Новогодний сюрприз или, Как не утонуть в утином озере (СИ) [НатАша Шкот] (fb2) читать онлайн

Пролог

События дней наших

31 декабря

Где-то в горной деревушке на окраине леса

Варька, зевая, заканчивала нарезать картофель для оливье, когда ее внимание привлек пиликнувший смс-кой мобильник. Она спешно вытерла руки о фартук и, на носочках, стараясь не шуметь, чтоб не разбудить задремавшего (наконец-то) Гордея, подошла к телефону.

Смс было от мамы: «Доча! Ты видела? Снег валит, не прекращаясь! Может собирай Горыныча и дуй к нам, пока не поздно? Могу Ваську за тобой прислать!» Девушка выглянула в окно, но из-за плотной стены белого цвета рассмотреть что-либо было невозможно.

Она задумалась на мгновение и настрочила ответ: «Мамуська, Горыныч только заснул, начну собирать — разбужу! Я сама напишу Ваське, когда малoй проснется!»

Ответ не заставил себя долго ждать: «Ладиком! Но если не прекратится, то уже через час к вам не добраться! Будете встречать Новый год как в сказке — Варвара-Краса и Змей Горыныч! (и три хохочащих смайлика)»

Варька улыбнулась любимой маминой шутке и вновь заглянула через приоткрытую дверь в детскую (она же и спальня), в которой мирно посапывал полугодовалый сынишка Гордей, любовно прозванный домашними Горынычем. Нет, он был хорошим мальчиком, вот только орал… часто и подолгу. То колики одолевали, а теперь вот зубки полезли.

Две ночи Варька не спала, постоянно качая малыша, а тот все плакал и плакал, успокаиваясь на короткое время, зависнув на маминой груди. День, накануне долгожданного Нового года, выдался тоже тяжелым, хнычущий малыш не отпускал мать ни на секунду, задремав лишь к вечеру.

Хорошо, что праздничную елочку украсила накануне, иначе сегодня просто не хватило бы сил. Постоянно зевая, Варька едва успела принять душ и заправить оливье, когда мигнул и погас свет.

— Ё-моё! — в сердцах выругалась она, — этого только не хватало!

***

Пиликнул телефон, извещая об очередной смс-ке от мамы: «Без паники! Васька за вами выезжает!» Девушка настрочила быстрый ответ: «Ма! Отменяй Ваську! Я смертельно устала! Горыныч спит, я тоже лягу! Если повезет, хоть высплюсь!»

Мама, та еще телефонная маньячка, ответила уже через секунду: «Эй, а как же праздник? Не раскисать! Едем за вами!» Но Варька уже приняла решение: «Ма, правда! Устала, ничего не хочу! Завалюсь в постель, пока Гордюха спит, а праздничного лимонаду выпью завтра утром! Празднуйте без нас! Целую! С наступающим!»

Но мать еще долго сопротивлялась, забрасывая сообщениями: «Точно? Ты уверена? А еда у вас там есть? А тепло ли? А свечи, свечи есть? Вдруг света не будет долго? А у нас все-таки генератор! И шуба твоя любимая! И уточка с яблоками! Варька! Ну какой же Новый год без вас??? (и с десяток разных смайликов, выражающих винегрет маминых эмоций).

Пришлось убеждать: «Ма! Печь натоплена, в доме жара! Свечей нет, но есть аккумуляторная лампа. Из еды целая миска оливье! Переживать не о чем! Все! Я спать! Телефон отключаю, а то знаю вас, поспать не дадите! До завтра! Люблю!» и отключила мобильный.

Варька сбегала в кухню, проверила печь, подбросила дровишек. Те весело затрещали, разбрасывая искры. «Все, теперь до утра жара будет!» На секунду зажмурилась от удовольствия, облокотившись о белую родную печечку, впитывая исходящее тепло. «Какой все-таки у нас с Горынычем домик чудесный!» Тупой укол в сердце проигнорировала, даже в глубине души не соглашаясь, что всё же кое-чего для счастья-то и не хватает…

Спрятала в холодильник миску с оливье, выпила на ночь чашку молока и побрела спать. Переоделась в теплую пижамку, еще раз убедилась, что Гордей спит и с чистой совестью улеглась в постель, оставив на столике включенную лампу, выбрав самый тусклый режим, чтоб хватило до самого утра. В сон погрузилась сразу, едва голова коснулась подушки, не на секунду не испытав сожаления о том, что пропустит любимый праздник.

***

Но поспать ей сегодня была не судьба! Через каких-то полчаса девушку разбудил детский плач. Она вскочила, запуталась в одеяле, кое-как обула тапки и подскочила к детской кроватке. Каково же было ее изумление, когда она увидела безмятежно спящего Горыныча?

«От усталости плач начал сниться!» решила она и побрела досыпать. Но тут вновь раздался детский крик! Варька замерла, прислушиваясь. Точно! Звук доносился с улицы. «Ой, мамочки! Ребенок? Откуда? Там же лес!» Страх липкими лапами сжал сердце, но девушка прикрикнула сама на себя: «Ага! Ты спросонья еще в ведьм-завлекалок поверь!»

Но плач повторился еще и еще. Встревоженная девушка вышла в сени, натянула старый тулуп, в котором ходила кормить хозяйство и открыла входную дверь. Хорошо, что дверь открывалась во внутрь, иначе, из-за наметенных сугробов, сделать это было бы трудно.

— Эй! Кто там? — несмело крикнула в темноту, молясь, чтоб детский плач ей примерещился. На улице было темно, хоть глаз выколи. Снег, наметя сугробы местами до пояса, а кое-где и до груди, наконец успокоился, словно устал, проделав немалую работу. Темные тучи все еще висели плотным покрывалом, не давая пробиться лунному свету.

— По-мо-ги-те… — услышала Варька слабый голос и вновь захныкал ребенок.

— О Боже! Кто здесь? — девушка ринулась на голос, слишком медленно пробираясь сквозь огромный сугроб, помогая себе руками. Те сразу заледенели.

— По-мо-ги-те… — повторил голос где-то левее и Варя смогла определить откуда он доносится. Детский плач и чей-то стон послышался со стороны птичьей загородки. «Кого туда могло занести? И как? Там же лес и озеро для уток!» Она поползла на звук голоса, ругаясь, на все: на снег, на тех кто стонет в ее озере, на отключение света и вообще на злую судьбинушку.

— Эй! Где вы там? Чего затихли? — крикнула она, когда детский плач вдруг прервался.

— Мы здесь! — прохрипел кто-то рядом совсем, — хо-ло-дно!

— Я сейчас! Угораздило же вас в мое утиное озеро попасть! — бурчала она, с трудом нащупав и открыв деревянную калиточку, — так, еще немного! — дальше дело пошло скорее, в загородке снега было поменьше, — почему ребенок замолчал? Он тоже в воде? — спросила она запыхавшись.

— Н-нет! Она в кре-сле! — судя по голосу девушка была совсем рядом с пострадавшими.

***

И тут свершилось чудо! Луна все-таки вынырнула из-за тучи и осветила Варькин птичник. Взору открылась забавная картина!

Птичник у Варьки был не особо большой, с мелким озерцом по середине, в котором утки и гуси любили плескаться до самых морозов. Просто в озерце бил подземный ключ, благодаря которому вода никогда не замерзла, лишь, в высокие морозы, покрывалась коркой.

Вот луна и осветила птичник, который в данный момент пустовал, потому как птицу перевели в зимний сарай. Припорошенный снегом и, судя по всему, по колено в воде, стоял мужчина с детским автокреслом в руках! На спине у него висел рюкзак, который в данный момент больше походил на горб. Девушка, перенервничав, едва со смеху не прыснула, но вовремя одернула себя. «Нельзя же так! Они оба могут заболеть! Сначала вызволю, а уже потом узнаю, каким чудом они попали в утиное озеро»

— Вот вы и нашлись! Сможете передать мне кресло? Я отнесу ребенка в дом, а затем вернусь за вами! — нарочно бодрым голосом обратилась она к «снежному человеку», как мысленно обозвала незнакомца.

— С-мо-г-гу на-вер-ное… — «снежный человек» зашевелился, попытавшись протянуть руки вперед, но заледеневшие конечности не хотели слушаться.

— Ладно! Давайте иначе! Кресло тяжелое, с ним не выбраться! Я аккуратно заберу ребенка, а вы бросайте кресло в озеро! Идет? Или кресло жалко?

— Ни-хре-на не жал-ко! — простучал зубами в ответ «снежный человек», — се-бя и Аль-ку то-ль-ко жал-ко…

— Ой, Вы шутите! Значит точно все хорошо будет! — девушка поняла, чтоб выручить ребенка, придется и ей замочить ноги, но что делать, не бросать же их в самом деле! Она скривилась, когда холодная каша коснулась голых ступней, хлынув через край валенок. Она в который раз порадовалась, что вырыла неглубокое озерцо. Стараясь лишь не поскользнуться, сделала маленький шажок, боясь идти дальше. Вытянула руки и нащупала ребенка.

— Вот черт! — выругалась она.

— Ч-что та-кое? — промямлили в ответ.

— Ремни пристегнуты, — пожаловалась она, пытаясь на ощупь освободить ребенка, который к счастью перестал плакать. Через время ей это удалось. Бережно прижала к груди и медленно попятилась назад. Ей повезло. Из озера выбралась без проблем и что было силы помчалась к дому по своему же следу, крикнув мужику:

— Потерпите пожалуйста! Я только ребенка отнесу и вернусь! — его ответ она не разобрала, услышала лишь булькающий звук, означающий, что злополучное кресло пошло на дно.

Варька влетела в гостиную, соединённую с кухней. Там стоял диван, куда девушка и положила ребенка. В кухонном шкафу нашлась керосиновая лампу, девушка дрожащими руками пыталась разжечь ее, кляня на чем свет стоит отсутствие электричества. Наконец удалось зажечь лампу и рассмотреть ребенка.

Это была, кажется девочка, месяцев шести — семи от роду, в красном пуховом комбинезончике и розовой шапочке. Как не странно, но ребенок мирно спал! Варька с облегчением выдохнула, подоткнула со всех сторон девочку подушками, чтоб не свалилась, проверила спит ли Гордей и помчалась спасать "снежного человека".

— Д-до-до-лго, — промямлил пострадавший. Надо отдать ему должное, пока Варьки не было, он смог доплестись до края озера.

— Ребенка размещала! — запыхавшись ответила она, — а Вы молодец! Озеро переплыли! Давайте руку, помогу!

Мужчина что-то пробурчал, но руку дал. Девушка поразилась, какой ледяной она была на ощупь. Потянула мужика на себя, но он оказался слишком тяжелым для нее. Рука выскользнула, а нога поскользнулась на скользком бережке и мужик упал на колени.

В общем, с горем пополам, из озера она его вытащила, сама изрядно перепачкавшись. Он приобнял ее за плечи, навалившись всем весом. Несчастная аж крякнула. Медленно, шаг за шагом, едва переступая замерзшими ногами, они добрались до дома.

Девушка из последних сил дотащила пострадавшего поближе к печке, а сама побежала закрывать двери. А когда вернулась, сбросив мокрые валенки и тулуп прямо в сенях, наконец дали электричество. Она на секунду зажмурилась от яркого света, а когда открыла глаза громко охнула.

— Ёл-ки-на! Ты?! — заорал, а точнее пролаял хриплым голосом, сидящий на полу мужик в грязном деловом костюме, в тон ему кашемировом (бывшем кашемировом) пальто и… в одном ботиночке на тонкой подошве.

— З-дра-сте… Я… к-кажется…

Глава 1

Более ранние события

— Ёлкина! Бл-и-и-и-на! Ты бы видела! — прокричала в телефонную трубку возомнившая себя закадычной подругой, сокурсница Танька Баева, — все девки на потоке едва кипятком не обосц… когда он вошел в аудиторию!

— Тань, у меня температура 39 и 2! Мне только что укол сделали, чес слово, я не соображаю, — простонала Варька и с грустью подумала, что Трындычиху теперь не заткнуть.

— Это… гора в костюме! Варька, я таких мужиков даже в кино не видела! — словно не слыша, продолжала Танька, — Инка Мазенцова сказала, что он друг ректора и будет читать нам экономику до конца года! Еще она сказала, что у него свой бизнес и он… — она понизила голос до шепота, — далеко не беден!

— Инка Мазенцова первая сплетница, меньше верь ей! — слабо просипела в трубку Варьку, — давай поговорим, как поправлюсь, а?

— Не, я думаю Инка не брешет! У нее у самой на него глазки заблестели! Эх, Ёлкина! Жаль, ты не видела этот шкаф в костюме! Настоящий Терминатор! Не, не Терминатор! Илья Муромец! Точно! Будет он у нас Муромцем!

— О нет… только не это! Танька, кончай ты уже со своими кличками! — возмутилась болеющая, — доиграешься же!

***

Была у Таньки такая дурацкая привычка — окружающим клички давать. И причем, не всегда забавные, а очень даже обидные.

Вот например, добряку-толстячку Сашке Семёнову она дала кличку Котлета, за пристрастие к этим самым котлетам. А спортсмену-велосипедисту Славику — Педалик!

Но это еще ничего, больше всех не повезло Ритке из параллельного потока, схлопотавшей кличку Сиська (чистая правда!) за грудь 5 размера и ее подруге Катьке, нареченной Трусами, за ношение экстремальных мини-юбок.

Были и другие «жертвы» злого язычка девушки, обидно названные Зубаткой, Наф-Наф и Биби, так что Илья Муромец в этом списке звучал, как комплимент. Хотя это в первые, когда Танька дала кличку кому-то из преподов, видимо здорово зацепил.

Варвару Ёлкину порядком раздражала эта вредная привычка, якобы подруги. Во-первых она не любила обижать людей, а во-вторых это как-то по-детски.

Сама же Баева регулярно страдала из-за своего языка, в ответку получая прозвища от оскорбленных товарищей. На первом курсе она долгое время была Бабайкой (из-за фамилии естественно), а на втором к ней намертво прилипла Трындичиха и задержалась на целых два года.

А один раз ей даже глаз подбили! Танька молчала, кто и за что, но Варька подозревала, что эту месть осуществили Сиська и Трусы, оскорбившись не на шутку. Но неугомонную Трындычиху ничего не останавливало.

Отношения Варвары и Татьяны назвать дружескими было сложно. Татьяна всем рассказывала, что отличница и староста Варвара Ёлкина ее лучшая подруга, а та скромно молчала, не опровергая данную информацию, стесняясь обидеть девушку. Так они и «продружили» три года.

В начале четвертого курса угораздило Ёлкину подхватить грипп и пропустить знаменательное событие — явление Ильи Муромца. Баева это упущение исправила, в красках расписав нового преподавателя экономики. И в плечах широк, и в ногах длин и узок где надобно… И впервые Трындычиха не приукрасила!

Когда поправившаяся староста пришла на занятия и увидала героя последних сплетен, у нее буквально отвалилась челюсть. Гордей Гордеевич Морозов (непростое имечко, да?) был мужчиной видным. Даже издалека. Его фигура больше подошла бы какому-нибудь боксеру или баскетболисту, но никак не преподавателю экономики!

Но и Мазенцова, оказывается, не соврала. Гордей Гордеевич (а попросту ГГ) по просьбе своего товарища, ректора данного университета, обязался год читать лекции. А на самом деле был рядовым бизнесменом, а если точнее, то соучредителем строительной компании среднего звена. Это информацию подтвердил сам ГГ, когда знакомился с ребятами.

Так вот, когда Варька впервые увидела Муромца (прозвище все-таки привязалось), у нее буквально челюсть отвалилась. Она шла на пары и в коридоре столкнулась с витязем в безупречно сшитом сером костюме, модельной стрижкой и дорогущим портфелем в руках. Он смотрелся нелепо на фоне обшарпанных стен их универа, ему куда больше подошел бы коридор Кабинета Министров или даже Иностранных Дел!

Варька замерла посреди коридора, наблюдая, словно в замедленной съемке, как прекрасный богатырь широкими шагами приближается к ней. Померкло все! Облупленная желтая краска стен универа, толкающиеся студенты, бегущие по своим аудиториям, звонок…

Муромец ее заметил. Цепкий взгляд выловил из толпы фигурку девчонки, одиноко стоящей и глядящей перед собой. Он даже не сразу понял, что пялится она не него. А когда понял, остановился, не смог пройти мимо таких глаз! Огромные, на половину лица, не меньше, обрамленные длинными ресницами черного цвета. Такие же черные волосы, заплетенные в простую косу, были переброшены через плечо и спускались своей обладательнице ниже талии. Да-да, коса была шикарная, толстенная!

Муромец медленно проследил длину косы, изумленно приподнял бровь, вернулся к глазам и утонул в их лазурной глубине. Но великолепный миг «глаза-в-глаза» был прерван наглым вторжением Трындычихи. Она налетела на Варьку и заорала шепотом:

— Ну! Что я говорила! Красавец? — и как ни в чем не бывало добавила Морозову, — здрасьте, Гордей Гордеич!

— Здравствуйте, Бабаева! — прогрохотал богатырским басом преподаватель и двинулся мимо учениц.

— Я Баева, а не Бабаева! — обиженно крикнула ему во след Танька.

У Варьки сердце колотилось так, что ей казалось — сломает ребра. Кровь ударила в лицо, окрасив щеки в пунцовый цвет, хорошо, что Танька ничего не заметила, ухватив девушку потащила дальше по коридору.

— Ну, что, права я была? Да? Да? Ну согласись же! — шептала она, — красавец же!

— Не-е-е-т, Танька ты была не права… — слабым голосом ответила Ёлкина.

— Шо?

— Не шо, а что! — поправила девушка, — говорю не права ты! Он не Муромец… Он — Аполлон!

Глава 2

Вот так и начались отношения Ёлкиной и Морозова и продолжались они целый год. Отношения-взгляды и отношения-улыбки. Отношения без слов, цветов и конфет. Но это, все же, были отношения… понятные лишь им двоим.

Варька не могла отвести от него взгляд, с жадностью ловя каждое слово. Он тоже любовался скромной красотой девушки, но так, чтоб это не бросалось в глаза.

Варькина симпатия на общем фоне всеобщего обожания затерялась, а вот он не мог себе позволить глазеть на студенток, а тем более заводить отношения! Студентки об этом не подозревали и наперебой пытались понравиться, устраивая на его парах едва не парад в купальниках.

Морозов был строг, пресекал любые попытки завязать флирт и через время пошел слушок, что скорее всего Муромец женат. Эта новость слегка расстроила Варьку, но, так как она все равно ни на что не рассчитывала, большего внимания этой болтовне не уделила.

***

В тот год ГГ несколько раз водил их группу в свой офис на экскурсию. Парни прищелкивали языком, разглядывая огромное здание центрального офиса, а девушки мечтательно закатывали глазки, представляя себя на месте секретарши.

— Приглашаю поработать в офисе этим летом тех, кто напишет самый лучший курсовой проект, — сказал Морозов, задержавшись взглядом на короткое мгновение на старосте, — пусть будет два победителя: парень и девушка. Парня назначу помощником бригадира, увидит стройку, так сказать изнутри. Зарплатой не обижу! А девушку… а она пусть сама выберет отдел, в котором хотела бы работать!

— А из каких отделов выбирать? — выкрикнула Баева.

— Бухгалтерия, маркетинг, продажи… — начал перечислять ГГ.

— А секретарша Вам не нужна? — хихикая спросила другая девушка и грянул смех, шуточки и подколки.

Шутки шутками, но Варина работа оказалась лучшей. Морозов не подсуживал, дал выбрать победителей самому ректору. Вот так Ёлкина получила временную работу в строительной компании «Витязь», вместе с толстячком Котлетой. Не раздумывая девушка выбрала бухгалтерию, куда и была направлена. Танька обзавидовалась, да так сильно, что все лето с Варькой не разговаривала (чему та была сказочно рада).

В «Витязе» Варваре понравилось. Главный бухгалтер Зинаида Львовна, к которой прикрепили девушку, была женщиной строгой, забрасывала Ёлкину работой, да так, что приходилось задерживаться допоздна, но девушка не жаловалась, где еще она прошла бы такую практику?

Одно расстраивало — Морозова видела крайне редко. Он почти все лето провел в командировках и в бухгалтерию заходил всего несколько раз. Девушка уже было решила, что вся та симпатия, с которой он на нее смотрел, ей примерещилась. С тоской думала о приближающемся сентябре, с приходом которого она совсем перестанет видеть объект своего обожания, так как больше ГГ читать лекции в универе не будет.

Когда август уже подходил к концу, компания «Витязь» выиграла тендер на строительство сети развлекательных центров, который по всем прогнозам должен был перевести их компанию из среднего звена в звено высшее.

По этому поводу устроился корпоратив в огромном конференц-зале, куда были приглашены все сотрудники компании, даже Варька и Котлета.

Котлета, значительно похудевший за три месяца беготни по стройкам, упорхнул бабочкой в сторону лифта, вслед за коллегами, спешившими выпить да полакомиться за счет любимой компании. А Варька, которая уже попрощалась на словах с временными коллегами, корпела над благодарственным письмом Морозову.

Подошел к концу ее последний рабочий день, настроение было грустнее некуда, веселиться не хотелось, вот она и решила провести последний час в компании с пользой. Закончила последние дела, проверила, ничего ли не забыла, уж очень не хотелось оставлять после себя, пусть даже самое маленькое, но негативное впечатление. С верхнего этажа доносились звуки музыки, поздравительные слова от боссов, шутки, смех…

Девушка смотрела в экран компьютера, пытаясь сочинить письмо герою своих грез, но что-то текст не складывался. «Уважаемый Гордей Гордеевич!» — написала она и тут же удалила, — «Господин Морозов!» — такое обращение ей понравилось больше, но на этом фантазия иссякла, все благодарственные слова казались ей то слишком сухими, то через чур громкими.

Девушку так поглотило сочинительство, что она не услышала, как открылась входная дверь. Шаги за спиной приглушил толстый ковер и она поняла, что не одна, лишь когда над ухом прогрохотал бас Морозова:

— Ёлкина! Вы почему прогуливаете?

Варька подскочила, уронила стул, больно ударила коленку и прижав руки к колотящемуся сердцу воззрилась на вошедшего.

— Я? К-когда? Н-ниразу не прогуляла… — попыталась оправдаться она.

— Да? Так прям ни разу? А сейчас? — лицо ГГ осветила коварная улыбочка.

— А… — с облегчением выдохнула Варька, уже было решившая, что он пришел ее отчитать за несуществующий прогул, — это…

— Это-это! Вас разве не пригласили на праздник? — Муромец был в неизменном строгом костюме, не смотря на жаркий август.

— Спасибо! Меня конечно же пригласили, просто… — она не могла придумать, что сказать в оправдание, ей даже действительно совестно стало, за то, что не пошла.

— Может Вас работой загрузили? — Морозов наклонился и заглянул в монитор, — «Господин Морозов!» — прочитал он вслух и вопросительно посмотрел на девушку, — мне письмо пишете? — Варька порозовела и кивнула.

— Так скажите мне устно, что там у Вас и пойдемте праздновать! — ГГ подмигнул девушке и кивнул головой в сторону двери.

— Н-ничего особенного, я просто… э-э-э… «спасибо» сказать хотела и попрощаться… — сказала наконец она.

— За что «спасибо» и почему попрощаться? — улыбка сошла с лица шефа.

— За работу спасибо, мне очень понравилось здесь работать! А попрощаться, потому что сегодня мой последний рабочий день…

— Ах, вот как… — ГГ нахмурился, — совсем из головы вылетело, какое сегодня число… Ну так это же здорово, Ёлкина! — он вдруг снова расцвел улыбкой, — отвечаю Вам «пожалуйста» и пойдемте наконец праздновать! Я, ой как, заслужил свой бокал шампанского! — он подхватил Варьку под локоток и потянул в коференц-зал, который был размером с небольшой стадион.

Варьку бросило в дрожь от его прикосновения. Пока они ехали в лифте, в котором к счастью ехали и другие сотрудники, девушка старательно играла спокойствие, но ее волнение выдавали руки, теребящие кончик косы.

— Не переживайте Вы так! — прошептал ГГ у ее уха, по-своему расценив девичье волнение, — я не дам Вас в обиду!

Варька попыталась улыбнуться, но почему-то снова покраснела. Уткнулась взглядом в пол лифта и молилась, чтоб сердце стучало не так громко.

Внутри было весело. Приглушенный свет, ритмичная музыка и конечно же шампанское, произвели метаморфозу с серьезными сотрудниками солидной компании. Ошеломленная Варя, не веря своим глазам уставилась на строгую начальницу Зинаиду Львовну, которая выплясывала ламбаду в паре с главным архитектором. Оба были изрядно навеселе, а на голове мегасерьезного бухгалтера с безукоризненной укладкой, торчал бумажный колпачок. Мимо, так же в попытке изобразить ламбаду, проскакал Котлета в окружении незнакомых Варваре девушек.

— Пойдемте, найдем шампанское! — перекрикивая музыку, предложил ГГ. И, не дождавшись от Варьки какой-либо реакции, потащил к барной стойке. Он усадил Ёлкину в одно из кресел и практически молниеносно вернулся с бутылкой шампанского, бокалами и бутербродами с красной икрой. Сел рядом, попытался видимо сказать тост, но, сообразив, что с современной акустической системой ему не справиться, махнул рукой, просто отсалютовал девушке и выпил свой бокал до дна. Варька скромно отпила глоток, отметив, что шампанское очень вкусное.

— Варвара! Я покину Вас ненадолго! Срочно нужно кое-с-кем перекинуться буквально парой слов! — склонившись к самому уху прокричал Гордей Гордеевич, — Вы кушайте, пейте, не скучайте!

— Да-да, конечно, — закивала головой Варька, испытав облегчение напополам с разочарованием, когда он ушел. Когда она допила сказочно вкусное шампанское и съела всю тарелку канапе (с запозданием вспомнив, что сегодня даже не обедала) к ней подсел Котлета с очередным бокалом.

— Давай выпьем, староста, за последний рабочий день! — парень склонился над девушкой, дыхнув смесью перегара и соленых огурчиков, — клевые были три месяца!

— Варвара! Потанцуете со мной? — Котлета был безжалостно отодвинут в сторону широкой лапищей, откуда-то взявшегося Морозова.

Девушка не успела ничего ответить, как уже раскачивалась в ритме медленной мелодии, прижатая к телу почти бывшего шефа и абсолютно бывшего препода. Тело задеревенело и не хотело слушаться, стук сердца в ушах заглушил все звуки, девушка даже не слышала под какую музыку они танцуют.

Он был таким горячим… И невероятно пах … Смесью можжевельника, лайма и чего-то еще, сугубо его личного. Эта нота естественного мужского запаха подействовала на нее приблизительно так, как разорвавшаяся рядом бомба — померкло все вокруг. Где-то глубоко внутри, на уровне крепко спавших инстинктов, навострила ушки самка, почуявшая запах своего самца. Не отдавая себе отчета в том, что делает, девушка уткнулась ему в грудь носом и со стоном вдохнула.

Рука на ее талии напряглась. «Самка» испугалась и снова заснула, а Варька, вернувшись с небес на землю, от этого неуловимого движения ладони Морозова, подумала, что самое время помереть. Но увы… осталась в живых…

— Вы наверное устали? Я отвезу Вас домой, Ёлкина! — донесся его голос и ее тут же выпустили из объятий, схватили под локоток и поволокли.

«Ой мамочки, что я натворила?! — думала Варька, семеня, едва поспевая за широкими шагами Морозова на маленьких каблучках, — Стыдоба, нюхать шефа! Он решил, что я хочу его соблазнить? Или, что я напилась? Ох, пусть уж лучше думает, что я напилась! Может подыграть? Хотя из меня актриса, как из ежа анаконда…»

Они ехали в пустом лифте и то, что Морозов молчал, уверило Варьку в том, что шеф сердится. «А вдруг он и правда женат?!» От стыда ей хотелось провалиться сквозь землю, или хотя бы поскорее приехать, но лифт как назло изображал из себя черепаху.

Наконец он остановился, открылись двери и только тогда Ёлкина рискнула бросить на шефа незаметный взгляд. Брови мужчины были нахмурены, губы сжаты в одну точку. Девушку затошнило. Мелькнула шальная мысль позорно сбежать, но лифт вывез на подземный паркинг, а как сбежать из паркинга без машины Варька не знала.

Твердая рука потащила ее мимо чьих-то авто, а затем затолкала на переднее сидение серой легковушки иностранного производства. Сам Морозов уселся за руль и злым (или ей так показалось) голосом спросил адрес. Заикаясь Варька с трудом выговорила название родной улицы и номер дома.

Жила Ёлкина далековато, но ночные улицы были полупустыми, поэтому до ее дома они добрались быстро. За время пути девушка накрутила себя так, что ее начало потряхивать. Машина затормозила у подъезда. Варька набрала в грудь воздуха, повернулась к водителю с намерением поблагодарить и быстренько проститься, но наткнулась на прищур карих глаз.

— Г-гордей Гордеич, простите, случайно вышло, — решила повиниться Варька, — и с-спасибо, что подвезли… — и протянула дрожащую руку, чтоб открыть дверцу.

— Стоять! — рявкнул он, — сначала будит во мне зверя, а потом хочет сбежать!

— Кто? Я? — оторопела девушка, — да я Вас всего лишь понюхала! — возмутилась она и тут же покраснела. Благо в машине был полумрак.

— Вот и я… — голосом того самого зверя-хищника сказал Морозов, — хочу всего лишь понюхать… — и медленно потянулся к девушке. Ёлкина замерла, глядя как приближается его голова, затем наклоняется и нос шефа утыкается ей в шею, — м-м-м… Ёлкина… — прошептал «зверь» на ушко, да так, что ее «самочка» вновь шевельнулась.

— Ч-что? — простонала Варька, не подозревавшая до этого момента, что может так томно стонать.

— Вы мне больше не студентка… — он поднялся носом выше, ткнулся за ушко.

— Да…

— И, уже часа три как, не подчиненная… — нос Морозова зарывается ей в волосы и Варька издает всхлип:

— Д-да?

— Ёлкина… Вы знаете, что это значит? — ГГ медленно поднимает голову и заглядывает девушке в глаза. Если бы взглядом можно было съесть, то от Варьки одни косточки бы остались. Она утонула в этом откровенно голодном взгляде и совершенно не узнала собственный голос:

— Н-нет… — взгляд Морозова изменился, сам он резко выпрямился в кресле, крепко сжал руки на руле, а затем сказал нейтральным тоном:

— Пойдемте, Ёлкина, я провожу Вас до квартиры!

— Ч-что Вы! Я сама…

— Ёлкина!

— Что?

— Замолчите! Я провожу Вас до квартиры! Идемте!

Он вышел, обошел машину, намереваясь помочь выйти Варьке, но та выскочила сама. ГГ нахмурил брови и ничего не сказал, лишь пошел в сторону нужного подъезда. Девушка жила на втором этаже старой пятиэтажки, лифта в их доме не имелось. В таком же молчании они преодолели весь лестничный проем.

— Вот моя квартира! — Варька остановилась у квартиры с номером 13 и пестрым ковриком у двери, — спасибо… что подвезли… и проводили… и вообще…

— Ёлкина!

— Варя… Меня зовут Варя… — возразила девушка, глядя на что угодно, но не на него.

— Ва-а-а-а-ря… — протянул Морозов, словно смакуя, — прекращайте благодарить, а лучше подумайте до завтра, о том, что я сказал!

— О чем? — Варя все-таки подняла на него взгляд и снова в нем утонула.

— Вы мне больше не студентка и не подчиненная, Варя Ёлкина… Подумайте, что это значит… — он развернулся и побежал вниз, даже не попрощавшись.

Глава 3

Варвара не могла заснуть до самого утра. Все прокручивала в мозгу события прошлого вечера. Их короткий танец, затем «обнюхивание» друг друга, взбудоражили женские инстинкты, которые, оказывается, только и ждали своего часа. Она вертелась в постели и фантазировала, что было бы, если бы объект ее обожания пошел дальше, например поцеловал?

«Почему он так действует на меня? Неужели только из-за внешности?» Варьке и раньше нравились мужчины, но так — никогда! Именно мужчины, не сверстники. Почему-то парни-одногодки всегда казались ей скучными, а их поведение глупым. Интересно ей было общаться с друзьями старшего на десять лет брата Васьки, а кумирами были не поп-певцы, а ведущий Сергей Доренко и актер Лиам Нисон. Мама шутила, говоря, что их Варька выйдет замуж только за генерала.

Она несколько раз сходила на свидания с парнями, но ничего из этого не вышло. Девушка по этому поводу сильно не печалилась, учиться было гораздо интереснее. До того момента, пока не встретила своего Аполлона в коридоре универа.

Да, он был привлекательным до безобразия самцом, но не это главное. ГГ был умен, обаятелен и серьезен. Когда он останавливал на секунду свой задумчивый взгляд на ней, ей казалось, что весь мир замер.

Весь прошлый год он она грезила о нем. Но эти грезы не заходили дальше прогулок под луной. В глубине души она конечно же понимала, что ничего у них быть не может. Но так хотелось верить, что взгляды не примерещились и она действительно ему интересна.

