Как зайти слишком далеко (СИ) [Eleven005] (fb2) читать онлайн

========== Первая костяшка Домино ==========

Её стеклянные и покрытые белой пеленой голубые глаза, были апатично устремлены в небо. Белокурые волосы разбросаны во все стороны, а руки уложены крестом на груди. Она была легко одета для такого промозглого утра, и всё же… Одета. Джинсы застёгнуты, и даже на клетчатой рубашке все пуговицы располагались на своих местах. Закрой ей глаза, и можно было бы подумать, что она просто уснула на этой лавочке… если бы только не её ужасающий глубокий порез от уха до уха.

Вокруг тела Амелии не переставая щёлкали фотоаппаратами, где-то беззвучно крутилась красно-синяя мигалка полицейской машины, улицу оцепили жёлтыми лентами, пока на небе всё сильнее сгущались тучи.

— Кто мог сделать такое? — качая головой, ужасалась одна из молоденьких криминалисток.

— Мало что ли на свете маньяков? — саркастично кинул ей в ответ старший детектив Андерсон, который решил взяться за это дело. Для него трупы уже давно перестали носить характер бывших людей. Мясо есть мясо. Он уже их столько навидался к своим сорока семи годам, что в его сердце попросту не осталось места на банальное сочувствие. Смысл имели только семья, где всё, увы и ах, далеко не радужно, и загадки. Загадки он любил, а если уж и дело заковыристое попадалось, то он его сразу себе забирал.

— Ну что там, долго ещё ждать вашего эксперта? — поинтересовался Андерсон у криминалистки. Та, смущённо почесав затылок, лишь пожала плечами. Её коллега был мастером своего дела, но очень уж эксцентричным. Он обещал по телефону, что вот-вот приедет, но опаздывал уже на двадцать минут. Детектив заметно нахмурился. Ему нужны были ответы как можно скорее, желательно до того, как тело девушки начнёт смердеть мертвечиной, или хотя бы до того, как пойдёт дождь.

***

Доктор Джеймс Стил, как раз, в это время выходил из своей старенькой серенькой хонды. Для пятидесятилетнего он выглядел слишком молодо: крашенные волосы, гладковыбритый подбородок, ухоженные брови и подтянутая фигура. Никто кроме его молодой коллеги Мэйс не знал, что под всей этой качественной иллюзией скрывались седина и морщины.

Сегодня Джеймс был сам не в себе. Утром он слишком рано проснулся из-за очередного кошмара, а потом ещё и Мэйс позвонила и потребовала его присутствия на месте преступления. Она ведь прекрасно знала, как он не любил куда-то выезжать. Этим она обычно занималась, а он просто сидел в своей лаборатории и делал множество анализов и тестов.

Мэйс приветливо помахала ему рукой, стоя возле детектива. Она была латиноамериканкой с копной кудрявых волос и жемчужной улыбкой. Окончила учёбу год назад, и её, не без пользования тайных связей в суде, приняли в команду лучших судмедэкспертов этого штата. С тех пор Мэйс то и дело впадала в шоковое состояние. Мало что ли трупов на практике видела, или её образование ей просто купили? Джеймс был твёрдо уверен, что третьего не дано. Хотя в плане услужливости Мэйс была незаменимой. В её голове хранилось огромное количество информации, и она никогда не отказывалась поболтать. Отчасти из-за этого Доктор Стил отвёл ей роль криминалистки на выезд.

Всё было прекрасно, и Доктор, казалось, нашёл тот заветный покой, полагающийся ему в последние годы перед желанной пенсией. Однако сегодня что-то пошло не так. В голове опять промелькнул тот кошмар, где Джеймс шёл по кровавой дорожке в темноте по улице с каменным сердцем внутри.

Ключи от машины выпали из рук, и ему пришлось за ними наклониться. Небо нахмурилось ещё пуще, и от его серости нельзя было определить, утро сейчас или уже вечер.

— Наконец-то вы приехали! — напугала его Мэйс, стукнув рукой по капоту хонды. Джеймс вздрогнул, его сердце чуть в пятки не спряталось. Его коллега, как обычно, улыбалась во все тридцать два зуба, но в глазах Джеймс отчётливо видел подтекст. Она что-то узнала?

— Мэйс! Не пугай меня так больше, — хватаясь за грудь, спокойно просил её доктор своим неповторимым, очаровывающим, сиплым голосом с британским акцентом.

— Вы не поверите что произошло! — заявляла Мэйс, провожая своего коллегу внутрь оцепленного участка. Она продолжала что-то тараторить, но её голос расфокусировался, ибо самому Джеймсу стало вдруг очень плохо. Сердце ныло всё сильнее с каждым проделанным шагом.

Он почуял запах крови, увидел красные линии на кирпичной дорожке. Ветер взвыл, загудел и чуть было не снёс таблички около улик. Щёлкали звуки фотоаппаратов. Перед ним предстала та же картина, что и перед всеми: лавочка, девушка на ней, рана на шее. На миг ему почудилось, что там лежала его давно сбежавшая дочь, ныне числящаяся как мёртвая. Внутри больно кольнуло и тут же отпустило. Нет, это была не она. Не она, слава богу. Бледное лицо жертвы было более угловатым и острым, а фигура уж очень худой.

В этот миг громким единичным кашлем дал о себе знать старший Детектив Андерсон. Его скептический взгляд о многом поведал Стилу, и стало предельно ясно, что полицейский недолюбливал его. Вот только почему?

— Может, мы уже начнём?

— С удовольствием, — натянув приторную улыбку, согласился Стил. Детектив на это только сильнее нахмурился, узнав в этих самодовольных зелёных глазках тот же азартный блеск. Доктор прошёлся вдоль и поперёк места преступления, а затем неожиданно спросил.

— Чувствуете?

— Что? — поинтересовалась Мэйс.

— Запах, — уточнил Джеймс.

— Это кровь и гниль! — закатывая глаза, заявлял детектив.

— Нет, ну что вы! Я вовсе не об этом. Он более сладкий, и более… Н-да, точно, это запах вишни и банана.

— Какое открытие! Жертва пользовалась духами! — прокомментировал Андерсон в наивысшей степени сарказма.

— Это не духи, Детектив, — поправил его Доктор. Затем нос этого кривляющегося эксцентрика заметно напрягся. Криминалист наклонился прямо к запястью девушки и тщательным образом обнюхал его.

— Ох, ради всего святого! Можете просто назвать мне орудие убийства?

— Ваше нетерпение не делает вам чести, — иронично отвечал Стил. — Жертве не больше восемнадцати лет, её убили посредством рассечения шейной артерии. Очень точная и одновременно грязная работа.

— Как это? — не понимал Андерсон.

— Видите края этой раны? Они рваные для прямого лезвия. Убийца работал затупившимся клинком с зубьями, но при этом очень точно.

— Ну наконец-то…

— Это ещё не всё, — прервал он Детектива, резко выставив перед собой палец. — Жертва умирала не здесь — слишком мало крови на тротуарах. Её сюда принесли! И судя по тому как были уложены её руки, я бы сказал, что убийца выставил свою работу напоказ.

— Ох, неужели и вправду маньяк? — ужаснулась Мэйс.

— Что-то ещё? — раздражённо поинтересовался Андерсон.

— На левом запястье синяк. Возможно она боролась. На пальце кольцо, которое она носила не так долго. Хммм… и этот запах…

— Так, всё! Увозите тело! — приказывал детектив. — И так за зря вас почти полчаса тут ждали.

— У вас уже есть правдоподобная версия? — предположил Джеймс, но пока Андерсон не открыл свой рот, отмёл все маловероятные. — Это не изнасилование, так как на одежде нет следов крови жертвы. Не ограбление, так как кольцо всё ещё на пальце. Остаётся два варианта: предумышленное убийство из личных побуждений, либо…

— Серийное убийство, — мрачно договорил за него Детектив.

За такую сообразительность Доктор одарил его своим коронным взглядом «с языка снял». Затем они начали упаковывать тело и увозить его на каталке в труповозку. На небе прогремел гром, и все поняли, что вовремя повезли тело. Мэйс всё не давала покоя одна сказанная Джеймсом фраза.

— Погодите, а причём тут следы крови на одежде и изнасилование? Я думала, судмедэксперты ищут в таком случае следы спермы.

— Не нужно быть гением, чтобы понять логику насильников-душегубов. Ты видела то, в каком аккуратном состоянии её одежда? Насильники не церемонятся с тряпками своих будущих жертв. Либо преступник переодел жертву, что маловероятно, учитывая столь обильное кровотечение, либо не насиловал. В первом случае остались бы следы крови на одежде и, следовательно, отпечатки.

— А если он переодел её до того, как убил? — предположила Мэйс.

— В таком случае — тем более. Стала бы ты терпеть то, как тебя раздевают, насилуют, а затем одевают? Даже если она в этот момент не брыкалась, вряд ли убийца был в том состоянии, чтобы суметь застегнуть ей все пуговки. Как и она, если он заставил её переодеться самой.

— И всё же, вдруг вы не правы? Вдруг мы произведём вскрытие и обнаружатся следы изнасилования?

— В таком случае, мы будем иметь дело непросто с маньяком, но ещё и с крайне педантичным психом, который продумывает все свои действия наперёд. Такого нашему глубоко уважаемому Андерсону не поймать. По крайне мере без моей помощи.

Мэйс тихо усмехнулась. Она уже привыкла к высокомерию своего босса и не обижалась, когда он намеренно или ненароком задевал её чувства. Джеймс же и вовсе со своим уровнем IQ не имел привычки считаться с чужим мнением. С тех пор как его дочь сбежала десять лет назад, Доктор больше не видел смысла проявлять к кому-либо своё дружелюбие. Даже жена по итогу не выдержала и решила пару недель отдохнуть на Гавайях. Правда эти «пара недель», уже, как месяца три не прекращались.

Труповозка остановилась, и вскоре Доктор Стил с ассистирующей ему Мэйс произвели полномасштабное вскрытие тела. Помимо синяка на запястье и раны на шее у жертвы не было больше никаких увечий. Пара шрамов на коленках, повествующих о её богатом детстве, проколотые уши и всё. В остальном кожа белая и гладкая как мрамор.

— Какую красавицу зарезали… — с жалостью в голосе прокомментировала Мэйс.

— А будь она уродиной, тебе было бы меньше её жаль?

— Нет! Я имела ввиду… — засуетилась его ассистентка так, что аж скальпель выронила. Стилу нравилось порой вот так вот выводить её из равновесия. А то больно уж жизнь её сладко стелется. — А… забудьте.

Внутренности были в полном порядке. Рабочее сердце, розовые лёгкие, желудок без язв, хотя его содержимое многое поведало Джеймсу. Оно пахло дешёвыми крекерами вперемешку со спиртным. Тут не нужно было быть Шерлоком, чтобы понять в каком состоянии была печень жертвы на момент её смерти. И всё же, ради отчётности Доктор послал Мэйс делать тест с кровью девушки.

Он уже хотел было спокойно зашить её, как вдруг переместился во времени. Джеймс сначала не понял этого. Он очутился возле микроскопа, рассматривая то, что было под ногтями жертвы и, поглядев на часы, с ужасом осознал, что начисто забыл весь прошедший час. К нему внезапно подошла Мэйс и, поздоровавшись, коснулась плеча Доктора. Тот опять вздрогнул от неожиданности.

— Я с результатами…

—Мэйс, ради всего святого!

— Простите, я опять вас напугала?

— Что там с кровью? — поинтересовался Стил. Лицо его ассистентки озадачилось.

— С кровью? Мы же уже разговаривали об этом, нет? Вы ещё послали меня сделать рентген её коленей. Вот, я принесла слайды.

— Ах да… её колени, — притворно вспомнив, Джеймс взял флешку, воткнул её в ближайший компьютер и с острым любопытством стал искать аномалии в костях жертвы.

Это был не первый раз, когда Стил обнаруживал у себя провалы в памяти. Вот сегодня с утра он опоздал просто потому, что не мог нормально собраться. Водить старенькую хонду было всё труднее и труднее с каждым днём, ибо из головы вылетали элементарные вещи вроде «на какую педаль жать?»

Все подобные крошечные детали вдруг стали столь значимыми и пугающими, что Доктор решил не дожидаться интервенции со стороны начальства и сходить на выходных к врачу. Только бы не забыть об этом…

========== Золотой час ==========

Коул едва-едва успевал на подработку. Сегодня ночью он должен был быть барменом на рейве в заброшенном здании. Солнце уже садилось за горизонт, и всё же, он не мог упустить свой золотой час, чтобы запечатлить мёртвого голубя на тротуаре.

Занятие фотографией стало его страстью. Он везде таскал свой фотоаппарат и при любом удобном случае щёлкал им всё, что приглянулось. Мёртвый голубь, например, был примечателен тем, как на него падал свет закатного солнца. Яркие лучи придавали перьям такой насыщенный окрас, что казалось, будто это вовсе и не голубь, а попугай.

Парень приставил к видоискателю свой светло-голубой глаз, покрутил диск объектива, чтобы приблизить картинку, и когда он увидел голубя более детально, в груди похолодело. Коул не сумел нажать на кнопку и сделать фото, внутри всё взбунтовало. Тем временем крылья мёртвого голубя, дрожащие на лёгком ветру, заалели ещё сильнее. В воздухе можно было учуять тонкий запах помойки, а до ушей доносилось жужжание мошкары. На душе стало вдруг мрачно и тоскливо, будто бы Коул оказался на чьих-то похоронах.

Внезапно голубь начал шевелиться, что серьёзно напугало парня. Из-под него лужицей растекалась кровь, обагряя пыльный камень тротуара. Фотограф, быстро поднявшись на ноги, дал от туда дёру. Его сердце уже давненько так быстро не билось. По крайне мере от страха.

Примчавшись на рейв, его встретил Дэнис — по факту его босс, но на деле же просто старый друг, нашедший для Коула работёнку.

— Ты опоздал, — хмуро подметил Дэнис, подавая блондинчику Коулу его рабочий фартук.

— Да там просто…

— Что, пробки? Ты же ездишь на велосипеде!

— Прости, я как всегда проспал, — надевая форму, отвечал Коул.

Место рейва гремело от шума неразборчивой музыки и пьяных криков подростков. Идея создать здесь мини-бар пришла в голову Дэнису, ибо выпивки на таких мероприятиях всегда не хватало. Наскоро сколотили из лишних досок стойку, наняли пару бугаёв охранять всё это и запустили торговлю. На случай незваных гостей в форме полицейских Дэнис придумал фишку с не разгружаемыми сумками. Мол, если нагрянут, то сразу хватай и беги. Поймают — мало того, что тебе не поздоровится, так ещё и должен останешься за выпивку.

Работа рисковая, но Коулу выбирать не приходилось. Либо так, либо возвращаться к старому. А уж там-то риска хоть жопой ешь. Адреналина на всю жизнь хватит.

— Знаешь, оно и к лучшему, что ты опоздал, — вдруг сказал Дэнис.

— Что-то случилось? — тревожно предположил Коул. Его зрачки уменьшились, хотя обстановка тут царила тёмная.

— Тебя какой-то парень искал. Жуткий такой, высокий, с широченными плечами и злющими глазами. Я сразу просёк, что он не просто морду тебе набить собрался, так что сказал ему, что ты не работаешь здесь сегодня. Он вот недавно ушёл. Удивительно, что ты с ним не разминулся.

— А смснуть мне никак нельзя было? — с ноткой упрёка спросил Коул.

— Да я собирался, а ты уже тут как тут. Вот и говорю…

Коул только сильнее напрягся. Ему стало жарко, и поэтому он снял свою белую шапочку, которую всегда носил, выставляя всем на обозрение тёмно-русые корни волос.

Да, он любил осветлять голову раз в месяц, носить одну серебряную серьгу, светить татуировкой черепа на плече и не стесняясь демонстрировать свою сексуальную ориентацию. Так он проявлял свою индивидуальность внешне. Что до духовно-нравственной стороны, то тут Коул не считал себя кем-то особенным. Слишком много лет ему стукнуло, чтобы всё ещё ходить в розовых очках. Двадцать шесть — это всё-таки какой-никакой, а срок.

Тем временем на ясное ночное небо взошла полная луна. Музыка стала чуть тише, а валяющихся в отключке гуляк — чуть больше. Коул ощутил странное спокойствие и тревожные мурашки, пробегающие вдоль спины. Эта ночь была затишьем перед бурей…

***

В этой комнате холод всегда доминировал над теплом. Стальная стена, изрешечённая ячейками хранения тел, лишь нагнетала обстановку. Тишина с тихим жужжанием накалённых ламп была куда хуже прорезающего плача женщины с белым платком в руках. Она вся дрожала, прижималась к пухлому мужу, сморкалась и долго не решалась подойти к ней.

— Вы узнаёте её? — спросил Джеймс.

— Да. Это она. Наша девочка, — смахивая поток слёз, отвечал мужчина. Его круглое лицо было багрово-красным, в то время как жена, наоборот, была бледнее декабрьского снега. Своей трясущейся рукой она прикоснулась к лицу дочери, склонилась над нею, а затем крепко прижалась губами к её лбу.

— Господи, кто же сделал это с тобой? — горько вопрошала она в пустоту.

Криминалист в этот миг лишь мрачно хмурился, предвкушая тонну бумажной работы. Он таких картин за всю свою жизнь повидал немало. Кто-то в этой комнате даже падал в обморок от увиденного или истерично смеялся, одержимо тараторя, что всё это чистой воды розыгрыш.

Так или иначе, а работа стоять не должна. На улице разгуливал убийца, и то, что личность жертвы теперь опознана хоть как-то да упрощало дело. Джеймс, несмотря на то, что время клонилось к полуночи, вызвонил Детектива Андерсона и сообщил ему имя жертвы.

— Её зовут Амелия Бейкер. И вчера она так и не явилась домой ночевать.

— Родители ещё там? — спросил Детектив.

— Мистер и миссис Бейкеры всё ещё здесь. Мне направить их к вам?

— Сам к ним подъеду, — твёрдо заявил Андерсон. — Заодно передашь мне отчёт о вскрытии.

— Сбавьте-ка командный тон, Детектив. Я на вас не работаю! — саркастично огрызнулся Стил, но в ответ услышал лишь гудки.

Ещё только в первый раз взглянув на тело, Джеймс уже тогда знал, что Амелия умерла вчера ночью. В отчёте он указал точное время её кончины — от часа до двух. Но вот на вопрос «где умерла жертва?», он скромно пожимал плечами. Джеймс был точно уверен, что Амелию перенесли, но вот откуда — загадка. Под ногтями обнаружилась красная краска для стен. Такую много где использовали, но вот в совокупности кирпичной крошки, обнаруженной у жертвы на подошве, редко. При ней не было ни документов, ни сумочки, хотя в заднем кармане джинс имелись мелкие купюры.

— …советую искать красный дом с кирпичной дорожкой, — говорил он Андерсону.

— Сам уж как-нибудь разберусь, — грубо, вырывая копию отчёта, отвечал Детектив. В его тёмно-карих глазах Стил всё так же ощущал острую неприязнь, однако, на этот раз к ней примешалась не то зависть, не то уважение к криминалисту.

— Её вещи будут в этом доме. Найдёте их — несите сразу ко мне!

— С чего это вдруг?

— Полагаю, в ночь убийства она была на вечеринке.

— Это и дураку ясно, судя по количеству спиртного у неё в крови, — сказал Андерсон.

— Скорее всего вечеринка была в том доме с кирпичной дорожкой. Амелия напилась, вышла просто подышать свежим воздухом, оставив при этом свой рюкзак или сумку в доме. И тут-то маньяк её и схватил.

— Ну допустим, — предположил Детектив. — Тогда в сумке мы найдём её телефон, а там и переписки, и последние звонки. Это не к вам. С чего мне тащить вещи жертвы к криминалисту?

— Подозреваю, там можно найти не только её телефон и косметичку, Детектив. Возможно там обнаружатся запрещённые вещества.

— Откуда такие предположения? Амелия на мой взгляд не кажется мне наркоманкой.

— Как и мне, — согласился Джеймс. — В её крови нет наркотиков, но это не означает, что их не было на той вечеринке. Вы же знаете этих подростков, не так ли? Косяк здесь, косяк там. Что в этом дурного? Только вот вдруг, допустим, Амелия кого-то застукала? Кого-то не с маленькой буквы. Понимаете, к чему я клоню?

— Понятно, — дошло до Андерсона. Его брови поднялись от озарения, и он не упустил шанса поведать об этом. — Она могла пригрозить кому-то рассказать об этом, может даже схватить наркотик как доказательство. А это уже мотив для убийства.

— Но всё это пока что в графе «может», пока мы тут предполагаем, убийца разгуливает на свободе.

— Точно. Сейчас надо заняться насущными делами и расспросить родителей жертвы. Где они сейчас?

— Сидят в приёмной, — ответил Доктор.

— Поприсутствовать не желаете? — предложил Андерсон.

— Не желаю ли я? Да я просто обязан там быть! — заявил он, на что Детектив робко усмехнулся.

— Просто интересно, как вы будете всё подмечать, находясь уже в моей стезе.

Мужчины прошли в приёмную, где обнявшись, подвывали Бейкеры. Мать Амелии по имени Сьюзен, уже насквозь пропитала слезами свой платок. Её тёмно-русые волосы расплелись из высокого узелка и прилипли к мокрым щекам. Отец в это время лишь кусал свои пальцы, да поглядывал на часы. Его нога не прекращала отстукивать какой-то странный ритм.

— Соболезную вашей утрате, — учтиво сказал полицейский. — Я, Детектив Андерсон. Не могли бы вы уделить мне пару минут и ответить на мои вопросы?

— Конечно, — шмыгая носом, отвечала Сьюзен. Она оторвалась от мужа, встала с места на пару с ним. Затем, поправив свой пиджак и волосы, протянула руку и представилась. — Я Сьюзен Бейкер, мать Амелии.

— Я Патрик Бейкер, её отец, — добавил пухлый мужчина.

— Скажите, вы хорошо знали свою дочь? — спросил Детектив, вытащив свой блокнот для заметок.

— Как может родитель полностью знать собственного ребёнка? Особенно подростка, — отвечал Патрик. — Мы знали её настолько, насколько она нам позволяла.

— И вы не замечали в ней никаких странных отклонений в последнее время?

— Нет, она… она вела себя как обычно, — сказала мать жертвы.

— А не мог ли кто-нибудь желать зла вашей дочери?

— Нет! Её все любили! — заявила Сьюзен, крепко сжав свой платок. — Амелия всегда была дружелюбна со всеми. Никому и в голову прийти не может… не могло, чтобы поступить с ней так.

— Ну, как видите — кому-то всё-таки пришло, — прокомментировал Джеймс. — Убийства свершаются не только на почве ненависти. Какой-нибудь псих, например, может счесть, что, убивая людей, он их спасает.

— Да что вы такое несёте? — возмущался отец Амелии.

— Простите его, — встал между ними Детектив. — Он всего лишь судмедэксперт. И всё же… он прав. У вашей дочери был бойфренд?

— Был… кажется, — отвечала мать. — Но он славный парень.

— Как его имя? — немного резко спросил Андерсон.

— Эрик… Робинсон, — в её голосе звучала неуверенность, и всё же этот ответ был лучше молчания.

Детектив кивнул, записывая имя первого подозреваемого, а затем, ещё раз выразив свои соболезнования, предложил подвезти их до дома. Бейкеры мягко отказались и уехали оттуда на своём буром пикапе.

