Вам повторить? (СИ) [cup_of_madness] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Пролог ==========

Громкий звон разбитого стекла больно ударил по ушным перегородкам, заставив его медленно перевести взгляд на брызги медовой жидкости. Капли, попав на пол из красного дерева, превратились в насыщенно темный, совсем сливаясь с атмосферой в комнате. Пара мелодичных льдинок упала, ударяясь друг о друга, но до них уже никому не было дела. Какая это бутылка бурбона за последние несколько лет? Он давно потерял им счет, но все равно сдерживался, чтобы не спиться, не шагнуть в бездну, однако уже крепко стоял там одной ногой. Здесь, оказываясь наедине с собой, сидя среди этих тяжелых стен, которые помнили каждый шаг ее босых ног. Неважно, насколько часто он говорил ей, что привык, когда по поместью ходят исключительно в выглаженных костюмах и с идеально начищенной обувью. Наплевав на лежащий под ногами стакан, он просто потянулся за бутылкой и отхлебнул из горла горячую жидкость, которая была единственным спасением от боли, казалось, удерживая ее габариты, которые росли с каждым днем. Выпивка была единственным проводником к ней.

Малфой окинул взглядом стены, на которых плясали отблески огня в камине. Поленья в нем потрескивали так резво, будто радовались, что кто-то обратил на них внимание после столького времени, пока он не был здесь. Малфой уже забыл, как она преобразила это место. Мэнор, привыкший гордо вздергивать статную голову до самих остриев башен, напыщенно смотря на своих гостей и заставляя обитателей ровно держать спину, не снимая надменного выражения лица даже после вечернего душа, покорно преклонился перед ее очарованием. Кажется, она первая, кому было позволено утром выбегать на кухню в одних шортах и майке, заколов кудрявые волосы первым попавшимся под руку карандашом. Она делала так каждый день, чтобы успеть приготовить завтрак и потом сесть на стол, закинув ногу на ногу, читая новый выпуск «Ежедневного пророка», ожидая, когда разогреется еда. Любого другого поместье бы четвертовало за столь явное, кажется, неуважение. Будто это не тысячелетний замок с историей, которая могла пробрать до жуткой дрожи, корнями канувшая далеко в прошлое, а простая съемная квартирка на окраине магического Лондона. В таких обычно скрипят двери и не починен шкафчик, потому что ее жители слишком заняты, пытаясь заработать на арендную плату, новые котлы и несколько ужинов в месяц в любимой кафешке. Но ее энергия преклоняла перед собой всех, кажется, за ней могли пойти города, целые страны — настолько притягательным было все, что она делала.

Теперь все изменилось, даже воздух. Стал концентрированной тягучей массой, ядовитой, избавленной легкости, разъедающей кожу. Без нее все стало ядовитым в этом мире, но особняк особенно — даже дом так сильно по ней скучал.

И сейчас, смотря пьяным взглядом на одну из стен, Малфой в миллионный раз пытался сглотнуть ком в горле, который упорно въелся в его гланды. Наверное, больше ничего не было в нем, кроме этого кома. Только боль и привкус дорогого бурбона, который Люциус коллекционировал годами. Будто назло поленья падали друг на друга под воздействием огня, меняя освещение, и он рассматривал эти мазки краски на одной из стен в чертов сотый раз за этот вечер. Комнату, которая должна была стать самой ненавистной из всех, она превратила в самую любимую. Бирюзовый, алый, лиловый — оттенки смешались на стене, так гармонично вплетаясь в Мэнор, что сложно было представить, будто так не было с самого начала. Как сложно было представить, что кто-то мог порушить единство интерьера этого места, будто кому-то это могли разрешить. Но он разрешал ей все. Еще один глоток, и Малфой морщится, стискивая зубы и обещая себе закрасить эту стену в черный, чтобы избавиться от воспоминаний. В тысячный раз за последние года. И в тысячный раз сдается. Разве у него поднялась бы рука нарушить что-то, что было создано ей?

Драко ненавидел себя за принятое решение переехать, потому что понимал, что иначе он просто сопьется, сидя в этом месте. Месте, которое помнило все, что было с ней связано. Он ненавидел себя за то, что возвращается каждый раз, когда сына забирают крестные, друзья, родственники, бабушки с дедушкой. Возвращается, чтобы вновь услышать ее призрак, смеющийся над нелепыми шутками в книгах, что она читала перед сном, которые он терпеть не мог. Этот призрак звал его к себе. Малфой ненавидел себя за то, что каждый раз садится здесь и хочет вспороть себе вены, только бы не чувствовать этого, не находиться в этом мире. В нем ничего больше не имело смысла, лишь мальчик с кривой ухмылкой и добротой, которая точно ему досталась не от него.

Метка жгла руку, будто отдергивая его, приводя в чувство. Очередной приказ Темного Лорда, очередной откуп, чтобы он не смел трогать сына, очередное событие, после которого руки по локоть в крови. Давай, Реддл, гордись! Я стал твоим самым виртуозным убийцей! Драко рассмеялся, вновь отпивая из бутылки и вспоминая, как когда-то боялся произнести это Непростительное, что сейчас вылетало с губ так легко. В нем все было выжжено: ни сожаления, когда жертва молит его о пощаде, ни милосердия, ни сострадания. Кто были все эти люди по сравнению с частичкой нее, которая у него осталась, что по утрам ненавидит овсянку и ухмыляется так, будто брал у него уроки — слишком идентично. Если бы Малфой принял этот выбор раньше, возможно, она была бы рядом. Все так же целовала ему запястье, когда он слишком сосредоточен или обещала в следующий раз обязательно не испортить блюдо, хотя мужчина знал, что ее таланты в готовке никогда не сдвинутся с мертвой точки. Но нет.

Миллион попыток все изменить, миллион рывков, но с каждым разом у него больше не оставалось сил, он просто терял надежду. Чертов сломанный маховик времени будто издевался над Малфоем, отказываясь работать как следует. Тысячи мастеров и десятки ремесленников, которые держали в руках магический предмет и не могли ничего сделать — гребаные бездарности! Малфой допил остатки бурбона и провел руками по лицу. Его взгляд как всегда нашел фото, от которого он тоже должен был избавиться, как говорили все вокруг, хотя бы задвинуть подальше, чтобы как-то начать жить. Но Драко не мог, просто некоторые вещи не в его силах. Они стояли на снимке втроем на пятый день рождения малого и смеялись в камеру, пока ребенок пытался поймать воздушный шар за ленту, постоянно путая ее в волосах матери. Место, где сердца не разбиты, и они беззаботно счастливы.

Голова Малфоя упала на руки, больше не имея сил смотреть на это, словно ковыряя кровоточащую рану. И он попробует завтра. Снова попробует провернуть это завтра.

========== Глава 1 ==========

Его ладони вылетели вперед на автомате, движимые естественным инстинктом самосохранения. Однако это не особо помогло от мощного толчка, который перевернул все его внутренние органы и оставил царапины на лице, когда он, не удержавшись, упал на пол. Встав на четвереньки, он прокашлялся, пытаясь восстановить дыхание, но частицы пыли попадали в легкие, мешая нормально дышать. Он поднялся и, осмотревшись, опешил: части бетонных конструкций, голые стены, дыры между этажами — все выглядело как сооружение, которому строиться еще не один месяц. Услышав громкие мужские возгласы, раздающие указания друг другу, щедро снабжая свою речь бранью, он отряхнул штаны и сделал шаг вперед.

― Мальчик? Эй, что ты здесь делаешь? ― сосредоточившись на криках рабочих, он совершенно не заметил мужчину, который находился сзади него; там, где сейчас отсутствовала стена, но совершенно точно должна была быть кухня.

― Здравствуйте, сэр. Извините, я ищу Драко Малфоя, ― сказал мальчик, смотря на лицо мужчины, которое выражало смесь недовольства, сосредоточенности и удивления.

― Малфоя? Того парня из «Гордостей»? ― вскинул брови рабочий.

― Вовсе нет, он играет за «Татсхилл Торнадос», ― ответил мальчик, нахмурившись.

― Чтобы гонять за «Торнадос» ему стоит словить еще пару десятков снитчей, ― фыркнул мужчина, будучи довольным своей просвещенностью, но потом его выражение лица быстро сменилось на недовольное, словно он понял, насколько это было нелепо в данной ситуации. ― В любом случае, тебе небезопасно здесь быть. Где твои родители? Скажи им, они обязательно купят билет на ближайший матч. Эй, постой!

― Простите, сэр, мне нужно бежать! ― крикнул на прощание мальчик, поднимая своими шагами строительную пыль в воздух и надеясь, что говоривший с ним мужчина будет озабочен своими обязанностями в должной мере и не побежит за ним.

Пробежав вдоль нескольких улиц и завернув за знакомый поворот, он резко остановился, наблюдая за машинами, носящимися друг за другом.

― Только не это… ― промолвил он, смотря на некоторые марки автомобилей.

Повернувшись, мальчик направился назад, прикидывая, сколько времени займет дорога к стадиону, если пойти коротким путем. Вздохнув, он сжал зубы, приказав себе не паниковать. Папа точно бы этого не одобрил. Сказав себе спасибо, что сегодня утром он надел под мантию обычные джинсы, мальчик скинул с себя подозрительную одежду, наспех затолкав ее в мусорный бак. Он направился вдоль маггловских кварталов, за которыми должен был находиться вход. Мальчик резво перебирал ногами, держа в голове дорогу, по которой ходил много раз, разве что не в одиночку. Некоторые люди оборачивались, наблюдая за одиноким ребенком, шагающим вдоль оживленных Лондонских улиц. Они с наступлением обеда наполнялись вкусным запахом бизнес-ланчей, слишком концентрированным запахом духов офисных работниц и выхлопами такси, которые пытались проскользнуть в узкие повороты атмосферного города. Однако мальчик этого совершенно не замечал.

Он проник в незаметный закуток, в котором яркими красками пестрила лавка с вещами, усеянными эмблемами и цветами всевозможных команд. В нее то и дело входили люди и не спешили возвращаться. Хотя, судя по размерам магазинчика под открытым небом, он должен был быть под завязку напихан посетителями еще сотню-другую покупателей назад. Еще раз осмотревшись через плечо и удостоверившись, что магглы не замечают ничего необычного, мальчик зашел в магазин. Он пробрался сквозь всевозможные кофты, на которых нарисованные игроки выкрикивали собственные номера и имена, дудки и кричалки, кажущиеся неуправляемыми. Наконец, мальчик добрался к стадиону, вокруг которого собралась толпа. Это скопление народа было большим, но все же не таким внушительным, каким ребенок привык его видеть, хотя он ни в чем не был уверен сейчас.

― Простите, сегодня играют «Гордость Портри»? ― спросил он у девушки, которая была одета в фиолетовую толстовку с желтой, переливающейся всеми цветами, звездой на груди.

― Нет, сегодня их тренировка, ― улыбнулась она, смотря вниз. ― Какой ты славный, где твоя мама?

Но мальчик лишь кивнул и, непринужденно улыбнувшись, поспешил удалиться. Он знал, где находится черный выход, хотя сейчас стадион выглядел немного иначе, чем ребенок помнил. Однако вряд ли за несколько лет могли его перестроить. Благодаря своему росту, он без труда пролез под зарослями кустов и деревьев, которые скрывали небольшие ворота. Вертя в руках часы, скорее от скуки, чем от надобности, охранник перевел взгляд на мальчишку, услышав шум шагов.

― Что ты здесь делаешь? ― сузил глаза худощавый мужчина, начав нервно осматриваться, видимо, в ожидании неизбежного наплыва толпы. ― Посторонним нельзя здесь находиться.

― Я знаю, сэр, но дело в том, что мне нужно поговорить с Драко Малфоем. Это срочно, ― пролепетал мальчик.

― У вас у всех это очень срочно, ― раздраженно цокнул языком охранник. ― Приходи на игру, потом…

― Нет, вы не понимаете, мне просто нужно с ним поговорить, я…

― Так, где твои родители? ― громко спросил мужчина, делая шаг вперед от черных ворот. ― Тебе не положено находиться здесь без сопровождения взрослых.

― Они там, ждут команду, ― ответил мальчик, нахмурившись.

― Тогда ступай к ним и не разгуливай один, ― охранник поднял указательный палец вверх, видя, как ребенок воинственно открыл рот, чтобы парировать. ― Иначе я позову охрану и тебя выпроводят отсюда в самые…

― Угрожаешь детям, Стив? Я впечатлен, ― усмешка слышалась даже в словах парня, идущего в компании нескольких человек со спортивными сумками наперевес.

― П… Драко! ― крикнул мальчик, тут же потеряв интерес к пререканиям.

― Мистер Малфой, он хотел пробраться внутрь! ― объяснил охранник слегка обиженным тоном, что делало ситуацию со стороны еще более нелепой. ― Вы же понимаете, безопасность прежде всего!

― Как он здесь вообще оказался? ― нахмурилась девушка, завязывая пучок на голове и обмахивая себя записной книгой. ― Господи, как же жарко, а это только начало мая.

― Ход надежно защищен, и о нем никто не знает, кроме членов команд, тренеров, еще, конечно же… ― мямлил Стив, загибая пальцы.

― Драко, мне нужно с тобой поговорить! ― крикнул мальчик, привлекая внимание Малфоя, который уже разговаривал с капитаном, кивая на его реплики и попивая воду.

― Это запрещено! Безопасность… ― начал Стив практически истерическим голосом, но был прерван.

― Боже, Стив, у него ведь даже палочки нет еще, ― закатил глаза Драко. ― Открой дверь.

― Но, пожалуйста, мистер Малфой, не говорите, что я вас не предупреждал! Ваши фанаты идут на такие изощренные вещи, чтобы… ― мужчина еще что-то приговаривал, но его уже никто не слушал.

― Привет, малый, ― улыбнулся Драко, садясь на корточки, чтобы поравняться с ним.

― Мне нужно с тобой поговорить.

― Я слушаю, ― с интересом вскинул брови слизеринец.

― Это конфиденциально, ― строго произнес мальчик, поднимая голову на товарищей по команде собеседника, которые, видимо, ждали его.

― О, какой у нас здесь серьезный молодой человек, ― засмеялся Драко. ― Окей, ребята, идите, я сейчас вас догоню.

Друзья по очереди дали ему «пять», разбредаясь в сторону участка, разрешенного для аппараций, а мальчик неоднозначно посмотрел на охранника.

― Я член охраны! Если с мистером Малфоем что-то случится..!

― Стив, это ребенок, ― буквально по слогам произнес Драко, кажется, теряя крохи своего терпения, которым природа его и так обделила.

И когда мужчина, покачав головой, отошел на приличное расстояние, встав на свой пост у ворот, Малфой повернулся к ребенку.

― Хорошо, теперь порядок? Давай, у тебя есть что подписать? ― спросил Драко, понимая, что у него нет с собой пера. ― Я мог бы тебе отдать кепку, знаю, вы, ребята, их обожаете.

― Нет, послушай, мне не нужен автограф, ― отмахнулся мальчик от этих слов. ― Все намного серьезнее. Я знаю, что это прозвучит очень… необычно, но… какой сейчас год?

― Две тысячи первый? ― подняв одну бровь вверх, Малфой пытался логически понять, куда клонит малой.

― О нет. Нет-нет-нет, все даже хуже, чем я думал, ― мальчик провел руками по лицу, затем взъерошил волосы, и Драко показалось, что где-то он уже видел этот жест.

― Прости, я не совсем понимаю…

― Да, я знаю, ― кивнул мальчик. ― И еще я знаю, что, возможно, скажу чушь, но ты должен мне поверить. Должен. Потому что это наш уговор с тобой — никогда не врать друг другу, понимаешь?

― Уговор, который мы с тобой заключили? ― нахмурился парень, оглядываясь и пытаясь найти взглядом хотя бы одного взрослого, который бы отвечал за мальчика.

― Еще нет. Но заключим. В будущем, ― проговорил он, разрывая предложения, будто сложив все воедино, слова вдруг окажутся слишком тяжелыми и тут же утащат его на дно. ― Потому что в будущем ты станешь моим отцом.

Драко открыл рот, чтобы что-то сказать, но буквально онемел, услышав последнее предложение.

― Так, окей, мелкий, это было забавно, ― усмехнулся он, но все же ему было немного не по себе от выражения паники на лице ребенка. ― И, возможно, самая необычная встреча, которая была у меня за последнее время, но у меня нет детей, и я как бы…

― Будущее. Ты слышал слово «будущее»? ― в нетерпении уточнил мальчик.

― Будущего нет, поэтому туда нельзя перенестись, что бы там не говорили приключенческие романы.

― Но ведь технически я попал в прошлое, в прошлое из своего…

― Ладно, где твои родители? ― Малфой встал, прочесывая глазами территорию уже более внимательно.

― Мерлин, да нет у меня родителей, пап. Ты — мой родитель. И это ты должен был попасть сюда, не я. Что-то произошло и…

― Мистер Малфой? ― охранник подошел к ним, увидев смятение на лице ловца.

― Стив, найди родителей мальчика и доставь его прямо к ним. Среди всей этой толпы может быть опасно, ― сказал Малфой, доставая кепку из сумки. ― Держи, мелкий, на кепке мое имя. Она немного другого цвета, как у всех игроков. Мне приятно, что ты такой фанат, но я хочу, чтоб ты вернулся к своим маме и папе.

― Теперь я понимаю, что имела ввиду мама, говоря, какой ты упрямый! ― топнул ногой мальчик. ― Я могу пойти сам!

Крики паренька еще были слышны, когда охранник поднял его на руки, выводя за пределы ворот.

― Хорошо, теперь, юное дарование, говори, где твои родители? В толпе, у стадиона?

― Ага, ― вздохнул мальчик, смотря, как удаляется спина Драко.

― Ты сможешь найти их взглядом? Я могу объявить о твоей пропаже, уверен, они уже с ума сходят от ужаса, ― бубнил мужчина, удерживая ребенка на руках.

Мальчик обернулся, наткнувшись взглядом на девушку, у которой спрашивал об игре сегодня ранее. Улыбнувшись, он помахал ей рукой. Девушка засмеялась, махая в ответ.

― Видите, вон та женщина, которая машет мне? Моя мама. Я пойду к ней, опустите меня на землю, я уже не маленький, ― недовольно проворчал мальчик, искренне желая оказаться на ногах.

― Ладно, беги и больше один не гуляй! ― приказал Стив, качая пальцем.

Развернувшись, он понимал, что мужчина все еще за ним следит, поэтому ленивой походкой подошел к девушке, все еще чувствуя чрезмерно озабоченный взгляд себе в спину.

― Эй, это твой папа? ― склонила голову она.

― Да, меня отпускают погулять одного, потому что я уж больно самостоятельный, ― улыбнулся он кривой ухмылкой.

― Могу представить! ― засмеялась девушка от важности тона, но, переведя глаза немного выше лица мальчика, любые мысли из ее головы тут же выветрились. ― О Мерлин! Это кепка! Она действительно принадлежала одному из игроков?! Драко Малфою?!

Ее глаза засветились искренним восторгом, привлекая внимание рядом стоящих людей.

― Это? ― снял ее он, осматривая. ― Да, забирай, у меня дома куча таких. Правда, других цветов, ― пожал плечами мальчик, отдавая ей предмет одежды.

― О Боже, правда? ― восторженно вскрикнула она. ― Спасибо! Я болею за них еще с девяносто пятого, когда они…

Девушка еще что-то щебетала, размахивая кепкой перед лицом подруги, которая выкатила глаза так, что расширь она диаметр еще хотя бы на миллиметр, они точно выкатились бы из орбит и поскакали прямо по раскаленному асфальту. Ребенок, воспользовавшись моментом, скользнул в толпу, растворившись в ней.

Шагая по улице, он тяжело вздохнул, потупив глаза на свои башмаки. Мальчик устал и его голова тяжелела с каждым шагом. Путешествие, когда ребенок преодолел десять лет одним мигом, вряд ли заняло больше минуты, но вымотало его так, будто он потратил года, чтобы идти по этой улочке, совсем рядом с местом, которое он хорошо знал, но сейчас оно было совершенно незнакомым. Все, чего ему сейчас хотелось ― это очутиться дома, поесть и лечь спать. Очутиться дома. Он остановился, чуть ли не сбив с ног женщину, идущую сзади. А почему бы ему, собственно, не отправиться домой?

Извинившись, он быстро перешел дорогу и, оглянувшись, пытался вспомнить станцию метро, которая могла бы ему помочь. Но, не обнаружив подземки в привычном месте, мальчик только вздохнул и пошел по направлению к знакомым улицам, неважно, что путь ребенок представлял только в общих чертах. Джемпер, который он накинул утром, душил и был просто невыносимым. Поэтому мальчик снял его через голову, повесил на руку, пытаясь сосредоточиться на этих простых движениях и убедить себя, что все в порядке. Все под контролем. Потому что у папы всегда все было под контролем. Когда-то. Отогнав от себя грустные мысли, он поднял голову и увидел несколько темных мантий, которые резво скрылись за поворотом, явно не желая привлекать к себе внимание.

― Простите, мне нужно… извините… ― мальчик проталкивался через толпу, быстро переходя дорогу, чтобы успеть сделать это на зеленый.

Подбежав, он успел ухватить взглядом ведьму в зеленой мантии. Она стала ему маяком, и мальчик потихоньку следовал за ней. Нырнув в «Дырявый котел», до которого магглам совершенно не было дела, ведьма встала у бара. Вздохнув, она закурила сигарету, создавая клубы дыма вокруг морщинистой кожи. Мальчик протолкнулся вглубь заведения, понимая, что у него слишком мало времени, и его одинокое присутствие здесь совсем скоро вызовет интерес постояльцев. Стрельнув глазами в самую пустую часть «Дырявого котла», ребенок сделал шаг в направлении каминов и увидел, как секунду назад в нем исчез мужчина, который до последнего перебрасывался глупыми шуточками с барменом. Мальчик выдохнул и вспомнил все произведенные им путешествия до этого времени. Вновь оглянувшись через плечо, ребенок заметил, что бармен протирает стакан и все еще хихикает после последней реплики мужчины, недавно покинувшего «Дырявый котел». Мальчик взял горсть летучего пороха и скаканул в камин, четко проговорив: «Малфой-Мэнор», после чего растворился в пыли.

Том обернулся через плечо, медленно взмахнул палочкой и, позволив магии делать за него всю работу, свел брови на переносице. Да уж, пора действительно наведаться в Мунго и проверить уши, потому что, видимо, он теряет слух, так как буквально только что ему послышалось, будто какой-то сумасшедший попытался проникнуть в Малфой-Мэнор через каминную сеть. Том засмеялся себе под нос только мысли об этом. Да уж, наверное, старость все же берет свое.

Мальчик зажмурил глаза так сильно, что разглядел странные фигурки в очертаниях бликов на сетчатке. Почувствовав, что порошок развеялся в воздухе, он несмело приоткрыл один глаз, высовывая голову из камина. Коричневые диваны из кожи, строгие благородные тона, которые так нравились папе — он сразу узнал малую гостиную, пусть некоторые вещи были ему совершенно незнакомы. Но дело было даже не в этом — в особняке присутствовала особая атмосфера, которую ощущали все приходящие в дом, чтобы потом безошибочно определить местонахождение только лишь по чувству особенного величия, которые дарят эти стены. Словно изысканный парфюм, созданный в одном экземпляре. Улыбнувшись от счастья, мальчик вышел вперед, стряхивая со светлой рубашки остатки золы. Присев на диван, ребенок практически улегся на подлокотник. Плевать, что эта софа была совершенно не предназначена для сна — сейчас даже осознание того, что он дома, делало его душу спокойной, а веки тяжелыми. Но только прислонившись к спинке, мальчик услышал голос, который вмиг заставил его вскочить на ноги.

— Да, я полностью уверен. Ответь на их предложение максимально сжато, у меня нет времени рассматривать нелепые бизнес-предложения, когда на носу… — Малфой переступил порог гостиной, пытаясь найти конверт, который сова совершенно точно сегодня доставляла куда-то сюда; и он, имея свободную минуту, тут же вскрыл письмо, хотя в принципе мог потратить ее на сэндвич с джемом, что было бы куда продуктивней, как он потом решил, увидев содержимое послания.

Первая безумная мысль о галлюцинациях пронеслась в его мозгу, оставляя за собой неприятный осадок. Но все же, даже она была предпочтительней реальности, потому что в действительности происходящего больше не пришлось сомневаться, когда Фрэнк ступил вперед, округлив глаза.

— Мистер Малфой, я никого сегодня не впускал!

— Привет, — улыбнулся мальчик, явно нервничая.

— Так, это уже не смешно. Как ты сюда попал? — строго спросил Драко, вмиг позабыв о письме.

— Через камин и…

— Никто не может проникнуть в поместье через камин, если у него нет личного разрешения Малфоя, — оборвал его Драко.

— А мне не нужно разрешение Малфоя. Я и есть Малфой, — возмущенно произнес ребенок, гордо вскидывая подбородок вверх.

— Мне кажется, нужно усилить охранные чары и сделать это как можно… — начал дворецкий, понятия не имея, что здесь происходит.

— Или выслушать меня, наконец! — воскликнул мальчик. — Зачем мне врать? Какой в этом смысл? Если я хотел бы сойти за сумасшедшего, то придумал что-то попроще.

— О чем говорит этот молодой джентльмен? — спросил Фрэнк, смотря, как Драко неотрывно всматривается в мальчишку.

— Этот ребенок утверждает, что прибыл из будущего. И он мой сын, — вздохнул Малфой, понимая, что в словах это звучит еще более безумно, чем в мыслях.

— О… — протянул прислуга, кажется, лишившись дара речи.

— У меня не было таких планов. Совершенно нет. Это хотел сделать папа, то есть ты. Но, видимо, что-то пошло не так. И ты вообще не хотел переноситься так далеко, потому что маховик времени сломан и… да, это длинная история! — проговорил ребенок, смотря на выражения лиц своих собеседников. — Но я не вру!

— Маховик времени не переносит так далеко, — покачал головой Фрэнк, чувствуя, что должен как-то заполнить затянувшуюся паузу.

— Возможно, но этот — отмотал. Это не обычный маховик, я слышал, как о нем говорили. Ты пытался его починить, но ничего не получалось, однако ты пробовал снова и снова.

— И почему же мне не сиделось в своем времени, интересно? — скептически сузил глаза Драко.

— Потому что в моем времени нет ничего хорошего, — грустно ответил мальчик, опустив голову. — Волдеморт вернулся. И его больше ничего не остановит.

— Побойтесь Мерлина! — всплеснул руками Фрэнк. — Даже не думайте об этом! Тот-кого-нельзя-называть мертв!

— В моем времени больше нет, — покачал головой мальчик.

— Как понять… — начал Малфой, сглотнув, но вдруг заметил цепочку на шее у малого. — Погоди, что это?

Он присел на корточки рядом с ним и достал цепочку из-под рубашки. В его горле пересохло, и Драко титаническим усилием воли заставил себя собраться.

— Откуда у тебя это? — спросил он еле слышно.

— Это? — посмотрел мальчик вниз на букву «М», окруженную темными алмазами. — Не знаю, сколько себя помню, это всегда было у меня на шее. Даже ни разу не снимал.

— Мистер Малфой, это может быть подделка и… — залепетал дворецкий, осмеливаясь посмотреть через плечо хозяина поместья, не сумев утолить свое любопытство.

— Нет, это гоблинская работа, это видно, — Драко поднялся и резво пошел к себе в кабинет, слыша за своей спиной топот ног.

Мысленно произнеся пароль, он зашел внутрь и открыл сейф, выудив оттуда шкатулку. Несколько секунд Драко все еще надеялся на то, что кто-то украл подвеску. Мерлин, какое безумие: уповать на то, что кто-то своровал семейную реликвию, драгоценность, которой буквально нет цены! Надеялся на то, что он что-то неправильно истолковал, ошибся и Фрэнк прав — это подделка. Хотя, что касается драгоценностей, Драко не ошибался уже многие годы. Выдохнув и открыв шкатулку, он достал пальцами идентичную цепочку. Обойдя стол, Малфой приложил украшение к такому же на шее у мальчика.

— Это белое золото, камни — черная звезда Африки, — произнес он пустым голосом, который был полностью лишен оттенков. — Темный цвет, потому что украшение должен носить наследник, именно эти алмазы, скорее из-за названия — черная звезда. И из-за поразительной редкости этих драгоценных камней. Они… они идентичны. А копий у него нет. Эту реликвию нужно дарить первенцу, который носит его до семнадцати лет, а потом передает своему сыну.

— Боже милосердный… — прошептал дворецкий, прислонив ладони ко рту.

— Ну, если бы я знал о такой важности этой штуки, то пустил бы ее, как основной аргумент с самого начала, — произнес мальчик, наконец, нарушив тишину. — Теперь ты мне веришь? Ты ненавидишь индейку, но ешь ее, потому что это нужно для тренировок, терпеть не можешь Селестину Уорлок, все, что связано с садоводством и просто жить не можешь без мятных леденцов и кофе.

Малфой поднял брови в немом поражении. Он никогда не говорил о каких-то личных мелочах в интервью, желая оставлять как можно больше пространства для частной жизни, отвечая чаще всего лишь на те вопросы, которые касались спорта, его карьеры и бизнеса. Драко смотрел на мальчишку, и его взгляд будто оживал, показывая ему то, чего он не видел раньше. Платиновые волосы, серые глаза, идентичный подбородок, форма скул, которая пока была не так сильно выражена, но схожесть была поразительной.

— Мистер Малфой, мне не хочется этого говорить, но я смотрю на вас двоих и… — начал Фрэнк, который подумал о том же. — И мне кажется, что я смотрю на ваше отражение.

— Как тебя зовут? — спросил Драко, все еще безуспешно пытаясь выкроить себе время, чтобы глотнуть воздуха. Чтобы не сойти с ума.

— Скорпиус, — улыбнулся мальчик, явно обрадованный тем, что его больше не воспринимают, как самозванца.

— Созвездие скорпиона, — знающе протянул дворецкий.

— Это просто… какое-то безумие, — выдохнул Драко, поднимаясь. — Мне нужно… нужно кое с кем связаться, прошу тебя, накорми ребенка и…

— Да, я понимаю, мистер Малфой, идите, идите, — быстро кивнул мужчина с седой бородкой, стараясь избавить хозяина от объяснений. Любому человеку нужно переварить подобную информацию. — Меня зовут Фрэнк. Я вижу, вы не глупый мальчик, думаю, уже догадались, что я дворецкий в Малфой-Мэноре, — произнес он, сохраняя вежливость и статность, не пятная честь мундира даже в такой ситуации.

— Мне очень приятно познакомиться с вами, Фрэнк, — улыбнулся Скорпиус, несмотря на вселенскую усталость.

— Вы голодны? О, ну разумеется вы голодны! Позвольте мне провести вас на кухню, эти коридоры иногда бывают весьма коварны.

— Но не для меня, — засмеялся мальчик, уверенно шагая вперед. — Я знаю этот особняк, как свои пять пальцев — я вырос в этом доме.

— Ах, ну разумеется, — нервно улыбнулся дворецкий, все еще пытаясь смириться с жуткими мурашками, которые бегали по его затылку от таких заявлений.

Малфой-младший не соврал, говоря о своих познаниях. Три поворота, два пролета ступенек, еще две арки, и он в главной обеденной зале, от которой до кухни рукой подать — путешествие, которое невозможно безошибочно осуществить, находясь в этих стенах впервые.

— Тинки! — вдруг воскликнул Скорпиус, насмерть перепугав все еще дерганного дворецкого.

Мальчишка подбежал к эльфийке, спокойно готовившей обед, и сжал ее в объятиях. Она вскрикнула, бросив половник в кастрюлю и получив десятки пар удивленных глаз от эльфов, стоящих рядом.

— П-простите, но Тинки не понимает… — заикалась эльфийка, пораженно смотрящая на мальчика.

— Да, я знаю, но мы с тобой подружимся. Ты сейчас личная помощница папы, верно? Он рассказывал как-то, — тараторил Скорпиус, улыбаясь во весь рот, будучи счастлив увидеть кого-то привычного для себя. — Но скоро ты будешь помогать мне. Ты классная!

— Я… Тинки просто… — глаза эльфийки бегали от мальчика до дворецкого, который решил прекратить этот балаган.

— О, не отрывайтесь от дел, — махнул он рукой прислуге, думая о том, что они сейчас меньшая из зол. — Скорпиус, давайте мы пройдем в обеденный зал, уверен, вы знаете, как обычно принимают пищу в Малфой-Мэноре.

Ребенок нахмурился, явно недовольный развитием событий, но все же вежливо промолчал.

Как только он сел за стол, перед ним появилась тарелка с супом, корзина с хлебом и несколько вариантов второго.

— А будет ягодный пирог? — спросил мальчик, взяв вилку в руку и повернувшись к эльфийке.

Но звук прибывшего гостя по каминной сети не дал ей ответить. Каблуки застучали по мраморному полу, приближаясь к обеденному залу. В комнату зашла девушка, чьи русые волосы были собраны в высокую прическу, а гордая осанка полностью соответствовала чертам лица, будто особа уже родилась с тростью в позвоночнике.

— Здравствуй, Фрэнк, — поприветствовала она дворецкого, отдавая ему свое пальто.

— Здравствуйте, мисс Гринграсс, — вежливо кивнул он ей.

— На улице просто какое-то чертово пекло, я не знаю как мы… О, привет! — прервала девушка свою речь, увидев Скорпиуса, который заинтересовано смотрел на только что прибывшую.

Голоса в коридоре становились все ближе, пока две мужские фигуры не оказались в проеме арки.

— Клянусь, Малфой, не дай Мерлин это какая-то хрень! Надо мной висят три дедлайна, а я… — тараторил мужчина, размахивая руками в сторону Драко.

— Забини, это срочно! — прервал его хозяин поместья, переводя взгляд. — Астория, я тебя сегодня не ждал.

— Я решила зайти к тебе после тренировки, — улыбнулась она, подходя к Малфою и целуя его в щеку. — Что у вас тут за вечеринка? Блейз, это твой малыш?

— Астри, дорогая, в последний раз что-то принадлежащее мне можно было назвать малышом, лишь…

— Я даже не хочу слышать окончание этого предложения, — оборвал его Малфой. — Эй, тебе нравится суп?

Драко подошел к мальчику, смотря, как он жадно поглощает пищу, и испытал чувство стыда за то, что не послушал его раньше из-за чего ребенок пережил огромный стресс.

— Да, Тинки всегда вкусно готовит, — кивнул Скорпиус, откусывая свежий ломтик хлеба и звуча так обыденно.

Драко улыбнулся, все еще чувствуя себя неуютно от этих заявлений.

— Милый, а что происходит? — спросила Астория, вновь подходя к своему парню.

— Мисс Гринграсс, мне кажется… — начал дворецкий, смотря на замешательство хозяина, но тот вскинул руку, прерывая его.

— Нет, Фрэнк, это важно. Мне нужно вам двоим кое-что рассказать. Давайте пройдем на кухню, — спокойно проговорил Драко, пытаясь спроектировать этот разговор в голове. — Тинки, спасибо за обед, но не могла бы ты нас оставить?

— Да, хозяин, разумеется, — поклонилась эльфийка и растворилась в воздухе с громким щелчком.

— Если я сейчас узнаю, что ты замешан в киднеппинге, то даже твои деньги не спасут тебя от расплаты, — произнес Забини, отрывая виноградинку от грозди, лежащей на высокой фруктовой вазе.

— Скорпиус — мой сын, — выпалил Драко, решив, что нет смысла ходить вокруг да около.

— Что?! — Астория отошла от заявления немного раньше, потому что Блейз все еще был не в состоянии пережевать ягоду.

— Да, я знаю, это безумно. Но все на это указывает. Он прибыл из будущего, потому что там что-то произошло. Что-то серьезное. И на нем фамильная драгоценность, которая передается из поколения в поколение.

— Прибыл из будущего? Что? Ты серьезно? — Астория присела на стул, оглядываясь через плечо, будто пытаясь увидеть малого за стеной.

— Но маховики времени не в состоянии перемотать время так далеко, — покачал головой Забини. — Ты уверен? Звучит дико. Он же ребенок.

— Знаю, поэтому мне нужна твоя помощь. У тебя ведь есть знакомый в лаборатории, он сможет сделать тест?

— На отцовство? — спросил мулат. — Да, думаю, да, нужно отправить ему патронус, не уверен, что сегодня его смена.

— Что? Подождите, вы же это не серьезно? Какой тест? — подхватилась Гринграсс. — Ты поверил какому-то мальчику, который ткнул на тебя пальцем и сказал, что ты его отец?!

— Господи, я так не говорил, но это безумие, он знает обо мне такие детали, будто прожил рядом не один год! — проговорил Малфой, еле держа эмоции в узде.

— Так, спокойно, — произнес Блейз, задумавшись. — Так или иначе, фамильная драгоценность — это веско, к тому же, в истории было несколько достаточно длинных путешествий во времени, кто знает, что это — не подобное? Сделать тест — очень рационально.

— Отлично. Астри, сходи к нему, я думаю, что в твоем присутствии он будет чувствовать себя явно лучше, чем с Фрэнком, — сказал Малфой, поворачиваясь к девушке.

— Это все очень странно… и я не готова пока стать матерью и… — лепетала Гринграсс, бегая глазами по лицу Драко. — Ладно, ладно.

Она выдохнула, нацепив на лицо ту самую маску, которая так сильно въелась в лица аристократических семей, что создавалось впечатление, будто они все находятся под особыми чарами. Мальчик сидел за столом, поедая небольшой кусочек пирога, принесенный ему эльфами и, кажется, был очень сосредоточен на этом занятии.

— Так значит, ты Скорпиус, — улыбнулась Астория, присев рядом и сложив руки на коленях.

— Папа вам уже рассказал обо мне?

— Да, рассказал. Но ты уверен, что… что все именно так? — неловко спросила слизеринка, внимательно смотря на собеседника.

— Вы думаете, я не могу узнать своих собственных родителей? — засмеялся Скорпиус. — Будете пирог?

— О, нет, спасибо, — покачала головой она, немного опешив от внезапного предложения. — Так, расскажи, у нас с тобой хорошие отношения? Там, в будущем?

— У нас с вами? — удивленно спросил Скорпиус, запивая лакомство какао, которое эльфийка подогрела до нужной температуры.

— Ну да, я не знала, что у Малфоев принято называть родителей на «вы». Так глупо, учитывая то, что я совсем скоро стану Малфой, — засмеялась она, но смех был натянутым и до ужаса фальшивым.

— Простите, мисс, но я понятия не имею, кто вы, — удивленно произнес мальчик.

Пауза повисла в воздухе, сдавливая горло Астории и совершенно никак не волнуя ребенка, который косился в сторону кухни, в ожидании возвращения отца.

— Как? Подожди, тогда… кто тогда твоя мать? — спросила девушка сдавленным голосом.

— Отлично. Скорпиус, ты поел? — Драко зашел в комнату, засовывая палочку во внутренний карман пиджака, в который успел переодеться. — Нам нужно кое-куда сходить.

— Дядя Блейз пойдет с нами? — спросил он, спрыгивая со стула.

— Дядя Блейз? Мне нравится, как это звучит! — подошел к нему Забини, ероша платиновые волосы.

— Драко… — начала Астория.

— Астри, нам нужно в Министерство. Я вернусь, тогда поговорим. Можешь остаться здесь, Фрэнк распорядится об обеде, — объяснил Малфой, вновь поворачиваясь к сыну и уже не замечая каменной эмоции, застывшей на лице девушки. — Ты знаешь Блейза?

— Он мой крестный, — подмигнул Скорпиус, смотря на Забини.

— Ну конечно, хоть кто-то должен же быть нормальным в этой аристократической семейке, — он протянул свой кулак, чтобы ребенок ударил в него своим.

Ступив в камин, Малфой заметил, что малой зевает, и пообещал, что они будут заняты всего ничего и после этого ребенок обязательно отправится спать. Летучий порох окутал их теплом, и уже через секунду они шагали по наполненному под завязку Министерству. Топот каждого был так отчетливо слышен, будто сотрудники физически пытались протоптать свой путь к карьере, показывая, каким значимым может быть каждых шаг. Они зашли в лифт, и Малфой подтолкнул Скорпиуса к самой задней стенке, закрывая его собой, чтобы избавиться от вопросов работников.

— А разве эта процедура не должна производиться в Мунго? — спросил он Блейза полушепотом, когда лифт практически опустел и даже исчезли все самолетики над головой.

— В Мунго это займет неделю. За пару часов только здесь, — ответил мулат.

Они вышли на третьем этаже и, пройдя вглубь коридора, увидели одинокий секретарский стол, за которым сидела девушка, уныло листающая журнал и явно мечтающая о лучшей жизни.

— Эвелин, здравствуй, — расплылся Забини в обольстительной улыбке, и секретарша тут же оживилась, отбрасывая глянец. — Прекрасно выглядишь.

— Я бы очаровалась, Блейз, если бы не знала, что ты говоришь это каждой встречной, — закатила глаза она, все же не скрывая удовольствие от комплимента.

— Ну что ты, дорогая…

— Забини, — прервал его Драко, теряя терпение.

— Слушай, Роберт у себя? У меня к нему дело жизни и смерти, — наконец спросил слизеринец, вспомнив, зачем они здесь.

— У себя, но вряд ли ты сегодня чего-то от него добьешься. У Роберта сейчас эта сумасшедшая истеричка с регулирования магическими животными — не позавидуешь пареньку, — фыркнула Эвелин. — Ее опять не устроила точность анализов. Терпеть ее не могу.

— О, сложно представить, кто же эта мегера, которая смогла вызвать ненависть такого ангела, — деланно вздохнул Блейз, чувствуя спиной, как закатываются глаза его лучшего друга.

Но шум открытой, почти вырванной двери лишил Эвелин шанса ответить.

— Серьезно, мистер Байрон, вам лучше проверять компетенцию вашей команды дважды! — услышали они женский крик. — Просто немыслимо! Если я еще раз получу такую халтуру, то лично отправлю заявление на стол министру!

Девушка хлопнула дверью, пораженная безалаберностью. Эвелин перевела взгляд на Забини, выражая глазами всю гамму негативных эмоций.

— Вы уже закончили, мисс Грейнджер? — деланно вежливо спросила она, когда Гермиона подошла к столу, цокнув каблуками.

— Я закончила бы гораздо раньше, если бы все ответственно подходили к своимрабочим обязанностям, — отчеканила она, бросая взгляд на глянцевый журнал, который все еще лежал под правой рукой секретарши. — У меня больше нет времени на выяснения этого бреда. Сообщите мне, когда…

— Мама! — в приемной раздался счастливый возглас, и Гермиона выронила папку с неподходящими анализами на пол, когда маленькие ручки обхватили ее за талию, сжимая в объятиях.

Комментарий к Глава 1

Ну что ж, я рада вас приветствовать на борту нашего лайнера под названием «дождись следующей главы у впроцессника»:D

Кто читал меня раньше, те знают, что у меня есть страсть поговорить после каждого отрывка. Думаю, что после этой главы завязка истории стала очевидной)) Как вам она? Любите ли вы детей в этом пейринге или не ваши фломастеры? Эх, новая работа и мысли о том, найдет ли она свою аудиторию это так волнительно, так волнительно!:D

========== Глава 2 ==========

Офисные двери скрипнули, всеми силами показывая, насколько давно они отслужили свое, постоянно пропуская мимо себя уставших работников, которые мечтали о повышении и выходных.

— Гермиона, ну сколько можно тебя ждать?! — произнес Рон, пропуская впереди себя сестру. — Оставь ты Байрона в покое, в конце концов, ты не единственная в вашем отделе!

— Серьезно, пятница — короткий день, и мы уже давно планировали… Гермиона, а кто это? — вдруг остановилась Джинни, которая уже была готова ухватить подругу за руку и утащить в пучину выходных, но, увидев ребенка возле нее, остановилась, замерев.

Она стояла, будто происходящее замедлилось, как ненужный фон в кинофильме, когда режиссер хочет выделить самое главное. Кристально-серые глаза смотрели на нее с абсолютной любовью, такой, которую невозможно подделать или сыграть, даже если ты первоклассный актер. Что-то абсолютно чистое.

— Это правда ты? Я так по тебе скучал, — проговорил мальчик, смотря прямо на нее.

Гермиона открыла рот, пытаясь что-то выдать из себя, но все слова столпились в горле, будто кучка министерских клерков в лифте перед началом рабочего дня. Я тоже по тебе скучала. Она смотрела в лицо ребенка и ей казалось, что они уже были знакомы, возможно, много лет назад. Холодок прошелся по ее затылку, когда Грейнджер подумала о всей странности этих ощущений.

— Гермиона? — переспросил Рон, выходя из дверного проема, чтобы посмотреть, что там происходит.

— Я… — она подняла брови, в надежде, что вот сейчас ее мозг, как всегда, выдаст достойное объяснение происходящему, но чертовы шестеренки будто замерли, предав хозяйку.

— Скорпиус! — вдруг раздался мужской голос с противоположной стороны кабинета, который вмиг привлек к себе внимание. — Скорпиус, иди ко мне.

Гермиона перевела взгляд, и в глаза сразу бросился идеально сидящий до скрипучего снобизма пиджак, запонки, дорогая обувь. Даже министр не одевался так нарочито идеально, будто еще и одежда должна кричать о высокомерии. Хотя, его лицо справлялось с этим не хуже, несмотря на то, что сейчас оно выражало презрение, смешанное с… паникой? Странно, потому что она ни разу не видела Малфоя в панике.

— Я хочу побыть с мамой, — покачал головой мальчик, ухватившись за руку Гермионы.

— Что… что ты такое говоришь? — прищурился Малфой, кажется, перестав слышать. Или понимать человеческую речь. Или надеялся на то, что перестал понимать.

— Я… прости, малыш, мне кажется, ты обознался, — неловко улыбнулась Гермиона, чувствуя на себе недоуменные взгляды всех присутствующих в комнате.

— Да, ты обознался. Убери свои руки, Грейнджер, — сказал сквозь зубы Драко, грубо забирая руку мальчика из ее ладони.

— Отвали от нее, Малфой! — Рон бросился к нему, но был одернут за плечо своей девушкой.

— Драко, можешь забыть о всех моих претензиях к тебе за сегодня. Это определенно стоит десятка пропущенных рабочих дней, — хохотнул Блейз, смотря на Уизли.

— Я не обознался, — уверенно произнес Скорпиус, недовольно смотря на отца и игнорируя перепалку. — Почему ты так говоришь?

— Подожди, нет, этого не может быть, — улыбнулся Драко, садясь на корточки перед ним и не обращая внимание на происходящее вокруг. — Астория. Это ведь она твоя мама, верно?

Ребенок поднял брови в недоумении.

— Я впервые в жизни видел ту леди.

Драко медленно закрыл глаза, пытаясь перевести дыхание.

— А что здесь вообще происходит? — спросила Гермиона, понимая, что вряд ли имеет право лезть в дела Малфоя, но чувствовала, что эта странная сцена ее не отпускает.

Неужели Гринграсс потеряла своего ребенка? И вообще, у Астории был ребенок? Должен был быть? Что за бред?

— А это хороший вопрос, — произнес Блейз, подойдя к другу и поднимая брови со странной улыбкой на лице.

— Не скалься, Забини, этого не может быть, ясно? — резко поднялся он, поворачиваясь к мулату. — Просто быть не может. Исключено.

— Мне ты можешь не объяснять, — поднял руки Блейз, показывая, что не имеет к этому никакого отношения.

Бедная дверь скрипнула уже который раз за последние десять минут и, честное слово, звук становился все невыносимее с каждым разом. Неужели в магическом мире нет заклинания, которое бы смазывало затворы?

— Так, Забини, что у тебя там? Быстро, у меня времени в обрез, мне еще переделывать отчеты об анализах после этой… О, мисс Грейнджер, и вы здесь, — поджал губы доктор Байрон, наконец застегнув часы на руке, дешевый ремешок которых дышал на ладан вот уже несколько месяцев.

Гермиона прищурилась, решив не пререкаться, потому что вокруг происходило что-то совершенно непонятное, и личные неприязни нужно было задвинуть на задний план.

— Да, Роберт, у меня к тебе простая просьба, о которой я говорил тебе в сообщении, — подошел к нему Блейз.

— Мне нужны образцы слюны, только побыстрее, — с этими словами доктор взмахнул палочкой, и в воздухе материализовалось несколько скляночек.

Блейз взял одну из них двумя пальцами и повернулся к Гермионе:

— Грейнджер, плюнь в эту банку.

— Что, прости? — отступила она на шаг, решив, что одна из секретарш, с которыми вечно путается Забини, все же нашла его и выполнила свои угрозы, приложив парня головой о что-то тяжелое, после того, как обещанная пьеса слизеринца в очередной раз оказывалась актом в несколько ночей.

— У вас двоих все в порядке с головой? — подняла брови Джинни, складывая руки на груди.

— Блейз, оставь их и не… — начал Драко, но друг махнул на него рукой, и Гермиона подумала, что, зная Малфоя, если бы этот жест в его строну повторил любой другой, то у него рука отвалилась бы на следующее утро.

— Нет, это важно. Нужно исключить любые погрешности, окей? Грейнджер, плюнь сюда, — увидев, что девушка не спешит выполнять его просьбу, он закатил глаза. — Мы объясним потом, что происходит.

— У меня время не резиновое! — повысил голос Роберт, нервно смотря на часы.

Гермиона покосилась на Малфоя, который рассерженно схватил баночку, зависшую в воздухе, будто та была личным врагом блондина, и оставил там образец слюны.

— Давай, приятель, тебе это тоже нужно сделать, — отдал Блейз банку Скорпиусу.

— Выглядит мерзко, — скривился мальчик.

— Ну, если для тебя это выглядит мерзко, то ты проживаешь счастливое детство, — произнес Забини, бросая пузырек Гермионе. — Быстрее, Грейнджер.

Брат с сестрой Уизли смотрели на все это в тотальном недоумении, и никто из присутствующих, похоже, не сильно заботился о том, чтобы посвятить их в происходящее. Гермиона вновь посмотрела на ребенка, который уже отдал свою банку доктору и, закатив глаза, выполнила просьбу. Что бы это ни было, вряд ли образец ее слюны может чем-то ей навредить, ведь так? К сожалению, колдомедицина была наименее интересной наукой для нее.

— Чудно. Идите в комнату ожидания, я попытаюсь все сделать быстро, — торопливо проговорил доктор, поворачиваясь в направлении своей лаборатории.

— Это хорошая идея, мы не можем обсуждать это на глазах у всех, — сказал Забини.

Гермиона пожала плечами на вопросительный взгляд Джинни и ведомая любопытством и странным чувством, которое рождал в ней ребенок, идущий немного впереди, пошла к боковой двери. За ней, как она знала, находятся несколько диванов для того, чтобы скоротать время, если вы ожидаете результатов.

— Нахер, Уизли, тебя никто не приглашал, — повернулся Малфой, видя, что Рон следует за Грейнджер.

— Хрена с два я оставлю тебя рядом с Гермионой, — ткнул рыжий пальцем в слизеринца.

— Поверь, она — последний человек с которым мне хочется дышать одним воздухом, — фыркнул он.

— Рон, прекрати, я сама разберусь, куда мне идти, — вспыхнула Грейнджер, как спичка от злости, как всегда, когда Рон не оставлял ей выбора, действуя так, будто она — одна из дурнушек, которые шагу не могут ступить без чьей-либо помощи.

— Хватит, — встал Блейз между парнями, ожидая, что Уизли хватит ума, чтобы не развязывать драку прямо в приемной. — Так или иначе, их это тоже может касаться.

— А может и не касаться, — проговорил Драко, сжав зубы.

— Тогда просто сотрем им память, — закатил глаза итальянец. — Быстрее, на нас уже пялятся.

И это была правда. Эвелин придвинулась к краю столика как можно ближе, чтобы попытаться не пропустить ни единого слова перепалки, дабы потом во всех подробностях рассказать подружкам за обедом. А пара волшебниц в возрасте, сидящие на пуфиках, переглядывались между собой, нарочито громко недовольно вздыхая. Будто мы в чертовой библиотеке!

— Что? Я даже не подумаю остаться за бортом, — произнесла Джинни, когда Блейз закрыл дверь, и Малфой перевел взгляд на девушку.

— Довольно, объясните мне, что происходит? — строго оборвала Гермиона подругу, боясь, что сейчас опять разразится бесполезная перепалка.

Мальчик подошел к ней и сел рядом, положив руки ей на колени.

— Это я виноват, что напугал тебя. Прости, я не хотел, — произнес он.

— Ну что ты, я совсем не… — начала Гермиона, понимая, что ей никогда не нравились дети. Ну как. Она всегда воспринимала их нормально, но не была одной из тех, кто бежит тискать младенцев, как это часто бывало с Джинни, которая подбивала Гарри завести ребенка, а он повторял ей, что не готов к такой ответственности. Но сейчас Гермиона испытывала странный трепет, смотря на мальчика.

— Он говорит буквально, — произнес Малфой, не придавая значения тому, что фраза девушки не была закончена. — Все дело в Скорпиусе. Он прибыл из будущего.

Будто выполняя задание по урокам ораторского искусства, Драко выдержал нужную паузу, чтобы все мысли в головах присутствующих встрепенулись, страхи ожили, а предположения окрасились разноцветными красками.

— В каком плане «прибыл из будущего»? — нахмурился Рон, смотря на ребенка так, будто тот был подопытным.

— Забавно, Уизли, мне казалось, что тебе придется продать твою лачугу и выставить всю семейку на улицу, чтобы дать взятку и окончить Хогвартс. Но теперь я вижу, что, видимо, ты просто переспал с экзаменатором — настолько тупого не спасла бы даже взятка, — произнес Малфой, и его лицо заметно расслабилось, будто ублюдок действительно получал физическое удовольствие, оскорбляя людей.

— Ты гребаный кусок… — начал Рон, но сестра его отдернула.

— Тут ребенок, господи, успокойтесь! — шикнула она. — Вы ведете себя, как будто ни одного из вас не спасла бы постель экзаменатора от Тролля в аттестате.

— Из насколько далекого будущего? — свела брови на переносице Гермиона, которая была погружена в свои мысли и, судя по всему, ей было глубоко наплевать, даже если бы эти двое устроили смертельную бойню сзади.

— Две тысячи одиннадцатый, — с гордостью произнес малый.

— Быть того не может, — покачала головой девушка. — Маховики времени…

— Не мотают время так далеко. Да, мы все знаем об этом, Грейнджер, — язвительно сказал Малфой, — но у нас есть веские причины думать, что это правда. На нем была семейная реликвия моего рода, которая сделана в единственном экземпляре. Ее буквально невозможно подделать или передарить кому-то — это особая древняя магия.

— То есть, вы родственники? — спросила Джинни, вновь бросая взгляд на ребенка. — Ну да, это очевидно — ваше внешнее сходство.

— Предполагается, что Скорпиус — мой сын, — сухо сказал Малфой, кажется, с трудом понимая, почему он вообще должен делиться хоть какой-либо информацией с этими людьми.

— Предполагается? — скривился Скорпиус. — Предполагается, что я буду чувствовать обиду за такое недоверие, пап. Все вокруг говорят, что я — твоя копия.

— Я не это имел… — закатил глаза Драко, но был прерван.

— Это бесценная информация для мира магической науки — столь длинное путешествие, без повреждений или утери памяти, но, честно говоря, мне все еще непонятно, при чем здесь я, — произнесла Гермиона совершенно искренне, нервно поправляя юбку-карандаш, которая вовсе не требовала постоянного одергивания.

— Потому что ты — моя мама, — с улыбкой хлопнул в ладоши Скорпиус, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

— Что? — рассмеялась гриффиндорка, думая, что это шутка, но потом обвела взглядом Малфоя и Забини, чьи лица не выражали совершенно никакого веселья, и улыбка стерлась с ее лица так же резко, как и появилась. — Но, милый, как твоим отцом может быть… Драко и я — твоей матерью? Это… это…

— Невозможно, Грейнджер. Я нашел подходящее слово, — сказал Малфой, и она физически ощутила слой яда, которым он покрыл ее тело полностью: от кончиков волос до педикюра, только взглянув.

— У тебя случайно нет сестры близняшки, которая… — начал Блейз.

— Так, стоп! Что?! Этот ребенок хочет сказать, что он — сын Малфоя и Гермионы?! — взревел Рон, к которому, кажется, только что дошел смысл слов из уст мальчика.

— Уизли, ты сегодня в ударе — понимаешь все уже со второй попытки. Там не ровен час дотянешь и до нормальных показателей, — протянул Забини, не сумев воздержаться от колкости.

— Да быть того не может, — сказала Джинни, прокрутив ситуацию в голове еще раз. — Малыш, мне кажется, ты мог ошибиться или…

— Нет, тетя Джинни, я говорю правду. Мне восемь лет, а не месяцев.

— Тетя Джинни? Ты меня знаешь? — радостно спросила девушка, наклоняясь к нему.

— Конечно, мы с тобой часто играем в квиддич, — улыбнулся мальчик. — Папа учит меня ловить снитч, но благодаря тебе я отбиваю все мячи.

— Правда? А может расскажешь…

— А может мы перейдем к сути? — нетерпеливо прервал их Драко. — Нам нужно решить, как так оказалось, что мой сын уверен, что его мать это… Грейнджер.

Последнее слово он произнес с таким явным отвращением, что Гермиона нехотя внутренне сжалась. Что за черт?

— Послушай, Малфой, это не я заставила тебя сдавать какой-то анализ, так что придержи язык, — ощетинилась девушка.

— Мама всегда говорила, что я — вылитый папа, но от нее мне досталась ее самая любимая вещь. Смотри, — мальчик закатал рукав, показывая запястье.

— Родинки… — произнесла Гермиона шепотом, смотря на узор на коже ребенка. Она была в таком шоке, что сомневалась в том, что сказала это в слух.

Девушка расстегнула рукав блузки, открывая точно такой же узор на своем запястье. Переплетение родинок формировались в небольшое сердечко, и она всю жизнь любила этот рисунок на своем теле больше всего. Мама говорила ей, что это сердце на ее правом запястье — живое доказательство того, как сильно они с папой любят ее.

— Ты говоришь, что это сердечко там, потому что вы с папой любите меня всем сердцем, — посмотрел снизу вверх на всех Скорпиус, когда присутствующие в комнате склонились над ними, в желании разглядеть схожесть.

— Это может быть просто совпадением, — фыркнул Драко, хотя с его лица ушли все краски.

— Что-то слишком много совпадений за последние пару минут, не находишь? — поднял брови Блейз, отпивая воду из стакана, стоящего на журнальном столике, и звуча нарочито непринужденно.

— Это совершенно ничего не… — его речь прервал звук открываемой двери и тяжелых шагов, когда доктор зашел в комнату.

— Так, кому здесь нужны были результаты? Забини, у меня не было времени печатать официальный бланк, поэтому слушайте так, — сказал Роберт, открывая синюю папку. — Совпадения ДНК у трех экземпляров — девяносто девять и девять процентов, носитель образца один и образца три являются родителями носителя второго образца слюны. Дополнительные результаты по предрасположенности к болезням и всему остальному можно будет забрать в понедельник. И даже не уговаривай меня! Сегодня это все, что я могу…

— Нам это не нужно, Роберт, спасибо, — кивнул Забини.

— Спасибо в карман не положишь. Расплатишься с Эвелин наличкой. Тройная плата! — вскинул доктор указательный палец в воздух и торопливо унесся в коридор.

— То есть… то есть, это правда? Да? Я имею в виду, это правда? — тараторила Джинни, бесконечно указывая то на Грейнджер, то на Малфоя. — Вы его родители? Мерлин всемогущий…

Все вокруг стояли и смотрели на Скорпиуса, который победно улыбался, оказавшийся правым по всем. Малфой сел на диван, сжав глаза пальцами руки, будто это были уже не первые сутки, когда он на ногах. Будто все время, проведенное в этой комнате умножилось, час шел за столетие. Гермиона сидела, открыв рот, и смотрела на ребенка, который переплел свои пальцы с ее.

— Это все заговор! Ты! Это ты подкупил его или что?! — Рон вскрикнул и кинулся к Малфою, хватая его за лацканы пиджака.

— Убери от меня свои руки, — Драко оттолкнул Уизли, брезгливо отряхиваясь. — Да я бы никогда не спутался с… грязнокровкой.

— Уизли, мать твою, держи себя в руках! — крикнул Забини, буквально за шкирку оттаскивая его в другой конец комнаты.

Гермиона сидела на диване, пытаясь унять звон в ушах, который мешал слышать происходящее вокруг, мешал дышать, мешал соображать нормально. У них с Малфоем есть ребенок. Будет ребенок. У них с Малфоем в будущем будет ребенок.

— Сколько тебе лет? — спросила она, слыша свой голос будто издалека.

— Восемь.

— То есть… — девушка сделала в голове быстрые подсчеты. — Быть не может, чтобы я родила в двадцать четыре, это… это слишком рано.

— Видимо, где-то в будущем ты так не думаешь, — протянула Уизли, садясь рядом. — Но подождите, это все неважно. Важно то, зачем он прибыл?

— Я не хотел, это вообще не планировалось. Папа пытался отмотать время, но не так далеко, всего лишь на два года. Однако ничего не получалось. Все маховики времени уничтожены, остался только один — в коллекции нашей семьи, но и тот был неисправен. С ним было что-то серьезно не так. Ну, теперь то это очевидно, — произнес Скорпиус, указывая на себя, и некоторые даже улыбнулись, радуясь, что хотя бы кто-то сохраняет чувство юмора в этой ситуации. — Он пробовал снова и снова, но в последний раз я оказался рядом и, наверное, каким-то образом мы поменялись местами и вместо него здесь стою я.

Повисла тяжелая пауза, пока каждый переваривал информацию, сопоставляя это с калькулятором лет в голове.

— Но он не сказал самого важного — Волдеморт вернулся, — вдруг произнес Малфой.

— Что?! — эхо хора голосов отскочило от офисных стен.

— Да, это так, — кивнул мальчик и заметно погрустнел. — Он вернулся и мстит. В моем времени все совсем по-другому: я больше не хожу свободно в школу, папа прячет меня, чтобы Волдеморт меня не нашел. Конечно, он думает, что я не понимаю, но мне уже восемь — я не дурак. Я никогда не нахожусь у кого-то больше недели: у бабушек, дедушек, у крестного, у тети Джинни, у Молли…

— Но как? Как? Мы уничтожили все его… возможности вернуться, — схватилась с места Гермиона, смотря на Рона, у которого, кажется, вот-вот от шока должен случиться инсульт. — Гарри остановил его.

— Дядя Гарри умер примерно полгода назад — Волдеморт убил его. И продолжает убивать — я слышу, что говорят по волшебному радио. И я знаю, что папа видится с ним, хотя он никогда не говорит об этом.

— Не сомневаюсь, что он с ним видится, некоторые вещи не меняются даже с ходом времени, — злорадно оскалился Рон, смотря на Драко.

— Но… как? Я ничего не понимаю, — Гермиона зарылась рукой в кудрявые волосы, локонами лежащие на плечах и перевела взгляд на побледневшую от ужаса Джинни, у которой в ушах, кажется, все еще билась фраза о смерти Поттера. — Где же тогда я?

Мальчик сглотнул, поднимая глаза на маму и с трудом сдерживая слезы в уголках глаз, которые из-за влажности светились, как прозрачные алмазы.

— Тебя нет. Тебя нет уже два года, — всхлипнул он, держа ее за руку.

— Черт, — Джинни закрыла ладонями рот, поняв, что это значит, и, нащупав спинку кресла, присела, чувствуя, как сжимается горло от недостатка воздуха.

— Поэтому папа хотел перемотать время, перенестись в тот день на два года назад и спасти тебя, потому что он винит себя в этом, я знаю. И скучает. Мы все по тебе очень скучаем, — не в силах смотреть на слезы, бегущие по его щекам, Грейнджер обняла Скорпиуса, пока что не совсем осознавая сказанное мальчиком.

Ее убьют. Волдеморт убьет ее в будущем.

— Господи, скажите, что это какой-то розыгрыш! — воскликнул Рон, и его вопль был особо громким в звенящей тишине. — Потому что этого просто не может происходить!

— Я прошу прощения, — Эвелин просунула голову в проем двери. — Вы уже закончили? Дело в том, что у нас новые посетители и…

— Да, да, мы сейчас уйдем, дай нам минутку, дорогуша, — улыбнулся Блейз, хотя улыбка не тронула его глаз, и, когда она, кивнув, удалилась, он повернулся ко всем присутствующим. — Мне кажется, это не место для подобных обсуждений. Нужно встретиться завтра и все обговорить. Неважно, чей это ребенок. Важно то, что самый великий темный волшебник может вернуться и с этим нужно что-то делать.

— Никогда не думала, что скажу это, но Забини прав, — поджав губы сказала Гермиона. — Давайте обдумаем это все и кто-то разошлет патронусы и… — она взмахнула рукой в воздухе в неопределенном жесте, будто произнося «и тому подобное».

— Чудесно, — сказал Малфой, не скрывая раздражения. — Скорпиус, ты устал, тебе нужно лечь спать.

— Я хочу с мамой, — он ухватился за Гермиону стальной хваткой. Кто бы мог подумать, что у восьмилетнего ребенка столько сил. — Мы же пойдем с мамой?

Грейнджер подняла брови и заметила, как Малфой сжал губы в тонкую полосу. В ее голове маленький голосок начал тихо отсчитывать секунды до момента взрыва бомбы.

— Я… конечно, я могу взять тебя с собой, — натянуто улыбнулась она, думая, как на это отреагирует Малфой.

— И папа? Папа ведь пойдет с нами?

— Я занят, Скорпиус, ты можешь идти с… ней, — ответил Драко, и она удивилась, как спокойно он может звучать, когда в его глазах плещется ненависть. — Завтра мы обязательно увидимся.

Мальчик кивнул и, поцеловав отца в щеку, вновь схватился за руку Гермионы, будто если он разорвет контакт хотя бы на несколько минут, то она вновь испарится, исчезнет, как исчезла когда-то по-настоящему и больше никогда не вернулась, чтобы поцеловать его на ночь.

— Гермиона… — начал Уизли, но девушка покачала головой.

— Не сейчас, Рон. Давай поговорим обо всем потом. Очевидно, сегодня наши планы пошли коту под хвост, — сказала она, думая, что еще утром они планировали отправиться с Джинни и Гарри на небольшой уикенд, а сейчас Гермиона держит за руку своего сына. Это утро будто произошло вечность назад.

Они вышли из Министерства, сохраняя абсолютное молчание, словно кто-то объявил минуту тишины, минуту почтения и скорби. По ровной жизни, по совершенно обычным проблемам, по уверенности в том, что их жизнь когда-то войдет в привычное русло, что не нужно будет лавировать над пропастью. Это все звучало как шутка. Жестокая, остроумная шутка, которая способна своим острием действительно убить.

***

Все как назло, было совершенно не к месту: его везде пропускали, несколько девушек подошли, чтобы сделать пару колдографий, а Забини должен был вернуться на работу вместо того, чтобы нажраться вместе с ним до потери сознания, как они уже не делали еще со школьных времен, когда он стал профессиональным игроком в квиддич.

Хлопок аппарации ударил по ушам, и впервые Драко захотел оказаться где угодно, только не в своем собственном особняке. Пиджак давил на плечи, будто был оловянным, и он стянул его с себя, как только зашел в помещение.

— Фрэнк, — произнес Малфой, отдавая одежду дворецкому и не давая ему вставить слово, — отправь сову моему тренеру и скажи, что меня завтра на тренировке не будет. Тинки!

Эльфийка появилась прямо перед своим хозяином, поклонившись и перебив Фрэнка.

— Достань мне бутылочку виски.

— Мистер Малфой, но у вас же скоро матч, и вам не следует… — начал дворецкий.

— Чего действительно не следует, так это пытаться играть роль моего отца, ведь у нас и так полная неразбериха с детьми, как выяснилось! — воскликнул Малфой, раздраженно засмеявшись и налив себе янтарную жидкость в стакан.

— Извините, сэр, — произнес дворецкий, осуждающе смотря, как пустеет бутылка виски. — Ваша невеста ждет вас в гостиной.

— Она все еще здесь? — поднял брови Малфой.

Ответом на его вопрос стали легкие шаги в другой стороне кухни.

— Привет, Драко, — произнесла она ровным голосом, пристально смотря на него.

— Привет. Я думал, ты уже дома, — ответил он, отпивая из стакана.

Фрэнк бросил фразу о том, что займется письмом и, откланявшись, удалился.

— А где же… Скорпиус?

Малфой вздохнул, немного задержав виски во рту, давая себе отсрочку еще на две секунды. Гребаный день.

— Он со своей матерью, — сказал он спокойно, ставя стакан обратно на стол.

— Ну и кто же она? — Астория поджала губы, сохраняя деланную невозмутимость, которая, впрочем, трещала по швам.

— Грейнджер, — ответил Драко, переведя дыхание и осознавая, насколько дико это звучит.

— Что?! — стены огромной комнаты лишь усилили визг девушки. — Я ждала чего угодно, но… Грейнджер?! Эта грязнокровка?!

— Перестань визжать, Астория, этот день и так был не одним из лучших в моей жизни, — грубо оборвал ее Драко.

— Но этого ведь не может быть, правда? — девушка подошла к нему, заглядывая в глаза. — Мы же скоро женимся? Ты же любишь меня. Любишь, так ведь?

Малфой вздохнул, закатывая глаза. Брак в чистокровных семьях был заранее рассчитанной акцией, как ежегодное мероприятие, которое уже всех достало, но значимость не позволяла оставить эту тему, и все вокруг обсуждали его с засаленными улыбками. Все знали, что брак в чистокровных семьях — это нечто, что должно происходить. Просто должно. Но даже девушки, которые были вышколены самыми древними устоями, оставались девушками и верили, что однажды это может перерасти во что-то большее. Большее, чем физическая привлекательность, большее, чем удобство. Что касалось его? Ему было глубоко насрать на эту веру.

— Сама знаешь, что женимся, — произнес он, обходя ее.

— Должно быть, грязнокровка тебя обманула, сделала что-то, подговорила мальчика и…

— Мы сделали ДНК-тест, она действительно его мать, — ответил Драко, постепенно расстегивая рубашку и складывая запонки на стол.

— Значит, он не твой сын! — взвизгнула девушка, не сумев сдержать эмоций. Астория чувствовала себя так, будто она пытается ухватиться за песок обеими руками, а он проскальзывал сквозь пальцы, смеясь над ее наивностью. — Значит, мальчик соврал!

— Ради Мерлина, Астория! — крикнул Драко, поворачиваясь к ней. — У него моя ДНК, моя семейная реликвия и мои глаза! Держи себя, черт возьми, в руках! Иди домой и успокойся, поговорим завтра.

Девушка обиженно хмыкнула и, взмахнув волосами, собранными вверх, почти что побежала к камину и растворилась там за доли секунд.

— Мистер Малфой, — застал его на пути к ступенькам дворецкий, — я оповестил вашего тренера о том, что вас завтра не будет на плановой тренировке. Должен сказать, он не был сильно счастлив.

— Ему придется смириться, — равнодушно бросил Драко. — Вели домовикам не подавать ужин, сегодня я совершенно не голоден.

Он пришел в свою спальню и движением палочки открыл окно. Малфой любил спать окруженный холодным, почти ледяным воздухом. Он вспомнил о том, что в те моменты, когда Астория оставалась у него, она вечно закрывала каждое отверстие, будто свежий воздух мог ее убить. В такие моменты Драко еще раз благодарил традиции за то, что муж и жена не обязаны спать вместе. Он знал, что для нее уже готовится комната леди Малфой, но все равно не мог представить, что там живет кто-то. Ест с ним завтрак, желает ему спокойной ночи, кто-то, чье лицо он будет видеть постоянно — собранное и сдержанное, какой обычно бывала Астория.

Родители, живущие во Франции и отдавшие ему особняк в полное распоряжение, были счастливы, ожидая слияние двух влиятельных семей магического мира. Люциус что-то твердил о том, что это отличные возможности для бизнеса, а мама вторила о покладистой невестке. Астория была нетребовательна к нему, не доставала его с вопросами, не лезла в его жизнь слишком сильно, была хороша в постели, в манерах и во внешности. Но это все равно будто проходило мимо него.

Приняв быстрый душ, он упал на кровать, зная, что все равно не уснет еще несколько часов, думая о мальчике, с которым познакомился лишь сегодня, но почему-то уже скучал. Драко не хотел становиться отцом в ближайшее время. Это вовсе не входило в его планы. Карьера, матчи по квиддичу, которые были расписаны на годы вперед, восхождение на самую вершину — вот что занимало мысли юного мистера Малфоя, но никак не потомство. Но почему-то Скорпиус мгновенно стал ему кем-то близким, будто витки времени действительно имеют какое-то влияние на настоящее. Ему не хотелось, чтобы он сегодня отправился с Грейнджер, но в то же время почему-то совершенно не переживал, что с малым что-то будет не так.

Драко повернулся на бок, понимая, что прежде, чем уснет, фраза: «Волдеморт вернулся. И он продолжает убивать. Я знаю, что папа видится с ним, хотя он никогда не говорит об этом» не даст ему уснуть еще долгие долгие часы.

***

Они аппарировали в небольшой темный уголок возле дома Гермионы в тихом маггловском районе. Это место было скрыто от глаз людей, но она все равно на всякий случай оглядывалась, чтобы удостовериться, что точно никто не видел, как девушка материализовалась из воздуха с ребенком.

— Я живу в маггловском районе, помни об этом, пожалуйста, и будь осторожен, — произнесла Гермиона, открывая дверь. — Располагайся, дом совсем небольшой, поэтому вряд ли тебе понадобится экскурсия.

Ребенок кивнул, с интересом осматривая пространство.

— Наверное, ты хочешь кушать? Я… прости, у меня в холодильнике лишь вчерашняя пицца, но мы могли бы заказать что-то… — замешкалась она, думая о том, что у нее совершенно нет ничего приличного, чем можно было бы накормить восьмилетнего мальчика.

— Нет, я поел у папы. Знаю, что ты не любишь готовить, — улыбнулся он. — Это так странно…

— Что странно? — спросила гриффиндорка, хотя понимала, что странностей в этом дне хоть отбавляй, возьмешься все их перечислить — не хватит и суток.

— Странно то, что вы с папой не вместе, — пожал плечами он, взяв зеленое яблоко и начав его ковырять скорее от скуки.

Гермиона сдержанно улыбнулась, снимая с себя жакет. Что она должна ответить? Что представляет возможность иметь ребенка с Драко Малфоем только в параллельной вселенной?

— Но вы будете, — вновь расплылся в улыбке Скорпиус, сам себя приободрив. — В будущем.

— Возможно, — кивнула Гермиона, не желая расстраивать сына. — Тебе нужно отдохнуть, у тебя был очень длинный день. Сходи в душ, я оставлю тебе полотенце в ванной. И сегодня нам придется поспать вместе. Знаешь, я не рассчитывала стать матерью в ближайшее время.

Гермиона усмехнулась, видя, что Скорпиус хорошо воспринял шутку.

— И нужно будет тебе завтра купить вещей… и еды… — она вертелась, пытаясь найти листок с ручкой, чтобы записать все то, что может понадобиться ребенку.

— Не волнуйся, мам, завтра все решим, — зевнул он, переводя на нее взгляд. — Мне же… можно так тебя называть?

— Да, конечно можешь, — провела она рукой по его щеке, понимая, что это чертовски непривычно, но не собиралась из-за этого делать Скорпиусу больно. — Только, наверное, не стоит так делать при людях. Ну, знаешь, до того, как мы разберемся в происходящем, лучше никому не знать кто ты, ладно?

Малый кивнул и, взяв полотенце, протянутое Гермионой, отправился в ванну. Она, наконец, достала листок бумаги и принялась выводить ровным почерком список вещей, которые нужно купить. Девушка делала это нарочно медленно: ее успокаивали аккуратные завитки собственных прописных букв. Каждый раз, планируя с мальчиками какое-то очередное сумасшествие, она всегда делала это сидя в одиночестве и вдавливая перо в пергамент. Такое чувство, будто ее мысли боялись запаха чернил и тот же час формировались в четкие ячейки, стоящие на полках сознания.

— Вот так, укладывайся, — укрыла мальчика Гермиона, когда он прыгнул на кровать. — Я задерну шторы, чтобы фонари не били тебе в лицо.

— Знаешь, ты почти не изменилась, — проговорил Скорпиус, лежа на боку и смотря на нее. — Разве что прическа, она немного другая.

— Да? Ну что ж, учитывая, что тогда мне будет тридцать, я решу, что это комплимент, — усмехнулась Гермиона, ложась рядом. — Хочу быть честной с тобой, Скорпи, я совершенно ничего не знаю о детях или о материнстве. Но я очень не хочу разочаровать тебя, поэтому тебе придется помочь мне с этим.

— Не переживай, ты самая лучшая мама на свете, — расплылся в улыбке мальчик, сжимая ее руку, и она почувствовала, как ком в ее горле, который еще минуту назад был сделан из стали и опоясан колючей проволокой, растаял, как шарик мороженого под июльским солнцем.

Они лежали еще пару минут, пока глаза Скорпиуса не стали неподъемно тяжелыми и он не засопел, видя сны. Гермиона вздохнула и, повинуясь порыву, поцеловала его в щеку, подбив одеяло сбоку. Плотно закрыв дверь в спальню, она достала турку и решила сварить себе кофе — еще один ритуал, который неизменно приходил на помощь, когда ее нервы были слишком на взводе. Пожалуй, это единственная вещь у плиты, с которой она справлялась превосходно. Вряд ли пить кофе на ночь глядя было отличной идеей, но этот день был достаточно тяжелым, чтобы заслужить себе пару-тройку исключений.

Внезапный шум, говорящий о прибытии гостя по каминной сети, выбил пачку кофе из ее рук. Она с таким упорством добивалась от Министерства, чтобы ее камин подключили и сделали возможным для перемещений, несмотря на то, что девушка жила в маггловском районе, что теперь часто была совершенно не рада этому. Но вот так просто нагрянуть без предупреждения к ней могли только самые близкие, поэтому переживать вряд ли было о чем.

— Гермиона! — крикнул Гарри, забежав на кухню.

— Тихо, тихо! — шикнула на него девушка, поспешно закрывая дверь.

Он приобнял ее одной рукой, пока она засыпала молотый кофе в турку.

— Будешь кофе?

— Давай. Я виделся с Роном и Джинни, — оповестил он ее, присаживаясь за стол.

— Они тебе рассказали? — спросила гриффиндорка, завязывая волосы в пучок.

— Да, но… как? Я имею в виду… ребенок Малфоя? — скривился друг так, будто только что отхлебнул соплей летучей мыши. — И Волдеморт, это невозможно — мы уничтожили все крестражи, ты сама знаешь, мы…

— Да, я знаю, — Гермиона перебила панический поток вопросов от Гарри. — Но вдруг это не так? Вдруг мы что-то упустили?

— Исключено. Дамблдор сказал бы нам об этом, — он засыпал в чашку с ароматным напитком две ложки сахара с горкой, и Грейнджер поморщилась, достав с полки батончики, безвредные для зубов.

— Но что, если Дамблдор не знал? Я уж не знаю как, но мы должны понять прежде, чем это произойдет, потому что… это может закончиться слишком плохо.

— Рон сказал, что… что тебя не станет. Через восемь лет, — сглотнул Гарри, которому даже эти слова дались сложно.

— Как и тебя. Вернувшись, он убьет всех нас, — Гермиона уставилась в одну точку, понимая, что ароматный кофе, ее любимый сорт, подаренный родителями из последней поездки, не может перебить затхлый запах крови и холодной смерти, который так живо вырисовался в ее голове, кажется, больше не имея шансов забыться — слишком глубокими были шрамы от войны.

— Мы ведь только начали жить нормально, — Гарри закрыл лицо ладонями. — Я думал, что все закончилось. Что мы, наконец, победили.

— Эй, мы что-нибудь придумаем, — протянула к нему руку Гермиона, зная, какой это сильный удар для Поттера, для которого война была практически личностным поединком. — Скорпиус вернулся, чтобы предупредить нас. Я почитаю что-нибудь о крестражах, возможно, мы что-то упустили, еще раз проанализирую…

— Подожди, подожди! — прервал ее Гарри. — А ты уверена, что… эээ, Скорпиус — тот, за кого он себя выдает? Просто, это довольно странно, ну, знаешь, во всех смыслах.

Гермиона закусила внутреннюю поверхность щеки, понимая, к чему клонит Поттер — он всегда был слишком тактичным, чтобы спросить о чем-то в лоб.

— Они тебе наверняка уже сказали — мы сделали тест. Он действительно наш ребенок. И я клянусь тебе, у меня нет ни единой мысли о том, как это могло случиться, — покачала головой Гермиона, будучи полностью искренней. — Ты же знаешь, насколько я ненавижу Малфоя. Отбрось даже то, что он сделал — это самый мерзкий человек, которого я когда-либо знала.

— Возможно, это какая-то параллельная вселенная? Что-то вроде мира наоборот? — спросил друг, немного кривясь, потому что и сам понимал, что эта теория звучит как сценарий второсортного фильма фэнтези, который ни за что не окупится в прокате.

— Ты сам знаешь, что полотно времени едино. Оно не высечено на камне и постоянно меняется, но любой исход произошедший когда-то — это один из витков настоящего, — продекламировала она вызубренную теорию. — Мне противно даже говорить об этом, но факт остается фактом: если в одной из проекций будущего у нас с Малфоем появился ребенок, то это были такие же мы, как и в теперешнем.

— Просто я… я не знаю, что теперь делать. Мой шрам…. он не болит. Мне кажется, я бы почувствовал, если бы Волдеморт возрождался или что-то вроде, — произнес Поттер, машинально касаясь лба.

— А он и не должен. Сам подумай, Волдеморт возродится только через восемь лет или около того, — сказала Гермиона, убирая чашки и вспоминая, что так и не спросила сына, когда именно он вернулся.

— То есть, у нас еще есть время, — кажется, произнеся это вслух, Гарри немного успокоился.

— Но все равно, нельзя оттягивать это. Сегодня мы не стали наседать на Скорпиуса с вопросами, мне кажется, он и так пережил достаточно стресса, — она закинула бокалы в посудомойку. — Но завтра нужно попытаться узнать у него как можно больше информации, которая могла бы нам помочь.

— Да, но он ребенок. Ему всего… сколько? Восемь? — нахмурился лучший друг. — Мне кажется, что будущая ты сделала бы все, чтобы защитить его от любой информации и жестокости происходящего.

— Верно, но как говорила Вида Винтер: «в доме, где есть дети, секреты невозможны», — пожала плечами девушка. — Могу поспорить, он знает больше, чем родители хотели бы того. Скорпиус создает впечатление очень умного мальчика.

— Еще бы, ведь ты его мать, — усмехнулся Гарри.

Они помолчали, каждый думая о том, как быстро их жизнь вновь перевернулась с ног на голову, будто ребята жили в какой-то компьютерной программе, закодированной на определенное развитие событий. Будто спокойная жизнь была просто вне игры — недостижимая возможность, как самый последний уровень в бесконечном шутере.

— Ты говорил с ним, да? Как он? — вдруг спросила Гермиона, не уточняя, о ком идет речь, впрочем, это было и не нужно.

— Рон, он… — вздохнул парень. — Он где-то между яростью и депрессией. Но уверен, что справится. Это ведь ничего не значит. Сейчас есть проблемы гораздо важнее.

— Точно, — кивнула она, благодаря, что Гарри на ее стороне. — Нам нужно собраться завтра, когда Скорпи проснется. Обсудить все.

— Мы можем сделать это у тебя? Чтобы не пришлось никуда тащить мальчика?

— Эээ… ну, да, думаю, можем, — замешкалась Грейнджер на секунду.

— Тогда я оповещу всех. Встретимся утром и, надеюсь, что все будет в порядке, — вздохнул он и, взмахнув палочкой, пустил серебристого оленя разносить всем вести.

— По-другому просто не может быть, Гарри, — сжала она его руку. — Мы со всем справимся, как всегда.

Обнявшись на прощанье, Гермиона проводила лучшего друга и, оставшись в одиночестве, зашла в спальню иеще несколько минут сидела у кровати со спящим мальчиком, чувствуя, как на плечи опустился еле заметный страх. В чем бы она там не убеждала друзей — воспоминания о потерях отдавали холодом в душе и возвратиться в прошлое было ее самым страшным ночным кошмаром.

Комментарий к Глава 2

Сегодня понедельник и я торжественно заявляю, что «Вам повторить?» будет выходить каждый понедельник. Возможно, в будущем количество глав в неделю увеличится, но пока так)

В этой главе потихоньку начинают раскрываться персонажи и их поведение, и для меня это всегда очень будоражащий момент, потому что для кого-то они станут канонными и тем, которым веришь, а для кого-то ООСней героев и придумать нельзя было. Как вам?)

Я их честно хотела сделать осознанными и взрослыми, но они, как обычно, живут своей жизнью. Рассказывайте, я смертельно соскучилась по вашим отзывам!)

========== Глава 3 ==========

— А теперь, молодой человек, помой руки после того, как трогал Живоглота! — крикнула Гермиона, выключая микроволновку.

— Он настоящий непоседа, — засмеялась Джинни, заходя на кухню. — Вчера это так не бросалось в глаза.

— Да, вчера Скорпиус явно был выбит из сил, — согласилась хозяйка дома, выглядывая из-за двери, чтобы позвать мальчика на завтрак.

Гарри с Джинни прибыли самыми первыми, чтобы помочь Грейнджер справиться с новыми обязанностями. Но, по сути, усилия прилагала только Уизли, пока ее парень с опаской смотрел на Скорпиуса, наблюдая, как мальчик бегает наперегонки с котом, ожидая, пока мама приготовит поесть.

— Он так похож на Малфоя, — произнес Поттер потрясенным голосом, когда Джинни принесла ему сахар к чаю, будто получасовые наблюдения все еще не помогли устаканить этот факт в его голове.

— И не поспоришь, — хмыкнула девушка. — Но, надеюсь, что все сходство ограничится внешностью.

Вдруг камин в гостиной вспыхнул ярко-зеленым, и через секунду мужчина на автомате отряхнул мантию, заходя внутрь.

— Дядя Блейз! — Скорпиус подбежал к нему, чтобы стукнуться кулаками. — А где папа?

— Привет, парень, — поприветствовал его Блейз, смотря на парочку на диване. — Честно говоря, я думал, что твой папа уже здесь.

Судя по тому, как мальчик нахмурился, такой ответ его не сильно обрадовал, поэтому он пошел на кухню, вспомнив, что его звали есть.

Гермиона стукнула тарелкой о стол, наблюдая за ребенком. Она проспала, поэтому потратила много времени на то, чтобы собраться самой и проконтролировать Скорпиуса. Это было непросто: Гермиона единственный ребенок в семье, у нее не было сестер, братьев, хотя бы кузин, чтобы девушка примерно понимала, как вести себя с детьми. Спасало то, что, кажется, Скорпиус действительно был ее сыном, понимая, что и как нужно делать, будто его уже кто-то до нее воспитал. Конечно, формально так оно и было, но сознание, пусть даже жившее в магическом мире вот уже много лет, все равно застопорилось от странности этой ситуации. Поняв, что не успевает приготовить ничего нормального, Гермиона заказала сэндвичи и омлет в милой забегаловке напротив, в которой иногда перекусывала по пути домой. И оставалось только молиться, чтобы Скорпиус любил авокадо.

— Мне больше нравится, когда у тебя распущенные волосы, — произнес он, откусывая кусок.

Она подняла брови вверх, снимая с волос резинку, которой собрала их, пока разогревала пищу.

— Ну что ж, я прислушаюсь к тебе. Ты никогда не думал о карьере модельера? — спросила она в шутку, смотря, как он ест.

— Нет, я хочу стать ловцом, как папа! — гордо воскликнул мальчик, размахивая вилкой с наколотым на нее омлетом и приговаривая кухню к скорой уборке.

— О, ну конечно! — закатила глаза она, вспоминая все эти статьи в журналах, которые выходили с лицом его отца на главных обложках. Порой создавалось впечатление, будто он не игрок в квиддич, а чертова модель.

Ее размышления прервал стук в дверь. Нахмурившись, она вспоминала, какой сегодня день и, убедившись, что не среда, когда ей обычно приносят новые мольберты, удивилась — по утрам у нее редко бывают гости. Взглянув назад и взмахом палочки заставив всех героев колдографий замереть, Гермиона открыла дверь.

— Маггловский район? И почему я не удивлен, — недовольно произнес Малфой, переступая порог без приглашения.

— Ты аппарировал сюда?! Мерлин, ты с ума сошел? — воскликнула Гермиона, понимая, что слизеринец явно не осведомлен о том темном уголке, который обычно использовала она для аппараций. — Тебя никто не заметил?

— Даже если так, то что? Крикнут «держите волшебника»? — фыркнул он. — Скорее спишут это на собственную умственную неполноценность, уверен, это недалеко ушло от правды.

— Папа! — крикнул Скорпиус, услышав знакомый голос и выбежав в коридор.

Гермиона закрыла рот, прикрыв веки. Десять… девять… восемь… Он не стоит того. Слизеринский ублюдок не стоит того.

— Привет, как тебе спалось? — Малфой поднял мальчика на руки, вмиг переключив кнопку своего настроения.

— Нормально, но по мне всю ночь топтался Живоглот, — засмеялся мальчик, когда отец опустил его на землю.

— Кто? — нахмурился Драко.

— Ты просто занял его место. Обычно он спит рядом со мной, — хмыкнула Гермиона, заходя следом.

— Кто это? — прищурил глаза Малфой, смотря на гриффиндорку, и в его взгляде читалась неприкрытая угроза.

— Живоглот. Ты не знаешь Живоглота? — удивленно спросил Скорпиус и понесся в гостиную.

Было явно заметно, что для него все еще непривычно то, что его родители не знакомы с чем-то, к чему он привык.

— Кормишь моего сына бутербродами? Прекрасно, Грейнджер, — произнес Малфой, скользнув взглядом по столу.

— Твой сын совершенно не жалуется, — ответила Гермиона с нажимом на первые два слова. Какой невыносимый сноб!

— Живоглот! — пафосно воскликнул ребенок, представляя рыжего кота, сидящего на руках мальчика и будучи практически в половину самого Скорпиуса.

— Мило, — бросил Драко, хотя его лицо выражало прямо противоположную эмоцию.

— Ты позавтракал? — спросила Гермиона, садясь перед Скорпиусом на корточки и поправляя на нем рубашку. — Тогда пойдем в гостиную, и отпусти Живоглота. Ты к нему привык, а вот он пока к тебе не очень.

Кот утвердительно мяукнул и тут же юркнул под пуфик, когда детские руки разжались.

— Поттер, ну конечно, — поджал губы Малфой, заходя в комнату. — Ты хоть где-то можешь обойтись без своих недоумков или у вас реально одна извилина на троих, и это были не просто шутки?

— Попридержи язык, Малфой, — произнес Гарри, понимая, что следующие полчаса будут тяжелыми.

Драко поздоровался за руку с Забини и брезгливо обведя глазами интерьер, сел в отдаленное кресло, усаживая малого к себе на руки.

— Так, у нас не так много времени, — сказал Блейз, смотря на свои часы. — Давайте попытаемся вынести максимум информации за минимальный срок.

— Скорпи, ты можешь сосредоточиться и еще раз попытаться вспомнить любые моменты, которые связаны с Волдемортом? — спросила Гермиона, смотря на сына. — Возможно, ты что-то слышал или что-то говорили… эмм… родители?

— Вообще, где ты оказался, когда вдруг обнаружил себя в нашем времени? — сложил руки на коленях Гарри, решив, что лучше начать с самого начала.

— Меня перекинуло туда, откуда я и прибыл. После того, как умерла мама, мы с папой переехали из Мэнора в ее старую квартиру, потому что папа больше не мог там быть и еще он хотел спрятать меня, а особняк — слишком очевидное пристанище, — начал мальчик, не замечая, как присутствующие переглядываются между собой после упоминания неважных, но довольно интимных фактов. — Ты купила эту квартиру, а потом вы с папой поженились, ты переехала в Мэнор, а она осталась пустовать.

— Подожди, мы разве… Разве мы были женаты? — прервал его Малфой.

— Ну да, я родился через год после вашей свадьбы, — кивнул Скорпи, вдумываясь.

Гермиона облизала губы и почувствовала взгляд Драко, который, кажется, был ядовитым. Огромным усилием воли девушка подавила в себе желание посмотреть на него в ответ, потому что знала — ничего хорошего там не увидит. Как она могла выйти за этого человека? Сегодня ночью ей приходили в голову разные мысли, Гермиона думала, может, это произошло случайно? Не то, чтобы такие вещи были свойственны ей, но тогда это имело хотя бы какое-то объяснение. Но свадьба тут же перечеркивала эту теорию. И кажется, гриффиндорка была не единственной, кто выстроил такую же теорию в своей голове, и теперь она рухнула прямо на глазах.

— Так что да, меня отбросило в ту квартиру, хотя в этом времени дом еще даже не построен — я узнал, что это точно она по району.

— Хорошо. Я знаю, что сейчас всем неприятна эта тема, особенно тебе, но это может быть важно, — начал Блейз, обводя глазами всех присутствующих, и Драко подумал, что давно не видел лучшего друга таким серьезным. — Как так получилось, что Гермиона умерла?

— Волдеморт наказал папу, — ответил мальчик, сглотнув, погрузившись в не самые приятные воспоминания. — Когда он вернулся, то хотел, чтобы ты был одним из них, — Скорпиус повернулся, закатывая рукав кофты отца с левой стороны и открывая всем вид на Черную метку. — Но ты не согласился, и за это он убил маму.

В комнате повисла тишина, тяжелая, как кисель, как сгусток мокроты, который хочется выплюнуть, избавиться, но он только вызывает все новые и новые спазмы в горле. Черт, до чего же странно слушать о своей собственной смерти.

— Когда именно он вернулся? — разбила гнетущую тишину Гермиона.

— За год до твоей смерти. В две тысячи девятом.

— Ну что ж, это дает надежду, — попыталась взбодрить всех Джинни. — Времени полно! Мы еще придумаем, как умертвить этого… в общем, да, мы его сделаем, — скомкано завершила предложение она, так и не сумев достойно заменить ругательство.

— Но год его возвращения это не самое начало, — продолжил ребенок. — Когда все началось, я был еще слишком мал и не помню всего, но слышал от родителей, что тогда начали умирать невинные, однако все только потом связали эти события.

— Это просто повторение истории, — вздохнул Гарри, проведя руками по лицу. — Все по кругу.

— Слушайте, разве ваша бравая команда не убила его? Потому что это вроде бы то, что мы празднуем вот уже который год, слушая, как Министерство облизывает вам задницы. Я не переживу, если столько литров шампанского было выпито зря, — сказал Драко, чувствуя, как напряжение, концентрируясь, создает внутри него черную дыру, которая его затягивает.

— Знаешь, Малфой, мы старались! В отличие от некоторых! — вскочила на ноги Гермиона.

— И что толку? Результат тот же! Мальчик-который-выжил в конце концов все-таки сдохнет и прихватит с собой подружку, — злобно рассмеялся он. — Если вы хотели спасти мир, то облажались с блеском и фанфарами!

Гермиона открыла рот, не веря, что он может быть таким злым. Острые скулы и холодные глаза Малфоя стали еще более резкими, отталкивающими, будто предупреждая, что их носитель — исчадие самого кошмарного ада. Поразительно, как идентичный цвет глаз у сына и отца, могли иметь совершенно разную эмоциональную окраску.

Малфой сидел на ее кресле, как царь, будто чувствуя себя повелителем повсюду. Некоторые сомнительные издания писали, что слава вскружила голову ловцу, но она-то знала, что он всегда был высокомерным пижоном, словно уже родился таким. Видя, как пенится девушка, уголок его губы приподнялся, и Гермиона готова была взорваться от негодования.

— Просто поразительно, как в одном человеке может быть столько дерьма, — бросила ему в лицо она.

— Эй, перестаньте, — подал еле слышный голос Скорпиус, и они наконец вспомнили, что в комнате не одни. — Вы мне рассказывали, что в школе недолюбливали друг друга, но… Но на самом деле вы друг друга ненавидите.

Тени опустились на лицо мальчика, и они смотрели друг на друга, понимая, что перешли черту. Так нельзя было себя вести.

— Да ладно тебе! — ухмыльнулся Блейз, хотя в его голосе явно слышалась фальшь. — Они не всегда так себя ведут, просто утро выдалось чересчур нервным. Эй, вы двое, прекратите расстраивать моего крестника!

Гермиона натянуто улыбнулась сыну, пытаясь сгладить впечатление, но злость так сильно бурлила в ней, что, казалось, открой она рот, и оттуда польются проклены в сторону Малфоя.

— Что ты еще помнишь о Волдеморте? — попытался отвлечь его Драко, отмечая, как легко произносит мальчик имя Темного Лорда.

— Немного, на самом деле, — все еще грустно пожал плечами он. — Но, говорят, что ему помогли вернуться. У него были приспешники, те, кто не потерял надежду после Второй магической войны. И самая ярая поклонница — Дельфи. Она как-то ранила тетю Джинни, я знаю это, потому что был тогда у вас дома вместе с Тедди, когда это произошло.

— Погоди, погоди, Дельфи? Кто это? — спросил Гарри, наклоняясь немного вперед, словно боялся пропустить какую-то важную деталь.

— Не знаю, но она очень похожа на фотографию тетки Беллы из нашего фамильного древа, я еще давно заметил, — повернулся ребенок к Драко.

— Лестрейндж? — свел брови на переносице Малфой. — Но у Беллатрисы с мужем не было детей.

— О, Мерлин! — воскликнула Джинни, прикрывая рот рукой. — А что, если это она и есть? Что, если она воскресла? Так же, как и Волдеморт тогда?

— Вы ее не знаете, если бы Беллатриса так сделала, то ни за что не взяла бы какое-то подставное имя — она слишком кичилась тем, кем являлась, — отмел эту версию Малфой, чувствуя, как начинает болеть голова.

— Я видел ее лишь однажды, но точно знаю, что Дельфи молодая. Даже очень. Она была даже младше родителей, — сказал Скорпи, вспоминая все, что могло бы пригодиться.

— Это странно, но я могу посмотреть родословную Беллатрисы, найти какие-то зацепки. У меня есть доступ к архиву, я получил его после смерти Сириуса, — произнес Гарри. — Возможно, там будут какие-то ее родственники или кузины.

— Думаю, это хорошая идея, — кивнул Забини, и Гермиона, переведя взгляд на него, подумала, что это, пожалуй, первый адекватный слизеринец, которого она встречала. — И мне кажется, на этом нужно закончить, потому что мне уже пора на работу. Суббота, между прочим! Министерство безумно!

— Да, мне тоже нужно бежать, — спохватился Гарри, который уже на пятнадцать минут опаздывал в аврорат. — Я сегодня немного задержусь на работе, сама понимаешь.

Он наспех поцеловал Джинни в щеку, и мужчины растворились в камине.

— Блин, шеф меня убьет — это уже второе опоздание за эту неделю, — закусила губу Гермиона, думая о том, что это так сильно непохоже на нее.

— Ты что, думаешь взять Скорпиуса с собой? — спросила Джинни, и Гермиона замерла.

Скорпиус. Каким-то неведомым образом она совершенно об этом забыла. Точнее, естественно, она помнила о мальчике все утро, но факт того, что его нужно с кем-то оставить совершенно вылетел у нее из головы.

— Малыш, ты знаешь, как кормить Живоглота? — улыбнулась Гермиона сыну.

— Три плошки сухого корма и одна мокрого? — переспросил он.

— Да, верно. Ты не мог бы его покормить, а то я так забегалась, и наш бедный кот все утро сидит без завтрака.

Правильно истолковав ее замешательство и причину, по которой Гермиона отправила малого на кухню, Малфой изрек:

— О, ты об этом не подумала. Из тебя получится прекрасная мать, Грейнджер, — сарказм сочился из каждого слова — бери и выжимай.

— Вообще-то ты — его отец, поэтому вполне мог бы взять это на себя, — вставила свои пять копеек Джинни.

— У меня сегодня тренировка после обеда, я и так пропустил основную. Я не могу просто явиться и сказать всем, что у меня за ночь появился восьмилетний сын, — огрызнулся Драко в полтона.

— Тренироваться каждый день — это маразм. Твои мышцы не успевают…

— Вот именно поэтому вам никогда не перебраться в высшую лигу, — хмыкнул он, припоминая, что Джинни также играет в команде по квиддичу, но в лиге пониже. — Так что избавь меня от своих советов.

Закатив глаза и решив, что не хочет тратить время на глупые споры с хорьком, Уизли повернулась к подруге.

— Я могу взять его к себе, сегодня у меня свободный день.

— Боже, Джин, ты бы меня спасла! — выдохнула Гермиона.

— Без проблем, — Джинни махнула рукой, смотря, как мальчик возвращается в комнату. — Ну что, справился, Скорпиус? Кстати, у тебя такое… необычное имя. Скор-пи-ус. Странно, — она произнесла слово по слогам, улыбаясь.

— Тоже никогда не слышала, — помотала головой Гермиона, вспоминая, что тоже подумала об этом вчера. — Не знаю, назвала бы я так своего ребенка.

— Назвала бы, если бы это был мой сын, — надменно произнес Драко. — В нем течет кровь Блэков — Скорпиус, очевидно, назван в честь созвездия, как и принято в роду у моей матери.

— У меня очень необычное имя, — улыбнулся мальчик, восприняв это, как комплимент.

— Так, мистер, иди бери мантию, сегодня ты проведешь день со мной, — взлохматила ему волосы Джинни. — Пока все будут на работе.

— Круто! — воскликнул мальчик и понесся в коридор за предметом одежды.

— Я знаю, что вы испытываете друг к другу, и уж тем более знаю, какой Малфой кретин, но перестаньте быть эгоистами, — сказала Уизли еле слышно. — Хотите того или нет, теперь у вас есть ребенок, общее обязательство. Ему не очень-то приятно смотреть, как родители перегрызают друг другу глотки.

Гермиона хотела что-то ответить, но в комнате появился ее сын с мантией в руке, и речь Джинни так и осталась без ответа. Так или иначе, сложно было отрицать правоту девушки. Из какой бы странной вселенной ни прибыл Скорпиус, очевидно, что в его мире они с Малфоем ладят, и если это сделает его счастливым, она готова потерпеть присутствие слизеринца без плескания ядом в его сторону, чего совершенно нельзя было сказать о нем.

Попрощавшись, Джинни и Скорпиус исчезли, объятые волшебным пламенем.

Гермиона перекинула волосы за спину, переводя дыхание. Джинни права. Так нельзя. Но это должны быть обоюдные усилия. Усилия терпимости.

Он стоял и ожидал, что она скажет. Предвкушал это, потому что маленькая грязнокровка была слишком предсказуемой в этой своей доброте. Черное платье обтягивало ее фигуру и пока она стояла спиной, он медленно прошелся по ней взглядом: она была стройной, но до модельной фигуры Астории ей было далеко. У Грейнджер бедра были более округлыми, грудь была чуть полнее и ростом девушка была ниже аристократки, над которой Малфой возвышался всего на сантиметров десять, а разница между ним и гриффиндоркой была на голову минимум. Она перевела дыхание и повернулась, видимо, собирая в себе силы. Внимательный взгляд заметил, что вместо скул у девушки были щеки — даже в лице была эта заметная округлость. Платье, что на ней было надето, обычно требовало аксессуаров, идеально собранной прически, но Гермионе было плевать. По какой-то совершенно нелепой случайности, распущенные кудрявые волосы идеально его дополняли, и даже голая шея, без всякого украшения, не помешала ему. Малфой скривился, думая, что это платье заслуживает гораздо лучшей хозяйки.

— У нас с тобой непростые отношения, Малфой, и… — начала она, повернувшись.

— У нас с тобой нет никаких отношений, Грейнджер, — прервал ее он, фыркнув.

— О, господи, перестань цепляться к словам! — цокнула она языком, едва удержавшись от того, чтобы топнуть ногой. Почему-то именно в присутствии Малфоя Гермиона чувствовала острую необходимость оттачивать свою каждую реплику, что неистово раздражало. — Мы не выносим друг друга, но слова Скорпиуса говорят о том, что… что мы можем проявлять терпимость.

— Ты так наивна в своих предположениях о том, что я способен тебя терпеть, — хмыкнул он, приблизившись к ней на несколько шагов.

Малфой задержал взгляд на ее лице, отметив, что губы у нее тоже были полнее, чем слизеринец привык видеть, и возле них расположилось несколько родинок. Вспомнив одинаковые рисунки на руках у них с сыном, Драко решил, что, видимо, родинки были ее отличительной чертой. И опустил взгляд ниже, в район ее шеи, где платье не закрывало тело тканью, чтобы убедиться — даже там были небольшие чайные пятнышки. Но потом, вспомнив, что пауза слишком затянулась из-за его идиотского разглядывания грязнокровки, он разозлился и прошипел:

— Еще непонятно, каким образом тебе удалось залететь от меня и женить на себе. Возможно, ты использовала Оборотное или еще какую-то дрянь.

Гриффиндорка оторопела от шока и захлопала ресницами, пытаясь совладать с собой, пока он нависал над ней.

— Ты… Мерлин, ты же не серьезно, — нервно хохотнула она, надеясь, что это какая-то извращенная шутка, лишенная морали. Под стать ему самому. — Малфой, ты последний человек, за которого мне хотелось бы выйти замуж. Потому что более недостойного мужчины вряд ли можно сыскать.

— О, ну я счастлив, что не попадаю под твое понятие «достойного мужчины», учитывая, кто твой парень, — усмехнулся Драко кривой ухмылкой, отступая.

Гермиона тут же ощутила, как в воздух вновь стал поступать кислород. Он пах мятой и едва уловимым мужским ароматом, который, впрочем, ложился на него идеально. Что за чертова привычка ущемлять личное пространство человека? Хотя, зная Малфоя, вряд ли он вообще знал о личном пространстве хоть кого-либо, кроме себя.

— Я пришлю тебе сову и скоро заберу Скорпиуса. И не смей его больше кормить всяким дерьмом, — бросил напоследок он и, выйдя за дверь, через секунду раздался хлопок аппарации.

Гермиона стукнула по столу, ненавидя весь мир. Мерлин, неужели она слишком мало мучилась, чтобы мир подкинул ей подобное испытание? Девушке казалось, что еще за время в бегах она искупила все свои возможные грехи, но, видимо, семи смертных ей оказалось мало, и в будущем Гермиона придумала себе еще один и вышла за него замуж.

***

Толкнув дверь, она влетела в небольшой кабинет, чуть не выронив солнцезащитные очки, которые успела захватить с тумбочки в прихожей, посмотрев на яркое солнце на улице.

— Сколько раз он уже меня проклял? Два? Нет, не меньше трех! — воскликнула девушка, бросая сумку на свое рабочее место.

— Тебе повезло, Мокридж еще не на месте, — флегматично ответила ее напарница, не переставая жевать булку.

— Серьезно? Слава Мерлину, а то у меня было… сумасшедшее утро, — выдохнула Гермиона, падая на стул и давая себе минутку, чтобы, наконец, выдохнуть.

Ее коллега была из разряда тех собеседников, с которыми можно было общаться, даже если они не произносят больше пяти слов за всю беседу. Мэри не была ей подругой и едва ли была приятной знакомой, но девушки не враждовали, потому что Мэри совершенно не смущали успехи Гермионы на карьерном поприще, так как сама она была больше увлечена едой и красавчиками на обложках низко интеллектуальных журналов. Хотя, судя по тому, что она, кажется, ненавидела косметику, физические упражнения и вообще любые женские атрибуты, созерцать их могла разве что только на обложках.

Гермиона слышала, как девушки из соседних кабинетов нередко посмеиваются над Мэри и, возможно, посочувствовала бы бедняжке, если бы не слышала неоднократно, как эта самая бедняжка перемывала кости остальным. Чертов токсичный круговорот. Грейнджер прекрасно знала, что ее ненавидят за то, что все, за что ни брались бы остальные, она все равно могла сделать в разы лучше, но ей на это было откровенно наплевать и именно поэтому она не хотела разводить эту грязь в собственном кабинете, держа с Мэри вежливую дистанцию.

— Грейнджер, перепроверь отчетности об учете упырей — там не сходятся показатели! — крикнул шеф, вбегая в их кабинет, как фурия, и никогда не здороваясь. — И еще, что там об анализах по поводу кентавров, которые должны были лежать у меня на столе еще вчера?

— Анализы были неточными, сегодня должны все исправить, — ответила Гермиона, бегло просматривая отчетности, брошенные мистером Мокриджем ей на стол. — Отчетности за апрель?

— Ну не за май же, Грейнджер! — воскликнул шеф еще более эмоционально. — Мерлин, и почему в конце весны вечно эта неразбериха!

Он велел Мэри сделать кофе и тут же удалился, скрывшись за дубовой дверью. У Гермионы с шефом были нормальные отношения, ей нравилась его подчеркнутая справедливость, хоть иногда раздражала чрезмерная истеричность. Мокридж ценил ее как особо талантливого сотрудника и всегда пытался дать ей дело, которое было бы выгодным для резюме гриффиндорки. Он знал о старательности Грейнджер, в отличие от той же Мэри, которая была на четыре года старше нее, но все еще была больше в роли секретарши, чем помощника.

— Что с тобой приключилось? Ты какая-то слишком нервная, — буркнула Мэри, смотря, как Гермиона торопливо наливает себе кофе, не отрываясь от документов.

— Да так… мелочи, — махнула рукой девушка, думая, что бы случилось с ее дражайшей напарницей, если бы ей на голову вдруг свалился собственный сын в восьмилетнем возрасте, когда даже от форс-мажорного экстренного дела, она впадала в панику. — Просто выходные должны быть выходными.

Она взяла папку и вышла из кабинета, решив сразу разобраться с анализами из лаборатории, потому что отчетности вполне могли подождать середины дня. Кофе был чертовски пресным, и Гермиона еще раз убедилась, что это не ее. Ей иногда хотелось чашку капучино, приготовленного ею самой или же из небольшой приятной кофейни на следующей улице от Министерства, но то, что подавали здесь было настоящей пыткой для вкусовых рецепторов. Выбросив стаканчик в мусор, она зашла в лифт. Субботним утром людей было значительно меньше, но это все равно не мешало бедному лифту быть наполненным под самую завязку. Большинство людей вышли на втором этаже, поэтому рядом с Гермионой освободилось место, чтобы открыть папку и еще раз просмотреть все те нюансы, которыми она оказалась недовольна вчера.

— Ты разве не выходишь, Грейнджер? — услышала она довольно высокий голос над ухом, когда все вывалились из тесной кабинки.

— Мне в лабораторию, — на автомате ответила девушка, взглянув на номер этажа, и повернувшись, увидела Гринграсс младшую.

— Как Скорпиус? — вдруг спросила она, и Гермиона вновь подняла глаза от документов.

Чудесно, кого он еще посвятил в подробности?

— Нормально, Астория, очень мило, что ты печешься, — вежливо ответила гриффиндорка.

— Он мне, все-таки, не чужой человек.

— Ну, это как посмотреть, — хмыкнула Гермиона.

— Ты так часто бываешь в лаборатории, да? — произнесла Астория, ехидно взглянув на нее.

— Приходится по работе, — Боже, никогда не замечала, что лифт так медленно едет.

— Да, понимаю, — кивнула слизеринка. — Просто, знаешь, очень странно, что никто не задумался о том, что один из главных, так сказать, участников этой истории постоянно мотается в лабораторию. Это могло бы дать отличные привилегии.

Гермиона медленно подняла глаза, услышав это заявление, сказанное как-бы «между прочим». Астория беспечно рассматривала свои длинные ногти и, кажется, строила из себя саму невинность.

— Ты полагаешь, что я подделала результаты теста? — спросила Гермиона, а в ее голосе смешался шок удивления вперемешку с неверием, что кто-то вообще мог бы до такого додуматься — попытаться, по сути, украсть чужого ребенка.

— О, ну я этого не говорила — ты сама сказала, — Гринграсс, наконец, оторвалась от своей ногтевой пластины, чтобы посмотреть Гермионе в глаза.

Да какого черта все считают, что она совершила какие-то махинации?!

— Если ты думаешь, что я подделала тесты, чтобы создать видимость, будто у меня с… — она на автомате оглянулась, хоть они и остались в лифте одни. — У меня с Малфоем есть ребенок, то ты явно спятила. Мне он не нужен.

— Могу поспорить, это отличная возможность для тебя влиться в богатую аристократическую чистокровную семью, — злобно хмыкнула девушка. — Но забудь об этом, потому что мы с Драко скоро женимся, и этот номер не пройдет.

Гермиона скривилась, буквально физически ощутив всю гниль, которую попыталась на нее выплеснуть собеседница.

— Говорят, что-то, в чем подозреваешь другого человека, не больше, чем просто нечто, на что способен сам. И если сомневаешься, то можешь спросить у самого Скорпиуса — он достаточно взрослый, чтобы узнать собственных родителей, — двери лифта открылись и Грейнджер ощутила, как стены перестали сдвигаться — настолько токсичным было общество слизеринки. Она вышла, но ступив несколько шагов обернулась и добавила. — И, знаешь, Астория, ты так переживаешь, что кто-то отберет у тебя его — это явные проблемы с самооценкой на лицо. Хорошо, что выходишь за Малфоя, ведь психотерапевты нынче очень уж больно дорогое удовольствие.

Двери лифта хлопнули, отправившись вверх, вместе со злым выражением лица Гринграсс, которое она безуспешно пыталась скрыть за маской равнодушия.

— Черт возьми! — сквозь зубы воскликнула гриффиндорка, стерев фальшивую улыбочку с лица.

Молодец, Малфой, просто прекрасно! Она медленно закрыла глаза, приказывая себе успокоиться. Это не стоит ее нервов. Грейнджер направилась к секретарше Эвелин, строго настрого приказав себе настроиться исключительно на рабочий лад, потому что работа — это единственное, что, подобно моральной физкультуре, сохраняло ясность ее разума, несмотря на безумие вокруг.

***

Стуча в дверь со странным рисунком гнома, у которого облупилась краска на щеках и теперь казалось, будто он распадается по частям, придавая жути картине, Гермиона нервно посматривала на часы. Спустя пару секунду младшая Уизли открыла дверь, перевязывая высокий хвост.

— Джинни, привет, прости, пожалуйста, я честно надеялась освободиться, как минимум, часа на полтора раньше, — поприветствовала она подругу, обнимая.

— Все в порядке, проходи, — отмахнулась Уизли, — у нас здесь целая…

— Мама! — мальчишеский крик не дал ей договорить и, увидев выбегающего Скорпиуса из-за угла, Гермиона улыбнулась, обняв его.

— Привет, Скорпи, ты скучал?

— Безумно, — расплылся в улыбке мальчик. — Мы с тетей Джинни приготовили шарлотку. С малиной, кстати. Я месил тесто волшебной палочкой! Малина немного растеклась, но…

Ребенок тащил Гермиону на кухню оценить произведение кулинарного искусства, пока она сбрасывала пиджак с плеч.

— Да, он сказал, что мы часто с ним готовим что-то, — пожала плечами Джинни, опираясь о стол. — И сказал, что у него уже получается лучше, чем у мамы. А потом добавил, что, наверное, даже если бы это была бы его первая попытка что-то приготовить, то у него все равно получилось бы лучше, чем у мамы.

Уизли рассмеялась, смотря на выражение лица Гермионы.

— О, это так мило! — с сарказмом произнесла она, прищурив глаза.

— Ну, мам, зато ты отлично справляешься с другими вещами, — пожал плечами мальчик, явно не считая шутку оскорбительной.

— Думаю, он слишком много общается со своим отцом, — заметила Джинни. — Ты будешь есть? Мы со Скорпиусом уже поели, я могу тебе положить.

— Да, я была бы не против, — кивнула Гермиона, наспех отламывая кусочек от небольшого пирога, разрушая идеальную сеточку из теста сверху него. — Это очень вкусно!

— Удивленная интонация немного оскорбляет, — сказал Скорпиус, деланно обидевшись.

— Ты просто очень талантлив для своих лет, — реабилитировалась Гермиона. — Собирайся, я сейчас покушаю, и мы пойдем покупать тебе вещи.

— Отлично! — воскликнул Скорпиус, побежав в гостиную, видимо, собирать все то, чем играл до прихода матери.

— Ты знаешь, он прикольный, правда, — сказала Джинни, ставя перед ней тарелку. — И остроумный. Но иногда мне кажется, что я разговариваю с Малфоем. Эти нотки в речи, знаешь? Даже жутко немного.

— Да, местами он очень на него похож, — ответила Грейнджер, вспоминая, что Скорпиус держится точно так же, как Драко, даже слышала от них одни и те же обороты речи.

— Но на тебя он похож гораздо больше! — прибодрила ее подруга, восприняв неоднозначный тон Гермионы за грусть. — И уже так круто справляется с метлой! Нет, я тоже, конечно, уже летала в его возрасте, но вряд ли также хорошо.

— Он говорил, что хочет стать ловцом, — вспомнила Гермиона.

— Ну, это не странно, — покачала головой Джинни. — Как ты? Справляешься?

— Я… — начала Гермиона, но мысли разбегались, будто пикси. — Честно говоря, понятия не имею. Это, наверное, прозвучит странно, но я будто действительно его знаю, понимаешь? Мне легко с ним. Возможно, конечно, это из-за возраста, потому что, Мерлин меня храни, если бы ему было два… Пеленки, подгузники…

— Да, я бы сошла с ума, если бы завтра мне на голову свалился младенец, — засмеялась подруга. — Тем более, если бы его отцом был Малфой.

— Это самая кошмарная часть, — ответила Гермиона, понизив голос. — Но, так или иначе, меня больше волнует основная причина того, почему он вдруг оказался в нашем времени. Я подумать не могла, что Волдеморт может вернуться. Это… немыслимо.

— Знаю, я постоянно думаю об этом, — вздохнула девушка, поднимаясь, чтобы помыть чашку. — Но, надеюсь, что Гарри сможет найти какую-то зацепку. Мы не позволим ему вернуться, Гермиона. Не позволим вам двоим погибнуть.

Она кивнула, сжимая вилку до белесых полос на кончиках пальцев. Гермиона привыкла, что смерть ходила вокруг да около нее, охаживая, будто галантный кавалер, так и норовя затащить к себе. Высматривала удобный момент, заглядывая в окна ее души несколько лет. Но ей удалось приучить себя, что все прошло, кануло в лету, развеялось, словно чертов туман Волдеморта, когда Гарри победил его. А теперь слушать о собственной кончине было кошмарно. От этих слов веяло флешбэками, наполненными Круцио от Беллатрисы и запахом жженых тел в огромном холле Хогвартса.

— Как Рон? Я отправляла ему сову, но не получила ответа, — Гермиона никогда не любила обсуждать личную жизнь, тем более с сестрой своего парня, но сейчас даже эта тема была более комфортной.

— Пришел вчера к нам чернее тучи, но мне не удалось с ним поговорить — я рассказывала Гарри, что произошло, — Джинни вытерла руки полотенцем. — Я могу его понять, ему тяжело осознавать, что…

— Гермиона? — заговорившись, они не услышали, как открылась входная дверь, занося запах весенних цветов и майскую духоту вместе с воздухом.

— Привет, Рон, — улыбнулась она, одновременно и рада его видеть, и испытывая неловкость.

— Я пойду проверю, как у Скорпиуса успехи в собирании вещей, — произнесла Джин и тактично удалилась, оставив их наедине.

— У тебя очень красивое платье, — произнес Рон, когда Гермиона встала.

Грейнджер улыбнулась, понимая, что он всегда так делал. Пытался сделать ей комплимент или соглашался с ее точкой зрения, когда испытывал чувство вины. Ее раздражала эта его привычка не потому что ей не нравилось внимание с его стороны, а потому что в остальные дни этого внимания не было. Она могла сменить прическу, купить новое платье, проколоть уши, но Рон был слишком погружен в собственные мысли и дела, чтобы придавать этому значение, и только лишь когда он чувствовал, что провинился, то замечал за ней какие-то детали.

— Спасибо, — кивнула Гермиона.

— Слушай, я знаю, что распсиховался вчера и слишком вспылил, просто… Это странно, понимаешь? Мне не стоило так себя вести, но и ты… — начал он, почесывая затылок.

— Послушай, Рон, я знаю, это все чересчур, и мы все в смятении, — подошла к нему Грейнджер, положив руку на плечо. — Эта новость, как снег на голову. Сейчас нужно понять, как предотвратить эту катастрофу, иначе…

— Но, честно говоря, меня больше волнует этот мальчик. Эти анализы, тесты… Ты вообще уверена, что их никто не подделал? — прервал ее Рон.

Злость вспыхнула в ней огоньком, пляшущим в глазах.

— Мерлин, Рон! Волдеморт… — она оглянулась и существенно понизила голос. — Волдеморт может вернуться. Убить Гарри, убить половину населения, убить твою семью! Вот о чем нужно думать!

У нее не укладывалось в голове, как человек, который прошел через эту дьявольскую бойню, кровавую мясорубку практически босиком, не понимает, что стоит на кону. Она могла бы понять кого-то другого, кто не стоял в первых рядах этой битвы, но не Рона.

— Это все слова восьмилетнего мальчика, Гермиона! Почему ты уверена, что это не какие-то проделки Малфоя? — прошипел он в ответ.

— Да ты себя вообще слышишь? Малфой что, украл ребенка, чтобы заставить меня поверить, что в будущем у нас будут общие дети? Ты в своем уме вообще?!

— Тогда как ты это все объяснишь? — потребовал ответов парень.

— Я не знаю! Не знаю, Рон, ладно?! — стукнула она по столу ладонью, больше не в силах сдерживать гнев.

Они молчали, громко дыша, каждый сосредоточенный на своей проблеме. Пожалуй, как и было всегда. Их интересовали совершенно разные вещи, даже в рамках одной и той же ситуации.

— Боже, Рон, я не знаю, что тебе сказать, — всхлипнула Гермиона, кажется, переполнив чашу своих сил. Стресса было слишком много. Чересчур много для одной девушки в последние несколько суток. — Но я пытаюсь делать то, что правильно. Неважно, чей он ребенок, но он ребенок, и очевидно, что ему нужна защита. В конце концов, ему нужна мать, его родители. Я не знаю, как могло так произойти, что у меня с Малфоем родился ребенок, но я знаю, что не это сейчас важно, господи…

Она чувствовала, как горячие слезы текут по ее щекам, а тушь на ресницах становится мокрой, щипая глаза. Рон вздохнул и обнял ее, ненавидя видеть ее слезы. Она обхватила его плечи руками, намочив футболку парня.

— Я просто хочу, чтобы этого никогда не повторилось, понимаешь? И я…

— Ладно, наверное, я был не прав, — вздохнул Рон, устав от пререканий. — Просто это все слишком сложно для меня.

Расскажи мне о сложностях, Рон.

— Пожалуйста, будь немного терпеливее. Мне сейчас как никогда нужна твоя поддержка, — сказала Гермиона, отстранившись и взяв бумажную салфетку со стола, чтобы промокнуть ею глаза.

— Давай проведем время вместе? Сходим куда-то, — предложил он.

— Сегодня я не могу, мне нужно купить вещи Скорпиусу. Но мы можем завтра.

Она добавила последнее предложение, проигнорировав закатанные глаза Уизли.

— Ладно, окей, — кивнул он, оборачиваясь назад, так как услышал шаги.

— Мам, я готов! — сказал Скорпиус, зайдя на кухню.

— Отлично, давай воспользуемся камином тети Джинни, чтобы попасть в Косой переулок, — преувеличенно бодро произнесла Гермиона, надеясь, что на ее лице не осталось следов от недавних слез.

Сердце щемило от холодности Рона, но она устала чувствовать вину за то, в чем была совершенно невиновна. Что за чертова презумпция виновности, когда Грейнджер еще даже ничего не успела сделать?

Выйдя из Дырявого котла, она обернулась на малого.

— Ну что, Косой переулок выглядит так же?

— Примерно, — прищурился он, смотря на пеструю витрину «Всевозможных Вредилок». — Только у «Совы» другой фасад и лавка Оливандера шире.

Они зашли в ателье мадам Малкин и, к счастью Гермионы, сегодня было полно клиентов, поэтому никто не донимал ее расспросами. Две помощницы быстро сняли мерки у Скорпиуса и предоставили ему подходящие по размеру мантии. Мальчик выбрал несколько черных, одну насыщенно бордовую и одну изумрудную. Такой выбор цветов показался Грейнджер довольно занятным, особенно учитывая его противоречивость. Еще пара рубашек, брюк и несколько мелочей, которые попали им на глаза, и они вышли под жаркое солнце, которое к вечеру уже успело раскалить небольшие магазинчики до такого состояния, что без охлаждающих чар внутри было невозможно находиться.

— Нужно забежать в «Волшебный зверинец» и купить Живоглоту корма, — проговорила Гермиона, пытаясь протолкнуться через толпу, держа сына за руку. — Вы с ним ладите там, в другом мире?

— Да, вы рассказывали, что когда я был маленьким, то часто таскал его за хвост, но Живоглот ни разу меня не поцарапал, — вдруг мальчик нахмурился. — Мне его очень не хватало.

— Не хватало? Он что же…?

— Да, когда тебя не стало, Живоглот не смог этого пережить.

Гермиона вздохнула, но обрадовалась, когда внимание Скорпи переместилось на всевозможных зверюшек, как только они зашли в огромный магазин, где можно было найти самые разные виды магических существ. Купив полтора фунта любимого лакомства для кота, она повернулась и, прислонившись к одному из стеллажей, наблюдала за Скорпиусом, который завороженно смотрел на феникса, что был во всей своей красе: молодой и сильный, перебирал броское оперение на радость наблюдателям. Мальчик был таким ярким и… живым. Такой живости не хватало им всем. Она давно забыла, как можно так заразительно смеяться, как искренне делал это он, когда птица, играючи, пыталась укусить его за палец. Ей давнопозабылось, как может быть совершенно и абсолютно легко на душе. Гермиона едва ли пережила первый год после окончания войны — постоянные кошмары, крики по ночам, простыни, мокрые от пота, похороны. Количество панихид на которых она побывала, измерялось десятками, и то, потому что она не осилила видеть лица всех тех, кто пал в бою. Потом Хогвартс отстроили, дела немного пошли на лад, магическое сообщество вновь стало жить в привычном русле. Она не могла вечно сидеть в небольшом доме, который сняла, лишь бы родители не слышали ее криков по ночам. Ей действительно нравилась работа в Министерстве. Иногда это было слишком мелочно или скучно, но каждый раз, добиваясь новых улучшений законов в сторону магических существ, она понимала, чего именно хочет — сделать этот мир лучше. И как бы самодовольно это не звучало, у нее получалось. Но вряд ли у Гермионы была та живость, которая текла в Скорпиусе, несмотря на то, что он уже успел пережить. Словно плохой рок, уже которое поколение страдает от этой несправедливости. И этому все же должен прийти конец.

Вдруг девушка почувствовала, как кто-то за ней наблюдает. Она чувствовала на себе чей-то скользкий взгляд, словно чувствуешь чужую неприязнь в разговоре — слишком тонко, чтобы придраться и слишком явно, чтобы не заметить. Повернувшись, она буквально налетела на Луну Лавгуд.

— Мерлин! Прости, пожалуйста! — воскликнула она, увидев, что однокурсница рассыпала свои покупки.

— Не беда, — дружелюбно улыбнулась Луна, помогая Гермионе собрать все с пола, пока прохожие не растоптали товар. — Мы так давно с тобой не виделись.

Грейнджер и вправду вспомнила, что последний раз видела Лавгуд еще на прошлогоднем праздничном вечере в честь Победы.

— Да, просто кошмар какой-то с этой взрослой жизнью, — улыбнулась гриффиндорка. — Я слышала, ты скоро собираешься в очередную экспедицию?

— Очень много видов животных достойны того, чтобы найти свое место в официальном перечне, — практически пропела девушка, смотря по сторонам так, будто не была уверена, с кем именно говорит. — Например, морщерогий кизляк все еще нуждается в некоторых доказательствах, но я уверена, что после этого путешествия у Министерства не будет ни единой причины не признавать их существование. Поэтому они и вымирают — слишком обидчивы.

Грейнджер подняла брови вверх, слишком отвыкнув от странностей Луны, но слава богу, та не дала ей чувствовать себя неловко слишком долго, тут же переведя взгляд ей за спину.

— Кажется, тобой интересуется один блондин.

Будто подтверждая ее слова, Скорпиус подошел к ним и произнес:

— Прив… точнее, здравствуйте, — быстро исправился он, почувствовав легкий щипок за плечо от матери.

— Здравствуй, я Луна, — девушка протянула мальчику руку, которую он с готовностью пожал.

— Меня зовут Скорпиус.

— У тебя очень интересное имя, Скорпиус, — загадочно протянула Лавгуд.

Гермиона сглотнула, наблюдая, как пристально когтевранка рассматривает сына. Естественно, это была паранойя. Точно она, потому что вряд ли Малфой кричал на каждом углу о том, как планирует назвать ребенка в будущем, но Скорпи был так невероятно на него похож, что ей казалось, их родство очевидно.

— Да-а, это правда. Мы немного спешим, честно говоря… — пролепетала Грейнджер, пытаясь отвести внимание. — Я пришлю тебе сову, ладно? Встретимся как-нибудь.

— Хорошо. Гермиона, я могу прислать тебе отвар от мозгошмыгов — именно они могут делать людей грустными. А над тобой их целый улей, — флегматично произнесла когтевранка.

— Эм, ладно, я буду ждать. Спасибо!

Они резво вышли на улицу, и поток людей отнес их в левую сторону от животного рынка, заставляя Гермиону еще крепче вцепиться в руку мальчика.

— Эй, ты так нервничаешь, — заметил он.

— Мне немного не по себе, — согласилась Гермиона, нервно поправляя волосы. — Слушай, мне кажется, тебе недостает еще маггловских вещей. Парочки джинс и тому подобного. Не хочешь прогуляться по торговому центру?

— Конечно! — тут же с восторгом воскликнул Скорпиус. — Мы должны сыграть на приставке! Мы часто это делаем! Ты, конечно, всегда проигрываешь, но я могу тебе поддаться.

— Ну уж нет! — рассмеялась Гермиона.

Он мгновенно поднимал ей настроение. Наверное поэтому стальная проволока вокруг ее шеи слабела, и она чувствовала себя так, будто знакома с ним уже сто лет. Прибыв на маггловскую улицу, и, найдя ее любимый торговый комплекс, они мигом забыли, зачем пришли сюда в первую очередь. Скорпиус потянул ее на самый последний этаж — в развлекательную зону. Скорее всего, окажись она здесь после долгого рабочего дня с кем-либо другим, у нее голова разболелась бы в считанные минуты, но мальчик заряжал своим позитивом и, кажется, добавлял в ее энергетический кувшин сил веселиться из своей, видимо, безразмерной бочки. Малый не был сильно доволен тем, что те игры, в которые он привык играть сейчас были на порядок худшего качества, а некоторые и вовсе еще не появились, но их прекрасно заменили реальные аттракционы. Они практически порвали себе животы от смеха и восторга, катаясь на разнообразных штуках, которыми Гермиона не имела времени насытиться, потому что ее детство было несколько омрачено вечной борьбой со злом, начиная с одиннадцати лет.

Все же, набравшись моральных сил, они зашли в несколько магазинов, чтобы выбрать Скорпиусу новые вещи, которые отлично бы сидели под мантией и не вызывали бы косых взглядов у магглов. Спустя добрых несколько часов, они упали в кресла-мешки и взялись за большие порции мороженого «Баскин Роббинс».

— Ты расстроилась сегодня, — внезапно произнес Скорпиус, зачерпывая ложкой ванильную смесь.

— Когда?

— Когда Рон пришел.

Гермиона набрала в легкие воздуха, чувствуя, как мороженное холодит гортань, но это едва ли помогало от гнетущего чувства внутри.

— Я не то, чтобы… — начала она подбирать слова. — Просто, все непросто иногда во взрослом мире, как бы глупо не звучала эта фраза. А… что с Роном там, в будущем?

Гермиона перевела на сына взгляд, подумав, что она совсем не подумала спросить об этом раньше.

— Вы общаетесь, — пожал плечами он. — Конечно, я никогда не оставался у него так, как оставался у Гарри, но вы в хороших отношениях. Он всегда поздравляет меня с днем рождения.

Она закусила губу, практически не представляя, как все исправить. Их отношения были… уставшими. Именно так. Какими бывают уставшими взрослые после тяжелой и скучной работы, а любовь должна быть окрыляющей, так? Их соединила война, общее горе, но с каждым годом она чувствовала, как точки соприкосновения теряются. Гермиона пыталась ходить на квиддич, изучать новые модели метел, интересоваться магазином, но это все шло прахом, потому что они друг друга не слышали. Словно Господь действительно разозлился на них, как в какой-то маггловской легенде, и заставил обоих говорить на разных языках, чтобы они совершенно не понимали друг друга. Но она все еще любила его, как любила всегда — родного и близкого человека. Страх того, что после расставания Гермиона его потеряет, приковывал ее цепью к месту, лишая шанса сдвинуться хотя бы на миллиметр.