Реакция на прикосновения Морозова показала ей, что она пропала окончательно! Это уже не просто симпатия, это определенная химическая реакция, которую невозможно было контролировать. «Неужели и я ему понравилась? Иначе чего бы он меня нюхал? Отвез бы просто домой и уехал в ночь… Или он просто посчитал меня доступной? И что значат слова о том, что я больше не его студента и не подчиненная? Неужели то, о чем я думаю?»

В общем ни до чего определенного она не додумалась, заснув лишь на рассвете. А в 9 утра зазвонил мобильный. Девушка простонала, схватила телефон и невежливо рявкнула:

— Баева! Убью!

— Доброе утро, Ёлкина! — раздался в трубке голос Морозова.

— Ой! — мгновенно проснулась девушка и подскочила в кровати, — д-доброе утро…

— Вам удобно говорить, или я нарушил Ваш сон? — поинтересовались на той стороне провода.

— Да! То есть нет! В общем мне удобно говорить, Гордей Гордеич! — девушка откашлялась.

— Хорошо… Скажите, Ёлкина, а Вы были на выставке цветов, которая открылась недавно в ботаническом саду?

— Э-э-э… не была, — ответила девушка, недоумевая, к чему этот разговор.

— Тогда я приглашаю Вас… — ей показалось или его голос был не таким уж невозмутимым как обычно?

— Вы? Меня? — Варька не поверила ушам своим.

— Если у Вас нет других планов и Вы не против моей компании…

— Ох, нет! Конечно же нет! — «да что я блею, как коза!» — я пойду, с удовольствием пойду, Гордей Гордеич!

— Отлично, Ёлкина! — в его голосе послушалось неуловимое облегчение, — тогда я заеду за Вами… скажем через тридцать минут?

— Так быстро? — на Варьку паника напала, «да я же по утрам, как пугало огородное!»

— Может быть тогда через час? — смилостивился ГГ.

— А давайте через два? — обнаглела Варька, — мне только час волосами заниматься…

— Хм… ну если волосами, тогда это конечно же, аргумент… — согласился Морозов, — договорились, в 11–00 у подъезда! — и отключился.

***

Варька долго смотрела на телефон, а затем, издав победный клич вождя ирокезов, вскочила с койки и принялась визжать и прыгать на месте. От счастья естественно! Хорошо, хоть дома никого не было, иначе близкие крайне поразились бы столь нестандартному поведению исключительно собранной и серьезной Варвары.

Затем девушка помчалась набирать ванную, на ходу соображая, что же надеть. «Ой мамочки! Меня… Морозов! Сам Морозов позвал на… свидание? Или как это назвать?» Сердце пело и плясало, усталость бессонной ночи, как рукой сняло! Девушка наспех выкупалась, вымыла волосы, закрутила их в большущее полотенце и пошла выбирать наряд

.

— Джинсы? Да он весь год меня в них наблюдал… Юбка и блузка мне на работе надоели… Песочные брючки и черную кофточку? Они мне идут… — но для первого свидания хотелось чего-то романтичного, поэтому выбор пал на длинный цветастый сарафан в пол, — Баева бы высмеяла меня, посоветовав одеть что-то по-соблазнительнее… А из соблазнительного у меня… пожалуй аж ничего… кроме ночнушки, — хихикнула она, представив себя на выставке цветов в шелковой красной ночнушке, которую пару лет назад привез в подарок отец из Китая.

Волосы до конца не просохли, поэтому пришлось их оставить распущенными. Девушка брызнулась любимыми духами, теми самыми, что вчера оценил Морозов, надела босоножки на маленьком каблучке, пожалев, что так и не научилась носить шпильку и побежала вниз.

К ее удивлению Морозов уже ждал, стоя у припаркованного авто. Одет он был в неизменно строгий костюм! Увидев девушку мужчина замер. Такой он видел ее впервые. Обычно она заплетала волосы в косу, а сегодня темные локоны струились ниже ягодиц. Она обдала его нежным ароматом своих духов, остановившись в паре метров.

— Здравствуй-те… — сказала она, не зная, как вести себя дальше.

— Здравствуйте… — ответил он, — Вы очень красивая, Ёлкина! И это платье Вам идет! В нем Вы похожи на цыганочку!

— Да? — засмеялась девушка, — обычно меня сравнивают с Варварой из сказки!

— Из какой сказки? — поинтересовался Морозов, поглощая взглядом необычную красоту девушки.

— «Варвара-Краса, длинная Коса», старая сказка, помните, там еще была рука из озера и: «Д-о-о-л-ж-о-о-о-о-к!» — девушка подняла вверх указательный палец, имитируя жест из кинофильма.

— А-а-а! Помню, конечно! Только рука была не в озере, а в колодце! — улыбнулся Морозов.

— Она и в колодце, и даже в тазу была! — возразила девушка.

— Да! Ваша правда! — пришлось согласиться ГГ, — Вы и правда похожи на ту сказочную Варвару, но когда с косой. А сейчас — на цыганочку!

— Позолоти милок, ручку, все правду тебе скажу!

Морозов сделал вид, что снимает дорогие часы с руки. Варька засмеялась, слегка расслабившись, оказывается Морозов умеет шутить.

***

— Предлагаю позавтракать на Набережной. Знаю неплохой ресторанчик, называется «Счастье ест», а от него пешком до Ботанического сада, согласны? — предложил он, когда они уже сели в автомобиль.

Возразить девушке было нечего и она согласно кивнула. В дороге они почти не разговаривали, лишь перекинулись несколькими фразами о работе.

В ресторане Варьку вновь сковало волнение. Ей казалось, что она слишком нелепо выглядит в своем простом платье на фоне одетого с иголочки Морозова. Пока она смотрела по сторонам, рассматривая красивый, дорогой ресторан, ГГ сделал заказ. Принесли напитки, себе ГГ выбрал минеральную воду без газа, а Варьке апельсиновый фреш.

— Ну, Ёлкина, я предлагаю тост! — он поднял вверх стакан с водой, — за знакомство!

— Так ведь знакомы уже, Гордей Гордеич! — Варька подняла и свой стакан.

— Нет. Все сначала! Меня зовут Гордей! А Вас? — он улыбнулся открытой улыбкой.

— А меня, Варвара! — девушка решила подыграть, — очень приятно! — и стукнула его стакан своим.

— А мне как приятно, Варвара! — они отпили по глотку.

— Ну да, а то все Ёлкина, Ёлкина! — спародировала она его.

— А Вы не лучше, Гордей Гордеич, Гордей Гордеич! — он подмигнул ей. Варька поразилась, рядом с ней сидел совсем иной человек, не тот строгий учитель и шеф крупной фирмы, которого она знала. Улыбка удивительно шла ему, полностью преобразив. Она стала понемногу оттаивать.

— Варь… — сказал он тише и т-а-а-а-к посмотрел на нее, — Вы подумали, о чем я вчера сказал?

— Я думала, — сказала Варька опустив взгляд в стакан, — но я не уверена…

— Скажите! — попросил он.

— Ну… — ей было тяжело, терзали сомнения, что сейчас он посмеется с нее, — не играйте со мной, Гордей! Я не умею играть в такие игры… — сказала она в стакан.

— Я не играю! — большая ладонь накрыла ее пальчики, девушка подняла глаза и порозовела от его взгляда, — Вы мне нравитесь! Но, в ситуации, когда я Ваш преподаватель и руководитель, ухаживания были невозможны. Теперь ситуация иная, Варвара… Скажите мне, Вы станете со мной встречаться?

— Я… — голос предательски пропал, пришлось сделать еще один глоток, — Вы мне тоже нравитесь, — ответила она. Почему же так сильно дрожат руки, а щеки горят? — но…

— Какое «но»? — нахмурился он.

— Мне просто странно. Что Вы могли найти во мне? У вас в компании столько красивых женщин, а я…

— А Вы — красивее их всех, вместе взятых! — улыбнулся Морозов, — разве не знаете об этом?

— Я знаю, что симпатичная, но… Как же это объяснить… Вы такой… шикарный… Мне казалось, Вам должны нравиться женщины под стать… Шикарно одетые, с макияжем, идеальной прической… — она помогала себе жестами, помахав руками над своей головой и показав на лицо. Морозов проследил за ее руками.

— А что не так с Вашем макияжем и прической? — он внимательно присмотрелся к Варькину лицу, словно выискивая изъяны.

— Ничего, Гордей. Их просто нет, — улыбнулась Варька, — краситься я не умею… А из моих волос можно сделать всего две прически: распустить или заплести косу. Все никак не доходят руки их обрезать!

— Нет! — возмущенно вскрикнул собеседник, — такую красоту! Не пугайте меня, Варя, — он даже за сердце схватился, — потерю Ваших волос я не переживу!

— Да ладно, шутите! — Варьке многие говорили, что у нее красивые волосы, но все равно, временами, чесались руки их отчикать. Ухаживать за этой гривой было делом непростым, чего стоило их вымыть и высушить! Ровесницы с завидной регулярностью меняли стрижки и цвет волос, а Варька оставалась всегда одинаковой. Бывали дни, когда она давала себе слово отрезать косу, но когда доходило до дела, рука не поднималась.

— Я серьезно! У Вас не просто длинные волосы, они очень красивые, — он протянул руку и пропустил прядку сквозь пальцы, — а еще Ваши волосы отражают характер.

— Это как?

— Вы живая и настоящая, как Ваши волосы. Без обесцвечивания, мелирования, завивки или чего там еще делают женщины? — он был серьезен, когда это говорил, — я наблюдал за Вами, как учитесь, как выполняете работу, как общаетесь со сверстниками. Вы — честная, искренняя, добрая. Это ценные качества, Варвара.

— Спасибо, — похвала была приятна, а тем более из его уст.

— Пожалуйста! Значит, вопрос, почему Вы мне понравились закрыли? — Варя кивнула головой в ответ, — тогда может быть расскажете, почему Вам понравился старый хрыч?

— Кто старый хрыч? Это Вы-то старый? — смех девушки раздался звонким ручейком, — вот это загнули!

— Я старше Вас, Варвара, на добрый десяток лет! Вот сколько Вам?

— Двадцать три, почти что…

— Вот, а мне тридцать шесть!

— А я думала Вам где-то 28, ну может 29…

— Спасибо конечно, но тем не менее! — ГГ явно был настроен решительно, — Так как, Вам понравился… э-э-э, пусть будет зрелый мужчина, когда вокруг так много молодых парней Вашего возраста? А?

— Гордей Гордеич… — начала она.

— Гордей! — исправил Морозов.

— Извините, да… Гордей! — исправилась Варя, — когда я увидела Вас впервые, то конечно же, Вы мне понравились внешне… — говорить такое было неловко, но как говорится, откровенность за откровенность, — Вы шли по коридору твердой уверенной походкой, я еще тогда решила, что Вы похожи на иностранного посла или дипломата, — ГГ внимательно слушал, — Вы высокий, широкоплечий, такой… — она покраснела, но все же сказала, — могучий… Вам даже кличку дали — Муромец!

— Да, я знаю, слышал, — улыбнулся он.

— А мне Вы показались больше похожим на Аполлона! — Варька уже не могла остановиться, — черты лица у Вас, словно выточены из камня, волевой подбородок… — она осеклась, когда увидела, как у собеседника вытянулось лицо, — ч-что?

— Продолжайте, мне просто такого никогда не говорили! — он изумленно покачал головой.

— Но больше всего мне понравилось, то, как Вы вели себя с нами, своими студентами. У многихпреподов заведено общаться свысока, даже угрожая. Мол, не сдадите вы у меня, лодыри эдакие! А Вы общались с нами на равных, легко. Скучную экономику преподавали доступно и интересно, с примерами. Даже Ваши задачки было интересно решать. Ой, да что там про меня говорить! Все девчонки на потоке в Вас влюблены!

— Ну допустим не влюблены, а просто увлечены, обычное явление в институте! — пожал плечами ГГ.

— И очень расстроились, когда пошел слух, что Вы женаты! — она сказала и замерла, ожидая, что он опровергнет ее слова.

— А Вы как думаете, Варвара, я женат? — заломил бровь ГГ.

А Варька вдруг сама поняла, что знает ответ и сказала:

— Я думаю, что нет. Будь Вы женаты, не сидели бы сейчас со мной… — и опустила глаза в стол.

Неловкий момент нарушил, вовремя подошедший официант. Он принес две тарелки фетучини с кроликом. Морозов сделал заказ на свое усмотрение, решив, что итальянская лапша с густым белым соусом, нежными кусочками кролика и ароматной рукколой понравится девушке. Варька погрузила в рот первую ложку.

— М-м-м, — простонала она, — ох, как вкусно! — девушка впервые была в ресторане и пробовала такую вкуснятину, — а я всегда считала, что кролик не вкусный. Мама его не любит и не готовила никогда!

— Я рад, что Вам понравилось! Приятного аппетита! — на несколько минут они замолчали, наслаждаясь изысканным блюдом.

Далее беседа пошла непринужденнее. ГГ оказался необычно разговорчивым, рассказывал Варваре о последней поездке в Париж, красочно описывая архитектуру, восхищаясь Лувром, Версалем и Нотр Дамом.

А Варька восхищалась Морозовым. Сегодня он был иным. Расслабленным, что ли. Даже несколько раз улыбнулся. Улыбка удивительно преображала его строгое серьезное лицо. На самом деле иначе выглядела и Варька. Из позы ушла скованность, а личико сияло неподдельным весельем, особенно когда ГГ принялся рассказывать забавные случаи со стройки.

***

Ботанический сад в августе — это что-то! Изобилие цветочных клуб, пылающие розы, майоры, петуньи, ноготки, колокольчики и другие цветы, названия которых и не упомнишь… Цветочные островки яркими пятнами то тут, то там пестрели на фоне густых, довольно старых березовых аллей. А сосны… Каким волшебным хвойным ароматом укутывало в их тени… Хотелось дышать полной грудью, упиваться, наслаждаться ним, впитывать каждой клеточкой кожи…

Морозов и Ёлкина неспешно прогуливались по узким аллейкам, молча любуясь красотой природы, радуясь, что даже молчание друг друга не в тягость. Иногда, громким шепотом о чем-то говорили, словно боясь спугнуть счастливо-спокойную ауру сада.

На выставку цветов так и не попали, оказывается, что ее уже закрыли, а следующая будет только в октябре. Но это их нисколько не расстроило, ведь день прошел в ощущении небольшого, их личного, праздника. Обоим пришла в голову мысль, что Ботанический сад — лучшее место для первого свидания!

Время пролетело незаметно. И вот уже они сидят в его серебристом лексусе, который ГГ припарковал у подъезда ее дома. В тесноте автомобиля к Варьке вернулась скованность и робость. «Он меня поцелует или нет? А если поцелует, то что мне делать?» — робкими воробышками носились мысли, окрасив щеки в пунцовый цвет.

— Я очень хотел бы пригласить Вас завтра куда-нибудь, но к сожалению уезжаю, — сказал он, уставившись на руль, — но вернусь в пятницу днем… — пауза, — может мы могли бы съездить на выходные за город? Мне от деда достался небольшой домик… — тут он повернулся к Варьке и увидел, как вытянулось ее лицо, — нет-нет-нет, — он энергично замахал головой, — Вы не то подумали! Варя, как не стыдно!

— Н-ничего я не подумала, — засмущалась Варя из-за того, что он прочитал ее мысли.

— Подумали! Варя, я не предлагаю Вам эротическое приключение! — его взгляд стал серьезным, а губы сжались в одну линию, — в домике две спальни, и в своей Вы будете спать одна!

— Гордей, я ничего такого не подумала! Просто удивилась приглашению, вот и все, — она попыталась улыбкой разрядить неловкую ситуацию, — хорошо, я с радостью поеду! Только чур с меня еда!

— Отлично! — уголки губ ГГ слегка дрогнули! — но учтите — я ем много!

— Учту! — девушка с облегчением рассмеялась, — я люблю готовить! Скажите, а есть ли у Вас какое-то особенно любимое блюдо?

— Я всеядный! — заявил бывший босс, — но больше всего люблю, конечно же, мясо… — он на секунду задумался, — а Вы умеете мариновать шашлык?

— Умею! — сходу соврала Варька, надеясь, что интернет подскажет ей, как это делать.

— Тогда я куплю свежее мясо, на месте замаринуем и поджарим!

— Договорились! А салатики любите? Мне особенно шуба удается, хотите?

— О-очень хочу! — ГГ едва не облизнулся, — вот только оливье ненавижу…

— Правда? — удивилась Варька, — надо же, я тоже его ненавижу!

— Забавно, значит хоть в чем-то, но мы похожи, — его взгляд вновь посерьезнел, — Варя… — сказал он немного тише, — а можно я сделаю одну вещь? — и отпустив руль, подался немного вперед.

— Д-да, наверное… — пролепетала Варвара, подумав: «Все! Сейчас поцелует!» И даже глаза слегка прикрыла. Но он и тут удивил. Запустил руку в волосы и бережно пропустил густые локоны сквозь пальцы.

— Я никогда особенно не обращал внимания на женские волосы… — сказали его губы у самого ее уха, — но Ваши действуют на меня странным образом… — она почувствовала как он зарылся носом и вдохнул запах волос, — манят, как магнит…

Девушка задохнулась от охвативших ее эмоций. Непроизвольно дрогнула рука, неизвестно когда оказавшаяся на его груди. Девичья ладонь изо всех сил сжала ворот пиджака, а он самозабвенно зарылся лицом в пахнущие полевыми цветами волосы.

Они дышали, как спортсмены на пробежке, а сердца почти до боли колотились в груди. Сколько прошло? Минута, секунда, а может мгновение? Время остановилось. Ощущался лишь жар его тела и дразнящий аромат ее волос… Усилием воли Морозов отстранился, откинувшись на спинку сидения.

— Вы… ты… — сказал он охрипшим голосом, — умопомрачительно пахнешь… пошли, провожу до двери, иначе наброшусь на тебя, как голодный волк…

Варька ничего не ответила… Постеснялась признаться, что она не против, чтоб он ею полакомился…

Глава 4

В ожидании той пятницы Варька порхала бабочкой. Настроение было возвышенно-счастливым, бодрым, полным безумной активности. Это же последняя неделя летних каникул, бежать на работу не нужно, поэтому девушка воспользовалась этим временем, чтоб наконец как следует отдохнуть. Она каждый день ездила на городской пляж, плавала, загорала, читала книжки и мечтала. О нем…

А Морозов молчал. Не позвонил, не написал не единого слова, словно и не знал о существовании мобильных сообщений. Варька старалась не огорчаться, напоминая себе, что он ничего ей не обещал кроме совестного время препровождения в будущие выходные. Но так хотелось получить от него хоть коротенькое сообщение. Хоть пару слов. Иногда рука тянулась к телефону, чтоб самой написать ему: «Привет, как дела?», но затем безвольно опускалась. Неловко как-то.

В социальных сетях искать Морозова Ёлкина не отважилась. Подумала, что если вдруг увидит его фото с другими девушками, то обязательно расстроится. Уж лучше при встрече расспросит насколько серьезное у него к ней отношение. Быть временной игрушкой она не сможет… Да, посещали ее грустные мыслишки, было такое дело. Но Варька их гнала поганой метлой, не желая впускать в свой хрупкий счастливый мирок.

Утром в пятницу девушка развила бурную деятельность по приготовлению еды, с целью порадовать Морозова домашними вкусняшками. А в первую очередь, добавить своей особе несколько призовых баллов. Да, стряпня ей удавалась. Было чем похвастаться. Не все-все блюда, конечно, но пяток праздничных, были вполне способны поразить мужское сердце (и желудок).

Ее коронное блюдо — винегрет с сельдью, в народе названный шубой, без преувеличения был мегавкусным! Дело в том, что Варька не любила все стандартное, стараясь внести даже в приготовление блюд, что-то новенькое, от себя. Так что ее шубка отличалась от других шуб, уж поверьте.

Во-первых, Варька готовила ее исключительно из запеченной в духовке свеклы. Для этого, корнеплоды среднего размера заворачивала в фольгу, что бы свекла не высохла и при температуре 190 градусов томила около часа. Затем, не разворачивая фольгу, остужала. Вкус такой свеклы отличался от отварной, обладая более сладковатыми привкусом.

Во-вторых, она не натирала продукты на терку, а нарезала мелкими кубиками. «Долго!» — скажете вы и будете правы, но, поверьте, стоит поиграться!

В-третьих, важно было соблюсти очередность слоев! 1-й слой: картошечка, она служит перинкой, на которую, 2-м слоем укладывают малосольную селедочку (а если позволяют финансы, к селедочке можно добавить НЕМНОГО! подкопченной семги), 3-й слой: снова картошечка, теперь она служит покрывалом, уже на которое, 4-м, заключительным слоем укладывают свеколку. Заметьте, лук Варвара использует крайне редко, исключительно по просьбе близких, обожавших шубу имено с луком.

В-четверых — майонез! Только домашний, собственного производства! Однажды она нашла в инете простой рецепт быстрого и вкусного майонеза и с тех пор использовала только его! Но и здесь был добавлен один секретик! Перед тем, как смазывать слои майонезом в него добавлялось несколько ложек икры мойвы (а если позволяли финансы — семги или лосося). Ну и конечно не экономить! Смазывать щедро!

И пятое, последнее, что отличало Варькину шубку от других шуб — форма подачи. Ее шуба была на одну порцию. Ну не любила она, когда шубу готовили на большом блюде, а затем нарезали. Ее шуба (точнее шубки) отдельными островками в форме квадратиков, кружочков, иногда цветочков, целиком принадлежали гостю. Украшениями девушка не злоупотребляла, но маленькая розочка из лука всегда венчала произведение.

В общем полдня Варька занималась своими шубками, которые в прямом смысле лепила на большом блюде для торта. Лук, понятное дело, не добавляла, не зная, как к нему относится Гордей (уже научилась даже про себя называть его просто Гордеем).

Еще Варька запекла буженинку. Тоже по собственному рецепту. Здесь все было просто. Буженинка запекалась в фольге. Перед тем как буженину вынуть, фольга аккуратно разворачивалась, чтоб мясо слегка зарумянилось, но сок не вытек. Затем фольга вновь заворачивалась. Когда мясо полностью остывало, девушка вынимала его и нарезала порционными кусками. Укладывала в емкость с высокими бортами и заливала соком, в котором запекалось. Мясо впитывало сок и становилось сочным. Из сока его стоило вынимать непосредственно перед подачей. (Да простит меня читатель, если я утомила его кулинарными подробностями)

Эти два, не столь хитрых блюда, заняли у Варьки все время вечера четверга и половину дня пятницы. Хотела она сделать еще птицу галантин, но подумала-подумала и решила оставить ее для другого раза. Надо же будет мужика и дальше впечатлять, не все в один день!

Запаслась молодым картофелем для запекания и свежими овощами для салатов к шашлыку. Рецепт маринования шашлыка ей рассказала соседка. Он был немного не обычным, но, так как Варя и сама любила все нестандартное, решила им воспользоваться, прикупив бутылочку кефира.

Когда все было готово: шубки расположились на большом подносе, накрытые стеклянным колпаком (пришлось вынуть две полки в холодильнике, а то не помещались), два килограмма буженинки напитывались соком в самом большом контейнере, какой удалось найти в магазине (Варька запомнила шуточную угрозу Гордея, что он много ест), на нее напал «хозяйский мандраж».

Это когда накануне прихода гостей начинает казаться, что еды слишком мало и не хватит. В панике девушка начала придумывать, что же можно приготовить за короткое время, но чтоб обязательно вкусное. В морозилке нашлось слоеное тесто. Помня, что мясо у Морозова в приоритете, девушка испекла мясной пирог из обрезков буженины, копченных колбасок, яиц и сыра.

А Морозов все не звонил, хотя часы показывали уже 19–00 вечера. Девушка, слегка паникуя и дабы успокоиться, испекла еще яблочный пирог, затем сварила компот. Раза три вымыла кухню. Несколько раз сменила джинсы на спортивный костюм и обратно, переплела косу… А он так и не позвонил…

В 11 вечера, когда расстроенная девушка уже приняла душ и улеглась в постель, мобильный таки зазвонил. Варька через всю комнату бросилась к телефону, дрожащими руками схватила его и полным надежды взглядом уставилась на экран. Звонил он!

— А-алло! — сказала она, стараясь успокоиться и не выдать ему своей радости.

— Добрый вечер, Варя, не разбудил Вас? — раздался в трубке его серьезный, уставший голос.

— Нет, Гордей, не разбудили! — «Где же ты? — кричало ее сердце, — почему не звонил?» Но она смогла смолчать, не произнести это вслух.

— Варя, извините за поздний звонок, но мой рейс задержали и я только что попал домой! Еще даже душ не принял, — Варя закрыла глаза и наслаждалась голосом, сразу же простив ему все свои тревоги и переживания, — скажите, Вы еще не передумали ехать со мной на дачу?

— Нет, не передумала, — ответила Варька, — продукты и еду приготовила… ждала Вашего звонка весь день… — все-таки вырвалось у нее.

— Извините, Варя! — снова извинился Морозов, — так вышло не по моей вине!

— Ничего, все в порядке! Я понимаю! — заверила она.

— Правда?

— Правда! — с улыбкой ответила Варька. Стояла посреди комнаты в одной ночнушке, с распущенными волосами и счастливой улыбкой на лице.

— Тогда поедемте? — голос Гордея тоже слегка оттаял, стал мягче, теплее.

— Когда? Сегодня? — удивилась девушка.

— Сегодня! Здесь не далеко, по трассе минут сорок!

— Э-э-э… Хорошо… — промямлила она, — мне в принципе собираться не долго…

— Отлично! Тогда заеду за Вами… — взгляд на часы, — через тридцать минут! Удобно, если я позвоню в дверь? Никого не разбужу? Просто хочу помочь с сумками, — пояснил ГГ.

— Удобно! Я живу одна, никого не разбудите! — заверила она. Кажется Гордей удивился, но ничего не сказал.

Так быстро девушка еще ни разу не собиралась. Запрыгнула в спортивный костюм, кое-как заплела косу. Побросала в сумку белье, шорты, купальник, полотенце, духи и расческу. Она была без понятия, что у него за дача, но подумала, вдруг есть озеро или речка?

В дверь позвонили через двадцать минут. Варька как раз шла в кухню, собирать продукты. «Ох, летел он что ли? Так быстро!» — подумала девушка, идя к двери.

Гордей был в синем деловом костюме. Отсутствие галстука и слегка растрепанная прическа, делали его на капельку менее идеальным.

— Добрый вечер! — усталая улыбка приоткрыла ряд белых зубов.

— Добрый… — ответила девушка, сделав шаг назад, — проходите!

— Спасибо! — ГГ вошел в квартиру и принялся ее незаметно изучать.

Квартирка была небольшой, но уютной. Сразу бросался в глаза недавний ремонт, выкрашенные в белый цвет стены, свежий ламинат на полу.

— Вот тапки! — девушка подсунула ему под ноги мужские тапочки, — не волнуйтесь, они новые! Я их для брата покупала, но он еще ни разу не приезжал! — Морозов молча снял туфли и переобулся в тапочки. К слову, те оказали ему малы. Размеров так на пять. С его сорок седьмым размером ноги часто такое случалось.

— Я как раз шла продукты собирать. Может быть Вы чаю хотите? — трещала Варька по пути в кухню. Морозов шел следом и внимательно рассматривал ее жилище.

— Спасибо, Варя, чаю не хочу. И кофе не хочу. В самолете выпил и того и другого недельную дозу! В животе булькает, как в аквариуме! — Морозов протиснулся бочком в кухонный диванчик, на который любезно указала девушка. Коленями уперся в столешницу и почувствовал себя взрослым за детским столиком. Варька прыснула в кулачок.

— Вы так забавно смотритесь на моей кухне!

— Как Гулливер в стране лилипутов? — хмыкнул Морозов, — так себя и чувствую… Надеюсь, ничего не сломаю!

— Не сломаете! — заверила хозяйка, — все новое, недавно ремонт закончила!

— А я заметил!

— Да?

— Конечно! Забыли, где я работаю?

— Ах да! — улыбнулась Варька, — и что скажете?

— Мне нравится! Маленькая конечно, но пространство использовано рационально. Ничего лишнего! — похвалил ГГ, — я конечно не все видел…

— Спасибо! — поблагодарила Ёлкина, — я все организовала сама. Нашла рабочих, покупала материал, заказывала мебель! Кстати Ваша заслуга в этом тоже есть!

— Это как? — не понял ГГ.

— Так Вы же меня на работу взяли, зарплату платили!

— А… Но разве ее хватило на все? И на ремонт и на мебель? — допытывался он.

— Нет конечно! Мне мама помогала, — девушка залезла в холодильник и принялась извлекать оттуда заготовленные блюда, — она мне подарила эту квартиру и уехала жить к брату. Оттуда иногда высылает деньги. Вот я и скопила. А зарплата за три месяца позволила мне покупать не самое дешёвое, а то, что нравится!

— Я рад! — сказал он, — а что это у Вас такое красивое под стеклом? Пирожные? — ГГ указал на Варькины шубки, покоящиеся на подносе для торта.

— Это шуба! Помните, я рассказывала! — Варька заметила, что гость смотрит на еду голодным взглядом, — хотите угощу?

— Очень хочу, Варя, если это удобно конечно! В самолете еда была ужасная, не рискнул есть! — он с трудом оторвал взгляд от открытого холодильника, — но если Вы устали и хотите спать, нам лучше отправиться прямо сейчас!

— Нет! Я совсем не устала! — засуетилась девушка, доставая большую тарелку и наполняя ее едой, — я готовила это для Вас! Поэтому приятного аппетита!

Выложила перед гостем комплект из трех шубок, щедрый шмат буженины и два куска мясного пирога, которые был еще теплым.

— Может от компота не откажетесь? Надо же чем-то запить? — предложила она.

— А давайте! — Морозов снял пиджак, закатал рукава и схватился за вилку. Девушка подсунула ему стакан с компотом.

Несколько минут в Варькиной кухне царила тишина. Лишь легкое позвякивание вилки о тарелку разбавляло напряженную атмосферу, в которой находилась Варька. Переживала она! Ужасно переживала! А вдруг не вкусно?

— Ох! Ва-а-а-ря! Что это за чудо? — Морозов даже глаза прикрыл от удовольствия, — это не еда! Это — амброзия!

— Вкусно? — обрадовалась девушка, — правда, Вам нравится?

— Нам очень нравится, Варя! И может уже пора перейти на ты? — он ей подмигнул, продолжая жевать, — простите, что болтаю с набитым ртом, но я не могу сдерживать восторг! Вы- талант, Варя! Это лучшее, из того, что я когда-либо ел!

— Да ладно, — засмеялась девушка, — так я и поверила! Просто Вы… то есть ты — голоден! А с голоду и бычки в томате на семгу похожи.

— Бычки на семгу? — ГГ чуть не поперхнулся от ее шутки, — может быть, не знаю!

Гордей быстро опустошил тарелку и воззрился на Варьку счастливым взглядом.

— Усталость, как рукой сняло! Волшебница ты моя! — девушка порозовела до кончиков ушей, настолько нежно прозвучало в его устах «моя». Чтоб прогнать неловкость она затараторила:

— Ты еще не все попробовал! На десерт яблочный пирог! — вскочила с табурета и забегала по кухне, вынула пирог, отрезала подрагивающими руками большой кусок, подлила компоту.

— Контрольный, Варя! В голову! — простонал ГГ, едва прожевав первый кусочек и закатив глаза, — Варя, я Ваш на веки!

— Твой! — поправила Варя со счастливой улыбкой глядя на мужчину.

— Да… твой… — вилка с кусочком пирога застыла в воздухе. Всего на мгновение он утонул в синих волнах ее очей, залюбовавшись истинной красотой, но одернул себя, вспомнив, что им предстоит еще дорога. А если дать себе волю, то он никуда не поедет… А просто схватит девушку в охапку и закончит ужин на свой лад. «Нельзя, рано еще! Испугаю… молодая слишком, не поймет…»

— Спасибо, Варя! Я не преувеличиваю, ты чудесно готовишь! — он быстро прикончил пирог, допил компот и попытался встать, — но нам пора ехать!

— Да-да! Ты сиди, я почти все собрала! — Ёлкина вскочила, убрала со стола, ополоснула тарелки.

— Можно мне воспользоваться ванной комнатой? — Морозов все-таки вылез из-за стола, — руки моют до еды, но и после не поздно!

— Конечно, — девушка махнула рукой в сторону коридора, — первая дверь справа! — она похвалила себя, за то, что накануне постирала все белье, а то было бы неловко, заметь ГГ в корзине под раковиной грязные трусы-носки-лифчики.

Гордей мыл руки в маленькой раковине и смотрел по сторонам. Ванная комната оказалась светлой и чистой. Нигде ни пылинки, ни пятнышка. Унитаз выглядел так, словно им ни разу не пользовались. «Чистоплотная! Хорошая хозяйка! Вкусно готовит!» — отметил про себя.

