Варварский приятель [Руби Диксон] (fb2) читать онлайн

Руби Диксон Варварский приятель

1

Джози

Я последняя одинокая женщина на всей этой ледяной планете. Я наблюдаю за тем, как Тифани с её новым бойфрендом Салюхом скрылись в своей пещере, как все празднуют, но я только не чувствую этого праздничного настроения. Я волнуюсь. Я не сторонник того, чтобы зацикливаться на тех вещах, которые я не могу изменить, но сейчас это то, что непосредственно касается меня. Быть самой одинокой женщиной из всех одиноких женщин? Это обо мне. Буду ли я занимать отдельную пещеру одна? Буду ли я подселяться в пещеру к другим не востребованным? Должна ли я и дальше выслушивать советы всех тех, кто уже имеет пару и знает, что у меня никогда не будет здесь такого мужчины, потому что Харлоу не может исправить эту глупую хирургическую машину?

Нахмурившись смотрю я на огонь, думая о своей дурацкой, дурацкой спирали, которая никак не выйдет, не смотря на то, что прошло уже полтора года с тех пор, как мы сюда приземлились, и моя вошь, как предполагалось, должна была бы исправлять подобные вещи. Вокруг меня все счастливы и празднуют, но я не разделяю их радости. Всё было бы не так, если бы я не была последней одинокой человеческой женщиной. Тогда бы я не чувствовала себя отвергнутой всеми.

Но как обстоят дела сейчас? Я стою особняком, всеми отвергнутая.

Вроде, я уже и привыкла к этому чувству, после того, как меня выкинули из полудюжины приёмных семей, ещё когда я была подростком. У меня никогда не было семьи, такой, чтобы я могла назвать её своей собственной, а люди, которые приходили в мою жизнь, так же быстро из неё исчезали. Но я не зацикливаюсь на прошлом. Дерьмо может случиться с каждым.

Здесь, на этой ледяной планете, по крайней мере, какое-то время я чувствовала себя частью семьи. Нас, человеческих женщин, было двенадцать, и ещё четыре ша-кхайских женщины, и это всего-то на их тридцать с чем-то мужчин. Для них мы были особенные, как подарок от звёзд, чтобы о нас заботились и лелеяли. И тогда я была частью группы, семьи. Но потом, одна за другой, девочки стали обретать свои пары. Сначала Джорджи, потом Лиз, затем и остальные — Стейси, Нора, Ариана, Харлоу и другие. Одна за другой они создавали пары с большими, трудолюбивыми, абсолютно преданными им синими парнями, которые думают, что девочки такие классные, что не могут сделать что-то неправильно, и которыми они восхищаются на каждом шагу. Теперь все они обзавелись детьми и наслаждаются лучшим временем в своей жизни — здесь, на ледяной планете.

Это невероятно сложно — не ревновать. Мне было не так плохо, когда ещё были я, Клэр и Тифани без пар, после первоначальной волны резонансов. Всё было в порядке, потому что не только я была не востребована вошью — симбионтом, который поддерживает мою жизнь и одновременно играет роль свахи.

Но потом Клэр обрела свою пару.

А потом и Тифани тоже.

Я единственная, чья вошь устроила себе каникулы. Вошь, которая должна была бы заниматься мною. Она должна вообще-то поддерживать моё здоровье любой ценой, изменять моё тело так, чтобы я могла выдерживать суровые условия этой планеты, чтобы это всё помогло мне найти идеального спутника жизни. Однажды это должно случиться, я срезонирую — моя вошь завибрирует, когда рядом окажется идеальный мужчина, так что я смогу понять, что и он меня выбрал, и тогда у нас будет сногсшибательный многократный секс, пока мы не сделаем миленького синего ребёнка. Но я всё никак не срезонирую, и я знаю, что это из-за дурацкой спирали, которая застряла у меня в месте "вы-знаете-где".

Невозможно забеременеть, если внутри установлена штука, контролирующая рождаемость, и невозможно срезонировать, если вы не можете забеременеть.

Вот та причина, по которой я грею попой скамью, и не в состоянии ничего изменить.

Я смотрю на центральное кострище. Точно так же обстоят дела и у мрачного Гаса. Это тяжело — видеть, что все уже получили всё то, что вы когда-либо хотели — пару, семью, детей, а ты всё ждёшь и ждёшь.

Краем глаза я уловила небольшое движение, оторвав взгляд от мерцающего огня, я увидела знакомое лицо, которое хмурилось, глядя на меня. Хэйден. Тьфу. Это та персона, которая мне наименее симпатична в обеих ша-кхайских пещерах. Он выглядит не так мрачно, как обычно, что уже является для него своеобразным подвигом. Если бы он не был таким занудой, возможно я бы сказала, что он красив. Возможно. Он большой и, конечно, у него сильно развита мускулатура, как и у всех мужчин ша-кхаев. У него большие, изогнутые, закрученные рога, начинающиеся от самого лба, как у барана, готовящегося к нападению. У него бледно-голубая кожа и его лоб покрыт толстыми, плоскими уплотнениями-гребнями, которые должны делать его похожим на мутанта, но они лишь подчёркивают, насколько сильны остальные его черты, отвечающие за жизнеспособность. У него длинные чёрные волосы ша-кхаев, но он сбривает их по бокам головы и носит одну, очень длинную косу, которая начинается у рогов и спускается вниз по его спине. Возможно, он чей-то тип мужчины, но не мой. Его хвост всегда сердито хлещет при виде меня, словно подстрекает хозяина убраться подальше от того места, где я нахожусь.

Наши взгляды встретились и он скрестил руки на груди, будто говоря тем самым, что не нужно становиться у него на пути.

Да мне всё равно! Я скорчила ему гримасу. Не знаю, почему он так меня ненавидит, но я устала от этого. Я обрадовалась — но и осталась разочарованной — когда он ушёл прочь. Я бы поборолась с ним, но он на самом деле не захотел со мной вступать в перепалку. Обычно он выплёвывает в мою сторону несколько слов, сверкает взглядом, и уносится прочь, когда я уже достаточно его достала.

Я ткнула Фарли, сидевшую рядом со мной с горшком краски. Она рисовала яркую красную линию вдоль своей руки.

— Что с Хэйденом в последнее время?

— А? — Она обмакнула кисть в красный цвет и поставила точку на моей руке.

— Он выглядит ещё более сердитым, чем обычно, — сказала я ей и послушно повернула свою руку, чтобы она смогла добавить и синюю точку рядом с красной.

— Ой. Он был таким… кислым… когда узнал, что ты пошла одна в главную пещеру. Он орал на Таушена несколько часов.

Мои брови сдвинулись вверх.

— Почему? Он же ненавидит меня. — Он должен был быть рад тому, что недавно я решилась на этот опасный путь. Наверняка он надеялся, что я упаду в какой-нибудь сугроб и никогда из него не выберусь.

Она пожала плечами и взяла меня за руку, щекотно прорисовывая на ней круг.

— Он заботится о женщинах. Он думает, что глупо ими рисковать.

О, блевота. Шовинист.

— Со мной всё было в порядке. — Конечно, было немного страшно, но я справилась. Я пошла, т. к. у нас не было выбора. Тиф, Таушен, Салюх и я были в Пещере Старейшин — на разбитом космическом корабле ша-кхаев, лежащем там уже несколько сотен лет, — когда Тиф заметила близкую бурю. Мы решили направиться в пещеры, чтобы предупредить всех об опасности. Но Тиф повредила лодыжку, так что они с Салюхом остались. Таушен пошёл к Южной пещере, а я направилась к главной, не смотря на приближающуюся метель и на то, что никогда ещё я не ходила по этим местам сама.

И, чёрт возьми, я была чрезвычайно горда тем, что сделала. Конечно, я могла бы умереть в каком-нибудь сугробе, но я этого не сделала! Я нашла пещеру и показала всем, что не бесполезна. Я счастлива и сделала бы так снова.

Фарли выводит кисточкой большой синий круг на моей руке. Ша-кхаи любят разрисовывать свои тела яркими узорами на праздники и мне это нравится. Мне приятно даже просто наблюдать за этим процессом и Фарли знает, что может использовать меня, как холст. Она добавляет ещё завитков на моей руке и всё ещё держит моё запястье.

— Да, но люди такие слабые. Он говорит, что рисковать вашей жизнью это значит, рисковать больше, чем одной жизнью. Ведь, от вас зависит и будущее потенциального партнёра и зависит, появится ли ещё один ребёнок в племени.

Я вытаращилась на неё, но потом поняла, что она лишь повторила слова Хэйдена, как попугай.

— Отлично, значит, его волную не я, а лишь моя вагина. — Шутка, по поводу него, к сожалению на мою девочку здесь мало кто претендует, т. е. вообще никто, увы.

— Что такое ва-ги-на? — Спросила Фарли. — Я не знаю такого слова.

— Не бери в голову. — Вероятно, мне не следует учить Фарли некоторым человеческим словам. Ей не может быть больше четырнадцати лет. — Просто он придурок. Всегда был и всегда будет.

— Что такое при-ду-рок? — Она нарисовала ещё один круг на моей руке, на этот раз бледно-зелёный. — На тебе здорово рисовать, Джо-зи. Ты белая, как живот Чом-пи. Цвета выглядят на тебе красиво.

Сууууупер. Меня сравнили с двисти.

— Придурок, это человек, который думает своим мужским местом. — Это полностью соответствует вечно сердитому Хейдэну и меня не волнует, что говорят о нём другие.

Она рассмеялась с моих слов. По крайней мере, кто-то находит меня забавной.

Неа. Мне не стоит продолжать думать об этом. Я должна переключиться на что-нибудь более радостное. Например, ребёнок, которого Тифани и её бойфренд довольно шумно делают в нашей пещере. Я люблю детей, а Тифани — моя лучшая подруга здесь, на ледяной планете, так что я собираюсь навязаться в крёстные будущему малышу. Я уставилась на огонь, обдумывая все перипетии жизненных дорог. Если Салюх и Тифани будут делать его двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, тогда им нужна собственная отдельная пещера.

Фарли уже закончила украшать мои руки там, где они были оголены и, собрав свои горшки с красками, направилась к кому-то ещё. А я осталась там, где и была, пока краска сохнет. Никто не подошёл, чтобы поговорить со мной. Но это вовсе не похоже на то время, когда многие из нас остались в Южной пещере. Половина обитателей её уже вернулись в главную пещеру племени. И, вероятно, не все из присутствующих поддались всеобщему настроению праздника, — печальное настроение Таушена тоже индикатор. Я не осуждаю его. Он потерял навсегда ту девушку, которая ему нравилась, а единственная оставшаяся — это я.

Или Фарли, но она ещё ребёнок. Т. е. или он должен переключиться на меня или ждать, пока вырастет Фарли. Неудивительно, что у него депрессия. Я, вроде как, могу предложить себя. Я не хочу сейчас возвращаться в свою пещеру, т. к. боюсь увидеть слишком много о Салюхе и Тифани… что было бы крайне неудобно. Может, взять одеяло у Киры и спрятаться в одной из тех пещер, что ныне пустуют?

Я поднялась на ноги. что-то упало на мой кожаный ботинок с лёгким звоном.

Я посмотрела вниз: так и есть, что-то отблёскивает в свете костра на кончике моего ботинка. Нахмурившись, я подняла это. Это выпало из моих штанов. Что же это? Выглядит, как пластиковая Y, странно. Тут, в пещерах ша-кхаев, не может быть пластика. Разве что это прицепилось к моему ботинку ещё тогда, когда мы были в Пещере Старейшин. Но, если это так, то как…

У меня перехватило дыхание, когда я поняла, на что я смотрю. Это не с корабля Старейшин.

Это моя спираль.

Так или иначе, но моё тело вытолкнуло её. Мой кхай молча работал над тем, чтобы вытолкнуть её из моего организма. Я сжала это в своей руке, а моё сердце громко стучало от волнения.

Это же всё меняет!

Теперь я могу забеременеть. Теперь я могу срезонировать. У меня может появиться пара!

У меня может быть семья, которая сделает меня счастливой после всего случившегося. Я могу иметь всё то, о чём всегда мечтала. И мне больше не нужно ждать, когда Харлоу починит хирургическую машину на корабле Старейшин, потому что моя вошь, в конце концов, решила удивить меня. Спасибо, кхай! Ты лучший! Беру обратно все свои плохие слова о тебе.

Жадным взглядом я осмотрела людей в главной пещере. Кто станет моей парой? Тут есть несколько довольно привлекательных мужчин и все они хороши… кроме Хейдэна.

Я не привередливая. Я позволю своей воши выбрать кого-то для меня. В конце концов, ей лучше знать. Она выберет для меня идеального мужчину, с которым мы наделаем сладеньких маленьких детишек, и я буду жить жизнью, полной радости и счастья. Моё настроение совершенно поменялось, теперь я так счастлива, что кричала бы о своей радости.

Находящийся неподалёку Ваза перехватил мой взгляд и смотрел на меня с любопытством. К моему облегчению, мой кхай молчит. Отлично. Это меня не расстраивает. Ваза старый и он кидается на всё, у чего есть сиськи. Он сидит рядом с Беком и я рада тому, что мой кхай не вибрирует и на него. Вошь, ты умница.

Хассен, вероятно, станет моим номером один в качестве претендента, потому что он очень сексуален и такой альфа, и меня это устраивает. Но в данный момент я что-то его нигде не вижу. Или Таушен. Они оба, наверное, хандрят где-нибудь после потери Тифани. Ну, привет, я готова стать вашим утешительным призом. Пора найти моего парня и обрадовать его.

Вон два старейшины говорят на той стороне, но один из них уже имеет пару, а второй мог бы быть моим дедушкой. Но, просто, чтобы убедиться, я прошлась мимо них. Ничего не случилось. Уф. Нет проблем, вошь. У нас ещё много претендентов в этой пещере.

— Кто-нибудь видел Хассена? — Спросила я.

— Он в своей пещере, пакует вещи. — Ответил Ваза.

— Супер. — Я вскочила и двинулась по направлению к указанной пещере, прежде чем Ваза мог бы решить, торкнет его по моему поводу или нет. Давай же, Хассен. Стань моей парой! Конечно, даже если у меня не случится резонанса с Хассеном, в другой пещере тоже есть ребята. Я сразу же подумала про Рокана. Он горяч и симпатичен. Я бы хотела быть с ним.

Я подошла к пещере, в которой обитали одинокие охотники, полог, дарящий уединение, был опущен.

— Яху-у-у, — позвала я сладким голосочком. Я очень сейчас рада и прогнала мысли о Рокане. Прямо сейчас другая пещера кажется такой далёкой. Я чувствую, что ЭТО случится сегодня вечером. Рокан проиграет, т. к. его тут нет. Я чувствую, что тот, кто станет моей парой, здесь. Мой шанс.

Я собираюсь заграбастать своё счастье именно сегодня. Сегодня ночью начнётся моя новая жизнь. Сегодня ночью я получу наконец-то семью. Сегодня ночью я перестану быть отвергнутой.

Хассен выглянул из своей пещеры с растерянным выражением на лице. Его взгляд остановился на мне.

— Да? Что такое?

Я улыбнулась ему, но… ничего не происходит. Чепуха! Хассен был горячим номером один в моём списке.

— Просто… подумала сказать тебе "Привет!" Ты не видел Таушена?

Он прищурился, глядя на меня, словно пытался что-то понять.

— Он тут.

— Могу ли я и ему тоже сказать привет? — Было бы неплохо убить двух зайцев одним выстрелом.

— Это такой человеческий обычай?

Я продолжала улыбаться — даже его озадаченный взгляд не испортит моего настроения. Только не сегодня.

— Да, да, так и есть.

Он что-то буркнул и скрылся в пещере. Я залюбовалась его задницей, т. к., чёрт, у него действительно привлекательный зад. Хоть и не мой. Что ж. Я уверена, что та задница, которая станет моей, тоже будет чертовски хороша. У Таушена молодое упругое тело и…

… и он выглянул из пещеры через минуту, окидывая меня нетерпеливым взглядом.

— Хо, Джо-зи. Что тебе нужно?

Но в моей груди так же тихо, как и до этого. Нет резонанса, ничего нет. Проклятье.

Я принесла ему свои извинения, сославшись на то, что вспомнила, что мне нужно срочно найти какой-то горшочек, и поспешила прочь. Кто остаётся? Вон Варден говорит с Харреком, но они оба уже в зрелом возрасте и наши отношения походили бы на май-декабрь. Я подошла и остановилась сбоку от них, притворившись, что слушаю их разговор. Ничего.

Моя вошь ты… отдыхаешь? Ты устала от того, что тебе пришлось потрудиться, чтобы избавить меня от спирали? Волнуясь, приложила я руку к своему сердцу. Я уже подошла к каждому свободному парню в пещере. Может быть тот, кто станет мне парой, находится сейчас в другой пещере? Конечно, я разочарована, но мне кажется, что я смогу подождать ещё день или два. В конце концов, Рокан может быть тем, кто мне предназначен. Я представила себе его образ и попыталась увидеть, как будут выглядеть наши дети.

Пока я шла к огню, моя грудь… как-то смешно и странно…

Я опустила глаза и увидела, что мои маленькие груди вибрируют. На самом деле, вся моя грудь вибрировала.

Святое дерьмо. Резонанс.

Да. Я знала, что это случится сегодня вечером! Я затаила дыхание, прижав свою кожаную тунику плотнее к телу, чтобы никто не увидел, как дрожит моя грудь, разве только моя пара. Моя грудь всё продолжала вибрировать и звук становился всё громче. Я резонирую.

Я, мать вашу, резонирую!

Мне хочется кричать от радости. С волнением осмотрелась я вокруг, пытаясь понять, кто же это, на кого так реагирует моя вошь. Про кого я забыла? Мимо кого я только что прошла, а моя вошь обратила на него своё внимание? Или кто-то получил второй шанс? Или…

Я развернулась и увидела за собой Хейдэна, — он стоял, замерев на месте.

Мои глаза расширились и я схватилась за свои вибрирующие сиськи.

Нет.

К Дьяволу.

— Это не ты, — прошептала я.

Он посмотрел вниз на свою грудь, затем снова на меня.

И потом я услышала это. Парный гул, низкочастотное мурлыканье.

Он резонирует. Я резонирую.

Какое-то мгновение я ещё надеялась, что он резонирует на кого-нибудь другого. Т. е., может, другая женщина тут рядом и сейчас она выйдет из тени и крикнет "Сюрприз!" И всё это окажется лишь такой неудачной шуткой.

Но Хейдэн сделал шаг по направлению ко мне.

Моя вошь зазвучала ещё громче. Моя грудь вибрировала так сильно, что аж соски заболели. Я придавила свою грудь и посмотрела вверх на Хейдэна, чтобы увидеть его реакцию.

Он смотрел на меня. И на его лице отразился такой гнев и такое страдание… Он не хочет этого.

Я не в состоянии это понять. Я опустошена. Это мой худший кошмар. Всё, чего я когда-либо хотела, это семья. Чтобы был кто-то, кто будет меня любить. Чтобы в моей жизни случилось счастье.

Резонанс с Хейдэном?

Моя мечта полностью разрушена.

2

Джози

Это случилось.

О, Боже.

Никогда не думала, что это будет так. Так сильно. Так спонтанно.

И я никогда не думала, что это будет к нему.

Я… не знаю, что делать. Я тупо смотрю на него и держу свою грудь, словно этим могу заставить вибрацию прекратиться, прекратить резонировать к нему.

Я хотела резонанса. Я так сильно его хотела. Я хочу иметь пару и детей. Мне нужно было быть более конкретной, когда я говорила об этом воши. Любой мужчина, кроме него, вошь. Давай вернём всё обратно. Я срезонирую к кому-нибудь другому. Пожалуйста.

Но глупая вошь внутри меня лишь ещё громче замурлыкала.

Глаза Хейдэна, смотревшие на меня, сузились, и он сделал ещё один шаг вперёд. Его кулак прижат к груди, словно он пытается так же, как и я, договориться с его собственным кхаем.

— Этого не происходит, — ляпнула я. — Это не мы.

Он нахмурился и схватил меня за руку.

— Нам нужно поговорить. — Он потащил меня к своей пещере, той, которую делит с Салюхом и Таушеном.

Я старалась вырвать свою руку из его захвата, но в основном потому, что его прикосновение… ладно, оно заставило мои гормоны взбунтоваться. Я очень сильно волнуюсь. Прикосновение руки Хейдэна — независимо от того, насколько тёплая или сильная, или мозолистая у него рука — не должно делать мои несуществующие кожаные трусики влажными, но именно это сейчас и происходит.

— Я никуда с тобой не пойду! — Зашипела я на него.

Он остановился и повернулся, чтобы посмотреть на меня так, будто я сумасшедшая.

— Ты хочешь сделать это здесь?

— Я вообще ничего не хочу с тобой делать!

— У тебя нет выбора. Это, — сказал он и жёстко ударил себя в грудь, — делает наш выбор вместо нас.

Он ошибается на счёт этого.

Хейдэн придвинулся ближе ко мне.

— Так что, если ты не хочешь резонировать в общественном месте, и заодно заниматься всем тем, что влечёт за собою резонанс, то пошли со мной, чтобы мы могли поговорить.

Он сейчас так близок ко мне, что я чувствую тепло его большого тела. Как же я никогда раньше не замечала, насколько Хейдэн огромен? Насколько он возвышается надо мной всей своей массой мускулистых синих мышц и пахнущей дымом костра кожей. Проклятье, вошь, ты выбрала дерьмовый момент. И вкус у тебя тоже дерьмовый.

— Хорошо, — еле-еле выговорила я. — Я иду.

Потому что, боюсь, что если я с ним не пойду, он подойдёт ко мне ещё ближе. И эта мысль заставила меня покраснеть.

К моему облегчению, он не схватил меня за руку снова, но положил свои руки мне на спину, направляя меня в свою пещеру. Если кто и заметил нас, уходящих вместе, никто ничего не сказал и не остановил нас. Я предполагаю, что все уже пьяны, либо никто не обратил на нас внимание. Это не большая пещера и часто тут нечего делать, кроме как сплетничать. Если кто-то увидит, что я направляюсь к Хейдэну в койку? Утром вся пещера будет об этом знать.

Опять же, таков должен быть наш резонанс.

Дерьмо. Дерьмо, дерьмо. Я не знаю, что делать. Пока он ведёт меня в свою пещеру, я словно в тумане беспокойства, гормонов и сомнений. Салюха там нет, он сейчас трахает Тифани в моей пещере, но Таушен есть. Он сидит на своей постели и точит лезвие.

Он поднял взгляд на нас, входящих вместе. Моя вошь мурлычет на милю вперёд, реагируя на близость Хейдэна, и я уверена, что мои глаза выглядят, как оленьи фары на моём лице.

— Что происходит? — Спросил Таушен, поднимаясь на ноги.

— Уберись, — откровенно ответил ему Хейдэн. — Нам с Джози нужно поговорить.

— Но…

— Вон, — Хейдэн огрызнулся и двинулся вперёд, нависая своей массой над меньшим по размерам самцом.

Я вцепилась в воротник моей туники. Я должна бы быть повергнутой в ужас от вида того свирепого существа, в которое превратился Хейдэн, но я вроде… я возбуждена от его вида. Он такой решительный. О, ты придурок, вошь. Как ты могла так поступить со мной? Я думала, мы друзья!

Терпеть не могу теперь все эти резонансные штучки. Я послала Таушену немой взгляд с извинениями, когда он, нахмурившись, оглядел нас обоих и выскочил из пещеры. Теперь остались только я и Хейдэн.

Мой суженый, если моя вошь не разберётся с этим.

Он медленно повернулся, потирая большой ладонью своё лицо. А потом посмотрел на меня.

— Это… не то, чего я хотел.

Его слова немного… больно резанули по мне. Услышать, что ты — последняя, кого бы выбрали на всей земле — или Не-Хоте — больно, независимо от того, кто это говорит.

— Будто я этого хотела? Я ненавижу тебя.

— Это больше не имеет никакого значения, — прямо ответил он и начал ходить по пещере. Он очень раздражён и не может стоять на месте. Я знаю, что он чувствует — я тоже готова выпрыгнуть из кожи вон. — Наши кхаи выбрали. Мы пара.

Я покачала головой. Это всё похоже на то, что весь мой мир рушится. Это кошмар, а я всё не могу проснуться.

— Я не хочу быть твоей парой.

Он повернулся ко мне и его лицо исказилось гневом.

— Мы не выбираем, Джоз-зи. Кхаи выбирают!

— Да? Значит, наши воши — придурки! Я не хочу этого! Я не хочу тебя!

Он просто снова провёл рукой по своему лицу.

— Я даже не понимаю, как это возможно, — произнесла я прерывисто. — Я думала, у тебя уже была пара.

Его глаза превратились в щелочки, когда он посмотрел на меня. Он отошёл на несколько шагов и упёрся руками в бёдра. Его хвост сердито метался из стороны в сторону и я смотрела на него с ужасом. Ясно, раньше у Хейдэна не было пары, иначе я бы так с ним не попала. Резонанс возможен лишь единожды и лишь к одному человеку. После того, как вошь сделала свой выбор, ничего уже не изменить.

Я опустилась на колени. Я чувствовала себя совершенно беспомощной и одинокой. Не знаю, что делать. Всё, что я знаю, это то, что мой симбионт устроил мне брак с личностью, которую я ненавижу сильнее всего в этом мире, и я полностью в его власти. Горячие слёзы покатились по моим щекам и я похлопала по ним.

Я позволю себе рыдать над этим лишь одну сегодняшнюю ночь, а затем мне нужен план.

* * *

Хейден

Она думала, у меня есть пара.

Джозины простые, но жестокие слова, резанули по моему сердцу, вытаскивая наружу ужасные воспоминания. У меня никогда не было пары по-настоящему, но был резонанс с другой женщиной. Однако, она умерла, забрав с собой моего кхая и надежду. Все эти долгие годы без неё я даже и не представлял, что новый кхай в моей груди сможет выбрать для меня пару. Я даже не надеялся больше иметь когда-либо пару или семью, или же чьё-то тёплое тело, прижимающееся к моему в мехах.

И ещё, я смотрю на круглое человеческое лицо Джо-зи и понимаю, что я всё же никогда не получу этого всего. Это жестокий, жестокий кхай выбрал её мне в пару, и меня для неё. Я смотрел, как она опустилась на пол пещеры и слёзы покатились из её глаз по щекам.

Она плачет от одной лишь мысли, что является парой мне. Она ненавидит эту мысль так сильно, что плачет. И эта мысль наполнила меня беспомощным отчаянием и отвращением к себе. Я смотрел на неё и не находил в себе сил произнести утешительные слова. Я не знал, что я мог бы сказать ей, чтобы облегчить её боль и страдания. А моё тело уже начало реагировать на её близость, оно напряглось от волнения, при мыслях о паре. И мой член заныл под набедренной повязкой. Эта ноющая боль требует женщину, чтобы успокоиться? Я уже чувствовал такое раньше, с Залой, и ненавидел каждый миг этого.

Я смотрел вниз, на то, как она страдает. Я видел такое и раньше тоже. Зала точно так же реагировала на резонанс со мной. Джо-зи не счастливее от этого.

А я?

Я полон всеобъемлющего ужаса. Люди такие хрупкие существа, они так плохо приспособлены к жизни здесь, среди снегов. За ними нужно очень тщательно следить, всё время охранять, держать их в тепле возле огня. Они дрожат от малейшего дуновения ветра, а их пища должна быть обжарена на костре. Некоторые из них немного более выносливы, как Лиз Рахоша, но Джо-зи? Она меньше, чем другие, и, когда я смотрю на неё, то вижу, какие тоненькие у неё запястья, какие маленькие у неё руки, и какие хрупкие плечи.

Я… не знаю, что я стану делать, если я срезонировал к другой женщине только для того, чтобы и она умерла. Это уничтожит меня.

Я отвернулся к стене пещеры и впечатал кулак в скалистую стену. Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы сейчас же не схватить Джо-зи и не запихнуть её в мои меха, где я смогу защитить её ото всего. Подмять её под себя и сделать своей. Я протянул руку, чтобы коснуться светло-коричневой пряди волос Джо-зи, но она вздрогнула и отодвинулась.

Я единственный мужчина, которому суждено иметь две пары, и который, всё же, никогда не касался женщины.

— Это ужасно, — рыдала она, раскачиваясь на ногах. — Ты ненавидишь меня, а я ненавижу тебя.

Она ненавидит меня. Эти слова вызывают боль в груди, которая пересиливает боль в паху. Она думает, что я её ненавижу. Я заслужил это. Я же ведь отталкивал её при каждом удобном случае.

Но истина в том, что я не ненавижу её. Не могу её ненавидеть. Она для меня — это солнечный свет и тёплая улыбка. Она смех и счастье, и эти вещи будут утеряны для меня. Я не был счастлив с тех пор, как Зала умерла, проклиная моё имя.

И каждый раз, как я смотрю на лицо Джо-зи… Я знал, что этот день настанет. Я знал, что между нами есть связь с того момента, как я поднял маленькое, поломанное существо женского пола на руки и вынес из странной пещеры, в которой они прибыли на нашу планету, и принёс её в племенную пещеру. Уже тогда я знал, что что-то есть между нами, и я боролся с этим знанием до этих самых пор.

Не потому, что она не достойна внимания, а потому, что люди такие хрупкие, а я прихожу в ужас при одной только мысли о том, что могу потерять спутника жизни… снова. Думая об этом, я хмурился, а Джо-зи в этот момент подняла свой взгляд вверх. Её челюсть застыла при виде разочарования, отразившегося на моём лице, когда она на меня посмотрела.

— Не смотри на меня так. Я бы не выбрал никого другого, только лишь тебя. Я просто не могу поверить, я ведь хотел этого так долго, и теперь это… — Её губы искривились и слёзы снова потекли по щекам.

Каждая слезинка, словно нож, вонзающийся мне в сердце.

— Перестань плакать. — Сказал я ей, и это вышло более жёстко, чем было необходимо.

Она вытерла щёки руками и нашла в себе силы, чтобы снова блеснуть на меня взглядом. Я приму гневный блеск её глаз. Я смогу принять всё, но не её слёзы.

— Мы должны разумно обговорить всё случившееся. — Говорю я ей и подхожу на шаг ближе. Всё моё естество реагирует на её близость. Песня кхая раздаётся из моей груди так громко, что, думаю, вся пещера может её услышать.

Джо-зи послала мне ещё один раздражённый взгляд и хныкнула:

— Конечно, мы поступим разумно.

Хорошо. Значит, мы мыслим в одном направлении. Мой член вновь встал под кожаной повязкой, отчаянно желая быть похороненным внутри неё и тем самым довести до логического завершения тот резонанс, что возник между нами. Всё моё естество ноет от необходимости обладать ею, и резонанс вскоре берёт верх над всеми моими мыслями. Я уже не вижу ничего, кроме Джо-зи, не чувствую никаких запахов, кроме её тонкого аромата, не представляю ничего иного, кроме того, как зарываюсь пальцами в её мягкие волосы и прижимаюсь к ним своими губами. Ничего не могу с собой поделать — я протягиваю руку и касаюсь её мягких волос.

— Я буду нежным, Джо-зи.

Но она отскочила от меня так, будто обожглась, а её глаза вновь широко распахнулись.

— Ч-что?

Разве она не понимает, откуда берутся дети?

— Мы будем продвигаться медленно, если у тебя это будет в первый раз, — я не сказал ей, что у меня это также будет впервые.

Выражение её лица сменяется на недоверчивое. Её челюсть упала и она сжатыми кулачками упёрлась в свои бока.

— Ты не понял? — Прошипела она мне и огляделась по сторонам, будто желая удостовериться, что никто нас не видит. — Я не собираюсь с тобой спать!

Спать? Она, похоже, действительно не знает, как делают детей.

— Мы не будем спать. Когда самец принимает женскую…

Она прижала свои маленькие кулачки ко лбу.

— Омойбог. Я знаю, как делаются дети, ты, учитель!

Я нахмурился в ответ на её гневную вспышку. Не вижу смысла в постигнувшем её разочаровании.

— Джози, это и не мой выбор, но резонанс не может быть оставлен без внимания…

— Меня. Это. Не волнует! — Она резанула рукой по воздуху, словно разрывала пространство между нами. — Мы не пара. Я с тобой не сплю.

Раздражение начало овладевать мной, смешиваясь с болью неудовлетворённого желания и наступившего резонанса. Все эмоции во мне смешались, все они чрезвычайно сильны и моё терпение на грани исчезновения. Я скрестил руки на груди.

— Тогда что ты предлагаешь нам делать?

— Мы вообще не будем ничего делать!

Я скептически глянул на неё. Я видел слишком много резонансов, чтобы думать, что этот план может сработать. Несколько пар боролись с неизбежным, но и они подчинились ему. К тому же, есть ещё и мой резонанс с Залой, который преследует меня по сей день. И, если она думает, что мы сможем просто игнорировать зов наших кхаев, она сумасшедшая.

— Так не получится.

Она снова прижала руку к своему лбу и, как это ни странно, мне захотелось прижать её к своей груди и успокоить. Прострация, в которой находится Джо-зи, и её печаль огорчают меня и тем больше, что именно я и являюсь причиной этому.

— Мне нужно время, — говорит она чуть позже. — Я не могу справиться с этим сегодня вечером. Не могу.

Её слова ранят меня. Они напоминают мне о Зале и о том, что она осмелилась пойти против зова резонанса. Но это было много, много сезонов назад и теперь Залы больше нет. Джо-зи здесь и Джо-зи моя пара. Всё не повторится, как раньше.

Не может повториться.

Я не переживу этого.

Но страдание Джози съедает меня изнутри. И хоть все мои инстинкты кричат о том, чтобы я затянул её в свои меха и ласкал её, пока её "нет" не превратится в "да", я не могу этого сделать, иначе она меня возненавидит.

А я не вынесу ненависть моей пары. Уже сейчас желание угодить ей струится сквозь моё тело и мой взгляд, а необходимость заботиться о ней и сделать её счастливей всех на свете в моих объятьях, прочно поселилась в моих мыслях.

Медленно я кивнул в знак согласия.

— Будет так, как ты скажешь. Я не трону тебя, пока ты сама меня об этом не попросишь.

Она яростно оскалилась на меня:

— Ты думаешь, что я приду и буду тебя просить о том, чтобы ты был со мной? Приятель, тебе нужно что-то поменять в своей голове.

Я наклонил голову. Почему всё, что я говорю, её бесит?

— Ты говоришь, что хочешь подождать. Я даю тебе такую возможность.

— Не нужно всё сваливать на меня! Ты хочешь мне сказать, что если бы я сейчас сказала "давай, двигайся дальше", то ты бы завалил меня на свои меха в тот же миг? Меня?

— Конечно. — Я озадачен её вопросом. Почему она думает, что у нас есть выбор? — Кхай уже всё решил. И не имеет значения, чего я хочу.

Имеет значение то, что мысль о прикосновении к ней заставляет мой член наливаться до боли, или то, что один её вид заставляет кровь бурлить в моих венах. Я уже не в состоянии отделить мою собственную потребность в Джо-зи от резонанса. Она моя пара и поэтому она моя.

Остальное не важно.

Она взмахнула руками.

— Мне здесь больше нечего делать. — И она повернулась, чтобы уйти.

— Куда ты идёшь? — Её мягкие густые локоны разметались по плечам и мои пальцы так и чешутся, чтобы схватить их пригоршню, прижать её к своему телу и уткнуться лицом в её нежную кожу. Всё во мне бунтует при мысли, что она уйдёт вот так, не завершив резонанс. Я вновь вцепился в стену, чтобы удержать себя на месте.

— Прочь отсюда, — сказала она и в её голосе я услышал отчаяние. Она обняла своё маленькое тело руками и не обернулась, не посмотрела на меня. — Никому ничего не говори об этом, ладно? Я уверена, что найду выход в конце концов, но… мне просто нужно время.

И только потому, что она уже является моей парой, я ни в чём не могу ей отказать.

— Замечательно.

Джо-зи покинула мою берлогу и в тот момент, как она вышла, мне показалось, что пожар во мне погас. Но теперь меня всего наполняет такое острое чувство потери, что меня аж шатает. Боль в моём теле не стала меньшей, а кхай издал одинокий протяжный звук, прежде чем его песня замерла в моей груди. Словно он тоже уже скучает за своей половинкой. Шатающейся походкой я подошёл к своим мехам и упал на колени, разрывая шнуры на моей набедренной повязке и штанах.

Раз она не позволила мне коснуться её, моя рука будет делать это сейчас с моим членом. Но, даже когда я высвобождаю свой член и сжимаю его в руке, я знаю, что этого мне не достаточно.

Этого никогда не будет достаточно.

3

Джози

Ту ночь я провела в пещере Чомпи. Это не значит, что мне не хотелось вернуться в мою собственную пещеру, но Тиф и Салюх, вероятно, занимаются сексом или шепчут друг другу всякие ласковости, а я не хочу это слушать. Не сегодня, не тогда, когда моё тело испытывает боль и потребность в сексе из-за моего собственного резонанса. Я могла бы и остаться в какой-нибудь другой пещере, с кем-то из одиночек, но это означало бы кучу вопросов, на которые я не хочу отвечать. Я обняла пушистого двисти и позволила ему слизывать солёные слёзы с моих щёк.

Сегодня вечером я разрешаю себе плакать. Но завтра будет новый день.

Когда следующим утром я проснулась, то была немного дезориентирована. Слишком близкий запах свежего корма двисти напомнил мне, где я провела эту ночь и я выползла из-под позаимствованного мехового одеяла и потянулась. Всё моё тело ломит так, будто меня лихорадит, а когда я сжала свои бёдра вместе, между ног почувствовала ту же влагу, что и вчера. Ну, разве это не здорово? Да обсоситесь все, потому что я уже закончила плакать над своей судьбой. Я что-нибудь придумаю. Что-нибудь и как-нибудь.

Все в пещере чем-то заняты и я слышу звуки метушащихся людей. Я сложила одеяло и повернула ручку, чтобы выйти. Чомпи, толкнув меня под ноги, освободил себе путь и рысью попрыгал прочь от загона, вероятно, в поисках своей любимой Фарли. Чомпи — штука более лояльная — и более вонючая — чем собака. Хотя, симпатичная. Сложно оставаться грустной, наблюдая, как этот пушистый бочонок скачет прочь, и моё настроение немного поднялось.

— Где Джози? — Услышала я, как спрашивала у кого-то Тифани. — Она где-то собирает вещи?

Я вышла в главную пещеру, а там люди сновали, утрамбовывая вещи в корзины, запихивая их на сани и размещая в рюкзаки. Похоже, я спала довольно долго. Сегодня мы отправляемся в самую главную пещеру, чтобы воссоединиться с остальной частью племени. Я должна бы быть рада этому. Не могу дождаться, чтобы вновь потискать всех малышей и вновь поговорить со всеми своими друзьями, однако, мой разум сосредоточен на других вещах.

Вопреки всем своим увещеваниям, я оглядела всю пещеру, высматривая знакомую пару рогов, тёмно-синюю кожу и угрюмое выражение лица. Я нигде его не увидела и почувствовала укол разочарования, хоть я и уверена в том, что это только моя вошь напомнила мне о том, что ей хочется.

— Вот ты где, — сказала Тифани и поспешила ко мне с рюкзаком и моими меховыми покрывалами. Её вещи уже были закреплены у неё на спине, и она уже была одета в свои меха для похода. — Давай. Мы не едем на санях, так что нам нужно торопиться и спешить за охотниками. Они уже ждут нас.

— Откуда такой осмысленный взгляд и распушенный хвост? — Поддразнила я её, когда она протянула мне мои меховые накидки и помогла влезть в них. — Я думала, что этим утром ты должна бы только и делать, что зевать.

Тифани хихикнула. Хихикнула. О, мой Бог. Практичная, все-могущая Тифани хихикает, как школьница, в ответ на мои дразнилки.

— Где ты спала? — Спросила она.

— О, я нашла для себя тихое уютное местечко в задней части пещеры, — ответила я ей. — Не хотела никого беспокоить.

— Глупо. Ты же знаешь, что могла бы вернуться в нашу комнату.

И слушать звуки секса всю оставшуюся ночь, когда они пытались (неудачно) вести себя тихо? Чёрт возьми, нет, спасибо. Особенно не с моей собственной вошью и разбуженными ею гормонами.

— Мне это не показалось хорошей идеей.

Она помогла мне закрепить ремни моего рюкзака под грудью и сделала паузу.

— Ты… оставим это, как ты, Джози? — Её голубые глаза, ставшие такими яркими из-за влияния воши, так контрастировавшие с коричневой кожей лица, смотрели на меня умоляюще. — Я не хочу, чтобы что-то встало между нашей дружбой.

Моё бедное сердце почти разломилось на части.

— Не глупи, Тиф. Я люблю тебя и я очень рада за вас с Салюхом. Вы собираетесь создать семью и ты теперь имеешь постоянного партнёра, который любит тебя. Как я могу не быть вне себя от радости?

— Потому что какое-то время мы были с тобой в одной упряжке, а теперь я чувствую, будто покидаю тебя там, позади. — Она как-то кривовато мне улыбнулась. — Ты знаешь, что можешь продолжать жить с нами в одной пещере, не так ли? Я уверена, что Салюх не станет возражать.

— Не волнуйся обо мне, — сказала я ей, храбрясь. — Что-нибудь в таком раскладе выведет его из себя.

И опять я подавила в себе желание оглянуться вокруг в поисках Хейдэна. Жизнь с ним была бы кошмаром, говорю я себе, даже тогда, когда плотно сжимаю свои глупые бёдра вместе. Он — воплощение сварливости.

Тифани бросила на меня ещё один тревожный взгляд, так что я обняла её. Ей не нужно сейчас беспокоиться обо мне. У неё хватает своих забот на тарелке. Я сжала её руку и потянула к выходу из пещеры.

— Давай-ка найдём наши снегоступы и двинемся уже вперёд. Не могу дождаться, когда уже всех увижу в той пещере.

Она рассмеялась, но позволила мне тащить её за собой.

— Глупо, ведь ты видела их всего несколько дней назад.

— Да, но у них есть дети, а дети, кажется, растут по ночам. — Плюс, они полностью займут собою мои мозги. Так всегда было. Я люблю их сладкий запах и то, как они хватают меня, будто я самое главное, что есть в мире, а ещё их глаза светятся таким доверием. Я так сильно хочу своего собственного ребёнка, потому что я хочу всё сделать для него правильно. Хочу, чтобы он жил в мире любви, где родители никогда не исчезают, люди прикасаются только с добротой, а дом наполнен только любовью, радостью и приветливым отношением.

Хочу, чтобы у моего ребёнка было всё то, чего никогда не было у меня.

И я не знаю, получит ли мой ребёнок всё это, если его отцом станет Хейдэн. Не знаю, смогу ли я не потерять всего этого, если стану его парой. Он ведь всё то, чего я никогда не хотела. Я рассчитывала на то, что моя вошь выберет мне в пару того, кто был бы добрым, нежным и заботливым. А вместо этого я получила ша-кхайского Оскара в номинации Брюзга.

Мы направились к выходу из пещеры и, словно вызванный моими мыслями, там был и Хейдэн, ожидавший чего-то рядом с Салюхом. Он сразу увидел меня, бросил свои снегоступы, которые держал, и шагнул прочь от нас в снега.

По неизвестной мне причине, я почувствовала острое сожаление. Я имею в виду, что ко всему прочему я почувствовала и ноющее желание в животе и между ног (спасибо, вошь), а моя грудь начала тихонько гудеть резонансом, но и грусть… её я тоже чувствую.

Тифани просветлела при виде Салюха и практически понеслась к нему, не смотря на тяжёлый свёрток на спине. Я последовала за ней, подобрав брошенные Хейдэном снегоступы. Это мои.

Он ждал меня.

Я не знаю, что за чувства овладели мной в этот момент.

Я подошла к Тифани и присела на край скалы рядом с ней, чтобы мы смогли надеть снегоступы. Здесь, возле пещеры, было ещё несколько ожидающих, а позади нас было слышно Киру, разговаривающую с Аэхако, плач ребёнка и Фарли, впереди видны Таушен и Хассен, а если постараться вглядеться в серую даль, то едва можно разглядеть удаляющуюся спину Хейдэна.

— Хейдэн тоже уходит? — Спросила я.

— Ммм, — кивнул Салюх. Он опустился на колени и начал застёгивать ремни на снегоступах Тифани, крепя их к ботинкам, словно влюблённый, каковым он вообще-то и является. — Только он сказал, что у него нет настроения терпеть компанию, поэтому он отправился вперёд, разведывая дорогу.

— О, — моей воши это не понравилось и она издала немного разочарованное мурчание, а Салюх в этот момент случайно сломал одну из кожаных застёжек на ботинке Тифани. Он встал и ушёл за новой, а когда он ушёл, моя вошь приняла тот факт, что Хейдэна тут рядом нет, и замолкла.

Тифани огляделась вокруг:

— Что это за шум только что был?

Ой-ой.

— Что ты имеешь в виду? — Я погладила свой живот. Сделаю вид, что урчало у меня в животе, так меня не рассекретят. Я не готова сейчас увидеть сочувственное выражение лица Тифани, когда она поймёт, что среди всех здешних мужчин, моим резонансом стал Хейдэн.

— Мне показалось, что я слышала звук… резонанса. — Её брови сдвинулись вместе и она осмотрела вход в пещеру, а затем вновь перевела взгляд на меня. — Это была ты?

— Подруга, пожалуйста. — Выдавила я изсебя смешок. — Ты уверена, что это не твой мужчина мурлыкал, когда был рядом?

Жестом я указала на Салюха, повернувшегося к нам спиной. Его хвост дёргался и я заметила, как её взгляд остановился на его ягодицах. Я не могу её винить: у него прекрасный зад.

— Его вошь не насытилась прошлой ночью. — Добавила я.

Тифани наклонила голову и тоже хохотнула, теперь я услышала её собственный гул резонанса, начинающийся у неё в груди. Зависть гложет меня. Я рада за неё. Правда. Но мне просто грустно, что я такая несчастливая. В задумчивости я потёрла свою грудь.

Спустя пару мгновений вернулся Салюх и Тифани сразу же начала мурчать, как кошка от удовольствия. Она захихикала, а грудь Салюха подхватила её песню.

А я? Что до меня, то мне блевать хочется. Они настолько смешны в своём легкомысленном состоянии счастья, что это сводит меня с ума. Я ненавижу это. Хочу быть счастливой за неё. И я действительно рада. Но я что-то совсем запуталась в своих собственных мыслях, т. к. ни одна из них, моих мыслей, не в восторге от перспективы просыпаться рядом с Хейдэном всю оставшуюся часть жизни.

Я… просто не знаю, что делать.

Наш резонанс? Это страшная тайна, о которой я никому не хочу рассказывать.

Всё это должно закончиться к полудню.

Дорога до главной пещеры по меркам охотников занимает пол дня. Но люди могут идти здесь только на снегоступах, что значительно замедляет переход. А если ещё добавить и рюкзаки с санями, полными вещей, которые в настоящий момент тянут мужчины, а также идущих рядом женщин и пожилых людей….

Мы — медленно продвигающаяся, широко растянувшаяся группа. Тиф и я плетёмся где-то в стороне от головы процессии, рядом с Салюхом и Таушеном. Таушен, благослови его сердце, непринуждённо болтает о чём-то и даже, кажется, уже не грузится мысленно от того, что рядом идут Тифани и Салюх, взявшиеся за руки. Кажется, он в хорошем настроении и я надеюсь, это потому, что он от природы непосредственный весёлый человек, и вовсе не возлагает свои надежды на меня… ведь, это было бы теперь крайне неудобно.

Хейдэн всё также далеко впереди, его синяя кожа пятном маячит на горизонте. Я рада, что он держится подальше, — моя вошь молчит.

Спустя несколько часов ходьбы солнца-близнецы поднялись высоко в небе, отбрасывая слабый свет на заснеженную землю, и холодный воздух стал чересчур тёплым. Мы сделали привал в тени обледенелой скалы, подошла Кира, посидеть рядом со мной и Тифани. Я взяла её пухленького ребёнка на руки, чтобы дать ей возможность отдохнуть. Следующие несколько минут я проведу, прижимаясь и целуя её сладенькое круглое личико. Кира выглядит более уставшей, чем Тифани или я, и, уверена, что это из-за ребёнка. Кае такая толстушка, она, хоть и маленькая, но на свои два месяца рослая, к тому же, постоянно извивается. Кира без рюкзака, но всё равно выглядит измученной.

— Хочешь, я понесу это чудо следующий отрезок пути? — Спросила я Киру, целуя Кае в щёку. Ребёнок светло-голубого цвета и черты его полностью человеческие, разве только кожа имеет такое же пушистое покрытие, свойственное лишь ша-кхаям. Она ухватила меня за нос и восторженно захихикала, словно это так весело!

— Если ты хочешь, — измученно произнесла Кира. — Она становится такой тяжёлой, и снегоступы уже не помогают.

— Конечно, хочу. Когда мне станет слишком тяжело, я снова отдам её тебе. — Пообещала я, зная, что не сделаю ничего подобного. Этот ребёнок — сплошная радость и улыбка и мне бы хотелось держать её возле себя вечно. Я поцеловала её крохотный носик, нисколько не заботясь тем, что она снова схватила меня за лицо и впилась маленькими ноготочками в мои губы. Всё, что бы она ни делала, мило.

— Не смотри сейчас, сюда идёт мистер Злюка. — Зашептала Тифани. — Уверена, он возвращается, чтобы прикрикнуть на нас.

Я плотнее вцепилась в Кае и не поднимала взгляд, даже, когда услышала приближающийся хруст снега под ногами.

— Почему мы остановились? — Спросил Хейдэн своим ворчливым тоном. — Чем скорее мы дойдём до пещеры, тем скорее женщины смогут отдохнуть. На открытой местности это делать небезопасно.

— Они уже устали, — разумно ответил Салюх. Он не встал со своего места рядом с Тифани. — Пусть отдохнут ещё несколько минут. У нас ещё целый день впереди, чтобы дойти.

И именно этот момент моя глупая вошь выбрала, чтобы замурлыкать. Громко. Сууупер громко. Словно это громкое звучание вызвано раздражительностью Хейдэна.

Я наклонилась к ребёнку в надежде, что никто не заметит.

— Джози? — Шепнула Тифани.

Предполагаю, бесполезно прикидываться, будто снова заурчало у меня в животе. Я села и взглянула на Хейдэна. Он не выглядит хоть сколько-нибудь уставшим, весь такой большой, с мускулистыми руками и раздражённый. Я нахмурилась на него:

— Серьёзно? Не мог остановиться и подождать нас десять минут? Тебе обязательно нужно было возвращаться и доставать меня?

— Меня? Ты обвиняешь в этом меня? — Выражение его лица одновременно и раздражённое и недоверчивое.

— Джози? — Вопрос от Киры. — Не… подожди. Ребята, вы срезонировали?

— Не по собственному желанию, — сердито ответила я. Хейдэн нарочно вернулся, чтобы надавить на меня, не так ли? — И мы ни черта не будем делать с этим. Я не его пара, а он не моя.

— Бог мой, — выдохнула Тифани. — А что же ты собираешься делать?

Молиться о чуде? Надеяться, что на него сверху упадёт огромный камень? Что ещё? Я посмотрела вверх и его взгляд прожёг меня насквозь. Мои соски начало покалывать, бёдра задрожали, и я проглотила стон. Я бы сказала, что ничего не собираюсь делать…. Но не думаю, что моя вошь мне это позволит.

— Я не знаю, — честно ответила я и прижала к себе ребёнка.

* * *

Хейдэн

Вся группа мрачно тащится по снегу. Никто, кажется, не знает, что сказать мне, а Джо-зи делает вид, что меня и вовсе не существует. Настроение изменилось, когда мы взобрались на один из последних холмов, отделяющих нас от племенной пещеры, и Рокан выбежал на встречу.

— Хо!

Я кивнул ему и приобнял, держащей оружие рукой, в знак приветствия.

— Мой друг. Рад видеть тебя.

Он кивнул и окинул взглядом шеренгу людей, растянувшуюся далеко позади меня.

— Я рад, что вы вернулись. Особенно женщины. — Он зло усмехнулся. — Очень одиноко в пещере, где полно состоявшихся пар и детей, а вы забрали к себе в Южную пещеру всех молодых женщин.

Мне пришлось призвать на помощь все свои силы, чтобы не толкнуть его в снег. Я в шоке от порыва ревности, охватившего меня. Он просто не знает, о чём говорит.

— Они больше не одинокие. — Рыкнул я и затем прошёл мимо него. Я проигнорировал его удивлённый вопрос, который он послал мне вдогонку, и направился в пещеру. Пусть другие ответят ему. Я не в настроении.

