Позывной «Хоттабыч» 8. Исчадие Кромки [lanpirot] (fb2) читать онлайн

Позывной «Хоттабыч»#8. Исчадие Кромки

Глава 1

Сознание вернулось рывком, как это уже не раз бывало со мной. Я уже и со счета сбился, сколько раз я терял сознание и обратно его находил в этом безумном мире, куда Великое Провидение забросило меня после смерти. Что же произошло на этот раз?

Мое тело лениво и плавно покачивалось, словно колыхаясь на пенных волнах морского прибоя. А рядом шумело, словно на берег действительно накатывалась волна за волной. Я открыл глаза и осторожно огляделся. Я действительно лежал в теплой морской воде у самой кромки песчаного пляжа. Вот только морские воды, окружающие меня, имели весьма необычный изумрудный окрас и источали слабое сияние.

Интересный эффект… Я, помимо воли, залюбовался окружающим меня морским пейзажем, исчезающим за горизонтом в сияющей изумрудной дымке. Мысли бежали вяло, как будто я пребывал в каком-то ступоре, из которого никак не мог выйти. Так и лежал, тупо пялясь в бесконечную водную стихию, баюкающую меня, словно заботливая мамаша своего сопливого карапуза.

Неожиданно набежавшая морская волна, оказавшаяся куда мощнее своих беззубых товарок, нагло окатила меня с головой, забившись в нос и рот, попав даже уши. Я, наглотавшись этой пенной и соленой жидкости, надсадно закашлялся, поспешив привести свое тело в вертикальное положение.

Некоторое время я отплевывался и сморкался, разевая пасть, как выброшенная на берег рыба. А после, развернувшись лицом к берегу, я выполз на карачках на теплый, нагретый ласковым солнцем песок, имеющий тот же изумрудный оттенок, что и расстилающееся за моей спиной море.

Раскинув руки стороны, я распластался спиной по песку, словно беззаботная морская звезда, и вновь бездумно уставился, но уже в высокое и бесконечное небо, которое, как вы догадались, западало тем же самым изумрудным оттенком. Но напрягать мозги над решением этой загадки у меня совершенно не было никаких сил. Ни капельки, словно их из меня выдавили, прокатив на гигантской скоростной центрифуге.

Полежав немного, я провел ладонью по лицу, стряхивая с кожи капельки соленой воды. В первый момент я даже не понял, что меня так напрягло… Вернее, вернуло какие-то привычные ощущения, о которых я в последнее время даже и не вспоминал. Чтобы это могло быть? Мысли тяжело ворочались в голове, словно массивные мельничные жернова, но к разгадке меня так и не приблизили. Я словно бы отупел, находясь в странной прострации. Я провел по лицу рукой еще раз. Затем еще и еще, пытаясь уловить произошедшие со мной изменения.

Борода! — Наконец-то пришло понимание. У меня была борода! Длинная, мокрая, воняющая подгнивающими водорослями и морем, но моя! А это могло означать только одно — я снова целиком вернулся в собственное тело!

Я тряхнул головой, скидывая странное оцепенение и усталость, поглотившие меня, едва ли, не целиком, и уселся на мокром песке. Набегавший на берег прибой уже не окатывал меня целиком, а лишь омывал мои босые ноги. Я, почувствовав себя немного бодрее, внимательно осмотрелся. Сомнений быть не могло, я — это я! Дряхлый столетний дед, невесть каким образом не откинувший коньки после стольких смертельных схваток с древними и злобными Тварями этого альтернативного мира. Другой бы на моем месте, наверное, стенал от того, что пришлось сменить энергичную молодую шкурку двадцатипятилетнего паренька, на потрепанный и потасканный «костюмчик» столетнего старика, но только не я. Как-то не по себе мне было все это время, пока я находился внутри младшего лейтенанта Мамонта Быстрова.

Хорошо, что все сложилось таким вот прекрасным образом — и мне удалось выжить, и выбраться из «Хроноловушки», и еще хорошему парню жизнь спасти. Ведь, не попади я в его шкуру, он бы так и остался абсолютно безмозглым инвалидом и полным овощем. А мое присутствие запустило в его организме чудесную регенерацию, и тем самым спасло ему жизнь. И я был этому несказанно рад.

А еще больше я был рад вновь оказаться в собственном теле, да еще и освободившимся от Временной Аномалии. Я слегка напряг память, пытаясь вспомнить, чем же там кончилось дело в нашем противостоянии с Кроносом. События, произошедшие совсем недавно, отчего-то уж подернулись «дымкой забвения», как будто произошли несколько десятилетий назад.

Какие-то моменты я помнил, а какие-то мог восстановить лишь весьма и весьма приблизительно. С большим трудом, но мне все-таки удалось реконструировать финальный этап нашей «битвы Титанов». Но от этого напряжения у меня даже голова разболелась, словно у обычного смертного, а не у Нового Асура, как изволил поименовать меня Кощей. С этим эффектом мне тоже хотелось побыстрее разобраться.

По моим смутным воспоминаниям выходило так, что Кронос, не сумев раздавить нашу дружную команду, находясь в своем Аватаре лишь частично, решил все поставить на кон. Естественно, для его несовершенного Сосуда это было приговор — ни одно смертное тело не смогло бы вместить в себя всю полноту сознания, Энергетический Узор, Источник и Резерв древнего Властелина этого мира.

Не знаю, на что он рассчитывал? Возможно, на внезапность такого убийственного для него решения.

Хотя тело его Аватара продержалось куда дольше, чем я надеялся, и едва не размазало в сопли нашу дружную команду… Я смутно помнил, как истратив все свои силы, едва не развеялись прахом мои верные Умруны. И лишь вовремя пришедший на помощь Кощей, не позволил им отправиться в Серые Пределы (или куда там они отправляются?), хотя его Аватар в тот момент уже и сам на ладан дышал!

Ну, и мне пришлось выложиться до полного опустошения Резерва… А дальше — кромешная темнота. Вернее, продираясь сквозь вязкую зыбь накатывающего забвения, я успел увидеть, как расползается гниющим мясом смертное вместилище Кроноса, а после — его гигантскую, но абсолютно пустую оболочку в «капсуле» остановившегося Времени. А дальше — абсолютная темнота.

И вот я здесь… Знать бы еще, в каких краях находится это самое «здесь»? Куда в очередной раз меня соизволило закинуть веселое Провидение? И что-то мне говорило, что и на этот раз я реально попал. И совсем не в райские кущи, как хотелось бы, а в очередную задницу.

И, кстати, вот это вот окружающее изумрудное свечение меня изрядно так напрягает. Я, как будто, попал в матерый ядерный «постап» — этакий кошмарный сон времен холодной войны. А «изумрудка» вокруг — радиация, хрен его знает под сколько рентген. Вона, даже воздух, и тот светится!

Ладно, не время впадать в меланхолию — и не из такой задницы выбирался! И иногда в самом прямом, а не фигуральном смысле. Стоило только вспомнить гребаного Драмагара, как меня всего даже передернуло от подкатившего омерзения! Мои слегка тухловатые Некробойцы куда как безобиднее воспринимались. А от этой Древней Твари до сих пор в дрожь бросает!

Похоже, что размышлизмы на тему «что делать?» и «как быть?» послужили хорошей смазкой для моих закисших старческих мозгов. Это ведь еще не известно, чем может аукнуться длительное заключение во Временной Аномалии. Кто его знает, как оно на мой и без того «побитый молью» организм подействует?

Эх, с Кощеем бы на этот счет посоветоваться… Но старого пройдохи, к моему глубокому сожалению, рядом не было. И неясно, когда мы с ним еще встретимся? Между делом я успел визуально оценить свое, так сказать, техническое состояние. Внешне особых изменений я не увидел: та же изборождённая глубокими морщинами сухая кожа (пусть и размоченная морской водой), рябь пигметных пятен, дряблые мышцы…

Хотя, надо признать, что морщины уже и не столь глубокие, как раньше, да и пятен заметно поубавилось. Даже физически я себя уже не чувствовал дряхлой развалиной с атрофировавшимися мышцами. Нет, почти мальчишкой, как в теле Мамонта Быстрова я себя еще не ощущал, но и уже столетним стариканом — тоже. Как бы там ни было, но мое поступательное омоложение, обещанное Кощеем, пока не остановилось.

Я отлично видел эти изменения, поскольку из одежды на мне осталась лишь какая-то ветошь, жалкие клочки которой уцелели, когда я принял бой с фрицами, а позже и с Кроносом в своей Кромешной Ипостаси. Как разобраться с этой проблемой, я себе не представлял. Но каждый раз после перехода в свое «сумеречное» состояние оставаться практически нагишом, совершенно не хотелось. Мне бы такой же безразмерный «плащ», как у Легиона, вот было бы здорово! Надо будет озадачиться таким, как время появится…

Следующим этапом моего возвращения в собственное тело, стала проверка Магической составляющей. На первый взгляд моя Энергетическая Система пребывала в отличном состоянии — гораздо лучшем, чем до этого. Мало того, Силовые Меридианы значительно расширились, окрепли и разветвились, пронизав мелкими «сосудиками» даже самое отдаленные точки моего организма.

Причину такого стремительного развития Системы я видел в запредельных и просто невыносимых нагрузках, которым, пусть и не по собственному желанию, нещадно нагружал свой немощный организм. Да вы сами попробуйте выстоять в нескольких смертельных схватках с поистине Хтоническими Существами. Тут хочешь — не хочешь, а развиваться придется! Прокачивая сквозь Энергетические Каналы неимоверное количество Силы, трудно их не прокачать.

Источник и Резерв тоже оказались в полном порядке. Только вот в хранилище Силы не оказалось ни капли Энергии — Резерв был абсолютно пуст! Я вычерпал его до донышка в битве с Кроносом, но жалеть об этом не собирался. Ведь эта древняя Тварь была уничтожена, и больше никогда не сможет претендовать на безграничную власть над всем миром.

Самое интересно, что в окружающем меня Эфире, так же не содержалось ни Эрга Силы. Магия в этом странном месте отсутствовала полностью, как будто никогда и не существовала. Иначе мой Источник бы поспешил наполнить Резерв. Так что мои возможности сейчас максимально приблизились к обычному человеку, или, как их называли в этом безумном Магическом мире — простецу. Сложно оперировать Силой, когда её нет. Да и ладно, жил же я как-то до всего этого, и не парился особо. И сейчас проживу…

В животе неожиданно громко заурчало, привлекая мое внимание к еще одной насущной проблеме. Я уже и не помнил, когда же последний раз ел самостоятельно, а не находясь в теле Аватара. А кушать хотелось неимоверно. Да и пить тоже. Видать, я все-таки успел основательно наглотаться соленой водички, когда пребывал в бессознательном состоянии. И теперь во рту поселилась неприятная солоноватая горечь, стянувшая слизистую, которую хотелось, как можно скорее смыть холодной и пресной водой. Да ладно, чего это я? Теплая водичка тоже сойдет!

Я, по-стариковски кряхтя, хотя мне и не было особо тяжело (А что вы хотели? Привычка!), поднялся на ноги. Туман в голове успел развеяться, так я уже вполне сносно соображал. Руки-ноги целы, туловище на месте, а голова в порядке. Значит, жить можно! Для начала раздобудем воду. Так-то без пищи человек может протянуть и пару недель, а без воды — всего лишь несколько дней. Три-четыре — не больше. Я, может, и подольше протяну — как-никак, не простой смертный, а целый Асур! Даже успевший пару раз отбросить ласты. Справлюсь!

Я развернулся к морю задом, а к лесу — передом. Да-да, за полосой шикарного широкого пляжа начинался самый настоящий лес. А точнее — бор, сплошь состоящий из высоких и прямых корабельных сосен. Вот как пить дать, а должен в нем найтись какой-нибудь ручеек, или родник, чтобы утолить терзающую меня жажду. Кое-как отряхнувшись от облепившего меня песка, я бодро пошлепал в сторону тенистой прохлады, царившей под высокой сосновой кроной.

Шагнув под сень деревьев, я почувствовал небольшое облегчение — солнце на пляже жарило как не в себя, мне даже голову напекло. А здесь, меж сосен, даже гулял легкий ветерок, приятно освежая изнуренное солнцем тело. Зайдя подальше в лес, я остановился и прислушался. По идее, если где-нибудь рядом протекает ручей или речка, я непременно должен был услышать журчание воды.

Постояв неподвижно некоторое время, но так ничего и не услышав (а, может, это у меня со слухом проблемы), я отправился дальше, стараясь двигаться в сторону незначительного наклона местности. Ведь все жидкое и текучее тоже должно непременно двигаться в том же направлении — то есть сверху вниз. По мере движения я старался внимательно приглядываться к земле. Если в этой местности не так давно шел дождь, то на поверхности должны были остаться следы от дождевых вод, которые и должны собираться в ручьи где-нибудь внизу.

Проще всего обнаружить воду в лиственном лесу с мягкой почвой и богатой растительностью. Основная проблема же заключалась в том, что я находился в сосновом бору. А сосны, как водится, произрастают на хорошо дренированных песчаных и легкосуглинистых почвах. Однако, по опыту мне было известно, что и в сухом хвойнике можно выйти к воде — правда, на это может уйти несколько часов.

Поэтому, несмотря на отсутствие видимых результатов поиска, я не отчаивался, а продолжал планомерно двигаться к вожделенной влаге. Даже, если мне не посчастливится наткнуться на воду, я знал пару способов, как её добыть. Но этот вариант я оставил на самый крайний случай.

Через несколько часов блужданий, мне наконец-то повезло — в одном месте сухой сосновый опад был явно промыт потоком воды, образовавшейся после сильного дождя. Именно в этом месте, меж двух горбинок, скопившаяся влага и пробила себе дорогу в мягкой сосновой хвое, а не поглотилась рыхлой песчаной почвой. Канавка вывела меня в большой овраг, спустившись на дне которого, я и нашел вожделенную воду метров через двести. Чистейший родник бил из-под корней поваленной гигантской сосны, образовав небольшую запруду.

К моему облегчению, найденная вода оказалось обычной, и не излучала то самое подозрительное изумрудное сияние, которым было пропитано все вокруг. Видимо земля, из которой вырывался источник, служила своеобразным природным фильтром, не дававшим воде насытиться этим странным (и хорошо, если не ядовитым) излучением.

Однако светящийся воздух, которым мне приходилось дышать волей-неволей, пока никаких негативных воздействий на меня не оказал. Либо концентрация яда в нем была невелика. Вот когда перехлестнет концентрация через некую критическую линию, вот тогда мне и поплохеет. А сейчас — пить, пить и пить! Я упал на колени перед живительным источником и погрузил лицо в ледяную воду.

— Как же здорово-то, а⁈ — Вытащив голову из этой небольшой бочаги, я не сумел сдержать восторженного возгласа. А после, отдышавшись, нырнул в ледяную воду еще раз.

Напившись до отвала, так, что раздувшееся брюхо едва не трескалось от переполнившей желудок воды (когда еще в следующий раз напьюсь?), я упал на травку. Нужно было немного отдышаться и перевести дух. А заодно и прикинуть: что же делать дальше? Понятно, что надо искать людей. Ведь должны же они где-то здесь обитать? Если только меня не занесло на какой-нибудь необитаемый остров. Хорошо, что приятно булькающая внутри свежая прохладная влага немного притупила нарастающий голод.

А жизнь-то потихоньку налаживается! Еще бы пожрать, да приодеться, хоть немного. А то, как-то, не комильфо с голой задницей, словно дикий папуас, по лесу бегать. Да и у папуасов какая-никакая юбка из пальмовых листьев имеется, чтобы срам прикрыть. А у меня и того нет. Ну, не под сосновыми же ветками свои чресла прятать? Мало приятного иголками по коже, да в такую жару.

Я немного полежал, дождавшись, пока водичка слегка рассосется в желудке, и не будет угрожающе «сдавать назад», выплескиваясь едва ли не из ушей. Потом встал и попытался из убитых в хлам лоскутов одежды сообразить себе некое подобие набедренной повязки, типа индийского короткого дхоти для низших каст^[1]. Честно сказать, получилось так себе — едва мудя прикрыл.

Чертыхнувшись несколько раз, я поплелся дальше, внимательно глядя по сторонам в поисках какой-нибудь подходящей растительности для сооружения туземной юбки. Но, как назло, ничего подходящего не наблюдалось — исполинские сосны на корню изничтожали любые побеги, высасывая из земли всевозможные соки. Так что никакого подлеска в обозримом пространстве совсем не наблюдалось.

Лишь спустя несколько часов пути, прямые и ровные сосны остались позади, уступив жизненное пространство смешанному лесу. Вот тут-то я себе и сообразил юбчонку поприличнее из какого-то травянистого растения, связав все это остатками одежды.

Красавец! Теперь и к любому местному туземному корольку на прием можно спокойно заявиться, и стыдно не будет.

И еще один странный факт я взял на заметку: блуждая по лесу, не встретилось мне ни зверя, ни птахи, ни еще какой живности, словно разбежались подальше от этих мест. Либо попрятались, что хрен отыщешь. Так что, поймать себе что-нибудь для пропитания не представлялось возможным, по причине его полного отсутствия. Но я, опять же, отчаиваться не спешил — понадобится я кашу из топора… ну, из коры там и лебеды сварганить сумею.

Так что проживу, как-нибудь, пока к людям не выйду. А то, что рано или поздно это произойдет, я не сомневался. Чуйка говорила, что они в этих странных краях точно отыщутся. А когда я неожиданно выскочил на большую лесную поляну, понял точно — люди здесь живут. Вот только люди это, или натуральные нелюди, мне еще предстояло решить. Ибо, какая бессердечная и злобная тварь так над живыми существами измываться станет?

Глава 2

Поляна, куда я так скоропалительно вывалился, задумавшись и совсем потеряв бдительность, была метров двадцать-двадцать пять в поперечнике. Сосны, которые когда-то на ней росли, местами были вырублены — из вытоптанной до каменного состояния земли торчали лишь невысокие пеньки.

А те, что остались, казались высушенными, ободранными от коры на уровень человеческого роста, и лишены ветвей. И вот к этим самым деревьями были привязаны люди… Вернее, то, что от них осталось: изуродованные голые костяки, местами лишенные рук, ног и голов.

Да и сама полянка была щедро усыпана старыми желтыми костями, некоторые из которых оказались либо расщепленными, либо разгрызенными какими-то неизвестными тварями. На крупной берцовой кости, что валялась немного поодаль от того места, на котором я замер, виднелись следы острых, и явно нечеловеческих зубов. Кто бы все это мог натворить, я себе даже не представлял.

Я осторожно попятился, пытаясь вновь скрыться в зарослях, из которых выбрался. Пусть, я никого и не заметил, но это не означало, что здесь никого нет. Не стоило привлекать к себе внимания, пока я не разберусь, что за лютая хрень здесь творится. Все эти люди были явно принесены кому-то в жертву. Какому-то кровавому Чудовищу, обитающему в этом лесу. Ну, ничего, и не таких Тварей давили! За мной дело не станет…

На этой оптимистической ноте я и остановился, почувствовав, как мне в спину, между моими лопатками, воткнулось что-то весьма неприятное, и настолько же острое. В то, что я просто наткнулся на какой-то сучок, мне абсолютно не верилось.

— Не дергайся, тля! — очень недобро прошипел кто-то за моей спиной. — А то, сука, как жука на пику насажу!

— Даже не думаю, дружище! — произнес я как можно более миролюбивым голосом. Пребывать в роли экспоната энтомологической коллекции мне совсем не светило. Даже если моя супер-пупер регенерация до сих пор работает, и не даст мне вновь отъехать на тот свет, ощущения все же будут не самые радужные.

— Чё, сука, полакомиться прибежал, уродец? — продолжая больно тыкать мне чем-то острым в спину, продолжал с ненавистью нашептывать незнакомец. — Горячего человеческого мясца отведать захотелось, пока Стрига^[2] не приперлась?

— Слушай, старичок, а с чего ты решил, что я людоед? — осторожно поинтересовался я, стараясь заболтать своего неведомого пленителя, а после перехватить инициативу в свои руки.

Так-то мы тоже не щи лаптем сто лет хлебали! Кое-какие боевые приемы, как в этой, так и в прошлой жизни, довелось не только примерно изучать, но и успешно применять. Так что у этого «народного мстителя» с его острой зубочисткой против такого боевого старикана, как ваш покорный слуга, нету никаких шансов! Опыт, его ведь не пропьешь!

— Так ты на человека совсем не похож! — неожиданно заявил мне неведомый «богатырь». — Хоть и здорово прикидываешься!

— А кто же я, по-твоему? А? — продолжал я заговаривать зубы храбрецу, посмевшему тыкать мне в спину какой-то острой хреновиной. Он ведь не Святой Георгий, а я, отнюдь, не Змий, чтобы в меня в меня копиём тыкать.

— Нежить поганая… Гуль^[3]… наверное… — как-то неуверенно заявил мой противник.

— Сам ты Гуль, деревенщина! — передразнил я его и неожиданно рухнул на одно колено, пригибая голову.

Падая, я чувствовал, как острый наконечник копья (или чего там у него было) процарапывает на моей спине глубокую острую полосу. Больно, ёп! Но это все мелочи, по сравнению с мировой революцией. Мой, пока еще неизвестный пленитель, тоже довольно быстро среагировал на изменившуюся ситуацию, и попытался пронзить меня своим убийственным инструментом.

Но, несмотря на всю его скорость, действовал он недостаточно быстро — острый наконечник, пролетев над головой, лишь сорвал с моего затылка небольшой кусок кожи вместе с волосами. Зато я, вскинув правую руку вверх, ухватился за предполагаемое древко (и мои предположения меня не обманули), направляя копье в землю.

Не устояв на месте, неведомый боец подался вперед и тут же налетел на животом на острый локоть моей левой руки, который я, не без некоторого удовлетворения (ибо нефиг простых людей копиями стращать), впечатал ему в «солнышко». Противник мгновенно сдулся, выплюнув сдавленное «к-ха», и сложился пополам. Я же, воткнув копье в землю, технично взял его шею, оказавшуюся не такой уж и крепкой, на удушающий. Всё, дело сделано! Дедушка еще многим может в этом вопросе фору дать!

Слегка придушив противника, который к моему изумлению оказался молодым пареньком лет 16−18-ти, я подождал, пока он не перестанет пырхаться. Я аккуратно положил его на землю, а после, вооружившись его же копьем, стал ждать, когда он придет в себя. Пока пацаненок судорожно дышал, нагнетая кислород в лишенные воздуха легкие, и вращал глазами, я успел его немного рассмотреть.

В общем и целом, ничего особого он собой не представлял — обычный пацан, каких пруд пруди в любом городе и деревне. Весьма крепкий для своего возраста, белобрысый, стриженый «под горшок». Из странностей бросались в глаза два факта: его светлая кожа отдавала явной «зеленцой», да грубая домотканая одежда, в которую он оказался облачен. Ну, если с кожей и так было все понятно — подыши таким воздухом, и сам позеленеешь, то с одеждой возникали определенные вопросы. Уж не в глубокое ли прошлое я провалился?

— Ты кто? — Пацан, наконец, продышался и пришел в себя, со страхом поглядывая в мою сторону.

— Ну, уж не Гуль-людоед, точно, — ответил я, весело усмехаясь. — Держи свою зубочистку, Аника-воин! — Протянул я ему отобранное оружие. — И в следующий раз не тычь этой дрянью в добрых людей! — Погрозил я ему пальцем, когда он несмело схватился за отполированное руками древко.

— Так ты точно не Нечисть? — Облегченно выдохнул парнишка, впиваясь в копье обеими руками.

— Блин, неужели я так на Нечисть похож? — миролюбиво поинтересовался я.

— А то! — ответил пацан. — Сам посуди, кожа белая и бледная — без грана животворящего изумруда, прямо как у покойника. Сам голый, а из тела во все стороны какие-то листья и ветки торчат. Если не Гуль, то Лясун Бородатый — вона, в волосах иглы сосновые растут!

— Лясун? — Я наморщил лоб. — А, Леший, что ли? — наконец догадался я.

— Ага! — Судорожно кивнул хлопец. — Натурально, Лясун!

А сосновые иголки реально заполонили мою спутанную и сбитую в колтуны бороду. Умудрился в бору нацеплять, когда воду у родника глыкал. И как я ни пытался их оттуда вытрясти, нифига у меня без расчески не получилось. Борода ссохлась и стала напоминать старую паклю, её теперь только лошадиным гребнем раздирать, или попросту сбрить к чертям собачьим.

— Да это просто иголки в бороду набились, — так и пояснил я пацану, — пока я сюда от моря через сосновый бор шлепал. А ветки — так одежды у меня никакой не осталось, когда меня на берег выкинуло…

— Откуда выкинуло? — Изумленно воскликнул паренек.

— Из моря, вестимо, — вновь добродушно произнес я. — А что не так-то?

— Так в том окияне такие жуткие морские Твари водятся, которым даже наша лесная Нечисть, да Нежить на один зубок! Мы даже на берег выходить опасаемся, хотя рыбки морской временами, страсть, как хочется! Так как же ты выжил, старче?

Ага, паренек, наконец-то, рассмотрел во мне заслуженного пенсионера. Похоже, что стах перестал застилать ему глаза. Хотя, в определенной храбрости ему не откажешь, ведь взял же он меня «в полон».

— Да не помню я ничего, — выдал я, в общем-то, официальную версию своего появления на пляже. — Очнулся у самого берега воде. Из одежды — только рваные тряпки, которых едва-едва срам прикрыть хватило. Вот и пришлось себе юбку из говна и палок… травы и веток, — поправился я, увидев округлившиеся глаза моего нового знакомца, — соорудить. А ты меня, значит, за Хозяина Леса принял.

— Вестимо, принял! — Качнул головой парнишка.

— А что это мы с тобой паря, не познакомимся никак? — спросил я его. — Меня Гасаном кличут. По батюшке — Хоттабычем. Старик Хоттабыч, одним словом. Можешь так меня звать-величать, — подстроился я под слегка архаичную речь паренька, — я уже давно привык. — А что? Я ж реально старый пердун.

— Гасан? — Вновь изумленно покачал головой пацан. — Хоттабыч… Чудные же в ваших краях имена!

— А тебя как прозвали?

— А я — Первуша, — бесхитростно представился паренек.

Ну, да, а его родня, по-видимому, особо с именами не заморачивалась: первым в семье уродился, значит — Первак. Вторым — Вторак, а третьим, стало быть — Третьяк. А что, удобно.

— Первым, значит, у тятьки с мамкой народился? — Констатировал я полученную информацию.

— Вестимо, первым, — ответил Первуша. — А у вас разве не так?

— По-всякому бывает… А скажи-ка мне, милый друг, что это у вас за непотребство на этой полянке творится? Что за жуть? Как можно так с людьми… — У меня даже слова в глотке застряли, когда я представил, что здесь на самом деле могло твориться.

— Так Стрига же… — Судорожно сглотнув, произнес парнишка, еще крепче сжав в руках копье побелевшими пальцами. — Здесь она ежегодную кровавую дань с наших сёл и деревень собирает. А в этом месяце нашему хутору выпало жертву выбирать… — Пацан шмыгнул носом и закатил под лоб заблестевшие от влаги глаза, боясь расплескать скопившиеся в них слезы. — Василинку… мою… всем миром выбрали… — Его губы задрожали, а голос прервался — справиться с нахлынувшими чувствами ему не удалось. — А я… не успел…

— Ты, внучок, погодь крокодиловы слезы проливать! — Прикрикнул я на паренька, стараясь привести его в чувство. — Чего-то я на полянке ни свежей крови, ни свежих потрохов не разглядел! Может, еще не все потеряно?

— Так она здесь только мужиков разделывает и пожирает… — Голос пацана дрожал, но он честно пытался справиться с собой. — А баб, особенно девок молодых, в свое логово уводит… И всё… — Он обреченно вздохнул, громко шмыгнув носом. — Никогда больше не увижу голубу мою…

— Отставить сопли, боец! — Рявкнул я, заставив Первака испуганно вздрогнуть. — Мужик ты, или где? И с какого хрена вы какой-то Стриге людей на погибель приводите? И, кстати, что это за Тварь?

— Ведьма это, лесная, — пояснил пацан, вытерев сопливый нос рукавом и «промокнув» слезы кулаками. — Людоедка она…

— Так чего же вы терпите-то? — натурально изумился я. — Безвинных людей, словно свиней, ей на заклание отправляете? Собрались бы всем вашим миром, да оторвали бы ей руки-ноги и башку в придачу! Или тру̀сы одни в вашей деревне собрались?