Пока Гордей мыл руки, девушка собрала сумки с продуктами и ждала его у входной двери.

— Я готова! — сказала она. Мужчина подхватил сумки, Варька выключила свет, заперла дверь и они вместе спустились к его машине.

Путь до дачи Морозова они преодолели быстро. За разговором о том, о сем сорок минут дороги пролетели незаметно. Гордей притормозил у деревянных ворот, вышел из машины, открыл их, завел машину во двор и только тогда разрешил Варьке выйти. Рассмотреть дом в кромешной тьме не удалось, но выглядел он староватым.

Внутри домик оказался небольшим. Пока Гордей носил сумки из автомобиля, девушка с интересом осматривалась. На первом этаже находилась прихожая, большая кухня-студия, она же столовая, с камином в углу, одна комната и ванная. Было заметно, что интерьером занимался мужчина. «Ничего лишнего» — сказал он про ее квартиру, то же самое можно было бы сказать и об этом доме.

Но если у Варьки квартиру украшали разные милые штучки, типа ярких подушечек, пестрых ковриков и чашечек с бабочками, то в этом доме все было строго. Белая посуда, без единого узорчика или каёмочки, темно-коричневая деревянная мебель. Коричневый диван, отсутствие штор и занавесок. В углу, перед камином, лежал пушистый белый ковер и, кажется, он был единственным, что можно было бы назвать красивым во всем доме.

— Ну как? Не нравится? — спросил Гордей, когда закончил складывать продукты в холодильник.

— Почему не нравится? Лаконично, ничего лишнего! — улыбнулась она, — а где я буду спать?

— Пойдем, провожу! — Морозов двинулся наверх по лестнице, а девушка засеменила следом.

На втором этаже было две спальни и одна душевая комната. Морозов распахнул дверь одной из комнат, включил свет.

— Вот это — твоя комната! Душевая на этаже одна, поэтому отдаю ее тебе, сам приму душ на первом! Не стесняйся, будь как дома! Чистые полотенца в шкафу, постель свежая!

— Кто-то следит за домом? — спросила девушка.

— Да, соседка! Она сегодня здесь убирала, меняла белье! — ответил Гордей и зевнул, — прости, усталость берет свое! Я в душ и спать, а ты располагайся!

— Спасибо! — ответила девушка, разглядывая выделенную комнату. Тоже лаконично, почти скромно. Коричневая кровать, коричневый шкаф, прикроватный столик того же цвета. Белое постельное белье. «Как отель»- мелькнуло в голове у Варьки.

— Если буду нужен — моя комната напротив твоей, — сказал Гордей уже у двери, — спокойной ночи!

— Спокойной ночи, — ответила девушка.

Глава 5

На удивление заснула Варька сразу, как улеглась в постель. Сон ее был крепким и безмятежным… Пока не проснулись деревенские петухи. Часа эдак в четыре утра.

Когда раздался первый, внезапный: «Ку-ка-ре-ку!» Варька испуганно села на постели. Ей понадобилось несколько секунд, чтоб понять где она. На улице еще даже не серело. Лишь в самом углу неба, темно-красное солнце, показало свою макушку. Когда Варька решила, что ей примерещилось, совсем рядом раздалось очередное: «Ку-ка-ре-ку!» и сразу же залаяла собака.

Следом за ней еще одна, и еще, и еще… Затем и птичья братия переняла эстафету и, то близко, то далеко раздавалось: «Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!» Варька схватил мобильный, посмотрела время и выдала:

— Какое ку-ка-ре-ку??? Четыре тридцать!!! Ночь на дворе!!!

Но взбесившаяся живность настаивала на том, что уже утро, устраивая своеобразную утреннюю побудку. Или перекличку?

Варька застонала, накрыла голову подушкой и попыталась заснуть. Но не тут-то было! Где-то через час к петушинно-собачьему дуэту присоединились коровы! Громкое, протяжное: «Му-у-у-у…» раздалось так близко, что Варьке показалось, что она ночует на сеновале в коровнике, а не в доме.

— Кажется меня позвали не на дачу, а на ферму! — с досадой буркнула она и прошлепала босыми ногами к окну. Выглянула на улицу и обомлела!

Для нее, городской жительницы, никогда прежде не бывавшей в деревне, увиденное оказалось шоком! Да-да, существуют и такие люди! Всю свою сознательную жизнь Варька провела в городе. Бабушки в деревне, как у многих сверстников, у нее не было. Обе ее бабули (и дедули тоже) жили с ней в одном городе.

Мамина мама до сих пор преподавала в школе математику, а папина была на пенсии, сорок лет проработав акушеркой в роддоме. В детстве лето она проводила в городе, под присмотром старшего брата. А когда подросла, мать стала отправлять ее в лагеря отдыха. Так что увидеть деревенскую жизнь собственными глазами, а не по телевизору, до сего момента у нее не было возможности.

Окна ее комнаты выходили на соседский хоздвор. Стало понятно почему петушиные вопли раздавались словно над ухом. Практически так оно и было! Стадо (или стая?) соседской птицы разных видов и размеров огромной толпой носились под самым домом Морозова, который стоял как раз на границе дворов. Куры, утки, гуси и индюки радостно завтракали некой смесью, которую высыпал из ведра в кормушки паренек лет десяти.

Чуть поодаль поблескивало озерцо и часть уток плескалось в нем, игнорируя общественный завтрак. Правее от озерца, под навесом, стояли три коровы, медленно жующие сено. Женщина в цветастом платке сидела под одной из коров на низком стульчике, с ведром между ног.

Поглядев дальше, девушка увидела, что прямо за двором соседей, густыми зелеными кронами раскинулся лес. Извилистая речушка голубым зигзагом поделила лес на левый и правый берег. Белый, редкий туман, похожий на дым, поднимался над водою и смешивался с огненно-золотыми лучами ранне-рассветного солнца.

Варька, пораженная невиданной красотой сельского утра, распахнула окно и полной грудью вдохнула освежающую смесь из свежескошенной травы, навоза, хвойного леса, полыни и парного молока.

Ей казалось, что даже голова закружилась, как от доброго бокала шампанского. Схватившись руками за подоконник она жадно поглощала звуки и запахи, попав как под гипноз, под быт обычного деревенского дня. Она была очарована, околдована, сражена наповал, или даже размазана, охвачена полностью бурею эмоций. «Ничего красивее просто не может существовать на всем белом свете!» — решила она. «Нет, никакой Тайланд, Египет или даже Париж — не сравнятся с этим!»

Удивленная увиденным и собственными мыслями Варька долго стояла у распахнутого окна, пока не почувствовала, что озябла до самых костей. Стянула покрывало с кровати, укуталась в него и села на подоконник, окунувшись с головой в ощущение безмятежного покоя и красоты. Ее мысли прервал выкрик женщины, давно закончившей дойку последней коровы и скрывшейся в доме:

— Никитка! На вот, поросятам дай! — показалась она на крыльце с парующим ведром в руках. Тот же малец, кормивший недавно птицу, выхватил ведро из рук матери и понесся в сторону сарая с хрюкающей живностью. Варька рассмеялась, вспомнив отрывок из любимого кинофильма «Любовь и голуби»:

— Лёньк! А, Лёньк! Поросятам дай!

***

В прекрасном расположении духа Варька умылась, облачилась во вчерашний спортивный костюм и на цыпочках спустилась вниз. Отворила входную дверь и вышла во двор с интересом озираясь по сторонам. Утром, в лучах яркого солнца, двор и сам дом выглядели иначе.

Никакой он был не старый, во всяком случае недавно отреставрированный. Но некие, так сказать древние, элементы внешнего декора все же сохранились. Например, крыльцо. Деревянные ступени, резные балясины, полукруглые перила и покатый козырек сохранились, казалось, еще с дореволюционных времен. Дом больше напоминал терем, чем современный сруб. «Красота! Экскурс в прошлое!» — подумала Варька и пошла осматривать двор, пока хозяин дрых, пропуская самое лучшее время суток.

Двор был невелик, пару сарайчиков, дровник, печка на улице, да беседка возле нее. Все постройки выдержаны в одном стиле и выполнены из дерева, выкрашенного в коричневый цвет. Печка лишь, понятное дело, из камня. Но судя по всему, в ней еще ни разу не готовили, так как следов сажи Варька не заметила.

Пройдясь по двору, девушка обнаружила калитку в сад. Не смело открыла и шагнула под тень старых деревьев. И вновь провалилась в чистый восторг. Саду лет было много. Это поняла даже Варька, повторюсь, городской житель.

Стволы яблонь и груш были толстыми, корявыми, местами с облезлой корой. Но плодоносили они знатно! Ветви наклонились почти до земли. А наливные плоды с розовыми бочками так и манили откусить кусочек. У девушки даже руки зачесались, так захотелось сорвать яблочко, но без разрешения хозяина постеснялась. Она прошлась по саду, погладила древние стволы, послушала песни пернатых, щебечущих о чем-то в ветвях, и вернулась к дому.

Когда проходила мимо соседского забора, ее окликнула женщина, которую Варька видела в окно. Она была еще молодая, лет тридцати, не больше. Одета была уже иначе, в обычные джинсы и футболку, без цветастого платка на голове.

— Извините! — обратилась она к девушке, когда та повернулась, — Вы подруга Гордея Гордеевича?

— Д-да… — ответила девушка.

— Вот! Возьмите пожалуйста! Он заказывал! — и, когда Варька подошла ближе, ей в руки сунули большой пакет, — там мяско свежайшее, мой Петя только вчера кабанчика заколол! Яйца, да молочко парное!

Варька искренне поблагодарила соседку, пообещав непременно передать дары хозяину.

Сам хозяин все еще не спустился. Варька, не долго думая, решила приготовить завтрак. Нашла в шкафу молотый кофе, турку и муку. «Отличненько! Побалую фирменными оладушками! Хорошо, что кефир прихватила».

Сбегала в сад и все-таки сорвала три самых спелых яблока. «Надеюсь Гордей не рассердится». Сделала тесто на оладьи, предварительно подогрев кефир. Добавила муку, соду, одно яйцо и мелко, соломкой нарезанные яблоки. Терку девушка не нашла, поэтому пришлось поиграться с нарезкой. Благо ножи у Морозова были отличные, острые, одно удовольствие готовить. Сахар и соль девушка не клала. Тесто заместила с помощью вилки, густое, до состояния густой сметаны.

Разогрела сковороду и жарила под крышкой, без масла. В этом был главный секрет ее оладий, они получались высокими и не жирными.

Пока жарились оладьи, замариновала мясо для шашлыка. Здесь Варька использовала уже чужие секреты и очень надеялась, что получится вкусно.

Секретов на самом деле было три: первый — мясо нельзя нарезать мелко или крупно, придерживаясь средних размеров. Иначе шашлык будет или сухим, или сырым.

Второй секрет: основа маринада — кефир. Для куриного шашлыка соседка рекомендовала брать жирный кефир или даже сметану, а для свинины — с малой жирностью. Варька не знала, какое будет мясо, поэтому взяла средней жирности.

И третий секрет — специи. Они должны быть непременно свежемолотыми! И лучше всего в ступке, а не кофемолке. Специи выбирать в зависимости от вкуса, но соседка рекомендовала такие: кориандр, тмин, розмарин, фенхель, черный перец, белый перец и душистый. Смесь истолочь в ступке, но не мелко. Кориандра должно быть в два-три раза больше других специй. Варька не удержалась и добавила от себя одну деталь — 2 столовые с горкой ложки паприки. Мясо посолила, добавила специи, залила кефиром и поставила в кастрюле в холодильник.

Оладьи были готовы. Источая аромат печеных яблок они лежали на глиняном блюде и манили румяной корочкой. Варька вышла с чашкой кофе на крыльцо и медленно смаковала, заслушиваясь новыми для нее звуками. То трактор протарахтел мимо, то коза заблеяла вдалеке, то собаки залаяли.

— Доброе утро! — раздалось рядом.

Варька резко развернулась, едва не расплескав кофе. В дверях стоял сонный, лохматый Морозов в коричневых брюках с идеальными стрелками. Варька перевела взгляд с брюк, на сонное лицо Гордея и обратно, и наконец выдала:

— Доброе! Прости! Но у тебя что, нет спортивных штанов?

— Не понял! — протянул Гордей и выкатил на нее глаза.

— Ты даже в селе будешь ходить в строгих деловых костюмах? — Варьке от чего-то стало неловко за свой внешний вид.

— Ах! Это… — он опустил взгляд на брюки, — а у меня других нет… — и забрав чашку смачно отхлебнул большой глоток.

— Надо же… — удивилась девушка. Не понятно чему больше. Отсутствию штанов или наглости жеста.

— М-м-м… вкусно! А есть еще? — невинным голосочком спросил похититель кофе.

— Есть! — засмеялась девушка, — и даже яблочные оладьи! Еще горячие!

— Правда?! — лицо Морозова засияло от счастья, — а я думаю, что за прекрасный аромат меня разбудил?

— Прости! Я старалась не шуметь!

— Что ты!!! Испекла оладьи и извиняется! — Морозов приобнял девушку и неловко потянул в дом, — пойдем, накормишь голодающего!

— А может быть позавтракаем в беседке? — предложила она, — погода чудесная…

— А давай! — согласился хозяин.

Вместе они вынесли кофе с оладушками и расселись по обе стороны деревянного стола внутри старинной беседки. Сначала молча пили кофе и закусывали оладьями.

Варька ликовала, что оладьи удались. На самом деле это капризное блюдо. Бывает мука попадется неудачная и тогда оладушки сильно растекаются по сковороде и получаются сырыми внутри. Или же купишь кефир из сухого молока и тогда оладьи выходят тонкими.

— Ва-а-а-а-ря… — простонал Морозов, — дай мне свои золотые ручки! — он перегнулся через стол, взял ее ладошки и пылко перецеловал каждый пальчик. Варька беззвучно ахнула. Гордей поднял на нее полные восторга глаза и сказал:

— Я сражен! Мечтаю так завтракать каждое утро! — девушка залилась краской от двусмысленности этой фразы, а Морозов продолжал: — хотя нет… я же растолстею и не смогу выйти из дома… — Варька рассмеялась и неловкий момент был забыт.

Она решила сменить тему, начав расспрашивать о доме. Кто здесь жил, сколько ему лет, правда ли такой старинный как кажется? Морозов охотно отвечал.

Оказывается, дом и правда отреставрированный. Ему много лет, построил какой-то предок Морозова еще в царские времена. Когда пять лет назад умер дед, то в память о нем, Морозов полностью отреставрировал дом и хозпостройки. Большую часть пришлось восстанавливать по старым фотографиям, заменять крышу, убрать печь внутри дома, поставить на ее месте камин. Некоторые стены и крыльцо были абсолютно новыми, но так мастерски состаренными, что неопытным глазом не заметить.

Затем разговор плавно перетек на его детство. Гордей взахлеб рассказывал о своем деде, о том, как проводил здесь каждое лето. Ходил на рыбалку, собирал грибы, дрался с соседскими мальчишками за право играть с конопатой девочкой Машкой, первой красоткой. В этом дворе прошли лучшие времена его жизни.

— Знаешь Варя… — он отложил пустую чашку на стол и поглядел в сад, — это место — мой дом! Не квартира в городе, а именно этот небольшой сельский домик… Только здесь я всегда был бесконечно счастлив! И когда становится грустно или одолевают рабочие проблемы — сбегаю сюда. И мне хватает двух-трех дней, чтоб полностью восстановиться и зарядиться бодростью, позитивом, добром что ли… Дед с бабкой жили душа в душу. До самой смерти любили друг друга и мне кажется, что это место насквозь пропитано их любовью…

Варька слушала не дыша. Не заметив даже, она протянула руку и положила ее поверх лапищи Морозова в попытке… возможно утешить, а возможно просто прикоснуться к нему в момент открытия души. Гордей накрыл ее ладонь своею и слегка сжал тонкие пальчики.

— Последние три месяца на работе были настолько напряженными, что мне вновь захотелось сбежать в свою норку, — он повернулся к ней и слегка улыбнулся, — но вместе с этим, я хотел провести время с тобой. Вот и подумал, а почему бы не совместить, тем более что ремонт закончен? И место хорошее и компания замечательная. Что скажешь? Нравится тебе моя нора?

Варя ответила не сразу. Сначала проглотил ком в горле и откашлялась. Уж слишком глубоко затронул ее рассказ Морозова. Она увидела его с другой стороны. И в этот самый момент поняла, что полюбила его. Этого внешне строгого, серьезного мужчину, с ранимой душой и тягой к настоящему чувству. Она сделала большой глоток кофе, чтоб восстановить севший голос и честно ответила:

— Не поверишь, но сегодня на рассвете, когда меня разбудили соседские петухи, я решила, что это самое лучшее место на свете! Выглянула в окно и увидела такую красоту, что просто не смогла спать дальше. Спустилась вниз, погуляла по саду. И ты знаешь… ты прав… здесь и правда чувствуется какая-то особая атмосфера… — она заглянула в его глаза и поразилась, как жадно он слушает, даже слегка сбилась, но все-таки договорила, — спасибо тебе, что пригласил меня сюда и поделился кусочком чуда…

Он не ответил. Не смог или не захотел ничего говорить. Смотрел в ее глаза и наслаждался моментом единения душ. Он никогда прежде не приводил сюда женщин. Не хотел впускать в свое святилище посторонних, не встретив до этого момента достойную, свою. Да и слишком уж нелепо выглядели бы его пассии на фоне маленького старого домика. Гармоничнее они смотрелись в его огромной современной квартире и ночном клубе. А эта простая девушка с открытым взглядом зацепила его, напомнила о прошлом. Разбудив в нем того молодого паренька, который еще умел мечтать.

Вот он и решил кое-что проверить. Пригласить в свой Теремок, как он любовно называл дедов дом.

Проверил. Вписалась. И если раньше, сама мысль о присутствии здесь какой-то из бывших вызвала бы у него возмущение. Мол нет, не пущу, это мое, моя берлога! А вот Варька… воспринималась иначе, она ведь уже тоже его?

Их первая встреча была для него, как гром среди ясного нема. А ведь раньше он был очень циничен в отношении чувств. Не верил, в любовь, в единство душ. У деда с бабкой да, было. Но они ведь другое дело, жили в иное время. А сам он верил в хороший секс, ну возможно в будущем брак, дети наверное… Когда-нибудь потом. И вот на тебе, разменяв четвертый десяток вдруг встретил девчонку, заставившую замереть его сердце одним взглядом небесных очей.

Глава 6

Вдруг, совсем рядом, раздался детский голос:

— Дядя Годя! Дядя Годя! — они одновременно обернулись и увидели того самого соседского пацана, который помогал матери кормить скотинку. Паренек уселся верхом на забор, а на его розовощеком конопатом личике расплылась лучезарная улыбка.

— Здоров, сосед! — Гордей вскочил с места и в три прыжка оказался возле забора. Стащил пацана вниз и крепко сжал в объятиях. Всего на секунду. Но Варька заметила. И улыбнулась. «Ну да, мужики же не обнимаются!» Гордей опустил мальчика на ноги и пожал во-взрослому руку. Пацаненок ответил на рукопожатие с таким серьезным лицом, словно выполнял очень ответственное задание.

— Как ты там в своем городе, дядя Годя, а? — спросил он, скорчив важную рожицу.

— Ничего, сосед, крутимся! — с таким же выражением лица ответил Гордей, — а ты то здесь как?

— Хорошо! Еще одну коровку купили! А у бати новый трактор, ты зайди, погляди! Синий, колеса ого-го! — пацан поднял руки выше своего роста, показывая размер колес, — Я мамке помогал по хозяйству все лето! — затараторил он, — так она мне в городе рюкзак купила, как я и мечтал… — парнишка заулыбался, видимо позабыв, что надо быть серьезным и взрослым мужиком, — представляешь! С Человеком-Пауком!

— Ничего себе! — покачал головой Морозов, — обязательно забегу поглядеть на трактор и на твой рюкзак! Пойдем-ка я тебя познакомлю со своей гостей! — они подошли к девушке, — это Варвара-Краса Длинная Коса! — представил ее пареньку Морозов.

— Ого! Здрасти! — сказал пацан, — чего, настоящая что ли? Из сказки?

— Ага! — подтвердил хозяин и даже ни капельки не улыбнулся.

— Здравствуй, Никита! — сказала Варька и протянула мальчику руку, которую тот с благоговением пожал, чай не каждый день сказочных героев встречаешь, — а ты что, видел эту сказку?

— Видал! Я все сказки видал! Мне папка на видаке показывал! — похвастался пацан, — а ты откуда мое имя знаешь?

— И правда, Варвара, откуда? — шутливо приподняв бровь спросил Морозов.

— А я все знаю! — Варвара скорчила строгую мину, — забыли, кто мой отец?

— Ой! Да-а-а-а… — паренек даже ладошкой рот прикрыл, — точно…

Тут Варя с Морозовым не выдержали и дружно засмеялись.

— Прости, Никитка, мы пошутили, — Морозов обнял паренька за плечи, — это и правда Варя, но не из сказки, а из города, моя подруга! — и послал Варьке глазами звездочки, выделив слово «моя».

— А я вам и не поверил! — надулся парень, — царевны в спортивных костюмах не ходят! У них платья красивые!

— А у меня есть такое платье! — смеясь сказала Варька, — мы в институте пьесу ставили, я его целый месяц шила и каменьями расшивала!

— Да? — мальчик перестал хмуриться, — И шапка есть?

— Не шапка, а кокошник, — поправила девушка, — есть!

— Покажешь?

— Э-э-э… — Варька перевела взгляд на Морозова.

— Покажет-покажет! — закивал тот головой.

— Договорились! — пацан снова пожал девушке руку, сразу же потеряв к ней интерес, раз она не сказочная, то чего на нее время тратить?

— Дядя Годя! А можно в твоей машине посидеть? А? — и просительно поглядев на Гордея попросил пацан.

— Ладно! — согласился Морозов, — но только не долго, невежливо девушку оставлять одну!

— Да? — удивился Никитка.

— Конечно!

— Идите-идите! — сказала Варька, а я пока со стола приберу, — Никитка, хочешь оладушек? — паренек кивнул и цопнул с блюда оладий, целиком засунул в рот, схватил Морозова за руку и потащил к машине.

— Дядя Годя? — иронично спросила Варька Гордея минут через тридцать, когда он, отправив мальца к родителям, зашел наконец в дом.

— Ага, — улыбнулся тот, — он когда совсем маленьким был, не мог выговорить Гордей. Вот и приклеился ко мне этот Годя.

— А ты дружишь с егородителями? — поинтересовалась Варька, ей было интересно открывать для себя иного Морозова.

— Как дружу… По-соседски общаемся. Его мать — та самая конопатая Машка, по которой сохли все местные парни. Но она выбрала Петра Первого. Лет наверное уже пятнадцать живут счастливо.

— Петра Первого? — удивилась девушка.

— Ага, — повторил Морозов, — мужа ее в селе нарекли Петром Первым. Он здоровенный такой, — Гордей показал рукой выше себя, — но как на меня, ему больше подошло бы прозвище Медведь. Реально огромный мужик.

— Ты тоже огромный! — вырвалось у Варьки.

— Да ну! Ты Медведя не видела! — улыбнулся он, — Но… хотя смотря с кем сравнивать… — он подошел к девушке и привлек к себе, — если с гномиком вроде тебя… — и наклонившись, чмокнул Варьку в кончик носа.

Девушка закрыла глаза, растворившись в тепле его рук и подсознательно желая, чтоб он наконец ее поцеловал. Откинула голову назад, встала на цыпочки и слегка откинула голову назад. Но, вместо того, чтоб поцеловать девушку в губы, Гордей припал к шее. Невесомо, как прикосновение перышка, его губы пробежались вниз по нежной шейке, затем вверх, словно сомневаясь, целовать или нет, и наконец прижались к нежному местечку за ухом. У Варьки подогнулись коленки от чувственной ласки, но Гордей подхватил ее подмышки и посадил на кухонный стол, прижав к себе.

Он был неистово горячим. Руки, обнимавшие ее талию — твердыми, а губы — нежными. Легкими быстрыми поцелуями он ласкал белоснежную шейку, сначала с одной, затем с другой стороны. Варька застонала и вцепилась в его рубашку. Его губы поднялись выше, коснулись мочки ушка, жарко подышали в него. У Варьки даже мурашки побежали, так приятны были его прикосновения. Ей захотелось крикнуть: «Еще!», но в этот самый момент он отстранился.

— Пойдем на речку? — хрипло спросил он.

— Ч-что? — Варька изумленно распахнула свои невероятные глаза, не понимая, почему он прекратил.

— Здесь недалеко речной пляж. Красивое место, песок желтый… — ей показалось, или Морозов глубоко дышал, словно пробежался?

— Д-да, хорошо… давай пойдем… — растеряно ответила она и пряча глаза, спрыгнула со стола. Обогнула Морозова и медленно пошла к лестнице, хотя от стыда и обиды хотелось быстро побежать. Она чувствовала себя отвергнутой.

— Ва-а-а-рь… — позвал мужчина. Варька замерла, — это не то, что ты подумала… Я очень хотел бы продолжить, но боюсь тебя испугать…

Варька резко развернулась и посмотрела на него. Он стоял лицом к ней, держа руки в карманах, таким образом отвлекая внимание от очевидного признака своей симпатии. Девушка перевела взгляд на его лицо и поразилась, тому, как сильно оно преобразилось. Он выглядел… сконцентрированным и сдержанным. Губы поджаты, между бровей пролегла складка. Варьке захотелось подойти к нему, разгладить эту складку и прижаться губами к его поджатым. Но вместо этого она сказала:

— Напрасно… Я не боюсь! — и развернувшись побежала по лестнице в свою комнату.

В комнате девушка успокоилась, надела купальник, поверх него шорты, футболку и спустилась вниз.

— Ты не будешь купаться? — удивилась девушка, увидев, что Морозов ждет ее все в тех же брюках и рубашке.

— Я? Нет уж! Я не люблю воду! — отрицательно помотал головой.

— Так ты меня не купаться звал? — разочаровано протянула Варька.

— Можешь искупаться! А я с удовольствием понаблюдаю! — его лицо озарила хитрющая улыбочка.

«Ну ладно! Устроим тебе представление, чтоб знал, как динамить девушек!» — решила она.

Пляж был красивым. Золотистый песок, голубая водичка, щебет птичек, и что самое поразительное — ни души!

— Про него мало кто знает! — словно прочитав ее мысли, сказал Морозов, — только местные. Приезжих здесь не бывает.

— Поэтому здесь так чисто… — Варька сбросила обувь и с наслаждением вошла в воду, — о-ох! — вырвалось у нее.

— Что? Холодная? — спросил Гордей. Он расстелил прихваченное покрывало и сел, снимая туфли.

— Нет! Замечательная! — девушка обернулась, — так значит ты не против, я могу искупаться?

— Конечно-конечно, — закивал он головой, — но здесь глубоко, ты плавать умеешь?

— Умею! Я в детстве часто ездила в лагерь на море, там и научилась, — девушка вышла из воды, подошла к покрывалу и стянула футболку, бросив незаметный взгляд на Морозва, смотрит или нет? Он смотрел!

Варька повернулась к нему боком, небрежно бросив футболку на покрывало. Встала на носочки, потянулась, погладила себя по шее, поправила лямку купального лифчика, медленно расстегнула шорты и начала их снимать, покручивая бедрами, обнажая молочную кожу и черный купальник. Шорты упали к ногам. Девушка кокетливо переступила через них, подхватив пальчиками ног, подбросила вверх, словила, рассмеялась и вновь посмотрела на Морозова. Гордей был так увлечен разглядыванием открывшейся пятой точки, что даже не заметил насмешливого взгляда девушки. «М-да, мужики все одинаковые, независимо сколько им лет, 18 или 36!»

Варька поправила и так безупречно сидящие плавки и походкой изящной лани, на носочках, отправилась покорять речную гладь. Еще раз обернулась и встретилась с прищуренным взглядом Гордея. Он жадно поглощал глазами стройную фигурку, но дольше всего задержался взглядом на попе. Когда его глаза натолкнулись на улыбку девушки, он прищурился, словно что-то заподозрив. Варька послала ему воздушный поцелуй и отвернулась.

Вода с утреца была довольно свежей и холодила аж до самых косточек. Но Варька чинно вошла в воду, не подавая виду, что замерзла. Оттолкнулась и поплыла. Поначалу хотелось завизжать, но она быстро привыкла и даже получила удовольствие от плавания. Но, помня о своей мести, решила не задерживаться. Так же красиво, медленно, вышла из воды.

— Ох! Чудесная водичка, жаль, что ты не любишь плавать! — заявила она, подойдя ближе к покрывалу. Отжала мокрую косу, распустила ее, чтоб просохла. Затем отжала купальник. Обхватила ладонью одну грудь, сжала. Затем вторую грудь. Взгляд на Морозова. От чего-то он сидит суровый, но глаза от девушки не отводит. Варька испугалась. И даже покраснела. «Куда я лезу, неопытная, соблазнять мужика у которого явно была тьмища женщин?». Руки замерли на груди.

Морозов поднял на нее глаза и видимо как-то иначе истолковал ее замешательство, потому что резко вскочил на ноги, прихватив полотенце. Ловко закутал ее и сказал взволнованно.

— Заболеешь еще! — и отступил на шаг. У Варьки обиженно скривились губки и в глазах защипало от слез. Она резко развернулась к нему спиной, якобы залюбовавшись на воду. Но он заметил.

— Варь… ты чего? — он развернул девушку лицом к себе и попытался заглянуть в глаза, но она наклонила голову, борясь со слезами, — Варюш… Варенька… — от его ласкового тона она совсем раскисла и все-таки расплакалась.

— Я… не… по-ни-маю… на-ших от-но-ше-ний! — сквозь слезы сказала она, — ты… го-во-ришь, я т-тебе… нра-влюсь, а с-сам ша-ра-ха-ешься… Если п-передумал встре-чаться, так и с-скажи!

— Я передумал?! — вскричал он, — передумал??? Да ты что?! Варенька!

— М-угу… — промычала она, вытирая слезы руками и резко успокоившись, — освободилась от его рук, отбросила полотенце и начала быстро одеваться, внезапно почувствовав себя глупой и слишком раздетой.

То, что сделал потом Морозов, показало, что он тоже способен на спонтанные и безумные поступки, как молодой юнец! Он схватил Варю на руки и быстрыми широкими шагами понес прямиком в реку.

— Ты… что??? Ох! Ах! Гордей! — выкрикивала Варька, пока Морозов с ней на руках решительно погружался в воду. Она по началу пыталась вырваться, но ее сопротивления были ему до лампочки. Он остановился лишь погрузившись в воду по грудь. Девушка подняла на него изумленные глаза и открыла рот, сказать все, что думает по этому поводу, когда он прижал ее к себе еще сильнее и впился в губы властным поцелуем.

Это был фейерверк! Твердые мужские губы полностью захватили ее дрожащие в свой плен. Их первый поцелуй получился отнюдь не нежным, но при этом неповторимым! Сердце Варьки со старта пустилось в галоп, разгоняя по телу электрические разряды. Он не пользовался языком, ласкал ее рот только губами и эти движения были похожи на укусы, но без зубов. Так же резко, как начался, поцелуй оборвался.

— Ну что, ты остыла? — спросил он, заглянув в синющие глазища. «Остыла? Да я кажется только разогрелась!» — тогда слушай и запоминай! Я не шарахаюсь, а боюсь тебя испугать своим напором, ты же девственница, а я…

— Что? Откуда ты… — возмутилась она, но не дал закончить.

— А я здоровый мужик со своими потребностями! И я очень! Очень сильно тебя хочу! — он выпустил ее из объятий, придержав одной рукой за талию, чтоб не пошла ко дну, а второй схватил ее ладошку и прижал себе между ног. Варька в который раз покраснела, ощутив достоверное доказательство сказанному. Но, к удивлению Морозова, руку не отдернула, — хочу и боюсь… — его голос стал тише, — понимаешь, я не знаю, как обращаться с девственницами… Да, у меня были женщины, но все они были искушенными в сексе может даже по-более моего и раньше меня это устраивало… Но теперь, Ва-а-а-ренька, — в его устах ее имя прозвучало невероятно нежно, — я хочу быть с тобой… и… не испугать тебя раньше времени!

— Н-но… я не боюсь тебя… — прошептала она в ответ и руками обняла за шею, а ноги оплела вокруг его талии, — мне конечно… волнительно… но… не страшно… и я… наверное готова… к твоему… напору… — и прижалась к губам мужчины в самом страстном поцелуе, на который была способна!

Он застонал ей в рот и схватив за попку еще ближе прижал к себе. К тому месту, где у него горел пожар, с того самого момента, когда она устроила ему неуклюжий стриптиз.

— Ты сводишь меня с ума! — его руки мяли ее ягодицы, гладили бедра, а губы дарили ответные поцелуи, — моя Варвара-Краса…

— А ты меня! — бесстыже заявила она, сама себе удивляясь. У нее в прошлом была парочка-другая поцелуев с парнями, но ничего подобного она себе и представить не могла.

