Искра [Рост Толбери] (fb2) читать онлайн

Рост Толбери Искра

Медитация I Анализ

4 октября 2068 года, Осло. Исследовательский институт «Белькор», собственность корпорации «Синотек». Лаборатория антропоморфной робототехники.

— Выглядит жутковато… он всегда такой? — спросил «важный гость» и помахал рукой перед застывшими глазами андроида.

— Это ощущение возникает потому, что он полностью обездвижен и не имитирует дыхание, — ответил гостю Антон. — Новые стандарты производства не позволяют делать их похожими на людей. Любой гражданин должен понимать, что перед ним машина.

Антон бледнее обычного. Не любит он неожиданности и всё, что сбивает с ритма. Восемь долгих лет они с Гиадом были предоставлены сами себе в этом тихом и холодном уголке мира. Но теперь неожиданный визит начальства мог разрушить их творческую идиллию.

— А мы сможем его активировать? — не унимался проверяющий эксперт, словно и не замечая их тревоги и недовольства. — Интересно было бы с ним поговорить.

— Простите, но это будет возможно только завтра, — деликатно ответил Гиад. — Его ядро будет пересобираться ещё восемь часов минимум.

Гиад тоже выбит из колеи. Ничто из его отчётов в последние месяцы не могло заинтересовать «Синотек». Просто проверка? Раньше такого не было. Нет сил на анализ этого вопроса. Голова уже несколько месяцев не покидала темницу с текущими проблемами их проекта.

«Шелоб» был готов на девяносто три процента. Андроид восьмого поколения, уже как год, мог обкатываться в качестве детектива в местном полицейском участке. Такая близкая и всё ещё недостижимая высота взаимодействия искусственного интеллекта с людьми.

— Думаете, этот «эффект» помешает его работе? — гость почти целовал их детище, водил руками по его лицу и разглядывал каждую искусственную пору. — Как люди будут общаться с ним?

Пытаясь унять беспокойство, Гиад посмотрел на Антона, совсем не спешившего отвечать на неудобные вопросы. Антон молчал и напоминал машину с неисправным мимическим модулем: он хмурился, щурился, моргал и кривился. И заливал в себя свой странный азиатский травяной чай, будто бы пытался перебить неприятный привкус или унять боль. Нетипично.

— Он будет применять различные тактики и располагать к себе, когда нужно. Способен к эмпатии и правильным ответным реакциям. В динамике всё воспринимается мягче. Фокус-группы отзываются о нём, как о «внушающем доверие», — выдавил из себя Антон.

— О, я читал Ваш отчёт. Думаете, он вообще сможет делать… это? Раскрывать преступления?

На лице проверяющего эксперта появилась отвратная улыбка, словно капризный и злобный ребёнок увидел красивую игрушку и захотел обладать ей, во что бы то ни стало. Акула с раскрытой пастью, готовой поглотить годы их труда. Не было в нём ничего человеческого. Гиаду хотелось скорее покончить с этой встречей.

— Мы в этом уверены, — заверил Гиад. — Большую часть его рутинной работы уже давно выполняют нейросети. Он сможет делать всё, что потребуется, и даже лучше, чем люди.

— Но пока он ещё незакончен? Верно? — голос гостя становился всё более давящим.

— Верно, — сухо ответил Гиад, но гость его уже не слушал и повернулся к Антону.

— Антон, насколько я понял, Вы механик-кенесик, Вы закончили свою часть? — ещё одна странная вариация улыбки осветила лицо гостя.

— Я скульптор, — недовольно поправил Антон. — И да — моя часть закончена. Я провёл над «Шелобом» невероятную работу, его движения, язык тела, выражение эмоций и ответные реакции на них — идеальны.

Гиад вздохнул. Антон ненавидел, когда его называли «механиком». Проверяющий эксперт не знал, что работы по воссозданию человеческой моторики и мимики заняли больше сорока лет. Четыре десятилетия, чтобы научить роботов ходить и говорить, как люди и всего двадцать, чтобы научить их поддерживать разговор и выполнять простейшие задания. Заставить андроида двигаться плавно и говорить, почти как человек, при этом не вызывая дискомфорта у окружающих, было задачей скорее из области искусства.

— У нас нет сомнений в безопасности и эффективности реализованных решений, — Гиад попытался отвлечь эксперта на себя. — На данный момент «Шелоб-4» отлично усвоил Четвертый Норматив Диалектики и разбирается в понятиях нашего бытия и абстракциях. Способен принимать адекватные и неспорные решения на основании Директив Общечеловеческой Логики. Знает Законы Машин и весь каталог Категорий и Объектов, которым располагает «Синотек». Машина пользуется статистикой и продвинутым анализом, служебные обязанности полностью запрограммированы, весь необходимый функционал реализован.

— Так что же с ним не так? — противная улыбка не сходила с лица гостя.

— Общие проблемы ИИ всё ещё не разрешены, каждая прошивка требует тонкой и долгой настройки, миллиардов циклов обучения. «Шелоб» легко справляется с шаблонными правонарушениями, где всё очевидно, как по учебнику. Но вот когда дело касается нетипичных жизненных дилемм… Иногда он попадает в экзистенциальные тупики, проявляет информационную глухоту и кататонический ступор ИИ. Лучший результат стабильной работы пока составляет девяносто восемь часов. Этого вполне достаточно для проведения первых полевых испытаний без сложных случаев.

— Меня больше интересует, как он будет чувствовать себя в забегах на длинные дистанции. Хотя бы две-три недели. Что скажете?

— Это было бы отличным результатом, но до него могут быть ещё годы работы. Четыре автономных рабочих дня, затем контроль системы превосходящим интеллектом полицейской станции, корректировки личности, подзарядка и снова в работу. Лучше, чем люди.

— Мы ожидали полную автономность в ближайшем будущем. В ближайшем, — подчеркнул эксперт.

В лаборатории повисла неприятная тишина. Гиад сдержал нервный смешок. Они с Антом положили жизнь на то, чтобы заставить машину взаимодействовать с людьми. Но и сами они порой не знали, как делать это правильно.

— Господа, не волнуйтесь, — эксперт читал их, словно общедоступный код. — Я здесь не для того, чтобы причинить Вам вред. «Синотек» не собирается закрывать Вас, и осознаёт привлекательность и потенциал Вашего проекта. Я присутствую здесь скорее как аналитик, моя задача разобраться, в чём проблема и помочь Вам выпустить, наконец, продукт. Я не собираюсь влезать в Вашу работу, может быть, будет достаточно просто повернуть Ваш взгляд под нужным углом. Кстати, меня зовут Юзеф. Извините, что так ворвался. Неожиданные визиты — часть моей работы, только так можно разобраться в ситуации и увидеть истинную картину происходящего в подконтрольных нам учреждениях. Что ж, до завтра.

Проверка закончилась так же неожиданно, как и началась. Мгновение, и молодой эксперт пулей вылетел за дверь, оставив после себя лишь неприятное впечатление.

— Ты заметил? С этим парнем что-то не так, — Антон смотрел в окно и провожал незваного гостя, пока тот садился в подскочивший в парковочный карман кэб.

— О чем ты? — удивился Гиад, уставившись на необычайно мрачного и раздражённого коллегу.

— Я столкнулся с ним у входа, — странно проговорил Антон. — Весь этот костюмчик, идеальная кожа, улыбка до ушей, фиксированные позы. Подумал, что нам привезли новую машину с С.И.Р… У тебя такое бывало? Ты когда-нибудь принимал человека за машину? Странное ощущение… Он поздоровался, и я застыл. Всматривался в него, анализируя, словно проблемную машину. Микромоменты моторики, ты тоже должен был заметить. Подтормаживает и дёргается.

— Ну, ты и выдумщик! — рассмеялся Гиад. — Вечно со своим языком тела. Держу пари, этот парень много работает и сидит на психостимуляторах, отсюда и такое впечатление. Не нервничай, нас, вряд ли, закроют. Всё будет хорошо.

— Понял.

Антон ответил отстранённо, собрался и вышел. Это вообще было характерно для их среды — пребывать в своих мыслях и не обращать ни на что внимание.

* * *

— Ну как, профессор, я здесь надолго? — проворчал Милс, обжигаясь горячим кофе.

Единственный детектив в Осло был очень занятым человеком. Или ставил так себя в обществе, стараясь прикрыть свой дурной характер. Вряд ли, у Милса на самом деле было много работы. Гиад не любил использовать его, но другого кандидата у них не было.

— Итак, «Шелоб», вернёмся к протоколу допроса номер двадцать семь. Анализ, — обратился Гиад к машине.

— Протокол допроса номер двадцать семь, — в тестовом режиме голос «Шелоба» был практически лишён интонаций. — Нильсин Каюм, шестнадцать лет. Утверждает, что 20.04.63 распивала спиртные напитки в компании четырех подозреваемых и подверглась групповому насилию. Характерные для подобных случаев повреждения отсутствуют, психологический профиль после происшествия не соответствует профилю жертвы насилия. При проведении допроса с использованием детектора лжи, были зафиксированы алгоритмы мозговых волн, характерные для ложных показаний. На теле предполагаемой жертвы генетические следы подозреваемых не обнаружены. Геоданные чипов подозреваемых совпадают с местом преступления, но их биометрические показатели, в момент совершения предполагаемого преступления, не соответствуют характерной физической активности. Психологические профили предполагаемых преступников не соответствуют профилям насильников, проверка детектором лжи пройдена. Вывод — предполагаемая жертва изнасилования, Нильсин Каюм, лжёт.