— Мне кажется, что, возможно, я все испортил, — произнес Скорпиус, и она едва его расслышала из-за пониженного тона и буйства звуков сзади от людей, которые еще продолжали развлекаться.

— Что ты такое говоришь? — Гермиона отставила стаканчик, наклоняясь к нему ближе.

— Ну, знаешь, я видел, что вы с папой здесь совсем не ладите. Возможно, вы стали быть вместе просто из-за того, что я родился? Такое часто бывает в сериалах, которые смотрит бабушка Моника, — добавил он, увидев удивленный взгляд матери. — И вот я появился здесь снова, и все пошло наперекосяк.

— О. Боже. Мой, — произнесла она по слогам, понимая масштабность катастрофы. — Послушай, Скорпиус, я, конечно, не знаю твоего папу так, как знаешь ты, но даже тех сведений, которые у меня имеются, хватит, чтобы сказать, что он никогда бы не женился на ком-то просто из-за какой-то причины. И я знаю себя. Я буду честна с тобой, в этом мире я не представляю нас с Драко вместе, но, возможно, наука ошибается, и поток времени правда не так однозначен и есть альтернативные вселенные. И если в одной из таких вселенных мы с твоим папой вместе, то будь уверен — мы счастливы. И даже здесь, сидя с тобой в торговом центре и чувствуя, как пятно от мороженного въедается в мое платье и становится все более видимым и холодным, я рада, что ты появился. Более чем уверена, папа тоже. Ему хотелось бы провести с тобой больше времени, но у него очень плотный график, однако, без сомнений, скоро появится такая возможность, — наконец Гермиона выдохнула, смотря в серые глаза. — Даже думать не смей о том, что ты что-то испортил.

— Я люблю тебя, мам, — Скорпиус обнял ее за шею, и девушка почувствовала, как половина ее волос измазалась в ванильном мороженом, стаканчик с которым был в руке мальчика, и улыбнулась, притягивая его к себе.

— И я люблю тебя, — поразительно, но, проговаривая это, Гермиона не чувствовала ни капли лжи.

Каким-то образом это успело стать правдой за считанные часы. Влей ей в глотку сыворотку правды, и она сможет поклясться, что любит этого парня.

— До его закрытия еще двадцать минут, мы успеем! — сказала она, забегая в магазин искусства, после того, как сходила в уборную и устранила все остатки мороженого на теле. — У меня закончилась синяя палитра, и не мешало бы купить парочку кистей.

Ей нравилось рисовать еще с самого детства. Иногда казалось, что Гермиона раньше научилась держать кисть и водить ею по холсту, прежде чем говорить. Писать картины она могла часами, сидя в тишине. После войны девушка вспомнила об этом хобби, и это единственное, что спасло ее от безумия тогда. Она могла молча выплеснуть всю боль на белый лист и лечь спать полностью опустошенной. И совсем скоро это занятие стало действительно любимым делом, на которое Гермиона тщательно выделяла время, даже если в Министерстве был очередной завал, который никогда не заканчивался, просто уменьшал свои габариты.

— Почему ты не рисуешь волшебными красками? — спросил Скорпиус шепотом, косясь на продавца.

— Тогда персонажи начинают уж слишком активничать, бродя по холсту, и становится просто невозможно закончить начатое, — ответила гриффиндорка таким же тоном.

Они купили несколько тюбиков синей краски и даже некоторые кисти для Скорпиуса, хотя он признался, что иногда рисует с ней для развлечения, но таланта художника в нем явно нет.

Взяв его за руку, Гермиона нырнула в темный угол парковки, чтобы через секунду оказаться на крыльце своего дома.

— Это какой-то кошмар, чем больше аппараций за день, тем больше у меня кружится голова, — пробубнила она, ища ключ от дома в сумочке. — У тебя такого нет?

— Неа, у меня молодой организм, — хмыкнул мальчик, и Гермиона заправила волосы за ухо, раздражаясь от пропажи чертового ключа. — Боже, нужно навести порядок во всех сумках…

Когда он, наконец, оказался в ее руке, она вставила его в замочную скважину и сглотнула. Почему открыта дверь?

— Ты забыла ее закрыть? — поднял вверх брови Скорпиус. — Теперь то ты понимаешь, что не можешь ругать меня за то, что я забываю сотовый, когда иду к бабушке с дедушкой?

— Гоменум Ревелио, — шепнула Гермиона, медленно переступая порог дома.

Черт, они здесь не одни. Волна страха прокатилась по ее спине, и машинально она оттолкнула ребенка за спину.

— Назад, Скорпиус.

— Ты уже должна быть дома, как несколько часов, почему я пришел десять минут назад и все еще жду? — раздался голос из ее гостиной, и через секунду мужская фигура прислонилась к косяку двери, выбив у нее из легких весь дух.

— Мерлин, Малфой! — выдохнула она.

— Папа! Ты до смерти нас напугал! — засмеялся малый, которому это показалось невероятно смешным, в отличие от его матери, которая до сих пор держалась рукой за солнечное сплетение, отходя от шока.

— Что ты вообще делаешь в моем доме? Как ты вошел? — сквозь зубы спросила она.

— Как я открыл дверь в маггловском районе? Воспользовался волшебной палочкой, ну, знаешь, такой штукой о существовании которой ты могла и забыть, — Малфой дал пять сыну, потрепав его по волосам. — Я пришел забрать Скорпиуса. Завтра у меня выходной, и мы могли бы провести время вместе.

— Круто! — воскликнул малый.

Узнав об этом, Гермиона почувствовала укол грусти — она так быстро успела к нему привыкнуть.

— Скорпи, не хочешь взять рюкзак, который мы купили и сложить туда новые вещи, чтобы взять с собой? — предложила мать.

— Ты слишком часто используешь трюк «пойди сделай что-то, чтобы не слышать взрослых разговоров», — скривился мальчик.

— Ну, я могу это себе позволить, я ведь твоя мать, — невозмутимо произнесла Гермиона, наблюдая, как он достает рюкзак из большого пакета и идет в спальню.

— Вы были в маггловском магазине, чтобы купить ему маггловский рюкзак? — Малфой проводил взглядом сына.

— Да, мы купили ему вещи. И рюкзак отличный, я обожаю эту фирму.

Малфой поджал губы, явно показывая свое отношение к происходящему.

— Ты не можешь просто приходить сюда, когда тебе вздумается и забирать Скорпи. Нам нужно установить график, — сложила она руки на груди, каким-то образом чувствуя холод, который исходил от Драко, и пыталась от него защититься.

— Я дам тебе знать, когда ты сможешь его забрать.

— Не веди себя так, будто ты хозяин положения, Малфой!

Боже, это какой-то дар — уметь вывести ее из равновесия настолько быстро. Его тон, надменные движения, практически все, что он делал, даже дыхание, кажется, дразнило нервы девушки. Гермиона не могла просто взять и запретить ему видеться с сыном, но такое положение дел ее тоже не устраивало.

— Пытаешься разбавить блеклость своего жилища картинами? — вдруг язвительно изрек Драко, оглядываясь на стены гостиной. — Лучше бы ты потратила деньги на съем чего-то более приметного. Какими бы хорошими ни были работы, даже они не спасут эту халупу.

— О, не стоит беспокоиться, на картины я не потратила ни цента, потому что написала их сама, — победно усмехнулась Гермиона, наблюдая, как меняется выражение лица Малфоя, когда он осознал, что непроизвольно сделал комплимент ее таланту.

Он скривился на ее ухмылочку и отвернулся, выглядывая в коридоре сына. Гермиона обошла его и, направившись на кухню, стала разбирать пакет с продуктами, которые они купили в последний момент, вспомнив, что лоток мороженого — это вряд ли идеально здоровый ужин.

— Грейнджер, ты вся в каких-то пятнах, — заметил он, желая ее смутить, смотря на ее платье.

Девушка наспех заколола длинные волосы карандашом, скрутив их в узел, но идеально ровно не получилось, поэтому несколько прядок все же выбились из общего строя и свисали возле лица.

— Да, такое случается, когда проводишь какое-то время с ребенком, — пожала плечами она, продолжив разбирать пакет и подумав, что, видимо, нужно было очистить пятна от мороженого волшебной палочкой, а не водой. — Вы… останетесь на ужин?

Предложение далось ей так же сложно, если бы она вдруг предложила кому-нибудь занести гильотину над ее головой.

— Думаю, что в Мэноре Скорпиуса накормят уж явно лучше, — бросил он ей в ответ и обернулся, услышав, как отворилась дверь из спальни. — Ну что, ты готов?

— Да, я все взял, даже мантию упаковал, — важно произнес ребенок, закинув рюкзак на плечо. — Мам, ты отправишься с нами?

— Нет, солнышко, сегодня я останусь дома, мне нужно еще просмотреть некоторые документы по работе, — сказала она так, будто существовал сценарий, где Гермиона захотела бы переночевать в Мэноре. Или тот сценарий, где Малфой совершенно не против, чтобы девушка осталась. — Но я уверена, вы прекрасно проведете время.

Она обняла ребенка, чмокнув его в щеку.

— Поцелуй его от меня на ночь, — сказала Гермиона Малфою, закрывая дверь и слыша хлопок аппарации, когда он взял на руки Скорпи и растворился в воздухе, не удосужив ее ответом.

Комментарий к Глава 3

В этой главе герои уже показывают свои характеры и мне интересно узнать ваше мнение насчет них. Конечно, особенно интересует Драко, но по остальным тоже можете пройтись:D

И еще, я надеюсь, вас радует размер глав. В общем, делитесь что нравится, что не нравится и какие у вас это все вызывает эмоции)

========== Глава 4 ==========

— Он справа, справа! — закричал ребенок, навалившись на черенок метлы.

— Только не пикируй! — предупредил Драко, гонясь за ним, чтобы подстраховать.

Но было поздно, потому что малый слишком наклонил метлу, и она, послушавшись, отправила его прямо вниз: путаться в зарослях яблони и асфоделя. Они буквально недавно взошли, кажется, чтобы быть примятыми восьмилетним ребенком.

— Черт, — прошептал Драко, резко снижаясь, и, спрыгнув с метлы, склонился над ним. — Ты в порядке?

Скорпиус вытер кровь со щеки, которую полоснула ветка яблони и со счастливым лицом разжал правую ладонь, в которой трепыхался золотой снитч.

— Молодец, — выдохнул Драко, подавая ему руку. — Но тебе еще нужно поднажать в плане управления метлой — на поле нет яблонь, способных услужливо смягчить падение. Пойдем в дом, тебе нужно залечить царапину.

— Нет! Это моя боевая отметка! Как у тебя на правом плече, — мальчик ткнул пальцем в сторону его руки.

— Но у меня ничего нет на правом плече, — нахмурился Малфой, а вместе с ним и сын.

— Ну, значит, того матча еще не было, — сделал вывод малый.

— Так, стоять, — удержал его отец за руку, когда они вошли в особняк. — Так или иначе, продезинфицировать царапину стоит. Тинки!

Скорпи недовольно уселся на стул, пока эльфийка причитала возле него, раскладывая зелья.

— О божечки, Тинки всегда говорила, что квиддич очень опасная игра! — бормотала она, вытирая марлей кровь с лица ребенка.

— Я обожаю квиддич! — возмутился он.

— Молодой хозяин, пожалуйста, замрите, Тинки нужно обработать вам щечку.

— Печет! — громко втянул в себя воздух Скорпиус, когда эльфийка провела ватой по его лицу.

— Терпи, ты же мужчина, — улыбнулся Малфой, смотря на насупившееся лицо малого и наливая ему сок.

— Мама тоже так говорит, — вздохнул Скорпиус и дал эльфийке спокойно доделать свое дело.

Малфой отпил сок, давая себе время. Упоминания о Грейнджер всегда были очень странными. Особенно учитывая взгляды Тинки, которая хоть и была посвящена в то, кто такой Скорпиус, но все же ее любопытство не угасало по поводу матери наследника Малфоев, о которой постоянно тараторил мальчик. А бочку с интересом подогревало еще и то, что это не была будущая миссис Малфой — Астория, которая появлялась в своих будущих владениях довольно часто до недавнего времени.

— Вижу, ты с ней сдружился, — сказал Драко, взмахнув палочкой, так как вспомнил, что забыл подогреть напиток сыну.

— Сложно не сдружиться с человеком, который тебя родил. Это, знаешь, накладывает некоторые обязательства, — непосредственно проговорил Скорпи, дотягиваясь до печенья.

Малфой усмехнулся. Ему нравилось с ним общаться — это было легко. Сын подхватывал любые темы для разговора, разделял с ним его увлечения и был его маленькой копией, плевать, насколько клишированная эта фраза.

— А ты нет, — вдруг произнес мальчик.

— Что нет? — поднял брови Драко.

— Не сдружился с ней, — объяснил Скорпиус. — Тебе мама не нравится? Она красивая.

Малфой вздохнул и готов был взять назад свои слова о легкости, потому что вот они и ступили на самую скользкую тему. Она красивая. Поразительно, но что-то внутреннее в нем не давало отрицать этого. И ему хотелось верить, что это было желание не обидеть сына.

Вчера, когда она стояла в своей маленькой слабо освещенной кухоньке, и он сказал ей о пятнах на платье, Грейнджер даже бровью не повела. Драко не знал, почему его так зацепило именно это. Ни тени зажатости или смущенности по этому поводу. Большинство девушек, которых он знал, с которыми встречался, просыпались раньше него на несколько часов, чтобы привести себя в порядок, выбрать идеальный наряд и создать идеальный тон лица. Эта же стояла с растрепанным пучком на голове, сделанным из, Мерлин, карандаша, в заляпанном платье и, кажется, плевать хотела на все это. В ней что-то было.

Но Малфой тут же одернул себя, вспоминая, кто такая Грейнджер. Грязнокровка. Выскочка. Заучка. Если можно было бы сделать список самых раздражающих людей в мире, она заняла бы почетное второе место после недоумка Уизли. Видит бог, если бы ему пришлось видеть Уизела так часто, как он сейчас видит его подружку, то кровопролития было бы не миновать.

— Не все дело во внешности, Скорпиус, — начал он, тщательно подбирая слова. — Мы с Гермионой очень разные.

— Ты и в будущем так говоришь. Но это не мешало вам быть вместе, — тут же опроверг его слова сын.

— Хозяин, — из воздуха появилась Тинки, которая спасла Малфоя, — вы просили подать обед, Тинки накрыла в главной гостиной — там сейчас так красиво солнце падает на хрусталь, что…

— Да, отлично, пойдем, — поднял он мальчика, не желая слушать рассказы эльфийки о хрустальных люстрах, которые она протирала по десятку раз на дню — такая сильная у нее была любовь к интерьерным украшениям. — Спасибо, Тинки.

Когда они зашли в гостиную, Скорпиус оглядывался, с интересом рассматривая все вокруг, чего обычно Драко не замечал за ним, потому что все ему было более-менее знакомо. Признаться, он мало видел людей, которые так отлично ориентировались в Мэноре.

— Тебе нравится особняк? — спросил Малфой, пытаясь понять, что так смутило мальчика.

— Да, я скучал по Мэнору, когда мы отсюда переехали. Но здесь сейчас намного мрачнее, — ответил он, присаживаясь за безразмерный стол.

— Мрачнее?

— Да, в моем времени все светлее. Много белого и еще серебристого. Гостиная очень отличается. Эту стену мама полностью раскрасила сама, — указал малый на стенку перед ними, которая была полностью черной. — Мазками пурпурной и лиловой краски, очень красиво получилось.

Драко поднял брови, ошарашенный данной новостью. Мэнор был словно живым организмом, который статно держался, не подпуская к себе людей. И он представить не мог, что кому-то разрешил бы что-то менять в особняке, в котором выросли его предки. Это было дико.

— Ну, и моя спальня тоже, там висят наши с мамой картины, мы их вместе рисовали. Сейчас там гостевая спальня, — проговорил Скорпиус, пережевывая мясо. — Тебе нравятся мамины картины? Она красиво рисует.

— Да, у нее талант, — кивнул Драко, отдавая себе отчет, что скорее удавился бы, чем сказал это при самой Грейнджер.

— Мистер Малфой, — в дверях появился дворецкий, кивнув в знак приветствия, — завтра у вас интервью для одного спортивного издания. Они прислали сову с просьбой о фотосессии, что мне следует ответить?

— У меня нет на это времени. Пусть купят уже существующие снимки, — отмахнулся от вопроса он. — Чем хочешь заняться потом? Не думаю, что снова летать — это хорошая идея.

Малфой повернул подбородок мальчика, окинув взглядом его царапину.

— Ты возьмешь меня на какую-нибудь тренировку? Ты часто меня берешь на них, — спросил Скорпиус, не забыв поблагодарить Тинки, которая поставила перед ним творожный десерт.

— Завтра не могу, но обязательно возьму, договорились?

— Завтра ты опять занят? — мгновенно погрустнел мальчик.

— Тренировки. Тебе стоит запомнить такой график, если хочешь быть ловцом, — улыбнулся Драко, хотя ему впервые за многие годы хотелось отменить тренировочный день.

Это было впервые, когда ему хотелось узнать кого-то. Его интересовало, как Скорпиус рассуждает, что думает, хотел слушать желания и предпочтения мальчика. Впервые Драко сосредоточился не только на себе. Забавно, обычно говорят, что родители не видят поразительной схожести между ними и детьми, но для Малфоя эта схожесть была очевидна, словно у него было маленькое зеркальное отражение. Как Скорпиус поднимает бровь, улыбается, приподняв обязательно левую часть губ, щурится и использует сарказм. Словно увидеть себя на четырнадцать лет моложе. Но в нем была и она, как бы ему не хотелось это отрицать, но сей факт был очевиден. Его увлеченность книгами, как он закатывал глаза — Грейнджер тоже так делала, Малфой помнил это еще со школы, когда один из ее неусыновленных идиотов отвечал на заданный вопрос неправильно. Или даже эти родинки: пара на щеках, на ладошках и у шеи. Сам он никогда не отличался обилием россыпи меланина на коже.

— Спасибо, Тинки! — спрыгнул со стула Скорпи и повернулся к отцу. — Поиграем в зубастое фрисби! Кто первым добежит до сада, тот и бросает!

Мальчик завизжал от гениальности своей идеи и помчался из гостиной прямо к выходу наружу. Малфой засмеялся, будучи вообще не готовым к такому повороту.

— Он так похож на вас, Хозяин, — промолвила эльфийка, забирая тарелку и поглядывая вслед ребенку. — Только более громкий и непоседливый.

— Да, это у него… — Драко запнулся. — Это у него не от меня.

***

Она сделала телевизор громче, чтобы не пропустить ни единой реплики ее любимой сцены. Гермиона облизала губы, сладкие от карамельного попкорна и задумалась, как давно она не устраивала себе вот такие тихие вечера наедине с любимыми сладостями и кинолентами. Обычно Грейнджер ходила в Министерство даже по воскресеньям, иногда делая исключение для их планов с Роном, но сейчас ей не сильно хотелось видеть в его глазах постоянные упреки. Гриффиндорка даже отправила патронус шефу, в котором предупреждала, что сегодня на работе не появится, хотя нормальные люди там и так не появлялись в воскресенье. Но все настолько привыкли к ее трудоголизму, что точно послали бы проверить, все ли с ней в порядке, если бы она вдруг не явилась. Но, без тени сомнений Гермиона могла сказать, что еще один день на нервах, и девушка взорвется, как банка колы после центрифуги.

— Мисс Элизабет, я потратил много сил на борьбу, но тщетно — последние месяцы были для меня сущим адом. Я ехал в Розингс с единственной целью — увидеть вас. Вопреки голосу рассудка и ожиданиям моих близких, существующему между нами неравенству, я решил отбросить все сомнения и просить вас прекратить мою агонию.

— Мистер Дарси, я вас не понимаю.

— Я вас люблю. Со всей страстностью. Прошу вас принять…

Стук в дверь заставил ее заскулить от злости и разочарования одновременно. Мерлин, это же нужно было прийти именно сейчас! Когда он признавался ей в любви! Гермиона не сильно любила сопливые мелодрамы или любовные романчики — чаще всего главные героини там были слишком наивны и глупы, чтобы она верила в происходящее, но некоторые киноленты действительно трогали ее сердце и оставались там навсегда.

Сбросив с огромной серой футболки с надписью «Калифорния» крошки на пол, девушка мельком взглянула на часы и все же решила, что полседьмого вечера — это слишком рано, чтобы притвориться спящей и не открывать дверь незваным гостям. Приближаясь, Гермиона видела, что кто-то нагло дергает ручку двери и, разозлившись, на всякий случай проверила палочку на тумбочке, хотя вряд ли магические злодеи будут настырно стучаться в дверь. Щелкнув замком, гриффиндорка открыла двери и прямо на нее полетел Скорпиус, который до этого, видимо, висел на ручке, наивно полагая, что чем больше раз ее дернуть, тем быстрее она откроется.

— Скорпи! — радостно воскликнула Гермиона, тут же забывая о злости. — Я не думала, что ты вернешься уже… о Боже, что у тебя на щеке?

— Мы с папой играли в квиддич! — гордо произнес малый, оборачиваясь назад.

Она подняла глаза и увидела Малфоя, который в своей черной одежде на неосвещенном крыльце стал практически невидимым, лишь светлые глаза светились издевкой.

— Скажи, Грейнджер, у меня есть хотя бы один шанс увидеть тебя когда-то в приличном виде? — спросил он, засовывая руку в карман и скептически осматривая девушку с головы до ног, особенно тщательно задержав взгляд на ее бедрах и разноцветных носках в полоску, у которых было отдельное отделение для каждого пальца.

— Учитывая то, что ты вообще не должен здесь появляться, то, думаю, не порадую тебя таким удовольствием, — ответила Гермиона, пытаясь скрыть неловкость и не начать нервно одергивать футболку, которая едва ли закрывала ее ягодицы, но он все равно понял, судя по ухмылке.

— Я привел Скорпиуса. Завтра у меня тренировка, — отрезал Малфой, будто взбешенный фактом того, что приходится ей объяснять, каким образом он очутился на ее пороге.

Она посмотрела на мальчика, который снимал с плеча рюкзак и отметила, что он другой. На вид из драконьей кожи. С похожими портфелями таскались важные министерские шишки, постоянно перекладывая их из руки в руку. Кажется, будь их воля, они бы прямо перед носом вертели бы этими сумками, лишь бы показать свою статусность. Гермиона поджала губы, но решила воздержаться от комментариев.

— Мам, еще не очень поздно? — внезапно поинтересовался сын, повернувшись.

— Не очень, — подтвердила девушка.

— У меня есть идея! Давайте куда-нибудь сходим! — радостно воскликнул мальчик.

Гермиона приоткрыла рот, экстренно подыскивая слова, и глянула на Малфоя, который, кажется, был занят тем же. Забавно, но буквально на какую-то секунду они стали союзниками, где-то на уровне подсознания. Впрочем, эта секунда быстро испарилась.

— Скорпи, понимаешь…

— Дело в том… — начали они одновременно, и мальчик закатил глаза.

— Перестаньте, вы завтра будете работать, и я весь день проведу без вас. И вы оба сейчас не заняты, давайте, — попросил Скорпиус и после паузы добавил. — Ну пожалуйста, я же очень по вам скучаю.

— Ты используешь запрещенный прием, — ткнула в него Гермиона пальцем.

— Это Слизерин, Грейнджер, — перевел на нее многозначительный взгляд Малфой.

— Черта с два, — произнесла она губами.

— Ну что? Скажите «да»! Я вам покажу одну кафешку, мы всегда туда ходим! Вам там очень нравится! — лепетал Скорпиус, чувствуя, что родители вот-вот дадут слабину.

— Ладно, только недолго, — вдруг произнес Малфой.

— Мне нужно переодеться, — оповестила всех Гермиона, явно шокированная тем, что Драко согласился. — И тебе тоже, мистер. Надеть что-то потеплее — вечером на улице холодно.

Малый на радостях вприпрыжку поскакал в спальню за курткой.

— Только попробуй меня раздражать, Грейнджер, — взбешенно прошипел Малфой, показывая свои настоящие эмоции.

— Да кому ты нужен, — фыркнула она, развернувшись и спокойно зашагав в спальню, пытаясь выверять каждый шаг, чтобы предательская футболка не подскочила ни на сантиметр.

Переодевшись, Гермиона почувствовала себя более уверенно, когда ее ноги обтянула джинсовая ткань. Как только они зашли в камин, Малфой быстро произнес адрес Косого переулка, и их отшвырнуло в Дырявый котел.

— Вообще-то ты мог бы посоветоваться! — раздраженно произнесла Гермиона, взбивая волосы и жалея, что не связала их — теперь там точно осталась куча золы.

— С кем? — насмешливо спросил Драко и тут же прошел вперед, держа за руку ребенка.

Она на секунду прикрыла глаза, отсчитывая цифры. Это будет смертельно длинная прогулка.

— Хочешь зайти в магазин игрушек? — повернулся Малфой к сыну.

— Хочу во «Всевозможные Волшебные Вредилки»! — малый потянул его за руку, оборачиваясь, чтобы удостовериться, что не потерял по дороге маму.

Магазин близнецов пестрил всевозможными красками, выскакивающими человечками и взрывающимися хлопушками, от которых рябило в глазах. Гермионе казалось, что когда сюда не зайди, здесь постоянно толпился народ.

— Ауч! — воскликнул Скорпиус, когда милая фарфоровая чашечка, которую он крутил в руках, вдруг укусила его за нос.

— Осторожно, Скорпи, помни, что ты в магазине розыгрышей, — улыбнулась Гермиона, которая здесь себя чувствовала явно уютнее, чем Малфой.

Мальчик подошел к стенду и взял в руку йо-йо, которая, как только он оттолкнул ее от ладони, тут же заверещала, как резаная.

— Чудесно, — скептически сказал Драко, наблюдая за странной штукой.

— Что это такое? — спросил ребенок, тыкая пальцем в небольшой бутылек, который был тут и там обвешан разномастными ленточками с надписью «Целующееся зелье».

— Скорпиус, ты унаследовал от папы внешность и харизму. Тебе такие зелья не понадобятся, чтобы девчонки лезли наперебой с тобой целоваться, — произнес Драко, задерживая на лице кривую ухмылку.

— Было бы неплохо, если бы ты унаследовал еще хотя бы капельку скромности, — фыркнула Гермиона. — В отличие от твоего папы.

Грейнджер и Малфой встретились взглядами, и она тут же отвернулась, довольная тем, что оставила последнее слово за собой. Они прошли вглубь магазина, пытаясь протолкнуться мимо девушек, которые облепили стенд с любовными зельями со всех сторон.

— О, смотри, какая штука! — Гермиона ухватила на вид очень элегантную шляпу и, надев ее, подождала пару минут, пока шляпа не исчезла вместе с головой.

— Я готов это купить, лишь бы ты не снимала ее, Грейнджер, — произнес Малфой.

— Это для малышни, — вынес свой безжалостный вердикт сын. — Погоди, мам, отодвинься.

Он протиснулся между ней и полкой с мантиями-щитами.

— Это что, волшебные палочки?

— Кажется, они светятся разными цветами в зависимости от настроения волшебника, — произнесла Гермиона, избавившись от коварной шляпки.

— Хочу такую! — Скорпиус схватил одну, и она тут же засветилась ярко-желтым, что бы это ни значило.

— Не знаю, возможно, ты еще слишком маленький для такой игрушки…

— Здравствуйте, я могу вам чем-нибудь помочь? — прервала рассуждения Гермионы девушка, одетая в яркую форму магазина.

— Да, подскажите, пожалуйста, с какого возраста эти палочки можно использовать и насколько они настоящие? — спросила Грейнджер, подозрительно косясь на то, как беспечно размахивает ею мальчик.

— О, не беспокойтесь, мисс. Они практически не несут магической силы, разве что могут сконцентрировать стихийные всплески, но ничего серьезного, — улыбнулась консультант.

— Возьмем ее, — кивнул Драко и пошел за сыном, чье внимание тут же переманило что-то другое.

Гермиона кивнула в знак благодарности и осмотрелась. Она знала, что по воскресеньям Рон не бывает в магазине, предоставив этот день полностью во власть нанятых менеджеров, которых они с Джорджем могли себе позволить, так как магазин с каждым месяцем набирал обороты. Однако ей все равно было не по себе. Да какого…? Почему она вообще чувствует себя неловко? Опять это навязанное чувство вины.

Она прошлась глазами по толпе. Найти этих двоих было несложно: Гермиона ранее никогда в жизни не видела людей с такими ярко-платиновыми волосами.

— Это просто супер! — хлопал в ладоши мальчик, смотря на проекцию.

Небольшое изображение показывало дракона, состоящего из вспышек и огней, меняющих свой цвет, и миллионы фейерверков, которые взрывались, выскакивая из его пасти, подобно огню.

— Давайте купим это? Как оно называется? — ребенок схватил большую упаковку, стоящую рядом с рекламным стендом. — «Огонь дракона»!

— О, нет-нет, Скорпиус, это слишком опасно, — покачала головой Гермиона.

— Ну пожалуйста, мам, я буду осторожно. Мы можем запустить его, и просто представь, каким он будет ярким!

— Так, ладно, — Малфой присел перед ним на корточки. — Давай мы возьмем это, но запустим его вместе. А пока я заберу его к себе в Мэнор.

— Какой акт недоверия, — прищурился Скорпи.

— Просто я верю в твое любопытство.

Расплатившись, они все же решили выйти оттуда поскорее, пока Скорпиусу не приглянулись еще какие-нибудь опасные для восьмилетнего ребенка вещи. К тому же, никто из взрослых не горел сильным желанием однажды на завтрак съесть блевальный батончик.

— Теперь пойдемте я покажу вам ту кафешку, она прямо за углом! — Скорпиус потянул маму за руку, во второй упорно сжимая палочку.

— Мистер Малфой! Вот уж не думала вас встретить одним знойным вечером в Косом переулке! — женщина преклонного возраста остановила его за руку. — Хотя, нужно признаться, не очень-то уж и знойный!

— Здравствуйте, мадам Булстроуд, — кивнул головой Драко. — Как поживаете?

— Чудесно, а как ваши родители? Право слово, не видела Нарциссу с Люциусом уже сто лет! — воскликнула она. — Они хотя бы иногда наведываются в Лондон или безвылазно сидят во Франции?

— Им там нравится, полагаю, поэтому в Лондоне они сейчас редкие гости, — вежливо ответил он.

— О, а это..? — женщина взглянула на мальчика и тут же перевела взгляд на Драко.

Гермиона почувствовала, как пот небольшим ручейком стекал по ее спине, несмотря на то, что май после захода солнца не сильно радовал теплом.

— Это один из моих дальних кузенов, — махнул рукой Малфой, немного закрывая сына. — Приехал на выходные.

— Не знала, что у вас есть кузены, — подняла брови вверх старая волшебница. — Хотя, конечно, очевидно, что в вас течет одна кровь.

— Да, иногда мне кажется, наше фамильное древо растет без каких-либо наших усилий, — сдавленно засмеялся слизеринец, маскируя все под шутку.

— А вы мисс..? — она перевела взгляд на Гермиону, протягивая ей руку, и за секунду до того, как гриффиндорка произнесла свое имя, на лице женщины появилось узнавание.

— Грейнджер, — девушка торопливо ее пожала, надеясь, что ее ладонь не будет липкой от пота.

Булстроуд тут же поджала губы. Весь внешний вид показывал, что Гермиона только что подтвердила догадки женщины.

— Слышала, вы скоро женитесь, мистер Малфой? Чистокровная девушка? — нахально спросила женщина, и Гермиона тут же возненавидела ее за подобное хамство.

Только аристократы, кичащиеся своей чистокровностью, могли так бесцеремонно лезть в чью-то личную жизнь, думая, что им все позволено только по статусу крови. Хотя, Малфой и сам был таким, поэтому ей не было его жаль.

— Да, есть такие планы, — сдержанно кивнул он.

— Тогда… кто же мисс Грейнджер?

Волшебница даже ступила немного вправо, чтобы получше посмотреть на Гермиону, и ее взгляд задержался на руке мальчика, в которой он держал ладонь матери.

— Гувернантка, — произнес Малфой, и Гермиона удержала свою челюсть от падения только невероятным усилием воли. — Подрабатывает, пока я на тренировках. Плотный график, знаете ли.

— Эльфы уже не справляются? — задала вопрос Булстроуд, но тут же начала говорить дальше, будто показывая, что он был задан лишь для того, чтобы подчеркнуть их неравенство. — Впрочем, не хочу вас задерживать, мистер Малфой. Передавайте привет Нарциссе и скажите, что если будет в Лондоне, то пусть обязательно заглянет на чай.

— Непременно, мадам.

Он схватил ребенка за другую руку и потащил их вперед, пытаясь слиться с массой. Как только они зашли за угол, Гермиона одернула его и разъяренно ткнула пальцем в грудь.

— Гувернантка, Малфой?! Ты что, охренел?!

— Что мне нужно было сказать? — прошипел он в ответ. — Что ты мать моего ребенка, который прибыл из будущего?! Удачи завтра прочитать об этом на первой странице «Пророка»!

— Мне плевать, но если ты еще раз ляпнешь что-то о том, будто я на тебя работаю, я лично тебя прокляну на глазах у всей вашей сумасшедшей аристократической знати!

Они стояли друг напротив друга, вымещая волны ненависти, которые, казалось, могли сбить с ног всех окружающих в радиусе пяти метров.

— Мам, пап! — позвал Скорпиус, отвлекая на себя внимание, и им пришлось прекратить войну взглядами. — Она должна быть… здесь.

Малый ткнул пальцем на небольшой магазинчик, где продавались какие-то сувениры, судя по витринам.

— За этой лавкой? — попыталась уточнить Гермиона.

— Нет, на месте этой лавки.

Она закусила губу, понимая, что к чему.

— Видимо, мы пришли на пару лет раньше, чем хозяин додумается ее открыть, — озвучил мысли Гермионы Малфой.

— Блин, там был очень вкусный чизкейк, — грустно произнес Скорпи, которого уже, кажется, не радовала палочка в руке, вмиг ставшая фиолетовой.

— Эй, мы можем пойти куда-то еще, — решила приободрить его гриффиндорка. — Я знаю здесь поблизости одну милую сладкарницу.

Пытаясь как можно быстрее исчезнуть с людной улицы, они сделали круг и дошли до нужного места. Внутри пахло свежей выпечкой и кофе. Несмотря на воскресенье, внутри народу оказалось не так уж и много. Видимо, все проголодались и предпочли выходным вечером что-то более сытное, чем парапирожных.

Они сели за небольшой круглый столик, который едва умещал их троих, и Гермиона всеми силами пыталась отделаться от ощущения, насколько странно они выглядели вместе — почти сюрреалистично. Она открыла меню, смотря, как картины с тортиками двигаются и показывают каждый этап своего создания.

— Здравствуйте, вы уже готовы сделать заказ? — услышала она над ухом.

— Дайте нам еще пару минут, но я сразу закажу кофе, — ответил Малфой.

— Какой кофе желаете?

Повисла пауза, пока Драко подавал Скорпиусу меню, и Гермиона ответила на автомате.

— Мятный, — через секунду она поняла, что произошло, и подняла голову, встретившись с удивлением в серых глазах. — Ты просто пахнешь мятой, поэтому…

Это очень плохо. Ей тут же захотелось зашить себе рот и провалиться сквозь землю. Его губы растянулись в издевательской улыбочке, а в глазах заплясала насмешка. Ее щеки вспыхнули тут же.

— Мятный, отлично. Подойду через пару минут, — кивнул официант и, клацнув пальцами, поместил самопишущее перо к себе в карман.

— Запоминаешь как я пахну, Грейнджер? — сверкнул Малфой глазами или же ей так показалось в этом освещении.

— Я просто очень восприимчива к запахам, — она попыталась звучать непринужденно, но чертовы щеки выдавали ее с потрохами, и он знал это, потому что губы слизеринца растянулись в ухмылке.

Гермиона задержала на нем свой взгляд буквально на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы увидеть. Он улыбался, и пусть эта улыбка несла в себе что-то недоброе, но она раньше никогда не видела, как Малфой улыбается. Его глаза теперь казались не такими холодными, и Драко больше походил на Скорпиуса, если вообще возможно им быть похожими друг на друга еще больше. Он красивый. Нет, это, конечно, было очевидно, потому что все эти чертовы журналы, Рита Скитер, которая, казалось, спать не может, если не напишет раз в неделю о нем какую-нибудь статейку, но сейчас она это осознала.

Посмотрев в меню, Гермиона приказала себе выровнять дыхание. Плевать, что подумает этот аристократишка — ей никогда не было дела до таких, как он, и теперь ничего не изменится.

— Папа любит мяту. Мятные тросточки его любимые, — мальчик посмотрел на стену и указал на рисунок зеленовато-белых конфет. — Как эти.

— Это единственное, что я могу есть из сладкого, — подтвердил Малфой, все еще смотря на Грейнджер. Зная, что она чувствует его взгляд.

— Я буду шоколадный торт, облепиховый чай и…

— И трубочки со сгущенкой! — воскликнул мальчик.

— И трубочки со сгущенкой для ребенка, — улыбнулась Гермиона, отдавая меню.

По взмаху палочки официанта перед ними тут же материализовался их заказ.

— Скажи, Грейнджер, сколько сладостей ты можешь есть в день? Бедра и так выглядят не такими уж и худыми, — произнес Малфой, вновь привлекая к себе внимание.

Ее брови взметнулись вверх, и на мгновение у девушки пропал дар речи от негодования. Серьезно? Она не особо часто ела сладкое, предпочитая всякие батончики, не имеющие в своем составе сахара, к которым привыкла с детства, но иногда шоколад и карамельный попкорн одерживали победу над ее силой воли. И намекать на то, что она… полная? Нет, Гермиона никогда не считала себя моделью, но и позволить кому-то говорить о вымышленных недостатках ее фигуры не допустила бы.

— Пошел к…

— Эй! Эй! Плохие слова! — помахал пальцем в ее сторону Скорпиус, и она довольствовалась уничтожительным взглядом в сторону Малфоя, которого это, кажется, позабавило.

— Тебе вкусно, Скорпи? — спросил отец и добавил, получив уверенный кивок от сына. — Отлично, потому что мама тебя кормит невесть чем.

— Мама не любит готовить, — пожал плечами ребенок, явно не услышав едкого подтекста.

— Чем же я вас кормлю в твоем времени? — Гермиона решила сделать вид, будто ничего не произошло, чтобы не вгрызться в глотку Малфою прямо при ребенке.

— Всегда готовит Тинки. Я люблю те блюда, которые она делает.

— Не разговаривай с набитым ртом, — сказал Драко, отпивая мятный кофе.

— Тинки? Мы держим домового эльфа? — подняла брови вверх гриффиндорка. — Это немыслимо. Я бы никогда не использовала их рабский труд.

Малфой скривился так, будто услышал самую бредовую чушь в жизни.

— Поэтому мы платим эльфам зарплату, и у них есть выходные. Конечно, они возвращают деньги обратно, но папа велит не говорить тебе об этом, чтоб не расстраивать, — буднично рассказывал Скорпиус. — И выходные они тоже всегда проводят в Мэноре.

Драко засмеялся, смотря на возмущение Гермионы.

— Служить — это в крови у эльфов, Грейнджер. Но я не удивлен, что во всех реальностях у тебя одно и то же умственное отклонение насчет них.

— Я хочу, чтобы у магических существ была лучшая жизнь, — ощетинилась она. — Стремлюсь к лучшим законам для их существования.

— И у тебя получается, — успокоил ее сын. — Конечно, ты занимаешься всем, как и все министры, но магическим существам тоже…

— Подожди, подожди, — прервала она его, склоняясь. — В смысле? Как и все министры?

— Ну да. Ты ведь министр магии.

— О, вау, — впечатленно произнесла она, не без гордости. Конечно, это не была конкретно ее заслуга, но данная новость приподняла ей настроение, и девушка почувствовала себя более уверенно.

— Я все еще играю в квиддич? — поддержал Драко эту игру под названием «А кем я буду через десять лет?»

— Да, но не за «Гордостей», а в «Татсхилл Торнадос», в высшей лиге, — оживился малый, говоря о своей любимой теме. — У тебя несколько наград «лучший игрок», и меня постоянно просят продать твои футболки.

Они засмеялись, и Драко, очевидно, был доволен услышанным.

— Я знал, что буду играть за «Торнадос».

— Кажется, мы неплохо состоялись в будущем, — сказала Гермиона, думая, что сейчас пока даже не представляла себя министром.

— А еще у тебя была своя выставка. Правда, в мире магглов, — добавил мальчик, доедая сладости. — Ты также красиво рисуешь. Скажи, пап? Он сегодня сказал, что у тебя талант.

Малфой сжал зубы и посмотрел на Гермиону. Теперь уже она издевательски улыбалась.

— Правда, Малфой?

— Не хотел расстраивать ребенка, — бросил он почти шепотом.

Посмотрев на краешек меню, они поняли, что заведение закрывается через пятнадцать минут, поэтому попросили счет.

— Я заплачу, Грейнджер, — сказал Драко, смотря на то, как она достала из сумки кошелек.

— Это вовсе необязательно. Ты заплатил за все игрушки в магазине, и мы с тобой не на свидании.

— Прими это, как джентльменский жест.

— Джентльмен? — рассмеялась она. — Кто?

Гермиона осталась довольна тем, что предоставилась возможность вернуть ему его же колкость. Они вышли на улицу. Холодный ветер задувал за шиворот, поэтому она присела перед сыном, чтобы проверить, что он застегнулся, как положено.

— Это был крутой вечер, — сказал Скорпиус, смотря на родителей.

— Да, ты определенно стоишь всех прерванных кинофиль… — начала говорить Гермиона, но ее слова прервал визг.

— Драко! Драко, это ты?! — две девушки лет двадцати подбежали к нему, волнующе улыбаясь. — Боже, да, Карисса, это он!

— Здравствуйте, дамы, — Малфой вмиг нацепил на себя дежурную улыбку.

— Мерлин, я так болею за тебя, точнее, за команду, конечно, — глупо хихикнула рыжая девушка. — Только из-за тебя начала разбираться в квиддиче.

— Это очень приятно, — усмехнулся он, смотря на них.

— Можешь дать нам автограф? Не могу поверить, что у меня нет с собой твоей фотки! — расстроилась брюнетка, доставая из мантии перо.

— О да, у нее вся комната обклеена твоими постерами, особенно теми, на которых ты снимаешь футболку, — ткнула подругу в бок Карисса.

— Заткнись, идиотка, — покраснела та.

Гермиона закатила глаза, наблюдая за этим.

— Забавно, но в моем времени ты реагируешь точно также, — хохотнул Скорпи, стоя в стороне.

— Вот, держите, только не устраивайте шум, я сегодня не сильно настроен на автограф-сессию, — произнес Драко, увидев, что некоторые люди начинают оборачиваться и обращать внимание.

— Конечно, конечно! Пожалуйста, можно одно колдо? Умоляю, все подружки из Ильверморни съедят себя заживо от зависти!

— Вы из Америки? — спросил Драко, пока девушка доставала фотоаппарат.

— Да, приехали погостить у родственников, она моя кузина, — лепетала брюнетка, взваливая на него ушат ненужной информации.

Девочки встали по бокам от Малфоя, лучезарно улыбаясь, и на счет три поцеловали его в щеки, чтобы фотоаппарат навсегда запечатлел этот момент, и они могли любоваться им, прокручивая снова и снова.

— Отлично, был рад познакомиться с вами, — произнес дежурную фразу Малфой.

— Да, нам уже пора уходить… — протянула брюнетка, наконец, замечая, что он не один.

— Эй, красавчик, напиши мне, если вдруг станет скучно, — Карисса сунула ему в руку небольшой листочек. — Я еще буду в Лондоне пару дней.

— Непременно, — улыбнулся он ей, попрощавшись, и услышал отчетливый фырк со стороны Гермионы.

Как только девочки удалились, Драко выбросил листочек в урну заведения, из которого они только что вышли, даже не разворачивая.

— Прелесть, — произнесла Гермиона с сарказмом, понятия не имея, как можно так сильно терять голову из-за того, кого видишь обычно только на расстоянии.

— Что у тебя вызвало такое удивление, м, Грейнджер? — внезапно он подошел к ней слишком близко. — Не считаешь меня «красавчиком»?

Он вновь стоял так, что она могла чувствовать эту чертову мяту. Только теперь от него пахло еще и кофе. Сейчас Гермиона могла рассмотреть все смешинки в серых глазах, которые делали его более добрым и менее Малфоем.

— Просто они не знают, какой ты скотина на самом деле, — ответила Гермиона, пытаясь смотреть только в глаза и не отводить взгляд, чтобы рассмотреть его лицо, которое она никогда не видела так близко. — Их бы постигла страшная боль разочарования.

Малфой же стоял спокойно, по-хозяйски рассматривая ее. Он задержался взглядом на кудрявой прядке, которая вечно лезла в лицо, если не успокаивать ее чарами. Гермионе хотелось убрать ее с лица, но она стояла, пригвожденная к одному месту. Малфой отступил внезапно, вроде бы вспомнил, где и с кем находится.

— Ну что, приятель, мы отлично провели время вместе, — сказал он, присаживаясь перед Скорпиусом.

— Ты скоро придешь еще?

— Я очень постараюсь. И потом, я же обещал взять тебя на одну из тренировок, — Малфой поцеловал его в щеку. — Давай, иди к маме, тебе нужно ложиться спать.

Скорпиус взял Гермиону за руку, и она вытащила волшебную палочку, приготовившись аппарировать.

— Не корми моего сына всякой дрянью, Грейнджер, — бросил он и увидел, как она знакомо закатывает глаза, прежде чем раствориться в воздухе.

И, к своему огромному удивлению, он улыбнулся, все еще наблюдая, как поднявшаяся от аппарации пыль ложится на брусчатку.

***

Прошло немного больше недели, и Гермиона поняла, что начинает осваиваться. Стала привыкать будить по утрам Скорпи, чтобы покормить завтраком, который сама она никогда не любила. Однако теперь девушка заморочилась и стала заказывать каждое утро доставку из ресторана домашней еды, потому что на готовку у нее все так же не хватало ни времени, ни сил. Вечера с фильмами или мультиками тоже стали привычными. Особенно ее порадовало то, что сын одинаково ознакомлен, как с волшебным миром, так и с маггловским, поэтому не было никаких проблем с тем, чтобы оставлять его у своих родителей. Она вкратце рассказала им историю появления у нее ребенка буквально за вечер, выбросив оттуда подробности, которые могли их шокировать больше, чем предложение «путешествие во времени».

Гермиона даже написала Рону, который просто проигнорировал ее письмо, и это выводило ее из себя еще больше. Он вел себя как ребенок, и она ужасно устала от этого, решив, что под конец недели лично нагрянет к нему и выяснит все с глазу на глаз. Если Рон не будет готов вести себя, как взрослый человек, понимающий происходящее, то им придется пересмотреть свои отношения. Мысли об этом утомляли, но голову Гермионы полностью заполняли рабочие моменты и Скорпиус, поэтому на смешное поведение своего парня оставалось не так уж много времени.

В общем и целом, ее моральное состояние потихоньку становилось на рельсы, за исключением сегодняшнего дня. Мистер Мокридж решил взорвать нервную систему Грейнджер, взвалив на нее все возможные дела, которые человек мог осилить за восьмичасовой рабочий день. Ей казалось, что она не уставала так, даже когда пользовалась маховиком времени в школе, пытаясь запихнуть в свою голову все возможные знания.

— Я тебя прошу…!

— Нет, Олимпиус, это я тебя прошу! — ткнула Гермиона пальцем в сторону пухленького молодого человека, который метался по комнате. — Эти совы должны были быть отправлены еще вчера. Мерлин, Мокридж тебя четвертует, и я не стану ему мешать.

— Гермиона, послушай, вышло небольшое недоразумение, которое…

— Небольшое недоразумение — это когда тебе в буфете дали черничный кекс, вместо малинового, а бунт русалок на краю страны, которые убивают неподготовленных волшебников — это катастрофа! — повысила голос девушка.

— Но мы уже отправили по всем волшебным домам буклеты с просьбой огибать те края. По крайней мере, до момента, пока ситуация не будет урегулирована, — пытался убедить ее Олимпиус, но в его голосе слишком явно буйствовала паника.

— Как я ее, мать твою… — она приблизилась к нему, понижая тон. — Как я ее должна урегулировать? Если совершенно все прошения и переводчики русалочьего языка пока что даже письма не получили?

— Мисс Грейнджер? Добрый день, — послышался у нее голос за спиной.

— Если бы он был добрым, — буркнула Гермиона себе под нос, поворачиваясь. — Здравствуйте.

Маркус вальяжно прошелся по отделу, смотря на мужчину, который, казалось, вот-вот истечет потом.

— Олимпиус, подготовьте мне документы по поводу того, о чем вам должна была прийти заявка еще утром.

— Поймите, мистер Мракс, я не могу сейчас взяться за все и…

— Это нужно министру, — оборвал его Маркус, прерывая любые торги насчет поручения.

Гермиона вздохнула, заходя в лифт вместе с мужчиной. Придется Мокриджу объяснить весь ужас ситуации, и повезет, если он не окочурится в тот же момент.

— Тяжелый денек, Грейнджер? — спросил Маркус, когда лифт тронулся.

— Бывало и лучше. Как там Кингсли? Не видела его сто лет.

Маркус был личным помощником Кингсли, быстро прорвавшимся практически на верхушку карьерной лестницы, что, как считали многие, вскружило ему голову, так как тип был не из приятных.

— У него все под контролем, — ответил он, зачесывая волосы назад, хотя они и так уже были чрезмерно уложены гелем.

— Чудесно, потому что… черт… — лифт резко дернулся, и гриффиндорка ухватилась за перила, получив тычок в лицо острым концом одного из министерских самолетиков, и услышала, как упали бумаги на пол.

— Чертова колымага! — воскликнул Маркус, когда все стабилизировалось. — Нужно сказать рабочим, чтобы починили лифт. Чары стоило было обновить еще года два назад.

Гермиона присела, чтобы собрать в папку все вылетевшие из нее пергаменты, и глаза девушки задержались на одном листе, который явно был не из ее стопки.

— О господи… Это в завтрашний номер «Ежедневного пророка»? — спросила она, просматривая статью, которая была сплошь усыпана именами магглов, погибших в теракте сегодня в Лондоне, который, судя по всем показателям, был создан магическим путем.

— Это не берите в голову, — улыбнулся Маркус, практически вырывая у нее лист из руки и складывая все абы-как.

— Но, подождите, что произошло? Много погибло людей? Кто это вообще… — тараторила она.

— Мисс Грейнджер, займитесь вашими русалками, пока они всех волшебников не поубивали, — оборвал ее он и вышел из лифта, как только открылась дверь.

Гермиона подняла брови, опешив от такого хамства, но долго подумать над этим ей не дал Мокридж, который буквально вытащил девушку из открывшихся дверей.

— Так, Грейнджер, я на переговоры с маггловским министром. Позаботься о проверке прошения насчет эльфов-домовиков. И чтобы отчет о русалках был вечером у меня на столе. Подробный! — уже кричал шеф, отдаляясь от нее.

— Мерлин всемогущий! — топнула Гермиона каблуком по звонкому полу, пытаясь хоть как-то сбросить напряжение. — Я возьму отпуск после этого дня!

Она забежала в свой отдел, и ей хотелось открутить голову Мэри, которая сидела на своем месте и, кажется, только то и делала, что перебирала бумажки. На секунду ноги Гермионы приросли к полу и ей показалось, что отпуск нужно взять прямо сейчас, потому что Малфой подпирал стенку у ее рабочего места. Она думала о нем на этой неделе непозволительно много, при том, что он не объявлялся, поэтому не удивилась бы, если ее воспаленный мозг вдруг решил выкинуть забавную шутку, полностью лишив девушку здравого рассудка.

— Почему я должен вечно ждать тебя, Грейнджер? — лениво протянул Малфой, и Гермиона тут же убедилась, что парень реальный.

— Мне плевать, почему ты здесь появился — у меня нет на это времени, — проскользнула она мимо него, не смотря в его сторону. — А если бы даже было, я бы не стала его тратить на тебя.

— Мне нужен Скорпиус, где он?

— Прости, а когда это мы сложили соглашение о том, что ты можешь когда угодно вваливаться ко мне на работу и требовать ответить на все твои вопросы? — деланно спокойно спросила Гермиона, отпивая кофе, который остывшим был еще гаже.

— Грейнджер, не зли меня, — произнес сквозь зубы он. — Где ребенок?

— Грейнджер потеряла вашего ребенка, мистер Малфой? — Гермиона повернула голову и только заметила лицо Мэри, наполненное любопытством, и впервые ей захотелось применить насилие к девчонке. Пусть просто не лезет.

— Не то, чтобы моего, — увильнул от ответа Драко. — Она на меня работает.

— Серьезно? — оживилась Мэри, явно наслаждаясь его вниманием.

— Да, гувернанткой.

— В его мечтах, — ответила Гермиона.

На это Малфой усмехнулся и, наклонившись, еле слышно произнес:

— Ну, чтоб ты знала, фантазия про гувернантку никогда не была в топе моих желаний.

Он как всегда лишил ее дара речи на несколько секунд и знал об этом, потому что ухмылочка на его лице стала шире.

— Какой придурок, — буркнула Гермиона, пытаясь скрыть свое смущение за чашкой кофе.

— Где Скорпиус?

— У меня дома. Малфой, почему бы тебе не… — она закипала.

— У тебя дома? С кем он? — не давал он ей договорить.

— Прекрати себя вести, как чертов следователь! У меня сумасшествие здесь, и я не собираюсь отвечать на все твои вопросы тогда, когда тебе вздумается явиться. Приходи завтра утром. А сейчас — свободен, — Гермиона не стала дожидаться, пока он что-то ляпнет ей в ответ, поэтому вышла из кабинета, решив, что сегодня ее время слишком дорого стоит, чтобы тратить бесценные минуты на хорька.

Спустя полчаса, пока она отправляла письма совиной почтой известным ей переводчикам русалочьего языка (коих в целой Англии было аж целых три человека), вернувшись, Гермиона с удовольствием увидела, что Малфой ушел.

— Не знала, что ты общаешься с Драко Малфоем, — заметила Мэри, внимательно за ней наблюдая.

— А я и не общаюсь. У нас есть некоторые общие дела, — нехотя ответила Гермиона, не смотря на коллегу.

— Ты не знаешь, когда у него будет игра в следующий раз?

— Я не хожу на его игры и не интересуюсь квиддичем, — сказала гриффиндорка, ища перо под завалами бумаг на столе.

— Понятно. Слушай, а ты не могла бы дать мне его адрес? — Гермиона медленно подняла голову, чтобы проверить, не послышалось ли ей. — Его не печатают нигде, ну, знаешь, а тот, который везде освящается, я уверена, что там сидит какой-то менеджер. А мне очень бы хотелось узнать у него насчет игры и…

— Мэри, — выдохнула Грейнджер, думая, что оказалась в параллельной вселенной. Ей не хотелось расстраивать напарницу, говоря, что не так давно он выбросил в урну адрес очень даже симпатичной ведьмочки, кроме того, изрядно набравшая за последние годы и не слишком увлекающаяся уходом за собой Мэри уж точно вряд ли его заинтересует. — Он скоро женится. И, честно сказать, ты не многое потеряла. Я проучилась с ним шесть лет в Хогвартсе, Малфой — настоящий мудак.

— Но я бы…

— И у меня нет его адреса. Все наши отношения заканчиваются в очень узком спектре, — Если завести общего ребенка можно считать узким спектром.

— Ясно, — Мэри села на место, разочарованная ответом.

Гермиона вздохнула, проведя руками по лицу. Что они в нем нашли? Образ приятного квиддичного игрока, который не имеет ничего общего с реальностью. Ну, ладно, допустим, в квиддиче он действительно неплох, судя по спортивным обзорам, которые часто на слуху, но все, что у него внутри — это та еще грязь, в которую даже Скитер не осмелится залезть ради статьи, а это уже показатель.

***

Драко аппарировал на крыльцо ее дома, поправив пиджак. У него не было времени препираться с маленькой грязнокровкой, поэтому он просто сделает то, что привык — возьмет все сам.

— Алохомора, — произнес Драко вполголоса, направляя палочку на замочную скважину.

Плевать, если с его сыном сидит Уизлетта, то он просто…

— Я прошу прощения, а вы кто? — его поток мыслей прервал мужчина, вышедший из гостиной. — И как вы вошли?

Вслед за ним из комнаты показалась голова женщины, которая… о, черт. Кудрявые волосы незнакомки были собраны заколкой, а ее лицо… В каком-то роде она была больше похожа на Грейнджер, чем сама Грейнджер.

— Папа! — мальчик выбежал в коридор, обнимая его. — Наконец-то ты пришел! Я писал тебе, но ты не отвечал.

— Прости, парень, Фрэнк только вчера разгреб всю почту, — ответил Драко и поднял глаза, чтобы как-то объясниться.

— Скорпи, это твой папа? Вы, должно быть, Драко? — улыбнулась женщина, и мужчина заметно расслабился.

— Да, я…

— Отлично, мы как раз давно хотели с вами познакомиться. Меня зовут Моника, а это мой муж, отец Гермионы, Венделл, — лепетала Моника и становилась все больше похожей на дочь. — Скорпиус, солнышко, иди мой руки, уже почти все готово.

— Приятно познакомиться, но дело в том, что я думал забрать Скорпиуса и мы бы… — начал Малфой.

— Перестаньте, Драко, вы же не откажете нам в любезности познакомиться с отцом нашего внука, я надеюсь, — похлопал его по плечу Венделл, и Малфой посчитал про себя до трех.

— Папа, давай побудем с бабушкой и дедушкой, мы как раз собирались поужинать, — потянул его за руку сын.

— Думаю, у меня найдется немного времени, — кивнул он, понимая, что согласие из вежливости может стоить ему слишком много.

Это впервые, когда Драко разговаривал с магглами настолько долго. Малфой мгновенно почувствовал себя неуютно — ощущения, которые он не испытывал многие годы.

— Я решила приготовить им еды, потому у Гермионы вечно пустой холодильник! Даже не представляю, что она ест! — сетовала Моника, накрывая на стол в небольшой кухне.

— Так как давно вы с Гермионой встречаетесь? — мужчина сел рядом и, кажется, совершенно не пытался давить, а просто поддерживал светскую беседу, но Малфой тут же напрягся.

— Дело в том, мистер Грейнджер, что мы с вашей дочерью состоим исключительно в деловых отношениях, — ответил Драко, чувствуя, что ходит по острию ножа.

— Правда? Она говорила, что вы встречаетесь. Разве…

— Венделл! Зачем ты начал… — прервала мужа миссис Грейнджер.

— Что? Разве она не говорила, что встречается с парнем уже на протяжении нескольких лет? — повернулся к жене мужчина. — И к тому же, насколько я знаю, от деловых отношений не рождаются дети!

Мистер Грейнджер похлопал Драко по плечу, смеясь и игнорируя предупреждающие взгляды жены.

— Я положу тебе больше мяса, дорогой? Ты же не вегетарианец или что-то вроде того? И можно на ты? — Моника улыбалась Малфою, усаживая Скорпиуса рядом.

— Да, без проблем. И да, я ем мясо, — Драко уже не помнил, когда в последний раз его кто-то называл «дорогим» настолько быстро и легко, будто это было обычным делом — так отзываться о незнакомцах.

— Чудесно. Так вы учились вместе с Гермионой в школе, верно? — спросила миссис Грейнджер, садясь за стол.

— Да, просто на разных факультетах. Скорпиус, не делай так, — одернул Драко мальчика, который начал слишком активно возить вилкой по тарелке и выталкивать оттуда овощи, в желании вернуть себе все внимание.

— Помню, когда Гермиона была на первых курсах, то рассказывала о мальчике, который постоянно ее обижал по поводу того, что она не родилась в семье волшебников. Он тоже учился на другом факультете, — рассуждал мистер Грейнджер, наливая морс внуку. — У вас это такая большая проблема?

Мясо, которое Драко жевал вмиг превратилось в сгусток цемента. Увидев его выражение лица, Венделл добавил:

— Просто, понимаете, Гермиона порой бывает такой скрытной, видимо, боится нас слишком шокировать, но…

Словно спасательный круг, который дал ему несколько секунд на обдумывание ответа, Малфой услышал щелчок замка входной двери.

— Мама пришла! — Скорпиус тут же забыл о борьбе с овощами и спрыгнул со стула, едва не упав.

Наверное, Драко сказал бы, что это стоило того. Ее лицо. Невероятная смесь шока и практически полуобморочного состояния , смешиваясь в безумный коктейль с долей страха в глазах. Я убью тебя, Грейнджер.

— Ты?!

— Привет, доченька, — миссис Грейнджер встала, чтобы поцеловать дочь в щеку. — К нам в гости пришел Драко и решил остаться на ужин. Ну разве не любезно?

— Да уж, верх любезности, — прошипела сквозь зубы гриффиндорка, бросая на него тяжелый взгляд.

— Присаживайся, Гермиона, давай, потому что, кажется, Скорпиус без тебя разучился есть, — усмехнулся отец девушки после того, как Грейнджер помыла руки и села за стол.

Кажется, она специально делала все нарочно медленно, чтобы заставить Драко вскипеть.

— Мы как раз обсуждали тонкости наших отношений, — произнес Малфой, смотря на нее и выпивая немного вина, в которое он бы с радостью добавил коньяка.

— Не думаю, что особо есть, что обсуждать, — Гермиона натянуто улыбнулась, пытаясь всеми силами показать, что все отлично. Но Малфой видел ее насквозь.

— Спасибо, миссис Грейнджер, мясо просто отменное, — кивнул он, когда она положила ему новую порцию салата. — Мне твои родители жаловались на скрытность, знаешь, это правда, ведь ты никогда не рассказывала мне о мальчике, который постоянно тебя обижал в школе. Как там его…?

— Да, знаешь, я вспомнила, что ты приходил ко мне на работу поговорить кое о чем. Давай выйдем прямо сейчас, — Гермиона подхватилась с места, не смотря на родителей, которые замерли, наблюдая за этой нелепой сценой.

— Я? Что-то не припомню, — улыбнулся Малфой, довольный воспроизведенным эффектом. — Мы можем обсудить это позже, зачем же так неуважительно относиться к стряпне миссис Грейнджер, которая…

— Еще одно слово, Малфой, — прошипела Гермиона и, задвинув стул, отправилась на улицу.

Драко перевел взгляд на ошарашенных родителей Гермионы и прокашлявшись, поднялся.

— Я прошу прощения.

Странно, еще неделю назад он явно бы унес ноги в первые же минуты после наступления подобной ситуации. А еще неделю назад рассмеялся бы, если бы кто-то сказал, что магглы предложат ему поужинать за одним столом. Но сейчас… они не были так плохи. Точнее, конечно, вряд ли он узнал этих людей за те полчаса за столом, но эти магглы казались довольно милыми. Милыми. Драко и забыл, что такое слово есть в его лексиконе. Они вели себя дружелюбно, особенно женщина, и он не соврал, когда говорил про готовку — все было вкусно. И ему искренне не хотелось их расстраивать, хотя бы потому, что они были бабушкой и дедушкой Скорпиуса. Сумасшествие.

— Какого черта ты здесь делаешь? — крикнула Гермиона на него, убедившись, что на входных дверях стоит Оглохни, а на улице нет пары слишком любопытных соседских ушей, которые и без того считали ее нелюдимой.

— Дорогая, за эти несколько лет, пока мы встречаемся, ты могла бы уяснить, что я не люблю, когда мне не дают ответы на вопросы, — язвительно произнес Драко, заходя за угол дома.

— Хватит паясничать. Они просто перепутали тебя с Роном, — она немного запнулась, говоря это, и Малфой прищурился.

— Так, так, так, за все эти годы кто-то не познакомил своего парня с родителями, — усмехнулся он. — Кажется, «идеальная пара героев войны» не такая уж и идеальная.

— Просто заткнись, Малфой, и не лезь не в свое дело, — отрезала девушка, но строгий тон едва ли перекрывал ее смущение. — Что ты успел наговорить моим родителям?

— Не так много. На самом деле, они мне больше сказали, — он уловил легкую эмоцию страха в шоколадных глазах. — Почему ты мне не говорила раньше, что такая маленькая ябеда? Неужели тебя действительно так сильно задевал тот мальчик?

— Мне всегда было на тебя плевать, — подняла она взгляд на него.

— Поэтому твои родители знают об этом, но не знают о твоем парне? — фыркнул Драко. — Ты такая лгунья, Грейнджер.

Она нервничала, и ему это нравилось. Вся эта ситуация с лихвой окупалась ее эмоциями: бегающие глаза, закушенная губа уже третий раз за эти несколько минут, попытка напасть первой. Все эти реакции значили, что она не игнорирует Малфоя. Потому что все эти годы Гермиона показывала истинное мастерство в этом, а он терпеть не мог, когда его кто-то игнорировал. И еще, кажется, у нее не такие уж и доверительные отношения с родителями.

— Хотел провести время с сыном? Сейчас я его соберу. Во сколько ты приведешь его обратно? — Гермиона просто решила игнорировать это.

— Завтра, — протянул он, все еще наблюдая за калейдоскопом эмоций на лице гриффиндорки, которые сменяли друг друга со скоростью света. — Но ты же не лишишь меня удовольствия попрощаться с твоими родителями?

— Стой, где стоишь, Малфой, — оглянулась она. — Я знаю, как ты относишься к магглам. Факт того, что ты не повел себя, как полнейшая скотина, уже заслуживает благодарности, но ее ты от меня не дождешься.

Она взмахнула палочкой, снимая заглушающее заклинание, и вошла внутрь. Это было странно, но он впервые почувствовал что-то вроде… Нет, это не сожаление, Малфой. Просто, будто что-то было неправильно. А в его жизни было правильно все. После кошмарных лет в обществе Волдеморта он позаботился о том, чтобы все в его жизни было правильно. Правильное окружение, правильная карьера, правильные интервью — ни слова от себя, ни слова лишнего, четко отрепетированные ответы на любые каверзные вопросы, идеальная история о годах, когда он был Пожирателем. Правильный образ, который продавали фанатам, правильное общение с ними. Безупречная жена с безупречной кровью и родословной, умеющая держаться на публике, знающая цену этому всему. И только что какая-то гриффиндорка одной репликой обесценила все, над чем он работал многие годы. Этот вечер не мог стать еще более дерьмовым, даже если бы постарался.

Комментарий к Глава 4

Честно говоря, в этой главе столько всего, как по мне, что я даже не знаю о чем спросить первым😂 Но эти события вообще ничто по сравнению с тем, что будет дальше😉

В любом случае, лично меня радует то, как Малфой перестает выпускать шипы и потихоньку его защитная позиция от шока и незнания сходит на нет. Мне нравится за этим наблюдать)

========== Глава 5 ==========

Как только Малфой аппарировал обратно домой, то тут же почувствовал пустоту. Он передал Скорпиуса Джинни, и, вернувшись, его догнало то чувство, которое сын удачно нивелировал своим присутствием. Они могли просто есть, запускать фейерверк или бродить по магазинам метел (где ему уже купили новую метлу, но не слишком быструю, так как след от царапины на лице Скорпи все еще напоминал о необходимости практики) — неважно, кажется, малый мог просто сидеть рядом, и все хмурые мысли вмиг разбегались по своим темным углам. Правда, только для того, чтобы выползти оттуда, как только он останется один. Его бесило, что он сам отправился к Грейнджер сегодня, несмотря на то, что Тинки любезно предложила перенести сына самой. Кажется, эльфийка начала очаровываться Скорпиусом, впрочем, как и все вокруг. Казалось, что у ребенка какой-то врожденный дар, как у метаморфа, только связанный с обаянием.

Драко не хотел признаваться даже себе, но надеялся, что сегодня ее родители тоже окажутся у нее дома. Его грызло странное чувство по поводу того, что он вчера ушел не попрощавшись и в принципе вел себя довольно дико, потому что сосредоточился на том, чтобы поставить Грейнджер в максимально неуютное положение. И речь была совсем не о принципах вежливости, которым Малфой был обучен с детства. Просто это было что-то… необычное. Сидеть на этой маленькой кухне, где жмыру негде было упасть, после того, как они все затолкались за этот столик, кушать что-то, пусть не такое украшенное и поданное в обыкновенной посуде, в отличие от Мэнора, но все такое же вкусное. Разговаривать с магглами, которые не были похожи на сумасшедших, как ему внушали с самого детства. Честно говоря, их дочурка, в которой текла волшебная кровь, иногда казалась более чокнутой, чем эти двое, которые минут через пятнадцать после знакомства начали называть его «дорогой», совершенно наплевав на правила высшего общества. Вот так выглядел настоящий семейный ужин.

Нет, у него тоже были семейные ужины. Чертова вереница из семейных ужинов, званых ужинов, благотворительных ужинов, ужинов в честь какой-то херни… Малфой мог бы написать диссертацию об ужинах в своей жизни, но ни на одном из них он не слышал ничего вроде: «положить тебе еще мяса, дорогой?» И было глупо, что он вообще об этом думал. И глупо было чувствовать досаду от того, что Драко нормально не попрощался с людьми, которые были с ним милы, хоть и вообще ничего не были ему должны. Он встречал тысячи людей, которые мило с ним беседовали, заглядывали в рот, поддакивали его репликам, но родителям Гермионы было абсолютно плевать. Они не знали, что такое квиддич, не знали его фамилию, точнее, понятия не имели, какой вес она имеет в волшебном мире. Ее родители не знали о нем ничего и смотрели на него, как на чистый лист. И, кажется, не видели ничего плохого. Ничего из того, что он так тщательно скрывал, наслаивая на свою личность все новые и новые придуманные, отредактированные истории, награды и поступки.

«Зато Грейнджер видела», — услужливо напомнил ему гадкий голосок внутри, который просто никогда не затыкался, будто сидел на энергетиках — вообще не спал.

Драко плюхнулся на диван, сжав зубы. Малфой вспомнил ее взгляд, которым она сопроводила свою речь о его «отношении к магглам». Режущий и какой-то… пустой, полный разочарования. О Господи, еще не хватало об этом думать. Он просто не понимал, почему все эти мысли роятся в его голове, как улей пчел — подойди слишком близко и тебя разнесет от миллиона укусов.

— Мистер Малфой, к вам… — его самобичевание прервал голос дворецкого, который, впрочем не успел договорить.

— О, Фрэнк, перестань. Мэнор без пяти минут мой дом, — произнесла Гринграсс, отдавая ему жакет. — Ты и после свадьбы будешь так же по привычке меня представлять?

Фрэнк улыбнулся натянутой улыбкой и удалился, бросив на Малфоя взгляд.

— Привет, Драко, я опоздала немного, прости, фотосессия для «Спеллы» затянулась, — она наклонилась, чтобы поцеловать его.

— Привет, — протянул Малфой, думая о том, что если бы Астория пришла раньше, то ей пришлось бы подождать, пока он проводил время со Скорпи, потому что у него совершенно вылетело из головы, что сегодня они договаривались встретиться.

А еще его раздражало, что против его воли к языку прицепилось это сокращение «Скорпи», каким называла сына Грейнджер. Не то, чтобы оно было плохим, просто ее становилось слишком много в голове Драко.

— Ты выглядишь не слишком радостным, но это ведь приятные хлопоты, — Астория провела рукой по высокому хвосту, будто приглаживая волосы, хотя они были достаточно гладкие. Даже чересчур.

— Приятные хлопоты? — Малфой чувствовал себя так, будто спит — все в голове превратилось в кашу.

— Салазар, только не говори, что ты забыл! Подготовка к свадьбе! — воскликнула она и Драко поморщился. — Это, между прочим, и твоя свадьба тоже!

— Я думал, что ты все решишь с агентами, которых я нанял. Разве не ты говорила, что они профессионалы в своем деле?

— Да, но они сказали, что нужно что-то добавить от себя. Чтобы сохранился личный почерк. Чтобы все не выглядело слишком… вылизано, — тараторила девушка, доставая из сумочки бумаги с картинками, на которых он успел заметить цветовую палитру и несколько планов рассадки гостей. — А мы еще даже не решили, кого позовем.

— Не думаю, что список будет слишком велик, у нас не так много друзей, — Драко откинулся на спинку дивана, думая о том, что ему уже второй раз за долгое время хочется отменить все дела и немного расслабиться: больше провести времени со Скорпиусом, возможно, съездить с ним куда-то.

— В каком плане? Драко, ты мне не нравишься, у тебя случайно нет температуры? — нахмурилась Астория, но всего на секунду. — Твои друзья по команде, тренер, я обязательно приглашу редактора «Спеллы», еще парочки журналов. Что насчет друзей твоих родителей? Со своими, я думаю, разберусь сама.

— Я практически не знаю всех этих людей, — просмотрел он список, который его невеста набросала на скорую руку.

— Какая разница? Это сблизит, даст ощущения неформальной обстановки. Потом, такие знакомства на дороге не валяются. Если повезет, можно будет прямо на свадьбе поговорить о некоторых деловых моментах в непринужденной… Драко, что ты делаешь? — захихикала Астория, изображая возмущение.

Устав от разговоров о приготовлениях к свадьбе, которые были больше похожи на составления какого-то бизнес-плана, Малфой наклонился, целуя ее в скулу. У него слишком долго не было отличного секса, вот он и сходит с ума. На прошлом благотворительном вечере, который Драко посетил, к нему клеилась очень симпатичная брюнетка, вырез которой был, наверное, слишком велик для такого мероприятия, но тогда это было то, что нужно. Однако ему пришлось отлипнуть от нее в одном из коридоров, когда он услышал, как звук затворов камер становится все отчетливее — Драко ни к чему было портить репутацию. Поэтому сейчас Малфой сжал в руке ткань юбки своей невесты, поднимая ее вверх. Астория пыталась игриво отпихнуть его пару раз, что-то лепеча о подготовке, но она никогда не была в силах устоять. Малфой переключился на ее губы и девушка тут же бросила все свои бумажки, расстегивая его рубашку. Она скучала. Чертова юбка была слишком плотной, и поэтому он просто вздернул ее наверх. Умная девочка сама принялась за дело, быстро снимая с себя блузку и привставая, чтобы ему было удобнее. И его это устраивает. Драко в принципе устраивало, когда люди делают так, чтобы ему было удобно.

Астория села сверху, и он почувствовал, как температура в ее тонком теле поднимается, словно они сидят под палящим солнцем. Она в точности знает, что нужно делать, чтобы ему стало приятно. Драко положил руки на ее талию и с легкостью поднял тело девушки, через секунду резко опустив обратно. Она выгнулась и застонала, привлекая внимание к своему лицу, но он смотрел на то, что ниже, концентрируясь на ощущениях. Астория все делала хорошо, но почему-то это его не заводило и в половину так сильно, как должно бы. Словно это кукла, которая делает так, как ей велено. Он продолжал насаживать ее на член, смотря на лицо, но она не выдавала ни единой новой эмоции. Малфой знал, что умеет это делать и что ей хорошо, но это происходит так, будто девушка не здесь. И он не здесь. Будто на диване в одной из комнат трахаются два призрака, которые сдохли сто лет назад, и вот пытаются вернуть хотя бы слабый отклик чувства жизни.

Он чувствовал, что ее начинает потряхивать от напряжения и двигался быстрее, чтобы она кончила. Или чтобы это поскорее закончилось. Господи, да что с тобой? Через пару минут Астория оттолкнулась руками от его плеч, и он почувствовал там небольшие следы от ногтей.

— Люблю, что ты такой спонтанный, — улыбнулась она, застегивая бра и ища на полу трусики.

— Астория, что ты почувствовала? — вдруг спросил Драко, и девушка замерла, держа в руке лоскуток ткани, и повернулась.

— В смысле?

— Что ты почувствовала, когда мы занимались сексом?

Потому что я не почувствовал ничего. Конечно, прилив крови, расслаблениемышц, хорошую дозу эндорфинов в конце, но больше ничего. Такого не было с другими девушками. Ему нравилось кого-то соблазнять, ему нравился секс, пусть это всегда было что-то на раз или два, потому что потом они могли начать строить на него слишком уж большие планы. Ему это все нравилось, но почему-то именно с Асторией все было так пресно. Словно… они делали это, зная, что у них нет выбора. Боже, какой бред.

Это и близко не было так, будто ее заставляли за него выйти. Она хотела замуж за Драко. На всех этих вечерах, когда они виделись еще до того, как начали встречаться, Астория едва из туфлей не выпрыгивала, пытаясь привлечь внимание Малфоя. И он его обратил. Потому что в ней было все правильно. Кажется, его язык скоро начнет скрести от этого слова. Астория идеально подходила на роль будущей жены, и родители только в ладоши не хлопали, узнав, что их дети встречаются. На тот момент они были вместе дня два, когда Люциус уже сидел в кабинете мистера Гринграсса, где мужчины праздновали слияние их семей. И Драко не был против. Ему уже двадцать два, а это как раз отличный возраст для выбора спутницы и всего, что из этого вытекает. Но все вокруг было таким пластмассовым, что ему казалось, будто внутри у него вместо сердца какая-то страшная некачественная копия из полиуретана: недееспособная и полая. Но гораздо больше его интересовало, почему он об этом думал. Они с Асторией не любили друг друга — не нужно быть чертовым гением, чтобы догадаться, но эка невидаль! Чистокровные семьи сходятся, чтобы продолжать род, это нормально. Но он чувствовал себя так, будто все нормальное в нем потихоньку умирало.

— Оргазм? — слизеринка больше спросила, чем ответила. — Драко, ты начинаешь меня беспокоить.

Он сам себя начинал беспокоить.

— Забудь, я просто… — Драко провел ладонью по лицу, застегнув ширинку, и поднялся с дивана. — Просто странный день.

Гринграсс все еще внимательно следила за ним, недоумевая.

— Составь список сама, можешь написать моей маме, уверен, она знает, кого стоит пригласить. Насчет цветов, мне, честно говоря, все равно, но лучше выбери из холодной гаммы, — продолжил он и сделал несколько шагов к ней, чтобы поцеловать, дабы не выглядеть мерзавцем, но за несколько метров понял, что ему совершенно сейчас не хочется физических контактов. Малфой замер и решил, хотя бы в моменте не делать что-то, чего ему не хочется. Взяв со стола стакан с водой, чтобы как-то объяснить свои движения, он бросил напоследок что-то о позднем возвращении с тренировки, и, что Фрэнк к ее услугам. Драко удалился, так и не услышав ответа.

***

Ветер дул ему в лицо так, что практически мешал дышать. Драко сощурился, думая, настолько ли он ловок, чтобы достать палочку и на огромной скорости наложить заклинание на глаза, которые слезились от ветра, но бросил эту мысль, увеличив скорость еще больше. Выброс руки, наклон вправо и парень чувствует, как его тело нагибается влево слишком сильно. Быстро сориентировавшись, он совершил кувырок вокруг черенка и схватил мяч, не державшись за метлу.

— Малфой, чтоб тебя! Хочешь прикончить нашего ловца?! — услышал Драко, как с поля кричит тренер «Гордостей».

Малфой скривился, хоть и знал, что на такой высоте мужчина вряд ли видит его лицо, но еще пару минут остался висеть на месте, пока не перестанет кружиться голова. Сегодняшняя тренировка закончилась минут сорок назад, но Драко продолжал кружить в воздухе, оправдываясь тем, что матчи совсем скоро, и он хочет быть в форме на все двести процентов. Но на самом деле слизеринец просто не знал другого места, куда мог бы пойти и быть самим собой. Драко обожал квиддич, потому что это была та стезя, где он добивался успеха своим потом и работой, и, кажется, единственная вещь, которая действительно принадлежала ему и была не навязанной. Ему не хотелось сидеть дома — планирование свадьбы никаким образом не помогало ему. Даже если Астория ушла или они не пересекутся в особняке, то нахождение наедине с собой тоже было в последнее время плохой идеей. Малфой прекрасно понимал, что брать с собой Скорпиуса уже слишком поздно, поэтому он делал единственное, что ему помогало, единственное, что умел лучше всего — летал.

— Спускайся, Драко, кажется, тебе хватит на сегодня, — слизеринец услышал голос, усиленный заклинанием.

Посмотрев вниз, он понял, что тренер команды ушел и остался только Эрик Кингл — его личный тренер. Малфой нанял его, чтобы оттачивать мастерство вне зависимости от стратегий команд. Мужчина был молчалив, но профессионалом в своем деле — Драко чувствовал, что растет от тренировки к тренировке. Система команды — это отлично, но она как скороговорки. Если ты отточил ее до такой степени, что можешь исполнить посреди ночи, то от нее больше никакой пользы. Тем более, услышав от сына, что через десять лет он сможет играть в высшей лиге лучшей команды, его запал рос с невероятной прогрессией. И только в последние несколько дней Малфой был сам не свой.

— Я бы не упал, я просто… — начал Драко, спускаясь вниз и взлохмачивая волосы на голове.

— Знаю, — кивнул Кингл, внимательно наблюдая за его лицом. — Просто иногда стоит немного притормозить.

Малфой кивнул, слабо понимая мотивацию тренера, который обычно гонял его до седьмого пота, но спорить не стал. На улице уже темнело и он упал на скамью, благодаря мужчину за протянутую бутылку воды. Слизеринец оглянулся, увидев полностью пустой стадион, и выдохнул от облегчения. Иногда охранники сходили с ума и брали деньги за то, чтобы пропустить нескольких людей прямо на тренировку, чтобы поглазеть. Обычно ему на это было плевать, в зависимости от настроения он мог сделать с отчаянными пару фоток или пройти мимо, но если бы такое произошло сегодня, Драко, наверное, силой мысли взломал бы противоаппарационные чары.

— Я не устал. Немного отдохну и еще полетаю.

— На сегодня достаточно, — голос тренера звучал спокойно, но строго. — Расслабься.

— Не могу, — вдруг огрызнулся Малфой, но вовремя вспомнил, что Кингл не виноват в его состоянии. — Извините. Просто… сегодня я не лучший собеседник.

Мужчина хмыкнул, поднимая глаза к небу, на котором уже, наверное, начали появляться первые созвездия, но они все равно были не видны из-за слишком яркого освещения.

— Ты последние несколько недель сам не свой, — заметил он.

— Да, — протянул слизеринец. — У меня были некоторые изменения в жизни и мне казалось, что привыкнуть к ним — это то, что мне нужно.

— Но это не помогло, как я могу судить, — тренер похлопал по карманам и, найдя картонную пачку, выудил оттуда сигарету. Малфой давно заметил за ним эту пагубную привычку, что было, конечно, нонсенсом для одного из лучших тренеров. — Так что же тебе нужно?

— В этом-то вся и проблема — я понятия не имею, — грустно усмехнулся парень, думая о том, что весь этот разговор лишен малейшего смысла. Как и он сам. Как и его проблема.

Попроси Драко сформулировать, что не так в одно предложение, и он не сможет. Некоторые даже посчитают это откровенным бредом и скажут, что парень зажрался. По сути у него все было в норме: карьера летит в гору, бизнес-проекты, в которые он вкладывает деньги даже не думают проваливаться и переставать приносить ему дополнительный доход, будущая жена красуется на обложках журналов. Да, появился Скорпиус, но это едва ли повод для грусти. Сын приносит в его жизнь что-то новое, совершенно иное чувство, ему ничего не угрожает, в отличие от того времени, из которого он прибыл. У них еще есть время в запасе, чтобы разобраться с ситуацией. И вроде бы все нормально, но почему-то складывается такое чувство, будто все в каком-то глупом симуляторе — ненастоящее. А он просто играет за какого-то персонажа в маггловской игре, о которой ему сегодня рассказывал Скорпи.

— Ты ведь скоро женишься? — вдруг спросил Кингл после продолжительной паузы.

— Да, — Драко скривился, как от слишком громкого звука.

— Возможно, это просто предсвадебное волнение. Тебе стоит найти что-то, на что ты сможешь отвлечься, — тренер сделал затяжку, не сводя глаз с ученика. — А, возможно, нужно поговорить со своей невестой, порой нам всем нужен «не лучший собеседник».

— Только вот я пока своего не нашел, — выдохнул Драко и, возможно, в другой раз ему показалось бы, что он сболтнул лишнего — каждый первый может услышать что-то странное и побежать с этим к репортерам, но Кингл был человеком совсем другой кондиции, да и сейчас слизеринцу было абсолютно наплевать.

— Ты все еще летаешь, — произнес тренер, наконец, отвернувшись, и Драко посмотрел на его профиль, надеясь, что это не просто констатация факта, а у этого предложения будет продолжение. — Тебе может показаться, что квиддич — твоя отдушина, и, что именно он держит твои мысли в ясности, но это не так. На эту игру требуются недюжинные моральные силы. На всё. На то, чтобы сесть на метлу, противостоять игрокам, ловить снитч, преодолевать себя каждый раз — все это требует закалки. Если бы у тебя не было подпитки энергией, ты бы отменил тренировки. Сначала одну, потому что, вроде, что будет с одной? Потом вторую, потом третью.

— Говорите так, будто знаете об этом.

— О, я знаю, — выдохнул тренер очередной клубок дыма. — Когда моя жена умерла, все мне говорили: «давай, летай, сосредоточь все свои силы на спорте, это всегда то, что нужно!», но правда в том, что это никогда не помогает. У тебя не хватает сил даже для того, чтобы встать с дивана. А ты, сынок, просто устал. Тебе нужен перерыв.

— Я не знаю, от чего брать перерыв, мистер Кингл, — покачал головой Малфой, понимая, что даже он сам не может себе помочь. — Если вся жизнь чувствуется как фальшивка, то, видимо, это где-то внутри, и нужно успокоиться и перестать ныть.

Драко встал с лавки, забрасывая в сумку бутылку из-под воды и тренировочные перчатки, намереваясь уйти, хорошо выспаться и во что бы то не стало завтра взять себя в руки.

— Для начала будет достаточно того, если ты перестанешь себе врать, — сказал тренер. — А если все вокруг кажется фальшивкой, попробуй найти что-то настоящее. И тогда, возможно, ловить упрямый мячик на безлюдном поле перестанет быть единственным спасением.

Малфой кивнул, убираясь со стадиона. Эти слова вертелись у него в голове весь следующий вечер и, вернувшись домой, он упал на просторную постель и позвал эльфийку.

— Тинки, ты готовила спальню миссис Малфой? — спросил Драко, смотря в потолок.

— Не до конца, Хозяин, она ведь может не пригодиться, и вы не поручали… — лепетала Тинки.

Драко закрыл глаза и, вздохнув, приказал эльфийке приготовить ее до свадьбы. Потому что признался себе, что Астория с ним спать не будет — ему слишком нравилось быть одному. И маленькая правда, кажется, столкнула небольшой булыжник у него с груди. Там еще оставалась таких гора, по ощущениям, но это было уже хоть какое-то начало.

***

— Скорпи, время вставать! Твоя обязанность кормить Живоглота, он сейчас помрет от голода! — прокричала Гермиона с кухни, просматривая почту, которую только что принесли совы.

Это был, конечно, ее прокол, что Скорпиус сейчас кутался в одеяло и даже слышать не хотел о подъеме. Вчера они вдоволь нарисовались вечером на одном холсте, который еще пока сох в гостиной и ждал своего времени, чтобы пристроиться на одной из стен, а потом слишком увлеклись просмотром «Бэмби». В итоге, она уснула раньше сына и проснулась лишь ночью, когда мальчик, добравшись до ее волшебной палочки, чуть не снес фундамент дома. Она подоспела вовремя, и ограничились только взрывом шкафа. Один Бог знает, что там подумали соседи.

— Скорпиус, разве ты не хочешь снова увидеть тетю Джинни и печь с ней пироги? — Гермиона пыталась отобрать у него одеяло.

— Хочу спать, — бормотал малый, открыв лишь один глаз.

Гермиона взлохматила его платиновые волосы и, смотря на него в лучах уже взошедшего солнца, еще раз подумала о том, как же сильно он похож на своего отца.

— Нет, даже не думай, — мать встала и расшторила окна еще сильнее. — Когда я приду из ванной, хочу, чтобы ты уже начал переодеваться. А потом пойдешь чистить зубы.

Девушка схватила халат, подаренный ей мамой, который, по ее мнению, был слишком красивым, чтобы носить его в повседневной жизни, и слишком коротким, чтобы он считался удобным. Однако в жаркую погоду это была единственная вещь, которую она могла на себя накинуть без страха свариться заживо, как было бы в ее любимом махровом халате, из которого Гермиона не вылезала зимой.

Выйдя из душа, девушка отметила, что нужно купить тюбик детской зубной пасты, потому что Скорпиус не перестает жаловаться на вкус ментоловой. Гермиона смыла маску для лица и, замотав мокрые волосы в полотенце, вышла из душа. Она решила, что сделает легкий макияж уже после завтрака, потому что ее терзали огромные сомнения по поводу того, что Скорпиус хотя бы на шаг продвинулся в своей миссии под названием «встать с кровати».

Открыв дверь, Гермиона краем глаза заметила мужской силуэт, и от мгновенного страха у нее внутри все сжалось. Но потом она заметила знакомый цвет волос и уж слишком расслабленную одежду для него.

— Мерлин, Малфой! — воскликнула Гермиона, приложив руку к груди. — Ты до смерти меня напугал!

Девушка опустила палочку, которая за эту секунду успела стать мокрой. Наверное, это, все же, последствия войны — постоянно ждать нападения, а рассказы сына о возможном будущем только сдирали корку с незажившей раны.

Он стоял, облокотившись о стену в гостиной, а Скорпиус что-то увлеченно щебетал.

— Потрясно выглядишь, Грейнджер, — усмехнулся Драко, смотря на полотенце на ее голове.

— Сколько еще раз тебе повторить, что ты не можешь приходить сюда каждый раз, когда тебе это взбредет в голову, — произнесла она, начиная злиться.

— Мам, я показывал папе картину, которую мы вчера нарисовали, — гордо сказал сын, пытаясь поднять огромный холст.

— Не трогай, — прервала его попытки Гермиона, перекладывая палочку в другую руку и взмахом, поднося картину поближе.

— Ходишь в душ с палочкой? Паранойя? — его слова сочились издевкой, и это было немыслимо, потому что он стоял посреди ее гостиной в восемь утра, когда его никто не приглашал.

— Знаешь, Скорпиус, я думаю, тебе стоит рассказать своему папе, что стряслось, — строго произнесла она, и выражение лица мальчика вмиг погрустнело, и он опустил глаза в пол.

— Так, так, что случилось? — нахмурился Драко, переводя взгляд с Гермионы на Скорпи.

— Я вчера взял мамину палочку. Но я не хотел ничего повредить! — тут же добавил мальчик, увидев, как меняется выражение лица Малфоя. — Просто… так получилось.

— Скорпиус, ты понимаешь, насколько это может быть опасно? — с нажимом спросил Драко. — Ты мог бы навредить не только себе, но и кому-то еще, кто оказался бы рядом.

— Я уже извинился, — произнес ребенок, ковыряя мольберт.

— Скажи, что ты больше не будешь совершать таких необдуманных поступков, — потребовал отец.

— Я больше так не буду.

Гермиона смотрела на этих двоих и думала о том, что Малфой слишком быстро вжился в роль, потому что она сама, проснувшись вчера и обнаружив это бедствие, понятия не имела, кричать ей, ругать его или попытаться объяснить спокойно. Но поймет ли он тогда вообще?

— Ладно, уже время, — наконец вздохнула она, решив разрядить обстановку. — Тебе сделать чай или кофе?

Гермиона повернулась к Драко, решая, что ее мама бы гордилась ее гостеприимством — самого дьявола поить утренним кофе.

— Сомневаюсь, что у тебя есть мятный, — произнес он таким голосом, будто у нее тут чертова кофейня, которая не соответствует его стандартам.

— У меня есть мятный чай, — ответила она, прикрыв глаза. Спокойно.

— Сойдет, — Малфой сделал ей одолжение и по ухмылке, кажется, прекрасно понимал, что Гермиона на взводе.

— Скорпи, иди чистить зубы и принимать душ, — скомандовала Гермиона, оборачиваясь на мальчика. — Чистые вещи на стуле, я уже тебе приготовила.

Они прошли на кухню, и гриффиндорка повернулась к Драко спиной, доставая чай и турку, ловко орудуя с плитой и ощущая на спине его взгляд. Ее ноги опять чувствовались слишком голо. Чертов Малфой. Но она не собиралась бежать переодеваться, потому что пришел незваный пижон. Это ее квартира, поэтому пусть подавится.

— Я возьму Скорпиуса сегодня, — произнес Малфой, по-хозяйски развалившись на одном из ее стульев, и, честно говоря, выглядя очень странно. На ее маггловской кухне, среди полотенец с красными яблоками и обычной мебели, он выглядел как восковая фигура, притащенная сюда прямо из Музея мадам Тюссо — вырванный из контекста, как вырезка из журнала.

— Чем будете заниматься? — спросила девушка, решив, что это вполне логичный вопрос.

Гермиона поняла, что, видимо, нет ни единого шанса приучить его к тому, чтобы предупреждать ее о своих планах, но и запретить забирать сына она ему не могла. Круговорот поощрения дерьмового поведения. Звонок в дверь не дал Драко ответить, и на ее удивление он поднялся со стула и прежде, чем она смогла понять, что происходит, открыл дверь.

— Здравствуйте, я… — начал паренек в фирменной кепке, но Малфой прервал его.

— Да-да, держи, — достав из кармана маггловские деньги, он сунул бумажку ему в руку.

— А у вас не будет…?

— Без сдачи, — слизеринец захлопнул дверь перед его носом, забрав пакет из рук и тут же, подвинув ногой мусорное ведро, выбросил содержимое в урну.

— Какого черта?! — опешив, воскликнула Гермиона, чувствуя запах подгоревшего кофе. — Это был завтрак! И вообще, откуда у тебя маггловские деньги?

— Ага, да, я знаю, мне Скорпиус рассказывал, — беззаботно ответил Драко. — На днях мы с ним проходили мимо маггловского магазина, и он захотел какую-то игрушку.

— Ты дал курьеру раз в пятнадцать больше, чем того требовал заказ, — закатила глаза Гермиона, понимая, что Малфоя вряд ли это заботит. — И это вкусный и полезный завтрак!

— В сравнении с чем? — фыркнул он. — Тинки!

После его зова на ее кухне моментально появилась милая эльфийка в розовом платье, что делало ее еще более похожей на какого-то сказочного персонажа.

— Да, Хозяин, — легко поклонилась она, осматриваясь.

— Тинки, подай завтрак, моему сыну нужно нормально поесть, — приказал Драко.

Эльфийка щелкнула пальцами, и на деревянном столе появились разные блюда, среди разнообразия которых Гермиона заметила панкейки, несколько видов омлета, круассаны и еще что-то, похожее на мясные тарталетки.

— Когда молодой хозяин будет завтракать? — осторожно спросила эльфийка, с интересом смотря на Гермиону, которая все еще не обрела дар речи. — Я бы разогрела специально для него…

— Мерлин, какого черта, Малфой?! — наконец воскликнула хозяйка дома. — Ты не будешь эксплуатировать рабский труд эльфов в моем доме!

Тинки испуганно перевела взгляд на своего хозяина и он, закатив глаза, покрутил у виска, отвечая на немой вопрос эльфа и следя за тем, чтобы девушка обязательно заметила этот жест.

— Перестань! — она легко ударила его по руке и где-то на задворках сознания отметила, что Малфой не отреагировал на это агрессией, а это было практически немыслимо. — Тинки, спасибо большое за завтрак, ты можешь идти, я сама все доделаю, ты и так очень постаралась.

Шок на лице эльфа был таким явным, что Драко решил отпустить ее, кивнув головой, чтобы полностью не вывести из равновесия бедное существо: все-таки для того, чтобы общаться с Грейнджер нужна специальная подготовка.

— Ты не имеешь права приказывать моим эльфам, это может делать только миссис Малфой, — произнес он, когда Тинки удалилась с громким хлопком.

Гермиона развязала полотенце на голове, отбросив его на спинку стула, и, перекинув влажные волосы на одну сторону, взяла тарталетки и поставила их в микроволновку. Она по привычке села на кухонную поверхность, закинув ногу на ногу, довольная своей крошечной победой.

— Я вообще не стремлюсь к тому, чтобы стать «миссис», а уж тем более Малфой, — Гермиона взяла номер «Ежедневного пророка» и, просмотрев, не нашла ни единого упоминания о той статье, которую находила в бумагах у Маркуса. — Увольте.

— Ну, конечно, Грейнджер. Ведь чтобы стать хоть чьей-то миссис, нужно быть не такой смертельно зажатой, — с издевкой произнес Малфой.

Гермиона убрала газету от глаз, начиная злиться.

— Я не смертельно зажата, — отрезала она, хотя и понимала, что вряд ли это будет достаточным аргументом.

И вообще, с какой стати девушка должна искать какие-то аргументы для него?!

— Ну, в принципе, не могу поверить, что тебе ни разу не хотелось оторваться и снять с себя всю эту мишуру святоши, — Малфой подхватился со стула и подошел к Гермионе, опираясь на столешницу на которой она сидела.

Ей тут же захотелось запахнуть халат потуже, а лучше замотаться в брезент, но меньше всего на свете ей нужно было, чтобы Малфой чувствовал, что ставит ее в неуютное положение, поэтому девушка продолжила сидеть ровно.

— Ведь если я на тебе женился, то должен был что-то найти, — протянул он, склоняя голову и осматривая ее с головы до ног. Медленно, будто расчленяя стальными радужками, как ножами.

— Отойди от меня, — произнесла Гермиона, смотря, как несколько белесых прядей падают на его лицо, и рука, которой он опирался о поверхность, чересчур близко лежала к ее бедру. Так близко, что она почти могла поклясться, что чувствует тепло, исходящее от кожи парня.

Если бесов вообще делают из плоти и крови.

— А если нет, то что? — насмешливо спросил он, точно видя, что она сидит на этой тумбе, будто парализованная. — Тогда признай, Грейнджер, что ты просто деревянная.

— Ты… ты меня просто не привлекаешь, — она запнулась, говоря это, и он заметил, тут же вновь подняв глаза к ее лицу, оторвавшись он сканирования тела.

Гермиона провела взглядом по острым скулам слизеринца, поднимаясь к глазам. Мерлин ее прости, но спорить было бессмысленно: сукин сын был привлекательным. Его манера, то, как он себя вел, его черты лица, тело, которое давно перестало быть худощавым, как в школе, были словно магнитом для барышень. Как бы не хотелось ей это признавать, где-то в глубине души она понимала, почему так происходит. Даже Скорпиус, переняв это от Драко, подавал себя похожим образом. Гермиона замечала в нем проявления показушности, долю самолюбования, но на фоне своего отца это была капля в море.

— Правда? — спросил он так, будто ему действительно было интересно, и, изогнув губы в кривой ухмылке, парень сместился немного вправо, оказавшись практически напротив нее. — Но ведь должен же был Скорпиус как-то появиться.

Его слова звучали как маленькие разряды тока, которые она чувствовала везде, учитывая то, насколько близко Малфой стоял. Несмотря на то, что он едва ли притронулся к чаю, который она ему заварила, от него все также пахло свежестью. Через секунду Гермиона почувствовала кончики пальцев, которые коснулись ее бедра так легко, что девушка бы не поклялась, если бы не проверила. А она не проверила, потому что Малфой будто специально не отрывал взгляда от ее глаз, испытывая Грейнджер на прочность. Гермиона будто выпила какую-то дрянь, которую пьют спортсмены перед тренировками, что вызывает пощипывания по всему телу.

Его рука поднялась и, потянув за гладкую полоску пояса, развязала узелок на халате. Медленно и бесстрашно, будто так и должно было быть.

— Малфой, — произнесла Гермиона, но услышала этот голос, как с экрана телевизора.

Девушка ощутила, как оголилась ее нога, хотя он больше не притрагивался к одежде. Однако материя была слишком легкой, чтобы держаться неподвижно без пояса, который должен ее сдерживать.

— Перестань, Грейнджер, когда в последний раз Уизли тебя хорошенько трахал? — Драко приблизил свое лицо к ней так близко, чтобы говорить шепотом, и она все прекрасно слышала.

Но от этого не было пользы совершенно, потому что Гермиона все равно ничего не соображала. В нее будто одним разом влили пол-литра джина. Вдохнув запах одежды парня, который всегда его сопровождал, она опустила взгляд на его губы. Интересно, как он целуется? Медленно и вкрадчиво, как разговаривает сейчас или страстно и несносно, каким бывает обычно? Это ведь просто эксперимент.

Она моргнула и вновь подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. И в серебристых зрачках плясали искры смешинок. Он издевался над ней.

Резко оттолкнув парня, она тут же нащупала пояс халата и туже затянула его на талии, слыша его приглушенный смех.

— Даже не мечтай, Малфой. Годрик, с твоего рта только и может литься всякая похабщина, — Гермиона взяла себя в руки, спрыгнув со стола. — Меня от тебя тошнит.

— Да, не забудь облизать свои губы еще парочку раз, — произнес Малфой, победно усмехаясь и вновь садясь на свой стул. — Возможно, тогда тебе все же удастся в этом себя убедить.

Она открыла рот, чтобы ответить, но ее отвлек звук хлопнувшей двери, с которым на кухню явился сын, одетый в то, что мать для него положила.

— У тебя сегодня выходной, пап? — спросил он, садясь за стол. — О, здесь была Тинки!

Гермиона нахмурилась, слыша, как быстро малый узнает стряпню эльфийки.

— Да, мы отправимся к бабушке с дедушкой!

— Ого, ура! — радостно воскликнул сын с полным ртом тарталеток, которые мама поставила на стол, вытащив из микроволновки.

— Что?! Ты не можешь отвести его к… Малфоям, — она тут же напряглась.

— Почему? Они такие же его бабушка с дедушкой, как и твои, — сказал Драко спокойно, но в его голосе чувствовалось напряжение, как и в ее.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так. Непонятно как они отнесутся к… — она замолчала, пытаясь найти слова, так как они говорили при ребенке. — К внуку, зная, кто его мать.

— А тебе не приходило в голову, что это все их тоже касается? — слизеринец огрызнулся так, будто Гермиона сказала о том, о чем он и сам думал. — И я не могу скрыть от них сына. Они мои родители, Грейнджер, и они его не съедят.

— А мы все еще говорим о тех людях, которые заставили своего несовершеннолетнего сына стать Пожирателем? — беспечно спросила девушка, приложив палец к подбородку, будто задумавшись.

— Грейнджер… — если взглядом можно было бы убить…

— Мама, не переживай, — перебил ее Скорпиус. — Мы подружимся с бабушкой и дедушкой. Они меня любят, просто пока не знают об этом.

Она вздохнула, пораженная позитивным мышлением сына. Вряд ли Гермиона могла с этим что-то сделать. К тому же, каким бы ни был Малфой, смотря на его поведение со Скорпи, она очень сомневалась, что он бы дал его в обиду собственным родителям.

— Отлично, завтракайте, — бросила Гермиона, выходя из кухни. — Я не голодна.

***

Уборка в доме, чтение книги, просмотр сериала, который она забросила так давно, что почти ничего не помнила из происходящего на экране — это даже не весь список того, чем Гермиона попыталась убить время до возвращения сына. Весь день на работе девушка убеждала себя, что и правда, Нарцисса и Люциус не изверги и вряд ли сделают что-то плохое ребенку, но ее душа все равно была не на месте. Поэтому она кое-как справилась со всеми задачами, поставленными на этот день и пошла домой, надеясь, что сын вернется как можно раньше. Звук камина оторвал ее от чтения очередной книги, но, уже шагая к гостиной, девушка поняла, что у Малфоя нет доступа к ее сети.

— Гермиона, привет, как ты? — проговорил скороговоркой Гарри, обнимая ее.

Он никогда не спрашивал, не помешал ли он или не занята ли она, и, вопреки логике, ей нравилось это. Они были настолько близкими друзьями, что ее дом прямо-таки буквально был и его домом тоже, как и наоборот.

— Привет, — улыбнулась Гермиона. — Все в порядке. Джинни получила ведь мой патронус сегодня утром?

— Эээ… я, честно говоря, еще не забегал домой, а сразу к тебе, — объяснил Поттер. — А где Скорпиус, кстати?

— Он с Малфоем, — ответила Гермиона, присаживаясь на диван.

— С Малфоем? — брови друга подскочили вверх. — Ты оставляешь малого с ним наедине?

И тут уже была очередь Гермионы удивляться.

— Боже, Гарри, он же его отец, — рассмеялась она, думая о реакции друга.

— Не знаю, я бы не оставил кого-то близкого наедине с Малфоем по своей воле.

— На самом деле, он отлично справляется. Да, как ни странно, — ответила Гермиона, отбрасывая волосы в сторону, — они со Скорпи очень быстро нашли общий язык. Иногда мне кажется, что Малфой справляется с ролью отца лучше, чем я с ролью матери.

— Уверен, ты себя недооцениваешь, — положил руку ей на плечо Гарри.

— Спасибо. Так что-то случилось или ты просто заглянул?

— В действительности, я по делу, — сказал Гарри и вытащил из рабочей мантии небольшую папку, в которой было всего несколько листов. — Насчет Лестрейнджей я перерыл все, что можно и что нельзя. Дабы не вызывать подозрений, пытался делать все так, чтобы не бросалось в глаза. Поэтому заняло несколько больше времени, чем ожидалось, но единственное, что я нашел — это вот.

Друг передал ей листок с довольно короткими пометками.

— Вот здесь, внизу, — ткнул он на нужный кусок текста. — Это — показания, которые были взяты после войны. Чтобы отловить сбежавших Пожирателей и восстановить историю давались вознаграждения за любую информацию, помнишь?

Конечно, Гермиона помнила эту «акцию» Министерства, но смутно, потому что на них троих было наложено своего рода вето на допросы, так как они «пережили сильное эмоциональное потрясение». Естественно, после периода передышки длиной в три месяца (вот уж срок, чтобы прийти в себя после войны!) их допрашивали с таким пристрастием, с которым не допрашивали, наверное, никого.

— Так вот, это показания одной женщины. Она говорит, что видела Беллатрису Лестрейндж зимой девяносто седьмого, и она была «на сносях».

Гермиона просмотрела сноску, чтобы убедиться в этом.

— Ну, не знаю… — сомнительно протянула девушка. — Тебе не кажется странным то, что она — единственная, кто видела Беллатрису беременной? И вряд ли Малфои умолчали бы об этом, учитывая…

— Так понимаешь в чем дело, в своих показаниях Люциус и Нарцисса говорили о том, что на протяжении того года они практически не видели Беллу. И сказали они об этом вскользь — вряд ли я бы вообще обратил внимание на эти слова, если бы не искал конкретно. Вполне возможно, что Лестрейндж пряталась, — проговорил Гарри. — И в период, когда беременность могла дать о себе знать, Драко был в школе.

Гермиона закусила губу, обдумывая слова лучшего друга.

— Это все просто… не знаю, странно. Но тебе не кажется, что мы хватаемся за слишком размытые факты? Кто-то еще видел что-то подобное? — Грейнджер перевернула лист, чтобы пробежаться глазами по остальным цитатам. — И к тому же, бабка могла придумать это, чтобы получить вознаграждение. Многие так делали.

— Нет, никто подобного не видел, но вполне вероятно, что Беллатриса не заметила свидетеля. Женщина узнала ее, когда она пыталась скрыть свою личность. И это, кстати, еще одно доказательство: Лестрейндж не могла использовать Оборотное из-за беременности, — Поттер объяснял так эмоционально, что Гермиона на секунду будто вновь очутилась в гриффиндорской гостиной, где они всегда пытались дать отпор всему происходящему. — И к тому же, если бы она говорила это только ради денег, то можно было бы придумать что-то более правдоподобное.

Гермиона отложила лист, закусив ноготь на большом пальце. Теория выглядела немного безумно. Зачем Беллатрисе нужен был ребенок?

— Допустим, если это правда, то сейчас ребенку не больше четырех, — наконец, произнесла она. — Нужно узнать, где он может быть, если он жив.

— И если он, конечно, вообще существует, — кивнул Гарри и устало откинулся на спинку дивана.

Это было так похоже на их прошлое, что Гермиону передернуло. Выдохнув, она решила, что завтра поговорит с Роном. Ей не хватало его, как друга, как человека, как третьей составляющей их семьи. Из них двоих взрослой будет она, пусть даже и в который раз. Но Гермиона честно постарается все наладить.

Комментарий к Глава 5

Одна из моих любимых глав, пожалуй)

Здесь понемногу раскрывается Астория и перестает быть просто блеклым упоминанием между строк. Как вы к ней относитесь, кстати? Вам ее не жаль?

Ну и поведайте о своем любимом моменте) Люблю вас❤

========== Глава 6 ==========

— Это подозрительно.

— Это паранойя, — Драко закатил глаза, откинувшись на спинку стула.

Грейнджер поджала губы, смотря на Блейза. Они сидели в небольшой кофейне недалеко от Министерства, пока Забини посвящал их в тайны своего воспаленного сознания.

— Нет, серьезно, вам не кажется подозрительным то, что практически единственный оправданный Пожиратель постоянно трется языками с помощником министра? — уже, кажется, в десятый раз спросил Блейз.

— Визенгамот признал, что Пиритс был под Империусом, — неуверенно протянула Гермиона.

Она заговорила, и Драко перевел на нее взгляд. Ее пальцы с бежевым лаком на ногтях раздражающе цокали по чашке, в которой совсем не осталось облепихового чая. Кто вообще пьет горячие напитки в такую жару? Он скользнул глазами по ее бедру, обтянутому в узкую офисную юбку, и вспомнил инцидент, который произошел несколько дней назад. Сейчас она сосредоточенно смотрела на салфетки на столике. Они были так нелепо выложены в виде розочки, что Малфою не верилось, что он согласился прийти в эту забегаловку, потому что Забини прислал ему патронус.

Ее глаза явно искали решение или аргументы. Они выглядели так почти всегда, но он помнил, когда было по-другому. Тогда на кухне Драко хотел вывести ее из равновесия, разозлить или заставить смущаться, потому что ему нравилось, когда Грейнджер проявляет эмоции. Что-то в этом приковывало его взгляд, кажется, он мог бы вечно доводить девчонку, смотря на то, как с нее слетают маски спокойствия.

Драко хотел добиться того, чтобы она признала, что ее к нему тянет. Как и всех. Чтобы она подала знак, сделала какой-то жест, чтобы он мог потом вдоволь насладиться эффектом и посмеяться над ней от души, подтрунивая до конца своих дней, но в какой-то момент… ему действительно захотелось, чтобы она сдалась. Грейнджер облизывала губы, и Драко что-то говорил о том, что Скорпиус должен был как-то появиться, но на самом деле просто осматривал ее тело. Развязав халат, он заметил россыпь родинок у нее на ключицах. У Грейнджер их, наверное, несколько сотен по всему телу. Это, черт возьми, вообще не место для таких мыслей.

— Да, но родителей Драко тоже признали невиновными в Первую магическую войну из-за этой отговорки, — сказал Блейз, переведя взгляд на друга. — Без обид, просто факты.

— Ты думаешь, они обсуждают планы захвата мира в курилке? Серьезно? — поднял Малфой одну бровь вверх, отрываясь от воспоминаний.

— Слушайте, это странно, что они общаются. Я не замечал этого раньше, потому что мне было наплевать, но теперь я вижу, как они переговариваются все чаще, — настаивал Забини на своем.

— Ты предлагаешь запереть их в темницах и пытать Круциатусом, пока не расколются? — спросил Драко и тут же уловил полный осуждения взгляд Гермионы, будто даже мысли о Непростительном были непростительны. — Что? Я же бывший Пожиратель. Пытаюсь действовать максимально стереотипно, чтобы твой шаблон не разорвался.

— Я не мыслю стереотипно! — ощетинилась она.

— Салазар, помолчите! — закатил глаза мулат. — Никого не нужно закрывать в темницах. Я знаю, что сегодня они должны встретиться. К тому же, они собираются в маггловском баре. Это подозрительно.

— Вдруг у них свидание? — усмехнулся Драко, представляя картину, где Маркус и Пиритс сидят за столиком и держатся за руки.

— Ты хочешь сказать, что они замышляют что-то? Собирают какую-то армию? — спросила Гермиона, проигнорировав ребячество Малфоя.

— Если бы они собирали армию, то наверняка обратились бы ко мне — не так много Пожирателей остались на свободе.

— Не думаю, — помотал головой Забини. — Ты слишком знаменит. Если бы не поддержал их, огласка была бы нереальная. И твоя смерть тоже была бы слишком громкой.

— Я столкнулась несколько дней назад в лифте с Маркусом. У него были новостные выписки, в которых говорилось о массовом убийстве магглов, — проговорила Грейнджер, перебивая Блейза. — Но ни одно из тех событий не освещалось в «Пророке» после.

— Но редактура, как известно, обычное дело для «Ежедневного пророка», — пожал плечами итальянец.

— Да, но по каким таким критериям в редактуру попали новости о массовом убийстве? — возразила девушка.

— Ладно, это странно, — нехотя согласился Малфой, от скуки наблюдая за ступней гриффиндорки, обутой в бежевые лодочки, которой она нервно покачивала. — Но не думаю, что твои опасения верны. Волдеморт вернется…

— Господи, а можно потише? — шикнула Гермиона, оборачиваясь и проверяя, никто ли не вкинул слишком любопытное ухо в их разговор.

— Не переживай, Грейнджер, никому и в голову не придет мысль, что мы можем быть в чем-то задействованы вместе, — надменно ответил Драко, но все же понизил голос. — Волдеморт вернется через десять лет. Не думаю, что они стали собираться настолько заранее.

— Или так, или нет. То, что Скорпиус появился здесь уже изменило историю, — рассуждал Блейз.

Все трое потратили пару секунд на осознание в тишине, а ногтевые пластины Гермионы вот-вот должны были стереться от такого настырного поцокивания о чашку.

— И что ты предлагаешь? — вдруг произнесла она, решив, что обеденный перерыв беспощадно затянулся, а они все еще не добрались к сути.

— Вам нужно проследить за ними. Точнее, тебе, Грейнджер. А ты ее прикроешь, — раздал Забини всем роли.

— Что?! — возмущенно поднял голос Малфой.

— Я дам вам название бара, в котором они увидятся. Я уже его проверил, там обычно довольно людно, так что Грейнджер легко затеряется среди толпы, если оденется соответственно, — начал рассказывать слизеринец, который, кажется, все продумал. — А ты мог бы просто быть неподалеку, на случай, если что-то пойдет не так, — обратился он к лучшему другу.

— Почему ты не можешь? — нахмурилась Гермиона, ничуть не прельщенная будущей перспективой слежки за кем-то.

— Я слишком узнаваем для них, Грейнджер, — нетерпеливо ответил Блейз так, будто это было очевидно. — Ты — магглорожденная, и даже если они тебя заметят, то это будет совершенно естественно — твое нахождение в маггловском месте. И даже если они заметят Драко, то, как он уже сказал, вас в последнюю очередь кто-то заподозрит в каком-то сговоре.

Гермиона сложила губы в тонкую полоску, так и не решив, как относиться к последнему предложению: как к оскорблению или как к констатации факта.

— Ну да, действительно, кто в здравом уме захочет иметь общие дела с Малфоем? — ощетинилась она, смотря на него, и сразу почувствовала себя намного лучше.

— Скажи это десяткам моих контрактов, Грейнджер, — фыркнул он, прищурившись. — Сам прикрой ее, Блейз. У меня сегодня вечер занят.

— Мне вообще не нужно ничье прикрытие! — возмутилась она, поправляя юбку. — Я ни одному из вас не уступаю в магических способностях, возможно, даже наоборот.

— Вы можете прекратить хотя бы на минуту?! — Забини едва ли сдерживал себя в руках. — Между прочим, это не мой сын прибыл из будущего, чтобы предупредить нас о каком-то приближающемся дерьме. Так что да, мне кажется, вы должны затолкать свое самолюбие подальше и пошевелиться.

Малфой и Грейнджер сверлили друг друга взглядами, понимая, что Забини пустил в ход самый весомый аргумент, против которого невозможно было поспорить. Скорпиус. Это перечеркивало все. Грейнджер поежилась, чувствуя, как взгляд Драко проникает под ее кожу. Она не могла отделаться от чувства, будто он над ней насмехается. Будто знает о ней что-то. Словно научился читать мысли и прочел их тогда, на ее кухне, когда буквально на секунду какие-то первобытные инстинкты взяли верх над ее разумом, и она поклялась искоренить их в себе, если это мешает ей рассуждать здраво.

— Черт возьми, во сколько? — Малфой первым прервал зрительный контакт, раздраженно повернувшись к другу.

— В девять. Но лучше вам обоим быть там раньше, надеюсь, не нужно объяснять, что по отдельности, — ответил он.

— Что ты имел в виду, когда говорил про «одеться соответственно»? — спросила Гермиона, перебивая Малфоя, который уже был готов вставить язвительную реплику о том, как ему не терпелось прибыть под ручку с гриффиндоркой.

— Это довольно популярный бар, Грейнджер. Девушки там не ходят в свитерах, — усмехнулся мулат. — Тебе придется надеть что-то короткое и коктейльное, чтобы не выглядеть белой вороной.

— Чудесно, — Гермиона пыталась звучать непринужденно, но всем было и так понятно, что она чувствует неловкость. Двое против одной —это несправедливо.

— Я могу посидеть со Скорпиусом, — неожиданно произнес Забини, и они уставились на него.

Гермиона закусила губу, теряясь в противоречиях. С одной стороны, она практически не знала Забини, а все, что знала, вряд ли носило положительный характер, но с другой стороны он сидел здесь и пытался помочь. Конечно, весьма специфическим способом, но все же. И он был крестным ее сына.

— Было бы отлично, — наконец, кивнула она.

— Заберу его к себе, уверен, мы отлично проведем время, — улыбнулся Забини, словно пытался успокоить Гермиону, на лице у которой все еще плясали сомнения, как солнечные зайчики, отражающиеся от чайной ложки.

— Возьми с собой Тинки, он любит ее стряпню, — сказал Драко спокойно, явно полностью доверяя другу.

Грейнджер еще раз кивнула, внутренне убеждая себя, что все будет нормально, и встала. Ее шеф уже, наверное, пеной изошел, что всегда с ним происходит, когда он не находит ее на месте. Иногда ей казалось, что будь его воля, она бы вообще не спала.

— Приходи ко мне в шесть, я к тому времени соберу Скорпи, — сказала она Блейзу, не смотря на Малфоя.

В последнее время Гермионе казалось, что он, подобно Василиску, вытягивает из нее всю уверенность и комфорт через глазные яблоки, стоит ей только посмотреть ему в глаза.

***

— Слушай дядю Блейза, я заберу тебя завтра вечером, — Гермиона поправила ему прическу, в который раз отмечая, что у него волосы лежат куда лучше, чем у нее самой.

— Не переживай, Грейнджер, ему восемь, он уже настоящий мужчина, — уверенно произнес Забини.

Она поцеловала сына на прощание, и он с Блейзом скрылся в камине. Девушка взглянула на часы, прикидывая, сколько времени у нее осталось на сборы, и услышала стук в дверь. Гости сейчас были совершенно некстати, но в то же время, она надеялась, что это не один из соседей, который постоянно жаловался на шум. Открыв дверь, Гермиона немного растерялась.

— Рон, — произнесла она и, на секунду замерев, отошла в бок, приглашая его войти.

— Привет, Гермиона, — он прошел в гостиную, и девушка ощутила весь груз недосказанности между ними.

За эти недели они отдалились друг от друга очень сильно, хотя раньше ей казалось, что дальше уже невозможно.

— Как дела на работе? — Мерлин, его вопрос звучал так нелепо и неуместно, но она ценила его попытку сделать шаг, поэтому натянуто улыбнулась, сделав вид, что не заметила этой напряженности.

— Мне кажется, что мир может перевернуться с ног на голову, но мои дела на работе останутся неизменными, — махнула рукой Гермиона.

— Гарри говорил, что ты начала приходить домой раньше.

— Да, мне приходится, потому что я не могу оставлять Скорпиуса на кого угодно, полностью растворяясь в безумной гонке мистера Мокриджа под названием «успеть недельный план за восьмичасовой рабочий день», — закатила глаза она, вспоминая, что сам шеф, конечно же, не был слишком доволен тем, что теперь часть дел нужно было перекладывать на Мэри. И не то, чтобы он сильно переживал за Мэри, просто она делала все в несколько раз медленнее. — А как у тебя дела? Как магазин?

— Все в порядке, мы с Джорджем… — Рон вздохнул. — На самом деле, это неважно. Я скучаю по тебе, Гермиона. Мне не хватает наших разговоров, и я не хочу, чтобы хорек мешал нашим отношениям.

— Рон, он даже не пытался, — ее голос немного дрогнул, потому что перед глазами тут же встала сцена на кухне, где он оказался рядом с ней так близко, пустив мурашки по ее плечам. Но правда была в том, что Малфой действительно не пытался лезть в их отношения, просто хотел выставить ее идиоткой.

— Он уже это сделал, если ты не заметила, — довольно резко возразил Уизли.

— Это сделал не он, Рон, это сделал ты, — произнесла она, пытаясь звучать спокойно. — Ты почему-то принял все происходящее, как личное оскорбление, хотя это просто произошло, вне моих желаний. Я вообще не понимаю, что на тебя нашло.

— То есть, это на меня нашло? — он ткнул пальцем себе в грудь. — Ты родила ребенка от Малфоя, а я, значит…

— Конкретно я никого от Малфоя не рожала, Рон! — воскликнула она. — Поверить не могу, что ты опять начинаешь об этом говорить!

— А как мне об этом молчать, Гермиона?! — лицо Уизли покраснело от негодования. — Ты серьезно предполагаешь, что я должен жить так, будто ничего не произошло, зная, что ты через пару лет родишь ребенка от нашего врага?!

— Рон, повзрослей, наконец! Война закончилась! Все в прошлом, я устала об этом… — ее трусило от нервов и злости за то, что он опять начал этот скандал, но парень ее перебил.

— То есть, тебя только это интересует?

— Я думала, что ты пришел поговорить. Нормально пообщаться, — Грейнджер выдохнула, пытаясь взять себя в руки.

— Да, вспомни, когда мы в последний раз нормально общались? Говорили? — его губы сжались в тонкую линию. — Ты ведь постоянно крутишься с этим ребенком!

— Потому что это мой ребенок, Рон! Тебе, черт возьми, придется с этим смириться! — все, учитывая уровень крика, завтра к Гермионе точно прибежит орда соседей с подписанной петицией на ее выселение.

— Где он тогда сейчас? Оказывается, у тебя есть время на все, кроме меня, — в его голосе сквозила такая обида, что при других обстоятельствах ей стало бы его жаль, но не сейчас, когда он уже в который раз нападает на нее ни за что, пытаясь укусить побольнее.

— Он с Блейзом. И я сегодня занята, только поэтому отдала Скорпи, — Гермиона не была уверена, что пока стоит распространяться о сегодняшнем вечере, несмотря на то, что, возможно, это было бы весомой аргументацией в глазах Рона, и он перестал бы так кипятиться, хотя она уже ни в чем не была уверена.

— С Блейзом? Забини? — парень скривился в неверии, когда Грейнджер кивнула. — Отлично, Малфой, Забини, с кем из слизеринской шайки ты еще успела подружиться? Как вообще можно ему доверять?

— Он крестный Скорпиуса, Рональд, я доверяю в первую очередь себе, — строго произнесла она. — Вряд ли крестным моего сына стал бы плохой человек в любом из возможных измерений.

— Круто, Гермиона! — наигранно засмеялся Рон. — Я то думал, что тебе нужна моя поддержка! Что ты здесь страдаешь, а ты, оказывается, неплохо справляешься и без меня!

— Прости, пожалуйста, что я не лежу, рыдая в подушку целыми днями, пока ты не соизволишь повзрослеть и понять, что иногда жизнь вносит свои коррективы в наши планы.

— Замечательно, я закончил.

Рон пошел по коридору, направляясь к выходу. Возможно, он ждал, что Гермиона побежит за ним и попытается образумить, как поступала всегда, возможно, ждал, что она скажет хотя бы слово или же хотел, чтобы девушка дала ему уйти. Но как бы там ни было, Грейнджер продолжила стоять в молчании, которое звучало громче, чем их ссора, пепел которой, кажется, все еще летал в воздухе, наполняя горькой сажей ее легкие даже после громкого хлопка двери.

***

Гермиона была уверена, что задохнется. Вот прямо сейчас, незамедлительно. Узкое платье, одолженное у Джинни, было настолько облегающим, что могло бы исполнять роль рентгена. Они носили один размер, поэтому ее предположение о том, что наряд был ей попросту мал тут же отмели, решив, что она просто не привыкла. Младшая Уизли завалила ее вопросами, услышав о просьбе, но когда Гермиона сказала, что это для дела, тут же погрустнела, видимо, физически ощутив, как от нее ускользнул неплохой повод почесать языком. Успокаивало одно: белый цвет был ей к лицу, и платье было довольно красивым, хотя на нем практически не было украшений, лишь тонкие бретели на плечах. Предполагалось, что фигура надевшей будет лучшим украшением, но Гермиона об этом думала в последнюю очередь. Заколов волосы в низкий пучок, она надела туфли и поблагодарила себя прошлую за то, что стала носить их в Министерство. По крайней мере девушка не распластается на полу, просто не сумев справиться с каблуками. Уменьшив чарами палочку, она сложила ее в элегантную небольшую сумочку на цепочке и, вызвав такси, отправилась в нужное заведение маггловским способом, чтобы уж точно не вызвать никаких подозрений.

Ступив из машины на слегка влажный асфальт, который говорил о том, что совсем недавно прошел дождь, голые плечи гриффиндорки взял озноб. Она подошла ко входу. Два охранника, которые выглядели настолько клишированно, насколько это вообще было возможно, осмотрели ее с головы до ног. Гермиона решила, что, судя по их виду, они сами перед началом рабочего дня проходят фейс-контроль, чтобы выглядеть как можно более устрашающе. Эта мысль заставила ее прыснуть со смеху, и один из мужчин поднял бровь вверх, но не получив никакого объяснения на свой немой вопрос, просто отошел от двери.

Зайдя внутрь, Гермиона прошла несколько метров и сразу поняла, почему Забини сказал, что в свитерах здесь девушки не ходят. По дороге сюда ей казалось, что люди будут таращиться на нее, но по итогу, действительно, приди она сюда в чем-то, что прикрывало бы ей колени, она бы словила взгляды присутствующих, а сейчас всем было плевать. Если бы Гермиона не знала, то подумала, что слишком обтягивающие и слишком короткие платья — это некий дресс-код, негласная униформа девушек. Боже, если бы за красную помаду можно было бы попасть в тюрьму…

В баре было жарко, поэтому она обрадовалась, что не нанесла много косметики, которая могла бы потечь в считанные минуты в такой духоте. Лишь тушь и немного блеска на губы, к черту красные помады.

Гриффиндорка свернула вправо, решив, что нужно осмотреться. Зал, в котором она оказалась, был темным, и музыка здесь играла громче, чем в холле. Кислый клубный микс барабанил по перепонкам, заставляя скривиться от неприятных ощущений. Сама комната не была большой, поэтому, отойдя от прохода, чтобы не сбить официанта с подносом, на котором стояли разномастные коктейли, она окинула взглядом всех присутствующих и не увидела даже намека на Маркуса или Пиритса. Собственно говоря, они пока не должны быть здесь, судя по времени, но проверить не помешает. Решив, что люди, которые выбрали подобное место для того, чтобы что-то обсудить вряд ли выберут темную каморку с громыхающими битами, Гермиона вышла оттуда, оставив бордовую ширму позади. Вскинув голову, девушка увидела, что у заведения есть второй ярус, но все же решила пойти прямо и проверить ту часть, куда заходило подавляющее большинство людей. Если так и дальше пойдет, то, конечно же, факт того, что кто-то бездумно слоняется от зала к залу не вызовет и малейших подозрений! Она уже в который раз мысленно разозлилась на Забини за эту идею и пошла прямо.

Следующий зал был действительно впечатляющим по своим размерам. Огромные хрустальные люстры заливали множество столиков уютным светом, но внимание привлекала барная стойка, которая светилась желтыми огнями, подсвечивая барменов, упражняющихся в мастерстве под названием: «подбрось повыше шейкер и попытайся не опозориться». Здесь играла негромкая, но все же танцевальная музыка, которая настраивала на непринужденность. Возможно, этот трюк сработал бы и с Гермионой, если бы она не прошлась взглядом вдоль бара и не увидела серые, как подсветки у алкогольных напитков сзади барменов, глаза, смотрящие прямо на нее. Ну что ж, теперь девушка с точностью могла сказать, что если Малфой вдруг погубит свою карьеру ловца, то с блеском сможет зарабатывать на рекламе маггловских вещей — настолько они ему шли. И самое паскудное, что он знал об этом. Об уверенности в нем говорило все: поза, жесты, взгляд, хотя, казалось, не должно быть места более неуютного для него, чем в маггловском мире. Но вот что бывает, если Господь при создании переборщил с тщеславием. Рядом с ним на барном стуле сидела девушка в желтом платье, мало чем отличающимся от платья гриффиндорки, разве что оно было еще более коротким. Мерлин всемогущий.

Решив проигнорировать оценивающий взгляд Малфоя, Гермиона двинулась вглубь зала, присев за один из столиков. Незаметно просмотрев посетителей, она поняла, что нужных еще нет и немного отодвинулась на стуле вправо, чтобы хорошо видеть вход. Меню из напитков, принесенных официантом, оказалось исключительно алкогольным, и она закусила губу, просматривая что-то менее опасное. Девушка терпеть не могла заведения, которые почему-то думают, что список ингредиентов в скобках к названию напитка не обязателен, но интуиция ей подсказывала, что нечто, которое называлось «До свидания» было бы плохой идеей.

— Ягодный дайкири, пожалуйста, — улыбнулась она парню в форме заведения, отдав ему меню.

Малфоя не было видно с этого столика, и это вмиг заставило ее почувствовать себя более свободно. Каким-то невероятным образом Гермиона постоянно ощущала на себе давление, когда он на нее смотрел. Хотя ей совершенно не хотелось его впечатлить, чтобы переживать. Абсолютно нет. Просто засранец смотрел всегда так, будто мог силой мысли передавать ей язвительные комментарии, и она их получала. Все до одного.

Ягодный вкус холодного напитка немного остудил ее щеки, которые, несмотря на то, что в этом зале температура была вполне приемлемой, все равно приобрели румянец. Через двадцать минут ленивого потягивания сладкой алкогольной жидкости через трубочку, Гермиона заметила мужчину, вошедшего в помещение.

Маркус был одет на грани дозволенного: в его образе не было откровенно магических вещей, но и для магглов прикид был довольно странным. Нервно окинув взглядом зал, он приметил стол недалеко у бара и сел на стул, явно чувствуя себя неуютно, что для него было редкостью. Гермиона чертыхнулась и, медленно поднявшись, отвернула лицо к стене и пересела за другой столик, отодвинув стул так, чтобы ее лицо и шею закрывали живые цветы, свисающие с потолка. Повернувшись, она посмотрела на Малфоя, который лениво плескал в стакане виски, разговаривая с девушкой, которая за ту минуту, что Грейнджер следила за ними, дотронулась до него раз пять. Гриффиндорка сжала губы, понимая, что то, зачем они непосредственно сюда пришли, заботит его в последнюю очередь.

Буквально через пять минут, словно они сговорились выдержать точный тайминг, в помещение вошел Пиритс. И если Гермионе до этого казалось, что Маркус нервничает, то по сравнению с Пиритсом он был просто примером спокойствия и уравновешенности. Мужчина подергивал руками и постоянно теребил часы, осматриваясь. Грейнджер прижалась к стулу, надеясь, что бывший Пожиратель будет не таким наблюдательным, и опустила голову вниз, делая вид, что выбирает что-то из меню.

— Наконец-то, — услышала она раздраженный голос Маркуса, будто он ждал того не меньше часа. — Вот.

— Что это? — Пиритс что-то взял со стола, потому что Гермиона услышала цокающий звук о поверхность, но обзор был слишком мал, чтобы понять, что именно.

— Маггловское устройство передачи данных, — объяснил Маркус. — Сделай так, чтобы оно попало к маггловскому министру и просочилось в прессу.

— Здесь все? Это вся запись?

Грейнджер заметила плавное движение головы Маркуса, которое можно было принять за кивок.

— Убийство станет информационной бомбой. Кингсли не справится с этим потоком ненависти, я уверен. Люди все еще боятся и все еще не до конца отошли от войны. Это им напомнит обо всем.

