Тарпея (СИ) [Sirra] (fb2) читать онлайн

Чонгук подходит к одной из дубовых дверей и, не стуча, открывает. Тэхен в этикете разбирается плохо, просто отвратительно, но что-то ему подсказывает, что вожак вертел этот самый этикет на одном месте.

В кабинете двое мужчин, на чьих лицах выражено целое ничего на наглое появление альфы. Оба в чёрных кожаных куртках и водолазках.

— Все крутые парни носят кожаные куртки? — шёпотом, стоя за спиной Чонгука, спрашивает Тэхен.

— А ты видишь на мне кожаную куртку?

— И я не рад тебя видеть, Чонгук. Чем обязаны? — без капли возмущения интересуется тот, чьи глаза очень напоминают драконьи, взгляд хищный, но вместе с тем спокойный. Рядом стоит другой охотник, и от него веет самым настоящим хаосом и дебошем. Тэхен не знает, кто из них Намджун.

— Отлично, поганка тоже тут, — Чонгук кивает в сторону Чимина. — Не придётся повторять дважды. У нас с вами проблемы.

Тэхен, всё ещё стоящий за широкой спиной альфы, привстает на носочки и на самое ухо спрашивает:

— Почему «поганка»?

— Расскажу на досуге, — обещает Чонгук.

— Какое счастье снова видеть тебя, — Пак Чимин, так ёмко именуемый «поганкой», закатывает голубые глаза и откидывает папку с документами в сторону. — Хвосты прижмите, — охотник указывает на два кресла подле, а сам присаживается на край стола.

— Долго мне документы своей задницей мять будешь? — Намджун косится на листы под Чимином и тяжко выдыхает. Вот так всегда. — Что там у тебя, Чонгук?

— Охотники нападают на стаи.

Уточнять Чонгук, разумеется, не собирается. Хочет добиться реакции, и она не заставляет себя ждать даже секунды. Намджун с Чимином резко поднимаются на ноги, плечи напрягаются…

— Чонгук хотел сказать, что это какие-то другие охотники, — встревает Тэхен, недовольно зыркнув на очень даже довольного альфу. — Мы не знаем, откуда они взялись, к кому принадлежат. Принадлежат ли?

— Какого хрена вообще? — лучник выражений не выбирает, сильно хмурясь и сжимая челюсти. Чимин вообще иногда за языком не следит, на счастье хотя бы быстро бегает. — Откуда такая информация?

— Они убили мою стаю, — и не нужно никаких доказательств. Достаточного одной фразы, одного взгляда и всё становится яснее некуда. — И те стаи, что находились до нас, тоже мертвы. Я видел на охотниках их шкуры.

Намджун проводит ладонью по лицу, удерживая себя от трехэтажного мата, что так и норовит сорваться. Он плотно сжимает кулак и в упор глядит на омегу перед ним.

— Фанатики, — выплевывает Джун, откидываясь на спинку кресла.

— Моя стая следующая, поэтому я приехал к вам. Предлагаю выгодное предложение. Вы помогаете мне, а я в свою очередь не трублю по другим стаям, что нас убивают охотники. А это, сами понимаете, приведёт к войне, — Чонгук пусть и говорит с легкостью, даже с некоей расслабленностью в голосе, но внутри всё тянет.

— Шантажист, — хмыкает Чимин, сверкая светлыми глазами и хитрой улыбкой, граничащей с тонким двуличием. Ещё секунда и она превратится в хищный оскал. — Но ты прав. Это может привести к войне. Вне зависимости будешь ли ты выть на Луну или не будешь.

— Ты виделся с этими фанатиками? Они что-то сказали? Нам нужно знать абсолютно всё, — Намджун поднимается из-за стола и поворачивается к широкому окну, складывая руки на груди. Мысли поглощают с головой.

Чонгук поудобнее устраивается в кресле, становится серьёзным прямо на глазах.

— Конечно, не торопись. Тут же курорт. Пина коладу принести? — лучник давит широкую улыбку, открывающую даже десна.

— Я за рулём. Давай безалкогольную, — альфа в ответ тоже улыбается, приторно и ужасно вежливо. Тэхен закатывает глаза, детский сад.

— Закройте рты. Точнее, Чимин, закрой рот. А ты, Чонгук, рассказывай, — командует Джун, отмахиваясь от коллеги.

И Чонгук рассказывает. Тэхен, замерев, вслушивается в каждый звук. Сердце пропускает удар, когда он слышит цену. И всё смешивается воедино: голоса, запахи, движения. Кажется, даже земля уходит из-под ног. Тэхен не моргает, смотрит на альфу во все глаза и не может поверить в услышанное. Он берет себя в руки, стараясь уловить хоть какой-то смысл в словах того самого Джейдена.

— А зачем им Тэхен? Ты спросил? — хмуро интересуется Чимин.

— Да, конечно! Сразу после того, как узнал любимый рецепт яблочного пирога его мамы, — охотник на такой ответ показывает средний палец. — Само собой, никто ему Тэхена отдавать не станет. Но поганка верно спрашивает. Нужно узнать, для чего им понадобился Тэхен, — коротко смотрит на едва побледневшего омегу.

— Поэтому ты собрался с ними сражаться? — глава охотников разворачивается к ним лицом, внимательно смотря на Чонгука.

— Нет никаких гарантий, что нас не убьют потом. Да и вообще, знаешь, меня как-то мало устраивает, что всех оборотней в округе собираются сделать шубами и трофеями.

— Герои не носят плащи. Герои у нас клыкастые и хвостатые, — хмыкает Пак, а в голосе ни намёка на шутку, ситуация набирает обороты.

— Смешно, аж скулы сводит, — огрызается Тэхен, устало кладя пальцы на больной висок. — Мы приехали к вам за помощью. Вы либо соглашаетесь, либо мы уезжаем, а встретимся уже тогда, когда тысячелетний мирный договор аннулируется. У нас нет времени на пустую болтовню.

Тэхен и правда устал. Дорога вымотала его, это был первый раз, когда он выбрался в город. Давящее чувство страха за обе стаи не отпускает даже на секунду. Все эти улыбки, шутки, разговоры просто спасающие ниточки, чтобы отвлечься.

Намджун смотрит с пониманием. Он кивает, молча соглашаясь, и в кабинете слышится тихий выдох облегчения Тэхена, долетающий только до ушей альфы. Чонгук смотрит на него неотрывно, думая о своём.

— Стае нужна подготовка. Дайте нам столько охотников, сколько сможете. У нас есть время на тренировки. Оборотни никогда не сражались с охотниками. Они все не знают, что это такое. Вы должны показать. Устроим настоящие тренировки с оружием, — Тэхен в первую очередь поворачивается к Чонгуку, чтобы понять, как ему идея. Это его стая и его территория, решать только вожаку.

— Вы спрячете часть моей стаи и часть стаи Тэхена. Поселение будет пустовать. Мы можем проводить тренировки в лесу и какое-то время жить вместе на одной территории. Тэхен прав, оборотни не сражались с охотниками. Нужно показать, как это, — Чонгук целиком и полностью поддерживает Тэхена в этой идее. Безопасность стаи превыше всего остального.

— Я могу дать человек двадцать, — Намджун тоже согласен. Каждый думает о своём, но тут проблемы масштабного характера. Война не нужна никому, она расползется, как чума, и унесёт с собой тысячи жизней. — Сейчас у нас небольшие проблемы с кровососами. Возомнят себя Эдвардами Калленами и Деймонами Сальваторе, понимаете ли. И вот ищут себе свой личный сорт героина.

Тэхену с Чонгуком это ни о чем не говорит. Они устало смотрят на охотников, не выражая особого интереса.

— Нам нужно к Лео, — сообщает Чимин.

— Лео живет ещё с эпохи динозавров, — объясняет Намджун, ловя два вопросительных взгляда. — Для начала нам надо узнать, почему им нужен именно Тэхен. И единственный, кто может помочь, так это Лео.

— За мной, женатики, — командует Пак и тяжёлым шагом, стуча ботинками по дереву, выходит из кабинета.

Они обходят половину особняка, пока добираются до библиотеки, где по словам Намджуна Лео обитает чаще всего. Тэхену уже не до убранства, погрузился в раздумья, слепо идёт за спинами и только.

В библиотеке пахнет ветхими переплетами, сухими страницами и пыльными полками. Стеллажи невероятных размеров в два этажа, широкие, уставленные книгами, это всё-таки вновь отвлекает омегу от мыслей. Он задирает голову и удивлённо смотрит большими сияющими глазами.

— Здесь красиво, — восторженно шепчет Тэхен, рассматривая полки и читая названия книг.

— Согласен, — усмехается глава охотников, кивая. Намджун любит это место, и оно поражает его в своём величии не меньше, чем Тэхена.

— Лео! — Чимин, как и Чонгук, вообще плевал на все правила с высокой колокольни. Он голосит, не жалея связок, и заныривает в каждый проход. — Лео! Нам нужна помощь!

— Так ты какого такого хрена орешь? — шипит Намджун, вытаскивая книгу и ударяя ею Пака по плечу.

— Экономлю нам время.

— Не надо драться моими книгами, — из глубин звучит слабый тонкий голос.

Чимин строит довольное выражение лица, мол, сработало же.

— И нечего так орать. Я слышал и с первого раза, — голос становится всё ближе и ближе.

— Минут десять и он дойдёт, — шепчет Чимин, усаживаясь на небольшой диван с твёрдой спинкой.

Они остаются ждать в зоне, где обычно молодые охотники учатся. В библиотеке полно места, поэтому четыре квадратных стола и удобные кресла с диванами поместились здесь с лёгкостью.

Лучник не врет, Лео выходит к ним спустя добрые десять минут. Это оказывается пожилой мужчина, небольшого роста, с пушистыми поседевшими волосами и отсутствием некоторых зубов. Это Тэхен замечает при широкой приветливой улыбке охотника. Лео опирается на свою трость, поправляет шерстяной кардиган и присаживается за один из столов.

— Чем могу помочь, молодые люди? О! О! — его глаза загораются интересом при виде Тэхена. — Давно я не видел доминантных омег. Как сейчас помню, в последний раз это было в тысяча девяносто…

— Лео, честное слово, это очень интересно, но нам нужно узнать кое-что другое, времени мало, а вся надежда только на тебя, — Чимин говорит с ним, как с маленьким ребёнком, по-доброму улыбаясь (Тэхен бы в жизни не подумал, что охотник способен на такую улыбку).

— А чего хотите-то?

Намджун берёт роль пересказчика на себя, описывая и обрисовывая всю ситуацию. Остальные только кивают, поддакивая. Добавить нечего, глава охотников искусно владеет своей речью.

— Белоснежный волк, — бормочет Лео себе под нос, хмуря густые отросшие брови. Лицо становится ещё более морщинистым.

— Нет, белый, — поправляет Намджун с легкой улыбкой на губах. Лео уже в том возрасте, когда приходится повторять некоторые вещи несколько раз.

— Нет-нет. Белоснежный, — старый охотник тычет пальцем в Тэхена, а взгляд чистый, уверенный. Лео знает, о чём говорит.

Чимин косится на омегу, а после и на Лео, не особо веря словам мужчины. Мало ли что ему в голову может прийти, учитывая количество прожитых годов.

— Вы, дурни, хоть знаете, почему был подписан мирный договор между оборотнями и охотниками?

— Так история же утеряна. Была война, в которой пострадали тысячи с обеих сторон. В учебниках не говорится, кто первым предложил мир, но факт остаётся фактом. Договор был подписан, все довольны, — Намджун, в своё время изучивший все учебники вдоль и поперёк, без тени сомнения отвечает то, чему их учат с пелёнок. Оборотни — не враги.

— История не утеряна, а скрыта.

Лео опирается на трость, встаёт и уходит к полкам, шаркая ногами. Все четверо переглядываются и направляются следом, обходя то стеллажи, то столы. В помещении тепло, поэтому Тэхен оставляет свою куртку на одном из диванов, Чонгук скинул верхнюю одежду ещё в кабинете.

— Ну-ка, — Лео останавливается около самого широкого стеллажа и тычет в самую верхушку. — Достаньте с восьмой полки чёрную книгу.

— Это детские сказки, Лео, — Намджун складывает руки на груди. Кажется, старик совсем выжил из ума в своей библиотеке.

Если бы! Лео ворчит и шлепает главу охотников тростью по бедру. Тот ойкает, удивлённо распахивая глаза и потирая ушибленное место.

— Лезь! Кому говорят!

Чонгук с Тэхеном приваливаются к другому стеллажу, решая не мешать и не лезть под руку. Они здесь гости, да ещё и прибыли за помощью.

— Лестница какая-то… — Чимин с явным недоверием смотрит на старый сухой кусок дерева, уже треснувший в некоторых местах и залатанный раз шесть. — Хлипкая. Она нас не выдержит.

— Ты здесь хлипкий, а лестница нормальная! — тростью по ляжкам Пак тоже получает. За компанию. — Наели себе бока, кабаны какие, а лестницы потом виноваты.

— Это мышцы, — обиженно бурчит лучник.

— Давайте я залезу.

Тэхену уже без разницы, куда лезть. Хоть на крышу этого особняка. Если это поможет им, то он готов. Омега самый легкий и непривередливый.

— Я подержу лестницу, — Чонгук берёт ее из рук Чимина и ставит к стеллажу, крепко ухватываясь руками.

Тэхен залазит без проблем, не боясь упасть. От мыслей, что именно Чонгук держит лестницу, ему было спокойно. Колени не дрожали.

— Здесь и правда одни детские сказки, — тихо-тихо говорит Тэхен, поджимая губы и читая названия. Он кидает взгляд на Лео и встряхивает головой. У него нет выбора, стоит воспользоваться тем, что есть.

Они возвращаются к столам, где Лео открывает книгу на странице со сказкой о диком белоснежном волке, тыча в неё кривым пальцем.

— Про тебя, — старик улыбается ласково, смотря на омегу. — Ты ведь не обычный оборотень, а тот, кому жизнь была дарована Луной, верно?

Чонгук хмурится, скрещивая руки на груди и внимательно смотря то на охотника, то на Тэхена.

— Откуда вы знаете? Эта история известна только среди нас, — Тэхен удивлённо смотрит на мужчину, сжимая в пальцах рукава рубахи.

— Как тебя зовут?

— Тэхен.

— Ты совсем ничего не знаешь о себе, — Лео мягко стучит ладонью по стулу рядом с собой, прося сесть рядом.

Тэхен невольно сначала поворачивает голову в сторону Чонгука. Ему не нужно разрешение, но видеть, что тот рядом, требует внутреннее чувство. Альфа кивает, молча показывая, что и правда рядом, что никуда не денется, и Тэхен пересаживается к Лео. Намджун с Чимином переглядываются, ища в лицах друг друга ответы на вопросы.

— Расскажи, что случилось с тобой тогда, — Лео подпирает голову кулаком и внимательно смотрит на Тэхена, как на восьмое чудо света.

— Я точно не помню, мне самому рассказывали. Всё случилось ночью. На нашу стаю напали чужаки. Они убили моих родителей, меня тоже хотели. Сильно ранили, прокусив шею, — Тэхен самопроизвольно касается пальцами до того места, где ранили. Чонгук только сейчас замечает на шее шрамы от клыков. — Но омега из стаи спас меня, сбежав. Я не знаю, что было дальше. Но очнулся я уже белым волком, один глаз был голубым, мои волосы тоже изменились и стали вот такими. Я не помню того, кто меня спас. Помню, что он отнёс меня к другой стае. Той, что у меня сейчас… Была. А сам ушёл. Больше я его не видел.

— Ты замечал за собой какие-то особенности?

— Например? — встревает Чонгук.

— Мы здесь до ночи проторчим, — шепчет Чимин, терпения у которого кот наплакал.

— Я хочу услышать от Тэхена, — Лео не сводит с него любопытных серых глаз.

— Не замечал. У меня чуть больше выносливости и силы, чем у других омег, но это из-за того, что я доминантный. Это нормально.

— Разве у вас, у оборотней, нет легенды о белом волке?

— Нет, — в унисон отвечают Чонгук с Тэхеном.

— А что там с договором? — напоминает Намджун, у которого ещё куча дел, ему не до посиделок в библиотеке.

— Мирный договор и правда был подписан во время войны между оборотнями и охотниками, но только вот что послужило причиной войны? — Лео крутит книгой, смотря на старые страницы. — Нам, охотникам, в детстве рассказывали сказку о диком белом волке, что убивает охотников. Поучительная сказка о том, что нельзя убегать в лес без присмотра, нельзя нарушать границы и нельзя убивать волков.

— А вам рассказывали сказки про страшных-страшных охотников? — усмехается Чимин, закидывая ногу на ногу и поворачивая голову в сторону альфы.

— Своим детям буду рассказывать про тебя. Про глупого-глупого охотника.

— Продолжайте, пожалуйста, — просит Тэхен.

— Тэхен, ты не первый оборотень, кому Луна даровала жизнь…

========== Глава 5. Легенда о белом волке ==========

Комментарий к Глава 5. Легенда о белом волке

Спасибо огромное каждому из вас за поддержку и тёплые слова. Я очень благодарна вам за то, что вы дарите любовь этой работе 💚

И спасибо, что помогаете в публичной бете 💚

Рубаха Чонгука на Тэхене: https://vk.com/photo-191531557_457248342

— Эту историю рассказывал ещё прадед моему дедушке. Легенда гласит, что тысячу лет назад жил белый волк. Луна даровала ему вторую жизнь, как и тебе когда-то. Вместе с этим был передан дар исцеления, — Лео громко вздыхает, качая головой, словно бы эти слова доставляли дискомфорт. — Волку было достаточно лизнуть любую рану, даже самую серьёзную, как она тут же исчезала. У белого волка была своя стая. Уж не знаю, кем именно он являлся: альфой или омегой. Но узнав, что слюной он может исцелять, волк начал помогать каждому в стае и за её пределами. Когда охотники об этом узнали, то захотели заполучить волка себе. Они желали его силу для своей же выгоды. В борьбе охотники часто травмируются, на регенерацию уходит много времени, поэтому, узнав о силе оборотня, они стали одержимы идеей забрать это. Через опыты или смерть. Им было неважно. Охотники развязали войну. Они ловили всех белых волков. Убивали, когда понимали, что изловили не тех. Было пролито так много крови. Пытаясь поймать одарённого волка, охотники убивали и других. Когда настоящий белый волк, как ты, узнал, что происходит, то стал убивать в отместку. Он зверски загрызал охотников, не жалея никого. Произошла самая настоящая путаница. И вот охотники убивали всех оборотней, что встречали на своём пути, а оборотни убивали всех охотников, защищаясь. Когда ситуация вышла из-под контроля, был собран Верховный Совет Охотников. Собрались все главы с каждого уголка мира. Там же и было принято решение предложить оборотням мир. После заключения договора, белый волк исчез бесследно. Больше о нём никто не слышал. Легенда умалчивает, где территориально это происходило. Кажется, где-то рядом с Канадой, в тех лесах.

Тэхен бледнеет на глазах, теряясь в потоке информации. Значит, у него тоже есть какая-то сила? Это от него хотят лжеохотники?

Растерялся не только Тэхен, остальные тоже пребывали в недоумении.

— Почему об этом не говорится в истории? Это же важная составляющая, — возмущается Чимин, чувствуя себя чуть ли не последним идиотом на планете.

— Наверное, чтобы избежать повторения войны и кровопролитий, — Джун пожимает плечами, мол, не я придумал эти правила, это просто мысли вслух. — Не нужно каждому знать о существовании белоснежного волка. Ты хоть представляешь, что может случиться, узнай об этом все? Не было гарантий, что белый волк не появится снова. Тогда бы на оборотней началась охота. Сам знаешь, что таких больных на голову фанатиков, что убили стаю Тэхена, за глаза и за уши по всему миру.

— Верно, — соглашается Лео.

— Но мы… — Тэхен копия Чимина, у него тоже тележка вопросов. — Почему мы тогда не слышали? Это ведь нас, оборотней, касается.

— А ты со многими оборотнями, что обитают около или в самой Канаде, общаешься? — Чонгук задаёт логичные вопросы, из которых вытекают логичные ответы. — Эта история уже давняя. Может быть, кто-то и знает о ней на тех границах, но до нас она уже не дошла. Или намеренно скрыли. Оборотни оберегают своё до последнего. Появись белый волк ещё раз, его бы убили свои же из-за страха.

— Это всё, конечно, замечательно, — Чимин поднимается на ноги, пряча руки в карманы чёрных брюк и хмурым взглядом окидывая всех присутствующих. — Пусть всё и дальше остаётся на своих местах. Согласен. Но откуда эти фанатики узнали о Тэхене?

— Минуту, — Намджун выставляет палец, призывая ждать. — Сейчас вот позвоню и узнаю.

Чимин закатывает глаза, думая, какой же замечательный глава ему достался. Просто чудо! А юмор-то сыпется, как из рога изобилия!

— Такие фанатики хранят свои традиции испокон веков, — Лео невесело хмыкает, вспоминая всех тех, что повстречал за свою жизнь. — Они живут в лесах, где границы не затрагивают границы оборотней. Такие лжеохотники далеко не глупые. И очень-очень опасные.

— Да. Недавно мы нашли целое поселение на юге Франции.

— А эти могли просто долгое время набираться сил, — продолжает старик. — Или жили они себе, жили, а потом кто-то один решил устроить бунт. Поднял всех на уши, да и пошли убивать. Может, они ждали, когда Тэхен вырастет. А может просто увидели случайно. Вот видите, как много вопросов.

— Вопросы не помогут, — Чонгук кусает щеку изнутри, думая, что делать в первую очередь. — Для начала нашим стаям нужно укрытие. Действовать надо быстро, времени мало. Главное мы уже выяснили.

— Мы не выяснили, есть ли у Тэхена дар, — напоминает лучник, кивая в сторону омеги.

— Займёмся этим во время тренировок, — решает Чонгук, соображая на скорую руку. У него каждая секунда на счету.

— Как проходит твоя регенерация обычно? — Лео на чужое время без разницы, его интересуют определённые вопросы. И он намерен получить все ответы.

— Очень быстро. Мои раны заживают практически сразу… О, боже, — Тэхен замирает, распахнув свои большие сияющие глаза. На лице появляется озарение. — Но я думал… — Лео расплывается в тёплой улыбке, внимательно слушая. — Я думал, что это просто свойственно всем доминантным омегам! В сознательном возрасте у меня никогда не было серьёзных или глубоких ран. Обычные царапины и порезы.

Тэхен и правда не знал. Его подбросили маленьким волчонком в чужую стаю, где его приняли, но должной заботы не проявили. Всё изменилось, когда Чед стал вожаком, но до этого было куда труднее. Тэхен рос один, он сам учился всему.

Стая Чонгука доводит его до слёз, Тэхен о такой мечтал всю свою жизнь. Крепкой и настоящей стае. Семье. Где все уважают друг друга, где готовы выслушать, помочь, если нужно. У Чонгука слаженный механизм, но не деспотичный. В стае этого альфы правит гармония, любовь и, что самое главное, взаимоуважение.

Там, где воспитывался Тэхен, каждый был сам за себя. Да, стая. Да, есть связь. Но это не играло такой важной роли. Еду добывали себе сами. Иметь дружбу или хотя бы партнёрские отношения было важно. Например, когда кто-то болел, ему могли принести мяса, но взамен требовалась такая же помощь. Тэхену повезло, его под бок приютила одна омега, женщина в возрасте, одинокая, с нерастраченной заботой и добротой. Но ее быстро не стало, не пережила зиму. Тэхен снова учился всему сам. О течке тоже пришлось узнавать в одиночестве. Большую часть подросткового возраста Тэхен провёл в теле волка, потому что только так ему было комфортно. Одежды нормальной раздобыть не получалось, он мёрз в ветхом домишке. Будучи волком было тепло, удобно и не страшно.

Чед вернулся в стаю после учебы в университете и уже сам навёл свои порядки и правила, встав на роль вожака. С Тэхеном они нашли общий язык сразу. Помогали друг другу практически во всём. Омега предлагал, как стоит улучшить их условия жизни, какие правила стоит отменить, а какие ввести. С годами жизнь становилась лучше и лучше. Стая стала сплоченней, появилась первая любовь и более крепкая связь.

Тэхен больше не чувствовал себя одиноким, но всё ещё со всеми проблемами справлялся сам и только сам. Иначе он просто не умел.

Омега никогда не видел других стай, никогда не встречал доминантных омег и никогда в жизни не выезжал в город. Тэхен жил в своём маленьком мирке, одалживал книги у старших омег и выживал, как умел. А жить ему очень хотелось.

— Нужно просто проверить на ком-то другом? Тэхену надо лизнуть чью-то рану? — Чимин, честное слово, уже тянется к ножу в поясе.

— Получается, что да, — кивает Лео.

— Так легко устроить! Сейчас всё будет.

— Стой! — вскрикивает Тэхен, подскакивая на ноги. Чимин был в секунде, чтобы порезать себе половину ладони. — Я не думаю, что сейчас это хорошая идея, — омега поджимает губы, усаживаясь обратно и прикрывая глаза на несколько секунд. — Мой волк отвернулся от меня. От всех. После потери стаи ему тяжело, не получается восстановиться. Я могу перекидываться, но он не реагирует.

— Такое возможно? Он же там у тебя не умрет? — Чимин хмурится, убирая нож.

— Я не знаю.

— Час от часу не легче! — Намджун откидывает голову на спинку дивана, сжимая губы в тонкую линию от раздражения. Беда не приходит одна.

— Возможно, ему нужен какой-то толчок? — начинает омега. — Я стараюсь говорить с ним, но волк не реагирует. Он показал себя всего два раза, но буквально на пару секунд.

— Когда? — Чонгук заинтересованно подаётся вперёд.

— Когда вы привели мою стаю обратно, — Тэхен отводит взгляд, очень тяжело выдыхая и собираясь с силами, чтобы сказать следующее вслух. Только вот сил нет.

— А второй раз? — подталкивает Чимин.

— Боги, — Тэхен прикрывает лицо ладонями, краснея щеками и нервно жуя губу. — Когда Чонгук помог залечить мне раны, — на грани слышимости щебечет он, роняя голову на руки.

Никто ничего не понял, кроме Чонгука, да и не должны были. Не для их ушей. Альфа не меняется в лице, ничего не говорит, анализируя ситуацию. Зато охотникам до жути интересно, что это за помощь такая.

— Это что-то непристойное? — предполагает Пак. — Ты почему так покраснел?

— Веди себя прилично, — в ход снова идёт трость Лео. — У оборотней свои причуды.

— Так интересно же, — даже Намджун не скрывает искренних желаний.

Тэхен сдаётся, чертыхаясь. Чего сейчас-то уже стесняться? Ему Чонгука смущаться надо в последнюю очередь.

— Отреагировал на моего волка? — у альфы на лице ни грамма улыбки или намёка на то, что сейчас начнёт издеваться.

— Да.

— Есть предположения почему?

— Я, честно, не знаю. Может, потому что почувствовал кого-то сильнее себя так близко? Ты ведь буквально нарушил мое личное пространство, — Тэхен нервно сминает пальцами рукава рубахи и смотрит на Чонгука отчего-то виноватым взглядом.