Я всё ещё зол, даже войдя в пещеры. Здесь нет членов моей семьи, которые могли бы поприветствовать меня. Есть много моих друзей, но моя мать, отец и братья умерли от кхай-болезни много лет назад. Я один.

Вэктал подошёл ко мне, широко улыбаясь.

— Я рад, что всё моё племя вернулось домой, — сказал он, вглядываясь куда-то позади меня. — Остальные уже на подходе?

— Близко, — немногословно согласился я. — Какая пещера будет моей?

— Охотники…

— Я не останусь с охотниками, — ответил я ему и почувствовал прилив, окрашенной горечью, гордости за возможность произнести эти слова. — Мой кхай выбрал пару. Теперь мне нужна пещера для моей семьи.

Выражение его лица сменилось на удивлённо-радостное.

— Кто…

— Джо-зи.

Его глаза сузились, но это было единственной реакцией. Он мой лидер, он мудр и знает, когда нужно промолчать.

— Тогда, пойдём. Я покажу тебе. У нас есть несколько новых пещер, расчищенных благодаря Хар-лоу и её ма-шине.

Я выбрал одну из самых больших пещер для своего нового дома. Она находится в самой отдалённой части системы пещер, прячась в новой секции, вырезанной в гладких стенах. Тут порода более грубая и мелкие каменные сосульки свисают с потолка, но пещера, которую я выбрал, просторна и находится в отдалении от остальных, что даст нам уединение, сюда также можно будет настелить множество мехов для постели и ещё останется много места для охотничьего оружия и прочих вещей. Это отличная пещера. Джо-зи не сможет этого избежать, но она останется довольной, если делить со мной ей придётся эту пещеру.

Вэктал ушёл, когда понял, что я не в настроении разговаривать, а я скинул свою ношу и принялся расстилать меховое ложе. Мой член начал вставать при мыслях о Джо-зи, лежащей на этих мехах, и мне пришлось подавить желание сжать его в руках и снова достигнуть разрядки. Я кончал таким образом трижды прошлой ночью, но от этого моя боль не стала меньшей. Только когда я смогу овладеть своей парой и оставить внутри неё своего ребёнка, только тогда моя нужда уйдёт.

Или, если умрёт мой кхай.

Я растёр рукой свою грудь, в голове вновь пронеслись плохие воспоминания о случившемся много, много сезонов назад, когда я только стал охотником. Я вспомнил Залу и её любовника Дерлена, смеющихся у огня и кормящих друг друга. И гримасу страха на её лице, когда она поняла, что её грудь вибрирует от резонанса ко мне, а не к её любовнику. Она была старше меня на много лет и в долгих отношениях с Дерленом, но моего кхая это не смутило. Он хотел её. Меня торкнуло сильно и быстро, а я был молод и достаточно глуп, чтобы предположить, что она согласится с выбором кхая.

Но Залу всегда было трудно понять. Она оттолкнула меня, сказав, что ей нужно время, чтобы подумать. И, поскольку тогда я был ещё глупым мальчишкой, я дал ей время. Я наблюдал издалека, как она каждую ночь уходила в меха к своему любовнику. С тоской я смотрел, как она игнорировала меня, пытаясь избежать требований кхая. Я помню, как однажды пришёл к ней, решив заняться с ней спариванием и утолить жгучую потребность своего тела, но нашёл её в объятиях её любовника. И потому, что был молод, я развернулся и ушёл. Я ждал, когда она сама ко мне придёт.

А потом к нам пришла кхай-болезнь.

И здесь моя память покрыта туманом. Ничего не помню о том периоде, кроме момента, когда вернулся с охоты, измученный и несчастный от ненаходящего отклика резонанса, в моей груди тогда звучала сердитая песня. Залы не было, чтобы поприветствовать меня. Она лежала больная в своих мехах, и я решил, что это из-за кхай-болезни. Я пошёл, чтобы насладиться ею, но так никогда и не сделал этого. Я упал прямо в центральной пещере, сжигаемый высокой температурой.

Вэктал сказал мне, что я был одним из первых заболевших, но единственным, кто выжил после гибели кхая. Должно быть, моё тело усердно боролось. Остальные умерли за день или два — как Зала. Как Дерлен. Как моя мать и мой отец.

Не было ничего хуже, чем проснуться, и услышать тишину в своей груди.

Я с содроганием прогнал воспоминания. Я живу. Я выжил. Я получил нового кхая и теперь живу, благодаря ему. Теперь я целиком и полностью здоров, и мой новый кхай подарил мне пару — Джо-зи.

И на этот раз нет кхай-болезни, чтобы удержать меня от неё на расстоянии.

Я распаковал свои вещи и направился в пещеру-склад, чтобы взять больше мехов для постели. Люди, ведь, маленькие и не очень сильные существа, которые нуждаются в тепле. Джо-зи маленькая, и я стал снова хмуриться, вспоминая, как она несла ребёнка Киры и Аэхако всю дорогу до пещеры, вместе с тем рюкзаком, что был привязан к её спине. Она наверняка измотана. Ей нужна еда, горячий чай и тёплая постель, даже если она и не хочет меня в этой постели. Она моя пара и желание заботиться о ней всеподавляющее. Я взял отобранные вещи из хранилища — кожи, меха, мешочки с сухой травой для чая, солонину двисти. Я восполню запасы позже, но сейчас моя пара нуждается в пище.

Когда я возвращался в свою новую комнату со всем этим, пещера уже гудела голосами вновь прибывших. В воздухе витал счастливый гул весёлой болтовни. Я подумал, что Рух и его пара Хар-лоу — те, кто больше всего времени проводят в Пещере Старейшин — имеют право на эту пещеру. Но с возвращением сюда всех членов племени везде будут лица других, и не будет никакой возможности утаить свою личную жизнь. Нет, эта пещера должна принадлежать Джо-зи и я выиграю её у всех.

Снова ожесточённый собственник проснулся во мне при этой мысли. Что бы там она не думала, она моя.

Джо-зи стояла в нашей пещере, когда я вернулся, свой пакет она опустила к ногам. При виде её мой кхай начал звучать в ритме биения сердца, и кровь быстрее заструилась по венам от желания объявить её своей, овладеть ею. Но на её лице написана усталость и даже маленькие плечики сгорбились от усталости. Её кхай начал петь в ответ моему и она посмотрела вниз, на свою грудь, смутившись, а затем удивлённо отскочила, когда я опустил рядом свой свёрток.

— Что ты тут делаешь? — Её маленькие человеческие бровки соединились вместе. — Они сказали мне, что это моя пещера.

— Пещеру ты будешь делить со мной. — Сказал я сдержанно, хотя это стоило мне усилий. — Мы с тобой связаны.

Её маленький розовый ротик сжался, превратившись в гневную линию. Она потёрла лоб и изнеможение проступило на её лице.

— Не делай этого, Хейдэн. Пожалуйста. Я слишком устала.

— Я не сказал, что я залезу прямо сейчас в твою постель. Я знаю, что ты устала. — Её отказ мучителен, но ожидаем. Мне нужно быть терпеливым. Мой кхай поёт, ничего не зная о напряжённости наших отношений. Я должен помнить, что в этот раз всё по-другому. Джо-зи не Зала, которая получает удовольствие с любовником у меня на глазах. Она маленькая, она человек, и она истощена. — Садись и снимай свои ботинки. Я разведу огонь и приготовлю для тебя горячий чай.

Теперь всё её лицо выражает крайнюю степень удивления, будто она не ожидала, что я буду вежлив с нею. Неужели и в самом деле так страшно находиться рядом со мной? Если я и огрызался раньше на неё, то лишь потому, что меня к ней тянуло и это пугало меня самого. Теперь я понимаю, что мои опасения были небезосновательны.

Какое-то мгновение она колебалась, но затем изящно рухнула на меха, издав тихий стон удовольствия. Мой член напрягся в ответ, но я проигнорировал его желание, продолжая устраивать яму для костра в центре пещеры. Кто-то уже потрудился над ней, обложив по кругу гладкими камнями, поэтому я лишь выложил пирамиду из топлива и трута, а затем пошёл за горящими углями к другому костру. Когда я вернулся, её обувь была снята, а сама она свернулась калачиком под одеялом и единственное, что выглядывало из-под мехов, это её маленькое светлое личико. Её глаза были закрыты и она даже не шевельнулась, когда я подошёл к кострищу, добавил в него огонь и трут, раздувая угли, пока не получил дрожащее пламя. Я установил подставку и повесил на неё пузырь, чтобы нагреть воду для чая, но, подозреваю, что Джо-зи заснёт ещё до того, как он успеет приготовиться.

Я посмотрел на неё и меня охватило дикое желание провести пальцами по её гладкой щеке. Каково это, чувствовать её в своих руках? Зала была высокой и жилистой, такой же мускулистой, как и я. Джо-зи совершенно другая. Она маленькая и мягкая, она всегда улыбается искренне.

Я бы хотел, чтобы когда-нибудь, она улыбнулась и мне.

— Ты же не будешь пытаться приставать ко мне? — Её слова произнесены мягким и хриплым шепотом. — Просто потому, что я сплю?

Её слова меня оскорбили. Неужели она считает, что я взобрался бы на неё, пока она спит, и засунул бы свой член ей между ног? Мой кхай замурчал ещё сильнее при этих мыслях, и я сам себя отругал, но ей вслух ответил:

— Я никогда не сделал бы ничего подобного.

— Обычная проверка, — мягко произнесла она. И, уже спустя мгновение, я услышал нежное посапывание спящей Джо-зи. Я поправил свой ноющий член под набедренной повязкой, и добавил листья чая в пузырь с водой.

Я возмущён тем, что она подумала, будто я хочу взять её, пока она спит. Неужели она действительно думает, что я буду её принуждать? Вот почему она выглядит такой несчастной при мысли о спаривании со мной? Неужели их человеческие мужчины так поступают? Если да, то она должна быть рада тому, что срезонировала к охотнику ша-кхаю. Мы не взбираемся на женщин без их приглашения.

В задумчивости я потёр свою грудь. Её мурчание является для меня и радостью и пыткой, но я рад, что оно есть.

4

Джози

Я проснулась, но всё ещё была в состоянии дремоты, зато чувствовала себя обновлённой… и горящей от сексуального желания. Боже, я хочу секса. Моя рука меж моих ног потирает моё сокровенное местечко. Всё тепло моего тела сосредоточено, кажется, именно там, и я в шоке от того, что я настолько влажная, что мои соки промочили даже кожаные штаны. Я подтянула штаны, складки ткани коснулись и потёрлись о мою ноющую плоть и небольшой стон вырвался из меня.

Рядом послышалось чьё-то дыхание.

Я замерла. Дерьмо. Я тут не одна. Какого хрена?…

Я открыла глаза и осмотрелась в пещере. Тут темно, лишь мерцает небольшой огонь в костровой яме. Над головой сталактиты, а сама пещера гораздо больше той, что я делила с Тифани, потолок выше.

Дерьмо. Это же мой новый дом, который я делю с Хейдэном. И, судя по слышимому дыханию… он где-то рядом и мог слышать мой стон. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Я вытащила руку из своих штанов и вытерла её об одеяло, чтобы избавиться от, ну, запаха вагины. Зевнув, я села и решила сделать вид, будто ничего не случилось.

— Спасибо, что дал мне поспать.

Ярко-голубые глаза наблюдают за мной с другого края пещеры. Тут Хейдэн, его большое, мускулистое тело притаилось на корточках у костра. Я понаблюдала за кончиком хвоста, вздрагивающим у камней, и я надеюсь, очень надеюсь, он не может услышать запах моего желания, которое я вызвала своими руками…. Потому что это было бы неудобно.

— Как ты себя чувствуешь? — Спросил он.

Я смотрю за тем, как движется его тень, пока он наливает горячий чай в одну из неглубоких костяных чашек, которые так любят ша-кхаи. Он протянул её мне. Я приняла и вздохнула с облегчением, когда он вернулся на другую сторону пещеры, пусть даже вернувшись, он продолжил наблюдать за мной таким откровенным и собственническим взглядом.

Я скрестила ноги, стараясь прикрыть колени одеялом и не пролить чай. Прихлебнула — ещё тёплый и с пряным вкусом.

— Мне уже лучше, спасибо.

Он заворчал, но не сдвинулся.

И ничего не сказал. Ок, думаю, мне стоит нарушить это молчание.

— Мне кажется, нам нужно поговорить.

— О чём? — Его голос прозвучал настороженно.

Не очень удачное начало.

— Ну, кажется, все думают, что мы — пара.

Он издал звук, похожий на раздражённое разочарование.

— Мы и есть пара.

О, смешно, сейчас я как раз собираюсь поспорить с ним по этому поводу. Я вновь отпила чай, раздумывая, как лучше объяснить парню, что я не являюсь его женой лишь только потому, что моей груди вздумывается играть на барабанах каждый раз, когда он находится рядом… как сейчас. Моя грудь вздрагивает и вибрирует от силы песни моего кхая, и это совершенно неудобно, особенно, когда он сидит рядом.

— Я не собираюсь спорить с тобой сегодня по этому поводу, ладно? Я просто хочу обговорить нашу ситуацию.

— Ты не хочешь спорить? — Он снова издал странный звук, словно подсмеивался над моими словами. — Это что-то новенькое.

Что ж, мы снова возвращаемся к стервозности, да?

— Ты пытаешься меня спровоцировать?

Он промолчал.

Хорошо. По крайней мере, один экзамен он выдержал.

— Я думаю, нам нужно наладить взаимопонимание, раз уж нам вместе тут жить. — Я выделила интонацией последнее слово, сознательно выбрав его, чтобы обозначить наши брачные, но безсексуальные отношения, в неопределённых терминах.

— Что тут понимать? — Его голос прозвучал так, будто он обороняется от меня. — С кхаем невозможно вести переговоры. Он выбирает.

Я вновь потягиваю свой чай, давая себе несколько минут, чтобы подобрать слова.

— Мне кажется, что я просто не понимаю этого. Я имею в виду, действительно не понимаю. Кхай — довольно специфичен. И я понимаю, что остальные думают, что мы с тобой автоматически связаны из-за резонанса. Я также понимаю, что связана с тобой, хоть даже если я и не думаю, что это правильно. — Я сделала ещё один глоток чая в ожидании, что он начнёт возражать. Но, когда он промолчал, я приступила к той части разговора, которая меня беспокоила. — Я… Я думала, что ты вдовец.

Он так долго молчал, что на какой-то миг я усомнилась, слышал ли он меня вообще.

— Это… сложно.

— Хочешь сказать, этого не было?

— Ммм.

Я терпеливо жду. И когда мне показалось, что больше он ничего не скажет, я подтолкнула его:

— Ну?

Кажется, я могу слышать его угрюмый вид.

— Это не то, о чём бы я хотел говорить.

— Но, как твоя… — я хотела подобрать другое слово, вместо "пара", и нашлась, — твой партнёр по резонансу, я ведь имею право знать всю историю?

— Пей чай, — ответил он кисло. Затем встал и подошёл к огню, поворошив его длинной гладкой костью.

Мне в голову пришла идея выплеснуть свой чай ему в лицо, но в конечном итоге, я его допила, т. к. он был вкусным, и моя затея была бы пустой тратой действительно хорошего чая. Придурок. Почему я подумала, что он стал другим, когда мы с ним стали парой? Он такой же колючий и несимпатичный, как всегда.

И в этот момент, когда я подумала о нём в таком духе, он тяжело вздохнул и его плечи резко опустились.

— Это… мне просто трудно говорить об этом.

Я почувствовала эмоции жалости.

— Прости.

— Ты имеешь право знать, — сказал он хрипло. — Это всё не станет легче, как бы мне того не хотелось.

Он снова поворошил огонь, глядя на красные угли.

— Её звали Залой.

Ой. Так это… это правда? Мне показалось, что я почувствовала ревность, и это меня удивило. Почему меня так волнует, что у него была какая-то пара до меня?

— Мне казалось, что невозможно иметь более одной пары. — Мой голос срывается и мне немного стыдно, но я всё равно хочу знать правду. — Это ложь?

— Нет. — Вновь поворошил огонь. — Как я уже говорил, это сложно. Я думаю, что я единственный, кому не повезло оказаться в такой ситуации.

— Ничего себе, спасибо за пощёчину.

Он хмыкнул.

— Мои слова не означали, что я хотел сделать тебе больно. Я… Я бы предпочёл не резонировать к ней. Но так случилось. Она была всего на несколько сезонов моложе моей матери, и у неё был давний любовник. Я был тогда ещё моложе, чем сейчас Таушен, я только вышел из поры отрочества и стал охотником. Я срезонировал к ней, а она взглянула на меня и рассмеялась.

Я съёжилась. Попыталась представить себе Хейдэна — такого гордого, хмурого Хейдэна — подростком, чуть старшим, чем Фарли. Я представила себе то возбуждение, которое он испытывал в связи с резонансом, т. к. ни один мужчина ша-кхай не хочет ничего так сильно, как этот редкий дар — драгоценную пару. А потом я представила её, настолько старую, что она годилась ему в матери и то, как она смеялась ему в лицо. Не самый лучший сценарий. Я сжала руками свою чашку для чая.

— Что ты сделал?

Хейдэн издал мрачный смешок.

— Что я мог сделать? Я был молод, я никогда ещё такого не испытывал, и я был уверен в себе. Всё, что я знал, это то, что мой кхай сказал — она твоя, а она сказала, что нет, не моя. Я решил набраться терпения и ждать её.

Я удивилась. Терпение точно не является одним из его достоинств. И что-то мне подсказывает, что ничего хорошего из этого не вышло.

— Что случилось?

Он всё так же смотрел на огонь.

— Я никогда не был с ней в постели. Она отказалась слушать голос своего кхая, и мой день превратился в ночь. Я был болен от необходимости быть с ней, думаю, она тоже мучилась этим, но её это не заботило. Думаю, она хотела держаться так долго, как только могла бы, чтобы таким образом наказать меня за то, что я нарушил размеренный ход её жизни.

Такой удар не приблизил бы создание семьи.

— Наверное, её устраивало, как всё было.

— Это не имело значения. Кхай выбирает, так было и будет всегда. — Он качал головой, уставившись на огонь, и не желал смотреть на меня. — Примерно в это же время, к нам пришла кхай-болезнь. Моя мать и отец заболели, а также Зала и её приятель. И я. Было всего несколько членов племени, кого не коснулась болезнь, а Майлак ещё не был целителем.

Пряный чай, которым я так наслаждалась, кажется, прокис сейчас в моём животе.

— Ох.

— Когда сознание вернулось ко мне, моё тело было очень слабым и я был близок к смерти. Мой кхай ушёл, он сгорел в моей груди, изо всех своих сил спасая меня. — Задумавшись, он потёр свою грудь. — Я единственный выживший из всех, кого поразила болезнь.

Он посмотрел на меня и его глаза засветились синим светом.

— Зала и её любовник не выжили. Те из племени, которые охотились на са-кохтчка, поместили нового кхая в мою грудь в надежде, что это поможет мне справиться. Он помог мне и я быстро восстановился.

Я молчала. А что я могла бы сказать? Это ужасная история — от начала и до конца. Мой кхай продолжал мурчать, напевая о своём выборе.

— Так ты спрашивала, как получилось, что у меня уже была пара, но я срезонировал к тебе? Вот как. И именно поэтому я считаю, что мне повезло. — Он сказал это резким голосом, но я не виню его за такой сердитый тон. Понятно, что это от плохих воспоминаний.

— Я вижу. — Так что, в принципе никто не может избежать резонанса, если только не случается трагедия и кхай не умирает.

Можно удалить кхая…

Мои руки задрожали и чай пролился на пальцы. Хирургическая машина на корабле Старейшин — должно сработать. Я собиралась использовать её для удаления своей спирали так же, как Кира удалила переводчик. Харлоу сказала, она поломана…

Но Харлоу в состоянии ремонтировать разные вещи.

Впервые за несколько дней я почувствовала прилив надежды.

— Хейдэн, — выдохнула я, глядя на него. — А что, если мы удалим наши кхаи, чтобы избавиться от этого резонанса?

— Что? — Он повернулся, чтобы посмотреть на меня и его голос прозвучал, как гневное рычание. Его кхай громко загудел, будто протестуя против моей идеи.

— В Пещере Старейшин есть специальная машина, — проговорила я, затаив дыхание. — Она может лечить разные недуги, залечивать раны и тому подобное. Мы могли бы поменять своих кхаев! И тогда мы уже не будем резонировать друг к другу!

Он поднялся на ноги.

— Безумство…

— Нет! — Поспешила я его перебить. — Это сработает! Мы просто словим ещё одного са-кохтчка и получим новых кхаев! Кхаев, которые не будут резонировать друг к другу. Мы с тобой будем свободны.

Я имею в виду, что кхаи не станут резонировать к тому же человеку второй раз, не так ли?

— Ты просишь меня отказаться от моего шанса на пару? — Голос Хейдэна прозвучал недоверчиво. И зло. Он начал подходить к моей кровати, пересекая пещеру.

Я отшатнулась. Согласна, это эгоистично, но я думаю в первую очередь о себе и о том, что я не хочу быть привязана к нему. Я имею в виду, неизбежность появления ребёнка, которому придётся расти в семье, где родители ненавидят друг друга.

— Тогда я одна сделаю это.

— Это не имеет значения. — Выдохнул он, наклонившись ко мне. — Вэктал уже горел в резонансе к Джорджи, прежде чем она получила кхая! Ты думаешь, что эта боль исчезнет, если ты избавишься от кхая?

Он стукнул в свою вибрирующую грудь.

— Думаешь, это меня заботит?

Сейчас он орёт так громко, что, думаю, все, даже в дальних пещерах, слышат его. Я вздрогнула.

— Не так громко…

— Почему? — Он только добавил громкости, выкрикивая слова. — Думаешь, что кто-то в этой пещере ещё не знает, что мы срезонировали, Джо-зи? Думаешь, никто не знает о твоей неприязни ко мне? Ты сделала так, что об этом знают все. — Его глаза сверкали. — Я не должен быть так удивлён твоему эгоизму.

— Моему эгоизму? — Я задохнулась от злости на его слова. — Я эгоистка только потому, что хочу быть счастливой? Потому что не хочу быть связанной с жалким ублюдком?

Я вскочила на ноги и сунула свою полупустую чашку ему в руки.

— Тут выбор: либо твоё счастье, либо моё. Хочешь сказать, я ошибаюсь, что ты только и ждёшь, чтобы уколоть меня?

— Ошибаешься! Кхай выбрал. Ты не можешь перевыбрать! — Он придвинулся ближе, нависая надо мной. Он огромен, более семи футов в высоту и весь состоит из бугрящихся мышц. Но, как ни странно, я не боюсь. Я знаю, что он бы никогда не причинил мне боль. Просто я обозлена. Я злюсь на то, что считаю его сексуальным даже тогда, когда он злится, я злюсь на то, что даже сейчас я слышу, как притягательно он пахнет. — Думаешь, ты можешь не согласиться с резонансом?

— Я готова попробовать, — возразила я.

— Ты можешь сказать, что тебе хотелось бы, но ты не права. Ты думаешь, что не может быть ничего хуже, чем испытывать резонанс ко мне? Я знаю, что хуже. Тишина в груди, когда твоя пара ушла. — Его слова наполнены гневом. — А ты хочешь сделать это со мной второй раз?

Я свирепо смотрю на него и молчу.

— Думаешь, я не чувствую аромат соков твоего влагалища, Джо-зи? Думаешь, я не слышал твоих тихих стонов, пока ты спала? Твоё тело хочет меня. — Он наклонился ещё ближе и его лицо так близко к моему, что готова поклясться, он собирается меня поцеловать. — Твоё тело принимает меня, как твою пару. Уступи.

Я шокирована, возбуждена и потрясена одновременно. Я стукнула рукой по его груди со словами:

— Отвали.

Он сделал шаг назад, но я вижу самодовольство в его прищуренных, горящих глазах.

— Я не трону тебя, если ты не попросишь этого, Джо-зи. На счёт этого я не изменился. Но скоро ты будешь нуждаться в разрядке, и я буду ждать здесь.

Он прав. Если я не найду способ удалить наших кхаев и сделать нас обоих счастливыми, то однажды наступит момент, когда мне придётся приползти к нему. При этой мысли мой пульс участился, а между ног снова запульсировало. Всё будет только ещё хуже. Это похоже на зуд или солнечный ожёг, со всё увеличивающимся дискомфортом. В какой-то момент я не смогу этого больше выдерживать.

И тогда я буду в ловушке.

Но сегодня не тот день.

— Знаешь что? Я ухожу. — Я прошла мимо него и выглянула из пещеры. — А ты можешь заняться тем, что подрочить. Я собираюсь остаться у Тифани.

— Ты вернёшься, — мрачно произнёс он.

Ненавижу то, что он не ошибается. Я кинулась прочь туда, где моя лучшая подружка, лишённая сил и взбудораженная.

Я дерьмово спала в ту ночь.

Это не потому, что Тифани и Салюх супер шумно забавлялись в своей постели. Я имею в виду, они трахались, но я привыкла к этому. Потому что у нас вся пещера занята сексом, трахаясь и делая детей. Я достаточно удобно устроилась в одеялах. Пещера просторная и мне не придётся ни с кем общаться, пока я сплю. Я даже получила хорошую пушистую подушку, любезно одолженную Меган.

Но я никак не могу заснуть.

Я всё думаю о Хейдэне и его печальной истории. Он хочет, чтобы я была его парой, его вторым шансом на семью. Если бы это был кто-то другой, я бы сжалилась из-за пережитой трагедии… но это Хейдэн. Я могу или сделать его счастливым и самой при этом быть несчастной, или я могу думать о себе.

Но если у меня получится удалить своего кхая, то ему придётся вновь пережить весь этот ужас от потери пары.

Я ворочалась, не в силах найти ответ. Моё тело мучится в желании. Каждый раз, когда я слышу стон, раздающийся в воздухе, или мягкий шлепок тел друг о друга, моя рука тянется к моему сокровенному месту и я пытаюсь облегчить своё состояние, надавливая, прижимая. Но это не помогает. Я больна и пульсирую от резонанса, он ноет внутри. Я никогда не относилась к тем, кто только и думает о сексе — все мои переживания, связанные с ним, ни в малейшей степени не были весёлыми — но теперь? Я бы всё отдала за парня, который бы опрокинул меня на спину и занимался со мной сладкой любовью несколько часов кряду.

Ну, за любого парня, кроме Хейдэна.

Я проснулась рано и на цыпочках прокралась мимо спящих Тиф и Салюха, обвивших друг друга руками и ногами в своих мехах. Я уже слышу голоса людей в центральной пещере и я вышла туда, в поисках еды и компании и, прежде всего, чтобы отвлечься. Может, там я увижу чьего-нибудь ребёнка и какое-то время потискаю его.

Я спускаюсь по извилистому проходу, ведущему от вновь открытых пещер. Старая часть родовой пещеры внутри гладкая и по форме, как пончик, который имеет отверстие в потолке для вентиляции, а в центре — бьющий ключом горячий бассейн. Отдельные пещеры расположены вдоль стен и Харлоу предположила, что старейшины использовали какие-то специальные резцы, чтобы создать тут себе новый дом. Новый проход, который открыт ею, намного грубее и дальше по узкой дорожке, ведущей от основной части пещеры. Все рады, что теперь всё племя может жить снова вместе, даже если в новых пещерах есть сталактиты или шершавые стены вместо гладких, ведь то, что добавилось большее число отдельных помещений означает, что каждая семья получит своё уединённое место.

Я дошла до главной пещеры и увидела самца, присевшего у центрального кострища и разжигавшего пламя. Фарли у входа в пещеру вместе с Чомпи, она берёт его на утреннюю прогулку с одним из охотников. Рядом с огнём склонившаяся Стейси, а у неё на спине закреплён ребёнок, как принято у североамериканских индейцев. В центре пещеры один из охотников моется в бассейне, повернувшись ко мне спиной. А рядом Меган расслабляется в воде, из которой выглядывает её большой живот. Позади неё стоит её супруг, с гребнем в руках и расчёсывает её. Она выглядит так, будто уже готова выходить и я помахала ей в знак приветствия.

Когда я это сделала, охотник повернулся и вытолкнул своё большое тело из воды, и я увидела, что это Хейдэн.

Упс.

Замерев я наблюдала, как он ухватился сильными руками за край бассейна и вытащил себя из воды. Перед моими глазами больше нет ничего, кроме акров и акров упругих синих мышц, переходящих в хвост, и я одновременно и взволнована, и надеюсь, что он развернётся и я смогу увидеть его всего с передней стороны тела. Ша-кхаи привыкли к жизни плеч о плеч и они не стесняются своего тела. Купальня находится в центре пещеры и никто не стесняется показаться нагишом, чтобы воспользоваться ею. Когда мы, люди, впервые попали сюда, мы были немного более скромными в таких вещах, пока не привыкли, но теперь, спустя полтора года, я могу признаться, что видела больше членов, чем в колбасном отделе колбасы. Не то, чтобы у меня были какие-то проблемы с этим…

Но сегодня? Сегодня для меня это стало проблемой… потому что, когда Хейдэн повернулся и начал вытирать свои волосы мягкой шкурой, я не могу перестать смотреть на него, словно никогда раньше я не видела мужского члена.

Это впервые, когда я вижу Хейдэна голым и, ну, он сложен очень, очень… у него прекрасное тело. Все ша-кхаи сложены довольно впечатляюще, но я думаю, что у Хейдэна самый толстый член из всех, что я когда-либо видела. Он великолепный, толстый, а под ним тяжёлые яйца, соприкасающиеся с бёдрами. Вид его солидного достоинства заставил меня ощутить боль глубоко в моём животе, а мой кхай начал петь свою призывную песню. Должно быть, Хейдэн тоже начал мурчать, так как он посмотрел вверх и наши взгляды встретились.

И я почувствовала себя странно уязвимой, чересчур чувствительной, пока стою тут и таращусь на его обнажённое тело. Мой мозг борется с потребностями моего тела, которое только и жаждет прикоснуться к нему. Мои руки просто чешутся от необходимости пройтись лаской по его коже, чтобы ощутить текстуру бархата подушечками пальцев. Картинки о том, как я прикасаюсь к нему везде, проносятся у меня в голове, и я прикладываю все силы, чтобы не броситься к нему и не опрокинуть его на пол пещеры.

Это не то, чего я хочу.

Я хочу такого партнёра, который будет меня любить, а не того, кто меня едва терпит. Я никогда не приведу ребёнка в этот мир каким-либо иным образом, независимо от того, насколько сильно я хочу быть матерью.

На негнущихся ногах я заставила себя подойти к бассейну и присесть. Я улыбнулась и, хотя мой разум заполнен мыслями о Хейдэне, а не о паре, находящейся передо мной, сказала:

— Привет Меган, Кашол.

5

Хейдэн

Упрямство Джози приводит меня в бешенство. Я смотрю, как она присаживается рядом с Кашолом и его парой, игнорируя тот факт, что и я тут нахожусь. Я же знаю, что она видела меня — я видел её жадный взгляд, рассматривающий моё тело. Я знаю, что она так же мучится от резонанса, как и я.

Упрямая женщина. Почему она настаивает на попытке изменить то, что изменить невозможно? Я не выбирал Джо-зи своей парой, но всё же, теперь мне ясно, что для меня не существует никого, кроме неё. Кхай принял решение и больше нечего обсуждать.

Моя грудь поёт гневную песню о своей нужде и я провожу рукой по своей груди, желая её успокоить. Мой член также ноет от её близости, но я не стану к ней подходить. Она сама должна прийти ко мне и сказать, что она готова, а я должен быть терпеливым, независимо от того, сколько времени это займёт. В конце концов, резонанс станет настолько сильным, что она не сможет устоять перед его зовом. До тех пор мне предстоит ждать в течение бесконечных дней и ночей.

И до тех пор я не могу оставаться в пещере.

Я вернулся в свою пещеру — пустую и одинокую без её раздражённого присутствия — быстро оделся, завязал свои волосы в узел, убрав их от лица. Я схватил свои копья и пращу. Если я не могу утолить свою жажду со своей парой, направлю свою энергию на то, чтобы охотиться и добывать для племени пищу. Суровый сезон настанет уже через несколько оборотов луны, надеюсь, тогда уже в животе моей пары будет мой ребёнок, и о них нужно будет заботиться.

Моё воображение вновь рисует перед глазами картинку небольшого тела Джо-зи, округлившегося моим ребёнком, и это наполнило меня пылом удовольствия, жаждой и… ужасом. Она же такая хрупкая. Что делать, если она не сможет выносить моего ребёнка? Что делать, если та причина, по которой она не резонировала до сих пор, это недостаточная сила её кхая? Я сильно сжал своё копьё, чтобы побороть искушение броситься обратно к Джо-зи и вложить еду в её маленькую ручку. Ей не по вкусу моё внимание.

Но вновь и вновь перед глазами встаёт картинка моей пары, укутанной в мои меха, и её круглый животик. Мой член уже готов выплеснуть моё семя в набедренную повязку и мне приходится ещё сильнее сжать копьё.

Никогда и ничего я не хотел так сильно, как этого.

Я должен быть терпеливым. Я должен ждать, пока она не примет меня в качестве своей пары.

До тех мор мне нужно на что-то переключиться.

Я охочусь агрессивно и до изнеможения, что удивляет всех из моего племени.

С жестокой необходимостью истратить всю неиспользованную энергию моего тела, каждое утро на рассвете я оставляю пещеру и возвращаюсь уже ночью с санями, полными свежего мяса для увеличившегося племени. Я приношу молодых и нежных телят двисти, и толстые морозостойкие шкуры их матерей, которые так нужны. Приношу нежных косо-клювов, чьи перья люди используют для своих подушек. Толстопёрых зверей и двузубиков, снежных котов, рыбу всех видов, хопперов и даже нашёл и принёс растение храку, которое так любят человеческие женщины. Все эти животные попали в мои вырытые в земле ловушки или пали от моих копьев. Остальные охотники удивляются моему усердию.

Я же ничего не объясняю. Единственная причина, по которой я охочусь в одиночестве и до полного истощения, это маленький человечек, который держит в своих руках моё будущее.

Каждую ночь я возвращаюсь в пещеру полностью обессиленный. Я возвращаюсь в свои пустующие меха и слышу эхо своей пустой, пустой пещеры. Мне очень больно знать, что моя пара предпочитает спать в чужой пещере, а не в моём присутствии.

Она не похожа на Залу, повторяю я себе. Потерпи. Дай ей время.

Что я и делаю. Когда прихожу, я сам сжимаю свой член, но с каждым разом это доставляет мне всё меньше и меньше удовлетворения. Мой кхай реагирует гневной песней на то, что я сам облегчаю свои страдания, но Джо-зи мне нигде не найти, а моё тело жаждет разрядки. Когда я проваливаюсь в сон, я мечтаю о ней и нашем ребёнке. Хорошими ночами мои сны полны счастья. В плохие ночи мне снится, что они умирают и я теряю их.

Но со временем плохих ночей становится больше, чем хороших.

Так что я стараюсь охотиться ещё больше. Я остаюсь вне пещер до всё более позднего времени, пока уже луны-близнецы не светят высоко в ночном небе. Я хотел бы не появляться там в течение нескольких дней, если бы это помогло, но я должен быть рядом с ней. Мой кхай на меньшее не согласен. Я должен видеть её, даже если только и могу смотреть, как она отворачивается от меня.

Я не могу есть. Я не могу спать. И по мере того, как дни уходят в прошлое, я надеюсь, что в ближайшее время что-нибудь изменится.

Так прошло уже несколько недель.

— Ты выглядишь, как больной хоппер на последнем издыхании, — поддразнил меня однажды утром Аэхако, пока я точил своё копьё.

Я сверкнул на него глазами, мне сейчас не нужна компания.

— Тебе следует найти свою половинку и болтать ей на ухо, не мне.

Он только ухмыльнулся, точа своё собственное копьё, словно я и не рыкнул на него. Аэхако относится к тем мужчинам, которых сложно вывести из равновесия, и иногда я завидую ему. Меня, кажется, в последнее время раздражает всё.

— Тебе нужно поесть, — не унывая, говорит он. — От тебя уже не осталось ничего, кроме хвоста и худых ног. Так ты не порадуешь свою половинку.

Я фыркнул и сконцентрировался на своём копье. Мало что может порадовать мою пару. Даже одни только мысли о ней наполняют меня грызущей изнутри нуждой, и мне приходится опять бороться с желанием и я обхватил голову руками.

Я устал. Уставший и больной, а ещё я полон нереализованных желаний и потребностей. Уже почти прошёл полный оборот большой луны с тех пор, как в моей груди прозвучал резонанс к Джо-зи, а она до сих пор сопротивляется нашей связи. Моё тело больно, оно ноет и иногда мне нужно прилечь, чтобы просто отдышаться. Мой кхай делает меня больным, потому что я отрицаю его желания.

Но у меня нет выбора. Джо-зи не смягчилась. Когда я нахожусь в пещере, она игнорирует меня или выходит из помещения. Мои попытки поговорить с ней обрываются несколькими горькими словами. В большинстве случаев я также стараюсь не замечать её, т. к. от нахождения рядом с ней и невозможности к ней прикоснуться, мне становится ещё хуже.

Скоро что-то изменится. Если я настолько истощён, как должна чувствовать себя Джо-зи?

Терпение, говорю я себе снова. Она скоро к тебе придёт. Ты должен этого дождаться. Но я думаю о снах, которые преследовали меня прошлой ночью, в которых Джо-зи умирает от кхай-болезни, в них её живот плоский, а глаза тусклые. Дрожь проходит по моему телу.

Рука Аэхако легла на моё плечо.

Удивлённый, я вскочил, чтобы уйти.

Он выглядит также удивлённым моей реакцией.

— Хейдэн, друг мой… Я беспокоюсь о тебе. — Его, обычно улыбающееся, лицо сейчас выглядитсерьёзным. — Ты не можешь продолжать охотиться в том же духе. Что-нибудь может с тобой случиться и ты упадёшь, или наткнёшься на своё собственное копьё. Я переживаю, что ты можешь пораниться. Тебе нужно поговорить с этой упрямой женщиной и заставить её понять, что вам не переиграть кхая.

Я вновь принимаюсь за отточку своего копья, хотя мои руки дрожат.

— Решение находится в её руках.

Он фыркнул.

— Решение не там. Кхай уже сделал свой выбор.

Ах, для него это так просто. Его пара обожает его и у них уже есть пухленький здоровый ребёнок. А моя пара? Она не выносит даже моего вида. Она была бы рада, если бы могла уйти и больше никогда не смотреть мне в лицо. И осознание этого наполнило меня такой ноющей печалью, что я отложил своё лезвие и опустил голову.

Был ли когда-нибудь хоть один мужчина, кроме меня, отвергнутый двумя парами? Я самый невезучий из всех. Я вздохнул, думая о Джо-зиных улыбках… тех, которых у неё никогда не находится для меня. Томящаяся боль разливается у меня в груди.

— Я хочу её. Хочу, чтобы она тоже хотела меня. Разве это так много?

Аэхако вновь сжал моё плечо.

— Поговори с ней ещё раз. Заставь её мыслить здраво.

Я кивнул и положил копьё. Мои руки всё ещё дрожат, словно я древний и немощный старик. Аэхако прав, сегодня я не смогу охотиться. Я действительно могу упасть в свою собственную яму-ловушку и наткнуться на копьё.

— Она не хочет разговаривать со мной, — ответил я ему. — Она ненавидит меня.

— Так или иначе, но тебе нужно с ней поговорить, — сказал Аэхако прямо. — Объясни ей. Вы оба мучитесь от нереализованного резонанса. Это не закончится, пока вы не пойдёте ему навстречу. Уверен, у неё достаточно здравого смысла, чтобы понять это.

Мне хотелось огрызнуться. Джо-зи умна. Конечно, она умна. Просто она… ненавидит меня. Я — та часть, которую она не может принять. Но я кивнул. Его слова стали толчком. О том, что мы оба больны резонансом.

Я рад своему собственному страданию, но мысль о моей паре, которая тоже мучиться в боли? Страдает так же, как и я? Это наполнило меня тоской. Я не желаю ей такого. Так что, я поднялся на ноги и пошёл её искать.

Вход в пещеру Салюха прикрыт пологом, так что я туда не стал ломиться. Я услышал звуки, издаваемые спаривающимися телами, и я даже не могу себе представить, что они могут быть такими громкими, когда Джо-зи спит в нескольких шагах от них. Наверняка она должна спать где-то в другом месте. Эта мысль наполнила меня смутным беспокойством и я проверил ещё несколько обжитых пещер, у которых были опущены пологи, чем вызвал в свой адрес несколько смущённых и сонных взглядов от пар нашего племени. Но Джо-зи не нашёл.

Рядом с пещерой одиноких охотников есть пещера-склад, она маленькая и напрочь заполнена продуктами питания и прочими вещами. Не могла же она предпочесть пещеру-склад тому, чтобы спать в моей комнате? Но когда я вошёл внутрь и увидел небольшой комок меха, в который замоталась маленькая человеческая фигурка в углу, я почувствовал, что моё сердце сжалось от горя. Она не выглядит так, будто ей тут комфортно. Это всё, на что она сейчас может претендовать в качестве дома? Всё, потому что её разместили в одном помещении со мной?

Это… не хорошо.

Я потёр свою грудь, так как мой кхай начал напевать в её присутствии.

— Джо-зи, — позвал я.

Меха сдвинулись, но она не проснулась.

Недовольство охватило меня и я двинулся к ней. Она не может игнорировать меня всю оставшуюся жизнь. Я опустился на колени рядом с мехами и откинул их.

— Просыпайся. Мы должны поговорить.

Её ресницы дрогнули и она протянула одну слабую ручку, чтобы натянуть на себя одеяло.

— Прекрати.

Моё сердце сковал страх при виде её. Это не Джо-зи. Это не та, сверкающая глазами, женщина с язвительным язычком. У этой женщины глаза запали и она выглядит более худой, чем должна быть. Она выглядит уставшей и, когда пытается дотянуться до одеял, её движения слишком медленны.

Я сделал её такой.

Моё сердце ухнуло вниз.

— Джо-зи?

— Уходи, — выдохнула она, отвернувшись от меня. — Я не хочу тебя видеть.

Я коснулся её щеки прежде, чем она смогла оттолкнуть мою руку. Я полон тоски и нужды в ней, которые никогда не будут удовлетворены. Она никогда не станет моей парой. Она никогда не позволит мне быть с нею. Она никогда не обнимет меня своими руками и не позволит мне заполнить её живот нашим ребёнком.

Этого всего никогда не будет у меня.

Сейчас я это понимаю и я переполнен чувством потери даже больше, чем тогда, когда я очнулся и обнаружил, что мой кхай молчит. Моя грудь гудит резонансом, но это песня грусти и отчаяния, а ответная песнь Джо-зи не заставляет меня чувствовать себя лучше.

Она предпочтёт жить в страдании и нужде скорее, чем примет меня в качестве своей пары. Мы не можем продолжать в том же духе. Я вытерпел бы всё, что нужно, но вид её, такой страдающей, наполняет меня агонией.

Она моя пара и это моя обязанность — заботиться о ней и держать её в безопасности, даже если эта опасность исходит от меня. Я снова прикоснулся к её щеке и постарался не замечать, как она пытается отодвинуть мою руку. Её кожа такая мягкая и всё моё тело болит от необходимости взять её.

Но я не стану. Она не хочет быть моей.

— Ты заставляешь себя страдать, Джо-зи. Если ты не можешь принять меня, как пару… я согласен отнести тебя в Пещеру Старейшин.

Её веки задрожали и глаза открылись, она посмотрела на меня устало и удивлённо.

— Серьёзно? Ты сделаешь это? Чтобы извлечь наших кхаев?

Я кивнул. Я не стану удалять своего. Мне кажется неправильным так поступать. Но, если она удалит своего, то больше не будет страдать и это то, чего я хочу.

— Мы сделаем так, как ты просишь. Я больше не могу видеть, как ты страдаешь.

Лёгкая улыбка коснулась её губ и она сжала мою руку.

— Спасибо, Хейдэн. Огромное спасибо.

Я кивнул. Что ещё я могу сделать? Кажется, я не могу отказать ей ни в чём.

Мой кхай поёт грустную, грустную песню в ответ.

6

Хейдэн

Два дня спустя

— Хо, — кричу я в знак приветствия по мере того, как мы проходим по входу в Пещеру Старейшин. Самые разные эмоции овладели мною здесь, у овального заснеженного купола пещеры. Я рад, что в ближайшее время Джо-зи избавится от боли, но моя только усилится.

Ведь я потеряю свою пару ещё один раз.

— Ты думаешь, они здесь? — Спросила Джози. Её рука лежит на моей руке. Она устала, но её глаза стали немного ярче и она уже не так истощена, как была два дня назад. Джо-зи совсем мало питалась с тех пор, как с ней случился резонанс, и я заставил её регулярно есть — как часть нашей сделки: я беру её в Пещеру Старейшин, чтобы осмотреть хиру-ргичес-кую ма-шину, а она начинает есть. Она больше не выглядит умирающей, но я до сих пор волнуюсь за неё.

Я всегда буду волноваться за неё. Не имеет значения, что она там себе думает, — она всё равно моя. Я потёр свою грудь.

— Они должны быть тут. Рух не любит жить с племенем. Для него там слишком шумно. — Вэктал сказал, чтобы к наступлению сурового сезона они вернулись со всеми остальными в главную пещеру, но, когда погода немного прояснилась, они сразу же ушли снова сюда. Я понимаю нежелание Руха всё время находиться рядом с другими. Иногда мне тоже хочется, чтобы все исчезли, так было бы лучше.

— Надеюсь, ма-шина уже восстановлена и зафиксирована, — сказала она мне. — Не думаю, что я смогу установить её, если она всё ещё лежит поломанная. Разве мы вместе попытаемся.

Её надежда заставляет моё сердце болеть ещё сильнее. Я погладил её руку.

— Так или иначе, ответ мы узнаем только там.

Мы вошли в пещеру и Джо-зи всё ещё держит меня за руку, пока мы продвигаемся вверх по наклонному пандусу. Мой кхай довольно урчит в ответ, и я только тру свою грудь ещё сильнее. Она наклоняется, чтобы отстегнуть свои снегоступы, но я беру эту задачу на себя — она устала.

— Отдыхай. Я сам это сделаю.

— Спасибо, — тихо произносит она и стоит, пока я снимаю их с её ботинок. — Я ценю это, поверь мне.

Я фыркнул. Единственная причина, по которой я это делаю, это то, что я не могу выносить её всё ухудшающегося болезненного вида. Других причин нет. Если бы это зависело от меня, я бы завалил её на пол и раздвинул ей ноги…. от этой мысли мой член болит нестерпимо. Как могу, я стараюсь не обращать на это внимания и распрямляюсь.

Из одной из прихожих Пещеры Старейшин слышатся приближающиеся шаги, а затем появляется Рух. Он прикладывает палец к губам, показывая, что нужно соблюдать тишину, а у него на руках, крепко спящий и замотанный в одеяло, комок.

При виде ребёнка глаза Джо-зи загораются и она протягивает руки.

— Рухар спит? Можно мне подержать его?

Рух кивнул и передал ей ребёнка, осматривая нас с любопытством. Он большой, грузный мужчина с резкими чертами лица и очень похож на Раахоша, как если бы Раахош не был травмирован и обезображен когда-то давно на охоте. Он внимательно рассматривает нас.

— Зачем вы здесь, друзья? Какая-то плохая новость? — Его речь выражает недовольство, но луна проделала уже немалый путь с тех пор, как он вернулся в племя.

— Плохих новостей нет. — Я посмотрел на Джо-зи. Она свой взгляд опустила на ребёнка и мне стало ещё больнее, когда я подумал, что она никогда не будет держать вот так нашего ребёнка, как этого. Мой кхай громко загудел в груди, её ответил.

Рух сразу же напрягся, насторожился.

— Это….

— Резонанс, — резко сказал я. — Ей нужна хирур-гичес-кая ма-шина, чтобы исправить это.

Рух нахмурился.

— Ничто не может изменить резонанс. Это окончательно.

Я согласен, но позволяю Джо-зи ответить.

— Мы извлечём из себя наших кхаев, — говорит она счастливым голосом. — Если их в нас уже не будет, то мы и не будем больше резонировать друг к другу. Просто достанем этих и поместим в себя новых.

Рух посмотрел на меня так, будто взглядом спрашивал: почему ты соглашаешься с этим?

Я нахмурился ему в ответ. Джо-зи не глупа. Я не согласен с тем, что она хочет сделать, но я не позволю ему остановить её. Я чувствую непреодолимое желание сделать шаг и встать перед ней, закрыв её собой, защищая от осуждения Руха.

— Просто покажи нам ма-шину.

Ребёнок начал икать у Джо-зи на руках, издавая смешные звуки и зашевелившись, и она начала его успокаивать своим голосом и качать.

— Эй, вы оба, тише.

Рух поднял руки вверх, как будто показывая: сдаюсь.

— Следуйте за мной.

Я положил руку Джо-зи на спину в защитном жесте, но это потому, что меня трясёт от необходимости прикоснуться к ней. Она позволяет мне это и мой кхай ещё громче поёт у меня в груди. Он хочет большего. Я хочу большего… но этому не суждено случиться.

Рух ведёт нас вглубь Пещеры Старейшин и я заметил, что с каждым разом, как я прихожу сюда, она всё меньше напоминает пещеру, и всё больше — странное квадратное сооружение, в котором сюда прибыли люди. Они сказали, что это корабль, и от всех этих, мигающих вспышками в стенах, странных квадратных и овальных точек, я чувствую себя неловко. Я не понимаю, как Рух может тут жить? Его пара пойдёт за ним куда угодно. Почему же они решили остаться именно тут, не понимаю?

Ребёнок издал ещё один недовольный звук, а затем расплакался. Тут же пришла другая человеческая женщина, разводя свои руки в стороны.

— Время кормления. Привет, Джо, привет, Хейдэн. — Хар-лоу выглядит довольно странно даже для человека, у неё волосы цвета пламени и пятнышки разбросаны по всей её бледной коже, но она улыбается при виде нас и принимает ребёнка из рук Джо-зи. — Что вы тут делаете?

— Они срезонировали, — сказал Рух.

Её глаза распахнулись в удивлении и она посмотрела на нас. Её взгляд задержался на мне, затем она взглянула на Джо-зи.

— О, нет. Джо! — Её голос полон сочувствия.

Я скривился. Все, что ли, думают, что я жесток по отношению к ней?

— Сообщи им свой план, Джо-зи. — Я снова потёр свою грудь, пытаясь успокоить своего громыхающего кхая.

Джо-зи прошла за Хар-лоу в соседнюю комнату, болтая о своём плане таким высоким, живым голосом. Хар-лоу приложила ребёнка к груди под своей туникой и кормит его, пока они разговаривают, а я прислонился к одному из длинных столов, расставленных по комнате и наблюдаю за своей парой. Я не вслушиваюсь в то, что они говорят, потому что мне совсем не нравится этот план.

Но я не могу перестать смотреть на неё. Мне радостно, когда я вижу её улыбку или, когда её глаза загораются от энтузиазма. Она заправила прядь своих волос за крошечное ушко и мои пальцы дёрнулись, так хотелось прикоснуться к её волосам. Она взмахивает руками по мере разговора с Хар-лоу и все её жесты плавные и изящные. Она стала бы прекрасной парой.

Я снова потёр свою грудь и нахмурился в сторону женщин.

В этот момент Джо-зи оглянулась и, увидев мою гримасу, вздрогнула.

Её реакция заставила меня нахмуриться ещё сильнее.

— Вот почему мы здесь, — сказала Джо-зи. — Если мы сможем удалить наших кхаев, то мы сможем избавиться от резонанса. По этой причине Хейдэн смог повторно резонировать ко мне — его прежний кхай погиб, тот, который ему прошлую пару определил.

— Это неправильно, — сказал Рух, глядя на меня, словно призывая меня не соглашаться.

— Я сделаю так, как хочет Джо-зи, — отрезал я и был награждён сверкающей улыбкой своей пары. Мой кхай заурчал громче от удовольствия, ведь он не знает, что мы тут обсуждаем.

— Рух, это не нам решать, — сладким голосом произнесла Хар-лоу. Её широко раскрытые глаза метались с меня на Джо-зи. — Я бы хотела помочь, но ма-шина по-прежнему поломана.

Лицо Джо-зи излучало разочарование.

— Ч-что?

А я пошатнулся от облегчения. Мои руки сжались в кулаки по бокам. Мне неприятно видеть Джо-зину печаль, но моя собственная радость захлестнула меня почти полностью. Она не сможет перевыбрать меня.

Она останется моей.

Джози

— Смотри, — говорит Харлоу, выдвигая панель в медицинском отсеке. — Я могу исправить многие вещи, но с этим конкретным зверем я мучаюсь уже довольно долго, а толку ноль.