— Люди верят Кингсли. Ты думаешь, что это действительно… — неуверенно начал Пиритс, но был перебит.

— Даже слишком верят. У него нет права на ошибку. А вот здесь, — он указал на карман мужчины, сидящего напротив, в котором, предположительно, хранилась переданная вещь, — здесь его ошибка. Все быстро сложат дважды два, когда аврорат обыщет его кабинет и найдет там документы, которые он не утвердил в желании скрыть теракт. Его сожрут с потрохами.

— Ты не боишься, что, заняв его место, с тобой сделают то же самое? — Гермиона нахмурилась, постепенно понимая происходящее.

— Я не такой сердобольный, — расплылся в улыбке Маркус.

— Тебя могут заподозрить. Это покажется странным, что, — мужчина запнулся, — что все так удачно складывается. Массовые убийства магглов, твое назначение и…

— Ты в чем-то меня подозреваешь, Пиритс? — Маркус наклонился, пристально всматриваясь в его лицо. — Я не убивал этих чертовых магглов. Просто все слишком удачно сошлось, чтобы не воспользоваться моментом.

— Как так получилось, что ты об этом узнал? — подозрительность в голосе Пиритса вбивала ровную палку в позвонок Гермионы, понимая, что, возможно, в полуметре от нее, за кустом растений, сидит убийца.

— Думаешь, ты единственный Пожиратель, с которым я общаюсь? — прищурился заместитель министра. — Делай, что велено, Пиритс, и когда я сяду на место Кингсли, ты получишь свое вознаграждение. А если нет, то я заставлю Визенгамот пересмотреть их решение, касательно твоей свободы. Ты знаешь, мне это ничего не стоит.

Ком в горле Грейнджер перекрыл ход кислороду, и она медленно закрыла глаза в попытке выдохнуть.

— Я сказал, что сделаю, — огрызнулся Пожиратель. — Но не корми меня обещаниями. Тысяча галлеонов, не меньше. За то, что я вновь опускаю руки по локоть в дерьмо.

— Получишь ты свои деньги, — ответил он с презрением. — Это все, проваливай отсюда и используй автомобиль. Никаких аппараций.

Гермиона услышала, как отодвинулся второй стул и опустила лицо еще ниже, казалось, что еще чуточку и она проведет по названию коктейлей кончиком своего носа. Ее начало тошнить от того, что это все могло оказаться правдой. Что это все реально происходило. Святой Годрик.

Пиритс ушел не попрощавшись, и Маркус, допив какую-то жидкость в бокале, посмотрел на время и удалился минут через десять, бросив на стол скомканные купюры. Вытерев потные руки о салфетку, Гермиона еще раз глубоко вдохнула и, поднявшись, подошла к барной стойке, где рядом с Малфоем уже никого не оказалось. Несмотря на то, что он тоже должен был слышать развернувшийся диалог, слизеринец не выглядел шокированным.

— Я говорил, что Блейзи пора пропить успокоительную настойку и перестать повсюду видеть возвращение Темного Лорда, — спокойно произнес Драко, допивая остатки виски.

— Что?! — возмутилась Гермиона. — Ты вообще слышал, о чем они говорили?

— Ни о чем таком, что относилось бы к армии Пожирателей, — равнодушно ответил Малфой, усаживаясь удобней на барном стуле.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что это Маркус мог убить тех магглов?

— Это мог быть он или нет. Грейнджер, ублюдок просто хочет сесть в кресло министра, это так типично, что даже скучно, — фыркнул Драко. — Они не хотят воскресить Волдеморта и мне этого достаточно.

Гермиона сглотнула, убеждая себя в этом. Это не имеет ничего общего с Волдемортом. А это хорошие новости.

— Нужно предупредить Кингсли, — сказала она, скорее, самой себе, понимая, что займется этим утром, потому что в начале одиннадцатого вечера такие новости не преподносят.

— Давай, потому что я уж не представляю, как тебе живется столько лет без лишней возможности кого-нибудь спасти, — хмыкнул Драко.

— Не все обладают такой внушительной дозой сволочизма внутри себя, как ты, Малфой, — колко ответила Гермиона, бросив на него взгляд.

— Ну уж куда мне до святоши Грейнджер, — рассмеялся он так, будто то, чем она пыталась его уколоть или хотя бы ответить той же монетой, разлеталось в пух и прах, даже не доставая до его самовлюбленной улыбки.

— С меня хватит, — закатила глаза Гермиона, забрасывая ремешок сумочки на плечо и намереваясь убраться отсюда как можно быстрее.

— Уже убегаешь? — повернулся он к ней, явно издеваясь. — Что-то ты не такая смелая без своей бравой команды.

Он говорил медленно, заставляя ее слушать, обращать на себя внимание. И Гермиона ненавидела, что у него получалось, потому что она все еще стояла здесь, а не сидела в такси.

— Я просто не перевариваю твоего общества, Малфой, — ответила девушка, но ее голос звучал неуверенно.

— Вранье, — без тени нервозности констатировал Драко, показывая официанту, что ему нужно повторить.

— Вот и нет, — их диалог звучал крайне глупо, и Гермиона была рада, что поблизости не было людей, потому что со стороны выглядело так, будто еще чуть-чуть, и она топнет ножкой, только чтобы придать своим словам веса.

— Ты просто боишься оставаться со мной наедине, Грейнджер, это очевидно, — он наклонил голову вправо, вновь смерив ее взглядом. — Потому что мы оба знаем, что ты не испытываешь ко мне ненависти.

Появление Скорпиуса будто навсегда убедило Малфоя в том, что она влюблена в него. Словно события, которые произошли в будущем, накладывали отпечаток на настоящее. И у нее чесались руки переубедить его в этом.

— Ты прав, Малфой, я испытываю к тебе равнодушие, — ответила Гермиона, садясь на барный стул напротив, чем вызвала мгновенную вспышку удивления на его лице. Он явно не ожидал, что она останется. Выкуси.

— Равнодушие — это еще более смешно, — он покачал головой, откровенно забавляясь.

Его улыбка была самой странной улыбкой из всех, что ей приходилось видеть. В ней не было тепла или доброжелательности. Только какой-то странный огонь, который влек, словно вы стоите на заднем дворе школы, и твой одноклассник вот-вот уговорит тебя сбежать с уроков в первый раз.

— Я осталась всего на полчаса, чтобы сбить с тебя спесь. Мне неприятна твоя компания, — Гермиона закинула ногу на ногу, поправляя платье и смотря, как он пристально следит за этими движениями.

— Здравствуйте, мисс, желаете выпить? — бармен отложил бокал, натертый до блеска, и подошел к ней, вежливо улыбнувшись.

— У вас есть что-то безалкогольное? — несмело спросила она, чувствуя, что крепкий дайкири уже окрасил ее щеки в ощутимый румянец.

— Безалкогольное? — насмешливо переспросил Малфой, будто действительно не веря, что она решила такое заказать. — Тот самый случай, когда правильная до мозга костей девочка хочет доказать всем, что не такая уж она правильная, но личность не выбьешь. Что, не успела вовремя в кроватку, так теперь боишься согрешить еще раз?

— Перестань меня выставлять какой-то… — начала Гермиона, но ему не было до этого дела.

Малфой повернулся к бармену.

— Текилу.

— Я не пью такой крепкий алкоголь! — возмутилась она, все еще надеясь остановить это безумие. — Он отвратный.

Парень за барной стойкой вздохнул, устав от их сцены, но все же сохранял максимальную вежливость.

— Тогда пусть для нее она будет ледяная, — отдал последнее распоряжение Малфой, и за считанные минуты перед ними появилось две стопки.

Гермиона смерила небольшие рюмки взглядом, думая о том, что количество не такое большое и, возможно, в этом нет ничего страшного.

— Эту штуку нужно пить залпом, — сказал Драко, видя, как подозрительно она смотрит на текилу, будто из нее вот-вот выпрыгнет правонарушитель.

— Я выпью всего одну.

— Не уверен, что даже ту выпьешь, учитывая, что ты сидишь рядом с ней так, словно она хочет на тебя напасть, — закатил глаза он.

Прищурившись, Гермиона сжала стопку между пальцев и, пожалев, что не может просто заткнуть нос, как при прыжке в бассейн, влила содержимое себе в горло. Жидкость оказалась действительно ледяной, что притупляло ее резкий вкус, но, черт возьми, недостаточно.

Она скривилась, закрыв рот рукой.

— Окей, ладно, но все же стоило подождать лайм, — Малфой поднял брови от неожиданности.

Его лицо не выглядело и на капельку таким же, полным отвращения, как лицо Гермионы, когда он выпил свою порцию.

— Вам повторить? — поинтересовался бармен, убирая со стойки пустые рюмки.

— Сделай ей пока что какой-нибудь коктейль, не хочу, чтобы она потом сказала, что я ее споил, — усмехнулся Малфой. — «Красный октябрь».

— Что в нем? — нахмурилась Гермиона, ища глазами меню.

— Он довольно крепкий, но по сравнению с текилой чувствуется намного вкуснее за счет гренадина, — объяснил парень и, получив кивок от Малфоя, взялся за шейкер.

Переведя свой взгляд на Гермиону, Драко медленно осмотрел ее наряд, задержавшись на ногах, и ей тут же стало понятно, что одной рюмки текилы недостаточно, чтобы девушка перестала чувствовать себя рядом с ним так, будто она на экзамене.

— Терпеть не могу такие платья, — наконец, вынес он свой вердикт.

— О, ну конечно, — закатила глаза она. — Дай угадаю. Я помню, что ты считаешь меня «не такой уж худой», но можешь со своим мнением пойти куда подальше. Слава Мерлину, оно никого не интересует, кроме тебя.

Малфой удовлетворенно улыбнулся, смотря, как Гермиона пробует намешанный барменом напиток.

— Не думал, что для тебя это оказалось таким важным, что ты запомнила, — хмыкнул он. — Но дело в другом. Обычно такие платья надевают девушки, которые считают свою фигуру самым важным козырем, а это так скучно, когда самое интересное, что может быть в женщине — это тело.

— О да, ты ведь такой ценитель души, — сказала Гермиона с сарказмом.

— Как плохо ты обо мне думаешь, — поцокал он языком, и девушка заметила, что его голос звучит ужасно обольстительно.

Поразительно, насколько манера Малфоя говорить приковывала к себе внимание. Он знал, когда нужно повысить голос, когда снизить до шепота или сменить интонацию, чтобы его действительно слушали. Говорили, что таким ораторским искусством обладал Волдеморт, и ее плечи немного вздрогнули от этой мысли.

— Просто это все, — двумя пальцами он провел в воздухе вдоль ее наряда, — совершенно не твое.

Она недовольно сжала губы, но решила лишить его удовольствия потешаться над происходящим, сосредоточившись на коктейле. Вкус был сладко-горький, но явно лучше, чем предыдущий напиток. Вдруг освещение в зале стало немного приглушенным, и из колонок полилась приятная музыка, став громче. Оглянувшись, она увидела несколько пар, которые были явно подшофе и танцевали, едва попадая в ритм. Малфой отставил свой стакан, и звук цокнувшего стекла о барную стойку привлек ее внимание. Гермиона повернулась и, глотнув сладковато-алкогольную жидкость, уставилась на его руку.

— Я устал сидеть на этом чертовом стуле, — раздраженно произнес он, смотря, как она медлит, и Грейнджер невольно задумалась, как часто парень получает отказы в просьбе потанцевать. — Магглы ни черта не понимают в комфорте.

Ей и самой хотелось бы размяться, но лучше Гермиона просидит вечность, будучи прикованной к твердой крутящейся поверхности с подножкой, чем потанцует с Малфоем, потому что…

— Я не умею танцевать, — правда выскочила из рта так внезапно, что ее глаза округлились в удивлении, будто это сказал кто-то со стороны.

— Успокойся, Грейнджер, едва ли здесь кто-то заинтересован в оценке твоих танцевальных способностей, — Но ты заинтересован — вот основная проблема.

Она едва успела опустить стакан, когда он потянул ее за ладонь, заставив спрыгнуть и поспешно поправить платье.

— К тому же, в танце важен тот, кто ведет, — произнес Драко, привлекая девушку к себе ближе.

И она могла поклясться, что это все какой-то специально поставленный номер, тщательно спланированная акция по введению ее в неловкие ситуации. Гермиона слышала смех танцующих пар рядом, которым, очевидно, было глубоко плевать на происходящее, и они наслаждались эффектом выпитых ранее напитков. Однако, с другой стороны это не они танцевали с Малфоем, которого, кажется, может стошнить собственным снобизмом, если партнерша вдруг сделает неправильное «па». Или музыкант издаст не ту ноту или чему там еще учат с пеленок в этих аристократических до мозга костей семьях?

Но сделав поворот, Гермиона вдруг оказалась неимоверно благодарна правой руке Малфоя, которая держала ее за талию, потому что мир начал медленно расплываться и слегка пошатываться. Она могла поклясться, что Драко чувствовал наслаждение от одного понимания, что девушка находится не в своей тарелке, и ей хотелось задушить его за это собственными руками. Словно в попытке сделать это, Гермиона забрала свою ладонь из руки парня и положила кисти ему на плечи, невольно придвигаясь ближе. На самом деле, ей нужно было немного больше опоры, если она собиралась продержаться во время танца в вертикальном положении как можно дольше, но выглядело это иначе. Несмотря на такую благодатную почву для шуток, Драко промолчал, но Гермиона была уверена, что он потом восполнит этот пробел.

Вдохнув глубже, чтобы понять, неужели в зале действительно стало жарче из-за танцевавших тел или это просто ее лихорадит, она вновь ощутила приятный запах мужского парфюма, который смешивался со свежим и, кажется, был глотком воздуха в этом помещении. Гермиона понимала, что они стоят слишком близко, но стены предательски плясали в зрачках, не давая ей отодвинуться.

Она почувствовала, как его рука поднялась, и затем ощутила, что кончик заколки оцарапал ее шею, когда он отбросил ее на стул. Когда Гермиона подняла на него удивленный взгляд, парень совершенно не выглядел смущенным.

— Тебе Скорпиус разве не говорил, что тебе лучше с распущенными волосами?

Гермиона нахмурилась, вспоминая что-то подобное, но вряд ли там был Малфой.

— И как часто вы вдвоем меня обсуждаете? — хмыкнула она, пытаясь звучать буднично, пока жар постепенно распространялся по ее щекам. Включите кто-нибудь кондиционер, ради всего святого.

— Мне кажется, что не слишком правильно врать в глаза ребенку, поэтому я всячески избегаю тем, касающихся тебя, — ответил Драко, удовлетворившись ее реакцией.

— Ты такой благородный, Малфой, — гриффиндорка сузила глаза, чувствуя, что закипает, но мелодия, играющая еще секунду назад плавно и медленно, немного ускорилась, добавились басы, и музыка стала более походить на клубную, ту, которую она слышала в небольшом первом зале, пусть и не такую раздражающую.

Драко лишил ее шанса ответить ему, притянув ближе, и тут же отстраняя, кажется, практически не делая усилий, но совершенно изменяя характер танца. Этот уже не был похож на медленный и вычурный, которому он, несомненно, был обучен. Это было что-то более маггловское и… довольно развязное.

— Где ты научился танцевать эти танцы? — спросила Гермиона, когда слизеринец вновь легким движением повернул ее спиной к себе, и она делала все возможное, лишь бы не концентрироваться на его ладонях, на которых хотелось концентрироваться слишком сильно. Чертов «Красный октябрь»!

— В спальне, — ответил парень, и она почувствовала улыбку в его словах, даже не видя его лица. — Что, Грейнджер, разве никогда не замечала, насколько схожи движения? У меня была большая практика.

Ее рот приоткрылся, девушка поняла, что это уже слишком.

— Разве что в спальне тебе не скажут, насколько ты напыщенный индюк, — сказала она, чувствуя на своем лице его дыхание, и это все делало ситуацию куда тяжелее.

— Ты права, в спальне мне обычно говорят другие вещи, — самодовольно усмехнулся Малфой и отпустил ее, когда песня сменилась слишком быстрой, чтобы под нее можно было бы танцевать вдвоем.

Гермиона оперлась о барную стойку, садясь обратно, и была благодарна, что она была холодной от напитков со льдом, потому что все эти касания вперемешку с разговорами действовали на нее каким-то неправильным образом. Ей нужно домой. Домой. Эта мысль билась где-то в самой дальней каморке ее головы, задвинутая туда музыкой, терпким вкусом гренадина и кристально-серыми глазами.

— На самом деле, знаешь, ты не умеешь пить текилу, — сказал Драко, когда с легкой руки бармена возле них вновь материализовались две стопки. — Это нужно делать правильно.

Он говорил медленно и сидел так близко, что если бы она хотела, то могла сместить ногу всего на несколько сантиметров и поставить ее на подножку его стула. Малфой потянулся рукой, и, взяв дольку лайма, подвинулся ближе. Драко убрал с ее левого плеча волосы, падающие на лицо и, практически издеваясь, опустил тонкую бретельку вниз, пока она пыталась понять, происходит ли это на самом деле.

— Что ты…? — попыталась проговорить Гермиона, но голос звучал так тихо, что едва ли он расслышал, и девушка прервала предложение.

— Боишься, Грейнджер? — усмехнулся Малфой. — Чтобы вкус текилы не был таким резким, сначала нужно окунуть язык в соль, а после заесть лаймом. Тогда это будет терпимо.

Внезапно она почувствовала, как холодный сок цитруса полился в район ее шеи, вызывая мурашки.

— Малфой, — произнесла Гермиона предупредительно.

— Но какой толк в попойке, если это не щекочет нервы? — уголок его рта приподнялся, образуя кривую ухмылку и в следующий момент, она могла поставить все свои сбережения на то, что просто перепила, и сейчас, видимо, лежит у себя дома и ей снится сон. Ночной кошмар.

Высыпав немного соли ей на кожу, которая тут же впитала сок лайма и застыла, он неспешно наклонился к ней, и через секунду Гермиона почувствовала, как теплый язык коснулся ее шеи. Кажется, Малфой словно задел какой-то переключатель или она просто действительно не верила, что слизеринец реально посмел так сделать. Он двигался вверх, слизывая соль, но больше нигде не касаясь ее никак, даже случайно. Только язык, пропитанный алкоголем и безумием. Гермиона закрыла глаза, растворяясь в моменте, но, словно почувствовав, что ей это начинает нравиться слишком сильно, он отодвинулся и вмиг выпил прозрачную жидкость, откусил небольшой кусок лайма и поднял на нее взгляд, полный пляшущих чертят. Всмотревшись в его лицо, которое светилось весельем, она поняла — Малфой потешается над ней. Опять. Словно это его смысл жизни — пытаться толкнуть ее в пучину неловкости. Но черта с два, Малфой.

Гермиона смело взяла стопку и повторила движения слизеринца: смазала соком тыльную сторону своей руки и, посыпав на нее соль, быстро слизала эту смесь, думая, что только дураку мог прийти в голову такой способ пить. Или же гению, который, видимо, не один вечер провел, катаясь от хохота по полу и наблюдая, как люд ест чистую соль, благодаря его изобретению. Плевать, что текила была ледяной, а язык соленым — лучше не становилось. Глотнув и решив не ждать, пока голос разума достучится до ее сознания, Гермиона привстала со своего стула и, наверное, сошла с ума. Приблизившись к Малфою так быстро, что он вряд ли понял ее намерения, она коснулась его рта и забрала кусочек лайма, который парень только что взял, чтобы доесть. На секунду, прежде чем «украсть» цитрус и сесть обратно, Гермиона ощутила касание его губ, и его можно было бы сравнить в догонялки с медведем гризли — слишком большая смесь адреналина и глупости.

Когда она вновь открыла глаза, пережевывая лайм и пытаясь не поморщиться, Малфой прищурился, а потом наградил ее этой самой полуулыбкой, которая, кажется, добавляла градуса текиле.

— Один-один, Грейнджер, — улыбнулся он, произнося эту фразу заговорщическим тоном.

Это очень нехорошо. Она сжала пустой стакан, чувствуя, как прохладная вода, стекает по ее пальцам и поняла, что нужно сбегать. Нужно было сбежать еще час назад. Нужно было сбежать, только когда Забини предложил это. Потому что Гермиона начала чувствовать то, что было строго запрещено. Желание, влечение, интерес. И если с двумя первыми можно было справиться — это просто влияние спирта, который, судя по состоянию девушки, теперь бежал по ее венам вместо крови, то интерес к Малфою — штука настолько безопасная, как пожар в сухом лесу. Это все фальшь, Гермиона, глупая игра. Потому что он — абсолютный игрок. Все в нем будто специально создано, чтобы привлекать девушек, даже таких безнадежных, как Мэри. Но это не ее история.

Вдруг Малфой посмотрел выше головы Гермионы и поднялся.

— Как по мне, то этот бар уж слишком популярен у волшебников, — произнес он, обходя ее стул.

Грейнджер обернулась и увидела, как он здоровается за руку с каким-то парнем. Она смутно вспомнила, что как-то видела его лицо в квиддичном обзоре одной из спортивных газет.

— Могу я вам еще что-нибудь предложить? — улыбнулся бармен, забирая пустые рюмки.

— Честно говоря… — Гермиона легко обмахнула себя рукой, перебрасывая волосы на одну сторону, и начала искать глазами меню.

— У нас есть бесподобный яблочный коктейль. Там джин, яблочный сок и тоник.

— Пусть будет, — пожала плечами она, еще раз оборачиваясь и надеясь, что эта смесь ее освежит.

Девушка с идеально прямыми красными волосами стояла возле Малфоя, фривольно положив локоть ему на плечо, и разговаривала с парнями. Гермиона закатила глаза и тут же почувствовала, как это полностью выбило устойчивость картинки мира.

— У вас немного жарко, — произнесла девушка, пробуя коктейль.

— Зато атмосферно, — подмигнул бармен. — Но это заведение редко выбирают для первых свиданий.

Гермиона кивнула, но потом к ней медленно начал доходить смысл слов.

— О, нет-нет, — отмахнулась она. — Мы с… этим молодым человеком не пара. И у нас не свидание. Что-то вроде… деловой встречи, — девушка понимала, что ее голос звучит странно размазано, будто в замедленной съемке.

— Ясно, — усмехнулся бармен. — Тогда, может, выпьем как-нибудь вместе?

Она опешила, начав кашлять от холода напитка.

— Дай мне свой номер, — предложил парень, достав из кармана сотовый.

— А я думал, что вам запрещено завязывать отношения, пользуясь рабочим положением, — услышала она голос Драко у себя над головой.

— Плевать, мне ничего не запрещено, — ответила Гермиона, злясь.

Ей совсем не было дела до бармена, но ее просто в очередной раз разозлила эта привычка Малфоя вечно лезть не в свое дело. Он перевел на нее взгляд и нахмурился.

— Черт возьми, Грейнджер, что ты еще пила? Пары рюмок текилы не могло быть достаточно, чтобы ты набралась, — Драко не выглядел очень трезвым, но, видимо, казался таким по сравнению с Гермионой.

— Я не пьяна, — возразила она, но судя по взгляду слизеринца это не было слишком убедительно.

— Сделай ей лимонный фреш, — сказал Драко, не сводя глаз с Гермионы. — Ты вообще ела?

Еда. Она точно готовила еду перед тем, как пойти сюда. Но потом пришел Рон и у нее совсем не осталось времени поесть. Черт.

— Пей, — Малфой поставил перед ней лимонный сок.

— Ты сумасшедший? — выгнула бровь гриффиндорка, попробовав и поняв, что это действительно чистый сок без примесей.

— Ты на утро с ума сойдешь, а такой правильной девочке это вряд ли знакомо, — закатил глаза Драко.

Она залпом выпила всю жидкость, поморщившись от запредельной кислоты, и решила, что теперь у текилы есть конкурент по части отвратительности.

— Пойдем, — он расплатился за напитки и обогнул рукой талию Гермионы.

— Я могу пойти сама, — возразила она, но тут же пожалела об этом после того, как мир будто поклялся сегодня на нее все-таки упасть. — Ты не трезв.

— Я более привычен к такому состоянию, Грейнджер, — ответил он раздраженно.

Они вышли на улицу, и, зайдя в небольшой переулок, Гермиона почувствовала, как Малфой прижал ее к себе немного сильнее, и через секунду девушку будто перемололи в мясорубке.

— Господи, — она хватала ртом воздух, будучи совершенно не готовой к аппарации, и сжала его плечо сильнее в попытке устоять на ногах. — Ты должен был предупредить!

— Я ничего тебе не должен, маленькая неблагодарная грязнокровка, — его слова должны были звучать обидно, но почему-то не звучали. Так, если бы он говорил это просто чтобы посмотреть на ее реакцию. В слабой попытке разозлить.

— Мы в Мэноре, — она оглянулась, и жар вновь затопил ее щеки. Что ж, дело было не в неотрегулированной температурной системе бара. — Я должна быть дома.

— Напишешь, если доберешься сама, — фыркнул Малфой, наблюдая за ее тщетными попытками убедить себя, что все в порядке.

Они все еще стояли слишком близко, несмотря на то, что в прихожей Мэнора можно было разместить небольшой класс учеников. Гермиона ощущала, как ее сердце стучит, кажется, в самых щеках — настолько ей было жарко. Мир все еще покачивался, впрыскивая в тело девушки эйфорию и вседозволенность. Слишком большую легкость, которая была точно противоестественна в подобной компании. Малфой держал ее за локоть, видимо, не давая упасть. Она подняла на него глаза, и на нее обрушился самый страшный факт, который она не хотела понимать, не просила появляться у ворот своего сознания. В него слишком легко влюбиться, если забываешь, кто он на самом деле. Вот поэтому рядом с Малфоем противопоказано пить. Алкоголь убивает настороженность, а это верный путь в ловушку.

Это случилось внезапно. Малфой изучал ее лицо, будто она была одной из заумных квиддичных тактик, выведенных рукой тренера на пергаменте, а потом кто-то из них просто потянулся вперед. Его губы были на вкус как соль, пряный коктейль и… ожог. Потому что ей жгло. Гермиона почувствовала, как ее лопатки ударились о стену, пока он приоткрывал ее рот, надавив на подбородок большим пальцем. Что-то происходило вокруг, в этой комнате мог бы проходить какой-то фестиваль, парад, но весь мир сжался до одной точки, где ее руки скользили по его шее, притягивая ближе, углубляя поцелуй. Малфой подвинул ее немного вправо, и они услышали звонкийзвук разбитого стекла. Оторвавшись, Гермиона попыталась всмотреться в пол, чтобы понять, что разбилось.

— Малфой… — прохрипела она.

— Я куплю новую, — ответил Драко, притягивая девушку к себе.

Его руки приподняли слишком короткое платье и сжали ее ягодицу. Это неправильно. Не-пра-виль-но. Мысли кричали, перекрикивая друг друга, но самой громкой была одна: это слишком хорошо.

Малфой подталкивал Гермиону вперед, не переставая целовать так, будто вел сражение с ее губами. Вряд ли это можно хоть как-то подвести под романтику первого поцелуя. Грейнджер услышала звук порванного замка и вмиг ощутила, как платье перестало сдавливать ее живот, потому что оно тут же упало на пол. Малфой толкнул ее на диван, и она получила возможность вдохнуть.

— Я знал, что ты выглядишь лучше без этого кошмарного куска ткани, — ухмыльнулся он, нависая над ней.

Драко еще на секунду задержал взгляд на ее теле, которое уже успело покрыться мурашками от смены температур, и прикусил шею Гермионы, опуская руку ниже. Ключица, полная грудь, ребра, которые прощупывались, когда она вдыхала слишком глубоко, если он делал укус, и бедра: горячие и круглые, слишком нетипичные для модельных девушек.

Разорвав поцелуй, Драко захватил край водолазки и стянул ее через голову, бросив на пол. Обычно он привык, что девушки говорят ему о его теле, стаскивают с него одежду в желании дотронуться, но Грейнджер просто смотрела, обводя взглядом каждую мышцу, и Малфой почти физически чувствовал взгляд девушки.

— Нравится? — нахально улыбнулся Драко, вновь приближая свое лицо к ней.

Облизывая ее язык, он забросил ногу гриффиндорки на свое бедро, чтобы быть ближе. Горячие руки Гермионы спускались вниз по его спине, и это было похоже на чертову лихорадку. Малфой вжимал ее в диван, чувствуя, как она задыхается от нехватки воздуха и все равно продолжает его гладить. И это было лучше любых предварительных ласк.

Ее ладони опустились на его джинсы, и Драко почувствовал, как расстегнулась пуговица. Отодвинувшись, он наблюдал, как она постоянно облизывает обезвоженные губы, смотря ему в глаза. Они были пьяны, но желание было слишком сильным, чтобы остановиться. Зацепив двумя пальцами резинку белья Гермионы, Драко стянул его, смотря, как ее лицо выглядит при свете луны, которая бесстыдно заглядывала в огромное окно гостиной. Освободившись от одежды, он провел по ней членом и толкнулся, чувствуя, как легко скользнул внутрь.

Гермиона тут же застонала, вызвав своими действиями еще один толчок. Проводя ладонями по его плечам, она ощущала, как внутри нее плещется раскаленное масло, затуманивая рассудок покрепче всякого алкоголя. Девушка закусывала губу, чувствуя привкус крови во рту, но пыталась сдерживать себя. Это казалось ей последней ниточкой связи с реальностью. Вдруг Малфой остановился и приподнял ее, прислонив к подлокотнику огромного дивана.

— Если не перестанешь зажиматься, Грейнджер, не получишь сладенького, — проговорил он, очерчивая ее губы пальцем и размазывая капельки крови по их поверхности.

— Что…? — Гермиона моргала, смотря на него и следя за каждым его движением.

— Мне нравятся стоны, — Драко растер кровь от надкушенной ею губы между большим и указательным пальцем. — И я не собираюсь тебя осуждать. Я собираюсь сделать что-то более приятное.

Малфой медленно взял ее ногу за икру и положил к себе на плечо, сгибая в колене другую, чтобы открыть себе первоклассный вид. Он начал двигаться медленно, постепенно наращивая темп, и видел, как эмоции удовольствия сменяют одну за другой на лице Гермионы. Она везде такая эмоциональная.

— Драко, боже… — Гермиона касалась руками его косых мышц пресса и чувствовала, как ее нервные окончания взрываются с каждым новым его толчком.

Словно разжав кулак, ей сложно было остановиться. Она задыхалась, пытаясь что-то сказать, но стоны прерывали любые ее попытки. Гермиона настырно открывала глаза, чтобы смотреть на него, но все расплывалось, оставляя ей только тактильные ощущения. Но девушке хотелось видеть Драко, потому что он так и делал. Не отрывал взгляда от ее тела, рта, глаз.

— У тебя красивое тело, — Малфой сказал так, чтобы она не закрывалась, но это было действительно то, что он думал.

Ему нравилось ее тело, которое не было слишком худым, как у девушек с обложек журналов, которых Драко постоянно встречал на мероприятиях, и сухим, как у него. Однако все изгибы были четко очерчены, и эта картинка надолго сохранится у него в памяти. Он видел, что она едва ли понимает происходящее, потерявшись в микроимпульсах. Драко просунул руку под ее спину и, прижав Гермиону к себе, перевернулся.

— Сядь сверху, — прохрипел он, смотря, как тяжело она дышит, получив передышку. — Давай, иди сюда.

Гермиона несмело опустилась, держась за его руки, которые Малфой подставил в качестве опоры. Он опустил ладони на ее бедра, покачивая ими и неотрывно наблюдая за ее лицом. Нижняя укушенная губа распухла, щеки стали красными от секса и алкоголя, тушь размазалась под глазами, а шея покрылась потом. Драко не мог оторвать глаз. Обхватив ее за талию, он управлял ею, став быстро опускать на себя, создавая шлепающие звуки, которые, впрочем, терялись среди их стонов.

— Еще, еще чуть-чуть… — Драко почти не различал, что она шептала, но, смотря как трясутся ее ладони, поднял таз выше, делая это еще глубже.

Достаточно было пары секунд. Щелчок, и он чувствует, как острые ноготки впились ему в грудь. Еще щелчок, и это буквально рай. Через мгновение он аккуратно убрал ее ладони от своей груди, понимая, что царапины, возможно, кровоточат — так сильно она впилась в кожу.

— Все… все расплывается, — произнесла Гермиона просто в никуда, задыхаясь.

— Да, знаю, иди сюда, — в его голове шумело точно так же от выпитого спиртного, и Драко убрал ее волосы со своего лица, когда она легла на него сверху.

Он призвал плед, лежащий на соседнем кресле, и укрыл их обоих. Как только мягкая ткань коснулась их тел, веки Драко начали слипаться, а Гермиона, кажется, уснула, как только улеглась ему на грудь. Его тело было так расслаблено, что даже мысль о малейшем движении вызывала в нем усталость. Засыпая, он все еще чувствовал бессознательные поглаживания кончиков пальцев девушки где-то на своем плече.

Комментарий к Глава 6

Я знаю, что вы вряд ли ожидали всего того, что произошло в этой главе, поэтому мне особенно интересно посчитать все тапки:D

P.S. Больше не буду так много оставлять вас без Скорпи, но такая уж глава, поэтому соскучитесь еще больше))

========== Глава 7 ==========

Нужно обязательно взбить подушки. Или купить новые. Да, лучше новые. Гермиона переместила голову, кажется, на миллиметр, пытаясь найти не такое твердое место для сна, но в висках будто взорвалось по связке гранат. Она простонала, коснувшись лба и пообещала себе съесть вечером огромную плитку шоколада, если сейчас сможет открыть глаза. Какой сегодня день недели? Будильник не звонил, так же как и Скорпиус почему-то не… Скорпиус. Она открыла глаза и если бы ее бросили в снег, эффект был бы куда прозаичней. Рука Малфоя, которая все еще опоясывала талию Гермионы, немного сместилась, открывая вид на ее голое бедро.

— О боже! — девушка вскочила, вспомнив все произошедшее, и ужасная боль в голове мгновенно перестала быть главной проблемой.

Белое платье валялось на полу куском ткани, и, надев его, она попыталась застегнуть одежду, но поняла, что замок разорван. Перекатившись, Малфой поднял голову.

— Грейнджер? — его голос звучал так же удивленно, будто он не совсем понимал, где находится.

— Не подходи ко мне. Держись от меня подальше! — она вытянула руку вперед, словно боялась, что Малфой сейчас действительно нападет на нее.

Господи, что я наделала? События вчерашней ночи возвращались так быстро, что ей хотелось остановить этот процесс, заткнув уши руками и начав кричать.

— Ну что ж, беру свои слова обратно: не такая уж ты и правильная девочка, — усмехнулся Малфой, видимо, вспомнив, что произошло.

— Ты воспользовался мной, пока я была пьяна! — ее голос сорвался на крик, который в большой комнате тут же вернулся обратно.

Застегнув одну босоножку, Гермиона всеми силами пыталась найти вторую туфлю.

— Что-то я не помню, чтобы ты слишком сопротивлялась, — девушка заметила, как Малфой осматривает ее ноги, пока она безрезультатно искала обувь и ей хотелось его треснуть.

— Это была не я. И я не хотела этого. И вообще… — наконец Гермиона заметила сверкающий ремешок под небольшим столиком у входа в комнату. — Этого никогда не было, ничего из произошедшего…

— О, ради всего святого, — закатил глаза Драко и откинулся обратно на подушки. — Не переживай, Грейнджер, по пьяни — не измена.

Его голос звучал так наплевательски, что это полностью выбило почву у нее из-под ног. Рон. Она все разрушила. Все разрушила своими руками. Поразительно, но, поразмыслив, Гермиона подумала, с каким равнодушием сказал об этом Малфой, и вспомнила Асторию. Они же скоро женятся. Неужели для него это настолько в порядке вещей — приводить кого-то из бара и потом давать все те интервью, в которых он говорит о счастливой помолвке? Слова ее сына возникли из ниоткуда, принося почему-то острую боль в районе грудной клетки: «Я родился через год после вашей свадьбы». Они были женаты. В том будущем Малфой точно так же приводил девиц в отель, проводил с ними ночь, а на утро возвращался к ней и вел себя так, будто ничего не произошло? Внезапно ее полоснула такая резкая обида за ту себя, что она едва ли сдерживала слезы злости.

— Какой же ты все-таки ублюдок, Малфой.

Гермиона бросила эту фразу через плечо, выскочив за дверь гостиной и наугад свернув вправо, попала на кухню. Надев, наконец, обувь, она поблагодарила всех возможных небесных жителей за то, что додумалась забрать свою сумочку и, вытащив оттуда волшебную палочку, попыталась аппарировать, но ничего не вышло.

— Черт возьми! — вполголоса ругнулась Гермиона, теряя терпение.

— Мисс? — у нее за спиной послышался тонкий голосок, и девушка подпрыгнула от неожиданности. — Простите, мисс, Тинки не хотела вас напугать.

— Да, я… ничего… — Гермиона пыталась звучать буднично, но едва ли это можно было сделать, стоя посреди кухни Мэнора в порванных вещах.

— Тинки может вас перенести домой, если вы хотите, — предложила домовая, потупив взгляд в пол.

Грейнджер несколько секунд раздумывала над неловкостью этой ситуации, но все же, решив, что стоять здесь уже достаточно неудобно, согласилась. Взяв за руку эльфийку, она через секунду оказалась у себя дома в коридоре и могла поклясться, что головная боль набрала новые обороты.

— Тинки могла бы приготовить что-то для молодого Хозяина.

На обработку предложений Гермионе требовалось несколько секунд, и из-за этого она чувствовала себя троллем на экзамене по Истории магии. Боже, какой кошмар.

— Нет, Тинки, спасибо, ты и так очень помогла, — натянуто улыбнулась она.

Словно ощутив немой посыл, домовая поклонилась и тут же растворилась в воздухе. Щелчок аппарации будто активировал спусковой механизм в организме Гермионы. Забежав в ванную, она склонилась над унитазом и ее тут же вырвало. Во рту почувствовался горький привкус вчерашнего алкоголя.

— Просто отлично, — прошептала Гермиона, полоща рот прохладной водой.

Из зеркала на нее смотрела девушка с серой кожей, растекшимся по всему лицу макияжем и волосами, которые были в полнейшем кошмаре. Умывшись, Гермиона залезла в душ и простояла там минимум полчаса. Она хотела полностью смыть с себя запах Малфоя, прежде чем выйти и все же встретиться лицом к лицу с реальностью. Часы показывали ее скорую кончину, потому что мистер Мокридж уже точно наточил один из его острейших ножей, которые он коллекционировал, вывешивая на стенку своего кабинета, неважно насколько глупо это выглядело. Она знала, что ей нужно поесть, но сейчас мысли даже о куске хлеба вызывали рвотные позывы.

Зайдя на кухню, Гермиона быстро порылась в аптечке и выпила несколько маггловских таблеток, которые должны были успокоить желудок и унять головную боль. Конечно, какие-то зелья были бы более эффективны, но вряд ли есть смысл искать антипохмельные снадобья у человека, который до этого момента пил исключительно шампанское и исключительно пару бокалов. Чертов Малфой!

Гермиона села на стул, зарывшись пальцами в волосы. Можно было сколько угодно ненавидеть Малфоя, но в произошедшем была ее вина. Это ей нужно было не слушать слизеринца и уйти, ей нужно было не вестись на его игру и не пить, ей нужно было отправиться домой. Но он подобно змею искусителю бросал наживки Гермионе, которые она глотала одну за другой, словно полоумная овечка! А теперь все рухнуло. Что ей сказать Рону? У них в последнее время отношения хуже некуда, но так или иначе он все равно не заслуживает подобного отношения.

Она вздохнула, понимая, что в таком состоянии вряд ли найдет решение. Гермиона встала и, открыв шкаф, начала собираться на работу, на которую неумолимо опоздала. Внезапно ей стало смешно от того, что она когда-нибудь могла бы стать министром, особенно учитывая, что министры обычно не ходят по… Министр! Воспоминания о разговоре, услышанном вчера, чуть не сбили ее с ног. Собравшись так быстро, как только можно, Гермиона заколола волосы и аппарировала в Министерство, ставя под удар свой вестибулярный аппарат, который и так держался сегодня на одном честном слове.

— Потом! — бросила она Мэри, которая уже возмущенно открыла рот, и попыталась уйти, но ее остановил крик.

— Грейнджер! — что ж, вне всяких сомнений шеф давно заметил отсутствие своей помощницы. — Грейнджер, чтоб тебя! Иди сюда!

Вздохнув и вобрав в себя все имеющееся мужество, она зашла в кабинет.

— Сколько времени на часах? — разъяренно спросил он, тыкая немного правее, мимо циферблата.

— Мистер Мокридж…

— Сколько времени, Грейнджер?!

— Почти два. Но я могу все объяснить, — тут же добавила она. — Мне сегодня нездоровилось, кажется, я чем-то отравилась. Не могла вас предупредить, потому что лежала в кровати практически в бессознательном состоянии, вы же знаете, что обычно со мной такого не происходит.

Что правда, то правда. Шеф подошел к Гермионе, осматривая ее так, будто был колдомедиком со стажем.

— Выглядишь ты, конечно, сегодня… — протянул он, но вовремя прервал крайне нетактичное замечание. — Ладно, но это недопустимо все равно!

— Мистер Мокридж, мне нужно к министру.

— А мне нужны билеты на рождественский концерт Селестины Уорлок, но, собаки, стоят, как дурные! — искренне возмутился мужчина. — У меня сегодня чертов бедлам из-за твоего отсутствия, ради Мерлина, Грейнджер, иди выполняй свою работу уже наконец!

Гермиона решила, что спорить бесполезно, и, выйдя, схватила первую папку в стопке, которые были брошены ей на стол и вышла, делая вид, что по делу. Но в действительности дело было одно — найти Кингсли.

***

Он повернулся на спину, протерев глаза. Это дерьмовое утро. Малфой поднялся, чувствуя, как у него пересохло во рту. Он надел джинсы, не заботясь о поисках белья, и вышел из комнаты. Взглянув на часы, Драко понял, что пропустил тренировку и заранее закатил глаза, смирившись с нотациями тренера. Парень открыл холодильник и буквально за несколько глотков осушил бутылку воды.

— Доброе утро, мистер Малфой, — услышал он за спиной голос дворецкого, выбрасывая пластик в мусор.

— Едва ли, — пробормотал Драко.

— Заходила мисс Гринграсс, — осторожно начал Фрэнк. — Я сказал ей, что вы на тренировке, и она не задержалась.

— Молодец, — кивнул слизеринец, шагая в ванную и слыша топот ног дворецкого за собой.

— Ваш тренер прислал письмо, в котором обещает отстранить вас от игры, если вы пропустите хотя бы еще одну тренировку.

Драко прыснул, но никак не прокомментировал это заявление. Он ненавидел пропускать тренировки, потому что потом его совесть и еще тренер Кингл, конечно же, выбивали из него все силы, чтобы возместить потери. Однако всем было очевидно, что угрозы про отстранение Малфоя — абсолютный блеф. Об этом не стоило переживать.

— Держите, думаю, вам это пригодится, — Драко повернулся и взял из рук дворецкого небольшую бутылку пива, которая была как священный грааль для его квадратной головы.

— Спасибо, Фрэнк, ты настоящий друг, — ответил парень с долей сарказма, но все же был действительно ему благодарен.

Он уже открыл дверь гостевой ванны, не имея сил подниматься к себе в апартаменты, когда вспомнил, что после первого пробуждения отключился еще минут на тридцать.

— Фрэнк? — повернулся Драко, позвав удаляющегося мужчину. — Когда она ушла?

— Через минуту после того, как выскочила из гостиной, — ответил он, и Малфой кивнул, захлопнув дверь вдвое сильнее, чем оно того требовало, и почувствовал внезапный приступ злости.

***

Удары кулаков обрушивались на плотную ткань, обтянутую резиной, подстегивая его ярость. Груша для битья была любимой игрушкой на подобных тренировках, и плевать, что она совсем не предназначалась для разминки. Только переодевшись, Малфой сразу пошел к ней, наслаждаясь звуком, с которым его костяшки вминались в резину, разносясь по пустому залу. Сегодня он пропустил тренировку, которая должна была быть в зале, и это был, по мнению тренера, огромный огрех в плане дисциплины. Однако сам Драко был практически благодарен за это Грейнджер, потому что тренировать мышцы парень предпочитал в одиночестве.

Грейнджер. Его переполнял ворох негативных эмоций, которые крутились, вились вокруг него и ходили по кругу, как дерущиеся коты. Он чувствовал огромное облегчение, отдавая хотя бы часть этого всего безмолвной груше, готовой принять любые удары. В нем бушевал океан ярости, и Драко пытался разобрать это разъедающее кислотой чувство буквально по промилле. Всматриваясь в саму суть, он понимал, что яд в сторону Грейнджер — это просто последствие. На самом деле Драко злился на себя. То, что он допустил произошедшее подтверждало всю историю. И не то, чтобы парень сомневался до этого момента в правдивости, просто словно только сейчас осознал это. Они переспали, значит, теоретически у них и правда мог появиться ребенок, они и вправду могли бы быть связаны какими-то отношениями. Где-то там, в другом мире.

Звук открытой двери отвлек его от растерзания спортивного инвентаря. Блейз поднял брови, увидев Драко. Малфой договорился с тренером о занятиях Забини в зале для квиддичной команды, чтобы они могли видеться регулярно хотя бы раз в неделю.

— Ты уже здесь, — сказал друг, здороваясь с ним за руку и похлопывая по плечу. — Выглядишь отвратительно.

— Разве излишняя прямота не вредит международным отношениям? — спросил Драко с сарказмом, вытирая полотенцем пот со лба.

— Видел сегодня Грейнджер, она ничего не успела мне сказать, кроме того, что тревога была ложной, — произнес Забини, предварительно очертив пальцами круг в воздухе и подняв брови, как бы спрашивая, одни ли они здесь.

— Да, видимо, ты все же врешь себе и плачешь по ночам в подушку, мечтая стать аврором и очистить этот мир от злодеев. Скажи, разве не ты подлил Поттеру любовное зелье на четвертом курсе? — расплылся в улыбке Драко, понимая, что его настроение улучшается.

— Шутка такая же плоская, как те модели, которых ты трахаешь, — закатил глаза Забини.

— Не грусти, Блейзи, ты тоже когда-нибудь дорастешь до обложек «Спеллы», — подмигнул он, но потом все же нахмурился, вспоминая детали подслушанного разговора. — Эти два кретина сговорились, потому что Маркус хочет подсидеть министра, размазав дерьмо по его имени.

— Это неожиданно, — удивился Блейз, подходя к стеллажу с гантелями.

— Кажется, он хочет обвинить Кингсли в убийстве магглов. Да, тех самых, о которых говорила Грейнджер, — кивнул Драко, разматывая тренировочные бинты.

— Разве… это нормально? — неуверенно протянул мулат, давая понять, что имеет ввиду.

— Не знаю, Блейз, очевидно, что нет, но сейчас у меня есть время думать только о причинах, почему моего сына отбросило на десять лет назад. И если что-либо этого не касается, то мне на это плевать.

— Резонно, — согласился Забини. — Но я в жизни не поверю, что Грейнджер дала этому просто пройти мимо.

— Могу дать голову на отсечение, что побежала к Кингсли как только открыла глаза, — фыркнул Драко.

— Она выглядела сегодня так, будто вчера умерла, а сегодня явилась в Министерство. Ты что, накачал ее? — ухмыльнулся друг. — Решил проверить, насколько Грейнджер становится более выносимой под градусом?

— Ну конечно, — Малфой закатил глаза, отставляя гантели и убирая со лба мокрые волосы.

— Подожди… что?! Ты серьезно? — Блейз воскликнул так громко, что, кажется, его «ты серьезно» можно было услышать на поле.

— Что?

— Неужели не будет никаких шуток по этому поводу? И подколов? Боже, Малфой, вы что с ней реально…?

— Забини, те любовные романы в вашей главной гостиной, скажи честно, они ведь принадлежат не твоей матери? — деланно заинтересованно спросил блондин, поворачиваясь к другу спиной и присматривая новый тренажер.

— Неплохо, но слишком запоздало, — прищурился он. — Ты переспал с ней?

— Иди на хер, Блейз, — ощетинился слизеринец. — Она меня не привлекает в этом плане.

Увеличив расстояние между ними, Драко лег под штангу, отрегулировав тяжесть. Он особенно отчетливо почувствовал, как пот стекает по его телу, щипая две дорожки глубоких царапин у него на груди, оставленных Грейнджер.

Услышав, как его друг хмыкнул, Драко принялся за упражнение. Это ведь было правдой. В какой-то степени. Потому что этот эпизод можно смело вычеркнуть из полотна его жизни. Он был пьян и ему хотелось развлечений, а гриффиндорка слишком неуместно оказалась под рукой. На ее месте могла оказаться любая в тот вечер. Но его невероятно бесило это воспоминание, когда он возвращался мыслями к тому моменту, где она смотрела на него таким взглядом, будто он — самая большая ошибка в ее жизни. Малфой слишком яростно оттолкнул от себя штангу и почувствовал боль в мышце правой руки. Быть с таким, как Уизли, и кривиться от отвращения, одеваясь утром в его гостиной? Большинство девушек убили бы за возможность развлечь его и провести ночь в Мэноре. Что эта сука о себе возомнила? Чем больше он об этом думал, тем больше ярость разносилась по его венам, будто эта ситуация стала его персональной ахиллесовой пятой, личным спуском совершенно нового уровня ненависти к грязнокровке. Плевать. Он забудет об этом, как только последние капли алкоголя испарятся из его тела. Это вновь перестанет быть чем-то, что достойно роится в его мыслях, как переставали быть важными все, от кого он уходил, одевшись и оставив свои воспоминания о встрече вместе с витающим, едва слышным ароматом собственных духов в воздухе. Завтра она свалит прочь из его головы.

***

— Как паста? — улыбнулась Гермиона, подтягивая ноги под себя и держа тарелку на весу.

— Неплохо. Это из того ресторана? — кивнул Рон.

— Да, меню у них, конечно, скудноватое, но то, что есть — просто божественно, — закатила она глаза от удовольствия.

Прошло чуть больше недели с того момента, когда Гермиона почти морально себя уничтожила, чуть ли не съев заживо. Решение изо всех сил постараться наладить отношения с Роном далось ей непросто, но груз чувства вины давил на нее каменной глыбой, заставляя сцепить зубы и приложить максимум усилий. Ее парень не достоин такого отношения. Гермиона не имеет права себя так вести, это вообще не она. Малфой перекраивал ее, словно платье, распоров швы и выдернув все нитки, пытаясь сделать из нее кого-то совершенно другого. И делал он это только себе на потеху. Как слишком искусный кукловод, который держал кукольный театр просто забавляясь.

Она возвращалась раньше с работы, забирая отчеты домой, чтобы успеть провести время с Роном. Разрывалась между сыном и парнем, надеясь, что каждому из них хватало ее внимания. Хотя ей совершенно не хватало времени на сон, потому что работа не могла себя сделать сама, уже не говоря о том, что Мокридж чуть ли не бился в истерике, видя, что Гермиона вновь ускользнула со своего рабочего места раньше положенного. Несколько раз она даже пыталась свести Рона и Скорпиуса, задействовать их вместе в чем-то, чтобы они больше узнали друг друга. Однако за те две попытки лед едва ли тронулся из отметки «подчеркнутая вежливость», и ей даже казалось, что Скорпи прилагает больше усилий, чем Уизли, поэтому бросила это занятие.

Сегодня Гермиона решила сделать романтический ужин, воспользовавшись вечером, когда сын был у своего отца. Слава всем богам, его забирала и приводила Тинки, избавляя ее от встреч с Малфоем. Эльфийка нередко оставалась и готовила свежую еду, пока Гермиона была на работе. И гриффиндорка не могла не быть ей безмерно благодарной. Несмотря на то, что девушка совершенно не одобряла рабского труда эльфов, если бы она еще прилагала какие-то усилия на кухне, то время, которое Гермиона сейчас тратила на то, чтобы сомкнуть веки хотя бы на пару часов, мгновенно бы испарилось. Конечно, Тинки пеклась не за нее, а за сына Малфоя, но гриффиндорку так или иначе переполняла благодарность.

Каждый раз, когда ее мысли забредали на опасную территорию, Гермиона готова была бить себя по щекам, чтобы только не вспоминать. И она удачно бежала от любых упоминаний, даже на дальних уголках сознания, о касаниях, полу-улыбках, колких шуточках и мокрых дорожках на ее коже. Девушка бежала от них и огибала их стороной, как огибала дом Батильды Бэгшот из-за неприятных воспоминаний, когда приезжала навестить лучшего друга и Джинни. Но выдержать этот марафон без единой отдышки было сложно, особенно, если каждое утро ее будила его уменьшенная копия, которая шутила, улыбалась, вела себя и выглядела в точности, как он. Как Малфой, только добрее. И лучше. В миллион раз лучше отца.

— Знаешь, я мог бы подарить тебе новый сертификат на кулинарные курсы, — оживленно произнес Рон, накручивая на вилку спагетти. — Или лучше, я могу попросить маму, и она научит тебя! Поверь, это пара пустяков.

Гермионе показалось, что с такой силой, с которой девушка сжала зубы, чтобы пережевать еду, можно было спрессовать автомобиль, но все же улыбнулась, отставив тарелку.

— Рон, я не готовлю не потому, что мне не хватает ума выучить несколько рецептов, а потому что мне не нравится стоять у плиты, и к тому же, у меня совершенно нет на это времени.

Она вспомнила, как он подарил ей на день рождения сертификат на курс уроков по готовке у какого-то известного волшебника, который работал в одном из лучших ресторанов магического мира. И Гермиона правда сделала усилие: посетила ровно три урока, чтобы понять, что с большим удовольствием провела бы это время на работе, решая вечно экстренные проблемы своего шефа, чем следила бы за тем, правильно ли карамелизировалась тыква для соуса. Ее раздражал подчеркнутый пафос учителя и надменность, с которой он «открывал им секреты», что ей буквально чесался язык напомнить ему, что они не спасают мир, а просто готовят ужин. Этих трех уроков хватило, чтобы понять, что она — вечный узник доставок еды.

— Да, знаю, просто это очень странно, знаешь, не уметь этого всего, — беспечно рассуждал Рон, пережевывая. — А когда появятся дети?

Она понимала, что ее парню, выросшему в теплице любви и хозяйственности Молли было невдомек, как девушка может жить без знания всего того перечня заклинаний для уборки, что знала его мать, но это все равно раздражало.

— Скорпиус не жалуется, — пожала девушка плечами, все же проглотив свое раздражение.

Усилие, Гермиона, он ни в чем не виноват. Ты — та, кто действительно провинился.

Конечно, это не было совсем честно, потому что Тинки заботилась о том, чтобы «молодой Хозяин» питался как следует. Но все равно, даже когда в ее холодильнике периодически вешалась мышь, и она предлагала малому заказать что-то из ближайшего заведения, он никогда не был против, даже если пару часов назад ел какое-нибудь рагу из ягненка под апельсиновым соусом.

— Но когда-то ведь у нас будут свои дети. И они будут другими, — сказал Рон, смотря на то, как Гермиона кашляет, поперхнувшись.

Откашлявшись и протерев губы салфеткой, она посмотрела на него. То, что он сказал о будущих детях уже было достаточно шоковой информацией, особенно учитывая его отношения со Скорпиусом. Гермиона не думала об этом, и уж точно не хотела детей в ближайшем будущем. Конечно, сейчас, когда сын стал неотъемлемой частью ее жизни, ей казалось это самой естественной вещью в мире, но все еще мысли о пополнении вгоняли ее в холодный пот.

— Знаешь, я думаю, что пока что мне одного ребенка достаточно, — засмеялась Гермиона, обернув все в шутку. — А потом можно будет узнать, не делают ли на заводе экземпляры детей, особо неприхотливых к еде.

На самом деле, она понятия не имела, как бы обстояли дела, если бы это был их с Роном ребенок. Смотря в голубые глаза, Гермиона не могла представить Уизли в роли отца. И не потому что он был плохим, а потому что он сам был еще ребенком. Какие-то вещи, которые в мире Гермионы были абсолютно обязательными, в его мире вымещались какой-то чушью, по ее мнению. Возможно, она недооценивает Рона, ведь до того, как появился Скорпиус, Малфой был бы последним человеком, кого девушка поставила бы в список предположительно примерных отцов. Однако сейчас он все делал так, будто вырастил не один десяток детей.

Эти мысли почему-то вызывали странное чувство у нее внутри, которое делало вину еще больше, поэтому Гермиона сделала то единственное, что могло ее отвлечь. Потянувшись, она коснулась его губами, проведя ладонью по щеке. Рон тут же забыл о предмете их спора, притянув ее к себе за талию. Его рука опустилась ниже, очерчивая ее бедро. Раньше Гермионе нравилось, когда он так делал, но сейчас она не почувствовала ничего, что можно было хотя бы примерно отождествить с удовольствием. Они целовались, и с каждой секундой ей казалось, что происходит что-то неправильное. Он поднял ее майку, коснувшись рукой оголившейся кожи на спине, и паника в ней забилась новыми красками.

— Я… извини, кажется, я себя нехорошо чувствую, — Гермиона поднялась и, подойдя к полке, взяла пластинку таблеток.

— Тебе нужно использовать зелья, — вздохнул Уизли.

— Да, знаю, но мне вечно не хватает времени забежать в аптеку Косого переулка, — отмахнулась она, запивая водой таблетку, которая вряд ли была нужна.

— Гермиона? — Рон поднял брови. — Что происходит? Ты ведешь себя… странно.

И слово «странно» было самым мягким из тех, как она могла бы описать свое состояние. Возможно, дело было в том, что уходить от неприятного разговора с помощью поцелуев — это явно не та тактика, которой следовало придерживаться в отношениях, потому что это не решало проблему, а только отсрочивало ее. Но было еще что-то. Точнее… чего-то не было. Не было какого-то безумного притяжения, желания, граничащего со здравым смыслом, всего того, что она считала выдумками Джинни, почерпнутыми из незатейливых книжек. До недавнего времени.

Гермиона помотала головой, кажется, чтобы добавить внутренним мыслям дополнительное понимание того, что все это — бред и вздор. Ее не тянет к Рону не из-за Малфоя. В этой ситуации он вообще не при чем. Просто сегодня не ее день.

— Прости, просто… я плохо поспала, мне вновь пришлось сверять отчеты за себя и за Мэри до четырех утра, — устало проговорила Гермиона, убирая тарелки на кухню. И это была правда, поэтому девушка почувствовала себя немного лучше.

— Ты так себя изведешь. Скажи Мокриджу, что это недопустимо, — недовольно проворчал Рон.

— Но также недопустимо уходить с работы раньше на час, — ответила она.

Мокридж, зная, что дает поблажку Гермионе, отпуская ее немного раньше отведенного времени, вдоволь компенсировал это дополнительными заданиями, что, если уж быть предельно честным, никак не сопоставлялись одному рабочему часу. Однако гриффиндорка чувствовала себя обязанной шефу, поэтому приходилось соглашаться, чтобы сохранять шаткую гармонию в отношениях с Роном, уделять внимание сыну и не скатиться вниз по карьерной лестнице. В моей жизни стало слишком много чувства вины.

— В любом случае, думаю, мы могли бы сходить в гости к Гарри и Джинни, они давно нас приглашали. Я буду свободна в следующую субботу, можно было бы провести время вместе, — улыбнулась Гермиона, думая, что соскучилась по друзьям.

— Ты могла бы сегодня оставить ребенка маме или Джинни, чтобы я остался с тобой.

— Он последние три дня постоянно с кем-то, думаю, ему нужно немного отдохнуть дома, — ответила Гермиона, прикусывая внутреннюю сторону щеки. — Давай я постараюсь организовать это как можно раньше и напишу тебе?

— Ладно, — разочарованно вздохнул Рон. — Только не раскисай.

Чмокнув ее в губы, он аппарировал, и девушка выдохнула, садясь за стол. С ней происходило что-то из ряда вон выходящее. Даже в самых стрессовых ситуациях Гермиона могла разложить свои мысли и чувства в соответствующие формуляры, наименовав их согласно алфавиту — это давало ей сил с любой проблемой справиться без паники. А сейчас вся ее жизнь казалась клубком ниток, запутанным в узлы. Чувства к Рону переплелись с чувством вины так сильно, что она едва ли отличала одно от другого. Мысли о произошедшем из раза в раз возвращали ее к Малфою, которого она не видела с того самого утра и не понимала, хорошо это или плохо. Постыдная трусливость говорила, что так только лучше: чем чаще Гермиона будет его видеть, тем чаще станет вспоминать. Но разве поговорить с ним не являлось здравой и взрослой мыслью? У них был ребенок, и так или иначе они были связаны и обречены на поддержание каких-то отношений, и одна пьяная выходка не должна была отразиться на Скорпиусе. Но разве им было о чем говорить? Противный голосок внутри нашептывал вещи, которые делали ее злой и подавленной одновременно. Малфой и раньше часто присылал эльфийку за сыном, он не избегал ее, вряд ли вообще думал об этой ситуации так же, как и она. Жизнь Гермионы превратилась в отвратительную жижу, которую уже, кажется, было не спасти, и единственным выходом оставалось просто выбросить все это в мусор. Как жаль, что нельзя просто открыть черепную коробку и очистить ее от навязчивых идей, оставив только нужные воспоминания.

Звук открывшейся двери оторвал девушку от размышлений, и, повернувшись, она увидела Скорпиуса, забежавшего в дом с какой-то игрушкой в руках.

— Скорпи! — Гермиона улыбнулась, обняла его и, присев, заметила мужские ботинки, переступившие порог ее дома вслед за сыном.

— Мама, мы сегодня с папой играли в квиддич на настоящем стадионе! Огромном! — малый раскинул руки, показывая габариты стадиона, и чуть не ударил мать ладошкой по лицу в приступе эмоций. — И даже дал мне форму, такую же!

Она обратила внимание, что ребенок был одет в точную копию профессиональной формы квиддичных игроков из «Гордостей Портри». Но слушать рассказ Скорпиуса было в разы тяжелее, когда его отец зашел в прихожую, как к себе домой, и облокотился о дверной косяк, засунув руки в карманы, терпеливо ожидая, пока мальчик поделится новостями.

— И что же, на этот раз никаких увечий? — Гермиона потрогала щеку сына, напоминая о царапине, которую он получил, играя в квиддич в прошлый раз, и приложила все усилия, чтобы голос звучал легко, но напряжение чувствовалось так отчетливо, что его можно было намазывать на тост.

— Я был как профи! — воскликнул он с улыбкой на губах. — И смертельно голоден, у нас есть что-то перекусить?

Скорпиус оглядел кухню, положив что-то, похожее на дудку для болельщиков, на стол.

— Да, возьми спагетти с мясом, только руки помой, — указала Гермиона на еду.

Когда игнорировать нахождение Малфоя больше не представлялось возможным, она поднялась и посмотрела на него, твердо решив, что не будет вести себя так, чтобы его потешить. Никакой неловкости. Никакого страха. Только спокойствие и абсолютная уверенность в том, что ничего не произошло. Ничего значительного. Она даже не помнит.

— Я думала, его приведет Тинки, — сказала Гермиона, не придав значения приветствию.

— Завтра мы идем на ужин, — что ж, не одной ей здесь было плевать на вежливость.

— Что? — девушка подняла брови, в попытке понять, какую из реплик она пропустила.

— Ты завтра придешь на ужин в Мэнор. Моя семья хочет с тобой познакомиться, — теперь было понятно, почему пришла не Тинки, потому что только сумасшедший мог бы предположить, что эльфийка выдержит этот разговор.

Голосом Малфоя можно было замораживать людей, чтобы они могли увидеть, каким будет мир через тысячи лет. Мгновенная заморозка.

— Отлично, только выберу цвет сумочки, — кивнула Гермиона.

— Отлично, — вторил ей Драко, но сощурился, явно прочувствовав сарказм.

— Ты что, совсем спятил? — помотала головой девушка, не веря, что он может приходить к ней в дом и ставить ее перед фактом. Хотя, ей давно следовало перестать удивляться.

— Мои родители хотят узнать, кем является мать их внука, — если бы в комнате все замерли, то точно можно было бы услышать, как звенит натянутая нить терпения Драко.

— Как все-таки чудесно, что мир не крутится вокруг желаний твоих родителей, — злобно ответила Гермиона, понимая, что сейчас вскипит.

— Мам, это же отличная идея! — воодушевленно произнес Скорпи, выливая в тарелку невозможное количество кетчупа. — Вы познакомитесь с бабушкой и дедушкой поближе!

Рассуждения их сына были полны доброты и наивности, но сама Гермиона лучше бы проглотила нож, чем сходила на званый ужин к Малфоям.

— Я думаю, наших знаний друг о друге вполне достаточно, чтобы…

— Грейнджер, если ты считаешь, что я сильно горю желанием видеть тебя в своем доме, то ты очень ошибаешься. Это чистая формальность, которой ты придержишься, и мне плевать на твои желания, — Малфой говорил так тихо, чтобы слышала только она. — Люциус с Нарциссой удостоверятся, что это серьезно и, возможно, помогут в том, чтобы найти приспешников Волдеморта. К тому же, увидят, что ты хоть в каком-то плане представляешь из себя нормального человека, и их внук не в смертельной опасности. На остальное мне плевать.

Он развернулся к сыну, мягко улыбнувшись.

— Пока, Скорпиус, увидимся завтра.

— Люблю тебя, пап! — ответил мальчик, все еще борясь с макарониной, и Гермиона тут же услышала хлопок аппарации.

Раньше сцены в фильмах, где герои бросают табуретки в стены казались ей нелепыми, ведь кому могла прийти в голову подобная идея? Но сейчас она как никогда прониклась к ним пониманием. Казалось, что более холодно Малфой не мог себя с ней вести, но после его ухода создалось реальное ощущение того, что весь верхний слой ее кожи получил обморожение. Словно он был готов придушить Гермиону только взглядом.

— Ты злишься? — спросил Скорпиус, смотря, как она уже секунд пятнадцать стоит посреди прихожей с закрытыми глазами и пытается посчитать до одного, чтобы не провернуть трюк с табуреткой.

— Я просто… не думаю, что это хорошая идея, — Гермиона попыталась максимально корректно выразиться по этому поводу.

— Почему? Мы познакомились с ними. Конечно, по началу они вели себя довольно странно, но потом все пошло как по маслу, папа говорит, что это все из-за моей харизмы, которую он мне одолжил, — ну естественно. — Особенно бабушка Цисси, мы с ней подружились. Вы тоже подружитесь.

— А… какие у нас отношения там, в будущем? — спрашивая это, она не была уверена, что хочет знать ответ.

— Ну… вы не то, чтобы часто видитесь, но все нормально. Бабушка хорошо к тебе относится, но, знаешь, она не слишком любит проявления чувств. Вы говорите мне, что дело в воспитании. А дедушка Люциус… — Скорпи закусил губу, и по его бегающим глазам было видно, что он пытается подобрать слова.

— Можешь не продолжать, — вздохнула Гермиона, поднимаясь, чтобы налить ему чаю. — Сомневаюсь, что мы с ним лучшие друзья.

— Мама, тебе нечего переживать. Я уверен, что как только вы поговорите, все образуется, — проговорил Скорпиус, пытаясь ее успокоить, и, протянув руку, призвал к себе чашку с чаем стихийной магией, которая пока была не слишком контролируема, поэтому половина жидкости вмиг оказалась на его штанах.

***

Маленькие сережки-камушки клацнули, закрывшись, и Гермиона отошла от зеркала, смотря на себя. Черное шелковое летнее платье было простым и достаточно элегантным, чтобы соответствовать. Разве что слишком коротким для «аристократических ужинов», но ей было все равно. Она не хотела никого впечатлять сегодня, просто нужно было пережить этот вечер.

— Ты отлично выглядишь, — улыбнулся Скорпи, выйдя из комнаты, и склонил голову немного вбок.

— О вас, молодой человек, могу сказать то же самое, — Гермиона присела рядом с ним, поправляя рубашку.

Взглянув на часы, девушка поняла, что им пора.Это будет воистину самый энергозатратный вечер в ее жизни, если терпимость нуждается в энергии. Плевать. Она сделает это ради Скорпиуса и забудет.

Взяв сына за руку, Гермиона перенеслась в Мэнор вместе с сыном посредством камина, воспользовавшись тем, что в мальчике текла кровь Малфоев, что давало ему возможность вот так путешествовать в самую настоящую крепость, которую невозможно было отыскать ни на одной карте.

Оказавшись в небольшой комнатке, которая выглядела как чей-то кабинет, утонувший в зелено-коричневой гамме, она подняла взгляд и встретилась с серыми глазами. Малфой осмотрел наряд Гермионы так, будто был вариант, где он отправил бы ее переодеться. Его взгляд задержался на распущенных кудрях, которые свободно спадали ей на плечи, и она сжала зубы, подняв одну бровь вверх. Непринужденность.

Малфой выглядел так, словно собрался на какое-то благотворительное мероприятие, где шеи девушек утяжеляют бриллианты в несколько десятков раз дороже, чем любые пожертвованные деньги. Мужчины там демонстрируют свою щедрость, пожалуй, слишком напыщенно, чтобы она оставалась добродетелью. Понятия о «тихом семейном ужине» у них однозначно очень разнились. Что это за семейный ужин, который нуждается в изумрудных запонках?!

Драко поздоровался с сыном, дав ему пять, и вновь вернул свое внимание к Грейнджер.

— Неплохо, — холодно произнес он, осмотрев платье еще раз.

Можно было принять это за слишком косноязычный своеобразный комплимент, но только не от Малфоя и только не в этой ситуации. Очевидно, он одобрил ее наряд для столь важного события. Ей бы сейчас огрызнуться на такое явное проявление сомнений в ней, но Скорпиус и Драко стояли рядом, и она в который раз лишилась дара речи. Сегодня их одежда и прически были практически одинаковыми, и они были похожи, как две капли воды.

— Вы так… похожи, — наверное, это было глупо, но, черт возьми, это было поразительное сходство к которому, кажется, невозможно привыкнуть. Теперь она понимала рассказы сына, который говорил, что в будущем им все вокруг постоянно будут это повторять. Потому что это так сильно бросалось в глаза.

— Ну, мам, мы ведь родственники, — усмехнулся Скорпи, и она улыбнулась, понимая, что обстановка разрядилась. И Гермиона ухватилась за это разительное отличие — Малфой едва ли нес своим появлением легкость хоть в каком-то виде.

Ее каблуки стучали по полу, и ком в горле все рос, подпитываясь атмосферой этого места — тяжелой и угнетающей. Пройдя по коридору в тишине, они завернули несколько раз, и Гермиона уже готова была вычертить небольшое подобие карты у себя в сознании, чтобы, если что, суметь отсюда выбраться в одиночку, но следующий зал оказался местом их назначения. У большой арки, совсем рядом друг к другу стояли Нарцисса с Люциусом. Светлое платье женщины дополнял жемчуг, и она вежливо приподняла уголок рта, когда они вошли в комнату. Люциус же был облачен в темные одеяния так, если бы это был траур по его надеждам.

— Я по вам скучал! — Скорпиус обнял Нарциссу тут же вызвав на ее лице искреннюю улыбку, и Гермиона подумала, что никогда прежде не видела у нее столь ярких проявлений эмоций.

— Здравствуй, внук, — Люциус был более сдержан, но только глухой мог не услышать, как неестественно потеплел его голос при приветствии.

Отлично, здесь все ненавидят исключительно ее.

— Здравствуйте, — Гермиона приказала себе расслабиться. — Спасибо за приглашение.

Наверное, в приличном обществе следовало бы добавить пару слов о том, что она рада встрече, но это была бы уж слишком откровенная ложь.

— Мисс Грейнджер, приятно, наконец, познакомиться, — кивнула Нарцисса, и Гермиона поняла, что они все же решили, что лукавство не повредит.

— Могу поспорить, что Скорпиус проголодался, — подхватил Драко, проходя к столу.

К удивлению Гермионы, Малфой отодвинул стул и помог ей присесть, как и полагается джентльмену. Он сел рядом, а не напротив, как поступили его родители. Вероятно, Драко правильно предположил, что если бы занял место по ту сторону стола, это накалило бы обстановку еще больше, хотя, видит Мерлин, вряд ли существовало напряжение сильнее. Скорпиус сел во главе стола, что, в принципе, было правильным — он действительно являлся виновником их собрания.

Перед ними как по щелчку пальцев возникли холодные закуски в виде салатов, канапе и нарезок, выложенных самыми причудливыми способами. Это напомнило ей Хогвартс, когда еда точно так же возникала, как по «щучьему велению» маггловской сказки, и это теплое воспоминание согрело ее, жаль, что всего на секунду.

— Попробуйте салат «Цезарь» в исполнении домовиков Мэнора, он страсть как хорош, — произнесла Нарцисса. — Для тебя все еще готовит Тинки, Драко?

— Предполагается, но она сейчас больше сосредоточена на Малфое-младшем, — ответил он, накладывая сыну еду.

Наблюдая за этим, Гермионе становилось спокойнее. Когда она смотрела на взаимодействия Драко и Скорпи, в ней словно вспыхивало забытое знание о том, что белобрысый хорек все же человек, а не отродье сатаны, каким она привыкла его считать.

— Да, не знаю, что бы мы делали без стряпни Тинки, — поддержала разговор гриффиндорка. — Скорпиус просто обожает все, что она готовит.

— Что же насчет вас, мисс Грейнджер? — неоднозначно спросил Люциус, но Гермиона знала, что такой «изъян», как неумение готовить обычно не порицается в подобных семьях, так как им просто нет в этом нужны, поэтому держалась абсолютно спокойно.

— Мне не хватает на это времени. Министерство занимает большую часть моей жизни, но, признаться честно, даже если бы это было не так, я вряд ли когда-то стала бы большим фанатом готовки, — «честность — это лучшая политика» решила девушка.

В конце-концов, это они ее пригласили, поэтому она не собиралась что-то приукрашивать. Ей нечего было стыдиться.

— Вы не планируете посвятить время семье? — брови Люциуса взлетели вверх в явном недоумении.

— Что касается сына, то я уверена, что моего общества ему более, чем достаточно, — улыбнулась Гермиона. — А если в общем, то да, карьера — это один из моих приоритетов.

Люциус кивнул, но в этом кивке не было одобрения, скорее, что-то наподобие «я так и думал».

— Просто поразительно, как то измерение будущего, с которого прибыл мальчик, отличается от настоящего, — произнес Малфой-старший, откровенно подводя к чему-то. — В этой реальности Драко никогда бы не выбрал в спутницы девушку, которая не была готова в полной мере посвятить себя семье, а в той все с точностью наоборот! Может, это параллельное измерение?

Едва сдержав себя, чтобы не прищуриться, Гермиона удержала на лице улыбку. Такой явный тычок ей в нос о том, что она ему не ровня, и это еще даже горячее не вынесли!

— Что вы имеете в виду, говоря о параллельном измерении, мистер Малфой? — деланно наивно спросила Грейнджер. — Вы ведь, конечно же, знаете, что время — это не множественный ресурс, поэтому если есть вариация того, где у нас с Драко появился ребенок, то она имеет непосредственное отношение к той реальности, в которой мы находимся.

На секунду за столом повисла тишина, и только лишь Скорпиус возил вилкой по тарелке, никак не справляясь с накалыванием листка салата. Все присутствующие понимали, что происходит, и пусть это могло выглядеть, будто она имеет на Драко виды — черт с ним, но какой-то Пожиратель не будет указывать ей место.

— Разумеется, — так же подчеркнуто вежливо улыбнулся Люциус, смотря ей в глаза. — Что вы будете пить, мисс Грейнджер? Красное вино, белое, мартини?

— Она предпочитает более крепкий алкоголь, — укол чувствовался почти физически, когда она повернулась, чтобы увидеть предупреждение в глазах слизеринца.

— Правда? — спросила Нарцисса.

— Это была слишком толстая шутка, Драко, — отмахнулась Гермиона так, будто он правда пошутил. — Дело в том, что я физически не переношу алкоголь.

Вернув ему взгляд, девушка надеялась, что в ее глазах Малфой прочитает всю гамму эмоций, которую она испытывала к нему в данный момент.

— Бабушка, дедушка, как вам Франция, вы не скучаете по Лондону? — спросил Скорпи, когда блюда сменились на горячее, и Гермиона готова была расцеловать его в этот момент.

— Что ты, мы в восторге от Бордо, а Лондон после стольких лет стал слишком… оживленным, — или слишком полным темного прошлого. Но это Гермиона не стала добавлять к словам Нарциссы. — Тебе ведь понравилось у нас в особняке?

— Да, конечно, — убедительно кивнул малый. — Но Мэнор мне все равно нравится больше. Но я уже жду, когда папа возьмет меня на одну из своих следующих игр, которая состоится во Франции, он мне обещал! Поэтому мы скоро увидимся.

— Мы уже по тебе скучаем, — Нарцисса дотронулась до его ладошки в проявлении любви, и Гермиона была уверена, что она видит в нем продолжение Драко, но Люциус явно не был так ослеплен и ему точно была хорошо видна часть, которая принадлежала гриффиндорке, и она, по его мнению, точно была лишней. — А что же вы, мисс Грейнджер, уже свыклись с ролью матери?

— Это, однозначно, самое изощренное задание, которое подбрасывала мне жизнь, а вы же знаете, что я и не с таким справлялась, поэтому это что-то да значит, — Лезвие ножа. — Но я стараюсь сделать так, чтобы Скорпиус брал с меня пример.

— Думаю, так и происходит, потому что читает книг он уж точно не меньше, чем летает на метле, — вставил свою реплику Драко, прежде чем Люциус что-то ответил.

— А что же в будущем, ты много проводишь времени с родителями? — Нарцисса, казалось, правда заинтересована в ответах внука.

Гермиона надеялась, что сын не погрузится сейчас в мрачные воспоминания из своего времени, но, к счастью, он правильно понял вопрос.

— Мы всегда собираемся вместе по вечерам, за исключением тех случаев, если папа играет в других странах или занят. И практически постоянно проводим выходные вместе, — рассказывал мальчик, прерывая свою речь на то, чтобы выпить постоянно пополняющийся сок в стакане. — Иногда родители проводят выходные вместе, и тогда я обычно остаюсь у кого-то. Но это правильно, потому что мне тоже иногда нужно от них отдыхать!

Все за столом улыбнулись, и это было искренне. Гермиона задумалась, почему нельзя было избежать всех этих неловких вопросов и забирающихся под кожу взглядов, ведь очевидно, что самый главный человек за этим столом не плетет интриг, не имеет камня за душой и всех искренне любит.

— Мы так долго не имели возможности с вами пообщаться, что меня сейчас буквально распирает от вопросов. Что же вы почувствовали, узнав, что отцом вашего ребенка является Драко? — Люциус пригубил бокал с красным вином. — Ведь, если память мне не изменяет, у вас в школе были не лучшие отношения.

Ей очень хотелось ответить, что эти не лучшие отношения начались именно с чьих-то слишком предубежденных взглядов, умело вложенных в голову тогда еще маленькому мальчику, но Гермиона сдержалась. Ради Скорпиуса.

— Это было неожиданно, — она облизала губы, подбирая слова. — Но стоит мне сейчас посмотреть на то, как Драко справляется с сыном, и сомнений в том, что он прекрасный отец не возникает совершенно. Я, признаюсь, никогда бы не подумала. Однако он умело находит с ним общий язык, воспитывает и балует. Думаю, это точно один из его врожденных талантов.

Короткое, приготовленное рациональной частью ее мозга предложение сидело на языке, но когда она начала говорить, то из нее внезапно полилась правда. Подняв глаза, Гермиона увидела, что отец ее ребенка смотрит на нее пристально, считывая с девушки информацию. Это было неприятно, как всегда, когда он смотрел, пытаясь что-то узнать, порыться в уголках ее сознания, но сейчас она почему-то позволила ему это сделать. Плевать, что происходит между ними, Драко отличный отец, и Гермиона не собиралась лгать об этом только потому, что они не могут между собой договориться.

— Что ж, тогда почему Скорпиус не живет в Мэноре? — прервал Малфой-старший их игру в гляделки. — Здесь достаточно домовиков, которые позаботились бы о мальчике в отсутствие отца, а вы бы спокойно могли заняться карьерой и…

— Потому что это совершенно без надобности, — прервал отца Драко, и по его голосу было понятно, что он терял терпение. — Мальчику нужна мать, и Гермиона справляется с этой ролью, по-моему, я уже объяснял это. И думаю, с дележкой ребенка мы в состоянии справиться сами.

Его ответ был таким резким, что Грейнджер была уверена — они говорили об этом раньше. Плотно сжатые челюсти были достаточно красноречивы, чтобы свидетельствовать о злости слизеринца, но он был достаточно Малфоем, чтобы не дать ей выплеснуться.

Этот небольшой акт согласия, произошедший между ними, дал ей словно дополнительную опору или, скорее, дополнительный бак кислорода в этом помещении, и впервые за весь вечер она была точно уверена, что переживет эти несколько часов без потерь.

— Горячее было просто превосходно! — преувеличено восторженно отозвалась Нарцисса. — Но, боюсь, что наша гостья может быстро заскучать, если организованная нами программа будет состоять только из яств, неважно, насколько постарались домовые! Мисс Грейнджер, вы не хотели бы осмотреть замок? Я с удовольствием покажу вам цветочные оранжереи, надеюсь, мой сын сохранил их в прежнем состоянии.

— Обижаешь, мама, — устало произнес Драко, но все же чувствуя явное облегчение.

— С удовольствием, — Гермиона встала, спросив Скорпиуса, все ли нормально, но он уже поднялся, попросившись на кухню, чтобы проведать Тинки.

Сделав внушительный круг по верхнему этажу, который гриффиндорка никогда в жизни не повторила бы сама, они оказались в одной из верхних башен Мэнора. Она поразила ее своей красотой, а это уже была не просто какая-то там похвала из вежливости, потому что буквально каждая комната в этом замке была произведением искусства. Темного, где-то жуткого, но все еще искусства. От пола до потолка этой круглой башни располагались окна, с которых наблюдалась довольно внушительная высота, а вокруг лавандового дивана пестрили разномастные цветы, ничуть не уступающие саду, часть которого можно было наблюдать из окна.

— Здесь растут мои самые нежные цветы — орхидеи, я их обожаю, — произнесла Нарцисса, касаясь лепестка ярко розовой орхидеи. И, оглядевшись, Гермиона поняла, что действительно этого вида цветов здесь больше всего.

— Наверное, вы скучаете по своему саду, — сказала девушка, зная, что о любви миссис Малфой к цветам ходили легенды.

— О, ну что вы, мисс Грейнджер, во Франции у меня чудесный сад. Я думала, что Драко угробит мои труды на этом поприще за считанные месяцы, он никогда не тяготел к цветам. Но, к счастью, я ошибалась, и сейчас вижу, что в особняке все работает, как часы — Драко стал прекрасным хозяином, — ответила Нарцисса, а в ее голосе слышалась нескрываемая гордость.

— Я полагала, вы наведываетесь в Лондон чаще, — Гермиона пыталась поддерживать светскую беседу и, признаться, с миссис Малфой это было куда легче делать, нежели с Люциусом.

— Теперь наш дом в Бордо, нам там по душе, там спокойно, после всего того, через что прошла наша семья. Уверена, вы и сами все понимаете, вы не кажетесь мне глупой, мисс Грейнджер, — в этом, наверное, была особенность Нарциссы — она не утаивала и не скрывала очевидных вещей, как любил это делать ее муж. Женщина чаще говорила прямо. — К тому же, не стоит злоупотреблять гостеприимством.

Последняя фраза явно была сказана в шутливой манере, но все же заинтересовала Гермиону.

— Но вы ведь все еще хозяева Мэнора.

— Увы, это не так, — покачала головой Нарцисса, поправляя уложенные в прическу платиновые волосы. — Вступив в наследство, Драко стал единственным хозяином особняка, и следующей фигурой здесь будет миссис Малфой, о которой, я тоже уверена, вы осведомлены.

— Да, я знаю о его скорой помолвке, — ответила Гермиона, и ее голос стал сухим, как столетний пергамент.

— И что же вы думаете по этому поводу?

— А что я должна думать по этому поводу? — в горле сушило так, что она была уверена в своих способностях выпить галлон воды. — Я желаю ему счастья.

— Неужели это вас ничуть не трогает? — Нарцисса прищурилась, наблюдая за реакциями девушки.

— Миссис Малфой, вы должны знать, что Драко меня совершенно не интересует… как мужчина, — если есть в этом мире святые силы, то они должны бросить все свои умения на то, чтобы прямо в эту секунду Гермиона не покраснела.

Словно по велению злого рока перед глазами у нее возникла картина, когда Малфой схватил свою водолазку и снял ее через голову, нависая над Гермионой. Ее мозг позаботился о том, чтобы она помнила каждую деталь и умела прокручивать это в замедленной съемке. Будто удостоверяясь, что девушка точно вспомнила каждую мелочь. Будто бы даже запредельное количество алкоголя, выпитого на голодный желудок, могло это стереть из памяти.

— Довольно странно слышать об этом, имея удовольствие разговаривать с вашим общим ребенком, — хмыкнула Нарцисса, огибая башню с другой стороны и попутно просматривая листья.

— Понимаю, но мы с вашим сыном сохраняем максимально деловую дистанцию в связи с этой ситуацией, вам не о чем переживать, — и когда ложь успела научиться срываться с ее губ так легко и естественно? Это ведь змеиный навык.

— Но, знаете, Скорпиус уверен, что вы все равно рано или поздно «помиритесь», — спокойно произнесла женщина, и пусть ее тон совсем не давил, но Грейнджер не переставала чувствовать себя как на допросе.

— Скорпиус многое пережил, и к моему большому удивлению он держится настоящим молодцом, но все же, он ребенок, — выдохнула Гермиона. — Мальчик ведет себя довольно взросло, касаемо этой ситуации, но я уверена, что он сам не до конца понимает всей сути происходящего, и я не могу винить его в том, что он просто хочет отстроить тот мир, к которому привык.

— И что же вы будете делать в таком случае? — Нарцисса подняла голову, и голубые глаза встретились с темно-карими в немом противостоянии. — Поймите, Гермиона, я ведь могу вас так называть? Зовите меня Нарциссой, к черту этот официоз, вы все-таки мать моего внука. Поймите, Гермиона, я хочу сказать вам, что ребенок, особенно который появился как снег на голову, это огромное испытание. И что, если полотно времени изменится настолько, что он никогда не сможет вернуться? Вам придется растить его. Вам и Драко.

— Я… знаю, — сказала гриффиндорка, но на самом деле это было ложью. Она совершенно не знала, что с этим делать. — Но сейчас я хочу сделать все, чтобы та реальность, о которой говорит наш сын, исчезла из всех возможных вариантов. Нужно его защитить — это самое главное, а уж потом, я думаю, мы справимся со своей задачей.

Миссис Малфой задержала на ней свой взгляд, будто пытаясь ощутить вес слов Гермионы или найти в них двойное дно, но, судя по тому, как спустя несколько секунд женщина отступила, ее удовлетворило то, что она там разглядела.

— Надеюсь, вы будете благоразумны, Гермиона.

Я пытаюсь, но благодаря вашему сыну получается все из рук вон плохо.

Когда подали панакоту, атмосфера за столом стала менее угнетающей то ли от того, что Нарцисса с Драко, кажется, взяли роль главных поддержателей беседы на себя, и Люциус ограничивался только сверлением взглядом лба Гермионы. Скорпиус как обычно разбавлял обстановку рассказами о будущем и вопросами, нужно было отдать ему должное: мальчик уже понимал уместность слов, не говоря о том, что было бы неприятно слышать. Это очень бросалось в глаза: его безупречные манеры, на которых оставило след его происхождение. Время близилось к десяти, и Гермиона чувствовала, что гора постепенно соскальзывает у нее с плеч, подобно шелковому платку. На таких мероприятиях не было принято засиживаться, поэтому конец близок, и нужно признаться, все прошло не так кошмарно, как она себе рисовала.

— Это так вкусно, но все равно не сравнится с пирогом, который мы готовим с тетей Джинни, — ответил Скорпиус на вопрос дедушки о том, нравится ли ему сладкое.

Люциус поджал губы при упоминании Уизли. Очевидно, что его внук общался с этой семьей только из-за Гермионы. И это ему не нравилось, впрочем, как и все происходящее на ужине.

— Спросишь у Тинки, когда она будет свободна и, возможно, она покажет тебе, как готовить один из ее фирменных пирогов, которые ты обожаешь, — предложила Грейнджер. — И советую тебе допивать чай, потому что нам скоро нужно идти.

— Так скоро покидаете нас? — мистер Малфой взглянул на часы, будто чего-то ждал.

— Считаю, что не стоит злоупотреблять гостеприимством, — улыбнулась она, повторяя фразу его жены.

— Ну что вы, для нас… — поток очевидно лживой речи прервал звук вспыхнувшего камина в соседней комнате и стук каблуков.

Нахмурившись, Гермиона повернулась через плечо к арке, и ее челюсть серьезно могла в этот момент отвалиться и разлететься костным месивом на идеально отполированном бежевом полу.

— Простите, пожалуйста, за опоздание, надеюсь, я хотя бы успела на десерт? — Астория поправила несуществующую прядку в прическе и, подойдя, поприветствовала объятиями мистера и миссис Малфой. Что ж, у них отношения явно были куда теплее.

Повернувшись к Драко, Гермиона наблюдала на его лице такую же смесь недоумения и неверия, как на ее собственном, разве что в его глазах плескалась неприкрытая ярость. Он не знал об этом.

— Привет, милый, — оставив поцелуй на щеке Драко, она села рядом, наколдовав себе стул по его правую руку.

— Я подумал, у нас ведь семейный ужин, так ведь? Астория совсем скоро станет частью нашей семьи, было бы очень невежливо позволить ей пропустить этот вечер, — улыбнулся Люциус, настроение которого поползло вверх прямо на глазах.

— Да, но я как обычно, пытаюсь все успеть до свадьбы, потому что потом мне будет не до съемок, — хихикнула Гринграсс так, будто сказала что-то забавное, и Гермиона задумалась, правда ли у нее съемки в десять вечера или она специально выжидала все это время, чтобы ее появление было максимально эффектным. Или это был их с Люциусом общий план? — Привет, Скорпиус! Я так рада тебя видеть!

— Здравствуйте, мисс Гринграсс, — мальчик натянуто улыбнулся, все еще не до конца понимая, что происходит.

— Зови меня Асторией, — улыбнулась она, погладив его по руке, и Грейнджер тут же захотелось отрубить ей кисть, чтобы она не касалась его. — Мы с тобой будем часто видеться в дальнейшем, поэтому я рада, что мы познакомимся поближе.

— Да, у тебя будет отличная возможность потренироваться, прежде чем у вас с Драко появятся свои детки, — улыбнулся Люциус, отправляя в рот еще один маленький кусочек панакоты. — Вы же планируете скоро нас осчастливить?

— Ну, конечно, думаю, в первый год мы…

— Мы пока еще не планируем детей, папа.

Реплики Драко и Астории прозвучали одновременно, вводя всех в неловкость, пожалуй, кроме Гермионы. Ее — чрезмерно воодушевленная, его — резкая и грубая, их фразы заставили всех прокашляться, чтобы тишина перестала быть такой давящей.

— Драко, ничто не делает семью крепче, чем появление ребенка. К тому же, ты понимаешь важность наследника для… — начал отец, но вновь был перебит.

— Если ты не заметил, у меня уже есть наследник, — Гермиона могла поклясться, что еще одна неправильная реплика, и Малфой-младший вскипит, как чайник, а его ярость, она была уверена, не была самым безобидным явлением в мире.

— Но нам же нужен общий ребенок, милый, — прозвучал тонкий голос Астории, и она явно не понимала того, что понимала гриффиндорка, трепыхаясь на волоске терпения своего жениха.

— Полагаю, что у вас еще будет время, чтобы обсудить это, — Нарцисса улыбнулась, поднимая бокал и явно пытаясь снять всеобщую нервозность.

— И все же, думаю, вам стоит провести время втроем, возможно, сходите куда-то, чтобы Скорпиус с Асторией лучше… — вклинился Люциус.

— За тем лишь исключением, что мой сын — не тренажер, — спокойно произнесла Гермиона, поднимаясь. — Ужин был прекрасный, передайте Тинки мою благодарность за старания, но Скорпи пора спать.

— Я смертельно устал, — кивнул сын, и она была благодарна ему за то, что подыграл, в чем девушка не сомневалась, потому что раньше одиннадцати вечера его редко когда можно было загнать в постель.

По лицу Люциуса можно было видеть, что он недоволен таким раскладом событий, но как хорошо, что Гермиона не жила в мире, где ее благополучие зависело бы от удовольствия Малфоя-старшего.

— Давай, парень, я приду к тебе завтра утром, — произнес Малфой, присев на корточки перед сыном, когда тот встал со стула. — Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, пап, — они обнялись.

Наспех попрощавшись, Гермиона еще никогда не чувствовала столь сильного облегчения, когда языки волшебного пламени окутывали ее с головой, унося прочь от этого места, прочь от людей, прогнивших насквозь.

Почувствовав аромат родного дома, она выдохнула, садясь на диван. Это чертово безумие кончилось.

— Не могу поверить, что он женится на ней, — произнес Скорпиус, падая в кресло. — В этом времени все слишком по-другому.

Гермиона улыбнулась, понимая, что из всего того кошмара, произошедшего за сегодня, больше всего его волновал факт женитьбы его отца.

— Ты должен быть рад за папу, ведь важно то, чтобы он был счастлив.

— А разве он будет с ней счастлив? — спросил сын так, будто это был риторический вопрос, и ответ на него был самой очевидной вещью в мире.

Она задумалась об этом, и у нее внезапно защемило сердце. Грейнджер вспоминала, с какой легкостью Малфой утром смотрел на нее, пока девушка уходила, и в его глазах не было ничего, что говорило о муках совести или сожалении о том, что он сделал. Возможно, дело было в том, что никто не мог сделать его счастливым, неважно, насколько старался. Это что-то, что нельзя сыграть, надеть, как маску дружелюбия на званом ужине. Возможно, дело было не в том, что Малфой не любил Асторию, а в том, что он не умел любить никого, кроме себя?

Комментарий к Глава 7

Мне так сложно об этом говорить, будто, знаете, я впервые на встрече анонимных алкоголиков. Что-то в последнее время мне совсем не пишется. Это очень странно, возможно, какие-то магнитные бури или ретроградный Меркурий или во что там нынче верят творческие люди? Но без паники, господа)) У меня еще достаточно материала, чтобы вы продолжали наслаждаться обновлениями (вот именно для этого и нужен график выхода глав), а я, надеюсь, за это время верну свою музу, которая, кажется, просто издевается, и заставлю ее вести себя подобающим образом.

Пожелайте мне удачи в этом нелегком деле и конечно же, надеюсь, вам понравилась глава)

========== Глава 8 ==========

― Ненавижу овсянку, ― недовольно произнес Скорпиус, ковыряя ложкой в тарелке.

― Я могу добавить туда фрукты, ― предложила Гермиона, немного повысив голос, чтобы он услышал ее из коридора, где она пыталась уложить волосы.

― Едва ли это ее спасет, ― вздохнул сын.

Она улыбнулась, заглядывая на кухню. Гермиона стала заказывать завтраки у фирмы, которая специализировалась на здоровом питании для детей, и, кажется, Скорпи не был слишком счастлив от этого.

― Ты сможешь поесть у папы, если хочешь, ― сдалась она, и ребенок тут же расплылся в улыбке.

― Попрошу Тинки приготовить кесадилью! ― воскликнул он, спрыгивая со стула.

Малфой отвел его как-то в новый мексиканский ресторан в Хогсмиде, и теперь все, о чем Скорпиус думал ― это буррито и кесадилья вперемешку с колой. Грейнджер закатила глаза и повернулась, чувствуя объятия сзади.

― Ну что, ты скоро?

Рон пришел к ней утром и предполагалось, что сегодняшний день они проведут вместе, а завтрашний выходной она будет доделывать все то, что не успела сделать за рабочую неделю под чутким руководством Мокриджа. С того кошмарного ужина прошло три дня, и Гермиона все еще чувствовала, что ей нужна перезарядка после такого испытания. Так что выходной, пусть и единственный, зато настоящий — лишенный работы и переживаний, будет как никогда кстати. Она не видела Малфоя все это время, несмотря на то, что он обещал сыну прийти на следующее утро. И не то, чтобы Гермиона следила за этим, просто Скорпи расстраивался. Видимо, этот ужин, спланированный Люциусом, повлек за собой какие-то неприятности. Других причин, почему он не виделся с малым, она найти не могла. Как бы там ни было, но Драко никогда не упускал возможности провести с ним время.

― Да, сейчас только проверю рюкзак Скорпиуса, что он туда сложил… ― отправившись в спальню, она размышляла, каким будет сегодняшний день.

Гермиона возлагала на него большие надежды и расчитывала, что их с Роном отношения, наконец, войдут в нужное русло, и перестанет чувствоваться эта натянутость. Стук в дверь прервал ее размышления, и через несколько секунд она уже слышала разозленный голос своего парня и насмешливый Малфоя.

― Почему он сюда приходит, когда ему вздумается? ― Уизли зашел в комнату с молниями в глазах.

― Потому что здесь живет Скорпиус, ― вздохнула она, объясняя очевидную вещь, пока на заднем фоне мальчик предъявлял претензии отцу по поводу несдержанного слова.

Они вышли из комнаты, и Гермиона пообещала себе хранить спокойствие. Обещание, которое она давала себе каждый раз, когда видела Малфоя и которое не суждено было сдержать ни разу.

― Привет, Малфой, ― произнесла Гермиона, и как только он поднял глаза на нее и скользнул взглядом по Рону, ей стало не по себе. ― Будешь чай?

― Делай, ― бросил он, пока Скорпиус тянул его в комнату, чтобы показать книгу, которую они с матерью купили несколько дней назад.

Она закатила глаза и, прервав воинственную реплику Уизли, попыталась потащить его на кухню, якобы для помощи, но он, видимо, решил испытать ее нервы и отправился вслед за Малфоем. Бросив мяту в чашку, Гермиона разжала зубы, чувствуя, что рот наполняется привкусом крови от надкусанной щеки. Все будет в порядке, сейчас он просто уйдет.

Поставив чашку на стол, пожалуй, со слишком звонким стуком, она посмотрела на Малфоя.

― Ты приведешь сына завтра вечером?

― Да, хочу взять его на выходные в Испанию, в такую жару море ― это лучшее, что можно придумать. Ты можешь отправиться с нами, ― услышав последнее предложение, она подняла брови, точно зная, что ослышалась, но потом посмотрела ему в глаза.

Он делал это специально. Едва ли ему хотелось провести с ней выходные, просто Драко знал, какой эффект это возымеет. Нужно сказать, что он не заставил себя долго ждать.

― Малфой, не будь смешным, ― рассмеялся Рон, но смех этот был слишком напряженным, чтобы быть признаком веселья. ― Она еле сдерживается в твоем присутствии, чтобы быть вежливой.

― Ну, что правда, то правда, Уизли, ― усмехнулся Драко, не сводя глаз с лица Грейнджер. ― Она еле сдерживается в моем присутствии.

Ее рот открылся от возмущения. Он действительно это делает.

― Уверена, Скорпиусу понравится Испания, хотя ты мог бы предупредить меня раньше, чтобы я упаковала ему нужные вещи, ― вежливость. Делай вид, что ничего не происходит.

― Не переживай, Грейнджер, я куплю ему все нужное, ― покачал головой Малфой, словно удивляясь ее наивности. ― Кстати, я подумал насчет осени. Тебе не кажется, что наш сын…

― Хватит! ― перебил его Рон, ступая ближе на несколько шагов и указывая слизеринцу пальцем в район груди. ― Хватит делать вид, что вас двоих что-то связывает, Малфой.

― Ну что ж, Уизли, не хочу тебя расстраивать, но тот, кто нас связывает, сейчас собирает вещи в другой комнате, ― хмыкнул он. ― Хочешь я повторю это еще раз? Ну, знаешь, сделаю скидку на твою умственную неполноценность. У нас с ней общий ребенок.

― Ты… ― начал Рон, но Гермиона оттянула его за руку назад.

― Мерлин, неужели ты не видишь, что он специально выводит тебя из себя? ― возмутилась она, обращаясь к своему парню. ― А ты ведешься! Успокойся, Рон!

― Ну так что там насчет Испании, Грейнджер? ― Гермиона слышала, что он улыбался, и надеялась, что пол под ним разверзнется, и Малфой упадет в самый ад.

― Спасибо, я воздержусь, ― ответила она, посчитав до десяти. ― Эти выходные мы проведем с Роном вместе.

Возможно, это был детский сад, но она улыбнулась, поцеловав его на глазах у Малфоя, словно бросая ему: «у тебя ничего не выйдет!»

― Я вижу, чего ты добиваешься, хорек, ― сказал Рон, немного успокоившись. ― Но это не повлияет на нашу семью.

Гриффиндорец сделал акцент на последних словах и Гермиона начала чувствовать себя героиней третьесортной пьесы. Боже, почему Скорпиус так долго собирается?

― О да, у вас идеальные отношения, как в книгах, ― произнес Драко, отпивая чай. ― Например, как в «Госпоже Бовари» ― позавидовал бы каждый.

Холодок прошелся по спине Гермионы, и она медленно повернулась к нему, не веря, что он это сказал. Но все, что она увидела в кварцевых глазах ― это насмешка, пренебрежение и ни капли сожаления. Рон вряд ли читал этот роман, поэтому не знал, что в основу рассказа положена семья, где главная героиня изменяет своему мужу. Чертов говнюк.

― Так, пойдем, я попрощаюсь с сыном и вы… отправитесь, ― она пыталась держать себя в руках и звучать непринужденно, но голос был напряжен до такой степени, что от него могли потрескаться кружки на кухне.

― Тебе не обязательно с ними… ― начал Рон, но девушка перебила его, нежно улыбнувшись.

― Сейчас я вернусь, и мы целый день будем вместе, еще пару минут стоит подождать, ― ответила она, потому что физически чувствовала, как рот Малфоя уже открылся для колкости.

Гриффиндорка буквально силой удержала себя, чтобы не схватить Драко за руку и не вытолкать из гостиной, пока он опять что-то не сказал.

― Поверить не могу, что ты смел такое ляпнуть! ― прошипела она, когда двери закрылись, и они оказались возле спальни, дальше по коридору. ― Чтоб ты знал, этот номер не пройдет, мы с Роном все…

― Ой, Грейнджер, избавь меня от подробностей твоей личной жизни, она меня не интересует, ― фыркнул Малфой. ― Но только, знаешь, единственная проблема в том, что когда тебе захочется еще, тебе придется изворачиваться перед рыжим недоумком сильнее, чтобы он ничего не заподозрил.

Ее щеки вспыхнули, как пламя, даже ярче того вежливого огонька в камине на званом ужине у Малфоев — здесь был настоящий пожар.

― Я бы… никогда не захотела повторить это снова, ― прошептала она так тихо, что сама начала сомневаться, услышал ли Драко вообще.

― Скажи это Уизли, возможно, он поверит, ― Малфой приблизил свое лицо к ее, и Гермиона могла поклясться, что видела, как горят его зрачки, то ли от веселья, то ли от злости, но его эмоции сплелись так плотно между собой, что она не могла различить.

Двери открылись, и они отодвинулись друг от друга так резко, что девушка ударилась затылком о стену.

― Эй, ты готов? ― улыбнулась Гермиона, переключаясь на сына. ― Вы с папой проведете выходные в Испании.

― Это круто! ― засиял мальчик, давая отцу пять.

― Я предлагал маме поехать с нами, но к сожалению, она уже запланировала провести время с Роном, ― вздохнул Драко так наигранно, но за пеленой своей ярости она едва ли придала этому значения. Он прекрасно знал, что это подольет масла в огонь не самых дружеских отношений между Скорпиусом и Роном, и пользовался этим. Как низко.

― Да? Очень жаль, ― заметно погрустнел сын.

― Какой же ты… ― сжала зубы Гермиона, смотря Малфою прямо в глаза.

― Ну, ничего, в следующий раз обязательно, ― слишком весело проговорил он. ― Пойдем, мы аппарируем сегодня. Выходи на улицу.

Мальчик поцеловал маму на прощание и выслушал короткие наставления о том, как вести себя в воде, и чтобы малый ни на шаг не упускал папу из поля зрения.

― Ах, да, Грейнджер, ― Малфой обернулся, когда Скорпиус вышел за дверь, словно хотел еще что-то добавить. Его рука нырнула в карман и достала оттуда небольшой лоскуток бежевой ткани. ― Думал, ты захочешь их вернуть. Хотел отдать тебе сразу по прибытии, но, боюсь, тогда иллюзии Уизела рухнули бы раньше времени.

Она помнила, что не смогла тогда найти свое белье в той комнате, и выскочила из Мэнора только натянув на себя платье, но это было подло даже для Малфоя. Выдернув кружево у него из руки, Гермиона не успела ничего сказать, когда дверь закрылась. Сейчас девушка была абсолютно уверена в двух вещах: он никогда не даст ей об этом забыть, и она его абсолютно точно ненавидит больше всех на свете.

***

Бросив дорожную сумку на пол, Малфой вышел на большую террасу, обошел бассейн и, облокотившись локтями о перила, посмотрел на идеально белый пляж. Он немного не рассчитал время, и они аппарировали в небольшой магический городок возле Коста-Бланки в самый солнцепек. Вынужденный шоппинг всех вещей для пляжа стал настоящим адом, учитывая то, что большинство нужных магазинов были маггловскими и нельзя было использовать охлаждающую магию. А Скорпиус, который набрал водных игрушек в таком количестве, будто они собираются сюда переехать, ничуть не пытался сделать этот процесс легче.

― Папа, мне нужна твоя палочка! ― крикнул сын из лобби.

― Чтобы взорвать шкаф? ― нахмурился Драко и обернулся, увидев, как мальчик тащит за собой надувной матрас.

― Это удар ниже пояса! ― возмутился он. ― И я не хотел тогда ничего взрывать, мамина палочка просто неуправляема! Мне нужно надуть матрас.

Драко оглянулся, чтобы посмотреть на море, но даже увидев спокойную водную гладь, это его не сильно воодушевило.

― Давай ты будешь плавать на этом в бассейне, ― предложил он, взмахом палочки наполняя воздухом кусок поливинилхлорида.

― Ну нет, какой смысл отправляться на море, если плавать в бассейне? Это отстой, ― вынес свой вердикт Скорпи, пытаясь поднять матрас, который многократно увеличился в объемах.

Сдавшись, Драко спустился вниз к лежакам с сыном, и ему все же удалось уговорить мальчика понырять с маской, прежде чем он потеряет к этому интерес, и Малфою придется следить за тем, чтобы ветер не унес Скорпиуса на глубину.

― Жаль, что мама с нами не поехала, ― произнес он, надевая маску и безуспешно пытаясь ее отрегулировать, пока отец не подошел, чтобы помочь. ― Ей бы здесь понравилось. Она говорит, что это самая большая привилегия твоих «несметных богатств» ― частный пляж. Не нужно пытаться отличить меня от сотни других детей, ― улыбнулся мальчик, видимо, вспоминая тот момент, когда услышал от Гермионы эту самую фразу.

Драко нахмурился, ложась обратно на лежак. Интересно, как бы вела себя Грейнджер, если бы все-таки была здесь? Нет, естественно, он не приглашал ее всерьез сегодня утром. Его конечной целью был припадок Уизела, но Драко знал, что она не согласится. Просто ему вдруг стало интересно: что, если бы да. Она бы лежала на лежаке, укрывая голову шляпой? Разбирала бы их вещи, которые они просто бросили на пол, даже не удосужившись вытащить из сумки, хотя Драко знал, что прислуга их и так разложит в ровные стопочки? Или веселилась бы вместе со Скорпиусом, прыгая по очереди на матрас? В любом случае, всякое из этих занятий было в сто крат интереснее времяпровождения с рыжим.

Он почувствовал уже знакомый привкус злости при мысли о Уизли. Это было так нелепо, что почти заставляло смеяться, то, как она пыталась наладить с ним отношения, делая вид, что все между ними прекрасно. Но Драко почему-то было нихера не смешно. Просто противно, потому что ему пришлось сегодня столкнуться с этим болваном. И Драко было интересно, когда это все рухнет, а ведь оно рухнет — у него не было в этом сомнений, и, кажется, только это сдерживало в нем странные позывы агрессии. Такие девочки, как Грейнджер, не падают в постель к кому-то, имея отношения, которые их устраивают. Сейчас, зная ее немного лучше, он точно мог сказать, что она просто пытается реабилитировать лошадь, которая давным-давно сдохла и начала разлагаться. Но это гриффиндорское упорство.

― И часто мы ездим отдыхать втроем? ― спросил Драко.

― Практически постоянно. Я как-то ездил на отдых с бабушкой Моникой и дедушкой Венделлом в Австралию. Это, конечно, было немного странно, потому что они все делали без помощи магии, но в целом, я быстро привык, ― пожал плечами Скорпиус. ― Пойдем, бросишь меня в воду!

Мысли в голове его сына менялись так быстро, как и эмоции на лице у Грейнджер, и, кажется, он знал откуда у него это. Малфой не был слишком большим любителем купаться и, видимо, Скорпиус знал об этом, потому что через секунду прищурился и предупредительно улыбнулся.

― Если не пойдешь, я оболью тебя прямо на лежаке.

― Это что, угроза, да? ― Драко резко побежал вслед за верещащим от неожиданности ребенком, который бежал прямо в море, и он был уверен, что это вполне могло компенсировать практически все на свете.

Спустя восемь часов: один пробитый о камень матрас, три литра апельсинового сока, пара несильных солнечных ожогов и, наверное, галлон выпитой во время игр соленой воды.Они сидели на террасе, поужинав, и наблюдали, как Тинки, которую позвал Драко, намазывает на плечи Скорпиусу охлаждающую и заживляющую мазь.

― Молодой хозяин, вам не следовало так много находиться на солнце в первый раз, ― произнесла эльфийка, и Драко четко услышал в ее голосе укор, который явно предназначался не ребенку.

― Я, между прочим, тоже сгорел! ― возмутился он, удивляясь, как быстро Тинки изменила свою лояльность.

― Хозяин, вам ведь двадцать два, а не восемь, ― вздохнула она, заканчивая залечивать плечи мальчика, которые, по ее словам, точно начали бы печь через пару часов, если бы не волшебная мазь.

Когда Тинки растворилась в воздухе, вновь оставив их наедине, Скорпиус жевал булку, которую больше мучил, чем ел и, отвернув голову от бассейна, спросил:

― А почему с нами не поехала Астория?

Малфой поднял брови и, нахмурившись, посмотрел на сына.

― А ты бы хотел?

― Зависит от того, обидишься ли ты на ответ.

Драко усмехнулся, узнавая в нем свое чувство юмора. Он давно заметил: это было что-то вроде негласного состязания между ним и Грейнджер. Но, конечно же, Драко его уже выиграл только за счет внешнего вида мальчика, но это все равно было чем-то особенным — видеть в сыне себя так четко. Родители с годами перестают замечать такие мелочи и искренне удивляются, когда окружающие указывают им на сходство, а он познакомился со своим ребенком только недавно, и глаз еще не успел замылиться. И этот факт его восхищал и наводил грусть одновременно. Что, если им никогда не стать Скорпиусу теми родителями, которые у него всегда были? Что если не получится, несмотря на все старания?

― Я просто думаю, что вдвоем нам лучше, ― размыто ответил Драко.

― Но ты ведь женишься на ней скоро.

― Да, но это не означает, что ты должен проводить с ней больше времени, чем сам этого хочешь. Я не собираюсь тебя заставлять, ― уверил сына Малфой, но, кажется, мальчика интересовало совсем не это.

― Но ты ведь ее не любишь, ― это был не вопрос, причем обвинительные нотки слышались так явно, что Драко стало не по себе.

― Откуда ты знаешь? ― улыбнулся Драко, пытаясь перевести все в шутку. Мерлин, что может знать о любви восьмилетний мальчик?!

― Просто ты не смотришь на нее так, как смотрел на маму там, в будущем. А ее ты любил, это точно, ― Скорпиус пожал плечами, объясняя, кажется, очевидные вещи, и фальшивая улыбка с лица его отца стерлась очень быстро.

― Иногда во взрослом мире, любовь… ― замялся он, ― это не самое важное.

Малый хмыкнул и посмотрел на него.

― Это на сто процентов противоречит тому, что говорите вы мне с мамой в будущем, ты знаешь?

Драко нечего было на это ответить. Что бы он сказал сыну? Это было практически невозможно — разобраться в происходящем. Они могли пожениться из-за чего-то другого, возможно, что-то произошло до того, как родился Скорпиус. А ребенок мог появиться случайно. Так же случайно, как они переспали тогда — просто потеряв контроль над собой на пару минут, и этих минут хватило, чтобы потом не суметь остановиться. Но если бы ребенок был нежеланным, разве он бы разрешил его оставить? В этой истории было столько белых пятен. Но какие-то из них, все же, можно было бы попытаться проявить.

― Слушай, ты говоришь, в твоем времени мы жили в Мэноре, ― решил Драко перевести тему и отвлечь сына. ― И как, он нравился маме?

Скорпиус любил рассказывать о будущем, пока его не заставляли говорить о смертях.

― Ну, она ведь жила там, правильно? Если бы он ей не нравился, вряд ли бы мама переехала, ― сын ухмыльнулся. ― Ты же знаешь маму.

Драко кивнул, соглашаясь, но сам понимал, что проблема именно в том. В том, что он ее не знает.

― Мама рисует, я помню, ― начал Драко, отпивая из стакана морс, который был полезен и входил в его диету, но вкус оставлял желать лучшего. ― Расскажи, какая у нее комната? Наверное, она вся завешана картинами.

― Три гостиные, в зимнем саду, парочка на кухне… но нет, ваша комната нет, ― задумался малый, вспоминая. ― Она решила не трогать ее интерьер, потому что тебе слишком нравились цвета, а картины сделали бы это все аляпистым.

Малфой сглотнул, вновь откидываясь на мягкий стул и смотря, как под ночь море начинает волноваться сильнее. Скорпи рассказывал об их комнате. Значит, она не спала в спальне миссис Малфой. Эту комнату Драко считал чуть ли не единственным спасением, потому что тогда брак не казался такой клеткой, которая сковывает по рукам и ногам. Замок был достаточно большим, чтобы сохранять личное пространство и то, что можно избежать постоянного столкновения по вечерам с той, кого тебе выбрали в жены, делало все более терпимым. Господи, он всерьез начинал думать, что в будущем Грейнджер будет подмешивать ему в яичницу любовное зелье. Если бы она была способна поджарить яичницу.

― Я думаю, что тебе стоит отправиться спать. Я еще побегаю по набережной, все-таки у меня скоро игра, а ты отдыхай, ― встал Драко.

― Ты недолго? ― нахмурился мальчик. ― Я еще не хочу спать.

― Нет, ты сможешь меня увидеть, если посмотришь с балкона, ― ответил Малфой. ― Но ты не будешь смотреть, а отправишься в кровать, потому что завтра мы поедем на снорклинг. Думаю, тебе понравится.

Увидев, как на лице сына расплылась улыбка радостного ожидания, Драко приободрился. Малфою не хотелось заканчивать такой прекрасный день грустными разговорами. Уложив ребенка спать в одной из спален виллы, которая была выбрана слишком спонтанно, чтобы быть идеальной, Драко поцеловал его на ночь. Переобувшись в беговую обувь, он отправился на берег, чтобы сильный морской ветер очистил его мысли от тревог, которые в последнее время атаковали его все чаще.

***

Рон откинулся на подушки, тяжело дыша.

― Это полностью покрывает то, что ты вчера уснула прямо после ужина, ― произнес он, выравнивая дыхание.

Гермиона улыбнулась и, притянув одеяло к горлу, подала ему бутылку воды.

― Что с тобой? Ты не выглядишь слишком довольной, а это, честно говоря, бьет по моей самооценке, ― хохотнул он, делая несколько глотков.

Что с тобой? За эти два неполных дня, что они провели вместе, Рон задавал Гермионе этот вопрос раз двадцать, и ни единого раза у нее не нашлось ответа. Что с ней? И сейчас дело было не в том, что Рон был плох, а в том, что она совершенно не могла расслабиться. Была не здесь.

― Я просто… переживаю, ― ответила она, вставая и дотягиваясь рукой до халата, чтобы накинуть на себя.

― Не понимаю, чего переживать. Это из-за Скорпиуса? ― спросил Рон, потягиваясь. ― Не думаю, что Малфой что-то ему сделает, зная, что ты так о нем печешься, и снесешь ему башку тут же, если…

― Боже, Малфой ничего не сделает Скорпиусу, потому что он обожает сына, ― почему-то постоянные упоминания о том, что Драко будто спит и видит, как навредить мальчику, злили и раздражали ее.

― Не думаю, что он примерный отец, ― фыркнул Рон, не замечая ее настроения.

― Зря, потому что Малфой отлично справляется, ― сухо сказала Грейнджер, затягивая волосы в тугой хвост.

― О, перестань, Гермиона, я был на парочке фан-встреч квиддичных команд, и все, чем занималась его рожа ― это выискиванием, с кем бы перепихнуться, ― закатил глаза Рон. ― Предполагаю, что от стадии «я не пропускаю ни единой легкодоступной юбки, хотя вроде как помолвлен» до стадии «я примерный семьянин, и плевать, что мне свалился ребенок на голову» должно пройти больше, чем пара месяцев.

Она сглотнула, выходя из комнаты. «Не пропускаю ни единой легкодоступной юбки». Это то, кем она на самом деле была всю жизнь, просто не подворачивалось удобного случая? Легкодоступной юбкой? Гермиона понимала, что Рон не имел в виду ее, но горечь под языком собралась так быстро, что ей пришлось вонзить ногти в ладонь, чтобы задвинуть скребущее чувство в груди подальше, пока парень, надев штаны, шел сзади.

― Мы сегодня увидимся вечером? ― спросил он, подбрасывая виноградинку вверх, и, не попав ему в рот, она разбилась фруктовой кляксой на полу.

― Экскуро, ― провела Гермиона кончиком палочки по воздуху, тут же убирая пятно. ― А ты уже уходишь?

― У меня есть еще час-полтора, а потом мне нужно кое-куда отлучиться… ― промямлил Рон. ― Но вечером могу забежать.

― У тебя какие-то дела? Будешь обедать? ― она вспомнила, что завтракали они довольно давно и, повернувшись к холодильнику, втайне надеялась, что он пока не голоден, потому что не была уверена, что заказанное ранее не испортилось.

― Да так, ничего важного, ― отмахнулся Рон. ― Я бы выпил кофе.

Гермиона кивнула, повернувшись к шкафчику за туркой, и боковым зрением уловила движение слева. Серебряная синица просочилась в дверь ее дома и проговорила мелодичным голосом:

― Ронни, я немного задерживаюсь на работе, давай на полчаса позже? Жду встречи!

Птичка растворилась в воздухе, передав послание.

― Ронни? Это был патронус Меган? ― Гермиона подняла одну бровь, смотря, как бегают глаза у ее парня.

― Да, Меган, верно, она самая, ― кивнул он, немного тараторя. ― Она попросила, точнее, конечно, не она, а Джордж, нужно прибежать сегодня в магазин и кое-что сделать, вот она и прислала патронус.

Меган была милой девушкой, работающей во «Вредилках», но Гермиона практически никогда не пересекалась с ней.

― Понимаю, ― улыбнулась Грейнджер, поворачиваясь назад к турке.

Интересно, он ей нужен на той работе, на которой она задерживается? Или у нее есть еще какая-то работа?

― Но вечером я приду к тебе! ― слишком эмоционально уверил ее Уизли, ступая на шаг вперед. ― И мы…

― Не стоит, Рон, ― покачала головой Гермиона, а ее голос звучал вполне спокойно. ― Мне нужно доделать некоторую документацию для Мокриджа, поэтому вечером я буду занята. Разберись со своими делами.

Она видела, как он сник, услышав ее ответ.

― Гермиона, я…

― Все в порядке, Рон, иди, ― она не повышала тон, но он знал ее достаточно долго, чтобы твердость голоса могла сказать ему о том, что споры бессмысленны.

Поцеловав ее в щеку, Рон пошел в гостиную, и через пару секунд Гермиона услышала, что парень растворился в волшебном пламени. Выключив огонь с уже немного подгоревшим кофе, девушка закрыла глаза. Это может и вовсе не быть то, о чем она подумала. Он действительно может помогать Джорджу в магазине, как обычно. А что, если нет? Гермиона ведь даже не имеет права злиться на него. Чем она сама лучше?

Но самое странное в этом было то, что Гермиона правда совершенно не злилась. Осадок падал где-то внутри нее, как пепел после пожара, когда все самое страшное уже позади. Когда все уже кончено. Не было злости, обиды, боли внутри. Просто усталость.

Вылив содержимое турки в раковину, она закинула ее в посудомойку, не заботясь о слишком громком цоканье тарелок, которые, видимо, упали вниз. Это были такие выходные, после которых вернуться на работу хотелось в три раза больше.

***

Услышав копошение у двери, Гермиона сразу же оторвалась от пергаментов и, спохватившись, забежала в коридор как раз вовремя, чтобы сжать в объятиях только что прибывшего сына.

― Скорпи! Ты так загорел всего за один день! ― засмеялась она, целуя его в щеки и чувствуя, как впервые за сегодня ей дышится легче.

― Мама, мы жили в большой вилле, и ты знаешь, там был полностью пустой пляж! Мы ныряли с масками и видели маленьких рыбок: желтых, оранжевых и красных! Они… ― мальчик тараторил, и она улыбалась, думая, что их выходные были явно лучше, чем ее.

― Знаешь, Грейнджер, есть такая штука, как душ. Может, слышала? ― раздался высокомерный голос Малфоя, который тоже немного потемнел, но самую малость. Кажется, аристократическую бледность загар мог просто опорочить.

― У тебя чернила на щеке, мам, ― засмеялся сын, вытирая их ладошкой.

― Я тоже рада тебя видеть, Малфой, ― сейчас даже его замечание не могло испортить ее настроения.

― Очень жаль, что тебя не было с нами, ― вздохнул Скорпи. ― Как твои выходные?

― Они были… неплохими, ― ответила Гермиона, понимая, что ребенку совершенно незачем знать подробности.

― Всегда считаю свои выходные неплохими, когда сижу над пергаментами, переписывая хрень с одного листка на другой, ― мечтательно произнес Драко, и ее уверенность в стойкости своего настроения немного пошатнулась.

― Не выражайся, ― произнесла девушка сквозь зубы.

― Знаете что? ― спохватился мальчик, скинув рюкзак, из которого вылетел десяток ракушек. ― Давайте сходим в кино! И вы не можете мне отказать, потому что уже давно не проводили время со мной вдвоем!

― Кино? ― Малфой скривился так, будто ему предложили сходить на скотобойню, хотя даже в этом случае, кажется, он был бы более сдержан.

Гермиона усмехнулась, понимая, что если сын настоит, Драко придется переступить через себя и отдаться маггловскому развлечению.

― Знаешь, я тоже давно хотела сходить в кино.

Слизеринец прищурился, понимая, зачем она это делает, и осознание сделало ситуацию еще более сладкой. Ну что теперь скажешь?

― Отлично, папа, пойдем, тебе понравится. Уверен, ты еще ни разу не был в том торговом центре! ― вряд ли у Малфоя была возможность отказать, когда малый уже так загорелся этой идеей, но по взгляду мужчины можно было прочитать, как сильно он ненавидит эту затею, что было буквально как бальзам на душу Грейнджер.

― Только переоденусь! ― почти пропела Гермиона, смотря ему в глаза.

Толкотня в выходной день была безумной, но судя по выражению лица Драко, она действительно сводила его с ума.

― Теперь я понял: жизнь магглов настолько скучна, что они то и дело разбавляют ее унылое течение, размножаясь, ― проговорил он при входе в торговый центр, где несколько девушек пытались запихнуть ему в руки листовки с названием новых открывшихся магазинов.

От любого другого человека это высказывание было бы верхом грубости, но для Малфоя это было даже сдержанно, поэтому Гермиона решила просто проигнорировать его реплику.

― Вот, я хочу на этот! ― мальчик указал пальцем на большой постер с видом зеленого существа у входа в кинотеатр. ― Помнишь, мы видели рекламу?

― Поверить не могу, что я на это согласился, ― чуть ли не простонал Малфой, стоя в очереди.

― Это твой первый раз? ― ехидно усмехнулась Гермиона, наслаждаясь его дискомфортом, который обычно приносил ей он, и Драко бросил на нее испепеляющий взгляд.

Скорпиус попросил три билета на «Шрэка», сеанс которого уже начался пять минут назад, и, взяв какое-то невообразимое количество вредной еды в виде снеков, они протолкнулись в зал, уже погрузившийся во тьму и во всю транслировавший будущие кинопремьеры.

Мальчик упал на свое место рядом с другим ребенком и, обложившись крекерами с колой, уткнулся в экран, который начал показывать мультяшных героев. Гермиона понимала, что теперь Малфой будет сидеть рядом, и уверяла себя, что попросить Скорпиуса пересесть, чтобы он оказался между ними ― это детский сад. В конце концов, пусть слизеринец пересаживается. Она сжала зубы от трусости своих мыслей и забросила ногу на ногу, решив, что это ее совершенно не волнует.

Когда все опоздавшие заняли свои места, Гермиона честно пыталась сосредоточиться на фильме, но, казалось, что касание его локтя, где их руки встретились на подлокотнике, было практически болезненным, потому что было очень концентрированным. Темнота ничуть не помогала: перед глазами вместо сюжета разворачивались совсем другие воспоминания, которые тоже были окрашены в черно-белые цвета из-за отсутствия освещения, разве что луны. Плотно зажмурив глаза, Гермиона незаметно глубоко вдохнула. Фильм длится полтора часа, максимум два. Это сто двадцать минут. Пустяки.

― Грейнджер, неужели нарисованные коты тебя ввергают в такую панику? ― спросил Малфой, и, услышав насмешку в его голосе, она повернулась, чтобы увидеть, что он смотрит на ее ладони, которые были плотно сжаты в кулаки.

Состроив гримасу на его реплику, Гермиона разжала руки и боковым зрением увидела, что, как на зло, возле Малфоя пустое сидение. Боже, почему нельзя было взять ему билет в соседний зал? Спустя пятнадцать минут, гриффиндорка поняла, что ее сосредоточенность на сюжете была настолько минимальной, что она едва ли понимала, с чего смеется Скорпиус и почему удивляется зал.

― Как ваш отдых? ― внезапно спросила она, повернувшись к Драко.

Игнорировать присутствие Малфоя было невозможно, темнота будто увеличивала его влияние на нее, и само нахождение слизеринца рядом чувствовалось так, будто если он снова случайно дотронется до ее руки, то их обоих убьет статическим электричеством.

Драко повернулся к ней и поднял бровь, словно оценивая, стоит ли ему отвечать или нет.

― Скорпиус учился плавать, ― наконец, решил ответить он, вновь отводя глаза к экрану.

― Моя нервная система не выдержала бы этого волнения, ― покачала головой Гермиона.

― Все становится гораздо легче, когда на пляже только вы вдвоем.

Она подняла брови в удивлении.

― Безлюдные пляжи это моя страсть.

― Знаю, ― ответ Малфоя был немного резким, что даже отвлекло ее внимание от того, откуда он мог это знать.

Гриффиндорка вновь взглянула на него и поняла, что за исключением последней реплики, они проговорили около минуты без угроз, вспышек неконтролируемой злости и провокаций. На данный момент, это был рекорд.

― Если уж мы ведем светскую беседу, то наверняка я должен спросить, как прошли твои выходные, хотя мне ни черта не интересно, ― вздохнул Драко, вроде бы вынуждая себя говорить.

Что ж, видимо, «благоприятное общение» окончено.

― Ничуть не хуже, чем твои, уверяю, ― фыркнула Гермиона.

― Что, даже наличие частного пляжа не добавило мне очков? ― она услышала, как его голос потеплел и стал заговорщическим. Ему действительно нравилось, когда Грейнджер бесилась.

― Место, где есть ты, не спас бы даже трехъярусный шоколадный фонтан, ― отрезала девушка, не отводя взгляда от нелепого осла на экране.

― Да-да, ты так сильно меня ненавидишь, я помню, ― его губы изогнулись в издевательской ухмылке, и она была благодарна, что в зале было достаточно темно, чтобы Малфой не увидел, как она покраснела.

Из-за одной единственной глупости, теперь все ее едкие замечания звучали смешно. Из-за глупости, которая не выходит у меня из головы.

― Скорпи, не поделишься попкорном? ― произнес Драко и наклонился, чтобы взять стакан, который протянул ему мальчик не глядя, и Гермиона ощутила, как его плечо прижалось к ее груди.

Она вжалась в спинку кресла, насколько это было возможно, но он все равно был слишком близко. Мята и свежий аромат каких-то мужских нот, которые Гермиона не могла разобрать по составляющим, но так обычно пахли мужские гели для душа, ― все это слишком сильно ассоциировалось с ним, чтобы просто игнорировать. Годрик, кажется, она больше никогда не сможет спокойно съесть мятный леденец, чтобы не вспомнить, как чувствуется его язык на губах, который даже с привкусом соли все равно оставался мятно-свежим, словно жвачка.

― Что-то не так? ― Драко улыбался, и Гермиона скользнула взглядом по его улыбке, что точно было ошибкой.

― Прекрати, ― она схватила его за плечо, пытаясь оттолкнуть, но вряд ли у нее хватило бы сил.

― Прекратить что? ― фальшиво невинное выражение лица буквально провоцировало ее на насилие.

― Ты специально это все делаешь, ― проговорила девушка сквозь зубы. ― Заставляешь меня чувствовать себя некомфортно.

― А я тебя настолько волную, Грейнджер? ― кажется, с каждым ее словом его настроение повышалось.

― Ты — последний, кто меня волнует. Я пытаюсь с тобой общаться исключительно ради Скорпиуса, но ты такой ублюдок, что даже эти попытки превращаешь в невыносимую работу. Терпеть тебя не могу, ― тирада Гермионы вылилась неожиданно даже для нее.

Давление всех этих дней просто выплеснулось, и в глубине души она понимала, что Малфой тут не при чем. Он вел себя как всегда: словно ребенок со слишком большим чувством собственной значимости, которого просто забавляло доводить людей до грани, и в этом не было ничего необычного для него. Драко просто оказался под рукой, когда термометр ее терпения лопнул.

Какая-то женщина повернулась с переднего ряда и бросила на нее недовольный взгляд, но Малфоя это ничуть не смутило. Он наклонился к ее уху, якобы взволнованный вопросом сохранения тишины в зале, и прошептал:

― Вранье, ― Гермиона знала, что парень продолжает улыбаться.

Когда Малфой все-таки перестал ее мучить и откинулся на свое сидение, она отдернула руку, чтобы он не увидел мурашек, которых невозможно было спрятать под короткими рукавами футболки, ведь слизеринец обязательно принял бы это на свой счет. А ведь просто температура в кинотеатре была очень ниже нормы.

Вдруг Гермиона вспомнила о том, что хотела узнать до того, как они появились в ее коридоре и оторвали от работы.

― Вы были вдвоем? ― Малфой поднял брови в непонимании, и она добавила. ― В Испании. Вы были вдвоем со Скорпи?

― Да, ― ответил он. ― В чем дело?

― Я не хочу, чтобы Астория постоянно ошивалась рядом с ним, когда вы вместе, ― объяснила Гермиона после небольшой паузы.

― Почему это? Вислый же ошивается рядом с ним.

― Рон не считает, что я подделала результаты анализов, чтобы утащить его жениха, и он нормальный человек, ― повернулась она к нему, прищурив глаза от злости.

― Да, он просто ненавидит твоего сына. Если это не идеальные отношения, то я даже не знаю тогда! ― Малфой произнес последнюю фразу слишком восторженно и на тон выше, чем спровоцировал еще один нервный поворот головы от женщины впереди.

― Вовсе нет! ― возмутилась Гермиона. ― Рон просто пытается привыкнуть и справиться с этой всей…

― О, ради всего святого! ― закатил глаза Драко. ― Скорпиус — живое доказательство того, что ты можешь предпочесть ему кого-то другого. Он просто боится, что не выдержит конкуренции, Грейнджер, поэтому его так сильно все это выводит из себя. И знаешь, что самое смешное? Он не зря боится.

Они смотрели друг на друга, и внезапно она почувствовала странный прилив страха. Потому что он был прав. Разве не к нему возвращались ее мысли все чаще, даже если Гермиона насильно пыталась прерывать их ход? Разве она действительно ощущала омерзение от того, что между ними произошло? Хотя бы стыд? Все, что она чувствовала ― вину, и это было жутко, потому что становилось действительно опасно.