— Эх-х, надеюсь они позвонят, если что-то вспомнят.

— Я бы на это не слишком рассчитывал, — хмуро сказал Джеймс.

— Ты что-то заметил?

— Я же не слепой в конце концов. Думаю, и ты заметил верные признаки того, что Патрик Бейкер уже давно и сильно пьёт.

— Это верно, — соглашался Детектив. — Его глаза и походка говорят об этом. Неужели ты считаешь, что алкоголизм отца причастен к смерти Амелии?

— Разве это звучит нелогично?

— Всё равно мне не нравится то, куда ты клонишь, — сказал он. — Так или иначе, а на завтра у меня планов доверху. Надо найти этот твой дом и навестить Эрика Робинсона.

— Не забудьте про сумку Амелии, — напомнил криминалист.

Хотя Доктору Стилу и самому не давало покоя это дело, у него на завтра были свои планы. Мэйс этим вечером, перед тем как уйти домой, записала своего босса к врачу через интернет. Запись была назначена на раннее утро, и Джеймс отчаянно молился, чтобы не опоздать или не забыть про неё. На всякий случай он даже оставил маркером пометку у себя на запястье, а также завёл три будильника.

***

Странным было не то, что Джеймс проснулся вовремя в этот день, как и то, что он не забыл о записи. Странным оказалось то, что несмотря на водостойкий маркер, метка на его запястье утром стала размытой. Будто кто-то специально хотел её стереть, но не успел вывести до конца. Жуткости к этой мелочи прибавил ещё и очередной кошмар, который забылся к утру. Джеймс не мог вспомнить подробности, но неприятный осадок на душе всё равно остался. Настроения куда-то идти вообще не было. Усталость подкосила уже при первых нотах трезвонящего будильника.

И всё же, умывшись и собравшись, он пересилил лень и поехал к врачу. Солнце ещё дремало в этом промозглом и сухом ноябре. Снега кот наплакал, так что пока улицы пестрили заледенелыми лужами до основания.

Джеймс сразу вошёл в кабинет врача и поздоровался со своим старым однокурсником. Роберт Кин ещё тогда, в студенческие годы не был красавцем. Они с Джемсом особо не общались до тех пор, пока половина потока не отсеялась к четвёртому курсу. Сейчас этот мужчина, больше напоминающий сгорбленного старого добермана, сидел уткнувшись в медкарту Стила и время от времени задумчиво мычал. Его раскосые чёрные бусины глаз, обычно излучающие дикую неприязнь, сейчас были как никогда печальными. Это обеспокоило Джеймса. Таким он никогда ещё не видел Роберта.

— Рассеянность, дезориентация во времени… Провалы в памяти. Ну что ж… Всё сводится к одному.

— Ох, ради всего святого, Роберт! — хлопнув ладнями по коленкам, Джеймс встал с места. — Я и сам уже догадываюсь, что со мной происходит. Просто скажи это!

— Я подозреваю Альцгеймер.

— Тогда сделай что-нибудь! — размахивая руками, требовал криминалист. Врач же тем временем поднял брови домиком, сгущая глубокие мимические морщины, а затем неуверенным тоном ответил:

— Н-но ты же понимаешь, что это не лечится? Тем более, что для точного диагноза нужно ещё пройти обследование. Сдать кровь, спинномозговую жидкость, проверяться не только у меня, но ещё и у психотерапевтов, невропатологов и ещё много у кого.

— У меня нет на это времени. Я же, мать его, судмедэксперт! У нас там тело лежит, мне нужно поймать убийцу!

— С такой болезнью ты никого не поймаешь, — уже более уверенно и спокойно утверждал Роберт. — Тебе необходимо лечь в больницу на обследование. Если хочешь, я могу даже сам тобой заняться. Позвоню кому надо, договорюсь о VIP-палате и у тебя будут лучшие условия!

— Но это же… Это же несправедливо, — жалобно заявлял Джеймс, усевшись обратно на кресло. — Почему я? Почему именно сейчас? Я… Я ещё не готов к старости. Я ещё хочу пожить!

— Джеймс, мне очень жаль, — сочувствующе протянул Роберт. — Остаётся только надеяться, что я ошибаюсь…

— Такие как мы с тобой не ошибаются! — злостно прошипел Стил. Его руки сжались в кулаки, и у него появилось дикое желание что-нибудь сломать. В груди всё бурлило, но он вовремя осознал, что этот импульс всего лишь очередной симптом данного диагноза. — Мне нужно время, Роберт. Я обещаю, что как только разберусь с своим последним делом, то сразу лягу на обследование.

— Не затягивай. Альцгеймер только поначалу кажется невинным заболеванием, но потом всё заходит настолько далеко, что ты уже не помнишь имён своих родных.

Эта фраза добила Доктора Стила, и выходя он уже откровенно смахивал крошечные слезинки со своих зелёных глаз. В нём поселился ужас. Нет, не страх стать кому-то ненужным, или того хуже, чьей-то обузой. Он боялся потерять в себе то единственное, что двигало им на протяжении всей его карьеры. Имя той, кого он безмерно любил и ради кого работал, как проклятый. Имя своей дочери — Нэнси.

========== Мятно-вишнёвый туман ==========

Коул пересчитывал деньги, сидя возле велосипедной стоянки. Он с раздражением понимал, что ему, как всегда, не хватает даже на самые необходимые вещи. Машину он себе позволить не мог, да и велосипед требовал недешёвого обслуживания. В бумажнике он нашёл визитку от одного мутного типа. Извращенца, как пить дать. Предлагал устроить фотосессию, но вот что под нею подразумевалось понять не составило труда.

Коул знал, что он красив на лицо и фигуру, ему часто предлагали стать моделью. Иногда он даже соглашался на подобную подработку, да только вот на длительные контракты подписаться было западло. Подобная работёнка — огромная ответственность. Мало того, что про сон можно было забыть, так ещё и конкуренция будь здоров.

Сейчас, правда, деваться некуда. Либо Коулу придётся отказаться от еды ради лекарств, либо от лекарств ради еды. А на фотосессии можно будет беспалевно пожрать на халяву.

— Решено! — со вздохом огласил он, набирая номер этого типа.

Встречу назначили сегодня в обед. И пока она не состоялась, необходимо было привести себя в порядок. Да и Амелии позвонить не помешает, а то она в прошлую их с Коулом встречу была сильно подавлена и даже убежала от него со слезами. Парень по дороге домой набрал её номер, но ему никто не ответил. В голове пробежали странные мысли, а на сердце упал тяжёлый камень. Неужели Амелия всё ещё злилась? Или с ней что-то случилось?

Коул быстро освободился от дурных мыслей освежающим холодным душем. Квартира была не его, а более успешных друзей, которые разъехались по командировкам, а его оставили приглядывать за растениями и за рыбкой. Сам парень, можно сказать, официально был бездомным. Жил где приходится, зарабатывал где получится. В общем, вертелся в этой жизни от белой полосы до чёрной и от чёрной до белой.

Перед уходом он отправил Амелии смс. Принарядился в красную клетчатую рубашку, джинсы с рваными коленками, потёртые кеды, а сверху напялил тёплую куртку с меховой подкладкой. На голове, как обычно, красовалась белая вытянутая шапочка.

В квартире, куда его пригласили, находился только один человек — фотограф Грег Мартин. Коул этому был вообще не удивлён. Мужчина выглядел очень мерзко: отросшее пузо во все сто двадцать килограмм, пальцы-сосиски, густая чёрная борода и того же цвета берет, скрывающий его лёгкую залысину. На карих маленьких глазах, посаженых очень близко, сидели тёмные зеркальные очки. Сама квартира не блистала уютом и была столь же уродливой, сколь и её хозяин: грязный линолеум с рассыпанной повсюду землёй, от стен отклеивались старые обои с жёлтыми разводами. Удивительно, что этот фотограф хоть на что-то мог заработать. Хотя в голове проскользнула мысль, что эта квартира являлась для Грега запасной. Той, где он проводил «ознакомительные вечера» со своими будущими моделями. Кстати о самом фотографе…

Паренька аж передёрнуло от его вида. Он с трудом скрыл своё отвращение к этому типу и присел на диван. Грег, одарив Коула хищным взглядом, предложил ему выпить для начала.

— Я не пью, — деликатно отказался он.

— Да брось. Что плохого в одном бокале вина? — спросил фотограф своим мягким голосом. Сказать ему о своих подозрениях на счёт содержимого в бокале Коул посчитал примером грубого поведения. С другой стороны, они с Грегом знакомы не то чтобы давно для установления доверительных отношений.

— Просто… когда я выпью, у меня появляется агрессивное настроение, а испортить нашу встречу мне не хочется.

— Как скажешь, — фыркнув, процедил сквозь зубы фотограф. — Хочешь чего-нибудь, пока мы не начали?

— Еды, — не раздумывая ответил Коул. В его небесных глазёнках блеснула актёрская игра в виде детской наивности и надежды. Он похлопал глазками, состроил бровки домиком и молча уставился на мужчину. Невзирая на то, что сыграно было блестяще, Грег не исполнился жалостью к этому мальчишке. Он облизнулся, откровенно пожирая Коула своим взглядом. Сел рядом с ним на диван и приобнял своей потной рукой за предплечье.

— Мы можем сходить в ресторан после фотосессии. Что скажешь?

— Наверное, это прозвучит грубо, но я работаю лучше на полный желудок.

— Тогда у меня есть кое-что для тебя в качестве белкового перекуса… Здесь… В моих штанах.

От омерзения Коула чуть не вывернуло. Благо, нечем было. Никогда ему ещё не приходилось сосать за еду. Но тяжкие времена требовали отчаянных мер и поэтому, собравшись, он полез к фотографу промеж ног.

Запах стоял такой отвратный, что в пору было надеть противогаз. И даже он не спас бы. Коул освободил эрегированный член Грега, который оказался не таким уж большим, как ожидалось. Его лиловая головка налилась кровью, выделяя резко-солёную дурно пахнущую жидкость.

— Ну давай же, не стесняйся, — спокойно подбивал Грег Мартин, проводя пухлой рукой по затылку Коула.

Глубоко вздохнув и тысячу раз проклиная себя в мыслях, парень заглотил член фотографа. Вкус в горле встал воистину тошнотворный, а от упирающихся в ноздри лобковых волос захотелось чихать. Рука мужчины попросту не давала Коулу передохнуть. Он накрепко схватил парнишку за волосы и насаживал на свой член поглубже, время от времени звонко вздыхая.

Когда всё кончилось, Коулу понадобилось несколько минут в уборной, чтобы привести себя в порядок. Он несколько раз полоскал рот, но всё же не смог избавиться от этого жуткого смрада чужой спермы внутри. Уголки глаз покраснели, словно там все капилляры полопались, но то были лишь невыплаканные слёзы самоотвержения.

Грег, удовлетворённый Коулом, к его приходу из уборной установил фото-площадку у себя в гостиной. Парень встал на белый фон и принялся позировать. Правда, Мартин время от времени поправлял свет и всё время был им недоволен.

После этого фотограф, как и обещал, сводил его в ресторан. Недорогой, естественно. Коулу было плевать, главное — отъесться вдоволь на месяц вперёд. Заказал себе прожаренный стейк, салат «Цезарь», картошки фри, диетическую колу и шоколадный кусок торта. Грегу даже не верилось, что всё это может поместиться в такого миниатюрного худого паренька. И вскоре Коул доказал обратное.

Когда они покинули ресторан, Грег вытащил из бумажника пару сотен и вложил их в карман парня. Сам же Коул почувствовал себя в этот момент настоящей шлюхой. Его фотограф потянулся к нему за поцелуем, но это было уже слишком. Коул холодно подставил щёку.

— Ещё увидимся… Надеюсь, — с улыбкой прощался он, однако для его модели это была их первая и последняя такая встреча. Как только мужчина свернул за угол и исчез из поля зрения, Коул тут же стёр со своей щеки следы его губ, а потом достал из кошелька визитку и порвал её надвое. Хотел её выкинуть в мусор, но тут на глаза попался уютненький вэйп-бар через дорогу. После плотного обеда грех не попарить, а учитывая ещё и весь предыдущий пережитый позор, Коулу чрезвычайно необходимо было успокоить нервы.

Он резко направился прямо туда, не осознавая, что этим самым продолжает цепь роковых событий.

***

Детектив Чарльз Андерсон, этим временем, направлялся к красному дому с кирпичной дорожкой. Один умный парень из отдела пробил все дома за прошедшую ночь и, к счастью, обнаружил несколько таких в городе. Только один из них располагался в том же районе, в котором жила жертва, и именно туда пролегал путь Детектива.

Он учтиво постучался три раза в дверь, попутно оценивая ведущую к ней садовую дорожку из красного кирпича. Вдоль неё росли удивительной красоты розовые кусты, а от ровного газона многих должно быть бросало в зелёную зависть. Забор тоже был выкрашен в бордово-красный, а около гаража стояла чья-то маленькая малиновая Мицубиши.

Дверь ему открыла очень опрятная дама в фартучке и, увидев удостоверение, она тут же пропустила служителя закона внутрь.

— Чем могу помочь?

— Скажите, мисс…

— Миссис Харрисон, — учтиво представилась она.

— Миссис Харрисон, вы видели недавно эту девушку? — спросил он, показывая ей фото Амелии.

— Нет, — без тени сомнений ответила эта женщина. — Не припоминаю её, а что?

— Миссис Харрисон, где вы были в ночь со второго по третье ноября?

— Позавчера? Ну, мы с мужем уезжали погостить к моим родителям. Они это подтвердят.

— А дети у вас есть? — осторожно спросил он, глядя на неё исподлобья.

— Сын, — коротко ответила. — Я не понимаю, к чему эти вопросы?

— Позавчера была убита Амелия Бейкер. Есть подозрения, что в ночь её убийства она находилась в этом доме.

— О, господи! — ужаснулась женщина, закрывая свой распахнутый рот морщинистыми руками.

— Могу я побеседовать с вашим сыном?

— Он сейчас в школе, но… я не понимаю…

— Всё в порядке, миссис Харрисон. Я просто хочу с ним поговорить.

— Он в старшей школе святого Олмса. В получасе езды на север.

— Спасибо большое, — слегка наклонив голову, поблагодарил он её. — Ах да, и ещё кое-что. Вы, случаем, не находили в своём доме чужой сумки? Может, портфеля?

— Нет, — уверенно ответила женщина. — Но я ещё не убиралась в комнате сына.

— Хмм…

***

Сынка её звали Генри, и то, что он учился в той же школе, что и жертва — совпадением быть не могло. Детектив направился прямо туда, попутно решив расспросить ещё и одноклассников Амелии.

Те, несмотря на траурный период, вели себя, как обычно, по крайне мере для подростков. Подшучивали друг над другом, списывали когда была возможность, чатились втихую и т.д. И все они были одеты в чёрное.

Появление полицейского в их классе быстро присмирило задир. Настала гробовая тишина, в которой он отчётливо слышал чужое испуганное сердцебиение. Андерсон уже в первый миг понял, кто есть кто в этом классе. Тройка хулиганов-спортсменов, которым всё сходит с рук за их успехи. Красавицы-черлидерши, кучка гиков, зассавшие укурыши, один аутсайдер и, естественно, тот, кто бесил абсолютно всех — староста класса.

Детектив вытащил фото Амелии Бейкер, и к тишине прибавились хмурые лица. Некоторые девушки даже всхлипнули, но Андерсон в секунду просёк тех, кто играл на публику, а кому действительно было жалко девушку.

— Позавчера зверски убили вашу одноклассницу, — сказал он. — Обернись всё иначе, и на её месте могла оказаться любая из вас, девочки.

Вновь настала тишина. Учитель тоже ничего не говорил; ему, казалось, было плевать на то, что полицейский тратил их урочные часы. Молчание затянулось, Андерсон указал на трёх девочек и на одного мальчика, приказав им следовать в кабинет директора школы.

Затем он пошёл в класс Генри Харрисона и, выудив того с занятий, тоже повёл к директору. Всех подростков Детектив опрашивал по одиночке. Директор присутствовал при этом, но старался не участвовать в допросах.

Первой напротив него восседала явно популярная на всю школу черлидерша: брюнетка с вызывающими манерами.

— Как хорошо вы знали Амелию Бейкер? — спросил Детектив.

— Ну мы типа подружайками были, — сказала она, положив ногу на ногу.

— И позавчера вы были вместе?

— Ну конечно были! Там кроме нас ещё пол школы тусило.

— Там это где?

— На вечеринке у Генри Харрисона, — не скрывая надменный тон отвечала девушка, теребя в руках свою дорогую цепочку с кулоном.

— Вы можете сказать мне что там произошло? — слегка повысив тон, опять спросил Андерсон. Его раздражало равнодушное поведение девушки, и он хотел заставить её чувствовать свою вину. — Когда вы видели её в последний раз?

— Мы пили и веселились как обычно. Там ещё был этот странный тип… не помню, как звали. В общем, она его наверх увела, а потом убежала оттуда. Вся в слезах. Больше я её не видела.

— Этот парень, как он выглядел?

— Ну, невысокий. В белой шапочке и в одежде на три размера больше.

— Конкретнее. Он был белым? Молодым? Старым? Что он там делал?

— Белый. Лет двадцати, не меньше. Он просто в какой-то момент пришёл и захотел увести оттуда Амелию, но вместо этого сам же с нами и напился.

Большего этот разговор дать не мог. Детектив отпустил девицу и пригласил в кабинет Генри. Пацан трясся так, будто наделал в штаны.

— Итак… Генри. Позавчера зверски зарезали Амелию, которая училась в этой же школе, что и ты. Позавчера она была на той вечеринке, что проходила в твоём доме. Сечёшь к чему я клоню?

— Н-нет, — тревожно, с ноткой надежды в голосе отвеил ему парень.

— А вот к чему, Генри: Амелия была красавицей, как на неё ни глянь, а ты, парень, скажем так, на троечку. Она приглянулась тебе в тот вечер, но отшила тебя ради кого-то другого, тем самым разозлив и не на шутку.

— Уважаемый Детектив, — подал голос Директор. — Если вы хотите предъявить обвинения…

— Я не предъявляю никаких обвинений! — резко прервал его Андерсон. — Так, просто привожу кое-какие теории. Да, Генри?

— Я не убивал Амелию! — вспыхнув краской, заявил мальчик. Его кулаки сильно сжались, а сам он опустил свой взгляд. Затем, когда его лицо перестало краснеть, он прямо посмотрел на Детектива и ещё раз это сказал:

— Я не убивал Амелию Бейкер, сэр. Это правда, она была у меня на вечеринке, как и половина школы. Спросите кого угодно, где я всё это время был. Уверен, вы услышите, что я всю ночь пребывал в туалете и в своей спальне в компании близких друзей. К нам, правда, присоединялись ребята мне не знакомые, но все они уходили так же быстро, как и приходили.

— Тут видишь какое дело, — самодовольно ухмыляясь, говорил Детектив. — Я нашёл в твоей комнате её рюкзак, — и с этими словами из-за спины полицейского появился чёрный худой портфель с брелоком в виде белочки у кармана.

— Вы рылись в моих вещах? — негодующеспросил Генри и чуть ли не встал со стула от возмущения.

— Твоя мама мне разрешила.

На этом лицо парня сильно нахмурилось. Он стал грызть ноготь, откинувшись на спинку. Затем вздохнул, спокойно глядя в пол, и ответил:

— Когда вечеринка кончилась, и все стали расходиться по домам, я… я просто обнаружил у себя этот рюкзак. Я не знал, что он принадлежал Амелии! Я думал, за ним кто-нибудь вернётся или хотя бы напишет мне в сообщениях. После вечеринки естественно, что все болеют с похмелья, я не рассчитывал, что хозяин объявится скоро. Я даже думал повесить объявление на доску о найденном портфеле. Клянусь! — его честные глаза были точно устремлены в суровый взгляд Детектива.

— Где ты был позавчера с часу ночи до двух? — непреклонно продолжал гнуть линию Андерсон.

— Детектив! — опять встрял директор, но его претензии были ловко пресечены одним резким жестом руки.

— Я был в компании своих друзей. Мы сидели у меня в комнате. Спросите их! — почти умолял Генри.

— Тц! — скрипнул зубами Андерсон. Если алиби этого пацана подтвердится, то список подозреваемых сократится. И тех, кто остался, поди найди ещё. — Последний вопрос: где именно ты обнаружил этот рюкзак?

— В своей ванной, — ответил он.

Так или иначе, а причин задерживать Генри у Детектива больше не было. Он пригласил следующую девушку, ту, которая была действительно подругой Амелии.

В кресло напротив села скромно одетая ученица с пшенично-жёлтыми волосами и самым печальным взглядом на всём белом свете. Её звали Пейдж.

— Я до сих пор не могу поверить, — качая головой говорила девушка.

— Мисс Пейдж, вы были вместе с жертвой на той вечеринке?

— Нет, я… я решила вместо этого провести вечер за учёбой.

— Вы были всю ночь дома?

— Да. Мама и папа подтвердят. Я не фанатка вечеринок.

— Когда вы видели её в последний раз? — не переставая записывать, спросил Андерсон.

— Накануне того вечера. Днём. Она была… расстроена.

— Расстроена?

— Да. Она жаловалась на своего парня, Эрика. Они, вроде как, поссорились. Очень сильно. Амелия отказывалась рассказать из-за чего.

— Понятно, а у этого Эрика есть адрес?

— Я не знаю, простите, — качала та головой.

— Вы можете поподробнее описать суть отношений между покойной и Эриком? Они часто ссорились?

— Частенько, — сжимая края своего свитера, отвечала Пейдж. Её грустные глаза перестали смотреть на Детектива. — Эрик, он… Он приставал ко мне, да и не только ко мне, а сам в это время жутко ревновал её. Из-за него Амелия стала очень эмоциональной. Он постоянно злился, а она психовала и плакала. Порой их скандалы разворачивались прямо на улице, на проезжих частях.

— И что, многие становились свидетелями их ссор?

— Почти вся улица, где жила Амелия.

Таким образом, Эрик Робинсон становился главным подозреваемым в данном деле. Детектив, опросив остальных подростков, ничего нового не узнал. Он вышел из школы, чувствуя себя так, словно только что окунулся в выгребную яму, наполненную до краёв коровьими лепёшками, ради одного кусочка золота размером с его ноготок мизинца.

И всё же, это было лучше, чем ничего. Осталось только отправить рюкзак экспертам и найти этого мерзавца Эрика. Проще пареной репы!

========== Атропос достаёт ножницы ==========

Пока на небе сияло солнце, согревая и иссушая все недавние следы прошедшего дождя, Джеймс шёл по улице, сам не зная куда он идёт и зачем. Посещение врача совсем выбило его из колеи. Всё вокруг стало таким значимым, и одновременно серым, что он не знал куда деваться. То ли напиться до диких чертей, то ли пуститься в глубокое отчаяние, в бесплотных попытках исправить все свои жизненные ошибки. Одна мысль о том, что ещё пара лет, и его драгоценный мозг станет не полезнее мусорного ведра, подталкивала Джеймса ко второму варианту.

Трата времени в пустую резко стала для Доктора непозволительной роскошью. Оно уносилось и вытекало сквозь пальцы, будто вода. Будто он вдруг обнаружил себя внутри песочных часов, как в ловушке, подстроенной самой судьбой. Песок медленно и неотвратимо заполнял всё пространство, воздуха становилось всё меньше, и эта удушающая атмосфера сама по себе, одной метафизической хваткой всё крепче сжимала шею и лёгкие Доктора Стила.

