет баламутня? Вряд ли это простое дело.

– Ну, насколько мне известно, при солнечном свете он никогда не показывается, а вот по вечерам может выходить из воды.

– И каким же образом ты намереваешься его ловить в сумерках?

– То есть как это – каким? На живца, конечно!

Пожалуй, можно не спрашивать, кого из нас двоих Себастьян намеревается пустить живцом. Вернее, наживкой. Ладно, не стоит удивляться, все же я далеко не в первый раз выступаю в роли приманки.

Уже через час я плескалась в реке, на мелководье, сразу же за деревней. Как нам сказали, именно здесь чаще всего можно встретить баламутня, и потому деревенские жители нечасто ходят на это место. День сегодня был жаркий, вода теплая, а искупаться мне явно не помешает, особенно после посещения кладбища и общения с нежитью. Вообще-то надо бы искупаться и Себастьяну, потому что именно текущая вода смывает с человека все наносное, плохое, то, что мы можем невольно подцепить, сами того не ведая.

Мне было строго-настрого велено не удаляться далеко от берега, но я и не собиралась это делать – так оно надежней, а рисковать без особой на то нужды у меня не было ни малейшего желания. Конечно, не было никакой уверенности в том, что баламутень поведется на одинокую женщину, пусть и купающуюся в одной короткой рубашонке, а потому я занималась еще и тем, что стирала рубашку Себастьяна. Ничего, какое-то время напарник обойдется и без нее. Сейчас Себастьян прячется в зарослях густого кустарника, что растет подле берега. Ох, сколько же там комаров, отмахиваться устанешь! Не сомневаюсь и в том, что не так далеко отсюда спрятались, по меньшей мере, с десяток обитателей деревни, хотя им было велено пока что и близко к этому месту не подходить. Ну, мы им можем запрещать что угодно, только вот извечная крестьянская основательность все одно возьмет свое, и к тому же некоторые не поверят чужим словам до той поры, пока не увидят происходящее своими глазами. Правда, сейчас мужики, без сомнений, глазеют не на реку, а исключительно на меня, потому как прилипшая к телу мокрая рубашка, которая к тому же не ахти какая длинная – это и есть вся моя одежда. Ничего, пусть посмотрят, за погляд деньги не берут, а на свою фигуру и ноги мне жаловаться грех.

Не знаю, сколько точно прошло времени с того момента, как я залезла в воду, но понятно, что немало. Хотя вода на мелководье теплая, но часами плескаться в ней все одно не будешь. Я уже стала подумывать о том, что вскоре надо выбираться из воды – вечереет, а нам надо собираться на кладбище. Мы обещали здешним жителям, что проверим, не появятся ли вновь скелеты, бродящие по погосту. Ладно, еще четверть часа побуду здесь – и пора уходить...

В этот момент я почувствовала, как рубашку Себастьяна, которую я усиленно полоскала, кто-то словно потянул в сторону, а потом и вовсе едва не вырвал ее из моих рук. Конечно, можно было бы предположить, что в рубашку вцепилась какая-то большая рыбина вроде сома, но я предпочла выпустить из рук мокрую ткань и кинуться к берегу, благо он был достаточно близко. Теперь оставалось ждать, что будет дальше.

По счастью, ожидание не затянулось, и уже через несколько секунд над водой показалась чья-то голова. Судя по тому описанию, что нам дали здешние жители, это и есть баламутень.

– Красавица, что ж ты добро-то свое в воде бросаешь?.. – раздался булькающий голос, чем-то напоминающий кваканье лягушки. – Подобрала бы, а не то унесет одежку водой...

Ой, ну и рожа! Одутловатое лицо землистого цвета, глаз почти не видно, бороденка и жидкие волосы на голове отливают зеленью... Понятно, что по своей воле к такому страхолюдине не пойдет даже самая захудалая бабенка, для этого нужно напустить настоящий колдовской дурман. Как видно, сильные чары у этого образины, раз женщины так покорно идут за ним. По счастью, Себастьян поставил мне защиту, так что водный страшила вряд ли сумеет задурить мне голову. Сейчас мне надо выманить баламутеня на берег – до той поры, пока этот речной житель находится в своей стихии, справиться с ним сложно.

– А ты кто такой?.. – я и не думала заходить в воду.

– Лучше скажи, кто ты такая... – побулькал баламутень. – Я тебя ранее не видал.

– Конечно, не видел, я ж недавно приехала сюда. Будь добр, принеси мне рубашку, которую я в воде оставила, я не то ее течением унесет.

– Так зайди в воду и забери.

– Э, нет... – я шагнула назад, подобрала с земли свою одежду и стала одеваться. – У меня нет никакого желания встречаться с тобой – извини, но мне другие парни нравятся, покрасивей тебя.

– Боишься меня, что ли?

– Скажем так – опасаюсь. Я ж не знаю, кто ты такой, и что тебе в голову придти может. Так что оставайся в воде, а я тут побуду, на бережку – мне так спокойней. Что же касается рубашки... Не хочешь мне ее давать – не надо, можно и новую купить.

– Да ты, никак, уходить собралась?.. – в квакающем голосе послышалось удивление.

– Ну не с тобой же тут о жизни разговаривать... – усмехнулась я. – Тоже мне, собеседник нашелся!Можно подумать, ты хоть кому-то нужен...

– А ну, постой!.. – и баламутень поднялся во весь рост и направился ко мне. Тьфу ты, он еще более неприятный, чем могло показаться на первый взгляд – высокий рост, огромный живот, тонкие кривые ноги, длинные руки с крючковатыми пальцами... Да уж, такой ночью приснится – в холодном поту проснешься.

– Не командуй!.. – я отступила еще на пару шагов назад, прикидывая, что между кромкой воды и мной сейчас расстояние шагов пять-шесть... Пожалуй, надо сделать еще пару шагов назад – и хватит, дальше уходить не стоит, а не то этот уродец вряд ли выйдет из воды.

– Чем же это я тебе не глянулся?.. – баламутень все же соизволил оказаться на берегу, направился ко мне и внезапно застыл на месте, не в силах сделать шаг. Вон, на его роже появилось нечто похожее на удивление – видимо, пока еще не может понять, в чем тут дело. Все просто: как только он оказался обеими ногами на земле, в тот же миг Себастьян спеленал его по рукам и ногам, так что назад в воду баламутню пока что хода нет.

– Ты не только нам не глянулся – ты всю деревню разозлил... – Себастьян вышел из кустов. – И что теперь с тобой делать прикажешь? Твои проказы никому жить спокойно не дают. Это тебе веселье, а другим – горе да беда. Понимать должен, что ничего хорошего тебя не ждет.

– Так вы меня в ловушку заманили?.. – возмущению баламутня не было предела.

– Сам напросился... – развела я руками. – Лучше вспомни, как ловушки женщинам устраивал.

– Никак, расправиться со мной хотите?

– Есть такое дело... – не стал отпираться Себастьян. – Сам виноват – сколько можно людям жизнь портить? Рано или поздно, но отвечать придется.

– Отпустили бы вы меня, а не то хуже будет...

– Ну, хуже, чем тебе, нам вряд ли будет... – я достала их кустов припрятанный там меч с серебряными насечками.

– Постойте!.. – было заметно, что при виде серебра баламутень всерьез струхнул. – Может, договоримся разойтись по-хорошему? Что вы с моей смерти поимеете? Ничего! А у меня, меж тем, на дне кое-какое добро припрятано, из числа того, что вы, люди, так любите! Там и золото есть, и камушки блестящие...

– Раз припрятано, так пусть там и лежит.

– Если отпустите, то я из этих мест уйду и никогда сюда не вернусь! Могу в том клятву дать!

– Ага, отсюда уйдешь, вскоре отыщешь другое место, где народ обитает, и там будешь продолжать свои проказы, верно?.. – усмехнулся Себастьян. – Нет, не пойдет.

– Тогда... – баламутень на мгновение замолк. – Тогда можно по-другому договориться: вы меня отпускаете, а я вам жизнь спасаю.

– Что?.. – я даже оторопела от такой наглости.

– Я, считай, всех деревенских в лицо знаю, а вас сейчас впервые увидел – значит, вы приезжие...

– И что с того?

– А с того, что чужаки в эти места редко заглядывают, а сегодня за излучиной незнакомые люди появились. Много их. Прячутся и кого-то поджидают – ясно, что не для добра. Договоримся так: вы меня отпускаете, а я вам то место показываю, где пришлые затаились.

– Мы-то тут при чем?.. – вступил в разговор Себастьян. – Ну, остановились там люди на отдых, так что с того?

– Так поджидают они как раз бабу с мужиком, которые сюда приехали, но скоро назад отправятся. А дорога тут только одна...

– Ты в воде постоянно обитаешь, откуда можешь знать про каких-то чужаков? И с чего вдруг решил, что они кого-то поджидают? Еще скажи, что они тебе всю подноготную о себе выложить! Тоже мне, хитрить с нами вздумал...

– Так ведь река-то большая, а я на одном месте не сижу! Там люди коней поили, и разговоры промеж себя вели – они ж не знали, что я все вижу и слышу! Много чего они тогда наговорили... Я вам все их пересуды поведаю, и место, где они спрятались, покажу, но вы меня за это отпустите. Лады?

Себастьян ничего не успел ответить – в этот момент просвистела стрела и вонзилась баламутню точнехонько между глаз, а через мгновение и вторая ударила ему в глаз, после чего баламутень тяжело осел на землю. Это что еще такое?! Впрочем, через мгновение все стало – оказывается, среди спрятавшихся в кустах крестьян было несколько охотников, которые заранее принесли с собой луки и стрелы. Как видно, они дождались, пока баламутень полностью вылез из воды, чтоб стрелять наверняка. Просто удивительно, что нам с ним позволили переговорить – видимо, надеялись, что мы ему сейчас же голову с плеч снесем, но раз баламутень до сей поры жив и здоров, то крестьяне решили взять это дело в свои руки. Наверное, решили, что он и нам головы задурманит, после чего вновь уйдет в воду... Вон, сейчас все, кто прятался по кустам, бегут к нам, и едва ли не у каждого в руках колья или крепкие дубины. Понятно, что отпускать на волю жутковатого речного обитателя люди не собираются. Хорошо еще, что мы успели переговорить с этим водным человеком.

Меж тем раненый баламутень пополз к воле, благо до нее и всего-то было пара шагов, но не успел – крестьяне возле него оказались раньше, и первый, кто добежал, изо всей силы ударил баламутня дубиной по спине, а еще через секунду упавшего окружили крестьяне, и нам были слышны только удары......

– Погодите!.. – Себастьян попытался, было, остановить разгневанных людей, но все было бесполезно. Крестьяне яростно забивали баламутня, и в этой ситуации мы ничего не могли сделать – злость просто переполняла присутствующих, и в какой-то мере этих людей можно понять. Конечно, при необходимости я могла бы легко разогнать всех, кто сейчас выбивал дух из баламутня, только вот делать что-либо подобное не стоило – в этой глуши свои законы, и нам в них вмешиваться не стоило.

– Чего ждать-то, господа хорошие?.. – оглянулся на нас какой-то парень. – Здесь к баламутню у каждого свои счеты! У меня братишка был, пацаненок совсем, и отправился он как-то рыбу ловить. На небе ни облачка, погода тихая, и вдруг на ровном месте лодку стало крутить, такой водоворот появился, что и не выбраться! Братишка за борт упал, а этот его на дно затянул, и вода враз успокоилась! Я с той поры только и думал о том, как бы с этой нечистью посчитаться!..

Переглянувшись, мы с Себастьяном отступили – у местных жителей тут свои дела, и нашу защиту баламутня сейчас никто не поймет.

Вечером в деревне был праздник – а то как же, наконец-то избавились от всей нечисти, которая мешала жить! Разумеется, звали и нас, но мы с Себастьяном вежливо отклонили предложение принять участие в общем веселье – мол, извините, вы сами просили проверить, все ли теперь в порядке на кладбище, вот мы и отправляемся туда на дежурство, а под хмельком заниматься такими делами ни в коем случае не стоит. Доводы были серьезные, так что возражать нам никто не стал, и с наступлением темноты мы отправились на все то же деревенское кладбище.

Дежурство – это дело святое, мы от него не отпираемся, но сейчас нам требовалось кое-что обсудить, причем так, чтоб это не донеслось до чужих ушей. Итак, незнакомые люди прячутся в укромном месте, поджидая нас... Нужный вывод тут напрашивается сам собой. То, что баламутень сказал нам правду – в этом сомнений нет, ему такое просто не придумать. Значит, не исключено, что вслед за нами из Северина отправился еще кто-то, а если принять во внимание, что о нашем отъезде знали только в Святой Инквизиции, то, получается, что некто из святош пускает погоню по нашему следу. Вначале я подумала, было, на отца Наумия, но почти сразу же выбросила подобное предположение из головы – если бы он имел отношение ко всей этой истории, то еще заранее послал бы людей, чтоб нам устроили засаду в то время, когда мы только направлялись в Залучье. Сейчас же кто-то ждет нашего возвращения, и вряд ли только для того, чтоб просто пожелать счастливой дороги.

Делать нечего, нужна проверка того, что сказал нам баламутень. Значит, он видел чужаков за излучиной... Конечно, хорошо бы самим добраться до того места, где будто бы остановились приехавшие вслед за нами люди, но не зная местности, да еще и в темноте, делать это не стоит. Зато незнакомцы (если, конечно, таковые имеются) ночной порой сами могут подойти к деревне, вернее, они просто обязаны это сделать, чтоб убедиться, что мы все еще в Залучье. Если же им известно и о том, за какой надобностью мы здесь оказались (а иначе зачем кому-то ехать вслед за нами?), то кто-то из них должен обязательно заглянуть на кладбище – так сказать, чтоб лицезреть нас воочию. Нападать на нас здесь вряд ли станут – все же меня так просто не взять, в любом случае будет шум, могут остаться свидетели, что нежелательно, а если даже каким-то чудом нас удастся скрутить тихо, то у здешних жителей вызовет недоумение, куда это пропали патрульные. Куда проще и надежней устроить нам засаду при возвращении: а что, патрульные закончили свои дела, выехали и пропали без следа... Такое, к сожалению, случается не так и редко, ведь известна далеко не вся нечисть, что прячется по лесам...

Ответа на вопрос долго ждать не пришлось. Не прошло и четверти часа, как появились двое. Конечно, в любое другое время эти люди вряд ли рискнули бы пойти к кладбищу прямо по дороге, но пробираться ночью по незнакомому лесу не будет ни один здравомыслящий человек – хотя летом ночи достаточно светлые, в лесу все одно сплошная темень, так что можно легко переломать не только руки-ноги, но и шею свернуть ненароком. Если говорить точнее, то эти двое шли по самой обочине дороги, но рассмотреть их мне не составило труда, тем более что я притаилась в самом подходящем месте, среди кустов смородины, росших на небольшом пригорке возле кладбища. Ну, то, что передо мной не здешние крестьяне – это стало понятно уже по их походке, а чуть позже я рассмотрела и оружие, что было у этих двоих. Почти с уверенностью могу сказать, что это наемники, а раз так, то баламутень сказал нам правду. Ну, будем считать, что за свою жизнь он сделал хотя бы одно доброе дело.

Меж тем эти двое не нашли ничего лучше, как подобраться к тому пригорку, на котором затаилась я. В этой ситуации мне оставалось только досадовать про себя – надо было с самого начала сообразить, что не мне одной это место покажется самым удобным для наблюдения. Теперь незнакомцы находились от меня на расстоянии всего лишь нескольких шагов, и, присев за раскидистым кустом, эти двое смотрели на Себастьяна, который ходил по кладбищу. Внешность мужчин я не видела, но зато голоса были слышны хорошо.

– Интересно, баба где?.. – хрипловатым шепотом спросил один из мужчин.

– Да кто ее знает? Ходит где-то... – отозвался второй. – Наверное, вокруг кладбища круги нарезает... Слава всем Богам, кроме этого мужика, больше по кладбищу никто не ходит и под землю живых людей не утаскивает, а то уж нас пугали всякими страхами!

– И охота им таким делом заниматься!.. – только что не сплюнул на землю хрипловатый. – Хоть и говорят, что патрульные с нечистью борются, только я считаю, что они свою душу продали Темным Небесам! Ночами по кладбищу ходить, с всякой нежитью дело иметь... Смотреть тошно! И жутковато...

Страшно им... Вот были бы здесь вчерашней ночью в окружении ходящих скелетов, которые вовсю пытались заключить нас в свои объятия – это, и верно, было страшновато, а сейчас я не вижу ничего особо ужасного. Помнится, несколько раз мы с Грегом попадали в такие передряги, по сравнению с которыми бродячие скелеты можно считать всего лишь небольшой неприятностью...

– Не у тебя одного с души воротит при взгляде на все это... – проворчал второй. – Делай со мной что хочешь, но ближе я не подойду – мало ли что!..

– Думаешь, мне хочется тут оставаться?.. – надо же, а хрипловатый заметно нервничает, что неудивительно – такие вот кладбища в ночном лесу, освещенные лишь лунным светом, поневоле вызывают страх даже у смелых людей. Не сомневаюсь в том, что в бою эти двое были бы достойными противниками, только вот страх перед неведомым сидит в душе каждого из нас, а тут еще и все окружающее внушает невольный трепет. – Но уж раз мы с тобой жребий вытянули, то поневоле... Ох!

В этот момент мы услышали уханье совы, а чуть позже она сама низко пролетела над пригорком, потом вернулась и пролетела снова, ухая без остановки. Лично я ожидала чего-то подобного, но вот мужчины здорово струхнули.

– Слышь, пошли отсюда!.. – заговорил один из мужчин. – Нутром чую – это не просто птица, тут что-то не то! И голос у нее какой-то не такой, странный...

– Да вижу я!.. – огрызнулся второй. – И слышу тоже! Сам бы уйти не прочь, только что мы своим скажем? Что один по кладбищу ходит, а вторая неизвестно где шляется? Ох, знать бы, когда они в Северин собираются вернуться?

Так, пожалуй, мне уже можно уходить. Главное я узнала, а остальное и так понятно. Что касается двух неизвестных, то пусть здесь еще побудут, наши разговоры послушают... Осторожно отползла назад, а потом и вовсе скрылась в лесу, стараясь двигаться как можно более бесшумно. Впрочем, если даже эти двое и услышат в стороне какой-то шорох, то вряд ли подумают на меня, а вот волна холодного страха по их спинам точно пробежит.

К Себастьяну я подходила с противоположной стороны кладбища, причем шла неторопливой походкой. Надеюсь, тем двоим меня хорошо видно.

– Ну, чего там?.. – поинтересовался Себастьян.

– Все в порядке, никого в округе нет, ты всех еще вчера в землю загнал... – зевнула я. – Так, шастает вокруг погоста кое-какая нечисть, духи неуспокоенные и тому подобная дрянь, но нам с тобой этого можно не опасаться – ты же защиту поставил. Походим еще с часок, и если ничего не изменится, то в деревню отправимся. Мы свое дело сделали, так что можно и отдохнуть. Не знаю, как ты, а я что-то устала за эти два дня.

– Да уж...

– Сегодня в деревне был праздник, так что и мы с тобой, когда туда вернемся, можем выпить немного. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Не знаю, что тебе и сказать...

– Да ты мне уже говорил о том, что тебя после выпитого всегда в сон клонит. Ничего, проспимся, а в Северин можно отправиться не с утра, а несколько позже, скажем, ближе к полудню. В Северин, конечно, приедем поздно, но в этом ничего страшного нет.

– Вообще-то я не против...

– Вот и договорились.

Через какое-то время мы покинули ночной погост и направились в деревню, благо идти было недалеко. Когда мы немного отошли от кладбища, Себастьян негромко сказал:

– Я, грешным делом, боялся, что тебя обнаружат...

– Как ты узнал о посторонних? И о том, что они прятались на том же пригорке, что и я?

– Все просто: с той стороны я поставил что-то вроде магического сигнала – он показывает, что некто теплокровный появился возле кладбища. Так я узнал, что к погосту приблизилось несколько живых существ. Четверо из этих созданий были совсем небольшими – очевидно, лисы, зайцы или нечто похожее, да и задерживаться возле кладбища они не стали, зато два существа и размерами были побольше, и уходить никуда не собирались, да еще и спрятались неподалеку от тебя! Не надо быть гением, чтоб понять, кто это такие.

– Потому и сову наслал, чтоб внимание отвлекала?

– А то как же! Я еще и напугал ее крепко, вот она и кричала не своим голосом!

– Своей цели ты достиг – те двое, что там прятались, всерьез струхнули. В общем, если коротко: баламутень нас не обманул, по нашим следам, и верно, пришли люди. Правда, на наше счастье, сюда идти они не хотят, но желают узнать, когда мы отправимся назад, чтоб встретить нас должным образом.

– Засада?

– Без сомнений. Будь я на месте наших преследователей, то поступила бы просто – в подходящем месте накрыла обеих сетью, после чего вряд ли кто-то из пойманных людей сумеет оказать должное сопротивление.

– Интересно, что им от нас надо?

– Мы с тобой в последнее время – просто нарасхват, все желают с нами пообщаться, едва ли не в очередь выстраиваются для встречи с нами. Ранее мне и в голову не приходило, что могу быть столь интересной собеседницей.

– Что предлагаешь?

– В Школе Элинея нас учили, что не каждый раз надо ввязываться в драку, иногда победой может считаться уклонение от схватки. Сейчас перевес сил не на нашей стороне, да и знаем мы о противнике немного – лишь предположительное место засады, количество нападающих нам неизвестно, какое у них оружие – тоже не ведаем. При таком положении вещей просто неразумно принимать бой с превосходящими силами противника, а то, что их куда больше, чем нас – в этом нет ни малейших сомнений. Да и те двое, которых я видела на пригорке – это наемники, тут все ясно... Понимаешь, к чему я все это говорю?

– Кажется, да.

– Считается, что в здешних местах только одна дорога – та, по которой мы приехали сюда. Пусть так, но мне все одно плохо верится в то, что нет каких-то тропинок в лесу или чего-то подобного...

– Предлагаешь улизнуть от засады?

– Вернее, обойти ее стороной. К тому же у нас с тобой есть небольшой задел во времени – мы дали понять тем двоим, что уж очень рано в дорогу отправляться не станем.

По счастью, на этот раз при возвращении с погоста нас святой водой не обливали – видимо, перестали опасаться. А еще с рассветом все жители Залучья отправляются на работу, так что к этому времени веселье в деревне почти сошло на нет. По счастью, староста еще не спал, и, выслушав нашу просьбу, озадаченно почесал в затылке.

– Вообще-то дорога до тракта здесь только одна, других нет. Тропинки, конечно, имеются, но по ним верхом не проберешься, по лесу только пешком идти надо, да и путаные они, эти тропинки. К тому же с лошадью там не везде пройдешь.

– А по ту сторону реки тоже нет никаких дорог?.. – поинтересовался Себастьян.

– Хм, а ведь что-то похожее там имеется!.. – староста себя только что ладонью по лбу не хлопнул. – Если на ту сторону перебраться, пару верст по лесу пройти, то окажешься на дороге, которая ведет прямо на тракт.

– Ну вот, а говорили, что иных дорог нет...

– Так там же совсем другая деревня, места не наши... А зачем это вам нужно, господа хорошие?.. – удивился староста. – Наша-то дорога куда лучше, чем та!

– Просто надо бы еще кое-что в лесу проверить.

– Опять, что ли, кого искать будете?

– Еще не знаем.

– Чем можем – поможем... – вздохнул староста.

– Вы нам кого-то из сельчан не могли бы дать в сопровождающие?.. – попросил Себастьян. – Ну, я имею в виду, чтоб с утра пораньше нам помогли перебраться на другой берег и показали, как добраться до дороги. Мы у вас все дела закончили, надо назад возвращаться. И еще просьба: чем раньше мы окажемся на том берегу, тем будет лучше.

– Вам, гости дорогие, ни в чем отказа не будет!

Ранним утром, как староста и обещал, двое парнишек лет шестнадцати не только помогли нам пересечь реку на небольшом плоту, но и провели нас почти заросшими лесными тропками до дороги. Как мы поняли из слов парнишек, эта дорога вела в какую-то небольшую деревеньку, но направляться туда мы, естественно, не собирались.

Распрощавшись с мальчишками и вручив каждому за труды по серебряной монете (что по здешним меркам было просто-таки царской наградой), мы двинулись в путь. За те несколько часов, что пришлось добираться до тракта, нам встретилась всего одна повозка да троих пеших. Хм, здешние места никак не назовешь оживленными, хотя это мы поняли еще пару дней назад, когда только направлялись в Залучье. Тем не менее, я была настороже до того времени, пока мы не выехали на тракт, и не припустили коней, стараясь оказаться как можно дальше от этих мест. Если честно, то я не чувствовала никаких угрызений совести, не ввязавшись в драку с неизвестным противником. Скажете, что со стороны наше поведение может показаться трусостью? А вот я считаю, что в нашей ситуации это самый верный выход.

В Северине мы оказались во второй половине дня, и прямиком направились к отцу Наумию. По счастью, он оказался на месте, и даже более того – ждал нас. А еще мне показалось, что он был рад нас видеть, и это меня несколько удивило.

Выслушав наше повествование, инквизитор благосклонно кивнул:

– То, что в Залучье порядок навели – это хорошо, а вот насчет остального... Боюсь, мне вас порадовать нечем.

– Это связано с Грегом?

– Скорее, с теми сообщениями, которые он направил своим друзьям... – поправил отец Наумий. – Мы сумели разговорить великого грешника – Тайпа, дружка Грега. Так вот, в своих посланиях, адресованных знакомым, Грег Тайдерман дал только намек на те огромные богатства, которые можно получить, но своему приятелю пообещал, что когда они окажутся на Черном Континенте, то осыплет того алмазами с головы до ног. Увы, но когда тайну знает больше, чем один человек, то это уже не тайна, и сведения о послании Грега расползлись куда дальше, чем тот предполагал. Кое-кто из ловких людей сумел разговорить Тайпа, дружка господина Тайдермана, вернее, заплатил ему, чтоб тот дословно передал им все то, что Грег говорил своему приятелю. Ну, а умным людям не составит труда сложить два плюс два, и придти к более или менее верному выводу, а гора необработанных алмазов может задурить даже очень умные головы. Естественно, что все заинтересованные лица жаждут подробностей, для чего и желают поговорить с госпожой Аланой.

– Но я же ничего не знала!

– Увы, но Тайп, дружок Грега, всем любопытствующим советовал обращаться за подробностями к вам – мол, она все время была с Грегом, должна что-то знать, и потому может ответить на все интересующие их вопросы...

Тайп, чтоб тебя! Это ж надо меня так подставить! Теперь за мою жизнь никто и медяшки ломаной не даст! Отныне что бы я не говорила, как бы не утверждала обратное, но никому не докажу то, что ничего не знала о планах Грега! Когда речь идет о таком огромном куше, как куча алмазов, то некоторые пойдут на что угодно, лишь бы добиться своего!

– Кроме того... – продолжал отец Наумий. – Кроме того, каким-то образом стало известно, что вы оба вновь ездили в Сельцы, ту самую деревню, после посещения которой Грег и сообщил знакомым, что отыскал там нечто интересное, сулящее в будущем огромные деньги. Вполне естественно, что некоторые считают эту поездку напрямую связанной все с тем же посланием Грега. Так что отныне вы оба представляете немалый интерес для многих. Увы, но слух о том, что у кого-то есть план, на котором изображено место, где спрятана невероятно ценная вещь, распространился уже достаточно далеко. Все это выяснилось только вчера, и, говоря откровенно, я всерьез стал опасаться, что вы можете не вернуться из Залучья. Скажу больше: если бы вы не возвратились в Северин сегодня, то завтра на ваши поиски были бы отправлены другие люди.

Мы с Себастьяном переглянулись: теперь можно не сомневаться, кто устроил нам засаду на дороге – некто из таких вот желающих разбогатеть. То, что мы сумели уйти – это, конечно, хорошо, но что нам делать дальше? Кроме того, мне очень не понравились слова отца Наумия о том, что кого-то намеревались отправить на наши поиски. С чего вдруг такая забота? Мне все больше и больше не нравилась вся эта история.

– А тот, второй мужчина, которого мы задержали в своем доме?

– С ним еще интересней. Наемный убийца, которого давно ловили, и который в последнее время стал усиленно постигать колдовство под руководством некоего Орро. Увы, но ваш пленник почти ничего не сказал, и умер во время допроса.

– Отец Наумий... – я не могла скрыть своего удивления. – Отец Наумий, что-то я крепко сомневаюсь в том, что ваши костоломы...

– Попрошу больше уважения к слугам Господним!.. – инквизитор повысил голос.

– О, прошу прощения, ваши дознаватели... – поправилась я. – Никогда не поверю, что они ничего не смогли узнать у допрашиваемого!

– Верно, произошла небольшая накладка... – неохотно отозвался отец Наумий. – Этот человек каким-то образом сумел освободиться от цепей и пытался напасть на дознавателя. Невероятно, но это у него почти получилось. Пришлось принимать крайние меры.

Ну, какой смысл Святая Инквизиция вкладывает в понятие « крайние меры» – об этом можно не спрашивать, и так ясно.

– А этот Орро...

– Его пока что не нашли, зато отыскали место, где он ранее прятался – оказывается, этот колдун долгое время собирал вокруг себя последователей и учеников. Торговый поселок неподалеку от южных границ... Там оказалось самое настоящее змеиное гнездо ереси и черного колдовства, которое Святая Инквизиция в настоящий момент выжигает под корень. Сейчас разбираются с теми, в чьи обязанности входило следить за порядком и чистотой помыслов людей, живущих в том торговом поселке. Заодно необходимо должным образом наказать тех, кто просмотрел тот рассадник зла, что находился у них под носом.

– Можно поинтересоваться, как отыскали этот поселок?

– Не думаю, что имеет смысл скрывать от вас подобное... – чуть пожал плечами отец Наумий. – Кстати, это единственное, за что я благодарен Грегу Тайдерману. Помните, он говорил о том, что племянник бабки Сташи упоминал, что приехал из тех мест, где есть замечательное пиво, стреляющее изюминками? Оказывается, в нашей стране только одна семья варит такое пиво, и продается оно лишь немногим любителям... Выяснить остальное было несложно... Все, не будем больше говорить об этом.

Вообще-то у меня осталось немало вопросов, только вот вряд ли господин инквизитор будет на них отвечать.

– Теперь что касается вас двоих... – продолжал отец Наумий. – В тот дом, где жили раньше, вам идти не стоит. Отвезем вас в другое место.

– А потом? Как я понимаю, сами того не желая, мы влезли в это дело по самые уши?

– Грубовато, то близко к истине... – инквизитор перебирал четки.

– Что за другое место, куда нас намерены отправить?.. – отчего-то у меня стало тошно на душе.

– Узнаете завтра. Я сообщил вам то, что счел нужным. Об остальном вы узнаете в самое ближайшее время. Могу сказать вам только одно: вы оба состоите на службе Святой Инквизиции, и потому обязаны выполнять все, что вам будет приказано. Все, на сегодня разговор закончен.

Когда мы остались одни, я спросила Себастьяна:

– Что скажешь? Вся эта история мне очень не нравится.

– Мне тоже... – Себастьян с досадой махнул рукой. – Могу лишь высказать свое предположение. Нам собираются дать какое-то серьезное задание, и, возможно, для его выполнения придется покинуть страну.

Самое неприятное в том, что мне не хочется спорить с Себастьяном. Все, что я могла в тот момент – это послать Святую Инквизицию далеко и надолго. Увы, сделать подобное я могла только мысленно...

Через день мы сидели в закрытой карете, только куда направлялась карета – это нам было неизвестно. Ну и ладно, хоть отосплюсь в пути.

Первую же остановку сделали далеко за полдень, остановившись на большом постоялом дворе. Надо было сменить лошадей, да и нам не помешало бы перекусить.

В этом месте ранее я никогда не бывала, в отличие от Себастьяна, так что предоставила ему полную свободу в выборе еды. Мы сидели, разговаривали о какой-то ерунде, а я, сама не знаю почему, вдруг внезапно ощутила, что у меня в душе словно царапнуло острым коготком. Странно, все вроде спокойно, ничего подозрительного, так отчего же мне так не по себе? Я привыкла доверять своим инстинктам, и надо было срочно выяснить, в чем тут дело. Вновь оглядела зал, и мой взгляд задержался на почтенной семье, расположившейся за столом подле стены. Вроде ничего особенного: отец – явно бывший военный, с чванливым выражением на лице, тип довольно-таки неприятный, рядом с ним четверо детей разного возраста, подле них мать, все еще достаточно красивая женщина... Стоп! В ней все дело, вернее, в том, каким жестом она поправляет свои волосы, а этот жест я запомнила навсегда, и именно он сейчас и привлек мое внимание.... Не может быть! Хотя почему не может? В жизни всякое случается...

– Ты куда смотришь?.. – поинтересовался Себастьян.

– Да так... – я не могла отвести взгляд от женщины.

– Вроде обычные люди, почтенное семейство... – Себастьян проследил мой взгляд. – Никакой магии, в этом я совершенно уверен.

– Погоди, мне у той дамы кое-что спросить надо...

Подошла к женщине, которая в этот момент что-то говорила детям, а те смеялись в ответ. Надо же, какая идиллия...

– Простите... – обратилась я к женщине. – Вас звать не Тайли?

– Да... – женщина перевела на меня взгляд. – Тайли Ватал. Мы знакомы? Простите, я вас что-то не припомню...

– Меня звать Алана. Алана Риман.

Кажется, в первое мгновение женщина не поняла, что я ей сказала, а потом стала бледнеть прямо на глазах. Я могу ошибаться, но она, кажется, смертельно испугалась, и никакой радости от встречи на ее лице я что-то не заметила. Не знаю, что женщина намеревалась мне ответить, но тут подал недовольный голос глава семейства:

– Тайли, откуда ты ее знаешь?

– Я... Я ее не знаю... – выдохнула женщина. – Извините, милая, вы ошиблись. Мы с вами никогда не встречались.

Мне только и оставалось, что посмотреть на ситуацию со стороны: сидит почтенное семейство, чинно откушивает, ведут свои разговоры, и вдруг возле них появляется девица, обвешанная оружием... Эта грозная особа настолько не вписывается в устойчивый и спокойный мир этой семьи, что ни о каком общении не может быть и речи.

– Да, сейчас я и сама вижу, что ошиблась. Извините за беспокойство... – мне только и оставалось, что повернуться, и пойти к выходу, кивнув Себастьяну – мол, уходим. И зачем я решила подойти к этой женщине?! Ведь ясно же было, что ничем хорошим наш разговор не кончится. Надеюсь, к этому времени нам уже запрягли новых лошадей, потому что оставаться здесь я больше не хочу ни минуты.

– Ты с кем разговаривала?.. – Себастьян догнал меня у самой кареты.

– Со знакомой... – буркнула я. – Поехали дальше...

– Погодите!.. – раздался женский голос. Ну, так оно и есть – от дверей к нам почти бежала та самая женщина. – Погодите минутку!..

Ладно, минутку можно и подождать, все одно за это время ничего не изменится.

– Алана... – женщина стояла подле меня. – Алана, я никак не ожидала тебя увидеть... К тому же в таком виде... Ты что, в армии?

– Я тебя, мама, тоже никак не ожидала встретить... – в горле стоял сухой комок, но я старалась говорить спокойно. – А насчет вида... Так в Тупике было правило – каждый выживает, как умеет.

– Да, конечно... И куда же ты направляешься?

– Больше ты меня ни о чем спросить не хочешь?

– Думаешь, я вас тогда бросила, много лет тому назад?

– А разве нет?

– Я оставила вас на отца! Думала, что ради вас он пить бросит!

– Да отец о себе-то не мог позаботиться, не говоря уже о нас! После того, как ты нас бросила, из запоя он уже не выходил.

– Пойми же ты – я больше не могла жить той жизнью, в этом страшном Тупике! Когда у меня появилась возможность его покинуть, я ею воспользовалась! Да, когда-то я была очарована его стихами, вышла за него замуж, и как печально все это закончилось! Знала бы ты, сколько я слез пролила, вспоминая о вас!

– А тебя не интересует, сколько слез мы пролили, вспоминая тебя?

– Ты так изменилась... Я бы тебя никогда не узнала!

– И неудивительно – все же двадцать лет прошло. Хорошо, что хоть мое имя вспомнила...

– Не смей меня осуждать! Я поступила так, как считала разумным! У меня сейчас совсем иная жизнь, иные интересы, а прошлое я вспоминаю с ужасом! Я хочу забыть все, что было раньше! Мои дети, рожденные в новом браке, ничего не знают о моей прошлой жизни, и мне бы хотелось, чтоб они о ней ничего не узнали! Ее, той жизни, просто не было!

– И о нас ты забыла, как об ужасе прошлого. Нас тоже не было, да? Ты даже не спросила, что случилось со всеми нами, как мы жили, и живы ли сейчас те дети, которых ты когда-то бросила... Сейчас ты честная, благородная женщина, образцовая мать, пример для подражания, верно?.. Все, хватит, наш разговор закончен! Себастьян, нам пора...

Мать еще что-то говорила, но я не слушала. Нам пора уезжать, а ничего нового мы друг другу не скажем. На душе настолько паршиво, что дальше некуда. Встретилась с мамашей, называется, а ведь раньше я об этой встрече мечтала, слова нужные подбирала...

Карета тронулась, а у меня впервые за долгие годы на глаза навернулись слезы, и я уже готова была зарыдать, но тут Себастьян негромко произнес:

– Знаешь, у моей матери в жизни было тоже много неприятностей и бед, но в таких случаях она всегда говорила одно: если у тебя беда, то голову подняла, плечи расправила, и гордо пошла по этой гребаной жизни!

Хм, что-то похожее говорили и в Тупике...

Глава 8

Наш корабль подходил к порту, и мне только и оставалось, как с немалым интересом смотреть на приближающийся берег. Ну, наконец-то подходит к концу наше путешествие по морю, которое мне изрядно надоело. Конечно, сопровождающие корабль дельфины или выскакивающие из воды стайки летучих рыб – это красиво и необычно, привлекает внимание, но через какое-то время одна и та же картина надоедает.

К тому же на корабле мы с Себастьяном просто-напросто маялись бездельем, не зная, чем заняться. Разумеется, будь у меня отдельная каюта, я бы использовала время с толком – вновь отрабатывала бы броски ножом, или же занималась упражнениями для поддержания необходимой формы, но, к сожалению, об отдельной каюте можно было только мечтать. «Белая медуза» – тот корабль, на котором мы совершали свою поездку, никак не назовешь комфортным судном: свободных кают и в помине не было, а трюм был поделен на две половины, в одной из которых перевозили какой-то груз, а в другой – пассажиров, если нас можно было назвать таковыми. Каждому из тех, кто рискнул отправиться в путь на «Белой медузе», в трюме было отведено свое небольшое место для сна и отдыха – и не более того. Скученность, духота, жара, постоянное раздражение, просто-таки витающее в воздухе...

Спрашивается, отчего люди соглашались ехать в столь стесненных условиях? Ответ прост: проезд на «Белой медузе» стоил почти втрое дешевле, чем на более комфортабельном корабле, и потому те, кто желал сэкономить, вынуждены были покорно принимать все происходящее. Что ж, возможность сберечь немного денег – дело хорошее, однако в этом случае надо принять во внимание, насколько выматывает каждого долгое пребывание в небольшом замкнутом пространстве, где каждый человек на виду, и нет возможности хотя бы ненадолго побыть наедине, без постоянного присмотра со стороны. Думаю, и без долгих пояснений понятно, что на подобное путешествие в столь неприятных условиях решались или отчаянные скупердяи, или же те бедняки, которые с трудом наскребли деньги на проезд до места.

Куда мы держали путь? На Черный Континент, чтоб его!.. Будь на то моя воля, то я бы ни за что не отправилась за моря, потому что к любителям долгих путешествий по воде меня никак не отнесешь. Я, знаете ли, человек сухопутный, и под ногами предпочитаю иметь твердую землю, а не качающуюся палубу. Увы, но сейчас моим мнением насчет поездки в дальние края никто не интересовался. Было сказано одно: Патруль получает новое задание, и по его окончании будьте любезны доложить о выполнении. Чтоб вас всех, господа инквизиторы! Можно подумать, вы нас отправляете в ближайший подлесок ловить какого-нибудь лесовика, а не на край света невесть знает за какой надобностью!..

Из Северина нас с Себастьяном привезли в большой портовый город, вернее, в здание, где располагалась Святая Инквизиция. Не знаю, с кем мы там имели честь беседовать, но судя по тому, как почтительно господа инквизиторы обращались к немолодому мужчине в простой темной рясе, который разговаривал с нами, то можно понять, что этот человек занимает высокое положение в церковной иерархии.

Как и следовало ожидать, разговор касался все той же старой истории о тайнике в доме бабки Сташи, вернее, о содержимом того тайника. Увы, но из-за неосторожности Грега и излишне болтливого языка его приятеля, среди определенной части населения (скажем так – не самой законопослушной) стали расходиться слухи о том, что некто сумел раздобыть план, на котором указано место, где можно найти статую божка, за возвращение которой жрецы Черного Континента готовы отвалить целую гору алмазов. Больше того: упоминалось даже название страны, где следует производить поиски – Таньика.

И это еще не все: утверждается, будто этот самый божок спрятан в местах, где когда-то войска нашей страны вели жестокие бои, и потому для того, чтоб найти захоронку, нужно всего лишь отыскать хорошего мага и взять его с собой. Мол, всем известно, что среди колдунов есть и те, что клады отыскивают, просто нюхом их чуют! Таким ловкачам, дескать, найти какого-то каменного божка не составит никакого труда! Правда, ко всему этому неплохо бы выяснить, в каких местах Таньики войска нашей страны вели сражения с вражескими отрядами, после чего можно со спокойной душой отправляться на поиски...

Наивность и легковерие некоторых людей меня просто поражают, если не сказать хуже! Похоже, кое-кто совершенно не представляет реального положения вещей, и едва ли не всерьез уверен в том, что Таньика не превышает размерами пару пустошей, и при желании ее можно едва ли не перекопать за седмицу! До некоторых излишне горячих голов не доходит, что если обитатели этой страны до сего времени так не сумели найти изваяние кровавого Бога, то, значит, тут все далеко не так просто. Увы, но кое-кому из упертых особей бесполезно доказывать очевидное.

Что же касается алмазов, слух о которых так взбудоражил людей, то можно не сомневаться в том, что эти слова – не пустое обещание. Не секрет, что на Черном Континенте хватает мест, где есть месторождения этих драгоценных камней, так что, как считают некоторые, требуется всего лишь найти того божка, или хотя бы указать жрецам точное место, где может находиться спрятанный идол – и все, ты невероятно богат! Тут, главное, прихватить с собой мешок покрепче, чтоб было куда алмазы ссыпать... Ох, тут не знаешь, что и сказать!

На мой взгляд, посторонним что-то слишком много известно, даже то, о чем они не должны иметь никакого представления! Так поневоле и подумаешь о том, что некто знает очень многое, куда больше нас. Похоже, на том плане, что находился в доме Сташи, были точные указания насчет места, где спрятано изваяние Вухуду. Хотя это еще не факт – скорей всего, в свое время Грег всего лишь намекнул своим знакомым несколько больше, чем следовало, а его дружок добавил то, что знал, заодно и приврал лишнее, и теперь нам приходится иметь дело с последствиями этой болтовни.

Все рассуждения и слухи о том, что в Таньике можно враз стать немыслимо состоятельным человеком – это, конечно, несусветная глупость, однако в последнее время появилось немало желающих поймать удачу за хвост, то бишь отправиться на Черный Континент за удачей и богатством. Увы, но встречается немало таких людей, кто после одного только упоминания об алмазах ни о чем ином и слышать не хочет. Многие из таких ловцов удачи вбили себе в голову, что если даже не найдут божка, то сумеют неплохо поживиться у тамошних жрецов – раз они предлагают такую награду за какую-то статую, то, значит, драгоценных камней у этих людей собрано более чем достаточно, а таким сокровищам не стоит лежать без дела...

Ох, наивные люди! Можно подумать, жрецы Черного Континента при первом же требовании покорно вручат пришельцам все те сокровища, что они копили десятки, а то и сотни лет! Ага, как же! Это вам не забитые землепашцы восточных стран, где любой приказ господина безропотно выполняется! Жрецов кровавого Бога никак не отнести к числу богобоязненных людей, готовых все отдать ради ближнего своего. Боюсь, любителей легкой наживы ждет большое разочарование.

Тем не менее, как стало известно Святой Инквизиции, кое-кто из наиболее расторопных и легких на подъем людей уже отправился к тем дальним берегам. Казалось бы – пускай едут, если не боятся сложить свои головы в тех диких краях, хотя не исключено, что кто-то из них сумеет разбогатеть... К сожалению, тут все далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд. Разумеется, тот уважаемый господин из Святой Инквизиции только намекнул нам, в чем дело, а додумать остальное не составило особого труда.

Называя вещи своими именами, все упиралось в самые обычные деньги. Дело в том, что еще во времена Харгальдской войны армия нашей страны помогла королю Таньики не только удержать власть в стране – они сумели разгромить вражеские армии, вторгнувшиеся в это государство, а заодно поддержали власть короля в борьбе со жрецами культа Вухуду. К тому времени, когда войска нашей страны оказались в Таньике, служители кровавого Бога не только стали всерьез теснить королевскую власть в стране, но и своими бесконечными человеческими жертвоприношениями всерьез уменьшили тамошнее население. Конечно, культ Вухуду был распространен на всем Черном Континенте, но центром этого поклонения считались несколько храмов, находящихся как раз в Таньике, и человеческая кровь в тех святилищах, можно сказать, лилась рекой.

Надо сказать, что после исчезновения главного изваяния Вухуду культ этого страшного Бога никуда не пропал, но с той поры он словно отошел куда-то на второй план, и жрецам поневоле пришлось мириться с существующим положением вещей. К тому же отныне человеческие жертвоприношения были строго запрещены, и хотя, несмотря ни на какие указы, кровавые ритуалы все же совершались, но о прежних массовых истреблениях людей речи уже не было. Тем не менее, каждому человеку на Черном Континенте было известно, что Вухуду просто куда-то удалился, но в любой момент может вернуться к своим верным почитателям, и вновь потребовать крови. Самое странное и неприятное состоит в том, что тамошние жители в глубине души не имели ничего против подобного развития событий.

Следует упомянуть и о том, что за помощь в Харгальдской войне король Таньики подарил нашей стране два рудника по добыче алмазов. Ну, на мой взгляд, здесь речь идет не столько о доброте душевной, сколько о самом элементарном расчете: в случае чего всегда можно будет попросить о помощи, и она прибудет без задержек – кому ж захочется выпускать из своих рук такое богатство!..

С той поры минуло немало времени, и в заморском государстве выросло несколько небольших городов, в которых жили наши соплеменники. А еще в Таньике постоянно находятся два небольших воинских гарнизона, в задачу которых входит охрана этих самых алмазных рудников. Конечно, военные, которые там находятся, подготовлены неплохо, но все одно эти люди вряд ли смогут оказать долгое сопротивление в том случае, если в стране вновь возникнет серьезная заварушка. Тем не менее, как выразился рассказчик, «для местного населения присутствие военных является сдерживающим фактором».

Так вот, для казны нашей страны эти два алмазных рудника являются источником постоянного дохода, пусть и не ахти какого большого, но и малым его точно не назовешь. Понятно, что терять эти рудники или отказываться от них никто не собирается. Если говорить честно, то король Таньики отдал нам пару далеко не самых богатых месторождений алмазов, а выбрал из тех, что победнее – оно и понятно, кому ж хочется отдавать чужакам то хорошее, что нужно самому?! Но зато оба этих рудника находилисьсравнительно недалеко от побережья, и до них можно добраться по довольно неплохим дорогам, а в этой стране подобное имеет очень большое значение.

Казалось бы, какое все это имеет отношение к спрятанному изваянию Вухуду? Самое прямое. Непонятно, как поведут себя обитатели Черного Континента, если изваяние кровавого Бога вновь возникнет из небытия и вернется к людям. Пусть сейчас на Черном Континенте уже не бушуют те религиозные страсти, что были там когда-то, но можно не сомневаться в том, что жрецы страшного Бога все еще имеют огромное влияние на тамошнее население. Однако для того, чтоб люди вновь без раздумий пошли за Вухуду – для этого нужен какой-то серьезный толчок. Именно таким толчком и может стать возвращение священного изваяния Вухуду, и возможные последствия подобного возврата сложно представить.

Для примера можно взять хотя бы то, что немалая часть тех, кто трудился на месторождениях, принадлежащих нашей стране, были из числа местных жителей, и, на первый взгляд, все они добрые и честные люди. Все так, только вот непонятно, как они поведут себя, если вдруг станет известно о возвращении кровавого Бога, и что тот через своих жрецов потребует исполнения своей воли, то бишь принести в жертву белокожих пришельцев, а подобное вполне возможно... Во всяком случае, велика вероятность того, что в случае возвращения Вухуду об алмазных рудниках, принадлежащих нашей стране, можно будет забыть, причем на довольно длительное время.

Кроме того, Святая Инквизиция уже много лет (и, надо сказать, без особых на то успехов) искореняет на Черном Континенте идолопоклонничество и пытается привить нашу веру. Конечно, господа инквизиторы не являются образцом кротости и всепрощения, но по сравнению со жрецами Вухуду их можно считать едва ли не ангелами во плоти. Увы, похвальные начинания по ознакомлению местных жителей с нашей верой шли медленно, и к тому же со святыми братьями частенько происходили самые настоящие беды – и гибли они без числа, и бесследно пропадали, а обезображенные тела миссионеров иногда находили в местах тайных жертвоприношений, или же в джунглях, и те тела были почти полностью обглоданы дикими зверями... Потому-то в Таньику направлялись лишь те Святые братья, кто искренне пытался нести чужакам свет своей веры и не боялся пострадать за свое учение. Надо сказать, что труды этих людей не пропали даром, и кое-чего им достичь все же удалось. Естественно, что возвращение Вухуду враз уничтожит все, и без того небольшие завоевания служителей нашей церкви.

В конце разговора нам было сказано: у вас есть задание – найти изваяние этого языческого Бога и уничтожить его. Как? Это вам придется решать на месте. Почему именно мы должны были это сделать? А разве неясно? Ваш Патруль обнаружил тайник в стене, и вы упустили человека, похитившего бумагу, на которой было изображено место, где спрятано изваяние кровавого Бога. Вам, господа патрульные, надо всего лишь выполнить до конца свое задание, только и всего, не позволить вновь вернуться в мир тому злу, с которым вы и обязаны бороться. Однако следует уточнить, что на поиски этого самого Бога уже отправляются иные люди, так что действуйте по обстановке. Кто эти люди? Скажем так: это как друзья короны, так и ее враги, а потому понимайте мои слова таким образом, как сочтете нужным.

Не знаю, что об этом думал Себастьян, но мне показалось, что нам недоговаривают что-то важное. Возможно, существует еще какая-то причина, о которой мы ничего не знаем. Ладно, гадать не имеет смысла, потом определюсь, что к чему.

Нам дали два дня на подготовку к отъезду, и едва ли не большую часть этого времени мы провели в архивах, где перед каждым из нас вывалили целую гору бумаги, в которой надо было еще толком разобраться.

Кстати, тогда же Себастьян показал мне рисунок, на котором был изображен Вухуду. Святые Небеса, ну и страшилище! Небольшое тело, кривые ручки и ножки, огромная вытянутая голова с выпученными глазами и оскаленным ртом... Ужас какой! Неужели... этому страхолюдине можно поклоняться?! Допускаю, что художник несколько утрировал изображение кровавого Бога и вложил в этот рисунок свою личную неприязнь, но все одно смотреть на изображение Вухуду мне было неприятно.

Ну, а потом мы оказались на «Белой медузе».

Вначале я никак не могла понять, отчего нас заставили отправиться в путь на этом старом суденышке, но вскоре поняли, что у этого корабля был на редкость быстрый ход, а пассажиры не очень-то интересовались друг другом, хотя все одно понемногу выяснилось, кем были наши невольные спутники. Несколько шахтеров направлялись на алмазные рудники, с пяток отважных женщин ехали к своим мужьям, служащим в военных гарнизонах. Еще были мелкие торговцы, трое разорившихся лавочников, безземельные крестьяне и тому подобный люд, рискнувший отправиться за тридевять земель в поисках удачи и счастья.

Что же касается нас с Себастьяном, то мы представились супружеской парой, которые направляются к родственнику в Таньику. Дескать, наш дорогой дядюшка всегда был изрядным пройдохой, и в той дальней стране сумел достигнуть кое-каких успехов, скопил небольшой капитал, и теперь хотел бы иметь подле себя родственников как для охраны, так и для того, чтоб не чувствовать себя одиноким. Многие из спутников нам даже завидовали – мол, вам повезло, едете к своему родичу, а не как мы – в неизвестность.

Все так, но нам с Себастьяном для полноты картины приходилось изображать великую страсть, во время прогулок по палубе изображать идиллию и семейное счастье. Вообще-то после горькой истории с Николсом я вообще старалась держаться в стороне от мужчин, резко обрывая любые попытки ухаживания (коих, если честно, было немало), и потому прослыла в Северине мрачной и нелюдимой девицей, которая предпочитает одиночество. Вновь обжигаться мне не хотелось – с меня за глаза хватит одного-единственного раза, лучше близко к сердцу никого не подпускать. Так спокойнее, да и отвечать надо только за себя.

Однако сейчас я поневоле вынуждена все время находиться вместе с Себастьяном, поддерживая видимость счастливой супружеской пары. Мы прохаживаемся по палубе, сидим в трюме плечом к плечу, даже лежать приходится рядышком... Если честно, то я ничего не имею против нашего общения, тем более что Себастьян – человек достаточно обаятельный, и язык у него подвешен неплохо, а еще в его присутствии я чувствую себя совершенно непринужденно. Тут главное – не перейти ту черту, когда обычная симпатия и простое расположение к человеку незаметно переходят в привязанность, а потом и во влюбленность. Каждому понятно, что между сыном герцога (пусть даже младшим) и простой патрульной лежит огромная пропасть, а потому не стоит терять голову, чтоб впоследствии не терзаться горькими переживаниями и мечтать о несбыточном.

О чем говорили пассажиры во время пути? Прежде всего, люди рассказывали истории своей жизни, вспоминали тех, кого оставили дома, а заодно делились тем, что им было известно о Черном Континенте. Мы наслушались как жутковатых баек, так и разговоров о том, что кому-то повезло сказочно разбогатеть в той далекой стране. Что ж, надежда – это было едва ли не единственное, что поддерживало всех этих людей в нелегком пути к далеким берегам.

А еще в один из первых дней нашего пути мы проходили мимо Харгальда, того самого острова, из-за которого в свое время и началась война, длившаяся немыслимо долгое время. Более того: капитан был столь любезен, что предоставил нам подзорную трубу, чтоб мы смогли рассмотреть этот самый остров. Ну, что сказать? По слухам, этот остров столько раз с боями переходил из рук в руки, что, в конце концов, кроме руин, которые сравнялись с землей, там ничего не осталось. Еще я слышала, что отныне это место считается несчастливым, и сейчас там нет ни порта, ни города, а проходящие рядом корабли идут мимо: говорят, если следовать морским приметам, то подойти к Харгальду – это к несчастью. Все, что я смогла рассмотреть сквозь небольшую дымку, так это пару десятков небольших рыбацких домишек и лодки у причала. Н-да, печальный итог горькой, долгой и ненужной войны.

Все когда-то заканчивается, подошло к концу и наше долгое путешествие – корабль подходил к порту назначения. Как нам говорили, этот город под названием Килима считается одним из самых больших на Черном Континенте. Ну, со стороны об этом трудно судить, но, на мой взгляд, наш провинциальный Северин размерами будет даже побольше Килима. Хм, если этот городишко считается большим, а населения на Черном Континенте немало, то, значит, люди большей частью живут в небольших деревушках.

Я смотрела на воду необычного голубовато-зеленого цвета, узкие лодки рыбаков, бесстрашно выходящие в море, кружащихся чаек, здания из белого камня, толпу зевак у причала... Красивое зрелище, только вот хорошо бы знать, увижу ли я когда-нибудь этот берег удаляющимся?

Когда мы сошли на берег, то я впервые ощутила едва уловимый, несколько непривычный запах. Помимо моря, в здешнем воздухе веяло чем-то слегка горьковато-жарким, чуть терпким. Не скажу, что мне не нравился этот запах, скорее, для меня он был несколько чужеродным, и именно вдыхая этот горячий горьковатый воздух, я поняла, насколько далеко мы оказались от берегов своей страны. А еще меня неприятно поразила здешняя жара, от которой не знаешь куда спрятаться. Конечно, на море тоже было весьма знойно, особенно в последние дни, но там хотя бы был ветерок, а здесь нет ни малейшего дуновения воздуха. Ничего не поделаешь, каким-то образом надо привыкать к здешнему климату.

– Ну, что скажешь?.. – Себастьян с неподдельным интересом оглядывался по сторонам.

– Жарко... – вздохнула я. – И необычно. Я никогда не покидала нашей страны, и очутиться здесь – тут надо хотя бы небольшое время, чтоб привыкнуть.

– Что верно – то верно. Кстати, мне говорили, что здешний воздух чуть пахнет эвкалиптом, и так оно оказалось в действительности.

– Чем пахнет?

– Это растение я тебе потом покажу...

Корабли у причала, люди с разным цветом кожи, неширокие улочки с приземистыми домами, необычная природа – одни пальмы чего стоят! Не спорю – это красиво, многое вызывает неподдельное удивление и восхищение, только вот мне все окружающее на сердце никак не ложится. К тому же здешний народ особо скромным никак не назовешь: прошлось почти что продираться через толпу торговцев, которые норовили всучить приезжим самый разнообразный товар – от морских раковин и местных фруктов до живых обезьян.

Правда, долго смотреть на все это некогда, надо отправляться по своим делам. Незадолго до отъезда нам пояснили, каким путем от порта следует добираться до здания, в котором располагается Святая Инквизиция. Правда, сейчас солнце палило вовсю, и улицы городка были пустынны – настоящее сонное царство.

В свое время святые отцы пришли в эту страну вместе с нашими войсками, и с той поры инквизиторы уже не покидают здешние места. Зная привычку этих святош устраиваться со всем комфортом, можно предположить, что и здесь они сумели сделать свое пребывание далеко не самым худшим.

Как я и предполагала, городок оказался не очень большим, так что уже через четверть часа мы стучали в крепкие двери большого двухэтажного дома, сложенного из белого камня. По сравнению со многими хижинами, встретившимися нам на пути, дом казался настоящим дворцом. Хотя это еще как сказать – никаких архитектурных излишеств, неширокие узкие окна забраны решетками, массивные двери... Пожалуй, в этом доме какое-то время можно успешно держать оборону от нападающих, хотя без помощи извне здесь все одно долго не продержаться... Тьфу ты, и о чем только я думаю?!

В дверь пришлось стучать довольно долго, пока, наконец, она не открылась, и в дверях появился немолодой человек в темной монашеской одежде. Насколько мне известно, так одеваются простые монахи. Окинув нас внимательным взглядом, он поинтересовался:

– Что вам угодно?

– Мы только что прибыли в Таньику на корабле. Нам надо увидеть отца Арсиния, и передать ему письмо.

– Проходите... – мужчина отодвинулся в сторону, пропуская нас, после чего дверь вновь закрылась и мы услышали, как в замке поворачивается ключ и слышится звук сдвигаемого засова. Н-да, тут, похоже, вовсе не такой тихий и сонный городок, как это может показаться на первый взгляд, и за безопасностью здесь следят строго. К тому же неподалеку находится еще один служитель, тоже в темной монашеской одежде, и этот человек не спускает с нас глаз. Что-то здесь не наблюдается никакого доверия гостям...

А внутри неплохо, хотя и небогато – большой холл, вдоль стен стоят простые деревянные скамьи, наверх ведет широкая лестница, есть еще пара дверей... Просто островок цивилизации в этом чужом и незнакомом нам мире. Но главное – здесь не так жарко, и нет того ослепительно-яркого солнца, что снаружи заливает землю своим безжалостным светом.

– Скажите, что за корабль только что пришел в порт?.. – заперев двери, монах повернулся к нам. Все верно, он наверняка обратил внимание на нашу слишком светлую кожу – здешнее жаркое солнце обжигает ее очень быстро.

– «Белая медуза».

– Возблагодарим Небеса за то, что ваш путь был удачен... – мужчина сложил руки в благодарственном жесте. – Поверьте, я искренне рад видеть здесь своих соплеменников, и, надеюсь, вы удостоите меня разговором о том, как обстоят дела в нашей родной стране. Пока же я доложу о вас отцу Арсинию, а вы подождите меня здесь.

Монах поднялся по лестнице, а мы присели на скамьи у стены под строгим взглядом второго мужчины, который не произносил ни слова, не двигался с места и не спускал с нас глаз. Похоже, это охранник. Хм, еще одно подтверждение того, что жизнь у здешних инквизиторов не такая простая.

Не прошло и минуты, как мужчина вновь появился на лестнице.

– Отец Арсиний ждет вас. Поднимайтесь, я вас к нему провожу, а потом принесу воды – здесь почти всегда хочется пить.

Это верно – у меня от здешней жары в горле пересохло. Ох, сейчас бы холодного кисленького кваса или ледяной ключевой воды! Хотя квас все одно здесь взять неоткуда, так что против холодной воды ничего не имею.

Отец Арсиний оказался пожилым человеком, очень худым и загорелым. Пока он, сидя за столом, читал письмо, я оглядывалась по сторонам. М-да, тут небогато, всего лишь самое необходимое для жизни. Единственное, что выделяется из бедной обстановки – это церковные книги, стоящие на простом деревянном стеллаже, да еще кресло с затейливой резьбой, в котором и восседает святой отец.

– Что ж вы стоите, присаживайтесь... – отец Арсиний оторвал взгляд от листа бумаги и кивнул нам головой на простые табуреты, стоящие перед столом. – В ногах правды нет.

Все тот же немолодой монах принес разнос, на котором стояли две большие кружки. Ой, наконец-то! Однако взяв в руки кружку, от неожиданности чуть ее не выронила – кружка была горячей, да и внутри находилась не холодная вода, как я надеялась, а какой-то травяной чай, причем очень горячий. Странно... Я недоуменно покосилась на Себастьяна – кажется, подобное удивило его не меньше, чем меня.

– Холодной водой здесь напиться совсем не просто... – чуть улыбнулся отец Арсиний, глядя на наши удивленные лица. – Возможно, вам это покажется странным, но в здешнюю жару для утоления жажды куда больше подходит горячий травяной отвар. Кстати, примите совет на будущее: не следует брать воду у уличных торговцев, да и из реки воду без кипячения употреблять не стоит – легко можно подцепить какую-нибудь заразу, тем более что этой дряни тут хватает, а лечению поддается далеко не все. К сожалению, среди приезжих смерть от кровавых поносов занимает здесь одно их первых мест, так что воду обязательно надо кипятить, если вам дорого собственное здоровье. Зато воду из родника можете пить без опаски... Так, значит, вы Патруль? Вот уж кого меньше всего ожидал увидеть, так это вас!

– Что, разве здесь для нас нет работы?.. – усмехнулся Себастьян.

– Как раз наоборот... – вздохнул отец Арсиний. – Тут хватит тяжелого труда не на один десяток Патрулей – на Черном Континенте кого только не водится! При одной только мысли о той нечисти, которая просто-таки заполонила эту землю, впору хвататься за голову! Чтоб навести тут порядок, Святой Церкви надо привезти в эти языческие места сотни святых братьев, строить монастыри и храмы, а инквизиторам следует трудиться без сна и отдыха, выжигая каленым железом ересь, колдовство и идолопоклонничество, предпринимая все возможное, чтоб достучаться до сердец и душ этих безбожников! Увы, но иными методами в здешних местах мы не добьемся ничего, а души здешних обитателей по-прежнему будут оставаться во мраке и безверии!

– Хм...

– Сейчас мы, верные слуги Святой Церкви, только пытаемся посеять добрые семена, но наши всходы слабы, а частенько они и вовсе вытаптываются, причем подчистую.

– Понимаю, что вам приходится тяжело... – кивнул головой Себастьян.

– Это очень мягко сказано, но нас поддерживает долг и вера! Мы делаем все возможное, чтоб страждущие приходили в наши храмы, преклоняли колени и страстно желали, чтоб из них изгнали ересь и очистили душу от скверны!.. – кажется, отец Арсиний был не прочь продолжить этот разговор, но благоразумно решил перейти к нашему вопросу. – Думаю, мы с вами еще побеседуем об этом, столь животрепещущем вопросе, но сейчас поговорим о другом. Если я правильно понял, вы приехали сюда по какому-то важному делу. В письме от Его Высокопреосвященства нас просят оказать вам всяческое содействие, в чем бы оно ни заключалось. Итак, чем мы можем вам помочь?

– Нам надо добраться до Лонгве.

Что такое Лонгве? Это как раз те места, в которых когда-то стоял полк, где в свое время служил Сетар, дед Сташи. Конечно, полк во время пребывания на Черном Континенте не находился постоянно в одном пункте, несколько раз его переводили с одного места на другое. Почему мы выбрали именно Лонгве, вернее, с чего решили, что изваяние Вухуду спрятано где-то в тех местах?

Все просто – незадолго до нашего отъезда на Черный Континент господа инквизиторы перетряхнули все военные архивы (попробовал бы кто отказать в подобной просьбе Святой Инквизиции!) и принесли нам все те бумаги, что смогли отыскать относительно тех двух полков, которые в свое время воевали в Таньике. Не скажу, что сохранилось уж очень много документов – все же с того времени минули десятилетия, но нам хватило и тех бумаг, что были. Разбирая все эти пожелтевшие листы, многие из которых только что не рассыпались от старости, мы наткнулись на хозяйственную книгу, которую вел один из офицеров, имеющий должность суперинтенданта. Да уж, от таких записей многих может потянуть на зевоту – приход, расход, выделение продуктов для походных кухонь, выплата жалованья солдатам, учет трофеев, и тому подобные записи... К сожалению, в той книге не было почти половины листов, а те, что еще оставались, едва не ломались под нашими пальцами. Говоря откровенно, у нас было огромное желание отложить эту ветхость в сторону, но все же решили просмотреть и ее, так сказать, для очистки совести.

Нам повезло: на одном из листов этой хозяйственной книги почти выцветшими от старости чернилами была запись о том, что из отправленных на задание двадцати человек назад живыми вернулось только шестеро, то есть четырнадцать человек надо снять с довольствия, в том числе и одного офицера. А ведь и верно – тогда, в схватке со жрецами, погибло четырнадцать человек, и среди них был офицер... Кроме того, через несколько строчек мы прочитали, что для похорон погибших солдат было выделено восемь лопат и три кирки, а также большое количество жидкости для розжига костров. Лопаты и кирки в тот же день были возвращены назад в целости и сохранности, а глиняные сосуды из-под жидкости никто не вернул – дескать, они были разбиты... Кажется, все сходится – Сетар говорил о том, что на следующий день они вновь ходили к той рощице и хоронили убитых солдат, а заодно сжигали тела врагов.

Более ничего толкового в той книге нам узнать не удалось, кроме, разве что, места, где в то время находился этот полк. Впрочем, это место под названием Лонгве упоминалось в старой хозяйственной книге не единожды, ведь полк простоял в той местности несколько месяцев.

– Лонгве?.. – в голосе отца Арсиния прозвучало искреннее удивление. – Однако... Вы хотя бы имеете представление, где это?

– Ну, мы смотрели карты, которые есть в библиотеке Святой Инквизиции...

– Это не карты, а какие-то эскизы!.. – инквизитор только головой покачал. – Не советую ориентироваться на то, что на них изображено. Должен сказать, что более-менее точных карт Таньики нет даже у нас, хотя мы и пытаемся их составлять по мере наших сил и скромных возможностей. А уж про те старые наброски, которые вы изучали в библиотеке Святой инквизиции, громко именуемые картами... О них можно даже не говорить.

– Возможно, я выразился не совсем верно, но мы смотрели и старые карты, те, что были составлены военными в то время, когда там шли боевые действия.

– Ну, военных карт я никогда не видел, но все же рискну высказать предположение, что и там хватает неточностей... – подосадовал отец Арсиний. – Я уже не раз просил прислать сюда хорошего картографа, но пока что мои просьбы остаются без ответа... Так вот, что касается вашего вопроса: Лонгве – это довольно далеко отсюда, и добраться до тех мест весьма непросто и небезопасно – на Черном Континенте очень не любят пришельцев. Если в городах все относительно спокойно – во всяком случае, внешне выглядит таковым, то вглубь страны чужакам без должной охраны отправляться ни в коем случае не стоит. Говоря проще – это смертельно опасно. Культ кровавых Богов, который существовал здесь веками, и человеческие жертвоприношения – все это никуда не делось, так что у вас есть все шансы не вернуться назад.

– Мы понимаем.

– Вряд ли понимаете... – вздохнул отец Арсиний. – Однако, судя по всему, доказывать вам что-либо или взывать к разуму не имеет смысла.

– Согласен: в любое другое время и при иных обстоятельствах нам следовало бы прислушаться к вашим словам, но в данный момент мы состоим на службе Святой Инквизиции и у нас приказ... – Себастьян развел руками.

– Еще я никак не могу взять в толк, отчего вас отправили в наш город... – инквизитор по-прежнему не выпускал письмо из рук. – Куда удобнее и ближе добираться до Лонгве не отсюда, а из другого порта.

– Просто «Белая медуза» – это был ближайший по времени корабль, уходящий в Таньику, а другого судна нам пришлось бы ожидать какое-то время. Кроме того, «Белая медуза» – это достаточно быстроходная хм... посудина.

– Я могу узнать цель вашей поездки?.. – поинтересовался святой отец. Видимо, он понял, что и далее увещевать нас бесполезно.

– Увы. Я прощу прощения, но...

– Хорошо, хорошо... – инквизитор вновь пробежал глазами письмо. – Что ж, как я понял, прежде всего, вам нужен проводник, знающий местность и владеющий здешним языком.

– А еще необходимо, чтоб он помог нам добраться до места.

– Поступим так... – отец Арсиний откинулся в кресле. – Вас сейчас отведут в гостевые комнаты – у нас тут скромно, но зато безопасно, так что вы можете отдохнуть после долгой дороги. Тем временем я подумаю, что тут можно предпринять. Ну, а вечером мы поговорим обо всем более подробно.

– Ко всему прочему мне бы хотелось сказать, что у нас мало времени... – начал, было, Себастьян, но инквизитор поднял руку:

– Я это понял. Да, и вот еще что: в этом здании свободных помещений не так много, но, тем не менее, мы строго придерживаемся законов нашего Ордена. Я имею в виду, что каждый из вас имеет право покинуть отведенную ему комнату только после нашего разрешения.

– Мы не собираемся нарушать утвержденные правила.

– Ну и прекрасно.

Все тот же мужчина в темной монашеской одежде, который встретил нас у входа, проводил меня и Себастьяна в отведенные нам крохотные комнатки. Не знаю, в каких условиях живут здешние монахи, но те крохотные помещеньица, что нам выделили, трудно было назвать иным словом, как каморка, в которой помещается только нечто похожее на простой деревянный топчан и колченогий табурет. Что касается света, то он проникал сквозь крохотное окошечко, забранное решеткой.

– Н-да, небогато тут у вас... – подвела я итог, осмотрев комнатку.

– Отсутствие удобств и роскоши заставляет заняться возвышением души... – невозмутимо ответил монах.

– Ну-ну... – пробурчала я, бросая на топчан свою дорожную сумку. – Только вот кто это по потолку бегает?

И верно: с того самого момента, как я оказалась в этой крохотной комнатке, мне сразу же бросилось в глаза, что на потолке находятся две ящерицы, и если зеленая ящерка в длину не превышала мою ладонь, то ее серенькая товарка была вдвое длиннее. Должна сказать, что я мирно отношусь к самой разной живности (если, конечно, она на меня не нападает), но все же как-то непривычно видеть этих существ в отведенной мне комнате. Конечно, ночью на мою голову они вряд ли свалятся, но все одно мне было бы куда спокойней, если б сверху на меня никто не таращился.

– Не обращайте внимания... – посоветовал монах. – К некоторым особенностям здешней жизни надо просто привыкнуть и понять, что без них не обойтись. Скоро вы и сами это поймете. Для вашего сведения: серые, зеленые, голубоватые ящерицы – они для человека не только совершенно безопасны, но еще и отлавливают насекомых, которых тут полно. А вот ящериц с красными пятнами на спине, или с желтыми полосками на теле стоит опасаться – у одной ядовиты зубы, а у другой – кожа.

– А если я все же случайно дотронусь до такой вот ядовитой ящерицы... Надеюсь, это не смертельно?

– Все мы находимся под волей Небес... – философски заметил монах. – Ну, умереть-то вы, может, и не умрете, однако и хорошего ничего не будет. Несколько дней точно проваляетесь, а то и дольше.

Монах ушел, а мне только и оставалось, что лечь на топчан и смотреть на ящерок, замерших на потолке. Зрелище оказалось небезынтересным, особенно если учесть, что больше смотреть было не на что. Как оказалось, монах был прав – ящерки то и дело срывались с места, чтоб поймать очередную букашку или паука, причем некоторые из этих насекомых были весьма немалых размеров. На меня особенное впечатление произвел небольшой зеленый червячок, быстро ползущий по стене, а также насекомое, внешне очень смахивающее на таракана, только вот тот таракан был длиннее пальца. Ну, уж если в городе хватает такой ползающей и летающей дряни, то не хочется даже думать о том, сколько ее находится за пределами городских стен!

Вечером нас вновь призвал пред свои ясные очи отец Арсиний. Вздохнув, он поведал нам о том, что в Лонгве с нами отправится брат Владий. Как нам было сказано, этот человек в свое время уже бывал неподалеку от Лонгве, а еще хорошо знает местный язык, так что мы можем полностью на него положиться. Отец Арсиний добавил: конечно, было бы неплохо отправить с нами еще одного человека, но такой возможности нет, а брат Владий уже не раз ходил вглубь страны, так что сложно отыскать человека опытней, чем он.

Брат Владий оказался человеком средних лет, да и внешне был ничем не примечателен. Судя по голосу, светлым волосам и серым глазам, можно было предположить, что он родом с севера нашей страны, однако сейчас его лицо загорело до черноты. Похоже, что большую часть времени этот человек проводит не под крышей, а на солнце. Еще нельзя было не заметить, что инквизитор вовсе не горит желанием сопровождать двух пришлых в их более чем непонятном путешествии.

Глядя на нас без особой приязни, он расстелил на столе большой лист пергамента – судя по всему, самодельную карту.

– Попрошу вашего внимания... – заговорил брат Владий. – Сейчас мы с вами находимся здесь... – палец инквизитора уткнулся в темную точку на неровной голубой полосе береговой линии. – Что же касается местности под названием Лонгве – то она расположена в этом месте... – теперь палец брата Владия сместился на достаточно большое расстояние. – Ну, что скажете?

Если бы спросили меня, то я бы ответила так: не рассчитывала, что Лонгве находится так далеко. Похоже, добираться до места придется дольше, чем мы предполагали.

– Да, никак не скажешь, что тут рукой подать... – Себастьян изучал карту. – Это вы ее начертили? Хорошая работа.

– На карте, как вы заметили, хватает белых пятен... – инквизитор словно не услышал слов Себастьяна. – Что касается пути до Лонгве, то самым прямым путем идти не стоит – там болота, которые обходят стороной даже местные жители. Впрочем, безопасных мест в джунглях как не было, так и нет.

– Что вы предлагаете?

– С самого начала у меня было только одно предложение – чтоб вы выкинули дурь из головы, и отказались от своих глупых намерений, только вот, похоже, к благоразумным увещеваниям вы не прислушаетесь. Верно?

– Совершенно верно... – подтвердил Себастьян.

– Я так и думал. Сразу предупреждаю: просто так по джунглям идти не стоит – нет почти ни одного шанса, что мы дойдем до Лонгве. Однако если вам так приспичило добраться до тех мест... У меня есть некий план, но он достаточно рискованный. От нашего города можно добраться по реке вот до этого места... – теперь палец брата Владия уткнулся в новую точку на карте. – На здешних реках, как правило, нападений не бывает.

– А почему?

– Потом поймете, но если коротко... В военной науке существует такое понятие – нейтральная полоса. Надеюсь, вы знаете, что это такое? Прекрасно. Так вот, здешние реки и есть чем-то вроде этой самой полосы, и по ним можно передвигаться, особо не опасаясь, что вас подстрелят. Разумеется, полной уверенности в этом все же нет – в здешних краях ручаться ни за что нельзя, а риск нападения присутствует постоянно. К тому же и сами реки далеко небезопасны, но тут уже дело совсем иного рода.

– Вы говорите – реки небезопасны... Можно поподробнее?

– Я скажу так – в водах Черного Континента кого только нет!.. – надо же, инквизитор с трудом прячет раздражение. Кажется, его злит то, что надо втолковывать самовлюбленным недотепам прописные истины. – Тут водится такое зверье, о котором вы ранее и слыхом не слыхивали. Судя по вашим словам, вы не имеете никакого представления о том, куда приехали! А то, что с вами женщина – это уже полнейший непорядок! Если хотите знать мое мнение, то бабам из северных стран нечего делать на Черном Континенте! Вы имеете представление о том, как местные вожди относятся к белым женщинам? Молодые и красивые ценятся очень высоко, и многие вожди идут на многое, лишь бы приобрести себе такую престижную игрушку!

– Меня трудно причислить к игрушкам... – я почувствовала необходимость сказать хоть слово в свою защиту.

– Да, конечно!.. – брат Владий поморщился, словно от зубной боли. – К тому же, как мне сказали, в вашей паре именно она – боец! Какой бред! Большей глупости представить просто невозможно! Что, красотка научилась махать шпагой в тренировочном зале, вообразила себя великим воином, после чего решила отправиться за острыми ощущениями? Так для этого можно было найти другое место, ближе к цивилизации. О чем только думали наши отцы-инквизиторы, когда посылали вас сюда?!

– Итак, мы добираемся по реке до определенного места, и куда направляемся после этого?.. – Себастьян был – сама вежливость.

– Постойте!.. – теперь уже отец Арсиний, изучив карту, удивленно приподнял брови. – Брат Владий, неужели вы собираетесь высадиться в Когго? Но там же...

– Верно, в то племя чужакам лучше не соваться – они белых людей на дух не выносят, и при малейшей возможности враз голову свернут. Только вот сейчас многое будет зависеть от вас, господа патрульные. Люди из Когго могут как помочь, так и наотрез отказать в помощи, после чего на вашей милой прогулке можно смело поставить крест.

– Для начала мне поясните, что вы имеете в виду!.. – ого, а голос у отца Арсиния может быть жестким.

– Все проще некуда... – пожал плечами брат Владий. – Поясняю не только вам, но и нашим гостям: джунгли опасны уже сами по себе, а ко всему этому надо прибавить обитающих в них зверей, ядовитых змей, насекомых, некоторые из которых откладывают свои личинки прямо в человеческое тело, и прочие сомнительные удовольствия. Но лично я считаю, что едва ли не самое страшное существо в джунглях – это человек. Если же учесть, что местное население терпеть не может приезжих, а нравы здесь простые, то... Выводы делайте сами. Здешние обитатели от сотворения мира живут на этой земле, сроднились с природой, умеют прятаться, а вот для пришлых тут все чужое. В джунглях вы можете пройти в двух шагах от кого-то из местных охотников, и не увидите его, а вот он сможет мгновенно расправиться с вами. Думаю, нет смысла скрывать, сколько иноземцев сгинуло тут без вести, а многие из них были даже более уверены в себе, чем вы.

– Ближе к делу... – попросил отец Арсиний.

– Почему я решил высадиться в Когго?.. – брат Владий вновь стал смотреть на карту. – Сократим расстояние, и от Когго удобней добираться до Лонгве, да и больших рек на том пути нет, а те, что есть – так с переправами через них как-нибудь управимся. Но не это главное: суть в том, что возле Когго снова появился асанбосам.

– Откуда у вас эти сведения?.. – кажется, для святого отца это весьма неприятная новость.

– Передали охотники, словам которых я полностью доверяю.

– О, Святые угодники!.. – покачал головой инквизитор. – А мы-то всерьез рассчитывали на то, что это мерзкое порождение Темных Небес уже горит в геене огненной.

– Ну, асанбосама загнать туда непросто... – буркнул брат Владий. – Как видно, эта тварь куда-то уходила из этих мест, но сейчас вновь вернулась в Когго.

– Погодите... – отец Арсиний поднял руку. – Вы что, хотите предложить нашим гостям...

– Избавить жителей Когго от асанбосама... – брат Владий без особого почтения перебил святого отца. – И потом, наши уважаемые гости называют себя Патрулем, а раз так, то им и карты в руки. Истреблять нечисть – это их работа, вот пусть этим и занимаются. Если у них получится задуманное, то за последующую дорогу можно особо не беспокоиться, во всяком случае, те люди, что живут в джунглях, нас вряд ли тронут. Более того – они нам помогут. Ну, а в случае неудачи вам, господа патрульные, кроме как себя, винить будет некого.

– Брат Владий, пожалуй, в вашем предложении есть рациональное зерно... – отец Арсиний вынес свой вердикт после недолгого раздумья. – Все это, конечно, достаточно рискованно, однако в том случае, если все завершится удачно, поддержка и благосклонность местных жителей вам обеспечена. Кроме того, если вы сумеете расправиться с асанбосамом, то это благоприятно скажется на укреплении влияния нашей Святой Церкви в этой безбожной стране. Я же буду молиться за вас денно и нощно, прося, чтоб Святые Небеса сделали ваш путь легким и удачливым, и наполнили любовью сердца ваших врагов.

– Молитва – это, бесспорно, дело хорошее... – согласился Себастьян. – Только вот кто бы нам объяснил, кто такой асанбосам?

– Брат Владий расскажет вам об этом омерзительном существе... – святой отец осенил себя охраняющим жестом. – Темные Небеса выпустили в мир немало отвратительных созданий, и асанбосам один из них.

– Не сомневайтесь, расскажу... – усмехнулся брат Владий. – Постараюсь не упустить ни одной подробности. Надеюсь, вам понравится...

– Когда мы отправимся в этот самый Когго?.. – спросила я. Конечно, я могу понять неприязнь к нам этого человека, только не стоит так явно ее демонстрировать.

– Завтра с раннего утра, когда солнце только встает, и еще не так жарко... – покосился на меня брат Владий. – На всякий случай я уже договорился с лодочниками. Если все будет хорошо, то во второй половине дня мы окажемся в Когго...

На следующий день мы сидели в длинной лодке, которая скользила по непрозрачной мутноватой воде зеленовато-желтого цвета, глядя на которую невольно вспомнился совет отца Арсиния никогда не пить сырую воду из реки. Два крепких темнокожих лодочника ловко орудовали длинными шестами, направляя лодку в нужном направлении, а еще двое сидели в лодке, сменяя своих товарищей через полчаса: все же править лодкой – дело непростое, и людям надо дать передохнуть.

Сейчас, глядя по сторонам, я стала понимать, что представляют собой джунгли – это сплошная зеленая стена из деревьев и высоченных кустарников, переплетенные лианами и еще непонятно чем. Птицы, обезьяны, крокодилы на отмелях, небольшие заводи, покрытые сплошным ковром из водных растений и цветов, немыслимое количество москитов, мошек и прочей летающей дряни... Да уж, занесла меня нелегкая судьба невесть в какие края!

Несколько раз на нашем пути встречались небольшие селения, расположенные неподалеку от берега. Простые травяные хижины, лодки, вытащенные на берег, полуголые дети, женщины, старики... Все они при виде нашей лодки бросали свои дела и во все глаза смотрели на нас: похоже, появление чужаков, пусть даже они направляются куда-то в другое место – здесь это настоящее событие. На реке иногда нам встречались и лодки рыбаков, и каждый раз наши лодочники делали условный жест – мол, мы вам не мешаем и направляемся дальше по своим делам.

Правда, три раза вблизи нашей лодки из воды показывались странные существа, причем довольно-таки немалых размеров, но, по счастью, лодку они не задели. Что касается Себастьяна, то каждый раз при виде этих речных животных он ободряюще похлопывал меня по руке – мол, все в порядке. Вообще-то я особо и не беспокоилась, но все же было приятно, что кто-то проявляет к тебе обычное человеческое внимание. Зато брат Владий (который перед поездкой снял темное монашеское облачение и сейчас был одет в самую обычную одежду) иногда косился в нашу сторону, не говоря ни слова. Впрочем, нам и без слов понятно, что господин инквизитор совершенно не одобряет нашу поездку и считает ее чем-то вроде полной дурости или непонятной блажи. Что ж, я не собираюсь никого переубеждать.

В Когго мы прибыли во второй половине дня. Ну, что сказать? Довольно большое селение, во всяком случае, куда больше тех деревушек, мимо которых мы проплыли. Внешне оно не особо отличалось от прочих – все те же травяные хижины, да и народу в Когго было немало. Когда мы с Себастьяном вышли на берег, как нас сразу же окружила огромная толпа, причем приветливые и любопытные лица были только у детей, а вот взрослые смотрели на нас с явно выраженной неприязнью, а то и с открытой враждебностью. Ох, не люблю я такие вот окружения, где нас могут легко смять числом! А еще, помнится, отец Арсиний упоминал о том, что жители Когго терпеть не могут иноземцев...

По счастью, брат Владий поднял вверх руку и что-то громко заговорил. Он заранее предупредил нас, что ему в первую очередь нужно будет переговорить с местным вождем – без него тут не решается ни один вопрос, а уж потом на переговоры позовут нас. Пока у нас одна задача – спокойно стоять и не злить местных. Ну, это можно, и когда брат Владий ушел, нам пришлось ждать едва ли не четверть часа под гул и неприязнь окружившей нас толпы, и лишь потом нас соизволили призвать пред ясные очи здешнего владыки.

Травяная хижина вождя оказалась всего лишь немногим больше, чем все остальные строения в этом поселке, а сам вождь был пусть и немолодым, но крепким мужчиной с седоватой головой. Судя по его речи, которую брат Владий с непроницаемым лицом переводил на наш язык, вождь пообещал нам свое благоволение в том случае, если мы сумеем избавить его селение от этого страшного создания, которое не дает им спокойно жить. Дескать, это существо приходит от демонов из темного мира, и ни один охотник не может с ним справиться – люди боятся, что если они поднимут руку на это создание, то демоны накажут того дерзкого и неразумного человека, а заодно и всех его родных. Но вы-то, мол, пришли из-за моря, у вас есть свои демоны в темном мире, так что вы можете смело идти на охоту за этой страшной тварью, а наши и ваши демоны потом сами разберутся между собой...

Да уж... – подумалось мне, – очень интересно, мне бы такое и в голову не пришло! Уже по этим словам понятно, что у Святой Церкви, а особенно у Святой Инквизиции, здесь непочатый край работы, и вряд ли наши святоши сумеют быстро привить местным обитателям нашу веру и суждения. Эти люди как жили веками по своим законам и представлениям, так в ближайшее время и будут жить только по ним, лишь понемногу допуская до себя пришельцев их других стран, оберегая свои понятия о восприятии мира...

Что касается жителей селения, то когда они узнали, за какой именно надобностью сюда приехали белые люди, то отношение к нам в корне поменялось. Теперь на нас смотрели со смесью удивления, уважения, насмешки и снисхождения – мол, поглядим, на что вы способны, пришлые люди из дальних стран... А еще наперебой рассказывали нам об этом существе, которое по-настоящему пугало живущих здесь людей. Считается, что одно только слово асанбосам, произнесенное вслух, может накликать беду. Конечно, брат Владий вчера кое-что рассказал нам об этом создании, а сейчас на нас высыпали целый ворох подробностей, и мы не знали, чему из услышанного можно верить, а чему – нет.

Вообще-то асанбосам – это вампир, питающийся человеческой кровью. Внешне он очень похож на человека, но с человеком его спутать невозможно, да и симпатичным созданием никак не назовешь. Налитые кровью ярко-красные глаза, тело покрыто длинным жестким волосом, выдвинутые вперед обезьяньи челюсти с выступающими вперед железными зубами, укус которых страшен, на пальцах мощных рук длинные и острые когти, которые в состоянии разрезать добычу... Красавец, в общем.

К сожалению, это еще не все особенности асанбосама. Дело в том, что невероятно длинные ноги существа заканчиваются своеобразными крюками с длинными когтями, которые помогают ему, зацепившись, висеть на ветвях, совсем как летучая мышь. Но и это еще не все: позвоночник этого вампира заканчивается длинным извивающимся хвостом, на конце которого находится шипящая голова змеи со злобными глазами – этим хвостом асанбосам обхватывает ветви деревьев, словно обезьяна. Вообще-то на деревьях это самое существо и живет, а вместе с тем и поджидает свои жертвы.

Часами, днями и седмицами асанбосам сидит в засаде. Повиснув на своих крюках, в ветвях деревьев он поджидает добычу, и беда ждет того неосторожного, кто пройдет подле этого дерева. Дальше все просто и печально – монстр бросается вниз, а потом, схватив несчастного, утаскивает его наверх, в густую крону дерева. С того мгновения для добычи начинается самое страшное, ад на земле.

Асанбосам – вампир, только вот кровь он пьет совсем не так, как его собратья в иных странах. Свою жертву он кусает почему-то за большой палец ноги или руки, и именно оттуда высасывает кровь. Почему именно за палец? Трудно сказать. Наверное, это удлиняет времянасыщения, и увеличивает наслаждение сладкой кровью человека, а когда вся кровь высосана, то асанбосам съедает и еще трепещущую человеческую плоть. Но это будет позже, а пока что это страшное создание ради забавы частенько играет со своими обезумевшими от страха жертвами как кошка с мышками, перед тем как убить и съесть. Такое впечатление, будто это зловредное существо желает в полной мере насладиться ужасом и страхом своей добычи – подобное доставляет асанбосаму большую радость. Тут главное, чтоб жертва раньше времени не умерла от ужаса – тогда кровь сложнее высасывать.

Единственное, что спасает людей от асанбосама – так только то, что это страшное создание охотится только ночью, а днем оно находится в полусонном состоянии. В тех местах, где появляется это существо, люди по ночам не покидают своих домов. Если же кто-то на свой страх и риск решается куда-то отправиться ночной порой, то это всегда оканчивается одинаково – страшными криками жертвы и победным ревом асанбосама. Если даже люди и слышат подобное, то затыкают уши – тут сделать ничего нельзя, ведь если кинешься в ночную темень на помощь несчастному, то велика вероятность того, что и сам станешь еще одной жертвой вампира...

В этих местах асанбосам появился уже давненько, и успел крепко напугать не только живущих здесь людей, но всех, кто обитал в округе. За это время каждый твердо усвоил одну непреложную истину – с наступлением темноты покидать свой дом не стоит ни в коем случае, а иначе пеняй сам на себя.

Асанбосам терроризировал здешних обитателей довольно долго. Потом это страшилище куда-то пропало, и люди стали понемногу успокаиваться, однако прошло несколько лет, и асанбосам появился снова. Как видно, там, где он кормился все это время, что-то произошло, и вампир решил вернуться на старое место, благо еды тут хватает. Сейчас на его счету смерть уже шести человек, и страх вновь окутал Когго...

Надо сказать, что здешний шаман все же набрался храбрости, и постарался изгнать появившееся чудище. Чем кончилось дело? Тем, что теперь в Когго нет шамана, а все местные жители уверены, что демон наказал того, кто дерзнул напасть на его слугу.

Вот с таким милым существом нам и предстоит иметь дело. Да, это, конечно, что-то новое, но в свое время и у нас с Грегом было несколько сложных случаев, так что, хочется надеяться, что мы справимся.

Сопровождаемые испугано-любопытными взглядами людей, мы отправились по округе. Прихватили с собой брата Владия, но судя по его неприязненному лицу, ни на что хорошее он не рассчитывал. Себастьян молчал, да и я помалкивала – понятно, что проводник ходит с нами не ради моциона, а просматривает окрестности вокруг деревни. Я тоже старалась запоминать то, что находится рядом – кто знает, может, впоследствии и пригодится.

Мы отошли от деревни не очень далеко, когда Себастьян остановился подле высокого дерева с густой кроной, прижал ладони к шершавому стволу, а затем, присев, потрогал землю и траву возле корней.

– Последние дни вампир сидит в ветвях этого дерева... – наконец произнес он. – Сейчас его тут нет – ушел, но к ночи вернется. Еще он уже успел проголодаться...

– А эти страшилища никогда сыты не бывают... – мрачно заметил брат Владий.

– Знать бы еще, куда они удаляются после очередной трапезы... – вздохнула я. – И потом, вампир где-то должен отсыпаться днем. Найти бы то место...

– Об этом и не мечтайте... – буркнул инквизитор. – Вы же сами слышали: никто из местных асанбосама выслеживать не станет, все твердят одно – дескать, нас за подобное демоны накажут! Ну, а то, что их самих этот вампир жрет без числа – этот им кажется вполне естественным! Чтобы понять логику здешних людей, нужно пожить среди них какое-то время...

– Так... – прикинула я. – Если кровосос этой ночью снова окажется на этом дереве...

– Окажется... – снова подал голос брат Владий. – Эти существа обычно выбирают себе одно место для засады.

– Себастьян, мне надо наверх сползать, посмотреть, что к чему.

– Давай, только осторожно...

На дереве я провела с полчаса, не меньше, и забраться мне удалось довольно высоко. Да уж, если даже днем здесь листва, словно зеленый шатер, прикрывает от прямых солнечных лучей, то в ночное время тут вообще ничего не разглядеть. Ничего, зато сейчас видно неплохо, и можно прикинуть, что к чему...

– Я уж подумал, что ты наверху вздремнуть решила... – кажется, Себастьян, и верно, стал беспокоиться. – Что так долго?

– Тут спешить не стоит... Знаешь, я нашла то место, где вампир висит, держась за свои крючья – там уже кора потерта... Кое-что оттуда отскребла, специально для тебя...

– Что это такое?.. – Себастьян забрал у меня большой лист с дерева, сложенный в несколько раз, развернул его... – Ого, да это же...

– В том месте, где асанбосам висел на ветках, остались крохотные кусочки его когтей, верно? Вот я их на ветках и собрала, вернее, выковыряла из древесины... Если бы только знал, сколько на этом дереве всяких букашек и гусениц! Это ж кошмар какой-то! Сейчас мне из одежды всю эту дрянь придется вытряхивать неизвестно сколько времени!

– Алана, ты просто умница!.. – Себастьян, развернув зеленый листок, внимательно рассматривал крохотные кусочки когтей.

– Кто бы сомневался... – усмехнулась я, прикидывая, как избавиться от всей той мелочи, что уже ползла у меня под одеждой.

– Надеюсь, у нас все получится... – Себастьян аккуратно свернул листок и убрал его к себе в карман.

– Вы, никак, колдовать намерены?.. – мрачно поинтересовался брат Владий.

– Вроде того... – хмыкнул мой напарник. – Со здешним вампиром легко не сладить, а раз так, то надо использовать все возможности, лишь бы победить. При помощи этих обломков когтей можно всерьез замедлить движение асанбосама, во всяком случае, управиться с ним моей напарнице будет проще.

– Да делайте вы что хотите... – махнул рукой инквизитор. – Может, что и получится, хотя, уж вы меня простите, но я все же сомневаюсь, что у вас это получится. А вот напарница ваша меня удивила – по деревьям ловко ползает, прямо как белка.

– У меня вообще много достоинств... – пожала я плечами. – Вот что, давайте еще разок все обойдем, осмотрим все по-новой, а потом можно и отдохнуть немного. Ночью, думаю, выспаться нам вряд ли придется.

Через несколько часов солнце закатилось, и мы с Себастьяном, если можно так выразиться, отправились на охоту. Что мне тут не нравится больше всего – так это очень темные ночи, в нескольких шагах от себя уже ничего не видно. У нас на севере ночи куда светлей... Сейчас в хижинах старики наверняка рассказывают дрожащим от страха детям леденящие дух истории, и вновь говорят о том, что ночные джунгли – не место для человека, который еще хочет пожить на этом свете. Не сомневаюсь – жители Когго вслушиваются в обманчивую тишину жаркой ночи, почти не сомневаясь в том, что вот-вот услышат крик жертвы, то есть меня они больше никогда не увидят...

Себастьян остался возле каких-то кустов, стал творить свои заклинания, а я, особо не торопясь и не скрываясь, направилась в сторону леса, почти ничего не видя перед собой. Так, если от этого наполовину вросшего в землю валуна отсчитать сорок шагов, то я окажусь возле того высокого дерева, на котором асанбосам поджидает свою добычу, затем еще три шага – и как раз над тем местом, пусть и достаточно высоко, висит этот самый вампир. А вот сейчас следует ждать нападения...

Треск ломающихся ветвей – и я стремительным броском ухожу в сторону, успев перед тем выхватить меч и с размаха ударив по тому места, где, как я предполагала, должна быть лапа вампира. Повезло – меч с хрустом перерубил что-то крепкое, и тут же сверху раздался страшный вой, только в нем было не торжество, а боль и ярость. Замечательно, судя по всему, я отрубила ту лапу, которой этот хищник намеревался подцепить меня и утащить наверх. Вновь отпрыгнула в сторону, посмотрев наверх – там, в темноте, огнями светились ярко-красные глаза страшного создания. Вновь затрещали ветви, и я вновь отпрыгнула в сторону, опять ударив мечом туда, где, как я считала, вампир протягивает ко мне свою вторую лапу... Я снова попала в цель, и вторая лапа вампира полетела в сторону...

В этот момент я невольно возблагодарила учителей Школы за то, что они учили нас сражаться в темноте, только на слух, не видя противника, а только чувствуя его. Хорошо, что я не ленилась на тех занятиях, хотя в Школе Элинея лениться не дозволялось никому...

Меж тем вой вампира стал не просто яростным, теперь в нем звучали бешенство и ярость. Судя по всему, я его всерьез задела, только вот это существо не сваливается на землю, а все еще остается наверху. Наверняка держится за ветви лапами и хвостом... Плохо дело, асанбосам хотя и ранен, но может уйти, и где же его потом искать прикажете? Ничего не поделаешь, придется лезть на дерево, добивать вампира там. Будем надеяться на то, что Себастьян и дальше сумеет сдержать часть сил этого существа, не позволить ему действовать в полную мощь против меня...

Не стоит описывать то, что было дальше. Достаточно сказать, что находясь в полной темноте, мы с этим вампиром только что не скакали по толстым ветвям дерева, стараясь сбить вниз друг друга, понимая, что расправиться с врагом на земле куда легче. Конечно, если б не Себастьян, то я вряд ли сумела добиться желаемого, но все же каким-то чудом мне удалось перерубить хвост вампира, которым тот цеплялся за дерево, и асанбосам рухнул вниз.

Каким образом Себастьяну удалось удержать вампира на месте, пока я слезала с дерева – этого мне не понять, но зато когда я оказалась на земле, то мне предстояла не менее сложная задача – добить вампира, который вовсе не желал умирать, а просто-таки стремился расправиться с нами...

Позже мы с Себастьяном зажгли большой костер возле тела убитого кровопийцы, дожидаясь рассвета. Возвращаться в селение не имело смысла: нас не впустили бы ни в одну из хижин, посчитав, что это пришли темные духи, и встретили бы копьями и стрелами – увы, но в этих краях по ночам в гости не ходят. Конечно, проводить ночь возле мертвого вампира – удовольствие небольшое, но если это существо утащат дикие звери, то мы никогда не докажем здешним жителям, что асанбосама больше нет, и нападения кровососа отныне можно не бояться...

... Утром мы уходили из Когго, причем на спине у каждого из нас был дорожный мешок, набитый под завязку: счастливые жители селения не жалели для нас ничего – ни еды, ни одежды, ни местных лекарств. Надо сказать, что с рассветом, когда мы притащили в Когго тело асанбосама, люди, живущие в поселке, все, до единого, примчались смотреть на вампира, который долгое время для каждого из них был настоящим ужасом. Правда, близко подойти к нему так никто и не решился, так что нам пришлось тащить тело в реку, где его уже наверняка хорошо потрепали крокодилы...

Сейчас мы идем по почти незаметной тропинке в лесу, которую нам указали жители Когго – мол, если вы собираетесь идти вглубь нашей страны, то вот вам самый удобный и безопасный путь. И, дескать, не беспокойтесь, соседние племена вас не тронут – об этом мы позаботимся... Спасибо и на этом.

Мы отошли от поселка не так далеко, когда до нас донесся странный звук – такое впечатление, будто где-то стучат огромной колотушкой...

– Что это?.. – я даже остановилась.

– Барабаны... – пожал плечами брат Владий. – А что вас удивляет – в здешних местах таким образом передают новости на большие расстояния, только вот чужакам этого не понять. Если я не ошибаюсь, то люди из Когго сообщают другим о том, что вампир больше не угрожает их селению. Еще они просят помочь трем белым людям, которые сумели избавить их селение от смертельной опасности...

Надеюсь, послание услышат те, кому оно предназначено...

Глава 9

– Ну, как себя чувствуете?.. – поинтересовался брат Владий. – Выдохлись? Да ладно, можете не отвечать. А ведь я вас предупреждал, что легкой прогулки у нас не предвидится. И учтите, что по сравнению с тем, где нам предстоит идти дальше, здесь, если можно так выразиться, мощеная дорога со всеми удобствами. Может, пока не поздно, повернете назад?

Сейчас мы сидели на небольшой поляне в лесу, или, если говорить правильней, в джунглях. Жарко, душно, вокруг немереное количество всякой мошкары, к тому же постоянно приходится быть настороже – здешние края никак не назовешь безопасными. Мы уже пару раз на своем пути встречали зверей достаточно угрожающего вида, но, по счастью, обошлось без нападения – порычав для острастки, хищники уходили. Как видно, особого голода они не испытывали. Однако меня больше всего злили обезьяны, которые в превеликом количестве обитали в ветвях деревьев – шума и треска от них было столько, что иногда заглушались все остальные лесные звуки. Еще у нас под ногами то и дело пробегали какие-то мелкие зверюшки, похожие на мышей, хватало и змей, а от вида некоторых огромных пауков у меня только что мороз по коже не пробегал...

Тропинка, по которой мы шли, изобиловала торчащими из земли корнями, ямками, заросшими мхом камнями... К тому же в некоторых местах кроны деревьев так плотно смыкались между собой, что на земле царил настоящий сумрак. Конечно, непривычному человеку идти тут совсем непросто, но я-то особа тренированная, а вот Себастьяну, без сомнений, пришлось нелегко, хотя при взгляде на него не подумаешь, будто напарник бредет из последних сил. Скорей всего, поддерживает себя магией. Конечно, лучше бы обойтись без нее, но я не собираюсь указывать Себастьяну на то, что ему стоит делать, а что нет.

То место, где мы сейчас остановились для короткого отдыха, мне совсем не нравится – почти вся поляна поросла мелким кустарником и жесткой травой, но выбирать не приходится. Как сказал брат Владий, у тех местных жителей, кто отправляется в соседнее селение, здесь находится что-то вроде поляны для передышки в долгом пути. Наверное, и здешние охотники тут тоже останавливаются. Вон, посреди поляны находится старое кострище, уже поросшее травой, рядом неширокая полоска суховатой глинистой земли с кустиками чахлого мха. Именно на этой полоске земли мы сейчас и уселись – тут все же куда лучше и безопасней, чем располагаться посреди мелкого кустарника и травы, в которой каких только насекомых не водится.

– А на легкую прогулку мы и не рассчитывали... – пожала я плечами. – Скажите, а эта тропинка между селениями... Мы идем по ней уже пару часов, если не больше, а навстречу нам так никто и не попался.

– И что с того?.. – даже удивился брат Владий.

– Если я правильно поняла, то эта тропинка – единственный путь, соединяющий два селения, так? Возможно, я не права, но у меня складывается впечатление, что здесь каждая деревушка живет сама по себе, и тамошние обитатели очень неохотно принимают у себя посторонних людей, причем такое отношение распространяется не только на чужаков, но и на соседей. Вот, тут даже тропинка, по которой мы идем, порастает травой – видимо, по ней ходят не так и часто.

– Верно... – кивнул головой брат Владий. – Визиты здесь особо не приветствуются. К тому же сами видите: нашу прогулку простой не назовешь, да и такие вот путешествия по лесу достаточно небезопасны, а потому поодиночке тут стараются не ходить – только группами, пусть и не очень большими. Надо сказать, что отношение к гостям в этих местах довольно своеобразное, и о намерениях жителей одной деревушки отправиться в какую-либо иную, здесь, как правило, сообщается заранее, при помощи барабанов – мол, ждите, к вам идет столько-то человек за такой-то надобностью. А если же заявляешься незваным, то не удивляйся, если тебя встретят луками и стрелами. Еще вам нужно запомнить следующее: в свои дома, то есть в травяные хижины, здешние жители посторонних не впускают, так что не вздумайте туда соваться без приглашения. В хижину можно зайти лишь после того, как вас туда позвали хозяева, или же вы получили от старосты деревни разрешение на посещение этой... хм скромной обители. Дело в том, что на Черном Континенте невероятно распространена вера в колдовство, и принято считать, будто чужие люди могут принести в твой дом порчу, горе и болезни, а потому есть негласное правило, что лучше держаться как можно дальше от любых пришлых. А уж если после вашего посещения в том доме кто-то заболеет, или еще какая беда приключится, то можете не сомневаться – виновными сразу же сочтут вас.

– Н-да... – протянул Себастьян. – Здешних жителей, судя по всему, никак не назовешь очень гостеприимными людьми.

– Тут один принцип: все, что находится за пределами твоей деревни, может оказаться смертельно опасным. Например, нет никакой уверенности в том, что деревню обойдут стороной чужаки, которым нужны люди для жертвоприношения, или нагрянут охотники за невестами – за красивую девушку ее родители требуют выкуп, а подобное могут позволить себе далеко не все молодые охотники, вот потому и идут в набег. Грубо говоря, пытаются разжиться супругой на халяву – здесь подобное весьма распространено...

– Но ведь подобные похищения вряд ли проходят без пролития крови!

– Разумеется. Бывает, что нападающие забирают двух-трех девушек, и при этом отставляют ранеными и убитыми с десяток их родственников. Конечно, подобное безобразие хотя и считается обычным делом, но, тем не менее, не поощряется, и позже барабаны далеко разносят весть о том, что произошло. Затем между деревнями начинаются долгие переговоры о том, как урегулировать возникший конфликт. Я вам уже говорил: тут люди живут по своим законам, многие из которых нам непонятны...

– Вы понимаете язык барабанов?

– Нет, местные жители подобными знаниями с пришлыми людьми делятся весьма неохотно. Я уже говорил вам о том, что ни одно маломальское событие в здешних племенах не обходится без того, чтоб барабанный бой не разнес эту новость от деревни к деревне.

– Я вслушивался в эти звуки... – пожал плечами Себастьян. – Бум... Там... Тумб... Не спорю – я наверняка не совсем правильно передаю их звучание, но мне все равно непонятно, как этими ударами можно хоть что-то сказать?!

– Вы не поверите, но барабаны действительно умеют говорить... – развел руками брат Владий. – А барабанщики прекрасно понимают, что за сообщения они получают, и что сами выстукивают на барабанах. Не скажу, что новости разносятся со скоростью молнии, но нечто похожее все же имеется. Кстати, ни один здешний праздник, похороны или свадьба – ничего не обходится без барабанов. В здешних местах они заменяют музыку, и частенько в племенах у барабанщиков нет никаких иных обязанностей, кроме того, чтоб находится рядом с барабаном, естественно, со всеми вытекающими отсюда задачами. Одно из преданий гласит, что Боги первым делом создали Барабанщика, Охотника и Кузнеца... А, чтоб тебя!.. – брат Владий вскочил на ноги.

– Что случилось?.. – спросил Себастьян.

– Вам тоже лучше встать... – буркнул инквизитор. – Отдых закончен. Пошли отсюда – мало ли что...

– В чем дело?.. – мы поднялись на ноги.

– Смотрите... – брат Владий кивнул на маленькую змейку неприметного серого цвета с почти неразличимыми пятнами на шкуре, которая появилась неподалеку от нас. Совсем невзрачная, тоненькая, в длину немногим превышающая полторы мужских ладони, змейка выползла из травы на глинистую почву, свернулась кольцом, и, кажется, не собиралась уползать отсюда. – Это дипса. И откуда хоть она здесь взялась?!

Мне это слово ровным счетом ничего не говорило, а вот Себастьян удивленно приподнял брови:

– Я думал, она побольше будет...

– В случае чего вам и этого за глаза хватит... – инквизитор сделал шаг назад. – Под ноги себе смотрите внимательней – хотя мы все в крепкой обуви из толстой кожи, а у этих змеенышей зубы короткие, и потому они вряд ли прокусят нашу обувку, но береженого и Боги оберегают. Кто знает, вдруг она здесь не одна?

– А я думал, они только в пустынях водятся... – растерянно сказал Себастьян.

– Верно – дипсы здесь очень редко встречаются. Считайте, что вам повезло – увидели ее своими глазами. А может нам всем и не повезло... По счастью, дипсы первыми на людей не бросаются, исключение бывает только в том случае, если человек оказывается возле змеиной кладки – дипсы всегда охраняют свое будущее потомство. В любое другое время дипсы сами стараются уползти, только вот окраска у этих змей такая, что на земле они почти неразличимы и оттого на них можно легко наступить, со всеми вытекающими отсюда последствиями...

Лично мне показалось немного странным, что из-за такой маленькой и неприметной змейки мы едва ли не убегаем с поляны, но позже, в дороге, мне пояснили, в чем тут дело. Оказывается, дипса – одна из самых маленьких змей в мире, но вместе с тем она обладает невероятно мощным ядом. Некоторые даже утверждают что у этой змейки едва ли не самый сильный яд в мире. Вдобавок ко всему ее укус совершенно не ощутим – похоже, что вместе с ядом ее крохотные зубы впрыскивают какое-то вещество, делающие укус незамеченным для жертвы. Сам яд начинает действовать уже через семь-десять минут, и вначале человек чувствует, как у него начинает резко подниматься температура, а одновременно с тем бедняга ощущает бесконечную жажду. Увы, сколько бы воды этот несчастный отныне не пил, жажда ставится только сильней, а тело все горячей и горячей. Начинается агония, человек умирает в страшных муках, причем его плоть словно медленно сгорает изнутри... В общем, не приведи Боги хоть кому-то столкнуться с этой змеюкой – вряд ли живыми уйдете!..

Ну, я и сама догадывалась о том, что на Черном Континенте можно встретить немало опасностей, и сейчас слышу об очередной из них. Хочется надеяться, что сегодня нам больше не придется столкнуться с чем-то подобным.

Увы, моим надеждам было не сужено сбыться. Мы отошли не так далеко от поляны, когда брат Владий, идущий впереди, остановился. Похоже, его взгляд привлек зверь, который в это время перебегал тропинку. Такого существа я еще не видела: ростом с большую собаку, довольно длинное тело серо-коричневого цвета, хвост с большой кисточкой на конце, милая мордочка, очень напоминающая заячью, только с человеческими ушами, небольшая грива на голове и спине... Казалось бы, можно умилиться, только вот передние лапы существа очень смахивали на барсучьи, а задние – на медвежьи. Существо, не обращая на нас никакого внимания, пересекло тропинку и скрылось в лесу.

– Это кто такой?.. – я проводила взглядом зверя. – Мне не доводилось встречать ничего подобного...

– Зато я на них насмотрелся более чем достаточно... – мрачно уронил брат Владий. – Поверьте, ничего хорошего в этом нет.

– Это ромпо?.. – спросил Себастьян.

– Он самый... – подосадовал брат Владий. – Вы, я вижу, о нем наслышаны?

– В общих чертах.

– Вон как шустро бежал... – брат Владий втянул носом воздух. – Не иначе, как за добычей рванул, у ромпо нюх развит прекрасно. Сами-то чувствуете что-то в воздухе?

– Кажется, да... – согласился напарник. – Похоже, где-то неподалеку находится погибший человек...

Значит, я не ошиблась. До меня уже давно доносился чуть ощутимый запах разлагающейся плоти – в свое время нам с Грегом много с чем пришлось иметь дело, так что некоторые запахи я уже не с чем не спутаю, особенно такие сладковато-тошнотные. Похоже, в джунглях несколько дней назад кто-то погиб, и сейчас жара и влага делают свое дело. Впрочем, со сроками я, возможно, и ошибаюсь – здесь, среди духоты и сырости процесс гниения идет куда быстрее...

– Пожалуй, надо выяснить, в чем тут дело... – подосадовал брат Владий. – Не стоит оставлять за спиной неизвестность.

– Как скажете... – кивнул головой Себастьян.

– Тогда идите за мной, но будьте настороже – мало ли что... Кстати, очень надеюсь на то, что госпожа патрульная не упадет в обморок при виде мертвого тела.

– К несчастью, я забыла дома нюхательную соль и духи с запахом розы... – мне только и оставалось, что несколько приглушить ехидство в своем голосе. – А раз так, то падать без чувств на ваши руки не имеет смысла – вряд ли будете приводить меня в сознание со всей присущей вам деликатностью...

Хмыкнув, брат Владий сошел с тропинки, и направился вглубь леса, а мы двинулись за ним. Похоже, что наш проводник идет как раз по следам этого самого ромпо. На всякий случай я вытащила меч из ножен. Хм, а ведь здесь кое-где трава примята, и зверь тут ни при чем – судя по всему, пару дней назад здесь проходило сразу человек десять, не меньше. Если же учесть тошнотворный запах, который становился все сильней, то можно вполне обоснованно предположить, что для кое-кого этот поход в джунгли оказался последним.

Далеко идти нам не пришлось – не прошло и пяти минут, как мы оказались на небольшой поляне в лесу, посреди которой находился очищенный ото мха валун, сплошь покрытый странными рисунками, сделанными красной охрой. Но не это было более чем неприятным, а то, что подле валуна лежало три мертвых тела, возле которых кружил целый рой мух. Теперь понятно, откуда несет мертвечиной. При первом же взгляде на бренные останки стало ясно, что эти люди погибли не в бою – их, скорей всего, принесли в жертву. Отрубленные головы, содранная кожа, распоротые животы... Я в жизни успела насмотреться на многое, но при виде этой картины с трудом сдержала рвотные позывы.

– Это что такое?.. – спросил Себастьян. Он, в отличие от меня, держался спокойно.

– Похоже, здесь находится место для проведения ритуалов... – пожал плечами брат Владий. – Похоже, пару дней назад тут были очередные жертвоприношения.

А я тем временем снова увидела зверя с заячьей мордочкой, которого Себастьян назвал ромпо. Сейчас эта милая зверушка (у которой, как оказалось, рот был полон острых зубов) терзала человеческий труп, отгрызая от него куски, которые проглатывала, негромко урча во время этой отвратительной трапезы. Впрочем, рядом точно такой же зверь, только размерами чуть побольше, рвал второе мертвой тело...

– Ромпо питается исключительно человеческими трупами... – брат Владий проследил во взгляд. – Проще говоря, кормится мертвыми телами. Наши переселенцы называют его человекоядец. На Черном Континенте этих созданий, если можно так сказать, в избытке, потому как смерть здесь едва ли не повсюду, и в погибших людях недостатка нет. Впрочем, ромпо добирается и до тех мертвецов, что похоронены в земле. Обратили внимание на его лапы? Он ловко разгребает землю над могилами, как только учует, что там находится мертвое тело.

– Я верно поняла, что нас этот самый ромпо не тронет?

– Не тронет, если мы не вздумаем его ловить или подстрелить.

– Интересно, кто здесь был?.. – Себастьян осматривался по сторонам.

– То есть как это – кто?.. – искренне удивился брат Владий. – Тут и гадать нечего: это место находится примерно на середине пути между двумя деревнями – той, откуда мы идем, и той, куда направляемся. Значит, тут были те, кто живет в одной их этих деревень.

– Но как же...

– Вы, как я вижу, все еще никак не можете понять, что люди здесь обретаются по своим законам и правилам, в корне отличным от тех, к которым мы привыкли. Не удивлюсь, если тут были жители той деревни, подле которой находился асанбосам. Наверняка те люди просили Богов избавить от него деревню, и тут мы к ним заявились. Теперь мне понятно, отчего вождь в Когго принял нас с такой любезностью – как видно, он был уверен, что их жертва принята, мольба услышана, и Боги послали тех, кто поможет в беде...

– Но это место для принесения жертв... Тут совсем близко от тропинки!

– И что с того?.. – хмыкнул брат Владий. – Здесь посторонние не ходят, а если бы и ходили, то увидев это место, обошли бы его стороной – на Черном Континенте к таким вещам, что сейчас находятся перед вашими глазами, относятся со страхом и всевозможным почтением. То, что нам позволили идти по этой тропинке – подобное считается исключением из правил, высшей мерой благодарности за избавление от асанбосама. В противном случае нас бы не пустили за пределы деревни, то есть пустили бы, но далеко бы вы не ушли.

– А вы?

– Я уже слишком давно в этих краях, знаю здешний язык, да и местные понимают, что всегда нужен некто из тех, кто может служить посредником между белыми людьми и местным населением. Думаю, мне бы просто велели убираться назад, и забыть обо всем, а что касается вас двоих... Неужели вы считаете, что жители окрестных деревень не знают, что здесь находится место для жертвоприношений? Если так, то я просто не знаю, как можно охарактеризовать подобную наивность. Скажу вам больше: то, что вы видите – это так, мелочи. В каждой из деревень, вернее, неподалеку от нее, есть особое место для жертвоприношений, и вот туда нам лучше и близко не подходить – это уже святотатство, а за подобное наказание может быть только одно.

– То, что мы сейчас видим – это жертвоприношение Вухуду?

– Вы, как вижу, уже слышали об этом кровавом Боге...

Если бы только слышали! Можно подумать, мы не видели возле хижины деревенского колдуна с десяток каменных и деревянных изображений местных божков, причем один был страшней другого! Я, правда, не стала выяснять имена тех Богов, кого изображали здешние идолы, но изваяние Вухуду узнала сразу. Ну и страшилище! Тут даже неопытному человеку понятно, что не стоит ждать добра от Бога, у которого в волосах живут змеи, а изо рта, полного острых клыков, течет кровь...

Меж тем брат Владий продолжал:

– Но тут и кроме Вухуду хватает Богов, которые любят смерть. Впрочем, сейчас я посмотрю, в чем тут дело – частенько во время жертвоприношений колдуны пишут на камнях, что хотят получить от Богов...

Брат Владий подошел к камню, не обращая внимания на трупы, мерзкую вонь и тучи мух, роящихся подле мертвых тел. Кажется, он пытается разобраться в символах, покрывающих этот камень, а Себастьян к нему присоединился, вдвоем изучают странные линии. Ну, а у меня глаза невольно зацепились за еще одного ромпо, заявившегося на эту поляну. Надо же, он не сразу накинулся на выбранное для трапезы тело, а для начала несколько раз обошел вокруг него, постепенно приближаясь, словно опасаясь нападения. Однако это длилось недолго, и вскоре к довольному урчанию двух зверей добавился голос третьего...

– Все понятно... – мужчины отошли от камня.

– Что именно вам понятно?

– Пошли отсюда, а то меня уже тошнить начинает от всей этой мерзости и гадости... – пробурчал брат Владий. – Здешние жители уже давно погрязли во тьме мракобесия, в грехе и неверии, которые вряд ли хоть когда-то сумеют отмолить. Отойдем немного, тогда я вам все и поясню...

Мы вновь вернулись на тропинку, и пошли дальше, только вот я никак не могла избавиться от тошнотворного запаха мертвых тел, которым, казалось, пропитались моя одежда и волосы за то недолгое время, которое мы провели на поляне. Кажется, у мужчин были примерно такие же ощущения.

По словам брата Владия, мужчины на этой поляне были, и верно, принесены в жертву Вухуду. Как сказал инквизитор, тут чтут вековые традиции, заложенные предками, пусть и самые жестокие, в том числе и человеческие жертвоприношения. Подобное, несмотря на все запреты и приказы, считается чем-то в порядке вещей – мол, пусть кровавый Бог напьется крови, и станет более милостивым к своим верным почитателям, то бишь жителям деревни. По словам брата Владия, несколько убитых – по местным меркам это достаточно скромно, ведь когда-то, говорят, на места для жертвоприношений людей отводили едва ли не толпами... Откуда взялись люди для жертвоприношения? А разве непонятно? Для этого дела несчастных крадут, покупают, или же в деревнях жители сами выбирают, кому в этот раз отправляться к жертвенному камню...

Куда неприятней другое: прочитав на камне кое-какие символы, брат Владий пришел к печальному выводу – в жертву было принесено и двое детей. То, что мы не увидели на поляне их тел – в этом нет ничего странного: дети были маленькими, и потому звери расправились с ними в первую очередь. Один из них был новорожденным – его мать умерла при родах, а согласно местным традициям такой ребенок объявляется проклятым, и впоследствии может навлечь беду на всю семью, то есть от таких детей должно избавляться, причем чем скорей это произойдет, тем лучше. Что касается второго малыша, то, как выяснилось, у него был какой-то физический недостаток (нечто вроде немоты), а в здешних краях подобное недопустимо. По словам брата Владия, детей-инвалидов тут не выносят, и если заболевание проявляется даже через несколько лет, то ребенка от смертельного приговора это не спасает. И вообще, господа патрульные, вам лучше не знать лишнего о здешней жизни, а не то спокойно спать уже не будете.

Самое ужасное в том, что подобное на Черном Континенте считается совершенно правильным, и о детях, которых отправили на жертвенный камень, говорят, что «они отправились на небеса, домой, к своим настоящим родителям», а тех, кто убил этих детишек, называют «сопровождающими». И вообще, слово «убийство» тут не в ходу – мол, подобное мнение о святом деле просто оскорбительно, мы живем справедливо, и по тем законам, кои нам в свое время завещали предки... Ну, а то, что мы только что видели на поляне – это вообще считается чем-то в порядке вещей... Каково, а?!

Лично у меня все услышанное просто не укладывалось в голове. Разумеется, ранее я уже слышала об ужасах Черного Континента, но увидеть все своими глазами – это совсем другое дело. Да по сравнению со всем этим наш Тупик – это просто рай земной, где царят благодать, всеобщая любовь и всепрощение! Ох, вновь убеждаюсь в том, что нашим церковникам здесь придется ой как непросто, и вряд ли в обозримом будущем тут хоть что-то изменится. Боюсь, тут даже Святая Инквизиция свои зубы поломает. Брат Владий говорил, что власти и Святая Церковь пытаются бороться со всей этой дикостью, царящей на Черном Континенте, но особых успехов пока не отмечено.

Кстати, помимо всего остального брат Владий рассказал нам и о том, что после того, как изготовят новый барабан, его сразу же принято окроплять кровью с принесением человеческих жертв. Считалось, что барабан не сможет звучать, как надо, вплоть до той поры, пока не услышит голос человека в предсмертной агонии. Н-да, тут, кажется, все замешано на человеческой крови...

Хочется нам того, или нет, но надо идти дальше, а заодно следует сдержать свои эмоции, и постараться привести мысли в порядок. Все равно сделать мы ничего не можем, а наше задание никто не отменял. Вновь подумалось – да уж, занесла нас судьба в неведомые края с дикими нравами... Интересно, как мы назад возвращаться будем?.. Хотя, что за чушь мне в голову лезет? О каком возвращении может идти речь, если мы еще даже до нужного места не дошли? В первую очередь нам надо отыскать изваяние Вухуду (чтоб его!), а дальше будем действовать по обстоятельствам.

Через несколько часов мы оказались в другой деревушке, той, куда нас привела тропинка. Где-то за полчаса до того, как мы оказались в ней, брат Владий дал нам условный сигнал – мол, за нами следят. Впрочем, я это и без него поняла – заметила фигуру человека, мелькнувшую среди листвы. Кроме того, нас и без того тут должны были поджидать: гости в здешних местах появляются нечасто, а о том, что мы сюда идем, здешних жителей уже предупредили барабаны.

Деревня, в которую мы пришли, ничем не отличалась от предыдущей. Те же травяные хижины, деревянные идолы возле жилища колдуна, темнокожие люди, плотным кольцом окружившие нас, и в их взглядах любопытство смешивалось с неприкрытой враждой. Что же касается здешнего вождя, невысокого сухощавого человека с седой головой, то его никак не назвать особо милым человеком. Даже не пытаясь скрыть своей неприязни, он спросил, что мы ищем в этих местах и для чего пришли сюда. Хм, а ведь ему уже должна быть известна та причина, которую мы называли в предыдущем селении: мол, мы двое – люди бедные, и пришли на Черный Материк в надежде на то, что сумеем здесь немного разбогатеть. Потому и решили рискнуть, и пойти туда, куда обычно не ходят белые люди. Конечно, нам понятно, что риск очень велик, но, тем не менее, нам хотелось бы пойти дальше – вдруг Боги над нами смилостивятся, и мы найдем нечто необычное...

Объяснение, конечно, далеко не из самых лучших, да к тому же всем известно: здешним жителям совсем не нравится, что какие-то белые чужаки из дальних стран без приглашения заявились на их земли, и дерзко пытаются соваться туда, куда их не просят. В то же самое время нет ничего странного в том, что несколько иноземцев пытаются найти что-то ценное в чужой стране – о подобной дерзости и наглости чужаков все уже наслышаны. Ну, что-то хорошее всегда найти можно – земли Черного Континента богаты, только вот унести с собой найденное белым людям удается не всегда, а чаще всего и сами белые люди при таких вот поисках пропадают без вести, и обычно этому способствуют местные жители...

Разумеется, говорил Себастьян, брат Владий переводил, а я помалкивала – здесь не принято, чтоб женщины вмешивались в мужские разговоры. У меня была другая задача – следить за толпой. Хотя брат Владий и говорил о том, что за избавление от асанбосама здешние люди должны испытывать по отношению к нам искреннюю благодарность, но, тем не менее, я бы на подобное благородство не рассчитывала. Насмотревшись на все происходящее, и наслушавшись рассказов инквизитора о том, что творится на Черном Континенте, я понимала, что в этих местах надо рассчитывать только на себя и на собственные силы.

Разговор с вождем длился не очень долго, и в результате нам разрешили остаться на ночь в этой деревушке. Говоря точнее, нам предложили это сделать – мол, вы, белые люди, так быстро устаете в наших лесах, и потому мы предлагаем вам еду и отдых. Конечно, сейчас день всего лишь перевалил за свою середину, и нам бы можно идти дальше, но брат Владий дал понять, что от подобного приглашения отказываться не следует. В этих местах никого из чужаков не станут так просто уговаривать остаться – здесь такое просто не принято, а, значит, для этого есть основательная причина. Более того: для отдыха и ночевки нам предложили пустую хижину – дескать, хозяина этого дома нет, и неизвестно, когда он вернется... Хм, не хочу думать, где сейчас может быть этот самый хозяин, и вернется ли он сюда вообще...

Хижина, которую нам предоставили, оказалась одной из самых маленьких и старых в деревне, но не стоит обращать внимание на такие мелочи. Главное, внутри было пусто, здесь можно выспаться, ведь за прошедшую ночь мы не сомкнули глаз, выслеживая асанбосама, а потом еще и вынуждены были сидеть до рассвета возле его хладного тела. Да и сегодняшняя дорога по джунглям нас здорово вымотала. Пожалуй, я сейчас даже не улягусь, а упаду на одну из тех охапок свежей соломы, которую нам в хижину притащили здешние детишки, и сразу же усну! Если же меня хоть кто-то попробует разбудить, то сразу же предупреждаю – тому человеку я не завидую... Надо только дождаться возвращения брата Владия, который что-то задержался, разговаривая с вождем. Хочется надеяться, что речь у них идет не о каких-то пустяках. Как только инквизитор вернется, сразу же кинем жребий, кто будет спать, а кто дежурить: что ни говори, но я не рискну рассчитывать на благородство жителей деревни – та поляна в лесу, с жертвенными телами, у кого угодно отобьет намерение верить в бескорыстие, душевную широту и чистоту помыслов местных обитателей.

Так оно и оказалось. Когда пришел брат Владий, то в ответ на наши вопросительные взгляды он только покачал головой:

– Как я и предполагал, тут все не так просто.

– Здесь что, еще один вампир появился?.. – поинтересовался Себастьян. – Нас, случайно, не для него припасли? Лично меня бы подобное не удивило – от здешних обитателей можно ожидать чего угодно.

– Тут другое... – брат Владий махнул рукой. – У них тут обамбо объявился.

– Кто-кто?.. – не поняла я, да и Себастьян, похоже, не понимал, о чем идет речь.

– Обамбо, то есть беспокойный дух умершего... – вздохнул инквизитор.

– И кто именно умер?

– Речь идет о покойном родственнике одного из жителей этой деревни. Впрочем, иногда словом обамбо называют дух любого мертвого, который умер в кустах или зарослях, и не имеет могилы.

– Брат Владий, вы нас не путайте! Лучше скажите, чего этому духу надо?