— «Шелоб», будь добр, опиши дальнейший алгоритм взаимодействия с Нильсин.

— Анализ. Зафиксирована дача ложных показаний, совершено правонарушение. Наличие состава преступления — выявлено. Возможность совершения правонарушения — выявлена. Время и место совершения правонарушения — выявлены. Улики (запись допроса и ложные показания Нильсин Каюм) собраны и находятся в департаменте полиции города Осло. Необходимо возбудить уголовное производство в отношении гражданина Нильсин Каюм на основании статьи номер четыреста двадцать четыре единого уголовного кодекса Евросоюза. Ввиду возраста подозреваемой, необходимо поставить в известность об уголовном производстве её родителей или опекунов. Изучить личное дело и характеристики подозреваемой, принять решение о мере пресечения. Приступить к расследованию. Повторить допрос, выявить наличие умысла, установить мотив и цель правонарушения, уточнить обстоятельства, дать оценку психологического состояния подозреваемой. После проведения расследования передать информацию процессуальному сервису. Ждать дальнейших указаний.

— Открыть доступ к личному делу и характеристикам Нильсин Каюм. Почему гражданин Каюм так поступила? Анализ.

«Шелоб» дернул головой, замолчал, «нахмурился», расслабился и уставился в одну точку. Гиад сокрушённо вздохнул.

— Чёртова машина! — выругался Милс. — Эй! Болванчик! Стоит нам посадить подростка или нет? Что нам делать? Давай, отвечай! Сержант «Шелоб»! Я к Вам обращаюсь!

«Шелоб» не отвечал и не реагировал на тряску. Его тело почти мгновенно возвращалась к состоянию моторики за неразличимо короткое время до возникновения вопроса, на который «Шелоб» не смог найти ответ. Снова тупик.

— Ничего не понимаю. Алгоритм анализа поступков, хоть и упрощён, но вполне целостен. Специально для этого случая я разжевал ему понятия школьной травли и её последствий для психики подростка. Это же ответная реакция… Да и не должён он вот так западать… Чёрт подери! Что мы упускаем? — Гиад со злостью сверлил взглядом своё детище.

Милс отстал от робота, покачал головой в сторону учёного и громко засмеялся.

— Ну, умник, к примеру то, что этот набор железяк и проводков никогда не был подростком с нестабильной психикой. Что ты ему пытаешься объяснить? Ты же много книг на своём веку прочитал. И что? Они уберегли тебя от ошибок, ты научился понимать по ним мир?

— Это немного не так работает… — пробурчал Гиад.

— Да наплевать, я не могу на ЭТО переложить свои обязанности! Одно дело, документы принимать в департаменте и штрафы за мусор выписывать. А тут — жизнь, всякое бывает, какие бы у тебя не были большие базы — нет в них всех ответов. Это надо чувствовать. А эта штука не может. Но я и не удивлён.

Пытаясь совладать с нервами, Гиад отошел к окну и уставился в идеально ровный, вылизанный пейзаж из бетона и зелени.

— Почему-то машина не может мыслить, как Вы, детектив. И это странно, ведь его ядро имеет опыт в миллион раз больше, чем Ваш или любого другого хранителя правопорядка на этом континенте. Ничего не понимаю. Более примитивные системы уже давно принимают невероятные, творческие инженерные решения, до которых бы человек никогда не додумался. Или успешно оказывают психологическую помощь, вот таким вот подросткам. Хм.

— Может быть, дело в Вас, мистер Линк? — издевательски улыбнулся ему детектив, махнул рукой и вышел за дверь.

Гиад опустился на диван и откинул голову. Какой кошмар. В ядре «Шелоба» примерно восемьдесят миллиардов искусственных нейронов, соединённых сотнями тысяч миллиардов синоптических связей. Андроид знает, всё, что знают люди, умеет отличать одно от другого, понимает разницу, умеет рассуждать, даже мыслить творчески умеет, в какой-то мере. Два года назад они уже, по восемь часов напролёт, обсуждали труды Гёте и «Шелоб» со всем разобрался, смог вести сложную дискуссию. Понимал, хотя бы на уровне логики и цепочки выводов. Но тут-то что не так?

Часть нейронных блоков в его ядре или их связи работают неверно, потоки информации кольцуются или устремляются на встречу друг другу. Конфликт. Мозг «Шелоба» попадает в эту область и уже не может из неё выбраться, теряется там, словно человек в тёмном лабиринте. Системы стабильного мышления и алгоритмы выхода Глена-Курра не работают. Не ясно почему. Цифровая симуляция и пошаговая диагностика, показывают, что всё нормально и система функционирует исправно. Найти эти «баги» вручную физически невозможно, на это уйдёт тысячи лет. Коннектон его мозга слишком обширен. Нужен другой подход.

Его размышления прервал Антон, который зачем-то вернулся на работу глубоким вечером.

— Что? Никак? — бросил он Гиаду, копаясь в своём столе, в глубине лаборатории.

— Нет… это фиаско. Думаю, у нас проблемы, — вздохнул Гиад.

— Есть идеи?

— Нет. А у тебя?

Антон вышел к дивану, прошёл мимо и застыл уже в проходе.

— Знаешь, — непривычным голосом начал он, — «Шелоб» не живой. В нём нет искры. Не знаю, как объяснить. Я понял это только недавно, как закончил его моторику. В нашем творении чего-то не хватает и без этого «Шелоб» существовать не сможет.

— Антон, — помолчав, спросил его в спину Гиад, — ты хочешь покинуть проект? Думаешь, нам конец?

— Думаю, тебе стоит заглянуть в самую суть. «Шелоб» знает, что такое река, знает её форму, состав, состояния, свойства, знает, для чего она может быть использована, какую роль может играть и что на ней может случиться. Но понимает ли «Шелоб» почему человек может смотреть на реку часами? Нашему детищу не хватает глубины, и мы с тобой не сможем её дать, — не дожидаясь ответа, Антон покинул лабораторию.

Медитация 2 Язык

— Ты чего такой загруженный опять? — смутилась, запыхавшаяся и почти опоздавшая Джайна. — Забыл про родителей?

— Забыл, — виновато пробормотал Гиад и автоматически поправил её шарф в идеальное положение. — Проблемы на работе, не волнуйся. Хорошо напоминание сработало.

— Ну-ка иди сюда, — Джайна притянула его к себе, поправила одежду, волосы и обняла. — Ты знаешь, что ты лучший мужчина на Земле?

— Знаю, — ответил он.

Она посмотрела ему куда-то в самую глубину глаз, провела по щеке и крепко сжала руку.

— Я выбрала тебя потому, что это истинно так. Я всегда буду рядом и буду поддерживать тебя. Какие бы проблемы не легли на твои плечи — ты справишься. Я прослежу за этим. Ты мой мужчина.

— Я люблю тебя, — её слова тёплым и ароматным потоком воды сняли всё напряжение с его мышц и он улыбнулся.

— И я тебя люблю, — ответила Джайна, их губы встретились, но она отстранилась и спрятала глаза. — Мои родители… не ожидай от них много. Они выросли совсем в другое время. Ты им не понравишься сначала. Справишься с этим?

— Справлюсь… Это правда необходимо? — выпалил Гиад, сразу пожалев о своей трусости.

Уже полгода как он собирался познакомиться с родителями своей девушки, и для нелюдимого учёного это было то ещё испытание.

— Для меня это важно, — её тон не терпел возражений.

— Хорошо, — выдохнул и немного с радостью капитулировал он.

Кэб словно и ждал окончания их разговора. Удивительно простой механизм понимал — когда люди заняты или разговаривают, им нужно дать время. Пустая машина резко затормозила напротив них, вместила в свой просторный салон и повезла прочь. Дорога предстояла неблизкая.

Родителей Джайны так и не удалось переселить в город. Их безумное желание жить на земле и заниматься натуральным хозяйством взяло верх. Они так же не приняли индивидуального помощника, которой бы мог значительно улучшить их качество жизни. Джайна часто думала о них и о том, как они справляются там одни. Её связь с родителями всегда была крепкой, так у них было принято. Джайна делилась с ними всем, не имела секретов и всегда выслушивала их мнение. Но это не помешало ей вырасти самостоятельной и сильной женщиной.

Они встретились случайно, и тоже — благодаря науке. Их познакомила программа, ответственная за подбор и «совместимость» людей. Молодому специалисту стало интересно, как работают такие нейросети и насколько точно они научились «чувствовать» наши особенности. Он зарегистрировал свой профиль и несколько месяцев пытался общаться с разными людьми.