Посмотрев на щеку Драко, Гермиона заметила легкую щетину, которую он обычно не допускал, всегда выглядя так, будто в любой момент придется сниматься для обложки журнала. Но сегодня нет, словно Малфой правда забыл обо всех своих негласных правилах и просто отдыхал с сыном. Хотя, это вообще не имело значения. Она видела, как смотрят на него девушки, когда они стояли в очереди за снеками, хотя понятия не имели ни о его известности, ни о деньгах. Видимо, просто не побриться несколько дней чертовски мало, чтобы испортить его внешность.

Драко не отводил взгляда, и Гермиона практически готова была умолять, чтобы он это сделал, потому что ей вдруг захотелось провести ладонью по его скуле и увидеть реакцию.

― Ты заступился за меня тогда, перед Люциусом, ― произнесла она, пытаясь как-то привести свои мысли в порядок хотя бы звуком своего голоса. Гермиона не планировала этого говорить, хотя думала о том ужине и его поведении слишком часто.

Драко сжал губы и, наконец, отвернулся, а по его выражению лица можно было сказать, что ему неприятно об этом вспоминать.

― Я не думал, что он опустится так низко, ― ответил Малфой безэмоционально. ― Я знал, что он не будет в восторге, но чтобы предложить отобрать у тебя Скорпиуса и позвать на ужин Асторию… это превысило все мои ожидания.

― Ну, в каком-то роде он прав: она ведь действительно часть твоей семьи, ― произнесла Гермиона, удивленная тем, что теперь он почему-то выглядел грустным. И еще больше удивленная тем, что она не хотела его таким видеть.

― Только что ты не хотела, чтобы Астория общалась со Скорпи, а теперь она часть моей семьи? Мне подождать еще минуту, чтобы услышать окончательное мнение? ― Драко говорил с сарказмом, но на удивление в его словах не было яда.

― В любом случае, я просто рада, что вы отлично отдохнули, ― вздохнула гриффиндорка, ускользая от темы о Гринграсс.

― Нужно было, чтобы ты поехала с нами, ― эта фраза, пусть и сказанная шепотом, раздалась в ее ушах так, будто кто-то прокричал ее в громкоговоритель. Гермиона повернулась к нему, и Малфой добавил. ― Я не уверен, что выходные с Уизелом не могут нанести неисправимый вред психике, а я все-таки оставляю тебя наедине со своим сыном.

Она закатила глаза и, легко ударив его в плечо, удержала улыбку, хотя была уверена, что видела, как он усмехнулся, вновь поворачиваясь к экрану.

― Мам, пап, вы можете потише? ― раздраженно шикнул на них сын и, извинившись, они продолжили смотреть мультфильм, ожидая, что еще одна реплика громче шепота, и женщина впереди взорвется тирадой.

На удивление, Гермионе стало легче. Она будто напоминала себе, что Малфой — тоже человек, а не машина по введению ее в смятение и ярость. Несмотря на то, что до конца сеанса они больше не переговаривались, ей не хотелось залезть на потолок от дискомфорта. Когда в зале включился свет, Гермиона услышала вздох облегчения от Драко, который явно не стал любителем маггловских развлечений.

― Поверить не могу, что я потратил два часа своей жизни на просмотр орков, которые нашли свою любовь, ― пробурчал он, выбрасывая все пустые упаковки из-под снеков в мусор и выводя сына из зала, вдаль от толпы.

― Тебе понравился мультик, Скорпи? ― спросила Гермиона, вытирая ему руки влажными салфетками, которые по локоть были в паприке, и задумалась о том, что сказали бы ее родители, увидев, что она разрешает есть своему ребенку.

― Да, он был очень смешной, ― улыбнулся мальчик и повернулся к двум умиляющимся девушкам, которые, проходя мимо, активно обсуждали его цвет волос.

Выйдя на улицу, они аппарировали в темный угол крыльца дома Гермионы, едва там уместившись, и она повернулась к Драко.

― Давай я сниму противоаппарационные чары для тебя в доме, потому что однажды кто-то из моих соседей все-таки получит инфаркт.

― Почему ты просто не переедешь в магический Лондон? Что за странное тяготение вечно усложнять себе жизнь? ― спросил Драко, смотря, как Гермиона ищет ключи.

― Я коплю, чтобы купить дом в магическом районе, а снимать здесь гораздо проще из-за бешеной конверсии магической валюты и маггловской. Для магглов наши деньги — это чистое золото, ― объяснила она, понимая, что денежные проблемы ― это явно не то, с чем Драко сталкивался хоть когда-либо. Девушка невольно поняла, что если у волшебников его состояние считается одним из самых больших, то если перевести все золото, имеющееся на счету у Малфоев, в маггловские деньги, он, наверное, смог бы купить весь Голливуд одной транзакцией.

― Тот дом еще даже не достроен, мам, ― ответил Скорпи, вспомнив стройку, на которую его отбросило по прибытию в это время.

Найдя ключи, она на секунду закусила губу, и, решив, что это не выглядит странно, и если что, всегда сможет прикрыться вежливостью, немного неуверенно произнесла:

― Не хочешь чаю? Уложишь Скорпиуса и… ― Гермиона запнулась, облизав губы. ― У меня есть мятный.

Сейчас Малфой не выглядел злым, раздраженным и был менее невыносимым, чем обычно и ей казалось, что завтра все опять станет, как прежде, и почему-то хотелось продлить этот момент нормальности между ними. Но открытая с той стороны дверь не дала ему ответить, потому что прямо в ее прихожей стоял красный от злости Рон.

― О, Уизел здесь. Ну что ж, к черту чай, я буду виски, ― Малфой сориентировался быстрее нее, облокотившись о стену и смеряя неприятным взглядом парня, пока она сама пыталась вновь обрести дар речи.

― Рон, что ты делаешь… в моей квартире? ― ошарашенно спросила девушка.

― Знаешь, я полагал, что сегодня ты будешь работать, а не ошиваться вместе с этим… ― он посмотрел на Малфоя, пытаясь испепелить его жаром собственной злости.

― Так, хватит, сейчас совершенно не место… ― начала Грейнджер, но Рон слишком вошел в раж.

― Нет, это очень к месту, Гермиона. Ты серьезно? Ты должна была быть дома!

― Мерлин, Рональд, мы были вместе с сыном! ― крикнула она, пытаясь его успокоить и вспомнила о Скорпи, повернувшись к Малфою. ― Слушай… ты не мог бы сегодня забрать Скорпиуса к себе? Пусть Тинки перенесет его ко мне утром, и я…

― Может, просто Вислый перенесет себя подальше отсюда и научится управлять своим гневом? ― перебил ее Малфой, не отрывая взгляда от рыжего.

― Да ты!… ― Рон дернулся к слизеринцу, но Гермиона встала между ними.

― Драко, пожалуйста, уведи отсюда Скорпи, и мы потом поговорим, ― сказала она спокойно, смотря, как сын наблюдает за всем этим.

Малфой задержал на ней взгляд, будто пытаясь что-то найти, но потом, наверное, пришел к такому же выводу, что и Гермиона: разборок не избежать, а малому слышать это совершенно не обязательно.

― Зачем ты ему вообще что-то объясняешь?! Гермиона, ты не хочешь… ― крикнул Рон, видя, как она пытается уговорить Малфоя что-то сделать зрительным контактом.

― Затем, придурок, что если вдруг ты хоть где-то перейдешь черту, я тебя уничтожу, ― его голос был холодным, спокойным и таким уверенным, что Грейнджер не сомневалась ни в едином слове.

― Она тебе никто, хорек! ― Уизли попытался приблизиться еще на шаг, но Гермиона даже не думала отодвигаться.

― Она — мать Скорпиуса. Единственный «никто» здесь ― это ты, ― усмехнулся Малфой. ― И как ты до сих пор еще этого не заметил?

Взяв сына за руку, он растворился в воздухе, не дав Рону ответить и не удосужившись проверить, видят ли их магглы. Грейнджер обвела взглядом лужайки поблизости, и, просто понадеявшись, что всем им утром не придет письмо из Министерства о судебных тяжбах, затолкала своего парня внутрь дома.

― Годрик, ты что, спятил?! ― крикнула она, наложив заглушающее заклинание на дверь. ― Какого черта ты устроил?!

― Я вернулся, Гермиона, я вернулся вечером, хотел попросить у тебя прощения! Я думал, ты сидишь за своими «особо важными делами», а ты была с ним! ― указал Рон на дверь так, будто Малфой стоял по ту сторону, приложив к поверхности стакан для лучшей слышимости.

― О, как хорошо, что ситуация сложилась так, что мы не будем обсуждать, с кем был ты! ― ответила Гермиона.

― Ладно, я был с Меган! Ладно! Мы с ней поужинали один раз, мы тогда с тобой не разговаривали! Это был один раз! ― он шел за ней на кухню, активно жестикулируя. ― Но сегодня я сказал ей, что ничего не будет! Понятно? И по приходу я вижу, что тебя нет, а через десять минут слышу, как ты зовешь его на чай. Поверить в это не могу!

― Они вернулись, и Скорпиус захотел сходить в кино. Я не могла ему отказать, потому что с моей работой мы и так мало видимся с сыном. Я, черт возьми, постоянно разрываюсь, чтобы уделять время нашим отношениям, которым, кстати, и уделяю время только я! Ты даже не сделал ни шагу, чтобы подружиться с малым! ― кричала Гермиона, тыкая в него пальцем. ― Будто все вертится только вокруг тебя, но это не так, Рональд!

Он сверлил ее ненавидящим взглядом, мотая головой из стороны в сторону.

― Но дело не в этом, да, Гермиона? ― вдруг сощурил глаза Рон. ― Скорпиус захотел то, Скорпиус захотел се. Я знаю тебя, ты всегда ищешь выходы и слишком умна, чтобы просто поддаваться обстоятельствам. Он нравится тебе. Ты ищешь с ним встречи. И ты хочешь с ним идти.

Гермиона открыла рот. Рон выбил почву у нее из-под ног этим заявлением. Он знал ее слишком хорошо, это правда, так что, если это просто очевидно? Что, если это то, что действительно происходит? Она просто попала под влияние Малфоя, очарованная этим чем-то, чем очаровываются все вокруг, несмотря на то, что это самый неприятный и высокомерный человек в истории. Что, если это действительно просто отговорки?

― Какую же чушь ты несешь, ― прошептала девушка, все еще переваривая его слова.

― Чушь? Да он ведет себя как… как… Он же хренов бабник, Гермиона! ― взорвался Уизли. ― Все, что ему нужно ― это уложить тебя в постель, просто чтоб потешить свое самолюбие, и он просто использует Скорпиуса, а ты клюешь!

― Судишь по себе, Рон? Видимо, это тебе нужно было от Меган? ― она сжала зубы так сильно, что ее челюсти клацнули.

Они смотрели друг на друга, переполненные злостью и вдруг… это просто исчезло. Какой был в этом смысл? Она не чувствует злости, потому что он с кем-то там ужинал, ей будто просто приходится отыгрывать эти эмоции, просто защищаться от его нападок. Но так какой тогда в этом смысл?

― Рон… ― вздохнула Гермиона, садясь за стол и переводя дыхание. ― Это все не работает. Давно уже перестало работать.

Наконец, она произнесла это, и ее будто вырвало правдой, насколько сильное отравление девушка чувствовала в своей жизни от постоянных уговоров самой себя.

― Я даже не злюсь на тебя по поводу Меган. Неужели ты не видишь что… ― Гермиона сделала глубокий вдох, ― что мы просто не понимаем друг друга? Мы пытались найти эти все точки, но их с каждым годом становится все меньше. Я просто больше так не могу.

― Гермиона, нет… ― начал Рон, но она вскинула руку.

― Дай мне сказать. И дело не в Малфое, не в Скорпиусе и не в чем ином. Даже до всей этой ситуации у нас были проблемы. Большие проблемы. Но ты делал вид, что их просто нет, то ли отрицая их существование, то ли действительно не замечая. И я даже не могу тебя в этом винить, потому что едва ли мы могли бы их решить. Это просто давно перестало работать, Рон.

― Ты… ты меня бросаешь? ― спросил он, смотря на нее.

― Я не хочу тебя бросать, я вообще не хочу лишаться тебя. Боже, я… ― она зарылась рукой в волосы, чувствуя, что сейчас расплачется. ― Мы же знаем друг друга вечность, посмотри, что случилось? Мы просто стоим посреди кухни, кричим друг на друга, хотя ты ведь сам знаешь, что это правда.

― Гермиона. Я не хочу терять тебя, ― его голос звучал так рвано, что она почти не понимала, что он говорил.

― Ты не потеряешь меня. Никогда бы не потерял, ― честно сказала Гермиона. ― Просто мы не те. Нас свела война, дружба, которую, возможно, мы приняли за что-то большее, я не знаю. И ты должен знать, что я не жалею, но… ты ведь и сам все понимаешь.

И он понимал. Она видела это в его глазах. Рон сам знал, что их пути расходятся с такой скоростью, что спустя несколько лет они даже не увидят друг друга на горизонте. Ему хотелось спокойствия, большую семью, хорошую хозяйку, похожую на мать. Ей хотелось выстроить карьеру, стать лучшей в своем деле. И они все еще любили друг друга, как любили всегда, но Рон был слишком нерешительным, чтобы разрушить это самостоятельно.

― Неужели все вот так закончится? ― спросил он, подходя к столу.

― Это никогда не закончится. Мы ведь Золотое трио, помнишь? ― усмехнулась Гермиона, вытирая слезы и подходя к нему ближе. ― Ты, я и Гарри. Это не может закончиться. Разве мы не обещали друг другу дружить вечно?

Уизли улыбнулся, вспоминая. И, выдохнув, обнял Гермиону, пока она чувствовала, как горячие слезы заливают ее щеки.

― Я люблю тебя, Гермиона, правда люблю, ― сказал Рон, приглушая свой голос копной ее волос. ― Но…

― Видимо, дружить у нас получается лучше, чем встречаться, да? ― спросила она, зная, что он не в силах подобрать сейчас слов.

Они разомкнули объятия, и теперь Гермиона ощущала смесь боли и облегчения. Эта пара была словно актерами в фильме, который затянулся слишком долго. Они играли свою роль до конца, не признаваясь друг другу, что все это фальшь, и вот, наконец, их отпустили со сцены. Гермиона смотрела в его глаза и видела, что в итоге все будет хорошо. Рон никогда не перестанет быть ей лучшим другом, просто на это понадобится время. Но в итоге все наладится, Гермиона знала это точно.

― Тебе стоит пригласить Меган на свидание, ― улыбнулась она, шмыгая носом и смотря, как Рон закатывает глаза.

― Думаю, это не то, о чем… ― начал он, но что бы Уизли ни хотел сказать, серебристый олень прервал его мысль, ворвавшись ярким заревом в темную кухню, и голос Гарри вмиг заставил их забыть о происходящем.

― Аппарируйте в Нору. На Джинни напали.

Комментарий к Глава 8

Пользуясь случаем, первое что хочу сказать, это спасибо за все ваши комментарии с поддержкой. Я читаю абсолютно все, мало того, что это безумно приятно, так и в такие моменты, когда вдохновение не выдерживает проблем реальной жизни, ваши слова помогают его вернуть. Вы прекрасные)

Думаю, совсем скоро я смогу вам озвучить полное количество глав в работе, чтоб вам было проще ориентироваться.

А пока, это одна из моих любимых глав и я с удовольствием перечитаю ее вместе с вами. Рассказывайте, что понравилось, не понравилось или просто заставило чувствовать — мне всегда чертовски интересно❤

========== Глава 9 ==========

Ее органы еще не встали на место после аппарации, когда Гермиона уже дергала ручку входной двери, пытаясь зайти в Нору и начиная стучать ладонью по поверхности, когда та не поддавалась. Через секунду Гарри показался на пороге, и Грейнджер с Роном спросили в один голос:

― Как она?

― Гарри, с ней все в порядке? ― Гермиона настраивала себя не паниковать, но сейчас нотки сумасшествия в ее голосе слышались слишком отчетливо.

― Скажи, что с Джинни ничего серьезного, ― практически умолял Рон.

― Она… ранена, ― измучено ответил Гарри. ― Но Молли говорит, что все будет в норме. Она сейчас с ней, залечивает раны.

В подтверждение его слов из гостевой комнаты на первом этаже донеслись звуки стонов боли, и у Гермионы пошли мурашки по коже от жути.

― Это не слышится как норма, ― помотал головой Уизли, чей тон лица был идентичный тону лица Гарри — мертвенно бледный.

Они зашли в гостиную и увидели Артура, у которого была перебинтована нога и красовался порез на лбу, который явно был залечен чарами, но все еще оставался видимым.

― Мистер Уизли… Нужно позвать колдомедика! Здесь все… ― начала гриффиндорка, одновременно пытаясь успокоиться и убедить себя, что все под контролем.

― Нет, Гермиона, все нормально, я правда в порядке, ― привстал мужчина, опираясь на здоровую конечность. ― Нельзя никому постороннему открывать вход в Нору, здесь сразу же станет небезопасно.

― Кто-то нам объяснит что происходит? ― потребовал Рон, чьи эмоции практически всегда выливались в злость.

Стоя посреди этой комнаты, их расставание вдруг начало казаться самой незначительной вещью в мире.

― Я не все знаю, но Джинни вернулась домой после тренировки, к нам должны были прийти мистер и миссис Уизли, ничего не предвещало… ― вздохнул Гарри. ― А потом на нее напали. Мистер Уизли прибыл немного раньше, и это ее спасло.

Глаза всех в гостиной мигом переметнулись к Артуру.

― Я не добавлю многого, ― покачал головой он. ― Я аппарировал на крыльцо и услышал грохот. Забежав в дом, увидел человека в плаще и маске, бросил ему несколько заклинаний в спину, и он тут же аппарировал оттуда, задев меня напоследок. Не было времени его задерживать. Под обломками мебели лежала Джинни — это все, о чем я мог думать.

― Человека в маске? ― медленно переспросила Гермиона, боясь получить ответ.

― Да, это была маска Пожирателя.

Как сговорившись, тройка закрыла лицо руками, услышав последнюю реплику. Это происходило вновь. Какими они были наивными, думая, что у них еще есть время!

Они услышали щелчок двери, и из комнаты вышла Молли, держа в руке волшебную палочку.

― Все нормально, ― устало выдохнула она, будто сама пришла с поля боя. ― Он не сильно ее задел, просто рана глубокая. Она будет в порядке через неделю.

― Слава Мерлину, ― произнес Гарри, поднявшись.

― Миссис Уизли, нам нужно с ней поговорить, ― произнесла Гермиона, почувствовав облегчение.

― Слушай, я не думаю… ― начал Рон, но она тут же его перебила.

― А я думаю! Вы что, не понимаете? ― девушка повернулась ко всем. ― Это началось. Больше нет времени ждать. Нужно узнать, что произошло, настолько быстро, насколько это возможно, иначе завтра они вернутся сюда!

― Ты же не думаешь, что это был… Волдеморт? ― спросил Рон, а его веснушчатое лицо, кажется, стало еще более бледным.

― Если бы это был он, вряд ли заботился о маске, ― отмахнулась Гермиона. ― Но это был сильный маг. Настолько сильный, что сумел сломать защитные заклинания вокруг дома. Мы просто не можем ждать.

Все смотрели на нее и видели твердую решимость в глазах, и через секундуМолли кивнула, отойдя от двери.

― Гермиона? ― она повернулась на зов Артура. ― Где Скорпиус?

― Он с Малфоем, ― ответила девушка, впервые радуясь, что ребенок не с ней. Сейчас в Мэноре ему безопаснее всего.

― Ты уверена, что ему можно доверять? ― задал мужчина вопрос, который, очевидно, волновал всех вокруг.

― Да, я уверена. Там он в безопасности, ― озвучила она свои мысли.

― Мам, позаботься о папе, а мы поговорим с Джинни, ― обернулся сын к Молли, которая устало кивнула и даже не стала спорить, видимо, слишком выбитая из сил помощью дочери.

Тройка зашла в комнату, до нелепого точно отмеряя свои шаги, будто под их ступнями мог развалиться пол, если они ступят слишком громко.

― Слава Мерлину вы здесь, а то я думала, мама никого ко мне не пустит, ― прохрипела девушка, лежа на подушках и пытаясь звучать весело, но ее голос был слишком сиплым и вымотанным для того, чтобы хоть кто-то клюнул.

― Джинни… ― Гарри бросился к ней, но вовремя остановил себя, просто присев рядом и взяв за руку. ― Ты как?

― Только не смотрите на меня, как на умирающую, ― закатила глаза она. ― Это мои боевые раны.

У Гермионы отлегло от сердца, когда девушка бросила взгляд на подругу и поняла, что пусть ее состояние тяжелое, но не критическое. Самое страшное было позади.

― Сильно болит? ― Рон подошел к ней с другой стороны, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но сестру было не провести.

― Перестаньте, серьезно. По сравнению с тем, что вам троим приходилось переживать ― это просто цветочки, ― ответила она, пытаясь приподняться на подушках выше, но это очевидно не принесло ей приятных ощущений, судя по гримасе боли, которая вырисовалась на лице рыжей через секунду.

― Лежи, я поправлю, ― встал Гарри, чтобы помочь девушке устроиться.

Гермиона села с краю кровати и увидела, что бок Джинни и левая рука перемотаны. Видимо, одно из заклятий, потому что механические травмы лечились на раз-два.

― Мы так счастливы, что с тобой все хорошо, ― произнесла Гермиона и получила в ответ улыбку. ― Но нам нужно знать, что произошло. Нужно защитить остальных.

― Они искали Гарри, ― Уизли тут же перешла к сути, прекрасно понимая серьезность дела. ― Этот человек, он пытался выяснить, где Гарри.

― Ты слышала его голос? Он был знаком? ― Поттер сглотнул, слишком живо представляя себе то, что могло случиться, если бы Артур не подоспел вовремя.

― Нет, я была слишком занята, уворачиваясь от Круцио, ― попыталась пошутить Джинни, но из-за Рона этот эффект был полностью разрушен.

― Он использовал на тебе Круцио?! ― воскликнул он, и Грейнджер наложила на двери Оглохни на тот случай, если они решат сначала обсудить втроем, что следует рассказать остальным.

― Нет, как истинный джентльмен, он сначала вежливо отказался от моего чая, а потом решил начать пытки с Алохоморы, авось прокатит, ― покачала головой Джинни, смотря на брата, как на сумасшедшего. ― Рон, мы говорим о человеке в маске Пожирателя!

Грейнджер изо всех сил пыталась сдерживаться, но вкус крови в надкусанной губе только напоминал ей, что все они в западне. В чертовом колпаке, из которого не сбежать, потому что складывалось такое чувство, будто выхода просто нет.

― Вы переедете сюда, ― произнес Рон. ― Гарри, Джордж, ты, Гермиона, мы должны все…

― Я останусь дома, ― Грейнджер отрешенно покачала головой. ― У меня сильные защитные чары, к тому же, в Норе места всем попросту не хватит. И это не выход. Просто собраться всем в одном доме.

Она встала и сделала несколько кругов, обдумывая.

― Мы сейчас же отправимся к Кингсли, ― наконец сказала девушка и встретилась глазами с друзьями. ― Нужно ему обо всем рассказать. Больше нет времени ждать. Что-то происходит, и мы не можем быть втроем против целого мира.

― Расскажем ему о Скорпиусе? ― переспросил Гарри, все еще держа в ладонях руку своей девушки. ― Но что, если об этом узнают все? Начнется паника.

― У нас нет выбора, Гарри, ― ответила Гермиона, искренне ненавидя эту фразу, которая слишком уж отдавала безысходностью. ― Если мы будем ждать, хаос начнется в любом случае. Кто бы это ни был, он ищет тебя, а значит, ищет мести, и он не остановится просто потерпев поражение единожды.

Это была та правда, которую не хочет слышать никто, но у них не было времени для сладкой лжи. Каждому было слишком много чего терять. Осторожно обняв Джинни на прощание, они втроем вышли из комнаты, удостоверившись, что девушка выпила зелье сна без сновидений, чтобы ее организм отдыхал как можно больше, убедив Уизли, что чем быстрее она восстановится, тем быстрее сможет им помочь.

― Папа, у тебя есть доступ к камину Кингсли? ― спросил Рон, смотря, как Молли меняет повязку на ноге мужа.

― К министерскому? Есть, но вряд ли он все еще…

― Нет, к его домашнему камину. Нам нужно с ним встретиться.

Артур поднял брови вверх, думая, не шутка ли это.

― Вы никуда не пойдете! ― сказала Молли, встав с дивана. ― На Джинни только что напали! Это опасно!

― Миссис Уизли, ждать больше нельзя, ― решила вступить в перепалку Гермиона, повторяя эту фразу уже который раз за вечер. ― У нас есть палочки, и мы можем о себе позаботиться, но, поверьте, если мы говорим, что нужно увидеться с министром, то так оно и есть.

― Мама, просто скажи адрес, ― произнес Рон, устав от пререканий. ― Мы ведь все равно уйдем.

Женщина поджала губы и обвела всех троих внимательным взглядом. Ей хотелось их защитить больше всего на свете, но правда была в том, что они действительно были не теми, кто нуждался в защите. Еще детьми эта троица защищала всех, и это что-то на уровне состава крови, склада ума — не вытравить, не перерасти даже с годами. Если Молли не скажет им адрес, они все равно уйдут, просто выберут более опасный путь.

― Сейчас посмотрю в блокноте, ― наконец сдалась она и пошла к полке с записями под осуждающий взгляд Артура. ― Дайте мне хотя бы отправить ему патронус, небось человек спит давно!

Они кивнули, но никто даже не двинулся в сторону дивана, чтобы присесть, и Гермиона была этому рада. День был настолько длинным, что, кажется, если она позволит себе расслабиться хотя бы на секунду, то ее организм отключится, не столько из-за переутомления, а сколько из-за желания убежать от происходящего.

Выйдя из камина, они оглянулись в поисках хозяина в кромешной тьме. Пусть ребята шли к другу, но палочка в руке Гермионы немного завибрировала — так сильно она ее сжала в подсознательной попытке защититься. Чувство безопасности всегда было призрачным, но теперь даже эта иллюзия, кропотливо выстроенная годами и убеждениями себя, развеивалась, как туман.

― Вы уже здесь? ― раздался мужской голос справа, и все резко повернулись, в готовности защищаться, но через секунду включился свет, и они увидели Кингсли в халате. ― Проходите на кухню.

Голос министра был сонным и недовольным, но нужно отдать ему должное — он даже предложил им выпить.

― Как ты уже понял, мы не с праздным визитом, Кингсли, ― сказал Гарри, словив его взгляд. ― Кое-что произошло.

― В чем дело? ― нахмурился мужчина, все же наливая в четыре чашки чай с большой концентрацией ромашки, судя по аромату.

― На Джинни сегодня напали. Прямо в Годриковой впадине, где они живут с Гарри, ― сказал Рон, которому не терпелось что-то предпринять, будто даже то, что они стоят здесь и просто вдыхают аромат травяного чая, вместо того, чтобы незамедлительно действовать — уже было преступлением. ― На этом человеке была маска Пожирателя. И действовал он тоже как Пожиратель.

Слова Уизли возымели ожидаемый эффект, и кипяток пролился на стол, вместо того, чтобы попасть в чашку.

― В каком плане «действовал как Пожиратель»? С Джинни все в порядке?

― С ней все нормально, спасибо мистеру Уизли. Но этот «кто-то», да, она не опознала его голос, ― добавил Гарри, предчувствуя вопросы, ― искал меня. Он хотел пытать ее Круцио. Кингсли, он взломал защитные заклинания. Это не просто безумный последователь-самоучка, с которыми мы сталкивались первое время в аврорате.

― Так, подождите, подождите! ― вскинул руки он. ― Это не повод для паники, все может быть…

― Если это не повод, то сейчас я тебе его предоставлю, ― решительно произнесла Гермиона. ― У меня есть сын. Теперь есть. Потому что он прибыл из будущего.

На темнокожем лице вряд ли можно было увидеть бледность, но Кингсли только что полностью опроверг это предположение.

― Как это может быть? ― спросил он шепотом, предварительно пройдясь взглядом по лицам остальных троих, и не заметил признаков шутки.

― Его отец использовал маховик времени, который отбросил ребенка на десять лет назад, ― объясняла она. ― Я знаю, что обычно маховики не отматывают время так далеко, но, очевидно, есть исключения. И это не афера — мы сделали тест, он правда мой сын. И его родитель не ради забавы отправил его сюда. Кингсли, Волдеморт вернется.

― Что?! Так, подождите… Мелоди, у нас гости, это по работе, иди в спальню, я скоро вернусь, ― министр обернулся на звук сзади, и они увидели женский силуэт во тьме тусклого освещения. ― Как… как он мог вернуться? Вы же уничтожили крестражи.

― Мы не знаем, Кингсли! ― воскликнул Гарри, но, вспомнив про женщину, которая скрылась за дверью, понизил голос. ― В этом вся проблема! Нам казалось, что мы все сделали, чтобы его убить, но получается так, что он вернется и убьет всех нас!

― Сколько лет ребенку? Когда это произошло? ― голос министра вновь стал собранным и жестким, будто из него выкачали все эмоции.

― В его времени это произойдет не раньше, чем через восемь лет, но очевидно, что это не так. Вернувшись сюда, он нарушил баланс, будущее уже изменено, следовательно, изменились события, ― ответила Грейнджер. ― На Джинни напали, люди умирают, а ты мне не верил!

Она вспомнила разговор, с которым утром пришла к нему, когда рассказывала о планах Маркуса.

― Послушай, я знаю, что, возможно, ты считаешь несправедливым то, что у меня в помощниках он, а не ты, но…

― Ты серьезно? ― закатила глаза Гермиона.

Это не было секретом, что она действительно хотела бы стать в будущем помощником министра, потому что это одна из вершин карьерной лестницы, которую гриффиндорка хотела бы покорить, но девушка прекрасно понимала, что пока что для этой должности у нее слишком мало опыта.

― Ты правда думаешь, что я бы выдумала это, потому что чувствую к Маркусу личную неприязнь? ― спросила Грейнджер таким тоном, что в этой комнате стало неловко всем.

― Мерлин, Гермиона, я с Маркусом работаю не первый год, и смотри — ничего пока не произошло. Не знаю, что уж там ты услышала… ― начал он, но она цокнула языком в раздражении.

― Неужели непонятно? Он мог убить всех тех магглов! Или даже если это был не Маркус, то он знает, кто это сделал! Ты не можешь сидеть сложа руки. Его нужно допросить.

― Допросить без единого доказательства? Он даже никогда не был Пожирателем! ― фыркнул Кингсли. ― У нас есть только твои слова и слова твоего сына из будущего! Этого совершенно… кстати, кто его отец? Возможно, имея….

― Мы не знаем, ― быстро отозвалась девушка, пока друзья не ответили быстрее. ― Видимо, я пока не знакома с ним. Но, так или иначе, Маркус ― пока единственная зацепка, и мы не имеем права ее потерять, Кингсли, потому что если что-то происходит, то рано или поздно они достанут желаемое.

― Я могу поговорить с этим мальчиком?

В комнате повисла тишина, потому что никто из парней не стал бы отвечать за Гермиону, а сама она застыла в сомнениях. Желание защитить Скорпи было столь большим, что ей хотелось закрыть его в максимально безопасном месте и никому не показывать. Но в то же время девушка понимала, что пока что ее слова звучат как сумасшествие без реальных доказательств существования этого ребенка. Ну и конечно, это не понравится Малфою.

― Да, я смогу тебе привести его на днях, ― наконец, ответила Гермиона, не без сжатого сердца.

Остается надеяться на невнимательность Кингсли, и что он не заметит поразительного сходства с внешностью одной из самой чистокровной четы в волшебном мире.

― Хорошо, ― кивнул министр. ― Пока что я могу прислать министерских работников, они наложат сильнейшую защиту на ваши дома, чтобы обезопасить вас. Но пока что мы не можем ничего рассказать, не имея средств устранения. Это лишь посеет панику.

― Обезопась жилье Гермионы, мы все останемся в Норе, ― сказал Рон, и у нее не было сил спорить.

― Я пришлю тебе патронус и дам знать, ― ответил министр, смотря на остывший чай, и, кажется, никакой концентрат ромашки не был способен успокоить бурю, которая родилась в его душе. ― Я не думаю, что населению что-то угрожает. Если они ищут Гарри, значит, они сосредоточатся на нем. Ты пойдешь в отпуск.

― Но я не могу просто сидеть… ― возмутился Поттер, однако Гермиона положила руку ему на плечо.

― Гарри, никто не выиграет, если они вторгнутся в Министерство и убьют тебя. Никому от этого не будет лучше.

Гермионе самой не верилось, что спустя столько лет ей вновь приходится бояться за него. Это было страшное дежавю, в котором им вновь нужно было выстоять, как обычно. Зная, что парень один против троих, Поттер сдался и немного успокоился, услышав от Рона, что сейчас он гораздо больше нужен Джинни. Гермиона согласилась принять завтра министерского работника, который наколдует щит, хотя была уверена, что сама сможет сделать это ничуть не хуже, но сейчас дело было не в ее эго и даже не в ее безопасности, а в Скорпиусе. А ради него — это меньшее, что можно пережить.

***

Гермиона поправила мальчику бабочку, которая совершенно великолепно смотрелась с костюмом, что она купила ему специально к этому дню и улыбнулась: Скорпиус с самого утра не мог найти себе места от восторженного ожидания.

― Мам, ты упаковала мой подарок? ― уже второй раз за сегодня спросил он, но Гермиона простила ему его рассеянность.

― Я говорила тебе, что он стоит на кухонном столе, ― ответила она и молча наблюдала, как сын понесся в сторону кухни.

Прошло дней десять после того, как министерский клерк наложил на ее дом еще несколько десятков охранных заклинаний, и как бы Гермиона не храбрилась, но все равно, благодаря этому стала чувствовать себя лучше. Все это время они не виделись с Малфоем, так как он уехал на квиддичные сборы в Шотландию. Она была невероятно удивлена, когда Тинки, которая теперь часто сидела со Скорпиусом, что добавлялось в бесконечный список вещей, за которые Гермиона была ей благодарна, принесла конверт с приглашением на его день рождения. Девушка была уверена, что ее имя значилось как дополнительное к имени Скорпиуса, но это все равно было странно. Гриффиндорка прекрасно понимала, что не может лишить сына празднования, но и отпустить его одного тоже не могла, не после последних событий. Тогда, посмотрев, где проводится мероприятие, решила, что ни за что не пойдет, если оно будет в Мэноре — вряд ли можно было найти место, в котором она чувствовала бы себя среди гостей Малфоя более не в своей тарелке, чем в его родовом поместье. Но, к счастью, оно проходило в одном из магических ресторанных комплексов, что уже радовало. Нейтральная территория.

Скорпиус всю неделю изготавливал для папы большой снитч, самостоятельно делая ему крылья, покрывая золотой краской и насаживая на устойчивую возвышенность. Мячик украшали надписи, сделанные неряшливой детской рукой: каждая из них была одним счастливым событием из будущего, которые Драко еще стоит пережить. Услышав его идею, Гермиона действительно растрогалась, потому что некоторые надписи правда были чем-то весомым. Чем-то, что могло бы сделать его счастливым.

Сама же девушка сломала голову, думая над подарком школьному врагу. Изначально она отмахивалась от этих мыслей, убеждая себя, что есть что-то гораздо важнее. Однако, как ни странно, на горизонте было тихо: Джинни шла на поправку, а Кингсли говорил, что пришлет ей сову, когда решит все задачи и поговорить станет безопасно, поэтому эти размышления все равно вылезали на поверхность. Она всегда знала, что дарить на дни рождения друзьям, но что дарить Драко было огромным вопросом.

Все, в чем Малфой мог бы нуждаться, он покупал себе тут же, даже не откладывая это желание в долгий ящик. Ему нравился антиквариат, но его дом был чертовой меккой таких вещей, и ей даже казалось сумасшествием использовать эти ценности просто в бытовых целях, которыми парень обставлял особняк. Она знала, что его семья специализируется на драгоценных камнях, и это наводило ее на мысли, что, возможно, он был бы рад украшению, но вряд ли Гермиона могла бы себе позволить нечто, что действительно порадовало бы его или удивило. Книги были хорошим вариантом, но здесь была та же проблема, которую испытывают мальчики, планируя подарить ей очередной фолиант — когда человек читает много, совершенно непонятно, видел ли он эту книгу или нет, а она не знала его вкусы достаточно хорошо, чтобы подарить коллекционное издание. Гребаный Драко Малфой был проблемой во всех смыслах.

Конечно, все еще был вариант проигнорировать приглашение, настырно мозолившее взгляд всю неделю, лежа на холодильнике, но ко всему прочему ей нужно было рассказать ему обо всем происходящем. И Гермионе вовсе не хотелось его увидеть. Теперь это было странно — привыкнуть встречаться с ним по несколько раз за неделю, а в последнее время видеть лишь на разворотах спортивных журналов, которые покупал Скорпи, обозревающих один из главных слетов в году. На снимках Малфой был улыбчивым, живым и счастливым — Гермиона часто наблюдала его таким рядом с сыном. Квиддич действительно был страстью Драко, и это еще раз напоминало ей, что он может быть нормальным. Когда очень старается. А старается в этой жизни он обычно только ради себя.

Посмотрев на себя в зеркало, Гермиона улыбнулась. Пару дней назад, забирая платье на заказ, ей казалось, что она придает слишком много значения данному мероприятию. Но теперь, видя, как струится по ее фигуре шелковая ткань розово-пастельного цвета, открывая спину, и как красиво легкий макияж подчеркивает ее черты лица, Гермиона убедилась, что все было не зря. Ни за что она не появилась бы перед этими змеями не при полном параде, совершенно очевидно, там мало кто будет рад ее видеть.

― Скорпи, ты помнишь легенду? ― спросила Гермиона, оборачиваясь.

― Я ― ребенок папиной родственницы по линии отца — Ребекки, приехал к нему на лето, чтобы позаниматься квиддичем, ― устало проговорил сын заученную речь.

― И…?

― И помню о том, чтобы называть вас с папой по имени.

Она кивнула и взяла палочку в руку, схватив приглашение двумя пальцами и еще раз взглянув на адрес. Ей редко приходилось аппарировать в место, которое Гермиона не представляла визуально, а лишь знала адрес, написанный на бумаге, но в любом случае, девушка не привыкла сомневаться в своих умениях.

Вдохнув свежего воздуха и, наконец, разжав руку сына, которую она постоянно сжимала во время аппараций слишком сильно из-за страха, что что-то может пойти не так, Грейнджер посмотрела на туфли. Ступив немного вправо и зайдя с газона на дорожку, умощенную камнем, она несколько раз топнула, чтобы избавиться от травы на обуви.

― Все в порядке? ― спросила она мальчика, но тот осматривался, уже практически ее не слыша.

― Здравствуйте, леди, прошу ваш пригласительный, ― улыбнулся чернокожий мужчина, стоя возле большой арки, которая служила входом на территорию заведения.

― А, да… Это обязательно? ― Гермиона нахмурилась и, открыв сумочку, не могла вспомнить, положила ли она открытку или так и оставила ее валяться на кухонном столе.

― К сожалению, мисс. Безопасность — превыше всего, ― ответил он, и краем глаза гриффиндорка заметила остальных охранников, которые ненавязчиво были расставлены по периметру.

Она еле удержалась от закатывания глаз. Они действительно полагают, что какого-то темного волшебника остановит отсутствие у него пригласительного, написанного каллиграфическим пером и золотистыми чернилами? Или что Малфой не в состоянии справиться даже с самыми обезумевшими своими фанатками? Но открытка попалась ей на глаза как раз вовремя, чтобы она удержалась от высказывания своих мыслей.

― Спасибо, мисс Грейнджер, вы и ваш гость можете наслаждаться вечером, ― сказал мужчина, проведя по листу волшебной палочкой, и отошел, открывая ей путь, и, кивнув, Гермиона ровно поцокала каблуками по вымощенной дорожке.

― Это выглядит круто, ― сказал Скорпиус, рассматривая местность, и, честно говоря, было на что посмотреть.

Огромная территория под открытым небом, украшенная, безусловно, лучшими декораторами в магической Британии, подсветка, которая имитировала северное сияние, столы с бесконечными закусками, разноцветные напитки в руках у гостей и даже отдельный отсек для подарков, гора из которых уже смело могла бы пробить потолок, если бы он здесь был. Боже, это как второе Рождество.

Оглянувшись, теперь Гермиона была точно уверена, что платье на заказ было правильным выбором. Девушки были одеты в изысканные наряды, которые подчеркивали их фигуры, волосам, кажется, был отведен не один час, прежде чем они появились здесь — прически каждой из красоток были отдельным произведением искусства. Руки женщин постарше чаще всего были усеяны кольцами с множеством драгоценных камней, которые, впрочем, не могли скрыть убегающего времени, буквально тикающего в голове, стоило лишь взглянуть, каким взглядом они провожают девушек помоложе. Что ж, вечеринка, достойная слизеринского принца.

― Это он! ― восторженно произнес Скорпиус, и Гермиона повернулась в ту сторону, куда смотрел сын.

В отличие от собравшихся, Малфой был одет в серый костюм, оставаясь бесцветным на пестрой вечеринке, что выделяло его среди остальных еще больше. Пошив с иголочки позволял сидеть на нем идеально, а цвет делал его глаза еще более выразительными, хотя вряд ли что-то могло зажечь их ярче, чем удовлетворение от провернутой пакости или предчувствие обмена колкостями, например, как сейчас, когда он смотрел на нее. Но его взгляд соскользнул вниз и тут же потеплел, а губы растянулись в улыбке — не отрепетированной, а настоящей.

― С днем рождения, Драко! ― воскликнул ребенок, бросаясь ему на шею.

«Драко» из его уст звучало чужеродно и необычно, но Гермиона не подавала виду.

― Спасибо, парень, ― он не переставал сжимать его в объятиях. ― Я рад, что ты здесь.

― Держи, это мой подарок! Я сам сделал! ― Скорпиус в нетерпении отдал отцу сверток.

― Ух ты, давай посмотрим, ― Драко бережно развернул подарок вручную, без помощи палочки, что почему-то вызвало умиление у Гермионы.

Положив упаковочную бумагу на ровно скошенную траву, которая была такого зеленого цвета, отчего казалась ненастоящей, он достал снитч, что в свете магического освещения переливался всеми оттенками золотого.

― Это просто потрясно, Скорпи! ― в глазах Малфоя горело неподдельное восхищение. ― Стой, тут еще что-то написано… Отправиться в поход в две тысячи девятом и искать на дне озера потерянную палочку?

― Да, я случайно ее выронил, и ты искал ее несколько часов подряд, а я ловил рыбу с удочкой! ― малый засмеялся, хотя, представив это событие, Гермиона сморщилась в неоднозначной гримасе. Вряд ли для Драко это было таким же счастливым воспоминанием, как для его сына, который в тот день порезвился на славу с заколдованной удочкой, потому что отец был занят.

― О… ― неуверенно произнес Малфой, взглянув на Гермиону, видимо, потому что его посетили идентичные мысли. ― Я хоть тогда нашел палочку?

― Да, конечно, и мы остались в горах еще на день. Я впервые ел что-то с костра!

― Спасибо, сынок, мне очень приятно, ― произнес Драко шепотом, поцеловав ребенка в щеку. ― Тинки! Отнеси этот подарок в Мэнор.

Появившаяся эльфийка кивнула и растворилась вместе со свертком. Гриффиндорка отметила, что он не оставил самодельный снитч в горе остальных презентов. Конечно, это могло быть обусловлено тем, что на нем были выведены слишком уж странные надписи, но почему-то она была уверена, что дело не в этом.

― Драко, родной, я ищу тебя весь вечер! ― внезапно за его спиной раздался голос, и Малфой повернулся.

Девушка со спутником, одетая в красное платье, поцеловала его в обе щеки, обнимая.

― Привет, Люси, рад тебя видеть, ― произнес Драко, кивнув ее сопровождающему, с которым был, очевидно, не знаком.

― Я не могла тебя найти! С днем рождения! Поверить не могу, что присутствую на таком торжестве! Все же в дружбе с Гринграсс есть свои плюсы! ― засмеялась она, приманивая к себе бокал шампанского со стола. ― Я сложила свой подарок к остальным, ты не против? Тебе точно понравится, Астри мне помогала выбрать!

Девушка щебетала так быстро, что после ее монолога требовалось еще несколько дополнительных секунд, чтобы осознать сказанное.

― О боги, кто это такой симпатичный здесь? ― задорно спросила она, наклонившись к Скорпи.

― Здравствуйте, ― улыбнулся мальчик.

― Это мой кузен по отцовской линии, приехал на лето, ― сдержано ответил Драко, не вдаваясь в подробности, впрочем, Люси они точно не интересовали.

― И почему все Малфои такие красавчики? Иногда я просто завидую Астории! ― Люси засмеялась, переведя взгляд на Грейнджер. ― Простите, мне, видимо, хватит шампанского, я не представилась. Люси Трэверс.

― Гермиона Грейнджер, ― они пожали руки. ― Я училась в Хогвартсе с Драко.

― Рада познакомиться, ― кивнула Люси, кажется, звуча вполне искренне, из чего можно было сделать вывод, что Астория либо очень скрытная личность, либо они не такие уж и близкие подруги. ― Еще раз поздравляю тебя, Драко. Веселись, это твой день!

― Всенепременно, ― ухмыльнулся он, повернувшись к сыну, когда Люси ушла, отдав пустой бокал одному из официантов. ― Скорпи, ты не голоден? Там есть отменный пирог. Готовила, конечно, не Тинки, но…

― Иди к Блейзу, ладно? ― перебила его Гермиона, не желая, чтобы сын оставался без присмотра надежного человека хотя бы несколько минут. Драко нахмурился, не понимая ее реакции, но промолчал. ― Он наверняка соскучился по тебе. Только, прошу, не отходи от него далеко, хорошо?

― Ладно, ― протянул мальчик так, будто он уже слишком большой для этих наставлений.

Скорпиус убежал к основному сосредоточению людей, и родители проследили, чтобы ребенок стукнулся кулаками с крестным. Словив взгляд Забини, Драко и Гермиона зрительно попросили его присмотреть за ребенком.

— Я не ожидал, что ты придешь, — повернулся он к ней, и она заметила уже знакомый огонек в его глазах. Игра началась.

— Ты сделал столько ошибок в слове «надеялся», — фальшиво пожурила Гермиона Малфоя. — Но вряд ли я бы простила себе, пропустив такое мероприятие. Только прибыв, я подумала, что твою свадьбу перенесли.

— А ты хотела бы быть приглашенной? — поднял одну бровь слизеринец.

Веселый настрой немного притупился после этой фразы, но Гермиона не дала этому чувству пробраться наружу так сильно, чтобы стать видимым. Наверное, это последняя в мире вечеринка, на которой она хотела бы побывать.

— Так или иначе, ты знаешь толк в организации праздников. Подумай об этом, если карьера не задастся, — это утверждение было особенно забавным после столь успешного слета.

— Не каждый день исполняется двадцать три, — равнодушно пожал плечами Драко и, потянувшись к столу, взял оттуда вишню и ступил несколько шагов вправо, отходя за цветочную декорацию, увлекая Гермиону за собой. — Ты оценила, Грейнджер? — он макнул ягоду в трехъярусный шоколадный фонтан и медленно отправил ее в рот, а гриффиндорка подумала, что попробуй она провернуть этот трюк, половина шоколада уже оказалась бы у нее на платье. — Я заказал его специально, чтобы тебе было легче меня терпеть.

Гермиона сжала губы, пытаясь скрыть улыбку, но не смогла. «Место, где есть ты, не спас бы даже трехъярусный шоколадный фонтан.»

— Не думала, что для тебя это оказалось таким важным, что ты запомнил, — медленно проговорила она, возвращая ему его же колкость. — В любом случае, у меня кое-что для тебя есть.

— Неужели? — поднял брови Драко, лениво засовывая руки в карманы серых брюк. — Я думал, что твое появление здесь уже бесценный подарок, который я вряд ли смогу принять.

Девушка закатила глаза и, расстегнув сумочку, достала оттуда небольшой сверток, взмахом палочки возвращая ему реальные размеры. Сейчас она была рада, что они стоят за какой-то зелено-цветочной изгородью, и пусть это не было полностью изолированное место, но шанс того, что кто-то заметит его платиновую макушку и подойдет, чтобы поздравить, был меньше.

— Я долго думала, что тебе подарить, но все варианты сводились либо к тому, что у тебя это уже есть, либо к тому, что эта же идея придет в голову кому-то еще, а это… — как же Гермиона ненавидела чувство неловкости, которое посещало ее только в его присутствии. — Это тебе никто больше не сможет подарить.

Прошел не один день в этих мучительных раздумьях, где Грейнджер бросало от водоворота бессмысленных идей до убеждения в том, что она вообще не обязана ничего дарить напыщенному хорьку и идет туда исключительно ради Скорпиуса. Однако одним вечером Гермиона увидела его фотографию в окружении друзей по команде, которая была сделана явно неожиданно, потому что кадр был построен издалека, и они сидели и просто разговаривали друг с другом. Его эмоции отличались от того, что она видела обычно во всяких интервью, которые все равно были на слуху, даже если ты ненавидишь квиддич.

Гермиона написала ее буквально за ночь. Как алкоголик, добравшийся до выдержанного десятилетиями виски. Это был как запой, приступ вдохновения, который не чувствуется, как легкий бриз, наполняющий тебя желанием творить. Это было что-то вроде урагана, который просто подчиняет тебя себе, что-то вроде огромной силы, которая заламывает тебе руки и не отпускает, пока ты не сделаешь, что велено. И если безупречный последний мазок краски не закрепится на холсте, тебя эта лихорадка не отпустит.

Произнеся заклинание, Малфой убрал волшебную вуаль, закрывающую картину, и взглянул на изображение.

Его силуэт был на бумаге черной дымкой, почти неуловимый, но все равно каким-то образом потрясающе узнаваемый: острые скулы, линия подбородка, то, как он обычно склоняет голову, и даже очертания прически. Вокруг плясали лиловые, бирюзовые и аквамариновые оттенки, но ближе к контуру силуэта они менялись, пробираясь прямо внутрь, становясь винными, янтарными и пурпурными, сливаясь в абсолютно новые грани палитры.

Когда Скорпиус подошел к матери и, встав за спиной, спросил, что значит эта картина, она тогда не могла сказать, как не имела понятия и сейчас. Просто этот образ казался ей таким правильным, будто не было ничего более естественного, чем силуэт Малфоя в таких оттенках, словно они были частью него, его внешности, как хитрый прищур или довольная ухмылка.

— Почему палитра оттенков меняется? — наконец, спросил он строгим голосом, после минутного немого рассматривания картины.

Мерлин, любой другой бы просто поблагодарил! Но Малфою нужно было докопаться до сути. Если она вообще существовала.

— Потому что мне кажется, ты не такой холодный на самом деле, — ответила Гермиона, и ее брови подскочили вверх так, будто этот ответ родился не в ее голове. Она снова не хотела этого говорить и теперь чувствовала себя так, будто обнажается.

Он поднял на нее глаза и смотрел так пристально, без тени улыбки, будто пытаясь найти там признаки лжи, но спустя секунду позвал Тинки и, не прерывая зрительного контакта, отдал ей свой подарок.

— У тебя действительно хорошо получается, — произнес Драко, словно его заставили это сказать.

— Подождите, подождите! Неужто это первый прямой комплимент в мою сторону от Драко Малфоя? — прислонила Гермиона руку к груди в деланном шоке.

— Ну, теперь то ты понимаешь, что мне нужно издеваться над тобой в три раза больше, чтобы установить равновесие, — закатил глаза он.

— Можешь избавить себя от своих «прямых обязанностей» хотя бы на один вечер, — покачала головой она. — Все-таки, знаешь, не каждый день исполняется двадцать три.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, и Гермиона поняла, что они общаются. Это общение было здорово сдобрено подколами, издевками и шутками на грани хамства, но это было общение. Драко открыл рот, чтобы что-то сказать, но этому было не суждено случиться, потому что спустя секунду к ним подошла Астория, которая в своем блестящем черном платье смотрелась, черт возьми, великолепно.

— Что она здесь делает? — напускная улыбка стерлась с ее лица мгновенно, когда аристократка увидела Грейнджер.

— Она здесь со Скорпиусом, — ответил Драко сквозь зубы, и Гермиона заметила, что он мгновенно разозлился.

— Я тоже рада тебя видеть, Гринграсс, — улыбнулась гриффиндорка. — Ну что ж, думаю, сейчас самое время насладиться праздником и отведать всю прелесть этих бесполезных вещей, на которые Малфой отгрохал совершенно глупое количество денег!

Отвернувшись, Гермиона поблагодарила себя за то, что выбрала не длинное платье, которое сейчас бы мешалось между ног, делая ее уход менее эффектным. Она направилась к столам, где все переговаривались друг с другом, ведя душноватые аристократические беседы. Девушка видела, что здесь были друзья по команде Малфоя, которым, кажется, было весело, несколько пар, что вели оживленные диалоги, Забини, во всю клеящий девочек, явно используя крестника, как вспомогательное. Однако большинство здесь просто купалось в ощущении собственной значимости, и Гермиона могла поклясться, ненавидели то, что здесь не было прессы, которая могла бы их запечатлеть. Вдохнув поглубже, Грейнджер напомнила себе о том, что это ради Скорпиуса, и, расправив плечи, подошла к одному из столиков, где быстро завязала беседу ни о чем с людьми, чьи лица были ей смутно знакомы: кто-то светился в газетах, а кого-то она видела в Министерстве.

Вечер тянулся довольно долго, несмотря на выступления музыкальных групп, где можно было отвлечься на живую музыку и не изображать крайнюю заинтересованность. Гермиона всегда следила, чтобы Скорпиус был в поле зрения, но не слишком контактировала с ним, чтобы это не выглядело чересчур подозрительно. Мальчик и сам это понимал, не особо приближаясь к родителям, а просто наслаждаясь причастностью к празднику самого дорогого ему человека.

— Гермиона? Не ожидала вас здесь сегодня увидеть, — услышала она за спиной знакомый голос и повернулась, проглотив шампанское.

— Здравствуйте, Нарцисса, — девушка поставила бокал на ближайший столик и решила, что одного ей вполне достаточно. Теперь она слишком щепетильно относилась к употреблению алкоголя. — Скорпиус сильно хотел пойти.

— Вы не думаете, что это слишком рискованно? — в отличие от своего мужа, из уст которого эта фраза вполне могла бы прозвучать обвинительно, женщина была искренне обеспокоенной.

— Я не думаю, что мы можем просто держать его взаперти ото всех, да и полагаю, что люди слишком заняты своей жизнью, чтобы что-то додумывать, — ответила Гермиона. — К тому же, здесь нет прессы, насколько я знаю.

— О, эти проникнут куда угодно, уж будьте уверены, — махнула рукой Нарцисса, и это был такой простой жест, что он не вязался со статной женщиной, стоящей напротив Гермионы.

Гриффиндорка понимала, что миссис Малфой просто беспокоится о внуке, но разговор о безопасности натолкнул ее на иную мысль.

— Не хотите ли вы составить мне компанию в прогулке? — вдруг спросила девушка, нарочито беспечно. — Я никогда раньше не была в этом заведении, а по всей видимости, здесь просто невероятной красоты территория.

Нарцисса не была глупой и поняла намек Гермионы, хотя ей явно не особо нравилось, куда она ведет.

— С удовольствием покажу вам окрестности — это любимый ресторан нашей семьи, — прицепила миссис Малфой на лицо дежурную улыбку, проходя мимо столиков.

Они сделали небольшой круг, выходя из основной зоны празднования, где были вынуждены несколько раз остановиться и принять поздравления по поводу рождения сына. Грейнджер отметила, что практически каждый поздравляющий пытался как бы невзначай проговорить свое имя во время короткой беседы, что делало это все еще более фальшивым.

— Вижу, вы не слишком получаете удовольствие, находясь здесь, — из уст Нарциссы прозвучал отнюдь не вопрос.

— Это немного не по мне, — Гермиона давно поняла, что честность была лучшим козырем в отношениях с матерью Драко. — Хорошо, если хотя бы треть собравшихся здесь действительно желают счастья имениннику. А пока это больше выглядит, как заглядывание в рот.

— Понимаю, — усмехнулась женщина, ступая вдоль сада, в котором были расположены круглые столики, но сейчас эта зона была абсолютно пустой, видимо, Малфои просто закрыли заведение на этот вечер. — Но это часть негласного регламента в этих кругах. Знаете, ведь именно поэтому мы ратуем за то, чтобы браки заключались между похожими семьями. Понимание традиций, порядка — этого невозможно добиться при разных кругах населения.

Ее слова не звучали едко и явно не несли в себе цели задеть. Это была просто констатация факта, без какого-либо эмоционального окраса: мы разные люди и нам никогда друг друга не понять.

— Нарцисса, я думаю, вы понимаете, что я хотела поговорить с вами далеко не о традициях празднования дня рождения в чистокровных семьях, — сказала Грейнджер, решив не ходить вокруг да около.

— Я вас слушаю.

— По поводу того, что поведал нам Скорпиус. У нас появилась некая теория, и мне нужно, чтобы вы были со мной откровенной, — от этой просьбы веяло холодом, и каждый начинал чувствовать себя недостаточно одетым. Откровенность была слишком дорогим подарком, который был чаще всего недоступен тем, кто ни в чем себе не отказывал. Вот так парадокс. — Скажите, ваша сестра, Беллатриса… не могла ли она родить ребенка?

Спокойная, слегка медлительная прогулка оборвалась, потому что Нарцисса застыла на месте и повернула голову к собеседнице. В ее глазах было удивление, страх, возможно, капля неверия, но хотя бы всем этим эмоциям можно было верить.

— У Беллы не было детей, — отрицательно покачала головой Нарцисса.

— Я знаю, это знают все. Поэтому сейчас стою здесь, с вами, а не ищу в архивах, потому что там ничего нет, — Гермиона обняла себя руками, ощущая прохладный вечерний ветер, и поняла, что, пожалуй, декольте было слишком глубоким. — Не могла ли она родить ребенка… тайно?

Нарцисса глубоко вдохнула, прикрыв веки. На секунду гриффиндорка увидела усталость на этом красивом, выточенном идеальном лице. Эмоция, которая была недопустима. Но Нарцисса была просто женщиной, на чью судьбу выпал не один десяток бед. Спустя минуту она сглотнула и, открыв глаза, начала говорить, оглянувшись.

— Белла… она была здоровой. Я имею в виду, поразительно, но Азкабан не высосал из нее все соки, как из остальных. Вы хотите спросить у меня, знаю ли я что-то наверняка? Нет, — они начали медленно двигаться вперед, понимая, что просто стоя привлекают слишком много заинтересованных взглядов, — но я не могу отрицать, что моя сестра не появлялась в поместье с октября тысяча девятьсот девяносто шестого. Белла пропускала собрания, и Темный Лорд говорил, что она выполняет его личные поручения, но что это были за поручения, за которые не нужно было отчитываться на всеобщем собрании, никто не знал. Затем я впервые увидела ее лишь в середине марта следующего года. Кто-то говорил, что она болела, кто-то верил в задания от Темного Лорда, но…

— Но это были просто месяцы, когда беременность стала очевидной, — закончила за нее фразу Грейнджер, у которой в голове все сложилось.

— Гермиона, — Нарцисса остановила ее за руку, — это могут быть просто совпадения, и даже если этот ребенок есть, то…

— То он угрожает всем нам, — конечно, это не была истина, но теперь, зная наверняка, что в определенный отрезок времени Лестрейндж никто не видел, все догадки приобретали более материальную огранку. — Нарцисса, мне нужно, чтобы вы мне помогли. Если представить, что этот ребенок был рожден, где он может быть сейчас? Если это не вы, не приближенные к вашей семье, то кто?

— Послушайте, Гермиона, я не думаю, что стоит в это лезть. Это то прошлое, которое покрыто гнилью и прахом, поверьте мне, такое не стоит тревожить.

— Если этот ребенок — очередной крестраж Волдеморта, он вернется, будьте уверены. Всегда возвращался, — сказала Грейнджер, смотря прямо в голубые глаза, которые под светом темнеющего неба казались мрачнее, чем были на самом деле. — И он будет угрожать Скорпиусу. Я знаю, что, возможно, не выгляжу в ваших глазах, как примерная мать, но я уже люблю его, очень люблю и сделаю все, чтобы его защитить. Вы ведь можете меня понять.

И она могла. Женщина, совравшая когда-то Волдеморту, в попытках спасти своего ребенка.Кажется, в этом виде любви весь запас храбрости человечества.

— Я… постараюсь что-то узнать, — наконец, произнесла Нарцисса после такой длительной паузы, что тишина уже начала давить на уши. — Но я ничего не обещаю.

Гермиона кивнула. Это было уже хоть что-то. У них был еще один союзник, и пусть это была слизеринка, но в последнее время Грейнджер все чаще замечала за выпускниками этого факультета черты, которыми стоило бы гордиться.

Решив, что их длительное отсутствие будет слишком мозолить глаза, особенно тем, кто жаждет переброситься парой слов с леди Малфой, они вернулись в зал. Гриффиндорка решила, что после такого разговора не выпить еще один крошечный бокал игристого — это просто преступление.

— Налегаешь на шампанское, Грейнджер? — услышала она возле уха, только сделав глоток. — Я могу спросить, нет ли у них текилы.

Его слова отдавали солено-горьковатым вкусом и мурашками. Он стоял так близко, что сделай она каких-то полшага назад и смогла бы спиной коснуться его груди. Гермиона за это время так привыкла к его запаху, что даже не пророни Малфой ни слова, точно могла бы сказать, кто стоит за спиной.

— Я выпила всего пару бокалов! — возмущенно ответила она, поворачиваясь, будто ей действительно нужно было перед ним оправдываться.

— Я вообще удивлен, как Уизел тебя отпустил, — усмехнулся Драко, делая глоток виски, в котором плескались охлажденные кусочки льда, — после той истерики, которую он устроил.

— А вот это не твое дело, — прищурилась Гермиона, чувствуя раздражение.

— Это стало моим делом в тот момент, когда твоему парню сорвало крышу при моем сыне, — грубо ответил Драко, отрезая каждое слово.

— Он больше не мой парень, Малфой! — повысила она тон и, поставив бокал на стол так, что едва не разбила его, отошла. — Мы расстались.

— Правда? Мне очень жаль, — если бы от отыгрыша этой эмоции зависел бы дальнейший заработок Малфоя, он бы жил под мостом все отведенное ему время.

— Не лги, — закатила глаза Гермиона, еще на полшага увеличивая между ними расстояние, огибая круглый стол.

— Ловец я лучше, чем актер, — довольно ответил он, не чувствуя даже толики сожаления. — Перестань, Грейнджер, ты знала, что это неизбежно.

— Ты не знаешь, что…

— Да, ты знала, — настоял Драко. — А сейчас злишься, и скорее всего на себя, а не на меня, потому что чувствуешь облегчение, а не страдания, которые якобы должна переживать.

Гермиона метнула на него взгляд, мечтая оглохнуть или ослепнуть, или просто исчезнуть с этого места, а не стоять под оценивающим взглядом слизеринца, губы которого с каждой секундой растягивались в более заметной победной улыбке.

— И я прав. Можешь раздражаться, плевать, я подпитываюсь твоей злостью.

— Ты такая скотина, Малфой, — фыркнула она, пытаясь изображать безразличие.

Гермиона отвернулась, ища глазами сына, который бегал по территории вместе с тройкой других детей, играя в какую-то чудаковатую игру.

— Скорпиус уже завел себе друзей, — улыбнулась она, вмиг забывая о перепалке. — Это Гриффиндор, Малфой.

— Черта с два, — покачал головой он, но его слова больше не звучали так убедительно.

Видя, как Блейз наблюдает за ребенком время от времени, Гермиона посмотрела, как все увлечены вокальным выступлением девушки гоблина, а факт того, что после огненного шоу она сумела удержать внимание публики на себе уже чего-то стоил. Грейнджер решила, что сейчас самое время.

— Малфой, мне нужно с тобой поговорить.

— Это то, что мы делаем, Грейнджер. Разговариваем, — ее бесило, когда он говорил с ней, как с умственно неполноценной.

— Наедине, Малфой. Это серьезно, — она добила последнее предложение, услышав насколько неоднозначно звучало требование без него.

Драко осмотрелся и, не увидев ни единого взгляда, устремленного в них, слегка махнул головой в сторону здания, и, выдержав пару шагов, Гермиона пошла следом. Зайдя внутрь ресторана, они прошли мимо дверей кухни, через щель в которой ей удалось рассмотреть многоярусный идеально-черный торт. Боже, это мероприятие безумно! Зайдя за поворот, Драко остановился, и Гермиона прильнула к стене в довольно тесном коридоре, который был чем-то вроде тамбура между разными залами.

— Кое-что произошло, — начала она, прочистив горло. — На Джинни напали.

Его брови подскочили вверх, будто говоря ей продолжать.

— Некто в маске Пожирателя взломал охранные заклинания вокруг дома, в котором они живут с Гарри. Очевидно, что искали его, но отец Джинни вовремя оказался там, и, видимо, этот кто-то совершенно этого не ожидал.

— Почему ты не сказала мне раньше? — его голос — веселый и расслабленный вмиг стал холодным и строгим.

— Ты был на сборах и…

— Мерлин, Грейнджер, что-то может угрожать Скорпиусу! Ты могла бы передать через Тинки, и я бы нашел время!

— В этой ситуации передавать какую-то информацию через третьих лиц — это самое разумное, что можно сделать! — шикнула она на него с сарказмом, чувствуя, что он пытается ее в чем-то обвинить. — Мы говорили с Кингсли, и я рассказала ему. Рассказала о Скорпиусе.

— Ты… Ты, нахрен, спятила? — Драко говорил отрывками, будто не веря, что Гермиона серьезно.

— Успокойся, я не сказала, кто его отец. Но это нужно было сделать, Малфой! — воскликнула она, смотря в начало коридора. — Что-то происходит. Никто в здравом уме не врывается в дом Поттера и не пытается пытать его девушку!

— Где он живет?

— В Годриковой впадине.

— У него какое-то психическое отклонение? — поднял слизеринец бровь вверх. — Поселиться там, где когда-то убили его родителей. Он мазохист или что?

— Какое это вообще имеет значение? — грубо оборвала она его. — Министерство наложило на мой дом миллион защитных заклинаний, и я их все проверила — работа действительно выполнена хорошо. Я говорю тебе об этом, чтобы… чтобы ты был осторожен. Если они уже начали собираться, то придут за тобой.

Гермиона услышала, как дрожит ее голос. Конечно, она много раз за эти дни думала об этом. Если что-то началось, то Малфой непременно будет частью этого. Но говорить это вслух было почему-то невыносимее. Он склонил голову вбок и сделал полшага вперед.

— Переживаешь за меня, Грейнджер? — спросил Драко вкрадчивым шепотом. Щёлк! И его настроение вновь изменилось.

— Переживаю за сына, — ответила она, смотря ему в глаза, но черт знает, что у нее на лице было написано, потому что Малфой ухмыльнулся.

— Признайся, что ты скучала по мне, — он вновь ставил ее на место мышки, играясь с ней для забавы. И самое ужасное, Гермиона действительно чувствовала себя той самой мышью, у которой нет выбора, потому что она не может уйти: если кот хочет играть, игра состоится.

— Ты правда хочешь получить внушительный удар по своему самолюбию прямо в день рождения? Или мне подождать до завтра? — Малфой подошел ближе, и играть в высокомерие и безразличность девушке становилось труднее. С каждым вдохом.

— Я заметил, — его тон постепенно опускался до шепота, и она бессознательно тянулась к нему ближе, чтобы услышать; будто он использовал на ней этот тупой ораторский трюк, — что ты всегда уходишь от ответа, потому что не умеешь врать и знаешь об этом. Всегда выглядишь дурой.

Гермиона искренне пыталась на него разозлиться, но какого-то черта он действовал на нее не хуже алкоголя, особенно, когда стоял так близко. Словно своим присутствием вытеснял все, даже не давая злости шанса найти себе место.

Драко скользнул взглядом по ее наряду, задержав глаза на груди, рассматривая вырез так бесстыдно, что совершенно в любом обществе это было бы неприемлемо.

— Если ты сейчас польешь дерьмом мое платье, я тебе врежу, — предупредила Гермиона, зная его привычку критиковать ее одежду.

— Просто я знаю, что в любом случае без него ты выглядишь лучше, — хмыкнул Драко, возвращая внимание ее глазам.

Девушка задержала дыхание, пытаясь сделать вид, что Малфой этого не говорил. Но он сказал. И сейчас смотрел на ее щеки, которые своим румянцем доказывали реальность произошедшего.

— Ты не помнишь, — ляпнула Гермиона.

Потому что пыталась убедить в этом себя долгое время. Что это забылось, что они были пьяны, что это вообще произошло не с ними. Драко рассмеялся.

— Даже если бы я не помнил, Грейнджер, то мне ничего бы не помешало освежить это в памяти прямо сейчас.

Драко провел пальцами вдоль одного из швов, скользя кожей по струящейся ткани, и она просила себя, умоляла держаться. И, наверное, не пить больше, потому что пара бокалов шампанского было единственным, пусть и таким шатким оправданием тому, что Гермиона едва сдерживалась. Она чувствовала его дыхание на своем лице, но он специально не делал ничего больше. Просто стоял так непозволительно близко, что заметь их кто-то посторонний, у него не возникло бы сомнений в том, что они целовались.

Не выдержав, она сместила ладони и немного отогнув расстегнутый пиджак, провела руками вверх от его живота к груди. Это полумера. Что-то пусть такое же непозволительное, но не смертельное. Она не потянется к нему.

— Скажи, что ты скучала, — Гермиона слышала, как удовольствие растекается в его голосе; и он не убирал ее руки от своего торса. И она не убирает его руки от себя. Боже мой, проснись! — Скажи, и я перестану тебя мучить.

И он просто отойдет, давая ей свободно дышать? Перестанет издеваться от встречи к встрече, испытывая ее нервную систему? Но посмотрев ему в глаза, Гермиона почему-то была уверена, что эти мучения не закончатся никогда. Драко просто закончит изнурять девушку прямо сейчас, наконец, преодолев эти пару сантиметров между ними.

— Малфой, — ей хотелось, чтобы ее голос звучал строго, но он звучал практически умоляюще.

— М? — его наслаждение ситуацией было почти таким же невыносимым, как и само положение. Рука Драко сдвинулась назад по ее талии, и Гермиона собрала всю волю в кулак, чтобы не прогнуться.

— Тебя там ждет Астория, — самый жесткий, колючий и отрезвляющий аргумент. Астория.

Если это и смутило Малфоя, то он не дал этому отразиться на своем лице. Одно движение, и с талии его рука спустилась вниз и прочертила полоску по голой коже бедра под платьем.

— И это единственное, что тебя останавливает?

Она смотрела ему в глаза и Гермионе было стыдно, потому что Рон был прав. Драко нравился ей. Девушке нравилось, что он стоит сейчас здесь, с ней, а не с гостями. Ей нравилось воровать его внимание. У нее бежали мурашки по коже, когда он улыбался, ёрничал и подходил слишком близко. Черт, Малфой нравится мне. Гермионе захотелось засунуть себя в холодильник, чтобы кожа перестала так дьявольски гореть, и сходить в церковь, хотя вряд ли волшебникам можно отпускать грехи, ведь девушка была уверена, еще секунда, и она совершит очередной.

— …самая яркая часть празднования любого дня рождения — торт! А тем более, торт в честь самого желанного холостяка магической Англии! — усиленный палочкой звук ведущей упал на их перепонки подобно металлическому разносу на кафель.

— Черт, — выругался Драко, и Гермиона ощутила явную злобу, исходящую от него.

Он оттолкнулся от стены, убирая руки от ее тела, и ладони девушки безвольно упали вниз, теряя контакт с ним. Годрик, она чуть это не сделала. Опять.

— Грейнджер, — Драко повернулся, уже сделав пару шагов в сторону празднования, где ведущая очевидно искала его, — если вдруг что-то приключится, впредь я хочу знать об этом немедленно.

— Хорошо, — кивнула она, произнеся это еле слышно.

Когда он уходил, Гермиона закрыла глаза и прислонилась затылком к стене, чтобы не смотреть на его удаляющуюся спину. На сегодня, очевидно, с нее достаточно праздника. Подождав несколько минут, она выдохнула и, поправив платье, поцокала каблуками в твердой уверенности забрать Скорпиуса и убраться подальше от безвозвратных ошибок.

***

— Зачем ему со мной говорить? — мальчик нахмурился, уже в десятый раз одергивая футболку.

— Скорпи, ничего страшного, это наш министр, он хороший человек и ему просто нужно услышать твою историю из первых уст, — попыталась успокоить его Гермиона, идя по непопулярным коридорам Министерства, чтобы ребенок не попадался на глаза большому количеству людей в ее присутствии. Голос девушки звучал вполне безмятежно, но едва ли она так себя чувствовала. — Главное, не говори кто твой папа — это единственный секрет, который ты должен сохранить.

— Ты правда думаешь, что они не догадаются? — скептически спросил он, поднимая взгляд на маму, и она вздохнула, потому что с самого утра, получив письмо от Кингсли, не переставала об этом думать. Была надежда только на то, что Кингсли не станет слишком анализировать черты лица ее сына.

— Я надеюсь на это, — ровно ответила Гермиона. — В конце концов, твой папа не единственный блондин в Британии.

Это заявление было чистой воды успокоением для самой себя, потому что если бы их сходство ограничивалось только цветом волос, дело было бы куда легче.

— Я буду рядом, так что ничего не бойся.

— А я и не боюсь! — возмущенно воскликнул Скорпиус обиженным тоном.

— Знаю, — кивнула Гермиона. — Просто на всякий случай.

Они обогнули Министерство с другой стороны, уже преодолев десяток лестничных пролетов, вместо двух минут на лифте, но это хотя бы стоило того, чтобы не попасться на глаза уж больно заинтересованным людям, которые слышали о Скорпиусе, как о дальнем кузене Драко.

Впереди их ждал главный проход, где обычно людей было больше всего: Международные отношения, но, слава Мерлину, там обычно кишели иностранцы, которым не было никакого дела до ее персоны. Скорпиус впился глазами в пол, делая вид, что его смертельно интересует напольная кладка, а Гермиона ускорила свой шаг как минимум вдвое. Пройдя мимо злосчастного коридора, она выдохнула, завернув за угол, где в паре шагов был ее кабинет, а там всего один этаж и кабинет Кингсли. Гермиона подняла голову, заправляя локон за ухо и оторопела, замерев. Она остановилась так резко, что ребенок, идя сзади, налетел на нее, раздраженно цокнув языком.

— Мама!

Но она была так растеряна, что даже не указала сыну на то, чтобы не называл ее так в публичных местах. Напротив нее, удивленный не меньше, шел Малфой.

— Что вы здесь…? — начал он, но Гермиона, обернувшись, схватила его за локоть и затолкала в свой кабинет, закрыв за ними тремя дверь.

Слава высшим силам, сегодня мистер Мокридж был на собрании, прихватив с собой Мэри, подумав, что с задачей передачи папок она справится, а Грейнджер решит все незамедлительные вопросы.

— Мерлин, ты спятил? Я вообще-то здесь работаю! — заявила девушка. — Что ты здесь забыл? Малфой, ты преследуешь меня, не иначе!

— Грейнджер, перестань думать, что моя вселенная вертится вокруг тебя. Я пришел к Блейзу, — судя по голосу, Драко был искренен, но это все равно не добавило Гермионе спокойствия.

Одно дело сходство мальчика с популярным игроком в квиддич, а совсем другое — увидеть их, стоящих рядом, как чертовых близнецов. Сейчас, смотря на них, тест ДНК казался просто насмешкой.

— Что здесь делает Скорпи? — нахмурился Драко, переведя взгляд на сына, который упал в кресло и начал вертеться в нем, ожидая, пока родители успокоятся.

— Кингсли хочет поговорить с ним, — ответила Гермиона и тут же начала добавлять, видя, как меняется выражение лица мужчины напротив. — Просто поговорить, понятно? В моем присутствии. Он хочет знать из первых уст все детали. Все, кроме того, кто его отец. Так будет безопаснее, конечно, если он сам не догадается.

— Ты не могла ему просто пересказать? — раздраженно спросил Малфой, явно будучи не в восторге от этой идеи.

— Да неужели непонятно, что когда речь идет о самом большом страхе всего магического мира, который, возможно, произойдет в будущем, то простой пересказ не сработает? — Гермиона раздражалась, потому что появление Драко здесь было совершенно некстати. — Просто уходи отсюда, потому что…

Звук открытой двери не дал ей договорить, и за эту миллисекунду она успела проклясть себя как минимум десять раз за то, что не наложила запирающее заклятие. В комнату вошел Маркус, держа в руках несколько свитков пергамента.

— Грейнджер, мне нужен Мокри… — и здесь случилось что-то непоправимое. По крайней мере, она так это ощутила. Его глаза наткнулись на мальчика, который поднял голову и сглотнул, словно понимая, что это не к добру.

Заместитель министра перевел глаза на Драко, и вдруг они услышали щелчок. На мгновение Гермиона подумала, что прибыл чей-то домовой, хотя никаким существам, разумным или нет, не разрешалось присутствовать в стенах Министерства, но, повернувшись, она увидела, что Скорпиус исчез. Мальчик просто исчез со своего стула.

— Неплохо, да? Это я его научил, — усмехнулся Драко, звуча подчеркнуто непринужденно, что контрастировало с ужасом и непониманием, плескающимся в ее глазах. — Так что да, на этой неделе ваши занятия по истории перенесутся, у меня будет пара выходных, и я хотел бы провести их с кузеном. Наука подождет.

Гермиона понимала, что он несет какую-то чушь, пытаясь спасти положение, но в ее голове билась лишь одна мысль: Скорпиус пропал.

— Мистер Малфой, я, несомненно, рад вас приветствовать, но, думаю, что мисс Грейнджер стоит решать дела личного характера в нерабочее время, — поджал губы Маркус. — Доложите мне, когда ваш шеф будет на месте.

Ей ни на что не хватило сил, только на кивок, и когда за ним закрылась дверь, она кинулась к креслу, но Драко остановил ее за руку.

— Тише, успокойся, слышишь? С ним все в порядке.

— Он аппарировал, Малфой! Восьмилетний не может аппарировать! У него ведь даже нет…

— А-ну уймись! — повысил голос он, но потом понимающе выдохнул. — Грейнджер, все несколько серьезнее. На нем фамильная драгоценность, видела? Буква «М», — она кивнула. — Этот кулон зачарован так, что в случае, если ребенку что-то угрожает или кто-то находится с ним, у кого не самые светлые помыслы на счет него, древние чары переносят его в безопасное место. Скорее всего, Скорпиус в Мэноре или в твоем доме.

— Скорее всего?!

— Скорее всего, в Мэноре, потому что он же Малфой. Логично, если его забросило в особняк. Я сейчас аппарирую и проверю, — заверил Гермиону Драко подчеркнуто спокойным голосом, пытаясь утихомирить ее панику.

— Почему я никогда не слышала об этих чарах?

— Древняя магия чистокровных родов, — пожал плечами он. — Это не слишком сильные чары, я даже сам забыл, пока это не произошло. Но ты ведь понимаешь, что это значит?

— Если все так, то они сработали, когда… — начала она и вмиг подняла взгляд, чтобы встретиться глазами с Драко.

— Маркус опасен, — сказал Малфой то, о чем Гермиона думала. — И он опасен для Скорпиуса. И скорее всего, это Маркус напал на Поттеров. Встреча с Кингсли отменяется. Я в Мэнор, а ты доложи министру и хоть пытай своего дружка, черт возьми, но его дражайший помощник должен быть задержан.

Малфой вышел за дверь, и спустя тянущихся, как столетие, десять минут, серебристый дракон сообщил ей: «Он в Мэноре, все в порядке». В другой раз она хотела бы рассмотреть патронус Драко поближе. Гермиона видела этого дракона впервые и вообще сомневалась в его существовании, потому что Пожиратели не могут вызывать патронус. Но, видимо, это утверждение относилось только лишь к тем, кто вступил в их ряды по убеждениям, а Драко никогда не был таким.

Вновь спокойно вдохнув, она дала себе пару минут на то, чтобы пульс вновь пришел в нормальный ритм. Собравшись, Гермиона опустила по бедрам задравшуюся голубую строгую юбку и открыла дверь, направляясь к Кингсли. Он ждал ее уже минут пятнадцать, и гриффиндорка в голове подбирала аргументы, которые были бы максимально убедительными для министра, и решила, что если Бруствер будет сопротивляться, то она сможет его даже заклясть.

Открыв дверь приемной, Гермиона уставилась на Маркуса, сидящего на своем месте, и непринужденно улыбнулась:

— Кингсли у себя? Мистер Мокридж велел переговорить с ним по поводу превышения численности Авгуреев на севере. Для их отлова нужен специальный ордер.

— Его нет на месте, — девушка уже даже сделала несколько шагов по пути к кабинету министра, будучи уверенной, что он там, но резко остановилась после слов заместителя. — Но если Авгуреи — это так важно, вы можете его подождать.

Он указал рукой на диван и выжидающе улыбнулся, словно пытаясь проследить ее реакцию. Он не должен знать, что мы знаем. Не должен ни о чем догадываться.

— А когда он придет? — нахмурилась Гермиона, скрывая невроз.

— Министр мне не отчитывается, — ответил Маркус, пожалуй даже слишком мило. — Но его срочно вызвали, скорее всего, не будет до вечера.

Она кивнула, сохраняя спокойствие.

— Ладно, тогда позже зайду.

— Как вам будет угодно, мисс Грейнджер.

Гриффиндорка отправилась обратно в свой кабинет и бросила уставший взгляд на список задач, которые горели ярко-красными чернилами, крича о своей срочности. Она пыталась выполнять свои обязанности, поглядывая на часы каждые тридцать минут, но все валилось из рук. Когда рабочий день закончился, а Кингсли так и не появился, Гермиона была преисполнена решимости проникнуть в его кабинет и понять, что могло вызвать такой поспешный уход, когда у них была запланирована встреча, в которой министр был более чем заинтересован. Она знала, что Малфой ждет от нее вестей, и терпение не было превалирующей чертой в характере слизеринца, поэтому он мог запросто явиться сюда и подтвердить лишние подозрения Маркуса.

Плюнув на то, что в листе поставленных задач едва ли половина из них окрасилась в приятно-зеленый, Гермиона заправила вечно выбивающийся локон за ухо и бросила вещи в сумочку, решаясь пойти к Кингсли и надеясь, что Маркус уже покинул свое рабочее место. Она только и молилась о том, чтобы сегодня они были убедительны.

— Мисс Грейнджер, — дверь в ее кабинет открылась так резко, что Гермиона вздрогнула. — Министр хочет вас увидеть.

— Да, хорошо, Ханна, — ответила Грейнджер девушке-помощнице в соседнем отделе, переведя дух. — Сейчас я к нему подойду.

— Он попросил вас спуститься вниз. На парковку с министерскими автомобилями, — пояснила она, все еще заглядывая в кабинет лишь на половину, вися на двери. — Вроде вы должны поехать к маггловскому министру.

— В смысле? — брови Грейнджер взлетели вверх в недоумении. — Мы же должны были…

— Я не знаю, — перебила она ее. — Просто передаю, что сказал его патронус.

— Ладно, спасибо, Ханна.

Когда дверь за девушкой закрылась, Гермиона достала из сумочки волшебную палочку. Что происходит с Кингсли, и почему он не прислал патронус ей лично? Что вообще происходит? Было убито больше магглов? Она стучала каблуками к двери и убеждала себя в том, что парковка автомобилей, которые министерство использует на случай вылазок в неволшебный мир — это все еще защищенная территория. На секунду ей захотелось отправить весть Драко, но за мгновение девушка отбросила эту мысль: что за глупости? Она придет домой и даст ему знать. Никто не мог использовать нападающие заклинания в этой местности, поэтому ей ничто не угрожает. Но, несмотря на это, обходя бамперы не слишком численных машин, она крепко сжимала палочку в руке.

— Кингсли? — позвала Гермиона мужчину, увидев движение возле одной из машин.

Дверь автомобиля открылась, и оттуда вышел Маркус.

— Прошу, мисс Грейнджер, сегодня я повезу вас с министром, — он открыл пассажирскую дверь, приглашая ее внутрь.

— Не знала, что вы водите, мистер Мракс, — ответила она, невольно отступая на шаг назад и проверяя его руки на наличие палочки, но они были пусты.

— Я храню много секретов, — от этой улыбки выворачивало внутренности похлеще, чем в то утро после текилы.

— Но я хотела бы сначала кое-что обсудить с министром с глазу на глаз, это быстро, — произнесла она довольно беззаботно, но не менее бескомпромиссно. — Пусть он выйдет ко мне на пару слов.

Маркус раздраженно выдохнул, но все же нагнулся к машине, проговаривая имя Бруствера, и ее отпустило. Возможно, что-то приключилось и ему нужно было незамедлительно это уладить. Они поговорят, и она предупредит его об опасности. Гермиона едва заметно кивнула себе, приободрившись от этих мыслей. А в следующую секунду удар по голове бросил ее прямо в темноту.

Комментарий к Глава 9

Ребят, простите, но я реально даже умудрилась забыть, что был понедельник. Знали бы вы как автору сейчас трудно писать о любви, когда у него в жизни происходит кромешный пиздец, удивительно как я еще свое имя вообще не забыла:D

Но в любом случае, я, как всегда, надеюсь, что глава вам зашла и пойду поставлю себе напоминалку на понедельники,а то это уже диагноз))

Надеюсь, не сильно расстроила вас своим склерозом, люблю!

========== Глава 10 ==========

Когда последние слова сказки «Колдун и Прыгливый горшок» поглотила тишина и мягкое сопение мальчика, Драко закрыл книжку и аккуратно положил ее на край прикроватной тумбочки. Поднявшись, он невербально выключил свет и сделал себе заметку в голове переделать эту комнату под детскую, потому что вряд ли Скорпиусу нравился вычурный интерьер обычной гостевой спальни.

Выйдя в коридор, Малфой посмотрел уже в сотый раз за этот вечер на часы на руке. Херова Грейнджер. Когда Тинки материализовалась из воздуха, услышав зов, он наклонился:

― Проследи за Скорпиусом, он спит, мне нужно уйти.

― Конечно, хозяин, ― кивнула домовая.

― И, Тинки, ни в коем случае не покидайте Мэнор. Передай Фрэнку, чтобы он лишний раз проверил все охранные заклинания. Все до одного.

Не дождавшись ответа, Драко представил квартиру гриффиндорки и через секунду оказался у нее в гостиной, немного удивившись, а потом вспомнил, что она сняла для него противоаппарационные чары.

― Грейнджер? ― позвал он ее, осматриваясь в темной комнате, которая очевидно пустовала.

Пара шагов по небольшой площади жилища дали ему понять, что на кухне девушки тоже нет.

― Люмос, ― произнес Драко, открывая дверь спальни, но ровно заправленная кровать послужила ему красноречивым ответом. ― Черт подери.

В таком часу она уже обязана быть дома, и это не было время для гостевых визитов. Но делать было нечего и, набрав в ладонь летучего пороха, он отправился в место, где могли знать, куда подевалась эта всезнающая башка.

― Поттер, ― прозвучал холодный голос в одинокой комнате, и, слава Мерлину, он с подружкой путешествовали друг к другу настолько часто, что просто произнесенная в этом камине фамилия тут же перенесла его в нужное место.

Увидев перед собой уютную комнату в желто-оранжевых тонах, Драко вошел внутрь, слыша женский смех из другой комнаты. Его уже начало тошнить.

― Подожди, наверное, Рон… ― услышал он голос Поттера, и через секунду тот появился в проеме двери, округлив глаза. ― Что ты…

― Скажи, что Грейнджер у тебя, ― начал Малфой без преамбул.

― Грейнд… подожди, в смысле? Ты не знаешь, где Гермиона? ― растерялся парень.

― Нет, я знаю, просто искал повод, чтоб проведать тебя, Поттер, ― раздраженно ответил Драко, переводя глаза на Джинни, которая пришла на шум голосов.

― Как ты сюда проник? У тебя ведь нет доступа к нашему камину, ― спросила девушка, а он заметил, что на ее руке бинты. Видимо, последствия нападения все же были существенными, если раны не затянулись спустя такое количество времени.

― Я сегодня был в Министерстве, она должна была поговорить с Кингсли и задержать Маркуса, но ее до сих пор нет, ― Драко решил быстро выложить суть, понимая, что по другому никак.

― Задержать? Он говорил со Скорпиусом? Где он? ― нахмурился Гарри.

― Скорпиус в Мэноре, ― нетерпеливо ответил Малфой. ― Он не поговорил с ним, потому что мальчика заметил Маркус. Он опасен, черт возьми. Не знаю, что у него на уме, но это что-то было достаточно весомым, чтобы сработали защитные чары, и Скорпи испарился прямо из Министерства в Мэнор.

― Что? ― судя по выражению лица Гарри, он вообще ничего не понимал, зато его девушка сделала два шага вперед, озадачившись.

― Подожди, они сработали, когда Маркус был там?

― Что за защитные чары? ― не выдержал Гарри, находясь вне предмета обсуждения.

― Эти чары распространены в чистокровных семьях, призваны защищать детей от опасности, ― быстро пояснила Джинни, не смотря на него.

― Именно. Предполагалось, что Грейнджер поговорит с министром, и они его задержат и выяснят, что происходит, но ее нет дома. Где она? ― Драко требовал от этих двоих ответа так, будто друзья прятали ее в шкафу спальни. Малфой понимал, что это нелепо, но ему нужно было куда-то согнать злость, которая появилась от абсолютно неуместного беспокойства.

― Она может быть у Рона, ― спохватился Поттер. ― Сейчас я с ним свяжусь.

― Давай быстрее, ― сжал зубы Драко, который вдруг почувствовал какое-то совершенно новое чувство после этого предположения, ощущающееся, как скребущие кошки в районе груди.

Джинни ходила туда-сюда, смотря, как Гарри ищет летучий порох, который так не вовремя закончился в горшочке у камина. Через пару минут они услышали приглушенные голоса, пока Поттер общался с другом, засунув голову в камин. Разговор не продлился долго, и, встав, Гарри покачал головой, а с его лица сошли все краски.

― У Рона ее нет, ― Драко не мог и подумать, но в этот момент он был бы рад, если бы Грейнджер оказалась у Уизела. Пусть даже Малфой выглядел бы, как сумасшедший дурак, но тогда это точно не значило бы ничего плохого. ― Он сейчас будет у нас.

― Твою ж! ― слизеринец подскочил с подлокотника кресла в желании ударить что-то посильнее.

― Где она была? Ты видел ее в последний раз в Министерстве? ― спрашивала Джинни, набрасывая на себя ветровку на ходу, когда в камине возник силуэт ее брата.

― Может, она у родителей? Ну, знаете, могла просто пойти к ним и… ― мямлил Рон, но было совершенно очевидно, что он просто уговаривает себя.

― Я пойду в Министерство, а вы найдите Кингсли, ― произнес Драко, сохраняя ясность ума. ― Если она с ним, дадите знать.

― Я пойду с тобой, ― сказала Джинни. ― А вы идите к Кингсли.

― Ни за что! ― воскликнул Гарри, подходя к ней. ― Ты ранена, твой организм еще полностью даже не…

― Я не собираюсь сидеть дома, как чертова наседка, когда с Гермионой что-то может быть не так! Я умею управляться с палочкой, тогда я была не готова. Слишком расслабилась, и это было моей главной ошибкой.

― Это не обсуждается, я не хочу, чтобы…

Малфой закатил глаза и, растолкав всех, покинул дом, убравшись из зоны, откуда он не мог аппарировать и исчез. В его висках пульсировала тревога, и парень чувствовал, что что-то произошло. Потому что гриффиндорка была магнитом для неприятностей, иначе просто быть не могло. Доступ к Министерству был закрыт в такое время, но он знал, что присутствует охрана. Спустя секунду возле него материализовалась Джинни, связав рыжие волосы. Он хмыкнул, вспоминая, что всегда думал, что из всех Уизли у нее самые большие яйца.

― Я не собираюсь тебя защищать. Если что-то случится, и ты окажешься не способной драться, то…

― Я еще тебя уделаю, Малфой, ― высокомерно бросила она, но слизеринец лишь прыснул со смеху.

Они прошли мимо главного входа и, зайдя в телефонную будку, спустились на нижний этаж. Понадобилась пара минут, чтобы немного пухлый мужчина заметил их и встал со своего места.

― Молодые люди? Вам… вам не разрешено здесь… ― роптал он, удивившись хотя бы каким-то событиям на своем рабочем месте в такое время.

― Экспеллиармус! ― палочка выскользнула из крепления на кармане охранника, мягко приземлившись в ладонь слизеринца.

― Что происходит?! ― ситуация быстро перестала быть забавной, и мужчина ощутил неприкрытый ужас от вида приближающихся людей.

― В ваших интересах сотрудничать, ― спокойно произнес Малфой, подойдя, но, несмотря на уравновешенность тона, это ни чуть не умалило кошмара в глазах охранника. ― Ответьте на пару моих вопросов, и все будет в порядке.

― Я вызову подкрепление! Вы не можете применять боевые заклинания в этих стенах! ― крикнул охранник, тут же потянувшись рукой вправо, но остановился, видя, как кончик палочки собеседника смотрит ему прямо в висок.

― Я бы не советовал, ― покачал головой Малфой. ― Может, моя палочка сделать это не в состоянии, но ваша — вполне.

Это был блеф, но Драко прекрасно понимал, что никто не оставит охранять что-то без возможности защищаться и, судя по отхлынувшей от щек крови мужчины, он попал в яблочко.

― Боже, нет надобности угрожать! ― попыталась одернуть его руку Джинни, но Малфой грубо выдернул локоть из ее хватки.

― Мне нужно знать, кто последним покидал Министерство сегодня вечером. Каждую фамилию.

― Почему я должен с вами разговаривать? ― охранник косился на еще одну палочку в правой стороне, но Малфой наклонился и вжал кончик своей ему в щеку.

― Потому что я могу разнести твою башку на мелкие кусочки, ― процедил он сквозь зубы. ― Фамилии.

― П-последние? Огден, Мракс, Грейнджер, они всегда уходят самыми последними! Еще мисс Боунс, но она…

― Куда пошла Грейнджер? Она просто аппарировала? ― прищурился Драко и увидел, как наклонилась Джинни, вслушиваясь.

― Она отправилась на парковку, там ее ждал министр. Но я больше ничего не знаю, клянусь! ― воскликнул охранник, обильно покрывшись потом. ― Я просто охраняю территорию. Слышал разговор, когда Грейнджер выходила, и это все!

― Они куда-то уехали? ― спросила Уизли.

― Я не знаю! Парковку не видно отсюда, но министерский автомобиль заехал за угол через минут пять, это все, что я видел!

― Остолбеней! ― охранник упал, пораженный красным лучом, и Малфой бросил его палочку на стол.

Повернувшись, он словил на себе осуждающий взгляд Джинни, которая сложила руки на груди.

― Пожирателем был, им и остался, ― скривилась она.

― Избавь меня от нотаций, ― Драко повернулся и пошел вправо, где должна была находиться министерская парковка.

Пройдя через не слишком надежно запертую изгородь, которая, видимо, объяснялась не очень большой информированностью большинства волшебников о мире автомобилей, они прошли внутрь.

― Люмос! ― произнесла гриффиндорка, давая глазам привыкнуть к свету. ― Что ты собираешься здесь найти? Разве она не могла просто отправиться с Кингсли? Этому должно быть какое-то объяснение.

― Скажи, у всех гриффиндорцев рот никогда не закрывается или это только у тех, с кем я имею счастье общаться?

Назревающую склоку прервал лязг аппарации. На парковке появились Гарри и Рон, и, уже смотря на лица парней, можно было понять: новости плохие.

― Кингсли нет у себя дома, он не появлялся там с утра, ― произнес Гарри. ― Его невеста места себе не находит.

― Охранник сообщил, что они с Маркусом вышли из Министерства одними из последних и направились сюда, чтобы сопровождать Кингсли, ― сказала Джинни, руша все надежды на хороший исход.

― Маркус, черт! ― Рон взбесился, ударив ладонью о железную балку. ― Она не могла попасться ему! Он бы никогда ее не осилил! Это же Гермиона — она лучшая в заклинаниях!

Малфой закрыл глаза, вдохнув глубже. Этого, черт возьми, просто не могло происходить.

― Они не могли исчезнуть без каких-либо следов. Магия всегда оставляет следы, ― проговорил он едва слышно, скорее, для себя самого.

Скорее, чтобы сосредоточиться на звуках собственного голоса, чтобы не чувствовать, как желудок сворачивается в узел.

― Годрик… ― Джинни вздохнула, закрыв рот рукой, и огонек, исходящий от кончика ее палочки, дрогнул. ― Здесь кровь.

Они подошли, склонившись над поверхностью, где девушка присела, и увидели там небольшие пятна. Джинни всхлипнула, и Гарри подхватил ее за локоть, чтобы поднять.

― Это еще ничего не значит, ― попробовал успокоить он свою девушку, но сам прекрасно понимал, что таких совпадений не бывает.

Драко достал палочку и, наколдовав колбу, собрал несколько капель внутрь.

― Если это кровь Грейнджер, то я смогу ее найти, ― сказал он, сглатывая ком в горле.

― Ни одно заклинание в перечне не может найти человека по крови, ― произнес Гарри со знанием дела. Все же несколько лет в аврорате отложили пункты закона в его голове.

― Потому что все заклинания на крови ― это темная магия, ― произнесла Джинни то, о чем все и так догадывались, но Малфой не считал нужным объясняться.

― Да какого черта?! ― вдруг воскликнул Рон. ― Тебе вообще здесь не место! Ты не имеешь к ней никакого отношения!

― Послушай, Уизел, ― Драко подошел к нему впритык, ― у меня в доме спит ребенок, и я не собираюсь объяснять ему утром, где его мать. И, знаешь, из всех нас ― это ты здесь явно лишний, разве нет?

Это был такой прозрачный намек на их расставание, который только подстегнул Рона, чья растерянность и страх за Гермиону выражались в злости. Ему просто необходимо было выпустить пар.

― Она все еще моя лучшая подруга, ― проговорил он, кривясь от отвращения. ― И как давно вы делитесь личными вещами?

В его словах сквозила ненависть и обида, но Малфой был слишком черств, чтобы пожалеть его чувства.

― Раньше, чем ты можешь себе представить.

Руки рыжего потянулись к Драко, но Гарри подоспел как раз вовремя, чтобы оттащить друга.

― Господи, Рон! Прекратите! ― крикнул он. ― Гермиона невесть где! Непонятно, что с ней делают! Давайте все остальное оставим на потом!

Они разъедали друг друга взглядами, полными откровенной вражды. Школьные годы прошли, но появилось что-то другое гораздо ядовитей факультетской неприязни. Оно застыло в воздухе густым налетом, слишком ускользающее от внимания за пеленой этой ненависти, чтобы хотя бы один из них мог это осознать.

***

Она чувствовала, как магия приводит ее в сознание, растекаясь по телу, будто мыльная пузырящаяся масса, щекоча нервную систему и вместе с реальностью возвращая в жизнь боль. Гермиона поморщилась, чувствуя, как пульсирует затылок, и изо всех сил хотела вернуться в небытие, но заклинание, призванное возвращать в сознание человека, было беспристрастно жестоко, все же заставляя девушку открыть глаза.

Изображение замыливалось, будто в припорошенном пылью объективе не самой лучшей камеры, но, моргнув еще несколько раз, она увидела какие-то трубы. Трубы и ужасный затхлый запах. Это был подвал жилого дома. Зрачки все еще не слишком хорошо фокусировались, поэтому мужчину, стоящего сбоку и смотрящего прямо на нее, она не сразу заметила.

― Ты, ― ее голос должен был быть злым, но весь эффект убила хрипота. ― Где я?

― Грейнджер, Грейнджер, ты остаешься верна себе, ― улыбнулся Маркус. ― Даже в таком положении ты можешь говорить со мной в приказном тоне. Поразительно.

Девушка попыталась дернуться, но почувствовала, что ее руки скованы сзади стула.

― Что, не получается? ― деланно удивленно спросил он. ― Я бы хотел создать максимально достоверные условия и посадить тебя на стул подчиненных с теми самыми цепями, чтобы ты могла ощутить абсолютно весь спектр эмоций.

Гермиона сглотнула, понимая, что в горле у нее пересохло, и она умирает от жажды.

― И кто тебя называл умнейшей волшебницей своего времени? ― Маркус рассмеялся, и его смех отскочил от пустых стен подвала, словно свалившись ей на голову цементной балкой. ― Маги очень часто грешат этим — думают, что им невозможно навредить, если у соперника нет палочки. Но кто бы мог подумать, что грязнокровка тоже забудет о существовании маггловских методов.

Гермиона понимала, о чем он говорит, и самое ужасное в этом было то, что он прав. Решив, что боевые заклинания запрещены, она перестала помнить о существовании физического насилия или была слишком самоуверенна по поводу того, что с палочкой ей это не грозит. И вот она здесь — в заброшенном подвале рядом с сумасшедшим.

― Я прошу тебя, Маркус, ты же полукровка сам, ― покачала девушка головой, и это заставило изображения поплясать в глазах.

Мужчина вновь рассмеялся, наматывая вокруг нее круги, но держа определенную дистанцию, что уже радовало.

― Ты действительно думаешь, что недалекий заучка Маркус, бегающий возле этого недоумка Кингсли, смог бы похитить и убить человека? ― от этого заявления в горле собралась горечь, но она не шла ни в какое сравнение с ужасом, который Гермиона испытала, когда черты лица похитителя начали меняться.

И это не были те изменения, которые происходят,когда истекает срок действия Оборотного зелья, они были слишком плавными и… контролируемыми. В этом было все дело — он их контролировал. Раз за разом, меняя каждую часть своего лица, перед ней оказался тот, которого она не видела, кажется, сто лет. От такой неожиданности Гермиона вскрикнула, ощутив всю концентрацию страха. Это был Пожиратель. И не просто Пожиратель, а Джагсон. Джагсон, который сбежал из страны и больше не появлялся в Англии. Он был незарегистрированный метаморф. Начав неистово дергать руками в желании освободиться, Гермиона поняла, что цепи заколдованы.

― Как хорошо амбициозный Маркус вписался в Министерство, ― захохотал он, наблюдая за реакцией гриффиндорки. ― Обвести всех вокруг пальца после победы ― это было легко. В том непрекращающемся хаосе, паренек, мечтавший «восстановить справедливость» и засудить всех виновных быстро втерся в доверие, да?

Его слова проникали ей прямо под кожу, оставляя там раны как от яда, показывая, насколько изощренной была его игра все это время, и как они были глупы.

― Годы работы в Министерстве до этого снабдили меня нужными знаниями, и это стало еще легче, но только вот что-то пошло не так в самый неподходящий момент, ― мужчина поджал губы. ― Я мог бы занять место министра, управлять страной, получить настоящую власть, стать самим Темным Лордом в мире магии!

― Боже, ты больной выродок, ― скривилась Гермиона, пытаясь смахнуть упавшие на лицо волосы, потому что лишиться части обзора ей казалось сейчас самоубийством, хотя вряд ли даже наблюдая всю картину полностью, она могла бы что-то изменить.

― Заткнись, грязнокровка, иначе накормлю тебя тысячами Круцио. Могу поспорить, ты уже успела забыть, каковы страдания на вкус в чистейшей концентрации, ― Джагсон подошел так близко, что она услышала противный, исходящий от него запах, и поморщилась. ― Все шло прекрасно, но в какой-то момент Бруствер стал слишком подозрительным, знаешь? Начал пить настойку, которая мешала чарам внушения. Конечно, не так регулярно, как полагается, но это принесло мне большие проблемы. Ничего не знаешь об этом?

― Понятия не имею, ― произнесла Гермиона, смотря из-под лба.

― А мне почему-то кажется, что имеешь, ― покачал головой мужчина. ― Что ты знаешь, Грейнджер? Я могу поставить свою метку на то, что это связано с тем мальчишкой, но нужно в этом удостовериться.

При упоминании о мальчишке, ее горло сковало ледяным шарфом, лишая возможности говорить. Но потом она вспомнила, что ему не достать Скорпиуса — тот в Мэноре, и Малфой защитит его.

― Мои друзья найдут и уничтожат тебя после моей смерти, просто знай это, ― решила Гермиона переключить его внимание и выиграть время, думая о том, что можно было бы сделать.

― Я убью каждого из них, не сомневайся, ― засмеялся Джагсон. ― Я убью Поттера, и Лорд вознаградит меня за это. Помогу ему вернуться и стану самым преданным его соратником. Мне будет дана власть, которая и не снилась министру!

― Он никогда не вернется, мы его уничтожили, ― уверенно произнесла гриффиндорка, пытаясь незаметно осмотреть помещение и двери, которые можно было бы использовать.

― Ты лжешь, грязнокровка, ― Джагсон подошел, скривившись. ― И тот мальчик… Увидев его, я практически уверовал, что это сын Малфоя, но убедиться никогда не помешает. Ты расскажешь мне все, что знаешь.

― Развяжи мне руки, и я уничтожу тебя, ― Гермиона прищурилась, чувствуя, как в горле першит от осознания собственной беспомощности, что делало злость внутри еще более обжигающей.

― Ты должна быть более покладистой, сука. Круцио!

Сквозь туман боли она слышала его смех — отвратительный, безумный и до краев полный удовлетворения. Цепи не давали ей согнуться напополам и перетерпеть эту пытку, сухое, как наждак, горло не давало кричать. Каждый раз это была сумасшедшая агония. Когда ее отпустило, она поняла, что лежит на полу вместе со стулом, а кожа на щеке саднит. Голова раскалывалась, и девушка чувствовала, как капли крови сбегают за шиворот из раны на затылке. Боже, она умрет в чертовом подвале от руки Пожирателя. Было такое чувство, что судьба за ней бегала все эти годы и вот, наконец, догнала.

― Ну что, попробуем еще раз? ― елейно протянул похититель. ― Что ты знаешь о мальчике?

― Пошел ты, ― Гермиона едва ли могла разобрать собственное бормотание, но если Джагсон думал, что она под пытками скажет что-то о Скорпиусе, то он был наивен, как дитя.

Мужчине что-то было известно о будущем, и Пожиратель хотел перестраховаться, поняв, что известно ей, зная, что это может поломать его планы. Черт возьми, какими они все были идиотами, гоняясь за преступниками, когда тот, кто хотел оживить Волдеморта, каждый день ездил с ними в лифте.

― Круцио!

Если ее крик заполнит эту комнату, то, возможно, ее кто-то услышит? Это были такие же наивные мысли, потому что Гермиона понятия не имела, где они находятся. Вряд ли для своих целей он выбрал центр Хогсмида или еще какое-нибудь место с большой концентрацией людей. Скорее всего, здесь нет никого, кто мог бы услышать ее крики и позвать на помощь. Но больше всего гриффиндорка боялась не смерти. К ней девушка уже привыкла — таким близким другом она стала всему Золотому трио. Гермиона боялась безумия. Сойти с ума от боли, как родители Невилла. Мерлин, последнее, что она хотела для Скорпиуса ― это такой судьбы.

― …и защитное поле вибрирует. Не знаю, с чем это связано, но я не могу наложить еще больше оглушающих заклинаний на это место, ― Гермиона слышала другой голос, кашляя и пытаясь насладиться секундами, когда боль отпустила.

Открыв один глаз, она увидела Пиритса что-то лепечущего Джагсону, а в руках у него была ее палочка.

― Ты сможешь продолжить пытать ее потом. Нужно узнать информацию, чтобы он был доволен, ― в ушах Гермионы будто была вода, и она слышала реплики через слово, а голос Джагсона размазывался по сознанию, как масло. Должен же быть какой-то выход.

― Ладно, неси, ― недовольно гаркнул «старший», и Пиритс посеменил по винтовой лестнице вверх.

Пожиратель подошел к Гермионе и грубым движением руки повернул кресло в вертикальное положение. Ее голова вспыхнула болью без всякого Круцио, но она не подала виду, лишив ублюдка этого удовольствия.

― Знаешь, кажется, пытки ― это слишком большое варварство, и я придумал кое-что получше, ― Гермионе было стыдно в этом признаться, но леденящий душу страх охватил ее внутренности, когда девушка услышала это. Боль была невыносимой, но страшно представить, что придумал Джагсон, если отдал этому предпочтение перед пытками. ― Круцио ― это больше для забавы, и я уверяю тебя, мы еще позабавимся, ― он улыбнулся, а она лишний раз попробовала двинуть руками, но волшебные цепи держали крепко.

Вновь послышались шаги Пиритса. Оказавшись в подвале и встретившись глазами с девушкой, он потупил взгляд, смотря в пол. В его руках была стеклянная небольшая емкость, а в ней, кажется, вода. Мысли о воде привели ее чуть ли не в восторг, учитывая то, насколько жажда сковывала ей горло.

― Мы такие негостеприимные, даже не предложили тебе выпить, ― произнес Джагсон, и, переведя на него взгляд, Гермиона опомнилась. Что бы ни было в емкости — это не вода. ― Мы немного усовершенствовали сыворотку правды. Я подумал, это так скучно — задавать вопросы и получать на них правдивые ответы. Гораздо интереснее покопаться в искренних чувствах, да? Когда человек не держит в себе свои ощущения. Ведь все мы знаем, что вы, гриффиндорцы, только строите из себя храбрых, а на самом деле боитесь не меньше пуффендуйских первокурсников.

Когда весь кошмар сказанного дошел до ее мозга, Гермиона наплевала на головную боль и начала вырываться изо всех сил, травмируя кожу рук на запястьях. Рукой мужчина пригвоздил ее стул к полу, чтобы она вновь не свалилась, и забрал флакон из рук Пиритса.

― Нет, нет! ― девушка кричала, понимая, что все бессмысленно.

Гермиона прекрасно знала, как работает веритасерум. Достаточно лишь трех капель, и она не сможет лгать. Девушка действительно расскажет им все, что они хотят знать.

― Держи ее, болван! ― крикнул «Маркус» помощнику, не в силах справиться с дергающейся девчонкой.

Через секунду ее схватили и, сжав шею, придавили щеки и влили жидкость без вкуса и запаха. Она пыталась вытолкнуть ее языком, но ей закрыли нос и по подбородку вытекла лишь тонкая струйка, когда все остальное потекло в горло. Грейнджер закашлялась, все еще надеясь, что ее стошнит, но предательский серум даже не думал вызывать рвоту.

― Через сколько оно подействует? ― спросил Пиритс, отходя на несколько шагов назад.

― Говорят, это моментально, ― протянул Джагсон, сомневаясь.

Буквально спустя мгновение Гермиона ощутила жар во всем теле так, будто ее вдруг поместили в баню. Девушка молилась, чтобы вещество не подействовало, чтобы они что-то напутали в формуле, чтобы она могла притвориться.

― Сейчас проверим. Грейнджер, кто тот мальчик, который был с тобой в Министерстве, и какое он имеет отношение к Малфою?

― Скорпиус мой сын и сын Драко. Он прибыл из будущего, где мы с Малфоем женаты, ― ей захотелось выдрать себе язык, просто отрезать его, чтобы он больше никогда не мог выдать ничего, что может кому-то навредить.

После ее слов в подвале повисла пауза.

― Он ничего об этом не говорил, ― удивленно промямлил Пиритс.

― Он вообще мало о чем говорил, это не наше дело, ― рыкнул Джагсон. ― Ну и ну, неужели Малфой действительно спутался с таким отребьем? Темный Лорд будет недоволен.

― Он не может вернуться, не вернется, не вернется… ― Гермиона повторяла это, как мантру, понимая, что ее разум затуманивается, а она вовсе не хотела этого говорить.

― Что ты знаешь о будущем?

― Волдеморт убьет меня, убьет Гарри, он победит в этот раз, ― слова лились из нее нескончаемым потоком, и с каждой секундой она все хуже себя чувствовала, теряясь в реальности, ― снова завербует Малфоя.

Джагсон победно похлопал, выглядя действительно счастливым.

― Ты же знал это, ― сказал Пиритс.

― Слушал бы вечно, ― отмахнулся Пожиратель. ― Но теперь другой вопрос: кто может этому помешать? Кто еще знает о таком будущем?

― Все Уизли, Поттер, Малфой, ― по ее щекам начали течь слезы, и Гермиона закричала.

Пусть это закончится, уж лучше Круцио — это гораздо безопаснее. Ее безумие никого не подставит.

― Хренов мальчишка растрепал всем, кому не попади, ― Джагсон злился, но Грейнджер едва ли что-то различала за расплывающимся миром. Будто ее зрачки плавились.

― Эй, успокойся, главное, мы теперь знаем наверняка. Он уничтожит их всех, и все сложится даже лучше, чем должно было. Все произойдет даже раньше, ― пытался успокоить его Пиритс.

― Боже, как больно, это просто невыносимо, ― Гермиона хватала ртом воздух, что-то неразборчиво лепеча.

― Что с ней? ― нахмурился один из них, подходя ближе.

― Плевать. Грязнокровка! ― она ощутила пощечину, которая привела ее в сознание, но не в чувство, потому что происходящее все еще казалось изжеванной кинолентой. ― Где ребенок?

― К черту ребенка, без взрослых он ничего не сделает. Просто переносчик информации, ― фыркнул Пирис, но гриффиндорка перебила его своим ответом.

― В Мэноре. Не трогайте его, не трогайте Скорпи… ― она чувствовала, как горячие слезы попадают на губы, но ничего не могла с собой сделать. В ее эмоциях будто пробили пробоину, и они лились из нее, не останавливаясь.

― Она не знает ничего важного. Мы и так догадывались о ребенке, но не знали, что он — выродок грязнокровки, ― разговор двух мужчин что-то перебило, и они оглянулись. ― Черт.

― Что это?

― Я говорил тебе. Это может быть из-за того, что это маггловский дом. Щит вибрирует, ― нервно пояснял помощник, теребя свои перчатки. ― Она больше ничего не знает. Убей ее, и это будет самой большой помощью Темному Лорду.

Они посмотрели по сторонам так, будто разваливающиеся от чрезмерной влажности стены должны были дать ответ.

― Иди сотри память Кингсли. Мне нужно, чтобы он остался жив, ― сказал Джагсон и, не дождавшись ответа, повернулся к Гермионе, которую уже трясло от лихорадки. ― Пару криков боли напоследок, м? Считай это моим подарком, это ведь последняя возможность что-то почувствовать.

Ее гланды взорвались криком, и буквально каждая вена смогла передать всю силу страданий, потому что она больше не могла сдерживать свои ощущения. Возможно, Гермиона о чем-то просила, но даже этого не смогла разобрать, захлебываясь в криках.

― Я что, непонятно выразился, Пиритс? ― произнес Джагсон после того, как дверь сверху в очередной раз хлопнула. Он будто сидел на каких-то веществах — его настроение скакало от безграничного счастья от наблюдения человеческих страданий до невероятной агрессии.

― Замена на поле, ― Гермионе показалось, что она сходит с ума, и ее самые ужасные опасения оправдались, потому что голос, который она слышала был все таким же холодным и высокомерным, каким девушка его помнила, но звучащий для нее абсолютно по-особенному.

Пожиратель дернулся и, обернувшись, направил палочку на соперника, полностью повторяя его позу.

― Малфой, ― его связки дрогнули, но всего лишь на мгновение.

― Джагсон, ― если Драко и был удивлен, то голос его не выдал. ― Сколько лет, сколько зим.

― Неужели ты смог повредить щит? Я тебя недооценил, ― поцокал языком Пожиратель. ― Ты вырос хорошим магом, жаль, имеющим дурной вкус, ― мужчина хохотнул, косясь на Гермиону. ― Темный Лорд будет взбешен.

― Меня не волнует мнение мертвых, ― прищурился Драко.

― Ты же знаешь, что это ненадолго. Брось, Малфой, будущее еще не наступило, а от прошлого не убежишь. Нам нужны такие люди, как ты, ― по размытым движениям Гермиона смогла определить, что мужчины медленно ходят по кругу.

― Пожалуй, это самое не заманчивое предложение в моей жизни, ― видимо, это какая-то врожденная фишка всех аристократов — всегда вести себя так, будто вы на светском рауте.

― Твой сын может вырасти достойным человеком. Как его там, «Скорпи»? И Темный Лорд сможет простить тебе твою низость.

― Даже имя его не смей произносить, ― спокойствие Малфоя будто ветром сдуло.

― Перестань, тебе со мной не тягаться. Ты смог разрушить чары, найти девчонку, но сколько лет ты не дрался? ― поднял брови Джагсон. ― Хотя, умереть в бою вполне достойно, в отличие от брака с грязнокровкой.

― Думаю, я всегда могу рассчитывать на чью-то помощь, ― медленно выговорил он каждое слово, не жалея яду.

Два хлопка аппарации были такими громкими в этой комнате, что Гермиона сжалась, когда они ударили по ушам. Ее щеки горели, и все, что она слышала ― это крики заклинаний, которые посыпались через мгновение. С ее организмом что-то происходило, затылок раскалывался от боли. Гермиона понятия не имела, кто прибыл, возможно, это другие Пожиратели — теперь она не была уверена, что они посадили в Азкабан хотя бы треть. А, может быть, Малфой ей просто причудился. Возможно, она уже на полпути к могиле, и это просто бред.

― Освободи ее! ― Гермиона услышала женский крик в хаосе борьбы и вспышек света.

Спустя секунду она почувствовала касание родных рук.

― Гермиона? Гермиона, я здесь, сейчас, сейчас… ― Поттер попытался коснуться цепей, но они обожгли руки и тому все же пришлось вспомнить все имеющиеся знания в его голове, чтобы вызволить подругу.

Он бросил на нее взгляд, ожидая, как обычно, помощи и подсказок, но Грейнджер просто плакала, и ему на секунду показалось, что это вовсе не она.

― Пусть они его не трогают, боже, как больно… ― отрывки фраз, которые Гарри мог расслышать, пускали жуткий холод по его позвоночнику. Что с ней?

― Что с тобой? ― попытался задать вопрос Гарри.

― Сыворотка правды, ― отчеканила она, как на экзамене. ― Мои чувства… я ничего не контролирую… я ничего не…

Цепи спали, и Гарри едва успел наколдовать щит от рикошета.

― Джагсон! Кингсли исчез! Он просто… ― толстячок сбегал по ступенькам, и через мгновение его глазенки налились ужасом, когда он осознал, что произошло.

― Авада кедавра, ― спокойный голос Драко умертвил того, кто все это время называл себя Маркусом и повернул голову к его помощнику.

― Малфой! Забери ее отсюда! Мы догоним Пиритса! ― крикнул Гарри, подходя к своей девушке и огибая тело мертвого Пожирателя.

Драко перевел взгляд на Гермиону, сидящую на полу возле стула и обхватившую руками голову.

― Ее накачали веритасерум, ― быстро проговорил Поттер, смотря на выражение лица Малфоя. ― Да, оно обычно не имеет таких последствий, но, видимо, с ним было что-то не так.

Услышав, как они побежали наверх, попав в плен своих же противоаппарационных чар, Драко подошел к ней, присев.

― Грейнджер, иди сюда, ― его руки были в крови от заклинаний, задевших его, и, возможно, щека, потому что она подозрительно пощипывала, но сейчас все, что его волновало — совершенно рассеянный взгляд гриффиндорки. Совершенно несвойственный ей.

― Ты здесь. Ты в порядке, ― она коснулась его лица и выглядела, как Луна Лавгуд — безумно.

Он подхватил ее на руки и, поднявшись наверх, вытащил палочку и, сделав в стене огромную дыру, вышел на улицу. Где-то выше Драко слышал звуки сражения, но был уверен, что трое смогут справиться с Пиритсом.

― Пожалуйста, держись за меня, ― эти слова были обращены к Гермионе, но вряд ли она что-то соображала, поэтому, схватив ее так крепко, что потом, наверное, у нее на коже останутся синяки, они перенеслись в дом к девушке.

Кухня успела окраситься в приятные тона, залитые солнцем на рассвете, но Малфой даже не успел дать себе выдохнуть, оказавшись в безопасности.

― Они хотели его… Скорпиус, он… ― у Гермионы началась истерика, и Драко просто прижал ее к себе, не отпуская. Так, будто им прямо сейчас нужно было аппарировать прямо в Китай — слишком тесно.

― Ему ничего не угрожает, слышишь? Он с Тинки в Мэноре, видит сладкие сны и даже не подозревает о происходящем, ― Малфой гладил спину девушки, думая о том, что знал о лечебных снадобьях. ― Все, тише, тише.

Вдруг Гермиона затихла, и это тут же заставило его плечи напрячься. С ней серьезно что-то не так.

― Мне нравится, как ты пахнешь, ― произнесла она ему в ухо, все еще прижимаясь подбородком к его плечу.

Он вскинул брови от неожиданности и немного отстранился, чтобы посмотреть на ее лицо. Глаза Гермионы выглядели немного затуманено, но все еще искренне. Ну, конечно. Потому что сейчас они только так и могли выглядеть: правдиво.

― Ла-адно, ― протянул Драко. ― Ты сейчас словно пьяна.

Гермиона рассматривала его лицо, будто впервые видела, касаясь подушечками пальцев подбородка Малфоя.

― Я постоянно думаю о тебе.

― Я знаю, ― он криво усмехнулся.

― И мне страшно, ― она сглотнула, поднимая на него глаза.

У Драко было чувство, что он не должен этого слышать, но не мог остановиться. Они с ней всегда ходили вокруг да около, прикрываясь масками, ненавистью, которая испарилась еще после школы, но стала таким себе безопасным планом действия, что они боялись от него отклониться.

― Садись, ― Драко отодвинул стул сзади нее и, немного надавив на плечи, усадил. Достав чашку, он обернулся. ― Где у тебя?.. А, черт с ним, Агуаменти, ― из кончика палочки полилась вода прямо в емкость. ― Держи, тебе нужно попить.

Драко присел на корточки перед ней и только сейчас, пока она поглощала воду, понял, как сильно испугался. Малфои всех поколений научили его держать эмоции в узде, и сегодня это ему пригодилось. Но мысль о том, что все могло кончиться гораздо хуже пробирала его до костей. Гермиона отставила чашку, и Драко, убедив себя, что ей это нужно, просто чтобы она успокоилась и перестала всхлипывать, заправил ее локон за ухо, проведя по губам большим пальцем.

― Поцелуй меня.

Она попросила об этом так легко и просто, смотря на его губы, что Драко подумал, ему послышалось. Это не было правильно — ее накачали. Но он чувствовал себя так, будто прошелся по аллее смерти без единого урона. И дело было не в измотанности, потому что Малфой потратил все силы, чтобы найти ее, а темная магия всегда откусывает от тебя часть пожирнее, дело было не в физических потерях из-за драки. Это было что-то другое, из-за чего ему тоже нужно было успокоиться.

― Пожалуйста, ― Гермиона схватила ртом воздух, и это была последняя капля.

Медленно приподнявшись, Драко легко прикоснулся к ее губам, наклоняя к себе, просунув руку под волосами к шее. Совсем немного приоткрыв рот, он облизал нижнюю губу, соленую от слез. Всего один поцелуй, и Малфой, наконец, почувствовал, что все закончилось. Они убили его. Она в безопасности.

― Отвали от нее! ― рука отпихнула его, схватив за плечо. Они не услышали звука аппарации в соседней комнате, слишком сосредоточившись на своих ощущениях и, парадокс, но во время этого поцелуя сердце успокаивалось, начиная биться не в такой истерике, восстанавливая свой ритм. ― Боже, она же не в себе! Как ты посмел ее лапать?!

― Не прикасайся ко мне, Уизел, не хочу повторно делать прививку, ― Драко стряхнул несуществующую грязь с рукава.

В тесной кухне материализовалось еще двое людей, сдвинув стол.

― Как она? ― тут же спросил Гарри, не замечая напряженной обстановки в комнате.

― Нужно вызвать колдомедика и уложить ее спать, ― произнесла Джинни, которой, судя по ранам, тоже не помешала бы помощь врача. ― Я позабочусь о ней. Давай, Гарри, помоги мне отнести ее в комнату.

Друг поднял Гермиону на руки, когда она вновь начала будто задыхаться, и понес в комнату, пока Джинни отправляла патронус знакомому доктору.

― Неужели тебе не ясно, что она с тобой никогда не будет? ― высокомерно фыркнул Драко, обходя гриффиндорца и направляясь к выходу.

― Ты даже пальца ее не стоишь, ― скривился Рон, говоря это ему в спину.

Малфой остановился и, обернувшись, спокойно ответил:

― В этом, Уизли, мы с тобой поразительно похожи.

Комментарий к Глава 10

Коты, спасибо вам за вашу обратную связь, это правда очень приятно. Наверное, начать писать и выкладывать истории из своей головы стало лучшим решением за многие годы, потому что чувствовать поддержку стольких людей это потрясающее ощущение)

Многие ожидали развития сюжета, поэтому, надеюсь, голодные насытились немного) Наши герои медленно, но уверенно движутся в правильном направлении, что не может не радовать. Мы с Бетой постараемся в скором времени порадовать вас несколькими главами в одну из недель.

Миллион поцелуев вам и приятной недели!

P.S. Ребят, у меня в стране до конца понедельника еще добрых четыре часа, так что вы уж это учитывайте:D

========== Глава 11, I ==========

Гермиона опёрлась о раковину, полоща рот. Просто чудесно. Закрутив кран, она прислонилась лбом к прохладной плитке в ванной в желании лишиться головокружения. Страшно подумать, чем ее опоили, но девушка уже недели полторы не могла избавиться от этой тошноты и кружащейся время от времени головы. Если это не пройдет, она пообещала себе пойти на полное обследование к врачу, хотя вряд ли они смогут что-то сделать, не имея при себе образец измененной сыворотки.

Выключив свет в ванной, Гермиона налила себе воду с лимоном и посмотрела на папку на обеденном столе. Кингсли, сам переживший похищение, дал ей отпуск, который по его словам «будет длиться, сколько тебе потребуется, чтобы восстановиться», да вот только девушка не была уверена, что слоняться по дому в течение всей недели чем-то ей поможет. Нет, в моменты, когда она сворачивалась над унитазом или внезапно теряла равновесие, Гермиона была признательна министру за столь широкий жест, но в основном безделье только нагоняло на нее мрачные мысли, поэтому она была даже рада наглости своего шефа, который повадился присылать ей документы домой.

Гермионе было ужасно стыдно за то, что последнее время Скорпиус проводил гораздо больше времени у Молли или Джинни, чем дома. Она чувствовала себя плохо и не хотела посвящать сына в подробности, потому что понятия не имела, как бы он отреагировал на то, что мама была в такой опасности, зная события будущего. Пусть Джагсон был убит, как и его приспешник, но ей все равно было не по себе, поэтому Гермиона не спешила отправлять сына к своим родителям, которые не смогли бы его защитить при помощи магии и не торопилась снимать с дома миллион защитных заклинаний, наложенных Министерством.

Сам Кингсли был настоящим героем по ее мнению, потому что вернулся к работе спустя два дня, не желая, чтобы слухи о произошедшем распространились. Из выпусков «Пророка» она узнала, что они придумали правдоподобную сказку об устранении Маркуса с должности, а фотографии поддельной личности Джагсона, размещенные справа от статьи до сих пор бросали ее в дрожь. Как они могли быть такими глупыми? Как, пройдя через столько всего, она могла не заметить подвоха, работая бок о бок с ним столько лет? Грейнджер понимала, что невозможно помочь делу самобичеванием, но эти мысли убивали ее. Но не так сильно, как мысли о Малфое.

Засыпая каждую ночь, Гермиона концентрировалась на событиях почти двухнедельной давности, пытаясь восстановить свои воспоминания. Она помнила, что говорила ему что-то, помнила ощущения страха и опасности, но все расплывалось так, будто кто-то добавил слишком много воды на холст, и все четкие линии смылись, оставив только неразборчивые силуэты.

Подняв папку с документами, ей на глаза попалась очередная кипа журналов, которые выписывал Скорпиус и читал только статьи о квиддиче. Фото Драко в обнимку с Асторией красовалось на «Еженедельнике ловца». Предсвадебное путешествие в Швейцарии. Кто вообще делает медовый месяц перед свадьбой? Она бросила журнал с такой силой, что Живоглот, до этого момента спокойно вылизывающий шерсть на стуле, отпрыгнул, шипя. Он, ясное дело, был занят, и они не виделись, но Гермиона чувствовала, что им нужно поговорить. Ей нужно было с ним поговорить. Драко пришел туда, Гарри сказал, что он нашел ее, и это он убил Джагсона. Гермиона не сомневалась, что в каждом из этих этапов была задействована черная магия, такая темная, как смола, даже не беря во внимание непростительное, но сейчас было важно не это.

Каждый раз, зовя Тинки и пытаясь воспользоваться словами Малфоя, сказанными им на его дне рождения, что если бы это было срочно, он нашел бы время, она получала один и тот же ответ: «Я передала Хозяину вашу просьбу встретиться, но он отказался». Это выводило ее из себя, злило до потери пульса и почему-то делало очень грустной. Каждый раз Гермиона кивала, сглатывая. Конечно, он мог просто не хотеть расстраивать свою невесту или еще что-то, но вдруг причина была в том, что она ему наговорила? Эти мысли утомляли девушку, поэтому, когда Гарри материализовался в ее камине, девушка была рада, что кто-то способен был отвлечь ее от этих размышлений.

― Я так рад, что ты дома, ― обнял Гермиону друг без приветствий, присаживаясь рядом с ней на диван.

― А где я еще могу быть, ― грустно покачала она головой.

― Тебе лучше? Скажи, что тебе лучше, ― вздохнул Гарри, осматривая ее лицо слишком тщательно, явно выискивая признаки плохого самочувствия.

― Мне лучше, ― натянуто улыбнулась Гермиона, убеждая себя, что все же это не совсем ложь, потому что последние два дня ее тошнило всего раз.

― Я прошу, сходи к доктору, ― попросил Гарри, не доверяя ее словам.

― Не получится, ― она отрицательно покачала головой, подтягивая колени под подбородок. ― Колдомедикам придется объяснять, что произошло, а это последнее, что нужно Кингсли. Он и так…

― Кингсли стоит подумать не только о себе, ― резко прервал ее Поттер, и Гермиона вздохнула, погладив его по руке.

― Перестань. В последнее время все повернулось вверх дном. О, прости, хочешь чаю? ― она продолжила, когда он молчаливо покачал головой. ― Нам нужно немного успокоиться. Через пару дней приду в норму, обещаю. Что бы ни было в этом веществе, оно не может находиться в моем организме вечно. В любом случае… как там Рон?

Не желая больше говорить о своей болезни, Гермиона перевела тему. Он писал ей несколько раз, спрашивая о самочувствии, но ни разу не появился. Видимо, им еще рано было видеться наедине после всего, не имея какого-то буфера между друг другом.

― Ему тяжело, но, на удивление, он справляется. Честно говоря, я думал, будет намного хуже, ― Гарри перевел на нее взгляд. ― Я рад, что он не впал в депрессию, но мне все равно очень жаль за вас, ребята.

― Не жалей, ― улыбнулась Гермиона, сжав его плечо. ― Оно давно к тому шло. Просто… так правда будет лучше. Все встанет на свои места.

Поттер кивнул, совершенно точно переживая их разрыв, чуть ли не болезненней самих героев этих отношений. Ему всегда было тяжело, когда его друзья ссорились, а теперь это было совсем странно, но он надеялся, что Гермиона как всегда окажется права, и все со временем будет в порядке.

― А как там Малфой? ― внезапно спросил Гарри, вспомнив. ― Вы говорили с ним после?..

Она закусила губу изнутри, изо всех сил пытаясь выглядеть не напряженной.

― Нет, он не слишком то разговорчив после всего, ― гриффиндорка перебросила волосы на другую сторону, просто чтобы чем-то занять руки, которые теребили браслет на запястье, выдавая ее нервозность. ― Точнее, мы даже не виделись.

― Ну да, он же сейчас с невестой, я читал… ― задумался Гарри, и хорошо, что он смотрел прямо, а не на нее, и не видел, как искусно топчется на ее нервной системе. ― Думаю, когда вернется, ты с ним свяжешься. Но, признаться, я удивлен.

Она подняла бровь от такого резкого перехода.

― Ну… его поведением, понимаешь? ― повернулся к ней Поттер. ― Не скажу, что я одобряю методы, к которым он прибег, но пока это помогло тебе, все неважно. Конечно, Малфой все еще один из самых токсичных людей, которых я встречал, но все же не такая мразь, как думал.

― Я начала подозревать об этом, когда из будущего прибыл наш общий ребенок, ― усмехнулась Гермиона.