Она вручила эту панель мне, а затем вытащила вторую.

— Предполагается, они должны быть одинаковы.

Я сравнила ту, что была в моих руках с той, что находилась в её. Они были обуглены в нескольких местах, а середина выглядела так, словно это растопленная глазурь. Все маленькие блестящие компоненты сплавились вместе и стали однородной бесформенной массой серебристого цвета. Разочарование вспыхнуло у меня внутри.

— Это нелегко исправить, не так ли?

— Однозначно. Я даже не знаю, как они сделали сами эти отдельные части, так что их заменить — даже, если мы сможем их чем-то заменить — будет чертовски сложно. — Она всунула панель обратно в стену, осторожно забрала ту, которую держала я, и также её убрала. — Я не стану сдаваться, но какое-то время это ещё займёт.

Время, которого, как я чувствую, у меня нет. Я пытаюсь сдержать слёзы разочарования.

— Сколько времени это займёт? Недели? Месяца? — Сама только мысль о том, что мне придётся продержаться в таком состоянии ещё несколько месяцев, вызывает у меня желание выпрыгнуть из кожи вон.

Харлоу смотрит на меня с сочувствием.

— Может быть, и дольше, подруга. Я не знаю. Я стараюсь делать то, что могу, но это же внеземная технология. Если я не могу подключить часть А в слот В, то я и не в состоянии сделать что-либо. То, что я могу делать — самые простые починки. И моё время работы с этими вещами тоже ограничено, у меня ведь есть Рух и Рухар, а также все прочие ежедневные дела. У меня нет тонны времени, чтобы возиться с этими машинами независимо от того, хочу я или нет.

Она права. Конечно, она права. Повседневная жизнь обременяет нас столькими дополнительными обязанностями, что они забирают большую часть дня. Мы тут не можем купить новую рубашку в магазине — нам нужно сначала словить животное на охоте, выделать кожу, разрезать её, затем сшить, и только потом её можно будет носить. Всё на Не-Хоте требует шести шагов вместо одного, и это занимает весь день. Я знаю, что Харлоу пытается, но мысль о том, что мне ждать несколько месяцев или больше? Я не могу. У меня нет столько времени.

Есть только один способ остановить это, раз я не могу достать вошь из себя. От волнения мышцы моего живота сжались. Секс с Хейдэном.

Секс с тем, кто ненавидит меня. Тьфу.

Мой прошлый секс не доставил мне радости. Мною злоупотребляли приёмные родители, изнасиловали инопланетяне, это было ужасное время, когда я была не в состоянии что-либо контролировать. Я ошибалась, другие люди поступали плохо со мной. Но я пережила всё это. Думаю, я смогу и дальше жить, если займусь ужасным, неприятным, нежеланным сексом снова.

Но, вдруг я забеременею? О, это будет так неправильно.

Я в ловушке. Я не знаю, что делать.

— Мне жаль, — говорит Харлоу. Её рука коснулась моей. — Я действительно хотела бы помочь.

— Всё нормально. Я что-нибудь придумаю. — Я не знаю что, но какой-то выход должен быть.

Я уединилась в одном из старых помещений корабля, просто чтобы побыть в одиночестве. Харлоу занята ребёнком и поиском запчастей, Рух и Хейдэн готовят пищу у костра. Я не в состоянии разговаривать или нянчиться с ребёнком — сейчас — так что, я удалилась, чтобы какое-то время провести наедине с собой и подумать.

Эта задняя часть корабля не используется. Харлоу и Рух обитают в передней части, а сами ша-кхаи никогда не исследовали корабль вглубь. Они не доверяют этому кораблю, особенно вновь открытым "стенам" (дверям), за которыми открываются всё новые и новые проходы. Я ныряю сейчас в один из них и поднимаюсь вверх по паре металлических лестниц, выдержавших испытание временем, и иду по узкому проходу. Пол весь испещрён небольшими отверстиями и в некоторых местах он уже довольно тонок, с потолка свисают провода и кабеля. Подул холодный порыв воздуха и я поняла, что где-то рядом корпус нарушен. Тут так тихо и так спокойно.

А ещё жутко.

Попадаются следы того, что тут жили люди — забытый клочок одежды, почти сгнивший. И старая круглая ёмкость, назначение которой я не могу понять. Она выглядит так, словно когда-то была детской игрушкой. Я ни до чего не дотрагиваюсь, мне кажется, здесь лучше всё оставить как есть. Не хочу копаться в прошлом, я только хочу навести порядок у себя в голове.

Я села на край твёрдой кровати, которая торчит из одной из металлических стен. Если тут и был когда-то матрац, то он сгнил. По углам скопилось немало мусора и грязи и я смахиваю его своей, одетой в перчатку рукой, прежде чем лечь и уставиться в потолок. Тут есть трещины, которые пропускают свет, и ещё какой-то большой кусок металла нависает так, словно собирается упасть внутрь, но я не двигаюсь.

Если судьба собирается ещё раз со мной пошутить, разве может она придумать нечто худшее, чем то, что уже есть сейчас?

Хейдэн моя пара. Я пробую эти слова на вкус своим языком, но до сих пор не могу примириться с ними. Я болела в течение почти целого месяца, пока боролась со своей вошью, и я так устала. И мой ум и тело истощены. Вошь не давала мне передышки. Я постоянно была напряжена и вздрагивала, и осознавала — даже во сне — что не могу расслабиться. Внутренние мышцы моего влагалища болели, — я такого раньше никогда не испытывала. Боль от изнасилования не сравнится с этой, такой глубокой, пустой, грызущей болью, как будто мне нужно быть заполненной внутри.

Согласиться с вошью и позволить сначала Хейдэну, а затем и нашему ребёнку заполнить меня. Невыразимая тоска закручивается во мне спиралью, но я прогоняю её.

Уже прошла моя ночь слёз. Я больше не позволю себе плакать. Мне нужно что-то решить. Так что, я лежу на спине и обдумываю варианты.

Я… ничего не могу придумать.

Я пыталась сопротивляться своей воши. Я занималась этим весь последний месяц, но это мне ничего не дало, лишь только забрало все мои силы, выжав меня, как лимон. В некоторые дни я даже не чувствовала себя в состоянии встать с постели. Я не могу продолжать в том же духе. Так что, настала большая Ж.

Я не могу удалить свою вошь из груди другим безопасным способом. Не без хирургической машины, которая в настоящий момент поломана. Это не вариант.

Я могла бы… убить Хейдэна.

Я несколько злобно рассмеялась при этой мысли. Ладно, я совершенно не собираюсь убивать Хейдэна. Мало того, что он сильнее меня, я бы никогда не простила себе, если бы причинила вред другому человеку. Я не такая. И я не ненавижу его. Я просто ненавижу то, что я к нему привязана.

Какой вариант остаётся?

Боюсь, только один.

Я сглотнула, думая о том, каково оно, заниматься этим с Хейдэном. Одна ночь неприятного секса с человеком, который презирает меня и заставляет меня чувствовать себя ничтожной? Я могу переступить через это и жить дальше. Я не хотела бы этого, конечно, но в моей жизни были и худшие моменты и я их пережила. Меня пугает то, что произойдёт потом.

Во мне может кое-что остаться. Ребёнок. Я обняла своими руками себя за грудь и представила, как мой живот наполняется новой жизнью. Я представила ребёнка, моего собственного, которого буду обнимать и любить. Моё сердце болит от желания. Я бы любила этого ребёнка. Я бы любила его больше всего на свете. За всю мою жизнь не было никого и ничего, кто любил бы меня безоговорочно. Меня выбрасывали из одного приёмного дома в другой столько, сколько я себя помню, и у меня никогда не было никакого домашнего животного. Ребёнок, такой же сладкий, как у Раахоша и Лиз, было бы так здорово иметь его. Я была бы даже не против такого капризного, как Рухар у Харлоу, потому что, когда он улыбается своей кривоватой детской улыбкой, вы чувствуете, как весь мир вокруг вас светлеет.

Ребёнок. Моя вошь хочет, чтобы у меня появился ребёнок. Слёзы подступили к глазам, и я почувствовала такое желание и любовь, что моя вошь немедленно зашлась в мурчании, несомненно, она думает, что и Хейдэн находится в этой же комнате.

И это вернуло меня обратно на землю.

* * *

Хейдэн.

Если я поддамся резонансу — а все силы в моём теле уже исчерпаны и, похоже, у меня нет выбора — я стану его настоящей парой. Его жёнушкой. Я буду привязана к нему на веки вечные. Я буду приклеена к нему, смотрящему на меня с презрением каждый день всю мою оставшуюся жизнь. Его раздражённое, насмешливое фырканье будет слышаться каждый раз, как я буду что-нибудь говорить. Он сломает меня, как какую-то пустышку. Словно я — пустое место.

И это та жизнь, в которую я приведу своего ребёнка.

Тоскливая боль разливается по груди. Я никогда не любила своих родителей, учитывая, что меня отдали на усыновление в возрасте двух лет. Я всегда мечтала о настоящей семье, счастливой. О том дне, когда всё плохое, что я пережила, останется позади и это будет означать, что впереди — только счастье на всю оставшуюся жизнь.

Трудно смириться с тем фактом, что это лишь мечты. Что мне придётся попрощаться со всем, на что я надеялась.

Моя спина разболелась от жёсткой кровати и я поёрзала, пытаясь улечься удобнее. Как только я это сделала, немного пыли опустилось на моё лицо и я села, закашлявшись. Не самое лучшее место для отдыха. Я осмотрела комнату, раздосадованная тем, что так и не пришла ни к какому решению.

Но тут же я испытала и чувство вины. Я увидела странную пристройку к одной из стен напротив меня, она большая, очевидно, сделанная под размеры ша-кхаев, не человека. Сбоку дверь, практически отвалившаяся, и я предположила, что она ведёт в ванную, опять же, ша-кхайского размера. Как тот компьютер называл их расу?

Сах. Верно.

Они не хотели прилетать сюда. Из того, что мне рассказывала Джорджи, я помню, что они направлялись на совершенно другую планету — или что-то вроде этого — когда упали тут и не смогли покинуть это место.

У них не было иного выбора, кроме как начать новую жизнь здесь. Они просто приняли этот факт и продолжили жить. Они смогли. У них были дети, они прожили свои жизни и сделали всё, что могли с тем, что было им дано.

Задумавшись, я провела перчаткой по своим меховым леггинсам.

Может быть, мне тоже нужно просто принять то, что происходит. Может быть мне, как и тем инопланетным предкам, которые разбились тут, нужно принять, что не всегда жизнь предоставляет нам выбор, но мы должны постараться сделать всё как можно лучше с тем, что уже есть.

Это значит, принять Хейдэна в свою постель и избавиться от тех проблем, что доставляет резонанс. Это значит, прицепить мой вагончик к его на всю оставшуюся жизнь, и в то же время, это звучит не слишком весело… хотя, это сейчас не весело.

Но будет ребёнок. Я хочу этого ребёнка. Если ничего нельзя изменить, я получу ребёнка, которого буду любить и обнимать, моего собственного ребёнка.

Здравствуйте, серебряные заклёпки.

Я встала на ноги и чуть вновь не свалилась. Мои ноги, словно ватные и дрожат, ещё один побочный эффект от этого дурацкого резонанса. Я просто хочу вновь почувствовать себя полной сил. Я хочу больше не хотеть Хейдэна. Что я чувствовала к нему всё последнее время? Похоть. Это бессмысленно и я ненавижу, что эти чувства взяли надо мной верх.

Но… если он хорошо целуется, всё может быть не так уж и плохо. Кажется, меня никто никогда не целовал и мне очень хочется хоть один по-настоящему замечательный поцелуй. Не думаю, что смогу получить таковой от Хейдэна, но, может, хоть что-то.

Пора устроить шоу бродячих артистов, подумала я. Сделала глубокий вдох и пошла обратно, придерживаясь за стену.

7

Хейдэн

Большую часть дня Джо-зи отсутствовала и её отсутствие меня гложет. Я знаю, что она где-то тут, в недрах Пещеры Старейшин, и она в безопасности, но я хочу видеть её. Мне это нужно. Рух, к счастью, не горит желанием много болтать, и мы наслаждаемся просто компанией друг друга, а в те моменты, когда повисает мрачная тишина между нами, мы занимаемся своим оружием или присматриваем за костром. Я чувствую, что должен что-то делать — охотиться, присматривать за Джо-зи, обеспечивая её всем необходимым, заботиться о её потребностях — но я остаюсь у огня и продолжаю разбираться со своими вещами, ожидая её. Жизнь охотника такова, что он должен следить за тем, чтобы его снаряжение всегда было в исправности и готовности. Нужно изготовить новые рыболовные крючки из костей, наточить острие копья, которое затупилось с прошлого использования, отшлифовать края ножей, отремонтировать сети и ремни, растянувшиеся от использования, починить обувь. Обычно, я нахожу утешение в бесконечных заботах, но сегодня мне не хватает терпения спокойно этим заниматься.

Я сломал тонкий рыболовный крючок своими пальцами и с рычанием бросил его осколки в угли костра.

— Как нелепо.

Рух глянул на меня с прищуром.

Я вернул ему такой же взгляд. Он ничего не сказал, но могу себе представить, что он подумал. Это уже третий подряд рыболовный крючок, который я вырезал и сломал. Моё внимание сосредоточено на чём-то другом, но не на тех задачах, которые стоят передо мной в данный момент. Да, я беспокоюсь о Джо-зи. Её нет уже довольно долго. Ей плохо? Она упала? Может, она сейчас в беде и истекает кровью? Я подрываюсь на ноги.

— Мне нужно идти.

— Идти куда? — Рух поворошил огонь и перевернул вертел, на котором жарился гусезверь. Его пара любит, когда мясо очень зажарено и большая часть здешних припасов готовится так, что они становятся несъедобны для ша-кхаев, привыкших к сырой пище, но Руха это, кажется, не волнует. Его Хар-лоу счастлива и это всё, что имеет для него значение.

Я отбросил свой разделочный нож.

— Да всё равно, куда. Я…

Я остановился. В дверном проходе показалась Джо-зи, скрестив руки на груди. Она наблюдает за мной, её взгляд остановился на моём лице. Когда наши глаза встретились, она немного неуверенно мне улыбнулась.

Мой кхай вернулся к жизни, неистово забренчав свою песню. Эта песня исполнена дикой безнадёжности и от неё кровь шумит у меня в ушах, а мой ослабленный организм не в состоянии справиться с возбуждением моего кхая. Мой член напрягается под набедренной повязкой и я возвращаю себя к реальности, дернув себя за хвост.

— Можем ли мы… можем поговорить? — Джо-зи делает шаг вперёд, её волосы волной струятся по её плечу. Она выглядит такой уязвимой и прекрасной одновременно, что моё тело жаждет прикоснуться к ней. Она смотрит на меня, когда говорит, и мне кажется, что это напоминает тот миг, когда я впервые увидел прекрасную полную луну.

Я чувствую нечто вроде триумфа глубоко-глубоко.

Она пришла, чтобы уступить резонансу.

Рух фыркнул и встал на ноги, хотя, я уже и позабыл о его присутствии.

— Пойду проверю, как там моя половинка. — Он отбросил в сторону палку, которой ворошил огонь, посмотрел на нас и вышел из комнаты, толкнув панель в стене. Разъехавшиеся стены вновь сомкнулись и двери за ним закрылись.

Мы одни и я глубоко вдохнул, наполняя ноздри её сладким ароматом.

Моя пара приближается ко мне.

Моя половинка.

Мой кхай гудит ещё громче, когда она делает эти несколько крошечных шагов в моём направлении. Она выглядит такой хрупкой и нерешительной, но всё равно движется ко мне. Это хорошо. Я заставляю себя оставаться недвижимым, пока она приближается. Если я позволю себе сжать её руками, я потеряю её. Я сжал кулаки по бокам от себя, решив не шевелиться, хотя мой кхай продолжает неистовствовать в моей груди. Он чувствует её близость и сходит с ума.

Она ещё немного прошла вперёд и остановилась, заправляя длинные пряди волос за ухо.

— Я… — она запнулась и облизнула губы. Я увидел мелькнувший розовым язычок, и мой член нестерпимо заныл. У людей гладкие языки, сказал я себе. Я сразу же отбросил эту мысль, но потом представил маленький язычок Джо-зи, скользящий по моей коже вблизи набедренной повязки.

— Да? — Это слово сейчас прозвучало так, будто я рычу.

Джо-зи испуганно моргнула и сцепила свои руки.

— Да… помнишь, когда мы разговаривали? Я сказала, что я никогда не сдамся? — Она опустила взгляд вниз и вздохнула. — Я больше не могу держаться. Это меня… я сдаюсь. Ты победил.

Я нахмурился от её слов, не уверен, что я правильно их понял. Она сейчас говорит на человеческом языке и прозвучало несколько слов, смысла которых я не уловил.

— Победил? — Картинка, которая всплывает от этого слова, — драка, схватка, сражение, но не спаривание. — Как я могу победить?

— Я приползла к тебе. — Она развела руки в стороны. — Я сдаюсь. Я больше не могу с этим бороться.

Её глаза смущённо горят, но она постаралась выдавить из себя улыбку.

Я совсем… не так представлял её приход ко мне. В моих мечтах — а они были разные — её веки тяжелели от желания, и она скользила своими руками по моей груди, словно не могла устоять от того, чтобы коснуться меня. В моих мечтах она хотела поддаться песне кхая. А женщина, стоящая передо мной кажется… побеждённой.

Но мой кхай заливается громкой песней, моё тело возбуждено. Я потянулся к ней, сначала осторожно, чтобы понять, не станет ли она уклоняться. Когда она не сделала этого, я коснулся пряди её длинных, гладких волос и пропустил их сквозь пальцы. Они мягкие, как вода.

— Ты хочешь быть моей парой, Джо-зи? — Мой голос охрип от желания, а член готов порвать ткань набедренной повязки и штанов. Если она ещё немного приблизится, то сможет почувствовать, как он в неё упрётся. Эта мысль доводит меня до крайней точки возбуждения.

— Честно? Нет. Я не хочу этого. Я не хочу тебя. — Она слегка покачала головой. — Но…

Руками она коснулась груди там, где пел её собственный кхай и продолжила:

— Я не могу. Больше не могу сопротивляться. Я чувствую, что мы встали на очень зыбкую почву и только становимся всё слабее и слабее. Хирур-гичес-кая ма-шина больше не вариант, так что… это придётся сделать.

Она произносит очень много человеческих слов, но я слышу их очень смутно, т. к. сосредоточен на её мягких волосах, которые вновь и вновь проскальзывают меж моих пальцев.

Наконец-то, она позволяет мне прикасаться к ней.

— Значит, ммм, нам нужно где-нибудь уединиться, чтобы сделать это? — При этих словах её голос звучит так, словно она подавилась.

Я кивнул. Я бы взял её на полу, прямо здесь и прямо сейчас — но я знаю, что люди предпочитают спокойные, уединённые места, чтобы спариваться. Я стараюсь вспомнить все те мелочи, о которых уже связанные самцы говорили вокруг костра, — как они любят, чтобы их обнимали, что доставляет им удовольствие — но всё, о чём я могу думать, это беспрерывная пульсирующая вибрация кхая у меня в груди, близость Джо-зи, и боль в моём теле, которая, наконец, может быть утолена.

Она уходит, и я иду за ней. Она могла бы заставить меня спрыгнуть с утёса в этот момент. Я бы с радостью последовал за ней. Джо-зи прошла вглубь пещеры, открыв какой-то проход, за которым я никогда не был, и остановилась перед стеной. Она надавила на кнопку и стена отодвинулась, открывая взору зал. Я дёрнулся, охваченный беспокойством от сдвинувшейся двери, но, когда она прошла внутрь, я прошёл за ней. Если это небезопасно, то мне лучше быть рядом.

Это помещение невелико и квадратной формы, вдоль стены тянется полка. Она присела на край этой полки и робко на меня посмотрела.

— Ты хочешь связаться здесь?

Её щёки вспыхнули и она кивнула.

— Кажется, тут лучше ничего не найти.

Я кивнул и придвинулся ближе к ней. Её запах так манит, и слышен непрерывающийся гул её кхая. Он взывает ко мне и я не могу удержаться, — я вновь протягиваю руку и касаюсь её волос. Мои пальцы скользят по ним, Джо-зи вздрагивает и закрывает глаза.

Она сама меня не касается и мне приходится отбрасывать прочь укол разочарования. Может быть, по человеческим обычаям именно мужчина должен проявлять инициативу в спаривании. Я присел рядом с ней на жёсткую скамью и провёл пальцем по её гладкой, округлой щёчке. Мой член болит от напряжения и тесноты штанов, а мой мешочек вплотную прижимается к моему стволу, словно уже готов освободить своё семя. Но ещё нельзя. Я же только прикоснулся к ней, и я хочу большего.

Её запах такой притягательный, что я наклоняюсь и втягиваю его глубже. Я… никогда не касался Залы. Она отталкивала меня и обманывала, ведь я был сопливым юношей. Потом, когда я оправился после болезни, а её не стало, мне казалось неправильным быть с кем-либо другим — даже, если бы они предложили. Теперь же у меня есть пара, а я не имею ни малейшего представления о том, как доставить ей удовольствие. Но мой инстинкт должен вести меня.

Я наклонился ещё ближе и прижался к её шее, проводя языком по мягкой, гладкой коже. Она вздрогнула и издала нежный приглушённый звук, в ответ на который дрогнул и мой член. Она не избегает моих прикосновений и её кхай громко поёт в груди. Её запах настолько… опьяняющий. Я хочу ещё глубже его вдыхать и я обнял её шейку своей рукой с другой стороны, а лицом уткнулся в её плечо. Моя пара такая маленькая и хрупкая, что я боюсь случайно сделать ей больно.

— Я…

— Всё хорошо, — выдыхает она и кладёт свою маленькую ручку поверх моей. — Давай не будем говорить? Давай просто… сделаем это.

Она не хочет говорить? Не знаю, может, это ещё одна человеческая традиция. Для меня это выглядит странным, но я иду на поводу у её желания. Я потянул ворот туники, ослабив шнуровку. Она остаётся совершенно неподвижной и даже её взгляд застыл на одной точке. Мне бы хотелось, чтобы она отвечала мне, как если бы была больше… возбуждена моими прикосновениями. Мой член, ноющий под одеждой, не знает о её напряжённости. Всё моё тело поглощено тем, что я, наконец, прикоснулся к своей паре.

Кхай продолжает петь и я подтягиваю Джо-зи ближе к себе. Мне хочется трогать её везде. Я хочу, чтобы эта обреченность на её лице сменилась на выражение наслаждения. Для меня очень важно, чтобы ей нравились мои прикосновения… Я хочу, чтобы она понимала, что я могу быть для неё отличной парой. Что я нуждаюсь в ней. Что для меня она самая красивая, с её шелковистыми волосами, розовым гладким личиком и улыбками.

Ах, её улыбки. При этой мысли я чувствую, как предэякулянт выступил из головки моего члена. Я уже близок к тому, чтобы излиться, а ведь я только прикоснулся к ней. Я отпустил её, сжав свою руку в кулак и пытаясь обуздать себя.

Но тогда она потянулась ко мне. И я напрочь забыл о контроле. Моя рука заскользила вниз по её фигуре, мне хочется прикасаться к ней везде. Её грудь такая маленькая в моей руке, но она мурлычет от удовольствия, когда я прикасаюсь к ней, и это вызывает во мне желание продолжать. Я ласкаю её грудь через кожаную тунику и чувствую твёрдые горошины сосков. Она судорожно всхлипывает, когда я прикасаюсь к ним, и я чувствую аромат её возбуждения даже сквозь одежду. Мой рот наполнился слюной, когда я представил, как восхитительно будет попробовать её на вкус. Не могу дождаться, когда зароюсь лицом у неё между ног и буду пить её сладкий сок. Я сжал её грудь и она подалась ко мне, её рука потянулась к моему лицу, чтобы приласкать его.

Я не выдержал и кончил в штаны.

Дыхание со свистом вырывается из меня по мере того, как меня накрывает оргазм. Я напрягся, а перед моими глазами танцуют звёзды.

— Хейдэн? — Её голос звучит вопросительно. Я смутился. — Что-то не так?

Я мысленно чертыхнулся. Внутри моих штанов жарко и липко. Ей всего лишь нужно было прикоснуться ко мне, чтобы я потерял контроль. Я… чувствую себя униженным. Любой другой мужчина знает, как доставить удовольствие своей женщине, только я не знаю. Потому что я никогда никого не касался. Я чувствую себя неловко и глупо, а в воображении промелькнул издевательский оскал Залы в тот момент, когда она мне отказала.

Я чувствую, словно вернулся в то время, когда я был нежеланным, вызывающим отвращение ребёнком.

— Хейдэн? — Пытается она дозваться до меня.

Я вскакиваю на ноги и отворачиваюсь от неё, чтобы она не увидела мокрое пятно на моих штанах.

— Что такое? — Спрашивает Джо-зи.

— Ничего. — Мой голос звучит жёстко. Я никогда не признаюсь в том, что только что произошло. — Прекрати давить на меня своими вопросами.

Она со свистом втянула в себя воздух.

— Боже, ты всё такой же мудак. Даже после того, как я приползла к тебе?

Моя спина распрямилась. Я не смотрю на неё.

— Ты не приползла. Кхай выбрал. Ты приняла его выбор. — А я? Я не могу себя контролировать. Мой позор огромен. Не зная этого, мой кхай всё гудит и гудит в груди, желая слиться с моей половинкой.

— Чушь. — Спокойно произносит она. — Чушь, что я приняла его. Знаешь что? Я не могу сделать этого.

Я услышал, как она спрыгнула с полки.

— Я думала, что я смогу сделать это с тобой, но я не могу. Я не могу отдаться рукам человека, который собирается лишь использовать меня. И я не собираюсь заводить ребёнка в таких отношениях. Иди на х. й, сам еб. сь со своей вошью.

— Не уходи, — прорычал я, услышав, как открывается дверь. Я сжимаю рукой свой член, но передняя часть моих штанов всё ещё влажная от моей спермы. Если я повернусь, она увидит мой позор, а я не вынесу презрения в её глазах, подобного насмешкам Залы, которые всегда были там, когда она на меня смотрела.

Но, спустя миг, дверь закрылась и в комнате воцарилась тишина.

Она всё-таки ушла, а я остался с мокрыми штанами и уязвлённой гордостью.

* * *

Джози

Я не могу сделать это. Думала, что могу, но нет.

Он даже не поцеловал меня. Поцелуй, может, и не имеет такого огромного значения, но для меня он — всё. А у меня такое ощущение, словно Хейдэну не хочется прикасаться к моему рту. Словно я для него — просто тело, на которое можно подрочить. Раньше я была таким телом, теперь, пусть отсосёт.

Всё, чего я хотела, это поцелуй. Хотела почувствовать себя желанной на этот раз. Я вздохнула и вытерла слёзы отчаяния, выступившие из глаз. Я не стану плакать по этому поводу. Ночь слёз уже прошла. Больше не стоит.

Я вновь завязала шнуровку своей туники на шее и вошла в главный компьютерный зал. По какой-то причине, я ждала, что Хейдэн пойдёт за мной. Что он придёт утешить меня и вновь обнимет. Что он осыплет меня поцелуями и докажет мне, что я была не права, что он вовсе не хотел заставить меня чувствовать себя так ужасно. Но… никто не пришёл.

И я не могу поверить, что я разочарована этим.

Я чувствую себя идиоткой. Я сделала всё ещё хуже, чем было. Мало того, что я так и не завершила резонанс, но теперь я ещё и сцепилась с Хейдэном. В очередной раз.

Я просто хочу найти выход из этой ситуации. Любой.

Я упала на один из неудобных, гладких стульев, которые смогли сохраниться целыми в течение сотен лет после аварии. Тот, в котором я сижу, слишком большой, и идеально подходит для кого-то, такого же большого, как Хейдэн, но для меня он чересчур велик. Мои ноги не достают до пола и я качаю ими, а затем наклоняюсь, чтобы взять выделяющийся на поверхности предмет с панели.

— Эй, компьютер? Где Харлоу?

— По моим данным Харлоу находится в своей комнате вместе со своим мужем и ребёнком. Хотите, я покажу их? Я могу обеспечить картинку.

— Нет, спасибо. — Я отбросила найденный чип обратно в сторону и он упал за предметами, расположенными на столешнице, жаль. — А что насчёт Хейдэна?

— Мужчина сах, от которого Вы ушли, находится в отсеке 3-А.

Всё ещё там? Он, наверное, ждёт, что я вернусь. Пусть ждёт. Я нашла какой-то стеклянный круг с гладкими краями и взяла его в руки. Он гладкий на ощупь и помещается в мою ладонь.

— Компьютер, что это?

Компьютер затарахтел объяснениями, из которых я ничего не поняла. Я издала лишь несколько звуков, просто из вежливости, и уселась в кресле, свесив ноги, как маленький ребёнок, играющий со своей новой игрушкой. В центре стекло немного толще, я подняла его к глазам и посмотрела ещё раз, т. к. он напомнил мне о калейдоскопе. Когда я поднесла его к глазам, всё как бы придвинулось ближе. Ууу, это как увеличительное стекло. Предполагаю, можно было бы соорудить телескоп для Не-Хота из этой штуки. Конечно, мне это ни к чему, т. к. я никуда особо не хожу. Ведь все думают, что я слишком хрупкая.

Я повертела его в руках и ещё одна идея пришла мне в голову.

Что, если я уйду? Просто уйду и не вернусь? Не заткнётся ли мой кхай, если Хейдэн будет за сто миль от меня?

Я всё вертела эту круглую стекляшку в своих пальцах. Эта идея не так уж плоха. Конечно, это будет означать, что мне нужно оставить всех, кого я люблю… но я уже итак чувствую себя обделённой. Они все счастливы в своих парах и ждут, что так же случится и у меня, что Хейдэн сможет обуздать меня и сделает мне ребёнка. За последний месяц я получила столько сочувственных взглядов или взглядов, наполненных жалостью. Мне ненавистны и те и другие.

Я вспомнила, как несколько недель назад Тифани говорила мне, что хочет уйти. Просто уйти и никогда не вернуться. Теперь я её понимаю. Не хочу понимать, что все только и ждут, когда я уже прыгну к Хейдэну в меха. Не хочу, чтобы все они наблюдали за каждым моим шагом,чтобы увидеть, когда, наконец, я сдамся. Не хочу видеть их самодовольные и выражающие жалость лица, когда они узнают, что "глупая Джози ещё не сдалась".

Я могу просто уйти.

В конце концов, что держит меня здесь? Друзья? Они все повязаны и строят свои семьи. Они счастливы в любви. Даже Тифани, которая совсем недавно хотела уйти. Я думала тогда, что она сошла с ума… но тогда я ещё не совершила одиночный поход из Пещеры Старейшин в главную, с одним лишь самодельным компасом. Я могу это сделать.

Я подумала о маленькой пещерке на берегу океана, в которой живут Харлоу с Рухом.

Я… всегда мечтала увидеть океан.

8

Хейдэн

Никак не могу понять, как Джо-зи заставляет эту стену открываться. Я стучу по ней снова и снова, пытаясь найти выход. Хочу догнать свою пару и вернуть её обратно в эту комнату — не важно, мокрые у меня штаны или нет — и выяснить, почему она изменила своё мнение.

Её слова продолжают эхом звучать у меня в голове. О том, что она не может отдаться человеку, который хочет лишь использовать её. Хочу выяснить, что она имела в виду? Кто использовал её? Я сорву головы с их плеч и выпущу их кишки наружу.

Но больше всего на свете я хочу, чтобы она снова нежно прикоснулась ко мне, и тихонько заурчала, как это было, когда я до неё дотронулся. Снова и снова я проигрываю в мыслях эти воспоминания, пока мой член не становится опять твёрдым, но мне никак не облегчить эту боль.

Не могу найти выход их комнаты. Я толкаюсь и бьюсь в стену, но вскоре мне становится очевидно, что Джо-зи не вернётся.

Обозлённому, мне остаётся только ждать. Я прилёг на твёрдую каменную полку и жду, когда Джо-зи вернётся. Мысленно я ожидаю, что она придёт попросить прощения. В конце концов, она же пришла к выводу, что ей хочется моих прикосновений. И вот, я представляю, как она ласкает меня своими тёмными шелковистыми волосами и жадным ртом. А когда я прикасаюсь к ней? Она издаёт ещё больше тех мягких, вибрирующих звуков, от которых у меня мурашки проходят по коже.

Спустя некоторое время я проснулся, мой кхай вибрирует, член всё так же в полной боевой готовности, а моя набедренная повязка снова стала мокрой и это случилось, пока я спал.

Но Джо-зи всё ещё нет.

Ругнувшись, я сорвал одно из декоративных украшений на моей кожаной одежде и вытер свои живот и пах. Я уже дважды сегодня кончил в штаны. С рыком отбросил я влажный кусок кожи в сторону и вновь стукнул по стене, пытаясь заставить её сдвинуться. Когда она осталась на прежнем месте, я стал биться в неё плечом снова и снова. Эта комната не сможет удержать меня на расстоянии от моей пары.

Ничто не сможет.

— Хейдэн? — Я услышал приглушённый голос с другой стороны стены. Это Хар-лоу. — Это ты?

— Выпусти меня, — проревел я. — Эта стена не открывается.

И, словно решила доказать мне, что я не прав, стена тут же отъехала в сторону — всего в нескольких шагах от меня и я протиснулся сквозь щель. Хар-лоу смущённо на меня посмотрела, поправляя своего ребёнка на руках. Её муж стоял в двух шагах позади неё.

— Что происходит? Не понимаю, почему ты всё ещё здесь.

Всё ещё здесь?

— Конечно, я здесь. — Разочарованно я стукнул рукой по стене и прошёл мимо. — Где Джо-зи?

— Понимаешь, в чём дело, — откликнулась Хар-лоу, — я думала, что она с тобой.

Её слова бессмысленны. Я ринулся к главному помещению Пещеры Старейшин. Кострище уже успело прогореть, остались лишь угли. А её свёрток с вещами, изначально стоявший рядом с моим, исчез. Её снегоступов и меховых накидок также нигде не видно.

Мой кхай молчит.

Я потёр свою грудь и приказал себе не паниковать. Она просто могла перейти со своими вещами в одну из других комнат. Она просто ушла из главного зала, потому что хочет быть подальше от меня. Она бы не ушла вообще отсюда. Не с незавершённым резонансом, который всё ещё поёт нам свои песни.

Я вернулся обратно в изогнутый проход к Хар-лоу.

— Где Джо-зи?

— Я думаю, она ушла. — Её глаза широко распахнулись и она выглядит расстроенной. — Ребят, у вас есть предположения?

Я мысленно зарычал и рванул обратно к выходу пещеры. Я сделал несколько шагов снаружи по падающему снегу и обнаружил там след, оставленный её снегоступами. Я наклонился, чтобы коснуться одной из дорожек. Она вышла из Пещеры Старейшин, однако она движется вовсе не к Южной Пещере, и не к главной. Она ушла в совершенно ином направлении.

Куда она направляется? Одна?

Это из-за меня? Я снова потёр свою грудь, я ненавижу чувство вины, нахлынувшее на меня. Неужели я был с нею настолько жесток? Я не самый терпеливый из мужчин, но… Я бы никогда не причинил ей вреда.

Тем не менее, она ушла, причём ушла, не сказав ни слова ни мне, ни Хар-лоу. Ушла тайком. Я представил перед собой её печальное лицо и как слёзы текут из её глаз, её холодную, сгорбленную, маленькую человеческую фигурку.

Я стиснул зубы и решительно направился обратно в Пещеру Старейшин.

Там Хар-лоу в волнении прижимала ребёнка к плечу.

— Это правда? Она действительно ушла?

— Я пойду за ней. — Ответил я Хар-лоу. — Под моим присмотром она будет в безопасности.

Она прикусила губу и посмотрела на мужа. Тот положил свою руку ей на плечо, чтобы успокоить.

— Возьми еду, — на своём ломаном языке произнёс Рух. — Для тебя и Джо-зи.

Я фыркнул, соглашаясь с его мудрыми словами. Я могу охотиться и никогда не буду голодать, но гораздо благоразумнее иметь при себе вяленую еду, на тот случай, если погода испортится и нужно будет провести несколько дней в укрытии. Я схватил свою тюк с вещами… он легче, чем был до этого. Нахмурившись, я стал его открывать, чтобы проверить всё ли в порядке с моими аккуратно уложенными вещами. Мой запас провианта исчез, так же, как и мой запасной бурдюк.

Я через силу улыбнулся, восхищаясь ею. Это моя пара рылась в моей сумке и взяла мои припасы. Но вместо того, чтобы взбеситься, я почувствовал облегчение. Она умна и сообразительна, моя Джо-зи. Она не ушла в бушующую стихию неподготовленной. Я посмотрел на Руха.

— Мне нужно дополнительное копьё и нож, а также немного еды для меня.

Рух кивнул.

— Ты вернёшь её? — Спросила Хар-лоу?

— Если таково будет её желание. — В первую очередь, я хочу увидеть, куда она направляется и почему без меня.

Хар-лоу кивнула и посмотрела на Руха, она всё ещё обеспокоена. Он прижался ртом к её лбу. Поцелуй, так люди это называют.

Поцелуй.

Я не поцеловал Джо-зи. Я не смог вот так нежно обнять её, как сейчас Рух обнимает свою пару. И мне стыдно. Я слишком многое сегодня сделал неправильно.

Но я исправлю это или умру, пытаясь исправить.

Вскоре, я уже шёл, легко находя Джо-зины следы. В воздухе парит лёгкий снежок и, словно порошком, присыпает землю, но этого недостаточно, чтобы скрыть её следы. Она сама также не предприняла никаких попыток замаскировать свой след, поэтому какое-то время я развлекался мыслью, что она хочет, чтобы её нашли. Что она увидит меня, выследившего её, и бросится ко мне в объятия, покрывая моё лицо маленькими прикосновениями своего рта, которые люди называют поцелуями. Но по мере того, как её следы всё удаляются от Пещеры Старейшин, а погода становится всё хуже и хуже, я понимаю, что это не более, чем мои фантазии.

У неё нет намерений вернуться.

Моя грудь разболелась при осознании того, что моя пара решила от меня отказаться. Я не удовлетворил её. Я не смог приласкать её должным образом и, когда она коснулась меня, я пролил своё семя в штаны, как сопливый отрок. Я хотел скрыть свой позор от неё, но, кажется, что она обиделась на эти мои действия. Когда я найду её, я объяснюсь и попрошу прощения. Я спрошу у неё, как ей хочется, чтобы я доставил ей удовольствие. На этот раз я всё сделаю правильно.

Даже если я иду в темпе, я всё равно отстаю от неё на несколько часов. Солнца-близнецы уже спускаются за далёкие горы и воздух холодеет. Я заматываюсь в меховую накидку, спасаясь от порывов ветра, а сам думаю о Джо-зи и её хрупком человеческом теле. Она продрогнет от холода, она не выдержит ночь под открытым небом. Я должен найти её и устроить около огня. Я должен согреть её своим собственным телом, чтобы она отогрелась.

Как только я подумал об этом, на горизонте появился маленький огонёк. Сначала мерцающий, затем он стал разгораться всё ярче, пока не стал виден жёлтый свет в темноте ночи. Я уловил слабый запах дыма.

Огонь.

Гордость разлилась по моей груди. Это значит, моя Джо-зи не настолько беспомощна. Я подхожу, замедляя шаг. Мне уже видны очертания небольшой пещеры — это одна из охотничьих пещер, разбросанных по всей этой местности, словно разнесённые ветром семена — и в проходе видна она, подкидывающая топливо в костёр. Я пожираю глазами её небольшую фигурку. Она выглядит так, будто с ней всё в порядке, она укуталась в меха и видно, что она устала, но не дрожит от холода.

Спустя мгновение она опустила полог над входом в пещеру, спрятав от меня часть света, испускаемого костром.

Я остался стоять в снегу, размышляя. Пока у неё есть огонь, она в безопасности. Даже самый агрессивный из метлаков не приблизится к пламени, а в этом конкретном районе очень мало крупных хищников. Я впечатлён тем, что она смогла найти одну из охотничьих пещер, развести костёр, позаботиться о себе.

Моя хрупкая Джо-зи сильнее, чем я о ней думал. И вместо того, чтобы вторгаться в её пещеру и требовать, чтобы она вернулась, я окопался в снегу и приготовился дежурить тут ночь. Я всё равно останусь на страже, чтобы быть уверенным в том, что с неё всё хорошо. Но если она захочет уйти куда-нибудь? Я буду следовать за ней до тех пор, пока ей ничего не станет угрожать, и лишь тогда вмешаюсь.

* * *

Джози

Насколько далеко я ушла? Я представляю себе это выживание, как нечто-моё-собственное. Вчера я шла пешком до тех пор, пока не нашла пещеру, разожгла себе костёр (благодаря тем высекающим искру ожерельям, на наличии которых у всех настояла одна из девушек), и провела вечер в уюте и тепле.

И, ладно, было немного страшно находиться вне наших пещер одной.

Очень страшно, на самом деле.

Не смотря на сильную усталость от целого дня ходьбы, я чертовски долго не могла заснуть. Это всё от осознания того, что я единственная живая на многие мили вокруг и никто не знает, где я. От этих мыслей я сильно разволновалась и в ужасе вцепилась в свои меха. Каждый шум вырывал меня из дремоты. А если сюда ещё добавить то, что я до сих пор чувствую себя неспокойно из-за резонанса? Не весёлая была ночка.

В какой-то момент я всё же вырубилась, а когда проснулась, мой огонь уже погас, поверх меховых шкур расцвёл иней и при дыхании в воздух вырывались клубы пара. Тело всё также ныло от резонанса, соски затвердели, а между ног было влажно. Чёрт. Пора вставать. Я потянулась, скинула с себя меха и немного подвигалась, постаравшись переключить внимание с тела и секса на дневные заботы. Меха ещё немного влажные после вчерашнего путешествия, так что я вновь развела огонь и развесила их для просушки, прежде чем отправляться дальше. Будет неплохо, если удастся пойти ближе к обеду.

Я подкинула самые сухие лепешки навоза в огонь и помыла руки небольшим количеством снега, а затем взяла свиток с едой. Я заставила себя съесть нечто, похожее на мюсли, хоть и пришлось морщить нос во время еды. Вошь немного притупила мои чувства — запахи уже не настолько сильны, так же, как и вкусовые ощущения — но именно это ша-кхайское блюдо гораздо более пряное, чем мне нравится. Я запила его остатками своей воды и поняла, что больше её у меня нет. Пора топить снег.

Немного пугает понимание того, что теперь нет никого, кто поможет мне. Если мне нужна вода, я сама должна достать её. Огонь? Мне нужно заботиться о запасе топлива, как и о еде. Я положила остатки надкушенного мною провианта обратно в мешочек. Кто знает, на какое время мне придётся растягивать эту еду. Прежде я никогда не охотилась и масштаб этой задачи уже пугает меня.

Ну, мне всё равно нужно как-то это сделать, потому что возвращаться я не собираюсь.

Когда мои меха достаточно просохли и снег растаял для того, чтобы слить его в пузырь, я погасила огонь, натянула свои тяжёлые меха, затем надела снегоступы. Я оставила эту пещеру и направилась к западу. Харлоу и Рух пришли с запада, оттуда, где расположен океан, к которому я и направляюсь. Она говорила, что там климат мягче. Я натянула повыше одну из моих перчаток — она чертовски приятно и комфортно обтягивает руку.

Снега навалило большой слой, значит, он падал всю ночь. Я тащусь сквозь этот снег с рюкзаком на плече. Уже через час я была уставшая и потная, но продолжала идти. Это то, чего я хочу, так что придётся потрудиться. А ещё можно наслаждаться пейзажем — это мой шанс увидеть Не-Хот немного больше, чем в округе пещер племени.

А Не-Хот? Вся эта ледяная и ветреная планета всё же очень красива. Передо мною встают всё новые и новые холмы, покрытые белым снегом. Пейзаж иногда прерывается редкими розовыми деревьями с листвой, похожей на перья, а также более низкими тонкими кустами, с похожими на сосновые иглами. Вдалеке виднеется стадо двисти, их косматая серовато-белая шерсть делает их похожими на заросших овец на длинных тонких ножках. Полагаю, нужно рассматривать их в качестве пищи, но сейчас я просто наслаждаюсь пейзажем. Небо затянуто тучами, как обычно, но единственное, что это означает, что снег не отблёскивает в глаза. В отдалении фиолетовой дымкой танцуют во льдах остроконечные пики вдоль всего горизонта и я задаюсь вопросом: нужно ли мне пересечь их, чтобы добраться до океана? Чёрт возьми, я надеюсь, что нет. Я не альпинист.

Я выбрала направление через долину, как самый простой путь, чтобы затем подняться на следующий холм. Какую-то дрожь земли я ощутила и замерла, оглядываясь по сторонам. На некотором расстоянии от меня са-кохтчк со своим детёнышем. Он громыхает по снегу медленными, почти ленивыми движениями своими длинными, худыми ногами и я обнаруживаю, что стою и пялюсь на него, не смотря на опасность, которую это существо представляет. Оно отвратительно. Его шкура такая же косматая, как у двисти, но ноги сильные и жилистые и заканчиваются широкими плоскими копытами. Сама голова у него размером с автомобиль и на ней столько голубых сияющих глаз, что существо напоминает паука. Огромного. Он втягивает и вытягивает свою голову, словно пробует воздух на вкус.

Интересно, чем питается эта туша? Надеюсь, не людьми.

Увлекшись, я иду за ним какое-то время. Я никогда не была в зоопарке, а вокруг меня словно большой, открытый, ледяной зоопарк. Интересно, могу ли я подойти достаточно близко, чтобы потрогать одного из них? Детёныш са-кохтчка больше меня, но и, кажется, к нему проще подступиться. Меня одолело непредолимое желание подбежать к нему….

… пока мама са-кохтчк не начала выпускать из себя грандиозный поток мочи. Визжа, я отскочила от них так быстро, как могла на своих снегоступах. Огромный, огромный, огромный фонтан!

После этого я решила, что следовать за этими животными, вероятно, не самая умная вещь. А также я поняла, что у меня нет копья. У меня есть небольшой нож, который всегда при мне, но он не очень подходит для охоты и вряд ли я смогу убить кого-нибудь карманным лезвием. Как, чёрт возьми, я могла забыть взять с собой копьё? Я начала корить себя за то, что когда вечером искала навоз чипов для костра, не присмотрела на земле что-нибудь, из чего можно было бы соорудить копьё.

Да ничего такого и не было, конечно. Посреди этого ледяного, ветреного места, где деревья слишком гибкие и хрупкие, а кусты недостаточно велики, сложно найти подходящий кусок дерева. Вот почему всё оружие в племенных пещерах делают из костей, напомнила я себе. Конечно, ты должна сначала сподобиться кого-нибудь убить — кого-нибудь по-настоящему большого — чтобы из его достаточно больших костей сделать копьё.

Может, в старой пещере Харлоу и Руха остались какие-то копья? Я просто должна постараться растянуть на как можно дольше свой запас еды, пока не смогу добыть себе новый. Немного приободрённая, я набрала темп и пошла на следующий подьём.

Я всему научусь. Это в первый раз всё сложно. Зато моя вошь молчит в моей груди. Я могу быть совершенно уставшей от ходьбы, я могу всё также чувствовать неудовлетворённое сексуальное желание, но в груди у меня тихо.

Моя маленькая победа.

9

Хейдэн

Джо-зи намного сильнее, чем я предполагал. Она устала, но каждый день преодолевает порядочное расстояние, даже когда еле волочит свои снегоступы по снегу. В первые две ночи ей повезло найти укрытие — она обнаружила охотничьи пещеры, на третью ночь ей пришлось обустроиться в скалистом выступе у основания скалы, укрывшись там от ветра. Она умна. И находчива тоже. На расстоянии я наблюдаю, как она подбирает помёт, как идёт или как собирает снег и несёт пузырь под своими мехами, чтобы он растаял.

Однако, она не замечает, что за ней наблюдают.

Это меня не удивляет. Джо-зи тот тип, который по жизни смотрит вперёд. А я тот, который всё время оглядывается назад. Если бы она хоть раз обернулась, то увидела бы меня на горизонте, держащегося от неё на приличном расстоянии и следящим, чтобы она не попала в гнездо метлаков или чтобы не стала добычей голодного снежного кота.

Но нет, Джо-зи умна и осторожна и я горжусь тем, насколько хорошо она всё делает, даже если ей, кажется, не хочется возвращаться.

Она продолжает идти в направлении гор. Это интригует меня. Куда она идёт? Что она думает там найти? Она движется по охотничьим тропам и проходит через холмы, пересекает голые скалы, и тогда всё моё тело напрягается в ожидании, что придётся её спасать. Но она не действует безрассудно. Она осторожна. Возле каждого ручья она останавливается и проверяет наличие нелюхов — рыб, которых люди называют "прожорливыми рожами" — и выжимает сок из ягод вверх по течению, чтобы заставить их уплыть, прежде чем она станет пересекать ручей. Если она видит следы других животных, она меняет свой маршрут.

Я потёр свою грудь, наблюдая за тем, как она заглядывает в очередную охотничью пещеру. Прошлой ночью она спала под открытым небом и, пока горел её костёр, мне пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не вмешаться и не отвести её в укрытие. Я знаю эти земли, как свой собственный хвост, и не хочу видеть, как ей приходится тяжело.

Но это важно для неё, потому я буду следовать за ней столько, сколько это будет необходимо… или пока мой кхай не станет невыносимым. Даже сейчас лишь мысли о ней заставляют мой член вставать. Когда вечером я буду знать, что она в безопасности, я сам облегчу зуд своего члена и кончу, хоть это и не более, чем временное облегчение.

Я хочу, чтобы она хоть раз оглянулась бы назад. Желаю, чтобы она увидела меня, ждущего её на горизонте. Идущего за ней с целью заботиться о её безопасности. Чтобы оградить её ото всего. Чтобы быть её мужчиной и супругом, и всем, чем ей нужно.

Но она никогда не оборачивается.

Я надеюсь, что куда бы она ни направлялась, скоро она туда доберётся.

* * *

Джози

Океан прекрасен.

После нескольких дней пути от моих запасов почти ничего не осталось, мои ноги стоптаны основательно и я крайне истощена. Но когда я взобралась на скалистый хребет и увидела вдали неспокойные, нефритово-зелёные волны? Это что-то. Я нахожусь на открытом пласту горной поверхности и далеко внизу виден шероховатый песок более тёмного оттенка зелёного, по сравнению с водой, а также ледяные глыбы светло-зелёных айсбергов, плавающих далеко в воде. Это так круто.

Я сняла снегоступы и присела на выступ, чтобы отдохнуть и посмотреть на океан. Отсюда я могу видеть на мили вперёд. Это действительно нечто. Волны безмятежны и вид воды успокаивает. Я достала свой мешочек с остатками и съела несколько крошек, пока наслаждалась видом. У меня осталось совсем немного еды, но я уже в пункте назначения. Вроде бы. Я не вижу ничего, что выглядело бы как пещеры Харлоу, которые она мне описывала, так что, возможно, я не в том месте нахожусь. Я слизнула с пальцев последние крошки и проигнорировала урчание моего желудка. Нужно быть выносливей.

Мне захотелось достать стеклянный диск из сумки. Мне немного стыдно признаваться в том, что я украла его у Харлоу, но раз уж операционная машина сломана, то нужен ли он? Ничто другое и вполовину так не полезно, как эта штука, и я собираюсь использовать её. Я обернула его своими ладонями, как лодочками, по краям и подняла к уровню глаз, словно подзорную трубу. Сначала всё выглядело размытым, так что мне пришлось сфокусировать взгляд с помощью одного прикрытого глаза, и тогда всё стало выглядеть в увеличенном масштабе.

Теперь я могу видеть гораздо дальше. Обрадованная, я посмотрела через него вниз на океан. Теперь уже вода не выглядит зелёной — или успокаивающей — при таком рассмотрении. На самом деле волны выглядят просто противно и я могу видеть тёмные пятна дыр на берегу.

Над головой промелькнула тень и я опустила свой "телескоп", посмотрев вверх. Там, над моей головой, гигантская птица пролетела мимо с такой скоростью, какой я раньше не видела. Святое дерьмо, как быстро. Я снова подняла свою подзорную трубу, но она движется так быстро, что я не могу поймать её взглядом. Проклятье.

Я повернулась обратно к океану и стала рассматривать айсберги. На них какие-то тёмные очертания, не могу разобрать, что это такое. Может, это Не-Хотская версия тюленей? Ледяных выдр? Что-то ещё? Через мгновение волны всколыхнулись и тонкая, жёлая, похожая на змею, штука вынырнула из воды и схватила одну из этих тёмных фигур с айсберга, а затем исчезла вместе с ней под водой. Я вздрогнула.