В ушах раздался пронзительный гудок машины, и чья-то рука схватила Джеймса за локоть и оттащила от дороги. Мужчина понял, что уже только от одних раздумий, он проваливался сквозь время и реальность. Он обернулся на спасительницу, которой было от силы лет семнадцать. Её чёрные глаза пылали одновременно облегчением и негодованием.

— Вы что совсем страх потеряли? — накричала она. — Вас могли задавить!

— Прошу прощения, я просто задумался, — отвечал ей Доктор. На глаза ему попалось немного интересных деталей, касающихся этой девушки: дорогой свитер, золотой кулон с цепочкой, брендовая сумочка за плечом, тесные туфли. Всё это говорило о том, что она из богатой семьи, однако мозоли на руках, пара едва заметных ссадин на шее и подбородке, тревожный взгляд, запах дешёвого пива изо рта, противоречили первоначальной теории. Значило ли это, что его спасительницей оказалась воровка? Или эта богатенькая особа просто спуталась с опасными типами? Так или иначе, а ответа на этот вопрос Джеймс так и не получил. Она ушла, манерно цокая высокими каблуками, а его внимание в свою очередь привлёк располагающийся поблизости вэйп-бар.

Что-то щёлкнуло в нём в этот момент, и он на автомате набрал номер Мэйс. Она незамедлительно взяла трубку, как всегда сопровождая свои приветствия позитивным окрасом.

— Хорошие новости Доктор Стил! Или это скорее плохие новости? Не важно, так как вы были правы. Амелию Бейкер не изнасиловали. Она была девственницей на момент своей смерти.

— Ты случаем, не проанализировала то странное вещество у неё на руках? — с надеждой спросил он.

— Да, как раз отношу в ваш кабинет результаты. А что?

— В нём случайно нет Пропиленгликоля?

—…Есть, — удивлённо подтвердила она. — А как вы…

— Мне пора, — не удостоив Мэйс своим ответом, Доктор положил трубку и смело вошёл в бар. Он не знал, идёт ли верным путём, ведь подобных вэйп-баров по всему городу было много раскидано. И всё же интуиция внутри подсказывала ему, что он не ошибся.

Плотный запах сразу врезался мужчине в ноздри. Невзирая на хорошую вентиляцию, дым тут стоял просто адовый. Он уловил нотки мяты, (или эвкалипта), а также совокупность разных примесей, сливающихся воедино от разных курильщиков: клубника, шоколад, апельсин, вкус жвачки и выпечки, арбуза, но самое главное — знакомые нотки вишни и банана.

Джеймс не сразу понял, что своим появлением привлёк внимание всех, кто был в баре. Он удачно скрыл внутри себя свою неловкость, уверенно прошёл ближе к стойке, где его уже ожидал работник. Тонкий парень в очках определённо знал тут всех. Это явственно вырисовалось в его глазах. Доктор мог попросту чуть-чуть подождать, и после окончательного анализа невербального общения, прочесть все их реплики, передаваемые через взгляды. Но на это лень было тратить время и умственные способности.

— У вас есть смесь со вкусом вишни и банана? — напрямую спросил Джеймс.

Тощий парень, слегка закатив глаза, обернулся к располагающимся позади бутылочкам, и потянулся рукой за верхней в серебристой коробочке.

— Есть «Ягодный взрыв» с бананом, он на ноль три. Есть «Дикий вишнёвый шейн» без банана, он нулевой. Если хотите какой-то определённый уровень никотина, могу сделать индивидуальный замес, — его голос звучал ровно и спокойно. Казалось, всё напряжение, царившее здесь ещё пару секунд назад, слетело словно гладкая и незримая пелена. Все посетители вернулись к своим обыкновенным обсуждениям, и никто более не смотрел на странного и чудаковатого британца возле стойки.

— А смешать два разных вкуса — это обычная для вас практика?

— Что, всё никак не можете бросить сигареты, и поэтому решили перейти на вэйп? — раздался вопрос от блондина, сидящего на высоком стуле возле бара. Он одарил мужчину пустым взглядом, а затем вобрав побольше дыма в лёгкие, испустил его чередой чётких белых колец.

Доктор Стил заинтригованно вздёрнул бровь, глядя на этого оборванца. Его предположение было на удивление логичным, хотя и неверным. В баре вновь настала неловкая тишина. Кажется, здесь не только бармен знал всех, но и все друг друга. Их уши и глаза были опять прикованы к Джеймсу. Это внимание уже стало подбешивать Доктора, поэтому он решил подыграть, дабы все удовлетворив своё любопытство, оставили его в покое.

— Как ты узнал? — притворно интересовался Джеймс.

— У тебя всё на лице написано, — с прищуром отвечал незнакомец. — Хочешь совет? Не стоит подсаживаться с одного яда на другой. Эта отрава может убить тебя точно так же, как и обычные сигареты.

— Мне просто нравится чувствовать вкус. Разве это недостаточный повод, чтобы перейти на вэйп?

— Тогда я рекомендую смеси с американским никотином, а не с индийским, — промурлыкал парень, поднося ко рту горлышко дрипки. Он снова насытился дымом полной грудью, после чего позволил ему выйти не спеша. Белая плёнка обволокла его лицо, а затем быстро рассеялась среди остального воздуха. — Я Коул.

— Просто Коул? Без фамилии, без прозвища?

— Фамилии важны только работникам государства, а называть тебе свои прозвища было бы наивысшим видом вульгарности.

Он одарил Стила не двузначным взглядом. Казалось, несмотря на всю его глупость в этой ситуации, в Коуле определённо таилась некая загадка. Эти глаза, холоднее аквамарина, смотрели с такой тоской и таким отчаянием, что Джеймс на миг позабыл, зачем он вообще пришёл в этот бар. Мужчине остро захотелось прикоснуться к этому юноше напротив. Зарыться рукой в ворохе его мешковатых одежд, прижать поближе, обнять так крепко, как только можно.

— Меня зовут Джеймс, — тихо прошептал он, протягивая свою ухоженную крепкую ладонь. Коул на это иронично рассмеялся. Доктор нахмурился, не понимая того, что он сделал не так. Раньше никто так не вгонял его в подобное смятение и смущение. Ну, разве что в годы его старших классов.

— Как это мило, — слезая со стула, комментировал парень, после чего слабенько пожал эту руку. — Как ты вообще додумался до того, чтобы смешать жижки?

— Я попробовал вишню с бананом у одной моей знакомой, вот и решил купить себе такую же смесь.

— А расспросить её об этой смеси никак? Не судьба?

— Не судьба, — мрачно говорил Доктор Стил. — Она умерла.

И снова воцарилась тишина. Коул переглянулся с барменом, после чего тот меланхолично протянул:

— Н-да… беда…

Кто-то что-то хотел добавить, вроде как подбодрить нового посетителя, да вот ни у кого из них ничего не приходило в голову. Стил отчётливо видел это по их растерянным взглядам, отчаянно прячущим свою неловкость. Он уже собрался раскрыть себя перед ними, выдать настоящую цель своего визита. И тут внезапно зазвонил телефон. На проводе вещал Детектив:

— Доктор Стил?

— Вы что-то нашли, не так ли? — предположил он.

— Портфель Амелии, — сухо подтвердил Чарльз. — И, походу, ваша теория о наркотиках не верна. Здесь нет никаких запрещённых веществ.

— Зачем же тогда вы мне позвонили?

— Да вот… нашли кое-что другое. Думаю, вам стоит на это взглянуть…

***

Джеймс нетерпеливо торопился к себе в кабинет. Его белоснежный халат развивался от сопротивления воздуха, а стены будто сами собой расступались в разные стороны перед уверенной поступью. На пути к нему присоединилась Мэйс, передавая в руки Доктора дополнительный отчёт о характере синяка Амелии на запястье.

— Этот синяк определённо возник от железной хватки чьей-то руки, — умозаключила она.

— Да ладно? — саркастично прокомментировал её босс. — А я уж было чуть не решил, что она просто за что-то зацепилась.

Они оба вошли в кабинет, где, облокотившись о стол, стоял Детектив Андерсон. Он недовольно скрестил руки, кивнул Стилу, а затем отошёл в сторону, являя на обозрение чёрный портфель с брелоком белочки. Тот был уже открыт, и на столе вокруг него в пакетах располагались все вещи, которые были найдены внутри: пара учебников, пенал, вэйп, (что не удивительно), пара бутылей жижек к нему, и… орудие убийства.

— Ну ничего себе, — удивилась Мэйс. В пакетике лежал толстый охотничий нож с зазубренным лезвием. Он был весь покрыт запёкшейся кровью, коррозией, и ржавчиной.

— Полагаю этим и зарезали Амелию Бейкер? — предположил Андерсон.

— Не факт, — ответил криминалист, поближе разглядывая этот нож. — Даже если кровь на нём принадлежит жертве, я склонен сомневаться, что именно им её убили.

— Это ещё почему? — нахмурился Андерсон.

— Потому, что это не просто охотничий нож, Детектив. Это «тот самый» нож, принадлежащий Джиму Корбетту–охотнику за зверями-людоедами.

— Откуда вам это известно? Может быть это просто похожий нож.

— Нет, это точно он — «Тигриная смерть»! — утверждал Джеймс. — Я знаю это потому, что когда-то работал над делом о похищении этого ножа.

— Отсюда поподробнее, — серьёзно потребовал Андерсон.

— Года четыре назад, меня вызвали на место преступления в музей. Там в этот период времени располагалась выставка имени Эдварда Джима Корбетта. Украли несколько экспонатов, включая «Тигриную смерть».

— Вы отыскали грабителей?

— Отыскал, — подтвердил Доктор Стил. — Но к тому времени, как их повязали, нож уже уплыл к неизвестному владельцу с лотка на чёрном рынке.

Это дело становилось всё запутаннее и запутаннее. Криминалист и Детектив понимали, что такими темпами они его ох как нескоро раскроют. Если это вообще произойдёт. Джеймс начал активно копошиться в вещах Амелии, попутно приперев Мэйс к ещё большей куче работы, а Андерсону оставалось лишь дожидаться от них очередного отчёта.

От стажёра в полицейском участке пришло смс на телефон Детектива. Написал о том, что пробил всех Эриков Робинсонов в этом городе, но ни один не попал под описание. Зато в базе данных обнаружился некий Эрик Райдер, он-то и соответствовал всем критериям парня покойной жертвы. Высокий, широкоплечий, накаченный, белый шатен с голубыми глазами. У него на счету было два задержания за дебоширство, и несколько штрафов за парковку. Но главное — он жил в том же районе, что и Амелия.

Андерсон горячо поблагодарил своего стажёра, обернулся к криминалистам и сообщил:

— Так, выяснилось настоящее имя подозреваемого, и место его проживания. Стил, вы не желаете поприсутствовать при его задержании и допросе?

— Хмм, почему бы и нет? — вслух подумал Джеймс. — Мэйс, оставайся за главную. Проведи анализы крови на ноже, и сравни их с кровью жертвы, а также сравни жидкость из всех баночек смесей с тем веществом, обнаруженном на её ладонях.

— А что потом? — спросила она.

— Потом? Неужели ты надеешься управиться с этими заданиями до конца рабочего дня? Ух… растёшь девочка, — притворно гордился Доктор, махая дрожащим кулаком. Мэйс закатила глаза и покачала в ответ головой. — Потом просто позвонишь мне, и я тебе ещё что-нибудь задам.

— Ну, мы идём? — торопил Детектив.

— Вперёд! — наполнился Доктор энтузиазмом. Он даже на миг позабыл о своей болезни, и жизнь вновь обрела смысл.

Они с Андерсоном сели в полицейскую машину, и поехали по нужному адресу. К тому времени как данная колымага достигла точки Б, на улице уже смеркалось. На всякий случай Детектив достал табельный пистолет, но пока что не стал снимать его с предохранителя.

Мужчины приблизились к этому неухоженному дому, предвкушая охоту на живого человека. Чарльз, правда, не особо рвался в погоню из-за неудобных штанов, а вот Джеймс всем сердцем хотел показать себя и свои навыки.

Они не знали того, что Эрик уже давно не проживал по данному адресу, а их трепещущее предчувствие сигналило о преследовании иного рода…

***

Лайла Фиш еле открыла дверь комнаты этого дешёвого отеля. Её руки дрожали, да ещё и замок здесь был средневековый. Всем бы уже давно стоило перейти на цифровые замки, даже таким копеечным отелям, а они до сих пор запирали двери цинковыми ключами. Она поставила на ближайшую стойку свою брендовую сумку, разулась, и прошла внутрь. Мебель тут была местами перевёрнута к верх дном, будто бы тут прошлась банда домушников. Но нет, то было лишь явлением не поддающейся контролю ярости Эрика Райдера.

Он как раз в это время сидел в углу, весь вспотевший и бледный, трепещущий словно осенний лист. Обнимающий свои колени, и бормочущий что-то несуразное.

— Эрик? — подозвала она.

— Т-ты принесла? — сквозь стучащие зубы, спросил парень.

— Да, но тебе стоит быть осторожней. Копы рано или поздно найдут тебя.

— П-просто от-т-тдай это мне! — протягивая руку, тихо требовал он.

Лайла достала из сумки Викодин и подбросила его в сторону дрожащего парня. Она отметила про себя то, в каком жалком он был состоянии, и что раньше Эрик ни за что бы не подсел на опиаты.

— Это последний раз, когда я тебя спасаю, — сказала она. — Тебе нужно как можно скорее слезть с этого дерьма, и бежать куда подальше.

— Д-да пошла т-ты, — отвечал парень, заглатывая таблетки.

— Идиот, я серьёзно! — настаивала Лайла. Она прошла дальше, к ванной, чтобы налить Эрику воды, а то Викодин мог застрять у него в горле, и обжечь стенки пищевода. Когда девушка отворила скрипучую дверь, ей на обозрение предстала картина: ржавая ванная, такой же унитаз, раковина, внутри которой красовался зазубренный охотничий нож. На его лезвие непрерывно лилась вода из проржавевшего крана. Девушка ужаснулась увиденному, выронила стакан, и тот разбился со звоном на много мелких осколков.

— Р-раньше, я мог вину на к-кого угодно свалить: на К-коула, на её родителей… чёрт, д-даже на Бога! Но недавно я нашёл этот нож… и мне всё с-сразу стало понятно.

— О мой Бог! — закрывая рот руками, ужасалась Лайла. Её чёрные глаза чуть ли не полезли из орбит, настолько та пребывала в шоке. Её ноги не двигались, сердце колошматило как одичалое, а Эрик в углу основной комнаты всё продолжал отчаянно плакать.

— Это я её убил! Я убил Амелию!

В ту же секунду, как он это сказал, Лайла пулей вылетела из номера. Она даже забыла свою дорогую сумку, а когда спохватилась, то побоялась туда возвращаться даже ради неё.

========== Повадки тигра ==========

Андерсон с замиранием сердца понял, что дверь в этот ветхий дом не заперта. Он молчаливо переглянулся с криминалистом, открыл её, и обоим в ноздри врезался резкий запах аммиака.

— Назад, — спокойно, но строго приказал Доктор Стил. Его крепкая рука тут же отодвинула Детектива на второй план, подальше от ядовитых испарений.

— Так и знал, что что-то тут нечисто.

— Судя по запаху, это внизу. Здесь есть подвал? — вслух рассуждая, Джеймс и сам не заметил того, что шёл по пятам за Чарльзом. Они обогнули дом, увидели ведущие под землю гнилые дверцы, запертые на замок. Андерсон недолго думая, прострелил его, распахнул створки и ворвался внутрь. Там сидел один единственный человек.

— Стоять! Руки за спину! — приказывал Детектив.

Человек испуганно встрепенулся и, выронив химические приборы, медленно поднялся. Он был весь облачён в защитный костюм, и лицо его скрывалось за маской. И хотя под нею мог оказаться кто угодно, Джеймс с ходу определил, что им был не Эрик Райдер. По описанию, тот подросток был ростом метр девяносто, а человек перед ними едва дотягивал до метра семидесяти. Всё окружение подвала кричало об амфетаминовой лаборатории. Причём, судя по загрязнённым колбам, не очень-то и качественной.

Пока Доктор анализировал обстановку, Детектив анализировал ситуацию. Человек неподвижно стоял под его прицелом и, казалось, что дело в шляпе. На уме вертелись слова о правах пойманных преступников, однако совершить арест полицейскому так и не удалось.

Сзади внезапно появился ещё один мужчина. Крупный, темнокожий, с обрезом наперевес. Он ударил Джеймса рукояткой по голове, и тот беззвучно упал, потеряв сознание. Детектив резко перевёл ствол на него, и они оба застыли, нацеливаясь друг на друга.

— Беги! — закричал вооружённый преступник своему сообщнику. Андерсон хотел было остановить варщика амфитамина, но направленный на него обрез делал эту задачу слишком рискованной. — Ну же!

Человек в костюме быстро пробежал мимо них к выходу. Когда тот скрылся за дверями, они с преступником простояли так ещё пару минут.

— Ты же понимаешь, что это конец? — спросил Андерсон. — Как только мы сюда приехали, я вызвал подкрепление. И тебе, и твоему дружку светит, как минимум, по пятнашке!

— Детектив… — подал голос Джеймс. Похоже, его не так сильно ударили, и сознание начало к нему возвращаться.

Осознав, что он в меньшинстве, преступник опустил оружие, и переместил руки за голову. Детектив зачитал ему права, и заключил в холодные стальные наручники.

***

Джеймс отказался от медицинской помощи, хотя даже Детектив уговаривал его не упрямиться. Он довольствовался мешком со льдом, приложенным к его вспухшей шишке на голове, пока, тем временем, за стеклом проходил допрос задержанного.

По полученным данным с его пальцев, этот афроамериканец, имя которому Руперт Смит, арендовал дом Райдеров. То, где в данный момент находились хозяева дома и имя его сообщника, Руперт выдавать отказывался. До прихода его адвоката оставалось двадцать минут, и за это время необходимо было выудить из него всю информацию.

— Слушайте, вы делаете себе только хуже, — говорил ему Андерсон. — Помогите расследованию, и я клянусь, что замолвлю за вас словечко перед прокурором.

В ответ Смит медленно наклонился к Детективу и процедил сквозь зубы презрительное «нет». Джеймсу вся эта игра в молчанку уже порядком надоела, и наплевав на все правила, он вошёл в допросную.

— Может быть мой коллега и предпочитает вести допрос в стиле доброго полицейского, но я нет.

— Что ты, мать твою, задумал? — злобным шёпотом спрашивал Детектив.

— Тсс, доверьтесь мне, — таким же шёпотом отвечал Доктор. — Откуда вы узнали, что Райдеры сдают дом в аренду?

— Я ничего не скажу. Точка.

— А уже и не надо, — самоуверенно и с ноткой иронии заявил Джеймс. — Побитые казанки, несколько шрамов на лице, два перелома носа — всё это говорит о том, что вы — любитель подраться. И непросто подраться, а профессионально подраться!

— Как вы узнали? — удивился преступник.

— У вас характерная манера защищать ведущую руку, ведь именно от неё зависят победы в боксе.

— Ну и что?

— А то, что Эрик Райдер — мальчик спортивный, натренированный. Спрашивается, не вами ли случайно? — от этого предположения Руперт оскалился. Детектив понял, что его коллега попал не в бровь, а в глаз.

— Вот откуда вы узнали про аренду дома, — умозаключил Чарльз. — Вы знаете, где Эрик Райдер, которого мы ищем. Вы можете нам помочь.

— Я ничего не скажу! — твёрдо стоял на своём Руперт.

— Как пожелаете, хотя я бы на вашем месте всё же пошёл бы на сделку, — советовал Джеймс. — Страшно подумать, что сделают зеки с такой лёгкой добычей, как вы.

— О чём это вы? — недоумевал Детектив на пару с преступником. Смит ведь не выглядел хилым пареньком. Он был крупным, пугающим, мускулистым человеком. И всё же Доктор-таки назвал его «лёгкой добычей» всерьёз.

— О том, что у него уже начался синдром отмены. Вы только приглядитесь! — Андерсон перевёл свой взгляд на Руперта, и на удивление заметил то, как задержанный уж слишком обильно потеет. — Через некоторое время уровень кортизола этого мужчины резко повысится, и мышечная масса начнёт увядать. К моменту суда начнётся депрессия, нарушение обмена веществ, и ещё уйма страшных симптомов. Вы, мистер Смит, подозреваю, уже очень давно сидите на стероидах, и, если резко соскочить с них, сладко, увы, не будет.

В допросной настало молчание. Слова Доктора Стила прозвучали как приговор.

— Вам уже в любом случае светит тюрьма, — заявил Детектив. — Помогите нам, и мы обеспечим вам лучшую фармацевтическую помощь во время вашего заключения.

— Я не могу, — опустив голову, и сжав дрожащие руки в кулаки, говорил Руперт. — Он мне как сын.

— Мы не хотим создавать проблем Эрику, а просто поговорить с ним. Он знал погибшую.

Руперт прикусил губу, его ладони тряслись, а пот всё прибывал и прибывал. В конечном итоге, когда его лысина стала зеркально-блестящей, он посмотрел на Андерсона, глубоко вздохнул, и выдал адрес той гостиницы, где сейчас жил Эрик.

***

Время перевалило за полночь, когда уже в компании целого вооружённого отряда Андерсон поехал в ту гостиницу. К его удивлению, Джеймс отказался присутствовать там, ссылаясь на головную боль. Всё равно паренька планировали сначала захватить, поварить в камере до завтра, а уж потом с утречка допросить.

Детектив подозревал, что в уклончивости от таких зрелищ, была совсем иная причина, нежели голова. И был прав. Пока он в это время провожал совсем не сопротивляющегося юношу к полицейской машине, Доктор посещал тот вейп-бар, где был совсем недавно. К счастью тот работал круглосуточно, и внутри осталось совсем немного людей.

Мэйс заключила, что вещество на руке покойной и смесь из одной из баночек совпали по составу. Взяв жижу с собой, а ещё фотографию Амелии, Доктор поспешил туда, где могли пролить больше света на то, как жила жертва убийства.

За баром работал уже другой человек, а вот у стойки сидела всё та же фигура в ворохе старых лохмотьев. Коул беззаботно парил и лазил по телефону. Про себя Джеймс отметил, какой дешёвой была модель его сотового, несмотря на то, что сенсорной.

— Добрый вечер, — поприветствовал он.

— Что-то ты зачастил, — отметил парень, не отрывая взгляда от фейсбука.

— Я здесь, в общем-то по делу, — серьёзно заявил Доктор, после чего показал Коулу и бармену своё удостоверение судмедэксперта. — Вы, случаем, не продавали вот такую смесь?

— Дайте-ка взглянуть, — надев очки, приблизился бармен. Он рассмотрел бутыль, повертел её, а затем отрицательно покачал головой. — Нет, не припоминаю.

— Погодите, — нахмурился Коул. Он буквально вырвал из рук бармена смесь, открутил крышку и понюхал её. — Узнаю этот запах. Откуда она у вас?

— От моей знакомой, которая умерла. Я участвую в расследовании её убийства.

— Нет-нет-нет, — лихорадочно протараторил парень. Его светлые брови встали домиком, и он судорожно передал бутыль жижи обратно в руки Джеймса. — Как её звали?