Вздохнув, инквизитор принялся за объяснение. Оказывается, согласно местным верованиям, не все умершие могут уходить к Богам – некоторые души не желают покидать своих родных и близких, хотят и после смерти постоянно оставаться возле них. Долгое время такие вот неприкаянные духи кружат по округе, отсиживаясь в кустах и прячась в темных местах, но, в конце концов, им надоедает бродяжничать и прятаться. После этого обамбо приходит к кому-либо из своих живых близких родственников, и просит построить для него (то есть для духа) дом рядом с домом того самого родственника. На такие просьбы отказа быть не может. На следующую ночь после появления призрака деревенские женщины собираются вместе для пения, танцев и праздничного веселья – а то как же, радость-то какая, предки не желают покидать своих близких!, и на следующий день уже все жители деревни идут на могилу умершего. Там сооружают нечто вроде памятника, или же делают самого примитивного идола из камня или дерева, после чего под барабанный бой люди возвращаются в деревню и возводят маленькую хижину рядом с домом того человека, которого посетит обамбо. Это еще не все: в эту хижину приносят носилки, на которых умершего будто бы принесли из могилы, а заодно несут и часть праха из захоронения, после чего на входную дверь вновь возведенной хижины накидывалась белая ткань. Это как бы завершает обряд, да и дух умершего сейчас будет обживать свой новый дом.

Так вот, прошедшей ночью одного из жителей деревни посетил этот самый обамбо и пожелал поселиться рядом с родней. Ну, никаких сложностей с этим не возникнет, дело привычное, все сделают, как положено, тут сомнений нет. Проблема в другом: сегодняшнюю ночь женщины, живущие в деревне, должны будут петь, танцевать и веселиться, радуясь тому, что в их деревне появится еще один дух умершего родственника. Разумеется, делать это положено на улице – все женское население деревни при всем своем желании никак не уместится в одной хижине! Беда в другом – в последнее время тут по ночам частенько летает фангалаболо, то бишь гигантская летучая мышь, которую тут все очень боятся. Есть опасение, что появление фангалаболо может испортить весь праздник, а на Черном Континенте к таким вещам, как нарушение проводимого обряда, относятся очень серьезно – дескать, как бы это беду не принесло, и тогда придется принести Богам немало жертв, чтоб они сменили гнев на милость.

– Знаете, я о таком существе ранее и не слыхивал...– подосадовал Себастьян.

– Не вы один... – проворчал брат Владий. – Многие умники, когда приезжают на Черный Континент, выглядят весьма озадаченными.

– Фалан... – я споткнулась на полуслове. – Незнаю, как вы умудряетесь выговорить эти слова, но у меня с первого раза это точно не получится. Лучше скажите, чем эта летучая мышь так пугает жителей деревушки? Размерами? Если так, то пусть себе летает и дальше...

– Знаете, как можно перевести слово фангалаболо на наш язык?.. – усмехнулся инквизитор. – Это звучит примерно так – тот, кто хватает за волосы. В действительности фангалаболо представляет собой огромную летучую мышь, которая нападает ночами и сдирает у человека кожу с головы, причем вместе с волосами. Говорят, смахивает весь волосяной покров чуть ли не разом. Мне однажды довелось увидеть это создание, то бишь фангалаболо, правда, в виде чучела. Довольно неприятное зрелище, скажу я вам. Как-то раз встречал человека, у которого такая вот летучая мышь содрала с головы скальп...

Ну, тут не знаешь, что и сказать! Что думают другие насчет этой летучей мыши – это мне не ведомо, а лично я довольно скептически отношусь к подобным рассказам. Надо обладать немалой силой, чтоб вырвать у человека из головы даже клок волос с кожей, а уж насчет того, чтоб содрать все волосы...

– Так вот... – продолжал брат Владий. – Так вот, фангалаболо летает тут уже давненько, и успел доставить обитателям деревушки немало неприятностей. По счастью, он показывается здесь далеко не каждый день, то есть не каждую ночь, и нет никакой уверенности, что он появится сегодняшней ночью. Но, тем не менее...

– Тем не менее, здешний вождь желает, чтоб мы проследили за тем, как бы эта самая летучая мышка не испортила людям ночное веселье, так?.. – поинтересовалась я.

– Совершенно верно... – кивнул головой инквизитор. – Сегодняшним утром вождь узнал о появлении обамбо, а вскоре после этого барабаны принесли ему новость о том, что в соседнем селении белые люди сумели расправиться с асанбосамом, и среди тех людей есть и женщина. Думаю, не стоит лишний раз говорить о том, что здешний вождь сразу решил, что оба эти события тесно увязаны между собой: в деревню возвращается дух предка, а Боги посылают сюда тех, кто поможет провести празднование по всем правилам, и не даст его сорвать. Точнее, Боги прислали сюда тех, кто сможет предотвратить возможное нападение на женщин во время праздника.

– Я так понимаю, что о нашем отказе от подобной чести и речи быть не может?

– Это сочтут за величайшее неуважение к воле Богов... – махнул рукой брат Владий. – А подобное на Черном Континенте, знаете ли, чревато.

Н-да, если называть вещи своими именами, то здесь каждый старается использовать нас в своих интересах. Плохо и то, что слова «нет» здешние жители не хотят даже воспринимать.

– Интересно, что будет, если этот фангалаболо прилетит, кого-нибудь цапнет, а мы ничего не сможем сделать?

– О таком развитии событий мне даже думать не хочется... – в голосе брата Владия была настоящая усталость. – Боюсь, что в этом случае дальше этой деревни нам уйти не удастся, и будем считать, что повезло, если нас просто прогонят назад в целости и сохранности.

– А чего ж здешние жители сами эту летучую мышь не пристрелили?.. – спросил Себастьян. – Тут почти все взрослое население – охотники.

– Ну, этот самый фангалаболо появляется здесь только ночами, в то время, когда жители стараются не покидать свои дома. Тем не менее, охотники наверняка стреляли в эту летучую мышь-переростка, и не раз. Возможно, даже попадали, но фангалаболо каждый раз умудрялся улететь, так сказать, едва ли не на одном крыле. Не исключено, раны этой летучей мыши оказались смертельны, и фангалаболо все же помер, и его тело хищники уже давно сгрызли в джунглях, а сейчас здесь появляются его сородичи. Если говорить по-сути, то фангалаболо – это просто огромная летучая мышь, а эти создания обычно селятся целыми колониями. Где-то находится гнездо этих огромных мышей, а если это действительно так, то должны быть еще такие же летуны. Чтоб от них избавиться, существует одно простое средство: надо подстрелить такого же зверя, и повесить его мертвое тело на высоком шесте около деревни. После этого ни один фангалаболо сюда уже точно не придет.

– Короче, хочется нам того, или нет, но придется следить за тем, чтоб с местными прелестницами во время ночного веселья ничего плохого не случилось... – сделал вывод Себастьян.

– Не совсем так... – вздохнул брат Владий. – Я же вам ясно сказал – праздник будет только для женщин, мужчинам там делать нечего.

– Вы хотите сказать...

– Хочу сказать вам, господа патрульные, что из вас двоих на ту ночную гулянку пойдет лишь дама, а ее кавалер останется дома... – отрезал инквизитор. – Думаю, вы и сами понимаете, что подобное не обсуждается.

– Но как же так... – возмутился Себастьян, но инквизитор его перебил.

– А вот так! По всем здешним законам на те развеселые ночное пляски мужчинам вход закрыт, причем всем. Чтоб вы знали – на этот женский праздник даже вождь не допускается. Исключение делается только для двух барабанщиков – сами понимаете, что на ночном празднике, посвященном обамбо, нужна музыка. Еще считается, что в это время барабанщики отправляют послания к их предкам, в мир духов.

– Ладно... – вздохнула я. – Раз такое дело, то мне надо знать, как вести себя на том ночном празднике, а заодно не помешает знать хоть какие-то подробности об этом самом фангалаболо.

– Увы, подробностей у меня – с гулькин нос, расскажу, что знаю, хотя говорить тут особо не о чем...

А ночью в селении, и верно, началось веселье. В середине деревни зажгли несколько костров, около которых собрались все живущие здесь женщины, начиная от маленьких девочек и заканчивая глубокими старухами. Вначале женщины затянули песни, не сказала бы, что очень веселые, и боюсь, что причиной этого была я – во всяком случае, едва ли не все присутствующие косились на меня весьма неприязненно. Однако время шло, постепенно женщины становились шумней, песни веселей, и в мою сторону уже особо не смотрели. Еще появились какие-то сосуды, к которым женщины то и дело прикладывались – ясно, что это местный хмельной напиток, пробовать который у меня не было ни малейшего желания, хотя какая-то старуха и протягивала мне булькающий сосуд. Пришлось покачать головой, развести руками, а потом и ткнуть пальцем вверх – мол, извините, не могу, я на страже!.. Старушенция не расстроилась, сама от души глотнула из сосуда, и вновь отправилась в круг веселящихся селянок.

Вино сделало свое дело – женщины развеселились, потом зазвучали барабаны, и начались пляски, причем все без исключения дамы отдавались веселью с такой страстью, что мне стало даже немного завидно. Это была самая настоящая волна радости и безудержного веселья – женщины словно выплескивали в своих плясках все свои накопившиеся горечи и страхи, будто желая освободиться от всего дурного, что к этому времени накопилось у них в душе. Что ж, неплохая возможность получить множество хороших эмоций...

Хм, а здешние барабанщики, и верно, мастера. Они умело выстукивали незнакомый мне ритм, словно подводили женщин к той черте, когда тебе хочется только одного – веселиться, а еще чтобы никогда не заканчивалась ни эта необычная музыка, ни чувство всеобъемлющего счастья. Надо сказать, что через какое-то время я почти что возненавидела эту странную музыку, выбиваемую на барабанах – помимо моей воли она словно втягивала меня в это веселье, стремилась подчинить себе... Э, нет, со мной такие фокусы не пройдут!

Чтобы отвлечься, думала о том, что не только в этой деревушке, но и в предыдущей видела возле хижин совсем маленькие домики, вернее, такие же хижины, только очень небольшие. Тогда я не обратила на них особого внимания, и не стала расспрашивать о них брата Владия – мало ли кто и что строит возле своего дома! Как видно, поинтересоваться бы не помешало – видимо, это и есть те домики, в которых обитают обамбо. Невольно вспомнилось и о том, что возле некоторых жилых хижин не было ни одного домика, а возле других находилось аж по нескольку! Похоже, здешние неприкаянные души очень любят посещать своих живых родственников.

Я стояла за кострами – мне было велено не подходить к женщинам, и ни в коем случае не отвлекать их, а иначе у нас могут быть проблемы. Положа руку на сердце, должна сказать, что все эти их ограничения и запреты меня уже начали доставать, но делать нечего, надо терпеть. Сейчас у меня одна задача – не допустить, чтоб летучая мышь напала на кого-то из веселящихся женщин, но вместе с тем я была почти уверена, что никакой фангалаболо здесь и близко не покажется. Громкие песни женщин, непрекращающийся бой барабанов, шум, пламя костров – все это должно отпугнуть любое животное от деревни, в том числе и ту летучую мышь, которую все тут так боятся. Потому-то я сейчас предпочитала смотреть не на веселящихся женщин, а на темное небо, сплошь усыпанное звездами, и на яркую луну. Как же это все красиво! Ох, если бы сейчас вокруг меня были тишина и покой, а не этот бесконечный рокот барабанов, то было бы просто замечательно!..

Глядя на бездонное небо, невольно вспомнились многочисленные рассказы брата Владия о здешних барабанщиках, в том числе и о том, что у них имеется собственный Бог, которого называют «Человек на Луне». Говорят, в полнолуние можно даже увидеть этого Бога, который держит палочки над барабаном, а когда палочки падают, то барабанщик умирает. Если же принять во внимание, что полнолуние наступит через несколько дней...

Хлопанье крыльев я не столько услышала, сколько ощутила. Большая черная тень показалась из-за темной стены деревьев, пролетела немного, и стремительно метнулась вниз. В первый миг я, было, решила, что это птица немалых размеров, только вот ее полет был несколько неправильным, чуть неровным, словно небольшими рывками... Стоп, так птицы не летают, во всяком случае, те, которых я знаю, да и по ночам они вряд ли охотятся. Вообще-то здесь наверняка есть и такие птицы, что видят в темноте и охотятся как раз по ночам... Не знаю, права я, или нет, но лучше проявить излишнюю осторожность, чем допустить ошибку.

В следующее мгновение я кинулась к тому месту, где, по моим прикидкам, в этот миг должна находиться эта странная птица, одновременно с тем швырнув в ту сторону два метательных ножа. Трудно сказать, попала я, или нет – все же там была сплошная темень, и потому я, схватив первый попавшийся горящий факел, бросилась в темноту. Далеко бежать не пришлось – стоило мне сделать пару десятков шагов в сторону, как до моего слуха донеслось какое-то странное шипенье, а затем на меня бросилось нечто большое и темное. Возможно, с кем-то другим это и сработало, но я была наготове, и вначале швырнула в то темное существо еще один нож, и почти одновременно с тем сунула в это существо горящий факел...

То, что это не птица, стало понятно сразу же – перепончатые крылья, ярко-красные глаза, оскаленная мордочка, очень напоминающая рожицу летучей мыши, только вот превышающую ее размерами в несколько раз... Похоже, это и есть фангалаболо, которого мне было велено подстрелить. Ничего себе мышка, она размерами с орла будет, никак не меньше! Кажется, один мой нож перерубил этому существу крыло, второй торчал в его теле, а вот третьего ножа было не видно – похоже, разок я все же промахнулась. Что ж, зато второй нож глубоко сидел в теле зверя, но, кажется, боль только придавала фангалаболо ярости, и покорно сдаваться на волю судьбы существо не собиралось. Если у этой раненой мыши ядовитые зубы или когти, то мне придется плохо. Помнится, брат Владий упоминал о том, что раны от укусов фангалаболо плохо заживают и долго гноятся...

Тем временем, не обращая внимания на свои раны, это создание бросилось на меня. Ясно, что близко к себе эту мышь-переростка подпускать нельзя – судя по ее когтям, она и шкуру буйвола растерзает в мелкие лохмотья! Нужно сделать все, чтоб держать ее от себя на расстоянии, и добивать этого фангалаболо надо мечом, хотя, похоже, с этой тварью так быстро не управиться.

Нет смысла описывать, сколько раз это странное создание пыталось напасть на меня, а уж живучесть у него была такая, что мне оставалось только диву даваться. Взлететь с земли это непонятное существо никак не могло, удрать у него тоже не получалось, так что единственное, что оставалось делать этой большой мыши с крыльями, так это бесконечно повторять на меня свои атаки. Все бы ничего, но от резкого взмаха сильного крыла потух и без того не очень ярко горящий факел, так что действовать приходилось почти вслепую. Хорошо еще, что костры, горящие на площади, все же давали здесь хоть и крохотную, но все же толику света. Ничего, в Школе Элинея нас учили действовать в темноте, так что я и тут сумела управиться, не получив ни царапины.

Когда же фангалаболо, наконец, затих, я достала из набедренной сумки крюк с цепью, и привычно крутанув его над головой, отправила крюк в сторону неподвижно лежащего существа, и после того, как крюк вонзился в тело фангалаболо, потащила его к кострам. А вес у этой летучей мыши, скажу я вам, более чем приличный, что, судя по ее размерам, совсем неудивительно. Возможно, это существо уже мертво, но полной уверенности в этом у меня нет, и потому я пока что буду держаться на расстоянии от этого непонятного создания – бывали случаи, когда, казалось бы, мертвое тело было в состоянии нанести смертельный удар. Именно так и погиб бывший напарник Грега... Пусть лучше этот самый фангалаболо побудет на некотором расстоянии от меня до того времени, пока женщины не разойдутся, да и мне не помешает иметь под руками доказательство того, что всю ночь напролет я находилась не просто так среди гуляющих.

Когда я вернулась к кострам, то оказалось, что никто из тех, что там был, не заметил ни моего отсутствия, ни того, что я вернулась не с пустыми руками. Песни и танцы под барабанный бой так захватили женщин, что они не обращали внимания ни на что постороннее, а барабанщики полностью отдавались тем ритмам, что выстукивали, и отвлекаться на что-то постороннее у них не было ни возможности, ни желания. Ну и хорошо, мне хотя бы не надо вступать в объяснения, объяснять любопытствующим на пальцах что и как, зато у меня есть возможность хорошенько рассмотреть этого самого фангалаболо.

А ведь это, и верно, настоящая летучая мышь, только вот ее размеры просто поражают. В размахе крыльев она, пожалуй, превышает мой рост, а ведь меня невысоким человеком никак не назовешь. Что же касается морды этого существа, то на нее вообще не посмотришь без страха – просто жуть берет, какое страшилище! Но все это меркнет по сравнению с нижними лапами фангалаболо – это страшные лапы с когтями-лезвиями! Пожалуй, разговоры о том, что это самое существо выдирает у людей волосяной покров со всей головы, имеют под собой все основания: если на человека сверху спикирует такая громадина, то вначале ты получишь сильный удар по голове, затем фангалаболо обхватит верхнюю часть головы жертвы своими когтями-лезвиями и запустит их под кожу, а потом мгновенно рванет вверх... Пожалуй, учитывая вес и силу этой огромной летучей мыши, у человека, и верно, есть возможность остаться на всю оставшуюся жизнь со страшными травмами.

Утром в деревне был самый настоящий переполох – люди собирались отправиться на кладбище, чтоб привести этого самого обамбо в деревню, а заодно все с немалым любопытством рассматривали фангалаболо. На эту летучую мышь посмотрели и мои спутники. Увидев фангалаболо во всей красе, Себастьян только развел руками, а брат Владий с немалой тревогой поинтересовался, не получила ли я ранений от этой летучей твари – дескать, помимо всего прочего, у здешних летучих мышей вдобавок еще бывает и бешенство... Вроде ничего особенного было не сказано, но, глядя на своих спутников, я поняла, что они искренне беспокоились за меня – судя по темным кругам под их глазами, этой ночью они глаз не сомкнули. Хм, ерунда, но мне почему-то приятно.

Самое удивительное в том, что никто из деревенских жителей особо не удивился тому, что некто из чужеземцев умудрился расправиться с той летучей мышью, которая, по их же словам, доставила живущим здесь людям немало неприятностей. Более того, они, кажется, с самого начала рассчитывали на то, что я сумею разделаться с фангалаболо, и приняли это как само собой разумеющееся. Ну, на подобное не знаешь, что и сказать! А впрочем, пусть дальше делают, что пожелают, а нам, надеюсь, позволят уйти.

Так оно и случилось: когда мы собрались уходить, то вождь счел своим долгом произнести нам напутственную речь перед дорогой. По его словам, он понимает, куда мы идем – к одному из тех мест, где встречаются алмазы, которые так любят белые люди. Тем не менее, вождь хочет сказать нам, что дело это очень опасное, и не стоит нам сердить Богов, лучше сразу повернуть назад. Дескать, алмазы – дело хорошее, но они принадлежат Богам этих земель, а они очень не любят, что кто-то из иноземцев решит покуситься на их добро. Если мы даже и сумеем найти там камни, то вернуться с ними назад бывает сложно – далеко не все на этой земле любят чужаков, и не каждое племя согласно мириться с присутствием чужестранцев на их земле. К тому же в последнее время барабаны все чаще стали приносить вести о том, что все больше белых людей идет в джунгли, пытаясь что-то в них отыскать. Некоторые даже утверждают, будто собираются найти когда-то пропавшее изображение великого Вухуду, в котором, по преданиям, живет часть духа этого кровавого Бога. Только напрасно это делают – Вухуду сам знает, когда ему стоит вернуться к людям, но когда это произойдет, то белым людям на этой земле придется плохо, потому как кровавый Бог при своем возвращении потребует кровавой жатвы...

В общем, вождь предупредил о возможных опасностях, которые могут поджидать нас на нелегком пути, и теперь его совесть чиста. Затем вождь еще что-то втолковывал брату Владию, а потом милостиво кивнул, как бы прощаясь с нами и разрешая идти дальше. Как и положено в этих местах, мы почтительно поклонились в ответ, после чего, закинув за спины свои дорожные мешки, направились своей дорогой, вернее, за братом Владием. Вслед нам донесся стук барабанов – ну конечно, куда же без них! Интересно, они нас и дальше будут сопровождать?

Миновав небольшие поля, засаженные какими-то незнакомыми мне злаками, я не выдержала:

– Брат Владий, куда мы сейчас направляемся?

– Здешний вождь уверен, что идем к Ласото – это река, которая течет в паре дневных переходов отсюда. Он с самого начала был уверен, что мы направляемся именно туда.

– Почему?

– В водах Ласото обычно ищут речные алмазы, и я, естественно, не стал переубеждать вождя в этом мнении. Проще говоря, нас считают одними из тех, кто отправляется на поиски алмазов. Вожди в тех деревнях, которые мы минули, с самого начала были уверены, что мы направляемся именно туда.

– То есть нас будут поджидать в следующей деревушке?.. – поинтересовался Себастьян.

– Насколько мне известно, до следующей деревни идти довольно далеко, но мы туда и не пойдем – отсюда у нас будет несколько иное направление. Что же касается той деревни, куда мы будто бы направляемся... Ну, то, что мы там не появимся, вряд ли удивит хоть кого-то из местных жителей – джунгли полны опасностей, и если какие-то чужаки в них пропали, то подобное никого не расстроит.

– А что еще вам сказал здешний вождь?.. – полюбопытствовала я. – Он вам так долго о чем-то говорил...

– Об этом потом...

Мы еще с час шли по тропинке, а затем брат Владий остановился.

– Значит, так, господа хорошие... – повернулся он к нам. – Сейчас мы уходим с тропинки и уходим в лес, то бишь в джунгли...

– Да там же не пройти!.. – вырвалось у Себастьяна.

– Так мы же с вами не прямо по зарослям пойдем, а по звериным тропкам, и здесь как раз начинается одна из них... – буркнул инквизитор. – Вот там, действительно, идти куда сложнее, чем по этой тропинке. Значит, так – я иду первым, а вы за мной. Под ноги себе смотрите, потому что если кто-то из вас ногу подвернет, или (не приведи того Боги!) сломает, то все... В общем, как хотите, так и понимайте эти мои слова. Вам все ясно? Ну, тогда пошли...

Зеленая стена деревьев сомкнулась за нашими спинами, и мне почти сразу же стало понятно – тут, и верно, идти ой как нелегко! Высокая трава, полумрак от густых крон деревьев, вездесущие насекомые, обезьяны, змеи... Не раз до нас доносились грозные голоса каких-то животных, и они никак не походили на мяуканье домашней кошки. Уж не знаю, что там брат Владий умудрялся увидеть на земле, но шел он довольно уверенно. Что же касается меня, то через четверть часа такого путешествия по лесу я с тоской стала вспоминать ту тропинку, по которой мы шли еще совсем недавно...

Самое неприятное было в том, что несколько раз мне на шею, а потом и на руки падали огромные мохнатые гусеницы, которые вызывали у меня настоящее омерзение, а на коже оставляли пятна, похожие на ожоги, которые к тому же зудели. Брат Владий, покосившись на эти пятна, сказал, что такие ожоги быстро проходят – главное, их не трогать, и грязь в них не занести. М-да... Конечно, вокруг были и более неприятные создания, но эти мохнатые гусеницы не нравились мне больше всего.

Тем не менее, через какое-то время я приноровилась даже к этой ходьбе, а вот Себастьяну приходилось несколько хуже. Он с заметным трудом дожидался очередного привала, да и воду пил без меры, хотя с ней тут надо обращаться бережно. Ничего, парень, привыкай, у нас все одно выбора нет.

Все бы ничего, но где-то после полудня брат Владий на одном из наших коротких привалов чуть слышно ругнулся – кажется, он был чем-то раздосадован.

– Не знаю, что и делать... – он достал самодельную карту. – Здесь звериные тропки раздваиваются, и я, честно говоря, просто не знаю, по которой из них идти, чтоб выйти к реке. Что ж, положусь на волю Богов и свою интуицию...

Увы, должна признать, что в этот раз интуиция крепко подвела брата Владия, и это мы поняли, когда через несколько часов хождения по почти невидимым стежкам-дорожкам вышли не к реке, а к какому-то полуразрушенному каменному зданию более чем древнего вида. Когда-то это был храм с островерхой крышей и множеством пристроек, но сейчас все это было наполовину разрушено. Наверняка раньше это было более чем величественное здание, один вид которого должен был наполнять сердца людей трепетом и восхищением.

Трудно сказать, когда был построен этот храм, но отчего-то казалось, что все вокруг просто-таки дышало древностью – камни, поросшие мхом и травой, высокие деревья, растущие прямо на ступенях храма, разбитые колонны из серого камня, лежащие на земле... Запустение – иного слова тут и не подберешь. Все грустно, печально и в то же время величественно...

– Это ж куда мы пришли?.. – удивленно спросил Себастьян, оглядываясь по сторонам.

– Похоже, нам встретился один из храмов древних Богов... – буркнул брат Владий. – Я уже несколько раз такое видел... Надо же, просто как чувствовал, что мы пошли не в том направлении! Я рассчитывал выйти к реке, а уж никак не сюда!

– Красиво... – выдохнула я, не в силах оторвать взгляд от развалин.

– Тут подходит другое слово – опасно... – брат Владий оглянулся по сторонам. – Идите за мной и будьте настороже – в таких развалинах может обитать кто угодно.

К счастью, никто страшный на нашем пути не встретился, и вскоре мы оказались прямо перед храмом. Первое, что мне бросилось в глаза – так это расчищенная от ветвей и сухих листьев каменная площадка перед ступенями, ведущими в храм. Ясно, что это сделали не звери, да и почти выцветшие темные пятна на этой площадке говорили сами за себя. А еще тут были следы от костров и копоть на камнях...

– Плохо дело... – брат Владий оглянулся по сторонам. – Спорить готов – это место для жертвоприношений... Вот не повезло!

– Но тут нет никаких костей... – я оглядывалась по сторонам, и снова увидела парочку тех мохнатых гусениц, которые оставляют ожоги на коже. Надо же, они и здесь ползают!

– Милая девушка, если вы еще не поняли, то тут не парк, а джунгли, в которых полно дикого зверья, а оно, это самое зверье, очень любит мясо, в том числе и человеческое... – только что не огрызнулся брат Владий. – Думаю, если немного походим вокруг, то и кости отыщутся, и в превеликом количестве...

– И кто тут жертвы приносит?

– Думаю, в данный момент для нас это не имеет особого значения. Здешние Боги вообще очень любят кровь.

– Погодите... – Себастьян, бросив на землю свой дорожный мешок, какое-то время ходил по площадке, присаживался, трогал темные пятна... Нам с братом Владием только и оставалось, что помалкивать, и следить за Себастьяном.

– Значит, так... – Себастьян подошел к нам. – Тут, и верно, частенько приносятся человеческие жертвы, и последний раз жертвоприношение было дней восемь назад. Насколько я понял, жертвы тут приносятся не постоянно, а время от времени.

– Что делать будем?.. – спросила я. – Уходить?

– Не знаю... – брат Владий вздохнул. – Надо бы уйти, но куда? Да и устали мы все крепко, целый день по джунглям брели, и солнце зайдет уже через пару часов, а место для ночевки так просто не отыскать...

Тут инквизитор прав – я так устала, что не хотелось даже думать о том, чтоб вновь куда-то идти. Впрочем, такого же мнения, похоже, придерживались и остальные. К тому же здесь есть вода – вон, тоненькая струйка чистой воды стекает в большую каменную чашу. Кажется, когда-то в незапамятные времена здесь был фонтан, или нечто похожее, а сейчас в этой чаше плавает парочка змей...

– Хочется нам того, или нет, но, похоже, придется рискнуть и остаться здесь на ночь... – инквизитор махнул рукой. – Подходящий уголок тут легко можно отыскать, только для начала надо проверить, не прячутся ли где рядом звери или люди. Вторые, на мой взгляд, куда опасней......

– Не чувствую, что кроме нас троих здесь есть еще кто-то... – Себастьян еще раз огляделся по сторонам. – Вернее, здесь есть небольшие существа вроде обезьян...

– Господин Себастьян... – оборвал его брат Владий. – Я вам, конечно, доверяю, но в жизни бывает всякое, так что лишняя проверка не помешает.

Лично мне для сна сгодится любое место, лишь бы там не было этих отвратительных мохнатых гусениц...

Глава 10

Брат Владий разбудил нас ранним утром, когда солнце только-только стало подниматься над деревьями. К тому времени мы с Себастьяном уже успели отдежурить по нескольку часов, и сейчас спали на земляном полу, подсунув под головы свои дорожные мешки. У меня, как и у моих спутников, дежурство прошло сравнительно спокойно, если, конечно, не считать того, что несколько раз какие-то большие звери подходили к той полуразрушенной каменной пристройке, где мы расположились на ночлег, но, грозно рыкнув, звери отходили. Что ж, спасибо Себастьяну – его защита работает.

Вообще-то вечером, еще до захода солнца, нам пришлось немало потрудиться, выбирая более-менее подходящее место для ночевки. Не знаю почему, но заходить внутрь самих храмовых руин нам никак не хотелось, и потому было решено остановиться в одной из каменных пристроек, которые время тоже не пощадило. Почему выбор пал на ту полуразрушенную пристройку, в которой мы сейчас находимся? Прежде всего, потому, что каменная крыша-плита рухнула внутрь только с одной стороны, но не плашмя, а наискосок, и внутри образовалось нечто вроде каменной пустоты, где нам втроем вполне хватало места, да к тому же никакой другой живности, кроме пары зверьков, похожих на лис, там не было. Ну, зверьки убежали сами, обиженно тявкая, а мы безо всяких угрызений совести заняли их место – ничего, укромных уголков тут много, зверюшки где-нибудь спрячутся на эту ночь, а затем пусть возвращаются, потому как задерживаться здесь мы не собираемся.

Еще брат Владий куда-то недолго отлучился, а когда вернулся, то в его руках была охапка листьев, которые он разложил внутри нашего каменного убежища, недалеко от входа. Надо сказать, что от листьев шел весьма неприятный запах, и я никак не могла понять, для какой такой надобности нам надо дышать этой дрянью?

Все оказалось просто. Брат Владий вполне резонно предположил, что раз подле этих развалин иногда совершаются жертвоприношения, то в округе должно быть немало хищного зверья, которое (как ни печально это признать) ходит сюда кормиться телами жертв. Ну, а раз дела обстоят столь невеселым образом, то можно вполне резонно предположить, что находиться здесь крайне небезопасно, особенно по ночам, когда хищники обычно выходят на охоту. Конечно, мы нашли себе нечто вроде сравнительно надежного убежища, только все одно нет никакой уверенности в том, что ночью на нас никто не нападет.

Тогда-то брат Владий вспомнил о том, что еще на подходе к храму он заметил небольшое животное, которое при виде нас скрылось в нору под небольшим холмиком. В то время инквизитор не стал обращать на зверька особого внимания – это ж не хищник, пусть себе живет спокойно. Однако когда мы устраивались на ночевку, брат Владий вновь сходил к этой норе и принес немного листьев, лежащих подле нее, да еще немного старой листвы выгреб и из той самой норы. Должна сказать, что запах от этих старых листьев был далеко не самый приятный, вернее, мерзотно-тошнотворный, но, оказывается, именно на этом брат Владий и строил свой расчет. Как он нам пояснил, в этих местах водится животное с труднопроизносимым названием, но белые люди называют его просто и без околичностей – вонючий барсук. Столь неприятное название имеет под собой все основания, потому как в случае опасности этот самый барсук выпускает из себя настолько мерзко пахнущую жидкость, что другие животные, даже значительно превышающие его размерами, стараются держаться от этого зверька как можно дальше. К тому же если эта отвратительная жидкость попадает на кожу или мех, то избавиться от нее очень сложно, и этот мерзкий запах будет еще долго преследовать того, кому «повезло» заполучить себе хоть каплю этой дряни. Сейчас же брат Владий попросил Себастьяна при помощи магии как бы значительно усилить этот неприятный запах барсука, исходящий от листьев: мол, насколько мне известно, для вас, господин маг, подобное не должно составить никакого труда, а нам будет как нельзя кстати – к тому месту, где будут находиться эти листья, ни один зверь и близко не подойдет!

Правда, у меня возник вполне обоснованный вопрос – а не привлечет ли эта магия к себе чужое внимание, ведь мы не знаем, кто может оказаться поблизости? Конечно, сейчас тут одни руины, но люди-то здесь бывают, и мы не знаем, кто они!.. Все мои опасения развеял ответ Себастьяна – не беспокойся, все понимаю, и потому применю растительную магию, которую можно определить только при специальном поиске, которым здесь вряд ли станут заниматься.

Сказано-сделано: Себастьян настолько увеличил неприятный запах, идущий от листьев, что у меня почти что перехватило дыхание, и едва слезы на глазах не выступили. У моих спутников, впрочем, тоже. Неудивительно, что от подобного «аромата» не только животные шарахались, но и мы только что не зажимали носы, и старались держаться как можно дальше от входа в наше временное пристанище, где и лежали эти самые листья, источающие отвратительный запах. Увы, тут уж ничего не поделаешь – безопасность дороже, а это... благоухание можно и перетерпеть какое-то время. Впрочем, мы так устали за день, что уснули, не обращая внимания ни на какие запахи.

Ночь прошла спокойно, но под утро... Когда брат Владий разбудил нас, то было заметно, что он встревожен. Тут и без слов понятно – что-то произошло.

– Тихо... – инквизитор говорил чуть слышно. – Сюда кто-то приближается, и это не зверь...

Разом стряхнув с себя остатки сна, я стала вслушиваться в окружающее. Верно: сейчас, кроме уже ставших мне привычных звуков просыпающегося леса, было слышно еще что-то... Треск ветвей, шум, словно к этому месту кто-то приближается, человеческие голоса... Понятно – сюда идут люди, и мне не хотелось даже думать, что произойдет, если нас сумеют обнаружить.

– Брат Владий, вы как считаете, кто это может быть?.. – шепотом спросила я, хотя ответ мне и без того был ясен.

– Боюсь, что сейчас здесь появятся те, кто намерен совершить ритуал жертвоприношения.

– Но сейчас утро...

– И что с того?.. – покосился на меня брат Владий. – Жертвы можно приносить в любое время суток. К тому же появляться в ночных джунглях весьма небезопасно даже тем, кто хорошо знает эти места. Ну, а с рассветом уходят к себе те хищники, что охотятся по ночам, так что...

– Может, это нечто другое, без человеческих жертв? Скажем, какой-то обряд или ритуал...

– Возможно... – буркнул инквизитор. – Только я бы не рассчитывал на столь благостный итог. Мы даже отсюда в состоянии услышать, что к этим развалинам направляется немало людей, причем некоторых явно подгоняют криками. Что-то я сомневаюсь, будто все они намереваются всего лишь возложить цветы к ступеням бывшего храма, помолиться о благополучии, после чего рассчитывают смиренно покинуть это место. Предположить нечто подобное могут лишь те, кто совершенно не знает ни здешних нравов, ни обычаев.

– Те, кто сюда идет... Вы считаете, что среди них есть жрецы Вухуду?

– Не обязательно... – покачал головой брат Владий. – Принесение кого-то или чего-то в жертву может совершить едва ли не любой из тех, кто хоть немного приближен к здешним колдунам, даже его ученик. Помните ту поляну в лесу, на которой ромпо жрали мертвые тела людей? Я уверен, что то жертвоприношение совершил деревенский колдун, и не один, конечно... Но здесь, похоже, дело куда серьезней, да и, судя по всему, народу тут должно появиться много больше. Надо же, как нам не повезло! Ведь прямо как чувствовал, что здесь не то место, где стоит оставаться хоть на короткое время!

– Что будем делать?

– Сидеть и помалкивать, даже дышать через раз. Может, и обойдется...

Да уж, нам только и остается, как положиться на удачу. Мы, все трое, кое-как устроились у входа в наше убежище, и сквозь мелкий кустарник, растущий на растрескавшихся плитах, пытались рассмотреть то, что происходит снаружи. Сторонние звуки становились все громче, и теперь были слышны даже отдельные голоса. Конечно, отсюда не понять, сколько человек приближается к развалинам, но то, что их не менее полусотни, а то и больше – это не вызывало никаких сомнений. Уже слышно, что люди ступили на большую каменную площадку перед храмом...

Не знаю, хорошо это, или плохо, но та полуразрушенная пристройка, в которой мы прятались – она была едва ли не самой крайней справа, и потому из нее можно было рассмотреть очень немногое: все те же заросли, лежащие на земле разбитые каменные колонны, и самый край каменной площадки, причем совсем небольшой. Конечно, если выглянуть отсюда наружу, то можно рассмотреть куда больше, только вот делать подобное ни в коем случае не стоило. Сколько людей подходило к храму, кто они такие – обо всем этом мы могли только догадываться.

Трудно сказать, о чем думали мои спутники, а вот меня всерьез тревожила та ситуация, в которой мы оказались: не иметь представления о том, кто может быть твоим врагом, и ничего не знать о его численности – это заведомо проигрышная позиция. А еще я пыталась вспомнить, не оставили ли мы где-то следов вчерашним вечером, когда осматривали развалины. Так, наверх подниматься мы не стали, траву, мох и лишайники нигде не вырывали, камни с места тоже не сдвигали... Было дело: из каменной чаши с водой мы напились, набрали воды во фляги, умылись... Ну, это не страшно – пролитая вода давно должна высохнуть, сейчас чаша уже вновь наполнена до краев, а отпечатков нашей обуви на неровной и выщербленной поверхности каменных плит остаться не должно. Единственное, что может нас выдать – так это чуть потревоженный кустарник у входа, хотя если учесть, какое зверье тут бродит по ночам, то задеть какие-то там ветки на кустах для них не составит никакой сложности. Пара сломанных ветвей вряд ли привлечет излишнее внимание, но все же кое-какую опаску иметь не помешает.

А меж тем снаружи стали раздаваться чьи-то голоса, потом крики, звуки ударов, затем непонятный шум... Похоже, площадка перед ступенями в храм уже заполнена народом. Ох, знать бы еще, кто именно пришел сюда!

Словно отвечая на наши вопросы, на несколько мгновений в зоне нашей видимости, на краю каменной площадки, показался человек, одетый в красно-черные одежды. Пусть мы видели его всего лишь несколько ударов сердца, но и этого оказалось вполне достаточно: красно-черные одеяния считались неотъемлемой частью культа Вухуду, и носить одежду таких цветов имели право только жрецы кровавого Бога. Похоже, сбываются все наши самые неприятные предположения. Да, нам крепко не повезло.

Тем временем брат Владий указал пальцем внутрь пристройки – все же она не таких малых размеров, и если добраться до противоположно стены, то можно спрятаться за большой кучей каменных обломков, а еще в стене есть несколько неглубоких ниш, в которых вполне можно укрыться. Пожалуй, инквизитор прав, и нам пока что стоит затаиться. Конечно, если зайти в эту пристройку, то отыскать нас не составит никакого труда, но не думаю, что кто-то будет заниматься дотошным осмотром. Тем не менее, нам стоит проявить осторожность – лишней она точно не будет. Конечно, Себастьяну не составит труда поставить нам невидимую защиту, но если к храму пришли жрецы, владеющие магией, то они вполне могут заметить эту самую магическую защиту, а раз так, то лучше не рисковать понапрасну.

Стараясь не шуметь, мы пробрались к противоположной стене пристройки, и, как смогли, спрятались там. Как выяснилось немногим позже, мы поступили правильно: не прошло и нескольких минут, как возле входа в наше убежище появился какой-то мужчина с горящим факелом в руке. Видимо, пришедшие проверяют, не прячется ли среди этих развалин кто-то из зверья, или же ищут людей, которые могут случайно тут оказаться. По счастью, этот человек не зашел внутрь – он лишь шагнул, было, к входу, но тут же отступил назад. Похоже, тот более чем неприятный запах, что ночью отпугивал зверей, напрочь отбил желание заходить в полуразрушенную каменную пристройку у кого бы то ни было. Что ж, позже надо будет сказать огромное спасибо брату Владию.

Прошло еще немного времени, к нашему укрытию больше никто не подходил, зато снаружи, судя по всему, дело обстояло иначе. Трудно сказать, что именно там происходило, но вначале до нас донеслись какие-то отрывистые крики и завывания, глухие постукивания и негромкие удары барабанов... Почти с полной уверенностью могу предположить, что это здешние колдуны творят свои обряды, или же начинают какую-то церемонию. Потом послышалось нестройное пение, постепенно набирающее силу, чуть позже раздались странные звуки, сопровождаемые приглушенным боем барабанов, затем по воздуху потянулся черный дым... Судя по всему, действо на площадке развивалось по всем правилам.

Спустя какое-то время до нас донеслись душераздирающие человеческие крики. Все ясно – жертвоприношение началось. Не знаю, что сейчас творилось снаружи, но ясно одно – нам это лучше не видеть, потому как помочь этим несчастным мы не в состоянии. Конечно, было бы хорошо и не слышать ничего, но тут как уши ни затыкай – не поможет, уж слишком громко и страшно кричат люди. Впрочем, закрывать уши я и не собиралась – конечно, от таких криков голова идет кругом и кулаки невольно сжимаются, но, тем не менее, к нашему укрытию в любой момент мог подойти некто из тех, кто находился на площадке, так что нужно ловить каждый звук, доносящийся снаружи. А еще мне несколько раз казалось, вернее, я была в том полностью уверена, что среди тех криков я разобрала несколько слов, произнесенных (вернее, их прокричали) на языке моей родной страны...

Не знаю, сколько времени на площадке продолжалось жуткое действо, но мне казалось, что оно никогда не прекратится. Разумеется, я человек тренированный, но даже мне стало по-настоящему тошно и тяжело от всего происходящего. Это ж как нужно издеваться над людьми, чтоб они так кричали перед смертью?! Кроме того меня всерьез выводило из себя и осознание того, что я ничего не могу сделать в этой ситуации, хотя мне едва ли не до зубовного скрежета хотелось выйти наружу и показать кое-кому, что меня не зря так долго обучали искусству боя! Увы, это бы ничего не решило...

... Утихли крики, перестали стучать барабаны, по воздуху больше не слался черный дым, стали затихать все посторонние звуки... Прошло еще какое-то время, и снаружи наступила тишина, вернее, мы услышали прежние лесные шумы, только сейчас они были чуть потише – как видно, здешние крики распугали кое-кого из лесных обитателей. Что же касается нас троих, то мы не торопились покидать свое убежище – лучше переждать лишние полчаса, и быть полностью уверенным в том, что опасность миновала, чем рисковать понапрасну.

Меж тем время шло, ничего не менялось, снаружи не доносилось никаких сторонних звуков. Пожалуй, нам уже можно выходить из своего укрытия, тем более что бесконечно сидеть здесь все одно не станешь. Первым наружу осторожно выглянул брат Владий, осмотрелся, и лишь после этого скомандовал:

– Выходите, хотя, не знаю, стоит ли...

Та картина, которую мы увидели, когда оказались снаружи, могла вогнать в шоковое состояние каждого здравомыслящего человека – каменная площадка была покрыта телами убитых людей и залита кровью. Яркий солнечный свет ничуть не скрашивал эту страшную картину, а тлеющие костры и чадящие факелы только усиливали мрачное впечатление от увиденного. Более того: сюда уже стали слетаться птицы – похоже, место для них было, так сказать, давно прикормленное, и птички торопятся сюда на очередной обед. Вон, некоторые из них уже начинают клевать растерзанные тела... Пожалуй, нам надо уходить, а не то в самое ближайшее время на запах свежей крови придут и хищники, которых тут тоже хватает.

– Кошмар... – только и смог выговорить Себастьян, не в силах оторвать взгляд от страшной картины. – Это просто в голове не укладывается!

– Обычное жертвоприношение Вухуду... – буркнул брат Владий. – Не знаю, есть ли на свете нечто более отвратительное и мерзкое, чем этот главный Бог Черного Континента. Я как-то раз видел нечто подобное, вернее, то, что осталось спустя пару дней после схожего ритуала... Такая массовая резня бывает только ради него, кровавого Бога. Жрецы постарались, да падут на их голову все кары небесные!

– Тут убитых человек шестьдесят, не меньше... – я прикинула на глазок количество погибших, а заодно и то, как они были умерщвлены. Хорошо, что мы с утра поесть не успели, ведь от подобной картины вывернет любого...– Не понимаю, отчего эти люди так покорно шли сюда, да еще и позволяли себя убивать?! К тому же не могу отделаться от впечатления, что их убивали по-очереди, на глазах друг у друга!

– Это верно, при жертвоприношении людей убивают поодиночке, чтоб жертвы знали, что их ждет – считается, что страх жертв и та боль, которую эти несчастные испытывают перед своейсмертью, особо нравится Вухуду, и в этом случае он более склонен к исполнению просьб своих верных почитателей. А вот что касается покорного и безропотного поведения тех несчастных, что ведут на заклание, то причин для этого хватает... – подосадовал инквизитор. – Прежде всего, на Черном Континенте бытует мнение, что тот, кого принесли в жертву, вскоре вернется в этот мир, причем в новом обличье, будет знатным, богатым и тому подобное, а уж если он добровольно пошел на жертвенный камень...

– Извините, не верю!.. – махнул рукой Себастьян. – Вы только посмотрите, сколько людей сюда привели для жертвоприношения! Чтоб все они так покорно шли на заклание, и никто не попытался сбежать... Нет, тут должно быть еще что-то...

– Верно, что бы ни говорили жрецы, но далеко не все согласны покорно приносить себя в жертву, пусть даже за какие-то немыслимые блага в будущей жизни... – согласился брат Владий. – Вернее, таковых сущие единицы. Именно потому тех, кого намереваются доставить к жертвенному камню, заранее поят водой, в которую добавлено некое особое снадобье, без вкуса и запаха. Человек, естественно, ни о чем не догадывается, но после такой вот водички с добавкой полностью теряет волю, смиренно подчиняется приказам (хотя прекрасно понимает, что происходит), так что жрецам ничего не стоит отвести такого беднягу к месту жертвоприношения. Более того: если даже на его глазах убивают других, и понятно, что следующим будет как раз он – даже тогда человек не может убежать...

– Не знаю, показалось мне это, или нет, но я почти уверена, что во время этого кошмара до меня несколько раз доносились слова, произнесенные на языке нашей страны.

– Мне тоже это послышалось... – согласился Себастьян. – Кто-то взывал к милости Небес...

– Да жрецам без разницы, человека из какой страны и с каким цветом кожи приносить в жертву... – проворчал брат Владий. – Хотя надо признать, что белых людей они куда охотнее приносят на заклание. Наверняка захватили кого-то из искателей золота или алмазов, благо тут хватает как авантюристов, так и ловцов удачи. Я вам так скажу – это просто счастье великое, что нас не заметили! Уходить надо отсюда, и поскорей!

– Погодите... – я направилась к площадке, хотя, если откровенно, к истерзанным мертвым телам даже приближаться не хотелось.

– Куда?! – только что не рявкнул инквизитор. – Что ты там забыла?

– Надо кое-что уточнить... – я не стала оборачиваться, но понимала, что Себастьян идет за мной. Конечно, нам сейчас не следует терять время, и надо как можно быстрей покинуть это место, но мне отчего-то хотелось посмотреть на погибших соплеменников, и, если удастся, то запомнить их лица. Кто знает, может впоследствии обстоятельства сложатся таким образом, что я встречусь с родственниками этих людей, и передам им весть о том, что их родич погиб, и отныне не стоит ждать его возвращения...

Конечно, ходить по окровавленным каменным плитам, между еще теплыми, изуродованными трупами – это дело, скажу я вам, требует больших усилий и немалой выдержки. Ничего, задерживаться здесь я не собираюсь, тем более что людей с белой кожей здесь, по счастью, не так и много – всего четверо. Или можно сказать по-другому: здесь аж целых четыре человека из числа тех, которых местные жители называют белыми чужаками из-за моря...

У первого из погибших лицо было разбито настолько, что казалось одним сплошным месивом, еще двоих – мужчин средних лет, ранее я никогда не видела. Правда, Себастьян куда дольше меня вглядывался в лица этих двоих, но ничего не сказал, но у меня и желания не было о чем-то расспрашивать напарника. Когда же я подошла к последнему их убитых, молодому человеку возрастом немного старше меня, то остановилась. Глянув на его искаженное мукой лицо, мне внезапно показалось, что ранее я его где-то видела. Память у меня хорошая, так что ошибиться я не могла, только вот никак не могу вспомнить, кто он такой. Так, нечто скользит по памяти, и не более того, причем воспоминания не относятся к числу приятных...

– Что такое?.. – Себастьян сразу понял, что я задерживаюсь возле этого человека не без причины.

– Если честно, то пока что не поняла...

– Святые Боги, да он все еще жив!.. – только что не ахнул Себастьян, наклонившись над мужчиной. Ну, не знаю, с чего вдруг напарнику пришла в голову такая странная мысль, ведь у человека, на которого мы сейчас смотрели, был полностью распорот живот, и сейчас его внутренности высыхали под жаркими лучами безжалостного солнца.

Однако я не успела ничего ответить Себастьяну, потому как лежащий открыл глаза, и от неожиданности я едва не отпрянула в сторону. Не знаю, что сумел увидеть умирающий человек, но он чуть слышно прошептал:

– Спасите меня...

– Как ваше имя?.. – Себастьян присел возле лежащего.

– Спасите... Вы мне поможете?

– Сделаем все возможное... – напарник говорил таким тоном, что не поверить ему было невозможно. – А сейчас скажите, кто вы такой?

Не знаю, что этот человек, едва шевеля почерневшими губами, почти неслышно шептал склонившемуся к нему Себастьяну, но я внезапно вспомнила, где видела его раньше. Это же один из друзей Николса! Вообще-то мой бывший жених (хотя, если говорить правду, настоящим женихом он никогда не был) особо не стремился знакомить меня со своими друзьями-приятелями – мол, всему свое время!, но несколько раз мы с ними все же пересекались, и Николсу поневоле пришлось представить меня своим знакомым. Помнится, меня еще тогда несколько насторожило, что в их обращении ко мне ощущалось некое снисхождение, а то и едва уловимая насмешка, словно эти люди позволяли себе участвовать в какой-то забавной игре, хотя всеми силами скрывали подобное. Когда я сказала об этом Николсу, он лишь улыбнулся – это, дескать, тебе только кажется, в нашем кругу просто принято такое обращение с новыми людьми, а они тебя еще не знают, так что не заостряй внимания на таких мелочах!.. Только позже я поняла, что приятели Николса едва ли не с самого начала были в курсе происходящего, и все это их немало развлекало... И вот уж чего я меньше всего ожидала, так того, что один из этих высокомерных бездельников может оказаться здесь! Подобное совсем не в их характере и привычках! Почему я запомнила этого человека? Говорю же – память у меня хорошая, и к тому же он очень не понравился мне с самого начала – легкая издевка в его голосе говорила сама за себя... Так, теперь бы еще вспомнить, как звать этого хамоватого приятеля Николса...

Меж тем разговор Себастьяна с умирающим не занял и пары минут, а потом голос этого человека оборвался на полуслове – просто несчастный разом перестал дышать, и неподвижно застыл на земле. Отмаялся, значит...

– Вы чем тут занимаетесь?.. – рядом с нами появился брат Владий. – Долго еще время тянуть будете? Что, не понимаете, где находитесь?

– Этот человек только умер... – вздохнул Себастьян. – Он так долго мучился...

– Жрецы Вухуду хорошо знают свое дело... – в голосе брата Владия проскальзывали нотки обреченности. – Только если мы с вами сейчас же отсюда не уйдем, то здесь появятся еще три бездыханных тела. Надеюсь, вы понимаете, что сейчас не время читать над телом этого человека отходную молитву! Я могу сказать только одно: Святые Небеса, простите все его согрешения, вольные и невольные, аминь! Все, уходим... А, чтоб их! Дождались! Пришли любители поживиться...

И верно: едва ли не одновременно на площадке появилось несколько больших зверей, похожих на огромных кошек, и воздух огласился страшноватым рычанием. Э, да от запаха свежей крови у этих зверюг шерсть на затылке поднялась дыбом, а уж зубы они скалят так, что сердце невольно уходит в пятки.

– Стоим спокойно, не дергаемся... – негромко произнес брат Владий. – Одно резкое движение – и они накинутся на нас...

Ну, это я и сама видела. Ясно и то, что наше спасение – в неподвижности, хотя если учесть, что сейчас возле разрушенного храма зверей становится все больше и больше, то нам необходимо в самое ближайшее время покинуть это место.

По счастью, одна из этих огромных кошек, закончив рычать, схватила зубами ближайшее тело, и потащила его в заросли. Ее примеру последовали остальные, так что мы медленно, шаг за шагом, пошли прочь, аккуратно ступая между трупами. Беда в том, что кое-где камни были сплошь залиты кровью, которая стекала в небольшие углубления, так что нам приходилось идти прямо по подсыхающим красным лужицам, и, по-возможности, я старалась не смотреть по сторонам – это слишком тяжело. Одно дело – поле боя, где люди погибают во время сражения, а то, что я вижу тут – это жертвы страшного убийства...

Я перевела дух только после того, как мы вновь оказались в джунглях. Повезло, что нам удалось уйти, потому как на жертвенную площадку возле развалин храма, сейчас, и верно, сбегается все хищное зверье, какое только есть в округе.

– Куда мы сейчас направляемся?.. – спросил Себастьян.

– Сами, что ли, не видите?.. – неохотно ответил брат Владий. – Куда дорожка протоптана, туда и шагаем. Кстати, по сторонам смотрите внимательней – не в парке гуляете!

А ведь и верно – я только сейчас обратила внимание на то, что мы идем по смятой траве, по которой совсем недавно прошло немало чьих-то ног. Впрочем, и без того понятно, кто по ней шел совсем недавно. Еще я с удивлением отметила про себя, что мы идем по чему-то, очень напоминающему старую каменную дорогу, сложенную из больших плит. Правда, сейчас эта дорога была почти полностью скрыта под слоем земли, и поросла кустарником, травой и даже деревьями, которые росли через разломанные стыки этих самых плит.

– Брат Владий, но ведь те, кто...

– Да, все те, кто был у храма – они все пришли именно этой дорогой, как жертвы, так и их палачи... – оборвал меня инквизитор. – Знаете, я как-то слышал разговор о том, что в здешних местах есть древний храм, от которого дорога ведет прямо к реке, но никогда не думал, что увижу его своими глазами. Думаю, через какое-то время мы окажемся у реки, к которой я и намеревался выйти еще вчера, но немного заплутал.

– То есть вы думаете, что тех, кого намеревались привести в жертву, привезли в эти места по реке?

– А вы что, считаете, что они такой большой толпой тащились невесть сколько времени по джунглям? Не смешите меня! К тому же срок действия того снадобья, которым поят людей незадолго до жертвоприношения, и который лишает их воли – он, насколько мне известно, долго не длится. Наверняка к тому храму когда-то шла дорога от реки, по которой в храм и доставляли все необходимое. Именно по это старой дороге мы сейчас и идем, пусть ее даже практически не видно.

– Но ведь жрецы, или кто там был еще... Они же наверняка ушли этой дорогой! Брат Владий, вы не боитесь, что мы с ними можем столкнуться лоб в лоб?

– Конечно, есть такое опасение, но не сказать, что уж очень большое. Прежде всего, жертвоприношение закончилось уже достаточно давно, а мы просто какое-то время не решались выходить из своего укрытия. Что же касается жрецов, то, думаю, они уже находятся далеко отсюда – после жертвоприношения им тут делать нечего. И потом, куда нам сейчас идти прикажете? Снова в лес, на звериные тропы? Увы, сейчас это исключено, потому как запах добычи притягивает к храму самое разное зверье, и поверьте мне на слово, что отсутствием аппетита милые зверюшки не страдают. Или вы отчего-то уверены, что они нас нее тронут? Вот и я не уверен, потому-то и приходится идти к реке – там сейчас безопасней, чем у нас за спиной...

Это верно. К тому же каждому из нас хотелось как можно дальше уйти от храма – уж очень тошно на душе от произошедшего, не хочется вспоминать об увиденном и услышанном, только из памяти все это вряд ли уйдет. А еще до нас то и дело доносилось грозное рычание – у места жертвоприношения кровавому Богу вовсю идет кровавое пиршество для хищников.

Вновь вспомнился тот молодой человек, приятель Николса. Надо постараться вспомнить, как его имя... Интересно, что он тогда прошептал Себастьяну? Впрочем, сейчас не время для расспросов, надеюсь, позже напарник мне все скажет.

Менее чем через минуту мы, и верно, вышли к реке, которая была вдвое шире той, по которой мы передвигались несколько дней назад. Здесь тоже были развалины каменного строения – очевидно, в этом месте когда-то была пристань, от которой к нынешнему времени большей частью остались только груды камней. Тем не менее, было заметно, что к каменным причалам все еще иногда пристают лодки, во всяком случае, на кольце из черного металла, вмурованном в каменный столб неподалеку от воды, все еще висел отрывок веревки. Помятые надводные растения, сломанный тростник у берега, несколько надломленных ветвей высокого кустарника... Судя по отпечаткам ног на влажной земле, здесь, и верно, не так давно были люди.

– Нам надо перебраться на другой берег... – наш проводник выглядел чуть растерянным. – Только вот как это сделать – в толк не возьму! Никак не ожидал, что здесь такая широкая река! Насколько мне помнится, она должна быть значительно уже...

Я понимала брата Владия. Если бы в нашей стране у кого-либо возникла необходимость перебраться с одного берега реки на другой, то это не составило бы ни малейшего труда, но здесь пересекать реку вплавь может только сумасшедший – достаточно вспомнить тех же крокодилов, которых тут хватает. Не будем упоминать и о других речных тварях, которых здесь наверняка больше, чем мы можем себе представить...

– Это же ведь не Ласото?.. – поинтересовалась я. – Ну, не та река, где люди ищут речные алмазы? Вы, кажется, дали понять местным жителям, что мы направляемся именно туда.

– Конечно, перед нами совсем другая река... – покосился на меня инквизитор. – Ласото – это, по-сути, очень широкий ручей с каменистым дном. Он еще и мелкий – в самом глубоком месте вода доходит человеку только до колена. Естественно, что тем, кто целыми днями находится на этой речке в поисках алмазов, и такую глубину полагают более чем достаточной.

– Мне почему-то кажется, что развалины того древнего храма здешние жители посещают не так и редко... – заметил Себастьян. – А если дела обстоят таким образом, то, может, здесь где-то спрятана хоть какая-то лодка, или плотик...

– А это мысль!.. – брат Владий оглянулся по сторонам. – Бывает, что по берегам рек в условных местах местные иногда оставляют лодки или небольшие плоты – так, на всякий случай, мало ли что в жизни бывает!

– Зачем?

– А зачем в нашей стране зимой в одиноких лесных избушках добрые люди оставляют бересту, запас дров и немного муки? Все для того, чтоб у замерзающих или заблудившихся людей была возможность спастись. Здесь, считайте, происходит примерно то же самое, только перенесенное в местные особенности. Я буду очень удивлен, если рядом с этим местом мы не отыщем плот или хотя бы захудалую лодочку.

Ну, не знаю, лично у меня сложилось несколько иное впечатление о здешних нравах, хотя брату Владию видней. Самое удивительное в том, что после недолгих поисков мы, и верно, нашли за грудами камней небольшую лодочку, укрытую ветками и пальмовыми листьями. Там же находилась и парочка небольших весел, что было просто пределом наших мечтаний. Конечно, лодочка была совсем небольшая, рассчитанная на двоих, но мы уж как-нибудь и втроем там уместимся.

В итоге так и получилось: мы в этом суденышке, конечно, кое-как разместились, только вот лодочка уж очень сильно погрузилась в воду, да и к веслам надо было приноровиться. Доходило до того, что от наших неловких движений суденышко едва не черпало бортом воду, но по счастью, все обошлось, а еще через какое-то время лодка уверенно заскользила по воде. Все это хорошо, только мы понимали, насколько нам нужно быть осторожными: одно неверное движение – и лодка может зачерпнуть бортом лодку и начать тонуть, а то и вовсе сразу же перевернется, и в этом случае у нас весьма призрачные шансы добраться до берега живыми и здоровыми.

Надо сказать, что на этой реке было ничуть не менее опасно, чем на той, по которой мы передвигались ранее. У обоих берегов в этой мутноватой воде находились какие-то странные животные, крокодилы грелись на отмелях, то и дело в реке плескалась крупная рыба... Стаи птиц, заливы, покрытые, словно ковром, незнакомыми мне цветущими растениями, цапли, небольшие островки зелени, плывущие по воде...

Помнится, брат Владий нам уже говорил: для того, чтоб избежать нападения обитателей реки, тем, кто плывет в лодке, надо передвигаться точно по середине реки. Она, эта самая середина, негласно считается как бы ничейной территорией, и здесь, как правило, нападений речного зверья на лодки не бывает, хотя ручаться ни за что нельзя. Ну, а когда мы станем приближаться к берегу – вот тогда надо быть настороже.

До вечера мы отмахали на веслах немалое расстояние, и даже брат Владий сказал, что не ожидал такого удачного исхода – до того места, куда мы так хотим попасть, то есть до Лонгве, нам останется идти не так и много. Что ж, хоть одна хорошая новость.

Еще через какое-то время брат Владий, глядя на берег, почти что скомандовал:

– Считайте, что вам, наконец-то, крупно повезло. Обычно подобные места надо проскакивать, не останавливаясь – тут крокодилов просто в избытке, но сейчас... Давайте туда!

– Но там же... – растерянно произнес Себастьян.

– Можете смело считать, что там никого нет! Не спорьте, делайте то, что я сказал! Гребите к берегу.

Ну, раз сказано... На широкой песчаной отмели, где так любят днем греться крокодилы, сейчас было пусто, вернее, почти пусто. Почему почти? Дело в том, что там, неподалеку от воды, одиноко лежал огромный крокодил, причем он застыл в нелепой позе, и вдобавок ко всему лежал на спине, растопырив лапы по сторонам. В любое другое время мне бы, разумеется, и в голову не пришло направить нашу лодочку на этот берег, но раз велено, то надо слушаться, хотя вполне обоснованные опасения никуда не делись.

– Но там же крокодил!.. – не мог успокоиться Себастьян, однако инквизитор вновь его перебил.

– Он, судя по всему, уже не опасен.

Брат Владий оказался прав: ни рядом с этой отмелью, ни на самом берегу, мы не увидели ни одного крокодила, хотя, как я уже успела понять, такие отмели – это любимые места их обитания. Так что мы спокойно сошли на берег, вытащили лодку и спрятали ее в ближайших кустах: место тут, конечно, совсем неподходящее – вряд ли кто из людей сумеет впоследствии воспользоваться этим суденышком, но искать другое укрытие у нас нет ни времени, ни возможности. Что же касается крокодила, то все это время он неподвижно лежал в одной и той же нелепой позе. Судя по тому, как спокойно ведет себя инквизитор, можно понять – он уверен, что это сильное существо мертво. Впрочем, к тому времени мы тоже рассмотрели, что на брюхе крокодила зияла большая рана: именно ее-то и заметил брат Владий, когда мы еще проплывали мимо, после чего и велел причалить нам к этой отмели.

– Кто это с ним так расправился?.. – поинтересовалась я. Не знаю насчет Себастьяна, а у меня отчего-то сложилось впечатление, будто эту смертельную рану крокодил получил не внешне, а его брюхо словно разорвали изнутри.

– Гидрус... – пожал плечами инквизитор. Лично мне это слово ничего не говорило, но вот мой напарник заинтересовался.

– Надо же! А многие из ученых людей считают, что гидрус – это сказки!

– Ну, ученые люди вообще много чего отрицают, частенько даже самое очевидное. Сам я гидруса никогда не видел, в отличие от местных жителей. Надо сказать, что здешний народ относятся к этому существу с большим почтением.

Как мне рассказали, гидрус – это большая змея, заклятый враг крокодилов. Когда крокодил спит на берегу, то змея заползает к нему в рот, ползет в горло, и крокодил ее проглатывает, только вот гидрус, разодрав все внутренности крокодила, выползает из него наружу, причем невредимым. Правда, тут, как говорится, возможны варианты: если крокодил каким-то образом все же сумеет извергнуть из себя эту змею, то, может, и спасется, а если нет...

– Брр, какой только гадости нет в этих местах!.. – покачала я головой. – Только я все равно не вижу связи между этим самым гидрусом, и тем, что рядом нет крокодилов!

– Все просто... – развел руками брат Владий. – Подумайте сами: когда эта змея грызет внутренности крокодила, то он должен испытывать огромнейшую боль. Естественно, что при этом он катается по земле, извивается, бросается в воду, снова выбирается оттуда на берег... Знаете, кто бы и что не говорил, но я считаю, что у всех животных имеется какой-никакой, а ум, и это же утверждение в полной мере относится и к крокодилам. К чему я это говорю? Да к тому, что когда один из этих плавающих ящеров внезапно начинает вести себя столь неадекватно, да при этом еще и издает соответствующие звуки, то те крокодилы, что находятся рядом, все же понимают, в чем тут дело, тем более гидрус – это и есть тот враг, которого они так боятся.

– И что же делают остальные крокодилы?

– Ничего... – пожал плечами брат Владий. – Вернее, все враз бросаются в воду, и на какое-то время убираются куда подальше от того бедняги, которому так не повезло. Потом, правда, возвращаются, но не сразу, а где-то через сутки... Ладно, нам тоже надо уходить.

– Я все равно не понимаю, почему вы сказали, что нам повезло?.. – спросил Себастьян.

– Да потому что ранее я уже бывал в этих местах, и знаю, что дальше по реке пойдет болотистая земля, а берега будут и вовсе топкими. Потому-то еще недавно я находился в полной уверенности, что нам еще где-то с час придется махать веслами, чтоб найти более или менее подходящее место для высадки на берег. Здесь же, где мы сейчас с вами находимся... Скажем так: лучшего места нам не найти, да и пробираться по лесу тут куда легче. Так что спасибо гидрусу, который распугал всех обитателей этого берега, потому как в любое другое время нам здесь было бы не высадиться без снований быть съеденными... Все, уходим.

Когда мы вновь ступили под своды деревьев, я сразу заметила отличие между джунглями, которые проходили вчера, и тем лесом, по которому идем сейчас. Здесь нет того сплошного зеленого полога, видно небо над головой, деревья растут не так плотно друг к другу, хотя все оплетающих лиан хватает и тут. Ох, если окажется, что нам больше не придется бродить по тем удушающим джунглям, то я буду невероятно счастлива!

Как видно, боги услышали мои молитвы: не прошло и часа, как лес стал редеть, а еще через какое-то время он закончился, и мы вышли к равнине, поросшей сухой травой и кустарником. Бледно-голубое небо с редкими облаками, заходящее солнце, и, главное, вокруг нас нет этой сплошной зеленой стены джунглей! Хорошо...

– Это куда мы вышли?.. – поинтересовался Себастьян.

– То есть как это – куда?.. – удивился брат Владий. – Это и есть Лонгве, тот самый край, куда вы так хотели попасть. Говорю же – нам повезло, что сумели обзавестись лодкой, а иначе не знаю, сколько бы времени нам пришлось добираться до этого места. Да еще и высадились очень удачно...

Надо же, мы на месте! Никак не ожидала, думала, нам еще идти и идти! Однако, положа руку на сердце, должна сказать, что я представляла себе Лонгве несколько иным, но в этом вопросе приходится доверять на слово нашему проводнику. И потом, я немного растерялась от того, что мы, оказывается, добрались до тех мест, где надо искать изваяние Вухуду, только вот окружающее не очень совпадает с нашими представлениями о том Лонгве, которые можно было вообразить по описанию деда Сташи.

– Скажите, а в Лонгве есть места, где нет такой растительности, а есть только сухая земля, и на ней расположены отдельные островки зелени или небольшие рощицы?.. – спросил Себастьян.

– Вроде есть... – неохотно отозвался инквизитор.

– Нам надо как раз туда.

– Могу узнать – зачем?.. – нахмурился брат Владий.

– Простите, но...

– Ясно... – отмахнулся проводник. – Нет – так нет. Вот что – уже вечер, надо успеть найти до темноты место ночевки. Чтоб вы знали – здесь тоже опасно, причем не только из-за зверей.

Подходящее место нам пришлось искать довольно долго, но потом мы набрели на старое кострище возле валунов. Вдобавок ко всему эти валуны находились среди высокого кустарника, ветви которого были покрыты длинными колючками, так что вряд ли кто из хищников рискнет подойти к нам. Да мы и сами, пока добрались по кустарнику до валунов, успели получить немало царапин и заноз, хорошо еще, что одежду не порвали.

К тому времени, как солнце ушло за горизонт, мы успели набрать немало хвороста и сучьев, брат Владий разложил небольшой костер, и вскоре мы сидели, уплетая горячие лепешки с каким-то местным сыром. Вокруг сплошная темень, небо усыпано звездами, тишина, лишь трещат цикады... Ох, ну как же я люблю такие редкие моменты, когда можно просто отдыхать, и хотя бы несколько минут не думать ни о чем плохом.

– Это кострище... Как думаете, кто, кроме нас, тут останавливался?.. – спросил Себастьян.

– Здешние охотники... – брат Владий пошевелил угли в костре. – Кострище старое, пользовались им не раз. Да и расположено с толком: горящий огонь не сразу заметишь из-за валунов, да и в этот кустарник звери не сунутся. Только я все одно охотнее бы провел ночь в джунглях, чем здесь.

– А что такое?

– Да есть основания.

– И все же?

– Когда-то в этих краях находился главный храм Вухуду, так что поклонников кровавого Бога тут все еще хватает.

– Если я правильно понял, их хватает на всем Черном Континенте.

– С этим никто не спорит.

– А где он расположен, этот храм?

– Прежде всего, не храм, а его развалины. Его разрушили наши войска незадолго до окончания Харгальдской войны. Говорят, солдаты делали это с немалым удовольствием – Вухуду не тот Бог, которого они хотели чтить, и к тому же в то время жрецы Вухуду проливали просто-таки реки крови. По слухам, даже у привычных ко всему солдат иногда чесались руки собственноручно разделаться со всеми жрецами кровавого Бога, причем сделать это мечтали точно таким же образом, каким жрецы отправляли людей на мученическую смерть. А еще, господин патрульный, судя по тому, что вы мне сказали, у вас появилось желание взглянуть на руины храма Вухуду. Так вот, искренне не советую вам это делать. Достаточно сказать, что те развалины для очень многих последователей Вухуду и по сей день являются чуть ли не священными, со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Говорят, некоторые почитатели специально приходят к тем руинам, чтоб принести жертву кровавому Богу, а заодно взять себе камень от разрушенного храма – эти обломки потом хранят дома, словно какую-то святыню.

– Там все еще продолжаются жертвоприношения?

– Без сомнений. А еще на тех руинах очень не любят нас, белых людей.

– Скажите... – я решила задать вопрос, который меня давно интересовал. – Я все никак не могу забыть то, что нам довелось увидеть сегодняшним утром... Интересно, здешний король знает, что творится у него в стране?

– Конечно, знает, только ничего не может поделать... – вздохнул брат Владий. – Бывают ситуации, когда даже короли бессильны. Разумеется, есть особый закон, запрещающий приносить людей в жертву, только одними запретами тут ничего не добьешься. Здесь надо в корне менять психологию людей, их уклад жизни, обычаи, а это, как вы понимаете, практически невозможно, или же возможно, но в весьма отдаленном будущем. Все эти ритуалы с пролитием человеческой крови на Черном Континенте длились веками, так что одними запретами тут ничего не решить, а власть жрецов все еще очень сильна. Конечно, власть у короля имеется, и немалая, только вот со жрецами ему вряд ли удастся справиться. Не спорю: за время, прошедшее после Харгальдской войны, здешней королевской династии удалось немного прижать к ногтю жрецов, но о полной победе и речи быть не может. Ничего не поделаешь, таковы особенности жизни на Черном Континенте. Хотите знать мое мнение? Здесь и через пару сотен лет мало что изменится. Только свет истинной веры выжжет эту заразу священным огнем.

– Брат Владий, а почему вы отправились на Черный Континент?.. – спросила я.

– Мне всегда хотелось нести свет нашей веры в иные страны, бороться с язычеством, искоренять ересь и мракобесие... – кажется, в голосе инквизитора проскользнула нотка горечи. – Увы, частенько наши возвышенные юношеские мечты сталкиваются с печальной действительностью, и тогда надо делать выбор – намерен ли ты и дальше выполнять свой долг, или же согласиться с тем, что плетью обуха не перешибешь. К несчастью, жизнь не всегда благодетельна и милосердна.

– Я, так понимаю, вы все же выбрали долг и служение.

– Как вам сказать... Я пытался сделать все, чтоб вытащить этих людей из мрака суеверий, но понимал, что с наскока этого не получится, необходимо, чтобы эти люди принимали тебя за своего – только тогда можно достучаться до их душ и сердец. Для начала мне пришлось выучить местный язык, а вместе с тем изучить их привычки, верования, уклад жизни... С той поры я прошел много дорог на Черном Континенте, стараясь приобщить здешних жителей к истинной вере, только вот, как это ни печально звучит, большими успехами похвастаться не могу. Уж слишком мы разные, и дело тут не только в цвете кожи...

– Скажите, а когда вы в последний раз были в Лонгве?.. – поинтересовался Себастьян.

– Достаточно давно... – отрезал брат Владий, причем было понятно, что говорить на эту тему ему не хочется.

В этот момент до нас донесся грозный рык, и, словно отвечая, раздался еще один, только гораздо дальше. Не знаю, что за зверь подает голос, но эта зверюшка точно травкой не питается.

– Ночные звери вышли на охоту... – инквизитор вновь пошевелил палочкой в костре. – Конечно, сюда они вряд ли сунутся, но, тем не менее, огонь надо поддерживать всю ночь – так все же спокойнее. Наверное, нам не хватит тех веток, что мы уже собрали, так что, в случае необходимости, можно будет срубить пару этих колючих кустов...

– Тихо!.. – вдруг произнес Себастьян. – Слышите?

– Что такое?.. – обернулся к нему брат Владий.

– Кажется, я слышал человеческие голоса...

Мы умолкли, вслушиваясь в тишину. Прошло несколько долгих мгновений, и теперь уже я услышала, как кто-то кричит. Не было сомнений в том, что это люди. Куда неприятней другое – следом раздался все тот же грозный рык... Все понятно – некто не сумел укрыться на ночь, и теперь их преследуют звери.

– Интересно, кто это может быть?.. – вырвалось у меня.

– Да кто бы ни был, я от этой встречи не жду ничего хорошего... – пробурчал брат Владий.

– А ведь голос стал громче – похоже, этот кто-то приближается к нам... – Себастьян по-прежнему ловил каждый звук. – Видимо, издали увидел наш костер... Или увидели...

– Поверьте моему опыту: в здешних местах лучше иметь в соседях прайд львов, чем пяток двуногих... – нахмурился инквизитор. – Могу предположить, что за этими неизвестными гонится какая-то местная зверушка, а то и не одна. Почти уверен, что это не местные жители. Они, в отличие от приезжих, знают, насколько опасны здешние места, и умеют располагаться на ночевку так, чтоб не проснуться в чьих-то зубах...

Меж тем крики, а вместе с ними и рычание, становились ближе, и Себастьян не выдержал:

– Послушайте, им надо помочь! Может нам стоит...

– Стойте на месте... – поднял руку брат Владий. – Мы же не знаем, кто эти люди, а кротких агнцев в этих местах я пока что не встречал.

Прошло еще несколько минут, и мы не столько услышали, сколько поняли, что некто приближается к месту нашей ночевки, потом раздался треск ветвей и чья-то ругань: кто-то даже не шел, а ломился сквозь кустарник. Я невольно посочувствовала этим несчастным – некоторые колючки на ветках были просто-таки устрашающей длины, и тем, кто сейчас оказался в этих зарослях, в первую очередь нужно беречь глаза.

Как видно, все обошлось, и спустя всего ничего из кустов показались двое мужчин. Их лица и руки были исцарапаны, одежда кое-где порвана, оба тяжело дышали. Надо же, никак не ожидала встретить еще двух белых людей в этих диких местах! Интересно, они-то за какой надобностью пожаловали сюда, на край света? Как видно, мужчины держались на ногах из последних сил, и, оказавшись возле нас, оба просто-таки рухнули на землю.

Привычно отметила про себя: одному за сорок, второму немного за тридцать, и могу предположить, что тот, который постарше – аристократ, а вот что касается второго, то он мне сразу не понравился. Опасный человек и шваль еще та: я подобных людей просто нюхом чую – тут сказывается детство, проведенное в Тупике. А еще у них имеется при себе три дорожных мешка на двоих, значит, они недавно потеряли одного из своих товарищей, только вот зачем в этом случае тащить с собой его мешок? Если там что-то ценное, то не лучше ли вещи из его мешка переложить в два других? И что-то расположение кровавых пятен на одежде того человека, что помоложе, мне совсем не нравится...

– Вы кто такие?.. – поинтересовался брат Владий.

– А вы кто?.. – чуть отдышавшись, спросил тот, что помоложе.

Ого, да они говорят на языке нашей страны! Что-то на моей родине появилось уж очень много желающих посетить эти места! На простое совпадение или случайность это уже не спишешь, тут дело в чем-то совсем ином.

– Вообще-то это вы пришли к нам, так что мы имеем право знать, с кем имеем дело... – чуть нахмурился брат Владий. – Белых людей в этих местах днем с огнем не сыщешь, и потому каждый из нас имеет какую-то опаску по отношению друг к другу.

– Меня зовут Макс... – прерывающимся голосом проговорил мужчина постарше. Как видно, ему эта пробежка далась тяжело – все еще не может подняться с земли, и вдобавок его заметно потряхивает от пережитого. Ох, не привык этот человек к физическим трудностям, да и, судя по его растерянному взгляду, он сейчас чуть ли не в панике.

– А я – Секач... – заявил второй. В отличие от своего спутника он уже пришел в себя, и теперь оценивающе смотрит на нас, прикидывая, с кем ему предстоит иметь дело. Ну, что-то подобное я и предполагала, а кличку Секач так просто не дают. Парень достаточно опасный, и с ним надо держать ухо востро.

– Меня зовут Себастьян, а это моя супруга Алана... – не моргнув глазом, заявил напарник. – Мы с ней на Черный Континент приехали, думали, удачу за хвост поймаем, только пока что-то не получается. У нас тут родственник живет, Владий, вот мы все вместе и пошли алмазы искать, да только все впустую. Ничего не нашли, заблудились, вдобавок едва жизни не лишились. Вот вышли сюда, сидим, рассвета дожидаемся... А вы как тут оказались?

– У нас дела... – уклончиво ответил Макс, который все не мог придти в себя. – Хорошо, что ваш костер увидели, а не то, боюсь, нам бы конец пришел.

– Мы слышали крики... – спросила я. – И у вас один лишний мешок... Кто-то погиб?

При этих словах Макс невольно бросил растерянный взгляд на Секача, но тот и бровью не повел.

– Верно, с нами был третий, только он был ранен, бежать не мог, так что зверюги его настигли, а нам повезло, сумели уйти.

Врешь ты все, Секач. Если б вашего приятеля настигли звери, то и его дорожный мешок остался бы с ним. К тому же у тебя, Секач на одежде свежая кровь, причем пятна говорят сами за себя – таким образом они располагаются лишь в случае, если ты ударяешь человека ножом в место, где находится кровоток, и когда выдергиваешь нож из тела, то на тебя обязательно плеснет горячая кровь...

Не спорю: я достаточно циничный человек, к тому же трезвомыслящий, вдобавок ко всему знаю жизнь далеко не с лучшей стороны, так что с большой долей уверенности могу предположить то, что произошло. Возможно, третий человек в их небольшой компании действительно был ранен, и не мог идти достаточно быстро, а потому в минуту смертельной опасности, когда их настигали звери, Секач решил проблему по-своему. Для начала он взял себе его дорожный мешок – мол, так тебе идти будет легче и быстрей (а в действительности наверняка намеревался поживиться чужим добром), а потом одним точным ударом просто убил этого человека, оставив его тело догоняющему их зверью. Этим он выиграл время, а заодно задержал погоню...

Хм, если я не права в своих предположениях, то позже готова лично извиниться перед ним, только вот, уверена, что делать это мне не придется.

Разговор у нас не клеился, да и эти двое вели себя отнюдь не как закадычные друзья. Макс старался находиться на некотором отдалении от Секача, да и посматривал на него с опаской и неприязнью, которую даже не пытался скрыть. Впрочем, Секачу не было никакого дела до недовольства своего спутника. Судя по хорошо поставленному голосу Макса, его манерам и поведению, каждому было понятно, что мы имеем дело не с простолюдином. Явно аристократ, а судя по светлой полоске на среднем пальце левой руки, совсем недавно у него там был фамильный перстень. Что же касается Секача, то, судя по его ухваткам и речи, которую то и дело перебивали жаргонные словечки, излишним воспитанием и изящными манерами он был не обременен. Совершенно непонятно, что могло связывать этих двоих.

Однако долго разговаривать нам не пришлось. Все то же громкое рычание раздалось настолько близко, что у меня только что сердце в пятки не ушло. Стоило оглянуться, как мы увидели несколько пар горящих желтых глаз, хотя самих зверей в темноте было не рассмотреть. Похоже, теперь хищники заявились и к нам, только вот не рискнули соваться в колючий кустарник. Однако парочка зверей все же оббежала вокруг места нашей ночевки, опасаясь приближаться к кустарнику, и причиной тому были не только колючки, но еще и огонь, на который мы решили не жалеть веток, благо недостатка в них не было.

Понятно, что при таком соседстве нам было не до разговоров, и потому решили ложиться спать. Конечно, присутствие зверей серьезно нервировало, да и при таком рычании особо не уснешь, но все же успокаивало чувство относительной безопасность, а еще все просто очень устали за день. Мы трое установили порядок дежурства между собой, и в то же время решили не привлекать к этому делу тех двоих, что только что появились здесь. Впрочем, те особо не возражали, и к дежурствам не рвались.

Себастьян разбудил меня под утро. Из его слов я поняла, что ночь прошла спокойно, звери недавно ушли, так что подле кустарника их больше нет. Наши гости тоже отсыпаются после вчерашних волнений, так что все в порядке... На самом деле я поняла подтекст слов Себастьяна – если что-то пойдет не так, то буди нас сразу же!..

Напарник уснул, а я присела у костра, подкидывая ветки, которые Себастьян нарубил во время своего дежурства. Что-то я сегодня плохо выспалась, и это неудивительно – ночью звери то и подавали голоса, а под них никак не уснешь. Ладно, надо просто немного подождать, и тогда остатки сна улетучатся сами собой.

– Слышь, детка, ответь мне, только честно: что ты со своими мужиками тут делаешь?

Судя по всему, Секач проснулся и жаждет общения. Послать бы его куда подальше, но нельзя...

– Вам уже вчера все было сказано... – я старалась говорить спокойно, не повышая голоса.

– Да ни хрена вы не сказали, все какую-то лабуду несли... – пробурчал Секач.

– Извините, если что не понравилось, только мне добавить нечего... – я не отводила глаз от танцующих в огне язычков пламени.

– И куда вы намереваетесь пойти дальше?

– А разве не ясно? Собираемся уйти отсюда.

– И много вы тут алмазов нагребли?

– Хоть верь, хоть нет, но ни одного. И еще прошу не приставать ко мне с разговорами – в предрассветные часы здесь надо быть вдвойне, а то и втройне внимательными, иначе можно прозевать приближение зверя, а то и кого похуже. Так что лучше помолчи.

Как это ни странно, но отповедь подействовала, и, недовольно забурчав, Секач замолк. Что ж, спасибо и на этом.

Утром, когда я готовила завтрак, Секач отвел в сторону Макса, и что-то негромко стал ему говорить. Не знаю, о чем у них шла речь, но Макс очень быстро стал выходить из себя, что-то горячо доказывать собеседнику, только вот Секач, судя по всему, все аргументы пропускал мимо ушей. Я взглянула на Себастьяна, который с отсутствующим видом сидел у костра, и чуть кивнула головой в сторону наших незваных гостей, но напарник в ответ лишь прикрыл глаза – не беспокойся, я уже слушаю, о чем у них идет спор. Все правильно – Себастьяну не составило особого труда магически обострить свой слух, и сейчас он наверняка слышит все, о чем говорят эти двое. Ну и прекрасно, одной заботой меньше.

Через несколько минут они оба вернулись к костру, и Секач без всякого приглашения забрал себе большую лепешку с вяленым мясом.

– О, жратва подоспела, самое то!

– Я тебя, вообще-то, за стол не приглашала... – холодно сказала я.

– Чего-то я тут стола нигде не вижу, так что ты, детка, не кипешуй... – ухмыльнулся Секач. – А еще в писаниях сказано, что нужно делиться с ближним своим.

– Ну, если в писаниях...

– Слышь, мужики, я вот что вас хотел спросить... – не обращая на меня внимания, Секач обратился к Себастьяну и брату Владию. – Мне ваша баба сказала, что вы собираетесь уходить отсюда, так? К жилым местам идете, верно? Тогда я с вами.

– Вы не имеете права... – начал, было, Макс, но Секач его перебил.

– Я лучше знаю, на что имею право, а на что нет.

– Вам заплатили хорошие деньги, а вы вздумали пойти на попятный?.. – нахмурился Макс.

– Бабло лишним не бывает, ни у кого, и никогда. Вопрос только в том, что ты готов отдать за это бабло. Лично я свою жизнь ценю куда выше, чем ваши жалкие монетки, и собираюсь убраться отсюда подобру-поздорову туда, где за мной не будут гоняться всякие дикие твари. Если тебе нравится ходить по этим местам, то оставайся, а меня от этого удовольствия уволь.

– Вы дали слово, за вас поручились... – возмущению Макса не было предела, но Секач оборвал его хамским тоном.

– Не ори – надорвешься.

– Да как вы смеете...

– Еще как смею! Вы мне что обещали? Рисковую и денежную работенку в другой стране, где меня никто не знает, но никто не говорил о том, что меня отправят на край света.

– Да вас же, можно сказать, из петли вытащили! Разве вы не понимаете, что если бы не ваши друзья, то вы были бы уже мертвы!

– И че?.. – лениво отозвался Секач.

– Неужели вам не ведомо чувство благодарности?.. – от гнева Макс просто не находил должных слов.

– Ага, как же, благодарить вас еще... Что я в итоге получил? Оказался в дикой стране без надежды на спасение, верно? Столько времени невесть где шли, шли, шли, и хрен знает куда пришли, а в таких местах каждый сам за себя! Знаешь, что я сейчас должен делать? Позаботится о спасении собственной шкуры. Так что заткнись, у тебя права нет давать мне указания. За базар отвечать нужно, а если не нужно, то придется. Я теперь с этими пойду. Они вроде к обжитым местам направляются.

– Слова «порядочность» вам знакомо?.. – негодовал Макс. – Сколько оно может продолжаться, это ваше неуважение к людям?

– Да на хрен ты никому не нужен со своими рассуждениями, чего бы они ни касались... – Секач потянулся за второй лепешкой.

– Вообще-то мы вас к себе не звали... – холодно ответилСебастьян. – Как-нибудь одни доберемся.

– Вам что, лишний человек не нужен?.. – ухмыльнулся Секач. – Да вы за меня обеими руками уцепиться должны!

– За вас?.. – теперь уже усмехнулась и я. – Э, нет! Вы же любого из нас в расход пустите, лишь бы самому остаться в живых!

– Ша, детка! Ты не слишком много себе позволяешь?.. – а вот теперь в голосе Секача были слышны угрожающие нотки. – Базар – он ответа требует!

– Ну, то, что ты от своего товарища избавился, чтоб самому спастись – это мы еще вчера поняли, причем едва ли не сразу же после того, как вы возле нас появились... – отмахнулась я. – Так что не наводи тень на плетень.

– Было бы из-за чего возмущаться!.. – этот тип и не считал нужным хоть что-то отрицать. – Ну, типа да: было с нами еще двое, так одного змея цапнула – помер, а со вторым поневоле пришлось расстаться в трудную минуту – он все одно ногу подвернул, быстро идти не мог. Естественно, пришлось его скинуть, как балласт, зато мы двое спаслись.

– Он был моим родственником... – даже не проговорил, а выдохнул Макс. – Что я теперь скажу его отцу?

– Придумаешь, что-нибудь, невелика хитрость... – Секач стал ковыряться в зубах. – По словам тех, кто его знал, он был еще тем фруктом.

– Да как вы смеете!..

– Ладно, скажем так: родственник он, может, был и хороший, но как пацан – полное дерьмо. Он меня еле выносил, и я его тоже едва терпел, так что мы квиты.

– Скотина ты неблагодарная... – Макс, побелев от злости, кинулся на Секача, но тот, не сходя с места, резко махнул рукой, и мужчина просто-таки отлетел в сторону. Все остальное заняло всего несколько мгновений: Макс, поднявшись с земли, выхватил кинжал и бросился на Секача, но и тот мягким движением вскочил на ноги... Еще мгновение – и Макс схватился обоими руками за живот, где по самую рукоятку торчал его же кинжал, а в следующий миг Макс упал на землю.

– Сам нарвался... – Секач даже не запыхался. Ого, а реакция-то у этого человека всего лишь немногим более медленная, чем у меня... – Так что флаг тебе в руки и ржавый якорь в спину.

– Вы же его убили!.. – брат Владий присел возле лежащего на земле человека.

– Не убил, а всего лишь ранил, так что помрет он сам... – пожал плечами Секач.

– Я подвел людей... – чуть слышно прошептал Макс.

– Не переживай – пусть тот цирк, в котором ты вздумал участвовать, гастролирует без нас... – хохотнул Секач. – Кстати, бумажку твою надо забрать – я ее за хорошие деньги кое-кому смогу продать.

– Ты за это ответишь... Тебя найдут...

– Ну, все, хана мне!.. – настроение Секача заметно улучшилось. – Напугал! Только вот тебе отныне точняк ничего не доказать, а мои новые приятели будут говорить то, что я им скажу!

– Слушай, а тебе не кажется, что это уже чересчур?.. – спросила я.

– Такова жизнь, детка!

– Неужели? Тогда у меня для тебя плохие новости. Ты нам не нужен, и даже более того – в нашу компанию мы не желаем тебя принимать, так что иди своей дорогой.

– Никак, за свои алмазы опасаетесь, которые тут насобирали?.. – ухмыльнулся Секач. – Если будете себя хорошо вести, то я их не трону.

– Да ты просто душка!.. – я постаралась вложить в свой голос как можно больше сарказма. – Только вот мы, пожалуй, откажемся от столь лестного и неожиданного предложения.

– Чем же это я вам не понравился?.. – чуть сощурив глаза, Секач вытащил нож довольно-таки немалых размеров. Так, сейчас в ход пойдут запугивания, и значит, с болтовней надо заканчивать.

– Разговор мне твой не нравится, изысканности маловато, да и в манерах особого изящества не наблюдается. Так что, как это ни печально, но надо признать, что у нас любовь к разным стилям и жанрам. Если же не понял, что я имею в виду, то скажу более доходчиво: вали отсюда, чего к нам пристучал копытами?

Это выражение, чтоб вы знали, в кое-каких кругах является едва ли не самым оскорбительным, и потому неудивительно, что Секач, не говоря ни слова, метнулся ко мне, только вот он не знал, что сейчас имеет дело с Патрулем. Мне не составило никакого труда уклониться в сторону, ударить его по руке и плечу, а заодно и по спине. Нож выпал на землю, и я пинком отправила его в кустарник. Конечно, у Секача наверняка при себе имеется еще оружие, но вряд ли он сейчас решится его применить, потому как у него сейчас сломана не только рука, но и ключица, а заодно я ему защемила спинной нерв. Ох, а физиономия-то у Секача сейчас какая растерянная, просто любо-дорого посмотреть! Все верно, он никак не может понять, отчего у него настолько замедленные движения и почему нож из пальцев выскользнул. Просто это Себастьян постарался, придержал его движения.

Сейчас нас куда больше беспокоил первый раненый, Макс, однако и без того было понятно, что этот человек уже не жилец на этом свете. Вон, у него даже губы уже синеют...

– Как вы?.. – наклонился к раненому Себастьян.

– Боюсь, что уже никак... – прошептал Макс. – Молодой человек, вас ведь звать Себастьян, верно? Мне кажется, я вас где-то встречал ранее...

– Право, я вас не помню... – покачал головой Себастьян. – Но может быть, вы знали моего отца, герцога Ревит? Я его младший сын...

– А, ну конечно... – раненый тяжело дышал. – Виконт Кристобаль... Мы с вашим отцом какое-то время тесно общались, и ранее я вас даже видел мельком... Надо же, где мы с вами встретились! Что вы делаете в этих местах? А впрочем, я говорю совсем не то... Мне нужно вам кое-что сказать, и заодно вы должны кое-что передать моей жене, если сумеете вырваться из этих мест...

– Конечно, я сделаю все, что вы скажете!

– Пусть ваши друзья отойдут. Я не хочу обидеть их недоверием, но...

– Конечно...

Мы с братом Владием отошли в сторону, а Себастьян остался с раненым, который ему что-то негромко говорил. Впрочем, их разговор надолго не затянулся – внезапно у Макса пошла горлом кровь, и через несколько минут тот скончался.

– Вот и еще один жмурик... – недовольно пробурчал Секач, сидя на земле. – Ну, и чего вы этим добились? В этой жизни все просто, нефиг усложнять...

Вместо ответа Себастьян стал обшаривать тело умершего, и вскоре в его руках оказался лист пергамента, свернутый в трубочку. Развернув лист, напарник какое-то время изучал его, а потом повернулся к Секачу:

– Ты знаешь, что здесь изображено?

– Не ваше дело.

– Я задал вопрос и жду на него ответ.

– Что я вам, наизусть должен помнить все то, что где-то нарисовано? Я ж не настолько упорот, чтоб запоминать, что начиркано на каком-то листке, с которым все носятся невесть сколько времени?!

– Ну, как знаешь.

– Ладно... – сменил тон Секач. – Ладно, подойди поближе, скажу и покажу, что на том листке изображено...

Однако стоило Себастьяну подойти к сидящему на земле Секачу, как тот мгновенно подсек ноги моего напарника, выхватил из рукава короткий нож и кинулся на Себастьяна... Больше Секач ничего не успел сделать, потому что в то же самое мгновение я оказалась рядом, и, не жалея сил, ударила его кулаком по виску. К сожалению, сил я и не рассчитала – раздался хруст, после чего Секач рухнул на землю.

– Я так понимаю, и этот готов?.. – брат Владий спросил об этом, как о чем-то само собой разумеющемся.

– Да, к сожалению, так получилось... – честно говоря, мне было нисколько не жаль этого человека.

– Никто не вечен под луной... – философски заметил инквизитор. – Что ж, все разрешилось само собой, и это еще раз подтверждает ту простую истину, что Боги не обязаны вышибать дурь из людей и исправлять их косяки. С этим мы, грешники, справляемся сами.

– Себастьян, ты как?.. – повернулась я к напарнику.

– Да вроде ничего не отбил при падении... – Себастьян поднялся с земли. – Это я допустил ошибку – не ожидал от него ничего такого...

– Ну, тут мы все хороши... – кивнула я головой. – Такие люди, как Секач – они настолько уверены ив собственном превосходстве, что им ненавистна одна только мысль о том, будто кто-то может оказаться сильнее их. В подобных случаях они идут на все, лишь бы одержать верх над соперником, пусть даже в ущерб себе.

– Похоже, так оно и есть... – Себастьян протянул мне пергамент. – Вот, посмотри... Что скажешь?

На желтоватом листе чернилами был изображен какой-то грубоватый рисунок, или же схема, а еще там были надписи, причем на языке нашей страны. Буквы, конечно, довольно корявые, но разобрать, что написано, можно без проблем. Я постаралась разобрать несколько строчек, и в растерянности посмотрела на Себастьяна.

– Это же...

– Нет... – покачал головой тот. – Это всего лишь копия того плана, который в свое время составил дед Сташи. Тут и пергамент новый, и чернила ничуть не выцвели.

– Но как...

– Сейчас все поясню, только для начала нам надо кое-что прояснить брату Владию.

– Да уж, не помешало бы... – пробурчал тот. – Все что-то крутите, недоговариваете...

– Понимаю ваше возмущение... – извиняющимся голосом произнес Себастьян. – Оправданием нам может служить только то, что мы не хотели ввязывать вас в наши проблемы и сложности, но, кажется, без вашей помощи нам не обойтись.

– Я вас слушаю.

– Придется начать издалека...

– Так мы пока что никуда не торопимся...

Рассказ Себастьяна длился довольно долго, и свое повествование он закончил тем временим, когда мы ступили на землю Черного Континента.

– Так вот оно в чем дело... – протянул брат Владий. – Теперь ясно, куда пропало изваяние Вухуду. Эх, знали бы вы, сколько трудов, сил и времени на этой земле было потрачено на то, чтоб отыскать этого каменного идола! Никто не знал, куда пропали жрецы, которые хотели перевезти священное изваяние кровавого Бога в другое место. В свое время жрецы Вухуду творили просто-таки невероятные ритуалы, чтоб узнать, где сейчас находятся священный идол, но все было без толку. Позже они пояснили, в чем дело: оказывается, то покрывало, в которое было завернуто изваяние – это вовсе не обычная ткань, а нечто совсем иное, чему нет должного названия. Эта ткань, накинутая на изваяние, как бы погружает Вухуду в сон, не позволяет ничему проникнуть внутрь, так что, по всей видимости, сейчас изваяние просто спит, и потому определить местонахождение статуи Вухуду не представляется возможным. Но, мол, ничего, рано или поздно кровавый Бог проснется и вновь воцарится на Черном Континенте. Надо всего лишь немного подождать...

А ведь и верно, в свое время дед Сташи, чтоб не касаться руками изваяния Вухуду, завернул его в ту же ткань, в которой изваяние находилось ранее, и в той же ткани затолкал его под камни...

– Ладно, это дело прошлых лет... – продолжал брат Владий. – А сейчас-то тут что происходит?

– Сейчас поясню... – кивнул головой Себастьян. – Кое-что мне сказал тот молодой человек, которого принесли в жертву в том полуразрушенном лесном храме, но окончательно все стало ясно сегодня. Знаете, во что мы впутались? В королевские дрязги, чтоб их!.. Послушайте, в чем тут дело...

По словам Себастьяна, эта история началась много лет тому назад, когда на престоле нашей страны сидел еще отец нашего нынешнего короля. Он был женат, только вот в том браке у него детей не было: увы, королева была бесплодна, да и крепким здоровьем похвастаться никак не могла, но тут уж ничего не поделаешь, тем более что подобное случается не так и редко. Правда, короля это особо не тревожило, потому, как в фаворитках у него недостатка не было.

В один далеко не прекрасный момент Его Величество влюбился в прекрасную даму, первую красавицу при дворе. Ну, дело обычное, и женщины, как правило, не отказывают галантному королю в своем благорасположении, но тут, как говорится, нашла коса на камень. Дама умело дурила голову Его Величеству, но близко к себе не подпускала – мол, я происхожу из древнейшего аристократического рода, где супружеские измены не приветствуются. Кроме того, я замужем за достойным человеком, и для того, чтоб пойти навстречу Вашему Величеству – для этого мне нужен серьезный аргумент... Дело кончилось тем, что король не на шутку влюбился, и готов был на все ради дамы своего сердца.

К несчастью, в то время королева тяжело заболела, и прекрасная дама заявила королю – ах, любовь моя, ради вас я согласна на что угодно, но вы должны доставить мне подтверждение своей любви! Дайте при всех клятву, что если я рожу вам сына, вы на мне женитесь!.. Требование, конечно, было наглое, но влюбленные мужчины частенько не думают о последствиях, и король не был исключением. Естественно, он пообещал все, что хотела дама его сердца, после чего, говоря поэтическим языком, Его Величество погрузился в пучину блаженства...

Королева умерла незадолго до того, когда прекрасная дама родила королю сына. Надо сказать, что к тому времени любовница короля вместе со своими родственниками сумела взять в королевском дворце немалую власть, и эта семейка стала вести себя так, что король поневоле призадумался, стоит ли ему связываться с этим достопочтенным семейством. Причин для подобных дум хватало, и главными из них было то, что у прекрасной дамы оказался на редкость скверный и склочный характер, а у ее бесчисленных родственников – неуемная жадность в набивании карманов за счет королевской казны. К тому же любовный пыл у короля уже прошел, его взгляд то и дело падал на других очаровательных дам, а вскорости он и вовсе перестал появляться у бывшей возлюбленной. Однако у любовницы планы были совсем иными, и отступать от них она не собиралась.

После смерти королевы король решил жениться вновь, только вот не на своей любовнице, а на невероятно богатой принцессе из соседней страны, тем более что королевская казна всего лишь за один год крепко похудела из-за слишком сребролюбивых родственников прекрасной фаворитки. Однако любовница отступать не собиралась, и прямо на королевской свадьбе, вернее, в церкви перед венчанием, устроила страшный скандал, напоминая королю о его обещании жениться, а заодно сообщая невесте о том, что у нее и короля уже есть сын, который является будущим правителем этой страны – дескать, это король признал ранее.

Скандал удалось замять с великим трудом, после чего скандальную даму вместе с сыном отправили в одно из ее дальних имений, запретив когда-либо показываться столице, только вот король в то время еще не понял того, что приобрел страшного врага. Разъяренная и обманутая в своих ожиданиях женщина никогда не простит обиды, и будет мстить, настолько это возможно в ее силах. Теперь у отвергнутой любовницы главной целью всей жизни было добыть корону для своего сына, сняв ее с головы наследного принца. То, что у короля в законном браке позже родились дети, нисколько не остудило пыла этой дамы, и те интриги, которые она плела, понемногу начинали расшатывать королевский престол...

– Погодите, я не понял, у этой дамы есть еще и сторонники?.. – спросил брат Владий.

– Увы, да, и их немало... – вздохнул Себастьян. – Она упирает на то, что отец нынешнего короля прилюдно дал клятву на ней жениться, чему есть множество свидетелей, и клятву надо выполнять, то есть именно ее сын является настоящим королем. Вы не поверите, но уже давно идут неприятные разговоры о том, что на престоле сидит не тот король.

– Хм...

– Верно... – согласился Себастьян. – Тут имеется еще кое-что, в чем мне надо разобраться, но об этом я вам скажу потом.

– Ладно, это все королевские разборки, но при чем тут Макс и Секач?.. – недоумевал брат Владий.

– А вот тут мы и подходим к самому главному... – вздохнул Себастьян. – Не знаю, каким невероятным образом в руках той дамы оказалось послание, которое написал дед Сташи, и ушлая женщина сразу поняла, какой счастливый шанс ей выпал. Тайная борьба против короля требует средств, и немалых, а тут есть возможность немыслимо разбогатеть! Сами подумайте – за возвращение какой-то статуи можно получить невероятное количество алмазов! Да с такими деньгами можно армии нанимать и правительства свергать, что, вообще-то, она и намеревалась сделать! Правда, есть сложность: добыть эту статую – дело непростое, да и отправляться за ней надо едва ли не на край света, но ради высокой идеи можно и постараться. В общем, за алмазами поехали приверженцы этой дамы, причем несколькими отрядами, и у каждого из отрядов было по копии плана, где находится изваяние Вухуду. Тем не менее, каждый отдавал себе отчет, что в этих смертельно опасных местах им одним не справиться, так что в помощь тем, кто согласился отправиться на Черный Континент, вытащили из тюрьмы кое-каких отчаянных людей вроде Секача...

– Не сказал бы, что это было верным решением... – покачал головой брат Владий.

– Полностью с вами согласен... – кивнул Себастьян.

Верно... – подумалось мне. – Тех бы умников, что все это придумали – да в эти места! Враз бы умерили амбиции, а, может, и поумнели б немного! Хотя вряд ли...

Глава 11

Мы присели передохнуть возле нескольких деревьев, растущих кучно, одно подле другого. Конечно, особо высокими эти деревья никак не назовешь, да и листьев (длинных и узких, растущих среди уже ставших мне привычным колючек) на них было совсем немного – похоже, какие-то животные постоянно объедают эту чахлую зелень. Тени от деревьев тоже было не ахти сколько, но все же это была хоть какая-то защита от жаркого солнца. Еще нам очень хотелось пить, только вот вокруг не было даже намека на ручеек, и потому приходилось беречь нашу воду, ту, что была во фляжках. Мы позволяли себе по глотку, не больше, хотя от того зноя, что стоял над землей, беспрестанно хотелось пить.

Я уже давно хотела устроить привал, но брат Владий лишь качал головой – не будем останавливаться, потом передохнем. Тут в полдень на землю опускается жуткая жара, солнце палит вовсю, и в это время на открытом месте лучше не оставаться, нужно сидеть в тени, или найти какой-нибудь укромный уголок. Ну, на этой равнине укромных уголков что-то не наблюдалось, хорошо еще, что нашли хоть какую-то тень.

Куда мы направлялись? Дело в том, что незадолго до того, как наш корабль отправился на Черный Континент, инквизиторы выяснили в военных архивах то примерное место в Лонгве, где какое-то время стоял военный лагерь. Теперь мы отправились именно туда, а прибыв на предполагаемое место, будем прикидывать, куда стоит пойти дальше.

Надо сказать, что с утра мы прошли довольно большое расстояние, только вот частенько двигались не по прямой: брат Владий то шел в сторону, то огибал стороной какой-то кустарник, сплошь покрытый необычными, чуть голубоватыми листьями, а иногда нам вообще приходилось обходить стада животных, которых на этой равнине, покрытой кустарником и травой, встречалось немало. Ко всему этому надо было учитывать и то, что подле таких стад хватало хищников, от которых нам тоже следовало держаться подальше.

Вначале я не могла понять, отчего инквизитор выбирает такой неудобный маршрут, лишь потом сообразила, что брат Владий обходит все места, где есть песок, выбирает самую сухую почву с короткой колючей травой, на которой не остается следов. Его можно понять: здешние жители – хорошие следопыты и умеют читать следы на земле, так что, по возможности, их лучше и не оставлять. Что же касается кустарника с необычными голубоватыми листьями, то, как сказал брат Владий, в таких кустах, как правило, обитают ядовитые пауки (здесь есть и такие), от укуса которых можно отправиться на Небеса. К тому же этих пауков никак не назовешь мелкими, и потому под кусты с голубоватыми листьями часто прибегают на охоту здешние ящерицы, для которых эти пауки являются едва ли не самой любимой едой. Хотя эти ящерицы и считаются неядовитыми, но отличаются довольно-таки немалыми размерами, а их укусы очень болезненны, да и ранки, нанесенные зубами ящериц, как правило, воспаляются, болят и долго не заживают. В общем, если не хочешь лишних неприятностей на свою многострадальную шею, то лучше держаться как можно дальше от подобного кустарника.

Вообще-то ходьба на жаре крепко выматывает, и сейчас я с тоской думала о том, что вскоре нам придется идти дальше. Да тут шевелиться не хочется, не говоря о чем-то большем! Зато брат Владий, в отличие от нас, был куда больше привычен к здешнему климату.

– Дайте-ка мне еще разок глянуть на этот ваш рисунок... – обратился он к Себастьяну. – Еще разок надо бы на него посмотреть.

– Да, конечно... – Себастьян протянул лист пергамента, который мы забрали у Макса (да пребудет его душа на Светлых Небесах!). – Хочется надеяться, что тот, кто копировал это послание с оригинала, воспроизвел его как можно более точно.

– А я скажу так – ну и отвратительный же почерк был у того человека, кто в свое время рисовал и составлял эту эпистолу!.. – проворчал брат Владий, в который раз рассматривая пергамент. – Тут переводчик нужен, не меньше...

Инквизитор прав: у предка Сташи с почерком, скажем так, были серьезные проблемы, да и с изображением рисунка, где спрятано изображение Вухуду, дела обстояли ничуть не лучше. Конечно, большую часть текста можно прочесть без особых сложностей, и в то же время надо хорошо подумать, что могут означать отдельные слова, потому как разобрать их совершенно невозможно.

– Согласен... – вздохнул Себастьян. – Каллиграфии тут и близко нет...

– А вот мне интересно – каким таким образом это послание попало в руки заклятых врагов короля?.. – поинтересовалась я.

– Мне кажется, это понятно... – пожал плечами Себастьян. – Грег, найдя это письмо, по своим каналам дал знать кое-кому из знакомых, что продаст некую ценную бумагу, и даже намекнул, что в этой самой бумаге сказано. Ну, а среди определенного сорта людей такие сообщения разносятся моментально. В итоге заинтересованные господа за хорошие деньги наняли опытного человека, чтоб он раздобыл нужный документ – это выходило куда дешевле, чем платить огромные деньги за послание, которое может оказаться ничего не значащей бумагой.

– Знающие, как видно, были те люди, раз сообразили, что к чему... – покачал головой брат Владий. – Что касается моего мнения о том, что тут написано... Вот, смотрите: тот человек, что в свое время составил бумагу, написал, что их отряд шел в деревню, название которой он забыл, но точно помнит, что оно начиналось на букву Д, верно? Я скажу так: в Лонгве, вернее в тех местах, куда мы направляемся, есть четыре небольшие деревушки, название которых начинается на эту самую букву, так что сложно определить, в направлении какой из этих деревень нам следует продвигаться.

– Думаю, те, кто сейчас отправился на Черный Континент на поиски изваяния Вухуду, тоже не знали, куда точно нужно идти, потому их и разбили на отдельные отряды, правда, я так и не понял, сколько было тех отрядов – то ли четыре, то ли пять, то ли шесть. На мой взгляд, это не совсем верная тактика, но тут уж ничего не поделаешь – тот, кто принимал решения, счел, что так будет верней и надежней. Ну, то, что кажется правильным издали, не всегда оказывается таковым в действительности. Как я понял из слов Макса, в каждом из отрядов было по нескольку человек, только вот те люди оказались совсем не готовы к тому, с чем им придется столкнуться на Черном Континенте.

– Четверо белых людей, которых мы видели принесенными в жертву у разрушенного храма в джунглях – они тоже из числа тех, кто отправился за статуей Вухуду?

– Да... – кивнул головой Себастьян. – Я, правда, не совсем разобрал то, что мне говорил тот умирающий парень у храма, но понять кое-что все же было можно. По его словам выходило, что их захватили вскоре после того, как они отправились к цели, причем все произошло так внезапно, что никто из всей группы не оказал никакого сопротивления, да и нападавших было слишком много. Затем несколько дней захваченных людей держали связанными, а потом вместе с другими пленниками привезли к храму. Еще тот умирающий молодой человек просил передать своему отцу, что жалеет о своем непослушании и безрассудном решении направиться сюда – дескать, расплачиваюсь сейчас за неуемное тщеславие и грех гордыни... Правда, больше ничего тот парень мне не сказал, даже имени своего отца не успел произнести – скончался...

– Знаешь, я вспомнила, как звать того молодого человека... – а ведь и верно, его имя не так давно внезапно всплыло у меня в памяти. – Мы с ним как-то раз встречались, вернее, нас познакомили, только вот он произвел на меня далеко не самое лучшее впечатление. Виконт Гриннис, а вот имя его я, к сожалению, не помню. Высокомерный тип, и не очень приятный в общении. Это, знаешь ли, не тот человек, о котором остаются хорошие воспоминания.

– Гриннис, Гриннис... – задумчиво произнес Себастьян. – А, вспомнил! Если мне не изменяет память, то виконт происходит из небогатого и не очень знатного рода... Кстати, тот самый господин Макс, который скончался сегодня утром – его семья тоже не может похвастаться значимым состоянием, хотя род старинный. Конечно, не сказать, что они бедны, словно церковные мыши, но, тем не менее, вынуждены ограничивать себя буквально во всем... Для таких людей, чтоб поддерживать свой статус на должной высоте, есть только два выхода: удачно жениться, или же пойти на службу, государственную или военную. Ну, с женитьбой каждый решает сам, но понятно, что у богатых невест есть свои приоритеты, которым бедные (пусть и родовитые) женихи не всегда соответствуют. Что же касается службы, то тут тоже далеко не все так просто. Конечно, многие из родовитых, но небогатых аристократов идут в армию, или же находят иное место, где можно сравнительно неплохо заработать на жизнь. Внешне все выглядит достойно, только вот спустя какое-то время многие из таких людей внезапно осознают, что служба безденежна (во всяком случае, они твердо уверены, что платят им куда меньше, чем они того заслуживают), и к тому же еще очень обременительна. Естественно, идет разочарование, зависть к тем, кому в этой жизни повезло больше, появляется раздражение, копятся обиды, желание доказать всем, что ты чего-то стоишь... Увы, но каждому из нас хочется получить все разом и целиком...

– Это вы к чему говорите?.. – покосился брат Владий.

– Да к тому, что все прекрасно вписывается в простую схему: те, у которых, как говорится, на горизонте нет, и не просматривается иных, более удачных перспектив, частенько склонны ввязываться в такие вот сомнительные предприятия, в надежде на то, что авантюра закончится удачно, и им удастся ухватить удачу за хвост. Конечно, если влезаешь в нечто, похожее на заговор, то должен отдавать себе отчет и о том, что в случае неудачи можешь потерять все, причем вместе с жизнью, только каждый все одно надеется, что удача повернется к нему лицом.

– Вы имеете в виду, что они решили примкнуть к той особе, которая утверждает, что именно ее сын – настоящий наследник?.. – поинтересовался инквизитор.

– А то кто же еще?.. – даже удивился Себастьян. – Сейчас она со своим сыном – главные возмутители спокойствия в стране.

– Вопрос: куда смотрит тайная стража?

– Ну, они делают, что в их силах, только вот народ в окружении той особы собрался умный, серьезных ошибок они не допускают, да и круг приближенных ограничен, и все держат язык за зубами – знают, чем может повернуться излишняя словоохотливость. Не стоит забывать и о том, что речь идет о сводном брате короля... К тому же там все далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд, только сейчас об этом мне бы не хотелось говорить.

– Я все одно не могу понять, отчего такие проблемы с этой дамой?.. – продолжал брат Владий. – Конечно, вы нам уже рассказывали эту историю, но я не понимаю, отчего у нее такие последствия? Если уж на то пошло, то король такой же мужчина, как и все другие, простите меня Святые Небеса за такие слова! Ну, пообещал красотке, что женится, посулил признать ребенка – так что с того? Мало ли что можно обещать, особенно если к тому времени в голове вовсю заклубился любовный туман, и мысли идут только в одном направлении! Если уж на то пошло, то следует признать, что некоторые мужики дают клятвенное слово едва ли не каждой особе, с которой любовь крутят, кулаком себя в грудь бьют, разве что на иконы не божатся, только вот все одно вести бедняжку в церковь не торопятся. Так и получается, что все права есть только у законной жены и детей, рожденных в браке, освященном церковью.

– Совершенно верно... – согласился Себастьян. – Только вот король дал эту клятву прилюдно, и свидетелей тому оказалось немало, а уж если учесть, что королевские клятвы должны исполняться, то... Ну, сами понимаете. Хорошо еще, что у Его Величества хватило толку не подписать по этому поводу обязательство, хотя прекрасная дама не один раз подсовывала ему бумагу с обещанием жениться и признать родившегося сына законным наследником – дескать, любовь моя, поставь вот здесь свою подпись только для моего спокойствия!..

– Сына... – удивилась я. – А если бы родилась девочка?

– По законам нашей страны девочки не имеют права на трон, так что в этом случае хоть признавай, хоть нет, а конец один – в будущем ее ожидает брак с каким-либо знатным аристократом, и не более того. Ну, может случиться и так, что она станет аббатисой в каком-нибудь монастыре, если у нее появится желание присоединиться к церковной жизни. Что касается упоминаний о сыне, то прекрасная дама была настолько твердо уверена в том, будто у нее родится именно мальчик, и никто иной, что, в конце концов, это стало вызывать некие неприятные слухи.

– Что, прекрасная дама для нужного результата прибегла к помощи колдовства?.. – невесело усмехнулся брат Владий.

– Вроде того... – уклончиво отметил Себастьян. – Ходят какие-то разговоры, но сказать можно все, что угодно.

– Тем не менее, в итоге король передумал жениться на очаровательной особе с большими запросами... – брат Владий повертел в руках пергамент. – Похоже, тут никакое колдовство не помогло.

– Ну, у Его Величества есть свои маги, которые охраняют его от чужого колдовства, так что любая попытка воздействовать на короля магией будет сразу же замечена, и тому, кто решился на подобное, не позавидуешь.

– А магов нельзя подкупить? Или вдруг они столкуются между собой?

– Совершенно исключено... – только что не фыркнул Себастьян. – Тут причина совсем в ином, никоим боком не касаемо презренного золота. Как я понимаю, королевские маги только что не грызутся между собой за право быть первым среди равных, и в этом-то все дело, то бишь они не станут подвергать сомнению свою репутацию ради не ахти какого количества золота. Брать деньги за то, чтоб не заметить явного колдовского воздействия – э, нет, для согрешившего мага итог выйдет себе дороже! Подобный промах враз заметят конкуренты, и обязательно укажут на него всем остальным, а подобный удар по самолюбию вынести тяжело. И вообще: если кто-то из придворных чародеев заметит хоть оттенок чужого влияния, то сию же минуту мчится докладывать об этом королю, а если того нет на месте, то и королеве, потому как считается, что она должна быть в курсе возможных проблем.

– Уже легче.

– Да, так вот, возвращаемся к нашему разговору. Когда стало понятно, что Его Величество охладевает к своей фаворитке, то ее родственники пришли в негодование. Они находились едва ли не в полной уверенности, что после смерти больной жены короля их родственница без промедлений наденет себе на голову корону – и тут такой облом! К тому времени родня прекрасной дамы, заранее считая себя родственниками будущей королевы, стала вести себя крайне бестактно, требуя себе земли, замки, чины, должности, привилегии, и тому подобное, да и сама фаворитка не отказывала себе ни в чем, загружая работой портных, ювелиров, сапожников, и прочих мастеров. Вдобавок ко всему, она стала бестактно вести себя и с Его Величеством, беспрестанно закатывая ему скандалы и сцены ревности, причем пренебрегая всеми правилами приличия, могла позволить себе безобразное поведение даже в присутствии придворных или иноземных послов. Более того: считая себя без пяти минут королевой, она стала присутствовать на заседаниях королевского совета, где, как, впрочем, и повсюду, не преминула доказать свою властность и значительность, участвуя в обсуждении налогов, распределении должностей, и тому подобных решениях, причем позволяла себе весьма бестактно одергивать Его Величество. Как вы понимаете, подобное совершенно недопустимо, и вряд ли хоть кому-то может понравиться. Вполне естественно, что спустя какое-то время любовь короля значительно ослабла, и даже рождение сына ситуацию исправить уже не могло. Его Величество стал уделять внимание иным дамам, более милым, добрым, и без таких неуемных амбиций, а вскоре и вовсе дал понять фаворитке, что ее присутствие и неподобающее поведение начинают его тяготить. Видя, что она теряет власть, дама враз сменила тактику, ведь скандалы не делают женщину привлекательней в глазах мужчины. Увы, было уже поздно.

– Понимаю... – кивнул головой брат Владий. – Кстати, вы упоминали, что дама ранее была замужем. И как же на все происходящее реагировал ее супруг?

– Ну, когда у короля был страстный роман с его женой, бедняга был вынужден закрывать глаза на все происходящее, и делать вид, что он является снисходительным мужем, не придающим значения маленьким шалостям супруги. Естественно, что после смерти королевы и рождения ребенка, дама быстро развелась со своим мужем, попытавшись при этом ободрать его, как липку, и во многом задуманное у нее получилось, во всяком случае, супруг после получения развода стал далеко не так состоятелен, каковым был совсем недавно. Однако у прекрасной дамы дела тоже обстояли далеко не блестяще. Узнав, что ведутся переговоры о сватовстве овдовевшего короля с богатой иноземной принцессой, фаворитка поняла, что все ее планы и намерения летят коту под хвост, и потребовала от короля исполнения его клятвы, то бишь жениться на ней, и признать родившегося ребенка законным наследником.

– И как же отреагировал на это король?

– Достаточно резко. Да, он виноват, и признает себя нарушителем клятвы, но у него на это есть все основания. Прежде всего, ребенок был рожден в двойном адюльтере, то бишь в результате супружеской неверности родился ребенок, причем брак его матери с ее мужем в то время еще не был расторгнут. Понятно, что не может быть даже речи о том, чтоб признать этого ребенка наследником короны – подобное никто не поймет, тем более что ребенок носит имя ее бывшего супруга. Более того: в данный момент будущее династии не определено, и потому король намерен жениться на другой, и только те дети, рожденные в законном браке, будут претендовать на престол. Если уж на то пошло, то Его Величество начал осознавать, что отныне в руках бывшей фаворитки имеется подходящее средство для раздувания интриг, ссор и притязаний из-за ребенка, рожденного без соблюдения принятых формальностей. Правда, король все же рассчитывал на то, что у дамы хватит ума и деликатности согласиться с огромными отступными, которые она получила в виде извинения за все произошедшее. Более того: ей было предложено место фрейлины при королеве, подарен роскошный дворец, ее родню продолжали осыпать милостями...

– Как я понимаю, отвергнутой особе этого показалось мало?

– Совершенно верно. Кое-кто посчитал, что она смирилась со своей участью, но те, кто знал характер прекрасной дамы, понимали – все еще далеко не окончено. Так и случилось, только ее выходка в церкви, перед венчанием короля и его невесты, перешла все границы разумного и допустимого. Судите сами: одетая в невероятно роскошное платье, едва ли не сплошь усыпанное бриллиантами, она в самом начале церемонии, на виду у всех гостей, в сопровождении своих многочисленных родственников, подошла к королю, и громогласно заявила о том, что ждет от него исполнения обещания жениться, и сию же минуту готова идти под венец, как ей это было обещано заранее! Пока Его Величество и все остальные приходили в себя от изумления, а потом и безо всякого пиетета выставляли ее вместе с родственниками из церкви, эта особа успела наговорить очень много неприятного как королю, так и его невесте. Слух о том скандале прокатился по всем странам, и о нем помнят даже сейчас.

– А как повела себя в той ситуации невеста короля?.. – спросила я.

– Очень достойно. Наверняка эта молодая девушка была до глубины души потрясена всем происходящим, но ее выдержке и воспитанию можно только позавидовать, а заодно мечтать о том, что оказавшись в непростой ситуации, ты сможешь повести себя подобным образом. Со стороны казалось, что невеста уделяет нахалке не больше внимания, чем надоедливой мухе – прилетела, пожужжала, и убралась прочь. Мол, досадно, конечно, но с насекомыми ничего не поделаешь, они ж создания неразумные... Знаете, именно с того неприятного эпизода отношение к невесте, а потом и к королеве, враз поднялось на небывалую высоту, и держится таковым до сих пор. Что же касается фаворитки, теперь уже бывшей, то с того момента для нее закончилось очень многое. Король отобрал у дерзкой особы подаренный дворец, и отправил даму вместе с сыном в провинцию, причем в весьма отдаленное имение, строго запретив ей покидать его пределы. По-полной всыпали и ее многочисленным родственникам.

– Вообще-то красавице очень повезло, что она так мягко отделалась... – пробурчал брат Владий. – В иных странах за подобное и в тюрьму посадить могут, не говоря о чем похуже.

– Король не хотел продолжения скандала: мол, уехала дебоширка – и все, теперь о ней можно забыть, потому как к словам неразумной женщины с нездоровой психикой не стоит относиться серьезно, так что пусть отдохнет, придет в себя. Оно и понятно, ни один человек в здравом уме не решится на подобное. Однако самой даме, с глазу на глаз, было заявлено в весьма жестком тоне, что отныне, даже за попытку покинуть свою вотчину, она сразу же окажется в застенке, и этот приказ короля не обсуждается. Более того: Его Величество просто мечтает увидеть бывшую фаворитку в тюремной камере-одиночке, так что только от нее самой зависит, где она окажется впоследствии.

– Ох, что-то я сомневаюсь, что после этих слов дама взялась за ум... – покрутил головой брат Владий. – Судя по вашим словам, не такой она человек.

– Верно... – кивнул Себастьян. – Как выяснилось позже, она наняла едва ли не десяток крючкотворов, которые по ее просьбе перекопали все законодательство страны, причем с древних времен, и сумели отыскать там пару прецедентов, когда слово, прилюдно данное королем, перевешивало другие обязательства. Именно опираясь на те прецеденты, дама и начала войну с королем, сначала незаметную, но постепенно все более расширяющуюся. По слухам, эта война вовсе не безуспешна, и к нынешнему времени у нее уже есть немало сторонников. Так и до заговора недалеко.

– А ее сын?

– Не поверите, но о нем известно не так и много. По слухам, живет в одном особняке с матерью, замкнут, до сих пор не женат, с королевским двором не поддерживает никаких отношений, а они тем более не желают ничего слышать о нем. Говорят, что тот человек много времени уделяет молитвам о справедливости и благополучии родины. В то же самое время его не назовешь человеком, рьяно исповедующим религию, хотя его мать утверждает, что ее сын часто покидает дом именно для того, чтоб лишний раз побывать в святых местах, и надолго там задерживается.

– Но ведь им же запрещено покидать имение!

– С той поры прошло немало лет, и суровое содержание несколько смягчилось, во всяком случае, по отношению к сыну бывшей фаворитки. Так, молодому человеку дозволено путешествовать по стране, но в то же время приказано и близко не приближаться к столице.

– Хм, я, конечно, человек сторонний, многое не понимаю, но мне все одно что-то не нравятся его поездки... – протянула я.

– Ну, не тебе одной... – подосадовал Себастьян.

– Кстати, не знаешь, на сегодняшний день, сколько той даме лет?

– За шестьдесят. Судите сами: ее сыну тридцать восемь, а ребенка она родила, когда ей исполнилось двадцать пять лет. Думаю, что сложить цифры не составить труда.

– А к власти рвется по-прежнему... – подосадовала я. – Знаете, каждый из нас может много говорить о своем превосходстве и о каких-то правах на что-то, которое у него незаконно забрали. Ну, разговоры – разговорами, а вот чтоб от них перейти к действию, то есть к полномасштабному заговору – для этого нужны средства, и немалые. Раздобыть их пустыми разговорами и абстрактными обещаниями – дело совершенно нереальное, вряд ли хоть кто-то рискнет давать большое количество золота на сомнительное предприятие. И потом, если даже случится чудо и дело выгорит, то деньги все одно отдавать надо, причем понятно, что одним возвратом денег (пусть даже и с хорошими процентами), дело не ограничится.

– Верно... – согласился Себастьян. – И вот теперь мы подходим к главному: внезапно заговорщикам становится известно о том, что у них появилась возможность получить огромные деньги, которые помогут им осуществить все их далеко идущие планы. Желающих отправиться на поиски изваяния Вухуду, а потом и за алмазами, долго искать не пришлось: многие заговорщики сами только что не рвались на Черный Континент, чтоб добраться до спрятанного идола. Возможно, в глубине души каждый надеялся разжиться горсткой алмазов – там, где обещают дать целый мешок драгоценных камней, подобные потери будут просто незаметны.

– Вот-вот... – я невольно улыбнулась. – Знаешь, в Тупике есть что-то вроде забавной поговорки, которая звучит так: если от многого взять немножко, это будет не кража, а только дележка.

– Ох, что-то я очень сомневаюсь в том, что заполучив такие сокровища в руки, кто-то захочет с ними расстаться!.. – сделал вывод брат Владий.

– Эти опасения имеют под собой все основания, но тут тоже есть немало сложностей... – продолжал Себастьян. – Для начала надо отыскать изваяние Вухуду, с которым просто так к жрецам тоже не заявишься – мол, давайте-ка быстренько поменяемся баш на баш, как вами и было обещано заранее! Жрецы прекрасно знают цену алмазам, и, по-возможности, постараются обойтись без такого вот... обмена, желая заполучить изваяние безвозмездно. Именно поэтому заговорщики пришли к решению, что те, кто сумеет раздобыть изваяние, постараются доставить его в условное место, на корабль под названием «Рассветная звезда», который будет ждать их в порту. Обмен должен произойти на нейтральной территории, но в такие подробности Макс, увы, посвятить меня не успел...

– Нет, ну надо же такое придумать – перевозить гору алмазов на судне! Да если корабельная команда хоть краем уха услышит о том, какие богатства появились на их корабле, то знаете, что будет?.. – горько усмехнулся брат Владий. – Сразу же после выхода из порта моряки отправят за борт всех пассажиров, и с той поры вполне обоснованно начнут считать себя богачами.

– Меня тоже это смущает... – не стал отпираться Себастьян. – Но, очевидно, теми, кто стоит во главе заговора, был продуман и этот вариант развития событии. Лично мне не очень понятно, почему на Черный Континент для поисков изваяния были отправлены такиемаленькие отряды, численностью в четыре-пять человек? Один большой отряд куда лучше и надежней!

– Э, не скажите!.. – брат Владий снова развернул пергамент. – Большой отряд чужаков отследить куда легче, а вот у маленькой группы, при определенной доле везения, есть возможность проскочить незаметно. Правда, тут тоже имеются определенные сложности, причем немалые – примеры мы уже видели своими глазами. А еще мне думается, что люди в большом отряде, отыскав изваяние Вухуду, возможно, сами бы попытались совершить обмен со жрецами, и, допускаю, это бы могло получиться. Только вот в этом случае вряд ли многие решились бы расстаться с тем богатством, что пришло к ним в руки – все же, судя по всему, те, кто сюда отправились, не были состоятельными людьми. Ну, а когда речь идет о таких деньгах, то полностью нельзя доверять никому!

Ага... – подумалось мне. – Ага, как же, в этом у меня тоже сомнений нет! Да там все переругались бы еще в то время, когда стали делить камни! Наверняка дело бы дошло до кровавых схваток! Впрочем, если б даже камни сумели поделить полюбовно, и люди возвращались назад с карманами, туго набитыми алмазами, то и в этом случае каждый человек глядел волком друг на друга, и мечтал только о том, как бы еще увеличить доставшиеся ему сокровища за счет содержимого карманов своих друзей-приятелей. Вернее, уже бывших друзей... Ох, боюсь, немногие дошли бы до побережья живыми и здоровыми!

