Во имя спасения (СИ) [Bella_Black] (fb2) читать онлайн

========== I ==========

Пёс устало откинулся на подушки и прикрыл глаза, и Арья отставила лишь наполовину опорожнённую миску с бульоном. Многочисленные повязки скрывали обожжённое лицо Клигана, обнажая лишь кривящиеся в ухмылке губы да тёмные блестящие глаза. Левая рука, та самая, которая когда-то пострадала от пламенеющего клинка Дондарриона, снова была в лубке и, должно быть, на теле мужчины можно было насчитать не меньше сотни синяков, ссадин и порезов, однако мейстер Тарли ничуть не сомневался в выздоровлении Сандора Клигана. И Арья, пытаясь отплатить Псу за двойное спасение собственной шкуры, сделалась для него нянькой. Тем более, что делать в порушенной Королевской Гавани ей всё равно было нечего.

Мужчина беспрестанно ворчал, но помощь принимал, и за его ворчанием девушка легко угадывала тщательно скрываемую благодарность. Словно сам Воин – а, быть может, и Неведомый – хранил Клигана: едва не погибнув от рук собственного брата, он пролетел на куске красного камня, отколовшегося от крепости Мейегора, два этажа, приземлившись на балкон. Горе не так повезло, и пламя, бушующее у подножья башни, поглотило живого мертвеца. Пса нашёл отряд Безупречных, разыскивавших королеву Серсею для Матери Драконов, и как раз вовремя: огонь, перекинувшийся на руины старинной крепости, уже лизал руку потерявшего сознание мужчины. Этот же отряд, добравшись до подвалов замка, нашёл и Джейме Ланнистера.

Арья оглянулась на другого мужчину на соседней кровати. Говорили, что он пытался спасти Серсею, но крепость Мейегора всей своей гигантской массой рухнула им на головы. Ему повезло больше, чем незадачливой королеве, чьи останки так и не нашли под грудами кирпича, мрамора и дерева: он успел, должно быть, вскочить в какую-то нишу, которая и защитила его, а вот сестру вытащить так и не смог. Или не захотел? Но камни рухнувшего замка зацепили его и там. Под глазами Цареубийцы отчётливо виднелись уродливые иссиня-чёрные круги, нос был сломан. Золотая рука, погнутая и бесполезная, лежала на прикроватном столике тут же. Мужчина почти не приходил в себя, а когда сознание на несколько мгновений возвращалось к нему, Ланнистер бормотал что-то нечленораздельное. Старк мало интересовалась его судьбой – она ненавидела Джейме не меньше, чем всю его семью, уничтожившую её отца, брата и мать, но Сэмвел Тарли не делал различия между ним, Псом и ещё сотнями раненых, оказавшихся на его попечении. Впрочем, днюя и ночуя у постели Клигана, девушка невольно приглядывала и за ним; два или три раза ей приходилось даже кормить Цареубийцу молоком с мёдом или жидким бульоном, когда Сэм или слуги, которых королева определила ему в помощники, не могли придти. Не раз и не два ей в голову приходила мысль прикончить Джейме Ланнистера, раз уж она не могла больше добраться до его погибшей сестры и брата-карлика, ожидавшего приговора Дейенерис в темнице. Это было бы так просто – лишь извлечь из ножен кинжал, правда, совсем не по-рыцарски. В том, чтобы убить беспомощного раненого мужчину, не было чести, но в браавосском Чёрно-белом доме учили убивать бесчестно, зато наверняка. И всё же что-то не позволяло Арье сделать это. Быть может, присутствие Пса смущало её – он наверняка стал бы смеяться над волчицей, перегрызшей глотку издыхающему льву, или по своему обыкновению сказал бы что-то такое, отчего бы вкус победы обернулся вкусом пепла у неё на языке. Быть может, она не хотела действовать так подло при Джендри, который, найдя её, окровавленную, засыпанную пеплом и снегом, перепуганную, снял с коня у рухнувших Королевских ворот и больше не оставлял одну. Или она просто понимала, как ничтожна была эта победа, ведь Джейме Ланнистер и без того умирал?

Дверь в комнату открылась, и в проёме показалась голова лорда Штормовых Земель.

- Ваша сестра и ваш брат приехали, миледи, - сухо проговорил он и снова скрылся за дверью.

Арья вздохнула. Теперь он почти всегда говорил с ней так. Почти – кроме той первой встречи в объятом драконьим огнём городе. Тогда он буквально стащил её с измождённой, встревоженной лошади и несколько минут держал в объятиях, забыв о собственной кровоточащей ране, а Арья с упоением слушала живое, сильное биение его сердца. Потом всё переменилось. Её горькие, безжалостные слова стеной встали между ними, и, если Джендри и было больно, боль в своём сердце он носил также молча, безропотно, как и повязки, стягивающие раны на его теле. Однако же он сделался её тенью, словно боялся, что она улизнёт, как и собиралась.

Со двора доносились громкие голоса, чьи-то приказы, ржание и испуганное фырканье лошадей, почуявших запахи смерти, мертвецов, крови, огня и дракона. Арья и впрямь различила голос сестры, отдающей распоряжения, словно она всё ещё была в Винтерфелле, а затем и тихий голос младшего брата. Его она скорее почувствовала, чем услышала, и тут же испугалась: похоже, драконья королева была настроена серьёзно, раз заставила Брана тащиться через весь Вестерос, чтобы принести присягу. Или она собиралась сделать из сестёр и брата своего супруга заложников, а судьбу их дома взять в свои руки, не полагаясь лишь на любовь и клятву Джона? Бегло взглянув сперва на Сандора, а затем на Цареубийцу и удостоверившись, что ни один из них не умрёт, пока она спустится поздороваться с Сансой и Браном, она покинула комнату.

Её сестру, Леди Винтерфелла, сопровождало несколько сот латников. Это должен был быть знак того, что Север ещё силён, и королеве придётся с ним считаться. Но сколько боеспособных мужчин осталось сейчас в вотчине Старков? Почти всё северное войско Джон увёл с собой на юг, а Санса забрала остальных.

- Остаётся только молиться, что Железные Люди прямо сейчас не высаживаются на нашем берегу, - проворчала она, обнимая старшую сестру.

Та лишь усмехнулась. Арья улыбнулась в ответ. Ей непривычно было видеть Сансу улыбающейся, но улыбка её определённо красила.

- Аша Грейджой на пути сюда, чтобы преклонить колено, а большая часть Железного Флота превратилась в щепки, захламившие Черноводную. Даже мы знаем об этом, а ты, которая здесь столько времени, и подавно должна была бы знать.

Арья пожала плечами. Политика и прежде её не интересовала, и теперь ничего не изменилось. К тому же, у неё были дела поважнее. Краем глаза она заметила, как Тартская Дева преклонила колени перед Джендри, сперва удивилась, но запоздало вспомнила, что Тарты были вассалами Баратеонов. Кому на самом деле служила эта женщина, её сестре или Джендри? Про себя Арья невольно отметила, что леди Бриенна сильно изменилась с их последней встречи в Винтерфелле, и, хоть синяки и ссадины сошли, не оставив по себе и следа, выглядела воительница осунувшейся и несчастной.

- Мне было чем заняться здесь, и без того, чтобы пересчитывать разбитые корабли. Сандор Клиган, даже раненый, слишком беспокойный и требует к себе слишком много внимания.

Лицо Сансы вдруг вытянулось, приобрело беспокойное выражение.

- Сандор Клиган? – недоверчиво переспросила она. – Он жив? Я слышала, что он погиб вместе со своим братом.

Теперь пришла Арьина очередь фыркать.

- Кое-что всё-таки я знаю лучше вас, - от неё не укрылось, как быстро изменился сам взгляд сестры при одном упоминании имени Пса. Ей вспомнились давние рассказы Клигана о Сансе в Королевской Гавани и то, как он говорил о ней… Теперь голос Сансы дрожал и ломался почти так же, как и его тогда. – Жив, хотя и немного потрёпан, и, вероятнее, стал выглядеть ещё ужаснее…

Договаривала она уже в спину Сансе, спешащей ко входу в замок. Спохватившись, Леди Винтерфелла обернулась и бросила своим брату и сестре:

- Я должна увидеть его.

Арья и Бран переглянулись. Юноша заговорщически ухмыльнулся, и у Арьи защекотало под ложечкой от неудовлетворённого любопытства.

***

Во рту пересохло, и Сандор открыл глаза в поисках чаши с водой или своей сиделки. Нянька из Арьи Старк вышла так себе, но не то в Красном Замке не нашлось никого получше, не то волчице и впрямь нечего было больше делать, кроме как выхаживать его. Но в этот миг и её не оказалось у его постели. Пёс лежал на боку, и его взгляд в мгновение пробуждения остановился на его несчастном соседе: сир Джейме Ланнистер неподвижно и очень тихо лежал на своей постели, одинокий, покинутый всеми, снова впавший в немилость. За ним ухаживали, как полагалось, порой и волчица прикладывала свою маленькую ручку к тому, чтобы Цареубийца не отправился на суд Отца, хотя и пылала ненавистью ко всем Ланнистерам на свете, но Пёс порой думал, что лучше бы было Ланнистеру перестать бороться за жизнь. Но пить хотелось просто нестерпимо, а ещё больше хотелось вина, и это отвлекло Клигана от размышлений о судьбе Цареубийцы. Он уловил движение рядом с собой и кое-как, превозмогая боль во всём теле, развернулся, уже приготовив очередные едкие слова для Арьи Старк.

Всякая издёвка застряла у него в глотке, когда он понял, что у его постели сидела её сестра.

Снег над Королевской Гаванью наконец прекратился, и льющиеся в окно лучи солнца золотили рыжие волосы Сансы Старк. И она улыбалась. Искренне, с неподдельной радостью. Улыбалась ему. Прикосновение её руки на том пиру ещё горело на его коже, ощущаясь куда сильнее, чем боль от ожогов. Дыхание спёрло в груди мужчины, удары сердца сделались чаще и тяжелее, болью отдаваясь в ушибленных и сломанных рёбрах. Но Сандор не замечал ничего из этого за блеском голубых глаз Пташки.

- Я счастлива, что вы живы, - тихо и мягко произнесла она, а во взгляде её проглянула скорбь, и только тогда Пёс вспомнил о бинтах на своём лице.

Когда он подумал о том, что обнаружится под его повязками, когда настанет время снимать их, уголок его губ сардонически дёрнулся.

- Это Боги ошиблись и отправили меня в райские земли, или это и впрямь вы, миледи? – проскрежетал он.

- Это правда я, - словно чтобы сделать свои слова более весомыми, девушка прикоснулась к его здоровой руке. – Арья сказала, что ухаживает за вами.

- Да, она делает это, только я не могу взять в толк, почему.

Санса хихикнула.

- Моя сестра полна неожиданностей.

- Это точно, - мужчина осторожно провёл большим пальцем по коже ладони Пташки, словно ступая на нетвёрдую, незнакомую почву. К его удовлетворению Санса руку не отдёрнула. – Она даже за Цареубийцей приглядывает, хотя ей это не слишком нравится, да и, по правде сказать, похоже, всё это бессмысленно…

- Бедный сир Джейме… - она через плечо оглянулась на искалеченного мужчину на постели по соседству и снова посмотрела на Сандора. Ей полагалось Ланнистеров ненавидеть, однако же… Этот человек сделал всё, чтобы помочь им в битве против Иных – пусть один не мог сделать слишком много, добился прощения Джона и её, и даже, похоже, королевы драконов своей прямолинейностью и честностью, своим ратным мастерством и храбростью. Некоторые вещи, впрочем, случившиеся позже, заставили Сансу усомниться в том, что сир Джейме был таким человеком чести, каким показался им сперва, каким обрисовала его леди Бриенна. Санса вздохнула. Она не сомневалась, что ненависть Арьи к этому человеку была инстинктивно жгучей и неистовой, как и сама её сестра, но Санса этих чувств разделить не могла. – Неужели надежды совсем нет?

Сандор с трудом пожал плечами. Пташка у его постели, жмёт ему руку и глядит так, словно он ей небезразличен – так почему они говорят о треклятом Цареубийце? Но всё же он ответил.

- Думаю, и мейстер Тарли не питает особых надежд. Слишком уж ему досталось.

Судорожный вздох, донёсшийся от двери, заставил Сансу обернуться и одновременно отпустить руку Клигана. На пороге комнаты стояла Бриенна Тарт, бледная, как смерть, и остановившимся взглядом смотрела на сира Джейме. Старк зарделась от того, что была застигнута леди Тарт вот так, рука об руку с Псом, но, похоже, воительница ничего и не заметила. Конечно, она была её телохранительницей и всюду следовала за Леди Винтерфелла, напомнила себе Санса… однако что-то подсказывало ей, что Тартская Дева не шевельнулась бы, даже если бы кто-то приставил нож к горлу её госпожи. Санса знала о случившемся между Бриенной и Цареубийцей в Винтерфелле… щёки её снова запылали. И знала она также и о том, чего стоило Бриенне справиться с ошеломившем её горем. Но, похоже, сейчас она встретилась с чем-то, что было ей не по силам. Что бы ни сделал с ней этот мужчина, она не желала ему смерти и не могла видеть, как тот умирает. Подобрав юбки, Санса поднялась и подошла к своей телохранительнице. Кажется, только теперь девушка заметила, что была не одна в комнате. Голубые глаза, воззрившиеся на Сансу, были полны слёз и скорби, губы Тартской Девы дрожали; её словно приморозило к порогу, и она не могла сделать ни шагу ни вглубь комнаты, ни назад. Успокаивающим жестом, от которого, впрочем, Бриенна вздрогнула, Санса коснулась её руки. Слова утешения не шли с её языка, ведь она помнила о бесчестном поступке сира Джейме, о котором сама Бриенна сейчас, похоже, забыла совершенно. Лучше всего было промолчать. Но Тартская Дева нуждалась в поддержке, и, найдя её крупную ладонь, Старк просто пожала её.

***

Мягкий солнечный свет лился сквозь пролом в потолке в тронный зал, где она преклоняла колено вместе со Старками. Уже твердя старинную формулу вассальной клятвы, Бриенна подумала о том, что, возможно, ей следовало бы сделать это вместе со своим сюзереном, лордом Штормового Предела. Но лорд Джендри Баратеон принёс клятву верности королеве Дейенерис сразу после штурма столицы, когда Тартская Дева с леди Сансой ещё были на полпути в Королевскую Гавань. Поэтому теперь дочь Вечерней Звезды обещала Дейенерис преданность за своего отца, Тарт, всех подданных Закатного вместе с теми, кому добровольно решила служить.

Бран Старк, конечно, не мог склониться перед королевой, как полагается, поэтому ему позволили ограничиться лишь покорным наклоном головы и клятвой верности, которую он произнёс с тем отрешённым выражением лица, к которому Бриенна привыкла ещё в Винтерфелле. Дочерям леди Кейтилин подобного снисхождения не оказали: леди Арья и леди Санса преклонили колени по всем правилам, и обе буквально дрожали от возмущения. Бриенне казалось, что они клянутся в верности вовсе не Дейенерис Таргариен, а своему брату, который вновь присоединил Север к королевству в качестве свадебного подношения своей жене-королеве. Глядя на Арью Старк, раздумывала, отчего девушка так долго тянула с принесением присяги, прячась в комнате Пса; ждала ли она свою семью, чтобы они вот так вместе предстали перед драконьей королевой, или надеялась, что необходимость приносить присягу вовсе отпадёт? Леди Санса умело, как всегда, скрывала своё разочарование и нежелание подчиняться королеве на Железном Троне, но даже сквозь её идеальную учтивость нет-нет, да и прорывался гнев.

Королева Дейенерис с улыбкой внимала клятвам Старков, и её лиловые глаза лучились торжеством. Когда всё кончилось, и девушки поднялись с колен – слишком резко, горделиво, вызывающе по мнению Бриенны – Мать Драконов прощебетала что-то о том, что они теперь семья, чем вызвала на губах Арьи кривую усмешку. Джон, именуемый теперь Таргариеном, спустился со ступеней трона, чтобы по очереди обнять сестёр и брата, прошептать им слова благодарности, и не обойти своим вниманием даже Бриенну. Она видела в глазах молодого короля мольбу: в самом деле, его сёстры могли ввергнуть страну в пучину новой междоусобицы одним росчерком пера, взмахом руки, одним словом. И он хорошо знал своих сестёр.

- Мы бы хотели удалиться в Винтерфелл, Ваше Величество, - произнесла Санса, - и как можно скорее.

Во взгляде Дейенерис теперь вспыхнуло неудовольствие.

- Вам что же, не по нраву общество королевы?

Бриенна видела, как напрягся Джон. Стоит этим девушкам повздорить, и война вспыхнет прямо сейчас.

- Вовсе нет. Но я не думаю, что здесь скоро наладится придворная жизнь, - Леди Винтерфелла обвела весьма красноречивым взглядом превращённый в руины тронный зал. – К тому же, Север нуждается в восстановлении не меньше, чем Королевская Гавань, и кто-то должен этим заниматься.

Дейенерис Таргариен поджала губы. Разумеется, она не могла держать здесь в заложниках никого из Старков, которых только что объявила своей семьёй, но это не значило, что ей не хотелось. Как и её муж, королева отлично понимала, какую силу представляет даже разорённый Винтерфелл.

- А леди Арья, - она обратила свой взгляд на младшую из сестёр, - тоже собирается заниматься восстановлением Севера?