Неужели простые прикосновения могут напрочь сносить башку? Да так, что не видишь ничего вокруг и позволяешь ему то, что никогда не позволяла даже себе? Его руки отодвинули в сторону резинку плавок и нежно ласкали ее прямо там. А она… она бесстыдно наслаждалась! Как его большие пальцы могут быть настолько нежными? Дико захотелось сбросить плавки и открыться ему полностью. Инстинкты! Голые животные инстинкты!

Он покусывал ее губы, а пальцы медленно поглаживали женскую сердцевину. Морозов позволил себе беглое исследование этого тайного местечка и вернул плавки на место. Девушка возмущенно вздохнула, но он задрал ее футболку и сосредоточился на ласках груди. Ловко развязал тесемки лифчика и освободил мягкие полушария. Соски призывно сжались в тугие комочки, но в тот самый момент, когда она хотел приподнять девушку над водой и впиться в них поцелуем, с берега послышалось:

— Дядя Годя? А что это вы там делаете?

Глава 7

Морозов выдал сквозь зубы череду заковыристых ругательств. Шепотом конечно. Варька была готова подписаться под каждым его словом.

— Да вот, брюки стираем, Никитка! — сказал он громко, но лицом к берегу не повернулся, надежно скрывая за своей спиной в суматохе поправляющую одежду девушку.

— В речке? — недоверчиво спросил паренек.

— Ага! — подтвердил Морозов, поправляя в брюках пока еще нежелающее падать орудие страсти.

— А у тебя что, стиралки нету? — не унимался Никитка.

— А в стиралке нельзя такие брюки стирать, — решила подключиться Варька, уже успевшая немного прийти в себя и поправить одежду.

— Че, полиняют?

— Нет! Сбегутся! — ответила она и пошла к берегу. Морозов сделал пару глубоких вдохов, чувствуя, что понемногу отпускает. Варька тем временем сняла футболку, отжала и завернулась в полотенце. Никитка с детской непосредственностью уселся на их покрывало и кажется совсем не планировал уходить. Он хитро поглядывал то на одного, то на второго взрослого и щкирился.

— А ты что делаешь один на речке? — строго спросил Гордей, выходя из воды. Мокрая рубашка и брюки прилипли к телу и неприятно холодили.

— Я обещал мамке в воду не лезть, вот она и отпустила! — поведал паренек, — Врете вы все про стирку! Целовались! Я видел!

— А если видел, то зачем мешал? — Морозов в упор поглядел на паренька. Варька охнула и натянула одеяло на голову. Никитка пристыженного наклонил голову.

— Скучно мне… — заявил мальчик, — можно я с вами погуляю? — и послал Варьке просящий щенячий взгляд. Его конопатая мордочка так забавно скривилась, что она не удержалась и хохотнула.

— Ладно! Принимаем тебя в компанию! — сказал Гордей, — но ты не думай, что будешь волынить! У нас шашлыки по расписанию, так что придется потрудиться!

— Да? Ура! Спасибо! — паренек вскочил с места и сделал почетный круг радости вокруг ребят, — а чего делать-то?

— Дрова нужны! — скомандовал Морозов, — будешь главный по хворосту! Беги собирай, а мы пока переоденемся.

Никитка рысью скрылся за ближайшим деревьями, радостно насвистывая.

Гордей остановился возле покрывала и задумался, так идти домой или отжать одежду. Но потом перевел взгляд на полуголую девушку с горящим взглядом и решил не рисковать. В ее присутствии тот самый орган страсти постоянно выходил из-под контроля. А в мокром белье его не спрячешь…

Шашлычки удались. Не сразу конечно же…

Сначала они долго возились с новой печью, которая все никак не хотела разгораться. Не то от сыроватого хворосту, принесенного мальчуганом, не то от неумелых действий Гордея.

В конце концов взбешенный мужчина плюнул на нее (и не только фигурально выражаясь) и разжег костерок, обложив кирпичиками, по старому, проверенному способу.

Варька очень переживала, чтоб мясо получилось вкусным, но абсолютно напрасно! Кефирный маринадик приятно удивил! Морозов уплетал за обе щеки, нахваливал талант поварихи, прозвав этот шашлык самым вкусным шашлыком в его жизни.

— Варя… Про путь к мужскому сердцу, кажется, правду говорят! — он закатил глаза к небу и простонал, — талант… определенно талант! — девушка просияла от удовольствия от его похвалы.

Никитка суетился, бегал под ногами и ребятам не оставил не единой возможности остаться одним. Варька вздыхала, Гордей хмурился, но не прогонять же ребенка в самом деле.

***

Когда они, вдоволь насытившись, сидели в беседке и попивали Варькин компот с яблочным пирогом, заглянула соседка.

— Ах, вот ты где! С ног сбилась, зову тебя, зову! — строго сказала она сыну, затем повернулась к ребятам, — Вечер добрый! Гордей Гордеевич, что ж Вы его домой не отправили? Мешает же! Как не стыдно, сын?

— Не шуми, Машка! Хорошо все! И чего это ты снова меня по батюшке величать стала? Забыла сколько лет в одной песочнице просидели? — Гордей откинулся на деревянной лавке. Он переоделся. Но конечно же опять в брюки со стрелками. Чем вызвал еще один недоуменный взгляд Варьки. Она дала себе слово непременно узнать тайну штанов Морозова.

— Э-э-э… — сказала та самая Машка, явно чувствовавшая себя неловко при посторонних.

— Присаживайся к нам! — пригласил Гордей, Варька тут же подключилась:

— Угощайтесь, шашлык неплохой получился! — женщина помялась, но в итоге присела на краешек лавки и угостилась, тоже похвалив вкус мяса. Но задержалась она все минут на десять и ушла, прихватив сына, на прощанье снова извинившись.

— Варюш… — начал Морозов, — там в речке… ты извини меня…

— З-за что извинить? — сердце у Вари заколотилось, она вдруг подумала, а не раскаивается ли он в поцелуе.

— Первый поцелуй, а вышло как-то не романтично…

Они сидели друг на против друга. Между ними был стол, компот и аура приближающегося деревенского вечера.

— Зато оригинально, — улыбнулась девушка, — ты тоже извини меня…

— А тебя-то за что? — Морозов протянул руки и забрал Варькины ладошки в свои, окутав их теплом собственного тела. Большими пальцами он нежно ласкал ее пальчики, посылая волнующие искорки выше, к локтям, а от них еще выше.

— Ну… глупо расплакалась…

— Ты обиделась, я понимаю. Но хочу, чтоб и ты меня поняла. Я не хотел спешить… Погоди, не перебивай! — сказал он, когда увидел, что она открыла рот что-то сказать, — я не особо помню как это ухаживать за молодыми девушками и боялся обидеть своим напором, — он сделал паузу, словно собираясь с духом, — ты мне понравилась, да так… что я снова ощутил себя молодым… и твое согласие встречаться со мной, для меня словно второй шанс вернуться в молодость, что ли.

Варька сжала его пальцы, как бы говоря этим, что понимает его.

— Моя молодость пролетела в безумном ритме. Я много учился и еще больше работал. У меня не было выходных, праздников и отпусков. Я хватался за любую работу, стремясь заработать побольше денег, чтоб начать свое дело. А в праздничные дни всегда хорошо платили, поэтому у меня и нет воспоминаний, когда я сидел бы с друзьями в баре или гулял с девушками. Я не жалуюсь, это был мой полностью осознанный выбор. Так вот, — он отхлебнул еще из стакана, — много позже, когда я стал совладельцем строительной фирмы и свободное время появилось, я уже был достаточно старым, чтоб бегать по дискотекам за девчонками… Встречался иногда с женщинами конечно же… и даже считал, что живу достаточно неплохо… Но когда встретил тебя… во мне что-то щелкнуло… возможно свою роль сыграл тот факт, что я целый год крутился среди студентов… не знаю… но я захотел испытать то, что испытывают все молодые люди, когда встречаются с понравившимися девушками… прогулки под луной за руки, поцелуи на дальних рядах в кинотеатре… дискотеки в конце концов… Думаешь, что я старый дурак, да?

Он так серьезно смотрел на нее, что она сначала сделала глубокий вдох, прежде чем ответить.

— Нет… я так не считаю… просто я тоже не испытывала всего того, о чем ты говоришь… Не было у меня ни прогулок под луной, ни дискотек… Да и с парнями я не встречалась. Мне всегда было интереснее в компании старшего брата, чем со сверстниками. А потом он уехал, а я училась… В общем… Давай испытаем это все вместе, если хочешь… — и опустила глаза, засмущавшись своей пылкой речи.

— Хорошо, спасибо тебе за понимание, Варюш, тогда пошли? — улыбнулся Морозов на все тридцать два, расслабившись. Он даже удивился, когда испытал небывалое облегчение от ее слов.

— Куда?

— Как куда? Под луну конечно же… — он поднялся на ноги и потянул ее за собой, — погуляем!

Они долго гуляли вдоль реки, болтая о том, о сем. Иногда держались за руки и тогда сердце Варьки начинало бешеный галоп. Даже от простого прикосновения к его руке, ее тело взволнованно реагировало, словно готовясь или прося большего.

Кажется Морозов так же реагировал на нее, поэтому через время отпускал руку. Вернулись домой ближе к ночи. Выпили чаю с бергамотом. Варька засуетилась, убирая на кухне, Морозов попытался ей помочь, но больше мешал, чем помогал, поэтому она его со смехом прогнала.

— Раз так, то я в душ и спать. Обещал Никитке на рассвете на рыбалку сходить. Хочешь с нами?

— Помешать настоящей мужской компании? — улыбнулась Варька, — нет уж, спасибо! Ты иди отдыхай, я закончу и выключу везде свет. Спокойной ночи!

Гордей оторвался от дверного косяка, который подпирал плечом и сделал несколько плавных, но быстрых шагов в сторону Варьки. Заправил выбившийся из косы локон за ухо, пробежался пальцами по волосам, слегка задев грудь. Девушка задержала дыхание. Теплая мужская ладонь легла на ее талию и притянула ближе к себе.

— Просто «спокойно ночи» и все? — прошептали его губы, — а поцелуй?

Ёлкина поднялась на носочки и чмокнула его в щеку, подарив целомудренный чмок.

— Н-е-е-е-е-т! После такого поцелуя я не засну! — сказал он со смешком и склонившись еще ниже, поцеловал сам.

Сначала легонько потерся губами о ее, что-то шепча, но так тихо, что она не разобрала ни слова, а затем захватив в плен нижнюю губку, втянул в рот и пососал. Затем проделал тоже самое с верхней губкой, подключив к ласке язык. Девушка почувствовала во рту привкус чая, смешанный с его свежим дыханием.

Тем временем язык разомкнул губы и совсем немножко проник внутрь. Прошелся по ее подрагивающим, исследуя, щекоча. Вторая мужская ладонь поползла вверх по спине, прижимая девушку еще ближе. Варька закинула руки ему на шею, поднялась на цыпочки и отдалась полностью в его нежные объятия, отвечая на поцелуй.

Поцелуй был осторожным, медленно будившим чувственность. Он поглаживал тонкую спинку, упиваясь хрупкостью девичьего тела и дурея от неуверенных ласк ее языка.

В этот раз Варька отстранилась первой. Нашла в себе силы. «Не будем спешить, раз он так хотел!» Все-таки небольшая обида еще осталась где-то в глубине души, заставляя чувствовать себя отвергнутой.

— Так лучше? — тихо спросила она, слегка отстранившись. Мужские руки тут же опустились.

— Намного! — он сделал шаг назад и выдохнул, — спасибо тебе за чудесный день, за вкусную еду! — голос дрогнул, показывая, что легкий поцелуй не оставил его безразличным.

— И тебе спасибо, здесь очень красиво! — девушка улыбнулась, — мы завтра во сколько поедем домой?

— Где-то около пяти вечера, тебе как нормально? Подойдет это время? Мне еще нужно будет поработать дома, — мужчина отступил еще на шаг.

— Да! Я как раз успею подготовиться. В понедельник уже в универ… каникулы закончились… — ей стало легче дышать, когда он отступил еще дальше. «Как это он делает? Стоит коснуться меня и все! Бамц! Мозг выключил свет и ушел в неизвестном направлении!»

— Ну… тогда… спокойной ночи, Варенька! — Морозов развернулся и потопал к лестнице.

— Спокойной…

Ночь спокойной не получилась…

Она стояла в темной комнате у окна и глядела на реку, в которой полоскала свои лучи полная луна. Сквозь приоткрытую створку доносились ночные звуки, придавая атмосфере интимности и загадочности. Длинные волосы рассыпались по спине, тонкая пижамка совсем не грела. Ступни замерзли, но ложиться в постель не хотелось.

Вдруг сзади скрипнула дверь. Варька улыбнулась. «Пришел все-таки!» Но не обернулась, делая вид, что ничего не слышала. Практически бесшумными шагами мужчина подкрался к женской фигурке и стал вплотную, но еще не касаясь. Варька ощутила жар его тела, от которого волоски на теле встали дыбом.

Мужские ладони опустились на ее бока и медленно пропутешествовали вверх вниз. Губы подышали в ушко и прикусили мочку. Пальцами подхватив резинку пижамных шорт, Гордей потянул их вниз. Варька вздрогнула, но мешать ему не стала. Он снимал их медленно, опустился на колено, освободил одну ступню, затем вторую. Шорты полетели куда-то назад.

Варька почувствовала поцелуй под коленкой и едва устояла на ногах, такой чувственной оказалась эта ласка в столь… хм… обычном месте.

Вот его губы поднялись выше, почти не касаясь бедра, но очень пылко поцеловал ягодицу. Варька прикусила губу, чтоб не застонать. Гордей выпрямился, схватился за маечку и резким движением стянул ее и тоже отбросил подальше. Теперь женское тело скрывало лишь покрывало волос.

Мужчина прижался к ее спине и Варька почувствовала, что он полностью одет и хотела развернуться, чтоб устранить эту несправедливость, но он не позволил, сжав плечи и прислонив к себе. Варька сопротивлялась всего секунду, но затем расслабилась, оперившись о него.

Тут же его руки по плечам поползли вниз. Обхватили ее ладони и закинули себе на шею. Он сделал толкательное движение бедрами, дав почувствовать ее ягодицам, насколько серьезно он уже настроен. Варька еще сильнее прикусила губку.

Мужские руки на ее талии… погладили, сжали и опустились ниже, прямо туда, к центру желания. Он положил ладонь на курчавый бугорок и надавил. Варька охнула и услышала его утробный рык на ухо. Вторая рука скользнула между ягодиц и развернула Варьку боком, прижав к твердому животу. И вот уже обе ладони ласкают ее там, одна спереди, вторая сзади, раскрывая, ощупывая, надавливая.

Варька не выдерживает, громко стонет и просыпается. Одеяло упало на пол, она замерзла, а пижама между ног мокрая. «Бли-и-и-и-н!"

Глава 8

Следующий день пролетел быстрее предыдущего. Варька полночи приходила в себя от эротического сна, поэтому утром проспала. И не разбудили ее в этот раз ни петухи, ни коровы.

Когда она спустилась вниз, Гордей уже вернулся с утренней рыбалки и пил кофе. На столе стоял пустой поднос от шубы и опустошенный судок от буженинки.

— Доброе утро! — бодро поздоровалась девушка.

— Доброе, Варенька! Как спалось?

Варька споткнулась.

— Х-хорошо, спасибо, а что? — «Блин, я хоть не стонала во сне? Вдруг он слышал?» И залилась краской до самых ушей.

— Спросил просто… Ты хорошо себя чувствуешь? — он отложил чашку и присмотрелся к девушке.

— Д-да, спасибо! — повторила она и решила сменить тему, — как рыбалка? — девушка села за стол напротив.

— А поцелуй? — обиженно надул губы Гордей. Девушка встала, обошла стол, чмокнула его в губы и быстро вернулась на место, — у-у-у, ну ладно… лучше чем ничего… будешь кофе? Я много сварил!

Девушка согласилась, Гордей поднялся и принялся за ней ухаживать, налил кофе, сделал бутерброд с кусочками шашлыка, нарезанными пластинками.

— М-м-м, никогда не ела шашлычный бутерброд! Вкусно, спасибо! Так как рыбалка? — спросила она жуя.

— А никак! Ни одной не словил, а вот Никитка мастер! Пять карасиков с ладонь! — Морозов показал размер пойманных рыбешек, — эх, потерял сноровку!

— Ну ничего, не расстраивайся! В этом есть и свой плюс, — подмигнула девушка.

— М-м-м… да? И какой же? — поднял бровь Морозов.

— Чистить не надо! — засмеялась девушка.

Остаток дня ребята провели в саду. Собрали урожай со старых деревьев, пообедали там же, устроив пикник. Доели все съестное и отправились домой.

На обратном пути повисло молчание. Варька находилась в сонном состоянии, вдоволь надышавшись свежим воздухом и напитавшись сельским духом. Она и подумать не могла до этого, что ей настолько сильно понравится сельская жизнь. «Вот где, я хотела бы жить…»

А вот Гордей размышлял на тему, а верное ли решение он принял, когда решил не спешить. «Старый дурак! Решил поиграть в пацана… И как теперь вытерпеть?» Девушка, сидевшая рядам была так прекрасна, так желанна. Морозов скосил взгляд, полоснув ним по длинной косе, переброшенной через высокую грудь, стройным ногам в узких спортивных брючках и крепче сжал руль. «Дурак… Однозначно!» Но отступать от сказанного было не в его правилах. Так что теперь надо сжать зубы и терпеть.

Машина притормозила у Варькиного подъезда.

— Варюш, забери себе яблоки и груши, а? Что мне с ними делать? Испортятся же. А ты может соседей угостишь?

— Ой, неудобно как-то… — начала девушка.

— Все удобно! Так, пошли, ты бери сумки, а я занесу ведра! — обрубил возражения Гордей.

— Ладно, тогда я сделаю из них заготовки для пирогов! — согласилась девушка, — а ты будешь вынужден их кушать!

— Договорились! — рассмеялся мужчина.

Он занес ведра в квартиру, неловко потоптался у входа.

— Может чаю? — предложила хозяйка.

— Нет, Варюша, спасибо! Если я сейчас у тебя рассядусь, то уже не смогу уйти, а мне поработать нужно! — вздохнул Гордей, — иди ко мне…

Эти три коротких слова, произнесенные полушёпотом и с хрипотцой: «иди ко мне…» за секунду подняли ее пульс до состояния шустрого галопа. Ноги стали ватными. Девушка сделала шаг в перед и попала в его медвежьи объятия.

— Ты… такая красивая, моя Варвара-Краса… — сказал он склонившись, — а ты ведь моя?

— Т-твоя… — так же шёпотом ответила девушка и закрыла глаза, ожидая поцелуя.

— Такая теплая, мягкая, — он гладил ее спину, талию, не позволяя себе опускаться ниже, — нежная, желанная… Мне очень трудно покинуть тебя…

Варька молчала, купаясь в его ласковых словах и нежных поглаживаниях.

— Скажи, ты будешь по мне скучать? — шептал он на ушко.

— Буду…

— Будешь думать обо мне?

— Буду…

— Часто?

— Часто…

— Хорошо… — и его губы наконец касаются ее, одновременно сжимая объятиях и приподнимая девушку повыше к себе. Теплые полные губы ласкают аккуратно, словно несмело, — я тоже буду думать о тебе… часто…

Морозов выпускает девушку и отступает на шаг назад.

— Пока Варенька, я тебе позвоню…

Дома, сидя за компьютером в попытках поработать, он все никак не мог сосредоточиться. Мысли постоянно возвращались к стройной девушке с невероятными глазами.

Вспоминал их поцелуй в воде. Как она дрожала и извивалась в его объятьях, отзываясь на ласки и даря свои взамен. Холмики груди он даже рассмотреть как следует не успел. Во рту до сих пор жгло от неизведанности ее вкуса. А как только вспомнил жаркую влажность между девичьих ног, почувствовал, как налился кровью бугор между ног.

Морозов чертыхнулся, меняя положение и попытался отвлечься на работу, заставляя себя читать рабочую переписку. Но незаметно, мысли вновь перенеслись на нее.

«Девственница… Она не оспорила, значит это правда, Баева не соврала… С ума сойти… Ни с кем и никогда она не лежала голой в постели. Чужие руки не касались молочной кожи, не целовали потаенные местечки… Я буду первым…»

Кол между ног стал таким твердым, что сидеть было больно. Гордей вскочил с места и подошел к окну, глядя на ночной город. «Где-то там, — он проследил взглядом в направлении района, где жила девушка, — моя женщина лежит в кровати… Почти раздета… Или совсем раздета? В чем она спит?»

Чертыхнулся сквозь зубы и побрел принимать холодный душ. Холодная вода взбодрила, неугомонный член, мешающий думать, наконец успокоился и Гордей вновь уселся за работу. Полистал пару договоров, ответил на несколько важных писем и все…

Кровь вновь отлила от мозговой деятельности в деятельность половую, подбросив своему хозяину картинку, как Варька раздевалась на пляже. «Да что ж такое!!! Впервые у меня такой снос башки!!! Так я работать не смогу!!! Надо что-то с этим делать!!!» — кричал внутри него бизнесмен. А самец, слишком долго живущий без тепла самочки, шептал иное: «Позвони ей… скажи, что был дураком, скажи что хочешь ее!»

Гордей взревел, вылетел пулей из компьютерного кресла и помчался в кухню. Принялся перерывать тумбочки в поисках чего бы выпить. Нашлась подаренная бутылка ямайского рома. Морозов налил полную чашку (а что под руки попалось, туда и налил) и осушил в три глотка.

Получилось! Помогло! Кровь от отличительных половых признаков отлила. Причем сиюминутно! Да вся в лицо и ударила. Гордей задохнулся, затем закашлялся. Принялся умываться холодной водой из под крана. «Твою мать! Что ж за отрава такая?»

Но как бы там ни было, напиток помог. Уже через несколько минут напряжение ушло. Морозов нашел наконец рюмку, выудил из холодильника лимон и маслины и пошел с бутылкой в кабинет. Ответил еще на пару писем.

«А что собственно такого… Мое слово, хочу даю, хочу забираю обратно… Могу же я в конце концов передумать?»

И вот уже его руки набирают в поисковике «где потерять девственность?» От обилия информации даже брови на лоб полезли. «Как потерять девственность без боли?», «потерять девственность без боли, реально!», «как потерять девственность, народные советы», «как лишить девушку невинности, если были неудачные попытки?»

Он полночи шарился по различным сайтам в поисках нужной информации, но на глаза попадалась лишь советы бывалых типа: «купи смазку в аптеке (лубрикант) и пальчиком растягивай. Не торопись. Один, второй пальчик, как три-четыре войдут, можешь влетать со свистом!!!!» Давно Морозов так не ржал. Он искал интересные советы, где лучше это сделать, имея ввиду место по-романтичнее. Париж там, Милан, а может быть Сейшелы? А нарвался на подробные советы… так сказать, самого интересного.

Но некоторые статьи он все-таки прочел… с б-о-о-о-льшим интересом… между ног. Опустошив половину бутылки почувствовал необходимость позвонить ей. Рассказать, что соскучился и хочет ее.

Еле уговорил себя этого не делать, вспомнив, что уже поздно и вряд ли ей понравится его заплетавшийся голос. Вылил остатки рома в унитаз, подальше от соблазна и завалился спать.

Глава 9

А ранним утром все повторилось. Началось с того, что проснулся он с взбешённым стояком! Не с обычным утренним, а именно бешеным! Да потому что падать не соглашался! Ни утренний кофе, ни бодрящий душ не смогли утихомирить внутреннего самца, который победил в неравной схватке бизнесмена. «Бли-и-и-н! Мне же на работу надо!!!»

А как идти на работу, если даже трусы надеть не можешь? Морозов стоял голый посреди ванной комнаты и смотрел на непокорную часть тела. Нахмурился. И кто кого? Для победы пришлось прибегнуть в древнему способу… Взять, так сказать, все в свои руки! А что оставалось делать?

Из машины, стоя в пробке, впервые написал Варьке сообщение. «Доброе утро, Варенька! Как ты? Выполняешь обещание? (подмигивающий смайлик) Я скучал всю ночь! (подумал и вытер последнее предложение) Освобожусь ближе к обеду, можно будет тебя набрать? (целующий смайлик)

Варька ответила почти сразу. «Доброе утро! Обещание выполняла всю ночь и даже часть утра! (зубастая улыбка) Сейчас на линейке, потом две пары. Как раз к обеду буду свободна! Звони. Твоя. (смайлик-сердечко). Она, поразилась собственной смелости, написав, в ее понимании, откровенное смс. Но писать легче, чем говорить вживую, ведь так?

Морозов с глупой улыбкой смотрел на ее сообщение, появившееся на экране и даже не заметил, что машины двинулись с места. На что ему сразу указали вежливые водители сзади, обласкав мелодичными клаксонами.

Рассеянное состояние сопровождало его весь день. На совещании это даже заметили все присутствующие.

— Гордей! — громко позвал его исполнительный директор.

— Что? — встрепенулся Морозов. Он как раз размышлял на тему повести Варьку в кино или в парк. «Парк пожалуй безопаснее. Хотя… если в нем будет темно и безлюдно… Наброшусь, как пить дать!»

— Ты в каких облаках летаешь? Задумался о чем?

— Влюбился наверное! — загоготал главный прораб.

— Да, наверное… — ответил Гордей, ухмыльнувшись, — так что там со сроками, ты говоришь? — ржать прораб перестал тут же.

Варька тоже не могла ни на чем сосредоточиться. Не замечая ничего вокруг, просто ходила следом за сокурсниками.

Ну, во-первых, ей вновь приснился эротический сон. Да такой, что до утра уснуть не удалось! А во-вторых, как часто бывает после яркого сна, ходишь весь день под его впечатлением, словно все было на самом деле.

Он раздевал ее перед зеркалом. Стоял позади и медленно, вещь за вещью, снимал одежду. Варька глядела на свое голое тело и даже не краснела. Гордей погладил холмики груди, сжал их ладонями, прижав девушку к себе. Она почувствовала спиной его возбуждение, хотела коснуться его там, но он не позволил, как и в предыдущем сне, забросил ее руки себе на шею и сказал:

— Держись!

Она покорилась, прижалась к нему еще теснее и сцепив руки в замок на сильной шее, встала на цыпочки. Морозов ласкал грудь, нежно пощипывая горошинки сосков. Варька закрыла глаза, но он строго сказал у самого уха:

— Открой глаза и смотри!

И она смотрела… На груди он задержался недолго. Опустился ниже, полностью закрыв большой ладонью местечко между ног. Варька застонала. Морозов своими ногами развел ее ноги шире. Девушка едва не упала, но одна рука держала ее крепко, перехватив поперек талии, а вторая погладила половые губки. При этом он пристально смотрел ей в глаза сквозь зеркало.

— Хочешь меня? — спросили его губы и девушка проснулась.

«И откуда я нахваталась таких образов?» — размышляла она, глядя в одну точку в аудитории.

— Ёлкина! — раздался голос преподавателя, — Вы не заболели случайно?

— Да-да, спасибо, — ответила девушка, — не заболела…

В 14–00 Гордей наконец добрался до собственного кабинета. Еле пережил обед с инвестором. Откинулся на кресле, ослабил галстук, закрыл глаза. «Если так пойдет и дальше, то на работе от меня толку не будет! Надо с этим что-то делать!»

Напряжение между ног периодически давало о себе знать, как только образ полураздетой Варьки всплывал в мозгу. А он всплывал постоянно! Морозов вздохнул и взялся за телефон. Она ответила после второго вызова.

— Алло…

— Привет, Варенька! Как ты? Еще в универе? — спросил он.

— Нет, я уже дома. Вот только вошла в квартиру. Короткий день сегодня. А ты как? — сердечко радостно заколотилось, когда она увидела кто звонит.

— Я? — он хмыкнул, — я нормально, Варенька… Что ты делаешь сегодня вечером? Пошли в кино?

— Пошли! — согласилась она, — а что смотреть будем?

— Еще не знаю. Есть какие-то пожелания? — поинтересовался мужчина, чувствуя, что напряжение немного отступает при звуках ее голоса.

— Наверное нет… — девушка подумала, что ей вообще все равно что смотреть, лишь бы находиться рядом, — я только ужасы не люблю…

— Хорошо! Тогда заеду за тобой в 19–00. Все решим на месте. Идет?

— Идет…

Морозов пришел с цветами. Огромный букет состоящий из различных цветов Варька едва удержала.

— С-спасибо… — в полном восторге прошептала она, — какие красивые…

— Это ты красивая… — сказал Гордей с улыбкой. Он пришел на пятнадцать минут раньше и поэтому девушка еще не была готова. Она как раз расчесывала волосы, когда он позвонил в дверь.

С букетом в руках, с распущенными ниже попы волосами и сияющими глазами она действительно была особенно красивой.

— Спасибо, — повторила она, — входи пожалуйста!

Гордей вошел, но остался на пороге. Варька наполнила ведро и поставила в него букет. Ваз такого размера в доме не оказалось.

— Такие красивые цветы! И все разные… — приговаривала она, восхищаясь.

— Не знал, какие ты любишь, решил взять микс!

— А я сама не знаю, какие люблю… наверное все! — послала ему очаровательную улыбку. Она присела возле ведра с цветами, джинсики обтянули попу, привлекая взгляд округлой формой. Гордей быстро переместил взгляд на ее волосы.

— Я рад… Пойдем? — немного нервно спросил он.

— Да-да… Вот только косу заплету! — девушка поднялась на ноги быстро забегала пальцами, управляясь с длинными локонами. Гордей, как зачарованный, наблюдал за процессом, представив, что это его пальцы перебирают ее волосы. «Блин! А от этого-то почему встает?!»

— Варенька! Я не помню закрыл ли машину, ты спустишься сама? Я тебя внизу подожду! — и вылетел из квартиры, как ошпаренный.

Для просмотра они выбрали молодежную комедию. Уселись с попкорном и колой на задние ряды. Когда выключили свет, снова накатило.

Варька смотрела в экран и не видела, что там показывают. А проблема вся была в руке Гордея, которую он положил на плечо девушки, приобняв.

Сначала просто поглаживал… Затем пальцы нащупали косу, стянули резинку и расплели ее. И вот он наконец сделал то, о чем мечтал. Зарылся в ее дивные волосы всей пятерней, поглаживая и пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди. Подвинулся еще ближе к девушке и спрятал лицо в роскошной гриве, вдыхая их нежный запах.

— Ва-а-а-р-е-е-нька… — прошептал он, — что ж ты так дивно пахнешь-то…

Варька что-то промычала в ответ, не размыкая губ. Она уже давно зажмурилась и млела от его прикосновений.

А у Гордея в голове возник вопрос касательно волос в ином месте, но он не посмел его задать. Одной из своих прошлых женщин задал бы. И ни одна из них не была бы шокированной, а вот его Варенька, по своей неопытности и наивности, может растеряться, оттолкнуть его, старого пошляка.

Ему очень захотелось зарыться носом в интимные кудряшки и втянуть ее личный, неповторимый запах. Узнать, как она пахнет там. Только собой или пользуется духами? Так же шелковисты волосы или наоборот, жесткие? Есть у нее интимная стрижка или нет? «Скорее всего нет, она же девственница! Или я ошибаюсь?» Там, в озере, он коснулся ее в том месте, но слишком невесомо и быстро, поэтому ничего не понял.

Поглощенный этими мыслями, он продолжал исследовать девичье тело, пользуясь темнотой зала. Он нарочно выбрал кино. Хоть здесь и темно, все равно дальше поцелуев и объятий зайти не получится.

Погладил грудь. Сжал ладонью. Грудь была мягкой и упругой одновременно. Среднего размера, не большая и не маленькая. Он мял ее и млел.

Девушка не оттолкнула его, всем своим видом показывая, что его прикосновения приятны. И он пошел дальше. Залез рукой под футболку, нащупал кружевной бюстгальтер. Обрадовался, что застежка спереди. Пришлось повозиться с ней, но в конце концов он справился и освободил грудь.

Тут же место лифчика заняла его теплая ладонь. Варька прикусила губу, чтоб не застонать. Она открыла глаза, посмотрела по сторонам, убедилась, что никто на них не смотрит и вновь закрыла глаза, предварительно придвинувшись ближе к Гордею и развернулась в кресле, прижавшись к его груди спиной.

— Хорошая девочка, — похвалил он ее и накрыл вторую грудь.

Ох, что он с ней вытворял! Сначала долго и нежно поглаживал. Зачем начал массировать, несильно сжимая. Потом переключился на соски. Повторял пальцами форму ореола, сжимал двумя пальцами, тянул их. Но затем ему захотелось большего!

Одна из ладоней скользнула вниз, погладила животик. Девушка задрожала и сжала колени, почувствовав неведомое ощущение между ног.

— Ш-ш-ш… я ничего такого не сделаю… не зажимайся, — попросил он ее. А сам подумал, сколько еще сможет выдержать? Кол в штанах создавал нечто большее, чем дискомфорт, сидеть стало неудобно, но и остановиться сил не было!

Варька слегка расслабилась. Мужская ладонь опустилась до застежки на джинсах и ловко расстегнула вместе со змейкой.