Тишину прерывает телефонный звонок. Намджун с недовольным видом берет трубку и отходит поговорить, но возвращается уже через несколько секунд. Хмурый и ещё более недовольный.

— Эдварды Каллены беснуют? — догадывается Чимин, смеясь и поднимаясь следом. Он за столько лет работы с Кимом успел выучить все его выражения лица, как свои пять пальцев.

— Да. Надо ехать, — Намджун разворачивается к выходу, но тут же вспоминает, что у них вообще-то решаются важные дела. — Значит так. Мы вернёмся через пять или шесть часов. Дальше я звоню верхушке, предупреждаю о миссии, собираю парней и будем выезжать на вашу территорию. Где спрятать стаи… Над этим я подумаю. Остальное, что касается Тэхена, его волка, фанатиков и прочее, прочее, прочее, будем решать уже тогда, когда доедем до вас.

— Пойдёт, — кивает Чонгук.

— Вы можете либо остаться здесь, либо Хван проводит вас в комнату, где вы сможете отдохнуть после дороги.

Больше не говоря ни слова, охотники покидают библиотеку. Чонгук с Тэхеном тоже не задерживаются. Они искренне благодарят Лео и уходят. Хван по приказу главы охотников ждал их у выхода. Это оказался тот самый мальчишка, что открыл им дверь.

— Идите за мной. Я покажу вам, где вы сможете отдохнуть, — Хван уходит быстрым шагом, стараясь избавиться от мелких заданий, как можно быстрее. — Каждая комната в особняке выделена для каждого охотника. Гостевых комнат у нас нет, обычно мы не ждём никого, — принимается тарахтеть на одном дыхании. — Поэтому для вас выделили одно помещение. Кровать там широкая, на полу есть матрац. Приятного отдыха.

Хван доводит их до комнаты, что находится в трёх шагах от кабинета Намджуна, и сразу же убегает, не дожидаясь ответа.

— Наверное, мне стоит поискать какие-нибудь книги про волков, пока есть возможность, — Тэхен опирается спиной о дверь, оглядывая комнату.

Ему сейчас интересно абсолютно всё. Он в таких местах никогда не бывал. Стены каменные, а на них симпатичные обои бежевого цвета. Тэхену, конечно, больше нравится их деревянные, но эти тоже очень даже ничего. Взгляд цепляется за ещё одну дверь, ведущую в ванную комнату. Туда ему хочется больше всего. Он только читал в книгах, как устроена обычная жизнь в городе с водопроводом, электричеством и интернетом. Тэхену любопытно увидеть всё это в действии. На телевизор на стене даже не смотрит, иначе, как дитя, начнёт лезть к нему. Сломать тоже ничего не хочется, они же в гостях!

— Вдруг мне удастся узнать что-то новое. Где-то ведь должна быть информация, что делать, если волк игнорирует, — Тэхен жмёт плечами, особо не надеясь. Склоняет голову и незатейливым движением пробегается пальцами по полкам на стене. Пустые.

— Тебе просто нужно расслабиться, — смотря в ответ на омегу, говорит Чонгук.

— Я в порядке.

— Сам-то в это веришь? Тэхен, ты взвалил на себя столько обязанностей и проблем…

— Разве не так поступают вожаки?

— Кому нужен полумёртвый вожак?

Чонгук громко выдыхает. Тэхен перед ним крошечный, разбитый и потерянный. А стоит всего-то протянуть ему руку… Альфа поражается его силе и смелости, а ещё безрассудству и самоотверженности. Последнее точно не приведёт ни к чему хорошему. Тэхен вызывает исключительно светлые эмоции, как ни посмотри. Его не жалко, нет, конечно. Тэхена жалеть не надо, он и не просит, ему это вообще не нужно. Он из тех людей, кто на своих бедах выстраивает мост, делает выводы и, как бы банально не звучало, становится только сильнее.

Смотря на Тэхена с, уже который день, печальными глазами, Чонгуку хочется заставить его улыбаться. У омеги солнечная улыбка, тёплая. Чон видел ее пару раз, слабую, короткую, но даже так она запомнилась.

Тэхен сплошной комок нервов, это чувствуется за километр. Чонгука такое не устраивает, его волка тоже. Нет, не так. Его волка это ужасно бесит! Зверь готов оттяпать кому-нибудь конечности, потому что его не пускают на волю, чтобы лизнуть Тэхену ладони, потереться шерстью, согреть, в конце-то концов. Помочь белому волку тянет пуще прежнего. На Чонгука его волк не злится, а ехидно хихикает и крутит хвостом, думая, какие люди медленные.

Чонгук на своего неуправляемого тоже не видит смысла злиться. Хотя бы потому, что волк — это он сам. А значит все желания принадлежат и ему. Стоит вспоминать это почаще.

— Идём.

Чонгук берет их куртки с кровати, обхватывает Тэхена за предплечье и уводит из комнаты. Так больше продолжаться не может. Омега убьёт себя раньше, чем охотники, если продолжит в том же духе.

Чонгук ведь всё видит, всё замечает. Интересующиеся всем на свете глаза Тэхена, бегающие туда-сюда, очень трудно игнорировать. Видно, как тот взбудоражен этой поездкой, но из-за собственных мыслей, не даёт чувствам волю. Чонгук это понимает, Тэхен куёт клетку вокруг, губя и себя, и волка.

— Куда мы? — Тэхен идёт следом, не отставая и не выдёргивая руки.

— Поедем в город. Нам нужно сделать несколько покупок.

Чонгук оборачивается, чтобы увидеть реакцию. Тэхен медленно, но верно начинает светиться с пят до макушки, его глаза растерянно смотрят на альфу, не понимая, правда это или нет. Он действительно поедет в город, где увидит целый рой машин, огромные рекламные баннеры, толпы людей, спешащих по своим делам? От таких мыслей крутит живот, спирает дыхание, и Тэхен не может скрыть широкой улыбки. Ноги сами начинают идти быстрее. Чонгук, видя воодушевление на чужом лице, и сам приободряется.

— Вы не так часто выезжали в город? — уже заводя машину, спрашивает альфа. Тэхен пристёгивается, поправляет пряди волос и даже не пытается скрыть улыбки.

— Мы не выезжали, — отвечает спокойно, а сам то ворот Чонгуковской рубахи поправит, то куртку одернет. Волнуется. Ладони потеют.

Чонгук затормаживает в движениях всего на несколько секунд, уставившись на Тэхена. Получается, что для него это самая первая поездка… Волк внутри выпячивает грудь колесом, поворачивается к Чонгуку мордой и смотрит, жирно намекая, что этот момент особенный, глупый ты человек. И глупый человек не может не согласиться.

В голову лезет ненавязчивая мысль, что в начале поездки Тэхену хотелось послушать музыку, потому что делал он это крайне редко. Чонгуку не хочется ударить самого себя по лицу, но подзатыльник для профилактики выписать стоит.

Они выезжают с территории особняка, и альфа включает музыку, быстро щёлкнув по кнопке. Тэхен на такое вновь оживляется, впиваясь глазами в магнитолу и отвлекаясь от серых видов за окном. Погода с самого утра не радует солнцем. По салону негромко разносится песня, возглавляющая чарты на этой неделе. Поёт женская группа, название которой они оба не знают.

— Можешь переключить, если хочешь, — Чонгук кивает в сторону магнитолы, следя за дорогой.

Тэхен отрицательно качает головой, постукивая пальцами по коленям в такт.

— Нет. Мне нравится.

Он отворачивается к окну, продолжая рассматривать голые деревья и заснеженную дорогу. Не врет. Ему правда нравится любая музыка, это успокаивает. Тэхен слушал ее всего один раз, когда втайне от всех в шестнадцать лет убежал к дороге. Это было жаркое лето, группа молодых людей припарковали свои машины у обочины, открыв двери и окна с громкой музыкой. Тэхен притаился далеко за холмом на поляне, чтобы его не увидели. Песни сменялись одна за другой, от энергичных до плавных и спокойных. Тэхен не помнит, как долго он там лежал, смотря на вечернее небо, затягивающееся тяжёлыми тучами. Когда пошёл дождь, музыка стихла, послышалось тарахтение мотора и шум уезжающих машин. Омега остался под тёплым холмом до глубокой ночи, чувствуя музыку уже у себя в голове.

Чонгук кидает на Тэхена короткие взгляды. И как он собрался перебираться в город, зная о нём только по книжкам? Омега сильный, быстро соображающий и смелый, но Чонгук более, чем уверен, что в городе тот не протянет. Соскучится по лесу, его тишине, свежести воздуха и бесконечным просторам.

Пересекая границу Сеула, Тэхен принимается накручивать на палец нитку, торчащую из рукава, нервничая. Он жадно рассматривает все надписи и баннеры, не в силах усидеть на месте, словно ребёнок. Хорошо, что пристегнулся, а то давно бы влетел носом в лобовое. Тэхен ощущает покалывание на щеках, ему уже не терпится приехать. Внутри всё смешивается. Он ругает себя за то, что собирается развлечься, когда стаи в опасности, но ничего не может поделать с тем, как сильно хочется увидеть и побывать в Сеуле. Совесть кусается, смывая всю веселость, оставляя после только стыд.

— Тэхен, я слышу, как ты думаешь.

— Не могу избавиться от этих мыслей, — Тэхен откидывает голову назад, расстроено выдыхая.

— Если тебе будет легче, то мы едем не развлекаться, а покупать необходимые вещи для поселения. Твои положительные эмоции, как бонус.

Ответа у Тэхена не находится, слова альфы не утешают, но Чонгук и без лишних слов зрит в корень проблемы, продолжая:

— Тэхен, в том, что случилось с твоей стаей, в том, что происходит сейчас, твоей вины нет, — медленно, чтобы дошло до нужного места, проговаривает Чонгук, иногда поворачивая к нему голову. Тэхен смотрит в ответ, внимательно слушая. — Ты не виноват в том, что такой. Не виноват, что Луна выбрала именно тебя. Это стечение обстоятельств. Мы не располагаем информацией, откуда лжеохотники узнали о твоём существовании. Даже если они шли конкретно за тобой, то разве это твой выбор? Нет. Не трать свои силы и нервы на то, на что повлиять не в силах. Зато ты можешь помочь своему волку, просто успокоившись и выдохнув. Вам обоим это необходимо, — Чонгук говорит от сердца, не приукрашивая или пытаясь только утешить.

— Спасибо, — это все, что он сейчас может сказать. Чонгук попал в самую точку, правильно вычислив причину головной боли.

— Просто на один день выкинь все мысли из головы. Завтра снова вернёшься в эти проблемы, а пока дай себе и своему волку свободы, — Тэхен на это слабо улыбается, кивая.

Где-то в глубине души он и сам понимает, что это всё не его вина. Чонгук прав, некоторые вещи изменить нельзя. Однако всё ещё существуют те, которые зависят только от них.

За разговором оба не замечают, как успели въехать в шумный, полный жизни, город. Тэхен осторожным движением касается пальцами до стекла, тихо-тихо выдыхая. Яркие вывески, мелькающие на больших экранах люди, клипы, новости, всё это завораживает. Тэхен приклеивается к окну, чуть ли не упираясь в него носом. Первое, что он понимает, что здесь и правда шумно. Чувствительный слух улавливает все звуки, но раздражения они не вызывают. Наоборот. Ему нравятся большие автобусы, они выглядят чудно.

Чонгук привозит их к гипермаркету, останавливаясь на парковке. У Тэхена чешутся ладони. Он отстёгивается и первее альфы выпрыгивает из машины. В нос попадает огромное количество неизведанных запахов. Тэхен крутится на месте, смотря во все глаза на огромное красное здание. Чонгук тихо посмеивается, не собираясь мешать чужому неподдельному восторгу. Выбирается следом, берёт кошелёк, закрывает машину и ждёт. Им спешить некуда, времени полно.

Тэхен строит серьезное лицо, вспомнив, что они тут по делу приехали. Да и мешать Чонгуку не хочется.

— Идём? — спрашивает омега, шмыгая холодным носом. Выбежал на улицу нараспашку, взъерошенный и довольный. Шарф остался лежать в машине.

Чонгук жмёт плечами, усмехаясь.

— Ну идём.

Тэхен следует по пятам, не особо успевает рассмотреть парковку, потому что не хочет потерять Чона из виду. В голову приходит идея, что надо было на ниточку привязаться к нему.

При входе в магазин, их обдувает тёплым согревающим ветром, и это приводит Тэхена в новый восторг. Он останавливается прямо около автоматических дверей, подставляя руки и грея их. Чонгук и сам боится потерять переполненный шарик эмоций, поэтому всё время оборачивается назад. И не сдерживает тихого смеха, видя, как омега застревает у входа. Людям не мешает, места полно, пристроился в углу и доволен.

— Тэхен, — зовёт Чонгук, напоминая о своём существовании. Времени-то полно, но отвлекаться не стоит.

— Иду-иду.

Он подбегает к альфе с розовыми потеплевшими щеками и ахает. В самом магазине так много всего, аж глаза разбегаются. Людей тут толпы, выходной день. Музыка громко играет, перебивая голоса. Кое-где всё ещё остались рождественские украшения, мелькающие гирлянды, игрушки и даже искусственные ёлки. При виде последней катастрофы Тэхен строит гримасу. Он трогает ненастоящую ветку, чувствуя только пластик. В лесу-то душистые и пушистые, настоящая красота. Мысли вихрем вьются, поэтому уже через секунду Тэхен решает, что такие ёлки тоже очень красивые! А главное — полезные.

Пока он любуется остатками праздника, Чонгук берёт тележку и достаёт список из нагрудного кармана.

— Большой список? — Тэхен любопытно заглядывает в него, пробегаясь глазами по словам. — Большой, — сам спросил, сам ответил.

— Начнём со всего необходимого для огорода.

Тэхен идёт рядом, но постоянно отвлекается на всё, что угодно. Например, часы с кукушкой. Загляденье одно. Ему приходится напоминать самому себе, что он здесь не один, поэтому каждый раз бегом догоняет Чонгука. Альфа думает, что даже если потеряет этот эмоциональный шарик на ножках, то легко найдёт по запаху. Да и всё равно он оглядывается всякий раз, держа Тэхена на виду.

— Ты часто ездишь сюда?

— Раз в два или три месяца, — Чонгук крутит в руках лейку, осматривая на прочность, но тут же недовольно откладывает в сторону. Тэхен зачем-то тоже берет эту же лейку к себе, пытаясь понять, чем она не угодила. — Обычно мы делаем это небольшой группой, один я езжу редко. У нас три машины, этого вполне себе хватает, чтобы довести всё, что нужно.

— Ты себя комфортно чувствуешь здесь? — в руки берет всё, что нравится.

— Я — да. Остальные не очень. Им не нравится город, слишком душно и шумно, — они выдвигаются дальше. Чонгук прихватывает ещё пару новых лопат.

— А тебе нравится?

— Нет, но я привык к нему. В студенческие годы…

— Ты ходил в университет?! — у Тэхена в голосе огромное море удивления, как и в глазах. Он выкрикивает несдержанно и громко, не веря своим ушам. — Расскажи что-нибудь! Где ты жил? А на кого учился? Погоди, но как же стая?

Чонгук смеётся, слушая вереницу вопросов. Тэхен облизывает губы и ожидающе смотрит на альфу, а лучше бы смотрел на дорогу. Чон аккуратно берет его за запястье, отодвигая за свою спину от тучного мужчины, неотрывно сидящего в своём телефоне и идущего прямо на Тэхена, точно также ничего не видящего.

— Держись за тележку.

Чонгук кладёт мягкую кисть на холодные прутья тележки, сжимая пальцы. В ответ прилетает интенсивный кивок. Тэхен смотрит, как чужая рука крепко и уверенно держит его за тыльную сторону ладони, чтобы больше никуда не убежал и не врезался, иначе они к ночи не уйдут. И от этого вдруг становится так странно, в груди теплеет.

— Рассказывать особо нечего. Учился на инженера. Жил в общежитии, — на губах появляется улыбка. Чонгук, на самомделе, с теплотой вспоминает те времена. — Тогда я уже стал вожаком, но принял решение, что мне нужно отучиться. За стаей присматривал друг отца. Каждые выходные я убегал домой, а иногда и посреди недели прямо ночью через окно, — Тэхен усмехается, представляя, как этот сильный и храбрый вожак тайком в ночи крался, чтобы сбежать.

— А школа? Разве не нужно сдавать экзамены и всё такое?

— В школу я тоже ходил.

У Тэхена день потрясений. У Чонгука очень интересная жизнь, он лезть в самую душу не собирается, но расспросить о дозволенном хочется.

— Тоже в городе?

— Нет. Мои бабушка с дедушкой на старость лет ушли из стаи совсем. Им хотелось спокойствия, да тишины. Переехали в глухую деревеньку, метр на метр. Десять домов на всю округу, наверное. Родители отдали меня на воспитание в семь лет. Там жила пожилая женщина, мисс Ли, с дочерью. Бабушка рассказывала, что раньше она жила в Пусане и работала учительницей. Дочь у неё взрослая была. Она лет десять жила в том же Пусане без мисс Ли, работала в университете профессором, а потом тоже переехала в деревню. В общем, меня и ещё нескольких детей отдали им на обучение. Занятия проходили у них дома, было весело, — Чонгук чуть ли не жмурится от удовольствия. Те вечера были давным-давно, но до сих пор грели душу, в носу всё ещё стоял запах травяного чая, который мисс Ли заваривала им по утрам перед уроками. Вспоминается и ее терпкий душистый парфюм с сандалом и цветами. — Из-за того, что деревня находилась прямо у леса, я часто бегал к стае, а иногда родители приходили ко мне. Вступительные экзамены я сдавал в городе, потом поступил и уехал в общежитие.

Тэхен слушает с интересом и представляет в голове картинку, думая, как выглядела деревня или мисс Ли. Или же сам Чонгук в детстве.

— У тебя было много друзей в университете? Общаешься с кем-то сейчас? — Тэхен из интереса пальцами подцепляет книгу, не понимая, когда они успели зайти в этот отдел.

Чонгук набирает с десяток раскрасок, детских книг, фломастеров, красок, кисточек для рисования и альбомы, кидает всё в тележку и принимается рассматривать учебники.

— Было много, пока учился. Вернувшись в стаю, стало не до этого. Тэхен, поищи какую-то книгу про травы или что-то в этом роде. Джин попросил.

— Хорошо, — омега встаёт напротив полок и с ответственностью подходит к делу, читая описания и смотря содержания книг. — Не жалеешь?

— Что? — альфа отвлекается от выбора книг о младенцах и воспитании. Донмин умолял привезти хотя бы одну.

— О том, что перестал общаться с друзьями из университета.

— Нет. Это была та дружба, которая существует при определённых условиях. Весело, мимолетно, много воспоминаний. Но это не те люди, с которыми я бы и дальше шёл по жизни.

— Как Хосок?

— Как Хосок, — кивает Чонгук.

— Я нашёл несколько, — Тэхен подходит к альфе со стопкой книг, поджимая губы и думая, какую лучше взять для лекаря. Чонгук вот тоже без понятия. — Не могу решить между этими двумя, — омега носом указывает на две верхние. — У них самое интересное содержание и понятные картинки.

— Возьмём две, значит. Лишним не будет.

Чонгук забирает остальные книги, убирая обратно. Тэхен заглядывает в тележку, смотря, что они набрали уже.

— Почему вы не выезжали в город? — теперь очередь Чонгука задавать интересующие его вопросы.

— Нам тут нечего было делать. Чед не придумывал заработка, а остальным этого делать не разрешалось. Но мы много вычитывали в книгах, узнавали, как что-то сделать своими руками из подручных средств, — Тэхен говорит с легкостью, словно бы это нормально. Точнее, для него это и было нормальным. Только попав в другую стаю, он понял, что они не жили, а выживали.

У Тэхена вера в Чеда вообще пробила дно ада. Он-то раньше искренне верил, что Чед хороший, добрый и заботливый вожак. Всё оказалось иллюзией. Всю стаю на себе тащил Тэхен. Раньше этого не замечал, это казалось правильным. К нему, двадцатитрёхлетнему парню, приходили за советом, от него ждали решений и команд.

Занавес. Аплодисменты. Окончание спектакля. И от этого обидно до слёз. Тэхен даже думать не хочет, что его стая жила в таких отвратительных условиях, принимая их за счастье и радость.

— Как вы строили дома? — у Чонгука диссонанс. Для него такое отношение является дикостью.

— Они были очень хлипкими. Мы зимовали в шкуре волка. Так было тепло.

— Ты сказал, что читал много книг. Откуда?..

— Без понятия. Женщина, что меня приютила, хранила их в доме. Не знаю, откуда они у неё взялись. Одеяла не было, а вот книг целая библиотека.

Они неспешно ходят между отделов, собирая весь список. Тэхен иногда отвлекается, отходя к различным вещам, привлекающим внимание. Музыку тоже успевает слушать, даже что-то мурчит себе под нос, качая головой в такт. Все проблемы отходят на второй план сами по себе.

— Что по поводу еды? Чем вы питались? — Чонгук до сих пор негодует. Он раз за разом прокручивает в голове, сказанное омегой, пытаясь представить всю печальность ситуации.

— Мясом, — Тэхен говорит с такой интонацией, словно бы Чон самый большой дурачок на свете, спрашивающий такие очевиднейшие вещи.

Некоторые оборотни, если быть точнее, то вожаки стай придерживаются животного образа жизни. Они редко перекидываются в людей, их устраивает волчье обличие. Они не нуждаются в домах, в разнообразии пищи, в образовании и в удобствах. Но у них все равно есть стайная связь, вожак отвечает за безопасность и пропитание.

Но у Тэхена в стае… У альфы даже язык не поворачивается назвать это стаей. Просто кучка запутавшихся оборотней, которым страшно уйти и попросить принятия у других вожаков. Тэхен что-то там пытался склеить, выстроить всё заново, привить чувства уважения.

У него получилось. Но что-то подсказывает Чонгуку, что любовь и уважение он заработал исключительно к себе. Вот почему его волк плачет уже который день, не в силах принять реальность. Тэхен всем сердцем любил свою стаю. Он в них душу вложил и взамен получил с десяток других душ и сердец, которые безжалостно вырвали у него из рук.

— Что там дальше по списку? — деловито интересуется омега.

Тэхен передвигается уже увереннее, сам заворачивает в нужные отделы и вообще очень легко ориентируется. Чонгук думает, что не особо-то он ему и нужен, вон какой молодец. У специй Тэхен начинает сильно чихать, так выясняют, что у него чувствительный нос. Чихать продолжает ещё минут пятнадцать, если не больше.

Они тратят около трёх часов на покупки. Тэхен доволен, у него широченная улыбка на половину лица и хаотично бегающие глаза. На кассе он сам аккуратно всё укладывает по бумажным пакетам и ставит в тележку. Получается отлично. Чонгук делает вид, что что-то ищет в пакете, отдаёт омеге карту и просит оплатить покупку, зная, что такое Тэхена тоже очень порадует. И оказывается прав. Тот с глазами-сердечками прикладывает карту к терминалу и, ожидая чек, перекатывается с пяток на носки.

Загружая машину покупками, Чонгук берёт небольшой пакет и кладёт его на заднее сиденье. Тэхен не спрашивает зачем.

Это самый обычный поход в магазин, но сколько же счастья и эмоций он принёс маленькому Тэхену. Он запрыгивает на переднее сиденье и уже готов ехать в особняк, но у Чонгука другие планы. Альфа выезжает с парковки и поворачивает в неизвестном направлении. Тэхен не дурак, он примерно дорогу запомнил, в первый раз они проезжали через большое серое здание, а сейчас его нет. Музыка приятно ласкает уши, успокаивает. Спрашивать, куда они едут, не хочется, наверное, есть ещё какие-то дела. А Тэхен и не против. Ему же только в радость!

Он снова приклеивается к окну. Вечереет. Огоньков теперь больше, сейчас становятся ярче. Завораживает очень. Тэхен тихо ахает, дух захватывает от такого. Была бы его воля, он бы из окна высунулся.

Едут приличное количество времени. Чонгук знает, что сегодня им в лес уже не вернуться. Без Намджуна и его орды делать это бесполезно. Это же потом снова выезжать и встречать их, впуская на свои территории. Пустая трата времени. Поэтому альфа расслабляется, зная, что ночь ему не перемотать по щелчку пальцев.

Чонгук привозит их в парк в самом центре города. Деревья пустые, но украшены золотистыми гирляндами, это создаёт иллюзию тысячи сияющих шариков в воздухе. Их бесчисленное количество, выглядит и правда впечатляюще для обычных жителей, что уж тут говорить о Тэхене.

— Приехали. Давай на выход, — командует альфа, прихватывая пакет с заднего сидения.

Тэхен даже не любопытствует, ему не до этого, молча выходит на улицу. Под ногами хрустит снег. С вечером пришёл мороз.

— Здесь тоже какие-то дела? — всё-таки спрашивает, не удержавшись.

— Нет, — альфа слабо улыбается, морщась от холода. — Просто прогуляемся. Идём?

— Конечно!

Инициативы море. Тэхен уверенным шагом уходит вперёд по широкой дороге. Ему не страшны толпы людей, множество голосов и неизвестных запахов. Наоборот же тянет всё узнать да попробовать.

Чонгук ступает следом. Он рад, что удалось вытащить Тэхена, замученного собственными мыслями, из панциря. Такой Тэхен много улыбается, даже смеётся, а ещё спрашивает, спрашивает и спрашивает.

— Вы давно знакомы с Намджуном? Он забавный, — омега, набегавшись, пристраивается рядом, грея руки в карманах куртки.

— Лет восемь, наверное, — Чонгуку приходится напрячь память, потому что по ощущениям главу охотников он знает чуть ли не всю жизнь. — Познакомились на собрании среди лидеров стай и представителей охотников. Решали какие-то проблемы, уже не особо помню.

Когда они проходят мимо небольшого фургона с горячими напитками, Чонгук притормаживает. У Тэхёна краснющий нос, и зуб на зуб не попадает от холода.

— Что ты хочешь?

Чонгук указывает на меню, и Тэхен теряется. Он не знает, что хочет. Чем капучино отличается от горячего шоколада? Какой на вкус глинтвейн? Вопрос ставит в тупик.

— Если честно, то без понятия, — жмёт плечами, неловко улыбаясь. — Возьми на свой вкус.

Волк Чонгука с уверенностью говорит, что будь бы у Тэхёна возможность есть сладкое, то он был бы сладкоежкой. Поэтому выбор падает на горячий шоколад со взбитыми сливками и шоколадной крошкой сверху. Себе Чонгук берёт простой чёрный чай. Кофе он на дух не переносит, а сладкое просто не любит.

Тэхен едва ли не пищит на ультразвуке, когда видит, насколько красиво выглядит напиток.

— Его пить жалко, — жалуется он, смотря на стаканчик.

— Тогда не попробуешь. Там есть свободная лавочка. Давай присядем.

— Давай, — согласно кивает омега и быстрым шагом доходит до лавки, занимая.

Чонгук ставит на нее свой чай и протягивает горячий шоколад в замёрзшие руки. И тут же достаёт из того самого бумажного пакета картонную коробку и тоже отдаёт Тэхену.

— Что это? — недоуменно спрашивает он.

— Открой и попробуй.