На миг в тронном зале повисла тишина – лишь ветер свистел в огромной дыре в потолке. А потом Арья Старк громко и совершенно неподобающе фыркнула, выразив своё презрение столь странному предположению королевы. Дейенерис нахмурилась, Джон шагнул к сестре, словно пытаясь оградить её от гнева дракона. Бриенна подобралась, с трудом поборов желание стиснуть рукоять Верного Клятве. Должна ли она будет обнажить меч против правительницы, которой только что поклялась в верности, чтобы исполнить данный леди Кейтилин обет? Но Арья Старк, казалось, совсем не боялась гнева королевы. Рассеяв разом все опасения, она покачала головой и почти добродушно коротко засмеялась.

- Нет, Ваше Величество, - эти слова дались ей с трудом, но она всё же смогла их произнести. – Из меня едва ли выйдет умиротворительница. Я собираюсь отправиться в Закатное море на поиски неведомых земель.

- Это может пойти нам на пользу, - поспешно вставил король Джон, - если мы откроем новые торговые пути…

Леди Арья смерила его насмешливым взглядом, но на сей раз у неё хватило ума промолчать. Казалось, Дейенерис пропустила мимо ушей слова мужа.

- И где же вы собираетесь взять корабль?

- Я дам его ей, - раздался голос из глубины тронного зала.

Бриенна обернулась на него, как и все остальные. Лорд Штормового Предела не мигая смотрел на королеву, скрестив руки на груди. У Тартской Девы легонько укололо в области сердца – так сильно Джендри был похож на своего покойного дядю в это мгновение. Девушка тотчас повернулась, чтобы взглянуть на королеву и убедиться, что она не гневается на её сюзерена. Против всех ожиданий, драконья королева улыбалась. Джендри Баратеон явно нравился ей. Когда от сердца отлегло, Бриенна посмотрела на Арью Старк: щёки девушки рдели, широко раскрытые глаза остановились на лице Джендри, который упорно избегал смотреть на неё.

- Что ж… Если, милорд, Штормовой Предел располагает лишними кораблями… ведь, вероятно, вы больше никогда его не увидите, - при этих словах Дейенерис Баратеон содрогнулся, - то дерзайте. У меня, миледи, нет кораблей, чтобы подарить вам один для ваших безрассудных путешествий, - с этими словами она поднялась со своего места и удалилась прочь в сопровождении своих гвардейцев.

Король лишь досадливо покачал головой. Леди Санса пожала плечами, также не сводя задумчивого взгляда со своей сестры. Та, было, ринулась за Джендри, но он оказался быстрее неё и покинул тронный зал, даже не оглянувшись. Аудиенция была явно окончена, и не лучшим образом – воздух подле Железного Трона так и трепетал от сгустившегося напряжения.

- Бран, я вынужден просить тебя остаться, - услышала Бриенна голос Джона. Искоса посмотрев на молодого Таргариена, она отметила про себя, что он выглядел очень уставшим. – Всё дело в Дрогоне… Всё это… далось моей жене тяжело. Порой она бывает… не в себе, - он понизил голос почти до шёпота, хотя кроме Джона, Брана, Сансы и Бриенны людей в тронном зале не осталось. – Мне удаётся сдерживать порывы Дени, хоть это порой и трудно. Но справиться с драконом я не сумею. Быть может, с Рейегалем… Но не с Дрогоном. Мне может потребоваться твоя помощь, если что-то пойдёт не так, - теперь с Брандоном говорил не брат, а король.

- Если ты просишь, я остаюсь, - быстро ответил юноша раньше, чем леди Санса успела возразить.

Ни слова не сказав братьям, Леди Винтерфелла стремительно пошла прочь, так круто развернувшись, что подол её платья взметнулся, открывая взорам вышитые сапожки. Бриенна по привычке последовала за ней. Безмолвное служение кому-то в качестве телохранителя имело свои бесспорные плюсы: почти не оставалось времени, чтобы поразмыслить над собственными горестями. В молчании, не без труда они преодолели несколько полуразрушенных лестниц, прошли по потрескавшимся галереям и, наконец, вышли во двор. Лишь здесь леди Санса остановилась, чтобы перевести дыхание. Сейчас она уже не выглядела столь решительной правительницей Севера, которая так недавно дерзила королеве и королю, своему брату.

- Пожалуй, я навещу сира Клигана, - немного неуверенно произнесла она. – Вы пойдёте со мной?

Бриенна ничего не имела против Пса, но стоило ей подумать о мужчине, что лежал на соседней с ним кровати… Сил у Тартской Девы только на то и хватило, чтобы отрицательно покачать головой. Старк кивнула, словно именно такого ответа она и ждала, и поспешила к небольшой башне, на время превращённой в лазарет. Девушка тяжело выдохнула, сглотнув вставший в горле ком. В последние дни она старалась думать о чём угодно, лишь бы её разум не цеплялся за Джейме Ланнистера, распростёртого на постели, бледного, как простыня, которой его укрыли, с ужасающими синяками на лице. Из головы у Бриенны не шли случайно подслушанные слова Пса, а расспросить мейстера Тарли самой у неё не достало духу. Изо всех сил она старалась ненавидеть этого мужчину, подарившего ей надежду на счастье, а затем так жестоко растоптавшего её, вот только ничего не выходило. Дни и ночи напролёт по пути из Винтерфелла в Королевскую Гавань Тартская Дева лелеяла свою обиду, тешила своё горе, снова с снова вспоминая злые прощальные слова Цареубийцы, в которых не было ни намёка на тепло. Она знала, что не спросит ни у кого о его судьбе, не помянёт даже его имени, навсегда вычеркнув Ланнистера из своего сердца и жизни… Теперь она молила Семерых о том, чтобы он выжил, а даже мысль о том, что Джейме может умереть, была для неё невыносимой.

========== II ==========

Они стояли, слегка пошатываясь, опершись друг на друга, чтобы, не приведи Семеро, не упасть. Впрочем, королева Дейенерис была бы довольна, опозорь они себя падением. Или им взаправду стоило пасть ниц перед девочкой на Железном Троне? Это было бы трудно, и, несомненно, позабавило бы собравшихся, а королеву – потешило… Цареубийца и Пёс Джоффри мало кому внушали любовь или хотя бы уважение, и едва ли в тронном зале нашёлся бы хоть один человек, который помог бы им подняться. А самим им это было пока что не под силу. И они стояли.

Пёс не имел для драконьей королевы никакого значения, она едва ли знала его имя – лиловые глаза скользнули по его лицу почти равнодушно, лишь искорка интереса мелькнула, когда она увидела его шрам. Но вот Джейме в полной мере ощутил на себе огонь ледяных аметистов и всю ненависть Дейенерис Таргариен. Глупая девчонка, она ничего не знала о своём отце, никогда его не видела, но судила его, как все остальные. Что ж, он не доставит ей удовольствия, моля о пощаде или прощении у её ног. Пусть творит над ним суд или казнит без суда – ему теперь всё едино, он сам себе стал отвратителен. С другой стороны, едва ли Дейенерис не знала, что её люди выхаживают Цареубицу, вытаскивая его с того света; она бы приказала им не растрачивать свой труд понапрасну, если бы желала видеть его мёртвым.

- Сир Клиган, - обратилась она к Псу, чуть подавшись вперёд, - вы храбро сражались и показали себя преданным короне человеком, - знала ли девочка-королева, насколько ему всегда было плевать на королей? – Вы истребили самого отвратительного приспешника лже-королевы, не посмотрев на то, что это был ваш брат…

- Я мечтал прикончить своего брата с тех пор, как мне было одиннадцать, - со скучающим видом сообщил Сандор Дейенерис. Таргариен ошеломлённо замерла на своём месте. Сдержанный гул голосов вокруг вызвал у Клигана лишь усмешку: он-то думал, что его ненависть к треклятому братцу ни для кого не была секретом. – И я не рыцарь, Ваше Величество.

Там и сям послышались смешки тех, кто помнил Пса ещё по двору короля Джоффри. Таких, впрочем, в этом прохудившемся тронном зале было немного.

- Что ж, прежние короли не оценили ваших заслуг, - пожала плечами среброволосая девушка, - но я покажу всем, что не такова. Я дарую вам рыцарское звание… - она поискала глазами какого-нибудь рыцаря, но все, кто окружал её, не были одарены этой почестью. Кроме Джейме, но на него она нарочно избегала смотреть.

- Благодарю вас, Ваше Величество, но я откажусь. Я никогда не приму рыцарских обетов.

Пёс почувствовал, как над его головой сгущаются тучи. Дейенерис Таргариен не привыкла, чтобы от её щедрых даров так пренебрежительно отказывались. Её молодой супруг наклонился к ней с соседнего сидения, коснулся её руки, что-то прошептал. Успокаивал, а, может, просил помнить о том, что не так много у неё союзников в Вестеросе, хоть она и сидит на троне. И он был прав: даже в своей комнатушке, лишённый друзей и соратников, Пёс знал, что всё больше лордов посматривало в сторону короля Джона; пожелай он корону, они мигом сорвали бы её с головы Дейенерис. Счастье королевы, что её племянник не честолюбив.

- Но от брата вам достался титул и поместье. Этим, - с нажимом сказала королева, - надеюсь, вы не намерены пренебречь. Корона нуждается в верных вассалах.

Отказ готов был слететь с его уст, но Сандор вовремя спохватился. Наклонил голову, как подобает, почувствовав при этом лёгкое головокружение, и сказал:

- Конечно, только, боюсь, из меня не выйдет хорошего лорда.

Лёгкая улыбка тронула губы Дейенерис.

- Что ж, увидим.

Должно быть, она ждала, что Клиган уйдёт из центра тронного зала, оставив ей Ланнистера на растерзание. Но Пёс не ушёл: отчасти от того, что не хотел бросать Цареубийцу одного, отчасти просто потому, что не был уверен, что сможет сделать и несколько шагов без скромной поддержки этого падшего рыцаря.

Джейме поднял голову, когда Дейенерис замолчала. Он понимал, что пришёл его черёд, и также понимал, что его-то королева награждать не собиралась. Ланнистер чувствовал нечто вроде благодарности к Клигану – хоть тот не был ему другом, а оставаться одному перед мечущими молнии очами Таргариен ему не хотелось.

- Я простила вам то, чего, может, не должна прощать ни одна дочь на свете. Но были люди, во много раз честнее и благороднее вас, - она чеканила слова, будто уже произносила приговор. Но Ланнистер не смотрел на неё – его взор обратился туда, где стояли леди Санса с сестрой и Бриенна Тарт; в глубине души Джейме надеялся поймать сапфирово-синий взгляд воительницы… хоть и в последний раз. Но она на него не смотрела. На Тириона, устроившегося у левой руки королевы и выглядевшего таким несчастным, словно это судили его, мужчина не глядел. Накануне младший брат пришёл к нему с повинной, рассказал, что просил за Джейме, но Дейенерис пригрозила ему смертью, буде тот ещё раз решится на подобное. Джейме ни в коем случае не винил его за неудачу, но Тирион винил себя за них двоих. И на этот раз даже Джон Сноу ничего не смог поделать. – Но вы предали доверие этих людей и моё; вы повернулись к нам спиной, переметнулись на сторону врага…

- Когда-то я клялся Серсее в верности как королеве, это правда, - его голос вдруг оказался звучным и твёрдым, неожиданно даже для самого Цареубийцы. – Это было ещё до того, как я приехал в Винтерфелл, до того, как… За это вы вправе меня судить. Но ещё до того, как надеть королевский венец, Серсея была моей сестрой, Ваше Величество, и она осталась ею, и потеряв его. Моя плоть и кровь, половина меня самого. И я не мог оставить её на погибель. Я должен был попытаться её спасти во имя памяти нашей матери, из чрева которой мы вышли одновременно, - теперь он не смотрел ни на кого другого, лишь на Дейенерис. – У Вашего Величества тоже был брат… разве вы не сделали бы того же для него?

Это был удар наугад. По слухам, первый муж королевы, дикарь-дотракиец, вылил горшок расплавленного золота на голову Визериса Таргариена, а хрупкая и нежная Дейенерис и пальцем не пошевелила, чтобы спасти его. Но едва ли ей улыбалось, чтобы это стало известно во всех концах Семи Королевств; здесь присутствовали лорды и рыцари с Севера и Западных Земель, из Дорна, Простора, Долины Аррен и Речных Земель, они понесут то, что услышат у подножья Железного Трона дальше и дальше, и, если Дейенерис сейчас сглупит, ославят её на весь Вестерос. Всем было плевать на принца Визериса, но никто не любит слишком жестоких правителей, особенно женщин – Серсея могла бы кое-что порассказать об этом драконьей всаднице, если бы осталась жива. В том была единственная надежда Джейме – в том, что за гневом королева не забудет о благоразумии. Иначе ему конец.

- Ваше Величество, - от неожиданного звука этого сильного голоса у Цареубицы подкосились ноги, и сердце загрохотало в груди, - я снова хочу поручиться за сира Джейме, если вы позволите.

- Вы?!

Бриенна и сама до конца не сознавала, что творит, но ноги сами вынесли её в центр, а слова сами собой полились с языка так же складно, как и в Винтерфелле, казалось, тысячу лет назад. Она слышала, как что-то тихо изумлённо пролепетала Санса Старк, и как Арья что-то ответила ей отрывисто и зло, но и ухом не повела. Ей бы радоваться падению Ланнистера, возможной скорой его погибели… Разве не этого желают все погубленные, опороченные девушки – чтобы их соблазнитель поплатился и как можно больнее? Но Бриенна не желала Джейме зла. Её сердце было разбито, но, возможно, она сама была виновата – она так сильно надеялась в те несколько недель после победы… Тартская Дева всегда знала, что то, что он сказал про Серсею – истинная правда. И ещё кое-что, что причиняло Бриенне ещё большую боль. Но негоже дочери благородного дома, помазанному рыцарю быть мелочной и мстительной. И она надеялась, что королева Таргариен тоже не окажется такой.

- Если сир Джейме и совершил предательство, то только из любви, которую питал к своей сестре.

Взгляд Дейенерис метнулся от Бриенны к Джейме и обратно. Выждав несколько мгновений в качестве приличествующей паузы, она заговорила:

- Жизнь я ему сохраню, приняв во внимание ваши заслуги, миледи. Хотя и не понимаю, признаться, отчего вы уже во второй раз вступаетесь за этого человека, - в словах королевы отчётливо слышалось раздражение, с каждым мгновением её голос становился всё более напряжённым, словно он сдерживалась из последних сил. – Но в его наследных правах ему отказано. Кастерли Рок переходит к моему Деснице, Тириону Ланнистеру – и точка. Всякий, кто попытается оспорить это моё решение, - она строго посмотрела на карлика, - пощады может не ждать. Жизнь Джейме Ланнистера принадлежит вам, леди Тарт – берите её и делайте с нею всё, что хотите, но отныне я не желаю ни видеть его, ни даже слышать о нём.

Сердце Тартской Девы билось неистово где-то в горле. Живой! Второй раз подобная дерзость сошла ей с рук. Она ощущала на себе пристальный, горящий взор Джейме, но воспретила себе оглядываться на спасённого ею рыцаря; она сделала это не потому, что чего-то ждала от Цареубийцы, его благодарность была ей не нужна, она просто не хотела видеть, как он погибает. Чувствуя, как румянцем загораются щёки, она поклонилась.

- Благодарю вас, Ваше Величество. Я предполагала, что такое может случиться… И я написала отцу на Тарт… Лорд Селвин пишет мне, что готов принять сира Джейме на службу, если он того пожелает… - конечно, отца пришлось почти молить. Но она явится домой всего на несколько дней, и можно надеяться, что радость затмит в Вечерней Звезде гнев и гордыню. А потом она уедет, и Джейме пусть живёт своим умом.

Крошечными ядовитыми огоньками вспыхнуло несколько шепотков. Многие ли из присутствующих знали о том, что случилось между нею и Джейме в Винтерфелле? Едва ли – большинство тогда уже двинулось по Королевскому Тракту с войском королевы. Но слуги что-то видели или слышали и рассказали другим слугам, а те – своим хозяевам… И всё же то, чего больше всего боялась Бриенна, не случилось, а на остальное ей было почти плевать: пока с Бриенной был её меч, можно было не опасаться, что кто-то станет смеяться ей в лицо.

Дослушав, Дейенерис передёрнула плечами. Пальцы её с такой силой стискивали руку Джона, что костяшки их побелели, словно только его прикосновение удерживало её на грани безумия.

- Мне дела нет, миледи. Уберите его с глаз моих долой, вот и всё.

Он поджидал Бриенну в одном из закоулков уцелевшей чудом галереи. Гигантская фигура Пса только что исчезла за поворотом; узнав, что Джейме не намерен двигаться дальше, пока не поговорит с леди Тарт, Клиган обозвал его дураком и предателем и множеством других ещё менее приятных слов. Ланнистер едва повёл ухом: он бывшему телохранителю сына в друзья не набивался и ничего не обещал, хотя, надо признать, совесть его была не совсем спокойна, когда он думал о том, как Пёс с трудом добирается до их крошечной обители в другом конце Красного Замка. Но, на счастье Сандора, прямо на них налетела, спеша оказаться подальше от королевы, леди Арья Старк. Она макушкой не доставала и до плеча Клигана, но привычным жестом перекинула здоровую руку мужчины через шею и увлекла его за собой, напоследок злюще глянув на него самого. Джейме леди Арью не боялся – она была младшей, а над нею были рассудительная и благоразумная Санса Старк и сам король Джон. Правда, Пёс как-то поведал Джейме о некоем списке юной мстительной волчицы и о том, как она жалеет, что её собственные маленькие ручонки не дотянулись до Серсеи раньше Дрогона. Клиган предостерёг его тогда: мол, жажду крови и мести Арья Старк всё ещё не утолила, как знать, не сочтёт ли она Цареубийцу достойной половиной покойной королевы, не заставит ли его расплатиться с нею. Джейме смолчал, но сам всё думал, могла ли девушка знать о его роли в том, что Болтон переметнулся от Старков к Ланнистерам? Если она знала, добра ему ждать не приходилось. Одна надежда была на леди Сансу и то, что она сможет вразумить сестру.