— Расслабься, пожалуйста… — вновь попросил он, — я просто коснусь…

Варька, сквозь пелену возбуждения все же почувствовала стыд. Все-таки людное место. Но разве ему откажешь? Она расслабила ноги и почувствовала его пальцы, скользнувшие внутрь брюк. Горячая ладонь полностью накрыла низ живота. От ее жара тянущая боль в том месте только усилилась. Он еще не коснулся ее там, а она уже едва не стонала в голос.

— Хорошая моя, послушная девочка, — шептали его губы, — ты так дрожишь…

Она и правда дрожала. Все тело покрылось мурашками, словно она стояла голой на морозе. А от новых,неведомых ощущений, волны дрожи пробегали по всем телу, до самых пальчиков ног.

Гордей чуть наклонил голову и коснулся губами шейки. Девушка повернула голову и встретила его губы своими. Ее вздох-стон он поймал своим ртом одновременно с этим опустил ладонь еще ниже. Пальцы скользнули по трусикам и коснулись сквозь них потайного местечка. Девушка застонала и дернулась. Гордей впился в ее губы крепким поцелуем. Это оказалось слишком сильно. Даже для него. Особенно для него! Трусики были мокрыми…

Он с шумом втянул воздух и вынул руку из ее штанов. Вернул застежку на место. Дрожащими руками кое-как застегнул бюстгальтер, поправил футболку. Сжал ее плечи и принялся глубоко дышать, пытаясь успокоиться.

— Киска моя, пошли отсюда! — сказал он дрожащей девушке. Она ничего не ответила, находясь на грани какой-то странной истерики. Одновременно и радуясь и злясь, что он прекратил это мучение. Дрожь сотрясла ее тело, даже зубы застучали.

— Прости меня! — прошептал он, понимая до чего ее и себя довел, — пошли отсюда…

Морозов встал, застегнул пиджак, радуясь, что он скроет его состояние и решительно поднял девушку на ноги. Варька, заплетаясь пошла следом. Распущенные волосы в полном беспорядке рассыпались по спине и плечам. Нетронутые попкорн и кола так и остались стоять возле кресел.

Когда они вышли из кинотеатра, Гордей быстро зашагал прочь, увлекая Варьку за собой. Она плохо соображала, поэтому спотыкаясь, почти бежала следом. Как они оказались на парковке она не помнила. Щеки горели огнем, сердце колотилось, между ног жгло. Гордей усадил ее пассажирское сидение, пристегнул. Сел на свое место и со старта нажал на газ. Машина с визгом сорвалась с места.

Недалеко от кинотеатра свернул в какой-то двор, покружлял, заехал за старый заброшенный киоск и наконец заглушил мотор. Отстегнул свой ремень безопасности и развернулся к девушке. Она сжала кулачки и изо всех сил пыталась взять себя в руки, зажмурив глаза.

Ей было стыдно. За то, что позволила себе так наслаждаться его прикосновениями в людном месте.

Ей было страшно. Открыть глаза и увидеть в его осуждение.

Ей было больно. Там, между ног все еще тянуло.

Хотелось убежать и спрятаться, но она сидела не шевелясь и впивалась ногтями в ладони.

— Киска моя… — хрипло раздался его голос совсем рядом. Она даже не слышала как он придвинулся. От этого его: «Киска моя…» затрясло еще сильнее, — прости меня, я не подумал, что это будет настолько сильно… — щелчок и ее ремень безопасности ползет вверх, освобождая.

— В-все хорошо, — попыталась она ответить беззаботно, но голос дрогнул.

— Посмотри на меня… — попросил он, но она отрицательно замотала головой, — посмотри на меня! — сказал он громче, но девушка замотала головой еще энергичнее.

— Ладно! Тогда дай руку! — он разжал ее ладонь и положил себе между ног, — вот! Чувствуешь??? Я тоже тебя хочу до чертиков!

Варька открыла глаза и посмотрела в его пьяные очи, своими пьяными.

— Это… так сильно… — выдавила она из себя и погладила его бугор. Он застонал.

— Варенька… Что ты делаешь со мной?

— Н-не знаю… — пролепетали женские губки.

Гордей мягко, но решительно убрал ее ладошку. Посмотрел на нее долгим взглядом, решаясь. Затем схватился за край футболки и рванул ее вверх. Варька охнула.

— Здесь темно и нас никто не увидит! — сказал он, — позволь мне… — и толкнул на сидение. Нажал на какие-то кнопки и спинка ее кресла ушла вниз, увлекая Варьку за собой.

Гордей тут же накрыл ее своим телом, впившись в губы властным поцелуем. Он так невероятно посасывал ее губы, поигрывал ними, перебирал своими, что девушка вновь расслабилась.

Не заметила сама, как оказалась и без лифчика тоже. Поняла это лишь когда Гордей громко охнул, коснувшись голых полушарий ладонями.

— Какие они прекрасные, твои грудки… — прошептал он и втянул сосок в рот. Варька выгнула спинку, подставляя грудь под его ласки.

Через минуту они уже оба стонали. Девушка плавилась от ощущений, извивалась. Между ног пульсировало все требовательнее.

А Гордей уже не мог остановиться. Целовал, облизывал, покусывал ее грудь. Спустился губами еще ниже, пылко целовал животик. Расстегнул джинсы и принялся их стаскивать.

Это оказалось не так то легко и слегка отрезвило Варьку.

— Г-гордей… — взволнованно прошептала она, попытавшись сесть, — н-но… не здесь же…

— Ш-ш-ш… киска моя, — его ладони не дали ей подняться, — я не собираюсь лишать тебя девственности…

— Н-но…

— Помолчи…

Проклятые джинсы наконец сдались. Он стащил их вместе с кроссовками и носками. Зашвырнул на заднее сидение вслед за футболкой и лифчиком. Девушка осталась в одних хлопковых трусиках в бабочках.

— Бабочки… какая прелесть… обожаю тебя… — шептал он склонившись и зарывшись носом между ног, — как же я мечтал об этом… м-м-м… твой запах…

Его слова возбуждали не меньше действий и девушка позволила сладкой неге окутать себя.

Его губы целовали сквозь ткань трусиков и что-то еще шептали, но она уже не разбирала слов. Водоворот ощущений пленил каждую клеточку тела. Последней здравой мыслью было: «Как хорошо, что я приняла вечером душ!»

Гордей склонился еще ниже, забросил одну ногу девушки себе на шею и лизнул прямо там. Варька застонала еще громче.

Коробка передач уперлась ему в бок и больно давила. Но кто обратит внимание на подобные мелочи?

Он взял девушку за бедра и подвинул ближе к себе. Отодвинул край, уже полностью мокрых трусиков. Жаль было лишь то, что они находились в кромешной тьме. А так хотелось ее видеть.

Но зато теперь он знал, как она пахнет. Бесподобно! Внутренний самец рванулся в штанах, стремясь прорвать ткань и оказаться там, откуда шел неуловимый аромат девочки и страсти.

Он потерся губами о ее половые губки. Теперь он знает какие там волоски. Мягкие, короткие, курчавые. Без интимной стрижки. Но ему и так очень понравилось. «Моя девочка!»

Когда его язык лизнул складочки, словно прося их раскрыться, Варька вскрикнула.

— М-м-м… ты еще и вкусная… — он двумя пальцами развел губки, скрывающие девичью прелесть и ощутил пряный вкус ее желания.

А когда его губы сомкнулись на ее клиторе, она не выдержала. Первый в жизни оргазм выгнул тело дугой. Она закричала громче и забилась в его руках. Но он держал ее крепко, целуя мелкими поцелуями нежное местечко, пока она не успокоилась.

Когда волны удовольствия утихомирились, он поправил трусики и приподнялся. И увидел, что из зажмуренных глаз девушки текут слезы!

— Киска моя! Солнце мое! — он схватил ее личико в свои большие ладони и начал целовать мокрые щечки, — что ты? Почему? Тебе не понравилось?

— П-понравилось… Я не плачу… это… и-к… само… — и она засмеялась сквозь слезы.

— Ты такая чудесная! — улыбнулся он, заглянув в ее мокрые и от этого еще более прекрасные глаза, — спасибо, что доверилась…

— П-пожалуйста! — ответила она обхватив себя руками, — а ты мне доверишься?

— Э-э-э… — у Гордея брови на лоб полезли, — это ты сейчас, что имела ввиду?

— Ну, — девушка покраснела, — я тоже хочу, чтоб тебе было приятно… — промямлила она.

— Будет! Но позже! — решительно заявил он, устраивая свое «неудобство» удобнее, — скажи, киска моя, а у тебя есть загранпаспорт?

Глава 10

Загранпаспорта, понятное дело, у девушки не было. Но у Гордея была хорошая знакомая в турагентстве, которая очень быстро эту проблему решила.

ГГ придумал, куда хочет ее повести. В Турцию, дня на четыре. Ну… во-первых, виза не нужна, во-вторых близко, а в-третьих еще довольно тепло и людей поменьше, чем летом. Выбрал отель, заказал бунгало на берегу моря, подготовил все необходимое. С Варькой все эти две недели не виделся, благо пришлось уехать в командировку. Иначе, был риск, что благая цель поездки (а точнее, лишение девственности в романтическом месте), могла сорваться, по причине недержания собственных обетов. В командировке он так уставал, что к вечеру едва с ног не валился. Но это и хорошо, усталость выбивала из головы навязчивые мысли… Ну и… он был в предвкушении… «Скоро… очень скоро…»

А Варька… Варька пока даже не догадывалась о готовящемся сюрпризе. Она окунулась с головой в учебу, ведь последний год был самым сложным. Лишь сходила сфотографироваться на паспорт и забыла о нем. Вплоть до звонка девушки из турагентства, сообщившей, что загранпаспорт можно забирать. Как она не выпытывала, ГГ не выдавал по какой причине попросил его сделать. По вечерам они перебрасывались парой слов по телефону, а днем слали друг другу ласковые смс-ки.

И вот, однажды вечером, в один из понедельников, Гордей спросил у Варьки:

— Киска моя… — он теперь очень часто так ее называл, — а ты не хочешь прогулять универ в четверг и пятницу?

— Прогулять? Зачем? — удивилась девушка.

— Не отвечай вопросом на вопрос! — притворно строго сказал он, — так сможешь?

— Ну… теоретически конечно могу… — начала она, но он перебил ее:

— Вот и договорились! В среду вечером у нас самолет, будь готова к 19–00! Я заеду за тобой, вместе поедем в аэропорт!

— Что? Куда? Гордей… — девушка растерялась.

— Потом скажу куда! Не порть мне сюрприз, — сказал мужчина улыбаясь в трубку, как очень довольный собою человек, — с собой не бери ничего, все купим на месте.

— Скажи хоть надолго ли мы едем?

— Вернемся вечером в воскресенье. Не переживай, киска, я все организовал! Отдохнем, побудем вдвоем… Я очень соскучился… — последнее он прошептал с хрипотцой, выдавая собственное нетерпение.

Варька заерзала на стуле от такого его тона и волнуясь ответила:

— Я… тоже… очень… соскучилась… Хорошо, буду готова!

Во вторник и среду она очень нервничала. Практически не спала ночью, днем не могла даже думать об учебе. Пусть она и не знала куда они поедут, но уже понимала зачем. Нет, она была готова. Она хотела его… Но все-таки волновалась.

«Как это ничего не брать с собой? Почему? А как же нижнее белье?» Во вторник, после института, девушка помчалась в торговый центр выбирать себе сексуальное нижнее белье. Она решила, что простое хлопковое явно не подойдет для соблазнения мужчины ее мечты. Хотя еще вопрос, конечно, кто кого будет соблазнять…

Цены слегка подпортили Варьке настроение. Она и не догадывалась, что несколько лоскутков кружева могут стоить, как приличный пуховик! Долго бродила по бутикам, пока не нашла пару миленьких комплектиков с 70-процентной скидкой.

«Теперь я буду во всеоружии!»

В среду, в семь вечера ГГ позвонил:

— Привет, киска! Готова?

— Готова! Ты не поднимешься? Я пирог с яблочками испекла… Может… с чаем? — предложила девушка. Не зная, как успокоить свои нервы, она взялась за готовку, так как это занятие успокаивало лучше всего. А приготовила она Цветаевский пирог. Он очень простой в выполнении и неверно вкусный. Сначала испекла из несладкого песочного теста корзинку (дно и бортики в круглой форме), затем нарезала яблоки из Гордеевого сада лепестками и выложила по кругу веером. Залила яблочки смесью из сметаны, 2-х желтков, сахара и 2-х столовых ложек муки.

— Не могу, солнце! Опоздаем! Спускайся!

— Жалко пирог, испортится…

— А ты заверни его в бумагу, с собой заберем! — предложил он.

— Хорошо! — согласилась девушка, — я буду через пять минут!

Она спустилась и правда очень быстро. На плече у девушки висел салатовый рюкзачок с вещами, а в руках несла вышеупомянутый пирог в коробке из-под пиццы.

Оделась девушка в джинсы, легкий белый свитерок и белые новые кроссовки.

Гордей стоял у машины, облаченный… да, правильно, в серый строгий костюм!

Увидел ее и на несколько минут потерялся в ощущениях восторга и радости. Она была такая красивая… Молодая, свежая… Толстая коса через плечо придавала ее облику нежности и невинности. Голубые глаза светились радостью, на щеках алел легкий румянец.

— Привет… — сказала она.

— Привет… — прошептал он и схватил в объятия. Закрыл глаза и прижал к сердцу. Затем наклонился и зарылся носом в шею, вдыхая аромат ее тела, духов и шампуня для волос, — как же я соскучился… — и бегло коснулся губами розовых губ, запечатлев легкий поцелуй.

— Я… тоже… — она подняла на него свои прекрасные глаза и счастливо улыбнулась.

— Поехали! А то точно опоздаем!

По дороге в аэропорт Морозов все-таки признался, куда они летят.

— Ой! Море! — обрадовалась девушка, — но почему ты не сказал мне? Я бы купальник взяла, летние вещи…

— А зачем? Купим все в отеле! — заявил мужчина, — я в такие поездки никогда ничего не беру, только деньги и документы. Намного легче ехать, не возишься с багажом.

— Да? А как же белье? — спросила девушка шёпотом, чтоб не услышал таксист, — тоже в отеле покупаешь?

— Конечно! В отелях и близ них, полно приличных магазинов.

Варька удивилась, но промолчала. Она-то с собой трусики прихватила.

В аэропорту девушка была впервые в жизни, поэтому с интересом смотрела по сторонам. Действительно, без багажа они намного быстрее прошли регистрацию на рейс, чем другие пассажиры. На досмотре тоже никаких проблем не возникло, даже с яблочным пирогом.

И вот они взлетели. Варька немного трусила, даже пакетик прихватила, на тот случай если укачает. ГГ же сидел рядом спокойно, свободно общался со стюардессой на английском. Было заметно, что летать ему приходится часто.

В отель прибыли поздней ночью. В их бунгало было две спальни. Гордей выбрал себе комнату с двумя односпальными кроватями, а Варьке оставил большую спальню с видом на море и огромной двуспальной кроватью. Поцеловал и пожелал спокойной ночи. Что в общем-то и правильно. Оба валились с ног от усталости.

Проснулась Варька поздним утром от лучика солнца, светившего прямо в лицо. Она сладко потянулась в огромной кровати и открыла глаза. И тут же покраснела и поправила одеяло. У двери стоял Морозов и жадно поглощал взглядом девичью фигурку в коротенькой пижамке. Лямка голубой маечки сползла, открывая белоснежное плечико и верхнюю часть груди.

— Тебе… очень идет голубой цвет… — сказал Морозов и улыбнулся, — доброе утро, мне можно войти? Я стучал, ты не ответила…

— В-входи, конечно! — она еще раз поправила одеяло, — доброе утро!

Гордей вошел в комнату в белых льняных брюках и бежевой рубахе свободного покроя. На ногах у него были обычные вьетнамки! Он внес два огромных пакета и поставил их возле кровати, а сам сделал шаг назад.

— Я был в магазине, купил себе одежду и рискнул выбрать несколько вещей тебе… Посмотри пожалуйста, подойдет ли?

— О-о-о… Спасибо, как-то неудобно… — Варьке не приходилось еще получать одежду в подарок и она почувствовала себя неловко.

— Брось, киска! — сказал он ласково, — примерь, продавщица была твоего телосложения, помогла мне выбрать. — и вышел за дверь.

В пакетах оказался целых ворох вещей! Три раздельных купальника, две белых футболки, платье-рубашка из тонкой джинсы, платье-майка спортивного покроя ядовито-лимонного цвета, спортивный костюм, льняные шаровары и даже парео! В отдельном пакете лежали белые кроксы. Варька в восторге крутила в руках красивые, явно дорогие вещи и долгое время не могла решиться примерить.

— Ну, что там? — раздалось из-за двери, — подошло или нет?

— Сейчас-сейчас! Одну минутку! — девушка вскочила и принялась примерять. Удивительно, но подошло все! И даже кроксы! Варька вообще очень любила такую обувь, но из-за высокой цены могла позволить себе лишь подделку. А тут настоящие!

— Киска… — вновь позвал из-за двери Морозов.

— Входи! — крикнула Варька.

Гордей вошел и застыл. Девушка стояла посреди комнаты в ярком спортивном платье выше колен, в белых кроксах и с полностью распущенными волосами.

— Ты… какая же ты красивая… — выдохнул он, качая головой, — можно тебя попросить почаще носить волосы распущенными?

— Конечно, — улыбнулась Варька, — а про платье что скажешь?

— Тебе идет! А остальное? Подошло?

— Все подошло! Вот только зачем аж три купальника? — спросила она.

— Я не знал какой выбрать! — он пожал плечами, — сколько продавщица принесла, столько и купил.

— А можно два вернуть?

— Думаю можно, но зачем? Если они подошли по размеру, то давай оставим все!

— Ну зачем? — воспротивилась девушка, — они же наверное очень дорого стоят! Мне вполне хватит и одного!

— А затем, что у девушек поднимается настроение, когда им не приходится носить одну и ту же одежду каждый день! — засмеялся мужчина, а затем добавил, когда Варька нахмурилась, — это я в интернете прочитал!

— Ну ладно, интернет лучше знает! — девушка мудро решила не спорить по ерунде.

Гордей подошел еще ближе и заключил ее объятия, приподняв. Все мысли тут же улетели из головы и глупое сердечко пустилось в пляс.

Девушка вдруг вспомнила, что еще даже зубы не почистила. Она заерзала у него в руках, не давая поцеловать в губы. Но из-за этого, и без того короткое платьишко, подпрыгнуло еще выше и Морозов вдруг напрягся.

— Киска… ты что… без белья?

Щеки запылали. Варька попыталась одернуть платье, но оно задралось еще выше.

— Я торопилась! Сняла пижаму и… — попыталась она оправдаться. Морозов сжал зубы и задышал как паровоз из мультика. Глаза у него едва кровью не налились. Он расслабил руки и девушка медленно сползла по нему. Платье задралось до талии!

Морозов стоял лицом к зеркалу во весь рост и воззрился на открывшиеся голые полушария с родинкой на правой ягодичке.

Но он смог взять себя в руки. Резко развернулся и едва не бегом вылетел из комнаты, буркнув что-то про «срочный звонок».

Варька тоже, пунцовая, как вареный рак, помчалась в ванную. Дрожащими руками сняла платье, залезла под душ, а потом долго хохотала, вспоминая походку, которой Гордей покинул ее спальню. Ему явно что-то мешало. Как в поговорке про плохого танцора.

День прошел для Варьки насыщенно. Впечатлений было много. Позитивных. Шикарный отель, улыбчивый персонал, вкусная еда и сказочное море. Гордей сводил ее в магазин и буквально заставил выбрать себе еще несколько вещей и красивые черные балетки.

В воде девушка плескалась как ребенок. А Гордей тем временем лежал на шезлонге в тени и даже брюк не снимал! На уговоры Варьки не поддавался, в воду лезть наотрез отказался.

Зато он выспался! Впервые за долгие две недели упорных трудов в командировке. Ёлкина его не трогала, как говорится не лезла в личное пространство. Каждый отдыхает, как хочет.

Но приближался вечер… Она начала нервничать, а Гордей наоборот, воодушевился. Не то в предвкушении, не то просто хорошо отдохнул.

Ужин он организовал как в кино… Столик у моря, факелы, воткнутые в песок… Шелест волн, словно романтичная мелодия придавал атмосфере нежности.

Варька надела новое джинсовое платье-рубашку, а под него кружевной комплектик, купленный именно для этого дня. А Гордей сменил свой дневной наряд на черные льняные брюки и в тон ей футболку. Варьке он почему-то показался похожим на боксера. Футболка обтянула его мощную грудь, как вторая кожа, подчеркивая каждую рифлёную мышцу.

Они сидели в полумраке, ужинали замеченными на гриле морепродуктами и изредка, шепотом, перебрасывались парой слов. Каждый, по-своему наслаждался вечером. Варька была в восторге от всего! Все, что ее окружало, казалось сказкой. Она, рядом с любимым мужчиной, на берегу моря, ест деликатесы и слушает шум моря… Разве это не ожившая мечта?

А Гордей… жадно считывал ее эмоции. Он впервые встретил девушку, так открыто показывающую свои чувства. Ему было приятно, что ей здесь понравилось. Он очень хотел, чтоб их первый раз был каким-то особенным… в приятном месте. Он так долго этого ждал!

Выпитое шампанское расслабило и постепенно Варька перестала переживать.

— Пойдем прогуляемся по воде? — предложил Гордей, когда с едой было покончено.

— Пойдем! — согласилась девушка. Мужчина сделал знак официанту, чтоб тот принес еще одну бутылку шампанского. Прихватив два бокала, они пошли бродить по пустынному пляжу. К огромному удовольствию, на пляже кроме них, никого не было.

Когда бутылка шампанского была допита, все страхи окончательно растворились. Остались только он, она и ласковое море.

Варька хохотала, бегала по берегу, размахивая балетками. А Гордей с улыбкой наблюдал за ее весельем. Он даже подкатил брюки и намочил ступни! Что само по себе было подвигом!

— Спасибо тебе! Это самый замечательный вечер в моей жизни! — заявила она, с разбегу упав в его объятия, — как же здесь чудесно! — она поцеловала его в губы, обняв за шею. Гордей поднял ее на руки и ответил на поцелуй. Твердые мужские губы захватили ее маленький ротик в свой плен и поцеловали со всей страстностью, которую он сдерживал так долго.

Бокалы, бутылка, туфли, упали на песок и были забыты. Варькины балетки выпали из рук, когда она вцепилась в его плечи.

Он целовал ее дико, сильно, без нежности, словно сразу хотел показать, как сильно ее хочет. Варька не испугалась. С этим мужчиной она была готова на все! Она постаралась показать это, обхватив его талию ногами и прижавшись тесно-тесно.

Гордей простонал ей в рот и подхватил ладонями под попу. Сжал круглые полушария, но испугавшись, что сделал больно сразу же нежно погладил. Его губы пустились в исследования ее шейки, он то покусывал ее, то нежно касался губами. Варька потерлась грудью и откинула голову назад, давая полный доступ его рту.

— Киска моя, пошли в номер! — простонал он ей в ухо, — а не то я завалю тебя в песок и он набьется в нежные места!

— Пошли, — простонала в ответ Варька, — ты же не прекратишь это снова? Не передумаешь на половине пути?

— О нет! И не мечтай! — засмеялся он.

Они собрали обувь, бокалы и побежали к своему бунгало. По дороге целовались и хохотали, а Гордей все норовил погладить Варьку по попке.

Где-то на пороге бунгало полетела на пол рубашка Гордея, Варькино платье и сумочка. В полутьме, целуясь и лаская друг друга, натыкаясь на мебель, они таки дошли до Варькиной спальни и упали на кровать.

— М-м-м… что это на тебе? — спросил Гордей, завалившись на девушке сверху и нащупав кружевной бюстгальтер. Скатился с нее и включил светильник, — я хочу это видеть! О-о-о-о!

Варьке понравилась его реакция. Красные кружевные стринги и бюстгальтер Анжелика больше открывали, чем скрывали. Глаза Гордея засветились опасным огнем. Он пожирал ее глазами, как ребенок долгожданный подарок, но не зная с какой же стороны начать распаковывать?

— Тебе идет облик женщины-вамп! — заявил он и сдвинул одну бретельку лифчика.

— Да? — улыбнулась девушка, — я рада, что тебе понравилось!

— Мне о-о-о-чень понравилось! — и спустил вниз вторую бретельку лифчика, глядя девушке в глаза, — а это случайно не спереди расстегивается?

Варька отрицательно покачала головой, глядя на него, как кролик на удава. Гордей резко развернул ее на живот, она лиши пискнуть успела, как была распластана поперек кровати лицом в простыни.

— Вау! А здесь еще один сюрприз! — воскликнул Гордей, уставившись на открытые холмки, тут же позабыв про лифчик. Его ладони легли на ее попку и нежно сжали. Варька застонала. Длинные, сильные пальцы принялись поглаживать полушария. Затем подхватили край резиночки и потянули вниз.

— Приподнимись… — прошептал он. Его шепот возбуждал не меньше действий. Варька приподняла бедра, помогая ему избавить себя от трусиков.

Когда кружевной лоскуток был отброшен, мужчина не спешил ее переворачивать. Сначала его губы прошлись по бархатной коже от коленок до талии, а потом назад, но по другой ноге. Девушка стонала, плавясь от его горячих прикосновений. А он упивался ее телом. Незаметно расстегнул крючки лифчика и повернул девушку на спину. Ее глаза уже затуманила страсть, ротик приоткрылся, щеки порозовели.

— Ты такая красивая… — выдавил он из себя и сдернул последнюю деталь ее одежды.

Варька испытала легкий стыд. Но не попыталась прикрыться. Мужчина склонил голову и взял сосок в рот. Варька вздрогнула и вновь застонала. Все что он делал, просто с ума ее сводило.

Он пососал розовый сосочек, упиваясь ее запахом и вкусом. Наконец-то! Наконец-то он видит ее обнаженной, касается, может делать все хочет!

Пока он поочередно ласкал то одну, то вторую грудь, девушка возбудилась как никогда прежде. Ей хотелось кричать, извиваться, просить его не останавливаться, но вместе с тем сделать что-то иное… коснуться ее в ином месте… так, как в машине…

— Киска моя… солнце мое… — шептал он между поцелуями и сдерживаясь, не давая себе набросить на нее и взять грубо, без подготовок. Хотя внутренний варвар рвался наружу и хотел одного — ворваться в нее на всю длину и вонзаться, вонзаться и вонзаться! «Нет! Нельзя! Не в первый раз!» Он боялся ее боли! Не хотел ее причинять. Хотелось, чтоб с ним ей было только хорошо.

— Го-рдей… — прошептала она сквозь стоны, — по-жалуйста… давай…

— Не спеши… дай насладиться… у нас вся ночь впереди… — сказал он не то ей, не то себе самому.

И вот его губы на ее подрагивающем животике. Ласкают пупочек, покусывают кожу. Она не может больше бороться с этим желанием и раздвигает ноги. И тут же его пальцы накрывают курчавый холмик. Она такая влажная…

От понимания этого, член в штанах вновь делает рывок, стремясь к желаемому. Гордей застонал и надавил на бугорок. Варька застонала в ответ. Один его палец осторожно проник внутрь. Варька была так сильно напряжена, что дернулась.

— Ш-ш-ш… не бойся, киска! — шепчет он.

— Я… не боюсь… это… так… сильно!

Гордей пошевелил пальцем внутри девушки и проник еще глубже. Она была мокрая, горячая и упругая. «Как же я войду? Она такая тесная!» Он просунул еще один палец и начал вращать ними, поглаживая. Варька стонала и извивалась.

— Я… не вытерплю! — выкрикнула она.

— Не терпи, киска… — еле слышно прошептал он.

Сил сдерживаться оставалось все меньше, но он без устали напоминал себе, что она девственница. Второй рукой он развел складочки и потер подушечкой пальца клитор. Девушка резко дернулась и закричала.

Внутренние мышцы сжались вокруг его пальцев. Она приподняла бедра, выгнувшись дугой. Гордей еле удержал ее на месте. Она стонала и стонала, а он продолжал гладить ее изнутри. Пока она не затихла и не расслабилась.

И, лишь спустя минуту, когда девушка успокоилась, он медленно вынул свои пальцы из девичьего лона и принялся раздеваться. Снял брюки вместе с боксерами и лег рядом с девушкой.

Ее глаза были закрыты. Руки и ноги раскинулись на кровати, придавая ей настолько соблазнительно-невинный вид, что Гордей не сдержался и сильно сжал девичью грудь. Варька застонала и повернула к нему голову.

— Привет… — прошептал он и поцеловал в губы.

— Привет… — ответила девушка и погладила его по щеке, — это было…

— Это еще не закончилось! — заверил он и убрав ладошку с щеки, опустил на свой возбужденный орган.

— Ого! — вырвалось у девушки, когда она опустила взгляд на мужское достоинство.

— Спасибо! — рассмеялся мужчина, — ты… как?

— Я? — удивленно спросила Варька? — Я — лучше всех!

— Тогда… может быть продолжим? — спросил он прищурившись.

— О-о-о… да… а… что мне надо сделать? — она скромно улыбнулась.

— Можешь просто полежать, раскинув свои прекрасные ножки, — сказал мужчина, опуская руку вниз и раздвигая ее ноги по-шире, — но… ты же знаешь, что тебе… будет больно?

— Очень? — еще шире улыбнулась.

— Ну… я не знаю… — стушевался он, — интернет пишет, что у всех по-разному…

— Я шучу! Я не боюсь! Давай продолжим! — уверенно заявила Варька и придвинулась еще ближе.

— Хорошо, соблазнительница ты моя! — Гордей вынул из кармана презерватив и разорвал упаковку, быстрыми движениями надел на себя. Варька во все глаза смотрела за его уверенными движениями и на секунду подумала о том, какой же он опытный. Но отбросила эту мысль, как раздражающую.

Гордей вновь прилег на бок рядом с девушкой и поцеловал в губы. Затем, глядя в глаза погладил шейку, грудь, покатал между пальцами сосок, помассировал животик. Варька расслабилась и отдалась на милость уверенных рук.

Его ладонь скользнула ниже и принялась ласкать там, где было мокро и горячо. Он вновь проник внутрь пальцем. Погладил, добавил второй палец. Варька почувствовала как вновь загорается кровь в венах.

— Давай подушечку подложим, — он вспомнил о том, что вычитал в интернете. Когда они подложили подушечку Варе под бедра, он едва не взвыл. Настолько открытой она стала!

— Раздвинь ножки… будем тебя растягивать… — сказал он сквозь зубы и вновь засунул указательный и средний палец правой руки в девушку.

— Как это растягивать? — пискнула девушка.

— Чтоб меньше боли было… — Гордей сел на корточки перед девушкой, левой рукой потянул складочки вверх, а правой принялся вращать, — закрой глазки… расслабься…

Девушка сделала, как велели, закрыла глаза и полностью погрузилась в ощущения.

Внутреннее напряжение нарастало. К двум пальцам добавился третий. Стало немного неуютно, но девушка приказала себе расслабиться. Постепенно привыкла к ощущениям растянутости. Но тут Гордей коснулся кончика клитора и девушка громко охнула.

— Гордей…

— Ш-ш-ш… я сейчас…

Он убрал палец с клитора и активнее задвигал пальцами внутри. Варьке трудно было понять, нравиться ли ей это ощущение натянутости, но она точно знала, что не хочет, чтоб он остановился.

И вот его пальцы покинули девичье тело и почти сразу же их место занял напряженный орган. Гордей навис над девушкой, заглянул в глаза и прошептал:

— Прости меня, киска… — и сделал один резкий рывок.

Варька думала, что была готова к боли… но она ошиблась… Резкая боль выбила весь воздух из легких и сковала тело.

Гордей замер. Застыл на вытянутых руках с напряженным выражением лица.

Но боль была кратковременной. Варька распахнула глаза и сжав его лицо ладонями крепко поцеловала в губы, прошептав:

— Продолжай!

И он с громким стоном продолжил. Продолжил старые как мир движения, доставляющие мужчину в царство невероятного кайфа! Сначала медленно, а затем все скорее и скорее. Как первобытный дикарь он рычал и стонал, когда достиг своего, такого долгожданного апогея. Он рухнул на Варьку, сжал ее в объятиях и прижал к груди, целуя глаза, нос, губы, щеки, шею. Когда наконец отдышался и успокоился, заглянул в невероятные голубые очи и сказал:

— Спасибо тебе за такой подарок!

Глава 11

Варька проснулась среди ночи и обнаружила, что Гордея нет рядом. Она надела халат и вышла в гостиную. Морозов обнаружился на диване с чашкой чая в руках. Он ложкой доедал Цветаевский пирог прямо из коробки.

А Варька уже и позабыла про пирог. По приезду в отель просто запихнула в холодильник и выбросила из головы. А вот Морозов не забыл. Варька прислонилась к дверному косяку и засмеялась. Гордеев повернул голову в ее сторону и расплылся улыбкой.