– Это все интересно и познавательно, но давайте поговорим лучше по делу... – брат Владий по-прежнему не выпускал их рук пергамент. – Знаете, что я вам скажу? Кажется, я догадываюсь, куда нам сейчас надо идти. Жаль, что вы мне так поздно рассказали мне о том, зачем приехали сюда – я бы по своей карте быстрее сориентировался по месту, а так придется восстанавливать дорогу по памяти. Как вы заметили, брать с собой в дорогу карту я не стал – не хочется таскать лишнюю тяжесть, да и незачем, а если со мной что случится, то и карта пропадет.

– Мы понимаем...

– Да ладно... – махнул рукой инквизитор. – Давайте сложим вместе все имеющиеся факты. Итак, что у нас есть? Где в Лонгве когда-то находился военный лагерь – это я знаю лишь примерно, но мне точно известно, где находится разрушенный храм Вухуду. Стало быть, много лет назад оттуда ранним утром вышли жрецы, взяв с собой изваяние Вухуду, чтоб перевезти его в более надежное место, а с другой стороны из военного лагеря вышел отряд, направляющийся в селение, название которой начинается на букву «Д». Прикинем расстояние, которое можно пройти за несколько часов до наступления дневной жары, а заодно посчитаем, где в округе находится такая деревня, и до которой можно дойти и вернуться за один день. Я вам уже говорил, что в округе находится четыре деревушки, название которых начинается на все ту же букву «Д», но два селения можно смело откинуть – они находятся достаточно далеко от этих мест. Из двух оставшихся деревушек я выбираю ту, которая называется Доххто. Причин этому несколько, в том числе и та, что неподалеку от Доххто есть небольшой оазис, то бишь зеленая рощица и ручеек... Впрочем, у второй деревушки он тоже имеется.

– Но вы, тем не менее, сделали свой выбор.

– Я почти уверен, что солдаты отправлялись именно в Доххто. Зачем? Мне кажется, они должны были э-э-э... доходчиво дать понять местным жителям, что не стоит так резко конфликтовать с военными. Если это действительно так, то затея заранее была обречена на провал. Жители этого селения всегда славились ярой приверженностью Вухуду. Хотя почему славились? Они и сейчас верные последователи кровавого Бога, и очень не любят чужаков, причем это едва ли не в равной мере относится как к белым людям, так и тем своим соплеменникам, кто недостаточно восхваляет Вухуду. Кстати, знаете, как у них принято приносить жертвы кровавому Богу? На жертвоприношениях во славу Вухуду, помимо обычных способов умерщвления, в Доххто часто сжигают людей живьем, что, вообще-то, делать не принято, но в то же время и не запрещается. Вы рассказывали, что солдаты на второй день сожгли убитых жрецов, верно? Так вот, именно это и помогло направить поиски изваяния Вухуду мимо этого места. Обнаружив в свое время обгоревшие до неузнаваемости тела людей (вернее, то, что от них могло остаться) неподалеку от Доххто, никто и подумать не мог, что это не очередное жертвоприношение, а останки пропавших жрецов, которых все так разыскивают, и уж тем более никому не могло придти в голову, что рядом спрятан их священный идол.

– И сколько же времени у нас уйдет, чтоб добираться до того оазиса, то есть до рощицы?

– Если ничего не произойдет в дороге, то окажемся там завтра, во второй половине дня.

– Что ж, неплохо... – заметил Себастьян. – А вы хорошо знаете здешние места...

– К несчастью... – пробурчал брат Владий. – В свое время мне пришлось здесь побывать, и воспоминания остались далеко не самые лучшие.

– Пытались нести нашу веру и в эти края?

– Не только... – судя по тону инквизитора, говорить на эту тему он больше не хотел, а мы и не настаивали.

Когда жара чуть ослабла, мы вновь отправились в путь. Ох, как тут не помянуть добрым словом прохладные дни нашего короткого северного лета! Хотя об этом сейчас лучше не думать, а не то идти будет еще тяжелее. Лучше по сторонам смотреть, а не то мало ли на кого можно напороться!

Увы, так оно и произошло, но рано или поздно мы должны были встретить здесь людей. Мы прошли всего с получаса, когда на нашем пути, словно вынырнув из-за высокого куста, появились двое темнокожих мужчин, и у каждого в руках было копье с длинным железным наконечником. Естественно, копья были направлены в нашу сторону – дескать, лучше вам не шевелиться. Это понятно – если только сдвинемся с места, как нас могут легко насадить на острие. Ясно, что это охотники, и еще совсем недавно они сидели в засаде, подстерегали добычу, и мы вышли прямо на них. Ого, а эти люди настроены всерьез! Я уже знала, что это копье, какое находится у каждого в руке, называется ассегай, и детей с раннего детства учат им владеть, так что можно не сомневаться в том, что в случае чего хоть одного из нас успеют ранить, или, не приведи того Боги, убить. Одновременно с появлением этих двоих чуть зашуршала трава сзади – понятно, там еще двое, и тоже с копьями наперевес. Видимо, считают, что уже взяли нас в плен. Конечно, в случае чего я надеюсь на свои силы, но пока что не стоит лезть вперед, пусть лучше Себастьян займется своим делом – об этом мы договаривались заранее.

Меж тем один из охотников что-то заговорил, брат Владий попытался ему ответить, но охотник резко перебил его. Лично мне понятно, что требуют эти люди, но нам необходимо немного потянуть время, чтоб Себастьян успел взять их под свой контроль.

– В чем дело?.. – спросила я, прикидываясь испуганной.

– Требуют, чтоб мы бросили на землю наше оружие, и отправились с ними... – перевел брат Владий.

– А зачем?

Вопрос, конечно, глупый, и сейчас я только что не рыдала в три ручья, изображая страх, а про себя отсчитывала мгновения, надеясь, что Себастьян поторопится. Впрочем, сами охотники тоже не спешили, и у них не было желания калечить пойманных людей – и так ясно, что чужаки сопротивляться не станут, сделают все, что прикажут – вон как испуганы! Пусть лучше пойдут сами, да в родную деревню не грех вернуться с такой добычей. Тем временем брат Владий пытался о чем-то поговорить с охотниками, и хотя те ему не отвечали, я стала замечать, что копья понемногу наклоняются вниз, да и сами люди становятся какими-то безразличными. Следует сказать спасибо Себастьяну, у него, кажется, все получается, как надо...

Так, теперь все четверо охотников опустили свои копья на землю и смотрят вперед ничего не выражающим взглядом. Тем временем брат Владий по-прежнему о чем-то расспрашивал одного из охотников, который, судя по всему, был тут за старшего. Весь разговор занял минут пять от силы, после чего охотники, захватив свои копья, снова направились в те кусты, за которыми прятались ранее, а мы, немного подождав, отправились своей дорогой. Лишь отойдя на довольно большое расстояние, брат Владий поинтересовался:

– Как они, позже не вспомнят нас?

– Не должны... – покачал головой Себастьян. – Я им велел поспать с полчаса, и забыть нашу встречу. Хотя быть полностью уверенным в чем-то тоже нельзя, но я, кажется, справился...

– Наше счастье... – брат Владий огляделся по сторонам. – Здесь неподалеку деревня, где живут эти люди, так что желательно как можно быстрей миновать это место.

Да, вот еще проблема на нашу шею! В здешних местах лучше не встречаться с людьми, но если это произошло, то не будешь же убивать каждого, кто может встретиться на нашем пути! Конечно, в нынешнем заторможенном состоянии четверых охотников я смогла бы расправиться со всеми ними меньше, чем за минуту, только вот делать этого не стоит. Если эти четверо сегодня вечером не вернутся к себе домой, то завтра могут отправить людей на их поиски, и вот тогда-то нас сумеют выследить, и жалеть точно не станут. Лучше уж разойтись мирно.

– О чем вы их расспрашивали?

– Спросил, что происходит в округе, только вот знают они немного. Говорят, что сейчас в здешних местах отчего-то появилось много белых людей, и, по слухам, все они ищут изваяние Вухуду. Правда, в это никто особо не верит, но ведь разговоры идут не просто так! Еще болтают о том, что некоторых из этих дерзких чужаков уже отправили на жертвенный камень. Заодно расспросил охотников, где тут еще могут находиться такие, как они...

– Значит, говорите, белые люди ищут изваяние Вухуду?.. – вздохнула я. – Ох, боюсь, кто-то из пойманных заговорщиков проболтался о том, за какой нуждой они пожаловали на Черный Континент. Наверное, тот человек надеялся спастись, если расскажет правду. Невесело...

– Нам придется невесело, если нарвемся на других охотников, а их в округе немало... – проворчал брат Владий. – В общем, помалкивайте и идите вперед. Да, и по сторонам смотрите во все глаза...

На отдых мы остановились часа через три, когда идти уже было невмоготу. По счастью, к этому времени мы пересекли равнину, и теперь находились в каком-то лесочке, где росли деревья, на которых колючек было куда больше, чем листьев. Да что у них тут за земля такая, если вместо листьев растет невесть знает что?! Впрочем, здешним жителям это кажется как раз правильным. Сейчас меня куда больше беспокоило другое – в моей фляжке осталось от силы пара глотков воды, и у мужчин вряд ли больше. Как не растягивай наши скудные запасы воды, но жара и усталость свое дело делают.

– Как-нибудь постарайтесь потерпеть до вечера... – брат Владий ответил на наш незаданный вопрос. – К тому времени мы дойдем до источника. Есть тут особенный, с очень чистой водой, о нем знают немногие.

– Хорошо бы добраться поскорей... – вздохнула я.

– Доберемся. Вот еще что я бы хотел вам сказать... – брат Владий обратился к Себастьяну. – Вы лихо управились с четырьмя охотниками, но... Видите ли, тут есть и такие, кто плохо поддается магии.

– Такие люди есть везде... – развел руками Себастьян.

– Я о другом. На здешнюю жизнь имеют огромное влияние колдуны и жрецы, а у них тут своя магия, которой вы, господин патрульный, вряд ли владеете, так что схваток нам желательно избежать, потому как неизвестно, чем может закончиться подобное столкновение. Знаете, у нас уже были невеселые случаи.

– Брат Владий, я хотел у вас кое-что спросить... – Себастьян поудобнее устроился на земле. – Когда мы только ступили на землю Черного Континента, и пришли в здание Святой Инквизиции, нас встретили довольно настороженно, и даже, можно сказать, с недоверием. Если честно, то меня это несколько удивило – такое впечатление, что наши люди сидят там, словно в осаде, хотя должны радоваться любым вестям с родины...

– Во многом так оно и есть... – кивнул головой брат Владий. – Наверняка вы обратили внимание на то, что здесь даже инквизиторы относятся с опаской к некоторым из тех, кто обращается к ним за помощью. Здешние колдуны чувствуют в нас немалую угрозу своему владычеству, и потому предпринимают все, чтоб избавиться от нас, причем не брезгуют никакими методами. Знаете, к нам уже не раз приходили люди, внешне совершенно обычные, но присланные как раз для убийства всех, кто находился в здании Святой Инквизиции. Колдуны их посылают на это дело, или, как говорят здесь, зомбируют, и остановить зомбированного человека практически невозможно... Хорошо еще, что все эти случаи обошлись без большой крови, хотя потери в наших рядах, конечно, были... Я уж не говорю о том, сколько раз нам подкидывали ядовитых змей и прочую мерзость, от которой скончалось несколько братьев. Приносили колдовские вещи, прикоснувшись к которым, люди заболевали, присылали отравленные овощи и фрукты...

– Сочувствую...

– В письме, которое вы принесли, есть приказ оказать вам всяческую помощь. Поверьте, мы бы рады это сделать, только вот здешние возможности для этого ограничены. Те из наших братьев, кто не боится ходить среди местных, и знает здешний язык – таких можно пересчитать по пальцам одной руки, у нас каждый человек на счету. Впрочем, если вспомнить писание применительно к нашим условиям, то можно сказать, что мы еще только-только начинаем сеять добрые семена в сухую почву, и впереди у нас непочатый край работы... Все, хватит болтать, давайте передохнем, а потом снова в путь.

Не знаю насчет Себастьяна, а я еле дотянула до вечера, вернее, до того времени, пока мы не оказались в какой-то холмистой местности, где не было ничего кроме песка и нагревшихся за день обломков базальта. Вообще-то я рассчитывала, что мы отправимся дальше, но брат Владий велел нам спрятаться среди нагромождений этих серых камней, лежать там, не высовываясь, и помалкивать. Делать нечего, пришлось заниматься этим, казалось бы, ненужным делом, и, чтоб хоть как-то скоротать медленно тянущееся время, я смотрела на мелких жучков, бегающих по камням у нас перед глазами. Во фляжке не было ни капли воды, хотелось пить просто невероятно, но надо терпеть.

Солнце уже почти зашло, и я, в очередной раз оторвавшись от рассматривания разноцветных жучков, чуть не ахнула от удивления. Не так далеко от нас из-за камней показался человек, за ним еще один, и еще... В лучах заходящего солнца было видно, что это обычные обитатели этой страны – темноволосые, с густыми шапками волос на голове и с копьями в руках, у многих при себе ножи... Откуда они тут взялись? Ведь только что никакого не было! Впрочем, думаю, брат Владий чуть позже ответит нам на этот вопрос.

Не прошло и минуты, как прочь от нас уходили шестеро мужчин, которые до этого времени, похоже, сидели в засаде. Люди как люди, но вот один из них поневоле приковывал к себе внимание – высокий красавец с потрясающей мускулатурой и невероятно прекрасным лицом! Он настолько выделялся из числа остальных мужчин, что они на его фоне просто терялись! Глянь со стороны – просто молодой Бог, сошедший на нашу грешную землю! Интересно, кто это такой?

Я мельком глянула на брата Владия, который находился рядом со мной, и поняла, что он тоже смотрит на красавчика, только вот в его взгляде была самая настоящая ненависть. К этому времени я уже привыкла к сдержанности инквизитора, а сейчас он только что кулаки не сжимает! Кажется, брат Владий с трудом сдерживает себя... Осторожно дотронулась до его руки, и он невольно вздрогнул, а мне только и оставалось, что покачать головой – мол, не стоит нервничать, и необдуманных поступков тоже делать не стоит. В ответ инквизитор лишь нахмурился и отвернулся – мол, не отвлекай! Ну и хорошо...

Меж тем мужчины выстроились цепочкой, и куда-то направились, причем красавец шел первым. Несколько раз он оглядывался, но, по счастью, ничто не привлекло его особого внимания, и лишь когда тот небольшой отряд скрылся за валунами, брат Владий, скрипнув зубами, негромко произнес:

– Пошли...

Когда мы оказались возле того камня, рядом с которым появлялись мужчины, то я увидела, что на земле, посреди бесцветных серых глыб находится что-то вроде провала, или широкой трещины. Теперь понятно, откуда показались те люди... Тем временем брат Владий поднялся с земли и направился к провалу, бросив нам на ходу:

– Будьте внимательней и ноги берегите. Сейчас и без того темнеет а тут спускаться круто и неудобно, оступитесь – можно переломать руки-ноги...

Вообще-то мог бы и не предупреждать, это и так понятно. Несколько каменных плит вели в темноту, но, по счастью, кое-что рассмотреть было еще можно. Небольшой спуск – и мы оказались в небольшой пещерке, вернее, на краю крохотного подземного озерка с чистой водой. А еще тут было прохладно и легко дышалось...

– Что это?.. – не выдержал Себастьян.

– В здешней местности иногда встречаются такие вот источники, только они являются тщательно охраняемой тайной... – брат Владий подошел к воде. – Не уверен, что об этой воде знают даже в соседней деревне, ведь в здешних местах вода – это настоящая ценность, а уж когда ее так много... Кстати, вода тут просто замечательная, но это вы сейчас и сами поймете. Надеюсь, с той поры, когда я тут был последний раз, ничего не изменилось...

Инквизитор оказался прав, а может, мы просто очень хотели пить, но каждый из нас оторвался от воды только тогда, когда понял, что более не в состоянии проглотить ни капли. Тишина, покой, прохлада, и нет удушающей жары... Как же мне хотелось остаться здесь хотя бы на несколько часов, но вместо этого пришлось наполнять фляжки и снова выходить наружу, в быстро темнеющий вечер.

– Куда мы сейчас?.. – спросила я.

– Идем вперед... – махнул рукой инквизитор. – Впереди небольшие холмы, и если успеем до наступления темноты оказаться подле них, то там и остановимся на ночь.

– А эти люди... – Себастьян осмотрелся в сумерках. – Они нас не заметили?

– Не думаю... – брат Владий пошел вперед. – Мы прятались достаточно далеко за камнями, ветер был слабый, и дул в нашу сторону, так что заметить нас там или учуять наше присутствие вряд ли у кого-то получилось.

До холмов мы дошли уже в полной темноте, и там сумели устроиться среди все тех же базальтовых глыб, расположенных на склоне холма. Тут, конечно, довольно неудобно, и огонь не разведешь, но переночевать все же можно – вряд ли здешние хищники будут ночью бродить среди этих безжизненных камней, хотя в этих местах ни за что ручаться нельзя...

Мы уже привычно распределили дежурство, но спать мне пока что не хотелось – уж очень жарко сегодняшним вечером, вернее, уже ночью. Вокруг ставшая уже привычной тишина, только подают голос песчаные сверчки, над нами черное небо, усыпанное звездами, иногда доносится рев какого-то зверя... Да, это не привычная мне северная сторона! Конечно, сейчас надо спать, но мне отчего-то хотелось немного поговорить: вообще-то я не большой любитель разговаривать на отвлеченные темы, но иногда, после тяжелого дня, появляется желание просто пообщаться, выговориться, или же побеседовать на сторонние темы. И потом, особенная темнота южной ночи настраивает тебя на лирический лад.

– Брат Владий... – негромко спросила я. – А те люди, что сидели под землей, у подземного источника...

– Они там не всегда сидят... – не дослушал меня инквизитор. Судя по голосу, ему тоже не спалось. – Признаюсь: когда мы приблизились к тому месту, то я и сам с великим трудом сдержался, чтоб прямиком не отправиться к воде, но все же сумел удержать свой порыв. Наверное, сработала многолетняя привычка быть осмотрительным. Могу сказать только одно – хорошо, что мы туда не сунулись. Знаете, к таким вот подземным источникам ходят как люди, живущие рядом, так и животные, но обычно охранники возле воды не дежурят. У меня, конечно, есть предположения, что эти люди могли там делать, но не думаю, что вам это интересно.

– Брат Владий, вы говорили, что такие вот подземные озера – это тщательно охраняемая тайна, и местные меньше всего желают, чтоб о ней знали посторонние... – вступил в разговор Себастьян. – Вы меня, конечно, извините, но лично вам откуда известно об этом источнике? Мне кажется если бы я даже прошел рядом с той расщелиной в камнях, то мне все одно и в голову бы не пришло, что всего в нескольких шагах от меня может быть вода!

– Просто я один из немногих чужаков, кому это известно... – в голосе инквизитора промелькнула горечь.

– Скажите, а кто был тот мужчина, на которого вы смотрели с такой неприязнью?.. – не отставала я. – Я имею в виду высокого красавца...

– Это вас не касается!.. – чуть повысил голос брат Владий, и фраза прозвучала настолько резко, что у меня пропало всякое желание продолжать разговор. Повисла неловкая пауза, и я мысленно ругнула себя – не стоит лезть в чужую душу, тем более что далеко не каждый желает рассказывать другим о своих проблемах. Однако не прошло и минуты, как брат Владий вновь негромко заговорил:

– Прощу прощения за свою несдержанность. Дело в том, что я и сам несколько растерян – просто никак не ожидал увидеть этого человека. Долгое время я искренне надеялся, что он уже на Небесах, но, судя по всему, некоторые туда не торопятся.

– Несколько необычное заявление.

– Какое есть... – устало вздохнул брат Владий. – Я думал, что все уже прошло, осталось в прошлом – но нет! Так поневоле и вспомнится высокопарная фраза из какой-то старой книги, которая звучит примерно так: осколки прошлого ранят достаточно больно.

– Я, право же, не хотела...

– Не стоит извиняться – вы не сделали ничего дурного, а вот мне, пожалуй, следует объясниться, чтоб впредь между нами не осталось недомолвок... – инквизитор на минутку умолк. – Это произошло уже давненько, восемь лет назад. Как вы, наверное, уже поняли, здесь на виду едва ли не каждый белый человек, прибывающий в эту страну. Приезжают в основном мужчины, женщин мало, а те дамы, которые все же решается приехать на Черный Континент – они уже в возрасте. Проще говоря, красивых и милых женщин отыскать здесь практически невозможно. Впрочем, по-большому счету, им тут делать нечего...

– Сюда приехала какая-то девушка?.. – спросил Себастьян.

– Не какая-то, а самая лучшая на свете... – тоска в голосе брата Владия говорила сама за себя. – Ее мать умерла, дома с родственниками возникли какие-то сложности, и она решила переехать к отцу, который занимался здесь огранкой алмазов, и получал очень неплохие деньги. Конечно, для молодой девушки подобный переезд очень рискован, на него отважатся немногие, но она никогда ничего не боялась, а может, просто не думала о возможных опасностях, относилась к жизни легко и непринужденно, видела в людях только хорошее. Наверное, это прозвучит глупо, но я влюбился в нее с первого взгляда, сразу же, как только увидел. Она нравилась очень многим, и я даже мечтать не мог, что из всех своих поклонников она выберет меня, хотя там были куда более красивые и богатые люди. Святые Небеса, какие только я тогда глупости не совершал, чтоб ей понравиться, и, что самое невероятное – я сумел это сделать!.. Больше того – я даже собрался снять сан и покинуть лоно церкви... Мы понемногу стали готовиться к свадьбе, и уже было решено, что вскоре после бракосочетания мы все покидаем Черный Континент и возвращаемся к себе на родину. К тому же она плохо переносила здешнюю жару...

– Потом что-то случилось?

– Увы... Однажды моя невеста увидела Шембонго...

– Кого?

– Того самого красавца, которого мы все видели несколько часов назад. Тогда он приехал на рудник по поручению своего отца, привез на продажу горсточку алмазов. Чего уж там греха таить, внешне парень хоть куда – сын вождя, от него глаз не оторвать, уверен в себе, умелый охотник... Вдобавок ко всему Шембонго неплохо знает наш язык, так что многие переселенцы поневоле вынуждены иметь с ним дело. Не без оснований считается, что он – самый красивый человек в этой стране, и число разбитых им женских сердец не поддается счету, а его самомнение просто зашкаливает. Главное, Шембонго знает, как обращаться с женщинами, чтоб они с него восхищенных глаз не отводили, и были готовы на разные безумства ради его прекрасных глаз... Все так, но мне даже в голову не могло придти, что моя невеста может настолько потерять голову от здешнего красавца, чтоб отправиться вслед за ним едва ли сразу же после того, как только он поманил ее пальцем. Уж не знаю, что там у них произошло, но когда к вечеру Шембонго уехал, то выяснилось, что моя невеста отправилась вместе с ним, причем сделала это совершенно добровольно, по собственному желанию. Правда, она попыталась извиниться и дать разъяснения в оставленной мне короткой записке, но многое ли можно прочитать в нескольких строчках?!

– Что сказал ее отец?

– Он был в шоке от всего произошедшего. Впрочем, все остальные тоже.

– И как поступили вы?

– Знаете, почему я так хорошо знаю Лонгве?.. – вздохнул брат Владий. – Да потому что Шембонго родом как раз из этих мест! Когда моя невеста пропала, я, спустя недолгое время, отправился вслед за ней, сумел добраться до деревни, где она в то время жила, и мы встретились... Я просто хотел увести ее с собой, нечего ей здесь делать.

– Умение прощать дано не каждому... – негромко произнес Себастьян.

– Да, согласен, в какой-то мере моя гордость была уязвлена, но потом я понял, что на свете существует нечто выше мелочных обид... – кажется, брату Владию даже сейчас было тяжело вспоминать о произошедшем. – Если уж на то пошло, то каждый из нас может совершить ошибку или необдуманный поступок, за который позже ему будет стыдно, а получить прощение за свой промах нужно каждому из нас. Гордыня и гордость – разные вещи, и если первая – это смертный грех, то вторая должна быть свойственна каждому, кто считает себя сильным человеком. Иногда же стоит утихомирить и свою гордость. Чтоб преодолеть все сложности, которые могут встретиться на твоем пути, надо просто правильно взаимодействовать с окружающими, не выпячивая свою гордыню, и принимая другого человека таким, каков он есть.

– Когда вы встретились, то, что она сказала?

– Сказала, что я ничего не понимаю в жизни, а она любит Шембонго так, как никого и никогда не любила раньше! Дескать, все то время, что они вместе, она ходит и поет от счастья, окружающее сияет новыми красками, и мне не стоило совершать такой долгий путь, чтоб вернуть бывшую невесту, потому что бросать любимого человека она не собирается. Еще мне было сказано, что она уже вышла замуж, и ее вполне устраивает здешняя жизнь, и потому я должен уйти, ведь мое присутствие сердит ее мужа. Увы, все мои слова, уговоры и взывание к здравому смыслу ею совершенно не воспринимались – боюсь, там было наведено что-то вроде любовного дурмана. Я попытался, было, увезти ее силой, но... Скажем так: надо сказать спасибо Небесам за то, что мне вообще позволили покинуть те места. Хотя, если вдуматься, подобное благородство вполне объяснимо: каждому из мужчин в глубине души приятно испытать чувство победы над соперником, и потому побежденного можно отпустить живым на все четыре стороны, ведь он все одно вчистую проиграл.

– Что было потом?

– Много чего... – неохотно отозвался брат Владий. – Я пытался следить за ее жизнью, только вот сделать это было совсем непросто. До меня доносились только кое-какие слухи – и не более того. Прошло четыре года, и мне доподлинно стало известно, что моей бывшей невесте живется не просто плохо, а очень плохо. Она чужая в той деревне, едва ли не изгой, часто болеет, муж ею пренебрегает... Я снова добрался до Лонгве, сумел встретиться с ней...

– Вам это позволили?

– Я сказал вождю племени, что отец этой женщины желает получить назад свою дочь, и предлагает за нее два десятка коз и десяток коров. Вас что-то удивляет? Напрасно: в здешних местах платить за то, чтоб получить себе женщину, или вернуть ее в семью – это обычное дело. Два десятка коз и десяток коров – это очень хорошая цена за красивую молоденькую девушку, а уж если речь идет о женщине с двумя детьми, которых надо кормить и растить, то подобный выкуп считается немыслимо щедрым предложением.

– Что сказал вождь?

– Он обещал подумать.

– А муж вашей бывшей девушки?

– В тот день его не было в деревне.

– Что сказала ваша бывшая невеста, когда узнала, для чего вы пришли в Лонгве?

– В основном она плакала, говорила, что скучает по отцу, да и выглядела усталой, изможденной и постаревшей. Такое впечатление, что от прежней жизнерадостной девушки осталась всего лишь тень. К тому же, как оказалось, бедняжка живет впроголодь. За все эти годы она так и оставалась одинокой, чужаком в здешних местах, а у ее красавца-мужа к тому времени имелось еще с пяток жен, которые ненавидели друг друга, однако все вместе на дух не переносили белую женщину, которой их муженек иногда оказывал знаки внимания. Еще нужно упомянуть, что у нее уже было двое маленьких детишек... Знаете, что меня поразило? Эти дети постоянно обмазывали себя черной грязью...

– Зачем?!

– Чтоб не отличаться от остальных деревенских ребятишек. У них была более светлая кожа, черты лица несколько иные, и этих двоих непрерывно дразнили, а то и поколачивали, вот бедные детишки и пытались стать похожими на остальных... Я сказал ей, что отец ждет ее назад, да и я буду рад, если она вернется, тем более что нашу помолвку никто не отменял...

– Снова скажу, что вы – благородный человек.

– Да при чем тут какое-то благородство?! – только что не вспылил инквизитор. – Бедная девочка ни в чем не виновата! Просто она человек с открытой душой, и видела мир в розовом цвете! К сожалению, при столкновении с реальным миром такие люди полностью беззащитны, и судьба к ним безжалостна!

– Судя по вашему голосу, все пошло не так?

– Не так пошло все. Прежде всего, бывшая невеста сказала, что все еще любит своего мужа, и ей бы не хотелось лишать детей отца, но я все же надеялся, что она передумает. К тому же мне хорошо известны здешние нравы: если я предложу вождю дополнительно еще пяток коз, то вопрос решится сам собой, и женщину вместе с детьми просто выставят из деревни – мол, за тебя заплатили, так что уходи отсюда!.. Однако утром в деревню вернулся ее муж, и наотрез отказался отдавать жену, причем ни о какой любви и речи не было – Шембонго сказал «нет», и на этом разговор был окончен! Знаете, есть люди, которые не желают отдавать ничего из своего, и неважно, о чем идет речь – о женщине, или об имуществе. Пусть даже предмет торга тебе уже давно не нужен, но все одно будет так, как я сказал!

– И что было дальше?

– Я был вынужден уехать. Кстати, именно тогда, перед отъездом, бывшая невеста рассказала мне, где неподалеку от их деревни находится подземный источник, и как можно его отыскать – мне почему-то кажется, что раскрывая одну из тайн этого племени, она словно пыталась извиниться передо мной. Еще она просила передать отцу, что когда-нибудь надеется с ним свидеться и познакомить дедушку с внуками.

– Если я правильно поняла, то ничего этого не произошло?

– Через какое-то время я узнал, что моя бывшая невеста умерла, причем скончалась вместе с детьми. Подобное тут не считается чем-то необычным – здешний климат мало подходит для белых людей, но я все одно решил выяснить, что именно произошло. Мне дали знать, когда в город приехал один из жителей этой деревушки, и я сумел хорошо его прижать, а заодно предложил этому человеку хорошие деньги за то, чтоб он рассказал, что случилось с моей бывшей невестой. К сожалению, сбылись мои самые дурные предположения: оказывается, Шембонго отвез ее вместе с детьми к разрушенному храму Вухуду, и они были принесены в жертву на какой-то очень значимой церемонии.

– Но это же его дети!

– И что с того?.. – устало бросил инквизитор. – Здесь бесконечно чтут только своих Богов, пытаются их умилостивить всеми возможными способами, а жертва жизнью не значит ничего. Ритуальные убийства – это неотъемлемая часть жизни Черного Континента, и никаких успехов в искоренении этих страшных обычаев пока что не замечено. Конечно, сейчас такие убийства стараются не демонстрировать открыто, так что будем считать это хотя бы каким-то достижением... Что же касается детей, то их у этого красавца столько, что и не сосчитать, а особой любви к своим отпрыскам он, похоже, не испытывает. Двумя детьми больше, двумя меньше – для него это без разницы. К тому же, если я правильно понял, моя бывшая невеста ему особо никогда не нравилась – слишком маленькая и худенькая, однако иметь подле себя белую женщину – это престижно, и поднимало его самооценку в глазах соплеменников.

– А тот человек, что рассказал вам о том, что произошло... Он не мог вас обмануть?

– Мог, но не стал... – судя по всему, брат Владий и сам не раз думал об этом. – Насколько я понял, он и сам с трудом выносит Шембонго, но вынужден почтительно смотреть на этого заносчивого и высокомерного сына вождя, который ни во что не ставит мужчин своей деревни, и не упускает случая лишний раз показать свое превосходство. Кроме того, этого человека люди боятся – говорят, он тесно связан с колдунами. А уж если учесть, что Шембонго и сам через какое-то время станет во главе племени...

– Вы что-то предприняли, чтоб наказать этого... как его... Шембонго?

– Пытался, но у меня ничего не получилось.

– А где сейчас отец вашей бывшей невесты?

– Узнав, что его дочь умерла, он покинул Черный Континент, уехал на родину – далее оставаться здесь не имело смысла. Его можно понять...

– Вы упомянули, что Шембонго имеет отношение к колдунам...

– Можно сказать и так. Впоследствии я постарался о нем кое-что узнать, и то, что выяснилось, меня не порадовало. Этот человек – большой любитель неких жутковатых колдовских амулетов и оберегов, о которых (спорить готов) вы и не слыхивали. Хотите, расскажу? Для начала ответьте на вопрос: вы знаете, кто такие альбиносы? Я не имею в виду рождение ребенка от черного и белого родителя – речь идет именно об альбиносах, или (как говорит один мой ученый друг), о людях с нарушением пигментации кожи и волос, хотя я и представления не имею, что означают эти слова. Очень редко, но случается, что альбиносы рождаются и здесь, на Черном Континенте. Согласно местным верованиям, рождение такого ребенка – это очень плохой знак, но зато для родителей есть возможность неплохо заработать. Проще говоря, таких детей можно продать, и с хорошей выгодой. Дело в том, что из органов и частей тела альбиноса при должном колдовском умении можно изготовить сильнейшие обереги и амулеты, которые пользуются огромным спросом.

– Кошмар!

– Кошмар это, или нет, но у Шенбонго, по слухам, при себе всегда имеется чуть ли не десяток подобных амулетов. Говорят, именно потому он и неуязвим... Так, все, завязываем со страшилками на ночь, и с никому ненужными разговорами – нам надо отдыхать, а не пугать друг друга перед сном. Об остальном поговорим завтра...

Пожалуй, мне с самого начала не стоило заводить этот разговор с братом Владием, потому как теперь есть реальная возможность вообще не уснуть! Н-да, вот как складывается человеческая судьба... Никогда бы не подумала, что под холодновато-неприязненным отношением к людям в душе брата Владия могут жить такие трепетные чувства! Надеюсь, он сейчас не жалеет о своей несдержанности. В то же время я понимала – не окажись инквизитор в растерянности от вида своего врага, то вряд ли он рассказал бы нам эту историю. Все правильно: иногда человеку надо просто выговориться...

Мы отправились в путь сразу же, как только стало рассветать. Помнится, брат Владий упоминал о том, что сегодня мы может подойти к той рощице, подле которой дед Сташи спрятал изваяние Вухуду. Что ж, тогда нам надо поторопиться.

Через какое-то время каменная пустошь закончилась, и вновь пошли пыльные перелески, если, конечно, их можно назвать таковыми. Все бы ничего, идти можно сравнительно неплохо, только вот нам пришлось сделать большой крюк, отклонившись в сторону – дело в том, что у нас на пути оказался прайд львов, а встреча с этими грозными хищниками для нас ничем хорошим кончиться не может.

На отдых мы расположились в тени невысоких деревьев. До наступления полуденной жары еще есть время, но, тем не менее, надолго затягивать с отдыхом нам не стоит.

– Через десять минут выходим... А это что еще такое?.. – брат Владий посмотрел на трех черных птиц, внезапно взлетевших в нескольких десятков шагов от нас.

– В чем дело?.. – я проследила взглядом улетающих птиц.

– Эти птицы днем вообще стараются не летать... – брат Владий поднялся на ноги. – Их кто-то спугнул...

– Возможно, какой-нибудь зверь?.. – мы тоже встали с земли.

– Сомневаюсь. У этих птиц мяса совсем немного, и оно сильно отдает горечью, и в то же время имеется очень жесткое оперение. Звери на этих птиц, как правило, не охотятся, пробегают мимо, а вот люди стреляют этих птиц как раз ради их оперения – у местных жителей жесткие черные перья в большом ходу...

– Неподалеку люди?

– Не исключаю...

Не знаю, о чем в тот момент подумали мужчины, а лично я на всякий случай только что не вытряхнула ножи, припрятанные в рукавах – достаточно одного взмаха руки, чтоб нож полетел точно в цель. Ладно, посмотрим, а то, что рядом кто-то есть – об этом уже дает знать и Себастьян...

Ждать пришлось недолго. Внезапно неподалеку поднялись с земли несколько человек, и, не особо торопясь, направились е нам. Впереди шел тот самый красавец Шембонго, о котором ночью нам рассказывал брат Владий, а с ним следовали четверо воинов с копьями в руках. Хм, они что, в этих местах постоянно вчетвером ходят? Впрочем, это далеко не самый главный вопрос... Куда интересней узнать, откуда здесь взялись эти люди... Хотя ответ мне и так понятен – шли по нашему следу. А этот Шембонго вблизи выглядит еще красивей, только вот спеси и высокомерия у него столько, что смотреть противно – вон, его только что не распирает от осознания своей значимости и красоты. А еще он позер, каких мало – идет не торопясь, а на губах такая презрительная усмешка, что мне захотелось от души врезать ему по зубам, чтоб от победной улыбки ничего не осталось, а обломки некогда ровных зубов посыпались на землю.

– Алана... – негромко произнес Себастьян. – Алана, работаем, как договаривались заранее.

– Поняла...

Меж тем красавец подошел к нам, и встал напротив брата Владия. Что же касается четверых воинов, то те опять расположились по двое, спереди и позади нас, держа в руках копья наперевес. Ничего нового, первыми нужно будет снять тех, что находятся сзади, чтоб обезопасить спину...

– Ты опять пришел к нам... – заговорил Шембонго, обращаясь к брату Владию. А голос у этого человека гортанный, и в то же время грубоватый, звучит очень неприятно. – Зачем?

– Как ты меня нашел?.. – вместо ответа спросил инквизитор.

– Барабаны... – кажется, Шембонго даже удивился наивности вопроса. – Я всегда знал, что ты придешь в мои края, как и обещал. Только и я обещал тебя встретить...

А ведь точно, барабаны должны были передать то, что инквизитор сопровождает двоих искателей алмазов. Хочется надеяться, что нас до сей поры считают таковыми...

– Боги сказали мне, что ты здесь... – продолжал Шембонго. – Я пошел по твоему следу. Хочу, чтоб ты знал – я мог убить тебя раньше, но не стал это делать, ведь всегда приятно посмотреть на поражение твоего врага. Хотя какой из тебя враг? Ты никто, пыль под солнцем, жалкий червяк, пытающийся укусить своим беззубым ртом. Считай, что я окажу тебе и твоим соплеменникам великую честь, принеся ваши никчемные жизни к ногам великого Вухуду!

Не знаю, что брат Владий ответил красавцу – беседа перешла на местный язык. Разговор длился несколько минут, и я стала замечать, что копья воинов стали медленно опускаться на землю – это уже работа Себастьяна... Казалось, еще несколько минут – и мы сможем мирно разойтись, но не тут-то было! Пожалуй, брат Владий был прав, когда предполагал, что с Шембонго не так просто, и он имеет какое-то отношение к колдунам – во всяком случае, этот человек стал понимать, что все идет несколько не так. Резкий крик красавца стряхнул с воинов сонную одурь, а сам он, выхватив нож, кинулся на брата Владия...

Все остальное заняло всего лишь несколько ударов сердца: я, не оглядываясь, швырнула ножи назад, и в следующее мгновение еще два ножа полетело вперед, затем кувырок вперед и еще один нож, посланный в красавца...

Короткая схватка заняла считанные мгновения, и после ее завершения впору было хвататься за голову – на земле убитыми и умирающими лежали темнокожие воины, и красавец Шембонго бессильно скреб пальцами по земле – у него была перебита нижняя часть позвоночника... По счастью, мы с Себастьяном были целы, если не считать нескольких царапин, а вот брат Владий зажимал руками рану в боку...

Ну, что тут скажешь? Наверняка можно утверждать только одно – вряд ли мы сегодня доберемся до нужной нам рощицы...

Глава 12

– Ну, что там, снаружи?..– поинтересовался Себастьян.

– Да пока вроде тихо, ничего подозрительного... – отозвалась я. – Не беспокойтесь...

Вообще-то, если говорить по-правде, у нас имеются все основания для беспокойства. Сейчас, после ранения брата Владия, нам было необходимо отсидеться в каком-нибудь надежном месте хотя бы пару дней, только вот кто бы нам еще сказал, где найти это самое место, где нас никто не отыщет...

Если честно, то в первый момент после схватки я в полной мере не оценила постигшую нас катастрофу. К тому же брат Владий, с трудом встав на ноги, дошел до лежащего на земле Шембонго, и, не говоря ни слова, вогнал тому в сердце длинный узкий стилет. Ранее я у него этого оружия не видела – похоже, инквизитор носил стилет при себе, так сказать, на крайний случай. Н-да, никак не думала, что из-за трагической любовной истории, которая произошла несколько лет назад, все наши планы могут рухнуть в один миг, хотя, если вдуматься, то в этом нет ничего необычного...

Пока Себастьян осматривал рану брата Владия, и останавливал кровь, я оглядывала поле боя. Четверо убитых (включая красавца Шембонго) и один раненый. Как только напарник закончит перевязывать брата Владия, раненого надо бы допросить...

Увы, и тут мои планы не сбылись – я успела заметить, как в руках раненого охотника появилась короткая трубка, которую он прижал к своим губам... Мне удалось оказаться рядом до того, как из трубки вылетела ядовитая стрелка, а дальше все было просто: один удар по шее охотника, неприятный хруст – и человек рухнул на землю. Судя по всему, у него сломана шея: я, похоже, немного не рассчитала силу удара, а это плохо – себя всегда нужно контролировать и стараться не терять хладнокровие в сложных ситуациях. В итоге мне только и оставалось, что досадовать на себя. Подняла с земли упавшую трубку. Я такие уже видела, и не раз, только у здешних охотников они куда длиннее, эта что-то коротковата...

– Ты что рассматриваешь?.. – Себастьян быстро перевязывал брата Владия.

– Духовую трубку – есть здесь такое оружие.

Что-что?.. – не понял напарник.

– Это полая труба, внутри которой находится какой-нибудь снаряд... – пояснила я. – Дротик там, или стрелка, и этот самый снаряд приводится в движение потоком воздуха, который выдыхает человек. Только вот обычно духовые трубки куда длиннее...

– Верно, длиннее... – поморщился брат Владий. – Да и пошире будут... И используются они в основном при охоте на птиц. А из таких вот трубок, которая сейчас находится в руках милой дамы, обычно стреляют парализующим ядом по людям...

– Да ну ее!.. – я бросила трубку на землю. – Лучше скажите, куда мы отправимся дальше?

– Боюсь, ходок сейчас из меня никакой... – покачал головой инквизитор. – Так что я постараюсь пояснить как можно более подробно, куда вам следует идти дальше...

– А вы сами что, намерены устроить тут отдых?.. – хмыкнул Себастьян. – Должен сказать, что место для приятного времяпрепровождения можно найти куда лучше.

– Сейчас я буду вам в тягость, ненужным балластом...

– Вот что, хватит играть в благородство... – нахмурился Себастьян. – Рана у вас не такая опасная, чтоб спешить на Небеса, во всяком случае, если я в самое ближайшее время начну лечение, то через пару дней вы уже сможете самостоятельно отправиться в путь.

– Престаньте говорить мне успокоительные слова!

– Говорить о покорности и призывать к смирению – это как раз ваша прерогатива, святой отец, только вот особого желания прощать своих врагов я у вас что-то не заметил.

– Прекратите!

– Это вы перестаньте сдаваться раньше времени!

– Думаю, ваша напарница более трезво смотрит на жизнь, и согласится с правильностью моего решения.

– Я, как дама капризная, предпочитаю иметь рядом с собой двух кавалеров, а не одного... – мне только и оставалось, что произнести эти слова чуть шутливым тоном. – Так что, друг мой, не стоит лишать нас своего очаровательного общества.

– Совершенно верно: не рассчитывайте улизнуть, и оставить меня одного с этой жестокосердной особой – она ж меня поедом заест... – усмехнулся Себастьян. – Эту тяжкую ношу желательно поделить на двоих. Лучше скажите, нет ли здесь поблизости какого-нибудь местечка, где мы можем пересидеть пару дней, не привлекая к себе особого внимания?

– Можно отыскать что-то подходящее... – видно, брат Владий понял, что нас не переспорить. – Но убитые охотники...

– О них не думайте!.. – отмахнулся Себастьян. – Итак?

– Мне сейчас далеко не уйти, но я полчаса, думаю, продержаться смогу... – вздохнул инквизитор. – Этого времени, надеюсь, мне хватит. Есть тут одно место, но укромным его не назовешь, вот туда-то мы и направимся.

– Ну, хоть что-то имеется – и то хорошо!

Через несколько минут мы уходили от места короткой схватки, оставив на земле лежащих людей. Нам надо было поторапливаться – дело в том, что Себастьян поставил на мертвые тела призывные метки, на безмолвный зов которых в самое ближайшее время должно набежать все окрестное зверье, рассчитывая на хороший обед. Правда, эти метки должны будут потухнуть уже через полчаса, но, надеемся, что этого времени хватит. Зачем мы это делаем? Просто для того, чтоб скрыть следы ранений на телах погибших – мол, напали звери на людей, а те отбиться не сумели. Конечно, опытный взгляд обмануть сложно, и потому нам остается надеяться только на удачу.

Первые минут пять-десять ходьбы брат Владий пытался держаться молодцом, хотя и шел куда медленнее, чем бы нам того хотелось, а потом силы стали оставлять его, и инквизитор уже не шел, а плелся с великим трудом. Дело кончилось тем, что Себастьян взвалил раненого к себе на спину (причем брат Владий уже не возражал), и вместе с ним направился дальше. Мне же только и оставалось, что идти рядом, постоянно оглядываясь по сторонам. Сейчас звери начнут сбегаться к убитым людям, так что стоит опасаться того, как бы какой из тех хищников не вздумал пообедать и нами. Должна сказать, что пару раз мы видели каких-то больших зверей, спешащих в ту сторону, откуда мы идем, причем один из этих незнакомых мне зверей пробежал настолько близко от нас, что можно было рассмотреть сухие травинки, застрявшие в его роскошной черной шкуре. Я, грешным делом, даже вытащила свой меч, но зверюга и не подумала на нас нападать – она бежала на манящий зов, который обещал ей много еды, и потому отвлекаться на каких-то двуногих хищнику не хотелось...

Дорога до нужного места заняла у нас около часа, причем брат Владий держался уже из последних сил. Он то и дело впадал в короткое забытье, но всеми силами пытался удержать ускользающее сознание, и это ему пока что удавалось. Тем не менее, когда он ткнул пальцем в невысокую каменную скалу (которых тут, надо сказать, было немало), я решила – ему что-то мерещится, ведь спрятаться там совершенно невозможно! Однако когда мы подошли поближе, я увидела неширокую вертикальную трещину, которая начиналась на середине каменной сказы, и тянулась до земли. Подобных трещин в скалах я уже насмотрелась немало, и знала, что они совсем неглубокие.

– Нам туда... – с трудом произнес брат Владий. – Там, в скале, находится что-то вроде небольшой пещеры...

– Да в эту щель не протиснуться!.. – вырвалось у меня.

– Я протискивался... – устало произнес брат Владий.

Конечно, можно было бы возразить инквизитору, но на это не было ни сил, ни желания. Что ж, ничего не поделаешь, попробуем пробраться внутрь.

Не выпуская из рук меч, я попыталась боком протиснуться в эту расщелину, и, что самое удивительное, у меня это получилось. То, что я увидела внутри, пещерой трудно было назвать все всем желании. Это было, скорее, небольшое пространство внутри скалы, высотой немногим превышающее рост среднего человека, да и в длину оно было шагов десять, а в ширину не более трех. Ну, одному человеку тут можно расположиться весьма вольготно, а вот сразу троим здесь будет тесновато, только вот нам выбирать не приходится. К тому же сюда проникал солнечный свет... Главное – в пещерке не было звериного запаха, а нескольких перепуганных песчаных зайцев, что опрометью бросились вон после моего появления, можно просто не брать в расчет.

– Заходите... – выглянула я наружу. – Все в порядке.

У нас ушло немного времени, чтоб расчистить землю от упавших камней, затем постелили свои куртки, на которые и уложили брата Владия, который к тому времени уже потерял сознание. Себастьян снял повязку с раны инквизитора, и только покачал головой:

– Ох, работы тут...

– Я могу чем-то помочь?

– Тут ты ничем не подсобишь, это мои дела. А вот вход в эту расщелину надо бы как-то замаскировать – сама понимаешь – мало ли что...

– Конечно!

У меня ушло немало времени на то, чтоб, выбравшись наружу, отыскать росшее неподалеку наполовину высохшее деревце, аккуратно вырубить его из земли с частью корней, подтащить к расщелине, и хорошенько засыпать корни камнями. Сейчас глянь со стороны – расщелина почти незаметна, и вряд ли хоть кому-то придет в голову странная мысль о том, что там могут прятаться люди. Надо сказать, что с той стороны, откуда мы пришли, до меня несколько раз доносилось грозное рычание – похоже, там вовсю пируют хищники. Ну и хорошо, надеюсь, от наших следов ничего не осталось.

Когда я снова пробралась в пещеру, то брат Владий уже крепко спал, а Себастьян сидел у стены, и вид у него был настолько измотанный, что я даже удивилась.

– Ты откуда такая исцарапанная?.. – чуть улыбнулся Себастьян, не двигаясь с места.

– Да все это местные деревья, чтоб их!.. Одни колючки... Как брат Владий?

– Хорошо... – напарник только что не закрыл глаза. Хм, тут, по-моему, дело отнюдь не в усталости после дороги... – У него от здешней жары едва не началось воспаление, но я успел. Пара дней – и брат Владий здоров.

– Ты что, свои силы в него перекачивал?.. – только что не ахнула я.

– А у меня не было иного выхода...

Так, перекачка своих сил в другого человека – это очень действенный способ лечения, больной выздоравливает едва ли не прямо на глазах, только вот для самого лекаря это очень опасно и рискованно. Помнится, в свое время нечто подобное для меня сделал Грег, только после этого он лежал пластом несколько дней. Вот и сейчас Себастьян, можно сказать, чуть живой... Ох, беда!

– Ложись-ка ты, дружок, спать... – вздохнула я. – И чем скорей ты отправишься на боковую, тем лучше. Я тебе сейчас плащ постелю, который зачем-то с собой прихватила...

– Разбуди меня на ночное дежурство... – язык у Себастьяна заплетался. – Мы же договаривались...

– А то как же...

– Да, брату Владию надо больше пить...

– Насчет этого не беспокойся...

Но Себастьян меня уже не слышал – он спал. Да уж, напарник, какое тебе ночное дежурство, когда все силы вымотаны?! Хорошо, если к утру сумеешь в себя немного придти. Ничего, я отдежурю, мне не сложно. Куда хуже другое – воды у нас маловато. Я проверила фляжки, и результат меня не порадовал – у брата Владия почти пусто, а вот у нас с Себастьяном фляжки заполнены водой немногим больше, чем на две трети. Если учесть, что нам сидеть здесь дня два, а раненому надо как можно больше пить, то этого очень мало.

Мужчины спали, а мне только и оставалось, что сидеть неподалеку от входа в расщелину, и наблюдать за тем, что происходит снаружи. Конечно, обзор далеко не самый лучший, но ведь не будешь же высовывать голову наружу! Стоит сказать «спасибо» уже хотя бы за то, что мы находимся в относительной безопасности, и можно рассмотреть хоть кое-что из того, что происходит вне этой пещерки. По счастью, снаружи никого было не видно, если, конечно, не считать здешних обитателей, которые иногда показывались в пределах видимости. А еще до нас иногда вновь доносится грозный звериный рык – похоже, здешнее зверье все еще терзает тела убитых людей...

Ну, а в остальном все без изменений: жарко, душно, хорошо еще, что солнце не палит. Мужчины спят, только брат Владий иногда постанывает, и просит пить, да и Себастьяну вода нужна. Ох, боюсь, два дня мы здесь не продержимся. Интересно, а дожди тут бывают? Конечно, должны быть, иначе никак, только вот, судя по виду окружающей нас местности, явление это нечастое. А жаль, можно было бы попытаться набрать пресной воды...

Так прошел весь день, наступила ночь. У нас в пещерке было настолько темно, что, как говорится, хоть глаз коли. Конечно, можно высечь огонь, только вот дров у нас все одно нет, а если бы даже и были, то не следует рисковать без крайней нужды, ведь огонь может привлечь ненужное внимание. Конечно, по ночам тут вряд ли кто ходит, да и огонь через расщелину особо не рассмотришь, но на «авось» надеяться не стоит – мало ли кто может заявиться на свет костра. Как говорили живущие в Тупике старые моряки: плавали, знаем...

Не страшно, можно и в темноте посидеть, только вот, к сожалению, не получилось. Где-то в середине ночи возле нашей расщелины появился какой-то большой зверь – вначале он долго принюхивался, а потом стал рычать. В темноте почти невозможно рассмотреть, что это за зверь такой, но судя по большим желтым глазам, можно предположить – к нам заявилась зверюшка весьма немалых размеров. Как видно, ночного гостя привлек запах возможной добычи. Ничего, в расщелину зверюге никак не пролезть, да и колючее дерево у входа мешает, так что нам можно не беспокоиться, хотя это еще как сказать... То, что зверь подает голос ночью – это не страшно, куда хуже, если он заявится сюда днем, снова станет рычать, и в этот время его заметит кто-то из здешних охотников... Вполне может случиться, что человек захочет проверить, что за добычу здесь стережет эта зверюга, и тогда найти нас – пара пустяков. Утром об этом обязательно надо будет сказать Себастьяну – может, он что-то придумает для того, чтоб отпугивать таких вот незваных гостей.

Мужчины проснулись, когда солнце уже давно светило на небе, и, надо сказать, вид у них был куда бодрее, чем вчера, а рана брата Владия выглядела так, будто она была получена дней десять назад. Если и дальше дела так пойдут, то через день инквизитор будет в состоянии передвигаться самостоятельно. На возмущенный вопрос Себастьяна о том, отчего это, мол, его не разбудили на ночное дежурство?, я только махнула рукой – ничего страшного, впереди еще ночь, успеешь подежурить в свое удовольствие...

– Мне бы воды... – попросил брат Владий, и я подала ему фляжку, в которой оставалось всего-то пара глотков. Увы, но обоим мужчинам требовалась вода для поддержания сил, так что все это время я даже и не думала экономить воду – может, быстрее поправятся.

– Я так понимаю, это все наши запасы?.. – поинтересовался брат Владий, встряхнув фляжку. – Больше воды нет?

– Ничего, мы что-нибудь придумаем... – я постаралась, чтоб мой голос прозвучал достаточно бодро.

– Должен попросить у вас прощения... – вздохнул инквизитор. – Вчера я был не в том состоянии, чтоб адекватно реагировать на все происходящее.

– Не стоит извиняться... – начала, было, я, но брат Владий поднял руку.

– Я хочу сказать другое. Если дойти до самого края этой пещерки, и возле того темного камня выкопать глубокую ямку, то через какое-то время в ней появится вода. Конечно, ее будет не так много, как мне бы того хотелось, но нам должно хватить. Когда я в свое время отсиживался здесь, то именно так и добывал себе воду. Правда, когда я покидал это место, то выкопанную ямку пришлось засыпать...

А вот это просто замечательная новость! Не откладывая, принялась за работу, жалея лишь о том, что у меня нет при себе лопаты. Ничего, зато есть кинжалы и ножи, так что как-нибудь справлюсь с этой работой. Пришлось отогнать Себастьяна, который пытался помочь, но в действительности только мешал – здесь и одному-то не развернуться, а уж вдвоем и вовсе делать нечего. Повозиться, конечно, пришлось, но через какое-то время я натолкнулась на влажную землю, а потом пошли чуть сыроватые камни, зато самой воды по-прежнему не было видно.

– Ну, что там?.. – не выдержал брат Владий.

– Песок и камни...

– Все, дальше камней не копать!.. – скомандовал брат Владий. – Теперь будем ждать...

Прошло с четверть часа, и стало заметно, что на дне ямки, возле камней, стала появляться вода, только ее было совсем немного, всего лишь тонкий слой, чуть покрывающий камни. Н-да, вопрос, как взять со дна эту воду? Ямка неширокая, голову туда не просунешь... Впрочем, для того, чтоб добраться до тонкого слоя воды среди камней, существует очень простое решение. Снова подошла к входу в расщелину, выглянула наружу, и сорвала там несколько жестких сухих стебельков длинной травы, растущих неподалеку от входа, обломала у них верх и низ – и в моих руках оказались соломинки, при помощи которых можно пить едва ли не всю воду, которая появится в этой ямке.

– Вот, только не сломайте, а не то больше рядом травы нет... – я положила соломинки рядом с ямкой. – Считайте, что вы находитесь на великосветском приеме, и потягиваете напиток через соломинку...

– А как вы узнали о том, что здесь есть вода?.. – полюбопытствовал Себастьян.

– Вы о лозоходстве когда-нибудь слышали?.. – спросил брат Владий. – Ладно, и так понятно, что не в курсе, а вот я это дело знаю еще с молодости. Прошлый раз, когда я тут отсиживался, у меня с собой в сумке была прихвачена лоза, вот и при помощи нее и отыскал это местечко. Если честно, то результат удивил и меня – я был уверен, что тут не может быть никакой воды...

– О лозоходстве поговорим потом – наверняка это очень интересная тема... – вздохнула я. – Сейчас пейте воду, как сумеете, и побольше спите. Надеюсь, еще денек – и вы будете как свежий огурчик.

– Сейчас, пусть там чуть побольше воды набежит... – инквизитор посмотрел на Себастьяна. – Я понимаю, что вы сделали для меня, и, право, ценю...

– Давайте не будем расшаркиваться друг перед другом – мы не на великосветском приеме, а там, где каждый должен поддерживать того, кто находится рядом с ним... – отмахнулся напарник. – Здесь, знаете ли, иначе не выжить. Лучше скажите, если, конечно, это не секрет – о чем таком вы разговаривали с Шембонго?

– Он рассказал мне, как погибла моя невеста и ее дети... – негромко произнес брат Владий. – Я давно хотел посчитаться с ним за то, что он сделал с моей бывшей невестой – и я, наконец-то, осуществил задуманное. Мне всегда казалось, что после этого станет легче на душе... И вот сейчас, казалось бы, можно радоваться, ведь справедливость восторжествовала, только вот почему-то на душе по-прежнему горько, и ничего не поменялось. Вернее, там появилась какая-то пустота...

– Что бы вы ни говорили, но мне все равно трудно понять, как этот человек решился отправить на смерть свою семью... – вырвалось у меня.

– Так ведь не одна же у него семья была... – устало произнес инквизитор. – Шембонго только в своем селении имел несколько жен, ребятишек у него было немало, и это не считая жен в других деревушках – такому красавцу ничего не стоит обзавестись целым гаремом, причем совершенно бесплатно, тем более что бабы просто вились вокруг него, словно мухи вокруг меда.

– Вообще-то мухи вьются вокруг другого... – хмыкнул Себастьян.

– Согласен с поправкой... – чуть усмехнулся брат Владий. – Очень верное замечание, тем более что Шембонго, и верно, был настоящим дерьмом. Что же касается моей бывшей невесты... Бедная девочка никогда не отличалась крепким здоровьем, да и работать так, как работают все остальные женщины племени, у нее не получалось. К тому же она так и осталась чужой для всей деревни...

– Понимаю.

– Если же называть вещи своими именами, то она просто надоела Шембонго... – продолжал брат Владий. – Потому этот мерзавец и избавился от нее таким образом, какой посчитал лучшим. Как он заявил мне: более никчемной женщины ему не попадалось, так что пусть считает великой честью, что ее сочли достойной быть принесенной в жертву великому Вухуду!.. Что же касается ее маленьких детей... Понятно, что без матери о них заботиться будет некому, а потому Шембонго решил, что лучше сразу снять с себя такую обузу, и жертвоприношение для этого – едва ли не самый удобный выход из положения, как ни страшно это звучит... Кстати, он сказал мне еще кое-что: оказывается, пару дней назад здесь убили пятерых белых людей. Их попытались захватить в плен, но те оказали яростное сопротивление, так что жалеть чужаков никто не стал.

– Это ему тоже барабаны сказали?

– А кто же еще?.. – развел руками брат Владий. – Это только кажется, что здесь люди живут изолировано, а в действительности любая новость становится известна всей округе за одно только утро. Говорят, особо важные новости могут облететь весь Черный Континент менее, чем за сутки.

– Барабаны, значит... Я так понимаю, что нет еще одной группы из числа тех, что были посланы на поиски изваяния Вухуду?

– Похоже на то.

– А он не сказал, зачем скрывался у подземного источника?

– Как же, сообщил... – поморщился инквизитор. – Моя девушка... В общем, так вышло, что она случайно проговорилась Шембонго о том, что поведала мне, где находится этот тайный источник, и как можно его отыскать. По здешним законам это тяжкое преступление, за которое положено самое серьезное наказание. Вот он ее в итоге и наказал, причем за все разом... Когда же барабаны принесли весть о том, что я снова появился в Лонгве, то он вполне резонно предположил, что если я окажусь в этих местах, то почти наверняка загляну за водой. Вот нас там и поджидали, чтоб схватить быстро и по одному. Как сказал красавчик, когда вчерашним вечером он вернулся в свою деревушку, то первым делом направился к местному колдуну – этих нечестивцев тут хватает. Шембонго интересовало только одно – когда я появлюсь в этих местах? Ну, колдун потряс своими амулетами и сушеными куриными лапами, после чего заявил, что я уже здесь, причем не один, а с несколькими сопровождающими. Более того – мы, дескать, едва не встретились... Вот Шембонго, прихватив четверых воинов, с раннего утра и отправился на наши поиски. Как эти люди напали на наш след – об этом я спрашивать не стал, в то время мне это было неинтересно, да и сейчас особо не волнует... О, кажется, воды набралось более или менее достаточно, можно пить...

Ну, вода в нашем положении – святое дело, так что не стоит отвлекать мужчин, тем более что я и без того слишком увлеклась разговорами, и мне уже давно пора пойти на свое привычное место у расщелины. Присев на землю, я уже привычно глянула наружу, и только что не зашипела от досады.

– Себастьян, подойди сюда! Только тихо!

– Что такое?.. – напарник с трудом шагнул ко мне. Н-да, здорово он, похоже, вымотался вчера с лечением брата Владия – все еще себя придти не может, идет, держась за стену. – Что случилось?

– Смотри сам...

Отодвинулась в сторону, чтоб Себастьян мог посмотреть на то, что происходит вокруг, только вот увиденное вряд ли нам понравится. Дело в том, что не так далеко отсюда сейчас шел отряд здешних охотников, во всяком случае, пятнадцать вооруженных человек вполне могут считаться отрядом. Не имею представления, куда эти люди направлялись, но понятно было, что они заняты поисками, и, боюсь, что искали именно нас.

– Неприятно, хотя следовало ожидать чего-то подобного... – подосадовал Себастьян.

– Не знаю, как ты, а я едва ли не больше всего опасаюсь, как бы кто-либо из местных, хорошо знающий эти места, вдруг обратит внимание на то, что возле одной из расщелин внезапно появилось дерево, пусть даже и сухое. Могут попытаться выяснить, в чем тут дело.

– Вряд ли кто-то помнит подобные мелочи, и держит в памяти все частности, чем более что отсюда до деревни довольно приличное расстояние, и сомневаюсь, что здешние жители ходят тут каждый день... – покачал головой Себастьян. – Главное, чтоб эти люди не остановились на отдых где-то поблизости. Пока что они идут своей дорогой, к нам не сворачивают...

– И что будем делать?

– К сожалению, сделать мы ничего не можем, а потому нам остается только ждать...

Через некоторое время, утолив жажду, мужчины вновь уснули, а я опять устроилась неподалеку от расщелины, и наблюдала за тем, что происходит снаружи. По счастью, ничего подозрительного было не видно, отряд охотников тоже не показывался, и я несколько раз пробиралась к ямке с водой, ведь пить хочется всем. Конечно, той живительной влаги было немного, да и копилась она довольно медленно, но на несколько хороших глотков хватает, так что от жажды мы точно не умрем. Хуже другое – я не спала ночь, и сейчас у меня поневоле закрываются глаза. К сожалению, тут ничего не поделаешь – через какое-то время надо будет растолкать Себастьяна, чтоб отдежурил днем хотя бы несколько часов, а не то вторую ночь без сна мне, боюсь, не продержаться. Главное, что сейчас к нашей расщелине не подходило никакое зверье, хотя я несколько раз видела больших животных, пробегающих неподалеку, но они, по счастью, не проявляли к нам никакого интереса. За это нужно сказать спасибо Себастьяну: когда я ему рассказала о ночном посещении неизвестного зверя, напарник пообещал, что теперь звери будут обходить это место стороной. Судя по всему, так оно и происходит. Эх, если бы еще и люди нас не замечали...

Тишина, монотонность и жара сделали свое дело, и через несколько часов я поняла, что больше не в состоянии бороться со сном, и потому пришлось разбудить Себастьяна. Конечно, делать подобное крайне нежелательно, ведь после того, как некто перелил свои силы другому человеку, обоим необходим отдых и сон. Все так, но и мне нужно поспать хоть немного, и потому, надеюсь, напарник поймет меня правильно.

Когда я проснулась, уже темнело, во всяком случае, в пещерке уже царила полутьма. Это ж сколько времени я проспала, а?! Ведь просила же разбудить через два часа, а никак не в конце дня! Брат Владий по-прежнему спал, а вот Себастьян сидел на уже привычном мне месте, неподалеку от расщелины, пытаясь рассмотреть что-то снаружи.

– Ты почему меня раньше не разбудил?.. – зашипела я, прогоняя остатки сна. – Я ж просила подменить меня всего на пару часов!

– Можно подумать, ты не устала... – напарник оглянулся на меня. – Зато поспала немного дольше, чем рассчитывала, отдохнула, и ничего плохого в этом я не вижу.

Если честно, то от таких слов я даже немного растерялась – просто не привыкла, что кто-то может заботиться обо мне, кроме меня самой.

– Надеюсь, за то время, пока я спала, за пределами этой пещеры ничего особо страшного не произошло?.. – я постаралась скрыть смущение нейтральным голосом.

– Да как сказать... – вздохнул Себастьян. – Тот отряд охотников, что днем куда-то направлялся, часа два назад вернулся назад, вернее, я видел, что они возвращаются. А больше вроде ничего примечательного не произошло, если, конечно, не считать всякое зверье, которого тут просто в избытке.

– Понятно... – вздохнула я, присаживаясь рядом с Себастьяном. Не знаю отчего, но мне отчего-то захотелось просто поговорить, ведь посидеть в одиночестве я всегда успею – вся ночь впереди. Тем не менее, я отчего-то произнесла вовсе не то, что думала. – Дорогой напарник, иди отдыхать, а не то уже темнеет...

– Уж не считаешь ли ты, что я в темноте заблужусь, и не смогу сделать пару шагов до стены?.. – хмыкнул Себастьян.

– Просто тебе сейчас необходим сон...

– Можно подумать, тебе он не нужен... – отмахнулся тот.

– Я-то выспалась, в отличие от тебя.

– Мне бы хотелось посидеть здесь еще немного. Дело в том, что я сейчас увидел одного зверя, или же мне кажется, что я его видел...

– Опасная зверюга?

– Нет... – покачал головой Себастьян. – Скорее необычная, во всяком случае, так утверждают. Мне же просто хочется удостовериться, что я не ошибся. Уже час сижу в тщетной надежде вновь увидеть это существо, хотя маловероятно, что зверюшка вновь появится здесь. К тому же темнеет, и скоро будет уже совсем ничего не видно.

– Интересно... – я присела рядом с напарником. – Раз это существо тебя настолько заинтересовало, то и мне бы хотелось посмотреть на это удивительное создание. Надеюсь, оно мне понравится.

– Всегда рад провести вечер вместе с очаровательной девушкой!

– Друг мой, как вы любезны!

– Ах, как я смущаюсь от ваших слов!.. – напарник шутливо приложил руку к своему сердцу. – Просто не знаю, что и сказать!

– Ну, а если говорить серьезно... Знаешь, мне все вспоминаются слова брата Владия о его бывшей невесте... – не знаю, почему я заговорила об этом. – Кажется, он очень любил ее.

– У меня сложилось такое впечатление, что он любит ее до сих пор... – теперь Себастьян говорил серьезно, без всяких шуток.

– Да... – неохотно согласилась я. – У меня такое же мнение. Ох, не ценят некоторые девицы своего счастья, а ведь брат Владий наверняка всю жизнь сдувал бы с нее пылинки, и только что на руках не носил... Себастьян, давно хотела спросить – у тебя невеста есть?

– Хм, странный вопрос... – напарник покосился на меня. – Раньше ты такими подробностями никогда не интересовалась.

– Ничего странного. Просто думала, что ты сам заведешь разговор на эту тему. Я знаю, что обычно не принято задавать подобные вопросы, но...

– Просто мне уже ближе к тридцати, а в таком возрасте мужчины, как правило, уже женаты, так?

– Вроде того...

– Нет, перед тобой находится закоренелый холостяк. Видишь ли, тут такая история... – Себастьян подбирал слова. – В свое время я был полностью поглощен учебой, а годы, меж тем, шли своим чередом, и когда мой возраст приблизился к двадцати пяти годам, дорогой дядюшка стал подыскивать мне подходящую невесту. Что ни говори, но я – младший сын герцога, и пусть всего лишь виконт, тем не менее, мог рассчитывать на неплохую партию. Конечно, богачом меня не назовешь, а небогатых, но родовитых девушек (часто без приданого) тоже хватает, так что, казалось, никаких проблем не возникнет. Опустив ненужные подробности, скажу одно: у меня появилась невеста, довольно милая девушка, пусть и не красавица. Она мне понравилась, думал, что и я ей тоже, уже была намечена дата помолвки...

– Как я понимаю, помолвка не состоялась?

– Совершенно верно. Незадолго до этой даты нам сказали, что в свое время дед невесты будто бы пообещал отдать свою внучку замуж за внука своего лучшего друга. Дескать, как ни странно это прозвучит, но об этом стало известно совсем недавно, и дед вовсе не собирается отказываться от своего обещания. Просим нас великодушно простить, но...

– Что-то мне в подобную историю плохо верится.

– Не тебе одной... – чуть усмехнулся напарник. – Но раз дела обстоят таким образом, то пришлось считать, что сватовство не состоялось. Много позже стало известно, что у девушки имелся тайный воздыхатель, молодой человек, к которому она испытывала самые нежные чувства. Более того: выходить замуж за меня она никак не хотела, о чем и сообщила своим родным, а молодой человек, узнав о моем сватовстве, намекал, что хоть сейчас готов отвести в церковь юную красавицу. Если учесть, что родители ухажера были довольно состоятельными людьми, то родственники невесты решили подойти к этому делу практически, то есть склонились в сторону более богатого жениха.

– Надеюсь, сейчас твоя бывшая невеста счастлива.

– Увы, нет. Вскоре после ее свадьбы с тем молодым человеком его родители разорились в пух и прах – к сожалению, от подобных неприятностей не убережешься, так что отныне вся их семья с великим трудом сводит концы с концами.

– Судя по твоему рассказу, влюбиться в ту девушку ты не успел.

– По-счастью, да, так что пострадало только мое самолюбие.

– Я так понимаю, что твой дядюшка на этом не остановился?

– А то! Он нашел мне новую невесту, причем из весьма родовитой семьи. Проблема была в другом – предполагаемую невесту интересовало только богословие.

– Ну, все не так и плохо.

– Как сказать... Это была симпатичная девушка, которая не читала ничего, кроме церковных книг, едва ли не каждый день ходила на исповедь и покаяние, и требовала того же от меня, а уж когда ей стало известно, что я владею магией, то ее возмущению не было предела. Дело кончилось тем, что она наотрез отказалась выходить замуж за человека, который, по ее словам, полностью погряз в грехе и ереси, а также знается с темными силами.

– Такие люди, как эта девушка – они обычно уходят в монастырь.

– Через какое-то время это и произошло в действительности. Перед нашим расставанием она заявила мне, что будет денно и нощно молиться за мою многогрешную душу в надежде, что в один прекрасный момент я прозрею, раскаюсь в своих многочисленных прегрешениях, а вместе с тем посвящу остаток своей жизни искоренению ошибок своего прошлого и спасению собственной души. По слухам, она прекрасно чувствует себя в монастыре, и у нее нет ни малейшего желания даже ненадолго покидать те стены.

– Да, что-то не везло тебе с женитьбой! Готова поспорить, что твой дядюшка решил предпринять еще одну попытку устроить семейную жизнь дорогого родственника?

– Верно, и теперь он был уверен, что осечки не произойдет. На сей раз он сосватал мне на редкость красивую девушку из числа не просто бедных, а очень бедных дворян, да к тому же еще и худородных. Как видно, дядюшка рассчитывал, что уж в этот раз все пойдет, как надо, и новая невеста будет держаться за меня обеими руками – девушка мало того, что бесприданница, так еще и плохонький титул в семье получен всего пару поколений назад! Правда, немногим позже выяснилось, что дядюшка ничего не понимает в сердцах молодых девушек, то бишь мой дорогой родственник просчитался и в этот раз.

– Что опять пошло не так?

– Видишь ли, у моей новой невесты был хваткий ум и огромные амбиции, а еще она вовсе не намеревалась выходить замуж за какого-то небогатого виконта. Правда, иных женихов на горизонте не просматривалось, но это, как говорится, дело наживное. Для начала этой девушке нужен был человек, который поможет ей выйти в свет, представит ее своим знакомым, а дальнейшее зависит только от нее самой. Как оказалось, для таких целей я подходил как нельзя лучше. У барышни были далеко идущие планы, и еще она прекрасно понимала, что в борьбе за достойное место под солнцем у нее есть только одно преимущество – красота, которую надо использовать с толком. Проще говоря, девушке нужен был не я, а богатый и знатный человек, выйдя замуж за которого она приобретала бы не только титул, но и деньги. У нас состоялась помолвка, и она была представлена всем моим родственникам, и многие были очарованы ее красотой. Более того – у милой девушки появились поклонники. Надо сказать, что все задуманное у нее получилось как нельзя лучше, и в результате наша помолвка была расторгнута, я получил очередную отставку, а красотка – предложение руки и сердца от пусть и не очень молодого, но более чем состоятельного человека. Сейчас моя бывшая невеста замужем за одним из придворных, знатным и богатым аристократом из числа тех, у кого, как говорится, куры денег не клюют.

– Похоже, эта девушка нравилась тебе куда больше двух предыдущих невест?

– Есть такое дело... – не стал отпираться Себастьян. – Она была действительно красива, да еще и с сильным характером, а я ж не каменный! Это была незаурядная особа... Такие женщины часто оставляют в сердцах мужчин достаточно глубокий след. Во всяком случае, с той поры я и слушать не хотел ни о каких невестах, с меня за глаза хватит и того, что было.

– Тебе просто не повезло. Такое случается не так и редко...

– Может быть ты и права, только вот я считаю по-другому: уж раз не везет с женитьбой, то, значит, это судьба... О, слышишь?

В первый момент я не поняла, о чем говорит Себастьян, но чуть позже до моего слуха донесся звук, чем-то напоминающий негромкое цоканье копыт о камень. Ну, за все это время я уже успела насмотреться на самых разных копытных животных, которых на Черном Континенте просто-таки немыслимое количество, так что меня уже трудно удивить видом очередной зверюшки.

– Думаешь, сейчас появится то существо, которое ты так ждешь?

– Надеюсь на это...

Негромкое цоканье копыт приближалось, и через недолгое время я увидела, что неподалеку от расщелины показалось странное создание, немного похожее на самого обычного осла темно-гнедой масти, и с длинным хвостом. Правда, уши у этого зверя были куда короче ослиных, зато имелась роскошная грива, а еще два причудливо изогнутых рога. Несмотря на то, что это животное внешне очень смахивало на осла, выглядело оно, как это ни странно, даже изящно. Если честно, то я была даже немного разочарована, потому как ожидала увидеть что-то куда более удивительное, а не какого-то там ослика, пусть даже и с рогами.

– Так это и есть то восхитительное существо?.. – покосилась я на Себастьяна.

– Да!.. – напарник не сводил глаз с этого странного создания. – Только говори, пожалуйста, потише – слух у него хороший, а нрав очень робкий и пугливый...

Словно в подтверждение этих слов неподалеку зарычал какой-то зверь, и в тот же миг животное сорвалось с места, и стремглав умчалось прочь. Надо сказать, что этот непонятный ослик бежал настолько быстро, что его лопоухому собрату подобная скорость и присниться не могла.

– Ну, и чем тебя так привлекло это странное создание?.. – повернулась я к Себастьяну.

– Это же абада!.. – с восхищением выдохнул тот. – Знаешь, я не ошибся в своих предположениях – мы с тобой, и верно, видели абада! Это просто чудо, что мне довелось увидеть его своими глазами!

– Вот как?.. – хмыкнула я. – Ты меня, конечно, извини, но этот ослик с рогами на меня особого впечатления не произвел. Так, небольшое недоразумение, и не более того.

– Ох, тяжело иметь дело с незнающим человеком... – вздохнул Себастьян. – Так вот, чтоб ты знала: рога абада обладают чудодейственным свойством не только исцелять все болезни, но и нейтрализовать любой яд. Более того – рога абада могут даже сводить на нет последствия любого черного колдовства.

– Такое я, и верно, предположить не могла.

– То-то и оно! Недаром рога абада стоят столько, что и не выговорить! Они – настоящая редкость, великая ценность, и имеются далеко не у каждого из здешних колдунов. Правильней сказать – они мало у кого имеются... Понятно, что за такое чудо-лекарство богатеи готовы платить огромные деньги! Именно потому в последнее время этих животных встретить практически невозможно – за ними идет настоящая охота, вернее, не столько за ними, сколько за их необычными рогами.

– Понимаю.

– Вот скажи – ты что-то слышала о единороге? Тебе говорили о том, что его рог излечивает любые болезни?

– Конечно!

– Так вот, как это ни странно, но абада – это, по сути, тот же единорог, только обитающий на Черном Континенте, и его внешний вид для нас несколько непривычен. Еще, как видишь, у здешнего единорога не один волшебный рог, а два! Можно сказать, что два этих создания находятся в близком родстве!..

Мне вспомнились когда-то виденные картинки, на которых был изображен прекрасный белый единорог, царственное животное, на лбу которого находился витой рог. А ведь если мне память не изменяет, то рога абада, и верно, точь-в-точь походили на тот самый витой рог дивного единорога, хотя сам ослик внешне никоим образом не был похож на своего собрата... Да уж, родня...

Себастьяну понадобилось еще какое-то время, чтоб совладать со своими эмоциями, и лишь потом я отправила его спать, тем более что на землю уже опустилась ночь. Ну, а мне только и оставалось, что опять сидеть у расщелины, вслушиваясь в ночные звуки. Что ж, это дело мне уже привычное. По счастью, ночь прошла спокойно.

Утром мужчины проснулись, и чувствовали себя куда лучше, даже рана брата Владия уже не выглядела столь устрашающе. Казалось бы, можно собираться и идти дальше, да не тут-то было! Не знаю, в чем дело, но едва ли не с самого утра мы видели здешних охотников, которые то и дело попадались нам на глаза. Понятно, что давно уже найдены печальные останки Шембонго и охотников, которые еще до своего ухода из деревни должны были сказать односельчанам, куда они отправляются, и за какой такой надобностью. Вполне естественно предположить, что здешние жители сразу поняли, кто виноват в гибели этих людей, и отныне вовсю заняты нашими поисками, так что сейчас нам ни в коем случае не стоит попадаться на глаза здешним обитателям. Естественно, как только нас увидят, так сразу пошлют погоню, или же постараются самолично расправиться с нами. А что такого – это мы находимся на чужой земле, а они-то здешние места должны знать просто замечательно, и к тому же хороший охотник вряд ли промахнется. Ох, ну надо же нам было так вляпаться!

В общем, хочется нам того, или нет, но, судя по всему, придется просидеть здесь еще один день, а завтра отправляться в дорогу едва ли не с первыми лучами солнца. Конечно, если вдуматься, то в происходящем нет ничего плохого. Как раз наоборот – за этот лишний день отдыха у брата Владия должно прибавиться сил и здоровья, да и Себастьяну передышка пойдет на пользу, и, по-большому счету, подобное не может не радовать. Так невольно и вспомнишь старую поговорку: что ни делается – все к лучшему. Разумеется, здесь, в этой крохотной пещерке, находиться сравнительно безопасно, но сидеть в этой каменной щели лично мне уже крепко надоело, да и запас еды в наших дорожных мешках, как это ни печально, подходит к концу.

Утром, едва небо стало светлеть, мы покинули свое убежище – вряд ли в столь ранний час охотники сумеют преодолеть немалое расстояние от своей деревни до этого места. Еще перед уходом мы решили не засыпать маленький источник чистой воды у стены пещерки. Об этом попросил брат Владий – мол, если здесь появится источник, пусть даже и небольшой, то сюда на водопой будет приходить все местные звери, которые в состоянии протиснуться в расщелину. Конечно, отныне человек вряд ли сумеет укрыться в этой пещере, но, как я поняла, брат Владий решил никогда не возвращаться в эти места. Что ж, его можно понять.

Несмотря на то, что мужчины уверяли меня в том, что они оба полностью выздоровели, и могут без отдыха пройти хоть весь Черный Континент, я понимала, что в действительности дела обстоят далеко не так блестяще. Один еще полностью не оправился от ранения, второй в полной мере силы не восстановил... Ладно, будем действовать исходя из обстановки, главное – не встретить людей, и неважно, кто это будет – соплеменники Шембонго или заговорщики, которые отправились на поиски статуи кровавого Бога. В любом случае встреча не сулит нам ничего хорошего.

Как я и предполагала, шли мы значительно медленней, чем еще несколько дней назад – мужчинам едва ли не через каждые полчаса требовался отдых. Я не возражала, тем более что для нас сейчас главное – дойти до той рощицы, неподалеку от которой спрятано изваяние Вухуду, а дальше... Дальше я просто не заглядывала.

Нам повезло: по дороге, после полудня, нам встретилась небольшая рощица, в которой находился крохотный родничок. Этой воды нам вполне хватило на то, чтоб напиться самим, наполнить фляжки, и малость передохнуть в тени деревьев. Если учесть, что сегодня с утра стояла настоящая жара, то мне невольно вспомнилось о том, что предок Сташи в свое время тоже не хотел подкидать тенистую рощицу, и отправляться под палящим солнцем в какую-то далекую деревню. Лично у меня тоже не было ни малейшего желания оставлять этот уголок, и вновь выходить на солнцепек, под безжалостное солнце.

– Долго нам еще идти?.. – поинтересовался Себастьян. Он сидел на земле, и обмахивался каким-то большим листом.

– Думаю, за один переход управимся... – отозвался брат Владий. К этому времени он обошел рощицу, и что-то здесь ему не понравилось, во всяком случае, недовольство на его лице говорило само за себя.

– Брат Владий, вас что-то смущает?.. – поинтересовалась я.

– Есть такое дело... – неохотно отозвался тот. – Видите ли, в этой рощице есть несколько деревьев сафу...

– Каких, каких?.. – не поняла я.

– Сафу.

– Вы имеете в виду дакриодес съедобный?.. – заинтересовался Себастьян.

– Ну, я не знаю, как он по-умному называется в ваших ученых книгах, может, и этим самым словом... – пробурчал инквизитор. – Здесь его называют сафу, а те фрукты, что на них растут, переселенцы между собой кличут грушами Черного Континента. Плоды сафу, кстати, необычного темно-синего или фиолетового цвета, а внутри светло-зеленые.

– Их можно есть?.. – спросила я.

– Конечно!.. – даже удивился брат Владий. – Вкус, правда, несколько своеобразный, но тут уж на любителя. Мне, во всяком случае, нравится, тем более что я не большой любитель сладкого. Кстати, сафу обычно растут только во влажных джунглях, и в таких вот рощицах встречаются крайне редко.

– Возможно, я чего-то не понимаю... – развел руками Себастьян. – Что такого странного в том, что здесь находится это дерево? Растет себе и растет...

– Оно тут не одно, их здесь три... – поднял руку брат Владий. – И, между прочим, на всех трех есть плоды, пусть даже их не так много. Так вот, эти самые плоды никто не собирает...

– И что?

– Да вы что, не понимаете самых очевидных вещей?.. – возмутился инквизитор. – В здешних местах еда и вода – это едва лине самое главное, то, от чего зависит жизнь! Каждый день обитатели деревень выходят на поиск еды. Мужчины охотятся, а женщины и дети выкапывают коренья, собирают травы, фрукты, ягоды... Проще говоря, все при деле, и уж тем более живущие в соседней деревне люди во время созревания этих плодов должны приходить сюда с пустыми корзинами едва ли не ежедневно, чтоб собирать все поспевшие фрукты! А что мы видим? Урожай гниет на земле, и эти фрукты едят обезьяны и дикие свиньи! Поймите, что такого быть просто не должно! Только не надо мне говорить, что жители ближайшей деревушки ничего не знают ни об этом оазисе, ни о растущих здесь фруктовых деревьях! О таких вещах здесь известно едва ли не каждому младенцу! Сафу – это прекрасная еда для человека, и чтоб так бросать пропитание – для этого должна быть более чем весомая причина.

– Например?

– Выбор невелик. Либо в той деревушке случилось нечто ужасное вроде повального мора, причем жители селения умерли все до последнего, либо на деревушку напали соседи и увели всех жителей в плен, либо в этой рощице кем-то развеян некий яд, либо на это место колдунами наложено проклятие, либо здесь появилось какое-то страшное животное.

– И к чему вы склоняетесь?

– Вариант насчет мора я бы не стал безоговорочно сбрасывать со счетов, хотя особо в него не верю. Насчет нападения соседей на деревню – это тоже вряд ли, хотя что-то многовато при себе оружия было у тех охотников, которых мы с вами видели, пока отсиживались в пещерке. Насчет яда... Этот вариант я отметаю сразу, потому как рядом нет ни погибших птиц, ни тел умерших животных. Что касается проклятия, которое могли наложить здешние колдуны... Крайне маловероятно, вернее, для этого должна быть более чем весомая причина, потому как накладывать запрет на оазис с чистой водой и пропитанием вряд ли станет хоть один разумный человек, а здешние обитатели очень практичны в отношении воды и пропитания. Что касается опасного животного... Этот вариант мне кажется наиболее предпочтительным, хотя никаких неопознанных следов возле этой рощицы я не нашел.

– Да уж...

– И вот что я вам еще хочу сказать: где-то с час назад мне показалось, что я видел кого-то из местных, но человек так быстро спрятался, что толком я его не рассмотрел.

– А почему вы нам ничего не сказали?

– Я сейчас вам сказал – и разве от этого что-то изменилось?.. – только что не огрызнулся брат Владий. – Правда, они от нас отстали, причем уже давненько. Ох, что-то не нравится мне все это! Терпеть не могу такой неопределенности!

Ну, все это не нравится не только брату Владию, но и мне. Ладно, посмотрим, что будет дальше, но в любом случае ясно одно – нам надо быть настороже.

Через четверть часа мы покинули место отдыха, и направились дальше, в ту самую рощицу, подле которой спрятано изваяние кровавого Бога. Теперь я была еще более внимательна, но, по счастью, ничего не происходило. Зной, тишина, ни ветерка, вокруг нет ничего подозрительного. В глубине души мне оставалось только сожалеть о том, что я так и не рискнула попробовать плоды под названием сафу, которые, и верно, во множестве лежали на земле – просто не рискнула, уж очень цвет у них был непривычный.

Путь до нужной нам рощицы занял немалое время, и когда же мы, наконец, дошли до нее, то у каждого было только одно желание – забраться в тень, и сидеть там, не шевелясь, как можно дольше. Вернее, я-то чувствовала себя сравнительно неплохо, а вот мои спутники уже с трудом держались на ногах. Ничего, как только отдохнут немного, так сразу же в себя придут.

Так, а вот и тот самый родничок, о котором упоминал дед Сташи – тонкая струйка ледяной воды выбивается из-под камней... Высокие деревья, редкие голоса птиц... Такое впечатление, что время здесь когда-то замерло, и с той поры ничего не поменялось. Когда же брат Владий, немного передохнув, прошелся по рощице (которая, надо сказать, была совсем небольшой), то его приговор был коротким – здесь давно не было людей, место можно считать заброшенным. Похоже, что жители из деревеньки под названием Доххто (куда в свое время и направлялся отряд, в котором служил дед Сташи) сейчас обходят эту рощицу стороной.

– Странно... – брат Владий сел на траву. – Вроде ничего подозрительного нет, но, тем не менее, просто чувствую во всем какую-то неправильность, только вот никак не могу понять причину всего происходящего. Вертится что-то в голове, но определиться не могу.

– Может, причина в изваянии Вухуду? Этот каменный идол находится совсем близко отсюда и каким-то образом влияет на окружающих?

– Вряд ли. Если бы это было действительно так, то здешние колдуны давно бы отыскали кровавого Бога, в этом можете быть уверены.

– А на нескольких деревьях ветки сверху сломаны... – я все это время тоже осматривалась по сторонам.

– Видел... – кивнул головой инквизитор. – Тут подобное случается нередко...

– Думаю, стоит порадоваться хотя бы тому, что никто из заговорщиков не добрался сюда раньше нас.

– Да, судя по всему, тут уже давно никого не было... – брат Владий вновь оглянулся вокруг.

– Давайте немного передохнем, и подумаем, где будем начинать поиски изваяния Вухуду... – предложила я. – Только вот не знаю, откуда начинать...

– По этому поводу у меня имеется одна мыслишка... – заговорил Себастьян. – Здесь где-то должно быть захоронение наших воинов. Они погибли в бою, а неподалеку от них были убиты жрецы, верно? Дед Сташи изваяние Вухуду далеко от места схватки относить не стал, то есть...

– То есть когда найдем место захоронения солдат, то поиски сузятся до определенного сектора, вернее, мы хотя бы будем знать направление, где искать, и это здорово сократит время... – дополнила я слова напарника. – Себастьян, ты гений!

– Вот, а некоторые сомневаются... – усмехнулся тот. – Займемся поисками сразу же, как только жара немного спадет...

– Ничего не имею против... – согласился брат Владий. – На таком зное даже шевелиться не хочется.

– Мужчины, вы уж меня извините, но я человек подозрительный и недоверчивый, и потому пойду на ту сторону рощицы – мало ли что...

– Или кто... – чуть улыбнулся Себастьян.

– Или кто... – не стала спорить я. – Ну, а вы наблюдайте за всем происходящим отсюда – так все же спокойнее. Все же не у нас в стране на завалинке отдыхаем...

Как оказалось, я была права – не прошло и четверти часа, как к нам пожаловали гости. Если говорить точнее, то я не столько рассмотрела, сколько почувствовала чьи-то спотыкающиеся шаги, а потом в горячем мареве рассмотрела двух человек, идущих (вернее, тяжело бредущих) к рощице. Судя по одежде, это были не местные жители, так что вывод можно было сделать однозначный. Надо поскорей предупредить моих спутников об этом нежданном визите, потому как наше присутствие на этом островке зелени явно станет для гостей неприятным сюрпризом.

Когда двое незнакомцев добрели до рощицы, то первое, что они сделали – это кинулись к воде, не обращая внимания на Себастьяна и брата Владия. Меня эти двое не видели – я спряталась в кустах – никогда не помешает иметь перевес в силах, пусть незнакомцы считают, что беседа будет равной, двое на двое. Правда, лиц этих людей я не видела – они стояли ко мне спиной, но, думаю, успею еще насмотреться.

Мужчины пили воду долго – похоже, жажда прихватила их всерьез. Я же тем временем рассматривала незнакомцев – простая одежда, крепкая обувь, один на двоих дорожный мешок... Кажется, эти двое побывали в серьезной передряге. Судя по всему, у них с собой даже пустой фляги нет. Кто ж так в дорогу-то собирается? Похоже, не привыкли продумывать всех деталей, отправились в путь, не представляя того, с чем придется столкнуться. Ну, лично мне все понятно, моим спутникам, думаю, тоже.

Незнакомцы, наконец-то, оторвались от воды, огляделись по сторонам. Себастьян и брат Владий помалкивали, ожидая, что скажут пришлые. Пауза затягивалась, и один из мужчин спросил, обращаясь к моим спутникам:

– Вы кто такие?

Это прозвучало достаточно грубо, и брат Владий стал выглядеть еще мрачнее, зато Себастьян и бровью не повел.

– Простите, но это вы пришли сюда, в этот благословенный уголок, где мы отдыхаем, так что вам, как гостям, следует представиться первым. Давайте не будем забывать о правилах хорошего тона даже здесь, на краю света.

Вежливая отповедь Себастьяна произвела на мужчин должное впечатление, и когда все тот же мужчина заговорил вновь, то в его голосе звучали извинительные нотки.

– Я прошу извинить нас – мы с другом были так долго оторваны от цивилизованного мира, что сами стали погружаться в дикость. Разрешите представиться – меня звать Корс, а моего приятеля...

– Мое имя – Донс... – отозвался второй.

Услышав голос этого человека, я на мгновение растерялась. Этого просто не может быть! Наверное, я ослышалась... Хотя, если вдуматься, то в этом нет ничего невозможного... Мужчина стоит ко мне спиной, лица не видно, и потому мне трудно судить, ошиблась я или нет. Склонна думать, что ошибки нет... А представляются эти двое одними именами, без титулов и всего остального, хотя и так ясно, что свои имена они только что придумали. Донс, значит? Ну-ну...

– Я – Себастьян, а моего друга звать Владий... – меж тем напарник и бровью не повел.

– Мы ранее были знакомы?.. – продолжал расспрашивать мужчина.

– Простите, не припоминаю... – развел руками Себастьян. – Но у меня, к сожалению, не очень хорошая память на лица, и потому я частенько не узнаю даже тех, кому в свое время был представлен. Увы...

– Что вы здесь делаете?

– Мы с приятелем, знаете ли, просто решили попутешествовать по Черному Континенту... – любезно ответил Себастьян, не обращая внимания на неприязненный тон мужчины. – У каждого свои пристрастия, иногда несколько причудливые... Как оказалось, бродить в здешних местах – это плохая идея. Мы с трудом ушли от рассерженных местных жителей, к тому же еще и пострадав при этом, так что теперь, если можно так выразиться, зализываем раны на этом дивном клочке земли. Позвольте узнать, что вы делаете в этих местах, забытых Светлыми Богами?

– И долго вы тут намерены находиться?.. – мужчина проигнорировал вопрос моего напарника.

– Думаю, дня три-четыре, пока не отдохнем и не наберемся сил... – кротко ответил Себастьян. – Может, несколько дольше. По сравнению с тем, что творится вокруг, здесь так мило, и даже в какой-то мере безопасно...

– Хватит!.. – рявкнул мужчина. Н-да, нервы у него, надо сказать, никуда не годятся, да вдобавок серьезно истрепались во время блужданий по здешним местам. Мужчина явно на взводе, не понимает, что происходит, и это еще больше выводит его из себя. – Вот что, господа, я вас не знаю, но то, что вы разыгрываете перед нами дешевый спектакль – это ясно любому. Может, скажете правду?

– А вам не кажется, что вы позволяете себе лишнее?.. – теперь уже и в голосе Себастьяна был металл. – Будьте любезны сбавить тон, или же я попрошу избавить нас от вашего присутствия.

– Скажите честно – кто вы такие?.. – мужчина стал выходить из себя. – Кто вас послал? Я требую ответа!

– Кто вы такой, чтоб позволять себе подобное? В основе любого требования лежит какое-то основание, но в ваших словах и поступках я ничего подобного не наблюдаю... – отчеканил Себастьян. – Так что извините, но я не считаю вас приятным собеседником, и далее не желаю продолжать этот разговор.

– Да я вас... – вдруг мужчина изогнулся, схватился за горло, а потом и вовсе упал на землю в жутких судорогах. Через пару мгновений у него изо рта пошла пена – глянь со стороны, у человека приступ эпилепсии, или, как ее еще называют, черной немочи. Второй из пришлых к нему наклонился, да и Себастьян с братом Владием тоже шагнули к упавшему... Так, этот спектакль пока прекращать.

В следующее мгновение я выскользнула из-за кустов, и оба незнакомца получили хороший удар по голове, после чего неподвижно застыли на земле. Вот так-то будет лучше...

– Ты что?.. – возмутился брат Владий. – У тебя сердце есть? Этому человеку плохо, а ты его так...

– Друг мой, так называемая эпилепсия, на которую вы только что едва не купились – это дешевый фокус, в Тупике его знает едва ли не каждый сопляк... – усмехнулась я. – Все просто: первым делом надо показать, что тебя довели до белого каления, а потом следует обморок с пеной изо рта... Ваш собеседник, виконт, разыграл все, как по нотам. Если поискать в кармане у этого... достойного господина, то там наверняка отыщутся крохотные шарики зеленого цвета. Как только такой шарик попадает в рот, так сразу же появляется обильная пена. А еще у этих господ в рукавах должны быть ножи – подошли бы вы к ним поближе, и несчастные страдальцы просунули бы вам эти самые ножи между ребер. Думаю, вам вряд ли понравились бы эти ощущения.

– Чтоб их!.. – не выдержал брат Владий.

– Полностью согласна. Что ж вы такие доверчивые, а?

– Надо обыскать обоих... – Себастьян присел возле неподвижно лежащих мужчин. – Первым делом нужно забрать оружие...

– Связывать будем?.. – деловито поинтересовался брат Владий.

– Не стоит. С голыми руками против нас они не пойдут, возиться с веревками не хочется... Да и не хватит наших веревок на этих двоих. Кстати, одного из них, того, который со мной разговаривал – его я, кажется, видел ранее.

– И кто же он?

– Человек, приближенный к родственникам короля... Правда, его имя вылетело у меня из головы, но, думаю, вспомню...

– А я знаю второго... – стоя возле лежащего на земле мужчины, я с трудом удержалась, чтоб не поморщиться. Выходит, не ошиблась. Да уж, неожиданная встреча...

– И кто же это?.. – поинтересовался Себастьян, доставая из кармана неподвижно лежащего мужчины помятый пергамент. – О, смотри, такой же план, как и у нас! Как я и предполагал, мы имеем дело с еще одной группой, отправившейся на поиски сокровищ. Тоже изваяние ищут, то есть рассчитывают получить мешок алмазов, заговорщики недоделанные... Да, так кто этот человек, которого ты знаешь?

– Не поверишь: тот, второй, что почти все время помалкивал – мой несостоявшийся жених, господин Николс Альбре... – я с трудом удержалась, чтоб мой голос звучал равнодушно.

– Да ты что!.. – ахнул Себастьян.

– Он и есть, собственной персоной.

Надо сказать, что Николс за прошедшие годы несколько изменился – возмужал, пропало юношеское обаяние, на лице залегли жесткие складки, волосы стал стричь куда короче... Самое интересное в том, что сейчас, кроме острой неприязни, я не испытывала никаких иных чувств к этому человеку.

– Его-то что сюда принесло?.. – искренне удивился Себастьян.

– Могу предположить... – пожала я плечами. – Деньги рано или поздно должны были закончиться – есть у них такая особенность, а от привычки жить на широкую ногу избавиться сложно. Вот и понесло красавца на рискованные дела – ведь не работать же ему идти! Правда, никак не ожидала, что он свяжется с заговорщиками. Хотя, если вдуматься...

– Я могу узнать, о каком женихе идет речь?.. – поинтересовался брат Владий.

– О моем... – пробурчала я. – Был у меня такой несостоявшийся ухажер. Вот он, лежит перед нами во всей красе! Хотя, если вдуматься, он мне никогда женихом не был, это просто я считала, что впереди нас ждет светлое будущее, ради которого можно и расстараться... Брат Владий, если вам это интересно, то расскажу чуть позже.

– А что мы сейчас делать-то будем?.. – поскреб в затылке инквизитор. – Навязались нам на шею эти двое... Вроде на поиски изваяния отправляться пока что не с руки...

– Ну, столько лет изваяние никто не трогал – еще денек пусть полежит... – махнул рукой Себастьян. – Для начала надо бы душевно побеседовать с нашими гостями. Думаю, их можно вызвать на откровенность

– Так они вам что и скажут... – пробурчал инквизитор. – Лучше б каждый помнил то, что сказано в святых книгах: имейте нрав несребролюбивый, довольствуйтесь тем, что имеете.

Эх... – подумалось мне, – эх, если б все следовали этому правилу, то мы бы здесь не оказались!

Глава 13

– Ты их не слишком сильно ударила по голове?.. – поинтересовался брат Владий. – Они уже четверть часа лежат без сознания!

– Ничего страшного, скоро в себя придут... – отмахнулась я. – Ну, немногим позже голова у них поболит немного, так это не смертельно. Сейчас у наших дорогих гостей сказывается еще и усталость от долгого пути. Как сказали бы в Тупике – обычный отходняк.

– А я и не знал, что ты в Тупике выросла... – покачал головой инквизитор. – Помнится, в свое время мне об этом месте столько страхов рассказывали! Говорят, там находится едва ли не средоточие всех преступников и грешников нашей страны!

– Есть такое дело... – согласилась я. – Хотя всему, о чем болтают, я бы не советовала верить. Там живут не одни лишь преступники, но и те, кто по каким-то причинам оказался на обочине жизни. Думаю, вы и сами знаете, что далеко не каждый в состоянии противиться ударам судьбы, есть и такие, что после неудач опускают руки, а потом и опускаются сами. Конечно, благопристойным горожанам в Тупик лучше не соваться – там свой мир со своими правилами и законами. А еще там очень не любят тех, кого можно назвать э-э-э.... состоятельным и приличным человеком.

– В чем-то тамошних обитателей можно понять.

– Если кого-то интересуют подробности жизни в Тупике, то позже я могу о них рассказать, хотя те сведения чуть устарели, потому как последний раз в Тупике я была очень давно. А сейчас нам надо побеседовать с одним из наших гостей, точнее, с господином Корсом. Вернее, с тем, кто так себя называет. Это только кажется, что наш гость пребывает в блаженно-бессознательном состоянии, только сейчас его веки чуть приоткрылись, значит, сей достойный господин в себя уже пришел, а раз так, то он хорошо слышит наш разговор. Ну, дорогой друг, вы еще долго валяться будете? Изображать бездыханное тело у вас получается не особо достоверно. Нюхательной соли у нас под руками нет, так что или открывайте глаза, или придется приводить вас в сознание холодной водой из родника.

– Вот уж чего я не ожидал, так это встретить в здешних местах белую женщину... – тот, кто называл себя господином Корсом, приподнялся с земли, и едва ли не с кряхтеньем уселся на траву.

Сейчас я внимательней рассмотрела этого человека: высокий, довольно привлекательный внешне, на вид ему около сорока лет, волосы чуть тронуты сединой, кожа на лице обожжена под здешним горячим солнцем... То, что перед нами аристократ, можно понять сразу – породу не спрячешь. Чувствуется, что в здешних местах ему пришлось несладко – вон, глаза запали и черты лица чуть заострились... Впрочем, сейчас и каждый из нас выглядит немногим лучше.

– Да и мы не ожидали встретить в столь дальнем краю своих соплеменников... – буркнул брат Владий. – Вернее, знали, что здесь бродят любители ввязываться в рискованные дела, но на очередную встречу не рассчитывали.

– Очередную?.. – мужчина приподнял брови. – И кого же вы еще встретили?

– Увы, но все наши встречи с соплеменниками в здешних местах были весьма печальны... – вступил в разговор Себастьян. – Порадовать вас нечем, можем только огорчить.

– Даже так?

– К несчастью.

– Я могу узнать подробности?

– Всему свое время.

– Должен сказать, что ваше поведение совершенно недопустимо!

– Зато ваше достойно всяческого подражания... – усмехнулся Себастьян. – Вы не у господ актеров лицедейству учились?

– Вы о чем?.. – мрачно поинтересовался мужчина.

– Пена изо рта – это так эффектно!.. – развел руками Себастьян. – Бесподобно! Я едва не проверил в то, что у вас, и верно, приступ. Вместе с тем должен вас огорчить – эти ваши вспомогательные материалы для придания достоверности припадку...

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Я имею в виду крохотные шарики зеленого цвета, которые находились в вашем кармане – мы их просто выкинули, дабы у вас не появилось желание вновь повторить трагическую сцену из дешевой пьески. Должен сказать, что припадок (в отличие от беспамятства) вы сыграли довольно убедительно – похоже, опыт в этом деле у вас уже накоплен немалый. Кстати, оружия при себе искать не советую – мы его у вас забрали во избежание, так сказать, нежелательных эксцессов.

– Фу, ползать по карманам...

– Полноте... – усмехнулся Себастьян. – Мы с вами находимся в диком мире, и нравы тут простые, излишней деликатностью не обремененные.

– А вам не кажется, что вы позволяете себе лишнее?

– Кто позволяет себе лишнее, так это вы, господин Корс. Или, может, правильней сказать, маркиз Вей?

– Мы знакомы?.. – мужчина всмотрелся в лицо Себастьяна. – Прошу меня простить, но я вас что-то не припомню.

Вообще-то Себастьян и сам не так давно вспомнил имя этого человека. По словам напарника, маркиз Вей происходит из старинного рода, но, увы, совсем небогатого. Вернее сказать, в свое время семейство маркизов Вей владело весьма неплохим состоянием, одним из самых значительных в стране, но путем различных безумств и привычкой жить на излишне широкую ногу достопочтенные господа исчерпали едва ли не все то, что им досталось от предков. По слухам, сейчас это почтенное семейство с великим трудом сводит концы с концами.

Услышав подобное, мне оставалось только вздохнуть: все верно, частенько именно такие люди, потерявшие состояние и считающие себя несправедливо обиженными судьбой – как раз они примыкают к заговорщикам в надежде на то, что нечто поможет им вернуть утерянное, а вместе с тем занять высокое положение при королевском дворе. Они, как в карточной игре, ставят на риск и надеются на удачу, рассчитывая на то, что в случае выигрыша, если даже не сорвут банк, то в накладе точно не окажутся.

– Нет, нас не представляли друг другу... – покачал головой Себастьян. – Просто вы присутствовали на похоронах моего отца, герцога Ресвит. Помнится, тогда вы выражали искреннее соболезнование старшему сыну герцога, вернее, его наследнику.

– Должен вновь сказать, что я вас не помню. К тому же я знаю в лицо почти всех членов семейства Ресвит...

– Я младший сын покойного герцога.

– А, так вы Себастьян, виконт Кристобаль... – протянул маркиз, и могу поспорить, что в голосе этого человека прозвучала почти незаметная насмешка. Такое впечатление, будто он отныне считает возможным смотреть на моего напарника едва ли не свысока. Похоже, все еще не забыта довольно-таки скандальная история того, каким образом мать Себастьяна вышла замуж за его отца.

– Оставим никому не нужные воспоминания о печальном прошлом... – чуть более сухо, чем обычно, отозвался Себастьян. Судя по всему, он тоже уловил в голосе мужчины эту едва уловимую колкость, да и невысказанный подтекст ему был понятен. – Поговорим о невеселом настоящем. Кстати, если не секрет, то где ваши спутники? Я имею в виду вашу группу, в составе которой вы и направились сюда.

– Да какой там секрет... – поморщился маркиз. – Один погиб во время переправы через реку, вернее, его утащили крокодилы. Второй попал в ловушку здешних охотников – его раздавило деревом, а третий... В общем, он скончался.

Хм, готова биться об заклад, что с одним из спутников этого человека произошло нечто такое, о чем он не желает даже вспоминать – вон как уклонился от ответа. Ладно, пока не будем заострять.

– Печально... – кивнул головой Себастьян. – И как продвигаются ваши поиски потерянного изваяния?

– Я знаю всех, кто с этой целью отправился на Черный Континент... – маркиз не счел нужным изображать полную неосведомленность и делать вид, будто не понимает, о чем идет речь. – Вас в их числе не было, во всяком случае, о вас, виконт, и речи не было, так что я не считаю для себя возможным продолжать разговор на эту тему.

– Надеюсь, ваш спутник окажется более склонным к общению, тем более что он слушает наш разговор, очень неумело изображая беспамятство... – Себастьян кивнул в сторону Николса. – Господин Донс, вернее, господин Альбре, вам не кажется, что лежать в присутствии дамы – это несколько бестактно?

– В этих местах быстро забываешь о правилах приличия... – пробурчал Николс, поднимаясь с земли. Наверное, он хотел произнести эти слова непринужденно, но вышло довольно грубо. – Несколько озадачен тем, что вы знаете мое имя. А еще меня весьма удивило появление здесь дамы... Простите, сударыня, не могу отделаться от впечатления, что уже видел вас ранее.

Скорей всего, бывший жених крепко сомневается в том, меня ли он видит перед своими глазами. Тогда, в схватке с блемии, мне крепко досталось, в том числе пострадало и лицо – были сломаны кое-какие лицевые кости. Если б не лекарское мастерство Грега (да упокоится с миром его несчастная душа!), то еще неизвестно, как бы я сейчас выглядела. Надо сказать, что после того лечения моя внешность несколько поменялась, но узнать меня все же можно.

– Да, господин Альбре, мы когда-то были знакомы... – я старалась говорить спокойным тоном, с трудом сдерживая раздражение. – Но это было достаточно давно, так что с той поры можно и забыть друг друга.

– Алана?! – а вот теперь Николс, и верно, растерян. – Алана, верно? Я не ошибся? Ты так изменилась... Я тебя сразу не узнал!

– Мы все меняемся с возрастом... – надо же, даже не хочется отвечать бывшему жениху.

– Но... Как ты здесь оказалась?

– По делам!.. – отрезала я.

– Интересно, какие дела у Патруля могут быть на Черном Континенте?.. – Николс все еще не мог придти в себя от изумления.

– Целиком относящиеся к нашей работе... – ответил за меня Себастьян.

Выходит, Николс знает о том, что я сейчас нахожусь на службе в Патруле... А впрочем, в этом нет ничего удивительного – он же должен был поинтересоваться моей дальнейшей судьбой. Что ни говори, но бывший жених имеет все основания опасаться последствий того, как он поступил со мной.

– Патруль?.. – а вот теперь уже маркиз всерьез удивился. – Так вы здесь по делам Святой Инквизиции?

– Естественно... – развел руками Себастьян. – А вы о чем подумали?

– Но ваши слова насчет наших товарищей, а заодно и целей нашей миссии... Откуда вам об этом известно?

– Мы встретили нескольких человек, ваших э-э-э... приятелей, и они нам рассказали о том, зачем прибыли на Черный Континент... -

– Простите, но я имею полное право сомневаться в ваших словах... – покачал головой маркиз. – Вряд ли кто-то из них будет откровенничать с неизвестным.

– В обычной жизни – вряд ли, есть вещи, о которых обычно молчат, только вот перед смертью люди, как правило, не лгут. Они успели рассказать нам о том, за какой надобностью пришли на Черный Континент, и вместе с тем отдали нам карту. Вполне естественно, что мы отклонились от нашего маршрута для того, чтоб проверить правдивость услышанного.

– Вот даже как?.. – чуть прищурил глаза маркиз. – В таком случае я попрошу вас назвать имена тех людей!

– Думаю, в этом нет никакого секрета... – в голосе Себастьяна звучало сочувствие. – Прежде всего, речь идет о виконте Гриннис...

– Не может быть!.. – вырвалось у Николса.

Все верно... – подумалось мне. – Они же друзья – приятели, во всяком случае, раньше были таковыми. Наверняка и на Черный Континент отправились вместе. Тоже мне, авантюристы недоделанные! Насколько мне помнится, Николс и его приятели – все они городские жители, в лес выбирались только на охоту, а тут их враз понесло на край света! Ох уж это повышенное самомнение! Непонятно только, отчего эти двое пошли в разных группах – держаться вместе куда надежнее.

– К сожалению, может... – теперь уже я вступила в разговор. – Если вам интересны подробности, то сообщаю: этого молодого человека, то есть виконта Гриннис, принесли в жертву Вухуду. Вообще-то на том массовом жертвоприношении среди убитых он был отнюдь не в одиночестве – там было еще несколько белых мужчин, только их тела и лица настолько пострадали, что опознать их не было никакой возможности. Что касается виконта Гриннис, то он, как это ни удивительно, был еще жив, когда мы его нашли. Увы, молодой человек умер через несколько минут у нас на глазах. Можете считать великим счастьем, что ни один из вас, господа хорошие, не видел той ужасной картины, то есть людей, принесенных в жертву кровавому Богу – вряд ли после такого вы были бы в состоянии спокойно спать. А сейчас извините, мне бы не хотелось оставлять без внимания все, что происходит вокруг этой рощицы.

Не знаю отчего, но я с трудом выносила присутствие Николса возле себя. Сейчас человек, за которого я когда-то собиралась замуж, раздражал меня уже одним своим видом, а уж общаться с ним у меня и вовсе не было ни малейшего желания. Вообще-то я все эти годы старалась не вспоминать о той горькой странице своей жизни – меня охватывали злость и желание мести при одной только мысли о Николсе, и о том, как легко он обвел меня вокруг пальца. Не знаю, как бы я поступила, если б мы с ним встретились раньше, а сейчас мне хочется только одного – никогда более не видеть своего бывшего жениха. К сожалению, совсем не видеть – в данный момент подобное вряд ли получится, и, боюсь, как бы в моей душе вновь не стали разгораться искры ненависти, а сейчас не то время, чтоб давать волю чувствам. Пожалуй, мне стоит хотя бы на короткое время отойти от мужчин – надо успокоиться, а заодно и лишний раз осмотреться. Конечно, не стоит надолго оставлять моих спутников вместе с искателями изваяния, потому как эти двое мне совсем не нравятся. Надеюсь, что в мое отсутствие хотя бы разговор пойдет живее – без присутствия женщины мужчины быстрей могут столковаться между собой

Когда через четверть часа я вернулась, то увидела, что Себастьян и брат Владий о чем-то беседуют меж собой, а Николс и маркиз отошли в сторону, и негромко переговариваются. Что ж, два враждебных лагеря хотя бы стараются изображать внешний нейтралитет – для начала и это неплохо. Да, совсем некстати свалились на наши головы нежданные гости!

– Ну, что тут у вас?.. – поинтересовалась я. – Как эти двое себя ведут?

– Скажем так – эти двое, без сомнений, ведут свою игру, и о многом недоговаривают... – вздохнул Себастьян. – Впрочем, ничего иного ожидать и не приходится. Это сейчас они помалкивают и выжидают, но неизвестно, как поведут себя дальше. В общем, за ними нужен глаз да глаз...

– Мало нам было неприятностей на нашу шею, так на нее еще и заговорщики объявились... – пробурчал брат Владий. – Ох, чует мое сердце, что добром все это не кончится. Кстати, вокруг все тихо?

– Да, тишина, и никаких посторонних следов – ни человека, ни зверя.

– Не нравится мне все это... – инквизитор был раздосадован. – Просто нюхом чую – тут есть какой-то подвох! Судите сами: местные жители дозволили нам дойти до этого места...

– Почему это – дозволили?.. – возмутилась я. – Да если бы мы вовремя не спрятались...

– Согласен... – кивнул головой брат Владий. – Мы умудрялись скрываться какое-то время, и я почти уверен, что нас заметили лишь тогда, когда мы уже оказались не так далеко отсюда, но, как это ни странно, преследовать нас не стали, хотя в этих местах к белым людям относятся более чем недружелюбно. В данный момент меня куда больше интересует другое: если верить словам этих двоих, то весь сегодняшний день они шли, особо не скрываясь, но никто их не тронул. Согласен: места здесь не очень обитаемые, но и пустынными их никак не назовешь. К тому же отчего-то сюда, в эту рощицу, местные тоже не суются, причем давненько, хотя здесь имеется вода... Во всем этом есть что-то неправильное.

– Возможно, той парочке заговорщиков, что пришли сюда – им просто повезло.

– Поверьте моему опыту, это не так... – инквизитор был мрачен. – Всему этому должно быть какое-то логическое объяснение! Можно было бы предположить с большой долей уверенности, что здесь обитает некий крайне опасный зверь, но никаких отпечатков лап на земле не заметно, а всматривался я внимательно, в этом можете мне поверить! Вот чую, что здесь нечто серьезное, и ответ лежит едва ли не на поверхности, только никак не уловлю, в чем тут дело! Сразу же говорю, что изваяние Вухуду ко всему происходящему не имеет никакого отношения – если бы местные знали, что идол спрятан где-то поблизости, то они всю землю подле этой рощицы срыли бы на пару локтей внутрь, но ту кошмарную скульптуру обязательно б отыскали...

– Ладно, я пока что отправлюсь на поиски захоронения наших воинов... – вздохнул Себастьян. – Неподалеку от того места должно быть спрятано и изваяние Вухуду. Сейчас жара немного спала, так что время понапрасну терять не стоит.

– А как же эти двое?

– Нет смысла ждать и надеяться, что они куда-то уберутся!.. – махнул рукой Себастьян. – Эти люди, как и мы, тоже пришли сюда за изваянием, и просто так они отсюда не уйдут. Не знаю, на что рассчитывают господа заговорщики, но понятно, что они не намерены покинуть это место с пустыми руками.

– С этим не поспоришь...

Себастьян ушел, и нам оставалось только смотреть, как он медленно прохаживается невдалеке от рощицы. Наши незваные гости, заговорщики недоделанные, тоже не сводили глаз с Себастьяна. Ну, тут все понятно: пусть эти двое и добрались до нужного места, то есть до этой рощицы, но само изваяние надо еще хорошенько поискать, а сделать подобное совсем непросто. Можно не сомневаться в том, что в самое ближайшее время наши дорогие гости не выдержат неопределенности, и предложат свои услуги в поисках изваяния. Конечно, конкуренты (то есть мы) им никак не нужны, но пока что неплохо бы извлечь максимум выгоды из сложившейся ситуации.

Так и случилось: спустя недолгое время маркиз направился к Себастьяну – наверняка (как я и думала) собирается предложить тому свою бескорыстную помощь. Не думаю, что напарнику грозит опасность – до той поры, пока не найдено изваяние, нам за свою жизнь можно не опасаться, тем более что господа заговорщики прекрасно понимают – без нашей помощи отыскать каменного идола им будет очень сложно. К тому же времени на это уйдет немало, а оставаться в здешних местах хотя бы лишний день ни у кого нет ни малейшего желания.

Лично мне сейчас куда больше не нравится другое: Николс направляется ко мне – как видно, решил переговорить без посторонних ушей. Как назло, брат Владий ненадолго отошел в сторону, так что у моего бывшего жениха появилась прекрасная возможность вновь постараться задурить мне голову. Почему я так считаю? Просто люди с возрастом мало меняются. Сейчас Николс выглядит довольным и жизнерадостным – похоже, для него с тех давних лет ничего не переменилось, и бывший жених по-прежнему считает, что я все еще влюблена в него, и с радостью приму его версию развития событий. Ну-ну, послушаем, может, узнаю что-то важное, хотя у меня нет никакого желания общаться с этим человеком.

– Алана, знала бы ты, как я рад тебя видеть!.. – Николс подошел ко мне. – Это просто чудо какое-то! Встретить тебя здесь, среди этого чуждого мира – это просто подарок для сердца и души! Прости, что не узнал тебя сразу, но ты так изменилась!..

– Да, в той схватке с блемии мне крепко досталось, причем пострадало не только тело, но и лицо... – пожала я плечами. – Вполне естественно, что я несколько изменилась. Впрочем, кому это знать, если не тебе?

– Не понимаю...

– Ну, в каком состоянии я была после той схватки на арене – это ты и сам прекрасно видел. Как мне позже сказали, как раз ты, дорогой друг, привез мои почти что бренные останки к Школе Элинея, и выбросил у ворот. Скажи – неужели так трудно было хотя бы в дверь постучать, чтоб меня быстрей нашли? Говорят, я пролежала у ворот достаточно долго...

– Ты должна меня понять – в тот момент я был настолько растерян, что ничего не понимал!.. – Николс попытался взять меня за руку, но я ее вырвала – от его прикосновений меня только что не передергивало. – Я был в ужасе он всего произошедшего, и не соображал, что делаю! Всему виной то шоковое состояние, в которое я тогда впал!

– Наверное, именно из-за этого подавленного состояния ты и позже не пришел ко мне?

– Естественно!

– За все это время ты даже ни разу не поинтересовался, жива я, или умерла.

– Тут ты неправа – я постоянно спрашивал о тебе! А вот придти... Пойми – мне было стыдно!

– Правда?.. – я очень постаралась, чтоб вопрос прозвучал не очень саркастически.

– Конечно, правда! По-глупому как-то все тогда вышло... Знала бы ты, как я раскаивался! Каждый день вспоминал тебя, сны о нас с тобой видел...

А оправдания у Николса более чем неубедительные, придуманы второпях, наугад, или, как сказали бы в Тупике – для отмазки. Впрочем, Николс не очень-то и старается придумать нечто достоверное – по его мнению, я и без того могу поверить во все, что он сочиняет на ходу. Конечно, сейчас легко говорить про то, как он меня не может забыть, что я любимая и родная, только вот за все те годы, что прошли с той поры, Николс ни разу не дал о себе знать. Это что – лицемерие, или он по-прежнему держит меня за влюбленную дуру, которая сразу же уверует всему, что ей скажет бывший жених? Не удивлюсь, если окажется – Николс пообещал своему спутнику, будто я очень скоро буду делать все, что он мне прикажет. Ох уж эта мне мужская самоуверенность...

– Не сомневайся – о твоем раскаянии я знала. В лазарете меня посетила Милиссандра, и рассказала о том, что произошло в действительности. Должна сказать, твоя кузина с трудом сдерживала радость, когда рассказывала мне о том, как вы с ней придумали некий план...

– Как ты можешь ей верить!.. – возмущению в голосе Николса просто не было предела. – Как ни горько это признать, но моя родственница Милиссандра всегда была лгуньей! Не просто же так она сейчас даже с мужем рассталась, и отныне этот несчастный более ничего не желает знать о своей супруге!

Вообще-то этот бедолага – муж Милиссандры, еще долго продержался. Зная упертость этой безголовой девицы, я могу только посочувствовать ее несчастному супругу. Впрочем, сейчас до семейных проблем этой дурочки мне не должно быть никакого дела.

Меж тем Николс продолжал свою проникновенно-пламенную речь, глядя на меня честными глазами. Из его слов выходило, что все произошедшее – это, конечно же, нелепая случайность, и больше ничего! Должна же я знать, какой он в действительности – добрый, внимательный, заботливый, хороший, и мы можем все начать заново... Хм, Николс что, всерьез надеется, что я утону в романтических соплях? Ну, если так, то он меня совсем не знает. Ох, а как разливается, любо-дорого послушать, едва ли не соловьиные трели выводит, или как там называются местные птицы... А еще он признает, что тогда был не совсем прав, и горькое раскаянье терзало его все те годы, пока мы находились в разлуке, и вот наконец-то он меня встретил!.. Это судьба, не иначе, и отныне мы пойдем по жизни вместе, рука об руку, и впереди нас двоих ждет только радость и бесконечное счастье!.. В общем, что-то подобное я и рассчитывала услышать.

– Кстати, как твоя семейная жизнь?.. – перебила я горячую речь Николса.

– Что?.. – чуть растерялся тот. Похоже, я сбила его с мысли. – Да так себе... Каюсь, было дело, женился сдуру, но радостей от семейной жизни хватило ненадолго.

– Ну, не перехватывай... – усмехнулась я. – Ты так красиво дарил роскошный букет роз своей невесте, встав при этом на одно колено, что было любо-дорого посмотреть на это зрелище со стороны!

– Не понимаю, о чем ты говоришь!

– Да где уж меня понять... – согласилась я. – Кстати, когда я в последний раз видела твой столичный особняк, то невозможно было не заметить, какие с ним произошли значительные перемены. Этот, когда-то совсем запущенный дом, сейчас выглядит просто замечательно! Настоящее жилище состоятельного аристократа, предмет зависти соседей! Один фонтан в саду чего стоит! Или он там был не один? Извини, не было желания рассматривать все в подробностях. Это ж сколько денег ты в него вбухал?

– Ну, зачем ты так?.. – горестно вздохнул Николс. – Все в этом мире так изменчиво!

– Изменчиво? То есть у тебя произошло что-то серьезное?

– А у кого из нас в этой жизни все хорошо?.. – бывший жених вновь попытался взять меня за руку, и я невольно отступила на шаг назад. Меня стали раздражать эти пустые, никому ненужные разговоры, пора с ними заканчивать. Еще я смотрела на Себастьяна, подле которого сейчас находился маркиз. Кажется, они беседуют довольно мирно, хотя издали об этом трудно судить с полной уверенностью.

– Послушай, хватит этой никому не нужной лирики, давай лучше к делу перейдем... – я заговорила более резким тоном. – Ответь на простой вопрос – за какой надобностью ты направился на Черный Континент? С нами все понятно – служба, а ты-то зачем вздумал рисковать? Неужели не ясно, что трезвомыслящему человеку сюда лучше не соваться?

– Вот сейчас ты стараешься меня уколоть... – судя по трагическому виду Николса, этим вопросом он был поражен в самое сердце.

– Хватит дурака валять... – поморщилась я. – Николс, скажи честно – какого лешего ты вздумал связываться с этими людьми? Что тебе спокойно не жилось? Сидел бы дома, жизни радовался, а не мотался невесть где...

– У меня, к сожалению, многое пошло наперекосяк... – кажется, сейчас бывший жених не врет. – Не поверишь, но я уже и так жизнью наказан.

– А что так?

– Как это ни досадно, но жизнь в браке не оправдала моих ожиданий. Впрочем, я тебе об этом уже говорил.

– Что, у молодой супруги оказались излишне большие потребности? А, да, соблазнов вокруг много, и как им не поддастся... Или расходы на содержание столичного особняка оказались слишком велики?

– И это тоже... – Николс и не пытался скрыть свою досаду. – Не стоит язвить – это тебе совсем не идет.

– Понимаю – деньги имеют особенность заканчиваться, а жизнь в столице обходится недешево, особенно если уже появилась привычка не отказывать себе в маленьких радостях... – констатировала я. – Вообще-то с подобными сложностями сталкиваются многие, в том числе и высокородные, так что твой случай ничем не отличается от прочих. Насколько мне известно, для решения таких проблем существует государственная служба, а еще имеются связи у влиятельных родственников... Неужели они не сумели пристроить тебя на теплое местечко?

– Какое там местечко!? – только что не огрызнулся Николс. – Передо мной, между прочим, оказались наглухо закрыты все двери на достойную службу, причем из-за тебя!

– Да неужели?.. – поинтересовалась я. Конечно, кое о чем я и сама догадывалась, но лучше услышать подробности от хм... безвинно пострадавшего.

– Эта ваша Школа Элинея, вернее, те, кто в ней верховодят... – Николс с трудом удержался, чтоб не выругаться. – Как я понял, они нажаловались королю, причем сделали это в довольно грубой и категоричной форме, а у того не было никакого желания ссориться с этими опасными людьми, и потому наш дорогой государь проявил слабость – решил пойти у них на поводу! Именно потому мне и обрезали все возможности заработать на достойную и безбедную жизнь – дескать, этот человек (то есть я) повел себя весьма непорядочным образом!.. Каково?! Я тебе больше скажу: дошло до того, что в нашем обществе (между прочим,с подачи нашего дорогого государя!) я стал нежелательной фигурой, и приглашать меня в гости или на прием отныне считается дурным тоном!.. Что скажешь?!

Еще бы!.. – подумалось мне. Короля можно понять – глупо ссориться с теми, кто частенько оказывает неоценимые услуги короне (причем частенько эти самые услуги были крайне рискованными, за которые не брался никто другой), и на кого всегда можно положиться в любой ситуации. Понятно, что к Ордену проявили крайнее неуважение, а подобное недопустимо. Любому здравомыслящему человеку ясно, что королю не стоит вступать в конфликт с Орденом, который является одним из столпов опоры трона. В то же самое время и аристократию обижать не следует, тем более что речь шла всего лишь о какой-то обиженной простолюдинке, у которой хватило ума поверить обычному флирту высокородного лоботряса (ну, кто из мужчин без греха?). Разумеется, аристократ позволил себе шалость весьма дурного тона, но и обиженной девице тоже надо думать головой. Тем не менее, со Школой Элинея в такие игры играть не следует, потому как они могут взять решение этого вопроса в свои руки, и тогда мало никому не покажется... В результате король решил не поднимать шум, но и провинившемуся негласно дали понять, что кое с кем шутки шутить не стоит, ведь те забавы весельчаку могут выйти боком. Конечно, официально не было никаких наказаний, но кому надо – тот все понял правильно, ибо некие границы не стоит пересекать даже тому, кто по праву рождения считается элитой общества. В общем, по факту мой бывший жених стал считаться нежелательной персоной, и отблеск этой дурной славы падал на всю его семью, хотя внешне все выглядело вполне благопристойно. Остается надеяться на то, что отныне ни у кого из молодых вертопрахов не возникнет желания повторить опасную шутку Николса.

– А ты сам как считаешь?.. – усмехнулась я. – Неужели тебя невинно оклеветали?

– Я с себя вины не снимаю, но в первую очередь надо бы спросить с Милиссандры!.. – едва не вспылил Николс. – А вот с нее-то, между прочим, все как с гуся вода! Знаешь, почему? Да потому что король выдал ее замуж за своего простолюдина-приятеля, единственное достоинство которого состоит в том, что ему деньги деть некуда, и, естественно, Его Величеству меньше всего хотелось, чтоб хоть кому-то стало известно о роли моей кузины во всей этой истории. Ты должна понимать: раз король выступил инициатором этого брака, то на невесте не должно быть ни одного темного пятна! В общем, меня сделали виноватым во всем!

– Это так ужасно!.. – согласилась я. – Только мне все одно непонятно, зачем ты примкнул к заговорщикам?

– Какие заговорщики?.. – возмутился Николс. – Мы просто выступаем за справедливость, которая в этом случае была нарушена! На троне должен сидеть не нынешний король, а его старший брат, права которого на престол были попраны самым безжалостным и бездушным образом!

– Понятно... – вздохнула я. – За справедливость, значит, борешься.