Словно на его мысленный зов, Санса Старк появилась в галерее. Следом за нею шла Бриенна; увидев тяжело опершегося о стену Ланнистера, Тартская Дева лишь на секунду сбилась с шага. Другой бы и не заметил, но Джейме слишком хорошо изучил её. Леди Санса, заметив его, с удивлением воззрилась на мужчину, и тут же бросила мимолётный взгляд на свою леди-рыцаря.

- Вы держались сегодня отменно, сир, - вдруг сказала она. Джейме опешил: учтивости у Сансы Старк мог поучиться любой, и она явно недолюбливала королеву Дейенерис, но её слова прозвучали для Ланнистера почти похвалой, и это было слишком неожиданно.

- Благодарю вас, миледи, - Джейме неуклюже поклонился. Даже от такого простого движения дурнота подкатила к горлу, и перед глазами поплыли тёмные круги. Ещё не хватало сейчас свалиться здесь на глазах у Бриенны и Сансы! Он не желал выглядеть ещё более жалким, чем был. – Я хотел бы поблагодарить леди Тарт за заступничество… Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня, несмотря на то, что я недостоин и капли подобной доброты… - Цареубийца упорно искал взгляда Бриенны, так же упорно избегая смотреть на леди Сансу.

Бриенна насупилась, её госпожа же, напротив, буквально заискрилась лукавством. Она знала, понял Джейме. Рассказала ей Тартская Дева, или девушка сама догадалась – но она знала. От этого ему почему-то стало не по себе. И, спустя короткое мгновение, каблучки Сансы уже застучали в одном из боковых коридоров. Джейме и Бриенна остались одни в галерее.

- Вы расплатитесь со мной сполна, если будете хорошо служить моему отцу. Если же вы не примете это предложение и решите устроить свою жизнь по-другому…

- Бриенна, - тихо, но настойчиво остановил он её. От этой придворной болтовни, которая так плохо давалась им обоим, к тому же, не было никакого проку. – Зачем ты это сделала? Снова. После всего…

Он не хотел напоминать ей, хотя сам не мог забыть и, конечно, не мог и надеяться, что она забыла или простила его. Джейме поступил подло, разбив сердце этой светлой, нежной девушке. Сам себя он не простит никогда, он знал это. Широкое некрасивое лицо Тартской Девы вдруг исказилось от злости. Но и это было лучше равнодушия.

- Быть может, нужно было позволить ей убить тебя. Может быть, так было правильно. Но я ещё хочу спокойно спать по ночам!

От ярости, с которой были сказаны эти слова, Джейме опешил. Но ярость эта ещё давала ему надежду… если он вообще имел на неё право, на эту надежду. Ланнистер хотел остановить девушку, но ему ещё не хватало здоровья и прыти, так что Бриенна легко обогнула его, ускользая от его пальцев, и через секунду скрылась на лестнице

Джейме облизал губы, задумчиво глядя ей вслед. Сердце его колотилось в груди, словно он пробежал не одну лигу. Но, если до этого мгновения у него и были ещё какие-то сомнения в том, принять ли милостивое предложение Селвина Тарта, то теперь решение было принято.

***

Когда стемнело, в их комнатку заглянула леди Санса. Она приходила каждый день, то с сестрой, а то сама, но никогда с нею не было её телохранительницы. Пёс, правда, говорил Джейме, что в день их приезда в Королевскую Гавань и леди Бриенна пришла вместе с Сансой, но Ланнистер тогда метался в бреду, а больше она не приходила.

Вот и теперь молодая северянка была одна.

- Я знаю, что сегодня королева одарила вас титулом и землями, - коротко поздоровавшись с Джейме, обратилась она к Сандору. – Хоть вы и без того наследовали всё после смерти брата, во власти Дейенерис было всё переиначить… - девушка невольно взглянула на Цареубийцу и тут же отвела взгляд. Негоже напоминать мужчинам об их неудачах, особенно таким гордым, как сир Джейме. Впрочем, не было похоже, что утрата наследства его слишком огорчила; он выглядел куда более несчастным, когда говорил с Тартской Девой. – Я, конечно, не смогу предложить вам так много… Джон… я хотела сказать, король, мой кузен, - Санса всё ещё не могла привыкнуть к тому, кем на самом деле оказался Джон Сноу, и порой забывалась, - сделал меня Хранительницей Севера. Мне понадобится гвардия, которая будет верна мне, и просто преданные люди… - не договорив, она выразительно посмотрела на него, надеясь, что её взор скажет Клигану больше, чем слова. Она волновалась больше, чем полагается, в этот момент.

Сандор не верил собственным глазам, собственным ушам: в глубокой лазури её глаз мужчина прочёл… надежду. А ещё страх и что-то очень близкое к мольбе. Было ли это, в самом деле, тем приглашением, о котором он мечтал так долго? Он сглотнул. Санса была рядом с ним, такая прекрасная, нежная, сильная… Ему казалось, что теперь, натерпевшись горя и победив, леди Старк не нуждается ни в ком. Но, выходит, в нём она нуждалась.

- Вы хотите, чтобы я служил вам в Винтерфелле? – осторожно переспросил Сандор.

Джейме Ланнистер на соседней кровати усердно делал вид, что читает книгу, но при этих словах Сандора с его губ сорвался смешок. Клиган поклялся про себя, что если этот потрёпанный золотой ублюдок позволит себе ещё что-то подобное, он прикончит его во сне.

- Не служить, нет… это не совсем верное слово. Но… вы нужны мне там, - очень тихо проговорил Санса, словно собственные слова её пугали.

В горле у Сандора пересохло. Ему и не снилось, что Санса Старк однажды скажет ему что-то подобное. Но раз уж сказала… Отказываться было попросту глупо.

- Тогда я буду с вами. В Винтерфелле или любом другом месте.

Сердце мужчины ёкнуло, когда он увидел неподдельную радость, отразившуюся на лице девушки, и облегчение. Он, в самом деле, готов был поклясться ей в чём угодно, следовать за нею по пятам в семь преисподних и даже дальше, если она попросит. Одним только взглядом Санса Старк безжалостно содрала с него броню, выпестованную за много-много лет, а под этой бронёй он рассыпался, плавился от звуков её голоса и этих лукавых искорок в голубых глазах. Он убьёт за неё, умрёт за неё, без права, без намёка на какую-либо надежду о большем… Но, когда она вот так смотрела на него из-под полуопущенных ресниц, даже самые смелые надежды не казались ему несбыточными.

Его рука неловко дёрнулась, посунувшись к ладони Сансы, лежавшей на одеяле, но всё же Пёс не посмел прикоснуться. Санса сделала это сама; когда её тоненькие пальчики коснулись мозолистой ладони мужчины, Старк почувствовала, как жизненная сила приливает к ней. И краска к щекам тоже тотчас прилила. Она не могла признаться, даже самой себе, как сильно боялась его отказа. В Винтерфелле он был сперва просто одним из, в ком отчаявшиеся хозяева Севера, чей дом должен был стать первым заслоном от Иных, так невыносимо нуждались. Она сперва думала так о Сандоре, но затем всё переменилось. Когда она стала встречать его в коридорах замка. Когда видела, как свободно болтает с ним, не слишком сдерживая свою неистовую противоречивую натуру, её сестра. Когда он выжил, она выжила, они выжили – победили. Там, на пиру, когда он коснулся её руки и взглянул так, так… Она была для него всё ещё Пташкой Джоффри – пугливой, глупой, нуждающейся в чьей-то заступе – но и королевой, повелительницей тоже была. Санса видела это в его взгляде тогда. Затем, когда он однажды утром исчез вместе с Арьей… Уехали многие, не только он, но никто из десятков покинувших Винтерфелл людей не волновал её. О причинах Санса старалась не задумываться, и всё, что она знала о себе и Сандоре Клигане с тех пор, как в Королевской Гавани она узнала, что Сандор чудом выжил – он нужен ей.

Леди Винтерфелла встала, оправила юбки. Оставалось сделать ещё кое-что…

- Сир Джейме, как бы невзначай сказала она, словно не собиралась этого делать, а так, спохватилась… - если вы принимаете предложение леди Бриенны… Мы все отплываем завтра на Тарт: леди Бриенна желаетнавестить отца, а я – взглянуть на место, где она выросла; моя сестра получит свой корабль в Штормовых Землях, а лорда Баратеона мы доставим домой. Лорд Клиган, - она улыбнулась Сандору, отметив про себя, как набычился мужчина при этом новом для него титуле, - так же едет с нами, раз он согласился… И так всё равно, даже со всеми остановками будет быстрее, чем тащиться через весь Вестерос по Королевскому Тракту… Словом, если вы согласны, «Дитя снегов» будет ждать вас у причала завтра утром.

- «Дитя снегов»? – не веря собственным ушам, уточнил Джейме. Он не знал, благодарить ему Сансу или смеяться над тем, что она так по-девичьи не осталась в стороне. Ланнистер бросил быстрый взгляд на своего товарища по несчастью: Сандор-то смеялся, не сдерживаясь, и даже в металлической серости его глаз нашлось место непривычной улыбке. – Завтра? – он, конечно, был согласен, только не думал, что так скоро…

- Миледи что, сводничеством занялась? – фыркнул Клиган.

Санса раздражённо взглянула на него, но ответом его не удостоила.

- Это галея лорда Мандерли, он любезно одолжил её Брандону, а теперь настало время её вернуть, - прозвенел сталью её голос. Она не собиралась забывать, кто она, и какое одолжение делает Джейме Ланнистеру, вот так вступаясь за него. И сделает всё, чтобы он тоже это не забыл. Но смеяться над нею она не позволит ни Цареубийце, ни Сандору.

***

Арья нашла Джендри в совершенно неожиданном месте: на пристани, освещённой тусклым лунным светом да несколькими трепещущими на слабом солоноватом ветру факелами. Она предполагала, что лорд Баратеон захочет попрощаться с городом, в котором родился и вырос, но никогда не думала, что он станет делать это в порту. Молодой лорд Штормового Предела наблюдал, как грузили «Дитя снегов». Завтра, завтра он отплывёт на этой галее в земли, которых никогда не видел, чтобы править людьми, которых не знает. Земли Баратеонов, земли его отца, его земли. Мог ли безродный кузнец хоть мечтать о чём-то таком? И почему его мечты оказались горькими на вкус, когда сбылись?

Арье он отчего-то показался несчастным – а, может, он просто задумался.

- Не могу дождаться рассвета, - с некоторых пор к нему стало невозможно подкрасться. – И миледи, полагаю, тоже, - Джендри оторвался от созерцания матросов и носильщиков и, чуть обернувшись, посмотрел на Арью.

Девушка почувствовала, что, против всякой логики, краснеет под этим взглядом.

- Нет, - подойдя ближе, она встала рядом с Баратеоном и тоже принялась рассматривать величавую галею, чьи свёрнутые паруса походили на сложенные крылья какой-то хищной птицы. – Мне жаль прощаться с братьями. Но я полагала, что ты будешь скучать по Королевской Гавани.

- Вот уж нет, - быстро выпалил он. – Не по такой уж точно, - добавил более сдержанно, но с горечью. – Сильно ли я тебя удивлю, если скажу, что, как и ты, не собираюсь сюда возвращаться? Только моё убежище несколько…

- …ближе, - подсказала Арья.

Он, в самом деле, её удивил. И больше всего тем, что, находясь вот так близко к ней, был совершенно спокоен. Арья была готова стукнуть себя за эти мысли, но её самолюбие совершенно неожиданно было уязвлено. Девушка полагала, что, отказав Джендри, сможет быть холодной с ним или хотя бы отстранённой, как это полагалось, но предательские мысли о его руках и губах нет-нет да всплывали в её голове, заставляя отчаянно краснеть. Вот и сейчас она волновалась, как девчонка, а не как воин, которым была. Выпад Джендри в тронном зале перед лицом короля и королевы стал для волчицы полнейшей неожиданностью, и она до сих пор не знала, стоило ей радоваться или обижаться. Помолчав некоторое время, Старк заметила:

- Королеве это может не понравиться. Не для того она сделала тебя лордом, чтобы ты спрятался от неё в Штормовом Пределе.

Он лишь фыркнул.

- Я не просил отдавать мне Штормовые Земли – и, видят Боги, пользы это мне принесло немного, - юноша выразительно посмотрел на Арью, и от этого щёки девушки заалели пуще прежнего. – Но, раз уж она это сделала… Лорд должен находиться в своих землях, не так ли?

- Я попрошу Джона замолвить за тебя словечко, если Её Величество станет гневаться. Ты ему нравишься.

Кривая усмешка тронула губы Баратеона.

- Я бы предпочёл нравиться его сестре.

- Джендри… - Арья не знала, что сказать. Сердце её по-прежнему билось сильнее рядом с ним, а его близость волновала всё больше с каждым мгновением. Она избегала смотреть на его лицо, губы – и он тоже не глядел на неё. Арья не могла его винить. Лишь глупые кокетки ждут, что мужчина, которому они отказали, станет умолять снова и снова. Быть может, изнеженные южные лорды в шелках и кружевах и в самом деле так поступали, но Джендри не был изнеженным, да и на лорда мало походил: на нём по-прежнему была варёная кожа и тёмное прочное полотно, лишь новее, чем его прежняя одежда. И только пряжка в виде скачущего оленя у горла напоминала о том, как возвысился Джендри Уотерс. Напоминала она об этом и Арье – если бы она смогла об этом позабыть. Лорда или кузнеца, она любила его одинаково сильно, но к лорду прилагался замок, земли, приличия и традиции, платья и бесполезная мишура – всё то, что она ненавидела с того времени, как вообще стала что-либо понимать.

- Иногда я думаю о том, что ты бы дала мне иной ответ, если бы я остался кузнецом. У него ведь нет замка, и леди ему не нужна, а дети… Ну, много их у кузнеца быть не может.

- У кузнеца есть свобода, которой нет у лорда, - едва слышно выдохнула Арья.

Она была уверена, что он услышал. Но и виду не подал.

- Потом я усомнился, это ли всё ты так не любишь… или всё же меня.

Девушка не ответила. Она кусала губы, запрещая словам сорваться с языка, и невероятной ценой ей удалось промолчать. Джендри, глупый бастард, был не прав, но, что бы она сейчас ни сказала, это бы разбило его сердце. И ей тоже, превратив острые осколки в мелкое крошиво. Слыша, как поскрипывает покачивающееся на волнах «Дитя снегов» - и это вдруг осталось единственным звуком в упавшей на них, словно пуховое одеяло, густой ночи – Старк стремительно пошла прочь.

Уцелевшие строения Красного Замка были переполнены прибывшими на поклон к королеве лордами и теми, кто прибыл с Дейенерис из-за моря, поэтому сёстры Старк, вопреки их положению, делили одну комнату. На часах у дверей спальни стоял гвардеец в сером с белым плаще, хотя Арья и ожидала увидеть леди Бриенну, которая мало когда позволяла себе отлучаться от Сансы. Коротко кивнув в ответ на поклон солдата, девушка проскользнула в комнату. Тихая, как тень, она кралась, не желая разбудить Сансу. Поэтому, когда она услышала голос сестры, она самым позорным образом вскрикнула.

- Тебе вовсе не обязательно это делать.

- Что? – буркнула Арья, сбрасывая одежду и забираясь под одеяло.

- Отправляться за море, - устало и терпеливо ответила ей сестра. – У тебя в Вестеросе есть дом.

- Винтерфелл теперь твой. Не то, чтобы я завидовала, но я не хочу быть вечной гостьей на твоих хлебах.

- Винтерфелл всегда останется твоим домом, - возразила Санса. – Но я говорю не о нём. Разве лорд Штормовых Земель не отдал тебе своё сердце?

Некоторое время Арья молчала. Они всегда ссорились и спорили, сколько она себя помнила, но это было не похоже ни на одну из их перепалок. Санса повзрослела и многому научилась: теперь она с лёгкостью отыскивала раны сестры и безжалостно посыпала их солью. Хорошо, что в Чёрно-белом Доме её научили терпеть боль. И лгать. Лгать она теперь умела лучше, чем что-либо ещё. Всем, кроме себя.

- Отдал или нет, - огромное, почти непереносимое усилие воли – и её голос был бесстрастен, - я не могу его принять.

Её зрение было острым даже во тьме, и Арья увидела, как Санса пожала плечами.

- Ты не можешь его не принять. Вопрос только в том, сможешь ли ты открывать свои новые земли с таким грузом или пойдёшь ко дну.