— Ты чего смеешься? — дожевал и похлопал по коленкам, — иди ко мне, Рапунцель!

— О нет! Только не называй меня Рапунцель! Это так не оригинально!

— Иди уже, женщина моей мечты! — он снова похлопал по коленкам. Варька двинулась ему на встречу заглядывая в глаза, а не изменилось в них что-то после произошедшего? Но нет, Гордей смотрел на нее еще нежнее, чем прежде. «Женщина мое мечты» пришлось по вкусу ее тонкой натуре. Девушка успокоилась и грациозно уселась ему на коленки, обняв за шею.

— Не болит? — участливо поинтересовался мужчина, отодвинув пирог и устраивая девушку поудобнее.

— Ну… — девушка прислушалась к ощущениям, — печет немного… А ты что, проголодался?

— Да! Я между прочим много калорий потерял, мне положено! Хочешь кусочек? Там еще немного осталось…

— Неа, — ответила девушка, положив голову на грудь любимого, — мне и так хорошо.

Весь следующий день они провели в постели. Нет, Гордей побоялся в нее входить, решил дать немного зажить… ране, так сказать. Но никто же не запрещал им ласкать друг друга иначе. Варька и здесь оказалась успешной ученицей, схватывала на лету. Ее внутренняя самка и его внутренний варвар спелись и без устали ласкали друг друга.

— Гордей, — заговорила как-то Варька во время позднего ужина «в пижамках», — можно кое-что спросить?

— М-у-гу! — кивнул мужчина, уплетая сочный стейк. Варька восхищалась его зверским аппетитом.

— Э-э-э… я понимаю, женщин у тебя было много…

— Хорошенькое начало! — Гордей едва не поперхнулся.

— Нет-нет! Ничего такого! Послушай!

— Не считал, знаешь ли!

— Да не о том я… просто хотела спросить… а… вот как ты их называл? — Варька все-таки покраснела.

— В смысле как? Это ты так завуалировано имена выспрашиваешь? — у Гордея брови на лоб полезли.

— Больно надо! — Варька надула губки, — просто интересно… вот как ты их ласково называл?

— Ну и вопрос ты мне задала! — Гордей почесал затылок, эта тема разговора ему совсем не понравилась.

— Да что ж тут сложного! — Варька надулась пуще прежнего, — зайчик, котик, кролик, мусик…

— Ах, вот ты о чем… — Гордей расплылся в довольной улыбке, — киска моя… солнце мое… Так я называю только тебя! — затем посерьезнел и добавил, — можешь мне не верить… не знаю — он потер лицо ладонями, — но… у меня к тебе особое отношение… ты не такая, как все…

Варька кинулась в его объятия и зацеловала, едва сдержав слова, которые так и рвались из горла. Рано, еще рано…

Последней ночью накануне отъезда девушке не спалось. Ураган мыслей, роившихся в голове не давал провалиться в объятия Морфея. Она стояла возле окна полностью обнаженная, прикрытая лишь распущенными волосами. Любовалась ночным морем, впитывая кожей ощущения безграничного счастья, которое испытала в этом чудесном месте. Уезжать не хотелось. Она боялась, что дома все будет иначе. Вдруг Гордей снова отстранится от нее? Здесь он был другим, много смеялся, обнимал ее, открыто показывал чувства, а дома… дома он серьезный бизнесмен… А она… простая студентка… Девушка боялась, что его интерес к ней может угаснуть. И что тогда она будет делать? Как жить без того счастья, что однажды познала и пустила глубоко в сердце?

— Я надеюсь ты обо мне мечтаешь… — прошептал, тихо подкравшийся объект мечтаний, его ладони обхватили обнаженную грудь и прижали девушку к себе.

— О ком же еще… — Варька запрокинула голову ему на грудь и прикрыла глаза.

— Киска моя… что ж ты так сладко пахнешь… — он зарылся носом в распущенные волосы и глубоко вдохнул, — я с тобой как дикий зверь… вечно хочу тебя нюхать…

— Да-да, я тоже всегда хочу тебя нюхать! — улыбнулась девушка, — помнишь, тогда на работе, я тебя понюхала, а ты рассердился?

— Я не рассердился! — мужчина повернул девушку к себе и запрокинув голову назад, заглянул в глаза, — я возбудился!

— Правда? А почему же тогда спровадил домой?

— Боялся напугать своим напором, но не мог оставить одну, тот сопляк слишком похотливо на тебя смотрел! — Гордей непроизвольно сжал ладони на Варькиной талии.

— Кто? Котлета? — удивилась Ёлкина.

— Не помню, как его там… Но очень хотелось сделать из него отбивную!

— Гордей, — засмеялась девушка, — ты меня ревновал? Не может быть!

— Киска моя… я безумно тебя ревновал весь год в университете! Вокруг тебя толпами вились смазливые щенки, а я не мог себе позволить к тебе подойти!

— Никто не вился! Когда? — у девушки даже рот открылся, — скажешь такое!

— Ты просто не замечала, но я все видел! Но теперь… — он подхватил ее под попу и приподнял до уровня своего лица, — я тебя никому не отдам! Поняла?

— Ты мой Отелло! — абсолютно счастливая от таких откровений девушка прижалась к Морозову и подарила пылкий поцелуй, — мне никто не нужен… только ты…

На этом слова закончились. Она обвила его талию своими ногами. Возбужденный орган ткнулся ей между ног. Горячие губы целовали шею, грудь, поднимая девушку все выше, словно она была невесомой пушинкой. Затем впились в грудь, втянув сосок. Варька застонала.

— Киска моя… я так хочу в тебя… может мы попробуем?

— Да… — ответила она.

Гордей понес ее в кровать, не отрывая губ от груди. Бережно опустил на простыни и навис сверху.

— Если будет больно, ты сразу скажи… хорошо?

— Не переживай… иди ко мне…

Он отскочил всего на секунду для того, чтоб надеть презерватив и вновь склонился над девушкой. Губы терзали ее тело, оставляя после себя огненную дорожку. Варька стонала и мяла руками простыни. Гордей, казалось, никак не может насытиться ею. И вот его губы у нее между ног. Он помедлил… Подышал на влажные завитки горячим дыханием и замер.

— Г-гордей… — пискнула девушка, вильнув бедрами.

— Да, киска… сейчас… — он довольно ухмыльнулся. Ему нравилось, что он имеет власть над ее телом. Медленно лизнул клитор. Варька всхлипнула.

— Иди же ко мне! — почти выкрикнул она.

Он подчинился. Просто уже не было сил продолжать эту пытку.

Приподнялся и нависнув над девушкой, попытался войти. Это было не так и просто. Она оставалась все такой же тугой.

— Ты… такая маленькая внутри… не… больно? — спросил он сквозь зубы.

— Н-нет… немного печет, но ты не останавливайся, — и девушка вцепилась ноготками в его ягодицы.

Медленно, сантиметр за сантиметром он проникал в нее. Давая привыкнуть к своему вторжению. Варька зажала губку и пыталась расслабиться. Было еще немного больно, но она не хотела признаваться в этом.

Но боль отступила. Когда он смог погрузиться на всю длину и замер ненадолго, девушка обвила его ногами и прижалась еще крепче.

— Такая тугая, с ума по себе схожу, — простонал он и начал двигаться. Варька гладила его спину, бедра и сама потихоньку сходила с ума от ощущений твердого члена у себя внутри.

Гордей наслаждался, но помнил, что пока лучше ее долго не терзать. Он просунул руку между их телами и нащупал нежный бугорок. Варька вздрогнула от сильных ощущений. Мужчина приподнялся, вышел из нее немного и вновь надавали на мокрый клитор. Затем погладил подушечкой пальца. Было неудобно в такой позе, пот градом катился по его спине, но он слишком сильно боялся сделать ей больно.

Варька опустила руки, расслабившись на простынях, позволяя делать с ней все что он хочет! И вот она уже кончает. Ее мышцы сжимаются вокруг его члена, причиняя невероятное, тягостное удовольствие.

И, только когда она блаженно расслабилась, он позволил себе продолжать движения. Но так сильно возбудился, что хватило несколько глубоких толчков, чтоб дойти до пика.

Глава 12

Вопреки опасениям девушки, дома их отношения не изменились. Даже наоборот. Гордей, как мог часто приглашал ее на свидания. Куда они не только не ходили! В кино, в театр, на выставки, и даже на футбол! Девушке было с ним интересно везде. Да и Морозов в компании девушки не скучал.

Варька готовила ему разные вкусности, а Гордей баловал ее небольшими подарочками в виде цветов, духов и бижутерии. Варька строго-настрого ему велела не покупать ей дорогие подарки, пригрозив, что не примет. Гордей покивал, но про себя решил, что постепенно она привыкнет и будет принимать от него все, что он привезет.

Много времени мужчина проводил в командировках, но оттуда часто звонил и писал девушке.

Такие отлучки давали Варьке возможность плотно заниматься учебой. Она тянула на диплом с отличием и не хотела, чтоб личная жизнь повлияла на результат долгих трудов. Иногда приходилось заниматься до глубокой ночи, спать всего пару часов в день, ведь на носу были выпускные экзамены.

Новогоднюю ночь Гордей и Варька провели вместе. Варьку зазывала мама в гости, но девушка отказалась. Пришлось рассказать маме о своих отношениях. Мама у Варьки была современная, поэтому порадовалась за дочь и пожелала ей счастья.

А Варька и была счастлива… Как же сказочно счастлива она была… Сама своему счастью не верила и боялась его спугнуть.

В Новогоднюю ночь Гордей подарил Варьке золотой кулон в форме сердца на красивой цепочке. Варька так растрогалась, что даже не посмела заикнуться о том, что не примет.

А она купила Гордею белый спортивный костюм! Ее так утомили его строгие костюмы, что захотелось увидеть его в обычной одежде. Гордей удивленно воззрился на подарок, покрутил его в руках, поблагодарил, но ничего не сказал.

На следующий день после Нагого года они поехали в Теремок. Варька нарядилась в костюм Варвары-Красы, на голову надела кокошник. А Гордей обрядился в Деда Мороза. Накупив подарков, заехали поздравить соседского Никитку. Пацаненок был в полном восторге.

Целую неделю провели они на даче Морозова, упиваясь друг другом. Занимались любовь у камина, спали до обеда, а днем играли в снежки с тем же самым неугомонным пареньком. Тогда-то Варька и призналась Гордею, что мечтает жить в деревне и разводить уток. Он так странно на нее посмотрел, но снова ничего не сказал.

А восьмого января он уехал в длительную командировку. И она все удлинялась и удлинялась, срок возвращения постоянно переносился. Варька скучала, писала Гордею грустные смс-ки. А потом настал день, когда жизнь Варьки рухнула…

Гордей написал, что прилетает четырнадцатого февраля, как раз на День Влюбленных и хочет с ней серьезно поговорить. «Из аэропорта я сразу домой. А потом к тебе!»

Девушка едва не плясала от счастья. В качестве подарка она решила приготовить его самое любимое блюдо — шубу! Но не простую! А огромную, в форме сердца!

Целый день она творила! В итоге огромное красное сердце заняло самый большой поднос. Весило это съедобное нечто целых пять с половиной килограммов! Варька не смогла ее впихнуть в холодильник и задумалась, что же делать? Балкона в квартире не было, а на лоджии слишком жарко… Решение пришло спонтанно. Гордей, когда уезжал, оставил ключи от своей квартиры. Она была несколько раз в его берлоге, но как-то так повелось, что почти все совместные ночи они проводили у нее.

Но у него в квартире был огромный холодильник! Да туда слона можно целиком впихнуть! «Точно! Отвезу шубу и подожду его там!» Варька нарядилась в новое платье, надела чулки, подкрутила и распустила волосы. Вызвала такси и поехала на другой конецгорода, в квартиру любимого. Всю дорогу улыбалась. «Наконец-то… Как же я соскучилась!»

Когда расплатилась с таксистом и волокла огромный поднос по ступеням, пришла смс-ка. Девушка не смогла ее прочесть, так как руки были заняты. С трудом, едва не уронив шубу, она открыла квартиру, вошла внутрь и замерла.

Сигнализация отключена. В прихожей горит свет. Варька на секунду испугалась, не воры ли. Но затем услышала музыку и обрадовалась. «Наверное Гордей прилетел раньше и решил сделать сюрприз!» И тут услышала его голос из кухни:

— Открывай ротик! Вот так! Теперь ты у меня должна хорошо питаться! — и он засмеялся.

Варька на негнущихся ногах сделала несколько шагов по коридору. Прижимая к груди поднос с шубой уставилась в приоткрытую дверь.

На кухонном столе исполинских размеров сидела очень красивая полуголая девушка и ела из рук Гордея. А тот расположился меж ее ног и что-то укладывал в открытый ротик модельной красотки с белокурыми волосами. Одет он был в белый спортивный костюм, подаренный Варькой и стоял спиной к двери.

Варька отскочила от двери и по стеночке осела на пол. «О, Боже мой!»

— Так, а теперь виноградинку!

— Дорогой, ты меня закормишь и я стану толстой и неповоротливой, — звонким колокольчиком прозвучал голос красотки.

— Зато мой ребенок родится здоровым! Лола, дай мне слово, что больше никаких диет! — строго сказал Гордей.

— Да какие уж тут диеты… — грустно сказала незнакомка, — послушай, дорогой, а своей девке ты когда скажешь?

— Она не девка! И да, я скажу! — голос Гордея изменился и стал раздраженным, — не волнуйся!

— Тебе легко говорить! — обиженно протянула Лола, — знаешь, как я страдала, когда ты начал с ней встречаться!

— Вообще-то это ты меня бросила! — грубовато ответил мужчина.

— Дорогой, не будем ссориться! — послышался шорох одежды, — теперь, когда мы поженимся, я просто хочу, чтоб ты поскорее с ней поговорил!

— Я поговорю… завтра поговорю, — устало сказал мужчина, — соберусь с духом и скажу…

— Она тебе нравится… нравилась? — вдруг совсем тихо спросила блондинка.

— Она… хорошая… и не заслуживает… — голос Гордея дрогнул, — но я поговорю с ней, я же обещал!

— Ладно… не будем об этом… Давай лучше поговорим о малыше…

Больше не осталось сил это слушать. Варька, как робот поднялась на ноги. Даже смогла тихо выйти из квартиры, запереть дверь, спуститься к почтовому ящику, бросить туда ключи и выйти из дома. Она смогла это сделать…

Во дворе подошла к мусорному баку и выбросила в него поднос с шубой и побрела домой.

Она шла не замечая ничего… Ни пронизывающего ветра со снегом, залетавшего под тонкое пальто, ни того, что намокнувшие волосы превращаются в сосульки, ни машин, ни людей… Крупные слезы катились из глаз одна за одной, одна за одной, одна за одной… Она брела, куда несли ноги, лишь бы подальше от того ужасного дома, той квартиры, подальше от него… От того, кто был центром ее Вселенной, но потом стал кинжалом в сердце… «Боже, почему так больно? Так больно…»

Пиликнул смс-кой мобильный. Варька автоматически вынула его из сумки и разблокировала экран. Обе смс-ки были от Гордея. В первой он писал, что его рейс задерживается на сутки из-за метели, а во второй спрашивал, получила ли она его предыдущее сообщение.

Варьку вырвало на белоснежный сугроб. В него же упал мобильный, выпавший из руки. Отдышавшись, девушка встала, вытерла лицо снегом и вновь пошла вперед. Только вперед… Подальше от этого кошмара…

Она шла пешком до самого дома. Когда вошла в квартиру, в городе уже была глубокая ночь. Девушка зажгла свет и первое, что бросилось в глаза, — огромная ваза, которую подарил Гордей с одним из букетов. Сейчас ваза стояла пустой в прихожей, занимая значительную часть помещения.

Варька едва успела добежать до ванной, когда ее снова вырвало. Ее долго выворачивало, пока в желудке не осталось ничего, что можно извергнуть (да простит меня читатель за эти подробности). Она, больше нигде не включая свет, протопала в свою комнату и упала на кровать. Прямо как была, в мокрой одежде и обуви.

Но Варька не чувствовала ничего. Она больше не знала, что такое холод или тепло. Она ощущала только боль. Дикую, рвущую сердце острыми клыками. Отрывающую по кусочку и выплевывающую в грязь.

Как это может быть правдой? Как только Варька вспомнила открытый ротик блондинки, в который ее любимый укладывал виноградинку, ее снова вырвало. На этот раз она не успела дойти до ванной, а просто свесилась с кровати. Голова кружилась, в желудке жгло.

Сама не помня как, заснула. Тревожным сном без сновидений. Она просыпалась, чувствовала слабость, закрывалась одеялом с головой и вновь засыпала. Сколько так прошло времени не знала. День, может быть два…

В очередной раз ее разбудил звонок в дверь. Варька с трудом села на кровати и прислушалась. Звонок повторился.

«Нет… Не сейчас… Не буду открывать… Позвонят и уйдут» Но звонивший был настойчив и девушка поняла, кто стоит за дверями. Он все звонил и звонил, затем начал стучать. Варька накрыла голову подушкой и зарыдала.

Когда удары в дверь прекратились, Варька поднялась и пошла в ванную. Увиденное ее поразило до глубины души. Перед зеркалом стояло пугало! Всклокоченные волосы, красные опухшие глаза, запавшие щеки. Девушка стянула пальто и сапоги, бросила их прямо посреди ванной комнаты, умылась и вернувшись в спальню включила ноутбук.

Написала Гордею письмо. Короткое, но чтоб он с чистой совестью отстал от нее. «Пока тебя не было, я полюбила другого. Выхожу за него замуж. Прости и оставь меня в покое!» И отправила. Затем подумала и удалила этот почтовый ящик, чтоб даже не получить ответ, если вдруг он его напишет.

«Обрадуется наверное, что не он будет подонком, а я… Ну и пусть… не хочу видеть… не могу видеть… никогда… никогда… Никогда!!!»

Качаясь от слабости она вновь завалилась в кровать и отключилась.

Когда девушка проснулась в очередной раз на улице шел ливень. Варька посидела немного в кровати, снова поплакала, размазывая слезы по щекам. Они с дождем были в одном настроении.

Затем нашла в себе силы встать и побрела в кухню за мусорными пакетами. В полутьме, ведь на улице был уже вечер, она побросала все подарки Гордея в пакеты. Все, что хоть как-то напоминало о нем. Стащила с себя платье, белье и чулки, ведь это все она купила для него. А сейчас это тошно видеть.

В мусор полетело пальто и сапоги. Она больше никогда в жизни их не смогла бы это надеть. Затем вспомнила о подаренных в Турции вещах и их тоже выгребла из шкафа. Даже появилась дикая мысль все это сжечь, но девушка отбросила ее. Переоделась в старый спортивный костюм и вытащила огромные пакеты к мусорным бакам. Прочь из ее квартиры! Прочь из ее жизни!

Обессиленная поднялась в квартиру, приняла душ, вымыла полы и, выключив свет, села на подоконник. Так, не шевелясь, она просидела до глубокой ночи. Где-то около полуночи огромный мусоровоз увез в себе все упоминания о ее большой любви. Девушка горько улыбнулась и ушла спать.

Утром она проснулась в шесть часов. Приняла душ, даже выпила чаю. Собрала несколько вещичек в дорожную сумку и вышла из дома. Первым делом заехала в универ и написала заявление, в котором отпрашивалась на две недели в связи со свадьбой. Оставила у секретаря свою дипломную работу, с просьбой передать куратору.

А далее поехала на железнодорожный вокзал и купила билет к маме. С вокзала позвонила брату и попросила встретить, хорошо что номер знала наизусть.

На следующее утро, на перроне она потеряла сознание, упав прямо на руки к старшему брату.

Пришла в себя в районной больнице. Рядом с кроватью сидели напуганные мама и Васька. У нее оказалось двустороннее воспаление легких. А она даже не ощущала температуру. Хорошо, что решила поехать к родным, иначе «сгорела» бы одна в квартире.

Но самым настоящим потрясением было, когда врач заявил, что она беременна! Девять-десять недель…

Как ни странно, но именно это известие вытащило Варьку из эмоциональной ямы. Снова смогла говорить, дышать и есть… Как же она обрадовалась… Это было словно… согреться после ныряния в ледяную прорубь…

Девушка пошла на поправку, но все равно целых три недели провалялась в больнице. Оттуда позвонила куратору и предупредила, что задержится по состоянию здоровья.

Родным рассказала правду. Мама всплакнула конечно, а потом улыбнулась и сказала, что ребенок — это счастье!

Васька разозлился, собрался «набить морду наглому сученку», но Варька отговорила его вмешиваться. Это ее жизнь. И она вычеркнула этого человека из нее.

Когда родные забрали поправившуюся девушка домой, Варька была глубоко потрясена красотой, в которой жили мама с братом. На первом курсе универа она навещала их, но тогда здесь была угрюмая стройка. А теперь…

Васька создал посреди горной деревушки настоящий рай! Его санаторий, с банальным названием «Сосновый Бор», находился прямо в лесу. Пятиэтажное каменное здание вмещало гостиничные номера, ресторан и лечебное отделение. Еще десять деревянных домиков, каждый с отдельным двориком и мангалом, были рассредоточены по внушительной территории. И пусть еще несколько лет выплачивать кредиты, но уже сейчас было видно, что бизнес прибыльный. Мать работала в ресторане заведующей производством. Жена брата, Людмила, заведовала медицинским отделением. Семейный подряд, короче.

— Варюш, — обратился к ней как-то брат, — а перебирайся к нам… что тебе одной с ребенком в городе делать? На работу выйти не сможешь… А мне нужен бухгалтер… Я выделю тебе один из срубов, не хочешь так, давай в аренду!

Брат и слова не давал ей вставить, так и сыпал предложениями, боясь, что сестра откажется.

— Ва-а-а-сь… — Варька приложила ладошку к его губам, — я согласна…

— Да? Серьезно??? — Васька от радости схватил сестру в объятия и закружил по комнате.

— Серьезно! Не в том я положении, чтоб отказываться! И… все равно не могу пока что находиться в городе… Тошно…

— Хорошо! Тогда решено! Поезжай, сдавай быстро свои экзамены и дуй назад! Есть у меня один маленький срубик, находится дальше всех. Работы еще много, но он как раз до лета должен выстояться… Так вот, летом мелкие отделочные работы и все! — он эмоционально размахивал руками, — Заселяйся! Работать сможешь, так сказать, не отходя от кассы!

— Спасибо тебе, Вась… Ты очень мне поможешь! — Варька прижалась к груди брата и даже позволила себе немного поплакать.

— Варь, Варюшечка, ну кролик ты мой плюшевый, ну не плачь… — неуклюже гладя по спине, пытался успокоить брат.

— Вась… а я уточек хочу…

— Каких уточек? В яблоках что ли? — не понял брат.

— Да нет, живых! Чтоб озерцо свое… Курочки там… все такое… — сказала она шмыгая носом.

— Ох! Ну… будут тебе уточки и озеро… Ты только не плачь! — у старшего брата просто сердце на части рвалось от слез любимой сестренки, которую он буквально вынянчил с пеленок.

Вот так и началась Варькина сельская жизнь, вдали от цивилизации. Как говорится, бойтесь своих желаний, они могут и исполниться! Нет, она конечно же съездила в столицу…

В первый раз договорилась в университете и сдала экзамены экстерном. Ее репутация вечной отличницы очень помогла. Всем сказала, что нужно срочно переехать в другой город и ей пошли на встречу. О красном дипломе речь не шла, а девушке уже было и не до него.

Вездесущая Баева прилипла к Варьке с расспросами, что да как, куда и почему? Чтоб отцепиться от псевдоподруги, девушка рассказала ей басню, как влюбилась в парня и уезжает с ним на его родину.

Во второй свой приезд девушка забрала свои вещи и сдала квартиру молодой паре за неплохую цену.

Гордюшка родился 1 июля. На 28 неделе и весил чуть меньше двух килограммов. Но оказался настолько сильным малышом, что в больнице они с Варькой пробыли не долго.

Этот маленький человечек перевернул всю жизнь своей матери с ног на голову. Она даже простила Гордея. Целиком и полностью простила. И даже смогла назвать ребенка таким же именем. Она как увидела его в роддоме, так сразу поняла, что иначе, чем Гордеем, его не назовет. Он был вылитый отец. Её Ёлкин Гордей Гордеевич…

И еще Варька поняла… Что все еще любит его… И будет любить всегда… Да, встречаются в жизни такие глупые однолюбы…

Васька свое слово сдержал. Маленький, но уютный срубик был готов к концу лета и Варька с сынишкой переехали в него. Она лично руководила постройкой птичника и вырыванием озерка. Купила у сельских женщин несколько уток и кур и зажила… Ну, почти что счастливо…

Вот только шубу она больше не готовила… Никогда…

Глава 13

Канун Нового года

Сруб на окраине леса

— Ёл-ки-на! Ты?! — заорал, а точнее пролаял хриплым голосом, сидящий на полу мужик в грязном деловом костюме, в тон ему кашемировом (бывшем кашемировом) пальто и… в одном ботиночке на тонкой подошве.

— З-дра-сте… Я… к-кажется… — от неожиданности Варька почему-то поздоровалась и начала заикаться.

Они смотрели друг на друга и какое-то время даже не моргали. Первым в себя пришел ГГ и попытавшись встать на ноги промямлил:

— Вот так встреча…

— Да, н-неожиданно, — тоже промямлила Варька, от волнения не в силах взять себя в руки. «Мамочки, что же делать?» «Как он сюда попал? «Как себя вести? — мысли бились друг о друга лбами и разлетались в разные стороны, — Ой, мамочки… Горыныч… — а потом, — Он все такой же красивый…»

За какое-то мгновение она успела испугаться, обрадоваться и обругать себя последними словами.

Но тут она увидела лужу, в которой сидел мужчина и засуетилась, зацепившись за эту причину, как за спасительную нить.

— Ой! Для начала Вас нужно переодеть в сухое, иначе заболеете! — от волнения и страха она заговорила с ним «на Вы».

— О-о-о… сразу мое место указала, «на Вы» обращаешься… Что, муж в соседней комнате? А он не выйдет поздороваться? — криво ухмыльнулся мужчина.

— Может и выйдет! — заявила девушка, — сидите здесь, я что-нибудь Вам принесу!

Вихрем влетела в спальню, в которой спал малыш и принялась быстро стягивать с себя мокрую одежду. «Боже, что делать? Что делать?» Дрожащими, вовсе не от холодами руками, переоделась в теплое домашнее платье, схватила плед и шерстяные носки, которые связала в подарок Ваське, и побежала назад. Мысленно возблагодарила Бога, что Горыныч крепко спит. Это было настоящее чудо, не иначе!

«Только не заплачь малыш, только не заплачь!» — как клятву бубнила она.

В гостиной, около спящей малышки неумело суетился Гордей. Варька впервые видела его столь неопрятными. Но даже грязная одежда не портила его внушительной красоты. Мокрое пальто с пиджаком валялись в углу. Ботинок он снял, брюки подкатил. Галстук сбился на бок, рубашка вылезла из-под ремня. Лицо у Морозова было красным с синими пятнами, а зубы выбивали дробь. Озябшими руками он пытался раздеть ребенка.

— Гор-дей Гор-деич, — заикаясь сказала Варька, — д-давайте я р-раздену ре-бенка, а Вы с-сходите в горячий душ, не то з-заболеете!

Морозов хмуро посмотрел на девушку и сцепив зубы промолчал. Видимо боролся с собой. «Понятное дело, неприятно находиться в доме бросившей тебя девушки! С его-то гордым характером!»

— Я с-серьезно! Одежды Вашего размера у меня нет, но можете завернуться в плед, пока просохнет Ваша… — она постепенно смогла побороть заикание.

— Не хочу тебя обременять! — выдавил все же из себя мужчина. «И быть обязанным» — добавил про себя.

— Не говорите глупости! Уйти Вы сейчас все равно не сможете! Подумайте о ребенке в конце концов! Больной отец ей сейчас не нужен!

Гордей хотел было что-то сказать, но закрыл рот. Сомнения читались на его нахмуренном лице.

— Хорошо, Ёлкина! — Варька скривилась, ее фамилия из его уст прозвучала обидно, — я принимаю твою помощь! Большое тебе спасибо! Я обязательно отблагодарю, как только выберусь из этого ада!

Варька промолчала. А что тут скажешь?

— Но как же твой муж? Не будет против? Кстати где он? — Гордей посмотрел по сторонам, словно ища следы неизвестного мужа.

— Он… его нет…

— А где он? Это ваш дом? — сыпал вопросами мужчина.

— Да, это мой дом! А мужа нет, он… на работе! Идите уже! — Варька показала жестом в сторону душевой и сунул в руки плед и носки, — полотенце в шкафу, берите любое!

— Благодарю! — Гордей насмешливо поклонился и прошлепал в указанном направлении, оставляя за собой как улитка, мокрый след.

Варька бросилась к ребенку. Умело сняла комбинезончик, теплую шапочку. Одежда на девочке была красивая и явно дорогая. Девушка сжала зубы, ощутив укол в сердце. Но упрямо сказала себе: «У Горыныча тоже все самое лучшее! Подумаешь! Мы не бедствуем!»

Девчушка была славненькая. Белые кудряшки скупыми колечками вились вокруг маленькой головки. «Блондинка, на маму похожа…» Каждая новая мысль причиняла боль.

Раньше она как-то справлялась с своей болью, запрещала себе вспоминать и фантазировать на тему «А как он там живет?». Маленький ребенок забирал все время. Некогда было себя жалеть.

Нет, бывали конечно моменты слабости, иногда ночью… она представляла, что ее Гордей несчастен со своей моделькой (так она мысленно называла его жену) и страдает по ней, по Варьке. Девушка вновь сжала зубы. «Господи, зачем его сюда принесло???»

Варька проверила ножки и ручки девочки, но они были теплыми. Щечки порозовели. «Фуф! Все нормально! Хорошо была одета, значит не заболеет!»

Она оглянулась в поисках сумки или рюкзака, в котором могли бы быть детские вещи, но ничего не было. «Видимо пошли на дно вместе с автокреслом!»

Гордея не было минут двадцать. Он вышел взъерошенный, внеся в прихожую тучу пара за собой. В носках и пледе… видок презабавный.

— В-вода горячая з-закончилась! — недовольно пробурчал он.

— Ой! Я забыла предупредить, что у меня бойлер маленький… — встрепенулась Варька, — Вы садитесь на диван, я сейчас чаю сварю!

— С-спасибо! Это не обязательно! — он сел рядом с ребенком, кинув на девчонку лишь беглый взгляд, — скажи, Ёлкина, а у тебя случайно нет зарядки от айфона?

— Есть! — сказала девушка, — у Васьки айфон седьмой… сейчас принесу!

Гордей поднял бровь вверх, но никак не прокомментировал, а про себя подумал, что значит у Варькиного мужа деньжата водятся. «Но почему они живут в избушке?»

Что странно, с гораздо большим интересом он разглядывал Варькино жилье, чем спящую дочь, отмечая отсутствие мужских вещей.

Хозяйка срубика принесла шнурок. ГГ порылся в карманах пиджака и подключил телефон к зарядному. Варька сварила крепкий чай, щедро плеснула в него самогоночки (ну извините, коньячку не было!) и протянула Морозову. Сама присела на табуретку. Нервно пригладила лохматую косу и спросила:

— А как Вы оказались в моем озере?

— Машину замело! — недовольно буркнул он, отхлебнув чаю и закашлялся, — это что???

— Самогонка! — пожала плечами Варька, — чтоб не заболеть…

— Уф! Огненная вода! — Морозов покраснел, как варенный рак.

— Могу сварить простого чаю, если не нравится! — она очень старалась напустить на себя безразличие.

— Н-нет! Я выпью! — и сделал еще несколько глотков, — может теперь и изнутри согреюсь!

— Так как Вы попали в наши края с ребенком? — допытывалась Варька.

— Здесь связь плохо ловит, навигатор фигню показывал! Заблудился я… Ехал к матери в санаторий. Я же не знал, что в этом захолустье связь плохая… А потом батарея села, машина заглохла в сугробе… — его щеки раскраснелись еще больше, — Увидел свет сквозь деревья и решил пойти искать помощь…

— И попали в мое озеро… — закончила Варька.

— И попали в болото! — не согласился Гордей, — в озере утонули бы нахрен!

— Это утиное озеро… оно не глубокое… — зачем-то сказала она, скривившись от грубого слова.

— Воплотила мечту? — его голос прозвучал насмешливо.

Варька вздернула голову:

— Да, представьте себе, воплотила!

— Перестань мне выкать! — воскликнул он.

— А Вы перестаньте называть меня Ёлкиной! Как на парах, в самом деле!

— А как прикажешь мне тебя называть? Киской? — последнее слово он сказал, как выплюнул.

Варька открыла рот, хотела что-то сказать, но в горле запершило и защипало в глазах. Она вскочила с места и подбежала к окну. Нервно поправила шторку, пытаясь скрыть свои чувства. «Он очень жестокий!»

В этот момент проснулась девочка и запищала.