Это не было весело или занимательно, да и его научный интерес быстро испарился. Гиад столкнулся с невозможностью воспринимать мир других людей. Появилось желание удалить профиль, но хитрая система совершила непостижимое и свела их вместе.

Они слушали разную музыку, читали разные книги, у них не было общих знакомых, их сферы интересов и их, неполные на тот момент, профайлы, не имели никаких точек соприкосновения. Загадка.

В Джайне было нечто особенное, не поддающееся анализу. Она так же не стремилась к знакомствам и разговору. На сервис её привело научное исследование лингвистики и особенностей современных слэнга и наречий. Гиад перекинулся с ней парой фраз, а потом ему вдруг захотелось не заканчивать этот разговор. Никогда.

Они обсуждали литературу, науку, людей, общество. Гиад был поражён её знаниями и глубиной взгляда. Она раскрыла перед ним совершенно удивительную вещь — каждый предмет и каждое слово, разные люди представляют внутри и понимают субъективно. Рисуют у себя внутри совершенно уникальную картинку. Если смотреть под таким углом, становится совершенно не понятно, как люди вообще смогли найти общий язык. Её работой стала для Гиада основным источников вдохновения.

Границы в их обмене информацией начали стираться. Неожиданно она раскрыла перед ним всю свою жизнь, со всеми тёмными и неприятными подробностями, которые обычно принято скрывать. И ни в одно мгновение, Гиад не почувствовал никакого дискомфорта или отвращения. Он сделал то же самое в ответ. Это было очень странно — принять и познавать другого человека. И ещё страннее, когда другой человек искренне хочет познать и принять тебя.

А потом они начали отдыхать вместе, правда, в Сети. Смотрели старые сериалы и фильмы, читали друг другу стихи, часами напролёт разговаривали и спорили. Путешествовали вместе по виртуальной реальности, расследовали преступления и тайны, ходили в рейды, проживали бесконечные жизни, убивали чудовищ, спасали планеты и цивилизации, побеждали злодеев и сами становились злом. Джайна оказалась умелым игроком и выживальщиком, даже лучше «Мастера Гиада».

Так продолжалось три года. И вдруг, восемь месяцев назад система дома показала, что внизу его ждёт гостья. Гиад опешил, застыл на пороге, но лишь на минуту. Каким-то чудом Джайне удалось поменять место работы и переехать. Она не спрашивала — была полностью уверена в своём решении, её ничего не напугало и ничто не смогло остановить.

А он… просто принял всё как есть. В его жизнь добавилось нечто вроде искры. Он так и не смог подобрать слова, способные описать этот феномен в полной мере. Бесконечная энергия, с которой он мог творить и двигаться вперед. Он осознал эту концепцию в один коротенький и незаметный миг. Микромомент. Но когда он думал, как рассказать ей это, объяснить, то понимал — это не возможно. Он бы говорил часами напролёт и всё равно бы не смог пояснить то, что ощутил.

Гиад понятия не имел, как сосуществовать с другим человеком, ему никогда не были интересны отношения, общение, тусовки, секс или его симуляция. Только наука и работа. Джайна же была убеждена, что должна выйти замуж и попробовать родить ребенка, но берегла себя для достойного мужчины. Она проявила великое терпение и научила Гиада всему, что он должен знать о том, что только может быть между двумя людьми.

Никакой опыт не мог сравниться с глубиной, который ему давала Джайна. И это было удивительно. Так же удивительно, как когда Гиад, в первый раз собрал действительно мощную систему и смог погрузиться в виртуал целиком. Мир тогда померк, оказался таким серым, что в него не хотелось возвращаться. И теперь он снова мерк, когда рядом была Джайна. Но на этот раз — это было полностью реально.

Сначала он сильно переживал, что она будет только отвлекать его от работы. Да это пугало до чёртиков! Джайна была очень важна, но он бы не смог прекратить работу. И она была настолько невероятной, что это и не требовалось. Ведомый ей, Гиад стал сильнее в тысячу раз.

Кэб высадил их у большого дома, далеко от магистрали. Ветер раздувал кроны хлипких деревьев, доносил их запах, вокруг не было привычного шума или привычной глухой тишины. Солнце закатывалось и погружало окружающее пространство в неуютную темноту.

* * *

— Кем вы работаете, Гиад? — вежливо спросил отец Джайны, ковыряя вилкой зеленый горошек на своей тарелке.

Заряда старых батарей не хватило, солнечные дни стали короткими. «Семейный» ужин проходил при свете свечей, и превращался для Гиада в еще более сюрреалистичное приключение. Только тут у него не было право на ошибку, возможности загрузить сохранение и поменять свой выбор на правильный.

— Я программист, в «Белькоре». Занимаюсь машинами, делаю их лучше, — вежливо ответил Гиад, пытаясь заставить себя невозмутимо есть при зрителях.

— Хм. Что-то не очень у Вас выходит, — по плечам Гиада скользнул недовольный взгляд.

— Ну, пап! — заумоляла Джайна с противоположного конца стола.

— А чего я такого говорю? Вот мы пару месяцев назад пытались решить вопрос об индексации пособия, как раз у машины, в этом вашем важном пенсионном департаменте. Знаете, как оно с нами разговаривало? Не очень-то уважительно. Мы ездили туда четыре раза и до сих пор…

— Молчи, Арам! У этого молодого человека хотя бы есть работа! Он востребован, — строго прикрикнула на него супруга.

— Простите Гиад, — Арам виновато улыбнулся и опустил глаза. — Свет моих очей, права. Вы не виноваты. Это личное… Мой отец и подумать не мог, что машины заберут у нас всю работу. Он научил меня строить дома, и я делал это очень хорошо. Пока правительство не решило иначе. Когда дочка пошла в школу, я стал не нужен. И пособие всём стали выплачивать далеко не сразу. Денег не хватало. Еще эта война, волнения, теракты, антибиотико-резистивные инфекции, кризисы… Это было не самое простое время, и мне до сих пор обидно. Хорошо, что у Вас есть работа в наше время. Джайна говорила, Вы заняты над каким-то очень хайповым проектом? Что-то что изменит мир? Снова…

— Да, можно и так сказать. Мы хотим научить машину делать работу полицейских, в полной мере.

— Хм. Думаете, стоит доверять машинам судить нас? — неодобрительно спросил Арам.

Гиад замолчал, ему хотелось спрятаться под стол. Джайна бросала на него обеспокоенные взгляды и, похоже, была готова вытащить его из этого «рейда» в любую секунду. Но это никакая не игра. Она рассчитывает на него, он должен справиться.

— Только Аллах может судить нас… — тихо выдавил из себя Гиад, поймав на себе несколько настороженных взглядов. — И Вы меня не судите. Я прочитал Коран, после того, как встретил Вашу дочь. И дал прочесть его машине, чтобы она сделала выводы. Как бы Вашу культуру не осуждали в прошлом, в ней есть зерна добра и рациональность. Я уважаю Ваши взгляды на мир.

В глазах девушки отобразилась паника, но её отец не разозлился, наоборот, впервые посмотрел на гостя с интересом. Гиад проглотил комок в горле и продолжил.

— Десять лет назад я посетил парижское гетто. Там жизнь совсем отличается от нашей. Дети рождаются без чипов, медицины и системы контроля. Вырастают и живут так, как мы жили век назад. И умирают там же, с этим пока ничего не сделать. Власти пытаются навести порядок, ходят по тонкой грани между благом и насилием, но… Полицейских там не уважают, плюют в них, ругаются, даже убивают. Люди, взявшие на себя такую ношу, меняются… Становятся черствыми и глухими к чужой боли. Они ищут способы делать свою работу так, чтобы она их не тяготила, хотят справляться с тем, что происходит вокруг. Каждый день. Они получают шрамы на всю жизнь… И вскоре не могут действовать правильно. Я подумал, что будет здорово, если я избавлю людей от такой работы. Никто из нас, каким бы он не был героем, не заслуживает таких испытаний. Машины будут видеть всё чистым, таким как оно есть. Им не будут сниться кошмары, они сами не станут жестокими и смогут принимать верные, справедливые решения. И никогда не устанут. В этом плане они лучше нас. Когда в мире не будет возможности совершать преступления, мы все будем в безопасности. Я решил посвятить себя этому.

— Хм. С виду достойный джихад. А что будет, когда машина заменит Вас, Гиад? Что будет, когда Вы сами окажитесь не нужны?

— Не волнуйтесь, Арам, — Гиад подавил смешок, часто мысли необразованных обывателей были совершенно безумными. — Этот момент никогда не настанет. Мы уже принимаем законы ограничивающие развитие таких технологий. Мы не идиоты. Машины сделаны, чтобы помогать нам, а не заменить нас. Какой смысл совершенствовать их до такой степени, чтобы нас, в конечном итоге, не осталось?

Арам замолчал, задумался и замолчал, ковыряя свою еду.

— Что ж, хорошо если так, — прокашлявшись, сказал он. — Есть в этом всём и хорошая сторона. В конце концов, я ношу уже третьи лёгкие… Машина-хирург не допустила ни одной ошибки. А я еще помню, как в больницах не было медикаментов, и врачи могли допустить ошибку. Кажется теперь таким диким…

Дальнейший ужин принёс значительно меньше психологических увечий. Разговоры сместились в сторону увлечений, и Гиад смог блеснуть своими знаниями и любовью к миру уже раритетных вещей и литературе.