В ответ Доктор достал фотографию и протянул её Коулу. Он огласил имя «Амелия Бейкер», после чего лицо окаменело. Казалось, парень застыл, а затем на его глазах блеснули слёзы.

— Ты её знал? — предположил криминалист.

— Да. Мы были друзьями, — спокойно отвечал Коул, смахивая влагу с нижних век. — Прошу прощения. Мне… мне надо подышать.

Джеймс вложил фотографию обратно во внутренний карман пиджака, а затем проследовал за юношей. Свежий прохладный ноябрьский воздух приятно обжёг лёгкие. Коул несколько раз глубоко вдохнул, а затем достал вейп и принялся вновь курить. Белоснежные клубы дыма быстро рассеивались в воздухе, оставляя после себя едва уловимый сладкий аромат.

— Расскажи мне о ней. Какой она была? — поинтересовался Джеймс.

— Весёлой, жизнерадостной и… Невинной, — отвечал он.

Они начали медленно бродить вдоль тротуара. Ночные огни озаряли им путь. На дорогах почти никого не было. Некоторые фонари мигали, и это было немного жутко.

— Что с ней произошло? — спросил Коул.

— Твою подругу убили, — мрачно отвечал Джеймс, покорно следуя за ним. — Перерезали шейную артерию.

— Но за что?

— Это я должен спрашивать. У неё были враги?

— Нет, — уверенно качая головой, отвечал парень. — Её все любили, и я не могу представить себе, кем надо быть, чтобы совершить такое?

— Психом? Маньяком? Думаешь их мало в мире водится? Да у меня каждый третий труп — это изнасилованная женщина.

— Её что ещё и…?

— Нет-нет. Тут, слава Богу, обошлось.

Коул завернул за угол, и пошёл прямиком к круглосуточной забегаловке возле парковки. Там рядами стояли фуры дальнобойщиков, а около них прогуливались проститутки в рваных колготках. Некоторые из них приветливо помахали им, но Коул игнорировал женщин. Сейчас он хотел задаром поесть, и раз уж у него были ответы, он имел право возыметь за них плату.

Оба уселись у окна, и заказали себе жирной и вредной пищи.

— Когда ты видел её в последний раз? — спросил Джеймс.

— Пару дней назад. Мы вместе пили на вечеринке.

— И что, больше ничего?

— На что это ты намекаешь? — возмущённо сощурившись, спросил Коул. На стол поставили подносы с толстыми гамбургерами и набитыми доверху порциями горячей картошки фри.

— Ну, ты симпатичный парень, а она была симпатичной девушкой…

— Старик, что ты несёшь? Я гей до мозга костей. С Амелией мы были просто друзьями, и ничего более.

На этом месте лицо судмедэксперта переменилось. В его глазах Коул прочёл удивление, едва граничащее с желанием. Джеймс взял длинную палочку картошки фри и не спеша съел её. Затем ещё одну и ещё, иногда макая их в острый кетчуп. Когда его порция опустела, они оба собрались и продолжили медленную прогулку по ночному городу. Всё это время юношу не отпускало странное чувство, что перед ним сейчас не Джеймс, а кто-то другой. Кто-то загадочный, молчаливый, с таинственным, интригующим взглядом.

Ночной ветер вновь обдал их лица. Парень поёжился от холода, уже сто раз пожалев о том, что не купил себе шарф. И тут вдруг тёплая крепкая мужская рука охватила его замерзающую ладонь. Коул вопросительно взглянул на Джеймса, даже хотел было зарядить ему по морде за такую бестактность, но тут же понял, что что-то не так.

— О чём мы говорили? — хмурясь, спросил Джемс. Он одёрнул руку, потёр лоб, явно пытаясь что-то вспомнить. Коул совсем не ожидал увидеть уважаемого судмедэксперта в таком растерянном состоянии.

— Мы не говорили, — ответил он.

— Прости, иногда у меня всякие мелочи выпадают из памяти.

— Ничего страшного. Со стариками такое бывает, — слегка усмехнулся парень, на что получил от Джеймса лёгкий толчок бедром.

— Это я-то старый?

— Да ты мне в отцы годишься!

— Это не аргумент, юноша. Я ещё в самом расцвете сил…

— Ну вот, заговорил по-стариковски, — начал подначивать Коул с широкой улыбкой.

Доктор Стил и сам не сдержал лёгкого смешка. Он добродушно похлопал парня по плечу, думая о том, какая же его улыбка всё-таки прекрасная. Такую же он видел всего раз в жизни, у той, кого больше нет. Коул заметил это по внезапно заигравшим печалью зелёным глазам криминалиста.

— Ты напоминаешь мне Нэнси, — тихо прошептал он.

— Кто это? — поинтересовался парень, снова затягиваясь от только что прокапанной дрипки.

— Когда-то у меня была дочь — Нэнси. Она очень давно сбежала, и никакое расследование не помогло мне её найти.

— Ох… Сочувствую, — тяжело нахмурился Коул. Из его рта снова извергались бесконечные столбы сладкого дыма. Казалось, парень на миг превратился в скорбящий паровоз. Он не ожидал таких откровений от незнакомого человека, тем более, с таким уровнем работы, и поэтому не мог ничего толком ему ответить. Подбодрить? Или всё же остаться в стороне? Они ведь знакомы меньше суток, а уже вовсю обсуждают такие тонкости жизни.

— Мы с женой до сих пор не знаем, жива ли она вообще. Мы её даже похоронить толком не смогли. Тела-то нет.

— А из-за чего она сбежала?

— Глупый вопрос, — невесело отвечал Доктор Стил. — Мы были не самыми лучшими родителями. Надо было давать ей больше свободы, или любви, или… Я не знаю…

— Мне жаль, Джеймс, — наконец выдавил из себя Коул, коснувшись рукой его плеча. И как только ладонь криминалиста в ответ покрыла его казанки, юноша понял почему они вели столь откровенный разговор. В глазах Доктора Стила читалась неприкрытая просьба.

— В отличие от меня, родители Амелии могут похоронить свою дочь… Но они до сих пор не знают всех деталей об её убийстве, как и многие ответы на свои вопросы. Кто её убил? За что? Почему именно она? Эти бесконечные гадания сведут их с ума, уж я-то знаю. А ты — тот, кто может хоть чуточку пролить на это свет, отказываешься рассказать о своих последних минутах, проведённых вместе с жертвой. Почему?

— Потому что Амелия… Напилась в тот вечер, — спокойно, но с большим трудом признавался Коул. Ему в этот миг стало очень обидно на Доктора Стила, и стыдно за себя, потому что он, как последний профан, попался на эту старую уловку, как душевный разговор. — Она напилась и… разделась. Она хотела отомстить своему парню за измену, со мной.

— Но ты отказался, — договорил за него Джеймс. Это было логично, так как жертва по результатам вскрытия умерла девственницей, а Коул недавно признался, что он гей. — Зачем тебе это скрывать?

— Если я об этом расскажу, то мнение о ней резко изменится, а родители не должны запомнить свою дочь такой, слышишь? Я просто решил, что раз уж у нас ничего не было, то пускай так и останется.

— Ты понимаешь, что я не могу скрыть это от Детектива? По правде говоря, если он узнает, что я тебя допрашивал без него, он мне шею намылит… и всё же, ты не можешь скрывать этот факт!

— Почему? Разве у вас нет сердца? Если вся школа об этом узнает, то все сразу заклеймят Амелию шлюхой, побежавшей изменять своему распрекрасному принцу с геем! Её родители этого не перенесут!

— Сплетни всегда были и будут. Это всё мелочи, тебе ли не знать? Чего они уж точно не перенесут — так это свободно разгуливающего на свободе убийцу своей дочери! Ты решил скрыть от меня тот немаловажный факт того, что ты, возможно, стал последним человеком, кто видел её в живых. Ты хоть понимаешь, что она сбежала с вечеринки из-за тебя? Из-за тебя она попалась в руки убийце! Из-за тебя её убили!

Реакция не заставила себя ждать. Лицо Коула с каждым словом наливалось красным, а губы дрожали в оскале. В конечном итоге, не выдержав столь грубого обвинения, он замахнулся правой, и резко дал Джеймсу кулаком по носу. Тот даже на ногах не устоял, столь сильным был удар. Доктор вскрикнул, прикрыл расквашенный нос, хлещущий кровью, и встретившись с пыльным асфальтом, замер, пережидая пульсирующую боль. Этот пацан так ему задвинул, что она резким потоком разлилась по всей голове, дыхательные пути носа, естественно, перекрылись, и пришлось дышать ртом. Сам блондинчик тем временем шипел от разбитых казанков.

— Никогда больше не смей говорить так! Амелия была мне как младшая сестра, и я всё бы отдал, чтобы поменяться с ней местами в ту ночь!

========== Уродливый принц ==========

Детектив Чарльз Андерсон молча смотрел на сидящего напротив юношу. Его лицо было мрачнее тучи, холодный взгляд не отрывался от пола, пальцами он спокойно перебирал цепи наручников.

— Чистосердечное писать будем, или ты решил сыграть неадекватного? — спросил мужчина.

— Я ничего не помню, — заявлял парень, разглядывая листок перед собой. — Даже если бы я хотел признаться, чему, гарантирую, не бывать, я бы всё равно не смог этого сделать.

— Давай опустим излишние приватные ласки? У меня на руках два отчёта за твои дебоширства, а также справка от психолога, где говорится о твоей проблеме с гневом. По словам очевидцев, вы с умершей часто ссорились. У меня есть все основания для того, чтобы оставить тебя здесь очень надолго. Поверь мне на слово, Эрик, ты глубоко влип! Если хочешь увидеть чистое небо раньше, чем через двадцать лет — пиши чистосердечное.

— Но я не мог убить её! Я любил её! — повышенным тоном утверждал Эрик, а затем решительно отодвинул от себя бумагу.

— Большинство преступлений совершается во имя любви! — парировал его утверждение Андерсон. Их суровые взгляды встретились, воздух накалился, и Чарльзу на миг показалось, будто в глазах напротив заиграло пламя.

— Я этого не делал! — повторил парень.

— А как же тот охотничий нож, найденный в раковине твоего номера?

— Я не знаю…

— Чего ты не знаешь? — более агрессивно продолжал он. — Или он там по волшебству появился? Зашёл какой-нибудь Санта Клаус в гражданском, и пока ты был под кайфом, подкинул такой вот «подарочек»? Так выходит?

— Просто заткнитесь! — закричал Эрик. Детектив же на это громко хлопнул по столу, собираясь и дальше давить на подростка. Он уже был уверен, что ещё чуть-чуть, и добьётся признания от Райдера. Как вдруг в допросную ворвался Доктор Стил.

— Отпустите этого несчастного. Он невиновен!

— Да что вы себе позволяете? — тихо возмутился Чарльз, резко повернувшись к незваному визитёру. Его лицо тут же столкнулось с полным отчётом об анализе того ножа, найденного в номере из отеля.

— Лезвие не совпадает с характером раны, — спокойно объяснял Джеймс.

— Но оно же было…

— С зубьями, — договорил Стил. — И всё же, я на все сто процентов уверен в том, что Амелию убили другим ножом. Тем, что нашли у неё в рюкзаке.

— «Тигриной смертью»?

— Так точно.

Голубые глаза Эрика блеснули надеждой. Невооружённым глазом было видно то, как его пульс участился, а губы разомкнулись чтобы что-то произнести. Детектив одним махом пресёк позитивную нотку юноши:

— Это не означает, что вы, мистер Райдер, перестаёте быть подозреваемым. В точности опиши мне тот день, когда была убита Амелия Бейкер. Что ты делал? Где находился? Особенно момент между первым и вторым часами ночи.

— Всё утро я спал. Проснулся около полудня. Точно помню, как поехал к ней на своей тачке. Выходя, она чуть ли не плакала, и как бы я ни старался выяснить из-за чего, Амелия так и не раскрылась мне. Заметил её синяк на руке, психанул, и… понеслась.

— Стоп, — вступил Джеймс, выставляя вперёд ладонь. — Синяк уже был к тому моменту? А если выяснится, что это ты его поставил?

— Я бы и пальцем её не тронул! — твёрдо прошипел подросток. — Конечно мы ссорились, но я никогда не бил Амелию.

— Что было после того, как ты заметил синяк? — спросил Детектив, попутно всё записывая в свой личный блокнот.

— Мы опять разругались. Я припарковался возле забегаловки на четвёртой улице. Она вышла, а я пошёл за ней. В итоге… Я вспылил, признался, что спал с другой, и это… Это разбило ей сердце.

Иронично, что именно в той забегаловке ещё сегодняшней ночью Доктор Стил набивал брюхо на пару с Коулом — возможно, ещё одним подозреваемым в этом деле. Он как раз, пока детектив сосредоточился на повествовании Эрика, обернулся к зеркалу — проверить свой маскирующий макияж. Нос до сих пор болел, хотя несмотря на силу удара, до перелома так и не дошло. Всего лишь остался огромный лиловый синяк над разбитыми перегородками. Пара мазков тоналки и пудры, и нос как новенький.

— Она попросила меня дать ей время, так что… Я уехал, — продолжал свой монолог подозреваемый. Детектив Андерсон тем временем достал ключи от наручников и освободил Эрика.

— Куда? — коротко поинтересовался Чарльз.

— К Джесси, — так же коротко ответил он.

— Это с ней у тебя…?

— Да. Я хотел лишь поставить её в известность, а не напиваться на очередной вечеринке.

— Ты был на вечеринке у Генри Харрисона? — предположил Андерсон.

— Что? Нет. Я был на вечеринке у Джесси! Я же сказал, что поехал к ней.

— И что произошло на той вечеринке?

— Я напился, — коротко ответил Эрик. — Дальше ничего не помню. Проснулся в номере отеля, где сейчас живу.

— А нож? — продолжал интересоваться Детектив.

— Нож обнаружил позже.

— Почему он был под струёй воды? — спросил Джеймс. Он внимательно изучал этот клинок сегодняшним утром, и если бы им зарезали жертву, то как бы тщательно его ни промывали, остатки ДНК Амелии всё равно бы нашлись. Однако, их не было. Судмедэксперта волновал факт того, что подозреваемый пытался отчистить заведомо «липовое орудие убийства».

— Я испугался, понятно вам? Я увидел его в своих вещах, и он был весь заляпан красным. Я-я не знал, что делать! Я запаниковал! — дыхание парня участилось, зрачки расширились, на лбу проступил пот. Эрик всем своим телом отчаянно кричал о том, что он невиновен.

— Красное вещество, что было на ноже — это отнюдь не кровь, — сказал Доктор. — Это была краска для волос.

— Серьёзно? — удивился Чарльз. — Краска для волос на ноже? На охотничьем ноже?

— Не вижу в этом ничего удивительного. Похожекто-то хорошо знает подозреваемого и… детали этого расследования…

— Вы хотите сказать, что меня кто-то хочет подставить? — догадался Эрик.

— Не исключено, — подметил Детектив. — Есть соображения, кто бы это мог быть?

***

Теперь перед Андерсоном вместо зависимого юноши сидел взрослый мужчина — Патрик Бейкер. Он был спокоен, так как не знал о том, что благодаря Эрику попал в список подозреваемых.

— Это что-то на счёт моей дочери? Я могу забрать её тело? — предполагал он.

— К сожалению, пока идёт ход расследования, её тело — это главная улика.

— Тогда… в чём дело? Почему вы меня сюда вызвали?

— Дело в том, — обвинительным тоном отвечал ему старший детектив. — Что на руке вашей дочери есть синяк, и результаты экспертизы говорят, что оставил его кто-то к ней очень близкий.

— Мужского пола, — добавил Джеймс. — У Амелии, как нам известно, нет брата, зато есть отец.

— На что это вы намекаете? — оскорблённо удивился Патрик.

— А вот на что: вы были крайне недовольны тем, с кем встречается ваша дочь, и всячески старались оградить Амелию от Эрика Райдера. В то утро вы жутко поссорились из-за этого, даже, можно сказать, подрались.

— Это вышло случайно! — встав с места, заявил отец погибшей. — Бутылкой бы меньше в то утро, и я бы… я бы не попытался оттащить Амелию от выхода из дома.

Патрик покраснел, горестно качая головой. В его узеньких глазах читалась вина. Он сел обратно, и детектив Андерсон, достав свой блокнот, начал снова расспрашивать:

— Что произошло?

— Ничего не произошло, — отвечал Патрик Бейкер. — Амелия выскочила из дома, а я продолжил пить пиво. Понимаете? Просто пить пиво. Пока мою девочку… — на этом моменте он не выдержал и разрыдался.

— Где вы были со второго по третье ноября с часу до двух ночи?

— Дома. Спал. Жена подтвердит.

— Жена значит, — всё записывал Чарльз. — А вдруг всё было не так? Вдруг, вы мне тут наврали, и ночью, как следует набравшись, поехали к дочери, рассчитывая, что там будет и её парень тоже? Вдруг, вы просто хотели его припугнуть? Начистить, так сказать, рыло, чтоб не лез больше?

— Да что вы такое говорите? Я дома спал! Я был так пьян, что не смог бы и с места сдвинуться! — начал оправдываться подозреваемый.

— Ага, и слово вашей жены — это железное алиби! А вдруг, она вас покрывает? Вдруг, в ту ночь случилось нечто непоправимое? Вы хотели припугнуть пацана, а вместо этого случайно зарезали собственную дочь!

— Ничего этого не было! Можете, вон, хоть соседей всех переспросить, никто из них не скажет, что я куда-то выезжал из дома в ту ночь!

Очередной допрос встал в тупик. Если не найдётся хотя бы косвенного доказательства, что Патрик Бейкер виновен, к нему нельзя будет покопаться, и уж тем более выдвинуть обвинения. Так что его пришлось отпустить. С другой стороны, на Эрика Райдера было более чем доказательств, чтобы спокойно закрыть дело. Однако, Андерсон прекрасно понимал, что с, якобы, виновностью этого парня не всё склеивается, и такой «победе» он точно радоваться не будет.

Эрик, тем временем, судорожно обдумывал каждое своё слово. Он не знал, знает ли старший детектив о том, что Райдер в курсе грязных делишек Руперта Смита. Он, конечно, не являлся соучастником всего этого процесса, но как приближённый имел доступ к мету и прочим запрещённым веществам.

Амелия, с другой стороны, точно не могла знать всего этого. Нет, она определённо до самого момента своей смерти и не подозревала обо всех проблемах, в которых варился её парень. По крайне мере, в это хотелось верить Эрику.

На этом моменте к нему вновь явился Чарльз Андерсон. Лица на нём не было — только каменный взгляд, повествующий о всё таком же холодном тупике, в котором застряло его расследование.

========== Все дороги ведут в Рим ==========

— Я же говорил вам, что не помню, как попал к себе в номер! — утверждал Эрик.

— А почему ты, собственно, живёшь не у себя дома, а в отеле? — спросил Детектив.

— Это к делу не относится, — дерзко процедил он сквозь зубы.

— Да? И то, что у тебя в доме оказывается метлаборатория, это тоже ничего не значит?

— Что? — удивился парень.

— Не играй со мной в игры. Ты не мог не знать об этом, признайся. Вопрос в том, знала ли об этом жертва?

— Я не понимаю о чём вы.

Со стороны это походило на кружение огромной акулы вокруг хлипкой лодки. Одно неосторожное слово, и Эрик должен был вот-вот посыпаться. Джеймс наблюдал за всем этим стоя за зеркалом, и явственно понимал, что его многоуважаемый коллега хватался за соломинку. Без прямых доказательств причастности этого юноши к смерти Амелии нельзя было предъявить обвинения. Без обвинений Эрика нельзя было удерживать в участке против его воли дольше суток.

Часы тикали, Андерсон не прекращал давить, криминалист лишь наблюдал. Вдруг их речь за стеной стала неразборчивой. Поначалу Стилу показалось, что сломался аппарат связи, ибо стена по протоколу звукоизолирована и услышать, что за ней можно было лишь с помощью приборов. Он нажимал кнопку связи, но звук так и не нормализовался. Голоса всё сильнее удалялись куда-то вглубь. Расплывались под напором жуткого звона в ушах. Голова надулась и закружилась, перед глазами всё начало мелькать и рябить. На губах он ощутил солёный привкус крови.

Внезапно дверь в эту комнату отворилась. Джеймс резко отвернулся, вынимая из кармана платок. Странно, откуда он у него появился? Пока Стил вытирал им свой нос, в голове всё никак не мог отыскаться ответ на этот простой вопрос.

— Вы слышали? Едем! — донёсся командный тон Старшего Детектива.

— Вы уж извините, Чарльз, но кажется связной аппарат сломан. Не потрудитесь ли вы мне объяснить то, куда мы едем? И почему Эрик Райдер до сих пор не в наручниках?

— По дороге объясню, — коротко ответил он. — А что с вашим лицом? Всё в порядке?

Джеймс понял, что кровь из его носа просто не перестаёт течь. Последствия удара? Давление? На вопрос детектива он высокомерно махнул рукой, мол не его это дело, затем взял ватный диск и закупорил ноздрю. В машине Андерсон кратко изложил, что Эрик Райдер хоть и говна кусок, но Амелию убил вряд ли. Зато в их отношения встревал кое-кто третий. И это отнюдь не Джесси.

Когда прозвучало имя «Коул», то всё встало на свои места. Вот куда они сейчас ехали.

— В телефоне жертвы были вызовы, — говорил детектив за рулём. — Последний был адресован именно Райдеру. Когда я спросил его о чём они говорили, пацан признался, что Амелия в тот момент всё ещё злилась, и на фоне её пытался успокоить некий Коул.

— Что за Коул? — притворно поинтересовался Джеймс.

— Подозреваю, что это тот самый тип, о котором упоминала Лайла, одноклассница Амелии.

Время клонилось к позднему вечеру. Кромка неба на горизонте окрасилась в приятный оттенок пурпурного. Сегодня на заброшенном складе готовился очередной рейв. И по словам Эрика Райдера, Коул должен был быть там, подрабатывать у некоего Дэниса.

Их машина едва приблизилась к складу, откуда уже доносились громкие басы, и мелькала светомузыка. Учитывая то, что обоим мужчинам уже под полтинник, незаметно они проникнуть в здание не смогут. И для того, чтобы выудить Коула без привлечения внимания, была прихвачена с собой молодая и амбициозная личность. Она же — Лайла Фиш.

Девушка вначале ничего не поняла, и уже было собралась послать детектива и криминалиста куда подальше, как вдруг Чарльз сказал ей:

— Не притворяйся невинной овечкой. Мой коллега обнаружил удивительную деталь при обыске номера, где обитал Эрик Райдер.

— Твою сумочку, — пояснил Джеймс.

— Так что, либо ты помогаешь нам, либо мы отвозим тебя к нам в участок и начинаем подробные разбирательства.

Девушка вся вспотела и нервно поправила свои тёмные волосы. Меньше всего она хотела того, чтобы вскрылся тот факт, что она снабжала Эрика Викодином. Так что ей ничего другого не осталось, кроме как помочь этим двоим.

Её поджилки тряслись, хотя она отчаянно делала вид, будто ей совсем не страшно. Гордо вздёрнув нос, она вошла на склад. Там музыка била по ушам, а глаза слепили лучи прожекторов. Пахло как в старом рок-клубе, люди вплотную толпились, из-за чего было трудно протиснуться к бару.

Да, здесь был бар, если его можно было так назвать. Держащаяся на соплях, наскоро сколоченная кое-как из хлипких досок стойка. Там стояли эти двое — Коул и Дэнис.