– Мне непонятен сарказм в твоем голосе.

Ого, а Николс, кажется, начинает понимать, что у меня нет ни малейшего желания смотреть на него восхищенным взглядом, и трепетно внимать каждому слову.

– Я тебе объясню свое видение причины, по которой ты ввязался в эту неприятную историю с заговором... – пора отложить в сторону всяческую деликатность. – Судя по всему, те деньги, что у тебя были, уже закончились (как легко пришли, так легко и ушли), а поступления новых не предвидится, особняк в столице наверняка заложен, жена постоянно закатывает истерики, родственники недовольны, слушок прежней скандальной истории ложится на всю семью, впереди никаких перспектив... В таких случаях очень хочется доказать всем, и в первую очередь, самому себе, насколько тебя недооценивают окружающие. Да и вырваться из безденежья тоже не помешает, а просто так никто ничего не дает. Потому-то ты и ввязался в эту опасную историю с заговором против короны, надеясь на счастливый исход дела. По-большому счету тебя можно понять: если дело выгорит, то это принесет как деньги, так и высокое положение при дворе... А проиграть не боишься?

– Если мы с тобой будем вместе, то дело выгорит!.. – кажется, в этом Николс нисколько не сомневался. Как видно, несмотря ни на что, он всерьез рассчитывал на мою помощь. – Кстати, хочу спросить насчет виконта Кристобаль. У вас с ним какие отношения?

– Уж не ревновать ли ты вздумал?

– Ну что ты! Я к тебе без претензий. За то время, пока мы не виделись, ты могла любить кого хочешь, да и встречаться с кем хочешь. Хоть с целой ротой сразу.

Н-да, ни один человек, хоть немного уважающий женщину, таких слов не произнесет. Ничего не скажешь, высоко меня ценит бывший кавалер! О какой любви, или о каких высоких чувствах тут может идти речь? К тому же Николс так и не понял, что походя оскорбил меня. Ничего в этом мире не меняется, и уж тем более этот человек.

– Интересное заявление... – протянула я. – Твое благородство трогает до слез.

– Рад, что ты меня поняла... – кивнул головой Николс, который не заметил подтекста в моих словах, или же сделал вид, что не заметил. – Стоит забыть о прошлом, ведь каждый из нас ошибается!

Забыть, значит... Извини, бывший жених, но есть кое-что, о чем забывать не стоит, и чего прощать нельзя. Ну, он-то, может, уже начинал строить планы, а вот мне очень захотелось высказать бывшему ухажеру все, что я о нем думаю, но решила чуть повременить, благо время позволяло. Вместо этого спросила, как бы между делом:

– Может быть, ты и прав... Ладно, пока отложим этот разговор на какое-то время.

– Как скажешь... – кажется, Николс решил, что сумел если не уболтать меня, то почти наверняка склонил в свою сторону.

– Кстати, ты не хочешь узнать, как именно погиб твой приятель виконт Гриннис?.. – поинтересовалась я.

– Нет... – отрезал Николс. – Вы сказали, что его принесли в жертву – этого достаточно, а подробностей я знать не хочу.

– И тебе его не жаль?

– Здесь каждый сам за себя. Что касается бедняги виконта... Ему просто не повезло, как, впрочем, и остальным.

Да уж, хорошая поминальная речь о своем друге... Хотя, зная этого человека, понимаю, что от него не стоит ожидать преданности или искренних чувств.

– Должна сказать, что я удивлена: не знаю, каким таким непонятным образом вы умудрились добраться до этого места. Говорю потому, что мы в пути несколько раз чуть не погибли! Наверное, у вас тоже неприятностей в дороге хватало?

– А то!.. – по голосу Николса было понятно, что сейчас он почувствовал себя куда уверенней, ведь сейчас разговор сошел с самой неприятной для него темы. – Чего только нам не встречалось!

– Ну, так расскажи, что видели.

– Тебе-то это зачем?.. – чуть нахмурился бывший жених.

– То есть как это – зачем? Надо же знать, что нас может ожидать на обратном пути. Знаешь, как говорят: предупрежден – значит вооружен.

– Это верно... – вздохнул Николс.

Через четверть часа я рассказывала брату Владию о том, что удивительного и странного мой бывший жених видел во время своего путешествия по Черному Континенту. Если я правильно поняла, то для Николса многое из того, что встретилось им на пути, оказалось настоящим потрясением – он никак не ожидал, что дорога окажется такой непростой. Я ничего не стала говорить ему по этому поводу, хотя очень хотелось поинтересоваться – друг ситный, ты что, не понимал, куда направляешься? Тут тебе не редкий лесок возле столицы нашего государства, куда многие высокородные любят выезжать на охоту, и где самым опасным зверем считается лиса...

– Тигры, леопарды и прочее зверье меня не интересует... – отмахнулся брат Владий, слушая мои слова. – Та огромная змея, которую увидели на своем пути наши незваные гости, у меня тоже не вызывает интереса.

– По словам Николса, они видели еще много чего странного. Например, огромная ящерица, ходящая на двух лапах, большущий еж с ядовитыми иголками, громадная летучая мышь...

– Что ты сказала?.. – перебил меня брат Владий. – Летучая мышь? Насколько она была большой?

– Дело в том, что они видели эту мышь сегодняшней ночью, из какого-то убежища среди камней... Говорит, она была громадная в прямом смысле этого слова, и летела довольно низко. По словам Николса, при виде этой летающей мыши они оба крепко струхнули.

– Ну конечно!.. – брат Владий только что не удалил себя ладонью по лбу. – Как же до меня не дошло самое очевидное... Пошли!

– Куда?

– Видела, у нескольких деревьев сверху обломаны ветви? Заберись на одно их этих деревьев, осмотри места изломов – может, отыщешь что-то... В общем, не мне тебя учить, что надо делать!

– А что я должна найти?

– Все, что заметишь! Как только спустишься, так и определимся...

Когда я, проведя на дереве добрые полчаса, спустилась вниз, там уже был и Себастьян – он заметил, что я отчего-то полезла на дерево, и решил выяснить, что происходит. Хорошо еще, что рядом не было наших незваных гостей – они сидели у родничка, о чем-то переговариваясь между собой.

– Любо-дорого посмотреть на то, как ты ползаешь по деревьям... – хмыкнул напарник, когда я оказалась на земле. – Прямо как обезьяны, которых тут хватает.

– Надеюсь, со стороны это выглядело изящно?

– Не сомневайся!.. – хохотнул Себастьян. – Очень бы хотелось составить тебе компанию на этом дереве, но, увы, на подобные подвиги я не способен...

– Давайте-ка без излишней болтовни!.. – оборвал меня брат Владий. – Ну, что скажешь?

– То, что на этих деревьях какое-то время находилось существо немалых размеров – это ясно... – я стала отряхивать одежду от налипших чешуек коры и мелких букашек, которых на этом дереве было полным-полно. – Недаром некоторые ветки сломаны, а вот кора на стволе совсем не повреждена – значит, по нему снизу никто не забирался и не спускался. Еще там хватает длинных царапин, причем многие из тех царапин достаточно глубокие – похоже, что когти у этого существа очень длинные и острые, да и сил немало... Правда, никакой шерсти на ветках я не нашла, да и обломков когтей не отыскала.

– Да я уже и так все понял... – брат Владий потер лоб ладонью. – Теперь мне понятно, отчего эти места местные обходят десятой дорогой. Я бы и сам их обошел, будь на то моя воля. Вот уж кого никак не ожидал увидеть!

– О ком идет речь?

– Помните, мы с вами выслеживали асанбосама?

– Вампира, который живет на деревьях? Он еще кровь у жертв высасывает как-то странно, через большой палец руки или ноги... Надеюсь, этот кровопийца здесь не прячется?

– Нет... – покачал головой брат Владий. – Его здесь нет. Тут обитает сасабонсам.

– Кто?

– Сасабонсам. Можно сказать, ближайший родственник асанбосама.

– Какой еще родственник?.. – растерянно спросила я.

– Ну, будем считать, кузен... – невесело усмехнулся брат Владий. – Близкая родня, только вот для того несчастного, кто попадает к ним в когти, особой разницы нет. Сасабонсам тоже большой любитель теплой крови, и тоже высасывает ее через пальцы жертвы. Как и асанбосам, этот хищник поджидает свою жертву на деревьях, только не среди листвы, а на вершинах. Разница лишь в том, что у сасабонсама не такие длинные ноги, но зато имеются огромные перепончатые крылья, и со стороны он действительно напоминает громадную летучую мышь. Знаете, как это существо охотится? Пикирует с верхушки деревьев на выбранную жертву, хватает своими длинными когтями, и уносит в кроны деревьев. Думаю, не стоит пояснять, для чего. Говорят, те несчастные мучаются очень долго, потому как сасабонсам очень любит играть со своей добычей, только вот те игры веселыми не назовешь.

– Святые Небеса!

– Полностью согласен... – брат Владий был всерьез расстроен. – Вот теперь все встало на свои места. Как у асанбосама, так и у сасабонсама есть свои, скажем так, охотничьи угодья, в которые другим соваться не следует. За их пределы эти существа обычно не переходят, но вместе с тем негласно охраняют свои владения. Я-то никак не мог понять, отчего это местные нас не преследуют, а они просто не решались сунуться на территорию, где обитает сасабонсам. Более того: считали, что если белые люди сами идут в эти опасные места, то, значит, так угодно Богам, а с ними тут не спорят.

– А я раньше о таком существе ничего не слышал!.. – развел руками Себастьян.

– Тут вообще есть много такого, о чем лучше не знать... – буркнул инквизитор. – Надо же, как нам не повезло!

– То есть эти два вампира-родственника...

– Обитатели Черного Континента считают их демонами, и потому никому даже в голову не придет охотиться на столь жутких созданий – мол, за такую дерзость демоны накажут всю семью того, кто рискнет поднять оружие против этих кровопийц. Местные жители предпочтут сидеть в своих хижинах и трястись от страха, но вряд ли хоть кто-то из них решится избавить мир от этих порождений Тьмы. Поверьте мне на слово – сасабонсам очень опасен, и если заметит хорошую добычу, то будет ее преследовать, пока не поймает.

– И много на Черном Континенте таких вот кровососов?

– В том-то и дело, что нет! Их появление где-либо – это, можно сказать, единичные случаи! Подавляющая часть жителей Черного Континента, к своему великому счастью, никого из этих кошмарных существ и в глаза не видела. Подобные создания встречаются крайне редко, но нам с вами очень не повезло – они оба почему-то попались на нашем пути! И откуда он хоть тут взялся, этот сасабонсам?

– То есть вы даже представления не имели о том, что здесь находится такое существо?

– Мне об этом было ничего неизвестно... – подосадовал брат Владий. – Единственное, что я могу утверждать наверняка – так только то, что еще четыре года назад никакого сасабонсама здесь не было. Значит, позже появился, причем не так давно, иначе Святой Инквизиции стало бы известно о появлении этого создания Темных Небес. Разумеется, это выяснилось бы со значительной задержкой, но появление столь страшных созданий не может остаться без внимания. Конечно, барабаны уже давно разнесли по всему Черному Континенту весть о том, что в здешних местах объявился сасабонсам, только вот белым людям о появлении демона знать не стоит – так здесь принято считать.

– А почему мы до си пор не встретили сасабонсама?

– Можете считать, что всем нам крупно повезло, как, впрочем, и парочке наших заговорщиков – вампир их просто не заметил, а иначе... Ну, вы поняли.

– Да уж чего тут не понять! А этот кровосос – когда он выходит на охоту?

– Обычно ночью, а днем отсыпается, но тут нельзя быть полностью в чем-то уверенным, тем более что о сасабонсаме известно слишком мало. Если я правильно понял, то наши новые знакомые заметили его вечером, еще до полного наступления темноты – значит, он охотится и по вечерам. А еще мне теперь становится ясным и то, отчего охотники, которых мы видели, не ходят по одному, а только группами, и почему так рано – еще до заката, уходят в свои деревушки. Видимо, иногда сасабонсам долетает и до тех мест.

Мне невольно вспомнилось, как мы едва не попали в засаду, устроенную подле подземного источника. Может, тогда охотники вместе с красавцем Шембонго еще и оттого поджидали нас внизу, что опасались возможного появления сасабонсама? А впрочем, это сейчас к делу не относится.

Бросила взгляд на Себастьяна, а тот, в свою очередь, посмотрел на меня. Не знаю, что напарник думал насчет слов инквизитора, но я давно не видела брата Владия таким встревоженным. Значит, дело тут очень серьезное.

– Что будем делать?.. – поинтересовался напарник.

– Прежде всего, надо сообщить все это нашим гостям – будем вместе решать, как поступать дальше... – мрачно пробурчал инквизитор. – Лично у меня нет никакой уверенности в том, что эта летучая мышь-переросток не окажется здесь в самое ближайшее время хотя бы для того, чтоб попить воды. Увы, но источников в округе совсем немного, так что здесь он почти наверняка должен объявиться. Все же для сасабонсама кровь – это еда, а ведь ему еще и пить надо, особенно на такой жаре.

– Верно... – согласилась я. – Без воды никак...

– Знаете, что меня еще беспокоит?.. – продолжал инквизитор. – Не представляю, как мы будем тут ночевать! Рощица маленькая, местность вокруг сравнительно ровная, спрятаться совершенно некуда. Единственное, чего боится сасабонсам – это огонь. Придется на ночь разложить костер, и потому, пока еще светло, надо собирать сухое дерево. Беда в том, что его здесь не так и много. Придется брать все, что сумеем отыскать, вплоть до самых мелких веточек.

– Согласен... – кивнул головой Себастьян. – Кстати, я нашел могилу наших воинов, теперь осталось отыскать изваяние. Но на все это надо время...

– А о чем ты говорил с маркизом?

– Тот вовсю пытается доказать мне, что наши цели совпадают, и что впредь нам предстоит действовать вместе. Я не возражал, хотя полностью верить этим людям не стоит. У них свои интересы.

– Успеешь отыскать до темноты этого идола?

– Сделаю для этого все возможное.

– Да уж, попытайся, а мы пока переговорим с нашими гостями. Надо постараться доходчиво объяснить им ту непростую ситуацию, в которой мы оказались. Сейчас нам всем надо держаться вместе.

– Боюсь, они нам не поверят... – вздохнула я.

– Их дело... – отмахнулся брат Владий.

Как я и предполагала, господа заговорщики не отнеслись всерьез к нашим словам. Судя по тому, что на губах у обоих то и дело появлялась легкая усмешка, наши дорогие гости были уверены – их пытаются обмануть, причем не очень умело. Ладно, переубеждать этих людей у нас нет ни желания, ни возможности. Может, позже сами поймут, что тут все не так просто, как может показаться со стороны.

До вечера я не отходила от Себастьяна, который попросил меня сделать все, чтоб его не отвлекали – сейчас он был намерен отыскать спрятанное изваяние. Разложив на сухой земле какие-то травы и порошки, он развел костер и стал творить непонятное заклинание. Я уже знала, что мы находимся неподалеку от могилы наших воинов. Зачем Себастьян вздумал рядом с ней заниматься магией? Напарник пояснил мне, есть одно очень действенное заклинание поиска, которое способно отыскать едва ли не все, что угодно, даже в том случае, если на спрятанную вещь наложены сильнейшие чары невидимости. Беда лишь в том, что это самое заклинание действует лишь на небольшое расстояние, всего лишь шагов на пятьдесят. В свое время дед Сташи спрятал идола неподалеку от места схватки, а могилу павшим воинам выкопали там же, на месте боя... По расчетам напарника, изваяние спрятано совсем рядом отсюда, и расстояния поиска наверняка должно хватить. Сложность в том, что заклинание требует от мага много сил, и проводить обряд нужно в строго определенное время, вечером, на закате солнца. Именно этим Себастьян сейчас и занимался.

Очень долго не происходило ровным счетом ничего, лишь заходящее солнце освещало все вокруг багровым светом, да удлинялись тени. Тихо, спала дневная жара, нет даже легкого ветерка... Небольшой костер Себастьяна тоже почти догорел, но пока еще напарник сидит на месте, что-то негромко шепча. Казалось бы, ничего не менялось, но внезапно над тлеющей золой стало собираться небольшое темное облачко, словно крохотный клубок необычно густого тумана. Немного повисев над потухающим костром, облачко сдвинулось с места, и медленно поплыло над землей, а Себастьян, поднявшись с земли, последовал за ним. Естественно, я пошла вслед за напарником, не произнося при том ни слова – меня заранее предупредили, чтоб помалкивала, а иначе разрушится весь обряд, который так долго творил Себастьян.

Темное облачко медленно двигалось над землей, а мы шли за ним. Оно было совсем небольшим, но казалось живым, и смотреть на него мне отчего-то было неприятно. Не первый раз подумала – служу в Патруле, а к магии до сей поры отношусь настороженно. К сожалению, тут уж ничего не поделаешь – надо терпеть.

Облачко проплыло над землей несколько десятков шагов, а потом словно растворилось в большом валуне, наполовину вросшем в землю, вернее, не в самом камне, а у основания этого валуна. Значит, здесь и находится изваяние Вухуду, которое давно ищут на Черном Континенте, и ради которого мы все проделали такой долгий и тяжелый путь... Неужели нашли?! Судя по лицу Себастьяна, так оно и есть. Надо же, а со стороны этот обожженный солнцем серый валун, так же как и все окружающее, выглядит настолько обыденно, что никому не придет в голову мысль о том, будто здесь может быть хоть что-то спрятано. Когда-то дед Сташи просто заложил несколькими камнями отверстие под валуном, куда умудрился засунуть изваяние, но за долгие годы, что прошли с того времени, ветра и дожди засыпали все отверстия песком, сухой травой, глиной и мелкими камешками. Именно потому сейчас тайник внешне был совершенно неотличим от множества точно таких же камней, без счета разбросанных по этой сухой и безжизненной земле.

– Ну, наконец-то!.. – выдохнул Себастьян. – Все-таки мы его отыскали! Да, не вздумай подходить к этому камню, лучше гляди в сторону, на какой-нибудь другой холмик! На нас наверняка во все глаза смотрят господа заговорщики, еще прибегут сюда, раскричатся, начнут откапывать... Как бы до открытого конфликта между нами не дошло!

– А ты что, не собираешься доставать изваяние?.. – удивилась я.

– Сейчас – нет... – покачал головой напарник. – Прежде всего, очень скоро наступит ночь, и, боюсь, до захода солнца мы можем не успеть выкопать идола – надо потратить немало времени, чтоб разгрести эту спекшуюся от жары землю. К тому же разговоры брата Владия о летающем демоне тоже не стоит сбрасывать со счетов. В общем, подождем. А вот завтра, с самого утра, мы и займемся хм... раскопками. При свете солнца делать это как-то спокойнее.

– А может...

– Нет, не может... – Себастьян был серьезен. – Столько времени изваяние здесь пролежало, побудет под землей еще ночку. Иногда не стоит торопиться, куда разумнее чуть подождать. Запомнила, как выглядит валун, под которым находится изваяние?

– Конечно! У этого камня с края находится чуть заметная черная полоса.

– Я тоже ее заметил... Короче, возвращаемся. Брату Владию, разумеется, сообщим, что отыскали место, где находится изваяние, а остальным об этом пока знать не стоит.

Мы пошли назад, но еще до того, как вернуться, Себастьян хорошенько засыпал песком потухший костер. Все верно, он слишком выделялся на земле.

– Алана, все хочу тебя спросить... – вдобавок ко всему напарник положил на уже засыпанное кострище несколько камней. – О чем ты так долго разговаривала с господином Николсом Альбре? Он так картинно прижимал руки к сердцу и демонстративно хватался за голову, что у меня создалось впечатление, будто я присутствую на плохом спектакле.

– Можешь смело считать, что актер в том спектакле был никудышный... – усмехнулась я. – Меня, во всяком случае, он не впечатлил – ну нет у человека таланта к лицедейству, зато есть великое самомнение и огромное желание еще раз обвести меня вокруг пальца, не прилагая к тому особых усилий! Наговорил Николс много, но, тем не менее, не сказал ничего, достойного внимания, или относящееся к заговору против короны. Конечно, здесь играет немалую роль и то, что он мне ничуть не доверяет, но рискну предположить, что к подробностям заговора Николса и близко не подпускали. Кем бы ни были заговорщики, но среди наиболее доверенных людей у них находятся те, в ком они абсолютно уверены, и у кого нет особой грязи на репутации, а у Николса с этим как раз не все гладко. Как говорится – предавший раз, предаст и снова. На мой взгляд, среди той компании господин Альбре – это так, мелочь, разменная монета, которой в случае чего можно пожертвовать.

– Смелое предположение.

– Добавлю еще: если сравнивать все происходящее с карточной игрой, то мой бывший ухажер поставил все на кон, и до последнего будет драться за выигрыш. Хотя Николс прямо мне ничего не сказал, но, похоже, он оказался на мели, и ему надо выбираться оттуда любым образом. В прямую схватку он вряд ли вступит – слабоват для такого, а вот сзади ударить может. Что же касается маркиза Вей... Что ты о нем скажешь? Вы же с ним какое-то время беседовали.

– Не столько беседовали, сколько присматривались друг к другу... – усмехнулся Себастьян. – А еще он едва ли не прямым тестом намекал мне о том, что нам надо действовать вместе, и мы можем договориться к взаимному и всеобщему интересу. Что касается личности самого маркиза, то его к разменной монете точно не отнесешь – судя по всему, он знает много, и не удивлюсь, если выяснится, что этот человек относится к тем, кто стоит во главе заговора.

– Мало нам было забот – эти еще навязались!

– И не говори! Теперь еще ходи и оглядывайся. Ничего не могу сказать насчет господина Альбре, но маркиз – человек серьезный.

Когда мы вернулись в рощицу, оказалось, что брат Владий успел натаскать немало сухих веток для костра, зато наши гости особо себя этим не утруждали. Их куда больше интересовало наше отсутствие – недаром первое, о чем меня спросил Николс, было:

– Ну, нашли?

Мне только и оставалось, что пожать плечами – пусть как хотят, так и понимают. Впрочем, эти двое меня поняли правильно, и обменялись между собой взглядами. Хорошо еще, что говорить ничего не стали. Зато у брата Владия терпение было на исходе:

– Времени до темноты остается совсем мало, а дров собрано всего ничего! Господа хорошие, вы что, не понимаете – без огня кое-кому из нас эту ночь не прожить!

– Да, конечно... – усмехнулся маркиз. – Только вот собирать тут почти нечего. Был бы у нас топор – можно было бы срубить пару деревьев...

– Надо же, какой умный!.. – скривился брат Владий. – Только если бы у нас даже был топор, я бы здесь деревья рубить не позволил – их тут и без того немного, а без деревьев и родника не будет.

– Ну и что в этом такого страшного?.. – искренне удивился Николс.

– Понимал бы что... – покосился инквизитор. – Неужели не ясно, что именно к этому источнику за водой приходят и люди, и животные? Если здесь не будет воды, то кое-какому зверью грозит смерть от жажды, да и эта рощица высохнет.

– Помрут – так помрут, зачем из ничего проблему делать?.. – кажется, Николс искренне не понимал, чем недоволен брат Владий. – Подумаешь, пяток деревьев высохнет! Можно подумать, нам от этого будет холодно или жарко!

– Н-да... – буркнул инквизитор. – Кого-то Небеса явно обидели мозгами... Так, все собираем сухие ветки, засохший кустарник – все, что может гореть. Все складываем сюда, в одну кучу...

– Милейший, а вам не кажется, что вы позволяете себе лишнее?.. – холодно поинтересовался маркиз. – Конечно, мы сейчас находимся в диких местах, правила хорошего тона многими забыты, но все же не стоит забываться при разговоре с аристократом.

– Я спасаю наши слабые тела и грешные души от великой беды... – брат Владий шагнул, было, в сторону, но остановился. – Конечно, вы и дальше можете вспоминать о своем титуле, изображать из себя высокую персону и требовать уважения, только в этих местах на первом месте идет борьба за жизнь, а если будете продолжать пальцы гнуть, то и отношение к вам будет соответствующее. Давайте на этом прекратим пререкания, и далее не будем обострять, потому, как вы просто не осознаете всей опасности.

– Надо же, какая пафосная речь, а вызвана она тем, что всего лишь необходимо собрать топливо для костра... – маркиз даже не пытался скрыть неприязнь в своем голосе. – Что ж, в этой мелочи можно пойти вам навстречу.

– Вы очень любезны... – а вот теперь и в голосе инквизитора звучала откровенная неприязнь, только маркиз сделал вид, что не обращает внимания на дерзость черни. Что ж, спасибо и на этом.

Костер мы разожгли после того, как наступила ночь. К сожалению, топлива для костра мы собрали не так и много – на ночь его точно не хватит, но хоть бы до рассвета дотянуть. Увы, мы собрали все, что только можно было отыскать в этой рощице, но этого оказалось совсем немного. Сейчас все уселись вокруг костра, и я устроилась между Себастьяном и братом Владием. Надо сказать, что Николс пытался присесть рядом со мной, и потому пришлось довольно невежливо попросить его держаться от меня подальше – мол, сейчас я не настроена вести посторонние разговоры. Мне прекрасно известно, что требуется бывшему жениху, причем к высоким чувствам этот интерес не имеет никакого отношения. Пока я до темноты искала сухие ветки, Николс несколько раз подходил ко мне с разговорами, исподволь пытаясь выяснить, нашли ли мы место, где спрятано изваяние Вухуду, причем бывший жених был весьма настойчив. Какое-то время я пыталась сдерживаться, но потом мое терпение кончилось, и я без особой деликатности послала бывшего жениха очень далеко и безвозвратно. Хотя после этого Николс держался от меня на расстоянии, я не была уверена, что это продлится долго.

– Костер вы разложили небольшой... – чуть насмешливо произнес маркиз. – Боитесь, что его заметят местные жители, и придут сюда с разборками? Все же белых людей на Черном Континенте не любят...

– Как раз этого я не боюсь... – покачал головой брат Владий. – Я вас уверяю, что на добрый десяток верст в округе вы не найдете ни одного человека. Вернее, они здесь должны быть, только все, как один, сидят в своих хижинах, опасаясь выйти наружу после захода солнца. И уж тем более никто из них не пойдет сюда, в те места, где обитает сасабонсам.

– Ага, и они все, как один, боятся этого, как его... Мне это слово и не выговорить.

– К несчастью, сасабонсам не просто реален, он еще и очень опасен.

– Давайте оставим в сторону детские страшилки, и поговорим о более важных делах... – предложил маркиз. – Я так понимаю, что мы все пришли сюда за одним и тем же. Так вот, я считаю, что умные люди всегда могут договориться между собой.

– Это как?.. – поинтересовался Себастьян.

– Каким-то невероятным образом вышло так, что мы с вами оказались в одном месте. Интерес у нас с вами один – найди изваяние здешнего Бога, которое какой-то недалекий солдат спрятал в этих местах.

– Почему это – недалекий?.. – возмутилась я. – Он был честным человеком, и за время службы в этих местах насмотрелся на деяния последователей Вухуду!

– Только вот не надо цепляться к словам и морализировать... – поморщился маркиз. – Давайте лучше определимся, как будем действовать дальше, после того, как изваяние окажется в наших руках.

– Вы, как я понимаю, намерены получить за изваяние гору алмазов?.. – поинтересовался брат Владий.

– А вы нет?.. – съехидничал Николс.

– Нет... – покачал головой Себастьян. – Надо, чтоб это изваяние перестало отравлять мир своим присутствием. От него следует избавиться, причем раз и навсегда...

– Большей глупости я в жизни не слыхивал!.. – хохотнул Николс.

– Почему это – глупость?.. – Себастьян был спокоен. – Сейчас на Черном Континенте уже нет прежнего поклонения кровавому Богу, меньше жертвоприношений и пролитой крови. Если изваяния вновь появится у своих почитателей, то нельзя исключить, что Черный Континент вновь заполыхает, ведь очень многие верят в возвращение Вухуду.

– Вам-то до всего этого какое дело?.. – никак не мог успокоиться Николс. – Да пусть они все хоть перебьют друг друга!

– Сейчас на Черном Континенте немало тех, кто переехал сюда жить из иных стран... – заговорил брат Владий. – Они строят города и порты, занимаются своим делом, несут сюда иную веру, более гуманную...

– Можно без проповедей и по делу?.. – поднял руку маркиз.

– Если станет известно, что в мир вновь пришло изваяние Вухуду, то я не сомневаюсь – всех иноземцев, которые находятся на Черном Континенте, ждет смерть. Кровавый Бог очень любит кровь белых людей, и его последователи за день-два отправят на жертвоприношение всех иноземцев, каких только сумеют найти.

– Зачем так усугублять? Некоторым удастся спастись...

– Таких везунчиков будут считанные единицы.

– Хватит рассказывать нам сказки о гуманизме и любви к людям... – вновь заговорил маркиз. – Это все очень мило, но к нашему делу совсем не относится. Давайте откроем карты, тем более что о многом, не сомневаюсь, вы уже знаете. Те алмазы, что мы получим за возвращение этого мерзкого идола – они помогут нам посадить на престол нового короля, что, без сомнения, пойдет на благо страны.

– Нынешний-то король вас чем не устраивает?.. – усмехнулся Себастьян. – Насколько мне известно, народу он нравится, да и аристократия не ропщет. Если я правильно понял, то вы, господа заговорщики, из числа тех, кто каким-то образом обижен судьбой, и потому стремитесь подняться над своим нынешним положением. Что, ради этого и в войну на родине можно поиграть, благо денег, вырученных от продажи алмазов, хватит не на одну армию. Ну, а выигравшие получат и положение при дворе, и власть, и деньги, и всем им плевать на то, что они намерены развязать войну в своей стране.

– Браво!.. – маркиз картинно похлопал в ладоши. – Неплохая речь, виконт! Будь здесь ваше начальство, оно было бы довольно. Не стоит делать вид, будто вы удивлены. Я помню герцога Ресвит, однако мне понадобилось какое-то время, чтоб вспомнить, что после смерти герцога его младшего сына взял к себе один из родственников. Самое интересное заключается в том, где служил этот самый родственник. Сказать? Мне не так сложно...

– Погодите!.. – остановил маркиза брат Владий. – Тихо! Слышите?

Еще бы не слышать – такое впечатление, будто сюда летит какая-то птица. Казалось бы, в этом нет ничего удивительного, летит себе и летит, только вот при полете слышен какой-то необычный звук, чуть свистящий, который далеко разносится в ночной тишине. А еще этот звук приближается к нам.

– Не понимаю, что вас так встревожило... – оглянулся маркиз. – Мало ли кто...

– Помолчите!.. – негромко, но резко произнес брат Владий. – Подкиньте в костер немного хвороста – пусть огонь будет посильней!

– Да в чем дело?

– Боюсь, что вы очень скоро все поймете...

Прошло несколько немыслимо долгих мгновений, и мы услышали, как стих шум от крыльев, и вместе с тем раздался шелест ветвей. Судя по всему, на одно из деревьев, находящихся неподалеку от костра, уселась какая-то очень большая птица.

– Дождались... – только что не ругнулся брат Владий. – Не отходите от костра – это существо боится огня...

– Что происходит?.. – маркиз стал выходить из себя.

– Сейчас на одном из деревьев сидит вампир, и ждет, когда хоть кто-то из нас отойдет от костра. Эти существа боятся огня, но если сделать в сторону хотя бы пару шагов...

– Надо же, целый вампир... – не знаю, как остальных, но лично меня маркиз стал серьезно выводить из себя. – И долго он там будет ждать?

– Терпения у этих существ хватает.

– Ну, этот ваш... как там его... вампир настолько опасен, то дайте нам хоть какое-то оружие!.. – вмешался Николс. – Мало ли что может произойти, а вы у нас забрали все!..

– Вы правы... – Себастьян оглянулся в темноту, словно пытаясь увидеть там притаившегося кровососа. – Конечно, кое-что мы вам вернем...

Все остальное произошло в течение считанных мгновений: Себастьян приподнялся, отвернулся, и в тот же миг Николс резким толчком оттолкнул его в сторону, при этом подсекая ноги. Момент был выбран крайне удачным, и Себастьян в прямом смысле этого слова отлетел в сторону... Возможно, для всех остальных подобное и явилось полной неожиданностью, но я к их числу точно не относилась. Более того – подспудно ждала от бывшего ухажера какой-то подлости, и, судя по всему, не ошиблась в своих предположениях.

Я не стала тратить время на помощь Себастьяну – вместо этого, сорвавшись с места, ребром ладони ударила по горлу Николса, и, схватив его за руки, вместе с бывшим женихом перекувыркнулась по земле, причем так, чтоб в следующую секунду я оказалась лежащей на теле Себастьяна, а сверху надо мной находился ничего не понимающий Николс... А еще я заметила, как сверху на нас стремительно надвигается огромная тень...

На какой-то момент нас накрыли огромные кожистые крылья, и я ощутила резкую вонь... Конечно, это глупо, но в тот более чем неподходящий миг мне подумалось, что от этого существа пахнет мышами... Потом я увидела ярко-красные глаза непонятного создания, только вот, по счастью, эти глаза смотрели не на меня, а на Николса. Еще мгновение – и я увидела невероятно длинные когти... Взмах лапой – и Николс страшно закричал, а я ощутила, что его вырывают из моих рук. Возможно, это жестоко, но я без колебаний разжала руки, и поняла, что это странное существо улетает прочь, и уносит с собой моего бывшего жениха.

– Спасите!.. – прохрипел Николс. – Спасите!.. Алана!..

Словно зачарованная, я смотрела на то, как это жуткое создание поднимается в воздух, держа в своих когтях человека. Николс человек крепкий, и весит немало, но, похоже, для вампира не составляет никакого труда поднять его в воздух. Что ж, слова брата Владия о сасабонсаме подтвердились полностью.

Меж тем крики Николса внезапно стихли, лишь сверху раздавался какой-то хрип, а еще был слышен шелест крыльев. Судя по всему, вампир улетал прочь от рощицы, держа в руках добычу – как видно, хотел насладиться обедом в одиночестве. Да, точно, брат Владий упоминал о том, что перед тем, как расправится с добычей, сасабонсам любит поиграть с ней.

– Эй, вы живы?.. – инквизитор стоял возле нас, и его только что не потряхивало от ужаса.

– Это был сасабонсам?.. – неизвестно почему я задала вопрос, ответ на который мне и без того был известен.

– А кто же еще?!         - только что не рявкнул брат Владий.

– Себастьян, ты как?.. – спросила я напарника. – С тобой все в порядке?

– Как сказать... Во всяком случае, чувствую себя куда лучше господина Альбре... – пропыхтел тот. – Слушай, как лихо ты на меня взгромоздилась!..

– Причем не одна, а с приятелем... – внезапно мне стало смешно.

– Слушай, ну как это у тебя ловко получилось!.. – развел руками брат Владий. – Это что-то! Мало того, что ты прикрыла собой одного парня, так еще и второго прямо в лапы сасабонсаму сунула! Да поднимитесь вы оба, наконец, хватит валяться!

– Брат Владий, а я сасабонсама так и не рассмотрела, как следует...

– Твое счастье!.. – инквизитор вытер пот со лба. – Зато твой бывший ухажер в самое ближайшее время рассмотрит его хорошенько, только вот не думаю, что увиденное его обрадует.

С этим я не спорила...

Глава 14

За работу мы принялись с самого утра, едва немного рассвело, да и сна в эту ночь ни у кого из нас не было. Несмотря на слова брата Владия о том, что сасабонсаму вполне достаточно на ночь одной жертвы, мы все же невольно испытывали вполне обоснованное опасение, и спать совсем не хотелось. Не знаю, о чем думали остальные, но я, хотя и считаю себя выдержанным человеком, тем не менее, не могу забыть задевшее меня жесткое кожистое крыло и ярко-красные глава вампира, горящие в темноте, словно угли. Жутковатое ощущение... А еще мы невольно прислушивались, не услышим ли вновь голос Николса, но все было тихо. Вернее, не раз до нашего слуха доносились голоса каких-то животных, но было понятно, что звери находятся достаточно далеко от рощицы – похоже, близко к этому месту они стараются не подходить, что, вообще-то, неудивительно. По мнению брата Владия, вампир постоянно прилетал сюда, к источнику с чистой водой, а животные чуют опасность куда лучше, чем люди, и потому, по возможности, старались избегать этого места.

Если не считать воспоминаний о вампире, то можно утверждать, что ночь прошла спокойно, нас никто не потревожил. Тем не менее, время тянулось на редкость медленно, и мы, не сговариваясь, ждали рассвета, чтоб побыстрей приступить к главному, тому, ради чего каждый из нас, собственно, и прибыл на Черный Континент, то есть к поискам изваяния Вухуду.

Земля у основания валуна (в том месте, где вчера пропало то темное облачко) была не просто твердой – она оказалась едва ли не сцементирована давным-давно высохшей глиной, так что копать эту так называемую землю оказалось совсем непросто, хотя слово «копать» в этом случае совсем не подходит. Ох, раздолбить бы этот ссохшийся монолит чем-нибудь вроде тяжелой кувалды, да только ничего подходящего под руками нет. Сухую землю приходилось раскалывать ножами и кинжалами, а потом откидывать в сторону куски глины и пригоршни пыли. Справедливости ради надо сказать, что занимались этим непростым трудом только двое – Себастьян и брат Владий, а мы с маркизом стояли в сторонке. Конечно, не помешало бы помочь нашим гм... землекопам, но в том сравнительно небольшом месте, где копают двое, третий человек будет явно лишним, так что мешать не стоило.

Покосилась в сторону маркиза, который стоял неподалеку с непроницаемым лицом. Могу лишь предполагать, какие чувства сейчас обуревают этого человека. Ночью, увидев, как непонятная тварь уносит ввысь его спутника, маркиз настолько растерялся, или, правильней сказать, впал в ступор, и какое-то время не мог произнести ни слова. Ну, мне трудно осуждать его за подобное, тем более что нападение вампира произошло невероятно быстро, в течение всего лишь нескольких ударов сердца. До сих пор не знаю, как выглядит этот самый сасабонсам – наверное, внешне смахивает на своего родственника, с которым мы не так давно сумели расправиться, но, тем не менее, от этого летающего существа словно исходят волны страха, парализующие волю жертвы. В чем-то могу понять местных жителей, которые при одном лишь намеке на то, что здесь может обитать сасабонсам, обходят это место десятой дорогой.

Когда же потрясенный до глубины души маркиз немного пришел в себя, то брат Владий пояснил ему, кто именно только что унес его спутника, кто он такой, этот летающий вампир. На этот раз господин маркиз уже не отпускал ехидных шуток, и внимательно выслушал все, что ему сообщил инквизитор. Правда, в ответ ничего не сказал, задал лишь несколько незначащих вопросов, и с той поры помалкивает, но спасибо уже за то, что не мешает.

Вот и сейчас я смотрю на то, как Себастьян и брат Владий возятся возле валуна, пытаясь добраться до спрятанного изваяния, а маркиз Вей наблюдает за всем этим с невозмутимым выражением на лице. Ох, не нравится мне его спокойствие! Не могу отделаться от впечатления, будто аристократ уже принял какое-то решение, и оно явно не в нашу пользу. Что ж, достопочтенный, пожалуй, не стоит спускать с вас глаз, а для начала попытаемся немного поговорить – может, удастся что-то узнать.

– Господин маркиз, вы не могли бы ответить мне на вопрос?.. – обратилась я к мужчине.

– Все зависит как от самого вопроса, так и от его постановки... – покосился на меня тот.

– Вы упомянули, что в вашей группе изначально было пять человек. Один погиб во время переправы через реку, второго раздавило деревом... А что произошло с третьим?

– Вам-то до всего этого какое дело?.. – нахмурился маркиз. Ого, как мой вопрос ему не понравился!

– Я просто спросила.

– В данный момент я не склонен предаваться воспоминаниям, тем более печальным... – отвернулся от меня маркиз. Его голос, пусть и вежливый, был таким холодными отстраненным, что у меня пропало всяческое желание и далее продолжать расспросы. Такое впечатление, будто этот человек всеми силами старается дистанцироваться от нас, хотя, по логике, мы должны держаться вместе, потому как находимся не в той ситуации, чтоб каждый существовал сам по себе. Неправильное поведение, причем неверное в своей основе. Скажу так: не нравишься ты мне, дорогуша, хотя никак не пойму, в чем тут дело.

Впрочем, в следующее мгновение мысли о маркизе Вей отошли на второй план, потому как Себастьян произнес:

– Кажется, тут что-то есть...

– Добрались до изваяния?

– Пока только до камней, которыми заложено отверстие...

Прошло еще с четверть часа, не меньше, когда последний камень, закрывающий отверстие в земле, сумели отбросить в сторону, немного расширили дыру под камнем, а потом на свет вытащили нечто, завернутое в черную ткань. Мы все, затаив дыхание, смотрели на то, как Себастьян и брат Владий, чуть оттащив в сторону этот предмет, развернули плотную ткань...

Конечно, я ожидала увидеть изваяние Вухуду, но, тем не менее, при виде его невольно вздрогнула, хотя, казалось бы, удивляться нечего, ведь на страшную рожу Вухуду и его уродливое тело я уже успела насмотреться. Тем не менее, не знаю почему, изваяние внушало если не страх, то непонятный трепет. Казалось бы, что особенного – обычный каменный идол, умело изготовленный из странного красного камня с черными прожилками, да и особой величиной изваяние не отличалось – не более трети от роста не очень высокого человека... Возможно, кому-то из эстетов идол может показаться прекрасным творением человеческих рук, хотя не знаю, что красивого может быть в непропорционально большой голове со зверской физиономией, кривых ручках-ножках и хилом теле! Ну, тут уж не мне судить, я в искусстве – полный профан. Тем не менее, этот лежащий на земле уродливый божок не вызывал у меня ни малейшего желания даже дотрагиваться до него, а под солнечными лучами идол и вовсе казался грязным пятном на земле, застывшим красно-черным сгустком крови, или еще чем-то столь же неприятным, от которого хочется невольно отвести взгляд в сторону.

– Это оно, то самое изваяние... – брат Владий не столько задал вопрос, сколько сам ответил на него. – Никогда не думал, что увижу его своими глазами...

– Что верно, то верно... – согласился Себастьян. – Надо же, мы его все-таки нашли!

– Это точно оно?.. – подал голос маркиз Вей. – Я имею в виду – перед нами находится то самое изваяние Вухуду, которое разыскивают долгие годы?

– Точнее не бывает... – отмахнулся напарник. – Оно и есть... Алана, что скажешь?

– Думаю, если бы я не увидела эту образину, то ничего б не потеряла!.. – в отличие от мужчин, у меня не было никакого желания смотреть на изваяние. Не знаю отчего, но у меня складывалось впечатление, будто Вухуду смотрит на меня. Похоже, сказывается бессонная ночь и напряжение последних дней.

– Давайте-ка лучше перенесем идола в рощицу... – предложил Себастьян. – Там все же чуть прохладнее, да и не на виду...

– Здравая мысль...

Касаться изваяния руками никому не хотелось, и потому его отнесли в рощицу на черной ткани, в которой идол ранее и был завернут. Невольно обратила внимание на то, что с этой тканью ничего не произошло за все те десятилетия, что она пролежала под землей. Конечно, здесь сухо, но, судя по рассказам брата Владия, и в этих краях иногда бывают проливные дожди, продолжающиеся без остановки по нескольку дней, а то и по нескольку седмиц, после чего эти сухие места превращаются в сплошной толстый слой грязи, чавкающей под ногами. Тем не менее, на непроницаемо-черной ткани нет ни единого грязного пятнышка, да и внешне она выглядит совсем новехонькой, будто только что изготовлена в мастерской. И на ощупь ткань странная – гладкая, словно шелк, и одновременно с тем будто покалывает ладони, от чего они постепенно немеют. Да, помнится, брат Владий упоминал о том, что это не простая материя, а нечто особенное, чему нет точного определения – дескать, когда кровавый Бог в нее закутан, то он словно спит... Ой, ну какая только ерунда в голову не придет, когда тащишь эту каменюку в рощицу!

А еще я невольно отметила про себя, насколько оно тяжелое, это изваяние Вухуду! Если один человек вздумает попытаться хоть куда-то унести данного идола, то уже через десяток шагов ему станет понятно, что никуда с этой каменной образиной не уйдешь – руки просто отваливаются от такой тяжести! Ясно и то, отчего в свое время изваяние повезли в тележке – это не тот предмет, который можно легко переносить на дальние расстояния. Конечно, заговорщиков вес каменного идола может только радовать, и в этом их можно понять! Если поставить на одну чашу весов изваяние Вухуду, а на другую (как было обещано ранее) сыпать необработанные алмазы, то кое-кто станет немыслимо богат, только вот мне очень хотелось бы знать – каким таким невероятным образом заговорщики намеревались доставить изваяние жрецам и получить обещанную награду? На мой взгляд, подобные намерения смело могут считаться несбыточной сказкой. Даже если мы все вчетвером потащим на себе этого каменного урода, то, во-первых, далеко не уйдем, а, во-вторых, не пройдет и нескольких дней, после чего (как сказали бы в Тупике) у нас от такой тяжести пупок развяжется...

Когда же мы вновь оказались в рощице, то безо всякого почтения бросили изваяние на землю. Я немного отошла в сторону – у меня не было никакого желания находиться рядом с этим идолом, а вот мужчины и не подумали уходить – стоят, с любопытством глядят на этого урода. Себастьян – тот вообще только что не досконально осматривает изваяние кровавого Бога, а остальные просто смотрят, хотя, на мой взгляд, лучше бы накрыть лежащего на земле идола все той же плотной черной тканью, чтоб никто не видел этой жуткой рожи.

– Могу я узнать, что вы намереваетесь делать далее?.. – поинтересовался маркиз. Надо же, а я-то все гадала, долго ли он молчать будет. Судя по всему, выдержки у высокородного хватило ненадолго.

– Намереваюсь каким-то образом избавить мир от этого изваяния кровавого Бога... – Себастьян даже не посмотрел в сторону маркиза.

– Не советую вам это делать... – холодно уронил маркиз. – Это в корне неверное решение.

– А вот я обоими руками за то, чтоб от этого красного камня и осколков не осталось... – подал голос брат Владий. – Надеюсь, за столь богоугодное дело Светлые Небеса простят все мои прегрешения.

– Маркиз Вей, не хочу показаться грубым, но советую вам воздержаться с озвучиванием своих рекомендаций, от которых за версту несет государственной изменой... – а вот теперь уже Себастьян оторвался от изваяния, все так же лежащего на земле. – Вы и так погрязли в заговоре по самые уши, так что не следует усугублять свое и без того невеселое положение.

– Полноте... – маркиз отнюдь не выглядел подавленным. – Просто сейчас каждому из нас надо определиться со своим дальнейшим жизненным выбором.

– Тогда я вам сейчас поясню, что думаю насчет всего происходящего, и конкретно насчет вас... – голос Себастьяна в эту минуту никто бы не назвал любезным. – То, что сейчас мы находимся вдали от цивилизации и нашей страны, вовсе не меняет того неприятного факта, что вы ввязались в заговор против короля и короны. Думаю, мне не стоит пояснять вам, господин маркиз, чем все это в итоге может закончиться конкретно для вас. Я, как честный человек и верный подданный нашего венценосного короля, имею полное право сию же секунду вытряхнуть из вас душу, и уверяю вас, что впоследствии ко мне не будет применено никаких карательных мер.

– А, да, ведь ваш почтенный дядюшка служит в Тайной Страже, верно?.. – тонко улыбнулся маркиз. – По слухам, туда же он пристроил и своего молодого родственничка, то есть вас, так? Говорят, тот племянничек имеет способности к магии, а таких людей не очень любят при королевском дворе, держат их на определенном расстоянии от сильных мира сего, потому как человек с таким даром может быть непредсказуем... Верно? Ох, как же многообразны ряды тех, кто стоит на охране порядка в нашем несчастном государстве!

Ну, то, что Себастьян имеет отношение к Тайной Страже – это я поняла в первые же дни нашего с ним знакомства. Он несколько раз случайно обмолвился о том, чего обычный маг никак знать не мог. Тогда, после смерти Грега, я восемь дней провела в тюрьме Инквизиции, и, очевидно, в это время Тайная Стража раскручивала дело по своим каналам – как видно, до них тоже донеслись слухи о том, что некто пытался продать ценную карту за большие деньги, да и эта самая карта привлекла внимание нужных людей. Вот и прислали своего человека, чтоб выяснил, что к чему... Конечно, Святую Инквизицию и Тайную Стражу не назовешь большими друзьями, у каждой из этих организаций свои цели и интересы, но при необходимости (особенно если имеется общая заинтересованность в решении неких вопросов) они вполне могут работать вместе.

Что касается брата Владия, то при упоминании Тайной Стражи его брови поползли наверх, но, тем не менее, инквизитор не произнес ни слова. Кажется, эта новость его не особо удивила.

– Могу только порадоваться вашим обширным знаниям, относящимся к аристократическим родам нашей страны... – пожал плечами напарник. – Только вот не понимаю, для чего вся эта речь. Столько пафоса...

– Виконт, виконт... – усмехнулся маркиз. – Не будьте столь предсказуемым. Сейчас вы занимаетесь тем, что пытаетесь читать мне параграфы из циркуляра вашей службы. Должен сказать, что со стороны все эти ваши нелепые попытки выглядят смешно и напыщенно. Так вот, должен сказать, что среди нас, тех, кто намерен посадить на трон нашей страны настоящего короля...

– Что, выкладываете передо мной свои карты?.. – поинтересовался Себастьян.

– Я просто пытаюсь воззвать к вашему разуму, потому как сейчас самое время этим заняться... Знаете, мы с самого начала предполагали, что среди тех, кто отправиться на поиски изваяния Вухуду, могут оказаться агенты Тайной Стражи, которые изначально попытаются загубить нашу миссию. Люди в той службе хваткие, ловкие, а среди наших сторонников толковых военных не так и много.

– Уж не по этой ли причине вы отправили на поиски идола не один большой отряд, а несколько маленьких?

– Это было одной из второстепенных причин, но не менее важных. Однако сейчас речь идет о спасении наших жизней. Если мы объединим наши усилия...

– То есть вы не намерены отказываться от своих планов?

– Не для того я преодолел столь сложный и долгий путь... – покачал головой маркиз. – Этот каменный урод, что лежит на земле, в самой ближайшее время может вознести нас к вершинам власти, и отказываться от этой возможности я не собираюсь! Более того – сейчас и у всех вас появилась возможность стать влиятельными и богатыми людьми! Такой шанс выпадает только раз в жизни, и я вам настоятельно советую им воспользоваться!

– Вы хотите сказать, что на те огромные деньги, что вам удастся получить в конечном итоге, вы намерены развязать в нашей стране войну? Но для чего? Чтоб посадить на трон внебрачного сына короля?

– Я не намерен вступать с вами в долгие дискуссии – на это у меня нет ни времени, ни желания... – поморщился маркиз. – Бесконечно уговаривать вас – этого в моих намерениях тоже нет. Я просто озвучил вам свои цели, и предлагают руку помощи, тем более что вместе мы сможем очень многое.

– А вот я думаю, не свернуть ли вам сейчас шею... – задумчиво произнес Себастьян. – По-моему, самое время.

– Перестаньте... – отмахнулся тот. – Лучше подумайте над моими словами, а я дам вам время подумать. Надеюсь, пять-десять минут вам хватит для принятия верного решения? Сам же я тем временем прогуляюсь по этой милой рощице...

Хм, а ведь маркиз ведет себя совсем не так, как положено человеку в его непростом положении. Он слишком уверен в положительном исходе дела, чувствует себя едва ли не хозяином положения, а так быть не должно. Как сказали бы в Тупике – похоже, у мужика в рукаве припрятан козырной туз...

Меж тем маркиз продолжал:

– Кстати, ваша э-э... помощница недавно задала мне вопрос насчет того, как погиб пятый человек в нашей группе. Странное любопытство, но я готов внести ясность в столь интересующую ее тему. Так вот, должен сказать, что несколько дней назад, перебираясь через поваленные деревья, этот человек, то есть пятый человек в нашей группе, сломал не только свою руку, но еще и ключицу. Увы, как это ни прискорбно, но с той поры он стал для нас настоящим бременем. К тому же бедняга страдал излишним любопытством, и это навело меня на некие подозрения, надо сказать, вполне обоснованные... Более того: постепенно у меня появилась уверенность, что этот человек был направлен к нам некой третьей стороной, только вот у меня не было желания гадать, кем именно была та третья сторона – сторонником нынешнего короля, сотрудником Тайной Стражи, членом Святой Инквизиции, или же кем-то из тех умников, кто пытается вести с нами свою игру... Дело кончилось тем, что бедняга упал с крутого склона и сломал себе позвоночник. Несчастного пришлось добить. Ничего не поделаешь, такова жизнь.

– Если я правильно поняла ваши слова, то господин Николс Альбре и был тем человеком, кто вначале столкнул раненого со склона, а потом и убил его?.. – отчего-то у меня в этом не было ни малейших сомнений. В свое время я слишком поздно поняла ту очевидную истину, что у Николса гнилая душа. – Сами вы не из тех, кто готов пачкать свои руки такими... неделикатными делами.

– Совершенно верно... – чуть улыбнулся маркиз. – Вынужден признать, что этот молодой человек (я имею в виду Николса Альбре) был редким негодяем – к несчастью, такие экземпляры встречаются среди людского рода куда чаще, чем бы того хотелось. Мне было достаточно неприятно иметь с ним дело во время нашего путешествия по этой дикой стране, но иного выбора у меня не было. Тем не менее я жалею, что его сейчас нет с нами – некоторые люди незаменимы... А еще, виконт, должен сказать, что он едва ли не с самого начала хотел избавиться от вас, и, знаете, почему? Все дело в этой милой даме, на которую мой спутник возлагал большие надежды – мол, рядом с ней можно чувствовать себя куда спокойней и безопасней, а в здешних краях это едва ли не самое главное. Да-да, господин Альбре рассказал мне обо всем, хотя я не уверен, что все сказанное им было правдой – мой бывший спутник любил приврать. Как я понял, этот беспринципный молодой человек находился в полной уверенности, что бывшая невеста, несмотря ни на что, в глубине души по-прежнему испытывает по отношению к нему сильные чувства, и Николсу не составит никакого труда перетянуть ее на свою сторону. К сожалению, расчеты господина Альбре потерпели полный крах, и это ему очень не понравилось. Впрочем, его можно понять – проигрывать никто не любит. Будь он хоть немного умнее, то сообразил бы, что лучше оставить все, как есть, и это было бы единственно верным решением. Однако Николсу отчего-то пришло в голову, что виной всему является новый кавалер дамы, то бишь виконт Кристобаль, и если его не будет, то красотка вновь ухватится обеими руками за бывшего ухажера. В чем-то я понимаю логику господина Альбре – что ни говори, но когда вокруг столько опасностей, просто необходимо иметь при себе человека, который всегда может тебя защитить, и ради этого можно пойти на рисковый поступок! Потому-то этот олух (я имею в виду Николса) и попытался избавиться от соперника тем единственным способом, на который был способен – увы, но (как я уже неоднократно упоминал ранее) определенная подлость всегда присутствовала в поведении этого человека. Признаю, что ранее ни о каком вампире, обитающем в здешних местах, мы и слыхом не слыхивали, однако вы настолько его опасались, и так боялись хоть немного отойти от костра после прилета этого чудища, что Николс решил рискнуть. К сожалению, все закончилось совсем не так, как он рассчитывал...

– Зачем вы нам все это рассказываете?

– Просто я пытаюсь играть с вами в честную игру. Надеюсь, вы должным образом оцените мою искренность и желание найти точки соприкосновения для нашего общего блага. А пока, с вашего позволения, я немного прогуляюсь, и у вас будет время обдумать мои слова...

Глядя на удаляющуюся фигуру маркиза, брат Владий произнес:

– Я бы его не отпускал. Мужик что-то задумал, и многое недоговаривает.

– Да куда ему деться, пусть пока походит... – Себастьян вновь присел возле лежащего идола. – Надо бы отколоть от изваяния небольшой кусок, а лучше два...

– Зачем?

– Есть у меня пара предположений, надо бы проверить... Ну, а затем мы с маркизом побеседуем, причем по конкретно интересующим меня вопросам, и без ненужной болтовни.

– Может, за ним все же присмотреть?.. – спросила я. – Что-то он уж очень спокоен, и это мне совсем не нравится.

– Мне тоже, но чуть подождем – посмотрим, что он будет делать дальше...

Лично я бы не стала откладывать это дело на потом, прямо сейчас устроила бы допрос достопочтенному господину маркизу, и вытряхнула б из него все, что он знал – поверьте, я это могу. Пусть Себастьян разыгрывает излишнюю деликатность: все же он и маркиз – они оба аристократы, а в том уважаемом обществе считается непорядочным без достаточных на то оснований поднимать руку на человека своей среды. У меня нравы проще, воспитание соответствующее, и излишнего почтения к высокородным господам я не испытываю – если понадобится, то тряхну так, что мало не покажется.

У Себастьяна ушло не так много времени на то, чтоб отбить у основания идола пару небольших осколков красно-черного цвета. Да уж, если бы последователи Вухуду застали нас за таким кощунством, то страшно представить, что бы они с нами сделали за осквернение изваяния. Святые Небеса, ну как же мне хочется оказаться как можно дальше от этого идола! Одно его присутствие просто-таки давит на душу, а еще я всеми силами старалась отвести взгляд от изваяния кровавого Бога – не знаю, что ощущают мужчины при виде этого красного камня, а у меня он вызывает самую настоящую тошноту и давящую боль в висках. Вдобавок ко всему никак не могу отделаться от ощущения, что этот каменный урод словно наблюдает за мной...

Внезапно раздался оглушающий свист с завыванием, вернее, этот звук было совершенно невозможно описать словами. Кажется, здесь было намешано всего – свист, крик, вой, стон, и многое другое, от чего душу охватывал самый настоящий ужас, а волосы на голове только что не вставали дыбом. Этот звук был не просто громким, а громоподобным, пробирающим, если можно так выразиться, до костей. А еще хотелось заткнуть уши и спрятать голову в песок, лишь бы не слышать этих мерзких завываний. Святые Небеса, да эти звуки должны быть слышны, самое малое, во всей округе, но, скорей всего, завывания разносились куда дальше! Понятно и то, что невозможно не обратить внимания на этот звук, и готова биться об заклад, что через какое-то время сюда пожалуют люди – надо же выяснить, что здесь происходит!, и о последующем развитии событий можно только догадываться...

Мне хватило мгновения, чтоб понять, откуда доносится это отвратительное звучание, и я сразу же метнулась к противоположному краю рощицы, где сейчас должен находиться маркиз. А вот и он, наш орел – стоит, прижал к губам небольшую вытянутую раковину красного цвета, и усиленно в нее дует. Как, неужели эта сравнительно небольшая ракушка может издавать такие мощные звуки, которые слышны едва ли не во всем Лонгве?! Хотя если даже и так, то сейчас мне до этого дела нет – главное, чтоб вновь наступила тишина.

Один удар – и мерзкое завывание стихло, ракушка выпала из онемевших пальцев маркиза, а сам он стоял, схватившись руками за грудь, не в силах пошевелиться, лишь хватал ртом воздух, безуспешно пытаясь вздохнуть. Что, не нравится? Ну, мне тоже много чего не нравится, и прежде всего не по душе вы, господин маркиз. Ничего, сейчас у меня этот высокородный если не побежит, то своими ногами и добровольно направится туда, где находятся мои спутники – я, в отличие от Себастьяна, излишним гуманизмом не страдаю, и считаю, что лезвие кинжала, ощутимо чиркнувшее по ребру, куда эффективней долгих уговоров и взываний к трепетным струнам человеческой души.

Когда же мы добрались до все так же лежащего на земле изваяния, я протянула Себастьяну ту удлиненную ракушку, в которую не так давно дул маркиз, вызывая оглушающее завывание.

– Вы не поверите, но те жуткие звуки издавала именно эта ракушка...

– Почему же не поверю... – Себастьян забрал у меня ракушку. – Помнится, когда мы обыскивали наших гостей, то я заметил у него эту ракушку, но не обратил на нее особого внимания – мало ли что мы таскаем в своих карманах! К тому же на ней не было никакой магии, зато сейчас я бы так не сказал! Колдовством от нее так и веет... Видимо, ранее этот предмет находился в спящем состоянии, но сейчас, после пробуждения, от него просто несет колдовством! Вернее, от нее просто воняет запретной магией! Если не ошибаюсь, то это что-то вроде сигнального манка...

– А ведь я о таких штуках раньше слышал, причем не раз, только вот видеть их не доводилось... – брат Владий смотрел на ракушку, но в руки ее не брал. – Мне говорили, как эти самые ракушки называются, да я не запоминал – нужды в том не было. Должен сказать, что рассуждаете вы правильно – это, и верно, какой-то сигнал, на который обычно приходят люди, только вот изготавливают подобные изделия лишь служители Вухуду. Кстати, использовать такие вот ракушки имеют право лишь последователи кровавого Бога. Подобный звук – это требование срочно придти сюда по делам, касающимся великого Вухуду...

– Так, господин хороший, надеюсь, вы дадите нам пояснение всему происходящему?.. – Себастьян повернулся к маркизу, который стоял рядом, зажимая кровоточащую рану на боку. – Кстати, что это с вами? Вы поранились?

Согласна: кровь у этого человека идет пусть и не сильно, но без остановки, но тут уж ничего не поделаешь – сам виноват. Я не отношусь к любителям без крайней на то нужды пускать в ход острые предметы, но иногда это является самым весомым аргументом в споре, особенно когда не хочется терять время на ненужные уговоры. Во всяком случае, после весьма болезненного укола кинжалом и хорошей затрещины, высокородный сразу же направился туда, куда я ему велела пойти.

– Эта ваша девица... – зашипел, было, маркиз, зажимая рану, но Себастьян его перебил.

– Я все понял, но сейчас речь не обо мне, а о вас. Итак, я требую пояснений вашему поступку, но предупреждаю, что лжи не потерплю.

– Да с чего вы решили, что я собираюсь отвечать на ваши вопросы, да еще и заданные в столь бестактной форме?.. – надо сказать, что маркиз хорошо держится, а подобное может быть только в том случае, если человек уверен в том, что за его спиной имеется крепкая стена. – К тому же я жду извинений от этой дерзкой и наглой особы, которая отчего-то решила, что ей дозволено поднимать оружие против высокородного! Я требую, чтоб ее наказали должным образом!

– Хватит, время уговоров закончено, тем более что в целом ситуация мне ясна!.. – ого, а голос у Себастьяна может быть весьма жестким. – Вы только что позвали кого-то на помощь, и те, кто вскоре здесь появятся, вряд ли оставят нас в живых. Естественно, при таком раскладе вам не стоит ждать от нас деликатного обращения.

– Сбавьте тон, виконт... – начал, было, маркиз, но Себастьян резко его перебил.

– Заткнитесь и слушайте меня внимательно. Те, кто вскоре придут сюда – это, без сомнений, последователи Вухуду, и заявятся они в эту рощицу за своим Богом, к которому вы их позвали, так? Вполне естественно предположить, что за нами отправится погоня...

– Восхищен вашим умом и сообразительностью... – только что не ухмыльнулся маркиз.

– Дальнейший ход моих мыслей понравится вам еще больше. Так вот, раз дела обстоят столь неприятным образом, то нам (что вполне естественно) придется уйти отсюда, и чем быстрей мы это сделаем, тем лучше. Только вот перед тем, как мы покинем это благословенное место, нам необходимо или сбить погоню с нашего следа, или хотя бы задержать ее здесь на какое-то время, и для этого есть только одно решение. Не догадываетесь, какое? Жаль... Поясняю: для этого и всего-то нужно принести кого-то в жертву кровавому Богу, тем более к таким вещам на Черном Континенте относятся как к чему-то крайне естественному и необходимому. Думаю, совершенно излишне сообщать, что вы идеально подходите на эту самую сакральную жертву.

– Что?! – а вот теперь маркиз перестал ухмыляться, и на его лице появилась растерянность.

– Насколько я могу предположить, дальнейшее развитие событий будет таким... – продолжал Себастьян. – Когда сюда придут люди и увидят, что во имя кровавого Бога уже принесена жертва, причем сделано это по всем правилам, весьма жестоким и кровавым, то велик шанс, что нам дадут уйти. Логика проста: если белые люди не только вернули изваяние Вухуду, но и стали его последователями, то это уже не враги, а союзники. Но это, так сказать, детали, главное в другом: все действо с принесением жертвы необходимо провести по всем правилам, принятым среди почитателей кровавого Бога, без глупой жалости и никому не нужного сострадания. Здесь к таким вещам, то бишь к жестокости по отношению к жертве, относятся с огромным уважением и впоследствии нас даже пальцем не тронут. Ну, а как именно приносят человеческие жертвы на Черном Континенте, и что с ними делают – на это мы уже насмотрелись, так что не ошибемся, разделаем вас, как повар курицу.

– Вы блефуете!

– На вашем месте я бы не был в этом столь уверен. В этих местах свои законы, и каждый выживает, как может.

– Вы... Вы не посмеете!

– А вот это мы сейчас и проверим... – Себастьян повернулся ко мне и брату Владию и скомандовал. – Раздеть господина маркиза, снять с него всю одежду!

Должна сказать – верное решение. Это для местных ходить чуть ли не нагишом – обычное дело, а что касается пришлых... Для каждого из нас оказаться при посторонних людях без клочка ткани на теле – подобное враз лишит уверенности в себе. К тому напарник при этом чуть кинул мне головой – мол, давай, начинай, ты же знаешь, что надо делать в таких случаях!.. Конечно, знаю – тут надо первым делом психологически ломать противника, потому как это частенько оказывается куда действеннее, чем бряканье оружием, выбивание зубов и пара ударов по почкам.

– Дальше-то что делать будем?.. – пропыхтел брат Владий, удерживая вырывающегося маркиза, до которого, наконец-то, стало доходить, что все может кончиться далеко не так хорошо, как он рассчитывал.

– У нас времени мало... – вздохнула я, ударив по-особенному сложенными пальцами маркиза, после чего тот сразу обмяк и осел на землю. Для таких дел «клюв сокола» подходит как нельзя лучше: человек не может пошевелиться, но остается в сознании, а боль волной расходится по телу... Теперь останется только морально добить маркиза, и довести его до нужного состояния. Надеюсь, брат Владий правильно поймет мои действия, и сумеет должным образом мне подыграть.

– Ну, вы тут управляйтесь побыстрей, а я пока изваяние кровавого Бога подниму и поставлю аккуратно – негоже ему на земле валяться... – и Себастьян направился прочь. – Надо же придать всему происходящему подлинный вид.

– Значит, так... – я вытащила кинжал и без всякой жалости стала распарывать одежду маркиза. – Брат Владий, снимай с этого типа штаны и сапоги... Хотя не трать на это время – лучше разрезай все в лохмотья – все одно эта одежка ему больше не понадобится.

– Как скажешь... – инквизитор достал свой нож немалых размеров. – Это мы враз...

Искоса глядя на маркиза, заметила, как у него расширяются зрачки глаз, да и кожа на лице бледнеет, можно сказать, аж до синевы. Что, страшно становится? Погоди, сейчас еще добавлю...

– Слышь, ты, маркиз недоделанный... – негромко заговорила я, орудуя кинжалом. – Жаль, что Николса здесь нет – я хотела с ним ночью посчитаться за прошлое, отмахнуть этой сволочи кое-что. Знаешь, как давно я об этом мечтала? Годы напролет, едва ли не наяву представляла, как буду это делать – и вот судьба мне его в руки послала... Повезло стервецу, что его вампир утащил, у меня бы он так легко не отделался – на ленточки хотела порезала моего бывшего жениха, и те ленточки его б сожрать заставила... Но ничего, зато ты здесь остался, дружок его закадычный, и я своего не упущу...

– Слышь ты, припадочная, утихомирься... – неприязненно произнес брат Владий, откидывая в сторону сапоги с распоротыми голенищами. Молодец, инквизитор, враз понял, что от него требуется, и помогает мне, как может. – Опять, что-ли, до зверского состояния доходить будешь?

– Может быть... – я мечтательно улыбнулась и прижала кончик кинжала к шее маркиза. – А вот если сюда посильней нажать, а еще лучше распороть одним махом – то кровь брызнет фонтаном... Это так красиво... А еще я люблю смотреть, как у человека сердце в рассеченной груди колотиться – от страха оно бьется часто-часто, а потом это самое сердце сжимаешь в кулаке и выдергиваешь из тела...

– Погоди, успеешь еще душу отвести, садистка хренова... – только что не огрызнулся брат Владий. – Опять, что-ли, вздумала повторить недавнюю историю? Мы тогда не знали, как кровь с одежды счистить!

– Ну и что? Зато было так весело, особенно когда у того мужика кости с хрустом ломались...

– Ага, как же!.. – инквизитор отшвырнул прочь разрезанные штаны маркиза. – Нашла веселье! Да ты у бедного мужика бедренные кости с первого раза перебить не смогла, второй раз лупить стала, косорукая... Господин хороший, я заранее прошу у вас прощения, и не иметь зла против меня... – в голосе брата Владия проскальзывали нотки сочувствия. – Поверьте, тут нет ничего личного, просто служба... Что касается нашей гм... спутницы... Знаете, вообще-то она баба неплохая, но в свое время по башке хорошо получила, и немного того, с разума съехала. Особых проблем с ней нет, в целом она нормальная, но если на нее находит, то с этой особой лучше не спорить – просто звереет, себя не помнит...

– Долго вы там еще копаться будете?.. – рявкнул Себастьян. – Тащите его сюда!

Схватив за руки лежащего маркиза, на теле которого не осталось даже нитки, мы без всякой деликатности потащили его к изваянию Вухуду, которое Себастьян уже поставил на видное место, и бросили мужчину едва ли не у подножия идола. Черная ткань, в которую еще недавно был закутан кровавый Бог, лежала неподалеку, аккуратно сложенная.

– Сколько у меня времени?.. – спросила я, вновь доставая кинжал.

– Минуты три-четыре.

– Мало... – протянула я. – За это время с него кожу полностью содрать не получится... Но кое-что отмахнуть под корень я все одно успею, и грудную клетку распороть тоже смогу...

– Погодите вы оба!.. – перебил нас брат Владий. – Не видите разве – человек вам что-то сказать хочет! Может, это что-то важное...

А ведь и верно – маркиз издавал непонятные звуки, стараясь нам что-то сказать, а по его лицу стекали крупные капли пота. Его можно понять – судя по всему, эти бесчеловечные люди (то есть мы) не шутят, и всерьез намерены привести в действие свои угрозы. Кажется, господин заговорщик дошел до нужного нам состояния.

Себастьян кивнул мне, и я резко надавила другую точку на теле маркиза. Говорить-то он сейчас сможет, а вот ходить у него вряд ли получится, во всяком случае, в ближайшие четверть часа.

– Не уподобляйтесь дикарям... – выдохнул маркиз, когда вновь смог разговаривать.

– При чем здесь и сейчас какие-то там сравнения?.. – даже удивился Себастьян. – Речь идет об ином, то бишь о спасении наших жизней. У каждого она только одна и терять ее никак не хочется.

– Вы опускаетесь до самого примитивного уровня...

– Господин маркиз, не надо взывать к высоким понятиям – в здешних местах их просто не существует, в данный момент это просто пустой звук, никому не нужное сотрясение воздуха. Да и вы с самого начала должны были знать, куда направляетесь, так что не вам читать нам мораль и призывать к человеколюбию. Мы находимся вдали от цивилизации, и сейчас перед нами во всей своей красе встала проблема выживания, причем частично эту проблему создали для нас именно вы. В таких случаях, когда необходимо спасать от смерти наши несчастные жизни, совершенно излишне отягощать себя морально-этическими нормами – в этой ситуации они просто отойдут куда-то на второй план. И потом, никто и никогда не узнает, что здесь произошло, а если все же позже, каким-то непонятным образом, станет известно о том, что вас принесли в жертву местному божку, то мы здесь при чем?! Это все здешние дикари с их страшными обычаями, с них и спрос... Если это все, что вы хотели нам сказать...

– Спрашивайте... – выдохнул маркиз. – Похоже, выбора у меня нет...

– Учтите – ответы на многие вопросы нам уже известны, и если только мы вас поймаем на вранье...

– Тогда я начну снимать с вас скальп... – с блаженно-счастливой улыбкой заявила я. – При этом люди так громко кричат, и слышать такое настолько приятно... Себастьян, ты ведь мне разрешишь это, правда?

– Ну, если господин маркиз вздумает водить нас за нос...

– Я не собираюсь лгать... – судорожно сглотнул маркиз.

Ну, если судить по тому, что высокородного все еще колотит чуть заметная нервная дрожь, и он до сей поры не отошел от испуга, а вместе с тем то и дело со страхом посматривая на меня... Уверена: обманывать нас он не будет – не то у него сейчас положение, да и быстро придумывать что-то достоверное – в данный момент маркиз просто не в состоянии это сделать.

Минут через десять мы уходили от рощицы, оставив там изваяние и ошалевшего от счастья маркиза Вей. Ну, с высокородным все ясно: он все еще не может придти в себя от осознания того, что мы оставили его живым и здоровым, да к тому же с неповрежденными частями тела. Наверняка он сейчас схватился за свою одежду, пытаясь найти среди этих изодранных лохмотьев то, что можно надеть на себя. Боюсь, господин маркиз, вас ждет огромное разочарование – я постаралась превратить эту одежду в ленты и клочья, так что не обессудьте.

Куда хуже то, что пришлось оставить в рощице изваяние Вухуду. Досадно, что мы были вынуждены так поступить, но иного выбора у нас просто не осталось. Все просто: разрушить каменный идол мы не успеем, с собой тащить не станешь – слишком тяжело, а снова прятать в землю эту каменюку не имеет смысла – те, кто появится здесь в самое ближайшее время, быстро отыщут изваяние, потому что у нас просто не хватит времени должным образом замести следы на земле. Впрочем, если бы даже времени хватило, то в этот раз последователи Вухуду перекопали бы все вокруг, но изваяние все одно отыскали, так что нам на все это не стоит тратить время, которого и без того нет.

Хотя маркиз уверял, что нам нет смысла куда-то уходить: дескать, те, кто сейчас сюда придет – они нас и пальцем не тронут! Мол, мы же нашли их священного идола, так что эти люди должны отнестись к нам со всем почтением и должной благодарностью!.. Ну, если высокородному хочется верить в такие сказки, то переубеждать его бесполезно. Ох, господин маркиз, похоже, странствия по Черному Континенту вас ничему не научили!

Пока мы уходили от рощицы, стараясь как можно быстрей покинуть это место, я вновь вспоминала то, что нам рассказал маркиз Вей. Можно не сомневаться: он поведал нам далеко не все, но вытряхивать из него оставшееся – на это у нас просто не хватило времени. Ладно, будем опираться на то, что уже известно.

Опуская ненужные подробности, скажу коротко: вскоре после того, как в руки заговорщиков попало послание, на котором было показано место, где спрятано изваяние Вухуду, на Черный Континент было послано несколько групп людей с приказом найти это место, а вместе с ним отыскать и изваяние. Почему отправили маленькие группы, а не один большой отряд? Казалось бы – так и идти спокойней, и от местных жителей отбиваться легче, с хищным зверьем можно быстрей справиться, да и изваяние (если его отыщут) проще доставить до условного места... Все верно, только план главы заговорщиков был хитрей – проще говоря, от тех, кто отправился на Черный Континент, и не требовалось тащить на себе тяжелого каменного идола всю обратную дорогу. Главное – чтобы хоть кто-то дошел до места, где спрятано изваяние, тем более что, учитывая неприязнь здешнего населения к пришлым белям людям, за большим отрядом могла бы начаться самая настоящая охота. Дело в том, что по здешним понятиям большая группа чужаков – это вторжение, едва ли не война, ради такого здешние племена вполне могут объединиться на какое-то время, и итогом этого объединения будет полный разгром белых людей. Ну, а у какой-либо из мелких групп все же есть шанс добраться до нужного места.

Оказывается, еще до отправки людей в эту страну, глава заговорщиков каким-то непонятным образом сумел договориться со жрецами Вухуду, и было принято решение: те, кто отыщут изваяние, сразу же должны будут сообщить об этом заинтересованной стороне, то бишь жрецам Вухуду. Как это сделать? Проще простого – требовалось всего-то подуть в особую раковину, которой для исключительных случаев пользуются только жрецы кровавого Бога. Это что-то вроде приказа Вухуду немедленно придти к нему, причем незамедлительно. На тот призыв в самое ближайшее время к рощице подойдут как сами жрецы, так и верные последователи кровавого Бога, и, после того, как убедятся, что найдено настоящее изваяние, барабаны сразу же оповестят мир о том, что в мир, наконец-то, вернулся великий Вухуду. Не пройдет и нескольких часов, как «Рассветную звезду» (тот корабль, что привез заговорщиков на Черный Континент, и сейчас в порту дожидается отправки) придут посланники жрецов Вухуду, и отдадут представителю заговорщиков заранее обусловленное количество необработанных алмазов, то бишь едва ли не целый мешок. Это, так сказать, аванс. После этого «Рассветная звезда» покинет берег этой страны, отвезет алмазы на родину, и сразу же отправится назад, на Черный Континент. За какой такой надобностью? Прежде всего, для того, чтоб забрать на борт тех, кого в свое время отправили за поисками изваяния, а заодно взять оставшиеся алмазы – все же подлинный вес каменного изваяния несколько больше того веса алмазов, который будет получен заговорщиками первоначально.

Отчего это жрецы Вухуду расщедрятся на подобное? Казалось бы – после того, как изваяние Вухуду будет найдено и возвращено его верным последователям, тем, кто нашел идола, вообще можно ничего не платить. Изваяние возвращено, алмазы остаются на месте, у прежних владельцев, а наглым чужакам неплохо бы головы с плеч смахнуть – и никто никому ничего не должен, тем более что до правды все одно не докопаться, как ни старайся. Все так, но подобным образом могут рассуждать те, кто ничего не понимает в опасных играх и далеко идущих намерениях любителей рисковых авантюр.

Как и следовало ожидать, тут все далеко не так просто: «Рассветная звезда» при возвращении на Черный Континент должна будет привезти еще кое-что, а именно те две деревянные таблички, которые в свое время дед Сташи привез с войны, и которые меня едва не убили. Помнится, отец Наумий говорил мне о том, что эти колдовские вещи уже перестали отравлять мир своим существованием. Одно из двух: или отец Наумий меня обманул (что сомнительно), или же заговорщики, не зная о том, что табличек больше нет, попытаются каким-то образом достать эти артефакты из тайного хранилища инквизиции, только вот я очень сомневаюсь, что подобное возможно, хотя сейчас нельзя быть полностью уверенным хоть в чем-то.

Это еще не все: после того, как «Рассветная звезда» вновь отправится к берегам нашей страны, на ее борту будут находиться несколько темнокожих людей. В корабельном журнале сделают запись о том, что это почтенные купцы направляются по коммерческим делам, вернее, для развития торговли между нашими странами. В действительности под видом купцов на корабле окажутся жрецы Вухуду, которым заговорщики (после своей победы, разумеется) позволят строить в стране храмы кровавого Бога. Но это будет потом, в обозримом будущем, а пока что посланники будут заниматься (если можно так выразиться) предварительной подготовкой, постепенно готовить почву для того, чтоб люди в чужой стране не приняли в штыки появление иноземного божества, особенно столь кровавого. Спрашивается – для чего внедрять в нашей стране чуждую веру, да к тому же такую кровавую? Ответ простой – деньги, вернее, алмазы, которых на Черном Континенте было немало, и которые жрецы обещали отдавать за покровительство. Обещали привозить и золото, большие запасы которого не так давно были найдены на Черном Континенте. Н-да, золото и алмазы... Судя по всему, заговорщикам ничего иного и не требовалось.

Впрочем, сейчас нам не хотелось думать ни о чем, главное – оказаться как можно дальше от рощицы. Маркиз Вей может быть уверен в чем угодно, даже в том, что последователи кровавого Бога отныне будут носить его на руках, а вот у нас, как у людей более приземленных, есть только одно желание – покинуть рощицу с изваянием как можно скорей. Что-то мне плохо верится в благородство жрецов Вухуду и в то, что при виде кровавого Бога эти люди примут нас, словно дорогих гостей.

Куда сейчас направлялся наш маленький отряд – об этом мы пока что не спрашивали брата Владия, который сказал, что знает, куда нам нужно идти, и чуть позже об этом сообщит подробнее. Пока что перед нами стоит другая задача – до наступления дневной жары необходимо пройти как можно большее расстояние, чтоб между нами и последователями Вухуду оказалась немалая дистанция, хотя от преследования это нас, конечно, не спасет. На душе было паршиво, но куда более неприятным было осознание того, что нас переиграли, и я должна отступить, позволить врагу победить, а для выпускника Школы Элинея подобное можно считать позором. Конечно, у меня нет перстня выпускника, но, по-большому счету, это ничего не меняет.

Когда наступил дневной зной, мы расположились в зарослях высокого кустарника, росшего посреди холмистой равнины, покрытой короткой желтоватой травой. Правда, перед тем пришлось выгнать из кустов с пяток змей, да и сам кустарник был не ахти какой густой, но хорошо уже то, что нашлось хоть какое-то укрытие. Главное, здесь имеется тень, и потому нам не придется в самую сильную жару маяться на солнцепеке. Источников на своем пути мы еще не встретили, но зато у нас имелись фляжки, полные воды, так что на денек эту благословенную жидкость как-нибудь растянем, а дальше будет видно.

– Ну, ваше мнение о том, что произошло?.. – поинтересовался Себастьян, когда мы немного перевели дух после долгого пути, потому как брат Владий безо всякой жалости гнал нас все это время.

– То и скажу, что мы исходили из неверных предпосылок... – вздохнула я. – Каюсь: ранее мне в голову не могло придти такое развитие событий. Надо же – заговорщики заранее снюхались... извините, сговорились с жрецами Вухуду!

Мне тоже такое могло привидеться только в страшном сне... – мрачно уронил брат Владий. – Те люди (я имею в виду заговорщиков), кто отправился на Черный Континент – они не знали, что их с самого начала отправили на убой. Наверняка пообещали огромную награду за участие в этой весьма сомнительной операции, пригоршни алмазов, всяческие блага, а в будущем высокие титулы и достойное положение при королевском дворе... Похоже, у незаконного сына короля и его мамаши есть дар убеждения. Сами подумайте: дать каждой группе по копии карты, подробные инструкции, пообещать, что каждый из них по возвращении получит огромную награду – после чего отправить их едва ли не на смерть, причем все эти люди были добровольцами! Можете мне не верить, но я считаю, что сейчас на Черном Континенте будет едва ли не объявлена охота на тех пришельцев, кто имел хоть какое-то отношение к поискам изваяния – лишние свидетели никому не нужны. Только все одно заговорщики уж очень рисковали – все же могло случиться и так, что никто из тех небольших групп мог и не дойти до места, где находится изваяние.

– В этом случае направили бы сюда новые группы... – Себастьян потер лоб. – Судя по всему, у тех, кто руководит заговором, нет отбоя от желающих насыпать в свой карман пригоршню алмазов.

– На мой взгляд, главная причина того, что сюда не послали большую группу людей, куда проще... – вздохнула я. – Главное опасение в другом – как бы те из заговорщиков, у кого в руках окажется изваяние, сами не вступили в переговоры со жрецами, и не потребовали алмазы себе. А что, такой вариант развития событий вполне возможен, ведь много испытавшие люди имеют полное право на компенсацию за те трудности и опасности, что выпали на их долю в блужданиях по этим диким местам. Только вот подобное вряд ли понравится тем, кто стоит во главе заговора – если я правильно поняла, то им нужны все камни, вплоть до последнего, и делиться с кем-либо они не намерены.

– Все равно не понимаю – зачем посылать своих людей на заведомую смерть?.. – недоуменно произнес брат Владий. – Вряд ли у них так много преданных сторонников, чтоб сразу же терять такое количество своих приверженцев. Могли бы продать жрецам карту – пусть те сами ищут своего каменного урода!

– Ага, как же!.. – усмехнулась я. – Так тебе кто и поверит на слово! Да в любом кабачке каждого из приморских городов нашей страны таких вот карт с будто бы спрятанными сокровищами тебе с добрый десяток предложат, и всего лишь за несколько золотых монет! Причем продавец, глядя на тебя честными глазами, будет утверждать, что там спрятаны немыслимые сокровища, только вот он, хозяин карты, несчастный бедолага, не может отправиться на поиски по очень серьезным причинам, и продает тебе эту карту только потому, что внешне ты невероятно напоминаешь ему недавно умершего любимого дядю...

– Лихо... – улыбнулся инквизитор.

– А то!.. – мне только и оставалось, что развести руками. – Между прочим, в Тупике изготовлением таких карт занимаются толковые люди, и сторонний человек, глядя на тот потрепанный лист, поневоле решит, что эта карта, и верно, прошла огни и воды вместе со своим хозяином.

– У меня нет слов... – покачал головой инквизитор. Затем он повернулся к Себастьяну. – Вы уж меня, конечно, извините, но маркиз говорил о том, что вы не из Патруля, а из Тайной Стражи... Это верно?

– Так и есть... – устало произнес Себастьян. – После смерти моего отца встал вопрос – куда идти дальше? Мать умерла, родственникам матери я не нужен, да и родня отца на меня поглядывала косо – мало того, что рожден от мезальянса, да еще дитятко умудрилось появиться на свет с магическими способностями! Среди аристократов владение магией – это едва ли не пятно, и такие люди с возрастом обычно идут или в монастырь, или в армию. Ну, к монастырской жизни у меня нет ни малейшего стремления, вот потому-то дядюшка – близкий родственник отца, и забрал несчастного сиротинушку в Тайную Стражу, где служит сам – там люди с необычными способностями всегда нужны. Сами понимаете – интересы государства защищает не только армия и стражники, есть и еще служба, деятельность которой частенько не видна. Что же касается того, как я оказался в Патруле, то это отдельная история...

По словам Себастьяна, не так давно Тайной Страже стало известно о том, что некто предложил к продаже карту, на которой указано место, где находится нечто крайне ценное. Вообще-то на подобные предложения можно не обращать внимания, потому как с почти полной уверенностью можно утверждать, что это заурядный обман. Что было необычным для Тайной Стражи – так это новости о том, что подобное известие вызвало немалый интерес у тех людей, кого трудно отнести к числу легковерных простофиль, и кто хорошо умеет считать деньги. Тем не менее, работники Тайной Стражи несколько промедлили в своих действиях, и когда осознали свою ошибку, собрав необходимые сведения – тогда было уже поздно. Тот человек, кто продавал карту, был уже убит, а его напарница, похоже, не знала ничего о делах своего товарища по службе, и более того – сама едва не погибла.

Что именно удалось узнать Тайной Страже? Прежде всего, то, что картой заинтересовались те люди, на след которых служивые уже не раз пытались выйти, но пока что безрезультатно. Дело в том, что до этой грозной службы же давненько стали доходить слухи о том, что где-то плетется заговор, причем на довольно высоком уровне, только вот за руку поймать никого не удалось. Почему? Предполагаемые заговорщики были очень осторожны, хотя все же допускали небольшие огрехи, но всерьез уцепиться те мелкие ошибки не было никакой возможности. И вдруг те весьма осторожные люди проявляют просто-таки невероятный всплеск интереса к какой-то там карте с будто бы спрятанными ценностями, причем у них есть огромное желание приобрести эту карту за большие деньги... Здесь явно что-то не то!

Однако Тайная Стража по-настоящему заинтересовалась этой историей лишь только после того, как стало известно, что продавец карты убит, сама карта похищена, а с его напарницей пытались разделаться при помощи старинного артефакта, причем, по утверждениям Святой Инквизиции, подобные артефакты существовали лишь в глубокой древности, и сейчас им нет места на земле. В общем, при таких раскладах дело приобретало совсем иной оборот. Разумеется, Святая Церковь займется расследованием этого дела своими силами, но оно в немалой степени заинтересовало и Тайную Стражу, а раз так, то нет ничего плохого в том, что обе гм... сильные организации будут работать вместе, рука об руку, тем более что цели этого расследования в некотором роде совпадают. Одни борются с ересью, а другие – с изменой. Что же касается того, кому в конечном итоге достанутся лавры победителя или горечь проигравшего – так с этим разберутся позже, а пока что главное – довести расследование до конца.

Именно для того Себастьяна и послали в Патруль на замену погибшему Грегу – Тайной Страже необходимо держать под контролем все происходящее, и иметь свой источник информации. Ну, а все остальное мне уже известно...

– Ты сразу поняла, кто я такой?.. – спросил у меня Себастьян.

– Не скажу, что сразу, но довольно быстро... – вздохнула я. – Вполне логично было предположить, что после смерти Грега с меня, грешной, не спустят глаз – все же ранее меня едва не сочли его помощницей в деле по продаже карты, и никто не верил, что я была не в курсе его намерений.

– Это все, конечно, интересно... – вмешался в разговор брат Владий. – Только то, что вы нам рассказали – это дела минувших дней. Сейчас надо думать о том, что нам следует предпринять дальше.

– С горечью должен признать, что во всей этой истории проявил себя не с лучшей стороны... – подосадовал напарник. – Помните господина Макса? Ну, того, кто умер на наших руках, и у кого мы забрали копию карты, с указанием, где находится изваяние... Так вот, когда я обыскивал его карманы, то нашел там точно такую же раковину, из которой вздумал испускать трели почтенный маркиз Вей, призывая последователей кровавого Бога. Тогда я не обратил на нее ровным счетом никакого внимания: обычная ракушка, да и никакой магии от нее не исходило – и вдруг такое!..

– Все мы ошибаемся, ведь это заложено в самой основе человека – грешить и исправлять свои ошибки... – философски заметил брат Владий. – Что касается тех раковин, то в этом случае вам стыдиться нечего – насколько мне известно, на них наносится очень сложное колдовство, которым владеют только жрецы Вухуду. Достаточно сказать, что многие из здешних деревенских колдунов тоже не в состоянии отличить эту ракушку от артефакта.

– Так на то они и деревенские...

– Э, нет... – возразил инквизитор. – Я бы не советовал относиться к тем людям столь легкомысленно. Здешние деревенские колдуны знают и умеют очень многое, потому как слабому колдунишке тут делать нечего – он просто не выживет среди постоянных опасностей и тех сложностей, с которыми ему приходится сталкиваться едва ли не ежедневно.

– Дело не в ошибке, а в том, что я раньше должен был сопоставить факты и придти к правильным выводам... – Себастьян ударил кулаком по сухой земле. – И маркиза следовало прижать к ногтю сразу же, без лишних разговоров. Я же решил для начала найти изваяние, а уж потом принимать все остальные решения.

– А что вы скажете о самом изваянии?.. – спросил брат Владий. – Вы провели немало времени рядом с ним, рассматривали, даже откололи пару небольших кусков...

– Единственное, что я могу сказать – этому каменному идолу не место среди людей... – голос Себастьяна был жестким. – Я и ранее слышал предположения, что внутри изваяния живет некая сущность, враждебная человечеству – и теперь могу со всей очевидностью утверждать, что так оно и есть в действительности.

– А вы не можете...

– Нет... – Себастьян оборвал брата Владия. – Нет. Сущность мощная, и справиться с ней мне не по силам – тут нужны совместные усилия нескольких сильных магов. Верно и то, что эта самая сущность питается некими эманациями пролитой крови и человеческих страданий, и чем больше будет пролито крови, и чем сильнее жертвы будут мучиться перед смертью – тем довольнее и сытее становится Вухуду. Этот кровавый Бог, кстати, дарит своим последователям более долгую жизнь, а жрецам понемногу приоткрывает тайны темного колдовства. Похоже, что высшие жрецы, прислуживающие Вухуду, иногда общаются с ним на ментальном уровне...

– На каком?.. – не поняла я.

– Неважно... – отмахнулся Себастьян. – Гораздо важнее другое: сейчас кровавый Бог проснулся от долгого сна, и очень голоден. Он настолько жаждет крови, что словами подобное просто не описать. Вы представляете, на какие преступления сейчас пойдут жрецы, чтоб насытить своего вновь обретенного Бога? Да они в самое ближайшее время под нож пустят десятки тысяч людей, если не больше! Похоже, на Черном Континенте закончилась сравнительно спокойная жизнь.

– Да она таковой тут никогда и не была... – проворчал брат Владий.

– Тем не менее, в самое ближайшее время Черный Континент ждут еще более худшие времена. И вот еще что... – продолжал Себастьян. – Хорошо, что в то давнее время никто из солдат не разбил статую кровавого Бога, когда она попала к ним в руки. Не знаю, какими бы тогда могли быть последствия, но явно далеко не самые лучшие. Сущность, освобожденная из камня, должна была искать для себя другое тело, и в кого бы она переселилась – это еще тот вопрос. То же самое произошло бы в том случае, если б мы перед своим уходом постарались разбить изваяние Вухуду.

Да уж, ничего не скажешь – невеселая перспектива. Однако мне бы хотелось получить ответ на другой вопрос, который меня интересовал уже давненько.

– Брат Владий, а те две деревянные дощечки, о которых говорил маркиз Вей, и за возвращение которых были обещаны большие деньги... Вы не знаете, для чего они были нужны, эти самые деревяшки?

– На этот вопрос я вряд ли смогу дать вам точный ответ, скажу лишь то, что знаю понаслышке. Днем изваяние Вухуду всегда охраняли жрецы и воины, а вот с наступлением ночи кровавый Бог всегда оставался один – говорят, в темноте он высасывал жизнь из тех людей, кто находился подле него, и потому ночами Вухуду поневоле приходилось оставлять одного. Правда, без охраны он все одно не находился, и охраной служили как раз те самые деревянные дощечки. Утверждают, что жрецы, перед тем, как вечером покинуть зал, где находилось изваяние кровавого Бога, словно включали эти таблички, и сразу же уходили, наглухо закрыв все двери и окна.

– Почему?

– Да потому что каждый, у кого хватало ловкости, дерзости или наглости пробраться ночью в зал, где находился Вухуду – тот человек умирал, и его безжизненное тело утром выкидывали вон. Понятно, что эти деревяшки тоже созданы темными силами со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. По слухам, через эти самые таблички в наш мир лезли создания Темных Небес, для которых забрать человеческую жизнь ничего не стоило. Говорят, что от тех существ веяло настоящим холодом, и они не раз пытались выйти наружу, вовсю старались хотя бы ненадолго покинуть зал Вухуду, но на каждую из дверей и запоров на окнах жрецами были наложены мощные заклинания, преодолеть которые создания Темных Небес были не в силах. Болтали и о том, что по ночам из зала кровавого Бога каких только звуков не доносилось – вой, рычание, скрежет, стоны... Жуть, в общем. А наутро, когда всходило солнце и освещало зал, где находился Вухуду, то никаких чудищ нам уже не было, и холодом тоже не веяло.

– Что, свет побеждал тьму?

– Вроде того...

Теперь мне становится понятно, для чего Грег повесил у меня в комнате эти таблички – нужно же было продемонстрировать покупателю товар во всей красе. Хорошо еще, что опасаясь возможных последствий Грег (если можно так выразиться) поставил эти таблички на самую маленькую мощность, и только это позволило мне спастись. Ох, Грег, Грег, ну стоило ли доводить дело до такой крайности?!

– Когда много лет тому назад стало понятно, что войска пришлых белых людей вот-вот дойдут до храма Вухуду – тогда и было принято решение перевезти изваяние кровавого Бога в иное место, более безопасное... – продолжал брат Владий. – Естественно, что охранные таблички были взяты с собой... Ну, а что произошло потом – об этом я узнал от вас. Единственное, что сейчас меня интересует – где сейчас те таблички? Неужели заговорщики сумеют их раздобыть?

– Не думаю... – покачала я головой. – Считаю, что их уже уничтожили.

Мне не пришлось кривить душой – сказала то, что думала. Если эти таблички, и верно, столь опасны, то Святая Инквизиция никоим образом не потерпит их присутствия в нашем мире – такие предметы уничтожаются сразу.

– Смелое утверждение. Могу поинтересоваться, на основании чего вы это заявляете?.. – спросил брат Владий.

– Я не первый год служу в Патруле, и знаю, как поступают с подобными артефактами. Святая Инквизиция предпочитает решать проблемы кардинально, раз и навсегда. Так, знаете ли, проще и надежней. Что же касается обещания вернуть эти таблички прежним хозяевам... Ну, наобещать можно все, что угодно, хоть луну с неба, только вот с выполнением этих обещаний могут возникнуть непредвиденные сложности.

– Понимаю...

– Ну и хорошо. Скажите: вы упомянули о том, что у кого-то хватало ума ночью пробираться в зал, где находилось изваяние Вухуду... Но зачем?!

– Обычная человеческая жадность... – обыденно ответил инквизитор. – Говорят, в том зале вдоль стен стояли сундуки, в которые почитатели кровавого Бога складывали свои дары. По слухам, некоторые из тех сундуков едва ли не полностью были наполнены золотом и драгоценными камнями.

– И где же сейчас те сокровища?

– Спрятаны в нескольких укромных местах, а вот где находятся те места – об этом мало кому известно.

– Похоже, жрецы кровавого Бога очень богаты?

– Это да...

– Все, давайте лучше поговорим о том, что будем делать дальше... – остановил нас Себастьян. – Это просто счастье, что с того времени, когда мы покинули рощицу, никто из местных жителей нас не заметил.

– С чего это вы решили, что нас никто не видел?.. – удивился инквизитор. – Вы просто не очень внимательны, а вот я несколько раз замечал людей, правда, они находились достаточно далеко от нас, да и прятались быстро. За нами они, по счастью, не пошли, но в итоге это ничего не значит – позже вполне могут пустить погоню по нашему следу.

– Что ж вы промолчали?

– А какой смысл говорить, если эти люди нас не преследовали? Ну, сказал я вам сейчас об этом, и что? Ничего не изменилось. К тому же барабаны в самое ближайшее время должны разнести весть о возвращении Вухуду. Возможно, уже разнесли...

– Против этого мне возразить нечего... – вздохнул Себастьян. – Тем не менее, если я правильно понял, у вас есть какой-то план?

– План только один – унести ноги вместе с головой. К несчастью, уйти незамеченными у нас никак не получится. То, что за нами пошлют погоню – это даже не обсуждается.

– Брат Владий, я не могу уйти отсюда... – покачал головой Себастьян. – Оставить в целости и сохранности изваяние Вухуду – подобное слишком опасно.

– Мне самому это поперек горла, только вот отныне никого из нас к нему и близко не подпустят... – махнул рукой брат Владий. – Нас просто перехватят на полдороге, и, первым делом постараются принести в жертву вернувшемуся Богу! Впрочем, если бы мы даже сумели приблизиться к изваянию, то... Что тут можно сделать? Боюсь, что ничего. Но уж если вы настаиваете на своем...

– Настаиваю.

– Тогда нам, прежде всего, надо сбить погоню со следа, сделать так, чтоб нас перестали искать, или хотя бы ослабили поиски. Вообще-то мы как раз и направляемся туда, где нас вряд ли станут искать. Кстати, то место находится совсем недалеко отсюда, мы до него просто не успели дойти. Должен сразу предупредить: пребывание там здоровья точно не прибавит...

– Если мы попадем в руки последователей Вухуду, то вопросы насчет сохранения нашего здоровья отпадут раз и навсегда... – невесело усмехнулся Себастьян. – Так что ведите нас туда, куда считаете нужным.

– Что там такого опасного?.. – спросила я. – Ну, там, куда мы идем...

– Деревья умдглеби.

– Простите, не поняла...

– Я тоже не понял... – в голосе Себастьяна было удивление. – Никогда не слышал это слово. Как вы сказали? Ум...

– Умдглеби, в переводе с местного языка – «зловещий». Нет ничего удивительного в том, что вы о нем не знаете – на Черном Континенте существует немало такого, о чем в иных местах и слыхом не слыхивали. Сейчас расскажу, тем более что прежде чем идти к этим деревьям, вам о них надо кое-что узнать...

Конечно, в свое время каждый из нас наслышался историй о том, что где-то существуют растения, которые опасны для окружающих в прямом смысле этого слова. Одним из таких вот опасных представителей растительного мира и является дерево умдглеби. Оно вызывает у местного населения священный трепет, его боятся, и даже более того – этому дереву приносятся человеческие жертвы. Дело в том, что умдглеби источает смертоносный газ, который отравляет все живое вокруг себя, ведь недаром земля вокруг умдглеби усеяна скелетами животных и птиц, а их сгнившая плоть усваивается корнями дерева. Ну, а отравление газом умдглеби действует практически моментально – головная боль, горячка, быстрая смерть...

Естественно, что люди предпочитают не селиться рядом с теми местами, где произрастает умдглеби, и в то же время людей с непреодолимой силой тянет к этому дереву, и те, кто поддается этому влекущему зову, вернее, дурману, погибают у корней дерева. Считается, что плоды этого дерева – большие черные стручки с красными наконечниками, способны излечить от многих отравлений и болезней, а потому они всегда пользуются спросом у знахарей и колдунов. Надо сказать, что для сбора урожая местные жители приближаются к деревьям только с подветренной стороны во время сильного ветра, и стараются собирать лишь те стручки, что уже лежат на земле...

– Так как же мы там будем прятаться?.. – удивилась я. – Отравимся же!

– А я и не предлагаю затаиться под этими деревьями... – пожал плечами брат Владий. – Вполне достаточно того, что мы подойдем к тем местам, где они произрастают, а к самим деревьям лучше и близко не подходить. Если появится интерес – можете посмотреть на них издали, но не более того. Уверяю вас – без крайней нужды в ту местность никто не сунется.

– Что будем делать потом?

– Дождемся вечера, и отправимся на поиски места, куда могли отнести Вухуду.

– Думаете, он уже не в той рощице, где мы его оставили?

– Нет сомнений, что к ночи его должны доставить в иное место. На мой взгляд, для этого подходит только разрушенный храм Вухуду или разбитое святилище на скале...

– А почему не то тайной убежище, куда его хотели перевезти ранее?

– Возвращенного Бога необходимо показать людям во всей красе – пусть своими глазами увидят, что Вухуду вернулся... Так, отдыхаем еще с четверть часа – и пошли дальше.

До местности, где произрастали деревья умдглеби, мы добрались менее чем через час. Несколько высоких раскидистых деревьев – это и были умдглеби, росли вдали отсюда, одной большой группой, а мы остановились на довольно-таки приличном расстоянии от этих деревьев, возле зарослей высокой жесткой травы, чем-то смахивающей на болотный тростник. Надо же какая длинная трава тут вымахала – выше роста среднего человека! Это было не все – неподалеку отсюда мы натолкнулись на тела двух мужчин, возле которых стояли корзины, полные больших черных стручков. Тут все ясно: пошли собирать созревшие стручки умдглеби, но немного не рассчитали со временем, задержались подле этих деревьев чуть дольше, чем следовало – и вот результат...

– Не повезло парням... – брат Владий присел подле умерших людей. – Умерли вчера, а корзины полнехоньки... И какого нечистого этих двоих понесло сюда? Стоит тихая погода, ветра нет... Видимо, боялись, как бы кто другой стручки с деревьев не обобрал – за эти две корзины ядовитых стручков можно получить очень хорошую плату.

– Мы здесь в безопасности от того газа, который выделяют эти деревья?.. – поинтересовался Себастьян.

– Да, но ближе подходить не стоит ни в коем случае... Кстати, насчет этих стручков... Знаете, насчет них у меня появилась одна мысль...

Не слушая брата Владия, я смотрела на деревья умдглеби. Отсюда, конечно, сложно увидеть все подробности, но все же можно было рассмотреть большие темно-зеленые листья, множество длинных черных стручков, свисающие с веток наподобие маленьких столбиков, два слоя коры, причем внешний, отмерший слой, свисает с внутреннего, живого... На земле, вокруг деревьев, все бело от костей – как от человеческих, так и от звериных...

– Ох, Святые Небеса, мы, кажется, дождались неприятностей. Вот и до нас погоня добралась, а я-то надеялся, что ее сюда не пошлют... – растерянно произнес брат Владий, и я сразу же отвлеклась от созерцания деревьев – сейчас не до них, ведь к нам, в мареве жаркого солнца, приближался высокий мужчина. Я уже по его мягкой походке поняла, что к нам приближается хороший воин, да и оружия у него немало, но взгляд притягивало не это, а ярко-синие татуировки на груди мужчины. Хм, ранее нам уже не раз рассказывали о таких людях, причем с восторгом и придыханием в голосе. Местные жители называли их воины-стражи, и были убеждены, что в них находится сила Богов, и потому воины-стражи непобедимы. Плохо дело...

– Воин-страж?.. – спросила я брата Владия, в глубине души надеясь на отрицательный ответ.

– Он самый... – выдохнул брат Владий. – Теперь нам только и остается, что молиться о милости Светлым Небесам...

– Значит, так... – негромко сказала я, глядя на приближающегося мужчину. – Парни, оба быстро уходите в траву, и сидите там так, чтоб вас там было не видно.

– Еще чего!

– Делайте то, что я вам сказала! Не хочу отвлекаться на то, чтоб терять силы, прикрывая вас от воина-стража! Себастьян, ты можешь хоть каким-то образом связать силы этого человека?

– Постараюсь...

– Тогда принимайся за дело...

Зашуршала трава – это мужчины ушли в море тростника. Что ж, хорошо уже то, что спорить со мной не стали... Сама достала оружие... А этот воин-страж хорошо двигается, но слишком уж уверен в себе – идет, не таясь, словно заранее показывая свое превосходство над противником. Дескать, здесь царствую я, а все остальные передо мной просто букашки... Да, его вера в свои силы безгранична, и в какой-то мере его можно понять! Похоже, этот человек убежден, что легко разделается с нами. Надеюсь, он еще какое-то время будет оставаться в этой блаженной уверенности. А вот я не собираюсь изображать благородство – не те сейчас у нас жизненные обстоятельства. Надо ударить первой, причем жестко, пока этот человек считает меня слабой женщиной, которую бросили на растерзание врагу насмерть перепуганные мужчины – именно в этом сейчас и состоит мое преимущество... Так, сейчас воин-страж подошел достаточно близко, для удара хватит...

Когда с моих ладоней сорвался целый рой блестящих звездочек, воин-страж промедлил всего лишь какую-то долю секунды – как видно, никак не ожидал подобного поступка от женщины, но именно эта доля секунды и решила все. Конечно, мужчина успел отпрянуть в сторону, но часть остро заточенных сюрикенов все же вошла в его тело, обеспечив мне бесспорное преимущество в бою, который, несмотря ни на что, оказался непростым...

Когда все закончилось, и мы втроем стояли у тела умирающего воина, тот из последних сил что-то прошептал, после чего застыл на земле в нелепой позе. Что касается меня, то без ран тоже не обошлось, но их, скорее, можно отнести к порезам, чем к мало-мальски значимым ранам.

– Что он сказал?.. – повернулась я к брату Владию.

– Сказал, что на наши головы падет проклятие Вухуду.

– А еще?

– Судя по его словам, я, кажется, догадываюсь, куда сегодня же намереваются отнести изваяние кровавого Бога...

Ну, хоть какой-то толк был от всего этого боя!

Глава 15

– Идите быстрей, а то к месту придем затемно... – негромко пробурчал брат Владий, оглядываясь на нас.

– Да мы вроде...

– Вот именно, что вроде... – настроение инквизитора при всем желании не назовешь позитивным. – До места нам еще идти и идти...

Куда мы направлялись? К разбитому святилищу Вухуду, расположенному на какой-то там скале – если верны слова воина-стража, которые тот произнес перед смертью, то именно туда жрецы намерены отнести изваяние кровавого Бога. Дескать, оттуда он нас и покарает, тех, кто поднял руку на слугу великого Вухуду... Больше воин-страж ничего не успел сказать, но брату Владию хватило и этого. По счастью, инквизитор знает, где находится это святилище, и имеет представление, как туда идти, хотя сам подле того места никогда не был – святилище не относится к числу тех мест, где любят чужаков, а уж пришлых белых людей там на жух не переносят. Зачем мы намерены туда пойти? А разве непонятно? У нас есть задание, только мы его так и не выполнили до конца, то есть мы не избавили мир от Вухуду, а раз так, то надо начинать все сначала. Конечно, ни один здравомыслящий иноземец (особенно сейчас) ни за какие великие блага на этом свете не отправился бы к тому месту, куда ныне намереваются отнести изваяние кровавого Бога, только вот иметь дело с разумными людьми мы как-то не привыкли.

После смерти воина-стража мы оттащили в заросли высокой травы тела всех погибших – как самого стража, так и тех двоих несчастных, которые пришли сюда за сбором ядовитых стручков. У нас не было никакой уверенности в том, что в самое ближайшее время этих людей не начнут искать, а раз так, то следовало хоть немного замести следы, хотя для местных жителей не составит никакого труда найти тела погибших. Единственное, на что нам оставалось надеяться – так только на то, что в ближайшие день-два сюда никто не сунется, только вот мы предпочли забрать корзины со стручками (которые оказались на диво тяжелыми), и уйти подальше от этого места. Разумеется, здесь можно сравнительно спокойно провести сегодняшний день: вряд ли сюда пошлют еще воинов-стражей, ведь все уверены, что на нас и одного более чем достаточно. Кроме того, вблизи деревьев умдглеби нет, и не может быть человеческого жилья – подобное соседство слишком опасно для здоровья. Именно это – возможность отравиться, и явилось одной из причин того, что и далее находиться неподалеку от деревьев умдглеби ни у кого из нас не было желания. Жизнь, знаете ли, куда дороже.

Кроме того, у Себастьяна ушло немало времени на то, чтоб залечить мои раны – хотя я и не считала их чем-то очень серьезным, но и легкомысленно относиться к подобному тоже не стоит, особенно если учесть то количество мушек и комаров, что слетелись на запах свежей крови. Не скажу, что раны полностью затянулись, но (во всяком случае, внешне) выглядели так, будто получены не сегодня, а седмицу назад.

Для следующего привала мы шли менее получаса, и остановились, когда увидели несколько валунов, стоящих полукругом. Неплохое место для отдыха, тем более что искать нечто иное у нас не было ни сил, ни настроения. Хоть что-то подходящее попалось – уже хорошо.

Молча посидев на земле минут пять, брат Владий поинтересовался:

– Кто-нибудь из вас корзины плести умеет?

– Я умею... – надо сказать, что в Школе Элинея нас учили многому, в том числе и таким, казалось бы, никому не нужным вещам.

– Такую же, как одна из этих двух, сплести сумеешь?

– Конечно.

– Там, в стороне, находится кустарник. Правда, кустики довольно жиденькие, но других поблизости все одно нет. Ветки у этих растений жестковаты, но хоть без колючек, и гнутся неплохо, так что, надеюсь, сгодятся... В общем, надо сплести такую же корзину, как те, что со стручками.

– Точно такую же?

– Как получится. Главное, чтоб в нее могло поместиться наше оружие, дорожные мешки, одежда... И вот еще: необходимо, чтобы у корзины еще и крышка имелась – не надо, чтоб кто-то видел содержимое...

– А если она получится... скажем так – далека от совершенства... Тогда что?

– Ну, торговать плетеными изделиями мы все одно не собираемся... – отмахнулся инквизитор. – Главное – чтоб корзинка по дороге не развалилась, и крышка держалась... Так, отправляйтесь за ветками, а я кое-что другое пойду искать...

Брат Владий вернулся, когда возле меня лежала целая охапка нарезанных веток, и я уже плела днище корзины. Если честно, то к тому времени каждый из нас двоих начал беспокоиться – уж слишком долго отсутствовал инквизитор, и мы представления не имели, куда он мог уйти. По счастью, брат Владий вернулся живым, и в его руках было с десяток странных растений, внешне очень напоминающих самую обычную редьку – у них даже листья схожие. Невольно вспомнилось, что такие листья нам уже не раз попадались в пути, но тогда я обращала на них особого внимания.

– Вот!.. – с оттенком гордости заявил он, потрясая своей добычей. – Нашел! Поискать, конечно, пришлось...

– И что же это такое?.. – спросила я. – По виду очень смахивает на репку или редьку с наших северных огородов. Если я правильно понимаю, то это что-то уж очень полезное – недаром вы его больше часа разыскивали!

– Полезное, говорите? Как сказать... – усмехнулся инквизитор. – Для начала должен сообщить, что название этого растения я до сих пор не научился выговаривать, как ни старался – там такое сочетание букв, что язык сломаешь! В пищу этот гм... овощ почти не употребляют – в нем есть какие-то вещества, которые вызывают сильнейшую резь в желудке. Зато из этой... репки добывают прекрасную черную краску, которой частенько пользуются местные жители, да и приезжие охотно покупают ту краску.

– Так зачем...

– Поясняю. Краску из этого растения мы изготавливать все одно не станем: дело это долгое и хлопотное, да и въедливая она, держится намертво, не отдерешь. Но если этот самый... овощ разрезать, и просто натирать им кожу, то через какое-то время ваша кожа приобретет черный цвет, почти неотличимый от кожи местных жителей. Правда, эта краска довольно легко смывается самой обычной водой. Понимаете, к чему я веду?

– Вы предлагаете нам натереться соком этого растения?

– А у вас что, есть другое предложение?.. – съязвил брат Владий. – Если так, то буду рад выслушать его, только сомневаюсь, что вы можете предложить что-то стоящее.

– Да какие у нас могут быть предложения... – вздохнула я. – Тут надо слушать вас.

– То-то и оно... – кивнул головой брат Владий. – Сами понимаете: если мы с вами направимся к святилищу в нашем нынешнем обличии, то не пройдем и десятой части пути – нас просто перехватят по дороге, и как бы вы, милая девушка, не пытались штабелями укладывать врагов, нас все одно сомнут. Сомневаетесь? Зря. К этому времени барабаны уже должны были разнести по всему Черному Континенту весть о том, что в мир снова вернулся Вухуду. Возможно вам, господа патрульные, это покажется странным, но в действительности на Черном Континенте почитателей Вухуду куда больше, чем вам может показаться. К чему я это говорю? Да к тому, что сейчас к разрушенному святилищу Вухуду со всех сторон стекаются люди. Все знают, что кровавый Бог очень любит, когда ему в жертву приносят белых людей, так что почитатели Вухуду устроят на нас самую настоящую охоту, потеряют немало своих товарищей, но притащат чужаков (пусть даже едва живых) на жертвоприношение. Ну, а если по цвету кожи мы будем неотличимы от остальных, то у нас есть шанс добраться до святилища.

– Но ведь дело не только в цвете кожи!.. – покачал головой Себастьян. – Волосы, фигуры, глаза, черты лица... Едва ли не каждый из местных, посмотрев на нас, скажет, что к уроженцам Черного Континента мы не имеем никакого отношения!

– Верно... – согласился брат Владий. – А потому завтра мы с самого раннего утра идем к зарослям высокой травы (я, пока ходил, видел пару мест, где она растет), плетем себе из нее травяные юбки попроще, а заодно и накидки на голову. Частенько в таком виде здесь ходят те, кто болен, так что у нас есть возможность неузнанными добраться до святилища, а что может случиться дальше – этого никто не знает.

– Тут возразить нечего...

У нас ушло немало времени на то, чтоб полностью натереться соком этого непонятного растения, причем большей частью нам пришлось натирать друг друга. Интересно: на первый взгляд сок кажется совершенно бесцветным, но стоит ему попасть на кожу, как та темнеет просто на глазах. Не знаю, о чем думали мужчины, когда их кожа меняла цвет, а у меня в глубине души отчего-то было опасение – а вдруг это навсегда? Хотя человека, который собирается пойти в одно из самых опасных мест на Черном Континенте, подобные мысли должны беспокоить в самую последнюю очередь. Ладно, не стоит накручивать себя понапрасну, и без того тошно.

Как это ни странно, но в моей бестолковой голове были и другие мысли, не имеющие никакого отношения к нашему делу. Конечно, с моей стороны это глупо, но когда Себастьян стал натирать мне спину, я внезапно ощутила острый стыд за то, какое количество шрамов находится на моем теле, ведь после схватки с блемии у меня на коже не осталось живого места. Святые Небеса, этот симпатичный парень и раньше-то относился ко мне, как к другу, а сейчас вообще то и дело отводит взгляд в сторону – как видно, ему неприятно смотреть на эти белые полоски. Я его понимаю – самой не хочется их видеть. У меня и фигура не подкачала, и ноги красивые, но шрамы все портят, причем портят крепко, раз напарнику даже противно на них смотреть. Впрочем, так, наверное, и должно быть.

Мой стыд стал еще больше, когда наступила моя очередь натирать тело Себастьяна соком этого непонятного растения, и я не увидела у него ни застарелых рубцов от старых ран, ни шрамов – лишь гладкая, чистая кожа, а синяки и ссадины, полученные им в последние дни, можно просто не принимать во внимание. Да, вот он, наглядный пример того, в каком мире каждый из нас жил еще совсем недавно, и понятно, что в мире виконта Кристобаль нет места таким, как я.

Если честно, то мне жаль, что обстоятельства складываются таким образом, ведь я все больше и больше стала привязываться к Себастьяну, но вместе с тем вновь понимаю справедливость той старой истины, которую нам постоянно внушали в Школе Элинея: каждый из вас должен оставаться одиноким, и никого не впускать в свою жизнь! Почему? Просто могут быть непредсказуемые последствия, ведь тот, кто обременен семьей и обязательствами, в трудную минуту будет думать не о своем задании, а и о своих родных и близких. На пользу дела такое не пойдет, и примеров этому уже видимо-невидимо. В свое время я позволила себе забыть об этих словах, и что получилось – то получилось, сейчас уже ничего не исправишь, но то, что нам твердили в Школе Элинея – это подтвердилось целиком и полностью. Конечно, женскую натуру не переделаешь, и желание нравиться изначально заложено в каждой из нас, а уж когда два человека разного пола проводят вместе едва ли не сутки напролет, то какие-то чувства могут возникнуть сами собой. В то же самое время я понимаю, что мы с Себастьяном очень разные, и, если следовать логике, то для меня куда предпочтительней и разумней заранее выкинуть из головы всю мечтательность и ненужную дурь – все одно ничего хорошего из этого не получится...

Когда же мы все закончили со своей хм... грязной работой, то брат Владий еще раз придирчиво осмотрел нас, и остался доволен.

– А вы знаете, неплохо получилось. К утру цвет кожи еще чуть потемнеет, и станет куда более естественным... Хорошо, мне нравится! Можно только порадоваться тому, что сезон дождей наступит через три-четыре седмицы, а не то первый же ливень смоет с нас всю эту краску...

Мы с Себастьяном невольно переглянулись. Вообще-то мы были отнюдь не в восторге от всего происходящего, да и то, как сейчас выглядели, особого восторга не вызывало, но делать нечего. Я же мысленно пообещала себе при первой же возможности забраться в реку, чтоб смыть с себя краску, и очень надеюсь, что крокодилы, обитающие в той реке, заметят меня не сразу.

– Скажите, а для чего мы тащили эти корзины со стручками?.. – спросила я. – Они ж тяжеленные, руки отматывают!

– А вы что, не понимаете?.. – удивился брат Владий. – Все проще некуда! Мы же с вами, как верные почитатели кровавого Бога, идем к его святилищу, чтоб поклониться великому Вухуду, который снова вернулся в мир, и корзины с дарами тут будут как нельзя более кстати! Чтоб вы знали: две корзины таких вот ядовитых стручков – это весьма достойное подношение, которое стоит ой как немало! Дело в том, что плоды дерева умдглеби, то бишь эти самые стручки – они, как правило, продаются поштучно, а лекари и колдуны (особенно из дальних мест Черного Континента) на любом рынке у продавца такой товар только что с руками не отдерут! Дело в том, что деревья умдглеби растут только в этих местах, и более нигде...

– Скажите, а где находится святилище Вухуду?

– Не скажу, что уж очень далеко отсюда. Во всяком случае, завтра, еще до захода солнца, мы должны до него добраться. Я уже вам говорил, что сам никогда там не был, обо всем знаю только по слухам и разговорам. Мы с вами отправимся к святилищу завтра – сегодня надо отдохнуть, да и поесть, тем более что еды у нас с вами осталось всего ничего.

Этот верно: все те припасы, что мы взяли с собой, отправляясь в путь, и то, что нам дали в деревнях – все они уже давно и благополучно закончились. Мы забрали оставшиеся припасы у погибшего господина Макса и его хамоватого спутника, а сегодня вытряхнули все, что годилось в пищу, из дорожных мешков маркиза Вей и Николса. Ну, если с моим бывшим женихом все ясно, то насчет маркиза брат Владий выразился коротко: не стоит оставлять ему хоть что-то из съестного – поверьте, что этому человеку в самое ближайшее время будет уже ничего не нужно...

– А корзину сегодня обязательно надо доделать... – продолжал брат Владий. – Завтра нам будет не до того.

– Сделаю, не сомневайтесь.

– Виконт, я все хочу спросить вас – для какой надобности вы отбили пару осколков от изваяния Вухуду?.. – поинтересовался брат Владий.

– Есть у меня кое-какие предположения... – неохотно ответил Себастьян. – Конечно, они очень рискованные, и нуждаются в подтверждении. Хотелось бы проверить, прав я, или нет, а для этого нужны опытные образцы. Вот я их и добыл...

– Если не секрет – что же вы намерены проверять?

– Скажем так: если вдруг окажусь прав, то, конечно, расскажу, а если нет, то лучше промолчу, чтоб не позориться со своими теориями...

– Как скажете...

Брат Владий прилег на землю и задремал, а я продолжала плести корзину, поглядывая на Себастьяна, который вытащил из своего дорожного мешка два небольших, плотно закрытых пузырька, а заодно осколки от изваяния Вухуду. Взяв тот осколок, что побольше, Себастьян расколол его еще на несколько совсем небольших обломков, после чего, распечатав пузырьки, принялся капать жидкость из этих пузырьков на маленькие каменные осколки. Я совершенно не понимаю, для чего он это делает, но действия напарника напомнили мне алхимика в Школе Элинея – был там у нас такой умник, постоянно ставил непонятные опыты и проводил странные эксперименты, а обучались у него лишь те, у кого было желание и стремление возиться с колбами и пузырьками. Сразу говорю: у меня никогда не было склонности заниматься с этими булькающими и дымящими сосудами – на мой взгляд, лучше это время провести в тренировочном зале, толку будет больше.

Не знаю, что послужило тому причиной, но отчего-то я подумала о том, что брат Владий частенько путался, обращаясь ко мне то на «ты», то на «вы», а вот с Себастьяном он себе никогда ничего подобного не позволял. Пожалуй, дело тут было не в какой-то неприязни ко мне, а в искреннем почтении простого человека перед высокородным. Все верно: мы с господином инквизитором – одного поля ягода, в отличие от Себастьяна...

Я закончила плести корзину как раз в то время, когда Себастьян начал убирать пузырьки в свой дорожный мешок. Судя по раздосадованному виду напарника, все его опыты ни к чему не привели. Что ж, могу только посочувствовать, все одно больше мне ему сказать нечего.

Когда я стала собирать обломки веток, листья и все прочее, что остается после плетения корзин, Себастьян попросил:

– Слушай, давай весь этот мусор в кучу сложим – мне бы надо все это поджечь...

– Зачем?

– Надо.

– Ну, раз надо...

У нас не ушло много времени на то, чтоб сгрести в одно место ненужные ветки и вянущие листья, после чего Себастьян достал из своего дорожного мешка еще один пузырек, распечатал его, и уронил несколько капель темной, несколько резковато пахнущей жидкости на кучку веток и листьев.

– Это особое средство для розжига костров... – ответил Себастьян на мой незаданный вопрос, вновь убирая пузырек в мешок. – Вспыхивает сразу... Хочу, чтоб все это побыстрей загорелось.

– Можно было бы и до ночиподождать, и тогда зажечь...

– Нельзя!.. – отрезал Себастьян, настроение у которого было явно ниже среднего. – Не хочу терять время понапрасну!

– Как знаешь...

Себастьян высек огонь, и дерево загорелось практически моментально. Ого, а эта самая жидкость, и верно, загорается в ту же секунду, когда на нее попадает искра! Пожалуй, такое средство для розжига иногда может быть просто незаменимым.

Тем временем напарник взял один из тех небольших каменных осколков от изваяния Вухуду, и, поколебавшись мгновение, бросил его в огонь. То, что произошло дальше, я никак не ожидала увидеть: этот небольшой кусок камня, упав на ветви, через несколько секунд вдруг вспыхнул желтым пламенем. Это еще не все: через десяток ударов сердца этот каменный кусочек вдруг взорвался, причем искры полетели во все стороны. Хорошо еще, что в последний миг я успела упасть на землю лицом вниз, а не то в итоге можно и без глаз остаться!

– Это что такое сейчас было?! – только что не подскочил на месте дремлющий брат Владий. – Что случилось?

– Мне бы кто это объяснил... – я поднялась с земли. – Напарник, что еще за шутки такие? Для запуска кхитайских фейерверков сейчас время не совсем подходящее...

– Да никак вы, господин виконт, ошалели?.. – возмущению брата Владия не было предела. – Или вам голову напекло? Знаете, как далеко разносятся такие громкие звуки?! Если вы не в курсе, то сообщаю – такие хлопки слышны очень далеко! Вы что, хотите, чтоб сюда прибежало все окрестное население?!

– Погодите... – кажется, Себастьян был ошарашен не меньше, чем мы. – Боюсь предположить, но, кажется, я все же прав... Алана, этот обломок... Он ведь горел желтым пламенем, верно?

– Ну, желтым... – недоуменно ответила я. – А потом взорвался!..

– Прекрасно! Так, необходимо еще раз это повторить для чистоты эксперимента... – Себастьян держал в руке еще один обломок от изваяния Вухуду. – Надо исключить случайность...

– Да вы что... – рассерженно заговорил брат Владий, но Себастьян перебил его.

– Вы оба пока спрячьтесь за эти валуны!

– Но...

– Прячетесь, я сказал! Потом все объясню...

Делать нечего, пришлось нам с братом Владием отойти в сторону и прятаться за камни, причем господин инквизитор негромко поминал плохими словами всю родню Себастьяна, вплоть до десятого колена. Вообще-то я понимала брата Владия – без крайней на то нужды не стоит идти на столь неразумный риск и привлекать к себе ненужное внимание. Когда же до нас вновь раздался небольшой хлопок, то почти сразу же услышали голос Себастьяна:

– Можете выходить, я больше ничего взрывать не буду...

Первое, что мне бросилось в глаза, когда я вновь оказалась у горящего костра – это довольное лицо Себастьяна. Такое впечатление, что подтвердилась какая-то его догадка.

– Ну, и что это было?.. – недовольно поинтересовался брат Владий.

– Только что вы были свидетелями настоящего чуда! А я... Я, кажется, понял невероятную вещь!.. – Себастьян только что не потирал от радости руки. – Это же настоящее открытие! Если бы мне о подобном сказал кто-то иной, то я бы не поверил, но факт остается фактом! Вы только подумайте: в том камне, из которого изготовлено изваяние Вухуду, полно щелочного металла!

– Чего?.. – переспросил брат Владий, и по его голосу я поняла, что он не имеет никакого представления, о чем идет речь. Впрочем, я тоже не могу уразуметь, о чем толкует напарник.

– Повторяю: там полно щелочного металла, причем в чистом виде!.. – Себастьян вертел в руках второй обломок камня, который он еще утром отбил у основания идола, и оставалось надеяться лишь на то, что этот осколок в костер не бросят. – Представляете?! Понимаю ваше удивление, сам ошарашен! Конечно, тут нужны исследования, только вот для этого необходимо время и соответствующие опыты, но в наших условиях это совершенно невозможно! Тем не менее, я большой долей уверенности могу предположить, что в нашем случае речь идет о натрии! Если принять во внимание, что в каменном изваянии полным-полно этого щелочного металла (чего в природе быть вообще не должно!), а на воздухе он легко окисляется, и, по идее, ему уже давно надлежало превратиться в оксид натрия, чего, как это ни странно, не происходит... Это просто немыслимо!

– Почему?.. – спросил брат Владий. Похоже, ему хотелось внести какую-то ясность в то, о чем говорил Себастьян.

– А разве непонятно?.. – развел руками напарник. – Я же вам только что пояснил: щелочные металлы ввиду легкой окисляемости в природе встречаются в основном в виде солей, гидроксидов и гидрокарбонатов, а уж никак не в чистом виде! Щелочной металл в чистом виде – это нонсенс! Людой алхимик вам скажет, что этого просто не может быть!.. К тому же в камне, из которого изготовлено изваяние Вухуду, щелочного металла так много, что у меня просто нет слов! Не верите? Смотрите сами...

Себастьян протянул нам черно-красный осколок камня, в котором, тем не менее, было полно серебристо-белых прожилок разной толщины. Одну из таких полосок Себастьян поддел кончиком кинжала и вытащил наверх крохотный кусочек этого светлого вещества, так, словно перед нами была мягкая глина.

– Ну, что скажете?

– Виконт, вы уж меня извините, но в этих ваших науках я ничего не понимаю, да и слов таких раньше никогда не слышал... – вздохнул брат Владий. – Каюсь: то, что вы сейчас сказали – для меня это темный лес, и я никак в толк не возьму, о чем идет речь, и какое отношение все это имеет к нашим делам.

– Присоединяюсь... – мне не оставалось ничего иного, как согласиться с братом Владием. Заодно подумала и о том, что в Школе Элинея я, пожалуй, напрасно не ходила на уроки к алхимику и не интересовалась наукой – может, тогда мне были бы понятны хотя бы некоторые слова из тех, что сейчас произносит Себастьян.