— Как же, старики баяли, что лет двести назад взбунтовалась деревенька одна, — ответил пацан, — не пожелала старой Ведьме ежегодную дань отдавать… Только не смогли они всем миром Стригу победить! А Ведьма напустила на них, да и на всех остальных в придачу Черную Немочь… Деревенька та вымерла, да и остальные едва-едва выжили — не успевали своих мертвецов хоронить… Скота тоже полегло без счету, что потом пару десятилетий, тем кто выжил, жить впроголодь пришлось… Вот и не решаются старшие против Ведьмы выступать. Уж лучше, говорят, одну жертву в год Стриге отдадим, чем всем полечь, — закончил свой невеселый рассказ Первак.

— Значит, говоришь, лучше в постоянном страхе жить? — Почесал я свою свалявшуюся бороду, набитую растительным мусором — сосновые иголки жутко раздражали кожу.

— Это они так за всех решили! — Сверкнул глазами пацан.

— А ты, значит, не боишься?

— Я за Василинку голову свою сложить готов! — возбужденно произнес он. — Только… только… не успел… — И он вновь активно зашмыгал носом, уронив копье и упав задницей на землю.

— А ну, встал! — рявкнул я так, что по лесу пошло гулять эхо. — И оружие подбери, размазня! Голову сложить, ума много не надо? Как же ты девушку свою спасать думал?

— Не знаю… — Пацан виновато пожал плечами и послушно подпрыгнул, подобрав копье с земли и вопросительно уставившись на меня.

— Челюсть вперед! — Продолжал я наставлять новобранца на путь истинный. Иначе, какой из меня генерал? — Я из тебя еще настоящего бойца сделаю! Разделаем мы твою Стригу под орех — и не таких Тварей валили! И Василинку твою спасем! О ином и думать не сметь! Я понятно объясняю? — уточнил я между делом.

— А, может быть, ты, деда, и есть тот самый Богатырь из сказок, что нас бедных, наконец-то, ото Ужасного Зла освободить должо̀н?

— Ну, повоевать мне, конечно, со всякой гадостью в жизни довелось… — Я даже опешил от такого заявления. — Однако, сомневаюсь, что я — именно тот самый богатырь. Давай-ка, паря, мы с тобой над этим вопросом после помозгуем. А сейчас пойдем Василинку твою от Ведьмы спасать.

— Я готов, Гасан Хоттабыч! — потрясая копьем, воскликнул парнишка. — А вы так и пойдете? — Неожиданно замялся он. — Ну… совсем без оружия… и в юбке из травы?

— Есть другие предложения? — Уставился я на него, но пацан лишь пожал плечами. — Значит, нет, — подытожил я. — И запомни, отрок, — наставительно произнес я, — оружие и доспехи в битве — важные элементы, но, отнюдь, не главные! Куда важнее, что у тебя здесь и здесь! — Я по очереди ткнул паренька пальцем в грудь и в лоб. — Понял?

— Понял. — Послушно кивнул он. — Душа и ум?

— Да. Всегда слушай, что говорит тебе сердце, но и разума не теряй! А теперь показывай, где твоя Стрига обитает?

— Там у нее лежбище, — махнул рукой в неопределенном направлении Первак, резко срываясь с места.

Ну, а я, стало быть, направился следом за своим нерадивым проводником. Под сенью деревьев сразу стало заметно, что ходить по лесу Первак совершенно не умеет. Он продирался сквозь кусты и валежины, производя, наверное, больше шума, чем пятисоткилограммовый напуганный лось, что ломится, не разбирая дороги. Неужели, живя подле такого леса, он по нему нормально ходить не научился?

Никакой практики незаметного передвижения по лесу — полный ноль! Ни разу не охотник, натуральный крестьянин, что в лес суется только валежнику для растопки насобирать. Насчет выживания в лесу вообще промолчу! А ведь многие Твари, подобные Стриге, предпочитают именно лес. И умение незаметно перемещаться по зеленке — это, как дышать!

Однако, так или иначе, с горем пополам мы добрались до исходной точки.

— Вот там, дедушка, за теми деревьями, — шепча еле слышно, указал рукой Первак, — она и обитает…

— Здесь пока сиди! — распорядился я, и аккуратно, тише мыши, прошел вперед до указанных деревьев.

Раздвинув немного в стороны свисающие ветви, но, стараясь особо не высовываться, я взглянул на обиталище Стриги. Этим логовом Лесной Ведьмы оказалась бревенчатая кособокая избушка, вросшая в землю едва ли не по самую крышу. Бегло осмотревшись, я «переключился» на Магическое Зрение. Пусть мой Резерв опустошен до донышка, но фишечка со зрением — это умение, не требующее затрат Маны.

Первым делом мое внимание привлекли вросшие в землю, как и сам сруб, заостренные покосившиеся столбы ограды. В их подгнившую древесину была искуссно «зашита» резная сложная вязь колдовских символов, мерцающая кислотно-зелеными Печатями. А одно из бревен ограды было увенчано громадным желтым черепом какой-то зубастой, да еще и рогатой Адской Твари. Таких животных в обычных земных лесах явно не водилось. Не иначе, как из самого Пекла достала гребаная Тварюга такого «питомца».

Сама же древняя хижина стояла на относительно свободном от растительности пространстве — этакой идеально круглой полянке, что наталкивало меня на определенные мысли, поскольку вокруг расстилались поистине непроходимые заросли. Не иначе, Ведьмин Круг^[4]. Но не тот, из грибов-поганок, которые частенько можно встретить и в относительно людных местах, а настоящая зона Колдовского Отчуждения! Когда влияние мерзопакостной Ведьмовской Магии угнетает в округе любую растительность.

Мне о таких свойствах Кощей рассказывал: когда вокруг логова такой Твари расстилается «выжженная» мощными Колдовскими Флуктуациями лишь голая земля. Была у него в свое время такая подружка… Да-да, та самая мифическая Баба Яга, что вместе с Кощеем попала под Кромешное Проклятие и превратилась в самую настоящую Лесную Ведьму, сильнейшую из подобных Тварей.

Я потоптался у границы Ведьминой Плеши, размышляя, дома хозяйка, или где гуляет? Хошь — не хошь, а придется на разведку идти…

— Значит, слухай сюды, студент, — прошептал я, вернувшись к ухоронке Первака, — остаешься здесь — тылы прикрывать… Пока я все досконально не проверю, даже и не думай на Ведьмовскую Проплешину заходить! Я понятно объясняю? — Все-таки решил уточнить я для проформы.

— Понятно! — почти по-военному четко отозвался парнишка, быстро усвоивший мою науку. Может быть, и выйдет из него толк, если не сгинем сегодня. Но подыхать сегодня в мои планы не входило — значит, сегодня издохнет кто-то другой.

— Не дрейфь, студент, прорвемся! — произнес я напоследок, вновь отправляясь к логову Лесной Ведьмы.

Глава 3

«Ну, что, старый, вперед и с песней?» — Мысленно подстегнул я себя, осторожно выползая из леса на край Ведьмовского Круга.

Плотно общаясь в своё время с Кощеем, я, развесив уши, внимал его рассказам о стародавних временах, и о разнообразных формах Нежити и Нечисти, проживающей, так сказать, по соседству, а то и плечом к плечу с людьми: о Леших, Водяных, Домовых и Полевых, о Банниках, Вурдалаках, Упырях и Берегинях. Отдельные порождения Дивного Народа, обзываемые официальной церковью Нечистой Силой, в незапамятные времена считали себя, чуть ли не «локальными» местечковыми Божками.

Да-да, этим гребаным Тварям — и бывшим мертвякам, и никогда ими не бывшими, наши пра-пра-пра-пращуры даже требы клали! Прямо, как долбанной Стриге, к логову которой я сейчас приближался. Почитайте на досуге «Слово об идолах» безымянного русского книжника двенадцатого века в поучении, приписанном Григорию Богослову, и представьте, каково жилось тогда простому смертному. И требы те зачастую были настолько кровавыми, что проклятая Нежить жировала, поглощая невиданную прорву Живительной Энергии и считая себя настоящими вершителями человеческих судеб.

Пока я отсутствовал, у логова Стриги ничего не изменилось: идеальный выжженный Проклятой Силой Ведьмовской Круг, опоясывающий вросшую в землю избушку. Вокруг Колдовской полянки все так же стояли высоченные и толстые деревья, окружившие жилище Лесной Ведьмы, словно солдаты на страже. А внутри — выжженная земля, да местами редкие, чахлые и изувеченные, словно неведомой болезнью, кустарники, да сорная трава, которая тоже совершенно не выглядела здоровой и пышущей зеленью.

Так, какое-то серо-буро-малиновое недоразумение, сплошь покрытое острыми шипами, колюче-приставучим репейником. Ничего другого на полянке вокруг избы и не произрастало — настолько была пропитана Эманациями Смерти, которые и составляя основу Дара Лесных Ведьм, окружающая земля. И я это прекрасно чувствовал, как-никак, а похожий Талант в моем загашнике имеется.

Определить бы, где точно находится это дьявольское отродие? Вполне может статься и так, что дрыхнет без задних ног эта Тварь где-нибудь в тиши и прохладе своей хижины, насытившись свежим мясом бедной Василинки и зарывшись в груду обглоданных косточек своих безответных жертв. Однако, с точностью это можно было утверждать, только после тщательного исследования поляны и самой хижины Стриги.

Девчушку, конечно, жалко… Тьфу-тьфу-тьфу — пусть живет долго и счастливо, но мне такая ситуёвина со спящей Ведьмой была бы как нельзя кстати. Я выровнил дыхание, что слегка участилось, превращаясь в настоящую машину для ликвидации дьявольских отродий, не дающих обычным людям спокойно жить и радоваться жизни. Эх, раскидать бы сейчас Ловчую Сеть, чтобы определить, где Хозяйка заховалась. Но мой Резерв был до сих пор пуст, поэтому доступа к ставшему уже привычным Заклинанию, я не имел. А ведь мог без особых проблем определить её местонахождение.

Я решительно ступил на первую прогалину отравленной земли и неспешно зашагал в сторону скособочившийся хижины. Возле покосившегося уцелевшего столба из ограды, некогда окружающей избушку ведьмы сплошным частоколом, а ныне частью сгнившей, а частью лежавшей на земле, я притормозил. Похоже, что Ведьма к сегодняшнему моменту основательно расслабилась и за своей безопасностью не особо следила. Вона, даже частокол не соизволила обновить — он почти развалился. Калитка на невесть как уцелевшем столбе висела на одной петле. И, если бы не врезанные в дерево Магические Печати, от забора бы уже и следа не осталось.

Толстый накренившийся столб с желтым огромным черепом неведомой рогатой Твари, нанизанным на его оголовок, вызывал невольную оторопь и холодящее чувство серьезной опасности — ведь это хреновина, похоже, являлась поистине ужасающим оружием! Больше всего этот столб походил на древнегерманский Нитсшест^[5].

Только, судя по многочисленным рунам, что еще продолжали фонить былыми остатками мощной и смертоносной Энергии, функций у него было гораздо больше. И пусть обладатель этой чудовищной черепушки и был мертв вот уже хрен его знает сколько лет, но я реально чувствовал своей пятой точкой исходящую от него угрозу. Остатки Колдовской Силы, некогда привязавшие созданное Лесной Ведьмой некросущество к нашему миру и превратившие этого монстра в верного исполнителя извращенных желаний Стриги, до сих пор еще не выветрились из этой массивной черепушки. Боюсь даже предположить, на что оно было способно на пике своего могущества.

Да и сам столб неспроста привлек мое внимание — Темные Символы и Знаки, которые были в изобилии врезаны в подгнившую со временем древесину, поражали четкостью и продуманностью колдовских Формул. Общаясь с Кощеем, я нимало почерпнул от него информации о возможностях Ведьмовских Тотемов, являющихся, по сути, неким подражанием Идолищам Древних Божков, что в моменты своего могущества могли стирать с лица земли целые города, поворачивать реки вспять и натурально сотрясать горы.

В этот столб при помощи столь изощренных Формул в свое время была вкачано неимоверное количество Некроэнергии, что даже у меня, имеющего склонность к Некромагии, пробежали по спине крупные колючие мурашки. Это Чудовище в былые годы могло причинить немалый вред не только простым людям, но и некоторым Высшим Существам. Хорошо потрудилась в своё время проклятая сука.

И я понял еще одну вещь: чтобы вновь пробудить это Чудовищное Колдовство к жизни, не нужно практически никаких чрезмерных усилий — лишь немного влить специфичной Энергии во врезанные в древесину древние Заклятия. Совсем чуть-чуть. Я даже успел понять, куда нужно приложить вектор Силы в этом хитросплетении Магических Символов, и рогатый Монстр вновь пробудится от вековечного забытья и вновь встанет на службу своей кровожадной хозяйки.

Неожиданно я почувствовал на себе слабые проблески внимания — Магическая Тварь, с трудом преодолевая «сонное забвение», вызванное явной нехваткой Силы, мною заинтересовалась. Она «принюхалась», как старая немощная псина, пока еще не понимая, что же со мной делать: сообщить ли хозяйке о неожиданном вторжении врага на охраняемую территорию, или никакой опасности я не представляю.

Мне крупно повезло: когда-то напитанное под завязку Колдовской Энергией дерево, простояло так долго без обновления Рунной резьбы, что практически лишилось Магии и большей части своих способностей. Иначе, мне ни за что на свете не удалось бы провернуть задуманный мною «фокус».

Честно признаться, я в тот момент сильно рисковал. Ведь можно было просто просочиться мимо старого и дремлющего Охранного Артефакта, и он бы меня не заметил. Но я не привык оставлять за спиной потенциальную опасность, поэтому и пошел на этот оправданный риск.

На мгновение перейдя в свою Кромешную Ипостась, я протянул когтистую лапу к гнилому бревну и погладил его, словно старого преданного пса, о котором все забыли. Одновременно я послал псевдоразумному Артефакту короткий Ментальный Импульс, типа: «мы с тобой одной крови — ты и я!» Этакий Маугли-девиз…

И к моей несказанной радости, гребаный Нитсшест откликнулся. Прямо-таки «хвостиком завилял», разве что в нос не лизнул, по причине нехватки Энергии. Ну, вот и здорово! Вот и подружились! Теперь охранная Магическая «зверушка» Ведьмы стала абсолютно ручной и не будет поднимать шум по поводу моего присутствия. Так или иначе, а задницу я себе уже частично прикрыл!

И если мне удастся уничтожить проклятую Тварь, то я все здесь нахрен сожгу! Дотла, до уголька, а пепел развею! Ведь все, что создано Стригой, создано на крови, муках и страданиях обычных людей. Эта гребаная сука ничуть не лучше эсэсовских Некромагов, а то и на голову их превосходит в Темных Искусствах. Поэтому все, что создано подобными деятелями, нужно уничтожать на корню! Выпалывать так тщательно, чтобы ни один росточек никогда больше не проклюнулся! И для этого я готов жизнь положить!

Бросив прощальный взгляд на ставший дружелюбным Нитшест, я довольно кивнул и осторожно двинулся дальше. Почерневшие от времени бревна избушки приближались, а я уже прикидывал: откуда же мне начать свое проникновение в заброшенное логово Стриги? Осторожно добежав до избушки, я толкнул дверь. Она оказалась заперта изнутри, так же, как и окнасруба, затворенные толстыми ставнями. Не подкоп же мне копать? Нет, это точно бредовая идея.

Оставался один более-менее приемлемый вариант: пробираясь к хижине, я заметил, что крыша крытая рассохшейся гонтой — клиновидными деревянными дощечками, когда-то плотно пригнанными одна к другой — местами провалилась. Вновь отрастив на руках страшенные когти, я, вгоняя их в податливое дерево, словно кошка забрался на крышу. Эх, была бы у меня Сила, я бы попросту вызвал Стригу на честный поединок, а не изображал бы из себя ипону-папу-гребаного-нинзя. Но Резерв у меня пуст, никаких Накопителей тоже не имелось.

А вот как с этим дела у старухи, мне не известно. Лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть. Так и людям не поможешь, и свою дурную голову сгубишь. Поэтому я аккуратно забрался на подрагивающие под моим весом подгнившие стропила, и уже совсем было собирался «занырнуть» в темное чрево дырявой крыши, как мой взгляд за что-то зацепился на самой границе периферического зрения. Магического Зрения, которое я до сих пор не отключил.

Я остановился, пытаясь сообразить, что же такое привлекло мое внимание. И поняв это, я едва не выматерился в полный голос. И то, что я видел, мне абсолютно не нравилось! Надо, наверное, объяснить некоторые аспекты смертельной для любых живых организмов (и не только людей) вредоносной деятельности Лесных Ведьм.

Эти мерзопакостные Твари сами ни в коей мере не являются живыми существами. Но и полностью мертвыми, как тех же поднятых Магами из могил Некротов, которым, чтобы «возродиться» для «потусторонней жизни» нужно перед этим обязательно умереть, их тоже нельзя считать. Я прослушал, что на этот счет мне говорил Кощей, и абсолютно не помнил каким образом Лесные Ведьмы достигают своего псевдоживого состояния, но то, что они перед этим не отдают концы — неоспоримый факт.

И вот для поддержания этой своей псевдожизни им нужны жертвы. Живые Существа. Которых они пожирают… Тоже живьем… Предварительно зачаровав и проведя над телом бедолаги некий обряд. Именно таким образом они поддерживают свое существование. И именно такие жертвы я видел на первой поляне в лесу, возле которой меня и подловил Первуша.

Но существовал и другой «подвид» жертв, именно для этого Ведьмы выборочно уводили с собой некоторых женщин и молодых девушек. Кощей считал, что они все были потенциально Одаренными, но, по какой-либо причине, не успевшими Пробудиться и пройти Инициацию. Вот их ждала совсем незавидная участь — этих бедняжек после специальной (тоже весьма болезненной) подготовки «слегка» поджаривали на Колдовском Огне, для причинения жертве невыносимых страданий.

Его бессмертие, изучивший в свое время немало Ведьмовских Гримуаров^[6], считал, что причинение жертвам физического вреда, мучений и страданий, улучшает качество и выход необходимой Лесным Ведьмам Некроэнергии, а также куда легче происходит её трансформация в «удобоваримую» для усвоения дьявольскими Тварями форму.

Однако, даже с затяжным умерщвлением и поеданием жертвы, демонический Ритуал обычно не заканчивался: у каждой «уважающей» себя гребаной суки имелось свое личное кладбище, куда она зарывала бренные останки своих жертв, превратив их в некое подобие Цепных Ду̀хов хама Атойгаха, которыми можно было воспользоваться в критический момент.

Этакий «засадный полк» на случай внезапного нападения врагов. И чем Ведьма старше и сильнее — тем импровизированное кладбище у такой Твари обширнее. Ведь на изготовление подобных Ду̀хов идут лишь самые потенциально сильные Одаренные, (да еще и только женщины), которые встречаются не так уж и часто.

Из того же источника мне было известно, что у Лесных Чернокнижниц, возрастом в пару-тройку столетий, и которых Кощей считал «моложавыми бабками», личные погосты насчитывали не более десятка могилок. Особых проблем они доставить бы мне не могли, хоть и повозиться пришлось бы.

С Колдуньями, счет могильных холмиков на личном кладбище которых переваливал за пять десятков, нужно было держать ухо востро, но справиться с ними мне было бы по плечу. И лишь встретив Лесную Ведьму, на заднем дворе которой покоились останки не менее, чем пятисот замученных и съеденных жертв, мне стоило бы основательно задуматься: а вытяну ли? И все это, естественно, при наличии заполненного Силой Резерва. А я на данный момент абсолютно пуст!

Отчего же, спросите вы, Кощей так подробно посвятил меня в нюансы существования этих кровожадных Тварей? Все дело в том, что его ненаглядная подруга, подхватившая неведомую ранее для Асуров болезнь в виде Кромешного Проклятия, превратилась в некое подобие Лесной Ведьмы. Она стала, ни много, ни мало, а целой Бабой Ягой, о которой даже до нашего времени дошли страшные сказки и жуткие легенды. Вот и изучал Ведьм мой бессмертный приятель, надеясь найти лекарство от Проклятия. Но даже на сегодняшний день его тысячелетние изыскания ничего не принесли.

А я же, восседая на проваленном коньковом брусе лесной хижины, наблюдал в Магическом Зрении интенсивное свечение на обширнейшей территории. Могилки замученных жертв Стриги, давно уже не выделяющиеся даже оплывшими холмиками на поверхности земли, «расцветали» изумрудными сполохами энергией. И количество жертв этой кровожадной Твари совершенно не поддавалось счету! Невидимый обычным зрением погост растянулся по всему лесу с «тыльной» стороны хижины насколько хватало глаз!

Если гребаная бестия встретит меня во всеоружии, боюсь, что справиться с ней мне не хватит силы… А на одной физухе, даже в Кромешном Обличии, далеко не уедешь. Правда, есть призрачный шанс, что я успею её распотрошить раньше, чем она придет в себя после сытного обеда. Они всегда впадают в спячку после такого злодейства — им нужно переварить массу Некроэнергии, а это не так-то просто.

Маленький, призрачный, но шанс, угробить этого Монстра во плоти и не сдохнуть самому, все-таки есть, ёпта! Хотя, я-то уже мертв, причем неоднократно! Чего мне терять? Так что будем еще посмотреть, кто чью шкуру натянет в итоге на звонкий барабан! Но на данный момент — прочь всякие сомнения! Может, еще все обойдется, и гребаная дьявольская сука дрыхнет без задних ног.

Я перебросил ногу в дыру и буквально просочился в темный, пыльный и захламленный всевозможной гадостью чердак. Здесь, на первый взгляд, все было так, как и должно быть на чердаке лесной хижины с провалившимся потолком — местами росла сорная трава, воняло грызунами и сухим птичьим дерьмом.

Если не принимать во внимание, что этой избушке навскидку несколько сотен лет — тогда да, все так, как и должно быть. Однако, под центральной коньковой балкой до сей поры висели практические нетронутыми целые вязанки и веники чародейных трав. Слегка кружил голову сушеный цвет белены, топорщился острыми сухими и колючими шарами чертополох, а вот в самом темном углу чердака, где уцелела практически вся гонта, я рассмотрел небольшую вязанку-косичку, очень похожую на рисунок из одной древней книжки, что демонстрировал мне как-то все тот же приснопамятный Кощей.

«Неужто легендарная Разрыв-трава? — мелькнула в голове шальная мысль, и я, не удержавшись, выдернул из косички несколько невесомых травинок, засунув их в обернутое вокруг бедер тряпьё. — Будет время — проверю».

Я несколько раз глубоко вздохнул, наполняя кровь кислородом и переходя в некое подобие боевого режима, но не перекидываясь в свою Кромешную Ипостась, зависнув где-то на грани между двумя состояниями. Однако, все мои чувства обострились до максимально возможных величин. Теперь я даже слышал, как как шуршит в своей норке на крыше маленькая мышь, как бьется попавшая в липкую паучью сеть беспечная муха и много всего остального…

Но никакого присутствия в избушке гребаной злобной суки не ощущалось вообще. Можете мне поверить, я, как обладающий способностью управлять мертвяками, знаю, как «благоухает» настоящая Смерть, и это, отнюдь, не запах банального разложения. Если дьявольской твари тут нет, и она отлучилась по каким-то своим делам, мне несказанно повезло! Можно приготовить ей неожиданную и горячую встречу! Но для начала её отсутствие нужно было проверить, спустившись сквозь чернеющий квадрат люка непосредственно в «жилую» часть заброшенной хибары…

Глава 4

Лестницу, ведущую в темную избу и связанную пеньковой веревкой из ошкуренных жердей, я проигнорировал. Пусть она и выглядела еще довольно-таки сносно, но не хватало мне сверзиться вниз, раскатав её «по бревнышку». Ведь даже если не прогнили опорные тетивы и ступеньки, и их не сожрали изнутри жуки древоточцы, вполне возможно, что пенька давно утратила свои прочностные свойства.

Недолго раздумывая, я спустился в люк и повис на руках, одновременно нащупывая ногами пол хижины. Потолок оказался не таким уж и высоким — я ощутил под носком моей ноги твердую и ровную поверхность. Разжав пальцы, я мягко приземлился на едва скрипнувшие половицы, легко выдержавшие мой вес. Хотя, я был вполне готов к тому, что они могут провалиться в какой-нибудь глубокий подпол в любой момент.

Однако, полы в избушке были сделаны на совесть — из добротных половинок древесных колод. Подозреваю, что и дерево для них было выбрано не простое, а самое стойкое и крепкое, не поддающееся быстрому гниению. Ведь, если Лесная Ведьма бралась устраивать свой быт, то делала это качественно — её век, при самом удачном раскладе, может длиться очень и очень долго. А заниматься банальным ремонтом, пускай даже и каждые сотню-другую лет, ей совсем не с руки.

Очутившись в избушке, я замер неподвижной соляной статуей, анализируя окружающую меня обстановку всеми обостренными чувствами. Здесь царила практически полная темнота, лишь из чердачного проема попадало внутрь немного солнечного света, да тоненькая светлая полоска, в которой плясали невесомые пылинки, проникала сквозь затворенные ставни. Но свет мне был практически не нужен, Магическое Зрение позволяло мне ориентироваться в окружающем пространстве. А ведь имеется еще и обоняние, осязание, кожная и мышечная чувствительность… Я был готов ко всему — чай, не первый раз замужем!

Хижина изнутри оказалась намного просторнее, чем выглядела снаружи. Для жилищ Лесных Ведьм, как говаривал мой бессмертный дружок, это обычное явление. Эти Твари умели так хитро «расширять» внутреннее пространство, что оставалось только диву даваться. Четвертое измерение — вот тебе и темные невежды! Но факт оставался фактом — замеры избушки, просвещая, говаривал мне Кощей, изнутри весьма заметно превышали такие же, произведенные снаружи! В отдельных случаях разница была очень существенной.

Внутренний «интерьер» жилища Ведьмы был прост и незатейлив: большая, чуть не в полхаты печь, оборудованная лежанкой и огромной топкой, в которую легко помещался довольно крупный бедолага, которому очень сильно не повезло в жизни. И его дальнейшей судьбе я абсолютно не завидовал, ибо ему предстояли непереносимые муки.

Большую часть оставшегося пространства занимал грубый массивный стол и лавки, вырубленные, как и полы из потемневших от времени половинок дубовых плах. В углу огромный сундук, расцветающий в Магическом плане Колдовскими Рунами, проклепанный медными поеденными патиной полосами, на которых Печатей и Формул, как блох на бездомной собаке. А медь — так не переносят на дух эти поганые суки честного холодного железа. В моей голове тут всплыл грубый и низкий голос Кощея, читающий мне очередную «лекцию».

Разговор шел о том, что во все времена человек полагал, что металлические вещи способны дать ему защиту от Колдовства и злых Духов. Наши предки считали, что Ведьмы и прочая Нечисть бессильны против железа и потому его опасаются. Для защиты собственного жилища от проклятой Волшбы люди клали под ковры и диванные подушки кованые ножницы, чтобы не допустить в жилище Ведьм, вешали над входной дверью подкову, чтобы отпугнуть незваное зло и приманить удачу, забивали в колыбели младенцев железные гвозди.

Даже в моем родном мире, так сказать, научно-технического прогресса, многие и по сей день были уверены, что стальные и чугунные предметы, случайно найденные на дороге, могут принести счастье и защитить от дьявольских происков. Сталь и железо клали под порог дома и кровати рожениц, заворачивали в пеленки и прятали в колыбели детей, которых собирались крестить. И так происходило по всему миру, а не только на бескрайних российских просторах.

В холодных, овеянных ветрами северных странах верили, что три стальных острых осколка, воткнутые в землю, освобождают ее от влияния Ведьм. Во Франции, чтобы избежать влияния дурного глаза от проходящего мимо человека, держали в руке какую-нибудь железную вещь. Да и у нас на Руси существовал обычай хоронить самоубийц на перекрестках дорог, а, чтобы их Духи не тревожили людей, в их тела забивали острый железный штырь.

Так что, по сути, из всех доступных металлов Ведьмы обязательно выберут либо медь, либо золото. Серебро им вообще начисто противопоказано — этот благородный металл обладает защитными свойствами от всех злых сверхъестественных Сил. К примеру, пули, отлитые из серебра, могут убить Оборотня, Вампира, Ведьму и другую Нечисть. Этот металл дает защиту от Сглаза и Колдовства. И даже медь может разрушать злую Магию. К примеру, звон медных колокольчиков отпугивает Призраков и разрушает часть Демонических Чар. Этот эффект используется практически во всех восточных монастырях и храмах.