При взгляде на них, Лайла нервно сглотнула. Дело в том, что по сути они были безобидны… Если их не обидеть. По району, расспросив, как следует, можно было услышать много удивительных сплетен. Говорили, что Дэнис имеет нужные знакомства, и про своих обидчиков не забывает, а Коул в прошлом работал на побегушках у таинственного наркобарона. Ещё, что тот был не то его любовником, не то наёмным убийцей, а то и всё сразу.

Бред, как ни суди, и всё же… При взгляде на них сейчас… Она невольно трепетала. Вдруг хоть что-то из этого правда? Вдруг она раскроется, и уже живой из этого склада не выберется?

— Чего желаем? — спросил Дэнис.

— Можно мне поговорить с Коулом? — блондинчик молча откликнулся на её просьбу. — Здесь слишком громко, — кричала она сквозь музыку. — Пойдём выйдем.

И правда, просьба довольно резонная. Коул ничегошеньки не заподозрив, двинулся вслед за девушкой. Потом, когда они оказались на свежем воздухе, он почуял неладное.

— О чём ты хотела поговорить? — подозрительно сощурившись, спросил он. Это ведь была та девушка с вечеринки… Лайла.

Тут же за её спиной выросли две высокие тени мужчин. Одного из них Коул сразу узнал и от презрения поморщился. Нет, ну неужели у этого наглого старика ещё хватило смелости сюда заявиться? После всего того, что он наговорил! Детектив, показав свой значок, сразу же потянулся к мешковатым рукавам Коула. Будто одна лишь блестящая бляшка давала право прикасаться к нему.

— Пожалуйста, пройдёмте с нами в машину, — вежливо просил он. Парень демонстративно резко отпрянул от руки детектива. При этом жутко сверля голубыми глазами в лицо криминалиста.

— В чём дело? — требовательно спросил Коул.

— Вы знаете эту девушку? — спросил Андерсон показывая фото Амелии.

— Это моя подруга, — слегка дрожащим голосом отвечал он. Видеть её лицо в такой момент было жутко. Сердце закололо, а живот сжался в комок. — Что-то случилось?

И тут прозвучало два голоса. С одной стороны, тактичное «Она умерла» от Джеймса, и прямолинейное, почти жестокое — «Её убили» от детектива.

— Как? — спросил Коул.

— Ты нам скажи, — хмуро требовал Андерсон. — Это ведь, получается, ты был последним, кто её видел в живых. Не так ли?

— Не понимаю о чём вы.

— Так всё! Если не хочешь проблем, то тебе лучше поехать с нами, — убеждал детектив.

Джеймс не знал, что сказать. У него как будто впервые закончились все слова в голове. С одной стороны, Чарльз прав, и мальчишка — единственная зацепка в этом деле, а с другой… Коул точно не мог быть убийцей. Андерсон же рассчитывал, что вот он преступник — дело закончено.

— Коул, ты же не хочешь, чтобы Детектив сейчас вошёл в это здание? Чтобы распугал всех, и начал тщательный обыск? Уж поверь мне, в компании со мной — криминалистом, мы там мно-ого чего найдём.

— Я вас понял, — холодно сказал он и в очередной раз отпрянув от хватки детектива, направился к машине.

Лайла уже подумала, что может идти восвояси, но не так-то было. Несмотря на то, что полицейские взяли того, за кем пришли, её они в покое не оставили.

— А ты куда собралась? — положив тяжёлую ладонь ей на плечо, спросил Чарльз.

— Я подумала, что… Я решила, что могу домой пойти… Нет?

— Не беспокойся. Мы тебя подвезём.

И-таки довезли. Передали прямиком в руки родителям. Рассказали им обо всём, о чём Лайла хотела умолчать. Выдали все сокровенные тайны. А когда ушли, и дверь за ними захлопнулась, она осталась одна… наедине перед этими злыми, пылающими, и в то же время холодными монстрами.

— У тебя серьёзные проблемы барышня! — причитала мать.

— Подумаешь привели полицейские. Всё когда-то бывает в первый раз, — съязвила она.

— Ах если бы! Я чуть голову себе не сломала, пока гадала куда делись таблетки! А получается, что это ты всё это время их у меня воровала! Ты хоть понимаешь, что я из-за тебя теперь могу работы лишиться? Чем ты думала Лайла?

— Ну конечно за работу она волновалась! — презрительно выплюнула её дочка.

Всё в этом мраморном доме было ей противно. Эти до омерзения дорогие лестницы, стены, плитки, столовое серебро, которое теперь наполовину заменено подделками. Её родители вложили в этот дом всё до капли. Абсолютно всё.

— Я не понимаю. С чего вдруг тебе это понадобилось? Решила словить кайф? Побаловаться? Попробовать что-то новое?

— Будто тебе есть до этого дело, — отвечая, Лайла даже и не мечтала о том, что мать отпустит её к себе в комнату. Так что закурила прямо на лестнице, сидя на ступеньке. Стресс зашкаливал, пульсировал в голове, и лишь жгучий едкий дым с никотином мог хоть на краткий срок расслабить девушку.

Их ссора продолжалась, пока тем временем в комнате допроса сидел Коул. Вокруг него была звенящая тишина. В глаза бил свет яркой лампы, о которую бился один несчастный мотылёк. Он не понимал, что свет её фальшивый, и не дарил тепла.

Минута сменялась минутой, и ожидание уже стало его напрягать, как вдруг дверь в допросную отворилась. Внутрь вошёл Чарльз Андерсон. Его спина отражалась в зеркале, за которым наверняка стоял Джеймс. Ох, Джеймс… при мысли о нём у юноши закипала кровь в жилах.

— Итак… Коул.

На стол с шершавым шелестом легла папка, в которой наверняка содержалась вся нежелательная информация о нём. Такая обычная, тонкая, неприметная… и всё же внушающая неподдельный ужас в сердце юноши. Тёмные глаза Андерсона блеснули в предвкушении. Словно золотоискатель наконец-то нашёл заветное сокровище.

Всё было подготовлено идеально: выдержка ожидания, рычаг давления. Оставалось лишь… надавить, и из него польётся признание, как из рога изобилия.

— Хочешь пить? — спросил Чарльз.

— Нет.

— Уверен? Потому что как только я открою эту папку, у тебя во рту точно всё пересохнет.

Голос его был спокойным и ровным. Он резал уши, резал сердце, раздавался эхом в груди. Коулу показалось, что вся вода в организме решила переехать в ладони, а детектив всё не прекращал говорить. Единственная мысль, которая сейчас крутилась в блондинистой голове — так это вопрос «как сделать так, чтобы Джеймс ничего этого не услышал?» Ведь если он продолжит наблюдать там за зеркалом… Если он узнает… Он…

Но проблема заключалась в том, что невзначай попросить об этом детектива Андерсона Коул не мог. Это даст ему ещё одно преимущество. Ещё один способ запугать. Да и доктор Стил наверняка заподозрит в этом что-то неладное, начнёт копаться… точно начнёт. И всё узнает!

Нет! Этого нельзя было допустить. Никак нельзя!

— Мне… мне нужен адвокат, — тихо потребовал он.

— Сынок, а он у тебя есть? — с усмешкой спрашивал Детектив.

— Не держите меня за дурака. Я знаю свои права! И если я требую адвоката, государство обязано мне его предоставить.

Ироничный тон Чарльза сменился суровой миной на лице. Он приблизился к Коулу, не переставая сверлить серьёзным взглядом. Затем сощурился, и сказал:

— Знаешь, я всё голову ломал, где я тебя мог увидеть? Рожа уж больно знакомая, на языке вертится, а выговорить не могу. Документов при себе ты не имеешь. Даже водительских прав, что странно в нашем-то веке…

— Я езжу на велосипеде, — спокойно, но нагло прервал его парень.

— И вот… Пока ты тут булки свои просиживал, я сходил в архив, прогнать твоё прекрасное личико по базе данных, и знаешь, что я нашёл? — зрачки голубых глаз расширились от страха, парень часто задышал, его сердце било похоронный ритм. — Знаешь, — догадался Чарльз. — По глазам вижу… Ты знаешь.

Пальцы детектива прикоснулись к уголку этой папки, и в следующий миг она раскрылась на столе, обнажая душу Коула донага.

========== Раб и жертва ==========

Лайла крепко прижимала к уху свой телефон. Словно голос в нём мог стать реальным. Эрик говорил тихо, но быстро, ибо времени у него на разговор было мало. Всего пять минут.

— …Да, меня всё ещё держат, но должны вот-вот отпустить. Слушай… эти, всё ещё у тебя?

— Нет конечно! Моя мама обо всём узнала, и теперь у меня большие проблемы. В школе тоже узнали, нам с тобой грозит исключение.

— Твою мать! — прошипел Эрик.

— Уже известно кто убийца? Они что-нибудь тебе сказали?

— Нет, Лайла. Только то, что на моём ноже была не кровь, а какая-то краска.

— Краска?

— Да. Красная краска для волос. А что?

В этот миг девушка нахмурилась и тяжело вздохнула.

— Эрик… кажется, я знаю кто пытался тебя подставить. Я знаю кто убийца!

***

Фотографии перед подозреваемым были ещё влажными от принтера. Только что напечатанными. На них кое-какие люди свершали очевидно неприемлемые дела. Кто-то передавал ценный груз (скорее всего наркотики), кто-то угрожал валыной, кто-то даже упарывался сидя в клубе.

Их всех давно уже поймали. Всех главных и многих пешек. Всех тех, кто вселял ужас. Сейчас Коул больше не боялся. Его как будто отпустило. До тех пор, пока он не посмотрел на последнее фото. На нём он увидел себя, стоящего рядом с высоким мужчиной. Фото явно с камеры наблюдения на автостоянке. Значит у них должно быть ещё и видео.

— Ты знаешь кто это? — указывая на высокого мужчину, спрашивал Чарльз Андерсон. — Это бывший глава Ирландской мафии. А рядом ты.

— Это… Какая-то ошибка, — нервничая, отвечал Коул. Его пальцы задрожали, воспоминания невольно вернулись в те чудовищные времена. Щёки жгло, как в тот раз, когда этот псих одаривал его пощёчинами. Живот скрутило, как тогда, когда его морили голодом за неповиновение. Весь дух внутри бунтовал, бился искрами в припадке этих жутких воспоминаний. Нет! Нет он уже мёртв! Должен быть мёртв! Его ведь посадили! Точно посадили! А новый босс наверняка не собирался рисковать, оставляя Фицроя в живых.

— Его звали Фицрой Физерстоун. И двадцать лет назад он объединил три ирландские банды в Филадельфии. Одна из них занималась наркоторговлей, другая оружием, а третья… контрабандой. На этой фотографии, Фицрой как раз заключал соглашение о покупке одного крупного склада. Ничего криминального, да только вот… Именно в этом складе полиция Филадельфии конфисковала контрабанду на миллионы долларов.

— Это не я! — срывавшимся тоном заявлял юноша.

— О нет, это определённо ты на фотографии. Видишь ли, я связался со своими знакомыми из Филадельфии. С теми, кто, как раз, и поймал этого Фицроя. Показал им тебя, и знаешь, что они мне сказали? — на вопрос Коул не ответил. Он лишь побледнел, а его лоб покрылся каплями пота. — Что вот этого юношу видели лишь в компании Физерстоуна. Никто не мог назвать им ни имени, ни каких-либо отличительных черт. Информации о тебе не было ни в базе данных полиции, ни где-либо ещё.

— Детектив, я даже никогда не был в Филадельфии!

— Да что ты? А то что и вот этот парень будто бы взялся из ниоткуда, и ты тоже — совпадение? Вас обоих нет в базе данных, и вы похожи, как две капли воды.

— Ещё раз повторяю: это не я! — утвердительно процедил он сквозь зубы. Его взгляд наполнился гневом, ладони сжались в кулаки, Андерсон чуял, что ещё чуть-чуть — и парнишка засыплется.

В этот момент дверь в допросную отворилась со скрипом. Чарльз недовольно поморщился и погрузил лицо в ладони. Джеймс Стил, как обычно пришёл вставлять свои палки в колёса.

— Достаточно, Детектив, — сказал он. — Дело об Ирландской мафии никак не связанно с нашим убийством.

В ответ на это Андерсон молча встал и жестом позвал криминалиста с собой. Они вышли из допросной и направились к комнате за зеркалом. Как только дверь защёлкнулась, детектив заговорил:

— Вы что, совсем с ума свихнулись? Ещё бы чуть-чуть, и он бы во всём признался, а теперь, когда у пацана появился «защитник», он будет молчать в тряпочку. Если бы я хотел допрашивать его в стиле «плохой/добрый полицейский» я бы вам сообщил.

— И всё-таки, причём здесь мафия Филадельфии?

— А при том, Доктор Стил! Вы что, не видите пресечений? Амелия явно состояла в каких-то связях с этим юношей, а он в свою очередь — возможно бывший компаньон Фицроя. У Ирландской мафии есть свой стиль ликвидации целей. Называется «тихо и без шума», а учитывая то, что Амелию не ограбили и не изнасиловали — вывод напрашивается сам собой.

— Это смешно! — возражал Джеймс. — Мафия не оставляет тела на скамейках с разрезанным горлом.

— А почём вам такое знать? Может быть он всё продумал и решил подставить Эрика Райдера? Может быть это он подкинул в его номер тот нож…

— Но зачем же подкидывать ложное орудие убийства? Не проще было бы подложить тот, на котором кровь жертвы?

— Затем, что на нём могут остаться его отпечатки или ДНК! — выдвинул аргумент детектив.

— Видимо вы не читали мой отчёт по экспертизе «Тигриной Смерти». На нём нет никаких следов убийцы. Только кровь жертвы.

— Да, но… Коул-то об этом не знает.

— Нелепица какая-то! Коул не может быть убийцей! А вы не можете попросту свалить на него вину за то, чего он не совершал, просто потому, что вам стало лень расследовать убийство!

— Знайте своё место, Доктор Стил! — грубо тыкая в него пальцем, заявил Чарльз. — Это моё расследование, а вы мне просто помогаете! И вообще, с чего вы так рьяно защищаете этого юношу?

В голове Джеймс уже знал ответ на этот вопрос. Ведь с самой первой их встречи, с самого первого взгляда в эти чистые голубые глаза, он искренне полюбил Коула. Уж чего-чего к пятидесяти годам нельзя было ожидать — это такой вот наивной влюблённости. Очередной симптом подступающего к горлу Альцгеймера? Пожалуй, если и так, то симптом хотя бы приятный.

Дальнейший допрос не имел смысла. По протоколу детектив обязан был обратиться за государственным адвокатом для подозреваемого. Чем тот и занялся, а Коула в это время посадили в камеру к Эрику. «Промариноваться с остальными огурчиками», так сказать.

***

Лайла Фиш никогда не применяла насилие, считая его чисто мужским инструментом. Но в этот раз она была готова поступиться своими принципами. Её дорого Эрика подозревали в убийстве, и того, кто его подставил, она щадить никак не собиралась!

Её путь лежал к тому самому дому, где цвет крови был почётнее прежних. Где от самых бордовых ворот велась кирпичная дорожка. Из окна на неё уже смотрел Генри протирающий стёкла от пыли. Лайла не успела даже постучаться, как ей уже открыли.

— Привет, — робко улыбаясь, говорил парень. — Извини, но из-за произошедшего я не могу тебя впустить. Родители дома, и они… ну в общем…

— Понятно, — спокойно отвечала брюнетка.

— З-зачем пожаловала? Надеюсь, ты ничего у меня не забыла? Потому что полицейские всё уже обыскали и… и они забрали все подозрительные вещи из моей комнаты.

— Я вообще-то к тебе, — хитро блеснув тёмными глазками сказала Лайла. — Знаешь, полицейские донимали и меня тоже. И вообще вся эта ситуация жутко давит мне на нервы. Хочется сбежать от всего этого… Понимаешь?

— Не уверен…

— У меня есть на примете одно тайное место. Там мы можем немного расслабиться.

— Извини, сейчас я просто не могу… ну ты понимаешь. Предки убьют меня если узнают.

— Генри Харрисон! — настойчиво приблизилась она, упираясь руками в бока. — Тебе даже в следующей жизни больше не представится возможность позависать со мной. Ты точно уверен, что не хочешь составить мне компанию?

Генри обернулся к окну, которое он мыл ещё минуту назад. В углу натянутым полотном висела паутина. Его руки вспотели, а бешеный пульс можно было услышать за сто метров.

— Ну х-хорошо. Убедила!

— Отлично, — с улыбкой промурлыкала Лайла.

Они вышли на тротуар, где их уже ждал блестящий кабриолет девушки. Сели в машину и уехали в неизвестность.

Несчастный мотылёк попался в сети, трепыхался рассыпая пыльцу, но с каждым новым движением только пуще запутывался в паутине.

***

Генри медленно открыл глаза, и тут же в ушах зазвенело, а любой лучик солнца превращался в невероятно яркий слепящий свет. Пахло строительным щебнем и опилками, воздух казался слишком сухим.

— Где я? — спросил он, и вдруг понял, что не может вообще вспомнить то, как он сюда попал. В ягодицы упирался скрипучий стул, а руки онемели от пластиковых связок. Он попытался пошевелиться, но даже голени его были зафиксированы к ножкам стула. — Что происходит?

— О, Генри, — саркастично протянула Лайла, выходя из тени в углу. Пол под её ногами слегка скрипел, и вообще вся постройка кругом была из светлого дерева поверх бетона. — Я всё спрашивала себя «почему ты?». С чего вдруг тебе подставлять Эрика?

— Л-лайла, ч-что ты делаешь?

— Я всё знаю, подонок! — громко заявила она, схватив парня за воротник. Её взгляд пылал свирепостью и гневом. — Это ты подставил Эрика!

— Ч-что? — испугался Генри.

— У меня нет времени на эти игры, — остудив свой пыл, Лайла хладнокровно достала свои дорогие женские сигареты, села рядом с ним на такой же выструганный стул и закурила. — Либо ты говоришь мне правду, либо… — Она поднесла бычок к джинсам Генри, и в следующий миг помимо сигаретного дыма можно было учуять жжёную ткань. — У меня в пачке ещё штук десять таких. Догадайся, куда я пристрою следующую сигарету?

— Лайла… Лайла, я не понимаю! Я ничего не сделал! — настаивал Генри. — Отпусти меня! Отпусти, и я ничего никому не скажу! Клянусь! — но девушка молчала. Её глаза сверкали холодной жестокостью и намерением всё выудить из него. Она, ничего не ответив, снова закурила. Выпустила дым прямо парню в лицо, от чего тот закашлялся, а его глаза покраснели и заслезились. Затем, несмотря на то, что Генри сопротивлялся и расшатывал стул, подняла край его рубашки, бесцеремонно оголила пояс с левой стороны, а затем затушила сигарету прямо об его кожу. Раздался дикий крик. Генри стискивал зубы, жмурил глаза, его голос ломался, и был даже чем-то похож на звуки битого стекла. — Прекрати! Прекрати! Ладно! Я всё скажу!

Брови брюнетки поднялись. Она не ожидала, что Генри расколется так быстро. Ну и неженки же пошли в нынешнее время. Лицо несчастного сейчас было больше похоже на покрасневшие смятые простыни. Один лоб сложился чуть ли не во сто складок.

Восстановив дыхание, Генри заговорил, глядя Лайле в глаза:

— Это должна была быть шутка. Просто глупая тупая шутка, мать её! Я ещё не был в курсе того, что Амелию убили, честно! А Эрик он… ну он заслужил!

— Как ты узнал где жил Эрик? Кто надоумил тебя? — закуривая вновь, продолжала она свой допрос. Генри тем временем уже и смотреть на сигареты не мог. Его глаза двумя дрожащими блюдцами сочились слезами, обрамлённые покрасневшей и вспухшей плотью.

— Эрик заслужил то, что происходит с ним! Он столько раз издевался надо мной в школе, что просто не счесть! — девушку это задело. Она вспылила и разозлилась на Генри, тут же взяла свою сигарету, встала со стула и снова резко задрала его рубашку. — Пейдж! Пейдж! Это была Пейдж! — завопил он.

Но Лайла застыла на месте, явно проигнорировав признание своего пленника. Её глаза наткнулись на одну ужасающую деталь на теле юноши, о которой ни она, ни кто-либо ещё даже и не подозревали. Её тонкая изящная рука опустилась ниже к ремню Генри, ловко расстегнув который, она приспустила джинсы.

— О Боже… — шокировано прошептала девушка. На всём правом боку Генри вдоль бедра была россыпь таких же ожогов. Имитация созвездия из шрамов, где каждую точку можно было соединить линией и получить рисунок.

Лицо юноши сгорало от стыда, он даже не мог больше смотреть Лайле в глаза. Неужели он сделал это сам с собой? Нет, ведь тогда бы он не раскололся так быстро, а даже наоборот, был бы устойчивее. Парочка точек были совсем ещё свежие, так как находились под пластырями.

— Это родители тебя так? — спросила она, выкинув свой бычок в сторону. Генри продолжал смотреть молча в пол. Его дыхание сбилось с ритма. — Отец? — предположила она, на что получила всё то же безмолвие. — Мать? — ещё раз попыталась, и на этом глаза Генри зажмурились.

— Отпусти меня, — серьёзно, но спокойно потребовал парень. — Ты получила, чего хотела. Теперь развяжи меня и выпусти.

Лайла Фиш часто применяла шантаж, считая его чисто женским инструментом. Но сейчас она впервые за всю свою жизнь испытывала сомнения.

— Ты сбежал со мной, даже зная о рисках. Почему? — спрашивала она, развязывая Генри ноги.

— Не догадываешься? Ведь ещё я устроил вечеринку, всё так же зная о рисках. Рассчитывал, что ты туда придёшь.

Лайла нахмурилась. В любой другой день её бы покоробило от отвращения к этому неудачнику. Сейчас же в груди не осталось ничего, кроме жалости. Нож перерезал последние пластиковые хомуты скрепляющие руки парня. Генри встал со стула, потирая запястья и массируя затёкшие плечи. Он обернулся к девушке со странным серьёзным взглядом, в котором не было ни агрессии, ни любви.

— Генри, мне придётся сообщить о твоих шрамах в социальную службу, — сказала Лайла.

— С чего вдруг такая опека? Увидела побитого щеночка и сразу же захотелось защитить?

— Не льсти себе. Я просто знаю, что это может испортить всю твою жизнь. Ты только представь: затяжные судебные разбирательства о том, кто прав, кто виноват, пока ты тем временем будешь прозябать в детском доме. Ведь ещё не известно, а одна ли мамочка делает бо-бо своему мальчику? Ну, а знаешь, что происходит в детдоме? Знаешь? Особенно с новенькими… с такими как ты? Их ещё называют «домашними».

— Лайла… Ты же не такая, — жалобно утверждал Генри. — Чего ты хочешь?

— Всё начинается с вымогательства. Сначала они отнимут все твои вещи, и ты останешься с одной простынкой да в исподнем. Потом пойдут издевательства. И это не те нападки, которые ты претерпевал от Эрика. О нет. В детдоме «домашних» чморят как опущенных в тюрьме. Житья не дают.

— О Господи, Лайла! Я тебя понял. Я сделаю всё, что попросишь! — громко заявил Генри.

— Хорошо, — с улыбкой промурлыкала она, а затем, встав на носочки, нежно поцеловала парня в щёку. — Ты поможешь мне допросить Пейдж!