Сделала себе заметку: никакого плавания.

Я сканирую телескопом поверхность воды. В основном ничего не видно, только волны, но, когда я посмотрела на далёкий горизонт, в глаза бросилось что-то размытое и бледно-зелёное на поверхности воды. Я попыталась на нём сфокусироваться, но независимо от того, как бы я ни скашивала глаза, так и не смогла разглядеть, что же это такое. Сначала я подумала, что это ещё один морской змей, но когда он продолжал оставаться всё таким же неподвижным, я поняла, что это что-то другое. Может, земля? Но оно… зелёное. Наверное, мне стоит проверить это.

Я вернулась телескопом к айсбергам и увидела другую тёмную извивающуюся фигуру под водой.

Скорее всего, я не стану проверять, что это там такое зелёное, если это означает, что мне нужно войти в этот Парк Юрского Периода: его Водный Вариант. Хейдэн наверняка знает, что это за существа. На какой-то миг я почувствовала щемящую тоску и угрызения совести, которые не имеют ничего общего с моей вошью.

Я отложила свою подзорную трубу и потёрла лоб в месте, где начала болеть голова.

Это очень странно, но я скучаю по Хейдэну. Всё время моего путешествия моя вошь молчала, хоть по ночам я и мечтала о Хейдэне, а когда я просыпалась по утрам, моя грудь вибрировала от резонанса. Не то, чтобы мне не хватало его, но… Я скучаю по его обществу, осознавая, что он где-то там и он мой. Это странно, но ведь никогда в моей жизни не было никого, кто был бы истинно моим. Когда случались неприятности, все всегда разбегались. Но не Хейдэн. Он мог хмуриться и сверкать своим гневным взглядом, мог поднять шумиху, но он всегда был. Забавно, я не осознавала этого до тех пор, пока не ушла.

Он всё такой же невыносимый придурок, но… он забрался в мою душу. Я представила себе, что бы он сказал, если бы знал, что я самостоятельно преодолела весь этот путь до океана. Он бы скривился, его хвост бы нервно дёргался, и он бы скрестил на груди свои большие руки. Ты слабая, Джо-зи. Женщины должны всегда быть под защитой. Люди не могут путешествовать подобно ша-кхаям.

Я ликую, представляя, как его самодовольный вид сменяется удивлённым, когда он начинает понимать, что я смогла. Что я крепкий орешек. Но часть моего удовольствия тут же испарилась, когда я поняла, что он никогда не узнает, что я смогла совершить, потому что я никогда не увижу его снова.

Ненавижу эту боль в моей груди. Я сделала свой выбор и не буду его оплакивать. Ещё одна птица пролетела над головой и я подняла на неё взгляд. Орлы? Этот регион напоминает мне (хоть и более холодный) Тихоокеанский Северо-Запад, где также встречаются орлы. Наверное, небезопасно оставаться на гребне. Я спущусь, как только выясню, где же пещера Харлоу.

Я снова подняла стекло и на этот раз стала просматривать скалы. На скалах не видно ничего интересного и я медленно приподнимала телескоп вверх и вверх, пока не поняла, что смотрю на подножия пурпурных гор, которые выглядят, словно они из стекла или можно их сравнить со скальными леденцами. Мило, но не то, что мне нужно. Тем не менее, я не могу оторваться и ещё какое-то время рассматриваю их, ведь никогда раньше я не видела ничего подобного.

И тут я заметила обломки.

Моя подзорная труба засекла на одной горе, у самого её основания, в снегу что-то тёмное, наполовину укрытое снегом. Оно имеет выступающие рёбра и мигает красным цветом, и мой желудок ухнул вниз от увиденного.

Это корабль.

Разве такое… может быть?

10

Джози

Когда я решила отправиться в путь и стать Джози-Исследователем Льдов, я ожидала двух вещей: того, что я с треском провалюсь и вернусь обратно или, что я найду пещеру Харлоу и спрячусь там до тех пор, пока моя вошь не сдастся.

Но я никак не ожидала найти ещё один космический корабль.

Я осмотрела ту площадку. Этот корабль не похож на наш. И это не тот, на котором сюда прибыли мы. Тот находится у гранитных гор, а этот находится в окружении фиолетовых вершин скалистых леденцов. Наш корабль повредился корпусом на самом верху, остальная же часть, в частности отсек, из которого мы вылезли, была относительно цела. Это была единственная причина, по которой мы смогли продержаться в нём целую неделю, не смотря на то, что снаружи свирепствовал холод и у нас не было еды. Снег изолировал нас и тепло наших тел хоть как-то сохранялось.

Эти обломки иные. Даже не смотря на то, что по форме этот напоминает квадрат, с одной стороны он смят, как коробка от крупы, разорванная у дна. Он завален снегом, но я вижу мигающий красный свет. Может, это какой-то радиомаяк.

О, дерьмо. Что делать, если там кто-то, кому нужна помощь, а всё, что у них есть, это я?

Раздумывая, я отложила свою подзорную трубу. Ладно, я паникую. Хоть небольшая паника и оправдана. Не знаю, что мне предпринять. За полтора года, которые провели на Не-Хоте, мы не видели ни одного летающего корабля у нас над головами. И никто не пытался повторно нас похитить.

Голос адмирала Акбара в моих ушах говорит, что это ловушка.

Да, это выглядит, как ловушка. Но, конечно, чем больше я стараюсь включить логику, тем больше удивляюсь.

Корабль вернулся через несколько месяцев после того, как мы прибыли. Они снова украли Киру, подстрелили Аэхако и Хейдэна — вот дерьмо, Хейдэн! — и оставили их умирать. Кира спаслась в тот день, когда она разбила их корабль и на спасательной капсуле вернулась к Аэхако. Эту историю повторяли у костра снова и снова. Я слышала её десятки раз, в основном потому, что мне нравилась та часть, в которой Хейдэн получил ранение своих кишок.

Чёрт, я несправедлива к парню. Я почувствовала себя виноватой, но затем отогнала эти мысли прочь. Сосредоточься, Джо.

Ладно. Ладно. Я закрыла глаза и постаралась припомнить историю, которую Кира рассказывала нам торжественным голосом. Она поставила их космический корабль на автопилот и направила его прямиком на далёкие горы, где он и разбился. И Аэхако и Кира видели ту аварию.

Дальние горы.

Эти горы.

Я выдохнула с облегчением. Так оно и должно быть. Это тот корабль, крушению которого поспособствовала Кира, и никого в живых не осталось. Все они уже мертвы. Это немного… ну, кровожадно, однако сложно испытывать жалость к тем, кто похитил вас с Земли и затем ещё раз пытался поработить. Я не жалею, что они мертвы.

Но я до сих пор не знаю, что делать.

Должна ли я обследовать эти обломки в надежде найти что-то полезное? Или всё же искать пещеру Харлоу с их запасами?

Или из чего-нибудь соорудить лодку и проверить что это там такое зелёное среди далёких волн, что, возможно, является островом?

Это могло бы быть старой версией ледяного Дома Охотников. Хочет ли Джози ещё приключений и небольшой охотничий коттедж, не смотря на то, что он в опасной местности? Или она выберет отель на побережье… при условии, что ей таки удастся найти пещеру Харлоу? Или она выберет дом в горах, который, возможно, уже занят?

Я снова осмотрелась вокруг. На скале есть зелёная растительность, но она кустарниковая и вьющаяся, больше подходит для того, чтобы с её помощью карабкаться по скалам сквозь снег и сильный ветер. Тут нет ничего, из чего можно было бы построить челнок, даже, если бы я знала, как это сделать, или плот. Да ещё и мысль об этом морском чудище наполняет меня ужасом.

— Остров, тебе придётся подождать меня ещё один день, — сказала я. Дом номер один отпадает. Теперь, хоть Охотничьи Домики и в моде, мой выбор сократился до двух вариантов.

Пока я раздумывала, ещё одна тёмная фигура пролетела по небу, отбросив на меня тень. Что бы я не решила, тут оставаться нельзя. Я ещё раз осмотрела скалы внизу через подзорную трубу, но пещеру так и не увидела. Дерьмо. Я направила свою стекляшку в противоположном направлении — к обломкам.

Красный свет словно подмигивает мне.

Если это те обломки, про которые я думаю, то там никого живого нет.

А что, если я ошибаюсь?

Но… что, если у них есть еда? А пистолеты? Или вещи, которые мне пригодятся, чтобы выжить? На данный момент у меня есть лишь карманный нож и, возможно, ещё немного пряной смеси осталось.

Я искусала все губы, пока думала и игралась со своей подзорной трубой, вертя её в пальцах. Удобная штука, хоть её предназначение совсем иное. Кто знает, какие лакомства скрывает в себе этот инопланетный корабль? Я положила свою подзорную трубу в сумку. Перекинула её через плечо, прицепила на спину снегоступы и стала спускаться по скале вниз, к обломкам.

Раз уж я здесь, нужно посмотреть, что мне удастся спасти.

Обломки немного дальше, чем казались через мою подзорную трубу. Ладно, они гораздо дальше. Я потрачу всю оставшуюся часть дня на поход туда, но не успею до того момента, как солнца-близнецы начнут садиться. Вокруг не так уж много мест, в которых можно было бы укрыться, так что я нашла несколько низкорослых кустов, чтобы использовать их как ограду и провела последний час перед заходом солнц, укрепляя кусты снегом, чтобы выстроить стену. Получилось нечто вроде землянки, где я развела огонь и провела всю ночь, дрожа и подкидывая в огонь побольше топлива, чтобы не замёрзнуть.

К тому времени, как наступило утро, я чувствовала себя изнурённой. Я позволила огню потухнуть, а сама решила хоть немного поспать при дневном свете, пока блеяние находящихся неподалёку двисти не разбудило меня. Я вновь направилась к разбитому кораблю и, когда солнца уже были высоко в небе, я, наконец, дошла до него.

* * *

Хейдэн

Мне потребовались все силы на то, чтобы не прийти к Джо-зи этой ночью и не предложить помощь. Она не оценит этого, а когда я увидел, какую стену она соорудила из бурелома и снега, ещё раз убедился, насколько она умна. Ей там будет хорошо, хоть и не очень удобно. Тем не менее, сегодня я остановился ближе к ней, чем делаю это обычно, и моё копьё наготове, я буду за ней наблюдать. Она на открытой местности и, если кто-то попытается к ней приблизиться, я выпотрошу его за то, что посмел приблизиться к моей паре.

После утреннего сна она вновь выступила в путь и я последовал за ней, достаточно далеко, чтобы она не заметила меня. По мере следования я стал замечать, что её следы пересекаются с другими следами на снегу. Я чуть замедлился, позволяя ей вырваться вперёд, чтобы я смог хорошо их изучить. Я присел и провёл рукой по одному из них. Снег не взялся коркой, значит, он свежий.

И пальцы с когтями? Метлак. Много метлаков.

Джо-зи в опасности.

* * *

Джози

Мигающий свет, который я видела через подзорную трубу, стал намного ярче, когда я подобралась ближе. Это наружное освещение, и оно ослепительно яркое, оно заставляет меня видеть перед собой пятна каждый раз, как гаснет. Я скинула свою меховую накидку и накинула её на источник света только для того, чтобы тут же услышать как мой мех зашипел и раздался запах горящей кожи. Я быстро сдёрнула накидку обратно. Этот свет растапливает снег, как только тот его достигает. Что ж, это не очень хороший знак.

Я покружила вокруг обломков, бегло осматриваясь. Вокруг навалило много снега и я не могу рассмотреть точную форму, но он имеет квадратные очертания, торчащие из снега. Да, это выглядит знакомо. Горы, которые на расстоянии выглядели, как фиолетовое стекло, явно оказались льдом и я поражена его массивностью. Этому льду должно быть сотни — или тысячи — лет, раз из него образовались горы, а у самого основания виднеются оттенки зелёного. Хорошо, как же тогда океан может быть зелёным, если эти горы фиолетовые? Если бы я знала. Может, это из-за водорослей или чего-то подобного. Я не учёный, поэтому могу только догадываться. Но снег, который падает, белый, как и тот, что уже покрывает корабль, и говорит мне о том, что это недавнее дополнение к ландшафту. Я обошла вокруг него ещё раз, пытаясь определить, насколько он велик. Он не такой, как корабль предков, который имеет длинную овальную форму, словно большой торговый центр. Этот же больше похож по размерам на целый городской квартал, клином вошедший в лёд. Большая его часть утопает в снегу, за исключением грузового отсека. Если там есть какие-то инородные вещества или тела — они давно покрыты снегом.

Отчасти я этому рада. Не хочу увидеть кучу трупов, торчащих из снега. Я содрогнулась при этой мысли.

Я подошла к треснувшему концу космического корабля, торчащему из сугроба. Он весь наклонён на одну сторону и один конец торчит высоко над снегом, но на другой его конец, думаю, я смогу залезть с небольшими усилиями.

— Привет? — Кричу я. — Кто-нибудь дома?

Ответа не последовало. Не удивительно, учитывая удалённость этого места и тот факт, что корабль разбился. Если это корабль Киры, то все были мертвы ещё до того, как он приземлился. Я брезгливо сглотнула. Я смотрела раньше телешоу о дорожно-транспортных происшествиях… Надеюсь, мне не придётся столкнуться с трупами, раскиданными по всей внутренней части корабля. Или ещё хуже, с трупами, раздавленными до состояния фруктового пюре. Я прижала варежку ко рту и немного скривилась.

Но я уже так далеко зашла. Нужно продолжить.

После того, как я поняла, насколько горяч мигающий свет, я волнуюсь, не слишком ли горяча эта часть судна на ощупь. Я накинула свою меховую накидку на ту точку, через которую собралась входить и, когда она не зашипела, я подтянулась к тёмной сквозной яме.

— Добрый день?

Ответа нет. И света тоже. Дерьмо. Я отступила назад и нашла поблизости один из низких кустарников, принялась обрывать его тонкие ветви и сплетать их в пучок. Я держала его у источника аварийного освещения, пока он не начал дымиться, а затем загорелся. Факел получился так себе, да ещё и опадают отгоревшие частицы, но он светит. А я не собираюсь пробыть там долго. У меня мурашки прошли по коже.

Я поползла обратно к лопнувшему корпусу, осторожно держа факел в руке, и начала осматриваться. Я думала, что это был грузовой отсек, но, видимо, нет. Это совсем другая часть корабля и, по-видимому, тут всё перевёрнуто вверх дном. Я нахожусь в узком помещении и стою сейчас на чём-то, что было раньше окном или чем-то подобным. На полу рассыпана мебель и другие небольшие предметы вперемешку с мусором, я раскидываю их, высматривая оружие. Инопланетяне, которые нас похитили, имели оружие, очень похожее по размерам на винтовки и я могла бы использовать одно из таких.

Впереди полуоткрытая дверь и я протянула факел, заглядывая в неё.

Тела. Много тел, застывших каждый на своём месте. Я отшатнулась назад и почувствовала рвотный позыв, за что обозлилась на себя же. Конечно, там есть тела. Перестань вести себя, как маленькая девочка, Джози. Я представила Хейдэна, отчитывающего меня, но вместо того, чтобы почувствовать раздражение, я ощутила лишь тоскливую грусть. Я хотела бы, чтобы он был здесь. Он бы взял факел и обнял меня, и не имело бы уже значения, что я веду себя, как девочка и мне страшно, потому что он был бы рядом со мной. Он укорял меня всегда лишь потому, что на самом деле он боялся, что я такая хрупкая.

Осознание этого ударило меня словно обухом по голове.

Вот почему он всегда вёл себя так покровительственно. Вот почему он был таким…членом…, каждый раз, как я старалась показать свою независимость, и вот почему он всегда говорил о том, что женщины должны находиться под защитой. Он боялся, что кто-то может умереть, и тогда оставшейся паре придётся страдать, как страдал он сам.

Может быть, я слишком много значу для него.

Я выбрала другой проход и заглянула в него, решив быть сильной. Это оказался тупик, хоть и заблокированный мусором и шлаком, а также свисающими кабелями. Я не смогу пройти дальше, потому разворачиваюсь и осматриваю следующий проход.

Вскоре от моего факела остался лишь огарок в руке, а я так ничего полезного и не нашла. Ну и чёрт с ним.

Я нашла комнату, которая была каютой охранников и единственное, что там не сгнило, это маленькое одеяло из похожего на пластик материала, а также подушки — подушки, как подушки — из того же вещества. Я запихнула и то и то в свою сумку, даже не знаю, что я буду с ними делать. Перед тем, как выбираться, я решила проверить последний коридор, вдруг там найду что-то, что смогу использовать.

Но в тот момент, как я шагнула в следующий дверной проём, на меня нахлынули воспоминания.

Это грузовой отсек. Или то, что было им. В потолке дыра, сквозь которую пробивается свет и падает снег на середину пола. Содержимое отсека разбросано повсюду в беспорядке, разбитые ящики, но их содержимое уничтожено. Я сглотнула, увидев это место. Если закрою глаза, то слышу плач, чувствую запах немытых тел, вижу лица охранников, как они косятся на нас… и многое другое.

Я прикусила себя за щёку, чтобы не начать кричать или плакать. Я уже плакала об этом и теперь не позволю этому всему вновь воцариться в моей голове. Я отбросила прочь эти плохие воспоминания и сосредоточилась на позитивном. Если это грузовой отсек, тут может находиться пища. Может, какие-то запасы.

Но, повернувшись влево, ничего такого не увидела.

Капсулы.

О, Боже.

Дрожа, я прислонилась к стене. На них очень тонкий слой льда, и часть их покорёжена. Я едва могу различить три. Я расчистила рукой лёд от снега и пересчитала. Две. И выжженные остатки третьей, придавленные смятой стеной. Я надеюсь, вы не были пассажирами.

Когда я расчистила лёд, раскидав снег, в следующее мгновение мигнул зелёный свет. Я помню этот свет.

Он означает, что внутри кто-то есть.

— Дерьмо. Блядь. Чёрт. — Выругавшись вслух, я не почувствовала облегчения, но мне это было необходимо. Я прошлась рукой по панели следующей капсулы. Жёлтые огни сменились зелёными. Не знаю, что это значит, но, держу пари, он также был похищен. — Блядь. Еб…ть, еб…ть, еб…ть!

Что это? Это я собираюсь плакать. Я позволила себе зайтись в плаче, разрыдалась.

Но теперь, мне нужно возвращаться.

11

Джози

Когда я вылезла их корабля, не ожидала увидеть на расстоянии другого человека. Но на далёком холме я вижу голубую кожу и рога, а также грациозные движения мужчины ша-кхая, словно сражающегося с кем-то. Это, очевидно, Хейдэн. Я узнала его движения ещё до того, как мой кхай начал издавать низкочастотный гул в груди. Вспыхнувшие было, гнев и разочарование тут же исчезли, когда я поняла, почему он повернулся на одной ноге и метнул копьё. Он борется с… кем-то, напоминающим тощего серого йети. Метлак, пронеслось в мозгу, хоть я никогда их не видела. Я слышала о них рассказы. Они высокие, обезьяноподобные существа, которые почти столь же умны, сколь и злы. Лиз рассказывала мне душераздирающие истории о том, как приходилось убегать от них, когда она была далеко от пещер, и я встревожена, увидев одного здесь.

Когда ещё один набросился на Хейдэна со спины, только затем, чтобы сразу же быть сброшенным, я поняла, что их тут не один и не два, а с десяток.

Вот дерьмо. Они следовали за мной? В этом моя вина? Чувство вины и тревоги всколыхнулось во мне и я помчалась вперёд, чтобы помочь, может, наброситься на одного из них, но тут же поняла, что у меня нет ничего, кроме крошечного ножа.

Млять! Что я делаю?

Я посмотрела на мигающее аварийное освещение и чуть не ослепла от очередной его вспышки. Мне нужно что-нибудь, что я могла бы поджечь. Они боятся огня. Но единственное, что у меня есть, это моя сумка.

Мгновение я колебалась, а затем вытащила и бросила на землю свою еду и воду, сгребла в пригоршню обломки с края корабля и запихнула один из моих мехов в сумку. Моя новая подушка также подойдёт. И небольшое странное одеяло из блестящего материала. А потом я рванула вперёд, подставляя свою сумку под свет, зажмурив глаза от вспышки красного света, и слыша, как кожа зашипела. У меня нет времени, чтобы искать ещё больше дров для факела, но я молюсь, чтобы этот загорелся.

Сумка сердито шипит и начинает дымиться.

— Давай, — шепчу я, глядя вверх на холм, где ещё минуту назад дрался Хейдэн. Он всё ещё там, отбросил одного из метлаков в сторону, и моё сердце забилось сильнее от смешения облегчения и тревоги. — Давай, — повторяю я своей сумке, — торопись!

Но чёртова сумка никак не хочет загораться. Я выпустила низкий рык разочарования и отбросила её. Блестящее одеяло попалось на глаза и я схватила его, удерживая против света и надеясь, что оно не огнестойкое и я его хорошо свернула. Если это не сработает, то мне придётся идти на помощь Хейдэну с голыми руками. Потому что бросить его одного, вообще не вариант.

Одеяло начало шипеть, пока я держала его под светом, а на кончиках пальцев появились волдыри. Я взвизгнула и отдёрнула руки, но одеяло слегка загорелось. Сработало. И прежде, чем позволить себе думать об этом, я вновь подставила одеяло под свет и держала его так, пытаясь не обращать внимание на боль в руках. Горячие слёзы выступили из глаз, я застонала от того, что мои пальцы продолжали покрываться волдырями. И только когда я уже не могла его так удерживать, одеяло вспыхнуло. Жёлтые языки пламени облизнули края, а затем огонь стал распространяться и дальше. Я отстранила его как можно дальше от себя и бросилась к Хейдэну со своим пылающим факелом, и при этом крича изо всей мощи своих лёгких.

Не знаю, кто удивился больше, увидев меня, бегущую к ним на полномходу с пылающим одеялом — Хейдэн или метлаки. Большой синий мужчина замер лишь на секунду, а затем ткнул своим копьём в существо, с которым боролся. Остальные отступили от первобытного рёва Хейдэна. Я махала на них своим горящим одеялом и они поёжились назад, один за другим отделяясь от общей массы и стремглав убегая за холмы.

Что было очень вовремя. Потому что ветер изменил направление и теперь огонь стал облизывать мои руки. С визгом я бросила одеяло на землю и стала дуть на свои обожжённые, пекущие руки.

— Джо-зи? — Голос Хейдэна заставил меня обернуться. Его большие плечи вздымались от частого и тяжёлого дыхания, его жилет порван. Есть царапины и ссадины на руках, одна из царапин на лице, оставлена когтями метлака, но в остальном, он выглядит неплохо. Я уставилась на него, на некоторое время забыв о пульсирующей боли в руках и ожидая выговора. Зная его, он начнёт с того, что женщины слабые существа, а закончит тем, что мне не следовало играть с огнём. Не смотря на негативные эмоции, промелькнувшие между нами, мой кхай заливается песней счастья одновременно с его кхаем.

Он ничего не говорит. Он что, ждёт, что я попрошу прощения? Этого не будет. Я помахала ему рукой, подзывая.

— Иди вперёд и дай мне это…

Хейдэн обнял меня за плечи и в следующий момент я оказалась притянута к его груди, моя щека прижата к его телу благодаря этим объятьям.

Я замерла, потому что это последнее, чего я ожидала. Его руки сомкнулись вокруг меня и он держал меня в своих сильных больших руках так, будто я — лучшее, что он когда-либо видел. Я поняла, что выговора не будет — ну, может, не сейчас — потому что он успокоился.

Он так рад меня видеть, что даже обнял. И ладно, это действительно здорово, находиться в его объятиях. Его рука гладила меня по волосам, пока он прижимал меня к груди, а я закрыла глаза и пригрелась в тепле его тела, прижатого к моему и наслаждалась тем, насколько замечательно, когда кто-то прикасается ко мне в приливе простого счастья. Я мало с кем обнималась в своей жизни и теперь поняла, почему некоторые люди так любят обнимашки. Сильное тело Хейдэна почти довело меня до состояния блаженства. В его руках я чувствую себя защищённой и в безопасности, и все проблемы мира растворились в воздухе.

Но потом одной рукой я провела по его одежде и боль шипами пронзила меня. Я зашипела и отпрянула, смотря на свои руки. Мои пальцы и ладони приобрели фиолетовый оттенок и сплошь покрыты волдырями.

Хейдэн схватил одну из моих рук, следя за тем, чтобы не коснуться травмированных участков.

— Джо-зи, что ты сделала?

Ах, да, я вспомнила — это же Хейдэн.

— Это называется спасти твою задницу.

— Ты спасла больше, чем только мою задницу, — ответил он и я проглотила язвительный комментарий, уже готовый сорваться с моего языка. Он осмотрелся вокруг и поднял своё копьё. Другой рукой он снова притянул меня к себе. — Метлаки вернутся. Нам нужно найти укрытие и развести огонь.

Укрытие — не проблема.

— Я знаю идеальное место. — Я указала на разбитый корабль, мигающий красным светом.

Сначала он выглядел так, будто хотел возразить, но в результате просто кивнул.

— Доверюсь твоему мнению.

О, перемены.

* * *

Хейдэн

Она в безопасности.

Огромное облегчение прокатилось через меня, словно подстёгнутое моим кхаем. Он начал громко петь свою песню с тех пор, как она только появилась на горизонте, размахивая горящим одеялом. Думать, что она рисковала собой, чтобы защитить меня от метлаков? Это унизительно. Обычно метлаки не представляют опасности для охотников, но эти оказались молодыми и, следовательно, более агрессивными. Их атака застала меня врасплох, также, как и помощь Джо-зи.

Она пришла, чтобы спасти меня.

Я потёр свою грудь, нелогично довольный этой мыслью.

Моя пара направилась к мигающему, странному свету на горизонте, при этом непринуждённо болтая. Она рассказывала мне, что это корабль, даже когда держала свои пострадавшие руки перед собой, ладонями вверх. Внутри этого корабля она нашла кого-то ещё, и именно поэтому она возвращалась обратно этой тропой, т. к. поняла, что не может остаться и ничего не сделать, это бы её сильно расстроило, поэтому она решила сделать правильный выбор, ведь другие сделали бы для неё то же самое. Я слушал её вполуха, наслаждаясь песней кхая. Это сейчас для меня самое важное и мне хочется снова прижать её к себе. Это впервые, когда я был так близок к ней за последние дни и, хоть я знаю, что с ней всё в порядке, не могу оторвать от неё взгляда, пожирающего её бёдра, её походку, грациозные движения. Когда она говорит, я что-то фыркаю в ответ лишь тогда, когда она явно ждёт этого от меня. В какой-то момент она остановилась и, нахмурившись, повернулась ко мне.

— Они точно вернутся? — Спросила она меня.

Ах.

— Метлаки? Да. Они любопытны и вернутся, как только их смелость вернётся к ним. Если у нас снова будет огонь, они уйдут навсегда. Они не очень умны.

Она прикусила губу и кивнула головой, прищурившись, когда красный свет блеснул нам в глаза.

— Не трогай эту штуку, кстати. Я узнала опытным путём, что это чревато. — Она помахала раненными руками в воздухе.

— Ты не должна была этого делать, — сказал я ей.

— Я хотела помочь. Они же напали на тебя. Ты же был в опасности?

Если бы я был полон сил? Тогда, скорее всего, нет. Но я ослаблен незавершённым резонансом и многими днями похода. Я кивнул.

Она искренне улыбнулась, словно довольная моей беспомощностью.

— Значит, я тебе помогла.

Желание возразить уже чуть не вырвалось из моего горла, но она так счастлива, что смогла быть полезной, что я не дал словам сорваться. Я до сих пор счастлив от мысли, что моя пара бросилась меня защищать. Никто и никогда раньше не боролся за меня. И она при этом получила травмы. Я огорчён этим… и также унижен. Я взял её за локоть и заглянул в тёмный проход странной пещеры.

— Оставайся здесь, а я проверю, нет ли там опасных животных.

— Я уже была внутри, — сказала она, наморщив свой странный, плоский, подвижный человеческий лобик. — Разве ты не слушаешь?

Нужно ли мне признаться, что я пропустил кое-что из её болтовни мимо ушей, засмотревшись на её тело? Я отвёл взгляд в сторону, а затем вернул его к её ищущим глазам.

— Моё внимание… кхай… это так трудно. — Я потёр свою грудь, чтобы добавить веса своему хромому ответу.

Но она понимающе кивнула.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. — На её щеках вспыхнул ярко-розовый румянец и она отвела взгляд в сторону, словно застеснялась. — В любом случае, там безопасно. Живых никого нет. — Она вздрогнула. — Только мёртвые.

— Очень хорошо. — Мне хочется отчитать её за блуждания по тёмной пещере, в которой мог быть кто угодно, особенно на территории метлаков. Но мы… не кричим друг на друга, как обычно, и мне не хочется вызвать её гнев. Не тогда, когда счастье видеть её всё ещё владеет мной.

Я вошёл в, зияющий дырой, вход странной пещеры. Она очень похожа на Пещеру Старейшин своими гладкими стенами и полами. Тут я чувствую себя скованно, но Джо-зи нуждается в месте для сна и отдыха, так что это нужно сделать. Она карабкается вслед за мной и я протянул ей руку, чтобы помочь. Мы прошли несколько шагов по большому помещению и, когда уже были достаточно далеко от входа, я произнёс, указывая жестом:

— Садись. Я разведу огонь и мы позаботимся о твоих руках.

— Я в порядке, — быстро ответила она. — Я могу помочь…

— Джо-зи, — прервал я хриплым голосом, в котором проскользнуло раздражение, и заметил, как напряглась её спина. Я стал тщательно подбирать слова. — Ты умна и ты смелая, но ты ещё и получила ранения. Не я. Позволь мне сделать это и мы займёмся твоими ранами. Чем раньше мы это сделаем, тем легче будет твоим рукам.

И, совсем осмелев, я провёл тыльной стороной своих пальцев по её щеке. Может, я не должен был этого делать, но я не смог удержаться. Не могу больше сопротивляться желанию прикасаться к ней так же, как не могу сопротивляться необходимости дышать.

Я ждал, что она оттолкнёт мою руку от себя. Ждал, что она станет хмуриться. Но она лишь посмотрела на меня своими большими глазами на круглом человеческом личике, а потом кивнула, поморщившись:

— Они очень болят.

— Тогда, позволь мне помочь. — Разреши мне заботиться о тебе, моя пара.

Когда она ничего не возразила, я скинул свою сумку на пол и достал из неё несколько вещей. Мои поджигающие палочки, чтобы развести огонь. Мой мешочек с трутом и пухом, а также несколько, подобранных на тропе, навозных лепёшек для костра. Закрыв сумку, я показал Джо-зи жестом, чтобы она усаживалась на неё. Здесь нет удобных подстилок, чтобы сидеть, так что с сумкой моей паре не придётся сидеть коленками на холодном полу.

Она тяжело опустилась на сумку и я понял, как она устала. Я погладил её по мягким волосам — опять же, не в силах удержаться — прежде, чем встать и начать сооружать ограду для костра. Тут нет камней, чтобы выстроить стену дня него, но сам пол, словно гладкая каменная поверхность, так что я расчистил его от мусора и начал разводить огонь. Моей Джо-зи нужно тепло, нужна еда и горячий чай, а также компрессы для обожжённых рук. Поскольку здесь ветер не мешал мне, пламя разгорелось легко и скоро уже станет высоким и сильным. Я использовал весь трут, что был в моём мешке, затем взял несколько обломков, отодвинутых мною в сторону, и принялся раздувать огонь ещё выше.

— Можем… мы можем придвинуть моё место ближе? — Спросила Джо-зи, неловко поднимаясь на ноги. — Я бы сама сделала это, но мои руки сильно пекут.

— Да, — ответил я ей и перетянул её сиденье достаточно близко, чтобы она могла наслаждаться огнём. Я установил штатив и выглянул наружу, чтобы набрать в пузырь снега и закипятить его. Я сразу добавил в него некоторые травы, чтобы приготовить чай, и взглянул на то, что было у входа. Джо-зины вещи разбросаны по снегу. Они выглядят так, будто Джо-зи в спешке раскидала их, торопясь прийти мне на помощь, и я почувствовал прилив любви и желания к моей паре. Моя умная, храбрая Джо-зи. — Подожди здесь, я соберу твои вещи.

— Не уходи никуда, — тихо произнесла она, глядя на свои руки.

Они болят сильнее, чем она хочет показать. Мне ненавистно это. Я сгрёб её вещи, меха и продукты в руки. Её сумка с походной едой почти невесома и пуста и мне стало неловко. Что, если она всю её уже давно доела? Я представил, как моя пара голодная шла по снегу и недовольство с разочарованием разлились в груди. Сейчас совсем не время отчитывать её. Я наполнил её сумку охапками снега и вернулся к ней.

— Вот, — сказал я ей, открыв её сумку. — Она полна снега. Ложи свои руки сюда. Прохладный снег поможет снять боль. Мне нужно пойти и набрать ещё топлива для огня, а также немного побегов лииди для твоих рук.

— Лии-ди?

— Это растение, растущее подобно виноградной лозе среди скал. Оно хорошо помогает при ожогах. Помогает им быстрее заживать.

Она кивнула и засунула руки в сумку, всхлипнув, когда снег коснулся её кожи.

— Тогда, дашь мне его побольше.

Дам.

— Не уходи от огня. Если вернутся метлаки, они не подойдут близко.

Она посмотрела на меня озабоченными глазами.

— А с тобой всё будет в порядке?

Песня моего кхая стала ещё громче и я потёр свою грудь, борясь с сексуальным желанием, которое испытываю к ней. Она волнуется обо мне?

— Со мной всё будет хорошо. Не бойся.

Джо-зи кивнула.

— Поспеши вернуться обратно.

12

Хейдэн

Каждый миг, проведённый вдали от Джо-зи, воспринимался мною как соль-вода, попавшие на рану. Даже зная, что у огня она в безопасности, я продолжал думать о её руках в снегу и о той боли, которую она испытывает, о метлаках, которые могут вернуться и найти её, а она даже не в состоянии взять в руки оружие. Но мне обязательно нужно собрать как можно больше топлива, иначе мы не будем в безопасности всю ночь. Но больше всего волнует то, что Джо-зи нужны стебли лииди. Я тороплюсь, скачками пробираясь по снегу, следуя по следам двисти и подбирая их помёт. После того, как мой мешок уже полон навоза, я стремглав мчусь к ближайшей скале и осматриваю с ножом в руках все трещины и просветы в камнях, выискивая извилистые тонкие стебли, растущие между трещин. Когда я нашёл достаточное их количество, чтобы остаться довольным, я направился обратно к пещере. Хоппер выпрыгнул из кустов недалеко от меня и я отложил все собранное, чтобы словить для Джо-зи свежую еду.

Когда я вернулся в пещеру, она сидела у костра, её руки всё также были в сумке, погружены в тающий снег. Огонь потрескивал и я засмотрелся, как кончиком своего ботинка она подталкивала в угли топливо по мере необходимости. Её глаза заблестели при виде меня, нагружённого свежей тушей и набитым мешком.

— Я рада, что ты вернулся.

Моё лицо расплылось в улыбке. Она рада меня видеть.

Джо-зи выглядит, словно она поражена моей улыбкой и её собственной, расплывшейся на лице.

— Надеюсь, ты принёс много ли-лии корней, потому что боль в руках убивает меня.

— Убивает тебя? — Я кинулся к ней, сбросив свою ношу. — Ты умираешь? Позволь мне посмотреть на них!

— Подожди, подожди! Это фигура речи, — сказала она, но эти слова ничего не объяснили мне. Она вытянула руки из сумки и показала мне покрытую волдырями кожу. — Это просто означает, что они очень, ужасно болят.

— Сейчас мы исправим это. — Я подобрал немного мыльного дерева, уже ранее выложенного из моих запасов, прошёл к укрытому снегом входу пещеры и вымыл руки и корни лииди. Затем вернулся к ней и сунул их себе в рот, поморщившись их ужасному вкусу.

Её глаза широко раскрылись от удивления.

— Я думала, что эти корни были для меня.

Я продолжал жевать, перетирая зубами жёсткие корни.

— Они и есть для тебя, — продолжал я перетирать их. — Нужно размягчить их для компресса, прежде чем укладывать на раны.

— О, — ещё шире раскрылись её глаза. — Ты собираешься выплюнуть это дерьмо мне на руки?

Я кивнул.

— Да, я собираюсь выплюнуть это тебе на руки.

— Звучит ужасно, но мне так больно, что я готова согласиться. — Призналась она, морща нос и наблюдая, как я жую.

Корни очень жилистые, волокнистые и имеют горький, острый вкус. От них мои губы и язык онемели и к тому моменту, как я сплюнул первую часть на её руки, мой желудок уже сжался от их вкуса и аромата. Она завизжала в ужасе от кашицеобразного зеленоватого комка, который я оставил на её руке, но, когда я начал осторожно разглаживать его поверх ожогов, издаваемый ею шум сменился на тихие вздохи удовольствия.

— О, вау, так намного лучше.

И, поскольку ей это принесло облегчение, я храбро закинул в рот ещё больше ужасного на вкус корня, чтобы поскорее унять её боль.

К тому времени, как мы покрыли все обожжённые участки её рук, мои губы и язык онемели окончательно, вкус лииди, казалось, скрипел на зубах, но зато Джо-зи больше не стонала от боли, так что это того стоило. Я стянул с плеч и так уже порванный жилет и разорвал его на полосы.

— Что ты делаешь? — Спросила она.

— Мы сейчас обмотаем твои руки, чтоб лииди держался на них до утра. — Я взял одну широкую полосу и медленно обернул её вокруг компресса на её руке. Её кость настолько тонка, что мне всё время страшно — ей так легко можно причинить боль. У неё нет таких, как у ша-кхаев, ороговевших пластин на конечностях и груди. Она вся мягкая и из-за этого лапа метлака легко может её порвать поверхность её тела.

— А что насчёт тебя?

Я нагнул голову ближе к ней, вырванный из своих грустных раздумий.

— Что ты имеешь в виду?

Её щёки вновь вспыхнули румянцем.

— Ты… ты пожертвовал своей одеждой для меня. Ты не замёрзнешь?

Ах. Я фыркнул.

— Ветер мне не так страшен, как тебе. Со мной всё будет хорошо.

Она слегка задрожала.

— Мне холодно, — призналась она. — Ты можешь накинуть мне на плечи мою шубу?

Я закончил оборачивать самодельными кожаными бинтами её руки и накинул на неё меховую накидку, тепло укутывая. Мне доставляет огромную радость делать для неё такие простые вещи.

— Тебе поджарить на огне твой обед?

— Я могу съесть его и сырым, — сказала она и отважные нотки прозвучали в её голосе. — Но, возможно, тебе придётся меня кормить.

Мне пришлось проигнорировать реакцию своего члена на эти слова. Конечно, мне придётся кормить её. Её руки беспомощны. Меня наполнило странное чувство удовольствия при мысли, что я ей нужен. Она так усердно старалась противиться нашему спариванию, что наверняка не может быть довольна таким поворотом событий.

— Покормлю, — ответил я угрюмо и подтащил свою добычу ближе к огню. Какое-то время я был занят, вырезая лучшие куски для неё. Внутренние органы и некоторые куски с костями я отправил в специальный пузырь, чтобы приготовить нам вкусное рагу. Мы не можем разбрасываться едой, если учесть, что метлаки могут вернуться, да ещё и в большем составе. Я повернулся к ней с небольшим кусочком мяса в руке и предложил его ей.

Она открыла ротик и наклонилась.

Я проглотил стон желания при виде её маленького розового язычка. Он именно такой гладкий, как рассказывали другие мужчины, и в уме сразу возникли картинки, как он скользит по моей коже.

Это… пытка.

Она жуёт, морща носик, от вкуса. Джо-зи ведь одна из людей, а они предпочитают жареное мясо. Я сдержал ухмылку.

— Может, всё-таки хочешь, чтобы я его приготовил?

Джо-зи покачала головой и сглотнула.

— Я должна научиться любить и такое.

Нет, не тогда, когда я рядом и буду заботиться о ней. Но, если это то, что ей нужно, чтобы насладиться едой, я принимаю её юмор. Я скормил ей ещё один кусок и не смог удержаться, чтобы не провести большим пальцем по её полной нижней губе. По ней прошла лёгкая дрожь, а её кхай стал громче.

Её дрожь напомнила мне о костре, однако, я не могу позволить нам сделать его выше, использовав больше топлива, т. к. нам нужно поддерживать его всю ночь из-за метлаков. Конечно, мысль о метлаках напомнила мне и о том, как ранее она мчалась ко мне, крича, и с огнём в руках. Да, она сильно обожглась.

— Это было чрезвычайно опасно для тебя — атаковать метлаков, — пожурил я её и отрезал ещё один кусочек мяса, чтобы подать его ей.

— Я не слабачка. И я не могла позволить тебе погибнуть там.

— Я сделаю вид, что ты не нанесла удар по моей гордости, думая, что несколько подростков метлаков могли меня убить. — Я сунул мясо ей в рот и наблюдал, как отчаянно она его жуёт. — Как ты думаешь, какой я охотник?

— Когда я тебя увидела, всё выглядело вовсе не здорово. — Сказала она, разжёвывая. — Прости за то, что попыталась тебе помочь.

— Ты могла погибнуть.

Она лишь закатила глаза и продолжила жевать.

— Тебе следовало вернуться сюда и спрятаться, — продолжал я отчитывать её, отрезая следующий маленький кусочек. Мой желудок урчит от голода, но я не обращаю на это внимания. Прежде, чем съесть хоть один кусочек, я накормлю свою пару.

— Мне казалось, что у меня нет выбора.

Мои глаза сузились, когда я протягивал ей ещё один кусочек мяса. Прежде, чем ответить, я любовался тем, как она берёт его с моих пальцев, и подождал, когда она немного прожуёт. — Потому что я подвергся нападению?

Я подавил желание потереть свою грудь от удовольствия.

— Я не понимала, что на тебя напали, когда я выходила. Я в любом случае собиралась выходить. А после того, как увидела тебя, не могла просто прогуливаться поблизости, глядя, как ты там с ними прыгаешь.

Я нахмурился на её слова и скормил ей ещё немного лакомства. Она уходила?

— Куда ты собираешься идти?

К моему удивлению, её губы затрепетали. Она перестала жевать и закрыла глаза, открыв их только после того, как сглотнула. Когда же я предложил ей ещё кусочек, она подняла перевязанную руку и покачала головой.

— Я вышла, так как… Я должна спасти других. Я даже и не знала, что ты был там.

Значит, она вышла не для того, чтобы спасать меня? Уколы удивления — и раздражения — я чувствую в груди. После всего, она не могла заботиться обо мне.

— Какие другие? — Спросил я хрипло, закинув кусок мяса себе в рот и быстро его проглотив.

— Те, которые в капсулах. — Она жестом головы указала на что-то через плечо. — Помнишь, когда вы, ребята, спасли нас и шестерых девушек, — Нору и Стейси, остальные были спящими в капсулах?

Её глаза заблестели от слёз, но они не пролились.

— Я нашла ещё несколько.

— Капсул?

Джо-зи кивнула, а по выражению её лица можно было предположить, что её сердце разбито.

— И они не пустые.

— Ещё… женщины? — Не связанные мужчины племени будут в восторге. — Но почему же ты так несчастна? Мы можем спасти их.

— Потому что их не должно быть тут, — ответила она сердито, отодвигаясь назад. И она не смотрит мне в глаза.

— Вранье. Т. е. не то, что ты недовольна. Ты сердишься на меня. — Когда она посмотрела на меня, меня осенило. — Ты бесишься от того, что тебе пришлось возвращаться. Потому что, ты не можешь оставить их здесь, а сама их освободить ты также не в состоянии.

— О, я могу их освободить, — горько сказала она. — Но вывести их из сна, означает подписать им смертный приговор. Они умрут в течение недели, не забыл? Я не могу убить са-кохтчка сама.

Я отстранённо наблюдаю за ней, осознавая, что её не заботит моё разбитое сердце.

Если бы она их не нашла, то осталась бы здесь, одна в этой дикой местности, навсегда. Мои желания и потребности для неё ничто. Единственная причина, по которой она решила вернуться, — обеспечить безопасность новым человеческим самкам.

А её пара всё также её раздражает.

* * *

Джози

Мне как-то странно понимать, что я обидела Хейдэна. Он молчит, передвигаясь по грузовому отсеку, который мы используем как укрытие, подходя к огню и обжаривая остальную часть туши, очищая шкуру хоппера костяным ножом. Он натопил ещё воды, заварил чай, затем поставил около меня чашку, и всё это не проронив ни слова. На его лице также ничего не отражается, он замкнулся, и лишь его хвост мечется взад-вперёд, пока он работает спиной ко мне.

Мне неловко. Моя вошь мурлычет счастливую песню, но я чувствую себя чертовски несчастной. Я только что сделала всё это путешествие проделанным впустую, Хейдэна чуть не убили метлаки, а я до сих пор резонирую к нему. Ох, и мои руки болят. Небольшой страдальческий вздох вырвался из меня.

Его тело напряглось, встревожившись, и он посмотрел на меня через плечо.

— Твои руки всё ещё болят?

— Нет, с ними всё чудесно. — Они онемели, покрыты слизью, но им сейчас как раз хорошо. Предполагаю, завтра боль вернётся, но лучше об этом не думать.

Он что-то проворчал и снова повернулся к огню с костью ребра.

Слова извинения уже коснулись моих губ, но, почему-то, я их не произнесла. Я не неправа, сказала я себе. Он должен знать, что я не хочу его видеть.

Но сразу же я вспомнила и то, как он прижимал меня к себе после того, как убежали метлаки, как гладил меня по волосам, словно я была для него лучше всего остального на свете. Крайнее отчаяние читалось в нём, когда он смотрел на меня сверху вниз, словно всё, что в этом мире имеет для него значение, это моя безопасность. И как он кормил меня кусочками мяса — сосредоточенно, словно весь мир его сомкнулся на том, чтобы накормить меня и позаботиться обо мне.

Я неуютно скорчилась в своём кресле. Он сделал меня центром своего мира… разве это не то, чего я всегда хотела? Пару, для которой я буду на первом месте?

Именно то, что это — Хейдэн, и делает всё таким сложным.

— Я сожалею, — сказала я после некомфортного длительного молчания. Не думаю, что смогу выдержать, если он не будет разговаривать со мной всю ночь. Я многие дни никого не видела и именно поэтому я чувствую отчаянную потребность в том, чтобы он не сердился на меня, сказала я сама себе. Если бы это был кто-то ещё, я бы чувствовала себя столь же несчастной.

Но вновь я подумала о том, каким он был до того, как обнял меня и прижал к себе.

И, словно в подтверждение моих слов, он заворчал, но не повернулся.

Ясно, что мне нужно сказать что-то ещё.

— Просто это сложно для меня, — продолжила я, сложив руки ладонями вверх на коленях, чтобы не задеть их о что-либо. — Я думаю… иногда мне хочется просто быть в чём-то уверенной, ты понимаешь? Но каждый раз, как я оглядываюсь назад, мне кажется, что Вселенная решает мою судьбу за меня и ничего не изменить.

Когда он промолчал, я добавила:

— Если бы ты мог вернуться назад во времени и всё поменять, выбрал бы ты не резонировать ко мне? Если бы у тебя был выбор?

— Нет.

— Нет? — Я ошеломлена его ответом. Ошеломлена… и удивительно довольна. Я смотрю на его спину, на подёргивающийся хвост, и пытаюсь понять. — Это правда?

Он медленно кивнул, уставившись на огонь, но я знаю, что кивок предназначался мне.

— Я бы ничего не стал менять.

Ой. Тепло разлилось у меня в груди. Мне кажется, что это впервые, когда кто-то выбрал меня. На самом деле выбрал меня, а не принял потому, что должен или потому, что в противном случае не получит чек на патронатное воспитание. — Спасибо, — прошептала я. — Это очень много для меня значит.

— Очевидно, это не так, потому что ты не собиралась вернуться ко мне. — Он снова сердито поворошил огонь. — Слова легко произносить, Джо-зи. Сложнее делать то, что они означают.

— Я знаю. Я знаю, что нам обоим усложняю всё. Я просто… Мне нужно время, хорошо? Я словно человек, пугающийся звука выстрела, после того, что мне пришлось пережить в детстве.

— А? — Он слегка обернулся и посмотрел на меня через плечо, прищурившись. — Пугаешься выстрелов?

— Это опять выражение, — ответила я. — Пугливая. Осторожная. Боюсь.

Он снова что-то проворчал и замолк. Затем отбросил в сторону кости, которыми шевелил огонь, и встал. Он поднял чашку с чаем, которую я не могу держать, и поднёс её ко мне. Я немного отпила с его помощью и он снова опустил её вниз, затем присел рядом со мной.

— Почему ты боишься?

Я пожала плечами и уставилась на свои перебинтованные руки, которые выглядят, словно одеты в самые печальные на свете рукавицы.

— У меня просто было плохое детство. Слишком много людей было в моей жизни.

Он смотрит на меня выжидающе. Когда я промолчала, он жестом попросил продолжить.

Я вздрогнула.

— Пожалуйста, не заставляй меня говорить об этом.

Выражение его лица вновь стало холодным.

— Как мне тебя понять, если ты не хочешь делиться?

Я сглотнула, в горле пересохло.

— Потому что это отстой. Потому что это всё было очень давно и я решила не позволять этому влиять на мою жизнь. — Но он не ошибся… он не сможет понять, сколь важно для меня иметь настоящую семью, если я не расскажу ему, почему это для меня так важно. — Это не простая история.

Хейдэн согласно фыркнул и, к моему удивлению, убрал прядь волос с моего плеча.

— Также как и моя, что я уже рассказал тебе.

Справедливо. Я медленно кивнула.

— Значит, так… Мои родители отдали меня, когда мне было два…

Он прервал меня с таким выражением лица, словно ему важно было правильно понимать каждое, произнесённое мною слово.

— Я не понимаю.

Ох, парень, да я могу предположить, что некоторые вещи с моей планеты не имеют смысла для него. В их маленьком племени каждого ребёнка ждут с радостью абсолютно все.

— Ну… Там, откуда я родом, людей очень много. Сотни, сотни, сотни. Так много, что тебе даже сложно это представить. И иногда они, эти люди, не хотят быть… ответственными, я полагаю. Те люди, которые родили меня, на самом деле меня не хотели, потому отдали меня в приют, называемый государственным домом. Оставили меня там. С незнакомыми людьми. — Увидев, как он нахмурился, я добавила, — Приют, это такое место, куда люди отдают нежеланных детей для того, чтобы другие о них заботились.

Но он лишь ещё сильнее нахмурился.

— И это происходит… часто?

— Не очень часто, но достаточно для того, чтобы там было много детей. И я была очень несчастным ребёнком. Я часто болела ушными инфекциями, поэтому всегда кричала и плакала. И никто не хотел надолго связываться со мной. Я была уже постарше, когда меня впервые взяли приёмные родители и, ну, они просто хотели чеки. — Я поняла, что он не может осознать мои слова, потому поспешила объяснить. — Это значит, что другие люди заплатили им очень хорошие деньги, чтобы они за мной ухаживали. Они не хотели меня. Я была просто товаром. Таких, как я, детей было много в их доме, соответственно, они получали много, много чеков.

Их дом не был прекрасным местом, но также это было и не худшее место.

— Я жила там четыре года. После этого мне пришлось переехать. И опять. И опять. Никто не хотел меня. Некоторые из них говорили, что момент был неудачным, некоторые, что я была уже достаточно взрослой, а они хотели ребёнка помладше. Или у них других проблем хватало, или их переводили по работе и им "приходилось" отправлять меня обратно в приют. И в некоторых местах… — Я с трудом сглотнула. — Э-э, несколько семей хотели меня по своим, неправильным, причинам.

— Разве могут быть причины хуже, чем уход за ребёнком в обмен на деньги? — Его губы скривились, а в глазах сквозило непонимание.

Благослови его сердце, он и в самом деле не понимает этого.

— Некоторые мужчины любят… — О, Боже, как сказать это деликатно? — Получать удовольствие с помощью маленьких детей. И я действительно очень долго выглядела младше своего возраста.

Его рот приоткрылся на одну сторону, клыки обнажились и он зашипел.

— Кто-то из твоих временных попечителей прикасался к тебе? Пока ты была ребёнком? — Его слова полны гнева. — Такое происходит в вашем мире?

Гораздо чаще, чем хотелось бы думать, но я не сказала этого вслух. Я просто кивнула, а кожа покрылась мурашками от старых, неприятных воспоминаний. Но я напомнила себе, что я не стану над этим плакать.

— Я обычно не задерживалась в тех домах. Просто… достаточно долго пришлось ждать, чтобы кого-то словили на этом.