― Да уж, мы должны были заподозрить раньше, ― улыбнулся Гарри в ответ. ― Но я так счастлив, что все закончилось. Ведь это Джагсон хотел вернуть Волдеморта и теперь на этом конец.

Гермиона встала, машинально приобняв себя руками. Это была правда: все кончено. Но почему-то мысли об этом вызывали в ней странное чувство внутри. Оно возникает, когда забыла отправить сову кому-то, забегавшись на работе, когда совершенно вылетает из головы записаться на маникюр, когда лежишь среди ночи и ворочаешься, потому что чертова напоминалка горит красным светом.

― Гермиона? Что-то не так? ― спросил Гарри, смотря, как она прислонилась спиной к подоконнику, отводя глаза.

― Нет, просто… все так быстро закончилось. Почти без последствий, и это кажется каким-то… Слишком просто, понимаешь?

― Перестань, в ряды-годы мы оказались на шаг впереди.

― А что насчет ребенка Беллатрисы? ― прислонила она ладонь к подбородку. ― Здесь не сходится.

― Послушай, непонятно, существовал ли этот ребенок вовсе, ― вздохнул Гарри, подходя к подруге. ― Возможно, та старушка действительно была не в себе. Стоит выдохнуть и отпустить ситуацию, Гермиона. Тебе и так досталось.

Ей хотелось еще что-то добавить, но слова не шли. У нее не было ни единого приличного аргумента, чтобы подкрепить свое злосчастное предчувствие, поэтому она просто кивнула. Возможно, Гарри прав, и это очередной отклик войны, очередная боязнь того, что хорошо и счастливо не будет никогда, и любое затишье ― всего лишь передышка перед очередным раундом.

***

― Святой Салазар, это какое-то сумасшествие! ― услышал он нервный возглас, сидя на патио с чашкой кофе. ― Драко, милый, ты не хочешь поторопиться? ― Астория натянуто улыбнулась.

― Я допиваю кофе, ― ответил Малфой, избегая смотреть на часы.

― Мы не можем опоздать к твоим родителям. Нам нужно аппарировать к ним через двадцать минут, а я все еще не могу найти все свои вещи! ― девушка носилась по дому, как фурия. ― Где эта эльфийка?! Драко, позови ее, она никогда меня не слушает!

Он вздохнул и сделал еще один глоток. Тинки появилась на его зов, и Драко взглядом отправил ее к своей невесте на помощь, пытаясь сделать это максимально быстро. Каждый раз, видя эльфийку, Малфой вспоминал ее тихие слова: «Хозяин, мисс Грейнджер передала, что хотела бы с вами поговорить», и каждый раз он отказывал. Потому что это стало чертовски опасной игрой. Ему действительно казалось, что они веселятся. Как он веселился с другими девушками, когда хотелось разбавить будни, разве что игра была куда интересней: хождение по минному полю из эмоций, ненависть, желание, что-то еще… Малфой испытывал так много эмоций, что все они смешивались, не оставляя ни единого шанса распутать этот клубок. Но в какой-то момент он правда испугался, что потеряет ее. Так смешно. Драко не мог ее потерять, потому что она была ему никем. Забавой, смышленой игрушкой, которая обладала острым языком и могла, наконец, ему ответить, украшая это состязание. Но тогда страх был таким осязаемым, что он чувствовал его вкус в глотке. И боязнь эта была слишком сильной для опаски потерять любимую игру. Это было что-то большее. И здесь стоило прекратить.

Тинки следила за ней и докладывала ему о состоянии гриффиндорки. Несколько раз, когда домовая произносила полушепотом плохие вести о тошноте, ознобе и лихорадке, он почти плюнул на это все и чуть не отправился туда. Но вовремя сумел себя остановить.

Думая о ее самочувствии, Драко посещали внезапные приступы ярости и ему хотелось отмотать время назад и раз за разом убивать Джагсона. Медленно, чувствуя все его страдания под вибрирующим древком. Это все зашло слишком далеко. Похоть, влечение было легко объяснить самому себе. Грейнджер не была уродиной, боже, она даже не была «таким себе вариантом» и переспать с ней было… чем-то приближенным к нормальному. Разговоры он тоже умело помещал в рамки, убеждая себя, что странно было бы постоянно пытаться впиться друг другу в глотку, когда Скорпиусу от этого больно. Встречи, флирт, рассматривание картины, приказ повесить ее, а не бросить где-то в чулан — Драко все это мог объяснить. Но теперь даже его дипломатические способности терпели крах.

«Мне страшно», ― ее слова бились в подсознании каждый раз, отправляя его в нокаут, плевать, насколько хорошо он справлялся с боксерской грушей, мозг Малфоя всегда был самым подлым противником. Мне тоже чертовски страшно, Грейнджер. Но ты, видимо, сумасшедшая, если все напрашиваешься на встречу. Будто бы это не самый худший вариант.

У него скоро свадьба. Одна из важнейших игр в году. Несколько контрактов, которые нужно обновить. Ей нет места в его голове.

Астория все суетилась, когда он зашел в комнату дома, который они сняли в Люцерне, но с помощью домовой все начало налаживаться куда быстрее. Совершенно идиотская традиция ― поездка на отдых перед свадьбой. Естественно, это было объяснимо тем, что после соединения двух семей чаще всего начинались дела бизнеса, которые требовали присутствия главы семьи, поэтому после самого бракосочетания супругам некогда было разъезжать. Путешествие было некстати, учитывая количество пропущенных им тренировок, но просто никуда не поехать было бы формальным убийством репутации и совершенно натуральным его самого, когда Люциус узнал бы о такой выходке, поэтому они провели почти две недели в Швейцарии. Городок был невероятно красив, но этим было бы гораздо проще наслаждаться, если бы ему не хотелось быть где угодно, но только не здесь.

Астория была невероятно счастлива, и это, наверное, можно было бы вписать в список ее положительных качеств. То, что настроение девушки оставалось совершенно независящим от внешних факторов. Иногда ему казалось, что она просто приказала себе быть «до безумия окрыленной», и даже если бы Драко вовсе не выходил из своей комнаты в доме, то ничего бы не помешало ей придерживаться своего плана до конца поездки.

Сегодня был последний день этого потрясающего путешествия, что было, несомненно, самой потрясающей его частью. Они должны закончить это все обедом в замке у его родителей в Бордо, и Драко хотелось побыстрее разделаться с этим. Желание побыть одному было таким огромным, что его не спасали ни отдельные комнаты, ни одинокие прогулки во время того, как Гринграсс норовила скупить весь городок. Возможно, они просто выбрали неподходящее время для «медового месяца», а, возможно, Астория требовала от него слишком многого, но опять же, она не обижалась, не закатила ни единой сцены. И правильно сделала. В общем, Астория очень быстро все схватывала: не закатывать истерик, не быть навязчивой, держать гордо подбородок, вежливо отвечать на вопросы. Она соответствовала всем пунктам в его списке «идеальной Малфой», всем до одного. И, наверное, это бесило его больше всего.

Как только они материализовались на пороге небольшого, но довольно вычурного особняка в Бордо, девушка расплылась в улыбке, увидев хозяев.

― Миссис Малфой, здравствуйте, вы, как обычно, выглядите просто великолепно!

― Ну что ты, дорогая, это лесть, ― приобняв будущую невестку, Нарцисса поцеловала сына в щеку, радуясь его прибытию.

― Пойдемте за стол, домовые потрудились на славу в этот раз, вы, наверное, смертельно голодны, ― произнес Люциус после приветствий.

― Мы сегодня даже не успели пообедать! ― подхватила беседу Астория, немного проходя вперед, чтобы стать по правую сторону от Малфоя-старшего.

Драко не часто бывал в гостях у родителей, поэтому в глаза бросались новые интерьерные вещи, которые его мать приобретала в попытке сгладить тяжелые тона дизайна, которые так нравились ее мужу. Стол был накрыт, а сервировка отличалась безупречностью, в принципе, как всегда. Лазанья не была его любимым блюдом, как и нудные светские разговоры, к которым его родители имели какую-то особенную страсть, но бокал терпкого вина делал это все более-менее приемлемым.

― Сынок, ты с нами? ― улыбнулась Нарцисса, трогая его за руку, пока эльф услужливо добавлял напиток в ее бокал.

― Он ждет не дождется, когда взлетит в воздух, я уверена, ― опередила его ответ Астория.

Драко прищурился, думая о том, что тем, кто отвечает за него нужно разогревать отдельный котел в аду, но решил не портить из-за этого атмосферу.

― Соскучился по работе, по команде, ― ответил он, кивнув.

― Но вы насладились вашим медовым месяцем? ― спросил Люциус, отправляя в рот очередную порцию мяса.

― О, Люцерн просто превосходен, мистер Малфой, спасибо, что поинтересовались! ― тут же подхватила Гринграсс. ― Мы видели столько красивых мест, и романтику никто не отменял, конечно же. Сейчас так трудно выделить время только друг для друга с нашими графиками, правда, милый?

Она перевела на него взгляд, сжав своими пальцами его ладонь, и Драко улыбнулся.

― Да, милая.

― Я слышала, у организаторов все почти готово к торжеству, но мне бы еще раз хотелось взглянуть на список приглашенных, ― сказала Нарцисса.

Здесь становилось так душно, что ему хотелось выйти на свежий воздух. Наверное, он переоценил свои силы.

― Продолжайте трапезу, я на секунду, ― кивнул Драко, поднимаясь со стула, и Астория тут же заполнила неловкую паузу трескотней о том, что флористы напутали цвета, и если бы не ее блестящая внимательность, то люстры, о боги, были бы украшены совершенно в другом тоне.

Эта часть особняка ему нравилась больше всего — небольшой балкон на втором этаже в гостиной. Он был отдален от всех остальных комнат, поэтому здесь легко было почувствовать иллюзию того, будто никому до тебя нет дела. Внизу пестрили любимые розы матери, и почему-то этот пейзаж успокаивал его быстрее, словно картинка из детства.

― Тебе нужно было одеться теплее, ― Нарцисса подошла сзади, набрасывая плед ему на плечи. ― Во Франции в последние несколько дней погода совсем не летняя.

― Спасибо, мам, ― Драко улыбнулся, поправляя ткань. ― Не стоило отрываться от ужина.

― Пустяки, я и так уже набрала несколько лишних килограмм, ― махнула рукой она.

― Я слышу это с восьми лет, но твои платья никогда не меняют свой размер, ― игриво он пожурил ее в фальшивой лжи.

― Ну а зачем тогда нам магия? ― рассмеялась Нарцисса.

С матерью ему всегда было легче. Нарцисса оставалась любящей мамой несмотря ни на что, именно поэтому она сейчас стояла здесь и не спрашивала его об Астории, и он был ей за это благодарен. Еще одного рассказа об их захватывающем путешествии Драко бы не выдержал.

― Было бы отлично, если бы ты привел Скорпи к нам на днях, мы с отцом скучаем, ― сказала Нарцисса, все еще приобнимая его за плечи, хотя это стало гораздо тяжелее делать с тех пор, как он перестал быть подростком.

― Конечно, ― кивнул Драко, не сводя глаз с цветов внизу. ― Только сначала сам с ним повидаюсь.

― Как мисс Грейнджер? ― внезапно спросила мать, косясь нанего.

― Она, ― чуть не умерла, ― нормально, ― дернул он плечом, подсознательно пытаясь уйти от этой темы. ― Мы не особо общаемся, так что мне, в общем-то, плевать.

― Вот как, ― Нарцисса подняла брови, но не стала развивать разговор.

Малфой провел рукой по волосам, вдыхая вечерний воздух, и почему-то не выдержал.

― Как ты вообще это выносишь? ― спросил он, поворачиваясь к матери. ― Как вообще можно выдержать другого человека рядом с собой двадцать четыре на семь? Это немыслимо.

Она рассмеялась, удивленно переведя взгляд на сына, хотя тот не выглядел даже на половину таким веселым.

― Нет, я серьезно, ― попытался объяснить он, не понимая, что так рассмешило миссис Малфой. ― С того времени, как ты вышла замуж, тебе разве никогда не хотелось избавиться от этого? Перестать считаться с кем-то, постоянно выносить чье-нибудь присутствие?

― Драко, мы с твоим отцом познакомились еще в школе, и он начал ухаживать за мной задолго до того, как наши родители решили объединить семьи посредством брака, ― покачала головой Нарцисса. ― Я никогда не мечтала выйти замуж так рано, но… несмотря на это, я была счастлива. У нас появился ты, и я ни разу ни о чем не пожалела. А по поводу проживания еще с кем-то… ― она посмотрела вдаль, подбирая слова, ― когда ты любишь кого-то, это легко. Конечно, всегда должно быть личное пространство, но разница в том, что за любимыми ты начинаешь скучать.

― Вот оно в чем дело, ― хмыкнул слизеринец, упёршись об ограждение руками. ― Мне просто не повезло.

― Астория кажется очень заинтересованной.

― Еще бы, ― закатил глаза Драко. ― И с ней все в порядке. Я имею в виду, она… ― он зажмурил глаза, отгоняя от себя мысли. ― В общем, забудь. Я просто реально не привык пока к ней и к такому большому количеству времени без метлы. Мне нужно в воздух.

― А ты уверен, что дело только в том, что ты к ней не привык? ― Нарцисса словила взгляд сына, и он отвел его, посмотрев, как небо окрашивается в оранжевый.

Драко ни в чем не был уверен. Астория не была любовью его жизни, но он всегда воспринимал ее нормально. Она не раз оставалась у него ночевать, и Драко никогда не испытывал такой жажды сбежать оттуда. Астория не всегда умела увлечь его беседой, но до недавнего времени его это не задевало. До того момента, пока не началась эта игра. Чертова Грейнджер зажгла в нем определенный азарт, страсть к победе. Каждый разговор с ней заканчивался воображаемыми зарубками на доске побед одного из них и поэтому его раздражало все остальное — пресное. Как переесть перца чили и больше не чувствовать вкуса от чего-то другого.

― Уверен, ― отрезал Драко.

― Я думала, она тебе нравится.

― Она никогда мне не нравилась, мама! Что за чушь? ― ощетинился он, отходя на несколько шагов. ― Мне нравится Астория.

― Я и говорю об Астории, Драко, ― медленно проговорила Нарцисса, наблюдая, как понимание отражается в глазах у сына и смешивается с чем-то еще.

Он готов был чертыхнуться, потому что у него окончательно ехала крыша. Не видеться с Грейнджер было отличным решением, но это совершенно не избавляло парня от их встреч в его голове. Он достаточно хорошо узнал ее, чтобы образ гриффиндорки был правдоподобен, с краснеющими щеками, кулаками, сжатыми в злости, и едкими словечками, но все равно не такой живой, как в жизни. И это бесило Малфоя. Но больше Драко бесило то, что это его бесило. Что он вообще испытывал какие-то эмоции по этому поводу. Салазар! Грязнокровка реально что-то сделала с ним.

Тинки появилась на балконе, извинившись и тихо сказала о подаче десерта, и слизеринец, не теряя времени, быстро ушел, бросив плед домовой в руки, и уже не видел, как поджала губы его мать, смотря ему вслед.

― Драко, ты просто обязан попробовать этот пудинг! ― улыбнулась невеста, когда он сел рядом, возвратившись к семье.

― Он черничный? ― улыбнулась Нарцисса, присоединяясь.

― Да, точно. Знаете, вопреки всеобщему мнению, я считаю, что жена обязана уметь готовить, ― вдруг сказала Астория, переведя взгляд на Малфоя-младшего. ― Когда мы поженимся, я хочу иногда радовать своего мужа чем-то, что приготовила сама.

― Это очень похвально, Астория, ― кивнул Люциус, косясь на сына, но тот только вежливо растянул губы в улыбке. ― Какие у вас планы на ближайшее время? ― поинтересовался отец.

― Я думала, мы могли бы поехать и вместе выбрать сладости к столу на свадьбе, начинку торта и… ― начала Гринграсс, видя, что Драко не спешит начать, но он ее перебил.

― Все мое время уйдет на подготовку к игре, сегодня последний выходной, ― сдержано ответил слизеринец, думая о том, что пудинг до ужаса сладкий. ― И, наконец, увижусь со Скорпиусом.

― Слушай, сын, я говорил тебе, что купил нового жеребца? ― вдруг посмотрел на него Люциус, подняв подбородок.

― Правда? ― он вытер рот салфеткой. ― Не знал, что ты все же решил этим заняться.

― Пойдем, я покажу тебе красавца, ― сказал он тоном, который не предполагал отказа. ― Пусть девочки посекретничают.

Драко не помнил, чтобы отец хоть раз делился с ним какими-то подобными вещами, поэтому предчувствовал не самый приятный разговор. Они вышли из дома и направились к небольшой конюшне, которой действительно не было в прошлый раз, когда он здесь появлялся или же она была не закончена. У изгороди пасся пятнистый жеребец, окрас которого был визитной карточкой этой породы. Драко был уверен, что отец потратил не одну тысячу галеонов за Американского пейтхорс, хотя и понятия не имел, умеет ли Люциус разбираться в скачках так хорошо, чтобы получать от этого прибыль.

― Что с тобой происходит? ― начал Люциус без прелюдий.

― В смысле? ― поднял брови парень, подходя к лошади.

― Астория так старается, а ты даже не посмотрел на нее ни разу за вечер! ― повысил голос мужчина.

― Ты слишком драматизируешь, отец, ― закатил глаза Драко; его жутко раздражало, что все разговоры вертятся вокруг невесты.

― Ни черта подобного! ― он повернул его к себе за плечо, чтобы заставить сына смотреть в глаза. ― Соберись! У тебя свадьба! Ты должен выглядеть, как счастливый влюбленный, а не как унылая тряпка!

― Мне кажется, ты перегибаешь, ― Драко выдернул свое плечо из его хватки. ― Я отложил свои тренировки, потому что тебе важно было, чтобы я отправился в это хреново путешествие, ведь без него весь этот фарс бы развалился! Я не видел сына почти две недели, а ты смеешь…

― Сейчас ты должен думать о своей семье, Драко! ― не дал ему договорить мужчина. ― Видит Салазар, я люблю Скорпиуса, но тебе нужны дети в официальном браке. Нужно поддерживать репутацию! А полноценная семья ― это лучшее, что ты можешь сейчас сделать.

― Я не собираюсь заводить детей в ближайшее время, ― отрезал он. ― Точка на этом.

Лошадь недовольно фыркнула от разговора на повышенных тонах и отошла на несколько метров.

― Ты сейчас вернешься на ужин, будешь вести себя подобающе и уделишь внимание своей невесте, Драко, ― произнес Малфой-старший практически по слогам, ступив пару шагов вперед.

Они вдвоем увидели движение где-то вдалеке слева, но повернулся только Люциус.

― Вы там где? ― позвала Нарцисса, поправляя платье на ходу и, заметив выражение лица сына, нахмурилась. ― Драко, что?..

― Я решил навестить сына, ― ответил парень, не сводя глаз с отца. ― Уверен, отец все объяснит Астории, он ведь так о ней печется.

Драко прошел мимо и, выйдя за ворота, был удивлен, что его никто не попытался остановить. Не то, чтобы это могло получиться, просто угрожать и шантажировать было любимым делом Люциуса, когда он вопреки всему пытался дойти к своей цели. Неважно, какими методами. Драко было жаль, что так поступает с матерью, но был уверен, что она поймет. И он поговорит с ней позже. Просто сил находиться в этом дурдоме больше не было — даже свежий воздух не помогал.

***

Аппарировав в тот самый темный угол крыльца, который в закатном солнце все еще был недостаточно темным, чтобы Грейнджер не устроила истерику в очередной раз насчет обморока ее соседей, Драко выдохнул и прислонился затылком к холодному кирпичу. Невероятно длинный день. Уходя, он хотел сбежать, но совершенно искренне не мог дождаться, пока увидится с сыном, пожалуй, это было единственным, по чему он скучал больше, чем по квиддичу. Отберите из его жизни Скорпиуса, и она вмиг станет чертовски неполноценной.

Глянув на дверь, до Драко только дошло, что для того, чтобы увидеться с сыном, ему нужно будет встретиться с Грейнджер. А это было плохой идеей. Что-то произошло после того поцелуя на ее кухне. Смешно подумать, потому что между ними было что-то гораздо большее, чем просто поцелуй. Пусть они и были пьяны, но как бы себя не убеждали, все же не так пьяны, чтобы не суметь остановиться. Если бы нам хотелось останавливаться. И все равно мокрые касания и шлепки тел не обладали тем эффектом, что произвел тот разговор. Разговор. Будто это можно было назвать разговором. Она будто была под чем-то, абсолютно неадекватная, а в нем бушевал адреналин от схватки, но почему-то именно те несколько касаний губами что-то изменили в его сознании. Если бы они еще раз потрахались, Драко смог бы с легкостью столкнуть это на похоть. Было бы легко. А сейчас… сейчас им лучше не видеться. И он не хотел ее видеть. Совсем не хотел. Поэтому, вздохнув, нажал на ручку двери, и она поддалась.

Ему тут же захотелось лично открутить голову гриффиндорке за такую безответственность. Пусть приспешникам Воледморта защелка на двери не помеха, но в мире магглов тоже существовало немало уродов. Закрыв дверь, он тут же заметил, как из спальни вышел большой комок одеяла. Ну, или так казалось, потому что само одеяло превышало в объемах Скорпиуса в несколько раз. Но, увидев отца, он бросил свою ношу на столик у зеркала и радостно обнял его.

― Папа! Я так по тебе соскучился! Мы не виделись сто лет! ― восторженно прошептал Скорпиус, но это определенно был тот тип детского шепота, когда даже человек в нескольких метрах от них мог бы разобрать каждое слово.

― Я по тебе тоже, родной, ― ответил он, продолжая сжимать сына в объятиях. ― Я привез тебе гору сувениров, но они уже в Мэноре, я решил увидеть тебя, как только смогу.

― Тшш, тихо, ― Скорпиус отстранился и прислонил свой палец к губам.

― Что такое? ― нахмурился Драко, понизив голос.

― Мама спит, ― объяснил он и, наконец, вновь сгреб одеяло в руки и двинулся в зал. ― Она уснула здесь, и я не хочу ее разбудить. Последние дни мама себя плохо чувствует. Наверное, отравилась чем-то.

Голос сына был полон беспокойства, и это мгновенно передалось Малфою. Зайдя в гостиную, он увидел, как Скорпиус укрыл свернувшуюся на диване Грейнджер. Круги под ее глазами говорили о том, что ребенок был прав — ей действительно нездоровилось. Понимая, что произошло несколькими неделями ранее, Драко сильно сомневался, что дело было в несвежей еде. Черт пойми что свихнувшийся Джагсон намешал в ту дрянь, которой накачал ее. Драко сжал губы, смотря, как сын тихо закрывает дверь, чтобы не мешать Гермионе.

― Тебя так долго не было! Ты должен рассказать мне все! ― залепетал мальчик, зайдя на кухню и садясь на стул. ― Я читал в квиддичных газетах о тебе, но все равно.

― Честно говоря, я не мог дождаться, когда тебя увижу, и мы полетаем. Люцерн красивый городок, но немного скучный на мой вкус.

― Звучит, как идеальный медовый месяц, ― кивнул Скорпиус, покачав головой.

Малфой засмеялся, потрепав его по волосам.

― Я скучал по твоему чувству юмора.

― У тебя скоро игра, ― сказал мальчик, садясь на стул по-турецки. ― Как тебя отпустили твои тренеры?

― Я умею убеждать, ― подмигнул он, садясь напротив. ― Слушай, как давно маме плохо?

Ребенок нахмурился, припоминая.

― С позапрошлых выходных, по-моему, ― ответил он неуверенно. ― Это не похоже на обычное отравление. Ей нужно к врачу! Скажи ей! Она тащит меня в больницу, как только я кашляну более раза за два часа, а сама отказывается. Это глупо!

Драко понимал, почему Грейнджер отказывалась идти к врачам, потому что едва ли они могли что-то сделать, не имея на руках пробника яда или хотя бы не зная в целом о нем, а он очень уж сомневался, что модифицированная сыворотка хранилась в одном из их формуляров о веществах. Но так оставлять это все равно было нельзя, и парень продумывал знакомых врачей, которые были достаточно умны, чтобы суметь хотя бы что-то предположить и которым можно было бы доверять. Или пригрозить. По обстоятельствам.

― Да, но ты же знаешь, какая она упрямая, ― улыбнулся Драко, пытаясь сгладить волнение малого. ― Но я поговорю с ней, обещаю.

Скорпи кивнул, но не повеселел.

― Ты что-то кушал? ― вдруг Драко поднялся, открыв холодильник. Зная способности Гермионы к готовке, было удивительно, что ребенок все еще жив.

― Да, тетя Молли передавала нам гору еды. И мама заказывает, ты же знаешь, ― успокоил он отца, который скептически окинул пустой холодильник взглядом и закрыл дверцу. ― Но большинство времени я проводил не дома, а с кем-то.

― Я возьму тебя в Мэнор, чтобы мы немного провели вместе время между тренировками. Из-за пропусков у меня расписание будет ими забито.

― Знаю, ― понимающе вздохнул мальчик. ― Я бы и сейчас отправился с тобой, пап, но не хочу оставлять маму. Вдруг ей нужен будет чай или что-то еще…

― Ты такой молодец, Скорпиус, что заботишься о маме, ― Драко присел рядом с сыном. ― Ей это сейчас очень нужно.

Малый не успел ответить, когда они услышали шаги в коридоре.

― Скорпи, котенок? Тебе пора в кровать, ― позвала Гермиона, открывая дверь на кухню. ― Я немного задремала и…

Ее брови подскочили вверх, и несколько секунд она просто стояла и смотрела на него, как на призрака, сомневаясь, не мерещится ли ей.

― Малфой? ― севший ото сна голос был окрашен в нотки удивления.

― Я сегодня приехал и зашел проведать сына, ― ответил он, приподнимаясь.

Огромная серая футболка с надписью «Калифорния», которую Драко уже когда-то видел за это время не стала менее нелепой, как и не стала менее… милой? Заставать ее в таком виде уже стало обыденностью, поэтому он даже не удивлялся. Но собранные кудряшки в небрежный пучок (видимо, при помощи того же самого карандаша, будто заколки для волос были противозаконными) и полосы от подушки на правой щеке делали ее такой беззащитной, что чувствовать отторжение было еще тяжелее. В сто раз тяжелее, чем он предполагал.

― В любом случае, мне пора, ― произнес Драко, направляясь к двери. ― Я пришлю тебе завтра доктора, Скорпиус сказал, что тебе нездоровится.

Эта фраза должна была быть окончанием их немногословного диалога, но Гермиона не отошла от прохода, как предполагалось.

― Скорпи, солнышко, ты не мог бы оставить нас с папой наедине? ― улыбнулась гриффиндорка сыну.

― Ну как обычно, ― закатил глаза он, сползая со стула, явно будучи недовольным оставаться в стороне.

― И тебе пора чистить зубы, так что иди в ванную и ложись в кровать, я скоро приду поцеловать тебя, ― ответила она, пропуская его мимо и закрывая за ним дверь.

Драко недовольно вздохнул и подошел к подоконнику, облокотившись об него.

― Ну и? ― сложил слизеринец руки на груди, всем своим видом показывая раздражение.

Гермиона приоткрыла рот и выглядела действительно растерянной.

― Что?.. Что с тобой такое? ― нахмурилась она. ― Я просто хочу поговорить.

― А нам есть о чем разговаривать, Грейнджер? ― Драко поднял бровь, смотря на нее в упор.

― Вообще-то есть, да. Я не видела тебя с той ночи. И хотела поблагодарить, потому что ты… ну, спас меня, ― она неловко поправила волосы, в чем совершенно не было смысла, потому что они все так же остались в полном беспорядке.

― Там были и твои дружки.

― Да, я знаю. Но это ты нашел меня. Мне Гарри рассказал, ― произнесла девушка. ― И я… Я хотела поговорить с тобой, но Тинки постоянно отвечала отказом.

― Хотела поблагодарить? Так благодари и забудь, ― фыркнул Драко. ― Я не хотел, чтобы Скорпиус узнал обо всем происходящем, ему и так досталось за его восемь лет, это не было ради тебя.

Гермиона отступила на несколько шагов назад, будто он что-то бросил в нее. Вау. Это было неожиданно.

― Что с тобой не так? ― покачала головой она. ― Я думала, что мы нашли какой-то общий язык, а сейчас ты вновь ведешь себя, как сволочь.

― Может, это потому что я и есть сволочь? ― хмыкнул Малфой, удерживая уверенную злую улыбку на лице.

Становилось все тяжелее. Растерянность в карих глазах, покрасневшие щеки, наверное, от температуры, то, как она разговаривала, эта чертова футболка. Становилось сложнее держать маску на лице. «Нашли общий язык». Он чувствовал, как их начало что-то связывать, и это нужно было оборвать в зародыше.

― Я думала, ты мне объяснишь, ― все еще неуверенно проговаривала она, произнося слова, будто прогуливаясь по полю с минами. ― Я ничего не помню.

― Ничего? ― удивление было искренним, и маска даже на секунду отклеилась. Потеря сноровки.

― Даже воспоминания до того, как они влили в меня эту дрянь, спутались, ― покачала головой Гермиона. ― А потом… совсем расплывчато, ни единого четкого образа. Мне все время кажется, что я что-то упускаю.

Он закрыл глаза и повернулся к окну. Она ничего не помнит, и это даже лучше. Судьба предоставила ему карт-бланш, короткий путь к задуманному. Это ли не чудесно?

― Грейнджер, твою задницу впервые за долгое время спасли твои дружки, а не наоборот. Осталось еще десять тысяч случаев, и вы будете в расчете. Что тебе еще нужно? ― развел руками Драко, и она тут же почувствовала себя идиоткой. ― И не нужно было донимать меня своими просьбами. Нам не о чем говорить.

― Знаешь, да, ты прав, ― кивнула Гермиона несколько более энергично, чем требовалось. ― Надеюсь, твое путешествие было прекрасным, потому что, видимо, стервозность передается половым путем.

Ее слова были лишены смысла и полны злобы, но он вел себя так, что ей хотелось ударить его как можно больнее, но ничто не смогло бы задеть его чувств. Как ледяная статуя.

― О, я отлично провел время, ― ответил ей Драко. ― Я пришлю тебе своего врача, выглядишь хуже некуда.

― Пошел ты со своим врачом, ― огрызнулась она. ― Яд выводится из организма двадцать один день, прошло немного больше четырнадцати, так что можешь не беспокоиться, скоро я буду в полном порядке.

Гермиона вышла из кухни, хлопнула дверью, и Драко позволил себе буквально на секунду закрыть глаза. Нужно убираться отсюда и как можно быстрее. Но, услышав всхлип в гостиной, на мгновение он замер. Не могла же Грейнджер разреветься из-за такой мелкой перепалки? По сравнению с тем, на что они оба были способны, это было просто смешно. Так, легкая разминка. И, зайдя в комнату, Драко увидел, что это действительно была не она.

Джинни всхлипнула в очередной раз, и Грейнджер потрясла ее за плечи.

― Да скажи же! Кто? Скажи, что это не Гарри, ― умоляла девушка.

Рыжая помотала головой, закрывая рот ладонью.

― Боже, мне так жаль, ― произнесла она, но сквозь слезы почти ничего нельзя было разобрать. ― Но… ничего не окончено, понимаешь? Это правда не закончилось.

Глаза Грейнджер бегали по лицу подруги, безмолвно прося ее наконец сказать и не мучить.

― Гермиона, сегодня убили Луну. Она мертва.

Комментарий к Глава 11, I

Да, главы, которые кончаются жестью это уже чуть ли не мой личный почерк:D

Но у меня для вас уготовлено столько поворотов в сюжете, классных сцен, которые развивают отношения, что я сама не могу дождаться, пока вы все увидите)) «Вам повторить?» реально получается таким, что я бы прочитала такой фанфик)) но это на мой личный вкус)

И да, за вашу отзывчивость и за то, что питаете этим ценным топливом мое вдохновение вот уже который месяц, в один из дней на этой неделе выйдет следующая часть! Так что ждать долго не придется)

Обнимаю каждого:*

========== Глава 11, II ==========

― Все, Джинни, тише, тише… ― проговаривал Поттер, прибывший сюда через несколько минут и теперь поглаживающий свою девушку по плечам.

― Я просто думала, что… что все закончилось, что тебе больше ничего не угрожает…

Джиневра что-то лепетала, но Гермиона чувствовала лишь жгучую боль и то самое чувство, когда плохое предчувствие подтверждается. Самое мерзкое ощущение в мире. Она стояла возле стены и смотрела в одну точку. Никто не обращал внимания на Малфоя, который повторял позу Гермионы напротив, будто уже не было ничего странного в его нахождении в ее доме. Будто так оно и должно было быть. Все черти в аду замерзли.

― Держи, выпей и попытайся успокоиться, ― сказал Рон, подав ей стакан воды.

― Ты была права, Гермиона, ― вздохнул Гарри, поднявшись. ― Мы что-то упустили. Всегда что-то упускаем.

― Что именно произошло? ― спросила она шепотом, пытаясь дистанцироваться от всеобщего шума.

― Луну пытали, пытались что-то узнать, но потом, поняв, что она то ли не знает, то ли не расколется, просто убили, ― боль, которую Поттер всегда испытывал за других, чувствовалась в каждом слове его рассказа. ― Может, они снова искали меня, но я не видел Луну сто лет и понятия не имею, как…

― Я видела, ― вдруг сказала гриффиндорка. ― Я видела. Мы с ней пересеклись как-то на Косой аллее, потом она прислала мне какой-то глупый рецепт, и я подумать не могла… Годрик, помню, мне еще тогда показалось, что за мной кто-то наблюдает, но все произошло так быстро.

― Вы виделись? ― нахмурился Рон. ― То есть, они искали тебя?

― Меня или… ― предположение стояло комом в горле, но его нужно было высказать. ― Или они искали Скорпиуса.

― Кто меня искал? ― послышался голос мальчика, который зашел в комнату в черно-белой пижаме.

― Скорпи, я прошу тебя, иди спать, ― попросила его Гермиона, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие, но ребенок не был глуп и сразу заметил Джинни, глаза которой все еще были опухшими от недавней истерики.

― Нет, не пойду! ― запротивился он. ― Скажи мне. Меня же кто-то ищет, да?

― Гермиона, мне кажется… ― попытался вставить свои пять копеек Гарри, но Малфой его прервал.

― Тинки! ― возникшая через секунду эльфийка обвела всех взглядом. ― Забери сына в Мэнор и уложи спать. И это, Скорпиус, не обсуждается.

Мальчик топнул ногой и разозлился, но никто из присутствующих не успел увидеть всех последствий злости младшего из четы Малфой, потому что домовая увлекла его за собой и аппарировала.

― Зачем им нужен Скорпиус? Что нам теперь делать? ― Гермиона приложила пальцы ко лбу. ― Мы зашли в тупик.

― Я полагал, что Джагсон хотел возвращения Волдеморта, и, уничтожив его, мы прервали цепь, ― размышлял Гарри. ― Но теперь у нас нет ни одной зацепки. Ваш сын был еще слишком мал, когда в будущем все разворачивалось, поэтому не вспомнит еще каких-то действующих лиц.

― Никогда не думал, что скажу это, но лучше бы сюда действительно попал Малфой, как и планировал, ― произнес Рон, чей голос был лишен эмоций. ― Мы хотя бы могли точно знать, кого нужно преследовать.

― Хватит причитать! ― оборвала всех Гермиона, настроение которой скакало, как по раскаленным углям. ― Мы ничего не добьемся, просто думая о том, каких карт у нас нет на руках. И смерть Луны будет напрасной. Так почему бы не перестать говорить о невозможном?

― Так, подождите, ― вдруг произнес Малфой невероятно спокойным голосом, который отличался от всех в этой комнате. ― Если маховик времени смог перенести Скорпиуса сюда, он сможет перенести кого-то из нас обратно. Или поменять местами.

― Ты спятил? ― округлил глаза Поттер. ― Даже если взять это безумство в оборот, то маховик времени сломан, помнишь? Скорпиус говорил, что его создатель умер, а никто больше не оказался в состоянии заставить работать эту штуку правильно.

― Да, но он умер в его мире. Одиннадцать лет вперед, ― сказал Драко. ― Это внушительный срок.

Все уставились на него так, будто он только что высказался в желании усыновить Рональда.

― Боже, это же… Это же может сработать, ― едва слышно ответила Гермиона. ― Мы должны были догадаться. Скорпи говорил, что маховик хранился в коллекции вашей семьи, следовательно, он должен быть сейчас там?

― Возможно, ― кивнул Малфой, ловя ее мысль.

― Если бы мы узнали создателя, и он оказался жив, то смог бы починить маховик, ― рассуждала Гермиона, меряя шагами гостиную, как делала всегда, будучи на взводе. ― И тогда с этим можно было бы что-то сделать.

― Да, но вы знаете, насколько редко попадаются часовщики, способные создать маховик времени? С такой силой? ― спросила Джинни, шмыгнув носом. ― Настолько редко, что их можно посадить в темницу и заставить клепать без конца. Сейчас уничтожены все маховики, о которых знает Министерство, и если тот, кто умеет их создавать все еще жив, будьте уверены, его не встретить в «Дырявом котле» вечером за виски.

Слова Джинни были резонными, что немного осадило Гермиону. Она повернулась к Драко.

― Ты сможешь попытаться понять, кто создал маховик из вашей коллекции? Сможешь найти его?

― Я попробую узнать у отца, ― нехотя протянул Малфой. ― Хотя процент того, что он сейчас станет мне помогать далек от абсолютного.

― Каким бы ни был Люциус, он любит внука, ― покачала головой Грейнджер. ― Объясни ему, что если мы не сможем быть на шаг впереди того, кто убил Луну, однажды головы тех, кто знает нас, закончатся, и он все-таки достанет желаемое.

В комнате повисла такая тишина, которую она слышала в последний раз, когда Волдеморт проявил «милосердие» в битве за Хогвартс и дал время похоронить раненых. Первые секунды после того, как закончилась его речь — вот что чаще всего снилось ей в кошмарах. И вот она снова переживает это.

― Я сделаю все, что смогу. И если мне удастся, придется отправиться вместе со Скорпиусом, ― сжал челюсти Малфой, явно не радуясь этой мысли. ― Он — единственное живое доказательство того, что мы не лжем.

Гермиона кивнула, понимая, что выбора у них все равно нет, и даже знать не хотела, что они будут делать, если вдруг создатель маховика умер много лет назад.

― Я свяжусь с тобой, как только что-то узнаю, ― бросил ей Драко и растворился в воздухе, не прощаясь.

― Гермиона, лучше будет, если ты переночуешь в Норе, ― сказал Гарри. ― Нам всем будет спокойнее.

― Места хватит, ― кивнул Рон. ― Родители у Лавгуда, помогают. Старик убит горем.

Девушка лишь кивнула, позволив друзьям взять ее за руку, на большее ее не хватило. Прошло уже столько лет, а они все еще терпят поражения. Раз за разом, будто до этого было недостаточно смертей.

***

Гермиона уже пятый раз за последние десять минут заправляла кудрявую прядь за ухо и концентрировалась на этом слишком сильно, потому что с каждым последующим дуновением ветра это раздражало ее все больше. Они стояли на Кингс-Кросс в ожидании Малфоя, который опаздывал уже на десять минут. Скорпиус все еще дулся на нее даже спустя два дня, поэтому она решила, что поговорит с ним уже в поезде.

― Если Малфой захотел встретиться на вокзале, то можно сделать предположение, что старик живет недалеко. Это уже хорошо, ― проговорила Джинни, натягивая пиджак от ветра. ― Он мог сбежать куда-то на Аляску.

― Он мог бы вообще не оказаться живым, так что Аляска ― это еще не самый ужасный вариант, ― фыркнула Гермиона.

― Ты уверена, что брать Скорпиуса с собой безопасно? ― беспокойно спросил Поттер, поглядывая на часы. Видимо, срабатывал инстинкт «вокзала», хотя ни один из них не знал, на какой именно поезд им нужно сесть. ― Он мог бы побыть у нас с…

― Нет-нет, Гарри, это правда, ― покачала Гермиона головой. ― Скорпи ― наше единственное доказательство. К тому же, я буду все равно сходить с ума от волнения. Пусть лучше он будет рядом.

Друзья кивнули, все же соглашаясь с рассуждениями матери мальчика. Гермиона повернулась, будто почувствовав приближение Драко. Он шел из центрального выхода к перронам, одетый во все черное и нацепивший на лицо вечно надменную маску легкой раздраженности, будто его правда бесило, что люди могут существовать рядом с его величеством в час пик. Она закатила глаза, силой отвернувшись, чтобы не пялиться.

Скорпиус состроил показательную гримасу, как бы напоминая отцу, что он все еще обижен, когда тот подошел.

― Ты опоздал, ― произнес Гарри.

― Скажи спасибо, что я вообще пришел, ― огрызнулся тот, будучи явно не в лучшем своем настроении.

― Ты достал адрес? ― спокойно спросила Гермиона, замечая, что они с ним практически никогда не здоровались.

― Это стоило мне, как крыло фестрала, ― ответил Драко. ― Нам повезло: старик все еще жив и живет в забытом Мерлином городке в Шотландии. И судя по его возрасту, нам в любом случае нужно поторопиться.

Он достал из кармана брюк билеты и отдал гриффиндорке один.

― Это ведь маггловский поезд, верно?

― Не напоминай, ― ответил сквозь зубы Драко.

― Судя по всему, вам ехать не больше четырех часов, ― проговорила Джинни, заглядывая в билет через плечо подруги.

― Да, ― согласилась она, кивнув. ― Он отправляется через двадцать минут, а нам нужно еще перейти на другую платформу. Мы дадим вам знать, ладно? И вы держите связь.

Они обнялись и, пожелав друг другу удачи, разошлись по разным сторонам. Преодолев несколько переходов и лишний раз напомнив сыну, что он должен следить за своими словами и контролировать стихийную магию, Драко и Гермиона отдали билеты проводнице, которая провела их в небольшое купе с комфортными скамейками. Для такой короткой поездки этого было более чем достаточно.

― Скорпи, ― вздохнула Гермиона, когда поезд, наконец, тронулся, ― ты должен перестать обижаться. Мы с папой делаем все, чтобы тебя защитить, прошу, не делай эту работу еще тяжелее.

― Вы всё от меня скрываете! Как всегда, ― возмутился ребенок. ― Именно поэтому я сейчас не могу вам ничем помочь. Потому что там, в будущем, вы делали точно так же.

― Ты уже достаточно помог нам тем, что появился здесь. Ты уже спас сотни жизней, ― вклинился в разговор Драко, оторвав взгляд от газеты, которую заколдовал несколькими минутами раньше, чтобы изображения перестали двигаться. ― Но ты все еще ребенок и все еще не можешь защитить себя должным образом, поэтому мне не нравится твоя реакция, когда мы говорим тебе что-то, а ты начинаешь вредничать. Я хочу, чтобы когда мы с мамой сказали тебе, что нужно сейчас что-то сделать, это не подлежало обсуждению, потому что иногда это может стоить жизни. Ты понимаешь?

Малфой говорил спокойно, но властно, пытаясь показать, что поведение сына было неприемлемым, и он не будет с этим мириться.

― Понимаю, ― буркнул Скорпиус, и когда Гермиона уже подумала, что на этом беседа закончится, он добавил. ― Вы едете к мастеру, чтобы отправить меня в свое время?

Ее глаза округлились, когда она услышала эту версию.

― Боже, Скорпиус, что за бред? ― воскликнула Грейнджер. ― Мы ни в коем случае не хотим расставаться с тобой и никуда тебя не отправим, перестань!

― Мы едем к нему, чтобы починить маховик, и тогда, возможно, кто-то из взрослых сможет отправиться в твое время, узнать больше информации и вернуться, чтобы суметь применить ее, ― объяснил Драко и с его словами мальчику очевидно полегчало.

― Ладно, ― кивнул Скорпиус. ― Мам, ты брала в магазине те булочки с корицей?

― Нет, солнышко, я же ночевала все эти дни в Норе, ты забыл? ― улыбнулась она, радуясь, что в общении с сыном больше нет этой натянутости, и что он больше не думает, что они хотят от него избавиться. ― Ты разве голоден?

― Тебя ведь должна была покормить Тинки, ― подтвердил ее мысли Драко.

― Да, но сегодня мне готовил другой эльф, потому что Астория забрала Тинки помогать ей со свадьбой, ― ответил он, надув щеки. ― И мне не было сильно вкусно.

Гермиона поджала губы, пытаясь изо всех сил перенять этот чудесный малфоевский талант — скрывать эмоции. А еще больше ей хотелось понять, почему она вообще испытывает эти эмоции. Гермиона прекрасно понимала, что Драко женится, и вряд ли об этом можно было забыть, но почему-то каждый раз при упоминании этой чертовой свадьбы девушка чувствовала ком внутри.

― Здесь можно что-то купить? ― перевел Малфой взгляд на Грейнджер.

― Нужно спросить у проводников. Обычно у них есть какие-то сладости, ― ответила она, пытаясь звучать непринужденно.

― В любом случае, позавтракаем, когда приедем, ― Скорпиус кивнул и залез с ногами на кресло, достав приставку, которую ему подарили родители Гермионы несколько дней назад.

― Ладно, я… пройдусь, ― сказала Гермиона в пустоту и вышла из купе, потому что там больше невозможно было находиться, когда сын был увлечен игрушкой, и натянутость между ней и Драко ощущалась так, что если эту тугую струну отпустить, она оставит на коже глубокий порез.

Гриффиндорка вышла и оглянулась в пустом коридоре. Пройдя немного вперед, она поняла, что смысла в тупом хождении туда-сюда по узкому проходу нет, и поэтому встала у окна и, прислонившись к нему лбом, выдохнула. Все эти дни Гермиона думала о поведении Малфоя. Думала и ненавидела себя за это. Ей не должно быть до этого никакого дела: эка невидаль перемены настроения у напыщенного хорька. Но почему-то это задевало ее гораздо сильнее, чем она думала.

Минут через двадцать щелчок открытого купе заставил Гермиону оторвать глаза от быстро мелькающей зелени за окном и посмотреть вправо. Ей хотелось вырвать из себя тот жучок, который одновременно заставлял ее радоваться тому, что он вышел в коридор и раздражаться этому.

― Что ты здесь делаешь? ― спросил Драко так, будто она обязана была перед ним отчитаться.

― Малфой, занимайся своими делами, ― ответила Гермиона и вновь отвернулась к окну.

― Ты сейчас мое дело, Грейнджер, ― его голос звучал где-то между раздраженностью и усталостью.

― Нет, ― она пыталась звучать резко, но все это выглядело смешно.

Если бы ей действительно была неприятна его компания, Гермиона бы просто ушла. Поэтому все это было лишено смысла. И видно, не одна она это поняла.

― Ты ведешь себя, как Скорпиус, ― обвинил ее Драко.

― Меня просто бесит, что я должна постоянно терпеть тебя, ― злость бурлила в ней и где-то в глубине души она понимала, что злилась на себя. На все то, что ее раздирало изнутри и до которого никак было не достать, чтобы вырвать это с корнем, расчленить и выбросить под колеса ритмично стучащего поезда, чтобы оно так и осталось на этой дороге — забытое и мертвое. Но оно было вполне живо и болело так натурально, в этом была вся проблема.

Гермиона сделала шаг, чтобы уйти, но Драко привалился к двери чьего-то купе, преграждая ей путь.

― Терпеть меня? ― переспросил он, сощурив глаза. ― Знаешь, мне кажется, это потеряло актуальность, когда ты умоляла поцеловать тебя несколько дней назад, так что потрудись придумать что-то новое.

Драко не собирался бросать это ей в лицо, но вот что бывает, когда тебя задевают чьи-то слова. Гермиона посмотрела на него, шокировано отступив на шаг назад.

― Мы ц-целовались? ― она изо всей силы пыталась вспомнить этот момент, но получалось лишь воскресить в памяти очертания. ― Поэтому ты теперь ведешь себя так, будто меня не знаешь?

Я веду себя так, Грейнджер, потому что еще немного и совсем перестану понимать, что происходит. Но эти слова так и остались роиться в его голове.

― Тогда нужно было отказаться, Малфой! Не стоило этого делать! ― повысила голос Гермиона, наплевав на то, что они стояли у дверей чьего-то купе.

― Нам много чего не стоило делать, Грейнджер, но почему-то это тебя не остановило, ― резко ответил он.

Они смотрели друг другу в глаза, полные желания уколоть побольнее, и эта картинка была такой заезженной, что стала казаться фальшивой. Покачав головой, она вновь сделала шаг, чтобы протиснуться между ним и дверью, когда он вздохнул, будто сдавшись, и приподнял ее лицо за подбородок.

― Как ты себя чувствуешь? ― поразительно спокойно спросил Драко, всматриваясь в ее лицо.

― Уже гораздо лучше, ― ответила Гермиона почти шепотом, растерявшись.

Его настроение было сломанным маятником, который в какой-то момент мог раскачаться так, чтобы убить тебя насмерть. Ощущение его руки на ее лице было чем-то таким, что почти заставило сделать девушку шаг вперед. Почти. Гермиона отвела взгляд и умоляла себя уйти. Она так соскучилась по нему, что руки покалывало от желания обнять его. Грейнджер так глубоко в этом погрязла, что даже не заметила, когда дышать стало невозможно, будто полностью погрузившись под воду.

Звук открытой дверцы привел их в чувство.

― Мам, пап, вы спросите проводников по поводу еды? ― выглянул Скорпи из купе.

― Да, сейчас, котенок, ― ответила Гермиона, наконец, проходя вперед.

Может, он был прав. Возможно, это действительно верный выбор — не видеться так часто. У него была своя жизнь: квиддич, свадьба, сумасшедшие родители. Пора было и ей отстраивать свою собственную. Они всегда будут пересекаться из-за Скорпиуса, но Гермиона помнила, как общались родители одной ее давнишней подруги, с которой они дружили, когда ей было около десяти: взрослые иногда созванивались, чтобы согласовать какие-то моменты и виделись меньше, чем раз в несколько месяцев. Наверное, так и стоило поступить: представить, что они в разводе и не выносят друг друга. Странно было только то, что второе ей действительно нужно было сыграть.

Спустя несколько часов они вышли из поезда и поежились от холода. Погода, которая в Лондоне не жаловала летней жарой едва ли была теплой здесь, в Фолкерке.

― Ты точно больше не голоден? ― спросил Драко, повернувшись к сыну.

― Думаю, не после такого количества сладкого, ― сказала Гермиона.

В поезде не оказалось ничего съестного, кроме разнообразия шоколадных батончиков, которые Скорпи приговорил буквально за двадцать минут и теперь жаловался только на холодный ветер.

― Давай зайдем, купим ему что-то накинуть наверх, ― сказал Малфой, смотря на неприметный магазинчик возле чего-то смутно напоминающего вокзальные кассы этого городка, хотя он сомневался, что, учитывая количество живущих здесь людей, за день тут находится много путешественников.

Маленький маггловский магазин оказался очень далек от представления мальчика о стиле, поэтому тому потребовалась целая вечность в рамках нескольких стеллажей, чтобы что-то выбрать.

― Скорпи, прошу тебя, мы выбросим это, как только сядем на поезд обратно, я тебя уверяю, ― наклонилась к нему Гермиона и произнесла шепотом, чтобы не смущать продавщицу средних лет, которую, кажется, ничего не смущало больше, чем неразрешенное слово в скомканной газетенке, от которой она оторвалась всего лишь раз, чтобы взглянуть, кого принесла нелегкая, когда зазвенел колокольчик над дверью.

― Ладно, ― вздохнул ребенок и снял с вешалки серую кофту на замке и потащил ее в комнату для примерок.

Гермиона думала, что это лишние телодвижения, но решила не останавливать сына, когда тот и так сдвинулся с мертвой точки в выборе одежды. Скорпиус натянул вещь и скептически посмотрел в зеркало.

― Согревающие чары точно не вариант? ― спросил он.

― Это маггловское место, ― ответил Драко. ― Все, мы берем, главное, чтоб тебе было тепло.

Гриффиндорка, наконец, вздохнула с облегчением и отошла, решив проверить, брала ли она наличкой деньги, когда ее отвлек обеспокоенный голос сына.

― Мам, пап…

Драко резко оттолкнул ребенка чисто на автомате, заметив движение у стены, но это оказался просто патронус. Безмолвная сова кружилась в воздухе, привлекая к себе внимание.

― Какого черта? ― спросил Малфой, оборачиваясь, но продавщица все так же не отрывала глаз от газеты.

Гермиона сделала несколько шагов вперед.

― Это похоже на то, как Гарри нашел меч… ― сказала она, скорее, самой себе.

― Что? ― нахмурился слизеринец. ― Отойди, это может быть ловушка.

― А может быть нет. У нас все равно больше нет никаких вариантов, где найти часовщика, ― пожала плечами девушка, не отрываясь от совы. ― Возможно, патронус приведет нас к какому-то волшебнику, живущему в этих краях, и он сможет помочь нам найти его.

― Мерлин, патронусы не разгуливают просто так, Грейнджер, ― процедил сквозь зубы Драко, раздражаясь. ― Его кто-то послал нарочно.

― Никто не мог знать, что мы прибудем, ― покачала головой она. ― Но у нас все равно нет другого выхода.

Показав глазами, чтобы он вытащил палочку, они бросили купюру на стол, расплатившись за одежду, и выскочили на улицу. Сова уже успела затеряться в полосе зелени, и можно было разглядеть лишь небольшойсеребряный хвост.

― Я замечу, если мы зайдем в зону, из которой нельзя аппарировать, ― произнесла Гермиона, пытаясь успокоить Малфоя, которому эта идея совершенно не нравилась. ― Тогда мы уберемся отсюда.

Он держал Скорпиуса за руку, сжав в другой палочку, когда они пробирались мимо небольшой площади, которая явно была центром городка. Наколдованная птица вела их извивистыми дорогами, и вскоре они прошли мимо большинства жилых домов. Несколько магазинчиков, а дальше были лишь поля. Сова все увеличивала между ними расстояние, и Гермиона успела испугаться, что они ее потеряют, когда та влетела в открытое окно на вид давно заброшенного домика на обочине одного из полей.

― Грейнджер, ― Драко остановил ее за руку, когда та пошла слишком быстро. ― Угомонись.

Они начали отмерять каждый свой шаг, прислушиваясь к ощущением, но все равно не находя того странного секундного чувства, которое появляется, когда входишь в зону, откуда нельзя просто раствориться в воздухе или, допустим, применить магию. Подойдя к крыльцу, Гермиона занесла руку для стука, но дверь отворилась сама собой, напугав гриффиндорку. На пороге стояла девушка лет семнадцати в простом ситцевом платье и вовсе не была похожа на злодейку.

― Здравствуйте, ― вежливо улыбнулась она. ― Мы рады, что вы заметили сову.

― Так это вы ее послали? ― спросил Драко, все еще закрывая собой сына.

― Нет, не я, мой дедушка, ― ответила девушка, смотря назад. ― Вы проходите, проходите, мы вас ждали.

Гермиона сжала губы, и это движение не скрылось от внимательных светлых глаз хозяйки дома.

― Не бойтесь, вы в доме у друзей. Мы не причиним вам вреда, ― произнесла она, нервно одергивая платье, явно от неловкости. ― Вам ведь нужен мой дедушка.

― Ваш дедушка — часовщик? ― спросила гриффиндорка.

Ответом ей послужил кивок, и, переглянувшись с Драко, они переступили порог. Внутри дом был явно гораздо более уютным, чем снаружи, поэтому Гермиона предположила, что здесь не обошлось без магии, хотя после той палатки на кубке квиддича ее вряд ли могло еще что-то удивить. Они прошли за девушкой на скромную кухню, которая была обставлена всеми видами горшочков, посудин, а на веревке висели несколько десятков пучков трав. Обстановка явно была ночным кошмаром Малфоя, любящего порядок. Немолодой мужчина открыл ставни, пуская внутрь свет, и пыль, летающая в воздухе, стала видна еще более отчетливо.

― Мы вас заждались, ― протянул он, повторяя фразу встретившей их девушки.

― Вы знали, что мы придем? ― поинтересовался Скорпиус, будучи не в силах сдержать свое любопытство.

― Моя жена видела, что вы придете, поэтому пришлось послать вам патронус, дабы вы не навели кипиш в селе, ― объяснил мужчина, закуривая трубку. ― Не хотелось, чтобы все годы, пока я успешно прятался, были пущены насмарку из-за вас.

Несмотря на то, что в таком возрасте курение вряд ли было лучшим вариантом, сидящий перед ними человек чувствовал себя очень уверенно. Глубокие морщины и седая борода покрывали его лицо, но голубые глаза оставались живыми и ясными.

― Видимо, нам стоит поблагодарить вашу жену, потому что нам действительно нужна помощь, ― произнесла Гермиона.

― Она все равно вас не услышит, ― небрежно бросил он. ― Вы можете присесть, Мойра развлечет мальчика.

― Нет, ― ответил Драко, сжимая руку сына, и девушка покраснела от смущения и убрала руку, которую уже протянула к Скорпиусу.

Дед снисходительно улыбнулся.

― Моя внучка ― сквиб и не сможет причинить ему вреда, как и жена, которая прикована к кровати и практически не понимает происходящего. А даже если бы сумела, то, поверьте, потенциал магии, который сконцентрирован в вашем сыне настолько велик, что он смог бы постоять за себя, даже не имея палочки.

― Я просто хотела дать ему свои старые игрушки в другой комнате, чтобы вы поговорили, ― сказала Мойра, запинаясь. ― Я бы никогда не навредила ребенку.

Гермиона взглянула на девушку и решила, что вражеский настрой ― это явно не та тактика, с которой нужно приходить в дом к человеку, от которого зависела жизнь их всех. Она не была ясновидящей и не чувствовала тонких материй, но почему-то совершенно точно была уверена, что сила, сосредоточенная в Скорпиусе действительно не даст его в обиду, а они с Драко услышат, если что-то будет не так.

― Пусть идет, ― спокойно сказала Гермиона Малфою. ― Скорпи, иди, поиграй с девушкой, уверена, она сможет показать тебе что-то новое.

Сын прищурился, повторив мимику своего отца, но пошел за Мойрой, никак не прокомментировав это. Видимо, даже он понимал серьезность ситуации.

― Если вас увидела моя жена, вряд ли вы искали меня для того же, для чего ищут остальные, но я все равно скажу: я не стану создавать новые маховики времени, можете не тратить на это свое время, ― сказал он, выпуская изо рта новый клубок дыма, из-за обилия которого в комнате было так туманно, что они едва видели глаза собеседника.

― Нам не нужно создавать новый маховик времени, нам нужно починить старый, ― сказал Драко.

― Ой ли? Все маховики уничтожены, ― покачал головой мужчина. ― А даже если нет, никакой дурак не приперся бы сюда с одним, под страхом быть сданным властям.

― Возможно, дурак и не приперся бы, разве что только отчаянный, ― ответила Гермиона, и когда внимание старика было схвачено, она многозначно посмотрела на Малфоя, и тот засунул руку во внутренний карман и достал оттуда сверток.

Положив комок ткани на стол, он отбросил лоскут вбок, открывая вид на золотистый маховик времени, покрытый мистик-топазами, которые переливались всеми цветами радуги даже при таком скудном освещении.

― Мерлин всемогущий… ― прошептал старик. ― Откуда у тебя это? Отвечай!

Он подошел к слизеринцу, но тот не отступил назад даже на полшага.

― Вы же знаете, откуда. Вряд ли такие работы делались для распространенной продажи, даже в то время, когда дефицита в маховиках не было, ― ответил Драко холодным голосом, не сводя глаз с собеседника.

― Ты внук Абраксаса, ― фыркнул он. ― Я должен был догадаться.

Старик взял в руки маховик и после нескольких минут разглядывания положил его на место.

― Я не стану это чинить, ― беспрекословно заявил он.

― Я вам заплачу, ― произнес Драко. ― Вы даже не представляете, как дорого я могу оценить ваш труд.

Но мужчина только лишь залился хриплым старушечьем смехом.

― Вы, Малфои, все одинаковые, думаете, что своими богатствами можете проложить себе любую дорогу. Да только не нужны мне деньги. Ваше золото ни тогда не принесло мне счастья, ни сейчас не принесет, ― покачал головой он, вновь садясь на место.

― Послушайте, ― прервала Драко Гермиона, который уже открыл рот, но девушка положила руку ему на запястье, останавливая, ― дело не в деньгах вовсе. Вам ли не знать, что семье Малфоев вряд ли потребовался бы маховик времени, чтобы озолотиться.

― Зато маховик дал бы им власть. Еще больше власти! ― ответил тот. ― Мне ли не знать, как эти гаденыши падки на этот грех.

― Возможно, вы правы, но даже не это цель нашего визита, ― Гермиона сжала его руку еще сильнее, отчаянно пытаясь заставить не пререкаться. ― Скажите, как мы можем к вам обращаться?

― Билиус, ― настороженно бросил старик.

― Мистер Билиус, этим маховиком воспользовались.

Выражение лица сидящего напротив вмиг изменилось. Смесь шока и отчаяния так ярко отразилась в его голубых ясных зрачках, хотя Гермиона и подумать не могла, что умеет так четко читать эмоции.

― Этого не может быть!

― Если бы этого не произошло, мы бы не сидели сейчас здесь, ― резко произнес Малфой. ― Этот маховик уже давно хранится в коллекции, и один из членов моей семьи попытался воспользоваться им в будущем, но что-то пошло не так.

― Что именно? ― сглотнул Билиус.

Драко с Гермионой переглянулись буквально на секунду, решая, выдавать ли ему все карты или нет. Но, так или иначе, они всегда приходили к одному и тому же выводу, который, кажется, преследовал их последние несколько месяцев: у них не было другого выхода.

― В будущем Волдеморт вернулся и убил мою жену. Я хотел воспользоваться им, чтобы перенестись на несколько лет назад и помешать этой смерти случиться, но почему-то вместо меня во временную петлю попал мой сын и его отбросило на десяток лет назад, ― рассказал Драко на одном дыхании.

― То есть… ― старик перевел глаза в проем комнаты. ― Это?..

― Да, это он, ― кивнула Гермиона, отвечая на незаданный вопрос. ― Скорпиус прибыл из будущего. И мы сейчас пытаемся сделать все, чтобы тот сценарий никогда не развился. Я уверена, что вам не хотелось бы, чтобы ваша внучка жила в мире, где будет править Волдеморт.

― Если бы вы починили маховик, я мог бы отправиться в будущее и узнать больше того, что знает ребенок, чтобы предотвратить его возвращение, ― Гермионе хотелось бы когда-то научиться так же холодно и безэмоционально держаться в таких ситуациях, как это делал Малфой. ― Мне не нужны деньги, которые я мог бы заработать при помощи этой штуки. И власти у меня достаточно. Я просто хочу спасти своего сына.

― Если спасение твоего сына зависит от этого маховика, то можешь попрощаться с отпрыском, ― Билиус встал и налил себе в стакан какой-то мутной жидкости. ― Я говорил Абраксасу уничтожить его, я просил! А теперь пусть этот старый черт любуется с того света, как помирает его праправнук!

Гермиона медленно сделала глубокий вдох и потянула Драко за локоть, чтобы тот присел. Она не была уверена, сколько именно запасов терпения в нем еще есть, но точно знала, что вряд ли их хватит на всю беседу.

― Чтобы создать маховик, который сможет переносить на года вперед нужны недюжинные силы. И, к моему несчастью, такие способности у меня были, ― немного успокоившись начал рассказывать старик. ― Твой дед нашел меня у одного рабочего, у которого я был в подмастерьях, и сразу рассмотрел этот потенциал во мне. Я знал, что такая работа, которую он запросил, очень кропотлива и опасна, но я был достаточно молод и глуп, чтобы повестись на те деньги, которые он предложил. А вы, Малфои, умеете убеждать. На изобретение этого маховика ушло семь лет.

Старик фыркнул и поставил пустой стакан на стол.

― Все равно, в каком мире вы живете ― маггловском или волшебном, всегда существуют какие-то законы. И один из них в том, что невозможно переноситься на больше, чем два года, имея энергетический якорь.

Гермиона редко ощущала это чувство, но сейчас это было именно оно: девушка совершенно не понимала, о чем идет речь.

― Я прошу прощения, энергетический якорь? ― осторожно переспросила она, боясь, что часовщик сейчас передумает и выгонит их прочь, если гостья повысит голос хотя бы на пол-октавы.

― Один и тот же человек из разных измерений не может находиться в одном времени одновременно, ― объяснил старик. ― Если речь идет о больших путешествиях. Но дело в том, что я нашел способ нарушить это правило.

― То есть, в теории можно перенестись больше, чем на два года, даже если в то время, куда ты переносишься, есть твоя более старшая или младшая версия? ― медленно проговорил Драко, раскладывая все по полкам у себя в голове.

― В теории, ― кивнул Билиус. ― Но нерушимые правила для того и придуманы, что если их нарушать, начинает сыпаться вся система. Я создал нечто… противоестественное. Нечто абсолютно вне законов.

― Разве это такая большая проблема? ― спросила Гермиона, не понимая. ― Почему нет никаких проблем с этим, если это короткое расстояние, скажем, пара месяцев?

― Потому что, девочка, путешествия во времени ― это крайне тонкая материя, построенная на энергообмене. И она не прощает дисбаланса. И именно поэтому у вас теперь большие проблемы.

― В смысле? ― нахмурился Драко, думая, что больших проблем, чем те, о которых они были осведомлены, тяжело придумать.

― Во всем в мире должен быть баланс. И это правило особенно нужно учитывать, когда пытаешься работать со сломанным маховиком, ― ответил старик, злясь на Малфоя, хотя, очевидно, что он не совершал тех поступков, о которых шла речь. Но он совершит. В будущем. ― Когда ты решил отмотать время, чтобы вернуть жену к жизни, эта штука, ― ткнул он пальцем в подвеску на столе, ― решила, что будет справедливо, если в прошлое отправится и тот, кто имеет к смерти твоей жены непосредственное отношение. Ну, знаешь, для баланса.

Они сидели за столом, хватая каждое слово мужчины.

― Если бы отправился только ты, баланс был бы нарушен. А так — все будто бы в норме. Но! ― старик вскинул палец, привлекая внимание, хотя они и так, кажется, не дышали, впитывая, наконец, ответы на вопросы. ― Перенеся ваш, так скажем, антипод в миссии, маховик столкнулся с тем, что в нем не заложена такая сила, которая могла бы поддерживать в энергетическом балансе всех людей, которые уже имели бы своих двойников в прошлом. Потому что как только я осознал что сделал, то прекратил работу.

― Так, подождите, то есть энергетические способности маховика не были рассчитаны на то, чтобы перенести в прошлое двух людей, которые уже имели в том временном пространстве себя самих? ― Грейнджер встала со стула и начала бегать глазами по комнате, словно складывая в голове кубик Рубика.

― Верно, ― кивнул старик. ― Поэтому он отправил в прошлое не тебя, а твоего сына, у которого в настоящем нет двойника, и затрачивать энергию на поддержание его жизненных сил не нужно. Это не была случайность.

― Черт возьми, ― Драко провел ладонями по лицу, наконец, понимая.

― Поразительно, как вы не задумались об этом, когда у мальчика не оказался маховик после прибытия. Это ведь так работает, верно? Обычно маховик не исчезает после отмотки времени, ― и Гермиона вспомнила, что когда они спасали Сириуса на третьем курсе, то при этих путешествиях песочные часы всегда оставались висеть на шее. ― Потому что он просто сгорел от перенапряжения.

― То есть, даже если бы был вариант перенестись в будущее, в этом не было бы уже никакого смысла, ― утвердительно сказал слизеринец таким голосом, будто за последние десять минут постарел на пятнадцать лет.

― Абсолютно, ― кивнул Билиус. ― Если вы говорите, что Волдеморт вернется, то здесь, сейчас, в нашем времени есть кто-то из будущего, который заинтересован в его возвращении. Возможно, он участвовал в операции по убийству твоей жены. Реальность уже изменилась до неузнаваемости. В том будущем, о котором говорит ваш сын больше нет смысла. Все уже изменилось.

― Я знала это, ― прошептала Гермиона, и две пары глаз уставились на нее. ― Я знала, что что-то упускаю. Они… Джагсон и Пиритс, они говорили о ком-то постоянно, но я забыла, все смешалось в голове из-за сыворотки. Я знала, что там было что-то важное.

― Даже если бы я мог починить этот маховик, не стал бы, ― произнес старик. ― Мой род проклят: дочь, сын, внучка — все они сквибы при том, что мой дар и дар жены, объединившись, могли бы дать этому миру настоящих гениев. Узнав о нашем союзе, все говорили, что ее чрево благословлено самим Мерлином. Но нарушение таких правил, которые нарушил я, никогда не проходит бесследно.

― Мне очень жаль, ― тихо произнесла Грейнджер, смотря в глаза старика, в которых горела тяжелая печаль.

Он поднял взгляд и встал, посмотрев на них.

― Тот, кто перенесся в это время вместе с мальчиком, ищет вас точно так же, как и вы должны искать его. Но у вас преимущество — он слаб. Каким бы ни был мой дар, он не всесилен, поэтому два существа, которые пьют энергию из одного источника, гораздо слабее, ― проговорил Билиус. ― Найдите его и убейте до того, как он воскресит Волдеморта. Только так вы сможете что-то исправить. А сейчас уходите.

Драко поднялся и потянулся к свертку, но старик остановил его руку на полпути.

― Это плата, Малфой. Маховик останется здесь, ― беспрекословно сказал часовщик. ― Ваш род мне и так задолжал.

Гермиона сглотнула и перевела взгляд на палочку в другой руке у слизеринца. Подойдя сзади, она потянула его за пиджак.

― Пойдем, Драко, так будет правильно. Эта штука бесполезна, ― спокойно проговорила Грейнджер, надеясь, что он ее услышит. ― Прошу тебя.

Непонятно, что именно сработало: здравый смысл или ее успокаивающие слова, но через секунду Малфой перестал сверлить старика взглядом и отступил.

― У вас прекрасный ребенок, ― произнесла Мойра, приводя Скорпиуса на кухню, который, кажется, тоже был доволен компанией.

Но услышать реплику сына Гермионе помешал резко зазвонивший сотовый в ее сумочке.

― Что за?.. ― скривился Драко.

― Ээээ… маггловское средство связи, ― быстро объяснила девушка, доставая мобильник, ― которое не отслеживается. Алло?

― Гермиона, с вами все в порядке? ― на том конце провода прозвучал обеспокоенный голос Гарри.

― Да, мы уже… справились. А что случилось? ― они договорились связаться только в крайнем случае, и это сжало ей внутренности.

― Послушай, вам нужно срочно возвращаться. Дело было не в Джагсоне. Точнее… не только в нем, ― голос лучшего друга подтверждал все слова часовщика. ― Есть кто-то еще. Только что кто-то помог Пожирателям сбежать из Азкабана.

Закрыв рот рукой, Гермиона перевела взгляд на Малфоя, полностью онемев от шока.

Комментарий к Глава 11, II

Девочки, сори, знаю у многих уже пятница, но день был сумасшедшим, я только добралась до ноута. Выкладываю главу, черкаю пару слов вам для настроения и иду спать) Проснусь, порадую себя вашими отзывами-эмоциями за завтраком. Обнимаю!

========== Глава 12 ==========

— Слава богу вы… — Джинни существенно понизила голос, увидев спящего Скорпиуса на руках у Малфоя, — вы добрались в целостности и сохранности.

Уизли обняла Гермиону и не размыкала объятий на несколько секунд больше обычного.

— Как они могли сбежать?

— Что вы узнали?

Они с Гарри задали вопрос одновременно, и Драко, закатив глаза, произнес шепотом:

— Расскажи им, я уложу его на кровать.

Гермиона кивнула и махом головы показала всем идти в гостиную, несмотря на то, что всё, чего ей хотелось после целого дня в дороге и изнурительного разговора — это принять душ и улечься в кровать вместе с сыном.

— У нас несколько плохих новостей, — утруждёно произнесла она, присев в кресло, и ей было заранее жаль ребят, потому что девушка помнила себя, осознав происходящее.

— Я бы удивился, если бы это было не так, — покачал Гарри головой, готовый ко всему.

— Первая новость заключается в том, что маховик нельзя починить, да и это неважно. А неважно по той причине, что вместе со Скорпиусом он отбросил в наше время еще одного человека.

— Мерлин, вы успели заделать еще одного ребенка? — выпучила глаза Джинни, которая, кажется, говорила серьезно.

— Боже, нет. Хотя, наверное, так было бы лучше, — вздохнула Гермиона. — Маховик перенес в наше время кого-то, кто преследует прямо противоположную цель нашей. Это может быть какой-то Пожиратель или еще кто… — она даже боялась переводить взгляд на друзей. — Именно этот человек мог устроить побег из Азкабана, потому что вряд ли кто-то был бы способен на это, если бы сам не находился под заключением хотя бы раз.

— То есть… погодите, зачем маховик это сделал? — нахмурилась Уизли.

— Закон равновесия, это если вкратце, — объяснила гриффиндорка. — Но не это важно. Важно то, что Луну убил кто-то, кто знает о будущем больше, чем мы с вами.

— Но вряд ли это дает ему существенное преимущество, — услышала она за спиной голос Драко, который только вошел в дверь. — Помни о том, что часовщик сказал об изменениях. Появление Скорпиуса и этого «мистера Х» уже изменило ход событий настолько, что вряд ли можно теперь соединить концы.

— Это объясняет побег, — кивнул Гарри, медленно закрывая глаза и проводя по лицу ладонями.

— Это вообще многое объясняет, — закусила губу Грейнджер, ненавидя приносить плохие вести. — Когда они накачали меня сывороткой, я знала, что что-то забыла. Пиритс и Маркус знали об отрывках из будущего, они что-то мне об этом говорили. То есть, тот, кто прибыл, чтобы стать равновесием к Скорпиусу, выходил с ними на связь.

— Что ж, это… — Джинни обвела глазами комнату, — делает задачу почти что невыполнимой.

Гермиона сглотнула, в желании просто забыться сном. Ей хотелось, чтобы все это оказалось очередным кошмаром, от которого она проснется в холодном поту, выпьет на кухне воды, наблюдая за луной, заглядывающей в окна, и вернется в кровать. Без путешествий во времени, без врагов, без риска Волдеморту восстать из мертвых. Ей казалось, что чем больше они распутывают клубок, тем в большем дерьме оказываются.

— Что будет предпринимать министр? Кто знает о побеге? — нахмурился Драко, засовывая руки в карманы.

— Завтра это просочится во все газеты, поэтому… — начал Гарри, но возмущенный вопль лучшей подруги его перебил.

— Просочится?! Да все должны быть об этом осведомлены, чтоб быть готовыми! — подскочила она. — Министр должен быть первым, кто заявит об этом.

— Успокойся, Гермиона, Кингсли так и думает сделать, — ответил Поттер. — Это он сказал нам, явился в Нору и пытался заставить меня уехать. Работать на Министерство в Дублине.

Гарри говорил таким тоном, будто это была самая нелепая вещь на свете.

— Это логично, — кивнула Гермиона. — Он пытается тебя обезопасить, ведь если они ищут тебя, то…

— То они будут пытаться добраться до вас! А я не позволю кому-то гибнуть за меня! Опять, — тут уже Поттер вспыхнул, как спичка возле канистры с бензином.

— Как хорошо, что у нас есть наш герой, — саркастично проговорил Малфой.

— К тому же, — продолжил гриффиндорец, не обращая внимание на язвительный комментарий Драко, — они могут искать Скорпиуса, ты сама знаешь. Или кого-то из вас. Мы все в одинаковой опасности. Если этот кто-то преследует мотивы, которые преследовал Волдеморт, то он сделает все, чтобы те, кто может ему помешать, получили Аваду в голову.

— Да, но ты все равно в большей группе риска, чем любой из нас, — произнесла Джинни, умоляюще смотря на своего парня.

— Я останусь здесь и буду делать то, что делают все авроры — искать Пожирателей, — беспрекословно отрезал он, и рыжая девушка сникла еще больше, видимо, ранее надеясь, что Гермиона сможет на него повлиять.

— Чудесно, что все составили свое расписание на ближайшие дни, — произнес Малфой и повернулся к Грейнджер. — Ты переезжаешь в Мэнор.

Все синхронно повернулись в их сторону, как будто кто-то дал условный знак. Девушка подняла брови и медленно перевела на слизеринца взгляд, сомневаясь в его адекватности. Или в своих слуховых перегородках.

— Что, прости?

— Ты вообще была здесь в последние двадцать минут? — Драко щелкнул пальцами прямо перед ее лицом. — Пожиратели сбежали из Азкабана, приём, Грейнджер! И им помог кто-то, чья влажная мечта — это уничтожить всех, включая Скорпиуса. Ты хорошо расслышала или мне повторить медленнее, чтобы ты смогла прочитать по губам?

В карих глазах мгновенно заполыхали молнии, которые появлялись там всегда, когда он говорит с ней вот таким образом.

— Малфой, ты совсем свихнулся? — Гермиона ударила его по ладони, которой парень махал перед ее лицом.

— Нет, слушай, слушай, Гермиона, он прав, — Джинни встала с места. — Этот кто-то явно искал Скорпиуса. И он знает, что найдя его, найдет всех нас. И если он знает, что ты — его мать, понятное дело, в первую очередь он будет искать тебя.

— Тебе нужно быть в безопасности, — кивнул Гарри.

— Я в достаточной безопасности, — возмутилась девушка. — На этот дом наложено миллион защитных заклинаний. И это…

— И это все равно ничто по сравнению с Мэнором, — фыркнул Драко. — Это чуть ли не единственное место, которое буквально невозможно найти. Если бы родители не раскрыли тайну его нахождения Волдеморту, даже он бы его не вычислил.

— Как жаль, что твои родители все-таки оказались не такими умными, — деланно расстроенно вздохнула Джинни.

— Уизли… — предупредительно проговорил Малфой, стрельнув в нее взглядом. — Мне плевать, где будет жить Грейнджер, но Скорпиус останется в Мэноре, — он повернулся к Гермионе. — А ты решила заставить сына пройти через твою смерть дважды? Что ж, дай знать, когда тебе дадут награду «мать года».

— Я не собираюсь скрываться, сидя в твоем чертовом особняке! — ей хотелось ударить его хорошенько по лицу хотя бы раз, чтобы сбить с него эту спесь.

— Гермиона, успокойся, — подошел к ней Гарри. — Тебе не нужно будет скрываться. Министерство продолжит свою работу, твои мозги сейчас нужны нам как никогда. Но всем будет лучше, если ты будешь спать в безопасном месте. Что Нора, что наш дом безопасны — это точки с большой концентрацией магии, многовековой. Твоя же квартирка в маггловском районе даже при таком количестве охранных чар не может быть настолько безопасной.

— Они все равно вломились к вам в дом, Гарри, — напомнила ему подруга.

— Тогда мы жили практически с дверьми нараспашку, — ответила Джинни. — Слишком привыкли к мирному времени. Даже заклинание хранителя было сделано абы как.

Щека Гермионы опять кровоточила от внутреннего укуса, потому что она чувствовала, как начинает прогибаться под всеобщим влиянием.

— Я ни за что не стану жить с тобой и Асторией, — сказала гриффиндорка последний и убийственный аргумент в пользу того, что эта идея — кошмарная.

— Мы не живем вместе с Асторией, — Малфой посмотрел на нее, как на идиотку.

— Разве не у вас скоро свадьба? — нахмурилась девушка, поднимая бровь.

— Мы аристократы, Грейнджер. Только в твою испорченную головушку могла прийти такая грязная мысль, как о совместном проживании до брака, — усмехнулся Драко, зная, как она отреагирует на это заявление.

— Какой абсурд, — фыркнула Гермиона. — Как тогда ваши аристократические обычаи не запрещают вам спать с кем попало до брака.

— Я сказал аристократы, Грейнджер, а не садисты, — покачал головой слизеринец, наслаждаясь ее раздражением. — В любом случае, сегодня можешь собраться с мыслями и переночевать в этой вашей Дыре…

— Норе! — машинально поправила его Уизли, но он даже не отвлекся.

— А завтра я пришлю Тинки, чтобы помогла тебе собрать вещи.

Он развернулся и ушел в спальню, откуда они услышали хлопок аппарации через несколько секунд.

Гермиона закрыла глаза, чувствуя, как те будто заплывают смолой от усталости.

— А он проявляет заботу, — заговорщически произнесла Джинни, и две пары скептических глаз тут же уставились на нее. — Да, немного вывихнутую на всю его блондинистую башку, с элементами садизма, но все же заботу!

Гриффиндорка вздохнула и все же, схватив пижаму, решила этой ночью остаться у друзей, понимая, что еще одна минута сегодняшнего дня в присутствии этого аристократа, и она выпустит ему кишки просто ради собственного облегчения.

***

Гермиона стояла в гостиной и уже десятый раз за последний час скептически окидывала вещи взглядом. Гриффиндорка успела отменить доставку холстов по средам, упаковать свои краски, хотя сомневалась, что атмосфера в Мэноре будет располагать к творчеству. Девушка даже отправила хозяину квартиры оплату за два месяца, надеясь, что за это время ее жизнь придет в норму, и она вернется в свою уютную квартирку и больше не нужно будет бояться, что тебя убьют во сне.

Пройдя в спальню, Гермиона решила еще раз окинуть шкаф взглядом на предмет того, что стоит брать, а что ей уж точно не пригодится, и застала там эльфийку, складывающую все ее вещи ровными стопочками в чемодан.

— Тинки, не стоит, — произнесла она.

— Мисс Гермиона, так вы сможете быстрее собраться, — улыбнулась домовая, магией раскладывая одежду на секции.

— Я ведь знаю, что вы не очень любите помогать тем, на кого непосредственно не работаете. Я много о вас читала, — сказала Гермиона, помогая эльфийке.

— О, вы что, я всегда рада исполнить то, о чем меня попросил мистер Малфой, — заверила ее Тинки. — К тому же, вы мать младшего хозяина.

Слова эльфийки привлекли девушку, и она решила удовлетворить секундный интерес.

— Драко хорошо с тобой обращается? Тебе нравится на него работать?

— Я вас уверяю, мистер Малфой самый лучший хозяин, о котором стоит мечтать! — восторженно ответила собеседница, едва не выронив брючный костюм Гермионы. — Он всегда относился к Тинки очень хорошо с самого детства! И теперь стал прекрасным хозяином всего родового поместья.

Гермиона кивнула, улыбнувшись. Конечно, она знала, что домовым запрещается плохо отзываться о собственных хозяевах, но, тем не менее, хотела надеяться, что сказанное — чистая правда.

— Тинки, я не думаю, что мне понадобится такая гора вещей, — покачала головой Гермиона, смотря, как щелчком пальцев эльфийка увеличивает вместительность чемодана. — Все же я ненадолго перебираюсь.

— Да, но, мисс Гермиона, я бы не оставляла здесь слишком много, — вздохнула она грустно. — Хозяин велел забрать или уничтожить все личные вещи, которые, в случае, если вашу квартиру найдут, смогли бы вывести недоброжелателей на ваш след.

Грейнджер понимала, что в его мыслях есть толика логики, но все равно то, как он легко брал и распоряжался ее жизнью, а теперь и вещами, выводило гриффиндорку из себя.

— Думаю, твоему хозяину стоит хотя бы немного подержать рот на замке, — раздраженно ответила она, но, заметив испуганные глаза домовой, тут же смягчилась. — Я имела в виду… прости, это не твоя проблема. Просто мистер Малфой бывает невыносим.

Девушка вздохнула, отправив в чемодан новую стопку блузок.

— Вы с хозяином не ладите? — осторожно спросила Тинки, зная, что это не совсем ее дело.

— Твой хозяин… сложный человек. С ним очень просто не ладить, — усмехнулась Гермиона, все же решив не вводить в стресс Тинки, которая явно ощущала потребность поддержать разговор и неловкость от обсуждения Драко в не самом хорошем свете.

Когда все вещи были надежно спрятаны в синий чемодан, и оставшаяся одежда Скорпиуса упакована в дорожную сумку, она протянула руку Тинки, которая вмиг перенесла их прямо на первый этаж особняка. Гермиона оглянулась, увидев большую кухню, с которой уже была знакома раньше. Она появлялась здесь уже несколько раз, но все равно этого было мало, чтобы научиться ориентироваться в таких пространствах.

— Мисс Грейнджер, здравствуйте, — мужчина средних лет улыбнулся, забирая у нее из рук вещи. — Мы с вами еще не знакомы. Я дворецкий Малфой-Мэнора, зовите меня Фрэнк.

— Приятно познакомиться, Фрэнк, — Гермиона растянула губы в натянутой улыбке, внутренне радуясь, что дворецкий не был свидетелем одного из ее визитов в Мэнор, который закончился утренним побегом в одном платье.

Конечно, Тинки не была глупой и все понимала, но то ли из-за того, что та была эльфом, то ли из-за врожденной тактичности их вида, Гермионе было легче находиться рядом с ней после своего позора, что вряд ли было бы так же, если бы тем утром перенести гриффиндорку к себе домой вызвался Фрэнк.

— Мистер Малфой будет через пару минут вместе с вашим сыном. Давайте, я пока покажу вам комнату и дам небольшие подсказки, как легче ориентироваться в замке.

Гермиона кивнула, проходя вслед за мужчиной на этаж выше. С трудом она вспомнила, как выглядит поместье извне, и насчитала около пяти этажей, не считая подвалов. Несколько раз свернув вправо по коридору, дворецкий открыл дверь, занося чемодан внутрь комнаты.

— Вам выделили одну из самых первых гостевых, чтоб было проще ориентироваться. Всего два поворота, спуск по лестнице, и вы уже на первом этаже, — начал объяснять Фрэнк с вежливой улыбкой. — А там вы сможете найти верхнюю кухню, вдруг вам захочется перекусить. Продукты в холодильнике в вашем распоряжении, но я настоятельно рекомендую обратиться ко мне или к домовым, мы с удовольствием похлопочем вам о трапезе. Также внизу несколько гостиных и обеденный зал, если захотите, я проведу вам экскурсию после обеда.

— Спасибо большое, я буду признательна, — кивнула девушка.

Несмотря на подчеркнутую вежливость, она чувствовала себя так, будто приехала в слишком вычурный отель, где у персонала выученный текст отскакивал от зубов, а все поверхности были натерты до такого блеска, что аж рябило в глазах. Когда Гермиона повернулась лицом к комнате, это чувство лишь усилилось. Большая и просторная, она выполнена в спокойных персиковых тонах и была сделана явно для того, чтобы здесь останавливались гостьи женского пола, несмотря на то, что на кровати можно было уложить как минимум четырех человек. Туалетный столик, большие окна, кресла, зеркала и шкафы — все оформлено в едином стиле и было, черт возьми, прекрасным.

Какая-то гадкая часть Гермионы честно хотела ненавидеть свое временное пристанище, но кто бы мог подумать, что комната в Мэноре может выглядеть так уютно и… нормально. Здесь не было склепов и гробов, как рисовало ее слишком разыгравшееся воображение, разве что в целом атмосфера была довольно мрачной, о чем она могла сделать вывод, увидев пару комнат в прошлые визиты, но это совершенно не распространялось на эту спальню. Где-то в глубине сознания Гермиона подумала, что такие апартаменты были бы осуществлением всех ее мечтаний в двенадцать лет — комната настоящей принцессы.

Осмотрев ванную, она поняла, что сможет просто запереться здесь и не выходить часами, читая, если вдруг Малфой решит довести ее до ручки. А он точно решит, ведь это любимое из его занятий. Гермионе иногда казалось, что выводить ее из себя стоит в его списке увлечений куда выше, чем любимый квиддич.

Решив полностью испытать комфорт новой ванны, она пролежала в воде минут сорок, прежде чем выйти, замотавшись в халат. Гермиона почти не спала эту ночь в Норе, постоянно обдумывая свое решение. Переехать в Мэнор было морально тяжело по многим причинам. Но самая главная из них заключалась в том, что постоянно видеться с Драко было выше ее сил. Что-то происходило с ней, когда девушка его видела, словно он натурально пьянил и она начинала вести себя совершенно нелогично. А Гермиона Грейнджер не имеет права вести себя нелогично, потому что это выбивает из колеи всю ее жизнь. Если смотреть на события прошлых месяцев, то удержать в этой колее хоть что-то было теперь для нее вопросом и жизни, и смерти, и, наверняка, чистого рассудка. А чертов Малфой был самым настоящим антонимом чистого рассудка!

Вытирая волосы белым полотенцем, Гермиона вышла в комнату и подняла брови вверх. Все ее вещи были аккуратно разложены по полкам, а чемодан стоял у дальней стены шкафа — совершенно пустой. На внешней дверце висело платье темно-синего цвета с закрытым горлом, которое как-то подарила ей мама на один из праздников, но Гермиона так и не нашла ему применения. Оно явно было отутюжено и приготовлено к носке.

— Тинки! — позвала девушка единственную знакомую ей здесь эльфийку, хотя и очень сомневалась, что та придет на ее зов, все же Гермиона здесь просто гостья.

Но, несмотря на сомнения, через секунду домовая предстала перед ней, поклонившись.

— Прости, что отвлекаю, но что здесь делает мое платье?

Тинки осмотрела наряд, явно увидев его впервые, и это дало Грейнджер понять, что вещами гриффиндорки занимались другие прислуги.

— О, это, видимо, наряд для обеда, — предположила эльфийка. — Ваш сын и мистер Малфой уже в замке. Обед будет подан в основной зал через пятнадцать минут.

— И поэтому мне нужно платье? — недоумевала Гермиона.

— Эльфы приготовили что-то подходящее, но не беда, если вам не нравится, я распоряжусь, чтобы они… — тут же взволнованно залепетало существо.

— Нет-нет, все… в порядке, — Гермиона еще раз осмотрела платье, все равно будучи в полном замешательстве.

— Вас провести к обеденному залу?

— Думаю, я справлюсь. Фрэнк объяснил мне, как отсюда выйти, — улыбнулась девушка. — Спасибо.

Когда эльф растворилась в воздухе, Грейнджер нахмурилась и пару минут обдумывала вариант не пойти на обед вообще, но, как на зло, она просто умирала с голоду и хотела побыстрее увидеть ребенка. Поэтому, натянув на себя тесное платье, Гермиона высушила волосы магией и просто заколола передние пряди заколкой, решив, что и так сойдет.

Посчитав про себя повороты, она спустилась вниз и потом просто ориентировалась по детскому лепету. Боже, Гермиона успела соскучиться по сыну всего за вечер.

— Мама, ну наконец-то! — Скорпи подскочил и понесся к ней, только завидев мать в дверях.

— Привет, солнышко, — она поцеловала его в щеку. — И тебе привет.

Малфой сидел во главе стола, смотря на заголовок газеты. Она и сама так смотрела на этот заголовок сегодня утром. Речь министра была профессиональной и склоняющей к спокойствию, но прошло слишком мало времени с неспокойных времен, чтобы люди отреагировали на новость о сбежавших Пожирателях без паники.

— Милое платьице, — хмыкнул Малфой, осмотрев Гермиону с головы до ног, так и не поздоровавшись.

Когда Драко снова перевел глаза на газету, она поджала губы и присела за стол. Окинув взглядом деревянную поверхность, гриффиндорка изумилась.

— Начнем есть прямо сейчас? Даже не подождав еще два десятка человек? — фальшиво наивно спросила она, смотря на хозяина поместья, и он, наконец, отложил «Ежедневный пророк» в сторону.

— Скажи, Грейнджер, у тебя всегда были проблемы с головой или раньше было терпимей? — улыбнулся Драко, пока Тинки приносила еду, а Скорпи был увлечен расспросами о десерте.

— Просто это смешно, — пожала плечами она. — Неужели во всем особняке нет стола поменьше? Ради Мерлина, нас всего трое.

Гермиона покачала головой, смотря на огромный стол, который выглядел внушительно в величественном обеденном зале, но, по ее мнению, в данный момент все это было просто глупым. Рубашка Драко, пиджак, даже Скорпиуса нарядили в официальную одежду. По сравнению с этим всем ее платье было максимально домашним вариантом.

— Имей уважение, этому столу сотня лет, — прервал поток мыслей Гермионы холодный голос.

Пережевав просто непозволительно вкусную утку, она продолжила:

— Вы всегда принимаете пищу при параде?

— Грейнджер, для некоторых причесаться и надеть на себя что-то, приличнее огромной футболки, это не значит «быть при параде», — Гермиона чувствовала, что Малфой едва сдерживает раздражение; и хотя это было бесконечно забавное зрелище, девушка все же решила не испытывать терпение слизеринца при сыне.

— Это так здорово, что мы, наконец, все вместе будем жить в Мэноре! — восторженно произнес Скорпиус, и мать напомнила ему о том, что говорить нужно после того, как пережевал еду. — Ты знаешь, папа делает мне мою комнату!

— Правда? — поддержала разговор Гермиона и только сейчас задумалась о том, насколько разные жилищные условия имел Скорпи, оставаясь у нее и у отца.

— Да, я рассказываю ему все-все как мне нравится, и мы хотим сделать точную копию той, которая у меня в будущем! Она почти готова, нужно только еще пара шкафов, но мастер привезет их послезавтра, правда, пап?

— Да, ко вторнику они должны быть готовы, — кивнул Драко, пережевывая.

— И тебе нужно будет нарисовать мне пару картин, которые висели у меня в комнате, ладно? — сын так улыбался, что отказать ему было практически невозможно.

— Я очень постараюсь, Скорпи.

Еда на столе менялась с таким разнообразием, что Гермионе и правда казалось, что они ждут еще не менее десятка гостей.

— И ты покажешь мне свою комнату? На каком она этаже? — не унимался малый, который явно был очень рад новости переезда. — Моя на четвертом.

— Моя на втором, но едва ли она красивее твоей, судя по рассказам, — девушке нравилось видеть сына таким счастливым, но она понимала, от каких ожиданий идет эта радость, и ей очень не хотелось его разочаровывать.

Они ели практически молча, изредка перебрасываясь фразами с мальчиком. В воздухе висела тяжелая атмосфера, и чуть ли не впервые она не была связана с их отношениями. Новости, разлетевшиеся сегодня утром, душили, как смог, будто еще раз напоминая, что это чертова катастрофа. Завтра рабочий день Грейнджер наступит раньше прежнего еще на несколько часов, а у нее до сих пор лежала гора незавершенных задач от мистера Мокриджа. В такие моменты ей хотелось взорваться негодованием от наглости шефа, но сейчас резко-негативных эмоций было достаточно всем.

— Из какого камина мне отправляться завтра на работу? — задала вопрос Грейнджер, когда Тинки щелчком пальцев убрала грязную посуду и подала шоколадный пирог, который, на беду Гермионы, выглядел невероятно аппетитно. И хотя девушка решила, что завязывает со сладким из-за нескольких явно лишних килограмов, набранных впоследнее время, ее сила воли все же дала сбой, когда она увидела крем в разрезанном кусочке.

— Помнишь комнату на третьем этаже, куда вы прибыли со Скорпи на обед? Это один из пустующих кабинетов моего отца, так что можешь отправиться оттуда.

— Особняк такой большой, что, боюсь, мне понадобится гид, — улыбнулась Гермиона, чувствуя, как помадка тает на языке. — Боже, это какое-то блаженство!

Девушка простонала от удовольствия, и Скорпиус поведал ей о том, что это один из его любимых тортов, и он называется «Черепаха». Она перевела взгляд на Малфоя и заметила, как он пристально смотрел на ее лицо, и щеки тут же окрасились в красный. Они всегда так делали, когда слизеринец уделял ей внимание.

— Попросишь Тинки или Фрэнка, они тебя проведут, — наконец сказал он, оторвавшись от разглядывания. — Меня в это время уже не будет, я рано ухожу на тренировку.

— Будешь продолжать тренироваться? — удивленно спросила Гермиона.

— Мир не может остановиться из-за побега из Азкабана. Стадион будет защищен министерскими заклинаниями, повышенная охрана, но… — Драко сделал паузу. — Если нагнетать это все, люди будут паниковать еще больше.

— Они ведь не доберутся до нас? — произнес Скорпиус, и родители тут же повернулись к нему.

— Котенок, ты же знаешь, насколько безопасен Мэнор, правда? — спокойным тоном сказала Гермиона, вытирая салфеткой шоколад у него со щеки.

— Ты все время будешь с Тинки здесь или с кем-то из нас, не волнуйся, — подтвердил ее слова Драко.

Отхлебнув чай из чашки, Гермиона поморщилась от его крепости. Окинув глазами стол, она увидела лишь молочник, торт и несколько блюд с печеньями разных сортов.

— Тинки, а ты не могла бы принести лимон? — ей все еще было неловко просить кого-то ей прислуживать, когда девушка спокойно могла что-то взять сама, но не была уверена, что без проблем найдет дорогу на кухню.

— Конечно, — поклонилась эльфийка, и через пару секунд перед девушкой красовался нарезанный цитрус на блюдечке.

— Лимон? — скривился Драко, смотря на фрукт, как на нечто инородное на столе.

— Я люблю пить чай с лимоном, — ответила Гермиона, бросая несколько долек в чай.

Он проследил, как она сделала еще один глоток так, будто не мог поверить что кто-то это может пить. Затем парень отвлекся, помогая Скорпиусу налить молоко в чашку, чтобы тот не попытался сделать это при помощи своей магии, как он обычно делал, после чего обжигался.

— Я подумала, возможно, нам следует осенью отдать Скорпиуса в школу, — внезапно сказала Гермиона, заполняя тишину. — Так как это неправильно, что он ничем не занят. Да, это все путешествие во времени, но… нужно привыкать к новым обстоятельствам.

— Я думал об этом. Хорошая идея, — кивнул Драко.

— И ты не против? — Гермиона уже была подсознательно готова придумать тысячу аргументов, а они не понадобились вовсе. — Я думала, ты не захочешь отдавать его в маггловскую школу.

— Он говорил, что ходил в туда в будущем, а потом станет учиться в Хогвартсе, — пожал плечами Драко. — Добавим пару уроков с гувернантками, сомневаюсь, что некоторым наукам магглов обучают. Но в целом, да, я не против.

— Скорпи, что скажешь? — повернулась девушка к сыну. — Ты же сможешь держать свою магию под контролем?

— Конечно! — улыбнулся он, выпивая чай с молоком залпом. — Тогда я как раз успею завести много новых друзей ко дню рождения.

Они с Малфоем одновременно переглянулись, думая об одном и том же. Мы просто никудышные родители.

— А когда у тебя день рождения, сын? — наклонился к нему папа, не выдавая своего смятения.

— Двадцать первого февраля. Совсем рядом с днем влюбленных!

Было видно, как им обоим мгновенно полегчало, потому что на какую-то секунду Гермиона успела ужаснуться, что они умудрились пропустить день рождения собственного ребенка.

— Наверное поэтому мы так сильно тебя любим, все из-за февраля! — Малфой резко подхватился и начал целовать малого в щеки, пока тот смеялся, вереща от щекотки.

Гермиона мысленно сделала себе фотографию этого момента в альбом памяти. Сейчас они оба были частью чего-то, что делало ее жизнь счастливой и в какой-то момент ей даже перестало быть от этого страшно. Это и было самым пугающим.

***

Напряжение в Министерстве буквально перекрывало доступ кислорода к легким и текло по венам смолой. Возня в кабинетах была ничуть не меньше обычного дня, но в ней было больше паники и отчаяния, будто каждая секунда, пока кто-то медлит или пьет свой остывший кофе, могла стоить кому-то жизни. Конечно, где-то это было плюсом: даже самый рядовой сотрудник чувствовал ответственность на своих плечах и работал более усиленно, но психика людей и так была далека от нормальной отметки.

Отдел контроля магических созданий сегодня утром взял на себя и другие полномочия, в принципе, как и все отделы, кроме этажа Тайн, на котором, предположительно, только тем и занимались, что пытались предотвратить катастрофу. Еще даже не было обеда, а голова Гермионы раскалывалась, несмотря на то, что вчера Драко вызвался прочитать сказку сыну, а она отключилась, как только ее макушка коснулась подушки.

— Гермиона? — Кингсли заглянул в кабинет, обводя девушек взглядом. — Я ищу тебя. Не уделишь мне минутку?

Она кивнула, еле передвигая ногами, и, взяв стаканчик в руку, не обнаружила там кофе и выбросила его в мусорное ведро. Будто обычные дни были недостаточно тяжелыми.

— Держи, тебе нужно разобраться с этим. Мокридж просил отдать их именно тебе, он знал, что я тебя буду искать, — внушительного размера папки легли Гермионе в руки.

— Мне? Почему я!? — чуть ли не простонала девушка, вспоминая, сколько еще задач на листке у ее рабочего места горели красным.

— Ты же знаешь, начальники отдела сейчас готовятся к собранию, я уже должен быть там, но нужно отправить пару писем, — Кингсли покрутил в руках несколько конвертов с Министерскими печатями.

— Годрик, в отделе есть не только я! А в его помощницах еще числится Мэри! — это неравенство начинало Гермиону не просто бесить, а убивать в ней все жизненные силы.

— Прошу, не заставляй разбираться меня еще и с этим, — покачал головой Кингсли. — Вообще-то я искал тебя, потому что у меня есть одна просьба.

Посмотрев в глаза министра, Гермиона начинала медленно ненавидеть просьбы других людей.

— Ты должна попытаться уговорить Поттера покинуть страну. Понимаешь же, насколько для него опасно…

— Нет-нет, даже не проси, — девушка отошла на шаг, качая головой.

— Послушай, Гермиона, они могут прийти за ним, он может погибнуть! — громким шепотом пытался убедить ее мужчина.

— Кингсли, Гарри — это тот, кто пошел сдаваться Волдеморту, потому что из-за него гибли люди, — вполголоса объяснила ему гриффиндорка, предварительно оглянувшись. Сейчас людям не хватало только услышать имя Того-кого-нельзя-называть. — Очнись, это не сработает! Он останется, как и всегда.

— Но…

— Мы пытались. Позавчера с Роном привели ему десятки аргументов, а Джинни еще около сотни, но даже мы понимаем, что это все чушь.

— Я просто так за него переживаю, — вздохнул Кингсли, смотря на нижние этажи снующих туда-сюда сотрудников.

— Как и все мы, — отозвалась девушка. — Но лучшее, что ты можешь сейчас сделать — это бросить силы на поимку сбежавших. Скажи, что реально сейчас происходит?

Она подвинулась ближе, чтобы ни одна пара любопытных ушей не услышала разговор.

— Дементоры рыщут по Великобритании в поисках, — увидев выражение лица девушки, министр тут же добавил. — Ограниченное количество! Я тоже был против этого, но что поделать, если дементоры — лучшие ищейки тех, кто напуган. Министерство теперь более защищено — им сюда не пробраться. Не знаю, слышала ли ты, но с завтрашнего дня будет проверка каждого работника, кто переступает этот порог. Тебе тоже нужно будет ее пройти.

— Господи… — закатила глаза Гермиона, понимая, что только этого ей не хватало в расписании.

— Да, знаю, довольно муторно, но ее должны пройти все без исключения. Чтобы не было таких ситуаций, когда мой помощник оказывается…

Министр не договорил, но Грейнджер кивнула, чувствуя, как папки уже оттянули ей правую руку.

Кингсли звучал убедительно, но это уже было где-то на подсознании — еще со школьных лет недоверие к Министерству. И пусть теперь министром был тот, кто боролся с ними плечом к плечу, память о том, что Министерство всегда не было способно защитить ее близких была слишком свежа.

— Ладно, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — произнесла Гермиона, и, обменявшись кивками, они разошлись.

Бросив папки на стол с громким стуком, она потерла красные от усталости глаза.

— Сегодняшний день просто безумен! — возмутилась Мэри. — Почему мы должны делать еще и отчетности аврората? Это не наша компетенция.

— Аврорат занят другим, ты и сама знаешь, — устало объяснила Гермиона напарнице, листая документы.

— Еще одна минута без кофе, и я не выдержу, — услышала она вздох за спиной. — Ты была на дне рождения Малфоя?!

Второй вопрос прозвучал с такой шокированной интонацией так неожиданно, что Грейнджер тут же развернулась на сто восемьдесят градусов. В одной руке у Мэри была чашка кофе, судя по запаху, дерьмовая бурда, которую подают прямо здесь, а во второй — журнал каких-то сплетен, на обложке которого Гермиона успела заметить платиновую шевелюру слизеринца и черный торт.

— Там не должно было быть прессы, — растеряно проговорила гриффиндорка, ища оправдания.

— Но она была! — победно произнесла девушка. — Вот же, ты прямо за этим усатым стариком.

И, всмотревшись в разворот, Гермиона действительно увидела себя на одной из колдо, поправляющей волосы. Слава Мерлину, рядом с ней не было никого из рода Малфоев, а уж тем более Скорпиуса.

— Это единственное фото?

— А тебе нужно еще? Ну и ну, это и так событие! Ты же говорила, что не общаешься с ним, — Мэри прищурилась так, словно, будь ее воля, сейчас же направила бы свет лампы в лицо собеседнице.

— Я была плюс один к одному из приглашенных, — спокойно ответила девушка и вмиг разозлилась. — И вообще, сейчас это явно не место для подобных сплетен. У нас дел невпроворот, так что, будь добра, займись этим!

Она вырвала из рук коллеги журнал и, бросив к себе на стол, сунула ей ровно половину документов, полученных от Кингсли, заранее зная, что ей еще предстоит проверить за Мэри работу несколько раз.

***

Аппарировав, Гермиона почувствовала себя очень странно, перенесясь из Министерства не на свое привычное крыльцо, а в прихожую Мэнора. Еще страннее было так легко попадать в такую крепость, в которую вход был у людей, которых можно было пересчитать по пальцам.

Взмахнув палочкой, она включила свет на кухне, и, сложив рабочие бумаги на поверхности для готовки, которые стояли в середине большой комнаты в квадратной форме, Гермиона прислонилась ладонями к прохладному камню. Голова немного кружилась, но это было обычное дело при такой нагрузке. Решив, что если не пройдет после ванны, она обязательно попросит Тинки принести какое-то лекарство, хотя ей уже было неловко постоянно гонять эльфийку. Вот минус проживания в чужом доме: совершенно непонятно, что и где лежит!

Хлопок аппарации немного напугал Гермиону, но ее организм был таким уставшим, что она даже не вздрогнула.

— Грейнджер? — удивленно-обеспокоенно произнес Драко. — С тобой все нормально?

Видимо, у аристократов на приветствия аллергия.

— Да, все в порядке, — кивнула она, немного отступила и обошла стойку с поверхностями с другой стороны, чтобы видеть его.

Спортивные штаны и обтягивающая водолазка темно-серого цвета так хорошо на нем смотрелись, что были практически неотъемлемой частью Малфоя. Боже, не нужно было сюда переезжать. Он бросил спортивную сумку на пол, налив себе воды.

— Как твоя тренировка? — она решила поддержать разговор, потому что просто стоять здесь и пялиться на него не было никаких сил.

— Как обычно, — коротко ответил Драко, все еще не сводя с нее обеспокоенного взгляда. — Ты была у Скорпиуса? Тинки пытается выстроить для него нормальный график, так что ему скоро пора спать.

— Нет, я пришла буквально несколькими минутами ранее, — покачала головой Гермиона. — Сейчас зайду к нему. В Министерстве сегодня аврал.

Она взяла сумку в руку, попытавшись уложить все папки в другую, но те, как на зло, совершенно не желали поддаваться, а палочка уже лежала в заднем кармане.

— Выписываешь журнальчики с моим изображением, Грейнджер? — насмешливый голос раздался сзади нее, и Гермиона, посмотрев вниз, увидела обложку на которой Малфой был в том самом костюме со дня рождения, о котором судачила Мэри. — Если тебе так сильно хочется на меня посмотреть, то я могу тебе показать вживую. Стоит только попросить.

Его ехидный голос проникал через воздух ей прямо в рот, а оттуда в желудок, пробуждая какое-то странное трепещущее чувство. Настроение Малфоя вмиг поднялось. Неудивительно, неловкость Гермионы всегда его радовала.

— Еще чего, — фыркнула она, отбросив журнал со стопки, и все же достала палочку, чтобы заставить все ее вещи левитировать в комнату на втором этаже. — Это появилось здесь из-за моей напарницы. Она, знаешь, не слишком умная. Ты смог запудрить ей мозги, и Мэри клюнула.

— А ты? — немного поднял подбородок Драко, спрашивая. — Тебе я смог запудрить мозги?

— Нет, — покачала она головой, пытаясь выглядеть уверенно.

Ты не запудрил мне мозги, но я почему-то не перестаю клевать на эту удочку. Словно глупая рыба, которая знает, что ее после этого убьют, все равно плывет на неестественно яркую приманку.

— Тогда почему ты все еще стоишь так близко? — улыбнулся Драко уголком рта, наблюдая, как она осознает, что стояла, словно вкопанная все это время.

— Ты просто невыносимый человек, — психанула Гермиона и, развернувшись на каблуках, обошла стойку и уже почти вышла через арку, резко остановившись.

— Ты придумала достойный повод остаться? — улыбнулся Малфой, и ей захотелось передумать делать то, что она собиралась сделать, но совесть ей не позволила.

— Я хотела тебя поблагодарить. Так или иначе, если бы не ты, моя жизнь была бы в опасности. Точнее, в большей опасности, если бы не твое предложение пожить здесь, — эти слова дались Гермионе непросто, но их нужно было сказать. Потому что она такой человек.

— Тебе не кажется, Грейнджер, что в последнее время приходится слишком много меня благодарить? — Драко медленно подошел к ней, словно зная, что девушка все равно никуда не денется. — А я так не люблю пустые благодарности.

Ее брови взлетели вверх несколькими секундами позже после произнесенной им фразы, потому что она слишком сосредоточилась на движении его губ, которые, Мерлин их дери, почему-то опять оказались слишком близко, хотя Гермиона честно постоянно пыталась уйти.

— И… что ты хочешь за это?

— А что ты можешь мне предложить? — он наклонил голову, опираясь на правую руку с левой стороны от ее виска, будто устав стоять. Но Малфой просто устал слишком долго не вводить ее в смятение. Словно у него был чертов будильник!

— Я понятия не имею, что тебе могло бы пригодиться, — Гермиона попыталась отступить назад, но едва ли расстояние между ними увеличилось хотя бы на полшага. — Я не знаю тебя достаточно хорошо.

— Ну, ты ведь была моей женой, где-то там, в другой реальности, — проговорил Драко, сосредоточив свое внимание на ее локоне, который он медленно накручивал на палец. — Подумай, как бы ты могла меня отблагодарить, если бы была моей женой?

Гермиона сглотнула, слыша, как тикают часы в прихожей. Она точно знала, что Малфой имел в виду, и хотела задушить их обоих голыми руками. Его за то, что смеет так себя вести. А себя за то, что какая-то часть ее, бесспорно порочная и неправильная часть, только этого и хотела — отблагодарить парня таким путем.

— Если бы я была твоей женой, Драко, — Гермиона специально сделала акцент на его имени и подвинулась ближе, практически соприкасаясь с ним носом, — то мне бы не пришлось тебя благодарить за то, что я здесь живу.

Она треснула его по руке, все еще сжимающей ее волосы и прошла мимо, смотря, как он улыбается, скрывая от него свою собственную улыбку. Гермиона знала, что скоро игра продолжится, потому что сегодня счет был один-один, а такой расклад никогда не устраивал ни одного из них.

***

Холодный душ окончательно прогнал остатки сна, но Драко все еще зевал, натягивая одежду. Вчера сон к Малфою не приходил слишком долго, чтобы он сегодня чувствовал себя бодро в полшестого утра. Парень знал, что в обеденном зале его уже ждал завтрак, согласно рациону, но все еще не приучил себя нормально есть по утрам без желания просто влить в себя ведро кофе.

Запихивая вещи в свежую сумку, Драко оглянулся в поисках перчаток. Естественно, все это на тренировку ему могли сложить домовые, но приготовления с утра были для него чем-то вроде ритуала, который помогал настроиться мыслями на новый день. Нахмурившись, он восстановил в голове события вчерашнего вечера и вспомнил, что по дороге в спальню зашел с сумкой в библиотеку, чтобы запечатать и отправить пару писем, а время было слишком позднее, и он не хотел будить Фрэнка. Выглянув в окно и увидев легкую морось, парень натянул толстовку и поднялся на этаж выше, попутно накладывая чары оглушения в сторону комнаты сына. Он хотел, чтобы его не разбудила утренняя суета в Мэноре, которая всегда наступала через несколько часов после того, как Драко просыпался — прислуга приступала к своим обязанностям.

Толкнув дверь в библиотеку, парень зашел и начал просматривать поверхности на предмет синих перчаток, как вдруг замер, наткнувшись на кудрявую макушку.

— Грейнджер, что ты здесь делаешь в такую рань?

Она встрепенулась, оторвав глаза от пергамента, на котором была министерская печать, и посмотрела на него.

— О, я… Я просто работала, мне нужно было кое-что закончить, — Гермиона несуразно обвела пальцем вокруг бумаги. — Ты ведь не против? Я спросила у домовых дорогу и подумала, что если бы ты был против, они бы…

— Ты вообще спала? — прервал Драко ее сонный поток речи.

Три пустые чашки на небольшом столике, судя по едва уловимому запаху, в которых был кофе и темные круги под глазами делали картину завершенной. «Заучка и трудоголизм». Масло.

— Я… да… я спала, — потерла она глаза рукой. — Просто проснулась сорок минут назад, мне нужно еще перепроверить несколько бумаг до рабочего дня.

— Тебе не кажется, что это слишком? У Мокриджа есть хотя бы какие-то пределы наглости? — к своему удивлению Драко обнаружил в собственном голосе нотки злости.

Ему чертовски не нравился ее такой болезненный вид.

— Это риторический вопрос, — хмыкнула Гермиона. — Но сейчас везде много работы.

Девушка пожала плечами, хотя Малфой очень сомневался, что кто-то из ее отдела сейчас точно так же сидит над идиотскими бумагами. Еще месяц назад, когда он стал чаще бывать у нее дома, Драко заметил, что гриффиндорка либо спит, либо проводит время с сыном, либо работает. Это был слишком скудный набор жизненной занятости, и даже картины в ее квартире, которые неделями не обновлялись, говорили о том, что она слишком много работает. Да, конечно, то же самое можно было сказать и о Драко, но он действительно получал удовольствие от полетов на метле и состязаний, и даже если брать в учет все тренировки Кингла, никогда не приходил домой в таком состоянии.

— Да и к тому же, Мокридж точно даст мне хорошие рекомендации, а это позволит быстрее подняться по карьерной лестнице, — добавила Гермиона спокойно, видимо, устав настолько, что даже забыла язвить. — Если я доживу, конечно.

Он прищурился, смотря, как Грейнджер допивала остатки кофе, и, вновь уткнувшись в пергамент, невербальным заклинанием пополнила чашку новой порцией напитка. Драко неожиданно вспомнил, что именно эти чары в невербальном исполнении давались ему хуже всего. Именно на заклинание Подзаправки он потратил времени вдвое больше обычного на шестом курсе, но все равно остался вторым после Грейнджер.

Мысленно улыбнувшись воспоминанию, он схватил перчатки, лежащие прямо возле подоконника, на который обычно опускаются совы, и вышел из библиотеки, оставив Гермиону чахнуть над своими записями. В этом было что-то дикое: натыкаться на нее утром, на голодный желудок, даже не выпив кофе, и ни капли не раздражаться.

Комментарий к Глава 12

Хорошего понедельника, дорогие ждуны))

Итак, хочу ответить на пару вопросов тем, кто не читает комментарии.

По поводу того, что Малфой там делает в будущем. Некоторые догадались, что будущего, с которого прибыл Скорпи не существует. Если бы они сейчас перенеслись туда, там было бы уже всё совсем по-другому: возможно, Гермиона была бы жива или еще что-то.

Знаю, что многим из вас не хватает развития отношений, но это ненадолго, уверяю)) Надеюсь, вам пришелся по душе переезд Гермионы)

Как всегда, обнимаю вас, пишите что думаете и набирайтесь терпения до следующего понедельника!:*

П.С. Всех, кто учится, с праздником и удачного учебного года)

========== Глава 13 ==========

Министерство казалось пустым в такое время, когда только самые ранние пташки и начальники разных отделов открывали двери своих кабинетов. Малфой скучал в приемной, смотря на все еще пустующее место заместителя того, кого он ждал уже десять минут, что лично для Драко было настоящим подвигом. Стук высоких шпилек заполнил коридор, и парень перевел взгляд на дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как глава отдела магического правопорядка зашла в помещение.

Белокурые волосы, которые, в отличие от его собственных, пусть и идеально, но все же были покрашены, строгая юбка и неизменно черная блузка, стрелки на глазах — лук, полностью характеризующий Илоизу Селвин. Несмотря на свои сорок с небольшим, она выглядела невероятно эффектно, хотя недавно развелась во второй раз и, кажется, не собиралась останавливаться в покорении амурной тропы.

— Бог ты мой, кого я вижу. Сам Драко Малфой, — произнесла женщина, растягивая гласные в своей манере.

— Илоиза, твой кофе, — улыбнулся он, протягивая ей стакан.

— Лавандовый латте? — прищурилась она, снимая запирающее заклинание со своего кабинета и проходя внутрь.

— И щепотка перца, — уточнил Малфой, присаживаясь на диван без приглашения.

— Черт возьми, я понимаю, почему эти бедные девочки в тебя влюбляются, — покачала головой волшебница, отпивая из стакана свой любимый напиток.

Женщина сняла жакет и, бросив его на противоположный диван, надела очки странной кошачьей формы. Драко мог поклясться, что Илоиза — единственный человек, которому шла эта оправа.

— Давно я тебя не видела, хотя слежу за всеми твоими успехами через прессу и пью каждый пятый тост за твое здоровье, дорогой, — известила она его, просматривая бумаги на рабочем столе, которые явно попали туда уже после ее вчерашнего ухода.

— Думаю, это единственная причина, почему я все еще не при смерти, — улыбнулся Драко.

— Без сомнений это все благодаря мне и выдержанному бурбону, — Илоиза через секунду бросила бумаги обратно и, опершись о стол, повернулась к гостю. — Я смею надеяться, что ты пришел справиться о моем самочувствии или же у твоего визита есть причина?

— Зная тебя, о твоем самочувствии можно не справляться еще лет двести, — махнул рукой слизеринец. — Однако у меня к тебе деловое предложение.

— Это что-то новенькое, считай, ты меня заинтриговал, — произнесла женщина, наслаждаясь кофе.

— Я знаю, что тебе в отдел нужны новые кадры, — сказал парень, закидывая ногу на колено. — И у меня есть, кого тебе предложить.

Илоиза выгнула четко очерченную бровь, ожидая продолжения.

— Гермиона Грейнджер.

— Слышала я об этой девочке, — она встала и, обойдя свой стол, села в кресло, — но ты же знаешь, что я не беру неопытных к себе в отдел. Она молодая еще совсем.

— Она очень умная, поверь, я знаю, о чем говорю. Это иногда даже бесит, — он взболтнул свой собственный мятный напиток в стакане, когда заметил, что собеседница его изучает.

— И когда же ты успел ознакомиться с ее профессиональными способностями?

— Я учился с ней, этого было достаточно.

Илоиза хмыкнула, покрутив пестрое перо в руке.

— У меня в отделе все до одного с не менее пятью годами работы в Министерстве.

— Тебе стоит поработать с ней, и ты поймешь, что я сейчас делаю тебе большое одолжение, — надменно проговорил Драко. — Уверен, она заткнет за пояс многих из твоих опытных наседок.

— Ну и ну, Драко Малфой, просто поразительно, — протянула женщина, сложив на груди руки с длинными черными ногтями. — А тебе то что с этого?

— Я просто помогаю обеим сторонам, — пожал плечами парень. — Считай это тебе моим подарком.

Илоиза подняла бровь, заговорщически улыбаясь.

— И это никак не связано с тем, что несколько дней подряд она появляется в Министерстве из камина в твоем родовом поместье?

Драко усмехнулся, поражаясь. Мисс Селвин была лучшей подругой матери Блейза, и это всегда тонко чувствовалось, когда дело касалось мужчин и плетения интриг. Даже свое место еще в начале карьеры она получила, случайно узнав горячую новость об измене одного из помощников тогдашнего министра, и, воспользовавшись этим, быстро поднялась по карьерной лестнице. Никто не пророчил ей светлого будущего, но Илоиза оказалась чрезвычайно талантливой девушкой и смогла управлять крупным отделом самостоятельно, утерев всем нос. Поэтому просто поразительно, как он мог надеяться, что история останется шита без единой выдернутой нитки.

— А ты все замечаешь, да? — улыбнулся Драко.

— Я замечаю только то, что мне может быть интересно, — склонила голову Илоиза, подписывая какой-то документ.

— Это… вообще ничего не значит, — ответил он, смотря на женщину в упор. — Мы не спим с ней.

— Тогда я даже понятия не имею, что она с тобой сделала, — Селвин прикусила кончик пера, все еще смотря на Малфоя, но потом приподняла уголок рта. — Считай, что я тебя услышала.

— Я буду ждать от тебя презент за оказанную услугу, — встал с дивана он, усмехнувшись.

— Не наглей, Малфой, — отбросила она блондинистые волосы за плечи. — И скажи этому паршивцу Блейзу, чтобы заходил хотя бы немного чаще раза в полгода. Не видела его уже несколько месяцев, мы же работаем на разных этажах!

— Ты же знаешь Забини, он занят несколько иным, — фыркнул Драко, вспоминая последние несколько пассий лучшего друга.

— Яблочко от яблони, — пробормотала Илоиза себе поднос, закатив глаза.

— Но я передам ему, — он открыл дверь просторного кабинета своей хорошей знакомой и обернулся. — И спасибо тебе.

— Ну что ты, я теперь сгораю от нетерпения, как хочу взглянуть на эту твою Гермиону Грейнджер, — растянула она губы в улыбке, и Драко лишь покачал головой, понимая, что некоторые женщины неисправимы даже с возрастом.

***

— Пристыженный король со своими вельможами и придворными дамами вернулся во дворец, а пень на полянке еще долго хихикал над глупым королем. Когда все ушли, из-под корней выбралась толстенькая и усатая старая зайчиха. В зубах у нее была зажата волшебная палочка. Шутиха упрыгала далеко-далеко, а на пне поставили золотую статую старой прачки, и никогда больше в том королевстве не преследовали волшебников, — тихо закончила свой рассказ Гермиона и оторвала взгляд от страниц.

Наколдованное Драко небо на потолке комнаты сына мерцало звездами и отблесками галактик, бросая приятный свет в темноте ночи.

— Почему ты до сих пор не уснул? — шепотом спросила она Скорпиуса, погладив ребенка по щеке.

— Я почти сплю, — уверил ее мальчик, зевая. — Сегодня меня обучали Астрономии. Мне пришлось много писать.

— Тебе понравился учитель? — она знала, что Драко нанял сыну несколько преподавателей, чтобы он не отставал от программы, которую и так пропустил из-за всех этих недоразумений с временными рамками.

— Да, мисс Бенетт очень милая, — кивнул Скорпиус.

— Если будешь хорошо заниматься, на днях выберемся погулять. В новый парк на Косой аллее, слышал? Новое творение Джорджа.

Одна часть нее хотела забаррикадировать ребенка в замке и никуда не пускать, чтобы исключить даже самые малейшие опасности, но головой она понимала, что Скорпи не может постоянно проводить время в Мэноре с эльфами и учителями, поэтому сделала над собой усилие.

— Да, было бы здорово! — улыбнулся мальчик, выразив восторг громким шепотом. — Папа пойдет с нами?

— Если у него получится, — кивнула Гермиона, наклоняясь для поцелуя на ночь. — Тогда спи, набирайся сил, я люблю тебя, малыш. Сладких снов.

— Спокойной ночи, мам.

Он обнял небольшого мягкого медведя, который обычно гордо восседал на заправленной кровати, и сомкнул веки. Спустившись вниз, Гермиона заправила за уши выбившееся за день пряди из низкого пучка. Сегодня она взяла не так много работы на дом, потому что практически весь день провела на ногах, выполняя задания. Нет, правда, кажется, Гермиона сидела в своем кресле за весь рабочий день от силы минут семь. Потрясающе. И все равно несколько надоедливых листов еще лежали на кухне, раздражая ее взор.

— Мисс Грейнджер, вы ведь еще не ужинали? Мне распорядиться об этом? — спросил Фрэнк, вешая пиджак Гермионы на вешалку, который она накидывала на плечи утром.

— Малфой уже ужинал? — спросила девушка, повернувшись через плечо.

— Нет. Мистера Малфоя еще нет, в последнее время он задерживается на тренировках, но скоро должен быть, — ответил дворецкий.

— Тогда, наверное, будет логично, если я его подожду, — произнесла Гермиона, складывая рабочие бумаги и пытаясь вспомнить, куда дела перо с нескончаемыми чернилами, чтобы не отвлекаться.

— О, конечно, можете… — удивленно сказал Фрэнк. — Но если вы голодны, то будьте уверены, для мистера Малфоя есть одному — обыкновение.

— Думаю, это очень грустная привычка.

Гермиона была уверена, что никому не нравится одиночество. Ей тоже так казалось, что она любит быть одна, читать книги, и весь мир для нее не слишком хороший друг. До того, как встретила Гарри и Рона — свою вторую семью. До того, как нашла тех, кто ее действительно понимал. Всем людям нужен кто-то, такова природа человека. И те, кто говорят о любви к одиночеству, просто не встретили пока свою семью.

— В любом случае, — вздохнула Гермиона, улыбнувшись, — тот огромный стол для меня — кадр из спектакля кошмаров.

— Вам не слишком нравится интерьер в особняке? — поинтересовался мужчина.

— Нет-нет, здесь… — она прикусила нижнюю губу в поиске слов. — Здесь очень красиво, величественно и все такое. Но немного… холодно. И дело не в температуре, а просто… Знаете, Фрэнк, не берите в голову, я сегодня чертовски заработалась.

Грейнджер махнула рукой, думая, что дворецкий, работающий здесь не один год, вряд ли понимает, о чем она говорит.

— Давайте я распоряжусь о сервировке стола? — снисходительно улыбнулся он, сворачивая тему, так как не хотел смущать девушку.

— Только не в обеденном зале! — слишком эмоционально сказала Гермиона и затем рассмеялась, услышав собственный тон. — Честное слово, если я не дождусь его, то с удовольствием поем на кухне возле окна. Она же просто огромная, — девушка окинула рукой местность, будто дворецкий был здесь впервые. — И этот небольшой столик по душе мне гораздо больше.

— Ладно, я понимаю, — кивнул он. — Вам составить компанию, чтоб вы не скучали?

— Нет, Фрэнк, спасибо, вы очень любезны, но можете идти отдыхать. Мне все равно еще нужно закончить с бумагами, — уверила его девушка.

Попрощавшись с дворецким, она села за небольшой круглый столик, на котором эльфы уже разместили столовые приборы, и откинулась на стуле, выписывая исправленные правки, которые отметил Мокридж. Как ни странно, несмотря на довольно позднее время из-за усталости у нее не было зверского аппетита, который, судя по последнему приему пищи, уже должен был появиться. Ей нужен отпуск. Да вот только даже если бы это хотя бы в теории было бы возможно, то отдых от работы не решил бы основных проблем, из-за которых она просыпалась ночью от кошмаров и несколько секунд искала сына, прежде чем понимала, что с ним все в порядке, и он сладко спит несколькими этажами выше.

Когда в прихожей прозвучал звонкий хлопок аппарации, Гермиона взглянула на часы, где циферблат показывал почти двенадцать ночи.

— Грейнджер? — поднял брови Малфой, замечая в полутьме ее силуэт, который просматривался от двух ламп теплого света.

— Ты поздно, все ужины в мире уже успели бы остыть, — сказала она сиплым голосом от долгого молчания.

Он бросил сумку на пол и, сняв толстовку, облокотился о столешницу возле холодильника.

— Ты ждала меня?

— Фрэнк сказал, что ты не ужинал, и я подумала, что это как-то совсем грустно, есть одному, когда в доме еще живут люди, — пожала плечами девушка.

Для нее это правда было странно. Когда она была помладше, к ним с родителями всегда приезжали гости: друзья, с которыми общительные родители познакомились в очередном отпуске, родственники, разбросанные по разным странам, соскучившиеся по Лондону. И каждый раз они садились ужинать вместе, и было не принято просто кого-то не дождаться.

Малфой мог быть кем угодно, но Гермионе казалось неуважительным просто пользоваться всеми благами Мэнора и не пересекаться с ним.

— И я, конечно, засиделась, не заметила, как пробежало время, — добавила она, показывая на бумаги на столе.

— Опять работа? — нахмурился он, и неважно, насколько пристально Гермиона всматривалась в его лицо, все равно не могла прочесть ни единой эмоции.

— Да, но на сегодня это все, — она, наконец, сложила все в папку. — Ты вообще собираешься есть?

— Почему накрыто здесь? — поднял бровь Драко, смотря на небольшой столик у окна.

— Потому что нужно быть сумасшедшим, чтобы любить в одиночку есть за той огромной надгробной плитой, которая стоит в обеденном зале, — отрезала Гермиона, устав от того, что все постоянно спрашивают ее об этом. — Ну так ты сядешь или все же наденешь фрак?

Она нетерпеливо сжала губы, думая о том, что сама сидит в юбке и блузке, в которых была на работе, и это должно хоть как-то помочь сознанию Малфоя справиться с настолько неформальной обстановкой. Он растянул губы в улыбке, принимая правила игры.

— Кто бы мог подумать, что комфортнее всего ты будешь чувствовать себя именно на кухне, — сказал Драко, присаживаясь. — Иронично, не находишь?

— Эта кухня даже выглядит как ненастоящая, — фыркнула девушка. — Все поверхности на вид такие, будто с них несколько часов назад сняли пленку. Так, вроде бы тут вообще никто никогда не готовит.

Драко пригубил вино и, улыбнувшись, посмотрел на нее таким взглядом, словно безмолвно обвинял в наивности.

— Ну да, конечно, — протянула она, догадавшись. — На ней и правда никто не готовит.

— Настоящая кухня находится в подвальном помещении, и она раз в пять больше этой, — подтвердил парень. — Эльфы готовят именно там. Эта кухня существует, скажем, для забавы.

— Круто иметь возможность построить кухню просто ради забавы, — Гермиона саркастично кивнула головой, все же впечатляясь.

Перед ними возникла еда. На ее тарелке была паста; о ней девушка говорила эльфу утром, который спрашивал, чего бы ей хотелось. Ужином Драко была грудка индейки с зеленью.

— Индейка? — подняла она бровь, удивляясь, почему у них не одинаковая еда, потому что обычно бывало именно так.

— Рацион, — объяснил Драко.

— Как твои тренировки? — поинтересовалась гриффиндорка, пытаясь не чувствовать напряжения или неловкости. Им нужно научиться вести диалог больше двух минут без срывов, колкостей и обид. — Они довольно поздно заканчиваются.

— Сегодня это был просто спортзал. Обычно я тренируюсь допоздна, если Скорпиус оставался у тебя, — пожал плечами он.

— Тебе теперь нужно больше тренироваться? Ты сильно отстал от всех из-за… ну, поездки? — почему-то словосочетание «медовый месяц» отдавалось такой горечью в горле, что после него невозможно было вдохнуть.

Гермиона практически ничего не знала о квиддиче, но это была огромная часть жизни Драко, и эта часть точно так же намеревалась перекочевать в жизнь ее сына, если судить о его восторженных отзывах об игре. Поэтому она хотела проявить интерес, даже если это звучало нелепо. И, видимо, так оно и было, потому что он усмехнулся, слушая ее, хотя в его словах не было привычного яда.

— Нет, я тренируюсь больше всех остальных. Кроме тренера в команде у меня есть мой личный, так что две недели не повлияли на форму, только на моральное состояние, — Драко резко нахмурился, видимо, что-то вспомнив. — Почему ты не ешь?

Он перевел взгляд на то, как Гермиона ковырялась в тарелке и в его голосе прибавилось строгости, словно ей было пять, и она наотрез отказывалась есть суп из-за вареной моркови в нем.

— Тебе не вкусно?

— Нет, это все очень вкусно, правда, жить в Мэноре можно хотя бы только из-за еды, — хохотнула Гермиона, но его это не развеселило. — Просто сегодня у меня почему-то совершенно нет аппетита.

— Ты слишком много работаешь, Грейнджер, — серьезно произнес Драко, и она почувствовала странную потребность оправдаться.

— Думаю, это пройдет, как только люди немного придут в себя, привыкнут к новым мерам безопасности и перестанут заваливать срочными письмами все отделы.

Судя по поджатым губам, ответ его не сильно устроил, но он никак это не прокомментировал, а она специально набрала большую вилку макарон и отправила их в рот.

— Тебе нравится твоя комната? - спросил Драко после паузы.

— Моя? — глупо переспросила она, будто только вспомнив, что живет в особняке. — Да, конечно, она очень… женственная. Такое чувство, будто ее продумывала умелая рука.