Альфа внимательно следит за чужим выражением лица. Глаза у Тэхена намереваются сбежать, когда видят в коробке шоколадный чизкейк и два пирожных с карамелью и ягодами. Чонгуку было не сложно догадаться, что омега никогда в жизни не пробовал чего-то такого. Его захотелось порадовать и ещё больше поднять настроение.

— Это мне? — вопрос сам вылетает, Тэхен даже не успевает ничего понять.

— Нет. Тому мужчине на лавочке, — издевается Чонгук, усмехаясь. — Тебе, Тэхен. Вилки и салфетки в пакете.

— Это, наверное, самый волнительный момент в моей жизни, — смеётся Тэхен, беря вилку в руки.

Он читал романы. И там при первом поцелуе у героев перед глазами взрывались фейерверки, а в животе порхали бабочки, и кончики пальцев покалывало. У Тэхена, конечно, не первый поцелуй, но по ощущениям что-то райское.

Он замирает с куском чизкейка на языке и практически плачет, потому что как же ему вкусно! От него всю жизнь скрывали это. Весь спектр эмоций читается прямо на лице, целая карусель. Тэхен прикрывает рот ладонью и моргает часто-часто. Сладость тает во рту. Он всхлипывает носом и поднимает глаза на Чонгука…

А у Чонгука замирает сердце на долю секунды. Волк внутри скулит, как побитый щенок, потому что Тэхен, черт возьми, смотрит волчьими глазами. Они горят настолько ярко, что можно увидеть ещё у входа в парк. Лазурный и шоколадный. И в них целый океан самых ярких эмоций.

— Господи-боже, я выйду замуж за шоколад, — Тэхен бубнит с набитым ртом и водянистыми глазами. Фейерверки. Он сейчас видит только их.

Чонгук смеётся от его слов. Донмин заявил подобное Хосоку, когда впервые попробовал мороженое, отказавшись с ним расставаться. Хосок и сам чуть ли не предложил мороженому руку и сердце, так сильно ему полюбился именно фруктовый вкус.

— Будешь? Это очень вкусно! — Тэхену не жалко, он протягивает кусочек альфе, делясь.

— Я не люблю сладкое.

— Ты, наверное, сошёл с ума, — поражённо бормочет Тэхен, забирая пирожное обратно. — Не слушай его. Он не хотел тебя обидеть, — обращается к десерту, сюсюкаясь. — Тебя нельзя не любить.

— Можно, — вредничает альфа.

— Извинись перед ним!

— И не подумаю.

Тэхен смеётся, морща замёрзший нос. У него уголки губ в заварном креме и крошках. Чонгук ловит себя на мысли, что всего на секунду, одну-единственную, если не меньше, представил, как стирает остатки десерта большим пальцем с этих самых уголков губ.

Белый волк открывает глаза и поднимает голову, слыша смех и ощущая, что раны медленно начинают затягиваться.

========== Глава 6. Чужак ==========

Комментарий к Глава 6. Чужак

Большое вам спасибо за поддержку и ожидание.

Сейчас главы, к сожалению, будут выходить не так часто, как раньше.

Когда я начала эту работу, то находилась в отпуске. Сейчас же в зависимости от графика мне удаётся писать главу кусками.

P. S. Моя сестра называет внутреннего волка Чонгука и Тэхена внутренними богинями.

P. S. s. Спасибо за то, что помогаете в публичной бете.

Тэхен поджимает губы, тихо мурлыча под нос песню, что засела в голове ещё со вчерашнего вечера. Он внимательно следит за дорогой, не отвлекаясь на рассвет, снежные сияющие бугры и спящего альфу рядом. Домой они выехали ещё с первыми лучами солнца.

На лице застывает грустная улыбка. Какой же это дом? Тэхен вспоминает, что дома у него нет. Временное пристанище до решения всех проблем. Вот это у него есть, а дома — нет. Зато у него осталась семья. Пусть совсем маленькая и разбитая, но она есть, а значит Тэхен будет бороться ради неё до конца. Не ради себя. У него внутри всё словно бы после затяжного пожара, одни остатки сгоревших веток. Даже волк отказывается показывать признаки жизни. Вчера он мелькнул белым хвостом на несколько мгновений, а после вновь скрылся из виду. Но даже это было успехом. Значит, не оставил ещё. Это ли не повод порадоваться хоть чуть-чуть?

Позади десятью машинами едут охотники. Намджун с Чимином вчера вернулись в одиннадцатом часу ночи, гремели на весь особняк. Созвали собрание на скорую руку, поставили перед фактом, что завтра дела дельные, миссия серьёзная и всё вытекающее из неё, а после завалились спать. Тэхен пропустил, был занят изучением водопровода. Проторчал в душе около часа. Когда вернулся, то Чонгук уже спал. Расстелил себе на полу, оставив омеге мягкую широкую кровать, на которой могли бы поместиться трое, если не четверо. Тэхен улыбнулся, выключил свет и бесшумно лёг в постель с чистым постельным бельём, ярко пахнущим кондиционером. В этот момент особенно сильно заскучал по дому. Там всё пахло иначе, роднее и мягче.

Сейчас Чонгук сопел рядом, наклонив голову к плечу. Он устал, это даже не нужно было чувствовать. Достаточно одного взгляда на мужчину. Ночью спал плохо, переживал за стаю, как там она справляется. Зато вот Тэхен спал сладко, утомившись за насыщенный на эмоции день.

При въезде на границу Тэхен останавливается. Чонгук просил разбудить здесь, чтобы повести самому, дальше опасная дорога, а Тэхен не самый опытный водитель.

Чонгук, помятый и с головной болью, пересаживается за руль, меняясь с омегой местами. Сегодня они оба молчаливые. Разговор не шёл. Намджун позади сигналит, подгоняя, и альфа просыпается окончательно, беря себя в руки.

В лесу Тэхен расслабляется. В городе было весело и всё в новинку, но здесь, в знакомых краях, ему просто хо-ро-шо. Спокойно и уютно. В лесу всё иначе. Простор, свобода, свежесть, кружащая голову, и сила. Даже каждое дерево кажется ему любимым. Хочется перекинуться в волка и пробежаться по снегу, зарыться в него мордой и полежать, глубоко вдыхая наступившую весну. Это ведь бальзам на душу. Всё ещё не дом, но нечто схожее. Пока конкретного места нет, но сам лес многое значит. Поэтому Тэхену здесь комфортно. Это напоминало ему то, что он читал в книгах, где главный герой после долгой-долгой дороги возвращался в особенное для него место. Вроде старого кресла у камина с горячим чаем и лимоном. Или деревянной лавки в парке июльским вечером после сильного дождя.

— Ты в порядке? — тихо спрашивает Тэхен, рисуя на стекле причудливые фигурки.

Чонгук ведёт плечом, нервно вдыхая тёплый салонный воздух. Кивает коротко, крепче ухватываясь пальцами за руль и всем видом показывая, что сегодня не до разговоров.

Тэхен понятливый. Он тоже кивает и обратно отворачивается к окну. Сегодня особая серость, снег пошёл. Зима будто бы не уходила. Руки перманентно стынут, вспоминая февральские морозы. Белый волк переворачивается с одного бока на другой, пряча нос за лапами. Отворачивается, прикрывая глаза. Отказывается идти на контакт, поджимает хвост и тихо скулит. Скучает.

Въезжая в поселение, Тэхен видит, что их встречают Хосок с Минхо. Стоят в закрытых позах, скрестив руки на груди и хмуря брови. Ну прямо-таки защитники. И только крошечная юла-Донмин напрочь разрушает всю картинку. Омега, поглаживая живот одной рукой, бегает из стороны в сторону, ловя языком снежинки. У него красные уши и нос, но яркая счастливая улыбка. Донмин лезет обниматься к Хосоку, требуя внимания, и маска главы охраны трескается на мелкие осколки. Потому что Хосок не в силах отказать мужу. Никогда не мог.

Тэхен расплывается в умилительной улыбке, смотря на них. Да что уж там говорить, Чонгук тоже не может не улыбнуться от этой пары.

— Они выглядят такими счастливыми, — тихо бормочет Тэхен. Он заливается смехом, когда Донмин кусает Хосока за щеку. У альфы выражение лица, как у щенка, которого застали врасплох за шкодничеством. — Ты оставишь Хосока?

— Нет. Он должен быть рядом с Донмином и частью стаи. Они доверяют ему. С Хосоком будет спокойнее.

Чонгук паркуется у гаража, но выходить не торопится. Он останавливается, замирая и понимая, что это точка невозврата. Впереди ждёт бойня не на жизнь, а на смерть.

— Чонгук, — Тэхен разворачивается к альфе всем корпусом, привлекая к себе внимание. — Сейчас будет идиотский совет, но расслабься.

Вожак поворачивается к нему с недоуменным видом, вскидывая брови, мол, ты сейчас серьезно?

— Ты прав. Совет идиотский.

— Я серьезно! — вскрикивает Тэхен, хватая Чонгука за рукав куртки, чтобы не смел уходить, не дослушав. — Думаешь, они ничего не почувствуют по связи? По одному твоему виду? Да у тебя же все на лице написано. Все переживания и страх, — Чонгук было открывает рот, чтобы ответить, но Тэхен не даёт даже звука вставить. — Я знаю, что ты тот, кто покажет своей стае, что быть слабым нормально. Но не в этот раз. Это не тот случай. Поэтому, Чон Чонгук, соберись с мыслями и успокойся. Успокойся. Ты никогда не был один. У тебя есть Хосок, Джексон, Минхо.

«И я».

Тэхен решительно смотрит на альфу, ответа не ждёт, а просто выходит из машины, оставив Чонгука думать над своими словами.

Позади них выстроилась цепочка из автомобилей. Охотники повыходили из салонов, встав смирно и ожидая дальнейших поручений. Намджун, в чёрном пальто в пол, пошагал прямиком к вожаку, чтобы выпинать его задницу наружу и начать делать дела.

Чонгука ждать не пришлось. Тот, с не менее решительным настроем, принялся раздавать команды.

— Хосок, собирай всю стаю на Совет. Даю десять минут на это. Минхо, — альфа тут же показался рядом, отозвавшись на имя. — Отнеси вещи из багажника в дом Джина и сразу же позови стаю Тэхена.

— Какой крутой, — Чимин скрещивает руки на груди, саркастично растягивая губы в дрянной улыбочке. Кожаная куртка приятно скрипит под пальцами, мороз освежает, лучник в отличном настроении.

— Привёз Сибирскую язву? — выгружая пакет с лекарствами, хмыкает Минхо, косясь на охотника. Тэхен совершенно не тихо смеётся от такого сравнения. — Пошли, блондинчик. Твои тебя заждались. Сам и позовёшь на Совет.

— Он Тэхен, — кидает им вдогонку Чонгук, хмурясь.

— Хоть королева Англии!

— У Сибирской язвы отличный слух! — кричит Пак. — И зрение, — добавляет уже тише. — Прострелю тебе задницу.

— Это прямая угроза. Захлопнись-ка, — Намджун тычет горе-коллегу локтем в рёбра и молится всем богам, чтобы тот прикусил свой язык. Или откусил к чертям собачьим. Цены бы тогда ему не было.

Тэхен вбегает в дом первее Минхо и едва ли не летит рыть носом деревянные полы. Волчата, как маленькие ураганы, бросаются к его ногам, скуля. Соскучились! Тэхен садится на пол и подставляет всего себя этим ласкам, сам старается обнять да погладить каждого.

— Несносные чертята! Куда вы опять убеж… Тэхен! — Сокджин, замерший в дверном проеме между коридором и гостиной, только глазами хлопает от удивления. — Вы уже вернулись? Всё прошло хорошо? А тебе чего? Опять, что ли, пол пальца обрубил, — последнее ворчливо адресовано Минхо, стоящему у самых дверей.

Лекарь снимает с себя фартук, откидывая его на диван. Тэхен кивает, не отвлекаясь от наглых мордашек.

— Охотники приехали с нами. Через десять минут Совет, поэтому собирайся.

— А я передаю лекарства от Чонгука, — обиженно бурчит Минхо, тряся пакетом в воздухе. — Ничего я себе не травмировал. Вот чуть что, так сразу!

— Понял, — Джин забирает свой «гостинец» и засовывает туда любопытный нос. — Тэхен, твои на втором этаже. Травы мне сушат.

Подниматься не пришлось. Уже через секунду послышался топот нескольких ног по лестнице. Почувствовали присутствие Тэхена. Юнги бежит первее всех, налетая на Кима с крепкими объятиями. За ним догоняют Минги и Ёнсан. Они старше даже самого Тэхена, но очень нуждаются в нем, как в вожаке и друге.

— Всё в порядке? Как твои раны? — Юнги обеспокоено осматривает Тэхена на наличие новых травм, заглядывает в глаза и в душу, нетерпеливо ожидая ответа.

— Кстати! — Джин отвлекается от копошения в пилюлях, поворачивая голову в сторону бывшего пациента. — Как идёт заживление?

— Все нормально.

И Тэхен не врет. После того специфичного метода опухлость ран стала меньше, кровить почти перестало. Болят, но уже не так сильно. Хотя бы не простреливает все тело до трясущихся ног.

Поприветствовав всю стаю такими же крепкими объятиями, Тэхен просит их начать собираться на Совет.

Нервозность Чонгука передаётся через касания? Иначе как объяснить, что живот тянет от нервов. Мандраж с головы до пят охватывает, как по щелчку пальцев. Совет собран не просто так. Чонгук расскажет о предстоящей битве и временном укрытии. Тэхен понимает, как сейчас тому тяжело. Расстаться со своей стаей, пусть не навсегда, всё равно очень тяжело. Тэхену и самому страшно отпускать своих второй раз неизвестно куда. Это огромный стресс. Куда их отвезут? Будут ли они в безопасности и комфорте? Последнее было бы приятным бонусом, потому что безопасности более, чем достаточно. От мысли, что Хосок будет рядом, становится спокойнее. Альфа внушает уверенность одним своим видом, Чонгук ему доверяет, а Тэхен доверяет его выбору.

На Совет они приходят раньше нужного, но Чонгук с охотниками уже ждут, стоя на вершине. Чимин бросает на них мимолетный взгляд, цепляется за что-то, но тут же отводит, возвращаясь к беседе с Чоном. Они умеют спокойно говорить друг с другом? Удивительно.

Стая начинает собираться всё больше и больше. Джин скучающе рассматривает небо, кутаясь в куртку, и рассказывает Тэхену о том, что они тут делали без него, и как протекает лечение его стаи. Тэхен слушает вполуха, смотря на сосредоточенного вожака. Он о чём-то спорит с Хосоком и Минхо, но крайне тихо. Выдаёт только стальное выражение лица, злой взгляд и хмурые брови. Хосок не сдаётся до последнего. Наверное, узнал, что Чонгук не оставит его здесь. Он же воин, с таким смириться трудно.

Тэхен прячет замерзшие руки в карманы и поджимает губы, ощущая, какие они холодные.

Обстановка накаляется. Перешептывания становятся громче. Оборотни не понимают, что на территории делают охотники, да ещё в таком количестве. Страха нет, но густое волнение витает в воздухе тяжёлым облаком. Юнги, стоящий рядом с Тэхеном, переминается с ноги на ногу и зарывается носом в шарф, прикрывая глаза. Ему ещё предстоит разговор (мольба) с Тэхеном. Омега упрямо готов отстаивать свою позицию на сражение. Юнги хочет остаться, хочет помочь. Его грызёт чувство стыда, в горах он был бесполезен. Только и мог, что бежать за альфами, а потом за самим Кимом. Больше не позволит Тэхену сражаться одному, он его не бросит.

— Все собрались? — громко спрашивает Чонгук, оглядывая поляну.

— Да. Я собрал всех, — холодно отзывается Хосок, стоящий чуть позади. Глаза чёрные, злые и обиженные. Там плещется несправедливость и отчаяние всего мира.

— Как вы все уже знаете, несколько дней назад к нам на территории пришёл Ким Тэхен из другой стаи, — множество взглядов предсказуемо переместились на него, Тэхен даже бровью не повёл, смотря только на Чонгука. Тот смотрел в ответ. — Он пришёл израненный и практически в бессознательном состоянии. После того, как Джину удалось поставить его на ноги, мы смогли поговорить. Тэхен пришёл к нам за помощью. Его стаю убили охотники.

Всплеск ахов поднялся едва ли не до крон деревьев. Жгучий страх появился мгновенно. Взоры теперь были обращены к охотникам, стоящим рядом. Какое же удивление было, когда на лицах бойцов оборотни увидели неподдельный шок.

— Это были не обычные охотники, — как можно скорее объясняет Чонгук, повышая голос. Стая не перебивала, слушая с замиранием сердца. Вожак никогда не созывал Совет на всех членов стаи, но что же сейчас? — Это оказались лжеохотники. Мы ничего не знаем о них, но знаем лишь одну вещь, которую они хотят. Их цель вернуться к истокам и истребить всех оборотней. Возможно, не только оборотней. Стаи, что располагались до гор, уже мертвы.

Чонгук умалчивает о предательстве вожаков, умалчивает и о «выгодном предложении» и ни слова не говорит о том, как убивают эти лжеохотники. Сейчас стае эти знания будут лишними, он решает уберечь их от переживаний за тех, кто останется здесь. Остальным же расскажет позже.

— Мы здесь, чтобы помочь вам, — дополняет Намджун. Он видит миллионы вопросов на лицах своих бойцов. Им ведь тоже ничего не сказали, а дали приказ садиться по машинам и ехать следом. — У вас много вопросов, сомнений и страхов. Это нормально. Лжеохотники, истребляющие оборотней, опасны, как для вас, так и для нас. Эти жертвы могут привести к войне между нами. Тысячелетнему мирному договору придёт конец, когда в других краях узнают, что происходит. Никто не станет разбираться, кто прав, а кто виноват. Это чревато и для других существ. Вампиры или ведьмы могут начать опасаться нас, когда до них дойдут слухи. Неоправданная агрессия и попытки спасти свою жизнь могут привести к смертям со всех сторон. Мы, охотники, здесь для того, чтобы помочь вам положить этому конец и не позволить беде распространиться дальше.

— Мы окажем сопротивление! — Чонгук подтверждает слова Намджуна. — Они придут за нами рано или поздно, но мы будем готовы к этому. Стаи, на которые они напали, были безоружны и беззащитны. Наше преимущество в том, что Тэхен успел предупредить. У нас ещё есть время уберечь то, что дорого. Завтра утром бо́льшая часть из вас отправится в укрытие. Останутся самые сильные и выносливые. Дети, подростки, пожилые, беременные и те, кто не готов к борьбе, покинут поселение. Вас будет сопровождать Хосок, несколько альф и часть охотников. Это необходимые меры, они не обсуждаются и точка. Никаких споров. Если я сказал, что вы покидаете поселение, значит так и будет, — Чонгук говорит жестко, ледяным тоном, чтобы наверняка дошло до каждого. — Сегодня же мы начнём тренировки вместе с охотниками. Оборотни никогда не вступали с ними в схватки. Нам нужно знать, как они действуют, какие приемы используют, как управляют оружием. Я хочу, чтобы сегодня участвовали и смотрели все. Знания лишними не бывают. А завтра до рассвета часть из вас уедет.

— Когда всё закончится, мы откроем настоящую охоту на таких фанатиков. По всему миру. Их много, но раньше они не доставляли проблем, живя молча и не показываясь, — Намджун не обманывает. Ещё вчера вечером он связался с другими главами охотников с этим предложением, кратко рассказав про ситуацию.

— Хосок огласит список тех, кто останется. Это всё добровольно. Если вы не готовы, никто вас винить не станет. Остальных же я прошу начать собирать самые необходимые вещи, а также подготовить дома для того, чтобы там смогли расположиться наши временные гости.

Чонгук смотрит на стаю и ощущает этот прилив сил. Каждый по связи посылает ему свою веру. Они смотрят понимающе, не задают вопросов, потому что спрашивать нечего. Остаться хотят все. Даже самые маленькие. Готовы сражаться до последнего. И это трогает Чонгука до самого сердца. Он смотрит с нежностью и гордостью. Слышит их чувства, всю любовь и надежду.

Тэхен не может этого почувствовать, но догадывается сам, смотря вокруг. Тэхен поворачивается назад и видит, что за его спиной стоит его стая. И они смотрят на него так же. Он им улыбается, слабо и вымученно, но по-настоящему. Юнги берет его за руку, но в глаза не смотрит, упорно сдерживая нахлынувшие чувства. Им тут стоять невыносимо. Воспоминания о погибших слишком яркие.

— Я хочу, чтобы вы понимали, — Чонгук добавляет уже мягче и спокойнее. — Может случиться так, что вам не к кому будет возвращаться. Произойти может, что угодно. Но у вас всё ещё будет поддержка и опора в лице друг друга. И нового вожака Хосока.

Хосок не реагирует. Чонгук ему уже всё сказал. Горькую правду, которую только и оставалось, что принять, а после молча проглотить ком в горле.

— Если есть вопросы, то задавайте, — Намджун обращается ко всем. Он вообще всегда готов ответить на все существующие вопросы.

Вопросов не находится. Даже если были недовольные, то Чонгук чётко дал понять, что его решение обсуждению не подлежит. Хосок зачитывает список тех, кто должен остаться. Через несколько минут все неспешно расходятся, переваривая услышанное.

Тэхен остаётся, сам не понимая, почему не уходит. В списке оставшихся он есть, но Чонгук вписывал его туда, скрипя зубами. Омега ещё не восстановился до конца, его нельзя допускать до боя, но решать проблему с внутренним волком и наличием или отсутствием дара надо.

Тэхен не один, кто решил остаться. Сокджину законы не писаны. Он уже широким тяжёлым шагом направляется прямо к вожаку, что стоит с охотниками и обсуждает дальнейший план действий, где будут проходить тренировки и сколько по времени.

— Я остаюсь здесь и это тоже не обсуждается! — возмущается лекарь, сверкая глазами.

— Да кто бы сомневался, — Чонгук ему не удивляется уже лет так десять. И говорит спокойно, не обращая внимания. Он ждал, что Джин начнёт бить кулаком в грудь, как только Хосок закончит читать списки.

— Я собираюсь оспаривать твоё решение! — не унимается омега. — Ты даже клубнику от земляники не отличишь, что уж тут говорить о моих мазях? Вам понадобится моя помощь.

— Хорошо, Джин. Оставайся.

— Нет, ты послушай! Вы себе даже во время готовки пальцы на половину рубите. А что будет во время тренировок… Погоди, что? Что ты там сейчас промямлил? — Джин хмурится, пытаясь понять, послышалось ли ему.

— Оставайся.

— Это очень хорошее и правильное решение, Чонгук. Пойду помогу собраться стае Тэхена.

Сокджин, не обращая больше своего драгоценного внимания ни на кого вокруг, уходит всё тем же уверенным шагом. И совсем не замечает одного горящего взгляда, направленного прямиком на него.

— Кто это? — требовательно спрашивает Намджун. Чонгук закатывает глаза, вот не хватало ему ещё тут любовных драм.

— Наш лекарь. Сокджин.

— У него кто-то есть?

— Нет.

— Понял.

И замолкает, глубоко о чем-то задумавшись. В какие мысли ушёл? Непонятно. Чонгук окидывает его взглядом, строя гримасу полного непонимания. Как тараканы, ей-богу. Чимин щёлкает пальцами перед лицом главы, но все бестолку. Тэхен, наблюдая за ним со стороны, усмехается.

— Тэхен, я хочу остаться, — вся улыбка сползает со словами Юнги, что стоит позади, сжав кулаки.

— Ты же слышал Чонгука.

Тэхен поворачивается к омеге, устало выдыхая и прекрасно понимая, что Юнги отговорить уже не удастся. Только силком затаскивать в багажник, да и то не факт, что не сбежит.

— Он не мой вожак. А ты! — у Юнги звенит голос, наполненный силой и решимостью. — Я хочу бороться. И я могу! Ты же знаешь.

— Нет, Юнги, это не обсуждается, — уже строже отвечает Тэхен. — Вы все уезжаете вместе со стаей Чонгука.

— Но, Тэхен…

— Не спорь, прошу тебя. Я пытался вас уберечь не для того, чтобы потом потерять на поле боя. Иди собирать вещи, — ему не хочется ссориться с Юнги перед разлукой, но у судьбы свои планы.

— Я от своего не отступлюсь.

Юнги стремительно направляется туда, куда несколько минут назад ястребом летел Сокджин. Как мёдом намазано.

— Юнги, чтоб тебя!

Тэхен срывается следом. Вот же непослушный маленький засранец!

— Чон Чонгук! — Юнги, краснея щеками от быстрого бега и адреналина, подлетает к альфе и громко выдыхает морозный воздух. — Я хочу остаться и сражаться со всеми!

Заявление на все сто! Тэхен сзади прикрывает лицо ладонью. Чонгук же сдерживается, чтобы не расхохотаться. Нервное это уже, нервное. Он скрещивает руки на груди, думая, что все вокруг посходили с ума. Хосок жужжит на ухо, что никуда он не поедет, Донмин собирается пристегнуть себя наручниками к дому, Джин тоже показывает свой характер, теперь вот Юнги.

— Дети уезжают. Ты не слышал? — Чимин вставляет свои пять копеек, оглядывая омегу с ног до головы. Тот тянет на подростка со своей смешной шапкой с помпоном и носом-кнопкой.

— Пожилые и немощные тоже. Почему ты тогда вообще сюда приехал? — Юнги колет глазами, прищуривая их. Губы сжал, чтобы не ляпнуть ещё чего-нибудь.

— Юнги, тебе нужно решать этот вопрос с Тэхеном, — не обращая внимание на перепалку, отвечает Чонгук.

— Стоял бы я тут, если бы Тэхен разрешил мне остаться?

Юнги бурчит, недовольно зыркая на Чона, а потом и на своего вожака. Тэхен в ответ смотрит строго. Сейчас уже давно не до шуток. Это не на охоту сходить или выйти на охрану границ. Всё куда серьёзнее.

— Я многое умею и быстро учусь, — Юнги настаивает дальше, продолжая гнуть свою линию.

— Проверим его в действии, — Чимин, как ни странно, приходит на помощь.

Лучник всегда был падок на жалостливые слезливые глазки. Он в очередной раз скользит по Юнги хищным колючим взглядом, оценивая шансы на выживание. У Чимина острая линия челюсти, он сжимает желваки, думая, что жалко будет мальчишку, если убьют. Очаровательный же. А так пусть хотя бы сам увидит свои силы в действии.

Тэхен недовольно поджимает губы. Не согласен. Всё, чего ему хочется, так это увести свою семью, как можно дальше. Да хоть на другой конец света, хоть в другую Вселенную. Лишь бы не трогали больше никогда в жизни.

— Если увернётся хотя бы от одной моей стрелы, то пусть остаётся, — лучник тянет губы в хитрой улыбке, демонстрируя резкость скул и ровность зубов. Юнги тяжело сглатывает.

— Какие к черту стрелы?! — рявкает Тэхен. Это происходит быстрее, чем он успевает подумать. Рука уже тянется затащить Юнги за свою спину и закрыть от чужих взглядов.