Хейдэн рывком поднялся на ноги, проведя рукой по волосам. Я раньше думала, что его хвост дёргается? Теперь он неистовствует, по мере того, как Хейдэн вышагивает.

— Ты сказала "дома". Это значит, такое случалось больше одного раза?

— Несколько раз, — тихо ответила я. — В системе часто встречаются плохие люди. Через некоторое время ты уже умеешь их отличать. К сожалению, иногда они оказываются единственными, кто хочет взять девочку-подростка.

Ладонью руки он стукнул по стене. Зарычал и свирепо ходил туда-сюда, бормоча себе под нос полные злости слова. Я наблюдала за ним, немного поражённая его бурной реакцией. Он выглядит так, словно совсем потерял над собой контроль. Он бросился к стене и снова ударил по ней ладонью, при этом его хвост яростно метался. Весь отсек затрясся, когда он в очередной раз стукнул по стене. Он выглядит так, словно собрался разрушить тут всё.

И это я называюсь сумасшедшей! Но мне… приятно. Кто-то так переживает за меня, что выплёскивает всю злость от моего имени. Таких людей в моей жизни ещё не было. Я встречала социальных работников, которые бросали на меня сочувственные взгляды, или жён, которые видели во мне "Иезавель" (прим.: имя жены израильского царя Ахава, отличавшейся распутством и склонностью к язычеству), словно это я заставляла их мужей быть такими. Но никогда у меня не было никого, готового пойти на преступление при мысли, что мною злоупотребляют. Мне не должно это нравиться, но мне всё равно невероятно хорошо от этого. Мне нравится, что он так беспокоится обо мне.

Я бы ничего не меняла.

Странное тепло и удовольствие наполнили душу, я встала на ноги и пошла к нему.

— Хейдэн, — тихо позвала я. Когда он перевёл на меня своё внимание, я помахала перед ним перевязанной рукой. — Эй, не покалечь себя, ладно?

Я почти даже сказала, что я того не стою, но я знаю, что это было бы как-то неправильно. Для него я того стою. И мне стало ещё теплее. Так что, я постаралась пошутить:

— Мы не можем себе позволить оба ходить с забинтованными руками, хорошо?

Он сделал глубокий вдох, от чего его ноздри раздулись, затем прикрыл глаза. Кивнул.

— Вот почему я не хотела тебе рассказывать. Мне и самой не нравится это вспоминать. Это как твоя история с Залой. Это случилось. Это было ужасно. Это совсем не то, что хотелось бы переживать снова и снова. Но понимаешь ли ты теперь, почему мне страшно? Я не могу… не могу жить с кем-то, кто меня не хочет. Не могу растить ребёнка, как росла я.

Хейдэн недоумённо посмотрел на меня.

— Я не ненавижу тебя, Джо-зи. Как ты могла такое подумать?

Я рассмеялась.

— Как я могла? Ты дал мне основания так думать. Ты всегда говорил мне поганые вещи, типа "люди являются слабыми" или "Джози нельзя брать с собой на охоту, потому что она будет замедлять нас всех".

Он скрипнул зубами.

— Люди действительно слабые. — Он дотронулся до моей руки и осторожно обнял её своей ладонью. — Мои пальцы могут пересчитать все твои маленькие косточки. Ты дрожишь даже на самом тёплом ветру. Один неверный шаг на охоте и тебе конец. Как мне не беспокоиться за тебя?

Хорошо, он не совсем неправ с этой точки зрения.

— Но это не значит, что я отстой.

Брови Хейдэна сошлись на переносице.

— Я не говорил, что ты отстой. Но я боюсь за тебя. С тех пор, как ты только появилась со своей, переломанной в нескольких местах ногой, я почувствовал… — Он сжал кулак и прижал его к своему сердцу. — Что-то. Связь, которая встревожила меня. На многие дни она наполнила меня страхом.

Резонанс? Может, он почувствовал его задолго до того, как его почувствовала я из-за своей спирали? Хотя, это не так. Я же чувствовала, как меня тянет к нему даже тогда, когда я этого сознательно не хотела. Я искала его глазами и тогда, когда была зла на него, чтоб только взглянуть на его лицо. Нас как магниты тянуло друг к другу с самого первого дня, только иногда как магниты же и отталкивало. Кто может сказать, что это не обоюдный резонанс?

И вероятно, это всё тянется гораздо дольше, чем я думала.

Стоп. Страх.

— Ты боишься? За меня?

— Потерять тебя, — прохрипел он. — Как Залу. А ты ещё меньше и более хрупкая, чем она.

Ой. Я растаяла, как масло от его слов. Но моё довольство поугасло немного, когда я увидела отразившийся в его глазах ужас. Он действительно боится, что я слишком тщедушна и эта планета заберёт мою жизнь. Неудивительно, что он волнуется всякий раз, как я выхожу из пещеры. Не удивительно, что он потерял свой обычно холодный рассудок, когда я в одиночку направилась в одну из племенных пещер, чтобы предупредить их о надвигающейся буре. Он, вероятно, потерял весь свой самоконтроль, когда я отправилась и в это своё одиночное путешествие.

Теперь я знаю о его прошлом и понимаю, что была несправедлива к нему. Всё это время я металась, считая, что мне не оставили выбора, и разрывала его на части.

— Прости, — мягко сказала я. — Я не понимала. Можем ли мы… можем мы попробовать ещё раз?

Он кивнул, но на лице улыбки не было. Но, это в порядке вещей. Каждому из нас потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть к этой ситуации. Но думаю, что мне пора перестать убегать.

13

Джози

На следующее утро, когда я проснулась, изогнутые рога находились вблизи от моих глаз, и моя вошь счастливо мурлыкала. Я сонно нахмурилась, пытаясь понять, откуда это, когда вспомнила и где я, и кто тут свернулся рядом со мной.

Или, вернее, кто свернулся, прижимаясь ко мне.

Я смутно помню, как заснула возле костра, прежде чем Хейдэн поднял меня на руки и отнёс в постель. Я также смутно помню, как дрожала от холода, не смотря на меха, и его большое тело прижалось ко мне, чтобы поделиться своим теплом. А вот после этого ничего не помню, должно быть, спала мёртвым сном.

Мои руки всё ещё обмотаны бинтами, но обвиты вокруг его головы. Его лицо прижимается к моей груди, внутри которой моя вошь грохочет почти так же громко, как и он храпит. Его руки плотно обхватывают меня, а одна моя нога закинута на его бедро. Мы переплелись с ним, и я остаюсь недвижимой, раздумывая, должна ли я его разбудить.

Разве я должна наслаждаться ощущениями от близости его тела, спросила я себя. Это же не то, что я сама выбрала. Но он держит меня так, словно я для него лучшее, что с ним когда-либо случалось, и мне тепло, я в объятиях и я чувствую… любовь. И я жажду больше. Мои пальцы дёрнулись, соски затвердели, и я не могу удержаться, чтобы не провести по его волосам рукой, просто чтобы посмотреть, каково это. Его волосы на ощупь не такие, как мои, и через минуту я определила, что они длиннее и несколько грубее, но они такие густые и здоровые, гладкие.

Он издал тихое горловое рычание и ещё плотнее прижался к моей груди. Дыхание у меня перехватило, т. к. его губы всего в сантиметре от моих ноющих сосков. Или они были бы, если бы я не была одета в кожаную тунику.

Волшебство момента разрушено. Он дёрнулся, просыпаясь, и отодвинулся назад, глаза моргнули, когда он увидел меня, а затем его взгляд встретился с моим.

— Утро.

Хейдэн фыркнул и откатился.

— Должно быть, я схватил тебя, пока спал.

Но он не извинился. Вместо этого он направился в переднюю часть пещеры, схватив копьё, и стал всматриваться в снежный пейзаж. Когда он успокоился тем, что мы по-прежнему в безопасности, он вернулся ко мне.

— Как ты себя чувствуешь?

Расстроена?

— Круто.

Он нахмурился.

— Тебе холодно? — он двинулся ко мне и сразу же начал нагромождать меха на мои плечи.

— Я чувствую себя хорошо. Всё в порядке. Круто — просто выражение. (прим.: круто по англ. — cool, что может переводиться, как холодно).

— О. - он провёл пальцами по моей щеке и сразу отдёрнул руку. — Я разведаю обстановку на местности. Оставайся внутри, пока я не вернусь.

Я кивнула. Понимаю, что это для нашей же безопасности, но когда он ушёл, я обнаружила, что хотела бы, чтобы он не уходил. Что мне хотелось бы, чтобы он залез обратно ко мне в постель, положил голову мне на грудь, и мы могли бы… просто полежать, прижимаясь друг к другу, ещё час или три. Меня никогда не держали в объятиях так долго, и немного распробовав, я жажду ещё.

Когда он ушёл, я заглянула в заднюю часть отсека, где была дверь, ведущая вглубь корабля. Из-за моих рук мне сложно привести себя в порядок, поэтому я не натянула штаны, лишь моя длинная кожаная туника прикрывает мои бёдра, подобно платью. Хейдэн помог мне вылезти из моих штанов прошлой ночью (самый конфузный момент прошлой ночи, и это было вообще не сексуально), после того, как я отказалась позволить ему помочь мне пописать. Эти мысли заставили меня вспомнить, как моя нога покоилась на его бедре этим утром. Моя обнажённая нога, обёрнутая вокруг него.

Я справила свою нужду в зале, злорадно довольная тем, что делаю это прямо на пол инопланетного корабля. Словно тем самым отомстила мёртвым инопланетянам, укравшим меня много месяцев назад. Я бы на самом деле хотела бы принять ванну, но мои руки всё ещё под бинтами, так что это невозможно. Я захлопнула за собой дверь в тот коридор, и затем подошла к огню — точнее углям — и зажала кость между обмотанными руками, чтобы расшевелить их и вдохнуть немного жизни в костёр. Странно — мои руки больше не онемевшие, однако они и не болят. Я немного волнуюсь по этому поводу.

Мне показалось, что прошло довольно много времени — но, вероятно, всего несколько минут — и моя вошь снова начала мурлыкать. Я посмотрела поверх огня, который пыталась расшевелить, и появился Хейдэн, его большое тело было окружено солнечным светом. Я почувствовала немного смешное притяжение при виде его, и на лице у меня появилась широкая улыбка.

— Ты вернулся.

Он заворчал и подошёл, заботливо забирая кость из моих перебинтованных рук и раздувая костёр с помощью нескольких движений.

— Недалеко отсюда есть следы. Они настороженно относятся к этому месту.

— Это же хорошо, не так ли?

Он кивнул, всё ещё шевеля огонь и не глядя на меня. Может, он чувствует себя неуютно после того, как мы "спали" вместе? Почему я считаю, что это мило?

— Я не чувствую никакой боли в руках, — сказала я и протянула свои руки к нему. — Это плохой признак?

— Лииди работает быстро. Кхай позаботится обо всём остальном. — но его пальцы погладили мою кожу, когда он сжал моё запястье, а затем начал разбинтовывать одну руку. — Но мы посмотрим, чтобы убедиться.

— Хорошо.

Я остаюсь неподвижной, пока он аккуратно удаляет кожаные бинты. Но я не могу удержаться, чтобы немного не рассмотреть его обнажённую грудь. Он пожертвовал свой жилет на то, чтобы забинтовать мои руки, и от этой мысли по телу разливается тепло. Он даже не подумал проверить, есть ли у меня запасная одежда или одеяло. Нет, он просто разорвал свой жилет и позаботился обо мне. Будто я гораздо важнее, чем его собственные неудобства.

Прямо сейчас эти мысли вызывают привыкание.

Осторожными движениями Хейдэн отделяет повязку от липкой массы на моих руках, а затем очищает их при помощи нового кусочка меха и небольшим количеством тёплой воды. Кожа, показавшаяся после омовения, больше не яркого, насыщенного фиолетового цвета. Она выглядит намного лучше. Хотя она также покрыта волдырями. Но Хейдэн рад. Он заворчал, увидев её, и кивнул.

— Ещё один день походить бы с компрессом из лииди, и с твоими руками всё будет хорошо.

— Правда? — я сморщила нос, посмотрев на руки. Я рада, что они уже не болят, но выглядят они не очень, словно они это "один большой волдырь".

— Да. — он снял бинты с другой моей руки и также омыл её. — Сядь у огня. Мы подержим твои руки на свежем воздухе некоторое время, затем ещё раз покроем лииди. А завтра снимем повязку.

— Будет ли безопасно для меня отправляться в путь с компрессом?

Он пожал плечами.

— Это не важно. Мы не уйдём, пока твои руки не заживут.

Не уйдём?

— Но… метлаки… девушки… — я жестом указала на стену позади себя, чувствуя себя обязанной тем двум незнакомкам, спящим в своих капсулах. — Разве мы не должны стремиться спасти их?

— Если то, что ты мне рассказала, правда, то они находятся там в течение многих лун. Ещё день или два не сыграют большой роли. — Взгляд, который он мне послал, говорил о том, что он не примет никаких возражений.

— Тогда ладно. — я пошевелила пальцами, ощущения были странные. Кожа немного вздутая, но не лопнула. Ох. Не уверена, что мне нравится. — Э-э, можно ли уже мне что-то делать руками? — я не хотела бы ещё ими что-то трогать, но, с другой стороны, я чувствую всю себя грязной и потной, поверхность кожи зудит от многих дней пути без ванны, и я бы убила за возможность помыться.

— Что-то делать?

— Я бы хотела немного заняться собой.

Эта идея заставила его прийти в уныние.

— Нет.

— Что значит нет? — я постаралась придать себе важный вид.

— Всё, что нужно, я сделаю для тебя сам.

— Что? Ты собираешься мыть менямочалкой? — поддразнила я.

Его глаза вспыхнули, и я услышала, как его вошь загудела громче.

— Ты… ты хочешь помыться? — его голос такой хриплый и он запнулся, тогда как его взгляд замер на мне.

Ох, Боженька. Я играю с огнём. Я должна бы сказать нет, но… моя собственная вошь начала мурлыкать гораздо сильнее в тот момент, когда перед мысленным взором промелькнул образ Хейдэна, моющего меня. Будь сильной, говорю я себе. Это не то, чего ты хотела.

Но то, чего я хотела, давно выброшено за дверь, не так ли? И часть меня хочет плыть по течению, чтобы узнать, куда нас это приведёт. Я знаю, что должна думать о двух девочках, заключённых в капсулы, спящих и не знающих о том, что их ожидает. Я знаю, что должна думать о том, что если вернусь домой, то племя может помешать мне уйти снова. Но всё, о чём я могу думать в данный момент, это большие руки Хейдэна, скользящие по моей коже.

— Ты хочешь искупаться? — снова спросил он.

— Не знаю, — призналась я. Я чувствую, как горят мои щёки. Я думаю о том, как проснулась сегодня утром, а его голова была прижата к моей груди, и моя голая нога обвилась вокруг его талии. Впервые я почувствовала сожаление о том, что так упорно сопротивлялась. Почему было просто не посмотреть, к чему это может привести, спросил язвительный голос в моей голове. Хуже ведь, чем уже было, не стало бы.

А Хейдэн всё смотрит на меня таким горящим взглядом. Словно отмыть меня от грязи, это единственное, чего он когда-либо хотел.

— Я боюсь, — призналась я через мгновение, и почувствовала себя глупо. Я не боюсь мочалки, — я боюсь того, к чему это может привести.

Я жду, что он посмеётся над моими словами. Поддразнит меня за то, что я сболтнула что-то не подумав. Но он только прикоснулся к моей щеке.

— Мы оба боимся того, что это может значить, — говорит он хриплым голосом, пока его тёплые, мозолистые пальцы поглаживают меня вдоль линии челюсти. — Но это не значит, что мы не должны попробовать это.

Я хочу поддаться его прикосновениям, и это шокирует меня. Почти так же, как и осознание того, что я собираюсь сказать да.

* * *

Хейдэн

Джо-зи смотрит на меня настороженно, широко раскрытыми глазами.

— Если… если я скажу стоп, мы остановимся, не так ли?

Я кивнул, потому что не доверяю собственному голосу. То, что она собирается позволить мне помыть её, звучит как величайший подарок, который я когда-либо получал.

— Так будет всегда.

Она кивнула.

— Да, мне бы хотелось быть чистой, — сказала она тихим голосом, но яркая краска на её щеках говорит мне о том, что это не единственное, чего бы ей хотелось. Я уже чувствую запах её возбуждения, а её кхай напевает в такт моему.

Я чувствую триумф. Она тянется ко мне. Постепенно Джо-зи понимает, что я могу быть хорошим партнёром для неё. Я хочу кричать от радости, но заставляю себя лишь кивнуть. Будет так, как она просит. Не буду настаивать на большем, чем она может дать мне.

— У тебя есть ещё мыльные ягоды? — вырвала она меня из моих суматошных мыслей.

Я кивнул и коснулся её щеки ещё один раз, а затем подошёл к огню. Я заставил его разгореться сильнее. Хочу, чтобы вода была тёплой и приятной для моей пары. Я быстро наполнил пузырь свежим снегом и добавил несколько мыльных ягод внутрь.

— Некоторое время нужно подождать, пока вода нагреется. — Возможно, за это время и моё желание чуть успокоится, и мой член не будет болеть, как только я коснусь её. Это мысль… хотя, вряд ли.

— Хорошо, — тихо промолвила она, а затем перешла на противоположную от огня сторону.

Пока ждали воду, мы молчали. Она напевала себе под нос какую-то песню, как она часто делает, но я спокоен. Мои мысли сосредоточены исключительно на процедуре купания. Я мыл других из своего племени, мыл им спины, обтирал друга, который был ранен. Но это ничего не значило. Но мне сложно перестать думать о Джо-зи. Хоть это и просто ванна, но это и Джо-зи.

Моя Джо-зи.

И я переживаю, что снова кончу себе в штаны.

Ветер залетел в убежище, принося с собой немного снега и холодный воздух. Огонь задрожал, и Джо-зи приподняла руки, потирая их, затем остановилась. Её взгляд встретился с моим, и она снова зарумянилась. И я почувствовал, что улыбаюсь.

Я поднялся на ноги, стараясь не обращать внимания на свою эрекцию. Я не могу скрыть её, так же, как не могу скрыть и песню кхая, который урчит внутри. Я попробовал воду пальцами. Она достаточно тёплая.

— Ну, — сказал я ей. — Давай-ка снимать с тебя одежду.

И мой пах заныл от ожидания.

Она нервно пискнула, но поднялась. Её глаза раскрываются всё шире, по мере того, как она приближается ко мне.

Я переминаюсь на ногах, и когда она подошла и стала передо мной, мне понадобилась вся сила воли, чтобы не прижать её к своей груди. Я хочу обнять её, чтобы почувствовать прикосновение её тёплой кожи к моей. Хочу спрятать и защитить её от всего мира. Но сейчас? Мне нужно удерживаться от прикосновений к ней.

Я чувствую, как между нами, подобно молнии, проскакивает напряжение. Я тянусь к шнуркам на горловине её туники, и она вздрагивает.

— Холодно? — спрашиваю я.

— Просто… нервничаю. — она слегка улыбнулась мне. — Глупо, не так ли?

Не так уж и глупо.

— Я тоже нервничаю.

От моего признания она вздрогнула ещё раз, и её взгляд снова метнулся ко мне.

— Ты?

Я медленно кивнул.

— Я очень боюсь, что если я сделаю что-то неправильно, ты убежишь… снова. — я потянул шнурки, развязывая узел. Я слишком откровенничаю, но если и она честна и открыта со мной, как я могу не отплатить ей тем же?

Теперь она вся — любопытство.

— Ты имеешь в виду, когда я ушла с корабля? Когда ты повёл себя, как придурок?

Я дал понять, что ей нужно поднять руки, чтобы снять тунику. Она послушно сделала это, и, пока её лицо было сокрыто, я признался в своём позоре.

— Я был жесток по отношению к тебе, потому что мне было стыдно, ведь я не смог удержать контроль над собой.

Туника уже в моих руках. Я стараюсь не смотреть на её обнажённое тело, пока она разувается, хоть ничего не хочу больше, чем глазеть на неё. Когда наши взгляды встречаются, я вижу, что она смущена.

— Удержать контроль?

Я застонал внутри. У людей нет слов, обозначающих то, что я пережил?

— Моё желание было настолько велико, что я… потерял контроль. — я подчеркнул последние два слова, не уверенный в том, что смогу объяснить понятнее. — Я… должен был сделать всё лучше.

Понимание отразилось на её лице и глаза широко раскрылись.

— Ой. Ой. Ты… всё нормально. Я получаю это сейчас. Вот поэтому ты был таким придурком? — улыбочка искривила её рот. — Я думала, ты просто таким образом дал мне понять, что я не проявила достаточно энтузиазма.

— Никогда. Ты прекрасна, всегда. — я придвинулся к тёплой воде, параллельно ища в своей сумке самый чистый отрывок ткани, чтобы помыть её — мягкую, очищенную от шерсти кожу, которая достаточно нежна, чтобы не доставить Джо-зи неприятных ощущений, и чтобы впитывать воду. Я намочил её и повернулся к Джо-зи, обтирая её маленькие плечи влажной тканью. Она вздрогнула, и я инстинктивно встал между нею и входом в эту странную пещеру, чтобы закрыть её от ветра.

— Хейдэн?

Я посмотрел на неё сверху вниз, встречая её взгляд.

— Я не хочу, чтобы ты стеснялся, ладно? Это абсолютно нормально, и ведь нас обоих подталкивали наши кхаи, возымевшие влияние на нас из-за всех этих резонансных штучек. Я не хочу, чтобы ты переживал из-за этого. — она протянула руку, словно желая прикоснуться ко мне, замедлившись перед тем, как положить её ладонью поверх моей кожи и, повернув свою руку, нежно погладить меня. — Бывает.

— Этого не должно было случиться со мной. — раздражённо ответил я.

Её губы дрогнули и она погладила мою руку тыльной стороной своей руки.

— Я не переживаю. Наоборот, это вызывает во мне большую симпатию к тебе. — на мою гримасу она пояснила, — Это объясняет мне, почему ты так повёл себя, и это вовсе не плохо. Я же думала, что ты просто придурок.

Я не знаю, что значит придурок, но думаю, это что-то не очень приятное. Я провожу влажной тканью по её плечам, недовольный тем, как она похудела, и как бледна её кожа. Я фокусируюсь именно на этом, а не та том, насколько нежной и мягкой она выглядит, или насколько хрупки её кости. Я стараюсь думать о том, насколько она вся хрупка, а не о том, насколько красива.

— Это было у меня впервые. Я хотел всё сделать правильно.

Она вздохнула и замерла.

— Твой первый раз?

Мой взгляд метнулся к её губам и вновь я почувствовал искру между нами. Мой кхай поёт громко, отчаянно призывая меня взять её. Мой член упирается в набедренную повязку, но я игнорирую всё это. Я сосредоточился на её маленьком, круглом личике, её больших голубых глазах, которые смотрят на меня с таким любопытством.

— Конечно. Я же говорил тебе, что никогда не был с Залой.

— И она умерла, когда ты был молод… — сочувствие наполнило её слова. — О, Хейдэн. У нас обоих был ужасный опыт отношений с противоположным полом, не так ли?

— У меня вообще нет никакого сексуального опыта, — рыкнул я и наклонился к пузырю с водой, чтобы намочить ткань.

— Логично, — сказала она.

Когда я повернулся к ней, она подняла свои руки и сложила их у себя над головой.

Ткань выпала из моей руки.

Она… прекрасна. Её тело худое, но более фигурное, чем тела женщин моего племени. Она вся такая розовая и мягкая, и мои руки зудят от желания прикоснуться к ней. Мой взгляд блуждает по ней, голодный, и останавливается на маленьких, дерзких грудках, маленьких и твёрдых сосках. А ниже её маленький округлый животик, а ещё ниже — чуть более широкие бёдра, переходящие в стройные ноги. Между ними тёмный треугольник волос, такого же цвета, как и её грива.

Я застонал, закрыв глаза. Один из кулаков я прижал к члену, изо всех сил стараясь держать себя под контролем.

— Джо-зи, что ты делаешь?

— Я просто… потянулась. — но маленькая хитрая улыбочка расцвела на её лице, заставив моё сердце забиться сильнее. — Продолжаем мыться?

Я кивнул, пытаясь прийти в себя. И подарил ей горячий взгляд, который сказал вместо меня всё, что я думаю.

Она слегка качнулась, переминаясь с ноги на ногу.

— Я замёрзла. Может, ускорим этот процесс и вместе меня помоем?

Её грудки так заманчиво подпрыгивают, что я впился когтями себе в ладони. Я заставил себя кивнуть, поднял салфетку и снова начал мыть её. Я прохожусь ею по её рукам, плечам… снова возвращаюсь к рукам. И плечи. Я боюсь окончательно утратить над собой контроль, если буду мыть её ниже.

Джо-зи постанывает от удовольствия и оборачивается.

— Теперь моя спина?

Я фыркнул в подтверждение и снова прошёлся по плечам. Теперь её плечи чище, чем когда она только появилась на свет. Под моими движениями она извивается и тянется телом за тканью.

— Ниже?

Капли воды стекают вдоль её позвоночника к ягодицам. Я слежу за тем, как капелька исчезает в расселине её попки и закрываю глаза. Это трудно. Мой член яростно ноет, я уже чувствую капли спермы, начинающие выделяться из головки. Я представляю, как опрокидываю её на пол и прижимаю, широко раздвигая её ноги, и эту её хитрую лёгкую улыбку, когда я вхожу в неё.

Но… потом я представил её раненые руки, упирающиеся в пол, и это охлаждает моё возбуждение. Пока она ранена, я не стану прикасаться к ней иначе, чем только нежно. Встряхнувшись, сжав челюсть, я намереваюсь встать на колени и вымыть её спину так, словно она просто другой ша-кхай, и мы вовсе не пара.

Джо-зи тихо выдохнула:

— Спасибо. Так гораздо лучше. Мне казалось, я вся чешусь после этого путешествия. — и она повернулась.

Ткань выпала у меня из рук ещё раз.

Когда она повернулась, мои глаза находятся как раз напротив её маленьких, розовых сосков. Я достаточно близко, чтобы увидеть её влажную мягкую кожу и почувствовать её запах. Я чувствую запах её пота — он ни в малейшей степени не является неприятным — слабый аромат дыма от костра, впитавшийся в неё, и я чувствую запах её возбуждения.

Она напрочь убила весь мой самоконтроль.

— Теперь спереди? — бодро сказала она, и сделала ещё одно из этих своих соблазняющих движений.

Я застонал, в моей голове полный разброд.

— Зачем ты мучаешь меня?

— Потому что это весело? — призналась она с гортанным смешком. — Я знаю, что это характеризует меня с ужасной стороны, но мне нравится видеть, какой эффект я на тебя оказываю.

Она что, хочет поиграть? Я должен бы рассердиться, но кажется, я больше заинтересован в том, чтобы немного больше коснуться её обворожительного тела… и вдохнуть глубже её аромат. Я поднял ткань, которую обронил, и снова обмакнул её в воду, а затем начал обмывать её спереди. Я провожу тканью по её груди и, к моему удивлению, она вздрагивает и покрывается мурашками при моих прикосновениях.

Аромат её возбуждения становится более насыщенным.

Довольный, я снова провёл по её груди. Её соски не царапают мою кожу и я удивлён. Они такие же мягкие, как и вся она, в отличие от женщин моего племени. Я очарован и хочу дотронуться до одного из них, но у меня всё ещё нет её разрешения на это. Так что, я продолжаю мыть её.

Приглушённый стон вырывается из её горла.

Я посмотрел вверх, — её веки прикрылись, когда она взглянула на меня, и на её лице видно ошеломление. Запах её возбуждения стал ещё сильнее, и, кажется, он заполнил всю пещеру.

— Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе, — сказал я, отчаянно радуясь. Если она хочет, чтобы мы были смелыми и бесстыдными друг с другом, я буду участвовать в её игре.

— Мммммхмммм. — её губы раскрылись, но взгляд не отрывается от меня.

Я опустил ткань к её животу.

— Должен ли я опуститься ниже?

Она прикусила губу, её маленькие зубки скользнули по полной губе, затем она кивнула, и нужда отразилась в её глазах.

Волна собственнических чувств прокатилась по мне. Моя пара позволяет мне касаться её. Купать её. Доставлять ей удовольствие. Нет ничего лучше. Я уже, как наркоман, нуждаюсь в её мускусном аромате желания, заполняющем мои ноздри. Мой член твёрдый и жаждущий, но моё внимание сосредоточено исключительно на Джо-зи.

Небольшая поросль между её ног закрыта от меня маленьким клаптиком ткани в моих пальцах, и я медленно отодвигаю её. Я жду, что она что-то скажет, чтобы остановить меня, чтобы оттолкнуть, что выкрикнет слова о том, что ненавидит меня. Но она дрожит и молчит, а аромат её разливается в воздухе.

Когда она смотрит на меня сверху вниз, я притрагиваюсь к ней. Прохожусь тканью по её складочкам, и сладкий, горячий запах её возбуждения, усиливается. Мой кхай колотится у меня в груди, он настойчив и неистовствует.

Джо-зи мягко стонет.

Мой самоконтроль вот-вот рухнет. Её бёдра слишком близко, объект моего желания в пределах досягаемости. Одной рукой я провожу по изгибу её бедра, закрываю глаза, затем поднимаю на неё взгляд.

— Скажи мне, что я не должен прикасаться к тебе, Джо-зи.

Смятение отражается на её лице.

— Ч-что?

— Скажи мне, что я не должен прикасаться к тебе, — ещё раз повторяю я. — Скажи мне, что я не должен прижаться ртом к твоей коже и попробовать тебя на вкус.

Она облизнула губы. Она открыла рот, чтобы что-то сказать…

…и закрыла его.

Джо-зи дала мне своё разрешение.

Я застонал и притянул её к себе, спрятав своё лицо меж её ног. Я едва расслышал её тихий всхлип, когда держал её за бёдра, а мой язык искал её складочки, спрятанные за коротенькими волосиками. Влага коснулась моего языка, я почувствовал её вкус во рту — тёрпкий, мускусный, сладкий.

Это то, в чём я так нуждался.

Я провёл языком по её складочкам, и она закричала, опираясь на меня. Не хочу, чтобы она беспокоила свои руки, так что я потянул её за ноги, показывая, что она должна присоединиться ко мне на полу, но мой рот так и не смог оторваться от её влагалища. Я хочу остаться здесь навсегда.

Не обращая внимания на неловкие движения и на то, что мы чуть не запутались своими конечностями, мне всё-таки удалось уложить её на пол на спину, и в таком положении, я могу пробовать её, утоляя жажду своего сердца. Я скольжу языком по нежным, влажным складочкам, исследуя её. Она здесь такая мягкая, такая мягкая. Она такая горячая внутри и я погружаю свой язык, не в силах противиться. Она извивается подо мной, издавая тихие, скулящие звуки и тяжело дыша. Я люблю эти звуки почти также, как люблю её вкус. Я чувствую пение её кхая, сотрясающее всё её тело.

Глажу своим языком все её складки, нахожу третий сосок, о котором уже упоминали другие мужчины, когда говорили о своих парах. Этот крошечный бугорок наполовину скрыт скользкими лепестками её влагалища. Когда мой язык задевает его, она кричит. Я не знаю, это крик удовольствия или нет, потому двигаюсь ниже.

— Вернись, — просит она и в голосе её неистовая потребность. — Я уже так близко!

Значит, это крик удовольствия. Я вернулся к её клитору. Я ласкал его кончиком языка, потом лизал его, пытаясь понять, как ей нравится больше. Её тихие вскрики становятся всё громче и неистовей, по мере того, как я провожу по нему языком, поэтому я продолжаю, и сам наслаждаясь тем, что даю ей это. Моя набедренная повязка уже прилипла к моему телу, и я уверен, что уже кончил, но теперь это не имеет значения. Ничто не имеет значения, кроме того, что происходит сейчас.

Её тело изгибается, и она кричит, и обильная влага наполняет мой рот. Она кончила. Я стону и упиваюсь ею, мой кхай поёт с ожесточённой интенсивностью. Ему придётся еще немного подождать. На данный момент Джо-зи удовлетворена, и я удовольствуюсь этим.

Я продолжаю пробовать её и прижиматься к её складкам, и по мере того, как она вздрагивает у моего лица, её движения замедляются. Наконец, она издала прерывистый вздох и затем, кажется, всё напряжение покинуло её тело. Когда я снова лизнул её, она изогнулась.

— Можешь остановиться, Хейдэн. Я кончила.

Остановиться? Я не хочу останавливаться никогда. Я мог бы жить, зарывшись лицом у неё между сладкими бёдрами. Но я поднял голову, потому что угодить ей важнее того, чего я хочу. Я сел рядом с ней и облизнул свои губы. А потом облизнул их снова, потому что я могу ощущать её вкус на своей коже, и мне уже хочется большего.

Она прижала тыльной стороной свою руку ко лбу и издала небольшой смешок.

— Кажется, мы напрочь забыли о купании.

— Мы не забыли, — сказал я. — мы отвлеклись.

Она игриво толкнула меня.

Я не смог сдержать ухмылку. Она улыбается, некоторая напряжённость, которая владела ею, исчезла. Её обнажённое тело — великолепное зрелище, и я пью её, всё ещё голодный ею.

Её взгляд скользнул по мне.

— Спасибо.

Почему она благодарит меня? Я сделал то, что должен был. Но я не хочу спорить, так что, просто кивнул.

— А… а ты?

— Я тоже кончил. — если мы хотим быть честными, нет смысла скрывать это. Но как ни странно, в этот раз я не чувствую никакого стыда. Это потому, что она явно наслаждалась моими действиями? И когда она кивнула и пропустила это, словно это ничего страшного, я понял, что нет ничего стыдного, есть только удовольствие между нами.

Я подобрал ткань и опустил её в воду, решив довести до конца омовение своей пары.

14

Джози

Я свернулась под одеялом у костра и смотрела, как работает Хейдэн. Я сонная, чистая, удовлетворённая, мои руки снова покрыты большим количеством обезболивающей мази. За мной, в глубине корабля есть несколько старых трупов, в капсулах два неизвестных человека, ждущие своего шанса быть освобождёнными. Это всё очень важно, я понимаю, но больше всего меня сейчас волнуют движения Хейдэна и обдумывание нашей ситуации.

Я постоянно думаю — периодически — о случившемся оральном сексе. Кто может обвинить меня в этом? Это было потрясающе. Тот недостаток опыта, который он испытывал, более чем восполнен его энтузиазмом. Я кончила так сильно, что пальцы скрючились. И возможно, я сама подтолкнула его к этому, но я ничего не могла с собой поделать. То, как он смотрел на меня, заставило меня захотеть идти дальше.

Так что, я подтолкнула. И была вознаграждена самым сильным оргазмом в своей жизни.

Я подвернула одеяла плотнее вокруг тела и наблюдала, как он наклоняется над огнём. Он занят многими вещами — вялит мясо для путешествия, точит лезвия, следит, чтобы огонь оставался ярким и достаточно горячим. Он уже согрел чай в пузыре, а чуть поодаль лежит шкура и ждёт, когда он закончит её очищать. Я скажу одну вещь о Хейдэне — он не ленив. И он не ждёт, что я стану сейчас что-то делать. Что до меня, я бы весь день смотрела бы, как он работает.

Это хорошо. И также благодаря этому мысли свободно текут в моей голове.

Я больше не ненавижу этого парня. Я не могу. Не тогда, когда услышала причину, по которой он так вёл себя. Он боялся. Я даже не могу винить его за это — он живёт в состоянии страха, обеспокоенный тем, что случилось с его предыдущей парой и что может случиться со мной. А разве я не вела себя также? Я волновалась о том, как бы мне не привести ребёнка в мир, в котором он будет расти нелюбимым и несчастным, как я.

Я думаю, теперь мы начинаем понимать, что оба были неправы. Может быть то, что сегодня случилось между нами, поможет нам. Я осторожный оптимист.

А также, когда он склоняется над огнём, я думаю о том, что он девственник. Я думаю, что он постарался довести до оргазма меня, не взяв ничего для себя. Хочу повернуть его к себе и сделать то же самое для него. Хочу увидеть, как он будет реагировать, если я прикоснусь к нему. Если я сделаю для него ртом то, что он сделал для меня. Эта мысль заставила меня задрожать и моя вошь снова замурчала. Я ещё не совсем готова прекратить дело по этим резонансным штучкам, но я немного успокоилась, кое-что поняв.

Конечно, с такими руками, какие у меня сейчас, я ничего не могу сделать, но я могу позволить себе представлять это.

Он посмотрел вверх и словил мой взгляд. Его глаза сузились.

— Что?

— Ничего. Просто думаю.

Он проворчал что-то в ответ и, когда я снова ничего не сказала, опять посмотрел на меня.

— Ну?

— Что ну?

— Ты собираешься рассказать мне, о чём думаешь?

Ой. Я не хочу рассказывать ему о чём я думала, пока смотрела, как он работает, так что я переключилась на другую тему.

— Ты любишь детей?

Хейдэн глянул на меня так, будто я задала глупейший в мире вопрос, и ладно, я не могу его винить. Я спросила об этом человека, который происходит из вымирающего племени, имеющего очень малое количество детей, пока не появились люди. Конечно, дети тут большая ценность.

— Я просто… Я хочу много детей, — сказала я. — Когда я осяду, я хочу большую семью. Знаешь, я никогда не была одна. Так что я всегда мечтала иметь много малышей, которые наполнят мой дом собой. Пять, шесть, может, даже восемь детей. Я болею этим. А Ты?

— Это значит кормить много ртов.

Я почувствовала себя странно подавленной его ответом.

— Я… полагаю это так.

Он точит свой нож, не глядя на меня.

— Так что, тебе повезло, что я отличный охотник.

Тепло разлилось у меня в груди.

— Повезло.

Впервые я позволила себе представлять Хейдэна в качестве своей пары. Вот он приходит домой после долгого дня охоты, а у меня ребёнок — или два! — у моих ног. Он отставляет свои копья, подходит и целует меня, а затем подхватывает ребёнка на руки. Мы будем говорить о том, как прошёл его день, пока я кормлю свою семью, и мы будем наслаждаться временем, проведённым вместе в нашей уютной пещере. А после того, как я уложу детей в постель, мы почти всю ночь будем делать новых детей.

Я представляю Хейдэна с ребёнком на руках и изнемогаю от любопытства. Он был бы хорошим отцом, решила я. Строгим, но справедливым. И заботливым, добавила я, когда он поднял чашку с чаем, и поднёс её к моим губам, чтобы я могла пить его, не утруждая свои руки. Пока я пью, снова этот мысленный образ заполняет меня. Поцелуй. Мы ещё не целовались. Раньше я думала, это потому, что его не волнуют поцелуи, но подозреваю, он просто не знает, как это сделать.

Я добавила это в список вещей, которым нужно научить его, и впервые почувствовала, что есть что-то, чего я буду с нетерпением ждать.

Мы провели остаток дня в приятной праздности внутри пещеры. Хейдэн продолжал заниматься делами, но он также научил меня играть в игру "история-рыбалка", о которой он сказал, что они играют в эту игру с детьми, когда остаются дома из-за высокого снега. Суть в том, что кто-то начинает тему, тот, кто подхватывает должен придумать сюжетную линию с теми словами, которые ему предлагают. Нечто вроде словесной чокнутой библиотеки, и мы провели некоторое время, пытаясь сбить друг друга с толку. К моему удивлению, Хейдэн оказался остроумным и несколько моих глупых историй выдавили из него несколько улыбок. Я научила его игре "Я шпион" и мы играли долго, пока солнца не сели и холод не прогнал всё удовольствие вечера, ведь даже огонь не мог помочь мне согреться.

Тогда Хейдэн залез ко мне в меха и притянул меня к своей груди, и остаток вечера я провела, обнимаясь с ним. Моя вошь нетерпеливо гудела, желая большего, но я пыталась её не замечать. Я не буду думать о сегодняшней ванне. Завтра будет день, сказала я своей воши. Потерпи до завтра.

Я заснула, положив голову Хейдэну на грудь, он гладил мои волосы, и я, в самом деле, уже начинаю к этому привыкать. Может, это просто крайняя нужда в ком-то рогатом, вызванная вошью, но когда он держит меня? Я чувствую себя любимой. Обожаемой. Заветным желанием. Будто я самое лучшее, что когда-либо случалось с ним.

Может, так и есть.

Я… нечто вроде этого для него.

Когда следующим утром мы проснулись, погода ухудшилась, похолодало. Я дрожала, не смотря на меха, которыми Хейдэн укутал меня, и даже он передёргивал плечами под тёплой туникой, одетой на него.

— Это потому, что мы пошли на север, — сказал он. — Тут воздух не так благоприятен, как дома, в племенных пещерах.

Я нахмурилась.

— Север? Я пыталась идти на запад. К пещере Харлоу и Руха.

Он фыркнул.

— Тогда, ты в нескольких днях пути от неё.

Да? Чёрт.

— Ну, это отстой.

— Вероятно, тебе пришлось бы вернуться. Большая солёная вода близка к ней, но тут пещеры нет. — он ткнул огонь, чтобы расшевелить его, а затем его хвост растерянно дёрнулся. — У нас мало топлива для огня. Оставайся здесь, я пойду осмотрю территорию.

— Хорошо. — я подвинула одеяла поплотнее. — Поспеши обратно.

Он взял своё копьё и кивнул мне. Он не улыбался, но это же Хейдэн. Он просто пожирал меня горячим, собственническим взглядом, затем развернулся и прошёл сквозь вход "пещеры", а я решила, что буду встречать его хмурый взгляд приветливой улыбкой каждый день.

Я пошевелила руками, они чувствуют себя неплохо, поэтому я осторожно попыталась чем-то заняться в пещере, пока его нет. Я поддерживала огонь, нагрела немного воды для чая и вообще, сделала то, что было в моих силах, но для чего не требовалось много использовать руки. Мясо, которое он коптил всю ночь, выглядит уже готовым, так что я уложила его в один из многочисленных мешочков и постаралась завязать шнурки-завязки на нём с помощью зубов. А потом поняла, что тут нечего больше делать, лишь ждать.

Вскоре вернулся Хейдэн с мёрзлой тушей хоппера в одной руке, попавшего в его ловушку. Он ногами струсил снег с сапог и скинул меха, затем сразу же направился ко мне. Я подумала, что он собирается отдать мне тушу — может, он забыл, что мои руки больны — но вместо этого он, подойдя, жёстко прижался поцелуем к моей макушке.

И я опять растаяла. Почему мне кажется, что этот парень напоминает контрастный душ? Иногда с ним трудно ужиться, но любить? Абсолютно.

— Всё в порядке? — спросила я обеспокоенно. — Есть какие-то признаки присутствия метлаков?

— Повсюду, — ответил он и присел на корточки у костра. Он удивленно посмотрел на сильный огонь и мешок с чаем над ним. Перевёл взгляд на меня. — Чай?

— Я подумала, что ты вернёшься замёрзшим.

Он что-то проворчал, из чего я сделала вывод, что это было согласие, и погрузил в мешок чашку. Хейдэн быстро опустошил её, затем наполнил снова и предложил мне.

— Я в порядке. Так… что там по поводу метлаков?

Он кивнул. Вместо того, чтобы разделывать тушу, он завернул её в одну из меховых шкур и начал упаковывать свои вещи.

— Их следы повсюду, свежие и старые. Они знают, что мы здесь, но после огня боятся нас. Мы забрались вглубь их территории.

Мурашки прошлись по моим рукам.

— Что же нам делать?

— Мы покинем это место, как только твоим рукам станет лучше. — он повернулся ко мне. — Я не стану подвергать тебя опасности.

Я проигнорировала головокружительный прилив тепла от его слов и сосредоточилась на проблеме. Мне нужно подумать, а не хиханьками заниматься, потому что он говорит всё то, за что я умерла бы, чтоб только услышать это.

— Будем ли мы в безопасности, если пойдём?

— Метлаки обычно не суются к ша-кхаям. Если мы покинем их территорию, они не станут нас преследовать.

— Но они напали на тебя.

Он задумчиво кивнул.

— Мы натрёмся пеплом от огня. Если мы будем пахнуть дымом, они будут держаться подальше от нас. Они недостаточно умны, чтобы понять, что мы — не огонь; они лишь учуют запах.

— Хорошо. — я вытянула руки. — Может, тогда проверим мои руки?

Хейдэн подошёл ко мне, и я старалась оставаться спокойной, когда он начал осторожно разматывать их. Он всегда очень осторожен и аккуратен со мной, хотя я знаю, что его вошь наверняка доводит его до сумасшествия, как и моя меня. Прямо сейчас она поёт в сильном волнении, и его кхай громогласно отвечает. Отчасти я удивлена, что метлаки не держатся поодаль от нас только из-за шума, который раздаётся изнутри наших тел.

Когда я увидела свои руки, с которых сняты бинты и остатки лииди, они были гладкими и без признаков волдырей. Я попробовала сжать одну руку и, когда не почувствовала боли, сияя посмотрела на Хейдэна.

— Я не могу поверить, что они уже зажили. Ты гений.

Он заворчал, но я точно знаю, что он доволен. Он размотал вторую мою руку и, почему-то не смотрел мне в глаза.

— Лииди хорошо обезболивает. Кхай взял на себя всё остальное.

— Ну, всё равно я ценю помощь.

— Ты моя пара. Конечно, мне хотелось помочь тебе. — взгляд, который он бросил на меня, был неоднозначным, будто он ожидал, что я стану возражать, что он мой мужчина. Но я ничего не сказала. Позволю ему поразмышлять над этим какое-то время.

Когда мои руки были полностью очищены, я повернулась, чтобы взглянуть на стену, мигающую зелёными огнями, — я знаю, что, по крайней мере, две женщины спят здесь.

— Как думаешь, с ними всё будет хорошо?

— Они находятся тут уже многие луны. Как я уже говорил, что решат ещё день или два?

— Да, но… что, если метлаки придут и повредят стены? Или утянут их с собой из любопытства?

— Этого не произойдёт. И мы не можем взять их с собой. Мы не готовы нести двух слабых людей — а они будут ослаблены — через горы, чтоб доставить их в наши пещеры. И мы вдвоём не сможем завалить са-кохтчка. Нам придётся подождать с их освобождением, зато мы принесём сюда пойманного са-кохтчка и правильно всё сделаем.

Я кивнула. Его слова имеют смысл. Я знаю, что он прав; я просто испытываю чувство вины, оставляя их здесь. Но та часть корабля была в покое полтора года, так что понимаю, что он прав — нет смысла выводить их из сна прямо сейчас. Не тогда, когда у нас едва хватает меховых накидок, чтобы мне и Хейдэну было тепло. Ночью, я полагаю, нам придётся прижиматься друг к другу.

Я представила, как две человеческие женщины станут прижиматься к большому мускулистому телу Хейдэна и поразилась той ревности, которую испытала. Не хочу, чтобы кто-нибудь к нему прикасался. Он мой. Я всё ещё привыкаю к этой данности, но она уже начала обосновываться в моей голове. Мой. Мой, мой, мой.

— Твои руки болят? — спросил он, прерывая ход моих мыслей. Его пальцы погладили мою ладонь.

— Они чувствуют себя прекрасно, — ответила я и согнула их, чтобы доказать это. — Так что мы выходим… сегодня?

— Как только упакуем наши вещи. — его рука вновь прошлась лёгким поглаживанием по моей. — Несколько дней тяжёлого похода и мы снова будем в племенных пещерах.

Снова и, вероятно, мне здорово достанется за то, что я так своенравно ушла. Придётся вытерпеть наполненные жалостью чужие взгляды, и ухмылки тех, кто поймёт, что наш резонанс ещё не завершён. Я не хотела бы возвращаться. Я люблю это племя, но сейчас это всё слишком близко затрагивает меня.

Так что я вцепилась в руки Хейдэна.

— Если девушкам безопасно находиться здесь в стенах пещеры ещё какое-то время… было бы неплохо, если бы мы пошли на юг, а не непосредственно в пещеры племени? Давай посвятим несколько дней себе? Чтобы привыкнуть к тому, что происходит между нами?

Я ожидала, что он станет возражать, но он внимательно на меня посмотрел и кивнул. Затем поднялся на ноги и снова быстро прижался поцелуем к моей макушке.

— Сделаем, как ты просишь.

15

Хейдэн

Я постоянно подталкивал Джо-зи в первый день путешествия. Чувствовал себя некомфортно с таким количеством следов метлаков, которые я видел вокруг пещеры или на тропах. Это место кишит дикими, непредсказуемыми существами, и чем скорее мы уйдём, тем лучше. Поскольку на снегоступах она идёт медленнее, чем я, я несу её сумку. И по мере того, как утренние часы сменяются вечерними, она идёт всё медленнее и медленнее. Она не протестует против изнурительного темпа, который я установил, но я могу сказать, что она устала.

Таким образом, к концу дня, я нёс и её тоже. Она не хотела, чтобы я это делал, но я проигнорировал её слова и небольшие оплеухи и нагнулся, чтобы она могла взобраться на мою спину. Когда она это сделала, и я подбросил её повыше, она обняла меня за шею, и мы продолжили идти.

В конце концов, следы метлаков исчезли, мы ступили на территорию ша-кхаев. Это участки земель охотников, я знаю эти места. Я знаю, где пещеры и где скрыты тайники, в которых лежат мёрзлые туши, попавшие в многочисленные ловушки. Мы сделали привал, когда близнецы луны взошли на небо, и я привёл свою половинку к ближайшей охотничьей пещере. Она небольшая, но тут есть хороший запас топлива для костра и тёплые меха для постели. Я аккуратно поставил Джо-зи на ноги и скинул сумки, висевшие спереди меня.

— Мне нужно осмотреться вокруг, чтобы убедиться, что мы в безопасности. — сказал я ей. — Но сначала позволь мне развести огонь, чтобы ты была в тепле.

— Я могу сделать это, — ответила она и вытащила зажигалку, которую носит на ремешке на шее. — Ты делай то, что должен делать. Я могу помочь там, где я могу.

Я медленно кивнул, потирая грудь, когда мой кхай завибрировал в ответ. То, что она хочет помочь мне обустроить наш лагерь, не смотря на её усталость, много значит для меня. Это заставило меня прочувствовать, что мы впервые вместе здесь. Т. е., что она признаёт, что мы — единое целое. Я яростно сгрёб её в охапку, обнимая, и поцеловал её макушку ещё раз, прежде чем она бы успела что-нибудь сказать, затем вышел из пещеры на разведку, пока она не стала засыпать меня вопросами.

Я прошёл немного назад по нашей тропе, высматривая признаки метлаков, но ничего не нашёл. Если нас и преследовали, то перестали делать это ещё несколько часов назад. Довольный, я вернулся в пещеру к своей паре, где уже пылал огонь. Я горжусь тем, что она не жалуется, хоть она явно устала. Вместо этого она занята своими делами в пещере и посмотрела поверх огня, когда я вернулся, при этом глаза её просветлели.

Потребовалось так много мучительных ночей, чтоб, наконец, добраться до той, в которую её глаза начали загораться от удовольствия при виде меня, но я бы не выкинул из своей жизни ни одну из тех ночей. Этот момент сделал их все стоящими.

— Всё в порядке? — спросила она, кроша немного высушенной травы в мешочек для чая.

— Никаких следов, — согласился я. — Метлаки не стали преследовать нас как лёгкую добычу. — я вообще не видел тут много потенциальной добычи. Как правило, эти холмы кишат живностью.

— Это здорово. — сказала Джо-зи, улыбаясь. — Завтра мы уже дойдём к пещере Харлоу и Руха?

— Если будем идти весь день, возможно. — Я не сказал ей, что это будет маловероятно.

Она медленно кивнула, разочарование отразилось на её лице.

— Значит, нет. Мне очень жаль, что я замедляю тебя. Трудно идти в ногу с тобой.

Она считает, что я сержусь на неё?

— Не извиняйся. Мы оба не в полной своей силе. — я потёр свою грудь, вспоминая, как кхай стал отравой — и надеждой — моего существования в последнее время. — Мы будем идти так быстро, как сможем, и ни о чём другом не будем беспокоиться.

— Я чувствую себя виноватой за то, что тебе пришлось сегодня нести меня.

— Это потому, что мы были на территории метлаков. Теперь же мы в безопасности. — я наклонился и коснулся её подбородка, приподняв голову так, чтобы она посмотрела на меня. — И я бы нёс тебя в течение нескольких дней подряд, не жалуясь, а радуясь этому.

Она покраснела и покачала головой.

— Будем надеяться, у меня на внутренней стороне бёдер не появятся синяки от того, что я пыталась удержаться на тебе.

Я представил себе её бёдра, обвившие мои, и похоть прошла по телу. Если бы это случилось, я бы не прочь, чтобы её сладкие бёдра сжимались вокруг меня бесконечно. Единственное, что меня беспокоит, это синяки, которые могут появиться на ней.

— Я постараюсь быть более осторожным с тобой.