Комментарий к II

Санса Старк - главный шиппер…всех:)

========== III. ==========

Они стояли на пристани в лучах рассветного солнца. «Дитя снегов» покачивалось на волнах, капитан нетерпеливо расхаживал по палубе, не решаясь всё же поторопить своих царственных пассажиров. Цареубийца, леди Бриенна и Сандор Клиган взошли по сходням, чтобы занять свои каюты – никто из них, вероятно, не вернётся в Королевскую Гавань больше никогда. Лорд Баратеон остался на палубе в компании капитана, и Арья чувствовала на себе его взгляд; от этого ей становилось неуютно и почему-то немного стыдно. Но она заставила себя не думать о Джендри хотя бы в эти минуты.

В последний раз дети Неда Старка были вместе, и эти мгновения неумолимо утекали, словно вода сквозь пальцы.

- Ты всё ещё можешь отправиться с нами, - настаивала Арья, то и дело дёргая Джона за плащ – он по-прежнему предпочитал чёрный цвет, хоть давно уже не был братом Ночного Дозора. – Капитан будет недоволен, но подождёт, он не осмелится отказать.

С печальной улыбкой молодой король разжал пальцы сестры и убрал её руку.

- Арья, я, как-никак, король.

- Ты можешь править Севером, - она бросила быстрый взгляд на сестру, словно опасаясь, что она попытается спорить. Но Санса молчала. Хотела она быть Хранительницей Севера или нет, она знала, что Джон не примет это опрометчивое предложение. Знала это и Арья, просто не хотела признавать. – Ты будешь королём, но не здесь. Королевская Гавань – дурное место для Старков.

- Это так, - согласилась, содрогнувшись, старшая из сестёр.

- Но я не Старк.

- А Бран?

- Со мной всё будет хорошо, - их младший брат выглядел ещё более грустным, чем обычно. Взгляд его был устремлён куда-то вдаль, словно в будущее, и обеим девушкам стало не по себе от внезапной догадки.

- Ты что-то видишь? Знаешь? – Санса присела рядом с ним, взяла его за руку.

Бран посмотрел на неё, и лёгкая улыбка тронула его губы. В ответ он коснулся кончиками пальцев рыжих волос девушки.

- Я знаю, что нужен Джону. Всё будет хорошо. Времена переменились, и всё будет хорошо, - повторил он.

Санса не знала, лжёт он, чтобы успокоить её, или, в самом деле, уверен в благополучном исходе всех их затей. Для неё Брандон всё ещё оставался маленьким мальчиком, которого нужно было защищать. Однажды она – они все – уже оставили его, и тогда с ним случилось много плохого. С ними со всеми тоже, но не был ли это знак, что им нельзя, нельзя расставаться? Слова, сказанные давным-давно её отцом, снова зазвучали в её ушах. Конечно, Джон был бы рад, если бы они остались, но Сансу бросало в дрожь при одной мысли, что она может задержаться надолго в этом проклятом городе, да и Арья не согласится. Что ж, придётся им ещё раз испытать терпение Богов, если они действительно подавали им знаки.

- Вы могли бы побыть ещё немного. Погостить, - упрямо проговорил Джон. – Дени расстроена, что вы так скоро уезжаете.

Арья скривилась. Улыбка Сансы была тонкой, чётко выверенной, и она говорила об их отношении к его предложению куда красноречивее, чем все гримасы младшей сестры. Джон вздохнул, раздумывая, что сказал бы отец: в кои-то веки Арья и Санса были едины во мнении, и, по иронии судьбы, объединились против него и его жены.

- Пообещай, что отпустишь Брана, когда вы покончите… с драконом, - не унималась Арья, но, к счастью, у неё хватило ума понизить голос в конце. Пристань была пуста, но нельзя было полагаться на счастливую случайность.

Санса открыла было рот, чтобы, вероятно, приструнить сестру. Но Бран опередил её.

- Прекрати говорить так, словно Джон держит меня в плену! – в голосе искалеченного юноши послышалось так не свойственное ему в последнее время раздражение. – Если я захочу, я вернусь в любой момент.

Джон на всякий случай кивнул. Ему показалось, что в голубых глазах его брата зажглись воинственные огоньки, как когда-то в детстве, когда они с Арьей состязались в стрельбе из лука во дворе Винтерфелла. Ему это нравилось: отрешённость брата от большинства вещей в жизни пугала Джона. Он понимал, что способности Брана стали важнейшей частью его жизни, почти что заменили ему саму жизнь, но надеялся, что что-то изменится. Может быть, здесь, на юге, вдали от снегов и магии Застенья, суетливому двору Дени удастся вдохнуть жизнь в его разбитого брата?

Арья и Санса поочерёдно оглянулись на ожидавший их корабль. Капитан на палубе ускорил шаг; он тоже был северянином и не любил Королевскую Гавань. Джон неосознанно придвинулся ближе к креслу Брана. Пропитанные зловещей уверенностью, недавние слова Сансы стучали в его голове в ритме сердцебиения, страх расползался противной удушливой волной по всему телу. Неужто северянам, в самом деле, так не везёт в стенах Красного Замка? Он подумал о своём отце, окончившем жизнь в незаслуженном позоре на ступенях разрушенной ныне Великой Септы, и содрогнулся. Нет, его королева другая, добрая и справедливая, такая хрупкая, она нуждается в его поддержке и никогда не причинит ему зла. Особенно если он будет держаться в тени её трона, что Джон, собственно, и собирался делать. Он не желал власти, лишь быть с любимой женщиной и сохранить при этом голову на плечах.

- Капитан нервничает, - заметил он. – Пора прощаться.

Санса шагнула к нему первой. Несмотря на всю воинственность Арьи, её старшая сестра всегда была немного храбрее, пусть и не владела мечом и никаким оружием. Леди Винтерфелла крепко обхватила Джона за шею, прижимаясь к нему, и, к собственному удивлению, он ощутил на щеке поцелуй и влагу её слёз. Слёзы блестели на её ресницах, когда Санса отстранилась и наклонилась, чтобы обнять Брана. Даже плачущая, расстроенная, она была прекрасна; Арьино же лицо было искажено настоящим горем, слёзы струились по её щекам, губы дрожали. Она бросилась ему на шею с таким неистовством, почти яростью, словно вот-вот Джона кто-то должен был выхватить из её рук, и она должна была его защитить. Юноша грустно улыбнулся, поглаживая сестру по спине. Санса обещала писать ему, не только как Хранительница Севера, но просто как сестра, и он мог надеяться увидеть её ещё когда-нибудь – может быть, однажды, когда раны этой страшной войны излечатся, оставив по себе лишь шрамы, они с Дени совершат путешествие в Винтерфелл и дальше; но туда, куда собиралась Арья, ни один ворон не долетит – да и где в Закатных Землях отыскать одну-единственную упрямую девчонку? Понимала это и она, потому плакала так горько, обнимая и его, и Брана. Санса, закусив губу, глядела, как Арья размашистыми злыми жестами вытирала со щёк слёзы, которые всё равно никак не переставали литься. Она никогда не допускала, чтобы кто-то видел её слабость, но с ними она могла быть слабой. В последний раз.

- Игла с тобой? – спросил Джон, чувствуя, как влага собирается в уголках глаз. Нет, он не станет плакать. Его сёстры сами выбрали этот путь, они хотели этого, они будут счастливы, и всё же… Что ж, прощания всегда давались ему тяжело.

Арья улыбнулась сквозь слёзы. Рукоять тонкого клинка возникла между ними.

- Она всегда со мной, - и это было так. Игла была частью её самой, как Джон, Санса, Бран, Винтерфелл, Север… Как… она невольно оглянулась на корабль, высматривая знакомый силуэт, но Джендри покинул палубу. В Браавосе, Тироше или в Закатных Землях, куда бы она не добралась, Игла будет олицетворять всё то, что она оставила в Вестеросе. Расстаться с мечом значило потерять себя.

Джейме Ланнистер выбрался на палубу, чтобы узнать о причине задержки. Он всё ещё был достаточно слаб, всё тело его болело, а мейстер Тарли вчера в разговоре с ним осторожно усомнился в разумности такого путешествия, но сегодня Джейме впервые отказался от помощи Пса или ещё кого бы то ни было. Рано или поздно ему пришлось бы возвращаться в этот мир, а, поскольку теперь у него не было слуг и вассалов, чьей задачей было делать жизнь лорда удобнее, ему также нужно было учиться делать всё самому. Кроме того, Цареубийца не хотел предстать перед Селвином Тартом, которому теперь был обязан служить, больным и немощным; едва ли Вечерняя Звезда и без того был рад мерзавцу, клятвопреступнику и калеке, к тому же, в своих владениях. Джейме подозревал, что за эту честь, оказанную отверженному рыцарю, ему стоит больше всех благодарить Тартскую Деву. И это вызывало в нём странную смесь радости и неловкости. Было приятно, что она, несмотря ни на что, всё ещё заботилась о нём – и нестерпимо больно от того, что из всех людей именно он меньше других заслуживал её заботы.

Капитан прошагал мимо Джейме, вколачивая каждый свой шаг в палубный настил, всем своим видом показывая неудовольствие от вынужденного ожидания. Человек какого-то северного лорда, он не любил Королевскую Гавань, как и все они, почитая её средоточием порока и грязи – даже сейчас, когда дракон королевы выжег бордели и трущобы Блошиного Конца, и сам Красный Замок, где тоже творилось много непотребного. Мужчина был примерно десятью годами старше Цареубийцы; он что-то пробормотал себе под нос, а, заметив Ланнистера, лишь коротко кивнул ему. Никто не боялся больше его, никто не собирался склоняться перед ним. Но Джейме это и не нужно было. Бросив взгляд на берег, он увидел прощавшихся Старков: сёстры поочерёдно обнимали братьев, и вся эта сцена была пропитана тоской. У Ланнистера защемило сердце: с Тирионом он простился вчера под покровом ночи, запретив ему приходить на пристань, дабы не навлечь на себя гнев Дейенерис. Он был рад, что младший брат послушался, но в глубине души Джейме хотелось бы, чтобы Тирион пришёл, презрев все возможные опасности… Едва ли они когда-нибудь ещё увидятся.

Это из-за него Дейенерис перестала доверять Тириону так, как доверяла в Винтерфелле. Попавшись так глупо на пути в Королевскую Гавань, Джейме мог отрицать свои намерения или обратить всё в шутку, или позволить Тириону замолвить за него словечко перед Дейенерис, когда такая возможность ещё была. Ему не следовало предавать Тириона своим побегом. Но тогда он был уверен, что должен был спасти то немногое, что у него ещё оставалось. Сестру, с которой они делили материнскую утробу. Его зачатое во грехе невинное дитя. О Бриенне, оставленной в безопасном Винтерфелле, Джейме старался не думать. Должно быть, женщина возненавидела его - должна бы, если у неё есть сколько-нибудь гордости и здравого смысла – зато останется жива и не увидит, как рушится и плавится мир вокруг него.

В подземельях Красного Замка он подгонял сестру, не желая бесцельно погибнуть, тащил свергнутую королеву за руку дальше и дальше к выходу. Раны его сочились кровью, и он чувствовал, что неотвратимо слабеет. Грейджой ранил его неглубоко, но мужчина смертельно устал, и эта усталость была опаснее любых ран. Только бы вывести её, только бы успеть… Былой любви не осталось давно, но Джейме ещё чувствовал свою ответственность за сестру. Его вторая половина, мать его детей… беспомощная женщина в водовороте огня и камня. Вдруг его пальцы ощутили пустоту: изловчившись, Серсея выпростала свою руку из его хватки. Она остановилась и заговорила. Где-то вверху что-то с грохотом обрушилось, и Ланнистер инстинктивно пригнулся; но это не заставило его сестру-близнеца замолчать и не заглушило её жестокие слова. Она говорила, что не любит его, что презирает его за то, что он покинул её и присоединился к её врагам; что давно вытравила его ребёнка из своего чрева, потому что единственный мужчина, который остался с нею, не заслуживал такого обмана. Она говорила, а Цареубийца злился, вспоминая всё то, от чего добровольно отказался, чтобы спасти Серсею. Он мог бы тоже многое ей сказать, но не успел: вся твердыня Мейегора заворочалась, словно живая, сверху посыпались мелкие камешки. А затем волна прошла по стенам и потолку, разлилась по стенам тонкими трещинками; Джейме приметил нишу, в которой, может, можно было бы укрыться. Заставив себя забыть горькую правду сестры – единственную правду, быть может, которую она сказала ему за всю жизнь – он ухватился за платье Серсеи и дёрнул её на себя. И в этот миг замок сотрясся с невероятно разрушительной силой; Серсею отбросило от него, и Джейме, не удержавшись на ногах, упал в ту самую нишу, а сверху хлынула каменная лавина. Там его и нашли спустя долгие часы Безупречные, обыскивавшие замок в поисках своих братьев. И Серсею тоже – в двух шагах от него, неузнаваемую от ссадин и кровоточащих ран, неподвижную, бездыханную. Так ему позже рассказал Тирион. Сам Джейме, по его словам, тогда тоже выглядел не краше мертвеца.

Теперь он был жив и очень одинок. Вырывая его из воспоминаний, по сходням простучали каблуки – то сёстры Старк поднимались, наконец, на борт «Дитя снегов». Ни одна из девушек не одарила Цареубийцу и взглядом. На берегу король Джон взялся за ручки кресла своего брата и покатил его в сторону Красного Замка. Никто из них не оглядывался, и Джейме не стоило. Сейчас он чувствовал себя безумно, болезненно одиноким, и впереди у него было лишь одиночество. Одиночество и служение. И этот последний долг, долг перед Бриенной Тарт Джейме собирался исполнить со всем тщанием и преданностью, на которые был способен. Быть может, тогда она сможет простить его?

***

Второй день их путешествия клонился к закату. Устав от мрачного Цареубийцы, с которым делил каюту, будучи сам в не менее мрачном настроении, Сандор вышел на палубу. Над морем алело заходящее солнце, окрашивая весь мир в цвет крови и огня. Капитан покрикивал на матросов, возившихся со снастями – ему тоже хотелось бы идти быстрее, чтобы быстрее достичь своего холодного и неприветливого дома, но зимние штормы не позволяли кораблю идти так быстро, как всем бы того хотелось. Прежде Сандор ещё никогда не плавал на кораблях и сперва боялся оконфузиться и всё плавание провести над кадкой, но Боги были снисходительны к своему неблагодарному сыну. Однако на душе Клигана скребли кошки, и это ощущение было ничуть не лучше, чем если бы его выворачивало при каждом лёгком крене судна. Теперь он уже жалел, что согласился на предложение леди Сансы; в голове его то и дело звучали слова, вчера после отплытия ненароком брошенные Ланнистером – о том, что рано или поздно Хранительница Севера выйдет замуж за того, кого подберёт ей брат, или за того, кого выберет сама. Сандору пришлось признать про себя, что он был так глуп там, в своей крошечной комнате в Королевской Гавани, когда Пташка касалась его руки, что даже не подумал о том, что ждёт её в Винтерфелле. И его тоже. Как преданный пёс, он пошёл за нею, стоило лишь ей поманить. Ему и в самом деле хотелось защищать Пташку, быть с нею рядом и, может быть, однажды – не приведи Семеро – спасти ей жизнь. Он готов был служить ей безо всякой оплаты, за одну лишь возможность смотреть на неё, любоваться и исподтишка мечтать. Но стоять за её спиной неподвижной бесчувственной статуей в тот миг, когда Санса Старк будет произносить клятву верности другому…

Позади него раздались шаги. Их он узнал сразу: лёгкую поступь леди Сансы и шаги потяжелее – её телохранительницы. Леди Бриенна была явно не в восторге от того, что ей приходится делить доверие Хранительницы Севера с таким человеком, как Сандор Клиган. Однако по большей части воительница в последние дни казалась грустной и отстранённой, словно мысли её были далеко от девушки, которой она поклялась служить. По мнению Сандора, именно так должна была выглядеть девица, обманутая в своих лучших чувствах, но наверняка он ничего не знал. По всей видимости, что-то произошло между ней и Цареубийцей; только так можно было объяснить то, что эти двое, которых редко видели порознь в Винтерфелле, теперь сторонились друг друга. Но, что бы ни произошло, Джейме Ланнистер хотя бы здесь оказался человеком чести и не проронил ни слова, если не считать того, что бормотал в горячечном бреду. Но можно ли полагаться на правдивость слов, порождённых жаром? Можно ли считать признанием все имена и просьбы, что слетают с иссушённых, потрескавшихся губ? Леди Санса тоже что-то знала, но с Клиганом делиться не спешила. Впрочем, едва ли она вообще что-нибудь захочет рассказывать своему новому телохранителю, да и нужны ли ему глупые девичьи признания Пташки?

Девушка подошла к нему, встала рядом, положив свою крошечную ручку в такой опасно чарующей близости от его огромной заскорузлой ладони. Леди Бриенна же отошла к другому борту. Запоздало Сандор подумал о том, что, к счастью, «Дитя снегов» - корабль друга; пожелай кто-то причинить леди Сансе зло, с такой рассеянной защитницей это было бы не трудно. Он старался думать только о безопасности леди Старк, которая теперь становилась его основной заботой, и только о практической стороне вопроса, но это было невозможно, когда она была вот так близко к нему. Он чувствовал травяной запах, исходивший от её волос, и морской ветер то и дело бросал огненно-рыжую прядку ему на грудь. При мысли о том, что вся эта неземная красота достанется кому-то другому, тогда как он будет лишь молчаливой вооружённой тенью Пташки, а затем её детей от другого мужчины, ему захотелось взвыть. Но, как бы это ни было горько, Сандор знал, что никуда не уйдёт от неё. Истинно пёс: ему нужна была хозяйка и её любовь, возможность просто быть рядом и защищать её. Как она будет на него при этом смотреть, уже не так важно.