А вот золото — это действительно самый Колдовской металл, только очень дорогой и весьма редкий. Его блеск манит и притягивает к себе Злых Духов. Он радует их до такой степени, что они зачастую забывают обо всем на свете, в том числе и о своем намерении причинить какое-нибудь Зло.

Я в тот момент со смехом процитировал известные всем строки из сказки Пушкина: «там царь Кощей над златом чахнет». Чем несказанно повеселил своего Бессмертного приятеля. Однако, отсмеявшись, Кощей подтвердил пагубное действие большого количества золота на свой рассудок. Было время, когда он столетиями не выходил из собственной сокровищницы, буквально позабыв обо всем на свете. Он также предупредил и меня самого опасаться «золотых ловушек», поскольку, обретя Проклятие Кромки, я тоже стал еще той Тварью, над которой властна «золотая лихорадка».

Пока «визуальное» исследование брошенного жилища всеми доступными мне средствами не закончено, я не собирался выходить из боевого режима. Но все мои обостренные чувства молчали, как и не отзывалась наработанная годами «чуйка» на опасность. Складывалось такое ощущение, что эта ведьмина хибара действительно пуста. Где же шатается эта чертова Стрига?

Однако, я не расслаблялся, пытаясь найти возможный «схрон» Ведьмы. Предположения насчет нахождения обожравшейся свежего мяса гребаной суки в подполе — не оправдались. Обнаружить вход в гипотетическое подземелье, где Лесная Ведьма могла организовать потайную лежку, как это происходило в большинстве подобных случаев, мне не удалось, хоть я и проверил каждую половицу в этом проклятом жилище.

Огромный зев печи, не закрытый заслонкой, тоже оказался пустым, хотя бывали прецеденты, когда Ведьмы спали после обильной трапезы именно в её обширной топке, после погашения Колдовского Огня. Ведь сама печь, напитанная многочисленными эманациями страданий, ужаса и смерти, обеспечивала проклятым созданиям комфортный и продолжительный сон, как у младенца в уютной колыбельке. Сундук я тоже обследовал, но он был заперт на огромный висячий замок, покрытый, как оковывающие сундук полосы, наплывами зеленой патины. Основательно подергав запирающее устройство, я убедился, что без хорошего лома, сковырнуть его не удастся.

По всему выходило, что эта хижина действительно осталась без своей сморщенной безобразной хозяйки. По какой причине она её покинула, меня абсолютно не волновало. Однако, будучи настоящим профессионалом своего дела, я обследовал избушку Ведьмы еще раз, с настоящим маниакальным рвением. Но и повторная проверка не принесла никаких «положительных» результатов. Я облегченно выдохнул, выныривая из «боевого режима».

На плечи тяжелым и неподъемным грузом неожиданно резко навалилась усталость. Мышцы болезненно заныли — все-таки я еще немощный старикашка, хоть и успевший немного омолодится. Я присел на лавку и слегка расслабил подрагивающие от напряжения конечности. Руки тоже ходили ходуном, не отставая от ослабших ног. Но небольшой отдых и усиленная регенерация принесли свои плоды: вскоре дрожащие руки перестали треморить, успокоился и нервный тик, терзающий забитые непосильной нагрузкой мышцы. Я вновь почувствовал прилив сил и способность без проблем распоряжаться собственным телом. Можно было двигать на выход.

Но я неожиданно вспомнил о стебельках Разрыв-травы, которые прихватил на чердаке. Был один относительно быстрый способ проверить её работоспособность. О её, прямо-таки чудодейственных возможностях, было написано едва ли не в каждом Ведовском Травнике и практически в каждом Ведьмовском Гримуаре, которые демонстрировал мне в своей лаборатории Кощей.

Никакой Проклятой Силой эта редкая травка (более редким считался, наверное, пресловутый Папоротников Цвет) не обладала. Однако приписываемые ей свойства поражали воображение и считались в солидных научных кругах Советского Сюза не иначе, как выдумкой — полетом фантазии неудержимого на выдумки «народного творчества». До сей поры никакого практического подтверждения заданным возможностям сказочного сорняка найдено не было.

Но на самом деле могла эта неприметная травка делать поистине фантастические вещи: разверзать землю в месте, где зарыты сокровища; с её помощью можно было обращать железо в золото, и она могла дать человеку вечное счастье, а также исполнить любое, даже самое заветное желание. Насчет исполнения желаний Кощей, конечно, посмеялся. А вот «вечное счастье», как он заявил, вполне реальный эффект — настойка из Разрыв-травы, при соблюдении определенного обряда, могла даровать погружение в яркие грезы, подобные наркотическому экстазу и неотличимые от реальности.

Сейчас же меня больше интересовал тот нюанс, описанный в большинстве Магических Травников, что с помощью этого растения открываются любые замки и запоры. К тому же, у меня был вариант, где эту способность можно было проверить — запертый медный замок на сундуке Ведьмы.

Конечно, перед попыткой применения данного средства, я испытывал изрядную долю сомнений, как-никак, а я все-таки образованный современный человек, пусть и немного устаревший, с развивающимся старческим маразмом и прочими возрастными отклонениями. Но с другой стороны, я столько необычного повидал за последнее время, что хватит на сотню прожженных скептиков.

Так или иначе, но я знал, что главной способностью этого редкого природного Артефакта являлось «пересиливание» кованых металлов — любых производных хладного железа. Попав на эту траву, коса обязательно переламывалась. Помещенная под наковальню — она не давала кузнецам сковывать железо. А если хоть на один её стебелек наступал конь, у него выпадали гвозди из подков. Поэтому в многочисленных советах по её поиску для добывания Разрыв-травы на луг, где предположительно она могла произрастать, требовалось вывести коня в железных путах, которые рассыпались бы при соприкосновении с ней.

Не спорю, что способ тот еще — бредовее некуда. Может быть, поэтому в наше время ни одной травинки так и не удалось обнаружить? Способ же, которым я сам хотел её испытать, считался самым, что ни есть «воровским». По заверениям некоторых весьма сомнительных источников, средневековые мошенники считали, что если нанести небольшую рану на пальце или ладони, а после вложить Разрыв-траву в полученный разрез, то рана мгновенно срастется, а счастливчик получит редкую способность открывать замки любой сложности. Не то, чтобы оно мне было очень нужно — открывать замки и запоры, но вот любопытно — факт. Я ж по натуре еще тот практик…

Правда, моя рана легко срастется и без всякой сушеной зелени только за счет моей повышенной до чудовищных пределов регенерации. Отрастив на мизинце острый коготь, я, орудуя самым его кончиком, вспорол небольшой участок кожи на левом указательном пальце. Выступившая из маленькой ранки капелька крови еще не успела сбежать по руке, как я уже вложил в разрез, приготовленный заблаговременно высушенный стебелек Разрыв-травы.

Не испытывая никакого удивления, я наблюдал, как края ранки стремительно сошлись, а порез полностью закрылся, что даже и следа от него не осталось. Ну, этак я и без всякой травы умею! Однако, одновременно с этим по моему телу словно бы пробежала «обжигающая волна», сбивая равномерное и спокойное дыхание. Сердце замолотило с удвоенной силой, как будто бы я собирался «пойти в разнос», как когда-то, когда раскачивал свой Пробудившийся Дар.

Все окружающее меня пространство стало настолько резким и четким, словно мое человеческое зрение «расширилось», став подобным орлиному, что может с высоты птичьего полета рассмотреть любую букашку, ползущую по нашей грешной земле, а слух — так и вовсе, как у летучих мышей, что используют его для геолокации! Наконец неожиданные ощущения схлынули, оставив в теле непередаваемую словами легкость. Вот же, ёпта, рыбий глаз! Выходит, не свистели проклятые Ведьмы насчет эффекта! Я, действительно, чуть «высшее блаженство» не поймал! Поаккуратнее надо обращаться со всякой опасной Магической хренью!

Пришло время испытать травку в действии. Конечно, я заранее ожидал, что все это окажется не иначе, как полным бредом. Я вернулся в избу и прошел к стене, возле которой раскорячился запертый сундук и решительно схватился правой рукой за дужку замка, а левой потянул его за корпус вниз.

Сука! Запорный механизм едва слышно тренькнул, а корпус послушно соскочил с дужки! Замок с легкостью открылся, ёпта! А это могло означать только одно, что мой безумный эксперимент удался, и Разрыв-трава ведет себя в точности, как описано в Ведовском Травнике — «пересиливает» металлы, отпирая замки. И, кстати, ни одно Защитное Заклинание не сработало!

Я тупил, разглядывая открытый замок, размышляя над тем, что я опять оказался в самой настоящей сказке… Стоило бы давно к этому привыкнуть… Но я не уставал каждый раз поражаться всему необычному. Я опять как будто попал в одну из страшных сказок братьев Гримм с их Ведьмами и пряничными домиками. Такое ощущение, что все леса Швабии некогда были населены одними лишь Ведьмами.

Хоть братья Гримм и считались записными сказочниками, но сюжеты для своих историй они, похоже, отнюдь не из пальца высасывали! Да и возращение Магии в этот альтернативный мир произошло именно с их подачи. И со Святой Инквизицией они активно сотрудничали, и не только в качестве пассивных наблюдателей.

Я снял с проушин открытый замок и откинул массивную крышку сундука, привалив её к бревенчатой стене хижины — ну-ка, ну-ка, заценим барахлишко, что Ведьма так ревностно скрывала за толстой крышкой, массивным замком и кучей Охранных Формул. Поэтому я с интересом бросил взгляд внутрь сундука, набитого всякой непонятными мне Магическими причиндалами. Почему Магическими? Да вся нутрянка этого огромного ящика просто переливалась в темноте разноцветными Энергетическими Всполохами, словно новогодняя елочная гирлянда.

И поверх всей этой хрени, закованная в искусный трехслойный переплет из платины, золота и меди, лежала она… Вернее он — Колдовской Гримуар, что был реально достоин своей проклятой хозяйки! Я видел нечто подобное в алхимической лаборатории Кощея. Он мне даже на пару шагов приблизиться к этому чертовому Артефакту не дал, предупредив, что я с непривычки могу не устоять перед её Проклятой Силой.

С какого же хрена, спросите вы, какая-то мерзкая книжонка может оказать на меня настолько мощное влияние? А с такого: когда чертовы суки достигают наивысшего пика своего могущества, они стремятся навсегда обезопасить себя от случайной гибели и окончательного развоплощения. Для этого и переносят часть своей проклятой сущности в разнообразные Артефакты. По типу Кощеевой Иглы. Их «технологии» куда хуже оригинала, проще, дубовее, но они тоже вполне работали! У Ведьм таким Артефактом являются личные Колдовские Гримуары.

После достижения определенного уровня оперирования Магической Энергией, Ведьмы становились способны расщеплять свое извращенное сознание без ущерба для основной личности. И после очень сложного Оккультного Ритуала умудрялись засовывать эту часть «отделенной личности» в свою Колдовскую Книгу.

Артефакт, полученный в результате такого действа, становился псевдоразумным, способным на самообучение и являлся неплохим подспорьем для самой Ведьмы. Он даже мог самостоятельно ворожить, накладывать определенные виды Проклятий и, подчас, справлялся со своими задачами, куда как лучше какой-нибудь глупой молодой Ведьмочки «на подхвате», только-только почуявшей Силу. Лучшего помощника, чем подобный квазиразумный Артефакт, проклятой Твари и не сыскать.

Помимо этого, Гримуар, за счет заключенной в него части Ведьмовской Сущности, становился способным на поглощение и аккумулирование Магической Энергии, а значит, мог выступать в качестве дополнительного «источника питания», подобного Кристаллам-Накопителям в особо сложных Обрядах и Ритуалах.

Ну, и самое главное, если гребаная сука все-таки «исходила кровавым поносом» и дохла (желательно в муках), а её Колдовская Книга смогла каким-то чудом уцелеть — Гримуар был в состоянии «вырастить» из заключенного в него Осколка Сущности полноценную злобную особь — дубликат своей Хозяйки, пусть и ущербный! И не только вырастить, а еще и вернуть часть утраченной памяти! Вот только не спрашивайте меня «как?». Кощей пытался объяснить мне эти принципы, но от его заумных выкладок у меня только голова разболелась.

Так вот, Книга, обнаруженная в сундуке чертовой гадины, оказалась именно из той же «оперы», что и виденная мною в лаборатории Благословенной Страны. Нет, она не была похожа на ту один в один, ведь каждый такой проклятый Артефакт сугубо индивидуален и неповторим. Но, все-таки, даже мне удалось уловить некую общую составляющую этих Артефактов. Ну, а то, что найденная Книга наполнена «псевдожизнью», было видно и невооруженным глазом.

Золотой переплет с нанесенным на него фантастическим орнаментом, состоящим из колючих растений и зубастых гадов, отполированный частыми прикосновениями Стриги — пребывал в постоянном текучем движении: клыкастые змеи и колючие стебли растений свивались и переплетались друг с другом, ни на секунду не останавливаясь.

В какой-то момент Гримуар вспыхнул каким-то призрачным кислотно-изумрудным светом, который погрузил меня в настоящую прострацию. Вот о чем предупреждал меня Кощей: мысли едва ворочались в отупевшей голове, лишая всякого желания и сил остановить все это непотребство. В уши нашептывали какие-то незримые голоса, убеждая отбросить всю суетность бренного бытия и полностью отдаться неземному наслаждению, что дарует мне погружение в настоящую нирвану^[7] Предвечного Хаоса.

С огромным трудом, но мне удалось немного отстраниться от этих «суицидных» мыслей, хотя руки ощутимо подрагивали от напряжения, как собственно, и само тело, отчего тени дергано скользили по ожившей обложке проклятого Гримуара, добавляя еще большей неземной фатальности и очарования в её бесконечное движение.

Но самым страшным было не это… От напряжения у меня пошла носом кровь, и её черные тягучие капли, пропитавшие усы и бороду, должны были вот-вот сорваться и упасть на живую обложку гребаной Книги! Что произойдет после этого, я точно не знал, но догадывался — что ничем хорошим это закончится не могло…

Из последних сил, надрывая одеревеневшие мышцы, я попытался вернуть контроль своему непослушному телу. И мне показалось, что еще немного, еще чуть-чуть и я смогу превозмочь это гребаное наваждение… И вот этого «немного» мне и не хватило.

— Нет! — Прорвавшийся сквозь насланное оцепенение рев, выплеснулся из моей глотки, но сорвавшаяся капля крови уже ударила ровно в центр переплетения золотых гадов. И, расплескавшись по переплету, словно взорвалась немыслимым потоком ярко-изумрудной Колдовской Силы, заполонившей все вокруг…

Глава 5

Вырвавшийся из книги поток треклятой Ведьмовской Магии спалил, а точнее, мгновенно содрал кожу с моего лица, «выжег» глаза и «опалил» легкие, а после с удовольствием принялся пожирать и мои лицевые мышцы. Боль адская! Но, в последнее время меня кто только не кошмарил, и весьма болезненно, между прочим! Так что к боли я, в общем-то, уже привык… Хотя, к Владыкам Хаоса такие привычки!

Мне просто повезло, что основной выброс Энергии из Гримуара Стриги зацепил только лицо, и то лишь самым краешком. Да и организм Асура, со всеми его наворотами и Энергетическими Системами, был, конечно, куда устойчивей тела обычного простеца. И это я сам, старый дурак, виноват! Ведь предупреждал же меня Кощей, что хитрость этих изворотливых Тварей не знает границ! Так глупо попасться в примитивную ловушку… У меня даже слов никаких не нашлось — одни слюни остались…

Да и те спеклись, как, в общем-то, и я сам — сознание померкло, а течение мыслей прервалось… В очередной раз… Всего лишь на какое-то необозримо малое мгновение… Но точно сказать, сколько я пребывал в беспамятстве, не берусь. Ведь вполне может статься, что за этот краткий миг пробежали века, а то и тысячелетия. Пусть для меня все это длилось не более удара сердца — миг, и я вновь почувствовал, что могу мыслить! Знакомая, до слез, история, не правда ли? Что-то слишком часто меня вырубают… Но не все еще потеряно! Очнулся — хорошо, значит, я еще поживу-повоюю!

Вот только обжигающая боль никуда не исчезла. Она продолжала опалять лицо, истерзанное после вероломного удара Гримуара. Казалось, что кроме этой боли ничего в мире больше не существует. Только боль, затопившая меня без остатка. Ну сколько уже можно это терпеть?

Я не чувствовал ни рук, ни ног, как будто их вообще не существовало. Почему же я их не чувствую? Ведь я не сгорел, не рассыпался невесомым пеплом у окованного медью сундука гребаной Суки. Или, все-таки, в очередной раз отошел в мир иной? Сдох, склеил ласты, откинулся и, в конце концов, угодил туда, куда и должен был попасть в конце своей неправедной жизни — прямиком в исходящее жаром пекло Геены Огненной, на какой-либо из кругов Ада, красочно описанный Мастером дельи Алигьери?

Ну, что ж, за все надо платить! Но терпеть эту пытку, казалось, больше не было никаких сил, и чтобы хоть немного заглушить нестерпимую мученическую боль, отвлечься от нее хоть на мгновение, я истошно заорал. И самое странное, что звук моего наполненного страданиями вопля, отразившись от какой-то преграды, резко хлестанул меня по ушам. А после я расслышал утробное гудение пламени, что появляется при наличии хорошей тяги в какой-нибудь печи или кузнечном горне.

Однако, если я могу орать и слышать этот безумный ор, значит, у меня до сих, хотя бы по минимуму, имеются «рабочие» легкие и гортань, а также уцелели барабанные перепонки в ушах! Но я же сам ощутил, пока не погасло мое сознание, как плавится, словно податливый воск, и сгорает в потоке проклятой Колдовской Магии мой речевой аппарат — губы, язык и гортань! Однако, я вполне могу извлекать из него звуки…

Я резко распахнул сгоревшие веки и несуществующими глазами узрел ревущее передо мной жаркое пламя. Сука! А ведь я вижу, хоть жар от раскаленных огней и довел болевые рецепторы «до белого каления», выдавливая слезы из ожидаемо регенерировавших глаз.

Неожиданно мое «угасшее» обоняние затопила вонь горелых волос и опаленной кожи. Я неосознанно, на одних лишь рефлексах, дернул головой, пытаясь как можно дальше отодвинуться от раскаленных углей, грозивших заново выжечь глаза, что сумели, наконец-то, восстановиться. Собственно, как и все остальное…

Я неожиданно вспомнил, как вкладывал в разрезанную ладонь тоненький стебелек Разрыв-травы, найденной на заброшенном чердаке Стриги среди сухих вязанок. Возможно, что она усилила мою Способность, и я так стремительно регенерировал.

Надежда на чудесное спасение придала сил, и я поспешил воспользоваться этим подарком. Ведь, если я жив и сумел восстановиться — еще не все потеряно! Гасан Хоттабыч не будет бесславно подыхать, лежа на спинке и сложив лапки на груди! За светлое будущее он вырвет глотку любой дьявольской Твари даже без использования Магии — одними голыми руками. А если лишится рук, тьфу-тьфу-тьфу — выгрызет её своими зубами. Только так, и никак иначе!

Я столько лет шел этим путем, сживая со света любую Погань и оставаясь жив… Вот и сейчас мне надо собраться! Сжать в кулачок свои молодеющие ягодицы и размазать в сопли эту гребаную Суку! Для начала мне стоило перекинуться в свою Кромешную Ипостась, чтобы, черт побери, хоть немного купировать эту адскую боль с помощью толстой Костяной Брони. Но, мои усилия «по перекидыванию» не принесли никаких результатов, как будто Проклятие перестало действовать.

Я подался назад, подальше от гудящего огня, и онемевший организм отозвался куда живее, чем это было в первый раз. Вот только я никак не мог почувствовать руки, которые, вроде бы и были — я видел их восстановившимся зрением. Но они болтались вдоль тела, как никчемные плети — занемели совсем, до полного отказа. Я видел на коже синеватые рубцы от стягивающей их ранее веревки.

Похоже, что в забытьи мне довелось пребывать довольно долго, раз я так «задубел». Но надо было срочно что-то делать, иначе я рисковал сгореть дотла. После чего мне уже не поможет никакая Разрыв-трава, ни моя собственная чудодейственная регенерация. Я вновь заорал, разгоняя свою Энергетическую Систему до критической величины. Пусть она и не могла запитаться из пустого Резерва, но косвенно она подхлестнула общий обмен веществ и заставила мою кровь ускоренно циркулировать. Можно было, конечно, переплавить часть Жизненной Энергии — Праны, в Магию и немного пополнить Хранилище Силы. Но я предпочел пока не рисковать, сколько у меня той Жизни осталось? Будем пока на одной физухе выезжать!

Это позволило мне тотчас же почувствовать остальные части своего тела, а в особенности конечности — руки и ноги. Чем я мгновенно воспользовался — раскидал их по сторонам, ломая ногти и впиваясь пальцами в горячие камни (или кирпичи, рассмотреть точнее было невозможно), окружающие меня со всех сторон.

Напрягая отчего то совсем не желающие слушаться меня мышцы, я еще на чуть-чуть отодвинулся от трещавших от жара углей, постреливающих огоньками в мое лицо. Дышать стало совсем трудно — легкие не вывозили, кислорода в них практически на осталось. От нехватки этого поистине жизнетворного газа начало попискивать у меня в голове, а перед глазами заплясали «звездочки», как натуральные, которыми постреливали угли, так и мнимые, возникшие от недостатка воздуха.

Но мое движение назад не осталось без внимания — кто-то охренительно сильный и находящийся у меня за спиной, не дал мне уползти от огня. Недрогнувшей рукой, державшей меня за шиворот, он вновь продвинул мое упирающееся тело в жаркое пламя.

Я уже начал потихоньку догонять, где очутился — мозг, пусть и заторможено, но все-таки включился в работу, слегка растормошившись после встряски устроенной Энергетической Системой. Это же бл.дская печь этой бл.дской гребаной Суки! И в этой печи она сейчас пытается меня зажарить, ну, а после сожрать! Ёпта!

Однако, разобравшись, наконец, что происходит, я неожиданно воспрял духом. Ведь Лесная Ведьма, пусть очень древняя и очень-очень могучая, но она — «вещь» для меня уже ставшей привычной и обыденной, можно сказать — родной. Ведь я, сука, этих сучих Тварей за последнее время столько нарубил в капусту, что хоть бочками заквашивай. Да и куда посильнее они были, чем какая-то Лесная Тварь.

И то, что эта адова отрыжка каким-то образом умудрилась меня спеленать, и сейчас загружает в печь, словно молочного поросенка, еще ничего не значит! Нужно просто собраться и сделать невыполнимое! Это ведь обычное для меня явление — выживать там, где выжить было, ну, просто невозможно. Я выживу и на этот раз!

Тварь толкала меня в печь все глубже и глубже, а я лишь обдирал в кровь пальцы с уже сломанными ногтями, оставляя на стенках раскаленной топки кровавые полосы. Нет, брат, так не пойдет! Если не подчинишь себе обратно это вялое и безвольное тело, то это клятая мразь тебя зажарит, засолит и замаринует! И будет всю зиму обсасывать твои ароматно закопченные косточки за кружечкой пивка…

Почему именно пивка? Дык захотелось просто припасть к пенному холодному напитку, так резко контрастирующему с моей нынешней «жаркой» обстановкой. Отчего-то это яркое видение, словно вставшее перед глазами, заставило меня не на шутку разозлиться. Злость, как известно, не всегда полезна. А зачастую даже и вредна, но на этот раз именно она и заставила меня мобилизоваться. Отчего отвалилась моя Кромешная Способность перекидываться в могучую Тварь, я не знал. А разбираться с возникшей проблемой времени абсолютно не было. Если выживу — тогда и проанализирую всю ту срань, что со мной произошла. Пусть не работает Магия и Система пашет вхолостую, но мой опыт-то никуда не делся! На нем и сыграем…

Я обманно расслабился, Тварь тут же проявила недюжинную активность — я почувствовал её хватку не только на своем загривке, но и где-то в районе пояса. Да она меня что, словно безответный мешок с дерьмом в свою печь решила засунуть? Путем нехитрых «вычислений» я определил промерное нахождение её головы, а затем резко лягнул ногой, которую вновь почувствовал. Я пытался попасть, на худой конец, либо в нос Суки, либо в её подбородок.

В этом мне не повезло — в её тошнотворную харю я не попал. Но удар для нее тоже даром не прошел: до моих ушей донесся омерзительный хруст. Однако, этот звук был для меня, что манна небесная — ибо с таким примечательным хрустом ломаются хрупкие хрящи гортани. Я попал прямёхонько в горло этой конченной Людоедки!

Меня резко дернуло назад, подальше от полыхающих углей, и я успех хватануть обожженными легкими не настолько раскаленный воздух, как в глубине колдовской топки. Кожа на плечах затрещала, грозя «порваться» — видимо дьявольское Отродие вонзило в меня свои когти, продолжая удерживать меня за загривок. А вот с моего импровизированного пояса её когтистая лапа слетела — вернее, он лопнул, и я поспешил воспользоваться хотя бы этим мизерным шансом…

Я вскинул руки повыше и, невзирая на содранную обожжённую кожу и выдранные с корнем ногти, просто «вбил» их в раскаленные камни печки. Затем одним движением я резко приподнял тело, выбрасывая ноги перед собой. Последним движением, не понимая, как мне это удалось провернуть, я сделал нечто подобное подъему с переворотом, только без перекладины турника, удерживая тело на опасно подрагивающих руках.

Вот теперь кожа на моих плечах реально «напряглась», с треском разрываясь на лоскуты. В руках треклятой суки осталась лишь дырка от бублика, а я оказался свободен! Еще финт — только бы на него хватило сил! После случившейся потери сознания я, как будто, сам не свой… Отталкиваясь от стен печной топки руками и ногами, я перелетел через голову Ведьмы и, приземлившись на пол, оказался у нее за спиной.

А вот сейчас не сплоховать! Резкой подсечкой я сбил Тварь с ног, а затем её, потерявшую равновесие, что было сил толкнул двумя руками в спину, отправляя мерзкой харей в груду раскаленных углей. Сука заверещала, едва не разрывая мне барабанные перепонки, но я не обратил на это внимания. Ухватив её за окостеневшие роговые пятки — похоже, что обувь она не признавала, я вздернул её за ноги — повыше, и полностью запихнул эту отрыжку дьявола в её же гребаную печь! А после резко закрыл горнило печи большой медной заслонкой, обнаружившейся рядом.

Ведьма забилась внутри топки и завыла так, что в округе завибрировало все, что могло дрожать, а у меня от этого рева даже зубы заныли. Теперь нужно было удержаться на месте и не выпустить этого монстра из Преисподней в обличии мерзкой старухи на свободу. И её собственное Магическое Пламя само её нахрен уработает и без моей помощи. Ведь насколько мне было известно, одного желания его потушить — просто недостаточно. И даже с помощью Ведьмовской Магии это не так просто. На подобную мощную Волшбу сама Стрига тратит большую часть своих Сил. Зато потом, приготовив в этом адовом огне тушку жертвы, получает стократ больше. Но, сука, не в этот раз!

Я заскочил коленями на шесток^[8] и навалился всем телом, на постепенно накаляемую огнем заслонку. Вовремя! Металлическая поверхность возмущенно загудела, а у меня отсохли руки, когда изнутри раздался мощный удар. Проклятая Сука не хотела помирать в очередной раз и билась о преграду, как умалишенная. Отбитых рук я уже не чувствовал, но, может, оно и к лучшему — не так ощущался жар накаляемого металла. Зато, представляю, каково там сейчас этой Твари?

Удары следовали один за другим, едва не сбрасывая меня с высокого шестка, но я держался. Держался из последних сил. Стараясь прижимать заслонку к печи как можно плотнее, ведь если эта тварь сама не выползет, так она может Волшбой окатить или плюнуть ядовитой слюной. А слюни у нее, я вам скажу, это нечто — похлеще серный кислоты будет! Пропитаны Некроэнергией до такой степени, что все живое дохнет и распадается могильным прахом! Так что лучше не попадать под её удар.