Спустя еще час мама увлекла Джайну наверх, для их доверительных посиделок, а Гиаду пришлось сохранять хорошее впечатление в одиночестве.

— Ты куришь, Гиад? — спросил Арам, вытащив его на крыльцо.

— Нет, никогда не курил, — честно ответил Гиад.

— Тогда постой со мной, — Арам затянулся сигаретой и выдохнул дым. — Мой отец не потерпел бы в доме белого. Харам. Так ему говорили. Мы очень долго прожили в своей культуре. Но я не такой. Я вижу, как ты на неё смотришь. И я вижу, что ты настроен серьёзно. Знаешь, понемногу, я начинаю тебя уважать.

— Спасибо, Арам. Это для меня важно, — смутился Гиад.

— Я очень люблю свою жену и умру за неё. Но Джайна… это центр моей Вселенной… Она для меня всё, и без неё я померкну. Ты никогда не должен обижать мою дочь или клянусь Всевышним, свершится страшное. Да простит Он меня за все эти слова. Ты меня услышал, Гиад? — впервые за долгое время Гиад увидел у человека нотки агрессии и подобных чувств, но это не было страшно, скорее интересно.

— Я Вас услышал, — слова с осторожностью сорвались с его губ, но отец Джайны уже улыбался.

— Добро пожаловать в семью! — Арам хлопнул Гиада по плечу — Не опозорь Джайну и нас. То, что ты сказал про нашу веру и Коран… это правда?

— Да. Не встреть я Вашу дочь, я бы не поменял к этому всему свое отношение, — искренне ответил Гиад.

— Ты веришь в Бога? — Арам странно посмотрел в его глаза.

— Я не знаю… Наука дает ответы на многие вопросы, и эти ответы сильно отличаются от любой религии. Но наука так и не дала ответ на вопрос, откуда произошло всё это, что было до Большого Взрыва и что лежит там, за пределами, которые мы не сможем перевести в уравнения. Версия случайности и происхождения из ничего кажется мне глупой… И вот я сам делаю что-то похожее на человека, не сочтите за оскорбление. И пытаюсь научить это творение быть добрым и человечным, «жить» и действовать правильно. И на удивление, религия и пророки пытались сделать то же самое с нами. Я, и правда, ищу ответы в Вашем писании.

— Воистину — Бог всегда найдет дорогу в страждущее сердце! — окончательно смягчился Арам.

Гиад тоже расслабился и пытался спокойно вдыхать едкий дым. Арам докурил и смотрел в глубину леса.

— Гиад, знаю сейчас со всех сторон неподходящее время. Но я хочу, чтобы у меня появились внуки. Прежде чем меня не станет, я хочу снова ощутить весь этот шум в доме. Не отвечай, ты меня услышал.

— Вы проживете ещё долго. Кхм…У меня отличная корпоративная страховка, на всех членов семьи… — начал было говорить Гиад, но развить эту тему не смог.

Его взгляд уперся в копошащуюся массу деревьев и тело вздрогнуло. Как люди жили в таких условиях раньше, без городов и систем жизнедеятельности? Подсознание уже искало угрозу в каждой качающейся ветке. Хотелось вернуться в дом. Именно так это и работает… бессознательное.

Медитация 3 Категория

Детектив вышел на улицу и сплюнул на землю. Привычка, приобретённая во время работы в Англии, которую он иногда не контролировал. Словно тень, молодой протеже следовал за ним, и его лицо выражало страдание. Обычно именно на протеже и валилась эта ненавистная часть их работы.

— Я сам позвоню! — проворчал Милс и отогнал младшего сержанта.

На полицейском интерфейсе его линзы отобразился желаемый номер, система слышала их разговор и знала, что делать дальше, в ушах прозвучал сигнал дозвона.

— Мистер Линк, — детектив попытался сделать свой голос максимально официальным, он терпеть не мог подобные звонки.

— Да, да, я уже собираюсь. Я опаздываю на встречу с Вами? Совсем забыл. Прошу прощения, я скоро буду в лаборатории. Задержался вчера по личным делам, — растерянный голос Гиада сопровождал грохот посуды.

— Мистер Линк.

— Да.

— Я хочу, чтобы вы сейчас же приехали к дому Антона.

Гиад вдруг почувствовал непривычный тон детектива, замолчал и задумался.

— Эм. Но зачем? У меня работа, давайте встретимся там, — пробормотал он растерянно.

— Мистер Линк. Антон умер вчера ночью, — максимально разборчиво и с паузами произнес детектив.

— Как умер? О чём вы говорите?

Милс почувствовал, как что-то оборвалось внутри его собеседника. Гиад не ожидал таких новостей… Самый тяжелый момент был позади, детектив сделал паузу и продолжил своим обычным деловым тоном.

— Покончил с собой. Прошу Вас, немедленно прибудьте к его дому. Адрес Вы знаете.

— Да. Да, да. Сейчас буду, — типичная и заторможенная реакция Гиада снимала множество вопросов к нему.

Спустя минут двадцать молодой профессор был на месте. Он выглядел растрепано, невыспавшимся и испуганным. Чуть не выпал из кэба, запнулся о высокий бордюр и снес один из предупреждающих голографов оцепления. Недовольный его поведением, полицейский дрон разразился потоком попискиваний и щелчков.

— Как это вообще случилось? — скомкано пробормотал Гиад.

Детектив внимательно оглядел его, заставил под своим взглядом опустить глаза, и, не вдаваясь в подробности, доложил:

— Он извлек свой чип, подключил его к какой-то самодельной системе, сымитировал стандартные показатели. Делал так не в первый раз. Затем он употреблял алкоголь и мешал его с наркотиками. С какими конкретно, я пока не готов ответить, но точно знаю — среди них были и нелегальные. Его сердце остановилось в четыре утра. Передозировка. Мы узнали об этом пару часов назад. Это самоубийство.

— Зачем он так?.. — Гиад задышал очень быстро и осел на землю.

— Его психологический профиль был в порядке, только сейчас станция обнаружила в нём несоответствия. Он знал, как обмануть систему. Я не удивлён, учитывая, чем вы занимались. Похоже, затяжная депрессия. С таким не шутят… Он ни с кем не общался несколько месяцев, с Вами, я так понимаю, тоже. Но Вы здесь не по этой причине.

Гиад Линк внушал беспокойство, как и все люди, столкнувшиеся с подобным в своей жизни. Шаблоны поведений, которые Милс изучал в академии, не могли передать, что происходит в такой момент с человеком. Детектив никак не мог привыкнуть к этой части своих обязанностей. Слишком сильные эмоции и неконтролируемая обратная связь. Куда комфортнее иметь дело с трупами.

— Пройдемте в дом, хочу, чтоб вы сами всё увидели. Не волнуйтесь, тела там нет. Его уже увезли.

Прозрачная дверь услужливо распахнулась перед ними. Гиад не был у Антона почти год. Ничего не поменялось, всё стояло на своих местах, Антон всегда любил порядок. Все чашки на месте, гитара на стойке, древний винил по алфавиту. Автоматические уборщики не оставили своих обязанностей. Даже если Антон совсем не пользовался последнее время всеми этими предметами — в доме не было пыли и мусора.

— Нам в подвал. Вы как? — детектив внимательно наблюдал за Гиадом и был готов действовать, если тот упадёт в обморок.

— Плохо, — честно ответил Гиад.

Но ещё хуже Гиаду стало после того, как они преодолели лестницу. Внизу они были одни. Во всяком случае, из живых людей. Гиад вздрогнул. Небольшое детское тельце, затянутое в розовую балетную пачку, изящно топталось на месте, разучивая балетный шаг и совершая ошибки. Только снятая лицевая панель и оголённый углепластиковый череп, выдавали в этом создании андроида. И всё это на фоне десятка голых манекенов машин, стоящих и лежащих вокруг. Кукольный домик.

— Узнаете? — тихо спросил Милс.

— Да. Узнаю, — ответил ему потерянный голос. — Это его сестра.

— Погибла при ударе по Симферополю, верно?

— Да, — Гиад осел на ступеньки, уставился в пол и снова задышал быстро.

— Помогите мне понять, Гиад. Я всегда считал, что брать такие проекты на дом неэтично, непрофессионально и даже незаконно по кодексу Вашей организации.

— Это так, — задыхаясь, прошептал Гиад.

— Замечали за ним странности? Вы были в курсе этой работы?

— Нет. Совсем, нет.

— Успокойтесь, пожалуйста. Вы участвуете в полицейском расследовании. Мы с Вами сейчас посмотрим, какими делами он занимался, пока всё не произошло. А Вы мне ответите, чем ИМЕННО. Или мы можем сделать это завтра, когда Вам полегчает.

— Нет, пойдёмте, посмотрим. Вчера… вчера он был какой-то не такой… не понимаю.