— Спокойно, — Чимин вскидывает ладони в сдающемся жесте, усмехаясь. — У охотников существуют тренировочные оружия: копья, кинжалы, мечи, стрелы и так далее. У стрел на конце мягкая небольшая подушка с краской. Оставит только синяк и след. А ты думал, как мы будем тренироваться тогда? С палками да ветками?

— Ведьмы столетиями трудились над этим видом оружия для нас, так что все будет в порядке, — у Намджуна убеждать получается намного лучше. Он, наконец-то, выныривает из своих дум. — Без крови не обойтись, но на то это и тренировки. Регенерация оборотней позволяет нам проводить их в таком ключе. Всё под контролем.

— Так что? — Юнги поворачивается к Тэхену в надежде услышать положительный ответ.

— Если всё пройдёт плохо и ты будешь не готов, то едешь со всеми в укрытие и больше не споришь со мной.

— Хорошо, — соглашается Юнги со счастливой улыбкой.

— Перекидывайся, — командует Чимин.

Тэхен нервничает больше всех, кажется. Юнги заходит за его спину и стягивает одежду, чтобы не разорвать. Не так уж её у него много, а эта вообще не его.

Через несколько секунд перед ними встаёт серый волк с белой грудкой. По нему видно, что ещё совсем юный, уши торчат, хвост туда-сюда, глаза озорные… Юнги даже в размерах отличается от других волков, меньше и тоньше, но назвать его слабым было бы несправедливо.

— Это песец?

Чимин прыскает, когда видит симпатичного волчонка. У лучника не получается назвать Юнги волком. Он же совсем ещё крошечный!

— У вас среди волков затерялся песец! Я не буду даже пытаться выстрелить в эту малявку, — лучник отрицательно мотает головой, отказываясь.

Юнги опасно рычит, скаля клыки.

— Он даже рычит, словно кошка мурлыкает, — Чимин слабо смеётся, разворачиваясь, чтобы уйти, но валится на заснеженную землю от сильных лап.

Волк прыгает на него, повалив своим весом и недовольно фырча. Зубами хватает за куртку и не собирается никуда отпускать. Цирк, если одним словом. Чонгук смеется, даже не думая как-то разбираться с этим. Тэхен приваливается к дереву, слабо улыбаясь. Юнги помощи не просит, потому что сам умеет решать свои проблемы. Специфичным способом, но умеет.

Чимин перекатывается на спину под тяжёлым телом и сдавленно выдыхает, закидывая руки за голову. Юнги прожигает глазами, давит лапами на грудь и сжимает ткань в зубах сильнее, показывая, что никуда не отпустит. Чимин смеётся, пялясь на мордочку в ответ. Щурит глаза и очень удобно устраивается.

— Ну не при всех же, малявка. Я знаю, что хорош, но мог бы дождаться, когда останемся одни, — ёрничает охотник, за что получает смачный фырк прямо в лицо.

— Так, а ну, нахрен, разошлись по сторонам. Свой флирт оставьте при себе. Чимин, встал и пошёл стрелять, а ты, Юнги, отпусти его, — Намджун повышает голос. Устал он от этих идиотов. Ему бы в отпуск. Лет так на пять. Куда-нибудь на море, где солнце палящее и песок горячий.

— Юнги, пусти поганку, иначе отравишься. Сокджин тебе за это спасибо не скажет.

Чонгук, расслабившись окончательно, всё-таки решает помочь. Он подходит к паре, лежащей на земле, и треплет волка между ушей, призывая отпустить один ядовитый гриб. Омега слушается. Чимин подбирает лук с земли и встаёт следом, отряхиваясь от снега.

— У вас есть пятнадцать минут на эти игрища, — Намджун указывает на часы и одним взглядом даёт понять, что ни минуты больше.

— Как это будет происходить? — Тэхен жуёт губу, не в силах перестать нервничать. Опасности нет, но внутренний страх так силён, что не слышит голос разума.

— Юнги будет бежать, а я стрелять, — уже серьезно говорит Чимин и поворачивается к самому волку. — Используй свой слух и все чувства. Ты должен услышать стрелу, чтобы увернуться от неё. Это трудно сделать. Особенно, когда бежишь. Представь, что на поле ты будешь не один. Шум со всех сторон. И из него ты обязан слышать каждый лязг ножа, каждую выпущенную стрелу.

Тэхен глубоко втягивает воздух через нос. Чонгук с Намджуном отступают к нему, чтобы не мешаться под ногами. Юнги кивает, а после смотрит на своего вожака. Спокойно, уверенно, говорит, что справится. Тэхен слышит, как заводится собственное сердце. Это всего-то тренировка, только вот тот день встаёт прямо перед глазами. Много крови, оружия, жалобных вздохов и хруста прокусанных костей.

Чимин дает знак главе охотников, что готов. Шутки шутками, пререкания пререканиями, но оценивать обстановку следовало бы на трезвую не очарованную голову.

Юнги выходит на середину поляны легкой походкой. Он навостряет уши, прислушиваясь ко всему, что окружает. Дышит глубоко, прикрывает глаза, успокаивая человека внутри себя.

— На счёт три! — кричит Намджун со стороны. — Поворачивайся спиной кЧимину, — Юнги поворачивается. Он напрягает лапы, ведёт кончиком носа по морозу и слышит по связи, как Тэхен переживает. — Раз! Два! Три!

Юнги срывается со всей силы вперёд. Чимин усмехается, смотря, как убегает волк, вихляя. Охотники — не люди. Это стоит помнить всегда. Он подбегает к крепкому дереву, цепляется рукой за ветку и одним ловким прыжком забирается на него, используя скорость. Чимин лезет на середину дерева так быстро, что Тэхен не успевает даже понять, как он там оказался.

Охотник встает на ветке, не боясь. Чувствует себя более, чем уверенно. У него не дрожат ни руки, ни ноги. Высота не страшна совсем. Чимин встаёт в позу, целится, стараясь угадать траекторию бега пушистой хитрой задницы. Но на то он и лучший лучник, что угадывает. Стреляет, не задумываясь. Лицо остаётся каменным, не меняется даже на долю секунды, когда стрела попадает точно в лапу.

Тэхен вздрагивает всем телом, едва ли не теряя сознание. Омега со всей силы хватается за руку Чонгука, сжимая до синяков. Сердце подскакивает к глотке. В голове, как мантру, повторяет, что это тренировка, тренировка и ничего больше, Юнги не грозит опасность. Но вид стреляющего Чимина и падающего Юнги, вырезает ещё одну уродливую рану. Белый волк всхлипывает, пряча морду в лапах.

Чонгук чувствует его состояние, он слышит, как колотится сердце Тэхена, как тот замирает весь, впиваясь ногтями в его кожу. Чувство паники и страха, исходящие от омеги, такие сильные, что даже волк Чона поддаётся им. Он вскакивает на лапы, учуяв чей-то тихий скулёж. Слышно-то слышно, а не видно. Альфа аккуратно убирает руку Тэхена и мягко обхватывает её ладонью, потянув на себя. Тот, как куколка, тянется и поддаётся ближе. Практически вплотную.

— Тэхен, всё хорошо, — Чонгук говорит тихо, но твёрдо, стараясь достучаться. — Успокойся, ты пугаешь своего же волка.

Омега реагирует сразу, резко поворачивает голову к Чонгуку и гулко сглатывает. Взгляд потерянный, но проясняющийся. У Тэхена отлично выходит держать себя в узде.

Чимин тем временем спрыгивает с дерева и направляется к Юнги. Волк встаёт, но морды не поднимает. Чувство обиды гложет изнутри, выедая всё без остатка. Он слышит и чувствует, как к нему направляются охотники и оба вожака. На лапе красуется голубой след от краски, так и мельтешит перед глазами, как позорное клеймо.

— Порядок? — Чимин касается его уха, и Юнги недовольно фыркает.

— Ты хорошо справился, — Тэхен присаживается рядом. — Напугал меня до остановки сердца, но все равно молодец.

Волк упирается лбом в плечо своего вожака, поджимая хвост. Расстроился, конечно.

— Ничего страшного, — Намджун жмёт плечами. — Никто еще не уходил от стрел Чимина.

— Пусть остаётся.

Лучник шмыгает носом, смотря на остальных вполне себе серьезно. Юнги вскидывает голову и словно бы хмурится, пытаясь понять, что сейчас услышал. Тэхен с Чонгуком повторяют его движение.

— Вы вообще видели, какой он шустрый? Юнги малявка, но в этом его преимущество. Пролезет там, где не сможете вы. Он быстрый, ловкий и умеет концентрироваться. Я видел, как он поджал лапу под себя, когда стрела летела в него. Просто не успел, но Юнги всё слышал. Нужно поработать над реакцией.

Все переводят взгляды на Тэхена, ожидая решения. Омега под ними не теряется, вообще внимания не обращает. Юнги в голове умоляюще шепчет, дергает хвостом и преданно тычется мордой в руки.

Доминантный омега закрывает глаза, тихо втягивая еловый аромат…

***

Тэхен недовольно пыхтит, смотря на то, как проходит тренировка. Ему Чонгук строго запретил даже думать о том, чтобы выйти и сражаться со всеми остальными. Тэхен всё ещё ранен. Как на зло, сегодня эти самые раны дали о себе знать тянущейся болью.

— Лицо попроще сделай, — смеётся Джин, раскладывая на столешнице засушенные листья мяты. — Успеешь ещё потом набегаться.

Часы показывают четыре вечера. Тренировка длится с самого утра. Охотники действовали четко и быстро, не теряя драгоценных минут. Они шустро разложили свои вещи, которых кот наплакал (взяли все самое необходимое) по выделенным домам и ушли подготавливать всё необходимое для тренировок. Из машин повыгружали оружие, о котором говорил Чимин, сетки, пластиковые имитаторы капканов, такие даже бумагу не разорвут. Намджун решил, что сегодня будет что-то вроде разогрева, вступительная часть, а завтра они уже пойдут в лес. Он поставил цель научить оборотней ловкости, изворотливости и умению думать, как охотники. Научиться уворачиваться и скрываться от стрел и копьев является самой главной задачей. Чимин хочет обострить их чувства на все сто десять процентов, предлагает провести занятие с завязанными глазами. Лучник хочет, чтобы оборотни во время битвы использовали свой слух так, как никогда раньше.

Тэхен и Джин два часа смотрели на вводный урок, но быстро заскучали. Джин рвался домой к своим стеблям и корням, а Тэхену не сиделось на месте. Хотелось перекинуться в волка и вместе со всеми начать учиться. Сегодня Намджун дал приказ выявить сильные и слабые стороны каждого оборотня, кто с ними останется. У кого хромает скорость, у кого внимательность, а у кого распределение силы. За этим было интересно наблюдать. Но только первые два часа…

— Я не хочу сидеть сложа руки, — Тэхен негромко хмыкает, раздосадовано заглядывая в окно. Из него прекрасный вид прямиком на тренировку. Там Намджун о чём-то вещает, указывая на лапу Минхо.

Взгляд падает на счастливого Юнги, который от восторга не может перестать вилять хвостом. Ну что за ребёнок…

— Тебе нельзя…

— … ты ранен, — продолжает за него Тэхен, закатывая глаза.

Ему больше ничего не остаётся, как помогать Сокджину готовить его новые лечебные мази. Тэхену и это занятие быстро наскучивает, поэтому сок из листьев лопуха он выдавливает крайне медленно, все ещё одним глазком поглядывая в окно.

— Да хватит тебе страдать! Как будто конец света наступил, ну честное слово.

Джин, цокнув языком, забирает из рук Тэхена миску и сам принимается выдавливать сок.

— Может, есть какой-то способ решить это? Я должен быть там, — Тэхен, как ребёнок, гундит, едва ли не растекаясь по столешнице лужей грусти и отчаяния.

— Попроси Чонгука тебя вылизать.

Они оба замирают. Тэхен косится на Джина с не удивленным выражением лица, громко и протяжно вздыхая. Вот лекарь, как что-нибудь ляпнет, так хоть стой, хоть падай.

Сокджин жмёт плечами и кивает, негласно поддакивая чужим мыслям.

— Согласен. Прозвучало так себе.

— Именно.

— Но смысл ты понял. Попроси Чонгука облизать твои раны. Делайте это утром, днём и вечером.

Тэхен поджимает губы. Он в первый раз еле-еле пережил это, а тут аж три раза в день. Что за издевательство такое? От воспоминаний горячего языка и мягкой шерсти на коже, кончики ушей краснеют.

— Что-нибудь известно про ночлег? Где нам всем располагаться? Мы, — имеет в виду свою стаю, — можем остаться у тебя? Я посплю на полу, — Тэхен решает сменить тему, Джин ему уступает, хоть улыбается весьма многообещающе.

— Ты будешь спать с Чонгуком. В смысле, дома у Чонгука. Часть твоей стаи останется у меня, другая — у Минхо. Не беспокойся об этом.

От таких новостей Тэхен опять чувствует, как скручивается живот. Слышать это так странно, но отчего-то волнительно. В душе зарождается неизвестное доселе чувство воздушного ожидания и предвкушения. Тэхен облокачивается на столешницу и заглядывает Джину в лицо.

— Почему? Что насчёт остальных? Мне казалось, что некоторые из охотников останутся в его доме на эту ночь.

— Ну, понимаешь, стая решила дать Чонгуку отдохнуть от всего. Мы чувствуем, как он устал и как много переживаний у него на душе. Ему стоит побыть в тишине и спокойствие хотя бы вечером.

— Может, мне тоже стоит переночевать у кого-то? — теперь Тэхен будет беспокоиться. Чонгуку ведь правда нужен отдых.

— Вообще-то, мы решили, что тебе тоже стоит немного отдохнуть. Вы оба вожаки и оба взвалили на себя кучу ответственности. Устройте себе пижамную вечеринку, — отмахивается Сокджин, ставя чайник. — Да и к тому же, ты всё ещё чужак и всё ещё доминантный омега. Отправить тебя кому-то в семью будет… Так скажем, неудобно. Альфа будет чувствовать твоё присутствие. Омега — тоже. А оно тебе надо? Отправить ночевать к свободному альфе? Неприлично, да и Чонгук не разрешит. Он, конечно, каждому из нас доверяет, но мало ли. Подстраховка. К свободному омеге? Ты уж прости, но тут у них появилась отличная возможность сблизиться с кем-то из альф, дела любовные и всё такое. Некоторые из стаи уйдут ночевать друг к другу, оставив дома для охотников. А там, знаешь ли, ночь, звёзды, романтика.

У Тэхена голова пухнет. Он дует губы, пытаясь сообразить, что к чему, но выходит плохо. Ясно одно, что за него всё давно решили. Наверное, оно к лучшему. С Чонгуком ему будет комфортнее всего.

— Расскажешь, что было в городе? Что вы выяснили?

Лицо у Джина становится серьёзным. Он оставляет все дела и поворачивается к Тэхену. Тот не видит смысла скрывать, Чонгук всё равно завтра расскажет обо всём. Чего теперь томить бедного лекаря?

За рассказом проходит ещё один час, начинает темнеть. В дом с шумом забегает вся стая Тэхена. Юнги стискивает его в объятиях, шепча слова благодарности за то, что разрешил остаться. В ответ его треплют по волосам. Тэхен улыбается им ярко, слушает каждого и усаживает за стол. Они с Джином заваривают чай и накрывают для уставших омег ужин. Тэхен задумывается, что ему стоит приготовить что-нибудь для Чонгука тоже. Альфа ведь совсем один, скорее всего, тоже измотанный этим долгим днём.

— Сейчас поедите и пойдём в баню, — Джин ставит чашку ароматного чая перед Тэхеном и встаёт рядом. — Бог ты мой. У меня как будто дети появились. Сейчас вот в баню сходим, потом я им волосики расчешу, спать уложу и сказку ещё прочитаю.

Тэхен смеётся, подпихивая его локтем. Он с нежностью смотрит на омег, уплетающих вкусную еду, и в носу щиплет. Когда успел стать таким сентиментальным? Белый волк, видя такую картину, поджимает уши и облегченно фырчит.

— Спасибо, что заботишься о них, — Тэхен с блестящими глазами смотрит на лекаря, искренне благодаря.

— Это меньшее, что я могу сделать для тебя.

— Для меня? Но я же ничего не сделал.

— Ты пришёл сюда, чтобы предупредить нас об опасности. Может, это и не было твоей главной задачей, но ты это сделал, — Сокджин слабо улыбается, грея руки о чашку. — Ты из другой стаи, но то, как яро ты пытаешься спасти нас и всё, что у тебя осталось… Тэхен, это дорогого стоит. Наша стая очень благодарна тебе за это. И за помощь Чонгуку. Нам важно, чтобы он понимал, что не один.

Джин не ждёт ответа. Легко хлопает его по плечу и отходит к остальным, предлагая ещё чаю.

Тэхену кажется, что его словно бы завернули в самое мягкое одеяло на свете родительской рукой. На душе становится легко и тяжело одновременно. Спокойствие неспешно достигает самого сердца, говоря, что он всё делает правильно. И это дарит новые силы и новое дыхание. Стая Чонгука благодарна ему. От одной только мысли об этом бегут мурашки. Больше нет чувства, что они здесь обуза.

Спустя несколько минут Тэхен уходит, прощаясь с каждым и желая доброй ночи. Мороз по дороге щиплет щеки и нос. Хорошо, что идти совсем близко.

Вбегая в дом, Тэхен замечает Чонгука. Альфа тоже пришёл недавно и принялся топить печку. Он подкидывает поленья, даже не сняв тулуп.

— Привет, — Тэхен разувается и аккуратно вешает куртку на вешалку.

— Привет.

Чонгук встаёт на ноги и тоже снимает с себя верхнюю одежду. Тэхен внимательно следит за ним. У альфы откровенно уставший вид, хотя тот пытается этого не показывать, но медленные движения, тяжёлый взгляд, тёмные круги под глазами и заторможенность кричат, что отдых необходим.

— Я приготовлю ужин, — Тэхен плетётся за ним, не зная, куда пристроиться. Но вопрос не задаёт, а просто ставит перед фактом. — Покажешь, где всё лежит?

Чонгук смотрит на него несколько секунд, мысленно борясь с самим собой. Решает не спорить, сил нет. Он кивает и просит идти за ним на кухню. Тэхен всё запоминает с первого раза, кивая, как болванчик.

— В готовке я не силён, но, надеюсь, что получится сносно.

— Я не привередлив, — Чонгук жмёт плечами и садится на мягкий диван.

— Как прошла тренировка?

— Думаю, что хорошо.

Они говорят всё то время, что Тэхен крутится у печки. Он спускается в погреб за картошкой и выбегает на задний двор за запасами мяса. Летом оно вместе с овощами хранится в погребе, но только на один или два дня. Зимой с этим проще. Чонгук под возмущения и протесты помогает. Приносит чистую воду и очищает картофель.

Это маленькая иллюзия спокойной жизни. Они оба знают, что уже через несколько дней всё изменится.

Ужинают за столом, обсуждая дальнейший план тренировок. Чонгук рассказывает о сильных и слабых сторонах каждого из членов стаи, и Тэхен внимательно всё запоминает. На улице хлопьями валит снег, создавая невидимую стену от всего мира.

— Хочешь сходить в баню?

— Да, было бы здорово.

Тэхен мечтает смыть с себя усталость дороги и плохие эмоции. Ему совсем чуть-чуть хочется по-настоящему расслабиться. Чонгук улыбается, видя жалостливое выражение на чужом лице.

— Идём тогда.

Альфа снова выдаёт ему свои вещи и большое полотенце. Себе тоже берет, говоря, что сходит после.

На улице уже никого нет, время позднее. Они заходят в предбанник, и Тэхен несдержанно втягивает этот дивный аромат ели, горячих камней и сырого дерева. Чонгук снова улыбается, открывая дверь в саму баню. Их обдаёт обжигающим воздухом, Тэхен приходит в новый восторг. Он никогда раньше не был в бане, слышал только по рассказам.

— В самом дальнем тазике можешь постирать свои вещи. Потом возьмёшь с собой и развесишь на заднем дворе дома. На полке лежит мыло. Мочалку можешь взять мою, она лежит первая, — объясняет Чонгук. Тэхен уже успел вспотеть. — Постой тут, я наберу тебе воду.

Тэхен кивает и послушно усаживается на лавку. Чонгук скидывает с себя тулуп и футболку, оставаясь в одних только штанах и босой. Какое же счастье, что тут так жарко, покрасневшие щеки и забившееся сердце омеги можно списать на это. Он любопытно оглядывается. Здесь, как и внутри самой бани, очень чисто. Видно, что за этим местом тщательно следят. Нет прогнивших деревьев и паутины. Все доски гладкие, блестящие. Одно загляденье. На стенах висят веники для парения. Тэхену бы очень хотелось попробовать.

— Можешь идти.

Чонгук возвращается весь вспотевший и с мокрыми волосами. Щеки покраснели, как и губы. Тэхен едва не залюбовался на него. Он старается не смотреть на сильные руки, крепкое мускулистое тело и этот глубокий взгляд. Скорее отмахивается от собственных мыслей, поднимаясь на ноги.

Тэхен не маленький и стесняться ему нечего, но он все равно стесняется.

— Сюда может кто-то зайти? — смотря на входную дверь, уточняет он.

— Тебе честно ответить?

Тэхен выпучивает глаза, понимая, что ответ положительный.

— Да ладно тебе. Никто не зайдёт в саму баню. Увидят вещи и уйдут. К тому же, все уже давно ложатся спать, — Чонгук усмехается, стараясь успокоить.

— А если не увидят? Тут все в пару! — Тэхен враждебно пялится на дверь, а затем и на самого альфу. — Вам нужно поставить замок. Как вообще одиноким омегам спокойно мыться? А семейным парам? Никакого же спокойствия.

— Парочки слышно ещё за пределами бани, — на такой ответ Тэхен ещё больше выпучивает глаза, не зная, что ответить. Смутился. — Мы же оборотни. Мы все друг друга видели голыми.

А Тэхен вот не видел! Он сдувается, как шарик и жалобно заламывает брови.

— Ты можешь… Можешь остаться тут? Мне так будет спокойнее. Пожалуйста.

Чонгук ждал этой просьбы. Тэхен такой предсказуемый. Альфа кидает на него взгляд, мол, ты серьезно? Но видя в ответ все те же просящие глаза, понимает, что серьезно.

— Ладно.

— Спасибо! — Тэхен сияет, улыбнувшись. — В следующий раз я возьму с собой Юнги или Джина.

Чонгуку хочется сказать, что не надо никого звать. Ему не трудно. Но вовремя замолкает.

Тэхен снимает с себя куртку, кладёт полотенце с чистым бельём на лавочку и прямо в одежде уходит в баню. Все равно придётся стирать.

— Я быстро! — обещает он.

— Только не доводи себя до обморочного состояния, как Намджун.

В ответ омега тихо смеётся, представляя, какой шок испытал глава охотников, привыкший к роскоши в своём особняке.

Простирнув вещи, Тэхен садится на лавочку и наслаждается жарой. Обливается водой и подставляет лицо пару. Глаза щиплет, но это только радует. Он чувствует, как вся напряжённость уходит, плечи обмякают. Голова становится легче. В бане хорошо, просто замечательно. Аромат ели пробирается в самые лёгкие, оседая там плотным слоем. Тэхен бы с удовольствием остался здесь, как можно дольше, но не хочется заставлять Чонгука ждать. Мыться мочалкой альфы кажется чем-то интимным. Он смотрит на неё с минуту, гипнотизируя.

Натеревшись и намывшись вдоволь, Тэхен смывает все с себя горячей водой и уже спешит выйти, как в голове появляется озарение, что все вещи и полотенце осталось у Чонгука. Омега бьет себя по лбу, тихо шикая, какой же он дурак.

— Я отвернусь, выходи.

Правда, дурак. Совсем забыл, что Чонгук вообще-то тоже оборотень и всё прекрасно слышит.

Тэхен открывает дверь на узенькую щель и видит, что Чонгук встал спиной к нему. Своей широкой твёрдой спиной. Наказание какое.

— Я быстро. Сейчас, погоди минуту.

Выбегает молнией, хватая полотенце и обтирая себя наспех, не задевая ран. Скачок температуры вызывает мурашки, у Чонгука — тоже. От открытой двери в баню повалились горячие клубни пара. Тэхен натягивает одежду, не сразу попадая ногой в штанину. Торопится. И пуговицы на рубашке Чонгука застёгивает неровно, путаясь.

— Всё! Я всё.

Чонгук оборачивается и застывает. Румяный Тэхен с вьющимися мокрыми прядями волос и слипшимися длинными ресницами… Это не для слабонервных. Омега безусловно красив, но сейчас не об этом. То, как по-домашнему и по-родному он выглядит, стоя в вещах альфы, заставляет все органы скрутиться в тугой узел.

— Спасибо, что остался и подождал, — Тэхен снова улыбается.

— Ты можешь идти в дом. Меня караулить не надо.

Тот прищуривается, строя подозрительную мордашку.

— Уверен?

— Да.

— Хорошо. Тогда я поставлю чайник.

Омега собирает свои вещи, подхватывает мокрые, чтобы развесить и уже почти уходит, как Чонгук ловит его за запястье, останавливая. Простым движением накидывает на мокрые волосы Тэхена полотенце, чтобы не продуло, и отпускает.

Дома тоже тепло, пахнет поленьями у печки и чаем. Тэхен находит печенье в одном из ящиков и высыпает его в пиалу. Сам садится на диван, подтягивая ноги к груди и думая над словами Сокджина. Стоит ли ему попросить Чонгука облизать раны снова? Ответ находится почти сразу. Тэхен перестаёт думать о себе и своих чувствах. Он будет нужен в бою. На этом всё, больше никаких вопросов и выводов. Неловко ли ему, смущающе ли… Это неважно. В первую очередь Тэхен здесь ради того, чтобы положить конец всем убийствам и потерям от рук этих извергов.

Чонгук возвращается разомленный, словно бы скинувший с плеч целую гору. Он заваливается рядом и откидывает голову на спинку дивана, тяжело дыша. Запарился. От его кожи пышет жаром, Тэхен чувствует это.

— Как думаешь, мы справимся? — тихо спрашивает Тэхен, смотря на альфу. У того закрыты глаза, кожа мокрая, на шее быстро бьется жила. Такого даже беспокоить не хочется.

— Задай тот вопрос, который хочешь.

Тэхен невесело усмехается. Чонгук раскусил его.

— Многих ли мы потеряем?

— На этот вопрос нет ответа. Но я знаю, как мы можем увеличить шансы тех, кого ранят.

Ответ знают оба. Тэхен поджимает губы и, поддавшись чувствам, кладёт голову на чужое сильное плечо, Чонгук втягивает омежий аромат глубже. Нужно выманить белого волка, как можно скорее. В голову Тэхена приходит одна мысль, на периферии звучат слова лекаря.

— Чонгук, — зовёт он, собираясь с мыслями.

— Да?

— Помнишь, я говорил, что мой волк отреагировал, когда ты помог с лечением?

— Помню.

— Давай… Давай попробуем ещё раз?

Чонгук открывает глаза, громко вдохнув. Тишину нарушает только треск дерева в печи и два дыхания. Одно неспокойное.

— Я хочу участвовать в битве, — шепчет Тэхен. — Если нам удастся залечить раны за эти дни, я не буду отсиживаться в стороне.

— Ты не подготовлен.