Ведьма визжала и билась о заслонку, но я пока выдерживал эти удары, чувствуя, что выдыхаюсь. Таким слабым я себя никогда в жизни не ощущал. Держать гребаную подыхающую в топке Суку, которая продолжала отчаянно бороться за свою паршивую «эрзацжизнь», стало просто невыносимо — ладони покрылись волдырями от ожогов, а кожа на окровавленном плече, разорванным Стригой и которым я время от времени прижимал заслонку к печи, давая рукам хоть немного отойти, дымилась. Еще немного и я точно сломаюсь…

— А ты её ухватом подопри, дедуля, — неожиданно раздался рядом бархатный тягучий голос, услышав который я едва не сверзился с шестка, — а то так и сдохнешь ни за медный грошик…

Голос еще не успел затихнуть, а мне по черепушке уже основательно прилетело — откуда-то из угла на меня выпал этот чертов предмет деревенского обихода — тяжеленный и основательно закопченный ухват. Не обращая внимания на разбитый лоб, я мгновенно воткнул ухват металлическим концом в раскалившуюся заслонку, а вторым, деревянным — в отверстие отвыпавшего из половицы сучка. После чего всем весом навалился на его рукоять, заклинивая насмерть запертую в топке Суку.

Опять вовремя! Визг старой карги достиг своего апогея, видимо, её неслабо так припекло. Несмотря на толстую печную кладку и заслонку, перекрывающую топку, звук бил по мозгам, едва не взбивая их в однородную кровавую кашу. Но я битый перец, я выдержу! И не такое надругательство над собственным слухом выдерживал. Затем в печную заслонку что-то с силой врезалось, а после принялось давить с неизбежностью гидравлического пресса.

Заклиненный между «дверкой» и полом ухват выгнуло дугой. Он натужно затрещал, грозясь вот переломиться, и тот факт, что я на нем висел, пытаясь продавить его в обратную сторону, не имел ровно никакого значения — он этих усилий абсолютно не заметил. Но, тем не менее, ухват пока держался! Не из простой, видать, древесины была выстругана его ручка, да еще и, наверняка, Магически усилена, причем основательно.

Ну, не выдержит никакое, даже самое крепкое дерево постоянного «контакта» с Колдовским Огнем. Так что, кем бы ни был тот нежданный помощник, свое дело он знал «на отлично». Без этого ухвата я бы уже пропал! Надо будет поблагодарить его… Если выживу, конечно… Непонятно только, отчего моя Кромешная Ипостась сыграла со мной такую шутку?

Возня в топке нарастала, ухват трещал, но еще держался. Наконец, визг проклятой Твари начал затухать, пока полностью не сошел «на нет». Давление на дверцу упало, и она перестала дергаться. Неужели все? Я выдохнул с облегчением, и устало вытер обрывками рубашки крупные капли пота, катящиеся со лба и нещадно разъедающие мне глаза.

Однако, радоваться было рано — неожиданно незыблемо стоявшая груда кирпичей под названием печь мелко-мелко завибрировала, а через секунду эта вибрация захватила и саму избушку гребаной Стриги, и все, что в ней находилось. Амплитуда вибраций нарастала, а я, абсолютно лишенный всяческих сил, застыл соляным столбом, вновь навалившись на спасительный ухват. Неужели не сдохла еще Тварина? Неужели опять? Повторного издевательства над своим организмом, превратившимся после потери сознания в натуральный «отстой», я уже не переживу!

— Ложись! — вновь заверещал рядом тот самый бархатный и тягучий голосок, что помог мне с ухватом. — Ща как ахнет!

Я, недолго думая, расслабленной амебой рухнул на пол, наплевав на отбитые кости. И вовремя! Ухват выгнуло натуральным колесом, и он с громким хрустом переломился. Но еще раньше потоком какой-то неведомой Силы чудовищно искорежило толстенную заслонку, а по беленым оштукатуренным стенам массивной печи разбежались в стороны стремительные трещины, и посыпалась известка. А вот затем реально так ахнуло! В воздухе засвистели каменные осколки расколотой печи, а шедшая следом ударная Силовая Волна, уже во второй раз за день вышибла меня из меня дух…

Глава 6

Однако, перед тем, как откинуться, я успел почувствовать, как по моей Энергетической Системе, продолжающей молотить «вхолостую», пробежала горячая Магическая Волна, заставляя натурально гореть огнем уже основательно спекшиеся Меридианы. Запредельная нагрузка, которую они сейчас испытывали, буквально выжигала Энергетические Каналы.

«Нежели все?» — успела мелькнуть запоздалая мысль, а после мое сознание окончательно потухло.

Сколько я так провалялся, опять же, не имею ни малейшего понятия — постоянная потеря сознания уже стала моей неотъемлемой «фишкой». Но в один прекрасный момент, почувствовав нестерпимый свербеж в носу, я громогласно чихнул и пришел в сознание.

Первое, что я увидел, распахнув глаза, была нависшая над моим лицом огромная круглая морда большого… Нет! Просто гигантского черного котяры. И именно его жесткие усы, случайно (или не случайно) попавшие в мою ноздрю, и вызвали тот самый чих, заставивший меня прийти в сознание.

— Очнулся, болезный? — неожиданно произнес котяра тем самым мягким бархатным и тягучим голосом.

Вот, оказывается, кто помог мне выстоять в схватке с дьявольской Сукой. Выходит, что это он подтолкнул в мои руки ухват, позволивший мне выжить. И это он предупредил меня об опасности, когда печь от высвободившейся Колдовской Энергии издохшей (надеюсь, уже безвозвратно) старой карги буквально взорвалась на мелкие кусочки. Только вот, откуда он здесь взялся? Ведь его присутствия в логове Стриги я даже не почувствовал.

— Похоже, что очнулся… — просипел я пересохшим горлом от плавающей в воздухе пыли. Одновременно я рыскал взглядом по сторонам и пытался усесться. — Как… Сука… — Разглядеть подробностей сквозь пылевую взвесь мне никак не удавалось, пришлось вновь воспользоваться помощью кота. — Сдохла?

— Натурально, — лаконично ответил кот, усаживаясь на задницу, и принимаясь вылизывать красным шершавым языком свою запыленную шкуру. — Совсем сдохла, Тварь поганая! — добавил он с явным удовлетворением, на секунду оторвавшись от своего «увлекательного» кошачьего занятия.

— Уф! — выдохнул я, и моя голова безвольно упала обратно на пол, гулко стукнувшись о скобленые доски пола, засыпанные мелкой и крупной щебенкой — усесться я так и не сумел. Казалось, все мое тело пропустили через гигантскую мясорубку, а потом еще долго и упорно отбивали поварским молотком. Сука! Но, спасибо, что живой!

— Не за что, дед! — вновь прекратив вылизываться, отозвался кот, уставившись на меня своими изумрудными светящимися глазами.

Оказывается, что последнюю фразу я произнес вслух.

Зевнув, зверь засветил мне свои длинные и острые клыки, а после продолжил свою речь:

— Ты оказался поистине везучим жучарой! Справиться с моей хозяйкой не смог бы в одиночку, пожалуй, и всамделишный Гроссмейстер Силы! А тут какой-то жалкий старикан, что и Силой-то пользоваться не умеет, умудрился её наглухо уработать! Причем, практически без серьезных для себя последствий! А то еще и выгоду поимел! Похоже, старый, что тебе удалось пощупать за тугое молочное вымя настоящую Удачу — а это дорогого стоит! — И кот вновь вернулся к тщательному наведению порядка в своей пышной шкуре.

А я лежал на полу, раскинув руки, бездумно слушая, о чем мне вещает говорящий кот. Представляете? Говорящий! С таким «чудом» я еще ни разу не сталкивался в жизни, хотя разных Тварей повидал на своем веку, иному и одной хватит, чтобы склеить ласты. Но вот разговаривать с разумным котом ни разу не приходилось. Впрочем, как и встречать разумного кота. Хотя, наверняка, он тоже Нечисть. Недаром же в логове Стриги ошивался…

Хотя, спорить не буду — попадаются среди Нечисти и полезные (с определенными оговорками) для людишек особи. Тот же «Кутный Божок» — Домовой, обеспечивающий защиту жилища от происков злобных Тварей, старающихся навредить людям.

Если хозяева жилища ладят с Домовым, не ленивы и работящи, Домашний Дух обеспечит нормальную жизнь семьи, здоровье людей и животных, обильное плодородие приусадебного участка. Однако, и недооценивать его не стоит: если что не по нем будет, может запросто и со свету сжить! Ну, уж в своем доме житья точно не даст.

Такими же «условно полезными» для хозяйства Тварями можно было считать без обиняков и Овинника, и Банника, и Дворового и «Земляного дедушку» — Полевика. Но в последнее время эти Твари практически не встречалось — то ли вымерли все в Эпоху Отсутствия Силы, то ли в больших современных городах им попросту не находилось места.

Немного оклемавшись и дождавшись, когда пыль немного уляжется, я пробежался беглым взглядом по развороченному Ведьмовскому логовищу. Да, печь разнесло знатно! Её верхнюю часть, словно корова языком слизнула! А вот массивное основание практически уцелело, и в развороченной «Магическим взрывом» топке что-то еще даже курилось и чадило, заполняя избу отвратительным смрадом. Возможно, что это дымились бренные останки старой карги. Ну, так, туда ей и дорога!

— Ну что, — вновь прекратив вылизываться, произнес матерый котяра, — не отошел еще от бабкиного «подарка», болезный?

— Какого еще подарка? — Я с трудом приподнялся на локтях и сфокусировал продолжающие разбегаться глаза на наглой толстой морде котофея.

— Ну, так как же? — Кот шевельнул шкурой на загривке, со стороны это выглядело так, как будто он по-человечески пожал плечами. — Ты каргу в печи зажарил? — риторически спросил он. — Зажарил! — сам же и ответил он на свой вопрос. — А печка та, между прочим, на отдачу Живительных Сил была заряжена — эта дрянь над Заклятием несколько десятилетий корпела…

— Так я ж эту гребаную Суку не ел! — в волнении воскликнул я, понимая, куда клонит эта шерстяная тварь.

— А есть, в общем-то, и не обязательно, — возразил кот. — Просто старуха страсть как жареную человечину уважала, особенно, если это Одаренный! И выход Силы после этого немного больше получался, если жертву поедать. Так что процесс сработал, как и положено, — кот ухмыльнулся, вновь обнажив острые клыки, чуть не в мой мизинец величиной, — только наоборот — не она тебя, а ты её опустошил. Так что пользуйся дармовой Праной, паря, заслужил! А мне пора… — Фигурка кота начала «истончаться», становясь прозрачнее и прозрачнее, пока в воздухе не остался «висеть» лишь его улыбающийся оскал, напомнивший мне известные на весь мир строки сказки Льюиса Кэрролла.

— Постой! — окликнул я исчезающее «чудовище».

— Чего еще? — В воздухе вновь проявилась голова кота, а тело так и осталось невидимым.

— Ты Чеширский, что ли? — не придумав ничего лучшего, спросил я — в голове, после заявления кота, царил полнейший сумбур.

— Сам ты чесоточный! — обиженно произнес кот, явно не расслышав. — Это старуха себя до зуды иногда запускала, а я свою шкурку всегда в чистоте держал!

— Да я не об этом! — Я замахал руками. — Я ж не слепой — вижу, какой ты справный… Чеширский — так кота звали, который точно так же исчезать умел… Только ухмылка вместо него и оставалась… Прямо, как у тебя.

— А! Родня? — Сменил гнев на милость котяра, проявляясь полностью. — Чеширский, значит. Б-р-р! — Он встопорщил шерсть, в которой проскочили искры, подобные настоящим, но маленьким молниям. — Не ладили мы с ним…

— Я чего спросить хотел: а ты, вообще, зачем мне помогал? — Наконец ухватился я за первую дельную мысль, пришедшую в голову. Нужно было срочно разживаться информацией, а поблизости никого не было.

— А ты что же думаешь, что я на эту чертову каргу из добрых побуждений несколько столетий вкалывал? А, старый? — Злобно ощерился котяра, прижав уши и встопорщив шерсть на загривке. Видимо, и ему у этой гребаной Суки несладко жилось.

— А кто тебя знает, шерстяной? — По-доброму усмехнулся я, заглядывая в пронзительные кошачьи глаза, в которых зажглись явно непростые «огоньки». — Может, нравилось тебе перед этой Тварью пушистым ковриком стелиться.

— Ах, ты… Ах, ты… — Даже задохнулся от возмущения котяра, нервно хлеща по своим вздымающимся бокам длинным хвостом. — Да я, чтобы ты знал, уже лет триста как её сжить со света пытался… Особенно, когда Пространственный Разлом с остальным миром почти закрылся…

— Свежо предание, — вставил я свои «пять копеек», и запомнив, на всякий случай, его слова про Пространственный Разлом. Надо будет разузнать, что это за хрень такая?

— Просто случая подходящего не было, — придумал очередную отмазку черный волосатик. — Так-то не мог я её своими когтями разорвать — подчиняющие Чары на мне были! Связан я был по всем своим четырем конечностям! Или не веришь, старик? — Котяра задрал одну лапу и резко выпустил когти из «подушечек».

А они оказались нереально огромными! Не хотел бы я попасть под этот бритвенно-острый набор, даже, если бы пребывал в своей Кромешной Ипостаси, а не в виде нынешнего кисельно-желейного дерьма!

— Верю-верю, хвостатый! — поспешно произнес я, выставив руки перед собой.

— Не мог я в её сторону даже взгляда ненавистного бросить, — с грустью произнес кот, принимаясь вылизывать растопыренную лапу. — Она же, падла Колдовская, так меня Заклятиями окрутила, что даже неровно дышать в её сторону не мог. Ты не представляешь, что значит для свободолюбивого кота из славного Магического Рода Грималкин^[9], такой срок провести в неволе? Терпеть издевательства и побои от выжившей из ума колченогой Суки?

— Похоже, что не только ты меня спас, но и я тебя, а, пушистик? — Сделал я из рассказа кота соответствующий вывод. А что? Не желаю быть кому-то обязанным, даже такому вот разумному Магическому Существу.

— Выходит, что так, дед, — согласно отозвался кот после нескольких мгновений молчания.

— Тогда мы с тобой квиты? — Сделал я следующий шаг, подталкивающий кота к моему понимаю ситуации.

— Вполне, — не стал спорить кот из славного рода Грималкин. — Мы оба помогли друг другу в достижении цели: ты — остался жив, старик, а я — наконец-то полностью и бесповоротно свободен!

— Слушай… э-э-э… — Я понял, что до сих пор не знаю, как обращаться к этому волосатому черному созданию. — А зовут-то тебя как, кошара?

— Старуха звала паскудником блохастым, а у самой блох куда поболе моего было! — ответил кот. — А в моем роду имена собственные и личные прозвища только выдающимся особям раздавали — кот Баюн, Йольский кот^[10], Кот-в-Сапогах, кот Бегемот, тот же Чеширский… А я к моменту пленения ничем примечательным себя не проявил, — с печальным вздохом добавил он. — А все остальные у нас — просто Грималкины.

— Не переживай, — постарался я приободрить неожиданно пригорюнившееся животное, — ты же сейчас свободен! И обязательно совершишь что-нибудь очень выдающееся!

— А ведь и правда! — опомнился Грималкин, и от его грусти не осталось и следа. — Я — свободен! Свободен! И меня ждут по-настоящему великие дела! Прощай, старый! — И он вновь начал растворяться в воздухе.

— Да постой ты, Грималкин! — крикнул я ему вслед. — Успеешь еще делов-то натворить! Дурное дело — оно нехитрое…

— Ну, чего тебе еще, человече? — Кот недовольно зыркнул своими зелеными глазищами и вновь проявился во всей красе. — Не понял, а что это у тебя внутри? — Заинтересованно произнес Грималкин, не мигая уставившись мне в глаза своими зелеными буркалами. А кот-то совсем непростым оказался, я прямо физически почувствовал, как некое довольно-таки сложное Ментальное Плетение полезло мне в голову. «Ладно, пусть его», — решил я, приоткрывая самый краешек своего сознания. — Удивись, черный волосатик!'

Пока кот с нескрываемым интересом шарился у меня в голове (ну, там, куда я его допустил), забыв обо всех своих кошачьих делах, я попытался проверить свое состояние. С физикой и без того было все ясно — потрепало-таки меня знатно! Но крепкий организм Асура, да еще и усиленный Разрыв-травой, очень быстро восстанавливал даже тяжелые повреждения. Ведь я в пылу схватки не обращал внимания на всякие мелочи, типа сломанных ногтей, сточенных до кости пальцев, ожогов по всему телу, располосованную когтями Стриги кожу на спине.

Там другой вопрос стоял «на повестке дня» — выживу ли я в принципе, или буду зажарен, как молочный поросенок. Хорошо еще, что гребаная Сука мне в жопу яблок, между булок, не напихала пока я был в отключке, для улучшения, так сказать, вкусовых качеств моего невкусного жилистого мяса. А все остальное — мелочи. До свадьбы заживет!

— Слышь, как тебя там… Грималкин?

— А? — вздрогнул бывший Фамильяр^[11] чертовой Стриги. Я заметил, как его зрачки, расфокусировшиеся и расплывшиеся едва ли не на весь глаз, вновь хищно сузились. — Прошу прощения, Гасан Хоттабович, за мое неподобающее поведение! — Кот даже привстал на задние лапы и изобразил некое подобие поклона, взмахнув над головой пушистым хвостом. — Редко встречаю Магов вне всяких котегорий, а Асуров — тем более…

— Рассмотрел, значит? — Я весело усмехнулся.

А кот-то, оказывается, совсем не прост — даже мое настоящее имя и Магический Ранг умудрился распознать. Недаром же его Стрига так рьяно припахивала.

— Еще раз простите, Ваша Божественность! — Кот вновь уселся на задницу и преданно посмотрел мне в глаза. — На первый взгляд вы совсем не кажитесь Могучим Асуром — обычный Одаренный старикан. А из-за отсутствия в Резерве Силы Энергетических Каналов я и не рассмотрел. Таких как раз старой карге на один зубок.

— А почему помочь мне решил, Грималкин? — поинтересовался я между делом. — А вдруг бы я не справился? А тебя бы потом старуха конкретно закошмарила.

— А я тут при чем? — Как котяра умудрился скорчить донельзя удивленную морду, я так и не понял. Но актер из него — высший класс! — Сижу, никого не трогаю, починяю примус… А ухват сам упал, Хозяйка, сам!

— Ну, ты и пройдоха, шерстяной! — Покачал я головой. — Снимаю шляпу!

— Позвольте вопрос, Ваша Божественность?

— Ты это, Грималкин, про божественность-то забудь, — попросил я кота. — Зови меня Хоттабычем, или стариком — я не гордый. Нечего лишнее внимание ко мне привлекать! Да и видел же, что Силы во мне никакой не осталось…

— А можно, я буду звать вас мессир? — неожиданно поинтересовался кот.

— Можно, — разрешил я. — А что спросить-то хотел?

— Для чего вам это нужно? — произнес кот с нескрываемым любопытством.

— Что именно? — уточнил я.

Кот мощно запрыгнул на запорошенный каменной крошкой и пылью стол, и толкнул с него лапой позеленевшую медную «кругляшку». Старая медяшка глухо ткнулась в деревянную половицу и, оставив на дереве солидную вмятину, подкатилась ко мне.

— Зеркало что ль? — произнес я, крутя в руках явно раритетную «ископаемую» вещичку, одна сторона которой была отполирована до зеркального блеска.

Я поднес блестящую поверхность медного зеркала к своему лицу и с интересом вгляделся в слегка искаженное изображение. Из полированного медного зазеркалья на меня пялилась зубастая и клыкастая уродливая Тварь, закованная в прочный Костяной доспех.

— Ха, да это же я в своей Кромешной Ипостаси! — Разглядывая обезображенную Эманациями Смерти рожу, усмехнулся я сам себе.

— Я так и думал, — произнес кот, — вы, мессир, один из нареченных Владык Кромки, приход которых на эти земли уже давно предсказан. Вы могли бы просто заявить о себе, достигнув Границ Хаоса, и тогда ни одна Стрига не смогла бы даже чихнуть в вашу сторону!

— Погоди-ка, ушастый, ты хочешь сказать, что я на землях Кромки?

— Именно так, мессир! — Кивнул кот. — Именно так! Только зачем вы скрываете от всех свою сущность Лорда Хаоса, мне не понятно…

Глава 7

— Лорда Хаоса? — Вопросительно приподнял я опаленные и лишенные растительности брови.

Медное зеркальце неожиданно моргнуло, словно переключая режимы, и теперь из зазеркалья на меня пялилась моя же привычная человеческая физиономия. Закопченная кожа лица уже успела частично избавиться от уродливых ожогов, регенерируя с чудовищной, даже для моей особенности, скоростью. Кое-где еще свербело и осыпалась «шелуха» старой кожи, открывая взору новую и красноватую.

Всклоченные и частично обгоревшие волосы были изрядно растрепаны и торчали неопрятными вихрами во все стороны. А некогда белоснежная седая борода спеклась в сплошной серый колтун, тоже торчащий во все стороны, словно перепуганный ёж. Я даже рукой по ней провел, пытаясь хоть немного пригладить. Но колючая непослушная растительность лишь муторно похрустывала при прикосновении, приглаживаться, ну никак не хотела.

— Именно Лорда, мессир, — подтвердил кот. — Сейчас я прекрасно вижу, кто вы на самом деле. Для чего вам понадобилась такая маскировка? Только не говорите, чтобы уничтожить старую каргу. Она для вас так, мелочевка, типа комара — прихлопнул и не заметил. Если бы вы к ней нагрянули в своем Истинном Обличие…

— В этом что ли? — Я щелкнул пальцем по поверхности медного зеркальца, которое вновь стало демонстрировать мою Кромешную Ипостась.

— Да, мессир! — вновь согласно пропел кот.

— Это долгая история… — немного подумав, произнес я.

Полностью открываться коту, пусть и говорящему (да еще с неизвестными мне возможностями, типа Ментальной Магии), чего-то не хотелось. Пока я не готов этим делиться с первым встречным. А о том, что я не всегда могу перекинуться Кромешником, как произошло со мной в топке Стриги, так и подавно.

— Ну-у-у-р же, мессир, — утробно урча, промурлыкал кот, — я же, как-никак, спас вам жизнь…

— Мы это уже обсуждали, Грималкин, — напомнил я ему, — мы квиты! Я с твоей помощью убил Стригу, а ты с моей — освободился.

— Сдохла, Тварь! — Кот даже зафырчал от удовольствия, вспоминая, как я уделывал мерзкую Суку.

— Слушай, кот, — неожиданно вспомнил я об еще одной немаловажной миссии, кроме ликвидации Стриги, с которой я сюда и заявился, — ты тут у старухи девчушки молодой не видел? Она её часом не сожрала?

— Нет, — тут же отозвался Грималкин, — не успела. Ритуал уж больно сложный. Да и вы, мессир, так некстати подвернулись. И вообще, а как вы мимо Рогатого прошли? — И кот махнул лапой в сторону двора, где стоял покосившийся Нитсшест.

— Рогатого? — Я наморщил саднивший лоб — обожженная кожа продолжала постепенно облазить. — А, так ты про старую черепушку в ограде?

— Про него! — подтвердил кот. — Рогатый, хоть и основательно ослаб за последние годы, чужака бы даже во двор не пустил. А не то, что за порог.

— Доброта, мой хвостатый друг, открывает любые двери! — наставительно произнес я. — Это захиревшее Чудовище, обрадовалось самой малой толике ласки и участия, что я смог ему дать. И он с радостью принял меня за своего!

— Хитро, мессир, — удивленно покачал головой Грималкин. — Надо будет взять на вооружение этот метод.

— Так где девчонка? — Я вновь вернулся к насущному вопросу. — Чего я её тоже не нашел…

— Когда старуха вас засекла, она спрятала девчонку в Схроне, — ответил кот.

— Где это? — поинтересовался я.

— Я покажу, — ответил кот. — Моя издохшая карга владела Пространственной Магией… — сообщил хвостатый.

— Это я и так понял, — усмехнулся я. — Избушка снаружи выглядит совсем маленькой.

— А Ухоронка — это тоже такая складка Пространства, где пленницу никто не найдет. Если не знать, где искать, — довольно закончил он.

— Ну, ты-то ведь знаешь?

— Обижаете, мессир! — Кот возмущенно фыркнул. — Грималкин знает даже о том, о чем сама старуха давно забыла! — С гордостью закончил он. — Все самое ценное в этом логове хранится в мой голове!

— А где карга самое ценное прятала, хвостатый? — спросил я кота, решив помародерить на предмет ценных Артефактов, прежде, чем придать эту халупу огню.

— Так в сундуке же! — Подтвердил мою догадку говорящий кот, брезгливо разглядывая прилипшую к самому кончику хвоста какую-то мерзопакостную хрень: то ли маленький кусочек жареной требухи Стриги, то ли просто кусок обычной грязи.

Кот нервно оторвал когтями прилипшую неопрятную «соринку» и принялся яростно вылизывать случайно запачканный в нечистотах хвост. При этом его громкое порыкивающее урчание выражало крайнюю степень его недовольства. А у него, похоже, «пунктик» насчет собственной опрятности и чистоты. Наконец, когда кончик хвоста вновь достиг приемлемого состояния, Грималкин оторвался от этого явно срочного и неотложного дела.

Я прошел в угол, где и стоял сундук с распахнутой настежь крышкой. Как же эта Тварь сумела так затаиться, что я её не сумел учуять? Да что там, я и кота не смог раскусить, а ведь он тоже находился в логове Стриги! Похоже, что здесь мои возможности Мага без Силы весьма и весьма посредственны. Даже те, которые, вроде бы и работают, как раньше… Примем за истину — на данный момент я совершенно никчемный Силовик!

Я присел на корточки перед деревянной «сокровищницей» Ведьмы. Кстати, до сих пор не понимаю, отчего клятые Суки хранят свое барахло именно в таких сундуках? Словно какой-то фетиш, не иначе. Да еще и выставляют их на самое видное место. А ведь она Стрига вполне могла запихать свое барахло в какую-нибудь Пространственную Ухоронку. Надо будет на досуге как-нибудь поинтересоваться у кота — он бок о бок с этой Тварью столько лет прожил — должен знать…

— Ну и что тут у нас? Обычное барахло? — Я отодвинул в сторону полностью «разряженный» Гримуар, который сейчас не представлял собой опасности. Да, скорее всего, в нем содержалась частичка убитой мной Стриги, но возродиться ей я уже не позволю. А вот как его использовать — подумаю на досуге. Есть у меня пара мыслишек на этот счет. — Грималкин, будь другом, метнись на чердак — я косичку Разрыв-травы видел…

— Сделаю, мессир? — послушно произнес кот. — Эта травка большую ценность имеет, и не только на Кромке.

— А с травой этой мне действительно повезло. Я о ней раньше, разве что в детских сказках слышал.

— Что-то вам слишком часто везет, мессир, — дьявольски ухмыльнулся Грималкин. — Не находите?

— Не нахожу, — не согласился я с доводами кота. — Есть у меня приятель один, вот он — настоящий везунчик и баловень Судьбы. Талант у него такой… А я так — просто погулять вышел.

Кот, тем временем, несмотря на солидную упитанность, ловко забрался на чердак, запрыгнув в пролом, образовавший в потолке избы прямо над распахнутым сундуком. Выброс Силы из Гримура был настолько мощным, что потолок, да и крышу разнесло в щепки. Так что теперь я видел сквозь эту дыру темное ночное небо с незнакомыми созвездиями.

Перебирая нехитрый скарб Стриги, я размышлял вслух, для чего старой карге понадобился настолько мощный поток Энергии.

— Так жертва же, — произнес Грималкин, высунув свою усатую морду из пролома. — Девчонка Одаренной была с сильным потенциалом, а старуха таких уже лет двести, почитай, не встречала, — сообщил он мне. — Вот и заморочилась основательно…

— Ты что, хвостатый, мои мысли читаешь? — Недовольно прищурился я, отсекая Ментальный Щуп говорящего кота, который тот так и не удосужился вынуть из моей головы с прошлого раза. А я-то, старый дурак, за всей суетой этого и не заметил!

— Ай! — воскликнул кот, спрыгивая на пол. — Не так резко, мессир! — Видимо, мое действие доставило не самые приятные ощущения. — Случайно вышло — забыл…

Но по его лоснящейся волосатой морде я видел, что никакой случайностью тут и не пахло. На всякий случай я возвел в своем сознании несокрушимую Ментальную Стену. Благо, для этого никакого вывода Энергии не требовалось. Внутренние действия со своей Энергетической Системой я мог совершать без проблем.

— Смотри у меня, шерстяной! — предупредил я кота, погрозив ему пальцем. — В следующий раз, куда хуже может быть!

— Да понял я, понял… — Полученный урок не прошел даром. — Только расстрою вас, мессир, от Разрыв-травы ничего не осталось. Даже трухи не нашел.