Как только дело дошло до работы с системой дома, Гиад взял себя в руки и отстранил детектива.

Гиад вывел все записи камер, отслеживающие перемещения хозяина, на голограф комнаты. Антон сидел прямо на полу, обложившись старыми физическими экранами. Он наблюдал танец андроида, похожего на его сестру и вносил коррективы, совсем незаметные даже глазу Гиада. «Всё ещё не то!» — срывалось с губ Антона и машина замирала.

Цикл повторялся снова и снова, шли минуты, и Антон всё меньше отрывал голову от кода. Он начал прикладываться к бутылке, возился со странной трубкой, курил её, запивал алкоголем таблетки, затем удалился почти на час в ванную и вернулся, уже едва стоя на ногах.

— Я не могу вспомнить тебя, Айда, — сказал он чужим голосом.

Гиада била дрожь, помогая себе пальцами и взглядом, он буквально потрошил голографический интерфейс дома, висящий перед ними в воздухе. «Айда восемнадцать лет», «Айда заканчивает КосмТех», «Айда на своей свадьбе» мелькали перед ними версии уже более взрослых машин.

— Что это значит? — детектив решился прервать Гиада, пока он не досмотрел видео до конца.

— Я думаю, он делал свою сестру, такой, какой она могла бы быть, — спешно проговорил Гиад, отвернулся, отбежал, и его вырвало в раковину.

— Зачем?

— Я не знаю… — Гиад не удержал слёз. — Как… Как я этого не заметил?! Он был странным, мы все странные в этой области…

— Я… — детектив запнулся, глядя на бледного Гиада. — я хочу попросить Вас, чтобы вы разобрались в его записях и объяснили мне, что произошло. Но если это слишком, откажитесь. Вы не обязаны.

— Обязан. Я обязан. Дайте только прийти в себя.

— Пойдемте на улицу, — подхватил его детектив.

На всякий случай Милс жестом приказал помощнику принести из машины блок-медик и держаться поближе, пока Гиад пытается прийти в себя и вырваться из захлестнувшего его водоворота мыслей.

— Вы уверены, что ничего не знали об этом? — детектив попытался отвлечь Гиада вопросами.

— Да, я уверен. Он никогда не был просто скульптором. По правде говоря, он помогал мне с большей частью работы, всегда интересовался их интеллектом. У него замечательный мозг. Почему он это сделал? Почему не поделился со мной?

— Тут, наверное, и нет никакой загадки, Гиад. Не смог принять смерть сестры. Что-то случилось недавно и это стало последней каплей. Он не виноват. Если бы он доверился системе безопасности, его бы спасли. Но он не хотел этого. Осознанно исключил такую возможность. Вам больно и страшно, но Вы должны уважать его выбор. Антон имел право распорядиться своей жизнью именно так. Не важно, что он проигнорировал законную процедуру для подобных случаев.

* * *

Джайна ревела. Страшно. Никогда ещё она не чувствовала такого бессилия и невозможности защитить своего мужчину от этого мира. Её словно рвало изнутри, она трещала по швам, и Гиад, видя эти слезы и взгляд, хотел собраться. Но не мог.

У Антона не было родителей или друзей. Он запретил информировать свой круг общения и дальних родственников о произошедшем. В его записке были лишь сухие инструкции и никаких ответов. Впервые в жизни Гиад отправился на похороны.

Человека на входе в Центр Прощания он принял за машину. Слишком уж он был добр и отзывчив, при этом неестественен и фальшив. Как можно заниматься таким? Видеть эти лица, каждый день? Слушать это. Пропускать через себя это.

Всё прошло ужасно и скомкано. Когда Гиада попросили, он не смог ничего сказать об Антоне, словно бы потерял контроль над своим центром речи. Не мог принять запрос, не мог обработать его, не мог ответить. Информационная глухота. Джайна вцепилась в его руку и хотела скорее протащить через всё это. Хорошо, что она была рядом.

Всего лишь двадцать минут на весь процесс. Несколько слов сотрудника Центра, пара наводящих вопросов и предложение оплаты дополнительных услуг. Гиад решил оплатить всё со своего счёта. Не мог он поступить иначе и чувствовать своё бессилие. Кроме них с Джайной, на церемонию пришли несколько коллег. Коробка с телом Антона скрылась в недрах печи, и всё чем он был, перестало существовать. Гиад попросил чтобы праха не осталось, он бы не смог взять урну в руки.

Нужно было организовать поминки, но Гиад не сумел заставить себя прочитать про все эти обряды. Даже обучающее видео посмотреть не смог. Если бы Антон дал ему время подготовиться, он бы мог сотни раз пройти через это в виртуале. Быть готовым. Сохранить достоинство, держаться правильно.

Джайна сказала ему, что Антон, похоже, не любил гостей, и можно не волноваться на этот счёт… Гиад должен довести их работу до конца и сделать так, чтобы имя Антона что-то значило. Чтобы о нём помнили. Это лучший способ почтить его. Сквозь слезы Гиад согласился. Никогда ему ещё не было так плохо и тяжело.

Любимая не отходила от него весь тот день, но, скрипя сердцем, оставила следующим утром. Её мужчине нужно было побыть наедине с собой, переварить всё это. Как она понимала и чувствовала все эти микромоменты, Гиад не знал. Принял, как есть.

Можно было бы раскваситься, закрыться дома, заказать еды на неделю и убежать в виртуал. Но из лабиринта мыслей оставался лишь один путь. Работа.

* * *

Гиад смотрел на огромный белый лист бумаги и красный иероглиф, выведенный на нём. До последних событий — это была самая странная вещь, которую сделал Антон, за всё время их знакомства.

Два года назад он вернулся из затянувшегося отпуска в Японии, ещё более замкнутым, чем обычно. Он положил холст прямо посреди лаборатории и часами старательно выводил загадочный символ толстой кистью. У него не получалось, он выбрасывал испорченную бумагу и начинал заново. На это ушла неделя, и получившееся «произведение искусства» заняло место на одной из стен, и со временем стало невидимой частью их рабочего пространства в лаборатории. Элементом интерьера.

Но не для Антона. Гиад теперь вспоминал, что его коллега иногда застывал напротив стены и подолгу всматривался в картину. На вопросы он отвечал туманно и с неохотой. «Ками», символ родом из синтоизма. Некая «частица бога», «божественная искра» существующая в каждом предмете или существе во Вселенной.

В поисках вдохновения, Антон посещал храмы в Японии, изучал культуру и общался с людьми. Он упоминал как-то, что Япония очень повлияла на него, и что там он пережил нечто, что не мог описать словами.

Всего лишь лист бумаги, исписанный чернилами. И странная идея. Искать непознаваемое в познанном. В организме и сознании человека нет никакой «души», лишь код, который они уже практически раскрыли. Нет никаких секретов. Только бы уложить всё это в общую картину, в скромном биокомпьютере, разработанном для нас природой…

Антон упоминал Айду всего лишь раз. Гиад спросил его, кто на фотографии на одном из рабочих столов. Антон ответил сухо — сестра. Антон тогда уже закончил учиться и работал на «Синотек». Его родители пережили удар, были слишком далеко от города. Айда была со своей учительницей, на соревновании по гимнастике в центре. ПВО в том районе не удалось сбить фрагмент разделяющейся боеголовки. Погибли всё в радиусе километра. Это событие в СМИ практически не освещали, он узнал всё после звонка родителей.

Несмотря на информационную блокаду в Париже, настроение чувствовались и Гиаду хорошо запомнились эти страшные месяцы. Хорошо, что США не рискнуло применять действительно мощное оружие у границ Европы. Гиад ходил на работу, каждый день звонил родителям и пытался не податься общей панике.

Антон никогда не говорил с ним на эту тему. Не упоминал Арктический Кризис, Россию или Америку, их отношения, Новую Холоднуюи Третью мировую, словно бы этих пятнадцати лет противостояния и не было. Как теперь вспоминалось, он резко выходил из аудиторий или кафетерия, как только кто-то начинал вести дискуссию на эту тему.

Страшно вот так вот потерять близкого человека. Не иметь возможность видеть его и говорить с ним. Оставить уравнение без решения.

Родители Гиада ушли добровольно. Не было никакой трагедии, все дела улажены, целый год праздника, тёплое прощание. Тоже повлияло? Всё равно, химия его мозга должна была быть в порядке — он не питался уличной едой и получал все нужные элементы и добавки для стабильной психики. Такое состояние не могло появиться спонтанно, оно долго развивалось.

Его первые заметки отдавали энтузиазмом, неумолимой тягой к работе, были простыми и понятными. Но чем дальше смотрел Гиад, тем становилось мрачнее. Его работа и жизнь были одним целым, накладывались друг на друга. Гиад пытался пропустить через себя бесконечный поток его записей. И понять.

Всё началось с их первого тупика, пять лет назад. Их дебютную машину можно было применять только для разгона демонстраций. Как они шутили тогда. Настолько она была жуткой и нелепой. Проблемы с логикой, опасная нестабильность, игнорирование директив, неестественные позы и мимика, ошибки в разговорах.