Гордей подскочил к ребенку, едва не упал, запутавшись в пледе.

— Привет… Алька… ты как? — спросил он, беря ребенка на руки. Плед съехал, открывая мускулистую спину и грудь. Варька зажмурилась. А девочка почему-то зашлась плачем.

— Эй, малышка, ты чего? — Варька подошла ближе, — дайте мне ребенка! — Гордей охотно сунул ей плачущего ребенка и откинулся на спинку дивана. Лицо у него было уж очень недовольное.

— Алина? Ее Алиной зовут?

— Родные говорят на нее Алька! — ответил ГГ.

— Родные? А Вы? — удивилась девушка, но плачущий ребенок не дал ей сконцентрироваться на этой мысли, — привет, ну что ты, не плачь, маленькая, — ласково заговорила она с ней. Малышка ткнулась носом в Варькину грудь и вдруг замолчала. Варька перепугалась. «О, Боже! Да она же молоко почувствовала! Что же делать?»

— Надо же, — сказала Гордей, — у тебя затихла… это наверное, потому что с ней женщины постоянно возятся…

— Г-гордей, мне кажется она голодная…

— Ох! — вдруг побелел мужчина, — мне дали рюкзак с ее едой и одеждой, но он утонул в твоем болоте!

«Дали одежду? Кто дал? Такое ощущение, что он не живет с ребенком… Может не заладились отношения и он «воскресный папа»?»

— Вот это попал! Что же делать? Ёлкина, а далеко отсюда санаторий «Сосновый лес»? — Гордей вскочил и нервно заходил по комнате. Девочка тыкалась носом в Варькино платье, а та безуспешно пыталась ее отвлечь.

— Санаторий «Сосновый Бор», основной корпус, метрах в трехстах от моего домика… Ты в общем-то на территории санатория и находишься!

— Да? — лицо Гордея озарилось радостью, — значит навигатор правильно привел! Отлично! Тогда я одеваюсь, сплавлю Альку своей матери, пусть разбирается с ней как хочет!

У Варьки даже рот открылся от удивления и возмущения.

— Хороший же Вы отец, ничего не скажешь! — снова "на Вы" перешла, а про себя подумала, как же хорошо, что Горыныч растет без такого безразличного отца!

— Да не отец я ей! Что ты заладила! — выкрикнул мужчина, — дурацкий телефон, он промок и не включается! — со злости швырнул телефон на диван и схватился за голову. Варька с ребенком на руках в шоке наблюдала за некогда любимым человеком и не узнавала его.

— Не надо нервничать, в самом деле! Я могу позвонить Ваське, пусть он свяжется с Вашей матерью. Скажите, как ее зовут? Хотя…

— Что «хотя»?

— Вы все равно не сможете туда пройти! Нас замело! А дорогу расчистят только утром!

— Пусть расчистят сейчас! Я заплачу!

Варька снова скривилась.

— Хорошо! Я позвоню Ваське, но ничего не обещаю! Подержите ребенка!

То, как неуклюже Гордей взял ребенка, заставило Варьку поморщиться еще больше. Он вел себя как чужой человек. Девочка тут же заплакала вновь.

— О нет! Отдайте назад! — она вырвала ребенка из рук мужчины. «Если она разбудит Горыныча — это конец!»

Включила телефон. И набрала Ваську. Через несколько долгих гудков подвыпивший брат все же ответил.

— Алле! Варюхин, привет! С наступающим! — на заднем фоне гремела музыка и орали десятки голосов.

— Привет, Вась, у меня проблема! — она покосилась на Гордея. Тот вздернул бровь.

— Одну секунду, я выйду где по-тише! — через несколько минут ор в телефоне смолк, — что там у тебя? Что-то с Горынычем? Мать сказала, ты решила выспаться, вот я и не тревожил.

— Нет-нет, — поспешно заверила Варька, — у нас все хорошо… Тут такое дело… Мужчина с грудным ребенком ехал к свой матери, она отдыхает в нашем санатории… — Морозов вздернул вторую бровь.

— Так…

— Но машину замело снегом и он добирался пешком… Но провалился в мое озеро…

— Ого, — заржал Васька, — ты его выловила? Говорил же, загородиться надо!

— Ну… в общем да… Но понимаешь… Им надо в санаторий…

— Это понятно, малышка, но к тебе сейчас разве что на вездеходе…

— Вась, но у тебя же есть тракторец специальный, как там его… может расчистите? Э-э-э… человек говорит, что заплатит! — она вновь покосилась на Морозова. Тот с Варьки глаз не спускал.

— Я бы с радостью, но ты видела сколько времени?

— Сколько?

— Чуть больше часа до Нового Года, мелкая! Сейчас я никого не смогу посадить за снегоуборщик!

— Бли-и-и-н!

— Вы уж продержитесь как-то пару часиков! Мужик приличный хоть? Нормально себя ведет?

— Да, Вась, мужик приличный… — грустно ответила Варька. Эх, а она уже размечталась, что ее проблема от нее переедет в самом ближайшем времени.

— Так, говори мне как зовут эту женщину, я ей передам, что с сыном все хорошо, — продолжал Васька.

— Как зовут Вашу мать? — спросила Варька Морозова.

— Морозова Елизавета Ильинична, — ответил мужчина, — сто первый номер кажется.

— Морозова Елизавета Ильинична, сто первый номер, — сказала девушка в трубку, а про себя обрадовалась, что не называла Ваське фамилию своего обидчика. Лучше ему не знать, кто застрял в ее озере. Иначе драки не миновать!

— Хорошо! Записал! Слушай, мелкая, продержитесь пару часиков, накорми человека, чаю налей, а я, если не найду никого трезвого, сам расчищу дорогу. Успокой его, скажи, что мы клиентов не бросаем в беде!

— Хорошо… скажу, Вась, спасибо! С наступающим… — и отключилась.

— Ну? — спросил Гордей, — что там?

— Часа два просили подождать…

— Блин! — ругнулся Гордей, — а что же с Алькой делать? Она два часа не потерпит…

— А она… э-э-э… грудь ела или смесь? — спросила Варька и покраснела.

— А я почем знаю… наверное смесь, если ее к бабушке отправили! — развел руками мужчина.

«Зачем он меня обманывает, что не отец ребенку?» А вслух сказала:

— Я могу попытаться укачать ребенка. Пойду в спальню, здесь… слишком громко… Хорошо?

— Ну… хорошо… — согласился нежданный гость.

Варька пошла в комнату, а Гордей ее окликнул:

— Варя!

— Что? — «надо же, не Ёлкина!»

— Спасибо тебе за помощь!

— Пожалуйста! — ответила девушка не оборачиваясь. Войдя в спальню закрыла за собой дверь.

Горыныч спал, посасывая большой пальчик. Варька села на край кровати с девчушкой и оголила грудь. Специальное платье для кормящих имело потайную застежку и разрез.

«Возьмет мою грудь или не возьмет?» Варька еще в роддоме подкармливала чужого малыша, у мамы которого долго не появлялось молоко. Зато Варька обладала отличной лактацией! Налитая грудь часто «протекала», приходилось постоянно менять прокладки для груди.

К счастью, ребенок не был привередой! А возможно девочка просто проголодалась? Детский ротик с жадностью впился в предложенный сосок и зачмокал. «Значит все-таки Лола кормит грудью!» Варька замерла, засмотревшись на ребенка.

«Кто бы мог подумать? Я кормлю грудью ребенка соперницы и любимого человека! Как же иногда круто может повернуться жизнь…» Прислушалась к себе, но нет, она не испытывала злости или отвращения к этой девочке. Дите-то в чем виновато?

«А глаза и нос папины… Красивая девочка… И с Гордюхой моим похожи…» Крупная слезинка выкатилась из глаза и побежала по щеке. Варька вытерла ее ладошкой, но было уже поздно. Поток хлынул. Она беззвучно плакала, не успевая растирать слезинки по лицу, они текли по шее, капали на грудь…

«Господи, ну зачем мне это все… Так больно… Никогда бы больше его не видеть, ничего не знать! Не хочу! Не могу!!!»

Девчушка заерзала на Варькиных коленях, отвлекая от горьких дум. Алька нахохлилась вся, грудь выпустила из ротика, ножки поджала и… в общем с громким пуком испачкала памперс.

— У-у-у… еще веселее, — пошмыгала Варька носом и захохотала, но вовремя спохватившись закрыла рот ладошкой, — теперь я тебе и памперс сменить должна…

Вздохнула и принялась за неприятное дело.

Хорошо, что все необходимое было в спальне. «С ума сойти! Я вытираю какашки его дочери от другой женщины… И кто я, не дура? Дура! Набитая… Такая фигня только со мной и могла произойти… Вот с Баевой такой номер не прошел бы, это точно!»

Она сменила девчонке подгузник, вытерла попку влажными салфетками (пойти с ней в ванную не решилась)надела чистый и вновь облачила в ту же одежду.

«Если мне повезет, то Гордей ничего не узнает про Горыныча, через два часа уедет к своей матери в главный корпус и все… мы больше никогда не увидимся. Мне бы только чуточку везения…» «Главное, чтоб Горыныч не проснулся… авось и пронесет…»

Алька вновь потянулась "за едой". Пришлось дать. Что делать, голодный ребенок…

Минут через пятнадцать, чистый и сытый ребенок уснул, выпустив наконец грудь изо рта. Варька положила девчушку на подушку, оправила платье, очередной раз возблагодарила Бога, что Горыныч сладко спит и вышла в гостиную.

И что вы думаете она застала? _Читай на Книгоед.нет_

Морозов сидел за ее маленьким кухонным столом и допивал бутылку самогонки!

Варька ахнула. Тихонько положила ребенка вместе с подушкой на диван и громким шёпотом сказала:

— Да в ней же 80 градусов! А Вы… ты… без закуски!

— О, Ёлкина… Да ты Ёлкина и правда волшебница… у тебя даже чужие дети на руках засыпают, — раскрасневшийся Гордей с удивлением посмотрел на уснувшего ребенка, — лихо ты… молодец… спасибо, я твой должник…

— Не стоит, — сухо ответила девушка, — прочистят дорогу, уедете… уедешь, — поправилась она, — и больше никогда не встречайся на моем пути… это лучшая благодарность!

— Это грубо! Прозвучало, словно я твой враг! — у подвыпившего мужчины вытянулось лицо, — а вообще-то это ты меня бросила на пороге свадьбы!

— Какой еще свадьбы! Ты пьян! — фыркнула девушка, — перепутал меня с Лолой?

— Какой Лолой?

«Блин, и дернули черти за язык! Совсем нервы расшалились!»

— Да ладно, давай не будем о прошлом, — попыталась сменить тему, — раз ты мой вынужденный гость, то давай хоть накормлю…

— Какой Лолой, Варя? — Гордей хоть и подвыпивший, но не давал сбить себя с толку.

— Гордей… Правда… Я не хочу выяснения отношений… Ни тогда, ни сейчас… Пожалуйста, не надо! Давай просто проживем спокойно эти чертовы два часа! — на последней фразе она сорвалась и едва не закричала.

— Варя, с какой Лолой я тебя перепутал? — Гордей, прижимая к груди плед, поднялся с табуретика, заняв едва не половину кухни. Он тоже перешел на громкий шепот.

— Послушай, я не хотела, у меня вырвалось…

— Варя, ты же меня знаешь… Лучше скажи!

— Гордей… Давай так… Я скажу лишь то, что я все знаю… про тебя и твою жену… И на этом все, я хочу, чтоб тема закрылась. Ты наверное хотел пощадить мои чувства, но не волнуйся, со мной все хорошо, я отлично живу…

У Гордея было такое изумленное лицо, хоть Оскара давай за главную роль, в самом деле!

— Мою… жену? — он вдруг захохотал, — что ты несешь?

— Людям счастье, блин! — съязвила девушка, — так что, голоден, есть будешь?

Гордей потер лицо ладонями, потряс головой, словно хотел вытрясти из нее лишние мысли и воззрился на Варьку.

— А давай! Удиви, что там у тебя? — он вновь сел на стул, — а потом расскажешь мне про мою жену. Уж очень интересная тема…

Варька поджала губы. «Блин, какого черта он играет? Я же сказала, не надо объяснений».

— Ничего особенного, у меня только легкий суп и… оливье… Но его не предлагаю…

— Ты готовишь оливье? Ты же его не любишь!

— Жизнь меняется… теперь готовлю! — дерзко ответила она, вздернув подбородок.

Обошла его бочком и открыла холодильник.

— Мужу наверное? Он любит оливье? А когда кстати он вернется? Что за работа такая, молодую жену в столь важный праздник одну оставил? А? — ехидничал Гордей.

— Нормальная работа! — буркнула девушка, — так что? Греть суп?

— А шубы нет? — спросил вдруг совсем иным тоном Гордей.

— Нет! — резко ответила она, — я ее больше не делаю!

— А я ее больше и не ем! — сказал Гордей, — а потом сквозь зубы добавил — не-на-ви-жу!

Повисла пауза. Варька вновь почувствовала укол в сердце. Вспомнилось, как она наряженная, с тяжеленным подносом в руках вошла в его квартиру. Ее затошнило, как тогда. Всплыл образ блондиночки в неглиже жующей виноградик. В глазах запекло от слез. Она зло смахнула их и спросила:

— А чего так? Жена не вкусную готовила?

Гордея в секунду смело с табуретика. Он подскочил к Варьке, склонился к ее лицу и как закричит:

— Да нет у меня никакой жены! Что ты заладила!

— Что, уже развелись? — Варька уперла руки в бока и закричала ему в ответ.

— П-ф-ф-ф! С ума сойти! Не перекидывай с больной головы на здоровую!

— Или она тебя опять бросила? — все, Варьку понесло, то, что накопилось в ней невысказанным, полилось как из ведра, — так тебе и надо! Я надеюсь ты страдал! Надеюсь, что тебе было очень, очень плохо! — слезы покатились из глаз, но она даже не заметила. Гордей, встретивший такой отпор отступил на шаг, запутался в пледе. С потрясенным выражением лица смотрел на девушку.

— Варя… ты… ты меня так ненавидишь? За что? — а потом его лицо озарилось догадкой, он хлопнул себя ладонью по лбу, — а-а-а! Знаю! У тебя с мужем проблемы? Брак оказался несчастливым и ты на мне зло сгоняешь?

— Что?? Да ты… ты… — у Варьки цензурные слова закончились, она открывала рот, словно не хватало воздуха и вновь закрывала, — черт! И из дома тебя не выгонишь в мороз! — отвернулась от него, схватилась за столешницу и закрыла глаза. Посчитала до десяти, сделала несколько глубоких вздохов. Затем повернулась и сказала твердо:

— Это мой дом, ты здесь гость, поэтому я прошу тебя вести себя по моим правилам! — она ткнула пальцем на табурет и велела: — сядь!

Мужчина нахмурился, но покорился. Пока Варька доставала суп из холодильника, грела его, он щедро плеснул себе еще самогоночки и выпил даже не кривясь.

— Ешь! — велела Варька, грохнув тарелкой супа перед ним, — и давай так! Забыли прошлое! Представим, что мы с тобой два незнакомца, по воле случая оказавшихся в канун Нового года в одном доме. Вежливо ешь мой суп! — из глаз едва искры не летели, — Улыбайся, говори… о погоде! А потом… уберешься из моей жизни ко всем чертям! — она развернулась и пошла к дивану. Села на противоположный край от спящего ребенка и положив ногу на ногу приготовилась вытерпеть следующие пару часов.

— А ты… изменилась, Ёлкина… — сказал Морозов, — или я просто не знал тебя…

— Давай сойдемся на том, что мы оба ошиблись друг в друге! — парировала она. Злость, клокотавшая в груди бурлила и искала выход. Варька едва сдерживала грубые слова.

— Хорошо… твой дом… твои правила… я принимаю… Давай тогда встретим Новый год по-дружески что ли. Телевизор есть?

— Нет, телевизора нет и шампанского тоже! — ответила она не глядя в его сторону.

— Скромно живете… А самогонка еще есть?

— Есть, но не уверена, что тебе стоит пить…

— Не гостеприимная ты, Ёлкина! А раньше как заботилась, эх… Буженинку пекла, пироги, компотики… — Гордей вылил остатки из бутылки и осушил одним махом.

Варька сжала зубы, но промолчала.

— Раз телевизора нет, развлеки меня болтовней… Как жила? Мы с тобой почти год не виделись.

— Хорошо жила, спасибо! — пожала плечами.

— Про мужа расскажи. Какой он человек? Как познакомились? Чего ты хмуришься? — Варька впервые видела Гордея настолько пьяным. Щеки красные, волосы торчат в разные стороны, глаза затянуты пеленой. Самогоночка-то крепкая…

— Не хочется что-то, — ответила она.

— От чего же? — смешок, — рассказывай или наливай!

— Да пожалуйста! — девушка вскочила с места, подбежала к кухонной тумбочке, достала бутылку, но когда развернулась, попала в плен рук Морозова. Не смотря на то, что был изрядно подвыпившим, он молниеносно подскочил с табурета и зажал девушку между тумбочкой и собой.

Сердце Варьки подпрыгнуло до самого горла и ухнуло вниз. Прижатая его животом к столешнице, она стояла не поднимая глаз, упершись носом в широкую грудь, разглядывая кубики на пледе.

— А ты поправилась… — прошептали его губы где-то рядом с ухом, — но тебе идет… кругленькая такая стала, сочная…

— П-перестань… — прошептала она и попыталась оттолкнуть. Но разве скалу сдвинешь? — т-ты п-пьян…

— Да, я пьян и поэтому скажу, трезвый бы не сказал! — его ладонь заправила выбившуюся прядь из косы за ухо, — еще красивее стала… только холодная такая… раньше теплая была, родная… моя… а теперь… — его губы приближались и все шептали, — тебе хорошо с ним? Чем… чем он лучше меня?

— Г-гордей… пожалуйста… — все Варькины барьеры рухнули одночасно.

Его живот, прижавшийся к ее, его, некогда любимые руки, запах… Все это сводило с ума! Он все так же сильно влиял на нее.

— Скажи мне, киска… — его голос дрогнул, когда он произнёс это ласковое слово, — мне надо это знать…

Варька почувствовала, как слезы вновь потекли по лицу. «Киска…» Сколько бессонных ночей она провела, метясь по кровати, вспоминая это нежное прозвище. Он с такой… непередаваемой интонацией его говорил… Протяжно, словно ласкал голосом. Бутылка выпала из рук и куда-то укатилась.

Руки Гордея расплели косу. Растрепали ее, разбросали по спине. Затем он приподнял лицо за подбородок и заглянул в глаза. Из-за слез они были синими-синими…

— Ч-что ты делаешь? — едва прошептала она, утонув в его взгляде.

Он ласково погладил ее скулы.

— Собираюсь украсть поцелуй у чужой жены… — и впился в ее соленые губы. Варька резко вдохнула воздух и задрожала всем телом. Его твердые губы смяли ее рот, подчиняя. Одной рукой мужчина обнял за талию, а вторую запустил в волосы. Сжал так крепко, что ей стало больно. Варька трепыхнулась. Но куда там… Он был сильнее, а глупое тело не хотело подчиняться хозяйке. Слишком долго оно жило без его ласк. Ей бы укусить его, оттолкнуть, закричать…

С хриплым стоном он вдавливал ее в себя все сильнее. Затем подхватил на руки и посадил на стол возле плиты, прямо по соседству с кастрюлей супа. Не понятно каким образом его рука оказалась у нее на бедре, задрав длинное платье.

— На тебе нет белья… — прохрипел он, отрываясь от ее рта и давая наконец вздохнуть.

— П-пусти, Г-гордей! — девушка побелела, руки дрожали, она пыталась одернуть платье, но он не дал.

— Отпущу! Скажи мне только, тебе хорошо с ним? — запрокинув голову девушки назад, мужчина принялся целовать ее шейку, а рука тем временем скользнула между ног, туда, где она была не защищена даже трусиками.

Варька дернулась. От его прикосновений по телу проходили электрические разряды. Она хотела оттолкнуть его, закричать, чтоб убирался к своей модельке, но не могла даже сдвинуться с места, а он все шептал и шептал между ласками:

— Как же ты пахнешь… я ночами не спал, мне везде слышался твой запах, киска… Я сейчас пьян, я скажу, а завтра буду жалеть, но сейчас мне надо тебя касаться… везде касаться… мне было плохо… ты говорила, что хочешь, чтоб мне было плохо… мне было настолько плохо, что я чуть не подох… когда ты меня бросила… киска… как же мне было плохо…

Варька потеряла ход его мыслей, а ее собственные так вообще пребывали в состоянии полного хаоса. Она плавилась от его нежных прикосновений и невероятных признаний.

— Г-гордей… — прошептала она, — н-не надо…

Но его палец, погладив нежный бугорок проник внутрь девушки. Она громко застонала и задрожала еще сильнее.

— Ч-что ты делаешь? З-зачем? — она не узнала свой голос.

— Я хочу тебя… Так сильно хочу… — губы вновь пленили ее рот страстным поцелуем. Он пил ее волю, каплю за каплей, соблазняя, как опытный искуситель.

— Ос-тановись… — попросила она, когда он освободил ее рот и наклонившись начал целовать грудь сквозь плотное платье.

— Не могу… не хочу… ты моя женщина… сейчас моя… — его слова возбуждали не меньше ласк, Варька застонала. «Как его остановить? Как остановиться самой?»

— Ты был с другой женщиной… я не могу, Гордей… — удалось сказать ей.

— Я не был ни с какой другой женщиной!!! Ты меня слышишь??? — он схватил ее за волосы, откинул голову назад и прокричал прямо в рот, — последний раз я занимался любовью с тобой у камина год назад! Помнишь? В доме деда… С тех пор у меня не было никакой другой женщины!!!

Варька уставилась на него и от потрясения ничего не могла сказать. Никак не удавалось ухватить мысль. «Он не врет! Он сейчас не врет???»

— Все? Теперь можно я продолжу? — Варька заметила его безумный взгляд и испугалась, Гордей резко задрал ее платье до самой талии и присел на корточки, уткнувшись носом ей между ног, — я помню твой запах… он не давал мне спать, — повторил он, — ни одной спокойной ночи… и вот я вновь встретил тебя… — он поднял голову и заглянул ей в глаза, — я тебя ненавидел… желал и ненавидел… что ты сделала со мной, Ёлкина?

Мужчина погладил ее белоснежные дрожащие бедра.

— Так тебе хорошо с ним? — в его глазах было столько боли, столько печали, что Варька не выдержала. Она, как никто другой знала, что такое боль…

— У меня… нет никого…

— Повтори? — на лице удивление.

— У меня… нет мужа, я не замужем…

— Но… — не понимание.

— Я соврала тебе про мужа… — вот и все… она призналась. Как только эти слова сорвались с ее губ, она тут же пожалела. Гордей поднялся на ноги, отошел на шаг и прошептал:

— Но почему???

Варька поправила платье, слезла со стола и отвернулась к нему спиной.

— Я видела тебя с Лолой, в тот вечер, четырнадцатого февраля. В твоей квартире… Хотела сделать сюрприз… Но сюрприз ждал меня… Гордей, я слышала весь разговор, про ребенка… Я хотела сделать тебе больно и написала, что выхожу замуж…

Гордей развернул ее к себе и потряс за плечи:

— О чем ты, черт дери, говоришь? — он так громко крикнул, что ребенок беспокойно пошевелился во сне.

— Не кричи! — зашипела Варька, — я не знаю зачем ты меня обманываешь! Я же сказала! Я видела, как ты кормил свою Лолу виноградиком, а она сидела в одном белье на твоем кухонном столе!

— Это бред! Четырнадцатого февраля я провел в аэропорту! Я же писал тебе! Вылет отменили…

Варька закрыла глаза. От его лжи запекло в груди. «Это больно… разочаровываться в людях…» Не открывая глаз она произнесла:

— Она спросила тебя, когда ты скажешь своей… девке? А ты ответил, что подберу слова и поговорю, завтра… Вы были так увлечены, что даже не слышали, как открылась, а потом закрылась дверь… Не обманывай меня, Гордей, я верю своим глазам и ушам…

Гордей отпустил девушку и отступил на шаг:

— Вот значит как… Ладно, где этот телефон? Мне нужен телефон… — он подскочил к дивану, начал переворачивать подушки, ища телефон. Варька в ужасе представила, как он сейчас разбудит ребенка.

— А, вот ты! — он потряс несчастным айфоном, — а ну, включайся, сволочь!

— Что ты делаешь! — зашипела девушка, — ты разбудишь ребенка!

— Плевать я хотел! Вся моя жизнь коту под хвост пошла! — он тряс телефоном, жал на кнопку, бил по нему кулаком. И чудо произошло! Экран засветился.

— Ах, ты ж мой хороший, — сменил гнев на милость Морозов, — давай, давай!

«Он с ума сошел? Наверно слишком много выпил…»

Она быстро заплела косу, кое-как привела себя в порядок.

— Надо же! Работает! Спасибо тебе, Господи! — Гордей разблокировал телефон и принялся рыться в контактах, затем нажал кнопку вызова. Включил громкую связь. Послал Варе многообещающий взгляд.

Послышались гудки. Один, второй, третий…

— Алло! — раздался хриплый, но знакомый голос, — Гордюха, Слава Богу! Мы тут едва с ума не сошли! Как Алька? У вас все хорошо?

— Слушай меня внимательно, Назар! С Алей все хорошо, спит крепким сном! Но я звоню, чтоб ты кое-что мне сказал! Только правду! — медленно, выделяя каждое слово говорил Гордей.

— Ты о чем? — послышалось на той стороне провода, — случилось что?

— Ты был в моей квартире четырнадцатого февраля год назад?

— Э-э-э… — промямлили в телефоне. Варька даже дышать перестала.

— Правду говори, быстро! Или я твою чертову башку к х*** оторву! — гаркнул Гордей. Варька зажала рот руками. Он никогда раньше при ней не ругался. Девушка изумленно посмотрела на мужчину. Рот перекошен, глаза злые.

— Гордюха, ну ты чего? — говоривший закашлялся, а затем продолжил, — да был я кажется… вроде даже на Валентина… а что случилось-то?

— Кто дал ключи? — Гордей орал в телефон злым голосом, от которого хотелось убежать и спрятаться.

— Да не ори ты! — рыкнули на той стороне и вновь закашлялись, — мать дала…

— Я же запретил водить баб к себе домой! Что ж ты кобелина, вечно жизнь мне портишь! — в голосе появилось отчаяние.

— Гордей! Я был у тебя с Лолой! Никаких баб! Что орешь бл*** год прошел! Опомнился!

— Слушай, ты… И запомни… Никогда! Никогда больше не показывайся мне на глаза! Ты понял? — и отключил связь.

Гордей перевел взгляд на девушку, но она все еще не понимала.

— Н-но… это же был ты… — прошептала она.

Гордей оскалился, склонился над телефоном, что-то в нем ища. Спустя несколько минут, на протяжении которых Варька пыталась понять, что сейчас произошло, он наконец воскликнул:

— Вот! Смотри! — и протянул ей телефон. Со свадебной фотографией. На ней были запечатлены четверо. Жених, обнимающий невесту, Гордей, стоящий чуть в стороне и женщина в возрасте. Гордей с женихом были на одно лицо. Варька увеличила фотографию. Точно! Одно лицо. Близнецы…

Она ахнула и непонимающе уставилась на Гордея:

— Н-но… — в горле пересохло, словно она наглоталась пыли, — п-почему ты никогда не говорил? Брат-близнец…

***

— Варя-Варя, что же ты с нами сделала? — он, не ответив на ее вопрос, развернулся, подобрал упавшую бутылку с самогонкой, вернулся за стол, налил в ту же чашку из-под чаю и отхлебнул.

— Н-но… — Варе показалось, что возле нее взорвалась бомба. А это взорвалась ее жизнь. Второй раз за прошедший год… — н-но… как…

Обессилев, девушка опустилась прямо на пол рядом с диваном. Силы покинули ее. Понимание, что тогда произошло на самом деле, потрясло до глубины души. Как это принять? Как осознать? И… простить? Кого? Себя? Вся та боль… Была… какой? Лишней? Лживой? Не заслуженной? Какое слово подобрать?

«О, Боже мой, Горыныч, я же его отца лишила…»

И тут раздались выстрелы. За окном замигало от фейерверков. "Значит уже 12…"

Вся страна радовалась, праздновала Новый Год. А она сидит на полу в своей избушке и пытается не сойти с ума.

— О! Новый год! — ухмыльнулся Гордей, — поздравляю, тебя, Варвара! А можно я все-таки поем твоего оливье? Раз вся моя жизнь пошла к чертям, можно и отравиться! А ты сиди-сиди, не вставай…

Послышался звук открываемого холодильника, стук, грюк, видимо приборы искал, хлопая тумбочками. Через время послышался хруст.

— О-о-о…

— «Какая гадость, какая гадость, эта ваша заливная рыба…» — сказала Варька и поднялась с пола. Подошла к столу, села на второй табурет.

— Почему ты никогда не говорил про брата-близнеца? Почему? Как можно умолчать о таком важном?

Гордей не ответил. Столовой ложкой он зачерпывал оливье прямо из большой миски и тщательно жевал. Смотрел Варьке в глаза и жевал.

— А почему ты не влетела в кухню? Не устроила скандал? Не поцарапала лицо этой Лиле? А? Почему, Варя? Я не стою того, чтоб за меня побороться? Сразу бы и правда всплыла… Вблизи мы с Назаром не так сильно и похожи… — сказал он с обидой.

— Царапать лицо и устраивать скандалы — не мои методы, Гордей!

— А что твои методы? Соврать по мужа и спрятаться в халупе? — вновь гаркнул он, подавшись к ней через стол. Варька разозлилась.

— А ты сам лучше??? Что ты сделал, когда узнал про мужа? Ни-че-го! Разве ты нашел меня, поговорил? Набил ему морду? П-ф-ф! — и отвернулась.

— Да… ты… — от возмущения (или от самогоночки) Гордей лишился слов, — да я сначала решил, что с тобой что-то плохое случилось! — он поднялся на ноги, нависнув над ней глыбой, — ты не отвечала на смс, затем не отвечала на звонки! Когда я прилетел, так твой телефон вообще стал «вне зоны»! Я чуть не рехнулся от страха! Примчался к тебе прямо из аэропорта! Звонил, стучал! Затем вызвал полицию, требовал взломать дверь! Выскочила соседка и сказала, что видела, как ты красиво одетая уехала в такси! Менты пожали плечами и убрались. Я сел на твой коврик и стал ждать! Знаешь сколько я ждал? Я сутки просидел под твоими дверями! Но ты не вернулась! И, когда я уже вновь хотел вызвать полицию, пришло письмо от тебя… «Выхожу замуж, прости!» Да ты убила меня там, прямо под своими дверями!

Варька закрыла лицо руками. Он страдал… Ему тоже было больно. И в этом виновата она…

— Я уехал домой. Не помню, как добрался. Ничего не помню… Купил в магазине ящик водки и бухал… Долго… Заказывал себе домой пиццу и бухал… Пока не выпил весь ящик. Едва с работы не вылетел. Она меня тогда и спасла. Работал, как полоумный, ездил в командировки, домой почти не приезжал… Но потом, через месяц где-то, все-таки заехал в универ, а там мне подтвердили, да мол, замуж выскочила, отпросилась. Вот так, Варенька… Даже Кляуза твоя подтвердила. Встретила меня в коридоре и в красках расписала, как ты повстречала некого деревенского принца и уехала с ним, бросив универ. Вот я и сложил два плюс два… Ты же говорила, мечтаешь в деревне жить… А я… вечно в разъездах… Ты молодая, не дождалась…

— Какая еще Кляуза? — Варька убрала руки от лица.

— Да эта, Бабаева, подружка якобы…

— Она мне не подружка…

Повисла пауза.

— Я же тебя так любил, Варенька, так любил… Неужели ты не чувствовала? — сказал он горько.

— Я… чувствовала, наверное… — прошептала она, — но… я же своими глазами видела… я и подумать не могла… Брат-близнец… Вы же обычно дружные очень, живете одной жизнью на двоих…

— Нет! — Гордей вновь рухнул на бедный табуретик, — не наш случай! Раз у нас сегодня вечер откровений, то слушай!

— Что?

— Про братца моего… — он вновь отхлебнул из чашки, зажевал оливье и начала рассказ:- я старший, он младший, у нас разница тридцать минут. Он маленький родился, мать рассказывала, слабенький, возились с ним долго. А я ничего, крепыш… В сад ходил сам, Назар постоянно болел. Вот и нянчились с ним все постоянно… Вынянчили… В деревню к деду лет до 8 наверное, а может и дольше, отправляли меня одного, а Назарчика по курортам да санаториям возили… А когда умер отец, так мать вообще всю жизнь ему посвятила. Как курица с ними носилась, кудахтала.

Вот он и привык, что все обожают только его. А когда приехал в деревню к деду, увидел, что дед постоянно со мной, приревновал. Захотел доказать деду, что он лучше. Как-то раз, поехали мы с ним на лодке на рыбалку. Так он нарочно перевернул лодку, хотя знал, что я плаваю плохо. А сам он плавал хорошо, на курортах с инструкторами учился. Я бы утонул тогда… если бы не дед… он пришел проверить, хорошо ли у нас все и вытащил меня…

— О, Боже! Он хотел тебя… убить? — опешила девушка.