И с этими словами Лайла направилась к выходу из здания. Генри пошёл прямиком за ней, полный злобы и разочарования. Он не видел лица своей шантажистки, не видел того, как она едва сдерживала в себе подступающую комом, к горлу, истерику.

========== Он… или она? ==========

— Ну вот мы и встретились, — со злорадной усмешкой подметил Эрик.

Одной рукой он резко схватил Коула за воротник, прижал к стене этой холодной и мрачной камеры. Второй замахнулся чтобы вмазать по смазливому личику как следует. Но их вовремя прервал чуткий кашель надзирающего.

— Я подозревал, что рано или поздно мы встретимся, — отодвигая от себя напряжённую руку оппонента, комментировал Коул. — Это ведь ты искал меня тогда, не так ли? На позапрошлом рейве. Дэнис предупреждал меня опасаться тебя.

— Ты убил Амелию! — обвинял Эрик. Его глаза горели яростным пламенем, а руки так и чесались.

— С чего вдруг такие мысли?

— Потому, что кроме тебя больше некому!

Вспыльчивый парень жертвы был уже готов наплевать на все правила этикета в этой камере, и начистить рыло, как вдруг их снова прервали.

— Райдер — на выход, — сказал один из подошедших охранников. Ключи со скрипом повернулись в замке, и Эрика вывели оттуда.

Им навстречу шёл Джеймс, стреляя явно неодобрительным взглядом на бывшего подозреваемого. К ржавым прутьям решётки тут же прижался Коул, словно бы пытаясь дотянуться до криминалиста.

— Джеймс!

— Оказывается я тебя совсем не знаю, Коул, — с полуулыбкой посмотрев на блондина, спокойно заявил он. — Но это не удивительно, учитывая тот короткий срок, что мы знакомы.

— Нет, Джеймс. Ты знаешь меня лучше, чем даже, можешь себе представить. Ты защитил меня перед Детективом. Ты… на моей стороне.

— Единственное на чьей я стороне — так это справедливости, — уже более холодным тоном заявлял доктор Стил. Его глубокие зелёные глаза сейчас больше казались карими, и от чего-то… по-родительски отчитывающими. Будто бы он немного разочаровался в Коуле.

Глаза же юноши сияли диким отчаянием, он даже хотел протянуть к Джеймсу руку сквозь прутья, схватиться хоть за какую-нибудь его часть.

— Мне нужна твоя помощь, — совсем тихо, едва слышно прошептал Коул. — Послушай… Мне нельзя в тюрьму. Даже если меня оправдают по поводу смерти Амелии, полиция Филадельфии уже заявила обо мне кому надо.

— Ч-что? Коул, я не понимаю, — сощурившись и приблизив ухо, Джеймс всеми силами старался услышать то, что ему нашёптывал этот бедолага.

— Я тебе позже всё расскажу, обещаю. Просто знай: если они узнают, что я ещё жив — то убьют меня. Пожалуйста. Мне необходимо скрыться как можно скорее!

— Ты просишь меня помочь тебе сбежать? — осуждающе спрашивал криминалист. — Ты совсем что ли сбрендил?

— Пожалуйста, — прослезился Коул. Его нос и глаза покраснели, от чего его лицо стало только красивее. Сердце в груди сжималось, и Джеймсу самому захотелось всплакнуть. — Я хочу жить… — Голос настолько мелодично и жалостливо молил о помощи, что мужчине не оставалось выбора. Он начиркал что-то на бумажке, а затем незаметно показал её юноше. «3к. Бочок».

— Даже не думай мне давить на жалость! Я криминалист, а не психолог!

И с этими словами Джеймс покинул камеры.

Коул нервно сел на скамейку, и сжал свои руки в замок. Он напряг мозги, всё пытаясь понять, что означала эта записка, и как это должно было ему помочь. Охранник, что надзирал над ним, постоянно шмыгал носом, и делал вид, будто и вовсе не замечает Коула.

Рассмотрев его поближе, юношу вдруг осенило. За крошечными окнами в решётках уже светало, и его адвокат должен был вот-вот прибыть. На решение «сбегать или нет» у Коула в запасе валялась, лишь пара минут. Он решил бегло взвесить все «за» и «против».

Нет, конечно пацан отчаянно хотел выбраться, но он даже в своих самых смелых мечтах и не надеялся, что его могут спасти. Государственные адвокаты славились своей некомпетентностью по отношениям к делам. Всё из-за их избытка, а также маленькой зарплаты. Только представить себе страшно, какой бардак должен твориться в государственной конторе, где на одного рабочего приходилось по семь, а то и по десять дел за неделю. Очевидно же, что с таким «горе-защитником», Коулу и вовек не видать оправдания.

С другой стороны, сбегать тоже не выход. Придётся приобретать новые документы, ехать из Вирджинии чёрт знает куда. И всё ради того, чтобы его не нагнало прошлое.

А может… а может пойти на сделку? Признаться, копам во всём, рассказать всё, что он знает? Хотя нет. ФБР наверняка заберёт себе это дело, и не только не подпишет Коула в защиту свидетелей, так ещё работать под прикрытием заставят.

В камеру по соседству привели одного очень худого мужчину с немытыми волосами и густой щетиной. Он безумно покосился на мальчишку и улыбнулся во весь рот своих гнилых зубов.

— Что, парень, и тебя тоже загребли? — спросил он с северным акцентом.

Коула аж передёрнуло. Живот будто молнией пробило. Этот столь жуткий взгляд мог кого угодно напугать, но его это конкретно ввело в панику.

Решение сбежать было принято со скоростью щелчка пальцев.

— Эй, офицер, — подозвал он надсмотрщика. — Эм… можно мне в туалет? Это очень срочно. Я долго уже терплю…

Мужчина в форме недовольно закатив глаза, подозвал сменщика, вытащил наручники, и заковав Коула, повёл его в туалет. Войдя в этот ад из запаха мужских выделений, парень насчитал третью кабинку от входа, всем своим сердцем надеясь, что не ошибся, и вошёл в неё. Одна рука была напрочь связанна с рукой офицера, так что поле действия сужалось до одной правой. Аккуратно сняв крышку бочка туалета, Коул с облегчением в сердце обнаружил там отсутствие воды, кусачки, и шокер.

Действовать нужно было быстро и тихо. Плюс просчитать фактор случайности, ну или помолиться на удачу. Он взял сначала кусачки, придержал цепь наручников, и освободил свою левую руку. Потом шокер, так как сталь была отличным проводником электричества, и вариант «вырубить сначала охранника» — не разумен.

Дверь кабинки резко отворилась, шокер с характерным тресканьем впился в бочину охранника, тот тихо завопил дрожащим голосом, и тут же рухнул на хрупкие плечи заключённого. Коул едва справляясь, втащил бедолагу внутрь кабинки, и усадив его на сидушку унитаза, начал раздевать.

В армии Коула конечно не готовили, но страх быть пойманным оказался отличным мотиватором. И всего за одну минуту, из заключённого он превратился в одного из офицеров. Оружие правда оставил, лишь кобуру нацепил. А то мало ли этому мужчине потом достанется за побег преступника. Так пусть хотя бы не припишут ещё и потерю табельного.

Оставалось лишь самое трудное — сделать вид, что он тут свой, и незаметно выйти из участка. Коул взглянул на себя в зеркало, в эти полные отчаянием глаза, на эти дрожащие от страха губы, вздохнул поглубже, глотнул воды, и направился к выходу.

Казалось, что все кругом на него смотрят. Это чем-то напоминало старшую школу, где каждый взгляд был оценивающим. Сердце колошматило в груди, но кое-как урегулировав дыхание, буквально сосредоточив на нём всю свою концентрацию, Коул в участке стал казался самым спокойным сотрудником. Ближе к выходу, он ниже надвинул фуражку, мимолётно показал «свой» значок, и вышел за порог на свободу.

Воздух оказался столь пьянящим и ароматным как никогда. Коулу даже почудилось, словно случилось некое волшебство и сирень зацвела прямо в это время года. Но расслабляться было никак нельзя. Он прошёл на автостоянку, опасливо огляделся, и приметив камеры наблюдения, понял, что тут опять нужно думать.

Должно было быть хотя бы одно слепое пятно. Может… за колоннами? Была там одна тачка, стоящая как-то косо. На её лобовухе уже красовалась пара штрафов. Но кого это будет волновать при выборе «спасительной птички»?

***

Позвонив в звонок около двери, Лайла на пару с Генри простояли так ещё пару минут. Внутри этого белого дома, скорее напоминающий кукольный, свет горел только на втором этаже. Идеальный момент для допроса. Пейдж по всем признакам находилась там одна, и она не спешила им открывать. Это вывело Лайлу Фиш из себя, и, наплевав на всё, девица затарабанила по этой двери со всей силы.

Слегка пухленькая носительница светлых золотистых волос тут же им отворила.

— Чего разбушевались? — возмущённо спрашивала она.

— Просто кое-кто по скорости напоминает престарелую улитку, — саркастично язвила Лайла, врываясь внутрь этого «домика Барби». — Присядь-ка, Пейдж, нам предстоит долгий разговор.

— Это вообще-то мне положено вам предлагать присесть… — робко заметила хозяйка дома, затем что-то невнятно пробормотала, и медленно уселась на белый диван гостиной.

Справа на стене горел и потрескивал цифровой камин. Тепла от него, конечно, не исходило, но уюта, зато, как оказалось ничуть не меньше, чем от настоящего. Над ним висел широкоформатный изогнутый телевизор, по которому шла какая-то игра с выключенным звуком. Генри по распоряжению своей шантажистки пошёл на кухню готовить крепкий колумбийский кофе. И оставшись наедине, Лайла тихо спросила:

— Тебе нравится Генри?

— Ч-что? Нет. Конечно же нет, — рассмеявшись отвечала Пейдж. Её лицо впервые за долгое время показало улыбку. В школе из-за убийства Амелии все кругом ходили хмурые, но именно Пейдж казалась подавленнее остальных.

— Где твои родители? Почему они осмелились оставить тебя здесь одну? По городу ведь может разгуливать убийца.

— Отец уехал проверять свой склад, там недавно заработала сингалка. Он должен вернуться где-то через час. Ну, а мама взяла сегодня ночную смену. А что?

— Значит у нас не так много времени, — совсем тихо, почти про себя, сказала гостья. Она глубоко вздохнула, и принялась за «главное блюдо». — Я знаю, что случилось на вечеринке!

— Знаешь? — повторила за ней Пейдж. Тут к ним подошёл Генри и подал им чашки. Лайла взяла свою без особых усилий, а вот хозяйке дома пришлось постараться умерить свои дрожащие пальцы, чтобы не пролить и капли на белый диван.

— Да, Пейдж… Я знаю. Я была там. Я всё видела.

— И… Кто… К-кто убил Амелию? — преодолевая саму себя, Пейдж глотнула кофе, и с решительнымвзглядом уставилась Лайле в глаза.

— Как кто? Ты Пейдж. Это ты её убила.

Глаза девушки наполнились тревогой, и, хотя кофе в своих руках она ещё контролировала, то бешенное сердцебиение уже нет. Казалось — дело раскрыто, и сейчас эта златовласка во всём признается, но не тут-то было.

— Лайла, так ведь? — предположила она. — Ты пришла потому, что считаешь меня убийцей? Серьёзно? Мы ведь с Амелией дружили с детства.

— Мне плевать что вы там дружили! Как и плевать на то, за что ты зарезала эту сучку…

— Выбирай выражения! — прервала Пейдж, резко встав с дивана. Лайла тоже, отложив в сторону свой кофе, не стала рассиживаться. А вот Генри, до этого сохранявший полный нейтралитет, решил наконец проявить себя. А то как бы дело не дошло до драки…

— Эй! Успокойтесь, пожалуйста. Пейдж… зачем ты попросила меня тайком проскользнуть в номер Эрика, и подложить в его вещи тот нож?

— Да, Пейдж… зачем? — язвительно повторила Лайла, сверля хозяйку дома своими провоцирующими тёмными глазами. — Не за тем ли, чтобы подставить Эрика?

— Нет! То есть да. Точнее… это он виноват, — завопила Пейдж. Её лёгкие разрывались внутри, а глаза покраснели. Она беспомощно посмотрела на Генри ища в нём поддержку, но ответом ей послужил его осуждающий взгляд. Сразу стало понятно куда ветер дул. И скрывать уже не было смысла. Она утомлённо опустилась обратно на диван, и прикрыв свои слезящиеся глаза рукой, продолжила уже более смирным тоном: — Я лишь хотела этим подбить Эрика на признанье. Я хотела, чтобы он увидел этот знак, и понял… что кто-то знает правду.

— Как ты узнала про нож? — скрестив руки на груди, спокойно поинтересовалась Лайла.

— Когда ты сказала, что была там, я подумала, что… ты же соврала, верно? Просто, если бы ты тоже была там во время убийства, ты бы уж точно не стала обвинять меня.

— «Тоже была там»??? Получается, ты всё видела? Ты думаешь мы поверим тебе в эту наглую ложь? — более агрессивно стала расспрашивать Лайла, после чего наклонилась вплотную к Пейдж, и сильно схватила её за руку. — Да если бы ты действительно была там, ты бы тут же рассказала об этом полиции! Вы же типа… С Амелией дохрена подружайками были и все дела… Чего ж ты молчала тогда? А?

— Лайла, успокойся! — попытался оттащить её Генри, пока хозяйка дома в это время обливалась слезами.

— Жертву тут она из себя строит! Ишь бедненькая какая! А Эрик тогда тут причём? Крайнего нашла, да?

Внезапно прозвучал смачный хлопок. Щека Лайлы тут же отозвалась жгучей болью. Она шокировано посмотрела на Генри, и тут же уселась на диван.

— Я сказал успокойся! — в пол голоса прорычал парень. — Можешь издеваться надо мной как угодно, но с Пейдж, ты будешь любезна, поняла? — на этот вопрос гостье оставалось лишь молча кивнуть. По правде говоря, до неё ещё просто не дошло, и она машинально склонила голову.

— Спасибо, — утирая слёзы, промычала Пейдж.

— А теперь расскажи, как всё было? С самого начала, пожалуйста. И не скупись на подробности.

— Хорошо Генри. Для тебя… Я расскажу.

Пейдж закрыла глаза, нехотя возвращаясь в тот роковой день…

========== Ночь, улица, фонарь… убийца ==========

Джеймс стоял у плиты. Он смотрел на свои руки, запачканные мукой, и недоумевал. Как он здесь оказался? Что готовил? Сколько времени? Так… На наручных часах доходило до девяти вечера. Значит, ужин? Из памяти, как на зло, выскальзывало то, как он добрался до дома. Не важно. Главное, что добрался целым и невредимым, и то хлеб. Кстати о нём.

Обернувшись, Джеймс увидел тесто на деревянной доске. Судя по структуре и запаху… Это было тесто для пирога. Правда, вставал логичный вопрос в голове, вроде «зачем готовить пирог на ужин?», но это так… мелочи. Главное поесть не забыть, и будильник завести.

В заднюю дверь дома кто-то постучался. Почему не в парадную? Да и стук был тихим, может его и вовсе не было, и доктору Стилу он просто почудился? Однако позже стук повторился. Уже более громко. Нет, там за дверью точно кто-то был. И учитывая недавние события, этим «кто-то» мог быть только один человек — Коул.

— Ты в порядке? — спросил его Джеймс, не отрывая нежного взгляда. Юноша был одет в необычное для него чёрное тряпьё с широкопольной хипстерской кепкой. На вопрос Коул так и не ответил. Только снял с глаз тёмные очки, обнажив подступающую истерику, и продолжительно посмотрев на своего спасителя, кинулся к нему в объятья.

Мужские руки так тепло встретили, так крепко сжали, что парню на мгновение показалось, будто он уже в безопасности, и никуда больше не нужно бежать. Пахло сладкой выпечкой, и лимонным кондиционером. Дверь позади закрылась, позволяя Коулу наконец согреться. Грудь Джеймса клокотала в бешенном пульсе, а его дыхание с каждой секундой становилось всё горячее и горячее. Он отпрянул, взглянул на Коула пронзающими зелёными глазами, провёл своей ухоженной рукой по бледной щеке, а в следующий миг прижался губами в жадном поцелуе.

Этого следовало ожидать, и всё же, Коул опешил. Прохладные уста, покрывающие его, были столь настойчивы, что он не смог побороть в себе соблазн приоткрыть рот. И ворвавшийся язык, с неистовством обследовавший новую территорию, доводил юношеское сердце до исступления. Коул невольно издал беспомощный стон, чем спровоцировал Джеймса пойти ещё дальше. Бёдра наткнулись на преграду в виде спинки дивана, и в следующую секунду оба оказались на нём, утопающие в собственной одежде и декоративных подушках.

— Джеймс, — простонал Коул, в то время, как тот опускался губами вниз по тонкой белой шейке. — П-погоди…

— Я буду нежен, — прошептав это своим низким рокочущим баритоном, Джеймс слегка провёл влажным языком по виску юноши у самого уха.

Коул от перевозбуждения снова издал тот трепещущий стон, сжал тонкими пальцами его рубашку, и сам прильнул за жарким поцелуем. На задворках разума, так умело задвинутого перед слепящей страстью, зудящей болью маячила мысль «это неправильно». Нужно было скорее оттолкнуть его, вывернуться из этих объятий, убежать! Убежать, как можно скорее… Однако, никакие голоса рассудка Коул сейчас не слышал. Всё внизу живота и в паху заныло, дыхание перехватило, и единственно значимым голосом для него был самый громкий — «Войди! Войди! Войди!».

Тишина утонула на фоне громкого сердца, переплетённых вздохов, горячей головы, гудящей внутри джинс, налитой кровью плоти. И всё же Джеймс с паническим импульсом, разразившим словно молния его мозг, услышал поворот ключей у парадного входа. Он резко отпрянул от юноши, и посмотрел в сторону двери.

Там стояла его жена с двумя тяжёлыми чемоданами. Она наконец-то соизволила вернуться домой из отпуска… И, чёрт побери, так не вовремя!

Едва подавив в груди свою злость, Джеймс тут же кинулся ей на встречу. Она вряд ли успела что-то увидеть, ведь гостиная располагалась за углом от прихожей. Коул, в свою очередь, имел в запасе всего несколько секунд для побега.

— Джеймс? Дорогой, ты дома? — позвала она его.

— Ты приехала! — с притворной радостью огласил её муж. Чемоданы оказались тяжелее, чем были на вид. И как только эта женщина смогла дотащить их до сюда? — Почему не предупредила? Я бы встретил тебя у аэропорта…

— Так я звонила! — с толикой осуждения в голосе отвечала его жена. Её чисто голубые глаза были полны сочувствия и отчаяния. Джеймс итак находился в смешанных эмоциях, так ещё и этот взгляд только глубже вводил его в замешательство. — Неужели ты забыл наш разговор по телефону? Ох, Джеймс… — протянула она жалобно, касаясь его лица.

— Почему ты приехала? — чуть шёпотом спросил он, отстраняясь от её руки.

— Мне позвонил доктор Кин.

— Кто?

— Ричард Кин. Твой врач. Он сообщил мне, что ты серьёзно болен. И я тут же собрала свои вещи, и поехала обратно домой. Ох милый…. Мне очень жаль, что я так долго задерживалась. Мне не стоило оставлять тебя одного.

Ярость густым комом застряла у мужчины в груди. Её жалость, её голос… Всё в этой женщине бесило Джеймса до белой горячки. Ему стоило огромных усилий сдержать в себе этот гнев, впустить её обратно в дом, поужинать с ней.

Коул в это время спрятался на кухне. Он мог бы убежать отсюда в любой момент, и всё же… Этот дом пробудил в нём много воспоминаний. Сердце просто отказывалось давать ногам ступить за его порог. Темнота и сырость внутри пустых кухонных тумб теперь представляла Коулу уютный лежак на время. Конечности, правда, затекли, пока Джеймс ужинал со совей женой. Но ничего страшного. Зато теперь парень мог безнаказанно подслушивать их, о чём Джеймс мог даже никогда и не узнать.

— Знаешь, когда я, однажды, сидела на скамейке около пляжа, и вокруг меня проходило много людей… Мне на миг почудилось, что среди них была Нэнси. У тебя такое было хоть раз?

— Ты издеваешься? — с горьким смешком спросил он. — Постоянно! Да вот недавно у нас произошло громкое убийство, и на месте жертвы оказалась одна молодая девушка, чертовски смахивающая на неё. Я так перепугался, ты бы знала…

— Ох Джеймс… Мне так…

Внезапно их идиллию прервал настойчивый звонок в дверь. Этот вечер определённо не желал оставлять доктора Стила в покое и одиночестве. Он уже было собирался с полным на то правом, послать куда подальше незваных визитёров, как вдруг с порога на него накинулся Андерсон собственной персоной.

— Ты! — схватив Джеймса за воротник, зарычал он. — Какого хрена?

— Чарльз! Чарльз! Успокойся! В чём дело?

Тут на шум вышла жена криминалиста, её глаза налились слезами, и стали больше походить на два огромных блюдца. Она со скулящими стонами принялась разнимать двух мужчин, но детектив оттолкнул её в сторону, всё продолжая обвинять своего коллегу.

***

Пейдж крепко сжимала свою юбку, набираясь сил, и подбирая правильные слова. Всё её лицо покраснело, а губы и голос дрожали.

— Амелия пригласила меня на твою вечеринку, Генри, но мои родители ни за что бы не отпустили меня туда. Да и я сама, по правде сказать, не слишком была в восторге от твоей затеи.

— Ближе к делу! — строго потребовала Лайла.

— Я переживала за Амелию, и за Генри тоже, — утирая платком подступившую влагу, и шмыгая носом, продолжала Пейдж. — Так что, когда мои родители улеглись спать, я тайком проскользнула из дома. Никто не знал об этом, до сих пор. Я даже никому сообщения не послала, чтоб не спалили, и телефон дома оставила.

— Ах ты хитрюга, — с ноткой уважения прокомментировала её гостья.

— Я взяла свой велик, и поехала к тебе, Генри. Добралась где-то к часу ночи. Вы все ещё веселились там, судя по горящему из окон свету. Было немного странно, потому что я ожидала, что все будут шуметь, и вот-вот приедет полиция, но…

— Н-да, та вечеринка была больше похожа на пьяные пижамные посиделки… — добавила Лайла. — Даже музыку пришлось выключить из-за твоих дурацких правил.

— Не переживай, скорее всего, это была моя последняя вечеринка, — хмуро подметил Генри.

— Ребят… Когда я приехала, то тормоза моего велика заклинило, и я, не справившись с управлением, свалилась прямиком в кусты у обочины. Было очень темно, и вокруг ни души. Никто не увидел меня, и не услышал моего крика. Так что я молча стала подниматься на ноги… — её голос затихал с каждым словом. Генри и Лайле пришлось прислушиваться к тому, что она решила сказать в следующую минуту. — И тут я услышала её плач. Амелия выбежала из дома и пешком пошла по дороге.

— Она увидела тебя, и помогла подняться? — предположил Генри.

— Нет, — печально срывающимся тоном отвечала девушка. Глаза её на этом месте лишь сильнее набухли влагой. Рукой Пейдж сжала свою блузку на груди, заскрежетала зубами, а из носа потекли сопли. — Я уже собралась позвать её к себе, но мой голос заглушила проезжающая машина. И я… Я знаю, что это была машина Эрика!

— Ты уверена? — поинтересовалась Лайла, выразительно сдвинув тонкие брови.