Я поднял голову вверх — действительно, поток Силы из Гримуара пришелся именно на тот угол чердака, где висели сушеные травы.

— Чу! — неожиданно воскликнул кот, а я почувствовал, как по моему телу прокатилась «мягкая волна» и отозвалась небольшой ломотой в темечке. — Расширяющая Магия Стриги скоро закончится! — безапелляционно заявил кот. — Когда Пространство «схлопнется», нам надо быть отсюда подальше! Хватайте старухино барахло, мессир — и ходу! Времени у нас осталось не так уж и много! Этот осколок Пространства держался только на старухиной Силе, и скоро окончательно разрушится!

— Девчонка где? — резко бросил я. — Ведь погибнет же бедная! А барахло пропадет — ну и черт с ним!

— Сейчас покажу! — Кот неожиданно исчез с чердака и так же неожиданно появился у дальней глухой стены избушки. — Туточки вход…

— Деда Гасан⁈ — неожиданно окликнули меня откуда-то сверху. — Ты живой?

— Первуша, ты? — Я задрал голову к потолку, заметив в проломе знакомую перепуганную физиономию моего нечаянного спутника, о котором я и думать позабыл.

— Я! — обрадовано воскликнул он. — У вас получилось… Ох! — Его глаза округлились, когда в топке разрушенной печи, все еще постреливающей угольками, он заметил изуродованное и обугленное тело Ведьмы. — Это Стрига⁈ Как вы её… А Василинка как же?

— Жива твоя ненаглядная! — поспешил я обрадовать парня. — Сигай сюда быстро! Надо срочно вытаскивать твою красавицу! Скоро Ведьминой лачуге амба придет! И всем, кто останется внутри — тоже!

Пацан испуганно охнул, перевалился через край пролома и сверзился едва ли мне не на голову. Я едва успел отпрянуть в сторону от того места куда рухнул Первуша.

— Чуть дедушку не зашиб! — ворчливо произнес я, помогая пацану подняться на ноги. — Да и сам чуть-чуть не убился!

— Я нечаянно, деда Гасан! — Попытался оправдаться парнишка, но я от него отмахнулся. — Иди лучше, коту помоги любовь свою из темницы вызволить.

— Кому? — Глаза паренька полезли на лоб. — Ведьмовскому коту? Так он же…

— Коту-коту! — ворчливо повторил я. — Теперь это совсем другой человек… вернее, животное — это Стрига его раньше заставляла всякие непотребства творить. А на самом деле он белый и пушистый!

— Ага, как же, белый он и пушистый… — Открыл, было, рот пацанчик, но я его быстро заткнул:

— Торопись, Первуша! Сдохнем ведь сейчас…

Пацан испуганно взглянул на кота, отирающегося у дальней стены, но перечить больше не посмел. Кот же что-то выцарапывал на бревнах стены, выпустив из подушечек солидные когти. И, как мне казалось, что-то у него там не ладилось.

— Долго еще возиться будешь, Грималкин? — Я вслед за пацаненком подошел к говорящему коту.

— Не получается что-то… — виновато поджав хвост, мяукнул Фамильяр. — А в чем проблема, не пойму?

Хижину Ведьмы неожиданно начала сотрясать мелкая противная дрожь. Похоже, Пространство, лишенное Ведьмовской Магии, постепенно возвращалось к своему исходному состоянию. Если в ближайшее время у кота ничего не выйдет, нужно будет утаскивать пацана — хоть одну жизнь, да спасу.

— Есть, вспомнил! — неожиданно заверещал кошара, бросаясь к разрушенной печке. — Это ж Хозяйкина Магия, а она на её крови замешана! — торжествующе воскликнул он, запрыгивая на уцелевший шесток и вонзая когти в чадящий труп Стриги.

Выдернув лапу из дымящейся плоти, хвостатый пройдоха в один прыжок достиг стены и нацарапал хитрую Руну-загогулину, измазанным в крови когтем. Стена замерцала и задрожала, по ней пробежали «помехи», словно на потерявшем сигнал телевизоре. А кот с гордо поднятым хвостом прошествовал прямо сквозь неё и исчез.

— Чего стоите столбами? — Донесся до нас с Первушей его голос. — Я эту девку один не утащу! Разве что по кусочкам…

— Каким еще кусочкам⁈ — взвизгнул паренек и ломанулся следом за котом.

Стена спокойно пропустила и его, словно и не стена это была вовсе, а некая иллюзия.

— Во, дела! — Изумленно качнул я головой и сделал шаг прямо в бревенчатую вязку.

Комнатка, в которую я попал, была маленькой — едва-едва развернуться нам втроем. На единственной деревянной лавке лежала без сознания молоденькая девчушка, по всей видимости, та самая Василинка, за которой мы и пришли. Возле лавки на коленях стоял Первуша и проливал горючие слезы над её телом.

— Так, боец, сопли втянуть! — скомандовал я. — Бери на руки свою ненаглядную, и уё отседа на улицу!

— Она же заколдована! — Шмыгнул носом пацан. — Как её теперь разбудить?

— Решим и эту проблему, — хлопнул я его по плечу. — А теперь — вали отсюда, пока я сам тебе голову не открутил.

Парнишка подхватил девчушку на руки и стремглав выскочил из комнаты.

— Так-то оно лучше, — ворчливо произнес я, возвращаясь из Магической Ухоронки в избу.

— Как же все это утащить? — Я с недоумением окинул взглядом солидную кучу Магического барахла, накопленного Ведьмой за долгие столетия — да тут только одна Книга толщиной в три кирпича!

— Не нервничайте, мессир! — обнадежил меня кот. — Берите котомку и быстрее пихайте в нее весь этот скарб!

— Вот в эту котомку? — переспросил я, выуживая со дна сундука основательно потертую холщовую суму с одной лямкой, из которой во все стороны торчали нитки. Размер этой самой сумы меня вообще не впечатлил. — Да сюда же не влезет ничего! — резонно заявил я Грималкину, распахивая «горловину» и заглядывая внутрь.

— А вы попробуйте, мессир! — не моргнув глазом произнес кот. — Нѐчего заранее панику наводить!

— Ну… как знаешь… — Я пожал плечами, ухватил толстенный фолиант, что с трудом пролез в горловину сумы и разжал пальцы.

Книжка провалилась внутрь котомки, едва ли не со свистом! Хотя её размер ну ни как мог себе этого позволить. К тому же снаружи сумка выглядела абсолютно пустой, ничем не выдавая хранящуюся в ней огромную книгу.

Я повертел котомку в руках, сложил её вдвое, а потом даже скатал в «рулик», но от этого ничего не поменялось — котомка так и выглядела пустой. Даже веса спрятанной в её чреве книги совсем не ощущалось! Я открыл горловину и посмотрел — пусто! Затем просунул внутрь руку и обшарил все углы и прощупал дышащие на ладан швы, посмотрел сквозь потертую грубую ткань на просвет — и вновь ничего не обнаружил.

— Да как так-то? — воскликнул я, убедившись в полном фиаско обнаружить помещенный внутрь сумы просто невероятно объемный Гримуар Стриги.

— А вот так! — довольно щурясь, ответил кот. — Пространственная Магия в действии! Стриги в этом деле изрядные мастерицы! Есть тут один секрет: чтобы достать — нужно хорошенько представить себе положенную внутрь вещь. Да еще и безоговорочно верить — что она там присутствует, — пояснил Грималкин. — Иначе не сработает!

— А если забыл, что положил? — Я изумленно почесал голову. — Бывает же время от времени такое? Старческий склероз, напримар? — Я опустил руку в торбу и, прикрыв глаза, представил книгу. Не прошло и мгновения, как мои пальцы скользнули по холодному металлу переплета. Сработало!

— Ну, тогда можете с тем, о чем забыли — попрощаться навсегда, мессир! — Рубанул правду-матку мой ушастый помощник. — А сейчас поспешайте, мессир, поспешайте!

На возмущенные возгласы времени, действительно, не осталось — хижина Лесной Ведьмы уже ходила ходуном. Поэтому мне пришлось присесть рядом с кучкой барахла и судорожно закидывать его в Волшебную котомку.

«Это, что же выходит? — Размышлял я, пока мои руки автоматически засовывали все, что в них попадало, в Волшебную безразмерную котомку. — Сумка — пространственный Артефакт, созданный по тому же принципу, что и сама избушка Стриги? Снаружи — совсем не то, что внутри? Выходит, что так».

Размышляя, я не прекращал работать. Что есть что — после разбираться буду. Надеюсь, что все эти непонятные для меня предметы, на первый взгляд являющие полным мусором — например, вот эта выщербленная и потемневшая от времени деревянная ложка, на самом деле могущественные Колдовские Артефакты.

Когда последняя хреновина из кучи перекочевала в старую суму (которая даже после этого так и не изменила своего внешнего состояния, оставшись такой же легкой и «пустой»), я перекинул лямку через плечо и поднялся на ноги.

— Ну, что, будем прощаться, хвостатый?

Кот бросил на меня пронзительный взгляд своих больших изумрудных глаз и неожиданно для меня произнес:

— А возьмите меня с собой, мессир! Вот что-то подсказывает мне, что с вами не соскучишься. Я вам еще пригожусь!

— А как же пресловутая свобода, Грималкин? Ты же кот: ходишь, где вздумается, и гуляешь сам по себе?

— А вы что, заставите принести вам Клятву Верности, мессир? — Слегка опешил кот.

— Да шучу я, хвостатый! — Я наклонился и потрепал говорящего кота за уши. — Только не вздумай меня предать, Грималкин! — Уже серьезно предупредил я хвостатого.

— Что вы, мессир! Предать Лорда Хаоса — это себя не уважать! Очень дорого может обойтись! А с вами у меня есть шанс заслужить личное имя и доказать моей родне, что я тоже чего-то, да стою!

— Х-м, вполне достойная цель, мой хвостатый друг! Только давай об этом после — нужно еще успеть отсюда ноги унести!

Кот согласно мяукнул и растворился в воздухе, словно его и не было. Я метнулся в сени, откинул запорный брус с запертой двери и, шибанув её плечом, вывалился на улицу.

Глава 8

Я едва успел выскочить из хижины, когда старухино Колдовство прекратило действовать. Ну, как прекратило… Жахнуло так, что мало никому не показалось! Сначала за моей спиной раздался жуткий треск и хруст бревен. А ветхую (снаружи, а внутри, как оказалось, она была вполне себе еще ничего) избушку сначала сморщило и смяло в комок какими-то неведомыми мне Силами, как будто кто-то решил откачать изнутри весь воздух гигантским пылесосом.

И только потом «концентрированная» до состояния черной дыры лачуга вхреначила со всей дури, что ударной волной прорубило в лесу настоящую просеку. Меня, к счастью, зацепило лишь краешком, протащив кубарем по близлежащим кустарникам, в которых я устраивал наблюдательный пункт, когда только собирался наведаться к Стриге в гости. Благо, что в дерево не влепило, а то остались бы от бодрого старика Хоттабыча лишь рожки, да ножки.

Ободрав о кусты, некоторые из которых оказались покрыты мерзкими и колючими шипами, на манер розы или шиповника, лицо и тело, и оставив на них клочки бороды, ветоши и веток, заменяющих мне одежду, я прекратил свой полет в каком-то сухом овраге. Свою Кромешную Ипостась я решил не призывать (на данный момент она вновь «заработала»), не зная, как на нее среагирует Первуша и спасенная мною девушка — Василинка. Этот момент, на всякий случай, я решил держать в тайне. Мало ли что?

Я, ругаясь вполголоса, выбрался из оврага, гадая: а сами молодые успели спрятаться или нет? Ведь взрывная сила «детонировавшей» лачуги оказалась просто чудовищной. Находись мы в тот момент внутри, от нас бы и мокрого места не осталось! Даже отсюда мне было прекрасно видно, что на месте хижины Стриги зияет чудовищная воронка с осыпающимися краями, прямо, как от авиабомбы. Ну, точно, даже дерьма бы от меня не осталось!

— Первуша! Василинка! — Сложив руки лодочкой, я поднес их ко рту для усиления звука — типа сообразил примитивнейший рупор из ладошек. — Ау⁈ Вы живы⁈

— Живы, деда Гасан! — услышал я в ответ голос Первуши, доносящийся откуда-то сбоку.

Обернувшись, я лишь удивленно покачал головой — основное направление вектора Силы от «взорвавшейся» хижины пришлось именно туда, откуда и шел знакомый мне голос пацана. Вообще непонятно, как он успел так замечательно заховаться и уцелеть? Чудовищная просека, возникшая буквально минуту назад, поражала воображение. Тут вон, вековые деревья выворачивало с корнем и ломало как спички! Чего уж говорить о хрупком человеческом теле?

Заметив поднявшуюся из какой-то ямки фигуру Первуши, я призывно махнул ему рукой. В общем, моим подопечным наконец-тот начало фартить! Ибо шансов уцелеть в такой мясорубке практически не было: либо выплеском Силы бы сожгло, либо каким деревом насмерть придавило, либо просто размазало бы ударной волной. К моему великому изумлению и радости, следом за первой фигурой появилась и вторая — насквозь девчачья, потому как в длинном сарафане, да с заплетенной косой до самых крепких ягодиц. Значит, очнулась наша спящая красавица?

Этот факт не мог не радовать, тащить девчонку через лес на собственном горбу удовольствие такое себе. А то, что Первушиных сил надолго не хватит, мне было ясно с первого взгляда. Пришлось бы деду Гасану, как стал называть меня паренек, напрягаться. А у меня возраст… А так, своими ножками домой пущай топает, чай не баре какие на дедушкиных хилых плечах все время выезжать!

Помахав молодежи руками, я побрел обратно к избушке, где обходя, а где и перелезая через поваленные деревья. Да, такая просека не зарастет ни через сто, ни через двести лет! Ведь почва, подвергнувшаяся выбросу ядовитой Силы Лесной Ведьмы, окажется заражена, и ничего здесь расти не станет. Вот так и рождаются очередные легенды. Обычные люди, кстати, тоже могут подвергнуться воздействию Силы, и утратить способность к воспроизводству себе подобных. Но людей можно попытаться спасти — Целителей в этом мире хватает, которые даже мертвого смогут поставить на ноги и заставить плясать краковяк.

Остановившись на краю огромной… Нет! Просто гигантской воронки, я изумленно присвистнул. Это, конечно, не сравниться с моим Абаканским «разломом», оставившим на теле земли чудовищную рану (я уже молчу о бескрайнем море на месте Вековечного Рейха), но яма тоже производила впечатление. Магическим взрывом уничтожило все, что находилось в избушке, а от нее самой даже мокрого места не осталось. Как не осталось его и от дворового охранного Нитсшеста, который я собирался сжечь по окончании спасательной операции к чертям собачьим!

Вообще на месте двора ничего не осталось — все пространство было занято глубокой воронкой. Это ж сколько в эту развалину было вкачано Силы, чтобы устроить такой нехилый выброс? А ведь судя по тусклым Рунам и Заклинаниям, по вконец разрядившемуся Охраннику, бабка давненько свою Волшбу не обновляла. Даже боюсь представить, какие бы разрушения возникли, будь Рунные Печати заполнены до краев. Весь лес бы как корова языком?

Ну, да ладно — сожалеть об убиенной старухе не будем, есть у нас и другие дела. Пойду, проверю, как там мои подопечные себя чувствуют? И я, развернувшись на голых пятках, пошел разыскивать мою парочку. Эх, где бы подходящей обувкой разжиться? Ведьма, похоже, тоже везде гарцевала босиком. Вспомнив заскорузлые старушечьи пятки, которые я запихал вместе с их бесноватой хозяйкой в растопленную Магическую печь, плечи передернулись сами собой, а по спине пробежали мурашки. Тьфу, ты, гадость какая! Как бы мне это дело теперь развидеть и забыть навсегда?

— Мессир? — Прямо рядом со мной в воздухе соткалась улыбчивая голова волосатого пройдохи. — С вами все в порядке.

— Ага, — мимоходом буркнул я, — спасибо зарядке. Сам как? Не подбило тебя выбросом? Или только голова и уцелела, поэтому весь и не показываешься?

— Обижаете, мессир! — Говорящий кот нарочито надулся и недовольно сверкнул изумрудными глазами. — Просто не хочу вас лишний раз подставлять. Не жалуют меня у тутошних людишек. Оно и понятно, столько лет у Стриги отслужил… А бабка людишек очень любила, правда, больше на вертеле и в жареном виде. Так что лучше мне им на глаза не показываться в качестве вашего спутника. А то вас не поймут, мессир…

— Зато я тебя хорошо понял, — согласно произнес я. — Тебе, действительно, лучше не отсвечивать. До тех пор, пока меня не накормят, не напоят, и портами не снабдят.

— Если что, просто позовите меня, мессир, — произнес кот, прежде чем исчезнуть, — я вас обязательно услышу.

— Принял! — Я согласно кивнул, но говорящего кота рядом уже не было.

Прикольная у него Способность исчезать и появляться в заданной точке! Я тоже примерно так могу с помощью Порталов. Только мне для их создания хоть какой-нибудь толикой Магии обладатьнужно. А Резерв до сей поры пуст! А ведь сегодня вокруг столько дармовой Силы пропало, что прямо жаба душит! То ли Источник у меня загнулся, то ли с этой Силой чей-то не так. Не могу и Эрга зачерпнуть.

Только я себя раньше, чуть ли не всеядным считал из-за особенностей своего «происхождения» и Энергетической Системы. И с Некроэнергетикой легко управлялся. И в старухиной Магии тоже чувствовал «родственные» Силы Смерти. А вот уловить и переработать всеж-таки не сумел. А долгое отсутствие привычной Магии немного напрягало. И «сбой» в работе Кромешного Проклятия тоже. Ведь эту свою «фишку» я, не без основания, считал абсолютно безотказной.

— Деда Гасан! Деда Гасан! — На просеку выскочил взъерошенный и перевозбужденный Первуша и бросился мне на шею. — Вы для меня как отец родной теперь!

— Будет уже, Первуша, будет! — По-отечески похлопал я парнишку по спине.

— Василинка, поди сюда! — громко крикнул он. — Я тебя с твоим спасителем и истребителем проклятой Стриги познакомлю! Без него у меня ничегошеньки не вышло!

Из-за ближайшего дерева несмело выглянула давешняя девчушка, которую мы с пацаном, можно сказать, просто вырвали из зубов гребаной Суки. Мраморная бледность к этому моменту совсем покинула её слегка позеленевшую кожу, разукрасив щеки румянцем. Картина, я вам скажу, достойная пера какого-нибудь известного художника. Васнецова, например… Какая же хрень мне все время в голову лезет!

Девчонка приближалась, а я неожиданно вспомнил, что деда-то — без штанов! А от моей травяной «африканской» юбки после всех перипетий практически ничего не осталось. Рожа шелушится, кожа отслаивается, борода спеклась в единый ком… В общем, теперь я внешнему виду самого распоследнего бомжа и позавидовать могу. Но даже такой вид все одно привлекательней, чем если бы я перед молодежью в своей Кромешной Ипостаси предстал. Вот смеху-то было б!

— Ты не смотри, дочка, что я в таком виде! — слегка прикрывшись тем, что осталось от юбки и сдвинув Волшебную Котомку на живот, произнес я. — Просто Стрига меня в печи решила зажарить — вот и обгорел немного…

— Да вы не волнуйтесь, дедушка! — прощебетала Василинка и, не взирая на мой непрезентабельный вид, тоже бросилась мне на шею. — Мне Первуша все уже рассказал! Спасибо… Спасибо вам! А насчет всего остального не беспокойтесь — наш тивун за уничтожение Стриги вас обязательно наградит!

— А тивун — это кто? — После окончания изъявления девчушкой благодарностей, поинтересовался я. — Главный ваш?

— Ага, — вместо Василинки ответил пацан. — Он в нашей деревне за набольшего. Ну и еще несколько сел под его рукой ходят, те, что поближе. А в остальных свои тивуны имеются.

— Угу… — задумчиво произнес я, старательно раскладывая информацию по полочкам.

Если в момент встречи с Первушей мне особо не до расспросов было о местном мироустройстве, то сейчас это время явно пришло. Прежде чем заваливаться в незнакомое поселение, даже имея немеркнущий статус победителя Стриги-людоедки, несколько столетий терзающей безобидных жителей, нужно было хоть немного подготовиться. Чем я и собирался заняться по дороге.

— А вы, дедушка, из каких краев сами будете? — Василинка тоже решила немного попытать своего спасителя. — Из каких-то неведомых? Вид у вас больно необычный…

— Да, далече моя родина, красавица, — подтвердил я её догадку. — А где она находится, и сам не знаю. — Пожал я плечами. — Очнулся в беспамятстве на берегу океана.

— Да-да, мне Первуша уже рассказал… — Девчушка кивнула головой.–Совсем-совсем ничего о прошлой жизни не помните?

— Да нет, — опроверг я предположение девушки о полной потере памяти, — о прошлой жизни я, как раз, хорошо помню (и даже не об одной), а вот как сюда попал — словно отшибло. Тужусь, пыжусь, а вспомнить не могу. А вот вы мне тоже скажите, куда меня занесло?

— Так на Кромку ж, деда! — выдала влет девчушка. — Неужто не признал? Или не слышал никогда? — вопросы посыпались на меня, как из рога изобилия. — А может быть ты со Стены? Рубежник? Или вообще с той стороны… — Она неожиданно охнула и закрыла рот рукой.

— Окстись, Василинка! Какой же он Хаосит? — возразил Первуша, даже остановившись на мгновение. — Он же нас с тобой спас! Тебя прямо из зубов Стриги вытащил, себя не жалеючи! А меня от глупости удержал — не смог бы я в одиночку старую Лесную Ведьму победить! А Хаоситы, как известно, с Нечистью и Нежитью завсегда общий язык найдут!

— Так, ребятки! — Я постарался привлечь к себе внимание спорящей молодежи. — Помогите старику разобраться во всех ваших премудростях: Кромка, Стена, Рубежники, Хаоситы, «та сторона»?

Вот, если честно, Кощей отчего-то тему Кромки постоянно обходил стороной. На все мои вопросы отвечал настолько расплывчато и неконкретно, что я так ничего и не понял, что получил в наследство вместе с Проклятием. В чем причина такой избирательной уклончивости, я не знал, но очень хотел разобраться. Оно ведь и меня непосредственно касалось. А вдруг, пропадет навсегда моя способность принимать обличье нормального человека? Что ж мне тогда по жизни стархолюдиной ходить, подобно моему бессмертному другу? Вот, то-то и оно!

— Откуда же тебя к нам занесло, дедунь? — вновь повторила свой вопрос Василинка. — Не думала, что есть на свете края, где ничего о Кромке не знают. Даже на легендарной Земле Порядка, на которую нам, Кромешникам, уж несколько тысячелетий ходу нет, знать об этом должны… Ведь наши Рубежники первоначально именно её от Хаоса обороняли…

— Х-м… — задумался я. — Земли Порядка, Земли Хаоса, а между ними Кромка-Рубеж… — В моей голове начала постепенно вырисовываться возможная «космогония» этого странного места. — А эта зеленоватая дымка, влияющая на ваш цвет кожи, откуда берется и для чего нужна?

— Так это даже младенцам известно, дедунь! — Натурально так изумилось девчушка, словно я ляпнул какую-то несусветную глупость. — Это же Животворящий Изумруд! Без которого долго на Кромке не протянешь — сгоришь от ядовитого Потока Хаоса, что прорывается через Стену!

— Вот оно, значит, как? — Я с хрустом почесал макушку. Похоже, что этот «изумрудный туман», постоянно болтающийся в воздухе — представляет собой некое «противоядие» против смертельных Эманаций Хаоса. — И сколько без этого Животворящего Изумруда протянуть можно?

— Недолго, — произнес Первуша, — неделю-другую, не больше. Лет десять назад пришел неистовый Колдовской ветер на южную оконечность окияна-моря, чуть дальше от того места, где ты очнулся Гасан Хоттабыч. Дул, не переставая три седьмицы, унося в чужие дали Животворящий Изумруд.

— И что потом? — продолжал допытываться я. — Умрешь?

— Хуже! — Мотнул головой пацан. — Станешь Тварью! Жители целых трех сел в тот год в Тварей переродились. А Тварей на Кромке уничтожают! Безжалостно! Будь то соседи, друзья или родня…

— Круто вы с ними! — произнес я с неким осуждением. — А лечить не пробовали? Неужто у вас Целителей нет.

— От Излучения Хаоса нет спасения! — сказал парнишка, как отрубил. — Только смерть избавит от мук!

— И как же вы до жизни такой докатились? — риторически спросил я.

— Так испокон, дедушка, так и было…

— А как — так? — с интересом вопросил я девчушку. — Я-то в вашей истории и поконах не силен. Чужак залетный. Вот и расскажи, красавица, с самого начала, так сказать, от истоков… Откуда взялись Хаоситы, Рубежники, Кромешники и остальная Нечисть? Идти нам еще далеко, да и спешить особо некуда…

— Как это некуда? — возмутился пацан. — А радостную весь до соплеменников донести? Что больше не надо постоянную кровавую требу Стриге приносить! Что нет больше Ведьмы — Людоедки! Что мы теперь свободными будем! Некого больше бояться.

Эх парниша, твои бы слова, да Господу в уши. Убежден, что и года не пройдет, как в этих местах новая Тварь нарисуется. Свято место пусто не бывает! И древняя пословица не врет. Но вслух, естественно, я им этого не сказал. Зачем огорчать счастливых людей? Ведь сейчас они абсолютно счастливы, а долго такое состояние не длится. Долго пребывать в счастье и покое даже в моем родном мире, который куда как понятнее этого, насквозь Магического, со злобными Титанами, Богами, Тварями, Ведьмами-людоедками, не получалось. А уж в этом и подавно не получится. Но, естественно, что вслух я этого говорить не стал. Пусть порадуются еще немного.

— А давайте, дедушка, я вам одну старую легенду расскажу, — предложила Василинка. — Мне её мамка в детстве рассказывала… О том, как все стало так, как стало… Правда она для детишек больше, но самое главное в ней имеется. А уже потом, если какие подробности понадобятся, вы со знающими людьми всегда поговорить сумеете.

— Конечно рассказывай, красавица! — Одобрил я её инициативу, ухватившись за предложение двумя руками. Ведь в каждой сказке обязательно найдется зерно истины. — И идти веселее будет, и польза.

— Ну, так слушай, дедунь: случилось это на самой заре времен, — начала издалека свое повествование Василинка. — Даже самого Времени тогда еще не существовало. Как не существовало ни Света, ни Тьмы, ни Бытия и ни Земли, а лишь одно сплошное Ничто — Великая Пустота…

Глава 9

— И прозябала Пустота в одиночестве неисчислимо долго, ведь самого Времени еще не существовало, — напомнила Василинка. — И продолжалось так до тех пор, пока не осознала Пустота, что она есть. И стало тогда Великой Пустоте и скучно, и грустно…

— И некому руку подать^[12]… — Сами собой выскочили из меня знакомые с детства строки.

— И это печалило Пустоту, — согласно кивнув в ответ на мои слова, продолжила девчушка, — до тех пор, пока не разродилась она Хаосом. Но осознав себя, коварный Хаос заполнил Пустоту, и растворилась она в нем без остатка. Долго в мире безраздельно господствовал Хаос, и ничего в нём нельзя было различить. Но именно тогда в нем зародилось и само Время. Правда, тогда оно не имело постоянного направления, и могло течь, как вперед, так и назад. Но однажды в непостоянном Хаосе под воздействием Времени выделились две Первородные Силы: Свет и Тьма. И совместными усилиями создали они Порядок. Который, в свою очередь создал все Сущее, из которого образовался Бескрайний Космос и дети его: Отец-Небо — Сварог и Макошь — Мать сыра Земля.

«Понятно — Уран и Гея, согласно древнегреческим традициям, — подумалось мне. — У которых позже появился замечательный карапуз — Кроносом назвали…»

Пока все, что рассказывала Василинка, стыковалось с известной мне информацией, полученной от Кощея, и освоенной на «практике», путем уничтожения древних Титанов — Гипериона и Кроноса. Ведь зачастую «местечковые» Боги оставляли свои следы в эпосах разных народов, и носили разные имена, выполняя схожие функции.

— Но не понравились Хаосу творения Порядка, — продолжила свой рассказ Василинка, — ибо накладывали на его прежде вольное Существование многочисленные запреты и ограничения. И задумал тогда Хаос уничтожить Порядок, поглотить его полностью, без остатка, как прежде поступил со своей матерью — Великой Пустотой. Чтобы никто и ничто не мешало ему Существовать так, как он того желает. Но Порядок сумел проникнуть в темные помыслы бывшего Владыки Всего Сущего, поскольку обладал неизвестными доселе Хаосу Способностями — Трезвым Расчетом и Логикой. И успел Порядок подготовиться к вероломному нападению Хаоса, разделив все Сущее на две части — Земли Порядка и Земли Хаоса.