- Я думала, вы не страдаете морской болезнью, - обрывая затянувшееся молчание, сказала леди Санса.

Сандор скосил на неё глаза.

- Что, простите? Миледи, - спохватившись, добавил он.

Она повернулась к нему и улыбнулась.

- Вы бледный и выглядите мрачным. Я подумала, что, возможно, вы страдаете от нашего путешествия, - сама Санса переносила плавание легко, как и её сестра. Но Сандора Клигана она не видела с самого отплытия и начала волноваться, хотя, возможно, это и было глупо. Ей недоставало силы, исходящей от него всегда, и, едва увидев его у на палубе, забыв о том, что прилично Хранительнице Севера, а что нет, Санса поспешила к нему.

Кривая улыбка исказила его обожжённые губы.

- Если и страдаю, то не от качки, Пташка.

Брови девушки поползли вверх.

- Не понимаю…

- Буду ли я должен хранить верность вашему мужу, миледи, когда вы решите выйти замуж?! –вдруг рыкнул он. Санса испуганно заморгала.

- Сир, я не…

- Я спрашиваю, должен ли я буду быть верен вашему мужу или только вам? Потому что, каким бы я не был, я не привык нарушать свои клятвы. А едва ли ваш супруг будет таким, как Болтонский Бастард, - от этого имени девушка вздрогнула и побледнела, и Сандор почувствовал себя последним ублюдком, из ревности причиняющим боль этому прекрасному созданию. Но лучше было выяснить всё сразу, чтобы у него была возможность остаться с Джейме Ланнистером изгнанником на Тарте, - и даст мне повод приласкать его мечом или кулаком, когда у меня кончатся силы сдерживаться. И я не хочу, чтобы потом говорили, будто Сандор Клиган поднял руку на того, кому поклялся служить верно.

Санса ошеломлённо уставилась на мужчину. Подобная вспышка Сандора стала для неё полнейшей неожиданностью. Она и подумать не могла, что этот всегда насмешливый, грубый, равнодушный почти ко всему на свете человек может быть способен на такой огонь. Если бы она всё ещё была той романтичной девчушкой, которая впервые увидела рыцарский турнир, она бы подумала, что Сандор в неё влюблён. У неё, конечно, не было никаких оснований так думать – как и думать, что Клиган вообще может быть влюблён в женщину той любовью, о которой слагают песни – но отчего-то румянец обжёг щеки, и сердце затрепетало в груди. Мужчина смотрел на неё сверху вниз, закусив губу и тяжело дыша. Словно и он сам удивился собственной горячности. Затем он отвесил ей резкий поклон и сказал, отводя взгляд:

- Прошу меня извинить, миледи. Я не имел права на такие слова… Я забылся.

Он круто развернулся и ушёл, вскоре скрывшись внизу, и Санса даже не успела и слова молвить. Если бы она ещё знала, что сказать ему… Подняв голову, она встретилась взглядом с леди Бриенной. Словно чувствуя тревогу своей госпожи, воительница подошла к Сансе.

- Клиган не обидел вас? – она неодобрительно посмотрела вслед Псу.

- Нет, о, нет… - выдохнула Санса. – Леди Бриенна… Как по-вашему, я совершила ошибку… предложив сиру Сандору служить мне? – отчаянно краснея, спросила девушка.

Тартская Дева нахмурилась.

- Он отличный боец, храбрый и честный… на свой лад. Я много худого слышала о Псе, но на самом деле никогда не видела в нём ничего такого, чем бы не отличались все другие солдаты – жестокость, жажда крови и драки живут в сердце мужчины всегда, если он носит меч. Даже я, миледи, понимаю это, как ни плохо разбираюсь в мужчинах.

- А есть ли в таком сердце место для любви? – тихо спросила Старк. Поймав заинтересованный, почти лукавый взгляд Бриенны, она поспешно отвернулась. – То есть, я хочу сказать, что Сандор Клиган всегда был добр ко мне, добрее, чем большинство благородных рыцарей и лордов. И я… мне интересно… способен ли сир Сандор на любовь… - …и принимать её?

- Увы, миледи, - взор Тартской Девы снова погас, девушка помрачнела, - в любви я разбираюсь ещё меньше, чем в мужчинах. Единственное, что я успела узнать о ней, так это то, что порой лучше бы никогда её не испытывать.

***

Казалось, блестящая в лунном свете Игла оставляет за собой тусклый след в просоленном воздухе. Ловя на себе заинтересованные взгляды немногих оставшихся на палубе матросов, Арья самозабвенно разила невидимого противника, крутясь вокруг своей оси, прыгая туда-сюда и уклоняясь от воображаемых ударов. В секунду всё изменилось, и вместо бесплотного врага рядом с ней оказался человек из плоти и крови, глупый настолько, чтобы попытаться подкрасться к ней. Когда она резко повернулась назад и сделала выпад, остриё Иглы упёрлось точно в сердце Джендри Баратеона.

- Думаешь, тебя по-прежнему окружают враги, миледи? – он насмешливо поднял бровь.

Арья не терпела, когда над ней смеялись, особенно он. Улыбка сползла с её лица, и ей захотелось, чтобы Джендри понял, каких усилий ей стоило отвести клинок от его груди вместо того, чтобы чуть надавить и… На самом деле, конечно же, она бы никогда не причинила ему боль, а любой, кто попробовал бы это сделать, познакомился бы с Иглой и яростью волчицы; хуже всего было то, что она подозревала, что юный лорд Баратеон не стал бы сопротивляться, даже задумай она порезать его на мелкие кусочки. От этих мыслей Арья стушевалась окончательно, сделала примирительный жест рукой и убрала меч от груди Джендри.

- Может, сразимся? Разве тебе не хочется размяться после этих тесных кают?

- Моё оружие – молот, и я предпочитаю орудовать им в кузнице, миледи. К тому же я зарёкся играть с тобой во что-либо.

Девушка нахмурилась. Она понимала, что никакие извинения не исцелят разбитого сердца Джендри, однако он жестоко ошибался, полагая, что ей не больно. И каждый такой укол его в словах, во взгляде лишь бередил собственные раны Арьи, и боль эта никогда не утихала. Она бы хотела сохранить хотя бы его дружбу, но с каждой минутой, что они были рядом, Баратеон давал ей понять, что этого не будет никогда.

- Я бы одолела тебя и с мечом, и с молотом, - бросила она, поворачиваясь, чтобы уйти.

И тут он настиг её. Обхватил обеими своими ручищами, крепко прижав к своей груди, а её руку с зажатой в руке Иглой Джендри притиснул к телу девушки так, что меч был бы бесполезным, если бы она захотела пустить его в ход. Но она не стала бы этого делать, несмотря на все свои угрозы, даже под страхом смерти; спиной она ощущала ровное и гулкое биение сердца Джендри, и от каждого удара дрожь расходилась по телу девушки до самых кончиков ослабевших пальцев. Так они и стояли посреди палубы, купаясь в жидком серебре лунного света, а несколько моряков на носу посмеивались, глядя на них.

- Уверена? – шепнул Джендри на ухо Арье, обдавая её тёплым дыханием. В голосе Баратеона звучал сдерживаемый смех.

- Да, - она повернулась немного, чтобы краем глаза видеть его лицо. – Ведь ты и теперь побеждён.

========== IV. ==========

Бриенна вздохнула, завидев на горизонте очертания родного острова. Хоть путешествие на Тарт было её собственным решением, теперь, когда до встречи с отцом оставались считанные часы, она вдруг усомнилась в правильности этого поступка. Оглядываясь назад, Тартская Дева вспоминала себя, какой она покидала отчий дом – наивной, отважной, отчётливо знающей, что хорошо, а что плохо, полной решимости умереть за своего короля – что там, надеющейся на это. Она прошла долгий путь от той девушки до воительницы на этом северном корабле, и ничего больше не осталось от той Бриенны Тарт: её король умер в шаге от неё и её меча, очертания её идеалов размылись, и она больше не видела мир в простых чёрных и белых тонах, а остатки своей наивности – как и надежд – она растеряла в ту печальную морозную ночь во дворе Винтерфелла. Она сама выбрала свою судьбу, выбрала служение леди Сансе и Север до конца своих дней, и её отец был более не властен над её судьбой, но… но всё же она робела в ожидании встречи с ним так сильно, как если бы Селвин Тарт всё ещё распоряжался её жизнью и должен был произнести судьбоносный вердикт.

На Тарте у Бриенны осталось не так уж много дел: представить леди Сансу отцу и наоборот, дождаться отплытия леди Арьи – она обещала ей, доказать, что Джейме Ланнистер достоин служить Вечерней Звезде или хотя бы попытаться убедить в этом лорда Селвина. А потом она отправится в Винтерфелл, чтобы, вероятно, никогда больше не увидеть ни отца, ни Джейме…

- Я всегда его примерно таким и представлял, - от бархатного, с капелькой извечной насмешки над всем миром, голоса по спине Бриенны побежали мурашки.

Она допустила оплошность, позволив ему вот так подкрасться к ней. С того неловкого разговора в тесноте коридоров Красного Замка Бриенна не позволяла Цареубийце застать себя врасплох, даже здесь, на корабле, превосходно соблюдая дистанцию. Кажется, в Джейме это вызывало досаду, но ей помогало сохранять холодный рассудок и притворное безразличие к этому мужчине. А вот сейчас она оплошала и теперь нарочито пристально всматривалась вдаль, не решаясь даже взглянуть на Джейме. Бриенна надеялась, что ему надоест ждать ответа, и он, оскорбившись, уйдёт, но Ланнистер не спешил покидать её, напротив, казалось, приблизившись на полшага. Ей ли было не знать, каким упрямцем мог быть Джейме, когда пытался добиться своего. Вот только что ему было нужно от неё?

- Тарт, - устав, видимо, от молчания, пояснил Джейме.

- Ты не можешь разглядеть его с такого расстояния, так что ты не знаешь, какой он.

- Я знаю. Ты ведь говорила.

Это было выше её сил! Судорожно втянув воздух сквозь зубы, не стремясь уже скрыть от Джейме своих чувств, девушка лишь крепче, до боли в ладонях, вцепилась в деревянный борт корабля.

- Я не желаю больше слышать о прошлом, - отчеканила она, стремясь отпугнуть Джейме своей холодностью прежде, чем горький ком, застрявший в горле, разольётся проклятыми слезами девичьей слабости. Посмеётся он или пожалеет её, если она расплачется прямо сейчас? И то, и другое было для Бриенны одинаково недопустимо. – Никогда, сир. Если хочешь, чтобы мы хотя бы сохранили видимость…

- Я должен был сделать это. Вернуться, - вдруг заговорил Джейме. Ни тени смеха больше не звучало в его словах, напротив, в них отчётливо ощущалась горечь. С первого же мгновения Бриенна поняла, о чём пойдёт речь, и ей захотелось зажать уши или заткнуть ему глотку, сделать хоть что-то, чтобы не слышать ни единого слова его признания. – Попытаться спасти её… в последний раз. Она ждала ребёнка… я так думал, по крайней мере, - ядовитый смешок сорвался с его уст.

Шокированная этими словами, Бриенна забыла о том, что сама себе запрещала смотреть на него, и резко повернулась к Джейме. Глаза её расширились от изумления и ужаса.

- Что?! И после этого ты… - она прижала ладонь к губам, замотала головой, отрицая реальность его слов. Но, несмотря на всё это, Бриенна знала, что он говорит правду. И так спокойно… - Это омерзительно.

Он снова усмехнулся.

- Я так и сказал тебе тогда, верно? Она омерзительна, я омерзителен… Я вообще не должен был прикасаться к тебе, чтобы не замарать тебя, и всё же я не смог…

- Замолчи!

- …не смог сдержаться. Это было выше моих сил. Это непростительно для рыцаря, но я ведь уже давно замарал свой белый плащ – что значило ещё одно пятно на нём, если этого желало сердце?

- Замолчи, прошу! – инстинктивно она схватила его за руку, уже и не помня, что не желала больше касаться его. Сейчас она бы сделала что угодно, лишь бы он перестал полосовать её сердце своими словами, как ножом.

Но Джейме и не подумал умолкнуть. Глядя на его отрешённое, полное боли лицо, Бриенна сомневалась, что он слышал её и чувствовал. Он был далеко сейчас – там, во дворе Винтерфелла.

- Но у меня всё ещё был долг перед Серсеей. Я ведь так и сказал её драконьему величеству. И перед матерью, давшей жизнь нам обоим. Если уж даже Тирион попытался спасти Серсею, я должен был. Но я остался в дураках – как всегда, когда поставил интересы Серсеи выше своих. Видят Семеро, они у нас уже давно были разные, - его взгляд снова стал осмысленным, и теперь он твёрдо и прямо смотрел на Бриенну. Она могла с лёгкостью читать в его зелёных глазах то, что предпочла бы никогда не увидеть там. Никогда после того, как запретила себе мечтать о Джейме Ланнистере. Ласка, вина и жажда, которую Тартская Дева увидела в глазах Ланнистера, возвращали её к её глупым надеждам.

Должно быть, он мог говорить ещё долго, но девушка жестом остановила его.

- Джейме! Больше ни слова, прошу! То, что было… - она почувствовала, что предательски краснеет. – Мы не в силах изменить это, нам остаётся лишь сожалеть и постараться забыть, но больше…

- Да, в самом деле! Разве миледи желает слышать правду? Я ранил тебя, твою гордость, думаешь, я не понимаю этого?! Думаешь, я не винил себя за это каждую минуту на пути в Королевскую Гавань и потом, когда понял, что Боги зачем-то оставили меня в живых?! Но я не сожалею о том, что поддался своим… - Ланнистер мотнул головой, а когда снова посмотрел на Бриенну, злость и отчаяние сменили все остальные чувства в его взоре. – Я не прошу тебя любить меня и всё забыть, но я подумал, что ты должна знать, что было на самом деле! Но я ошибся, похоже. Не знаю, сколько проклятий ты посылала на мою голову, но я заслужил их, все до единого. Но ни одного шанса на прощение – впрочем, как всегда.

Его горькая ухмылка заставила Бриенну поёжиться. Он больше не говорил о ней – снова об убитом короле, покалеченном мальчике, преданном сыне, оставленной сестре. Она, Бриенна Тарт, стала лишь одним из призраков, что будут мучить его ночами. Она могла бы быть кем-то ещё, кем-то реальным, тёплым; могла бы стать его спасением, искуплением – она видела это по его глазам тогда и сейчас, снова, на свою беду. Джейме давал ей шанс и просил у неё шанса для себя. Должна ли была Бриенна оттолкнуть обеими руками то, чего так просило её сердце?

***

Когда сходни стукнулись о песок в гавани Тарта, Цареубийца был мрачнее тучи. Несколько дней их плавания Бриенна закрывалась, как делала это в те давние дни их плена у Бравых Ребят, и лишь сегодня утром ему удалось застать её врасплох, прежде чем она успеет спрятаться за ледяной бронёй учтивости и безразличия. Но и его искренность не принесла никаких плодов. А чего он ждал, проклятый дурак? Он обесчестил её и обманул, оставил в холоде и одиночестве, и его правда, которую он решил раскрыть Бриенне теперь, была не менее горькой, чем слова произнесённые в Винтерфелле? И всё же, решаясь на этот разговор с ней, он надеялся, а теперь его надежда угасла.

Джейме видел ответы на всё свои вопросы в её синих, как волны, которые рассекало «Дитя снегов», глазах. И то, что он видел, совершенно противоречило тому, что делала Тартская Дева, что говорила. Её броня была крепка, проникнуть за неё, похоже, было невозможно. Ланнистер жалел о том, что Бриенна Тарт была не из тех девиц, которых можно украсть, взвалить на круп коня и увезти, куда глаза глядят. Если бы у него, безземельного теперь рыцаря с дурным именем, и было бы такое место, при любой попытке похищения можно было нарваться на Верный Клятве. Джейме однажды уже сражался с нею, и повторять это не желал, не уверенный в своей победе, и ему совсем не хотелось погибнуть от подаренного им же меча. Был и другой выход: он мог бы рассказать обо всём Селвину Тарту, как на духу, о том, что соблазнил его дочь, а затем совершил самую чудовищную ошибку в своей жизни, которую теперь бы хотел исправить. Рассказать и ждать вердикта старого лорда. Вечерняя Звезда мог приказать Бриенне выйти за Джейме, а мог бы и оскопить, мстя за поруганную честь дочери.

Но, какой бы вариант Джейме ни выбрал, у него оставалось не так много времени: едва ли Санса Старк слишком загостится на чужом ей острове. А, когда уедет Хранительница Севера, он потеряет и Бриенну. Навсегда.

Сёстры Старк, как и полагалось родственницам короля, сошли на берег первыми. Леди Санса была воплощённым величием и утончённостью, но леди Арья даже ради встречи с лордом Тарта не сменила свой скроенный по-мужски костюм на платье. Вечерняя Звезда поклонился им, но в том, как он преклонил колено перед новоявленным Баратеоном – бывший бастард Роберта шёл позади девушек – было куда больше почтения, почти благоговение. Вслед за ним настал черёд Сандора Клигана и самого Джейме. Острый взгляд голубых глаз, обрамлённых морщинами, скользнул по обоим мужчинам, лишь слегка задержавшись на Ланнистере. Слышал ли что-то Селвин Тарт о нём, о Бриенне, или ему просто не слишком улыбалось принимать на своей земле Цареубийцу? Что бы он ни чувствовал, лорд Тарт ничем не выдал своихмыслей.