— Это Нарцисса, — пояснил Драко, пережевывая зелень.

— Ну, это многое объясняет, — улыбнулась Гермиона. — Твоя мама умеет делать красивые вещи.

Девушка подумала об оранжереях, которые тоже были делом ее рук, но встретившись глазами с самодовольным взглядом Малфоя, тут же поняла, что ляпнула.

— Честное слово, ты не можешь быть настолько самовлюбленным, — покачала головой она, удерживая на лице улыбку.

— Что, Грейнджер, не считаешь меня «красавчиком»? — намеренно повторил он фразу, перенесшую их в майский вечер, когда они впервые пошли гулять втроем с сыном.

Она склонила голову, размышляя. Его работой было вгонять ее в краску, но это не могло длиться вечно.

— Ты сам слишком хорошо об этом знаешь, что превращает это в изъян, — наконец, вынесла Гермиона свой вердикт.

Не дав ему ответить, девушка встала, подняла выше юбку-карандаш и, сев, подтянула колени к груди, разувшись.

— Тот, кто придумал офисную одежду, должен гореть в аду, — пробурчала она и, переведя взгляд на Малфоя, увидела, как пристально он смотрит на ее позу с тарелкой в руке. — Что? Такое неприемлемо?

Это почему-то приносило ей удовольствие — раздражать его устоявшиеся манеры.

— Все потому что ты не бегаешь на каблуках целый день, — сказала Гермиона. — Тебе пока терпимо или ты потом еще месяц не сможешь сидеть со мной за одним столом?

Она забавлялась, и он видел это.

— Это просто смешно, Грейнджер, — покачал головой Драко, наблюдая за чертятами, пляшущими в ее зрачках.

— Ладно, тогда я еще немного воспользуюсь твоей лояльностью? В том зале есть одно преимущество — стулья действительно намного удобнее.

Немного подвинувшись, она протянула ноги под столом и сложив ногу на ногу, положила их на свободный участок его стула, наслаждаясь реакцией. Его вот-вот должно было вывести это из себя, но на лице слизеринца было лишь удивление. Он не ожидал, что она осмелится.

— Если хотела коснуться меня, нужно было сказать, — проговорил Драко.

— Ну да, в следующий раз пришлю телеграмму, — кивнула девушка, не покупаясь на этот стандартный прием, который всегда вводил ее в смущение. Он работал слишком долго. — А знаешь, что еще может ввести тебя в ступор?

За эти считанные минуты ее настроение подскочило на десятки отметок вверх, и в ней даже проснулся азарт, хотя она была не уверена, чего хочет добиться.

Потянувшись, Гермиона отломила вилкой кусок его индейки и отправила его к себе в рот. Он закатил глаза, наблюдая заэтим спектаклем.

— Это просто негигиенично.

— Глотать слюну другого человека во время поцелуя тоже негигиенично, но ты это делаешь.

— Целоваться с тобой было приятнее, чем смотреть, как ты воруешь мой ужин.

У него почти получилось. Гермиона моргнула и почувствовала, как жар поднимается к ее лицу, пока он смотрел на нее в упор. Ожидая увидеть это. Они вдвоем будто заключили невидимый пакт, незримый уговор о том, что между ними ничего не было. Но оно было.

— Еще бы, — это должно было прозвучать дерзко, но из-за еле слышного тона полностью потеряло свой посыл.

Они еще пару секунд смотрели друг другу в глаза, а потом Гермиона опустила взгляд, больше не в силах выдерживать напор чувств. Что-то подсказывало ей, что она заигралась, и сейчас самое время убрать ноги с его стула, но так сидеть действительно было удобно. А что такое неловкость по сравнению с многочасовыми каблуками в тандеме с неудобной офисной одеждой!

— Скорпи говорил, что сегодня занимался астрономией, — проговорила она, пытаясь чем-то заполнить паузу.

— Он должен владеть всеми знаниями, которым обучают в чистокровных семьях до школы, — сухо ответил Драко.

— Мы должны придумать, что скажем всем, когда Скорпиус пойдет в школу. Когда легенда о том, что твой кузен просто проводит у тебя лето станет слишком подозрительной.

— Мы подумаем об этом, как только его жизни перестанет грозить опасность, — Драко отложил вилку, понимая, что на сегодня аппетита больше ждать не стоит.

Гермиона кивнула, соглашаясь. Пусть мысли о том, что Скитер рано или поздно захочет что-то раскопать и выставить очередное сенсационное дерьмо в «Пророк» поглощали ее, но Драко был прав — сейчас у них были проблемы куда больше. Кингсли удалось наладить работу всех отделов, и люди, несмотря на первоначальную панику, были сплоченными и продолжали свою работу, разве что будучи осторожнее в несколько раз.

Тарелки с едой исчезли, и Гермиона пододвинула ближе чашку с чаем, которая сегодня заменила ей бокал с вином. Этот урок она усвоила: пить на голодный желудок — плохо.

Вдруг приятное касание к ее ноге заставило девушку перевести взгляд. Немного подняв стопу Гермионы, Малфой посмотрел на педикюр.

— Красный? — спросил он.

— Розовый, — уточнила девушка, чувствуя легкое покалывание на коже от его прикосновений. — Нужно же как-то добавить в свою жизнь красок.

Наверно, стоило выдернуть свою ногу у него из руки. Да, наверное стоило бы. Но она продолжала сидеть, смотря ему в глаза, пока не почувствовала, как он начал сжимать сильнее.

— О Боже, — простонала Гермиона, пока Драко разминал ее ступню легкими нажатиями.

Если бы она чувствовала это каждый вечер, то целый день носки каблуков совершенно точно стоил бы того.

— Приятно? — Драко поднял уголок рта, наблюдая за ее реакцией.

— Ты дьявол, — ответила гриффиндорка, растворяясь в удовольствии, когда вдруг легкое касание пальцев пощекотало стопу, и она засмеялась, дернув коленом.

— Тихо, ты ударишься, — усмехнулся в ответ Драко, удерживая ногу.

Она продолжала улыбаться, смотря на него. Это действительно было приятно. Ужинать с ним. Говорить. Смеяться. Чувствовать его прикосновения. Но пауза затянулась, поэтому она медленно потянула ступню на себя, и он позволил ноге выскользнуть из хватки. Сев нормально на стуле, Гермиона отпила чай, просто чтобы собраться.

— Я думала… как считаешь, зачем часовщик забрал маховик времени? — задала она вопрос, который мучил ее несколько дней. — Вдруг он все еще может его починить на самом деле?

— Так или иначе, как мы уже выяснили, он нам не сильно поможет, пока в нашем времени ошивается кто-то из будущего, мечтающий воскресить Волдеморта, — ответил Драко. — Мне это не понравилось, но в конечном итоге я понял, что толку от маховика все равно не будет.

— Как ты его нашел? — подняла она голову и встретилась с вопросительным взглядом напротив. — Часовщика. Не думаю, что это было просто.

— Люциус, — просто сказал Драко, но его голос сменился на резкий и грубый, как всегда, когда тот злился.

— Уверена, эта услуга стоила целый вагон галеонов, — покачала она головой, думая о том, что если часовщик действительно скрывался, то обнаружить его местонахождение стоило бы состояние.

— Едва ли, — фыркнул он. — Всего лишь обещание.

Драко пытался звучать легко, но его голос мгновенно стал пустым. Это было необычно. Малфой мог быть злым, раздраженным, грубым и совершенно невыносимым, но когда из него вот так испарялись эмоции — было по истине жутко.

— Обещание? — медленно спросила она, но ответа не последовало. Гермиона напряглась, вытянувшись, как струна. — Какое обещание?

— Я должен завести ребенка в ближайший год, — ответил он, не смотря ей в глаза.

Ее рот приоткрылся от чего-то, что совершенно удивительно не разнеслось эхом по комнате, потому что она была точно уверена, что слышала, как что-то оборвалось внутри нее. Завести ребенка. Ну, конечно. Полная семья — честная цена для приоритетов Люциуса.

Она знала, что это неизбежно, но почему-то каждый раз слышать о его свадьбе было как снег на голову. Но жениться это одно, а завести ребенка — совсем другое. Люциус знал, что делал, черт бы его побрал.

— Ты дал Непреложный обет? — если сжать кружку немного сильнее, она точно треснет.

— Отец не дошел еще до такой степени маразма, — грустно покачал головой слизеринец. — Но я дал ему свое слово. Этого вполне достаточно.

Она сглотнула, когда он все же посмотрел на нее. Грейнджер тешила себя мыслью, что умеет скрывать свои эмоции, но нужно было быть слепым, чтобы не увидеть, что эта новость с ней сделала.

— Ну, ты будешь отличным отцом, — выдохнула она, улыбнувшись.

Он не ответил, лишь отпив вина из бокала.

— Думаю, мне пора спать, завтра длинный день, — пробормотала Гермиона, поднявшись со стула. — Так что, спокойной ночи.

Она сделала три шага в сторону коридора, когда он окликнул ее.

— Гермиона? — девушка повернулась на звук своего имени, звучавшего из его уст совершенно необычно. — Думаю, в совместных ужинах действительно что-то есть. Спасибо.

Гриффиндорка улыбнулась и, кивнув, завернула за угол, желая упасть в кровать и притвориться, что никогда не слышала его обещаний, никогда не жила в этом доме и никогда не влюблялась в человека, с которым ей по всем фронтам было не по пути. Притвориться, что она не настолько идиотка.

***

— Мам, подержи! — Скорпи отдал ей в руки сладкую вату, которая меняла свой цвет каждые тридцать секунд, и понесся на карусель, держа в липкой от сладостей руке билет.

— Скорпиус, если тебя стошнит, я буду рассказывать эту историю всем твоим будущим девушкам! — крикнула она ему в след, смотря, как раскручивается это «адское развлечение», к которому в очереди стоял ее сын.

— Прекрати угрожать моему крестнику, — сказал Блейз, забирая у нее из руки вату, которая начала таять на солнце, и выбрасывая сладость в мусор. — Куплю ему потом новую.

Погода сегодня радовала жарой, и они заранее договорились втроем составить свои графики так, чтобы провести время с малым. Выбор Скорпиуса пал на парк развлечений, о котором ему недавно говорила Гермиона, и именно поэтому они сейчас толкались в скоплении народа, где родители ждали, пока их чадо проверят свой вестибулярный аппарат на выносливость.

— Я не знаю, насколько нужно быть гениями, чтобы пойти в парк развлечений в пятницу, — пробурчал Драко, стряхивая с плеча нечто, что могло остаться от толкнувшего его прохожего, который гнался за девочкой, что явно была в гораздо меньшем возрасте, чем предполагал аттракцион.

— Это единственный день, когда я смогла отпроситься с работы, — огрызнулась Гермиона.

Они понаблюдали за тем, как Скорпиуса пристегнули взмахом палочки к сидению и наложили несколько заклинаний для безопасности. Отойдя в сторону, Гермиона заказала себе колу в стаканчике, думая, что такая резкая смена температур летом ее добьет.

— Так вы, ребята, живете вместе теперь? — спросил Блейз, облокотившись на перила. — И оба до сих пор живы? Поразительно! По десять очков Гриффиндору со Слизерином!

— Да, мы посчитали, что так будет безопасней, — сухо ответила девушка.

— И как к этому отнеслась Астория? — следующий вопрос явно принес удовольствие мулату, судя по его расплывшейся улыбке.

— Забини, — предупреждающе произнес Малфой, но тот никак не отреагировал. — Она отнеслась с пониманием.

— О, могу представить! — хохотнул он и едва ли не был сожжен взглядом лучшего друга.

Каждый раз, когда разговор заходил о Гринграсс, Гермиона чувствовала себя максимально неуютно, но худшее, что могло произойти — что остальные заметят ее дискомфорт.

— Мне вот интересно, почему в чистокровных семьях существует это странное устаревшее правило о том, чтобы не жить вместе до свадьбы? — бойко задала вопрос она, маскируя неловкость за энтузиазмом.

— Потому что Малфой не хочет, — быстро объяснил ей Блейз, прежде, чем друг успел вставить свои пять копеек.

— Есть такое правило, Забини, — надавил Малфой.

— Которое перестало быть правилом примерно три столетия назад, — пропел итальянец, явно испытывая терпение друга на прочность.

— Думаю, что это полезно — проверить друг друга в быту до свадьбы и все такое, — произнесла Гермиона, чувствуя, что нужно что-то сказать.

— Я предпочитаю проверять своих избранниц несколько другим способом, — усмехнулся Малфой, отбирая у нее стакан и делая глоток колы через трубочку.

— О боже! — воскликнул Блейз и толкнул в плечо Гермиону. — Драко не девственник! Ты знала?!

Гриффиндорка закатила глаза, видя, как возвращается Скорпиус, чья прическа сейчас была больше похожа на станцию связи с космосом.

— Это было круто! — закричал он. — Вы не хотите попробовать?

— Мы воздержимся, — покачал головой Драко. — Кстати, видел там метлы с заколдованными вещами и тебе нужно словить определенную, но они двигаются с разной скоростью. Мог бы проверить свои умения.

— Я их сделаю, — расплылся в улыбке мальчик, а потом перевел взгляд на руки Гермионы. — И где моя вата?

— Твоя мама слопала всю до самой палочки. Я героически пытался ее остановить, но ты же знаешь, как оно бывает, — вздохнул Блейз. — Но не переживай, крестный купит тебе новую.

Грейнджер толкнула его в плечо, и Скорпи рассмеялся, восприняв шутку. Они подошли к небольшой кассе, и Драко протянул несколько монет за оплату билета.

— Ты будешь соревноваться с двумя мальчиками постарше, — предупредил он сына.

— Это у меня в крови, пап, — самоуверенно произнес Скорпиус и дал отцу «пять».

Синее летящее платье постоянно норовило подняться вверх из-за ветра, и Гермиона прокляла свой выбор сегодня утром. Пусть оно открывало ноги и плечи, позволяя солнцу проникнуть на кожу, но это были слишком большие жертвы ради дозы витамина D. Поправляя низ платья, она повернулась, словив взгляд Драко на своих плечах. Он поднял глаза, посмотрев ей в лицо, и тут же отвернулся. Он выглядел забавно с измененным цветом волос и немного другими чертами лица. Просто вдуматься страшно, на какие жертвы пришлось пойти Малфою, чтобы провести день с ребенком в толпе людей.

— На самом деле, я бы не хотела здесь долго находиться, — произнесла Гермиона и, словив удивленный взгляд парней, объяснила. — Не думаю, что места большого скопления людей сейчас — это хорошая идея.

Кингсли изо всех сил пытался обеспечить людям нормальное течение будней, которое бы максимально душило панику, но по ее мнению это все равно не было слишком безопасно.

— Пусть Пожиратели и сбежали из Азкабана, но суть в том, что они слабы, — рассуждал Блейз. — Никто не возвращался из тюрьмы, как после курорта, особенно если речь идет об Азкабане. Они не станут тратить свои силы на глупое нападение на кучу людей.

— Это значит, что они готовятся к чему-то более серьезному, — сжала губы Гермиона, понимая, что несмотря на оптимизм Забини, в этом нет ничего хорошего.

— В любом случае, не думаю, что стоит бояться, что за каруселью скрывается Долохов, — фыркнул парень. — Он бы за ней не поместился!

Они подняли глаза, наблюдая, как зерна тщеславия в Скорпиусе дают свои ростки, когда мальчик с легкостью одержал победу у своих соперников, специально делая вид, что поддается, пытаясь еще больше задеть их самолюбие.

— Он ведет себя, как ты, — покачала Гермиона головой, совершенно точно понимая, что ей это не нравится.

— Ты имеешь в виду всегда одерживает победу? — улыбнулся Драко.

— Кичится, — ответила она, нахмурившись.

— Перестань, Грейнджер, им это свойственно в таком возрасте, — вклинился в их разговор крестный мальчика. — К тому же, на Слизерине ему понадобятся эти качества.

— Это еще не факт, что… — начала говорить Гермиона, но ее перебил восторженный вопль сына.

— Вы видели?! Я же говорил, что сделаю их! — смеялся Скорпиус, вытирая со лба пот.

Гермиона закатила глаза, когда Драко стал всячески поддерживать в ребенке эти черты. Она отошла, чтобы купить воды, так как Скорпи полностью осушил всю колу в стакане. Стоя у прилавка и ожидая, пока девушка даст ей минералку, Гермиона повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, что перед ее глазами возникает знакомый серебристый шарпей Мокриджа. Мерлин, но она же взяла сегодня выходной! Несмотря на всю злость, девушка понимала, что обычно такого не происходит, а значит, дело и правда важное.

— Держи, Скорпи, мне нужно бежать, — она сунула бутылку ему в руки.

— В смысле? — не понял малый.

— Мой шеф вызвал меня по какому-то срочному делу, надеюсь, это что-то пустяковое, и я вернусь к вам максимум через час, — проговорила Гермиона, но сама едва верила собственным словам.

— Серьезно, Грейнджер, если они тебе не платят так, чтобы ты могла покупать по квартире в Лондоне каждый месяц, то они платят тебе недостаточно, — сказал Блейз.

Она растворилась в воздухе под недовольный взгляд Драко.

— Пап, смотри, там дракон, как твой патронус, — ткнул пальцем мальчик на наколдованного дракона в центре парка.

— Хочешь прокатиться? — спросил он, и они начали проталкиваться через толпу.

Посадив ребенка на аттракцион, Малфой отошел к Блейзу, который уже держал в руке упаковку разноцветных конфет.

— Итак, что у вас с Грейнджер? — спросил Забини, подбрасывая зеленую конфетку в воздух и ловя ее ртом.

— Почему у меня что-то должно быть с Грейнджер? — огрызнулся тот. — У нас ничего нет.

— Слава Салазару. Господи, ну и дрянь, — мулат выбросил упаковку в ближайшую урну, подходя к другу. — Я хотел пригласить ее сегодня на ужин. Ей так идет платье, эти плечи…

Желание свернуть шею Забини нередко посещало Драко во время школьных времен, но это впервые, когда оно чуть ли не было приведено в действие мгновенно. Пока Блейз не рассмеялся, тыкая пальцем прямо ему в лицо.

— Ты бы видел свое лицо, дружище, — вытирал он глаза от смеха. — Вот я бы его поместил на эти твои постеры.

— Это даже не мое лицо, — холодно произнес Малфой, говоря о меняющих внешность чарах.

— Расслабься, у меня сегодня вечером уже назначено свидание с одной рыженькой Мелиссой. Но просто чтобы тебя побесить, я могу изменить свои планы.

— Между нами с Грейнджер ничего нет, Забини, — Драко звучал бы убедительно, если бы его голос не был так наполнен злостью, до которой мулату, впрочем, не было никакого дела.

— А отсюда так не кажется, — пожал плечами он. — Успокойся, у тебя скоро свадьба. А потом сможете строить друг другу глазки с Грейнджер сколько угодно. Никто не запрещал изменять.

Они протолкнулись через людей, понимая, что выход у аттракциона с другой стороны. Блейз купил еще какую-то сладость и вновь возмутился, что детей здесь пичкают каким-то дерьмом.

— Но что, если проблема именно в этом, Блейз? Что, если я не хочу изменять? — спросил Драко, прислоняясь спиной к забору и смотря на наколдованного дракона, от которого была в восторге вся детвора вокруг. — Есть в этом что-то мерзкое: произносить клятву и знать, что это все фикция.

Он перевел взгляд на друга, когда понял, что пауза затянулась, и наткнулся на темные глаза, полные удивления.

— Ну, знаешь, раньше тебя это не волновало, — сказал Блейз. — Так было всегда. Таковы правила. Связать жизнь с кем-то достойным твоего рода, завести детей, а на все остальное можно смотреть сквозь пальцы. Вообще-то, это был ты, кто вполне нормально воспринял женитьбу на Гринграсс.

— Я не знаю, я… — Драко потер глаза руками, понимая, что сейчас не время и не место для такого разговора. Его жизнь вообще была не местом для подобных мыслей.

— Но что я точно знаю, так это то, что чары нужно периодически обновлять, — произнес итальянец, кивая на зеркальную поверхность ларька с мороженным.

Русые волосы вновь сменились на платину, а черты лица стали слишком привычными.

— Это Драко! Малфой! — крикнула какая-то девушка, напрочь забыв о том, что нельзя размахивать в толпе сладким леденцом, и понеслась к нему.

— Черт возьми, — ругнулся слизеринец, понимая, что эта прогулка окончательно пошла насмарку.

***

Ее прическа окончательно растрепалась, потому что Гермиона с такой яростью произнесла адрес Министерства, что магия, кажется, прокрутила ее несколько раз по Лондону, прежде чем перенести в место назначения. Словив несколько заинтересованных взглядов на своем внешнем виде и поблагодарив судьбу, что ей не пришлось ни с кем ехать в лифте, так как все были на обеденном перерыве, она забежала в кабинет Мокриджа, пылая от злости, хотя, казалось бы, должна была бы уже привыкнуть.

Шеф обвел ее наряд скептическим взглядом, и Гермиона не выдержала:

— Хотите мне что-то сказать за неформальную одежду? Вообще-то, меня здесь вообще не должно было быть, я попросила выходной за полторы недели! — возмутилась она.

— Нет-нет, точнее, конечно, но так вышло, что мне срочно понадобилось с тобой поговорить, — замешкался мужчина, поднимаясь с кресла.

— Что-то произошло? Что-то с Пожирателями? — взбешенность Гермионы тут же сменилась нервозностью, и, видит Мерлин, если бы он сказал, что опять произошло что-то ужасное, ее психика вряд ли выдержала бы.

— Нет, совсем нет, не беспокойся, в этом плане все без эксцессов, — уверил ее Мокридж. — Хочешь присесть?

Брови Гермионы взметнулись вверх от неожиданности. Пока что это был самый странный разговор с начальником за все время, что она на него работала.

— Ладно, — неуверенно произнесла девушка, подгибая юбку платья, чтобы сесть.

Отпив слишком сладкого кофе, она поставила чашку на место и приготовилась внимательно слушать.

— Я позвал тебя в выходной, потому что мне поступило прошение. Прошение о твоем переводе, — сказал мужчина.

— Моем переводе? — глупо переспросила Гермиона, понятия не имея, о чем идет речь.

Обычно начальство могло переводить работников в рамках одного отдела, но она поверить не могла, чтобы Мокридж по своей воле отпустил бы ее куда-либо. Прошения были довольно большой редкостью, когда особо ценного работника могли попросить присоединиться в команду из другого отдела. Но она никуда не подавала свое резюме, потому что это было бы довольно самонадеянно, учитывая размер ее опыта работы в Министерстве.

— Да, тебя хотели бы видеть в отделе магического правопорядка, — пробурчал мужчина.

— О боже! — воскликнула девушка, закрыв рот руками. — Как? В смысле… В смысле, как так?

Она подумывала подать прошение в этот отдел лет через пять, но эти планы были в таком туманном будущем, что ей не верилось в услышанное.

— Разве туда можно попасть, не проработав в Министерстве хотя бы семь лет? — шокировано спросила девушка.

— Да, это странно, — поджал губы Мокридж. — Селвин обычно очень предвзята к новым работникам, и ее вакансии открываются раз в десяток лет, хотя, я конечно, не удивлен.

Мокридж явно выглядел недовольным, но едва ли у него был выбор.

— Это же невероятные новости! — с радостью воскликнула Гермиона. — Я смогу поговорить с мисс Селвин? Или?..

— Так, погоди! — прервал ее Мокридж, опять заходя за свой стол, насупившись. — Мне нужно, чтобы ты закончила все документации к своему уходу, потому что я не намерен оставаться в этом бардаке, да еще и получая лишнюю головную боль в виде поиска новых сотрудников.

— Конечно, я в течение нескольких дней все закончу и введу Мэри в курс! — заверила Гермиона начальника и поднялась. — Вы ведь подпишете прошение?

— Будто у меня есть выбор, — буркнул Мокридж и уставился обратно в свои записи, словно говоря, что разговор закончен.

Впервые Грейнджер вышла из этого кабинета полная радости, возбуждения и неверия. Гермиона работала изо всех сил, чтобы получить от Мокриджа хорошие рекомендации, чтобы, когда она пойдет со своим резюме в этот отдел, мечтая делать мир лучше на более глобальном уровне, могла отличиться ото всех претендентов на должность, которая правда была настоящим подарком для многих здесь. Мисс Селвин была странной женщиной, и, сталкиваясь с ней в коридорах, гриффиндорка чувствовала особую энергетику. Однако поспорить с железным характером дамочки было сложно — мало кому удавалось столько лет удерживать власть в таком большом отделе в Министерстве, да еще и держать его успех на должном уровне.

Открывая папку с документами о нескольких судебных исках русалок, Гермиона впервые бралась за них с неподдельным энтузиазмом, понимая, что дела складываются как нельзя лучше хотя бы в какой-то сфере ее жизни.

***

— Малфой, скорость умеренная! Тут не перед кем кичиться, — услышал Драко усиленный заклинанием голос тренера Кингла и, усмехнувшись, все же провернул финт Вронского над которым работал последние две тренировки.

Взмыв в небо с такой скоростью, что ветер заверещал в ушах, он мог вырисовать в воображении закатанные глаза Кингла буквально по каждой мимической морщине.

Парень соскочил из метлы, немного пробегаясь по полю, потому что древко в руке все еще чувствовало его драйв.

— Делай на поле этот трюк с таким же самодовольным выражением лица, и все поймут, что ты блефуешь, — спокойно ткнул в него пальцем мужчина.

— Вы редко видите меня в реальной жизни, у меня всегда такое лицо, — приподнял Малфой уголок рта, стряхивая с волос капли пота. — Как я вам?

— Лучше, с каждым разом все лучше, — Драко и не надеялся на более яркую похвалу, ведь единственные моменты, когда Кингл говорил ему, что тот готов, были считанные минуты перед самой игрой. — Как командный тренер? У вас вышколена стратегия?

Хотя Кингл был его личный тренером, ему всегда было интересно, насколько команда в общем готова к игре. Ведь от этого зависело моральное состояние его ученика.

— Еще до моего отъезда я мог повторить ее, даже если меня разбудить среди ночи ударом метлы по башке, — покачал головой Драко.

— Нужно будет как-нибудь попробовать, — хохотнул мужчина, подкуривая сигарету.

— О, я бы не советовал, — рассмеялся слизеринец, вспоминая, в каком настроении он обычно просыпается в нормальные дни.

Малфой бросил метлу на траву и расстегнул куртку — сегодня на улице было слишком жарко.

— Если хочешь, можем еще кружок сделать, я посмотрю финт Порскова в твоем исполнении — он хорошо оттачивает точность.

Драко посмотрел на часы, качая головой.

— Извините, мистер Кингл, уже довольно поздно, я не хочу, чтобы кое-кто ждал меня на ужин, оставаясь голодным, — произнес он. — Можем завтра с этого начать.

— Вы наладили отношения с вашей леди? — поднял бровь Кингл, будучи, как всегда, проницательным.

— Мы с ней нашли общий язык, — хмыкнул Драко.

— Должен признать, ты стал менее несчастным, — пошутил тренер, выбрасывая окурок. — До счастья все еще далеко, но…

Малфой засмеялся, проникаясь иронией.

— Вообще-то вы разговариваете с самым завидным женихом магической Англии и самым подающим надежды игроком в квиддич последнего десятилетия!

— А что потом? Слова «самый» закончились? — поднял одну бровь Кингл, совершенно равнодушный к регалиям слизеринца.

— Просто на этом месте я вспомнил о врожденной скромности, — улыбнулся он.

— Ладно, иди, если тебя ждет дама, — строго произнес мужчина.

— Да, я думаю, она ждет, — кивнул парень и, забросив сумку за спину, вышел со стадиона действительно проголодавшимся.

Комментарий к Глава 13

Короче, у меня наступил кризис😄 Мне перестал нравится как пишется «Вам повторить?», вот как-то резко всё начало казаться не таким и герои бесят, и сюжет раздражает и все не так и так не эдак. У меня как не грипп, так золотуха😂

Но надеюсь, что это просто осенняя хандра и оно пройдет, а то уже сама себя раздражаю, честное слово.

А пока рассказывайте как вам Малфой в этой главе, как развитие отношений, которого уже не было долгое время? Буду читать отзывы, дышать глубже и пытаться вновь стать вменяемым человеком)

Обнимаю!

========== Глава 14 ==========

Две увесистые книги давили ей на руку, когда она легонько подбросила их, чтобы перехватить удобнее. Гермиона шла по коридору, смотря на двери разных комнат, и пыталась увидеть таблички, похожие на некоторые из тех, что были в Мэноре, например, у входа в библиотеку.

Звук резко открывшейся двери напугал ее, и девушка подскочила, едва удержав фолианты.

— Господи! Ты напугал меня! — эмоционально воскликнула Гермиона, увидев, как удивленно на нее смотрит Малфой.

— И что ты здесь делаешь? — спросил Драко, засунув руки в карманы и проигнорировав ее реплику.

— Эльфы пришли убираться в библиотеке, — указала она на лестницу немного впереди так, будто он не знал, где в его собственном доме находится комната с книгами. — Я не хотела им мешать, поэтому решила взять пару книг и поискать, может, во всем особняке есть еще что-то вроде библиотеки, где я могла бы…

— Не хотела мешать эльфам, ну конечно, — покачал головой он, ничуть не удивившись. — Нет, Грейнджер, второй библиотеки в Мэноре нет.

— Две кухни и всего лишь одна библиотека, — цокнула она языком в притворном ужасе. — Не хватило средств?

— Перебиваюсь с хлеба на воду, — кивнул Драко, подыгрывая. — Это этаж с хозяйскими комнатами.

— О… — протянула девушка, не будучи уверенной, насколько это неловко — находиться здесь, и имела ли она вообще на это право, будучи всего лишь гостьей. — Мне стоило спросить. Но я думала, что ты на тренировке.

— Она была рано утром. Но у меня тоже должны быть выходные, — ответил он, смотря, как Гермиона неловко закусывает губу. — Крайняя комната, которую ты разглядывала, — ткнул Драко пальцем в конец коридора, чтобы она развернулась, — это комната миссис Малфой. Хочешь взглянуть? Там красиво.

Гермиона посмотрела на него, думая, не шутка ли это, но он был серьезен.

— Думаю, я бы не отказалась от небольшой экскурсии, — наконец, кивнула девушка и заставила свои книги левитировать посреди коридора.

Они прошли немного вперед, и Драко провел палочкой по рельефной поверхности двери, снимая заклинание. Это было очень странно, по мнению Гермионы, если учитывать, что пока комната пустовала.

Переступив порог, девушка немного затормозила, ослепленная. Блики солнца создавали солнечных зайчиков от многочисленных хрустальных поверхностей в комнате, бросая световые переливы на идеально белые стены. Кровать, окна, интерьерные украшения, вся мебель была абсолютно белой. Совершенно бесцветное царство.

— Ого, вау, — только и смогла произнести Гермиона, проходя вперед.

Здесь каждая деталь кричала о своей продуманности и изыске. Это помещение совершенно меняло представление о роскоши ее комнаты. Точно такой же абсолютно женский дизайн, о чем говорили детали в виде цветов, вырезанных прямо в белоснежной мебели, кружевные окантовки, но абсолютно другая атмосфера. Проведя рукой по поверхности комода, Гермиона улыбнулась приятному ощущению.

— Слоновая кость, — объяснил Драко, проходя вслед за ней.

Гермиона осмотрелась и поняла, что несмотря на количество невероятно красивых вещей в комнате, самой яркой все равно была кровать.

— Тебе нравится? — спросил Драко.

— Боже, тут даже балдахин есть! — усмехнулась Гермиона, трогая летящую ткань. — Здесь все очень красиво, правда. Я бы никогда не подумала, что такое чудо находится в Мэноре, если бы меня привели сюда с завязанными глазами.

Обернувшись, она поняла, что ляпнула и рассмеялась, почему-то не испытывая неловкость по этому поводу.

— О, я не это имела ввиду. Просто особняк выглядит таким мрачным извне.

— Всю комнату продумывала Маделина Кларксон, ты должна была слышать о ней, — сказал Драко, подходя к туалетному столику, чтобы видеть лицо Грейнджер.

— Да, конечно, — впечатленно кивнула она, вспоминая, как читала об этой волшебнице в «Выдающихся магах столетия». Гермиона прошлась по периметру и вздохнула. — Все это очень, очень красиво и очень… грустно.

Слизеринец удивленно нахмурился, не понимая ее реакции.

— Грустно? — переспросил он.

— Да, — протянула девушка, все еще осматривая балдахин. — Зачем вообще отдельная комната для жены хозяина поместья? Разве это не странно?

— Это позволяет супругам жить своей жизнью, иметь личное пространство, не надоедать друг другу, — четко ответил Драко, повторяя объяснения, которые когда-то были даны ему самому, когда он был еще маленький. — К тому же, я люблю спать один.

— Но разве это не самое приятное в браке? — улыбнулась девушка. — Спать вместе, проводить время вместе? Это уютно и как-то… нормально.

— Не знаю, — пожал плечами Драко. — Мне кажется, эта комната одна из причин того, что Малфои не разводятся.

— Это будто прямым текстом сказать своей жене «я не люблю тебя», ничего не произнося, — покачала головой Гермиона.

Непонятно, почему он захотел показать ей эту комнату, так как обычно для гостей вход в эту или хозяйскую спальни был запрещен. Драко и Гермиона смотрели друг на друга, и в этот момент было так очевидно, насколько они разные. Он видел в этой комнате логику, рациональность, спасение в каком-то роде. Она видела в ней оскорбление. Очевидно, Гермиону восхищал интерьер, доскональность всего, собранного в этих четырех стенах, но, поразительно, ей не хотелось здесь оставаться. Поняв само значение этого помещения, с него так легко слетал шарм, как он слетал в полночь с самой обычной тыквы в сказке про Золушку, и от него оставалась только одинокая грусть, совершенно не нуждающаяся в этом изыске.

— Ты зачем-то искала что-то похожее на библиотеку, — напомнил ей Драко, когда они вышли в коридор и взглянули на ее левитирующие книги.

— Да, — замялась Гермиона. — На самом деле, кое-что произошло. Я больше не работаю у Мокриджа! Точнее, меня практически у него отобрали, — усмехнулась она. — Ему пришло прошение о моем переводе в отдел магического правопорядка и тогда уже дело было за мной, но он знал, что я соглашусь. Это невероятно! Я не думала туда попасть как минимум еще лет пять!

Гермиона знала, что, возможно, выглядит чересчур эмоциональной, но Драко был первым, кому она сказала, потому что до момента, пока со всеми делами бывшего шефа не было четкой ясности, девушка не хотела трепаться.

— Правда? Поздравляю, — спокойно ответил Малфой.

— Спасибо, — Гермиона искренне улыбнулась. — Так что я хотела бы немного почитать литературы по этому поводу, вот и…

— Пойдем, — кивнул Драко головой в противоположную сторону, а второй рукой забрал учебники.

Минуя несколько поворотов, они подошли к простой дубовой двери, и Малфой произнес пароль:

— Sero venientibus tarle ossa.

— Очень в твоем стиле, — покачала Гермиона головой.

— И правдиво, — он толкнул дверь, и они вошли в небольшой кабинет.

Его интерьер резко отличался от спальни: темно-зеленые и тяжелые тона, но поразительно, как они хорошо комбинировались друг с другом, а цвета не давили. Здесь не было ничего лишнего и отвлекающего.

— Это мой кабинет, точнее, предполагалось, что он будет таковым, но я выбрал квиддич, поэтому только иногда разбираюсь тут в тишине с контрактами и прочими важными бумагами, — Драко присел на край стола. — Так что можешь использовать его в другое время — здесь тебе никто не будет мешать.

— Ты предлагаешь мне свой кабинет? — едва ли не по слогам спросила Гермиона.

— Ты так удивлена?

— Я думала, что за вторжение на подобную территорию Малфоев следует смертная казнь, — фыркнула она.

— Тебя я помилую, — ответил парень, немного склонив голову, и внутри у Гермионы что-то подскочило.

Боже, нельзя так реагировать просто на поворот головы другого человека! Драко сел за стол и прищурился, бросая взгляд на пару писем.

— Нужно будет велеть Фрэнку ответить на них, — буркнул он себе под нос, явно не найдя там ничего важного.

Гермиона повернулась в желании рассмотреть помещение более подробно, зная, как серьезно относятся Малфои к детализации, и, переведя глаза на стену, замерла.

— Ты повесил сюда мою картину? — спросила она, удивленно взглянув на парня через плечо.

Драко оторвался от писем и, кажется, выглядел удивленным, будто впервые ее там обнаружил, но зная его достаточно, Гермиона точно могла сказать, что никто бы не изменил ничего в его кабинете без разрешения. Складывалось такое чувство, будто он сам забыл о наличии полотна.

— Это теперь моя картина, — ответил Малфой и прищурился, вновь взяв себя в руки. — Она подходила по цветам, Грейнджер.

Он хотел звучать пренебрежительно, что лишь заставило ее улыбнуться. Его «портрет», подаренный ею на день рождения, действительно подходил цветовой гамме этого места, и пусть был единственной картиной на стене, отнюдь не выглядел при этом одиноко. Это была мелочь, которую Малфой изо всех сил пытался нивелировать, но тепло разлилось по ее телу мгновенно, не спрашивая разрешения у хозяйки.

Гермиона остановилась сзади его кресла и посмотрела на колдо, стоящее на рабочем столе. Мужчина, страшно похожий на Люциуса, разве что с более грубыми чертами лица, и невероятно красивая женщина со сложной прической, которая была уложена волнами. И даже на черно-белом снимке было видно, какое красивое на ней платье.

— Это твой?..

— Дедушка, да — кивнул Драко. — И Женевьева — его жена.

— Она эффектная барышня, — сказала Гермиона, когда он поднес фото поближе.

Повисла небольшая пауза, и через секунду она словно почувствовала, как изменилось его настроение, будто он правда мог каким-то способом воздействовать на воздух вокруг.

— Тебе нравится кабинет, Грейнджер? — спросил Драко.

— Здесь довольно… мило, — ответила она, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Ты же знаешь, что моя семья зарабатывает разными рода финансовыми вложениями? — Драко повернулся к ней на стуле. — И как думаешь, они простили бы меня, если бы я разбрасывался какими-то полезными вещами для других людей просто так?

— Малфой, — прищурилась Гермиона.

— Что насчет маленькой благодарности за услугу? — расплылся он в улыбке, когда понял, что она осознала его посыл раньше.

— Ты же не заставишь меня платить за использование твоего кабинета, при том, что предложил мне это сам, — закатила глаза Гермиона.

— Перестань, это будет легко, — наклонился он чуть ближе. — Одна маленькая услуга и кабинет твой. Здесь тихо, никто не зайдет, ты сможешь спокойно работать, ведь ты так хотела эту должность.

Малфой знал, куда давить, но девушка не собиралась ломаться перед чертовым Змеем Искусителем.

— Что тебе нужно, Драко? — Гермиона покачала головой, понимая, что он снова забавляется, а она подыгрывает так, будто нет больше ничего более естественного.

— Сегодня утром я не слишком хорошо разогрелся перед тренировкой, — наигранно удрученно произнес слизеринец. — Сделай мне массаж, и мы квиты.

В серых глазах было видно, насколько он наслаждался всем этим действом, в особенности ее выражением лица после озвученной «валюты».

— Я думала, у вас есть командный массажист, — сжала она губы.

— Не слишком люблю, когда меня лапают мужчины, — скривился Драко и крутанулся на стуле так, чтобы повернуться к ней спиной. — Давай, Грейнджер, или ты все еще боишься меня касаться?

— Не неси чепухи, — раздраженно ответила она и резко выдохнула.

Гермиона могла сейчас просто уйти. Библиотека была все еще отличным вариантом, так что этот кабинет и вовсе не был так необходим. Если бы она не узнала о его существовании, спокойно прожила и без него. Но была еще одна проблема. Ей хотелось его коснуться. Все остальные разы это было слишком провокационно. Он будто бросал ей вызов и если бы она клюнула, это значило бы его победу. Сейчас не так. Это просто предлог.

— Только ради кабинета, — предупредила его Гермиона, кладя руки на плечи.

— Конечно, — протянул Драко, и она слышала, что он ей не верит.

Немного сжимая кожу, девушка надавливала на мышцы, изо всех сил пытаясь не сосредотачиваться и в то же время запомнить.

— Сильнее, Грейнджер, я не восковая фигура, — заметил Малфой.

— Ты ведь получаешь от этого удовольствие, да? — спросила его Гермиона, надавливая с большей силой. — От того, что держишь власть над ситуацией.

— Я Драко Малфой, — фыркнул парень. — Это обыденность.

Иногда девушке казалось, что она может защемить какой-то нерв, если закатит глаза еще сильнее. Гермионе хотелось, чтобы Малфой продолжал говорить, так гриффиндорка смогла бы больше думать о словах, а не о прикосновениях, но он молчал. Пройдясь руками по всей ширине плеч, она подвинула ладони к шее и коснулась кожи там, где футболка не прикрывала тело. Девушка почувствовала, что Драко втянул носом воздух, как только ее рука очертила ключицу.

Гермиона замечала, как Малфой поддается ее касаниям, подвигаясь тут же, когда она трогала его. Это нужно было прекратить, но ее воля ломалась, когда дело доходило до шоколадного торта Тинки, капризов сына, и вот теперь к этому списку добавился Малфой. Она совершенно не контролировала свои действия рядом с ним.

Продолжая пощипывать его кожу одной рукой на плечах, Гермиона вытащила вторую ладонь из-под ворота футболки и плавным движением коснулась шеи, подвигая руку дальше, зарываясь пальцами в волосы Малфоя. По всем законам жанра он должен был отскочить, потому что ей казалось, что тот, кто посмеет нарушить порядок прически Драко, тут же будет приговорен к сожжению, но парень послушно опустил голову, позволяя.

Желание обнять Малфоя, быть ближе переполняло девушку настолько, что пришлось сжать челюсти, чтобы сдержать его в себе. Но он будто чувствовал ее. Неторопливо выпрямившись, Драко повернул к ней кресло и, взяв за руку, потянул к себе. Гермиона знала, что не стоит этого делать, но ей так хотелось не прерывать тактильный контакт, что, казалось, она возьмет его за руку, даже если после этого он поведет ее прямиком в преисподнюю.

— Мистер Малфой, — раздался голос по ту сторону двери, и Грейнджер отскочила от него, будто на нее вылили кипяток.

— Да, Фрэнк, — ответил он, не прерывая с ней зрительного контакта, несмотря на то, что теперь их разделяло несколько метров.

— Пришел первый перечень взаимных обязанностей по контракту с «Гордость Портри», отправить их сразу вашему юристу или вы взглянете сперва сам? — спросил дворецкий, оставаясь за дверью.

— Я взгляну. Оставь его во второй гостиной, спасибо, — ровным голосом велел Драко, и они услышали шаги. — Никто никогда не заходит сюда, Грейнджер.

— Д-да, наверное, — она слышала, насколько громко колотится ее сердце от мгновенного испуга и неловкости.

— Выдохни, — велел парень спокойно.

Но дело было в том, что «выдохнуть» было невозможно, пока их разделяло так мало пространства.

— Да, я… у Скорпиуса уже закончились занятия?

— Минут через двадцать, — ответил Драко, взглянув на часы.

— Отлично, хочу побыть с ним. Из-за Мокриджа работа съедает практически все свободное время, — протараторила Гермиона и, оттолкнувшись от стола, пошла к двери.

— Грейнджер? — окликнул ее Малфой. — Надеюсь, ты запомнила пароль от кабинета.

***

— Малиновый или лимонный?

— Лимонный, —выждав секунду, ответил сын, сидя за столом.

Гермиона кивнула и вытащила из холодильника две порции сорбета. После того, как Скорпиус выел абсолютно все сладкое, которое было помещено в холодильник на верхней кухне, и его щеки обсыпало, домовые заколдовали полки так, чтобы ребенок не мог ничего призвать себе сам, только позвав какого-то эльфа или взрослого. Несколько дней Скорпи злился, но зато аллергия быстро прошла.

— Сможешь сам взять ложку? — спросила Грейнджер, улыбаясь, и сын показательно вытянул руку, чтобы заставить столовый прибор приземлиться прямо на ладонь. — С каждым разом у тебя получается все лучше, — похвалила его она, достав себе ложку обычным способом.

Мальчик загреб десерт и засунул ложку, полную сорбета, в рот, несмотря на предупреждения матери есть помедленней, потому что она специально не станет подслащивать сироп от горла.

— Папа завтра должен взять меня с собой на тренировку. Нужно предупредить, что урок астрономии перенесется.

— Он должен прийти часа через три, — Гермиона посмотрела через плечо на часы. — Скажешь ему об этом.

Она была рада, что Скорпи не противился учебе, потому что те дети, с которыми девушка была знакома, видели домашнее обучение в кошмарах. Хотя здесь нужно было отдать Малфою должное: он устроил такой кастинг на роль учителей для сына, будто выбирал ему, как минимум, спутницу на всю жизнь.

— Ты уже привыкла к Мэнору? — спросил ребенок, пока Гермиона вытирала салфеткой лимонный сорбет у него с лица.

— Это странно, но да, — кивнула девушка. — Честно сказать, я представляла его немного другим и уж точно не могла подумать, что довольно быстро тут освоюсь. Конечно, я еще не брожу здесь, как ты, но и затеряться на первом этаже больше не затеряюсь.

Скорпиус всмотрелся в блюдце и нахмурился, будто десерт прошептал ему что-то не самое приятное.

— Как думаешь, они организуют свадьбу здесь? Прямо в особняке?

Гермиона закусила губу, чувствуя, как лед с малиновым привкусом начинает горчить. Обычно такие мероприятия, как свадьба, действительно проходили в фамильных имениях. Но она настолько пыталась не думать обо всем этом, что вопрос сына ее почти удивил.

— Я не знаю, малыш. Тебе папа не говорил?

— Они вроде еще не решили, — пожал плечами мальчик.

— Разве на свадьбу не положено высылать пригласительный как минимум за пару месяцев? — спросила Гермиона, монотонно поедая сладость, в желании научиться спокойно справляться с этой темой.

— Папа сказал, что люди найдут время для его свадьбы, даже если он даст им знать за день до этого, — усмехнулся ребенок, понимая, как мама отреагирует, и она подтвердила его догадки, закатив глаза.

— Ну, конечно.

Сегодня у нее был выходной — время отдохнуть перед рабочим днем на новом месте, и Гермиона решила провести его с сыном. Девушка делала все, чтобы не пересекаться с Драко, но отрицать очевидное было глупо — она по нему скучала. Малфой делал все, чтобы поддерживать ее начинания: пропадал на тренировках, опаздывал на ужин, проводил время со Скорпи отдельно. И это было правильно. Правда правильно. Но она никак не могла себя в этом убедить.

— Я думаю, что уже хочу в школу, — внезапно произнес мальчик.

— Все дети так говорят, пока не попадут на Зелья, — засмеялась Гермиона, ставя свое блюдце в мойку. — Нет, давай позже скушаешь еще, — покачала она головой, предугадывая просьбу сына, который показал ей свою пустую посудину.

— Блин, — надул губы он, расстроившись.

— А не нужно было тогда съедать весь шоколадный торт одному, — безапелляционно заявила мама.

— Я слышал, ты говорила папе, что я буду на Гриффиндоре. Думаешь, мне пойдут бордово-золотые цвета?

Гермиона оттолкнулась от пола и села на столешницу.

— На самом деле, я думаю, ты будешь на Слизерине, — вдруг призналась она, хотя перед Драко продолжала настаивать на львином происхождении их сына.

— Почему? Ты же не любишь Слизерин, — округлил глаза мальчик.

— Дело не в этом. Да и нет такого, что я не люблю Слизерин, — слукавила Гермиона. — Просто… в тебе очень много твоего отца. Те черты, которые вы разделяете, очень ценятся в Слизерине.

Она вспомнила его поведение хотя бы на аттракционе с метлами, и этого было достаточно, чтобы видеть, к какому факультету у ребенка большая предрасположенность.

— А ты сам куда хотел бы? — задала вопрос Грейнджер.

— Все Малфои были на Слизерине, — с гордостью изрек мальчик, чиркая ложкой по пустому блюдцу, — но я тоже хочу быть храбрым. Как гриффиндорец.

— Это не так работает, котенок, — улыбнулась Гермиона. — Если ты не учишься на Когтевране, это не означает, что ты глупый. Просто это значит, что, допустим, ты ценишь выше благородство, как на Гриффиндоре или амбициозность, как на Слизерине или взаимовыручку, как на Пуффендуе. В любом случае, какой бы факультет ты не выбрал, главное, чтобы ты остался собой.

Кажется, сына устроил такой ответ, потому что морщинка между его бровями тут же разгладилась.

— А тебе уже нужно делать маникюр, — ткнул он пальцем на руку матери, на которой откололся лак, пока она сегодня чистила зубы.

— Да, верно, — ответила Гермиона, вспоминая, куда положила свой телефон, чтобы записаться к мастеру. Она все еще ходила в один маггловский салон, который находился в двух шагах от ее съемного дома. — Как думаешь, отсюда можно позвонить кому-то по сотовому?

Голос девушки звучал неуверенно, потому что, кажется, она знала ответ.

— Вот уж не думаю, — засмеялся Скорпиус. — Не сквозь такое количество защитных заклинаний.

Поэтому было принято решение взять телефон, прогуляться и подышать теплым августовским воздухом, который совсем скоро должен был смениться холодными дождями.

***

Гермионе всегда нравилось время, когда солнце садилось за горизонт. В Хогвартсе она часто выделяла себе часик на закате, чтобы подумать, отбросив все планы по спасению мира и волнения за Гарри. Это время всегда было ее личной перезагрузкой. Мысли успокаивались, наблюдая за оранжево-красным закатным небом, как под воздействием витиеватого заклинания, даря ей покой на несколько минут.

Прохладный чай, в котором лимона было гораздо больше, чем самого чая, плескался в чашке, пока Гермиона сидела на террасе одного из залов Мэнора, смотря на небо.

— Ты перестала скрываться от меня, Грейнджер? — услышала она его голос, поднося к губам чашку.

Гермиона улыбнулась, позволив себе эту вольность, пока их разделяло несколько шагов, и он не видел ее лица.

— Не льсти себе, Малфой, я и не заметила, что мы с тобой не пересекались последние несколько дней, — ответила она, надеясь, что звучит вполне убедительно.

Он опустился рядом на плетеное кресло, посмотрев на небо так, будто пытался понять, почему девушка вот уже пятнадцать минут сидит и неотрывно туда смотрит. Гермиона видела эту палитру много раз, но конкретно сейчас пыталась не отрывать взгляда от малиновых облаков, только чтобы предательские зрачки не нашли другой объект для созерцания.

— Ты вечно так неумело врешь, что я с каждым разом все больше поражаюсь, как вы могли совершать все те вещи в Хогвартсе, не попадаясь, — фыркнул Драко, надкусывая миндальное печенье, которое принес ей какой-то домовой, с которым она не была знакома.

— Это просто ты уделяешь моей персоне так много времени, что научился различать мои эмоции, — Гермиона все же посмотрела на него, вкладывая в свой взгляд весь возможный вызов.

— Представляешь? Даже сыворотка правды не нужна, — подмигнул ей Малфой, намекая на то, что он знает что-то, чем вмиг ввел ее в краску. Девушка ненавидела то, что Драко всегда выходил победителем из подобных поединков, как бы она не старалась.

Он слизал крошки печенья со своей нижней губы, и Гермиона сразу же отвернулась. Черт подери.

— Я просто выполнила все задания раньше и меня отпустили домой, разрешив взять дополнительную работу с собой, — решила заполнить паузу девушка.

— Тебе нравится твоя новая должность? — спросил Драко, наконец, перестав ее мучить.

— Я мечтала об этом, как только стала работать на Мокриджа. Но не думала, что это произойдет так быстро, — покачала Гермиона головой, все еще не веря. — Здесь сложнее, но гораздо интереснее, и как бы ни было парадоксально, у меня больше свободного времени. Есть конкретные задачи на день, и если ты с ними справился, можешь быть свободен.

— Мне кажется, в любом отделе лучше, чем под руководством твоего бывшего шефа.

— Ну, думаю, благодаря ему тоже я попала сюда, — улыбнулась Грейнджер. — Я еще не виделась с Илоизой Селвин, она сейчас в Италии, но жду не дождусь, когда познакомлюсь с ней.

Голос Гермионы передавал всё ее вдохновение, что на секунду она даже забыла, с кем разговаривает, пока Драко не потянулся к ее чашке.

— Я рад, что ты довольна, — сделав глоток, он скривился. — Салазар, это выжимка из лимонного сока или что?

Щелкнув пальцами, парень призвал эльфа, и через пару секунд на небольшом столике для него был приготовлен черный чай с молоком.

— А тебе никто не предлагал, — ответила Гермиона, сдерживая улыбку и понимая, как глупо звучат ее слова, учитывая, что это его дом, и он волен делать здесь все, что ему заблагорассудится.

— Я сделал скидку на твое воспитание и позаботился о себе сам, — парировал Драко.

Гермиона улыбнулась про себя, думая о том, что он сделал практически то же самое, чем она пыталась вывести его из равновесия на том ужине — выпил из ее чашки, и все, что вызвало в нем негатив — это слишком кислый чай.

— Ты разве должен сегодня быть дома? Я думала, у тебя тренировки допоздна по четвергам.

— Как приятно, что ты выучила мое расписание, — улыбнулся Драко, перехватывая ее взгляд, и Гермионе опять захотелось его треснуть за то, что он всегда все перекручивал. — Да, но сегодня должна прийти Астория, чтобы внести последние штрихи по поводу свадьбы.

Грейнджер кивнула, вновь переводя взгляд на небо впереди. Ей было уже привычно чувствовать комок в горле при разговорах о свадьбе Драко, но в какой-то момент она решила отпустить. Потому что это было неизбежно. Сколько бы девушка ни пыталась не думать об этом, ничего не изменится. И разве не такому она учила Скорпи? Желать Драко счастья. Беда была лишь в том, что, по ее мнению, он совсем не выглядел счастливым.

— Готов полностью изменить свою жизнь? — легко спросила Гермиона, не желая, чтобы парень почувствовал эту секундную заминку.

— Полностью изменить свою жизнь? — переспросил Малфой, прищурившись. — Не думаю, что брак полностью изменит мою жизнь.

— Это считаться с каким-то человеком, позволять ему вносить какие-то коррективы, идти на уступки и компромиссы. Такое чувство, будто ты знаешь о браке только из книжек, как двенадцатилетние подростки, — усмехнулась девушка, представляя слизеринца, зачитывающимся любовными романами.

— Моя жизнь и так идеальна и не нуждается в компромиссах, — фыркнул он, но она видела, что ему не нравятся эти слова. — Ты бы что-то изменила, если бы была моей женой?

Драко спросил это так внезапно, что она повернулась, удивленно посмотрев ему в лицо, но, увидев плохо скрытую улыбку, догадалась, что это еще одна попытка ее смутить.

— Ну что ж, для начала я бы поставила небольшой фонтан вон у той беседки, — ткнула Гермиона вдаль, где виднелась одна сторона красивой белой беседки в саду, которую девушка облюбовала на прошлых выходных и начала часто приходить туда с книжкой. — Добавила бы в Мэнор больше цветов. Твоя мама знала толк во флористике, так что, думаю, ее цветам не место в тех тесных комнатках.

— В первую очередь ты бы поиздевалась над моим родовым поместьем? — Малфой поднял одну бровь.

— И дала бы зарплату эльфам.

— Мерлин, ты сумасшедшая, — покачал головой Малфой. — Для них это чистой воды оскорбление.

— Всем нужны выходные, — возмутилась девушка. — А еще, я бы добавила красок в интерьер дома. Темные вещи делают пространство более тесным визуально, а в этом зале так много темных стен, — оглянулась она. — Он мог бы быть намного более красивым и уютным.

— Поверить не могу, что за перспективой замужества за мной скрывается лишь желание переделать мой особняк, — фальшиво обиженно произнес Драко, делая глоток своего чая с молоком. — К тому же, это моя любимая комната.

— Да, на самом деле, он мне нравится куда больше, чем его хозяин, — кивнула Гермиона, сдерживая улыбку. — Но я бы все равно внесла небольшие коррективы. Местами тут очень мрачно, удивительно, как женщины вашего рода не занялись этим ранее.

— Все зависело от разрешения хозяина дома, — пояснил Малфой. — Мой дед был довольно строгим, когда дело касалось вольностей жены в браке. Сомневаюсь, что он разрешил бы Женевьеве многое изменить, даже если бы она хотела.

— Это сексизм, — недовольно отметила Грейнджер.

— Не забывай, о каких годах мы говорим. Тогда у женщин в принципе было намного меньше прав и свобод, — Драко перевел взгляд на солнце, которое с течением их разговора почти скрылось за горизонтом. — Отец уже был более мягким, именно благодаря Нарциссе многие комнаты здесь выглядят так, как они выглядят.

— А что насчет тебя? — повернула к нему голову гриффиндорка, наблюдая за тем, как с изменением освещения серые глаза парня становятся на тон темнее.

Драко обернулся к ней, наклонив голову. Сначала ей показалось, что он переспросит, но кажется, парень точно понял, что она имела ввиду.

— Судя по рассказам Скорпиуса, я многое тебе разрешал.

Это был один из тех моментов, когда Гермионе хотелось иметь на лице маску, которая не позволила бы ему прочитать что-то в ее глазах. Хотя иногда ей казалось, что Драко мог читать девушку так хорошо, что даже стой она на противоположном конце комнаты, полностью завернутая в шаль, он все равно смог бы сказать, что ее сердце бьется немного чаще.

— О, так благородно с вашей стороны, мистер Малфой, — протянула Грейнджер, скрывая изгиб губ в чашке и не отрывая от него глаз.

— Вряд ли тут имеет место благородство. Ты же знаешь, что за все нужно платить, — медленно произнес он. — И, видимо, ты хорошо отрабатывала собственные просьбы.

— Ты просто ужасен! — рассмеялась Гермиона, бросая в него печенье, которое, ударившись о подбородок парня, упало к нему в чашку, расплескав чай.

— А ты неряха! — засмеялся Драко, удивленный тем, что она снова вела себя как ребенок.

Они хохотали над этой глупостью и над тем, что Малфой вечно пытался все перевести на скользкую тему, чтобы заставить ее почувствовать себя неловко, когда услышали сзади стук каблуков.

— Привет, милый, ты меня заждался? — спросила Гринграсс напускным веселым голосом.

— Привет, Астри, — взмахом палочки он наколдовал ей еще одно кресло и убрал последствия печенюшного боя. — Да, ты немного опоздала.

— Задержалась у родителей, — пояснила она, присаживаясь. — Грейнджер, ты здесь? Возможно, хочешь поучаствовать в приготовлении нашей свадьбы?

— Это, наверное, последнее интересующее меня дело, — покачала головой Гермиона.

— Я прошу прощения, мистер Малфой! — в зал зашел дворецкий, и они повернулись к мужчине, чтобы ветер не крал окончания его слов. — Там господин Бранакс прислал громовещатель, поэтому я не могу вскрыть и ответить на его письмо. Скорее всего, это просто благодарность за плодотворное сотрудничество, но лучше бы вам взглянуть лично.

— Клянусь, у него какой-то фетиш на громовещатели, — буркнул Драко, поднимаясь. — Фрэнк, выясни, когда у этого старика день рождения. Я подарю ему чертову чернильницу.

Гермиона встала, решив, что если Гринграсс захочет, то сама позовет эльфов, чтобы они убрали остатки чая.

— Слушай, Грейнджер, ты уже присмотрела себе новое жилье? — спросила она, улыбаясь и закидывая ногу на ногу. — Моя подруга работает в одном риэлторском агентстве, я могу замолвить словечко. Или ты все же предпочитаешь магглов?

Гриффиндорка нацепила на лицо такую же фальшивую улыбку, повернувшись к собеседнице.

— У меня уже есть дом, спасибо за участливость, Гринграсс.

— Но ты ведь не думаешь, что я буду столь благородна, что позволю тебе жить здесь после свадьбы? — встала она, чтобы они оказались на одном уровне, хотя теперь Гермиона была ниже слизеринки на полголовы. — Чуть больше, чем через месяц я стану Малфой, и это уже будет полностью моя компетенция.

— Ты сначала стань, — спокойно ответила гриффиндорка.

— Думаешь, я не вижу, что ты делаешь? — эмоция Гринграсс сменилась так молниеносно, что она даже подсознательно сравнила ее с Драко. — Ребёнок от Драко, потом переезд, умно, но не настолько, чтоб это сработало.

— Боже, Гринграсс, у тебя паранойя, — засмеялась гриффиндорка. — Идея с переездом — инициатива Драко, и я точно не строю никаких планов. И опять же, вспомни, что я тебе говорила в начале лета — сходи к психологу, у тебя явные проблемы с самооценкой.

Краем глаза Грейнджер увидела, как Малфой входит обратно в гостиную, и, удерживая вежливую улыбку на лице, отступила. Где-то в глубине души она понимала, что это просто крик о помощи, крик отчаянья, который у Астории выплескивается в желчь, но кошмарно было не это. Кошмарно было то, что при всей человечности Гермионы, при всем ее сочувствии ко всему миру, ей было ничуть, ни капельки ее не жаль.

***

Когда Грейнджер скрылась за поворотом, запах сладостей и до ужаса кислого чая стал менее концентрированным. Малфой сел на диван, видя, как его невеста идет к нему навстречу с террасы.

— Она долго еще тут будет жить? — истерично спросила Гринграсс, что было совсем на нее непохоже.

— Пока мы не разберемся со всеми проблемами и пока жить где-то еще не перестанет быть опасным, — спокойно ответил Драко, забрасывая ноги на стол, и даже усмехнулся, представив, как схватилась бы за сердце Грейнджер, если бы увидела, насколько он «ужасно обращается с антикварным искусством», которое для него, впрочем, было просто столом.

— А после нашей свадьбы? Ты так о ней печешься! — Гринграсс сложила руки на груди, и Малфой прищурился, совершенно не настроенный на выяснения отношений.

— Она мать Скорпиуса, Астория, — строго прервал ее он. — Ты хочешь еще мне что-то предъявить?

Когда дело касалось женских истерик, терпение Драко и вовсе было чем-то эфемерным. Его голос звучал спокойно, но тон не говорил ни о чем хорошем. И невеста это чувствовала.

— Извини, милый, просто… — она обвила его локоть руками, сев рядом. — Просто я так нервничаю по поводу всего, мне правда хочется стать для тебя самой лучшей женой.

Он натянуто улыбнулся, раздумывая о ее словах. Она станет самой лучшей женой — бесспорно. Потому что это то, чему ее учили. Ей, наверное, едва ли исполнилось два, когда родители начали искать достойного претендента на руку дочери. И пусть в списке Малфой не был первым кандидатом, потому что Гринграсс были уверены, что он слишком ветреный, но потом это ничуть не уменьшило их радости от прекрасной сделки. Сделка. По сути, это то, чем являлся его мир. Он был парнем, и поэтому, так или иначе, его жизнь была больше сосредоточена на карьере, достатке, финансах, власти — атрибутах любого мужчины. Но Драко видел, как растят девушек. Хорошими мамами, прилежными женами, идеальными избранницами. И он принадлежал этому миру, но черт возьми, если у него когда-то родится дочь, ему противно от мысли, что она будет расти, как хренов товар, который должен понравиться хорошему покупателю.

Но самое ужасное было в том, что абсолютно все девушки из его окружения совершенно не видели, в чем дело. Или видели, но их это абсолютно устраивало. Асторию устраивала ее роль, ей достаточно было стать лучшей из лучших в этом — стать женой Малфоя, и вуа-ля: все окупилось.

— Я так соскучилась по тебе, мы давно не виделись, — промурлыкала она, поглаживая кончиками пальцев его ключицу сквозь рубашку.

Гринграсс поцеловала Драко в шею, опуская руку ниже, но он перехватил ее за запястье.

— Астория, ты хотела показать мне сценарий.

— Но это ведь может подождать, — улыбнулась она, вновь потянувшись к его лицу, но Драко отклонился. — Ты не хочешь?

— Слушай, у меня вчера была круговая тренировка. Две с командой и потом с Кинглом, я сейчас еле живой, — ответил он, немного отсев.

— У тебя игра через неделю? Тут такое дело… — замялась девушка. — Мне предложили съемку в Праге, я там буду всего три дня, но они выпадают на твою игру. Я сказала, что подумаю и…

— Езжай, это вообще не проблема, — сказал Драко.

— Правда? — просияла она, но потом нахмурилась. — Это не будет выглядеть подозрительно для прессы? Я не хочу, чтоб потом написали в газетах, что…

— Да плевать, Астория, на газетах не держится вся жизнь, — закатил глаза Малфой. — Напишут, люди посудачат два дня, пока они не напишут еще что-то. Так будет всегда.

Драко понимал, что Люциусу, скорее всего, не понравится, что Астория не будет его поддерживать на матче, но он не нуждался в этом. По сути, ему никогда не было понятно, почему все так говорят об этой пресловутой поддержке. Когда дело касалось квиддича, существовали только снитч, ветер в ушах и метла в воздухе, и ему было искренне плевать, сидит Астория на трибунах или нет.

— Тебе стоит гораздо серьезнее относиться к прессе, — пожурила его она, подходя к своей сумке и доставая оттуда серую папку. — Здесь весь наш праздник поминутно.

— Прелестно, — произнес Драко, отбрасывая голову на подушку и желая сейчас провести четвертую тренировку намного больше, чем углубляться в тонкости свадьбы.

***

Скорпиус уснул прямо в библиотеке во время чтения какой-то детской книжки, которую Гермиона нашла ему днем ранее, поэтому ей пришлось позвать Тинки, чтобы та легко аппарировала мальчика к себе в кроватку. Тихо поцеловав сына на ночь и подложив ему под бок его игрушку так, чтобы не разбудить, она спустилась вниз. Сегодня был субботний вечер, а это значило то, что обычно девушка уделяла это время себе. Конечно, с работой у Мокриджа такая роскошь случалась нечасто, так как по обыкновению на все выходные она оказывалась завалена работой. Но теперь, когда девушка работала на мисс Селвин, свободного времени было куда больше, несмотря на ее жажду выполнить все дополнительные задания в отделе.

Малфой прибыл домой минут тридцать назад и скрылся в кабинете. Она повернула голову и посмотрела на несколько пачек попкорна, лежащего на полке, которые были куплены еще неделю назад, но до них никак не доходили руки. Закусив губу, Гермиона все же решила, что не станет ломать свои традиции только из-за того, что живет в Мэноре. Поднявшись на несколько этажей вверх, она на секунду замерла перед кабинетом и постучала в тяжелые двери. Когда ответа не последовало, девушка нахмурилась, точно зная, что Драко там.

— Малфой? — позвала она его, прислушиваясь, хотя прекрасно понимала, что ничего не услышит, если он использовал Оглохни. — Драко, я знаю, что ты там.

Это уже начало выглядеть глупым или смешным, поэтому Гермиона мысленно проговорила пароль и тут же услышала, как щелкнул замок. Несмело толкнув дверь, она ступила внутрь и встретилась с его насмешливым взглядом. Драко сидел, развалившись на своем кресле.

— Почему ты не отвечал? — возмутилась гриффиндорка.

— Проверял, насколько у тебя хватит дерзости, чтобы все-таки вломиться сюда, — ответил парень, отбрасывая перо обратно на стол.

— Вообще-то ты мне разрешил здесь находиться, — напомнила ему Гермиона.

— Допустим, — кивнул Драко, все еще пристально за ней наблюдая. — И ты искала меня, потому что соскучилась?

Это был типичный прием от него, который был рассчитан на парочку ее колкостей, не больше. Но она склонила голову, приподняла один уголок губ.

— Возможно, — ответила девушка спокойным голосом и продолжила, пока мимика Драко выражала все оттенки удивления. — У меня вроде как… есть идея. Идея и просьба к тебе.

— Обожаю твои просьбы, — расплылся Малфой в довольной улыбке и забросил ногу на колено. — Ты ведь помнишь условия?

Гермиона закатила глаза из-за его глупой привычки все переводить в рыночные отношения.

— Мне хотелось бы, чтоб ты снял кое-какие заклинания с Мэнора, — увидев его выражение лица, она быстро добавила. — Всего на пару часов! У меня есть небольшая традиция. Каждую свободную субботу я смотрю какой-то фильм. А из-за всего этого защитного слоя маггловские приборы здесь не работают. В качестве платы, ты мог бы посмотреть его со мной.

Последнее предложение слетело с ее губ неожиданно, но в принципе, девушка не жалела об этом, особенно смотря на гримасу недовольства на лице напротив.

— Фильм? — скривился Драко.

— Да, фильм, Малфой. Давай же, я даже поделюсь с тобой попкорном, — Гермиона улыбнулась и, взяв его за руку, потянула за собой.

Тактильный контакт с его кожей всегда отдавался странным чувством в животе, но она приказала себе игнорировать его. Они должны были стать друзьями. Хотя бы попытаться, ради Скорпиуса. А просмотр субботнего фильма — это разве не щепотка чего-то нормального в вихре их сумасшедшей жизни?

Зайдя на кухню, Грейнджер достала несколько упаковок и всмотрелась в этикетки.

— Сыр, соль или карамель? — спросила она, не отрывая глаз. — Хотя нет, карамель здесь только одна, и она моя.

— В любом случае это все полностью выбивается из моего рациона, — ответил Драко, шепча что-то в воздухе и легко проводя палочкой.

Гермиона перевела на него взгляд и заметила, что сегодня он в простой синей футболке с коротким рукавом и хлопковых штанах — домашний наряд, в котором его редко увидишь. Посмотрев на руки парня, она понимала, что такая форма требует определенных усилий, но она сама не была готова на такие жертвы, даже если бы это означало, что у нее больше никогда не будет небольшого животика.

— Ты разве не можешь сделать небольшое исключение? Поджаренная кукуруза не убьет твои мышцы, — произнесла девушка, когда Драко закончил.

— А с другой стороны, ты бы так не пялилась, если бы не они, — самодовольно хмыкнул он, и она отвернулась, чтобы заклинанием нагреть пакеты со снеками до нужной температуры.

Пока попкорн лопался, Гермиона принесла ноутбук из своей комнаты и поставила его в гостиной, где диван ей нравился больше всего. Большая бирюзовая софа была такой комфортной, что, наверное, ничуть не уступала полноценной кровати, так что работать на ней было удобно, но практически невозможно — совершенно выбивало из рабочего настроя. А вот для такого вечера самое то.

— Скорпи спит? — спросил Малфой, бросив пакеты на стол.

— Да, он сегодня рано отключился, — кивнула Гермиона. — Они с Тинки весь день что-то делали в саду, и гномы его выбили из сил.

Драко упал на диван, облокотившись о спинку и вытянув ноги.

— Я поверить не могу, что опять подписываюсь на это.

— Тебе понравится, — улыбнулась Гермиона, подстегиваемая азартом. — Я бы спросила у тебя, какой жанр ты любишь, но сегодня моя суббота, так что выбираю я.

— Так, вроде бы мог бы тебе сказать, — съязвил Драко, немного отодвигая ноги, чтобы она села.

— Вообще-то несколько недель назад я все хотела пересмотреть один из самых трогательных фильмов, которые когда-либо видела. Но мне помешала работа.

— То есть, ты уже его видела? — спросил Малфой. — В чем тогда смысл?

— Это одно из самых больших удовольствий — пересматривать любимые фильмы, ты не понимаешь, — Гермиона махнула рукой на него. — Ты смотреть будешь со мной «Дневник памяти».

— Звучит как что-то слезливое, — недовольно сжал губы парень.

— Так и есть, но это все равно не отменяет трогательности этой истории, — прервала его Грейнджер и, нажав на пробел, отодвинулась назад.

В конце зала стояло несколько светильников теплого света, которые тут же погасли. Сначала Гермионе было не по себе, когда что-то подобное происходило, но потом она привыкла к странностям Мэнора. Свет от экрана освещал их лица, и ей даже льстило, что, несмотря ни на что, Драко все же согласился. Чисто из вредности ей хотелось выбрать что-то максимально девчачье, но с другой стороны, это ведь и правда был ее любимый фильм.

Между ними было, наверное, сантиметров двадцать, что смотрелось, конечно, глупо, учитывая огромные размеры дивана, но она оправдывала себя тем, что экран был сравнительно небольшим, а потому им нужно было сидеть рядом.

Драко потянулся к попкорну и выбрал соленый, отдав ей сладкий. Выдохнув, Гермиона еще раз напомнила себе, что, в первую очередь, это была ее идея, так что совершенно глупо было бы чувствовать себя напряженно. Она выдохнула и, убедив себя в том, что любые съеденные калории за сегодня сожгутся ее нервными клетками, успокоилась и сосредоточилась на фильме.

— Классовое неравенство, серьезно, Грейнджер? — спросил Малфой, когда просмотр дошел до самой болезненной для нее сцены, где главные герои перестали находить общий язык и были вынуждены расстаться под давлением мнения родителей.

— Между ними его не чувствовалось, — пожала плечами Гермиона. — Это было мнение родителей девушки, в первую очередь, не ее.

— Но она прогнулась, — настоял Драко.

— Нет, неправда. Смотри.

Она видела, что Малфой не перевел взгляд обратно на экран, продолжая смотреть куда-то в район щеки девушки. Ей хотелось, чтобы он отвернулся и перестал ее смущать. И не хотелось этого совсем. Ей нравилась мысль о том, что что-то в ней притягивает его взгляд и заставляет задержать серые, почти прозрачные глаза на ее лице, словно сама она вся — золотистый молниеносный снитч, который только стоит поймать. Через мгновение он все же сдался и продолжил смотреть. Но, видимо, Драко был из тех людей, с которыми невозможно наслаждаться сюжетом, если ты любишь это делать в тишине.

— Она довольно быстро его забыла.

— Кто тебе сказал? — удивилась Гермиона такой четкой констатации. — Она не получила от него ни одного письма. Ее родители…

— Да, да, козлы, я понял. Но, согласись, этот новый парень подходит ей гораздо больше, — прервал ее Драко. — Он из состоятельной семьи, как и она, они из одного социального круга.

— И к сожалению или к счастью, все это совершенно неважно, когда дело касается любви, — покачала головой Гермиона, пережевывая очередную кукурузину.

— Когда мы говорим о книгах, или пьесах, или фильмах, если хочешь. В жизни все не так. Разное воспитание, разные слои общества, разные взгляды на жизнь… разные люди редко влюбляются друг в друга, а если и так, то это все рассыпается очень быстро, — она повернула голову, удивляясь тому, что сейчас Малфой звучал практически так же, как и его мать, разговаривая с ней на его дне рождении.

— Чушь, — выдала Грейнджер, кажется, слишком агрессивно. — Когда люди влюбляются друг в друга, то они находят компромиссы. Потому что хотят их найти. Конечно, возможно, в таких союзах конфликтов гораздо больше, но это все равно не значит скорый крах.

— Думаешь, у нас было много конфликтов? — повернулся к ней Драко, нахмурившись. — Там где-то?

Ей хотелось сказать, что, конечно, нет, что все было безоблачно, но это все была не меньшая чушь, чем все то, что Малфой впитал с молоком матери о равных браках. Они были такими разными, что даже сравнения про полярные заряды магнита здесь были бы комичными. Они были слишком разными даже для этого.

— Думаю, да, — ответила Гермиона честно и немного отчаянно. — Думаю, мы едва выдерживали, лишь бы не убить друг друга.

— Это только подтверждает мою теорию, — ответил Драко, пожав плечом, и вновь отвел взгляд на экран. И здесь уже она продолжила смотреть.

— Но я родила тебе ребенка, — вдруг произнесла Гермиона. — А ты хотел отправиться в прошлое, чтобы спасти меня от смерти. Это подтверждает мою теорию.

Они встретились глазами, и она точно знала, что ему хочется ей что-то сказать. Возможно, это были слова о том, что речь идет вовсе не о них, а о каких-то эфемерных Малфое и Грейнджер, которых уже вовсе не существует из-за сдвигов в настоящем, но правда была таковой: они поженились, родили прекрасного ребенка, она умерла, а он стал служить Волдеморту, полностью разбившись внутри.

Гермиона не заметила, как они сдвинулись, и она одним плечом опиралась о его руку, а Драко ее даже не отодвигал. Момент с тем, как лодку главных героев окружили лебеди с утками, вызвал улыбку на ее лице, и он вновь пристально посмотрел. Складывалось ощущение, будто ему хотелось разгадать, что вызывает у нее те или иные эмоции. Будто у него в столе была папка по изучению гриффиндорки.

— Знаешь, я заметил, что хорошие девочки часто изменяют, когда влюбляются, — заговорщически сказал Драко, когда главный герой снимал колготки с девушки, освобождая ее от промокшей насквозь одежды.

Гермиона сглотнула, прекрасно понимая, о чем он говорит. Но она не была тогда в него влюблена. Тогда нет. Заинтересована. Очень, черт его подери, заинтересована, заинтригована им, как очередной загадкой, которую вот-вот раскусит, но она постоянно оказывалась лишь витком, и это на самом деле никогда не заканчивалось.

— А почему тогда изменяют хорошие парни? — решила увильнуть от ответа Гермиона.

— Потому что они вовсе не хорошие?

Это была отличная попытка проделать тот же трюк, но ее действительно это заинтересовало. Вряд ли этот вечер мог бы стать более откровенным после того, как она напомнила ему, что в будущем он будет убит горем из-за ее смерти.

— Почему ты изменяешь Астории? — Гермиона прекрасно понимала, что у него есть все права не отвечать на столь личный вопрос, но почему-то ей казалось, что он ответит.

— Потому что у меня нет перед ней обязательств, — просто сказал Драко, не смотря на нее.

— Нет обязательств? Она твоя невеста и… — девушка запнулась, но все же решила продолжить. — И вы скоро поженитесь.

— Ты знаешь, что в моем мире все не так, как в твоем, Грейнджер. Мы обсуждали это сотню раз.

— Но разве ты не… — вновь открыла она рот, но Драко перебил.

— Я знаю, что ты хочешь спросить, — перевел он на нее глаза. — И ответ — нет.

Она подняла брови в недоумении, и парень вздохнул, закатывая глаза.

— Нет, там в будущем я тебе не изменял.

— Откуда ты знаешь? — сейчас было самое время сделать вид, что это ее вовсе не интересовало, и выйти победителем из разговора, но настоящая причина была куда важнее какой-то там мелкой победы.

— Сложил все переменные, — саркастично объяснил слизеринец. — Рассказы Скорпи, некоторые нюансы… Слушай, ты думаешь, что я кретин, и в какой-то мере ты права. Я не спал ни с кем, пока мы встречались с Асторией, но потом, когда дело дошло до брака… — он вздохнул, пытаясь подобрать слова. — Я не знаю. Не могу сказать, что раньше был в нее влюблен, но тогда был хотя бы искренний интерес, а потом все стало походить на спланированную акцию. Бизнес-партнеры не хранят верность друг другу, понимаешь?

Да, Гермиона кивнула. Но нет, она не понимала. Ей было ясно, как заключаются браки в таких семьях, но так же ей было невдомек, как так можно жить. Сидя на этом диване, говоря о своей будущей жизни, как о чертовом архитектурном чертеже, где свадьба — не больше, чем несущая стена: важная, но все равно просто стена. Стыдно было признаться, но с какой-то стороны ей стало легче. Слышать такое честное отрицание чувств к Астории с его стороны было как прохладный гель на ее обожженную душу, но Гермионе не хотелось этого чувствовать. Потому что через секунду это гнилое чувство злорадства по отношению к Гринграсс сменилось сожалением к Драко. Как он мог так жить?

Гермиона часто слышала разные фразы, в контексте которых был смысл, что счастье за деньги не купишь. Конечно, в некоторых ситуациях ее это раздражало: в реальном мире были счета, работа, траты — на все это нужны были деньги. В ее мире еще многое значило происхождение. Война войной, но все так же в очень многих кругах к чистокровным волшебникам относились куда более уважительно, чем к магглорожденным, и в этом тоже были привилегии. Но это все настолько того не стоило, что вряд ли она смогла бы подобрать слова. Огромные счета в Гринготсе, особняк, чистокровная семья, имя — все это было такими мелочами по сравнению со свободой.

Они снова отвернулись, уделив внимание фильму, и Гермиона почувствовала, как он бессознательно начал выводить круги на ее плече. Грейнджер закрыла глаза, чувствуя, как ее накрывает лавина эмоций. Малфой потянулся к стакану с попкорном, и она повернула голову, проследив за его движениями. Гермиона почувствовала это внезапно. Боль. Эмоциональная агония обычно приходит постепенно, с течением мыслей, а не как сейчас — резко и жестоко, словно кто-то вставил нож в грудную клетку. Осознание того, что Гермиона чувствовала пришло к ней так внезапно, что она едва ли сдержала в себе порыв схватиться за солнечное сплетение, в желании заглушить отнюдь не физические спазмы. Ей действительно хотелось быть с Драко. Говорить с ним по вечерам, иметь возможность поцеловать, когда хочется, а не просто смотреть на его губы в тусклом свете старого фильма, точно зная, что на вкус они соленые, прямо как в тот вечер. Когда глаза девушки наполнились слезами, она даже не успела сообразить, лишь ощутила, как по щекам потекли мокрые дорожки. У них нет будущего. Их связывал мальчик, спящий наверху в своей комнате, их любовь к нему, и это все.

Драко молча смотрел, как она плачет, ничего не произнося, будто точно зная, о чем.

— Иди сюда, — наконец, сказал он, притягивая ее к себе за руку.

Раздвинув ноги, Малфой привлек ее к своей груди, укладывая. Она была благодарна за то, что он не спрашивал ничего, потому что Гермиона не была уверена, что сможет дать вразумительный ответ. Девушка чувствовала запах его кожи, утыкаясь носом в шею, и ладонь на бедре, когда Драко обнимал ее.

— Прости, я… — она вытерла мокрые дорожки, видя, что ее слезы мочат его одежду. — Я просто всегда плачу, когда вижу концовку этого фильма.

Девушка понимала, что должна хоть как-то объяснить свое поведение, но чувствовала, что Драко ей ни грамма не поверил, но пока он продолжал обнимать ее, поглаживая второй рукой талию, этого было достаточно.

— Не переживай, Грейнджер, у таких историй всегда счастливый конец.

Комментарий к Глава 14

Ну что ж, это последняя глава, которая была посвящена исключительно эмоциям героев, оставляя сюжет на заднем плане) Я понимаю, что многим хочется экшена, остальным только и подавай, что драмиону, всем не угодишь, поэтому будет так, как нравится мне😂

Надеюсь, ваш понедельник был удачным, как никогда. Люблю вас😍

========== Глава 15 ==========

Драко до одури хотелось выпить. Чего-то крепкого, вязкого, чтобы помутился рассудок, и алкоголь хотя бы помог сделать вид, что все просто. Малфой посмотрел в окно, где только-только взошло солнце, но день все равно не был ничуть не похож на летний, он был серым и дождливым. Под стать настроению Драко.

Письмо Кинглу было отправлено, и он знал, что ему придется объясниться за отмену тренировки, когда на носу матч, но сейчас парню было не до этого. Малфой перевел взгляд на лестницу, по которой недавно отнес Гермиону в ее спальню. Они отключились на диване, и он даже не помнил, когда уснул, пока она плакала, оставляя мокрое пятно на его футболке. Драко выдохнул и выпил ледяного апельсинового сока, приказывая своей голове оставаться чистой. Это было правильное решение. Точнее… оно было единственным.

Вчера, пропуская мимо ушей концовку фильма, он понял это так четко, будто азы арифметики. Больше так не могло продолжаться.

Звук ожившего камина привлек его внимание, и Драко посмотрел на часы: Астория опоздала на десять минут. Он слышал стук женских каблуков, пока ждал девушку в другой гостиной. Высокий хвост, приталенное платье, несколько колец и неброский макияж. Поразительно, что даже в такую рань она могла выглядеть с иголочки, словно девушка и вовсе никогда не засыпала, не желая быть пойманной врасплох.

— Драко, что стряслось? — спросила Гринграсс с порога, пытаясь скрыть в голосе недовольство. — Салазар, я так рано не просыпалась еще со времен Хогвартса!

— Нам нужно поговорить, — произнес парень.

— Ладно, но сначала кофе, потому что я едва ли что-то соображаю, — кивнула Астория, присаживаясь. — Где эльфы? Фрэнк? Можно мне кофе?

Она повысила голос, высматривая в проеме двери хоть кого-нибудь.

— Не будет ни Фрэнка, ни домовых, — прервал ее Малфой. — Нам нужно поговорить наедине.

— Что-то случилось? Что-то со свадьбой? — девушка заметно напряглась, тут же забыв о напитке.

— Да, что-то со свадьбой, — подтвердил догадки Астории Драко. — Ее не будет.

Тишина, последовавшая за этой фразой, была тяжелой инеестественной, будто кто-то вмиг отключил все звуки. Гринграсс сидела с таким выражением лица, словно только что проснулась, но уже через секунду взяла себя в руки, растянув губы в улыбке и начав хихикать.

— Драко, забавно. Но ты же знаешь, насколько я не люблю подобные шуточки, — она игриво ткнула его пальцем в руку.

— Хорошо, потому что это не шутка, — снова проговорил парень, никак не отреагировав на ребячество. — Астория, я хочу расторгнуть помолвку.

Улыбка стерлась с лица слизеринки так же быстро, как и появилась. Впалые, слегка подрумяненные щеки вытянулись, выражая крайнюю степень шока.

— Какого черта, Малфой? Ты с ума сошел?! — в голосе Астории слышался надрыв и возмущение, но руки все так же были крепко сцеплены на коленях, будто последний якорь.

— Мы оба сошли с ума, когда решили заварить всю эту кашу, — вздохнул он, и желание выпить стало втрое больше. — Никто из нас не достоин того, чтобы связывать жизнь с человеком, которому на тебя плевать. Ни ты, ни я.

— Что? Плевать? Это из-за нее, да?! — Гринграсс вскочила на ноги. — Это из-за этой чертовой Грейнджер? Думаешь, я не заметила, что она с самого начала это все решила…

— Да при чем тут Грейнджер? — возмутился Малфой. — Астория, неужели ты не видишь, что все зашло слишком далеко? Посмотри на себя! Ты не должна так жить. Тебе следует встретить кого-то, кому будет не плевать на твою поддержку, на то, что ты ему говоришь, на твои чувства. Разве ты хочешь выйти за человека, который ничуть тебя не любит?

Она стояла посреди комнаты и качала головой, не веря в то, что он говорил, а в зеленых глазах плясала злость.

— Мы могли бы создать семью! Мы могли бы стать самой влиятельной ячейкой…

— О, господи, ты можешь на секунду заткнуться и перестать думать об этом? Астория, я не люблю тебя, ты слышишь? Не люблю. И ты тоже меня не любишь. Мы два чужих человека, которые планируют свадьбу и детей. Неужели до тебя не доходит абсурдность этой ситуации?

Собственная речь вывела Малфоя из себя, и он тоже поднялся с дивана, пытаясь доказать девушке очевидное.

— И кого же ты тогда любишь, м, Драко? — вздернула подбородок Астория. — Грязнокровку? Это она тебе засунула в голову все эти детские сопли?

— А разве ты с этим не согласна? — спокойно спросил он. — Разве ты хочешь так жить?

— Да что будет с этой хваленой любовью через пару лет?! — начала кричать девушка. — Это то, чему нас учат с детства: находить правильных людей. Только с такими можно построить светлое будущее. Те, кто руководствуются чувствами, посмотри на мать Забини — яркий тому пример! Она всю жизнь бежала за любовью и что? Одинокая женщина, имя которой дышит на ладан и остается на плаву только благодаря состоянию и сыну! Всё!

Драко оперся спиной о стол и склонил голову, смотря на Гринграсс.

— Я не думал, что в тебе так много цинизма.

— Я думаю о будущем, а не о детских сказочках! У нас могла бы быть вся волшебная Англия в руках, но ты рехнулся!

— Не смей так со мной разговаривать, — тон Малфоя был спокойным, но от него веяло Антарктикой, что тут же осадило Асторию.

— Твой отец заставит тебя. И он будет в ярости. Он… — понизила она голос.

— Да ты просто марионетка в руках у Люциуса, очнись! На твоем месте могла бы быть любая чистокровная, на которую бы у меня встал, потому что старику нужна «полноценная семья»! — Драко сделал глоток воды. — Астория, это все… не должно быть так.

Она сжала губы, обняв себя руками и рыща по комнате зрачками так, будто вазы могли помочь ей с аргументами.

— Я просто не понимаю, какого черта не так. Что тебе не хватает? — вновь немного повысила голос девушка. — Я никогда не ограничивала тебя, пыталась делать все так, чтобы ты был доволен!

— В том и дело, Астория! Ты ведешь себя так, будто это единственное, что важно! — вдруг Драко выдохнул и просто отступил. — Слушай, я не хочу так. Мне это не нужно. Мне не нужно ничего из того, что ты можешь мне предложить. Если ты хочешь услышать аргументы, то он один — я просто не хочу этой свадьбы.

Девушка стукнула каблуком по полу и взяла свою такую миниатюрную сумочку, что едва ли туда могла поместиться даже палочка.

— Отлично, Малфой, — кивнула она. — Но вот только я не думаю, что народ сильно обрадуется, когда узнает мою историю, почему наша помолвка расторглась. Точнее, из-за кого.

В этом была такая очевидная злая угроза, что он прищурился и сделал два шага вперед.

— А вот этого я тебе очень не рекомендую делать, Астория, — произнес Драко почти по слогам. — Я уважаю тебя, но посмей что-то ляпнуть, и ты увидишь, что бывает с теми, кто угрожает моей семье. Не будь мне врагом, Астри, тот кто враг мне — закончит плохо.

Гринграсс сглотнула и поджала губы, еще крепче вцепившись в ремешок болотно-зеленой сумки. Было явно видно, что она опасалась такой реакции Драко, но делала все, чтобы не упасть в грязь лицом.

— Переживаешь за нее, да? — зло и как-то совсем не весело ухмыльнулась слизеринка.

— Мы с тобой не были предназначены друг другу задолго до появления Грейнджер, — фыркнул Малфой.

— Но тебя все устраивало. Тебя устраивало, как существует этот мир до ее появления! — Астория бросила ему укор в лицо.

— Просто мне стало странно знать, что где-то там, в будущем, я оказался смелее, чем здесь. Был настолько безрассудным, чтобы жениться на ком-то, кто не подходит мне по неписанному статусу, — Драко наклонил голову, задумавшись. — Не хотелось бы разочаровывать будущего себя, делая то, что тебе на самом деле не нужно.

Гринграсс стояла, сверля его зрачками, будто все еще надеясь, что это была шутка. Будто все еще надеясь, что ее будущее не сыпалось, как песочный замок под напором океанской волны. Но в итоге девушка все же ступила к камину.

— Ты пожалеешь об этом, Малфой, — покачала она головой. — Но потом будет поздно, я уже не приму тебя назад!

— Видимо, придется пережить, — вздохнул Драко и закрыл глаза, как только зеленый свет забрал с собой силуэт его бывшей девушки.

Плюхнувшись обратно на диван, он понял, что, возможно, был слишком резок с Асторией. Но с другой стороны, Малфоя раздражало то, как она пыталась учить его жизни. Огромный валун упал с груди парня, несмотря на то, что он только что своими руками создал себе в жизни катастрофу, настоящий апокалипсис.

***

Малфой кивнул отступившему от входа охраннику в знак приветствия. Этот бар был их с Блейзом своеобразной традицией: раз в месяц они железно собирались здесь, что бы ни происходило. Малфою нравилось это место. Плата за вход была достаточно высокой, чтобы заведение оставалось в полупустом состоянии, и он мог спокойно расслабиться в компании друзей. Весь интерьер бара был выдержан в зелено-серебристых тонах, что давало повод слизеринцам распускать слухи о происхождении хозяина заведения, хотя Драко знал, что владелец — иммигрант из Японии, учился в Махотокоро и знал о Хогвартсе исключительно из книг.

Подходя к барной стойке, Малфой узнал Забини не столько по спине, сколько по брюнетке, сидящей рядом. Драко закатил глаза и подошел ближе.

— Привет, дружище, — хлопнул он его по плечу. — Я рад, наконец, видеть тебя в хорошем расположении духа. Как твоя гонорея? Ты сдал повторно анализы, как говорил доктор?

Забини перевел убийственный взгляд на Драко, наблюдая, как девушка шокировано моргает глазами.

— Слушай, Кэнди, не обращай внимания, он… — улыбнулся Блейз спутнице, но прилепив к ярко накрашенным губам фальшивую улыбку, она смущенно отвела глаза, соскальзывая с барного стула.

— Да, я поняла, все в порядке. Приятно было познакомиться, — кивнула брюнетка. — Увидимся?

Пусть последняя реплика и прозвучала как вопрос, но точно не требовала ответа. Нацепив красную сумочку на плечо, девушка упорхнула, все еще оборачиваясь.

— Поздравляю, идиот, — повернулся Блейз к Драко, на лице которого светилась настоящая радость.

— Когда-то одна из них наведет на тебя порчу, и у тебя отсохнет член, — хохотнул Малфой, присаживаясь.

— Буду решать проблемы по мере их поступления, — фыркнул Забини, который, кажется, спустя пару минут уже забыл о недавнем знакомстве.

— Виски, — велел Драко бармену и, повернувшись, уткнулся на удивленный взгляд друга.

— Какой к черту виски? Не слушай его, у него с детства дефекты речи, — пренебрежительно махнул Блейз в сторону Малфоя. — Он будет безалкогольное пиво.

Бармен уставился на них, понятия не имея, что ему делать.

— Забини, — предупредительно протянул Драко, чувствуя, как злится.

— Ты совсем спятил? У тебя игра через сколько? Полторы недели?

— С каких пор тебя так сильно волнуют мои профессиональные достижения? — цокнул языком Драко, наблюдая, как бармен взмахом палочки все же отлевитировал им пиво.

— С тех пор, как мне достаются бесплатные билеты в вип ложе, — объяснил очевидное Блейз. — Что с тобой такое?

Позитивный настрой от разрушенного недосвидания Забини быстро улетучился, и все произошедшее сегодня вновь навалилось на Драко месивом из проблем.

— Я разошелся с Асторией, — сообщил он, вертя прохладную банку в руках и наблюдая, как капли воды стекают вниз на стойку.

Повисла настолько ощутимая и необычная для общества Блейза тишина, что она заставила Драко повернуться и увидеть шокированного мулата с замершим безалкогольным пивом на полпути ко рту, которое он заказал, видимо, чисто из солидарности к запрету тренера Малфою пить спиртное.

— Я понял, — прокашлялся Блейз, не сделав глоток, а переведя дух, просто чтобы дать себе время переварить эту информацию. — Кто-то еще знает?

— Ты, — ответил Драко, отпивая немного пива и думая о том, как сильно он терпеть не может алкогольные напитки, из которых выкачали градус.

— Ладно, что произошло?

— Я просто не хочу на ней жениться, — пожал плечами Малфой, смотря в зеркальное отражение позади бара.

— Разве не с тобой мы сидели в этом же баре несколько месяцев назад и праздновали вашу удачную помолвку? — поднял брови итальянец. — Ты все говорил о плюсах этого союза и…

— Да знаю я… — Драко закрыл на секунду глаза, уже в сотый раз за сегодня спрашивая себя какого черта. — Но многое изменилось с того времени. Я просто понял, что… Не знаю, не хочу так жить. Она мне никто.

Блейз оглянулся, предприимчиво смотря, никто ли не вкинул уши в их разговор, но на горизонте было чисто. Большинство людей приходили сюда просто нормально отдохнуть. Чаще всего тут можно было увидеть певцов, игроков в квиддич или театральных актеров — всех тех, кто пытался укрыться от внимания и поэтому им не было ровным счетом никакого дела до чужих секретов, они были слишком встревожены утаиванием своих собственных.

— А кто тогда «кто-то»?

— Я знаю, о чем ты думаешь, — выдохнул Малфой, понимая, как это выглядит. — Но дело не в Грейнджер. Точнее… не только в ней, — Драко решил попытаться остаться максимально честным. — Это просто… Почему ты не женишься? Почему ты не поступаешь, согласно правилам?

— Я не Малфой, Драко, — фыркнул Блейз. — Ваша семья, как эталон правил этого общества. После смерти отца никто не ожидал увидеть во мне пример подражания всего волшебного мира, и, как видишь, я их не разочаровал, — улыбнулся он, отпивая. — Да и мама никогда не пользовалась большой популярностью среди этих снобов, так что ей нечего терять.

— Не хочу жить, оправдывая чьи-то надежды. В будущем я учу Скорпиуса совсем другим вещам, — повернулся Малфой. — И это так дико. Словно мы с ним, там, в будущем, совсем разные люди.

— Вы и есть разные люди, — сказал Блейз. — Ты еще не пережил того, что пережил он.

— Но я не смогу стать сыну достойным примером, если не буду жить так, как мне нужно.

Пустые банки самостоятельно устранились, и Забини заказал еще, несмотря на то, что вкус ему не шибко нравился, но пить чай в такой ситуации казалось совсем уж идиотской затеей.

— Подожди, как на это отреагировала Астория? — спохватился парень, понимая, что они начали разговор совершенно не с тех деталей. — Ты же знаешь, что она может сделать. Утопить Грейнджер в этом дерьме и тебя заодно, к тому же, Гринграсс знает о Скорпи.

— Она не посмеет, — покачал головой Драко, уверенный в своих словах. — Если Астория причинит вред кому-то своим языком, я способен разрушить ее карьеру и репутацию одним письмом.

— Может, она думает, что ты не решишься, — хмыкнул друг.

— Нет ничего в этом мире, на что бы я не решился ради семьи, — строго проговорил Малфой. — Но все равно, скоро об этом станет известно прессе и тогда… придется с этим разбираться.

Даже мысли о том, чтобы как-то комментировать собственную личную жизнь, набивали оскомину. Однако Малфой прекрасно понимал, что, посвятив людей в детали их «романа», они захотят узнать детали разрыва, а если не узнают от него, то узнают от Скитер, ядовито-зеленое перо которой не погнушается добавить пару-тройку лживых фактов для пикантности истории. Хотя в этом эпизоде его жизни и так хватало специй.

— Да, твой отец по сравнению со Скитер просто божий одуванчик, — проговорил Блейз, будто читая его мысли. — Все равно, попробуй оттянуть обнародование этой новости как можно на более длинный срок. Тебе ни к чему это перед игрой. Возможно, будет дополнительный пиар для команды, но на тебя свалится еще большее давление, а никакой пиар не стоит такого ужаса.

— Не получится, — Драко откинулся на спинку стула и бегло подумал о том, что при такой цене на вход можно было бы сделать мебель более комфортной. — У меня после игры, буквально через пару дней, интервью по поводу свадьбы. Максимум две недели.

— Тогда через две недели у тебя должна быть на руках готовая история, которая отскакивала бы от зубов, — посоветовал Забини. — И лучше бы отослать письмецо своей бывшей невесте с детальной версией того, что произошло.

Шумная компания, непривычная для этого места, прошла мимо, и Драко перевел на них взгляд. Он не знал никого: все парни были молодыми, улыбающимися и совершенно явно получающими кайф. Несколько из них держали за руки девушек, одна из которых и вовсе выглядела очень необычно: джинсовая куртка, колготки в разрезах и малиновая помада, которая казалась Малфою совершенно нелепой, но почему-то очень ей шла. Парень прижимал незнакомку к себе, что-то рассказывая на ухо, а она заливалась смехом, пока его друзья делали заказ, сидя за столиком. Они были одеты в дешевую одежду, ее выдавал крой, пожалуй, только кроме одного — очевидного заводилы компании, который только что расплатился парочкой галлеонов за заказ друзей, не прерывая своего рассказа. Девушка с малиновой помадой постоянно целовала своего спутника в щеку, а он притворно злился из-за надобности постоянно вытирать краску с кожи. Но они выглядели так счастливо. Как Драко давно себя не чувствовал.

— Как думаешь, миссис Забини смогла бы заставить тебя жениться на ком-то? — спросил Малфой, отводя взгляд от компании. — Для поднятия репутации и все остальное.

— Вряд ли. Даже если бы ее волновала репутация, — пожал плечами мулат. — Моя мать слишком верит в любовь.

Еще с детства Драко запомнил эксцентричность этой женщины. Она была прямолинейной, где-то слишком ветреной, но у нее было доброе сердце, которое миссис Забини не пыталась скрыть, как и свои эмоции. Что было частым поводом для насмешек и непонимания со стороны многих волшебных семей.

— А ты веришь в любовь? — повернулся Малфой к другу.

— Я ничего об этом не знаю, — хмыкнул тот. — Но смотря на свою мать… Она сменила много мужей, некоторые из них были знамениты, некоторые очень состоятельны, а некоторые и вовсе были никем, как тот Генри.

— До сих пор не знаю, что она в нем нашла, — вспомнил Малфой низкорослого старика из Израиля, с которым миссис Забини познакомилась на уикенде.

— Но ее никогда не волновало мнение других, и кажется, со всеми она была счастлива. Возможно, в этом секрет, — пожал плечами Блейз. — Она как-то мне сказала, что чувства — потрясающая вещь. Они могут убить, вылечить, окрылить, причинить адскую боль. Быть лучшим лекарством и самым опасным оружием.

— В чем тогда суть? Это не имеет смысла, — возмутился Драко. — Тогда наше общество абсолютно право: браки на чувствах не живут долго, потому что чувства — не самый надежный фундамент для построения семьи.

Итальянец засмотрелся на бутылку рома позади бармена, ведя с собой внутренний диалог, и пожал плечом.

— Не знаю, но теряя своих мужей, расставаясь с ними, она всегда говорила, что никогда бы не вычеркнула из жизни эти моменты, никогда ничего бы не изменила, — ответил он. — Ты прав, в любви нет ничего безопасного: то, в чем нуждается наше общество — ничего стабильного. Это больше о том, чтобы прыгнуть со скалы и надеяться, что тебя подхватят. Но с другой стороны, как много поистине счастливых людей ты знаешь, выросших на этих законах?

Вопрос друга утонул во взрыве хохота той самой компании, и Драко повернулся как раз вовремя, чтоб увидеть, как парень переплетает свои пальцы с пальцами той девушки, краснеющей от смеха, и уже совсем не переживает об очертаниях розовой помады на своих щеках.

***

— Это потрясно! — папка приземлилась на рабочий стол Гермионы с громким шлепком, и она подняла глаза на улыбающееся лицо коллеги. — Нет, правда, я не думал, что ты за такое короткое время управишься с этим делом, но и поделом мне, что не верил.

— Правда? — расплылась в улыбке она, вновь просматривая материалы, кажется, в сотый раз.

— Абсолютно. Будешь кофе? — спросил Марк, смотря на часы. — Давай, ты заслужила, я угощаю.

Марк был главным помощником Илоизы Селвин и, как ни странно, прекрасным человеком. Это один из тех людей, которые мгновенно становятся твоими друзьями, все дело в энергетике и внутреннем состоянии, которым сама Гермиона не обладала. Они не так уж много и общались, но при отсутствии Селвин именно он давал ей поручения, так что это уже не первая похвала, которую она получала от своеобразного парня.

— Я рада, что у меня получается, — произнесла Гермиона, присаживаясь за небольшой столик Министерской кофейни на улице. — Я не слишком себя уверенно чувствую, еще даже не будучи знакомой со своей непосредственной начальницей, а со мной это редкость.

— Илоиза должна сегодня приехать, зуб даю, она заскочит в Министерство. Познакомишься. Ты не против? — спросил Марк, доставая сигарету. — Знаю, кошмарная привычка, но меня подсадил парень. Он клялся мне, что бросит, и я уверен, это был его тактический ход, чтобы я больше не имел права ему что-то предъявлять.

Марк фыркнул, поджигая сигарету невербальным заклинанием. Он много тараторил, так что Грейнджер приходилось часто вылавливать смысл его слов в нескончаемом потоке речи. Она обычно вела себя похоже, когда нервничала, но в Марке что-то напоминало ей Драко, кажется, парень не нервничал никогда, а эта черта в ее глазах была достойна восхищения. И если у Малфоя она проявлялась слишком показным спокойствием и холодной отстраненностью, то Марк же напротив был очень теплым и дружелюбным, поэтому, наверное, создавалось впечатление, что он всегда в своей тарелке.

— Парень? — переспросила Гермиона и тут же запнулась, думая, не прозвучала ли она нетактично. — Я имею в виду… курение, оно не слишком распространено у волшебников? Мои родители магглы и врачи, работают с зубами, так что я знаю, что в немагическом мире это куда большая проблема.

— Точно, — кивнул Марк, отхлебывая свой американо со сливками. — Мой парень — маггл. Родители немного в шоке, но да ладно, уверен, их в этой жизни мало что может удивить.

Гермиону поражала та легкость, с которой он рассказывал все истории, особенно те, которые в ее устах могли бы стать самыми неловкими в жизни. Она уже обожала этого человека.

— Представляю, — хохотнула Грейнджер.

— По поводу Илоизы не переживай. Она классная, к тому же, от тебя будет в восторге, — подмигнул Марк. — Честное слово, если бы я не стоял на ступень выше твоего, меня бы раздавила жаба размером с Африку, когда я увидел, как быстро ты все схватываешь.

— Ты мне льстишь, серьезно, — махнула рукой Гермиона, вспоминая, сколько материала проштудировала в свободное время и сколько продолжает изучать после перевода в другой отдел.

— Но, думаю, тебе повезло. Я попал сюда, дай подумать… — парень загнул несколько пальцев, считая в уме года. — Через шесть лет после начала работы в Министерстве. У тебя есть все шансы добиться очень многого.

Он звучал добродушно и искренне, отчего сердце гриффиндорки наполнилось теплом. И это было, наверное, единственное тепло в ее жизни на данный момент. Прошло несколько дней с момента, когда она уснула на диване, выплакав всю возможную боль на груди у Малфоя. И поразительно: боли не стало ни на каплю меньше. Словно она не должна была остаться соленым размытым пятном на футболке у парня. Отрицание собственных чувств привело Гермиону к тому, что сейчас бумажный стаканчик норовит лопнуть в любую секунду, пролив на хозяйку кофе из-за металлических тисков, в которые сжималась ее ладонь при мыслях о слизеринце. Ей нужно съехать, и Грейнджер на сто процентов приняла это решение. Квартира, которую Гермиона снимала в маггловском районе все еще принадлежала гриффиндорке, так как она позаботилась о предоплате, так что у нее в планах было попросить у Кингсли в ближайшие дни еще раз проверить защитные заклинания вокруг дома. Пусть там действительно не было так безопасно, как в Мэноре, но в особняке у Малфоя была явная опасность для ее душевного здоровья. Эта опасность пила мятный кофе, возвращалась с тренировок с потрепанными волосами и разбивала ей сердце своими ухмылками. От этого нужно было избавиться, больше она просто не выдержит жить с ним под одной крышей. Гермиона пообещала себе сказать ему лично, когда увидит. Если увидит. Потому что после того, как она чудесным образом проснулась в своей кровати тогда, они ни разу не пересекались. Даже мельком или случайно. Плевать. В крайнем случае, она оставит ему громовещатель.

— Здесь намного больше возможностей как-то повлиять на мир, — Гермиона пыталась не потерять нить разговора, бродя в своих мыслях. — С самого начала этот отдел был моей целью.

— У многих так. Уверен, тебя сейчас ненавидит как минимум четверть Министерства, — засмеялся Марк, потушив бычок.

— Перестань, разве что Мокридж, — Грейнджер покачала головой. — Хотя от него мне достались хорошие рекомендации. Возможно, именно работа у него как-то повлияла на мой перевод.

— Сомневаюсь, честно говоря, — повел плечом парень. — Я работаю с ней уже четыре года и могу сказать, что ей абсолютно плевать на чьи-то рекомендации. Возможно, она наблюдала за тобой.

— Звучит пугающе, — рассмеялась Гермиона, расплескав кофе, и тут же схватилась за салфетку, которую протянул Марк.

— Но не так пугающе, как завидующие люди, — поддержал он ее настроение. — Ты ведь работала с Мэри, верно? Мерлин милосердный, клянусь, о тебе наверняка ходит десяток-второй сплетен с ее легкой руки.

Гермиона знала о любви Мэри посудачить за спинами людей, но никогда не ловила сотрудницу за тем, чтобы она перемывала кости конкретно ей.

— На самом деле, поражаюсь, как ты смогла проработать с ней столько времени, — закончил Марк свою речь.

— Наверное, все дело в моей патологической скучности, — пожала плечами Грейнджер. — Обо мне не слишком приятно сплетничать — в моей жизни нет ничего особенного.

Проговаривая последнее предложение, Гермиона немного осеклась, понимая, что стоило говорить в прошедшем времени, потому что сейчас ее жизнь едва ли не тянула на мексиканский сериал. Сериал с плохим концом.

— Поверь, — фыркнул Марк, — я учился с ней на одном потоке в Хогвартсе и знаю, о чем говорю.

— Правда? Вы одногодки? — подняла брови Грейнджер.

— Мне льстит твое удивление, это значит, что я не выгляжу с Мэри на один возраст, — засмеялся Марк. — Да, Когтевран. Она была на Хаффлпафф.

Проговорив еще какое-то время, они восполнили желудок несколькими сэндвичами с курицей, которые могли быть гораздо вкуснее за те деньги, за которые их продавали. Хотя, иногда Гермионе казалось, что после стряпни в Мэноре она с ума сойдет от насилования ее вкусовых рецепторов хоть чем-то иным, что не было приготовлено в стенах особняка.

Вернувшись к работе, гриффиндорка еще раз отметила, как ей нравится спокойная рабочая атмосфера. Четкие задания, четкий график. Вычеркивая очередную выполненную задачу из листа, она услышала, как открылась дверь, и в следующий момент в комнату зашла женщина, высокие сапоги которой так бросились в глаза, что даже отвлекли внимание от лица.

— Марк, ты скучал? — Гермиона очнулась, услышав голос.

— Илоиза, кажется, вы с каждой неделей выглядите все моложе. Это нечестно! — фальшиво возмутился помощник, и они прислонились щеками в приветствии.

— Ты льстец! — она повернулась и, уткнувшись взглядом в Гермиону, сняла черные очки, которые заслоняли пол-лица. — А это же… мисс Грейнджер.

Начальница протянула ее имя так, будто бы в нем скрывалось какое-то тайное значение. Скользнув взглядом по лицу Гермионы, женщина закусила позолоченный заушник.

— Здравствуйте, я очень рада с вами познакомиться, — девушка встала, немного улыбаясь и пытаясь понять ее реакцию.

— Это взаимно, Гермиона, — Илоиза подошла, чтобы пожать руку. — Мне Марк пару раз говорил о вас, но я ждала момента, чтобы познакомиться лично. Хорошо, детки, кто из вас делал отчет по последним форс-мажорам на юге? В чем там дело? — она повернулась, поправляя блондинистые волосы.

— Гермиона вчера закончила его, — ответил Марк, щелкнув в ее сторону пальцами.

— Чудно, тогда я буду рада, если вы подойдете ко мне через часа полтора, я ознакомлюсь, — улыбнулась Илоиза, повернувшись к Гермионе.

— Конечно, — кивнула та.

Забрав сумочку со стола своего помощника, Селвин поприветствовала еще нескольких работников, с которыми пересеклась по пути и скрылась в своем кабинете. Переведя впечатленный взгляд на Марка, Гермиона получила дружеское подбадривание жестом и принялась за просматривание своего собственного отчета еще раз, чтобы не ударить лицом в грязь.

— Что ж, я впечатлена, — кивнула Илоиза, сидя в своем кресле, спустя пару часов. — Вы действительно очень хорошо справляетесь. Я посмотрела весь перечень заданий, порученных вам во время моего отсутствия, и должна сказать, что у меня нет претензий.

— Спасибо, — огромный валун упал с сердца Грейнджер, когда она услышала эти слова.

— Обычно я не смотрю на таких юных девушек. Считаю, что у них еще нет опыта, чтоб обладать хваткой.

— Вы были не намного старше моего, когда возглавили отдел, — произнесла гриффиндорка и тут же сомкнула губы, думая, не прозвучало ли это грубо.

Илоиза оторвалась от просмотра бумаг и, подняв взгляд, загадочно улыбнулась.

— Понятно, — проговорила она, хмыкнув. — Так или иначе, я благодарна тебе за работу. Драко говорил, что я не пожалею, что рискнула, взяв тебя к себе, и пока что я не жалею.

Гермиона отступила шаг назад, немного шокированная. Что?

— Драко? — переспросила она. — Вы знакомы с Малфоем?

— Еще с детства, — объяснила Илоиза, явно не замечая ничего особенного в данной беседе. — Нужно чаще к нему прислушиваться, если он везде так попадает в точку, как с тобой.

Гермиона открыла рот в изумлении. Этот разговор оставил ужасный осадок. Быть того не может. Но потом она вспомнила, о ком именно они говорили, и все стало очевидно. Может. Невысказанную речь Грейнджер прервал Марк, вошедший с несколькими письмами, и она отправилась на свое рабочее место, все еще до конца не сумев переварить произошедшее.

Гермиону взяли на работу, потому что ее на это место всунул Малфой. Не потому что она была молодцом все эти годы, а из-за него. Это настолько разрушило ее самооценку, что девушка удивилась, как такое возможно. Остаток рабочего дня прошел в тумане, хорошо, что незаконченных дел осталось еще порядочно, Гермиона смогла загрузить свой мозг от постоянного самопоедания. Она так гордилась собой все эти недели, а сейчас чувствовала себя полнейшей идиоткой, вспоминая, как рассказывала Драко о своем повышении так, будто это было ее заслуга. Это унизительно.

Девушка заканчивала проверять последние документы, когда офис опустел, и Гермиона осталась единственной сидящей в кабинете, хотя все эти дела не были неотложными и спокойно могли быть исполнены завтра. Илоиза закрыла заклинанием двери в свой кабинет и натянула на плечи белоснежное пальто, сомнительно смотря на погоду за окном, которая к вечеру умудрилась испортиться, хотя весь день было тепло.

— Не засиживайтесь допоздна, Гермиона, моим сотрудникам нужен здоровый сон, — сказала начальница, проходя мимо.

Это сидело в ней весь день и вот, когда предоставилась возможность, она решила реабилитировать свое имя хотя бы немного.

— Мисс Селвин, я хотела сказать… — замялась Грейнджер, поднявшись со стула. — Я обещаю, что вы не пожалеете, что взяли меня на работу. И по поводу Драко… не знаю, что он вам сказал и зачем, но я не хочу, чтобы вы думали, что я одна из его девиц, которые пробиваются куда-то за счет имени Малфоя.

Илоиза улыбнулась, приоткрыв дверь.

— Не переживайте, Гермиона, я знаю, что вы не одна из них. Хотя бы потому, что Драко Малфой никогда в жизни не попросил бы, как вы выразились, за одну из его девиц.

***

Переведя дух после аппарации, Гермиона кинула взгляд на спортивную сумку, лежащую на полу и ждущую, когда о ней позаботятся эльфы. Он дома. Нежелание пересекаться с Драко и создавать еще более неловкие ситуации испарилось, сменяясь злостью. Она подталкивала ее в спину, как подстрекатель, пытаясь убедиться, что ее марионетка сможет найти ей выход.

— Серьезно?! — крикнула Гермиона, увидев его в гостиной, читающим какие-то письма. — Серьезно, Малфой?!

Она толкнула его в грудь, но он едва ли пошатнулся. Ей хотелось избить его за то, что Малфой постоянно так делал — думал, что в праве так с ней поступать, даже ничего не спросив.

— Ты рехнулась, Грейнджер? — удивленно спросил он, отложив письма на прозрачный столик, и девушка нехотя задумалась о том, что с ней было бы, сделай Гермиона так еще каких-то пару месяцев назад.

— Зачем ты сказал Селвин, чтобы она взяла меня на работу?! — даже проговаривая это предложение, котел злости в ней закипал все больше, хотя казалось бы — куда еще. — Ты серьезно думал, что я об этом не узнаю или что?

— На пятом десятке Илоизе нужно научиться держать язык за зубами, — покачал головой Драко, ничуть не смущенный.

— И это все?! — выкрикнула Гермиона. — Просто не могу поверить! Думаешь, я сама не в состоянии добиться чего-то? Без твоих подачек?

— Без моих «подачек» ты бы очутилась там только через несколько лет, — ответил Малфой.

— И это все равно было бы лучше, чем слушать о том, что меня взяли только из-за тебя!

— Послушай, Грейнджер, меня достало, что ты устраиваешь истерики на ровном месте. Я сделал, как считал нужным, и мне плевать на твое мнение, — она видела, что злость будто передавалась воздушно-капельным.

— Это моя жизнь, Малфой! — возмущенно закричала Гермиона, тыкая в его сторону пальцем. — Все вокруг и так считают, что я всего добиваюсь только из-за Гарри, из-за войны! А теперь…

— Ой, ради всего святого! — перебил он ее, раздражаясь с каждым словом этой ссоры. — Какая разница, что подумают другие? Ты слишком печешься об этом дерьме.

— Да? Сказал тот, который буквально положил свою жизнь, чтоб вся чистокровная знать от него не отвернулась!

Ссора достигла такого пика, когда первоначальная ее причина начинала теряться в криках и обиде, заставляя говорить не то, что ты на самом деле думаешь, пытаясь ударить оппонента побольнее.

— Возможно, если бы ты уделяла нашему ребенку больше внимания, а не бегала за этим ублюдком Мокриджем, я бы не решил этот вопрос сам, — глаза Драко были такими холодными, что Грейнджер отступила на шаг.

Гермиона уже давно не видела его таким враждебным. И давно не чувствовала таких моральных пощечин. Слезы обиды собрались в уголках глаз, но звук ожившего камина не дал им пролиться, отвлекая внимание девушки.

Люциус и Нарцисса зашли внутрь, даже не заботясь о том, чтобы отряхнуться от золы, а это значило, что дело серьезное. Несмотря на то, что особняк являлся домом их сына, Гермионе почему-то видеть их здесь казалось слишком необычным.

— Что вы здесь делаете? — спросил Драко, не заботясь о любезности.

— Ты совсем потерял любое чувство ответственности, — его отец проговаривал каждое слово по слогам, сузив глаза, и гриффиндорка поняла, что она здесь не единственная, кто полыхал от ярости. — Мисс Грейнджер, даже вы здесь. Я почему-то не удивлен.

— Я вообще-то… — ей хотелось сказать, что она как раз думает о том, чтобы убраться отсюда и больше никогда не видеть их дражайшего сыночка, но была прервана.

— Хватит устраивать цирк, — предупредил Драко Люциуса. — Грейнджер, ты свободна.

— Почему же, я уверен, мисс Грейнджер сыграла не последнюю роль в твоем якобы «решении», — мистер Малфой говорил таким елейным голосом, что от него шли мурашки. — Скажите, это была ваша цель изначально?

— Какая цель? — фыркнула Гермиона, сомневаясь в адекватности Люциуса и видя, как Нарцисса пыталась одернуть его за руку, но ничего не помогало.

— Расторгнуть свадьбу, рассорить их с Асторией, что дальше в списке? — Малфой-старший сделал шаг вперед.

— Ты расторг свадьбу? — гриффиндорка повернулась к Драко.

Новость была настолько шокирующей, что Гермиона на секунду даже забыла о злости.

— Я сказал, свободна, Грейнджер, — Малфой был на грани.

— Почему же, пусть останется, я хочу… — начал Люциус.

— Пожалуйста, милый, давайте попытаемся успокоиться, — впервые за весь разговор подала голос Нарцисса, но гриффиндорка не успела перевести на нее взгляд, потому что Драко приблизился и, грубо схватив ее за локоть, потянул в сторону.

— Мне больно! — заверещала девушка, хотя было не столько больно, столько унизительно.

Он постоянно ее унижал. Своими подачками, поведением, тем, как себя вел, будто она, как и все люди вокруг, были лишь его инструментами, куколками в личном театре, которых можно снять с пьесы, переставить в другие локации или и вовсе сжечь после антракта.

— Сегодня ты ночуешь у друзей, — сказал Драко и, силой впихнув ее в камин, произнес название жилища Поттера и бросил летучий порох ей под ноги.

Ярость клокотала в нем, как костер, в который окружающие щедро подливали масла. Драко развернулся со стойким желанием придушить собственного отца.

— Что ты себе позволяешь в моем доме? — спросил он его, приближаясь.

— Ты забываешь с кем разговариваешь! — прервал сына отец. — Поверить не могу, что после всего произошедшего ты все еще не вырос! Завтра же ты отправишься к Астории и попросишь у нее прощение за свое поведение и вернешься к свадьбе.

— Я в этом не заинтересован, — ответил Драко.

— Ты в этом не что?.. — кажется, Люциусу не хватало воздуха, чтобы передать все свое возмущение.

— Тихо, пожалуйста, нужно все цивилизованно обсудить, — призывала Нарцисса к рациональности, но, кажется, ее никто не слышал.

— Я не заинтересован в том, чтобы мириться с Асторией, собственно говоря, я с ней и не ссорился. Мне просто не нужна эта свадьба, — произнес Драко спокойным голосом, все же пытаясь прислушаться к матери. — Я не хочу на ней жениться.

— Я столько сделал, чтобы с твоим именем считались, а ты все хочешь перечеркнуть из-за своего «не хочу»?

Было поразительно, как для некоторых людей «не хочу» не было весомым аргументом, хотя желание — по сути, самый главный аргумент, чего бы это не касалось.

— Да ты всю мою жизнь только и делаешь, что пытаешься исправить ошибки! Но не мои, а свои! Ты был Пожирателем, ты подписался на это все, не я! — все-таки нить терпения Малфоя-младшего порвалась. — Мне не нужно жениться на ком-то, делать что-то конкретное, чтоб меня люди уважали. Я этого добился благодаря тому, что делаю, а не благодаря каким-то слияниям. Это твоя головная боль, не моя!

— Да ты просто… — начал отец.

— Я еще не закончил, — прервал его Драко. — Тебя никогда не интересовали мои желания. Всегда был только ты. Твой стыд за прошлое, который ты изо всех сил пытаешься компенсировать мной, да только так это не работает. Я сам создаю свою репутацию, и мне не нужна особенная жена, чтобы ее поддерживать. Люди не перестали бы меня уважать, если бы я просыпался с кем-то другим. Когда же ты уже уяснишь, что все это функционирует не так?

Парень покачал головой, не надеясь, что до отца тут же дойдет его посыл.

— Тебе всегда были приоритетны только свои собственные цели. И Грейнджер здесь ни при чем. Я не люблю Асторию и не любил никогда, но тебе так виртуозно удалось убедить меня в том, что я тебе должен, что я даже сам не брал это во внимание, просто немыслимо! — воскликнул он. — А теперь ты появляешься здесь и требуешь от меня положить свою жизнь на алтарь твоих угод? Лишь бы все было так, как ты задумал? Черта с два, отец, серьезно, черта с два. Хочешь обелить свое имя? Так делай это собственными руками, я и так для этого сделал достаточно.

В гостиной повисла тишина, прерываемая только звуками ветра за окном, где начал лить дождь. Впервые Драко было так легко. Он не думал ни о ком другом, только о себе. Не было других обязанностей, чести семьи или еще чего-то. Был только он и его мнение. И это оказалось очень… правильным. Ощущалось так, будто Драко вынес мусор изнутри.

— Люциус, прошу, давай пойдем домой и все обдумаем. Вам нужно время, — настаивала Нарцисса, смотря на сына и взглядом прося его не подбрасывать дровишек в костер.

— Астория была прекрасной невестой, способной поставить тебя в обществе совершенно на другой уровень. И когда-нибудь ты вырастешь и пожалеешь о своих решениях.

— Хочется верить, но верится с трудом, — пожал плечами Драко.

Нарцисса подтолкнула Люциуса к выходу и, задержавшись немного, сжала плечо сына в жесте поддержки.

— Прошу, будь благоразумным, — шепнула она ему и, поравнявшись с мужем, вышла из поместья, аппарировав.

Малфой упал на диван и закрыл глаза. Ему хотелось раскрошить всю комнату и расхохотаться во все горло. Драко чувствовал себя сумасшедшим, только что прыгнувшим в пропасть и, долетев до дна, он почему-то не разбился.

***

Гермиона сидела, смотря на переливы солнечных зайчиков, которые бросала хрустальная люстра. В этой гостиной было много хрусталя, наверное, поэтому она была ее любимой, несмотря на некоторую мрачность. К тому же, отсюда можно было наблюдать необычайной красоты закаты, попивая чай на террасе.

Ночь в Норе немного успокоила ее пыл и принесла взамен только грусть. Вчера она была уверена, что вернется и, тут же собрав вещи, переедет обратно. Еще немного раньше все, чего Гермиона желала — это открутить голову Малфою. А сейчас, сидя в кресле, подтянув колени к подбородку, она хотела лишь избавиться от этого странного чувства, которое скреблось изжогой внутри.

Ее злил Малфой. То, как он себя вел. Наверное, потому что она вечно чувствовала себя пешкой на огромной шахматной доске Малфоя, и вот парень в который раз доказал, что ему под силу просто взять и передвинуть ее куда ему угодно, даже ничего не спросив. Но даже так Гермиона понимала, что перегнула. Ссоры с Драко были обычным делом и, чего греха таить, нисколько ее не заботили. Пара фраз, брошенных в пылу, пара едких слов, пара колкостей и все в порядке. Но вчера было правда обидно. И Гермиона не ошиблась, если бы предположила, что это чувствовала не одна она.

Девушка макала кисть в синюю краску и бездумно водила ей по холсту. Ничего не получалось. Никаких четких форм или линий, никаких конкретных образов. У нее не было вдохновения на это все, и нужен был перерыв. Она хотела перестать думать о Драко, о том, правда ли он больше не женится, хотела съесть гору шоколада и прорыдаться. Это была по истине дерьмовая неделя.

Гермиона почувствовала его присутствие до того, как услышала шаги. Почему-то было совершенно очевидно, что это не Фрэнк, пытающийся предложить ей чай, ни один из домовых, которые пришли убраться, даже не Скорпиус, который спустился вниз, чтобы скушать сладкого после своих занятий. Она ляпала на холст, понимая, что Драко смотрит, и через секунду уже выбросила кисть, забрызгав стол, но почему-то вообще не переживала по поводу этого. С нее было довольно.

Прислонив ладони к щекам, девушка выдохнула.

— Мне тяжело, — вдруг призналась она, не открывая глаз.

— Знаю, — спокойно ответил Драко, и Гермиона не видела, просто знала, что онприслонился к косяку двери и дает ей время, чтобы передохнуть.

— Я не хотела… — она запнулась. — Не хотела звучать так, как звучала вчера. Меня обидело то, как ты поступил. Что ты не соизволил спросить меня, хочу ли я этого.

— Но ты хотела, это было очевидно.

Было так странно разговаривать, не видя друг друга.

— Да, но… — Гермиона вздохнула и все же повернулась к нему. — Ты должен понять, что я тоже человек. Мне было неприятно думать о том, что я получила это место, потому что моя начальница тебя нянчила.

— Ты должна понять, что Илоиза в жизни не оставила бы тебя у себя, если бы не твой мозг, будь я ей хоть крестным сыном, — фыркнул Драко. — Я просто свел вас.

— Но несмотря на все, мне нравится эта работа и… спасибо тебе за нее, — наконец, проговорила девушка. — Но дело не в самой услуге, а в том, что ты словно не понимаешь, что вокруг тебя живут люди со своим виденьем и со своими желаниями, отличными от твоих.

— Может, — пожал плечами Малфой, и Грейнджер поняла, что ждать от него раскаяния — это уж слишком. — Я сделал это, не потому что ты плохо заботилась о Скорпиусе, это был бред, я так не думаю.

Ей вмиг стало легче. Она могла выдержать нападки о своем неудавшемся материнстве от кого угодно, но только не от него. Гермиона прекрасно понимала, что едва ли была идеалом матери. Она ничего не знала и ей приходилось учиться уже непосредственно на поле боя, но мысль о том, что Скорп что-то не получает из-за нее жалила так сильно, что Гермиона ощущала физическую боль.

— Зачем ты тогда это сделал? — если Малфой ответит «потому что могу», она просто встанет и даст ему по лицу.

— Я уже сказал. Потому что ты этого хотела, — Драко вновь склонил голову вправо, наблюдая за ее реакцией, и Грейнджер ненавидела это жест. Потому что он ей нравился слишком сильно.

Она улыбнулась, покачав головой. Ей стало легче. Действительно отпустило.

— Ты ужасный человек, Драко Малфой, — сказала Гермиона, имея в виду совершенно противоположное.

Он промолчал, заглядывая с расстояния ей за плечо.

— Нет вдохновения?

Грейнджер оглянулась на свое «творение» в виде пары синих клякс на белой бумаге, которые уже успели потечь.

— Кажется, за последнее время я и вовсе разучилась рисовать.

Слизеринец молчал и потом перевел взгляд на пустующую стену, к которой у нее вечно были претензии, словно они с этой стеной были давними соперницами.

— Думаю, тебе просто надоел холст. Можешь попробовать на этом полотне, — кивнул он влево. — Помнится, ты давно хотела внести разнообразие в Мэнор.

Брови девушки подскочили, думая, правильно ли она поняла. Черт, если бы это не был Малфой, Гермиона бы всерьез задумалась о том, что у него присутствует чувство вины.

— Ты же говорил, что это твоя любимая комната, — улыбнулась она, не собираясь отказываться от этой возможности.

— Посмотрим, вдруг ты сможешь сделать ее лучше. В любом случае, я всегда смогу купить себе еще один замок и съехать отсюда, — пожал плечами Драко и, в последний раз бросив взгляд на улыбку на ее лице, закрыл дверь, оставляя Гермиону в одиночестве.

Комментарий к Глава 15

В общем, как бы сказала моя маман: «ситуация патовая»😁

Написание этого фика вообще как-то пришлось на сложный период в моей жизни и из-за того, что у меня здесь вечно что-то происходит, я очень долго не писала, просто выкладывая уже написанные ранее главы. И я все так запустила, что просто перестаю успевать по срокам. Чтоб вы понимали, эту главу я дописала за два дня до ее выхода и уж не знаю каким образом Бета успела ее проверить (за что ей огромное человеческое спасибо), но я понимаю, что это немного фиаско😒💩

И ска как на зло времени сейчас просто тупо нет, я как полуночник: пишу, пока все спят😁

Мне очень не хочется делать перерывы и я честное слово постараюсь успевать, но просто если вдруг глава задержится, знайте почему.

P.S. Спасибо вам за то, что читая ваши отзывы, мне не хочется переставать писать❤️

========== Глава 16 ==========

Когда Драко вытирал волосы полотенцем, холодные капли утреннего душа заставили его поморщиться. Малфой решил настоятельно посоветовать командному тренеру обзавестись семьей, чтобы у него не было такого соблазна за три дня до матча назначать тренировки на шесть утра. Натянув штаны, парень оглянулся и понял, что оставил палочку где-то на кровати, и решил высушить волосы позже.

Вчера была его очередь читать сказку Скорпи, но Кингл намедни загонял его настолько, что Малфой вырубился вместе с сыном, даже не дочитав историю. На самом деле Драко вообще сомневался, уснул ли Скорпиус так же быстро, как и он, но в любом случае, проснувшись среди ночи в неудобной позе, слизеринец ушел к себе в комнату, но хорошо выспаться все так же не удалось. Из-за плохого сна завтракать не хотелось в два раза больше, чем в обычный день, так что Драко решил просто утолить жажду и уже потом решить, насколько сильно у тренера хорошо работает третий глаз, чтобы он тут же унюхал отклонение от режима. Хотя, если вспомнить профессора Трелони, у которой этот самый третий глаз якобы был на высшем уровне, то все равно бояться нечего.

Рассвет уже начал окрашивать небо в приятные оттенки, и, спускаясь по лестнице вниз, Драко заглянул в окна и внутренне понадеялся, что до матча погода наладится. Ему вовсе не хотелось повторять опыт прошлого сезона, когда приходилось через каждые полчаса зачаровывать лицо, потому что лил такой ливень, что никакие заклинания не выдерживали.

Тинки всегда открывала шторы на кухне после его ухода, поэтому, спустившись, он увидел силуэт со спины, сидящий на кухонных поверхностях.

— Грейнджер, ты уже даже у Мокриджа не работаешь, в чем твоя проблема? — вздохнул Драко, проходя мимо нее и открывая холодильник, чтобы достать воду.

— Не осуждай меня, — ответила она притворно обиженным тоном, что-то пережевывая. — Я не могла уснуть, потому что все время думала о мороженом, лежащем в морозильнике.

Малфой повернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как Гермиона следила взглядом за каплями, сбегающими с его все еще не высушенных волос вниз по телу. Но он даже забыл самодовольно ухмыльнуться. Гермиона сидела на столешнице в своей огромной футболке с надписью «Калифорния», скрестив ноги и держа небольшое ведерко в руке.