Интересная трактовка событий. Такую я еще не слышал. Космогоническая версия происхождения мира звучала из уст Кощея немного по-другому. Но, если брать в общем, перекликалась с ней довольно плотно.

— Но не оставил Хаос своих попыток уничтожить Порядок, ставший для него заклятым врагом. Раз за разом пробовал он на прочность границы его владений. Но Порядок не уступал Хаосу по Силе, и были они примерно равны. И тогда склонил Хаос на свою сторону Тьму, а Свет же, напротив, присоединился к Порядку. И от постоянного столкновения на границе двух миров Титанических Первородных Сил, пролегла между ними Кромка, отделив враждующие стороны друг от друга. А из наполненной Первородными Силами Божественной Крови Противников, что смешалась на поле битвы, возник Истинный Источник, до сих пор наполняющий оба мира Магической Силой, — торжественно закончила девушка свое повествование.

— Так вот, значит, откуда в нашем мире берется Сила? — спросил я у Василинки. — А может, ты мне еще подскажешь, куда она в очередной раз исчезла?

— Так это же всем известно, — пожала плечами девчушка. — Не так давно с Обетованных Земель Порядка Магическая Буря пришла. Волхвы Рубежников говорили, что такого Мощного Потока несколько веков не видывали. Вот и замутила Буря Истинный Источник, исказила его собственный Поток. Беды великие придут если Истинный Источник не восстановится. Хаос и Тьма вновь голову поднимут, ибо до сих пор не забыли, как не смогли Порядок и Свет погубить.

— А сейчас, значит, у вас все хорошо, красавица? — не удержался я от ехидного вопроса.

Тут у них Стрига несколько веков лютовала, а они сами ей людей на убой водили. А тут, вдруг, Великие Неизвестные Беды на голову свалятся? Или я дурак, или лыжи не едут? Но сдается мне, прогнило что-то в датском королевстве.

— Сейчас хорошо всё, деда Гасан! — радостно проворковала девчушка. — Ведь убили же вы Стригу! Теперь точно заживем! — воодушевленно воскликнула она, совсем забыв про будущие Великие Беды, которыми только что меня стращала. Девчонка ведь еще совсем, неразумная.

Так за разговорами, мы и добрались до родной деревушки ребят. Располагалась она на небольшом пригорке, в излучине быстрой извилистой речушки, обнесенная со всех сторон заостренным деревянным частоколом. Была она не такой, чтобы и большой, но и не совсем уж маленькой — дворов под пятьдесят, не меньше. Похожа она была на поселения древних славян, именно такие картинки любят рисовать художники в учебниках по истории для средней школы.

У меня даже промелькнула мысль: а не переместился ли ты, дружок, в прошлое? Поскольку никаких благ цивилизации здесь не было и в помине. А что, вполне и такое может быть, ведь «играли» мы с приятелем Кроносом не в бирюльки, а с самим Временем. Которое, если судить по рассказу Василинки, появилось куда как раньше возникновения Света и Тьмы. А это, похоже, равноценно гранате в руках обезьяны — не знаешь, чем все это может закончиться.

Если бы я смог зачерпнуть достаточно Силы, и проложить Портал, так сказать, на «землю обетованную». Чтобы посмотреть, а не бегают ли с копьями и луками на территории Москвы мещера и меряне, либо вятичи с кривичами^[13]. Но Силушка Богатырская, как и раньше, напрочь отсутствовала и не спешила наполнить мой опустеший Резерв. И главное, я, кажется, знаю причину той Магической Бури, взбаламутившей Истинный Источник. Похоже, что наше противостояние с Кроносом послужило причиной его нынешней «поломки».

Вышли мы от логовища Стриги еще затемно, а к городищу моих юных провожатых добрались, когда уже совсем рассвело. От деревни до нас доносились протяжные голоса коров и блеяние мелкого рогатого скота, которых пастухи гнали на пастбище, щелкая длинными кнутами.

Из печных труб, сквозь изумрудный туман к такому же изумрудному небу тянулись прямые, как палка, дымы. Ветра совсем не наблюдалось — стоял полнейший штиль. Ночная прохлада постепенно уступала место дневному летнему зною. Интересный момент: последнее мое воспоминание в качестве Аватара в теле Мамонта Быстрова относилось к холодному февралю, а здесь, похоже, лето в самом разгаре.

Это или другой континет, расположенный на берегу теплого океана, либо совсем другое «измерение», подобное Благословенной Стране, в которой по заверению Кощея всегда стояло вечное зеленое лето. Но разобраться в этих хитросплетениях не представлялось возможным, ибо никто не знал, где вообще находится не только Советский Союз, но и другие страны. Разве что Грималкил?

— Звали, мессир? — Раздался тягучий голос говорящего кота прямо у меня голове. Не иначе, опять Ментальный шуп мне в мозги запустил.

— Напугал, черт волосатый! — мысленно ругнулся я, привычно проверяя возведенную Защиту в собственном сознании.

Все было в порядке, да и не смог бы Грималкин разрушить мой Ментальный Бастион. За время, проведенное в заточении, глаза в глаза с могучим врагом, я отстроил себе такую крепость у себя в голове, что её теперь и пушкой не раздолбать! Так что в этом смысле мне ничего не угрожало.

— Простите, мессир! — Мгновенно извинился блохастый. — Мне показалось…

— Нет, не показалось, — возразил я. — Я действительно случайно вспомнил о тебе, хоть и не звал. Но это здорово, что ты так умеешь. Как в деревню войдем, можешь подсказывать мне потихоньку, чтобы я впросак не попал. Обычаев-то местных не знаю, — добавил я.

— Рад, если окажусь чем полезен, мессир! — ответил Грималки и замолчал.

Я рассеяно кивнул и прибавил хода — мои юные провожатые, завидев стены родной деревни, едва не бежали, позабыв про дряхлого старичка. Ладно-ладно, не такого уж и дряхлого, просто отвлекшегося на мысленный разговор с говорящим котом.

Я неторопливо ковылял за убегающей от меня молодежью, молча морщась, когда в босую пятку впивался особо острый камешек или сучок. Хорошо еще, что местным незнакомы такие блага цивилизации, как бутылочное стекло, либо оно слишком дорого, чтобы сорить его осколками где ни попадя. А то бы от моих босых подошв остались бы одни лоскуты.

Да, проблема отсутствия обуви встала передо мной в полный рост. И ведь в Кромешную Ипостась перекинуться нельзя, там у меня такие когтистые «копыта» отрастают, грубой подошве которым и острые гвозди нипочем! Да чего там — они раскаленный кипящий камень выдержали, когда в Вевельсбурге ограждение Алтаря расплавилось. Вот отдельный коготь на пальце отрастить — легко, а гребанные толстые пятки — нет! Так что мне об упущенных возможностях осталось только сожалеть…

— Ой, Первуша, а мы дедушку забыли! — Неожиданно опомнилась Василинка, бросив за спину беглый взгляд. — Некрасиво так со стариками поступать! Он ведь нас от смертушки неминучей спас… — Её отдающие зеленцой щеки неожиданно ярко заалели от смущения.

Забыли дедушку, забыли… — усмехнулся я в усы. Это ж нормально, о стариках не вспоминать. В моем родном мире, к примеру, обо мне внуки-правнуки и вовсе забыли, как будто меня и на свете никогда не было. И здесь, выходит, недалеко ушли. Хотя, возможно, я и ошибаюсь.

Девчушка с парнем вернулись обратно и, подхватив меня едва ли не под руки, с почетом перед моими сединами потянули к деревне. Через пару минут мы выбрались из придорожных кустов на набитую телегами колею грунтовой дороги, упирающуюся прямиком в распахнутые ворота городища, возле которых важно прохаживались двое вооруженных мужиков. Из оружия у них присутствовали копья с лепестковыми наконечниками, похожие на то, что я отнял у Первуши в нашу первую встречу.

А на поясах у левого бедра висели коротенькие мечи, наподобие древнеримских гладиусов^[14]. Хотя легионеры, насколько я помнил, таскали меч у правого бедра, поскольку в левой руке солдаты держали крупные выгнутые щиты-скутумы, которые плотно прилегали к телу. Из-за этого извлечь правой рукой меч, висящий на поясе слева было слегка проблематично. Легионеры сражались в плотном построении, где у отдельных бойцов не было пространства для совершения таких действий. Может показаться, что доставать правой рукой меч, также находящийся справа — не самое удобное занятие. Но тут на руку легионерам играла малая длина клинка, благодаря чему оружие легко обнажалось в любой момент.

При виде нашей странной и донельзя развеселой компании, практически добравшейся до самых ворот, доблестные стражи городища замерли, словно пришибленные громом, отвалив на грудь челюсти, заросшие зеленоватыми бородами.

— Ва-ва-с-с-силинка? — не веря своим глазам, проблеял один из них, уронив на землю копье. — Чур меня, упокойница! Чур! — Попятился служивый, осеняя себя обережным знаком.

— Дядь Чурила — не бойся, не покойная я! — радостно воскликнула девчушка, оборачиваясь вокруг себя. — Вот, видишь, даже тень у меня есть!

— Убегла, девка, от Стриги? — испуганным свистящим шепотом произнес напарник Чурилы — толстяк с длинными вислыми усами и бритым подбородком. — Это чего же теперь будет, братцы⁈ — закричал он, привлекая внимание случайных прохожих, выходящих из ворот.

Люди останавливались, собирались в толпу, шушукались и испуганно глазели на Василинку, показывая на девчушку пальцами, словно на вылезшего из могилы Упыря.

— Проклянет нас теперь всем чохом Лесная Ведьма! Вместо одной девки всем народом в сырую землю ляжем! — продолжал нагнетать охранник. — Изойдем перед смертью кровавым поносом…

— Слышь, уважаемый! — Я, спрятав девчушку за свою спину, шагнул вперед. — Чего народ будоражишь понапрасну, баламошка? Если сам от страха в штаны наложил, нечего остальных граждан кровавым поносом стращать…

— А ты кто таков будешь, старик? — насупившись и схватившись за меч, спросил мужик.

— Я-то? Так, человек прохожий… — максимально уклончиво ответил я. Буду я всякому трусливому дерьму свою полную биографию выкатывать.

— Эй, прохожий — проходи! — рыкнул храбрец, взмахнув поеденным ржой мечом у самого моего носа. Он еще и за оружием не следит, баклан. Был бы я его командиром, он бы у меня с губы не вылезал!

— А то что? Эх, пока не получил? — ядовито отозвался я, припомнив слова известной песни Вити Цоя, оказавшиеся как никогда в тему.

— Вот именно, дед! — Выставив перед собой меч, толстяк «пошел в атаку». — Проваливай отсель, пока цел!

— Дядька Курбат^[15], — неожиданно выскочил поперед меня парнишка, — а этот дед вчерась Стригу самолично извел! Да так, что от неё и живого места не осталось!

— Как Стригу извел? — Опешил пузан, переводя ставший вдруг испуганным взгляд с Первуши на меня и обратно. — Быть… т-того не может… — промямлил он, стремительно потея. — Не было и нету у нас сильномогучих Богатырей, способных Лесную Нежить известь! А тут какой-то тощий дед без порток! Не-е-е… — Мотнул он головой, отчего его тройной подбородок задрожал, разбрызгивая стекающую по лицу жирную соленую влагу. — Курбата на мякине не проведешь!

— Да убил он Стригу, дядька Курбат! Чем хошь поклянусь! — Не сдавался Первуша, тоже напирая на толстяка. — Люди добрые, — обратился парнишка за поддержкой к толпе, — я истиную правду говорю! Нет больше проклятой Ведьмы! Своими собственными глазами все это видел! И логова её нет! И Идолища поганого! Никто больше не будет вашими детьми и родней откупаться! Радуйтесь, люди! Нет больше Ведьмы!

Собравшаяся толпа загомонила, зашумела, а после в воздух полетели шапки. Народ реально поверил пацану.

— Качай чужеземца, братцы! — закричал кто-то из толпы, и ко мне кинулись дюжие мужики.

— Да не надо, ребятки… — Попятился я, пытаясь отбояриться.

Но не тут-то было, меня подхватили на руки и начали подбрасывать в воздух, что-то радостно скандируя.

— Только не уроните, хлопцы! — «слезно» попросил я. — Дедушка старенький уже, расшибиться легко может… — Ага, расшибешься тут с моей регенерацией.

Натешившись вволю, меня отпустили и поставили на ноги.

— Что ж ты сердешный, совсем без штанов-то? — вопросила какая-то сердобольная старушка, прикрыв мои голые худые ноги снятым с себя передником, под которым обнаружилась еще куча юбок. — Хоть прикройся мальца, а то срамота одна…

— Чеб ты понимала, бабка Пёка! — С укоризной взглянул на старуху спасенный мною паренек. — Его карга в свою Колдовскую печь засунула — вот и сгорела не ём одёжа! А где же мы в лесу новую-то найдем? Ась?

— К тивуну пойдем, братцы! — закричал кто-то из мужиков. — Такую радость надо отметить, как следует! Пусть столы для народа накрывает!

— Тебе бы только выпить, пьянь подзаборная! — ответил ему недовольный женский голос, видимо законной супруги. — А дома крыша не латана, забор не правлен, сено не кошено! А ему бы только за накрытым столом на грудь принять!

— Замолчи, дура! — рявкнул тот же мужик. — Новую беду накличешь! Радоваться надо, соседи! Добру весть Первуша принес! У меня сестренку родную клятой Ведьме скормили, а у тебя, Марфушка дядька через то сгинул!

— А у меня брата отдали!

— У меня свояка!

— Деда…

— Соседа…

Ни одну семью в городище не обошла давняя беда. Да и шутка ли сказать — не одну сотню лет собирала чертова Стрига в этих краях кровавую дань. А ведь могли бы попробовать всем миром удавить ненасытную Тварь. Но, похоже, боялись собственных древних сказок и баек, предпочитая откупаться от людоедки малой кровью.

Глава 10

Толпа дрогнула, подхватила меня с собой и начала медленно втягиваться в ворота. Люди возвращались в городище, позабыв о своих повседневных обязанностях. Но их лица, и я это прекрасно видел, светились настоящей радостью и счастьем. Они весело гомонили, хлопали друг друга по плечам, тепло обнимались. И часть этой всеобщей теплоты с лихвой доставалась и мне.

А как иначе? Ведь я был для них самым настоящим былинным Богатырем, Героем и Истребителем Нечисти, после подвига которого их жизнь должна была измениться самым кардинальным образом. Наконец, не справившись с переполнявшими их чувствами, люди вновь подхватили меня на руки (несмотря на мои возражения) и понесли на своих плечах к дому тивуна — главы этого поселения.

Меня стремительно тащили по единственной улице городища, мощеной камнем, громко распевая песни, веселясь и перекрикивая друг друга. Домишки местных жителей были в основном небольшими и бревенчатыми, украшенными филигранной резьбой. Наконец, толпа достигла небольшой площади, прямо на которую выходило высокое крыльцо дома городского головы, который отличался от остальных домишек не только своими размерами — был больше и основательнее, но куда и богаче украшен резьбой и расписан яркими красками.

Опустив меня на землю, толпа схлынула. Люди скопились полукругом за моей спиной и затихли, лишь негромко перешептываясь. Я поправил сбившийся передник, подаренный бабкой Пёкой, и подошел к крыльцу, на котором меня уже ожидал привлеченный шумом тивун — уже пожилой, но еще весьма крепкий мужик, разменявший, по моей оценке, как бы не восьмой десяток.

Привалившись плечом к резной колонне и сложив руки на груди, он сурово и пронзительно посмотрел мне в глаза. Так мы и стояли некоторое время, бодаясь взглядами. Мне-то это вообще ничего не стоило — я в подобные гляделки с такими Монстрами играл, от одного вида которых этот старичок бы попросту обосрался.

А ведь это и с его молчаливого одобрения столько лет кормили Людоедку ни в чем не повинными людьми! Интересно, как он по ночам спит? Совесть не мучает? Или она отсутствует, как класс?

Наконец, перестав сверлить меня взглядом, тивун отлепился от деревянной колонны, сплошь покрытой витиеватой резьбой и, подняв вверх правую руку с растопыренной пятерней, громко произнес:

— Тишины прошу, люди добрые!

Дождавшись, когда народ замолчит, деревенский голова продолжил, напрочь игнорируя мое присутствие:

— Что случилось, братья кромешники? Зачем собрались? Али беда какая приключилась? И зачем пришлого чужака сюда привели? — Наконец досталось и мне его внимания. — Испокон века таких тв… калик перехожих, дальше частокола не пускали! Гнать его надобно, люди доб…

Это он что, меня тварью сейчас назвать хотел, да едва сдержался? И это тот, кто палец о палец не ударил, чтобы хоть своих людей от Стриги спасти? Конечно, проще их раз за разом на убой отправлять, чем рисковать своей шкурой. А жизнь своих, семейных, он тоже на смертельной лотерее разыгрывает? Или хитрость какая имеется? Сдается мне, что из его семьи на обед к Лесной Ведьме уже давненько никто не отправлялся!

— Да кака беда, Невзор? — выкрикнул тот же мужик, едва не отхвативший от жены за желание всласть напиться на грядущем празднике. — Счастье у нас! А чужака пришлого не замай! Он для нас за один день больше сделал, чем все твои Рубежники вместе взятые за два века! Он Стригу убил! Насовсем извел — и мокрого места от нее не осталось…

— Что сделал? — Голос тивуна неожиданно сел, а лицо посерело и отчего-то пошло крупными красными пятнами, словно услышал он не радостную новость о смерти Людоедки, от которой хоть сейчас в пляс, а жуткую и страшную весть.

— Так вестимо — Лесную Ведьму истребил! — И мужик рубанул воздух раскрытой ладонью, словно самолично изничтожил проклятую Тварь. — Вона, у нас и свидетели есть! — Из толпы на свободное пространство вытолкнули спасенных мною ребят: Первушу и Василинку. — Они, грят, что все своими глазами видели!

— Василинка? Жива? — Ахнул при виде девчушки тивун, потерев неожиданно покрасневшие глаза.

— Жива, дядя Невзор! — звонко подтвердила очевидную вещь Василинка. — Спасибо дедуле Гасану Хоттабовичу — спас!

— Да он её, можно сказать, прямо из зубов у карги вытащил! — Подключился к рассказу паренек. — Она его даже в печь успела засунуть! Так что одежа у него вся сгорела, — продолжил пацан, опуская тот факт, что одежи у меня и до печки практически никакой не было. Но, было бы сказано! А так даже лучше — вопросами донимать не будут.

— Так что не замай праздник, Невзор! — выкрикнул все тот же мужик. — Радость-то какая! Нет больше Стриги-людоедки! Али, что не так сказал, честной народ⁈ — Громко выкрикнул горлопан, обращаясь к собравшимся на площади людям.

— Все верно сказал, Богша! Праздник нужон! — Согласно подхватили из толпы. — Иначе отвернутся от нас Всемилостивейшие Боги Порядка! Положено же так!

Ага, можно сказать, они от них раньше не отвернулись, когда они своих же родных, друзей и соседей вот так, за здорово живешь, на той жуткой полянке оставляли. Нет, товарищи дорогие, что-то у вас здесь с головами явно не в порядке. Либо стар совсем дедуля, и чего-то в этой жизни не догоняет…

Толпа вновь радостно загомонила, поддерживая предложение Богши, Первуши и Василинки. После той вести, которую мы принесли в городище, каждому из присутствующих на площади (а здесь, я думаю, собралось все население деревни), каждому хотелось праздника.

— Ну, что скажешь, Невзор⁈ — Богша, с трудом перекричав царящий гомон — глотка у него оказалась луженой, припер вопросом тивуна. — Али как?

Невзор вновь поднял руку, прося тишины.

— Тихо все! — озвучил его просьбу неугомонный Богша.

Как я посмотрю, он здесь в любой бочке затычка — неугомонный мужичок. Знавал я в свое время таких любителей почесать язык, да выпить-закусить, и желательно с размахом. Никогда таких не жаловал, да и не уважал. Потому что зачастую оказывались они ни к чему путному не пригодны. А языком чесать — этак каждый может, только не всегда хочет.

Хотя, были из этого железного правила и исключения. Может, и в этот раз я насчет этого Богши ошибаюсь. Но сейчас этот бойкий мужичок играл мне на руку, поскольку поведение местного головы мне казалось несколько странным. Ведь и он, по идее, должен радоваться, что такая тяжесть с его плеч свалилась. Ведь не каменный же он, чтобы своих соплеменников регулярно на прокорм Твари отправлять. А если не так, то я даже и не представляю, что это за человек. Куда страшнее нацистов, с которыми мне повоевать пришлось, да и самой Стриги тоже.

— В общем так, кромешники! — зычно объявил тивун, однако особой радости в его голосе я как-то не расслышал. — Кем чего положено, я и без вас знаю! Будет вам праздник! Гулять будем…

— Пить будем? — С надеждой спросил, сглотнув слюну Богда.

— И пить будем! — подтвердил Невзор. — Так гулять будем, как никогда до этого не гуляли! Как в последний раз… — На этих словах его голос опять странным образом дрогнул. — Веселись, кромешники! Для такого дела распахну общественные погреба и амбары!

— Ура!!! — Заголосила толпа и в воздух вновь полетели шапки.

Ну, вот не нравилось мне поведение Невзора. Странно он себя ведет. Эх, пошарить бы у этого тивуна в башке. Чувствую, что где-то здесь собака порылась… Вот только чтобы Ментальный Дар активировать, Силы хоть немного надо. Это Менталисты-Мозголомы между собой и без наличия Энергии «пообщаться на коротких волнах» могут. Да и то, лишь «по общему согласию», а для остального Магия нужна, которой здесь ни капли!

— Готовьте к вечеру яства праздничные! — официально объявил деревенский голова. — Несите брагу и мед хмельной! Собирайте столы и лавки! Вот вам на то мое дозволение!

Народ засуетился, предвкушая отменную попойку и обжиралово, и начал постепенно рассасываться по своим дворам. Похоже, что на ежедневную работу все сегодня забили. А то как же — это почти государственный праздник, в отдельно взятой деревне-городище. Интересно, а они своим соседям сообщать будут, что не надо больше в постоянном страхе жить?

— Нечай, Молчан, да и ты… — Невзор обжег меня неожиданно злобным взглядом, словно я не победитель Людоедки, а первый на деревне враг, — чужеземец, пойдемте в дом… Нам предстоящее празднество предметно обсудить надобно!

Надо, так надо. Я, вслед за двумя кряжистыми мужиками, похожими друг на друга, словно братья-близнецы, поднялся по ступенькам на высокое крыльцо тиувунского терема и прошел внутрь.

Не смотря на жару, эти бравые ребятки были облачены в крепкие кожаные доспехи и не расставались ни на мгновение с мечами в потертых ножнах. Похоже, они здесь ополчением и охраной рулят. За мной еще увязалась спасенная девчушка, которую эти два молодца, одинаковых с лица, беспрекословно пропустили в избу.

А вот на Первушу, попытавшегося проделать подобный финт, один из воинов негромко шикнул:

— Не до тебя Невзору сейчас, Первуша! Иди себе с миром!

— Да мне пару слов сказать, Нечай… — Пацан, бросив недовольный взгляд на преградившего дорогу мужика, сделал еще одну попытку прорваться в терем головы.

— Сказал же — позже приходи! — Здоровяк пресек в корне и эту попытку пацана. — Не доводи до греха! — И захлопнул дверь перед самым носом обескураженного Первуши.

Едва дверь закрылась, меня обогнала Василинка и со всех ног кинувшись к тивуну.

— Дядька Невзор! — Повисла девчушка на шее головы, крепко обхватив руками старика.

— Василинка… Деточка… — Схватив девчушку в охапку, прослезился Невзор. — Никакой жизни мне без тебя не было… Даже руки хотел на себя наложить — да эти не дали… — Он указал взмахом головы на здоровяков, застывших истуканами от меня по обеим сторонам.

— Она его дочь, что ли? — Сбитый с толку таким разительным изменением поведения головы, спросил я у правого молодца, который, вроде как звался Нечаем.

— Племянница, — поправил меня здоровяк. — Дочь сестры его родной. Умерла, бедняжка родами, и дочери так и не увидела. А отец Василинки сгинул опосля через полгода — на охоту пошел, и не вернулся. Знать, на Нечисть или Нежить какую в лесу нарвался, — тихо шептал мне на ухо Нечай. — Вот Невзор её и воспитал — у самого ведь тоже не семьи, ни детей. Одна Василинка и осталась — любил её без памяти…

— И сам Стриге на растерзание отдал? — Не смел я поверить в случившееся.

— Отдал, деда Хоттабыч… — Роняя крокодиловы слезы на седую бороду тиуна, ответила Василинка — моя последняя фраза вышла уж больно громкой.

— Да как же вы…

— А ты как хотел, чужеземец? — отпустив племянницу и отерев слезы, произнес с вызовом старик. — Чтобы я, наплевав на заветы предков, свою кровиночку от общей участи выгораживал? Как же я на том свете в глаза всех тех глядеть буду, кто свой жребий беспрекословно принял? У нас перед жребием, предками завещанным, все равны: и тивун, и мужик, и распоследний золотарь! Ведь от людской молвы не спрячешься, не скроешься! Как не станет никогда кривда правдой, сколько она бы под нее не маскировалась!

Вот оно даже как? Честно говоря, не ожидал я такой отповеди от местного главы. Я его даже немного уважать начал — ведь не каждый согласится отдать свою родную дитятю на растерзание Чудищу. Многие на любые ухищрения пойдут… Но, видно, только не он. Хороший он мужик! Только одного я никак в толк не возьму: отчего так долго они эту Тварь ненасытную человечьим мясом кормили? Ведь от этого и Силы у Стриги прибывает, и жить эта проклятая Тварь может практически бесконечно долго?

— Хочешь спросить, чужеземец, отчего мы так долго все эти непотребства терпели? — словно услышав мои мысли, спросил тивун.

— Так я уже рассказала ему, дядька Невзор! — Влезла в наш разговор девчушка. — И о том, что пробовали всем народом уже Стригу убить несколько веков назад, да сил не хватило. И о Ведьмином Проклятии, что половину деревень выкосило, а кто выжил, еще сто лет впроголодь жили… Знает он все! И не смотри, что с виду старик, и портов у него нет — Тварь поганую уничтожить сумел!

— Ох… — Невзор неожиданно тяжело вздохнул, схватился рукой за грудь и опустился на массивную лавку, стоявшую подле такого же массивного стола.

— Что с тобой, дядька? — подскочила к нему девчушка, с тревогой глядя в его темные, подернутые какой-то мутной пленкой глаза. — Опять сердце прихватило?

— Не переживай, дочка — пройдет, — отнекался Невзор, разминая ладонью левую половину груди. — Слишком много потрясений за один день.

— Так они же счастливые, дядька Невзор! — весело защебетала она. — Радоваться надо! А еще — Первуша за мной к Ведьме пошел — и не убоялся старой карги…

— Дурак твой Первуша! — слабым голосом произнес Невзор. — Не встреть он чужака, и тебя бы не спас, и сам дурную свою голову сгубил!

— Любит он меня, дядька…

— Позже об этом… — Вяло взмахнул рукой голова, не желая продолжать эту тему. — Василинка, дочка, ты вот лучше что… — слабым голосом продолжил он, откинувшись на бревенчатую стену избы. — Принеси из моей светлицы штаны. Пусть чужеземец наденет — негоже Герою перед всем честным народом голым задом сверкать. И рубаху чистую захвати с сапогами… Чай, не малец босоногий, чтобы пятками голыми по лужам шлепать, а настоящий Богатырь, раз Ведьму в одиночку сумел победить…

— Сейчас, дядька! — Василинка сверкнула белозубой улыбкой и унеслась прочь с моих глаз.

— Ну, что ж, Богатырь, проходи к столу, — предложил наконец тивун, — в ногах правды нет. И вы, ребятки, тоже садитесь, поснедаем сейчас, чем Боги Порядка порадовали… А ты на меня, чуземец, зла не держи произнес Невзор. — Ты ведь, вроде бы, и дело доброе для всех нас совершил… — произнес голова, но я видел, что его до сих пор что-то гложет. — Вот и племянницу ты мою спас, за которую я тебе по гроб жизни обязанным буду… — Говорил старик медленно, словно подбирая слова.