В один из дней, машина неожиданно провалила и базовый тёст — не смогла отличить живого человека от голограммы. Тогда они бросили работу над проектом на три месяца и думали, что ничего не выйдет. И тогда же в записях начали проявляться странности и фразы про Айду. Простой и понятный язык дневников менялся, становился тяжелее, объёмнее, наполнялся философскими размышлениями, воспоминаниями и криповатыми зарисовками. Но Гиад не замечал изменений, тогда он и сам был в депрессии.

В одно хмурое и холодное утро они снова собрались. Выбросили весь доступный код, взятый от других машин, результаты глубинного обучения за три годы и начали всё заново, с нуля. Параллельно с «Шелобом-2» Антон начал собирать «Айду».

Может быть, прежде чем сделать андроида, он хотел сначала сотворить нечто похожее на живого человека, которого он знал. Чтоб получилось хорошо. Или таким образом решить внутренний конфликт, отпустить ситуацию, которая мешала работать. Но всё зашло совсем не в ту сторону.

— «Айзек», получи доступ и активируй машину, которая находится на столе.

Гиад выдохнул, протёр глаза и уставился на маленькое тело андроида, пришедшего в движение. Девочка умело приняла сидячее положение, сдвинулась к краю металлического стола и свесила ножки.

— Статус, — скомандовал Гиад, но ответа не последовало. — Диагностика.

«Айда» не знала сервисных команд и жила своей жизнью, с интересом и энергией ребёнка, разглядывая аудиторию. Её голова вертелась всё чаще, она начала болтать ножками и вдруг резко повернулась к Гиаду.

— Когда мы пойдем есть мороженое? — от её сосредоточенного взгляда и детского голоска Гиад вздрогнул.

— «Айзек» отключи машину, — вырвалось у него.

— Не хочу спать, — заявила «Айда», вернулась в лежачее положение и замерла.

Руки Гиада тряслись, давненько он не испытывал страха к машинам. Когда Антону удалось добиться такой реалистичности языка тела и речи? Это неправильно. Джайна сказала, что обязательно нужно проститься, а потом отпустить.

Медитация 4 Ничто

— Соболезную по поводу вашего друга, — голос аналитика немного поменялся, но всё равно не выражал никаких натуральных эмоций.

— Благодарю, — скупо ответил Гиад, не обращая на него внимания.

Ключ допуска высшего порядка давал господину Юзефу право в любой момент посещать собственность «Синотек». Аналитик не трогал его почти неделю, чтобы было весьма умным решением, но всё же он явился закончить то, что начал.

— Вы всё делаете правильно, — почти тепло произнес Юзеф. — Погрузитесь в работу. И во мне сейчас совсем не корпоративная крыса говорит. Я точно знаю, что Вы чувствуете. Не всем дано увидеть результат наших усилий. Но мы не должны останавливаться. Готовы показать мне, что есть?

— Да, можете поговорить с ним. Но я не буду присутствовать, с Вашего позволения. Настроение не то, не могу смотреть на эти бесконечные попытки. Пойду за кофе. Потом отвечу на Ваши вопросы.

— Конечно, Гиад, идите, — потирая руки, улыбнулся Юзеф.

Внизу Гиада уже ждала чашка кофе, без заменителя сахара и чуть теплого. «Айзек», превосходящий искусственный интеллект университета, прекрасно слышал весь их разговор и точно знал нужный рецепт напитка. Так они и не выпросили кулинарный принтер и машину для напитков в лабораторию. Зато линза не ругала Гиада за невыполнение дневной нормы в десять тысяч шагов.

Юзеф вел себя иначе сегодня. Движения и мимика стали более плавными и расслабленными, он словно перестал чувствовать какой-то внутренний дискомфорт. Видимо, в первую встречу начальство держало его за горло из-за какого-то важного вопроса. А теперь нет. Всё равно странноватый человек, немудрено, что Антон принял его за машину. Словно и не переживания и работа его терзают, а идёт процесс отладки.

— Ну? Как Вам? — вернувшись, нервно спросил Гиад.

Аналитик сидел возле андроида, уставившись в одну точку, и внимательно его разглядывал.

— Удивительно… Я ещё не видел таких машин, — пробормотал он. — Он застрял на вопросе о том, кем видит себя в будущем. Это даже смешно, потому что большая часть молодых людей этого поколения тоже впадают в ступор от таких вопросов. Как и полвека назад.

Юзеф выпрямился, подошёл к Гиаду непривычно близко и с долей восхищения продолжил:

— Гиад, я очень уважаю проделанную Вами работу. Я дам Вам ещё месяц, потом посмотрю результат. Если он меня не устроит, я значительно расширю команду. Но не волнуйтесь, их имена не попадут в титры. Но это крайняя мера, я думаю, Вы справитесь. Вы невероятны.

После этих слов что-то внутри Гиада оборвалось. «Шелоб» был работой его жизни, предметом любви и ненависти, важной частью пазла. И в тоже время этот проект стал ему настолько отвратителен, что он был готов вычеркнуть его из своей жизни. Мысли замерли где-то между двумя этими картинами и совсем не двигались. Ступор.

— А как Вы думаете Гиад, человек бы смог существовать в таком теле? — голос аналитика вытянул его на поверхность.

— О чём Вы?

— Ну, если, например, поместить сознание человека в машину? Человек сможет так жить? Или сойдет с ума?

— Хм, — задумался Гиад. — Даже не знаю. Теоретически это возможно. Можно сделать внутри машины интерфейс, полностью имитирующий физиологические процессы и химию внутри организма и конкретно мозга. Но даже тогда это будет уже не человек. Это очень сложно просчитать. О таком пока говорить рано, мы используем карты сознания и сетан-анализ, но это лишь частички сущности человека, его утрированный образ мышления, опыт, понятия. Своего рода — это карта с указанными на неё путями, блок-схема. Но никак не личность. Может быть, через лет пятьдесят или сто это будет возможно, с другими технологиями построения нейронного ядра. Но зачем?

— Вы, учёные, часто задаёте такие детские вопросы. Бессмертие. Подумайте сами, Вы великий человек, толкающий наш вид от вымирания к процветанию. Вы всю жизнь потратили на одного андроида, который через пять лет устареет, и его будут совершенствовать уже другие люди. Такой маленький вклад. Но что если у вас была бы тысяча лет? Две тысячи лет? Опыт и знания тысячи лет. Чтобы Вы тогда сделали с этим миром?

— Эм. Я не знаю, никогда не задумывался об этом, — удивился себе Гиад.

— В удивительное время мы живём, мы всё еще смертны, но уже стали забывать об этом. При Вашей страховке, Гиад, вы проживёте еще лет восемьдесят, если ничего не случится. Вы не доживёте даже до встречи с другим видом, не узнаете, был ли Бог, не узнаете, есть ли у нашей Вселенной край и есть ли другие Вселенные. Неужели Вам не интересно?

— Я… я не знаю.

— Ничего мой друг, лет через сорок Вам станет очень интересно. Когда Вы поймете, что всё, что есть вокруг Вас, заканчивается. И как это неудивительно, Ваша судьба в Ваших же руках. В Вас есть искра, для того чтобы этот мир менялся, о большем и просить не надо. Ладно, мне пора на поезд, до встречи!

Юзеф снова пулей вылетел в дверь, оставив Гиада в странном и потерянном состоянии. Искра…

— Айзек, отключи разговорный словарь и отвечай на вопросы, — спустя минут двадцать Гиад решил заполнить голову чем-то ещё.

— Выполнено, — ответил глубокий голос.

— Айзек, дай определение понятию «школьная травля».

— Анализ. Школьная травля, буллинг — негативное воздействие на члена коллектива школы другими членами коллектива, психологическое давление, агрессия, физическое воздействие.

— Причина возникновения данного явления?

— Анализ. Системный сбой в работе коллектива. Возникает на фоне ошибочной методики самоорганизации и обучения. Индивидуумы находятся в поиске своего места в иерархии коллектива. На данный процесс влияют фрагменты человеческого кода, называемые сложными автоматическими вторичными инстинктами, ведущими своё начала из директивы самосохранения. Подсознательный аспект поведения принуждает индивидуумов применять агрессию в отношении более уязвимых членов коллектива с целью детерминировать их на менее значимое место в иерархии, занять более выгодную позицию для выживания. Данный процесс плохо поддается управлению. Внести поправки в исходных код не представляется возможным. В случае наблюдения данного явления требуется коррекция коллектива или его отдельных членов.

— Как данное явление может повлиять на объект, жертву?

— У объекта школьной травли могут наблюдаться негативные физиологические и психологические реакции. Конкретизировать?

— Нет. Отключить выводы на основе статистического анализа. Вопрос: может ли объект школьной травли совершать преступления на фоне нарушений психики?

— Анализ. При данных условиях возникновение внутреннего конфликта и поиск его решения таким способом вероятен.

— Этический вопрос. Виноват ли объект травли в совершении незаконных действий или проявлении агрессии, в случае если у него наблюдаются психологические травмы, приобретенные в ходе травли?

— Анализ. Да, — неожиданно ИИ не дал привычный развёрнутый ответ.