— Будешь? — протянула она ему ложку. — Оно, кстати, шоколадно-мятное.

Драко слышал ее уже где-то далеко, словно тренировка, рассвет, мороженое, пахнущее сладко-свежим ароматом, было где-то в другом витке времени. Гермиона продолжала облизывать ложку, ковыряя застывшую молочную массу, пока Драко смотрел на ее голые бедра, которые прятались под коротким краем безразмерной футболки. Каштановые кудри лежали на плечах беспорядком, более хаотичным, чем обычно, что указывало на то, что она недавно встала с постели — еще не успела уложить их магией. В какой-то момент что-то щелкнуло, будто он был собакой, сцепившейся с поводка. Наверное, не стоило ей вопросительно поднимать на него свои глаза, возможно, тогда Драко смог бы с собой совладать.

Шлепок по руке, чуть более сильный чем требовалось, и ведерко со сладостью падает где-то сбоку, создавая на полу приглушенно-зеленую кляксу и, скорее всего, праздник живота для Живоглота, на переезд которого Малфой тоже согласился. На что бы он вообще не согласился, только чтобы она была тут? Чтобы в библиотеке можно было понять, что Грейнджер опять здесь работала лишь по запаху кислого чая, чтобы она ходила в кабинет Драко на цыпочках, боясь его разбудить, потому что хозяйская спальня совсем близко. Чтобы она вот так сидела по утрам на столе, наплевав на все обычаи этого дома. Что он еще готов ей простить, просто чтобы Грейнджер оставалась?

Наверное, от такого резкого рывка с места Драко мог бы даже потянуть связки, но в любом случае сейчас он не чувствовал боли. Сейчас парень ощущал только шоколадно-мятный привкус мороженого на ее языке и стон неожиданности. Практически сразу мягкие ладони легли на его лицо. Она обвила Драко ногами так быстро, будто это был приказ, безусловная реакция организма.

Малфой разорвал поцелуй, немного отодвинувшись, но только чтобы поддеть край серой футболки, которая сейчас нравилась ему меньше, потому что разделяла их кожу.

— Что ты?.. — Гермиона попыталась перевести дух, но он стащил с нее предмет одежды через голову, перебив.

— Иди сюда, — сказал Драко, притягивая ее ближе.

Он знал эту тягу Грейнджер постоянно что-то выяснять. Но здесь все было предельно понятно. Ему так этого не хватало. Драко практически не помнил, когда в последний раз ему настолько сильно нужно было что-то, как сейчас ее касания на шее, пока он кусал мочку ее уха, проводя кончиками пальцев по оголенной спине, которая успела покрыться мурашками. Ладошки девушки, смещающиеся на живот, были мокрыми из-за влаги на его волосах, но Малфою было настолько жарко, что он просто наплевал на это.

Драко помнил эти очертания фигуры на ощупь: в ней не было ничего угловатого, парень проводил руками по бедрам, чувствуя, как она поддается, пододвигаясь все ближе.

— Скучала по мне? — усмехнулся он, едва оторвавшись от губ Гермионы.

Ее эмоции. Это было так красиво. Смущение, желание, ирония, пляшущие в медовых глазах, были его личным магнитом. Он готов был постоянно доводить эти чувства до точек кипения, лишь бы оно не угасало, лишь бы не испарялось никогда.

— Терпеть тебя не могу, — выдохнула Гермиона, и через секунду Драко ощутил укус на губе.

Она терпеть его не может. Ну да. Наверное, поэтому сейчас вцепилась в его плечи так сильно, будто, если отпустит, то он превратится в призрак, пройдя сквозь ее тонкие пальцы. Малфой прошелся поцелуями по шее девушки, пытаясь сделать так, чтобы она перестала нести чушь, это всегда работало, когда они оказывались слишком близко друг к другу. Поэтому Гермиона всегда отступала. Но сейчас не выйдет. Протянув руки к шее Грейнджер, Малфой ограничил движения девушки, заставив ее открыть глаза.

— Ты, — едва видимый наклон к лицу Гермионы, заставивший гриффиндорку открыть рот в ожидании поцелуя, которого не произошло, — всегда так паршиво врешь.

Он не пододвигался, зная, чего она хочет, и намеренно не давая ей этого. Как в детстве, словно ты вновь маленький мальчик, которому слишком долго чего-то хотелось, чтобы, получив над этим власть, просто не воспользоваться ситуацией. С тем лишь отличием, что это никогда не работало как следует в присутствии полуголой женщины — слишком велик соблазн. И она знала об этом.

— Получше твоего, — Гермиона нагнулась, зная, что он не сделает ей больно, и поцеловала его в шею, ослабив хватку.

И для нее это было странно — чувствовать полную безнаказанность, вот так играя на его нервах. Мимолетом она вспомнила то утро, перевернувшее ее жизнь. Когда девушка познакомилась с сыном в лаборатории. Гермиона вспомнила взгляд Драко, обращенный к ней — холодный, жестокий, полный ненависти и недоумения, искреннего, колючего, как ножи гоблинской работы, способные разрезать упавшую волосинку. Сейчас в его зрачках была похоть, игра, что-то теплое, к которому хотелось прильнуть слишком сильно.

Легко оттолкнув Драко, она спрыгнула со столешницы, принявшись целовать его грудь, опускаясь ниже. Это было хорошо. Видеть, как ему нравится. Но он не был бы Драко Малфоем, если бы просто сдался на потеху ей. Его руки скользнули на ягодицы девушки, сжимая руками кружево трусов.

— Она у тебя такая пухленькая, — улыбнулся он, соприкасаясь с ней носами и пытаясь вывести ее из себя. — Люблю, когда есть, что сжать.

— Боже, ты кретин, — закатила глаза Грейнджер, пытаясь справиться с желанием, потому что сейчас было бы идеально уйти.

Оставить его со стояком, с его дрянным характером и расцелованными плечами, а после с яростью внутри. Но, черт возьми. Черт.

Их поцелуи были со вкусом мороженого, и Гермиона облизывала его губы, пытаясь почувствовать всего Малфоя. Так, чтобы уж точно не осталось сомнений — она знает Драко, точно знает. Чувствует, как надвигающийся шторм или несчастье, потому что он с самого начала был катастрофой, просто Гермиона не могла это понять, пока ситуация не докатилась до точки невозврата.

Малфой повернул ее спиной к себе и, уложив животом на стол, одним движением избавил от белья. Пара ласковых касаний, пара секунд, и она громко выдохнула от плавных движений. Но это длилось недолго. Мгновение, и Драко поднял ее подбородок, прижав к плечу, проверяя гибкость гриффиндорки и вбиваясь в нее рывками.

— А теперь отвечай, Грейнджер, ты скучала по мне? — длинная фраза далась ему непросто, учитывая резкие движения.

Она пыталась взять его за руку, чтобы он отпустил подбородок и дал больше пространства для движений, но Малфой сбросил ее.

— Драко… — прохныкала Гермиона, практически не понимая, что парень спрашивает.

— Отвечай.

Она бы ответила сейчас что угодно, подписала бы любой документ, лишь бы он не останавливался.

— Да, да, очень сильно, — пролепетала Гермиона, обвивая пальцами его руку у своего лица. — Очень сильно скучала.

Малфой отпустил ее, усмехнувшись. Так правдиво. Ему нравилась искренность Грейнджер, жаль, что ее можно было добиться, только когда она лежала вообще без одежды. Хотя, может, оно было к лучшему.

Несдерживаемые стоны Грейнджер были особой наградой: вечно контролирующая себя мисс выбросила из головы то, что в доме могла находиться прислуга. Сейчас ей было плевать. Ему хотелось повернуть ее к себе, поцеловать еще пару десятков раз, но запал был слишком велик, чтобы сделать хотя бы одно движение не в районе бедер Гермионы.

Закрыв глаза, Малфой ощутил, как девушку потряхивает, и услышал звон разбившейся посуды, упавшей со стола, но парню было абсолютно плевать. Еще несколько резких толчков, и он кончил, проводя ладонью вдоль ее спины, пока она лежала на деревянной поверхности, пытаясь отдышаться.

— Хорошо? — улыбнулся Драко, наклоняясь и целуя ее где-то между лопаток.

Его губы были теплыми, и ей хотелось остаться лежать здесь вечно, но чертовы часы показывали, что ему пора уходить. Было пора еще полчаса назад.

Она встала, повернувшись к нему лицом.

— А если не отвечу, то ты опять преподашь мне урок? — они все еще стояли так близко, что Гермиона чувствовала исходящий от него запах пота и шампуня, который на мокрых волосах был еще концентрированным.

— А ты хочешь еще? — Драко приподнял уголок рта, и она не выдержала, потянувшись к нему за поцелуем.

Гермиона ощущала его улыбку, пока он отвечал ей, обнимая за талию, и это было… слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Мне нужно на тренировку, — сказал он, потершись своим носом о ее. — Ненавижу то, что говорю, но надень эту футболку, ты замерзнешь.

Малфой поднял с пола ее пижамную вещь и посмотрел в глаза, завязывая штаны. Он был таким красивым, что она уже начинала ненавидеть тех, кто выписывал журналы с его изображением. И только лишь за эти мысли ей хотелось ударить себя побольнее.

— Я велю домовым убраться тут, — сказал Драко, захватив недопитую бутылку с водой, и, подмигнув ей, парень вышел за дверь.

***

— Бери этот, лавандовый, — сказала Гермиона Скорпиусу, только что перевернувшему два десятка ее красок-однушек.

— Посветлее или потемнее? — спросил он озадаченно.

— Бери тот, который поярче. Пастельные оттенки будут смотреться слишком инородно в интерьере Мэнора, — решила Грейнджер после секундной паузы.

Вернувшись с работы, она подождала, пока сын закончит занятия арифметики, и они взялись за преображение комнаты. Гермиона и Скорпиус облачились в майки с шортами и обложили все рядом со стеной старыми номерами «Пророка», которые уже хорошенько были смещены, благодаря фееричному падению ребенка несколько минут назад.

Мальчик взял кисть и, внимательно посмотрев на маму, начал копировать ее движения.

— Сегодня мистер Милдоун сказал, что у меня талант к зельям, — гордо произнес он, вспомнив свой первый урок.

— У тебя так много талантов, — улыбнулась мама. — Если я не ошибаюсь, твой папа был лучшим в зельях на нашем курсе.

— Видишь! У меня так много от папы! Интересно, что мне досталось от тебя? — Скорпиус вывел еще один мазок лавандовой краской.

— Надеюсь, что доброта и честность, — иронично ответила Гермиона. — И ты еще умеешь читать руны.

Грейнджер вспомнила, как сын рассказывал ей о том, что она в будущем учила его рунам и была удивлена тому, насколько хорошо он справлялся с этими нелегкими знаниями в своем возрасте. Гермиона не уставала удивляться его способностям и своему материнству.

— По поводу доброты и честности — это был камень в мой огород? — услышала она сбоку знакомый голос, в котором пряталась усмешка.

— Папа! Иди сюда! — Скорпиус тут же потянул отца за руку и вручил ему кисть побольше. — Давай, возьми желтую и рисуй. Мы с мамой делаем Мэнор лучше!

— Думаю, по мнению твоего папы, это больше вандализм, — заметила Гермиона, не поворачивая головы от работы и скрывая улыбку.

— Вряд ли что-то может причинить больший урон моральным принципам особняка, чем твои короткие шорты, вместо нормальной одежды, и сидение на столах, — парировал Драко, и что ж, это было туше.

— Что такое вандализм? — нахмурился Скорпиус.

— Вообще, это означает бессмысленное разрушение архитектуры или каких-то культурных достояний, котенок. Но конкретно только что была метафора, — объяснила Гермиона. — Кстати, я сегодня нашла в библиотеке чьи-то сережки. Возможно, они принадлежат Астории, так что ты мог бы…

— О, я поражен, что ты продержалась так долго, — расплылся Драко в довольной улыбке. — Если тебе интересно, расторг ли я действительно свадьбу, можешь спросить об этом напрямую, Грейнджер.

Малфой вытер руки и сел на диван напротив, решив, что подобного рода искусство — это не его.

— Свадьбы не будет? — воскликнул сын, не дав сказать слова маме, и на его лице вырисовался такой восторг вперемешку с удивлением, что кисть выпала из рук мальчика, поставив на лице у газетного Кингсли огромную кляксу. — Ура! Это круто!

— Скорпи, твоя реакция очень… — Гермиона не могла подобрать слов, чтобы сказать, что в подобных ситуациях лучше скрывать свои реальные чувства.

Драко лишь рассмеялся, смотря на улыбку сына, и его реакция, кажется, совсем не расстроила Малфоя. Но у мальчика отобрали возможность высказаться, так как со щелчком в комнате появилась эльфийка.

— Тинки просит прощения, что помешала, но молодому Хозяину нужно принять лекарство, — поклонилась она.

— Давай, Скорпи, иди, — подтолкнула его Гермиона, вспоминая. — Спасибо, Тинки.

Врач настоял на том, чтобы Малфой-младший какое-то время принимал зелья против аллергии после инцидента с высыпаниями. Тинки была строжайшим надзирателем, когда дело касалось предписаний врача, чему сам Скорпи был совершенно не рад, но, понимая, что противиться бесполезно, поплелся за своей няней.

— Перестань, Грейнджер, не делай вид, что ты сама не рада, — Драко поднялся с дивана и приблизился к ней, нахально улыбнувшись.

— Ой, Малфой, — оттолкнула она его, закатив глаза, — я даже не знаю, правда ли это.

— Это правда, — ответил он ей.

— Что ж, придется продавать торжественное платье, — вздохнула девушка и отвернулась к стене, вернувшись к работе и ударив его высоким хвостом по лицу. Но безразличие было бы куда проще сыграть, если бы не облегчение в глазах, граничащее с безумным счастьем.

— Не нужно так кривиться, — произнес Малфой вернувшемуся ребенку. — Я вообще пришел не за этим. У меня игра в четверг. Вы пойдете?

— Конечно! — тут же ответил Скорпи. — Я надену свою форму! Это будет фурор!

Гермиона закусила губу, обдумывая. Квиддич не был ее зоной интересов, но в то же время ей правда хотелось посмотреть на Малфоя в игре. Но в добавок ко всему существовала еще одна проблема.

— Я бы очень хотела пойти, — искренне призналась Гермиона, — но там будет куча репортеров. Не будет ли странно, что я там появлюсь со Скорпиусом? Все это становится слишком подозрительным.

— Единственное, что они могут заподозрить — это то, что у нас отношения. Но они никак не могут предположить, что ты — мать Скорпи, — пожал плечами парень. — К тому же, там еще будет Блейз с очередной дамой, так что вы не будете одни.

— А у вас с мамой отношения? — поднял голову сын, смотря на отца. — Вы теперь будете встречаться?

В большинстве случаев Гермиона обожала детскую непосредственность Скорпиуса, но это был не этот случай.

— А ты думаешь, твоя мама будет хорошо себя вести? — заговорщически прищурился Драко, косясь на ребенка.

Грейнджер фыркнула, взяв небольшой бочонок фиолетовой краски и выплеснув ее прямо на белоснежную рубашку Малфоя, произнесла:

— Думаю, что может случиться так, что хорошо вести себя будет не перед кем.

Поступок мамы в ту же секунду вдохновил сына, и вот уже оранжевая краска разлетелась вдоль стены, посредством левитации, задев обоих родителей под заливистый смех малыша. Странно, но Малфой не был в ярости, он не был даже расстроен. Судя по тому, как резво Драко схватил еще один бочонок и, выпачкав нем ладони, кинулся с ног до головы обмазывать Скорпи, парень был даже немного счастлив.

***

Марк с Илоизой уехали на конференцию в Вильнюс, поэтому у Гермионы выдалась возможность взять работу домой и спокойно справиться со всеми делами в расслабленной обстановке. Дом. Она сидела на кресле в гостиной, нежась в лучах полуденного солнца и осматривалась: наполовину выкрашенная стена в разных мазках краски, несколько ее картин, стоящих на полу и ожидающих своей участи, пара букетов в вазах, ее вчерашняя книга с закладками, отблески хрусталя. Мэнор так быстро превратился в место, которое Гермиона невольно начала называть домом. Они с особняком были как старая супружеская пара, которая раздражала друг друга своими привычками, но все же любила слишком сильно, чтобы долго злиться. И она правда начинала любить это место.

Подогнув под себя ноги (и поблагодарив все поколения Малфой за такие широкие комфортные кресла), Гермиона принялась вчитываться в формуляр, заполняя пустые строки своими правками, когда услышала шаги. Стук каблуков. Насколько она знала, Малфой был в Румынии на сборах, где и должен был состояться чемпионат, а у Скорпиуса еще час занятий на четвертом этаже. Это точно была женская обувь, Грейнджер закралась в голову мысль об Астории, но уж слишком выдержанной и равномерной была походка для Гринграсс. Дотянувшись до палочки, она тут же выдохнула — в проеме двери показалась Нарцисса в небесно голубом платье, которое делало ее глаза еще более выразительными.

— Миссис Малфой, — перевела девушка дух, отпуская древко.

— Гермиона, здравствуйте, — женщина легко улыбнулась, проходя внутрь.

Гриффиндорке тут же стало неловко: лосины в компании с разноцветными носками и коротким топом вряд ли могли хорошо смотреться на фоне приталенного шелкового платья и идеальных аксессуаров. Она знала, как в Мэноре было принято выглядеть, и могла представить, какую выдержку имеет Нарцисса, сохраняя беспристрастное выражение лица при виде ее наряда.

— Я… О, простите, присаживайтесь, — спохватилась девушка, убирая свои записи со стола.

— Спасибо, — улыбнулась Нарцисса. — На самом деле, я бы с удовольствием выпила чаю.

— Конечно, — Гермиона понятия не имела, должна ли она сейчас позвать домовых и попросить их сделать чай, потому что это бы выглядело так, словно она здесь больше хозяйка, чем Нарцисса, хотя именно так себя и вела миссис Малфой — как гостья.

Решив быстро с этим справиться и не придавать значения мелочам, она попросила первого попавшегося эльфа о чае, надеясь, что в этом жесте правда не было ничего странного.

— Простите, что отрываю вас от работы, — извинилась женщина, — но я бы хотела перекинуться с вами парочкой слов.

Вот за что нужно было переживать в первую очередь, а не о неуместной одежде.

— Я предполагаю, о чем, — кивнула Гермиона, взяв себя в руки и отказываясь принимать вид жертвы; хотя Нарцисса совершенно не выглядела воинственно, но все кругом знали — Малфои нападают с шиком, лоском и не повышая голос, — и хочу сказать, что вы и мистер Малфой имеете право злиться, но я никоим образом не подталкивала Драко к расторжению свадьбы.

Нарцисса улыбнулась, отпивая черный чай с бергамотом, придерживая блюдце.

— Для моего мужа это было как снег на голову. Поэтому он вышел из себя, — объяснила она. — Я была готова к такому исходу.

— Вы были… что? — Грейнджер поперхнулась, откашлявшись.

— Неужели вы, Гермиона, думаете, что я глупа или слепа или же совсем не знаю своего сына? — задала Нарцисса риторический вопрос. — Я видела, как растет его интерес к вам. Как он пытается с этим бороться, но исход был предопределен — так всегда в любовных делах. Не находите это несправедливым?

Она повернулась к Грейнджер, подняв брови.

— У нас могут быть цели, мечты, планы, выстроенные десятилетиями. А потом ты встречаешь кого-то, и этого оказывается достаточно, чтобы все перечеркнуть, — продолжила миссис Малфой. — Все, чтобы не причинять этому человеку боли.

— Я знаю, вы считаете, что он это сделал из-за меня. Но вы ошибаетесь, — покачала головой гриффиндорка. — Драко сделал это ради себя. Это не была его жизнь, он никогда не любил Асторию. Возможно, он вообще не хочет жениться. Драко сам не захотел жить этой жизнью, и если вы думаете, что он влюблен в меня, то… — эти слова дались ей особо тяжело. — То здесь вы тоже неправы.

— Гермиона, Гермиона… — улыбнулась Нарцисса, заправляя за ухо платиновый локон. — Драко всегда стремился показать себя эгоистом, но по иронии судьбы, эта черта была ему присуща меньше всего. Забавно, не так ли? — женщина закинула ногу на ногу, продолжив. — Он всегда так поступал. Стал Пожирателем, чтобы уберечь отца. Выполнял приказы Волдеморта, чтобы сохранить семью. Постоянно рисковал, чтобы прикрыть спины друзей. На себя ему было плевать больше всего, и где-то это моя вина, как матери. И вы правда думаете, что после всего, на что Драко шел ради семьи, он не смог бы жениться на какой-то женщине, даже не испытывая к ней ничего? — миссис Малфой перевела на Грейнджер взгляд, и девушке это тут же показалось абсурдным. Женитьба вмиг стала чем-то мелким, по сравнению с тем, что уже довелось пережить Драко. — Нет, Гермиона. Мой сын не женился на Астории, чтобы уберечь от боли вас. Свою боль он уже привык терпеть.

Гермиона сжала губы, чтобы не разрешить бусинам слез скатиться вниз по щеке. Думать о том, в каких условиях жил Малфой ребенком, было особенно тяжело, потому что теперь у нее был Скорпиус.

— И я видела, как сначала вы врали себе, говоря о том, что ничего к нему не чувствуете, а потом уже принялись врать всем остальным. У вас общий ребенок. Я знала, что его к вам потянет, лишь надеялась, что это произойдет после свадьбы.

Слова Нарциссы отрезвили Гермиону, и ее щеки вспыхнули возмущением.

— То есть, это все же был ваш план? Женить его, а там будь что будет? — спросила она с вызовом.

— А что в этом плохого? — подняла бровь миссис Малфой. — Это обычное дело в чистокровных семьях. Однако браки не распадаются.

— Я бы никогда не приблизилась к нему, будь он женат, — заявила Гермиона, немного позже подумав, что эта фраза звучала так, будто бы она уже к нему приблизилась. Ближе просто некуда.

— Вы еще весьма наивны, Гермиона, — рассмеялась Нарцисса. — Все мы так думаем, пока не оказываемся в каких-то условиях. Когда подруги спрашивают у нас совета, его давать легко, правда? Потому что для нас это эфемерные люди, практически картонные, ничего не чувствующие и не понимающие. Мы легко отвечаем что бы сделали, когда кто-то спрашивает у нас о гипотетической ситуации. Но как все круто поворачивается, когда мы оказываемся в этой ситуации в реальной жизни! Где главный герой не просто парень подруги, все, что вы знаете о котором — это пара колдографий, да коротенький рассказ, а человек, улыбку которого вы любите, человек, что способен вызывать в вас искренние эмоции.

Нарцисса отставила чашку, посмотрев на собеседницу в упор.

— Будь он женат, вы бы не смогли никуда уйти. Вы слишком влюблены, чтобы оставаться мудрой, — произнесла она. — Признайтесь, Гермиона, вам просто повезло, что Драко решил показать свой нрав раньше, чем прозвучал марш Мендельсона.

Ее слова были болезненными, как ожоги. И Гермионе хотелось закричать, сказать, что все, что мать Драко несет — чушь. И она бы никогда не осталась с ним, даже если бы ей пришлось умереть от боли, когда он бы все же женился на Астории. Но разве это было не одно и то же? Разве она не была с ним, зная о его отношениях? Ее передернуло. Разве смогла бы она смотреть на то, как он несчастен? Это было слишком тяжело, чтобы осознавать за обеденным чаем.

— Мне нечего вам сказать, — честно призналась Гермиона.

— Я не ждала от вас ответа, — сказала Нарцисса и тут же перевела тему. — На самом деле, я прибыла не за этим. Люциус на охоте и будет там три дня, если вы не против, я хотела бы провести время с внуком, чтобы было не так скучно одной, — продолжила она с улыбкой, не давая Гермионе ответить. — Не переживайте, верну его в среду вечером, чтоб он мог выспаться перед матчем.

— О, да, я думаю, Скорпи будет рад, — кивнула Грейнджер, взглянув на часы. — У него как раз должны были закончиться занятия. Давайте я пойду обрадую его.

— Конечно, — кивнула женщина, и когда девушка поднялась, чтобы помочь сыну собраться, ее окликнули. — И да, Гермиона, просто… попытайтесь сделать его счастливым, все-таки он разрушил все свои планы ради вас, — произнесла Нарцисса, смотря гриффиндорке прямо в глаза.

***

— Скорпи, пожалуйста, иди сюда! — Гермиона изо всех сил пыталась сохранять спокойствие, но, смотря на часы на руке каждый раз, ее терпение натягивалось все больше. — Скорпиус, если мы сейчас опоздаем, то…

— Мам, я искал кепку! Я не мог пойти без кепки! — возмущенно произнес сын, сбежав по лестнице к матери с фиолетовым головным убором в руке, на котором было написано «Драко Малфой».

— Скажи, лучше пойти без кепки или в кепке, но не пойти вообще? — спросила она, натягивая на него фиолетовый бомбер с изображением звезды.

— Мисс Гермиона, Тинки могла бы перенеси вас прямиком к порт-ключу, чтобы вы не теряли время, — показалась эльфийка, смотря, как суетится Грейнджер.

— Было бы отлично, Тинки, спасибо, — выдохнула она, понимая, что они могут сэкономить пару минут.

Девушка напоследок взглянула на себя в зеркало и провела руками по идеально уложенным волосам, понадеявшись, что чары продержатся достаточно долго, если сегодняшний день окажется ветреным.

За несколько секунд домовая перенесла их на яркую поляну неподалеку от Мэнора, и Гермиона, кажется, впервые обрадовалась привилегиям семьи Малфой, которой выделили отдельный порт-ключ. Схватившись за плетенную корзинку, Гермиона ощутила как невидимый аттракцион набирал обороты и вот-вот норовил выжать из нее все внутренние органы, но она не успела испугаться, когда все закончилось.

— Мам, ты в порядке? — Скорпиус подошел к ней, пока девушка обмахивала лицо рукой.

Волшебные средства транспорта нужно существенно усовершенствовать.

— Да, я… — начала Гермиона, но возглас рядом перебил ее.

— Грейнджер, ты научилась сбивать со следа не только представителей древнейших родов, но и порт-ключи? Чего так долго? — возмутился Блейз, давая пять крестнику. — Привет, парень.

— Я тоже тебя рада видеть, — отряхнулась Гермиона, косясь на девушку сзади Забини.

— Познакомься, это Алиса, — отошел Блейз в бок, представляя их друг другу. — Гермиона подруга Драко и учитель Скорпиуса, кузена, помнишь, я тебе рассказывал?

— О, конечно, такой милый, — улыбнулась Алиса, смотря на Скорпи, и затем подняла голову, чтобы поприветствовать Грейнджер.

— Все, отлично, давайте, нам туда, — Забини ткнул рукой мимо толпы в задние двери.

Суматоха была ужасная: люди прибывали со своих точек, все толпились у многочисленных входов на места, но их все равно не хватало, чтобы не создавать огромный беспорядок, а торговцы оккупировали каждый свободный кусочек земли, пытаясь толкнуть сувениры и всякие бесполезные штуки, так что дышать было практически нечем.

Они проталкивались к отдельному входу для мест в вип ложе, но даже там образовалась небольшая очередь.

— Мам, по-моему эта шапка, вон у того дядьки, умеет… — начал мальчик, перегнувшись через перила, но девушка оттащила его к проверяющему билетов.

— Даже не думай, Скорпи.

Над ними так долго водили палочками, что Гермиона была уверена, что в конце получит подробный анализ всех своих внутренних органов. Когда их пропустили, они, следуя за знаками, прошли на свои места, и она, наконец, расслабилась, снабдив сына леденцом. Ей перехватило дыхание от предвкушения. Огни, человеческий восторг, объемный, как взбитые сливки, предчувствие отличной игры, потрясающий стадион. Конечно, она была знакома с такими масштабами еще со времен турнира в школьные годы, но все же это всегда поражало.

Скорпиус был вне себя от счастья, прыгая на трибунах и перебрасываясь с крестным отцом шуточками, чем, кажется, все меньше нравился Алисе, перетягивая внимание ее ухажера на себя.

— А где Астория? Я так хотела с ней познакомиться, — спросила она, вглядываясь в задние ряды. — Разве невеста не должна быть где-то рядом?

— Понятия не имею, — равнодушно ответил Блейз, не отрывая взгляда от поля, где уже начиналось действо с легкой подачи ведущего.

Игроки румынской сборной вылетали по одному, представленные голосом под воздействием Соноруса. Они играли дома, поэтому предполагалось, что поддержка фанатов будет колоссальной, обеспечивая им более приятные условия, но, посмотрев на часть болельщиков, прибывших из Англии, Гермиона улыбнулась, понимая, что не одна тысяча людей потратили целое состояние для этой поездки. Сторона стадиона, на которой они сидели, аж рябила от вспышек желтых звезд на фиолетовых одеяниях. Гриффиндорка немного осмотрелась, зная, что Рон, Джинни и Гарри должны быть где-то рядом: Малфой отдал ей несколько билетов, и она подарила их ребятам, зная страсть своих друзей к квиддичу, но в этих одеяниях все были на одно лицо.

Люди взорвались аплодисментами, когда пришла пора Гордостей. Ловцы всегда вылетали первыми, так что она даже придержала Скорпиуса за спину, чтобы тот не рухнул вниз, держа бинокль в попытках рассмотреть отца. Голос ведущего крикнул «Драко Малфой», хотя мог даже не говорить об этом. Гермионе казалось, что чувство собственного превосходства натурально исходило волнами от Драко, когда он делал финт в центре поля, приветствуя стадион. Грейнджер точно знала, как парень сейчас улыбается, поэтому, когда девушка приложила бинокль к глазам, самодовольная усмешка ничуть не вызвала в ней удивления. Разве что сейчас она выглядела несколько иначе, чем обычно. Для оппонентов он был расслаблен, что, видимо, должно было выбить их из колеи, будто ловец даже не напрягает себя мыслями о том, что победа сегодня может не оказаться в руках его команды. Однако Грейнджер видела, что Драко сосредоточен, слишком сосредоточен для этого образа.

В их команде было еще несколько девушек: юрких и улыбчивых, которые всем своим видом показывали позитивный настрой. Они все выстроились в две шеренги для рукопожатий, а после свистка судьи четырнадцать человек взмыли в небо. Спустя полчаса игры стало заметно, что у команд совершенно разная тактика, и вопреки ожиданиям Гермионы именно румыны были более агрессивными. Хотя ей всегда казалось, что команда, в которой играет Малфой, будет концентрацией злобы, если вспомнить его на поле в Хогвартсе.

Он летал очень высоко, держась дальше от ловца команды противников и уклоняясь от бладжеров так легко, будто они не приносили ему совершенно никаких проблем. Весь стадион что-то пел, скандировал, и Гермиона узнала, что Скорпиус знает какое-то невероятное количество кричалок. С таким успехом было понятно, почему в голове сына не умещается информация о местонахождении его вещей, которые не меняют свое расположение.

— Отлично, отлично, Янку обходит Маккорена, передает квоффл Оничану, и у нас гол! Превосходно, «Атака»! — комментировал вездесущий голос.

Болельщики тут же загудели и принялись с новой силой выкрикивать подбадривающие лозунги, открывая все новые сочетания рифм для Грейнджер, граничащие с ругательствами при помощи игры слов.

Гордости опережали Атаку всего лишь на пару десятков баллов, поэтому схватка была действительно захватывающей. Гермиона опустила взгляд, наблюдая за постоянными снованиями основных игроков, когда ведущий обратил внимание всех на ловцов. Она успела заметить лишь толчок со стороны румынского ловца, когда судья приложил к губам свисток, заканчивая потасовку.

— Драко показал ему средний палец, — захихикал Скорпиус, продолжая смотреть в бинокль.

— Смотри, Скорпи, и запоминай, как не нужно делать, — сказала мама.

— Иногда можно, но только если твой оппонент реально кретин, — внес ремарку Забини.

— Блейз! — Гермиона хлопнула его по руке и продолжила следить за событиями.

Игра длилась уже около полутора часов, и, казалось, что если выжать форму каждого игрока, можно собрать целую бочку пота. Соперники шли буквально на равных, перебивая очки друг друга в течение пяти минут.

— Подождите, обратите внимание на Малфоя из Гордостей, кажется, он что-то увидел у южной стороны! — взбудоражено произнес комментатор.

Гермиона сразу же подняла бинокль вверх. Он прищурился, навалившись на черенок метлы, снижаясь. Копош, румынский ловец, тут же последовал за ним под такие взволнованные крики ведущего, отчего гриффиндорка была уверена, что стекло наблюдательной будки повсюду заляпано слюной. Но что-то было не так. Она не раз видела, как меняются его черты лица, когда он готовится к чему-то важному, как к прыжку. Гермиона замечала как выглядят его скулы, линия губ за секунду до нападения. И это было явно не то выражение. Он блефовал. Но Копош понятия не имел об этом и снижался, вытянув руку вперед, копируя Драко, хотя Гермиона была уверена — ловить там было нечего. За несколько мгновений, у нее даже закружилась голова, в принципе, как и у всех, судя по вздоху, прокатившемуся по трибунам. Малфой так резко поменял траекторию движения, взмыв вверх в перевороте, что Грейнджер вскрикнула, уронив бинокль.

— О, Боже, прошу прощения! — она перегнулась через перила, смотря на женщину внизу, которой прибор упал прямо на спину.

— Следи за руками, идиотка! — рыкнула та, возвращая внимание полю.

— Какие тут все добродушные! — возмутилась девушка, хватая еще один бинокль, протянутый Забини.

Но всласть повозмущаться времени не было. Обратив внимание на поле, она увидела, что ловец соперников не справился с управлением и, проехавшись спиной по грунту, встал и запрыгнул обратно на метлу, слава Мерлину, не ударившись слишком сильно, чтобы не продолжать игру. Познаний в квиддиче ей хватало, чтобы понимать, что Драко играл на грани красной карточки, но это дало ему преимущество в пару секунд. И, кажется, пришло время ими воспользоваться.

— Малфой летит в противоположную сторону! Посмотрите! Это очередной замысловатый трюк или же… — рассуждал комментатор. — Нет же! Взгляните! Над трибунами Атаки виднеется золотой снитч!

Толпа возбужденно закричала, не отводя глаз от двух ловцов, которые летели в одном и том же направлении. Грейнджер наблюдала, как Драко несется с такой бешеной скоростью, что если бы врезался в мало-мальски твердую поверхность — убился бы тут же. Копош догонял его, и она едва ли не прокусила губу от волнения, практически не слыша верещания Скорпи, который должен был звучать подбадривающие, но был больше истерическим. Они практически поравнялись. Из-за падения Копоша у Малфоя было преимущество всего в пару мгновений. И этого хватило.

Фиолетово-золотая сторона взорвалась криками и аплодисментами после того, как метлу ловца Гордостей занесло, и он сделал несколько сальто в воздухе, прежде чем выровнять баланс и поднять руку, показывая снитч, отливающий карамельным в свете полуденного солнца.

— Да! — крикнул Блейз, поднимая кулак.

Гермиона хлопала, улыбаясь, и принимала объятия сына. Девушка понимала, почему люди ходят на квиддич. Дело было даже не в смысле этой игры, а в атмосфере, которую она дарила. Кажется, даже маггл, окажись на трибунах, точно начал бы болеть за кого-то, потому что оставаться в стороне от этой энергетики было просто невозможно.

— Боже, я думала, он убьет себя, — сказала Алиса, переведя дух.

— Не сегодня, — засмеялся Забини.

Комментатор объявил победителей, ивсе выстроились под налетом прессы. Люди имели возможность наблюдать за награждением Гордостей Портри, но через полчаса команду стало практически не видно из-за фотографов изданий по всему миру, так что зрители стали потихоньку двигаться к выходу. Алиса повисла на шее у Блейза, пока он пытался обменяться восторгом от матча с кем-то, чей возраст превышал бы восемь лет, а очередь двигалась так медленно, будто контролер только и мечтал о том, чтобы отметить здесь рождественские праздники.

И в следующий момент произошло сразу три вещи: Гермиона опустила глаза на поле, смотря, как Драко фотографируется в кругу команды, Скорпиус подбросил вверх свою кепку, и раздался взрыв.

Алиса закричала, и Грейнджер обернулась, пытаясь найти источник взрыва, но их было несколько. Все больше и больше с каждой секундой. Кто-то использовал боевые заклинания. Через мгновение мысли людей собрались в кучу, чтобы создать настоящий хаос. Народ толкался, заполняя пространство криками, и пытался как можно быстрее выбраться из западни. Она пригнулась, укрыв Скорпиуса от летящих во все стороны обломков то ли от сидений, то ли от ограждения.

— Давай, сюда! — Блейз потянул ее за руку назад. — Мы там не пролезем, нужно другими путями.

Люди сошли с ума, пытаясь растолкать локтями всех окружающих, и в словах Забини сомневаться не приходилось.

— Что происходит? — спросил Скорпи, быстро перебирая ногами за матерью.

Но времени отвечать не было, потому что они подбежали к другим выходам, но даже там уже успела образоваться очередь в приступе панической атаки.

— Идите вниз, скорее, там меньше людей! — указал Блейз на дверь ниже. — Мы подождем!

Она поняла, что он имел в виду, и, перепрыгнув через несколько сидений, схватила сына.

— Спокойно, Скорпи, все будет нормально, — успокаивала она его, улыбаясь, и тут оглушающий крик чуть ли не разорвал ей перепонки.

Обернувшись, Гермиона увидела, как небо озарила змея, вылезающая из черепа. Мерлин.

— Это же… — ткнул в изображение сын, но она резко схватила его за руку, потянув.

— Не смотри.

Они протолкнулись ко входу, но Грейнджер не переставала оглядываться. Здесь давка была не такой сильной, что давало немного времени отдышаться.

— Гермиона! — она повернулась на крик, услышав еще один приглушенный взрыв.

— Джинни! Где остальные? — девушка тут же схватилась за руку рыжей.

— Они уже выбрались, я немного задержалась, — откашливалась она. — Я видела Драко, там, на стадионе. Он без сознания.

— Что? Без?.. Как? — сердце Гермионы ушло в пятки.

— Я думала, ты найдешь его, — ошарашенно произнесла та, пока какой-то мужчина бесцеремонно оттолкнул ее в сторону. — Нет?

— Я… — Грейнджер не могла подобрать слов.

Ей казалось, для чрезвычайных ситуаций у игроков должен быть специальный регламент, обученные люди, обеспечивающие их безопасность. Черт.

— Мне нужно найти его, — сказала Гермиона, оборачиваясь, но видя лишь толпу выбегающих и копоть.

— Мам… — начал Скорпи, глубоко дыша, чувствуя ее нервозность.

— Мерлин! — воскликнула Уизли. — Давай я его возьму. Там за периметром территория без чар, я смогу аппарировать. Переждем это дома.

Гермиона разрывалась между желанием удержать ребенка при себе и вернуться за Драко. Но она прекрасно понимала, что с ним не может пойти обратно в этот ад.

— Ладно. Скорпи, котенок, мы с папой вернемся за тобой, пойдешь с тетей Джинни, испечешь пирог, ладно? — нервно улыбнулась Грейнджер, натягивая бомбер на мальчика, но его было не провести фальшивой улыбкой.

— Мам, я могу пойти с тобой! Я могу!..

— Скорпиус, пойдем, с мамой все будет в порядке, — Джинни подхватила его на руки и быстро побежала в сторону выхода, видимо, решив, что сейчас капризы маленького мальчика совершенно не к месту.

Грейнджер вытащила волшебную палочку и натянула на голову капюшон куртки, вспоминая, что еще несколько часов назад думала, что зря надела ее, так как сегодняшний день радовал теплом. С правой стороны начался пожар, и это подстегнуло решимость девушки. Пробраться через толпу, которая бежала в противоположную сторону от тебя было невыносимо, поэтому, выбравшись из клубка рук, ног и криков, она тут же начала осматриваться. Забравшись наверх, Гермиона побежала прямо по сидениям, изо всех сил напрягая зрение и пытаясь найти на ядовито-зеленой траве очертания тела Драко. Но его там не было.

— Грейнджер! — услышала она его голос сразу, как только тошнота подкатила к ее горлу от паники.

— Боже, Драко! — крикнула девушка, когда он соскочил с метлы прямо перед ней.

— Я кружил вокруг стадиона, где вы были? Где остальные?

— Блейз с этой… девушкой, — Гермиона забыла ее имя от ужаса. — Они вышли через другой выход, думаю, с ними все в порядке.

— Где Скорпи?

— Джинни забрала его, — ответила она. — Нам нужно выбираться отсюда.

Он дернул ее за руку, посадив на метлу.

— Так будет быстрее. Хватайся сзади.

Она обхватила его торс руками так крепко, что точно если бы не квиддичная форма, то задушила бы парня. Гриффиндорка не любила полеты на метле, но сейчас было не время об этом думать. Воздух засвистел в ушах, когда они поднялись вверх и набрали скорость, преодолев расстояние, которое она бежала минут двадцать, за считанные секунды.

— Живо! — Драко подтолкнул ее за ограждение, когда они слезли.

Холодок, который прошелся по спине Гермионы тут же, когда они пресекли защитную зону, был как музыка для ощущений девушки, и, не сговариваясь, они взялись за руки, чтобы она представила в голове Нору. Скорее всего, Джинни и Гарри отправятся туда, чтобы быть рядом с семьей.

— Господи, мне нехорошо, — простонала Гермиона, приземлившись на колени и чувствуя, как ее мутит.

— Тихо, подыши, — сказал Драко. — Сейчас мы зайдем в дом, выпьешь воды, ты просто перенервничала.

Дело могло быть в множественных перемещениях за сегодня, на которые ее организм никогда не реагировал нормально, а вкупе с последними событиями это и вовсе был кошмарный коктейль. Поднявшись на ноги, они прошли еще несколько метров, и Гермиона постучала в дверь.

— Боже, слава Мерлину, с вами все хорошо! — Джинни кинулась к ним и обняла двоих сразу, видимо, забыв обо всем на свете. — Гермиона, ты выглядишь… так, подождите, где Скорпи?

Вопрос девушки мгновенно отрезвил Грейнджер.

— В смысле? — спросила она еле слышно. — Он же должен быть у тебя. Ты забрала его, чтоб я смогла вернуться и проверить Драко.

— Я даже не знала, где именно вы сидите. После взрывов мы были практически самыми первыми ко входу, поэтому эвакуировались довольно быстро, — ошарашенно сказала Уизли, так и не отходя от порога. — Гермиона, я не забирала Скорпи, я сегодня его даже не видела.

========== Глава 17 ==========

В рейтинговом списке самых отвратительных чувств у Гермионы раньше всегда главенствовал страх. Он чувствовался, как липкая мерзкая обволакивающая жижа, которая окутывает внутренние органы и распространяется по кровеносной системе, не давая двигаться от ужаса. В этом списке еще присутствовала жалящая ревность, будто миллион пчел кусают куда-то прямо в язык — такая боль, что кажется смертельно опасной. Была там и неопределенность, когда словно висишь над пропастью, вздернутый крючком за шкирку, и ждешь, пока тебя освободят. А освободят ли? Но сейчас это все приобрело совершенно иные краски. Теперь она точно знала, что самое кошмарное из всех чувств — чувство безысходности. Словно залили цемент через глотку, он застыл, и ты совсем не можешь двигаться. Никак. Так ты чувствуешь себя, когда умирает кто-то, с кем ты только вчера говорил по телефону. Кажется, что полотно времени может разорваться, если ты сильно постараешься, ведь только час назад все было хорошо. Но цемент застыл, и невозможно сделать даже шаг назад. Ты истощен. Сломлен. Обезврежен.

Гермиона почувствовала, что задыхается. Закрыв рот рукой, она закричала, пытаясь таким образом освободиться от ужаса внутри, но ничего не помогало.

— Что?.. То есть, как это понимать? — опешил Гарри, услышав лишь окончание их диалога.

— Мерлин, — Джинни, до которой постепенно начал доходить весь кошмар ситуации, закрыла глаза. — Гермиона, прошу тебя…

Она нагнулась к подруге, которая спустилась по стене, но явно находилась не здесь, а в своем личном кромешном аду.

— Боже мой, Скорпи… Я даже не… — она явно пыталась что-то сказать, но истерика была сильнее.

Слезы душили и не давали ясно мыслить.

— Кто это сделал? Как это вообще могло случиться? — Рон побледнел точно так же, как и все, смотря на гриффиндорку.

Но вряд ли от нее сейчас можно было чего-то добиться. Гермиона задыхалась, прислонив ладонь к груди, потому что мозг показывал девушке реальность по кусочкам, словно ядовитый пирог, который ей велено съесть до последней крошки: ее сына похитили.

— Это случилось прямо перед… моим носом… — выдавила она, рыдая, не смотря на Джинни, которая держала ее за руку, присев.

Резким рывком Малфой, о котором в этом хаосе, кажется, успели забыть на несколько секунд, поднял Гермиону за плечи, прислонив к стене.

— А-ну, прекратила истерить, — резко оборвал ее он. — Кто это был, Грейнджер? Как это произошло?

Его голос так сильно отличался ото всех остальных: не утешающий, а злой. Очень злой. Словно чистый концентрат ярости. Это будто дало ей пощечину.

— Она выглядела как Джинни, в точности как Джинни. Я вышла вместе со Скорпи из толпы… — задыхаясь объясняла Гермиона, пока Драко держал ее, вслушиваясь в слова. — Вышла, и она сказала, что ты там, на поле, без сознания, и что нужно тебя забрать. И я знала, что не могу подвергать Скорпи опасности и отдала ей его, чтоб он был в… в порядке.

Девушка прислонила ладонь к губам, вновь глотая слезы от осознания своей собственной глупости. Малфой медленно закрыл глаза, явно пытаясь держать себя в руках. Сейчас, пересказывая это все, она понимала, что Джинни вряд ли бы просто бросила ее там, зная, что Гермиона собирается пойти обратно в пекло. Но тогда эффект неожиданности, страх за Малфоя и желание защитить сына затуманили рассудок, и вот к чему это привело. Теперь Драко ее просто ненавидит.

— Вряд ли я бы не помогла Малфою, если бы увидела его лежащим на поле, — произнесла Джинни с горечью, хотя здесь и без слов было все ясно.

— Боже, Грейнджер, у меня ведь есть палочка! Я в состоянии защитить себя настолько, чтоб не оказаться беспомощным телом на траве!

— Не смей кричать на нее! — повысила голос Джинни, ударяя его в плечо. — Она делала это, чтоб помочь тебе и… Гермиона?

Рыжая перевела взгляд на подругу, а та вмиг оттолкнула Малфоя и понеслась в уборную. Согнувшись над унитазом, Гермиону вырвало водой: она не успела ничего поесть утром. Уизлетта вошла в ванную, погладив ту по спине, и поднесла стакан с водой, чтобы подруга могла прополоскать рот.

— Это от нервов, — произнесла Уизли, когда Гермиона открыла кран, чтобы умыться. — Прошу тебя, попытайся успокоиться.

— Подождите, как выглядела Джинни? То есть, она… — начал Поттер, но был перебит.

— Как они вообще могли достать часть ее ДНК? — спросил Рон.

— Да какая к чертям собачьим разница? — не выдержал Малфой. — Достать чей-то волос можно в любой толпе. Это совершенно неважно. Важно то, кто это был и где сейчас Скорпиус.

Побежав на кухню и миллион раз пожалев, что Молли с Артуром сейчас в гостях у Билла, Джинни, наконец, нашла успокаивающее зелье и накапала в два раза больше капель, чем обычно нужно для взрослого. Она протянула Гермионе чашку, усадив на диван в гостиной.

— Секунду, а как же эта штука… как его, медальон! Разве у него одноразовое действие или что? — вспомнил Гарри о семейной реликвии на шее у Малфоя-младшего, которая была зачарована особым образом.

— Это довольно простые чары, — вздохнул Рон, понимая, о чем идет речь. — Об этом можно забыть, но если знать о существовании такого оберега, то обезвредить данную магию не составит большого труда для опытного волшебника. Дети просто не могут постоянно носить на себе предмет тяжелого защитного колдовства.

В комнате повисла тяжелая тишина, которая с каждой секундой становилась гимном безысходности. Джинни не прекращала гладить Гермиону по спине, а все боялись сказать лишнее слово, чтобы вновь не спровоцировать приступ истерики. Ситуация была просто ужасной.

— Послушайте, мы все должны успокоиться, ладно? — Гарри попытался внести ясность. — Если бы от Скорпи хотели избавиться, его бы не похищали. Он нужен им живым.

— Очевидно, кому-то нужно добраться до нас, — произнес Малфой, — и это самый верный способ.

— Мы должны найти его! Нужно вернуться туда, вдруг там… — вскочила на ноги Гермиона, но Гарри подошел к ней, положив руку на плечо.

— Кто бы это ни был, они не вернутся обратно на стадион, не говоря уже о том, что там сейчас небезопасно, — сказал он, глядя на подругу с сочувствием. — И нельзя идти неподготовленными.

— Но мы не можем ждать! — выкрикнула она.

— Они ничего с ним не сделают, Гермиона, в этом смысл, Малфой прав, — услышать такое от Рона было чем-то сюрреалистическим, но ситуация оставалась слишком серьезной, чтобы на это кто-то обратил внимание. — Скорпиус нужен им живым. А если мы пойдем неподготовленными, это его не спасет. Смерть нас всех ничем ему не поможет.

Она понимала, что друзья правы, но чувство безысходности и обиды заполняли ее так сильно, что хотелось принять меры незамедлительно. Вырвать сердце тому, кто посмел протянуть руки к Скорпиусу.

— Я пойду в Министерство. Попытаюсь узнать, чьих это рук дело, возможно, те, кто похитил Скорпиуса и кто устроил это все — сообщники, — сказал Гарри, надевая мантию.

— Тебе нужно выпить еще настойки, — встала Джинни в поисках бутылочки, пока Грейнджер сидела, сверля взглядом одну точку, и, кажется, не чувствуя ничего.

— Тинки! — позвал Драко эльфийку, и она тут же прибыла с выражением обеспокоенности на лице. — Скорпи не появлялся в Мэноре?

Шансы на это были ничтожными, но спросить все же стоило.

— Нет, хозяин, — покачала она головой, а потом оценила реакцию Малфоя, отраженную в серых глазах, и вскрикнула, заломив длинные уши. — С молодым хозяином что-то произошло? Мисс Гермиона…

— Забери ее домой, — прервал Драко причитания домовой, которые были совершенно не к месту и только добавляли трагизма.

— Что?! Нет, она останется здесь! — заявила Джинни, остановив Тинки.

— Уизли, лучше сейчас не спорь со мной, — голос слизеринца был похож на булькающий котел с кипящим маслом: добавь температуру еще хотя бы на полградуса, и он взорвется.

— Нет! Ей сейчас нужна поддержка, а ты…

— Она была моей женой, Уизли, и у нас украли общего ребенка. Поэтому не существует сценария, где я бы оставил ее где-то, где не смогу наблюдать за ней лично. И мне не хочется этого делать, но клянусь всем, что у меня есть, если ты не отойдешь с дороги, я заставлю тебя.

Еще несколько секунд рыжая не отводила взгляда от холодных глаз, но никто не взялся спорить: слишком безапелляционным было заявление, и все точно знали, что Малфой не шутит. В этот раз нет. Джинни отошла в сторону, и Тинки бережно взяла за руку Грейнджер, словно та была безвольной куклой. По сути, со стороны, она таковой и являлась. Кажется, девушке сейчас было абсолютно все равно, где находиться, если это не помогает найти ее сына.

— Малфой, — произнес Гарри, когда Гермиона растворилась в воздухе вместе с няней ребенка, — будет лучше, если ты откроешь нам доступ к камину. Я дам знать, если что-то узнаю.

— И так будет лучше в случае крайней необходимости, — подтвердил Рон.

Малфой кивнул — это все, на что его хватило. Выйдя за дверь, он аппарировал.

***

— Нет, не подходит, — покачала Грейнджер головой. — Принеси другой фолиант. И еще тимьян.

— Мисс Гермиона… — несмело произнесла Тинки, но была перебита.

— Живо! — крикнула она, и эльфийка склонила голову, исчезнув в поисках нужных вещей.

Огромный стол в комнате на третьем этаже был завален книгами и мешочками. Небольшие котелки стояли в разнобой, усыпанные травами, а руки Гермионы были вдоль и поперек изрезаны, хотя на каждую из попыток требовалась всего капля крови. Просто попыток было больше пяти десятков. Тусклый фонарь освещал лицо девушки, хотя казалось, что впалые щеки и синяки под глазами видны даже при кромешной тьме, будто она успела похудеть на десяток килограмм всего за день или состариться на несколько лет. Свеча, служившая источником воска для ритуалов, догорала, и Гермиона подумала, что нужно будет попросить Тинки принести новую. Волшебница листала очередную книгу, которая обещала результат, и плевать, что написанное в ней было черно, как сама смерть.

— Тебе нужно поспать, — прозвучал холодный голос из темноты, и она вздрогнула, переведя взгляд на него.

— Мне нужно найти моего сына, — ответила Гермиона, бросила в очередной котелок новый микс трав и, порезав палец, капнула свою кровь на ингредиенты.

— Это не сработает, — сказал Драко, зажигая еще одну свечу взмахом руки.

— Должно. У нас одна кровь, и она… — попыталась объяснить девушка, толча в ступке все брошенное, но это, скорее, звучало, как попытка убедить саму себя.

— Они не настолько глупы, чтобы не предвидеть то, что мы попытаемся найти их по заклинанию крови, Грейнджер, — вздохнул Драко, смотря на ее тщетные старания. — Это сработало один раз, второй не сработает. Ты только обессиливаешь себя черной магией.

— Что-то же… что-то же должно, — вздохнула она, отставляя котелок и ставя на своей ладони кровавую кляксу, которая стекла на утреннюю газету.

Практически все страницы «Пророка» пестрили о произошедшем на чемпионате. Предположения, перечисление пострадавших известных личностей, учет погибших, рассказы Министерства. Что ж, Гермиона так сильно переживала о том, не словят ли ее репортеры в ложе для Малфоев вместе со Скорпи, что теперь было совершенно понятно — всему миру на это плевать. Паника захватила людей с новой силой, и сколько бы Министерство не пыталось выдвигать версии о том, что это могла быть лишь шутка, вышедшая из-под контроля, никого не могли убедить в этом. Все вокруг знали, что метку может вызвать лишь Пожиратель, а это значило, что какие-то сумасшедшие все еще на свободе.

Гермиона просматривала несколько страниц в газетах и становилось ясно, что жизнь в Англии остановилась. Многие люди просто не выходили на работу, опасаясь за свои жизни. Но ей было на это абсолютно наплевать, даже если бы завтра само Министерство оказалось в огне. Все неважно, кроме одного — Скорпи.

Тинки материализовалась из воздуха, держа в руках новый мешочек с травами и книгу. Малфой забрал у нее томик из рук, просмотрев обложку. Книга явно была взята из дальней части библиотеки.

— Ты не в силах справиться с этой магией, — вздохнул он, бросив томик сзади себя на полку.

— Ты меня недооцениваешь, я… — начала огрызаться девушка.

— Ты никогда в своей жизни не использовала темную магию в той мере, чтоб овладеть ей хоть на сколько-то умело. Твою мать, Грейнджер, ты пытаешься себя убить? — прищурился Драко. — Для большей половины того дерьма, описанного в этом экземпляре, даже я не столь сильный, чтоб его провернуть.

Она сглотнула, прижав ладони к глазам. Чувствовалось, будто у нее отобрали руку. Скорее, даже сердце. Что-то важное, ценное, совершенно неотъемлемое.

Драко подошел к ней, подвинув кресло, и взял девушку за кисть.

— Вулнера санентур, — произнес он, водя палочкой по коже, заживляя раны. — Выпей, здесь чай.

Драко призвал с полки маленький термос, с которым пришел в комнату.

— Я ничего не буду пить из твоих рук сейчас, — подозрительно сказала Гермиона, понимая, что он, скорее всего, туда что-то подмешал. — Я не хочу спать. Мне это не нужно.

— Грейнджер, если бы я хотел тебя отравить, я бы сделал это раньше, — усмехнулся Малфой, и девушка прищурилась: ей показалось, что когда-то она это уже слышала.

Гриффиндорка перевела взгляд на хаос повсюду и не смогла успокоиться. Что она еще должна сделать? Она была готова использовать черную магию, светлую, продать душу чертову дьяволу, лишь бы исправить свою ошибку. Но ничего не помогало.

— Это все из-за меня, — понизила Гермиона голос, смотря на свои руки, теперь полностью исцеленные. — Ты ненавидишь меня за это, и я тебя понимаю. Я сама себя ненавижу.

Драко поднял ее подбородок двумя пальцами, заставив посмотреть на себя. Пламя свечи отражалось в его взгляде, бросая блики на строгие черты лица. Пара прядок упали ему на лоб, и Гермионе хотелось убрать их, но от подавленности девушка даже не могла пошевелиться.

— Я бы не смог тебя ненавидеть, — вздохнул Драко. — Ты не виновата в этом, они так или иначе добрались бы до Скорпи, если такова была цель. Мы не могли замуровать его в Мэноре.

— Но я просто…

— Просто пыталась спасти всех вокруг, как обычно, — усмехнулся Малфой, разговаривая шепотом, хотя в доме они были одни.

— Ты злишься на меня, — утвердительно сказала Гермиона.

— Я злюсь не на тебя, а на тех, кто посмел притронуться к моему ребенку, — объяснил Драко.

Грейнджер сжала губы, пытаясь сдержать слезы, но они все равно покатились из глаз, наплевав на ее решение. Вытирая щеки тыльной стороной ладоней, она чувствовала, что дрожит.

— Я так по нему скучаю. Так сильно боюсь за него, что… — Малфой обнял ее и услышал, как она всхлипнула ему в плечо. — Даже думать страшно, где он сейчас. Я никогда не прощу себя, если…

— Все, тише-тише, — успокаивал ее Драко, водя ладонью по волосам. — Ты же знаешь какой он: сильнее меня, умнее тебя. Скорпи не даст им заскучать, кто бы это ни был.

Грейнджер отстранилась, улыбнувшись через силу. Это была правда — Скорпиус не был мямлей. Он крепкий орешек.

— Гермиона, — обратился к ней Драко, — я обещаю, что спасу нашего сына. Я верну его, слышишь? С ним все будет в порядке. Ты мне веришь?

Она сглотнула, пытаясь унять слезы, и кивнула, смотря на Малфоя. В его голосе была такая стальная решимость, что Грейнджер не сомневалась в том, что он верил, во что говорил, а не просто успокаивал ее, говоря все эти вещи для красного словца.

Драко наклонился, целуя Гермиону, и это было важнее всего. Важнее слов, важнее сочувствующих взглядов, важнее обещаний. В этом поцелуе не было страсти, но в нем было что-то большее. Что-то теплое, отдающее. Девушка обняла Малфоя за шею, когда поцелуй прервался.

— Пойдем хотя бы просто полежим, — предложил он. — Нам нужно восстановить силы. Потом примемся по новой.

Секунду подумав, Гермиона все же согласилась и взяла его за руку, когда парень повел ее вдоль по коридору. Свернув вправо, он открыл дверь, и они зашли в комнату. Несколько мгновений у нее ушло на то, чтобы понять, что она ни разу здесь не была раньше. Потому что это была хозяйская спальня.

— Боже, она огромная, — ее брови взметнулись вверх от размеров комнаты.

Честно говоря, Гермиона понятия не имела, зачем кому-то может понадобиться комната размером с один этаж небольшого дома, но это, бесспорно, впечатляло. Ее можно было бы назвать мрачной, но почему-то весь интерьер очень шел своему хозяину: черный, темно-зеленый, серебряный. У кровати, конечно, не оказалось балдахина, но было большое коричневое кожаное изголовье, практически до самого потолка, что делало комнату еще более величественной. В стене, которая была сделана из стекла, виднелись фонари в саду, и это оказалась самая красивая часть интерьера.

— Ненавижу маленькие комнатки. Мой прадед тоже ненавидел, наверное, поэтому он и построил Мэнор таким, — заметил Драко, и Гермиона вспомнила, что в особняке действительно не было маленьких комнат в обычном понимании слова «маленький», хотя по сравнению с хозяйской спальней все остальные вмиг стали казаться чем-то вроде чулана для метел.

Она села на высокую кровать, ощущая под пальцами мягкое постельное белье идеально черного цвета.

— Если бы здесь был балдахин, было бы более уютно, — сказала Гермиона, обводя комнату глазами еще раз.

— Балдахин? — усмехнулся Драко, протягивая руку и укладывая ее к себе на грудь. — Это по-девчачьи.

Они лежали в тишине, и Грейнджер чувствовала, как стучит сердце парня. Четко и равномерно, будто он мог контролировать даже это: биение сердца, ток крови в жилах, температуру тела. Драко не впал в панику, не забился в истерике, не начал рвать на себе волосы. У него была потрясающая выдержка, Гермиона давно заметила это за ним.

— Сними это, — он провел рукой по ее одежде, заставив девушку привстать.

— Я не буду спать, — убедительно произнесла она, нахмурившись. — Мне нужно дальше заниматься поисками способа…

— Не будешь, — покачал Драко головой. — Но так действительно неудобно. Мы просто немного полежим.

Гермиона закусила губу и, встав на пушистый ковер, сбросила с себя джинсы и футболку. Драко сразу же закутал ее в одеяло, обнимая. Вряд ли им нужно было говорить сейчас о чем-то. Гермиона в данный момент не думала о стеснении: Малфой видел ее голой не один раз. Не думала о том, что Драко привел ее в эту комнату, не думала о том, что лежит сейчас на его груди, уткнувшись в шею, а он выводит узоры пальцами на ее спине. Они оба были в чистом, стопроцентном ужасе, просто проявляли это по-разному.

Малфой гладил ее кожу, когда почувствовал, что кулачок, сжавший его рубашку в районе живота, существенно ослабил хватку, и Гермиона ровно задышала буквально через несколько минут. Медленно вытащив руку из-под головы гриффиндорки, он невербальным заклинанием опустил шторы, чтобы фонари не били в лицо и не разбудили ее, и вышел из комнаты.

— Тинки, — тихо позвал Драко, — добавь в аромалампу лаванду или еще что-то там, но сделай так, чтоб она хорошо поспала, поняла?

— Да, хозяин, — кивнула домовая, обеспокоенно смотря на Малфоя.

Эльфийка весь день места себе не находила, услышав о новости. Для нее это было ничуть не легче: она любила Скорпиуса точно так же, поэтому вряд ли обижалась бы на невольную резкость Гермионы, даже если бы и могла. Ей было безумно жаль.

Драко спустился на первый этаж и, достав палочку, сотворил патронус, отправив его восвояси. Не желая никакого общества, он не стал просить домовых и сам пошел на кухню, чтобы взять бурбон и два стакана со льдом.

Малфой сел на диван, наливая алкоголь в две емкости, будто ожидая кого-то, и гость не заставил себя долго ждать. Камин вспыхнул зеленым светом, и парень оторвал взгляд от пляшущих искорок в бокале и посмотрел на отца.

— Как вы могли такое допустить? — спросил он, не тратя воздух в легких на приветствия.

— Ты можешь как обычно читать мне нотации, а можешь помочь, — оборвал его Драко.

Люциус сел на диван напротив, сложив кисти на трость и посмотрев на бурбон.

— Поразительно, как бы ты не проявлял характер, но когда ты оказываешься в дерьме, то я всегда единственный, кто может помочь, — не без удовольствия отметил мужчина.

— Поразительно, ведь при таких обстоятельствах ты единственный, кто всегда отказывается помогать, — парировал Драко, смотря отцу прямо в глаза.

Малфой-старший поджал губы, выдержав зрительное нападение, и вздохнул, решив, что сейчас не лучшее время для очередной семейной перепалки.

— Мне нужно отыскать их, — сказал Драко, делая глоток. — Это Пожиратели, понятия не имею, какие именно, но точно они. Заклинания крови не работают, все предусмотрели.

— Они не пытались связаться? — спросил Люциус. — Ведь это то, что им нужно — выманить вас. Если бы они хотели убить Скорпиуса, сделали бы это прямо там.

— Да, но, скорее всего, они ждут, когда им будет это наиболее удобно. Их нужно найти раньше. Как можно скорее.

Люциус отвел глаза, выпивая из стакана. Его глаза смотрели в одну точку, обдумывая сложившуюся ситуацию. Драко невольно задумался о том, что Нарцисса сейчас, видимо, места себе не находит.

— Мы не можем их найти по коркам хлеба, ведущим из стадиона, — фыркнул отец Малфоя. — Очевидно, единственный, кто способен узнать что-то в этой ситуации — это Билиус.

— Тот маразматический часовщик? — брови слизеринца подскочили вверх. — Не слишком уж он был рад нас видеть в прошлый раз, так что не думаю, что бросится биться в истерике от восторга сейчас.

— Придется предложить ему что-то действительно стоящее.

— Первенца? — саркастично скривился парень, чем удостоил себя раздраженного взгляда отца.

— Его жена. Она умеет видеть потрясающие вещи. Я не удивлюсь, если она уже знает о нашем разговоре, — поведал Люциус. — Только она не в себе, насколько я помню, вовсе не ходит. И всю ее болтовню только муж и может разобрать.

— Ты приведешь его? — он поднял глаза на Малфоя-старшего в ожидании ответа.

— Скорпиус мой внук, Драко, — ответил тот после длинной паузы. — Малфои всегда остаются семьей, тебе ли не знать об этом.

Камень упал с плеч слизеринца, потому что сейчас ему только не хватало разборок с отцом. Видимо, Люциус все же понимал, что данная ситуация — не самая лучшая почва для ссор. К тому же, он точно знал, что такое чуть не потерять сына. Пусть Драко никто не похищал, но Малфой-старший несколько лет перманентно был на волоске от смерти, когда ножницы лежали в руках самого безумного темного волшебника всех времен.

— Где же Грейнджер? — прищурился Люциус, обводя глазами комнату так, будто она могла сидеть под столом.

— Я уложил ее спать, — необдуманно ляпнул Драко, только потом поняв, что это может звучать двузначно. Хотя, даже если так, плевать. У Малфоя не было сил переживать еще и об этом. — Ей нужно отдохнуть, иначе у нее крыша поедет от переживаний.

Люциус удержался от комментариев, и лишь поджатые губы могли что-то сказать о его настоящих мыслях. Он встал, хватая свою трость в правую руку.

— Утром жди гостей, — сказал мужчина, поправляя мантию. — И да, сделай так, чтобы Грейнджер не присутствовала на встрече. Убитые горем женщины не умеют рассуждать здраво.

Драко кивнул, смотря, как отец размеренным шагом идет к камину. Алкоголь успел нагреться и совершенно не привлекал парня, хотя, казалось бы, затуманить разум сейчас было бы как никогда кстати. Чтобы не чувствовать этого кошмара, давящего на тебя как в чертовом хорроре. Но Драко был уверен, что ему нельзя сейчас прощаться с ясным разумом. Словно каждая секунда его бездействия — это миллион шагов назад. И ему не хотелось знать, что может случиться в конце.

— Пап, — окликнул он Люциуса, когда тот уже ступил одной ногой в камин, — спасибо.

— Позже будешь говорить, — отрезал отец и растворился в зеленом пламени.

***

Драко поднялся наверх и почувствовал, что эльфийка выскользнула из хозяйской спальни.

— Хозяин, мисс Гермиона все еще спит. Тинки зажгла несколько ростков мелиссы и душицы, думаю, еще часа три она точно отдохнет.

— Спасибо, Тинки, — кивнул он. — Оставь нас, проверишь ее через полчаса.

— Конечно, хозяин, — учтиво преклонилась домовая и исчезла.

Щелкнув дверной ручкой, Драко зашел в свою спальню, тихо прикрыв дверь. В комнате действительно стоял приятный расслабляющий аромат, но Тинки также позаботилась о том, чтобы все было проветрено. Драко сел на край кровати. Гермиона укуталась в теплое одеяло, и парень увидел, что, несмотря на глубокий сон на ее лице застыло беспокойное выражение, что говорило о том, что Морфей вряд ли этой ночью к ней благосклонен.

На часах было раннее утро, и рассвет уже успевал окрашивать небо в краски, но плотные гардины обеспечивали полную темноту. В свете лавандовой свечи Малфой смотрел на гриффиндорку и, протянув руку к ее лицу, разгладил складочку на лбу, которая появилась там благодаря беспокойным мыслям перед сном. Скользнув кончиками пальцев вниз, он провел по нижней губе девушки, улыбнувшись. Даже так она была воплощением всего самого теплого, что Драко мог себе представить. Словно в ней собрались разом все его счастливые воспоминания и моменты — так сильно ему не хотелось от нее отрываться. Драко понимал, что ему самому нужно поспать, и ее тонкая ручка, сжимающая смоляно-черную шелковую наволочку вместо его рубашки, была словно призывом к действию: лечь и забыться хотя бы на несколько часов. Но время бежало словно по раскаленным углям, поэтому он не мог позволить себе такую роскошь.

Парень склонил голову вправо, замерев, когда Гермиона повернулась, подкладывая ладонь под голову. Он улыбнулся уголком губ, понимая, как ему нравятся ее щечки, которые, несмотря на все события, продолжали гореть розовым румянцем. Еще раз проверив укрыта ли Гермиона, Малфой бесшумно вышел, надеясь, что она действительно проспит еще несколько часов, потому что на нее было больно смотреть до того, как девушка купилась на его уловку.

Он велел домовым приготовить выпивку, они все пытались уговорить его позавтракать, учитывая Фрэнка, но ему казалось, что его стошнит от переживаний. Дворецкий заметил, что почта практически пуста и писем с поздравлениями для команды минимальное количество, но Драко не был удивлен: сейчас все в таком ужасе после произошедшего, что их победа затерялась на фоне этого.

Он сидел на диване, сложив перед собой руки в ожидании, и все-таки соизволил выпить чашку кофе, потому что его глаза слипались от усталости. Отец опаздывал на двадцать минут, что заставляло Драко нервничать еще больше. У Люциуса было много негативных черт, но отсутствие пунктуальности не было одной из них.

Фрэнк уже практически был одной ногой в заявлении на увольнение, потому что миллионный раз уговаривал Малфоя поесть, когда в коридоре раздался звук аппарации. Драко взглянул на часы. Опоздание на полтора часа.

Круги под глазами у Люциуса выдавали такую же бессонную ночь, но Драко не успел рассмотреть все признаки усталости на лице у отца, потому что вовремя заметил идущего сзади него мужчину. Билиус был одет, как простой крестьянин века из девятнадцатого, и казался буквально не от мира сего среди всей роскоши особняка, но Малфой был готов вести светские беседы даже с Хагридом, лишь бы это помогло спасти его сына.

— Ну и ну, уж никогда не думал, что окажусь в этом месте после стольких лет, — произнес Билиус с мерзкой улыбочкой на лице, осматривая гостиную и задерживая взгляд на стене, раскрашенной Гермионой, немного дольше.

Фрэнк тут же наколдовал выпивку, предлагая гостям присесть, и мгновенно испарился, понимая, что какой бы разговор не предстоял этим людям, вряд ли он предназначен для чужих ушей.

— Билиус, — кивнул Драко, не вставая.

Мужчина взял бутылку за горлышко и щедро налил спиртное себе в стакан.

— Уж что-что, а на выпивку у вас, Малфоев, хороший вкус, — дал он знать, пригубив содержимое стеклянной тары.

Драко мог физически чувствовать, насколько неприятна Люциусу эта компания и в общем поведение старика, но деваться было некуда, поэтому Малфой-старший сцепил зубы и, забросив ногу на ногу, терпел.

— Нам нужна ваша помощь, — произнес Драко, решив перейти сразу к делу. — У меня украли сына. И мне нужно вернуть его обратно.

— Да-да, а я говорил, что с пареньком будут одни только неприятности, — кивнул Билиус, по-детски пожурив Малфоя-младшего пальцем. — Это было так же предсказуемо, как ежеутренний восход солнца. Я вас предупреждал.

— Сейчас не время говорить о том, кто кого о чем предупреждал, — оборвал его Люциус. — Нам нужно только одно: скажи, где они его держат. Дальше мы справимся сами.

— Говоришь так, будто это мелочь, — Билиус практически допил виски, и Драко всерьез начал думать о том, что если так пойдет и дальше, то через пятнадцать минут они уже ничего не добьются от старика чисто по физиологическим причинам. — С чего бы мне вам помогать?

Слизеринца напрягал этот разговор с каждой секундой все больше, и, сдерживаясь, он сжал кулаки в попытке подавить агрессию, что не укрылось от внимательных голубых глаз гостя.

— Убейте меня, и никогда не получите информацию, даже если заявитесь к моей жене домой, — спокойно произнес он. — К тому же, я не боюсь смерти, так что оставь все свои паскудные мысли при себе.

— У меня есть, что тебе предложить, — подал голос Люциус.

— Неужто предложение, от которого я не смогу отказаться? — наклонился к нему старик, готовый внимательно слушать.

— Жизнь без побегов и укрытий. Спокойствие. Абсолютная ненаносимость и защищенность.

Драко прищурился и, кажется, ему в голову пришла аналогичная мысль той, которая посетила Билиуса.

— Выделишь мне комнату в этом замке смерти? — захохотал он, понимая, что этот вариант невозможен ни в одной вселенной.

— У нас есть много недвижимости, но той, которая хранит в себе всю мощь и защиту магии рода всего несколько. И я предлагаю тебе один из особняков. В Финляндии.

Глаза Драко округлились. Он знал, что не все дома, принадлежащее Малфоям, имеют одинаковую ценность, учитывая тот уровень защиты, который они могут предоставить, но чтобы просто дарить кому-то такой — это вздор.

— Там тебя никто не найдет и не достанет. Вариант того, что какая-то еще столь древняя семья поделится с тобой подобным ресурсом движется к нулю, и ты знаешь, что это — лучшее, что ты можешь сделать для своей жизни.

Кажется, Люциус попал прямо в яблочко, потому что ехидная улыбка Билиуса, в следствии того, что он чувствовал свою значимость, вмиг стерлась перед возможным вознаграждением.

Но потом он резко отклонился.

— В чем подвох? — подозрительно спросил старик. — Дарите мне одно из самых защищенных мест? Что-то я не помню тяготения к благотворительности у Малфоев.

— У нас есть тяготение платить по счетам, — ответил Драко. — Помогите мне найти сына, и этот дом обеспечит вам безопасность на всю оставшуюся жизнь. Больше не будет охотников за вашим умением создавать маховики времени и за даром вашей жены.

Билиус сглотнул, обдумывая.

— Где гарантии? — прищурился он.

— Гарантия — мое слово, — ответил Люциус.

— Любите вы, Малфои, эту свою невероятно ценную валюту, — фыркнул Билиус, но, видимо, в его голове все еще жили воспоминания об общих делах с представителем этого рода, так что, несмотря на браваду, в ценности слова Малфоев сомневаться не приходилось.

Он подлил себе виски и, допив все одним махом, встал.

— Я дам вам знать под вечер, — произнес старик. — И через день после полудня моя семья отправится в Финляндию со старого вокзала в Уилтшире с вашим экипажем. У вас будет время проверить информацию.

— По рукам, — Люциус кивнул, пожав руку старику.

И, кажется, при пожатии рук был задействован какой-то особенный механизм, потому что Драко был уверен, что начал дышать только сейчас.

***

— Я хочу пить, — звонкий голос мальчика отскакивал от стен в комнате, создавая эхо.

Вопреки всем боевикам, которые успел просмотреть Скорпиус с дедушкой по маминой линии, у которого это — любимый жанр кино, его не затолкали в багажник машины (видимо, потому что у метел нет багажников) и не привязали в подвале, заклеив рот. Хотя, он мог поспорить, сейчас похитители об этом очень жалели.

Они были в обычном доме, местонахождение которого мальчик не знал, и от обычной комнаты эту отличала только пустота. Два старых кресла, облезшие то тут, то там обои и преклонного возраста комод, на котором взгромоздился старый, как мир, телевизор — вот и все наполнение. Ах да, еще большая клетка, как у Джона — одноклассника бабушки Моники, который разводит алабаев, вот уж деталь, которую сложно не заметить.

— А словам вежливости тебя не научили? — мерзко ухмыльнулся похититель.

— Ладно, сам возьму, — фальшиво беспечно пожал плечами мальчик.

Он прищурил глаза и вытянул руку, зная, что бутылка воды прячется за старым, дышащим на ладан, фикусом возле кресла, и что она легко подчинится его воле. Но жжение в районе ладони пронеслось по костям так быстро, словно разряд тока, доходя прямо до висков, и, заставило мальчика отскочить к другой стенке клети, удивленно таращась на мужчину, пока тот заливался смехом.

— Ты правда думал, что мы оставим тебя сидеть здесь безо всяких мер предосторожности? Ты такой идиот, — помахал головой он и подошел к клетке, проводя по ней рукой нежно, как по шее женщины. — Потрясающая конструкция, да? Не только преграждает действия любых заклинаний, но и блокирует стихийную магию. Умно, не правда ли?

Скорпиус доказал то, что достоин своей фамилии, мгновенно спрятав настоящие эмоции и заменив их насмешливой маской.

— Не думал, что вас до дрожи в коленках пугают восьмилетки.

— К сожалению, малолетний ты кусок дерьма, ребенок, перенесшийся во времени — это не просто восьмилетка, — огрызнулся Пожиратель.

Скорпиус заметил, что иногда у мужчины голос ломается и хрипит так, будто он болен, о чем также говорят и синяки под глазами, вкупе с таким нездоровым цветом лица, что в пору перепутать его с морщинистым пергаментом, пролежавшим в земле не один сезон.

— Рад, что у меня тут особенный статус, — сказал Скорп, бросив вожделенный взгляд на бутылку воды с оранжевой крышкой, но тут же его отвел. — Вам нужно, чтобы я оставался жив.

— О, ты будешь получать глоток воды раз в три дня, так что пытка начинается прямо сейчас, — засмеялся мужчина, довольный своим ответом.

Скорпиус нахмурился и сел на пол, подстелив куртку с изображением желтой звезды.

— Каждые три дня? — скривился он. — Вы украли меня у моих родителей. Вам не прожить трех дней.

— Эти детские наивные идеализирования, — фыркнул похититель. — Твой отец — неверный ублюдок, который противился власти Темного Лорда. И мы расскажем ему об этом, нужно только немного подождать. Чего уж стоит вспомнить грязнокровую мамочку. Фамилия Малфой в будущем будет так запятнана, Абраксас перевернулся бы в гробу.

— Мой папа надерет тебе зад, — коротко ответил мальчик.

Мужчина шаркающими шагами подошел ближе. Склонившись к проему в клетке, чтобы приблизить свое лицо к лицу Скорпиуса, он произнес:

— Единственная причина того, что ты не умоляешь прикончить тебя под пытками, это то, что нам очень хочется, чтоб твою кончину лицезрели предатели крови в лице твоих родителей. А ты слишком мал, чтобы выдержать слишком много Круцио до их прихода.

По спине ребенка пробежали мурашки, но он сжал губы, не показывая свою истинную реакцию.

— У тебя воняет изо рта, — оповестил Скорпиус, кривясь от отвращения.

Мужчина замахнулся, пытаясь ухватить малого за горло, но тот отскочил, и его отвлек шум шагов сзади.

— Брось его, Трэверсу нужна помощь наверху, — бросил второй мужчина.

Скорпиус заметил, что его голос звучал более уверенно, чем у первого, но походка была такой же вялой, будто он хромал на две ноги. Или у него долгое время была высокая температура, и мужчина полностью выбился из сил.

— Отлично, — произнес Пожиратель, опуская руки, и, кажется, он действительно имел в виду то, что говорил. Ему в сто раз приятнее было бы помочь наверху, чем отбывать день в роли няньки.

— К тому же, за этим Малфоевским выродком не нужен постоянный присмотр, клетка…

— Выродком? — хохотнул Скорпи. — Уж я-то явно выгляжу куда симпатичней вашего, сэр.

Малый ходил по тонкому льду, но даже страх не мог заставить его промолчать. Магия кипела в нем в попытке открыть дверь клетки, хотя он даже не знал, что бы делал потом, если бы вдруг удалось. По всей видимости, попытался бы сбежать. Во всех книгах, которые Скорпиус читал, случаев, когда стихийная магия несовершеннолетнего могла причинить человеку реальный вред были мизерными. Но так или иначе, сила, что блокировала эти порывы, давила глыбой.

— Я говорил, что ребенок — сущее наказание, — сказал первый мужчина и вышел за дверь.

Скорпиус состроил гримасу в спину уходящему, пока второй беспрестанно наблюдал за ним.

— Что? — поднял брови мальчик, когда похититель не отводил взгляд.

Он подошел и, взмахнув палочкой, открыл клеть. Это словно дало пощечину ребенку, и тот засучил ногами, отодвигаясь в дальний угол.

— Меня не может испугать мелюзга, подобная тебе, так что плевать, насколько сильно Темный Лорд гонялся за твоим потенциалом, — мужчина будто отвечал на заданный самому себе вопрос. — Ты, — он поднес ладонь на уровень лица самого младшего из Малфоев, скривившись, — прямо как твои родители. У меня не было времени познакомиться с тобой в будущем, но я увидел достаточно, чтобы судить.

Скорпи смотрел на него из-под лба, не желая слышать ни единого слова, но выбора не было.

— Твой папочка делал все, чтобы ты не попался нам в руки. Как трус. Как беглец. Он точно боялся, что ты окажешься бездарностью, неспособной ничем сгодиться Хозяину. Поэтому он пытался тебя упрятать. Как не смог упрятать грязнокровую женушку, — его хохот отскочил от голых стен. — Я слышал, малютка Малфой долго рыдал после похорон мамочки.

Его голос был полон яда и нездорового торжества. Так, если бы он единственный поставил на выигрыш команды, и она все же победила. Полное безумие.

— Можешь за это поблагодарить меня, да-да, меня, — кивнул мужчина. — Я лишил тебя ужасной участи быть воспитанным грязнокровкой. Ты теперь мой вечный должник!

Скорпиус чувствовал, как волна злости поднимается где-то снизу, заполняя его. Вдруг мощный удар пришелся по зданию с такой амплитудой, что побелка на потолке осыпалась прямо им на голову, отвлекая мужчину. Второй толчок наступил сразу за первым, и мальчик только и успел закрыть голову, чтобы кусок штукатурки не свалился ему прямо на темечко. Похититель повернулся к Скорпиусу с довольной улыбкой, в которой, впрочем, можно было увидеть некоторую нервозность.

— О, ты слышишь это? — поднял он палец вверх, обращаясь к ребенку. — Это твои родители пришли на верную смерть.

Комментарий к Глава 17

Привет, дорогие)

Я ужасно по вам соскучилась) Кто увидел мое маленькое послание тот знает, что я не могла продолжать написание глав по состоянию здоровья, а точнее, мне сделали небольшую операцию на правой кисти и строго запретили много печатать или писать. И это ужасно, потому что я понимаю как вы были расстроены.

Но! Есть и хорошие новости) Я иду на поправку и продолжаю потихоньку писать «Вам повторить?». Честно, не обещаю, что следующая глава выйдет в срок, потому что теперь написание занимает раза в 4 больше времени, но я буду стараться))

И этот случай дал мне понять, что у меня нет никакого способа держать с читателями какую-то связь в случае непредвиденных обстоятельств. Так вот, может сделать группу вк или что-то типа (или не вк)? Где были бы анонсы, можно было бы узнавать о новых работах и каких-то сдвигах? Не знаю нужно ли это, может подскажет кто-то альтернативу!

Спасибо, что дождались, что писали, интересовались. Я это правда очень ценю. Соскучилась безумно!❤

P.S. Кто заметил пасхалку в этой главе, тот молодец😜

========== Глава 18 ==========

За все те десятки раз, когда за ней гнались Пожиратели, егеря, сумасшедшие, она должна была уже привыкнуть к этому. К постоянной схватке и борьбе за собственную жизнь. Но, пожалуй, только сейчас палочка, так привычно лежащая в руке Гермионы, ощущалась настолько легко. Сердце стучало в висках, гоняя по венам кровь в ускоренном темпе, но сигнал будто не доходил до мозга, заморозил нервные окончания — совершенно не было страшно. Страх за ребенка стал настолько всеобъемлющим, что другие чувства и опасения просто перестали жить внутри, им не хватает места.

Защитное поле вокруг дома, о котором поведал Билиус, сотряслось под несколькими атаками и рухнуло даже слишком просто. Но с другой стороны, Гермиона задумалась, смогла ли бы сама сотворить что-то более мощное, способное противостоять атаке семи взрослых волшебников. То, что рядом с ней и Драко оказались Блейз, Гарри, Рон и Джинни ничуть не удивило гриффиндорку — она не слишком сопротивлялась их помощи, хотя мысль о том, что хоть один из них может пострадать из-за ее глупости, была невыносима. Но те жуткие картины, которые рисовало воображение со Скорпи в главной роли были еще более мучительными. Самым странным звеном этой цепи оказался Люциус, появление которого в рядах не прокомментировал никто. Возможно, все были слишком сосредоточены на предстоящей драке, а, возможно, просто решили, что сейчас не время для колких шуточек, даже Забини промолчал.

Дом был довольно большим и на удивление тихим, он совсем не выглядел как пристанище для Пожирателей. Скорее особняк, в котором пара-тройка соккер-мамочек скинулись, и каждая сняла комнатку. Дверь разлетелась в щепки от заклинания Забини и, прислушавшись, они не услышали ни звука на первом этаже.

— Мы пойдем туда, — тихо сказал Драко, кивая вправо. — Разделитесь по парам и проверьте остальные комнаты.

Все интуитивно отступили, соглашаясь с тем, что это мудрое решение — не толпиться всем разом. Они с Драко продвинулись немного вперед, и Гермиона успела уже несколько раз предположить, что Билиус просто наврал им, воспользовавшись их безысходным положением. Следующее событие произошло всего за мгновение: резкий поворот, безмолвная вспышка зеленого света, и кто-то упал замертво у ног Малфоя.

Она сдержала вскрик сперва от неожиданности, а затем от ужаса, видя бездыханное тело на полу с палочкой в руках, когда трое мужчин вскочили на ноги, направив на пару палочки.

— Ну что же вы, стоит перечитать мировых классиков — негоже расслабляться, когда планируете какое-то паскудство, — произнес Драко.

Гермиона не видела выражения его лица, но знала, что оно точно балансирует на грани потрясающей расслабленности и умеренной сосредоточенности, что всегда выбивало ее из колеи в таких ситуациях. Скользнув глазами по полупустой комнате, вывод был неутешительным — здесь не было ни единого следа их сына.

— Малфой, — протянул мужчина, щурясь.

Гермиона не знала ни одного из них. У того, что стоял немного сзади всех остальных были короткие рукава у рубашки, и она видела, что его левое предплечье не заклеймено. В чем дело?

— Убив нас, ты не достанешь мальчишку, — сказал он, немного сгибаясь пополам, будто бы от смеха, но от этого зрелища становилось жутко.

Они все выглядели так, будто давно были чем-то больны.

— Значит, я на вас потренируюсь, — беспечно пожал плечами Драко. — Сектусемпра!

— Черт возьми! — на этот раз Гермиона не смогла удержать возгласа, потому что она не была уверена, что он действительно это сделает.

Девушка думала, что нужно выведать у них, где сын, понять, что происходит, возможно, запугать, но видеть на холодном полу тело, издающее булькающие от судорог звуки, было слишком. Она почувствовала тошноту, ощутив, как запах старости и погнивших плинтусов смешался с запахом еще теплой крови и утекающей жизни. Боже, где-то в этом здании находится Скорпиус.

— Мужик, тихо, успокойся! — Пожиратель отскочил от Драко так далеко, насколько позволяла стена и возгласом озвучил мысли Гермионы.

Это было слишком жестоко. По ним было видно, что они не Пожиратели. Возможно, мечтающие ими стать, одурманенные сладкими речами, но все еще нет. И так же было очевидно, что они — просто пешки, и их смерть совершенно ничего не будет значить ни для кого, Мерлин, эти парни выглядели так, будто давно разлагались и имели возможность стоять на ногах только благодаря проспиртованному организму. Гермиона видела, как дрожат палочки у них в руках, что говорило о том, что вряд ли они искусные бойцы, но несмотря на это, не расслаблялась, целясь им прямо в грудь.

— Скажите, где мой сын или я убью каждого из вас, даю слово, — и здесь не нужно было многовековой повести о пресловутом «слове Малфоев», чтобы понимать — Драко не шутит.

— Он поместил его куда-то наверх, где-то на втором этаже! — заикаясь, выкрикнул тот, что, отбегая назад, споткнулся о свои же ноги и упал у стены, отползая от лужи крови. Да уж, раньше отбор в Пожиратели смерти был куда строже. — Мы больше ничего не знаем! К мальцу никого не пускают!

Драко скривился, смотря на жалкое зрелище двух запуганных, помотанных жизнью людей, а через секунду раздался взрыв. Кажется, остальные нашли других Пожирателей, и Гермиона могла поклясться, что слышала, как голос Забини выкрикнул заклинание. Обездвижив обоих парней в комнате, гриффиндорка выбежала оттуда с одной мыслью — добраться на этаж выше.

Она слышала как размеренно и осторожно звучат шаги Малфоя сзади по сравнению с ее — частыми, торопящимися, даже в каждом движении чувствовалась истерика. Кто бы мог подумать, что башмаки умеют быть настолько эмоциональными.

Дом имел довольно внушительные размеры, но это ничто по сравнению с количеством поворотов в Малфой-Мэноре, поэтому Гермиона легко лавировала по узким коридорам. Они были застелены сырыми коврами, на которые в других обстоятельствах она бы даже побрезговала ступить. Девушка пыталась помнить о мерах безопасности, но звуки заклинаний где-то на другом этаже лишь подстегивали ее страх: если она не будет достаточно быстрой, Скорпи может пострадать. Если он уже не пострадал.

Вдруг крепкий захват у ее предплечья отбросил Гермиону назад так резко, что, ударившись боком о стену за собой, девушка на секунду потеряла ориентацию в пространстве.

— Не так быстро, — сказал Малфой, оказавшийся перед ней, и она поняла, что именно слизеринец оттолкнул ее за свою спину.

— Потрясающе, Драко, потрясающе! — услышала Гермиона смутно знакомый голос. — Мы вас ждали куда позднее, но ты умеешь удивлять. Еще и друзей с собой прихватил, — Гермиона вновь крепко сжала палочку в руках, пытаясь не обращать внимание на то, что если бы не Малфой, ее бы уже схватили из-за собственной неосмотрительности. — Надеюсь, их не слишком много, потому что у нас совершенно нет времени прятать трупы.

Гриффиндорка сделала шаг вправо, и ком у нее в горле превратился в кислотную жижу под языком. Черт тебя дери.

— Лестрейндж, — произнесла она, смотря на мужчину в упор.

— Грязнокровка, — он держал палочку довольно расслабленно, но все же ее кончик устремился в сторону гриффиндорки, но недооценивать его не стоило — Гермиона знала, что этот Пожиратель отличный боец.

Она видела, что Малфой медленно перестраивается, чтобы в большой комнате, в которой они оказались, когда Драко одернул ее за руку, не было для него слепых углов. Другой рукой Гермиона нащупала сзади себя стену, но даже в этом случае не могла точно быть уверенной, что по ту сторону кирпича никто не целится ей в спину.

— Вы оценили наше маленькое представление? — усмехнулся Лестрейндж. — Мы давно так не веселились. Ведь кто ожидает увидеть метку самого Темного Лорда в это время?

Он хохотал, затем заходился кашлем, но ни на секунду не терял концентрации. Грейнджер заметила, что он едва стоит на ногах. Да уж, годы в Азкабане не прошли даром.

— Я даже поражен, что ты явилась, — обратился он к Гермионе. — Мне казалось, отобрать ребенка у умнейшей ведьмы своего поколения будет сложнее.

Это уже второй раз, когда ее попрекали данным «титулом», и это было кошмарно, потому что оба раза она была полностью согласна с обвинителями.

— Я буду убивать тебя медленно только за то, что ты подумал о том, чтобы приблизиться к моему сыну, — проговорил Драко, и от его голоса температура в комнате, кажется, упала ниже нуля.

— Люди так любят бросаться громкими фразами, — закатил глаза мужчина, и у Гермионы пошли мурашки по спине от того, как он сказал «люди», будто совсем не относил себя к этому виду. — Вы ему никто. Темный Лорд всегда говорил о том, насколько человечность отупляет. Дайте вам любого гнома и убедите, что это ваш ребенок, и вы тут же полюбите его всем сердцем.

Ярость закипала в Гермионе с каждым его словом, но она не могла позволить себе сдвинуться с места. Драко выжидал, пытаясь понять, что Лестрейндж задумал, и она безмолвно согласилась с его решением, несмотря на то, что больше всего хотела развернуться и броситься на поиски Скорпиуса.

— Но я рад, что вы пришли вместе, — улыбнулся Пожиратель сгнившими зубами. — Это будет как замыкающийся круг, так символично. Я снова убью грязнокровку.

Гермиона округлила глаза, и понимание ворвалось в ее голову.

— Протего! — крик Рона оглушил девушку, и она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, что щит, наколдованный ее другом, защитил Грейнджер от летящего заклинания.

Пожиратель, стреляющий в спину, отправил луч в Уизли, отбросив его назад. Пыль развеялась, и все стало на свои места. Двойник, буквально брат-близнец Родольфуса, стоял сзади, вновь приготовившись напасть. Чисто на автомате Гермиона вытянула руку, защищаясь, и полоснула его оглушающим, которое, впрочем, не возымело должного эффекта.

— Это же… это не Лестрейндж, точнее… — пыталась сказать Гермиона, но Драко обо всем догадался.

— Да, антипод — это он, — кивнул парень, поворачиваясь к ней спиной.

Это Лестрейндж убил ее в будущем. Поэтому это он сейчас стоит здесь: отвратительный, озлобленный и… обессиленный. Обессиленный. Вот поэтому они выглядели так болезненно. Плевать, что их двое. Никто не может черпать силы с одного источника на двоих так долго.

— Кто из них кто? — задала она последний вопрос перед боем.

— Плевать, я убью обоих, — решительно ответил Драко, и в следующий момент ее рука вспыхнула болью в районе кисти от количества оборонительных заклинаний.

Недостаток сил Лестрейндж с лихвой компенсировал напористостью. Гермиона не могла видеть, что происходило на другом этаже, не могла даже понять, что было в двух метрах от нее, потому что Драко дрался безмолвно. У нее не хватало времени даже нападать, все что она могла — защищаться. Противники точно наложили на дом антиаппарационные чары, что конкретно сейчас было на руку — они заняли такую позицию, что если кто-то вздумает присоединиться к своим соратникам, Гермиона сразу увидит его в дверях.

Когда заклинание Лестрейнджа прорвалось сквозь ее броню, она сцепила зубы, простонав, хотя ей хотелось закричать от боли и ужаса. Девушка ощутила, как разошлась кожа на предплечье, а ноздри почуяли запах жженной плоти. Но она знала, что если закричит, Драко отвлечется, и это будет стоить ему жизни.

— Остолбеней! Экспульсо! Инфлэтус! — Гермиона сыпала и сыпала в противника лучами, угибаясь от его нападений, но только и чувствовала, как кололо кожу в местах, где она не успевала быть достаточно прыткой. И Грейнджер прекрасно знала, чем обернутся эти ранения, когда адреналин перестанет защищать ее от агонии.

— Секту…

— Протего! — вскрикнула она, ощутив, что еще не успел противник проговорить заклинание, как ее рука, в которой лежала палочка, дернулась так, что едва не вылетела из сустава.

В следующее мгновение, Гермиона только осознала, что все это время понемногу отступала назад. Незаметно заведя руку за спину, она ощутила что-то тяжелое под рукой. Подставка? Горшок для цветов? Гермиона обогнула пальцы о металлический предмет у подоконника, видя боковым зрением, как Драко на секунду согнулся пополам, но запретила себе смотреть. Одно мгновение рассредоточенности, и она труп. И тогда Скорпиусу не выжить.

— Остолбеней! — Гермиона знала, что он станет защищаться.

Это было простое заклинание, которое Лестрейндж отклонит с легкостью, но ему на это понадобится время. Пусть мгновение, но она им воспользуется. Два шага вперед, выброс руки, и предмет, покоившийся в ее пальцах, полетел, рассекая воздух, и ударился о висок Пожирателя. Искры вылетели из его палочки, когда колени мужчины подкосились. Он упал так резко, что Грейнджер отбежала, не понимая, жив ли он вообще. Мозг работал в ускоренном режиме, и, не осознавая происходящего, она взмахнула рукой, откинув заклинанием палочку Пожирателя куда-то в противоположную сторону, чтобы он не смог до нее дотянуться.

— …ада …ра!

Шум был такой, что она едва различила окончания смертоносного заклинания, и руки автоматически наколдовали щит, понимая, что защиты от этого оружия нет. Но спустя одно сокращение легких, она поняла, что авада предназначалась не ей.

— Драко! — истерически выкрикнула Гермиона, не видя ничего в пыли, и, кажется, ошметках побелки, которые свисали с ее волос.

Она заметила движение слева, но слишком поздно, чтобы что-то предпринять. Ее кто-то дернул, и она упала, перекинувшись через тело. Тело Лестрейнджа. Но оно было абсолютно чистым, в отличие от того, которого оставила на полу лежать она — с зияющей дырой в голове.

Руки Малфоя были горячими, и Гермиона видела, что половина его лица залита кровью, хотя это могла быть просто рассеченная бровь. Просто небольшие раны. Она убеждала себя в этом, понимая, что сейчас нет возможности об этом переживать. На них наступали остальные. Она уже вытянула руку, чтобы защищаться, но слизеринец протолкнул ее к проему двери.

— Найди Скорпи, давай!

— Но… — Гермиона повернулась, увидев как минимум троих Пожирателей, лица которых она помнила с обложек Пророков, лежащих на столе в Большом Зале Хогвартса. Это были не шутки и точно уж не парочка алкоголиков, которых можно убить чертовым Остолбеней.

— Сейчас же! — крикнул Драко, и девушка побежала.

Поворот, и ее глаза зацепились за ярко-рыжее пятно. Рон. Он лежал точно в том месте, куда его отбросил один из Лестрейнджей, и лицо друга выражало крайнюю степень боли. Инстинкты орали ей подбежать к нему, но голос Малфоя раздался в ушах так отчетливо, будто мерзавец поселился в ее голове: «Найди Скорпи». Она поможет Рону, поможет, только найдет сына, только найдет его. Проведя пальцами по шее друга, Гермиона поняла, что он жив и ей этого хватило, чтобы дать себе обещание справиться как можно быстрее.

Побежав по ступенькам, девушка взрывала каждую дверь на своем пути, пропуская любые условности. Ей было плевать, что кто-то слышит, что она идет. Лестрейндж мертв. Оба. С остальными она справится. Обломки очередной двери больно ударили ее по лодыжке, и, заглянув в комнату, Гермиона едва ли успела уклониться от оранжевого луча, летевшего ей прямо в лицо. Черт возьми!

— Эверте Статум! — крикнула девушка, вбегая внутрь.

Жертву откинуло, и она ударилась об огромную клеть. Клеть? Скользнув взглядом вправо, у Гермионы сбилось дыхание.

— Скорпи! — он сидел в центре живой и невредимый.

— Мам! — сын подскочил, обвив пальцами решетку.

— Назад, дамочка! — мужчина очухался и, встав, направил кончик палочки на мальчика. Он был пухлым и ростом не больше полуметра, но маленькие глазки горели такой злобой, что восполняли ничтожный внешний вид. Гермиона прищурилась, взвешивая свои варианты. — Одно заклинание в мою сторону, и я убью его к чертовой матери!

Они застыли, словно в петле. Она боялась пошевелиться. Эта комната была действительно пустой, поэтому вариант что-то бросить для отвлечения внимания Пожирателя исключался.

— Отведи от него палочку, и я сохраню тебе жизнь, — произнесла Гермиона, прибегая к дипломатии.

Ее голос звучал ровно, и девушка смела надеяться, что угрожающе, как это бывало, когда такие фразы бросал Малфой, но на деле она не была уверена, что смогла бы в действительности вычертить убивающую руну. Пожиратель усмехнулся, переводя взгляд от сына к матери.

— Ты не в том положении, чтобы выдвигать условия, — произнес он, наслаждаясь своей властью, понимая, что она не сдвинется с места, пока его палочка нацелена в грудь ее ребенка.

— Лестрейнджи мертвы. Большинство ваших приспешников тоже, — приврала Гермиона, надеясь, что стоя на охране здесь, он не знал, что происходило внизу. — Все кончено, не делай свою судьбу еще тяжелее.

Ее речь была похожа на речь переговорщика в экстренных ситуациях из второсортного фильма, но Грейнджер не видела никаких других вариантов.

— Когда Темный Лорд возродится…

— Он не возродится, — Грейнджер едва удержалась, чтобы не топнуть ногой. Мерлин, у чертового Реддла потрясающе верный фан-клуб. — Он мертв.

— Он вернется! Всегда возвращался! — восторженно выкрикнул Пожиратель, потряхивая палочкой, нацеленной на ребенка. — И потом он узнает о том, что я сделал то, что не удалось Лестрейнджам!

Все произошло слишком быстро. Ее зрачки лишь успели зафиксировать движение сзади. Вторая палочка оказалась в руке у Пожирателя так скоро, что мозг Гермионы не успевал анализировать. Что станет со Скорпи, если она сейчас нападет? Бледный луч вылетел в ее направлении, и где-то на задворках сознания Гермиона услышала крик.

— Мама! — голос Скорпи заставил девушку дернуться в его сторону, но в следующий момент ее снесла волна удара.

Но, как ни странно, эта волна исходила отнюдь не от руки нападавшего. Подняв голову, чтобы встать, Гермиона отбросила растрепавшиеся волосы и увидела, как расплавилась часть клетки, которая стояла между ее сыном и мужчиной. Скорпиус в полнейшем шоке смотрел на свои протянутые руки, будто каждый из пальцев только что превратился в оружие, которым он понятия не имел как пользоваться.

— Скорпи! — Гермиона подползла к нему на коленях, вытаскивая сына из клетки. — Ты в порядке? Ты цел?

— Мам, мам, я… — он обнимал ее, но потом отстранился, показывая пальцем на тело, лежавшее у окна. — Я не хотел, просто…

— Не бойся, котенок, он жив. Видишь? — Гермиона встала, чтобы отбросить несколько обломков какой-то мебели, на которую она упала, и найти палочку. — Остолбеней!

Красный луч устремился в Пожирателя, обездвижив его.

— Пойдем, давай, переступи это, — руководила Грейнджер скорее на автомате, держа сына позади себя. Им нужно было еще выбраться из этого ада.

Девушка была так напряжена, что одно движение справа, и она пульнула заклинанием, от которого, слава Мерлину, Забини увернулся.

— О Боже, Блейз! — воскликнула Гермиона, проверяя глазами, не заделала ли его.

Он отмахнулся и заметил ребенка за ее спиной.

— Скорпиус, парень, ты в порядке? — Забини быстро обнял его и поднял на руки.

— Где папа? — спросил тот так, будто его ровным счетом ничего больше не волновало.

Блейз перевел взгляд на Грейнджер и уловил тревогу в карих зрачках.

— Что?! — потребовала девушка, не беря во внимание, что сын смотрит на ее реакцию — слишком много всего произошло за сегодня, чтобы она могла себя контролировать.

— Я не знаю, Гермиона, я вообще его не видел, — быстро заверил Забини. И пусть это не были хорошие новости, но отсутствие плохих, в данной ситуации, уже было хорошей информацией.

У гриффиндорки стоял в горле ком, и она ринулась в сторону, пробегая по коридору. Боковым зрением, девушка заметила, что место, где раньше лежал Рон пустует, и все внутреннее в ней смело надеяться, что ему предоставляют помощь. Пожалуйста, пусть это будет так. Она повернула за угол и наткнулась на чью-то грудь, бросив в фигуру заклинанием прежде, чем противник сделает это первым. Но он отразил атаку, недовольно поджав губы.

— Где Драко? — ей сейчас было не до церемоний и извинений перед Люциусом, несмотря на то, что у него на лице алела рана.

— Гермиона! — Люциусу не дали ответить, потому что по ступенькам сбежал Драко, за спиной которого было человек семь в ярко-фиолетовых министерских мантиях. Девушка решила, что об этом спросит потом. — Где?.. Мерлин, Скорпиус, иди сюда!

Драко повернул голову, увидел макушку сына и тут же забрал его у крестного.

— С тобой все в порядке? — он перевел взгляд на девушку, а потом на всех окружающих, будто спрашивая у каждого.

— Нужно отсюда выбираться, мы и так сделали все, что могли. Министерские собаки должны быть хоть чем-нибудь полезны, — проговорил Малфой-старший, проходя к выходу, явно пытаясь выбраться из зоны антиаппараций.

— Где Рон? — оглянулась Гермиона, которой все еще не давало покоя место, что напоминало о раненом только парой кровавых отпечатков. Тошнота тут же подступила к горлу.

— Его забрали Гарри с Джинни, я отправил их после прибытия Министерства, сам решил дождаться Драко.

Гермиона кивнула, и камень на ее сердце немного уменьшился в габаритах, хотя сказанное Забини совершенно ничего не означало. По всем законам жанра она должна была быть обессилена, абсолютно выбита из моральных и физических ресурсов, но в ней до сих пор кипела злость. Казалось, девушка ненавидела каждую стену в этом проклятом доме. У нее было стойкое ощущение того, что все это длилось не одно столетие — столько злобы в ней скопили эти минуты.

Когда Гермиона приземлилась на колени после аппарации, ей потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить желудок. Она ничего не ела уже второй день, и это заметно сказывалось на ее здоровье. Даже перед битвой, зная, что понадобятся силы, Тинки не смогла заставить Грейнджер проглотить даже ложку бульона. Нужно поесть.

Гермиона подняла взгляд, поняв, что групповая аппарация перенесла их в Мэнор, и ей стало легче. Меньше всего сейчас она хотела оказаться где-то в другом месте. Почему-то Мэнор в данный момент был ей ближе всего по ощущениям к дому, несмотря на то, что она все еще находилась там, как гостья.

На заднем фоне Гермиона слышала причитания Тинки, которая обнимала Скорпи, и звуки хлопков, когда еще несколько эльфов показались на лужайке, чтобы оказать первую помощь.

— Эй, ты как? — Малфой провел кончиками пальцев по щеке девушки, заставляя ее приоткрыть глаза.

Ей показалось ужасным, что он спрашивает о самочувствии, когда она не ощущала страшной боли, а его лицо было наполовину выкрашено в кроваво-красный. Гермиона сделала над собой усилие и села, хотя, видит Мерлин, все, чего ей хотелось — это остаться лежать на холодной траве. Достаточно было лишь слышать лепет Скорпи, который убеждал Тинки, что с ним все в порядке, а нянька разрывалась между слезами от утешения и чувством долга перед ранеными.

— Я просто… Где рана? — прервала Гермиона свою мысль, задержав руку у лица Драко, побоявшись дотронуться.

— Не знаю, заклинание одного из Лестрейнджей полоснуло, я буду в норме, — отмахнулся он. — Давай, пойдем в дом, тебе нужно отдохнуть.

Какая-то часть нее хотела захныкать от несогласия, но все же девушка сцепила зубы и поднялась, проходя внутрь особняка.

— …да, это изначально была их выходка. Они устроили это побоище на матче специально, чтобы его украсть, — услышала Гермиона конец фразы Люциуса, когда он отвечал на чей-то вопрос, пока его обнимала бледная от переживаний жена.

Они зашли в гостиную, и Драко усадил Грейнджер на кресло, наколдовав стакан воды.

— Нет, Кэрин, я позабочусь о нем, — покачала головой Нарцисса, забирая склянку из рук домового и склоняясь над мужем. — Помоги остальным.

У Гермионы в глазах все расплывалось, и она бросила остаточные силы лишь на то, чтобы просто оставаться в сознании.

— Мисс Гермиона, ради Всевышнего, вы должны что-то поесть, — чуть ли не умоляла Тинки, дотронувшись до руки девушки, пока другой домовик накладывал заклинания на ее раны. Малфой ушел, и она вновь чувствовала необходимость поднять веки, чтобы ощущать себя в безопасности. Мозг тормозил, а нервные окончания все еще были накачаны адреналином. — Пожалуйста, Тинки приготовила ваши любимые мясные тарталетки. Вы же любите тарталетки?

Эльфийка протянула к ней теплую тарелку, сопровождая это просящим взглядом. Грейнджер улыбнулась, кивая.

— Спасибо, Тинки, — у нее не было сил даже сосредоточиться на процессе поглощения пищи, но она все равно взяла блюдо, отставив его на подлокотник аквамаринового цвета. — Скорпи, котенок, иди ко мне.

К счастью, кажется, Скорпиус пострадал меньше всего. По крайней мере, физически. Мальчик явно еще не отошел от шока, по поводу того, что он сотворил с клеткой, но Гермиона надеялась, что это пройдет, особенно учитывая, что Скорпиус уже суетился в привычной манере в желании помочь эльфам.

— Мамуля, ты плохо выглядишь, — нахмурился он, забравшись к ней на колени и смотря на бинты у нее на руке. Остальные следы сражений залечились заговорами.

— Все в порядке, правда, — улыбнулась Гермиона, обнимая ребенка. — Пожалуйста, прости меня, я не знаю, почему так сглупила, я не должна была…

— Мам, он выглядел в точности, как тетя Джинни! — возмущенно воскликнул мальчик. — Даже я бы не догадался!

Ее позабавило, что Скорпи ставит свои дидактические способности явно выше, чем материнские, но оставила это без комментария. Звук в камине привлек всеобщее внимание, и Люциус вопросительно поднял бровь, увидев Поттера.

— Я дал ему разрешение, — объяснил Драко на невысказанный вопрос.

— С Роном все в норме, он получил много травм, но я вовремя отвлек стервятника, так что ни у кого не было времени его добивать, — сразу начал Гарри без предисловий. — Он поправится. Джинни тоже больше переживает за всех вас.

Гермионе правда стало легче дышать. Господи, спасибо. Она слышала, как Блейз оповестил его о том, что у них нет смертельных травм, пока раны Забини обрабатывал эльф.

— У тебя рука кровит, — указал Драко на рубашку Гарри.

— Пустяки, — махнул рукой он. — Я пойду к Джинни, обрадую ее новостями, что все в норме. Ну, относительно. Министерство уже завалили совами, но сегодня у меня нет сил с этим разбираться.

Гермиона вспомнила, что они привлекли Министерство к этому, но в данный момент у нее тоже не было сил об этом думать.

— Нет-нет, постойте, возьмите! — догнала эльфийка Поттера на полпути к камину. — Это мазь, она поможет от ран, Тинки сама делала!

Гриффиндорка вспомнила, как домовая весь день перед их наступлением морочилась с разномастными травами и зельями, только концентрируя нервозность, но сейчас это все оказалось как никогда кстати. Ей нужно было позже как-то поблагодарить Тинки за все, что она сделала для них. Для нее.

— Спасибо, — улыбнулся Гарри и через секунду исчез в пламени вместе с несколькими бутылочками.

Гермиона еще раз окинула взглядом всех: домовики носились из стороны в сторону, находя нужные зелья для раненых, все получали медицинскую помощь, и только главное лекарство Гермионы обнимало ее за шею, зевая. Она услышала, как Нарцисса настояла на том, чтобы все сегодня остались ночевать в Мэноре, и отправила патронус в дом Уизли с предложением завтра собраться и все обсудить, потому что когда стихнет паника, им обязательно будет досаждать пресса. Девушка слишком поздно перевела взгляд, чтобы рассмотреть, каким животным был патронус у миссис Малфой: удалось увидеть лишь полупрозрачную дымку, а переспрашивать сейчас казалось глупым.

Она встала, подняв сына на руках, и выскользнула из гостиной, поднявшись на второй этаж. Ее комната была пропитана запахом лаванды и еще чем-то, пахнущим так, как пахнет только сладкий сон. Домовые явно сделали это недавно, так как прошлой ночью Гермиона спала в другой комнате. Скинув с себя и с ребенка грязную одежду, она упала на постель, отрубившись сразу же, как только теплая щека Скорпи устроилась на подушке рядом. И даже незакрытые шторы, позволяющие солнцу бросать блики на стены, не потревожили ее сон.

***

Это было сродни панической атаке: солнечные лучи на лице, скачок на кровати, пара касаний по мягким простыням, и сердце зашлось в сумасшедшей гонке. Ровно до того момента, покуда кончики пальцев не ощутили острый край куска пергамента, на котором неумелой рукой были выведены буквы синими чернилами: «Мама, я внизу с Тинки. Сладких снов!»

Гермиона выдохнула, проведя ладонью по лицу. Черт, я схожу с ума. Зайдя в ванную, она сняла с себя белье, которое успело оставить неприятные красные следы на теле за время сна. Корзина для грязной одежды была пуста, ванна идеально чистая, а на зеркалах ни единой пылинки. Живя в Мэноре, можно случайно забыть, что безупречная чистота не существует в пространстве просто так. Иногда Гермионе хотелось взять пару уроков у домовых по бесшумности и абсолютной незаметности. За все время она могла наблюдать за процессом уборки в замке только в библиотеке, и то, наверное, потому что находилась там чаще всего, и территория была действительно внушительной, а на книгах никогда не было пыли.

— Ну, привет, — произнесла Гермиона своему отекшему отражению в зеркале.

Девушка покачала головой, открыв кран с водой. События последних дней явно оставили на ней не самые приятные последствия: губы, которые никогда не были маленькими, увеличились чуть ли не вдвое, и все было бы ничего, если бы щеки не постигла та же участь. Холодная вода должна была немного ослабить этот эффект, и Гермиона, призвав палочку из комнаты, магией заставила ванну наполниться. Ей хотелось скорее спуститься вниз, чтобы обнять Скорпи, но она прекрасно понимала, что не позволит себе выбраться из этих четырех стен без принятия водных процедур. Гермиона открутила круглую деревянную крышку на одной из баночек в углу полки и вылила содержимое в ванну. Еще одним неоспоримым плюсом Мэнора было то, что эльфы то ли по неписанному указу, существующему тут с давних времен, то ли по собственной одержимости запахами, постоянно наполняли банки в ванной комнате всякими странными вещами. Они создавали в воде пену, окрашивали ее в разные цвета или просто придавали телу божественный аромат. Хотя, это не могло сравниться с их помешательством на хрустале — любая люстра или ваза могла прожечь сетчатку в мало-мальски солнечный день.

Гермиона положила голову на изголовье ванной, сдувая с руки комок розовой пены. Она будет скучать по этому месту. И дело было не только в идеальной чистоте, великолепной стряпне или чем-то еще подобном. Теперь она, кажется, понимала, почему Малфои оставались могущественной семьей, несмотря на черные пятна на их репутации в прошлом. Они превратили свой особняк в отдельное государство, где всё работало, как отлаженный механизм без участия посторонних лиц. Гермионе казалось, что даже если завтра вымрет девяносто процентов населения Земли, в Мэноре не изменится даже ежедневный график смены постельного белья. Наверное, проще держать голову в ясности, когда ты знаешь, что твой дом — это швейцарские часы в увеличенном экземпляре.

Все было кончено. Те, кто действительно могли вернуть Волдеморта к жизни, мертвы. Они сделали это. Гермиона вздохнула, закрывая глаза и на секунду ощущая это блаженное чувство, когда все позади. Ей больше нет смысла оставаться у Малфоев. Гермиона нахмурилась, вспомнив, какой сегодня день недели, и поняла, что если не ошиблась со сроками, до конца внесенной арендной платы у нее еще целых две недели, так что ее милая квартирка ждала свою хозяйку в неприметном маггловском районе. Хотя, сложно будет вновь привыкнуть к надоедливым соседям.

Думать об этом было сложно, потому что за бытовыми радостями в мысли всегда настырно пробирались более весомые вещи, из-за которых у нее уже болело сердце. Что-то вроде молчаливого Фрэнка, оставляющего ей утренний номер газеты у тарелки, неизменно открытый на нужном девушке развороте. Суетливая, но заботливая Тинки, которую Гермиона полюбила всем сердцем за это время и… Драко. Он был самой сложной частью этого уравнения. Между ними что-то происходило, но оно было таким неуловимым, что Гермиона думала, не привиделось ли ей это. Но теперь он не обручен. Маленький настырный голосок пробивал брешь в ее сознании, но она не хотела сейчас об этом думать.

Грейнджер умыла лицо водой, отгоняя от себя мысли. У них был общий ребенок, и это все еще главный приоритет. Они в любом случае будут общаться, нужно лишь найти компромисс. Возможно, Скорпиус захочет остаться жить в Мэноре, конечно, Гермионе хотелось бы, чтобы он был с ней, но она не стала бы противиться его желанию, ведь оно было вполне объяснимым.

Помыв волосы шампунем со стойким ароматом жвачки из «Сладкого королевства», Грейнджер осушила ванну и магией привела в порядок пряди. Достав из шкафа выглаженную одежду, она втиснулась в джинсы с топом, не желая больше ни на секунду оттягивать встречу со Скорпи. Спускаясь вниз, Гермиона нахмурилась из-за непривычной тишины в коридорах, но поворот в главную гостиную дал понять, что здесь собрались все. Глаза девушки округлились, потому что такой толпы она уж точно не ожидала увидеть. Хотя, толпой это было сложно назвать, в Мэноре любое сборище должно было быть четко структурировано.

— Гермиона, ты проснулась! — улыбнулась Джинни, сидевшая за столом с остальными.

Ну хоть когда-то этот огромный стол пригодился.

— Мама! — выкрикнул сын и понесся к ней, обнял за колени, даже не выпуская вилку из рук.

— Привет, Скорпи, — она улыбнулась, подняв его на руки, хотя мальчик был уже слишком тяжелым для нее.

— Гермиона, мы решили позвать всех на обед, чтобы обсудить, что делать дальше, но не хотели вас будить после такого стресса, — объяснила Нарцисса, щелкнув пальцами, чтобы домовой тут же организовал еще одно место и столовые приборы.

— Да, спасибо, — неловко улыбнулась девушка, скользнув взглядом по часам над камином.

Уже был обед. Ничего себе, я спала больше пятнадцати часов.

— Скорпиус, садись на место, — сказал Люциус.

— Все в порядке, пусть посидит здесь, он мне не мешает, — покачала головой Гермиона, усаживая мальчика к себе на колени.

— Но лучше, чтобы ребенок…

— Милый, я думаю, сегодня можно сделать небольшое исключение, — прервала мужа Нарцисса, улыбнувшись и положив руку ему на предплечье.

Это было странно — видеть за одним столом Поттера, представителя Уизли в лице Джинни и Малфоев. Также тут присутствовал Блейз, но он не так сильно выбивался из картины.

— Как Рон, Джинни? — спросила Гермиона, пока Скорпиуслевитировал свою тарелку с другого конца стола под напряженным взглядом дедушки. — Я вчера слышала, что…

— Не беспокойся, — попросила ее девушка, — он правда будет в порядке, мама хорошо постаралась над его выздоровлением. Вчера пришел в сознание даже.

— Да, думаю, ты сможешь его проведать уже на днях, — улыбнулся Гарри.

— Слава Мерлину, — еле слышно произнесла Гермиона, глотнув из бокала вина.

Она чувствовала на себе молчаливый взгляд Драко, но пока не решалась взглянуть на него в ответ. Будто очнувшись, Гермиона увидела еду на столе и ей захотелось смести все — настолько голодной девушка была. Вчера она отправилась в кровать даже не выпив сок, так что ее организм был истощен из-за такого длительного голодания. На тарелке Грейнджер тут же оказалось мясо, несколько видов салата, картошка и пара тарталеток, которые еще вчера предлагала Тинки, но сегодня, без всяких сомнений, эти были свежие.

— Скорпи, прошу, осторожно, — предупредила Гермиона, когда тот призвал к себе пирожок с блюда, которое стояло от него на расстоянии вытянутой руки. Кажется, теперь он будет применять свои способности при каждом удобном случае.

— Мам, я снес злого Пожирателя этими руками, ты думаешь, я не справлюсь с пирожком? — самодовольно усмехнулся мальчик.

— Да, он уже всем здесь рассказал эту историю, — кивнул Гарри.

— Учти, что чем больше концентрация силы в тебе, тем тяжелее научиться ее контролировать, — сказал Драко, смотря на сына. — Так что пока ты можешь делать нечто такое, о чем рассказал нам ранее, случайно, я советую прибегать к варианту «встань и возьми» чаще.

Скорпиус откусил пирожок, скорчив отцу гримасу, которая, впрочем, была забавной, а не злой.

— Что творится в Министерстве? — нахмурилась Нарцисса, что-то вспомнив.

— Сегодня тех, кто выжил, показательно посадили в Азкабан, заверив жителей, что это именно те люди, которые создали пожар на квиддичном матче, — ответил Гарри. — Кингсли еще сделает пару официальных выступлений, надеюсь, это вернет всех к жизни без стресса.

— Вот уж не знаю. Они оттуда уже сбегали, — буркнула Джинни, доливая себе вина в бокал, чем расстроила домового, стоящего рядом, так как он оказался не у дел.

— Сейчас там увеличат охрану, — ответил Гарри, повернувшись к своей девушке. — Да и к тому же, им помог тот, кто сам был заключенным. Не забывай о том, что таких больше не осталось. Как и маховиков времени.

— Никогда не думал, что скажу так, но даже отсутствие маховиков — это отлично, — выдохнул Блейз, и можно было поклясться, что все в этой комнате с ним согласились.

Гермиона, наконец, перевела взгляд в сторону Драко и заметила, что на том месте, где еще вчера у него на лица зияла рана, теперь лишь еле видный красноватый след. Береги, господь, снадобья Тинки.

— В любом случае, я рад, что мы смогли это сделать. У нас действительно получилось. Скорпиус в порядке, жив и невредим, — поднял голову Забини, обведя глазами присутствующих, — и мы сделали все от нас зависящее.

Он поднял бокал с улыбкой на лице, и все сидящие за столом последовали его примеру, кроме миссис Малфой.

— Почти все, — уточнила она.

Гермиона не помнила об этом. События этих дней напрочь стерли из ее головы мысли о чем-то другом, кроме спасения сына. Но сейчас, подняв глаза и встретившись с светло-голубыми, она точно знала, о чем говорила Нарцисса.

***

Они аппарировали за милю до пункта назначения, что не обрадовало никого, учитывая то, что на этом конце страны бушевал холодный ветер, а в Лондоне светило солнце, согласно которому были одеты путешественники.

— Это какой-то край мира, не иначе, — сказал Гарри, переступая через огромную грязевую лужу.

— Должно быть совсем скоро… где-то там… — Нарцисса всматривалась в местность, внимательно следя за дорогой.

Драко подал Гермионе руку, чтобы она могла перепрыгнуть через застоявшуюся воду и ей пришлось придержать второй рукой куртку, которую парень отдал ей, когда выяснилось, что погода не собирается быть сегодня благосклонной. Они шли уже примерно сорок минут, когда миссис Малфой увидела начало небольшой деревни.

— Дом должен быть третьим со стороны поворота после этого памятника, — ткнула она пальцем в статую какого-то мужчины, потому что они слишком быстро прошли дальше, чтобы успеть прочитать табличку. — Вот, должен быть этот.

Они уставились на вполне приличный домик с желтой изгородью и даже с небольшой клумбой у двери.

— Мам, ты уверена? — скептически спросил Драко, осматривая аккуратную постройку. — Выглядит слишком нормально.

Применив отпирающее заклинание, они вошли на территорию, пока Гермиона проверяла, нет ли здесь какой-то ловушки. Сам поселок выглядел вполне нормально, но осторожности никогда не бывает слишком много. Драко постучал в дверь, отойдя на шаг, и гриффиндорка задумалась о том, что они будут делать, если им не откроют. Вломятся в дом? Смирно дождутся жителей? А что, если Нарцисса ошиблась, и это вовсе не то жилье? Но ее мысли развеялись, как рассеялось любое ощущение тепла и уюта после аппарации в эту местность, когда дверь, наконец, отворилась.

Глаза пухлой низенькой женщины со сложной прической на голове и слишком морщинистым лицом для ее возраста прищурились, глядя на миссис Малфой, а затем скользнули по Драко. Гермиону с Гарри даже не удостоили такой чести.

— Что вам нужно?

— Здравствуй, Юфимия, — спокойно произнесла миссис Малфой, не предавая свои манеры. — Мы пришли с миром, тебе нечего опасаться. Не позволишь ли ты нам зайти?

По мнению Гермионы речь была слишком возвышенной и из-за этого чувствовалась еще более напряженно. Юфимия отошла в сторону, все еще не спуская с них глаз, будто они в любой момент могли напасть. Как вдруг, ее рука остановила Гарри за плечо, всматриваясь в его лоб.

— Поттер? — изумленно спросила Юфимия.

Видно было, как он смутился, явно отвыкнув, что кто-то реагирует на его шрам вот так. После победы над Темным Лордом люди уже привыкли к Гарри, видя его лицо на первых разворотах газет несколько лет к ряду.

— Это я, здравствуйте, — кивнул он, покосившись на Нарциссу с вопросительным выражением лица, но та лишь прошла мимо.

— Вот уж не думала, что удостоюсь подобной чести, — женщина сказала это с такой интонацией, что было совершенно непонятно, что она имела ввиду.

Они зашли в небольшую по размерам гостиную, но девушка не спешила присаживаться, впрочем, как и все остальные. Юфимия Роули вряд ли была гостеприимной женщиной.

— Скажу сразу, если вам понадобилась девчонка — забирайте. Мне же легче, но я даже не подумаю отдавать часть золота. Клянусь Салазаром, если бы я знала, сколько это мороки, спросила бы в три раза больше!

— Мы пришли не отбирать у тебя золото, — покачал головой Драко так, будто ему была смешна сама мысль того, что кто-то мог подумать, будто его это интересовало. — Мы пришли дать тебе еще.

Ее брови подскочили, а лицо из настороженного тут же стало любопытным.

— Мы знаем, что тебе было поручено воспитывать дочь моей сестры. А также мы знаем, что она опасна. Пока нет, но станет, и тебе не нужна эта головная боль, — произнесла миссис Малфой. — Мы заплатим тебе половину уже полученного вознаграждения, если ты позволишь дать ей одно зелье и забрать ее.

— Еще половину? За то, чтоб избавиться от нее? — складывалось чувство, что Роули не могла поверить своему счастью, и факт того, что ту даже не заинтересовал пункт с зельем, вызвал у Гермионы отвращение.

— Верно, — кивнула Нарцисса и выжидающе посмотрела.

Роули удалилась и уже через минуту внесла в комнату на руках сонного ребенка. Девочке было не больше трех лет от роду и с трудом верилось, что она могла бы стать исчадием ада через какой-то десяток лет. Малышку усадили на детский стул, и Нарцисса улыбнулась пытливому личику.

— Драко, — позвала она сына.

Парень подошел к ребенку, вытащив из кармана небольшую склянку с насыщенно-синей жидкостью. Роули всмотрелась в емкость и хмыкнула.

— Накачать ее решили?

— Это зелье свяжет ее силы, — объяснила миссис Малфой. — Навсегда лишит способностей к колдовству.

— Насколько я помню, чтобы получить разрешение на этот вид отвара, нужно умереть под стопкой бумаг и инстанций, которые позволили бы его покупку, — заметила Юфимия.

— Ты забыла, какая у нас фамилия? — огрызнулся Драко, и было видно, что он не испытывает даже толики уважения к женщине. — Принесите что-то, что она бы выпила. Молоко там или…

Пока Роули ушла, поджав губы, явно решив не спорить с человеком, который ей обещал пол мешка золота, Гарри повернулся к Малфою.

— Разве это не несет за собой последствий? Просто лишить магии того, кто был рожден волшебником?

— Это зелье крайне безопасно, хотя можно пересчитать по пальцам одной руки тех, кто в состоянии его сварить, — ответила за него Нарцисса.

— И где же вы его достали? — нахмурилась Гермиона, вспомнив, что почему-то упустила этот момент.

— Мой давний друг, — улыбнулась миссис Малфой, — с которым вы, кстати, хорошо знакомы.

Потребовалась секунда, чтобы Грейнджер догадалась, и шок на ее лице был слишком читаем.

— Но как?..

— Северус оставил эту склянку, сварив зелье примерно за три месяца до своей смерти. Он знал, что оно, возможно, сгодится, — вздохнула Нарцисса. — Я знаю, что кто-то может посчитать это негуманным, но Дельфи проживет счастливую жизнь без магии, не представляя ни для кого опасности. Так лучше, чем надеяться на чудо.

Приемная мать девочки вернулась со склянкой сока, в которую Драко вылил содержимое пузырька. Видимо, напиток был подобран правильно, потому что ребенок тут же проглотил жидкость, совершенно не озабоченный тем, что туда подмешали.

— Это должно занять время? — спросила Грейнджер, наклоняясь.

— Нет, доставай, — велел Драко.

Гермиона расстегнула его куртку и залезла в карман своего кардигана, чтобы достать пергамент, который заколдовала несколькими часами ранее, и передала девочке. Она схватила цепкими ручками лист и, не обнаружив там ничего интересного для себя, начала вытирать им маленькую столешницу, но этого хватило, чтобы все вздохнули с облечением.

— Я наложила на пергамент заклинание, которое может определить, течет ли в человеке волшебство. Если да, он бы светился под ее пальцами, — объяснила Гермиона в пустоту, хотя никто не спрашивал, — но он не светится.

Нарцисса радостно засмеялась, протягивая к девочке руки.

— Иди ко мне, Дельфи. Пойдем, мы кое-что тебе покажем, — приговаривала она.

— Так, подождите, то есть, на этом все? Я больше ее никогда не увижу? И я больше ничего никому не должна? — уточнила Юфимия.

— Нет. Вот твоя плата, — Драко достал из кармана какой-то маленький предмет и трансфигурировал его в звенящий мешок, хотя Гермионе казалось, что Роули и без всякой награды согласилась бы избавиться от воспитанницы. — И ты все еще ни о чем не знаешь.

— Естественно, — расплылась она в ухмылочке, заглядывая внутрь.

Дельфи начала хныкать, видя, что ее забирают чужие люди, но гриффиндорка была уверена, что ей будет лучше везде, чем с человеком, вырастившим убежденных Пожирателей и готовым отдать ее первым встречным за пару звенящих монет.

Они аппарировали, и Гермиона склонилась к Драко на плечо, пока он придерживал ее за талию.

— Не очень людное местечко, — сказал Гарри, оборачиваясь, хотя здесь было уже теплее.

— Спрячьте палочки, это место достаточно отдалено от человеческих глаз, но все еще является территорией магглов, — предупредила Нарцисса.

Те, кого они ждали, прибыли буквально сразу, но они передвигались на своих двух из-за холма. Мужчина и женщина приблизились к ним, здороваясь. Магглы.

— Оливия, Джон, — кивнула миссис Малфой.

— Здравствуй, Цисси, — поприветствовала ее Оливия в ответ, и тут же перевела взгляд на хнычущую девчушку на руках. — Это она?

— Ты можешь ее взять.

Незнакомка забрала ребенка, заботливо прижимая к себе.

— Это все? — спросил Джон, смотря, как его жена пытается укачать малышку.

— Да, пожалуй, это все, — кивнула миссис Малфой. — Вырастите ее хорошим человеком. Она вам будет благодарна.

Это была самая странная встреча, за которой Гермионе когда-либо приходилось наблюдать. Но Нарцисса поделилась с ней своей идеей. Они были подругами с Оливией в детстве и наверное, являлись бы ими до сих пор, если бы не выяснилось, что в одной могущественной чистокровной семье родился сквиб. Ее изгнали, прикрыв за фальшивой смертью имя и стараясь не вспоминать то, что такая девушка когда-либо существовала. Оливия обосновалась в мире магглов и даже вышла замуж за человека, которому смогла доверить свою тайну. Вопреки всем правилам, они со старой подругой иногда обменивались письмами. В одном из таких Нарцисса и узнала, что Оливия не способна иметь детей. Миссис Малфой помнила, что еще тогда подумала, сколько несчастий может стерпеть на своей судьбе один человек. Но теперь, когда у них на руках сидела маленькая девочка, она была уверена, что все же смогла подарить этим людям частичку счастья.

— Они добрые, это видно, — произнесла Гермиона, когда все решили немного пройтись перед отправкой домой.

— Да, я думаю, Джон и Оливия смогут отдать ей нерастраченную любовь, — кивнула женщина, придерживая платье при ходьбе.

— Не знал, что ты с магглами на короткой ноге. Что нам еще о тебе неизвестно, мама? — спросил Драко, явно подтрунивая мать.

— Я таю в себе множество секретов, — подмигнула она, но Грейнджер совершенно не сомневалась в ее словах.