– Прошу прощения, но я, и верно, не подумал о том, что далеко не каждый разбирается в минералогии и алхимии... – извиняющимся тоном произнес Себастьян. – Меня просто захлестнули эмоции и я не сумел сдержать искреннее удивление... Так вот, из всего, что я вам только что сказал, для нас главным является следующее: если щелочные металлы находятся в чистом состоянии (а в нашем случае дело именно так и обстоит), то при попадании на них огня они легко загораются, и это утверждение в полной мере относится к натрию. А раз натрия так много в том камне, из которого сделано изваянии Вухуду...

– То это самое изваяние можно сжечь... – у меня это вырвалось раньше, чем произнес напарник. – Верно?

– Считаю, что так оно и есть... – согласился Себастьян.

– Уж не хотите ли вы сказать, что можно легко спалить здоровенный камень?.. – усмехнулся брат Владий. – Конечно, в жизни всякое бывает, и нагляделся я на многое, но... Ох, что-то меня терзают вполне обоснованные сомненья насчет правдивости этих ваших слов.

– Судя по тому количеству металла, что находится в камне, подобное вполне возможно. Что же касается ваших сомнений, то в этом я могу вас понять... – согласился Себастьян. – Просто вы никогда не имели дела со щелочными металлами...

– И спасибо за это Светлым Небесам... – отмахнулся брат Владий. – Мне и своих забот хватает. Не стоит забивать голову лишним – и без того в этом мире много такого, чего нам не понять своим малым разумом. Что же касается предложения сжечь изваяние Вухуду – то оно, без сомнений, богоугодное, и я его полностью поддерживаю, потому как только очищающий огонь может бороться с темными силами!..

– Слышу речь инквизитора... – усмехнулся напарник.

– Для того чтоб одолеть врага, нужна лишь вера во всемогущество Светлых Небес!.. – ого, как воодушевился брат Владий. – И первая помощь в этом – очищающий огонь!

– Давайте сейчас не будем впадать в проповеди, назидания и теологические беседы... – у меня не было желания отвлекаться на посторонние разговоры. – Об этом поговорим потом, если останемся в живых.

– Логично... – кивнул головой Себастьян.

– Вы говорите нам, в изваянии, присутствуют э-э-э... щелочные металлы...... – продолжал брат Владий. – Значит, их в природе много, этих самых металлов, так? А почему тогда вы решили, что речь идет об этом, как его... натрии?

– Натрий в подобной реакции, то есть при горении, дает желтое пламя, которое переходит во взрыв. Калий еще более активен – взрыв происходит сразу. Что касается лития...

– Хватит и того, что мы уже услышали!.. – брат Владий поморщился, словно от зубной боли. – Так там еще и взрывы есть? Час от часу не легче! Хотя эти самые взрывы вы нам недавно продемонстрировали...

– Себастьян, а как ты догадался о том, что в камне, из которого сделано изваяние Вухуду, присутствует этот самый натрий?..– спросила я.

– Если честно, то не я один такой умный – светлых голов хватает и помимо меня...

Как и можно было предположить, еще до того, как мы отправились на Черный Континент, толковые люди, несущие службу в Тайной Страже, постарались собрать все сведения о культе Вухуду, какие только смогли раздобыть. Если не считать рассказов о жертвоприношениях, страшных обрядах и тому подобном, то оказалось, что о самом изваянии Вухуду известно совсем немного – даже неизвестно, откуда оно появилось на Черном Континенте. В некоторых легендах говорится о том, что изваяние – точная копия самого Вухуду, и в этом идоле даже заключена часть души кровавого Бога. Однако, помимо всего прочего, Себастьян обратил внимание на то, что жрецы Вухуду под страхом жестокой смерти запрещали появление любого огня не только возле изваяния, но даже подле святилища кровавого Бога, и неважно, что это было – горящий факел или тлеющая головешка. Более того: изваяние показывали людям лишь в те дни, когда на небе не было очень яркого солнца, а в руках почитателей отсутствовали блестящие предметы вроде ярко начищенного медного зеркала, горячий луч от которого мог бы упасть на изваяние... Конечно, это само по себе ничего не значит, и ни о чем таком не говорит, но, тем не менее, без серьезных на то причин жрецы кровавого Бога не пошли бы на подобные ограничения.

В свое время у Себастьяна появилось несколько идей, каким образом можно избавить мир от изваяния Вухуду. Конечно, после того, как мы сумели достать изваяние, напарник намеревался, так сказать, проверить свои теории на практике, но маркиз Вей сбил все его планы. Единственное, что успел сделать Себастьян – так это отколоть несколько небольших осколков от каменного идола – и только...

– Ох, надо было бы тогда попытаться сжечь изваяние... – вздохнула я.

– Не спорю... – кивнул головой Себастьян. – Только мы тогда промедлили. Вернее сказать – я промедлил, и оправданий этому нет.

– Нечего переливать из пустого в порожнее, и переживать о том, что не произошло... – махнул рукой брат Владий. – Если б не этот маркиз (чтоб его!), то, возможно, мы бы еще в той рощице спалили изваяние Вухуду, а теперь добраться до той            страхолюдины совсем непросто.

– Но надо...

– С этим никто не спорит... – я снова посмотрела на небольшой черно-красный камешек в руках Себастьяна. – Пока есть время, давайте подумаем о том, что будем делать завтра, и как нам добраться до изваяния Вухуду, и что будем делать потом...

С раннего утра мы отправились к зарослям высокой травы, и там, следуя указаниям брата Владия, сплели себе травяные юбки и накидки на голову. Надо признать, что наши... изделия были весьма далеки от совершенства, но выбирать не приходится – следует радоваться хотя бы тому, что сумели сплести хотя бы эти кособокие изделия. Надеюсь, мы не будем уж очень сильно отличаться от тех, кто сейчас спешит к разрушенному святилищу Вухуду. Эта работа заняла у нас немало времени, и когда мы с ней закончили, то солнце поднялось уже достаточно высоко.

Кстати, хорошо, что у нас имелись сандалии, сплетенные из травы, которые брат Владий еще вчера снял с ног погибших сборщиков ядовитых стручков, а третью пару сандалий мы стянули с воина-стража. Возможно, со стороны подобное смотрится довольно непорядочно – дескать, грех что-либо забирать у умерших людей!, да и ходить в чужой обуви согласится не каждый... Правильно, только мы все уже давно избавились от ненужной щепетильности и смотрим на жизнь более прагматично. Все одно босиком по земле ни в коем случае идти не стоит: мало того, что легко можно пораниться, так следовало не забывать и о том, сколько по этой горячей земле ползает насекомых, ящериц разной величины и мелких змей, а ведь некоторые из них ядовиты.

К тому же подобную обувь из травы нам не сплести при всем желании, а если бы мы даже и сумели это сделать, то она, без сомнений, развалится в самое ближайшее время. По словам брата Владия, здешние сандалии изготавливаются из особой травы, которую перед тем долго вымачивают в каких-то растворах для придания ей особой прочности. Насколько крепка обувь, сплетенная из такой травы? По словам брата Владия, ходить в ней можно достаточно долго. Конечно, так сразу об этом судить сложно, но мне достались сандалии воина-стража, и должна признать, что более удобной обуви я никогда не носила – легкие, удобные, прекрасно защищают ступню, и ходить в них можно совершенно неслышно! Ну, хоть что-то хорошее есть во всем происходящем.

Переоделись в облачение из травы, после чего убрали всю нашу одежду и оружие в ту корзину, которую я сплела вчера, и в итоге она оказалась заполнена, можно сказать, под завязку. Конечно, тяжеловато, но дотащу, тем более что мне грех жаловаться – корзины с ядовитыми стручками, которые понесут мужчины, весят значительно тяжелее.

Вообще-то тяжесть корзин сейчас беспокоила меня меньше всего – мне было несколько не по себе от несколько иной причины. Конечно, во время учебы в Школе Элинея бывало всякое, случалось, что приходилось тренироваться полуголыми, но, тем не менее, нам жестко внушались определенные правила поведения, и в обычной жизни требовалось поддерживать соответствующий внешний вид, но сейчас был особый случай. Я не отношусь к ханжам, и понимаю, что при моем роде занятий нужно быть готовой ко многому, но, тем не менее, сейчас ощущала себя, скажем так, несколько не в своей тарелке. Травяная юбка, накидка на голову, почти полностью скрывающая лицо, сандалии и фляжка из сушеной тыквы, висящая на поясе – вот и вся наша одежда. Ну, если учесть, что многие жители Черного Континента ходят практически голыми, то мы, по здешним меркам, являем собой едва ли не монашеский облик. Не хочу показаться лицемеркой, но когда приходится идти обнаженной от шеи и до пояса – лично мне психологически это несколько сложновато, да и мои дорогие спутники, хотя и идут с непроницаемыми лицами, все одно то и дело бросают в мою сторону заинтересованные взгляды. Мужчины, что с них возьмешь... Впрочем, очень скоро им надоест рассматривать меня, тем более что у нас существуют куда более важные проблемы. А, ладно, не стоит забивать себе голову всякой ерундой, которая сейчас может только помешать делу.

Здешние люди носят тяжести большей частью не в руках, а на головах, вернее, в корзинах, которые ставят себе на голову. Ну, я-то с грузом на голове ходить умею – подобное очень напоминало одну из тренировок в Школе Элинея. Между прочим, так и идти удобней, и вся нагрузка сосредоточена на линии позвоночника, что позволяет сэкономить много сил, да вдобавок ко всему еще и осанка налаживается, что немаловажно. Брат Владий тоже без труда взгромоздил на свою голову тяжелую корзину со стручками, и шел довольно-таки неплохо, а вот Себастьян очень долго не мог приноровиться ни к тяжести на голове, ни к ходьбе. Конечно, без умения и соответствующих тренировок здесь не обойтись – недаром Себастьян несколько раз спотыкался и даже ронял корзину, и нам приходилось собирать рассыпанные стручки, но все же постепенно он сумел приноровиться.

Во время одного из наших коротких привалов я спросила у Себастьяна:

– Если не секрет, то откуда ты так хорошо разбираешься во всех металлах? Я и не знала, что ты увлекаешься алхимией...

– Как тебе сказать... – вздохнул Себастьян. – У меня мать очень любила собирать красивые камни, и меня к этому делу приучила. В замке отца целая комната была завалена камнями, которые мы с ней находили во время прогулок – тащили в дом все, что нам нравилось. Потом, в подростковом возрасте, это увлечение постепенно переросло в занятия алхимией, хотя меня никак не назвать ярым любителем этой науки.

– Мне, во всяком случае, вы сумели задурить голову умными словами... – проворчал брат Владий. – Да, господа хорошие, не забудьте, что я вам говорил – помалкивайте, и не отвечайте ни на какие вопросы, не открывайте рот даже в случае самой крайней нужды. Здешние люди, когда находятся вне своей деревушки, не очень разговорчивы, в лишние беседы стараются не вступать, так что если вы даже не повернете голову в сторону спрашивающего – это никого особо не удивит. В крайнем случае на заданный вопрос отвечу я, хотя, по возможности, постараюсь быть кратким – все же я говорю не так чисто на местном языке, как мне бы того хотелось.

– Вы как думаете, изваяние Вухуду уже находятся в святилище, к которому мы идем?.. – задала я давно интересующий меня вопрос.

– Скорей всего, да... – кивнул головой инквизитор. – Воин-страж, когда умирал, пообещал, что за его гибель в самое ближайшее время отомстит великий Вухуду. Этот человек перед смертью заявил следующее: хотя он и не сможет преклонить свои колени в святилище Вухуду, куда сейчас отправилось изваяние, но, тем не менее, кровавый Бог не оставит своего верного слугу, и с высоты святилища жестоко покарает тех, кто поднял руку на его защитника.

– Но ведь изваяние могли отнести и в разрушенный храм Вухуду...

– Я тоже подумал, было, об этом, но после некоторого размышления пришел к выводу, что идола туда не понесут, и знаете, почему? Просто в свое время наши солдаты просто-таки сравняли этот храм с землей, разнесли его, можно сказать, вчистую. Там сейчас самые настоящие развалины, поросшие плющом, и более ничего. Конечно, верные последователи кровавого Бога и по сей день проводят там жертвоприношения, но тащить изваяние в те руины вряд ли имеет смысл.

– Понятно... – вздохнула я, подумав о том, что если воин-страж нас обманул, то мы окажемся в сложном положении, и в этом случае поневоле придется брать «языка», только вот неизвестно, во что это может вылиться. Ну, а если воин-страж сказал нам правду, то я искренне буду молиться о том, чтоб Светлые Небеса были милостивы к этому человеку!

– А если возле того святилища мы встретим маркиза Вей... – заговорил, было, Себастьян, но брат Владий его перебил.

– Не встретим. Поверьте мне на слово – этого человека уже нет на свете. Если я хоть что-то понимаю в культе Вухуду, то нашего дорогого маркиза должны были принести в жертву едва ли не сразу же после того, как к рощице подошли служители кровавого Бога. Мне вообще непонятна излишняя уверенность маркиза в том, что с ним ничего не случится. Боюсь, что его удивление и разочарование итогом своих стараний были просто безграничны... Ну, все, отдых закончен!..

Спустя некоторое время на нашем пути стали попадаться люди, причем все они шли открыто, ничуть не опасаясь. По-счастью, мы не вызвали у местных никакого подозрения – похоже, корзины на голове и низко свисающие на лицо травяные накидки сделали свое дело. Кроме того, многие из этих людей и сами шли не с пустыми руками, а с тяжелыми корзинами, и потому не очень-то интересовались посторонними. Очень бы хотелось, чтоб так продолжалось и дальше.

Меж тем, все те, кого мы встречали на пути – все шли только в одном направлении, причем частенько плелись из последних сил: кое-кто из пожилых людей передвигался с трудом, опираясь на палку, а нескольких стариков даже несли на носилках, потому как они не могли идти самостоятельно. Судя по всему, воин-страж нас не обманул. Надо же: прошли всего сутки после того, как мы достали из-под камня изваяние Вухуду, а барабаны уже разнесли по миру весть о том, что к людям вновь вернулся кровавый Бог, и почитатели сразу же направились к святилищу, чтоб получить подтверждение столь неожиданной новости. Конечно, я могу и ошибаться, но, похоже, некоторые из тех немолодых людей, которые из последних сил ковыляют к святилищу, просто мечтают хоть разок увидеть изваяние Вухуду, после чего с легким сердцем согласны умереть у ног своего свирепого Бога. Н-да, а ведь брат Владий был прав, когда говорил, что на Черном Континенте поклонников кровавого Бога и по сей день осталось куда больше, чем мы можем себе вообразить. По словам инквизитора, едва ли не во всех хижинах все еще находятся фигурки Вухуду, и очень многие (особенно старики) относятся к ним с величайшим почтением, да еще и прививают своим детям и внукам трепетное отношение к кровавому Богу, вспоминая о благословенных старых временах (хотя непонятно, что там было столь хорошего). Судя по радостно-возбужденным лицам людей, идущих к храму, сейчас Вухуду получит новых последователей, готовых идти за ним и в огонь, и в воду.

Не скажу, что мы шли быстро – скорее, средним шагом, потому что опасались, как бы Себастьян вновь не споткнулся и не уронил корзину, и дело тут вовсе не в том, что после этого нам снова придется собирать рассыпанные стручки. Если принять во внимание, что на Черном Континенте переноской тяжестей на голове люди занимаются с детства, то понятно, что тот, кто не умеет делать самую обычную вещь – тот сразу привлечет к себе внимание окружающих, а нам этого никак не надо.

Несколько раз до нашего слуха доносились звуки барабана. Похоже, Черный Континент просто гудит, и везде разносится весть о том, что кровавый Бог снова пришел к людям. Трудно сказать, радуется большинство здешних жителей подобной новости, или наоборот, пугается, узнав о возвращении Вухуду, но понятно, что сейчас эта весть затмила собой все остальное.

Как раз потому, что мы особо не торопились, наш маленьких отряд добрался до святилища Вухуду лишь ближе к вечеру. Вернее, эту темную скалу мы заметили еще издали – уж очень она выделялась на общем фоне, но рассмотреть ее, как следует, смогли не ранее, чем подошли поближе. Да, весьма необычное место: черная скала, возвышающаяся среди равнины, причем один склон у скалы пологий, зато второй отвесный. На пологом склоне в камне вырублены ступени, причем едва не во всю ширину склона, а на вершине этой скалы находится полуразрушенное сооружение – это и есть святилище Вухуду. Наверное, раньше, когда здесь еще не было разрушений, святилище просто поражало своим величественным видом – недаром даже сейчас, в своем нынешнем бедственном положении, все здесь смотрится более чем впечатляюще. Ступени, ведущие наверх, заканчивались большой площадкой, на которой и находилось полуразрушенное святилище, которое чем-то смахивало на небольшой дворец. Пожалуй, комнат внутри этого святилища немного, но не исключаю, что внутри скалы имеются некие помещения...

Что же касается того, насколько высока эта скала, то запредельной я бы ее не считала, хотя и невысокой тоже никак не назовешь. В столице нашей страны есть старая городская стена, и, надо признать, что она довольно высокая, во всяком случае, так просто на нее не заберешься. Так вот, по моим прикидкам, высота скалы, на вершине которой находится разрушенное святилище Вухуду, равно примерно высоте трех таких стен. Скажем так – несколько высоковато...

Помнится, брат Владий рассказывал, что в свое время, когда наши армии стояли в этих местах, солдаты и офицеры не раз слышали рассказы местных жителей об этом святилище. Многие из служивых были бы совсем не против придти сюда, чтоб стереть с лица земли еще одно здание, построенное в честь кровавого Бога, только вот нужды в этом уже не было – незадолго до приходя белых людей на Черный Континент, здесь произошло землетрясение, которое здорово повредило святилище. Тогда рухнула часть колонн, оказались разрушены несколько комнат и залов, были частично повреждены огромные ступени, вырубленные в скале... Казалось бы: случилась беда, но жрецы кровавого Бога еще долго возносили благодарственные молитвы и приносили многочисленные жертвоприношения во славу Вухуду, ведь по случайному стечению обстоятельств, за пару дней до землетрясения, изваяние из святилища перенесли в храм Вухуду, и потому оно осталось неповрежденным. В те времена это было объяснено чудом и волей провидения...

Я же, как трезвомыслящий человек, думала лишь о том, что если бы изваяние в тот день было погребено под кучей обломков, раздавлено, стерто в пыль, и достать его не было бы никакой возможности – вот тогда бы многое в этой жизни стало бы куда проще.

Хм, а возле этой скалы уже достаточно многолюдно, и народ все подходит. Конечно, никто из них не поднимается наверх, по разбитым ступеням, все остаются внизу, у основания скалы. Как мы поняли, столь великая часть, как подняться к лику Вухуду, будет предоставлена лишь редким счастливцам. Вон, многие уже расположились на земле в ожидании того великого момента, когда жрецы вынесут на всеобщее обозрение изваяние великого Вухуду. Не сказать, что люди идут толпами – скорее, подходят группы по нескольку человек, но зато этот людской приток идет постоянно, и каждому понятно, что уже к завтрашнему дню здесь будет подлинное столпотворение, едва ли не настоящее людское море, а в таких условиях нам предпринять хоть что-то будет крайне сложно. Плохо дело. Выходит, что у нас в запасе есть только одна ночь, то есть времени почти не остается.

Как и я и предполагала, охраны тут хватает – вон, вооруженные воины стоят по обоим краям лестницы, но судя по отсутствию синей татуировки на груди, воинов-стражей среди них нет. Это понятно – таким умелым воинам нечего делать среди обычных охранников, но то, что воины-стражи находятся внутри святилища – в этом у меня нет никаких сомнений. А еще пара жрецов в черно-красных одеждах медленно прохаживаются у входа в святилище – похоже, смотрят на толпу, которая собирается у подножия горы. Впрочем, за их спинами тоже хватает вооруженных людей. Надо же, и откуда здесь оказалось столько служителей кровавого Бога, причем во всеоружии? Хотя не стоит задавать вопросы, ответ на которые и без того ясен, ведь недаром брат Владий рассказывал нам о том, что культ Вухуду на Черном Континенте никуда не пропал, да и преданных почитателей кровавого Бога тут тоже хватает.

Дойдя до скалы, вернее, до того места, где начинались ступени, ведущие наверх, брат Владий и Себастьян поставили подле них корзины с ядовитыми стручками, и только что не согнувшись пополам в подобострастном поклоне, отошли прочь. Надо сказать, что подле тех ступеней уже находилось немало добра: корзины с фруктами и овощами, сверкающее оружие, мешки с зерном, расписная посуда, цветные ткани и многое другое. Отдельно на ступеньку складывали маленькие мешочки – ну, тут все понятно, это драгоценные камни или золото... Похоже, преданные почитатели кровавого Бога согласны отдать предмету своего поклонения едва ли не все, что у них есть ценного. Хорошо еще, что людей на жертвоприношение не ведут, хотя ничего нельзя исключать.

По моей просьбе мы несколько раз обошли скалу, и я внимательно осматривала ее, стараясь запомнить все, что видела. Пока солнце не зашло, нужно не забыть, где и что тут находится... Впрочем, скалу обходили очень многие из прибывших, во все глаза разглядывая то место на вершине, где находилось изваяние Вухуду, так что наше любопытство ничем не отличалось от любознательности тех, кто пришел выразить свое почтение вновь объявившемуся Богу.

Ну, то, что попытка пройти в святилище по лестнице обречена на провал – это понятно и без обсуждений. Здесь слишком много посторонних глаз, и слишком много охраны, а кроме того на лестнице почти наверняка поставлены магические сигналы, которые враз укажут на того наглеца, кто дерзнул без разрешения приблизиться к святилищу. Значит, остается только один путь – по практически отвесной стене. Не скажу, что результат наблюдений меня порадовал, но и впадать в уныние все же не следует, хотя у моих спутников, кажется, настроение резко прошло на убыль. Ну, в чем-то я их могу понять, однако, считаю, что шанс у нас пока еще есть, и рискнуть, пожалуй, стоит... Правда, плохо то, что сейчас нам особо не обсудить возможный план действий – уж очень много людей вокруг, так что приходилось быть вдвойне, если не втройне осторожными.

Солнце уже почти скрылось, когда вершине скалы, у полуразрушенного святилища, появилась еще одна фигура в черно-красных одеяниях. Так, если я правильно понимаю, то сейчас мы услышим нечто вроде проповеди или же какой-то речи. Однако чего я никак не ожидала – так это того, что голос жреца будет слышен настолько хорошо. Уж не знаю, через какое приспособление произносил свои слова жрец, но складывалось впечатление, словно этот человек находится рядом.

По счастью, речь жреца продолжалась всего несколько минут, после чего он скрылся, а толпа радостно зашумела. Кажется, услышанное людям понравилось, а если учесть, что некоторые из собравшихся стали садиться на землю, явно намереваясь оставаться там какое-то время, то можно было предположить, что назначен срок появления Вухуду народу, который так жаждет его увидеть, и, скорей всего, подобное счастье произойдет утром. Хм, я, вообще-то, думала, что изваяние вынесут перед толпой уже сегодня, но жрецы, видимо, решили повременить с этим делом.

Меж тем часть воинов, стоящих на ступенях, спустились вниз, и стали забирать стоящие там подношения, которых к этому времени уже скопилось ой как немало! Я невольно стала искать глазами те две корзины с ядовитыми стручками, которые мы поставили у подножия лестницы. Вон, их уже понесли наверх, вместе с остальными дарами. Пожалуй, для того, чтоб перенести в святилище все, что принесли сюда почитатели Вухуду, солдатам придется немало побегать вверх и вниз.

Ладно, не стоит отвлекаться, и я кивнула своим спутникам – мол, пошли, тем более что идти до нужного места было совсем недалеко – всего лишь к противоположной стороне скалы. В отличие от пологой стороны, которая вела к святилищу, и где шумела толпа, здесь было сравнительно малолюдно, и я направилась к тому месту у скалы, которое до того сочла самым подходящим. Поставили там корзину, и мы, все трое, легли на землю лицом вниз: глянь со стороны – трое молящихся пали ниц перед величием Вухуду и возносят благодарственные молитвы за то, что он вернулся в этот мир.

– Ну, что скажете?.. – негромко прошептала я. По-счастью, рядом с нами никого не было, так что можно было поговорить, а если даже кто из посторонних услышит невнятный тихий шепот, то сочтет, что это просто люди чуть слышно читают молитвы.

– Не знаю, что тут и сказать... – упавшим голосом произнес брат Владий. – Чтоб добраться до этого святилища – тут армия нужна, не меньше! Приверженцы Вухуду разорвут на клочки любого, кого заподозрят всего лишь в недостаточной почтительности к этому страхлюдине, а уж если поймают того, кто пытается тайно пробраться в святилище...

– А что жрец изрекал?.. – спросил Себастьян. – Вид у него был такой, словно он считает себя наместником Бога на земле.

– Да ничего хорошего этот тип сказать не мог. Заявил, что великий Вухуду осчастливил мир своим появлением, и теперь все вновь вернется к тем счастливым временам, когда кровавый Бог охранял мир своим присутствием. Сообщил, что великий Вухуду не любит огня, и потому не желает, чтоб хоть кто-то зажег костер – дескать, наш повелитель предпочитает видеть жар ваших сердец!.. Еще сказал, что завтра Вухуду явит всем свой божественный лик, и по этому поводу будет великое жертвоприношение со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Интересно, где они нужное количество жертв наберут?

– Могу только предположить... – только что не ругнулся инквизитор. – Вы обратили внимание на то, что неподалеку от каменной лестницы стоят две большие бочки с водой? Так вот, я почти уверен в том, что сегодняшней ночью в эти бочки не только дольют воду, но вместе с тем добавят туда еще кое-что, делающее людей безвольными, и после чего их можно безо всяких проблем отправить на жертвенный камень. В этом нет ничего необычного: Вухуду голоден, ему нужны кровь и страдания людей, а должное количество жертв пока что взять негде, так что жрецы пойдут на все, лишь бы ублажить кровавого Бога. Потому-то и не стали сегодня показывать страждущим этого урода – завтра здесь народу будет побольше, многие будут уже одурманены, так что можно устраивать большую резню.

– Ну, это понятно... – подосадовал Себастьян.

– Мне непонятно другое – что мы можем сделать в этой ситуации?.. – подосадовал брат Владий. – Не знаю, как вы, а я просто в растерянности!

– А теперь послушайте меня, только без возражений... – заговорила я. – Мы с вами поступим следующим образом...

... Стояла глубокая ночь, когда я подошла к скале. Стояло то самое время, когда ночь уже перевалила за свою половину, и сон сморил едва ли не каждого. Хорошо еще, что с этой стороны скалы народу совсем немного, и, кажется, все уснули. Оглянулась на Себастьяна и брата Владия, кивнула им головой. Ну, пора.

Хуже нет, чем ползти ночью по отвесной скале, хотя по такой ровной стене и днем-то забираться весьма рискованно. Стена действительно отвесная, и почти гладкая, но, тем не менее, и в ней хватает неровностей, за которые можно уцепиться, и потому я заранее определила место, где наиболее велика вероятность подняться наверх. Зачем я пошла на такую авантюру? Просто выхода иного не было. К тому же та стороны скалы, где вырублены ступени, находится под неусыпным присмотром как охранников, так и паломников. Зато, по мнению служителей святилища, с противоположной стороны скалы можно не опасаться нападений: вряд ли хоть кто-то сумеет по ней подняться, да и заниматься этим никто не станет – среди жителей Черного Континента вряд ли найдется много желающих ползать по отвесным скалам. А еще нам надо торопиться по той простой причине, что уже завтра здесь появится куда больше людей, и вот тогда у нас, и верно, не останется ни одного шанса на удачу.

Ночи на Черном Континенте хотя и темные, но ты все же можешь рассмотреть то, что находится на расстоянии вытянутой руки, зато тебя, ползущую по стене, вряд ли кто заметит. Впрочем, исключать ничего нельзя, и если даже произойдет невероятное, и меня кто-то увидит, то своевременно заткнуть рот столь внимательному человеку – это уже задача моих спутников. Однако пока что внизу все тихо, до моего слуха не доносится никакого шума, и, значит, в данный момент все в порядке. А еще, хотя время у нас и ограничено, тем не менее, спешить мне не стоит, потому что одно неверное движение – и я могу полететь вниз.

Плохо еще и то, что сейчас на мне нет никакой одежды, хотя она мне явно бы не помешала. Для того, чтоб заниматься скалолазанием, нужна гладкая, облегающая одежда, которая не цепляется за корни, камни и небольшие выступы. Увы, ничего подходящего у нас с собой не было, так что я решила отправиться, так сказать, налегке, если, конечно, не считать все тех же плетеных сандалий. Конечно, в любое другое время мне бы в голову не пришло подобное – заползать на скалу в чем мать родила, но сейчас надо чувствовать телом все выбоинки и камешки – так надежнее, да и чувствуешь себя увереннее. Еще у меня за спиной был дорожный мешок, в котором находится лишь самое необходимое – все же сейчас для меня любой дополнительный вес увеличивал риск свалиться.

Некстати вспомнилось, как в Школе Элинея нас обучали этой непростой науке – пробираться там, где не пройдет больше никто, в том числе учили и скалолазанию. Сколько же мы тогда набили себе синяков и шишек, да и костей поломали более чем достаточно! Как нам говорили: вы должны уметь не хуже юрких ящериц забираться ввысь едва ли не по ровной каменной стене, цепляясь за небольшие выбоинки и почти незаметные неровности камня. Помнится, в свое время у меня тоже получалось не все и не сразу, за что я, как и все остальные, получала хорошую трепку от учителей. Правда, позже они были очень довольны моими успехами, и даже ставили их в пример другим.

Естественно, что ночной подъем по стене очень опасен, и только для таких случаев нас обучили некоему магическому обряду, при помощи которого можно на какое-то время обрести ночное зрение. Кстати, этот магический заговор называется «глаз кошки». Суть в том, что после его, так сказать, применения на практике, какое-то время можно неплохо видеть в темноте, но если быть честным перед самим собой, то ясно, что без такого «глаза кошки» забраться на эту скалу мне было бы куда сложнее. Правда, у «глаза кошки» есть недостаток – срок действия этого заговора сравнительно небольшой, и через несколько часов его необходимо повторять. А еще после того, как заканчивается действие заговора, глаза болят, и на какое-то время зрение становится хуже, а потому «глазом кошки» старались не пользоваться без крайней нужды.

Не буду уточнять, сколько времени у меня занял подъем, скажу лишь, что немало. Еще надеюсь, что сумела уложиться в те временные рамки, которые себе наметила. Если я все правильно посчитала, то сейчас должен наступить так называемый «час волка», тот самый, который так ненавидят все те, кто несет караул, стоит на страже или находится в дозоре. Причина этому проста: ты уже отдежурил большую часть отведенного времени, все в порядке, происшествий нет, тебя скоро сменят, вот-вот наступит рассвет, а потому можно немного расслабиться. Действует простая человеческая логика: до этого времени все было хорошо, а потому вряд ли что плохое может случиться в то небольшое время, что осталось до рассвета, то есть можно успокоиться и просто дожидаться того времени, пока тебя сменят. У человека ослабевает внимательность, он начинает думать о постороннем, а некоторых может даже сморить короткий сон...

Какое-тот время я лежала на крыше святилища, успокаивая стучащее сердце. Должна признать, что подъем по стене дался мне совсем не просто, дрожали руки, и надо было просто-напросто передохнуть. Еще очень хотелось пить, но тут уж ничего не поделаешь, надо терпеть. А еще я вся была покрыта ушибами, ссадинами и царапинами, причем некоторые из них были довольно глубокими – ползанье по камням не проходит без последствий.

Осторожно добралась до края крыши святилища и заглянула вниз, благо «кошачий глаз» все еще действовал. Как я и предполагала, в том месте не было охраны – просто именно там каменная плита свисала настолько низко, что, казалось, она вот-вот рухнет. Вполне естественно, что люди старались держаться как можно дальше от этого опасного места – недаром ближайший охранник находился в нескольких шагах от этой плиты, причем стоял к ней спиной. Что ж, прекрасно, это именно то, что нужно!

Достала из дорожной сумки сложенную веревку, и привязала ее к небольшому каменному выступу – надо же приготовить путь для отступления. Надеюсь, все сложится удачно и у меня будет возможность ею воспользоваться. Затем я аккуратно переползла с крыши на площадку, и, по счастью, никто из караульных (а их там было с десяток) не посмотрел в мою сторону. Более того – двое из них о чем-то негромко переговаривались между собой.

Теперь мне каким-то образом надо проникнуть в святилище, только вот у входа тоже стоит караульный. Ну, если принять во внимание, что вход не только очень широкий, но еще и высокий (как видно, ранее изваяние выносили к толпе на носилках) то у меня есть шанс пробраться незаметно по потолку, хотя надо быть осторожной – все же я несколько устала, да и нужных приспособлений по такому вот передвижению к меня с собой нет. Значит, остается надеяться только на удачу и на себя.

Мне вновь повезло, и я миновала вход в святилище, после чего, добравшись до ближайшей ниши в стене, мягко спрыгнула на пол, сразу же метнувшись в эту самую нишу. В этот раз вышло не так тихо, как мне того хотелось – под ногами оказался камешек, который откатился в сторону. Стоящий у входа караульный повернул голову на небольшой шум, не увидел ничего необычного, и снова отвернулся. Что ж, для начала уже неплохо.

Еще до того, как я оказалась здесь, мне никак не давала покоя мысль – если в святилище нельзя зажигать огонь, то каким образом служители Вухуду по ночам обходятся без факелов, свечей и всего прочего? Что-то я крепко сомневаюсь насчет того, что здешние обитатели ложатся спать с наступлением ночи, ведь в полной темноте бродить не будешь, и хоть без какого-то освещения никак не обойтись! Сейчас, оказавшись в святилище, я поняла, что ни о какой беспроглядной тьме тут и речи нет – свет, хотя и слабый, но тут присутствовал, что несколько мешало моему «кошачьему глазу». Ну, а что именно светится – это я поняла, когда прошла чуть дальше – оказывается, во всех выступах стен были разложены гнилушки, наподобие тех, которые мы не раз встречали, когда бродили в здешних лесах. Помнится, тогда я на них не обращала никакого внимания, при ходьбе не раз наступали на эти серые куски трухлявого дерева. Сейчас же гнилушки светились ровным зеленоватым светом, пусть и не очень ярким, но вполне достаточным для того, чтоб чуть разогнать тьму. Ну, а если принять во внимание, сколько здесь находится этих самых святящихся гнилушек, то можно понять, отчего в святилище есть свет, пусть даже слабый и странного цвета.

Куда идти – это понятно и без подсказок: широкий коридор ведет прямо к высоким и широким дверям, изготовленным из черного дерева. Без сомнений – там и находится изваяние кровавого Бога. Правда, я заметила еще два боковых ответвления от коридора – наверное, они ведут в помещения, где живут охранники и жрецы, только вот уточнять это предположение у меня не было ни времени, ни желания. Задача другая – надо каким-то образом проникнуть за эти двери из черного дерева, только вот проблема в том, что возле них находятся два охранника. Хотя, по-большому счету, это не проблема – оба этих человека не стоят, а сидят на тростниковых циновках, скрестив ноги, причем один из них бормочет молитвы, а второй, кажется, борется со сном. Все правильно, это же «час волка», а тишина, покой, и темнота делают свое дело. Вон, они даже оружие не в руках держат, а положили рядом с собой, на каменный пол – как видно, уверены, что в случае опасности успеют его поднять. Что ж, излишняя самоуверенность погубила многих.

Еще раз вслушалась в окружающую меня тишину, стараясь уловить возможную опасность, но не услышала ничего подозрительного. Вокруг спокойствие, безмятежность, лишь иногда доносятся звуки голосов тех, кто находится у входа в святилище – понятно, скоро рассвет, дежурство близится к концу, так почему бы и не поговорить?.. И потом, никому в голову не может придти столь невероятная мысль о том, что кто-то может покуситься на вновь обретенного кровавого Бога. Не сомневаюсь: здешние охранники до мозга костей преданы культу Вухуду, и готовы отдать за него свою жизнь, но вот с дисциплиной у них заметные проблемы, что, в общем-то, понятно – они же не армия, апростые люди, и находятся в полной уверенности, что одно лишь приближение к великому Вухуду делает их почти непобедимыми.

Так, пора действовать. Два метательных ножа, брошенных мной в охранников, попали точно в цель – в самое сердце. В следующее мгновение я была уже подле дверей, и сдвигала в сторону тяжелый засов, который поддавался на удивление легко. Как я и предполагала, на дверях не было иных запоров, кроме этого засова, так что дверь открылась легко, и я проскользнула внутрь.

Передо мной находился большой зал, в котором не было ни одного окна – лишь узкие щели в камнях, через которые могла проползти лишь маленькая мышь или змея. Тем не менее, днем через эти щели должно было проходить достаточно света, чтоб освещать этот зал немалых размеров. Стены и потолок зала были покрыты странной резьбой, в которой не было привычных орнаментов цветов или листьев – вместо этого я видела страшные лица, до невероятности уродливых животных, непонятные знаки, а то и вовсе нечто столь странное, чему я не могла подобрать названия. Эти картины просто притягивали к себе взгляд, заставляли всматриваться в немыслимые переплетения линий, околдовывали, лишали воли... Э, нет, я никогда не относила себя к числу любителей искусства, так что у меня и намерений не было рассматривать эту более чем странную каменную резьбу.

Меня куда больше интересовало изваяние кровавого Бога, стоящее посреди зала на некоем подобии каменной возвышенности, которой неведомые каменотесы придали вид горы человеческих черепов, в беспорядке наваленных друг на друга. Да уж, для Вухуду лучшего трона просто не сыскать! Сейчас кровавый Бог не был прикрыт темной тканью – она, аккуратно сложенная, лежала рядом, а это означало, что кровавый Бог бодрствует. Более того: взглянув на Вухуду, я на какое-то мгновение даже растерялась, и, надо сказать, тут было чего бояться. Глаза изваяния более не были каменными – они горели ярко-красным огнем на каменном лице, и я готова была поспорить, что идол в ярости оттого, что видит меня. А еще в воздухе витало нечто такое, что лишало сил, гнетуще действовало на душу, и хотелось закрыть глаза, заткнуть уши, упасть на пол, и лежать так, не думая ни о чем...

Не будь у меня соответствующей подготовки, я бы наверняка поддалась этому беззвучному приказу, однако долгие годы тренировок взяли свое. Стряхнув с себя непонятную одурь, подошла к изваянию, достала из дорожной сумки пузырек с жидкостью для розжига костров, и стала поливать ею кровавого Бога, просто ощущая, как на меня обрушиваются все новые и новые волны ненависти, а глаза Вухуду горят еще ярче. Невольно вспомнились слова брата Владия: по его мнению, в изваянии находится некая жестокая сущность, крайне враждебная людям, настоящий обитатель Темных Небес. По его мнению, если удастся сжечь изваяние, то погибнет и сущность, потому как из огня ей не вырваться...

Бросив на пол пустой пузырек, я достала огниво, и стала высекать огонь. Руки дрожали, мысли путались, и потому огонь высекся не с первого раза, и все это время я боялась, что этот звук привлечет чужое внимание... Когда же искра попала на изваяние, то оно вспыхнуло разом, и я метнулась прочь, но в дверях все же оглянулась, и скажу, что увиденное меня порадовало – все изваяние было покрыто пламенем, а еще по залу пронесся тихий стон... Если Себастьян был прав в своих предположениях, то изваяние уже не затушить, и теперь мне надо успеть убраться до того, как произойдет взрыв.

Уже не скрываясь, я бежала к выходу из святилища, благо он находился совсем близко. Когда я выбежала на площадку, то охранники на мгновение опешили – меньше всего они ожидали увидеть невесть откуда выскочившую обнаженную девицу! Именно этого мгновения мне и хватило на то, чтоб одним махом заскочить на крышу святилища. Правда, почти одновременно с этим подле меня пролетело короткое копье – к счастью, охранник не смог хорошо прицелиться. Еще несколько шагов – и я оказалась возле небольшого каменного выступа, к которому заранее привязала веревку.

Взрыв прогремел, когда я уже спускалась вниз по веревке. Сверху полетели камни, меня задели несколько мелких обломков, но на такую ерунду не стоит обращать внимания, зато побыстрей спускаться, пожалуй, стоит, хотя я и без того торопилась, как могла. А еще в этот момент раздался жуткий вой, страшнее которого я никогда не слышала, и при этих мертвящих звуках у меня едва не разжались руки. Трудно сказать, чего в этом вое было больше – злобы, ярости, или тоски, но понятно было и то, что мы слышим предсмертный крик умирающего существа, только вот ни человек, ни животное так кричать не могут. Кажется, брат Владий был прав: в этом каменном изваянии обитала некая сущность, которая только что погибла в огне. Пожалуй, в этот раз я соглашусь с утверждением Святой Инквизиции, что иногда в жизни случаются такие непростые обстоятельства, в которых без очищающего огня не обойтись.

Когда до земли мне осталось всего ничего, прогремел еще один взрыв, сильнее первого, и я почувствовала, как ослабло натяжение в веревке, а потом меня словно дернуло в сторону. Все понятно – взрывом разорвало крышу, и тот каменный уступ, к которому была привязана веревка, полетел в сторону, вместе и веревкой и со мной... Упав на землю, и заработав себе еще с добрый пяток синяков, я с трудом поднялась на ноги. Так, руки и ноги цели, хотя крепко ушиблены – и это главное, а то, что все мое тело наверняка представляет собой один большой синяк – в этом у меня нет ни малейших сомнений, и кости болят, причем все, до единой. По счастью, передвигаться я была в состоянии, и даже не пошла, а похромала к тому месту, где меня должны ждать товарищи.

Надо сказать, что сейчас вокруг меня творилось невесть что: крики испуганных людей, сыпавшийся с неба песок, дым, камни под ногами... Кое-кому крепко попало падавшими с неба камнями, и их отчаянные вопли только усиливали панику и неразбериху. Надо уходить отсюда поскорей, сейчас самое время. А еще надеюсь на то, что они смогли уберечься от падающих камней... Ну где же они? Сейчас из-за постоянного мельканья людей, криков и стонов голова у меня шла кругом. А, вот и мои товарищи стоят, оборачиваются по сторонам... Самое удивительное в том, что они заметили меня раньше, чем я их.

– Ну, наконец-то!.. – Себастьян схватил меня за руки. Он и брат Владий, как мы и договаривались заранее, ждали меня в условленном месте, и, судя по их виду, только что не сходили с ума от тревоги. Им повезло – камни не задели ни одного из них, а это уже можно считать немалой удачей. Во всяком случае, внешне особых повреждений у мужчин я не заметила.– Как ты?

– Ничего...

– Надо же – у тебя все получилось!

– Хочется на это надеяться...

– Ты расскажешь позже, что произошло там...

– Да замолчите вы оба!.. – зашипел на нас брат Владий. – Уходим!..

Вообще-то сейчас большая часть людей просто бежала прочь от этого места, и их можно понять – когда посреди ночи взрывается святилище, и никто не знает, что там произошло, а с неба сыплются камни... А еще этот страшный крик... Если с великим Вухуду, который только-только вернулся к людям, что-то случилось, то это явно неспроста, а раз так, то всем смертным лучше держаться подальше от этого страшного места, тем более что людям не место в разборках Богов!..

Накинув на себя травяную юбку, я только что не зашипела от боли – видимо, моя кожа была настолько ободрана, что боль причиняло даже царапанье сухой травы. Куда хуже было другое – было тяжело идти, болела нога. Во всяком случае, пройдя сравнительно небольшое расстояние, я поняла, что быстро передвигаться я не в состоянии.

– Алана, что с тобой?.. – обернулся ко мне Себастьян. – Не можешь идти?

– Могу, только нога побаливает...

– Я помогу – держись за мою руку...

Я не люблю показывать свою слабость, но от дружеской помощи не откажусь. Так мы и шли – я, опираясь на руку Себастьяна, и брат Владий с корзиной на голове. Я только сейчас обратила внимание на то, что инквизитор держал корзину только одной рукой, а вторая висела у него плетью.

– Брат Владий, что у вас с рукой?

– Ерунда, пройдет...

Надо сказать, что шли мы не в одиночестве: нам постоянно встречались люди, которые, как и мы, брели от святилища, причем многие тоже передвигались с помощью посторонних – всем верно, разлетающиеся после взрыва камни причинили немало бед. Людей, конечно, жаль, но, надеюсь, впредь будут умней, и не побегут на первый же зов жрецов Вухуду.

Небо становилось светлей, наступал рассвет. Мы остановились и посмотрели в сторону скалы, на которой находилось святилище кровавого Бога. Конечно, солнце еще только готовится подняться, и видимость не очень хорошая, но даже отсюда можно разобрать, что на вершине скалы святилище немного накренилось набок. Интересно, какой же силы был взрыв, если он нанес такие разрушения? А, впрочем, сейчас мне не до того, чтоб задумываться о подобном. Главное – Вухуду больше нет, мы все живы. Во всяком случае, пока.

– Брат Владий, куда мы сейчас идем?.. – спросила я.

– Подальше отсюда... – пробурчал тот. – Сейчас нам надо уносить отсюда ноги, и, желательно, вкупе со всем остальным...

Против этого у нас возражений не было.

Глава 16

Мы остановились на отдых в небольшой рощице лишь тогда, когда не было никаких сил идти дальше. Конечно, можно было бы где-то остановиться и раньше, но каждый раз мы видели вдали людей, одни из которых, как и мы, уходили от святилища Вухуду, а другие еще только направлялись туда с дарами. Ну-ну, торопитесь, почитатели кровавого Бога, надеюсь, что увиденное вы запомните надолго. Лишь через несколько часов мы остались в одиночестве – во всяком случае, никого не заметил даже брат Владий, а раз так, то какое-то время можно передохнуть, причем сравнительно спокойно.

Правда, в этой рощице (состоявшей из деревьев, на которых колючек было куда больше, чем листьев) не было даже самого крохотного родничка, но от деревьев имелась хоть какая-то тень, а в здешних местах это уже немало. Первое, что мы сделали, почти упав на песок – это допили воду, которая еще оставалась у нас во фляжках. Конечно, эти несколько глотков следовало бы каким-то образом растянуть на два раза, только вот сделать подобное у нас не получилось – пить хотелось просто до невозможности. Ладно, позже что-нибудь придумаем, не впервой.

Какое-то время все мы молча лежали на песке, радуясь тишине покою и стараясь привести дыхание в норму. Ох, такой усталой и измученной я давно себя не чувствовала, да вдобавок ко всему еще и тело болело настолько, что хоть начинай стонать сквозь зубы. Побыстрей бы в себя придти, а не то перед глазами без конца мельтешат какие-то черные круги, голова от боли просто-таки раскалывается, да и окружающий мир видится в черно-белом цвете. Все правильно: когда используешь «глаз кошки», то надо быть готовым к весьма неприятным последствиям, которые наступают после применения этого заговора. Ну да не страшно – через пару часов зрение должно придти в норму, да и головная боль значительно ослабнет. Сейчас полежать бы спокойно хоть полчасика...

– Ну, как вы себя чувствуете, господа хорошие?.. – немного отдышавшись, спросил Себастьян.

– Если на то будет воля Небес, то жить буду... – проворчал брат Владий.

– Мне только и остается, как надеяться на подобное... – вздохнула я.

– Передохнем немного и отправимся дальше... – продолжал Себастьян.

– Это верно – долго прохлаждаться здесь не стоит... – согласился брат Владий. – Мало ли кто из здешних жителей может оказаться неподалеку, а лишние глаза нам сейчас никак не нужны. Нам надо постараться уйти из этих мест как можно более незаметно, хотя подобное вряд и возможно. К тому же сюда вполне могут заявиться те, кто, как и мы, дал деру от святилища, а подобного счастья нам никак не надо.

– Алана, расскажи, что произошло там, в святилище?.. – повернулся ко мне Себастьян. – Мы так торопились уйти, что было не до разговоров, но, судя по всему, о существовании изваяния Вухуду можно забыть, верно?

– Верно.

– Ты нас уж извини, но хотелось бы знать побольше...

– Да уж, тут есть что вспомнить... – мне только и оставалось, что развести руками. Совсем не хочется припоминать горящие ярко-красным цветом глаза на лице каменного изваяния, которые беспрерывно следили за каждым моим движением, пытаясь лишить воли и подчинить своему влиянию. Была б на то моя власть, стерла бы все это воспоминания из памяти, но моим спутникам необходимо знать, что произошло в святилище. Надо рассказать все как можно более подробно, чтоб у мужчин осталось как можно меньше вопросов о произошедшем.

Мой рассказ занял немало времени, а когда я, наконец, закончила свое повествование, брат Владий произнес с оттенком уважения в голосе:

– Никогда бы не подумал, что женщина способна на такое! Признаюсь, как на духу: я был уверен, что по этой стене даже змея не везде проползет, только ящерица может забраться, а человеку там точно делать нечего – сразу сорвется! Надеюсь, обойдемся без обид за такие слова, лады? Каюсь: все время подспудно опасался, что ты (не приведи того Светлые Боги!) не удержишься, свалишься, все свои кости переломаешь, а оно все вон как обернулось... У меня просто слов нет!

– Это верно... – согласился Себастьян. – Для нас время тянулось настолько медленно, что, кажется, это была едва ли не самая длинная ночь в моей жизни! За все это бесконечно тянущееся время я уж о чем только не передумал, какие только дурные мысли в голову не лезли!.. Верно говорят: нет ничего хуже, чем ждать да догонять...

– Ладно, дело прошлое. Главное – изваяния кровавого Бога больше нет... – чуть улыбнулась я, и тут заметила, инквизитор скривился, словно от боли. – Брат Владий, что у вас с рукой?

– Да, ерунда, камнем попало... – поморщился инквизитор. – Они ж сыпались, как град во время дождя, только вот эти... градины были куда больше и тяжелей обычных ледышек. Когда первый раз наверху рвануло, мы с господином Себастьяном как-то враз сориентировались – об одном подумали, вплотную друг к другу встали, успели над головой корзину поднять, ею прикрыться. Так что головы наши уцелели, но вот по руке мне все же попало. Надеюсь, кость не сломана, а не то хреново мне придется...

– Сейчас посмотрю... – Себастьян поднялся на ноги. – С такими травмами шутить не стоит.

Кость, по счастью, оказалась не сломана, но зато на ней была трещина, что, по-сути, немногим лучше перелома. Брат Владий негромко ругался и поминал нечистого, но этим делу не поможешь. Все закончилось тем, что Себастьян многократно усилил процессы восстановления поврежденных костей, так что через несколько дней рука инквизитора должна полностью восстановиться. Ну, хорошо, если все будет именно так, а пока что брату Владию надо как можно меньше тревожить больную руку, то есть необходимо постоянно держать ее на перевязи.

– Если хотим жить, то нам надо уходить из этой рощицы в самое ближайшее время... – пробурчал инквизитор. – Нечего тут в тенечке разлеживаться, время понапрасну терять. Или вы считаете, что тех, кто сотворил подобное с их обожаемым уродом, жрецы отпустят подобру-поздорову? Да они за своего сгоревшего Бога с нами такое сотворят, что и подумать-то страшно!

– У меня в этом нет ни малейших сомнений... – невесело усмехнулась я. – Допускаю, что охранники меня, как следует, не рассмотрели, но, по-большому счету, это ничего не значит. Понятно, что охота за осквернителями храма уже началась – в этом не может быть сомнений, и первым делом начнутся поиски женщины, которая выскочила из святилища незадолго до взрыва.

– Мне трудно сказать, что думают жрецы Вухуду обо всем произошедшем, но то, что среди тех белых пришельцев, которые невесть за какой надобностью сейчас ходят по этим местам, есть не только мужчины, но и женщина – об этом жрецам хорошо известно... – брат Владий аккуратно положил забинтованную руку в перевязь. – Разумеется, жрецы будут искать сбежавшую женщину и среди здешних обитателей – все же у женщины, которая выбежала из святилища, была темная кожа, но, тем не менее, жрецы с ничуть не меньшей страстью будут разыскивать и нас. Пусть внешне мы сейчас выглядим как местные жители – во всяком случае, издали смотримся таковыми, но не надо обладать большой сообразительностью, чтоб понять, каким именно образом белый человек на какое-то недолгое время может приобрести черную кожу.

– Да еще барабаны...

– Совершенно верно, барабаны... – подосадовал брат Владий. – Можете быть уверены: сейчас по всему Черному Континенту разносится весть о том, что произошло ночью в святилище Вухуду. Кроме того, могут просто-таки приказать всем местным племенам искать возможных преступников – понятно, что злоумышленники не могли далеко уйти. Вывод делайте сами.

– Ну, может, на нас все же не подумают... – начал, было, Себастьян, но я его перебила.

– Боюсь, что подумают как раз на нас. Увы, но я допустила серьезную оплошность, которую поняла позже, только вот исправить эту ошибку у меня уже не было ни времени, ни возможности. Когда, поднявшись наверх, я привязывала веревку к каменному выступу, то завязала едва ли не самый крепкий узел из всех, какие знаю...

– И что?.. – не понял Себастьян.

– Не думаю, что хоть кто-то в здешних местах имеет представление, как вязать подобные узлы, и местные охотники не могут не обратить на это внимание. Когда найдут веревку – а ее отыщут обязательно, то толковые люди без труда сложат один и один, и придут к правильным выводам.

– Но позже произошел взрыв, и часть крыши святилища взорвалась...

– И что с того?.. – вздохнула я. – С веревкой вряд ли хоть что-то произошло, с узлом тем более ничего не случилось – тот каменный выступ, к которому я привязала веревку, сорвало с места, и он полетел куда-то в сторону. Какой бы силы взрыв не был, но крепко затянутый узел ему не перебить.

– Перестань!.. – оборвал меня Себастьян. – Не стоит себя укорять – мы все ошибаемся. Что случилось – то случилось, и не стоит искать виноватых. А еще не забывай, что это именно ты сделала все, чтоб избавить этот мир от кровавого Бога, за что честь тебе и хвала! Сейчас лучше подумай о том, как быстрее поправиться...

– Я здорова!

– А вот я вижу, что у тебя сейчас все тело покрыто ранами и царапинами! К тому же мне надо посмотреть твою ногу – тебе же идти тяжело!

– Не надо ничего смотреть – у меня все нормально!..

Конечно, Себастьян прав – сейчас я выгляжу так, будто меня долго царапала стая разъяренных кошек, да и нога очень болит – ступать тяжело, но вот соваться со своими ранами к Себастьяну мне никак не хотелось. Почему? Не знаю. Окажись на его месте Грег – я бы без колебаний обратилась к нему с любой травмой, да и сам Грег меня особо не стеснялся, тем более что наши взаимоотношения очень смахивали на то, как общаются между собой брат и сестра. Что же касается Себастьяна, то мне отчего-то стыдно выглядеть в его глазах такой побитой, сплошь покрытой царапинами и синяками, лохматой, некрасивой, с хромой ногой, да еще из одежды на мне всего лишь эта дурацкая травяная юбка, которая окончательно делает меня похожей на чучело! В общем, сплошное убожество, на которое досадно смотреть едва ли не любому мужчине. Представляю, как напарнику неприятно иметь со мной дело, особенно если учесть, что ранее он общался только с девушками своего круга, изысканными, изящными, хорошо одетыми, обладающими безупречными манерами, для которых самая великая трагедия – это сломанный ноготь... Нет, об этом лучше не думать, а не то моя и без того не самая высокая самооценка упадет еще ниже.

– Алана, давай не будем спорить... – Себастьян пропустил мимо ушей мои возражения. – То, что у тебя болит нога – это видно сразу, так что не стоит отказываться от помощи. И потом, если ты не сумеешь идти быстро, то ничем хорошим это не кончится. От возможной погони, во всяком случае, уйти нам будет куда сложнее.

Против этого возразить было нечего, и я мысленно махнула рукой – пусть лечит. Вид у моей ноги, конечно, ужасный – мало того, что на ней от царапин и порезов нет живого места (увы, но когда я ползла по скале, то многократно поранилась об острые выступы и торчащие осколки камня), так вдобавок ко всему нога еще и синеет. Стоит порадоваться хотя бы тому, что ногти на пальцах ног не сорваны – эти травяные сандалии хорошо защищают ступни. Правда, на левой руке два ногтя я все же вырвала – тогда, на практически отвесной стене, я просто чудом не сорвалась вниз... Надеюсь, Себастьян не заметит моей изувеченной кисти.

– Считай, что тебе крепко повезло – нога просто сильно ушиблена и связка растянута, так что через четверть часа станет полегче... – вынес свой вердикт напарник через недолгое время. – Я и остальные твои раны поставил на быстрейшее заживление – надеюсь, что через несколько дней от них и следа не останется. Конечно, у меня в дорожной сумке есть прекрасная мазь для заживления, и лучше бы воспользоваться ею, но я не знаю, как поведет себя эта мазь в соприкосновении с тем соком, коим мы себя покрыли... Кстати, ногти у тебя на руке тоже отрастут, только не так быстро, как бы тебе того хотелось...

Заметил-таки! А впрочем, чему я удивляюсь? У напарника глаз цепкий, это я уже давно поняла.

– А вот мне интересно, что там, в святилище, так рвануло?.. – заинтересовался брат Владий. – Неужто изваяние так грохнуло?

– Больше так взрываться нечему... – развела я руками. – Склада кхитайских фейерверков возле этого каменного истукана я как-то не заметила. В том зале вообще не было ничего, кроме, разве что, черного покрывала Вухуду, лежащего неподалеку от кровавого Бога.

– Конечно, вы, господин виконт, пояснили нам кое-что об этих самых щелочных металлах... – почесал в затылке инквизитор. – Хотя вынужден покаяться – в ваших заумных словах я мало что понял. Меня куда больше заинтересовало другое: мы, конечно, ожидали взрыва, но чтоб рвануло второй раз, да еще так сильно!.. К тому же и полыхало там здорово – в темноте такое хорошо заметно...

– Знаете, это меня тоже поставило в тупик... – развел руками напарник. – Могу только предположить с определенной долей вероятности, что там, кроме натрия, присутствовал еще один щелочной металл, причем он тоже должен был находиться в чистом виде, хотя лично у меня подобное соседство совершенно не укладывается в голове! Очередной нонсенс, иначе не скажешь! Кроме того, при горении одного из щелочных металлов едва ли не одновременно с ним должен был загореться и другой, так что временная пауза между двумя взрывами лично мне совершенно не объяснима...

– Господин Себастьян, уж вы меня простите, но вся эта ваша наука мне как-то не по душе... – брат Владий не стал дослушивать слова напарника. – Я человек простой, и потому скажу прямо: судя по всему, вы и сами не все в этих взрывах можете для себя прояснить, так?

– Увы... – с досадой махнул рукой Себастьян. – Но сила второго взрыва была просто-таки невероятной! Конечно, в темноте мы ничего не могли рассмотреть, но с рассветом, пусть и издали, было заметно, что в святилище произошли немалые разрушения. Вернее, оно заметно покосилось набок, и часть крыши снесло. Конечно, я мало что смыслю в строительных работах, но почти уверен, что в ближайшее время часть этого храма просто-напросто разрушится и рухнет вниз – слишком большой крен у некоторых стен.

– Не скажу, что подобное меня хоть немного расстраивает... – усмехнулась я.

– Хочу спросить еще кое-что... – кажется, инквизитор собрался задать вопрос, ответ на который интересовал его в первую очередь. – Как вы думаете, эта самая сущность из Темных Небес, которая находилась в изваянии Вухуду – она сгорела?

– Без сомнений... – в этом у меня не было ни малейших колебаний. Сейчас, вспоминая все произошедшее, не могу отделаться от впечатления, что когда я убегала из зала, в котором оставалось горящее изваяние кровавого Бога, я ощущала настоящий страх, вернее, животный ужас, просто-таки разлитый в воздухе, причем этот всепоглощающий ужас исходил как раз от каменного идола.

– Я тоже так считаю... – кивнул головой брат Владий. – Эта нечисть была не в состоянии вырваться из очищающего огня. Еще одно подтверждение того, что огонь – это едва ли не лучший способ бороться с теми порождениями тьмы и ереси, что загрязняют наш светлый мир своим присутствием!..

– Верно... – мне пришлось довольно-таки бесцеремонно перебить речь инквизитора, потому как его, кажется, потянуло на проповеди, выслушивать которые сейчас не было никакого желания. – Между прочим, я от предсмертного стона этого существа едва веревку из рук не выпустила! Ни одно создание на земле издавать столь ужасающие звуки просто не в состоянии!

– Видела бы ты, что творилось с людьми на земле, когда они услышали этот стон!.. – усмехнулся Себастьян. – Насмерть перепуганный народ не знал, что происходит, и куда следует бежать, а потому люди бестолково метались туда-сюда... Ладно, это дело прошлое, поговорим о настоящем. Брат Владий, куда нам следует идти дальше?

– Я же вам говорил, что в этих местах ни разу не был... – подосадовал инквизитор. – Самая крайняя точка, до которой я когда-то дошел в здешних краях – это место, где находятся деревья умдглеби, и то я смотрел на них издали, не решаясь подойти ближе. Так что эта местность, где мы сейчас находимся, мне совершенно незнакома, знаю о ней только понаслышке, да и на карте отметок почти нет, а те, что имеются, нанесены весьма условно. Проще говоря, эти места на карте обозначены белым пятном. Тем не менее, кое-что мне известно. Так вот, если мы пойдем прямо, то через день-другой окажемся в самой настоящей пустыне, без воды и всего прочего. Могу сразу сказать, что отправляться туда не стоит – гиблое дело, тем более что в тех местах, по слухам, один песок, а тамошние источники воды, как вы сами понимаете, мне неизвестны. Идти направо... Нет, там довольно населенные места, а от людей нам сейчас следует держаться как можно дальше, да к тому же во всей этой местности очень не любят белых людей. А еще в этом случае нам придется значительно удлинить дорогу, что, как вы понимаете, для нас крайне нежелательно. По всему выходит, что идти нам следует налево. Не скажу, что это направление устраивает меня больше всего, там есть свои сложности, но о них поговорим позже... Повторяю: этих мест я не знаю, и потому для начала нам бы до реки добраться, а там я уж как-нибудь сориентируюсь по местности.

– И долго добираться до этой реки?

– Знал бы – сказал... – пробурчал инквизитор. – Реки тут извилистые, бывает, их русла такие петли выписывают, что просто уму непостижимо! Иногда идешь по берегу чуть ли не полдня, и выходишь едва ли не к тому же самому месту, откуда и начинал путь вдоль реки... Однако, если я правильно понял, чтоб попасть на реку, надо добраться до леса и миновать его. Вернее, это не лес, а самые настоящие джунгли, среди которых и протекает река.

– Откуда вы обо всем этом знаете?

– Просто когда мы были у святилища Вухуду, я старался вслушиваться в разговоры окружающих нас людей. Помимо всего прочего я услышал пересуды и о реке, и о многом ином. Думаю, вы и сами знаете: когда некто находятся на таком душевном подъеме, какой царил тогда неподалеку от святилища, то такие люди часто рассказывают окружающим многое из того, что никогда не сказали бы раньше. Это примерно как в трактире у большой дороги, когда случайному сотрапезнику можно без опаски поведать все, что есть у тебя на сердце, потому как знаешь, что больше вы никогда не встретитесь...

– И что именно вы узнали?.. – поинтересовался Себастьян.

– Разное... – уклонился от ответа брат Владий.

– Скажите, а когда мы сможем одеться в нашу привычную одежду?.. – спросила я.

– А в чем дело?

– Разве непонятно? Понимаю, что сейчас не время говорить об этом, но... Вы уж меня извините, но ходить в таком виде я как-то не привыкла, и чувствую себя несколько не в своей тарелке.

– Ничего не поделаешь, придется потерпеть... – вздохнул брат Владий. – Самому тошно, но какое-то время придется изображать из себя здешних обитателей. Кстати... – вдруг улыбнулся он. – Кстати, лично я не имею ничего против того, чтоб лицезреть рядом с собой красивую женщину в неглиже, особенно когда у нее столь красивая фигура. Хоть что-то порадует глаз среди окружающего уныния. Господин Себастьян, надеюсь, вы со мной согласны?

– Целиком и полностью... – теперь улыбнулся и напарник. – Это просто услада для глаз! Конечно, я бы мог выразиться несколько более откровенно, но, право же, стесняюсь! Ничего не поделаешь, я от природы робок и стеснителен, и это так горестно!..

– Ага, как же!.. – хохотнул брат Владий. – Видали мы таких стеснительных!

– Странные мысли у служителя инквизиции... – я настолько растерялась от слов мужчин, что не смогла придумать достойного ответа.

– Алана, если я правильно понял, то мои грешные мысли ты не считаешь странными?.. – теперь Себастьян уже откровенно веселился. – Весьма, весьма рад! Ты осчастливила мое сердце, и оно начинает усиленно стучать! Не веришь? Можешь послушать, ничего не имею против подобного! Что, не желаешь? Жаль, а я уж было размечтался о том, что наши сердца вот-вот застучат в такт... Тем не менее, запомни: моя трепетная грудь – всегда к твоим услугам!

– Да ну вас!.. – теперь невольно рассмеялась и я. – Что-то вы, господа хорошие, разрезвились не по делу!

– Иногда можно и пошутить, ничего плохого в этом нет... – брат Владий вновь стал серьезным. – Куда хуже другое – у нас не осталось никакой еды, так что поневоле придется искать в дороге хоть что-то, годящееся для пропитания.

– Интересно, за нами уже отправилась погоня, или еще нет?

– Ну, у тех служителей святилища, которые остались в живых, какое-то время уйдет на то, чтоб понять, что же такое произошло, осмотреть все вокруг скалы, покопаться в обломках, прикинуть разрушения, порыдать над тем, что осталось от их ненаглядного идола... Хотя с полной уверенностью могу сказать, что после такого взрыва (вернее, взрывов) те мелкие осколки, которые остались от изваяния Вухуду, его преданным поклонникам надо собирать очень и очень долго. Скорее всего, на поиски святотатцев отправят несколько небольших групп, ведь точных сведений о возможных врагах пока что нет. Ну, а барабаны, как я уже говорил, наверняка разнести сообщение о том, что жрецы Вухуду просят помощи в поиске тех нечестивцев, что осмелились поднять руку на кровавого Бога.

– Назначат награду за нашу поимку?

– Не без того... – чуть скривился инквизитор. – Здешний народец, хотя и живет сам по себе, но деловую хватку имеет, своего не упустит, и за хорошее вознаграждение пойдет на многое, а уж если учесть, что искать преступников просят именем Вухуду, то у нас почти нет шансов проскочить незамеченными.

– Невесело... – вздохнул Себастьян.

– А кто сказал, что будет легко?.. – философски заметил брат Владий.

– Кажется, я вижу людей... – Себастьян всмотрелся вдаль. – Идут сюда...

– Где?.. – враз исчезло то чуть беззаботное настроение, в котором я пребывала последние несколько минут. – Сколько их?

– Идут с той стороны, откуда и мы пришли сюда. Их четверо. Пока что они далеко, и их особо не рассмотреть, но, если учесть, что эти люди не идут, а бредут... Вон, видите – двое буквально тащат на себе третьего – наверняка направляются к своей деревне. Скорей всего, эти четверо тоже идут от святилища, причем, как я предполагаю, одного из них там хорошо камнем задело, и теперь этот человек не в состоянии передвигаться самостоятельно. Можно не сомневаться: четверка направляется сюда – тоже хотят передохнуть и перевести дух после трудной дороги. В общем, наш отдых закончен.

Это верно, не стоит нам здесь задерживаться, хотя я бы с превеликим удовольствием полежала еще с полчасика на этой жухлой травке. Прихватив корзину, в которой были сложены все наши вещи, мы пошли прочь из рощицы. Не знаю, возможно, наше поведение показалось приближающимся людям странным – не исключено, они рассчитывали поговорить с нами насчет того, что произошло у святилища, только вот нам видеть их никак не хотелось. То, что мы родом не с Черного Континента – это станет понятно этим людям едва ли не сразу же после того, как они нас увидят (к несчастью, травяные накидки на головы мы потеряли в той толчее возле святилища, а плести новые было некогда, да и не из чего – нужной травы по дороге нам не попалось ни разу), и к тому же поддержать разговор мы никак не сможем. Нам еще повезло в том, что когда мы уходили от разрушенного святилища, то не привлекли к себе внимания окружающих – уж очень все были напуганы, никто не хотел замечать никаких странностей. Но это дело прошлое, а сейчас нам лучше уйти, пока те люди, что идут сюда, не рассмотрели нас, как следует.

Через пару часов мы нашли еще одну рощицу, и там был крохотный ручеек – тоненькая струйка воды, почти ниточка, которая выходила на поверхность, и едва ли не сразу же терялась среди камней. Нам понадобилось немало времени, чтоб напиться самим и наполнить водой фляжки. Поесть бы сейчас хоть немного – было б совсем хорошо.

– Знать бы еще, сколько нам до реки идти... – вздохнул Себастьян.

– Думаю, дойдем до нее не ранее, чем завтра... – устало бросил брат Владий. Я его понимаю: идти с рукой на перевязи – это очень неудобно, да и сил тратится куда больше. – Но чем быстрее мы покинем эти места, тем для нас будет лучше. Так что еще пять минут – и уходим.

– Я смотрю, края тут не очень обжитые... – оглянулась я.

– Да, нам везет – мы не встречаем людей... – согласился инквизитор. – И деревушек на нашем пути, по счастью, не попадается, что вполне объяснимо. Сами видите: воды тут, можно сказать, нет, а ведь люди селятся там, где имеется хотя бы кувшин воды в день на человека. Да и здешняя почва ни на что не годится, и потому вырастить здесь хоть что-то из овощей или зерновых невозможно. Хотя охотники тут бывают часто – вы и сами видели, что звери в этих местах пуганые, близко к себе никого не подпускают.

Это я уже заметила, потому как на нашем пути уже не раз встречались антилопы, дикие свиньи и еще какие-то звери, вполне годящиеся на вертел, только они не позволяли подойти к себе достаточно близко. Конечно, чувствуй я себя хоть немного лучше, и если бы нас так не поджимало время – в этом случае я бы попыталась подбить хоть одно из этих животных. Ладно, может, чуть позже нам повезет.

Нам, и верно, повезло, хотя это еще как посмотреть. Дело в том, что еще через несколько часов пути мы дошли до зарослей высокого кустарника, который находился среди травы синевато-серого цвета. Мы уже знали – в такие места лучше не соваться, да и рядом с ними лучше не ходить: мало того, что в этой траве с избытком хватает змей и ядовитых насекомых, так в подобных зарослях часто прячутся хищные звери. Естественно, что и сейчас мы намеревались обойти этот кустарник, только вот оттуда внезапно выскочил страусенок, и побежал прочь, во всяком случае, попытался это сделать. Впрочем, судя по тому, с каким трудом он передвигался, было понятно, что страусенок ранен. Пробежав немного, он упал на землю, и мы, не сговариваясь, бросились к нему – все же эта птичка весит не так и мало, и если мы его поймаем, то обед нам обеспечен.

Почему страусенок не смог убежать – это стало понятно, как только мы к нему подбежали, только вот увиденное нас вовсе не порадовало: из тела птицы, которая билась в предсмертных судорогах, торчали две стрелы. Значит, неподалеку находятся люди, и нас они должны заметить, вернее, уже наверняка заметили. Что ж, метать стрелы в нас не стали – уже хорошо. Хотя, конечно, страусенка могли подстрелить раньше, и он просто прятался какое-то время в кустарнике, пока его там кто-то не спугнул...

Разбираться с этим было некогда, и потому мы, свернув шею умирающей птице, сунули ее в корзину. Будем считать, что ужин мы себе уже раздобыли, теперь бы еще выяснить, видел ли нас кто из местных.

Ответ на этот вопрос мы получили менее чем через час. Когда мы в очередной раз присели отдохнуть, то брат Владий с досадой произнес:

– За нами следят.

– Кто? Местные?

– Похоже на то... – вздохнул инквизитор. – Следят уж очень умело, и издалека. Я заметил его просто случайно...

– Его? Так он один?

– Я, во всяком случае, видел одного. Ясно, что это охотник – похоже, мы их добычу себе забрали, этого самого страусенка. Впрочем, если б мы даже не забрали бедную птичку, то без пристального внимания все одно бы не остались. Чужаки в этих местах появляются нечасто, так что лишний пригляд за пришлыми никак не промешает.

– Вы упоминали, что здешние охотники в одиночку не ходят.

– Верно... – согласился брат Владий. – На охоту отправляются группами, численностью не менее трех-четырех человек. Вот потому-то я и думаю, что за нами следят один-два человека, а остальные направились в свою деревню, чтоб сообщить о том, что по здешним местам бродят странные люди. Здесь очень не любят, когда по их землям ходит невесть кто.

– Ну, этого нигде не любят... Брат Владий, вы же сказали, что в этих местах вряд ли есть деревни!

– Правильно, но это вовсе не означает, что в здешних краях не отыщется хороший источник и сравнительно неплохая земля, то есть место, пригодное для проживания, а ведь именно в таких местах люди и строят свои деревушки. Естественно, что здесь нет смысла заниматься огородом – все одно много не вырастишь, а потому едва ли не все мужчины промышляют охотой, и именно на таких вот охотников мы и нарвались. Наверняка они нас рассмотрели, и поняли, что, несмотря на черную кожу, мы не очень-то смахиваем на обитателей Черного Континента. Знаете, чем все кончится?

– Нас постараются захватить?

– Да, но пока что те, кто следит за нами, не будут предпринимать никаких действий, ожидая подкрепления, ведь те, что ушли, должны привести сюда подмогу, после чего постараются нас повязать.

– И что же нам делать?

– То есть как это – что?.. – пробурчал инквизитор. – Будем решать проблемы по мере их поступления, а пока что немного передохнем и отправимся дальше. Советую пока что не забивать себе голову предполагаемой погоней: никаких признаков деревни мы не заметили, следов человека я тоже особо не обнаружил, а, следовательно, добираться до той деревни надо довольно долго, не менее часа. Теперь посчитайте: сейчас уже вторая половина дня, а ведь требуется час, чтоб добраться до деревни, еще час догнать нас, а потом не менее часа уйдет на то, чтоб вновь достичь деревни...

– И что?

– Да что ж вы такие бестолковые?.. – даже удивился брат Владий. – Через два часа наступит вечер, солнце начнет уходить, а в это время на Черном Континенте все стараются спрятаться в свои дома, оказаться под крышей.

– А этот, кто за нами следит? Или следят...

– Ну, следит, и что?.. – пожал плечами инквизитор. – Поймать мы их не сможем – эти люди наверняка хорошо знают местность, так что легко могут уйти или спрятаться на какое-то время. Вообще-то ему или им (этим нашим преследователям) ближе к вечеру лучше бы отправиться к себе в деревню, и сидеть там до рассвета, но тут уж каждый решает сам, как ему поступить. Преследователи от нас все одно не отстанут, и если даже уйдут в свою деревушку сегодня, то завтра сразу же выйдут на наш след – здешние охотники прекрасно умеют читать отпечатки на земле. Лично я опасаюсь другого – как бы эти люди не взялись за оружие и не подстрелили ненароком кого-то из нас. Хотя подобное развитие событий вряд ли возможно: мы – это возможная добыча, так что ее лучше не ранить, а взять целой и невредимой. Я хорошо знаю обитателей Черного Континента, и если б думал, что сейчас они представляют для нас реальную опасность – в этом случае я бы вас об этом предупредил сразу. И вообще, при поимке людей здесь стараются обойтись без стрел – Вухуду не любит, когда ему в жертву приносят раненых людей...

– Правильней сказать – не любил.

– Ну, пленников используют не только для жертвоприношений, а раненые люди падают в цене. К тому же подстреленную добычу надо тащить, а это тяжело, неудобно, да и продвижение замедляет. А еще в здешнем жарком климате легко может загноиться любая рана, даже самая небольшая, да и насекомых запах крови притягивает, так что раненый может легко умереть от заражения крови... Так, поговорили – и хватит! Нам с вами надо поднажать, идти быстрей, если это, конечно, получится.

– Брат Владий... – вздохнула я. – Вы уж меня извините, но я никак не могу отделаться от впечатления, будто вы нам что-то не договариваете. Такое впечатление, словно вам известно нечто такое, о чем нам знать не стоит. Или я ошибаюсь?

– Пожалуй, кое-что имеет смысл вам сообщить, хотя я не хотел пугать вас заранее... – устало произнес брат Владий. – Так вот, помните, я вам говорил, что вовсю вслушивался в разговоры, которые вели люди, пришедшие к храму Вухуду? Большей частью в той болтовне не было ничего интересного, хотя кое-что важное я оттуда почерпнул, в том числе и слова одной из женщин о том, где находится река, и как до нее добраться. Сейчас мы с вами идем именно туда, к реке и лесу. Как я понял, рассказчица родом из здешних мест. Однако в словах женщины еще было и нечто иное. По ее словам, она пришла молить великого Вухуду о великой милости – избавить эти места от страшного сасабонсама.

Сасабонсам... Этот ночной вампир утащил Николса, и я была уверена, что отныне никогда не услышу об этом существе, и уж тем более его не увижу. И вот опять... Правда, в ту ночь я почти не рассмотрела сасабонсама, но не думаю, что об этом стоит сожалеть.

– Вы хотите сказать...

– Лично я ничего не хочу сказать... – инквизитор потер лоб ладонью. – Повторяю только то, что слышал, но понятно, что просто так женщина говорить бы не стала – здешний народ не относится к числу любителей придумывать небылицы, хватает и тех страхов, что имеются вокруг. Для подобных слов должны быть серьезные основания.

– Помнится, вы говорили, что сасабонсама практически невозможно встретить, и что он обычно имеет свои охотничьи угодья, которые, как правило, не покидает... Это тот самый монстр, что утащил Николса?

– Вряд ли... – покачал головой брат Владий. – Мы ушли достаточно далеко от тех мест, а сасабонсам очень привязан к тем краям, где охотится. Эти кровопийцы, по-сути, одиночки: к себе сасабонсам никого не пустит, тем более другого сасабонсама, но и на чужую территорию не полезет. Боюсь, тут обитает совсем иной вампир, но замашки у него все те же. Н-да, чем дальше забираешься вглубь Черного Континента, тем более жуткие твари встречаются на пути.

– И что будем делать?

– Надеяться на то, что в этот раз наши пути разминутся. Все же прошлый раз, когда мы встретили сасабонсама, он прилетал в рощицу для того, чтоб попить воды из родника, а там встретил нас. Ну, в тот раз обошлось, будем молить всех Светлых Богов, чтоб они и в этот раз помогли нам.

Мы вновь отправились в дорогу, и шли до тех пор, пока солнце не стало уходить за горизонт. Надо было подумать о ночлеге, только на путиничего подходящего не попадалось. Дело кончилось тем, что мы расположились возле нескольких валунов – место для ночевки, конечно, выбрано далеко не самое лучшее, но ничего другого все одно нет. Наломали побольше веток для костра, можно сказать, подчистую вырубили весь кустарник, растущий неподалеку – если тут, и верно, обитает сасабонсам, то нам надо всю ночь поддерживать огонь в костре, ведь это существо испытывает самый настоящий страх перед языками пламени.

Кроме забот о валежнике, нам надо было приготовить ужин – испечь страусенка, тем более, что есть хотелось просто невероятно. А еще, пока на землю не отпустилась темнота, я то и дело оглядывалась вокруг, то так и не рассмотрела того, кто днем следил за нами. Хочется надеяться, что этот человек от нас ушел, но, тем не менее, я бы не стала надеяться на столь благополучное решение вопроса.

Ночь на Черном Континенте не опускается, как у нас на севере, а просто-таки падает в течение очень короткого времени. Вот и сейчас, буквально за четверть часа, свет сменился самой настоящей теменью. Веселые огоньки костра во мраке ночи, запах готовящегося мяса, небо, усыпанное звездами, треск сверчков в траве... Казалось бы, можно радоваться, что наступило блаженное время отдыха, только вот мы все невольно вслушивались в окружающую нас тишину, пытаясь уловить малейшие сторонние звуки. Ох, наступит ли когда-то такая пора, когда я смогу просто посидеть у костра, не ожидая очередной опасности? Не знаю, о чем думали мужчины, а лично я заранее достала из корзины кое-какое оружие. Надеюсь, что мне не придется им воспользоваться, но когда оружие находится под рукой, то чувствуешь себя куда уверенней и спокойней.

Мясо страуса приготовилось быстро, и на вкус оказалось очень даже неплохим, своеобразным и ни на что не похожим. Как объяснил нам брат Владий, когда готовишь мясо этой птицы, то главное – не пересушить страусятину, а не то оно быстро высохнет. Ну, этим нас сейчас не напугаешь – есть хочется так, что я бы сгрызла даже мясо, пересушенное до состояния сухарей.

Несмотря на наши зверские аппетиты, всего страусенка мы не одолели, и остаток мяса убрали в корзину – с утра будет, чем перекусить. Конечно, сейчас надо установить порядок дежурства и ложиться спать – прошлая ночь у нас прошла без сна, да и сегодняшним днем мы здорово вымотались. Все так, но спать никто не торопился – мы по-прежнему сидели возле костра, смотрели на огонь, и прислушивались к тем непонятным звукам, коих тут хватало просто в излишке. Если честно, то мне даже спать не хотелось, уж слишком на душе было неспокойно.

Прошло, наверное, не менее часа, и я стала подумывать о том, не отправиться ли мне на боковую – если будет какая-то опасность, то дежурный нас разбудит. По установленному порядку дежурств первым должен бодрствовать брат Владий, так вот пусть он этим и занимается, а у меня усталость дает о себе знать. Я уже собиралась, было, сказать об этом своим спутникам, как вдруг до моего слуха донесся новый звук – кажется, где-то пролетает большая птица, то и дело хлопая крыльями. Ну, может кто-то из незнающих людей и не обратил бы на это особого внимания – ну, летит птица, и пусть летит себе дальше!, но я-то хорошо запомнила этот чуть свистящий звук, который получается лишь в том случае, когда большие кожистые крылья рассекают воздух. Так, кажется, к нам вот-вот заявится большой любитель свежей человеческой крови.

– Слышите?.. – невольно вырвалось у меня.

Посмотрела на своих спутников – все верно, они тоже враз уразумели, кто направляется сюда, к месту нашего привала. Теперь надо решать, каким образом можно прогнать прочь этого летающего паразита.

– Что делать будем?.. – чуть растерянно спросил Себастьян.

– А вы его магией никак не можете отпугнуть?.. – оглянулся брат Владий.

– Я, конечно, могу попробовать, но...

Больше Себастьян ничего сказать не успел, потому что возле нашего костра внезапно появились двое темнокожих мужчин. Короткие копья в руках, луки со стрелами, тыквенные фляжки на поясе... Наверняка это и есть те самые охотники, которые так долго шли за нами следом. Вообще-то инквизитор сумел заметить всего лишь одного человека из этой пары, но сейчас это уже не имеет особого значения. И хотя при их появлении у меня в руках враз появился меч, решила, что против этих двоих его применять пока что не стоит: мужчины и без того были смертельно напуганы, и первое, что они сделали – бросились к костру. Все ясно: мужчины спасаются от опасности, причем они настолько перепуганы, что не побоялись выйти к нам – как видно, до этого времени прятались совсем неподалеку от нас. Понятно, что причиной этих страхов вряд ли является некое животное, блуждающее рядом с нами – все куда проще и очевидней: охотники, как и мы, услышали хлопанье больших крыльев, и этот звук им хорошо знаком. Вон как к костру жмутся, знают, где самое безопасное место, того и гляди нас отгонят от огня.

– Ничего себе... – усмехнулся Себастьян, глядя на незваных гостей. – Как я вижу, народ тут простой, не обремененный правилами воспитания и хорошего тона.

Брат Владий о чем-то спросил этих людей, и один из мужчин резко ему ответил, а второй повернулся к нам, и выставил вперед копье. Да уж, излишним дружелюбием и добросердечием эти двое не страдают.

– Они что, собираются на охоту?.. – в голосе Себастьяна была почти неслышная насмешка.

– Нет... – пробурчал брат Владий. – А может и да... Они требуют, чтоб один из нас отошел от костра на несколько шагов, иначе они сами кого-то ранят, и отгонят в сторону копьями.

– Какие милые и дружелюбные люди... – Себастьян не терял присутствия духа. Насколько я знаю, напарник уже должен начать каким-то образом воздействовать на сознание гостей. – Требуют они, значит. Если я правильно понял, то они решили отдать одного из нас этому летуну на съедение, и таким образом спасти себя. Как трогательно с их стороны... Сидели бы лучше там, где прятались все это время! Хотя, судя по всему, сасабонсам прекрасно видит в темноте, вот эти двое и кинулись к нам, под защиту костра.

Тем временем хлопанье крыльев раздалось уже совсем рядом – ясно, что сасабонсам летел именно к нам. Спустя несколько мгновений шум утих, и на одном из валунов, стоящих поодаль, появилась какая-то непонятная фигура, которую сложно было рассмотреть в ночной темноте. Что ж, дождались.

Надо сказать, что на охотников этот размытый силуэт произвел должное впечатление – их только что не колотило от страха, но, тем не менее, стоящий у костра мужчина и не думал опускать копье, нацеленное на нас, вернее, на Себастьяна. Более того: теперь поднял копье и второй охотник. Глядя на Себастьяна, он кивал головой в сторону мол, уходи в сторону, а не то хуже будет!.. Хм, да уж куда хуже-то?! Насколько мне известно, в когтях сасабонсама жертву ждет мучительная гибель, а потому вряд ли найдется такой безумец, которого в этом случае можно напугать смертью от копья. Ну, судя по тому взвинченному состоянию, в котором сейчас находятся эти двое, они могут пойти на что угодно. Что ж, из нашей троицы я нахожусь едва ли не в лучшем положении – чуть позади, да и не обращают на меня мужчины особого внимания. Ну и прекрасно.

Копья у охотников попадали на землю сразу же после того, как в их плечи вонзились сюрикены, а в следующее мгновение каждый из них получил легонько по шее ребром ладони. Сознание они, надеюсь, не потеряют, но на земле какое-то время поваляются, а заодно подумают о происходящем. Подобные процедуры очень способствуют более трезвому мышлению и реальному взгляду на окружающее.

– Можно было бы обойдись и без применения сюрикенов – они бы в меня свои копья не бросили... – пожал плечами Себастьян. – Не стоит понапрасну дырявить людей – через миг-другой они сами должны были опустить оружие...

– Человеколюбием занимайся ты, а мне так спокойнее... – отмахнулась я. – А еще у меня есть желание посмотреть, как выглядит этот самый сасабонсам, которого все так боятся. Возражений нет? Ну и хорошо.

Охапка сухих ветвей, брошенная в костер, на мгновение чуть притушила огонь, а затем он вспыхнул ярким пламенем, немного осветив странное существо, стоящее на большом валуне, который находился всего лишь шагах в пятнадцати от нас. Самое невероятное в том, что это создание внешне очень напоминало человека, причем довольно высокого, рост которого всего на полголовы ниже меня, да и внешне его красавцем не назовешь. Поросшее коротким жестким волосом тело покрыто черными и белыми пятнами, вытянутое лицо представляет собой немыслимое сочетание черт внешности человека и летучей мыши, а чешуйчатые гребни над круглыми глазами ярко-красного цвета и вовсе превращали лицо в жутковатую маску. Короткие ноги с невероятно длинными когтями, чуть загнутыми внутрь, очень длинные руки, а уж когти на них просто напоминают загнутые кинжалы: такие вонзятся в тебя – и уже все, не вырвешься!

Но куда больше ошеломляет другое – огромные кожистые крылья, очень похожие на крылья летучей мыши, размер которых просто поражает, хотя в этом как раз нет ничего удивительного, потому как для того, чтоб поднять в воздух такое тело, надо иметь немалые крылья. Если же вдобавок ко всему учесть, что иногда сасабонсам летает, держа в своих когтях жертву (а часто это взрослый человек), то становится понятно, что сасабонсам, несмотря на свое тело, кажущееся хилым – это невероятно сильное существо. Глядя на огромные кожистые крылья, которые это чудище и не думало складывать за своей спиной, стало понятно и то, отчего, по словам брата Владия, сасабонсам спит на вершинах деревьев, и никогда не ходит по земле – имея такие крылья, ему просто не взлететь с ровной поверхности. Это совсем как стрижи у нас на севере – они, если упадут на землю, то вновь взмыть в воздух уже не в состоянии, хотя, как мне говорили, некоторые из стрижей в состоянии это сделать – каким-то образом опираются на крылья и немного подскакивают... Ой, я что-то совсем не о том думаю!

Теперь понятно, в чьи лапы я почти что сунула бывшего жениха, и смерть Николса наверняка была не только мучительной, но еще и долгой. Как говорил брат Владий, сасабонсам не стазу убивает пойманного человека, а медленно пьет его кровь, стараясь как можно дольше продлить агонию несчастной жертвы. Можете считать меня жестокой, безжалостной и бессердечной, но мне совершенно безразлично, долго ли умирал мой бывший жених в когтях сасабонсама, и о чем он тогда думал.

Существо, поняв, что мы на него смотрим, открыло свой рот, полный длинных зубов, куда больше смахивающих на острые иглы, и издало звук, очень напоминающий писк летучих мышей, только куда более громкий и неприятный. Правда, улетать это создание не торопилось, продолжая сидеть на все том же валуне. Конечно, кровопийца просто ждет, когда кто-то из нас отойдет от костра...

– Да уж, красавчик... – оценил увиденное брат Владий. – Прямо с души воротит! Это создание Темных Небес просто-таки напрашивается на костер!

– Сможешь достать его копьем? – поинтересовался у меня Себастьян, отодвигая в сторону валяющиеся на земле копья. Верно, нечего им находиться рядом с охотниками.

– Не советую этого делать... – инквизитор не дал мне ответить. – Мы же не знаем, как это существо поведет себя после ранения – не исключаю, что тут могут быть какие-то заморочки. Не стоит понапрасну рисковать.

– А если все же попробовать?.. – не выдержала я.

– Только в самом крайнем случае, если иного выхода не будет... – отрезал брат Владий. – Вспомни, сколько времени у тебя ушло, чтоб расправиться с асанбосамом, родственничком той летучей мыши, что сейчас во все глаза смотрит на нас. Они ж до невероятности живучие, заразы! Еще улетит, подраненный, и отныне будет нас преследовать едва ли не каждую ночь. Нет, от такого счастья нужно держаться как можно дальше.

– И долго он там будет сидеть?

– Думаю, терпения у него хватит надолго.

– Вопрос в том, хватит ли терпения у нас провести столько времени рядом с этим существом, которое только и ждет подходящего момента, чтоб утащить кого-то из нас! К тому же нам не хватит припасенного топлива, чтоб до утра поддерживать яркий огонь костра. Вернее, заготовленные ветки у нас просто-напросто закончатся еще до наступления рассвета.

– А вот мне кажется, что все решится куда проще... – задумчиво произнес брат Владий.

– Вы что имеете в виду?

– Да так, вспомнил кое-какие разговоры об этих созданиях, только вот не уверен, что все это правда, и потому пока лучше помолчу...

Ладно, будем надеяться на то, что Брат Владий знает, о чем говорит, и вскоре сасабонсам избавит нас от своего присутствия, хотя в столь благоприятное развитие событий мне что-то плохо верится.

Меж тем лежащие на земле охотники стали шевелиться, особенно после того, как я безо всякой деликатности выдернула из их плеч торчащие сюрикены – оружия у меня при себе остается не так и много, и понапрасну раскидываться им не стоит. Что, господа охотнички, не нравится? Кровь идет, и вам больно? Сами виноваты – если видите, что дело идет к вечеру, то нужно было уходить себе в деревню, а не идти следом за нами. Можно подумать, вы не знали, что в здешних местах обитает это страшное создание! В случае опасности вы лучше бы не Себастьяну угрожали копьями, а попытались прибить этого летающего кровососа, только вот никто из вас не торопился это делать. Хотя, если мне не изменяет память, в свое время брат Владий упоминал о том, что этих существ – сасабонсама и асанбосама, местные считают кем-то вроде демонов на земле, а демонов трогать нельзя, иначе они погубят весь твой род. Ну, с таким отношением к делу не стоит удивляться тому, что здешние жители покорно принимают все то, что творится вокруг них.

Однако охотники, попреки нашим ожиданиям, не стали разговаривать с нами, или возмущаться тем, что им тут были нанесены ранения. Вместо этого, посмотрев на сасабонсама, по-прежнему неподвижно сидящему на камне, охотники с трудом встали на колени, уткнулись лицом в землю, и что-то тихо забубнили себе под нос. Понятно, возносят молитвы к своим Богам, умоляют защитить от страшного чудовища, которое пришло за их несчастными жизнями. Ладно, пусть молятся, и, надеюсь, Себастьян сделает все, чтоб эти двое больше не хватались за оружие.

Мы все молчали – не о чем было говорить, однако через какое-то время я заметила, как один из охотников, не переставая бормотать, чуть отполз от костра, а потом еще немного, и еще... В растерянности я посмотрела на Себастьяна, но тот лишь качнул головой – я тут ни при чем! Брат Владий тоже мрачно смотрел на отползающего мужчину, но не говорил ни слова. Затем отползающий от костра охотник поднял голову, и на его лице было выражение полного покоя, и он даже улыбался. Да что такое с ним происходит?! Я посмотрела на брата Владия, но тот предостерегающе поднял руку, и я промолчала.

А потом... Когда охотник еще немного отполз от костра, сасабонсам взмыл в воздух, после чего стрелой метнулся вниз. Короткий крик – и мы увидели, что крылаты кровосос вновь взлетает, только вот в его длинных когтях бьется человек... Еще мгновение – и сасабонсам пропал в непроглядной тьме южной ночи, до нас доносился лишь звук хлопающих крыльев...

– Объясните мне, что это было?.. – я повернулась к своим спутникам.

– Да вы и сами все поняли... – вздохнул брат Владий. – Я слышал, что этот летающий монстр может наводить дурман на людей, чтоб они покорно шли к нему в когти. Правда, для достижения нужного результата сасабонсаму требуется довольно длительное время. Думается, господин Себастьян понял, что нам пытаются задурить голову...

– Понял, и на всех нас поставил защиту... – добавил Себастьян. – Только вот дурман сасабонсама – это особая животная магия, крайне редко встречающаяся, так что полностью обезопасить всех от магии я не смог – уж очень она специфична. Дело в том, что эта животная магия на одних действует очень сильно, а другие могут легко ей противостоять. Этот охотник – он оказался самым внушаемым среди всех нас. Ну, тут можно сказать только одно – не повезло мужику.

– Сразу же говорю – хорошо, что никто из вас не стал останавливать этого человека... – продолжил инквизитор. – Я имею в виду того бедолагу-охотника. Он шел на зов, и остановить его было возможно, только что если бы мы все кучей на него навалились, что, как вы сами понимаете, в тех условиях для нас было чревато...

Да уж, не повезло человеку, и в то же время я понимаю, что нам опять повезло, и мы, все трое, все еще живы.... Посмотрела на второго охотника, который все еще стоял на коленях, чуть ли не уткнув лицо в землю, и было заметно, что этого человека колотила крупная дрожь. Ну, а с ним, что будем делать? Словно отвечая на мой вопрос, Себастьян произнес:

– Алана, сасабонсам уже не вернется, во всяком случае, сегодняшней ночью его повторного визита ждать не стоит. Сейчас тебе лучше поспать, а мы с братом Владием постараемся привести в чувство этого человека. Надо бы расспросить его о том, что творится в округе, а заодно неплохо бы узнать, как быстрее добраться до реки.

– Как скажешь...

Мы уходили с места ночевки едва ли не сразу же после того, как рассвело. Охотник оставался возле потухшего костра – он крепко спал. Как сказал Себастьян, этот человек будет помнить все события лишь до того времени, как сасабонсам утащил его товарища, а дальше у охотника должен пойти провал в памяти – подобное от сильного испуга случается не так и редко. Как я поняла, Себастьян каким-то образом сумел разговорить насмерть перепуганного мужчину, и тот без утайки ответил на все вопросы.

Оказывается, охотники заметили нас достаточно поздно, и их небольшая группа разделилась пополам – двое пошли за нами, а двое – за подмогой в деревню. Зачем? Да просто они сразу поняли, что перед ними находятся белые люди, которые для чего-то нанесли себе на кожу черную краску. Белые люди – это ценный товар, и пленников хотелось захватить без единой царапинки, а сделать это вчетвером совсем непросто. Конечно, дело осложнялось тем, что времени до захода солнца остается не так и много, и надо бы охоту на белых людей отложить, тем более что найти их по следам будет совсем просто. Почему двое тех, что наблюдали за нами, не стали возвращаться к себе в деревню до захода солнца? Им просто хотелось узнать, за какой такой надобностью здесь появились белые люди, особенно если учесть, что в этих местах их очень не любят. А еще эти двое отчего-то были уверены, что сасабонсам, если появится, то их не заметит... К сожалению, все закончилось совсем не так, как они того ожидали...

Сейчас нам нужно было как можно скорее уйти их этих мест. Барабаны сейчас уже всюду разнесли весть о том, что некто поднял руку на великого Вухуду, и наверняка сказали, кого надо отыскать. Охотники, идущие по нашим следам, отыщут нас в два счета, а потому для нас дорога каждая минута. Хорошо еще, что до зарослей осталось совсем немного, хотя от преследователей это нас, конечно, не спасет. Да и здешние места эти люди знают, словно свои пять пальцев, а вот мы находимся в куда более сложном положении. Необходимо дойти до реки по самой короткой дороге – это охотничья тропа, которая, по словам мужчины, выведет нас к заводи, на берегу которой охотники прячут свои лодки. Что ж, если нам удастся добраться до лодок, то появятся шансы уйти из этих мест.

Часа через полтора мы добрались до леса. По счастью, это не были джунгли, но, тем не менее, идти по нему было тяжело, да и если бы не брат Владий, то найти эту охотничью тропу было бы очень сложно – она почти не видна среди этой сплошной зелени. Еще полчаса – и мы вышли к реке, вернее, к тихой заводи, почти сплошь покрытой какими-то зелеными растениями, а еще на воде хватало белых и розовых цветов, отдаленно напоминающих наши северные лилии... Что же касается реки, то узкой ее не назовешь при всем желании.

– Тут красиво... – вырвалось у меня.

– Комаров много, а в воде наверняка крокодилов хватает, так что надо быть осторожными... – пробурчал брат Владий. – В воду не заходи, а мы пока что поищем, где тут лодки могли спрятать.

Мужчины отошли, а я все же подошла к воде и, зачерпнув ладонь теплой воды, плеснула себе на руку, немного потерла... Надо же, а ведь темная краска, и верно, сходит! Плеснула на руку еще немного воды, стирая с себя надоевшую краску...

В этот момент до меня донесся веселый смех, и, подняв глаза, я в полной растерянности уставилась на девушку, которая стояла неподалеку от меня, причем по пояс в воде. Надо же, давненько я не слышала столь беззаботного и веселого смеха! По-прежнему веселясь, девушка что-то проговорила, но я только в растерянности пожала плечами – не понимаю... Однако уже в следующий миг, когда из воды вынырнула еще одна девушка, я настолько оторопела, что закричала:

– Брат Владий, Себастьян, идите сюда!

Результатом моего крика было то, что из воды показалась еще одна девушка, и все они с любопытством смотрели на меня. Святые Небеса, да кто они такие?!

Зато ответ на этот вопрос был ясен брату Владию, который при виде девушек просто-таки засиял счастливой улыбкой. Будь на то его воля – он бы просто сгреб их в объятия. Инквизитор сразу же о чем-то заговорил с девушками, причем этот разговор явно доставлял ему удовольствие, да и девчонки то и дело посмеивались, стреляя глазками в брата Владия и Себастьяна. Не скажу, что подобное не нравилось моим спутникам – как раз наоборот, они были рады немного поговорить с этими милашками. Я же тем временем рассматривала девушек: все, как одна, красивые, с длинными волосами, ослепительной улыбкой, только вот кожа у них не черная, а какая-то сероватая...

Меж тем разговор брата Владия с девушками немного затянулся, после чего он повернулся к нам:

– Можете считать, что мы выиграли по-крупному! Я о такой удаче и мечтать не мог! Господин виконт, рядом с нами на берегу лежите старый пень, видите? Быстро тащите его к воде, сейчас к нему привяжем нашу корзину...

– Зачем?

– Ну не в руках же ее тащить! Побыстрей, у нас времени мало!

– Ничего не понимаю!.. – Себастьян подтащил к воде давно высохший пень немалых размеров. Достав из корзины ремни, стали привязывать корзину к пню, причем надо было привязать и крышку корзины, чтоб она не открылась.

Тем временем брат Владий коротко рассказал нас, в чем дело. Оказывается, эти девушки – дженгу, или, проще говоря, русалки, только вот характер у них попроще и полегче, чем у привычных нам водяных девушек. Более того – дженгу частенько помогают людям, и даже лечат их. Почему они решили помочь нам? Просто одна из дженгу заметила меня из воды, но когда увидела, как я стираю темную кожу, и вместо нее появляется белая – это ее здорово насмешило. Более того – она позвала своих подружек, чтоб те посмотрели на необычное зрелище. Брат Владий быстро сообразил, что к чему, и попросил дженгу помочь нам перебраться на другой берег – мол, увидите, что после купания в реке от нашей черной кожи не останется и следа! Естественно, девушки не стали отказываться от возможного развлечения, так что нам, и верно, следовало поторопиться, пока дженгу не передумали.

– А как же крокодилы?.. – спросила я, когда мы затащили в воду пень с привязанной к нему корзиной.

– Забудете о них... – отмахнулся брат Владий. – Можете не верить, но с дженгу они мирно уживаются, так что никого из нас не тронут. Ну, все в воду! И ни в коем случае не отплывайте от дженгу. Да, и за корни этого пня держитесь, а то здесь есть течение, пусть и не очень сильное.

Илистое дно, теплая вода... Ой, как же я давно мечтала помыться! Ладно, это потом, а сейчас мы направляемся к дженгу, которых уже не трое, а пятеро, и они явно настроены повеселиться.

Так оно и случилось: девушки (у которых, и верно, оказались рыбьи хвосты) быстро окружили нас, брызгая водой и смеясь. Вообще-то я их не очень интересовала, зато мои спутники вызвали у них немалый интерес, а уж от того зрелища, как у них белела кожа, когда с нее сходила краска, они вообще приходили в восторг. Дженгу смеялись, теребили мужчин, но и те, надо сказать, были не прочь повеселиться, так что они приятно проводили время. Меня же куда больше тревожили те крокодилы, что плыли неподалеку от нас, но дженгу их отгоняли, словно непослушных собачек – мол, не мешайте! Кажется, все хорошо, и можно радоваться жизни, но я бы предпочла делать это на берегу, а не в воде, особенно когда твои ноги нет-нет, да и заденут шершавую спину огромного крокодила, который плывет прямо под тобой.

Вначале мы собирались всего лишь переплыть реку, но дженгу настолько понравилось плыть рядом с моими спутниками, что мы провели в воде не менее часа, и течение отнесло нас довольно далеко. Наверное, это купание с визгом и смехом продолжалось бы и дальше, но теперь уже сами дженгу приплыли к противоположному берегу реки – мол, нам жаль, но, к несчастью, развлечение закончено. Оказывается, впереди находится водопад, а для дженгу это запретная территория. Проще говоря, туда им заплывать нельзя – если не справятся с течением, то упадут вниз, и даже если при падении не разобьются об острые подводные камни, то вернуться наверх, в свою родную реку, все одно не получится...

Побыстрей бы мне выйти на берег...

Глава 17

Мы оделись лишь после того, как немного отошли от берега. Я бы, разумеется, куда раньше достала из корзины одежду и обувь (надоело ходить, в чем мать родила, да и нужно же придерживаться хоть каких-то правил приличия!), однако моим спутникам не хотелось разочаровывать дженгу, ведь две водяные девушки еще какое-то время смотрели нам вслед, что-то кричали и махали рукой. Как сказал брат Владий, та одежда, которую носят белые люди, здешним русалкам кажется невероятно нелепой, смешной, да и к пришлым чужакам из дальних стран дженгу относятся довольно насторожено. Белая кожа для жителей Черного Континента кажется не просто странной, а схожей с теми белесыми грибами, часто ядовитыми, что растут в пещерах и глубоких ямах, куда не проникает солнце. Недаром дженгу настолько удивило зрелище, как я стираю со своей руки черный цвет, и там появляется белая кожа. А уж когда брат Владий им пообещал, что после купания в реке мы трое враз выйдем оттуда с белой кожей – от такого развлечения водяные девушки отказаться не смогли. Проще говоря, окажись мы возле той заводи в своем обычном виде, то помогать нам русалки, пожалуй, не стали. Вернее, они бы просто не показались на поверхность.

Именно потому-то инквизитор и старался не ударить в грязь лицом перед этими чаровницами: дескать, надо произвести на здешних водяных дев хорошее впечатление – кто знает, может так случиться, что дженгу помогут еще кому-то из белых людей, попавших в трудную ситуацию! Ну, может так оно и есть в действительности, только мне почему-то кажется, что эти русалки просто-напросто понравились брату Владию, и он хотел, чтоб впоследствии эти девушки поминали его добром. Такое впечатление, что он даже о своей больной руке забыл.

Надо признать – мужчины были просто очарованы дженгу: русалки, вопреки моим ожиданиям, оказались веселыми, озорными, и были явно не прочь подурачиться в компании мужчин, особенно если те и сами не имеют ничего против подобного. На мой взгляд, и дженгу, и мои спутники позволяли себе излишне вольное поведение, только вот это мнение я оставляла при себе. Если называть вещи своими именами, то обоим мужчинам очень понравились эти хорошенькие девушки, обитающие в воде, а в таком случае мужчина сделает все, чтоб понравиться красотке, и тут уже не так и важно, что имеется у милого создания – ноги или хвост. Насколько я успела узнать обитателей Черного Континента, это очень сдержанные и закрытые люди, и никому из них даже в голову не придет устраивать подобные водные развлечения, да еще со смехом и шумом, в компании обитательниц этих рек.

Правда, я в сегодняшнем веселье особого участия не принимала: дженгу куда больше интересовали мои спутники, что, вообще-то, вполне объяснимо – кому же из женщин понравится (пусть даже речь идет о русалках), когда рядом с симпатичными мужчинами (оказывающими знаки внимания милым хохотушкам) ошивается какая-то девица? Ну и хорошо, пусть не обращают на меня внимания, ведь для нас куда важнее другое – нам необходимо перебраться на другой берег этой реки, причем, желательно, оказаться как можно дальше от той тихой заводи, где мы встретили русалок – понятно, что погоня, отправленная за нами, придет именно туда.

По счастью, в том месте, где мы вышли на берег, не было буйной растительности. Перед нами была равнина, поросшая сухой травой, однако на этой равнине хватало как деревьев, так и высокого кустарника. Ну, хотя бы никакого зверья рядом нет, да и от берега мы отошли достаточно далеко, так что, надеюсь, хоть какое-то время можно не оглядываться по сторонам и спокойно обсудить то непростое положение, в котором мы оказались.

Как и следовало ожидать, одежда и обувь, находящиеся в корзине, оказались насквозь промокшими, но сейчас на подобные мелочи можно не обращать внимания – при такой жаре все быстро высохнет. Когда же я, наконец, оделась, то сразу почувствовала себя куда уверенней и спокойней.

Меж тем брат Владий рассказывал нам о том, кто такие дженгу. По словам инквизитора, дженгу – это русалки, духи местных вод, и приносят счастье и удачу тем, кто им поклоняется. Более того: они могут лечить болезни, иногда выступать посредниками между верующими в них и миром духов, а еще они считаются покровителями незамужних девушек, так что поклонение дженгу распространено повсеместно, особенно среди женского населения. Более того: обитатели Черного Континента частенько приносят жертвы этим обитательницам рек, но, по счастью, до человеческих жертвоприношений дело не доходит. А еще принято считать, что дженгу обитает и в морях, омывающих Черный Континент, и, случается, спасают погибающих рыбаков, да и к людям относятся с заметной симпатией...

Я, конечно, понимаю, насколько мы обязаны дженгу, но, тем не менее, не разделяла восторженных мужских отзывов насчет водяных девиц. Эти русалки, конечно, внешне очень привлекательные особы, только вот притом достаточно вредные – во всяком случае, своими хвостами они меня задели не раз, причем весьма ощутимо, а хвосты у них, между прочим, очень весомые, и при желании могут зацепить так, что мало не покажется. Более того – уверена, что они делали это специально. Тоже мне, затейницы! Шуточки у девиц, конечно, весьма своеобразные, только вот говорить об этом моим спутникам не стоит – еще решат, будто я чем-то недовольна.

Меня, если честно, во время путешествия по реке куда больше впечатлили крокодилы, которые все то время, то мы провели в воде, плыли рядом. Мало того, что этих кошмарных обитателей здешних рек у нас под ногами хватало, так вдобавок ко всему рядом со мной постоянно находился огромный крокодил, который был длиннее меня более чем вдвое. Признаю – мне в сторону этого плавающего ящера лишний раз даже смотреть не хотелось, уж очень устрашающе он выглядел, одни зубы чего стоят! Тем более удивительно и необычно, как эти крокодилы слушались дженгу, просто как безобидные собачки! Вон, некоторых особо назойливых ящеров русалки отталкивали руками, а то и своим хвостом могли хорошенько поддать, и крокодилы послушно отплывали в сторону! Правда, мне не хотелось думать о том, что даже маленькие домашние собачки иногда кусают своих хозяев...

– Это все, конечно, прекрасно... – вздохнула я, как только инквизитор прекратил изливать восторги по поводу дженгу. – Брат Владий, вы имеете представление о том, куда нам следует идти дальше?

– Честно говоря, не очень... – тот потер лоб ладонью. – Все более чем приблизительно. Если прикинуть по времени, столько мы провели в воде, и примерно куда нас могло отнести течение, а оно тут довольно быстрое... Этим течением нас должно было отнести на достаточно большое расстояние, хотя, пожалуй, мы еще не миновали те места, которые на карте помечены белым пятном.

– А может, до вас какие-то слухи об этих краях доносились?

– Да тут вообще много чего болтают, все слушать надоест... – хорошее настроение брата Владия таяло на глазах.

– Дженгу говорили нам, что впереди находится водопад... – начал, было, Себастьян, но инквизитор только отмахнулся.

– Тоже мне, невидаль. Прислушайтесь – сами услышите шум воды. Здесь на многих реках водопады имеются, причем не по одному, так что это не ориентир. Тем не менее, я все же рискну предположить кое-что, и, надеюсь, мои предположения верны. Если я прав, то через какое-то время мы выйдем к тем местам, где я бывал ранее, и которые мне известны.

– А те, кто идут вслед за нами... – спросил Себастьян. – Я имею в виду тех людей, за которыми охотники отправились в деревню... Как думаете – они потеряли наш след?

– Всего лишь на какое-то время... – подосадовал брат Владий. – Жителям той деревушки уже почти наверняка известно, кем мы можем быть, так что они должны отправить на нашу поимку немало людей. Когда же погоня придет к заводи, и все заметят, что лодки на месте, а ковер из зеленых растений на поверхности воды потревожен – тогда наверняка решат, что у нас либо хватило ума отправиться через реку вплавь, либо всех нас утащили крокодилы.

– Ну вот!..

– Не понимаю вашей радости... – только что не огрызнулся брат Владий. – Охотники – народ толковый, могут разобраться, в чем тут дело. Кроме того, при передвижении по реке мы издавали столько шума, что не заметить нас было практически невозможно. Ну, тут уж ничего не поделаешь: что получилось – то получилось! То, что за время нашей водной прогулки мы не увидели ни одной прибрежной деревушки – это ровным счетом ничего не значит. Есть совсем небольшие группы охотников и рыболовов, всего по три-четыре человека, которые промышляют по берегам реки – вот они нас вполне могли заметить, только у них не было намерений показываться нам на глаза. Что ни говори, но в здешних местах скрытность – это немалое преимущество.

– То есть нас легко можно выследить?

– Без сомнений... – кивнул головой инквизитор. – Нет ничего проще, чем сложить один и один. Единственное, что меня более или менее успокаивает во всей этой ситуации – так это то, что с нами были дженгу. Если их заметили – а не заметить их было просто невозможно!, значит, эти люди в погоню за нами могут и не пойти. Не поняли, в чем дело? Поясняю логику здешних жителей: уж коли нас взяли под свое покровительство и охрану дженгу, то есть те, кто общается с миром духов и обитает в этой реке, то люди должны со смирением и покорностью принять подобное решение. Ведь если дженгу обидятся, то они могут и рыбу отогнать, и сети порвать, и, в случае чего, от крокодилов не спасти. Я уж не говорю о том, что разгневанные духи воды могут в будущем не проявить милости к здешним женщинам: дело в том, что поклонение дженгу и принесение им жертв является важной частью обряда посвящения во взрослую жизнь для девушек, и на подобное нарушение никто из живущих поблизости не пойдет.

– Но в этом случае...

– В этом случае тоже не стоит радоваться, ведь вы забыли про барабаны. Если нас ищут – а, без сомнений, это так и есть!, то барабаны обязательно передадут, куда следует направить поиски, чтоб выследить излишне шустрых беглецов, то есть нас, грешных. Дескать, в этом случае дженгу не обидятся, ведь о нашей поимке они ничего знать не будут.

– Чтоб их, эти барабаны!..

– Да, такова особенность здешней жизни – барабаны любую важную новость разнесут по всему Черному Континенту всего лишь за сутки, а то и быстрей... – развел руками инквизитор. – Вроде и места дикие, необжитые, а спрятаться сложно... Ладно, оставим это. Пошли вперед, только во все глаза смотрите по сторонам – лишь Небеса знают, куда мы с вами попали на этот раз.

– А дженгу вам хотя бы не намекнули, какая опасность может быть в тех местах, куда они нас высаживают?

– Тут куда не шагни – везде опасность... – пробурчал брат Владий. – Русалки мне что-то сказали, но я не понял, что они имели в виду... Ладно, пошли.

Это верно, нам не следует стоять на месте, надо уходить, только вот знать бы еще, куда идти. Шагая по равнине, поросшей травой, я отчего-то чувствовала себя спокойной, и на душе было такое чувство, будто все плохое осталось позади. Понятно, что всему виной долгое купание в реке, а заодно и легкость на душе оттого, что мы выполнили задание – избавили мир от изваяния Вухуду, да еще и ушли от очередной опасности. Конечно, это вовсе не означает, что отныне нас оставят в покое – погоню никто не останавливал, и гнев жрецов кровавого Бога вряд ли хоть когда-то утихнет, но, тем не менее, настроение у меня сейчас было просто-таки замечательное. Знаю, что это зовется чувством ложной безопасности, и ни в коем случае не стоит позволять ему брать верх над разумом, но иногда от этого ощущения избавиться сложно.

Однако пока что вокруг было тихо, никаких хищников рядом не замечено, и вдобавок ко всему я умудрилась подбить какого-то серого зверька, очень похожего на зайца. Брат Владий, увидев подобное, только одобрительно кивнул головой – мол, это что-то вроде здешнего кролика, в пищу очень даже годится. Ну и хорошо, на привале этого зайца приготовим на костре, ведь то, что оставалось от вчерашнего страусенка, мы съели еще утром, причем жевали на ходу, когда еще только направлялись к реке. Пока же я прикрепила тушку зверька к своему поясу – корзину мы выбросили за ненадобностью, а в сырой дорожный мешок бросать зайца не хотелось.

Через час мы остановились на отдых, присев в тени развесистого дерева. Кажется, все по-прежнему тихо и спокойно, вокруг даже ветерка нет. Не знаю, что чувствуют мои спутники, а у меня глаза закрываются сами собой.

– Брат Владий, а вы людей тут не заметили?.. – поинтересовался Себастьян. – У вас глаз более наметан, чем у нас.

– Никого не видел... – покачал головой инквизитор. – Пока что вокруг все тишь и гладь. Очень бы хотелось, чтоб так продолжалось и дальше...

Словно в ответ на эти слова откуда-то издали донеслось, то ли рычание, то ли рев какого-то зверя. Ну вот, а я уж, было, обрадовалась... Следом вновь раздалось рычание, но более приглушенное, и теперь мой сон пропал, будто его и не было... Похоже, там не один зверь. Так, а ведь эти столь неприятные звуки раздаются как раз с той стороны, куда мы и направлялись. Не страшно, как-нибудь обойдем то место стороной.

Только вот брат Владий, услышав это рычание, насторожился. Казалось, он что-то пытается вспомнить, но когда вновь раздался этот рык, инквизитор только что не ругнулся:

– А, чтоб вас!..

– Брат Владий, в чем дело?

– Слышали этот милый голосок?.. – инквизитор махнул рукой. – А впрочем, что я спрашиваю – и так все понятно, что его разве что глухой не услышит! Голос раздавался с той стороны, верно? Тогда нам стоит свернуть в сторону... Все, отдых окончен!

– В чем дело?.. – мы с Себастьяном поднялись на ноги.

– Может, и не в чем. Возможно, я просто ошибся, но будет лучше, если мы побыстрей уйдем отсюда. На всякий случай... – брат Владий, вздохнув, поднялся с земли. – Что за жизнь, даже не передохнуть... Пошли.

Однако не успели мы сделать и шагу, как рычание повторилось, только вот то существо, которое его издавало, должно находиться от нас сравнительно недалеко. Конечно, этот рев был более чем неприятным, но настроение брата Владия испортилось окончательно.

– Что это за зверь такой, которого вы так опасаетесь?.. – спросила я.

– Это, вообще-то, не совсем зверь... – инквизитор поднял руку, прислушиваясь окружающим нас звукам, но пока что рычание вновь не повторялось. – Это артабатиты.

Лично мне это слово ничего не говорило, зато Себастьян удивился.

– А нам говорили, что артабатиты вряд ли существуют!

– Кому это – нам?.. – покосился брат Владий.

– Ну, некоторые предметы изучаются не в одиночку...

– Значит, говорите, их не существует?.. – усмехнулся инквизитор. – Это вам что, какой-нибудь очень большой умник утверждал?

– Да, профессор университета. Он еще говорил, что артабатиты – это обычные обезьяны, и люди их просто путают между собой.

– Этого бы вашего слишком умного профессора – да сюда, тогда бы он враз сменил свою точку зрения... – хмыкнул брат Владий. – Высоких званий себе нахватали, а ума как не было, так и нет. К вашему сведению, я сам, своими глазами видел одного из этих Божьих недоразумений!

– Где?

– Здесь же, на Черном Континенте. Конечно, может, они еще где-то имеются, только мне об этом неизвестно.

– Кто бы мне еще рассказал, кто они такие – эти артабатиты... – я вмешалась в разговор мужчин. – Надеюсь, не очередной вампир?

– Нет, тут другое...

Оказывается, артабатиты – это народ, у которого полностью отсутствует прямохождение, и потому они передвигаются только на четвереньках, словно звери. Разговаривать артабатиты тоже не умеют, ревут, словно дикие звери, хотя, скорей всего, именно при помощи этого рычания они и общаются между собой. А еще они злы, жестоки, безжалостны, да и друг к другу относятся без особой привязанности. Живут, словно настоящие звери, в норах, или на деревьях, зато охотятся вместе, большой стаей, умело загоняя добычу. Надо сказать, что едят артабатиты едва ли не все, что могут отыскать из съестного, но предпочитают мясо, так что охота у артабатиты находится на самом главном месте. Конечно, особыми умниками их не назовешь, но все же какой-никакой, а ум у них имеется, иногда соображают неплохо, так что артабатиты достаточно опасны. Обычных людей они очень не любят, считают врагами. Если навалятся всей стаей, то от них так просто не отобьешься. Вот оттого-то брат Владий решил не рисковать, не встречаться с этими довольно опасными созданиями, и потому свернул в сторону. По словам инквизитора, он однажды видел одного из этих диких людей – его поймали охотники, и привезли в город. Вот тогда-то брат Владий успел рассмотреть пленника, и наслушался тех странных звуков, которые тот издавал. Почему можно сказать это слово – успел? Беда в том, что артабатиты не могут обитать в неволе, и умирают вскоре после того, как их поймают. Да и на свободе артабатиты долго не живут – до сорока лет не дотягивает почти никто, а возраст в сорок лет у них уже считается глубокой старостью...

Да уж... – подумалось мне. – Тут, и верно, лучше не связываться. Когда неприятеля слишком много, то, как бы ты не был ловок и силен, но окончательный итог схватки еще неизвестен – противник может взять численностью, а потому не стоит терять время и силы на то, чего можно избежать.

Нас еще несколько раз настигал этот рев, и тише он не становился. Ох, не хочется даже думать о том, что нам придется вступить в схватку со здешними обитателями! Хорошо бы разойтись миром, и остаться каждому при своих интересах.

Увы, этого у нас не получилось. Через какое-то время брат Владий немного ругнулся, вспоминая нечистого, и кивнул головой вперед, но я и без него заметила за высоким кустарником нечто темное, похожее набольшого зверя.

– Я так и предполагал, что кто-то из них нас заметил, и дал знать своим... – инквизитор был мрачнее тучи. – Знаете, как охотятся артабатиты? Обычно стая сидит на месте, а несколько особей бегают, разыскивая возможную добычу. Как видно, один из этих бегающих заметил нас, и теперь зовет сюда всех остальных.

– Как я понимаю, нам сейчас придется отбиваться?.. – поинтересовалась я. Вообще-то ответ и без того был очевиден, мне хотелось просто получить подтверждение своим догадкам.

– Правильно понимаете, господа хорошие... – брат Владий оглянулся. – Правда, по слухам, артабатиты людоедством не увлекаются, нападают на человека только в самом крайнем случае, если нет никакой иной добычи. А еще эти создания очень не любят, когда обычные люди приходят на их территорию... Так, давайте определяться с тем, что будем делать дальше. Ну, то, что нашей воительнице придется помахать мечом – это ясно, а вот что касается господина Себастьяна... Вы же маг, может, сумеете как-то сдержать этих созданий с грешной душой?

– Трудно утверждать наверняка, но я постараюсь.

– Теперь мне понятно, что имели в виду дженгу, когда говорили о том, что тут места не очень хорошие для людей... – подосадовал инквизитор. – Еще они мне сказали, чтоб мы к водопаду шли, и ничего не боялись. Значит, в этих местах живут артабатиты... Плохо. Если сейчас тут появится целая стая этих созданий, то ничего хорошего нас не ждет. А стая появится обязательно...

Ну, и без пояснений понятно, что произойдет в этом случае. Надо бы найти место, подходящее для обороны. Ох, ну хоть бы тут какая-то возвышенность была, так ведь нет – местность ровная, как ладонь! Ладно, что-нибудь придумаем.

К сожалению, времени на долгие раздумья у нас не было. Не прошло и минуты, как стало видно, что по направлению к нам бежит стая (по-иному не назовешь) каких-то животных. Вдобавок они и голос стали подавать, подвывают на разные голоса – видимо, запугивают, а может, просто разговаривают между собой. Не спорю: если считается, что артабатиты – это люди, значит, так оно и есть, только вот глядя на эту быстро приближающуюся стаю, как-то не думалось о том, что мы сейчас увидим своих собратьев, пусть даже несколько не таких, как все остальные. Вообще-то, когда на тебя несутся десятка полтора невесть каких созданий, явно не желающих тебе добра, то о любви к человечеству как-то не думается...

– Быстро встаем спина к спине!.. – почти что скомандовала я. – Судя по всему, на нас нападут с ходу...

Артабатиты были уже достаточно близко, и я смогла их рассмотреть. Хм, а ведь вначале и не подумаешь, что это люди – бегут совсем как собаки, вернее, волки. Надо сказать, что смотреть на подобное весьма неприятно. А еще ясно и то, что артабатиты не остановятся. Тот, кто бежит впереди всех, наверняка вожак, а значит, самый опасный из всех. Нравится нам это, или нет, но в данной ситуации не следует даже мечтать о том, что все можно решить по-доброму, а раз так, то и нам надо действовать жестко. Ох, как не хочется тратить последние сюрикены – их у меня и всего-то пять штук осталось, но жизнь дороже, а нападающих надо бы остановить еще до того, как они окажутся подле нас.

Сверкающие звездочки сорвались с моей ладони, и улетели в бегущую стаю. Промахнуться тут сложно, артабатиты бегут кучно... Так и есть: двое, в том числе и вожак, упали на землю – у них достаточно серьезные ранения, так что эта пара нам уже не страшна. Еще у одного повреждена нога – ничего, переживет, какое-то время всего лишь похромает немного. Двое оставшихся получили пусть и не сильные, но достаточно болезненные раны, и в бой сейчас вряд ли полезут. Надеюсь, у этих странных существ хватит ума вытащить из своего тела попавшие в них блестящие звездочки... Ох, будь у меня еще сюрикены, и тогда можно было бы чувствовать себя куда более уверено, но чего нет – того нет: к несчастью, за время пребывания на Черном Континенте запас моих метательных звезд подошел к концу, что, конечно, крайне досадно. Ну, с новыми сюрикенами определимся позже, зато сейчас пятеро нападавших уже выведены из строя, что для начала достаточно неплохо. Признаюсь: я с самого начала не хотела наносить этим странным созданиям смертельные удары – неизвестно, как в этом случае поведут себя оставшиеся в живых. Кроме того, надеялась, артабатиты поймут, что в этот раз им попались опасные противники, от которых стоит держаться подальше. Но, как видно, азарт нападения и огромная неприязнь к пришлым людям перевешивали все, и у некоторых из оставшихся невредимыми артабатитов стремление уничтожить чужаков оказалось куда сильнее вполне разумной осторожности, и несколько этих весьма необычных созданий все же постарались напасть на нас. Почему постарались? Да просто сейчас у меня в руках был меч, и в этом случае о ненужной снисходительности не могло быть и речи.

Бой был очень коротким, по времени занял всего лишь десяток ударов сердца, но хватило и этого. Как и следовало ожидать, артабатиты постарались навалиться на нас всей кучей, но не просто же так меня в свое время взяли в Школу Элинея, да и мои спутники вовсе не были беззащитными созданиями. В результат артабатиты отступили, но земле остались лежать два убитых существа, еще у нескольких были достаточно серьезные ранения. У нас же, спасибо за то Светлым Небесам!, не было ни потерь, ни ранений. Правда, радоваться всему произошедшему не стоит, потому как артабатиты не ушли от нас, а всего лишь отошли на сравнительно безопасное расстояние, и, судя по их беспрерывному рычанию, просто так уходить они не собираются. Привычно прикинула количество наших противников – восемнадцать особей, включая раненых и убитых. Конечно, многовато...

Ну, раз у нас появилась короткая передышка, то я постаралась хорошенько рассмотреть этих существ. А ведь артабатиты, на первый взгляд, и верно, ничем не отличаются от человека, если, конечно, не считать того, что не ходят прямо, а бегают на четвереньках. Обычное человеческое тело, мускулистые руки и ноги... Что ж, если учесть ту скорость, с которой к нам приближалась стая, то надо сказать, что бегают они не просто быстро, а очень быстро. Что еще сказать? Все эти артабатиты – взрослые особи, у каждого темная кожа, почти не покрытая волосами, ничем не примечательные черты лица, которые сейчас искажены яростью. Низкий лоб, глубоко посаженные глаза, на лицо свисают космы грязных волос... Я уж не говорю про то долгое рычание на разные голоса, которым обмениваются артабатиты, во всяком случае, ничего человеческого в этом громком подвывании я не уловила.

Лично у меня от увиденного и услышанного создалось крайне неприятное впечатление об этих более чем странных людях. Можно сказать, оно, это впечатление, было отталкивающим, что всегда случается, когда человек низводит себя до состояния зверя. Сейчас четверо этих странных созданий описывают круги вокруг нас, и хотя к нам пока что не приближаются, но явно дожидаются подходящего момента, когда можно будет вновь броситься в атаку. Остальные артабатиты находятся чуть подальше, окружили нас едва ли не кольцом, и стараются следить за каждым нашим движением.

– Господин Себастьян, что скажете?.. – спросил брат Владий, не сводя глаз с этих существ.

– Погодите немного, скоро я их отгоню... – по всему видно, что Себастьяну сейчас не до разговоров.

– Хорошо бы... – вздохнул инквизитор и покосился в мою сторону. – Их нельзя к себе близко подпускать – загрызут. А может, придушат, или на куски разорвут... В общем, и без моих слов понятно, что ничего хорошего нас не ждет!

– Похоже на то... – согласилась я. – А еще я заметила, что здесь, в этой стае, только мужчины, причем взрослые...

– Я тоже обратил на это внимание... – кивнул брат Владий. – Настолько я могу судить по мере своих небольших знаний, у этих существ на охоту ходят только мужчины, а женщины с детьми сидят дома, то есть возле тех нор, в которых они обитают. Если можно так выразиться, ждут возле порога дорогого супруга и отца с добычей в пасти. А еще (хотите – верьте, хотите – нет) утверждают, что артабатиты частенько готовят еду на кострах...

– Значит, не такие уж они и дикие, раз огонь разводят... – я по-прежнему не сводила глаз с этих существ, у которых явно не было никакого желания уходить от нас.

– А чего там не уметь-то!.. – даже удивился инквизитор. – Тоже мне, великая сложность! В здешних местах хватает камней, при ударе о которых искры сыплются! Потому-то в засуху, когда дуют сильные ветра, если такие камни ударяются друг о друга, жди беды. Попадут искры на сухую траву или старый валежник – враз заполыхает!.. Ох, ну какие же они неприятные создания, эти артабатиты! Конечно, нам, в скудности нашей, не понять всех замыслов Богов, которые для чего-то сотворили подобное недоразумение! С одной стороны, эти существа являются творением Небес, а если глянуть с другой...