Джо-зи только покачала головой, развлекаясь.

Оставшуюся часть вечерних часов мы провели в дружеской беседе о погоде, попивая чай. Я кормил Джо-зи самыми лакомыми кусочками мяса, которое предварительно обжарил. Даже если её рукам лучше, мне всё равно нравится кормить её. Она не протестовала против такой заботы, а когда мясо закончилось, зевнула.

— Спи, — сказал я ей. — Завтра нам предстоит долгий путь и тебе понадобятся все твои силы.

Она кивнула и бросила взгляд на одеяла, задрожав.

— Ты присоединишься ко мне? Ты моя меховая грелка.

— Мех-грелка?

— Ты обеспечиваешь тепло, — поддразнила она, во всю улыбаясь.

Я кивнул. С радостью побуду для неё меховой грелкой. Я расположился в мехах, и она подобралась ко мне, устраиваясь своим маленьким телом у меня под плечом. Она слегка вздохнула, прижавшись щекой к моей груди, её кулачок прямо над моим сердцем. Мой кхай приятно напевает, и я закрыл глаза, продолжая игнорировать его требование, отдающееся во всем моём теле, чтобы я овладел своей парой. На данный момент, достаточно и этого.

— Твой кхай так гремит, — тихо пробормотала Джо-зи, и погладила пальцами мою грудь, пройдясь по жёстким уплотнениям над моим сердцем.

Она не ошиблась. Хоть песня и прекрасна, но она звучит громко. Я фыркнул в подтверждение.

— Не обращай на это внимание.

Джо-зи ничего не ответила, но её рука продолжала гладить уплотнения на моей груди, и мой член — уже готовый — стоял, ноя от напряжения. Я держал глаза закрытыми, а тело неподвижным, решив игнорировать его. Если она хочет просто погладить меня без всяких последствий, перед тем, как заснуть, я не стану возражать, лишь приветствуя это. Каждое её прикосновение — подарок.

Минуты проходят, а её пальцы всё также ласкают мою грудь.

Затем её рука скользит ниже, далеко от моего сердца, вдоль моего живота.

Во рту у меня пересохло. Член упёрся в набедренную повязку, искры мерцают в воздухе. Может… она не понимает, что делает? Я жду в оглушительной тишине, моя рука, лежащая сбоку, сжалась в кулак, когда её пальцы, дразня, прошлись по моему животу, вдоль края набедренной повязки. Я вслушался в её дыхание, пытаясь понять, — может, она во сне движет рукой?

Но тогда я услышал запах её возбуждения в воздухе — слабый поначалу, но затем всё усиливающийся.

Я не смог сдержать стон.

— Джо-зи?

— Ничего, если я немного пошалю? — её голос звучит приглушённо и мягко, а пальцы поглаживают, поглаживают, поглаживают лёгкими прикосновениями мой живот. Снова и снова. — Я немного исследую тебя?

Я судорожно кивнул. Словно я мог бы отказаться от этого? Ни один мужчина бы не смог.

Её рука двинулась ниже.

— Я никогда не думала, что ты девственник, — призналась она приглушённым голосом. — Признаю, что это изменило моё мнение о некоторых вещах.

— Как… каким образом? — мой голос скрипит, когда я это произношу, и мне пришлось прочистить горло.

— Это странно, но я чувствую, что понимаю тебя сейчас. Почему ты так боишься того, что я "слабая". И это заставляет меня чувствовать, что, ну, что ты весь мой. Забавно, насколько это привлекательно, не так ли?

Для меня это не странно. Мысль о другом мужчине, касающемся её, наполняет меня бессильной яростью.

— Я не принадлежу никому, только тебе, — произнёс я сквозь зубы.

— Я знаю, — мягко ответила она. — Я, вроде как, тоже.

А потом её рука скользнула по моим штанам и обхватила мой член.

Я поперхнулся своим собственным дыханием, мои кулаки плотно прижаты к моим бокам. Часть меня хочет отодвинуть её руку, чтоб она не мучила меня дальше… а часть меня хочет схватить её тонкое запястье и проводить её рукой вдоль моего члена, пока я не кончу на её пальцы.

— Ты такой твёрдый, — очарованно сказала она, — и большой. Я впечатлена.

— Ты… видела меня… обнажённым… до этого. — трудно подобрать слова, когда она трогает меня. Мой разум не может сосредоточиться ни на чём ином, кроме её руки, нежно поглаживающей меня.

— Да, но видеть и ощущать, две разные вещи, понимаешь? — её голос дрожит от удивления. — И я определённо чувствую себя впечатлённой. — её рука покинула мой член и я чуть не крикнул от отчаяния — но потом почувствовал, как её пальцы двинулись к кромке моих штанов. Потянулся узел на поясе, затем шнуровка ослабла.

И она стянула их немного вниз, освобождая мой член.

— Могу ли я продолжить? — спросила она, принимая сидячее положение.

Дыхание с шумом вырвалось из меня. Как будто я могу её остановить? Капля спермы выступила из головки моего члена и потекла вниз, вдоль ствола. Мои яйца сжались. Я чувствую, что могу взорваться в любой момент. Но, в то же время, я не хочу кончить слишком рано, не раньше, чем она закончит своё исследование.

Она восприняла моё молчание, как разрешение, потому что её рука вернулась к моему члену и она позволила своим пальчикам танцевать по моей длине, исследуя все вены и уплотнения. Это даже лучше того, что я когда-либо представлял, — её рука на моём члене, — и я закрыл глаза и стал думать об охоте и слежке, о метлаках и снеге, — для того, чтобы не потерять контроль.

— Твоя кожа такая тёплая, — голос Джо-зи мягкий. Она наклонилась ниже, и я почувствовал её дыхание на своём члене. — И ты такой толстый.

Стон покинул моё горло. Как я могу думать о метлаках, когда её губы меньше, чем на расстоянии пальца от моего ствола? Как я могу вообще думать очём-то?

— И эти гребни, — сказала она с лёгким вздохом, пройдясь пальцем по одному из них. — Я думаю, что у тебя идеальный член, Хейдэн. Не могу поверить, что я первая женщина, которая его касается.

— Единственная, — рыкнул я неровным голосом. — Ты единственная женщина, которая когда-либо коснётся меня. — потому что я принадлежу ей, а она мне, навсегда.

Вместо того, чтобы испугаться моих слов, она издала гортанный смешок, от чего мои яйца сжались ещё сильнее.

— Я, — начала она и поддразнивания прозвучало в её голосе. Её пальцы погладили мой член вверх и вниз. — Только я.

Затем она наклонилась и прижалась губами к самому основанию моего живота.

Дыхание с шипением вырвались из моего горла. Я в агонии. Чистая, абсолютная агония, созданная мягкими губами моей пары.

Её язык слегка коснулся моей кожи.

— Хейдэн?

— Что?

— Я хочу попросить об одолжении, — сказала она и снова лизнула низ моего живота. Её рот так близок к моему члену, что непристойные, захватывающие образы встали перед глазами, сменяясь другими, такими же. Но я даже не смею надеяться, что её ротик опустится ниже. Не похоже, что она станет идти вниз. И всё же…

— Всё, что хочешь, — скрипнул я. Она могла бы попросить, чтоб я отрубил себе руку.

— Мне нужен… — поцелуй, — ты… - поцелуй. — Держись… — поцелуй, — не кончи, пока я не закончу с тобой играть, ладно? — поцелуй.

А потом её рот — её мягкий, озорной ротик — приблизился к головке моего члена, и она прижалась к ней лёгким поцелуем.

Огонь вспыхнул внутри меня. Я вцепился в одеяло, пот выступил у меня на лбу. То, о чём она просит, невозможно, но я голоден, я хочу доставить ей удовольствие.

— Я попробую.

Её игривое хихиканье в ответ на мои слова вызвало у меня мурашки по коже. Её дыхание касается моего члена, её рука сжимает мой ствол. Мой живот влажный от прикосновения её губ и языка. Мой кхай интенсивно и ритмично пульсирует, похоже, прямо у меня в члене.

Не кончить? Когда её рот так жестоко, чудесно дразнит? Конечно, сейчас охотник больше похож на того, кого ударило молнией.

Но моя Джо-зи хочет играть, и я всё для неё сделаю.

Так что я лежу неподвижно, мои ногти впились в ладони, когда она опустила голову. Мой хвост яростно стучит о моё бедро, когда она склонилась ещё ближе, а потом ещё раз поцеловала головку моего члена. Другая её рука нашла уплотнение — жёсткое уплотнение поверх моего члена — и она погладила его, скользя пальцами туда-сюда. Удовольствие взрывается внутри меня, и я задерживаю дыхание.

Метлаки.

Метлаки охотятся за пределами пещеры. Джо-зи в опасности.

Метлаки с их рвущими когтями…

Её рот сомкнулся вокруг головки моего члена, и язычок скользит по моему наконечнику.

Дыхание, которое я пытался задерживать, вырывается. Моя рука движется к её волосам, словно я уже не могу контролировать своё тело. Когда она подняла свою голову, чтобы рассмеяться, я толкнул её обратно вниз, умирая от блаженства. Я настолько близок к тому, чтобы кончить, что огонь разливается у меня в животе, и я чувствую, как семя поднимается по члену, биение моего кхая становится невыносимым. И я опять нуждаюсь в её горячем ротике, её язычке, её губах на моём члене.

Она издала довольное урчание и её собственное возбуждение пронзает воздух вокруг меня, когда её рот снова обхватывает мой член. Потом она втянула его глубже в рот, а её пальцы продолжили играть с моими гребнями.

Я толкнулся бёдрами, не в силах удержаться, и ещё глубже вонзился ей в рот. Она поощрительно хмыкнула и стала сосать сильнее, а затем, не смотря на своё обещание, я обильно пролился семенем. Я чувствую, как струя ударила ей в рот, её плотный, горячий рот, — я никогда не испытывал ничего подобного. Всё моё тело дрожит от силы моей разрядки, пока она тихонько урчит и ждёт, когда я полностью изольюсь.

Стыд охватил меня, когда она выпустила мой член и облизнула его в последний раз. Я отпустил её волосы и закрыл глаза, Джо-зи всё так же сидит.

— Я… прости. Я подвёл тебя.

Её сладкий смех наполнил пещеру.

— Хейдэн, я же просто дразнила тебя. Не будь таким серьёзным. — она придвинулась ко мне и прижалась к моему телу. — Я намеренно заставила тебя кончить.

— Но ты говорила… а я схватил твои волосы…

— Что было очень сексуально, — согласилась она и успокоилась рядом со мной. Её рука обвила мою талию. — Неожиданно, но сексуально.

Я совершенно смущён ею. Я оконфузился, но я страшно доволен.

— Значит, я не разочаровал тебя?

— С таким членом? Я была бы сумасшедшей, если бы была разочарована. — она погладила мою грудь. — Мы ещё поработаем над твоей выносливостью. Завтра. — её пальцы гладят мою кожу, и она мне кажется такой нежной, трогательной. Её возбуждённый аромат всё ещё витает в воздухе, и я понимаю, что сама она не кончила. Всё это было для меня.

Я… покорён таким подарком.

— Знаешь, чем ещё я бы хотела заняться? — раздумывает она вслух. — Поцелуями. Хочу целовать твои губы. Давай запланируем это на завтра.

Я хочу угодить ей. Я хочу слышать, как она кончает. Хочу видеть, как она кончает. Хочу пробовать её. Моя рука обвилась вокруг неё, я погладил её плечо и мягкую, нежную кожу.

— Мы можем попрактиковаться в этом сегодня.

— Мой рот устал, — поддразнила она, но я чувствую, как напряглись её бёдра, которые она сжала плотнее.

Мне в голову пришла отличная мысль, и я сел на колени, затем раздвинул её бёдра. Если она сделала это для меня, почему я не могу сделать для неё то же самое?

— К счастью для тебя, у твоего мужчины достаточно сильный рот и ещё более сильный язык.

Она всхлипнула и откинулась на меха, уронив стон.

— Мне везёт.

Её бёдра охотно поддались, и я с удовольствием спрятал своё лицо меж её ног.

16

Джози

Следующим утром, когда я проснулась, голова Хейдэна находилась между моих ног, он вылизывал меня, а я мурлыкала, дрожа от оргазма. Боже, у этого мужчины сильный, удивительный язык. И, судя по всему, он отдавать любит так же, как и брать.

— Доброе утро, моя пара, — пробормотал он, оторвавшись от своего занятия, а затем вновь вернувшись к моему клитору.

Я что-то простонала, что могло бы быть ответом, и мои руки дёрнулись к его рогам. Я держу их, словно руль, пока он пирует у моей девочки, словно изголодавшийся и лижет, словно я центровая потаскушка в хоре или что-то в этом роде. Какая девушка устоит против такого энтузиазма? Никто — и я кончу ужу в течение ближайших минут.

После того, как моё тело перестало сотрясаться в оргазме, он медленно лизнул меня в последний раз, затем прижался лицом к внутренней части бедра.

— Мы должны выйти в ближайшее время.

— Точно. Путешествие. — я тяжело дышу. — Поняла. — я вся, словно ватная сейчас, а моя вошь так приятно мурлычет.

Чёрт, после такого утреннего приветствия, как это, мне трудно вспомнить, почему я так боролась с резонансом. Хейдэн заботливый, сладкий и всего себя посвящает мне. Иногда он капризный, да. Иногда угрюмый и властный, но, когда дело доходит до меня? Я составляю весь его мир, и он этого не скрывает.

Что… я не ненавижу. Я не уверена, готова ли я уже покориться. Я точно не готова говорить "нет", но я чувствую, что мне нужен ещё какой-то толчок в сторону "да", и я хочу увидеть, где это произойдёт. Я испытываю удовольствие, находясь с ним здесь и сейчас, и, в то время как резонанс ощущается как нечто неизбежное, я хочу просто наслаждаться этим моментом.

Он в последний раз прижался к моим бёдрам и лизнул их, дразня, затем встал и направился к уже погасшим углям нашего костра.

— Ты с утра хочешь свежий чай, моя пара, или просто попьём воды и выйдем пораньше?

Пара? Упс. Я хотела сказать ему, чтобы не называл меня так, поскольку я ещё не определилась и сглазить наш прогресс не хочу. Но он, кажется… так счастлив сегодня утром. Так собой доволен. И то, каким свирепым, собственническим взглядом он на меня смотрит, наполняет меня гордостью.

Да, я не могу обрубить ему эту радость прямо сейчас. Я одёрнула свою тунику ниже, на мои широко расставленные, обнажённые ноги, и расправила её.

— Холодная вода чудесно подойдёт. Я хочу уже добраться до пещеры Харлоу. И чем раньше, тем лучше.

Потому что там, я так думаю, мы дойдём до конца.

Мы шли уже, наверное, час, когда Хейдэн резко остановился, и я впечаталась ему в спину и чуть не упала на своих снегоступах.

— Что за…

— Шшшш, — прошипел он, жестом приказав соблюдать тишину.

Я вцепилась в его спину и попыталась выглянуть из-за его плеча.

К моему удивлению, он схватил меня за руку и потянул к ближайшей скале.

— Хейдэн, — протестовала я, пытаясь идти так быстро, как могу на своих снегоступах. — Что происходит?

— Тихо! — его мудак снова вышел на сцену. Он толкнул меня к каменной стене, вытащил мой маленький костяной нож из ножен, и сунул его мне в руку. Его глаза сузились, а лицо выражало крайнюю степень настороженности. — Жди здесь и не двигайся.

— Что случилось?

— Если повезёт, то ничего. — он окинул меня одним из этих своих голодных взглядов, затем отвернулся и приготовил копьё.

Моргая, я сжала нож своей рукавицей. Он же крался, пригнувшись ближе к снегу. Напоминает охоту, только я не вижу дичь. Он не охотился вчера, пока мы шли, потому что сказал, что даже раненый двисти может быть опасным для меня, а Хейдэн заботился о моей безопасности. Так почему же он решил поохотиться сегодня? Я посмотрела чуть вперёд него и увидела что-то тёмное на снегу. Там, дальше, есть что-то, что не вписывается в общую картину окружающей среды, как прыщ на одном из снежных холмов.

Хейдэн низко присел вблизи тёмных, разбросанных по снегу пятен, и коснулся их, затем поднял пальцы и обнюхал. Я поняла, на что я смотрю.

— Это кровь? — обозвалась я к нему.

Он повернулся и сердито качнул головой, указывая мне, что я должна молчать.

О, дерьмо. Я злюсь от его настроения, ведь я тоже не дура. Но, если он обеспокоен, это плохо. Я крепче сжала свой маленький нож и стала ждать, когда он вернётся.

Его хвост лупит по снегу, в то время, как он изучает округу, затем встаёт в полный рост. Но вместо того, чтобы вернуться ко мне, он двинулся к холму впереди. Когда он поднял что-то длинное и негнущееся, похожее на предмет, я поняла, что это тело. Серое и пушистое, и… думаю, это метлак.

О, чёрт. Что убило его? Кто тут? Я старалась в уме перебрать всех хищников, достаточно больших, чтобы съесть одного из высоких, худых метлаков. Снежные коты свирепы, но они не намного больше рыси. Двисти травоядные, а са-кохтчки? Не знаю, чем они питаются, но они слишком медлительны, чтобы быть хищниками. Я напрягала мозги, пока Хейдэн изучал тело, затем он вернулся ко мне с мрачным выражением лица.

— Что это? — спросила я обеспокоенно. Его взгляд мог бы заморозить и сосульку. — Что его убило?

— Я не знаю. — Его рот сложился в мрачную линию. — Нет никаких следов, только кровь.

Я с трудом сглотнула.

— Может… может, это снег скрыл следы? — но я живу тут уже достаточно долго, чтобы отличать свежевыпавший снег от этого, слегка хрустящего. То, чем сейчас покрыта земля, лежит уже достаточно долго, чтобы слегка подтаять на солнце и затем застыть коркой льда. Более того, погода ясная, ветерок едва заметен.

Он что-то согласно проворчал, хотя мы оба понимаем, что я не права.

— Мы должны быть осторожны. Будем идти в состоянии боевой готовности, а ты будешь держаться за мной. — он забрал сумку с моих плеч и перекинул её перед собой. — Если устанешь, дай мне знать, я понесу тебя.

— Со мной всё будет в порядке. — если дела настолько плохи, как кажутся, не хочу, чтобы он тяготился, неся мою жалкую человеческую задницу.

Хейдэн кивнул и пошёл большими, широкими шагами.

— Будь рядом.

Да, конечно. Крошечная человеческая женщина на снегоступах — каким образом должна идти в ногу с семифутовым инопланетянином, который идёт семимильными шагами? Конечно. Нет проблем. Но я не протестую, т. к. ясно, что он хочет поскорее выйти из этой местности. Независимо от того, что случилось с этим метлаком, его это напугало.

Я стараюсь смотреть в сторону, когда мы проходим мимо. Брызги крови повсюду и тело… ну, я удивлена, что по этому смогла опознать метлака. Это выглядит так, словно его пережевали и выплюнули обратно.

Я задрожала и в темпе побежала за Хейдэном.

Целый день мы шли в убийственном темпе, и я делала всё возможное, чтобы не отставать. Вчерашний простой, но бодрый шаг остался в прошлом, теперь мы идём с бешеной скоростью. Это отстой. Тем хуже, что Хейдэн выбирает извилистые тропы вместо очевидной прямой, стараясь, чтобы мы всё время держались возле деревьев или в тени скал, вместо открытой площади. А это означает, что сугробы выше, ветер холоднее. Не смотря на то, что он забрал у меня все мои вещи, я лишь относительно поспеваю за ним, но Хейдэн не несёт меня.

К тому времени, как луны близнецы встали у нас над головой, и снег заискрился под ночными светилами, Хейдэн толкнул меня к скалистому выступу.

— Охотничья пещера вон там.

Слава Богу. Мои ноги вот-вот перестанут держать меня, пальцы онемели от холода ещё несколько часов назад. Даже моя вошь слишком устала, чтобы петь, и всего лишь вполголоса мурчит, когда Хейдэн рядом.

Так что нет сегодня оркестра.

В пещере никого нет и к тому времени, как Хейдэн развёл огонь, мне с трудом удалось скинуть с себя промокшие меха. Обессиленная, я позволила ему помочь мне раздеться, но у меня ни на что больше нет сил, только подползти к расстеленной меховой постели и заснуть.

Когда утром проснулась, он прижимал меня к себе, его вошь счастливо мурлыкала, а пальцем он гладил мою щёку. Я зевнула и подняла голову, чтобы посмотреть на вход в пещеру. Там уже светит солнечный свет, а это значит, я долго и хорошо спала.

Но только я не чувствую себя выспавшейся. Скорее, всё ещё измотанной.

— Прости, — пробормотала я ему, и уложила голову обратно ему на плечо. — Думаю, я вырубилась.

— Ты устала. — он слегка огладил мою челюсть. — Это и понятно.

Сегодня он кажется более расслабленным, а я слишком устала, чтобы думать о сексе, так что мыслями я возвращаюсь к вчерашней проблеме.

— Что убило того метлака?

— Прекрати спрашивать, Джо-зи.

Я игнорирую его кислый тон. Это такая у него уловка, чтобы заставить меня заткнуться, и я слушаюсь его. Он становится капризным, когда не хочет отвечать. Он имеет в виду не "я не знаю", он таким образом даёт понять: "я знаю, но не хочу тебе говорить".

Он фыркнул.

— Но ты знаешь, не так ли?

Его рука скользнула вдоль моей, и он щекотно вырисовывает небольшие круги на моей голой коже. Я голая. Ой. Как и он. До этого момента я и не замечала нашей наготы, странно, что он не возбуждён. Подозреваю, сейчас он просто хочет держать меня в объятиях.

— Есть… легенды.

Мне это не напоминает хорошее начало.

— Слушаю.

— Мой отец часто рассказывал, что когда он рос, были сильные холода и это было плохо. А потом появились скай-лапы и охотились на территории ша-кхаев.

— Небо… клешня? Я не слышала об этом. — на языке ша-кхаев эти слова звучат странно.

— Есть разные причины, почему ныне ша-кхаи не живут близко к солёной воде. Существа, обитающие в тех водах, очень большие и агрессивные, у них множество клыков.

— Об этом я слышала. — Харлоу мне рассказывала кое-какие страшные случаи о штуках, которые она видела. Это заставило меня вспомнить все документальные фильмы о динозаврах, которые я видела, будучи ребёнком — здешний океан как раз напоминает тот первичный бульон жизни. — А скай-лапы живут в воде?

— Нет. Они приходят сверху. Они отрывают свою добычу от земли и глотают целиком. И они достаточно велики, чтобы съесть подростка, размером с Фарли.

Я почувствовала себя плохо. Я такого же размера, как Фарли. На самом же деле, это в том случае, если на меня одета моя старая туника или что-то ещё.

— Ты не говорил.

— Я не знаю наверняка, то были скай-лапы или нет, — говорит он, поглаживая мою руку, словно пытаясь успокоить. — Но если это они, то нам нужно всё время смотреть вверх.

Мне стало жутко, я вспомнила про большую тень, которая летала надо мной несколько дней назад, когда в подзорную трубу я рассматривала остров. Я не поняла, что то было. И мысль, что то мог быть какой-нибудь гигантский хищник, который ест людей на завтрак, наполнила меня страхом.

— Значит, обычно они ошиваются на побережье? Почему же Рух и Харлоу никогда про них не говорили?

— Они приходят лишь тогда, когда наступают сильные холода.

— Но тут всегда холодно!

— Ах, но этот суровый сезон гораздо более холодный, чем предыдущий.

Ладненько.

— Как думаешь, они прилетают с острова?

— Глаз-земля?

Я села и посмотрела на него. (прим.: на слух слово island воспринимается, как "ай лэнд", что переводится, как глаз и земля).

— Там в воде что-то находится. Если достаточно далеко смотреть, то можно увидеть зелёную массу. Я думаю, то остров. С деревьями.

Он насмешливо фыркнул.

— Деревья розовые, как и ты. — его рука скользнула вниз по моей руке и он окинул меня голодным взглядом.

Мои соски затвердели, и я вспомнила, что лежу тут голяком, тем самым давая ему и повод, и простор для манёвров. Я постучала его по груди, напомнив, что он отвлёкся.

— Хейдэн, прошу заметить, что на моей планете деревья зелёные. Из-за хлорофилла или какого-то другого дерьма. В любом случае, с той стекляшкой, которую я прихватила с корабля Старейшин, можно смотреть на далёкие расстояния. Клянусь, что видела кучу зелени и уверена, что это остров. Как думаешь, скай-лапы приходят оттуда?

Он пожал плечами.

— Какая разница? Это место небезопасно. Нам просто нужно избегать побережья и двигаться вглубь территории, к племенным пещерам.

— Хорошо.

— Это значит, нам скоро нужно уходить.

Я застонала и упала на постель лицом вниз. Я не выспалась, мне нужен отдых, я чувствую, что мне чертовски нужно отдохнуть.

— Скоро — это насколько скоро?

Он усмехнулся.

— Очень скоро.

И тогда этот ублюдок сорвал с меня одеяла, выставив мою голую жопу на мороз.

Я потянула их обратно.

Ничего не могу с собой поделать. Я устала. Хейдэн старается понять меня, но он хочет идти быстрее. Сегодня он задал такой же сумасшедший темп, и мне приходится прикладывать все силы, чтобы не отставать. Но каждый раз, как он хочет идти вдоль деревьев, я обнаруживаю, что плетусь далеко позади. Не могу идти, как солдат, или шагать через огромные сугробы, да ещё и каким-то образом не отставать от него. Для этого что-то должно случиться.

Когда день пошёл на убыль, темп Хейдэна ещё немного вырос.

— Поспеши, — обратился он ко мне. — Может, давай я понесу тебя?

— Я тороплюсь! — крикнула я в ответ, делаю всё возможное, чтобы тащить свою счастливую задницу через снег. Солнца в небе смутно видны, но мы не будем ещё останавливаться в ближайшее время. Пещера Харлоу и Руха уже не так далеко — Хейдэн ведёт меня вглубь гор…. что означает больше снега. А это значит, что мне ещё сложнее идти в ногу с ним. Сука ли я? Нет. Я закрыла свой рот и быстро иду, или пытаюсь идти быстрее. Я вся в поту, а мои меха примерзают к моей коже. Моя бедная вошь еле слышна, но я уверена, что большую часть своей энергии она сейчас расходует на то, чтобы я не превратилась в "человеческое" фруктовое мороженое, вместо того, чтобы заставить меня забеременеть. Приоритеты и всё такое. А Хейдэн всё быстрее и быстрее движется впереди меня, словно это мелочь какая.

Я гляжу на его спину и на то, как он подёргивает своим хвостом. Он тащит и мою сумку и свою, за что я должна быть благодарна, но я так чертовски устала. Я просто хочу день или три отдохнуть. Там нет никакой опасности, говорю я себе. Часы вовсе не пробили. Девушки в капсулах в безопасности пролежат там ещё неделю, три недели или даже год. А мы можем заночевать тут, в какой-нибудь небольшой охотничьей пещерке и некоторое время передохнуть здесь. Эта мысль, как манна небесная, и мои ноги идут всё медленнее и медленнее. Я измождена. Может, и впрямь, пусть немного понесёт меня после обеда, потому что я не знаю…

Тень накрыла землю и пролетела надо мной.

Я замерла.

— Хейдэн? — мой голос похож на шёпот. Я схватилась за свой глупый маленький нож — тот, который, как сказал мне Хейдэн, я должна всё время носить при себе — как можно крепче. — Мне кажется, я только что что-то видела.

Он не повернулся, т. к. был слишком далеко впереди, чтобы услышать мои слова.

— Хейдэн? — позвала я громче. На этот раз он обернулся. — Я думаю, что видела…

Я завизжала.

Тень снова накрыла меня.

А потом меня подхватили с земли, и что-то горячее и мокрое вцепилось в меня тисками. Оно ужасно воняет, оно твёрдое, и царапает мою обнажённую кожу. Зубы. Тиски сжались, и наступила темнота.

О, мой Бог. Мои мысли в панике. Меня только что съели заживо.

— Джо-зи!

17

Хейдэн

— Джо-зи! — имя моей пары вырывается криком из моего горла при виде скай-лапы, пикирующего к ней и хватающего её своим острым ртом со снега, словно она ничто, просто лакомый кусочек мяса.

Сердце перестало биться у меня в груди. Шатаясь, я упал на колени.

Моя пара.

Моё всё. Она исчезла.

Нет. Нет. Нет.

— НЕТ!

Кажется, жизнь покидает меня, когда я смотрю, как скай-лапа машет крыльями и взмывает в воздух. Он парит на своих перепончатых крыльях, у него такие массивные, массивные челюсти.

Моя пара.

Я ещё раз выкрикнул её имя в отчаянии, преследуя это существо, хотя я знаю, что мне никак его не поймать. Я не умею летать. Даже, если бы я мог, — Джо-зи уже нет. Исчезла.

Я в агонии. Я наблюдаю, как тварь взмывает ещё выше, тем самым проворачивая нож в моей груди. Я не буду жить без неё. Я не могу. Мир больше не существует, если в нём нет её улыбки и её ярких, сверкающих глаз.

— Я подвёл тебя, моя пара, — говорю я, прижимая нож к своей груди. Уплотнённые пластины на груди не позволят мне вонзить его прямо; я толкаю лезвие под одну из них и смотрю, как кровь проступает на моей коже. Всё, что требуется, — один сильный толчок и тогда я присоединюсь к ней. Мой взгляд пытается найти вдали отвратительного скай-лапу.

А существо становится всё меньшим и меньшим чёрным пятном на горизонте.

А затем оно начинает вихлять в воздухе из стороны в сторону.

Спускается.

Как-то нерешительно и неровно.

Его крылья начинают биться беспорядочно. Он изо всех сил пытается подняться выше в воздух, но затем снова падает вниз.

Ярость овладевает мной. Я кинулся догонять его, быстро передвигаясь по слежавшемуся снегу. Он исчезает за следующим хребтом, я бегу за ним. Я вырежу его сердце ножом и скормлю его падальщикам. Я вырву его глаза и сдеру кожу с его мерзкого тела, посмевшего съесть мою пару.

Ещё один отчаянный крик вырывается из моего горла, когда я нахожу его на земле, хлопающего по снегу тонкими крыльями. Он корчится передо мной, не в силах взлететь. Это существо отличается от любой другой птицы, которую я когда-либо видел — его лицо покрыто чешуёй и напоминает заострённый треугольник, а тело и горло покрыты густым коричневым мехом. Его крылья голые и тонкие, — натянутая между пальцами тонкая кожа, напоминающая пологи, за которыми уединяются у нас в пещерах. И они длиннее, чем некоторые виденные мною пещеры. Оно отвратительно.

Но оно на земле.

Это мой шанс.

Гнев вырывается ещё одним криком из меня, и я протыкаю его горло. Мой нож полностью погрузился в его горло, горячая кровь брызгами разлетается вокруг меня. С криком мести я продолжаю вонзаться ножом в его шею, пока тварь не замирает и жизненная сила не покидает его.

Это во имя Джо-зи.

Но я ещё не удовлетворён, потому я вонзаю нож в бок, под крыло. Не знаю, почему он упал, но я использую эту возможность, чтобы отомстить за свою пару. Я искромсаю его на кусочки и буду наслаждаться каждым ударом своего клинка. Ещё один вой, наполненный мучительной болью потери, вырывается из меня. Моё лицо залито кровью и слезами, текущими по нему. В один момент я потерял всё.

Всё.

— У меня была пара, — рычу я, снова ударяя его в бок ножом. — И я любил её! Ты забрал её у меня! — снова и снова мой нож погружается в тело твари. Затем я прикладываю к нему руку и чувствую, как моё сердце бьётся, когда я дотрагиваюсь до большого живота существа.

Внутри его живота что-то шевелится.

Я отшатываюсь назад, но глаз не свожу с него. Она беременна? Молодняк собирается вылезти наружу? Живот снова пришёл в движение, а затем что-то высунулось из центра живота… что-то маленькое, жёсткое и остроконечное, покрытое сплошь красной кровью. Зуб…

Или нож.

Мой кхай, молчавший до сих пор, взрывается песней.

А другой вой вырывается из моего горла, и мои движения становятся безумными.

— Джо-зи! Джо-зи! — я вонзаю свой нож рядом с тем, другим, начинаю разрезать толстый живот существа, пытаясь увеличить в нём дыру. Толстая, слизкая шкура на животе не поддаётся, и я рычу, держа рукоять моего клинка двумя руками и прикладывая всю свою силу, чтобы разрезать глубже и шире.

Появляется окровавленная рука, человеческие пальцы, тянущиеся вверх и нервно дрожащие.

Радость овладевает мной и я продолжаю резать. Моя пара!

Моя пара! Она жива!

Когда разрез на животе существа уже достаточно большой, я хватаю протянутую руку, упираюсь ногой в живот твари и тяну изо всех сил. Из раны раздаются ужасные хлюпающие звуки, и я напрягаюсь ещё сильнее. Яростное рычание теперь сопровождает мои действия, я снова тяну, настойчиво. Это существо не сможет удержать её в себе. Нет.

Затем живот существа раскрывается и из него, мокрая, покрытая кровью и задыхающаяся, Джо-зи выскакивает в мои руки.

Моя пара.

Моё всё.

Я выкрикиваю её имя, прижимаю её к себе, не важно, что она мокрая и покрыта грязью. Моя рука гладит её по влажным волосам, и я бережно прижимаю её голову — её милую, сладкую человеческую голову — к своей груди.

Моя пара.

— Не мм-ммо-гггу дды-шшать, — она задыхается, дрожа и прижимаясь ко мне. Её липкие руки шарят по моей груди, затем она сжимает их в кулачки. Наконец, дыхание вырывается из её лёгких. — Я не могла видеть. Я не могла шевельнуться… — она заливается слезами, она рыдает, зарываясь лицом в меня. — О, мой Бог.

— Я знаю, — говорю я ей, убирая растрёпанные и испачканные кровью волосы с её лица. — Тссс. Ты есть у меня, моя пара. — я прижался ртом к её гладкой брови, не заботясь о том, что она грязная, и мне немного полегчало. Она моя, навсегда. Но агония нескольких последних минут догоняет меня и меня начинает шатать. Единственное, что удерживает меня в вертикальном положении это то, что Джо-зи прижимается вплотную ко мне. Я снова, словно отчаянно, прижимаюсь губами к её коже. — Я думал, что потерял тебя.

Она только всхлипывает, прижимаясь щекой к моей груди.

Моя бедная пара. Мне хочется держать её вот так всегда и никогда не отпускать, но она дрожит, она расстроена. Я скинул свою сумку на землю и достал из неё постельные принадлежности. Я укутываю её в меха, плевать, что она во всей этой крови. Её нужно согреть.

— Не плачь, моя пара. Я позабочусь о тебе.

— Сс-кажж-жи, что этот пп-парр-рень не проглл-лотил меня просто целиком!

— Я знаю, — бормочу я, целуя и трогая её повсюду. Не могу перестать тянуться к ней. Никогда не забуду это страшное зрелище, когда скай-лапа ныряет вниз и хватает мою пару, как будто она ничто.

Я свою жизнь за неё отдам.

Как только она укутана в меха, я подхватываю её и начинаю бежать. Мне всё равно, сколько времени потребуется, чтобы доставить её в следующую охотничью пещеру, я знаю только одно — больше её не отпущу.

Солнца уже почти скрылись за горизонтом, когда я ввалился в пещеру. Какой-то хищник испугался и убежал, и мысленно я отругал себя за то, что сначала не проверил, свободна ли пещера. Сейчас мой ум — это водоворот разрозненных мыслей, и все они сосредоточены на одном — сохранить свою пару в безопасности.

Джо-зи молчит уже некоторое время, и я осторожно опускаю её на пол внутри.

— Жди здесь.

Она дрожит и кивает, но не говорит. Когда тени промелькнули и ушли с её лица, я увидел пустой взгляд. Меня это беспокоит.

Поэтому я всё стараюсь сделать быстро. Я убрал остатки пиршества, оставшиеся от птице-зверя, и очистил пещеру пушистым хвостом двисти, оставленным последним обитателем. Много наших вещей я оставил на тропе, когда в спешке кутал Джо-зи в меха, но это и неважно. Я могу сделать новые крючки, новые ножи. Я могу собрать новые материалы для разжигания костра. Всё, что сейчас имеет значение, это она.

Я развёл огонь и вскоре в пузыре уже будет вода. Мой чай остался на тропе. Не важно — сначала нам эта вода нужна для того, чтобы искупать её. Уже потом я побеспокоюсь о чае.

Джо-зи притихла в свете костра, но её тело всё ещё дрожит.

— Пойдём, — говорю я ей и вздрагиваю, т. к. мой голос показался мне неестественно грубым в этой тишине. — Нам нужно вымыть тебя, а потом что-нибудь перекусим.

— Думаю, что я не смогу есть, — шепчет она.

— Ты сможешь, и ты это сделаешь. — я оставил пока без внимания тот факт, что нам нечего есть, т. к. я потерял наш дорожный провиант. Ладно, одна проблема за раз.

— Не указывай мне, что делать, — огрызнулась она, поворачиваясь, чтобы взглянуть на меня.

Я согласен с её гневом и принимаю его. По крайней мере, так она не смотрит в пустоту перед собой. Я прищурился и раздражённо фыркнул, в надежде расшевелить её.

— Я твоя пара. Я лучше знаю.

— Мы еще не спарились, — восклицает она и затем снова разражается слезами. — Я чуть не умерла, а ты чуть снова не потерял пару уже во второй раз, а всё потому, что я эгоистичная сучка! — её рыдания наполняют пещеру.

Я сижу, застыв, от шока. Она волновалась за меня? Всё это время? Пока я с ума сходил от беспокойства по поводу неё, ведь она такая маленькая и находится в таком шоке, она думала обо мне?

У меня разболелось в груди. Я потёр её, не обращая внимания на маленькую рану, там, где мой нож пронзил кожу. Подумать только, я чуть не убил себя, в то время как она была ещё жива и делала всё, чтобы выбраться. Эта мысль разбередила мне рану.

Я склонился ближе к ней. Когда она избегала смотреть на меня, я обнял её лицо своими ладонями.

— Джо-зи, — сказал я, дожидаясь, когда она посмотрит на меня. Когда же она это сделала, я продолжил. — Ты стала моим днём в тот момент, когда приземлилась в этом мире. Я почувствовал связь с тобой, как только увидел тебя, и это испугало меня. А когда мы срезонировали, я понял, что ты навсегда должна стать моей. И я всегда буду заботиться о твоей безопасности.

Её глаза заблестели от слёз, и она открыла рот, чтобы что-то возразить.

— Я буду хранить тебя в безопасности, — повторил я. Большими пальцами я гладил её щёки. — Ты моя. Это всё, что тебе нужно знать. Если тебя у меня заберут, я пойду за тобой. Если ты заболеешь, я никогда не покину тебя. Если ты уйдёшь, я последую за тобой. Ты никогда не будешь без меня, потому, что где бы ты ни была, я приду за тобой. Знай это. — Я нежно провёл пальцами по тому месту на её груди, где слышался гул кхая. — Чувствуй это и знай, что это правда.

— Но мы не…

— И когда ты будешь чувствовать себя хорошо, — говорю я ей тем же твёрдым голосом, предупреждая любые её возражения, — я лягу с тобой в меха и возьму тебя, сделав своей. И мы будем спариваться до тех пор, пока внутри у тебя не появится мой ребёнок. Вот тогда наш резонанс будет полным. И не пытайся мне сказать, что ты ещё не моя. Потому что ты всегда была моей.

Её измученные глаза моргнули, и затем она медленно кивнула.

— Твоя, — прошептала она.

— Всегда, — прорычал я.

18

Джози

Наверное, на какое-то время я потеряла сознание, потому что, когда я проснулась, огонь трещал и был выше, чем я его помнила, а сама я лежала обнажённой на грязных мехах. Что-то тёплое и влажное скользило по моей руке, и я увидела, что это Хейдэн омывает меня осторожными, протяжными движениями. Выражение его лица было сосредоточенным, и впервые я осознала, что я полностью, полностью в безопасности. Он не пристаёт ко мне и делает это не для того, чтобы заработать себе баллы. Он делает это потому, что хочет заботиться обо мне. Потому что я важна для него.

Мне захотелось сказать ему, что я его хочу поцеловать за это, но мой мозг всё ещё в шоковом состоянии, и я снова засыпаю, позволяя Хейдэну позаботиться обо мне. В этот раз я с радостью отпускаю бдительность и осознаю, что кто-то прикроет мою спину.

Когда той же ночью я снова проснулась, Хейдэна не было. Огонь потрескивал, в пещере было уютно и тепло. Новые меха, немного пахнущие затхлым, — должно быть они хранились в этой пещере — укрывают меня, и я опять погружаюсь в сон. Хейдэн, скорее всего, охотится. Или ещё чем-нибудь занят. Как ни странно, я не волнуюсь. Я знаю, что он не оставил бы меня, если бы предполагал, что тут со мной может случиться что-то плохое. Я сплю.

Я проснулась уже утром, руки Хейдэна обнимали меня, и его голое тело находилось под мехами рядом со мной. Хоть мы и спали, но его твёрдый член упирается мне в бок, тогда как по его дыханию я слышу, что он ещё спит. Я медленно-медленно поворачиваюсь, стараясь не разбудить его. Каждая мышца моего тела болит, и я не знаю, это из-за этого бесконечного похода или из-за того, что меня проглотили. При этой мысли всё, что было у меня в желудке, поднялось кверху, и следующие несколько минут я изо всех сил старалась заставить себя не волноваться.

А Хейдэн такой тёплый, сильный и замечательный, что я прижалась плотнее к нему и почувствовала, как его руки меня обняли. Моя вошь громко замурлыкала, его отозвалась, и вернулся зуд в промежности. Нам нужно завершить резонанс, и как можно скорее. Я подняла руку, чтобы погладить его по груди, и заметила глубокие царапины на своей обнажённой коже. Я смотрела на них и хмурилась, силясь понять, как они появились. Должно быть, зубами существо оцарапало меня, когда глотало.

Я содрогнулась. Мне потребуется много времени, чтобы забыть это. Если я закрою глаза, то всё ещё могу почувствовать, как сжимается его горло, когда оно поглощало меня.

— Тише, — пробормотал Хейдэн, и его рука пробежалась по моему плечу и моей руке. — Я здесь. Я больше никому не позволю причинить тебе вред.

Мне хотелось подшутить над его столь уверенными словами, но неожиданно они заставили меня почувствовать себя лучше. Рядом с ним я расслабилась.

— Куда ты ходил прошлой ночью?

— Охотился. Я сбегал обратно, чтобы подобрать наши вещи. — его пальцы коснулись моей щеки. — Ты испугалась?

— Нет. Я знала, что ты никому не позволишь ранить меня. — я исследую пальчиками его грудные мышцы, просто потому, что мне нравится прикасаться к нему. — Хотя, я уже немного ранена.

Его глаза остаются закрытыми, даже когда его руки блуждают по моему телу.

— Ммм. Всё довольно быстро заживёт. Тебе больно? Может, мне собрать лииди, чтобы облегчить твою боль?

Я сморщила нос при мысли о повторном использовании той мази.

— Нет, спасибо. Я совсем немного оцарапалась и боль не сильная. — Мои пальцы скользнули по глубокому разрезу прямо над центром его нагрудных уплотнённых участков кожи, я нахмурилась. — Тебя эта штука тоже зацепила?

— Нет. Это я сделал.

Я села.

— Ты порезал себя? Зачем?

Он потянул меня обратно под одеяло, не открывая глаз. Бог мой, он мог и умереть.

— Я сделал это сам своим клинком. Если бы ты умерла, я бы хотел последовать за тобой.

— Это так неправильно, — шёпотом отвечаю я. — Не пойми меня неправильно, это самое прекрасное, что я когда-либо слышала, но это и в самом деле неправильно.

— Ты моя пара. Если ты уйдёшь, для меня не останется смысла в этом существовании. — он притянул меня к себе ещё ближе и прижал мою голову к своему плечу. — Отдыхай.

Я расслабилась, прижавшись к нему, потому что знаю, что ему нужно поспать. Но я не могу задремать. Не тогда, когда думаю о нём, скорбящем и опечаленном мыслью о моей потере. Я долго размышляла, а затем, поскольку не была уверена, легонько толкнула его в грудь, пытаясь разбудить.

— А ты пытался сделать так же после Залы?

Он проснулся и моргал, прогоняя сон.

— Что сделать?

— Ты пытался убить себя после смерти Залы?

Он фыркнул, словно сам поразился этой мысли.

— Нет. Давай спи.

Не знаю почему, но я этим словам обрадовалась. Я для него важнее, чем Зала. Не должно меня волновать что-то такое мелочное… но, чёрт побери, меня это очень волнует. И его слова сделали меня счастливой.

Если бы мы оба не были настолько уставшими, я бы вытрясла из него ещё массу признаний прямо сейчас.

Хейдэн спал несколько часов, так что я тоже вновь провалилась в сон. Когда же проснулась в очередной раз, то это было не от моего мужчины, суетящегося у меня между ног, к сожалению, а от аромата приготовляемого мяса. Ладно, пока удовольствуемся этим.

Я села, зевнула, протёрла глаза. Хейдэн сидел у костра, медленно поворачивая вертел, его хвост перескакивал из стороны в сторону. Он всё ещё обнажён и отсюда, со спины, мне виден его мешочек, висящий между бёдер. Большинство людей отвернулось бы, но я, не переставая, гляжу на него. Он чертовски сексуален.

Ещё раз напомни мне, почему мы сопротивлялись этому? Это я спрашиваю свой мозг. Желание между ног у меня усилилось, и мне приходится почти физически удерживать себя от того, чтобы сунуть туда руки и не начать ублажать себя самой, глядя на него. Я придумаю кое-что лучше.

Моя вошь разразилась вибрацией и гулом, оповещая его, и он оглянулся через плечо, чёрная коса упала ему на спину.

— Проснулась?

Я кивнула и села, позволяя одеялам упасть к моей талии, чтобы он мог хорошенько разглядеть мою наготу.

— Совсем проснулась. Как долго мы спали?

Он что-то хмыкнул в подтверждение, и вернулся к огню, что разочаровало.

— Прошёл день с тех пор, как… — он кашлянул, словно не мог произнести эти слова, затем грубо закончил — Один день.

Я придвинулась чуть ближе к нему.

— И всё? А кажется, что дольше.

Он кивнул. Но не посмотрел на меня.

Почему-то, это сделало мне больно.

— Что такое? Почему ты не смотришь на меня?

Хейдэн продолжает рассматривать огонь. Он рассеянно потирает свою грудь, его кхай мурлычет так громко, что один только этот звук заставляет меня влажнеть от желания.

— Потому что я почти потерял тебя и теперь я прилагаю все усилия, чтобы не опрокинуть тебя на меха и не вонзиться в тебя, сделав, наконец, своей женщиной.

Ой. Мне этого хочется так же сильно. Я крепко сжала свои бёдра.

— Потому что… твоё тело болит? — я думаю. — Ты всё ещё уставший?

Он насмешливо фыркнул.

— Не я. Ты нездорова. Ты хрупка и нуждаешься в большем отдыхе.

О, блевота, снова эта чушь собачья на счёт "хрупкой Джози". Он что, думает, я рассыплюсь на миллион кусочков, если он дотронется до меня? Потому что какая-то птица, размером с автобус, пыталась мною перекусить? Он что, серьёзно? Да, я травмирована. Но его лучшим решением было бы держать меня, а не игнорировать.

Понятно, придётся брать всё в свои руки.

Я хочу продвигаться вперёд, а не назад. Хочу, чтобы мы стали единым целым.

Хочу стать его парой.

Я протянула руку и схватила его беспокойный хвост. Он мгновенно обвился вокруг моего запястья, покрытый мягким, гладким пухом. Затем и Хейдэн посмотрел на меня.

— Привет, — сказала я, улыбаясь. — Помнишь меня? Твою пару?

Его брови взмыли вверх, он не понял мою шутку.

— Ты обещал, что поцелуешь меня. Мы можем уже, наконец-то, сделать это, верно? — я хлопаю ресницами, стараясь выглядеть невинно. Но мой план коварен. Думаю, если мы начнём с поцелуев, он не сможет остановиться.

А на самом деле? Думаю, нам давно пора уже разобраться с этим резонансом.

Хейдэн нахмурился так, словно только что я предложила ему голышом пойти на утреннюю пробежку.

— Хочешь целоваться? Сейчас?

— А что не так с сейчас?

— Но ты устала и ты больна…

— Вовсе нет!

Он снова попытался возразить:

— У тебя был плохой день недавно и…

— Но ты спас меня. — я снова хлопаю ресничками.

Хейдэн подошёл, всмотрелся в моё лицо, обхватив его ладонями.

— Что-то попало тебе в глаз?

Боже, он не понимает, что такое флирт, не так ли?

— Ничего, — грустно отвечаю я, а затем меняю тактику. Он хочет поиграть в няньку? Хорошо! — Но у меня болит кое-что другое.

Он весь напрягся, встревожившись.

— Что? — его руки прошлись по мне, проверяя, — Где болит?

О, чувак. Он так волнуется обо мне, что я отбросила свою идею показать пальчиком себе между ног и сказать: "Здесь, большой мальчик. Болит здесь", потому что она уже не кажется мне такой забавной. Он же такой милый в своём решении оберегать меня ото всего, что может мне навредить. Как я могла когда-либо думать, что он мудак? Я похлопала его по груди.

— Я просто дразнюсь, Хейдэн. Но я очень хочу, чтоб ты меня поцеловал.

Его остроконечные, толстые ша-кхайские брови нахмурились.

— Ты уверена? Я бы не хотел, чтобы ты утруждала себя…

Я откинулась на одеяла и приглашающим жестом похлопала по ним.

— Я буду очень осторожна.

Хейдэн настороженно посмотрел на меня, кивнул, и присоединился ко мне в мехах. Несмотря на большое тело, двигается он с изяществом, и я не могу не обратить внимания на то, что он уже готов. И он хотел отказаться от меня? Как мило. Как неосторожно. Я хочу помочь ему с этой его маленькой проблемкой.

Или не с такой уж и маленькой. Его орган впечатляет, и мои мышцы глубоко внутри сжимаются. Во что бы то ни стало, мы сделаем это сегодня. Я долго и упорно боролась за то, чтобы не стать его парой и, забавно, как всё получилось. Теперь я и представить рядом с собой не могу никого, кроме Хейдэна. Даже его грубость — показная, теперь я это понимаю. Он раздражителен, т. к. слишком заботлив, и его самого это пугает.

И если это не заставит женщину растечься лужицей, тогда я не знаю, что заставит.

Хейдэн упал на меха рядом со мной, его лицо близко к моему. Я слегка улыбнулась ему, сообщая, что всё в порядке, что я не устала и всё будет здорово. Я решила действовать постепенно.

— Так, я знаю, что ты девственник…

Он нахмурился.

— Ты постоянно поднимаешь эту тему.

— Я её поднимаю, потому что это сексуально, большой парень. — я придвинулась ближе к нему и положила руки ему на грудь, слегка толкая его своим весом. — Но то, что я собиралась сказать, а ты перебил, было про… что ты знаешь о поцелуях?

Как если бы решил показать мне, он наклонился и прижался губами к моему рту. Быстро, вежливо, т. е. так, как сделал бы незнакомый человек.

Да, тут есть над чем поработать. Я знаю, что он знает, что поцелуи полны эмоций — он же всё время прикасается ртом к моему лицу, почти целуя, и у меня складывается впечатление, что он понимает, что это делается губами, но не знает, насколькоглубоко. О, это будет весело.

— Вот как ты начинаешь, да. Но это ещё не всё.

Его глаза сощурились, как будто я сказала ему, что он что-то делает не так.

— Мой поцелуй тебе не доставил удовольствия?

— Доставил, — сказала я быстро, поглаживая его грудь рукой. — Но есть вещи, которые ты можешь делать ртом во время поцелуя, и которые ещё более приятны.

Выражение его лица тускнеет.

— Например, когда ты берёшь мой член в свой ротик, или когда я ласкаю тебя между ног?

О, милосердие, тут стало жарко? Я обмахнула себя рукой.

— Что-то типа того, да. Разница только в том, что мы делаем это со ртами друг друга.

Он выглядит заинтригованным.

— Зачем?

— Затем, что…. Затем. — я никогда не задумывалась над тем, почему люди целуются. Мы просто делаем это. Я провела рукой от его груди к затылку, придвигаясь ещё ближе. — Потому что это — классно. Потому что влажные, гладкие языки доставляют удовольствие. — мои слова стали хриплыми, я начала возбуждаться, только говоря об этом.

— Твой язык действительно ощущался… потрясающе… на моём члене. — его взгляд сместился на мой рот. — Он очень гладкий.