— Да брось, — Тэхен поднимает голову и поворачивается к альфе всем телом. Взгляд говорит о том, что ничего его уже не удержит. — Мы оба знаем, что я справлюсь.

Чонгук смотрит на Тэхена, на его блестящие губы и светлый уверенный взгляд. Тусклый свет керосиновой лампы, отражающийся на чужом лице, пленит.

— Если раны исчезнут, то вперёд, — Чонгук сдаётся. Не привяжет же он Тэхена силой.

— Хорошо, — кивает мелко и часто. Ладони вспотели.

— Уже поздно. Ложись на втором этаже.

— А ты где будешь спать? — Тэхен встаёт следом.

— Здесь.

— Ладно, — смотря на старенький и неудобный диван, кивает омега.

Предлагать спать вместе на одной кровати слишком неловко и неудобно. Завтра Тэхен займёт диван и не потерпит возражений.

— Я поднимусь к тебе через несколько минут.

Посыл ясен. Тэхен уходит на второй этаж в комнату альфы. Здесь всё очень просто и ничего лишнего. Одна кровать, один шкаф, тумба для хранения личных вещей, прикроватный стол и пара полок с книгами. Зеркал нет, украшения тоже отсутствуют. Чонгуку не до этого, главное было бы где спать.

Тэхен расправляет постель и ложится в неё, неловко поджимая губы. Расстегивает рубаху до половины и сжимает пальцами края. Он не любит ждать, это заставляет нервничать и надумывать себе всякого. В голове только одна надежда, лишь бы все получилось.

Чёрный волк входит бесшумно, мягко ступая по полу. Он чуть ли не скулит, когда видит Тэхена в своей постели. Эта картина кажется ему такой правильной. Омега поудобнее ложится на спину и задирает ткань, оголяя глубокие красные полосы.

Волк подходит ближе и, не удержавшись, тычется носом в горячую кожу. Дорвался. Тэхен вздрагивает, поджимая пальцы на ногах. Мокро и немного щекотно. Чонгук берет себя в руки… лапы, вспоминая цель прихода.

Тэхен мысленно умоляет своего волка выйти, прислушаться к чувствам. Он зовёт его. Чонгук ведёт шершавым языком по бугристым порезам. Снова ощущает сладость кожи и дрожь прямо под языком. Тэхен покрывается мурашками, тянущая боль отступает. Шерсть волка приятно оглаживает бок.

Белый волк поднимает голову, почуяв присутствие доминантного альфы. Свежий аромат леса и листьев доносится до него с каждым вдохом Тэхена. Он рычит, не думая подпускать к себе кого-либо. Но волк Чонгука непреклонён. Ему, наконец, в кои-то веке дали свободу. Не останавливаясь, чёрный волк ведёт языком ниже ран, облизывая рёбра, наслаждаясь запахом и вкусом кожи. Счастья по самые уши, теперь он может помочь и Тэхену, и белому волку. Который в неподдельном шоке от чужой наглости. Аж на лапы вскочил.

Тэхен и сам чуть не подорвался с постели, потому что волк так явно себя еще не показывал. Чудом удержался на месте под обжигающим языком, скользнувшим ниже к пупку. Омега без понятия, что творит Чонгук, но противиться не в силах. В позвоночник простреливает чем-то необъяснимо странным. Белый волк ошалело хлопает глазами и делает первые шаги вперёд, сам того не понимая. В его личное пространство ворвались так, что будь здоров. Альфа довольно фырчит. Сейчас, в данную секунду, он тоже чувствует присутствие белого волка. Не просто чувствует, а видит. Чонгук понимает, что всё получилось, у ран сошла припухлость, а белый волк повелся на уловку.

Чон отстраняется, и волк омеги вместе с ним уходит в тень. Тэхен в панике притягивает альфу обратно к себе, не может позволить своему волку уйти вот так. Снова.

Чонгук все понимает. Видит умоляющие глаза, слышит запах страха и мягко, очень нежно, прикусывает Тэхена за бок, а после запрыгивает на кровать, надеясь, что та не рухнет под весом оборотня, и ложится рядом. Тэхен одёргивает рубаху вниз и поворачивается к Чонгуку. Белый волк порыкивает, косясь на альфу и мысленно спрашивая у своего человека, что это такое с ними рядом. Возмущается. А Тэхен тихо смеётся, радуясь, как ребёнок. На глазах выступают слёзы. Он чувствует такое облегчение, что не остался один. Ему словно бы перекрыли кислород. Но сейчас, когда волк показывается, всё встаёт на свои места. Тэхен находит себя. Последний недостающий кусочек пазла.

Чонгук лижет ему ладонь.

— Мой волк возмущается твоей наглости, — сквозь слёзы смеётся Тэхен.

Он тянет руку и проводит ею по тёплой шерсти альфы, зарываясь в неё пальцами. Чонгук огромный и мягкий, поддаётся ласке, прикрывая глаза. Тишина нежит, укрывая в себе эти секунды. Первый раз за последние долгие годы Чонгук чувствует себя правильно, все так, как должно быть. Запах Тэхена укутывает. От него веет чем-то настоящим. И так им спокойно, так хорошо, что оба засыпают крепким глубоким сном.

***

Тэхен просыпается от шума с кухни. Постель пустая. От воспоминаний грудь сводит спазмом. То, что произошло вчера вечером, вызывает табун мурашек и немного смущения. Это кажется особенным моментом, о котором никому говорить не хочется.

Тэхен решает, что нечего нежиться в кровати, подумает над этим позже. Он быстро встаёт и спускается на первый этаж. На кухне на удивление находит Сокджина.

— Доброе утро, — здоровается лекарь, гремя посудой.

— Доброе, — Тэхен хрипит в ответ, щурясь от ярких сугробов за окном. — А где Чонгук?

— Ушёл помогать собираться остальным. Попросил разбудить тебя. Чаю?

— Нет, не нужно.

До конца ещё не проснулся. Времени мало, хочется успеть попрощаться с остальными. Умывается и одевается на скорую руку. Джин просит позавтракать, но Тэхен отмахивается. Не до этого сейчас.

— Торопыга! Меня подожди.

Утро сегодня серое и пасмурное. Промозглость лезет прямо под кожу. Еще и дождь крапает с неба, создавая сырость и угрюмость общего настроения. Тэхен шустрым взглядом ищет свою стаю. И Чонгука. Альфу очень хочется увидеть. Сам не знает, что именно служит этому желанию.

Вокруг настоящая суета. Машины грузятся вещами, на улицах беспризорно стоят сумки. Детей собирают в одну шумную кучу, чтобы точно не забыть никого. Волчат ловить труднее.

Сердце ухает, предчувствуя нехорошее. Тэхен кладёт на него ладонь, стараясь унять. Неприятное ожидание капает прямо на темечко, раздражая. Голова кругом. Он хмурится, сжимая виски пальцами, стараясь спастись от навязчивой боли, связанной с мыслями.

Всё происходит так быстро и так неожиданно, никто не успевает понять, что именно случилось.

Тэхен врастает в землю, когда слышит жалобный скулёж волчонка. Своего волчонка. Тот воет, скулит и плачет. И грозное рычание рядом. Злобное и громкое. У Тэхена красная пелена перед глазами. Резкая и рваная. Он бежит в сторону скулежа волчонка со всех ног и, больше не удерживая, перекидывается в белоснежного волка в прыжке. Одежда разрывается в клочья.

Видя, как один из альф стаи Чонгука прижал волчонка тяжёлой лапой к земле, Тэхен звереет. Из его глотки рвётся громкий тяжёлый рёв. Одним резким прыжком вперёд он валит альфу на землю, прикладывая все силы. Ставит лапу на глотку и рычит прямо в морду, оголяя острые длинные клыки. Его глаза бешено горят. Он защищает. А остальное уже не так важно. Тэхен не успел рационально поразмыслить, не успел даже вникнуть в суть проблемы. Страх завладел телом и разумом. Думал о том, чтобы защитить и спасти.

Альфа под ним не дёргается, не решаясь рисковать. Стая замирает, не понимая, что делать.

Чонгук, вышедший с тяжёлыми сумками из дома одного из омег, замирает. Он видит то, что происходит, и злость одолевает его мгновенно. Альфа перекидывается следом и на огромной скорости подлетает к Тэхену. Лапами отбрасывает тело омеги на землю, тот откатывается кубарем. Встать не успевает, теперь Чонгук давит ему на шею и рычит так громко и с такой жгучей злостью, что птицы испуганно срываются с веток, улетая прочь.

У Чонгука глаза горят алым. Белый волк смотрит в ответ, не боится. Да как он, Тэхен, посмел на его территории напасть на кого-то из его стаи?! Какую наглость надо иметь? Отсутствие уважения и благодарности.

Чонгук давит на горло сильнее, рыча и рыча, показывая Тэхену его место.

Он в стае — чужак.

========== Глава 7. Непредвиденные обстоятельства ==========

Комментарий к Глава 7. Непредвиденные обстоятельства

В связи с обновлёнными правилами КФ, у многих из вас пропадут оповещения о новых главах без подписки на саму работу. Стремно, конечно. Поэтому, если вы хотите получать уведомления, то подпишитесь на колокольчик.

Заметила несколько комментариев, в которых возникли ошибочные мнения по поводу волка Тэхена.

Чтобы ему вернуться, нужно было бы для начала исчезнуть. Верно? Верно.

Но волк не исчезал и не испарялся. Он просто был обессилен от горя, скорби и потерь. Тэхен всё ещё МОГ перекидываться в волка. Но был бы просто в его обличии и только. Никаких супер сил, слуха, скорости и прочего у него бы не было. Как и дара Луны, которого вместе с волком надо было бы пробудить.

Просто потому, что белый волк настолько обессилен и убит горем, что только и может, что шевелиться. Ему тоже хочется справиться с этим и помочь своему человеку, но он не может.

Растормошить его своим нахальством помог Чонгук и его волчара-обольститель.

Спасибо огромное, что проявляете такой интерес к работе! Мне очень приятно читать все ваши слова, это большая мотивация и вдохновение! Мне приятно объяснять, где некоторые могли запутаться.

Я очень люблю перечитывать все отзывы, чтобы подбодрить саму себя на написание новой главы.

Чонгук рычит утробно, сходя с ума от переполняющей злости и страха. В глазах, как взбушевавшееся море, плещется ярость. Тэхена хочется задушить, чтобы не выкидывал подобных трюков.

Чонгук испугался. Откровенно испугался за жизнь альфы. В голову Тэхена не залезть, там нет гарантии того, что на фоне травмы, полученной совсем недавно, он не убьёт любого, кто покажется ему опасным.

Ядрёная смесь щиплет глотку, Чонгук не знает, куда от неё деться. Его прямая обязанность — защищать. Он и защищает. От кого угодно. Даже если это Тэхен. Даже если его обижать бы не хотелось. Никогда.

А Тэхен смотрит ясным взглядом, не шевелится, ждёт. Пришёл в чувства, понял, что натворил. Страха нет. Оба замирают, смотря друг на друга, звуки вокруг исчезают, никого больше нет.

— Чонгук! — звонкий голос Донмина долетает через глубину воды. Альфе даже приходится проморгаться. — Чонгук, отпусти его! Ты с ума сошёл?!

— Донмин, не подходи! — орёт Хосок, подбегая к мужу и пряча за спину с целью уберечь.

— Чонгук, пусти! — Сокджин, который альфу будет бояться в самую последнюю очередь, кидает в вожака ком снега, прямо в морду, стараясь привлечь внимание. Подходить не решается.

Юнги рвётся вперёд, но Чимин, вовремя заметивший, крепко ухватывает его за запястье, дёргает на себя и молча качает головой. Взгляд серьёзный, говорящий холодным и понятливым тоном, чтобы не рыпался даже.

Чонгук отпускает резко, отходя назад и глубоко втягивая холодный воздух. Белый волк поднимается на лапы, не сводя с него глаз. Обстановка накалённая, сильнее, двести двадцать вольт, страшно даже лишний раз вздохнуть.

— Закончили? — голос у Намджуна спокойный, даже скучающий. Ему все эти разборки осточертели. Он сует руки в карманы длинного пальто и нарочито громко вздыхает. — Нам нужно отправляться.

Чонгук даёт знак ждать. Уходит, чтобы одеться, больше не взглянув на Тэхена.

Злится. Злится на него. И на себя тоже. Эмоции взяли верх, с этим уже ничего не поделать. Раздражение накатывает и накатывает новыми крупными волнами. Глупая ситуация, просто нелепая! Закончилась неприятно до самых кишок. Тэхена трогать нельзя, нельзя его так швырять по земле и рычать в лицо. Чонгук заходит в дом и громко хлопает дверью, та чуть ли с петель не срывается. В груди всё ноет, а волк вообще скулит, коря себя за содеянное. С ног до головы бежит дрожь, он чувствует минутную слабость. Тэхену тоже нельзя было так поступать. Аж до хруста челюсти вывел Чона из себя. Безрассудный поступок, из-за которого могли бы пострадать многие. Например, вся стая доминантного омеги. Чонгук, нападая, знал, что не убьёт. Тэхен же не знал. Действовал вслепую. Прокусил бы альфе шею, Чонгук бы прокусил его. После чего бы долго-долго сожалел. Вариантов событий много и все они с плохой концовкой.

Чонгуку хотелось прочитать лекцию омеге, наругать, как маленького ребёнка. Себя тоже. Но вместо этого он быстро одевается, чтобы проводить стаю и больше не задерживать никого. Но на душе так гадко, словно кошки скребут. Сосет прямо под ложечкой до тошноты. Перед глазами Тэхен, лежащий на земле. Беззащитный и ужасно напуганный. Нет, все же лекцию Чонгук будет читать себе. Ему стыдно перед Тэхеном, но злится он на него же. Это сродни бунту. Устроил себе забег с препятствиями. Чонгуку, как вожаку, колет на доверии. Это его стая и его земли, а Тэхен такое учудил.

Возвращается быстро, ловя странную улыбку Хосока. Только друг знает, что Чонгук так остро и растеряно реагирует исключительно на Тэхена.

Тэхен тоже уже стоит переодетый в одежду Сокджина, и Чонгук мимолётно думает, что его рубашка шла омеге куда больше. Смотрелась на нём правильнее!

— Время поджимает. Давайте без слёз и соплей! — подгоняет Чимин, устало выдыхая. Не выспался, под глазами пролегли тёмные круги. Всю ночь любовался звёздным небом, морозя себя на террасе. В лесу ему было хорошо, наслаждался тишиной и спокойствием от городской рутины.

Чонгук старается улыбаться стае, но выходит очень плохо. Глаза то и дело возвращается к одной конкретной молчаливой фигурке в тулупе. Тэхен смотрит в ответ, видно, что хочет поговорить. Ком в горле от произошедшего.

— Что-то мне нехорошо, — всех от дел отвлекает щебет Донмина.

— Что?

— Да я, кажется, рожаю.

Хосок прямо в этот же момент собирается рухнуть в обморок. Чонгук вместе с ним за компанию, чтобы не видеть и не слышать. Сейчас взвоет.

— Зачем?! — Джин ляпает первое, что приходит в голову. Донмин аж замирает и поднимает на друга голову с красноречивым взглядом.

— Не знаю. Захотелось вот как-то. Дай, думаю, рожу в такой момент! — последние слова срываются на крик боли. Омега хватается за живот, не особо тихо матерясь себе под нос. Это отрезвляет контуженого Хосока, что подлетает к мужу и обнимает за плечи, перенося весь вес на себя. Глаза у альфы размером с блюдечка, мысли хаотично носятся в голове, стараясь нагнать друг друга.

— Так две недели же ещё, — ворчит лекарь. — Почему сразу не сказал? Это ведь не только сейчас началось.

— С утра все болело, но я думал, что ложные. Так часто происходит в последнее время, — пищит Донмин, глубоко дыша.

У Чонгука вот-вот глаз начнёт дергаться, вена на лбу проступает, норовя лопнуть и залить тут всё вокруг кровью. Это что за напасть такая?! Альфа набирает в лёгкие побольше воздуха, стараясь унять негативные эмоции. Роды Донмина сейчас совсем не к месту! Стаю необходимо увозить, как можно скорее, но куда его в таком состоянии? Оставлять тоже опасно, да еще с младенцем на руках.

Поднимается волна паники и шума. Стая начинает суетиться, кто-то выходит из машин обратно, кто-то даже не собирается в них садиться.

— Садитесь в машины! — гаркает Чонгук, нервно проводя пальцами по переносице.

Донмин глубоко дышит, привалившись на мужа и рыча от боли и злости на весь этот мир.

— Чонгук, время поджимает, — Намджун хмуро косится на рожающего омегу, а затем на несколько автомобилей. — Нужно что-то решать.

— Я никуда не поеду. Надеюсь, ты это понимаешь, — уточняет Хосок. Он сам начинает дышать глубже, потому что Донмин сжимает руку так сильно, что никакая регенерация в жизни не спасёт. Слышно, как хрустят косточки.

— Вы можете отправить ещё одну машину завтра, когда Донмин родит? — Джин поворачивается к Намджуну, сияя своими невозможными глазами с пышными ресницами. Глава охотников теряет дар речи на пару минут, позабыв, как пользоваться языком.

Чонгук со злостью сжимает виски, стараясь изо всех сил унять уровень раздражения. Шум со всех сторон не даёт сосредоточиться и подумать пару минут, как поступить лучше. Альфа чувствует волнение стаи по связи, собственный волк не находит себе места из-за ситуации с Тэхеном, а он сам постоянно отвлекается на кричащего Донмина.

— Вместо тебя может поехать Минхо. С разрешения Чонгука, конечно, — на помощь приходит Тэхен, что до этого отмалчивался в стороне. Он подходит к Донмину и закидывает его руку к себе на плечо. — Хосок, пусти его. Лучше принеси горячей воды из бани. Как можно больше. Джин, приготовь всё необходимое для родов. Юнги, помоги мне довести Донмина до дома.

— Я его не оставлю! — протестует Хосок с огромными глазами, полными паники. Цепляется за мужа, как клещ.

— Хосок! — сердится Тэхен. — Сейчас не до этого. Иди за водой! Это то, чем ты действительно можешь помочь.

Чонгука завораживает мягкий, но одновременно с этим уверенный голос Тэхена. Он вроде бы даёт указания, а вроде бы просит. Берет штурвал на себя, подмечая состояние вожака. Хотя до этого буквально получил взбучку, но все равно пришёл на помощь.

И, конечно, сейчас совсем не до этого, но Чонгук ощущает щемящее чувство в груди. Тэхена хочется очень аккуратно, как фарфоровую куклу, обнять и зарыться носом в светлые рассыпчатые пряди волос. Он ещё этой ночью понял, что запах у омеги более, чем приятный для его нюха. Слушать хотелось снова и снова. Эту ночь вожак спал на удивление спокойно. Что именно этому послужило? Точного ответа нет, но догадывается, что присутствие Тэхена. Он на Чонгука действует самыми разными способами, как и на чёрного волка. Сейчас хочется забыть всё, что случилось несколько минут назад, и снова спокойно провести время вместе.

От вчерашнего домашнего вечера у Чонгука остались тёплые чувства. Он не придает такому значения вслух, даже сам с собой на этот счёт не говорит, но внутри томится мягкая услада от всего, что происходило. Это было так по-семейному. Альфа давно уже не ощущал себя настолько расслабленным. Чего только стоят эмоции Тэхена, когда Чонгук помогал ему с ранами. Омега уснул мгновенно, доверчиво сопел рядом, уткнувшись лицом в крепкую пушистую шею.

От мыслей отвлекает собственное имя из чужих уст. Тэхен смотрит на него большими глазами, ждёт реакции. Хоть какой-нибудь уже.

— Минхо, едешь вместо Хосока, — кивает Чонгук спустя несколько секунд. — Вы слышали Тэхена. Делайте, как он сказал.

Всё происходит быстро. Намджун с Чонгуком отправляют машины, в которых стая нескромно хихикает с растерянности своего вожака перед «чужаком». Альфа перекидывается в волка и сопровождает их ещё какое-то время, слыша перешептывания, не несущие в себе плохого умысла.

В это время Тэхен с Юнги спешно отводят Донмина в его дом и аккуратно укладывают на диван. Джин влетает через несколько секунд, запыхавшийся и раскрасневшийся от быстрого бега, шарф потерял где-то по дороге.

— Так, Донмин, тебе нужно перекинуться в волка. Сам знаешь, — начинает тараторить лекарь, быстрыми движениями выкладывая все свои склянки и полотенца на стол.

— Я приготовлю для малыша место, — Юнги кивает сам себе, мол, да, молодец, так правильно, и бежит к лестнице на второй этаж.

— Принесу воды, — Тэхен нервно косится на рожающего. — Тебе или себе. Или Джину.

— Вода! Точно! Нужно прокипятить воду! — командует Сокджин. — Закройте двери и никого не впускайте! Тэхен, будешь мне помогать. Юнги, готовься, тоже будешь на подхвате!

Омеги стараются держать себя в руках. Для каждого из них это первые роды. Джин ведь вступил на место главного лекаря только в этом году. Прошлый ушёл из жизни от старости, предварительно обучив Джина всему, что знал сам. Они суетились и суетились, даже не замечая, что Донмин давным-давно сидит себе смирненько ножка на ножку и хлопает глазами.

— Парни, — начинает он, стараясь привлечь к себе внимание. — Всё хорошо. Я не рожаю!

— Да-да, Донмин! Потерпи, все будет хорошо, — бубнит лекарь, пробегая мимо с кипяченой водой.

Так и замирает с кастрюлей в руках. Тэхен на кухне роняет крышку от этой самой кастрюли, а Юнги чуть ли не летит носом вниз с лестницы, услыхавтакое.

— То есть, как это не рожаешь? — спрашивает младший омега. На всякий случай.

— Да вот так, — Донмин неловко жмёт плечами и улыбается. — Ложное, — нервно хихикает он.

— Прям совсем не рожаешь? — всё-таки ещё уточняет Юнги, вцепившись руками в перила лестницы.

Донмин кладёт руки на круглый живот и задумывается, словно бы сейчас действительно что-то может измениться.

— Совсем.

Тэхен переглядывается с Джином. У первого на лице нервная улыбка, граничащая с таким же нервным смехом. Тэхен отодвигает ногой несчастную крышку и в несколько шагов преодолевает расстояние между ним и беременным.

— Я уточню, хорошо? — начинает он обманчиво мягким голосом. — Ты ведь не разыграл сцену своих родов, чтобы остаться в поселении, потому что не хочешь уезжать, хотя прекрасно понимаешь, насколько это опасно для тебя, для ребёнка и для Хосока?

Донмин в ответ смотрит глазами-плошками, поджимая губы и почёсывая шею. Всё становится более, чем понятно. Тэхен расстроенно выдыхает, отходя назад и прикрывая лицо ладонями. У него даже нет сил злиться. Зато он уверен, что у Чонгука этих сил хватит за троих.

— Зачем? — Джин присаживается рядом, тоже не злится, но находится в растерянности от выходки друга. — Хосок знает?

— Нет, — Донмин накрывает ноги пледом и виновато смотрит то на Тэхена, то на Джина. Юнги присаживается на подлокотник, стараясь понять, что к чему. — Мне тяжело покидать территорию.

— Но это же временное явление, — стонет Тэхен, чуть ли не цокая языком. — Ты понимаешь какой опасности подвергаешь вас? — Донмин кивает. — А мне кажется, что нет.

— Я знаю, что поступил плохо…

— Да что ты? — Джин складывает губы трубочкой, но, словив взгляд беременного омеги, взмахивает рукой, мол, ладно-ладно, продолжай.

— Но я не могу уехать, ясно? Чувствую, что ничем хорошим для меня и для ребёнка это не закончится, — Донмин дует щеки, стараясь подобрать нужные слова, что донесут все его чувства и мысли. — Мне было плохо с того момента, как Чонгук сказал, что несколько альф пойдут за твоей стаей, Тэхен. Эта опасность… Приближение беды оно ощущалось мной так стойко, что спать было невозможно. Я переживал за Хосока, за стаю, за Чонгука, за тебя, за себя, за ребёнка…

— Ты о-о-очень много переживал, — присвистывает Юнги, Донмин кивает.

— Больше, чем вы можете себе представить! Хосок всё это время ходил на взводе, хотя пытался делать вид, что всё хорошо. Но… Боже! Такой он актеришка никудышный.

— Ну, до тебя-то ему, как до Марса, — не удерживается Тэхен. Он садится на мягкий пуфик напротив дивана и подпирает голову рукой, показывая, что слушает.

— У вас это стайное? Хватит меня перебивать, — Донмин недовольно зыркает в сторону Юнги и Тэхена, но тут же сдувается. — Мне было плохо и физически, и морально. Всё это время чувство неизбежного не покидало меня. Мне казалось, что опасность поджидает нас, — оглаживает живот, — на каждом шагу. Я почти перестал спать, есть и гулять. Мне хотелось защищать ребёнка все время от всех. Черт возьми, даже от Хосока. От себя! Я не знаю, откуда это взялось. Но весь этот стресс привёл к тому, что от мысли об отъезде из поселения, я думал, что умру. Прямо в машине. Мне было страшно садиться в неё. Даже смотреть!

Донмин тяжело сглатывает, капризно хныча от беспомощности. Он не собирался разыгрывать весь этот спектакль, мысль притвориться рожающим пришла в голову быстро и спонтанно. Ему стыдно, ужасно стыдно, Чонгуку смотреть в глаза не хочется.

— Знаешь, а может оно к лучшему, что ты остался, — шепчет Джин, задумываясь. — Твоё состояние — это зверение. Такое происходит с оборотнями, когда они испытывают сильнейший стресс, опасность или угрозу. Нет разницы, кем ты являешься. Омега или альфа.

— Никогда о таком не слышал, — Тэхен заинтересованно пододвигается вперёд.

— Зверение — это когда оборотень перестаёт контролировать себя. У него не хватает на это моральных или физических сил, — объясняет лекарь. — В такие моменты человеческая сторона словно бы отворачивается, ведь именно она поддаётся этому стрессу, остаётся только волк, что следует своим инстинктам. Донмин опасался не то, чтобы Хосока, а себя. Хотя причин не было. Их нет и не будет. Все в его голове. Страх покинуть территорию и потерять Хосока завладел им.

— Ничего я не зверею! — протестует беременный.

— Чаю хочешь? — мимоходом спрашивает у него Юнги, заскучав от выяснения отношений.

— С сахаром и печеньем.

— То есть, — Тэхен не обращает внимание на отвлекающие разговоры. — В конечном итоге, если бы Донмин уехал со всеми из поселения, он бы… Он бы превратился в волка и… Что дальше?

— И убежал бы куда-нибудь в лес. Подальше от всех нас. Потом бы вернулся, может быть, через неделю или две. Волк бы взял на себя ответственность защищать испуганного человека внутри.

— Сам бы вернулся?

— Сам. Волк и человек внутри приходят к гармонии самостоятельно. Просто у кого-то быстрее, а у кого-то медленнее. В это влезать никому не надо. Знаешь, словно бы человек становится ребёнком, которого нужно успокоить и показать, что никакой опасности нет, — улыбается лекарь. — Не путай зверение с одичанием. Одичание, когда человеческая сторона умирает, а волк…

— Знаю-знаю, — отмахивается Тэхен. — Что будем делать? Не думаю, что Чонгук будет в восторге от вранья. Особенно сейчас, — омега заметно сникает, пряча глаза за прядями волос и решая, как бы поступить.

