Терпкость вишни [Изабелла Сова] (fb2) читать постранично, страница - 3

такого состояния, чтобы спокойно воспринять информацию о смене специализации.

— Папа всегда говорил, что он уже давным-давно зрелый человек.

— Вишня, но это же такой шанс. Соглашайся. Ну пожалуйста.

Ну что я могла на это сказать? Я, знающая про ассертивность только из учебника психологии?

— Хорошо. — Я поднялась со скамейки. — Идем, а то я раздумаю.

И мы пошли.

ЧЕТЫРЕ ДНЯ ДО ЗАДУШЕК

Почти улажено. Первым делом три коротких разговора с деканом и кураторами соответствующих специализаций.

— Нет проблем, — это декан, весь в своих мыслях, отсутствующий, но гуманный. — Где подписать?

— Вам, девочки, я все что угодно готов подписать, — это куратор ПАВЛ, симпатичный, немножко потрепанный шатен с липкими пальчиками плейбоя.

— Раз высшая сила, сиречь декан, выражает согласие, я противиться не буду, — это куратор СЭРЕ, формалист.

Значит, все? Еще нет. Нас ждет сражение с секретаршами.

— Вы что, думаете, у меня есть на это время? — раскричалась одна из церберов деканата. — Думаете, у меня накануне Дня всех святых нет других дел, кроме как рыться в шкафах и перекладывать папки с личными делами? Где я их найду в этой кипе? И вообще, кто устроил здесь такой кавардак?

— Ну и что из того, что куратор согласен? — вопросила секретарша СЭРБ и пригрозила: — Ох, придется с ним серьезно поговорить. А такой переход соответствует правилам? Ох, чую я, здесь какие-то подозрительные шахер-махеры.

— А я против. Не согласна и все! — разоралась третья, с ПАВЛ. — Ишь ты, перейти соплячкам захотелось! А тут уродуешься, даже чашечку кофе выпить некогда! Что вы мне тут кладете? Немедленно заберите эту папку со стола и приходите завтра с утра, потому что у меня жуткая мигрень! Всего хорошего!

НА ДРУГОЙ ДЕНЬ

Сидим на Плянтах, зализываем раны после выигранной битвы с секретаршами.

— Теперь по-быстрому сообщить родителям, и порядок, — сказала Милена, расчесывая пальцами платиново-розовые пряди волос.

— Не знаю, получится ли с моими так же легко, как с секретаршами, не говоря уже о кураторах.

— Спокуха. Тебе нужно только придумать несколько убедительных аргументов.

— А ты уже придумала?

— Скажу, что ко мне приставали два ассистента и один доцент, и я решила, что лучше перейти, чем рисковать потерей целого года. Как ты думаешь, поверит?

Наверно, поверит. Ведь Миленка выглядит как одно большое приглашение пристать к ней, чтобы вкусить. Короткая курточка цвета свежайшей ветчины. Под ней облачко цвета клубничного мороженого, к нему прилагаются брючки в облипочку, над поясом которых чуть виднеются стринги оттенка топленых сливок. Губы леденцового цвета и аметист в шоколадном пупке. И еще залах как у конфеты пралине, с которой только-только сняли фольгу.

— Со мной все сложнее, — с огорчением промолвила я.

— Ну да. — Миленка осмотрела меня критическим взглядом завсегдатая конкурсов красоты. — Бедра отсутствуют, бюст в зачатке, лицо школьницы, вымазанное тональным кремом, явно украденным у матери. А может, тебе сказать, что к тебе приставал факультетский педофил?

* * *

Нет, не получится. Не умею я врать, особенно родителям. Я ни разу их не обманула. Ни разу злотого без спроса не взяла из папиного бумажника. Даже когда я беру у мамы тот самый тональный крем, то сперва прошу у нее разрешения. И чтобы я теперь воспользовалась методикой «домашний манипулятор», приплетя туда еще и педофилов, шастающих по коридорам нашего факультета? Ни за что.

ДЕНЬ ВСЕХ СВЯТЫХ

Скажу сегодня во время прогулки среди могил, уставленных горшками с грязно-желтыми хризантемами и пластиковыми чашечками для поминальных свечей цвета клоунских румян. Начну так: «Папа, понимаешь, люди часто думают, будто то, что сделало их счастливыми, сделает счастливыми и их близких. Возьми, к примеру, этот памятник. — И я укажу на небоскреб из мрамора с прожилками. — А может, останки, которые под ним лежат, предпочли бы камень или скромную урну?»

Нет, слишком длинное вступление. Лучше так: «Как в универе? Все нормально. — И как бы невзначай брошу: — Три дня назад я перевелась на ПАВЛ».

Перед моим мысленным взором мелькнула огромная лимонно-желтая молния, поражающая папу точно в левый желудочек. Отпадает. Кстати, не будем обманываться. У такой информации, поданной настолько в лоб, просто нет ни малейшего шанса отделиться от моих голосовых связок. Скорей меня поразит огромная лимонно-желтая молния. Как же мне это ему сказать? Деликатно. Прежде всего нужно приучить его к мысли, что на других факультетах тоже может существовать научная атмосфера. Вот именно!

— Знаешь, папа, — начала я, когда мы прогуливались по дорожке между рядами одинаковых надгробий, ярко освещенных свечками в пластиковых чашечках цвета уже упоминавшейся молнии, а также клоунского красного, зеленого и оранжевого, — я должна тебе сказать, что этот СЭРЕ