Вроде бы и меня хвалил, но все как-то странно, словно по принуждению действовал. Что-то висело у него на душе. И, по всей видимости, что-то очень и очень нехорошее. Я такие моменты, как говорили пацаны у нас на районе, жопой чую!

— Как там тебя Василинка назвала? Странное у тебя имя — чужое, неведомое. У нас так людей не называют.

— Гасаном кличут, — напомнил я тиуну. — А отца Хоттабом звали.

— Чудно… — Покачал головой Невзор. — Гассан, значит… А меня Невзором звать. И я здесь надо всем голова.

— Это я уже понял. — Вот странный у нас с ним разговор выходит. Словно не о том мы с ним беседуем, о чем разговор вести надо. Словно кота за яйца тянет, а напрямую сказать не решается. Что ж тут у них за проблемы-то такие, помимо списанной со счетов Людоедки? Эх, как бы мой Ментальный Дар сейчас пригодился!

— Вот и познакомились… — Вновь кивнул своим неведомым доселе мыслям тивун. — А скажи, уважаемый Гасан, сын Хоттаба, как тебе Ведьму Лесную удалось победить? Ведь и телом ты совсем не Богатырь, и годами не меньшего моего будешь… Сколько тебе лет, уважаемый?

Эти дурацкие вопросы расспросы меня уже начали потихоньку выбешивать. Я им, можно сказать, новую свободную жизнь подарил, а они? Но я сдержался, и вполне себе дружелюбно ответил:

— Сто три не так давно исполнилось, — огорошил я всех пребывающих за столом, увидев, как вытягиваются от удивления их лица.

— Сколько⁈ — Не выдержал, подскочив с лавки Нечай. — Ты, дед, ври-ври, да не завирайся!

— И в мыслях не было, дружок! — Я криво усмехнулся — вот никак не налаживалось у нас доверительное общение.

— Сядь, Нечай! — тоном, не терпящим возражений, произнес тивун, и здоровяк послушно плюхнулся на лавку. — Он не врет! — Невзор вытащил из-под расшитого зелеными узорами воротника рубахи, Амулет в виде открытого глаза, болтающийся на обычном кожаном шнурке. — Правдивое Око чувствует любую ложь, даже обычную недосказанность.

А занимательный у него Артефакт. Интересно, а если его Ментальным Даром «причесать», он так же правду сможет распознавать? Вот только ответа на это вопрос у меня не было.

— Ты — Маг? — Вполне обоснованно задал следующий вопрос Невзор. — Да что я? Конечно Маг! Кто еще, кроме могучего Мага мог бы Стригу уничтожить? У нас в деревне ни одного такого нет, так — серединка-наполовинку. Да и в близлежащих деревнях тоже…

— Да, Маг, — ответил я.

— Откуда же ты у нас такой взялся? — Ядовито произнес Невзор, нервно дернув щекой. — Жили же как-то без тебя столько лет.

— Послушайте, ребятки, — мне, наконец наскучило валять Ваньку, и я решил сам перейти в наступление. — Что за чушь вы несете? У вас тут прожорливая Тварь людей пожирала, а вы тут жили не тужили столько лет? Вы вообще себя слышите? Или у вас в головах вместо мозгов сплошное коровье дерьмо?

— Придержи язык, дед! — Вновь вскочил с места Невзор, хватаясь за рукоять меча. — А то вмиг его лишишься…

— Уж не ты ли мне его собираешься отрезать, трусливая жопа? — Да, я уже основательно разозлился, и не собирался разводить здесь кучерявые политесы. — Ты бы с таким настроем против Ведьмы вышел! А попробуешь хоть чихнуть в мою сторону — размажу! Таких, как ты, чтобы дедушку старого завалить, во всей вашей деревне не найдется!

Похоже, что верхушка этого общества находилась в полной невменяемости и оторванности от реальных событий. Либо они так ко всему этому дерьму привыкли за долгие столетия, что даже в такой хреновой жизни ничего менять для себя не хотели.

Нечай рванул из ножен меч, но не сумел его достать — его руку перехватил брат-близнец, не проронивший за всю нашу встречу не единого слова. Не даром его Молчаном прозвали.

— Охолони, братишка! — низким грудным голосом произнес он, в этом они с братом разительно отличались. — Пришлый старик прав — не по Силам нам с ним тягаться.

— Ну, наконец-то! — ехидно воскликнул я. — Хоть один здравомыслящий человек нашелся! Итак, — я грузно навалился локтями на стол, приблизив свое грязное бородатое лицо практически нос к носу к деревенскому голове, — или тысейчас выкладываешь все на чистоту, нахрена устроил все эти танцы с бубнами, либо от вас всех сейчас и мокрого места не останется! — Попытался взять я на понт все эту веселую гоп-компанию — Силы-то во мне было ноль целых хрен десятых. — А остальному народу без вашего ярма только легче станет! Ну, Невзор? Я тебя внимательно слушаю…

— Да пропади она пропадом такая жизнь! — Неожиданно всадил кулаком по столу тивун. — Слушай чужеземец, да и вы братья, тоже внимайте… Ибо неможно мне больше тащить в одиночестве эту непосильную ношу! Вся душа в клочья — нет больше моченьки моей! — Судя по вновь вытянувшимся лицам братьев-акробатов, таким своего набольшего они не видели никогда в жизни. — Вот ты думаешь, чужак, что раз уничтожил Лесную Ведьму, то нам жить легче станет? Кровавую дань перестанем платить Чудищу — и сразу в мире светлее и безопаснее станет?

— Ну, на что-то такое я и рассчитывал…

— Только вот нифига ты не угадал, пришелец! — в тон мне ответил Невзор. — Жизнь, она да — станет легче. Только очень ненадолго — дня на два-три может хватит, не больше! Прежде мы одного в год на съедение Стриги отправляли, а вскоре — всем миром в могилу ляжем!

Глава 11

Вот это номер! И о чем это он сейчас? По выпученным глазам братьев, я понял, что и для них откровения тиуна являются несколько хм… неожиданными.

— Что это значит, Невзор? — Первым на этот раз подал голос Молчан, тогда как его братец продолжал молча пучить глазки. — Объяснись! — кратко потребовал он, впиваясь жестким взглядом в старика.

— Это непосильная ноша каждого тиуна во всех Кромешных Землях, вот уже на протяжении нескольких сотен лет… — тихо, но четко произнес тивун, и его слова зловещим шепотком отдались в ушах присутствующих.

И я понял, что ничего хорошего сейчас сказано не будет. Когда начинают повествование таким вот тоном, обязательно вылезет такое дерьмо, которое, при возможности, лучше вообще не трогать. Иначе задохнешься… Но, видимо, не в этот раз — отступать Невзору было некуда и продолжил свое покаяние.

— Всем известно о Кровавой Дани, что платили кромешники Лесной Ведьме… — произнес деревенский голова потухшим голосом. — Только не каждому известна причина, по которой отдавали они своих родных и близких на съедение и поругание Чудищу Поганому…

— Ты о чем это, Невзор? — Теперь уже рот раскрыл и братишка Молчуна. — Всем это известно! Вон, даже Василинка сегодня об этом говорила — кабы не Ведьмино Проклятие, чуть не изведшее под корень весь честной народ, так и не стали бы… — Нечай неожиданно осекся, словно пришедшая ему в голову мысль поразила своей простотой. — Нешто не так всё, как люди верят, голова?

— Всё не так, ребятки… — Убито качнул головой Невзор. — Всё…

— Рассказывай! — кротко произнес Молчун, не сводя спокойного и внимательного взгляда своих серых глаз с землистого лица тивуна.

Вот чем-то начал мне импонировать этот спокойный паренек. В отличии от братца, похожего на него как две капли воды, он не кричал и не суетился понапрасну, сохраняя ледяное спокойствие, как будто их не одна мамка родила. Однако, я был уверен, что в критический момент Молчун так же основательно и несуетливо сделает всё от него зависящее с намного бо̀льшей эффективностью, чем его братец.

— В общем так, братцы, не было никакого Ведьминого Проклятия, чуть не истребившего на корню всех кромешников…

— Как не было Проклятия⁈ — Нечай, не выдержав, уже в который раз не смог спокойно усидеть на лавке. — Но нам же с детства о нем рассказывали…

— Так было нужно, парни… — глухо произнес тивун, отирая с лица пот, выступивший крупными каплями. — Нужно, чтобы выжить…

Было заметно, что все эти откровения даются старикану неимоверными усилиями. Как бы не откинулся дедуля от инфаркта или инсульта, вона как рожа посерела, перебив даже этот странный изумрудный оттенок, немного меня напрягавший.

— Так если Проклятия не существовало, зачем мы отправляли на съедение Стриге людей? — Задал тивуну самый главный вопрос Нечай. — Неужели этот пришлый старик был прав, обвиняя нас в трусости, подлости и… Мы ведь сами могли убить Каргу… И как ты, Невзор, зная все это, отвел к ней Василинку? Зачем, скажи⁈ — с надрывом произнес он, падая на лавку и хватаясь руками за голову. — Позор… Позор всем нам!

— Ты бы не спешил, братка, волосы рвать и посыпать голосу пеплом, — спокойно произнес Молчан. — Мы ведь еще не дослушали. Давайте, до конца доберемся, а там уже и порешаем, что со всем этим делать.

— Дельное предложение — «за» обеими руками! — поддержал я молчуна.

Нечай же лишь послушно мотнул головой, соглашаясь с братом. Вот у меня такое ощущение, что в критических ситуациях они словно бы «меняются местами» — Нечай затыкается, а «приступ красноречия» полностью переходит к Молчуну.

— Давай, Невзор — режь правду-матку! — произнес Молчун, шумно почесав вспотевшую и слипшуюся шевелюру.

Так-то оно понятно, в толстой, пусть и кожаной броне в такую-то жару. Как они вообще выдерживают подобное издевательство. Дедушка (это я о себе) уже бы умер. А эти здоровячки сидят, и в ус не дуют! Что сказать, крепкие ребятки. Мне даже завидно стало: где мои шестнадцать лет?

— Не было Проклятия, братцы… — продолжил свою исповедь Невзор. — Совет кромешных деревень сам подписал Темный Магический Договор со Стригой, обязавшись платить ежемесячную Кровавую Дань Лесной Ведьме… — По перекосившейся физиономии Невзора, было видно, что ему это признание дорого далось.

Сами подписали? Черт, таким откровением, он мне словно обухом топора да по самой маковке со всей дури заехал! Пусть это дела давние — столетия пробежали… Но это ж какой Тварью надо быть, чтобы кормить Чудовище живыми людьми? Либо тут не все так просто, либо я чего-то не догоняю!

— Что ты несешь⁈ — Вновь вспыхнул, словно спичка Нечай, в очередной раз не усидев на лавке. — Какой еще Магический Договор с Ведьмой? Это что же, мы сами, своими руками наших детей ей в пасть обязались отправлять? — Его рука нервно теребила потертую кожаную рукоять меча.

— Да… сами… — С трудом сглотнув, словно в его горле застрял комок, произнес деревенский глава, не поднимая взгляда. Старик просто боялся поднять голову и взглянуть в глаза своим бойцам.

— И ты… — задохнулся от нахлынувшей ярости Нечай, — ты знал об этом столько лет? Да я тебя сейчас на куски порубаю, как Нежить из-за Рубежной Стены!

— Не дури, братка! — Резко осадил Нечая Молчан. — Ты же видишь, как непросто старику… Есть ведь еще что-то, Нечай? Ведь не просто же так далось это решение Совету Деревень?

— Да, — хрипло подтвердил тивун, поднимаясь на дрожащие ноги. — Я покажу… — Старик, шаркая по полу ногами, добрался до большого сундука, обшитого металлическими полосами и запертый на огромный амбарный замок.

У меня сложилось ощущение, что за несколько минут разговора Невзор постарел на несколько десятков лет, и выглядел полной развалиной, как ваш покорный слуга в самом начале своей «карьеры» Могучего Силовика и Асура новой формации.

Отперев сундук, тивун вытащил из него скрученный в рулон кусок древнего, даже на вид, пергамента с размохраченными краями. Сколько же лет этому желтому куску кожи, если даже он, основательно Зачарованный, настолько растрепался? Явно не две сотни лет, как гласит их «официальная история». Ему больше, много больше! Я прекрасно видел в Магическом Зрении, массу Плетений и Печатей, пытающихся удержать этот старый документ в неизменном состоянии.

Вернувшись к столу, старик положил Договор на стол, подвинув его к Молчану.

— Здесь все написано, — хрипло произнес он. — Правда, на древнем кромешном наречии, но общий смысл уловить можно…

— Ты же знаешь, Невзор — мы в письме и нормальное наречие едва разумеем! — Непочтительно перебил старика Нечай. — Воину грамота не особо нужна! В оружии и воинском умении его сила! — Слегка пафосно добавил он.

— Расскажи сам, что знаешь, — на этот раз согласился с братом Молчан. — А потом вместе решим, как нам с этой бедой бороться.

Я же пока молчал, не отсвечивая, но тихо обалдевая от услышанного. Ох, действительного говорят, что в тихом омуте черти водятся. А судя по предстоящей «политинформации», обалдеть нам придется еще не один раз.

— Я уже говорил, что не было никакого Проклятия Ведьмы… — повторил Невзор. — И случилось всё не двести лет назад, а намного-намного раньше. Чуть больше тысячи лет назад, когда прорвалась Тьма с территории Хаоса на наши земли. И не смогли удержать её Рубежники, и растеклась она по полям и весям Кромки, отравив все окрест.

— Ну, чем не Проклятие? — пожав плечами, произнес Нечай.

— Это было хуже любого Проклятия, — возразил тиун, качая головой. — На этот раз принесла с собой Тьма Мертвую Силу и насытила ей землю, превратив в настоящее бесконечное кладбище…

«Ага, похоже на глобальный Некротический выброс Энергии», — по-своему понял я слова старика. В критическом случае должно было произойти нечто подобное «рождению» Хозяину Кладбища, либо иные проявления, подъем Ходячих Мертвяков и прочей Низшей Некроактивности.

И буквально через секунду тиун подтвердил мои догадки:

— Но и на этом не закончились беды кромешников — мертвые восстали и пошли войной на живых! И невозможно было победить в этой битве — ведь даже те, кто геройски погиб в этой битве, присоединялись к армии Живых Мертвецов!

— Неужели среди ваших предков не нашлось ни одного мага, владеющего Силой Смерти? — не сдержался я, решив уточнить этот важный вопрос.

— Увы, чужеземец, Маги с таким Даром имеют огромную склонность ко Тьме и Хаосу, поэтому наши предки во все времена старались от них избавиться…

— Как избавлялись? Убивали? — Прошелся по самому паршивому из вариантов «генетического отсева». Ведь, как известно, большинство Талантов передается именно «по наследству». А если они долгие годы, столетия, даже тысячелетия занимались подобной «выбраковкой», то, естественно, что такие Маги рождались у них очень редко, либо не рождались совсем.

— Нет, что ты⁈ — возмущенно воскликнул тивун. — Их отвозили на Стену к Рубежникам! А в последних несколько сотен лет Магов с проклятым Даром в поселениях кромешников не рождалось! По крайней мере, мне ничего об этом не известно.

Вт и еще одно подтверждение моей теории — вывели они у себя Некромантов, истребили под корень, как ненужный и очень опасный класс. С одной стороны, их можно понять, но с другой, когда понадобились «услуги» профессионалов именно этого профиля — обратиться было не к кому. Неизвестно еще, что с ними делали непонятные мне Рубежники, может, как раз они пускали неугодных никому Некромантов в расход. Скорее всего, так оно и было.

— Когда, казалось, уже все было потеряно, и даже Рубежники — эти несгибаемые воины Порядка и Света опустили руки, в наши края из Земель Хаоса прорвалась молодая, но очень могучая Стрига. По слухам — воспитанница самой легендарной Бабы Яги…

Ого, а вот это уже интересно! Довелось мне слышать об этой примечательной во всех смыслах старушенции от моего бессмертного приятеля Кощея. Любил он эту мадам, бывшую первой красавицей среди Асуров. Вроде и мутили они до обретения Кромешного Проклятия, а после — как серпом обрезало.

То ли либидо накрылось медным тазом, то ли депрессуха заела, то ли своим приобретённым уродством тяготилась. Если вспомнить, как выглядит сам Кощей, то старушку можно понять. Так и разбежались в итоге с Кощеем, сохранив лишь воспоминая о тех прекрасных деньках. Кощей после этого ударился во все тяжкие, заделавшись главным злодеем на Руси, а Яга, по заверениям бессмертного пройдохи, обосновалась в каком-то Заповедном Лесу. И похоже, что Лес этот расположен в Землях Хаоса — за Стеной, где стоят на страже Рубежники. Вот такой расклад, ребятки!

— С её появлением поднятые из могил Упыри неожиданно притихли, — продолжил Невзор, — оказалось, что Лесная Ведьма сама поглощает большое количество Смертельной Энергии. И у наших предков появился шанс на выживание… Пусть совсем невеликий, но шанс…

— А почему вы вообще не покинули эти земли, — спросил я. — Ведь это самый простой выход из сложившейся ситуации?

По взглядам, которыми меня окатили кромешники, я понял, что сморозил какую-то глупость.

— С Кромки нет выхода, чужак! — заявил, презрительно оттопырив губу, Нечай.

— Еще во времена первых столкновений Хаоса и Порядка, когда только-только появилась Кромка, все выходы из нее были закрыты Силами Света и Тьмы, — пояснил тивун. — К нам, время от времени, но очень редко, попадают чужеземцы типа тебя, но вернуться обратно в Земли Порядка им не суждено. Таковы правила, старик! И изменить их мы не в силах. Нам просто некуда бежать, а выживать как-то надо было…

Ага, понятно, куда ты денешься с подводной лодки. Печально, досадно, и теперь мне, в принципе, понятно странное поведение моих радушных хозяев. Жить захочешь — еще не так раскорячишься!

— После этого Объединенный совет деревень после долгих и утомительных споров принял нелегкое решение — пойти на поклон к этой Лесной Ведьме, и постараться с ней договориться… Совместное выживание было превыше всего…

Да, не завидую я тем ребяткам, что тащили на своих плечах такое тяжелое бремя. Не знаю, смог бы я поступить так же, если бы оказался в подобной ситуации? Возможно, что и нет. Я — боец, и пырхался бы до последней капли крови… Но остальные, простые обыватели, они — не я. Они хотели более-менее спокойной жизни для своих детей, а не трястись каждый день, ежесекундно ожидая очередную орду Оживших Мертвяков.

— Как им удалось добиться тех условий, которые действовали и по сей день, до нас не донесли анналы^[16] наших городищ, сел и деревень. Условия были жесткими: каждую полную луну — кромешники должны были Ведьме одну жертву. Живую. Оставленную на той самой поляне… Ты её видел, чужеземец… — Старик закашлялся, ему трудно было обо всем этом говорить. — Если в жертву будет принесен Одаренный, не прошедший инициации — Ведьма удовлетворится на год. Если Сильный Одаренный — на три года. Это для мужчин. Если же в жертву будет принесена женщина — сроки еще увеличатся. Все дело в Живительной Силе, которую она каким-то образом поглощала из своих несчастных жертв.

Уж я-то знаю, каким образом она это делала, но распространяться не буду. Стриги уже нет, а остальным и знать незачем.

— Взамен же Стрига обещала держать Мертвяков «в узде», не давая им возрождаться раз за разом, поглощая Силу Смерти — и она сдержала свое обещание, согласившись на Магическую Клятву. — Старик развернул пергамент и указал на Символ-закорючку, являющейся чем-то вроде личной Печати Твари. — Когда-то она нанесла его собственной кровью, призвав в свидетели обе противоборствующие Силы — Свет и Тьму…

И Силы, похоже, откликнулись на её призыв — и их мощные Энергетические «отпечатки» до сих пор просматривались в Магическом Зрении глубоким и непроницаемым Мраком, да яркими всполохами, от которых ломило глаза. Печать же Стриги была «мертва», как и сама бездушная Тварь, погубившая столько народа.

Кто-то может заявить, что спасла она куда больше, чем погубила, но он рискует нарваться от меня на добрую зуботычину! Кровавым Чудовищам, почем зря жрущих живьем людей– нет места на этом свете, какой бы красивой оберткой они не прикрывались! И еще совсем не факт, что тот глобальный выброс Некроэнегии она сама же и не подстроила!

Коварная Тварь могла легко все продумать, поставив людей в такую позу, когда они сами полезли ей в пасть. Ведь местные жители, так называемые кромешники, оторванные черте знает сколько лет от всего остального мира, по суди как дети малые! Как непуганые дикари Никобарских и Андаманских островов, что по своему развитию находятся еще в каменном веке. Их обмануть, что у ребенка конфетку отобрать. В общем, все очень похоже на развод в стиле 90-х, только еще и с колоритом страшной сказки.

— Наши отцы-основатели тоже скрепили сию грамоту своей кровью, — продолжил свою «печальную повесть» Невзор, — и на протяжении долгих столетий честно выполняли все условия Магического Договора. Стрига, к слову, тоже исполняла его с честью…

— Да о какой чести речь? — не выдержав слушать весь этот бред, вскипел я. — Тут даже невооруженным взглядом видно Печати Первородных Сил Света и Тьмы. Да вздумай она даже дернуться, нарушить хоть один пункт этого липового Договора, от нее вмиг бы и грязи не осталось!

— Поясни, чужеземец, отчего считаешь Договор не настоящим? — произнес, нахмурившись Молчан.

— А с чего вы вообще взяли, что это ваше нападение Мертвяков изначально не подстроено? Отчего такая вера в слова какой-то кошмарной Твари, которая спит и видит, как бы откушать сладенького человеческого мясца, а не в железобетонные доводы умудренного годами человека, много чего повидавшего в этой жизни?

— Как бы там не было, — вздохнув, решил закончить свою речь тивун, — Стрига мертва, а защиты от нового нашествия Мертвецов у нас никакой! Так что готовься к неминуемой смерти, старик! Её долго ждать не придется…

Глава 12

Я, прищурившись, взглянул на обескураженные и тревожные лица кромешников, а затем нарочито произнес, тягуче растягивая гласные:

— Ну-у-у, это мы еще посмотри-и-им…

— Что ты имеешь ввиду, чужак? — Набычился Нечай, продолжающий находиться в напряжении после столь потрясающих откровений своего тивуна.

— Я говорю, не стоит трясти поджилками, когда еще ничего не произошло! — «перевел» я предыдущую фразу.

— Ничего не боятся только дураки! — процедил сквозь сжатые зубы здоровяк.

— Ты прав, Нечай, — согласно кивнул я, — ничего не боятся только дураки, но только храбрецы находят в себе силы, чтобы победить страх! Знаешь, сколько раз я встречался лицом к лицу с врагами, которых считали не только непобедимыми, но и бессмертными?

— Ты, верно, тронулся умом, старикан? — презрительно фыркнул Нечай. — Хочешь сказать, что сражался один на один с бессмертными слугами Повелителей Хаоса? И где это было? Неужели за Стеной? — язвительно осведомился здоровяк, намекая на откровенную ложь с моей стороны.

— Вообще не представляю, о ком это ты? — Не поддавшись на провокацию сосунка, спокойно пожал я плечами. — В тех землях, откуда меня к вам занесло, были свои Бессмертные Сущности.

— Назови хотя бы одно имя Бессмертного, чужак, которого ты, якобы, победил, — продолжал докапываться до меня Нечай, видимо, совсем потеряв самообладание.

— Заканчивай, братишка! — одернул его Молчан. — Это неуважительно по отношению к нашему гостю…

— Гостю? — Остапа понесло — он уже никого не слышал. — Кто его сюда звал? Ведь все до его прихода было хорошо!

— А вот я так уже не считаю! — возразил Молчан. — Чужак открыл мне глаза — так жить действительно нельзя! Неправильно это — своих близких на убой, словно свиней отправлять…

— Но ведь справедливо отправляли! — Продолжал бесноваться здоровяк. — По честному жребию! Скажи ему, Невзор! Ты же за всем честь по чести следил?

— Не подменяй понятия, братишка, — не согласился с ним Молчан. — Каким бы честным он не был — это подло расплачиваться чьими-то отдельными жизнями за жизнь всех кромешников…

— Но ведь так всегда и происходит, брат! — Нечай даже долбанул по столешнице кулаком. — Единицы всегда гибли, чтобы жили все остальные!

— Так, да не так! И закончим на этом наш бесполезный спор! — отрезал он. — А насчет силы пришельца… — напоследок произнес Молчан. — Не забывай, ведь это именно он убил Стригу. А она тоже считалась почти Бессмертной! — напомнил он брату.

— Да ты на него посмотри — он же доходяга! Случайность и никак иначе! — не найдя, чем еще меня припечатать, выпалил Нечай. — Пусть, хотя бы одно имя назовет!

— Я не узнаю тебя, братишка… — Опечалился Молчан. — Чего ты так на него взъелся? Сейчас нам надо держаться всем вместе…

— Ну, что ты заладил, как скаженный: имя сестра, имя! — Мне реально надоело слушать нытье болтуна. — Допустим, Гиперион… — назвал я имя своего первого Бессмертного Титана, отправленного на тот свет. — Говорит оно тебе о чем-нибудь?

По вытянувшимся лицам, позеленевшим еще больше, да по выпученным глазам, я понял, что да — известно.

— Пресветлые Боги Порядка… — выдохнул изумленный Невзор. — Ты действительно убил Сиятельного Сварожича — сына Неба и отца Бога-Солнца?

— Он оказался еще той гнидой, этот ваш Сиятельный Сварожич, — подтвердил я. — Заключение в Тартаре не пошло ему на пользу — совсем характер поганый стал. А ведь вполне спокойно могли договориться и разойтись полюбовно…

— Не кощунствуй! — вновь вскочив, воскликнул Нечай. — Не может такого быть! Потому что не может какой-то старый тщедушный проходимец убить одного из Сильнейших и Великих Богов Порядка!

— Да вот, как-то так вышло, что совсем непорядочным он стал, этот ваш «великий» Бог Порядка, — сохраняя спокойствие, произнес я. — С плохой компанией на каторге связался. Все сплошь злобные Тварюги и Чудовища: Циклопы, Великаны-Гекатонхейры, одним словом — сбрендившие от вседозволенности Титаны. Кроме себя любимых никого и в грошик не ставили. А людей, так и вовсе, за грязь под ногами. Вот и разобраться пришлось…

— Враки все это, Невзор! — В гневе брызнул слюной здоровяк. — А тебя, старик, за глумление над Светлыми Богами, надо казнить прилюдно!

— Не врет он, Нечай, — хмуро произнес тивун. — Амулет «молчит», значит, правдивы слова чужака! — Припечатал он.

— Да как же жить-то теперь? — с тоской в голосе вопросил Нечай. — Во что верить? Кому молитвы приносить, требы класть?

— Да наклали вы уже этих самых треб полные штаны! — с презрением бросил я. — Вы, набольшие в этом городке, в первую очередь должны были людей своих от Погани всякой защищать, живота своего не жалеючи! А вы? Что сделал конкретно ты, Нечай, чтобы Василинка в пасть Ведьме не угодила? Чтобы никто не угодил? А? — Припер я к стенке здоровяка. — А вот Первуша — пацан сопливый, злобной Нечисти не убоялся и жизнью своей за любимую был готов расплатиться! Потому что не засосала его ваша теплая болотина, не потушила истинное Пламя Создателя в его душе! И плевать он хотел на все ваши запреты и поконы, когда смерть грозит любимому человеку!

— Так испокон же… — не зная, что сказать в свое оправдание, произнес Невзор, верно определив камень и в свой огород. — Все предки наши так поступали…

— В жопу такой покон! — не стесняясь рубанул я с плеча. — В жопу таких Богов! А если молиться и веровать во что-то надо, то веруй в хлебушек насущный, в колбаску копченую, в воду чистую, в воздух сладкий, али в волюшку вольную! Все полезней будет, чем оглоедам Бессмертным кровавые требы класть из любимых и близких людей!

— Непонятный ты для нас человек, Гасан сын Хоттаба, — глухо произнес тивун, когда я замолчал. — Странный и страшный… Да и человек ли?

— Это ты о чем, дядька Невзор? — В гостиную стремительно вбежала «потерявшаяся» на время Василинка.