— Да, и думаю, тебе понравится, если я попробую так. — я не могу не улыбнуться.

— Тебе понравилось делать это мне? — в его голосе также слышны хриплые нотки. — Я слышал твоё возбуждение, когда ты ласкала меня… и теперь я снова чувствую его запах.

Его рука двинулась к моему бедру, а он продолжал говорить:

— Может, в таком случае пропустим поцелуи, Джо-зи? Я могу вылизывать тебя там до тех пор, пока ты не закричишь. Мне нравится это делать. — он щёлкнул языком. — Очень.

О, дорогой Боженька, такое предложение! Соблазнительно, но я хочу, наконец-то, быть заклеймённой со своим мужчиной, вчерашний инцидент заставил меня жаждать стать с ним одним целым. Я хочу этого. Я хочу всего, что касается этого.

— Мы вернёмся к этому позже. А пока давай сосредоточимся на ртах. Я постучала по его нижней губе и слегка потёрла её подушечкой пальца. — Есть такой тип поцелуя, называемый "французским поцелуем".

— Франпоцелуй?

— Почти. — я дразню пальцем линию его рта. — Это когда я прикасаюсь губами к твоему рту, ты — к моему, и мы спариваемся нашими языками.

Понимание появляется на его лице.

— Я видел такое.

— Да?

Он кивнул.

— Но я никогда не думал попробовать это. Мы всегда казались слишком… далёкими от этого. — выражение его лица и взгляд стали голодными от потребности овладеть мною, глаза его снова уставились на мой рот. — Я хочу попробовать, Джо-зи.

— Я тоже хочу.

Его руки обвились вокруг моей талии, и он притянул меня к себе, моя грудь прижалась к его груди, а мои ноги оседлали одно из его мощных бёдер. Наши рты всего в нескольких миллиметрах друг от друга… и он прижался своими губами к моим. Это было не мягкое прикосновение, а неловкий толчок его лица к моему.

Я не шевелилась, ожидая, когда он почувствует, что ему нужно делать дальше. Это немного неудобно, но мне не хотелось дать ему понять, что он делает неправильно. Чтобы подбодрить его, я чуть отодвинула свои губы и, когда он не потянулся за мной, взяла инициативу в свои руки и провела своим языком по его губам.

Стон вырвался из него, и я почувствовала, как его руки обхватили меня. Его язык стал так же тереться о мой, а на нём полно уплотнений и странных выступов…. как и на его члене. Я застонала, когда они прошлись по моему языку и заставили вздрогнуть мои нервные окончания.

— Мне это нравится, — прорычал он, оторвавшись.

О, мальчик, мне тоже. Я не в состоянии не хныкать и не стонать от каждого его толчка, когда он экспериментирует с поцелуями. Он пытается шевелить языком по-разному, то скользя им вдоль моего, то исследуя им линию вдоль моих зубов. Довольный, он забирает у мен свой толкающий язык, и начинает дразнить мои губы своими. Глубокие страстные поцелуи превращаются в лёгкие, игривые чмоки, которые, тем не менее, распаляют меня так же, как и предыдущие.

Для начинающего он слишком хорош и всё, что мне остаётся, это вцепиться в него и наслаждаться процессом. Снова и снова он целует меня, прижимаясь ртом, языки наши дразнят друг друга, пока я не превращаюсь в дрожащую женщину у него на коленях. Его рот вытворяет с моим сумасшедшие вещи, и я чувствую, как моя вошь вибрацией отдаётся в каждой клеточке моего тела, даже в селезёнке.

Хейдэн прижался к моей нижней губе, он очень осторожен, не смотря на большие острые зубы. Они мягко скользят по моим губам, и я чувствую, как его язык также скользнул по ним, прежде чем он оторвался от меня и взглянул одним из этих своих сосредоточенных, пронзительных, горящих взглядов.

— Джо-зи.

— Хм? — я плыву в море возбуждения, а мужчина хочет поговорить?

— Я хочу делать франпоцелуй и с другими частями твоего тела. — он соединяет два эти слова в одно и снова прикусывает губу.

— О-о? — мне ещё никогда не было так сладко и так грязно. — Я думала, ты считаешь меня ещё слишком хрупкой и уставшей?

Он спустился губами ниже, к моему подбородку, затем провёл языком вдоль линии челюсти.

— Я буду работать. А ты можешь в это время отдыхать, пока я буду целовать тебя.

Я хихикнула. Ша-кхайская версия "просто лежи и наслаждайся, детка"? Не важно, — я рада тому, что убедила его поиграть вместо того, чтобы беспокоиться о том, что Джози хрупкая и нуждается в постельном режиме.

— Тогда я сделаю всё возможное, чтобы не вмешиваться, — игриво сказала я. И положила руки ему на плечи, твёрдо намереваясь держать их там и не мешать ему.

Он окинул меня испепеляющим взглядом, от которого мои бедра затрепетали, затем обхватил своей рукой мою шею и осторожно потянул меня вниз, пока мы не оказались лежащими в мехах. Я лежу на спине под ним, он нависает надо мной, его кожа — замша — обтягивает литые мышцы, его рога отбрасывают тени в свете костра. С такого ракурса он похож на демона своим жёстким лицом, на котором пляшут тени, за исключением его сияющих голубых глаз, и я снова вздрагиваю, потому что это не должно быть настолько сексуальным, но так и есть.

— Ты дрожишь, — замечает он с озабоченным видом. — Может, сделать огонь сильнее?

— Это дрожь секса.

Он фыркнул, не веря мне.

— Такой не существует.

— Конечно, существует. Я дрожу, потому что ты такой горячий.

В типично Хейдэнской манере он меня не понял.

— Я слишком тёплый? — его тело мгновенно отстраняется от меня, упираясь кулаками в меха по бокам. Он выглядит расстроенным и разочарованным.

— Нет, нет, — быстро говорю я и хватаю его за длинные волосы, заплетённые в косу, что перекинулась через плечо, и тяну на себя. Мне нравятся волосы Хейдэна — он выбривает их по бокам головы, а остальную часть заплетает в одну длинную косу, которая спускается вдоль спины. У всех ша-кхаев густые волосы, которые они убирают по разному (некоторые просто носят свободно распущенными), но причёска Хейдэна кажется мне лучшей. Я наматываю его косу вокруг руки и тяну на себя. — Это просто очередное человеческое выражение. Мы говорим, что что-то горячее, когда находим это приятным или возбуждающим. Сексуальным. Как по мне, то ты очень горячий. Сексуальный. Прекрасный.

Его глаза блеснули, и я поняла, что они будут такими всегда, что отныне этот блеск сменил мёртвую пустоту в его глазах. Она исчезла с того момента, как мы резонировали, и по какой-то причине мне хочется плакать от счастья. Похоже на то, что резонанс между нашими вошами спас нас обоих. Я пустила одинокую слезу и всхлипнула.

Сексуальный взгляд его сменился обеспокоенным. Он обнял ладонями моё лицо.

— А теперь, почему ты плачешь, моя Джо-зи?

— Я просто эмоциональна, — ответила я, вздыхая. Вытерла глаза его косой, и постаралась посмотреть на него веселее. — Я счастлива.

Его глаза сделались хмурыми под сдвинутыми бровями.

— Вчера тебя почти съел скай-лапа. Как это может сделать тебя счастливой?

— Ты большой чудак, ты делаешь меня счастливой. Здесь. В этот самый момент. Ты и я. Я просто посмотрела на твою улыбку и поняла, что слишком долго ты грустил. Я тоже. Думаю, слишком долгое время мне было грустно и одиноко. Но больше я не грущу. — Я слегка похлопала его по груди, положив ладони на твёрдые пластины, закрывающие его сердце, за которыми его кхай поёт песню одновременно с моим. Мы резонируем друг к другу уже так сильно и долго, что стали воспринимать эту низкочастотную вибрацию, как нечто нормальное и такое же естественное, как дыхание. — Это делает меня счастливой. Когда ты и я вместе.

Хейдэн медленно кивнул. Его ноздри раздулись, и напряжение промелькнуло в глазах, прежде чем он подсунул руку под меня и прижал меня к своему телу. Я пыталась понять, что он делает, но это стало ясно в следующий момент, когда он сам опустился на меха, продолжая прижимать меня к себе. Он держал меня крепко.

— Я чуть не потерял тебя…

— Но не потерял, — говорю я, поглаживая его косу, чтобы успокоить. — Всё хорошо.

Однако, рычание, вырвавшееся из его горла, когда он спрятал своё лицо у моей шеи, сказало мне, что он со мной не согласен. Это в порядке вещей. Если он хочет пообниматься, мы можем сделать это. Я никуда не спешу, и мне нравится обниматься с ним. Поэтому я позволила ему прижимать меня к себе, а мои руки играли с его руками, поглаживая твёрдые мышцы и наслаждаясь касанием его мягкой бархатистой кожи к моей. Один из его рогов упёрся в мою щёку и потерся об неё, это было немного неудобно, больно и сладко одновременно.

— Я есть у тебя, — сказала я ему, когда он продолжал молчать. — Я всегда есть у тебя. Я знаю, что я в безопасности, когда я рядом с тобой, потому что ты не позволишь ничему плохому случиться.

— Никогда, — прорычал он, уткнувшись мне в шею. — Никогда.

Только слышать это заводит меня ещё больше. Он такой… притягательный. Забавно, что раньше я этого не замечала, а теперь мои соски моментально затвердевают. Забавно, как собственнические чувства Хейдэна заставляют меня истекать соками от желания. Никогда не думала, что влюблюсь в парня, спустя миллион лет после знакомства, и всё же… моя вошь точно знала, что делает.

Хорошая вошь. Теперь я всецело доверяю тебе.

Пока я задумалась, Хейдэн снова провёл носом по моему горлу. Затем я почувствовала, как его язык прошёлся вдоль моей шеи в самом чувствительном месте — между ключицей и горлом. Ооо. Я застонала.

Он лизнул меня и стал покрывать лёгкими, нежными поцелуями и крошечными укусами линию моего плеча. Похоже, просто касаться меня ему недостаточно, и я глажу его ладонями по рукам и по груди, сдерживаясь, чтобы не прерывать его. Потому что на самом деле? Мне хочется большего. Я хочу больше его губ на своей коже, и чтоб он своим телом прижал меня к мехам.

Я всего хочу больше.

Он снова лизнул изгиб моего плеча и прикусил кожу острыми зубами. Это немного больно, я затаила дыхание. Он тоже, затем зализал ранку, и ещё один стон покинул меня. Ладно, я за укусы, если это означает, что он вот так будет зализывать каждый.

— Мне нравится францеловаться, — выдохнул он мне в лицо. — Ты везде такая мягкая. Так приятно тебя трогать.

— Удовольствие — моё всё, — сказала я ему, и это правда. Я делаю не больше, чем просто касаюсь его руки и хватаю его за косу — но он делает для меня всё. — Ты можешь делать всё, что тебе нравится.

— Я хочу зафранцеловать тебя всю, Джо-зи. — он вернулся к моему горлу, целуя и целуя, затем провёл по коже языком. — Хочу пройтись языком по всему твоему телу.

О, мальчик, я тоже хочу этого. Моя вошь практически выскакивает из моей груди, так это возбуждает.

— Я вся твоя.

Он прокладывает путь губами вниз, к моей груди.

— У тебя такие полные грудки, — бормочет он, исследуя местечко между моих грудей губами.

Разве? Я всегда была симпатичной девушкой с плоской грудью, но, полагаю, что это по сравнению с женщинами ша-кхай я выгляжу такой грудастой. У них совсем плоская грудная клетка, за исключением того периода, когда они кормят грудью. Майлак-целитель (прим. переводчика: надо же! Оказывается Майлак — это женщина!) — единственная, грудь кого я видела полной, когда она запахивала свою рубашку, но тогда она была беременна и к тому же кормила грудью. Ой. Я и не представляла даже никогда, что меня тут считают грудастой.

— Тебе нравится?

— Люблю, — рычит он и проходит кончиком языка по склону одной маленькой груди. Он подобрался к соску и поиграл с ним губами. — Тут так мягко.

Я извиваюсь и стону от желания.

— Мягкие? — мне кажется, что мои соски такие твёрдые от желания.

Он поднял голову и его глаза сияют ярко-синим цветом. Его вошь гудит, как товарный поезд.

— Мягкие, — повторяет он. Хейдэн взял одну из моих рук и провёл её по своей груди, положив пальцы на его сосок. — Не такая, как я.

Я коснулась его соска и тот, как он и говорил, твёрдый, как камень. На самом деле больше напоминает те уплотнённые, жёсткие пластины у него на груди. Ох. Я погладила его сосок и посмотрела на Хейдэна.

— Тебе приятно, когда я трогаю его?

Он пожал плечами.

— Я просто чувствую прикосновение. Все твои прикосновения мне приятны.

Большой, сладкий мужчина.

— Но я думаю, это ощущается не так, как когда я прикасаюсь к твоему члену? — я скользнула рукой ниже между нами и прикоснулась к его стволу.

Взгляд Хейдэна потемнел, я услышала резкий вдох.

Я приму это за "нет", а не "то же самое".

— Такие же ощущения, когда я касаюсь твоих сосков? Как тебе?

Я склонила голову.

— Для меня это почти так же хорошо, как когда ты касаешься моей киски.

— Кии-скии?

Не смогу объяснить ему это слово окольными путями. Поэтому, я сказала ему прямо.

Он усмехнулся, довольный собой.

— Твоё влагалище. — и тут он скользнул вниз и накрыл его ладонью, как чашечкой, потому что он бесстыдный сукин сын. — Твоё влажное, тёплое влагалище.

Из меня вырвался какой-то хныкающий стон.

— Так и есть.

— Скоро я получу его, Джо-зи. Но сначала я хочу закончить с франпоцелуями твоих молочных желез.

— Сделай это. — я даже проигнорирую его повторное использование словосочетания "молочные железы", если это будет означать, что он подразнит мою грудь ещё немного. Я приободряюще поднимаю для него свою грудь, приглашая.

Хейдэн заметил это и опустил свой взгляд на грудь. Он смотрит заворожено, наклоняется, и очень осторожно, очень медленно облизывает сосок одной ноющей груди, наблюдая за моим лицом, чтобы увидеть мою реакцию.

Я почти кончила от этого. Тихий всхлип снова покинул моё горло, я извиваюсь под Хейдэном.

— О, сделай это снова, Хейдэн.

Он делает и издаёт горловое рычание.

— Произноси моё имя, когда я облизываю тебя, Джо-зи. Я хочу слышать, как оно слетает с твоего языка.

Я стону. Это чертовски грязно… и так сексуально.

— Хейдэн, — говорю я, затаив дыхание, и снова всхлипываю, когда он переходит к другой груди. — Боже, да! Именно так, Хейдэн. Мой большой, мой сексуальный, моя пара.

Мой большой и сексуальный партнёр снова зарычал и зажал мой сосок зубами, слегка покусывая, и тут же зализывая эту боль. Внутренние мышцы влагалища сжались в ответ, я задержала дыхание. Клянусь, я собираюсь кончить, если он продолжит так делать, и так у меня будет впервые. Обычно мне нужно долго заниматься сексом, чтобы кончить — мой прошлый неудачный опыт оставил мне много неприятных воспоминаний. Но с Хейдэном? Всего этого уже не существует. Словно я мгновенно вхожу в нужную зону, когда он прикасается ко мне. И мне это нравится.

Он двинулся к другой груди и тщательно, неторопливо исследовал её губами и языком, словно это была какая-то новая часть моего тела. От его энтузиазма меня бросило в дрожь, и я ещё раз выкрикнула его имя, когда он начал ласкать меня интенсивнее.

— Хейдэн! Пожалуйста. — я тяжело дышу, а моя вошь захлёбывается своим пением. — Пожалуйста, мне нужно больше.

Внутренние мышцы сжимаются вокруг пустоты, и я была бы довольна, если бы он отказался от прелюдии и мы бы просто трахнулись.

— Пожалуйста.

Хейдэн приподнялся ко мне, обнял ладонями мои щёки, беспокойство и пыл смешались в его глазах.

— Что тебе нужно, Джо-зи? Скажи мне и я дам это тебе.

— Мне нужно кончить, — говорю я, хватаю его за косу и тяну. — Я такая пустая. Мне нужно, чтобы ты меня заполнил.

— Заполнить тебя… здесь? — его рука снова легла поверх моей девочки.

Я громко застонала и раздвинула ноги, умоляя о его прикосновениях.

— Да! Засунь палец мне внутрь.

Он снова захватил в плен мой рот и проглотил мой стон. Его ребристый язык трётся о мой, и я могу распробовать его, всего такого вкусного, мускулистого мужчину. Наши кхаи вибрируют в такт, когда его палец скользит по моим складочкам, и я чуть не кончила на одеяла, когда почувствовала, как что-то толстое толкнулось в мой вход.

— Пожалуйста, — снова стону я, забыв про стыд.

— Хочешь, чтобы я сделал это рукой? — прорычал он, покусывая мой рот, а затем покрывая поцелуями линию вдоль шеи, пробираясь к ушку. — Хочешь, чтобы я трахнул тебя своей рукой?

Я задрожала, потому что хочу всего, что бы он ни предложил мне. Но я беспокоюсь, что случайно могу его обидеть. Он же девственник — не покажется ли ему неправильным использовать его руку вместо члена? Не то, чтобы я сама не хотела его член — я просто жадная до всего. Я всё хочу попробовать.

Но потом он вошёл пальцем глубже в меня, и я вскрикнула, сжимая руки вокруг его шеи. Я кончаю, мои мышцы сокращаются вокруг его толстого пальца, а он покусывает мочку моего уха. Это самый мощный оргазм, который когда-либо сотрясал меня, и волна за волной накрывают меня. Мои ноги дрожат и напрягаются, когда он ещё раз толкнулся пальцем внутри меня и вышел, когда лизнул мочку уха, а затем вновь ввёл в меня палец.

Я говорила, что жадная? Это потому, что я хочу, чтобы он остановился, но одновременно же я хочу ещё. Повторный оргазм прокатывается по моему телу с каждым движением его пальца, мои бёдра отрываются от пола, чтобы встречать его движения. Такое впечатление, что поезд моего оргазма не хочет останавливаться — моя вошь вместе с поездом проезжают милю за минуту, а вибрация, которая проходит по моему телу, только усиливает удовольствие. Словно у меня в груди и во влагалище находится по вибратору, и я обняла его ногу, уперев свои пятки в его ягодицы, когда начала кончать в очередной раз. Его хвост хлещет по моему бедру, когда я вскрикиваю от очередного оргазма, разрывающего меня изнутри.

— Джо-зи, — простонал он мне в ухо, и я чувствую, как его тело трётся о меня. И спустя мгновение я понимаю, что он мокрый. Он кончил мне на бедро, не в силах совладать с собой.

И мне это, почему-то, нравится. Я обняла его и страстно поцеловала, тогда как его твёрдый палец продолжал двигаться во мне.

— Ты кончил, добившись моего оргазма? — я подарила ему лёгкий поцелуй и втянула его нижнюю губу. — Это так сексуально.

— Моё желание… было слишком велико, — он звучит так же, как и я. Его палец вонзился глубоко в меня, посылая новые волны удовольствия по телу. Хейдэн снова целует меня, быстро прижимаясь своими губами к моим. — Но мой член всё ещё хочет тебя.

Я в этом не сомневаюсь. Я кончила дважды за последнюю минуту, а моя вошь всё ещё не удовлетворена. Похоже, что теперь, когда мы так близки к завершению резонанса, так просто наши воши нас в покое не оставят. Я снова потянула Хейдэна за косу и вжала пятки в его ягодицы. Он такой мускулистый, что мне кажется, будто я трусь о покрытый бархатом шар для боулинга, но даже эта мысль меня заводит. Он твёрд, как камень, моя пара.

— Хочешь прекратить прелюдию? — спросила я его.

Взгляд, который он мне подарил, похож на насмешку.

— Я ещё не закончил францеловать свою пару везде-везде.

— О?! — новый небольшой толчок внутри меня.

Он толкнул свой палец внутрь, а затем немного медленнее вытащил наружу. Я не стыжусь признаться, что я такая мокрая от двойного оргазма, что при каждом движении его руки раздаются хлюпающие звуки. Никогда раньше такой щедрой на влагу я не была, и мне это нравится.

Хейдэн кивнул и сел в мехах, а его рука покинула мою девочку. Мне немного грустно от этого, но игривый блеск в его глазах заставляет меня ожидать, что же будет дальше. Я в восхищении рассматриваю его тело, пока он сидит на коленях, потому что ни одной унции жира нет под всей этой бархатной синей кожей. Он весь состоит из твёрдых мышц, мили и мили мышц. И большой член. Не могу забыть про эту его часть.

Он ухватил одну мою ногу за щиколотку и осторожно поднял её вверх.

Я не смогла удержать смешок.

— Что ты делаешь?

Он нахмурился, услышав смех, и серьёзно посмотрел на меня.

— Я же говорил тебе. Я зафранцелую свою пару во всех её местечках.

— О, прости, — дразня, говорю я. — Я не буду больше тебя отрывать.

— Хорошо, — сказал он резким голосом. — Потому что мне понадобится всё моё внимание.

На мгновение я подумала, что он почему-то внезапно расстроился, но тут же я увидела, как его рот дрогнул, и поняла, что он еле сдерживает улыбку.

Ещё один смешок вырвался из меня, особенно, когда он подтянул мою ногу к себе ближе и лизнул её. Я взвизгнула, извиваясь от щекотки.

— Не облизывай мою ногу!

— Молчи, женщина! Твой мужчина угождает тебе. — он снова лизнул мою ногу и вобрал в рот мои пальчики.

Я не могу перестать смеяться. Это щекотно и глупо одновременно.

Но потом он поцеловал серединку моей стопы и весь смех умер у меня в горле, потому что это нежное маленькое действие заставило меня расплавиться. И больше я не могу смеяться, когда он целует мою щиколотку, а затем проводит по этой же дорожке языком. Когда он движется вдоль моей икроножной мышцы, прикусывая кожу, я уже не нахожу это забавным, а наоборот — ужасно возбуждающим. Мой кхай соглашается со мной, громко напевая.

Он продолжает продвигаться вперёд, игнорируя внешнюю сторону моей ноги в пользу внутренней, затем движется по внутренней стороне бедра. Он так часто поднимает на меня взгляд, словно хочет убедиться, что я наблюдаю за ним. Словно я могу отвернуться? Я полностью очарована ощущениями его рта на моей коже. А когда он проводит языком по внутренней поверхности моего бедра, я чувствую, что снова становлюсь мокрой, и моя рука тянется к местечку между ногами, чтобы самой себя удовлетворить.

Когда Хейдэн увидел это, он оттолкнул мою руку.

— Это моё.

— Пффф. Если хочу, то имею право себя касаться. — я снова положила свою руку туда и пальцами нашла клитор.

Тогда Хейдэн вновь убрал мою руку.

— Доказать тебе, что ты моя, женщина?

Ооооо. Я вся взволнована и возбуждена, особенно этим лукавым блеском в его глазах.

— Попробуй.

Он хмыкнул, принимая мой ответ, и прижался в последнем поцелуе к моему бедру, прежде чем положить руку на второе моё бедро и толкнуть его, широко разводя мои ноги. Он склонился к моим бёдрам и его коса скользнула по моей ноге.

— Это — моё, — прорычал он, и это было единственным предупреждением, которое я получила, прежде чем он уткнулся лицом в моё сокровенное местечко и начал целовать меня там.

И о, Боже, я почти кончила прямо здесь и прямо сейчас.

Как и обещал, он зацеловал и вылизал все мои складочки. Это не было похоже на исследование или на то, что ему хочется помучить меня, это было похоже на то, что он сам получал наслаждение от того, что делал. Я застонала, когда он провёл языком по моему чувствительному клитору.

— Такая мокрая, — прорычал он, на миг оторвавшись. — Я ничего раньше не пробовал такого вкусного, как ты. И это заставляет меня хотеть большего.

Я подхватила его косу с моего бедра, чувствуя себя не в силах удержаться, но когда этого не хватило, я вцепилась в его рога. А он держал мои ноги широко раскрытыми, и ласкал меня длинными, медленными, неторопливыми движениями языка, каждое из которых заставляло мои бёдра подниматься и опускаться. Мне бы хотелось, чтобы это продолжалось вечно, так же сильно, как я хочу, чтобы он остановился и заполнил меня своим членом. Это пытка, несомненно, но лучшая из всех.

— Хейдэн, — простонала я, — ты мне нужен.

— А мне нужно, чтобы ты кончила для меня, — отвечает он хриплым голосом, а затем вновь проводит языком по моему клитору, — своим восхитительным ребристым языком. — И хочу, чтобы мой язык был внутри тебя, когда ты это сделаешь.

Ещё один стон покинул меня, когда я представила себе эту картинку, и я притянула его голову, чтобы он продолжил своё занятие.

— Моя пара, — бормочет он, иногда отрываясь от меня. — Я так долго тебя ждал. Чтобы попробовать тебя. Чтобы доставить тебе удовольствие.

— Теперь я есть у тебя? — от его слов я плавлюсь ещё сильнее, чем от языка. — Надеюсь… надеюсь, я не разочарую тебя.

Я так рьяно боролась с ним и нашим резонансом, что до сих пор чувствую себя виноватой за то, что так долго его отталкивала.

— Никогда не разочаруешь. Это всё, чего я хотел, и даже больше.

Не знаю почему, но эти слова заставили меня заплакать. Может, виноваты эмоции, наполняющие нас, благодаря нашим кхаям. А может потому, что мне кажется, что это впервые меня любят и ценят. Каковы бы ни были причины, но рыдания вырываются из моего горла.

Хейдэн напрягся и мигом поднялся к моему лицу, отчаянно целуя меня.

— Моя пара, моё сердце. Что случилось? Почему ты плачешь?

Я покачала головой.

— Я просто счастлива. Это переизбыток эмоций, но я счастлива. Ты подарил мне всё, чего я когда-либо хотела.

— Мы ещё не полностью повязаны, — напомнил он, даря мне ещё один поцелуй. Я ощущаю вкус его губ, такой странный, эротичный вкус.

— Так чего же мы ждём? — я опускаю руку к его бедру и обнимаю его ноги своими, пытаясь принять идеальное положение. — Нуждаешься в особом приглашении?

— Что? — нахмурил он свой лоб.

— Это на человеческом языке означает "да вставь уже его, наконец".

Глаза Хейдэна сузились.

— Разве?

— Это достаточно близко по смыслу.

Он секунду колебался, затем наклонился и прижался ещё одним поцелуем к моим губам.

— Я не хочу причинять тебе боль, моя Джо-зи. Человеческие женщины не такие большие и выносливые, как ша-кхайские. Что, если я окажусь для тебя слишком большим?

Я похлопала его по плечу.

— Хейдэн, детка, это, конечно, мило, но тут есть ещё одиннадцать женщин, которые очень счастливы, спарившись с твоими соплеменниками, и ни одна не жаловалась, что её мужчина порвал её в постели. Так что, у нас всё будет в порядке.

— Да, есть целых одиннадцать женщин, но они мало меня волнуют, — говорит он и нежно гладит мои волосы. — Я забочусь только о своей паре. А она маленькая и хрупкая.

— Она может вместить его, уверяю. — меня разрывает между разочарованием от этой задержки и головокружением от его сладких слов. — Мы будем продвигаться медленно, и я дам тебе знать, если тебя станет слишком много, хорошо?

Чёрта с два, но если он будет думать, что я, в случае чего, забью тревогу, по крайней мере, мы сдвинемся с этой точки. И я отчаянно ёрзаю под ним. Пустота внутри меня срочно должна быть заполнена.

Он бросил на меня ещё один обеспокоенный взгляд, но потом поцеловал, потому что знает, что поцелуи — удивительны и они не причинят мне вреда. Я вернула поцелуй с настоятельным требованием, прижимаясь своим языком к его, и надеясь, что это станет поводом для большего. Он оторвался от моего рта и застонал, закрыв глаза, а я поняла, насколько это сложно для него. Он уже кончил один раз, и если я смущена, то он, уверена, в агонии.

И всё же он сдерживается, не желая причинить мне боль. Боже, это так мило. Я погладила его по щеке.

— Я люблю тебя, Хейдэн.

Он согласно хмыкнул и уткнулся своим членом в мою промежность. Он скользнул вдоль складок, проводя головкой по моей горячей, чувствительной плоти. Я ободряюще застонала. Он снова уткнулся в меня и его член совсем слегка толкнулся в мой вход. Я не уверена, прелюдия это, срыв, или он просто не совсем знает, что делать дальше, но, похоже, пришло время взять дело в свои руки.

Я просунула руку между нами и обхватила его член. Дыхание шипением вырвалось сквозь его зубы, а тело надо мной напряглось. Я жду, вдруг он собрался кончить, но когда этого не произошло, я поняла, что он просто изо всех сил пытается быть сдержанным.

— Ты отлично справляешься, детка, — шепчу я и направляю его ко входу во влагалище, — как он любит его называть — и ввожу его головку внутрь. Затем я кладу свою руку ему на ягодицу и подталкиваю его, призывая двигаться вперёд. — Возьми свою пару, — говорю я ему, — сделай меня своей.

Рык зарождается где-то в его горле, сначала тихий, затем всё более громкий. Его тело содрогается, а затем он входит — жёстко — в меня.

Я всхлипываю, потому что это подобно стремительной атаке, к тому же, внезапной. Он большой — действительно, чертовски большой — и толстый, и когда он толчком проходит вперёд, я чувствую каждый гребень на его члене, каждое движение его мышц. Уплотнённый гребень в основании его живота раздвинул складки и трётся о мой клитор, как большой дополнительный бонус, который я никогда не знала, что захочу. А его хвост хлещет из стороны в сторону, словно у сердитого кота, тем самым сообщая небольшие движения нашим соединённым телам. Наши кхаи синхронно гудят всё время, всё моё тело ощущает эту вибрацию, что только усиливает ощущения, и без того разрывающие меня.

А его член внутри меня? Боже. Это странное смешение удовольствия и боли от его первого толчка, однако, когда он напрягся надо мной, и его тело замерло, это постепенно превратилось в глубинное удовольствие.

— Я… причинил тебе вред? — Хейдэн снова погладил мои волосы. — Ты так всхлипнула.

Я своего добилась — и, мальчик, это, кажется, стоило всех усилий, потому что теперь я чувствую себя бабочкой, которую пригвоздили к пробковой доске, за исключением того, что, ну, со мной это сделали более сексуальным способом. Словно внутри у меня проснулись все нервные окончания, а он погрузился в самую их середину, и приводит в блаженство, касаясь меня.

Удивительно.

— Джо-зи?

О, дерьмо. Он хочет услышать ответ, а я тут заболталась со своими эндорфинами.

— Я чувствую себя прекрасно, — выдохнула я, блаженная улыбка коснулась моих губ.

— Мне нужно… двигаться, — говорит он сдавленным голосом. Его бёдра потираются о мои, слегка, словно он отчаянно пытается удержаться от того, чтобы не отправиться в город на мне.

— Тогда сделай это, — подбадриваю я. Я возвращаю свои руки на его широкие плечи и крепче сжимаю ноги вокруг его бёдер. Так близко друг к другу, он такого огромного размера, и большая его часть придавливает меня, и, если бы это был кто-то другой, мне нужно было бы всерьёз обеспокоиться своей безопасностью в его руках. Но это Хейдэн, и он скорее умрёт, чем причинит мне вред, поэтому я знаю, что я в безопасности. — Я доверяю тебе.

Мои слова заставили плотину треснуть — его контроль вылетел в окно. Он громко застонал и его бёдра приподнялись над моими. Почувствовался сильный, мощный толчок его члена глубоко внутри меня, а потом я застонала так же громко, как он, потому что когда он движется? Я не только чувствую, как каждый гребень трётся внутри о мои внутренние стенки туда-сюда, но и его гребень в основании живота массирует мой клитор. Это невероятно.

И ещё одно движение. И ещё. Каждый следующий толчок кажется ещё более сильным, когда он вонзается в меня. И это потрясающе. Мои стоны превращаются в небольшие крики, я потерялась в вихре ощущений. Весь мир сузился до этого момента, до этого места, где соединены наши тела, и всё удовольствие мира, кажется, взрывается внутри. Когда он трахает меня, это похоже на то, как в одно и то же время он дразнит каждое чувствительное место моего тела, а это слишком много. Ещё один, молниеносный, яркий оргазм проносится через меня, и я выкрикиваю его имя, а мои ногти впиваются в его плечи. Я чувствую, как мои мышцы крепко сжимаются вокруг него, подобно тискам, и где-то в этом полумраке удовольствия я слышу, как он произносит моё имя хриплым голосом, и моя вошь поёт вместе с его вошью так громко, словно грузовой поезд промчался через пещеру. А мой оргазм всё продолжается в этом смешении звуков и блаженства. Снова и снова, оргазм за оргазмом накрывают меня.

Я почти уверена, что потеряла сознание от происходящего.

В какой-то момент мои чувства вернулись ко мне, и я поняла, что лежу на мехах на спине, и всё ещё тяжело дышу. Моё тело покрыто потом и тёплым бархатом, которым является кожа Хейдэна, прижатая к моей. Его большое тело придавило меня к мехам, но как ни странно, мне это нравится. А моя пара? Он целует меня в шею, наши кхаи мягко мурлычат в наших телах.

— Ого, — выдохнула я. — Ты чуть не заставил меня потерять сознание.

— А?

— Ничего. — я рассеянно похлопала его по плечу. — Тебе было хорошо, детка?

Он глубоко вдохнул и приподнялся, опершись на локти, чтобы взглянуть на меня. А я поняла, что всё ещё держу его косу — или то, что от неё осталось — обёрнутой вокруг своей руки. Я думаю, что растрёпанных в беспорядке его волос больше, чем осталось в косе, вид такого Хейдэна показался мне забавным. Он потный и взволнованный, его длинные волосы разметались повсюду, — это заставило меня улыбнуться.

— Это было… приятно.

Вау. А лучше похвалить слабо? Я хмуро смотрю на него и понимаю, что я тут проболталась о том, как я его люблю, а всё, что он сделал, это фыркнул в ответ. Может, он не расслышал меня.

— Я люблю тебя, ты знаешь?

Хейдэн сузил глаза, словно я произнесла какую-то чушь.

— Конечно, любишь. Мы же пара.

Я ткнула рукой его в плечо.

— Ты серьёзно? Я призналась тебе в любви, а всё, что ты можешь на это сказать — "разумеется"?

— Я что?

Я начинаю ерзать, пытаясь выбраться из-под него, а это не абы какой подвиг, учитывая, что его член всё ещё глубоко во мне, и он всё ещё доставляет мне массу удовольствия.

— Отстань от меня. Мне тут больше нечего делать.

— Что? — он схватил меня и придавил собой, а всё моё ёрзание, кажется, только заставляет все мои чувствительные места просыпаться и желать повторения. — Ты почему бесишься?

— Почему я бешусь? Потому что я сказала тебе, что люблю тебя, а ты ведёшь себя так, будто это ничего не значит! — снова стукнула ладонью его по плечу. — Ты весь в этом: "партнёры любят друг друга", а я теперь тебе скажу, что это полная чушь! Я видела Ашу и как она относится к Хемало! Она терпеть его не может. Я бы не удивилась, если бы она напортачила с кем-то только для того, чтобы насолить своему партнёру! А как на счёт Залы, а? Она тебя любила? А ты её любил? А ведь ты резонировал с ней так же, как со мной!

Он смотрит на меня с удивлением и напряжением. Я вижу, как на его лице сначала отражается гнев, а затем этот ужасный, мёртвый взгляд возвращается в его глаза. Он слез с меня — и я почувствовала скорбящую пустоту, когда его член вышел из меня — и направился к огню. Он поворошил его длинной костью, но на меня не смотрел.

Я должна испытывать гнев, но вместо этого я чувствую, что я всё испортила. Я чувствую себя ужасно, чувствую себя виноватой, словно растоптала всё, что он сложил к моим ногам. Я упрекнула его Залой, а это был удар ниже пояса. Мне бы не понравилось, если бы он упрекал меня моим прошлым, — приёмными отцами, которые забирались в мою постель, ребятами, с которыми я спала в старшей школе, когда отчаянно хотела, чтобы кто-то меня любил, инопланетянином, который изнасиловал меня на корабле. У меня очень длинная и некрасивая сексуальная история. И всё же, я набрасываюсь на человека, который заставил меня почувствовать себя той, которую искали, которую обожают, а всё потому, что он не сказал мне правильных слов, когда я хотела их услышать.

Я посмотрела на Хейдэна. Его спина напряжена, его хвост подрагивает лишь на кончике, где начинается небольшая меховая кисточка.

Я подтянула одеяла к груди.

— Прости. Я не должна была так говорить. Я просто… — я глубоко вздохнула. — Мне, правда, очень нужно, чтобы мне говорили, какая я желанная и любимая. Я не получила этого, когда была ребёнком, и теперь это моё слабое место. Но я всё равно не должна была набрасываться на тебя.

Он медленно положил кость и повернулся ко мне. Глаза Хейдэна — две щели, но во взгляде видно напряжение. Я вздрогнула, ожидая, что он сейчас даст мне понять, насколько он зол.

Но он лишь подошёл к мехам и присел рядом со мной. Мы оба молчали долгое мгновение, затем он сказал:

— Когда скай-лапа проглотил тебя и улетел, я подумал, что мир перестал существовать. Я приставил своё лезвие к груди и был готов последовать за тобой в другой мир.

Я сглотнула и кивнула.

— Я не сделал этого для Залы. — его голос звучит болезненно и тихо. — Я бы не сделал этого ни из-за кого другого. Только за тобой, Джо-зи, я последую.

Мои глаза наполнились влагой, и горячие слёзы потекли по щекам. Я снова кивнула, а что я могу сказать? Он прав — я всегда жду слов, а он — человек действий. Слова легко произнести, но действия — важнее.

Он протянул руку и бережно вытер слёзы с моего лица.

— У меня никогда не было пары, Джо-зи. Я не смогу всегда поступать правильно. Я не смогу всегда говорить тебе те слова, которые тебе нужны. — он приподнял мой подбородок и заставил меня посмотреть на него. — Но в одном я не ошибусь — если ты покинешь этот мир, я тут не задержусь, потому что я не могу жить без тебя.

Я разрыдалась и обхватила руками его шею.

Кому нужны несколько слов, когда у тебя есть такой парень, как Хейдэн?

19

Хейдэн.

Одну неделю спустя.

Много, много дней мы провели, завершая наш резонанс, т. е. предаваясь любви. Возможно, потому он настаивал на постоянном спаривании, что мы так долго отказывали ему в этом, и теперь мой кхай пытался насытиться Джо-зи и оплодотворить её моим ребёнком. А я рад поддаться ему в этом. Спаривание с моей женщиной — это радость, а когда я наполняю её своим семенем, кажется, моё сердце наполняется при этом также. Мы изучали друг друга несколько дней, стараясь понять, что возбуждает каждого из нас. Я узнал, что щиколотки Джо-зи очень чувствительны, так же, как её полные молочные железы, — хоть она настаивает, что они маленькие. Я узнал, что когда она начинает повторять моё имя снова и снова, это означает, что сейчас мышцы её влагалища начнут сокращаться, выжимая все соки из моего члена, и моё удовольствие удваивается. Я узнал, что ей нравится будить меня, лаская своим ротиком мой член.

И я также бесстыдно наслаждаюсь этим.

Но после двух дней безделья, в которые я не делал ничего, кроме того, что спал, ел и спаривался, я готов покинуть пещеру и вернуться домой. Эта пещера выполняет свои функции охотничьей, но она слишком тесна, к тому же ветры задувают в неё по ночам, заставляя мою маленькую пару дрожать, прижимаясь ко мне. И меха нуждаются в хорошем проветривании после наших длительных спариваний, и рационом нашим мы не очень довольны. Я всегда могу отправиться на охоту, однако не хочу оставлять свою пару надолго в одиночестве. Всякий раз, как оставляю её, я вспоминаю, как нападает скай-лапа и уносит её прочь, тогда я возвращаюсь в пещеру и крепко прижимаю свою женщину к своей груди.

И мы снова и снова спариваемся.

Нам с Джо-зи нужно вернуться в племенные пещеры. В конце концов, племя будет волноваться, почему мы не вернулись из Пещеры Старейшин, если уже Хар-лоу и Рух не отправили других охотников по нашим следам. И я обязан предупредить остальных о появившихся скай-лапах. Раахош часто берёт свою пару Лиз на охоту, им следует быть осторожными.

Кроме всего прочего, нам нужно освободить самок из другой пещеры. Джо-зи напоминает мне об этом каждый день, но я и так помню. Просто я не стану подвергать её опасности ради того, чтобы спасти их.

Пока моя пара спит, прижавшись щекой к моей груди, я лежу рядом с ней в постели и думаю, поглаживая её мягкую гриву. Я размышляю над тем, как нам с ней спокойно дойти до племенной пещеры. Она не может возвращаться пешком; мне до сих пор снятся кошмары о том, что её похищают. Я обдумываю вариант саней, но её так же легко можно сорвать с саней, как если бы она шла пешком. И я не могу оставить её одну в пещере, а самому уйти. Мы всё ещё находимся на расстоянии двух-трёх дней медленного пути от пещер племени.

Так что, продолжаю думать.

Она тихонько просыпается и проводит носиком по моей груди. Мой член сразу становится твёрдым, а кхай просыпается и заводит свою песню. Болезненная тяга к телу Джо-зи снизилась, и я надеюсь, это означает, что мой ребёнок уже растёт у неё внутри. Эта мысль наполняет меня и удовольствием и страхом. Её нужно доставить обратно в пещеры. Моя собственная безопасность ничто по сравнению с её.

— Уже утро? — бормочет Джо-зи. Она не встаёт, только кладёт свою руку на мою грудь и прячет глаза у меня на плече. Она вцепилась в меня, словно ребёнок. Ухмыльнувшись, я представил, как я встаю, а она забирается на меня и держится, обнимая меня за шею, чтобы я мог нести её.

Мои глаза широко раскрылись.

Это решение.

— Куда мы собираемся? — ротик Джо-зи приоткрылся от удивления, когда я начал складывать вещи в свою сумку и перекинул её через плечо.

— Я понесу тебя, — говорю я ей. Она завернулась в свои меха, готовясь к путешествию. Один конец накидки волочится по земле, т. к. она была рассчитана на моё тело, поэтому я подошёл и укутал её получше. — Как ребёнка. Заверну, как ребёнка, и понесу.

Её ротик снова открылся.

— Ты собираешься нести меня, как младенца? Почему?

— Потому что ты маленькая и тебя легко нести. — я натянул мех вперёд, как капюшон, поверх её волос. — И когда ты будешь привязана к моей груди, мне не придётся беспокоиться о том, что какой-нибудь скай-лапа схватит тебя и проглотит.

— Но… нести?

Я кивнул и перекинул бурдюки с водой через шею, прикрепив к поясу. Затем я взял длинную полосу меховой шкуры, которую скрепил с такой же, и протянул ей один конец.

— Я обмотаю тебя этим и привяжу на животе.

— О, Боже, ты даже сделал малышовский слинг! — она держит эту полосу с выражением ужаса на лице. — Ты не шутишь?

— Нет.

Спустя некоторое время Джо-зи уже обвила руками мою шею, её ноги обхватили мои бёдра, мех плотно обёрнут вокруг нас обоих, привязав её к моей груди. Её щёки окрасились в ярко-красный цвет, и она так ёрзает, прижавшись ко мне, что я начинаю задумываться, как далеко мы сможем пройти. Я чувствую, как её промежность прижимается к моему члену, и мой кхай начинает петь.

Но так она в безопасности, к тому же, для меня она почти ничего не весит. А идти с вставшим членом, упирающимся в набедренную повязку, я могу — разве я не проходил так целый оборот луны?

Я сделал несколько шагов, и она слегка вздохнула, цепляясь за мою спину, её соски трутся о мою грудь.

— Это… очень интимно, — говорит она с дрожью в голосе. — Не уверена, хорошая это идея или плохая.

Я тоже не уверен, но это поможет мне еёуберечь.

Мы вышли из пещеры неловкой, но уверенной походкой. Выпал свежий снег и теперь он хрустит под каждым моим шагом. Это лишний раз подтверждает, что моё решение правильное. Воздух освежает прохладой, но Джо-зи дрожит, прижавшись ко мне. Сегодня холоднее обычного, а это значит, что голодные скай-лапы будут искать еду. Но не мою пару. Не сегодня.

Я стараюсь идти быстро, придерживая её одной рукой. Её лицо прижато к моему, но она молчит. Она не выглядит довольной тем, что я её несу, но я доволен своим решением. Теперь я могу идти так быстро, как мне нужно, и она в безопасности. Это хорошо. Я даже немного ускоряюсь, стремясь скорее прийти домой и взять свою пару в нашей пещере.

Руки Джо-зи крепко вцепились в мой кожаный жилет, и она стонет, уткнувшись лицом в мою шею.

Я остановился.

— Джо-зи?

— Я в порядке, — бормочет она, — продолжай идти.

Её слова сбивают с толку. Её тело напряглось — я чувствую это — но она делает вид, что это не так. Это сбивает меня с толку, но всё же, мы должны покинуть эту маленькую безопасную охотничью пещеру и вернуться домой. Она не может прятаться в ней вечно, а я не оставлю её там. Поэтому я обнял её за спину, другой рукой поддерживаю её под безхвостой попой, и продолжаю идти вперёд.

Мы идём и идём. Пустынная заснеженная область сменяется веретенообразными деревьями. А на краю долины виден далёкий утёс. На горизонте пасётся стадо двисти, а утоптанный снег говорит мне, что они пришли с этой стороны. Я стараюсь следовать за стадом, так как скай-лапе будет проще схватить детёныша двисти, чем человека, но всё равно я не отпущу её и не позволю идти пешком.

Её руки ещё крепче сжимают мою шею и она снова издаёт стон. Я чувствую, как её бёдра трутся о мои, и меня накрывает волной желания. А спустя ещё мгновение, я могу уловить в воздухе и запах её возбуждения.

Она возбудилась?

— Джо-зи?

— Я знаю, — бормочет она мне в шею. — Прости. Я просто… эта поза такая возбуждающая. А каждый твой шаг заставляет меня тереться о твой член и…. я думала, что смогу спокойно это переносить, но почему ты так сексуален?

И её маленький язычок лизнул мою кожу.

Я чуть не споткнулся. Мой член в очередной раз заныл, а кхай — до сих пор тихий — стал настойчиво и громче петь. Меня снова накрыло желание взять её. Мы не сможем продолжить наше движение, если так будет продолжаться, и это проблема, которую я очень хочу решить. Я оглядываюсь вокруг, ища что-то, на что я мог бы уложить свою пару, но ничего не найдя, я просовываю руку между нами и расстёгиваю пояс на своих штанах.

Она вздрагивает и начинает ёрзать.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь удовлетворить свою пару, — отвечаю я ей. — Держись-ка крепче за мою шею.

— Оооо, мы останавливаемся?

— Мы не останавливаемся, — говорю я. По крайней мере, я на это надеюсь. Я высвобождаю свой ноющий член, и мои штаны немного сползают вниз по бёдрам.

Она замечает это и судорожно выдыхает.

— Мы не далеко уйдём, если твои штаны сползут тебе на колени.

— Тише, — говорю я ей, прикусывая мочку её уха. Я хочу взять её в таком положении, прижатой ко мне, так как так я не наброшусь на неё. Наши лица так же близки друг к другу, как это было ночами в наших мехах. Я забрался рукой под её тунику, пытаясь найти завязку на её штанах, но она оттолкнула её, пытаясь освободиться от них самостоятельно. Она немного приспустила их вниз, т. к. из-за того, что её ноги обхватывают меня, одежда не может быть спущена больше.

Но это и не нужно; я уже чувствую теплоту её влагалища и её аромат, витающий в воздухе. Я лизнул её нежную шею и одновременно направляю рукой свой член в её тепло. Я погружаюсь в неё легко — она уже мокрая и жаждущая. Джо-зи вскрикивает, когда я вхожу в неё, и обвивает руками мою шею. Её бёдра плотнее сжимаются вокруг меня, и она стонет моё имя. Она плотно обхватывает меня своими внутренними мышцами, и это волнующе. Каждое маленькое движение моих бёдер заставляет её вскакивать на моём члене, а мой гребень в основании живота скользит по её складкам, ударяя по третьему соску, что заставляет её кричать от удовольствия.

— Чёрт, — выдыхает она мне в ухо и пытается приподнять бёдра при подскоке. Она хочет ещё.

Я хватаю её, прижимаю к себе, и начинаю насаживать. Не глубокими ударами, но небольшими быстрыми движениями, мои руки тянут её вниз на мой член при каждом движении моих бёдер вперёд.

Она снова вскрикивает и цепляется за мою шею, когда мы движемся вместе. Ей не понадобилось много времени, чтобы кончить, и мне тоже. Наши кхаи сделали нас отчаянными в нашей потребности друг в друге, и как только она кончает, её влага начинает стекать по мне, а я ещё сильнее насаживаю её на себя с жестокостью, которая меня самого удивляет.

Каждый раз с моей Джо-зи является самым лучшим. Не важно, быстро или медленно мы это делаем, мы горим друг для друга, и это всегда, всегда прекрасно. Я сжимаю её руками, прижимаясь теснее, пока пытаюсь отдышаться.

— Вот так, — говорит она через мгновение, подарив мне ошеломлённый взгляд. — Было очень жёстко. — она наклоняется и целует меня в губы. — Но это было здорово. Может и есть что-то в том, чтобы нести меня.

— Дело не в этом, — говорю я. — Это потому, что моя женщина ненасытна для своего мужчины.

Она вздохнула и хихикнула, с насмешкой хлопнув меня по плечу.

— Не сваливай всё на меня, ты, шо-ви-нист!

Я не знаю смысла этого слова, но догадываюсь по улыбке на её лице. Я скривил ей милую рожицу и снял её со своего члена. Мы оба липкие от наших выделений, и я схватил горсть снега с земли и обтёр нас, не смотря на протесты моей пары. Затем я снова завязал шнурки. Узел не такой крепкий, как должен быть, но это не имеет значения. Подозреваю, что из-за приятного гула наших кхаев, это произойдёт ещё не раз. Штаны Джо-зи я оставил расстёгнутыми.

Как только между нами снова есть прослойка кожаной одежды, я подхватил свою подругу в объятия и пошёл.

К тому времени, как мы пересекли следующую долину, Джо-зи опять начинает ёрзать на мне и её кхай начинает петь.

— Моя пара? — спрашиваю я. — Тебе снова нужен твой самец?

— Что? Нет! — взвизгнула она. — Со мной всё в порядке! Не обращай на меня внимания.

Очень хорошо.

Мы продолжаем идти.

— О-о-о, — спустя некоторое время снова стонет Джо-зи.

— Так всё-таки тебе нужен твой мужчина? — повторяю я свой вопрос. Потому что мой член уже готов для неё.

— Пока нет! — я продолжаю идти, а она добавляет: — Возможно.

А когда мы переходим следующий хребет, её "возможно" превращается в "да".

В этот день мы не много прошли. Но это самое приятное путешествие, которое я когда-либо совершал, и моя пара довольна и удовлетворена к тому времени, как мы остановились на ночёвку.

* * *

Джози

— Я вижу пещеру дальше впереди, — шепчет Хейдэн мне на ухо, пока я смотрю ему на грудь. — Хочешь пойти сама или предпочитаешь, чтобы я донёс свою женщину?

— Я пройдусь, — говорю я ему, подавляя зевок. Я устала. В нашем пятидневном марафоне мы регулярно останавливались, чтобы заняться сексом в той не очень удобной, но такой будоражащей позиции, которую предложил Хейдэн. У меня за эту неделю секса было больше, чем за всю предыдущую жизнь. Я не жалуюсь, но раз уж я раззевалась, то хоть приду в себя от этой "поездки". И хорошо всё-таки вернуться в пещеру, где другие позаботятся обо всём, ведь я так устала, чтобы всё делать самой. А ещё можно поболтать с другими женщинами, пока ребята на охоте. И там куча малышей, которых можно обнять и расцеловать.

А скоро у меня появится и свой. Теплота заполняет меня при этой мысли, и я крепко обнимаю Хейдэна за шею и целую его в щёку.

— О? Ещё разок перед тем, как доберёмся до пещер? Ненасытная женщина. — он просовывает между нами руку и начинает развязывать шнуровку своих штанов.

— Подожди, я не это имела в виду, — возражаю я. Но когда он так сексуально прижимается к моему уху, думаю, что ещё разок нам не повредит. — Только быстро, — поправляю я себя и стягиваю свою одежду.

Он входит в меня, и мы быстро достигаем разрядки. Я уже знаю, что мне нужно покрепче ухватиться за его жилет, чтобы держаться, и позволить ему сделать всё остальное самому. Гравитация нам в помощь, и за какую-то минуту или две я, кусая губы, кончаю так сильно, что перед глазами пляшут звёзды.