– Брат Владий, давайте сейчас обойдемся без теологических бесед... – мне пришлось довольно бесцеремонно оборвать инквизитора. – Не стоит отвлекаться на постороннее. Если я правильно поняла, артабатиты собираются с силами, и прикидывают, как лучше и внезапней на нас напасть.

– Мне нужно еще минуты три... – попросил Себастьян. – После этого они уже не будут столь агрессивны...

– Ваши бы слова – да Светлым Небесам в уши!.. – брат Владий опять не смог сдержаться, чтоб не съехидничать. – Ждем, ждем... Пока же я буду молить Богов о том, чтоб за эти три минуты ни кого из этого бегающего недоразумения не хватило ума напасть на нас!

Уж не знаю, что было тому причиной – магическое умение Себастьяна или мольбы брата Владия, но вскоре артабатиты, и верно, отошли от нас на какое-то расстояние, прихватив с собой раненых и убитых. Вернее сказать, они куда-то унесли погибших, да и раненые ушли вместе с ними, только вот несколько этих странных созданий никуда не ушли, остались на довольно-таки большом расстоянии от нас. Они не пытались приблизиться, смотрели издали, иногда подвывали, и, кажется, не собирались покидать нас.

– Если я правильно понял, то эти артабатиты, которые сейчас во все глаза смотрят на нас – они уходить отсюда не намерены... – подосадовал Себастьян, глядя на неподвижные темные силуэты, хорошо различимые среди темной травы.

– А куда им торопиться, время не поджимает... – пожал плечами брат Владий. – Вот и сидят, глаза таращат, чтоб их всех.... Знаете, сейчас я, кажется, имею представление, где именно мы оказались. Артабатиты на Черном Континенте обитают только в одном месте, и, если говорить откровенно, то я в затруднении – не могу решить, куда нам следует идти дальше. Беда в том, что те артабатиты, с которыми мы сейчас так мило пообщались – в этих местах они живут не одни. Точнее говоря, мы столкнулись с одним из племен, а их, по меньшей мере, несколько.

– Вот даже как?.. – Себастьян был искренне удивлен. – Их так много?

– Сколько есть... – проворчал брат Владий. – Этого вашего слишком умного профессора, который утверждает, что артабатиты – это сказка, вот его бы сюда, пусть доказывает, что у всех нас коллективная галлюцинация! А если говорить по делу... Не знаю, какие у них там взаимоотношения между племенами, вроде как они далеки от идеала, но, поговаривают, в случае опасности племена забывают мелкие распри, и все вместе идут на врага. Я про вас, господа патрульные, не могу сказать ничего плохого, да и в деле видел, на что вы способны, только вот если на нас троих разом навалится с полсотни этих диких... людей, то, думаю, ничего хорошего нас не ждет. К тому же нам сейчас несказанно повезло – артабатиты не притащили с собой ни остро заточенных палок, ни дубинок... Похоже, те, с кем мы встретились, были на каком-то поклонении своим идолам...

– Идолам?

– А как же иначе?.. – хмыкнул инквизитор. – Бог нужен всем, даже артабатитам с их дремучей душой. Конечно, Вухуду они не знают – и спасибо за то Небесам!, у них свои Боги имеются. Их боги – это какие-то плоские камни, на которых что-то нацарапано...

– Что именно?

– Непонятные символы, картинки, или нечто иное. Сам я эти камни, естественно, не видел, говорю с чужих слов. Находятся эти самые камни в небольшой пещерке, куда эти люди частенько ходят на поклонение. Правда, с оружием туда идти нельзя, так что...

– Значит, у них еще и оружие имеется...

– Конечно, имеется! Без него тут никак не обойтись! Да вы, думаю, и сами понимаете, что выломать крепкую дубинку или взять остро заточенную ветку несложно, и артабатиты умело владеют такими... подручными материалами. Сами понимаете – от этого умения напрямую зависит, выживут они, или нет. А еще хорошо, что тут камней нет – вот их артабатиты кидают на диво умело! Камнями даже птиц на лету сбивают!

– Эти артабатиты... Думаете, их тут много?.. – спросила я.

– Кто бы их еще посчитал... – покосился на меня инквизитор. – На нас, во всяком случае, хватит. О количестве этих бегающих недоразумений могу строить предположения лишь на обрывках тех слухов, что когда-то до меня донеслись. Тут, скорей всего, три-четыре, а может, и пять племен. Не сказать, что все они занимают уж очень большую территорию, но, тем не менее, местные жители к ним стараются не соваться – я уже говорил, что артабатиты не любят людей, и не выносят, когда чужаки приходят на их земли. Естественно, что и людям, живущим не так далеко отсюда, неприятности от этих диких лесных обитателей тоже не нужны, и потому-то люди и артабатиты живут, так сказать, в вынужденном нейтралитете, свято соблюдая негласно установленные законы.

– Думаете, что те артабатиты, которые не спускают с нас глаз – они ожидают подмогу?

– Скорей всего, да... – кивнул Брат Владий. – Вон, слышите, подвывают время от времени, голос подают, сообщают, что у нас происходит. Между прочим, им в ответ тоже воют, только издалека, слышно не очень хорошо. Теперь артабатиты с нас глаз не спустят, и потому идти дальше по землям, где обитают хм... эти существа, я бы не рискнул. Слишком опасно, и к тому же, в отличие от нас, эти Божьи недоразумения наверняка прекрасно знают здешние края, и при желании сумеют загнать нас туда, куда захотят. И потом, не стоит забывать, что мы отправили на Небеса нескольких э-э-э... созданий, и будьте уверены – артабатиты нам такого не простят, захотят посчитаться со своими обидчиками. Конечно, господин Себастьян, вы отогнали тех, кто на нас напал, только вот если они всей кучей подстерегут нас в каком-то месте, устроят западню...

– Что вы предлагаете?

– Дженгу не советовали нам уходить от реки, так что мы вновь туда отправимся... – инквизитор кивнул в сторону. – Точнее, вернемся назад. К тому же, насколько мне известно, артабатиты стараются не подходить к берегам рек. Надеюсь, возражений нет?

– Есть вопрос. Вы сказали, что сейчас имеете представление, где именно мы оказались...

– Представляю, но весьма условно. Если мы пойдем берегом, то на нашем пути будет не один водопад, а два... По слухам, там очень красивое место. Ладно, об этом поговорим потом, а пока что нам нужно уйти из леса. Да, и по сторонам глядите во все глаза...

Мы пошли назад, и, как и следовало ожидать, артабатиты последовали за нами, а уж подвывали так, что через какое-то время у нас стали болеть головы. Похоже, артабатиты предупреждали своих соплеменников о том, что враги, появившиеся на их землях, решили сбежать. Хорошо уже то, что эти бегающие недоумения к нам не приближались – как я понимаю, тут действовала магия Себастьяна. Мы торопились – понимали, что если сейчас сюда заявится несколько десятков здешних обитателей, и у них при себе будут камни, дубины и палки, то ничем хорошим для нас это не закончится – могут издали закидать камнями, причем целиться будут, скорей всего, в голову, а уберечься от подобного достаточно сложно...

Нам повезло: артабатиты появились в то время, когда мы уже подходили к берегу. Вначале до наших ушей стал доноситься жуткий многоголосый вой – похоже, охоту на нас решили открыть по всем правилам. Судя по крикам, артабатиты были в ярости, и жаждали добраться до тех, кто не только незваными пришел на их земли, но еще и убил соплеменников, а такое, разумеется, прощать нельзя!.. Еще через какое-то время показались и сами артабатиты, только мы к этому времени уже бежали к реке, потому как лишь там было спасение. Надо сказать, что в беге нам пришлось поднажать, можно сказать, летели, сломя голову. Не знаю, сколько разъяренных созданий в этот раз решили придти на расправу с нами – видела лишь, что их много, только сейчас было не до того, чтоб их разглядывать. По счастью, берег был уже совсем близко, и мы остановились лишь тогда, когда оказались у самой кромки воды. Я уже стала прикидывать, как будем переплывать реку, но, по счастью, делать этого нам не пришлось – артабатиты тоже остановились, причем на довольно-таки большом расстоянии от берега.

– Все... – брат Владий вытер пот со лба. – Сюда они отчего-то не пойдут...

– Почему?.. – Себастьян старался привести дыхание в норму.

– Не знаю...

Ну, если эти создания не решаются идти за нами – подобное просто замечательно! Артабатиты стояли большой толпой, махали в воздухе какими-то предметами, бросали в нашу сторону камни, и вместе с тем словно не решались переступить некую черту. У них даже крики несколько поутихли. Конечно, все это очень странно, и причины этому я найти не могу, но все равно хочется надеяться, что так будет продолжаться и дальше.

– Ох, сколько же их набежало-то сюда, этих недоразумений рода человеческого!.. – чуть отдышавшись, брат Владий тоже посмотрел в сторону, где стояли артабатиты. – Пожалуй, с полсотни будет, не меньше... По-счастью, к нам они не бегут.

– У них что, есть какой-то запрет на посещение реки?

– Сам удивлен... – инквизитор поскреб в затылке. – Ни о чем таком раньше и слыхом не слыхивал... Однако какую же пробежку мы себе устроили! У меня еще недавно рука почти не болела – так я ее сейчас растряс...

Понимаю брата Владия – у меня после этого сумасшедшего бега тоже вновь разболелась нога. Неприятно, конечно, но пережить можно, лишь бы снова не пришлось устраивать бег с препятствиями.

– Так, господа хорошие... – брат Владий поправил лямки своей дорожной сумки. – Не будем стоять на месте, и таращиться на здешних обитателей, ибо нет ничего хорошего в созерцании этих заблудших душ. Пошли дальше, благо сами видите, какой тут берег – камень и трава, вязкой земли нет, передвигаться не так и сложно...

– А если крокодилы...

– Да какие тут могут быть крокодилы?.. – отмахнулся инквизитор. – Неподалеку водопад, сильное течение... Недаром дженгу дальше плыть не стали – слишком рискованно, затянет, потом не выбраться...

– Брат Владий, а те люди, что живут рядом с артабатитами... Вы не знаете, что они из себя представляют?

– Люди как люди... – пожал плечами тот. – Вроде ничем особенным не отмечены. Если вы спрашиваете насчет того, поклоняются ли они Вухуду, то скажу так: к этому образине имеют сердечную слабость едва ли не все жители здешних мест.

Мы вновь двинулись в путь, только в этот раз шли рядом с берегом, вернее, почти по кромке воды. Конечно, не стоило бы передвигаться настолько открыто, не таясь, особенно если принять во внимание, что с той стороны реки нас могут заметить здешние жители. Мы же сейчас – как на ладони... К сожалению, иного выхода у нас не было.

Надо сказать, что артабатиты отправились вслед за нами, вернее, двигались все так же вдалеке от нас, словно не решаясь переступить некую невидимую линию на земле. Они по-прежнему переговаривались между собой, издавая все те же вопли, только вот сейчас эти весьма неприятные крики раздавались куда тише, словно те, кто их издавал, сами старались сдерживать свои голоса. Через час нашего совместного продвижения я заметила, что число артабатитов, которые нас по-прежнему сопровождали, несколько уменьшилось. Что ж, отстают – и хорошо, просто прекрасно!

Правда, брат Владий предположил, что скоро закончатся земли, на которых обитают артабатиты, и мы окажемся в местах, где живут обычные люди. Мол, наверное, именно потому артабатиты, которые сопровождали нас все это время, сейчас понемногу уходят, не желая оказаться на чужих территориях... Возможно, так оно и есть. Конечно, замечательно, что эти создания, наконец-то, отстанут от нас, но можно вполне резонно предположить, что столь громкие крики артабатитов привлекут внимание тех людей, что живут в этих местах. Когда же я сказал об этом брату Владию, тот лишь махнул рукой – мол, с этим я согласен, но не забывай и о барабанах, а они уже наверняка сообщили всей округе новость о том, что в здешних краях ходят трое людей, за поимку которых, возможно, даже объявлена награда... Ох, такое впечатление, что в этих диких местах невозможно утаить ни одно событие, все всё видят и знают!

Водопад... Не скажу, что он был уж очень высокий, но нам пришлось потратить немало сил, чтоб обойти его. По счастью, мы уже не видели ни одного артабатита, да и их криков больше не слышали – все эти создания уже ушли, чему мы безмерно радовались. О том, как мы обходили водопад, и как спускались вниз – об этом можно рассказать отдельно, но зато когда мы все же оказались внизу, то у нас просто дух перехватило от того прекрасного зрелища, которое мы увидели перед собой. Вода низвергалась вниз, с высоты, и впадала в небольшое озеро удивительного светло-голубого цвета, из которого, в свою очередь, вытекала еще одна река... Судя по шуму, впереди должен быть еще один водопад, который и образовывала река, всходящая из этого озера... Как и говорил брат Владий – здесь каскад из двух водопадов... Величественное и прекрасное зрелище! Пока же над водной гладью стояло облако невесомой водяной пыли, в которой преломлялись солнечные лучи, и казалось, что над озером стоит радуга... Невероятно красиво!

Конечно, нам бы следовало идти дальше – не стоит терять понапрасну время, но мы устали, хотели немного передохнуть, а еще у каждого из нас было огромное желание просто полюбоваться на здешние красоты, ведь вряд ли нам еще хоть когда-то доведется увидеть такое необычное зрелище. Присев на ствол старого обомшелого дерева, лежащего неподалеку от берега, мы смотрели на буйство воды и удивительную красоту вокруг. Разговаривать не хотелось – от падающей воды очень шумно, и потому для того, чтоб сказать хоть что-то, надо повышать голос, едва ли не кричать. Ничего, успеем еще поговорить, а пока что можно и помолчать какое-то время, просто любуясь на окружающий нас мир.

Однако долгого отдыха не получилось – внезапно у наших ног в землю вонзилась стрела. Понятно, что рядом находятся люди, и стрела – это явно не знак добросердечия. Неужели артабатиты? Вряд ли, брат Владий не говорил о том, что у них есть стрелы. И потом, те дикие обители леса скорее бросили бы в нас камень, причем постарались попасть в голову – так надежней...

Вскочив со своего места, мы оглянулись, и увиденное нас отнюдь не порадовало. Оказывается, пока мы сидели, любясь водопадом, к нам сзади подошли местные охотники. Вернее, близко к нам они не приближались, стояли в отдалении, и все до одного держали в руках оружие – луки с накинутыми на тетиву стрелами. У некоторых луки заменяли копья, что, вообще-то, картину не меняло, ведь все это оружие было нацелено на нас. Теперь понятно, отчего я их не услышала – шум водопада мешает, да к тому же охотники стояли в полусотне шагов от того места, где мы находились.

Так, а охотников-то хватает, их здесь едва ли не два десятка человек. Это не артабатиты, а самые обычные люди. Вряд ли они в таком количестве отправились на простую охоту – скорей всего, мы и были их целью их поисков. Все верно – барабаны сообщили, кого ищут, а завывания, которые издавали артабатиты, подтолкнули розыск в нужном направлении. К тому же вполне вероятно, что эти люди понимают рычание, то бишь язык, на котором разговаривают артабатиты – все же те лесные жители обитают по соседству, так что поневоле вынуждены общаться друг с другом, пусть и без особого на то желания.

Меж тем высокий мужчина, стоявший ближе всех к нам, что-то крикнул, и махнул рукой – дескать, идите сюда. В подтверждение его слов возле наших ног в землю вонзилась еще одна стрела. Понятно – убивать нас они не хотят, но намерены взять в плен. Наносить нам раны у них, кажется, тоже нет намерений – мы нужны им здоровыми, чтоб передвигались на своих ногах – надо же, какая забота! Да и подходить к нам они не хотят, желают, чтобы мы к ним шли – как видно, хотят показать, кто здесь хозяин...

Что же делать? Бросаться в сторону, или прыгать в озеро нет смысла – враз подстрелят. Значит, надо послушаться, приблизиться к этим людям, а дальше действовать по обстановке. Почти два десятка человек на нас троих – это, конечно, многовато, но если будет на то благоволение Небес, то справимся.

– Себастьян...

– Понял, сделаю все, что в моих силах... – напарник не дал мне договорить.

– Тогда пошли...

Мы сделали всего несколько шагов, когда произошло нечто такое, что враз изменило все наши намерения. Один из охотников что-то закричал, указывая куда-то в сторону, и я заметила, что взоры всех людей переместились туда. Более того: охотники выглядели смертельно перепуганными, причем двое из них даже кинулись прочь, а еще один упал на землю – надеюсь, он всего лишь потерял сознание. Что же касается нас троих, то у меня создалось впечатление, будто отныне охотникам до нас нет никакого дела. Ох, кто бы мне еще пояснил, что происходит...

Перевела взгляд в сторону, туда, куда смотрели охотники. Вроде ничего не изменилось, все то же озеро, берег, возле которого на воде качается какое-то огромное бревно... Кстати, откуда оно тут взялось? Еще минуту назад поверхность озера была чистой... Или это не бревно?

Словно отвечая на мой вопрос, бревно изогнулось и стало выползать на берег, а в следующее мгновение меня обуял такой страх, какого я никогда не ощущала ранее. Вообще-то подобное чувство наверняка испытали мои спутники – недаром оба стоят, не шевелясь, и даже не дыша. Надо сказать, тут есть чего бояться – на берег из воды, особо не торопясь, выползала громадная змея, величину которой ранее я не могла представить в самых страшных кошмарах. Достаточно сказать, что ее тело было толщиной со столетний дуб, а длина головы превышала мой рост. Что же касается размеров этой змеи, то глядя на то, как она без особой спешки показывается из воды, я с тоской думала лишь о том, когда же она, наконец, полностью выползет на берег, ведь то, что мы видели, уже пугало безмерно. Когда же змея полностью оказалась на берегу, то стало понятно, что мы даже не представляли себе ее подлинных размеров – она была не просто огромной, а колоссальной. Теперь я поняла, что значит безмерный ужас, когда от поглотившего страха нет сил даже пошевелить пальцем, и ты со всей ясностью понимаешь, что тебя уже ничего не может спасти от смерти, ведь слабые человеческие силы не в состоянии справиться с этой громадиной. Если учесть, что змея находилась всего-то шагах в двадцати от нас, то мы могли рассмотреть ее во всех подробностях. Тусклое серо-зеленое тело, огромная чешуя, небольшой гребень, спускающийся с головы до середины тела, бело-желтая полоса на животе...

Когда змея поползла по берегу, то я была уверена, что настал наш смертный час – трое стоят на берегу, если можно так выразиться, обед только что не на блюде, только открывай рот и глотай... Однако змея, не обращая на нас внимания, поползла дальше, к охотникам, которые все еще стояли в отдалении. Те, находясь в полной растерянности от увиденного (как видно, были уверены, что змея проглотит нас троих, а их, скорее всего, уже не тронет), несколько немыслимо долгих мгновений стояли неподвижно, а затем, словно по команде, бросились врассыпную. Впрочем, змея тоже стала двигаться куда быстрее – все понятно, вышла на охоту, а добыча удирает... Мы же остались стоять на берегу, не в силах поверить своему счастью, и вместе с тем стараясь хоть немного придти в себя от подобного потрясения...

Вместе с тем было ясно, что и далее оставаться здесь не стоило – второй раз может и не повезти, а потому, не говоря ни слова, мы бросились прочь. Не знаю, куда мы бежали, главное – оказаться как можно дальше от этих мест. Трудно сказать, о чем думали мои спутники, а у меня перед глазами стояла одна и та же картина: огромное тело изгибается всего лишь в нескольких шагах от нас, и я отчетливо вижу крупную чешую на теле змеи, и слышу легкий шорох, который издает эта самая чешуя, когда чудовище ползет по земле...

Страх подстегивал наши силы, и мы мчались, не выбирая дороги. Несколько раз до нас доносились крики людей, но было понятно, что кричат где-то вдалеке. Как видно, змея все еще не закончила свою охоту...

Мы остановились, вернее, упали на землю только тогда, когда поняли, что у нас не осталось сил сделать хотя бы шаг. Каждый был настолько измотан, что не мог произнести ни слова. Какое-то время мы молчали, пытаясь хоть немного отдышаться, а потом Себастьян произнес срывающимся голосом:

– Это была инканьямба, да?

– Она самая... – выдохнул брат Владий. – Надо же, повезло увидеть...

– Ни хрена себе везение! Вполне бы пережил без такого счастья! Да я от страха чуть не умер!

– Ну, не вы один... Каюсь: когда этот монстр пополз в нашу сторону, я попытался читать отходную молитву, но напрочь забыл все слова, что, вообще-то, вполне простительно – я перепугался до дрожи в коленях! Да, инканьямба, и верно, производит должное впечатление...

– Как вы эту змею назвали?.. – я с трудом перевела дух.

– Инканьямба... – брат Владий безуспешно старался привести дыхание в норму.

– Ничего не понимаю, хотя вам обоим, вижу, все и так ясно... – у меня по-прежнему не было сил шевелиться. – Может, кто из вас расскажет, что это за страшилище такое мы с вами видели...

– Полностью согласен с таким определением – страшилище... – выдохнул Себастьян.

Оказывается, инканьямба – это огромный змей Черного Континента, которой живет в озерах под водопадами. Правда, обитает инканьямба далеко не под каждым водопадом, а лишь под теми, где имеются подземные пещеры и реки. Ну, это понятно – то сравнительно небольшое озеро, которое мы видели, маловато для обитания такой громадной змеи. Еще это существо иногда называют «животное дождя», потому как на озерах с водопадами частенько стоит водяная дымка. Естественно, что время от времени инканьямба отправляется на поиски еды, и горе тем, кто окажется на ее пути...

– Но нас она почему-то не тронула! Если честно, то я уже была готова попрощаться с жизнью!

– Я тоже вначале этого не понял... – согласился брат Владий. – Причина дошла до меня чуть позже, когда мы улепетывали со всех ног от водопада. Так вот: если вы еще не забыли, то нас взяли под свое покровительство дженгу...

– И что?

– А разве не понятно?.. – вздохнул брат Владий. – Что ж вы бестолковые такие, а? Беда в том, что мы чужие на этом континенте, где жизнь идет по несколько иным законам, и почти каждый из нас не имеет представления о том, насколько тесно все взаимосвязано в этом своеобразном, во многом непонятном для нас мире. Дженгу, духи вод, наложили на нашу троицу нечто вроде охранной печати, и теперь нас вряд ли тронет хоть какое-то существо, живущее в реке. Это утверждение в равной мере относится как к крокодилам, так и к инканьямбе – мы для них неприкасаемы. Правда, на то зверье, что обитает на суше, подобный запрет вряд ли распространяется. Не знаю, сколько времени будет действовать эта невидимая охрана, но пока что она спасла нас от смерти, и это мы уже испытали на себе: инканьямба нас не тронула, хотя должна была сожрать в первую очередь, ведь мы же находились у нее едва ли не под носом...

– Если вернемся, поставлю в храме полсотни свечей за здравие дженгу... – Себастьян вытер пот со лба. – Ведь если бы не они...

– Очень верное решение... – благосклонно кивнул инквизитор. – Возможно, я присоединюсь к вам в столь похвальном начинании... Кстати, господин Себастьян, а вам откуда известно об этой змее? Опять профессор сказал? Все тот же?

– Совершенно верно.

– Что ж, мое мнение об этом достопочтенном ученом несколько улучшилось... Что же касается наших дел, то теперь мне понятны многие странности, например, то, отчего артабатиты не решились пойти за нами к реке. Как видно, они уже не раз, причем в ущерб себе, встречались с инканьямбой, и знают, что она появляется из воды. Потому-то артабатиты и не пошли за нами до водопада – просто боялись встречи с этим чудищем. По той же самой причине и охотники, что выследили нас у водопада, не стали приближаться к берегу – знают, что находясь в отдалении, при нападении этой змеи у них есть призрачный шанс спастись. Вон как эти охотнички рванули в сторону, когда к ним стала приближаться инканьямба – такой скорости перепуганному зайцу не снилось!

– Вообще-то я их могу понять... – развел руками Себастьян. – Стоит лишь вспомнить, как едва ли не рядом с тобой извивается это серо-зеленое тело... Хотя лучше не вспоминать – и без того, если приснится, то ночной кошмар обеспечен.

– А почему же тогда рядом с водопадом живут люди?.. – задала я вполне резонный вопрос. – Это же так опасно! Артабатиты... Ну, с ними все ясно, а вот те же охотники... Почему им не уйти отсюда?

– Интересно, куда?.. – пробурчал инквизитор. – Все земли уже негласно поделены между племенами, а вступать в войну, чтоб захапать себе чужую территорию – это дело опасное, как бы самим вчистую не проиграть. К тому же живущие в этих местах люди могут быть совершенно уверены в том, что на твою землю не покусится никто из соседей – жить с такой змеюкой под боком мало кого прельщает. Ну, а убыль в несколько человек в год для большого поселения – это нормально, в пределах допустимого. К тому же за уверенность в завтрашнем дне, то есть за то, что соседние племена не пойдут на тебя войной ради новых земель – за это надо платить, и потому десяток людей, попавших за год в желудок инканьямбы, вполне можно посчитать обычным принесением в жертву. И потом, в здешних лесах, помимо людей, хватает и иной живности, так что инканьямба голодной не останется.

– Боюсь, логики здешних жителей мне не понять... – развела я руками.

– Чтобы ее понять, надо прожить здесь какое-то время, лет пять, или шесть...

– Спасибо, что-то не хочется... – усмехнулся Себастьян.

– Куда мы сейчас пойдем?.. – этот вопрос интересовал меня больше всего.

– Это место, подле водопадов, в свое время уже было нанесено на карту, пусть даже это сделано без особой точности. Тем не менее, наш дальнейший путь мне понятен. Мы с вами не пойдем по реке, а отправимся прямо через лес, и таким образом срежем часть пути. Если все будет хорошо, то через пару дней выйдем к той реке, на которой люди занимаются поисками речных алмазов. Там мало кто ищет камни поодиночке – слишком опасно, обычно старатели собираются группами. В том случае, ежели нарвемся на такую артель, то следует иметь в виду, что народ там непростой, к излишнему добросердечию не склонный.

– Понимаем.

– Как правило, у таких людей есть связь с местными племенами, а у тех имеются лодки – если повезет, можно договориться о том, чтоб нас довезли до города...

– Хорошо бы... – я сдержала вздох. – Надеюсь, там водопадов нет?

– Нет... – чуть улыбнулся инквизитор. – А если бы даже и были, то не стоит думать о том, что в каждом обитает инканьямба. «Животное дождя» – это, если можно так выразиться, исключение... Я уже говорил: для того чтоб это существо там поселилось, нужно, как минимум, чтоб под озером были пещеры, причем немалых размеров. Кстати, не надо постоянно оглядываться – мы удалились на достаточно большое расстояние от водопада, а инканьямба старается не отходить далеко от воды, то есть от места своего обитания. Проще говоря – поползает по округе – и вернется в свои подземные пещеры с набитым животом.

– Это радует...

– Вот что, господа хорошие... – продолжал брат Владий. – Для начала надо добраться до реки, а это, как вы понимаете, совсем нелегко...

Мы шли до вечера, останавливаясь лишь на короткие привалы. Водопады давно остались позади, но мы все одно хотели оказаться как можно дальше от них. Мы не стали останавливаться даже на дневной отдых – уж лучше немного пройти по жаре, и успокаивать себя мыслью о том, что мы все дальше и дальше удаляемся от инканьямбы, и более ее не увидим – во всяком случае, я очень на это рассчитываю. Еще хорошо то, что я сумела подбить еще парочку зайцев, которые стали настолько сонными от полуденной жары, что позволили себя поймать едва ли не голыми руками. Ну и хорошо, на сегодняшний день едой мы обеспечены.

На ночь расположились среди колючего кустарника, в котором пришлось вырубить небольшую площадку для отдыха. Конечно, от всяческой ползающей и летающей гадости нас это не спасало, но зато хищники к нам вряд ли сунутся, а это уже немало. Развели костер, изжарили зайца... Казалось бы – все хорошо, но сидя в непроницаемой тьме южной ночи, и подкладывая ветки в костер – лишь тогда я почувствовала, как из меня уходит то напряжение и тот страх, которые овладели мной при виде инканьямбы. Дженгу, милые девушки, спасибо вам за то, что спасли нас! Кажется, Себастьян говорил о том, что собирается поставить свечи в храме за их здравие... Пожалуй, мне следует сделать то же самое.

На следующий день мы вновь отправились в путь с рассветом – хотелось уйти как можно дальше до наступления дневной жары. Мы прошли довольно большое расстояние, однако когда оказались в небольшой рощице, где находился крохотный родничок, то из-за камней нам навстречу поднялось несколько человек – темная кожа, луки со стрелами, копья... Понятно, охотники, и свое оружие они направили на нас. Пока я прикидывала, как нам поступить дальше, на лицах охотников внезапно появилась растерянность, затем они переглянулись, опустили свое оружие, отступили, а через несколько мгновений мы увидели, как эти люди едва ли не стремглав бросились прочь. Вот такого я еще не видывала...

– Брат Владий... – Себастьян повернулся к инквизитору. – Я, разумеется, ничего не имею против подобного развития событий, но в чем тут дело? Думал, эти люди нас захватить попытаются, а вместо этого они деру дали...

– Сам не ожидал!.. – брат Владий выглядел не менее удивленным. – Впервые вижу такое! Хотя, если подумать, то этому есть только одно объяснение. Похоже, причиной всему инканьямба, вернее, то, что она нас не тронула... Да, наверняка так оно и есть. Могу побиться об заклад: те охотники, что сумели удрать от змеюки, вернувшись в свою деревушку, рассказали там обо всем произошедшем, только вот при этом еще и преувеличили сверх всякой меры, что, вообще-то, можно понять. Если прикинуть, что могли увидеть те охотники, то, скорей всего, их повествование могло выглядеть так: когда местные жители хотели захватить в плен троих белых чужаков, выяснилось, что все они – колдуны, которые вызвали своим черным колдовством инканьямбу, и натравили «животное дождя» на охотников. Дескать, белых чужаков инканьямба не тронула, хотя находилась совсем рядом с ними, а вот охотникам досталось! Понятно, что подобную ворожбу может совершить только сильный колдун, а раз так, то с пришлыми людьми лучше не связываться – от черных колдунов стоит держаться подальше!.. Естественно, такую невероятную новость барабаны сразу же разнесли по округе, так что теперь здешние люди уверены, что мы – колдуны, а иметь дело с такими людьми тут никто не желает.

– А ведь, пожалуй, так оно и есть в действительности... – развел руками Себастьян.

– То есть мы можем рассчитывать на то, что охота, которую объявили на нас, будет прекращена?.. – поинтересовалась я.

– О подобном и мечтать не стоит... – покачал головой инквизитор. – Но вот идти нам все же будет полегче, и, пожалуй, сейчас можно не опасаться того, что кто-либо из местных охотников нас подстрелит – колдовства тут боятся все...

Брат Владий оказался прав: несколько последующих дней, пока мы пробирались к реке, мы не раз встречали самых разных зверей, но ни разу не встретили человека. Вернее, инквизитор утверждал, что несколько раз видел вдали людей, но ни один из них к нам и близко не подошел. Могу только порадоваться столь счастливому стечению обстоятельств.

Когда же мы, наконец, пришли к реке, которая, по словам брата Владия, была излюбленным местом тех пришлых людей, которые искали здесь речные алмазы. Если честно, то эта так называемая речка меня разочаровала – внешне она куда больше смахивала на самый обычный ручей, разве что более широкий, довольно мелкий, и с каменистым дном. В самом глубоком месте воды здесь было только по колено. Как нам рассказал инквизитор, на Черном Континенте хватает таких вот речушек, только вот местные жители не к каждой из них подпустят иноземцев. Здешние люди знают цену алмазам, и им известно, сколько платят белые люди за эти мутноватые камни. По слухам, в этой речке алмазов осталось не так и много, и только потому местные жители сквозь пальцы смотрят на то, как белые люди пытаются выбрать из воды последние блестяшки. Общее мнение такое: пусть ковыряются, коли более заняться нечем! Надо сказать, что самые богатые алмазами реки находятся в глубине Черного Континента, только вот добраться до них очень нелегко, да и вряд ли хоть кто-то из коренных обитателей пожелает, чтоб там появились белые люди. Те же места, где имеется куда больше алмазов, негласно считается собственностью жителей Черного Континента, тем более что сейчас местное население узнало, как дорого пришлые люди ценят эти камни, а лишние деньги еще никому не помешали...

Мы шли по течению не меньше пары часов, и уже стали, было, подумывать о привале, когда брат Владий остановился и поднял руку:

– Слышите?

А ведь и верно – до нас донеслись чьи-то голоса. Это явно разговаривает кого-то из старателей, потому что местные в лесу, как правило, помалкивают.

– Кажется, я тоже услышала чей-то голос...

– Значит, я не ослышался. В общем, если что – действуем по плану.

– Разумеется...

Прошло несколько минут, и когда мы миновали высокий кустарник, то услышали впереди:

– Стоять!

Ну, если принять во внимание, что эти слова были чисто произнесены на языке нашей страны, то было понятно, что к местным жителям этот человек не имеет никакого отношения. А вот и он сам – невысокий, плотный, в руке меч довольно-таки угрожающего размера. Тоже мне, вояка, которого при желании можно легко снять ножом... Ясно, что перед нами дозорный, который следит за тем, что происходит вокруг в то время, когда остальные ищут алмазы. Очень благоразумная мера предосторожности, ведь на Черном Континенте опасность может подстерегать повсюду, причем не только со стороны животных. Пожалуй, одного караульного тут будет маловато, почти наверняка здесь имеется еще один.

Еще перед нашими глазами была небольшая песчано-галечная коса, то бишь отлогий незаросший участок берега. А вот и сами старатели – с десяток мужчин, одни из которых снимали верхний слой речных отложений, а другиепромывали породу в шлихтовых лотках. При нашем появлении старатели резко обернулись – надо отметить, что особой любви в их взглядах не было, зато хватало враждебности, любопытства и неприязни. Вон, несколько человек даже отложили в сторону лотки, заполненные песком, глиной и мелкими камушками, после чего схватились за свои лопаты, которые, как известно, могут быть серьезным оружием в умелых руках. Похоже, эти люди считают, что к ним заявилась тройка желающих поучаствовать в поисках алмазов, а конкуренты в этом деле, как сами понимаете, нежелательны.

– Да стоим мы, стоим...– брат Владий поднял руку.

– Кто такие?.. – продолжал дозорный, крепкий мужчина средних лет.

– Мы из джунглей еле выбрались, хорошо, что вас встретили. Вообще-то, мы людей ищем, уже несколько дней по лесам бродим. Нам бы надо до побережья добраться, до обжитых мест...

– Во сказанули! Где вы тут обжитые места видели?

– Понимаем, все это звучит странно...

– Говорите прямо – чего надо?

– Дело в том, что я инквизитор...

– А я архиепископ!.. – ухмыльнулся мужчина.

– Помолчите!.. – жестко отрезал брат Владий. – Я нахожусь здесь отнюдь не ради развлечений. Дело в том, что господин, которого вы видите рядом со мной – это картограф, и я его сопровождаю...

– Чего-чего?.. – переспросил мужчина. Не удивлюсь, если окажется, что он в первый раз слышит это слово – картограф.

– Он карты местности составляет, наносит на бумагу все, что видит.

– На кой ляд?

– Это умным людям надо, в отличие от тебя.

– Баба, как я понимаю, ему в том деле усиленно помогает?.. – хохотнул мужчина.

– Нам сейчас от вас помощь требуется... – брат Владий пропустил мимо ушей последние слова дозорного. – Надо с вашим старшим переговорить.

– А больше ничего не надо?.. – начал, было, мужчина, но один их тех людей, что по-прежнему стоял в воде, крикнул:

– Серый, кто они такие и чего им надо?

Как я понимаю, Серый – это кличка того дозорного, с которым мы сейчас разговариваем. Ну, в таких местах, как правило, находятся люди определенного пошиба, и они редко кого называют по имени.

– Старшего требуют – разговор, мол, имеется... – отозвался Серый. – Чего-то мутят они, ерунду мелют с умным видом...

– Тогда для чего ты с ними лясы точишь?

– Да ладно, интересно же, кто это к нам заявился! Как говорится – такие красивые и невесть откуда... Раньше сюда только зверье заглядывало, да здешние жители нас пугали без дела...

Через полчаса, в сопровождении двух хмурых мужчин, мы подходили к лагерю старателей. На небольшой поляне неподалеку от ручья стояло несколько хибарок с маленькими оконцами, тут же костер, на котором готовится еда, стоят грубо сколоченный стол и скамейки... Чувствуется, что здесь все временное, и люди просто ждут – не дождутся того счастливого момента, когда покинут это место, и отправятся восвояси.

Сидящий за столом мужчина лет сорока, как я понимаю, был тем самым старшим, к которому нас и направили. Благообразия в его облике и близко не было – жесткое лицо, холодные, ничего не выражающие глаза, властный голос... С подобными людьми связываться категорически не рекомендуется. Я на них в свое время в Тупике насмотрелась, и знаю, что за плечами таких людей обычно находится персональное кладбище с несколькими десятками убиенных душ.

Мы повторили ему наш рассказ, который придумали заранее: господин Себастьян – картограф, которого послали сюда, чтоб исследовать несколько областей Черного Континента, и нанести их на карту. В проводники ему дали инквизитора, который давно уже живет на Серном Континенте и неплохо знает здешние края, а женщина – это охранник. К несчастью, все пошло не так, как бы нам того хотелось, и в результате едва смогли унести ноги из тех опасных мест...

– Не очень складно рассказываете... – усмехнулся мужчина, выслушав нас. Как я и опасалась, он не поверил в наш рассказ. – А теперь вытряхните свои дорожные мешки – надо же посмотреть на ваши карты.

– К несчастью, их нет... – Себастьян развязал свой дорожный мешок и вытряхнул содержимое на землю. Это же самое сделали и мы со своими вещами. – Вам же, кажется, сказали, что мы едва не утонули в реке, потеряли практически все, что у нас было, а бумаги размокли настолько, что превратились в один слипшийся комок. Пришлось выбросить.

– Вот даже как?.. – чуть усмехнулся мужчина. – Конечно же, вам все пришлось выбросить... Как это печально! Впрочем, чего-то такого я и ожидал. Ну, что там?

Последний вопрос относился не к нам, а к одному из тех двоих хмурых мужчин, которые и привели нас в этот поселок. Один из них, приземистый коротыш, бесцеремонно ворошил наши вещи.

– Чиж, у них ничего особенного, ерунда какая-то...

Так, значит, мужчину кличут Чиж. Ну, мне это пока что ни о чем не говорит.

– Обыщите их... – приказал мужчина.

– На каком основании?.. – возмутился Себастьян, но Чиж лишь отмахнулся.

– Потому что я так велел.

С такими людьми, как этот Чиж, лучше не спорить, во всяком случае, не стоит доводить конфликт до предела, и потому я произнесла как можно более безразлично:

– Ну, раз надо, то обыскивайте.

Похоже, Чиж считает, что мы трое – старатели, и сейчас несем на себе алмазы, которые раздобыли в ином месте. Понятно, что камни интересуют его не только в эстетическом смысле – куда приятней просто так, за здорово живешь, заполучить горстку алмазов. Вообще-то отбирать у других результат их тяжелых трудов – это, по меньшей мере, безнравственно, но в здешней дикой глуши возможно все, что угодно.

– У них при себе только вот что... – коротыш положил перед Чижом наши кошельки. Естественно, без денег в путь мы не могли пуститься, и у каждого из нас при себе было немного денег – мало ли за что придется заплатить. – Во, блин, у них в кошельках и золотишко имеется, только его немного.

– Это все?.. – уточнил Чиж, открывая наши кошельки.

– Все, если не считать того, что у бабы при себе оружия где только не понатыкано...

– Понятно... – Чиж снова посмотрел на нас. – Может, скажете правду, за какой такой надобностью вы сюда пришли? Ваша сказка насчет карты тут точно не прокатит, а лживых гостей в этих краях не любят.

– Мы вас не обманываем.

– Хорош пургу нести... – поморщился Чиж. – Тут такие отмазы не проходят, а вы трое мне не нравитесь. Тут ведь можно и по-иному поговорить...

Итак, в ход пошли угрозы. Чиж, не стоит считать, что не найдется никого сильней тебя. Конечно, для подобной уверенности в себе должны быть серьезные основания, но ведь и мы не лыком шиты. Оружие все еще при мне, так что можно прикидывать, как стоит действовать, если дело дойдет до серьезных проблем...

Не знаю, чем бы кончилось дело, если б не открылась дверь одной из хибар и оттуда не вышла женщина. Судя по ее внешности, это была довольно опустившаяся особа, выражаясь деликатно, она было из тех женщин, которые стоят едва ли не на самой низкой ступени социальной лестницы. Завидев нас, эта гм... персона направилась к нам, на ходу поправляя растрепанные волосы.

– К нам пожаловали гости?.. – поинтересовалась она, подойдя к столу. – Кто такие?

– Не твое дело... – отрезал Чиж, не глядя на женщину. – Пошла вон, мешаешь.

– А ты мне не указывай!.. – в голосе женщины появились визгливые нотки.

Что там ей ответил Чиж – я не слушала. Меня куда больше интересовала женщина, вернее, ее голос. А ведь я его точно ранее слышала, и не раз, причем воспоминания у меня остались далеко не самые лучшие. Кто же это? Вертится в голове что-то неопределенное, никак не могу уловить. Всмотрелась внимательней в опухшее лицо женщины... Нет, не может быть!!! Или все же может? Наверное, это просто мимолетное сходство, мало ли похожих людей на свете... А если я права своих предположениях (что кажется совершенно невероятным!), то такое в моей голове никак не укладывается!

– Милиссандра?.. – неуверенно спросила я, обращаясь к женщине.

– Ну, я... – повернулась ко мне она. – А ты кто такая?

– Я Алана.

– Какая еще Алана?.. – та захлопала глазами.

– Алана Риман.

– Что?! – вот теперь до Милиссандры стало доходить, в чем тут дело. Она всмотрелась в мое лицо, только вот узнала меня не сразу, а потом не могла найти нужных слов. Пожалуй, ее можно понять. Единственное, что она мне высказала после долгой паузы, было... – Я тебя сразу и не узнала... Ты так изменилась!

– Осмелюсь сказать, госпожа Милиссандра, в вашей внешности тоже произошли значительные изменения... – я не могла удержаться от сарказма. – Помнится, когда мы виделись в последний раз, вы выглядели несколько иначе. Кроме того, изменения в моей внешности вполне объяснимы, а вот что касается вас, госпожа Милиссандра...

– Заткнись!.. – девица топнула ногой. Н-да, манеры у нее тоже поменялись в худшую сторону.

– Так ты ее знаешь?.. – Чиж повернулся к Милиссандре.

– Да... Когда-то ее нанимали, чтобы меня охранять...

– Кто-то напрасно выкинул деньги на ветер... – ухмыльнулся Чиж. – Было бы там чего охранять...

– Тебе этого не понять!.. – только что не всхлипнула Милиссандра.

– Да где уж мне!.. – согласился мужчина. – Лучше скажи – этих двоих мужиков, что стоят возле твоей приятельницы...

– Она мне не приятельница!.. – взвизгнула девица.

– Это верно... – согласилась я. – Упаси Небеса от таких приятелей.

– Тихо!.. – осадил меня Чиж, и снова обратился к Милиссандре. – Так ты их знаешь?

– Так сразу и не скажу... – протянула та. – Вот этого невысокого, кажется, ранее никогда не видела...

– Я вас тоже раньше не видел... – пробурчал брат Владий. – Но сейчас я отчетливо вижу, что ваша душа нуждается в долгом покаянии и очищении...

– А вот что касается того молодого человека... – Милиссандра посмотрела на Себастьяна с немалым интересом... – Ну, не знаю... Вы не представитесь?

– Виконт Кристобаль... – коротко ответил тот, явно не желая, чтоб девица ударялась в воспоминания.

– Кристобаль, Кристобаль... – протянула та, и ее лицо озарила счастливая улыбка. – О, вспомнила! Нас когда-то представляли, но более мы не встречались...

– Простите, но я вас не помню... – покачал головой Себастьян.

– Зато я помню! Вы младший сын герцога, а ваша мать вышла за него замуж совершенно скандальным образом! Верно?

Ох, Милиссандра, у тебя ума как не было, так и не будет! Ты потому-то и запомнила Себастьяна, что замужеством его матери было не таким, как принято в том кругу. Да, ты как была великой любительницей сплетен и скандалов, так ею и осталась! Интересно, что она еще помнит?

– Еще помнится... – продолжала Милиссандра. – Помнится, вы так и не женились, и работаете вместе со своим дядей в этом, как его...

– В картографическом управлении... – подсказала я.

– Точно, в нем... – подтвердила девица. Ну, для этой особы что картограф, что библиограф – без разницы, можно не опасаться, будто она вспомнит что-то лишнее.

– Ладно... – Чиж остановил разговорившуюся Милиссандру и повернулся к нам. – Сегодня вы останетесь здесь, а об остальном поговорим завтра.

– Нам бы надо до города добраться... – начал, было, брат Владий, но Чиж его остановил.

– Нам всем чего-то надо. Я сказал – завтра!

Что ж, завтра – так завтра, но к вам, господин Чиж, доверия у меня почему-то нет...

Глава 18

Мы сидели на грубо сколоченной скамейке, и слушали повествование о том, каким таким невероятным образом Милиссандра ди Ости, в замужестве графиня ди Вилльеж, оказалась здесь, посреди Черного Континента, да еще и в компании тех, кого при всем желании никак не назовешь сливками общества. Если отбросить в сторону всю словесную шелуху, жалобы на несправедливость этого мира и человеческое жестокосердие, о которых беспрестанно твердила Милиссандра, то история выглядела просто и весьма непривлекательно.

Выйдя замуж по приказу короля, Милиссандра и не думала о том, что ей надо каким-то образом устраивать свою семейную жизнь. Разумеется, она не первая, кто вынужден подчиняться интересам своей семьи, только вот в дальнейшем она намеревалась жить своей жизнью, в которой ее супругу не было места. Конечно, муж ни в чем не отказывал своей молодой жене, и даже более того – старался исполнять все ее прихоти, осыпал подарками и драгоценностями, только все было бесполезно, а очередное богатое подношение лишь ненадолго смягчало Милиссандру. В голове у девицы было только одно – как бы избавиться от ненавистного супруга и соединиться с молодым красавчиком, любовью всей ее жизни, с которым она когда-то хотела бежать на край света. К тому же ее муж, свежеиспеченный граф ди Вилльеж, невысокий плотный человек с более чем заурядной внешностью, не знал поэзии, музыки и литературы, не умел красиво говорить – в общем, не шел ни в какое сравнение с тем молодым статным раскрасавцем, который когда-то украл ее сердце. Конечно, у супруга Милиссандры было полным-полно денег, молодая графиня ни в чем не знала отказа, и той немыслимой роскоши, в которой свежеиспеченный граф содержал свою жену, могла позавидовать любая принцесса, только Милиссандра считала подобное всего лишь незначительной платой за то, что ее разлучили с любимым.

Правда, сейчас этот очаровательный молодой человек делал все, лишь бы не встретиться с юной графиней, избегал ее, как только мог, и не отвечал на страстные послания, которыми эта особа его просто-таки закидывала. Казалось бы – все понятно, бывший жених строит свою личную жизнь, в которой нет места бывшей невесте, однако Милиссандра отчего-то считала, что таким образом он пытается излечить свое разбитое сердце, ведь ее прекрасный образ (то бишь неотразимой Милиссандры) все еще живет в его трепетном сердце.

Через какое-то время этот молодой человек (вы только представьте себе, какая скотина!!!) женился на богатой молодой вдовушке, и прямым текстом дал понять Милиссандре, чтоб она оставила его в покое. Дело в том, что эта безголовая девица, то бишь Милиссандра, вновь предложила бывшему жениху бежать на край света, и жить там вдвоем, в счастье, любви и согласии. Милиссандра была уверена в том, что несостоявшийся жених ухватится за это предложение обоими руками, а вместо этого красавец показал ей на порог, и попросил отныне не обременять своими присутствием дом его любимой супруги. Более того – он заявил, что отныне слуги получат приказ не пускать на порог молодую графиню ди Вилльеж. Дескать, мы все ошибаемся по молодости, но ошибки надо оставлять в прошлом, и жить настоящим, а иначе мы будем только множить свои оплошности...

Результат этих слов оказался совершенно противоположный, отнюдь не тот, на который рассчитывал бывший жених: безмозглая девица сочла, что ей необходимо вернуть любовь красавца, а для достижения этой цели годятся все средства, и, прежде всего, ей необходимо вызвать в его сердце ревность. Ума у Милиссандры, как известно, было не ахти сколько, и потому молодая графиня стала напропалую крутить романы едва ли не со всеми, кто обращал на нее внимание, надеясь, что слухи о ее поклонниках дойдут до бывшего жениха, и тот, сгорая от ревности, сделает все, чтоб возвратить потерянную невесту. Следует заметить: поведение Милиссандры было настолько безобразно, что ее имя стало притчей во языцех как наглядный пример непорядочности.

Разумеется, новоиспеченному графу ди Вилльеж такое поведение супруги понравиться никак не могло, а если принять во внимание еще и те ежедневные скандалы, которые Милиссандра закатывала мужу по любому поводу, а то и вовсе без повода, постоянно держа на запоре дверь своей спальни... Вдобавок ко всему девица взяла за правило унижать супруга при слугах... Ситуация становилась все более нетерпимой, и муженек Милиссандры всерьез стал подумывать о том, что такая невыносимая семейная жизнь ему совершенно ни к чему.

Трудно сказать, чем бы все это закончилось, если бы не вмешательство короля, который был крайне раздосадован тем, что его сватовство оказалось настолько неудачным, и решил лично навести порядок в этом деле. Он вызвал к себе отца Милиссандры, графа ди Ости, и откровенно высказал ему то, что думает как о его дочери, так и о ее воспитании, вернее, о его полном отсутствии. Кроме того, Его Величество считает едва ли не оскорблением себе лично столь вызывающе-презрительное отношение молодой графини ди Вилльеж к своему супругу, ведь инициатором этого брака был сам король. Графу ди Ости был предоставлен выбор: либо он образумит свою дочь, либо она в самое ближайшее время получает развод, и вместе со всей семьей своего отца отправляется на проживание в провинцию, причем без права возвращения в столицу. Что же касается графа ди Вилльеж, то у него не возникнет проблем в выборе новой супруги – ему уже подбирается достойная партия...

Думаю, и без долгих слов понятно, какой выбор сделал папаша безголовой Милиссандры. Не мудрствуя лукаво, он силой отвез свою неразумную дочь в одно из загородных имений графа де Вилльеж, и там заявил разгневанной девице, что ее поведение настолько дискредитировало семью, что для спасения чести благородного семейства ди Ости существует только один выход – самоубийство грешницы, которая таким образом смоет грязь с фамильного герба. Граф ди Ости был настроен настолько серьезно, что струхнула даже Милиссандра – поняла, что отец по-настоящему взбешен, в своих намерениях готов идти до конца, и не о каких шутках или пустых запугиваниях сейчас и речи нет, все обстоит куда более серьезно. Размазывая по лицу горькие слезы, насмерть перепуганная девица согласилась исполнять обязанности беспорочной супруги, и даже более того – не имела ничего против того, чтоб провести несколько лет жизни в загородном имении своего мужа, вдали от столицы, дабы прекратить слухи о крайне бестактном поведении графини ди Вилльеж – дескать, молодая женщина остепенилась. Что ж, люди любят раскаявшихся грешников, и общество весьма благосклонно отнеслось к сообщению о том, что непутевая графиня взялась за ум.

Несколько последующих лет Милиссандра провела во все том же загородном имении, вынуждено ведя праведный образ жизни и исправно рожая детей. Однако после появления третьего ребенка терпение у графини ди Вилльеж лопнуло окончательно и бесповоротно, и к тому же ей надоело изображать из себя примерную мать благородного семейства. Бросив детей (к которым она не испытывала ни малейшей привязанности) на нянек и мужа, Милиссандра со спокойной душой уехала в столицу, рассчитывая вознаградить себя за годы вынужденного заточения, тем более что к этому времени муж махнул рукой на пустоголовую супругу – мол, делай, что хочешь, тебя все одно не исправить!.. Вот молодая графиня и ударилась в загул, стараясь полной мерой вознаградить себя за годы приневоленной праведности, напропалую развлекаясь, и проводя дни и ночи в каком-то угарном чаду...

Сейчас Милиссандра никак не может вспомнить, когда именно, и каким образом подле нее появился очень красивый молодой человек, при одном взгляде на которого у Милиссандры перехватывало дыхание. Он был загадочен, галантен, читал стихи, говорил ей высокие слова о любви, счастье, своем горьком одиночестве и о том, что два любящих сердца должны объединиться и биться в унисон... Как и следовало ожидать, от всего услышанного Милиссандра просто таяла, а потом и вовсе потеряла голову, хотя, если говорить откровенно, особо терять было нечего... Вскоре молодая графиня полностью уверилась в том, что наконец-то нашла ту любовь, о которой так давно мечтала, причем герой ее романа был безупречен – так сказать, прекрасный рыцарь из сказочных снов и дамских романов.

Казалось бы, девице можно было радоваться исполнению своих желаний, но недовольство аристократии скандальным поведением графини ди Вилльеж становилось все более значимым, отец грозил непутевой дочери отправкой в монастырь, а вдобавок ко всему муж, мерзавец, перестал давать деньги на веселую безбедную жизнь! Да где ж такое видано, чтоб так бессердечно относиться к своей супруге, а?! Так могут поступать только недалекие и приземленные люди с ограниченным кругозором, и ничего не понимающие в жизни – больше сказать нечего! Как говорится – глаза бы никого из них не видели!, и потому Милиссандра с радостью и легким сердцем ухватилась за предложение красавца «уехать вдвоем как можно дальше, на край света, к безоблачному счастью». Это было именно то, о чем девица мечтала с юности, ведь все звучит так романтично и поднимает тебя над суетой обыденности!

В то же самое время, несмотря на свою пустоголовость, Милиссандра прекрасно помнила о том, что ее первый побег не удался, и потому в этот раз она приняла необходимые меры предосторожности. В условленный день графиня сообщила, что намеревается уехать на несколько дней за город к знакомым, велела служанкам уложить в карету несколько платьев и подходящую обувь, после чего забрала все свои драгоценности, села в карету, прихватила по дороге своего неотразимого красавца (который дожидался ее появления в условленном месте), и влюбленные помчались в ближайший портовый город, где их уже ждал корабль, готовый к отплытию. Казалось, впереди ждет только счастливая и безоблачная жизнь!

Увы, разочарования начались едва ли не сразу же после того, как корабль отошел от причала. Привыкшая к роскоши, удобствам и немедленному исполнению всех своих желаний, Милиссандра пришла в великое недовольство, как от корабля, так и от маленькой невзрачной каюты, в которой ей предстояло провести довольно долгий путь. Молодой графине не нравилось все: неотесанные матросы, грубая еда, отсутствие слуг, окружающая ее убогость... К тому же Милиссандра страдала морской болезнью, что вовсе не улучшало ее настроения. Более того: через какое-то время ее стал выводить из себя даже красавец-любовник, которому она то и дело принялась закатывать скандалы, стремясь таким образом выплеснуть постоянно копившееся раздражение.

Однако подлинная катастрофа произошла после того, как Милиссандра с кавалером прибыли на Черный Континент. Конечно, это и есть край света – с этим никто не спорит!, только вопреки ожиданиям беглой графини, здесь не оказалось дворца со слугами, богатых карет и ухоженных садов, а на что-то иное она была не согласна. А уж маленькая комнатка в захудалой гостинице, где остановилась Милиссандра со своим ухажером, и вовсе привела ее в состояние шока – грязно, шумно, жарко, мерзкая еда, кислое вино, полно насекомых и прочей дряни... Кошмар, да и только! Девице хватило одного дня, чтоб понять, насколько романтические представления отличаются от реальной жизни, а рай в шалаше, может, и устраивает кого-то, но только не ее. Вдобавок ко всему выяснилось, что у красавца-ухажера вовсе не такой ангельский характер, и при очередной истерике, которую устроила Милиссандра, он хорошенько приложил ей кулаком в глаз – мол, меня от твоего постоянного визга уже тошнит и голова раскалывается, а если будешь продолжать свои вопли, то получишь и в другой глаз!.. Думаю, не стоит говорить, какое впечатление на беглую графиню произвело превращение прекрасного принца в отпетого хама, без колебаний распускающего свои руки.

Увы, это было только начало: уже через день кавалер исчез, и вместе с ним пропали все драгоценности Милиссандры. Бросившись в порт, девица узнала, что корабль, на котором она прибыла сюда, сегодня отправился назад, и на борту ушедшего корабля находился ее красавец-ухажер. Реальность оказалась жестокой: беглая графиня оказалась брошена в дальней стране, причем без единой монеты за душой.

Все остальное пошло по накатанной колее: на утверждения Милиссандры о том, что она настоящая графиня, все только ухмылялись в ответ – дескать, как же, верим, мы тут все герцоги да графы, неужто не знаешь?! Попытка разжиться деньгами – мол, муж потом все оплатит!, ни к чему не привела: в этих местах на слово никому не верят, и уж тем более незнакомым людям, а деньги просто так не дают. Когда же Милиссандра обратилась за помощью к церкви, те были согласны помочь, но пояснили, что корабли сюда приходят довольно редко, так что надо подождать, когда в порту появится очередное судно из нашей страны. Сколько ждать? На этот вопрос точно никто не ответит – может, всего пару дней, а может, и несколько седмиц. Ну, а до того времени одинокой молодой женщине лучше не покидать святые стены, в которых она будет в куда большей безопасности, чем в гостинице, где полно людей без роду и племени, а вместе с тем, усмиряя свою гордыню, женщина может поработать уборщицей в храме. Как сказали святые отцы, они согласны оплатить дорогу до дома несчастной даме, но за это она пусть потрудится на благо церкви, ведь порядок в храме надо наводить ежедневно. Да и отмолить свой грех по отношению к оставленному мужу и брошенным детям ей явно не помешает, а храм для этого подходит как нельзя лучше.

Думаю, не имеет смысла описывать то возмущение, которое овладело Милиссандрой после этих слов. Ей работать?! Да ни за что на свете! Вы что, с ума сошли?! За кого меня принимаете?! Я дома палец о палец не ударила, а вы мне предлагаете стать поломойкой?! Какая наглость! Да как только у вас язык повернулся предложить подобное знатной даме?! Я от вас прошу всего лишь одолжить мне денег, чтоб можно было дождаться прихода корабля в тех условиях, к которым я привыкла! Мне и всего-то нужно снять дом, нанять слуг, хорошего повара, несколько портных, обувщика... И не беспокойтесь: мой муж вернет вам все деньги, которые вы мне ссудите, причем вернет с процентами! Как и следовало ожидать, в ответ церковники лишь развели руками – милая дама, к вашей просьбе сложно относиться всерьез, потому как мы вас не знаем, а запрашиваемая вами сумма более чем чрезмерна. Денег мы никому не даем, просто предлагаем вам помощь в возвращении на родину, и, поверьте, это немало, так что окончательный выбор за вами.

Казалось бы, за подобное предложение надо хвататься обеими руками, и, наверное, на ее месте так поступила бы любая женщина, но не Милиссандра. Дело в том, что к тому времени она уже познакомилась с харизматичным мужчиной, который собирался отправиться вглубь Черного Континента на поиски речных алмазов, и предложил молодой женщине отправиться вместе с ним. Как именно познакомилась? Ну не сидеть же ей целыми днями в четырех стенах этой занюханной гостиницы, надо хотя бы иногда на улицу выходить!..

Поиск речных алмазов в компании незнакомых людей... Будь у Милиссандры хоть толика мозгов, она бы отказалась, не раздумывая, но при слове «алмазы» девица представила себе пригоршни драгоценных камней в своих руках, и решила, что они ей явно не помешают. Как видно, она отчего-то вообразила, что будет просто ходить по берегу, собирать лежащие там драгоценные камни, и, словно грибы, складывать их в лукошко. К тому же ей очень хотелось вернуться домой не с видом побитой собаки, а триумфально, имея при себе сумку, туго набитую алмазами. Конечно, графиня ди Вилльеж слышала о том, что на Черном Континенте полно опасностей, только они казались чем-то несерьезным, находящемся где-то вдалеке, а компания крепких мужчин-старателей, отправляющихся на поиски драгоценных камней, явно не дала бы ей скучать. Вдобавок тяга к веселой жизни и приключениям была у девицы в крови, предусматривать последствия своих поступков – на это у нее ума не хватало, способность находить неприятности на свою пятую точку никуда не делась, а прошлые ошибки ничему не научили легкомысленную особу. Вот потому-то графиня, не мудрствуя лукаво, ввязалась в очередную авантюру, рассчитывая легко насобирать себе столько алмазов, сколько сможет унести.

Как и следовало ожидать, Милиссандру вновь постигло горькое разочарование. Путь до места оказался непростым и полным опасностей, драгоценные камни вовсе не валялись кучами по берегам рек – их поиск был делом непростым и трудоемким, к чему девица оказалась совершенно не готова. Да и сами алмазы, как оказалось, внешне выглядят как простые стекляшки, на которые и смотреть-то лишний раз не хочется. К своему удивлению Милиссандра узнала, что драгоценные камни нуждаются в огранке...

Ко всему прочему условия жизни старателей были отвратительными, еда – омерзительной, а в лесу было полно опасного зверья, и потому ни в коем случае не следовало покидать поселок старателей. Это ж просто тюрьма какая-то, пусть и без решеток на окнах! Что же касается мужчин, окружающих Милиссандру, то по сравнению с ними ее муж казался ангелом во плоти, и безголовая графиня все чаще задумывалась о том, что, пожалуй, граф ди Вилльеж не так и плох. Во всяком случае, со своей супругой он вел себя со всей возможной деликатностью, и уж тем более не позволял себе повышать голос на жену, не чесал о нее свои кулаки в минуту раздражения, как это делали некоторые из старателей...

Более того: беглая графиня начала всерьез жалеть о том, что отклонила предложение церковников дождаться прихода корабля в храмовых стенах. Сейчас бы она от подобного варианта не отказалась, только вот беда в том, что из этих мест до города ей в одиночку никак не добраться, а отвозить ее туда никто не собирался. Вот потому-то, хочется Милиссандре того, или нет, но она вынуждена обитать в этом ужасном месте, причем без каких-либо надежд на будущее, и ей остается только рассчитывать на счастливый случай, при помощи которого она вырвется из компании этих отвратительных людей, и оставит эти страшные места за своей спиной. Мечта у нее на данный момент всего одна – покинуть этот ужасный Черный Континент и вернуться домой, к преданному и любящему супругу...

– И воздастся каждому по делам его... – произнес брат Владий, выслушав исповедь Милиссандры.

– Это вы к чему?.. – покосилась на него девица.

– А разве не ясно?.. – инквизитор даже удивился. – Вы нарушили брачные обеты, принесли горе и позор родным и близким... Могу только повторить всем известную истину: зло притягивает зло.

– Чего?.. – судя по мрачному лицу Милиссандры, эти слова ей очень не понравились.

– Похоже, вы пропускали службы в церкви, и потому не сделали соответствующих выводов... – вздохнул брат Владий. – Тогда извольте выслушать то, о чем говорят святые книги. «Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб: как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать...»

– Да отстаньте вы от меня со своими проповедями!.. – перебила Милиссандра церковника. – Эта ваша цитата в моем случае совсем не подходит!

– А если хорошо подумать?.. – усмехнулся инквизитор.

– Полагаете, на мою шею просто так свалились все эти несчастья?.. – девица тряхнула головой. – Как бы ни так! У меня было время подумать, и найти виновника своих бед. Знаете, кто это? Та особа, что стоит рядом с вами!

– Что-что?.. – переспросила я. Надо же, меньше всего ожидала услышать подобное! Хотя этой особе надо кого-то обвинять, а иначе придется считать себя той безрассудной пустышкой, что наворотила столько ошибок в жизни.

– А вот прикидываться не надо!.. – только что не взвилась Милиссандра. – И глазами хлопать не стоит, изображая святую наивность! Актриса из тебя никудышная... Согласна: мы с кузеном сыграли небольшую шутку, в которой ты была главным действующим лицом, но нам с Николсом даже в голову не могло придти, к чему может привести наш маленький розыгрыш!

– Маленький, говоришь... – усмехнулась я. – Надо же...

– Ох, да ладно!.. – девица заводилась все больше и больше. – Теперь-то я понимаю, отчего мои отец с бабкой, узнав о том, как мы тебя развели, только что за сердце не схватились. Говорили: чтоб пойти на такую глупость – для этого надо головы на плечах не иметь! Николсу запретили показываться в нашем доме, отец орал на меня, как ненормальный, а бабка без остановки пила успокоительное. Она даже к вам в Школу Элинея отправилась, просила не поднимать шум, только там ей ничего не ответили, попросили удалиться. Оба – и отец, и бабка, оба мне заявляли, что история с моим неудавшимся побегом может вот-вот выйти наружу, на семью свалится позор, жених от меня откажется... Но главное – со Школой Элинея шутить нельзя: там, дескать, подобное просто так спускать не будут, все одно поквитаются за столь неуважительное отношение к тем, кого постоянно привлекают к защите интересов государства! Как мне было сказано: те, кто вершит дела в Школе – люди опасные, способны на многое, теперь бойся последствий, без которых наверняка не обойдется!.. Я, правда, в то время всерьез к этим словам не отнеслась, и напрасно – сейчас-то до меня дошло, что те людишки обид, и верно, не прощают. Конечно, Его Величество запретил нас трогать, но те, что управляют Школой Элинея – они умеют ждать, и это нам с кузеном пришлось испытать на себе. Для начала они сделали все, чтоб разорить Николса, тем более что тот сам постоянно пытался влезть в самые разные аферы, искал новых бойцов для арены – все надеялся снова разбогатеть по-крупному. Только второй раз отхватить такой куш, как вышло с тобой, у него уже не получилось, как ни старался. Больше того: все его начинания закончились ничем, и через какое-то время кузен остался с пустыми карманами, а попытки исправить положение обернулись новыми убытками. Он мне сам как-то пожаловался на то, что с ним никто не желает иметь дело – даже родня старается держаться в отдалении. В общем, у Николса сейчас ни жены, ни дома, одни долги без счета, да и репутация крепко подмочена – недаром ему закрыты двери во многие знатные дома!..

Так вот почему Николс примкнул к заговорщикам! Как я и предполагала, он полностью разорен, и таким рискованным образом намеревался поправить свои дела. Вообще-то для Школы Элинея подобная месть – это мелковато, хотя, если вдуматься... Король запретил показательные акции устрашения, так что сгодится и иной вариант наказания, а кому надо – тот сразу поймет, в чем тут дело, и сделает правильный вывод насчет того, откуда у неприятностей растут ноги. Что ни говори, а со Школой Элинея шутить не стоит – к ней надо относиться серьезно, тамошние люди подтруниваний не признают, а любая попытка поднять на смех одного из учеников Школы должна быть жестко пресечена в наказание другим любителям опасных развлечений. Правда, и того из элинейцев, кто допустил в отношении себя подобный просчет, тоже по головке не погладят...

Меж тем Милиссандра продолжала:

– Это просто в голове не укладывается: такие последствия – и всего лишь из-за небольшой шутки! Все из-за тебя, дорогуша, все из-за тебя! Ну, позволили мы с Николсом маленькую забаву, помахали перед твоим носом морковкой, а ты послушно поплелась за ней – так что с того?! Это было всего лишь небольшое развлечение для нас, и вместе с тем наказание для тебя, чтоб знала свое место! Потеха удалась на славу, только кто мог предположить, что у тех, кто заправляет делами Школы Элинея, совсем нет чувства юмора?! Они, видишь ли, сочли себя обиженными и оскорбленными! К ним, видите ли, так относиться нельзя!.. Я, знаешь ли, тоже сделала определенный вывод, и он звучит так: нет ничего хуже, чем иметь дело с зарвавшейся чернью... Где сейчас находится мой кузен – этого я не знаю. Куда-то исчез, прячась от кредиторов, которые его повсюду ищут, и беднягу можно понять. Я же ему искренне сочувствую – не повезло человеку!

Ох, Милиссандра, ты даже не представляешь, как ему не повезло! Впрочем, говорить тебе об этом пока что не стоит, потому как ты, голубушка, относишься к числу тех людей, которые чем меньше знают – тем лучше для них.

Однако нужно было ответить на горячую речь этой особы, и я пожала плечами.

– Извини, но сочувствовать ему у меня нет желания.

– Думаешь, со мной дела обстоят иначе?.. – девица от возмущения только что ногами не топала. – Да я более чем уверена, что этого типа, который так лихо задурил мне голову – его наняли ваши элинейцы, эти мерзавцы!.. Сейчас, когда я вспоминаю кое-какие мелочи из нашего с ним общения, то понимаю, что этот парень знал обо мне уж очень много! Все верно: пока я жила с мужем – меня не трогали: что ни говори, но моему муженьку король обязан очень многим, в том числе и постоянным пополнением казны, так что злить Его Величество не стоит. Однако как только я решила провести какое-то время отдельно от семьи, немного пожить в свое удовольствие, так элинейцы сразу же решили, что теперь им все дозволено! Наняли смазливого краснобая, который знал, как охмурить женщину, наобещал с три короба и неземную любовь, после чего увез меня на край света, превратив мою жизнь в ад! Да, месть удалась! Уверена, что сейчас, за время моего отсутствия в столице, элинейцы сделают все, чтоб очернить мою репутацию!..

Я с трудом удержалась, чтоб не рассмеяться. Что же касается моих спутников, то Себастьян только покачал головой, а у брата Владия от таких слов девицы брови поползли вверх. Пытаются очернить, говоришь? Боюсь, что репутацию графини ди Вилльеж уже никак не обелить, как ни старайся. Там скопился такой толстый слой грязи, что с нее осыплется любая побелка, наноси ее хоть в десять слоев. Скандальную новость о Милиссандре, вернее, о ее побеге от мужа наверняка все еще обсуждает каждый, кому не лень, а что касается членов семейства ди Ости, то они, скорей всего, не решаются показаться в публичном месте, остерегаясь косых взглядов и насмешливых слов сочувствия. Неужто эта безголовая особа считает, будто все, что с ней произошло – это так, пустяк, мелочь, которую можно легко забыть, и отмахнуться, как от ничего не значащей ерунды? Я уже не говорю о том, в каком... статусе она пребывает в этом лагере старателей, только вот Милиссандра, похоже, не видит в происходящем ничего особо предосудительного. Это, мол, всего лишь козни врагов и стечение обстоятельств, от которых не убережешься...

– Скажите, а как сложилась судьба того молодого человека, с которым вы в свое время хотели бежать на край света?.. – спросила я.

– Не упоминайте мне о нем!.. – Милиссандра всерьез разозлилась. – Он женился на богатой вдовушке, и сейчас заявляет во всеуслышание, что счастлив безмерно. Обо мне и вспоминать не хочет, скотина! Ведет жизнь добропорядочно семьянина, нянчит детей, свою женушку только что не на руках таскает! А вот у меня, в отличие от него, вся жизнь пошла наперекосяк!

– Госпожа ди Вилльеж, можно узнать, что вы собираетесь делать дальше?.. – поинтересовался Себастьян.

– Мне надо вернуться домой, ведь то ужасное существование, которое я сейчас вынуждена влачить – оно не для меня. Я так устала от этой грязи, неустроенности, грубости, хамства... Вы даже представить себе не можете, как я страдаю! Хочу снова вернуться к прошлой жизни, с ее порядком и привычками. Утренние ванны с розовой водой, ледяное шампанское, роскошные туалеты, стол, уставленный изысканными яствами... Правда, драгоценностей у меня уже нет, но это не беда – муженек купит новые! И потом, когда мой супруг узнает о том, что все мои украшения украдены, то он наверняка предпримет все возможное и невозможное для их возвращения – такие уникальные драгоценности не могут пропасть бесследно!

– Вы уверены, что граф ди Вилльеж охотно примет вас?.. – инквизитор очень постарался, чтоб сарказм в его голосе был не очень заметен. – Все же ваше внезапное исчезновение, а затем долгое отсутствие понравится далеко не каждому супругу.

– Я нужна ему больше, чем он мне... – с апломбом заявила Милиссандра. – Именно я являюсь тем самым пропуском в высший свет, в котором мой муженек так нуждается! Хочется ему того, или нет, но дорогой супруг будет играть по моим правилам!

Госпожа потрепанная графиня, в каком мире вы обитаете? Да для вашего мужа нет ни малейшей сложности развестись с вами, найти себе новую жену, и оставить бывшую супругу без единенной монеты за душой. Наверное, ваш супруг терпел непутевую жену только из-за детей, надеясь, что она одумается и возьмется за ум, только все было напрасно.

Меж тем Милиссандра продолжала:

– Представляю, какой фурор произведет мое появление в столице! Я стану звездой всех салонов, приемов и балов! Что же касается моих врагов, то я с ними еще посчитаюсь!

Насчет фурора – это верно, где она не появится – везде будут пальцем тыкать! Да и насчет всего остального у меня есть серьезные сомнения – таких хм... звезд приличные люди обычно на порог не пускают, боясь подорвать собственную репутацию! Боюсь, что Милиссандру ждет горькое разочарование. Я невольно посмотрела на Себастьяна – кажется, наши мнения по поводу этой безголовой девицы совпадали целиком и полностью. К тому же мне сложно представить, что эта потрепанная особа (у нее даже лексикон несколько поменялся, причем не в лучшую сторону) будет горячо принята своей семьей после своих странствий невесть где, и неизвестно в какой компании.

– Так вот... – продолжала Милиссандра. – Так вот, вы поможете мне вернуться домой.

– С какой такой радости?.. – поинтересовалась я. – Буду откровенна: вы не относитесь к числу тех, с кем стоит отправляться в долгий путь, потому как в случае необходимости обманете и предадите. На мой взгляд, госпожа ди Вилльеж, здесь вы находитесь в своей стихии, ведь наконец-то получили то, к чему стремились всю свою жизнь, так что вряд ли у кого-то из нас хватит бестактности предложить вам покинуть столь желанное вами место.

– Очень смешно... – покосилась на меня девица. – Хотя, если вдуматься, то злорадство – это удел плебеев. Я, в отличие от вас, веду себя более благородно – предоставляю вам возможность не потерять расположение короля и моей семьи, ведь когда станет известно, как некто бесчеловечно поступил со мной, то их гнев будет просто ужасен! А ведь виноваты во всем именно элинейцы – в этом у меня нет ни малейших сомнений!

Боюсь, что Милиссандра опять все перепутала. Гнев Его Величества (кстати, вполне заслуженный) обрушится как раз на голову беглой графини, которая крепко подвела короля, превратив его сватовство в очень дурную услугу графу де Вилльеж, сделавшему так много для нашей страны в целом, и для королевского дома в частности. Правда, до этой особы столь очевидные вещи все еще не доходят, и указывать ей на это – занятие бесполезное. Она считает себя невинно пострадавшей, и уверена, что ее супруг будет вынужден закрыть глаза и на это ее... маленькое приключение – по мнению Милиссандры, она просто-таки необходима мужу для придания тому аристократического блеска. Ох, госпожа графиня, боюсь, что к этому времени ваш блеск не только стерся, но и безвозвратно осыпался.

– Извините, графиня, но мы не можем брать на себя ответственность за вас... – развел руками Себастьян. – Наш путь слишком опасен и непредсказуем, так что...

– А я и не ожидала того, что вы сразу же откликнетесь на мое предложение... – девица вовсе не выглядела раздосадованной. – Давайте заключим договор: я помогаю вам, а вы – мне. У меня есть, что сказать вам, вернее, что предложить для торга, ведь этот поселок не относится к числу самых безопасных мест на земле.

Вообще-то последнее, что бы я хотела – так это помогать Милиссандре, и у меня было огромное желание высказать этой особе все, что думаю о ней, но все же старшим в нашейгруппе является Себастьян, так пусть он и принимает решение.

– Госпожа ди Вилльеж, ваше предложение, конечно, заманчиво, но...

– Нечего заговаривать мне зубы!.. – Милиссандра грубо оборвала Себастьяна, и мне невольно подумалось о том, как легко с этой особы сползает тот позолоченный слой воспитания, который она получила в своей родной семье. Впрочем, тут полностью верна старая поговорка: с кем поведешься, от того и наберешься. – Соглашайтесь, потом сами мне спасибо скажете! Если уж на то пошло, то этот договор куда больше нужен вам, чем мне. Я-то когда-нибудь доберусь до города, а вот насчет вас у меня уверенности нет.

– Что ж... – Себастьян замолк на несколько мгновений. – Если ваши слова не являются преувеличением и соответствуют действительности...

– Не сомневайтесь, так все оно и есть!

– В этом случае, думаю, мы с вами договоримся.

– Тогда по рукам! И запомните, вы дали мне слово!

– Можно ближе к делу?.. – у меня не было желания выслушивать болтовню Милиссандры, которая почувствовала себя в центре внимания и явно наслаждалась этим чувством. – Вступление можно опустить.

– Это что еще за непозволительный тон?.. – начала, было, девица, но теперь ее оборвал уже Себастьян.

– Госпожа ди Вилльеж, мы вас внимательно слушаем. Итак, что вы собирались нам сообщить?

– Пусть эта особа отойдет в сторону!.. – приказала Милиссандра, кивая в мою сторону. – Это мое условие! Видеть ее я не желаю!

– Увы, но при наличии подобных условий наш договор будет расторгнут... – голос Себастьяна был холоден.

– Ладно... – поморщилась девица. – Было бы из-за кого спорить и копья ломать... Итак, вот что я вам хотела рассказать...

Оказывается, не так далеко отсюда находится небольшая деревушка, обитатели которой иногда заглядывают в поселок старателей – продают туши убитых зверей, и это, как правило, дикие кабаны. Конечно, особой любви между здешними жителями и пришлыми нет, но и особой вражды не наблюдается. Тут, скорее, поддерживается вынужденный нейтралитет, где каждая из сторон старается придерживаться заранее обговоренных условий – мы не трогаем вас, а вы нас. Иногда местные жители (тут имеются и такие, что говорят на нашем языке) приносят в поселок вести о том, что творится на Черном Континенте, причем сообщают далеко не все, а лишь то, что, как они посчитают необходимым.

Так вот, несколько дней назад в поселок пришел староста деревушки, и, помимо всего прочего, сообщил, будто некие люди разрушили статую какого-то там местного божка, у которого было полно последователей. Ну, разрушили – так разрушили, эка невидаль, здесь полно всяких идолов!, только вот имеется довольно-таки странное предположение, будто подобное святотатство совершили пришлые, то есть белые люди, и их, кажется, было всего трое, причем одна из этой троицы – женщина. А еще он сообщил, что за поимку этих троих пообещали огромную награду, причем эта самая награда будет выдана в алмазах. Откуда староста узнал о награде, и о разрушении статуи божка? Говорит, барабаны принесли такую новость...

Ну, старатели выслушали, повздыхали, да и разошлись – мол, хоть так грешно думать, но кому-то очень повезет, когда он изловит тех троих. Вернее, там есть обязательное условие – тех, кто совершил поругание святыни, нужно взять живыми... По словам старосты, награда, назначенная за поимку этих преступников – она более чем щедрая. Конечно, людей, которым грозит смерть за разрушение какого-то там божка – их, вроде бы и жалко, только не они первые пропадают на Черном Континенте, не они последние, упокой Светлые Небеса несчастные души безвестно сгинувших людишек...

Однако день спустя старости вновь заявился в поселок, и сказал, что тех троих святотатцев ловят повсюду, но они пока что умудряются уходить, словно рыба сквозь пальцы. Почему он об этом сообщает старателям? Просто потому, что эта троица, похоже, направляется в здешние места, и, возможно, они появятся здесь, а это означает, что награда плывет прямо в руки. Беда в другом: оказывается, эти трое белых людей – колдуны, связываться с которыми не стоит, а не то они натравят на тебя огромных змей, а то и кого похуже. Во всяком случае, никто из местных жителей не желает стать тем, кто решится захватить этих троих пришлых, потому как белые колдуны могут сделать так, что не только на тебя, но и на твою семью обрушатся беды и неудачи. Именно потому староста предложил Чижу, который был за старшего в этом поселке старателей, некое соглашение. По словам старосты, раз никто из местных жителей не хочет связываться с тройкой колдунов, то в этом случае, если пришлые вдруг заявятся в поселок, старатели должны их схватить и связать, после чего передать жителям деревушки, а те, в свою очередь, отдадут пленных жрецам, получат награду, и поделят ее со старателями.

Логика старосты была простой: пусть белые люди справляются со своими колдунами – они должны знать, как это делается, а мы тут совершенно ни при чем! Когда же взятых в плен людей передадут жителям деревушки, то тем опасаться мести колдунов уже не стоит, потому как к захвату этих троих они не имеют никакого отношения! Ну, а то, что здешние обитатели решили доставить связанных пленников жрецам – так в этом особого греха нет, они всего лишь выполняют просьбу белых людей... Н-да, логика у обитателей Черного Континента весьма своеобразная.

На вполне обоснованный вопрос Чижа – «а почему это мы должны отдавать вам захваченных людей, если можем сами получить обещанную награду, причем целиком?!», староста лишь усмехнулся: вы что, намерены сами вести этих людей через джунгли, причем на весьма далекое расстояние? Разве вам известно, куда именно надо идти, или вы знаете дорогу? А как со жрецами договариваться будете? Они сейчас на белых людей злые, могут и вас наказать под горячую руку, там сейчас особо разбираться никто не будет... Ну, а если даже все закончится удачно, и вы получите обещанную награду, то разве не боитесь возвращаться назад с таким дорогим грузом? Путь долгий, опасных существ тут хватает, жадных людей тоже, а в дороге может случиться всякое, тем более что каждому на Черном Континенте известна стоимость алмазов...

В итоге Чиж согласился с доводами старосты, и пообещал, что если незнакомцы появятся здесь, то их обязательно задержат, и сразу же сообщат об этом в деревушку. На том и порешили.

Надо же такому случиться, что мы пришли именно сюда, и Чиж сразу понял, кто стоит перед ним. Ему не было никакого дела до того, кто мы такие и что ищем – главное, что за нашу поимку можно получить большую награду, а все остальное ему неинтересно.

– Осмелюсь спросить – откуда вам это известно?.. – поинтересовался Себастьян. – Не хочу вас обидеть недоверием, но о многих вещах во всеуслышание не говорят...

– А я подслушала... – усмехнулась девица. – Заняться здесь все оно нечем, тоска смертная, вот и стараюсь узнать хоть что-то из того, что творится в этом мире.

– Рискованное занятие... – заметил инквизитор.

– Находиться здесь – это, знаете ли, тоже рискованно... – хмыкнула Милиссандра.

Против этого возразить было нечего.

– Теперь понятно, почему этот мужик велел остаться нам здесь до завтра... – пробурчал брат Владий. – Вот грешник нераскаявшийся! Намеревается повязать нас, и отдать во вражеские руки! И не боится же геенны огненной!

– Чиж не тот человек, которого тревожат такие пустяки... – отмахнулась девица. – Его куда больше беспокоит, что у него кубышка медленно наполняется алмазами – здесь не такие места, в которых хочется задержаться подольше.

– Вы как думаете, он уже послал своих людей в деревню, чтоб сообщить о нашем появлении?

– Не сомневайтесь, послал... – графиня кивнула головой. – Завтра с утра сюда гости заявятся...

– Почему завтра?

– Так вечер скоро, а тут по ночам ходить не принято. Кроме того, Чиж старается свою выгоду ни в чем не упустить, то есть ему вначале с вами надо побеседовать: может, вы знаете нечто такое, на чем он сумеет неплохо заработать.

– Сколько в людей живет в поселке?.. – Себастьян повернулся к Милиссандре.

– Не знаю... – она пожала плечами. – Не считала... Ну, навскидку будет человек двадцать, или больше...

– Значит, Чиж ждет, когда в поселок вернутся старатели, чтоб навалиться на нас разом всей толпой, и скрутить без проблем...

– Ничего подобного... – фыркнула девица. – Зачем махать кулаками, если все можно сделать куда проще? За ужином вам что-нибудь добавят в еду, после чего вы спокойно уснете. Ну, а что будет потом – об этом я вам уже рассказала.

– И что именно нам добавят в еду?.. – поинтересовался Себастьян.

– А я откуда знаю?.. – удивилась Милиссандра. – Можно подумать, мне обо всем рассказывают! Вроде у Чижа в загашнике имеются какие-то яды и прочая мерзость – не так давно отравили одного из старателей, который здорово разозлил Чижа...

– И остальные спокойно отреагировали на это?.. – удивился брат Владий.

– Так ведь доказательств не было, а в здешних местах человек может умереть от многих причин... – съехидничала девица.

– А вам-то каким образом стало об этом известно?

– Самым простым... – вздохнула Милиссандра. – Мы с Чижом как-то всерьез поцапались, вот он тогда и сказал мне, чтоб я больше помалкивала, и лишний раз рот не открывала, а не то окажусь рядом с тем старателем – мол, для этого и всего-то требуется несколько капель из заветной бутылочки... Кстати, не спрашивайте меня о том, где находится его тайник с отравой – не знаю. Где Чиж хранит найденные алмазы – об этом мне тоже неизвестно... Скажите, а вы, и верно, статую того божка расколошматили?

– Да как сказать...

– Так и говорите! Я, если честно, не очень поняла, о чем там шла речь. На уродливые физиономии здешних Богов я насмотрелась более чем достаточно – на Черном Континенте этих изображений где только нет! Каменные, деревянные, вырезанные из кости, причем все, как один, страшные! Не понимаю – ну, разбилась какая-то статуя, так чего шум поднимать?! Я их тут уже столько видела, в том числе расколотых и разбитых...

– Бывает... – развел руками Себастьян, не зная, то ответить девице.

– Ничего себе отговорка! Деревенский староста, когда с Чижом разговаривал, был возмущен до предела, и твердил, что здешние Боги такого кощунства не простят! Мол, этот божок (не помню, как его имя!) только-только вновь вернулся на землю, собрался устанавливать свои порядки – и вдруг от него остаются рожки да ножки! Вот ответьте мне на вопрос: зачем вас туда занесло, в те места, а?

– Говорю же – тамошнюю местность на карты наносили... – терпеливо, словно с маленьким ребенком, заговорил Себастьян. – Нам было велено отправляться – мы и приехали. Госпожа ди Вилльеж, вы должны знать, что приказы начальства надо исполнять.

– Так начальство далеко, а вы здесь! И чего лезете, куда вас не просят? Я вам так скажу: отсюда надо уходить, только вот как вы это сделаете – ума не приложу! Скоро вечер, и старатели вот-вот вернутся... А, чтоб его!.. – Милиссандра споткнулась на полуслове, и быстро заговорила. – Чиж сюда идет! Все, разговор окончен! Я вас предупредила, так что выкручивайтесь, как сумеете, а иначе... Ну, вы меня поняли! Не забудьте, о чем мы с вами договорились – когда вы будете уходить отсюда, то возьмете меня с собой! А еще я знаю короткий путь, как отсюда дойти до большой реки!..

– О чем у вас речь идет?.. – поинтересовался Чиж, подходя к нам. Судя по недовольным ноткам в голосе, ему не нравился наш долгий разговор с Милиссандрой.

– Вспоминаем общих знакомых... – вздохнул Себастьян.

– И многих вспомнили?.. – судя по едва уловимой насмешке, Чиж не очень-то поверил этим словам.

– К сожалению, нет... – покачал головой напарник. – У каждого из нас был свой круг общения, и они, эти круги, почти не пересекались.

– Ясно...

– Извините за такой вопрос, господин Чиж... – Себастьян выглядел чуть смущенным. – Уж раз вы нас оставили у себя в гостях до завтра, то не могли бы сказать, где мы будем ночевать? Я знаю, что в поселках старателей незнакомым людям не принято находиться в одном доме со здешними обитателями, потому как у каждого из них при себе имеются найденные камни, и в этом случае полного доверия к гостям быть не может...

– Остановитесь вон там... – мужчина кивнул головой на весьма хлипкое строение, стоящее чуть в отдалении. – Да, и ночам по лагерю у нас бродить не принято.

– Да какие там ночные прогулки... – махнул рукой Себастьян. – Нам бы выспаться под крышей и в безопасности.

– Договорились. Скоро старатели вернутся с работы... Знаете, нам бы хотелось поговорить о том, что вы видели там, в глубине Черного Континента, вдали от этих мест.

– Поверьте – там нет ничего хорошего.

– Ну, это кому как... – Чиж повернулся ко мне. – Правда, что вы закончили Школу Элинея?

– Это вам госпожа Милиссандра сказала?

– Она самая.

– А что такого, это ж не секрет... – подала голос девица.

– Верно, мне довелось там учиться... – я не видела смысла отпираться.

– Я не раз слышал, что там обучаются женщины, но ни с одной из них ранее не сталкивался.

– Это можно считать везением... – у меня не было особого желания разговаривать с этим человеком.

– Возможно...

– Кстати... – продолжал Себастьян. – Сегодня, когда нас обыскивали, ваши люди забрали у нас деньги, и отдали их вам. Разумеется, их, этих золотых монет, не так много, но это все, что у нас есть, и потому мы просим их вернуть.

– Завтра!.. – отрезал Чиж, которому наше напоминание о деньгах явно не понравилось.

– А почему не сегодня?

– Потому что народ тут у нас подобрался самый разный, некоторым нет никакого доверия. Если узнают, что у вас есть золото, то могут попытаться его отобрать, а мне скандалы и поножовщина в поселке ни к чему. Так что, считайте, ваши деньги находятся у меня на хранении. Завтра, когда будете уходить, верну ваши монетки. Все, разговор закончен!

Ох, боюсь, не видать нам своих денег, и что-то в благородство Чижа мне плохо верится. Ладно, пока не будем идти на конфликт. По счастью, оружие нам вернули, а оно сейчас для нас куда важней золота.

– Пошли!.. – Чиж повернулся к Милиссандре, молча стоящей неподалеку. – Нечего тут попусту ошиваться! А вы, гости дорогие, можете тут посидеть, место удобное... Поговорю с вами потом.

– Ну и безголовая же баба!.. – сделал вывод брат Владий, глядя на уходящих Чижа и Милиссандру. Надо сказать, что мужчина безо всякой вежливости обращался с беглой графиней – вон, толкнул ее в плечо, да еще и сказал что-то резкое. Впрочем, та в долгу не осталась, ответила ему тем же, чем всерьез разозлила Чижа. В результате дело дошло почти до драки, после чего скандалящая парочка скрылась в одной из хибарок. Да уж, госпожа Милиссандра, вы нашли себе такого дружка, от которого любая здравомыслящая женщина удерет со всех ног!

– Что есть, то есть...

– Неужели она и вправду не понимает, что сейчас для нее потеряно очень многое, а от репутации остались мелкие осколки?.. – недоумевал брат Владий.

– Невозможно объяснить зайцу, что не так с подпругой у коня...– усмехнулась я.

– Как вы думаете, эта особа сказала нам правду?.. – инквизитор почесал в затылке.

– Пожалуй, ей нет смысла нас обманывать... – произнес Себастьян, и я была с ним полностью согласна. – Как раз наоборот – этой женщине очень хочется покинуть Черный Континент и вернуться домой, но для начала ей отсюда необходимо добраться хотя бы до города, только вот самостоятельно сделать это невозможно! Вот она и ухватилась за нас, как за возможность добраться до более-менее жилых мест.

– Будь на то моя воля, я бы такое ярмо, как Милиссандра, себе на шею вешать не стала... – мне только и оставалось, как досадовать. – Она ж нас всех до белого каления доведет!

– Согласен!.. – кивнул головой Себастьян. – Лично я уже в некотором шоке от общения с этой дамой, однако, и оставлять ее здесь тоже не стоит. Если станет известно о том, что мы гм... не протянули руку помощи несчастной женщине, да к тому же аристократке древнего семейства, волею судьбы оказавшейся в сложной ситуации... В общем, некоторые моралисты, которых всегда хватает, начнут разговоры о немыслимой жестокости и невообразимом бессердечии тех, кто состоит на службе у нашего короля. Еще обвинят в том, будто мы не помогли страдающей даме потому, что так потребовал ее муж...

– Звучит уж слишком невероятно.

– Это еще как сказать! Мы же не знаем всех придворных интриг, а там иногда могут раздуть громкую историю почти из ничего, а супруга Милиссандры при дворе особо не любят – слишком богат, и ему благоволит Его Величество. В общем, если беглую графиню довезем до дома, то пусть с ней разбирается муж. Возможно, тут и король скажет свое веское слово.

– Я тоже считаю, то господин Себастьян прав... – вздохнул брат Владий. – Мы видим перед собой женщину, в душе которой находится только желание ублажить свои чувства, гордыню и прихоть, а более там нет ничего. Надеюсь, что если эта особа окажется вне этих мест, то в ее душе возродится утерянная вера в справедливость Небес, ибо она поймет то, что сказано в святых книгах: не оставлю тебя, не покину тебя...

– Давайте поговорим о более приземленных вещах... – перебил инквизитора Себастьян. – Итак, что мы имеем: здешние старатели заняты только своими интересами (что, кстати, вполне естественно), за нас никто вступаться не будет – мы здесь чужаки, до которых никому нет никакого дела.

– А если принять во внимание, что каждый из этих людей, если поможет нас задержать, то впоследствии получит парочку алмазов вознаграждения... – добавила я. – Можете быть уверены – здесь сделают все для нашей поимки.

– Что будем делать?

– Надо думать, хотя и так понятно, что мы пришли несколько не туда...

Не прошло и получаса, как в лагерь стали возвращаться старатели, и, естественно, мы были в центре внимания. Людей можно понять: они уже давненько живут в своем небольшом мирке, где все течет по строгим правилам, и очередной день похож на прошедший... Когда же там появляются новые люди, то это рассматривается как довольно-таки значимое событие в здешней унылой жизни. А уж если тут появляется женщина, то ей от любопытных взглядов никуда не деться.

Дело кончилось тем, что все уселись за длинным дощатым столом, и мы начали свой рассказ, повторяя то, что говорили ранее – мол, картограф со спутниками возвращается в город. Нам не хотелось рассказывать о том, что видели за время пути, и потому отделывались полуправдой. Тут главное – не давать никаких ориентиров насчет того, где мы были в действительности. Впрочем, людей куда больше интересовало другое – правда ли, что в глубине Черного Континента есть реки, очень богатые алмазами? Мол, говорят, что до тех мест так просто не доберешься? Некоторые утверждают, что там какие-то чудовища водятся, так? А может, вы случайно услышали про то, что где-то имеются драгоценные камни?.. По слухам, кое-где есть синяя глина, в которой тоже можно найти алмазы, верно? Вы такую на своем пути нигде не встречали? Жаль...

Понятно, что возможность заработка волновала старателей в первую очередь. Постепенно разговор сошел на зверей, живущих в здешних лесах, а также на самые разные страшилки, которых тут хватало... Ну, страшилок можно и побольше рассказать, еще и от себя кое-что добавить, в этом ничего плохого нет...

Пока Себастьян и брат Владий вели беседу, я рассматривала собравшихся. Пожалуй, сейчас здесь находятся все (или почти все) обитатели этого маленького поселка. Большинство из них – это самые обычные люди, приехавшие сюда, на край света, в поисках богатства и удачи. Хуже другое: тут имеется несколько человек, которые явно не в ладах с законом, и за пару монет любому горло перехватят, а под горячую руку могут сделать такое и бесплатно. Я на таких безбашенных насмотрелась еще в Тупике, так что с ними шутить не стоит. То, что все пока что настроены сравнительно благожелательно, и против нас никаких действий не принимается – это вполне объяснимо. Если Милиссандра нас не обманула (а делать это ей не имеет смысла), то нас намереваются усыпить, а сонное зелье обычно добавляется в еду или питье, и до того времени вряд ли произойдет что-то необычное.

Через какое-то время снова появилась Милиссандра, причем вместе с Чижом. Надо же, под глазом у девицы наливается синяк – тут и думать нечего, кавалер поставил. Наверное, понял, что она сказала нам лишнее, а, может, Милиссандра и сама ненароком проговорилась – с нее станется. Значит, госпожа ди Вилльеж, вы собираетесь, вернувшись на родину, стать звездой столичных салонов... Ну-ну, об этом можно и помечтать, хотя сейчас, глядя на вас, и на ваш более чем потрепанный вид (правильней сказать – потасканный), никак не скажешь, что мы имеем дело с дамой, имеющей графский титул, и что эта особа рождена в одной из самых родовитых семейств нашей страны. Если бы Милиссандру сейчас увидели родные, то у кое-кого явно случился бы сердечный приступ, а остальные на какое-то время онемеют, не найдя нужных слов.

А вот и ужин. Когда повар стал разносить тарелки с едой, мы встали из-за стола.

– Мужики, приятного вам аппетита...

– Вы куда?.. – подал голос Чиж. – Посидите с нами за столом, поужинайте, благо нам для хороших гостей ничего не жалко!

– Спасибо, конечно... – вздохнул брат Владий. – Это предложение говорит о вас как о добром, великодушном и хлебосольном хозяине, а в наше время такие люди достаточно редки. Право, мы должным образом ценим ваше приглашение, но вынуждены его отклонить. Вы, кажется, забыли о том, какой сегодня праздник?

– Какой еще праздник?.. – недоуменно спросил кто-то.

– День Святого Певсия... – инквизитор покачал головой. – Как можно забывать о таких праздниках, которые отмечают все? И уж тем более их надо придерживаться здесь, на краю света! Вы же знаете, что во имя памяти этого святого в этот день принято отказываться от еды и говеть! Понимаю вас: работа на реке тяжелая, нужны немалые силы, и в таких случаях допускаются некие отклонения от правил почитания дня Святого Певсия. Мы же трое просто идем по своим делам, не добывая себе хлеб в поте лица своего, так что, сами понимаете, нам перед Святым Певсием грешить не стоит...

Верно, есть такой почитаемый святой, великий праведник – сам всю жизнь провел в ограничениях, и других к этому призывал. Те, кто чтят его заветы, постоянно живут только на хлебе и воде, а остальным в день Святого Певсия достаточно отказываться от еды, так что наше объяснение должно выглядеть вполне правдоподобно. Правда, судя по взгляду, который Чиж бросил на Милиссандру, этот человек все понял правильно. Не удивлюсь, если через какое-то время у нашей потрепанной графини синяк окажется и под вторым глазом.

– Когда я предлагаю еду, от нее не отказываются... – в голосе Чижа были слышны угрожающие нотки.

– А когда мы говорим об исполнении церковных правил и канонов, то против этого тоже идти не стоит... – кротко ответил брат Владий. – Здесь, на удалении от привычного нам мира, каждый из присутствующих ходит под волей Небес, и только от них зависит, вернемся ли мы назад, или навсегда останемся здесь, в этих диких местах. Так что не стоит упрекать нас за то, что мы просто стараемся жить по тем правилам, к которым привыкли, и которые угодны всевидящим Небесам.

– Надо же, как лихо наш гость завернул свой отказ... – усмехнулся Чиж, и с просто-таки ощутила, что в воздухе словно появилось какое-то напряжение. Кажется, здесь не привыкли к возражениям.

– Вы уж нас простите покорно, но мы что-то устали, так что отправимся на боковую... – продолжал инквизитор. – Вон, темнее уже, домик для отдыха вы нам выделили, так что желаем всем спокойной ночи.

– Я б тоже не отказался поспать, будь у меня под боком такая баба... – усмехнулся один из мужчин, глядя на меня.

– Сегодня говеть надо... – посоветовала я. – Праздник же...

Сидящие за столом мужчины расхохотались, и неприятный инцидент сам собой сошел на нет. Когда же мы направились к хибарке, то я подспудно ожидала окрика за спиной, или того, что нас попытаются остановить. По счастью, все обошлось, и только закрыв за собой дверь домика, перевела дух. Что ж, хотя бы небольшая, но передышка.

Н-да, а в этом домике особо не поживешь. Оконце крохотное, стены тоненькие, дверь можно выбить с одного удара... Хорошо хотя бы то, что на земле стоят дощатые лежанки. Ну, что сказать? Здешний домик для гостей, скажем так, особой роскошью и удобствами не отличается. На всякий случай еще раз внимательно осмотрелась. Крыша довольно надежная, подкопов в земле нет, доски нигде в сторону не сдвигаются... Ладно, разок переночевать можно.

– Надеюсь, ночью к нам они не полезут... – высказал мнение брат Владий.

– А зачем?.. – пожала я плечами. – Не стоит рисковать понапрасну. Утром они нас и так постараются достать. Ночные схватки могут закончиться весьма печально, а с рассветом все будет проще. К тому же тут есть несколько довольно-таки беспринципных парней, которые уверены в своей крутизне, и просто-таки рвутся в бой.

– Определяемся с дежурством и ложимся спать... – Себастьян еще раз осмотрелся по сторонам. – Надеюсь, нас не потревожат...

Верно, ночью к нам никто не ломился, хотя вокруг избушки кто-то постоянно ходил, причем с небольшим факелом. Как видно, нас караулили, причем несколько раз подходили к домику, и прислушивались, рассчитывая услышать наши разговоры. Ничего они, конечно, не услышали, и стоит радоваться хотя бы тому, что в дом никто не лез. Ладно, поглядим, что будет дальше.

Мы вышли из домика в то время, когда только-только наступал рассвет, и вокруг было довольно сумрачно. Конечно, мы не рассчитывали на то, что удастся уйти тихо, но увидев Чижа, сидящего за деревянным столом, ничуть не удивились.

– Куда это вы собрались так рано, гости дорогие?.. – поинтересовался мужчина, глядя на нас. – Никак, уйти торопитесь? А ведь нехорошо уходить, не прощаясь.

– Спасибо вам, господин хороший, за гостеприимство... – чуть наклонил голову Себастьян. – Только у нас свои дела, и мы торопимся.

– А вот торопиться не стоит, пока мы с вами обстоятельно не переговорили... – Чиж чуть улыбнулся – он чувствовал себя хозяином положения. Еще бы: к нам с четырех сторон подходили те парни, которых я еще вчера сочла опасными противниками. Вернее, они уже подошли к нам, окружили со всех сторон, хотя и держатся на расстоянии вытянутой руки. У одного на пальцах катет весьма угрожающего вида, у остальных ножи. Мельком глянула на Себастьяна, и тот чуть прикрыл глаза – значит, действуем, как вчера договаривались. Правда, моему напарнику надо пару минут на подготовку, но, надеюсь, это время у нас будет.

– Что вас интересует?.. – спросила я.

– Бабам голоса не давали... – отмахнулся Чиж. – Для этого мужики имеются – с ними и разговор будет. А вот с тобой, лапуля, мы вполне можем уединиться на какое-то время. Потом, так и быть, отпущу, всех вас.

Что ж, отговорка не лучше и не хуже любой другой. Как видно, ждет, когда к нему придут люди из деревни, чтоб передать им нас с рук на руки. А откуда сеть рыболовная на столе взялась? Вчера я ее вообще не видела. Вообще-то неплохая идея – накрывать нас сетью, поймать, словно рыбу в невод...

– Не нравишься ты мне... – вздохнула я.

– А что так?.. – приподнял брови Чиж. – Я ж вроде мужик хоть куда!

– Мне парни покрасивей нравятся, и помоложе... – усмехнулась я. – В общем, ты не в моем вкусе, так что закатай губу на место.

Верно, как я и предполагала, мужчине мои слова не понравились – вон, даже улыбка на лице чуть пропала.

– Зря ты это сказала. Со мной так разговаривать нельзя...

В этот момент Себастьян чуть кашлянул, и я поняла, что мне пора действовать. Резко швырнула свою дорожную сумку одному из мужчин, окруживших нас, выигрывая этим пару мгновений, затем ударила другого, перекатившись, подсекла ноги третьему... Все просто: напарник сделал так, чтоб реакция у этих людей была замедленной, и потому мне понадобилось совсем немного времени, чтоб вывести из строя всех четверых. Зато сам Чиж, выхватив кинжал странной формы, стремительно бросился на нас, и я едва не пропустила его удар. Надо же, какая у мужчины реакция, да и кинжалом он действует весьма умело! Если честно – не ожидала...

Менее чем через минуту все было окончено: четверо мужчин лежали на земле, охая и ругаясь сквозь зубы. Я не стала мудрствовать лукаво, и просто зажала у каждого нервы на позвоночнике – надеюсь, что к вечеру эти люди будут в состоянии хотя бы дойти до своих лежанок. Возможно, это довольно сурово, но мне не нужны преследователи на хвосте, а простые старатели вряд ли пойдут за нами. Сейчас они наверняка наблюдают за нами из окон и чуть приоткрытых дверей, и не думая вмешиваться.

А вот с Чижом все обстояло не так просто: оказывается, он почти не поддавался гипнозу, да и кинжалом владел весьма умело, и потому представлял серьезную опасность. Ничего, надеюсь, он тоже не скоро сможет отправиться вслед за нами, потому как я ему не только зажала нерв на спине, но еще и руку сломала – нечего кинжалом размахивать, чуть меня не поранил.

– Все, уходим... – я подняла свою дорожную сумку. – Надо бы нашу красавицу с собой взять...

– Я уже здесь!.. – Милиссандра выскочила из дверей, неся с собой небольшую сумку. Хм, как и предполагала, у нее появился синяк и под вторым глазом – как видно, Чиж приложил от души. – Пошли! Видеть это место уже не могу, и здешние рожи тоже! Поторапливайтесь, а не то если сейчас сюда заявятся обитатели соседней деревушки, вместе со своим старостой, то вам плохо придется!

– Ну, пошли... – Себастьян направился прочь, а вслед за ним пошли брат Владий и Милиссандра. Ну, мне тут тоже делать нечего, и я двинулась за ними, сопровождаемая ненавидящим взглядом Чижа. Похоже, этот человек не привык проигрывать, и сейчас он просто в ярости. Ничего, переживешь.

– Госпожа Милиссандра, куда нам идти дальше?.. – спросил Себастьян донельзя довольную девицу.

– Сейчас дойдем до большого камня, а там свернем...

– Я прощу прощения за бестактность, но вы хорошо помните дорогу?

– А вы что, считаете меня дурой?

– Как вы можете такое подумать?.. – делано возмутился Себастьян. Вообще-то его мнение о Милиссандре, на мой взгляд, очень близко к тому определению, которое девица только что озвучила.– Просто вам столько пришлось пережить, и потому...

– Запомните: я твердо намерена покинуть это ужасное место и вернуться домой, и я это сделаю! И память у меня хорошая, и куда нам надо идти – тоже знаю! Еще я всегда добиваюсь того, чего хочу! Или почти всегда... В общем, иду до конца!

В этом вся Милиссандра – я, я, я... Ох, что-то я ей не очень доверяю! Беда в том, что иного выхода, кроме как положиться на эту безголовую особу, у нас нет.

Еще недавно мне и в страшном сне не могло присниться, что я вновь встречусь с этой особой, а сейчас, вдобавок ко всему, вынуждена полагаться на нее! Не знаю, что и сказать в такой ситуации...

Глава 19

– Госпожа ди Вилльеж, вы уверены, что мы идем в правильном направлении?.. – поинтересовался Себастьян.

Если честно, то мне тоже очень хотелось задать этот вопрос, причем давненько. Мы идем по лесу почти два часа, но нет никаких признаков того, что скоро увидим реку, к которой нас обещала вывести Милиссандра. Не думаю, что девица нас обманывает – скорей всего, она в очередной раз что-то напутала.

– Теперь уже не знаю... – похоже, безголовая графиня и сама удивлена, недаром постоянно оглядывается по сторонам, причем вид у нее довольно растерянный. – Мы уже давно должны были выйти к реке! Там есть даже две лодки, вытащенные на берег... Наверное, на той лесной развилке мы свернули не туда... Досадно, конечно, но ничего не поделаешь! К тому же тропинка, по которой мы идем, должна нас куда-то вывести!

Нет, ну как вам этот нравится, а?! Хотя чему я удивляюсь? Нам и следовало ожидать чего-то подобного – не тот у нас проводник, на которого можно полностью положиться.

Когда мы ушли из поселка старателей, то вскоре добрались до большого камня, вернее, валуна немалого размера, который находился за излучиной речки, той самой, где старатели искали алмазы. Именно об этом камне девица говорила нам ранее – мол, от него прямой путь к большой реке, по которой можно передвигаться на лодках – дескать, именно так она и приехала сюда. От камня вглубь леса вела едва заметная тропинка, по которой мы и направились. Тропинка была извилистой, петляла между деревьями, а потом она, увы, раздвоилась. Тем не менее, Милиссандра смело направилась по одной из этих тропинок, и мы, естественно, последовали за ней. Как видно, в этом и была наша ошибка – не стоило безоговорочно рассчитывать на хорошую зрительную память этой самоуверенной особы.

– Так, давайте чуть передохнем... – Себастьян присел на ствол поваленного дерева.

– Дайте воды... – девица плюхнулась неподалеку. – Пить хочу, просто умираю!

Схватив протягиваемую мной фляжку с водой, девица враз проглотила содержимое. Забрав у нее пустую флягу, я лишь покачала головой – эта особа, как всегда, думает только о себе, и до пустоголовой графини никак не доходит, что мир сосредоточен не только на ней.

– Алана, возьми... – Себастьян протянул мне свою фляжку.

– Спасибо... – я сделала пару глотков – больше пить не стоило, воду надо беречь.

– Госпожа ди Вилльеж, должен заметить, что эта ошибка осложнила наше положение... – брат Владий был мрачен. – Понятно, что возвращаться назад, к развилке, мы не будем – это слишком опасно, далеко, да и смысла в этом никакого нет. Однако если так получилось, что мы свернули не туда, то, может, вы хотя бы знаете, что находится в этих местах? Возможно, тут есть какая-то деревушка, или же храм...

– Представления не имею... – Милиссандра пожала плечами. Кажется, она особо не волновалась насчет того, что завела нас в незнакомые места – мол, как-нибудь выберемся.

– А та деревня, из которой в поселок старателей приходил староста – где она находится?.. – продолжал расспрашивать брат Владий.

– Довольно далеко... – девица достала из своей сумки небольшое зеркальце, и стала рассматривать свое отражение, вернее, синяки под глазами.

– Можно поподробнее?..

– Я там никогда не была, лишь знаю, что добираться до нее надо более часа... – Милиссандра убрала зеркальце в сумку – заметно, что увиденное ей явно не понравилось. – А где она расположена, эта самая деревня – об этом могу сказать только примерно. Кажется, в поселок старателей вы пришли как раз с той стороны.

Ну, хоть что-то узнали. Скорей всего, деревенские жители, когда с утра пораньше придут в поселок старателей за нами, и увидят, что пленных там нет – они вряд ли отправятся следом за нами. Здешние обитатели считают нас колдунами, а для тех, кто населяет Черный Континент, это более чем достаточная причина для того, чтоб держаться от таких людей, как мы, на очень большом расстоянии. Старатели тоже не отправятся на наши розыски: их дело – искать камни, а не выслеживать по лесам (в которых полно опасного зверья) тех, с кем у Чижа какие-то свои счеты. Проблема в другом – мы не знаем, куда нас приведет эта тропинка. Она почти незаметна, а значит, по ней ходят нечасто. Конечно, это может быть и обычная звериная тропа, только вот вероятность этого крайне мала.

– Госпожа ди Вилльеж... – теперь заговорил Себастьян. – Возможно, староста, который приходил к вам в деревню, хоть что-то говорил о том, кто живет в этих местах? Раз есть тропинка, значит, по ней кто-то ходит...

– Да никто по ней не ходит!.. – отмахнулась девица. – Староста упоминал, что в этих местах – ну, туда, куда мы сейчас идем... Так вот: здесь появился кто-то (сразу предупреждаю – не знаю, о ком идет речь), и потому никто из здешних жителей в эти места старается не показываться, и старателям пока что не советуют ходить к большой реке. Еще староста сказал, что нашим мужчинам (он имел в виду старателей) тоже беречься нужно, правда, по какой причине – этого я не поняла.

– Почему вы нам раньше об этом не сказали?.. – несмотря на то, что голос Себастьяна был безупречно вежлив, я понимала, что ему очень хочется как следует потрясти за плечи эту девицу.

– А зачем?.. – искренне удивилась Милиссандра. – Староста сказал, что опасность есть только для мужчин, а женщинам можно не бояться. Вот я и не боюсь.

Теперь уже и мне захотелось дать девице хорошую затрещину (тем более что подобное было моей давней мечтой), но я сдержалась: разума у Милиссандры от этого точно не прибавится, зато есть реальная опасность выбить у бестолковой графини последний ум из головы. Могу только в очередной раз посочувствовать ее несчастному супругу, который был вынужден годами терпеть возле себя этакое счастье.

– Ваше мнение, брат Владий?.. – спросил Себастьян, поворачиваясь к инквизитору.

– Пока что ничего определенного вам не отвечу... – почесал тот в затылке. – Есть, конечно, кое-какие предположения, но точно сказать ничего не могу.

– Кстати, сейчас время завтрака... – подала голос Милиссандра. Судя по интонации, она ожидала, что все мы сейчас кинемся готовить для нее едва ли не разносолы. Знаешь, дорогуша, я бы сама не отказалась поесть, только вот было бы что. Дорожные сумки у нас пустые, с собой тоже не прихвачено ничего из съестного. Ничего, надеюсь, в дороге что-нибудь раздобудем, но вот эту особу следует поставить на место.

– Вы что-то можете нам предложить?.. – хмыкнула я. – Неужто в вашей дорожной сумке находится провизия? Если дела обстоят именно так, то с вашей стороны весьма любезно предложить ее нам, потому как у нас с собой нет ничего съестного.

– Что?! – у девицы от возмущения только что голос не перехватило. – Я рассчитывала на то, что вы сейчас сделаете завтрак, хотя бы самый легкий...

– Сподручнее бегать на пустой желудок... – очень надеюсь, что в моем голосе не было уж очень заметного ехидства.

– Ну, знаете ли!..

– Госпожа ди Вилльеж, вы же не хотите, чтоб нас догнала погоня?.. – поинтересовался Себастьян. – Вы лучше нас знаете правила, установленные в поселке старателей, и понимаете, что Чижу вряд ли нравится то, что некто покинул поселок помимо его воли, да еще и с таким шумом. А раз так, то нам не стоит терять время в пути, пусть даже на еду. В общем, отдых закончен, пора в дорогу.

– Но я устала!

– Понимаю, но нам надо идти. Кстати, госпожа Милиссандра, у меня к вам будет просьба: пожалуйста, во время пути не разговаривайте, и не жалуйтесь постоянно на усталость. Вы отправились с нами по своей воле, а дорога непростая, места вокруг незнакомые, здешнее население относится к чужакам без особой любви, и потому попрошу вас не привлекать внимание к нашему отряду разговорами и жалобами. Думаю, без долгих пояснений понятно, что для нас крайне желательно пройти эти земли как можно более незаметно.

– Как вы смеете так со мной разговаривать?! – негодованию девицы. – Никуда не пойду, пока не отдохну и не получу свой завтрак! До того времени я с места не сдвинусь!

– Право, мне жаль слышать подобное... – развел руками Себастьян. – Но если вы так ставите вопрос, то единственное, что я могу вам предложить – это остаться здесь, а когда полностью отдохнете и соберетесь с силами, то отправитесь вслед за нами. Надеюсь, вы сумеете нас догнать.

– Что?!

– Я понимаю, что предлагать вам подобное – это несколько бестактно, но если нет иного выхода, и вы отказываетесь идти с нами дальше...

– Вы – не рыцарь!.. – оскорблено заявила Милиссандра, поднимаясь на ноги. – А еще вы совсем не цените того, что я для вас сделала, и это вызывает у меня искреннее разочарование. Разумеется, сейчас я вынуждена подчиняться обстоятельствам и грубой силе, но когда я вернусь домой, то Его Величество обязательно узнает о вашем крайне бестактном обращении по отношению ко мне! Не сомневаюсь, что король будет очень недоволен тем, как вы обращаетесь с высокородной дамой!

Вот в этом у меня сомнений нет! Его Величество явно будет раздосадован тем, что мы не оставили эту бестолковую особу где-нибудь в непроходимых джунглях, среди диких зверей и кровожадных дикарей, или же не прикопали графиню в какой-нибудь глубокой яме, а вместо этого невесть для какой надобности таскали ее с собой. Положа руку на сердце, должна признать, что и сама с великой охотой готова прибить эту девицу. От исполнения столь похвального намерения меня сдерживает лишь мысль о том, как плохо Милиссандре придется в том случае, если она все же окажется дома. Можете считать меня жестокой и бессердечной стервой, но я уверена в том, что графиня ди Вилльеж по возвращении на родину (как говорили в Тупике) огребет по-полной, и меня это ничуть не расстраивает. Не сомневаюсь, что ее мечты о триумфальном возвращении враз превратятся в дым, а муж вряд ли обрадуется появлению блудной супруги.

Мы шли без остановки еще часа полтора, а реки по-прежнему было не видно. Правда, тропинка стала чуть более заметной – похоже, здесь бывают люди, и вскоре нам пришлось в этом убедиться, причем весьма неприятным способом.

Внезапно брат Владий, шедший впереди, остановился и поднял руку, но в этот момент мы и сами ощутили крайне неприятный запах. Н-да, этот запашок вызвал весьма нежелательные ассоциации, и хочется надеяться, что это не то, о чем я думаю.

С минуту мы все простояли на месте, вслушиваясь в звуки окружающего мира, и осматриваясь по сторонам. Кажется, ничего подозрительного. Правда, Милиссандра кривила лицо и затыкала пальцами нос, но, по счастью, помалкивала, что уже можно считать неплохим достижением.

Конечно, можно идти дальше, однако пока что делать этого не стоит. Слишком рискованно уходить, не выяснив, в чем тут дело: не следует оставлять за спиной какие-либо неясности, потому как неизвестно, чем они могут обернуться, а потому брат Владий свернул с тропинки, направляясь в ту сторону, откуда, скорей всего, и доносился этот тошнотворный запах. Милиссандру, попытавшуюся возмутиться – мол, куда это вы направляетесь, отсюда следует уходить немедленно!!, мне пришлось слегка задеть локтем, после чего та умолкла. Надеюсь, до нее дошло, что особо деликатничать с ней никто не собирается, а если девица этого все еще не поняла, то будем вынуждены принимать меры пожестче.

Далеко идти не пришлось – спустя всего лишь несколько минут мы вышли на небольшую поляну, посередине которой находилось нечто вроде валуна, вросшего в землю. Ну, этого я и опасалась: утоптанная трава, валун покрыт непонятными рисунками, сделанными красной охрой, а подле него находится несколько мертвых тел... Роящиеся мухи, хлопающие крыльями птицы, взлетающие с останков, зверь, метнувшийся в лес при нашем появлении... Все понятно, и это мы уже видели не раз: наш маленький отряд вновь оказался на месте, где происходит жертвоприношение Вухуду, и сейчас перед нами находятся очередные жертвы. Н-да, что тут скажешь? Самого изваяния уже нет, а вот культ кровавого Бога никуда не делся, и выкорчевать это верование будет совсем непросто. А еще я уже знала, что такие вот поляны сжертвенными камнями, как правило, находятся не так далеко от деревни, обитатели которой и совершают здесь свои жертвоприношения. Значит, недалек тот момент, когда мы встретимся с жителями той самой деревушки.

– Что это?.. – простонала Милиссандра, которая от увиденного только что не позеленела.

– Обычное жертвоприношение... – пожал плечами брат Владий. – Разве вы о них ранее ничего не слышали?

– Шли какие-то разговоры... – девица боролась с рвотными позывами. – Только я никогда не думала, что это выглядит настолько отвратительно! Надо как можно скорей покинуть это ужасное место!

– Погодите... – брат Владий направился к камню. – Я осмотрюсь, а вы пока что оставайтесь на месте.

– Да чего тут смотреть?! – только что не взвизгнула Милиссандра. – Мне уже дурно, я вот-вот потеряю сознание!

– Госпожа ди Вилльеж, вновь попрошу вас говорить тише, чтобы не привлечь к нам ненужное внимание... – голос Себастьяна был холоден. – Здешние жители очень не любят, когда чужаки приходят в места, подобные этому, и последствия для посторонних, то есть для нас, могут быть непредсказуемы. Надеюсь, вы меня поняли, и более повторять это мне не придется.

– Да...

– Вот и прекрасно.

Брату Владию понадобилось не более пяти минут на то, чтоб все осмотреть. По его словам, из шести человек, останки которых находились здесь, двоих принесли в жертву только вчера, а насчет остальных можно сказать лишь то, что они попали на жертвенный камень несколько дней тому назад. Тела принадлежали мужчинам, которые, похоже, при жизни были молодыми, здоровыми и сильными, и, судя по татуировкам на груди, происходили из одного племени. Именно это несколько удивило инквизитора: как бы люди не почитали кровавого Бога, но таких крепких парней, без крайней на то нужды, все же стараются не приносить в жертву Вухуду – что ни говори, но для своей деревушки они бывают просто незаменимы. Впрочем, по-большому счету, в подобном жертвоприношении нет ничего странного, дело обычное – мало ли кого решили отправить на Небеса во имя кровавого Бога!, но инквизитора заинтересовали рисунки на камне, сделанные совсем недавно. Если судить по ним, то те, чьи тела сейчас лежат на поляне, оказались жертвами какого-то демона, и потому было решено отправить их к Вухуду с просьбой о милости, а заодно и с мольбой избавить здешних обитателей от все того же проклятого демона, терзающего их деревушку...

– Ну и что это может быть?.. – спросил Себастьян. – Или, вернее, кто тот, ради избавления от которого на жертвенный камень отправляют столько людей?

– Не знаю... – потер лоб брат Владий. – Есть, конечно, кое-какие предположения, но... Тут хватает всяческой нечисти, так что ничего определенного пока сказать не могу.

– Хочется надеяться, что жители этой деревушки, увидев нас, не решат отправить всех четверых на жертвенный камень... – Себастьян еще раз окинул взглядом поляну.

– Думаю, для того, чтоб нам не оказаться здесь, придется приложить немало усилий... – инквизитор был серьезен.

– Вы что, собираетесь идти к тем людям, которые устроили здесь такое?.. – растерянно спросила Милиссандра.

– А у нас есть выбор?.. – поинтересовался Себастьян. – С этой тропинки нам свернуть некуда, брести наугад по здешним джунглям тоже вряд ли стоит, а возвращаться назад нет смысла. Госпожа ди Вилльеж, у меня к вам единственная просьба – пожалуйста, постарайтесь особо не разговаривать в присутствии посторонних, а заодно сдерживайте свои эмоции. Я понимаю ваши чувства, но и вам не помешает знать о том, что здешние жители могут неверно истолковать ваше поведение...

– Не учите меня тому, как следует себя вести... – Милиссандра оборвала моего напарника. – Вы, кажется, забываете о моем происхождении! Могу со всей ответственностью утверждать, что лучше вас знаю правила поведения, потому как у меня были хорошие учителя!

Да уж... – подумалось мне. Если б ты, дорогуша, помнила эти самые правила, столь ценимые в среде аристократов, то никогда бы здесь не оказалась, только вот говорить об этом тебе нет никакого смысла.

– Ну и хорошо... – подвел итог брат Владий. – Идем дальше, и помним, что в той деревушке мы можем быть крайне нежелательными гостями. Или как раз желанными, теми, кого тамошние обитатели с удовольствием пригонят к этому жертвенному камню...

Мы вновь вернулись на тропинку. Понятно, что вскоре наш сравнительно безопасный путь закончится, и хочется надеяться на то, что на этой дороге нас не встретят стрелами – здесь не любят убивать тех, кого можно отвести на жертвенный камень.

Мои предположения оказались верными: не прошло и четверти часа, как дорогу нам преградили двое мужчин, держащие наперевес короткие копья. Судя по всему, это охотники, жители той самой деревушки, что находится неподалеку. Еще двое вышли на тропинку позади нас, а справа и слева тоже стояли охотники. Да уж, обложили нас со всех сторон, без потерь не уйдешь. Впрочем, у нас и не было такого желания – уходить, потому как здешних мест, в отличие от здешних жителей, мы не знали, так что шансы скрыться от преследования у нас были весьма призрачными. Интересно, когда они нас заметили? Надеюсь, что наше посещение поляны с жертвенным камнем осталось незамеченным.

Прежде чем охотники что-то успели нам сказать, брат Владий поднял вверх руку, и о чем-то заговорил. После его довольно долгого монолога один из охотников, стоящих напротив нас, отозвался короткой фразой, а затем инквизитор повернулся к нам.

– Мы идем в поселок, и постарайтесь вести себя спокойно – здешние люди явно не в настроении, так что не следует давать им повода для агрессии в отношении нас.

Путь до места занял недолгое время, и вскоре мы оказались на большой поляне, где располагалась деревушка, которая ничем не отличалась от тех, которые мы видели раннее. Травяные хижины, посередине находится костер, на краю поляны стоят барабаны, неподалеку протекает ручеек... Голые ребятишки, женщины, дробящие зерно в узких деревянных ступах, старики, плетущие циновки из травы... При нашем появлении все побросали свои занятия, и уставились на нас. Казалось бы – ничего особенного, мы уже не раз оказывались в центре внимания обитателей таких вот деревушек, только в этот раз к любопытству примешивались страх и неприязнь. Похоже, нас здесь заранее считают если не врагами, то чем-то похожим. Надеюсь, что до самого плохого дело все же не дойдет, да и оружие у нас не отняли, а это уже немало – в случае чего можно попытаться отбиться, хотя если на нас навалятся всем скопом, то сделать это будет весьма непросто.

Невольно вспомнились слова Милиссандры о том, что кто-то из местных жителей не советовал Чижу без крайней на то нужды ходить в эти места, и своих людей сюда не посылать – дескать, это слишком опасно. Думаю, не ошибусь, если предположу, что мы пришли как раз в то местечко, от посещения которого в последнее время соседи стараются уклоняться.

А вот и староста, немолодой крепкий мужчина с седеющей головой. Подойдя к нам, он о чем-то спросил брата Владия – как видно, охотники доложили старосте, что этот человек говорит на их языке. Разговор был недолгим, после чего инквизитор, кивнув нам – мол, никуда не уходите и ждите меня здесь!, вместе со старостой ушел в одну из хижин. Хм, можно подумать, у нас была возможность куда-то уйти! Мы стояли, почти что окруженные обитателями деревушки, и лица у этих людей были мрачные, да и во взглядах особой любви не было. Н-да, неприязнь к чужакам тут просто зашкаливает. Не знаю, о чем думали мои спутники, а у меня было только одно желание – чтоб брат Владий и староста побыстрей закончили свою беседу. Не знаю, о чем у них там шла речь, но разговор был достаточно долгий. По счастью, Милиссандра все это время помалкивала, что не могло меня не радовать.

Прошло, наверное, не менее получаса, когда эти двое вновь появились перед нами. Не знаю, о чем они там договорились, но староста выглядел чуть добрее, да и брат Владий, глядя на нас, чуть прикрыл глаза – дескать, пока что все не так плохо, можно чуть расслабиться. Ладно, поверим ему на слово.

Далее все изменилось, словно по мановению волшебной палочки, и нас стали принимать, словно дорогих гостей: отвели в хижину, стоящую на краю деревушки (как я поняла, она была пустая и предназначена как раз для гостей), затем туда притащили лепешки и жареное мясо, поставили кувшины с водой. Да и лица у людей немного смягчились, во всяком случае, неприязни в их взглядах уже не было.

– Брат Владий, чем вызвана такая внезапная благосклонность по отношению к нам, грешным?.. – поинтересовался Себастьян, когда мы остались одни.

– Тем, господа патрульные, что вам придется заняться своей прямой обязанностью... – развел руками инквизитор. – Говоря проще, для Патруля есть работа.

– Что, какая-то нечисть в округе появилась?

– Ну, как вы успели заметить, нечисти на Черном Континенте хватает, причем с избытком. Эти окаянные создания имеются и в здешних местах, только сейчас речь идет не об округе, а об этой самой деревушке. Да вы и сами должны были заметить, в каком состоянии здесь находятся люди.

– Конечно, заметили. И о ком идет речь?

– Должен сказать, что ни с чем подобным ранее я не встречался, хотя кое-что слышал краем уха... – инквизитор поскреб в затылке. – Господин Себастьян, не знаю, знакомо ли вам такое существо – попобава?

– Каюсь, нет... – покачал головой Себастьян. – Хотя... Нет, не знаю.

– Это меня не удивляет... Слово «попобава» в переводе с местного языка можно перевести как «летучая мышь с крыльями». Странное сочетание, верно? Впрочем, сейчас речь о другом... Так вот, чтоб вы знали: именно попобава сейчас и терроризирует поселок.

– Это что, очередной вампир?.. – спросила я.

– Нет, тут другое... – брат Владий подыскивал нужные слова. – Попобава – это злое существо, или злой дух, некоторые считают его демоном, посланным темными силами, чтоб мучить людей. Согласно утверждениям, по ночам попобава нападает на спящих мужчин.

– А зачем?.. – поинтересовалась Милиссандра.

– Госпожа ди Вилльеж... – поморщился инквизитор. – Вы уже взрослая женщина, много чего повидали, так что наверняка должны были слышать о некоторых, скажем так, нетрадиционных сексуальных отношениях...

– То есть вы хотите сказать, что этот, как его... попобава...