— Абсолютно! Он вышел из неё, приблизился к Амелии, и они… они начали как обычно спорить. Эрик схватился за её предплечье, хотел затащить к себе в машину, но она отпиралась… Он…

— Пейдж, вдохни поглубже, — успокаивающим тоном попросил её Генри, и отправился на кухню за водой. После того, как хозяйка дома промочила горло, её истерика поутихла.

— Этот мерзавец отошёл обратно к своей машине, открыл багажник, и достал оттуда… нож, — при последнем слове, оба её гостя прикрыли рты ладонями. — Эрик показывал его Амелии, я видела зазубрины… А потом… потом она попятилась назад, пыталась убежать, но Эрик… Он был выше и сильнее неё, он… Так ловко двигался. Я-я… Я даже сначала не поняла, что произошло, как вдруг… Амелия упала навзничь.

— Ты совершенно точно уверена, что это был Эрик? — мрачно, но с толикой надежды и отчаянием, спросила Лайла. Пейдж продолжала тихо сопеть и плакать, по её зажмуренным глазам было сложно сказать, лгала она или нет.

— Пейдж, — спокойно окликнул её Генри.

— Почему ты не рассказала об этом полиции?

— Я не могла. Я не имела права. Амелия даже не знала, что я была там, и всё же… Я должна была её спасти. Но как только это произошло, я будто застыла на месте. Я не могла и глазом моргнуть, не могла дышать, пока он не забрал тело и не уехал. А потом, утром… перед школой, я заезжала на то самое место, и всё пропало.

— В каком смысле? — почти одновременно спросили оба гостя.

— Не осталось ни крови, ни воды, ни следов от шин на асфальте… ничего. Я уже было решила, что мне просто приснилось, разыгралось воображение, что я всё выдумала. Было бы даже лучше, если бы я просто сошла с ума, нежели правда.

— Так… Почему ты не пошла в полицию?

— Потому что всё это пустое, Генри. Мои слова — пустые. Никому легче не станет, если я признаюсь, что ночью где-то шаталась, и якобы видела убийство. Все сочтут меня лгуньей, родители накажут, а в суде моих слов, как свидетельство, никто не примет.

— С чего ты это взяла? — уже напрямик осуждая Пейдж, спрашивал её гость.

— С того, что больна. Понимаешь?

— Ну, кукуха у тебя точно поехала, — подметила Лайла.

— Нет, не в этом смысле. Всё куда хуже. Дело в том, что в прошлом году, когда мы ехали с бабушкой на отдых, то попали в аварию.

— А-а, я помню, — сказал Генри. — Ты ещё почти всё лето пролежала в больнице, с какой-то там травмой…

— С сотрясением, — уточнила она. — Никто и не подозревал, что последует дальше. Всё было нормально, и я шла на поправку, как вдруг… мне поставили диагноз — Прозопагнозия. Или, если упростить — лицевая агнозия.

— Всё равно не понимаю. Ты хочешь сказать, что не можешь… Видеть наши лица? — предположила Лайла.

— Узнавать, — поправила Пейдж. — Агнозия — это расстройство, влияющее на способность взаимодействий нейронов. Оно мешает возникновению новых связей, и постепенно разрушает старые. У меня пока что её лёгкая форма, но всё может ухудшиться.

— Так вот почему ты молчала?! И даже мне не сказала!

— Генри…

— А ты вообще в курсе того, что у Эрика железное алиби? Недавно нашли видеозапись с камер в ночь убийства. — поинтересовалась Лайла, доставая из кармана свой телефон. — Как ты могла просто взять и подставить его?

— Лайла… Я уверена! Я уверена — это был Эрик!

— Точно? Ты видела эту машину? — спрашивала она, показывая фото на телефоне, где Эрик стоял рядом со своим бледно-красным мустангом.

Пейдж замялась, и только крепче сжала ткань своей юбки. Её глаза не отрывались от пола, и по молчанию оба гостя сразу поняли — она ошиблась.

— А не может ли быть так, что ты просто хочешь, чтобы Эрик был виновен? Ты не смогла запомнить лица убийцы из-за своего недуга, и поэтому подменила его в своих воспоминаниях.

— Нет! — резко возразила Пейдж. Её истерика приняла нотки агрессии, в купе с глубоким замешательством. — Ты просто… просто хочешь убедить меня в обратном, Генри! Ты… Вы оба… вы на его стороне! И пришли сюда заметать следы, верно?

— Пейдж, только послушай себя! Ты же несёшь бред!

— Уходите! — указывая на дверь, приказывала хозяйка дома. — Вон отсюда!

— Ты заблуждаешься, — всё ещё пытаясь её переубедить, Генри ненароком приблизился, за что и получил от девушки мощный толчок руками. Лайле в свою очередь, словно было дано разрешение на насилие, и она со злорадной ухмылкой уже было хотела начать драку, как вдруг на пороге дома оказался отец Пейдж.

— Всё в порядке? — с ноткой беспокойства поинтересовался он.

— Да, пап. Они уже уходят, — спокойно ответила его дочь.

Генри и Лайле ничего другого не осталось. Им пришлось покинуть сей дом, унося с собой ту ошеломляющую информацию, которую они успели узнать из произошедшей в нём напряженной беседы.

========== Чертоги Дьявола ==========

Чарльз Андерсон стоял около своего стола с раскиданными повсюду папками и прочими записями. Он уставился на фото с Коулом и пытался сложить в своей голове пазл. Позади него располагалась доска для расследований, где чётко обозначалась жертва и все связанные с нею лица. Чёрным по белому было написано, что Амелию убили без явных на то причин. Никому не была выгодна её смерть, она не связывалась с наркотиками, жила в небогатом доме, с невлиятельными родителями. Да и судя по стилю одежды она вряд ли бы смогла спровоцировать кого-то на убийство из ревности, или на почве страсти. У её парня появилось железное алиби в виде записи с камер наблюдения, где он, в компании некой Джесси, в часы убийства находился в круглосуточной забегаловке. Оперативники уже опросили работника с той смены, который подтвердил, что видел Райдера в ночь на третье ноября. Все подозрения с него снялись, а он сам был перенаправлен в добрые руки соц. работников.

Парнишка по имени Коул — её двадцатишестилетний друг, странное лицо в окружении этой девицы. Он явно выделялся, и идеально подходил на роль убийцы. Но вот за что он убил её? Она стала случайным свидетелем его грязных делишек? Почему убийство было единственным исходом? Они ведь дружили, и могли договориться. Да и сам факт того, что этот блонди был нечист на руку — какой-то мутный. Нет, то что это именно Коул стоял рядом с Физерстоуном на фото — сто процентов. Однако не сажать же за решётку всех тех несчастных женщин, крутившись с мафиози роман? Некоторые и могли что-то знать о нём, да только вот скрывали от полиции личность главы мафии по понятным на то причинам. Жить-то всем хочется.

Актуальнее сейчас был вопрос: «Кем являлся Коул Фицрою?» Наёмником? Любовником? Партнёром по бизнесу? Мальчиком на побегушках? На ирландца тот похож не сильно, хотя сейчас в Америке кровь смешалась настолько разнообразно, что было бы неудивительно обнаружить ирландские корни даже в каком-нибудь мексиканце, или корейце, проживающем здесь.

Не успев додумать, Чарльз услышал чей-то надоедливый голос. Кто-то в очередной раз решил, что если он тут старший, то к нему и надо всегда идти за помощью, когда что-то опять идёт по причинному месту. Благо спасительный новобранец преградил этой милой дамочке дорогу со своими бумагами, и опередил её, более решительно обратившись к мужчине:

— Мистер Мадшоу хочет вас видеть…

— Кто такой, чёрт его дери, этот Мадшоу?

— Детектив Андерсон! Детектив! Это очень важно! — снова встряла та молоденькая ассистентка Доктора Стила. Как её там звали? Мэйс! Точно!

— Прибыл адвокат Робинсона, — спокойно продолжал офицер.

— Ну так впусти его к этому…

— Мистер Мадшоу вначале хотел переговорить с вами, Старший Детектив.

— Простите, но это очень важно! — буквально протиснувшись за плечо новобранца, Мэйс встала перед Андерсоном со связкой каких-то бумаг в руке.

— Ну что? — раздражённо спросил он её. — Разве вам не положено отчитываться перед Доктором Стилом?

— Сегодня он ушёл пораньше, — отвечала Мэйс. — Но это действительно не терпит отлагательств. Я сравнила ДНК подозреваемого с найденными на ноже следами убийцы.

— Что? На ноже удалось что-то найти? — удивился Чарльз. Он даже не смог проконтролировать свой голос или выражение лица. И сейчас его глаза горели, как два сумасшедших факела. Девушке стало не по себе, будто бы на неё уставился бешенный бульдог с натянутой цепью. — Почему же вы раньше об этом не сказали?

— Я отчиталась мистеру Стилу, и думала, что вы уже в курсе. Он разве вам не сказал?

— И словом не обмолвился.

— Ох, я должна была вам сама сообщить. Мистер Джеймс в последнее время сам не свой. Всё какой-то рассеянный и, забывчивый. Поэтому мне приходится всё за ним перепроверять, чтобы не было ошибок.

— А сказать об этом капитану вы разве не сочли необходимым? — осуждающе поинтересовался Андерсон.

— Да как же? Доктор Стил многому меня научил, взял под своё крыло! Я не могу просто так взять и предать его доверие! Ему же до пенсии осталось всего ничего. Лучше уж потерпеть…

— А если из-за его оплошности накроется моё дело? Как мне по-вашему потом объясняться с родителями жертвы? — Мэйс в ответ на это молча поникла. Она явно не была готова к такой дилемме. — Ладно, позже обсудим. Что там с ДНК?

— Ах, точно! Я взяла образцы с ножа и сравнила их с ДНК Коула Робинсона. И знаете, что я обнаружила?

— Не тяни, девочка.

— Они совпали на пятьдесят процентов.

— И что это должно значить? — нахмурился Детектив.

— Это значит, что Коул и убийца — родственники.

В этот момент Чарльз Андерсон молча встал, и решительно направился к адвокату подозреваемого. Пазл в голове начал потихоньку складываться. И даже казалось, что убийство Амелии Бейкер раскроется перед ним прямо здесь и сейчас.

Мистер Мадшоу сидел в приёмной. Он был высоким и худым молодым человеком, с прилизанной причёской, дорогими очками, и приличным чёрным дипломатом. От его харизматичной улыбки таяли все сотрудницы данного участка.

— Значит это вы адвокат Робинсона? — с ноткой раздражения предположил Андерсон.

— Гордон Мадшоу, — представился он с ехидной змеиной улыбкой.

Чарльз пожал его тонкую руку, и на миг ему показалось, будто эта рука вот-вот вырвется из рукава, обовьётся вокруг его руки, переползёт на шею, и намертво сожмёт в удушающих объятьях. В следующую секунду Чарльз получил от него визитку, на которой была указана частная адвокатская контора «Мадшоу и сыновья». Это было более чем странным, ибо Детектив вызывал государственного защитника, а пришёл вот этот…

— Откуда вы узнали про дело Робинсона?

— Мы любим заниматься… Благотворительностью, Детектив. Этого клиента я взял на себя по просьбе хорошего знакомого из государственной защиты.

— Хороший, видать, этот ваш знакомый, мистер Мадшоу, — столь же язвительно процедил сквозь зубы Андерсон. — Вы хотели переговорить со мной перед тем как увидеть клиента. О чём?

— Пройдёмте, и я всё скажу вам с глазу на глаз, — указывая на дверь наблюдательной комнаты, отвечал Гордон. Его выразительные яблочные глаза, сверкнувшие из-под очков, лишь сильнее задели старшего детектива. Они одним своим существованием бросали ему вызов, провоцировали, и даже… пугали.

— Мы одни, — сказал Чарльз, скрестив руки на груди, в тот самый момент, когда дверь за ними закрылась с характерным щелчком.

— По правде говоря, я опасаюсь, что ваше дело может прибрать к рукам федеральное бюро расследований.

— Да ладно? — с издёвкой усмехнулся детектив. — А я уж решил, что вы и впрямь сюда пришли ради благотворительности, а не наживы.

— Нет нужды припираться, детектив… пока что. Мы с вами на одной стороне — на стороне закона. Ни вам, ни мне, не нужно вмешательство ФБР. Они ведут свои дела иначе. И мне, как адвокату, будет удобнее сотрудничать с полицией, чем с ними.

— Мягко стелить вы умеете, — подметил Чарльз. — Да только вот, выгоды я, пока что, для себя, никакой не чую.

— Обычно я предлагаю сделки только своим клиентам, но для вас сделаю исключение. Давайте так: я уговорю Робинсона сделать признание в убийстве Амелии Бейкер, а вы в свою очередь не станете задавать вопросов по поводу Филадельфии… И о той сомнительной фотографии. Что скажете?

Его хитрый взгляд в этот момент был пропитан не только самоуверенностью, но и толикой надежды. Андерсон предчувствовал, что здесь что-то нечисто. Интуиция внутри него сразу же завопила, что он случайно надавил туда, куда даже касаться не следует. Что дело об убийстве Амелии, теперь куда сложнее и запутаннее, чем должно было быть.

— Мистер Мадшоу, неужели вы пытаетесь убедить меня замять дело? — порицательным тоном спросил он. Адвокат на это лишь потух позитивным взглядом, на смену которому пришло разочарование.

— Есть ямы, в которые всяким Алисам лучше не падать, — ядовито прошипел Гордон.

— Да ну? А вы вообще в курсе, что у нас есть неопровержимые доказательства невиновности Коула?

— Это ещё не доказывает его непричастность.

— Тогда мне остаётся лишь пожелать вам удачи, мистер Мадшоу, — сказал Чарльз, выходя из комнаты наблюдения.

Он, и пара сопровождающих его офицеров, прибыли к камерам за Коулом. Однако к их дичайшему удивлению — подозреваемого в них не было. У Чарльза глаза на лоб полезли, сердце чуть удар не хватил. Мужчина сразу же бросился проверять близлежащие пути для побега, в том числе и туалет. Там, что не удивительно, на толчке рассиживался новичок в трусах. Судя по расползающимся красным отметинам у того в боку — его, должно быть, прилично так зарядили шокером.

— Сюда, — спокойно приказывал он своим людям. — Приведите его в порядок, оденьте, а затем отвезите в больницу.

Следующим шагом в расследовании был пункт наблюдения. В отличии от комнаты за зеркалом, тут всегда находился один человек в окружении пары тройки мониторов. Камеры слежения в основном находились около ячеек с заключёнными, а ещё на входах/выходах из здания, около хранилища улик, и по углам коридоров. Провернуть нечто настолько дерзкое, как это сделал Коул, представлялось практически невозможным… по крайне мере для одиночки.

Подозрения укрепились в тот же момент, когда Андерсон увидел на плёнке то, как Доктор Стил о чём-то болтал с этим блондином, потом сразу же прошёл к хранилищу улик, а оттуда в туалет. После этого со слов наблюдающего, Джеймс зашёл сюда… и завёл какую-то странную беседу ни о чём. Пока они болтали, на плёнках происходило то, чего наблюдатель не заметил, и не поднял вовремя тревогу. Коул в сопровождении офицера зашёл в туалет, а через пару минут из него уже вышел кое-кто другой.

Тут же, будто в ускоренной плёнке, Чарльз раздал своим людям команды. Мальчишку тут же объявили в розыск, а он сам направился к тому, кто был виновен в его пропаже — к Джеймсу.

— Ты! — набросился тот с порога. — Какого хрена?

— Чарльз! Чарльз! Успокойся, в чём дело?

Их стала разнимать жена Доктора Стила, которая к слову, тут вообще была не к месту. Андерсон оттолкнул её, за что и получил от Джеймса смачный удар в челюсть.

— Ах ты! Ну всё! — доставая наручники, приговаривал детектив. — Доктор Джеймс Стил, вы обвиняетесь в препятствии следствию.

— Что? — недоумевала женщина. — Этого не может быть! Это какая-то ошибка!

— Нет, миссис Стил. Ваш муж пособничал побегу важного подозреваемого, и поэтому ему самое место в тюрьме!

— Погодите Чарльз! Не рубите с горяча! — умоляюще взглянув на детектива, она нежно взялась за его руку, скручивающую её мужа. — У Джеймса недавно обнаружили болезнь. Он не мог совершить подобного в своём уме… Вы только посмотрите на него…

— Да кто вообще разрешал тебе разинуть свой рот? — накричал на неё Доктор Стил. Его глаза горели в гневе. Лимит исчерпан, и теперь всё то, что накопилось глубоко внутри, с громким хлопком вырывалось наружу. — Ты уехала на эти чёртовы острова одна! Развлекалась там целых два месяца, пока я тут пытался собрать всю свою жизнь по кусочкам. Ну и что, что у меня Альцгеймер! Это никак не мешает мне…

— Остановитесь! — раздался внезапный голос Коула. Он встал перед ними с поднятыми руками, и набухшими голубыми глазами. Его губы дрожали, но брови сурово хмурились решимостью.

— Малец… Похвально, что ты показался, — мягко прокомментировал Андерсон. — Зря ты сбежал, ох зря… Мы ведь только-только обнаружили первую важную зацепку, причём оправдывающую тебя.

— Серьёзно? — с ноткой надежды спросил парень.

— Да, — освобождая Джеймса от захвата, отвечал Чарльз. Он прошёл ближе, и положил тому на плечо свою руку. — Мы можем проехать в участок и обговорить это? Там тебя уже ждёт твой адвокат… Мистер Мадшоу.

— М-Мадшоу? — с ноткой тревоги переспросил Коул.

— Что-то не так?

— Нет, всё в порядке. Скажите… А что за зацепка?

— Коул, если тебя что-то беспокоит…

— Господин Детектив, мне необходимо знать, что происходит. Амелия была моей подругой, и, если вы хотите сотрудничества с моей стороны — вам придётся выложить карты.

Голос этого мальчишки, даже не взирая на столь наивные глаза, сейчас был крайне серьёзным. Его плечи и руки дрожали, а зубы от напряжения скрежетали. Чарльзу отлично было знакомо это состояние — отчаяние из-за незнания. Честное слово, и врагу не пожелаешь…

— Полагаю, вы, Доктор Стил, не смотря на недавние громкие слова о самодостаточности, сильно облажались на работе. Если бы не ваша коллега, это дело бы накрылось медным тазом.

— Следите-ка за своим языком, Детектив! Я ас своего дела! — гордо заявлял Джеймс.

— Уже нет, — самодовольно промурлыкал тот. — Мэйс нашла то, что вы, в силу своей болезни, упустили — ДНК убийцы на ноже.

С последними словами глаза криминалиста округлились. Он прижал свою ладонь к груди, безнадёжно уставившись в пустоту. То, чего Джеймс так опасался, сбылось — он стал помехой. Нежная рука его жены коснулась плеча, но тот отверг её. Ведь она больше не имела на это права.

— И, это не моё ДНК, я прав? — догадался Коул.

— Да. Однако оно близко к твоему, а значит убийца — твой родственник. Ты не мог бы рассказать мне о своих родителях? Братьях? Сёстрах?

Мальчишка попятился назад. Его сердце вначале словно бы остановилось, и последний его удар прошёлся болезненной молнией по всей нервной системе. Затем пульс зашкалил, а глаза беспорядочно запрыгали в глазницах. Воспоминания хлынули как ледяная вода сквозь треснувшую плотину. Коул вдохнул поглубже, прибирая эмоции под контроль, взглянул в глаза детективу, и ответил:

— Это слишком личное. Я не могу…

— Значит мне вернуть тебя обратно в участок? Хочешь допрос с пристрастием?

— Этого я не говорил. Послушайте, я не стану распространяться о таком кому попало. Без обид. Но… Не для протокола, и только Джеймсу…

Тут миссис Стил недовольно посмотрела на мужа. Она уже начала подозревать о том, что что-то здесь нечисто. Например, начали появляться вопросы: «откуда в их доме внезапно появился этот пацан?»

— Джеймс? Что связывает тебя, и этого юношу? — спросила она.

— Мы познакомились ещё до того, как задержали его на рейве. Я случайно наткнулся на Коула в ходе расследования.

— Что? — возмутился Чарльз. — Вы за моей спиной занимались самодеятельностью? Да как вы…

— Позже будем выяснять отношения, — спокойно перебил его Стил. — Вы даже сможете обвинить меня в чём угодно, хоть сто раз. Но для начала, я бы хотел послушать, что расскажет мне Коул.

— Я тоже, — сказал Детектив.

— Нет! Вот мои требования: мы говорим с Джеймсом наедине, без прослушки, а вы будете стоять подальше!

— Ага, разбежался. Так дела не делаются!

— А если я позже поеду с вами в участок, и расскажу всё, что знаю о Фицрое Физерстоуне? — предложил Коул.

========== Как зайти слишком далеко? ==========

Окна этой спальни на втором этаже выходили на крыльцо у парадного входа, где их караулил Чарльз Андерсон. Около запасного сидела миссис Стил и,

подъехавший патрульный. Им двоим ни за что теперь не выбраться из этой крепости. Не сбежать тайком, или тем более напролом.

Коул сидел на кровати, сжав свои руки в замок. Джеймс долго не решался подсесть к нему. И всё же, когда кровать промялась под ним, парень заговорил в пол голоса:

— В отличие от Фицроя, мои родители не били меня. Мы были идеальной семьёй — образцом для подражания.

— Ты знаешь где они сейчас? — спросил Джеймс, на что его собеседник горько усмехнулся. — Расскажи мне всё.

— Не играй со мной Джеймс, — просил его Коул с пронзительным серьёзным взглядом. — Ты действительно хочешь услышать это?

— Я хочу понять… Почему? — кладя свою ладонь ему на руку, спрашивал мужчина.

— Почему? Потому что для меня всё было очевидно. Я рос среди тех, кто ненавидел таких, как я. Высмеивал, издевался, а по итогу что? Если бы я остался там — то сгнил бы заживо.

— Ты пытался с ними об этом поговорить?

— Издеваешься? Я нашёл тех, кто видел меня настоящего, и не гнушался этого. Фицрой… Он, он полюбил меня таким, какой я есть, помог мне… Помог пройти трудные периоды, научил защищать себя.

— А потом что?

— Джеймс… Я ушёл потому, что заранее знал их реакцию. Мне незачем было проходить через все те ужасы терапии, которым подвергались такие, как я. Изгнание «Сатаны», лечение апоморфином, куча психологов, лагеря… — признавался Коул, сжимая в кулак простынь. Всё его тело трепетало, и нос покраснел от сдавивших комом слёз.

На это мужчина бережно прижал мальчишку к своей груди, и укачивая, целовал его в макушку. Казалось, что стало нечем дышать. Ноздри забились, а на сердце упал тяжкий камень, тянущий его вниз.

— Ты в безопасности. Ты со мной, — его рука, тёплая и нежная, ласково поглаживала Коула по волосам. Захотелось поспать, но история ещё не была рассказана. Нет, он должен знать. Он единственный, кто имел на это право.

— Когда изменился я, изменился и он. Все наши отношения стали больше походить на препирания надзирателя и заключённого. Я боялся Фицроя, ибо он был вспыльчив. Мог ударить меня, лишить еды, или оставить ночевать на улице, как собаку. Поэтому я сбежал, снова. Появился Коул Робинсон из Вирджинии, а тот что был из Филадельфии — умер.

— Ты бегал всю жизнь, и мог убежать куда угодно. Почему ты решил вернуться сюда?