Тэхен пытается не думать о вожаке, но получается отвратительно.

— Что вообще произошло утром? — Донмин прихлебывает чаем и выглядит как тот, кого меньше всего волнует собственная участь и гнев альфы.

— Недопонимание, — жмёт плечами Тэхен, жуя нижнюю губу чуть ли не до мяса. Ещё немного и перейдёт на пальцы. — Но я все равно чувствую себя плохо из-за этого.

— Он тебе нравится? — Донмин широко улыбается, кроша печенье вокруг себя и болтая ногами в воздухе. Юнги рядом давится чаем, но нагло соврёт, что ему неинтересно узнать ответ.

— Чонгук сильный вожак, он понимающий и…

— Да брось! — восклицает Джин, прикарманивая печенье из пиалы. — Он нравится тебе, как альфа? Как мужчина?

Тэхен возмущённо ахает, неестественно выпрямляя спину и пунцевея скулами.

— Я об этом не думал.

— Враньё, — предательства от Юнги он не ожидал, это был удар в спину.

— У вас уже что-то было? — Донмину нужно было родиться хитрющей лисой, честное слово. — Чонгук возится с тобой. В хорошем смысле, конечно! Он уделяет тебе много времени, даже в баню водит.

— Откуда ты знаешь? — вспыхивает Тэхен, судорожно поправляя несуществующие складки на штанах.

— Люблю смотреть в окно вечерами.

— Почему у вашего вожака нет пары? — Юнги давно задавался этим вопросом, просто не было возможности узнать, а сейчас сама судьба благоволит.

— Тэхена ждал, — хохочет Донмин, поглаживая живот рукой.

— Ты невыносимый, — Тэхен гундит в ладони, стараясь скрыть смущенное лицо.

— Попробуй меня такого вынести. Я б посмотрел.

— Чонгук, между прочим, тот ещё романтик! — Джин встаёт с нагретого места и тоже заваривает себе чашку чая.

У них тут смертельная битва близится, а они чаи распивают. Тэхен сам смеётся с нелепости ситуации, позволяя себе расслабиться и немного отдохнуть от внутренних оков контроля.

— Разве? Мне казалось, что у него всегда лицо кирпичом. Вечно серьёзный.

— Ну, Юнги, он романтик, но не особо эмоциональный, — усмехается Сокджин. — Брать себе в пару первого встречного, чтобы было, Чонгук не хотел. И не хочет до сих пор, даже если уже начинают клевать мозг по поводу наследника. Он сам решит, что, когда и зачем. В свою пару Чонгук хочет взять того, кого действительно будет любить. Кого примет не только он, но и его волк тоже.

— Хотите сказать, что к Тэхену у него особое отношение? — Юнги собирается узнать все, что хочет. Надо же собрать информацию о потенциальном женихе!

— Ещё бы! — фыркает Донмин. — В стае оставил? Оставил. Вас спас? Спас. В город повёз? Повёз. Хотя вообще никого брать не хотел. Раны облизал? Облизал. В свой дом пустил? Пустил. Вот взять ситуацию с утра. Чонгук Тэхена даже не ранил. А Тэхен, просто напоминаю, представлял прямую угрозу кому-то из стаи Чонгука. Такое никому не позволяется. Он даже нас наказывает за это. А на Тэхена порычал. Да и то слабовато. Виноватые глаза-сердечки после все видели?

Тэхен слушает, слушает, и, не замечая, расплывается в тёплой улыбке от собственных воспоминаний. Все вокруг видят только картину, но ничегошеньки не знают, что происходит внутри.

Тэхен вдруг вспоминает сладкие пирожные в парке. И сильную руку на своей в супермаркете, чтобы не потерялся. И крепкую хватку на талии, когда он спускался с лестницы в библиотеке. И мягкую шерсть, которую ночью обнимать одно удовольствие. И большие вещи альфы на нем, что смотрелись так правильно. И…

В определенный момент Тэхен сам себе запретил что-то чувствовать по отношению к другим. Он не помнит, когда именно это случилось. Возможно, когда бежал до стаи Чонгука. Возможно, когда уводил выживших. Непоколебимая цель спасти оставшуюся семью и дать им всё самое лучшее засела глубоко, пустила корни и перекрыла солнце над головой. Тэхен наивно полагал, что так будет лучше, правильнее и легче во всем. Казалось, что на большее его совсем не хватит. Любить и дорожить кем-то ещё, а затем снова терять… Нет, такого омега себе позволить попросту не мог. Понимал, что, скорее всего, уже не выдержит он сам, не только волк. И вот Тэхен строил эту стенку от остальных, строил себе и строил, но стая Чонгука и сам Чонгук… Нет, они эту стену не разрушили. А аккуратно разобрали по кирпичам, показав, что не все потеряно, что помощь есть и будет.

Чонгук ему улыбался. Редко, коротко, но искренне. Вчера вечером они смеялись во время готовки ужина. Совместного. Тэхен никогда не влюблялся и не любил, не знал, что это. Было спокойно, именно спокойно. Никаких бабочек в животе, как в книгах, никакого быстро бьющегося сердца. Тэхену было хорошо. Он не притворялся, не выдавливал улыбку, как иногда приходилось делать с Чедом. Чонгук, встав убрать посуду, молча заварил омеге чай, достал шоколадные конфеты и поставил на стол. Обычный жест, ничего такого, а Тэхен разулыбался так ярко, что мог заменить керосиновую лампу.

Тэхен не думал над своими чувствами к альфе. Наверное, не стал бы дальше. Запретил же. Сам себе.

Но откровенный вопрос Донмина застал врасплох. Тэхен копнул глубже. С Чонгуком он ощущает себя собой. Ощущает себя под защитой и ощущает, что может дать защиту. И так будет работать со всем. Будь то поддержка, разговор или самая обычная мелочь вроде пары шоколадных конфет. Вдруг представил себе, что все закончилось и время расставаться. Тэхену совсем этого не хочется.

— А где Хосок вообще потерялся?

Вспомнишь солнце, вот и лучик. Стук в дверь и двое альф заваливаются в дом. Чонгук придерживает друга и помогает усесться в кресло.

— Рухнул в обморок от переживаний, — говорит вожак. — Как у вас дела? Не слышу мученических криков. Вкусный чай?

У Чонгука на лице ни грамма злости. Он ждёт ответа, осматривая каждого присутствующего. Сам догадался, далеко не дурак.

— Это были ложные схватки, — Тэхен поднимается на ноги, решая, что ситуацию надо решать. Сдавать Донмина хочется в последнюю очередь.

— Как так ложные? — подаёт голос Хосок, мямля и придерживая ушибленную голову.

— Ну и чего ты там прибедняешься? Пару минут и регенерация сработает, — закатывает глаза Джин, бегло осматривая «раненого».

— Мы не смотрим! Мы не смотрим! — с этими словами Намджун с Чимином заходят в дом, прикрывая свои глаза руками.

— Какие мы нежные, — фыркает Юнги, скрещивая на груди руки и закатывая глаза. Чимин действует на него, как красная тряпка. Вот хочется как-то уколоть или съязвить, аж язык чешется.

— Откройте глаза, ничего не происходит, — Чонгук прячет руки в карманах, взгляд не меняется. Всё такой же уставший.

— Тренировки пора начинать. Нечего прохлаждаться, — Чимин, не имея при рождении стыда и совести, забирает себе пару печений и жмурится от их вкуса. — Там это… Ждут нас. У нас не так много времени на все. Решите свои проблемы потом, ладно?

— Начинайте. Буду через пару минут. А с вами, — вожак поворачивается к Донмину с Джином и Юнги. — Мы поговорим вечером.

Чонгук выглядит более уставшим, чем обычно. Даже думать не хочет, что именно вытворил Донмин, иначе беды не миновать. Хотя вот-вот да все же наступает это чувство злости на омегу. Стоит выплеснуть ее на тренировках и силовых упражнениях, нежели на ком-то из стаи. Волк нервно перебирает лапами, все никак не может успокоиться из-за Тэхена. Он-то впервые увидел белого волка в сознательном состоянии, а тут такое! Чонгуку самому тошно.

— Чонгук, мы можем поговорить?

Тэхен делает первый шаг. Нервничает, сжимая пальцами длинные рукава свитера, хотя строит из себя решительного. Откладывать в долгий ящик не хочется, подобно удавке на шею.

— Не сейчас, Тэхен. Ради твоего же блага, ладно? — Чонгук заглядывает тому в глаза. — Поговорим позже.

— Ладно.

Чонгук смотрит ещё несколько секунд, не решаясь уходить, но Тэхен тихо шепчет «тебя ждут».

С Тэхеном ему хочется поговорить в спокойной обстановке. Желательно, чтобы подальше от любопытных ушей. Чонгук думает, что достанет запасы шоколадок и пригласит омегу поговорить, прогуливаясь по лесу. Сейчас только успокоится, одумается и все будет хорошо.

***

— Проходи, — Югем, альфа, которого Тэхен с утра повалил, суетливо приглашает Тэхена в дом. — Чай?

Омега сам решил прийти к нему, чтобы все расставить на свои места.

— Нет, спасибо. Я пришёл поговорить.

Тэхен проходит в небольшой дом, где пахнет розмарином и мокрыми поленьями у печи. Альфа кивает и указывает на диван, прося сесть.

— Я хочу извиниться перед тобой за то, что напал.

— Что? — Югем широко распахивает глаза, не веря собственным ушам. У него на лице меняются десятки эмоций за несколько секунд. От удивления до сожаления. — Нет. Нет. Это я должен просить прощения. Эта ситуация такая глупая! Я не хотел вредить волчонку, клянусь.

— Что тогда случилось? Чонгук говорил с тобой?

— Он хотел, но его отвлёк глава охотников, — Югем гулко сглатывает, облизывая сухие губы. — Я, правда, не хотел навредить кому-либо. Мы стояли и ждали, когда остальные сядут в машины. Волчонок пытался поиграть со мной. Он лез под лапы, кусался и вился рядом. Я пытался сосредоточиться на том, чтобы проследить за всеми, кому нужна помощь, пересчитать каждого, кто должен был сесть в машину. Но волчонок продолжал и продолжал бегать под лапами, тявкать и кусаться.

— Поэтому ты…

— Поэтому я разозлился. Мне стыдно за это. Я знаю, что он ещё ребёнок и ничего не осознаёт, но это произошло на инстинктах. В последнее время у меня совсем плохо с управлением гнева. Эта ситуация вокруг…

Тэхен думает, что Югем сам ребёнок. Парню на вид лет восемнадцать. Он напуган, как и все. Тэхен не может винить его. И никого другого тоже.

После короткого разговора с Чонгуком в доме Хосока и Донмина ему стало лучше. Альфа смотрел своими большими тёплыми глазами, говорил спокойно, хотя внутри был на пределе. Что-то в этом взгляде подсказывало, что разговор пройдёт хорошо. Стоит только подождать.

— Проблемы с управлением гнева? — переспрашивает омега. — Кто-то ещё знает об этом?

— Нет. Я не хочу, чтобы кто-то знал. Чонгук не позволит выйти на сражение.

— Это может быть опасно.

— Все нормально. Я справляюсь.

— Ты видел, что случилось утром, — строго прерывает его Тэхен. — Если ты сорвёшься на сражении, то пострадать может твоя же стая. Скажи об этом Чонгуку. Поговори с ним. Они найдут применение твоему гневу.

— Если…

— Иначе я скажу ему сам, — Тэхен запускает пальцы в волосы, пытаясь подобрать необходимые слова. — Югем, ты ведь хочешь помочь стае. Так помоги. Скажи правду, чтобы не случилось чего плохого.

— Я скажу, — альфа сникает, пристыжено поджимая пухлые губы и ковыряя пальцем дыру на колене. — Сам скажу, честно. Ты говорил с Чонгуком? Тебе досталось из-за меня. Он сильно злится?

— Мне досталось за дело, — смеётся Тэхен, поднимаясь на ноги. Он приободряет парнишку своей улыбкой и боевым настроем. — Чонгук не будет злиться. С чего ты вообще это решил?

— Вы ведь близки, — Югем жмёт плечами, хмыкая.

Тэхен уходит через пару минут, попрощавшись. Возвращается в дом к Джину, чтобы снова начать раскладывать травы по банкам. Больше ему заняться нечем, кроме как скитаться по окраинам. На улице для этого холодно, поэтому помощь лекарю не такое уж скучное занятие, как может показаться с первого раза.

Омега садится за кухонный стол и на несколько секунд прикрывает глаза, глубоко втягивая ароматные листья самых разных растений и цветов. Почти все они взяты из теплиц. Самые стойкие в суровые холода этих краев. Весной и летом Джин соберёт свежие и дикие прямо с поля, а после закрутит несколько десятков отваров и настоек, а пока обходится тем, что есть.

Тэхен проводит пальцами по зелёным листьям, улыбаясь. Хочется уже тепла, чтобы вдоволь накупаться в прохладной реке и тут же окунуться в горячие солнечные лучи. Столько вкусных ягод можно собрать или просто полежать на цветочном поле, расслабившись. В уединённые места часто уходят пары. Тэхен вдруг задумывается, пошёл бы Чонгук, будучи таким занятым вожаком, вот так просто лежать в траве со своим омегой? Альфа здоровенный волчара, Тэхен, будучи человеком, поместился бы на нем дважды. Перед глазами рисуется яркая картинка, как они с Чонгуком лежат жарким летом прямо у реки. Тэхен после обращения полностью обнаженный разнежился на пузе волка, почёсывая его.

— О чем мечтаешь?

Тэхен практически взвизгивает от испуга, хватаясь за слабое сердце и ругая Донмина с его дурацкими вопросиками, которые из головы не вылазят целый день! Джин хохочет, сгибаясь пополам, не ожидая такой реакции.

— Я не хотел напугать! — сквозь смех скрипит он, облокачиваясь рукой на стол.

— А напугал! — все ещё держась за сердце, сипит Тэхен. Наливает себе стакан воды, бубня о том, что нельзя же так делать.

— Я чего пришёл-то вообще. Мне надо шишек собрать и веток еловых, поэтому я пошёл в лес. Если хочешь, то пошли со мной, — Тэхен кидает взгляд в окно, там всё такая же серость. Тренировок больше не видно, стая с охотниками ушли в самую чащу леса, где больше места. Дождь идти не перестаёт, сгущая угрюмые краски сильнее. Лицо у омеги кривится самопроизвольно. — Понятно. Значит сиди тут.

Тэхен кивает, наблюдая, как лекарь надевает тулуп, ботинки, шарф и шапку, кутаясь, как можно сильнее.

— Мне ещё надо будет к Донмину зайти. Ты где ночуешь сегодня? — уже стоя в дверях спрашивает Сокджин, подхватывая корзинку.

— Пока не знаю. Мы с Чонгуком поговорим вечером. Если он всё ещё злится, то не хочу попадать под горячую руку.

— Супер. Класс, — Джин шмыгает носом и задумывается. — Одна кровать освободилась. Так что можешь оставаться.

— Какой гостеприимный.

— Знаю.

Лекарь уходит, захлопнув за собой дверь. Тэхен разворачивается обратно к столу, надувая щеки и думая, к чему приступить первым делом.

***

Чонгук грузно садится у дерева, отдыхая. Перерыв длится тридцать минут. Запыхавшиеся волки и охотники расходятся в стороны, оставляя поляну пустой. Вожак закрывает глаза, прислушиваясь к тишине леса и чужим сбитым дыханиям. У самого немного ноет лапа, неудачно приземлился.

Всё происходит, как в тот день, когда он почувствовал Тэхена на своей территории. Перед глазами красное полотно, пульсирующее опасностью. Тело реагирует быстрее, выбрасывая адреналин. Чужаки пробрались на их территории и это далеко не другие оборотни.

Чонгук громко рычит, срываясь к границам настолько быстро, насколько это возможно. Усталости для него больше не существует. Он слышит, как часть стаи бежит за ним, не отставая, охотники следом. Вожак ловко огибает стволы деревьев, перескакивает через целые кусты, оставляя за собой глубокие следы от лап. В ушах свистит ветер, холодный дождь врезается в морду, приводя в чувства. Чонгук усмиряет злость, которая копилась и копилась в нём сегодня. Сейчас самое время охладить разум и действовать рационально, спрятать все эмоции является необходимостью.

На территории они видят четыре мужские фигуры. Они приближаются уверенным увесистым шагом, словно идут к себе домой. Чонгук делает резкий прыжок вперёд, преграждая путь своим телом, рыча и скалясь. Лжеохотники не пугаются и даже не дёргаются. У альфы глаза наливаются алым, острые клыки удлиняются и сверкают, с них стекает густая слюна. Как посмели заявиться? Неужели думали, что останутся в живых после такого?

Хосок встаёт по правую сторону в такую же оборонительную позицию. Чонгук даёт приказ по связи, чтобы остальные держались на внушительном расстоянии. Намджун с Чимином, конечно же, не слышат, поэтому на скорости подлетают с левой стороны. Ким вытаскивает пистолет, направляя на незваных гостей. Чимин же достаёт лук, прицеливаясь. Оба тяжело дышат, но сосредоточены до самых кончиков волос, не уступая оборотням.

— Вы нарушили своё слово! — гремит Намджун твёрдым голосом, щуря глаза.

— Приходится чем-то жертвовать. Когда умирает тот, кто давал обещание, оно испаряется. Пуф! И нет его! — изображает несуществующие искры в воздухе, посмеиваясь, хотя нечему тут веселиться. — Пришлось избавиться от Джейдена, хоть мы им дорожили, — он сюсюкается, изображая голос приторно-сладким, словно бы говорит с детьми. Улыбается также, аж зубы сводит. Впрочем, Чонгук ими клацает. Он косится на Намджуна.

— Это правда, Чонгук. Убив того, кто дал это самое обещание на крови, оно аннулируется. Только вот… Охотники к такому практически никогда не приходят. Это дикая смерть.

— Вспороли Джейдену брюхо и пролили всю его кровь. Что уж поделать. Все ради благого дела, — гнусавит лжеохотник, пожимая плечами.

Намджун фукает.

— Ну и ну, — Чимин усмехается. — Хитрожопые ублюдки. Даже к своим относитесь, как к куску мяса. У этого самого Джордана…

— Джейдена.

— Да насрать. У него ж семья была, наверное. Тоже убили? А чего ради?

— До нас дошла информация, что Чонгук пришёл к вашей помощи, — продолжает самый болтливый из всех. У него отвратительное лицо, покрытое потом и жиром, несмотря на холод. Маленькие глазки смотрят с прищуром и неким превосходством, в них ни капли страха, только решимость. — Мы хотели, как лучше. Поэтому в последний раз, Чонгук. Отдай нам белого волка и мы сохраним жизни тех, кто тебе дорог.

В ответ получает лишь свирепый рык. Чонгук хочет прокусить ему сонную артерию, чтобы захлебнулся в собственной крови. Трусливые малодушные ублюдки.

Лжеохотник тоже меняется в лице. Оно покрывается багровыми пятнами от злости, глаза вспыхивают яростью, а шершавые губы кривятся в усмешке.

— Чертовы шавки! — сквозь зубы рычит он, брызжа слюной. Вся мнимая вежливость и доброта испаряется. — Мы убьём вас всех до единого, порубим на мелкие кусочки. С этого момента попрощайтесь со спокойными ночами. Мы нападем тогда, когда вы будете ждать этого меньше всего! Убьём каждую суку и всех вас, выродков. Ошибки природы! Мы и есть настоящие охотники! Не думайте, что мы не доберёмся до тех, кого вы спрятали. Мы найдём их тоже! Убьём каж…

Чонгук ощущает, как в глотку льётся тёплая кровь, а на зубах остаются частицы кожи. Чужие кости хрустят громко. Альфа прокусывает взбесившемуся шею, делает это медленно, вонзая клыки не сразу. А после вовсе отрывает голову, откидывая далеко с территории.

Остальные живыми тоже не уходят. Война значит война.

***

Тэхен скучающе моет очередную порцию листьев, не понимая, откуда у Джина их бесконечный запас. Он мычит под нос песню, которую удалось запомнить, и даже пританцовывает. Настроение оставляет желать лучшего, но киснуть ещё больше вовсе не хочется.

За окном уже вечереет. Джин, скорее всего, застрял у Донмина. Тэхен подумывает тоже заглянуть к нему, но идти до его дома далековато, на другом конце поселения. Это же надо спуститься с холма.

Тэхен хлюпает носом, что заложило от огромного количества трав и их запахов. Даже голова уже кружится, открытое окно не спасёт, только морозит. И как только лекарь каждый день с этим возится? Уму непостижимо. Наверное, уже выработал иммунитет.

За спиной слышится шум, но быстрый и едва ли заметный. Тэхен оборачивается, прислушиваясь и хмурясь, пульс подскочил. На сердце стало неспокойно, испугался, если честно. Но он тут же тихо смеётся, когда видит распахнутое окно, которое же сам открыл.

— Это же просто сквозняк, Тэхен, — успокаивает себя и подходит к окну, чтобы закрыть и больше не дёргаться от дуновения ветра.

Омега кладёт ладонь на ручку, но не успевает даже сжать ее. Он чувствует только иглу в шее и после острую боль в месте введения дряни из шприца. Тэхен пытается перекинуться в волка, но тошнота и головокружение подступают так быстро, что его не хватает даже на то, чтобы схватиться за что-нибудь. Тело немеет и больше не слушается, валится на пол, как камень, ударяясь головой о деревянные доски. Он видит носы тяжелых ботинок, обшитых натуральным мехом.

В стае Чонгука такого не носят.

— Свяжи эту строптивую суку крепче, если вдруг очнётся.

Комментарий к Глава 7. Непредвиденные обстоятельства

В моей Вселенной этой работы свои правила и свои законы. Я не опираюсь на другие работы, сериалы или книги.

1. В моей работе омеге не обязательно перекидываться в волка за месяц до родов, если сам того не захочет для душевного спокойствия. Он обязательно делает это во время самых родов.

2. У оборотней есть такие состояния, как:

А). Зверение – человеческая сторона НЕ отворачивается, просто пребывает в сильнейшем стрессе, из которого его может вывести ТОЛЬКО его же волк.

Б). Одичание – в этом случае человек внутри умирает. Остаётся только животное. Вернуть уже нельзя.

У Тэхена другой случай. У него волк не в стрессе, а в трауре и скорби. Тэхену одному НЕ удалось бы так быстро помочь ему оклематься. Здесь больше повлиял Чонгук и ситуация с волчонком. Белый волк отвернулся от него не потому, что хотел, а потому, что так вышло.

========== Глава 8. «Мой альфа» ==========

Комментарий к Глава 8. «Мой альфа»

Я сама люблю эту главу и отношения в ней между Чонгуком и Тэхеном.

Первым, что приказывает сделать Чонгук, это вернуться в поселение и проверить оставшихся омег.

По дороге назад им встречаются Донмин с Сокджином, идущие неспешным шагом. Оба краснощекие от мороза, немного уставшие и довольные с полными корзинами еловых веток и шишек.

— Мы услышали по стайной связи опасность, но потом всё стало спокойно, — говорит Донмин.

«Где Тэхен?» — рычит вожак, идущий позади всех. Его не видно, зато каждому слышно.

— У меня дома перебирает травы для мазей, — громко отвечает Сокджин. — Он был не в лучшем настрое идти гулять и собирать шишки, поэтому решил остаться.

Донмин с Джином вливаются в поток волков, разворачиваются и идут обратно вместе со всеми. Омеги смотрят на вышедшего вперёд Чонгука, с пасти которого капают густые тягучие капли крови истерзанной плоти. Глаза ещё горят алым, шерсть дыбом от злости.

— Всё хорошо? — шёпотом спрашивает Донмин у Хосока.

«Я расскажу чуть позже».

Омега улыбается мужу и встаёт на носочки, чтобы почесать за ушком. Донмин миниатюрный, совсем кроха рядом со своим волком. Хосок нагибается и молча просит залезть ему на спину, муж, естественно, не отказывается. Довольный залазит на альфу и принимается болтать ногами в воздухе пока его, как самого настоящего принца, несут домой.

— Что случилось? — Сокджин самостоятельный молодой человек, поэтому свою жертву находит без проблем.

Лекарь подбивается под бок Намджуна и выжидающе смотрит.

— На территорию ворвались лжеохотники. Их было четверо. Пришли сказать, что недовольны тем, что Чонгук обратился к нам за помощью, — глава охотников сбавляет шаг, решая, что это прекрасный момент, чтобы познакомиться с Джином чуть ближе. Хотя бы поговорить друг с другом. На душе, как сметаной намазано. — Сначала попросили Чонгука отдать им белого волка. Он отказался, поэтому они начали угрожать. Обещали, что нападут тогда, когда мы будем ждать этого меньше всего.

— Мы в заднице, — громко выдохнув, подытоживает Джин, даже не думая подбирать иных слов.

— Именно, — подтверждает Намджун.

— Их было только четверо? Они ведь понимали, что идут на верную смерть? Это так глупо!

— Понимаете, Сокджин, это фанатики. Что-то вроде сектантов. Ради своего дела некоторые убивают родных детей, чего уж тут говорить о самих себе.

— Откуда они узнали, что охотники присоединились к нам? — лекарь сильно хмурится, пытаясь понять, как такое могло произойти.

— В этом и вопрос, — у Намджуна от одной только мысли, что завелась крыса, темнеет взгляд и голос становится ниже.

— Кстати! — вскрикивает Донмин, привлекая внимание оборотней. — Сегодня нужно пойти на охоту, мясо заканчивается. Скоро начнёт темнеть. Когда пойдёте?

Чонгук думает о другом. Все мысли лишь о том, что теперь нельзя будет расслабиться даже на долю секунды. Ночью придётся ставить охрану по периметру территории. Нужно обговорить это с Намджуном, сейчас стая уменьшилась в разы. На тренировки будут ходить по очереди. Главное — найти время на отдых, иначе потом не останется сил на бойню, именно этого лжеохотники будут ждать от них. Обессиленности и измотанности.

«Чонгук, ты слышишь? Когда нам выходить на охоту? Тренировки ещё не закончились. Поделимся на группы? Некоторые пусть идут отдыхать, другие продолжат занятия, а мы с тобой на охоту. Что думаешь?» — Хосок подпихивает вожака в бок, привлекая внимание. Донмин сверху тоже смотрит внимательно.

«Да, хорошо. Все слышали, что делать дальше? Решите сами, кому необходим отдых, а кто вернётся к тренировкам!» — Чонгук поднимает морду выше, окидывая каждого внимательным взглядом.

Видит и слышит положительные ответы. Так и делают, как было решено. Хосок отпускает Донмина, трется носом об его ладонь и вместе с вожаком срывается в сторону, чтобы раздобыть мяса на ужин и выпустить пар после стычки. Чонгуку вот было мало. Улов сегодня ждёт хороший.

***

— Думаешь, у Тэхена с Чонгуком что-то получится? — гундит Донмин, сидя на кухне за столом.