– Очень заинтересован в контактах с мужчинами... – перебил девицу брат Владий, который старался изъясняться со всей возможной деликатностью.

– Скажите прямо – он с ними развлекается по ночам... – хохотнула Милиссандра. – И, судя по вашим словам, ни в чем себе не отказывает, удовлетворяет свой сексуальный аппетит.

Слушая речь Милиссандры, невольно приходит на ум, насколько быстро эта особа успела нахвататься выражений, не свойственных великосветским дамам. Н-да, быстро с нее слезает тонкий слой позолоты!

– Можно и так сказать... – кажется, инквизитор с трудом сдержался, чтоб не ответить девице резкостью. – Говорят, при этом он очень жесток, достаточно сказать, что для него является нормой, когда несчастная жертва получает переломы ребер, ушибы, раны и... скажем так, немало иных повреждений. После исполнения своего намерения попобава заставляет своих жертв рассказать всем о случившемся, в противном случае угрожая вернуться повторно. Это свое обещание он всегда выполняет. Понятно, что жертва пойдет на что угодно, лишь бы вновь не встретиться со своим мучителем.

– Жертвы – они что, не сопротивляются?

– По слухам, несмотря на свой сравнительно небольшой рост, попобава очень силен, и, вдобавок ко всему, он напускает на своих жертв нечто вроде сонного паралича.

– Вы говорите только о мужчинах?

– Совершенно верно – попобаву интересуют только мужчины, причем молодые, сильные и красивые. По счастью, не отмечено ни одного случая насилия над женщинами и детьми – считается, что они этого монстра не интересуют. В том случае, если где-то появляется попобава, то люди с наступлением темноты стараются держаться один подле другого – на всякий случай. Что же касается мужчин, то по ночам они собираются вместе, и спят на поляне рядом с костром, причем стараются располагаться едва ли не вплотную друг к другу, веря в то, что каждый из них в толпе находится в большей безопасности.

– Брат Владий, ранее вы упоминали о том, что в каждой деревушке Черного Континента имеется колдун...

– Ну, имеется, так что с того? С этим созданием ему не справится при всем желании. Обитатели Черного Континента считают попобаву кем-то вроде демона, и, на мой взгляд, они в чем-то правы.

Теперь понятно, отчего жители соседних деревень боятся посещать эти места, и людей можно понять – кому ж хочется столкнуться с таким чудищем? Одно радует – за нами в здешнюю деревушку тоже вряд ли кто рискнет заявиться.

– Брат Владий, а вам не кажется, что все это очень смахивает на истории про инкубов и суккубов?.. – предположил Себастьян.

– На кого?.. – вмешалась в разговор Милиссандра. – Это еще кто такие?

– Если коротко, то суккуб – это женский дух, а инкуб – мужской... – пояснил Себастьян, стараясь особо не вдаваться в подробности. – И те, и другие домогаются своих жертв ночами, когда те спят в своих кроватях... Что же касается нашего случая, то, похоже, здесь мы имеем дело с другим созданием.

– И давно здесь объявился попобава?.. – спросила я.

– Около месяца назад, но жителям деревни хватило и этого. Понимаете, проблема состоит еще и в том, что мужчины, побывавшие в лапах попобавы, считаются навеки обесчещенными и опозоренными, которым не место среди людей. Тут даже не смотрят на то, что у каждого из этих несчастных имеется семья, что они хорошие охотники, едва ли не самые привлекательные мужчины в здешних местах, и что смерть каждого из них может нанести большой урон деревне.

– Так это их тела были на жертвенном камне?

– Верно. Этих людей принесли в жертву Вухуду, как навек опозоренных, имеющих связь с демоном. Теперь оставшиеся в живых односельчане надеются, что кровавый Бог оценит принесенные ему жертвы, смилостивится над людьми и навек прогонит из деревни попобаву.

– Да уж, весело тут у них... – сделал вывод Себастьян.

– А то!.. – пробурчал инквизитор. – Не знаешь, куда и деться от такого веселья... Как вы думаете, отчего нас сейчас приняли с такой радостью, хотя начале готовы были убить? Дело в том, что когда появляется попобава, то есть опасение, что он может скрываться под личиной кого-то из чужаков. Я дал понять старосте, что вы – охотники за нечистью, и сделаете все, чтоб избавить эту деревушку от попобавы. Теперь староста надеется на нашу помощь, и дал это понять всем жителям поселка, после чего, как вы заметили, отношение к нам в корне поменялось. Сразу предупреждаю: если мы совершим ошибку и упустим попобаву, то вряд ли нам хоть когда-то удастся покинуть Черный Континент.

– Лучше прямо скажите – нас тоже отправят на жертвенный камень... – уточнила я.

– Ну, если называть вещи своими именами, то жители этой деревушки сделают все, чтоб мы оказались там.

– Нет!.. – схватилась за голову Милиссандра. Как видно, воспоминания об истерзанных мертвых телах, разлагающихся под горячим солнцем, крепко врезались в ее память, и при одном упоминании о жертвенном камне на девицу накатывал страх, надо сказать, вполне обоснованный. – Не хочу! Какой ужас! Зачем я только пошла с вами?!

– Давайте обойдемся без криков – сейчас нам нужны спокойствие и холодная голова... – Себастьян повернулся к инквизитору. – Брат Владий, расскажите нам все, что вы знаете об этом существе. Надо же иметь полное представление о том, с кем нам предстоит иметь дело.

– Знания по этому вопросу у меня весьма ограничены... – подосадовал инквизитор. – Но тут уж, как говорится, чем богаты...

По словам брата Владия внешне попобава очень напоминает карлика с весьма отталкивающей внешностью: единственный глаз посреди лба, уродливые черты лица, большой рот, полный острых зубов, маленькие острые уши... Вдобавок у него имеются крылья и длинные когти, очень похожие на крылья и когти летучей мыши. Да уж, красавец писаный!

Имеется у попобавы еще одна особенность – частенько он невидим, причем в прямом смысле этого слова, но иногда случается и такое, что его замечают все, кроме жертвы. Тем не менее, присутствие попобавы можно обнаружить по резкому запаху, или же небольшим клубам дыма, появляющегося невесть откуда. Днем это существо может принимать вид обычного человека, но его могут выдать заостренные пальцы. Вот, пожалуй, и все, что известно об этом более чем странном создании.

– Немного... – задумчиво произнес Себастьян.

– Большего вам не скажет никто... – отмахнулся инквизитор. – Я и эти-то сведения собрал, можно сказать, по крупице.

– Значит, он еще и обладает невидимостью... – вздохнул напарник. – Вот это плохо...

– А вдруг он больше здесь не появится?.. – пожала голос Милиссандра. – Деревень вокруг много, он может и в другое место уйти!

– Наверное, может... – согласился брат Владий. – Но ведь не уходит! Возможно, все дело в том, что жители этой деревушки относятся к довольно малочисленному племени тьямба.

– И что с того?

– Принято считать, что тьямба очень красивы...

Ну, красота – это конечно, понятие субъективное, по мне эти люди внешне ничем не отличались от остальных жителей Черного Континента, но и сомневаться в справедливости слов брата Владия тоже не стоит. Надо же, этот монстр вдобавок еще и эстет!

– Мне непонятно другое... – теперь и я хотела получить ответ на интересующий меня вопрос. – Вот вы говорите – попобава может принимать человеческий облик. Но в этой деревушке, где все друг друга знают, и где каждый на виду, совершить подобное вряд ли возможно – здешние жители враз заметят чужака.

– Вы забываете о том, что у попобавы имеются крылья, и он прилетает сюда лишь с наступлением темноты для того, чтоб э-э-э... насладится мужскими прелестями. Думаю, для него в случае необходимости не составляет труда в сумерках или темноте накинуть на себя внешность одного из обитателей этой деревушки – ведь не просто же так это создание считается злым духом, а то и демоном. Ну, а потом, ближе к утру, попобава вновь принимает свой настоящий облик и улетает в свою обитель – должно же это существо где-то жить!

– Ясно... – Себастьян о чем-то задумался, а потом перевел взгляд на меня. – Алана, что скажешь?

– Ну, есть пара вариантов возможных действий. Прежде всего, можно дежурить ночь напролет возле спящих мужчин, но это весьма ненадежно, и шанс поймать попобаву весьма невелик. Если я правильно поняла, то мужчин в этой деревне довольно много, и хотя они сейчас спят все вместе, подле костра, все же нет никакой уверенности в том, что каждый из них находится в безопасности. Костер не может одинаково освещать всех спящих, так что в кромешной темноте здешней ночи велика вероятность просмотреть этого самого попобаву. К тому же, если я правильно поняла, здешние мужчины уже давно спят на улице, и едва ли не впритык друг к другу, но эта нечисть все одно каким-то образом умудряется добраться до некоторых из них.

– Да, если сегодня попобава опять сумеет сделать свое дело...

– То в этой деревушке нам больше никто не поверит, что бы мы ни говорили... – согласилась я. – К тому же результата от нас ждут не через три дня, и не через седмицу, а в самое ближайшее время. Значит, остается второй вариант. Догадываешься, какой?

– Ловля на живца?

– Верно.

Невольно вспомнилось, как мы с Себастьяном выманивали из воды баламутеня. Кажется, это было так давно! Тогда приманкой выступала я, а теперь настала очередь Себастьяна. Ну, с тем водным жителем мы разобрались, вернее, ему не дали спуску деревенские жители, и теперь надо бы сделать то же самое со здешним монстром.

– Не скажу, что я в восторге от этого предложения... – буркнул Себастьян. – Только вот, боюсь, другого выхода у нас нет.

– Это вы что предлагаете?.. – не стазу понял брат Владий.

– Все просто... – вздохнула я. – Как вы заметили (да и если судить по тому, что вам рассказал староста) этот самый попобава выбирает себе самых красивых молодых мужчин, то бишь его предпочтения нам понятны. На мой взгляд, Себастьян вполне подходит под вкусы этого странного существа, и уж тем более попобава не может не обратить внимания на человека со светлой кожей. Брат Владий, не обижайтесь, вы очень привлекательный человек, но все же постарше Себастьяна, да и ростом будете пониже.

– Спасибо за комплимент... – усмехнулся Себастьян. – Только иногда бывают ситуации, когда не очень-то хочется слышать даже такие приятные слова.

– Сегодня тот редкий случай, когда я не имею ничего против того, чтоб оказаться на втором месте... – шутливо развел руками брат Владий. – Тем не менее, если вы считаете, что у нас нет иного выхода, кроме ловли на живца...

– Думаю, что в настоящее время это единственный способ расправиться с тем существом... – вздохнул напарник.

– Раз дела обстоят таким образом, то давайте обсудим наши действия... – подвел итог брат Владий.

... Стояла глубокая ночь, и в хижине, где мы спали, стояла тишина. Вернее, сна, как такового, у нас не было, мы просто делали вид, будто давным-давно видим сны. Дело в том, что с наступлением темноты Себастьян наложил на нас некое заклятие, при помощи которого мы должны бодрствовать до утра. Говоря «нас», я подразумеваю себя и брата Владия. Что же касается Милиссандры, то мы отправили ее в хижину старосты, и велели сидеть там, причем тихо и не высовываясь. По счастью, девица, напуганная нашими разговорами о попобаве, и сама едва ли не рвалась уйти из этой хижины.

Сейчас в хижине стояла настоявшая темнота, хоть глаз коли, и если бы не все тот же магический заговор под названием «глаз кошки», при помощи которого можно видеть в темноте этой южной ночи, то просто не знаю, что бы я делала. Если монстр все же появится, то, надеюсь, я сумею с ним справиться. Брат Владий, правда, не мог рассмотреть ничего вокруг, но у него была другая задача – дождаться сигнала от меня, и только потом начать действовать.

Весь сегодняшний вечер Себастьян вместе с братом Владием ходил по деревушке, разговаривал со здешними жителями, ловил на себе призывные взгляды местных красоток... Напарнику было необходимо привлечь к себе внимание попобавы, ведь тот каким-то образом замечает всех мужчин этого небольшого селения, и потому не может не обратить внимания на молодого незнакомца, совершенно непохожего на жителей здешних мест. Теперь нам остается только ждать.

Пока что Себастьян мирно посапывал на отведенном ему месте, то есть на невысоком топчане, расположенном в самом дальнем углу хижины. Мой же топчан стоял слева от входа, а справа расположился брат Владий – так мы старались контролировать всех, кто мог зайти в хижину. Следует сказать, что Себастьян был единственным из нас, кто не притворялся, а действительно спал в этой хижине. На мой взгляд, было бы лучше, если б напарник и на себя наложил такое же заклятие, лишающее сна, но Себастьян решил по-другому: мол, не стоит рисковать понапрасну, мы же не знаем, на что способно это существо! Раз оно в состоянии накидывать на себя чужой облик, то не исключено, что может улавливать стороннюю магию, а раз так, то нашей подсадной утке следует уснуть по-настоящему, чтоб не вызвать никаких подозрений у попобавы. На мой вполне резонный вопрос – но ведь на нас с инквизитором будет магия бессонницы!, Себастьян лишь отмахнулся – похоже, попобаву интересует только потенциальная жертва, а на остальных этот монстр не обращает особого внимания. Нашей же задачей было не спускать глаз с Себастьяна, и при нападении демона сделать все, чтоб его обезвредить. Не скажу, что мне нравится подобное, но будем считать, что напарнику виднее.

Медленно текли минуты, складываясь в часы. На поляне, горел костер, там спали мужчины поселка, а у нас в хижине было по-прежнему тихо. Хуже нет такого странного ощущения, когда ты ждешь неких неприятностей, и знаешь, что их не избежать, но, тем не менее, их все еще нет... В голову лезла всякая ерунда вроде никому не нужных воспоминаний о своем бывшем напарнике Греге... Кто бы и что о нем не говорил, но мне все одно жаль этого человека, который в свое время сделал для меня так много...

Хм, мне показалось, или нет, что трава на крыше хижины чуть зашуршала? А сейчас шорох вновь повторился... Ну, сесть на крышу могла любая птица, хотя по ночам птицы здесь не летают. К деревушке мог приблизиться любой зверь, он же мог и забраться на крышу... Все так, но звери обычно стараются не приближаться к тем местам, где горит огонь, а на поляне посреди деревушки два человека поддерживают горение костра всю ночь напролет...

Еще через какое-тот время я услышала резкий, довольно неприятный запах, да вдобавок еще словно и дымком чуть потянуло.... Похоже, мы все же дождались дорогого гостя, которого так жаждали увидеть. Как этот монстр проник сюда, в хижину – ума не приложу, я не видела, чтоб кто-то прошел внутрь хижины, хотя подобному вряд ли стоит удивляться – все же сейчас мы имеем дело не с тем простым созданием, которыми полны здешние места.

Хм, а сон Себастьяна стал тревожным, да и сам он проснулся, огляделся по сторонам, и снова заснул. Правда, его сон был недолгим – напарник проснулся снова, опять осмотрелся, а потом я вновь услышала его ровное дыхание. Себастьян еще несколько раз просыпался, и засыпал вновь – как видно, его что-то тревожило... Меж тем неприятный запашок никуда не делся, да и дымком несло чуть сильней, однако «глаз кошки» не показывал, будто в хижине есть кто-то еще, кроме нас троих... Ну где же ты, проклятое отродье? Покажись...

Словно отвечая на мои слова, Себастьян внезапно захрипел, схватившись руками за горло, и этому была серьезная причина: оказывается, на молодом человеке восседало какое-то невысокое существо, покрытое короткой черной шерстью, и это создание крепко держало одной лапой Себастьяна за горло, а другой раздирало его одежду. Надо же, всего лишь мгновение назад тут никого не было, а сейчас это существо будто разом материализовалось из воздуха!.. Ладно, удивляться будем потом, а сейчас время дорого!

В следующий миг два метательных ножа уже летели в это черное создание – зря, что ли, все это время я держала их в руках!.. Почти сразу же, вслед за первыми, полетели еще два ножа, но это странное существо каким-то образом почувствовало, что ему грозит опасность, и невероятно быстрым движением отпрянуло в сторону, однако избежать ранений ему не удалось. Один нож застрял в спине, второй рассек плечо, третий чиркнул по бедру, а от четвертого это существо все же сумело уклониться. Надо же, какой он шустрый! Ничего, с этим потом разберемся!..

– Встаем!.. – скомандовала я, и почти сразу же вспыхнул свет – это брат Владий запалил факел, который лежал подле него. Меж тем существо, поняв, что его увидели, с невероятной прытью (особенно если учесть уже полученные им раны) метнулось, было, к входу в хижину, на бегу раскрывая за спиной большие перепончатые крылья, очень напоминающие крылья летучей мыши. Вернее, раскрывалось только одно крыло – второе было всерьез повреждено метательным ножом, и безжизненно свисало со спины. Однако удрать не получилось – Себастьян заранее поставил у входа ловушки, которые всерьез затормозили действия нашего незваного гостя. Сейчас он передвигался с трудом, словно шел в толще воды, тратя на каждый шаг немалые усилия. Этого мне вполне хватило на то, чтоб кинуть на раненое существо ловчую сеть, в которой ночной визитер враз запутался. Понятно, что пока от сети не избавишься, ни о каком полете не может быть и речи. Впрочем, на одном крыле все одно далеко не улетишь. Вдобавок ко всему Себастьян, с трудом произнося слова и держась за горло, шептал какие-то заклинания, стараясь хоть немного утихомирить это создание, которое, впав в бессильную ярость, пыталось вновь и вновь наброситься на нас. Ну, магия – это, конечно, хорошо, но я предпочитаю обезопасить нас всех своими методами, и потому пришлось отправить в его сторону монстра еще два ножа, и чтоб обезножить это существо. Боюсь, что этого недостаточно – уж слишком много сил у этого странного создания, да и его ярость просто не знает предела: даже сейчас он пытается добраться до нас. Не знаю, как долго его удержат полученные ранения и магия Себастьяна, но в таких случаях желательно долго не тянуть, и решить этот вопрос гм... кардинально.

При свете горящего факела рассмотрела нашего ночного гостя. Ростом будет всего лишь мне по пояс, внешне очень напоминает обезьяну, мускулистый, длинные руки с черными когтями, тело покрыто короткой черной шерстью... Но куда большее внимание привлекает единственный глаз существа, отливающий красным светом, и находящийся посередине низкого лба... Да, без сомнений, это был попобава, циклоп недоделанный! Сейчас попобава издавал странные звуки, напоминающие нечто среднее между писком и пыхтением. Невольно привлекал внимание его рот, полный даже не зубов, а самых настоящих клыков – да уж, если такие сомкнутся на твоем теле, то мало не покажется! А еще от этого существа словно волной исходило ощущение омерзения вкупе с чувством ужаса...

– Голову этому уроду сносить будем?.. – поинтересовалась я, доставая свой меч с серебряными насечками. – На мой взгляд, чем быстрее мы это сделаем, тем будет спокойнее. Сам видишь, как он рвется из твоих пут! Этот монстр, зараза, быстрый и ловкий, может нам голову задурить, или же снова стать невидимым...

– Раненое существо не может обладать невидимостью – это тебе любой маг скажет... – Себастьян рассматривал попобаву. – Голову ему, конечно, смахнуть надо бы, и чем скорей это произойдет, тем лучше, только нам заниматься этим не стоит – пусть местные сами разбираются со своими врагами, тем более что они давно мечтали расправиться с этим существом.

– Тебе видней...

Дальше все было просто: стоило брату Владию выйти из хижины и закричать, что попобава пойман, как все, кто был в деревушке, враз проснулись. Нам оставалось только вытолкнуть раненое существо на поляну, где его окружила толпа. Не буду говорить о том, что было дальше – думаю, и так понятно, что попобаве пришел конец.

Пока толпа разбиралась с монстром, мы снова забрались в хижину, и Себастьян рассказывал о том, что произошло. Заснул он быстро, только сны снились все плохие, страшноватые, из-за которых несколько раз пришлось проснуться. Во время первого пробуждения ему показалось, что возле его топчана кто-то стоит, только рядом никого не было. Вновь заснул, и снова проснулся – никак не мог отделаться от ощущения чужого присутствия, будто на топчан присел еще один человек, но когда Себастьян вновь просыпался, то видел, что рядом никого нет. Это продолжалось до той поры, пока чья-то сильная лапа не схватила его за горло, не давая возможности издать ни звука... Ну, а остальное мы знаем. Что же касается личного мнения Себастьяна об этом существе, то оно звучит так: не приведи Небеса еще раз встретиться с этим монстром, потому как от него просто веет ненавистью к людям. А еще моего напарника просто-таки передергивало от омерзения при одном лишь воспоминании о прикосновении к своей шее лапы, покрытой жестким черным волосом.

В общем, хорошо то, что хорошо кончается. Мы выполнили просьбу здешнего старосты, так что завтра сможем уйти отсюда с чистой душой и спокойной совестью.

– Что будем делать?.. – поинтересовалась я.

– Думаю, спать нам все же не стоит... – вздохнул брат Владий. – На всякий случай. Согласен с тем, что люди в этой деревушке должны испытывать по отношению к нам огромную благодарность, и наверняка так оно и есть, и даже более того – они наверняка захотят нас вознаградить, но... Вы не учитываете определенной психологии здешних жителей. Для них попобава – демон, а демона может победить или сильный колдун, или же тот, кто и сам имеет отношение к нечисти. К тому же мы – белые люди, а к таким на Черном Континенте относятся с неприязнью, частенько боятся и не любят.

– Извините, я не понял, что вы имеете в виду.

– Мне бы очень хотелось ошибаться... – подосадовал инквизитор. – Если в этой деревушке развит культ Вухуду, то у нас могут быть серьезные проблемы. Судите сами: люди просили о помощи кровавого Бога, и тот послал им тех, кто помог избавить деревушек от этого монстра. Вроде бы все хорошо, но это только на первый взгляд. Почитатели Вухуду вообще считают, что всех белых людей надо отправлять на жертвенный камень во славу кровавого Бога, а уж тех чужаков, что владеют магией – тем более. Если же принять во внимание, что обитателям этой деревушки наверняка известно о том, что ищут тех, кто осквернил храм Вухуду (об этом им уже должны были сообщить барабаны), и что мы, скорей всего, и есть те самые нечестивцы, которых необходимо задержать. Благодарность за избавление от попобавы – это одно, но в то же время необходимо наказать разрушителей храма Вухуду. Здешнему старосте предстоит сделать непростой выбор, и трудно сказать, к какому решению он придет.

– Что же нам делать?

– Могу сказать только одно – будем действовать по обстоятельствам...

Судя по голосу брата Владия, более на эту тему ему говорить не хотелось, а мы не стали настаивать. Если появятся какие-то сложности, то, без сомнений, нам об этом станет известно сразу же. Лично меня сейчас куда больше беспокоило другое – в моих запасах остался только один метательный нож, тот самый, от которого уклонился попобава. Остальные остались в теле монстра, и понятно, что их мне никто не вернет. Н-да, в последнее время с оружием у меня стало совсем плохо. Конечно, в случае необходимости кое-какое снаряжение всегда можно изготовить из подручных средств, и если дело так пойдет и дальше, то именно этим мне и придется заниматься.

Вскоре до нашего слуха донесся бой барабанов, а позже мы заметили, что на поляне словно стало светлей – зажгли второй костер, причем дров на него не жалели. Ясно, что там сжигают останки попобавы, вернее, то, что от него осталось. Прошло еще немного времени – и на поляне пошли пляски, причем люди с такой неподдельной искренностью радовались освобождению от одноглазого монстра, что мне стало даже немного завидно. Спорить готова – для того, чтоб ощутить праздник полной мерой, там выставили еще что-то вроде вина из местных плодов. Ну, людей можно понять – они отмечают свое избавление от монстра. Правда, на это празднование мы не пошли, да нас туда особо и не приглашали – это был деревенский праздник, только для своих, и белые чужаки там были не нужны.

Утром в нашу хижину пришел староста и привел с собой Милиссандру, которая беспрестанно жаловалась на то, что сегодняшней ночью от шума ей совсем не удалось выспаться, и сейчас у нее ужасно болит голова. А еще мы представить себе не можем, как она, бедняжка, страдает!..

Слушая вполуха девицу, я искоса наблюдала за тем, как староста о чем-то разговаривал с братом Владием. По их лицам невозможно было что-то угадать, но когда староста ушел, инквизитор скомандовал:

– Так, всю еду, которая еще осталась на тарелках, укладываем себе в сумки, и уходим отсюда.

– Куда направляемся?.. – я стала развязывать тесемку своей дорожной сумки.

– По дороге поясню...

Когда мы вышли из хижины, то мне сразу бросился в глаза второй костер, в который все еще подкидывали дрова. Как нам коротко пояснил брат Владий, на этом костре по-прежнему сжигают то, что осталось от попобавы, хотя, на мой взгляд, там уже давным-давно все сгорело. Вчера толпа почти что разорвала на куски это существо, и людей можно понять – очень многие лишились своих родственников по вине одноглазого монстра.

Однако мы не стали задерживаться, и, сопровождаемые взглядами жителей, направились к краю деревни. Особой любви во взглядах людей не было – нас здесь, похоже, если не боятся, то всерьез опасаются. Главное, нам дают уйти, а это уже немало.

Мы миновали последние хижины, зашли в заросли, и пошли по хорошо утоптанной тропинке, причем брат Владий нас поторапливал – мол, пошли скорее, у нас мало времени!.. Куда мы так спешим? Оказывается, все обстоит почти так, как и предполагал брат Владий.

Когда сегодня к нам пришел староста, он прямо сказал, что знает, кто мы такие – мол, об этом им сказали барабаны. Считается, что мы – колдуны, имеем отношение к разрушению храма Вухуду, и что за нашу поимку назначена хорошая награда. Если следовать правилам, то чужаков следовало бы задержать, но в то же время староста понимает, чем жители деревни обязаны своим избавителям, и потому этот человек указал нам дорогу до реки, и дал час времени на то, чтоб мы до нее добрались, и сумели уйти. Что мы будем делать потом – это наши сложности, но через час он пошлет своих воинов за нами в погоню. Увы, но иначе нельзя, ведь в их деревушке тоже поклоняются Вухуду. Кроме того, барабаны сообщили, что через какое-то время сюда намерены придти люди из соседнего племени, чтоб помочь нас задержать – если попобавы больше нет, то здешние места можно посещать без опасения встретиться с одноглазым демоном.

– Что ж, староста не лишен определенного благородства... – заметил Себастьян.

– Можно и так сказать... – кивнул головой брат Владий. – Хотя тут дело еще и в другом: одним из тех молодых людей, кто попал в лапы попобавы, был сын старосты. Естественно, парень оказался на жертвенном камне, как и его товарищи по несчастью. С той поры страстным желанием старосты было отомстить за гибель сына, только вот сделать это не было никакой возможности. И вдруг появились мы... Естественно, что этот человек испытывает по отношению к нам немалую благодарность, но в то же время он является верным приверженцем Вухуду...

– Какие ужасы вы говорите!.. – сморщила нос Милиссандра.

– А до реки отсюда далеко?.. – Себастьян не обратил внимания на реплику девицы.

– Не думаю. Сами понимаете, что с уловом по здешним лесам долго не походишь – какой-либо хищник обязательно постарается его отобрать...

Брат Владий оказался прав: вскоре мы вышли к реке, той самой, по которой можно добраться до Килима, города, откуда мы и начали наше путешествие по Черному Континенту. Ох, побыстрей бы покинуть эти места, и оказаться там, где имеется хоть какая-то цивилизация и нет тех опасностей, которыми просто-таки кишат эти места!

Увы, нам опять не повезло. На песчаном берегу, куда мы вышли, не было ни одной лодки. Это уже не просто плохо, а очень плохо. Разумеется, староста ничего не говорил брату Владию о том, что на берегу находятся лодки, но с самого начала подразумевалось, что они тут есть! Вопрос – как нам перебраться на противоположный берег? Конечно, можно надеяться на то, что магия дженгу на нас все еще действует, а если уже нет?

– Похоже, сегодня все лодки отправили на рыбную ловлю... – растерянно произнес Себастьян.

– Не думаю... – покачал головой брат Владий. – Хотя...

Я тем временем подошла к трем углублениям, оставшимся на песке. Тут отчетливо выделялись полосы, словно оставленные тяжелым предметом. Похоже, здесь лодки стаскивали в воду... А это что такое?

– Не понимаю, что тебя удивляет... – поинтересовался Себастьян, глядя на то, как я рассматриваю следы на песке. – Это ж обычный след от лодок, которые стаскивали в воду.

– А вот мне кажется, что две лодки, и верно, тащили к воде, а вот третью, самую легкую, как раз оттаскивали от воды... – я присела возле песчаной полосы. – Посмотрите на отпечатки ног: у тех, кто толкал эту лодку, пятка находится по направлению к воде...

– Да что тут можно рассмотреть?.. – подала голос Милиссандра. – Кто-то на песке прошелся, а вы уж тут выводы делаете!

– Может быть... – я не стала спорить. – И все же я бы хотела отправиться по этому следу...

Далеко идти не пришлось: в зарослях кустарника мы нашли маленькую лодку-долбленку, прикрытую ветками и широкими листьями. Не знаю, о чем подумали мужчины, а для меня все было понятно – хотя староста нам и помог, но он, скорей всего, не особо хотел выпускать нас из своих рук. Как говорится: и вашим, и нашим, а главное – душа спокойна, сделал, что мог...

– Надеюсь, она целая... – Себастьян оглядел лодку. – Маленькая, правда, но нас четверых, надеюсь, все же выдержит!

– Не сомневайтесь... – улыбнулся брат Владий. – Здешние суденышки на диво устойчивы.

– Тогда тащим ее к воде! Да, и весла прихватить не забудьте!

Нам не понадобилось много усилий, чтоб спустить лодку на воду. Вроде все в порядке, можно отправляться.

– Забираемся!.. – скомандовал Себастьян. – Быстрей! Конечно, у нас еще есть время, но не стоит терять его понапрасну!

– Вы что, хотите, чтоб я села в это убожество?.. – возмутилась Милиссандра. – Да вы что, не видите, что эта ваша так называемая лодка в два счета потонет!

– Будем надеяться, что нам удастся удержаться на плаву!.. – буркнул брат Владий.

– Не поеду!.. – только что не взвизгнула девица. – В здешних водах хватает всяких хищников – я на них уже насмотрелась, пока нас везли сюда! Если только это корыто перевернется, и мы окажемся в воде, то на нас тут же накинется речное зверье!

– Как вам будет угодно... – Себастьян забрался в лодку. – На лодке у нас есть шанс уйти, но если вы желаете остаться, то это ваше право, и уговаривать вас я не намерен. Только прошу не забывать о жертвенном камне...

– Да согласна я!.. – кажется, последний аргумент оказался для девицы самым весомым, и она, едва не рыдая, забралась в лодку. Надо же – пока нас в лодке было трое, то лодочка хорошо держалась на поде, но стоило забраться четвертому человеку, то есть Милиссандре, как лодка здорово осела. Конечно, не скажу, что вода плещется вровень с бортами, но нечто похожее имеется.

– Госпожа ди Вилльеж, у меня к вам большая просьба... – Себастьян разговаривал с Милиссандрой со всей галантностью, какую только мог себе позволить в наших обстоятельствах. – Вы видите, что лодка очень просела в воде, а потому, пожалуйста, старайтесь не делать резких движений. Если зачерпнем воду, то можем и ко дну пойти.

– И зачем только я согласилась отправиться сюда, в эту ужасную страну?! – всхлипнула Милиссандра. – И все из-за моей доброты и доверчивости! Когда я вернусь домой, и найду того человека, что заманил меня сюда – тогда он у меня за все ответит! А еще, виконт Кристобаль, я расскажу всем, как бестактно вы ведете себя со мной!

– Разумеется... – чуть улыбнулся Себастьян, отталкивая лодку от берега. – Только для того, чтоб осуществить столь похвальное намерение, нам надо статься в живых, а потому прошу вас делать то, что я скажу.

– Вы просто не оставляете мне иного выхода... – отвернулась Милиссандра.

– Вот и договорились.

Нам понадобилось какое-то время, чтоб приноровиться к этой лодке. Вначале маленькое суденышко только что не крутилось на воде под стоны и оханье Милиссандры, но вскоре дело пошло на лад, и лодка уверенно заскользила по мутноватой воде. Река не была уж очень широкой, с обеих сторон были самые настоящие джунгли, в которых не быловидно ни одного просвета, лишь небо над головой. Такое впечатление, что наша лодка движется по зеленому коридору под крики обезьян и попугаев. Кое-где заросли отступали, и тогда мы видели заводи, покрытые толстым ковром водных растений и ходящих по ним длинноногих птиц, крокодилов, лежащих на отмелях, стоящих в воде бегемотов... Однажды мы встретили рыбацкую лодку, но три человека, сидящие в ней, не стали приближаться, а просто проводили нас взглядом. Чуть позже на нашем пути оказывалась маленькая деревушка, и люди, оказавшиеся на берегу, смотрели на нас во все глаза. Хм, интересно, когда барабаны этой деревушки поведают миру о том, что подле их селения только что прошла лодка с белыми людьми? Думаю, с такой новостью долго тянуть не станут.

– Брат Владий, вы ранее были в этих местах?.. – поинтересовался Себастьян.

– Нет... – тот покачал головой. – Помните Когго, ту деревню, из которой и начался наш путь по Черному Континенту?

– Это где я за асанбосамом по дереву скакала?.. – усмехнулась я.

– Совершенно верно. Так вот, по этой реке, далее того места, где расположено это селение, я никогда не ходил – просто необходимости не было. Сейчас же, надеюсь, мы придем в Когго с другой стороны, а уж оттуда направимся в город.

– Жду не дождусь того счастливого момента...

Пока же нам оставалось только смотреть по сторонам, тем более что водных растений становилось все больше, а в некоторых местах едва ли не вся поверхность реки была покрыта удивительными по красоте цветами. Лилии, лотосы, водные гиацинты... Такую красоту я вряд ли еще увижу хоть когда-то, так хоть сейчас полюбоваться на это сказочное зрелище!

– Как красиво!.. – вздохнула Милиссандра, которая тоже не могла оторвать взгляд от прекрасного цветочного ковра. – Когда я вернусь домой, то скажу мужу, чтоб он посадил эти цветы у нас в парке!

– Это невозможно... – вздохнул брат Владий. – Этим цветам нужна особая вода, грунт, жара... И потом, в другом климате, более прохладном, они просто не выживут.

– Тоже мне, проблема!.. – дернула плечиком девица. – Для моего мужа не составит проблемы доставить в нашу страну и эти цветы, и нужную воду, и необходимую землю! А что касается жары... О, я придумала! Заставлю мужа построить огромную оранжерею, величиной с дворец, никак не меньше! Посредине оранжереи будет бассейн с теми водными цветами, которые мы сейчас видим, а вокруг посадим растения, которые привезут отсюда же, с Черного Континента! Хочу, чтоб там все напоминало эти леса, по которым мы вынуждены были ходить! Туда же поселим обезьян, птиц... В общем, я придумаю, как сделать так, чтоб все в моей будущей оранжерее напоминало уголок этого леса!

– Хм... – пробурчал брат Владий, но девица не обратила никого внимания на инквизитора, вдохновлено рассказывая то, что пришло ей в голову.

– Только представьте, какой популярностью будет пользоваться моя оранжерея! Люди из других стран будут приезжать, чтоб только на нее посмотреть! Я же буду в ней принимать гостей, и рассказывать им о Черном Континенте! Да все придворные дамы умрут от зависти! И потом, оранжерея навсегда останется моим воспоминанием об этих местах!.. Вы согласны, что мне в голову пришла замечательная идея?

– Как сказать... – я постаралась не улыбнуться. Ох, графиня ди Вилльеж, головы у вас на плечах как не было, так и нет. Можно подумать, несчастный граф будет вкладывать огромнейшие деньги в строительство оранжереи, чтоб та напоминала его безголовой супруге о весьма позорном периоде ее жизни!

– Впрочем, кого я спрашиваю об этом!.. Эй, поаккуратней там... – недовольно заявила Милиссандра. – Между прочим, вы меня водой обрызгали, и мешаете наслаждаться той удивительной красотой, что находится вокруг нас! Сейчас даже крокодилов не видно, так что глаз ничего не раздражает!

А ведь и верно – на нашем пути попадается уже вторая отмель, где нет этих громадных ящериц. Ну и замечательно, я безопасней чувствую себя, когда их не вижу.

Прошло еще несколько минут, и мы увидели, что речка, по которой мы движемся, впадает в озеро. Не сказать, что оно большое, но мы почувствовали облечение, когда оказались на открытом просторе. Облака, отражающиеся в мутноватой воде озера, берега, поросшие тростником, птицы, беспрестанно снующие над водой, тишина, только плеск волн от лодки и птичьи голоса... Как тут хорошо!

– Забыл, как называется это озеро... – подосадовал брат Владий. – Но помню, что от него до Когго всего несколько часов пути на лодке, так что... А, чтоб вас всех! Догоняют...

Обернувшись, мы увидели, что к нам приближаются две лодки, в каждой из которых было по десятку воинов. Интересно, это не те две лодки, которых мы не нашли у реки, куда нас отправил староста? Скорей всего, они самые и есть. Нашлись, значит. Понятно, что эти люди пытаются догнать нас вовсе не для того, что пожелать счастливого пути. Даже отсюда видно, что в руках они держат копья, а некоторые уже накидывают стрелы на тетиву. Один из мужчин на то лодке, что шла первой, поднялся в полный рост, и что-то закричал. Думаю, мне и без перевода понятно, что говорит этот человек.

– Требует, чтоб мы остановились и сдавались. В противном случае обещают перестрелять всех... – брат Владий обернулся к нам. – Ничего нового мы с вами не услышали.

Я же тем временем прикидывала, что мы можем предпринять в этой непростой ситуации. Мы находимся почти на середине озера, до берега быстро не добраться при всем желании, зато подстрелить могут в два счета. Так, будем исходить из того, что мы им нужны живые, или, по крайней мере, раненые, но ни в коем случае не убитые. Из этого и будем исходить.

– Пожалуй, нам стоит сбавить ход... – сказала я. – Себастьян, ты можешь взять этих людей под контроль?

– Постараюсь, но нужно время...

– Вы что, собираетесь отдать нас в их руки?.. – взвизгнула Милиссандра.

– Не мешайте!.. – шикнула я на перепуганную девицу. – Значит, так: когда мы приблизимся к нашим преследователям, надо постараться встать так, чтоб одна лодка закрывала другую. Потом я перепрыгну на первую лодку, и постараюсь обезвредить этих людей – Себастьян, тут очень многое зависит от тебя.

– Да я это понял!

– А что потом?.. – спросил брат Владий, но ответить я не успела. Один из мужчин, сидящих на ближайшей к нам лодке, что-то закричал, показывая рукой на место рядом с нами. Невольно перевела туда взгляд – и замолкла. Всего в нескольких шагах от нашей лодки из воды показался какой-то зверь. Вернее, вначале мне показалось, что из воды выныривает огромный морж (я однажды видела моржей в бродячем зверинце), но сразу же поняла, что ошибаюсь. Это зверь был очень велик – в длину превышал два человеческих роста, а его тело было покрыто крупной чешуей, смахивающей на те чешуйки, которые бывают на еловых шишках, только вот у зверя она была не однотонной, а пятнистой. Угловатая, почти квадратная голова, костяной рог на лбу, огромные клыки, изогнутые бивни, сильные лапы с острыми когтями, длинный хвост, заканчивающийся шипом, который внешне немного напоминал дротик... Вдобавок ко всему животное издало жуткий рев, от которого у меня только что не заложило уши... Это еще кто такой?!

– Дингонек... – прошептал брат Владий. – Это дингонек...

– Это не его называют мантикорой Черного Континента?.. – Себастьян не сводил глаз с этого жутковатого существа, которое проплывало совсем рядом с нашим суденышком.

– Его, его... – инквизитор чуть заметно кивнул головой. – Видит шип на его хвосте? Там у него смертельный яд, и дингонек бьет им свою добычу, совсем как скорпион...

В этот момент у одного из наших преследователей, похоже, не выдержали нервы, и он метнул свое копье в это речного зверя. Оружие скользнуло по чешуйчатой шкуре животного, не причинив тому особого вреда, но зато привело зверя в настоящую ярость. Дингонек метнулся к лодке, откуда в него бросили копье, над водой появился длинный хвост зверя с острым шипом на конце, который вонзился в тело мужчины, после чего тот рухнул в воду. Одновременно с тем зверь ударил лапой по лодке, отчего та почти что взлетела в воздух и перевернулась. Крики людей, рычание хищника, вспененная вода... А еще я увидела, как от удара хвостом один из барахтающихся в воде людей взлетел на воздух, а при падении упал прямо в раскрытую пасть зверя, который разом перекусил беднягу пополам...

Однако смотреть на подобное мы не стали, и безо всякой команды налегли на весла, стараясь оказаться как можно дальше от этого места. Мы с такой силой нажимали на весла, что они прогибались, и лодка почти что летела по воде. Еще я успела заметить краем глаза, как вторая лодка разворачивается и уходит назад, а сидящие в ней люди даже не пытаются помочь своим погибающим товарищам.

Не знаю, сколько времени нам понадобилось на то, чтоб пересечь озеро, скажу лишь, что совсем немного, затем, не сбавляя скорости, мы почти что полетели по реке, вытекающей из озера, и остановились лишь тогда, когда поняли, что сил не осталось ни на что.

Лодка медленно двигалась по течению, а мы старались хотя бы отдышаться. Немного придя в себя, я плеснула в Милиссандру водой, потому как девица все это время пролежала в глубоком обмороке. Ну и хорошо, хотя бы не мешала.

– Какой ужас!.. – простонала она, приходя в себя. – Что это было?

– Не что, а кто... – поправил брат Владий. – Это дингонек, существо весьма опасное. На то место, где он поселился, лучше не соваться – это создание охраняет свою территорию от крокодилов, бегемотов, людей, и прочих хищников. Теперь мне понятно, отчего в последнее время мы не видели по берегам крокодилов – этот зверь на них охотится. Проще говоря, за границы его владений лучше не заходить. Вообще-то человека дингонек может и не тронуть, но если тот поднимет на него оружие, то все, пиши пропало. Впрочем, последствия подобной глупости вы наблюдали своими глазами. Нам повезло, что зверь нас не тронул...

– Я больше не желаю находиться в этой лодчонке!.. – если бы Милиссандра могла, то затопала б ногами. – Я требую, чтоб это прекратилось!

– Госпожа Милиссандра, вы пошли с нами по своей воле, мы вас с собой не тащили... – холодно заметил Себастьян. – Так что вновь попрошу вас прекратить ненужные разговоры, слезы и крики. Мы делаем все, чтоб доставить вас к дорогому супругу в целости и невредимости.

– Я обязательно пожалуюсь Его Величеству, расскажу ему, как вы были жестоки со мной!.. – зарыдала Милиссандра.

– Вы имеете на это полное право... – согласился Себастьян. – Пока что пусть вас успокоит тот факт, что через несколько часов мы будем отдыхать на суше...

В Когго мы прибыли через несколько часов, и я опять ступила в ту деревушку, где нам пришлось ловить асанбосама. Единственная разница была в том, что сейчас на меня и Себастьяна смотрели со страхом – все ясно, теперь нас двоих считают колдунами, с которыми лучше не иметь дело. Это мнение подтвердил и брат Владий, который переговорил со здешним старостой. Этот человек сказал примерно следующее: мол, я против ваших товарищей ничего не имею, и даже готов предоставить ночлег, но завтра, с утра пораньше, они должны покинуть нашу деревню. Барабаны передали, что каждый, кто связывается с этими людьми, потом получает много неприятностей, а нам этого не надо. Так что не обижайтесь, но...

– В общем, завтра с утра отправляемся в путь... – брат Владий закончил свой рассказ. – Если повезет, то к вечеру доберемся до города.

– А на чем мы поедем до города?.. – спросила Милиссандра. – На этом утлом суденышке?

– Увы, да.

– Не хочу! Неужели нельзя нанять лодку побольше?

– Разумеется, можно... – вздохнул брат Владий. – Только за это надо платить, а у нас в карманах нет ни монетки, так что...

– Погодите!.. – Милиссандра схватила свою сумку и достала оттуда несколько золотых монет. – Этого хватит?

– Разумеется!.. – инквизитор постарался не выдать своего удивления. – Я сейчас же договорюсь со старостой, чтоб нас довезли до города со всеми возможными удобствами.

– И скажите ему, чтоб лодку дал побольше, ничем не похожее на то корыто, в котором мы сюда добирались!

Я же тем временем смотрела на одну из монеток, у которой был сколот край. Да ведь это моя монета, вернее, была моя, пока у нас ее не отобрал Угорь на «хранение»! Точно, это она! Теперь мне понятно, отчего Милиссандра так боялась возвращаться в поселок старателей – похоже, перед побегом она утащила денежки своего ухажера, а тот за подобное жалеть не станет. Ох, госпожа графиня, быстро вы нахватались дурных замашек! Воровать – это, по меньшей мере, моветон. Впрочем, пусть с этим разбирается муж нашей красотки.

Ночь прошла спокойно, и на следующий день мы отправились дальше. Все было хорошо, если не считать того, что двое крепких лодочников косились на нас со страхом, и делали все, лишь бы не встречаться с нами взглядом. Интересно, какие же страшилки о нас ходят, если эти парни так напуганы?

Я уже давно так не радовалась при виде города, а уж сойдя с лодки на причал, и вовсе облегченно вздохнула. Ну, наконец-то мы вернулись в более-менее обжитые места, и теперь можно чувствовать себя в сравнительной безопасности!

От благостных дум меня отвлек удивленный голос Милиссандры:

– Вы представляете, я сейчас мельком увидела человека, очень похожего на одного из своих старых знакомых?

– И кто же это?.. – из вежливости поинтересовался Себастьян. Уверена, ему сейчас не до кажущихся видений потрепанной графини, но надо же соблюдать вежливость.

– Я не помню, как его звать, но это кто-то из окружения брата нашего короля. Я имею в виду того, незаконного, мамаша которого заявляет, что он имеет все права на трон!

Ничего себе новость! Тут не знаешь, что и сказать...

Глава 20

– Должен признать: та история, которую вы сейчас рассказали, по-настоящему меня удивила... – произнес отец Арсиний. – А вместе с тем и обеспокоила...

Мы находились в здании Святой Инквизиции портового города, носящего название Килима, вернее, у человека, который стоял во главе сей грозной организации. Если учесть, что в этой стране было всего несколько более или менее больших городов, где жили белые поселенцы, и в каждом их этих городов Святая Церковь и Святая Инквизиция шли рука об руку, то можно понять, что такие люди, как отец Арсиний, обладали немалым влиянием. Пусть даже оно, это влияние, и не было таким значительным, как в иных, более цивилизованных странах, но, тем не менее, сбрасывать его со счетов не следовало.

Мы рассказали отцу Арсинию обо всем, что с нами произошло – еще до поездки на Черный Континент Себастьяну было сказано: в случае необходимости не следует скрывать что-либо от главы находящейся там Святой Инквизиции. Дело в том, что отец Арсиний уже очень давно жил на Черном Континенте, пытаясь нести тамошним обитателям свет истинной веры. Пусть он не добился больших успехов, но, тем не менее, этот человек был верным слугой Святой Церкви и заставил кое-кого из местного населения призадуматься об иных Богах. Во всяком случае, рост прихожан в здешней церкви постоянно увеличивался.

– Не буду скрывать... – продолжал отец Арсиний. – До нас уже доносились слухи о том, будто нечестивое изображение кровавого Бога вновь явилось людям, и почти сразу же оказалось уничтожено, но мне даже в голов не могло придти, что вы имеете отношение ко всему этому! На Черном Континенте новости разносятся чрезвычайно быстро, и потому кое-что становится известно даже нам – все же среди местного населения уже есть и такие, кто принял новую, истинную веру, и эти люди считают своим долгом держать нас в курсе всех значимых событий, о которых сообщают барабаны. Говоря откровенно, мы были в некоторой растерянности от новостей, имеющих отношение к кровавому Богу, и вот вы подтверждаете то, чему мы не хотели верить. Если говорить откровенно, то не знаю, как отнестись к этой новости.

– Простите... – начала, было, я, но отец Арсиний поднял руку.

– Сейчас поясню. То, что вы избавили мир от изваяния мерзкого Вухуду – подобное не может не радовать, и даже более того – думаю, этим вы предотвратили гибель множества людей, а то и настоящее истребление подавляющей части населения Черного Континента, в том числе и всех тех, кто прибыл сюда из иных стран. Примите мою сердечную благодарность и искреннее восхищение предпринятыми вами действиями! Я имею достаточно обширное представление об этом культе, о всеобщем поклонении Вухуду, и о том, сколько жертв по сей день приносится во имя этого уродливого создания Темных Небес. Страшно представить, к каким ужасным последствиям могло привести новое появление на Черном Континенте этого омерзительного идола!.. Однако у меня есть серьезные опасения несколько иного рода: если подтвердятся слухи о том, что к уничтожению изваяния имеют отношение белые люди – вот тогда всех иноземцев (пусть даже они родились здесь и живут тут всю жизнь) ждут тяжелые времена и огромные испытания. Проще говоря, нам стоит опасаться того, что приверженцы этого мерзкого культа, желая расквитаться за разрушение изваяния кровавого Бога, начнут убивать всех пришлых, тех, кто приехал сюда из других мест, и такое развитие событий более чем возможно. Поднимется самое настоящее восстание фанатиков, сметающее все и всех, и последствия могут быть непредсказуемыми.

– Что же делать?

– Играть на опережение, причем делать это нужно немедленно, потому как промедление в таком вопросе совершенно недопустимо... – отец Арсиний потер виски. – Вы сказали, что когда находились подле святилища того мерзкого Бога, то свою кожу специально затемнили, верно? И что охранники видели чернокожую женщину, так? Значит, нам следует вовсю распускать слухи о том, что святилище разрушили какие-то недруги Вухуду, причем этими ворогами являются не приезжие белокожие люди, а некто из числа коренных жителей Черного Континента, для которых возвращение кровавого Бога было крайне нежелательно. Более детальные подробности мы с вами сейчас же проработаем.

– Но ведь нас тоже видели в тех местах! И потом, можно легко догадаться, по какой причине у нас враз потемнела кожа... – покачала я головой.

– Все правильно, вас видели в тех краях, но не возле святилища! И потом, мы дадим знать кое-кому из окружения здешнего короля, что вы находились в тамошних краях по делам картографической службы, или по каким-то не менее важным поручениям... – чуть улыбнулся отец Арсиний. – Не волнуйтесь, придумаем достаточно правдоподобное основание, нечто вроде того, что вы пытались разведать, где на Черном Континенте могут находиться золотые жилы или месторождения алмазов. А что, подобному объяснению могут поверить, особенно если рассказать об этом здешним поселенцам, а те невольно проговорятся тем из местных, с кем общаются! Что касается черной краски, то надо еще доказать, что вы ею пользовались. Ну, а то, что вас могли перепутать с настоящими врагами Вухуду, желающими его гибели – это всего лишь ужасное совпадение (а таковые иногда случаются), и не более того. Надо дать понять, что подлинных противников кровавого Бога, которые покусились на его вновь обретенное изваяние, следует искать в другом месте. На Черном Континенте хватает и иных Богов, пусть и менее значимых, но тоже очень жестоких и жаждущих человеческих жертв, да и последователей этих Богов на данный момент существует куда больше, чем нам бы того хотелось. Так что для нас сейчас жизненно необходимо стравить их промеж собой, пусть уничтожают друг друга. Чем меньше останется фанатиков, поклоняющихся ложным Богам, тем легче нам будет принести в эти места свет истинной веры!..

Да уж... – подумалось мне. В этом и есть инквизиция – оборачивать все произошедшее себе на пользу и загребать жар чужими руками. Не удивлюсь, если подобный план по ссоре между сторонниками здешних Богов (которые отнюдь не отличаются человеколюбием и кротким нравом) у Святой инквизиции был продуман уже давно, только вот осуществить его не представлялось возможным – не было необходимых условий, зато сейчас ситуация сложилась весьма подходящая, и упускать подобный шанс отцы-инквизиторы не намерены.

– Но нас считают колдунами!

– И прекрасно!.. – усмехнулся отец Арсиний. – Как правило, иноземцам и в голову не придет отправиться едва ли не в одиночку по каким-то там личным делам вглубь Черного Континента – это слишком опасно! Вполне естественно, что туда посылают лишь тех, кто тем или иным способом способен защититься от той нечисти, которой так много на Черном Континенте. К тому же тех, кто владеет магией, тут боятся и уважают. Однако, насколько мне известно, до самого момента разрушения святилища Вухуду ни один из жрецов кровавого Бога не чувствовали никакой чужеродной магии, то есть иноземцев там не было и быть не могло – на этом утверждении мы будем стоять твердо. И уж тем более никто из чужаков не осмелился бы не то что оскорбить великого Вухуду, но у них даже не хватило бы духу подойти к святилищу, где в тот момент находилось вновь обретенное изваяние... Вот именно в таком ключе мы и будем подавать здешним обитателям всю эту историю.

– Они вряд ли поверят... – хмыкнул Себастьян.

– Вода камень точит... – пожал плечами отец Арсиний. – Сами понимаете: дорожка неверных определений приведет к неверному выводу, но если к этой дорожке умело подбирать необходимые факты и подталкивать мысль в нужном направлении, то можно добиться очень многого. Надеюсь, у нас все получится. Что же касается вас двоих, господа патрульные, то до того времени, пока вы не покинете берег Черного Континента, вам не следует выходить из этого здания. Мне хорошо известно, как быстро барабаны разносят любые новости, так что многие уже в курсе, что вы прибыли в этот город.

Ну, в этом у меня тоже сомнений нет. Впрочем, желания бродить по этому городишке у меня тоже не наблюдается. Здесь, в тишине и безопасности, можно хотя бы отдохнуть и спокойно выспаться, а большего мне пока что и не надо.

– Разумеется... – продолжал отец Арсиний. – Разумеется, в нашей скромной обители особых развлечений нет, но зато имеется библиотека, пусть и небольшая, целиком составленная из душеспасительных изданий, так что время вынужденного затворничества вы проведете с немалой пользой для разума и души. Надеюсь, из тех книг вы вполне можете почерпнуть для себя немало полезного.

Ну, какие книги могут находиться в библиотеке Святой Инквизиции – это я могу себе представить. Философские трактаты, проповеди, наставления по борьбе с еретическими течениями... Данное чтение явно не для меня, и потому надо придумать какой-либо благовидный предлог для того, чтоб увильнуть от подобного гм... удовольствия.

– Что же касается вашей спутницы, то есть графини ли Вилльеж, то с ней вопрос особый... – отец Арсиний побарабанил пальцами по столу. – Крайне досадно, что вы не привели ее сюда.

– Она наотрез отказалась следовать за нами, а тащить ее силой у нас не было ни малейшего желания... – надеюсь, раздражение в моем голосе было не слишком заметно.

Несколько часов назад, когда мы только прибыли в город, Милиссандра заявила, что идти куда-либо с нами она не намерена, а собирается отправиться в гостиницу, где останавливалась ранее. Дескать, мне надо отдохнуть, придти в себя, а потому отстаньте все от меня!.. На наше предложение о том, что ей, молодой женщине, не стоит рисковать, отправляясь в одиночку в невесть какую гостиницу (явно далеко не лучшего пошиба), девица лишь махнула рукой – мол, не учите меня, я ничуть не глупее вас, и знаю, что делаю! А еще отвяжитесь со своими назиданиями, вы мне с ними за эти несколько дней надоели до тошноты!.. Дело кончилось тем, что Милиссандра отправилась своей дорогой, а мы пошли туда, где находилось здание Святой Инквизиции.

– Считаю, что вам бы не составило никакого труда привести сюда эту женщину... – суховато заметил отец Арсиний.

– Совершенно верно... – согласился Себастьян. – Только вот дело в том, что делать это нам никак не хотелось. Поверьте: эта особа за несколько дней пути нам настолько осточертела (покорнейше прошу прощения за такое слово), что мы испытывали едва ли не облегчение, когда она отказалась пойти сюда вместе с нами.

– Я вас понимаю... – отец Арсиний чуть улыбнулся. – Считаю, что вам стоит знать некие вещи, вернее, мне следует пояснить свой интерес к графине ди Вилльеж. Эта женщина рассказала вам, какими грешными путями ее занесло на Черный Континент?

– Да, она поведала о своей истории... – Себастьян не стал вдаваться в подробности.

– Что ж, значит, кое-что вам известно, а в таком случае можно говорить прямо. Так вот, несколько дней назад мне доставили письмо от неких высокопоставленных особ. Там, помимо всего прочего, говорилось и о том, что жена графа ди Вилльеж, бросив мужа и троих детей, убежала с любовником в неизвестном направлении. Расследование, которое было проведено с опозданием, выяснило, что следы этой непристойной парочки ведут на Черный Континент. В письме, полученном мной, была настоятельная просьба отыскать эту заблудшую женщину и вернуть ее на родину, но сделать это следует с максимальной осторожностью, стараясь не притягивать внимания посторонних. Более того: следует привлечь к поискам только тех людей, кто умеет держать язык за зубами, а также сделать все, чтоб как можно меньше людей знало о том, что графиня ди Вилльеж оказалась на Черном Континенте.

– К чему такие сложности?.. – удивилась я.

– Не знаю... Скажу одно: есть просьбы, которые следует расценить как приказ. Вы знаете, в какую гостиницу пошла эта женщина?

– Мы не в курсе... – пожал плечами Себастьян. – На наш вопрос по этому поводу госпожа ди Вилльеж ответила, что знает, куда идет, а мы, если пожелаем, то сами можем ее найти.

– Н-да, немного... – нахмурился отец Арсиний.

– Могу предположить, где стоит искать эту особу... – подал голос брат Владий. – Как я понял из ее разговоров, по приезду на Черный Континент парочка остановилась в «Золотом ананасе».

– Не лучший выбор... – заметил отец Арсиний.

– Согласен, это довольно-таки низкопробное заведение. Однако, на мой взгляд, поиски нужно начинать именно там – вы не поверите, но высокородная графиня ди Вилльеж прекрасно чувствует себя в таких вот злачных местах. Если же нашей дамы там не окажется, то поиски следует продолжить в иной гостинице, коих тут не так и много. Думаю, что в числе тех, кого вы отправите на поиски беглянки, должен быть и я – надо же кому-то опознать эту женщину. Что касается присутствующих здесь господ патрульных, то им, как вы уже сказали, не стоит показываться на улицах.

– Не возражаю. Отправляйтесь немедленно, вернее, я распоряжусь, чтоб с вами пошли еще два брата. Помните: необходимо доставить эту женщину сюда, и не имеет значения, хочет она того, или нет.

– Я понял.

– Ну и прекрасно. Господа патрульные, пока что я вынужден прервать нашу беседу – мне необходимо кое с кем срочно переговорить. Остальное обсудим позже, когда я вернусь. Да, и не забывайте о наших правилах: вам запрещается заходить в комнаты друг друга...

– Мы помним.

– Замечательно. А для бесед и разговоров вам лучше всего подходит библиотека.

Делать нечего, пришлось отправиться туда, в эту самую библиотеку, куда нас так настойчиво отправляет отец Арсиний. Говоря откровенно, эти несколько стеллажей с книгами и свитками сложно назвать библиотекой, и вдобавок ко всему здесь находился немолодой мужчина в темной монашеской одежде – как мы поняли, это был здешний библиотекарь. Он сидел за столом и усердно скрипел пером, переписывая какую-то книгу. Что ж, все ясно, без присмотра нас не оставят, тем более что этот человек явно не страдает глухотой и взгляд у него цепкий – явно запомнит все, что увидит и услышит. Впрочем, мы и не собирались ничего скрывать. Взяв для приличия по первой попавшейся книге и усевшись за грубо сколоченный стол, я негромко спросила Себастьяна:

– Как думаешь, для чего Милиссандру велено доставить домой?

– Причин множество, и все они достаточно серьезные. Понятно, что ее побег втайне не остался, и скандал вышел громким, так что косточки графине перемывают и сейчас – в этом можешь мне поверить. Конечно, ее поведение и ранее было притчей во языцех, но, тем не менее, побег от мужа – это уже перебор по всем статьям. Могу только предполагать, что вряд ли эту особу по возвращении ждет счастливая и беззаботная жизнь под крылышком любящего супруга. Его Величество наверняка в ярости – его сватовство вышло боком человеку, который так много сделал для пополнения казны нашей страны и для укрепления королевской власти. Родственники Милиссандры тоже не пребывают в довольстве и радости – своим побегом эта девица всерьез подорвала реноме семьи. Но главное – дети. Этой безголовой особе до них нет никакого дела, а вот ее супруг, скорей всего, понимает, что безрассудное поведение мамаши может ударить и по детям, вернее, по их будущему. Ну, к парнишкам общество относится более-менее снисходительно, а вот дочери Милиссандры скандальная слава матери может выйти боком – мол, не скажется ли на ребенке дурная кровь матери?

– Понимаю.

– У каждой из древних аристократических семей есть своя история, и ее следует оберегать всеми возможными средствами. Конечно, грешки имеются у всех – как же прожить без них?!, но грех греху рознь. Некоторыми прегрешениями можно даже гордиться, а другие вызывают стыд даже спустя поколения. Частенько пятна на репутации уже не отмыть, и потому надо сделать все возможное для того, чтоб их, хотя бы немного, отчистить, сделать не столь темными. Вполне естественно, что супругу Милиссандры жизненно необходимо каким-то образом затушить эту постыдную историю, или же постараться сгладить ее, насколько это возможно. Первым делом надо вернуть домой любимую женушку, пока она не вляпалась еще невесть куда, или же (не приведи того Боги!) не сгинула безвозвратно. В этом случае ее супруга могут обвинить в том, что это он приложил руку к исчезновению нелюбимой жены, которая позорила его своим поведением.

– Интересно, кого она видела сегодня на причале?

– Мне бы тоже хотелось это знать...

Когда мы задали этот вопрос Милиссандре, то она лишь пожала плечами – мол, я что, всех должна помнить?! В лицо узнаю – и этого вполне достаточно! Если каждого запоминать по именам, то голова распухнет! Как он выглядит? Не задавайте глупых вопросов, выглядит как обычный человек! Так что отстаньте от меня со всякой ерундой, и чушь всякую не спрашивайте, особенно если не имеете представления о том, как следует поддерживать разговор!..

– Надеюсь, когда бестолковую графиню приведут сюда, она постарается вспомнить имя того человека... – предположил Себастьян.

– Я бы на это особо не рассчитывала...

Увы, но оправдались все неприятные ожидания. Когда часа через два вернулся брат Владий, то вместе с ним была и Милиссандра, только вот вести с ней беседы не было никакой возможности – девица была пьяна, можно сказать, вдрызг, и сейчас куда больше смахивала на весьма потрепанную жизнью особу известной профессии. Похоже, свое возвращение в город Милиссандра отмечала на полную катушку, не отказывая себе ни в чем. Понятно, что после излишних возлияний передвигаться самостоятельно эта особа уже не могла – ее тащили двое крепких мужчин в темных монашеских одеждах.

Хм, глядя на девицу, мне поневоле вспомнился папаша – он, как правило, тоже заявлялся домой далеко не в лучшем виде, очень напоминающем нынешнее состояние этой особы. Правда, в Тупике забулдыгу никто к порогу родного дома не поведет просто так, по доброте душевной – добирайся, мол, сама, а для ускорения можно и пендель отпустить. Там, в Тупике, каждый выживал, как умел, так что пусть потрепанная графиня радуется хотя бы тому, что ее не оставили спать где-нибудь под столом или на улице, где, вообще-то, сейчас ей самое место.

Больше того: Милиссандру отнесли в маленькую комнату, находящуюся рядом с моей каморкой, и положили на кровать, чтоб проспалась. Судя по виду этой девицы, спать она будет до утра, а то и дольше. Ну и хорошо, успеем еще наслушаться от нее жалоб с претензиями, а также множество недовольств с капризами.

Брат Владий, безуспешно пытаясь скрыть раздражение, рассказал нам, что, как и предполагал ранее, обнаружил эту особу в «Золотом ананасе». Несмотря на название, гостиница не считалась заведением для порядочных людей, но, тем не менее, пользовалось большой популярностью, потому как в этом заведении был большой обеденный зал, в котором по вечерам даже играли музыканты. Конечно, настоящими музыкантами назвать их было сложно, но, тем не менее, какие-то звуки из старых дребезжащих инструментов они умудрялись извлекать. Еще в «Золотом ананасе» имелся в наличии большой выбор недорогих хмельных напитков (большей частью крепкой самогонки), что притягивало к этому заведению людей, не отягощенных излишним капиталом.

Беглую графиню брат Владий застал в весьма шумной компании, большую часть которой составляли отнюдь не представители аристократии. Едва ворочая языком и с трудом понимая, кто стоит перед ней, Милиссандра наотрез отказалась уходить из столь веселого местечка, и инквизитору пришлось уводить ее силой, со скандалом и воплями. Конечно, собутыльники графини были крайне недовольны подобным развитием событий, но особо возражать никто не стал – здесь церковники пользуются немалым влиянием, и вступать с ними в конфликт из-за какой-то пьянчужки просто глупо, потому как в итоге может выйти себе дороже. Как позже сказал брат Владий, у него было огромное желание дать хорошую выволочку этой особе, но он понимал, что сейчас не время и не место этим заниматься. Ничего, хорошее дело можно и отложить на потом.

Отец Арсиний снова позвал нас к себе лишь ближе к вечеру – его интересовали подробности наших блужданий по дебрям Черного Континента, где были и что видели. Цель его расспросов понятна – надо придумать достоверную версию того, как переложить вину за разрушение святилища Вухуду на последователей иных культов, и для этого следует не отшибаться в деталях. Как я понимаю, отец Арсиний не бросал слов на ветер, и уже принялся за разработку своего рискованного плана. Ну, Светлые Боги ему в помощь!

Разговор был долгим, но когда он близился к концу, я поинтересовалась:

– Отец Арсиний, мне бы хотелось узнать, когда мы сможем отправиться на родину? Конечно, мы крайне благодарны вам за приют и безопасность, но хотелось бы избавить Святую Инквизицию от забот о нас, грешных.

– На то она и инквизиция, чтоб заботиться как о душах людей, так и об их телесной оболочке... – склонил голову отец Арсиний. – Что же касается отправки вас домой... Конечно, сейчас в порту находится несколько судов, но они направляются в иные страны. Вам остается подождать прихода нужного корабля, и, надеюсь, это произойдет довольно скоро. Хотя... Мне сказали, что день назад сюда пришел корабль из нашей страны. Насколько мне известно, пассажиров он не привез, то есть это, скорей всего, небольшое грузовое судно. Возможно, стоит спросить у капитана корабля, не возьмет ли он вас с собой на обратный путь.

– Было бы неплохо... – согласился Себастьян. – И как называется этот корабль?

– «Рассветная звезда».

Вот это новость! От неожиданности мы переглянулись, а я сразу и не нашла, что сказать в ответ. Это же тот корабль, что привез на Черный Континент заговорщиков, часть которых отправилась на поиски изваяния! Что сейчас делает здесь это судно, экипаж которого, скорей всего, уже знает о том, чем завершились долгие поиски? Неужели люди, находящиеся на нем, ждут, когда начнут возвращаться те, кого отправили на поиски изваяния Вухуду? Нет, такое вряд ли возможно, ведь с самого начала было понятно, что на возвращение этих людей никто и не надеялся... Вопросы, вопросы...

– Вы знакомы с капитаном этого судна?.. – спросил Себастьян.

– Нет... – покачал головой отец Арсиний.

– А кому принадлежит это судно? Кто владелец «Рассветной звезды»?

– Представления не имею... – чуть пожал плечами отец Арсиний. – Никогда не задавался подобным вопросом. А это имеет какое-то значение?

– А можно что-либо узнать об этом корабле?.. – Себастьян пропустил мимо ушей вопрос отца Арсиния.

– Что именно вас интересует?

– Все сведения, какие только можно собрать, только делать это нужно осторожно, стараясь не вызвать подозрений у команды корабля.

– Почему вас так заинтересовала «Рассветная звезда»?

– Если не возражаете, то на этот вопрос отвечу позже.

– Ничего не имею против... – кивнул головой отец Арсиний. – Я сейчас же дам соответствующие указания, и, думаю, к утру у нас уже будут кое-какие сведения насчет этого судна.

Итак, в порту этого города находится корабль заговорщиков. Вопрос: случайно он пришел сюда, или все не так однозначно? Хочется надеяться, что вскоре появится хоть какая-то ясность в этом вопросе.

Однако утро началось с неприятностей, вернее, с того, что Милиссандра проснулась с головной болью. Не понимая, где она находится, девица подняла такой крик, что мне пришлось бежать в ее комнату. То, что я увидела, вновь напомнило мне папашу, когда он после очередного перепоя просыпался по утрам. Не знаю, какую дрянь вчера пила эта особа, но судя по ее отекшему лицу и жуткому запаху перегара, стоящему в комнате, это было довольно мерзкое пойло.

– Где я?.. – стонала Милиссандра, хватаясь за голову.

– В здании здешней Святой Инквизиции.

– Как я сюда попала?

– Вас, графиня ди Вилльеж, доставили сюда в невменяемом состоянии.

– Да?.. – действительность до Милиссандры доходит довольно долго. – Что происходит? И что я тут делаю?

– Вас вчера нашли в «Золотом ананасе»... – пояснила я. – Осмелюсь заметить, что это не то место, где должно находиться аристократке.

– Тебя не спросили!.. – огрызнулась Милиссандра. Как видно, у нее с перепоя трещала голова, и ей было не до любезностей. Надо же, она даже грубит в точности как мой папаша, когда у него с утра трещала голова. – Отвяжись! Уйди с глаз моих!

– Просто пытаюсь пояснить вам, что произошло вчера... – продолжала я. – Как мне сказали, в тот момент вас окружали люди, находясь с которыми порядочной женщине следует опасаться за свою честь. Вполне естественно, что после увиденного вас привезли сюда, где вы будете в безопасности.

Вообще-то говорить о чести с беглой графиней ди Вилльеж просто смешно. К тому же, судя по обмолвкам брата Владия, к тому времени, как отыскали эту особу, она уже успела вновь э-э-э... потерять свою честь, причем не единожды, только вот лишний раз упоминать об этом не имеет смысла.

– Не тебе поучать знатную даму, как той следует вести себя!.. – Милиссандра стала злиться. – Не забывайся и помни о разнице между нами! Замечаю, что в последнее время простолюдины стали держать себя слишком дерзко и позволять себе слишком многое! Ты – наглядный тому пример!

То, что совсем недавно эта особа проводила жизнь среди далеко не лучших представителей человечества – подобное, как я понимаю, вовсе не кажется Милиссандре чем-то возмутительным. Ну-ну.

– Как мне сказали, в «Золотом ананасе» вы всем рассказывали о том, что по возвращении домой ваш муж построит огромную оранжерею, в которой все будет в точности напоминать здешние леса.

– А хоть бы и так! Что, завидно?

– Госпожа ди Вилльеж, а может вам для начала стоит привести себя в порядок? Посмотритесь в зеркало, на кого вы похожи – синяки под глазами, рваная одежда, растрепанные волосы, отекшее лицо...

– В любом случае я выгляжу лучше тебя!.. – рявкнула девица. – Я всегда нахожусь в центре внимания, а моим поклонникам не счесть числа!

На мой взгляд, Милиссандра никогда не отличалась особой красотой – обычная миловидная девушка, и не более того. Но богатство мужа сделало ее невероятно привлекательной в глазах мужчин, и она, похоже, вообразила себя сказочной красавицей, в которую влюбляется едва ли не каждый. Н-да, когда у человека такое самомнение, убедить его в чем-то ином практически невозможно.

– Принеси мне вина!.. – скомандовала Милиссандра. Все верно – после вчерашней пьянки любого замучает сушняк.

– Не думаю, что оно тут найдется. Могу предложить только воды.

– Пей ее сама! Приказываю: принеси мне вина!

– Повторяю: здесь вина нет, а если даже и есть, то оно предназначено не для того, чтоб снимать похмелье у неразумных особ.

– Раз вина нет, то мне тут делать нечего!.. – Милиссандра поднялась с места и, пошатываясь, побрела к дверям. Конечно, остановить эту особу мне не составило бы ни малейшего труда, но делать этого я нее стала – и без меня остановят и мозги прочистят.

Так и оказалось: девица благополучно доплелась не только до первого этажа, но и до входных дверей, ведущих на улицу, однако там находился охранник, да и система запоров была непростой. На возмущенные требования Милиссандры открыть дверь охранник и бровью не повел, но когда девица схватилась за запоры, то охранник враз скрутил разбуянившуюся особу и сдал ее подошедшим монахам – мол, разбирайтесь...

Когда нас с Себастьяном позвали в комнату отца Арсиния, то увидели там Милиссандру. Перед ней на столе стояла большая кружка с травяным чаем, на который девица хотя и смотрела с отвращением, но, тем не менее, время от времени делала глоток. Судя по всему, графиня жаловалась на несправедливость этого мира, но отец Арсиний сейчас никак не напоминал благодарного слушателя.

– Небеса, я так несчастна... – всхлипывала Милиссандра. – Меня никто не понимает, и жизнь повернулась так, что я оказалась одна на краю света, а впереди все тот же беспросветный мрак и жизнь с нелюбимым мужем... Вы осуждаете меня, а разве я виновата? Когда меня бросил тот лживый человек, что обманом привез сюда – я же тогда обратилась к вам за помощью! Увы, вам было жаль для меня каких-то четырех-пяти тысяч золотых, чтоб я могла спокойно и комфортно дожидаться прихода корабля и отправиться на родину!

Ничего себе запросы у этой особы!.. – подумалось мне. Да на такие деньги можно купить пару кораблей, и битком набить их товарами на продажу! Похоже, муж Милиссандры ни в чем не отказывал жене, держал ее в немыслимой роскоши, и считать деньги она не привыкла. Надо же, от такого-то богатства ее понесло едва ли не на самое дно жизни – стоит только вспомнить Чижа со старателями! Не думаю, что уж очень сильно ошибусь, если предположу, что в глубине души девице была по нутру такая жизнь, вернее, ей нравилось щекотать себе нервы – уж очень велики различия между прежним богатым житьем и нынешним убогим существованием. Некоторым такие вот... перепады нравятся, особенно если ты уверен в завтрашнем дне, и относишься ко всему происходящему как к игре, в которой вынужден принимать участие. Вот и Милиссандра не сомневалась в том, что скоро этот ее гм... отпуск закончится, и она вновь вернется в прежнюю жизнь, оставив лишь волнующие воспоминания о своем безалаберном бытие на краю света. Ну, а покаможно считать себя жертвой – это делает тебя невинно пострадавшей как в собственных, так и в чужих глазах, а заодно поднимает самооценку.

Меж тем Милиссандра продолжала:

– Сейчас же вы обвиняете меня в каких-то грехах, хотя я просто пыталась выжить! Вдобавок ко всему вы только что заточили меня здесь, в четырех стенах, словно в тюрьме, а ведь я хотела всего лишь немного отдохнуть и отвлечься после всех неисчислимых горестей, что выпали на мою долю! Разве я не имею права на это?

– Я выслушал вас... – голос отца Арсиния был суров. – Не буду давать оценку вашему поведению – оно просто шокирует. Если бы вы были в состоянии посмотреть со стороны на себя и свой внешний вид, то, без сомнения, пришли бы в ужас! Вам необходимо немедленно вернуться домой, с раскаяньем в душе припасть к ногам вашего супруга и молить его о прощении. По слухам, он вам и ранее прощал очень многое. Если ваше покаяние будет искренним и идти от самого сердца, то ваш муж, возможно, смягчится.

– Пусть этот мужлан радуется уже тому, что я к нему вернусь... – самоуверенность в голосе Милиссандры поражала. – Надеюсь, что теперь он вдвое увеличит мое содержание. Без меня он никто и ничто!

– В отличие от вас я бы не стал утверждать подобное и относиться столь легкомысленно ко всему происходящему... – отец Арсиний достал из стола конверт. – Все обстоит куда серьезней. Мне пришло письмо, в котором сказано, что ваш побег произвел весьма неприятное впечатление на графа ди Вилльеж.

– И что с того?.. – отмахнулась девица. – Переживет.

– Поясняю: ваш муж счел себя оскорбленным, что вполне объяснимо и оправдано, да и Его Величество был крайне раздосадован подобным скандалом. Утаить эту историю, к сожалению, не удалось, и сейчас о бегстве графини ди Вилльеж с каким-то щелкопером известно во всех уголках нашей страны. Недавно граф подал в Церковный Совет прошение о разводе, и это ходатайство сейчас рассматривается. Тем не менее, можно считать с большой долей вероятности, что просьба будет удовлетворена.

– Не поняла... – кажется, для Милиссандры услышанное оказалось полной неожиданностью. – Какой еще развод?

– Речь идет о расторжении вашего брака... – холодно заметил отец Арсиний.

– Этого не может быть! Я нужна моему супругу для придания блеска в обществе!

– Видимо ваш муж счел, что отныне блеска у вас недостаточно... – тонко улыбнулся отец Арсиний.

– Чушь! И потом, развод не может состояться без меня и моего на то согласия!

– Если найдут нескольких свидетелей, которые подтвердят факт побега жены от венчанного мужа, и их показания будут совпадать, то ваше присутствие на суде не является необходимым.

– Их еще найти надо, этих свидетелей!

– Не вижу сложностей. Могу перечислить кое-кого из тех, кто может быть возможным свидетелем: ваша служанка, моряки с судна, на котором вы добирались до Черного Континента, тот человек, ради которого вы бежали из семьи... Если этот негодяй уже вернулся на родину, то не сомневайтесь, что ваш супруг его уже нашел и допросил. А уж если в ближайшее время там появится некто, знающий о ваших здешних развлечениях, то... Сами понимаете, что во всей этой неприглядной истории ваша позиция очень уязвима.

– Но король...

– В этой истории Его Величество целиком на стороне вашего мужа. Думаю, он поддержит графа ди Вилльеж как в разводе, так и в выборе новой супруги.

– Да кому он нужен, мой муженек! Пусть будет благодарен уже за то, что я столько лет его терплю!

– Э, не скажите... – чуть усмехнулся отец Арсиний. – Насколько мне известно, к нынешнему времени уже выстроилась довольно-таки длинная очередь из очаровательных представительниц самых знатных семейств страны, которые безоговорочно согласны стать графиней ди Вилльеж со всеми вытекающими отсюда обязанностями и привилегиями.

– Что за бред! Я никого не собираюсь пускать на свое место, а мой муженек будет невероятно рад моему возвращению!

– Вы слишком низко цените своего супруга, да и семьи, как таковой, у вас уже нет. На мой взгляд, ваш муж уже присматривает себе новую спутницу жизни, тем более что выбор у него огромнейший. Как только будет получен развод...

– Я его опротестую!

– Ваше право, но если основанием развода служит доказанная супружеская измена, то никакой протест не будет принят во внимание. Должен сказать, что я обычно выступаю за незыблемость брака, но если бы поинтересовались моим мнением относительно вашего случая, то я бы сказал, что намерен склониться в иную сторону. Что касается имущественных вопросов, вернее, того, что вам достанется после развода – это мне неизвестно, но если вспомнить, насколько пронырливые крючкотворы служат графу ди Вилльеж, то могу предположить, что после расторжения брака вам не останется ровным счетом ничего.

Милиссандра от растерянности не могла сказать ни слова: кажется, подобное развитие событий она никак не предполагала, а будущее имело все шансы оказаться совсем не таким, каким девица его представляла. Согласно брачному контракту в случае развода красотка имеет право получить назад только свое придание (какового у нее вовсе не было), а также драгоценности, подаренные супругом (которые у нее украл сбежавший ухажер). Проще говоря, после развода она останется ни с чем, да и в отчем доме ее вряд ли будут рады видеть. Кажется, до Милиссандры только сейчас стал доходить тот масштаб разрушений, который она сотворила своими руками, и какие руины ждут ее по возвращении.

– Но как же так... Не понимаю... Этого просто не может быть! А как же я?

– Могу объяснить проще и доходчивей... – вмешалась я. – Госпожа ди Вилльеж, грубо говоря – хрен вам, а не оранжерея. Теперь, надеюсь, все понятно?

Как это ни удивительно, но, похоже, именно мои слова перепугали девицу больше всего. Со стуком поставив на стол кружку с травяным отваром, которую она все еще держала в руках, Милиссандра заявила:

– Мне надо немедленно вернуться домой!

– Похвальное намерение... – чуть склонил голову отец Арсиний. – Но, к сожалению, пока что в порту нет ни одного корабля, который намерен идти в нашу страну. Придется подождать.

– Я не могу ждать!.. – почти что взвизгнула девица. – У меня собираются увести мужа!

– Но ведь вы только что говорили, что он вам не нужен!

– Не придирайтесь к словам!

– Вообще-то в порту недавно появилось некое судно из нашей страны. Называется оно, если я не ошибаюсь, «Рассветная звезда»... – Себастьян почесал в затылке. – Может, вы о нем что-то знаете?

– Никогда не слышала это название... – пробурчала Милиссандра. – Хотя оно красивое. У моего мужа с десяток кораблей, но каждое из них носит такое примитивное имя, что и запоминать не хочется! Надеюсь, в самое ближайшее время кто-то из вас сходит на это суденышко и уточнит, куда оно направляется?

– Постараемся...

Девица не врет – она, и верно, слышит это название в первый раз. Ладно, раз такое дело, то надо применить другой подход.

– Госпожа ди Вилльеж... – заговорил Себастьян. – Давайте надеяться на хорошее. Думаю, что присутствующий здесь отец Арсиний пошлет на родину в отношении вас самые лучшие рекомендации – он у нас является сторонником института брака, и не захочет помогать в разрушении вашей семьи. Сейчас меня интересует другое: тот мужчина, которого вы вчера узнали на причале – он кто такой и как его звать?

– Вам-то что за дело до этого человека?.. – раздраженно рявкнула Милиссандра.

– Я вам поясню, в чем тут дело... – Себастьян прижал руки к своей груди. – Только прошу вас, не обижайтесь на мои слова, хорошо? Дело в том, что сейчас ваш внешний вид, скажем так, несколько далек от совершенства – все же трудности и скитания наложили свой отпечаток...

– Вы бестактный, грубый и невоспитанный человек!.. – по лицу девицы пошли красные пятна. – Впрочем, чего иного можно ожидать от сына такой матери?

– Еще раз прошу прощения, но я имел в виду совсем иное... – хотя голос Себастьяна был по-прежнему вежлив, я заметила, как он непроизвольно сжал кулак. Ох, графиня ди Вилльеж, как же вы умеете делать людей своими врагами!

– Вы мне нахамили!.. – взвизгнула девица. Вообще-то ей бы не помешало посмотреться в зеркало и понять, что слова Себастьяна здорово преуменьшают действительность.

– Если этот человек вас не узнал – это хорошо... – продолжал напарник, но я понимала, что в его душе поднимается настоящая буря. – В этом случае о той случайной встрече можно смело забыть, но вот если он вас вспомнил... Госпожа ди Вилльеж, вы не хуже меня знаете придворные нравы, которые не отличаются добротой, а для некоторых людей сплетни и злословие являются чуть ли не нормой жизни. Более того – для них нет ничего более приятного, чем облить другого грязью. К чему я этого говорю? К тому, что если тот, кого вы увидели, узнал вас, то он (если порядочный человек) промолчит об этой встрече (в чем я, если честно, сомневаюсь), или же позже, вернувшись домой, расскажет знакомым о том, где он вас видел, с кем, и как вы тогда выглядели. Боюсь, вас могут выставить в весьма негативном свете, а подобные слухи сейчас крайне нежелательны. В то время, когда вы будете прилагать немалые усилия, стараясь помириться с мужем, новые сплетни могут свести на нет все ваши старания. Потому-то я и хочу знать как можно больше об этом человеке, кто он такой, чего от него можно ожидать, способен ли он на добрый поступок...

Объяснение было так себе, особой критики не выдерживало, но для Милиссандры оказалось вполне достаточным. К тому же она сейчас была вынуждена цепляться за любую возможность, чтоб предстать перед мужем в виде страдалицы и раскаивающейся грешницы.

– А, так вот вы о чем... – девица чуть призадумалась. – Наверное, вы правы в своих рассуждениях, потому как злословия при королевском дворе хватает... Погодите, надо постараться припомнить этого человека. Нас, конечно, представляли друг другу, но не могу же я запомнить имена всех, кто вертится вокруг меня! Ох, если бы вы знали, как я устаю от поклонников и от их постоянного внимания!..

Вообще-то сейчас Милиссандре о поклонниках следует упоминать в прошедшем времени, только вот говорить ей об этом пока что не стоит.

– Госпожа ди Вилльеж, давайте по делу и без ненужных отвлечений...

К сожалению, без отвлечений не обошлось, но если отбросить все лишнее, то узнали мы не так и много. Год назад, на каком-то торжественном приеме, графине ди Вилльеж были представлены несколько человек из окружения графа Сюрей, который является старшим (и незаконным) братом нашего короля. Эти люди очень хотели переговорить с мужем Милиссандры, хотя у того не было особого желания беседовать с ними. Однако приезжие оказались очень настойчивы, и граф согласился на встречу, пусть и без особой на то охоты. Графиня ди Вилльеж никогда не интересовалась делами мужа, и в этот раз не знала о чем шла речь и как прошел разговор, она лишь помнит, что у ее супруга после этой беседы заметно испортилось настроение. На следующий день люди из окружения графа Сюрей пришли уже в дом графа ди Вилльеж, только визит оказался недолгим, а после их ухода хозяин приказал слугам больше не принимать этих людей ни под каким видом. Такое решение мужа несколько расстроило Милиссандру, потому как гости показались ей очень любезными, галантными и обходительными, да еще наговорили хозяйке кучу комплиментов. Когда же недовольная женушка заявила супругу, что с его стороны некрасиво расстраивать таких милых и обаятельных людей, тот повысил на нее голос и посоветовал не лезть в те дела, которые не касаются ее никоим образом. Одним словом – грубиян, что с него взять!

Спустя день двое молодых людей из числа тех, что приходили к графу ди Вилльеж, встретили Милиссандру на прогулке, вновь осыпали ее комплиментами, и попросили переговорить с достопочтенным графом, вернее, уговорить его на новую встречу. Мол, при прошлом разговоре между гостями и хозяином возникло некое недопонимание, которое можно легко разрешить к всеобщему удовлетворению при новой беседе.

Естественно, графиня не могла отказать в такой мелочи столь обходительным кавалерам, и потому сразу же по возвращении домой заявила супругу, что он просто обязан принять у себя этих очаровательных людей и пойти навстречу их просьбам, а иначе это будет просто невежливо. Почему? Просто она уже пообещала, что в эту встречу граф ди Вилльеж будет более внимателен к просьбам гостей, и сделает все, чтоб они не ушли разочарованными. Однако супруг после этих слов вышел из себя и едва ли не накричал на жену, заявляя, что даже дурость должна иметь какие-то пределы, но его супруга демонстрирует полное отсутствие малейших зачатков разума, и, раздавая обещания направо и налево, совершенно не понимает, о чем идет речь!..

Дело закончилось скандалом, во время которого Милиссандра, разгневанная словами мужа, разбила несколько дорогих ваз, пытаясь добиться своего, но граф оставался непоколебим, и людям из окружения графа Сюрей было наотрез отказано во встрече, причем в весьма резкой форме. После этого графиня больше не видела тех галантных людей – очевидно, они уехали, причем наверняка огорченные, а Милиссандре только и оставалось, как краснеть за поведение своего невоспитанного супруга-мужлана!..

– Ну, что скажете?.. – поинтересовался отец Арсиний, когда Милиссандра ушла в свою комнату.

– Да что тут говорить, если и так все ясно?.. – пожал плечами Себастьян. – Люди из окружения старшего брата нашего короля пытались переманить графа ди Вилльеж на свою сторону – ведь он так богат!, или постарались хотя бы выпросить значительную сумму, причем в золоте – перевороты, заговоры и тому подобное требуют много денег. Он им, естественно, отказал, не захотел ввязываться в сомнительное предприятие, тем более что у графа не было ни малейшего желания предавать короля и терять его расположение. Тогда эти люди решили действовать на упирающегося графа через его жену.

– Стоит порадоваться хотя бы тому, что эта особа запомнила лица своих кавалеров.

– А вы подумайте сами, как можно забыть таких предупредительных и любезных кавалеров?.. – хмыкнул Себастьян. – Галантность, куртуазность, восхищенные взгляды... Да разве можно отказать таким прекрасным рыцарям? Не сомневаюсь, что графиня была полностью очарована этими людьми, только вот заставить мужа действовать в чужих интересах у нее не получилось: граф – крепкий орешек, и умеет хорошо просчитывать ситуацию. Для него хорошее отношение венценосной особы значит куда больше, чем возможные блага в будущем от весьма подозрительной личности.

– Еще они с обаянием крепко перехватили... – добавила я. – Чего там скрывать очевидное: графиня ди Вилльеж не отличается большим умом, и посланники графа Сюрей наверняка рассчитывали на то, что она легко попадет под их влияние. Все так, только никто не подумал о том, что графиня сумеет хорошо запомнить своих воздыхателей.

– Да уж... – отец Арсиний откинулся в кресле. – Теперь пришла моя очередь кое-что вам рассказать, хотя мои люди не узнали ничего конкретного. Я имею в виду это судно, что вас так интересует, «Рассветную звезду»...

Оказывается, к этому времени те, кого отец Арсиний послал собрать данные об этом корабле, потрудились на славу. Правда, команда «Рассветной звезды» не очень словоохотлива, больше помалкивает, но все же кое-кого из экипажа удалось разговорить. Каким образом? Просто сидя в небольших кабачках и наливаясь местным вином, люди могут несколько расслабиться и рассказать многое.

Если собрать воедино все, что удалось узнать, то дело обстоит следующим образом: по словам матросов, «Рассветная звезда» частенько бывает у берегов Черного Континента, что-то привозит, что-то увозит. Однако сейчас корабль стоит на рейде, похоже, капитан или ждет кого-то, или поджидает какой-то груз. Ну, с капитаном все более или менее понятно, а вот с хозяином корабля все далеко не так просто. Как выяснилось, «Рассветная звезда» принадлежит некоему господину, строгому, и не ахти какому щедрому, а еще он иногда лично отправляется в очередной рейс вместе с командой. Этот человек и сейчас на «Рассветной звезде». Чем занимается хозяин корабля? А команде до хозяйских дел интереса нет, лишь бы платили, да работой особо не загружали.

Однако, по словам подвыпивших моряков, недавно произошел некий казус: тогда «Рассветная звезда» стояла в другом порту, хозяин получил какое-то радостное известие, и настолько был доволен, что и словами не описать! Более того – даже пообещал всему экипажу хорошее вознаграждение. Ну, парни, естественно, радовались, но прошло всего несколько дней, как все переменилось. На судно заявилась целая толпа темнокожих местных жителей, и все они направились к хозяину судна. Кое-кто из этих людей и раньше едва ли не ежедневно приходил на «Рассветную звезду», и хозяин велел беспрепятственно их пускать на корабль.

Никто не знает, что произошло в каюте хозяина на этот раз, но после того, как эти люди покинули судно, хозяин стал злой, как тысяча морских демонов. Парень из команды, у которого хватило ума поинтересоваться, когда же им будет выдано обещанное вознаграждение – ему хозяин врезал так, что у бедолаги разом вылетело четыре зуба, а потом невезучего парня и вовсе отправили за борт. Еле сумел выбраться... Похоже, удачная сделка у хозяина не состоялась, и теперь он не знает, на ком сорвать зло. Тем не менее, от берегов Черного Континента хозяин уходить не спешит, лишь сменил порт – как видно, на что-то еще надеется.

Что перевозим? А на что хозяин подрядится, что зафрахтует, то и везем. Люди, грузы... В общем, ничего необычного, а до всего остального нам и дела нет – это головная боль капитана с хозяином, а не наша. И вообще наш хозяин сам по себе, до нас, простых моряков, редко снисходит, лишний раз даже не посмотрит в твою сторону. Его особо не любят – уж очень он простолюдинов презирает, дескать, вы все передо мной никто!.. Еще этого человека немного побаиваются невесть почему... Конечно, команде до хозяйских выкрутасов дела нет – главное, чтоб платили, но все одно неприятно, когда на тебя смотрят, как на пустое место, а относятся словно к корабельной крысе – с неприязнью...

– Вот и все, что нам удалось узнать... – отец Арсиний перебирал четки. – Извините, но тут, как говорится, чем богаты...

– Значит, хозяин корабля здесь... – протянул Себастьян. – Думаю, что не ошибусь, если предположу, что незаконный сын короля граф Сюрей и хозяин «Рассветной звезды» – один и тот же человек. Понятно, что у этого господина уже давно был заключен некий договор со жрецами Вухуду. Без сомнений – эти люди заинтересованы друг в друге. «Рассветная звезда» привезла на Черный Континент тех, кто намеревался добраться до спрятанного изваяния, а сам граф Сюрей остался ждать их возвращения...

– Скорее, он намеревался дожидаться того прекрасного момента, когда жрецы понесут ему обещанную награду... – усмехнулась я.

– Согласен... – кивнул Себастьян. – Получение алмазов – это дело из числа тех, которые должен делать только самим, тут нельзя доверять никому. Когда же барабаны принесли весть о том, что изваяние Вухуду вновь вернулось в мир – вот тогда граф Сюрей был по-настоящему счастлив. Не удивлюсь, если выяснится, что ему даже стали приносить партии алмазов.

– Почему партии, а не целиком?

– Сразу видно, что ты ничего не понимаешь в драгоценных камнях... – усмехнулся Себастьян. – Никто тебе разом такую прорву алмазов не потащит – тяжело и неразумно. К тому же принесенное нужно осмотреть, удостоверится, что это действительно алмазы, а не какой-то горный хрусталь. Все шло своим чередом до того времени, пока барабаны не принесли ужасную весть о том, что разрушено не только святилище, но и само изваяние Вухуду. О реакции жрецов Вухуду на это горестное сообщение я не хочу даже думать, наверняка все произошедшее привело их в самую настоящую ярость. Уверен, что хозяину «Рассветной звезды» пришлось вернуть все полученные камни.

– Думаю, ты прав... – согласилась я. – Представляю себе, в каком гневе был этот человек.

– Конечно, прав! Теперь вопрос в другом – что предпримет против нас хозяин «Рассветной звезды», ведь спускать это дело на тормозах вряд ли кто-то будет.

– Его интересуем только мы?

– Думаю, что и беглая женушка графа тоже ему пригодится. Если действовать умело, то с ее помощью можно устроить господину ди Вилльеж немало неприятностей.

– Иногда мне кажется, будто утаить хоть что-то на Черном Континенте совершенно невозможно!

– А чему ты удивляешься? Барабаны уже наверняка принесли весть о том, что мы вернулись в город. Святые Небеса, тут новости разносятся с такой быстротой, что меня просто оторопь берет! К тому же не исключаю возможность того, что мужчина, которого увидела Милиссандра, незаметно проследил за нами, и теперь многим известно, где нас можно найти. Ну, а то, что мы все еще считаемся подозреваемыми в разрушении святилища Вухуду, делает нас весьма желанной добычей для многих.

– Что делать будем?

– Трудно сказать... – подосадовал Себастьян.

– Вот что я вам скажу, молодые люди... – отец Арсиний все так же перебирал в руках четки. – Вернее, я повторяю то, что уже говорил ранее: вы будете находиться в этом здании до того времени, пока в порт не придет нужное нам судно, и вы оба не отправитесь на родину. До того времени каждый из вас не должен ни под каким видом покидать это здание, сколько бы времени не заняло это вынужденное сидение. Надеюсь, вам все ясно?

– Да, но...

– Вряд ли кто-то рискнет пойти на штурм здания Святой Инквизиции... – покачал головой отец Арсиний. – Хотя в нынешней ситуации ничего нельзя утверждать наверняка.

– Подождем, пока они сделают первый ход.

– И что будем делать с возможными гостями?

– Для начала – просто встретим. Мы, без сомнений, сорвали кое-кому невероятно выгодную сделку, а подобное, знаете ли, воспринимается весьма болезненно, особенно если у этого человека грандиозные планы, а некто сторонний их рушит!.. В общем, ждем гостей.

Предположения Себастьяна подтвердились очень скоро. Днем в двери Святой Инквизиции постучался некий молодой человек, который представился знакомым графини ди Вилльеж. Мол, вчера я ее случайно увидел на пристани, а позже узнал, что она остановилась в этом уважаемом месте, и мне бы хотелось засвидетельствовать ей свое почтение.

Конечно, незнакомца следовало бы гнать отсюда в три шеи, но врага надо знать в лицо, и потому никто не стал возражать против этой встречи. Разумеется, беседа этих двоих не должна остаться без нашего пристального внимания, и потому гостя пригласили в небольшую комнатку на первом этаже – мол, все наши гости обычно идут сюда. Правда, никто не стал говорить гостю о том, что это помещение было из числа тех, что полностью прослушивается и просматривается – Святая Инквизиция желает держать все под своим контролем. Что же касается нашего гостя, то если у него есть голова на плечах, то он и сам должен понимать, куда пришел и что здесь можно ожидать.

А вот Милиссандра при известии о том, что ее желает увидеть старый знакомый, только что не кинулась со всех ног к месту встречи. Надеюсь, к этому времени она немного проспалась, и не испугает визитера своим далеко не лучшим видом.

Разумеется, хотя мы и находились в соседней комнате, но всю эту встречу хорошо видели и слышали – в стене хватало скрытых щелей и почти незаметных отверстий. Все верно – Святая Инквизиция хорошо знала свое дело, и не желала упускать ничего из того, что происходило на ее территории.

Гостем оказался мужчина дет тридцати, довольно приятной наружности и с безупречными манерами. Надо же, он еще и при шпаге! Что же касается Милиссандры, то хотя она выглядела чуть лучше, чем с утра, все одно смотрелась весьма потрепанной особой, с которой вряд ли станет разговаривать аристократ голубых кровей. Впрочем, если гость и был удивлен изменениями во внешности графини ди Вилльеж, но виду не подал, лишь раскланялся со всем изяществом, и поприветствовал даму со всей галантностью, на какую только был способен.

Вначале разговор не выходил за рамки обычных светских бесед. Гость был почтителен, вежлив, и сообщил, что оказался в этой стране по столь скучным делам, о которых не стоит даже упоминать. Дескать, вчера он не поверил собственным глазам, когда увидел прелестную графиню здесь, на краю света, в этих диких местах. В ответ на это Милиссандра разразилась горячей речью, рассказывая о том, что оказалась здесь по невероятному стечению обстоятельств, и виноват в этом ее пытливый ум и желание увидеть мир. К сожалению, путешествие оказалось далеко не столь приятным, вдобавок ко всему она осталась одна, без средств существования, и теперь она, бедняжка, не знает, как вернуться домой из этой ужасной дыры... Так, похоже именно этого момента в разговоре и дожидался гость.

– Госпожа ди Вилльеж, я поражен вашим рассказом!.. – в голосе мужчины было столько сочувствия, что впору смахивать слезу. – А те страдания, что вы перенесли – они только придают вам величия!

Услышав эти слова, я едва сдержалась, чтоб не расхохотаться. Да, этот человек мастак заливать елей в уши – вот, Милиссандра только что не млеет от таких слов. Кажется, она нисколько не сомневается в правдивости этой лести. Зато следующие слова гостя враз отбили у меня желание веселиться.

– Думаю, что смогу вас порадовать! В порту стоит судно, на котором я намерен в самое ближайшее время отправиться домой. Надеюсь, вы окажете мне честь, не откажетесь от моего гостеприимства и украсите собой это путешествие?

– Вы собираетесь отправиться домой?.. – ахнула Милиссандра. – И когда?

– В ближайшие день-два.

– О да, я, без сомнений, отправляюсь с вами!.. – у девицы просто не было слов от охвативших ее чувств.

– Тогда позвольте предложить вам руку... – мужчина встал и галантно наклонил голову. – Я намерен показать вам корабль, а вместе с тем и вашу каюту.

– Как, мы идем прямо сейчас?!

– Вы имеете что-то против? Или же вас здесь кто-то держит?

– Что вы, наоборот! Я буду невероятно счастлива покинуть этот душный дом и оказаться в море!

– Прекрасно!

Тут я поняла, что мне пора вмешаться, а не то эта безголовая особо опять влипнет в невесть какую историю – кажется, у графини ди Вилльеж просто удивительная способность скакать из огня да в полымя.

Когда парочка появилась из комнаты, я уже стояла возле входных дверей, вместе с охранником. Кажется, нашему гостю это не понравилось, но он пока что молчал.

– Мы уходим... – гордо заявила Милиссандра, подходя к нам. – Откройте дверь!

– Ваш спутник может уйти, а вы останетесь здесь... – у меня не было желания расшаркиваться или вступать в долгие разговоры.

– Прочь с дороги!.. – скомандовала девица.

– Вы не в своем доме, чтоб командовать, так что сбавьте тон... – посоветовала я, не повышая голоса. – В данный момент мы находимся в здании, принадлежащем Святой Инквизиции, и я выполняю приказ отца Арсиния. Так что, господин хороший, до свидания, а вам, госпожа Милиссандра, следует отдохнуть в своей комнате.

– Пропустите нас!

– Госпожа Милиссандра, еще одно слово, и я применю силу – у меня на это есть разрешение. Так что давайте обойдемся без криков и истерик.

– Я приказываю – откройте дверь!.. – мужчина проложил руку на эфес шпаги, но больше ничего сделать не успел. Я шагнула ему навстречу, сжала его ладонь и чуть ударила по сгибу руки. Что, не нравится? Ничего, сам виноват. Поясняю: можно так защемить нерв, что рука на какое-то время повиснет плетью – именно это я сейчас и сделала. Кто бы и что не говорил, но я предпочитаю лишний раз обойтись без ненужного размахивания оружием. Глядя на то, как у мужчины от боли расширяются зрачки глаз, я поняла, что правильные выводы он сделал.

– Госпожа ди Вилльеж... – гость повернулся к Милиссандре. – Раз так складываются обстоятельства, то я приду завтра, и надеюсь, что сумею уговорить здешнее начальство отпустить вас со мной.

– Но как же... – растерялась Милиссандра.

– Увы, обстоятельства сильнее нас... – вздохнул мужчина. – Но я не прощаюсь – мы обязательно увидимся завтра, и вместе отправимся на корабль.

– А вы...

– О, не беспокойтесь, корабль без вас не уйдет – в этом можете быть уверены! А пока что, в виде извинения, позвольте прислать вам букет цветов? Помнится, вы их очень любите, а в здешних местах есть просто поразительные по красоте экземпляры!

– Вы так любезны!

– Это всего лишь незначительная малость, которую я могу для вас сделать и чем порадовать! Буквально через четверть часа вы получите самый восхитительный букет, который я только смогу найти за это время!

Когда за мужчиной закрылась дверь, Милиссандра повернулась ко мне и обложила такими словами, что мне стало смешно. Кажется, пребывание в лагере старателей наложило на нее свой отпечаток, причем далеко не самый лучший. Высказав все, что она обо мне думает, девица умчалась к себе, а ко мне, посмеиваясь, подошел Себастьян, который все это время стоял неподалеку.

– Ты молодец, все правильно сделала. А какой богатый словарный запас у нашей красотки – я, честно говоря, впечатлен! Если она что-то подобное выдаст на великосветском приеме, то враз отпадут вопросы о том, где она была за время своего отсутствия, и с кем общалась!

– И не говори! Что ж, пойду к ней снова – может, узнаю что интересное.

Когда же я вошла в комнату Милиссандры, то увидела, что она с ногами забралась на кровать, и смотрит в узенькое окошечко. Почти во всех комнатках окошки небольшие, и расположены довольно высоко, едва ли не под потолком, так просто до них еще не доберешься.

– Госпожа Милиссандра, вы что делаете?

– Глупых вопросов не задавай... – девица не сочла нужным повернуть ко мне голову. – Смотрю, когда мне принесут букет. Что за дурацкое окно! Из него видна только небольшая часть улицы! А с тобой я потом разберусь, когда вернусь домой... Не может быть!!! Не верю своим глазам!!!

Милиссандра ахнула так громко, что меня это поневоле заинтересовало.

– Неужели сюда пожаловал господин Чиж?.. – я не смогла удержаться от язвительности.

– Нет!.. – Милиссандра была настолько удивлена, что не обратила никакого внимания на мое ехидство. – Там граф Сюрей!

– Кто?!

– Старший брат нашего короля! Тот самый, незаконный! Точно, он, я не ошиблась! А еще с ним какая-то девица!

– Где?.. – я вскочила на кровать, и без всякой почтительности отодвинула Милиссандру. – Как он выглядит?

– Да вон, стоит на углу, возле белого дома с красной полосой! Еще у него на голове нелепая шапка с козырьком! А девица одета как ты, в штанах, а не в платье! Ну и ухажерку он себе нашел, смотреть не на что! Надо же, оба смотрят в нашу сторону!.. Интересно, что он тут делает?

– Не может быть... – сейчас это вырвалось и у меня при взгляде на парочку, стоящую не так далеко отсюда. – Этого просто не может быть!

– Что, вид у него не королевский? Согласна. Говорят, он уродился в своего отца, который имел довольно-таки заурядную внешность, а не в мать.

– Госпожа Милиссандра, простите за вопрос, но вы не ошибаетесь?

– Не ошибаюсь. Чтоб ты знала, память у меня замечательная! Граф Сюрей к моему мужу приезжал, и меня ему представляли, так что я его хорошо запомнила...

– Вы нам не говорили, что знаете графа Сюрей!

– А вы об этом не спрашивали... Ой, а вот и букет!

Милиссандра сорвалась с места и выбежала из комнаты, а я еще несколько мгновений смотрела в окно, пока те двое, о которых говорила девица, не отошли в сторону и не скрылись с моих глаз. А ведь я их знаю...

В памяти возник тот давний день, когда мы с Грегом, разделавшись с упырями, покинули Сельцы, и по дороге остановились в «Лесном лукошке». Помнится, тогда к нам подошла Рова, та девица, с которой мы вместе учились в Школе Элинея. Чуть позже к ней пришел мужчина – он мне еще совсем не понравился... И вот сейчас я вновь вижу перед собой эту пару! Выходит, тот добряк, набивающийся на разговор, и есть незаконный сын короля? Вот уж на кого меньше всего могла подумать, так это на него...

Стоп, а что за огромный букет красных цветов недавно пронесли по улице? Он же величиной едва ли не в человеческий рост! В небольшое оконце в дверях его не просунешь, а, значит, надо открывать входную дверь... Святые Небеса, это следует немедленно остановить!

Я кинулась прочь из комнаты, на бегу доставая сюрикены и метательные ножи – по счастью, этим добром инквизиторы меня снабдили, не пожалели...

Увы, я опоздала: когда я оказалась в холле, то увидела валяющийся на полу огромный букет, охранника-монаха, сползающего по стене и закрывающуюся дверь... Милиссандры не было, и она ушла по своей воле, или ее увели – это уже не важно. Интересно, за какой такой нуждой эта бестолковая особа кому-то понадобилась?

Но все эти вопросы сейчас не так важны, куда хуже другое: я вновь ошиблась, не уследила за подопечной...

Ничего не поделаешь: следуя правилу Школы Элинея, ошибки надо исправлять...

Глава 21

– И все же я не понимаю, зачем людям с «Рассветной звезды» понадобилась графиня де Вилльеж?.. – я задала этот вопрос скорее себе, чем остальным.

– Ясно, что не благого дела... – отозвался отец Арсиний. – У меня имеется несколько предположений по этому поводу, но пока что оставлю их при себе.

– Наверняка постараются использовать эту легкомысленную женщину в своих делах... – предположил Себастьян. – Причем втемную.

– Тут сомнений нет... – вздохнул отец Арсиний. – Конечно, каждый из нас может строить планы, даже весьма рисковые, но такой дерзости от этих людей я не ожидал! Пусть наш охранник не получил ранения – его всего лишь сильно ударили, и увели с собой женщину, которая находилась под нашим покровительством до возвращения на родину, но, тем не менее, прощать нападение я не намерен. Если бы подобное совершили местные жители, то я, по крайней мере, постарался б их понять – души этих людей находятся во тьме, пропадают среди идолов и поклонения ложным Богам. Однако нападение со стороны тех, кто называет себя приверженцем нашей веры – это уже чересчур! Эти люди, видимо, забыли, что второе название инквизиции – Святой раздел расследования еретической греховности, нападение на который считается преступлением.

– Видимо, эти люди уверены, что впоследствии все можно свести к небольшой шутке: мол, мы просто выполнили просьбу дамы доставить ее на корабль – и более ничего! Дескать, она хотела отправиться домой, а святоши не дозволили это сделать, вот и пришлось прибегнуть к розыгрышу!

– Они не с теми вздумали шутки шутить... – мрачно уронил отец Арсиний. – Пусть нам нанесен минимальный урон, а все произошедшее, и верно, можно попытаться свести к грубой шутке, причем не очень умной, но над Святой Инквизицией так подшучивать нельзя – это совершенно недопустимо! Я расцениваю все произошедшее как оскорбление, и потому дозволяю вам действовать так, как вы сочтете необходимым. Любые ваши поступки и деяния получат с моей стороны одобрение и прощение. Можете взять любое оружие из того, что имеется в нашей оружейной – я уже распорядился.

– Спасибо.

– Итак, действуйте согласно плану... – продолжал отец Арсиний. – Я же, в свою очередь, начну молить Светлые Небеса, чтоб они взяли вас под свою милость и послали удачу. И еще одно: что бы с вами не произошло в дальнейшем, я в любом случае сообщу в Святой Престол о нынешнем происшествии, и можете не сомневаться – утаивать хоть что-то я не собираюсь.

Когда же мы вышли от отца Арсиния, то первым, кого увидели, был брат Владий. Он, в отличие от нас, не боялся ходить по городу: мол, меня тут все хорошо знают, да и не опасаюсь я особо ничего – мы все находимся под волей Небес!..

– Как успехи?.. – спросила я его. – Нашел?

– Вопрос в том, каких трудов мне это стоило, и какого красноречия... – проворчал тот, протягивая мне небольшую деревянную шкатулку, на вид совсем простенькую. – Я уж не говорю о том, что с меня за эту дрянь содрали десять золотых!

– Да, немало!

– Еще бы! За такие деньги тут можно купить целое стадо хороших коз!

– Поторговаться не пытался?

– В нашем случае товар слишком опасный, так что продавец берет свое за немалый риск. К тому же нас время поджимает, вот продавец и загнул несусветную цену. Хорошо еще, что по приказу отца Арсиния мне полсотни золотых выдали, а не то пришлось бы уходить с пустыми руками.

– Брат Владий, простите за нескромный вопрос, но...

– Не обманули ли меня?.. – хмыкнул тот. – Не сомневайтесь, тут все без обмана – товар, который в шкатулке, я видел своими глазами! Только вот уж вы меня простите, но я бы вам посоветовал быть как можно более осторожным с содержимым этой шкатулки – о последствиях вы уже знаете. Дело уж очень опасное...

– Я все помню, и обещаю, что буду очень осмотрительна в обращении с этой вещью... Да, брат Владий, может, вам не стоит в этот раз идти с нами? Сами понимаете – случиться может всякое...

– Ага, а раньше со мной ничего страшного не происходило... – буркнул тот. – Можно подумать, я живу как в сказке – сплошная тишь, гладь, да Божья благодать! Нет уж, дело надо доводить до конца!..

.. Мы вышли на улицу лишь после наступления ночи, в то время, когда почти все население города уже видело сны. Правда, покидать здание Святой Инквизиции через входную дверь мы не стали: вполне может статься, что из каких-то домишек, расположенных напротив, за зданием Свято Инквизиции ведется наблюдение – во всяком случае, я бы поступила именно так. Вот потому-то нам и пришлось воспользоваться потайным ходом – отчего-то у меня не было ни малейших сомнений, что он тут имеется.

Мы спустились в подвал, где сопровождающий нас монах повернул какой-то рычаг, и часть стены почти бесшумно отошла в сторону, открывая нам нечто вроде неширокого тоннеля. Все верно, подземный ход. Правда, идти по нему пришлось, немного наклонившись – свод был низковат, но тут уж ничего не поделаешь – какой построили. Хорошо и то, что идти пришлось не очень долго – ход заканчивался позади дома, у стены, огораживающей здание Святой Инквизиции. Там нам пришлось сдвинуть в сторону деревянную крышку, закрывающую выход, после чего мы выбрались наружу. Все остальное было просто: поставили на место крышку, засыпали ее листьями и сухой травой, после чего перебрались через забор на улицу.

Так, теперь нам надо пойти в порт, только вот вокруг почти ничего не видно, сплошная темнота. Стоит порадоваться тому, что брат Владий отправился с нами – в темноте южной ночи рассмотреть что-то очень сложно, а он знает эти места, как свои пять пальцев. К тому же и луна сегодня то и дело скрывалась за облаками, что делало окружающую нас темноту еще более непроницаемой.

Сейчас мы шли не по открытому пространству, а едва ли не прижимаясь к стенам домов: как это ни досадно, но ночной порой (вернее, после полуночи) по улицам города в одиночку лучше не ходить – увы, любителей поживиться чужим добром хватало и здесь. Почему именно после полуночи? Ну, по вечерам тут, как и везде, здесь принято гулять, веселиться, ходить в гости – идет обычная жизнь, но до наступления полуночи людям следовало возвращаться домой, а кто не следует этому правилу, пусть пеняет на себя. Как сказал брат Владий, тут принято считать, что как раз после полуночи по улицам начинает бродить разная нечисть, а потому всем благопристойным горожанам к тому времени лучше находиться за стенами своего дома. Судя по всему, здешние люди довольно строго следуют этому правилу, во всяком случае, ночных гуляк я не увидела.

Пока что «глаз кошки» я пока что решила не использовать – уж очень болит голова после его применения, а мне сейчас не стоит отвлекаться ни на какие болячки. Кроме того, кое-где на улицах горели фонари, так что не сказать, что здешние улочки полностью неосвещены. Ничего, если появится в том нужда, то я всегда успею использовать ночное видение, тем более что Себастьян сообщил: он накрыл нас неким пологом невидимости – если не будем разговаривать во время движения, то нашу троицу никто не увидит. Ну и хорошо, тем более что вступать в философские диспуты в данный момент у нас не было никакого намерения.

Между прочим, любителей дармовщинки тут, и верно, хватало – кажется, этим людям не страшна никакая нечисть. Мы дважды прошли мимо затаившихся в темноте незнакомцев, и если в первый раз это были несколько подростков с крепкими палками, то в следующий раз мы едва не натолкнулись на пяток крепких парней с ножами. Н-да, обычному человеку от таких лиходеев так просто не уйти... Наверняка подобных ловцов удачи хватало по всему городу, и это является еще одной из причин того, отчего поздние прогулки среди обычных жителей в здешних местах не пользуются популярностью.

Следует отметить еще одно: брат Владий был прав, когда утверждал, что по ночам тут хватает разной нечисти. Когда мы шли по одной из улиц, луна вышла из-за тучи, и я увидела впереди то ли фигуру, то ли человеческий силуэт, только вот он был неприятного красного цвета. Фигура стояла, прижавшись к стене какого-то дома, и складывалось впечатление, будто красное пятно словно растворяется в светлой глинобитной стене. Это что еще за очередные фокусы? Когда же мы дошли до этого дома, то никакой красной фигуры там уже не было, зато на стене я заметила довольно глубокую трещину, края которой уже поросли коротким мхом. Как видно, трещина уже старая, а хозяин дома отпетый лентяй, мог бы и заделать стену, тут работы всего ничего!

Однако меня удивило то, что Себастьян и брат Владий, когда проходили мимо этой стены, переглянулись между собой, и инквизитор покачал головой – мол, все вижу, потом переговорим... Все ясно – и тут без магии дело не обошлось!

А вот и порт. По счастью, здесь немного светлее, чем в городе, фонарей побольше, да и луна освещает море. Тишина, безветрие... Людей тоже не заметно, что радует. А еще на рейде стоит несколько кораблей. Осталось только выяснить, какой из них нам нужен.

– Все, можно разговаривать... – негромко произнес брат Владий. – В порту не принято нападать и засады устраивать – тут, как и на здешних реках, нечто вроде нейтральной территории. Людей по ночам тут, как правило, тоже не бывает. Причина проста: как я уже вам говорил, здешние воды очень опасны, особенно по ночам, потому как кого тут только не водится, от небольших акул до морских крокодилов. Существа, скажу я вам, весьма неприятные, а крокодилы по ночам еще и на берег выползают. Потому-то люди здесь на ночь и не остаются, не следует рисковать понапрасну. Больше того: ни один из рыбаков, если ему дорога жизнь, ночью на промысел не отправится.

– А почему здешние жители крокодилов не ловят?.. – поинтересовался Себастьян. – Насколько мне известно, у этих зубастых дорогая шкура, и чужеземные торговцы платят за нее, не скупясь...

– Почему же, ловят. Только в данном деле очень велик риск, тем более что эти морские звери опаснее речных, да и ловить ихсложнее.

– Как же местные на рыбалку выходят, не боятся?

– Так крокодилы и прочие твари тут появляется только по ночам! Я вам уже говорил, что в это время на рыбалку никто не выходит. Правда, частенько случается такое, что сюда из моря еще кое-какие морские существа заявляются, причем из числа тех, с кем лучше не встречаться.

– А что ж они все сюда плывут? Город по здешним меркам немаленький, людей хватает, кораблей и мелких суденышек тоже, а любое зверье старается держаться подальше от шумных мест.

– Тут все не так просто... – вздохнул брат Владий. – Начнем с того, что здешняя бухта на диво удобная, причем не только для кораблей. Как раз именно с этим и связана вся история. Это сейчас здесь находится город, а лет сто пятьдесят назад тут стояла самая обычная рыбацкая деревушка, вернее, не совсем обычная – ранее в ней находился храм Бога морских вод, которому поклонялись жители всех прибрежных деревушек. Тоже, знаете ли, довольно-таки кровавый культ...

– А что, тут есть и не кровавые?

– Существуют и такие, только их немного, однако речь сейчас не о них. Видите ли, человеческие жертвоприношения тут веками приносились не только во славу Вухуду – конечно, он самый кровавый из всех, но хватает и других местных Богов, которые тоже очень любят человеческую кровь. Среди таких вот любителей числится и некий Бог морских вод, которого здешние рыбаки вовсю старались задобрить. Сами понимаете, какой путь для этого они выбирали.

– Все те же человеческие жертвоприношения?

– Верно, куда ж без них! Одурманенных людей вывозили на лодках, и там несчастных приносили в жертву, причем тоже весьма безжалостным образом.

– Что, все тот же принцип: чем больше прольется крови, тем лучше?

– Верно – резали людей и бросали тела в воду. По слухам, когда в воду лилась кровь и в море скидывали тела убитых, то иногда морских хищников собиралось столько, что лодка не могла двигаться в воде. Случалось, что от толчеи переворачивались и сами лодки... К чему я это рассказываю? Да к тому, что в этой бухте веками была кормушка для морских тварей, и многие из обитателей морских вод даже по сей день ежедневно приплывают сюда в надежде поживиться. Ну, что тут можно сказать? Морские звери – существа неразумные, и не могут понять того, что времена несколько изменились, и теперь здесь живут люди с другими правилами и обычаями, хотя это еще как сказать.... Дело в том, что у многих из здешних жителей все еще сохранилась привычка хоронить умерших в воде, так что вывод делайте сами.

Ну, вывод ясен и без долгих пояснений: обитатели этого города, возможно, не желая того, по-прежнему подкармливают морских хищников, хотя сами же страдают от последствий своих действий. При таком положении дел, как и следует ожидать, в эту бухту еще долго будут приплывать на кормление самые разные хищные твари. Всего лишь несколько седмиц назад я бы удивилась подобной несуразности, но сейчас такие действия здешнего населения воспринимаются мной как нечто естественное, вполне отвечающее мировосприятию обитателей Черного Континента.

– Да уж, невесело, хотя чего-то подобного можно было ожидать... Кстати, брат Владий, когда мы шли по улицам города, то на одной из них я заметила фигуру красного цвета...

– Я ее тоже заметил... – надо же, как инквизитор рассердился, но, кажется, причиной тому был не мой вопрос. – Заодно хорошо запомнил это место – надо будет позже наведаться в тот дом, и навести в нем должный порядок.

– Извините, не поняла.

– А чего там понимать? Вон, господин Себастьян сразу просек, что там дело нечисто. Мы своими глазами видели здешнюю ведьму, но не простую. Приближается полнолуние, а в такое время людям надо быть настороже, потому как вампиры не дремлют, и это мы видели совсем недавно.

– Так это был вампир?

– Не был, а была... – поправил меня брат Владий. – Есть тут такие, только их название на здешнем наречии даже я не смогу выговорить – язык сломаешь, а потому мы кличем этих особей куда проще, а именно – пугающие ведьмы. По-сути, это самые обычные вампиры, только вот пьют они не кровь жертв, а их дыхание. Еще у них нет кожи, причем они уже рождаются такими, и потому их тела имеют красный цвет, то есть цвет мышечных тканей.

– Но как они обходятся без кожи?

– Все проще некуда – ведьмы воруют кожу своих жертв, тех, кто умирает, и носят ее до тех пор, пока та не износится. Ну, вроде как старая одежда... Потом, естественно, берут себе новую...

– Откуда берут?.. – не поняла я.

– То есть как это – откуда?.. – удивился моей непонятливости инквизитор. – Забирают у жертв, то есть у людей. Думаю, понятно, каким образом это происходит. Иногда случается и такое, что ведьмам просто нравится чья-то кожа, и они забирают ее себе еще до того, как их старая кожа истреплется. Кстати, перед тем, как начать пить жизнь из очередной жертвы, они скидывают с себя чужую кожу и находятся в своем подлинном виде, что мы, собственно, и узрели своими глазами.

– Кошмар!.. – я только и могла, что развести руками. Н-да, а я-то считала, что на Черном Континенте меня уже ничем не удивить!

– Правда, тут есть одна тонкость... – продолжал брат Владий. – Такие ведьмы заранее ищут себе подходящего им человека, а затем проникают к нему в дом через трещину в стене или яму у дома. Ну, а потом все просто: ведьма нависает над спящим человеком, пьет и всасывает в себя его дыхание, то есть забирает жизненные силы человека. Ну, а незадолго до рассвета ведьма улетает, потому, как она должна успеть надеть на себя сброшенную кожу, или же она навсегда останется без нее.

– Она убивает человека?

– Обычно нет, во всяком случае, не сразу. Как правило, жертву оставляют в живых, чтоб приходить каждую ночь, так сказать, за пропитанием. Это продолжается до тех пор, пока силы не оставляют человека – в этом случае ведьма начинает подыскивать себе новую жертву, полную здоровья.

– А если человек сопротивляется?

– Тогда она может содрать кожу с человека, что, как вы понимаете, ничем хорошим закончиться не может... – брат Владий оборвал свой рассказ. – Все, хватит отвлекаться на посторонние темы, и без того потеряли много времени на никому не нужную болтовню. Лучше поговорим о насущном.

– Которое из этих судов носит название «Рассветная звезда»?.. – поинтересовался Себастьян.

– Вон она... – брат Владий указал на самый дальний корабль. – Видите, как далеко от берега эти люди ее отвели?

– Да, без лодки добраться до «Рассветной звезды» будет непросто...

– Есть лодка, причем хорошая, и она уже стоит в надежном месте... – кивнул головой брат Владий. – Плохо то, что сейчас вокруг почти нет ветра, да и звуки в ночной тишине разносятся достаточно далеко. Конечно, мы постараемся двигаться потише, но не стоит оставаться в полной уверенности, что наше приближение не заметят. Однако дело не только в том, чтоб пробраться на корабль. Хуже другое – нас там наверняка поджидают!

– Не исключено... – согласился Себастьян. – Вернее, нас непременно ждут в гости – в этом у меня почти нет сомнений. Пожалуй, не стоит расстраивать своим отсутствием гостеприимных хозяев.

– Это верно...

Лодочка оказалась совсем маленькой, но зато устойчивой, и легко скользила по воде. Брат Владий ловко управлялся с веслом, и мы двигались почти бесшумно. Хочется надеяться, что нам удастся добраться незамеченными до «Рассветной звезды».

Море вокруг кажется тихим, однако стоило нам отдалиться от берега, как увидели, что неподалеку от нашей лодки движется треугольный плавник – ясно, акула. Я на этих морских хищников успела насмотреться еще в то время, когда мы только направлялись на Черный Континент. Весьма неприятные создания, надо сказать.

Судя по размерам плавника, акула не очень большая, но в случае чего нам за глаза хватит и этого. Чуть позже рядом с лодкой мы увидели красные глаза и чуть изгибающееся в воде тело большого крокодила. Вот паразит, плывет едва ли не рядом с лодкой, и не думает отставать! Надо сказать, что подобное соседство вызывает весьма неприятные ощущения, особенно если учесть, что защита дженгу тут может и не помочь – неизвестно, долго ли она действует, и потом здесь все же море, а не река.

«Рассветная звезда» становилась все ближе, однако крокодил по-прежнему плыл рядом с лодкой. Больше того – вскоре к нему пристроилась еще одна такая же рептилия, правда, размером чуть меньше. Хоть бы эти зубастые весло у брата Владия из рук не выхватили – с них станется! Ох, если это случится, то не знаю, как мы доберемся до «Рассветной звезды»!

Трудно сказать, чем бы все закончилось, если бы брат Владий внезапно не остановился – кажется, он что-то заметил в воде. Уж не знаю, что инквизитор там углядел, но для начала предупреждающе поднял руку – мол, сидите и не шевелитесь! Надо же, а наш спутник здорово встревожен! Что же его так напугало?

Тем временем лодка, пройдя по инерции еще немного, остановилась, чуть покачивалась на воде. Тишина, темнота, покой, лишь маленькие волны чуть плещут у борта. А вот крокодилы пропали – то ли уплыли, то ли ушли в глубину... Я уже знала: просто так, без достаточно серьезной на то причины, эти плавающие коряги от добычи не уходят, и потому вряд ли отстали бы от нас по доброте душевной! Подобное возможно лишь в том случае, если рядом появился какой-то иной зверь, более сильный и опасный... Святые Небеса, неужели еще какие-то неприятности свалятся на нашу голову? Ага, только этого нам в данный момент не хватало! Сейчас подобное совсем не к месту и не ко времени!

Ответ долго ждать не пришлось – внезапно я увидела в воде непонятное свечение, которое быстро приближалось к нам из глубины. Это еще кто такой? Судя по срывающемуся шепоту брата Владия – мол, не приносите ни звука!, ничего хорошего нам ждать не стоило.

То, что произошло дальше, через несколько долгих мгновений, я не забуду до конца своих дней. Вначале из воды появилась непонятная светящаяся голова просто-таки невероятной величины, а затем мне показалось, что я вновь вижу инканьямбу, ту огромную змею из водопада, однако уже в следующий миг стало ясно, что кроме длинной шеи, это существо не имеет к змеям никакого отношения. Оно куда больше напоминало тех драконов из кхитайских трактатов, о которых мне доводилось читать в Школе Элинея, тем более что в трактатах были и рисунки тех существ. Толстое, немыслимо длинное и гибкое тело, покрытое крупными роговыми пластинами, короткие сильные лапы с длинными когтями, громадная светящаяся голова, чем-то напоминающая львиную, только увеличенная во много раз. Была даже густая грива, покрывающая часть головы и идущая вдоль хребта, и эта грива колыхалась в воде, словно густые водоросли... Увиденное чем-то напоминало гигантскую змею с четырьмя лапами, увенчанную светящейся головой. Сказать, что это существо было огромным – значит не сказать ничего. Не знаю, какой длины достигало тело этого непонятного животного, но судя по тому, что я видела, это было нечто запредельное, бесконечное... Еще отметила краем глаза, что вокруг нашей лодки, куда ни глянь, находились чуть светящиеся кольца немалой толщины. Интересно, какая же длина у этого создания, если его тело не одним кругом опоясывает нашу лодку?

Совершенно некстати вспомнилось то немногое, что я когда-то читала об этих более чем странных созданиях. Кажется, в трактатах упоминалось о том, что подобных существ называли морскими драконами. А еще там говорилось, что человеку с ними лучше не встречаться, потому как для морского дракона люди – это очень желанная еда...

Тем временем существо высоко поднялось из воды, причем рядом с нашей лодкой. Кажется, это непонятное создание словно уперлось двумя передними перепончатыми лапами о поверхность воды, после чего склонило голову над лодкой, глядя на нас своими огромными глазами, каждое из которых было величиной с хорошее блюдо. Такое впечатление, будто эта морская тварь прикидывала, кого из нас проглотить первым. Из чуть приоткрытой пасти, полной длинных острых зубов, несло вонью, а с густой гривы, которой была покрыта голова, стекала вода.

То, что мы сидели, едва ли не парализованные страхом – это, думаю, можно не упоминать. Понятно и то, что при желании это существо проглотит каждого из нас, не жуя – вон, пасть у него какая огромная! А еще я отстраненно подумала о том, что рано или поздно, но везение кончается у каждого человека, и, кажется, наш путь закончится здесь раз и навсегда...

Не знаю, сколько времени это существо смотрело на нас – наверное, совсем недолго, но мне показалось, что это продолжалось целую вечность. Затем, словно придя к какому-то решению, это непонятное создание коротко рыкнуло, немного отклонилось в сторону, а потом морской дракон нырнул в воду. В следующее мгновение мы увидели, как светящееся пятно уходит в толщу воды, да и кольца вокруг нашей лодки словно распрямляются сами собой.