Зато целая буря эмоций всколыхнулась в его взоре, когда он вновь посмотрел на сходни. Потому что на берег ступала его дочь.

Бриенна почти с опаской ступила на берег, на котором родилась и выросла. Но в человеке, встречавшем их, девушка легко узнала своего отца, несмотря на то, что за минувшие годы он постарел. Она была такой же высокой, как и он, но это не помешало ей спрятать лицо у него на плече, когда Селвин Тарт, нетерпеливо шагнув вперёд, обнял её своими крепкими руками. И, несмотря ни на что, Бриенна снова почувствовала себя маленькой девочкой, упокоенной защитой отца. Здесь, в его доме и в его объятиях, с нею не могло случиться ничего дурного.

- Дитя моё… Дочь моя… Я уже и не надеялся увидеть тебя живой, - тихо, чтобы слышала только она, бормотал лорд Селвин, и Бриенна с изумлением осознала, что голос его предательски дрожит. Морщинистая, но всё ещё сильная ладонь взъерошила её короткие волосы.

Все невзгоды, предательства, потери отодвинулись для Бриенны сейчас куда-то далеко, и в отцовских руках девушка почувствовала себя абсолютно счастливой. Открыв глаза, она внезапно встретилась взглядом с Джейме Ланнистером. Цареубийца смотрел на неё так, как смотрел в вечер её посвящения в рыцари; в его глазах были радость, гордость и… любовь? Тартская Дева поспешно отвернулась, избегая колдовского обаяния Ланнистера, однако было уже поздно. Тонкая, но прочная нить, которую она сама так старательно пыталась разорвать, снова протянулась между ними.

- Лорд Селвин, - нарушив эту идиллическую тишину, произнёс Джендри Баратеон, - вы позволите мне прибегнуть к помощи вашего мейстера и воспользоваться вашими воронами? Насколько я понимаю, лишь от меня зависит, как скоро леди Арья отправится в своё путешествие, а ей не терпится покинуть Вестерос. Не хочу стать причиной её задержки.

Вечерняя Звезда выпустил дочь из объятий и воззрился на гостей. Вероятнее всего, ему было наплевать на то, что леди Арья куда-то собралась, он едва ли успел запомнить, кто их двоих представленных ему девушек Арья, а кто – Санса. Но он учтиво улыбнулся и осведомился:

- Вы, миледи, собрались путешествовать? Я слышал о вашем подвиге, но всё же полагал, что для такой юной леди достаточно свершений на столь короткий срок.

Арья зарделась и бросила гневный взгляд на Баратеона. Он не глядел на неё. Зато Санса пялилась во всю и прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть свою не слишком подобающую леди улыбку. Лорд Селвин явно ждал от неё ответа, и не менее учтивого, чем его обращение к ней.

- Милорд преувеличивает, - теперь она поймала на себе вызывающий взгляд Джендри, - как и вы преувеличиваете значимость моего поступка. Но, да, я задумала отправиться в путешествие в Закатное Море. Мне всегда было интересно, что находится там, на западе.

- Вы чрезвычайно отважны, миледи.

- И чрезвычайно безрассудны, - на грани слышимости пробормотал Джендри, но Арья отчётливо слышала эти его слова.

Ей так хотелось повернуться и отчитать его, но это было бы неприлично. В то же время, все эти взгляды и слова Джендри больно задевали её… гораздо больнее, чем это можно было бы предположить. Хотя, должно быть, он этого и добивался, мстя Арье за то, что она его отвергла. Когда он успел стать таким жестоким? Или это она сама сделала его таким? Не зная, что сделать или сказать, но чувствуя огромную потребность сбежать от всех этих взглядов, младшая из девушек в отчаянии посмотрела на свою сестру. Уж на что, а на такие ситуации у Сансы был нюх, и она знала тысячу и один способ избежать неловкости, поэтому она, как ни в чём не бывало, обратилась к хозяину Тарта:

- Милорд, мы все устали и хотели бы переодеться. Может, ваши слуги покажут нам наши покои, чтобы мы могли привести себя в порядок, как подобает вежливым гостям?

Мужчина согласно кивнул и предложил Сансе руку, чтобы двинуться вместе с нею вглубь острова, к замку, подавая пример остальным своим гостям.

***

Арье нравился Тарт. Зелёный остров, омываемый аквамариновым морем, залитый ярко-золотистым солнечным светом, а ночью, сейчас, укутанный густо-чёрным небом блёстками звёзд. На таком острове не трудно было быть счастливым, и люди на Тарте – были. Под твёрдой рукой лорда Селвина они почти безболезненно пережили Войну Пяти Королей, падение Серсеи и приход Таргариенов, а дыхание зимы из-за Стены коснулось их лишь чуть. Арья была северянкой, и Север был у неё в крови, потому она и любила его – но леди Бриенну она теперь искренне не понимала. Променять такую красотищу, собственный дом, на холодный и мрачный Север, который, к тому же, был жесток к ней! От чего – или кого – бежала эта леди-рыцарь? Нетрудно, впрочем, было догадаться, но Арья предпочитала не думать об этом.

Ей и самой впору было бежать. Когда закончился приветственный пир, большинство гостей лорда Тарта разошлись по отведённым им покоям, Арья выскользнула из замка, чтобы исследовать остров и побыть в одиночестве после сутолоки корабельной жизни. Но почти сразу, выйдя на берег, она обнаружила сидящего на валунах Джендри. Даже сгорбившегося и закутанного в плащ, его было ни с кем не спутать. И она узнала его – и попыталась улизнуть, но под ногой предательски хрустнула ветка. Он обернулся, и Арье ничего не осталось, кроме как остаться.

- Ещё немного, и я подумаю, что тебе нравится море. Снова я застаю тебя….

- Не нравится, - ответил он, даже не дослушав её глупой болтовни.

Что-то в его голосе, против всех ожиданий и желаний, заставило её подойти и сесть рядом с ним. Юноша не шевельнулся, но всем телом она почувствовала, как он напрягся. Ей хотелось взять его за руку, но Арья сдержалась. Это причинит боль и ей, и ему.

– Я пытаюсь понять, что же тебя так манит в нём, - вдруг сказал он.

Краска бросилась в лицо девушке, и она мысленно поблагодарила Богов за то, что сейчас ночь, и Джендри не видит этого. Она попробовала перевести всё в шутку.

- Я всё думаю… Почему ты решил подарить мне корабль? Да ещё и команду снарядить? Так не терпится убедиться, что я покинула Вестерос? – хмыкнула она.

Молчание Баратеона камнем легло на её сердце. Джендри искоса посмотрел на неё и, наконец, заговорил.

- Даже будучи маленьким нищим мальчиком, я знал, что влюблённые мужчины дарят подарки своим леди. Мне всегда хотелось этого, но, я был беден, а когда у меня всё-таки появилось что-то, чем бы я мог поделиться, оказалось, что моей леди нужен только корабль, чтобы уплыть подальше от меня.

То, как Джендри говорил о своих к ней чувствах – не таясь и как-то обречённо, заставляло сердце Арьи ныть от боли. Он не дарил ей свою любовь – он заставлял Арью чувствовать её тяжесть так, как чувствовал сам. Но Арье это было не нужно: её собственная любовь была достаточно тяжёлой ношей. Нельзя, нельзя было, чтобы он заставил её сказать это вслух, признаться, расчувствоваться… Если это произойдёт, она не сможет уплыть, как планировала, не сможет оставить его, а тогда… она попросту погибнет, если ей придётся жить в той клетке, в которую была заключена её мать и сотни благородных леди до неё. Поэтому Арья сделала вид, что не услышала или не поняла его слов, и продолжила нести чушь, которая больше подходила юной и очарованной ядовитой красотой Королевской Гавани Сансе:

- И тебе никогда не хотелось самому сесть на этот корабль и уплыть в неведомые земли? Насколько я помню, ты тоже не слишком хотел быть лордом.

- Я и сейчас не слишком хочу. Но то, чего я хочу, не так уж и важно… Я дал клятву королеве и намерен её сдержать…

Упоминание Дейенерис заставило Арью напрячься. Она забрала Джона, потом Брана, неужели она заберёт ещё и Джендри?

- Ты же говорил, что не станешь…

Он упрямо мотнул головой. Это движение вернуло Арью в дни их голодной и полной опасности юности. И всё же Арья скучала по тем временам: тогда всё было куда проще, тогда она могла открыто скучать по Джендри или злиться на него, или пытаться защитить его, а он – её… Та ночь перед битвой всё неимоверно усложнила, а его признание и предложение и того больше.

- Я говорил, что не буду Дейенерис другом и не хочу возвращаться в Королевскую Гавань, но от слов своих не собираюсь отказываться. К тому же, - он повернулся к девушке лицом, - дело не в королеве, и ты это знаешь. Едва ли я ошибусь, если скажу, что ты не желала бы видеть меня на борту этого корабля. Вот, в чём всё дело.

От холода и твёрдой уверенности, которыми сочилось каждое его слово, Арья содрогнулась. Этот холод пугал её больше, чем мороз, который приносили с собой Иные.

- Джендри!

- Ты хочешь сказать, это не так?

Арья понимала: это был вызов. Джендри принуждал её ответить прямо: «да» или «нет»; «люблю» или «наплевать». Но она не могла. Какое бы слово она ни произнесла, она предаст – его или себя.

- Это жестоко, - прошептала девушка.

Лицо Джендри вмиг окаменело.

- Жестоко?! Если кто-то из нас жесток, то точно не я.

У неё больше не было сил выносить это. Хотелось накричать на него, а потом сбежать и… расплакаться. Глупый бастард, он совершенно ничего не понимал! Поддавшись порыву гнева, Арья вскочила с камня и бросилась прочь, но рука Джендри намертво вцепилась в её запястье, не отпуская. Когда девушка в ярости повернулась Баратеону, поняла, что он зол не меньше, чем она. Вся напускная учтивость, с которой он обращался к ней в Королевской Гавани и на корабле, растаяла, как весенний снег под жарким солнцем.

- Чего ты хочешь?! – воскликнул он. – Чтобы я умолял?! Чтобы пал на колени и молил тебя не уходить, выйти за меня? Так?! Этого ты хочешь, Арья Старк? Ты всегда презирала девиц, которые ведут себя подобным образом, но ты хочешь этого же!

Она попробовала вырваться раз и другой, но тщетно. По счастью – и по её великой глупости – при ней не было оружия, иначе Джендри бы не поздоровилось – так боль и злость и отчаяние переполняли её.

- Ты совсем ничего не видишь, не понимаешь! – крикнула она в ответ, надеясь, что не разразится слезами прямо сейчас. И добавила в сердцах: - глупый бастард!

- Может, я и глупый бастард, но и моей бастардовой гордости хватает, чтобы не докучать женщине, которая меня не хочет!

Его слова заставили Арью обмякнуть в его руках. Они звучали так безнадёжно… что она никак не могла подумать, что в следующий миг Джендри резко дёрнет её на себя, так, что она окажется в ловушке его объятий. И что эту ловушку ей никак не захочется покидать.

Синие глаза Джендри были совсем рядом, его лицо, его дыхание… Он просто смотрел, ничего не предпринимая, и даже не слишком крепко держал её. У неё были все шансы оттолкнуть его и сбежать прочь, вот только ни сил не было, ни желания. И в конце концов Арья сдалась: сама наклонилась к нему, чтобы прильнуть губами к твёрдым губам, обвить его шею руками, вжаться в него всем своим тоненьким телом. В этом поцелуе было и «да», и «люблю», и ещё много того, что Арья Старк и под страхом смерти не произнесла бы вслух.

***

Селвин Тарт нашёл его в септе ранним утром. Когда взгляд его синих, как у дочери, глаз, остановился на нём, Джейме порадовался, что молился стоя, ведь, ещё не до конца восстановившись после своих ран, он не был уверен, что, преклонив колени, смог бы самостоятельно подняться. Это прежде Джейме Ланнистер не преклонял колен потому, что считал Семерых едва ли не равными, а его молитвы больше были похожи на условия договора. Теперь всё было иначе, и Цареубийце действительно было о чём молиться.

- Милорд,- он едва склонил голову перед их гостеприимным хозяином.

- Зачем вы здесь, сир?

Прямота лорда Тарта несколько шокировала Джейме, и несколько мгновений он подбирал слова. После некоторых размышлений он всё же решил, что с этим мужчиной лучше всего быть просто честным. Как и с его дочерью.

- Потому что мне некуда идти, - пожал плечами он.

Вечерняя Звезда ответил странной ухмылкой. Джейме мало общался с лордом Селвином прошлым вечером, полагая, что тот видит его насквозь – а это было ощущение не из приятных. Однако теперь Цареубийца понял, что он был сделан из несколько другого теста, чем Бриенна, как бы похожи отец с дочерью ни были. В Селвине Тарте не было ни капли той наивности, что была присуща Тартской Деве; на мир его голубые глаза смотрели открыто, чуть насмешливо и безо всякой надежды на чудо. На миг Джейме показалось, что с Бриенной было бы проще, будь она чуть больше похожа на своего родителя.

- Да, это я слышал… Новая королева, кажется, крута на расправу, хотя и вас никто не назовёт невиновным. И всё же, почему вы… здесь? – он сделал ударение на последнем слове. – В Спорных Землях и Вольных Городах полно отрядов наёмников, в которых человек с вашей репутацией пришёлся бы больше ко двору.

Джейме вскинул брови. Возможно, это и впрямь была здравая мысль. В какой-нибудь другой жизни. Или если Бриенна не оставит ему надежды.

- Ваша дочь так пожелала, милорд.

Улыбка тронула губы пожилого лорда. Подойдя к алтарю Отца мимо Джейме, он зажёг от лучины толстую восковую свечу.

- Я знаю это, сир, и самый большой вопрос для меня – почему? Почему Бриенна, несмотря на всю вашу репутацию и все ваши преступления, решила, что Тарт сможет стать для вас новым домом? Я знаю свою дочь: у неё очень высокие понятия о чести…

- Это так, милорд.

-… порой, даже слишком высокие, - докончил он. – Няня, кажется, рассказывала ей слишком много сказок в детстве. Она написала мне о вашем… приключении с Кровавыми Скоморохами, и, конечно, я не мог отказать в крове обездоленному спасителю жизни и чести моей единственной наследницы…

При этих словах Джейме, не в силах терпеть больше рассуждения Вечерней Звезды, отвернулся и резко втянул в себя воздух, злясь и на этого мужчину, и на себя самого. Лишь спустя мгновение ему в голову пришла запоздалая мысль, что лорд Селвин всё это время наблюдал за ним и впитывал каждое его движение. Джейме мог бы рассказать ему всё, повиниться, отдать свою судьбу в руки разгневанного отца… но не судьбу и честь Бриенны, нет. Если она пожелает, она сама расскажет ему всё.

- Мне приятно, что вы оценили этот мой поступок. Люди нечасто были справедливы ко мне… по понятным причинам, - он горько ухмыльнулся. – И леди Бриенна тоже, до некоторых пор.

- Любой отец оценил бы спасение жизни своего ребёнка. Но я вчера имел возможность наблюдать за Бриенной и за вами, сир Джейме. Для неё, увы, всё это – не просто благодарность. И потому я в последний раз спрашиваю вас: почему вы здесь, на Тарте, в это время, а не в любом другом из уголков земли?

Зелёные глаза встретились с голубыми, и Джейме спросил себя, почему прежде был таким дураком, ведь это было так просто: быть честным. Честным до самого конца, не сохраняя самое важное в сердце. С Селвином Тартом это отчего-то было проще, нежели с Бриенной, но если он сможет сказать ему, то и ей тоже.

- Потому что люблю вашу дочь.

========== V. ==========

- Так ты не хочешь идти за него замуж? – уточнил он.

Глаза Бриенны, шокированной этими словами, расширились от изумления. Когда их неспешная беседа приняла такой безумный оборот? Девушке казалось, что она сошла с ума, ведь в действительности эти слова не могли прозвучать. В реальном мире Джейме Ланнистер не мог пожелать её в жёны, нет, нет. Никогда, даже в самых глупых своих мечтах, даже в те быстротечные дни и короткие ночи в Винтерфелле она не могла и помыслить о таком. И уж точно Бриенна Тартская не могла представить, что сватом для любого из её женихов будет выступать её собственный отец – и с такой безжалостной прямотой. Бриенне хотелось сбежать, оказаться в любом другом месте не земле – на ристалище, в яме с медведем, перед Королём Ночи – но только не здесь, не под этим прямым взглядом синих глаз Селвина Тарта. Но сбежать она не могла.

Вместо этого она совершенно неуместно и глупо хихикнула.

- Я поклялась служить леди Сансе как её телохранитель. Едва ли она бы хотела видеть сира Джейме в своей свите, да, к тому же, она родственница короля и не может привечать человека, которого королева…

- Королева помиловала его – об этом знаю даже я, Бриенна. Но какое нам дело до Дейенерис Таргариен, Сансы Старк и её желаний? Я спрашиваю, чего хочешь ты.