— Моя пара, — властно шепчет он мне на ухо. — Моя Джо-зи…

— Хо, — слышим мы крик вдалеке. — Хейдэн? Джо-зи?

Я в ужасе вскрикиваю и ёрзаю, прижавшись к Хейдэну, когда он кончает. Боже мой, если кто-то увидит, что он трахает меня на ходу, об этом будет говорить вся пещера.

— Детка, — говорю я ему на ухо, — они нас увидят…

— Мне нужна ещё одна минутка, — выдыхает он.

У меня в ушах звенит, но я рада, что он что-то сказал. Я спрятала лицо у него на шее, потому что всё его тело дрожит от силы его оргазма. В последний раз он содрогнулся и прижался к моей щеке.

— Теперь я могу тебя отпустить.

Это так мило, что он с неохотой говорит об этом. Я прижалась к нему поцелуем, и затем медленно слезла с него.

— Люблю тебя, детка.

Он по-прежнему не понимает мою человеческую потребность говорить то, что он считает очевидным, но когда он хватает горсть моих волос и дарит мне ещё один страстный поцелуй, я знаю, что он любит меня так же сильно, как и я его.

Мы расправили нашу одежду, и Хейдэн прижал меня к себе рукой, защищая — хотя я уверена, что никакие скай-лапы не забрались так далеко в горы — и мы пошли навстречу охотнику, который ждёт нас. К моему счастью, большая голубая фигура на горизонте дала нам ещё немного побыть наедине и направилась, по покрытой следами тропе, к племенной пещере. На горизонте виден дым от костра, и я сама удивилась, когда обрадовалась этому. А я-то думала, что хочу уйти и никогда не возвращаться. За эти несколько недель многое изменилось.

Я дотронулась до своего живота, гадая, изменилось ли даже больше, чем я предполагаю? Я очень, очень на это надеюсь. Я думаю о ребёнке Хейдэна в моём животе. Я думаю о нас, как о семье, и это заставляет меня дрожать от счастья.

Он прижал меня к себе ближе и поправил мех у меня на груди.

— Холодно? Мы скоро будем дома.

— Я в порядке. — я обхватила его за талию и потянулась рукой к его хвосту. — Обещаю.

— Ты волнуешься?

Я задумалась над этим. Я возвращаюсь домой не победителем, усмирившим свою вошь. Но я также и очень рада, что я не победила. Я знаю, что все станут наблюдать за нами, как ястребы, чтобы увидеть, как мы относимся друг к другу. В идеале я бы хотела провести наедине со своим мужчиной ещё месяц, и возможно, продолжить заниматься нашим безумным сексом, но я всё продолжаю думать о тех двух девушках, лежащих в капсулах на территории метлаков, и о скай-лапах. Им нужна помощь. И я найду в себе силы справиться с несколькими ухмыляющимися соплеменниками, потому что я, наконец, получила то, что мне положено.

— Я не волнуюсь, — говорю я ему. — А ты?

Он фыркнул, словно мой вопрос смешон, и я улыбнулась.

— Хо, — ещё один окрик послышался, когда мы приблизились и увидели, как нам помахали рукой. По длинным, гладким волосам и синему оттенку я могу сказать, что это Салюх, пара Тифани. Мне вдруг захотелось увидеть свою лучшую подружку. Пока она не срезонировала к Салюху, она была мне самой близкой с первого дня на этой планете, и я скучала за ней сильнее, чем за кем-либо другим.

Я махнула в ответ.

Он побежал к нам и его глаза раскрылись от удивления, когда он увидел, что Хейдэн обнимает меня за плечи. Да, наверное, это удивительно. Странно, но меня это не беспокоит. Мне всё равно. Я счастлива и никто не омрачит моё настроение.

— Приятно видеть вас обоих, — говорит Салюх, когда подходит. Он хлопает Хейдэна по плечу и улыбается мне. — Многие беспокоились. Думаю, если бы вы не вернулись к следующей луне, вождь отправил бы нас на ваши поиски.

Хейдэн раздражённо зашипел.

— Со мной Джо-зи в безопасности. Вэктал никого не послал, потому что он знает, что я хороший охотник. Никого не нужно было спасать.

Салюх спокойно улыбнулся в ответ и принял у Хейдэна тяжёлую сумку, закинув её себе на плечо.

— Конечно. — в этом весь Салюх — он спокоен. Ничто не в состоянии вывести его из равновесия.

— Как там Тиф? — спрашиваю я, пока мы идём к пещере. — Её уже тошнит по утрам?

— Она прекрасно себя чувствует, — отвечает Салюх, улыбаясь. — Никаких болезней.

— О, я про фигуру. — я улыбнулась. Тифани стала самим совершенством, когда ожила. Она красива, умна, талантлива и наверняка будет выглядеть прекрасно, когда будет беременна. Если бы я не любила её, как сестру, которой у меня никогда не было, я бы её возненавидела за это. — Думаю, она будет самой прелестной беременной.

— Не для меня, — говорит Хейдэн немного сердитым тоном, словно сама эта мысль его раздражает.

И это делает меня ещё более счастливой. Я слегка сжимаю его хвост (что наверняка его возбуждает).

Мы входим в пещеру, полную запахов дыма, жареного мяса, людской болтовни и детского крика, и это всё наполняет меня радостной тоской по дому.

— Боже мой! — завизжал кто-то. — Это Джози и Хейдэн!

И в следующий миг нас окружили, с намерением обнять и поприветствовать. Я задохнулась от волнения, когда Нора, Стейси, Ариана, Меган и Джорджи принялись меня обнимать. Рядом появилась Лиз и сунула мне на руки своего ребёнка.

— Потому что, скорее всего, раньше её мамы ты захочешь поздороваться с Раашель, верно? — ухмыльнулась она. — И наверняка тебе нужно набираться опыта?

Я покраснела.

— Может быть.

— О-о, кто-то завершил резонанс! — она нагнулась и приложила руку к своему уху. — Я больше не слышу, чтобы твоя вошь гудела, словно товарный поезд.

— Боже, Лиз, нельзя быть не такой прямолинейной? — говорю я, но улыбаюсь. Раашель подросла с тех пор, как я видела её в последний раз, а на её головке уже есть крошечный хвостик из густых чёрных волос. И она так чудесно пахнет.

— Разве ты не знала? Прямолинейность моё второе имя! — она приобняла меня. — Я рада, что вы вернулись, и что у вас всё получилось.

— Почему ты так уверена, что всё получилось? — спрашиваю я из любопытства. Меня даже лишили возможности всё рассказать.

— Потому что вы так глупо улыбаетесь? — вмешалась Джорджи, поправляя ребёнка на руках.

— И потому, что Хейдэн так сюда смотрит, будто только и мечтает схватить тебя за волосы и утащить в свою пещеру, подобно неандертальцу?

Я оглянулась и убедилась в том, что Хейдэн пожирает меня горящими глазами, пока охотники приветствуют его и что-то болтают ему на ухо. Я снова покраснела.

Затем появились Тифани и Кира с Харлоу, которая пришла в главную пещеру на несколько недель в надежде, что я вернусь. Я обняла их деток и восхитилась большим животиком Меган. Ей уже скоро рожать, а животик Клэр только начинает быть заметным, и все они не могут перестать болтать и обнимать меня. И это замечательно.

Я понимаю, что все мы двенадцать — семья. У меня в прошлом не было семьи, поэтому судьба подарила мне новую, полную таких замечательных людей.

Я так счастлива, что могла бы расплакаться, но это расстроило бы Хейдэна, поэтому я перехожу от одного к другому и обнимаю малышей.

— Что заставило тебя сбежать? — спросила Харлоу, передавая мне на руки маленького Рухара, т. к. пришла его очередь получить моё внимание. — И кстати, ты принесла мою стекляшку? Она нужна мне для того, чтобы расчистить ещё одну пещеру в камне.

— Она у меня в сумке, — говорю я ей и целую маленькую голубую щёчку. Из всех младенцев он самый маленький, но больше всех походит на ша-кхайскую породу. — А что касается моего побега, это долгая история. Посмотри на себя, Рухар! Ты становишься таким большим!

И словно желая доказать мне, что моя попытка сменить тему, была неудачной, он хватает в кулачок горсть моих волос и дёргает, что-то лепеча на своём языке. Я вздрогнула и высвободила их из его захвата.

— Я рада, что ты вернулась, хоть и сомневалась, что ты захочешь вернуться. Ты же умеешь быть… упрямой.

Я усмехнулась, не обращая внимания на то, что кулачок Рухара вырвал несколько волос с корнем.

— Сначала я не планировала возвращаться.

— Что изменило твое решение? — спросила Кира.

Вот дерьмо. Больше никто не знает о новых девушках и о том, что я нашла разбитый корабль. И Кира… если она узнает о том, что есть и другие капсулы с девушками, она расстроится. Ведь это она сбила корабль, уничтожив экипаж, и хоть я не проливала слёз по поводу своего похищения, изнасилования и смерти тех ублюдков, но это не то же самое, когда знаешь, что там, на борту есть люди.

— Эм, это длинная история и мне нужно сначала обговорить её с вождём.

Джорджи сделала шаг вперёд и передала своего ребёнка Лиз.

— Я позову Вэктала. Встретимся в моей пещере?

Я кивнула и ещё раз поцеловала Рухара, прежде чем неохотно отдать его. Мой желудок скрутился в узел. Находка ещё двух девушек — палка о двух концах. С одной стороны, в племени достаточно одиноких мужчин, которым нужен шанс получить семью. С другой стороны, я переживаю, как отреагирует Кира. Я вспомнила недавние бои за внимание Тифани — теперь биться будут за внимание этих бедных девочек.

Но, конечно, это не значит, что их не нужно спасать.

Я оглянулась в поисках Хейдэна. Он стоит рядом с тремя другими охотниками и беседует. Когда я посмотрела на него, он повернулся ко мне и снова его взгляд говорит о том, что он уже закончил со всем этим "воссоединением" и не может дождаться, чтобы затащить меня в нашу пещеру. Мальчик, в этом Лиз не ошиблась.

Я отошла от остальных, направившись к пещере, которую занимают Джорджи и Вэктал. Хейдэн немедленно направился в мою сторону, и я ощутила тепло и удовольствие, когда он подошёл. Я прижалась к нему.

— Я сказала Джорджи, что мы должны поговорить с ней и Вэкталом наедине о корабле и девушках. Я волнуюсь, что эта новость расстроит Киру.

Он задумчиво кивнул.

— И свободные мужчины будут стремиться отправиться туда, в надежде заполучить одну из женщин. Некоторые из них сейчас убиваются из-за того, что ты моя. — он погладил меня по щеке. — Им придётся ждать много сезонов, пока Фарли станет совершеннолетней, или даже дольше, пока не вырастут Эша, Тали и другие.

Учитывая, что Тали только недавно родилась, а Фарли, вероятно, тринадцать? Да, это долго.

— Что же нам делать?

— Мы сообщим об этом нашему вождю и позволим ему решить этот вопрос. — сказал Хейдэн. — Это его обязанность, не наша.

Может, это эгоистично, но я этому рада. Я устала от всех этих тягот и переживаний. Я просто хочу свернуться калачиком со своей парой у костра и расслабиться. Я кивнула и прижалась к его руке, мы вошли в пещеру.

Внутри никого нет, это значит, что Джорджи ещё ищет своего мужа. Большая рука Хейдэна погладила мои волосы, словно он не может не прикасаться ко мне. Я понимаю. Но так странно быть в окружении всех этих людей после стольких дней наедине с ним. Я знаю, что сегодня, вероятно, устроят праздник в честь нашего спаривания. Знаю, что все будут наблюдать за нами и задавать вопросы ещё долгое время, потому что они все чрезвычайно любопытны. Знаю, что мы с Хейдэном собираемся вернуться к кораблю, чтобы спасти девочек, ведь только мы знаем, где они. Всё это лишь заставляет меня почувствовать ещё сильнее мою усталость.

Пальцы Хейдэна переплелись с моими, и это так необычно, ведь у него меньше пальцев, чем у меня, но ещё и очень приятно. И до тех пор, пока он рядом со мной?

Я вынесу всё, что угодно.

20

Хейдэн

Я позволил Джо-зи самой рассказать о корабле и капсулах, которые она нашла внутри. Это её открытие и принадлежит ей. Даже, если бы это было не так, я рад просто быть рядом с ней и смотреть, как она разговаривает со своей подругой Шорши. Она так интересно убирает прядь своих волос за ухо, когда рассказывает. Её голос звучит громко, словно она думает, что чем громче будет говорить, тем быстрее все слова окажутся сказанными. Но меня это уже не беспокоит, как было раньше. Я нахожу это… забавным. Я дотронулся до её ноги, чтобы она поняла, что говорит слишком громко, и она улыбнулась мне и понизила тон, — я горжусь своей парой.

Она идеальная.

— Ещё две женщины, такие же, как ты и Джорджи? Я доволен. Мужчины, не имеющие пар, будут довольны. — Вэктал с любопытством смотрит на Джо-зи. — Но почему это проблема?

— Потому, что все на этом корабле мертвы. — говорит Джо-зи, снова взглянув на меня. — И я не знаю, как Кира это воспримет.

Он пожал плечами и потёр подбородок, глядя на меня.

— Она должна быть рада, что мы спасём ещё двух женщин, не так ли?

Наши мысли сходятся, но Шорши смотрит на свою пару.

— Я думаю, всё немного сложнее. Я могу поговорить с ней. Может, она захочет отправиться с охотниками. Может, так она сможет искупить вину, хоть я и не могу сказать, что лично мне жаль, что они умерли, учитывая, что они сделали с нами. Но Кира может воспринимать всё иначе.

Джо-зи кивнула.

— Хорошая мысль. Я тоже пойду.

Я сказал:

— Нет.

Все повернулись ко мне.

— Нет? Что ты имеешь в виду, когда говоришь "нет"? — теперь Джо-зи хмурится.

Я проигнорировал её тон.

— Я имею в виду — НЕТ. Вы останетесь тут, под защитой пещер. Я пойду.

Она показала мне язык и шикнула.

— Ты мне не начальник.

— Я твоя пара, — говорю я ей размеренным тоном, изо всех сил стараясь быть строгим и терпеливым. Но улыбка коснулась моих губ, когда она снова высунула язык. — Твоя пара, который вытащил тебя из чрева скай-лапы.

— Постойте, что? — спросила Шорши.

Мина Вэктала потемнела:

— Скай-лапы?

Я кивнул.

— Холод погнал их через горы.

— Значит, женщины не пойдут, — твёрдо говорит Вэктал. Мы отправим охотников, и только самых больших и сильных.

— Что, чёрт возьми, за скай-лапы? — перебила Шорши. — А как Джози попала одному в живот?

Джо-зи недовольно посмотрела на меня и пояснила, как она попала к скай-лапе и как вырвалась из его живота, упав прямо мне в руки. Она вздрагивала, когда говорила об этом, и я приласкал её, чтобы успокоить. Я разделяю её плохие воспоминания, я всё ещё просыпаюсь по ночам от кошмаров о моей паре, вырванной из моих объятий.

— Я понимаю, что это опасно, — говорит Шорши, — но…

— Нет, — отвечает Вэктал, скрестив руки на груди. Он посмотрел на меня, я медленно кивнул. В этом мы согласны. Слишком опасно отправлять туда женщин, особенно маленьких человеческих.

— Ты даже не выслушал, что я хотела сказать, — огрызнулась Шорши.

— Я знаю всё, что ты скажешь, мой резонанс. — он посмотрел на свою пару. — Ты скажешь, что женщина должна пойти. Я скажу: нет. Ты ответишь, что я не прав. Но я не ошибаюсь, это слишком опасно. Если то, что они рассказали, правда — мы чуть не потеряли Джо-зи. Я не потеряю другую, особенно мать с ребёнком.

— Ну ладно, раз ты всё решил, — говорит Шорши гневным голосом. — Кого вы пошлёте?

Он смотрит на меня.

— Хейдэн пойдёт.

Я кивнул своему вождю. Конечно. Будет сложно расстаться со своей половинкой, но она ведь хочет, чтобы женщины были спасены, поэтому, выбора нет.

— И мы пошлём не спаренных мужчин, так как они не оставят нас в покое, если мы этого не сделаем. Итак, Хассен, Бек, Рокан, Таушен, Харрек, Ваза, если он захочет пойти.

Брови Шорши поднялись вверх, и она кивнула, словно впечатлена.

— И какой же из них откроет капсулы и освободит женщин?

Вэктал открыл рот, чтобы ответить, но затем нахмурился и посмотрел на свою пару.

— Именно, — сказала она. — Тебе нужен человек, который пойдёт. Не только потому, что женщинам будет не так страшно, если там будет другой человек и сможет с ними поговорить…

— Мы можем говорить вашим языком…

— Вы можете говорить по-английски, — поправила она. — А что, если они испанки? Француженки? Марлин француженка, помнишь? Нам просто повезло, что она знает английский. В любом случае, это не имеет значения. Важно то, что если вы туда доберётесь, нужен кто-то, кто сможет открыть капсулы. Вам нужен человек. Это опасно? Да. Нужно ли это сделать? Совершенно точно. — она скрестила руки на груди, копируя его взгляд. — О, и вы не можете отправить всех одиноких парней, иначе они навеки напугают этих бедных девочек.

Выражение его лица стало более жёстким, когда он посмотрел на свою пару. Затем он повернулся к нам.

— Нам нужно поговорить наедине.

Я кивнул и встал.

— Скажи мне, когда идти, мой вождь. Я готов.

— Без меня вы не пойдёте, — возразила Джо-зи. Она встала и позволила мне вывести её из пещеры.

Я направился в нашу пещеру через новый тоннель, позволяя Джо-зи высказать всё, что она думает. Она недовольна тем, что нам с ней придётся на некоторое время расстаться, и я доволен этим, даже если это и не повлияет на моё решение оставить её здесь, под защитой племени. Она останется здесь и точка.

Все смотрят на нас с любопытством, пока мы движемся к нашей пещере, поскольку Джо-зи пререкается, а я веду её за руку. Я улыбаюсь, думая, что некоторые в племени, как и я, удивлены тем, что я спокойно выслушиваю нескончаемый поток гневных Джо-зиных слов. Раньше ведь мы старались игнорировать друг друга.

Но раньше она не была моей парой. И я не пытался узнать её так, как я делаю сейчас.

— Ты меня не слушаешь, — говорит Джо-зи, когда мы входим в нашу пещеру. Я устроил здесь для неё уютный дом, хоть она и не хотела делить его со мной. Ложе застелено толстым слоем мехов, достаточным для того, чтобы вместить ша-кхая и его маленькую человеческую женщину, которая свернётся возле него калачиком. Яму кострища окружают идеально выложенные камни, мои припасы хранятся аккуратно в плетёных корзинах. Кто-то, вероятно, Салюх, поставил уже мою сумку в углу.

— Я слушаю, — отвечаю ей, опуская полог уединения над входом. Теперь никто не побеспокоит нас.

— Я должна пойти…

— Нет, не должна. Вождь пошлёт другую женщину, и это будешь не ты. — Я подхожу к своей паре и снимаю с её плеч меховые накидки. На неё надето их несколько слоёв, и первый я отбросил в сторону.

Джо-зи упёрла руки в бока.

— Я взрослая. Ты не можешь контролировать меня, Хейдэн. Это чёрт знает что.

— Я — твой супруг, который почти тебя потерял. — я заканчиваю развязывать толстые меха, надетые на неё, и снимаю вторую накидку из меха косматого двисти. — Я тот, кто будет оплакивать тебя, если потеряет. И я этого не допущу.

Она недовольно смотрит на меня.

— Знаешь, я могу кое-что возразить по этому поводу.

— Что бы ты не сказала, это не возымеет действия, потому что в твоём животе растёт мой ребёнок. — я положил руку на её плоский животик и встретился с её взглядом. — Если я потеряю тебя, Джо-зи, это уничтожит меня. Не представляю, что со мной будет, если я потеряю вас обоих.

Её нижняя губа немного надулась, и я почувствовал свою победу.

— Потребуется несколько дней, чтобы ты дошёл туда, и ещё несколько, чтобы вернуться сюда обратно. А с новыми женщинами это займёт больше времени. Я не хочу так долго быть без тебя.

Я притянул её к себе и прижался к её нижней губе.

— Если я буду знать, что тут меня ждёшь ты, я вернусь быстрее. Я заставлю их бежать сквозь снег. Я буду настаивать на том, чтобы с человеческими женщинами носились, как с куском свежего мяса.

Маленький несогласный смешок вырывается из неё.

Я поцеловал её щёчку, затем челюсть. Моя нежная, милая Джо-зи любит, чтобы её целовали повсюду, и я необычайно рад ей угождать.

— И мы не возьмём Вазу, потому что он уже не молод. Мы возьмём молодых, сильных мужчин и ту женщину, у которой самые длинные ноги. И пусть каждую ночь после пробежки они жалуются, что я их тороплю, для меня это не будет иметь значения, потому что единственное, что будет важно для меня, — это вернуться к моей паре.

Она вздохнула и обняла меня за шею.

— Хорошо, но только ты не отправляйся исследовать остров без меня, ладно?

— Я никуда не пойду, потому что мне это не нужно. — я распустил шнурки на её тунике. — И сейчас я никуда не хочу идти, только в кровать со своей парой.

— Сейчас только середина дня, Хейдэн!

— Прекрасное время, чтобы насладиться резонансом, не считаешь?

Её рука легла на мой член поверх набедренной повязки, и кажется, мы оба согласны с этим.

* * *

Джози

Группа была готова уже на следующее утро. Было решено, что пойдут Хассен, Таушен, Бек, Рокан и мой Хейдэн. Раахош будет сопровождать их, потому что он лучший следопыт. Из людей была выбрана Клэр, но Кира тихонько переубедила Джорджи, и когда утром компания уже готова была отправиться в путь, к ним присоединились Кира и Аэхако. Клэр со своей парой остаются.

Кира принесла мне Кае.

— Можешь последить за ней, пока меня не будет? Стейси будет кормить её, и к тому же она уже ест пюре изх не-картофеля, но мне не хочется обременять Стейси слишком, ведь у неё есть и свой ребёнок. — она прижалась поцелуем к головке своей дочери, выглядя при этом грустной, но решительной.

— Конечно. Поспешите вернуться.

Её улыбка была грустной.

— О, я заставлю их спешить. Мне самой невыносима мысль, что я уйду от Кае так надолго.

— Но ведь тебе не обязательно идти, — возразила я.

— Я хочу увидеть, — тихо сказала Кира. — Мне нужно знать.

Я кивнула и крепко обняла Кае. Бедная Кира совсем извелась, я понимаю это. Она хочет знать, скольких девушек она случайно погубила. Понимаю. Поэтому я бы добровольно вызвалась снова туда пойти.

— Я бы пошла и всё тебе рассказала потом.

— Не согласна, — сказала Клэр рядом со мной. Она поставила свою сумку на пол, готовая остаться. — Ты беременна.

— Как и ты!

— Но также я на полфута выше вас, — заметила Клэр. — И сильнее.

Я показала ей язык, поскольку всё, что она сказала, правда. Клэр всегда была спокойной, но после резонанса с Эревеном она стала намного больше улыбаться и кажется даже немного беззаботной. Она выглядит довольной даже тем, что не пойдёт. Думаю, это гормоны беременности играют свою роль.

И отлично, т. к. я немного взволнована из-за всех этих примочек беременности. И она права — мой цикл задержался. Конечно, это может быть из-за недавно вышедшей спирали. Или задержка из-за стрессов, полученных в моём путешествии. Но независимо от причин, я надеюсь, что я тоже беременна.

Но… я всё ещё хочу пойти с Хейдэном и другими.

— Как насчёт… как насчёт скай-лап? Держу пари, они могут схватить Киру так же легко, как и меня. Думаю, вес у нас одинаковый.

Кира оглянулась через плечо. Аэхако подошёл и обвязал верёвкой её вокруг пояса, затем закрепил её вокруг своих бёдер. Он связал их вместе. Конечно. Если кого-то из них схватят, другой будет рядом. Это умное решение и я думаю, что Хейдэн так не сделал лишь потому, что хотел нести меня.

Нести меня и делать перерывы на то, чтобы трахать меня каждые полчаса. Я приложила руку к своим горящим щекам.

— Это по-прежнему несправедливо, — сказала я.

— Всё будет хорошо, — сказала Клэр, ободряюще мне улыбнувшись. Она похлопала меня по плечу. — Я знаю, что ты разочарована, но я уверена, они будут идти так быстро, как только могут.

Я что-то пробормотала в ответ, но затем из нашей пещеры показался Хейдэн, и мой взгляд отправился к нему. Он выглядит так аппетитно, когда шагает через центральную пещеру с копьём в руке. Его движения изящны, но полны силы, а меховая накидка тонкая, ведь снег не страшен ему так, как мне. Он практически не закрыл свою грудь, и я подумала о том, как я буду без него следующие две недели, о том, как я буду спать, без возможности склонить голову на его твердокаменную грудь, или просыпаться без того, чтобы держать его за хвост. И следующие две недели я не смогу заниматься сексом со своим мужчиной, не услышу его сердитое ворчание, которое он издаёт, когда его что-то забавляет, я останусь без его прикосновений.

Это будут долгие долбанные недели.

Я с грустью смотрю на него, пока он подходит, и тут, к моему огорчению, на глаза навернулись слёзы. Я шмыгнула носом, и поправила ребёнка у себя на руках.

Он притянул меня к себе, помня о Кае, и отставил копьё в сторону, чтобы утереть мои слёзы.

— Моя Джо-зи. Это долгий поход, но он того стоит. Не плачь.

— Конечно, я буду плакать, — говорю я взволнованно, подаваясь к нему. — Я уже скучаю по тебе, а ведь ты ещё даже не ушёл.

— Но я вернусь. — говорит он низким хриплым голосом. — И мы начнём нашу совместную жизнь.

— Я надеюсь иметь воссоединительный секс после разлуки, поэтому буду ждать тебя с нетерпением, — говорю я, пытаясь заставить его улыбнуться. Он выглядит таким мрачным, словно тоже недоволен тем, что оставляет меня.

— И много франпоцелуев. — он наклонился и прикусил моё ушко, шепнув — Везде. Даже твоих щиколоток.

Я стукнула его в грудь, но моя вошь, явно самая громкая вошь на планете, громко и радостно замурлыкала, чтобы все могли её услышать. Кто-то рядом захихикал. Чёрт бы их побрал. Это мой мужчина и он оставляет меня на две недели. Я вцепилась пальцами в его жилет и поцеловала в губы.

— Или спеши вернуться домой, или я найду себе кого-нибудь.

Он фыркнул.

— Приведёшь кого-то в свои меха, и я насажу его задницу на копьё.

Это не должно казаться мне таким забавным, но кажется. Его ревность вызвала у меня улыбку, которая не сходила с лица, пока мы говорили друг другу прощальные слова, и когда члены племени, остающиеся в пещере, собрались у входа, чтобы проводить их. Группа поднялась вверх по заснеженным холмам и, наконец, скрылась за горизонтом. Один большой знакомый силуэт оставался на хребте ещё долгое время после того, как другие исчезли. Он поднял руку, и я помахала в ответ.

Затем Хейдэн ушёл, а я осталась в пещере с остальными.

Словно по команде, Кае начала плакать, ёрзая в моих руках. Да, Кае, я знаю, что ты чувствуешь.

Я обернулась, тут же и Лиз со своим ребёнком. Она смотрит на меня и заливается слезами.

Мои глаза распахнулись.

— Лиз? Ты в порядке? — я протянула руки к Раашель, но у меня уже есть плачущая Кае.

Она вытерла лицо краем накидки Раашель.

— Боже, я рада, что смогла сдержать крики и сопли, пока они не ушли, или я бы не пережила этого. — фыркнула она.

Я настороженно осмотрелась вокруг, усадила Кае на своё бедро, и снова взглянула на Лиз.

— Всё в порядке? — Лиз, как правило, резка. Её пара ушёл вместе с остальными и я, признаюсь, несколько удивлена, что она не вызвалась пойти вместе с ними. Конечно, у неё есть ребёнок, но она оставляла Раашель с Норой или Стейси раньше на день или два. — Ты и Раахош… ну, ты знаешь, у вас всё хорошо?

Её лицо дрогнуло, она шмыгнула носом, и поцеловала малышку в лоб.

— Да, у нас всё замечательно. Я просто… — вздохнула она и наклонилась. — Если ты кому-нибудь проболтаешься, я насажу тебя на вертел, как зверюгу, и поджарю твою задницу на огне.

— Никому ничего не скажу.

Она снова вытерла лицо и заставила себя улыбнуться.

— Это просто гормоны. У нас с Раахошем снова случился резонанс. Булочка номер два официально находится в печи.

21

Хейдэн

Как я и обещал своей паре, я преодолеваю горы скорым шагом. Другие не жалуются — Раахош также горит желанием вернуться к своей супруге, а свободные мужчины горят желанием увидеть новых человеческих женщин. Единственный, кто, похоже, недоволен, — это Аэхако, который внимательно следит за своей человеческой парой и рычит на меня, когда ей нужно отдохнуть. Тем не менее, сама Кира не жалуется и намерена идти так быстро, как только может.

Мне очень не хватает Джо-зи. Когда один день сменяет другой, я мыслями весь в её улыбке, её смехе, нежном ощущении её кожи, прикасающейся к моей. И её тихие стоны, когда её влагалище сжимается вокруг моего члена. Мой кхай впервые молчит, и я ненавижу это. Теперь, когда у меня есть она, не хочу возвращаться к полумёртвому состоянию, в котором я раньше жил. Даже при том, что мы расстались, я знаю, что должен вернуться домой к ней, и это подстёгивает меня.

Чем ближе мы подходим к заброшенному кораблю, тем больше признаков метлаков и скай-лап нам встречается. На ландшафте встречаются недоеденные наполовину туша двисти и несколько трупов метлаков. В небе никого не видно, но Кира до конца дня старается держаться ближе к супругу. Мы все мрачны в тот вечер, когда группой приближаемся к охотничьей пещере. Она не достаточно велика, чтобы мы все вместились в ней, так что Кира и Аэхако будут спать там с небольшим костром, а остальные из нас разместятся у входа и будут их охранять.

Мы уселись вокруг небольшого огня и завели разговор о женщинах. Мы пытаемся угадать, какого цвета у них будут волосы? Будет ли у них такая же привлекательная тёмная кожа, как у пары Салюха или она будет такая же странно-веснушчатая, как у подруги Руха Хар-лоу? Срезонирует ли кто-то из них сразу или придётся ждать? Снова и снова мужчины задают одни и те же вопросы. Они раздражают меня, т. к. заставляют скучать за моей милой Джо-зи ещё сильнее. Я понимаю, как мне повезло, что мой кхай выбрал её. Я представляю, как в нашей пещере она сейчас заботится о ребёнке Киры. Моя грудь ноет от этой мысли, и я рассеянно потираю грудь.

Когда разговор стих, воцарилась долгая пауза.

Затем Таушен произнёс:

— Как ты думаешь, может там быть больше двух людей? — в его голосе слышно нетерпение. Когда все промолчали, он добавил — Я надеюсь, что кто-то срезонирует ко мне.

— Я старше тебя, — возразил Харрек. Они ведут этот спор несколько последних дней. — Если кто и срезонирует с человеческой женщиной, то это буду я.

— Но я хороший кормилец, — протестует Таушен. — Как ты думаешь, Хейдэн?

— Мне всё равно.

— Но…

С рычанием я встал и удалился от костра. Одни и те же вопросы, снова и снова, они ищут ответы. У меня их нет, но это не мешает им спрашивать. Неужели они не понимают, что меня не заботят новые девушки? Что я оставил бы их там ещё на несколько сезонов, если бы это означало возможность провести с моей парой больше времени? Единственное, что удерживает меня в этом путешествии, — это понимание того, что именно Джо-зи хочет, чтобы их спасли.

— Что его за хвост укусило? — ворчит Харрек, когда я схватил своё копьё и пошёл патрулировать этот район.

— Резонанс, — ответил ему Таушен.

— Он скучает за своей парой, — отрезал Раахош. — И он не единственный. Чем дольше это продолжается, тем дольше мы все вдали от дома.

Я оглянулся и увидел, как сердито он посмотрел на мужчин и продолжил:

— Я жду от вас, что завтра вы все пойдёте быстрее.

Я фыркнул от удовольствия и пошёл пройтись по местности.

На следующий день погода ухудшилась, и стало холоднее. Кира дрожит, не смотря на количество мехов, в которые укутана, и я вижу недовольство на, обычно улыбающемся, лице Аэхако. Его пара рискует своей безопасностью, чтобы увидеть всё это. С неба срывается снег, с каждым часом снегопад усиливается, небо стало серым. Раахош, всегда идущий впереди группы, вернулся к нам в середине дня. Он подошёл прямо ко мне.

— Ты должен кое-что увидеть.

Остальные остались с Кирой, а я побежал вперёд по снегу вместе с ним, к следующему хребту. Там, полузакрытая новым снегом, находится странная пещера. Мигающий красный свет растопил снег в тех местах, куда дотягивался.

Перед пещерой разбросаны тела скай-лап.

Я нахмурился, увидев это, мне стало неспокойно.

— Мертвы?

— Свежие. Снег идёт густой, но на земле полно маленьких холмов. — он указал на область вокруг пещеры. — Их может быть и больше. — он посмотрел на меня. — Что ты думаешь?

Я сжал челюсти, глядя вниз, на мёртвых скай-лап. Они укрыли землю, как навозные лепёшки после прошедшего стада двисти.

— Думаю, я рад, что не повёл сюда свою пару.

Он кивнул.

— Согласен с тобой, я тоже рад. Мне это не нравится. Их манит запах людей?

— Я ничего не чувствовал, хотя был там с Джо-зи несколько дней.

— Может, метлаки?

Я, прищурившись, осмотрел трупы. Их крылья распластаны по снегу, а крови практически нет. Большинство тел, кажется, лежат близко к красному свету.

— Не думаю. Они не настолько умны, чтоб убить такое количество скай-лап. Как они завалили их на землю?

Он пожал плечами.

— Это ненормально. Мне это не нравится.

Мне тоже это всё не нравится, но мы теряем время.

— Чем скорее мы вытащим человеческих самок, тем скорее покинем это место и вернёмся к своим парам.

Раахош согласно хмыкнул, и мы вернулись к остальным, чтобы рассказать им о странном открытии. Аэхако притянул свою пару к себе в подмышку, явно встревоженный. Но мы так близки, и я не позволю нам останавливаться сейчас, когда это означает, что мы уже почти на пути обратно домой. Я схватил своё копьё и махнул им охотникам:

— Следуйте за мной. Все смотрите на небо и оставайтесь бдительны.

Короткий путь до пещеры теперь казался долгим. Наша группа, обычно наполненная разговорами и размышлениями возбуждённых охотников о свободных женщинах, теперь молчит. Раахош ткнул в нескольких скай-лап, когда мы мимо них проходили, но их тела окоченели от холода и недвижимы. Странно, что так мало крови. Если бы метлаки действительно охотились на них, крови было бы гораздо больше. Они не аккуратные охотники. И всё это добавляет озабоченности на лица, которые окружают меня.

Но когда мы вошли в пещеру, там всё так же, как было тогда, когда я её покинул. Нетронутые остатки нашего с Джо-зи костра, и шкуры, которые я хотел вычистить, застыли у входа в пещеру. Здесь есть немного снега, наметённого в пещеру, но никаких следов на нём.

— Метлаков нет, — сказал Рокан и принюхался. — Буря станет ещё сильнее, прежде чем погода наладится.

— Где женщины? — спросил Хассен, осматривая помещение пещеры. Он повернулся и посмотрел на Киру. — Можешь их найти?

— Моей паре нужен костёр и отдых, — сказал Аэхако, оберегая свою женщину. Он держит свою руку на её плечах. — Как только она согреется, мы поищем человеческих самок.

Таушен двинулся к ним в знак протеста:

— Но…

— Они были здесь много сезонов, — произнёс Раахош. — Что такое ещё один день? Ещё один час? Успокойтесь.

— Всё в порядке, — сказала Кира, но её слова дрожат, т. к. челюсти стучат от холода. — Я с-смогу посмотреть. Но т-тут действительно х-холодно, и я думаю, что они также будут нуждаться в ог-гне, чтобы согреться.

И охотники сразу же кинулись разводить огонь.

Раахош скептически посмотрел на меня.

Я просто покачал головой.

Спустя некоторое время Кира уже согрелась у огня, снег внутри растаял, и мы смотрели, как она ощупывает своими рукавицами дальнюю часть пещеры. Это странный, плоский чёрный камень, такой же, как и другие стены, но на нём мерцают небольшие узоры огоньков. Два из них зелёные, остальные красные. Кира изучала их, затем прижалась лбом к одному и её плечи поникли.

— Что такое? — свирепо нахмурившись, спросил у неё Хассен.

Аэхако возле своей пары, он гладит её поволосам и что-то бормочет. Сказав несколько слов, он поднял глаза и посмотрел на нервных охотников.

— Две капсулы, их всего две. — произнёс он. — Те, которые отмечены красным, пустые.

— Откуда она знает? — спрашивает Таушен. — Может, они дают неверную цветовую информацию?

— На другом корабле, в Пещере Старейшин, я выучила язык. — мягкий голос Киры нарушил напряжение в пещере. Она указала на одну из капсул, с красными узорами на поверхности. — Всё говорит о том, что они пусты. Все, кроме этих двух. — и она хлопнула себя по щеке.

Я помню, как Джо-зи волновалась, что Кира расстроится из-за того, что на корабле было больше девушек, и некоторые могли не выжить. Хорошо, что их всего две. Я расскажу ей об этом, и она улыбнётся с облегчением, как Кира сейчас.

— Но всё ли в порядке? — спросил Рокан. — Насколько проблематично освободить их?

— Я могу это сделать, — говорит Кира спустя некоторое время, проводя руками по тёмным, твёрдым капсулам. — Нужно только найти верный код.

— Что… — произнёс кто-то, но тут вдруг шипение наполнило пещеру.

Мы схватились за наши копья. Двое бросились вперёд, пока я осматривал вход. Шипение повторилось, и я понял, что звук исходит у меня из-за спины. Я обернулся — стена пещеры движется. Пар разошёлся по воздуху, и затем какая-то фигура, кажется, упала вперёд. Кира протянула руки, чтобы поймать женщину, Аэхако бросился ей на помощь.

Женщина выглядит, словно состоит лишь из тёмной гривы и бледной, бледной кожи. Она дёргается и дрожит, а её тонкая одежда прилипла к коже, обрисовывая все её формы. Полагаю, она выглядит достаточно здоровой, но для меня не привлекательной. Не по сравнению с моей Джо-зи. Однако, один из свободных охотников застонал, увидев её.

Я схватил один из мехов, лежавших у огня, чтобы прикрыть женщину, тем временем Кира похлопывает её по щеке и пытается разбудить. Я накинул меха ей на тело, и посмотрел на других охотников, — они смотрят на неё так, как, я полагаю, скай-лапа смотрел на мою Джо-зи, прежде чем схватить её. Мне не нравится этот отчаянный огонь в их глазах, особенно у Хассена. Мне знакомо это чувство отчаяния. Сколько раз я засыпал, чувствуя то же самое?

Человеческие женщины будут нуждаться в том, чтобы за ними следили.

— С этой всё хорошо? — спросил я у Киры.

— Я думаю да, — ответила она, вновь похлопывая ту по щеке. — Просыпайся. Ты рядом с друзьями.

Глаза женщины открылись, и они — зелёные круги посреди белого моря. Я содрогнулся, увидев их. У неё нет кхая, и это отвратительно. Женщина всхлипнула, увидев нас, её взгляд наполнился смущением и ужасом, когда она переводила его с одного на другого.

— Держи её, Аэхако, — сказала Кира своему мужчине. — Давайте и другую девушку вытащим.

Когда девушку передали Аэхако, самка продолжала испуганно всхлипывать, и я стоял на страже, следя, чтобы неспаренные мужчины не приближались к ней и не пытались вызвать резонанс. Раахош подал мне ещё одну накидку, и мы вместе охраняли её, пока Кира открывала вторую капсулу, из которой ещё одна женщина выпала вперёд. Она такая же светловолосая, как и Лиз, но полнее и выглядит немного сильнее, чем другая девушка, хотя её движения такие же вялые.

Тем не менее, у неё те же мёртвые глаза.

Когда я их увидел, то понял, что возвращение к моей паре будет более долгим, чем я рассчитывал. Самки долго не протянут без кхая, что означает, что нам нужно выследить и убить са-кохтчка. Огромные существа редко заходят так далеко в эти долины, поэтому мы должны нести этих людей с собой, что однозначно приведёт к замедлению. Но даже и потом я не знаю, смогут ли они идти быстро. Они провели много времени в пещере и выглядят слабыми.

Я обменялся взглядами с Раахошем и, кажется, мы думаем об одном и том же, судя по мрачному выражению его лица. Две испуганные, визжащие человеческие женщины, нуждаются в каях, а в этом районе куча скай-лап и метлаков, и к тому же наша группа охотников выглядит так, словно они готовятся украсть одну из самок для себя в любой момент.

Дорога домой будет долгой.

22

Джози

Три недели спустя.

Я поднимаю в воздух одновременно колено и кулак, исполняя танец "Single Ladies", и напевая песню. Не важно, что Кае слишком маленькая, чтобы знать текст, — она беспокойная маленькая девочка и единственное, что её успокаивает, это немного пения. И теперь она смотрит на меня своими большими, очарованными глазами, пританцовывая и сося кулачок. Ну, немного Бейонсе она сегодня получит. Иногда мне хочется, чтобы эта малышка любила Адель или ещё что-нибудь.

Когда я начинаю петь второй куплет, лицо Кае кривится, и она начинает кричать громче.

Вот чёрт. Кажется, сегодня пение её не устраивает.

— Я знаю, — говорю я ей, заканчивая петь и подхватывая её на руки. — Я тоже скучаю по твоей мамочке. И я скучаю по своему ласковому кролику. Но плач не вернёт их скорее. Поверь мне, я уже пробовала.

Последние несколько недель и я и Лиз заливаемся лихорадочным плачем. И даже Кае недостаточно, чтобы отвлечь меня. Я скучаю за своим мужчиной. Я скучаю по Хейдэну.

Я хочу рассказать ему, что беременна. Хочу увидеть радость на его лице, когда я буду ему об этом говорить. Хочу, чтобы он крепко обнял меня и погладил по волосам.

Хочу, чтобы он сжал меня в своих объятиях и затмил собою дневной свет.

Я вздохнула и усадила Кае себе на бедро, затем отправилась с ней вместе искать Стейси. Может, еда успокоит плачущую малышку.

Но Стейси нет в её пещере. А Норы нет в её. Мы трое живём в самом дальнем конце нового туннеля и они, как правило, у себя "дома" из-за того, что у обоих маленькие дети, соответственно, много хлопот. Это странно.

— Привет? — кричу я, мучимая любопытством, и направляюсь в главную пещеру, а Кае рыдает мне на ухо. Когда я дошла туда, увидела, что у огня никого нет, пещера пуста, только Фарли ещё здесь, но и она куда-то мчится. — Где все?

Она остановилась, увидев меня, её глаза широко распахнуты. Возле её ног прыгает её любимчик Чомпи, он хватает зубами её тунику и дёргает.

— Ты разве не слышала?

— Слышала что? — спрашиваю я. Я пошла к ней, терпеливо качая ребёнка. Кае не виновата, что сильно скучает за мамочкой. — Я ничего не слышала…

Я остановилась, так как в моей груди раздался знакомый гул.

Я резонирую. Это значит…

Я удивлённо посмотрела на Фарли.

— Они дома?

Она согласно закивала и помахала мне рукой.

— Пришли! Они уже спускаются с хребта!

Я побежала за ней, стараясь не сильно трясти Кае, но с визжащим, недовольным ребёнком на руках, я не могу двигаться очень быстро. После, показавшихся мне вечностью, нескольких шагов, я вышла на улицу вслед за Фарли. Тут очень холодно, и я натянула покрывало поплотнее на голову Кае, хотя сомневаюсь, что ей так же холодно, как и мне.

На улице, конечно же, полно людей, и я увидела несколько фигур на горизонте. Я пробралась сквозь толпу, высматривая знакомую пару рогов, светло-синюю бархатную кожу и длинную, длинную косу. Одна фигура оторвалась от остальных и вышла вперёд, но она слишком мала, чтобы быть моей парой. Через несколько секунд я поняла, что это Кира, она протянула руки вперёд, и я протянула ей Кае.

Она подошла ко мне уже через несколько мгновений, схватила ребёнка на руки и принялась отчаянно расцеловывать крошечный рогатый лобик Кае.

— Спасибо, — сказала она мне между поцелуями, и я ничуть не удивлена, увидев, что Кае перестала плакать.

— Конечно, — отвечаю я и стараюсь не выглядеть нетерпеливой, когда смотрю на неё. Похоже, что несколько человек на хребте о чём-то спорят. Они гневно жестикулируют и я уверена, что в одном из них узнала Хейдэна. Я так хочу, чтобы он спустился и поздоровался со мной. Я очень за ним соскучилась. Я прижала руку к сердцу, где моя вошь мурлычет от волнения.

— Как всё прошло?

Кира прижалась головой к Кае.

— Я позволю Хейдэну всё тебе рассказать. Это был долгий поход, и я рада вернуться домой.

Я кивнула, сохраняя улыбку на лице, когда Аэхако присоединился к ней и поприветствовал меня, а потом они пошли в пещеру. Кира выглядит измученной, я знаю, что это было нелёгкое путешествие. Но теперь я свободна от обязанностей няньки и могу отправиться навстречу своему мужчине. Я поднимаюсь по хребту.

Вошь в моей груди становиться всё громче, когда я приближаюсь… но я вижу того, кто больше всех возмущается. Рука откидывает капюшон назад, и я вижу человеческую женщину, незнакомку.

Только одну?

Я осматриваю её. Она блондинка, её волосы спутаны, она невысокого роста. И она выглядит супер, супер раздражённой. Её ноздри гневно раздуваются, когда один из стоящих рядом мужчин пытается успокоить её.

— Это чушь! — вздрогнув, машет она рукой. — Я верю, что вы, ребята, дружелюбно настроены. Но моя сестра пропала! И я не хочу расслабляться в пещере! Я хочу пойти, чёрт возьми, и найти её и ублюдка, который её украл и…

— Давай успокоимся, — говорит Рокан, тут же Таушен нависает над женщиной, и его глаза выражают беспокойство. Руки Хейдэна скрещены на груди, словно он уже устал от этой ерунды.

Когда я приблизилась, Хейдэн обернулся.

— Эй, приятель, я с тобой говорю, — кричит женщина моему мужчине. — Не отворачивайся! Моя сестра…

Хейдэн поднял руку вверх, приказывая ей замолчать. К моему удивлению, они все замолкли. Он отвернулся от них и пошёл ко мне. Я почти уверена, что в этот момент у меня в голове играет романтическая музыка, потому что он такой красивый и такой чудесный, и весь мой, о Боже, я так по нему скучала.

Я разразилась счастливыми слезами.

Он не остановился, когда поравнялся со мной, просто схватил меня на руки и понёс, так же, как нёс меня во время нашего путешествия. Я обняла его за бёдра, за шею и начала целовать. Он пахнет дымом и потом, и днями пути, но на вкус он лучше чего бы то ни было. Мой язык отчаянно ищет его, наши кхаи синхронно мурлычат.

— Куда он пошёл? — кричит женщина, отчаявшись. — А как насчёт моей сестры?

— Он занят, — сказал Рокан с слышимым довольством, когда мы удаляемся. — У него резонанс с его парой.

Хейдэн и я продолжаем целоваться, когда заходим в пещеру. Вокруг нас люди празднуют, слышна счастливая болтовня и голоса десятков людей. Мой Хейдэн не останавливается, просто продолжает нести меня через пещеру к нашему собственному логову. Сегодня вечером будет праздник в честь новой женщины — и её сестры, хотя, я не уверена, что знаю, почему она пропала, — но нас с Хейдэном там, скорее всего, не будет.

И не могу сказать, что я расстроюсь.

Когда мы добрались до своей постели, я так возбудилась, что нетерпеливо ёрзаю на нём в ожидании. Боже, это самое долгое ожидание, и если он не "подружится" со мной в следующую минуту, я сойду с ума.

Но мой мужчина, благослови его сердце, приподнял голову, когда мы вошли в пещеру, и принюхался.

— Тут пахнет ребёнком. Детскими испражнениями и кислым молоком.

Я отчаянно целую его челюсть, его шею, всюду, куда я могу добраться.

— Кае была немного неспокойной, пока не было её мамы. — и какающей. И она отрыгивала еду. И это длилось три недели.

Он фыркнул.

— Оно воняет.

— Отлично. Привыкай к этому, — ответила я, хватая один из его рогов и наклоняя. — Потому что скоро это коснётся и тебя. Ну ладно, не так скоро. Ещё четырнадцать месяцев. Но с другой стороны, это здорово.

Глаза Хейдэна раскрылись в удивлении, а руки сильнее сжали мои бёдра.

— Ты беременна? Ты уверена?

Я погладила грудь там, где звучал мой кхай.

— Разве эта штука может соврать тебе? — когда он в шоке продолжал смотреть на меня, я добавила — И у меня не было месячных всё это время. — вы знаете, я никогда не спрашивала, как ша-кхайские женщины называют свой цикл. — Красный шатёр. Тётя Фло. Без разницы.

Он замер, затем, спустя мгновение, поставил меня на пол, крепко обнял, прижавшись лицом к моей груди.

— Моя Джо-зи. — шептал он, прерывающимся от волнения голосом. Я чувствую его лицо на моей вибрирующей груди, и подозреваю, что его глаза мокрые.

И, эй, он не один такой. Я хмыкнула и провела рукой по его длинной косе.

— Это ведь то, чего мы хотели, не так ли?

Он поднял голову и посмотрел на меня блестящими глазами.

— Всё, чего я хотел, — это ты.

О, дерьмо, сейчас я буду орать. Я вытерла глаза.

— Но ты же хочешь ребёнка, верно?

Он прижался поцелуем к моему животу, закрытому одеждой.

— Почти больше всего на свете.

И это невероятно мило. Почти — потому что это меня он хочет больше всего на свете.

— Так, я тебя предупреждаю, что если в ближайшие пять минут мы не займёмся сексом, я сойду с ума.

Хейдэн дёрнул мою тунику и начал разворачивать меня, как подарок. Каждый дюйм обнажающейся кожи он целовал и ласкал языком — больше франпоцелуев, как он любит говорить.

— Будет праздник для новой женщины, — сказал он. — Её зовут Мэд-ди.

Мэдди?

— Не переживай, — я любовно поглаживаю его рога. — Они могут отпраздновать и без нас.

— И поиски пропавшей женщины. Ли-ла. — он обхватил мою грудь и сжал губами один сосок.

— Хорошо, — говорю я мечтательно, подталкивая его к нашим мехам. — Я не хочу идти. И ты не хочешь. Пусть кто-то другой ищет её.

Он приподнял голову и с любопытством посмотрел на меня.

— Я удивлён тем, что ты хочешь, чтобы я был с тобой, Джо-зи. Я думал, что ты рада будешь распрощаться со мной после стольких дней в качестве моей пары.

— Ты шутишь? Я соскучилась по тебе, как сумасшедшая. — я легла на меха, и он подался ко мне, развязывая шнуровку его штанов.

— Даже не смотря на то, что я такой неприятный и угрюмый?

— Ты такой, какой есть. И ты мне нравишься, — говорю я, поглаживая его большую руку. Его член высвобожден из штанов, и Хейдэн толкнул меня вниз. — Ты можешь быть угрюмым по отношению к кому угодно и сколько угодно, но со мной ты хороший.

— Я всегда буду ласков с тобой, — торжественно произнёс он, и все следы игривости исчезли с его серьёзного лица. — Ты — моя жизнь, моё сердце, моё всё.

Я обняла его, когда он вошёл в меня. Если я его сердце, то он — моя душа. Мы одно целое, мы вместе.

Всё остальное не важно. Ни дети, ни новые люди, ни бесконечный снег. Пока я могу прикасаться к Хейдэну, жизнь на ледяной планете бесконечно прекрасна. Я не могла мечтать о большем. Я всегда хотела быть любимой, быть центром чьей-то вселенной. И чтобы этого достичь, мне пришлось пересечь пол вселенной, но я точно там, где я и должна быть.

— Я люблю тебя, — говорю я Хейдэну, когда он начинает двигаться во мне резкими, властными толчками.

И моя вошь замурлыкала ещё громче, когда впервые я услышала, как и он произнёс для меня такие же слова.

Конец.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22