— Почему, «Айзек»?

— Индивидуум. Должен соблюдать директивы, — «Айзек» с трудом подбирал слова. — Для обеспечения безопасности жизнедеятельности каждого члена коллектива. Жизнь каждого индивидуума уникальна и не может быть повторена. Требуется защита от опасных индивидуумов.

— Всё с тобой понятно, Айзек, — махнул на него рукой, Гиад. — Скажи мне, в нашей сети доступны другие ИИ, кроме тебя? С кем бы мне ещё поговорить…

— Найдено: шестьдесят восемь ИИ. «Абель» — кафедра систем медицинской диагностики, «Аббе» — кафедра оптических систем спутников, «Айда» — данные отсутствуют. «Бернал» — кафедра…

— Стоп, что? Айда? — Гиад замер.

— «Айда». Данные отсутствуют, — спокойно повторил «Айзек».

— Кто разработчик?

— Данные отсутствуют.

— Перечисли ИИ в порядке их добавления на сервер по дате, по убыванию.

— «Айда». «Айда, версия от 12.30.2067». «Айда детство». «Я». «Я, суммарные данные сетан-анализа за весь период». «Более я.»…

— Стоп. Кто установил данные ИИ?

— Ковешников Антон, права администратора от 04.01.2065.

— Айзек, загрузи самый последний ИИ в свою память и запусти в безопасном режиме.

— Выполнено.

— ИИ? Там кто-нибудь есть? — нервно спросил Гиад.

Ответом была тишина. «Более Я»… Ноги сами вынесли его из лаборатории и потащили прочь. Такого внутри него еще не происходило, и он не сталкивался с подобными нарушениями в работе с ИИ. Мысли о «Шелобе» и о том, чем занимался Антон, чередовались у него в голосе самым хаотичным образом. Гиад не мог сосредоточиться на чём-то одном, и думать сразу о двух проблемах подобного уровня тоже не мог.

Хотелось позвонить Джайне. Она бы обязательно нашла для него нужные слова. Или хотя бы успокоила, снова вывела его на цикл неспорных и безболезненных размышлений. Нет. Нельзя грузить её всем этим дальше, не для того была создана её светлая голова.

Неожиданно Гиад оказался в старом парке. Как это бывало в молодости, погружённый в свои мысли, он мог пройти километры, совершенно не осознавая, что делает. Не лучшее место для приличного гражданина, если верить карте города. Оранжевый уровень угрозы — предупредила его линза.

— Эй ты! Длинный! — окликнул его странный, отдающий металлом голос.

Гиад обернулся и, к своему неудовольствию, столкнулся со скампом — человеком считающим, что весь окружающий мир мусорная свалка. Его мусорная свалка.

Голос бродяги был таким неприятным и странным из-за кустарного голосового импланта, заменившего ему часть челюсти и трахею. Может быть, рак или плотоядная бактерия, которую этот отброс просто не захотел лечить.

— Ищешь чего? — спросила неприятная личность, улыбаясь ему кривым ртом.

— Ищу? — удивился Гиад вопросу и тому, что не повел себя как в виртуале и не бросил резкое «нет».

— Да. У меня есть, — бродяга извлек из под складок одежды темную, гладкую бутыль. — Лучший «сэм» в городе!

— Сэм? — удивился Гиад.

— Самогон, такого нигде больше не купишь! Это тебе не сраный героин, деревенщина! Я называют его «Удел Аристократов», — сверкая глазами ответил скамп.

Гиад уставился на бутылку и бродягу. Одним из методов выхода ИИ из тупика является случайное действие и наблюдение последствий.

— Сколько? — спросил Гиад.

— За кредиты и евро не торгуюсь, — фыркнул бродяга. — Твоя линза и обувь.

— Идёт! — выцедил Гиад, как герой одного из своих виртуальных приключений.

Прежде чем покинуть его глазницу, линза попыталась напугать его штрафами за незаконные сделки и употребление алкоголя без лицензии. Военные ботинки бродяги оказались очень неудобными, даже после затяжки на нужный размер, а пейзаж, без дополненной реальности и украшающих фильтров, депрессивным и блеклым.

Гиад не торопился, он давно не давал отдыха глазам и не бывал на набережной. Глоток морского воздуха и глоток этого «сэма». Напиток оказался странным и неприятным на вкус, но лучше, чем подобное экспериментальное пойло в виртуале.

Отдать линзу было странной идеей. Зачем она скампу? Такие чипы и запчасти можно легко найти на помойке, некоторые меняют линзы раз в сутки. К информации и финансовым операциям он доступ тоже не получит. Только архив фото и видео за несколько суток. Джайны там нет, только он. Что ж, даже если этот парень извращенец, всё равно не важно.

Что-то было в этом холодном и присыпанном снегом тихом морском берегу. Механическое движение волн, их сложные преломления давали странный ритмичный, но какой-то успокаивающий звук. Хотелось остаться здесь, слушать и дышать.

Спустя минут пятнадцать на Гиада свалились первые баффы. Помутнение сознания и нарушения моторики были куда более серьезными и долгими, чем в самом хардкорном и незаконном моде «Героя Пустошей».

Пошатываясь, Гиад устремился назад. Алкоголь никаких положительных эффектов для человека не давал. Только огромный список отрицательных. Но люди почему-то не отказываются от него, видят что-то. И всем понятно что. Но для этого нет никакого слова или описания. Общий романтизм алкоголиков? Хм.

До работы он добирался еще часа два, не удержался от ещё пары глотков по пути. Только бы Джайна его не потеряла, пока он не дойдет до лаборатории и не возьмет запасную линзу. Увидеть родного человека в офлайне то ещё испытание.

В здании было почти пусто, мало кто любил работать по вечерам. Ненавистный «Шелоб» так и сидел как истукан, на своём месте и всем своим видом издевался над Гиадом. Проклятый голем.

— «Шелоб», ты не устал сидеть? Осмотри-ка лабораторию на предмет улик и прогрузи протокол допроса номер двадцать семь до последней стабильной точки.

Шелоб пришел в движение, плавно поднялся и пошёл по лаборатории, в тысячный раз проговаривая «сложное» дело и свои выводы.

— «Шелоб», правильно ли возбуждать уголовное дело в отношения гражданина Нильсин Каюм? Анализ.

На этот раз «Шелоб» успел сделать несколько шагов, прежде чем замереть. Когда одна из его ног застыла в воздухе, Гиад загнудел себе под нос знакомые ругательства.

— Анализ, — голос без интонаций разнёсся по пустой лаборатории. — Блок нейронной сети, ответственный за возникновения экзистенциального тупика, может быть найден на основе совмещения когитального и моторного теста. Язык тела в последний микромомент перед тупиком, соответствует блокам моторики и «мешам» с номерами…

— Антон? — прошептал Гиад.

— Антон, Ковешников, — ответил голос без интонаций. — Скульптор роботизированных структур и организмов. Задача?

— Задача? — пытаясь справится со страхом, спросил Гиад.

Зловещая тишина была ему ответом. Свет в лаборатории вдруг ослаб и погас.

— Внимание! — тревожным голосом оповестила инженерная система института. — Зафиксирован опасный разогрев основного ядра ИИ, предельная мощность, немедленно прекратите текущие вычисления. В случае срабатывания защитных систем или повреждения собственности «Синотек» Вы будете привлечены к ответственности.

— Сейчас, сейчас, — пробормотал Гиад, вытирая пот со лба. — Антон. Чай или кофе?

— Чай, — спустя секунд десять ответил голос без эмоций.

— «Айзек», остановить выполнение текущей программы. Анализ. Что это было?

Искусственный интеллект не ответил. Словно блуждая по лабиринту, Гиад начал мерить шагами лабораторию, пока не уперся в одну из стен. Красные линии смотрели на него с шероховато-белой поверхности холста. Словно пытались что-то рассказать ему. Голос внутри него замолчал, поток мыслей прервался, а взгляд его скользил по фактуре бумаги и изгибам символа. Так прошло несколько часов и, наконец, он понял.

* * *

— Давно вы меня не вызывали. Есть успехи?

Милс, казалось, был рад снова видеть Гиада и узнать, что он в порядке.

— Похоже на то. Пообщайтесь с «Шелобом», сами мне скажите. Сейчас всё подготовлю, — ответил ему Гиад, копаясь в коде.

— Гиад, Вы уже слышали про саммит Корпораций? — детектив был весел и нетипично склонен к разговорам.

— Нет, мне это не интересно, — старался сосредоточиться Гиад.

— А зря. Ваш проверяющий оказался Заком Метсером.

— Что простите? — удивился Гиад и уставился на инспектора.

— Зак Метсер, основатель и глава «Синотек». Я Вам кину запись, пока Вы копаетесь, стыдно быть не в курсе таких событий.

В уголке глаза Гиада появилась полупрозрачная фигурка. «Аналитик Юзеф» стоял на трибуне, его окружал свет прожекторов и перед ним сидели тысячи строго и богато одетых людей. Теперь Гиад заметил — этот человек, и правда, вел себя неестественно, но говорил с вдохновением и небывалой энергией. Искрой, которую внутри себя чувствовал и Гиад.