***

Вернувшись, Джинни встретила их на кухне за разговором с Фрэнком и Блейзом, а Люциус спустился из библиотеки с внуком на руках, осведомленный одним из домовых.

— Как прошло? — нетерпеливо поинтересовалась Уизли, пока Люциус обнимал жену.

— Прекрасно, — выдохнула Нарцисса. — Нам больше ничего не грозит.

— Ура! — закричал Скорпиус, не совсем понимая, чему радуется, но в последнее время в его жизни было так много негативных эмоций, что ребенку просто необходим повод для радости.

— За это нужно выпить! — произнес Забини, и Гермиона могла поклясться, что впервые видела, как Люциус улыбался.

— Я хочу торт! Тинки! — позвал мальчик, спускаясь на ноги с рук дедушки и ступая несколько шагов по коридору в поисках няни.

— Фрэнк, достань нам из погребов самое… Скорпиус? Скорпиус?! — мистер Малфой стоял с краю, поэтому тут же отпустил руку жены и бросился к внуку.

Дыхание ребенка участилось и стало таким тяжелым, что спустя секунду все услышали, что что-то не так. Он схватился за грудную клетку в желании что-то сказать.

— Скорпи?! Что?.. — пыталась понять Гермиона, осматривая мальчика, но на нем не было никаких повреждений.

— Ты что-то пил? Что-то?.. Что-то пока был там? — Драко склонился к нему, пытаясь понять, что происходит, но мальчик отрицательно покачал головой, указывая на дверь.

— Воздух, ему нужен воздух! — крикнула Грейнджер, но Блейз уже поднял на руки крестника, вынося в сад.

Она достала палочку, истерично вспоминая лечебные заклинания, но спустя миг ее рука замерла в ужасе. Потому что… Скорпиус растворялся. Его тело исчезало прямо на глазах. Гермиона вскрикнула, отбросив древко, и пыталась удержать ребенка руками, который что-то кричал, но его голос становился все тише с каждым мгновением.

— Скорпиус! — Драко пытался сделать то же самое, силясь использовать какие-то заклинания, но они пролетали сквозь Малфоя-младшего так, будто его сын был всего лишь привидением, постепенно теряя даже эту призрачную иллюзорность.

Гермиона кричала, это было похоже на страшный сон, худший кошмар. Разбудите ее кто-нибудь! Через пару секунд в ее руках остался лишь воздух, а Скорпиус исчез, будто его никогда не существовало. Это было невозможно. Шок всех остальных читался так отчетливо, что никто не проронил ни слова, пытаясь понять, в какой момент что-то пошло не так, и все законы магии, которые они изучали в школе, перестали иметь место быть.

Гриффиндорка ощутила утешающие объятия Нарциссы, пока Драко был просто в ступоре. Он смотрел в одну точку. Туда, где только что исчез его ребенок. Который пять минут назад был абсолютно здоров и ощутим.

— Мерлин всемогущий… — произнесла Джинни, закрыв рукой рот, потому что у нее не было объяснений произошедшему.

Их провели? Это был не Скорпиус? А фантом? Кого-то подсунули вместо него? А где тогда настоящий Скорпиус? Но эти мысли тут же развеялись, потому что они стояли на территории Малфой-Мэнора, а сюда могли проникнуть те, кому разрешен доступ или носители крови древнего рода.

— Это невозможно, невозможно, невозможно… — рыдала Гермиона, пока миссис Малфой гладила ее по плечам, кажется, в этом жесте пытаясь успокоиться сама и не впасть в ужас. — Это…

— Когда Билиус должен уехать?! — Драко подбежал к отцу. — Папа!

Он шлепнул его по щеке, чтобы привести Малфоя-старшего в себя, который стоял в полном оцепенении, как и все остальные, без возможности произнести хоть слово.

— Ч-через минут пятнадцать с вокзала, там… — голос Люциуса был таким тихим и непохожим на собственный, что его никто бы не расслышал, если не звенящая тишина, прерываемая только рыданиями Гермионы.

Она сразу поняла, что он задумал. Поднявшись на ноги, девушка побежала за ним, понимая, что это их последний шанс. Она заставит старика сотворить маховик, изменить законы магии, да все что угодно, черт возьми! Только бы вернуть Скорпиуса, что бы с ним не случилось.

Холодный воздух обмораживал горло, прекращая рыдания. Она бежала за Драко и слышала, что остальные кинулись за ними. Возможно, это был просто стадный инстинкт или они все же смогли что-то сообразить, но это было сомнительно, ведь только что они увидели нечто сравнимое с тем, если бы маггл в подворотне встретился с Почти-Безголовым Ником.

Гермиона ненавидела бегать, но сейчас ужас произошедшего хлыстом бил по пяткам, поэтому, увидев экипаж с запряженными фестралами, которых, она уверена, видели здесь все, побежала еще быстрее.

— Скорпи! Где он? Где?.. — она остановилась прямо перед стариком, курящим сигарету у кареты и смотрящего на нее с уставшим выражением лица.

Дыхание слишком сбилось, чтобы сразу ясно выразиться, так что ей пришлось прерваться, чтобы вернуть воздух в легкие.

— Как же мне надоела ваша семейка, — вздохнул Билиус, потушив сигарету.

— С моим сыном что-то произошло, он просто… черт возьми, просто растворился, это безумие. Что это? — пытался добиться от него ответа Драко, слыша, как откашливаются все остальные немного позади.

— Его похитили? Или нам подсунули?.. — попытался высказать свое предположение Блейз, которого, видимо, посетила та же идея, что и Джинни.

— Нет, нет. Его не похитили. Его просто… — старик развел руками, будучи в невероятно спокойном настроении. — Нет. Его просто нет.

Гермионе потребовалась секунда, чтобы выдернуть палочку из кармана.

— В смысле «его нет»?! Это какие-то ваши фокусы?! — ее нервы были на таком пределе, что всем казалось, она не ровен час упадет без сознания от перенапряжения. — Вы говорили, что…

— Нам нужно отправляться через минуту, — сказал кучер, подойдя сбоку и опешив от увиденного, хотя самого Билиуса вовсе не волновало оружие, устремленное ему в лицо.

— Тебе стоит успокоиться, — покачал головой он, опустив ее палочку.

— Сделай маховик. Чтобы мы вернулись всего на час и придумали… — начал Драко, но собеседник закатил глаза, поправляя голубой шарф на груди, который делал его глаза еще более выразительными.

— Да не нужен вам никакой маховик! Я много чего говорил, и все из этого правда: возможности маховиков и энергии, которую они транслируют, не бесконечны, — старик сделал паузу, сосредоточив внимание. — И это одно из тех самых правил баланса вселенной, которые после смерти тех двух, сосущих энергию с одного источника, наконец, восстановились. Человек не может жить в одном временном пространстве, если в нем уже существует его копия. Подумайте над этим.

— Мы не можем отступать от графика! — снова дал знать кучер, взбираясь на животных.

— Трогай, — кивнул Билиус. — Этим людям моя помощь не нужна.

Гермиона словно в тумане смотрела, как старик забирается в карету, и за ним закрывается дверь. Краем взгляда Грейнджер успела заметить улыбку девочки, которая приходилась Билиусу внучкой. Она казалась ей милой. Как ее звали? Мелинда? Мойра? Мелоди? К черту.

Фестралы взмыли в воздух, и Гермиона повернулась ко всем, пытаясь сложить что-то, что у нее выскальзывало из рук. Это была какая-то пытка, потому что она старалась изо всех сил, но мысль, словно слово, вертевшееся на кончике языка, все дразнила ее, но не давалась в руки.

— О Боже! — воскликнула Джинни, схватившись ладонями за щеки, которые стали красными то ли от бега, то ли от улыбки. — Вы что, ничего не поняли?! Гермиона беременна!

Ее возглас отскочил от ушных перепонок Грейнджер, покатившись вниз по горлу и падая прямо в солнечное сплетение, как попрыгунчик. Что?

Комментарий к Глава 18

Да, как мы все уже поняли, интригант-затейник с меня никудышний😂 Вы всё так быстро раскусили))

Хотя, я утешаю себя мыслью, что у меня просто самые внимательные читатели😄

Ребят, я послушала ваши отзывы и все же создала группу вк - https://vk.com/club188445308 (в профиле автора кликабельная ссылка)

Будем там держать связь, буду там публиковать новости, анонсы, предупреждать об изменениях. Если вам будет интересно, буду еще что-то писать от себя, я пока не разобралась с форматом) Но в любом случае, там гораздо удобнее именно обсудить главы, если есть такое желание, задать какие-то интересующие вопросы, которые я точно увижу и не потеряю. Там вас уже ждет небольшой пост об этой главе, так что заглядывайте😘

Всех целую!

========== Глава 19 ==========

Что? Эта мысль все вертелась в ее голове, будто опоздавший на киносеанс зритель, неспособный в темноте найти свое место. Беременна. Она беременна. Что?

— Стоп, — взмахнула рукой Гермиона, прервав щебетание Джинни, которое даже не долетало до ее ушных перепонок и напрочь теряло способность попасть в мозг. — Это… нет, этого не может быть.

Грейнджер помотала головой так, будто самая важная часть дня состояла в том, чтобы убедить всех, что она не беременна.

— Тебе нужно сесть, — произнесла подруга, засуетившись на кухне, до которой они успели дойти. — Я налью тебе воды.

— Люциус? Милый? — Нарцисса перевела взор на мужа, положив тонкую руку ему на плечо.

— Я… Мне нужно… — он махнул рукой в сторону коридора. — Мне нужно прилечь.

Это были первые слова Малфоя-старшего после произошедшего, и, смотря на его лицо, сомневаться в том, что мужчине действительно нужно отдохнуть, не приходилось.

— Сынок, мы, наверное, отправимся домой, — несмело предложила Нарцисса. — Свяжешься с нами попозже?

— Да, мам, — Драко послал ей взгляд, полный благодарности.

Когда Малфои растворились в воздухе, а Фрэнк тактично удалился, всегда тонко чувствуя, когда именно ему стоит уйти, на Гермиону уставилось четыре пары глаз.

— Что?! — возмутилась она, чувствуя себя словно подсудимый под давлением всей мощи Визенгамота. — Это неправда. Нельзя воспринимать все слова старика, как истину.

— Просто для справки скажу, что до сих пор он еще ни разу не ошибался, — заметил Блейз. — Черт, Фрэнк все-таки ничего не принес из спиртного? Выпить сейчас не помешало бы.

— Погоди, ты не чувствовала некоторых изменений в своем организме в последнее время? — осторожно выспрашивала Уизли, подавая девушке стакан с водой. — Каких-то странных вещей? Ну, знаешь, непривычных?

В голосе Джинни так открыто был слышен намек то ли на ее глупость, то ли на неустойчивое состояние психики, что Грейнджер тут же захотелось стукнуть подругу.

— Так, слушайте… — она резко поднялась, не желая больше находиться в роли подопытного кролика, когда все присутствующие упражнялись в способности видеть сквозь кожу; и упражнялись на ней. — Я сейчас не хочу…

Голова закружилась так внезапно, что ей пришлось настолько резко ухватиться за стол, чтобы не упасть, что ладонь аж запекло от удара. Гарри дернулся на автомате, но Малфой успел подхватить ее за локоть.

— Сядь, — приказал он, и сейчас у нее не было сил спорить, но она пообещала себе взять реванш немного позже.

Все было как назло. Признаки. Какие признаки? Возьмите всю жизнь Гермионы в последние месяцы и там можно будет найти признаки любого психического расстройства, не то что беременности.

— Но… Почему сейчас? — вопрос появился у нее в голове так же внезапно, как и кружащаяся голова. — Если допустить, что так оно и есть, что я беременна, то… — даже само это предположение так резало язык, будто Гермиона рассуждала о возможности ее принадлежности к расе рептилоидов. — То он ведь еще не родился.

— Да, но мы ведь не знаем, на каком именно месяце беременности плод наделяется магической силой, — задумался Блейз. — Возможно, наступил уже такой срок, что он начал черпать энергию из своей копии, то есть именно поэтому Скорпиус должен был исчезнуть. Это нарушало все законы.

— К тому же, он выполнил свою миссию, — произнес Гарри, смотря Гермионе прямо в глаза. — Спас свою маму.

— Вообще-то он спас весь чертов мир, — фыркнул Драко, а в его голосе четко чувствовалась гордость.

— Я уже и успел позабыть, что имею дело с Малфоем, — закатил глаза Поттер.

— Держи это в голове, — прищурился Драко, засовывая руку в карман брюк.

Гермиона сидела на стуле с полупустым стаканом в руках и слышала их обсуждения будто сквозь пелену. Никто из них не звучал шокировано, словно все были готовы к этому. Кроме нее.

— Но подождите! — вдруг вскинула руку Грейнджер. — Нет, этого быть не может. Я всегда пила зелье. Всегда. Без исключения, — громкое заявление спровоцировало цепь воспоминаний в голове, которые раскручивались с бешеной скоростью. Она подняла глаза на Драко. — Кроме…

Гриффиндорка запнулась. Кроме того раза, когда была так чертовски пьяна, что уснула в чужой гостиной, даже не встревожившись о подобных мелочах. Черт. И она четко видела в серых глазах отражение своих собственных мыслей.

— О, кажется, все-таки было какое-то исключение, да? — ухмыльнулся Блейз, явно делая в голове наметки будущих издевательств над своим лучшим другом по поводу этой ситуации, которые точно растянутся на года.

— Так, это неважно, — оборвал его Малфой. — Ей нужно к врачу. Тебе нужно к доктору, Грейнджер. И я не хочу это обсуждать, — строго сказал он, увидев, как девушка нахмурилась.

Но с другой стороны он был прав. Они могли строить догадки по поводу чего угодно, основываясь на словах Билиуса, но выход был единственным — сходить в больницу. Потому что если ее воспоминания не лгут, то с той ночи с ней произошло слишком много дерьма, чтобы не беспокоиться о ребенке.

***

Этот этаж Мунго был таким просторным, что в центре мог бы поместиться целый цирковой шатер, и, несмотря на это, пациентов здесь не оказалось вообще. Точнее, они не попадались на глаза. Приведя Гермиону сюда, Драко объяснил, что это специальный отдел, который создан для обслуживания отдельных лиц: их сюда вписал тренер по квиддичу.

Обычно Гермиона не была большим поклонником таких привилегий, которые заставляли ее не почувствовать себя выше других, а скорее, остальных ниже себя, и это было не самое приятное чувство. Но сегодня последнее, что ей нужно — лишнее внимание.

Когда доктор взяла у Грейнджер анализы и поколдовала над ее телом примерно двадцать минут, она удалилась, оставив их сидеть на креслах в ожидании. Вокруг сновали врачи, но Гермиона и Драко находились слишком далеко от них, чтобы что-то слышать, и слишком озабочены своими проблемами, чтобы вообще уделять людям в белых халатах хоть какое-то внимание. Никто даже не кинулся на Малфоя с просьбами о колдо, а это уже был показатель.

— Ты справляешься с этим лучше, чем я предполагала, — сказала Гермиона, нервно потирая руки друг о друга, в попытке чем-то заполнить неловкость.

— Я еще не пришел в себя, — покачал головой он, признаваясь, но потом отвел глаза от своих ботинок и посмотрел на нее. — Ты выглядишь уставшей, несмотря на сон. Мне это не нравится.

— Скорпиус только что растворился в воздухе, и я… — девушка начала говорить, пытаясь объяснить, но правда была в том, что объяснять что-то вряд ли было нужно, и это не привело ни к чему, кроме как к скопившимся слезам в ее глазах.

Гермиона буквально приказала себе перестать рыдать. Последние несколько дней она то и делала, что плакала. Сейчас был самый удачный момент, чтобы свалить все на гормоны, но ей не хотелось пускать свое моральное состояние на самотек.

— Эй, тише, иди сюда, — несмотря на то, что слезы не пролились, Драко повернулся, чтобы прижать ее к себе, не взирая на широкий подлокотник кресла между ними. — Ты же знаешь, что если все так, то… То он вернулся в свое время. Там, где ты жива, где нет плохих воспоминаний и никогда не будет. Потому что он не переживет это теперь.

Гермиона кивнула, шмыгнув носом.

— Просто я уже чувствую, насколько скучаю по нему.

— Я знаю, — Драко погладил девушку по спине, — но не пойми меня неправильно, несколько дико скучать по кому-то, кто прямо сейчас находится в твоем животе.

Гермиона прыснула, не сумев сдержать смех от нелепости этого предложения. Понятно было, что Малфой пытался ее отвлечь, но в данной обстановке это вообще вряд ли представлялось возможным.

— Но мы точно еще не… — попыталась сказать гриффиндорка, но ее прервал слишком звонкий голос врача.

— Так-так-так, мисс Грейнджер, верно? — переспросила дама, явно лишь для того, чтобы оторвать Драко и Гермиону друг от друга, ведь вряд ли она успела забыть имя человека, над чьими анализами работала последние двадцать минут за неимением других пациентов. — Дорогая, о чем вы себе думали? Присядьте, — ткнула доктор пальцем на стул у своего стола. — Ваш молодой человек может остаться, если хочет.

— Он… — неловко начала Гермиона, совершенно не зная, что сказать, но Драко лишил ее этих мучений, ответив доктору и даже не взглянув на Грейнджер.

— Да, я послушаю.

— Отлично. Как вы могли так безответственно отнестись к этому? Хотя бы кто-то из вас должен был быть благоразумным, дорогая, — доктор Фитц добавляла ласковые прозвища в конце, но явно лишь для того, чтобы вычитывания не были слишком жесткими. Хотя и этого оказалось достаточно. — Вы должны были прийти на первом месяце, а не на четвертом!

— Четвертом? — конечно, вспомнив, когда именно приключился тот инцидент в баре, Гермиона примерно подсчитала сроки, но услышать это от доктора все равно было подобно грому среди ясного неба.

— Да, а вы как думали? — глянула на нее врач, поправляя свои медовые короткие кудряшки совершенно без надобности.

— Я п-просто не подозревала, что…

— Не подозревали? — Фитц взяла в руки перо. — Что у вас с циклом?

— Да, месячных не было, но дело в том, что в последние месяцы у меня в жизни было много стресса. Очень много. И я предположила, что дело в этом. Такое уже когда-то случалось.

Гермиона говорила чистую правду, но ей все равно никак не удавалось вытравить из голоса виноватые нотки. Когда они охотились за крестражами, происходящее было настолько тяжелым, что эти признаки ее половой зрелости испарились из организма так же, как и спокойный сон. Но когда война закончилась, все нормализовалось.

— Вы должны были обратиться к колдомедикам, это совершенно неправильно, — покачала головой женщина, делая записи. — Я вижу, что вы еще и аппарировали? Мерлин всемогущий, мисс Грейнджер, это же совершенно запрещено, начиная со второго месяца!

— О Боже, я знаю, но… — она приложила ладонь ко лбу, думая о том, что аппарации были самым меньшим злом, случившимся с ней за все это время.

— Доктор Фитц, я попросил бы, — прервал Малфой. — У нее достаточно стресса.

— Я уж вижу! — потрясла доктор листком, на котором были результаты обследования. — И еще в крови был найден алкоголь.

— Алкоголь? — округлила глаза Гермиона, но потом вспомнила. — Да, алкоголь. Я выпила сегодня пару глотков вина, — вздохнула девушка.

Выражение лица медика вытянулось, и можно было подумать, что ее уже не удивило бы, даже если Грейнджер вдруг заявила, что вчера участвовала в боях без правил. Что ж, тот случай с безостановочно растущими зубами феерично провалил свое первое место в топе самых позорных вещей в жизни Гермионы и отдал первенство сегодняшнему дню. И если на четвертом курсе Малфой был причиной унизительного происшествия, то сейчас он все равно остался свидетелем. Это чертова карма.

— Ладно, пройдемте, я кое-что еще проверю, и будете ждать результатов анализов. Должны быть в худшем случае через полчаса.

Когда еще один осмотр закончился, Гермиона вернулась в просторный холл.

— Скажи, что она тебя там не пытала, — усмехнулся Драко, пытаясь поднять ей настроение.

— Она бы очень хотела, — язвительно ответила девушка, присаживаясь на кресло.

— Фитц одна из лучших здесь в этом деле, — пожал плечами Малфой, будто объясняя, почему настоял на записи именно к ней. — Ты как? Не было больно?

— Ты про мое чувство собственного достоинства? — подняла брови Грейнджер. — На самом деле, я очень переживаю. Действительно, всего было слишком. Что, если…

— Нет, Гермиона, — прервал поток ее мыслей парень. — Мы видели Скорпи в девятилетнем возрасте, он отлично себя чувствовал. К тому же, ты ведь знаешь, что детям волшебников навредить намного сложнее.

Да, это была известная информация. За счет магического ореола вокруг малышей-волшебников, они были более устойчивы к разнородным вмешательствам из внешнего мира, и данный факт немного успокоил гриффиндорку. Но мысль о том, что она должна быть более внимательной к себе, не давала ей покоя.

— Я должен был заметить раньше, — сказал Малфой, удрученный теми же переживаниями.

— Я на четвертом месяце не заметила, а ты должен был? — подняла брови Гермиона. — Перестань.

— Нет, правда. Я видел тебя раздетой после этого. Ты поправилась, я должен был…

— Еще одно слово, Малфой, — ткнула девушка пальцем в его плечо.

— Я не это имел в виду, — рассмеялся он. — Ты просто стала более… округлой? Скажи, что я подобрал правильное слово.

— Ты роешь себе могилу.

Малфой был готов еще несколько десятков раз получить укол острым ногтем, если это так же заставит Гермиону улыбаться. За последние дни он слишком редко видел данное явление, чтобы упускать из вида.

Фитц появилась немного раньше, тут же привлекая внимание к синей папке в ее руках.

— К счастью, вам повезло. Плод развивается согласно срокам, видимо, у вас правда крепкий малыш, — сказала женщина, и гора свалилась с плеч гриффиндорки. — Но слишком много стресса. Вам нужно поменьше переживать. Больше приятных эмоций. Кстати, хотите знать пол?

Они переглянулись между собой.

— Кажется, мы уже знаем, — произнес Драко. — В моем роду первыми всегда рождаются мальчики.

— Верно, у вас мальчик, — кивнула Фитц, улыбнувшись. — Сейчас я выпишу вам некоторые витамины. Ваш организм слаб, ему нужна поддержка. И да, мисс Грейнджер, никаких аппараций, зелий, кроме предписанных и держитесь подальше от трансфигурирующей магии. И алкоголя!

— Да, без проблем, — кивнула девушка, пропустив мимо ушей последнее замечание, потому что было совершенно не исключено, что сейчас она выглядела именно так, будто не упускает возможность пропустить рюмку-другую.

Врач уже сделала несколько шагов назад, когда Драко спохватился и догнал ее.

— Мисс Фитц, я знаю, что вы должны внести все в реестр и заполнить бланки о посещаемости, но скажите, может, мы сможем немного скорректировать эту процедуру? — его тон стал тише, и Гермиона четко увидела, как он положил в карман белого халата что-то, подозрительно похожее на галлеоны, которые оттянули ткань. — Ну, знаете, без вреда для процесса?

Женщина поджала губы, смотря внутрь своего кармана.

— Я подумаю, что можно сделать, мистер Малфой, — ответила она. — Но девушка должна прийти на следующий осмотр, безапелляционно.

— Естественно, — он кивнул, и Грейнджер отвернулась в сторону, выдыхая.

Вот зачем это все было. Ну, конечно. Доктор Фитц воспринимала ее именно так, как все и обстояло. В волшебном мире незамужняя девушка, носящая под сердцем ребенка все еще являлась поводом для разговоров. А особенно пришедшая в компании кого-то такого, как Малфой. Ему не нужно было, чтобы об этом кто-то знал. Ее рациональная сторона все прекрасно понимала, но какая-то другая сжалась от жалящего чувства, несмотря на все те аргументы, которые Гермиона пыталась привести самой себе, пока Драко шел обратно.

***

Сегодня у Фрэнка был выходной, поэтому Грейнджер сама пошла наверх в желании забрать почту из южной башни. Когда Гермиона разбирала многочисленные письма с печатями из заграницы, в конвертах которых, скорее всего, были документы, касающиеся бизнеса Драко, гриффиндорка наткнулась на листы с министерскими гравировками. Девушку затошнило, как только она увидела парочку писем из ее отдела. И в этот раз ей стало плохо точно не от токсикоза. Господи, Илоиза меня убьет.

Октябрьское небо затянулось тучами, предвещая дождь, и чтобы не стоять среди ветров башни Гермиона вернулась в любимую гостиную, мельком взглянула на раскрашенную стену, словно вкушая что-то хорошее перед возможным увольнением. Но когда ножичек беспощадно разорвал листы, и она развернула письмо, ее глаза удивленно округлились. Илоиза не отчитывала ее, а наоборот спрашивала о самочувствии. Она была осведомлена о том, что Гермиона являлась добровольцем от Министерства, тем, кто вызвался помочь в операции против Пожирателей. Это имело смысл. Девушке даже стало немного неловко, хотя формально ситуация не являлась ложью, но гриффиндорка оказалась там явно не из-за благотворительных начал. Открыв второе письмо, которое оказалось немного толще, она окинула взглядом шрифт и прочитала просьбу о проверке парочки документов, вложенных в конверт.

Грейнджер знала, что Кингсли вновь выдал указ о небольшом отпуске для всех, кто участвовал в поимке, и в другой раз она бы не воспользовалась этим. Но сейчас ей нужно было проследить за своим организмом немного дольше, чтобы понять, насколько хорошо он справляется. Девушка взяла перо и тут же написала ответное письмо, в котором просила начальницу без всяких мучений совести отправлять Гермионе абсолютно всю работу по ее обязанностям домой — она справится.

Когда домовой появился в воздухе с просьбой отнести письмо сове, Грейнджер согласилась. Новость о ее беременности разлетелась между домочадцами как чума, поэтому эльфы сейчас только пылинки с нее не сдували, что иногда совершенно выходило за любые границы. Гермиона взглянула на часы. Драко все еще был на тренировке или собрании, она точно не могла припомнить, но в любом случае, это давало ей некоторое время.

Вытащив чемодан, она вспомнила о своем положении и достала из кармана джинс палочку, чтобы заставить вещи складываться самостоятельно. Практически все, что девушка привезла с собой, было сосредоточено в этих четырех стенах, за исключением парочки мольбертов, холстов и красок. Они разбросаны по всему Мэнору, из-за того, что Скорпиус ими играл или Гермиона рисовала в разных частях дома. Но их она заберет потом, это не так важно сейчас, как уйти, чтобы избежать неловкого прощания для него и ноющей боли для нее. Заказать новые принадлежности для рисования из привычного магазинчика было куда проще.

То, что за ее спиной появилась именно Тинки гриффиндорка поняла сразу. Видимо, между ними за все это время сформировалась какая-то связь, которая была укреплена любовью к Скорпиусу и никуда не пропала после его исчезновения.

— Мисс Гермиона… — несмело произнесла она, теребя пальцы. — Вы куда-то собираетесь?

— Да, Тинки, я собираюсь домой, — кивнула девушка. — Я благодарна вам за такое гостеприимство, всем вам. Я правда чувствовала себя как дома, даже лучше. Но сейчас нужно, наконец, перестать наглеть.

Она рассмеялась в попытке пошутить, но домовую это не развеселило. Тинки сделала небольшой полукруг, обойдя чемодан, чтобы встать лицом к девушке.

— Но… мне кажется, мистер Малфой не будет рад, — проговорила она еле слышно.

— Понимаешь, — вздохнула Гермиона, — нам с мистеромМалфоем нужно время. И дистанция. Я знаю, что ты заботишься о нем, но уверяю тебя, он будет в порядке. Я не хочу, чтобы это прошло слишком сложно.

— Но вам нужен особый уход, мисс, прошу, можно я буду приходить хотя бы иногда, чтобы проследить за вашим питанием, и еще ваши витамины, которые…

— Тинки, — улыбнулась девушка, присев рядом с ней, — даже не думай спрашивать. Я всегда рада тебе в моем доме. И мне никогда не найти лучше няни для Скорпиуса, чем ты, так что так или иначе я все равно бы рассчитывала на твою помощь.

— О, мисс… — видно было, что это тронуло эльфийку, поэтому Гермиона обняла ее, подкрепляя свои слова.

— А теперь, я была бы не против, если бы ты помогла мне с вещами, потому что у меня еще целая гора косметических средств в ванной.

— Конечно! — домовая охотно согласилась, используя свою магию, и это существенно помогло, поэтому уже через пару десятков минут вещи аккуратно лежали в чемодане.

Они спускались по ступенькам, и Тинки с помощью чар левитации держала поклажу Гермионы рядом.

— Ты бы оказала мне большую услугу, если бы принесла мне письма от Илоизы. Мало ли, вдруг она ошибется и пришлет следующие задания по этому адресу. Я, конечно, написала ей новый, но начальница так занята, — попросила Гермиона.

— С радостью, мисс, — кивнула Тинки.

— И спасибо тебе еще раз за твою помощь, без тебя я бы… — девушка не договорила, проследив за большими глазами ее помощницы, которые были устремлены вглубь коридора, и Гермионе не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто там стоит.

— А что происходит? — голос Драко звучал особенно странно сейчас, когда она настроилась попрощаться с ним без объяснений, облегчив расставание для них обоих.

— Малфой, я… — начала Грейнджер, но тот, скользнув взглядом по чемодану, все понял за мгновение.

— О, чудесно, теперь ты помогаешь ей собрать вещи? — спросил он, смотря на Тинки. — Мое мнение вообще никого не интересует в этом доме?

Пустая бутылка воды полетела в мусорный бак, попав прямо в цель и создав шум. Гермиона заметила, что Малфой стоял в спортивной форме, а когда слизеринец был одет во что-то такое обтягивающее, как эта футболка, спорить с ним становилось еще сложнее.

— Не смей кричать на нее! — возмутилась она. — Тинки, иди.

— Да? А на кого мне кричать, Грейнджер?! — Малфой дернул головой, когда домовая испарилась. — Куда ты собралась?

— Домой, — Гермиона закрыла глаза, приготовившись к тяжелому разговору.

— Круто, видимо, твое письмо об этом идиотском решении затерялось среди корреспонденции, а сегодня у Фрэнка, как на зло, выходной, — парень злобно хлопнул руками по ногам, прислоняясь к стене. Ох, черт, он был зол.

— Драко…

— Не называй меня так, когда пытаешься сбежать, — ткнул он пальцем в нее, и, несмотря на то, что их разделяло несколько метров, Гермиона будто почувствовала толчок в грудь.

— Не ори на меня! — это было слишком. — Я здесь не пленница! Ты настаивал на безопасности, и это было разумно, но сейчас больше нет угрозы! И я могу жить там, где хочу!

— Ты носишь моего ребенка! — крикнул Драко, делая шаг вперед, используя эти слова, как манипуляцию, способ контроля.

— Я знаю, Малфой, я помню об этом! — кажется, они поняли, насколько сильно были повышены их голоса, когда Гермиона сорвалась на очередной гласной. Она закрыла глаза, переводя дух, и продолжила, но совершенно тихо. — Драко, пожалуйста, отпусти меня. Это нужно. Нам нужно все закончить.

Каждое слово вызывало в ее горле спазмы, и она с очередным слогом вспоминала, почему именно хотела уйти, не прощаясь. Поэтому.

Ее слова как-то странно подействовали на Драко, потому что, открыв глаза, Гермиона увидела, что он отступил, сделал шаг назад. Глаза Малфоя вновь стали непробиваемой стеной, за которой не было видно ничего: лишь серость, дым и абсолютная пустота, которую парень всегда показывал.

— Нам нужно это закончить, — наконец, повторил Драко, кивнув.

Она выдохнула, понимая, что не смогла бы выдержать еще одного раунда.

— Только не наказывай Тинки, я прошу тебя, — попросила Гермиона, вновь заставив чемодан приподняться на пару сантиметров над землей. — Она мне помогала, потому что знала, что меня не отговорить.

— Ладно, — согласился слизеринец, и даже по его голосу невозможно было ничего понять.

Гермиона завернула за угол и, схватив в руку горсть летучего пороха, тут же бросила его себе под ноги, не оборачиваясь.

***

Полить цветы, которых после всего этого времени не спасла бы даже живая вода — это первое, что сделала Гермиона, вернувшись домой. Вторым было… что ж, проплакать два дня. Она помнила все предписания врача по поводу позитивных эмоций, но в каком-то роде это они. Это было что-то нужное, словно полное очищение. Два дня прошли словно в кисельной жиже, потому что все, что Гермиона делала — оплакивала Скорпиуса. Невозможно было просто забыть о том, что человек, который за все эти месяцы успел стать твоей частью, растворился в воздухе и больше не появится утром, чтобы потребовать торт без завтрака. И если бы она смогла просто стереть его, это не являлось бы нормой.

Несколько фильмов были просмотрены во время этих вечеров, но ни единый не оставил места в сознании. Гермиона даже ела на автомате. Но каким-то чудом, открыв глаза на третий день, она почувствовала, что ей помогло. У нее получилось отпустить.

Конечно, любой бы сказал, что это не имеет смысла, но никто из них не был родителем внезапно исчезнувшего ребенка. Только после нескольких ванн пролитых слез, до нее, кажется, наконец, дошло. Она беременна. У меня будет ребенок.

До определенного момента Гермиона воспринимала эту мысль как что-то фоновое, будто пациент, для которого прием таблеток вошел в норму, но он уже помнить не помнил, от чего их принимает. И только сейчас она действительно почувствовала.

У нее, наконец, хватило сил разложить вещи из чемодана, который все эти несколько дней просто валялся посреди комнаты в открытом состоянии, чтобы из него было удобно что-то брать. Шли дни, Гермиона с удовольствием отметила, что Илоиза не страдает чувством обостренной заботливости, и отреагировала на просьбу своей подопечной именно так, как она того просила — завалила ее работой. После стольких дней стресса и страха гриффиндорка была только рада плюхнуться в дела с головой, с единственным отличием в том, что теперь на ее столе стоял чай вместо кофе.

Она проведала родителей, огорошив их новостью о своей беременности. Перед этим Гермиона потратила не один вечер для построения истории о том, куда исчез девятилетний Скорпиус, чтобы нанести минимальный вред для психики магглов. Родители, конечно же, заметили, как мялась дочь, когда они спросили о Драко, но решили опустить эту тему до следующего визита.

Еще одной частью ее личных спавших оков был Рон. Гермиона проведала его в Норе, рассказав новости, и даже небо стало на несколько тонов светлее, когда он отреагировал на это нормально.

— Ты правда не ненавидишь меня? — спросила она, поворачивая чашку в своей руке по кругу.

— Как бы я мог? — поднял брови Рон, приподнимаясь на кровати, так как Молли все еще запрещала ему прерывать постельный режим. — Ты моя лучшая подруга. Всегда ей будешь. Надеюсь, только, что в этот раз все тоже пойдет по плану, и мальчик не вырастет таким же кретином, как папочка.

Слова были обидными, но то, что он сказал это с улыбкой на лице, показывало: теперь Рон точно шутил. Они еще немного поболтали, и Уизли выдал, наверное, десятка два подколов по поводу того, что теперь домовым придется туго. Из-за того, что вряд ли они когда-либо покрывали жаренный картофель шоколадной помадкой или добавляли в рыбу ванильную глазурь. По правде сказать, у Гермионы вообще не было никаких подобных наклонностей. Девушка полезла в интернет, чтобы почитать немного о беременности, и выяснилось, что странные вкусовые предпочтения — это вовсе необязательный пункт. Конечно, не стоило надеяться, что там имелись статьи, которые включали в себя волшебную статистику, но вряд ли процессы были слишком разными.

Прошло почти две недели. И ни одного дня, чтобы Гермиона не старалась выбросить из головы Малфоя. Поэтому вскоре девушка забросила эти попытки. Наверное, странно, но почему-то жить без Драко, зная, что она носит его ребенка, было легче. Несмотря на то, что должно быть наоборот. Но для нее это было что-то вроде его части, нерушимой связи, которая никогда не оборвется.

Тинки приходила каждый день, принося с собой первоклассную еду и даже делая уборку в доме. Гермионе хотелось сказать, что не стоит, но если сама она могла перекусить вчерашней пиццей, то ребенку явно нужно было что-то более здоровое. Девушка считала это верхом эгоистичности, но ко всему прочему отказаться от еды в Мэноре просто невозможно. Особенно, когда аппетит рос как на дрожжах. Честное слово, в какое-то утро Гермиона была уверена, что если бы кто-то вдруг принес ей запеченного слона в полный рост, она бы съела его без лишних рассуждений. Это казалось безумным.

Тинки постоянно интересовалась самочувствием Гермионы и следила, чтобы все витамины, выписанные Фитц, были выпиты вовремя. К счастью, когда Грейнджер отвечала, что все отлично, врать не приходилось. Девушке безумно хотелось как-то отблагодарить эльфийку, она бы даже предложила ей зарплату, если бы не знала, что та оскорбится. Гермиона знала, что Малфой осведомлен обо всех моментах, которые касались ее здоровья благодаря Тинки. Все равно его нехватка порой чувствовалась так остро, что как-то вечером, когда ей страшно захотелось мексиканской еды, она задремала и, услышав стук в дверь, была уверена, что это он. Какое же разочарование постигло гриффиндорку, когда там оказался всего лишь доставщик, которого Гермиона вызвала полтора часа назад. Да, местами она начала тормозить, что невероятно раздражало.

Джинни несколько раз забегала на пару минут после тренировок, сама Грейнджер однажды выбралась к ним на ужин. И никто не заводил речь о Драко, за что она была благодарна. В общем и целом за все эти дни Гермиона привыкла к своему состоянию и даже несмотря на то, что у нее оставалось время отпуска, решила выйти на работу пораньше. Она скучала по Марку, по суете Министерства и уже точно перестала скучать по уединению.

В один из вечеров, когда на экране ноутбука разворачивалась сцена фильма, аннотация которого привлекла Гермиону, девушка услышала стук в окно. Прекратив жевать яблоко, чтобы точно понять, не послышалось ли ей, она встала, одернув любимую «калифорнийскую» футболку, и пошла на кухню. Впустив в комнату октябрьский холод, Гермиона взяла в руки пергамент, и ее сердце запуталось в ребрах, когда девушка увидела фирменную гравировку Малфоев на листе. Она даже провела кончиком пальца по изображению, будто боясь, что оно может оказаться муляжом или иллюзией. Захлопнув окно и отпустив сову, которая была страшно невежливой, как и все совы из Мэнора, будто они проходили какой-то чертов кастинг на соответствие характеров с хозяином, Гермиона открыла письмо. Оно состояло всего из пары предложений, выведенных аккуратным почерком:

Сходишь со мной на свидание?

Ее брови взметнулись вверх, чуть ли не касаясь линии волос. А немного ниже было примечание:

Отлично, я завтра зайду в семь.

Рассмеявшись, Гермиона покачала головой, обмахивая себя пергаментом, потому что в четырех стенах стало реально жарче. Господи, он даже в письме был уверен в ответе собеседника. Или просто не принял бы другой. Это письмо словно сорвало пластырь, чтобы она почувствовала, насколько сильно соскучилась по нему.

Несколькими минутами позже, стоя возле своего шкафа, Гермиона была уверена в двух вещах: зная Драко, он точно не поведет ее на пикник, так что ей нужно платье. А вторая крылась в том, что практически вся одежда была ей мала. Нет, никакого внушительного живота у нее еще не было, разве что совсем крошечный, который никто не заметил бы, если не получил возможность лицезреть ее голой, но в вещах уже становилось ощутимо дискомфортно.

На следующий день Грейнджер отправилась в торговый центр и выглядела полнейшей идиоткой в первом же магазине, потому что совершенно забыла поменять галлеоны, так что пришлось потерять еще примерно час. Когда у нее в пакетах лежали новое белье, джинсы, свитера, офисные костюмы и все остальное по мелочи, она была слишком вымотана, и мысль о том, что ей придется добираться домой на маггловском транспорте была еще более мучительной. Но вспомнив предписания Фитц, Гермиона все же достала телефон из сумочки в поисках номера такси.

Она заглянула во все пакеты по очереди, решив оставить их валяться, пока не нашла ту покупку, из-за которой, собственно, и совершила сегодняшнюю вылазку. Приняв быстрый душ, девушка вспомнила пару заклинаний, без которых не обходился ни один божий день Джинни, и сделала себе аккуратные локоны. Темно-синее платье было достаточно закрытым, но то, как оно облегало грудь, которая теперь казалась гриффиндорке просто огромной, и то, как открывало ноги, абсолютно оправдывало порядочную длину.

Нанеся немного туши на глаза и блеск на губы, девушка посмотрела в окно и поняла, что сегодня точно не один из тех вечеров, когда лето все еще билось за последние деньки своего правления в Лондоне, поэтому пришлось достать плотные черные колготки. Посмотрев на себя в зеркало, она осталась вполне довольна результатом и даже немного смутилась, что после всего произошедшего так тщательно готовилась к свиданию с Малфоем. Потому что это был первый раз, когда он сам обозначил их встречу как свидание.

Часы показывали почти семь, за окном уже потемнело, что было еще одной причиной недолюбливать осень для Гермионы — солнце пропадало с горизонта слишком быстро. Нервный тик, который внезапно ее захватил, вдруг пробудил чувство голода. Так всегда происходило последние несколько дней. Черт!

Но мысли о йогурте в холодильнике были прерваны звуком открывающейся ручки двери.

— Ты снова не закрылась, — недовольно проговорил Малфой, входя внутрь.

— А ты снова зашел, не постучав, — парировала Гермиона.

Да, конечно, к черту приветствия. Он осмотрел ее с головы до ног, склонив голову, и она сложила руки на груди, чтобы перестать чувствовать себя абсолютно голой. Интересно, этому когда-то придет конец? Весь парадокс заключался в том, что когда он на самом деле ее раздевал, она не стеснялась.

— Знаешь, а ведь я даже не дала ответа, — произнесла Гермиона, пытаясь привлечь его внимание к своему лицу от ее стройных ног.

— Будто бы ты могла отказать, — фыркнул Драко. — Пойдем.

Она накинула на себя пальто, перед этим обратив внимание, что он был в черных брюках и белоснежной водолазке, которая гармонировала с цветом его волос. В такие моменты Гермиона была уверена, что мужчина, стоящий перед ней — лучшие гены, которые можно передать ребенку.

Они шли по вечернему Лондону в окружении магглов, и Драко вел ее куда-то, держа за руку. Они держались за руки. Сумасшествие. Несмотря на холодный ветер, его ладонь была теплой, и ей даже не хотелось ничего говорить, потому что все, что происходило сейчас казалось Гермионе идеальным.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Драко, проходя мимо ларька со сладостями.

— Как беременная, — покачала головой Грейнджер. — Я постоянно голодная, это кошмар. Кажется, к концу месяца буду весить как бегемот.

— Ты прекрасно выглядишь, — рассмеялся Малфой, покачав головой так, будто все, что она говорила, было полнейшим абсурдом.

Гермиона задержала взгляд на чуррос, и он это заметил.

— Ты сейчас вынуждаешь меня купить тебе эти странные штуки в первом встречном киоске на нашем свидании? — спросил Драко, и в его словах она слышала улыбку.

— Могу сказать, что это самое странное свидание в твоей жизни, — ответила Грейнджер, когда он протянул пару купюр продавцу и не попросил сдачи, так и не разобравшись с маггловской валютой, судя по всему. Да, у продавца сегодня был счастливый день.

— Думаю, это как-то связано с тем, что ты — самая странная девушка, с которой мне доводилось иметь дело, — объяснил Малфой, и она нахмурилась, макая сладость в нутеллу и думая о том, что он имел ввиду. Хотя, это не звучало как подковырка, а просто как факт.

Они болтали о мелочах и его тренировках, пока Гермиона пыталась не испачкать свои волосы в шоколадную пасту, но в данный момент утихомирившийся голод был куда более приоритетным. Они подошли к странному зданию, внутри которого точно не горел свет. Что ж, это не было похоже на ресторан или что-то подобное. Честно говоря, зная Малфоя, Гермиона уверенно полагала, что они идут в какое-то страшно пафосное место. Именно поэтому мысль о том, чтобы заставить его купить ей уличной еды по пути, так развеселила девушку. Словно полный разрыв шаблона. Но она ошиблась.

Зайдя внутрь, Драко нащупал светильник, и после щелчка Гермиона осмотрелась.

— О, черт… — произнесла она. — Это же…

— Да, — подтвердил Малфой.

Несколько мольбертов, большой стол, заваленный красками совершенно разных фирм: Гермиона точно была уверена, что видела не только маггловские, но и волшебные. Десятки холстов стояли у стены, будто солдаты, только и ожидая своего звездного часа. Зеркала, тумбы, на которых лежали кисти абсолютно разных размеров и форм. Немного поодаль был даже шкаф, наполненный книгами, и диван с красивым столиком на ножках, где можно было бы отдохнуть. Повернув голову вправо, она заметила главную деталь, которая не так бросалась в глаза из-за темного времени суток — гигантские окна, как завершающий штрих. Это была мастерская мечты.

— Боже, здесь все так… красиво, — выдохнула Гермиона, проходя вперед и проводя руками по столу. — Все в белом цвете и… вау.

— Тебе нравится? — спросил Драко.

— Она просто идеальна, — покачала головой девушка, потому что он инстересовался так, будто правда не понимал, насколько хороша мастерская. Наверное, любой художник убил бы за такую.

— Она твоя.

Слова, слетевшие с его губ так легко, достигли Гермионы точно пучок энергии, который ударил ее по плечу, развернув на 180 градусов, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Она… что? — ей показалось, что эхо в комнате было слишком большим или беременность как-то действует на ушные перепонки. Нужно почитать об этом.

— Теперь мастерская твоя, — объяснил Драко немного медленнее, словно его посетила та же мысль о воздействии беременности, только не на уши, а на мозг.

— Ты… нет, слушай, ты не мог, — покачала головой Грейнджер, пытаясь переварить информацию.

Она продолжала качать головой, будто старалась убедить себя в том, что он не мог, но все остальное в ней, знавшее Драко достаточно, твердило: нет, мог.

— Я купил тебе ее несколько месяцев назад, когда ты жаловалась на вдохновение. Конкретно эта мастерская стоила на порядок дороже остальных, так что я подумал, она может быть лучше или что-то вроде? Я не разбираюсь в этом, но маггл мне поведал о какой-то басне, что это здание стоит чуть ли не на святой земле, которая делает любые картины шедеврами, — Малфой рассказывал так, вроде бы это вообще ничего не значило. — Но я не хотел тебе дарить что-то, пока не было оформленных документов, а данная система выводила меня из равновесия, потому что простой акт передачи денег и подписи документов превратился в какой-то…

— Ты купил это место для меня из-за моей жалобы на вдохновение? — когда Гермиона озвучила свои мысли, все показалось еще более безумным. И милым. И безумным.

— У тебя хорошо получается рисовать, — пожал плечами Драко. — К тому же, я не мог больше жертвовать стенами в доме.

Это был просто порыв, но даже если бы она хотела, то не смогла бы его остановить. Наверное, когда кто-то с таким напором кидается ей на шею, то легкие девушки перестают функционировать на добрых пару минут, но Малфой едва пошевельнулся, обернув руки вокруг ее талии.

— Я… я не знаю, что сказать, — всхлипнула она, разрушая свой макияж. — Спасибо, это лучшее, что я могла бы получить в подарок. Что-то невероятное.

Он что-то сказал о своей невероятности, пока она пыталась успокоить чертовы гормоны, но вряд ли были шансы. И дело даже не в художественной мастерской. Нет, она была чудесной, конечно. Но факт того, что он подарил Гермионе что-то, что касалось именно ее интересов… Это непривычно. Драко ничего не знал о вещах, которые нужны художнику, но он потратил какое-то время, чтобы хотя бы попытаться узнать. И у него это получалось. Как, впрочем, получалось, кажется, все, за что он брался.

— Есть еще кое-что, — наконец, промолвил Малфой, когда она отстранилась, и это почти что лишило ее дара речи.

— Еще что-то? Ты организовал мне свидание с Королевой?

— Единственный, с кем у тебя может быть свидание — это я, — ответил Драко шутливо-обиженным тоном и, взяв девушку за руку, повел ее вперед. — Это одно здание, но два помещения. В эту часть еще ведут другие двери со стороны улицы, — сделал он полукруг рукой, показывая направление. — Эти сделаны просто для удобства.

Малфой открыл еще одну дверь с позолоченной ручкой, которую Гермиона не заметила раньше, и ее рот открылся от удивления. Эта комната была большой, действительно большой. Если в предыдущей было много воздуха, высокие потолки, и окна расширяли помещение, то эта комната сама по себе объемная с несколькими широкими коридорами и развилками. Но эти детали не имели такого значения, потому что весь пол украшали свечи, свет которых танцевал на пустых стенах.

— Это галерея. Она сравнительно небольшая, но я уверен, она тебе понадобится, — произнес Драко полушепотом, куда-то в ее волосы, стоя сзади. — Я подумал, будет удобно — иметь ее так близко.

Своя собственная галерея. С ума сойти. Но не это первостепенно занимало мысли гриффиндорки.

— Драко, но что… — начала она, когда он разжал руки вокруг талии и обошел ее, чтобы оказаться лицом к лицу.

— Есть еще одна вещь, о которой я хотел бы у тебя спросить, — его голова немного наклонилась, и уголок губ приподнялся, как всегда, когда он планировал заставить сердце девушки сжаться.

И честное слово, Гермиона была уверена, что после такого подарка сегодня ее ничего не может шокировать больше. Абсолютно нет. Но, когда имеешь дело с Драко Малфоем, приходится вносить коррективы в собственный список того, в чем ты точно уверена. Он засунул руку в карман, и через мгновение Гермиона увидела, как его пальцы открывают небольшую коробочку. Неважно какого цвета она была на самом деле, но в мерцании свечей выглядела черной.

— Милостивый Годрик, — Гермиона закрыла руками губы, чувствуя, как земля уходит из под ног.

Подняв на него глаза, она увидела, как Драко улыбался. И вновь взглянув на коробочку, девушка была готова к любой шутке от него. Что-то вроде пары сережек и вечных подколов по поводу ее реакции, но нет. Там было кольцо. Кольцо, которое она уже видела. Не единожды.

— Драко, нет, — покачала Гермиона головой, отступая, потому что было такое чувство, что она вдруг оказалась в одном из тех маггловских шоу со скрытой камерой, которые девушка обожала в детстве.

— Тише, тише, дыши, не нервничай, — спокойно проговорил он, дотянувшись до ее щеки и легко проведя пальцами по коже. Его голос звучал очень размеренно и действительно немного успокоил Гермиону.

— Пожалуйста, скажи, что ты не планируешь…

— Да, именно это я и планирую, — улыбнулся Драко еще шире, будто такой реакции и ждал.

— Но мы с тобой почти не были вместе и… — Гермиона не хотела этого говорить, но чисто инстинктивно ее рука дотронулась до живота, и этот жест объяснил ситуацию без слов.

— Нет, Грейнджер, все не так, — Малфой вдруг посерьезнел, — и я знаю, что ты думаешь, но это чушь. Я понял все еще тогда, в больнице, когда вернулся. Но я дал взятку той докторше не для того, чтобы скрыть тебя, а потому что это было слишком. Похищение, битва с Лестрейнджами, исчезновение Скорпиуса, новость о беременности. Я просто не мог бросить тебя на съедение пираньям, которые узнали бы об этом через пять минут после того, как мы вышли из больницы, если бы Фитц не спрятала твой формуляр. И я хотел тебе объяснить, когда ты отдохнешь, но я пришел, а ты собрала вещи.

Он вздохнул, продолжив говорить, а Гермиона не перебивала.

— И ты была права. Нам нужно было закончить. Потому что на этом было все. Но я не хотел ничего заканчивать между нами, и ты не хотела, что бы ты там ни говорила, я видел это, — Драко подошел ближе, проводя пальцем по нижней губе девушки. — И мне не хотелось это заканчивать еще до того, как мы узнали, что ты беременна. Если бы я мог что-то поменять, то не стал бы. Никогда не думал, что когда-то стану отцом в таком возрасте, но я бы ничего не изменил.

Гермиона слушала, и с каждым словом ее обещание себе держать эмоции под контролем давали все большую трещину.

— Но мы даже не встречались толком, — улыбнулась она от абсурдности происходящего. Боже, в последнее время ее жизнь была одним сплошным абсурдом.

— Мы столько всего пережили, Грейнджер, — фыркнул Малфой. — И я уверен в том, что хочу это сделать. Ты родила мне ребенка. Я рискнул всем, чтобы вернуть тебя к жизни, — вернул он ей те же слова, которые когда-то она сказала ему. — У нас было все. Так давай повторим?

Она сдавленно засмеялась, чувствуя, как бусинка слез все же скатилась по ее щеке. Это был какой-то сон.

— Даже если ты сейчас не уверена по поводу женитьбы, стань моей невестой. И у тебя будет время, чтобы понять, сможешь ли ты мириться с моим отвратительным характером всю жизнь.

— О, у меня было достаточно времени, чтобы понять, что с твоим отвратительным характером невозможно смириться, — Гермиона вытерла соленую жидкость со щеки, понимая, что ее старания перед зеркалом теперь полностью уничтожены.

Малфой опустился на одно колено, не стирая улыбку с лица.

— Гермиона Джин Грейнджер, ты станешь моей невестой? — спросил он, делая акцент на последнем слове, что, по всей видимости, должно было успокоить девушку.

— Да, — кивнула она, смеясь, когда Драко надел кольцо на ее палец, которое за секунду подстроилось под нужный размер.

Он прижал ее к стене в поцелуе так резко, что Гермиона заволновалась, не стояли ли сзади свечи, которые могли бы сжечь это прекрасное здание, если они перевернут одну из них. Поцелуй был явно не таким нежным, как предполагали данные события, но им пришлось провести слишком много времени друг без друга.

— Я так скучал по тебе все это время, — прошептал Малфой, не отстраняясь, будто прочитав ее мысли. — Но мне нужно было дать тебе время. Это взрослое решение. И я ненавидел каждую часть этой взрослости.

Она улыбнулась, проводя рукой по его лицу, и потерлась своим носом о его.

— Я люблю тебя, — эти слова дались так легко, что Гермиона была почти шокирована, когда не забилась в припадке после того, как озвучила их.

Это было просто. И это совершенно не нормально. Со стороны могло показаться, будто они оба совсем спятили или хуже — были теми самыми отчаявшимися, которые решили пожениться, увидев на тесте две полоски, но зная друг друга пару дней. Но правда заключалась в том, что все пережитое, через что им пришлось пройти, можно было сравнить с годами. Гермиону тянуло к нему с самого начала, с этим абсолютно ничего нельзя сделать, как бы она ни старалась. И вот сейчас они стоят посреди художественной мастерской, в окружении свечей после того, как Малфой надел кольцо на ее палец. Когда эти слова были бы более уместными, если не сейчас?..

— Давно? — Драко ухмыльнулся, словно довольный кот.

Давно? Какой бы нормальный человек спросил это. Но всегда нужно помнить, с кем именно имеешь дело.

— Уже какое-то время, — Гермиона шутливо толкнула Драко в грудь, но он словил ее руку, любуясь украшением.

— Это кольцо подарил мой дедушка Женевьеве, когда они обручились, — серьезно произнес он, и, обратив внимание на свой палец, Гермиона поняла, что украшение выполнено в том же дизайне, в котором сделаны все драгоценности семьи Малфой. Даже крохотная «М» имелась, девушка читала об этом. — Она не снимала его всю жизнь. Я хочу, чтоб с тобой было так же.

Гермиона ответила ему поцелуем, крепко сжав в объятиях, будто правда боялась, что он исчезнет.

— Возвращайся домой, — попросил Драко, обнимая ее в ответ.

— Именно поэтому ты сделал мне предложение? Чтобы заманить обратно в Мэнор? — усмехнулась Грейнджер.

— Да, поэтому, — кивнул Малфой. — Ну, и еще немножко боялся, что ты дашь свою фамилию Скорпиусу. Твой отец отличный человек, но, Грейнджер… нет, это уже слишком.

Он фальшиво вздрогнул, чем вызвал ее смех.

— Какой ты придурок, — Гермиона посмотрела вокруг и заметила, что в этой части здания стены были грязно-серого красивого цвета. Свечи догорали, дрожа, и она захотела навсегда вытатуировать этот момент в своей памяти. — Мы правда поженимся? Мы правда это сделаем?

Возможно, задавать этот вопрос было глупым, когда на ее руке уже красовалось кольцо, но девушке все еще казалось, что это просто плод ее воображения. Завтра она проснется в своей кровати и с разозленной Тинки, которая повторит трижды, что Гермиона на пятнадцать минут проспала свой прием витаминов.

— Да, Гермиона, мы правда поженимся, — ответил Малфой и в его тоне не было и капли сомнений.

***

Она клятвенно пообещала себе, наконец, собраться, потому что если бы не ежедневная удаленная работа от Илоизы, Гермиона давно бы почувствовала себя той самой изнеженной барышней, которая сразу приходит на ум, когда представляешь девушку, живущую в таком особняке. Грейнджер поднялась с кровати и с облегчением отметила, что, несмотря на забытый будильник, проснулась вовремя. Душ, офисная одежда, минимум макияжа, и она спустилась вниз из хозяйской спальни. Для Драко этот день начался несколькими часами ранее. Гермиона почувствовала, когда он встал, поцеловав ее перед уходом. Девушка внутренне восхищалась человеком, способным подняться в пять часов утра.

— Мисс Грейнджер, ваш завтрак и витамины, — указал Фрэнк на стол, где уже все было приготовлено.

— Прости, Фрэнк, но сегодня как раз такой день, когда мне кажется, что если в моем рту побывает хотя бы частичка бекона, нам всем несдобровать, — она уже научилась шутить над своим состоянием и, по правде говоря, не чувствовала себя так ужасно, как бывало в некоторые дни, когда утро становилось просто какой-то выжимкой испытаний ее желудка, но есть все равно не было желания.

— Уверены, что не хотите, чтобы я дал знать доктору? — нахмурился дворецкий.

Непонятно было, дал ли такие указания Малфой или это была инициатива именно Фрэнка, Гермиона ощущала, что мужчине заплатили бы целое состояние только за один звонок к врачу. Вот с такой периодичностью он задавал этот вопрос при любом намеке на плохое самочувствие.

— Нет, слушайте, я беременна, но не при смерти. Это вполне нормально, — отмахнулась Грейнджер. — К тому же, у меня и так запланирован визит в больницу через три дня. Но сок я все-таки выпью.

Дворецкий кивнул и удалился. Гермиона встала, чтобы открыть окно, потому что ее палочка лежала где-то в прихожей. Ей на глаза попалась газета, выпущенная несколько дней назад. Она сжала губы, скомкав и выбросив ее в урну. Пресса настолько быстро пронюхала про их помолвку, что девушка даже заподозрила, что они используют какие-то маггловские прослушивающие устройства. Об этом написали во всех газетах, и Гермиона лишь поблагодарила Мерлина, что успела сама рассказать все друзьям, которых после объявления о ее беременности, вряд ли могло что-то удивить больше. Их фотографии были даже в «Пророке», а Фрэнк разгребал такое количество писем по поводу сумм, которые предлагали разные издания за интервью, что если бы не магия, им хватило бы этих пергаментов для растопки камина до семнадцатилетия Скорпи.

Гермиона не знала, каких богов благодарить за то, что никто не пронюхал о беременности, но была уверена, что и это ненадолго, потому что еще чуть-чуть, и свободные блузки уже будут не в состоянии что-либо скрыть. Сегодня был первый день, когда она решила пойти в Министерство. Так или иначе, Гермиона не могла вечно работать удаленно, ссылаясь на то, что о ней говорит весь мир. Однако она до сих пор не представляла, как под таким прессом не ломается Драко, который должен был сталкиваться с этим каждый день. Он не согласился ни на одно интервью, давая Гермионе время передохнуть, хотя девушка раздумывала, как лучше поступить. Возможно, услышав пару слов от первоисточника, народ бы успокоился. Впрочем, Драко не был единственным, кому предложили интервью.

В скомканной несколькими минутами ранее газете имелся целый жирный разворот с интервью Астории. Оно было куплено. И куплено Малфоем. Или он ей угрожал. Гермионе не хотелось думать о втором варианте, но опять же, нужно всегда помнить, с кем имеешь дело. Гринграсс говорила о том, что брак был больше по расчету, и она никогда не хотела замуж за Малфоя на самом деле, а расстались они за несколько месяцев до того, как об этом было объявлено миру. Полная чушь. Но Драко знал, что рано или поздно люди узнают о беременности Гермионы, и это был единственный шанс уберечь ее от гнева людей, которые ждали свадьбу Малфоев и Гринграссов — пресечь любые разговоры о том, что разлучница именно Грейнджер. Потому что никто не был идиотом и подсчитать сроки не составило труда.

Но с другой стороны, Астория получила свое от этого интервью. Поговаривали, что теперь у нее контрактов стало в разы больше. Все же, статус невесты Малфоя, хоть и недолгий, принес свои плоды, а после такого взрывного объявления тем более. К тому же, Гринграсс уж точно не хотела выглядеть той, которую променяли на другую женщину. Так что она охотно поддерживала версию о том, что они расстались, потом играли на публику, и им всем ужасно стыдно. Сейчас стошнит.

Смотря на Асторию, Грейнджер все еще одолевала волна жгучей ревности, но она делала над собой титаническое усилие, чтобы подавить ее. Особенно помогли слова Драко о том, что кольцо на пальце у Гринграсс было ювелирным украшением, а не семейной реликвией. Он обещал отцу, что наденет ей бабушкино кольцо на палец у алтаря, но подсознательно оттягивал этот момент.

Выпив стакан сока, девушка отогнала от себя мысли. Ей сегодня нужно сохранять хладнокровие. Взглянув в зеркало, Гермиона взбила волосы рукой и, проверив свой внешний вид, попросила эльфов приготовить для нее экипаж, который теперь был ее постоянным средством передвижения в магическом мире. Это будет действительно длинный день.

Стуча каблуками по начищенному покрытию Министерства, она поняла, что существенно недооценила масштабы бедствия. Возможно, воображение играло с ней, когда ожидаешь внимания и тебе кажется, что на тебя все смотрят. Но дело было в том, что любого занимали лишь ее руки и только потом лицо. Именно в таком порядке. Зайдя в лифт, Гермиона надеялась, что пара мужчин за шестьдесят вряд ли увлекаются светской жизнью и выписыванием журнальчиков для ведьм, но их реакция ясно дала понять, что они все же увлекаются квиддичем. Черт.

Когда Грейнджер проскользнула в свой отдел, ей стало немного легче, потому что теперь количество глаз, устремленных на нее, было хотя бы ограничено.

— Здравствуйте, — кивнула она всем. — Мисс Селвин у себя?

Марка не было на рабочем месте, и это было еще одной неприятной неожиданностью.

— Да, она в кабинете, — проговорила девушка, опустив свой взгляд на руку гриффиндорки, которая обхватывала толстую папку с гербом Министерства.

— Отлично.

Открыв дверь, она просунула голову в проем.

— Мисс Селвин, доброе утро, — поздоровалась Гермиона.

Начальница подняла глаза от бесчисленного количества документов на своем столе и даже приспустила очки.

— Мерлин, мисс Грейнджер! Проходи! — женщина улыбнулась, и это приободрило гриффиндорку, так как она понятия не имела, что та думала по поводу ее работы, ведь никаких комментариев не приходило со следующими заданиями. — Или же теперь мне следует называть тебя миссис Малфой? — она подмигнула, заклинанием подвигая кресло.

— Думаю, для этого рановато, — смутилась девушка, присаживаясь напротив. — Я принесла все выполненные задания, решила отдать вам лично.

— Это чудесно, давай их сюда! — Илоиза открыла папку, бегло просматривая листы, и кивала. — Да, да… Прости, я ничего не говорила о проделанной работе, ты здорово нас выручила, несмотря на свой отпуск, дел было просто невпроворот. Люди реально сошли с ума после всего.

— Но сейчас все нормализовалось? — искренне поинтересовалась Гермиона.

— Сравнительно, — Илоиза сделала неопределенный жест рукой. — Хочешь кофе? Господи, Марк никак не научится варить что-то сносное, клянусь, в следующем месяце оправлю его на курсы в мою любимую кофейню… Так, ты мне скажи, когда мне тебя ждать в офисе?

— Да, я как раз об этом хотела поговорить, — Грейнджер посмотрела на длинные острые ногти начальницы, которыми она придерживала ложечку, размешивая в чашке остывший кофе. — Я с удовольствием приступлю с сегодняшнего дня.

— С сегодняшнего нет, — покачала головой женщина. — Через полчаса мы с Марком уезжаем, я не успела подготовить задания, но завтра буду счастлива твоему возвращению.

Гермиона чувствовала неподдельное тепло, исходившее от Илоизы. Ей правда нравилось работать на нее гораздо больше, чем на Мокриджа, и именно поэтому сейчас у девушки в горле встал ком.

— Мисс Селвин, есть еще кое-что, — женщина вновь подняла глаза в причудливых очках, услышав тон, которым Гермиона произнесла эту фразу.

— В чем дело? — она тут же нахмурилась.

— Знаю, что, наверное, я — худший работник года, потому что с того времени, как меня к вам перевели, в моей жизни вечно что-то случается. И мне хотелось бы, чтоб вы знали, — она набрала воздух в легкие, — я беременна.

Лицо Илоизы вытянулось, выражая огромное удивление.

— Да, я знаю, что это обычно не приветствуется на новом рабочем месте, но обещаю, что смогу делать всю работу, если вы будете мне ее…

— Черт возьми, Гермиона! — воскликнула начальница, вставая. — Это же такое счастье! Я поздравляю тебя!

Когда девушку обняли, она опешила от неожиданности. Грейнджер неловко похлопала Илоизу по плечу, удивленная такой реакцией.

— Девочка моя, как это чудесно! Подожди-ка… Драко станет папой! Поверить не могу! — она улыбалась так, будто это честно была лучшая новость за сегодня.

— Да, он… станет, — кивнула Гермиона, изогнув губы в улыбке.

— Никогда бы не подумала, что Драко решится на это в таком возрасте. Между нами говоря, я всегда считала, что они с Блейзом закончат пятидесятилетними холостыми ворчунами, — женщина махнула рукой. — Я не понимаю, к чему извинения. Ты проделала великолепную работу. Не буду врать, рассчитываю на твою помощь в декрете, но нет никаких проблем. Ты одна из тех, работу которых я могу не проверять, поверь, это большая редкость.

— Спасибо вам большое, мисс Селвин. Только, я бы не хотела, чтобы эта новость выходила за пределы кабинета. Пока что.

— Без проблем, не волнуйся, я могила, — подмигнула ей Илоиза.

Они немного перевели дух и обсудили будущие сделки, на которых Гермионе лучше было бы присутствовать, чтобы подстраховать Марка из-за объемов работы, но в целом встреча прошла намного лучше, чем девушка ожидала, что очень подняло ее боевой дух. Так что через полчаса, она выходила из кабинета с улыбкой, которая стала еще шире, когда Грейнджер увидела Марка.

— Глазам своим не верю! Пропажа! — воскликнул парень, тут же сжимая ее в объятиях.

Ох, она скучала по нему.

— Привет, — произнесла Гермиона, отстранившись после нескольких секунд. — Не представляешь, как я рада тебя видеть.

— Представляю, потому что мне уже начало казаться, что у тебя какая-то драконья оспа или вши — так долго пустует твой стол.

Она рассмеялась, понимая, что Марк прав — ее действительно долго не было.

— Нет, я знаю о той операции с сумасшедшими. Вы, ребята, настоящие герои. Но тебе не привыкать, — он толкнул ее кулаком в плечо, вызывая очередную улыбку.

— Да, я только то и делаю, что спасаю мир. Это моя подработка, — кивнула Гермиона, иронично закатив глаза.

— Попробуй устроиться официанткой в кофейне вместо геройства, — прыснул Марк, — но это не единственное, о чем я знаю!

Его тон звучал заговорщически, и она была уверена, что сидящие неподалеку сотрудники целиком и полностью вникали в их разговор.

— Ты и еще пол-мира, — фыркнула Грейнджер, косясь на девушку, которая чуть ли не привстала на своем стуле, чтобы оказаться ближе к рабочему месту Марка.

— Я поздравляю тебя, детка. Ты выглядишь счастливой. Ну, я бы тоже выглядел, если бы на моем пальце была такая штука. Тебе не тяжело? — несмотря на подтрунивания друга, она не сомневалась в искренности его слов. Ну хоть кто-то был действительно на ее стороне. — Кстати, вы ужеопределились с датой?

— Мы еще думаем, — уклончиво ответила Гермиона. — Но будь уверен, что ты и твой молодой человек получите приглашение в числе первых.

— С ума сойти, теперь я, наконец, вольюсь в высокое общество, побывав на свадьбе у Малфоев! Не зря же мы тогда сходили выпить кофе!

Она обожала этого человека за то, что его никогда не смущала обстановка. Даже сейчас, кажется, на них смотрели все, надеясь, что Гермиона прямо здесь поведает другу все грязные секреты этой помолвки, но ему было абсолютно плевать.

Слабая улыбка все еще оставалась на ее лице после очередной шутки парня, когда открылась дверь, и в офис зашла Мэри с парой листов в руках.

— Марк, ты мне обещал прислать… — глаза девушки наткнулись на бывшую коллегу, и на секунду она будто зависла. — Грейнджер.

— Привет, Мэри, — кивнула Гермиона.

Они не виделись, кажется, вечность. И не то, чтобы она скучала.

— Не ожидала тебя здесь увидеть, думала, ты больше озабочена списками гостей, — произнесла Мэри и ее голос не звучал по-доброму.

— Ты же знаешь, какой я исполнительный человек, — пожала плечами Гермиона, пытаясь сгладить углы.

— И лживый, — усмехнулась девушка, ошарашив Грейнджер. Мэри была кем-угодно, но гриффиндорка ни разу не помнила, чтобы та показывала такую явную агрессию.

— Что, прости?

— Просто я не думала, что ты способна на то, чтобы увести мужчину из семьи, но на самом деле все оказалось иначе, — Гермиона была уверена, что после этой фразы в огромном пространстве не было слышно даже скрежета пера по пергаменту.

— Это все абсолютные враки, и никого я не уводила из семьи, — сузила глаза Грейнджер.

— А еще ты говорила, что вас с ним не связывают никакие отношения, и даже адреса мне его не дала, потому как «не знала», — почти пропела девушка, но в ее тоне отчетливо была слышна гниль.

— Слушай, Мэри, что-то мне подсказывает, что это было не единственным препятствием между тобой и Малфоем, — высмеял ее Марк, устав наблюдать за этой сценой. — Давай сюда свои бумажки, жди, когда я отправлю тебе ответ, и уходи из моего рабочего пространства.

В другой ситуации Гермиона точно решила бы, что это было слишком грубо, но не тогда, когда Мэри как обычно засунула свой нос в чужие дела, да еще и на глазах у всех. Просто поразительно, что внутри у людей может скапливаться столько дерьма. Мэри хмыкнула и вышла за дверь, хлопнув ею гораздо сильнее, чем требовалось.

— Мерлин, — прошептала Гермиона, прислонив ладонь ко лбу.

— Не обращай внимания, я говорил тебе, что она тварь, — Марк сжал плечо девушки в попытке поддержать.

Да, но так думает подавляющее большинство. Гермиона не проговорила этого вслух, но каждый, у кого была хотя бы пара извилин в мозгу, понял бы, что именно об этом она и размышляла. Что ж, это был уже не первый раз в жизни, когда все косились на нее, подозревая в каких-то вещах, к которым гриффиндорка не имела ни малейшего отношения. Но, нужно признаться, что возвращаться к такому было чертовски трудно.

***

— Инсендио, — тихо произнесла Гермиона, и поленья тут же приятно захрустели в объятиях пламени.

Октябрь все больше вступал в силу, и без теплого камина было просто не обойтись. Взяв со стула потрясающе мягкий плед, она накинула его себе на плечи, чтобы не идти наверх за более теплой одеждой, чем шорты и майка.

— Миссис Малфой? Не желаете чаю? — показалась Тинки, протягивая ей книгу, которую Гермиона читала вчера перед сном и оставила у кровати.

— Тинки, и ты туда же? — вздохнула она. — Все же знают, что мне не по себе от этого сочетания слов.

Другие домовые натурально сошли с ума после новости о том, что палец Гермионы теперь украшала семейная реликвия, и для них, видимо, этот факт имел куда большую ценность, чем какие-то там бумажки в виде свидетельства о браке. И кажется, она могла издать указ о том, что если ее кто-то еще раз так назовет до свадьбы, то будет казнен, но это все равно бы не отговорило эльфов величать девушку теперь исключительно как миссис Малфой. Но на поддержку Тинки гриффиндорка рассчитывала до последнего.

— Привыкай, — услышала она голос Драко где-то сзади.

Она повернулась, чтобы увидеть, как он с улыбкой снял куртку.

— Ты дома, — тихо проговорила Гермиона, когда парень склонился над ней для быстрого поцелуя. — И идет дождь.

— Да, погода дрянь, — согласился Драко, проводя рукой по влажным волосам, и Грейнджер вспомнила, что их сын будет делать так же. — Тинки, принеси нам чаю.

— И печенья! Боже, я уже съела за сегодня тонну печенья, но это какое-то проклятие, которому невозможно противиться, — вздохнула Гермиона, и Малфой рассмеялся, садясь рядом.

— Нужно сказать эльфам, чтоб приготовили тот его любимый шоколадный торт, он будет в восторге, — сказал Драко, скользнув взглядом по ее животу, который проглядывался за тонкой одеждой. — И ты правда должна привыкнуть к моей фамилии.

— Мы даже не знаем точно, когда именно поженимся, — заметила Грейнджер, попутно благодаря эльфийку за горячий чай с лимоном.

— Тебе бы пошло обтягивающее платье, — посмотрел на нее Малфой, явно представляя в голове какой-то образ.

— Обтягивающее? — Гермиона подняла бровь вверх, надкусывая печенье. — Ты шутишь.

— Нет, правда, они всегда красиво смотрятся на беременных, — пожал плечами Драко и, потянувшись, откусил кусочек от лакомства девушки, чуть не задев ее палец.

— Какое бы платье я не выбрала, уверена, твои родители будут в похоронных одеяниях, — вздохнула Грейнджер.

Последнее, что ее сейчас волновало — это выбор одежды. Просто взять и выбросить из головы мысли, что родители ее жениха быстрее бы дали себя растерзать инквизиции, чем представили бы на месте супруги своего сына такую, как она, было сложно.

— Они привыкнут, — спокойно произнес Драко, будто для него все было легко. — Я говорил с ними. Ты же знаешь, что мама хорошо к тебе относится.

— Да, но я уверена, это все равно не предел ее мечтаний, — закатила глаза девушка. — И что ты сказал Люциусу? Только не ври мне.

— Сказал, что я сдержал обещание, и у меня появится ребенок в ближайший год, — расплылся Малфой в триумфальной улыбке, заставив свою невесту рассмеяться.

— Представляю, в каком бешенстве он был.

— Мне хотелось бы записать этот момент на пленку и прокручивать снова и снова, — поддержал парень задорный хохот, еще раз вспоминая, как вытянулось лицо отца при такой наглости. — Ты должна была поговорить с Илоизой. Тебе нужен отпуск.

— Не нужен, Драко, я в порядке и точно сойду с ума, если буду сидеть дома, — Гермиона отрицательно покачала головой. — Все проходит вполне сносно, учитывая рассказы мамы, которую тошнило чуть ли не со дня зачатия и до дня родов. Так что я буду работать, пока смогу.

Было ясно, что Малфою не слишком нравится эта новость, но он не стал спорить, понимая, что эту особу вряд ли можно переубедить, если она что-то втолкнула себе в голову.

— Как твои тренировки? Ты выглядишь измотанным, — девушка провела рукой, которая не была занята печеньем, по его лицу, и парень закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением.

— После победы все тренера рехнулись и решили выжимать из нас такой же результат на каждой тренировке. Не знаю, это больше выглядит как наказание, а не поощрение, — поднял он уголок губы. — Сегодня вратарь на полном серьезе спросил, знает ли тренер значение слова «победа» или он не доучил английский. И мы остались еще на два круга.

— Это кошмар, — улыбнулась Гермиона, но не чувствовала жалости на самом деле. Драко был одним из тех счастливых людей, которые занимались поистине любимым делом. И она так безумно гордилась им.

— Ты пьешь свои витамины? — спросил Малфой, встав, чтобы взять в руку бутылочку, которую предписала Фитц.

— Если бы я не пила, Тинки точно где-то бы раздобыла ствол, чтобы мне угрожать, — Грейнджер подняла голову, чтобы оценить, какие красивые блики бросал на стены хрусталь, отражая в своих гранях огонь. — И я толстею с каждым днем, клянусь, через пару недель буду похожа на медведя.

Голос девушки превратился в ноющий и детский без ее ведома, но это только позабавило Драко, который оставил витамины в покое и вернулся к Гермионе на диван, целуя.

— И ты все равно останешься красивой.

— Ну конечно, я видела в «Спелле» тех, с кем ты встречался. Они напечатали топ рейтинг! — воскликнула Грейнджер.

— Не знал, что ты читаешь журнальчики для умственно неполноценных, — подколол ее Драко, разворачивая так, чтобы она легла спиной, между его ног.

Гермиона положила голову на плечо парня, почувствовав, что он залез под ее майку и начал выводить чудаковатые узоры у нее на ключицах. Это было что-то абсолютно новое, неизведанное — вот так лежать у него в руках и знать, что у них есть завтра. Она дотянулась до его руки и переплела его пальцы со своими.

— Когда он начнет толкаться? — вдруг озадачено спросил Драко, сместив руку ниже.

— Я не знаю, — честно ответила Гермиона. — Нужно будет спросить у Фитц. Кстати, сегодня Фрэнк разбирал письма, и из больницы пришло кое-что интересное. Предполагаемая дата, когда он должен родиться.

Малфой сощурился, считая в уме, и через пару секунд вспышка понимания отразилась на его лице.

— Двадцать первого февраля, — сказал он утвердительно.

— Верно, — улыбнулась девушка. — Это так странно. Знаешь, будто бы… так все и должно быть.

Они молчали, каждый думая об одном и том же. Это все было действительно удивительным.

— Что ты думаешь насчет того, как мы… ну, сошлись в той реальности? — почему то Гермионе все еще было неловко задавать этот вопрос, потому что у нее не было ни единой идеи, как они могли бы узнать друг друга лучше где-то в мире, где их не свел собственный ребенок.

— Ну что ж, я думаю, ты выписывала очередной номер «Спеллы», однажды посмотрела на мой постер с голым торсом и поняла, что потеряла голову, — вздохнул Драко, словно веря в свои слова. — А потом бегала на мои матчи, как обезумевшая фанатка. Сначала я, конечно, тебя не замечал, но потом…

— Какой идиот! — рассмеялась Грейнджер, ударив его подушкой, до которой смогла дотянуться.

— Совершенно очевидно, что нам всё равно не удалось сбежать от любви друг к другу, — все еще паясничал Малфой, щекоча ее. — Знаешь, в честь того, что ты завтра выходишь на работу, мы можем посмотреть какой-нибудь из твоих любимых фильмов.

Гермиона подскочила на диване, тыкая в него пальцем.

— Я говорила, что тебе понравится! Признай, признай это! Давай, Малфой, говори, что тебе понравилось маггловское развлечение! — хохотала она, не в силах серьезно смотреть на измученное выражение его лица.

— Возможно, это не так уж и плохо, — наконец, выдал он, явно сдерживая эмоции.

— Врунишка, — улыбнулась Гермиона, садясь на него сверху и целуя в шею.

Он обхватил ее талию руками, в одно движение перевернув девушку и нависнув над ней.

— Хотя, знаешь, — проговорил Драко, очерчивая рукой бедро девушки и любуясь искорками в карих глазах, которые появлялись там после его прикосновений, — я думаю, что фильм может подождать.

И уже в следующую секунду его губы опустились где-то в районе ее скулы, пока руки поднимались выше по бедрам, а все перестало иметь значение. Как переставало иметь значение каждый раз, когда он осматривал ее наряд или улыбался уголком губ. Словно миллион маленьких пузырьков шампанского прямо в ее крови. И ей хотелось, чтобы это повторялось снова и снова. До бесконечности.

Комментарий к Глава 19

Есть в каждом моем фанфике для меня любимые главы и те, к которым я чувствую странную антипатию,несмотря на то, что все они вышли из-под моей руки. Так вот, я долго не могла понять к какой категории относится данная, но сейчас, перечитывая ее вместе с вами, я чувствую такой приятный прилив тепла за героев, что надеюсь, это хороший знак)

Надеюсь, вы чувствуете его тоже)

До конца осталось совсем немного, так что рассказывайте свои впечатления, я потом буду по ним скучать:D

========== Эпилог ==========

Пять лет спустя

— Вайлет, клянусь, я все понимаю, но сегодня у моего сына день рождения, и мне хочется… — Драко услышал надрывный полушепот своей жены, из которого прямо-таки сочилось беспокойство.

— Я знаю, миссис Малфой, но вам следует остаться до конца выставки, люди захотят услышать вашу речь. К тому же, здесь несколько действительно важных лиц, заинтересованных в работах, — миниатюрная девушка-агент щебетала о важности данного мероприятия, но Драко буквально ощущал нервозные волны, исходящие от Гермионы.

— Спасибо, Вайлет, не волнуйся, все состоится как запланировано, ты можешь идти делать свою работу, — кивнул он с легкой улыбкой на лице, и девчушка мигом растворилась среди толпы, воспользовавшись моментом. — А я говорил, что нужно было нанимать волшебницу. Сейчас очень кстати было бы превратить ее в тебя и сбежать.

Драко обнял Гермиону за талию, говоря ей это прямо в висок, убеждаясь, что никто больше не слышит.

— Нет, дело в том, что я хочу сесть на все стулья разом, а это никогда не бывает хорошей идеей, — нервно ответила девушка, покачивая бокалом шампанского и пытаясь выглядеть сдержанно. — Мне нужно прекратить заниматься всем подряд. Галерея, Министерство, потом…

— Эй, эй, выдохни, — Малфой повернул ее к себе, смотря в глаза. — Ты нервничаешь, потому что мероприятия свалились в один день, но все под контролем. До конца выставки примерно час, в Министерстве работает твой помощник, а Скорпиуса из сада заберет Забини. И ты прибудешь домой прямо к началу торжества. Эльфы уже обо всем позаботились, тебе нужно будет просто надеть туфли и быть потрясающей.

Гермиона вздохнула, на секунду прислоняясь к груди парня и давая себе передохнуть.

— И все равно, что я за мать, которая отправила ребенка в сад в его же день рождения?

— Мать, которая уже месяца три слушает о том, как ее сын пойдет к детям, которые целый день будут его поздравлять, — закатил глаза Драко. — Я все контролирую.

Их разговор был прерван окликом, и Малфой повернулся к источнику звука, все еще придерживая жену за талию.

— Миссис Малфой! Это вы! Я так рада знакомству! — полноватая женщина слегка за пятьдесят схватила в ладони руку Гермионы и несколько раз усиленно ее потрясла.

— Здравствуйте, это взаимно, — улыбнулась девушка, вспоминая, что ее основная цель здесь — общение.

— Я не была на ваших прошлых двух выставках, постоянно что-то происходило, но мой муж подарил мне две ваши картины! Они прелестны! — рассказывала женщина, поправляя красную шаль на плечах. — И мы с дочкой… Долли! Долли, иди сюда! — она обернулась, позвав девушку, которой можно было дать немного за двадцать. — Мы с дочерью большие поклонницы вашего творчества!

Долли отбросила назад светлые волосы и, медленно передвигая ногами, подошла к матери. Ее взгляд тут же остановился на Малфое, и в следующую секунду явно скучающее настроение девушки изменилось.

— Здравствуйте. Я — Долорес МакФам, — протянув руку, она сделала шаг навстречу гораздо больший, чем того требовалось, но Драко ответил на рукопожатие, улыбнувшись.

— Мы очень рады вас видеть, — вежливо кивнула Гермиона.

Малфой почувствовал, как дернулся вверх ее подбородочек, что всегда его забавляло, потому что она постоянно реагировала именно таким странным образом, когда какая-то особа слишком активно проявляла к нему интерес. Однако при этом вечно отрицала любые подобные реакции. Пройдясь кончиками пальцев по гладкому материалу черного платья на талии Гермионы, он невзначай улыбнулся ей уголком губ. Это было забавно.

— Наслаждайтесь выставкой моей жены и не забудьте про программу в конце.

Женщины удалились, оборачиваясь, но Малфой этого уже не видел, готовый подтрунивать девушку рядом.

— Ты такой пижон, — закатила глаза она, точно зная, о чем он думает. — Насколько сильно тебе нравится купаться во всеобщем внимании по шкале от одного до десяти?

Вопрос был явно риторический, но Драко тешило то, что Гермиона хотя бы на минуту отвлеклась от планирования сегодняшнего дня в своей гриффиндорской голове.

— Мне больше нравится, как ты ревнуешь.

— Я не ревную тебя, Малфой, — фыркнула ведьма. — Я боюсь за тех бедных девочек, которые носят тебе пончики на игры, не подозревая, какой ты бываешь задницей.

— Но ты любишь мою задницу, — деланно обиженно протянул Драко, и она отхлебнула шампанского, чтобы скрыть улыбку.

Гермиона уже привыкла к выставкам и ее не тошнило от волнения, как в первый раз, когда девушка стояла, и страх метался где-то между «никто не придет» и «придет слишком много людей». Она была приверженцем идеи «чем больше человек на себя берет, тем больше он успевает», но сегодня был реально безумный день. Ей пришлось забежать в Министерство, едва ли успев поздравить сына и подарить подарок, затем торопиться на собственную выставку, дату которой Вайлет не смогла перенести. Теперь Гермиона была уверена, что они опоздают на торжество в собственном доме.

Какая-то часть нее понимала, что нельзя быть одинаково успешной в нескольких сферах и чем-то придется жертвовать. Но она не хотела отказываться от творчества, а Драко не хотел отказываться от того, чтобы ее картины имели признание, пусть даже в мире магглов.

Вайлет вертелась как юла, проводя сделки и беседуя с гостями, поэтому после торжественной речи и благодарностей Гермиона ускользнула с собственного мероприятия. Она не переживала, что в ее отсутствие что-то пойдет не так. Да, это было не совсем профессионально, но к черту — сегодня у сына праздник.

— Я пойду проверю готовность, — сказал Драко, когда они оказались в Мэноре.

Два года назад Малфои построили на заднем дворе в саду внушительных размеров альтанку, которая была полностью выполнена из стекла. Она немного выбивалась из общей атмосферы Мэнора, но это оказалось малой жертвой за возможность просто сидеть в тепле, ужинать и смотреть, как тебя словно окутывает снег и вьюга, не касаясь морозом кожи. Идея провести пятый день рождения Скорпи именно там принадлежала Гермионе, так что девушка надеялась, что все пойдет по плану.

— Мама! — Скорпиус выбежал к ней с какой-то вещью в руке, топая по коридору.

— Привет, котенок, ты уже дома! — она подхватила его на руки и побежала вверх по ступенькам, решив не терять время.

— Да, смотри, что мне подарили в садике. Это дети. Они рисовали, — заверещал сын.

Гермиона обратила внимание на вещь в руке ребенка, и это оказалась огромная кружка. Она была разукрашена фломастерами для специальных поверхностей, а вокруг рисунков располагались пожелания, написанные явно не без помощи воспитателей.

— О, это прекрасно. Тебе понравился день? — кружка была милой, но девушка хохотнула, представив ее среди серебра столовых приборов Мэнора, где чайная ложка была маленьким произведением искусства, по сравнению с которой ее картины иногда казались мазаниной первоклашек.

— Конечно! Мы ели торт, — Скорпиус сел на огромную родительскую кровать, пока мама заколола копну волос карандашом, чтобы нанести немного румян на щеки. — И знаешь что? Сегодня я заставил одеяло взлететь! В воздух! Просто так!

Она повернулась к сыну так резко, что на секунду была уверена, что вывихнула позвоночник.

— Что? Скорпи, скажи, что этого никто не видел, — гордость за первые проявления магии ребенка полностью переметнулась на сторону страха. Драко не очень жаловал мысль о маггловском садике, потому что в таком возрасте Скорпиус мог натворить дел, еще не понимая, почему они должны держать в тайне свое происхождение, но Гермионе хотелось, чтобы сын был более социализирован, чем все дети волшебников, идущие первый раз в Хогвартс. — Мы с папой говорили тебе, что…

— Это было всего на секунду, мам, и все дети спали, — протянул мальчик, угадав по голосу женщины, что его ждет нотация. — Но я бы мог им показать много прикольных штук, типа…

— Я знаю, Скорпи, знаю, что тебе очень хочется поделиться с кем-то своим миром. Но дело в том, что ты немного другой, не как эти детки, — вздохнула Гермиона, присаживаясь на корточки возле края кровати. — И некоторые знания могут им навредить, ты понимаешь?

Мальчик кивнул, но было видно, что эти слова заставили его грустить.

— Но однажды ты отправишься в Хогвартс, и там уже никто не сможет сдерживать твои таланты, — мать подмигнула ему, тут же вызвав улыбку на лице. Скорпиус не мог дождаться своей поездки в школу волшебства.

— Миссис Малфой, вам следует поторопиться, — любимая домовая возникла из воздуха, держа в руках несколько коробочек.

— Тинки, смотри, что мне подарили дети! — Скорпи тут же озадачил няню своим подарком, пока Гермиона открыла коробочки, чтобы понять, какое из отобранных эльфами украшений шло этому платью больше.

Остановившись на объемных сережках, она хлопнула бархатной крышкой и начала защелкивать простой механизм драгоценностей.

— Тинки, скажи, что внизу все готово, я тебя умоляю, — Гермиона повернулась к ней, доставая карандаш из волос, чтобы волны вновь струились по плечам.

— Не переживайте, Тинки все проконтролировала. Хрустальные люстры так красиво преломляют февральские солнечные лучи, что… — что ж, если дело дошло до мечтательных рассуждений о солнечных лучах в хрустале, то переживать и правда не о чем.

— Чудесно! — Гермиона подхватилась, поднимая Скорпи к себе на руки. — Ну что, большой мальчик, ты готов к своему празднику?

— Да! — он воскликнул и резко поднял руки вверх, чуть не стукнув маму кружкой по голове, прежде чем Тинки призвала подарок к себе, обеспечив безопасность миссис Малфой.

Чтобы добраться к беседке в комфорте, был наколдован специальный тоннель из согревающих чар, но мать все равно накинула на сына плед.

— Гермиона, ты выглядишь потрясающе и совершенно не олицетворяешь человека, который собрался благодарить душку-Блейза за то, что спас день и забрал малыша из садика, пока вы с супругом накидывались шампанским с утра пораньше, — Забини оказался прямо рядом с девушкой, забирая из рук крестника, чтобы ей не было тяжело.

— Это была выставка, а не просто утренняя попойка, Блейз! — вздохнула она, улыбаясь.

— Да, я слышал эту отговорку в день вашей свадьбы, — фыркнул он. — Этот негодяй вообще не должен был тебя видеть в платье до того, как ты пошла к алтарю. Но вы каким-то образом успели нализаться перед выходом. Честное слово, у вас хоть одно знаменательное событие проходило на трезвую голову? — спросил Забини, косясь на Скорпи и намекая понятно на что.

— Годрик, мы выпили всего один бокал вина на двоих тогда! — возмутилась Гермиона гиперболизации друга. — Ты был бы отличным журналистом! Он пришел ко мне перед выходом, потому что знал, насколько мне страшно.

— Да, мне тоже было бы страшно, если бы мой годовалый ребенок в это время был в руках у Уизли, — кивнул слизеринец, вспоминая, что Рон нянчился со Скорпи почти весь свадебный день.

Несмотря на подтрунивания, Гермиона улыбалась, вспоминая тот день. Они решили пожениться, когда Скорпиусу исполнилось чуть больше года. Она так нервничала, что ее трясло всю ночь напролет прямо перед днем свадьбы, и, несмотря на все запреты, Драко пробрался к ней утром в спальню, чтобы успокоить так, как это удавалось только ему.

Отведя взгляд, Гермиона сразу увидела Джинни, которая с кем-то обнималась в знак приветствия. Ее легко было заметить не только из-за рыжей копны волос, но и из-за внушительного живота, благодаря которому она становилась ярким пятном любого пейзажа.

— Тетя Джинни! — Скорпи потребовал поставить его на ноги, и понесся к тете.

— Джинни, ты отлично выглядишь! — они обнялись, после того как новоявленная миссис Поттер подарила подарок мальчику.

— Я вешу как Австралия, пожалуйста, не льсти мне, — Гермиона засмеялась, вспоминая это чувство.

— Я немного шокирован масштабом мероприятия, — произнес Гарри, а его голос звучал именно так, что в удивлении не было сомнений — с каждым годом празднования набирают обороты.

Домовые постарались, и теперь стеклянная беседка была практически полностью покрыта маленькими желтыми огоньками, которые преломляли свой свет в различных предметах сервировки. Со стороны выглядело так, будто у них среди заснеженного сада расположился светящийся шар. Цветы, которые тянулись по периметру стен, создавали особую праздничную атмосферу, хотя Скорпиус пока не мог это оценить. Верхом его восторга была комната, заваленная воздушными шариками, в которой он проснулся утром, а огоньки и цветы уж явно не являлись чем-то столь впечатляющим.

— У нас растет аристократичный ребенок, знаешь ли, — иронично произнесла гриффиндорка, прекрасно понимая, что имел в виду Гарри. Она и сама никак не могла привыкнуть к тому, что в обществе чистокровных безумцев любое событие приравнивалось к светскому приему, будто им только повод дай повыбирать себе наряды. — Рон здесь?

— Да, мы вместе прибыли. Я думаю, они с Мэган оставили свой подарок в секции, решив его не тащить, он у них объемный, — указал Гарри куда-то в сторону, предполагая, что именно там находится кучка подарков для Скорпи. — Наверняка что-то из магазина вредилок, от чего Скорпиус придет в восторг, а Малфой в ужас.

Гермиона рассмеялась, понимая, что так оно скорее-всего и есть. Ее сердце искренне радовалось, когда она видела, с какой нежностью Рон смотрел на Мэган. Гриффиндорка была правда за него счастлива. Последнее, чего ей хотелось бы — это страданий друга. Мэган была милой девушкой, наверное, слишком тихой, но она подходила Рону, и это самое главное.

— Здравствуй, дорогая! Поздравляю тебя с этим чудесным событием! — Гермиона ощутила мягкие объятия сзади и повернулась, чтобы поприветствовать Илоизу.

— О, как я рада, что вы здесь! — радостно ответила она, замечая у женщины за спиной еще одного дорогого человека. — Марк! Лукас!

— Смотрю на тебя, и мне кажется, что в мире нет никого горячее, чем матери пятилетнего ребенка, — сказал Марк, даря огромный букет Гермионе.

— Если бы я не знал, с кем ты сожительствуешь, это были бы твои последние слова, — усмехнулся внезапно материализовавшийся Драко за спиной жены и протянул руку парням, чтобы поздороваться.

— Поздравляю, ребята, у вас получился прекрасный сын, — Лукас был гораздо более спокойным, чем Марк, и, кажется, ему иногда становилось неловко от шуточек своего парня, но он стойко это скрывал.

— И мы, кстати, с нетерпением ждем твоей следующей игры, — напомнил Марк, обращаясь к Малфою, а потом перевел взгляд на Гермиону и подмигнул, — почти так же, как и бесплатных билетов на матч.

Это была еще одна новость, благодаря которой газеты в последний месяц аж гудели от упоминания фамилии Малфой. Драко перешел в высшую лигу «Татсхилл Торнадос», и Скорпиус чесался, насколько хотел рассказать об этом сверстникам. Он больше всех ждал появления на свет кузена Поттера, потому что был уверен, что на второй день после родов они пойдут покупать свежий выпуск «Квиддич сквозь века» и тренировать приемы на метле.

Многие были в нетерпении, потому что буквально через три месяца должна была состояться первая игра Драко в новом составе, что очень будоражило семью и друзей.

Малфои вместе повернулись, пытаясь глазами найти сына, который, кажется, устраивал бы дни рождения каждый день, потому что внимание было абсолютно его стихией. Люди передавали мальчика из рук в руки, словно кубок, пытаясь впечатлить своими подарками.

— Я так понимаю, сегодня Нарциссы с Люциусом не будет? — спросил Забини, забирая с летающего подноса бокал с игристым.

— Мы решили отпраздновать с ними отдельно, — сказал Малфой.

— Вся эта неделя будет сплошным праздником, потому что потом мы пойдем к моим родителям, а затем, на выходных, Скорпиус отпразднует с друзьями из сада.

— Я все еще поражаюсь вашей смелости, ребята. У вас полный дом эльфов, а вы таки не упускаете возможность походить по острию ножа и узнать, насколько большой может оказаться катастрофа, если дитя Малфоев вдруг решит показать группке магглов фокус-покус.

— Скорпиус умный мальчик, — покачал головой Драко, — и он слишком любит общение, чтоб ограничить его сворой эльфов и дворецким.

— Ты поймешь, когда сам станешь отцом, — шутливо толкнула Блейза Гермиона.

— Ну уж нет. Все женились, вышли замуж, родили детей, должен же кто-то оставаться темным пятном на этом празднике, — фыркнул тот. — Хотя, никто не запрещает пытаться.

Они вдвоем проследили за взглядом Забини и не были удивлены, когда его целью оказалась девушка из новой команды Драко, пришедшая одна.

— Он неисправим, — усмехнулся Малфой, целуя в щеку жену.

Скорпиус открывал очередной подарок, пока фотограф вертелся вокруг него в попытке поймать самый лучший кадр.

— Скорпи все больше и больше становится похожим на себя, — заметила Гермиона, смотря на сына.

— Да, слышала, как он подшучивает над Фрэнком? Я скучал по его чувству юмора.

— Я больше слышала, как он подшучивает над Роном, — ответила Гермиона, добавив в голос укоризненные нотки, потому что было ясно, от кого это исходит.

— Мое любимое, — Драко подмигнул ей, прижимая еще ближе к себе.

Малфой давно перестал выходить из себя при виде Рона, но поиздеваться над ним все еще оставалось его излюбленным видом развлечения.

Гости рассаживались, занимая свои места, и у них оставалась еще пара минут уединения, пока все внимание вечера не будет приковано к семье.

— Нужно обязательно подумать, как устроить празднование со сверстниками, чтобы Скорпи остался доволен, — заметила Гермиона, чувствуя дыхание мужа на шее сзади. — Что бы ты хотел в таком возрасте?

— Не могу представить, что я еще могу хотеть, ведь все, что мне нужно, у меня уже есть, — ответил Драко, и девушка спиной почувствовала его сердцебиение.

— Это ты о нас со Скорпи? — фальшиво неуверенно спросила она, выгнув шею, чтобы увидеть лицо мужа.

— Нет, это я о той уродливой чашке, которую он притащил из детского сада. Она была последним штрихом.

Гермиона рассмеялась, целуя Драко, когда Скорпиус подбежал к ним, полностью игнорируя частную жизнь родителей.

— Опять эти сопли, — скривился он, заставив маму с папой оторваться друг от друга. — Смотрите, что у меня есть!

Не успели они обратить внимание на большой красный шар в руке у сына, когда фотограф подбежал к ним с нервной улыбкой на лице.

— Один кадр, и я вас отпускаю! — заверил он.

— Иди ко мне, молодой человек, — Драко взял ребенка на руки, чтобы затвор камеры создал фотокарточку, которая будет многие годы украшать стол гостиной. На колдографии Малфои стояли втроем на пятый день рождения малого и смеялись в камеру, пока ребенок пытался поймать воздушный шар за ленту, постоянно путая ее в волосах матери. Фото, где сердца не разбиты, и они беззаботно счастливы.

Комментарий к Эпилог

Когда пишешь последнее примечание к работе, то сразу появляется какое-то особенное чувство.

Спасибо всем тем, кто читал впроцессник, писал отзывы, делал предположения: у меня такое чувство, что вы поддерживали меня не только в написании, но и во всех остальных проблемах, которые как сговорились и набросились на меня во время написания)) Спасибо моей Бете, которая, как всегда, превосходна.

Я счастлива, что «Вам повторить?» нашел своего читателя и скрасил кому-то вечера. Именно для этого я пишу, чтобы вы ощущали отголоски моих чувств, даже если находитесь на другом конце Земли. Спасибо.

А кому интересно, в группе небольшой пост о том, как на самом деле писался «Вам повторить?» и что вообще меня на него вдохновило) Обнимаю!

========== P.S. ==========

Спустя два года после эпилога

Гермиона открыла глаза и посмотрела на часы на прикроватной тумбочке. Замысловатый механизм говорил о том, что ей не спалось в два часа ночи. Опять. Сглотнув, девушка наколдовала стакан воды, пытаясь успокоить сердцебиение. Можно было подумать, что Гермионе приснился кошмар, который снится ей последние несколько дней, но сюжет которого она никогда не запоминала.

Девушка ощутила шевеление справа от себя и повернула голову, надеясь, что не разбудила Драко.

— Гермиона? — сонно пробормотал он, поднимая глаза на ее сидящий силуэт. — Что?.. В чем дело?

Он приподнялся, протерев глаза в попытках отогнать дрему.

— Ничего, ложись спать, — шепотом проговорила девушка. — Я просто… не знаю, пустяки.

Но это не были пустяки. Последнюю неделю она спала так плохо, что едва держалась на ежечасных чашках кофе. Пост министра предполагал ответственность, и Гермиона бы решила, что это невроз в связи с недавним назначением, но тогда он должен был проявиться гораздо раньше. Зелья, которые стряпала Тинки, не помогали — первый случай на памяти гриффиндорки, когда что-то, приготовленное эльфийкой, не сработало.

— Ты просыпаешься который раз за неделю. Это не нормально, — сказал Драко уже не таким охрипшим ото сна голосом, зажигая палочкой мягкий светильник. — Может, ты беременна?

Она усмехнулась, проведя рукой по волосам мужа, наслаждаясь их мягкостью. Наверное, это было одно из ее любимых вещей — гладить его волосы, пока он лежал у нее на коленях.

— Мы говорили о втором ребенке только на прошлой неделе, это не могло бы проявиться так быстро, — покачала головой Гермиона, уверенная в том, что дело точно не в беременности.

— Что в Министерстве? — уже в миллионный раз Драко спрашивал об этом, предполагая, что она врала или недоговаривала о каких-то масштабных проблемах. Но это не было так.

Выборы полгода назад прошли успешно. Гермиона сталкивалась с некоторыми трудностями, но на первых порах у нее на подхвате всегда был Кингсли, готовый помочь. Теперь уж и подавно никакие проблемы на работе не смогли бы повергнуть ее в состояние невроза.

— Я говорила тебе, что все хорошо, Драко, — Гермиона продолжала говорить шепотом, не желая прогонять его сон. — Мне кажется, я просто волнуюсь за Скорпи.

Он поднял брови вверх, вообще не ожидая такого ответа.

— Не знаю, ему так нравится в школе, он нашел себе столько друзей среди магглов. А вдруг, ему не захочется бросать это все и идти в Хогвартс? — чистые серые глаза смотрели на нее сначала с долей неверия, а потом так, будто бы она в секунду сошла с ума.

— Гермиона, ты говоришь о семилетнем ребенке, который даже ширинку на штанах не застегивает без помощи стихийной магии, — медленно проговорил Драко, будто убеждаясь, что жена понимает смысл его слов. — Ты себя нормально чувствуешь? — он приложил руку к ее лбу, повторяя жест, который делала она, когда тот заболевал. — Давай я позову Тинки.

— Нет, не трогай Тинки, прошу, все хорошо, — девушка переплела свои пальцы с его, убирая руку мужа от своего лица. — Думаю, это все же нервное из-за работы. Возможно, мне стоит взять выходной.

— Давай, — Драко оставил поцелуй на ее щеке. — Я придумаю, чем тебя развлечь. Возможно, отправимся куда-то на выходные. Иди ко мне.

Гермиона легла к нему на грудь, закрывая глаза и концентрируясь на руках мужа, которые поглаживали ее спину. Уют, мужской запах его любимого геля для душа и тепло. Вряд ли что-то могло заставить ее почувствовать себя лучше. Она посмотрела на их руки, где камни обручальных колец отсвечивали, преломляя тусклый свет комнаты. Девушка закрыла глаза, понимая, что беспричинная тревога никуда не ушла, но если и существовало место, которое могло ее хотя бы ненадолго притупить, то оно было здесь — под боком ровно дышащего Малфоя, выводящего узоры на ее голой коже.

***

— Держи, только не покупай всякую ерунду, — она дала деньги Скорпиусу, который на ходу запихивал в рот омлет, держа в другой руке портфель с героями маггловского комикса.

Малфои решили, что неволшебными финансами будет распоряжаться Гермиона. В прошлый раз, когда деньги в школу Скорпиусу давал Драко, их вызвал учитель, решив, что ребенок украл целое состояние.

— Это как оставить открытый паштет перед Живоглотом и попросить его не есть, — фыркнул Малфой, хватая с подоконника перчатки, которые вечно валялись в Мэноре где попало, но не лежали на месте.

— Я покупаю только нужное, — возмутился сын с полным ртом еды.

— Не могу понять, как вообще можно променять еду эльфов на то, что продают у вас в школе на обед, — покачала головой Гермиона, наблюдая за метаниями мужа, собирающего вещи в сумку. Они все сегодня здорово проспали.

— Мам… — протянул ребенок, пытаясь прервать ее поток мыслей.

— Неважно, в Хогвартсе тебя вновь приучат к нормальной еде, — махнула она на него рукой.

— Да, главное, чтоб до этого времени никому не пришлось лечить гастрит. Все, я побежал, люблю вас, — Малфой быстро поцеловал в щеку жену и сына и растворился в воздухе с громким хлопком, не дождавшись ответа.

— Ты должен был уйти в школу три минуты назад, — напомнила Гермиона Скорпи, поставив в холодильник сок.

— Попрошу Тинки, чтоб перенесла меня, — он оттолкнул тарелку от себя, вытирая руки салфеткой. — Что? Это чрезвычайная ситуация! — ответил мальчик на укоризненный взгляд матери.

Домовая появилась на кухне, помогая Скорпиусу натянуть на себя куртку. Проверив все учебники на сегодняшний день, она схватила его за руку и щелкнула пальцами, переносясь в какой-то безлюдный переулок за пол-квартала от школы Малфоя-младшего.

Гермиона выдохнула, улыбаясь. Сумасшедший дом. У Драко сегодня были сборы по случаю облета нового поля, и он с самого утра носился по Мэнору, пытаясь собрать все свои вещи. Десяток домовых предлагали ему свою помощь, но Малфой никогда не отказывался от ежеутреннего ритуала — все сделать самостоятельно.

Гермиона кинула взгляд на время, заходя в ванную и закалывая волосы. Через два часа у нее была встреча, так что сегодня это она была падаваном у Скорпи, который вечно ел в последнюю минуту. Надеясь, что они с Тинки успели в школу и их не заметил какой-то зевающий таксист, проезжающий мимо переулочка, Гермиона подкрасила ресницы, готовясь к ответственному дню. Ей вспомнился разговор на прошлой неделе, который завел Драко, и ее губы озарила улыбка.

Он хотел еще одного ребенка. Гермиона не ожидала этого от него, ей казалось, что Малфой только недавно отошел от пустышек, подгузников и неконтролируемых летающих предметов по комнате, потому что малышу вдруг стало скучно в колыбели. Скорпиус взрослел, и сердце девушки сжималось, когда она думала, что через каких-то пару лет он поступит в Хогвартс, и они будут видеть его только на зимних каникулах и летом. Этого было катастрофически мало.

Драко знал, что, возможно, в конкретный момент Гермиона будет не готова из-за дел в Министерстве, но просил подумать над еще одним малышом. И она думала. Думала каждый раз, когда Драко играл со Скорпи на заднем дворе, уча его делать трюки на метле, когда следил за успеваемостью сына с нанятыми гувернантками, которые обучали Малфоя-младшего азам магии, когда он целовал мальчика на ночь, смотря как на самое дорогое в жизни. И ей хотелось узнать, что было бы, если бы у Малфоя родилась дочка. Ее воображение рисовало маленькую светловолосую задиру с его привычками, чертами, манерами. Драко все повторял в шутку, что им пора задуматься над тем, как сделать ребенка, который хотя бы что-то возьмет от матери. Гермиона поддерживала эту тему, но на самом деле ее бы устроило, если все их дети будут точной копией отца.

Бросив заколку в косметичку, она перекинула волосы на одну сторону, выйдя в коридор. Гермиона остановилась так резко, что ей пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть на каблуках. Странное, вязкое, совершенно неестественное чувство окутывающей паники будто бы сконцентрировалось в один момент и вылилось ушатом ей на голову.

— Тинки? — позвала Гермиона, заставив себя сделать несколько шагов вперед.

Домовой не было дома. Да, все верно, она обычно следила за тем, чтобы Скорпи в безопасности дошел до школы, и только потом возвращалась. Стряхнув с себя наваждение, Гермиона спустилась вниз, вспомнив, что оставила палочку на кухне. Благодаря особенным чарам, она могла совершать простые манипуляции в Мэноре и без ее помощи. Девушка уже даже забыла, когда в последний раз таскалась дома с палочкой так, будто это было продолжением ее руки. Гермиона сцепила зубы, решив, что если эта чертовщина не прекратится, она пойдет к психологу. Или пожалуется Джинни. Или поговорит с Илоизой. Возможно, у нее один из тех женских кризисов, о которых пишут в «Спелле» так часто, что если все их пересчитать, то получится, что в среднем ведьма испытывает по одному кризису в пять часов.

Завернув заугол, Гермиона практически успокоилась, пока не подняла голову. У нее возникло чувство, будто она провалилась в кроличью нору, и все ее органы, все до единого сместились, сжавшись в ком в горле.

— Не ожидала, грязнокровка? — оскорбление, слышимое ею так давно, что почти забылось, перестало иметь любое значение, но только не от этого человека.

Потому что именно рука этой особы когда-то вырезала вечное напоминание на ее коже, которое затянулось, но все еще виднелось, если приложить усилия. Посреди ее кухни, ее дома стояла Беллатриса Лестрейндж, ухмыляясь во всю силу своего безумия.

***

Первичный инстинкт, который не в силах было вытравить ни гриффиндорскому воспитанию, ни благородству, ни смелости, толкнул ее в спину, приказав бежать. Много лет в Мэноре прошли не зря, и она могла с закрытыми глазами ориентироваться в этих коридорах. Оставалась лишь одна проблема — та, кто ее преследовала, умела это ничуть не хуже.

Гермиона была уверена, что видела открытое окно в большой гостиной. Ноги понесли ее туда, но луч, содержавший в себе чистый концентрат боли, настиг девушку раньше, чем она смогла выбраться из особняка. Связки натянулись в истошном крике, когда Гермиона упала перед огромным ненавистным столом, который до сих пор казался ей дико неуместным.

— Никогда не думала, что когда-либо буду лицезреть подобный позор — грязнокровка в родовом поместье моей семьи, — спокойно проговорила Беллатриса, размеренно ступая по ковру. — Без палочки, без защиты, чувствуя себя здесь в безопасности.

Гермиона откашлялась от крика, отползая назад. Ее глаза фокусировались на лице Лестрейндж, и она не могла найти ни единого признака того, чтобы та была обезумевшим приведением.

— Что ты такое? — прохрипела Гермиона, пытаясь залезть за другую сторону стола, в надежде, что их разделит хоть что-то.

— О, ты, наверное, крайне озадачена тем, почему, несмотря на защиту, я появилась тут? — женщина безумно хохотнула, словно проговаривала давно выученную байку, но которой никак не находился повод для рассказа. — Но тебе даже в голову не пришло, что этот дом — лоно моей семьи, которую ты отравила. Ведь от мертвых родственников не ставят защит, верно? Круцио!

Чертово дежавю, эта чертова комната. Только теперь не было свидетелей. Не было Драко. Драко. Она молилась, чтобы с ним все было в порядке. И надеялась на то, что он сможет жить после того, что произойдет.

— Дра…ко… — его имя вылетело из горла надрывно, но Лестрейндж знала, о чем ее спрашивала Гермиона.

— Не переживай, я позабочусь о том, чтобы он излечился, — она зарыла пальцы в ее волосы, резко потянув вверх. Еще чуть-чуть, и Гермиона была уверена, что та свернула бы ей шею. — Что ты ему подливала? Что ты сделала с ним? — взгляд женщины упал вниз на руку девушки, и ее лицо исказила гримаса отвращения. — Это тебе никогда не принадлежало.

Пытая Гермиону болевыми заклинаниями, Белла магией пыталась вырезать фамильное кольцо, пусть даже вместе с кожей. Однако драгоценность даже не думала сдвигаться, удерживаемая волшебством бракосочетания. Оставаясь там, где находилось по праву.

Гермиона откатилась в агонии, сплевывая кровь, образовавшуюся от внутренних повреждений, доставляя неимоверное наслаждение своей мучительнице.

— Ты умерла. Я видела, как тебя одолела Молли, — произнесла гриффиндорка, смотря из-под лба на объект своей ненависти.

— Неужели ты думала, что после стольких лет бок о бок с Темным Лордом я не найду способа вернуться? — хохот Беллатрисы отскочил от стен, явно выдавая триумф, которого она жаждала многие годы. — Ты отравила все, к чему приложила свою грязнокровую руку, но я очищу это.

Мысль о том, что Лестрейндж сделала крестраж была настолько омерзительной, что вызывала рвоту. Буквально. Желудок Гермионы сжался, и ее точно вырвало бы, если бы она что-то поела с утра. Утро, где она пыталась уговорить Скорпиуса взять еду, приготовленную эльфами, и наблюдала за суматошными сборами своего мужа казалось таким далеким, будто это было на расстоянии миллиона световых лет от происходящего сейчас. Время было забавной штукой, когда подходило к концу. Пожалуйста, пусть она не доберется до них, пусть этого не случится.

— Возможно, у тебя есть последнее желание? — спросила Белла, направляя на нее палочку. — Возможно что-то о Скор-пи-у-се? — она пропела его имя, зная, какую реакцию это повлечет.

— Не смей трогать моего сына, — сжала зубы Гермиона, не в силах поверить, что Лестрейндж и о нем знала.

— О, не переживай, он будет первым, кем я займусь, — ухмыльнулась пожирательница и, стрельнув светло-зеленым лучом в грудь девушки, прервала диалог, погасив свет жизни в глазах гриффиндорки.

***

— Да плевать, мы их сделаем, даже если наш вратарь будет под Остолбеней всю игру, я вам клянусь, — Ричард засмеялся, бросая свои вещи на скамью.

Драко сощурился от ветра и, расстегнув сумку, рылся там, думая о том, что сегодняшнюю тренировку не испортит даже надвигающийся дождь.

— Черт… — пробормотал он, доставая со дна все и не находя нужного.

— Что не так? — повернулся к нему товарищ по команде, надевая куртку в желании спастись от ветра.

— Забыл дома свой снитч, — ответил Малфой, бросая вещи обратно в сумку.

— Не проблема, здесь должен быть один.

— Нет, — протянул Драко, — я всегда начинаю игру на новом поле со своим снитчем. Традиция победителей, — усмехнулся он.

Парень подумал о том, чтобы призвать Тинки, но потом вспомнил, что, скорее всего, она занималась опаздывающим Скорпиусом. Так что он решил ее не тревожить, чтобы домовая не разрывалась между двумя хозяевами. К тому же, Драко точно знал, что младший победит.

— Окей, мы прикроем тебя, тренер все равно всегда задерживается минут на пять, — ответил Ричард, присаживаясь.

Малфой кивнул, быстро добежав до зоны, где можно аппарировать, и через секунду оказался в собственной кухне. Быстрый взгляд на часы показал, что прошло немного времени, так что жена еще должна была быть дома.

— Гермиона! — Драко позвал ее, поднимая тарелку с фруктами, стоящую на подоконнике, предполагая, где мог находиться его снитч.

Черт побери Фрэнка, у которого день рождения матери пришелся как раз на момент, когда дворецкий ему нужен. Драко оглянулся, не услышав ответа, и подумал, что, возможно, Гермиона вышла раньше, но, отведя взгляд левее, Малфой увидел палочку, без которой она вряд ли ушла бы в Министерство. Цокнув языком, он обогнул угол, чтобы подняться на второй этаж, и наступил на осколки, являющиеся когда-то вазой, с которой эльфы протирали пыль по пятьдесят раз на дню.

— Гермиона! — тревога так быстро ожила в Малфое, проносясь по телу, что парень не заметил, как увеличил шаг, но ему не пришлось бежать долго.

— Здравствуй, Драко, — его окликнул до ужаса знакомый голос.

Шок, застывший в глазах парня, вмиг сделал взгляд цвета бури стеклянным. Словно вся жидкость в организме превратилась в прозрачную твердую пленку, пригвождая его на месте. Оборотное? Что за черт? Но никто не мог пробраться в Мэнор под каким бы то ни было оборотным, если он не являлся частью семьи. И в этот момент все стекло будто треснуло, скопившись у него в горле, порвав кожу насквозь.

— Гермиона! — крикнул Драко, оттолкнув тетку с прохода и падая на пол. — Нет, нет, нет…

Он повторял эти слова, словно мантру, подобно сумасшедшему.

— Ты не могла, просто не могла… — Малфой тряс ее тело, пытаясь выудить из горла девушки издевку, хрип, что-нибудь, что значило бы, что его жизнь не закончится вот так, здесь: держа тело любимой в руках, посреди пропитанного кровью ковра и вздувшихся вен от пыток.

Мэнор мог рушиться, мир мог гореть, но абсолютно все в нем сосредоточилось на карих глазах, которые больше не принадлежали его жене — яркие, искристые, с поволокой, когда он ее касался, и злостью, когда что-то шло не так, как она хотела. Абсолютно неживые. Осознание будто макнуло его в гору снега, опалив лицо. Он сцепил зубы, действуя на автомате. Драко поднялся, сжав в руках палочку.

— Это была милая сцена, — вздохнула Лестрейндж со степенью сострадания, будто узнала, что ее любимое блюдо в ресторане было изъято из меню.

— Ты… — Малфой прошипел, словно змей, он мог поклясться, что превратился в ту секунду во что-то иное, потому что в нем не осталось ничего человеческого.

— Я, возможно, прощу тебе твою ошибку, племянник. Если ты будешь вести себя достойно, — ответила Белла, подходя к нему ближе на несколько шагов. — И ты ничего не сделаешь. Мне хватит всего одного слова — Скорпиус.

Воздух перестал циркулировать по легким, словно лопасти блендера, который в прошлые выходные перевернул Скорпи дома у бабушки с дедушкой, изрезали все внутри.

— Ты его не тронешь, — уверенно произнес Драко, чувствуя, как его трясет от желания мести. Такой кровавой, что этой жижей можно было бы залить весь Лондон.

— О, я бы не стала. Возможно, он последний достойный из Малфоев, — хмыкнула Беллатриса. — Но стоит со мной чему-то приключиться, мальчишка умрет так же болезненно, как и твоя женушка. Просто подумай об этом.

Кажется, его мозг перестал обрабатывать информацию, которой было слишком. Он просто превратился в бочку, доверху наполненную болью и шоком.

— Тинки! — позвал Драко в воздух. — Мики! Кэрин!

В его ум не приходило больше никаких имен эльфов, но и их было достаточно.

— Неужели ты не знаешь, что приказы эльфам могут отдавать все члены семьи? — спросила Беллатриса фальшиво невинным голосом, из-под лохматых лоскутов волос. — Ты о многом успел забыть в мое отсутствие.

— Где мой сын?

— Ты его увидишь, с ним все в порядке. Пока, — добавила Лестрйндж, обходя большой стол. — Я поступила более благородно, ведь грязнокровка убила мою дочь.

— Она ничего ей не сделала, — выплюнул Драко слова, наблюдая за теткой со все еще поднятой палочкой.

— Лучше бы она убила ее! — воскликнула Белла, вмиг лишившись спокойствия. — Это была бы более достойная смерть, чем лишить магии, выбросив в мир, как магглу! Я знала, что Делфи понадобится моя помощь на этом пути, так что я позаботилась о своем возвращении, но эта сука успела раньше!

Беллатриса перевела дух, взглянув на бездыханное тело на полу, и это, видимо, придало ей сил.

— Но я прощу тебя, Драко. Я понимаю, грязнокровка могла тебя опоить, наложить заклинание — женщины бывают очень коварны, если хотят добиться своего, — произнесла она ласковым голосом, подходя к нему ближе и совсем не опасаясь палочки, потому что знала, что уже обезоружила его. — И у нас будет шанс выстроить все заново без мусора и гнили. Вырастить Скорпи настоящим Малфоем. Ведь мы семья.

Тетка прикоснулась холодной рукой к плечу племянника, и Драко показалось, что от нее будто все еще веяло могильной гнилью. Словно ее на самом деле откопали из-под земли. Это касание сжало в себя целый мир и оборвало все внутренности Драко, потому что впервые он осознал, насколько горько чувствуется настоящая безысходность.

Его палочка упала на пол и, покатившись, остановилась у руки единственной, кто мог бы опять вдохнуть в него жизнь. Но жизни в которой больше не было.

***

Несмотря на май, весна не радовала хорошей погодой. Запахнув на груди пальто, которое оказалось весьма кстати в негостеприимной Финляндии, Малфой окинул глазами место, где последний раз бывал в пятилетнем возрасте. Рыжий особняк практически не изменился, хотя вряд ли он мог доверять своим воспоминаниям. Драко прикоснулся рукой к воротам, и они открылись, ни секунды не мешкая, признав настоящего хозяина этих стен.

Он вошел в особняк легко, даже не потрудившись постучать. Наверное, хорошим тоном нужно было бы оправить письмо о своем визите, но Драко было насрать на хороший тон в данный момент. Переступив порог дома, некогда принадлежавшему их семье, он практически сразу же наткнулся на знакомые глаза, в которых читалось неожиданное понимание.

— Драко, — произнесла девушка на выдохе.

Неказистый подросток превратился в женщину, но не потеряв при этом ту доброту во взгляде, которая читалась так отчетливо даже сейчас, что хотелось от нее отмахнуться, как от назойливой мухи.

— Мойра, — кивнул Малфой, сохраняя дистанцию.

— Я знала, что ты придешь.

— Правда? — поднял брови парень. — Неужели дар твоей бабушки передался тебе?

— Не нужно быть провидцем, чтобы ожидать твоего визита, — покачала головой девушка. — Я видела газеты. Мне хотелось прийти на похороны, но…

— Ты знаешь, что я здесь не для того, чтобы спрашивать тебя, почему ты не присутствовала на панихиде, — оборвал ее Драко.

— У меня нет того, что тебе нужно, — сказала Майра и обернулась на плач ребенка.

— Нет, есть, — Малфой сократил между ними расстояние буквально в пару шагов, — и ты достанешь это.

— Мой дед…

— Твой дед не был идиотом, так что не делай такого из меня, — парень не дал ей даже слова сказать. — Он не избавился от этого маховика. Твой дед всей жизнью пожертвовал ради этой работы. И ты хочешь убедить меня в том, что он его уничтожил? Не выйдет.

Мойра сглотнула, сделав шаг назад, и сжала губы в сострадании.

— Это тебе не поможет. Не заберет твою боль.

— Послушай, Мойра, — произнес Драко еле слышно, и было видно, что парень терял терпение. — Я не хочу тебе зла и не хочу принять боль тебе или твоему ребенку, но ты должна знать, что я пойду на все, чтобы получить то, что мне нужно. И никого не пощажу.

Женщина вздохнула, опуская руки в поражении. У нее даже не было палочки, ведь она бы ей не помогла. Угрожать сквибу, как угрожать ребенку, но в тот момент Драко плевал на все это. Была только цель, и способы ее достичь не были так уж важны.

Отступив, Мойра медленно подняла платье, заходя за поворот, где, как он помнил, находился спуск в подвал. Не было никакой надобности следовать за ней, она бы не смогла сбежать. Идя на плач младенца, Драко зашел в комнату и посмотрел в деревянную кроватку, где лежал малыш. На его подушке блестящими нитями было выведено «Патрик». Он покачал люльку, немного успокаивая ребенка, потому что тот сильно напомнил ему Скорпи, хотя внешне между детьми не было никакого сходства.

Мойра вернулась, спокойно взирая на гостя, не боясь того, что он находился рядом с ее сыном. Она так четко читала в его глазах отчаяние, что у девушки болело сердце.

Мойра отдала ему маховик, лежавший в подвале уже несколько лет после смерти деда, и знала, что это не принесет ему ничего хорошего, но точно также знала, что вряд ли уговоры его остановят.

— Тебе нужно смириться, — еле слышно сказала она, поднимая Патрика на руки. — Тебе нужно жить дальше.

— Чтобы жить дальше, мне нужно хотя бы жить, — хмыкнул Драко, понимая, что еще никогда не был так прав.

Его сердце будто перестало качать кровь, разгоняя жажду жизни по телу. Он превратился в чертову банши, хуже привидения, делая вещи по наитию. Ему было плевать на ужасы, которые творила Лестрейндж в своем сумасшествии, ему было плевать даже на те вещи, которые приходилось делать ему, чтобы держать ее цепкие пожирательские руки подальше от сына.

***

Скинув пальто в прихожей Мэнора, Драко посмотрел, как Фрэнк поднял его, повесив на место.

— Мистер Малфой, к вам… — начал дворецкий, но хозяин уже увидел, кого принесла нелегкая.

— Ты все-таки ходил к ней, — вздохнул Блейз, поняв все по взгляду друга. — Я умолял ее не отдавать тебе его.

— Чего тебе нужно, Забини? — Малфой прошел мимо, заходя в гостиную и наливая себе в стакан бурбон, пока Блейз внимательно следил за действиями слизеринца.

— Мне нужно, чтобы ты пришел в себя, Драко, — он обошел стол, чтобы встать напротив. — У тебя есть Скорпиус. И ты ему нужен.

— Не смей говорить мне про сына, — Малфой гневно ткнул в друга пальцем. — Я делаю все, чтобы он был в безопасности. Беллатриса больше не может проникнуть в Мэнор, но она может многое. И я не могу сохранять его безопасность, постоянно пряча. В этом мире безопасности просто нет.

— Что ты можешь сделать?! — повысил тон Забини. — Тебе неизвестно, сколько у нее еще крестражей, может, она успела их наштопать, как Реддл, мы не…

— У нее не хватило бы сил, — покачал головой Драко, садясь на диван. — Беллатриса сказала, что сделала один после того, как родила Делфи, это значит, что она его уже использовала. И не успела бы сделать еще, это слишком затратно.

— Лестрейндж могла сказать тебе все, что угодно, Салазар! — простонал друг. — Ты можешь кормить ее баснями сколько угодно, она чокнутая, но не дура. Беллатриса прекрасно знает, что ты любил Гермиону, и никогда не будет доверять тебе, плевать, сколько людей ты убьешь ради информации, — Блейз замолчал, вздохнув. — Сосредоточься на Скорпиусе, ему нужно, чтобы…

— Ему нужна мать! — Малфой гаркнул на него, расплескав спиртное. — Я не хочу до конца жизни видеть эту дыру внутри Скорпиуса, потому что ее невозможно будет залатать, даже если мы остановим Лестрейндж.

Слизеринец напротив провел руками по лицу, заглядывая во все коробки внутри своей головы в поиске нужных аргументов.

— Нам всем больно, дружище. Всем. Поттер, Уизли, черт, она была им сестрой. Они знали ее с одиннадцати лет. У них тоже отобрали семью.

— Сравниваешь их боль с моей, да? У них отобрали семью? — усмехнулся Драко, но улыбка тут же стерлась с его лица, и это было поистине жутким зрелищем. — У меня отобрали часть меня.

— Я говорил это для того, чтоб ты увидел, что даже через призму своего горя им дошло то, что никак не может дойти до тебя! Иногда смерть случается не просто так, Драко! — Забини кричал, но ему казалось, что никакой размер децибел не способен достичь ушных перепонок лучшего друга. — Мы сделали все, мы убили Лестрейнджей, лишили Делфи сил, но она все равно погибла. Перемотай время, мы найдем крестраж Беллы, уничтожив его, и она умрет другим способом. Неужели ты не видишь, что ничего не помогает?

Малфой толкнул Забини в грудь так сильно, что тому пришлось ухватиться за стол, обрушив все хрупкие предметы на нем, разбив их в хлам, чтобы устоять на ногах.

— Не говори мне, что ничего не поможет. Просто заткни пасть, Блейз, — прорычал Драко.

— Ты не знаешь, зачем она умерла. Возможно, без ее смерти не может произойти чего-то важного. Может быть, Скорпиусу нужно это пережить, возможно, тебе, я не знаю, — покачал головой Блейз, не сдаваясь. — Одолел бы Поттер Волдеморта, если бы его родители были живы и в нем не было той вселенской злобы и жажды отомстить? Вряд ли, — он вздохнул, приблизившись и положив руку на плечо друга. — Ты уже делал это. И она умерла снова. Потому что иногда смерть — это просто судьба.

— В тот раз туда перенесся Скорпиус, мы не знали точной даты, когда она умрет. Теперь отправлюсь я, и мы будем знать, — Драко отошел, сбрасывая с себя ладонь итальянца. — Мы будем знать все до мелких деталей, чтобы это предотвратить. Мне не нужно понимание, Блейз. Мне нужна Гермиона.

— Малфой, мы не знаем, сколько раз уже повторялась эта история. Ты не можешь просто рушить сотни жизней раз за разом отматывая время, чтобы вернуть ее.

— Ты правда не понимаешь, да? — хмыкнул Драко, смотря на собеседника. — Если нужно будет, я легко разрушу тысячи.

Равнодушие, с которым он произнес эту фразу, отдалась холодом в затылке Забини. После смерти Гермионы Малфой поменялся так стремительно, что мулат едва ли узнавал в нем прошлого Драко. Но ничего не могло заставить его бросить друга. Но иногда это переходило все грани, как сейчас.

— Поэтому, Блейз, тебе пора, — продолжил Драко убийственно спокойным голосом. — Ничего, из сказанного тобой не может изменить моего решения. И если ты попытаешься меня остановить, что ж… я бы советовал тебе этого не делать.

Забини никогда не чувствовал опасность рядом с Малфоем, никогда не ожидал от того удара в спину. Они были лучшими друзьями столько, сколько он себя помнил. Но сейчас Драко напоминал лишь блеклое зеркало себя настоящего: разбитый, отчаявшийся и… готовый на все. Мулат покачал головой, выходя из гостиной и аппарируя в молчании. Он хотя бы попытался.

Малфой достал маховик, осмотрев его. Сотни маленьких драгоценных камушков сверкали в руках, ловя солнечные лучи.

— Мистер Малфой… — начал дворецкий, но тот перебил его уставшим голосом.

— Фрэнк, если ты хочешь меня отговорить, то лучше закрой рот. И это не просьба. Мне нужно сделать все, пока Скорпиус не вернулся, сегодня он, наконец, ночует дома.

Дворецкий вздохнул, делая несколько шагов назад, повинуясь. Ему нужно было забрать почту и ответить на письма, в которых Драко просили, настаивали, угрожали вернуться в команду, но он их даже не открывал. Фрэнк пошел по своим делам, зная, что если хозяину все удастся, то через пару секунд его больше не будет существовать в этой плоскости времени. Ни его, ни писем, ни свежей могилы на семейном кладбище Малфоев.

— Нам хватит года, — произнес сам себе Драко, склоняя голову и еще раз осматривая механизм.

Три больших поворота, и она будет рядом. Он усмехнулся, представляя, как ему придется делить ее с собой же и умирать от ревности. Хотя, это стоило всего, она стоила чего угодно.

Один поворот, и Драко знал, что больше никуда ее не отпустит. Что если понадобится, он закроет Гермиону в темницах в день, когда его жену убили, привяжет к себе, создаст ей хренов крестраж, только бы с ней ничего не случилось. В этот раз нет. Второй поворот, и грани реальности начали расплываться, что говорило о том, что интуиция Малфоя не подвела — Билиус работал над маховиком после того, как тот вернулся к нему в руки.

Вращая маховик, Драко не услышал, как скрипнула входная дверь, и сумка сына упала в шкаф — несколько лет Гермиона пыталась добиться того, чтобы он не бросал свои вещи на пол, надеясь на эльфов, но он стал выполнять это только после ее смерти.

— Пап! — Скорпиус нахмурился, зная, что отец должен быть дома, несмотря на то, что он сегодня вернулся пораньше. — Пап, ты дома? — мальчик завернул в гостиную, идя на странный звук трясущейся посуды, будто состоялось землетрясение, которое затронуло только Мэнор.

Третий поворот, и круг замкнулся, чтобы история повторилась вновь.