Отец был единственным человеком в её жизни, который когда-либо интересовался её желаниями. Грубить ему казалось недопустимым, но что Бриенна могла сказать? Любые её слова разоблачили бы в ней слабую женщину, не устоявшую перед чарами падшего рыцаря, а такой Вечерняя Звезда её видеть не должен был. Ни при каких обстоятельствах. Лучше смерть. Поэтому, не желая защищаться и быть загнанной в угол, она пошла в наступление.

- Почему ты спрашиваешь у меня об этом? Не он? Если он действительно этого хочет, - даже предполагать это было глупо, но Бриенна позволила словам слететь с её уст, а надежде – поселиться в самом дальнем уголке её души. В конце концов, разочаровываться ей не впервой.

Селвин Тарт пожал плечами. Не в первый раз Тартская Дева задалась вопросом, как много он знает о ней и Джейме, что так ратует за её замужество. Она надеялась, что в Джейме всё ещё осталась хоть капля чести, которая не позволила бы ему раззвенеть о её позоре хотя бы её отцу.

- Быть может, потому, что порой даже храбрейшим из мужчин трудно признаться женщине в любви? – губы её отца дрогнули в подобии озорной улыбки.

Бриенна лишь фыркнула в ответ. Когда-то она была готова поверить в это – да что там, была полной идиоткой и поверила! Но не теперь, только не теперь. Она так больно обожглась, но та боль отрезвила её, напомнила, кто она и что, и какая судьба уготована ей. Нет в жизни Бриенны Тарт места для любви и даже для мечты о ней. Девушка сжала губы в тонкую полоску и встретилась взглядом с отцом.

- Я поклялась служить леди Сансе и я ни за что не нарушу своей клятвы. Не снова. Не после стольких, - голос её дрогнул при мысли о Ренли и о леди Кейтилин, - несбывшихся клятв. Я поеду с ней на Север и…

- Да-да, - нетерпеливо перебил её отец. Скрестив руки на груди, лорд Селвин Тарт тяжело опустился в резное деревянное кресло, и Бриенна едва не застонала, поняв, что разговор ещё далеко не окончен, - клятвы – это очень хорошо, Бриенна, и все мы любим, когда нам удаётся сдержать их. Я знаю, как высоко ты ценишь собственное слово… И всё же, ты моя единственная дочь, наследница моего имени и состояния, и мне бы не хотелось, чтобы ты всю жизнь провела в услужении, пусть даже, - Бриенна хотела возразить, и он властно поднял руку, заставляя её замолчать. Воспитанная в беспрекословном почитании отца и трепетно любящая его, Тратская Дева злилась на саму себя из-за того, что всё ещё слушалась его, как дитя, - это услужение сколь угодно почётно. Я не хочу, чтобы ты была чьей-то тенью, чтобы твоя жизнь была лишь тенью чьей-то жизни…

- Прежде вы одобряли это, отец, - едва ли не с вызовом произнесла она.

В самом деле, прежде чем отправить её к Ренли Баратеону во главе людей Тарта, Вечерняя Звезда собственноручно преподнёс дочери великолепные доспехи и боевую булаву. Какой ещё отец не только смирялся с выбором дочери, но и одаривал её такими подарками? Тогда Бриенна была безмерно горда своим отцом и благодарна ему, но что же случилось теперь? Почему теперь, когда она прошла весь этот ужасный путь, обзавелась бессчётными шрамами на теле и душе, её отец вздумал сватать ей нежеланного жениха с таким же рвением, какое проявлял, когда Бриенне было тринадцать?

Но её удел был всегда одинаков: ей никогда не удавалось переспорить своих собеседников, будь то насмешник Джейме Ланнистер или её отец. Вот и сейчас ей не удалось поймать лорда Селвина в ловушку его собственных слов или поступков.

- Я был горд, что ты послужишь нашему сюзерену и королю Вестероса, что уж греха таить, - спокойно ответствовал ей отец. – И потом, тогда я не думал, что для тебя существует иной, лучший путь. Все твои предполагаемые женихи… Ну, не стоит о них. Но когда к тебе сватается действительно достойный человек…

Тут-то Бриенна едва не рассмеялась. А уж как бы хохотал Цареубийца… На миг перед её взором возникло его лицо: сверкающие озорством и капелькой яда зелёные глаза, золотые волосы, падающие на лоб, жемчужные зубы, когда он смеётся, чувственные губы, раздвинутые в опасной улыбке… Даже это воспоминание заставило кровь Бриенны быстрее бежать по сосудам, и девушка покраснела, отгоняя от себя видение. Так недолго и пожалеть об отказе.

- Это же Джейме Ланнистер, Цареубийца, клятвопреступник, - напомнила Бриенна отцу, через силу произнося эти слова. Джейме бы они огорчили, да и сама Бриенна не думала о нём так уже давно, но сейчас это было лучшей защитой, лучшим доказательством того, что ей на него плевать. – И Её Величество…

- Королева Дейенерис прогнала его и прокляла – что ж, у неё на то были свои причины. И, однако, несмотря на то, что явно существует что-то, что мешает Джейме Ланнистеру вот так же прямо поговорить с тобой, - она снова покраснела и заметила заинтересованный взгляд отца, - я всё же скажу, что считаю его вполне достойным твоей руки.

- Почему это?

Губы Селвина Тарта раздвинулись в лукавой улыбке, заставившей Бриенну встревожиться.

- Я доверяю суждениям своей дочери. А ты, моя дорогая, мало того, что защищала его перед королевой и спасла ему жизнь, ты привезла его сюда, но ты также и приняла рыцарство из его рук. Милая моя Бриенна, - он поднялся со своего места и, подойдя к ней, взял её широкое лицо в свои ладони, заглядывая в глаза, - я не собираюсь тебя неволить, но, сдаётся мне, что ты будешь очень, очень несчастна, если сейчас откажешься от этого мужчины.

И она обещала подумать. Бриенна не знала, вырвал ли это обещание её отец из её уст, или же она нашла возможность поддаться своим желаниям и не слишком низко упасть в собственных глазах. Тартская Дева не доверяла собственному сердцу – оно ведь столько раз её подводило. Куда проще было исполнить данную Сансе Старк клятву, отправиться в Винтерфелл, служить ей и, как и сказал её отец, стать лишь тенью леди Сансы, издали смотреть на жизни, которые будут проживать другие люди. Это бы принесло куда меньше боли, а если бы она и пожалела когда о том, что её единственная семья – муж и дитя – это Верный Клятве и её долг, то ненадолго и быстро утешилась бы тем, что хоть одно обещание ей удалось сдержать. Но упрямое сердце толкало её обратно к пропасти, где так легко сорваться и погубить себя, остатки своей чести и своего душевного спокойствия. К собственной горечи и позору Бриенна Тарт не была готова так просто отказаться от возможного личного счастья, отказаться от Джейме Ланнистера.

Вечерело, и Тарт был окутан сизой дымкой тумана. Где-то на другой стороне острова луч света от с никогда не гаснущего маяка прорезал трепещущую тьму, и отблески его мягко касались тропинки, по которой медленно брела Тартская Дева. Крошечные капельки оседали на её волосах, лице, шее, временами заставляя её вздрагивать и зябко поводить плечами. Погружённая в раздумья, Бриенна едва не налетела на бесшумно выткавшегося из сырого марева человека. Тусклый луч света отбился от золота, заставив девушку присмотреться: перед нею собственной персоной стоял Цареубийца. Не готовая к встрече с ним, не после этого душераздирающего разговора с отцом, Бриенна почувствовала, как неистово забилось сердце в её груди. Джейме показался ей осунувшимся, и даже в полумраке было заметно, как сильно потемнели от влаги его сапоги – должно быть, он много бродил по острову, только что искал? Но при виде неё в зелёных глазах зажглись озорные искры, и сверкнула белозубая улыбка на прекрасном лице.

Тартская Дева переступила с ноги на ногу, надеясь, что Джейме уйдёт с её дороги. Сейчас её чувства были слишком растрёпаны, и она была совершенно беззащитна перед ним. Но Ланнистер не уходил. Напротив, он сделал шаг ближе к Бриенне.

- Бриенна, - грудным голосом обратился он к ней, и в ответ в груди у девушки предательски завибрировало. – Могу ли я спросить, говорил ли с тобой твой отец?

Ланнистер позабыл свою прежнюю нарочито уважительную манеру обращения к ней, и говорил так… так… словно они только-только покинули общую спальню. Доверительно. Мягко. Спасите её Семеро, интимно. Но на губах его играла не лишённая лукавства улыбка, и это разозлило Бриенну. Он снова смеялся над нею. Снова! Было ли хоть что-то из сказанного Селвину Тарту правдой или очередной его предательской забавой от первого до последнего слова?

- Говорил, - резко ответила Бриенна. – Но я хочу спросить тебя, Джейме: зачем?! Что тебе нужно? Тарт, земли, замок? Чего ты хочешь?

- Тебя.

От этого простого ответа – слишком простого, не слишком романтичного, но до боли искреннего – Бриенну бросило в жар.

- Это просто смешно, - смешавшись, пробормотала она. – Просто невероятно.

- Может быть, - сумерки сгущались, и его лицо стало сложнее различать, но всё же она заметила, что даже всякая тень смеха вдруг исчезла из его облика. Это был совсем другой Джейме Ланнистер, но и такого Джейме она знала. Хоть и видела всего несколько раз: у медвежьей ямы в Харренхолле; когда он прощался с ней в Королевской Гавани; перед Дейенерис Таргариен в Винтерфелле; в последнюю ночь перед великой битвой, когда она стояла перед ним на коленях, а его меч поочерёдно касался её плеч под звучание старинной клятвы; и, Неведомый его забери, в своей спальне в Винтерфелле в ту ночь, когда она позабыла о своей стыдливости, долге благородной девицы и чести и отдалась разбушевавшимся чувствам. И вот теперь. Боги, должно быть, просто испытывают её. – Но это чистая правда.

- Когда ты ушёл… из Винтерфелла, ты сделал свой выбор. И ты выбрал не меня. Что изменилось?

Джейме тяжело вздохнул и на миг отвёл взгляд от её лица.

- Я считал, что не достоин лучшего, не достоин тебя, что лучшее, что я могу сделать после всего – это попытаться искупить мои грехи, спасти сестру и невинное дитя… хотя бы одну невинную душу. Серсея…

- Зачем ты говоришь мне это сейчас и говорил прежде? – перебила его Тартская Дева.

- Потому что ты – единственный человек, который понимает меня, - он не хотел даже произносить имя покойной сестры, опасаясь, что она снова встанет между ним и Бриенной, но, похоже, только так можно было изгнать её призрак. Но всё же Джейме продолжил: – она нуждалась во мне.

Бриенна сглотнула ком, вдруг вставший поперёк горла:

- Я тоже нуждалась в тебе…

- Ты сильная, сильнее всех людей, которых я знаю. Я надеялся, что ты возненавидишь меня и станешь презирать, и тебе будет легче вынести всё это. Но, когда я понял, что ты ненавидишь и презираешь меня, я понял и то, что мне это невыносимо. Но я сам виноват.

- Я никогда не… ненавидела тебя и не презирала.

Должна ли она была говорить ему это? Было бы проще, промолчи она, развернись и уйди. Но Джейме был честен с нею, и она должна была ответить ему тем же. Услышав её слова, он опять улыбнулся.

- Я рад это слышать. Но я настолько эгоистичен, что мне этого мало. Я хочу большего… Что ты ответила своему отцу? Что ты ответишь мне, Бриенна Тарт?

Она молчала, опустив взгляд на свои сапоги. Она думала, что у неё больше времени на размышления, а теперь её вынуждали дать ответ сию же секунду. Впрочем, нужно ли было долго раздумывать, если уже много месяцев в своём сердце Бриенна хорошо знала ответ? Прохладные пальцы Джейме коснулись её щеки, вынуждая девушку поднять взгляд. Глаза их встретились, и Ланнистер провёл большим пальцем по губам Бриенны. Она затрепетала, но нашла в себе силы ответить серьёзно, почти грозно:

- Если ты ещё раз посмеешь покинуть меня, мне придётся тебя убить.

***

Сидя за накрытым к завтраку столом в Великом Чертоге Закатного, Санса наблюдала за сестрой. Уже несколько дней Арья ставила свой кубок рядом с бастардом короля Роберта и день ото дня выглядела всё более счастливой. Быть может, когда дело касалось убийства, Арья и была скрытной, но любовь или ненависть её не научили скрывать даже в Браавосе. Любила и ненавидела эта всегда сдержанная воительница не менее пламенно, чем чумазая девчонка, вечно сбегавшая с благонравных уроков септы. Узнав, что леди Бриенна намерена связать свою жизнь с Джейме Ланнистером, Арья пришла в ярость – она ненавидела сира Джейме лишь немногим меньше, чем его сестру-королеву, и даже то, что ей пришлось выхаживать Цареубийцу во время его болезни, почти ничего не изменило. Она не могла поверить, что такая безупречная леди-воительница могла найти хоть что-то достойное в мерзавце и клятвопреступнике, и заявила о своём желании как можно скорее покинуть Тарт. Леди Бриенне стоило некоторых усилий уговорить её остаться на свадьбу, но всё равно Арья сдалась быстрее, чем могла предполагать Санса. Леди Бриенну Арья любила и восхищалась ею. Теперь она сидела подле Джендри Баратеона, то и дело касаясь его руки, плеча, шеи, льнула к нему, как травинка на ветру льнёт к могучему дереву, и улыбалась так много, как… Санса никогда не видела свою сестру такой улыбчивой. Об отплытии на запад Арья больше не заговаривала, и величавый галеас, жемчужина флота Штормовых Земель, без дела покачивался на волнах у берегов Тарта.

Санса Старк грустила, хотя неизменная учтивая улыбка не покидала её лица. Она была рада за сестру, примирившуюся со своими чувствами, и за леди Бриенну, которая за долгий путь, который они прошли вместе, стала ей не служанкой, но подругой. И всё же к радости примешивалась острая постыдная зависть, ведь они обе нашли в себе силы побороться с сомнениями и условностями и обрели то, чего так страстно жаждали их сердца, Санса же… Кроме того, она чувствовала себя одинокой: леди Бриенна после замужества, конечно, останется на Тарте, и для Арьи Штормовые Земли станут новым домом. А ей придётся вернуться в холодный и тихий Винтерфелл и покориться судьбе, стать женой того, кого посчитает достойным руки Хранительницы Севера королева; теперь её титул и обязанности казались ей не почётными, а тягостными, словно наказание. Единственная душа осталась у неё, единственное сердце, преданное и постоянное, меч, который не предаст. Глаза Сансы нашли Сандора Клигана в нижнем конце стола, и девушка отметила, что Пёс ещё более угрюм и мрачен, чем обычно. Она разволновалась, сердце чуяло недоброе, но подойти к Клигану мешали условности, которые она всё ещё не решалась отбросить – благородной даме, сестре короля не следует проявлять слишком много внимания к рыцарю из своей охраны; могут пойти слухи, и её репутация будет погублена… Эти догмы, прочно усвоенные ею в детстве на уроках септы Мордейн, казались Сансе теперь недопустимо напыщенными, но всё же что-то мешало ей показать Сандору и всем остальным, что ей не безразличны чувства этого человека.

Пока Санса раздумывала, в Великом Чертоге появился лорд Селвин с дочерью и держащимся чуть позади них Джейме Ланнистером. Невольно девушка улыбнулась, отметив, что Цареубийца буквально весь лучится гордостью, смотрит с вызовом, словно ищет недруга, с которым мог бы побороться и отстоять своё счастье. Леди Бриенна по большей части не поднимала глаз, однако в те редкие мгновения, когда её взгляд останавливался на ком-то в зале, лазурь его сияла любовью и счастьем не меньшим, чем удовлетворение Цареубийцы. Даже в уголках рта всегда сурового лорда Тарта притаилась улыбка. Когда сир Джейме и Бриенна заняли свои места, Вечерняя Звезда остался стоять. За столом притихли, прислушиваясь к лорду Селвину. Санса заметила, что Арья непримиримо поджала губы, бросив взгляд на Цареубийцу, и придвинулась вплотную к Джендри, словно ища у того защиты. Краска бросилась в лицо молодому Баратеону, и он, склонив голову, что-то прошептал Арье.

- Милорды и миледи, - обратился к ним лорд Селвин, - я хочу сообщить вам, что завтра моя дочь обвенчается с сиром Джейме Ланнистером, и я надеюсь, что наши высокие гости будут присутствовать на этом торжестве.

Санса полагала, что Цареубийце было плевать, почтят ли его свадьбу Старки, но его невеста уважала и любила её и Арью не меньше, чем они уважали и любили её. И не менее важно присутствие сестры короля на этой свадьбе было для Вечерней Звезды, хотя лишь богам было известно, в какую ярость впадёт королева Дейенерис, когда узнает, что самый ненавидимый ею человек в королевстве взял в жёны наперсницу леди Сансы, сестры короля, с молчаливого одобрения Хранительницы Севера. Джону придётся здорово потрудиться, чтобы утихомирить её и не допустить, чтобы громадного Дрогона выпустили из Драконьего Логова.