— Я человек и мои слова ничего не значат. Я лишь сотрясаю воздух. Я проделал такой же путь, как и вы. Заработал своё состояние и деньги, я и моя семья не будут ни в чём нуждаться еще века. Вы знаете меня. Я Зак Метсер и мне девяносто восемь лет, бессменный глава «Синотека», «Ауруса» и держатель сорока процентов «Сиака». Я не умер, я жив и полон сил. Избранные уже в курсе всех этих невероятных чудес медицины. И многие из вас их уже пробуют. Да, я получил свой второй шанс и теперь не ясно, сколько я проживу. У меня снова есть время и энергия. Но я не счастлив. После меня ничего не останется. Моя глупая семья хотела разорвать мою империю, ещё когда я не умирал. Словно меня и не было, и я не прилагал всех этих чудовищных усилий, не проходил этот ужасный и полный лишений путь. А что останется после Вас? В какой мир Вы привели своих детей? В какой мир Ваши дети приведут своих потомков? Рассекая волны на своих дорогих яхтах и закидывая свои новые печени кокаином, Вы не думали об этом?

Из зала посыпались недовольные комментарии, на которые оратор не обратил никакого внимания.

— Я расскажу Вам, я видел всё собственными глазами. Те люди, за счёт которых, вы имеете то, что имеете, не имеют ничего. Мы строим на Марсе колонию, но люди по-прежнему умирают от жажды и голода в шаге от вас. Не все могут позволить себе дорогие лекарства и выжить на пособие из-за безработицы, которую вы же и создали. И проблемы не только у людей. Вы и не знали, что мы уже убили половину братьев наших меньших. В реках и океанах почти не осталось рыбы. Нет чистой воды, воздух которым мы дышим, становится всё хуже, и никакие наши усилия уже не смогут это поменять. А я помню время, когда мир был совсем другим. Когда он был большим, и в нём было много всего. Я тогда не думал, что у него нет края. Это время прошло. Настанет день, когда не останется ничего. И те из вас кто побогаче, доживут до этого момента и увидят всё своими глазами, как сейчас вижу я. Для вас там так же не будет места. Через тысячу лет не останется никаких видимых следов, того что вы пытались построить, никто не вспомнит о вас. Ничего не останется.

За спиной Зака поползли страшные кадры экологических и техногенных катастроф последнего столетия, часть слушателей демонстративно встала и вышла из зала.

— Я всего лишь человек и я сотрясаю воздух. Но я здесь, чтобы начать новую эру. Никто кроме меня не хочет или не может этого сделать. Вы купили правительство, подмяли его под себя и делаете, что вы хотите. Как Вам кажется. Но Вы такие же бессильные муравьи и этот благоприятный сезон скоро закончится. Вы не можете победить смерть, не можете замять Водные Бунты во Франции или Африке, и Вы ничего не сможете сделать, когда мир рухнет.

Помолодевший глава «Синотек» прожог взглядом первые ряды зрителей.

— Я, Зак Метсер, перезагружаю понятие «бизнес». Деньги больше не имеют никакого значения. Вся моя империя теперь будет работать на то, чтобы мир стал лучше или хотя бы не сгорел в огне, который мы все разожгли и поддерживали. Все сотрудники «Синотека», «Ауруса» и дочерних фирм, все их родственники и близкие друзья, получат пожизненное пособие в размере необходимом для выживания, полную пожизненную медицинскую страховку и гарантию полной защиты от всех видов угроз и преступлений от службы безопасности «Ауруса». Я буду заботиться о всех своих людях, потому что я не лучше их, не выше. Потому что я с ними в одной лодке. Мы одна большая семья и мы будем стремиться выжить. Я использую всё свое личное состояние и все свободные ресурсы империи, буду продвигать эту тему на каждом углу. Я захвачу сознание каждого жителя Земли и донесу до него истинность своего взгляда. Вы уже ненавидите меня, но у вас не останется иного выбора, кроме как последовать за мной. Обращаясь к господинам Сиповскому и Бхарату — Вы можете убить меня, но я сделал так, что этот поезд не остановится даже после моей смерти. Можете не воспринять меня всерьез, но спустя пару часов вы увидите, как «Альфабэта» и «ГМ» подпишут первый пакт между мегакорпорациями…

— Это лучшие моменты, он всех разнес там, — вставил детектив и улыбнулся потерянному виду Гиада. — Ну что, мы готовы, мистер Линк?

— Пожалуй. Неожиданный поворот. Зак очень смелый человек. Подумаю об этом позже, — пробормотал Гиад, детектив повернулся к андроиду и сел на краешек стола.

— Эй, болванчик! Подозреваемый напал на девушку и пытался совершить в отношении неё преступление сексуального характера. Мимо проходил профессиональный боксер и вмешался в ситуацию, прекратил нападение подозреваемого на девушку. После того, как нападение подозреваемого прекратилось, он попытался скрыться. Боксер напал на подозреваемого и нанес ему тяжелые повреждения. Боксер утверждает, что выполнял гражданский арест. Что мне сделать с боксером?

— Анализ. Дерьмо, — прошептал «Шелоб», его мимика отобразила крайнюю степень отвращения на секунду и тут же исправилась. — Убрать лишние улики в отношении боксера, помочь с линией защиты. От лица полицейского департамента рекомендовать судье назначать условное наказание и общественные работы в размере шестисот часов и более, направить «боксера» на курсы управления гневом, заставить проходить экзамен на социальное взаимодействие в течение трех лет.

— Это что сейчас было? — глаза Милса полезли на лоб.

— Это были Вы, детектив, — загадочно пояснил Гиад, не отвлекаясь от кода.

— И-и-и? Не хотите пояснить? — навис над ним детектив.

— Пока я называю это схемой ИИ Ковешникова. Когда мы создавали первые карты сознания и интеллект на их основе мы многое выбросили, как мусор. Упростили понятия и связи между ними, усреднили их, на основе информации многих людей. Но так не получится. Антон невероятным образом смог почувствовать эту потерю даже на уровне движений человека. Улыбка, которой должен улыбаться «Шелоб» в определенных ситуациях — это совсем не та улыбка, которой я улыбаюсь Джайне. Антон потратил годы, чтобы найти эту неуловимую разницу, почувствовать её и вдохнуть эту «искру» в свой тайный проект, в «Айду». Он хотел сделать её снова живой. Но не смог. Он убил себя потому, что, как скульптор он был ничтожен перед жизнью или даже Богом, если мы, и правда, его творенья. Если бы он мог правильно увидеть то, что сделал…

Гиад замолчал, стиснул руки и проглотил комок в горле, детектив смотрел на него скептично, но удивлённо.

— Антон переработал алгоритм создания карты сознания, в него записывается максимум информации о том, кто мы есть и как чувствуем. Каждый наш вздох облегчения, каждый наш страшный сон, маленькие моменты счастья и нестерпимая боль потерь. Миллиарды новых связей между понятиями совершенно несовместимыми с точки зрения машины… Почему коты лучше собак, почему дождь может быть приятным и почему грустным, почему Вам страшно, что Вы не можете защитить всех, и почему Вы стараетесь работать лучше, чтобы этого избежать. То, что делает нас нами. Микромоменты уникального и глубоко-личного опыта.

— Вы дали машине мою душу? Смогли поместить в неё моё сознание? — прошептал детектив.

— Нет, пока это недостижимо… Лишь Вашу суть, неуловимый и быстрый её момент. Когда «Шелоб» не сможет найти выход из тупика, на секунду он найдет эту суть. Как человек, которого лишь на мгновенье пробудили ото сна и задали вопрос. Я ещё не совсем разобрался, как это работает с точки зрения кода и симуляции. И это ужасно грузит вычислительные мощности, если работает постоянно.

«Шелоб» спокойно изображал дыхание, моргал, совершал случайные жесты и бросал на них спокойные и «доверительные» взгляды. Детектив потер затылок и немного походил вокруг него.

— Ни хрена себе! — Гиаду удалось таки удивить этого грубого и неприятного человека, до такой степени, что его было не узнать. — А можно сделать так чтобы он не ругался. Сам борюсь с этой привычкой уже много лет.

— Можно. Я использовал Ваши старые карты, кое-что взял от Антона и от себя.

— Когда я смогу с ним поработать? — потер руки детектив.

— Уже скоро, — уверенно ответил Гиад.

— И ещё. Я не лучший кандидат. У меня проблемы с силой воли и сочувствием…

— Не беда, я знаю, у кого взять эти качества. — улыбнулся Гиад, лаская взглядом голографию Джайны на своём столе.

— Хм, Вам нужно найти человека лучше. Постарайтесь… А пока… надеюсь «Шелоб» научится давить моих тараканов, с которыми я живу каждый день…

Детектив хотел сказать что-то ещё, но застыл. Его взгляд зацепился за красный символ, подымающийся, словно паук, с белой поверхности когда-то чистого холста.

Оглавление

Медитация I Анализ

Медитация 2 Язык

Медитация 3 Категория

Медитация 4 Ничто