После прогулки по лесу они с Сокджином решили зайти домой к Донмину, чтобы согреться и немного отдохнуть. Заварили себе ароматный чай и удобно устроились на кухне. Джин не думает засиживаться, дома ведь ещё Тэхен ждёт, как бы омега там от скуки не сошёл с ума.

— Я надеюсь, что да, — продолжает Донмин, немного наивно с его стороны, даже по-детски, но только мысли эти самые искренние и от всего сердца. — Мне хочется, чтобы Чонгук был счастлив.

— Наличие пары не делает кого-то счастливым, — Джин забавно куксится, смотря на друга.

— Ты знаешь, о чем я!

— Я просто дразню тебя, — смеётся лекарь. — Но ты прав. Чонгук действительно заслужил счастья и спокойствия.

— Тэхен хороший, — Донмин помешивает сахар ложкой, громко стуча о края кружки, поджимая губы и задумываясь. — Было бы неплохо, если бы он, ну… Остался?

— Да, было бы неплохо, но решение будет за ним и за Чонгуком. Думаешь, Чонгук додумается предложить Тэ остаться? Даже если их любовные дела не сложатся.

— Он альфа, — закатывает глаза Донмин, посмеиваясь. — Без двадцати намеков вряд ли догадается.

Время летит незаметно. Чайник кипит во второй раз, где-то глубоко в лесу Чонгук с Хосоком ловят ещё одну добычу, тренировки заканчиваются. Начинает смеркать. Погода сегодня была мрачная, солнца будто бы не было вовсе.

Джин накидывает шарф вокруг шеи, подхватывает свою корзину и уходит домой. По дороге думает, что предложит Тэхену и Юнги приготовить что-нибудь из свежего мяса, которое вожак с главой охраны обязательно добудут. В этом сомнений не возникает, оба рванули в скверном расположении духа, сейчас набесятся там, отведут душу и придут спокойные.

В поселение неспешно начинает возвращаться стая, вымотанная занятиями. Усталости не показывают. Сейчас это делать нельзя. Везде поджидает опасность, необходимо быть начеку.

— Тэхен, я дома! Надеюсь, ты не успел заскучать тут! — кричит с порога, снимая шапку и шарф. Улыбается довольно, радёхонек оказаться в своих родных стенах. Сейчас дела переделает, промоет ветки, поболтает с Тэхеном, там и Юнги придёт. — Случилось самое настоящее дерьмо, ты только не нервничай. Сейчас расскажу!

Ответа не следует. Джин хмурится, потому что Тэхен должен был отреагировать на его слова хоть как-нибудь. В нос забивается странный запах, не принадлежащий кому-то из стаи…

Сокджин роняет корзину, срываясь с места на кухню. Сердце пропускает удар, а то и десять. Оно колотится, вырываясь из груди, потому что ему так страшно… Джин чувствует, что задыхается. Липкий страх обволакивает с ног до головы, это ощущение неконтролируемое, оттого яркое и болезненное.

Первое, что бросается в глаза, это развод крови на деревянных досках. Лекарь видит настежь распахнутое окно, сваленную на пол миску, рядом с которой упали травы и разделочная доска. Скатерть на столе стянута вниз, словно бы кто-то пытался ухватиться за нее, пока падал. Чужой запах свежей крови и пыльной шерсти, словно бы старый синтетический ковёр, оседает прямо на языке. Сокджин поджимает губы, изо всех сил стараясь унять дрожь и подкатившую тошноту.

Омега выбегает из дома. Его охватывает паника, забирающая трезвость ума. Он не знает, к кому идти и куда бежать. Несётся вперёд, как сумасшедший. Тулуп нараспашку, лицо покраснело. Джин видит вдалеке знакомую высокую фигуру в длинном пальто, это возвращает в реальность.

— Намджун! Намджун! — срывается в оглушающем вопле, даже не крике. Практически валится кубарём по рыхлому снегу, пока бежит до главы охотников.

Тот реагирует мгновенно, достаёт пистолет и, не раздумывая, бежит навстречу. Охотник ловит омегу в свои руки, останавливая. Джин жадно хватает ртом воздух, цепляясь за Намджуна. Он крепкий, как скала, лицо злющее, готов броситься в драку в любой момент.

— Что случилось?! Сокджин, успокойтесь.

— Что-то произошло с Тэхеном, — невнятно бормочет лекарь. Горло слипается, оно першит от быстрого бега и глубоко морозного дыхания. — Дома на полу кровь. Со стола всё… всё свалено. И запах чужой, — доносит информацию отрывками, яро жестикулируя руками.

Намджун рычит, отпуская омегу. Он поднимает руку в небо и выстреливает пять раз, сжимая зубы. Джин взвизгивает и зажимает уши руками, отшатываясь от неожиданности.

— Это самый быстрый способ собрать всех, — объясняет охотник, убирая чужие руки от ушей. — Вам стоит пойти домой, успокоиться и отдохнуть. День был тяжёлым.

— Я не кисейная барышня, — возмущается Сокджин, шмыгая красным носом. — Эти ублюдки что-то сделали с ним. Всё это время я был у Донмина, хотя мог…

— В этом нет вашей вины. Никто не мог подумать, что эти сволочи смогут пробраться в само поселение.

На выстрелы из домов выбегают все, кто-то уже волком, а кто-то в человеческом обличии. Из леса на высокой скорости проносятся две тёмные фигуры. Чонгук с Хосоком уже возвращались назад, когда услышали пальбу. Чувствовал же вожак, что на сегодня приключения не закончились. В груди неприятно свербило, как нарывная рана, которая вот-вот начнёт кровоточить. А он ее пытался марлей прикрыть. Ничего не вышло, все равно что-то да стряслось.

Чонгук оглядывает обстановку, никто не ранен, следов бойни нет. Так к чему было это все? Он рычит, подходя к Намджуну с пистолетом в руках и недовольно клацает зубами, но попыток отгрызть руку не предпринимает. Всем видом показывает, что готов слушать.

— Тэхен пропал, — глава охотников переходит сразу к делу, решая не тратить время на пустую болтовню. Сейчас все на нервах, он не исключение. — Мы думаем, что его украли.

Юнги, услышав такие новости, перекидывается в человека, и Чимину, стоящему рядом, приходится словить свои глаза. Омега ни капли не стесняется. Пару часов назад на его глазах Чонгук в ошмётки разорвал четырёх, ситуация не до смущения.

— Задница у тебя зачёт, но перекинься обратно, пока не отморозил. Или оденься, — ворчит Чимин.

— Фу! А ты не пялься! — Юнги возмущённо дует губы и хмурится, кидая на Пака сердитый взгляд. — Тэхена точно нет внутри? На втором этаже? В бане?

— Дом пуст, Юнги. Я почувствовал там чужие запахи. На полу кровь, — Джин поворачивается к нему и с сожалением качает головой. — Вряд ли Тэхен пошёл в баню.

— Тэхен мог пойти куда угодно, — тараторит Юнги, пританцовывая от мороза. Чимин, цокая языком, одевает на него свою куртку и встаёт так аккуратно сзади, совершенно незаметно прикрывая омегу от чужих глаз. Тот же спичка в сравнении с ним. — К Чонгуку домой или прогуляться. У него было плохое настроение с самого утра!

Юнги до последнего не хочет верить, что с Тэхеном могло что-то случиться. Это страшно представить. У него дрожит нижняя губа не от мороза, а от подступающей истерики. Он все слышал, все понял, но дурацкие варианты хорошего исхода не желают покидать голову.

Всего три раза в жизни Чонгук ощущал чувство беспомощности, когда внутри все обрушивалось грузом, поднимая вокруг пыль, панику и крики. Это мерзкое ощущение червяка внутри, съедающего крупицы последних сил и уравновешенного состояния. Первый раз был тогда, когда умерла его мама. Второй раз, когда простился с отцом. Третий, когда пришлось стать вожаком. Переломные моменты больших потерь. Будь то самые родные люди, будь то беззаботное детство, закончившееся так рано. Чонгук пытается вдохнуть глубже, остудить пыл, но внутри разгорается пожар беснующихся чувств. Они загоняют волка и человека в круг, маленький круг, где невозможно дышать полной грудью. И все, что остаётся, это урывками хватать необходимый кислород. Волк злится. Он ужасно злится, раздирает землю под собой когтями, рычит, надрывая голосовые связки.

Чонгук смотрит на него со стороны и…

И ничего не делает.

Он впервые позволяет волку взять полный абсолютный контроль над ситуацией. Волчара, как никто другой, передаёт их общую дикую злобу и желание разодрать чужие глотки до кровавой чавкающей чачи. Багряная пелена застилает глаза мутной пленкой, раздражая ещё больше.

Чонгук стирает границы между собой и чёрным волком. Он отодвигает все свои приличия, все устои и все рамки, которые выставил себе перед Тэхеном. Чонгук больше не хочет и не будет контролировать свои чувства и чувства самого волка. Хочется сделать то, что подсказывает само сердце. Это желание рвётся наружу, настойчиво тянет за собой самого оборотня, нетерпеливо подталкивая вперёд и только вперёд. Вожак не хочет строить никаких планов и расчётливых теорий, на которые уйдут драгоценные минуты. Не хочет слушать Хосока, Намджуна или кого-либо еще, кроме самого себя.

И от принятия решения Чонгук ощущает прилив сил. Это как глоток свежей воды, только что налитой из родника. Холодной, даже морозящей переносицу, но дарящей самое настоящее облегчение от жажды. После неё даже дышится легче.

— Чонгук? — Сокджин, настороженный долгим молчанием и отсутствием признаков жизни вожака, зовёт его. — Нужно что-то делать. Отправим нескольких на поиски?

— Они не могли уйти далеко, — Намджун судорожно вспоминает, когда явились лжеохотники. Времени прошло не так уж много, как кажется. — Нам стоит разделиться, часть останется здесь, другая…

Вожак закрывает глаза и сосредотачивается на своих ощущениях. Найти определённый аромат Тэхена оказывается намного сложнее. Практически невозможно. Чонгук бороздит снег лапами от нетерпения. Как же так? Он же вчера целую ночь дышал им, впитывая в себя. Но запах Тэхена не тянется даже слабой витиеватой нитью.

Неведомая сила, где-то около самого сердца, приказывает Чонгуку бежать в чащу леса, что находится прямо за поселением. Туда тянет, как магнит. Словно бы тихий ласковый голос нашёптывает и завораживает пойти туда. Чонгук не понимает, что реальность, а что явь, но всего на секунду ему чудится облик белого волка, скрывающегося за деревьями. Его хвост среди веток и снега мелькает быстро, практически незаметно. Если это не сама судьба, то что?

Слова Намджуна прерываются рыком.

«Я сам».

И никто не смеет перечить.

Чонгук срывается с места, убегая прочь. Намджуну на секунду кажется, что от тяжести лап оборотня под ногами сотрясается земля.То, сколько весит вся злость и свирепость вожака, так тщательно скрываемая от чужих глаз, не поддаётся уму.

— Он с ума сошёл?! — кричит Джин, смотря во все глаза, когда за деревьями скрывается чёрный волк. Поминай, как звали. — Влюблённый идиот! Мы не можем отпустить его одного!

— Его-то можем, — усмехается Чимин, прищуриваясь. — Та ещё собака Баскервилей.

— Ты нас сейчас всех псинами назвал?! — Юнги шипит, как змея, пригревшаяся на солнце, чей покой был нагло разрушен.

— Замолчите оба, даже не начинайте свои заигрывания сейчас, — строго прерывает их лекарь, тяжело дыша и думая, что же ему делать. Без дела сидеть? Ну уж нет.

— Мы не заигрываем, — поправляет его Чимин, но от омеги не отходит. — Ты не мог бы уже перекинуться в волка или занести себя в дом?

— Это что? Беспокойство?! — Юнги смеётся, но это скорее нервное. У него мелко трясутся руки от страха, он прячет их под куртку лучника и кивает, соглашаясь, что лучше пойти в дом. Ноги околели.

— Джин, Вам стоит успокоиться. Чонгук решит эту проблему.

Джин поворачивается к Намджуну, поджимая яркие губы в тон щёк, и только сейчас осознаёт, что глава охотников обращается к нему на «вы». От этого факта в груди становится тепло-тепло. Сокджин засовывает ладони в карманы и, как Юнги, лишь кивает в ответ. В Чонгуке сомнений нет и никогда не будет.

— У Вас тут кровь, — лекарь указывает на свою щеку, показывая конкретное место. Теперь к Намджуну тоже хочется на «вы». — Помощь нужна?

— Было бы неплохо, — улыбается в ответ. Знал бы Джин, как крепко сейчас Намджун сдерживает свою широченную улыбищу на все лицо, сопровождаемую нечленораздельными звуками. И не важно, что такие пустяковые раны он никогда в жизни не лечил, все всегда проходило само.

Хосок возводит глаза к небу, думая, за что попал в этот цирк Дю Солей. Он провожает взглядом Юнги и Чимина, что огрызаются по дороге, а затем Намджуна с Сокджином. Молчаливые и немного неловкие до смешного, так сильно отличающиеся от первой сумасшедшей парочки.

По дороге домой Хосок вспоминает те разы, когда Чонгук действовал так необдуманно и безрассудно. От ответа смеётся, вышагивая по сугробам. По пальцам одной руки можно перечислить. В их числе будет утреннее событие. Как забавно. Тэхен правда влияет на их вожака необъяснимым образом. За этим наблюдать одно удовольствие, если честно. То, как Чонгук раскрывается с новой стороны любовных чувств, дорогого стоит.

Хосок даёт обещание, что запомнит это на всю жизнь.

***

Чонгук теряет счёт времени. Он бежит и бежит за белым волком, который призраком плывет сквозь деревья. Показывается где-то вдалеке, дразнится, но не даёт себя догнать. Альфа не чувствует усталости и страха. Они ему неведомы.

В мыслях только Тэхен, Тэхен и Тэхен.

Человек внутри волка трепетно перебирает воспоминания. Взять Тэхена с собой в город было лучшим решением. Чонгук ни разу не пожалел об этом. От улыбки омеги внутри всё приятно щемило, хотелось создать ещё миллион причин для неё.

С Тэхеном Чонгук действительно почувствовал себя большим и сильным, как бы это странно ни звучало. Чонгук, конечно, большой и сильный вожак и мужчина, но это немного другое. Альфа, как сказал Джин, всегда был романтиком в душе. Ему хотелось найти себе пару, чтобы разделять спокойствие и уют на них двоих. Он мечтал о том, как будет обнимать кого-то по ночам или сам окажется маленькой ложкой. Завтракать тоже хотелось не в одиночестве. Может, даже в постели. Чонгуку мечталось о банальной любви. И давать, и получать.

Но он ни разу не гнался за этим, не ставил целью номер один и не плакал в подушку ночами. У него без того было полно забот и дел. Чонгук верил, что такие вещи приходят сами, появляются тогда, когда ожидаешь их меньше всего.

Тэхен так и появился. Посреди ночи, раненый и обессиленный, ворвавшийся на его территорию. Чонгук романтик, но не болтун, даже сам с собой не говорит. Поэтому то, как сильно впечатлил его Тэхен и заставил уважать, как вожака и оборотня практически с первых минут, он задвинул в дальний ящик и пошёл по делам. А навязчивое чувство недоговорённости осело под языком.

Чонгук только так умел. Привязаться и прикипеть светлыми чувствами к этому омеге для него казалось чем-то запретным. Тэхен был морально разрушен. Ему нужна была помощь и крепкое плечо, чтобы встать на ноги. Чонгук готов был предоставить всё, собирался помочь и закончить на этом раз и навсегда, разойтись, как в море корабли.

Но Тэхен с его огромными блестящими глазами и чистым взглядом так не считал. Чонгук часто получал поддержку от своей стаи, она была ему приятна, альфа искренне ценил это. Но получать поддержку от Тэхена в тёплом салоне автомобиля или интимной обстановке вечера… Это было другое. Это было до легкой улыбки в ответ, до несмелого касания плеча и гляделок. От этого бежали мурашки и телом овладевала небывалая легкость, щекочущая рёбра.

Чонгуку хотелось узнать Тэхена ближе. Если бы у них было свободное время и никаких лжеохотников, было бы замечательно, но такой роскоши судьба не предоставила. Альфа хотел бы отвезти Тэхена в город ещё раз, показать аттракционы и сводить в кинотеатр. Хотел бы ещё послушать о прошлой жизни, о мыслях на будущее. Чонгук готов был узнать все страхи, чтобы уберечь. К Тэхену откровенно тянуло, собственный волчара бессовестно пытался обольстить и взять всё в свои лапы. Белый волк вскружил ему голову в два счета.

Тэхен был не таким, как все, но одновременно простым и настоящим. Эта контрастность убивала Чонгука раз за разом. Тэхен всё ещё старался вести себя сдержанно, это было видно невооружённым глазом. Омега держал себя в узде, помня, где находится. Говорил не так много, особо не отсвечивался. Может, тоже старался не привязаться?

Чонгук встряхивает головой, когда чуть не спотыкается о кочку. Белый волк далеко впереди крутит хвостом и вновь испаряется.

Альфа резко тормозит. В нос слишком неожиданно бьет запах крови, но не такой, какой был у гор. А сладковатой. Эта сладость ему уже знакома.

Чонгук проходит вперёд к краю холма, где снизу виднеется практически незаметная протоптанная дорожка из нескольких следов от ботинок. Лжеохотники шли к ним этим путем по пустым ничейным территориям. Это опасная зона, здесь легко заблудиться. Пробрались даже так, сумасшедшие фанатики! Чонгук скрипит зубами, втягивает воздух глубже, пытаясь зацепиться за запах крови. Он удаляется, но всё ещё где-то неподалёку, стоит только протянуть руку.

Волк спрыгивает с холма на протоптанную дорожку со свежими следами и бежит по ним. Почти догнал, осталось немного.

С каждой секундой злость, как закипающий кипяток, поднимается всё выше и выше. Ярость застилает глаза, Чонгук ощущает густую слюну на зубах, которыми будет рвать мягкую плоть.

Он бежит недолго, когда на горизонте появляются пять фигур, идущие к нему спиной. Самая высокая несёт Тэхена на плече, закинув его туда, как груду мусора. Омега висит в бессознательном состоянии, не подавая признаков жизни. Чонгук уверен, что с ним что-то сделали, иначе бы он давно учуял природный запах самого омеги. Да и Тэхен не дурак, перекинулся бы в волка и дело с концом.

Альфа не старается подкрасться тише. Он бьет по земле тяжёлыми лапами и несдержанно рычит. Спины становятся всё ближе и ближе.

Чонгук видит с каким дичайшим страхом в больших глазах поворачиваются лжеохотники. Он не запоминает лиц, цвета глаз или формы носов. Незачем. Для Чонгука это всего-то мишени, смешанные пятна из кожи. Он одним рывком прыгает вперёд, набрасываясь на одного из. Широко раскрывает пасть и впивается клыками в лицо, прокусывая щёки и задевая зубы, что противно скрипят о собственные. Горячая кровь хлещет прямо в горло. Альфа игнорирует оглушающий вопль боли, он отбрасывает тело от себя, разворачивается к другим и снова нападает первым. Видит, как Тэхена скидывают балластом на землю. Лязг оружия отдает мурашками по позвоночнику. Чонгук вгрызается в руку с ножом, отрывая кисть с хрустом. Охотник замахивается другой, ещё целой, но Чонгук подскакивает на задние лапы и бьет по лицу передними. Когти раздирают мягкую плоть вдоль шеи, попадая прямо по сонной артерии. Чонгук рычит, ненавидит, когда в когтях что-то застревает.

Альфа сосредоточен. Он прислушивается к дыханию Тэхена и с небывалым облегчением выдыхает, когда слышит его. Отвлекается и рявкает от боли, когда острие ножа впивается прямо в шею, пуская кровь. Чонгук утробно рычит, он взбешён, а волк ещё больше. В нос забивается чужой страх, это увеличивает его силы. Чон упивается этими эмоциями, расправляет спину и сшибает трясущееся тело на землю, чтобы после прокусить тонкую шею.

Оставшимся Чонгук вспарывает животы острыми когтями, раскидывая внутренности вокруг, как надоевшие игрушки. Особенно долго и мучительно он рвёт тёплую кожу тому, чьи костяшки в крови Тэхена.

Закат сегодня алый.

Чонгук не обходит стороной багряный чавкающий снег, не брезгует испачкаться в истерзанных внутренних органах. Чужая кровь лужей хлюпает под лапами. Злость отступает, оставляя за собой чувство удовлетворенности.

Альфа, наконец-то выдохнув, уходит в сторону дома спокойным шагом. Тэхен согревает шею своим тёплым дыханием, так идеально уместившись на спине чёрного волка, руки безвольно болтались вдоль чужой шеи. В сознание пока не приходил, оно и к лучшему. Не хотелось бы Чонгуку, чтобы омега видел его в таком состоянии. Увидев избитое лицо Тэхена, он озверел окончательно. Для чего нужно было его бить? Вопрос остался без ответа.

Идя в обратную сторону, вся усталость, что не чувствовалась до, вдруг ударила с двойной силой, отчего альфа шёл неспешно. Главное, что Тэхен в порядке и рядом.

Стемнело быстро. Или Чонгук этого просто не заметил за ворохом мыслей. Пришлось идти в обход, с Тэхеном на спине забираться обратно на холм оказалось довольно проблематично. Путь им освещали Луна и звёзды, сияя приглушенно, словно боясь нарушить их покой.

Тэхен просыпается скоро. Он тихо стонет от головной боли и разбитых губ. Перед глазами первое время всё плывет, шатаясь из стороны в сторону. Вспоминаются обрывки последнего, что он помнит. Окно, странный звук, укол и ботинки! Там были лжеохотники!

Тэхен резко подскакивает на месте, чуть ли не сваливаясь на землю. Судорожно пытается понять, где он, вертя головой. Старается не поддаться панике, но ладони вдруг утопают в мягкой шерсти… Омега замирает, как каменное изваяние. И этот выдох облегчения слышат, кажется, все. Даже стая за несколько километров. Громкий, искренний, пропитанный страхом и счастьем одновременно.

Омега падает на волка, крепко обнимая за шею и зарываясь в неё лицом. Чонгук может почувствовать, как бешено колотится сердце Тэхена, как рвано он выдыхает холодный воздух, прижимаясь ближе и ближе.

Тэхен плавно запускает пальцы в его шерсть, захлебываясь приступом нежности. Сейчас, несмотря на всё произошедшее, в душе он чувствует себя так хорошо и правильно, что не выразить простыми словами. Чонгука хотелось касаться, хотелось показать все свои чувства, которые переполняли. Нужно было обязательно поделиться ими именно только с альфой. Его запах обволакивал лёгкие, оседал на них, показывая, что он рядом. Точно и стопроцентно.

— Я знал, что ты придёшь, — хрипит, до боли жмуря глаза. — Знал, — в ответ довольно порыкивают и кивают, показывая, что слышит.

Чонгуку стоит великих усилий, чтобы не перекинуться в человека. Хочется обнять в ответ и обхватить подрагивающие руки своими. Волк от таких мыслей хочет Чонгуку лапой по лицу надавать, чтобы не дразнил и не бесил.

Тэхен елозит руками по широкой шее, успокаивая себя поглаживаниями чёрного волка, но замирает, сильно хмуря брови. Правая рука попадает в нечто тёплое и мокрое. Омега выпрямляется и подносит ладонь к лицу. Темно, но даже так видно кровь на ней, принадлежащую Чонгуку. Тэхен понимает это по запаху. Он в ужасе расширяет глаза и хватает ртом воздух, ахая.

— Чонгук, остановись, — не просит, а требует. Хлопает рукой по холке для привлечения внимания, ерзая. Волк не слушается, продолжая упрямо идти вперёд. Для него это пустяк. Больной пульсирующий и кровоточащий пустяк. — Остановись же, ну! Ты ранен, Чонгук.

Тэхен не ждёт, когда Чонгук соизволит послушаться, поэтому спрыгивает на ходу. Чон недовольно рычит, смотря на то, как омега поднимается из сугроба, шмыгая носом и отряхиваясь. Чонгук останавливается следом, заметно склоняя голову в сторону, где находится рана. Болит, зараза такая. Тэхен сам немного пошатывается, отходя от дряни, что ему вкололи. Кажется, его избили веселья ради после того, как он потерял сознание. Рёбра и спина ноют, но он упорно поджимает губы, чтобы не гримасничать от боли при любом движении. Альфа внимательно наблюдает. Тэхен подходит к нему сам и снова кладёт руки на шею, перебирая пальцами шерсть, пытаясь нащупать место ранения. Находит почти сразу, Чонгук рычит, когда тот случайно попадает рукой прямо в неё. Не глубокий, но длинный рваный порез, метились точно в голову.

— Где-то ещё есть раны?

В ответ волк отрицательно качает головой. Тэхен решительно набирает в лёгкие воздуха, кивая, мол, услышал. Омега поддаётся эмоциям и аккуратно обнимает огромного волка за шею, упираясь своим лбом в его.

— Спасибо, что спас меня, — лепечет одними губами, прекрасно зная, что волк все услышит. Тэхен проводит ладонью по мохнатому носу, что тычется в его собственные пальцы. — Спасибо, Чонгук. Я так сильно испугался тогда в доме, но отчего-то был уверен, что ты меня найдёшь, — его шёпот граничит с самым сокровенным. В нём слышится едва уловимая дрожь и хрипота, срывающаяся на сиплость. Чонгук сам тонет в этом моменте, закрывает глаза, улавливая каждую ноту и каждый взмах ресниц. Языком ведёт по чужим пальцам, нежно прикусывая их. — Я ждал тебя.

Всю свою сознательную жизнь.

Тэхен понял, что это не простые светлые чувства, основанные только на благодарности и уважении. Понял, когда белый волк, довольный собой, свалился на лапы без сил, потому что всю дорогу посылал альфе знаки. Тэхен не знает, как он это сделал, но факт остаётся фактом. Белый волк, преданный самым близким человеком, рычащий на всех, невольно отвернувшийся даже от своего человека, звал Чонгука.

Омега решительно отходит на несколько шагов назад. Задирает голову к Луне, смотрит на неё с минуту, прося помочь и дать сил. А после возвращает свои глаза к вожаку и больше их не отводит. Тэхен чувствует, как от предвкушения покалывает кончики пальцев. Он хочет сделать это. Хочет сделать перед Чонгуком и для Чонгука, показывая степень доверия и своих чувств.

Чонгук смотрит, как зачарованный. Тэхен скидывает с себя тулуп, а за ним же свитер. Кидает к ногам, ёжась от холода. Кожа мгновенно покрывается сотнями мурашек. Это не соблазнение и не приватный танец. Тэхен не пытается выглядеть сексуально. Все его действия говорят совершенно о другом, и Чонгук это понимает. Доминантный омега, принадлежащий другой стае, раздевается перед ним, показывая, что доверяет, что хочет, чтобы Чонгук видел его таким.

Да, члены любой стаи могут показаться друг перед другом обнаженными, как это сделал Юнги. В этом нет ничего сверхъестественного, они оборотни, такое для них в порядке вещей. Ничего нового никто из них не увидит.

Но Тэхен говорит не об этом. Это интимный момент, касающихся только двоих.

Тэхен Чонгуку признаётся в том, что хочет быть только для него. Сейчас, завтра, через год.