Неужто и в этот раз нам повезло? А ведь похоже на то! Судя по всему, магия дженгу все еще сильна, и по-прежнему отводит от нас все опасности, которые могут подстерегать нас на воде. Спасибо вам, милые дженгу! Если только останусь жива, то, по возможности, буду ставить за вас благодарственные свечи в храме!

Увы, мы слишком рано обрадовались, уж очень огромным было это существо. Пусть оно нас не тронуло, но длинное тело этого морского дракона, уходя в воду, чуть задело нашу лодочку. Хотя толчок произошел всего лишь по касательной, но, тем не менее, этого было вполне достаточно для того, чтоб суденышко резко наклонилось, зачерпнуло бортом воду, а в следующий миг мы оказались в воде, вернее, под перевернувшейся лодкой.

Когда мы вынырнули на поверхность, то первое, что я услышала, был голос Себастьяна:

– Все живы?

– Кажется, да... – отозвался брат Владий. – Нет, ну надо же такому случиться!..

– Говорите потише... – только что не зашипела я. – Сами же говорили, что звуки разносятся далеко...

Сейчас мы держались за киль перевернутой лодки. Кажется, все обошлось, можно вздохнуть свободно, но нужно успокоить испугано стучащее сердце, и хоть немного перевести дух. Хотя вода была теплой, нас все еще ощутимо потряхивало. Что ни говори, но после таких вот встреч надо какое-то время, чтоб придти в себя.

– Это что было?.. – чуть слышно спросил Себастьян. – Вернее – кто?

– Тонпондрано... – выдохнул брат Владий.

– Кто-кто?.. – в голосе напарника было слышно удивление.

– Тонпондрано... Его еще называют «хозяин морских вод». Не удивлюсь, если ранее вы о нем ничего не слышали – это довольно редкий гость на поверхности воды, а видели его и вовсе считанные единицы, тем, кому повезло выжить после встречи. Тонпондрано – это житель морских глубин, невероятно огромное создание... Впрочем, это мы узрели сами, воочию. Утверждают, что тонпондрано – это самое длинное существо на земле.

– Не видел бы его никогда – точно бы не расстроился... – вырвалось у Себастьяна. – Да и проверять подобное утверждение у меня нет ни малейшего желания.

Лично я с этим высказыванием была совершенно согласна – может, кому из ученых людей и было бы интересно лицезреть это существо (хотя после подобной встречи жизненный путь того любопытного будет наверняка закончен), а вот нам, грешным, лучше обойтись без такого сомнительного удовольствия.

– Он похож на морского дракона, каким его изображают в кхитайских книгах... – я старалась привести дыхание в норму.

– Чего не знаю – того не знаю... – а у нашего инквизитора все еще дрожат руки – это видно даже в темноте. – Я те книги не читал, и не собираюсь это делать. Мне, знаете ли, здешней живности, гадости и нечисти за глаза хватает, и потому не до того, чтоб посторонними тварями голову себе забивать!

– А ведь и верно... – Себастьян потер лоб ладонью. – Это чудо морское, которое мы только что видели, очень даже смахивает на одного из тех драконов, которые во множестве изображены на кхитайских гравюрах!

– Да по мне главное, что он нас не тронул, как бы это существо не называли... – потряс головой брат Владий. – Это ж просто невероятно – после встречи с тонпондрано мы остались живы! Ну и подарок сделали нам дженгу! Его даже королевским не назовешь – это нечто большее!

– Погодите... – меня заинтересовало другое. – Если этот, как его?.. тонпондрано, живет в морских глубинах, то непонятно, что он тут делает? Для него же тут мелковато...

– Как это ни удивительно, но тонпондрано иногда плавает неподалеку от береговой линии, в теплых водах, вернее, он продвигается вдоль берегов, особо не торопясь, хотя на сушу никогда не выбирается... – брат Владий только что не ругнулся. – Его, кстати, легко заметить, особенно в ночное время – уж очень характерное свечение исходит от этого существа. А еще, по слухам, он топит небольшие корабли. Говорят, тонпондрано стрелой вылетает из воды, мгновенно обвивает мачты, реи, а затем падает в воду, переворачивая корабль свой тяжестью... Вообще-то подобное вполне возможно, стоит только вспомнить длину этого существа, да и вес у него соответствующий! Когда тонпондрано замечают рыбаки, то они или замирают на месте, или гребут к берегу изо всех сил... И вдруг, всего лишь несколько минут назад, я вижу своими глазами, что этот житель морских глубин иногда заглядывает и в здешнюю бухту! Вот это, знаете ли, новость! Хотя, если вдуматься, в появлении тонпондрано нет ничего удивительного, особенно если учесть, сколько самых разных тварей показывается ночами в этих местах. Правильней сказать, они приходят сюда на прокорм, потому как пропитание для этих зверюг в этой бухте имеется почти всегда.

– Ну, уплыл от нас этот «хозяин морских вод» – и спасибо за то всем Светлым Богам... – выказал общее мнение Себастьян. – Хуже другое – мы без лодки остались.

– Не страшно... – я постаралась, чтоб мой голос прозвучал спокойно. – Будем действовать так, как было решено ранее. Конечно, до «Рассветной звезды» придется добираться вплавь, но тут уж ничего не поделаешь. Главное, чтоб нас не тронуло то морское зверье, что сейчас находится в этой бухте...

Через несколько минут мы вновь направились к кораблю, только уже вплавь. Конечно, большую часть пути мы уже проделали на лодке, так что оставшееся расстояние, надеюсь, преодолеем без особых проблем, тем более что бортовые огни «Рассветной звезды» светились достаточно ярко. Правда, тяжело плыть из-за сапог, полных воды, и к тому же у меня при себе был прихвачен кое-какой груз, так что у нас троих ушло немало времени и сил на то, чтоб добраться до корабля.

Как это ни удивительно, но с корабля до нас донеслись голоса – похоже, на палубе находились люди. А вот это плохо – мы все же рассчитывали, что к этому времени команда будет спать. Однако, судя по всему, нас они не видели – говорят о чем-то своем, и пару раз до нас доносился смех. Так, похоже, что несколько человек стоят у носовой части корабля, заняты разговорами, причем говорят достаточно громко, особо не таясь... Ну, что именно они обсуждают – мне пока что до этого дела нет. Хуже другое – как раз в носовой части корабля находится якорь, а, значит, по якорному канату наверх мне не забраться. Ладно, плывем к корме.

Когда Себастьян, посмотрев наверх, кивнул мне головой – мол, все в порядке, на корме никого нет!, тогда я вытащила из рукавов заранее прикрепленные железные когти, и стала забираться на корабль, цепляясь когтями за борт. Надеюсь, я сделала это достаточно бесшумно, во всяком случае, когда я оказалась на палубе, там было тихо. Вернее, люди, находящиеся в носовой части корабля, по-прежнему беседовали меж собой, но их голоса были спокойны, а рядом со мной никого из команды не наблюдалось – в этом у меня не было никаких сомнений.

Ладно, не будем терять время. Для начала я сняла намотанную вокруг пояса веревочную лестницу, привязала ее к кнехтам, и сбросила вниз, чтоб мои спутники поднялись на палубу. Хотя эта веревочная лестница и была достаточно тонкой, то, тем не менее, мне крепко мешала плыть. Зато сейчас, стоило избавиться от этой тяжести, я сразу почувствовала себя куда уверенней. Конечно, вместо лестницы куда проще и удобней было бы взять крепкую веревку, только вот ни Себастьян, ни брат Владий не смогли бы забраться по ней на довольно-таки приличную высоту. Как они честно сказали: подобное им не по силам, потому как ползать по канатам их никто не учил. Хорошо, что об этом они честно предупредили меня заранее, ведь если бы хоть кто-то из них сорвался с каната в воду, то наше присутствие было бы уже не скрыть.

Через несколько минут на палубе мы были уже втроем. Я подняла лестницу, и спрятала ее возле каких-то канатов – в случае чего лестницу можно снова перекинуть за борт, хотя, на мой взгляд, куда проще просто-напросто прыгнуть в воду... Все бы ничего, но с нашей одежды стекала вода, так что мы наверняка наследим за собой. Увы, тут уж ничего не поделаешь, одна надежда на то, что сейчас ночь, и никто не будет уж очень пристально смотреть себе под ноги.

Тем временем Себастьян какое-то время оставался на месте, просматривая все окружающее в поисках магических ловушек. Как видно, ничего не привлекло его внимание, и он скомандовал шепотом:

– Все в порядке. Пошли...

Не буду рассказывать о том, как нам удалось пробраться в трюм. За какой надобностью мы туда отправились? Увы, нам пришлось сделать то, что, по-большому счету недопустимо, только вот у нас, к несчастью, не было иного выбора. Это, конечно, великий грех, и никому из моряков о нем лучше не знать – не простят никогда...

Оставалось выяснить, где находится Милиссандра, и каким-то образом требовалось заставить ее уйти вместе с нами. Вдобавок ко всему отныне время у нас было ограничено. Конечно, нельзя сказать, что запаса времени у нас совсем не было, но и терять понапрасну его тоже не стоило. Сейчас бы найти непутевую графиню ди Вилльеж, и после этого можно уходить с корабля, причем без оглядки. А еще мне очень не нравилось то, что нам удается так свободно передвигаться по кораблю – по всем нашим прикидкам, тут уже должны поджидать появления чужаков, но Себастьян уверяет, что не видит вокруг никаких ловушек. Странно...

Примерное расположение кают на верхней палубе нам было известно – по словам Себастьяна, «Рассветная звезда» очень напоминала ему корабль, на котором ему как-то пришлось побывать. Как сказал напарник, нам следует идти на ют, потому как именно там и находятся каюты как капитана, так и гостей.

Увы, но на этом наше везение кончилось. Стоило лишь приблизиться к месту, где располагались каюты, как на нас сверху упала рыболовная сеть, после чего сразу же прозвучал сигнал тревоги. Досадно, конечно, так грубо ошибиться, и оправданий этому можно найти добрый десяток, но все одно тут некого винить, кроме себя.

Все остальное было предсказуемо: несколько крепких парней, враз появившихся из невесть каких щелей, скрутили нас в два счета, тем более что сделать это ничего не стоило – из рыболовной сети выбраться непросто. Конечно, будь у меня немного времени, я бы это сделала, только вот его-то, этого самого времени, у нас и не было.

Через минуту мы оказались в небольшом помещении, где нам вначале связали руки, затем, сняв сеть, обыскали, свалив все найденное на пол. А еще за спиной у каждого из нас оставался охранник, которым явно был дан приказ не церемониться с нами в том случае, если мы вздумаем сопротивляться. Еще один человек стоит у дверей... Конечно, я могу попытаться освободиться, только в данный момент это вряд ли получится – сейчас все внимание сосредоточено на нас. Что ж, пока не стоит предпринимать резких действий, посмотрим, что будет дальше.

Долго ждать не пришлось. Не прошло и минуты, как открылась дверь, и появилась Рова – девица, с которой мы учились в Школе Элинея. Все верно, хозяин «Рассветной звезды» не жалеет денег на хорошую охрану, а на Рову в этом смысле вполне можно положиться. Окинув взглядом помещение, она отодвинулась в сторону, пропуская мужчину лет тридцати, того самого, которого я впервые увидела в «Лесном лукошке». Надо же, где нам вновь довелось встретиться...

– Как я вижу, к нам пожаловали гости... – усмехнутся мужчина, усаживаясь за стол, и рассматривая нас, словно каких-то диковинных зверюшек. Сейчас он не выглядел тем веселым бесцеремонным человеком, каким запомнился мне по встрече в придорожном трактире. Что ж, в то время у него была придумана для себя неплохая маска. Теперь же перед нами находился спокойный человек с цепким взглядом, и этого мужчину никак не назовешь простаком. – Господа хорошие, а вам не кажется, что для своего визита вы избрали несколько неподходящее время?

– Здесь, вдали от цивилизации, нравы куда проще... – вздохнул Себастьян. – К тому же, судя по всему, к нашему визиту вы готовились заранее.

– Вы имеете в виду сеть?.. – поинтересовался мужчина. – Это всего лишь обычная мера предосторожности, не более того. Вы же сами только что отметили, что цивилизация сюда придет не скоро. Ну, а если судить по тому количеству оружия, которое мои люди отобрали у вас, то вы полностью разделяете мое мнение о немалой опасности здешних мест. Кстати, с незваным гостями на чужих кораблях тут принято относиться со всей строгостью, так что я имею полное право отправить вас за борт. Однако белые люди в этих местах гости нечастые, так что я могу допустить небольшое послабление. Раз вы незваными заявились в гости, особенно в столь позднее время, то вам не помешало бы представиться.

– Себастьян Рейп, виконт Кристобаль... – церемонно склонил голову Себастьян. – Думаю, графиня ди Вилльеж уже рассказала вам о нас. Что же касается моих спутников, то это брат Владий, инквизитор, и Алана Риман, моя напарница.

– С господином инквизитором я незнаком, а что касается дамы...

– Не стоит впустую расшаркиваться друг перед другом... – оборвала я. – Я прекрасно помню нашу встречу в «Лесном лукошке», и короткий разговор... Привет, Рова. Не скажу, что мне доставила удовольствие очередная встреча с тобой.

– Аналогично... – Рова и бровью не повела.

– Милые дамы, оставьте ваши колкости на потом... – чуть поморщился мужчина. – Ох уж эти мне женские подковырки! Неужели для подобного обмена мнениями нельзя найти другое место и иную аудиторию? Все же вы когда-то учились вместе, а с однокашниками надо быть любезным.

Ага, как же! В Школе Элинея совершенно не поощрялась дружба между учащимися, там каждый был сам по себе. Сейчас-то я понимаю, что подобное было верным решением – частенько выпускники оказывались по разные стороны схватки, и в этом случае любые воспоминания о детской дружбе или трогательных детских проказах могут серьезно помешать исполнению тех обязанностей, к которым нас и готовили.

– Милая гостья... – продолжал мужчина. – Милая гостья, если мне не изменяет память, то при нашей встрече в том кабачке рядом с вами находился иной спутник, верно?

– Жизнь быстротечна и опасна... – пожала я плечами. – А еще она чревата потерями.

– Рад, что вы это понимаете... – улыбнулся наш собеседник. – Можете называть меня Матиасом.

– Как скажете, граф Сюрей... – покладисто согласился Себастьян.

– Не помню, чтоб нас знакомили... – нахмурился мужчина. Кажется, он не пришел в восторг от своей известности.

– Можно знать человека, но не быть ему представленным.

– Что ж, можно принять и такое объяснение... – согласился граф. – Тогда, надеюсь, вы скажете мне, за какой такой надобностью пришли на мой корабль? Только не надо говорить, что вы просто решили поплавать перед сном, и случайно оказались здесь, или же что ваша милая троица проходила мимо, и заблудилась.

– Нет, мы прибыли сюда с определенной целью... – не стал отпираться Себастьян. – Сегодня в здании Святой Инквизиции произошло весьма неприятное происшествие: графиня ди Вилльеж, которая находилась под охраной этого ордена, была похищена пассажирами «Рассветной звезды». Надеюсь, подобное вы не будете отрицать? Вполне естественно, что Святая Инквизиция требует возвращения дамы под опеку ордена, и выражает недовольство действиями тех, кто находится на данном корабле.

– Надо же, какая трогательная забота!.. – усмехнулся мужчина. – Однако должен заметить, что никто графиню не похищал. Она сама была рада-радешенька покинуть это унылое заведение, где ей намеревались предложить не вино и развлечения, а проповеди и молитвы. Эта милая дама чуть ли не бежала по дороге, стремясь как можно быстрее оказаться подальше от столь праведного дома, в котором нам, грешным, лучше не показываться.

– Тем не менее, Святая Инквизиция выражает свое недовольство и требует возвращения графини ди Вилльеж. Я имею полномочия сообщить вам следующее: в том случае, если указанная особа вернется под опеку нашего ордена, причем в самое ближайшее время, то Святой раздел расследования еретической греховности обещает не предавать огласке произошедшее.

– У вас более чем своеобразные методы убеждения... – кажется, разговор забавлял графа. – Заявиться незваными за полночь, чтоб увести с собой даму, причем вы решили добраться до корабля вплавь... По-моему, на лодке было бы удобнее.

– Это, по-вашему.

– Должен сказать: вашей троице очень повезло, что во время сегодняшнего ночного заплыва никто из вас троих не пострадал. Я бы даже сказал, что это просто удивительное везение! Не подскажете, как вам это удалось?

– Тайна сия великая есть... – пробурчал брат Владий.

– О, слышу голос священнослужителя... – усмехнулся мужчина. – Только что же вы, господа праведники, пришли сюда не с молитвой, а увешанными оружием? Вон, на полу навалена целая куча самого разного железа, снятого с вас, господа... Кстати, что это за шкатулка находится среди лезвий и крючьев?

Так, заметил... Впрочем, он уже давно должен ее увидеть, разве что заговорил о ней только сейчас. Что-то будет дальше?

– Шкатулка как шкатулка, ничего особенного... – чуть резковато ответила я. Необходимо привлечь самое пристальное внимание мужчины к этой шкатулке, чем я сейчас и занималась.

– Н-да?.. – чуть приподнял брови мужчина. – Глядя на этот предмет, я бы не стал утверждать подобное.

Вообще-то именно на это я и рассчитывала. Мы уже знали, что необработанные алмазы, добываемые на Черном Континенте, (не знаю по какой причине) принято хранить в таких вот простеньких деревянных шкатулках. Как это ни странно, но подобные шкатулки считались здесь предметом зажиточности, то есть имеющей отношение к поискам и продаже алмазов. Именно потому-то сейчас я ставлю на самую обычную человеческую жадность – кроме алмазов, в таких шкатулках на Черном Континенте частенько хранят деньги и ценности. Ну, господин хороший, возьми же ты ее в руки, эту самую шкатулку! Не может быть, чтоб тебе не захотелось заглянуть в нее!

– Ваше дело... – только что не огрызнулась я. – Мало ли что можно отыскать в карманах у женщин! В основном там находится всякая ерунда, не стоящая внимания!

– А вот я думаю, что вы пришли сюда, чтоб заключить с нами сделку... – мило улыбнулся граф Сюрей. – Похоже, за возвращение графини вы решили предложить нам некую э-э-э... сумму в блестящих камнях? Или же тут находятся ваши личные накопления? Верно, симпатичная женщина при желании может здесь неплохо заработать.

– Там ничего нет! Поставьте ее на место!.. – а вот теперь мне пришлось немного повысить голос, и даже придать ему немного визгливости – пусть считает, что я боюсь, будто кто-то заглянет в эту шкатулку.

– А вот это мы сейчас и проверим...

Граф Сюрей чуть заметно кивнул головой, и охранник, стоящий у дверей, подошел, поднял шкатулку и поставил ее на стол. Такие шкатулки открываются просто – надо всего-то выдернуть штырек сбоку, вот охранник за этот самый штырек и взялся... А граф все же очень осторожен – чуть отодвинулся от стола, зато Рова приблизилась... Ох, как же ей не повезло! Впрочем, как и охраннику...

Стоило открыть крышку шкатулки, как оттуда стремглав вылетела меленькая невзрачная змейка. Она чуть коснулась ладони охранника, и тот инстинктивно отшвырнул ее в сторону, прямо на Рову. Ну, у той реакция оказалась куда лучше, чем у охранника, и девица, моментально смахнув с себя змейку на пол, сразу же наступила на нее ногой. Не сомневаюсь, что бедной змейке пришел конец – вон с каким ожесточением Рова ее давит! Сейчас меня куда больше интересует вопрос – успела змейка укусить этих двоих, или нет? А вот графу несказанно повезло, потому как эту ловушку я приготовила специально для него...

– Это что такое сейчас было?.. – надо же, а любезности в голосе нашего собеседника заметно поубавилось.

Эх, господин граф, если я скажу, что это была дипса, то вы, скорей всего, не поймете, о чем идет речь. Или поймете? А вот я хорошо запомнила то, что мне в свое время рассказал брат Владий...

... Это было в самом начале нашего пути по Черному Континенту. Тогда мы остановились в лесу на отдых, и, помимо всего прочего, я обратила внимание на маленькую змейку неприметного серого цвета, которая выползла из травы неподалеку от места нашего отдыха. Помнится, брат Владий при виде этой змейки встревожился, заторопился уйти, и нам запретил приближаться к этой маленькой рептилии, которую назвал дипсой, а позже, по дороге, рассказал мне о страшном яде встреченной ними невзрачной змейки, от которого нет спасения...

Сегодня, когда мы собирались отправиться к «Рассветной звезде», я спросила у брата Владия, нет ли у него возможности приобрести эту маленькую змейку – дипсу, и поместить ее в небольшую шкатулку, которую я намеревалась подсунуть графу Сюрей, то есть старшему (и незаконному) брату короля. Зачем? Да чтоб навсегда вывести его из игры, разделаться с этим человеком раз и навсегда. Возможно, со стороны подобное выглядит несколько непорядочно, да и этичности тут и близко нет, но на войне – как на войне, да и в Школе Элинея нас учили, что по возможности следует использовать гм... подручный материал. Брат Владий, выслушав мою просьбу, вначале повертел пальцем у виска – тебе мол, что, жить надоело?! Если так, то можно выбрать более легкий способ самоубийства, потому как только ненормальный может таскать с собой дипсу, пусть даже в деревянной шкатулке! Вы что, забыли, что от яда этой неприметной змейки умирают долго и мучительно?..

Тем не менее, через какое-то время инквизитор сдался – мол, ладно, будем считать, что вы знаете, что делаете! Что же касается дипсы... Знаете, всегда найдутся рисковые люди, которые торгуют невесть чем, в том числе и весьма опасным товаром. Должен признаться, что несколько таких ловкачей мне известны. Правда, за такой товар попросят немало... Так оно и получилось – за дипсу пришлось заплатить десять золотых... Беда в том, что граф Сюрей оказался очень осторожным человеком, и потому мой план потерпел провал. Увы, такое случается...

– Я же вам сказала – не трогайте!.. – вспылила я. – Раз сунули без разрешения свой нос в чужую шкатулку, то и претензий ко мне быть не должно!

– Надо же какая любительница змей пожаловала на мой корабль... – протянул граф. – Не ожидал... А может, у вас еще что припасено в загашнике?

В этот момент раздался стук в дверь, и вошел молодой мужчина, тот самый, что сегодня нанес визит безголовой графине. Полностью игнорируя нас, он что-то негромко сказал сидящему за столом мужчине, после чего тот поднялся.

– Конечно, оставлять гостей невежливо, но я вернусь через несколько минут. Надеюсь, наша последующая беседа будет куда более содержательной.

Граф скрылся за дверями, а следом за ним пошла и Рова. Ну, прощай, моя бывшая соученица, больше мы с тобой не увидимся, только вот тебе об этом пока еще неизвестно. Ничего, скоро узнаешь...

Сейчас меня куда больше беспокоило другое – неужели кто-то из моряков заглянул в трюм? Если так, то весь наш план летит под хвост корабельному коту, или какой-то иной живности, что находится на этом судне. Ладно, будем надеяться на лучшее.

Прошло еще несколько минут, и охранник, стоящий в дверях, стал тяжело дышать, а еще было заметно, что с него градом стекает пот. Понятно – дипса его все же успела цапнуть, и яд начинает действовать. Извини, конечно, парень – ничего личного, ты здесь вроде ни причем, пострадал случайно... Все вроде так, только в этой каюте нет посторонних, а, значит, ты, голубь, тоже из числа тех, кто примкнул к заговорщикам. Так что, как говорится, не взыщи.

Пробурчав нечто неразборчивое, охранник кинулся прочь из каюты, даже не прикрыв за собой дверь. Все понятно – он уже начинает испытывать страшную жажду, от которой вскоре погибнет...

Граф Сюрей вернулся в каюту через четверть часа, но Ровы с ним не было. Первое, что сказал граф:

– Привяжите их к скамье!

Скамейка, стоящая у стены, не была очень длинной, но для нас троих места вполне хватило. Конечно, сейчас мы при всем желании не сможем убежать, хотя ничего нельзя утверждать наверняка.

– Все?.. – поинтересовался граф, когда мы оказались прикручены веревками к скамье. – А теперь оставьте нас наедине.

Что ж, прекрасно, именно на что-то подобное я и рассчитывала. Когда нас связывали в первый раз, я держала кулаки сжатыми. Подобное выглядело вполне естественным, и никто не подумал о том, что в ладони у меня был спрятан прямоугольный кусочек металла с остро заточенной стороной. В Тупике этим оружием карманников умели владеть даже дети. А еще, когда мне наматывали веревку на руки, я их напрягла, и потому сейчас была в состоянии чуть шевелить пальцами. Вдобавок ко всему за нашими спинами уже нет охранников, а на такое счастье я и надеяться не могла! Прекрасно, сейчас начну перерезать веревку, тем более что это самая обычная пеньковая веревочка, причем не очень толстая! Правда, нужно быть очень осторожной и не делать резких движений...

– Что ж, время позднее, так что лучше сразу перейти к делу... – тем временем продолжал граф. – Признаюсь, мне давно хотелось поговорить с вами, но только наши дороги никак не сходились, и вдруг вы удостаиваете меня своим визитом, пусть и несколько своеобразным способом! Думаю, нам есть что обсудить.

– Полностью с вами согласен... – согласился Себастьян.

– Для начала должен сказать, что помимо попытки отправить меня на Небеса, вы успели нанести немалый урон моему делу... – граф вновь присел за стол, а от его немного шутливого тона не осталось и следа. – А еще я только что был вынужден отправить за борт как Рову, так и второго своего охранника. Увы, но от укуса этой змеи выживших не бывает – жаль, я не сразу понял, какая именно рептилия находилась в вашей шкатулке. Досадно, я потерял двух хороших охранников.

– Вы что, выбросили их живыми за борт?

– Зачем все усложнять? Не хватало мне еще криков на всю бухту! Один удар сзади ножом под лопатку – и проблема решена! Затем тело за борт – и концов нет, потому как в здешней воде кого только не водится! Кстати, госпожа Алана, вам-то Рову не жаль?

– А вам?

– Она у меня просто работала. А вы все же учились вместе.

– Вас что конкретно беспокоит: решение морально-этических проблем, или то, что придется заняться поисками новой охраны?

– Все вместе. А еще должен сказать вам, господа, что из-за вас рухнули кое-какие из моих далеко идущих планов, а это, знаете ли, весьма неприятно и болезненно. Мне много чего о вас известно, и потому я нахожусь в некотором затруднении относительно вашей дальнейшей участи. Вам придется пойти на многое, чтоб остаться в живых. Прежде всего, вы ответите мне на все интересующие меня вопросы, а уж исходя из них, я и решу вопрос о вашей судьбе.

– Это можно... – согласился Себастьян. – Тогда, если позволите, вначале я совершу небольшой экскурс в историю. Он имеет прямое отношение к нашему разговору.

– Ну, попробуйте...

– Все началось с того, что Его Величество отказался жениться на вашей матушке...

– Это не совсем так... – поморщился граф. – Надо же, куда вас понесло! Но если говорить на эту тему... Хотя не было подписанного обязательства, но в данном случае это не имеет значения. Обещание было дано, но не выполнено, что, вообще-то, недопустимо. Если строго следовать утверждению, что слова короля являются законом, то понятно, кто сейчас должен сидеть на троне.

– Пусть так... – покладисто согласился Себастьян. – Однако, после известных событий вашу матушку удалили от дворца, но она сдаваться не собиралась, и готовила вас к роли будущего государя, для чего умело мутила воду.

– Грубовато, хотя, по сути, верно. Моя мать просто пыталась получить то, что ей было обещано изначально. А еще я не нахожу никакого криминала в подобных действиях, особенно если учесть, что у нас полстраны спокойно жить не может.

– Самое интересное появилось позже, когда ребенок, то есть вы, стал подрастать... – продолжил Себастьян. – Лет в восемь выяснилось, что у юного графа есть магический дар, а подобное полностью перекрывало ему возможность сесть на трон. Церковь никогда не признает короля, обладающего столь рискованными способностями, и который лично может иметь дело с миром духов и нечисти – мало ли что они могут ему внушить.

– Хм...

– Ваша Светлость, я же понимаю, с кем имею дело – у меня самого магический дар, так что я могу узнать того, кто обладает подобным талантом. Кроме того (чего там греха таить!), как бы ваша матушка не пыталась это скрыть, но ходят разговоры о том, что старшего брата нашего короля Небеса отметили... скажем так – особым дарованием.

– Недоказанные слухи ничего не значат. А еще я вижу, что Тайная стража с инквизицией могут работать рука об руку.

– Только в том случае, если это не противоречит их интересам... – обескураживающее улыбнулся Себастьян. – Так вот, у вашей матушки к тому времени уже были намечены некие планы – она достаточно упорный человек, идет к своей цели, не считаясь ни с чем, да и вы, похоже, унаследовали эту черту. Проблема в том, что в жизни не все складывается так, как нам бы того хотелось. Наверное, сообщение о том, что у ее сына проявляются магические способности, стало для нее настоящей катастрофой. Вновь повторяю то, что известно каждому в нашей стране: люди, обладающие магией, преследуются Святой церковью, и считаются довольно нежелательными особами в высшем обществе, и уж тем более такой человек не может стать королем – церковь этого просто не допустит, и ни о каком помазании на трон не может быть и речи. Увы, таковы правила.

Хм, получается, что старший брат короля еще и маг в придачу! Тут и разговоров долгих быть не может – подобное однозначно закрывает ему путь к трону! Раз дела обстоят таким образом, то лично мне непонятно, для чего граф Сюрей прикладывает такие усилия, чтоб раздобыть себе престол? Как говорили в Тупике – ему ничего не светит. И если Себастьян обо всем этом знал заранее, то почему мне ничего не сказал?

Меж тем напарник продолжал:

– Любого другого человека сложившееся положение дел заставило бы отказаться от своих планов, пусть даже столь лелеемых. Так поступил бы каждый трезвомыслящий человек, но не ваша матушка. Похоже, стать матерью короля – это у нее идея фикс. В итоге она решилапревратить недостаток в неоспоримое достоинство, то бишь развить способности своего ребенка, и в дальнейшем направить их на достижение заветной цели, и в то же время сделать так, чтоб их, этих магических способностей, никто не заметил. Задача сложная, практически невыполнимая. Верно?

– Продолжайте... – голос мужчины совершенно спокоен. – Честно говоря, я хотел поговорить с вами о другом, но не возражаю против некоего отступления.

– Дальше есть только предположения. Ваша матушка вполне резонно предположила, что если о соответствующем обучении ее сына станет известно (а сохранить подобное в тайне весьма сложно), то ничем хорошим это не закончится. Толковых магов не так и много, и они общаются между собой, а потому о магических способностях незаконного сына короля рано или поздно, но станет известно всем.

– У вас, как я вижу, неплохие знания в этом вопросе.

– Рад слышать. Продолжаю. Не знаю, кто подсказал вашей маменьке мысль о том, что для обучения сына надо пригласить сильного мага – иноземца, причем из числа тех, на кого не может пасть подозрение. Требовалось, чтоб этот колдун не только обучил ребенка чужой магии, но и сделал так, что полностью замаскировать его... таланты. Решение сложное и небесспорное, но судить о нем мы сейчас не будем. Трудно сказать, отчего выбор пал именно на мага с Черного Континента – возможно, решили, что он будет покорно следовать всем приказам, которые ему будет давать хозяйка. Но главное – он может обучить парнишку той магии, которой нет у нас в стране. Появление во дворце чужеземца с необычной внешностью вряд ли вызовет подозрение, как раз наоборот: у многих состоятельных аристократов считается престижным иметь в своем доме темнокожего слугу – грума, лакея, садовника... Так в вашем дворце появился слуга по имени Туу, и он считался вашим личным слугой. Как я понимаю, этот человек оказал вам немалую помощь в обучении тайным наукам, верно? Скажите, настоящее имя чужеземца звучит как Оро?

– Вообще-то у моей матушки всегда были подозрения, что без постоянного присмотра Тайная стража нас не оставит.

– К несчастью, ваша достопочтенная матушка и безо всякой магии навела в доме такой жесткий порядок, и держала прислугу настолько строго, что сведений оттуда почти не поступало. Слуги то ли боялись, то ли были так вышколены, но всегда держали рот на замке. Вообще-то однажды Тайная стража попыталась заняться выяснением того, что происходит в вашем почтенном семействе, то хозяйка этого дома подняла страшный скандал, обвиняя Его Величество чуть ли не в попытке убийства ее сына. Разумеется, Тайной страже пришлось отступить. Кажется, все шло хорошо и по плану, но, как я понимаю, с течением времени ваш чернокожий слуга стал выходить из-под контроля и повиновения?

– Если бы просто выходить... – усмехнулся мужчина. – Все куда хуже – он вздумал вести свою игру, отводя нам с матушкой едва ли не подчиненную роль, а потом и вовсе стал считать себя хозяином положения. Что, удивлены услышанным? А почему бы мне не рассказать вам кое-что, ведь предыдущие события вы угадали довольно верно. Или, правильней сказать, разнюхали. Иногда можно высказать все, тем более что нам с вами, скорей всего, придется придти к некоему соглашению.

– Рад слышать.

– Так вот, что касается Оро... – мужчина, сидящий за столом, побарабанил пальцами по столу. – Первые несколько лет он вел себя прилично, почтительно, и без скандалов, очень помог нам, но постепенно все стало меняться. Внешне все выглядело, как обычно: я вырос, стал вербовать сторонников, делал все, чтоб ослабить власть короля, моего братца, и, надо сказать, достиг в этом деле неплохих успехов. Я умею вести за собой людей, особенно если к этому делу привлечь немного магии. Вы даже представления не имеете, сколько людей в меня уже верит, и готовы идти за мной! Единственное, что нас сдерживало от более активных действий – это отсутствие денег, потому как на то, чтоб скинуть с престола моего братца, нужно много золота, а его-то, как раз, и не было.

– И Оро предложил вам деньги жрецов? А вы подумали о том, что они так просто не даются? Что Оро попросил за то, что ссудил вас золотом? Пожелал построить в нашей стране пару храмов Вухуду?

– А почему бы и нет? Пообещать можно все, что угодно, а пара чужих храмов в нашей стране погоды не сделают.

– Вы уверены?.. – не выдержала я. – Подумайте над своими действиями: вы намерены привести в нашу страну жрецов Вухуду, чтоб они занимались проповедованиями своей кровавой веры! Более того – вы собираетесь разрешить им построить на нашей земле свои храмы!

– Вы правы в том, что просто так, за красивые глаза, денег никто не даст. Все имеет свою цену. Или вы считаете, что деньги падают с неба просто так?

– Разумеется, за возможность принести в нашу страну свою веру эти люди будут платить вам, не скупясь, только не все можно оценить золотом!.. – конечно, следовало помалкивать, но мне хотелось высказать этому человеку все, что я думаю о его действиях. – А то, что в этих храмах через какое-то время начнутся жертвоприношения – это вас не смущает? И то, что в нашей стране у Вухуду появятся последователи – это вы считаете вполне естественным? Неужели вы не понимаете, что постепенно культ кровавого Бога будет расползаться по нашей стране, словно жуткая опухоль!

– Хватит кричать!.. – поморщился мужчина. – И потом, вас это не касается. После того, как я взойду на престол – в тот же день прикажу выгнать из своей страны всех этих чужаков с их дикими верованиями.

Ага, как же, выгонишь их! До той поры, пока жрецы будут давать тебе деньги – до того времени ты будешь помалкивать, и пропускать все жалобы людей мимо своих ушей. Неужели не ясно, что если чужая религия, да к тому же столь бесчеловечная, пустит корни в нашей земле, то выковырнуть ее оттуда будет уже невозможно. Как это ни печально признать, но у любой веры всегда находятся адепты... Правда, господину Матиасу Сюрей говорить об этом бесполезно – отмахнется и не станет слушать.

– Граф Сюрей, вы меня извините, но мне плохо верится в то, что эти люди дадут вам много золота... – пробурчал брат Владий. – Я хорошо знаю нравы и привычки здешнего населения. Вначале они, и верно, дают деньги, и немалые, только это происходит, так сказать, для затравки, а потом, когда жертва полностью оказывается в их сетях, эти люди резко уменьшают выплаты, подают совсем немного, причем их требования начинают безмерно расти. В итоге за свои деньги они хотят получить не какие-то там небольшие блага, а все. Я человек простой, и скажу так: в свое время ваша мамаша поставила не на ту лошадь, то есть пригласила вам не того учителя.

– Это судить не вам... – поморщился граф. – Хотя в чем-то вы правы. Несколько последних лет я стал замечать, что Оро в своей бестактности и дерзости стал переходить все допустимые границы. Правда, я был вынужден терпеть подобное.

А то как же – денежки тебе шли с Черного Континента, так что хочешь, не хочешь, а надо терпеть, соглашаться, и выполнять то, что требует благодетель. Лично мне уже все понятно: если бы граф Сюрей по какой-то причине сумел сесть на трон, то он стал бы марионеткой в руках этого самого Оро, вернее, жрецов Вухуду, или каких-то иных здешних Богов. Разумеется, на троне сидел бы внебрачный сын короля, а правили нашей страной иные люди.

– Я так понимаю, что произошло нечто такое, что несколько поменяло весь расклад?.. – спросил Себастьян.

– Верно... – согласился мужчина. – Дело в том, что Оро организовал нечто вроде магической школы для простолюдинов, тех, у кого была предрасположенность к магии. Он сам отбирал туда учеников, искал их везде, где только мог. Нам нужны обученные и послушные маги, которых впоследствии можно держать в подчинении, а они, в свою очередь, будут приказывать людям делать то, что мы им прикажем. Народ в той школе подобрался разношерстный, многих я бы и близко к обучению не подпустил, но разговор сейчас о другом. Одним из учеников был некий деревенский парень, не ахти какой умный, и с более чем средними способностями. Короче, обычная посредственность, какие встречаются сплошь и рядом, но Оро, тем не менее, умудрялся внушить каждой тупой бездари, будто она, эта самая бездарь, в будущем станет великим колдуном! Сейчас же просто нужно немного поучиться, после чего бездарь войдет в число величайших магов! Самое интересное в том, что вся эта серая масса ему верила, смотрела едва ли не в рот! Идиоты с раздутым самомнением...

Да... – подумалось мне, высокого мнения господин Оро был о своих учениках. А впрочем, чему удивляться? Нашу страну Оро и колдуны Черного Континента уже стали рассматривать едва ли не как свою собственность, потому и отношение соответствующее.

– Так вот... – продолжал граф Сюрей. – Этот недалекий парень как-то рассказал Оро историю о том, как его дед воевал на Черном Континенте, и где-то спрятал местного божка. Оказывается, парню об этом перед смертью рассказала его мамаша. Ох, видели бы вы лицо Оро, когда он услышал этот рассказ! Таким ошалевшим я его ранее никогда не видел! Парню сразу же было велено отправиться в ту деревню, где, возможно, его родственник спрятал карту с изображением места, где находится этот идол. Приказ был один: найти карту и привезти ее нам, за что ему были обещаны великие блага! Ну, счастливый парень отправился выполнять приказ, а мы остались дожидаться результатов его поездки. Тем временем Оро отправил на Черный Континент не одно сообщение о том, что, кажется, вышел на след исчезнувшего изваяния. Тогда же я узнал историю пропажи статуи Вухуду, и какие деньги жрецы обещали за его возвращение!

– И тогда вы решили вмешаться?.. – спросил Себастьян.

– А почему бы и нет? Я могу приобрести огромные деньги и, наконец-то, избавиться от Оро. За последние годы он меня несколько утомил и бесконечно раздражал.

Пуран, племянник бабки Сташи... Это его отправили на поиск ухоронки с письмом... А вы, граф Сюрей, редкий лопух – от жрецов так просто не избавишься, они свои планы тоже менять не собираются.

Так, а веревки на руках режутся неплохо... Надеюсь, в ближайшее время избавиться от пут...

Меж тем граф продолжал:

– Этот недотепа несколько раз выходил на связь с Оро, говорил, что ищет карту. Потом пропал, и Оро сказал, что молодого человека убили. Ох, до чего же Оро был недоволен, вернее, взбешен – мимо его рук проплыло такое сокровище! Надо признать, что этот убитый парень в итоге оказался не таким идиотом – он так и не сказал Оро, как называется та деревушка, в которую он отправился, так что, казалось, окончательно утеряны все концы. Однако через пару месяцев этот парень снова вышел на связь с Оро, хотя слова «парень» и «вышел» тут вряд ли подходят. Как Оро понял из нескольких невнятных слов, этот молодой человек после своей смерти превратился в упыря – как видно, тяжкие грехи лежали на его душе, но зато перед смертью несчастный все же узнал, где находится карта... А еще он произнес название деревни, которое Оро не разобрал – Сенцы, Сельцы, Старцы или нечто похожее. Тем не менее, я поехал туда, в эти лесные края, рассчитывая лишь на удачный случай, и он меня не подвел. В придорожном трактире я встретил Патруль – об этом мне сказала Рова. Моя охранница узнала девицу, с которой вместе училось в Школе Элинея. Правда, говорить со мной эти двое не стали, но подобное было уже не важно: понятно, что терпеть присутствие упыря возле своей деревни никто не станет, и, скорее всего, эта нечисть уже уничтожена, и совершил это, скорей всего, Патруль, тот самый, с которым мы встретились. Не думаю, что в тех местах так много Патрулей, и потому теми героями должны быть вы. Что, с задания ехали? В общем, выждав часок, мы отправились вслед за вами. Зачем? Было намерение в спокойном месте наедине пообщаться с вами. Я хорошо знаю людей, и понимаю, что если вы что-то нашли, то вряд ли сразу же побежите отдавать найденное в Святую Инквизицию.

– По-моему, Рова дала мне соответствующую характеристику... – усмехнулась я.

– Не без того... – согласился граф. – К сожалению, в отношении вас она несколько ошиблась, преуменьшила возможную опасность, которая может исходить от вас, что досадно... Патруль вновь уехал из города уже на следующий день, а мы принялись собирать о вас сведения. И вот тут нам стало известно, что один из патрульных, Грег Тайдерман, по неофициальным каналам предложил некий ценный товар на продажу, и мне все стало понятно. Оставалось только нанять ловких людей, чтобы забрать найденное, договориться о встрече с Грегом Тайдерманом, и убрать лишних свидетелей.

Лишние свидетели – это, как я понимаю, мы с Грегом. Ну-ну...

– Могли бы договориться с Грегом полюбовно, убивать-то зачем?

– Слишком жадный, и просил за карту уж очень много... – пожал плечами граф. – И потом, я не намеревался никому платить. Главное, карта оказалась в моих руках.

– Как я понимаю, история на этом не кончилась?.. – спросил Себастьян.

– Верно. Я не стал говорить Оро о том, что отныне карта в моих руках. Однако и до него донеслись слухи о том, что Грег намеревался кое-что продать, и потому он послал туда человека, с которым иногда имел дело. Как мне сказали, с тем человеком вы поговорили довольно резко, и тот ушел ни с чем, но Оро все понял.

– Понял, что карту утащили по вашему приказу?

– Ну, иногда он бывал очень сообразительным. Естественно, что Оро потребовал карту у меня.

– Понятно, что отдавать ее вы не собирались... – сделал вывод Себастьян. – И что же случилось с этим человеком? Я имею в виду Оро.

– Несчастный случай... – тонко улыбнулся мужчина. Все ясно, вопросов нет. Наверняка с Оро расправилась Рова – у нее всегда была точная рука. Хм, а избавляясь от этого человека, граф сильно рисковал.

– После чего вы послали своих людей на Черный Континент для поисков изваяния... – дополнил Себастьян.

– Поправка: я сам привез их сюда, на «Рассветной звезде». У меня был заключен договор со здешними жрецами: как только мои люди находят изваяние, они дают знать об этом жрецам, те забирают своего идола, убеждаются в его подлинности, и я получаю обещанную награду. Вернее, ее приносят сюда, на корабль.

– Вам не жалко тех, кого вы отправили на поиски изваяния? Только не надо говорить, будто вы не понимали, что посылаете их на верную смерть. Как я уяснил, каждому из них вы пообещали невероятные блага в будущем.

– Ну, кто-то из них должен был дойти до цели. К тому же эти люди догадывались, на что идут, хотя понять всю картину, целиком, им было не дано. И потом, каждый из них надеялся на лучшее, впоследствии всем хотелось почестей, золота, титулов, дворцов... Ради этого и рисковали! Что ж, им не повезло. Сочувствую.

– А вот мне совсем не хочется вам сочувствовать... – усмехнулась я. – Когда отыскался идол, вам вначале стали кучами нести алмазы, а потом все отобрали, так? Какое тяжкое разочарование! Извините, но плакать от горя мне что-то не хочется.

– Вообще-то за вас троих мне недурно заплатят... – чуть скривил губы граф. – Конечно, не так хорошо, как за этого каменного урода, но тоже сравнительно неплохо. А вот вам, когда окажетесь в руках жрецов Вухуду, даже я посочувствую.

– Если я правильно понял, вы собираетесь торговаться с нами?.. – поинтересовался Себастьян. – И какова же сфера ваших интересов? Что желаете получить за то, чтоб не отдавать нас в руки жрецов?

– У вас есть возможность избежать смерти, если скажете мне, где находятся те две деревянные дощечки, что вы нашли в тайнике.

– Что, намереваетесь и их продать жрецам?

– Не ваше дело. Итак?

– Обратитесь в Святую Инквизицию нашей страны – дощечки находятся там. Вернее, находились. Как мне сказали, их уже уничтожили – это не те предметы, чтоб на них любоваться.

– Досадно. Если дела обстоят таким невеселым образом, то наш разговор закончен.

– Скажите, для чего вам нужна графиня ди Вилльеж?

– Подумайте сами, потому как мне надоело удовлетворять ваше любопытство... – граф поднялся из-за стола. – Я честно выложил карты на стол, но вы не желаете идти мне навстречу. Что ж, это ваш выбор. Раз дела обстоят таким образом, то...

– Вы решили перейти к запугиваниям?

– У меня есть желание вас порадовать, причем весьма своеобразным способом. Дело в том, что на «Рассветной звезде» находится один из жрецов Вухуду. Он уже знает о вашей поимке, и просто-таки жаждет хотя бы немного пообщаться с вами. Конечно, убить вас он не станет – это слишком быстрая и легкая смерть, но уже через четверть часа после начала этого... разговора, вам небо с овчинку покажется.

– И что же мы должны сделать, чтоб избежать столь приятной встречи?

– Вы должны провести нас в здание Святой Инквизиции.

– Идите сами, стучите в двери. Может и откроют.

– Не валяйте дурака. Вы прекрасно поняли, что я имел в виду.

– Что, решили покаяться или добровольно отдать себя в руки Святого раздела расследований еретической греховности? Весьма похвальное намерение.

– Перестаньте кривляться! И что мне там нужно – это не ваше дело! Итак, что скажете?

– Нет. Это даже не обсуждается.

– Это ваш окончательный ответ? Подумайте хорошенько, у вас еще есть шанс спастись.

Внезапно мне вспомнился вечно пьяный папаша, который любил огорошить своих собутыльников непонятными фразами, и кое-какие их этих высказываний врезались мне в память. Пожалуй, пришла пора вспомнить одно из них.

– Господин граф... – вежливости в моем голосе хватало на троих. – Мы правильно интерпретируем семантику вашего вопроса, но полностью игнорируем его суть.

– Что, простите?.. – а вот теперь и граф растерялся.

– Нам пофиг, говорю.

Вообще-то папаша употреблял иное слово, куда более образное, но я пока что решила, что вполне достаточно более мягкого изречения. Думаю, с дорогим наследником в таком тоне никто и никогда не разговаривал. Вон, даже в свете фонаря было видно, как мужчина покраснел от злости. Он шагнул к дверям, но, взявшись за дверную ручку, повернулся к нам.

– Вы сами выбрали свою судьбу!

Глядя на то, как за графом закрылась дверь, Себастьян негромко спросил меня:

– Долго еще?

– Считай, что все... – я стряхнула на пол разрезанную веревку. – Сейчас вам веревки перережу...

– Поторапливайся! У нас остается мало времени... Скоро на корабле начнется паника...

– Да помню я... Успеем.

Эти слова относились вовсе не к визиту жреца Вухуду, который должен появиться здесь в самое ближайшее время. Ничего, если Светлые Боги будут на нашей стороне, то мы справимся, хотя не стоит загадывать наперед...

Глава 22

Мне едва хватило времени на то, чтоб освободить от пут Себастьяна – увы, но на то, чтоб разрезать веревки (куда больше напоминающие очень толстый шнур), стягивающие брата Владия, времени уже не хватило. Конечно, остро заточенный кусочек металла, которым я перерезала веревки, сослужил нам верную службу, но дело пошло бы куда быстрей, если б у меня с собой находился самый обычный нож. К сожалению, все наше оружие, сваленное на пол, забрали с собой охранники, когда уходили, вот потому-то мне поневоле приходилось пользоваться тем, что имеется.

Вообще-то нам несказанно повезло в том, что веревка, которой нас связывали, оказалась не только сравнительно тонкой, но еще и достаточно старой, да к тому же изготовленной из далеко не лучшего материала, и потому дело продвигалось достаточно быстро. Так лишний раз поневоле вспомнишь правоту учителей Школы Элинея: никогда не стоит жалеть деньги на хорошее оружие и оснащение, потому как в итоге может выйти себе дороже...

Когда Себастьян стал скидывать с себя перерезанную веревку, а я шагнула к брату Владию, как напарник негромко произнес:

– Сюда идут. Двое...

Это я и без него поняла – тоже ловила каждый шорох, доносящийся до нас из-за тонкой перегородки. Значит, в дальнейшем придется действовать жестко – нельзя давать противнику ни единого шанса на победу.

– Себастьян, садись на скамью, и руки назад заведи, как будто ты связан... – но брат Владий не дал мне договорить.

– Если сейчас перед нами, и верно, появится жрец Вухуду, то нельзя допустить того, чтоб он начал колдовать! Эти люди способны на очень многое всего лишь несколькими словами, или пассами рук...

– Себастьян...

– Я все понял.

Метнулась к переборке, встала неподалеку от двери – когда ее откроют, несколько мгновений меня будет не видно. Одновременно с тем я сдергивала с руки тонкий кожаный ремешок – он был намотан на руку выше локтя, и сверху прикрыт рукавом, оттого его, этот ремешок с вплетенной в него железной нитью, и не заметили, или же просто не обратили внимания, когда нас обыскивали. Ох, господин граф, чувствуется, что вы подбираете себе людей, в основе служения которых лежит верность, преданность и надежда на великие блага в будущем, а вот мастерства для кое-каких дел им явно не хватает. Ваши так называемые охранники даже не удосужились обыскать нас, как следует! Рова (да успокоится ее душа на Небесах!) такого косяка никогда бы не допустила, только вот Его Сиятельство постоянно держал ее при себе, вполне справедливо опасаясь возможных неприятностей со стороны многочисленных недоброжелателей.

Распахнулась дверь, и в нашем маленьком помещении оказался немолодой темнокожий мужчина в черно-красной одежде – понятно, это и есть жрец Вухуду. Следом за ним шел еще один мужчина, повыше ростом и пошире в плечах – похоже, помощник, или слуга, или некто вроде того. Как и следовало ожидать, увидев перед собой двоих пленников вместо троих, жрец остановился, а помощник, следующий за эти мужчиной, шагнул в сторону. Пора...

Дверь с треском закрылась за спинами вошедших, а я одним прыжком оказалась за спиной жреца, набросив ему на шею ремешок, или, говоря проще, удавку, затягивая ее изо всех сил. Скажете, что это жестоко и бесчеловечно? Возможно, только этот человек пришел к нам отнюдь не для того, чтоб поведать о красотах Черного Континента, а потому я прекрасно понимаю, что сейчас спасаю как свою жизнь, так и жизнь своих товарищей. В этом случае, знаете ли, все разговоры о человеколюбии по отношению к врагу и взывании к гуманности – это пустое сотрясение воздуха.

Одновременно с этим я сильно пнула в спину мужчине, который вошел вместе со жрецом Вухуду, и этот человек, споткнувшись, упал на пол, едва ли не прямо под ноги Себастьяна. Надеюсь, напарник сумеет одолеть этого мужичка, тем более что сейчас мне было не до них – жрец ухватился обеими руками за свою шею, чтоб попытаться сорвать с нее удавку. Естественно, произнести хоть что-то жрец не в состоянии, да и не колдовства ему сейчас. Вдобавок пытается скинуть меня со своей спины, но подобное вряд ли возможно, я держусь крепко. Постепенно сопротивление жреца стало ослабевать, его руки ослабели, и в этот момент я, выпустив ремень, резко удалила мужчину по шее, у основания черепа. Раздался неприятный хруст, тело жреца обмякло, и он мешком осел на пол. Присев возле неподвижно лежащего мужчины, я приподняла его веко, и посмотрела в неподвижно застывший глаз... Что ж, один готов.

Кинулась к Себастьяну, которому сейчас была нужна помощь, потому как справиться с помощником жреца оказалось непросто. Сцепившись, мужчины катались по полу, стараясь добраться до горла противника. Плохо и то, что у этого человека при себе было оружие, до которого он всеми силами пытался дотянуться, но мой напарник пока что умудрялся его сдерживать. Ого, а мужичок-то себя от злости не помнит, того и гляди в Себастьяна зубами вцепится. Так, пора вмешиваться, и поскорей – не хватало еще, чтоб лишний шум привлек сюда ненужное внимание. Ну, а для допроса этот человек, скорей всего, не годится – слишком много времени уйдет на то, чтоб заставить его сказать нам правду, а раз так, то извини, мужик – у нас просто-напросто нет иного выхода... Пара ударов – и тело мужчины распласталось на полу в довольно-таки нелепой позе. Заглянув в распахнутые глаза неподвижно лежащего человека, поняла, что покончено и со вторым противником.

– Ну и здоров бугай... – Себастьян, тяжело дыша, сидел на полу. – А по виду и не скажешь! Парень он, конечно, крепкий, но чтоб настолько!.. Такое впечатление, что он просто озверел от ярости...

– Его можно понять... – подал голос брат Владий. – Помощников жреца отбирают из самых ярых приверженцев культа кровавого Бога, и охранять его служителя, то бишь жреца, считается великой честью. Можно сказать, что на глазах этого человека только что произошло самое настоящее святотатство, ведь покушение на жизнь жреца Вухуду – это нечто неслыханное! Знаете, что может ожидать того, кто решился на подобное? На жертвенном камне окажется не только семья этого человека, но и все его родные, плоть до самой дальней родни, считая внучатых племянников троюродной сестры сводного брата двоюродного дедушки с материнской стороны... Ну, долго я еще связанным сидеть буду?

– Сейчас... – я обшаривала мужчину, благо оружия при нем оказалось немало. Главное, есть кукри, то есть изогнутый клинок в широких ножнах, еще два ножа... Так, теперь, в случае чего, у нас есть чем защищаться. А это что? Такой нож я ранее не видела – стальная пластина в форме овала с незамкнутыми концами... Похоже, это запястный нож, но ни с чем подобным я ранее дела никогда не имела. Надо же – внутри отверстие с кожаными накладками, предохраняющий руку от порезов, а внешний край остро заточен...

У меня ушло совсем немного времени на то, чтоб освободить от веревок брата Владия, и тот, потирая затекшие руки, поинтересовался:

– Ну и что дальше?

– Сейчас определимся... – я повернулась к Себастьяну, который обшаривал тела убитых. – Нашел что интересное?

– Да как сказать... Порошки, травы, снадобья, отравленные иглы и все такое прочее... Нет времени на то, чтоб все это осмотреть, да и с собой не потащишь, особенно если до берега придется добираться вплавь...

– Тогда оттаскиваем этих двоих к стене. Если кто-то решится заглянуть сюда, то нежелательно, чтоб он сразу увидел этих убиенных. И лампу перед уходом надо загасить... А потом идем искать Милиссандру, чтоб ее, бабу бестолковую!.. Ну да корабль не ахти какой большой, отыщем.

– У нас остается мало времени... – напомнил Себастьян.

– Помню...

Однако едва мы успели оттащить тела к перегородке, как в дверь постучали. Неужели отнюдь не бесшумная схватка Себастьяна с помощником жреца привлекла чье-то внимание? Да нет, вряд ли, потому как моряки стараются не соваться в дела хозяина корабля, а граф и его подручные могут догадываться о том, каким образом жрец Вухуду намеревается... общаться со своими пленниками, и дело без шума и криков тут вряд ли обойдется. Значит, скорей всего, к нам пожаловал некто от графа Сюрей – ну не может быть такого, чтоб он не прислал сюда кого-то из своих людей! Этому человеку необходимо быть в курсе всего того, что происходит вокруг него...

– Откройте, меня прислал граф Сюрей... – а голос, между прочим, знакомый – это все тот же человек, что приходил в гости к Милиссандре. Прекрасно, о нашей с ним встрече я мечтаю едва ли не с того самого времени, когда за беглой графиней закрылась дверь здания Святой Инквизиции.

Мы не стали особо мудрствовать, действовали просто: как только этот человек переступил порог, я сразу же подсекла ему ноги, а когда тот рухнул на пол лицом вниз, Себастьян сразу же уселся ему на спину, выворачивая руки. Впрочем, наш гость и не сопротивлялся – похоже, все произошедшее стало для него полной неожиданностью. Меж тем брат Владий выглянул в коридор, после чего снова закрыл дверь, покачав головой из стороны в сторону – гость пожаловал один, больше в коридоре никого нет. Что ж, уже неплохо.

Быстро обыскали лежащего человека, но не нашли при нем никакого оружия, зато наш гость увидел тела жреца и его помощника. Даже при свете лампы было видно, как перепугался этот молодой мужчина, вон, даже кровь от лица отхлынула. Замечательно, сейчас быстро доведем его до нужного нам состояния.

– Господин хороший, нам сейчас не до светских бесед, так что давайте опустим вводную часть... – я присела возле мужчины. – К тому же время позднее, так что следует максимально сократить нашу беседу. Договоримся так: мы задаем вопросы – вы на них отвечаете, причем честно. Никакого другого варианта нашего общения не предвидится.

– Что вы с ними сделали?.. – а в голосе мужчины заметна растерянность, которую тот безуспешно пытался скрыть.

– Если вы о тех двоих, что лежат у стенки... о, прошу прощения – у переборки!, то тут все просто – они не пожелали с ними разговаривать... – любезно пояснила я. – Такое случается. Увы, но у нас нет привычки заниматься долгими уговорами. То же самое произойдет и с вами, если вздумаете разыгрывать перед нами бездарный спектакль с дешевым монологом на тему того, что вы ничего не знаете, не видите и не слышите.

– Да вы хоть знаете, что вам грозит за смерть этих двоих?!

– Вы лучше подумайте о том, что через минуту будет с вами... – посоветовал Себастьян. – Уж если мы эту парочку не пожалели, то с вами и вовсе будет короткий разговор.

– Граф...

– Сейчас каждый сам за себя, вернее, за свою шкуру и за свои интересы... – из широких ножен я достала кукри, тот самый изогнутый клинок с остро заточенным лезвием. Кукри выглядел весьма угрожающе, и наш пленник побледнел еще больше. Как бы в обморок не грохнулся... – Что касается графа Сюрей, то он не замечен в страданиях по тем людям, что погибли по его вине. Надеюсь, перед тем, как выкинуть за борт ваше мертвое тело, граф прочтет над ним молитву в пару строк, хотя я, будь на вашем месте, не рассчитывала бы на подобное благодеяние.

– Граф никогда не простит вам того, что вы сейчас сделали... – надо же, а наш пленник еще пытается взбрыкнуть. – И сделать вы с ним ничего не сможете – его жизнь оберегают Небеса! Были уже желающие покуситься на его жизнь – и ни у кого ничего не вышло! На его теле даже царапины не появилось! Именно он – будущий король нашей страны! Не вы первые, кто пытается остановить графа, и не вы последние!

– Советую вам подумать о себе – это куда важнее.

– Вы...

– Это вы серьезно подвели меня сегодня... – оборвала я мужчину. – Увели с собой графиню ди Вилльеж, за которой я обязана была следить. В итоге святые отцы выразили мне свое крайнее недовольство, и дали понять, что в самое ближайшее время я должна исправить свою ошибку. Чтоб вы знали: именно этим я сейчас и занимаюсь, ведь при ином раскладе мне не было б никакой нужды появляться на «Рассветной звезде», и пусть бы эта посудина отправлялась, куда ей заблагорассудится. А еще своим недальновидным поступком вы всерьез разозлили Святую Инквизицию: извините, но для того, чтоб поступить настолько дерзко в отношении Святого раздела расследования еретической греховности – для этого нужно совсем не иметь головы на плечах. Это расценивается как прямое нападение на церковь, и карается соответствующим образом. Лично у меня нет никаких сомнений в том, что через какое-то время инквизиция сумеет раздобыть весь список персон, в данный момент присутствующих на «Рассветной звезде», и быстро установит вашу личность. Правда вы, уважаемый, скорей всего, к тому времени уже покинете этот бренный мир, так что отвечать придется вашим родственникам, а наказывать Святая Инквизиция умеет – в этом можете мне поверить... Но это дело будущего, а сейчас, если у вас есть намерение несколько исправить в лучшую сторону свою будущую судьбу, то придется честно ответить на мои вопросы. В противном случае вы, господин хороший, окажетесь с перерезанным горлом возле тех двоих, чьи души уже оказались на Темных Небесах. Сами понимаете, жалеть вас мы не намерены, так же как не собираемся проливать слезы над загубленной молодой жизнью... Итак, выбор за вами.

– Ибо истинное сожаление о совершенной ошибке всегда помогает ее исправить... – подал голос брат Владий.

– Что вы хотите знать?.. – дрогнувшим голосом спросил мужчина, стараясь не смотреть на остро заточенное лезвие кукри, которое я держала в руках.

– Когда уходит «Рассветная звезда»?

– Если ничего не изменится, то завтра.

– Когда именно?

– Не знаю. Граф будет ждать, когда ему принесут... – мужчина споткнулся на полуслове.

– Понятно... – усмехнулась я. – С утра пораньше граф отправит жрецам сообщение о том, что захватил тех троих, за чью поимку обещали хорошую награду. Проще говоря, хозяин этого корабля намерен дожидаться получения денежек, вернее, кучки блестящих камушков, в которые оценена наша жизнь. Верно – не стоит покидать берег Черного Континента без дополнительного заработка. Заодно на корабль прибудут те адепты кровавого Бога, кого граф Сюрей намерен отвезти в нашу страну, пообещав свое покровительство, а вместе с тем помощь в строительстве храмов Вухуду на территории нашей родины, так?

– Наверное... Не знаю...

– Зачем граф прислал вас сюда?

– Я должен был присутствовать при вашем допросе. Графу Сюрей необходимо знать, о чем шла речь, и что вы знаете.

– А у вас, похоже, крепкие нервы... – неприятно усмехнулся Себастьян. – Могу только предположить, при помощи каких... методов жрец Вухуду намеревался разговаривать с нами.

Мужчина ничего не ответил, да и сказать тут нечего. Ясно, что он имеет представление как о жрецах Вухуду, так и об их бесконечной жестокости.

– Для чего вам нужна графиня ди Вилльеж? Предупреждаю сразу: ответ «не знаю» не принимается... – я поднесла кукри к шее пленника и чуть надавила. На коже появился небольшой разрез, появилось несколько капель крови... Пожалуй, следует надавить чуть посильнее, чтоб крови шло побольше – на некоторых это действует куда сильнее хорошей зуботычины. – Если еще раз услышу эти два слова, то горло вам перережу одним взмахом, без дальнейших увещеваний. Итак?

– В свое время мы, по поручению графа, хотели склонить господина ди Вилльеж на нашу сторону – он очень богат, а графу Сюрей нужны деньги... – а вот теперь наш пленник, чувствуя металл возле своей шеи, а заодно и стекающую кровь, отвечает без запинок. – Только у нас ничего не вышло: ди Вилльеж, этот простолюдин с графским титулом, нас просто выгнал. Мы пытались воздействовать на него через супругу, но и тут потерпели неудачу. И вот я случайно увидел ее тут, на речном причале, да еще в таком кошмарном виде! Вначале не поверил собственным глазам, думал, что причина просто во внешнем сходстве, но потом понял, что не ошибся.

– Ближе к делу.

– Но я даже не знаю, как мне к вам обращаться...

– А вот врать не надо – уверена, что граф Сюрей не раз упоминал наши имена. Что же касается вашего имени, то мне нет до него никакого дела. Лучше продолжайте говорить то, о чем я вас расспрашивала.

– Видите ли, перед самым отъездом на Черный Материк мы узнали, что графиня ди Вилльеж сбежала от мужа с любовником. Новость никого особо не удивила, потому что репутация графини ди Вилльеж и ранее была далеко не из лучших, а поступки этой дамы шокировали многих. Сам же граф ди Вилльеж, по слухам, после побега жены, подал просьбу в Церковный Совет по расторжению брака. Если честно, то его можно понять...

– Переходите к сути.

– Когда я рассказал графу Сюрей о том, что увидел здесь беглянку, то он решил, что на этом деле можно неплохо обогатиться. Однако для этого необходимо, чтоб графиня находилась в наших руках и в полном подчинении. Что же касается дальнейших действий, то тут возможны два варианта развития событий, то есть все зависит от того, в каком состоянии будет бракоразводный процесс к тому времени, когда «Рассветная звезда» прибудет в нашу страну. Если развод уже совершен, то графа следует каким-то образом убрать, и сделать все, чтоб графиня добилась права опеки над детьми. Разумеется, совершить подобное непросто, особенно если принять во внимание репутацию графини, но она их мать, и потому...

– После чего все огромное состояние покойного графа ди Вилльеж исчезнет невесть куда... – дополнила я слова мужчины. – Зная бестолковость графини, никто этому особо не удивится, а тем, кто вздумает выяснять, куда именно пропали денежки, можно заткнуть рот, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова... А что произойдет, если развод еще не состоялся?

– В этом случае этому человеку будет поставлено условие: или супруг госпожи Милиссандры платит весьма приличные суммы графу Сюрей, или же будет пущен слух о том, что в действительности графиня никуда не сбегала, а была помещена мужем в поземную тюрьму, где, по приказу супруга, над ней издевались, мучили, и морили голодом. Как доказательство будет предоставлена пара-тройка писем, написанных рукой графини. Поверьте – эта безмозглая женщина подтвердит все, что ей скажут. Больше того: она начнет писать письма родным и знакомым с призывом о помощи, и о том, что в действительности она никуда не сбегала, просто с ней решил расправиться собственный супруг, причем делает это весьма жестоким образом. Там же будет расписано и то, как над ней, бедняжкой, заключенной в подземный каменный мешок, едва ли не ежедневно издевается проклятый граф ди Вилльеж!

– Чушь.

– Правильно, чушь, только чем более дико выглядит такая история, тем скорее в нее поверят. Письма же будут написаны столь жалостливо, что при их чтении у многих польются горькие слезы. К тому же богатство графа многих выводит из себя, так что семя упадет на благодатную почву. В общем, или граф будет постоянно платить, чтоб эта придуманная история не вылезла наружу, или же в каком-нибудь подземелье будет найдено бездыханное истерзанное тело несчастной графини ди Вилльеж, с которой жестоко расправился собственный супруг. А еще при ней найдется послание, которое умирающая страдалица сумела написать перед смертью. Представляете, какой будет скандал! Все забудут о давно и безнадежно загубленной репутации графини, и начнут жалеть убиенную бедняжку, тем более что она происходит из древнего рода, а ее простолюдин муж совсем недавно получил титул.

– В этой истории полно нестыковок.

– А кто там будет дотошно разбираться во всех подробностях? На поднявшейся волне общественного возмущения ничего не сможет сделать даже король, и будет вынужден отправить на плаху своего безродного приятеля, по какой-то нелепости носящего титул графа ди Вилльеж! Что же касается состояния графа и его детей, то будет создан опекунский совет, где, в числе прочих, будут и сторонники графа Сюрей...

Да я уже поняла, что бедные дети при любом раскладе останутся и без родителей, и без денег, и без крыши над головой. Ну, что тут скажешь? Я, разумеется, встречала в своей жизни беспринципных людей, но граф Сюрей – этот еще тот мерзавец! Что же касается супруга Милиссандры, то, хотя я его не знаю, но уверена, что этого человека надо спасать и от безголовой женушки, и от безмерно алчного графа Сюрей.

А этот человек, с которым мы сейчас гм... беседуем... За время сравнительно короткого разговора он несколько раз, по делу и без дела, упомянул о том, что граф ди Вилльеж, по сути, простолюдин, причем молодой человек говорил об этом с явной неприязнью и оттенком зависти. Похоже, наш собеседник происходит из довольно-таки захудалого и обедневшего рода, а потому изо всех сил рвется к власти, богатству и высоким титулам. Оттого и примкнул к графу Сюрей, надеясь подняться вместе с ним. Такие люди очень опасны, пойдут до конца. Впрочем, незаконнорожденный брат короля иных к себе и не приближает. А еще понятно, что этот человек – один из самых доверенных людей дорогого графа, потому как знает ой как немало! Правда, он не хочет осознавать того, что от таких вот шибко знающих людей в нужный момент частенько избавляются – в будущем без них жить спокойнее...

– Насчет графини все более или менее понятно... – продолжала я. – Сколько жрецов Вухуду в настоящий момент находится на «Рассветной звезде»?

– Один... – мужчина кивнул головой в сторону переборки. – Вместе со своим помощником. Остальные появятся завтра...

– Ну, раз речь зашла о цене за наши головы, то, значит, граф уже обсуждал нас, грешных...

– Было дело... – неохотно отозвался мужчина. – Конечно, жрецам Вухуду ничего не стоит отдать приказ о вашей поимке, вернее, этот приказ уже отдан, но повсюду идут разговоры о том, что вы демоны, и повелеваете всякой здешней живностью, даже самой опасной. Вот потому-то никто из местных жителей даже не пытается вас задержать – мол, никому не хочется связаться с демонами, ведь потом другие демоны сживут со свету того, кто решился пойти против них. А вот если вас поймают белые люди и передадут жрецам, то...

– Понятно... – отмахнулась я. Эти рассуждения я уже слышала, так что не стоило терять время на повторение. – Граф упоминал о двух деревянных дощечках. Что в них такого ценного?

– Толком не знаю... – просипел мужчина. – Вроде как с их помощью можно чего-то открыть и кого-то вызвать... Между прочим, здешние жрецы за возвращение этих дощечек обещают кучу алмазов. Конечно, не так много, сколько в свое время посулили за изваяние Вухуду, но тоже немало. Граф обещал расстараться, вернуть эти деревяшки. Он под это дело даже аванс у жрецов успел получить...

Н-да, граф Сюрей не нравится мне все больше и больше. Те две красивые дощечки, при помощи которых Грег пытался от меня избавиться, добыть вряд ли возможно. Их уже давно забрала Святая Инквизиция, и наверняка уничтожила – от подобных предметов святоши стараются избавляться едва ли сразу же, причем самым простым и надежным способом – отправляют подозрительную вещь в огонь. Кажется, граф Сюрей готов продать что угодно, и перешагнуть через кого угодно, лишь бы добраться до трона. Боюсь, при таком короле нашу страну вряд ли ожидает хоть что-то хорошее.

– Где сейчас находится графиня ди Вилльеж?.. – спросил Себастьян.

– Рядом с каютой графа... Что это?! Мы что, горим?!

Растерянность мужчины можно было понять – до нас донеслись крики, а вместе с тем внезапно стал ощутим запах дыма. Все верно – время вышло, и сейчас в трюме «Рассветной звезды» бушует пожар. Откуда тут взяться пожару? Да просто мы его и устроили.

Когда наша троица оказалась в грузовом трюме корабля, то в нескольких местах мы разлили особую жидкость, которую принесли с собой. Что именно это была за жидкость в плоских глиняных сосудах – этого я не знала, но, по словам Себастьяна, она очень способствовала горению, за это он ручался головой. Там же, посреди этой разлитой жидкости, поставили свечи, и зажгли их. Остальное просто: как только свеча догорает, и огонь попадает на эту горючую жидкость, так она моментально вспыхивает, и затушить ее очень сложно, тем более что к этому времени жидкость уже наверняка впиталась в дерево. Если учесть, что эту чуть тягучую жидкость мы разливали очень аккуратно, и в то же время старались плеснуть ее повсюду, то можно предположить, что площадь возгорания будут очень большой. Этот пожар не затушишь при всем желании. Конечно, днем нечто подобное у нас вряд ли бы получилось – слишком много народу на корабле занимается своимиделами, но сейчас глубокая ночь, почти весь экипаж спит, в грузовой трюм никто не сунется... Так что вряд ли можно ожидать от растерянных людей организованного тушения возникшего загорания. К тому же люди еще только-только проснулись от криков, и еще толком не понимают, что происходит. А вот на панику, которая обязательно должна возникнуть, мы очень рассчитываем...

Должна сказать, что сегодня (вернее, уже вчера) Себастьян потратил не один час на то, чтоб изготовить эту жидкость довольно-таки неприятного цвета. Где он занимался своими опытами? Оказывается, в подвальном помещении здания Святой Инквизиции, помимо всего прочего, находилась алхимическая лаборатория, причем, по словам Себастьяна, оборудована она была более чем хорошо, во всяком случае, там были в наличии все компоненты, из которых делалась эта жидкость. Да и парочка святых братьев, что командовали в этой лаборатории, по словам Себастьяна, были весьма знающими людьми. Хм, а некоторых алхимиков эти святоши на костер посылают...

Я не стала спрашивать, для какой такой надобности в этой стране Святая Инквизиция держит столь хорошо оборудованную лабораторию, и что за зелье они тут варят из местных трав и какие опыты ставят – не мое это дело, а инквизиторы свои тайны хранить умеют. Для меня куда важнее то, что Себастьян сумел изготовить нечто такое, от чего горит даже сырое дерево. А еще, по словам напарника, затушить эту горящую жидкость практически невозможно, у нее очень высокая температура горения... Проще говоря, надо ждать, пока все не выгорит полностью, до конца.

Скажете, что сжигать корабль – это недопустимо? Совершенно верно, в любом ином случае это самое настоящее преступление, которое нельзя оправдать. Однако если отныне у заговорщиков не будет «Рассветной звезды», то руки у графа Сюрей окажутся связаны, пусть даже всего лишь на какое-то время. К кому же потеря корабля – это серьезный удар как по самому графу (к тому же, как я поняла, «Рассветная звезда» – это его собственность), так и по заговору, ведь новое судно с надежным экипажем, который держит язык за зубами, отыскать совсем непросто, да и стоить это будет немало. А еще отцом Арсинием нам было сказано, что Святая Инквизиция оправдает любые наши действия, так что отныне нам, как говорится, и карты в руки. Что же касается людей, находящихся на «Рассветной звезде»... Думаю, что шлюпок хватит на всех – и на экипаж, и на сторонников графа Сюрей, находящихся на судне. Очень рассчитываю на то, что все доберутся до берега живыми и здоровыми.

Что будет потом с этими людьми? А разве не ясно? Спасшимся идти особо некуда, кроме как на постоянные дворы или в здешний храм. Там люди будут дожидаться удобного случая, чтоб покинуть Черный Континент с первой же оказией. Кроме того, несчастные люди обратятся за помощью к тем, кто представляет здесь интересы нашей страны, а таковые тут имеются, и в немалом количестве – купцы, командование военных гарнизонов, чиновники, управляющие алмазными рудниками... Все верно, только все они будут отсылать погорельцев к Святой Инквизиции – об этом отец Арсиний уже позаботился. Объяснение будет простым: мол, в этих местах за помощью первым делом нужно обращаться к святошам, они вам и помогут, или же пришлют нам письма с просьбой о поддержке и содействии, и тогда мы для вас расстараемся, ничего не пожалеем! Зачем к Святой Инквизиции? Понимаем, что к ханжам-святошам идти не очень-то хочется, но здесь такой порядок, и с этим ничего не поделаешь! Вы уж нас извините, но места вокруг вон какие дикие, доверять никому нельзя, и если святоши скажут, что вы не связаны ни с какой нечистью, то у нас с вами и разговор другой будет!

Должна сказать, что уже с сегодняшнего утра Святая Инквизиция начнет гм... отделять зерна от плевел. Разумеется, здесь у Инквизиции нет тех сил и возможностей, коими она обладает в иных странах, но, тем не менее, эту далеко не кроткую организацию ни в коем случае не стоит скидывать со счетов, и верных слуг Святой церкви хватает и здесь.

Думаю, что моряков пока трогать не будут, во всяком случае, если на них не начнут падать подозрения, а вот что касается тех пассажиров, что были с графом Сюрей – уверена, что в самое ближайшее время для них наступят тяжелые времена, или же, называя вещи своими именами, их начнут находить убитыми. По какой причине? Так ведь белым людям не стоит ходить поодиночке по городу, потому как мало ли что может случиться с приезжими, которые ничего не знают о здешних нравах и обычаях!.. Да и карманы у погибших окажутся пустые, лиходеи выгребут оттуда все, что можно. Что ни говори, а кое в чем убитые виноваты сами: умные-то люди здесь ходят только по центральным улицам, причем только днем, и не в одиночку, потому как бандитов хватает везде, и особенно здесь...

Впрочем, сообразительные головы (а полных идиотов тут быть не должно) быстро сложат факты, и, надеюсь, сделают правильный вывод. Какой? Так это же всем понятно! Святая Инквизиция едва ли не прямым текстом дает понять людям, прибывшим сюда на «Рассветной звезде», что ей известно многое, и таким... несколько необычным образом она выражает свое недовольство существующим положением дел. Деваться отступникам некуда, и потому кое-кому следует придти к инквизиторам и покаяться в тех прегрешениях, что привели их к Черному Континенту (причем каяться лучше письменно) – тогда у них есть шанс остаться в живых. В противном случае стоит подумать о том, что мир жесток и опасен, покинуть здешний берег довольно трудно, а прятаться в этом городе, особенно чужакам, очень сложно... Проще говоря, все те, кто промолчит о кое-каких незаконных делах, навсегда останутся здесь, ведь с заговорщиками везде разговор короткий, да и не стоит тратить казенные деньги на то, чтоб перевезти этих предателей и нераскаявшихся грешников на родину, где их все одно повесят. Что ни говори, и как не оправдывайся, но с теми, кто намеревается свергнуть законного короля, другого разговора быть не может...

Но это произойдет в ближайшем будущем, а пока что нам стоит поторопиться. Убрав кукри в ножны, я рывком подняла с пола растерянного мужчину.

– Так, быстро веди нас к той каюте, где находится графиня ди Вилльеж.

– Вы что, не понимаете, что на судне пожар?!

– Понимаем, и намерены выбраться отсюда, причем живыми и здоровыми. Время дорого, а потому делайте то, что вам ведено, и не вздумайте нас обманывать. Чревато.

– Не обману... Но как же так...

– Не паникуй, «Рассветная звезда» находится не в открытом море. В случае чего до берега можно и вплавь добраться.

– Вплавь?! Да вы не имеете никакого представления о том, какие хищники появляются в здешней воде по ночам!

– Главное – вы это знаете. Так что хватит болтать, поторапливайся. Еще успеешь занять свое место в шлюпке.

– Да, конечно...

– Себастьян... – повернулась я к напарнику, но тот кивнул головой:

– Не волнуйся, прикрою...

На палубе творился самый настоящий кавардак. Горели фонари, матросы спускали на воду шлюпки, шум, крики, ругань, запах гари и дыма... Самое то, что нам надо! Судя по всему, внизу горит здорово, вернее, уже полыхает, недаром языки пламени то и дело вырываются из иллюминаторов. Похоже, скоро корабль будет объят пламенем. А еще по палубе бегают крысы – говорят, они первыми чувствуют, когда нужно покидать судно... Нам же сейчас необходимо придать себе растерянный и перепуганный вид, и тогда мы ничем не будем отличаться от окружающих.

Так и произошло – на нас особо никто не обращает внимания, хотя пара крепких парней, оказавшихся неподалеку, все же поглядели на нас весьма недоуменно – кто это еще, мол, такие?, но этим дело и ограничилось. Их можно понять: очевидно, гости на «Рассветную звезду» заглядывали достаточно часто, всех не запомнишь, и к тому же тут не принято интересоваться гостями, или же запоминать посетителей. Ну и замечательно!

– Ну, где тут каюта графа?.. – толкнула я в бок нашего пленника, на которого суета на палубе произвела самое неприятное впечатление. – А заодно покажи, где находится графиня ди Вилльеж.

– Да, конечно...

Пройти нам пришлось, конечно, всего ничего – все же «Рассветная звезда» была не ахти каким большим кораблем. Полтора десятка шагов по трясущейся палубе, где нас то и дело задевали мечущиеся люди – и молодой человек остановился у низкой дверцы.

– Здесь... Графиня ди Вилльеж здесь...

Я дернула за дверную ручку – закрыто. Вообще-то это неудивительно – бестолковую графиню лучше держать под запором, а не то она опять учудит невесть что. Будь я на месте здешнего капитана, то во избежание возможных неприятностей эту особу приковала бы к стене, и желательно, чтоб цепь была потолще... Ладно, дверь довольно-таки хлипкая, в случае чего выбить ее не составит особого труда.

– Где каюта графа?

– Вон... – молодой человек кивнул на соседнюю дверь. – Тут...

– Тогда пошли к нему. Мы с ним не все обсудили при встрече...

– Как скажете...

А вот дверь в каюту графа сделана из крепкого дерева, ее с одного пинка не откроешь. Впрочем, вышибать дверь вряд ли понадобится: сейчас хозяину этой каюты не до того, чтоб держать ее на замке...

– Себастьян... – повернулась я к напарнику, который протянул руку к дверной ручке. – Может, все же, я пойду с тобой...

– Исключено. Вы все стойте здесь, внутрь не заходите – вы мне будете только мешать. Лучше следите за происходящим здесь...

Стучать Себастьян, естественно, не стал – не те обстоятельства, чтоб расшаркиваться. Он просто распахнул дверь (как мы и предполагали, она оказалась незапертой), почти что заскочил внутрь, вновь закрыв за собой дверь. Ну, теперь нам остается только ждать...

Зачем туда отправился мой напарник? Ответ на этот вопрос ясен: он занимается тем, что и положено делать магу в Патруле – охраняет людей от тех, кто может нести зло, а к таким особям вполне можно отнести графа Сюрей. Казалось бы – нам надо идти вдвоем, как и положено по всем правилам несения службы, но Себастьян сказал, что в этот раз он будет один. Дескать, как это ни печально, но сейчас я ему не помощник, могу только мешать. Проблема в том, что любое оружие, каким я попытаюсь достать графа, отклонится в сторону, не причинив ему никакого вреда. Тот молодой мужчина был прав, когда говорил о том, что никто не сумеет причинить зло графу Сюрей. Себастьян сумел рассмотреть, что незаконный сынок короля окружен колдовской защитой, отдаленно напоминающей плотный панцирь, и пробить его обычным оружием практически невозможно, а мой меч с серебряными насечками, увы, остался на родине. Ох, надо было взять его с собой, да господа инквизиторы выразили недовольство – мол, пропадет еще такое дорогой оружие в дальних странах, берите обычный меч!.. В общем, сейчас достать графа Сюрей я никак не смогу, так что придется целиком и полностью положиться на Себастьяна. Как сказал напарник: если твой противник – маг, то и противостоять ему должен маг, только в этой схватке третий будет лишним. Почему? Таковы правила магических поединков, потому как ты просто ты не знаешь того, на что способен твой недруг, и какова его магическая сила. Как не ставь защиту на сознании своих помощников, но нет никакой уверенности в том, что враг в этой схватке не сумеет сломать эту защиту, и использовать твоих друзей против тебя же. Вот потому-то сражения магов происходят наедине, за закрытыми дверями, без посторонних...

Если говорить откровенно, то я была против подобного сражения один на один, но переспорить Себастьяна не могла, тем более что в глубине души понимала – напарник прав. Нельзя уходить с корабля, оставив в живых графа Сюрей – он слишком опасен, и к тому же стоит во главе заговорщиков, а с заговором лучше всего бороться самым простым способом – его нужно просто обезглавить, и тогда многое заглохнет само собой. Нравится нам это, или нет, но когда нас отправляли сюда, на Черный Континент, то сказали, что мы должны выполнить задание до конца, а граф Сюрей несет в нашу страну смуту и волнение, что вполне можно приравнять к разгулу нечисти, а подобного допускать нельзя. Вот Себастьян и занимается своим делом, то есть уничтожает зло. Все это, конечно, хорошо, только вот знать бы еще, насколько силен в магии этот незаконный брат короля... Напарник уверял, что по его прикидкам их силы с противником примерно равны, а остальное зависит от ловкости и удачи... Ох, побыстрей бы наступила какая-тот ясность!

За дверями что-то зашумело и загрохотало, и наш пленник, который все это время стоял возле нас, внезапно сорвался с места, и бросился к морякам, толпящимся у борта, а потом метнулся куда-то в сторону. Конечно, я легко могла его остановить, но не стала ничего предпринимать: как бы сейчас этот человек не звал на помощь, вряд ли откликнется хоть кто-то – сейчас не до того! Корабль горит, надо спасаться, пока есть такая возможность, а не то скоро может загореться и палуба, тем более что огонь вовсю пожирает корабль изнутри. Если же кто-то не уберется отсюда в самое ближайшее время, то очень велика вероятность того, что этот несчастный провалится внутрь, в горящий огонь, и тут уже не поможет никакая магия.

Все это прекрасно понимают моряки – уже одна шлюпка уже спущена, и людей в ней хватает. Вторая шлюпка тоже вот-вот коснется поверхности воды... Мы же пока стояли, прижавшись к двери каюты графа, и, глядя на нас, любой скажет, что мы сейчас находимся в полной растерянности, и не знаем, что делать.

– Пленный от нас удрал... – срывающимся голосом произнес брат Владий. Я понимаю душевное состояние нашего господина инквизитора – самой хочется сбежать отсюда как можно дальше, и не видеть все происходящее.

– Пусть бежит... – отмахнулась я. – Сейчас на его призывы вряд ли хоть кто-то обратит внимание. – К тому же на палубе я его не вижу, и дело тут вовсе не в темноте – скорей всего, парень бросился в свою каюту, стремится спасти хоть что-то из своего имущества. Похоже, успел кое-чем разжиться... Ну, если нашему новому знакомому повезет, и он останется в живых, то в самое ближайшее время, без сомнений, расскажет о нашем разговоре своим друзьям-заговорщикам, что тоже неплохо. Пусть прикинут кое-что своими головами, и поймут – у них нет иного выхода, кроме как свалить всю вину на интриги графа Сюрей и собственное легковерие.

– Уже несколько минут прошло... – брат Владий прислушивался к тому, что происходит в каюте, а оттуда по-прежнему доносился грохот, и слышались невнятные голоса.

– Надо еще немного подождать...

Сама же я тем временем еще раз осматривалась по сторонам – надо же прикинуть, что будем делать дальше, и каким образом можно убраться с этого корабля, тем более что рассчитывать на шлюпки нам нет смысла. Почему? Да потому, что людям ничего не стоит связать между собой появление незнакомцев на корабле и возникший пожар. В этом случае матросы уже нас за борт отправят, и это в лучшем случае... Вопрос: как же мы будем отсюда выбираться? Ранее мы надеялись на нашу лодочку – кто ж знал, что она перевернется! Необходимо отыскать хоть что-то, на чем можно добраться до берега, потому как преодолевать вплавь большие расстояния мне не хочется. А еще я невольно отметила то, что людей на палубе почти нет – похоже, большая часть экипажа уже находится в шлюпках.

Пока что надо бы посмотреть, в каком состоянии находится графиня ди Вилльеж. Что-то она голоса не подает, не требует, чтоб ее немедленно выпустили. Неужели так крепко спит, что ее не могут разбудить ни шум, ни крики? Если так, то можно понять, что явилось для нее столь крепким снотворным.

Дверь в каюту графини ди Вилльеж распахнулась лишь после второго удара, и брат Владий пошел внутрь. Почти сразу же до меня донеслась короткая ругань, где упоминаются грехи человечества, происходящие от хмельного пития. Похоже, Милиссандра, вновь посчитав себя неотразимой и считая, что ей отныне все дозволено (а заодно освободившись от нашей опеки), накушалась, можно сказать, в хлам. Ох, как все это сейчас некстати!

– Здесь она... – инквизитор вышел из каюты. – Представления не имею, как ее тащить – дама находится в совершенно невменяемом состоянии. Кажется, за вечерней трапезой она себя не ограничивала в крепком вине. Скажу больше: такое впечатление, что весь ужин у нее состоял из одних горячительных напитков. Как может настолько недостойно вести себя дама из высшего общества – это у меня по-прежнему не укладывается в голове!

– Брат Владий, открою вам некую тайну... – усмехнулась я. – Знаете, что является моим самым большим желанием? Вы даже не представляете, как мне хочется отставить здесь эту особу и предоставить ее своей судьбе! Но...

– Вы кто такие?.. – раздался рядом раздраженный голос. – Откуда взялись на моем корабле, и что тут делаете?

А вот и капитан объявился! Настоящий морской волк – немолодой высокий мужчина с седоватой бородой. Просто удивительно, отчего он не показался здесь ранее, хотя в этом нет ничего странного – наверняка командовал спасением экипажа, и сейчас пришел за графом. Через плечо капитана висит сумка на ремне – в ней, скорей всего, находятся корабельные документы и судовой журнал.

– Ждем, когда нас позовут в каюту графа Сюрей... – как можно спокойней ответила я.

– Ждете?! Вы что, не в своем уме? Не видите, что творится вокруг?!.. – капитан с трудом сдерживал гнев. – И я вас не знаю... Впрочем, сейчас это неважно. Быстро идите к шлюпке!

– Спасибо, но мы вынуждены отклонить ваше любезное предложение. До берега доберемся самостоятельно.

– Что вы несете?! Здешние воды смертельно опасны, особенно по ночам!.. Хотя делайте, что хотите. Дайте мне пройти! И что там происходит, в этой каюте? Что там за шум?

А ведь и верно – сейчас там что-то уж очень сильно грохочет. Тут не знаешь, на что и подумать...

– Господин капитан, в этой каюте вам делать нечего... – холодно сказала я, положив руку на дверь. – А еще вам лучше уйти отсюда к своему экипажу. Поверьте, он в вас нуждается куда больше, чем граф Сюрей.

– Да как вы смеете приказывать на моем корабле!.. – капитан непроизвольно сжал кулаки. – Прочь с дороги, иначе я за себя не отвечаю! Или вы считаете, что принадлежность к женскому полу дает вам какое-то преимущество? Убирайтесь вон!

– Капитан, вы что, не понимаете, что не все исполняется по вашему приказу, пусть даже дело происходит на вашем корабле... – негромко заметил брат Владий. – И не стоит никого звать на помощь – сделаете только хуже.

Не знаю, что подумал капитан, но в следующий миг он выхватил свой кортик, и постарался ударить им брата Владия. Не спорю – злость придала этому человеку силы и ярости, но и я не зевала. Перехватить своим кинжалом клинок кортика, и прижать его к переборке не заняло и мгновения. Конечно, следовало бы добавить нападающему или ребром ладони по шее, или коленом промеж ног, но делать этого не стоит. Пусть капитан самостоятельно покинет корабль, пока что не стоит увеличивать количество жертв.

– Кто вы такие?!.. – повторил капитан. Видно было, что он сдерживается с великим трудом.

– Господин капитан, простите, но если вы сейчас уйдете, то этим поможете своим людям и себе заодно... – я не стала повышать голос, потому что иногда спокойный тон куда действенней крика. – У вас есть возможность спастись, и время позволяет это сделать, но второй раз предлагать подобное я вам уже не буду. Вы ввязались в опасные игры, так что не стоит еще больше усугублять свое положение – оно и без того непростое.

– Я не получил ответ на свой вопрос... – а у капитана крепкий характер, хотя трудно было ожидать чего-то иное от этого человека.

– Господин капитан, существует граф Сюрей, любитель рискованных игр, и есть те, кому они, эти игры, совершенно не нравятся. Думаю, вы разумный человек, иначе никогда бы не стали капитаном. А еще вы не можете не знать то, чем занимался хозяин этого судна. Прошу вас уйти – тут не ваша драка.

Пауза длилась несколько долгих секунд, и за это время до капитана, кажется, дошло, что дела обстоят куда хуже, чем он мог предположить. Тем не менее, он произнес:

– Тут мой корабль, а вот вы кто такие? Отвечайте!

– Не думаю, что вам стоит это знать, во всяком случае, сейчас.

– Граф Сюрей – хозяин этого судна, и покинуть корабль без него я не могу.

– Вам придется это сделать. В противном случае ваш экипаж окажется без капитана. Повторяю – это не пустая угроза. Спасайте людей, потому как очень сложно добраться до берега ночной порой по столь опасной воде.

Не знаю, что собирался ответить капитан, но уверена, что он понял – мы можем быть теми людьми, по вине которых гибнет его корабль. В этом случае человек не всегда может справиться со своими эмоциями – вот и капитан, чуть ли не зарычав, попытался ударить меня. Ну, тут он явно погорячился – я и не ждала, что капитан спокойно воспримет все происходящее. Один удар по-особому сложенными пальцами – и капитан остановился, согнувшись, и хватая ртом воздух.

– Господин капитан, даю вам последнюю возможность уйти, более предупреждений не будет – вы получите удар кинжалом в печень, и будете долго умирать вместе со своим кораблем. Хотя ничего нельзя утверждать наверняка – возможно, подобное произойдет быстро... Со стороны это будет смотреться замечательно – капитан не захотел покинуть погибающее судно... Все это, конечно, благородно и весьма возвышенно, но будет куда больше пользы, если вы поможете спастись своим людям. Выбор за вами.

Если бы взглядом можно было убить, то от меня не осталось бы даже мокрого места. Однако капитан понимал, что сейчас перевес сил не на его стороне, и потому, выдав мне длинную фразу, от которой бы пришел в восторг любой их обитателей Тупика, мужчина повернулся и с трудом побрел прочь. Надеюсь, у него не хватит толку вернуться... Ну почему же молчит Себастьян? Может, мне все же стоит его ослушаться, и заглянуть в каюту?

Словно отвечая на мои слова, дверь в каюту открылась, и на пороге появился Себастьян. Судя по виду, напарник едва держался на ногах – похоже, был вымотан до предела.

– Все... – выдохнул он. – Алана, там... У него больше не осталось сил... Но это ненадолго...

– Брат Владий, присмотрите тут за всем... – я шагнула в каюту. Понятно, теперь моя очередь...

– Конечно...

Зачем я пошла в каюту? Именно за тем, чтоб закончить дело, если вы понимаете, что я имею в виду. Разумеется, после такой схватки победитель может легко разделаться с поверженным противником, только вот делать подобное станет далеко не каждый маг. Причинами этого я особо не интересовалась, но в свое время Грег пояснил мне, что часть силы погибшего мага может перейти на его победителя. Казалось бы, в этом нет ничего плохого, только вот неизвестно, какие именно знания к тебе отойдут, и какую силу ты обретешь. Иногда маг становится сильнее, но случается и такое, что полученные знания идут во вред, сознание человека получает некий надлом, и даже светлые маги могут перейти на темную сторону... Подобные истории, как правило, заканчиваются далеко не лучшим образом, и потому маги, без крайней на то нужды, стараются не трогать себе подобных.

В каюте графа было очень жарко, дымно, и пахло гарью. Непонятно, как эти двое тут не задохнулись, ведь дым от огня просачивается сюда через все щели, да еще от него и глаза слезятся! К тому же здесь был жуткий бардак – просто не знаю, как эти двое умудрялись колдовать друг против друга в этой каюте (кстати, она была довольно-таки большой), но, похоже, здесь было настоящее сражение. Невесть каким чудом уцелевший фонарь освещал помещение неярким светом, и, непонятно почему, мне бросились в глаза несколько небольших каменных изваяний Вухуду, валяющихся на полу. Надо же, какие предметы можно отыскать у того, кто желает восседать на королевском троне нашей страны! К милым памятным предметам эти уродливые фигурки точно не отнесешь. Все верно: этот человек ради получения власти намеревался строить храмы Вухуду, причем не здесь, на Черном Континенте, а на своей родине – надо же откуда-то получать деньги, а жрецы кровавого Бога ради воцарения своего верования на чужом континенте денег жалеть не станут, во всяком случае, первое время...

Граф Сюрей сидел на полу, упираясь спиной в переборку. Уж не знаю, что у них там была за схватка с Себастьяном, но понятно, что я вижу перед собой проигравшего. Серый цвет лица, закрытые глаза, а еще графа мелко потряхивает, хотя кажется, что этот человек находится без сознания...

Однако стоило мне подойти к нему, как граф открыл глаза. Он не был дураком, и понял, для чего я пришла.

– Помоги мне... – прошептал он. – Спаси, и ты об этом никогда не пожалеешь... У тебя будет богатство и власть... А еще титул, который можно передать по наследству...

Ага, как же, уже уши развесила и рада поверить всему, что мне сейчас наобещает этот человек! Наверное, тем, кого он отправлял на поиски изваяния Вухуду, было обещано нечто подобное, хотя граф понимал, что эти люди вряд ли вернутся назад.

– Вижу, ничего этого тебе не надо... – голос мужчины стал чуть слышен. – Тогда выполни мою последнюю просьбу, передай моей матери несколько прощальных слов от сына – если не хочешь ее видеть, просто напиши... Подойди поближе, мне тяжело говорить, и от дыма горло перехватывает...

Интересно, что еще придумал этот человек? Что-то я сомневаюсь, что тут дело только в послании любимой матушке. Шагнула к лежащему, чуть наклонилась, и перехватила его руку с кинжалом, которым он попытался меня ударить. Н-да, так поневоле и подумаешь: есть люди, словам и обещаниям которых верить никак нельзя! Интересно, на что этот человек рассчитывал, пытаясь меня убить, если я без малейшего труда сумела его остановить? Похоже, он все еще бесконечно уверен в себе... Ладно, господин граф, вы сами выбрали свою судьбу, вернее, смерть. Вывернула его руку, немного нажала – и граф сам вогнал кинжал себе в тело, почти в сердце. Надо было видеть растерянность на лице этого человека – как видно, подобного исхода он и предположить не мог.

– Как так... – прошептал он синеющими губами. – Меня нельзя убивать – я будущий король...

Эх, голубь, убивали еще и не таких! Правда, говорить я ничего не стала, потому что тело мужчины изогнулось в смертельной судороге, изо рта хлынула кровь вперемежку с белой пеной, а еще через несколько секунд граф Сюрей был мертв, и сомнений в этом у меня не было – я за свою жизнь на покойников насмотрелась более чем достаточно. А еще по некоторым признакам можно с уверенностью утверждать, что лезвие кинжала, которым граф пытался меня пырнуть, было отравлено – видимо, надеялся меня хотя бы поцарапать ядовитым кинжалом. Ну, еще одно подтверждение того, что ничего хорошего от графа Сюрей ожидать не следует.

Еще раз оглядела разгромленную каюту. В свое время она была обставлена с королевской роскошью, но сейчас здесь многое было разнесено едва ли не в клочья. Н-да, битва магов... Конечно, тут можно поискать кое-какие документы, да и золота с алмазами здесь явно скоплено немало, только вот заниматься этим у меня не было ни времени, ни возможности. Взглянув еще раз на неподвижно лежащее тело человека, я вышла из каюты, закрыла двери, да еще и подперла ее снаружи шваброй, которой матросы драят палубу. Сейчас она весьма кстати валялась на палубе, едва ли не у нас под ногами...

– Дело сделано... – ответила я на незаданный вопрос.

– Тогда погодите... – инквизитор положил ладони на дверь каюты, и негромко заговорил. – Таковы пути всякого, кто алчет чужого добра: оно отнимает жизнь у завладевшего им...

– Брат Владий, нам сейчас не до заупокойных молитв... – оборвала я церковника. – С чего это вы вздумали оказывать графу такое благодеяние?

– Он все же родственник Его Величества...

– Не будем об этом! Как думаете, есть еще кто-то живой на корабле?

– Остались только мы и крысы... – инквизитор огляделся по сторонам.

– Нам надо как можно быстрей уходить с корабля... – продолжила я. – Предлагаю снять дверь с петель...

– Можно поступить куда проще... – буркнул брат Владий. – Надо просто-напросто взять спасательный плотик...

– А разве его не спустили на воду?

– Нет, шлюпками обошлись. Вообще-то я понимаю матросов – плотик небольшой, и находиться на нем посреди здешней бухты в ночное время вряд ли стоит – слишком рискованно. Утянет еще под воду какая тварь, коих тут просто в избытке...

– Ничего, мы уж как-нибудь...

Нам надо поторапливаться, потому пламя вот-вот вырвется наружу, да и клубы дыма все больше и больше закрывают палубу. Нам повезло – мы сумели спустить плот на воду, причем со стороны, противоположной берегу – не стоит, чтоб люди с «Рассветной звезды» видели нас, они наверняка во все глаза смотрят на погибающий корабль. На плотик по веревке спустился Себастьян: у напарника после схватки с графом Сюрей совсем не осталось сил – хорошо еще, что мог передвигаться самостоятельно, но и это он делал с заметным трудом. Теперь нам осталось каким-то образом переправить на плотик нашу безголовую графиню.

К этому времени мы уже вытащили девицу из ее задымленной каюты на палубу, и даже сумели ее растолкать, только вот хмель из нее пока еще не вышел, да и голова от дыма должна болеть со страшной силой. Милиссандра мало что соображала, и все норовила прилечь на палубе, чтоб передохнуть – невнятно бурчала нечто вроде того, что она устала и ее отчего-то ноги не держат... Блин, так поневоле и вновь помнишь папашу!..

Увы, но спустить графиню ди Вилльеж на плотик со всей возможной деликатностью у нас не получилось – из какой-то пристройки на палубе вырвалось пламя, и почти сразу же языки огня появились с противоположной стороны пристройки... Ну, можно считать, что время у нас вышло – надо уходить, тем более что горячая палуба уже немного подрагивает под нашими ногами, ведь внизу бушует огонь.

– Брат Владий, спускайтесь вниз по веревке! Время дорого!

– А как же вы?

– Придется обойтись по-простому, без ненужной щепетильности...

Подтащив Милиссандру к борту (что было непросто, ведь дама желала лежать, а уж никак не ходить), мне пришлось крепко обхватить ее руками, и вместе с этой обмякшей особой перекувыркнуться через борт. Дело это довольно рискованное, ведь расстояние от палубы до поверхности воды маленьким не назовешь, и при неудачном приводнении есть реальная опасность сильно удариться об воду, и крепко расшибиться. Но куда хуже другое – как бы Милиссандра не вцепилась в меня мертвой хваткой, так ведь можно и утопить человека...

Ну, если в воду мы вошли более или менее удачно, то оказавшись в воде, красотка с перепуга ухватилась за меня настолько крепко, как только могла, а сил у этой особы хватало. Надо признать, что на поверхность я выбралась с большим трудом, и то лишь потому, что умудрилась каким-то образом стряхнуть с себя дорогую графиню, но в то же самое время не выпустить ее из своих рук. Дальше было не менее сложно, но еще и куда более тяжко – нужно было добраться до плотика, и затащить на него Милиссандру, которая находилась в полной прострации от всего происходящего, не понимала, где она находится, и что происходит вокруг, стонала, кашляла водой, и пыталась что-то сказать. Надеюсь, что снова в воду она не полезет.

– Брат Владий, вы как?

– Все в порядке... – пробурчал тот. К этому времени инквизитор уже был рядом с нами. – Ну что, будем двигать плотик к берегу?

– Вначале отойдем в сторону настолько, насколько это возможно, туда, где потемнее. Если люди с «Рассветной звезды» нас увидят, то ничем хорошим это не закончится.

– Полностью согласен...

Самый большой недостаток плота в том, что на нем нет ни весел, ни шеста, и потому он полностью зависит от ветра и течений. Мы себе такого удовольствия – ждать, пока нас прибьет к берегу, позволить не могли, и потому решили, что поступим просто: двое из нас будут находиться в воде, и поплывут к берегу, толкая перед собой плот. Не думаю, что это окажется сложным – плотик небольшой, рассчитан всего лишь на двух-трех человек, не более. Конечно, времени, чтоб таким образом добраться до суши, у нас уйдет немало, но делать нечего. Вода теплая, так что не замерзнем. Правда, плохо то, что все это немалое время нам с братом Владием нужно будет провести в воде, но, по большому счету, это не страшно – не сахарные, не растаем. Лично я в глубине души все еще опасаюсь плыть, потому как в этой бухте полно хищников, но выбора у нас все одно нет. Что касается Себастьяна, то напарник все еще лежит на плоту – в схватке с графом он вымотался полностью, так что рассчитывать хоть на какую-то помощь от Себастьяна не имеет смысла. В то же самое время нам надо следить за Милиссандрой – неизвестно, что этой безмозглой особе может придти в голову, взбрыкнет еще со всей дури, а нам потом хоть за голову хватайся. Правда, сейчас она полном шоке, не может отдышаться, и оттого помалкивает, да и хмель голову дурит, но такая благодать долго длиться не может. Пожалуй, ей следует хорошенько врезать по шее – пусть упадет в обморок, переходящий в глубокий сон, иначе она своими криками выдаст наше местоположение.

Мы удалили на значительное расстояние от корабля, когда я решилась оглянуться на то зарево у нас за спиной, что становилось все сильней. А зрелище было невеселым – корабль был полностью объят пламенем, и на наших глазах с грохотом рухнула одна из горящих мачт. Даже представить себе не могу, насколько горько экипажу «Рассветной звезды» наблюдать за гибелью своего корабля! Что уж там говорить, если даже я на какое-то время почувствовала себя преступницей... Впрочем, не стоит забивать себе голову лишними эмоциями – мы с самого начала рассчитывали на подобный итог.

– Наверное, кое-кто из жителей этого города наблюдает за этим пожаром...

– Не без того... – согласился брат Владий. – Те, чьи дома находятся на берегу, вряд ли смогут пропустить такое зрелище. А нам еще долго добираться до суши, ведь в порт соваться нельзя, так что в воде придется провести времени куда больше, чем нам бы того хотелось...

Не знаю, сколько времени мы с братом Владием толкали плотик к берегу, но, по счастью, никого из особо опасных морских тварей на своем пути уже не встретили. Наверное, пожар разогнал их всех, или почти всех, потому что единственно, кого мы увидели, были какие-то непонятные создания с длинными щупальцами и белесыми пятнами вместо лиц, только они к нам не приближались, просто кружили около плотика. Впрочем, к тому времени мне уже было все равно, кто это такие, и как их называют. Не трогают нас – и хорошо.

Меня куда больше беспокоила Милиссандра, которая то и дело приходила в себя и начинала рыдать от страха и недоумения – мол, скажите, что произошло, и где она находится?! Вновь и вновь объяснять этой безголовой особе все происходящее у меня не было ни сил, ни желания, так что приходилось очередным тычком отправлять красотку в беспамятство. Пусть полежит в отключке, это самое лучшее, что она сейчас может сделать, а скулежа и страданий наслушаться от нее я еще успею. Вдобавок ко всему нужно было постоянно одергивать Себастьяна, который тоже желал помочь нам толкать плотик. Сейчас напарник вряд ли сумеет самостоятельно передвигаться, не говоря о чем-то ином. Пусть сил немного наберется, ведь нам, когда окажемся на берегу, надо еще каким-то образом добраться до здания, в котором находится Святая Инквизиция.

Когда наш плотик коснулся берега, уже начинался рассвет. Это, конечно, хорошо, только тому времени я была настолько вымотана, что не было сил даже шевелиться. С трудом выбравшись на берег, даже не села, а легла на каменистый берег. Надо передохнуть, а иначе я вряд ли сумею идти дальше. Одновременно с тем осмотрелась пол сторонам – кажется, неподалеку находятся какие-то строения...

– Брат Владий, мы куда приплыли?.. – срывающимся голосом спросила я.

– Кажется, это рыбацкое предместье... – откликнулся брат Владий. Инквизитор находился неподалеку от меня, лежал на земле, пытаясь придти в себя. – А знаете, в каком-то смысле нам повезло – отсюда ближе добираться до нужного нам места, срежем часть пути... Правда, днем тут особо ходить не стоит...

– А что так?

– Да места тут не очень, одна беднота живет, белых людей особо не любят... Еще пара минут – и пошли.

– А как же...

– До того, как взойдет солнце, люди в этом предместье из своих домов не выходят – мало ли кто ночью мог выйти из моря. Всякое случалось, сейчас не стоит об этом вспоминать...

– Кто мне пояснит, что происходит?.. – подала голос Милиссандра. Святые Небеса, только ее воплей нам сейчас не хватало! А та продолжала на повышенных тонах... – Как я оказалась здесь? Я же помню, что вы меня пытались утопить! Я хочу вернуться на корабль! Немедленно!

– Боюсь, это будет несколько проблематично... – проворчал брат Владий. – Нет больше «Рассветной звезды»...

– Она ушла?.. – взвыла девица. – Без меня? Не может быть! Вы лжете!

– Господа ли Вилльеж, вы что, ничего не помните из того, что произошло ночью?.. – поинтересовался Себастьян. Кажется, он чувствует себя лучше, даже самостоятельно поднялся с плотика.

– Как сказать... – чуть смутилась девица. – Я вчера так переволновалась, перенервничала, и потому неудивительно, что крепко уснула... Мне снилась какая-то ерунда, а потом вы меня бросили в воду! Я чуть не погибла! Вы меня просто похитили! Думаете, вам это сойдет с рук? Как бы ни так! Я требую, чтоб меня вернули назад, на корабль, к людям моего круга!

– «Рассветной звезды» больше нет... – вздохнула я. – Корабль погиб. Он сгорел.

– Что за чушь!

– Это уж как вам будет угодно. Считайте, вам крупно повезло в том, что в это время мы оказались на «Рассветной звезде», и спасли вас.

– Слушать вас не хочу!.. – Милиссандра сошла с плотика на берег. – Я ухожу.

– Мы все уходим... – теперь и я поднялась с земли. – Не отставайте.

– Я с вами никуда не пойду!.. – надменно заявила девица, которую все еще заметно пошатывало. – Наши дороги расходятся!

– А вот я так не считаю... – у меня не было ни настроения, ни сил, ни желания заниматься уговорами. Придется воздействовать на сознание этой особы несколько иными способами, куда более жесткими.

– Мне нет дела до того, что вы думаете... – Милиссандра шагнула в сторону и остановилась, потому что кончик моего кинжала упирался ей в горло.

– Еще одно возражение с вашей стороны, и прольется кровь... – обыденно заявила я. – Уточняю – это будет ваша кровь.

– Прочь с дороги!.. – пискнула, было, девица и тут же испуганно охнула – этим кинжалом я чиркнула по ее руке, и рукав сразу покраснел, а в следующий миг кинжал вновь находился у горла девицы.

– Я вас предупреждала, но к чужим словам вы глухи... – спокойно сказала я. – Еще одно слово – и этим кинжалом я проведу по вашему лицу, причем сделаю это с огромным удовольствием. Надеюсь, вы помните, какую шутку в свое время сыграли со мной? Я давно хотела с вами поквитаться, да все случая не было, зато сейчас обстоятельства складываются как нельзя лучше. Возможно, мне за это попеняют, но зато вы навсегда останетесь со шрамом на лице. И вот еще: если вздумаете сбежать от меня по дороге, то я перережу вам сухожилие на ноге, и тогда у вас будет не только шрам на лице, но еще и колченогая нога. Если честно, то я просто мечтаю о том моменте, когда смогу это сделать. Так что или вы дотошно исполняете то, что вам говорят, или я, наконец-то, сделаю то, о чем мечтала долгие годы...

Даже в темноте было видно, как девица побледнела, и закивала головой, зажимая рану на руке. Надеюсь, одного урока ей хватит, а иначе я перейду к другим действиям.

Не скажу, что нам удалось быстро покинуть рыбацкое предместье. Старые глинобитные хижины, покрытые связками сухой травы и листьев, грязные улочки, рассыпавшиеся дырявые корзины, черепки от разбитой посуды, и над всем этим стоит вонь от гниющей рыбы... Себастьян шел с заметным трудом, да и Милиссандра спотыкалась едва ли не на каждом шагу. Справедливости ради стоит сказать, что и нас с братом Владием сейчас тоже не назовешь быстроногими людьми – сами не идем, а плетемся. У нас ушло немало времени на то, чтоб пройти предместье, и я невольно вздохнула с облегчением, когда мы его миновали, и пошли улицы с уже привычными нам белыми глинобитными домами – в таких здесь, как правило, живут довольно обеспеченные люди. К тому здешние улицы с рассветом безопасны – к этому времени ночные воришки расходятся по своим домам. Ну и славно! Как сказал брат Владий: еще пара улиц – и мы на месте.

К сожалению, все опять пошло не так, как бы нам того хотелось. Внезапно я услышала какой-то приближающийся звук, очень похожий на топот – такое впечатление, что по улице бегут несколько человек. Посмотрела на брата Владия, и увидела досаду на его лице.

– Похоже, это за нами...

Вообще-то об этом я и сама догадалась. Похоже, моряки все же решили обыскать берег, и нашли плотик, после чего поняли, куда мы могли пойти. «Рассветная звезда» стоит тут достаточно давно, так что некоторые из моряков к этому времени уже могли изучить город, в том числе и самые злачные места. Теперь они ищут нас, и понятно, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет. К сожалению, от Себастьяна сейчас никакого толка – хорошо еще, что у него хватает сил не упасть. Конечно, если дойдет до схватки, то я все же сумею причинить матросам немалый урон, только вот не стоит понапрасну проливать кровь. И потом, иногда бывает так, что уклонение от боя – это выигранный бой.

– Прячемся... – скомандовал брат Владий.

– Куда?

– В тот дом! И побыстрей!

Подбежав к ближайшему глинобитному домику, я чуть ударила по двери, и та сразу же открылась – замки здесь бывают не в каждом доме, частенько эту роль выполняет палка, поставленная изнутри. Здесь нам повезло, дверь распахнулась едва ли не сразу, так что нам оставалось только зайти в дом и закрыть за собой дверь. Сейчас главное – не напугать хозяев своим появлением.

Однако стоило нам шагнуть внутрь дома, как мимо нас пробежало (вернее, пронеслось) какое-то непонятное существо, очень похожее на небольшую обезьяну, которое я толком не рассмотрела. Заметила лишь, что это создание покрыто короткой черной шерстью, у него ссохшееся тело с большим животом и на диво отвратительная рожа. Хорошо еще, что Милиссандра в тот момент отвернулась, иначе мне страшно представить, какой крик она могла бы поднять. Зато брат Владий при виде этого создания только что не выругался в голос, и, кивнув нам головой – мол, следите за тем, что происходит на улице!, пошел в комнату, откуда доносился женский плач.

Погоня показалась менее чем через минуту. Пятеро крепких светлокожих мужчин... Точно, это матросы с «Рассветной звезды», и явно ищут нас, причем настрой у них явно боевой. Давайте, парни, идите дальше, и поверьте – нам лучше разойтись по мирному.

Брат Владий вновь показался через четверть часа, и рядом с ним стояла молодая темнокожая женщина – похоже, это она недавно плакала, но сейчас успокоилась.

– Что у вас?.. – спросил брат Владий.

– Все в порядке... – отозвался Себастьян, который все этовремя стоял подле меня. – Погоня была, но те люди прошли мимо.

– Тогда уходим... – брат Владий повернулся к молодой женщине, что-то сказал ей, после чего та закивала головой, и даже попыталась улыбнуться – мол, буду ждать. Похоже, инквизитор опять нашел нечто по части изгнания нечистой силы. С чем именно ему пришлось столкнуться в этот раз, я пока не знала, но ясно, что к этому имеет отношение очередное создание Темных Небес.

Еще через четверть часа мы стучались в двери Святой Инквизиции, и дверь нам открыли сразу же – мол, мы вас уже заждались! Шум, беготня, тут же отец Арсиний, который, похоже, всю ночь не сомкнул глаз... Зато у меня сейчас было только одно желание – пойти спать, и пусть господа инквизиторы сами разбираются во всем. Я свое дело сделала...

Следующие несколько дней мы безвылазно просидели в здании Святой Инквизиции, и ждали прихода корабля, на котором отправимся домой. Как сказал отец Арсиний, в самое ближайшее время ожидается прибытие военного корабля, на котором в нашу страну перевозят найденные здесь алмазы и ограненные бриллианты. Святая Инквизиция уже договорилась о том, что мы отправимся на этом корабле, надо просто немного подождать.

Мы и ждали, однако новостей хватало. О том, что в порту сгорел корабль, было главной темой разговоров как в городе, так и за его пределами. Более того: кое-кого из спасшихся людей стали находить убитыми и ограбленными – увы, но таковы особенности здешней жизни. Конечно, кое-кто из матросов сумел наняться на одно из иноземных судов, стоящих в порту, но таких оказалось немного. Кажется, верны были и предположения церковников о том, что многие придут в Святую Инквизицию каяться в совершенных деяниях – людям с «Рассветной звезды» пойти было просто некуда, тем более что многие не успели спасти ничего из своего имущества. Каждому надо каким-то образом возвращаться домой, а влачить месяцами нищенское существование с пустыми карманами на Черном Континенте ни у кого не было желания.

Несколько листов из тех покаянных протоколов дали почитать и мне. Ну, в целом там не было ничего нового – обманули, поверил, ни в чем не виноват, лишь краем уха слышал то-то и то-то, но во всем виноват граф Сюрей...

Зато мне стала известна судьба маркиза Вей, того самого, по вине которого мы не смогли уничтожить изваяние Вухуду. Тогда мы ушли, а он остался возле изваяния, поджидать обещанной награды. Ее он дождался, только она оказалась вовсе не такой, на что рассчитывал маркиз. Как было сказано, ему оказывают великую честь – первым приносят в жертву Вухуду, и потому он должен быть горд и счастлив. Не знаю, о чем думал тогда маркиз, но последним минутам его жизни не позавидуешь... Откуда об этом стало известно? Жрецы поведали графу Сюрей о неких подробностях произошедшего...

Что же касается Милиссандры, то заботы о ней снова легли на мои плечи, и я было вынуждена бесконечно выслушивать ее жалобы и стенания, а также страдания о несовершенстве этого мира. За побег отец Арсиний устроил ей почти что тюремный режим, с чем я была совершенно согласна. Правда, девица так и не поверила в гибель «Рассветной звезды», и рыдала в три ручья, вспоминая тех галантных кавалеров, что окружали ее на борту корабля. А еще она постоянно грозила всяческими карами и бедами, которые обрушатся на мою многострадальную голову после того, как она окажется дома. Нашла чем пугать...

Себастьян постепенно поправлялся, только выздоровление шло достаточно медленно, уж очень много сил им было отдано в схватке с графом Сюрей. По словам напарника, это был сильный враг, но излишне самоуверенный, что, в конечном итоге, его и погубило. Я не интересовалась подробностями, тем более что мы находили другие темы для разговора. Хуже другое: за последнее время я больше, чем следовало, привязалась к этому парню, хотя понимала, что между нами лежит огромная пропасть. Наверное, по возвращении на родину каждому из нас придется пойти свое дорогой, и против этого мне возразить нечего. Тут ничего не поделаешь, как-нибудь придется пережить и это, но пока что о будущем не хотелось думать.

Зато брата Владия мы видели нечасто, и все это связано как раз с той молодой темнокожей женщиной, вернее, с тем существом, которое мы мельком увидели в ее доме. Как нам сказал брат Владий, это так называемый тиколоше, существо, которое колдуны вызывают из загробного мира и отправляют к своим обидчикам, или не только к ним. Это существо можно назвать вампиром в худшем смысле этого слова. Мало того, что тиколоше творит разного рода гадости и совершает злодеяния, калечит любого, кто окажется на его пути, убивает, грабит, так оно еще и с садистским удовольствием издевается над мужчинами и женщинами. Более того: те люди, которые попались в лапы тиколоше, считаются нечистыми, они начинают вызывать подспудную неприязнь окружающих, и от них отворачивается вся родня, а потом дело доходит и до смерти человека. Конечно, все это страшно само по себе, но главная проблема в другом: вызвать в наш мир тиколоше может любой мало-мальски подготовленный колдун, а вот отправить это создание назад может далеко не каждый. Постепенно тиколоше может овладеть человеческим разумом, и вселяться в тело человека или животного, после чего ранее спокойный человек становится жестоким убийцей, а у зверей появляется невероятная сила и безжалостность.

Именно потому колдуны редко вызывают тиколоше, но тут был особый случай: некой особе понравился муж молодой женщины, и по ее просьбе колдун призвал тиколоше. Как и следовало ожидать, муж сразу же охладел к молоденькой супруге, бросил ее и ушел к сопернице, а тиколоше каждую ночь терзает бедняжку, стараясь довести ее до смерти. Беда в том, что она не может ничего сказать родным – они враз выгонят ее из семьи... Так что брат Владий делает все, чтоб изгнать это жуткое создание из нашего мира...

Вот и сейчас мы дожидались очередного возвращения брата Владия, когда нас позвал к себе отец Арсиний. Святой отец был короток: корабль пришел еще вчера, сегодня на него погрузят драгоценные камни, так что через пару часов нас доставят на корабль. А еще с нами отправится брат Ютас, которому поручено доставить некоторые бумаги Святому Престолу, а также Святой Инквизиции. Еще с нами на корабле отправится и графиня ди Вилльеж, за которой мы обязаны присматривать в пути, а по прибытию на место передать представителям Святой Инквизиции.

– А я думала, с нами отправится брат Владий... – растерянно произнесла я.

– Я тоже так думал, но брат Владий не желает покидать Черный Континент... – развел руками отец Арсиний. – И в этом вопросе я не могу ему приказывать... Надеюсь, он успеет вас проводить.

По счастью, брат Владий появился вовремя, но на все наши уговоры лишь качал головой.

– Нет, не уговаривайте, не поеду. Что я там буду делать? В родных местах я не был много лет, там все изменилось, да и не ждет меня никто. Здесь же, на Черном Континенте, я живу уже много лет, и занимаюсь тем, что считаю важным и нужным. Кто-то должен делать и черновую работу. И здесь мой дом...

– Но как же...

– Я вас провожу. Если честно, то я буду скучать по вам обоим – привык за это время...

Уже стоя на причале, мы с Себастьяном обняли брата Владия – не хотелось расставаться с этим человеком. Ему, кажется, тоже...

– Ну, идите... – вздохнув, брат Владий подтолкнул нас к стоящей рядом шлюпке. – Не стоит заставлять людей ждать, да и ваш корабль скоро отходит. Если будет на то воля Светлых Небес, то мы еще встретимся.

– Хотелось бы... Брат Владий, вы тут будьте поосторожней...

– Постараюсь!

Сидя в шлюпке и глядя на то, как удаляется стоящая на пирсе фигура в темной одежде, мне захотелось плакать. Ну почему нам приходится расставаться с хорошими людьми?! Словно чувствуя мое состояние, Себастьян сжал мою ладонь, и от этого простого жеста у меня сами собой полились слезы. Что ж, иногда допустимо и поплакать...

Когда корабль снялся с якоря, мы с Себастьяном стояли у борта, и смотрели на удаляющийся берег. И вдруг до нас донеслось звуки: бум, трум, тум, рум... Барабаны... Не знаю почему, но нам обоим показалось, будто Черный Континент прощается с нами...

Наш обратный путь на корабле в корне отличался от обычных морских путешествий. Дело в том, что это было военное судно, и сейчас на нем перевозили груз драгоценных камней, и потому на корабле была установлена самая жесткая дисциплина. К тому же вскоре после выхода из порта испортилась погода, почти все время штормило, так что не было особого желания покидать свои каюты. Но меня куда больше радовало то, что у Милиссандры разыгралась морская болезнь, и она была не в состоянии встать со своей кровати. Ну и хорошо, а не то неизвестно, что бы еще ей могло придти в голову!

... Когда корабль пришел в порт, у трапа стояла самая настоящая охрана, и нас не выпускали из кают, пока не закончилась выгрузка. Однако стоило драгоценному грузу покинуть корабль, как Милиссандра едва ли не бросилась к трапу, так что пришлось ее попридержать.

– Госпожа ди Вилльеж, вы куда?

– Подальше отсюда! Иду туда, где есть магазины, хорошая одежда и экипажи!

– А на что вы все это будете покупать?

– Вы что, забыли, кто мой муж? Он все оплатит. А пока прочь с дороги!

– Извините, графиня, но вы пока что не покинете этот корабль... – к нам подошел брат Ютас, незаметный человечек, с которым за время пути я не перекинулась и двумя десятками слов. – Я приказал, чтоб вас не выпускали...

– Да кто вы такой, чтоб указывать! Пустите меня!

– Госпожа ди Вилльеж, у вас сейчас идет бракоразводный процесс...

– Вам-то откуда это знать?

– Знаю. Так вот, лучше вам меня послушаться, если не желаете неприятностей. Появляться среди ваших знакомых (а таковые тут обязательно отыщутся) в вашем нынешнем виде – это верх неблагоразумия.

– Я сама разберусь, что мне надо, а что нет!

– Это ваше право, но Святая Церковь стоит на страже семьи, так что не надо с ней спорить. Потому-то я от имени отца Арсиния прислушаться к моим словам, и понять, что некоторые проблемы следует решать, не откладывая. Все для блага вашей семьи.

– На страже, значит... Ладно, пойду вам навстречу... – после паузы неохотно произнесла Милиссандра. – Что от меня требуется?

– Вскоре сюда подойдет карета, и вы в нее сядете.

– И куда же я отправлюсь?

– На урегулирование ваших проблем с супругом.

– Он что, здесь?

– Нет, в этом городе есть его поверенный, который денно и нощно ждет вашего возвращения, чтоб разрешить разногласия в вашей семье.

– Хм... – задумалась Милиссандра. – Ну, если вы говорит о благе семьи...

– Именно так. Вам следует придти к мировому соглашению.

– Хорошо... – неохотно отозвалась Милиссандра. – Будь по-вашему. Надеюсь, граф ди Вилльеж осознал ту истину, что лучше меня ему никого не найти.

– Прекрасно. Я знал, что вы разумная женщина.

Хм, лично я в этом что-то сомневаюсь, только вот мое мнение тут, похоже, никого не интересует.

Не прошло и нескольких минут, как к трапу подъехала простая темная карета, и из нее вышел человек в черном монашеском облачении – это, похоже, прибыли за нашей красоткой. Так и есть – брат Ютас проводил Милиссандру до кареты (при виде которой девица сморщила нос – фу, каким примитивно!), галантно закрыл за ней дверцу, перебросился несколькими фразами с монахом, после чего тот вновь открыл дверцу кареты, забрался внутрь, после чего экипаж умчался. Так, значит и нам можно идти.

– Приятно было провести с вами время, молодые люди... – обратился к нам брат Ютас.

– Так мы же вроде не общались... – усмехнулась я.

– А это не так и важно.

– Скажите, а что будет с графиней ди Вилльеж?.. – если честно, то меня очень интересовал ответ на этот вопрос.

– Думаю, нет смысла скрывать, скоро все и так будет известно... – пожал плечами инквизитор. – У графа ди Вилльеж чело уже давно увенчано рогами, которые постоянно делались все гуще и развесистей. Вполне естественно, что подобное украшение ему давно надоело, и он мечтал освободиться от этой ноши. Сейчас графиню ди Вилльеж поставят перед выбором: или она подписывает документы о разводе и уходит в монастырь замаливать свои грехи, или же скончается от лихорадки, которой заразилась на Черном Континенте. Всем известно, что там хватает всяческих болезней...

– А если...

– Без «если»... – покачал головой брат Ютас. – Третьего не дано. Итак, молодые люди, попрощаемся. У вас, господин Себастьян, при себе имеются заверенные копии всех бумаг, которые написали раскаявшиеся грешники с «Рассветной звезды», так что Тайной Страже и карты в руки. Думаю, что мать покойного графа Сюрей будет очень расстроена вестью о гибели своего сына, на которого она возлагала столько надежд, а дама она злопамятная, так что работа будет и у вас, и у нас. За сим позвольте откланяться.

Брат Ютас махнул рукой, и к нему подъехала еще одна карета, в которую тот и забрался. Глядя вслед отъезжающему экипажу, я чуть растерянно спросила:

– Этот человек... А кто он такой?

– Не знаю... – покачал головой Себастьян. – Поверь моему опыту – в дела Святой Инквизиции лучше глубоко не влезать.

– Да я, вообще-то, и не собираюсь.

– Постой... – вздохнул Себастьян. – Знаю, что сейчас не время и не место, но... Я давно хотел тебе сказать, но не решался... Мы с тобой оба одиноки, пережили немало... Послушай, а может у нас что получится? Что скажешь?

– Но...

– Только не надо говорить о том, что мой папенька носил титул герцога. Мне от этого не холодно, не жарко. И потом, живут не с титулом, а с человеком. И потом... Потом ты мне просто нравишься!

Слушая слова Себастьяна, я поняла другое – мне тоже не хочется расставаться с этим человеком. Конечно, в свое время я дала себе обещании более никогда не иметь дело с высокородными, но тут...

Говоришь, может, что-то получится? А почему бы и нет? Попытаться, во всяком случае, стоит...

я поняла другое – мне тоже не хочется расставаться с этим человеком. Конечно, в свое время я дала себе обещании более никогда не иметь дело с высокородными, но тут...

Говоришь, может, что-то получится? А почему бы и нет? Попытаться, во всяком случае, стоит...


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22