Сидящие за столом разразились громкими аплодисментами; кому-то нравился Джейме Ланнистер, кому-то, как Арье, совсем наоборот, но большинство здесь присутствующих любило леди Бриенну и желало ей счастья. А лишь слепой не увидел бы, что Тартская Дева счастлива до умопомрачения, и что грядущая свадьба означало воплощение её самых смелых, несбыточных мечтаний. Санса присоединилась к поздравлениям, но очень скоро её внимание привлёк другой человек: Сандор Клиган выглядел угрюмым настолько, насколько только мог быть угрюмым человек в столь приятной и мирной обстановке. Широким резким жестом он опрокинул в себя остатки напитка из своей кружки, поднялся, перелез через скамью и удалился с таким видом, будто окутавшая чертог радость претила ему. Никто, кроме Сансы, не заметил его исчезновения, а она, напротив, почувствовала грусть и какой-то суеверный страх; краски прекрасного солнечного, напитанного счастьем дня померкли, лучшее борское вино – редкость после кровопролитной и затяжной войны – выставленное лордом Селвином в честь объявления помолвки дочери, стало отдавать кислятиной на языке. Извинившись перед леди Бриенной, которая как раз обратилась к ней с каким-то вопросом, Санса поднялась и пошла к выходу. Она старалась не думать о том, как выглядит Хранительница Севера, плетущаяся вслед бедному рыцарю, назначенному в её же стражники. Но вдруг, хоть она и находилась среди друзей, под неусыпной охраной лучших людей Вечерней Звезды, ей стало страшно и неуютно, и девушка ощутила странную потребность быть рядом с Клиганом. Она хорошо помнила, как он защищал её в Королевской Гавани, и инстинктивно знала, что, стоит ей оказаться рядом с ним, как все её беды и тревоги покажутся не серьёзнее детской шалости.

По каменным замковым коридорам она следовала за удаляющимися тяжёлыми шагами так неотвратимо, как если бы была связана с Сандором невидимой, но очень крепкой нитью. Так, петляя, она выбралась на наружную стену Закатного; свежий ветер, налетавший с моря, трепал её плащ, разметал по плечам рыжие волосы, до этого сплетённые в сложную, но не крепкую причёску. Санса старалась двигаться тихо, но Сандор Клиган не был бы тем воином, которым был, если бы позволил кому-то к себе подкрасться. Даже ей.

- А, миледи, - даже не оборачиваясь, не слишком почтительно пробормотал он.

Сансу задело такое равнодушие – оно причиняло тем больше боли, что с момента их встречи в Королевской Гавани Сандор всегда говорил с ней тепло.

- Вы не поздравляете будущих жениха и невесту. Вы не рады за леди Бриенну?

Клиган лишь фыркнул.

- Рад, если это действительно то, чего она хочет. Видят Семеро, Цареубийца – не тот человек, с которым бы большинство женщин связало свою судьбу, но если леди Тарт он по душе – почему бы и нет? Мы все слишком долго были на волосок от смерти, чтобы отказывать себе в удовольствиях, которые у нас ещё остались.

- Полагаю, что моя сестра решила следовать тем же путём, - разговор принимал неожиданный и странный оборот, и Сансе эта светская болтовня казалась глупой – о, только не с Сандором! Но впервые в жизни она не могла найти подходящих слов.

- Очень раз за неё, - сдержанно ответил он. Похоже, ему эта тема тоже не была по душе, и не удивительно.

Санса помолчала и подобралась ближе к мужчине, стала рядом. Как когда-то на корабле, они стояли совсем близко друг к другу, и их руки, лежащие на каменном зубце древней крепости Тартов, почти соприкасались.

- Поскольку ни одна из них со мной не останется, я очень рада, что вы будете со мной. С вами мне будет не так одиноко и не так страшно, - доверительно проговорила Санса.

Тут он впервые взглянул на неё, и в его тёмных глазах девушка увидела что-то, что совсем ей не понравилось.

- Боюсь вас ранить, миледи, но я тоже буду вынужден покинуть вас.

Если бы Сансу исподтишка ударили ножом, это не было бы для неё большей неожиданностью. И более болезненной. Девушка несколько раз быстро моргнула, словно этот Сандор Клиган – нелюдимый, злой, жестокий – был лишь видением, которое может исчезнуть. И она бы хотела, чтобы это оказалось сном, неправдой, чьей-то злой шуткой – она бы простила и это! Но слова его продолжали звучать в ушах девушки, а страх одиночества, вновь разбуженный этими словами, опутывал её своими липкими щупальцами.

- Вы шутите! Вы… вы не можете так поступить, сир… - она не знала, чего было больше в её голосе: мольбы или возмущения.

Но, так или иначе, её слова разозлили Клигана. Он повернулся к ней лицом, склонился над ней, оказавшись так близко, что Санса без труда разглядела каждую нить в уродливой вязи шрамов на его лице.

- Вот как?! Не могу – в самом деле?! Разве я ваш знаменосец, разве я принадлежу тебе, Пташка? – глаза его угрожающе сверкнули, когда он вернулся к её старому прозвищу и отбросил всякое почтение. - Я уйду, как только захочу. Если Цареубийца, помня долгие дни, что мы провели в одной комнатушке, предложит мне место стражника здесь, на Тарте, я, быть может, соглашусь. А если нет – отправлюсь в Спорные земли, думаю, отряды наёмников перегрызут друг другу глотки за такого красавца, как я, - с этими словами он хрипло – и горько – рассмеялся.

Но Сансе было не до смеха. Губы её дрожали, в уголках глаз скопились предательские слёзы.

- Я вовсе не это… Но вы же обещали! Обещали, что будете оберегать меня, защищать, что не покинете! Вы дали слово!

Казалось, вспышка минула, и Сандор немного смягчился. Уцелевший уголок его губы дёрнулся в печальной усмешке.

- Дал и могу забрать его, когда захочу. Я не рыцарь, помнишь, Пташка? И все рыцарские обеты мне нипочём.

- Почему? – тихо, одними губами шепнула она.

Какое-то время Сандор молчал. И, когда ей показалось, что он так и не ответит или отругает и велит убираться прочь, он заговорил:

- Я не могу допустить кровопролития, за которое возненавижу сам себя потом.

- Крово… Что?! О чём вы говорите?! – непонимающе пролепетала она; слова Клигана внушили ей страх.

Мужчина рассмеялся тихим и горьким, безрадостным смехом.

- Я говорю о том, что был бы счастлив избавить тебя, Пташка, от муженька, подобного Рамси Болтону. Но едва ли миледи, - теперь он нарочито поклонился, - вновь достанется такой супруг – Боги и брат-король сохранят вас от этого. Значит, возможно, вы даже полюбите своего мужа, ну а тогда уж тогда я едва ли смогу сдержаться и не натворить бед; видите ли, я настолько груб и дурно воспитан, что не смогу не ревновать и спокойно смотреть, как другой сидит по правую руку от вас и еженощно ведёт вас в постель. Я не рыцарь из песни, Пташка, - докончил он.

Сандор замолчал и отвернулся. Сердце стучало у Сансы в горле, воздуха не хватало, и она глупо открывала и закрывала рот, силясь вдохнуть. Раздосадовано она подумала о том, что наверняка похожа сейчас на вытащенную из воды рыбёшку и выглядит смешно. Она не была уже юной глупышкой, успела побывать в кошмарном замужестве, но всё ещё не верила, что кто-то кому-то способен говорить подобные вещи. И, уж тем более, не Сандор Клиган. Не ей.

- Си… Сандор, что вы такое говорите? – поняв, насколько глупо прозвучали её слова, Санса добавила: - я вовсе не собираюсь…

Но он её перебил:

- Я люблю вас, миледи, с той поры, как вы были испуганной одинокой пичугой в Королевской Гавани. Тогда я думал, что мне просто нравится быть кому-то защитником, но после… Я не перестал любить вас, и когда вы стали почти королевой, - он снова смотрел на неё, и его лицо было свирепым и замкнутым – Санса никогда не думала, что любовное признание может быть так похоже на настоящую угрозу, - и был счастлив, когда оказалось, что вам снова нужна моя защита. Я не собирался вас обманывать – просто понял, что не смогу вас ни с кем делить, а придётся, ведь я – просто солдат домашней гвардии, и в женихи вам не гожусь, - для пущей убедительности он ткнул пальцем в изуродованную щёку.

Движение его было таким резким, что Санса отшатнулась. Сандор, похоже, расценил это по-своему и горько усмехнулся.

- Вот видите, - подытожил он.

- Нет-нет, я вовсе не…

- Довольно щебета, Пташка, - он сдвинул брови. – Я всё прекрасно понимаю и не нуждаюсь в утешении и красивой лжи.

Санса была в отчаянии. Она чувствовала, что теряет Сандора, и, желая помешать ему уйти, стиснула широченное мускулистое плечо. Она надеялась, что это промедление поможете подыскать правильные слова, которые убедят Сандора… в чём? Она не понимала своё сердце, не понимала, что должна сказать, как поступить. Санса знала, что должна сказать всё правильно и красиво, ну, может, не как в песнях, ведь в ней никогда не было таланта сочинителей и менестрелей, но уж точно должна объяснить ему всё. Но вместо всяких слов в её мозгу, сердце, каждой крошечной вене бился страх, что Сандор уйдёт навсегда.

Клиган отреагировал на её прикосновение самым неожиданным образом: сперва его тело напряглось до последнего мускула, но затем его губы обрушились на губы Сансы затмевающимрассудок поцелуем. Девушка почувствовала изувеченную кожу его губ, и его язык, коснувшийся её губ, зубов… Чувствуя, как слабеют колени, и изнутри поднимается волна жара, грозящая затопить её, Санса ухватилась за плечи Сандора и ответила на его поцелуй. Всё окончилось так же быстро, как и началось. Сандор отстранился от неё, его глаза, ещё мгновение назад горящие жарко и страстно, словно подёрнулись пеплом. Санса прекрасно понимала, что у неё остались считанные мгновения, чтобы спасти ситуацию, но она была слишком ошеломлена и не могла произнести ни слова.

- Передайте мои поздравления Цареубийце и леди Бриенне. Не думаю, что они огорчатся, если меня не будет на свадьбе.

И он ушёл. Сансе и хотелось бы броситься за ним, но ноги словно приросли к каменному полу. Так она стояла и слушала, как удаляются тяжёлые шаги, проклиная собственную нерешительность и силясь удержать готовые вот-вот пролиться слёзы.

***

Сотни свечей ярко горели в небольшой семигранной септе Закатного, их огоньки отражались от больших и маленьких кристаллов, разбиваясь на тысячи сверкающих брызг. От жара свечей и дыхания множества людей, пришедших поздравить леди Бриенну в день её свадьбы, в септе было очень душно, но Санса не могла не улыбаться. Должно быть, все счастливые невесты на свете прекрасны. Вот и леди Тарт сегодня выглядела необычайно женственно: светло-голубое платье удивительно гармонировало с её сияющими глазами, короткие светлые волосы были прикрыты серебряной с сапфирами сеточкой, а широкий свадебный плащ, разделённый на четыре жёлтых и голубых поля, ниспадал красивыми складками, скрадывая неженственную фигуру невесты. Джейме Ланнистер теперь, впрочем, был гораздо больше похож на того золотого рыцаря, которого Санса впервые увидела в Винтерфелле, чем когда-либо в последнее время. В золоте его волос появились серебряные нити, но свет свечей всё равно превращал их в золочёный шлем, а лорд Тарт расщедрился ради будущего зятя на изрядный кусок алого шёлка и золотые нити для шитья – старинный багряный с золотым свадебный плащ, которым поколения Ланнистеров покрывали плечи своих невест, остался в недосягаемом теперь Кастерли Рок. Золотая рука, скрывавшая увечье мужчины, делала его ещё более величественным. Но казалось, что даже в рубище нищего сир Джейме не мог быть менее счастлив.

По знаку септона, явно гордившегося своей молодой госпожой, Цареубийца взял руки леди Бриенны в свои. Семь обетов прозвучали в полной тишине, чеканно и чётко, словно приказы, отдаваемые на поле боя – эхо отгремевшей недавно войны и воинственных характеров жениха и невесты. Санса заметила, как сир Джейме стиснул руки леди Тарт, быть может, чуть сильнее, чем требовалось, но она ответила ему лишь улыбкой. Северянка едва не захихикала, представляя, как эти двое станут соперничать за главенство в доме; но, в любом случае, в грядущем счастье новобрачных сомневаться не приходилось. Когда их голоса растаяли под сводами септы, септон семь раз благословил сира Джейме и Бриенну и произнёс веками освящённую формулу. Ответом ему послужило гробовое молчание.

Джендри Баратеона уговорили стать шафером сира Джейме, и, несмотря на яростные протесты Арьи, он согласился – он по натуре своей был сговорчив и притом считал, что пора положить конец взаимной ненависти Ланнистеров и Старков и Баратеонов. Лорд Селвин Тарт нежно освободил дочь от свадебного плаща и передал его бывшему кузнецу, взамен приняв алый плащ и окутав им леди Бриенну. Быть может, багрянец Ланнистеров шёл невесте не так хорошо, как небесно-голубые цвета дома Тарт, но едва ли можно было усомниться в том, что леди Бриенна заставит дорого заплатить каждого, кто попытается уговорить её расстаться с ним. После поцелуя, длившегося дольше, чем это позволяли приличия, септон почти сурово произнёс:

- Перед ликами Богов и людей торжественно объявляю сира Джейме из рода Ланнистеров и леди Бриенну из дома Тарт мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними.

Слова прозвучали торжественно и почти угрожающе, но Сансе вдруг подумалось, что эти два отличных воина, опередив Семерых с их проклятиями, своими мечами заставят заплатить этого глупца. Если таковой найдётся, конечно.

Гости расступились, давая дорогу сиру Джейме и леди Ланнистер, а затем людская река потекла из септы в замок, где должен был состояться пир. Но Санса задержалась у алтаря Матери в молчаливой мольбе дать ей сил и решимости. Арья почитала Старых Богов Севера, но Сансе были ближе Семеро – Боги её матери. Почти неслышно к ней подошла её сестра и лорд Баратеон, покинувший своё место подле Джейме Ланнистера ради невесты. Арья что-то ему шепнула, и юноша с коротким кивком оставил их.

- Тебе одиноко? – обратилась к ней Арья.

Санса с удивлением воззрилась на сестру. На её памяти это был едва ли не первый раз, когда та поинтересовалась её чувствами.

- Нет, вовсе нет. Почему ты так думаешь?

- Леди Бриенна остаётся на Тарте, и я…

- Ну, зато ты останешься в Вестеросе, - улыбнулась Санса, - и иногда мы сможем видеться. И с Джоном тоже.

Арья наклонила голову в знак согласия.

- И всё же что-то тебя беспокоит, раз ты просишь совета у Богов.

- Беспокоит… Мне кажется, я неправильно поступила по отношению к одному… - она замялась, искоса посмотрела на Арью. Стоит ли ей говорить всё? Или её избранника она станет ненавидеть так же, как избранника леди Бриенны? –… к одному человеку, - закончила Санса.

Улыбка сестры отчего-то успокоила и ободрила её, хотя Арья уж точно ничего не смыслила в делах любви. Или она понимала больше, чем Санса была готова признать? Нельзя было терять ни минуты, ни грана новообретённой решимости, и Санса поспешила к выходу из септы.

- Он в «Бараньей голове»! – крикнула Арья ей вслед.

Старшая из сестёр Старк едва не рассмеялась. Всё же её сестрёнка стала настоящей женщиной.

- Займи мне место поближе к жениху и невесте! – ответила она сестре, уже переступая порог святилища.

«Баранья голова» была лучшим из двух трактиров Тарта; обычно её посещали стражники из Закатного, зажиточные поселяне и богатые купцы, привозившие на остров свои товары. Но сейчас и она пустовала: все от мала до велика на Тарте потянулись в замок, где лорд выставлял угощение в честь свадьбы своей единственной дочери. Когда Санса зашла в трактир, колокольчик на дверях хрипловато звякнул в гулкой тишине общей комнаты. Хозяин бросил на девушку угрюмый взгляд: ему, конечно, не терпелось присоединиться к общему веселью, тем более что обещали фейерверк, когда окончательно стемнеет, и он мечтал выпроводить своего единственного посетителя поскорее, а тут… Но Сансе было плевать на негодование или надежды трактирщика; она пришла сюда ради одного-единственного человека, угрюмо сидящего над кружкой пива. Зная, что Сандор давно заметил её, девушка подошла и села рядом с ним на лавку.

- Почему миледи не на празднике? Хозяева могут обидеться.

Она пожала плечами.

- У меня осталось одно неотложное дело. Хозяева, уверена, не заметят моего отсутствия, потому что я рассчитываю решить это дело быстро.

Брови Сандора Клигана поползли вверх, но в остальном он сумел сохранить невозмутимость.

- Есть ли хоть какая-то возможность уговорить вас отправиться со мной в Винтерфелл?

- Одна возможность есть, но условия вам не понравятся, миледи, - наконец Сандор оторвал взгляд от своей кружки и посмотрел на Сансу. Она, не таясь, встретила его взгляд.

- Назовите его, и я подумаю.

Мужчина прищурился, словно прикидывая, насколько она серьёзна. Но не стал отмалчиваться:

- Я отправлюсь с вами, куда вам будет угодно, если только смогу назвать вас своей.

Мгновение Санса молчала, сдерживая улыбку, и следила за Сандором. Похоже, он ждал, что она испугается или просто откажется, и снова помрачнел. Тогда она рассмеялась и тряхнула волосами.

- Что ж… Септа Винтерфелла разрушена, поэтому, полагаю, нам лучше обвенчаться на Тарте.

FIN