— Думаю нет, он же ребенком был тогда, просто совершил глупый поступок, не подумав о последствиях. Но дед прогнал его! Мать вступилась, не поверила! Дед прогнал и ее.

— Ужас какой…

— С тех пор я не захожу в воду… Позор взрослого мужчины, но пока что я так и не перерос этот страх…

Варька положила ему ладошку на руку и сжала пальцы участливо.

— И что дальше?

— Ничего особенного… С того дня наши отношения испортились, мы едва выносили друг друга. Мать страдала от этого. Поэтому, когда вырос, я старался не показывать своего отношения, избегал всяческих встреч, домой приходил лишь ночевать. Учился и работал.

— А… брат?

— А он у нас человек творческий… скульптуры лепит, картины рисует… Богема… Женщин у него всегда тьма была, а денег ноль. Не знаю, на сколько его картины хороши, но если он что-то и зарабатывал, то быстро все просаживал. Даже на квартиру свою не скопил. Так и жил у матери. Однажды у нас произошел серьезный разговор. Он покаялся. Даже всплакнул, сказал, что раскаивается в том детском поступке, что с того времени мучился и страдал. Просил дать ему шанс. Я решил сделать над собой усилие, попытался простить… Хотя бы ради матери… Мы стали общаться… Но потом оказалось, что тот цирк был наигранным. Ему деньги были мои нужны и квартира. Чтоб баб было куда приводить, пока меня нет в городе. К матери в квартиру ведь не приведешь… А у меня и квартира новая, да закуски всякой полно в холодильнике… Я долгое время не замечал. Он, гаденыш, всегда точно рассчитывал когда я приеду и после себя тщательно убирал. Но вот однажды приезжаю я домой раньше времени и что вижу? У меня дома вечеринка! Пьяные, полуголые дамы на моих диванах. В моей спальне тра… прости, какие-то, мать их, люди искусства! — он вздохнул, — Короче, выставил я их всех! Сменил замки и даже мебель! Брату велел не показываться. Не виделись мы довольно долго. Благо столица большая, а круги общения у нас разные. Мать рассказывала, что он бросил пить, стал серьезнее и все такое. Затем он меня на свадьбу пригласил. Ну что ж, я приехал. Невеста его мне не понравилась, но кажется она позитивно на него повлияла… а может быть отец ее, он местный олигарх какой-то. Видимо держит зятя в узде. С женой они живут здесь, недалеко. Километрах в тридцати. Тесть им домину с участком подарил… Мать к ним переехала, с внучкой помогает.

— А… как же ты? Как оказался здесь, с девочкой?

— Мать приболела, желудок у нее. Отправил ее в санаторий, на воды. А она и меня уговорила приехать. Мол работал весь год, без отдыха, приезжай воздухом хоть лесным подышишь. Я ехал к ней, а по пути заехал к этим, — он махнул куда-то головой, — ребенку подарок отдать, а они гриппом заболели, все, поголовно. И Назар и жена его, вечно забываю как ее там… и даже няня! Вот и попросили они меня отвезти ребенка к бабушке хоть на пару дней. Как тут откажешься?

— Но… она же кормит грудью! — воскликнула Варька и в страхе осеклась, но Гордей ничего не заметил и продолжал:

— Не знаю я, чем там она кормит… Дали мне рюкзак, сказали в нем еда и одежда. Они мол отлежатся пару дней и заберут!

— Теперь понятно, почему ребенок у тебя плакал… Ты так неуклюже ее держал, словно в первый раз.

— Так и правда в первый раз. Я в общем-то с детьми дела не имел и не горю желанием иметь… — у Варьки опять кольнуло в сердце.

— М-да… невероятная история… А о какой… девке они тогда разговаривали? Я по ошибке подумала, что обо мне…

— Откуда я знаю, у брата всегда их было много… фотомодели, натурщицы, тусовщицы…

***

— Я… так ошиблась… но… я страдала, — выдавила она из себя, — мне так плохо было, казалось… я умру от этой боли, — Гордей поднял на нее глаза, а она заставила себя продолжить. Она должна ему исповедь взамен на его, — я слышала, как ты звонил, а потом тарабанил в дверь… Но… я не могла тебя видеть… — она вновь заплакала. Сегодня слезы лились из ее глаз почти не переставая, — не поверишь, стоило увидеть хоть какую-то вещь, связанную с тобой, меня… рвало…

— Черт… — проговорил он.

— Я провела в кровати несколько дней, не ела, не пила, выключила свет… — она вытерла слезы, — столько боли и все… зря, по ошибке, без причины… как же жить теперь с этим…

Он не ответил. Сейчас, когда столько всего сказали друг другу, силы словно покинули их. Каждый задумался о своем.

И тут раздался стук в дверь.

— Дед Мороз пришел, открывайте! — пробасил Васька.

— О, дорогу расчистили, — расстроилась Варька и пошла открывать дверь.

Румяный брат ввалился в дом. В костюме Деда Мороза. По росту он не уступал Гордею, но в плечах был по-уже. Выбил снег и пробасил дальше:

— С Новым Годом поздравляю, счастья, радости желаю!

— Привет, Васечка! — Варька обняла брата и чмокнула в щеку, — спасибо и тебя с Новым Годом! А что, расчистили…

— Варя, а Вася, это кто? — хмурым тоном спросил Гордей, незаметно как оказавшийся рядом. Варька удивленно обернулась.

— Василий, очень приятно! — Васька снял белую варежку и протянул Гордею руку, сделав вид, что не замечает нелепый вид мужика, — владелец этого санатория и по совместительству Дед Мороз! — он весело хихикнул, не заметив настрой мужчины. Гордей посмотрел на протянутую ладонь. Медленно протянул свою, покосившись взглядом на Варьку и процедил:

— Гордей!

— Как, и Вы тоже? — удивился Васька. Варька побелела, как мел. Хотела вмешаться, что-то сказать, но слова застряли в горле.

— А кто еще?

— Вася — мой брат! — вставила наконец она, и добавила, — родной…

— О! — у Гордея даже лицо просветлело, — очень рад!

— Взаимно! Вы уж извините, что так долго! — засуетился Васька, — но дорога уже расчищена. Ваш автомобиль мы нашли, путь, так сказать свободен! — а потом спросил: — а мы не знакомы?

— Спасибо! — Гордей снова потряс его руку, не расслышав вопрос, — сколько я должен?

— Ничего не должны, это моя работа! — ответил Васька, — если хотите, можете взять вещи из машины, подвезу к гостинице. А то вы, — он махнул головой на стол, — вижу уже отметили Новый год… за руль нельзя…

— Да! Спасибо, было бы замечательно, — Гордей оглянулся в поисках своей одежды, — сплавлю ребенка и буду свободен!

Васька вопросительно посмотрел на Варьку, но та лишь плечами пожала. Гордей пошел в ванную и вышел оттуда уже в брюках и рубашке.

— Спасибо за плед, — он улыбнулся Варьке, — в жизни не забуду сегодняшний день!

«Я тоже, — грустно подумала Варька, — ну вот он и уходит… как я и хотела»

— Носочки могу оставить себе? Ботинок-то я потерял.

Варька кивнула головой и отвернулась.

— Пока ребенка одену… — она подошла к дивану и, стараясь не разбудить, принялась натягивать теплый комбинезон и шапочку. Алька открыла глаза, а затем вновь закрыла, — вот, держите…

— А вы чего такие грустные? — Дед Мороз не понимающе переводил взгляд с одного на другого. Он видел, что атмосфера накалена, но никак не мог понять почему.

— Спасибо, Варя, — сказал Гордей, неловко принимая ребенка из ее рук, — мы не договорили… я могу вернуться и…

— Хорошо, приходите завтра, — промямлила она, косясь на Ваську. «Только бы не понял!»

Они ушли. Варька заперла дверь. Опустилась на диван и вновь разревелась. От отчаяния, от того, что ничего не изменишь… От облегчения, что он не предавал ее и от не понимания, как жить дальше… Плакала и плакала, пока поток слез наконец не иссяк. И тут услышала, как заплакал Горыныч. Она захохотала сквозь слезы и пошла к сыну:

— Солнышко ты мое! Как ты вовремя!

Когда Гордей с Васькой вышли на улицу, вокруг вовсю кипела жизнь. Два парня лопатами отгребали снег, прочищая дорожки. Чуть поодаль трудился снегоуборщик.

— Сейчас дочистят и можно будет пройти короткой дорогой, между домиками, а пока давайте по круговой, я трактором расчистил. — он пошел впереди, показывая дорогу. В носках идти было холодно, но выпитое и известие о том, что Варька не замужем, грело изнутри.

Подошли к машине, Гордей передал ключи Ваське и попросил достать сумку из багажника. А затем они вместе залезли в большущий трактор с ковшом и поехали в гостиницу. «Это самый странный день в моей жизни…» — думал он, трясясь в тракторе с младенцем на руках.

А Васька был погружен в свои думы. «Где я его видел? Кого же он мне напоминает?»

До гостиницы доехали за считанные минуты. Трактор оставили у ворот, дальше пришлось идти пешком. На пороге Гордея уже ждала взволнованная мать. Красивая еще, несмотря на пенсионный возраст. С затейливой прической и в норковой шубке, она выглядела очень привлекательно. Побежала навстречу, приняла ребенка из рук и укоризненно сказала:

— Ну ты даешь, Гордей Гордеич!

— Что? Что Вы сказали? Гордей Гордеич? — воскликнул Васька, который успел уже его догнать. Тут в его голове все и сложилось! «Да он же на Горыныча нашего похож! Так вот почему Варька такая напряженная была!»

— Да, а что? — повернулся к нему Морозов.

— Ах ты, подонок! — закричал Васька и заехал Гордею аккурат по меж глаз. Тот, явно не ожидавший такого от приветливого хозяина санатория, не устоял на ногах и упал в сугроб. Васька упал следом, стараясь заехать еще раз. И в глаз и в челюсть и под дых!

Мама Гордея охнула, прижав ребенка у груди и хотела позвать на помощь, но два охранника уже и так бежали, побросав лопаты.

Разнять мужчин оказалось делом не простым. Они вставали и падали, бросались друг на друга, отталкивая охранников.

Когда, намяв бока друг другу, остановились отдышаться, у Гордея уже начал заплывать глаз, а у Васьки была разбита губа.

Глава 14

На следующее утро Варя встала разбитая. Предыдущий вечер выдался слишком напряженным, если не сказать хуже. Еще повезло, что Горыныч уснул быстро.

«Надо сообщить Гордею о ребенке, пока он не узнал сам… Боже, он меня не простит…»

Жизнь вновь сделала неожиданный кульбит. Еще сутки назад мысль сказать о Горыныче вызвала бы в ее душе протест и возмущение. А теперь она поняла, что совершила тогда… Ослепнув от обиды лишила Гордея ребенка, а Горыныча отца. Следовало сказать ему в любом случае. Или хотя бы написать… пусть через какое-то время… "Эх, Варя-Варя, редиска ты…"

Позвонила маме и попросила зайти, побыть с Гордеем.

— Доча! — мать ворвалась вихрем, — Васька подрался с твоим Гордеем Гордеевичем! Как он вчера у тебя оказался?

— Что? — Варька едва не рухнула, — как подрался?

— Васька отметелил его прямо на улице, да при родной матери! Так, рассказывай давай!

Варька в двух словах рассказала все матери. Та покачала головой.

— Да, доча, ситуация… Рассказал бы кто другой — не поверила!

— Да уж, сама до конца не верю, это чудо какое-то… И… я чувствую себя виноватой…

— Не казни себя, он мог бы и сказать, что у него брат близнец… Всегда виноваты оба!

— Но мама, он виноват в том, что не сказал про брата, а я не сказала ему о Горыныче!

— Мда… Но делать нечего, доча. Придется сказать… Раз он не негодяй, то должен знать.

— Он не простит меня, мама…

— Сначала точно не простит… Но если любит… — она вздохнула, понимая, как сейчас сложно дочери.

— А может и не любит больше… Год прошел…

— Чего гадать… Иди уже к нему. Ты ведь туда собиралась?

— Угу, мам, а Васька хоть не сказал ему про мелкого?

— Не сказал, вроде бы.

***

Ёлкина медленно брела по узкой тропинке меж сосен и елей (каламбур, да?) навстречу самому сложному разговору в своей жизни. Страшно было, до чертиков. «Он меня не простит! Ни за что не простит!»

Но скрывать свою тайну дальше, даже не думала. Он не мерзавец, другой женщины и ребенка в его жизни нет. Он имеет право знать! А дальше… Дальше будет так, как он решит. Варька убеждала себя, что поймет, примет любое его решение. Даже если рассердится и не захочет больше ее видеть. Никогда!

«Как он там вчера сказал? «не имел ничего общего с детьми и не горю желанием иметь?» Может существование ребенка его напугает, разочарует… Ох! Ну что же, будь, что будет!»

— С Новым Годом! Девчонки, а скажите мне пожалуйста, в каком номере остановился Гордей Морозов? — обратилась она к девочкам не рецепшене.

— С Новым Годом! Одну минуточку… В пятьсот десятом, а тебе зачем? — ответила одна из них, одетая в Поночку. Вторая стояла рядом в костюме Феи.

Варькина идея обрядить персонал на период праздников в сказочных героев оказалась удачной. Дети отдыхающих были от нее в восторге!

— Знакомый Василия, просил документы забрать, — ответила она и пошла к лестнице. Ну да, соврала, но сплетен за глаза не хотелось. Итак многие шептались за спиной. Не сладка жизнь матери-одиночки.

***

Пять этажей как-то очень быстро закончились. Она нарочно не поехала на лифте. Хотела оттянуть момент истины. «Странно, что его поселили на этаж, где «Стандарты», ах, да, перед Новым годом все «Люксы» разлетелись…»

И вот перед ней белая дверь с номером 510 на золотистой табличке. Варька набрала в грудь воздуха и постучала. Один раз, второй, третий… И, когда уже хотела развернуться и уйти услышала:

— Иду!

Гордей в одних лишь джинсах (джинсах?!) и c полотенцем на плечах распахнул дверь. Варька ахнула. Под правым глазом у мужчины красовался шикарный бланш! Припухший такой, красивенький, закрывший собой половину глаза.

— Привет, Снегурочка! — Морозов схватил ее за куртку и втащил в номер, — как ты удачно зашла! — и захлопнул дверь, — как раз к тебе собирался!

— Г-гордей… ты прости Ваську, я ему сегодня же все объясню и он извинится… Понимаешь, я не смогла тогда скрыть свое состояние от родных и все рассказала… — начала она взволнованно.

— Ты про это? — он показал на синяк, — а, пустяки, даже хорошо, что он мне врезал, появился повод спустить пар. Иди ко мне!

— Что? — не поняла Варька.

— Быстро, иди ко мне! — Гордей сбросил полотенце с плеч и шагнул к ней.

— Г-гордей, нам нужно поговорить… Вчера я не все успела объяснить… — она попятилась. Он остановился.

— Ты любишь другого? У тебя кто-то есть?

— Да нет же! Я тебя люблю… — и осеклась.

Здоровый глаз Морозова блеснул ликованием. Одним рывком он схватил Варьку и притянул к себе:

— И я тебя люблю, горе ты мое! — сказал он, прижав в груди, — хотел тогда, на Валентина признание сделать, замуж позвать… а ты… сбежала в горы, в лесную избушку разводить уток… Всю душу из меня вытрясла… Ведьма ты, Ёлкина!

— Прости… — прошептала она в его голую грудь, — а ты и правда меня любишь? — подняла на него свои невероятные глаза.

— Люблю… — он нежно погладил ее щечки, — я так давно тебя люблю… а ты… ох, Варька, выпороть бы тебя! Розгами, да по голой попке! А это идея… — и он принялся стаскивать с нее куртку, шапку, разматывать шарф.

— Что ты делаешь?

— Распаковываю свой новогодний подарок, ты разве не за этим пришла? — улыбнулся он и толкнул в сторону кровати. Номер «Стандарт» размерами не отличался, поэтому еще два шага назад и Варька упала на белые простыни.

— Я поговорить хотела, объяснить… — начала она. А он тем временем стащил с ее ног лохматые уги.

— Киска моя… — протянул он с хрипотцой, — я томился желанием по тебе целый год! Ты правда думаешь, что я склонен болтать?

— Но… это важно…

— Если ты меня любишь, то все остальное — подождет! — его руки быстро и умело ее раздевали. Расстегнули молнию на джинсах и потянули вниз. Узкие брюки поддавались сложно, но он справился.

Огонь страсти уже вовсю разгорелся в его глазах. Он остановился лишь на секунду, стащил с себя джинсы (Варька оторопело провела взглядом эту вещь его гардероба) и в одних трусах-боксерах прыгнул в кровать.

— Киска моя, солнце мое… — он склонился и осторожно поцеловал в губы, — прости, у меня наверное жуткий перегар.

— Н-не очень… хотя ты вчера столько выпил, удивительно, как вообще выжил! — улыбнулась она.

— Да, твоя огненная вода, это что-то! Но! Благодаря ей мы помирились!

— А мы помирились?

— Мы помирились! И я тебя больше никуда не отпущу, — стиснул объятия, — И вообще! Да хватит уже болтать! Буду пороть! — и засмеявшись, он перевернул девушку на живот.

— Ай! Гордей! Ты что! — засмеялась она в ответ и попыталась вырваться, — я все-таки настаиваю на разговоре!

— Настаивай… Обязательно настаивай, киска! — одну руку он просунул ей под живот и приподнял, а вторую смачно опустил на попку в голубых хлопковых трусиках.

— Ай! — девушка принялась вырываться еще сильнее.

— Все нервы мне вытрепала, мерзавка! — Гордей еще раз хлопнул ее по попке. Девушка замерла. Еще один хлопок. И еще. Затем его пальцы скользнули под резинку трусиков и спустили их на бедра. Погладили шелковистые полушария.

— М-м-м… у тебя фигурка стала такая сочная… — прохрипел он и стащил трусики, отбросив в сторону. Варька осталась лишь в лифчике и теплом свитере. Рука вернулась и принялась ласкать ягодицы, — киска… я так тебя хочу…

Рывок, и девушку поставили на колени и обняли сзади. Гордей потерся о ее попу восставшим членом и застонал на ухо. Варька всхлипнула и откинулась на него. Мужчина подхватил край свитера и потащил вверх. Сняв его, опустил руки на грудь и сжал.

— Ого… — прошептал он. Одна рука осталась на груди, а вторая опустила ниже, начав ласкать курчавый холмик. Варька задрожала.

Мужчина заставил ее выгнуть спину и медленно вошел. Она вскрикнула, когда он, погрузившись на полную, сделал резкий выпад. Отстранился и вновь резко вошел. Варька закусила губку, побоявшись всполошить криком отдыхающих.

— Нет! Не так! Я должен тебя видеть! — он вышел из нее и развернув к себе лицом, уложил на постель. Взял Варьку за лодыжки и поднял ноги вверх и в стороны. Затуманенным от страсти взором обвел раскинувшуюся красотку, — как же я скучал…

Опустился и резко вошел. Схватив за волосы, смотрел в глаза и вдалбливался. Грубо, глубоко, почти больно. Одной рукой тянул за волосы, второй впился в бедро.

«Наказывает меня… злится… не может простить за свою боль…» Варька протянула ладошку и коснулась его щеки, послав виноватый взгляд. Этот взгляд молил о прощении, понимании и снисхождении. В краешках синих очей блеснули слезы… и он сдался.

Глухо застонал, отпустил волосы, расслабил руку. Движения внутри девушки изменились. Стали медленными, плавными. Он принялся покрывать ее лицо, шейку, волосы мелкими поцелуями и стонал.

Когда он кончал, девушка крепко обняла его руками и ногами и держала изо всех сил. Мужчина излился в нее с довольным рыком и рухнул, придавив к кровати.

Сердца колотились, как безумные. В тишине казалось, они гремят как отбойные молотки.

— Прости киска… Не сдержался… Твой раз следующий… — пробормотал в ухо.

— Ты… не предохранялся… — пискнула она.

— Не-а, — голосом довольного человека, протянул он, — не предохранялся… нет у меня презервативов, а ты с собой не принесла… — Гордей приподнялся на локтях над Варькой, в его глазах плясали смешинки, — и честно говоря, я этому рад! Сделаю тебе ребеночка и ты точно от меня никуда не убежишь!

***

Варька побелела, как полотно! Она открыла рот, что-то сказать и захлопнула. Воздуха не хватало. Вот, казалось бы, самый подходящий случай сказать, а слова застряли. Поперек горла сухим комом.

— Ты такая сладкая… — продолжал он, не заметив, что творится с девушкой, — я снова тебя хочу… — и правда, его плоть внутри нее вновь начала оживать.

— Г-гордей, — прохрипела Варька, — м-может все-таки поговорим…

— М-м-м… хорошо… говори… — ответил он, снимая бретели ее бюстгальтера. Просунул руки под спину, повозился с застежкой и отбросил прочь. Прокладки, впитывающие излишки молока, разлетелись в разные стороны. Гордей, проводив их недоуменным взглядом спросил:

— Это что? Пуш-ап? — а потом, посмотрев на грудь, оторопел, — ого…

Варька задрожала от страха. Момент истины приближался сам, а она еще не была готова. «Не так, я должна была сначала все объяснить!»

— Киска… Это… силикон? — Гордей благоговейно протянул ладони к большим, тугим полушариям и осторожно прикоснулся, затем удивленно воззрился на застывшую девушку, — ничего себе… размер… — он сжал ладони и почувствовав, какая твердая грудь, офигел еще больше.

И тут это случилось… Струи молока полетели ему в лицо, попали на грудь, шею! Да-да, так бывает у кормящих матерей, когда грудь переполнена. От неожиданности Гордей отскочил от девушки, как ошпаренный и свалился с кровати. С громким грохотом и нецензурными проклятиями приземлился на пол.

Перепуганная в конец Варька, натянула на себя простынь, свернулась в калачик и закрыв лицо руками зарыдала.

Морозов поднялся на ноги. Провел ладонями по лицу, груди и воззрился на мокрые ладони.

— Н-не понял… В-варя? — Варька зарыдала еще громче. «Какой ужас! Это конец! Он меня возненавидит! Я ему буду противна!»

Гордей вернулся в постель и начал выковыривать девушку из-под одеял и подушек, в которые она тщательно зарывалась.

— Варя! — гаркнул он, — да перестань ты закапываться! — в неравной борьбе, через несколько мгновений, когда одеяло и подушки полетели на пол, а Варька была прижата к постели, он вновь грозно рыкнул, отдирая ладони от ее лица, — Варя! Посмотри на меня!

Варька открыла глаза. Посмотрела на его изумленное лицо. Отвращения в нем не было. Лишь немой вопрос.

— Это… молоко? — выдавил он из себя.

— Д-да… — едва шевеля губами, ответила девушка.

Гордей отпустил ее ладони, схватив за талию, посадил напротив себя. Варька, безвольной куклой прислонилась к бортику кровати.

Но на лицо он не смотрел. Впился взглядом в полную высокую грудь. Долго разглядывал. А затем протянул все-таки ладони и сжал каждую из них. Осторожно.

Капельки молока выступили из сосков и покатились вниз. Морозов поднял голову и встретился с Варькиным взглядом. Девушку бил озноб, губы дрожали, слезы катились из глаз.

Мужчина открыл рот и захлопнул. Отпустил девушку и слез с кровати. Рассеянной походкой вышел в ванную. Послышался звук текущей воды и плеск.

Варька хотела слезть с постели и одеться, но тут он вернулся и как гаркнет:

— Сиди там! — девушка вздрогнула и вернулась в исходное положение, — мы еще не закончили! — мужчина вновь скрылся в ванной.

Когда он из нее вышел, то его волосы были мокрые, а по лицу и груди стекали капли воды. Он подобрал с пола отброшенное накануне полотенце, вытерся и нервными шагами принялся мерить комнату. Варька молча смотрела на него, ожидая обидных слов и оскорблений.

Через несколько минут он остановился, потер лицо ладонями, скривился, когда задел опухший глаз.

— Сколько? — спросил он.

— Ч-что? — прошептала Варька.

— Сколько ребенку? — он смотрел на свои ладони, а не на нее.

— Ш-шесть… месяцев…

— К-как назвала? — его голос дрожал, так же, как и ее.

— Г-гордей…

— Как назвала? — повторил он с нажимом.

— Я назвала его Гордей… — сказала она спокойнее. Внезапное безразличие вдруг охватило девушку. Словно все силы вместе с тревогами покинули ее тело. «Будь, что будет!»

Мужчина наконец посмотрел на нее. Очень печальными глазами.

— Значит тезка… Гордей Гордеевич… — прошептал он.

— Спасибо… — так же тихо сказала Варька после нескольких минут молчания.

— М-м-м? За что? — он отошел к окну и поглядел на заснеженные вершины.

— За то, что не спросил от тебя ли он.

— Я спросил… Когда уточнил сколько ему…

Снова повисла тишина.

— Т-ты… ненавидишь меня? — решилась нарушить тишину девушка.

— У меня нет сил…

— Что? — не поняла она.

— Ненавидеть тебя… У меня больше не осталось на это сил… Когда я думал, что ты полюбила другого, я тебя ненавидел. Или мне казалось, что ненавижу… Я даже в мыслях старался называть тебя по фамилии, хотел вычеркнуть воспоминания, в которых я стал тебе больше, чем преподаватель…

— Прости…

— Я договорю! — он повысил голос, перебив ее, — иногда мне это удавалось, но чаще всего нет… И я ненавидел себя за эту слабость! За то, что не удается вырвать из сердца девчонку с косой и голубыми глазами… Но теперь… — он наконец повернулся и посмотрел ей в глаза, — когда я знаю правду, что ты не изменяла мне… Ненавидеть тебя, больше не получается. Ты глупая, слабая девчонка! — он вздохнул, его плечи поникли. Варька остро почувствовала его боль и вновь защемило сердце от вины.

— Ты… сможешь… хоть когда-нибудь, простить меня?

— Иди ко мне, глупышка, ты моя, — он кисло улыбнулся и открыл объятия.

Варька счастливо улыбнулась, не веря своему счастью. Откуда-то взялись силы, она вскочила с кровати и бросилась ему на шею. Гордей прижал ее голое тельце к своему, такому же голому и поцеловал в губы.

Через время она вновь задрожала в его руках. Жадные руки гладили тело, губы терзали губы. Гордей подсадил ее на холодный подоконник и склонился над грудью. Сначала долго гладил ее, затем мял. Молоко полилось с новой силой, а он лишь ошеломленно наблюдал за ним. Ее новая грудь манила и пугала одновременно. Но он решился. Склонив голову, взял в рот сосок. Пососал, упиваясь необычайными ощущениями.

— М-м-м… Ну я же говорил, что сладкая! — промычал он и вновь впился в грудь. Целовал ее, сжимал, покусывал. Молоко летело во все стороны, а он лишь смеялся.

Наигравшись, опустился на колени и приник поцелуем к курчавому бугорку.

— Г-гордей… — простонала она, откинувшись на холодное окно, но не ощущая холода.

— Я обещал, что следующий раз — твой! Так что ш-ш-ш…

Он терзал ее часа два. Словно не мог никак насытиться. Ласкал и гладил везде, куда мог дотянуться и где она позволяла. Потом Варька взмолилась о пощаде. Тело болело, между ног жгло с непривычки. И все те разы он не предохранялся.

— Г-гордей… мне пора ребенка кормить, — сказала она, лежа у него подмышкой. Словно в подтверждении этого из груди вновь потекло молоко. Она застонала. А Гордей рассмеялся.

— Это все так странно… — сказал он, — но мне нравится! Надо же, а я придурок подумал, что ты поправилась…

Вскочил и поднял ее за собой.

— В душ! И к моему сыну!

Когда они шли к ее заснеженному срубику, девушка спросила:

— Как это ты решился купить себе обычные джинсы и пуховик?

— И свитер! — улыбнулся он, — и даже кроссовки!

— Да, я поражена!

— Я сам себе поражен! Никогда не любил эту одежду. Но когда собирался сюда, внезапно захотел сменить стиль.

— Гордей…

— Что?

— А тот спортивный костюм… белый…

— А ты знаешь, он куда-то пропал… — Гордей остановился, — я его ни разу не надевал.

— В тот день… Четырнадцатого февраля, он был на твоем брате…

— Черт! Вот сволочь! — процедил он сквозь зубы.

— Я подарю тебе другой! — заявила она, а он улыбнулся.

Чем ближе они подходили к дому, тем больше нервничал Гордей. Краем глаза Варька заметила, как подрагивают его ладони.

Когда вошли в домик, Горыныч уже вовсю голосил на руках у бабушки.

— Ох! Слава Богу, ты пришла! — воскликнула мама.

— Добрый день! — выдавил из себя Морозов и воззрился на орущего малыша.

Варька быстро сняла верхнюю одежду, вымыла руки и кинулась к сыну.

— Проголодался, маленький, иди к маме… — заворковала она, принимая ребенка.

Гордей истуканом застыл в дверях. Бабушка молча схватила одежду и бочком, бочком покинула срубик, давая молодым возможность побыть одним в такой эмоциональный момент. А Гордей ее даже не заметил…

Варька задрала свитер, расстегнула застежку лифчика для кормления и дала грудь ерзающему малышу. Тот сразу же впился в сосок и яростно зачмокал.

Гордей через какое-то время все же отмер и подойдя к дивану, на котором расположилась Варька, присел на карточки.

— Он… красивый… — изумился он, — смотри, волосы как у меня и брови такие же… А есть фотографии каким он родился?

— Есть, я потом покажу тебе… И даже видео. Он был такой страшненький, родился недоношенным…

— Маленькая моя… — он сжал ее коленку, — намаялась сама…

Наевшись, карапуз сладко уснул на маминых коленках.

— Хочешь его подержать? — спросила Варька. Он кивнул, — тогда вымой руки.

Когда она передавала сына Гордею, у того дрожали ладони. Он прижал ребенка к груди и долго-долго на него смотрел, не веря, что в самом деле держит в руках своего ребенка.

— Варюш, это… это же настоящее чудо! — сказал он тихонько. — Еще вчера я был одиноким волком, а сегодня у меня есть любимая и даже сын… Чудо! Самое настоящее!

— Новогоднее… — согласилась девушка.

— Мда, я ошибался…

— В чем?

— Ты даже с ребенком умудрилась от меня сбежать… Надо принимать срочные меры!

Гордей долго любовался спящим ребенком, а затем они вместе переложили его в кроватку.

— Варь… — сказал он, — я видел у тебя во дворе украшенную елку.

— Ага! Не люблю искусственные, а живые жалко! — тихонько ответила она, — вот и нарядила уличную.

— Выйдем-ка! На минуточку!

Натянув куртки и обувь они вышли во двор. В наступавших сумерках высокая ель красиво мигала разноцветными огнями. Гордей подхватил Варьку на руки и закружил возле новогодней красавицы. Она засмеялась. Снежинки, взлетев с встревоженных ветвей осыпались на них белым облаком.

— Варвара Ёлкина, спрашиваю тебя… под ёлкой! Ты выйдешь за меня замуж? — торжественно, но со смехом, под которым маскировал волнение, спросил Морозов.

— Ой! — пискнула девушка, — Да! Да! Да!

— На Рождество я обязательно привезу кольцо, прости, но то, первое, я выбросил в окно…

— Ничего, — расцвела Варька, — я тебя и без кольца люблю!

[Пы. Сы.]

Гораздо позже, когда они лежали на Варькиной кровати и шепотом переговаривались, чтоб не разбудить ребенка, Варька спросила:

— А почему ты Баеву, Кляузой назвал?

— А это не я ее так назвал, а коллектив!

— Какой коллектив? — не поняла девушка.

— Она работает у меня на фирме, — рассказывал он, — Пришла ко мне после госов и попросилась на работу. Умоляла, обещала показать себя хорошим сотрудником. Взял я ее… Но через время начались проблемы.

— Какие?

— Жалобы на сотрудников стали приходить, в письменном виде. И глупости такие написаны. То Петров курил на лестнице, то Леночка, секретарь, по телефону о личном говорит… И так о каждом сотруднике. Вычислили они ее и прозвали Кляузой! — засмеялся Гордей, — пришлось переводить ее из бухгалтерии в столовую, чтоб не устроили темную. Так и там с ней тоже не сработались!

— Ничего себе! — удивилась Варька, — доигралась — таки…

[Пы. Пы. Сы.]

— Ва-а-а-рь… — жалобно простонал Гордей, — а я есть хочу…

— Ой! — встрепенулась девушка, — а у меня только оливье…

— Давай! — согласился мужчина, — он еще вчера показался мне таким вкусным… м-м-м, что ты туда добавила?

— Экспериментировала… С отварной семгой, свежими огурцами и перепелиными яйцами…

— Все! Теперь я люблю оливье! — заявил он и чмокнул ее в кончик носа.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14