Он раздевается до гола, дрожа уже от холода, и мягкими невесомыми шагами подходит прямо к волку, что не может оторвать глаз. Лунный свет отражается в глазах напротив, играется на костлявых плечах, переливаясь на коже. На животе виднеются раны, почти зажившие. Чонгук не может налюбоваться, жадно впиваясь в каждый миллиметр. У него все органы внутри скручиваются в тугой жгут от этого омеги. Чонгук позволяет себе вольность, наклоняет голову и привычным движением облизывает шрамы, дрожа от вкуса кожи. Тэхен взволнованно делает ещё один шаг и перекидывается в белого волка, подходя вплотную.

И облизывает шею альфе. Широким размашистым жестом, облизывает несколько раз, пропитывая своей слюной. Чонгук сдаётся. Он, как щенок, дёргает хвостом от подобных манипуляций. Порыкивает и только не плавится маслом на сковороде. Рана затягивается на глазах, не оставляя после себя даже шрама или малейшего напоминания.

Тэхен отстраняется, снова заглядывает волку в глаза, ища там все ответы. Чонгук взгляд не отводит.

И не происходит никаких фейерверков, никакого озарения или света над головой. Они просто оба чувствуют то, что должны. Теплоту в груди, исходящую из самого сердца. Всё словно бы встаёт на свои места, наконец, будто бы так и должно быть. Это нечто само собой разумеющееся, как солнце по утрам, как то, что трава летом зелёная, как наличие перьев у птиц, как и то, что снег под лапами холодный…

Когда Чонгук встаёт в полный рост, возвышаясь непоколебимой горой над белым волком, Тэхен восторженно отводит уши назад и задирает голову следом. А Чон, поддаваясь своим желаниям, валит омегу на спину одним толчком головы в грудь и сам грузно сваливается сверху. Тэхен захлёбывается в поднявшейся волне запаха альфы. Чонгук притирается мокрым носом в чужую шею, принюхивается, откуда природный запах белого волка исходит ярче всего, и высовывает язык, проводя им по шерсти. Тэхен дёргает лапой, не сдерживая тихий скулёж. По телу пробежал игривый разряд тока, обостряя каждую клеточку, каждую шерстинку. Чонгук лижет всю его шею, зачесывая белые волосинки, не пропуская ни одного миллиметра. Делает это с особым усердием, чуть ли не мурча, как самый настоящий домашний кот. У Чонгука грудь ходуном от такого, хвост радостно дёргается из стороны в сторону, ударяя по снегу. И он, и его волк в щенячьем восторге, что переполняет их, накатывая шумными волнами и накрывая с головой.

Тэхен не лучше. Он задирает голову повыше, предоставляя больше места на шее. Скулит тихо, но в глуши это слышится восхитительно. Омега натурально урчит от того, как становится трудно дышать из-за тяжести чужого тела. Ощущать вес Чонгука оказывается до писка приятно.

Не удерживается, взвизгивает, когда альфа заваливается на левый бок, лапами подбирает Тэхена к себе ближе и ласково прикусывает за ушко, а после облизывает. Тэхен жмурит глаза от удовольствия и поджимает ушки к голове. Чонгука такое вовсе не останавливает, наоборот. Запах альфы, как кокон, окутывает со всех сторон, впитываясь в белую шерсть. Тэхен утыкается мордой в горячую беспокойную грудь чёрного волка и притирается вплотную. Тело то и дело, что содрогается от чужих поползновений. Чонгук вылизывает все его чувствительные места, а после кладёт голову рядом и прикрывает глаза, со свистом втягивая аромат, исходящий от Тэхена. Он теперь смешанный, опасно кричащий, что омега не один.

Чонгук фыркает, накрывая тело Тэхена своим и спасая от вечернего колючего ветра. Чёрный волк в лихорадочном счастье не знает, что делать и куда ткнуться носом, где прикусить, заигрывая… Теряется в этом обилии внезапного счастья. Кажется, этот день станет для него самым счастливым, потому что белый волк, набравшись смелости, облизывает в ответ. Прямо в шею, коротко, на пробу, но этого достаточно, чтобы свести Чонгука с ума. Тэхен, довольный, вновь прячется на груди альфы и закрывает глаза. Ему сейчас так хорошо, как никогда раньше. Всю жизнь бы так лежал в объятиях Чонгука.

Чонгук уже знает, что одной жизни им будет очень мало.

Довериться своему альфе, уже своему, Тэхену казалось самым верным решением, которое он когда-либо принимал. Белый волк всё ещё фыркал на волка Чонгука, но все они понимали, что это самое настоящее представление. Белый волк заигрывал, флиртовал, не скрывая, крутил пушистым хвостом и в общем был рад такому выбору своего человека.

Тэхен и сам не мог поверить до конца, что рядом лежащий Чонгук, покусывающий его за уши, реален. И ему было хорошо от одной только мысли об этом, так сильно распирало ощущение легкости и, наконец-то, спокойствия в душе, что сам он не хотел и не желал скрывать этого. Показать Чонгуку собственные эмоции было не стыдно, наоборот же, Тэхен жаждал, чтобы он их видел и чувствовал. Поэтому без стеснения поскуливает, когда прижимается к чёрному волку ещё ближе, поджимая задние лапы к животу и сворачиваясь клубочком. Сам лезет к чужой пасти, тычется в неё, прося ещё больше внимания от Чонгука. Именно от него и только. Тэхену все равно, что он может вести себя глупо или по-детски. Он такой, какой он есть. Рядом с Чонгуком может себе позволить делать то, что велит сердце, ведь знает, что не отвергнут.

Ему не боязно отдать себя в надёжные руки Чонгука. Вера в то, что на этот раз ему не сделают больно, прорастает на выжженной земле, слабо и неуверенно, но упорно продолжает тянуться к солнцу.

***

В поселение они возвращаются под утро, вдоволь належавшись и надышавшись друг другом.

Стая ещё спит, только сквозь связь слышат и чувствуют, что беда миновала, что вожак вернулся не один. Сны становятся слаще и спокойнее.

Не спят, как и ожидалось, Джин, Хосок да Юнги. А с ними за компанию Донмин, клюющий носом, но упорно продолжающий делать вид, что не хочет спать, Чимин, на чьем плече беспокойно дремлет Юнги, и Намджун. Глава охотников не может смыть с лица глупую улыбку. Он почти целый день провёл с Джином, чего ему грустить-то? Беспокойства за Чонгука с Тэхеном у него нет, Намджун уверен, что справятся.

Собрались в доме вожака, ни капли не смущаясь проникновению в чужое жилище. Джин уже в десятый раз протирает начищенную до блеска столешницу и кидает взгляд в окно.

— Джин, присядь, — просит Хосок, кивая в сторону стула. — У меня уже глаз дёргается от тебя.

— Так отвернись, — цокает лекарь, выпуская тряпку из рук, так и замирает в одной позе, вылупившись в тьму за окном. — Они вернулись!

Юнги от радостного крика подскакивает на месте, чуть ли не сваливаясь с дивана. Он растерянно оглядывается по сторонам, но быстро приходит в себя, когда видит две знакомые фигуры за стёклами, что запотели от тёплых ладоней Джина.

Хосок облегченно проводит руками по лицу, громко выдыхая и чувствуя поцелуй на плече. Донмин ободряюще улыбается ему, обнимая за спину.

— Я же говорил, что все будет хорошо, — бубнит беременный омега, щуря хитрые глаза.

Чимин откидывается на спинку дивана, широко зевая и думая, что сегодня он уже вряд ли сможет выспаться, но попытаться стоит. Юнги рядом встаёт на ноги и подходит к дверям, широко открывая их. Мороз залетает резвым порывом, затрагивая каждого.

Волки заходят в дом, не удивляясь присутствию остальных. Тэхен потирается о бок вожака, мордой залазя под горло и закрывая глаза. В доме тепло и пахнет свежим чаем. Чонгук выглядит гордо, будь он в теле человека, то пришлось бы контролировать улыбку на лице. А пока просто выпячивает грудь колесом.

— Все в порядке?! Что произошло?! — Джин кружит вокруг юлой, осматривая обоих со всех сторон. — Кто-то из вас ранен?

— Тэхен, твой запах… — Юнги лепечет одними губами, не веря собственному носу. Запах его вожака смешался с Чонгуком.

Хосок удивлённо смотрит на Чона, ожидая хоть каких-то объяснений! Он, конечно, знал и верил, что этим двоим суждено быть вместе, но никак не ожидал, что это случится при таких обстоятельствах. Гадюка на груди скручивается в спираль, и Хосок не может сдержаться от такой же ехидной улыбочки. Чонгук на такое не реагирует, умело делая вид, что лучшего друга в комнате нет. Тэхен хлопает глазами и приваливается на своего альфу (хвост от таких мыслей встаёт дыбом). Ему хочется немного отдохнуть.

— Тэхен, отойди от него, чего приклеился, как липучка? — ворчит Джин, вообще не замечая изменений в поведении и запахах. Ему не до этого! Напереживался на десять лет вперёд. — Что ты… О боги! — доходит не сразу, но доходит.

Лекарь распахивает глаза и комично тычет пальцем сначала в вожака, потом в Тэхена и обратно.

— Вы видите то же, что и я? — шёпотом обращается он к остальным, боясь спугнуть.

— Думаю, нам всем пора по домам. Стоит оставить их наедине, — смеётся Донмин, кое-как поднимаясь с дивана. — Им сейчас не до нас.

— Я ничего не понимаю, — Юнги бормочет под нос. Конечно, понимает. Просто поверить в это сложно, хотя очень хочется. Неужели Тэхен нашёл в ком-то своё счастье и силу?

— Ты ещё маленький такое понимать, — Чимин треплет светлую макушку, за что тут же получает по рукам шлепок.

— Я не маленький! И прекрасно осведомлён обо всём, что касается отношений.

— Прям всё? — дразнится лучник.

— Я устал от них, — вздыхает Намджун, закатывая глаза. — Донмин прав. Пора идти спать.

— Какое спать?! — возмущается Джин, не переставая смотреть на Чонгука с Тэхеном. — Я хочу подробностей! Что там случилось, что все вышло… Вот так!

— Святого ради! Джин, пошли, — гундит Донмин, хватая куртку с вешалки. — Пошли уже!

Уходит ещё целая вечность, чтобы все собрались и ушли по своим домам. Чонгук устало садится и терпеливо ждёт, ловя дурацкие взгляды то Чимина, то Намджуна, но самый главный от Хосока. Там улыбка до ушей, завязанная бантом прямо на макушке, как у Гринча. Юнги с Джином и Донмином бурно (думают, что тихо) обсуждают, кто же сделал первый шаг, споря и делая ставки. Тэхен внутри смеётся, думая, какие же они все невыносимые засранцы.

В доме воцаряется долгожданная тишина, и Чонгук бодает Тэхена головой в бок, подгоняя на второй этаж.

Пора поговорить.

========== Глава 9. Звезда ==========

Комментарий к Глава 9. Звезда

Пожалуйста, НЕ НАДО исправлять строчку «Тэхену до восторга касаться…».

Так и должно быть. Я не забыла никакое слово между.

Спасибо.

Эта глава далась мне тяжелее всех. Я писала ее целый месяц. Каждый день. По 3-4 предложения, но писала.

Буду благодарна, если укажите на ошибки и опечатки в публичной бете.

Очень торопилась, проверяя ее. Хотелось выложить, как можно скорее.

Спасибо, что дождались 🤍

Тэхен надевает широкий свитер Чонгука, прихватывает пальцами ткань на груди и поднимает ее к носу, вдыхая запах альфы, смешанный с обычным мылом. Штаны сваливаются, цепляются только за острые тазовые кости, спасаясь от падения.

Чонгук заходит в спальню практически бесшумно, приваливается к косяку плечом, прячет руки в карманы и цепляется глазами за то, как выпирают шейные позвонки под блондинистыми волосами. Мысленно представляет, каково целовать их перед сном. Или в любое другое время дня и ночи. Тэхен в его вещах стал ещё меньше, совсем маленький и хрупкий, хотя Чонгук прекрасно понимает, что хрупким и слабым можно назвать кого угодно, но только не омегу перед ним.

Тэхен, почувствовав чужое присутствие, разворачивается. Забавно отпускает руки по швам, позволяя длинным рукавам кофты прикрыть даже пальцы. Усмехается этому, неловко приподнимая ладони и дергая ими в стороны.

— Когда всё закончится, нужно будет съездить в город и купить тебе одежды. Моя тебе велика, — усмехается Чонгук, отталкиваясь от косяка.

Альфа подходит к Тэхену, берет его руки и закатывает длинную ткань, чтобы не мешалась. Тэхен следит за его движениями, оголяющими запястья, и переминается с ноги на ногу.

— Мне нравится твоя, — жмёт он плечами, поднимая голову и заглядывая в глаза.

— Тогда мне придётся ходить голым.

— Ты никого этим не удивишь. Сам же сказал, что все мы оборотни и видели друг друга голыми, — напоминает Чонгуку его же слова в бане и поджимает губы, отводя взгляд в сторону, мол, вообще тут не при делах, ты сам это сказал!

— То есть, сейчас я могу раздеться и походить по своему дому абсолютно голым? — Чонгук вскидывает брови и строит понимающее лицо. Пальцами уже хватается за края свитера, чтобы снять с себя…

— Нет, не можешь! — вскрикивает Тэхен, распахивая глаза и хватаясь своими руками за ткань на теле альфы, чтобы даже не думал тут устраивать представления.

Комната заполняется смехом, Чонгук откидывает голову назад, и Тэхен любуется крепкой шеей с двумя небольшими шрамами. Хочется провести по ним подушечками пальцев и узнать их историю.

— Не издевайся!

Чонгук сияет, озаряет своей улыбкой и выглядит, как мальчишка. Тэхен на секунду там же подвисает, засмотревшись. Таким он ещё его не видел.

— Я не издеваюсь. Ты сам это сказал.

Они смотрят друг на друга, лёгкая неловкость пробегает между, но она вовсе не смущающая, наоборот. Какая-то совсем детская.

— Ты хотел поговорить? — уточняет Тэхен.

— Да. Да, хотел. Присядешь?

Тэхен тихо смеётся и кивает. Он залазит на постель с ногами и немного отползает в угол, чтобы было видно альфу. Чонгук тоже присаживается, подгибает одну ногу под себя и складывает на бёдрах ладони. Усталость видится на его лице серой тенью, обрамляющей острые скулы.

— Я хотел бы извиниться перед тобой за то, что случилось утром, — Тэхен хочет воспротивиться, сказать, что все хорошо, но Чонгук не даёт вставить слова. — Нет, погоди, Тэхен. Это было неправильно с моей стороны так нападать на тебя. И мне действительно жаль, что так произошло. Я пытался защитить своё…

Сам не зная, что в «своё» уже входил Тэхен.

— Чонгук, я понимаю, — спешно говорит Тэхен, подаваясь вперёд. — Я всё увидел в твоих глазах в лесу.

Чонгук смотрит на него неотрывно, не может отвести глаз. Тэхен нервничает, но это волнение навеяно не страхом или отрицательными эмоциями, а предвкушением. У него трепещет сердце и подрагивают ресницы от бегающего туда-сюда взгляда.

Чонгук не всесилен. Он сдаётся перед самим собой и берет Тэхена за руку, аккуратно подцепляет сначала прохладные пальчики, очерчивая пластину ногтя, а после вовсе обхватывает их, сжимая. Омега неотрывно следит за этим, задерживая дыхание.

— Сегодня я впервые за долгое время испугался так сильно, — Чонгук усмехается, не скрывая своих чувств. Тэхен опирается плечом и головой о деревянную стену и улыбается в ответ.

— Я знал, что ты придёшь, — шепчет он и чувствует, как сильнее сжимаются пальцы альфы. — Я был без сознания, но мой волк… Не знаю, не могу сказать точно, как это произошло, но он, кажется, звал тебя. Твоего волка. Словно бы между ними двумя есть какая-то особая связь.

— Он правда звал меня. Мне не удалось уловить твой аромат, но удалось увидеть белого волка. Очертания, еле заметные и бледные, но они были. Мне казалось, что это воспалённый мозг шутит со мной.

— А это оказался я, — просто отвечает Тэхен, пожимая плечами и скромно улыбаясь. — Мне было страшно, но не так… Не так, когда тебе страшно, потому что ты понимаешь, что это всё, конец, ведь ситуация неизбежна, исправить уже ничего нельзя. Я чувствовал страх, только внутри все равно знал, что ты придёшь. Не понимаю, откуда взялась такая ярая уверенность, но она была. Есть.

Чонгуку да и волчаре тоже страсть, как хочется в данную секунду распушить хвост, выкатить грудь колесом и доблестно закрыть собой омегу. Мысль о том, что Тэхен так искренне верит в него, делает его слабым.

Он сам ни на секунду не сомневался в том, что догонит и спасёт, чего бы ему это ни стоило.

— Выглядишь ужасно довольным, — смеётся Тэхен, перебирая свои пальцы в альфьих, заигрывая.

— Ничего не могу с этим поделать.

Снова наступает мирное молчание, сопровождаемое только их слабыми улыбками и прямым контактом глаз. Чонгук изучает каждую мелочь, обнаруживает у Тэхена родинку под глазом. И на самом кончике носа. Отмечает про себя блеск и мягкость волос, в них нетерпеливо хочется зарыться ладонью и обязательно потормошить, пропустить шёлковые пряди сквозь пальцы.

— У тебя раньше были отношения?

Тэхен нарушает тишину первым, смело задавая насущный вопрос. Чонгук почти прослушал, потому что ушёл глубоко в свои мысли. Рядом с Тэхеном он чувствует, что может позволить себе быть таким, какой он есть. Конкретно этот омега занял всю его голову и сердце, вот прямо сейчас обустраивается там, раскладывая свои вещи. Заселяется.

И Чонгук правда не может на него наглядеться. Поверить в то, что происходит, тоже не может. Тэхен казался ему недосягаемым, со своим внутренним закрытым миром, поломанный, одинокий… Но в данную минуту он сидит перед ним с оголенной душой, мягкий, готовый принять и отдаться. Такой смелый, как и всегда.

Чонгук ему нежно улыбается.

— Я встречался с двумя людьми. Ещё в студенческие годы, отношения эти не продлились дольше месяца.

— А… С омегами?

Чонгук снова не может скрыть улыбки. Тэхен волнуется, это слышно по биению сердца и слегка заалевшим щекам. Даже взгляд отводит, предпочитая рассматривать покрывало на постели.

— Нет, Тэхен, с омегами не встречался. В городе к отношениям относятся куда проще, чем в стаях. Я не заставляю вступать в брак, если пара встречалась. Они могут разбежаться и начать отношения с другими, мы давно не в каменном веке. Но многие до сих пор чтят традиции и ждут того или ту самую. Волки однолюбы, но наша человеческая сторона — нет. На то мы и оборотни. Вернувшись домой, мне было совсем не до отношений. Не сказать бы, что я верил, что однажды встречу того, из-за которого у меня будет теряться связь с реальностью, но, наверное, надежда на настоящую и единственную любовь была со мной всегда.

Тэхен вспоминает слова Джина и Донмина о том, что Чонгук настоящий романтик. Это оказывается правдой. От осознания данного факта внутри все теплеет, ощущения схожи с теми, когда гладишь маленького котёнка, что ластится под руку. Тэхен поджимает губы, скрывая широкую яркую улыбку и часто кивает.

— Встретил? — не удерживается от вопроса, склоняя голову в любопытном жесте. Чонгук на такое щурит глаза, усмехаясь.

— Надеюсь, что да.

Белый волк фыркает, крутит хвостом и показательно заваливается на бок в изящной позе, вытягивая задние лапы. Конечно, встретил! Вы только посмотрите на него. Он отказов не принимает. Тэхен мысленно закатывает глаза на поведение своего пушистого.

— Ты удивительный альфа, Чонгук, — честно признаётся Тэхен. — Я никогда раньше не встречал таких, как ты. Таких, кто бы с уважением относился ко всем, не деля на альф и омег. Чего только стоит твоя стая и то, что творится внутри. Здесь безопасно, можно почувствовать себя, как дома. Одна большая семья.

— Ты можешь стать частью этой семьи, если хочешь, — серьезно произносит Чонгук, даже не думая шутить.

Тэхен знал, что он предложит рано или поздно, но сердце все равно сжимается от этих слов. Щекочущее чувство поднимается по рёбрам прямо к горлу, заставляя судорожно сжаться.

— Я хочу быть с тобой, — Чонгук берет ситуацию в свои руки, больше не собираясь медлить и тянуть время попусту. — Мы могли бы попробовать?

Чёрный волк беснуется, носясь из угла в угол, ожидая ответа. Он рыхлит землю когтями и принюхивается. Белый волк пофыркивает, складывая морду на лапы, усмехается. Его ситуация крайне забавляет. Давно знает, что ответит его человек.

— Я хочу этого, — Тэхен вновь поднимает взгляд и решительно кивает. Быть с Чонгуком ему хочется больше всего. Тянет магнитом, неведомой силой. Это желание на ином уровне, где-то внутри у самой души.

Они мало знают друг друга. Тэхен знает, что Чонгук пьёт чай без сахара и не любит сладкое. Но не знает, какой у него любимый цвет. На какой стороне кровати он спит? А любит ли обниматься? Чем занимается на досуге?

Все это хочется узнать посредством практики. Тэхен бы обязательно решил после двух или трёх ночей, где больше любит спать Чонгук. И про цвет бы обязательно спросил. Обо всем другом — тоже.

— Хорошо, — на тихом выдохе, с улыбкой. Чонгук понимает, что не может скрыть своего счастья. Его глаза блестят, губы тянутся шире. Он чувствует себя, как в шестнадцать, когда мысль о влюбленности, о поцелуях и объятиях вызывала трепет и сладкое предвкушение.

— Моя стая… — начинает омега, теряя всю уверенность. Договорить не дают.

— Уже наша.

И этого достаточно, чтобы окончательно покорить сердце одного Ким Тэхена.

Омега на коленках пододвигается ближе к вожаку, свивая покрывало ногами, и кладёт голову тому на бедро, закрывая глаза. Чонгук с нескрываемым удовольствием зарывается ладонью в белоснежную копну волос, водя ею в нежном жесте.

— Спасибо, Чонгук. Для них это очень важно. И для меня тоже, — прячет половину лица, упираясь им в ногу.

— Ты скучаешь по дому? — осторожно спрашивает альфа, скользнув рукой на щеку омеги, чтобы огладить ее, а после заправить волосы за ушко.

— Всегда, — горько произносит Тэхен, жмурясь. Пятки облизнул холод, мурашки не заставили себя ждать.

Чонгук, заметив, накрыл его ноги одеялом.

— По Чеду?

Заводить этот разговор не хотелось, но было нужно. Чонгуку, как он думает, знать мысли Тэхена на этот счёт важно. Омега лишь раз обмолвился о бывшем альфе, о том, что думает и чувствует после всего произошедшего. Они говорили об этом по дороге в город. Тэхен тогда сказал, что любил Чеда, как друга, как вожака, как члена стаи. Но они были парой долгое время.

— Почему ты спрашиваешь? — Тэхен хмурится, поворачиваясь лицом к лицу альфы. Челка спадает назад, оголяя лоб. Смотрит вверх тормашками, взмахивая веером густых ресниц.

— Он был твоим альфой и парой.

— Не был! — чересчур громко и резко противится Тэхен, хмуря брови. Чонгук усмехается с его реакции. — Он не был мне парой. И альфой, как таковым, не был. То есть, условно. Я же рассказывал!

— Я помню, но тогда ты сказал всё слишком скомкано.

— Не ври! Нормально я рассказал.

— Нет.

— Да.

— Тэхен, — предупреждающе.

Омега громко выдыхает, куксится и укладывается поудобнее. Горячая ладонь в волосах успокаивает. У Чонгука рука тяжёлая, большая (это Тэхен понял по тому, как собственная ладонь скрывается в чужой), но нежная настолько, насколько это возможно. Чонгук нависает сверху горой, закрывая собой весь вид на комнату. На этих плечах можно без проблем уместиться.

— Почему ты спрашиваешь? — выводя ноготком узор на горле свитера, спрашивает Тэхен, прищуриваясь. — Только не говори, что в тебе бушует эта дурацкая ревность, потому что…

— Я хочу знать о твоём эмоциональном состоянии, Тэхен. Мне неважно, какая именно была у тебя связь с Чедом, но мне важно знать, что с тобой сейчас, — Чонгук не врет. Он слабо улыбается, большим пальцем проводя по мягкой коже лба, заставляя Тэхена закрыть глаза от такого незатейливого, но тёплого и даже уютного жеста. Словно бы всю жизнь так делали.

Вновь этот прилив, как в бушующем океане уверенности, спокойствия и яркого ощущения нерастраченной нежности. Тэхен сглатывает спазм в горле, часто моргая. Наверное, именно с этой секунды он больше никогда не сомневался в Чонгуке. Тот прямым текстом сказал, что ему глубоко наплевать, с кем Тэхен спал «до». И спал ли вообще.

— Я ненавижу его всем своим сердцем. Если у меня когда-то будет возможность перегрызть ему глотку, я это сделаю, не колеблясь, — Чонгук улавливает поток негативных эмоций, исходящий от парня, что лежит на его бедре. Чёрный сгусток искренней злости расползается, как ядовитый туман. — Я никогда не любил его, как альфу. Никакой тайной влюбленности тоже не было. Сначала… — Тэхен бегает глазами по потолку, вспоминая давние события своей жизни. — Сначала мы действительно думали над тем, чтобы стать настоящей парой. Я уважал его, как вожака и дорожил, как другом. Если честно, то я правда был готов стать его супругом, потому что это бы помогло нашей стае укрепиться. Всё же доминантные и альфа, и омега звучит сильно.

— Был готов жить с тем, кого не любишь?

— Да, — просто отвечает Тэхен. — Он не был мне противен, поэтому я подумал, что это неплохой вариант, — Чонгук от таких слов даже руку невольно останавливает. — Тогда мир мне казался таким маленьким и недосягаемым. Поездка в город была большой мечтой. Мне бы просто хотелось, чтобы моя стая жила хорошо. Я ведь думал, что Чеду нужна была поддержка и опора. А ему просто было наплевать на нас. В ночь, когда он предложил мне стать его омегой и вторым вожаком, было очень холодно, до сих пор помню. Я согласился, долго думал, как должен вести себя. Как бы ни старался, а увидеть в Чеде кого-то большего, чем друг и вожак, у меня не вышло. Он пытался устроить что-то вроде свидания, звал с собой в лес на прогулки, всегда старался взять меня за руку, а для меня это было так странно и так некомфортно. У нас не было даже поцелуя, речи о сексе быть не может. Мы с волком чувствовали, что он не тот, кого стоит подпускать к себе. Мне стоило бы прислушаться к этому раньше, но мне все казалось, что я просто не хочу принимать его, как своего альфу. Вот так. Ничего интересного, Чонгук. Тот Чед, которого я знал, умер для меня в день нападения.

Тэхен, поджимая губы, поднимается с постели и одёргивает края свитера. Чонгук смотрит на него задумчиво, переваривая услышанную информацию.

— Я приготовлю ужин. Сходишь за водой? Там совсем немного оставалось.