— Здесь меня точно никто не станет искать. Как говорится: «безопаснее всего в логове зверя».

Коул шмыгнул носом, эти чёртовы глаза не переставали лить горькие слёзы. Он добился того, чего хотел — они сейчас вместе вдвоём. И никто их не побеспокоит до самого утра. Отличный шанс продолжить то, на чём они остановились тогда в гостиной.

Губами он прижался к крепкой мужской шее, а руку просунул тому под штаны. Джеймс опешил, оторвав от себя мальца, и удивлённо посмотрел ему прямо в глаза.

— Я люблю тебя, — признался Коул. И от этих слов мужчине будто башню снесло. Он жёстко сжал плечи парня, прижал к себе в страстном поцелуе, зарылся ладонью в траве этих немытых блондинистых волос, а затем посадил на свои колени.

Сам же юноша, объятый морем возбуждения, снимал с Джеймса его штаны. Бледные пальцы дрожали, сердце вырывалось из груди, и Коул утопал в приятно-мокрых прохладных губах, крепких объятьях, в ворохе собственных мешковатых одежд.

Плоть стояла каменным колом, как заряженная пушка. Он приспустил свои джинсы, и, сплюнув на пальцы, смазал промежность. Это был далеко не первый секс в жизни юноши, но почему-то казалось, что с Джеймсом всё будет иначе. Полюбовно.

Для мужчины же этот мальчик представал самым привлекательным ангелом на земле. И в тот момент, когда Коул насадился на него, и издал тихий эротичный стон, Джеймсу многого стоило сдержаться и не обкончаться прямо на месте. Он впился с засосом ему в шею, вцепился руками в бёдра, и начал потихоньку двигать своего ангела.

Пришлось закусить нижнюю губу, чтобы сдерживать стоны, сжать покрепче рубашку, глотать всё не прекращающиеся слёзы. Член внутри будто пульсировал, дотягивался до заветной точки, доводя Коула до исступления. И всё это ускорялось с каждой секундой. Хотелось кричать, плакать… Смеяться. Почему стало вдруг так смешно? На пике этой бешенной скорости, юноша вдруг не сдержался. Тихо рассмеялся сквозь сжатые зубы. Джеймс с недопонимаем на это отреагировал, он потянулся к Коулу за поцелуем, но тот накрыл тонкие губы своей ладонью. Его смех и стоны продолжили усиливаться в истеричном припадке, во время их безумной скачки.

А когда Джеймс всё-таки кончил, раскрасневшееся лицо любимого было сплошь покрыто солёной смесью из пота слёз и соплей. В голубых глазах горела дикая скорбь, довольно резко сменившаяся холодом гнева. Коул даже не слез с него, не поцеловал напоследок, а лишь моментально вытащил из рукава шариковую ручку. Конец её был чётко направлен к шее мужчины. Джеймс явственно в миг ощутил эту острую, давящую на коже, силу его невероятно могучих рук. Вот ещё пару секунд назад Коул ангелом стонал над ним, а уже сейчас представал хладнокровным дьяволом во плоти.

— Не двигайся. Один неверный вздох — и ты труп. Я знаю, как порезать артерию на твоей шее, чтобы ты истёк кровью прежде, чем до сюда успеет хоть кто-нибудь добраться. Удивлён? — интересовался Коул, хотя по этим потемневшим зелёным глазам, было видно, что Джеймс всё понимал. — Она была похожа на меня, не так ли? В тот самый момент. Да, пап?

— Она была прекрасной, — шептал он. — Хотел бы я вернуться в ту секунду, и предотвратить то, что произошло.

— Амелия была моей подругой! А ты погубил её…

— Я не хотел, — заявлял он своим скрипучим от подступающих слёз голосом.

— Ты заслуживаешь смерти.

— Нет, послушай… Я даже не помню, как так получилось…

— Теперь твоя очередь рассказывать всё, папа! — не шелохнувшись, потребовал Коул.

***

Много лет назад, когда телевизоры ещё были огромными неподъёмными ящиками, Джеймс работал многоуважаемым преподавателем в колледже. Денег хватало, все были довольны. И сбережения на счету Доктора Стила, как обычно, уходили на семейный отдых летом на островах.

Гавайи всегда радушно принимали туристов. Не удивительно, что обласканные океаном пляжи, бесчисленные киоски с мороженым, а также удивительной красоты виды из окон отеля буквально влюбили в себя его жену и маленькую дочку Нэнси.

Девочка была в том возрасте, когда всё и все вокруг были очень интересными. Она часто любила исследовать местность, знакомиться с другими детьми, а также порой сбегать ради манящих собой опасных джунглей.

— Я тебе что говорила? Не пропадай из виду! — кричала на неё мать. — О чём ты думала, отправляясь погулять в этот лес?

— Я хотела поймать кролика! — невинно хлопая глазками, отвечала она. И, это было бы мило, если бы девочке хотелось пушистого питомца, а не талисман в виде заячьей лапки.

— Там нет кроликов, милая, — сжимая её плечо, твердила женщина. — Зато там есть огромные и опасные дикие кабаны! У них красные глаза, острые большие зубы, и сильные мощные копыта!

Нэнси от страха расплакалась, закачала головой, и закричав:

«Ты всё врёшь!», — убежала на свою кровать этого номера. Тут пришёл Джеймс, и увидев истерику, сразу же принялся успокаивать свою дочь. В полдень у них должен был состояться поход в музей, но миссис Стил, пошла туда одна, обосновывая своё решение, как «вынужденные меры наказания». Нэнси снова готова была разреветься, однако Джеймс вовремя перехватил её внимание одной из своих занимательных лекций.

Он рассказал ей историю о Пёрл-Харбор. О том, что эти самые острова некогда чуть было не захватили японцы. О великом нападении авиации, о стратегии, и о причинах этого конфликта, пока девочка просто слушала своего отца с раскрытым ртом.

Позже на следующий день, мать завидела Нэнси играющую с другими мальчишками в войнушку. Она держала в руках какую-то сухую палку, и «отстреливалась» с помощи неё от «грязных Японцев». Это настолько шокировало женщину, что она тут же отвела дочь обратно в номер, и там снова её отчитала.

Самым пугающим для родителей в этой ситуации было то, что этот случай далеко не первый. По телевизору Нэнси предпочитала смотреть фильмы и передачи с повышенным уровнем жестокости. Ужастики, боевики, фильмы Тарантино, т.д.

В один день по историческому каналу шла передача об Эдварде Джиме Корбетте. Там показывали старые фотографии этого охотника. Нэнси как увидела всё это, то сразу же влюбилась в его знаменитый нож «Тигриную Смерть». Помешалась на нём, и стала упрашивать родителей купить ей такой. Это обеспокоило их.

— Девочки не должны играть с ножами, Нэнси! — утверждала её мать.

— Но Джим Корбетт герой! Я хочу быть как он! — заявила девочка в ответ.

— Джим Корбетт — мужчина! И им положено быть такими. А ты — девочка! Ты должна думать о другом!

— Нэнси, пойми, мы переживаем за тебя, — добавилДжеймс. — Давай ты попросишь что-нибудь другое?

Казалось вопрос исчерпан, и их дочь на время успокоилась. Когда пролетело лето, похолодало, и настала зима, к зимним праздникам её, по уже устоявшейся традиции, повели в торговый центр к Санте Клаусу. Там дети выстроились в длинную очередь, чтобы посидеть на коленях здоровяка и попросить у него игрушки. Всё шло хорошо, пока не пришёл черёд Нэнси.

Она уселась Санте на колени, и на вопрос «что ты хочешь на Рождество?», ответила прямо и с энтузиазмом:

— «Тигриную Смерть»!

— Ч-что? Повтори-ка, девочка, Санта не расслышал…

— «Тигриную Смерть»! — с уже более умным выражением на лице повторяла она.

Миссис Стил не на шутку запаниковала, извинившись перед работниками супермаркета, та увела свою дочь подальше. Нэнси предчувствовала, что её вновь отчитают, однако этого не произошло. Её мать просто всю дорогу до дома молчала, а позже, перед сном, они с отцом совсем разругались.

— Милая, она здоровая полноценная девочка. Мы не станем водить её по врачам из-за твоих нервозов.

— Моих нервозов? Джеймс, она же не какой-то там питомец, она — наша дочь!

В итоге ссора ни к чему не привела. Мать решила пару дней отдохнуть от папы, чему Нэнси откровенно удивлялась. На её вопросы Джеймс отвечал мягко и обнадеживающе. Мол «всё будет хорошо, не бойся. Мамочка просто поехала по делам, и скоро вернётся».

Правда отсутствие причитаний с её стороны стали для Нэнси облегчением. И сама того не заметив, девочка всё чаще и чаще стала отдавать предпочтение своему отцу, нежели матери. Это превратилось в игру, где, чем дальше углубляешься в основы правил — тем сложнее становится контролировать себя.

Следующим летом они всей семьёй, как обычно, собирались полететь на острова, однако произошло то, что эти планы разрушило.

Однажды утром мать семейства обнаружила пропажу одного из столовых ножей. Вначале женщине и в голову не могло прийти, что за этим стояла Нэнси. Она искала его по всей кухне, надеясь найти не помытым в раковине, или заброшенным в ящик среди вилок и ложек. Но нож так и не нашёлся.

Она вышла на крыльцо у задней двери, выходящей на небольшой дворик с песочницей и качелью для Нэнси. Вспомнилось то, как Джеймс гордился собой, когда самостоятельно собрал её, предварительно, раз десять перечитав инструкцию.

В песке возилась их дочь, и до ушей доходили подозрительные хлюпающие звуки. Когда мать подозвала её к себе, Нэнси спокойно обернулась, демонстрируя полностью заляпанный кровью комбинезон. В руке у девочки был тот самый пропавший нож, а в песочнице на половину разделанный труп бродячей кошки.

Сказать, что женщина была в парализующем шоке — ничего не сказать.

— Мам-Мам! Я победила Тигра-людоеда! — восторженно и горделиво огласила она. — Мам? Мам?! Почему ты плачешь?

Несчастная миссис Стил опустилась на колени вся в слезах. Ладони не отлипали от губ, по крайне мере до тех пор, пока её не попыталась обнять дочь. В тот момент отвращение к собственному отпрыску дошло до точки, и она оттолкнула Нэнси со всей силы. Девочка упала, заревела от полученных ссадин, и на вой тут же подоспел отец семейства.

В итоге ежегодный отдых на Гавайях накрылся медным тазом. По ходу выяснения случившейся ситуации, было решено отвести девочку к психотерапевту.

— Спешу вас успокоить, — говорил врач, после длительной беседы с Нэнси. — Ваша дочь — не монстр. Скорее всего, она просто не понимала, что делает. В её возрасте к животным и к другим детям, типично относиться, как к игрушкам.

— Но что нам делать? Как дать ей понять, что у них тоже есть чувства? — спросила мать.

— Побольше говорите с ней об этом. Спрашивайте о её состоянии, обращайте внимание на эмоции. Читайте сказки, и помогайте ей анализировать чувства персонажей. Но самое главное — будьте рядом.

Услышав одно мнение, мать поспешила разузнать другое. Таким образом Нэнси перевидала уйму врачей. И к концу дня буквально засыпала на ходу.

— Я хочу домой! — заявила она.

— Обещаю, что это последний…

— Нет! Ты это ещё в прошлый раз говорила! Не хочу туда! Хочу домой! — громко перебивала Нэнси.

— Соберись милая. Скоро всё закончится, — с полуулыбкой утешала она, мягко касаясь при этом плеча своей девочки.

— Ненавижу тебя! — сорвался крик с её губ.

========== Амелия Шредингера ==========

Представим на миг, что Амелия жива. В этот вечер она могла сидеть дома и заканчивать писать домашнее задание, переписываться с друзьями, или зависать в инстаграме. Ведь в ночь на третье ноября она не ходила на вечеринку, следовательно, тем же утром, лавочка, где её должны были обнаружить, пустовала.

Чарльз Андерсон не выезжал из участка, и продолжал просиживать своё пыльное место. Доктор Стил, обнаружив провалы в памяти, тут же лёг в больницу на обследование. А КОУЛ, как обычно, изо всех сил бился за выживание на улицах.

Но обо всём по порядку.

Сейчас, когда все карты раскрылись и Коул услышал полный рассказ от своего отца, он раздумывал о том, как же теперь с ним поступить? Убить его? Сдать правосудию? Или сжалиться?

Джеймс же тем временем углядел в этом возможность разыграть свою карту. Его зрачки моментально расширились, член встал колом, и повысился уровень рефлексов. Он в считанные секунды перехватил руку Коула, схватил его за шею, и перевернув под себя, принял доминантное положение.

Это было до дрожи пугающей неожиданностью для парня. Член всё ещё был внутри, и сейчас он вновь входил в его тело словно штурмующий таран. Ручка выскользнула из руки, а эти нежные тёплые пальцы отца сейчас совершенно не нежно сжимали его шею. В Джеймсе проснулся зверь: свирепый, голодный, и даже раненный.

— Я ради тебя украл «Тигриную Смерть»! — тихо прошипел он. — Я прошёл через ад, и возродился. Я нашёл тебя после стольких лет! И чем ты мне в итоге платишь?

— Джеймс… Джеймс остановись, — прохрипел Коул.

— Ты просто опять хочешь сбежать! — игнорируя стоны мучений, Доктор Стил лишь жёстче вошёл в него. Эта жизнь в его руках, сладость власти, ощущение полного контроля, настолько сильно врезались эйфорией в голову, что Джеймс аж перевозбудился. В ушах зазвенело, а перед глазами всё расплывалось.

Впрочем, у Коула всё было то же самое. От нехватки кислорода он медленно терял сознание. Мир вокруг него, каким бы жестоким и несправедливым он ни был — безвозвратно потухал. Жизнь перед ним пролетела с немыслимой скоростью.

И в этот самый момент он вдруг обнаружил себя в странной белой комнате. Посреди неё стояла лавочка на клочке из мощёной дороги. Рядом была мусорная урна, и больше ничего. В голове пронеслась мысль «это моя реальность». Да, такой она и была — пустой, безжизненной… бессмысленной.

Коул подошёл к этой лавочке и сел на неё, будто бы смиренно принимая неизбежную смерть в виде двадцать шестого автобуса, который, судя по расписанию, должен был вот-вот приехать.

Внезапно, рядом с ним появилась Амелия Бейкер с вейпом в руках. Она неспешно открутила дрипку, прокапала вату своей излюбленной смесью, закрутила обратно, а потом глубоко затянулась и выпустила из своих лёгких огромное вишнёвое облако.

— Помнишь, как мы познакомились? — спросила она.

— Ты была единственной девушкой в том вейп-баре. Никто из парней так и не решался к тебе подкатить, ну, а мне… мне было плевать. Ты меня заинтриговала.

— Интересно, если бы мы не познакомились, я бы осталась жива?

— Не знаю, — с полной горечью голосом, отвечал он. — Как бы я хотел всё исправить!

Руки готовы были сами себя исцарапать от отчаяния. Коул потянулся к карману, и вслед за подругой задымил пуще всякого паровоза. В качестве дружеского утешения, Амелия нежно положила свою голову ему на плечо.

— Знаешь, что самое интересное? — подмечала она. — Твоя реальность уникальна. Сам посуди: если бы ты остановил меня в ту ночь, и не дал бы убежать — я бы осталась жива. Если бы я просто не пошла бы на ту вечеринку — я бы так же осталась жива. Если бы мы не познакомились, если бы я не встречалась с Эриком, если бы у твоего отца не было той ужасной болезни, если бы мы с тобой не были так похожи, или если бы ты не сбегал из дома в шестнадцать лет. Если бы ты в детстве не зациклился бы на том ноже — твой отец не украл бы его для тебя, и я, угадай с трёх раз, осталась бы жива. Так же было бы, не родись ты в женском теле, или не родись и вовсе.

— Зачем ты мне это говоришь? — спросил Коул.

— Затем, что ты должен понять одну сложную вещь: в мире многомиллионных переменных моя смерть — это капля в море. Не будь меня, или тебя, в окружении наших близких всё было бы по-другому, но в масштабах Земли, и тем более вселенной, всё было бы точно так же. Поэтому решай, что важно для тебя, а не для кого-то другого. Перестань бегать. Остановись. Ты обязан, ради самого себя, хотя бы раз в жизни сразиться.

В этот момент сознание к нему вернулось. В глаза ударил яркий свет, голова загудела, и казалось, что от высокочастотного звона в ушах, он вот-вот лопнет. Руки онемели, а живот скрутило. Джеймс над ним продолжал издеваться. В этих бешенных глазах не было и грамма рассудка.

— Я сказал… остановись! — прохрипел Коул, собирая в себе последние силы. Он едва поднял руки, и с отчаянным импульсом оттолкнул от себя мужчину. Сила, пробудившаяся внутри, всё ещё покалывала на кончиках пальцев. В лёгкие наконец поступил воздух, казавшийся сейчас свежим горным ветром. Коул откашлялся, привыкая к новым ощущениям… К жизни, после длительной смерти. Он посмотрел на дрожащего от ужаса Джеймса. На того, кто только что был свирепее тигра, а теперь сжался в позе зародыша, как самый трусливый зайчонок.

Было невыносимо видеть его конвульсии, слышать мужские стоны беспомощности. Криминалиста всего корёжило, как от яда змеи, как от расползающейся по всему телу гангрене. На крики тут же сбежались все: его жена, и патрульные, и даже детектив Андерсон.

— Что происходит? — спросила миссис Стил. — Джеймс? Джеймс!

Мужчина ей не отвечал. Он весь покраснел, и лишь мог издавать нечленораздельные просьбы о помощи. Ему тут же вызвали скорую, и увезли в пункт первой помощи.

Чарльз тем временем успел разглядеть комнату, и сделать свои выводы. В воздухе стоял запах плоти, простыни на кровати были смяты, а у дрожащего мальчишки перед ним из-под мешковатой толстовки на шее уже высвечивались красные отметины.

— Отойдём? — предложил он, пока медбратья пристёгивали Джеймса к каталке. Коул послушно проследовал за мужчиной. Свежесть ночного воздуха объяла их лёгкие, а в ушах зашуршали приятные звуки улиц. — У нас был уговор…

— Я помню, — едва протянул он, а затем горько раскашлялся, прижимая к горлу свою ладонь.

— Он напал на тебя, не так ли? Ты чем-то спровоцировал его?

Коул оглянулся к белой машине с крутящейся мигалкой, на которую уже поднимали каталку с пациентом. Миссис Стил обеспокоенно крутилась вокруг да около, а затем поднялась по ступеням к мужу. Когда дверцы скорой закрылись, Коул облегчённо вздохнул, и переведя свои светлые глаза на детектива, ответил:

— Когда я был маленьким кровь бурлила во мне в те моменты, когда я преследовал воображаемую дичь. Мать этого не одобряла, а отец молча её поддерживал. Всех мальчишек по соседству поощряли к игре в войнушку, а меня за неё наказывали, — повествование оборвалось. Юноша на миг залюбовался голыми деревьями вдоль улицы. Каждое слово для него было мучением не столько физическим, сколь психологическим. Эти демоны внутри долго ожидали своего часа, и сейчас со злорадным скрежетом в горле вырывались наружу. — С Фицроем я мог быть… мной. Он дал мне моё тело… он вылепил меня настоящего. Это было как будто я спал долгое время в алмазном коконе, на деле же оказавшимся для Фицроя всего лишь стекляшкой. Он разбил мой кокон, и вытащил на волю.

— Бессмыслица какая-то. Что ты хочешь этим сказать? — напрямую спросил Чарльз, доставая из внутреннего кармана пиджака свои сигареты. Он уже было собирался закурить, как вдруг услышал:

— Я — транс. Я был рождён в женском теле, но вот уже который год живу в мужском. Более-менее, — после столь яркого заявления, сигарета выпала изо рта детектива. Мужчина слыл в участке довольно консервативным мышлением, и если для него гомосексуализм являлся ошибкой природы, то трансгендерность и транссексуальность — вообще было чем-то невообразимым. — Думаю вам полезно будет услышать моё настоящее имя, детектив.

— Погоди-погоди… ты был… ты был девкой что ли? Серьёзно? А… а там у тебя… тоже теперь всё как у мужика?

— Вот поэтому я не люблю рассказывать об этом всяким старикам.

— Из-за этого на тебя напал Джеймс?

— Нет. Он напал на меня по той же причине, по которой напал на Амелию Бейкер.

— Ч-что? — недоумевал Андерсон.

— Моё первое имя — Нэнси Стил. Я — ребёнок Джеймса, сбежавший около десяти лет назад, — на этом рот детектива образовал дырку от бублика. Сказать, что это его шокировало — ничего не сказать. Хотя, вспоминая некоторые детали, мозаика в голове потихоньку начала складываться. Например, фотографии в доме Джеймса с дочерью, и то, как сильно была она похожа на жертву убийства. Странное пересечение двух дел из-за «Тигриной Смерти», и криминалиста, причастном к этим делам. Внезапно обострившаяся «болезнь» доктора Стила, из-за которой он якобы упустил следы ДНК убийцы на ноже.

Когда, казалось, последний кусочек заполнил все пробелы, детектив тут же позаботился о дополнительной охране Джеймса в больнице. Они вместе с Коулом отправились в полицейский участок, где продолжили свою откровенную беседу.

На утро Чарльз получил разрешение на взятие ДНК у доктора Стила, а к обеду он уже имел ордер на его арест.

Коул же в обмен на иммунитет и подписку в программу по защите свидетелей, выдал немало информации на прошлого, а также нынешнего главы Ирландской Мафии. Без последствий такую выходку нельзя было провернуть. На юношу покушались три раза, до и после суда, но все попытки его заткнуть, таинственным образом оборачивались неудачей.

Старший Детектив Чарльз Андерсон, дослужившись до капитана, наконец обрёл желанный покой за бумажной работой. Правда, иногда, его выводили из себя всякие зазнавшиеся адвокаты, скачущие то тут, то там.

Пейдж всё-таки нашла в себе силы признаться в Прозопагнозии. Она узнала о надвигающимся суде по делу об убийстве Амелии, и сама пришла в участок, чтобы дать показания. Её родители этого не поняли, но потом простили.

Лайла всё чаще и чаще испытывала вину за то, как она обращалась с Генри, и поэтому попросила Эрика научить того защищать себя. Это было странной, и даже безумной идеей, но ничего лучше она придумать не смогла.

Поначалу между Эриком и Генри не выстраивалось никаких отношений. Они боксировали раз в неделю, как того и просила Лайла, но ничего толком не получалось. Пока Эрик не настучал этому задохлику по шапке так, что тот наконец решился взять себя в руки и начать становиться сильнее.

Джеймса заперли в психиатрической лечебнице для преступников, где он в последствии и умер от сердечного приступа. Кто, или что, так напугало бывшего криминалиста — неизвестно.

Последнее упоминание о Нэнси Стил получила после суда над Джеймсом, убитая горем мать семейства. К ней на порог пришло письмо от загадочного дрона без серийного номера. В записке с подписью «Н.С.» коротко говорилось:

«Я живу в целости и здравии.»

Вирджиния ещё долго отходила от шока после убийства Амелии Бейкер, но, как и после любых событий мира — люди вскоре перевернули страницу, и зажили дальше. Со шкафчика жертвы снялись поминальные венки и прощальные открытки, а по школьному радио больше не вставляли «минуту молчания».

Конец.