За время своего отсутствия она весьма похорошела, хотя и до этого была писаной красавицей. И когда только она успела привести себя в полный порядок? Чумазая прежде мордашка, измазанная подсохшей грязью, теперь благоухала чистотой и свежестью здорового юного тела. Роскошные зеленоватые волосы, всклоченные, спутанные и набитые лесным мусором, словно моя многострадальная борода, были аккуратно расчесаны и заплетены в толстую тугую косу с яркими цветными лентами, опускающуюся чуть не до самых колен. А роскошный длиннополый сарафан с вышитыми красными петухами, сменивший мятое, рваное и замызганное платье, делал её настоящей русской барыней.

Красавица какая! Статная и ладная фигурка девушки прошлась целительным бальзамом по моим глазам. Как же можно было такую красоту, да на поругание Твари отдать? Разумеется, вслух я ничего этого не сказал, чтобы слегка поутухший конфликт вновь не вспыхнул с новой силой.

— Какой же деда Хоттабыч страшный? — продолжила она, с искренним удивлением взглянув на Невзора. — Он добрый, сильный и отважный! — убежденно заявила она, поскольку не слышала ничего из нашего предыдущего разговора. — Такой же честный и решительный, как и ты, дядька Невзор!

— Спасибо тебе, внучка, за добрые слова! — от души поблагодарил я девушку, принимая из её рук чистую одежду. — Только мне бы помыться не помешало бы — не хочется одёжку добрую измарать.

— Давай, дедунь, я тебя в баню отведу, — предложила девчушка, — она, хоть и не топлена, но освежиться и грязь лесную смыть — можно.

— И то дело! — довольно согласился я. — В такую жару не замерзну поди.

— А к вечеру я тебе её истоплю, — пообещала Василинка, — попаришься перед праздником…

— Мне бы ножницы еще, красавица, — попросил я, вспомнив о спекшейся в печке Стриги бороде, — али бритву какую? Расчесать этот колтун я, — я прикоснулся рукой к растительности на лице, — боюсь, уже не смогу.

— Найдем конечно, деда! — уверила меня девчушка. — А что это вы, мужики, до сих пор и не поели ничего? — Заметила она до сих пор пустующий стол. — Никак в себя после моего спасения прийти не можете? Нет больше Ведьмы! Сама видела, как её на кусочки разнесло вместе с её клятой избушкой! Ну, чего вы как не живые? — продолжала щебетать Василинка, расставляя перед нами глиняные расписные миски и раскладывать деревянные резные ложки.

Метнувшись к большой русской печи, девчонка открыла заслонку, а после выудила ухватом чугунный закопченный котелок, от которого просто разило съестным духом. У меня мгновенно заурчало в животе, да еще так громко, едва не напугав хозяев. А что? Я ведь и не помнил, когда набивал пузо именно этому родному телу в последний раз? Последняя, во всех смыслах, трапеза вспоминалась лишь в нацистском Вевельсбурге. Да и то, поесть, как следует, никому не довелось — потравили нас с ребятами тогда гадские фрицы! Так что сейчас я был готов оторваться за все проведенное впроголодь время.

Горшок смачно встал в центре стола, а когда Василинка сдернула с него крышку — я так и вообще слюной изошел. Это ж каша! Перловая! Да еще и с мясом! Давненько я шрапнелью^[17] не баловался. Хотя, в свое время, «всласть» откушать мне её довелось. Особенно в свою первую молодость на фронте. Еще Петр I считал перловку главной на своем столе, потому и ввел ее в рацион питания войск. И с тех пор так и повелось: перловая каша — основное солдатское блюдо.

Так-то оно правильно: во-первых, перловая каша очень полезная, содержит множество витаминов и минералов. Во-вторых, она достаточно сытная, способна удовлетворить голод взрослого мужика относительно небольшой массой продукта. В-третьих, при длительном хранении перловку фактически не портят разнообразные вредители. Ну, и в-четвертых, объем выхода перловой каши в 5—6-ть раз превосходит начальный объём крупы! А для снабжения войск и логистики — это очень важный момент!

При всем при этом, ни наш брат солдат, ни товарищи офицеры перловую кашу в советской армии не любили. Все потому, что есть у перловки один «страшный» недостаток: чтобы каша была действительно вкусной, ее следует правильно готовить. Сначала вымочить крупу в воде часиков эдак пять-шесть. Это в корне изменит вкусовые качества в лучшую сторону.

Но кто в армейской кухне так заморачиваться будет? Тратить время и силы на подобные изыски? Ведь как размышляют кухонные деятели? Солдату что главное? Поскорее и посытнее брюхо набить! А вкусно-не вкусно — дело десятое. И так сожрет, чай не барин какой. Вот звали её солдатики «кирзой» и «болтами» — за степень и равномерность проварки. А между тем, название этой крупы происходит от слова «перл», что значит жемчужина. Разве еда с таким названием может быть невкусной⁈

Но раздумывать над этим вопросом мне абсолютно не хотелось — девчушка уже навалила в мою миску добрую порцию отлично разваренной и благоухающей каши. И тоже, что примечательно, шикарного изумрудного оттенка. Все вокруг пропитал этот подозрительный изумруд. Ну, не верю в его заявленную чудотворную силу. А может это просто маразм, и я стараюсь везде какой-то скрытый подвох найти?

А каша-то, каша — прямо во рту тает! Здесь-то её явно умеют правильно готовить. Ложка так и летала со сверхзвуковой скоростью между миской и моим ртом, под изумленными взорами кромешников. Шикарно же живет деревенский голова. Думается мне, что у обычных местных пейзан^[18] мясо на столе не каждый божий день бывает. Ну, да ладно, чего это я опять завелся? Я же сюда не революцию устраивать явился? Хотя, своим геройским поступком уже умудрился власть придержавших основательно ущемить. И чем-то серьезным, возможно, это еще аукнется.

Но я не жалею о случившимся! Ну, вот нисколечко! Если бы отмотать «пленку» назад, то точно так же бы и поступил! Как говорил незабвенный Глеб Жеглов: вор должен сидеть в тюрьме, а злобная мерзкая Тварь тихонечко лежать в могиле, и не отсвечивать! Извините за мою скромную редакцию этого поистине крылатого выражения! Но Тварей я давил, давлю и давить буду!

— Да что же вы без хлеба-то кушаете, деда? — укоризненно произнесла Василинка, поставив пере мной резной деревянный поднос с разделанной краюхой замечательного ржаного хлеба.

Из-за его темной и ноздреватой мякоти вездесущая зелень этого волшебного и неизведанного края, оторванного от обычной земли, была абсолютно не заметна.

— Сфафифо! — Поблагодарив радушную хозяйку с набитым ртом, я ухватил с подноса здоровенный кусок хлеба и с превеликим удовольствием вонзил в него зубы.

Толстая, но свежая корочка приятно хрустнула, наградив меня непередаваемым вкусом ферментированного ржаного солода, что образуется в хлебе только при специальной длительной выпечке. Нечто подобное я пробовал еще в первой своей жизни, в побежденной Германии — хлеб «Пумперникель», если мне память не изменяла. Такой же насыщенный темно-коричневый цвет мякиша из ржаной муки грубого помола с включениями частей непромолотого зерна, и непередаваемым, ярко выраженным специфическим ароматом хлеба. Между прочим, гордость Вестфальской кухни!

Этот хлеб там пекут в неизменном виде уже несколько столетий. Оказывает весьма положительное воздействие на пищеварительный процесс! Кстати, считается, что слово «Pumpernickel» вначале означало на вестфальском наречии «пукающий Николай», что связано с ускорением пищеварительной функции желудка, производимой данным продуктом. А еще во время «ведьмовских процессов», происходивших в Германии в 16−17-ом столетиях, это словосочетание служило эвфемистическим^[19] обозначением дьявола. Символично в моем случае, не правда ли?

Сначала я не понял, чего это на меня так уставились добры молодцы, когда я смачно вгрызался в хлебную краюху. Просто-таки в рот мне заглядывали. А потом дошло, это они на мои зубы пялятся, крепкие и белоснежные, словно у голливудской звезды. Таких-то белоснежных в моем возрасте и быть-то не должно, да вообще быть никаких не должно. Вон, у того же Невзора, желтые, сточенные, да через один. А он-то помоложе меня будет!

Может быть, хоть сейчас-то они на веру мои слова примут? Что не такой уж и простой старичок их прекрасную раскрасавицу Василинку от злой Ведьмы избавил. Да не только её, но и остальных бедолаг, над которыми столько лет как Дамоклов меч нависал Кровавый жребий — тоже.

Огромную кучу каши, щедро наваленную девчонкой в мою миску, словно бешенный ураган слизнул. Я еще не успел поднять глаза от опустевшей тары, как последовала не менее щедрая добавка, да еще на стол передо мной она поставила большую глиняную кружку, наполненную до краев молоком из запотевшей крынки.

Со второй порцией я разбирался дольше, но ненамного. Вскоре и она опустела, а мой живот раздулся, словно огромный оркестровый бас-барабан. хоть колотушкой по нему колоти. Выдув напоследок кружку отдающего зеленью, но не менее вкусного, чем обычно, молока, я отвалился спиной на бревенчатую стену избы.

— Спасибо, хозяева, за хлеб, за соль! — радушно произнес я слова благодарности, сыто отдуваясь. — А сами чего ж не откушали? — Заметил я нетронутые тарелки, стоявшие пред каждым из мужчин.

— Зато ты, чужеземец, за троих уписывал! — Не удержался от колкости Нечай. — А по виду и не скажешь, глиста-глистой. И куда только все влезло?

— Кто хорошо ест — тот хорошо работает, — вернул я ему «ответочку», — а сражается с Тварями еще лучше! А по вашим с братцем тарелкам этого не сказать. Невзору простительно — возраст, как-никак, — добавил я.

— Не дерзи, чужак! — прошипел Нечай. — Хорошее отношение может закончиться в любой момент…

— Ну, извини, старина, если что не так! — Примирительно выставил я раскрытые ладони перед собой. — Но не я это первый начал…

— Заткнись! — непочтительно перебил меня Нечай. — Ты опоганил все, во что я верил всю свою жизнь!

— А ну-ка, хватит! — Рявкнул тивун, хватив кулаком по столу, да так, что тарелки подпрыгнули. — Заткнитесь оба!

Ого, как Невзора прохватило, что он наконец-то начал начальника включать. А то сидит, словно в штаны наложил. Будь я здесь головой, давно бы уже застроил и братцев, и себя в том числе. Субординацию-таки надо соблюдать, а то совсем уважать перестанут!

— Дядя Нечай, за что вы на дедулю так ополчились? — закручинилась девчушка, не понимая из-за чего весь сыр-бор.

Предыдущего нашего разговора она не слышала.

— Вот что, дочка, — произнес тивун, — отведи-ка, лучше, нашего гостя в баню. А после — гостевую опочивальню ему подготовь — пусть дух от тяжелой схватки переведет. А мы с мужиками тут меж собой посовещаемся: что делать и как быть? Зачем гостю о наши проблемы голову ломать? И без того помог уж — вовек с ним не расплатимся…

Глава 13

Поплескавшись всласть пусть и в холодной, но все же бане, я кое-как привел себя в относительный порядок. Спекшуюся бороду пришлось основательно укоротить, поскольку расчесыванию она вообще не подлежала — сплошной комок. Взглянув в имеющееся зеркальце, я посчитал свой внешний вид «под пиво потянет» и закончил с банными процедурами. После бессонной ночи и полного напряжения, хоть и молодеющего понемногу, но все еще основательно потрепанного жизнью старческого организма, меня со страшной силой начало клонить в сон.

Но даже после того, как Василинка определила меня «на постой» в небольшую гостевую опочивальню (все-таки шикарно у них деревенский голова живет — даже гостевая опочивальня имеется!), я постарался не вырубиться на первых минутах. Нужно было кое-что прояснить для общего развития…

— Слышь, ушастый, — мысленно позвал я кота, когда с удовольствием развалился на набитом душистой соломой матрасе, брошенном на широкую деревянную лавку, заменяющую кровать, — ты еще здесь?

— Я всегда к вашим услугам, мессир! — мгновенно отозвался Грималкин, оставаясь невидимым.

— Ну-ка, проявись, — попросил я кота — не по нраву мне с невидимками разговаривать.

— Всегда, пожалуйста, мессир! — Воздух над кроватью задрожал, как при турбулентной конвекции^[20], и у меня в ногах проявилась черная туша кота.

Я в очередной раз подивился его внушительным размерам, превосходящим, наверное, какую-нибудь совсем не маленькую дворнягу. А при наличии внушительных острых когтей и основательных клыков, никакая собака даже рядом не стояла! А если завяжется драка — кот мгновенно порвет в лоскуты бедное животное, тут даже к бабке не ходи! Не тигр, конечно, но с рысью вполне можно сравнить.

— Вот ты скажи мне, шерстяной, — негромко произнес я (мыслеречь, она, конечно, вещь незаменимая, но тоже временами напрягает), — все, о чем мне поведали наши любезные хозяева дома — правда?

— Вы о Мертвяках, сир? — уточнил кот, слегка сократив обращение ко мне.

— О них, родимых, — подтвердил я. — Их действительно только старая карга сдерживала, земля ей стекловатой?

— Все так, как вам рассказали эти неприятные создания, мессир! — ответил Грималкин, развалившись на лавке во весь свой немалый рост.

Мне даже потесниться немного пришлось, чтобы он не наваливался. Отрастил брюхо — весит, как хорошая откормленная свинья. А если, как многим котам, ему придет в голову дурацкая мысль лечь мне на грудь во время сна, то так и задавит совсем дедушку-доходягу!

— Почему же неприятные? — удивленно переспросил я. — Вроде, накормили, помыли и спать уложили. Даже удивительно, что все так удачно срослось — прямо, как в сказках… Только старую Ведьму заземлить пришлось.

— Да как они посмели так себя вести с одним из Лордов Хаоса! — возмущенно фыркнул кот. — Пусть и не признанным, но все-таки! Даже моя прежняя хозяйка такой фамильярности не спускала!

— Так они же, действительно, были не в курсе, кто я на самом деле такой, — возразил я коту.

— Неглупый — да увидит, умный — да услышит, мудрый — да поймет! — философски заявил Грималкин. — Ну, кто еще мог повергнуть такого могучего Бога Порядка, как Гиперион? Только превосходящий его по Силе! Ну, либо равный, которому просто повезло, либо чрезвычайно хитрожопый… — скороговоркой добавил кот, но тут же изящно вывернулся:

— Но вы-то, вы-то, мессир, на такого не похожи! Вы явно играючи раздавили этого Пресветлого говнюка Сварожича…

— Ты тоже не наглей, шерстяной! — Одернул я кота. — Эпическая битва была! Я чуть не погиб! И если бы не помощь верных друзей — все могло бы закончится весьма и весьма плачевно. А расскажи-ка мне, дружочек, про тот самый договор Ведьмы с кромешниками. Что, действительно она за «долю малую кровавую» обеспечила людям защиту от Некросозданий?

— Ой, да не смешите вы тапки Стриги, они и без того смешные! — Шумно почесав задней лапой за ухом, вновь презрительно фыркнул Грималкин. — Вы, как в воду глядели, сир! Я, конечно, моложе этого договора буду, но на старуху иногда нападал приступ разговорчивости. Ведь она и прорвалась из-за Стены вместе с этим потоком Мертвой Силы, отравившей здесь все вокруг. И потом же она сама его и контролировала! И туман этот изумрудный она запустила, чтобы не вымерла к чертям кормовая база. А со смертных, которых она, якобы, от неминучей смерти спасла — «долю кровавую» стребовала. Ей, чтобы годы свои немалые продлять, Прана нужна. А после всего, эту Прану ей, разве что, на блюдечке не приносили.

— Вот же, сука, какая! А я знал, что Тварям нет веры, какой бы белой и пушистой она не прикидывалась! — У меня от злости пальцы сами собой сжались в кулаки, громко хрустнув костяшками.

Я едва удержался от полного перехода в свою Кромешную Ипостась — жаль было новой одежки. Да и объяснить её скоропостижную непригодность гостеприимным хозяевам, боюсь, просто не получится. Но повезло — удержался на самой грани. Хотя, харю мне «немного» перекосило, что даже говорящий кот, резко вскочив на ноги, попятился, встопорщив шерсть на загривке. Я сделал глубокий вдох, усмиряя разыгравшиеся не ко времени нервишки, и «схлынул» в свое привычное старческое тело.

— Ну и горазды же вы пугать, мессир! — Вздыбленная шерсть на загривке кота опала, и он вновь улегся у меня в ногах. — Даже от старухиного вида меня так не трясло. Вот, что значит Аура настоящего Хаосита.

— А ты, вообще, как у этой Твари в услужении оказался? — спросил я, прикрыв слипающиеся глаза. — Сколько ты у нее времени провел?

— Да, как бы, я и не считал, мессир, чтобы совсем с ума не сойти, — тихо промурчал кот, видимо эти воспоминания были не самыми сладкими в его жизни. — Помню только, что в те врмена еще существовал какой-то тайный переход с Кромки в Земли Порядка. — Я ведь тогда еще совсем котенком несмышленым был — и ста лет не исполнилось… Меня мезопакостные Эльфы изловили в одном из дремучих Франкских Лесов, где у нашего рода было Гнездо, а после обменяли у Старухи на какой-то Артефакт. Тогда карга, нет-нет, да и выбиралась из Кромки. Только после того, как Источник «потух» в очередной раз, оставив Земли Порядка без Магии, закрылся и тайный переход.

— В дремучих лесах Франкии, говоришь… — сонно произнес я. — Тогда понятно откуда у тебя это «мессир»^[21]. Ладно, ушастый, я на покой — позже остальные проблемы обсудим… — Произнес я, громко зевая.

— Я буду охранять ваш сон, мессир! — заверил меня Грималкин, вновь переходя в невидимое состояние. — Мимо меня ни одна Тварь не прошмыгнет!

— Действуй, мой волосатый друг… — уже едва ворочая языком, добавил я, поворачивая на бок. — Увидимся еще… — И мгновенно провалился в сон, предвкушая хороший отдых.

И что бы думали? Нормальным образом поспать мне так и не дали! Едва я только попал в объятия Морфея, как меня тут же оглушил восторженный рев Лича, едва не свернувший мне все мозги накребень:

— ГОСПОДИН! Я, НАКОНЕЦ-ТО, ТЕБЯ НАШЕЛ!

— Твою дивизию, Легион! — возмущенно воскликнул я. — Ты же знаешь, я громких звуков не выношу! Возьми на полутона ниже…

— Простите, Господин! — Виновато поправился мой высокопоставленный Умрун. — Но радость моя безмерна!

— Как ты вообще умудрился меня отыскать? — первым делом поинтересовался я у преданного помощника.

— Я надеялся на Чудо, — признался Лич. — То, что вы живы, мне и так известно — наша Связь до сих пор неразрывна и я по-прежнему не развеялся могильным прахом. А вот ваше нынешнее местонахождение — увы… Но я надеялся, что вы не вернулись обратно в Аномалию, ведь Кронос уничтожен.

Разговаривать во сне с невидимкой — то еще удовольствие, и я попробовал организовать в собственном сне некое Ментальное Пространство, что видеть своего собеседника. Но как я не пыжился, у меня ничего не получилось — то ли для этого «нехитрого действа» запас Маны нужен, то ли какие-то «помехи» в сновидческом Эфире.

— Не мучайтесь, Господин, — уловив каким-то хитрым чутьем, что я собирался сейчас сделать, произнес Лич, — что-то основательно «глушит» нашу связь. Так вы не вернулись во Временную Капсулу?

— Вернулся, но буквально на мгновение, — поспешно сообщил я — была вероятность, что в любой момент наша Эфирно-снотворная связь может прерваться, — только чтобы увидеть, как рассыпается пустая оболочка Кроноса.

— И где вы сейчас, господин? — Мгновенно сориентировался Легион, понимая, что времени у нас может и не быть, и вопросы должны быть максимально конкретными.

— На Кромке, — так же максимально коротко ответил я. Вот когда основная информация о моем нынешнем местонахождении будет передана, тогда и поговорим на отвлеченные темы.

— Где? — Похоже, что и у бездушного и спокойного Лича проснулись-таки хоть какие-то чловеческие эмоции. Ибо в его прозвучавшем голосе сквозило настоящее изумление.

— На Кромке, — терпеливо повторил я, чтобы уж точно не было разночтений.

— Но… Но, как вы туда попали, Господин? — Видно, что Умрундействительно не понимает, как такое могло случиться. — Туда невозможно попасть ни Богам, ни смертным!

— Кабы знать, Легион? — честно ответил я. — Выбравшись из временной ловушки, я потерял сознание. А очнулся уже на этих берегах! Так что не будем тратить время зря!

— Есть, не тратить время, товарищ генерал! — по-военному четко отозвался Лич.

— Постарайся найти Кощея, — продолжал я отдавать распоряжения, — может быть, ему известно, как отсюда выбраться?

— А чего его искать — он в Москве! — невозмутимо сообщил полковник. — Заявился к товарищу оснабу через несколько дней после битвы с Кроносом. Хотел вас найти — но кроме опустевшей оболочки Аватара…

— Что с Мамонтом? Как он пережил мой уход? — Я не мог об этом не спросить — уж слишком «срослись» мы с этим парнем, буквально в прямом смысле этого слова.

— Не волнуйтесь, с ним все в порядке, Господин, — поспешил заверить меня Легион. — Пару дней он сильно болел от разрыва общей Ауры, но к сегодняшнему дню полностью восстановился. Его пока взял под свое крыло товарищ оснаб — ведь все ваши Дары и Таланты, в какой-то мере, перешли по—наследству к этому парню.

— Что ж, это хорошие новости! — с удовлетворением произнес я. — Никто больше во время битвы с Кроносом не пострадал?

— Нет, только Велес — Аватар Кощея был практически уничтожен, — сообщил Легион.

— Это не страшно — нового вырастит! — усмехнулся я, памятуя о клонах самого Кощея, которых мы когда-то «оживляли» в его лаборатории.

— Значит, наш бессмертный друг в Москве? — уточнил я. — И чем же занимается?

— Изучает наши научные достижения в области Магического Искусства. Товарищ Сталин даже предложил ему возглавить Наркомат Силовых Искусств, либо создать новый, специально под него…

— Ох, ты ж! — изумленно воскликнул я. — С чего бы это?

Оно и понятно, отпускать такого ценного кадра, как Кощей, с таким глобальным тысячелетним опытом в исследовании Магии — просто кощунственно! Извините за тавтологию. Иосиф Виссарионович просто подметки на ходу режет! А немножко зная тягу моего бессмертного приятеля к изучению всего нового в области Силовой Энергетики, он вполне может и согласиться на это предложение.

— Дело в том, Господин, что после уничтожения Кроноса, мировой поток Магии окончательно иссяк. Теперь остатки Силы хранятся только в уцелевших Накопителях.

— В смысле в уцелевших? — То, что Магия иссякла из-за глобальны выбросов Энергии, произошедших в результате моих последних столкновений с Титанами, я уже понял. А вот что могло случиться с Кристаллами-Накопителями — нет?

— Большая часть хранилищ Маны буквально разрушились от Волны Энергии, всколыхнувшей Эфир после смерти Кроноса. Мы вступили в Эру Повторной Потери Магии, Господин.

— И товарищ Сталин надеется, что Кощей сумеет вернуть в мир Силу? — догадался я о помыслах и надеждах Вождя.

— Вы правы, Господин, — подтвердил мою догадку Лич. — Если кто и справиться с этим, то только Кощей…

— У меня есть кое-какие соображения на этот счет, — поделился я с полковником. — Только решение этой проблемы лежит на Кромке… Даже не на Кромке, а на Границе с Землями Хаоса. Пусть Кощей найдет дорогу сюда, а вместе мы разрулим любые проблемы! Ты меня понял, товарищ Легион?

— Так точно! — отрапортовал Лич. — Держитесь, Господин, и постарайтесь там не погибнуть! Ведь Кромка и Земли Хаоса — это нечто совсем иное, чем Земли Порядка. Там всегда нужно держать ухо востро!

— А то я по как-то по-другому раньше жил? Все время вполглаза спал, да… Легион? Ты меня слишишь? — Нет — неожиданно наступившая тишина, огласила окончание нашей связи.

Ну, что ж: я не надеялся даже на это. Теперь мои друзья и соратники предупреждены — и я буду с нетерпением ждать их появления на этих странных изумрудных землях. А теперь можно и нормально поспать, чтобы никто посторонний, пусть даже и связанный со мной Нерушимой и Смертельной Клятвой, не влез в мои сны! Отдых — дело сугубо индивидуальное и весьма личное. Как говорится: бай-бай деда!

Как же я соскучился по своей любимой жене! Ведь она где-то в Москве, молоденькая и веселая! Мне бы на нее еще хоть разок одним бы глазком… Я даже уже и мечтать не могу, что когда-нибудь, когда я основательно помолодею, она вновь станет моей… Скорее всего, такого не произойдет никогда, поскольку на меня постоянно валятся в этом безумном мире какие-то беды. Одна за другой, одна за другой, одна за другой…

Я уже и со счету сбился, сколько Тварей укокошил за неполный год моего здесь пребывания. Может быть, Кронос, сука, был прав, утверждая, что я та самая усмешка Мироздания, та самая песчинка, попавшая в хорошо отлаженный механизм, и застопорившая его к хренам? Может быть, именно поэтому оно сыпет и сыпет на мою седую голову испытания, в надежде, что я, наконец-то сломаюсь, развеюсь прахом, распадусь на молекулы, и все пойдет и дальше свои чередом?

Возможно, что это и так, только вот сдаваться я совсем не намерен! Пусть я и сдохну, но с чувством хорошо выполненного долга! С убеждением, что хоть кому в этом жестоком мире станет хоть немного легче дышать, любить без ума и без памяти, растить детей, не вздрагивая по ночам от смертельного ужаса.

Да, я уже сделал невозможное и, надеюсь, сумею повторить это достижение. Ведь вселенная бесконечна, и всегда найдется уголок, где царствует жестокая несправедливость, и моя первейшая задача её искоренить…

Да, старичок, что-то ты совсем загордился! — одернул я сам себя. — Так и манию величия недолго заработать! Одним словом — делай, что должно, и будь, что будет!

— Веди, Буденный нас смелее в бой! — «заиграла» в моей голове незабвенная мелодия Покрасса.

Глава 14

— Мессир, вставайте! Мессир! — Жужжал у меня в ухе, словно надоедливый комар, чей-то знакомый голосок.

Но просыпаться страсть, как не хотелось. А точнее — не моглось. К тому же у меня было такое ощущение, что я только что заснул. Заснул спокойно, как и положено обычному человеку. Безо всяких там глобальных сносовещаний с товарищами по партии и оружию. Простой обычный сон, чтобы моя больная голова хоть немного, да разгрузилась. А её обязательно нужно было «проветрить»! В конце-то концов, я нормально не спал в своем теле с момента моего заключения в Аномалии.

А находясь в теле Аватара, вообще неясно, как мы с сознанием Мамонта Быстрова уживались. А такие моменты для психики и абсолютно неподготовленного для этого разума — всегда огромный стресс! А первое лекарство от стресса — это спокойный отдых и здоровый сон. А поспать мне, сука, ну никак нормально не дадут! Пришибу сейчас этого занудного гада, который мне выспаться не дает — и все дела! А сам дальше завалюсь…

— Мессир! Мессир! Ну, мессир же! Вставайте, беда!!! — Продолжал верещать и надрываться все тот же голосок, который спросонья я никак не мог узнать.

Но вот слово «беда» оказало на меня волшебное воздействие — и я нашел в себе силы проснуться! Ну, как проснуться — разодрать один глаз, и взглянуть им на нависшую надо мной черную волосатую морду с воинственно встопорщенными усами.

— А это ты, Грималкин… — просипел я пересохшим со сна горлом. Духота стояла жуткая, я весь промок от пота, словно мышь. А вот во рту, наоборот, разверзлась настоящая пустыня Сахара — слизистая превратилась в натуральный наждак, а в глотке першило. Похоже, обезвоживание у меня, только с чего бы это? — Ты бы мне лучше водички притащил, ушастый…

— Какая вода, мессир? Соберитесь! — сдавлено пискнул кот и неожиданно испарился, словно его и не было.

А в мою комнату неожиданно быстрым шагом вошел Курбат — тот самый толстяк с вислыми усами, с которым я повздорил возле ворот городища. Пузан отчего-то прятал правую руку за спиной, но я не обратил на это внимания. А вот то, что он, как и ранее, был облачен в толстую кожаную броню — меня весьма повеселило и озадачило.

— А тебе не жарко в такой упаковке, бедолага? — спросил я толстяка, тяжело поднимаясь и усаживаясь на лежанке. — Я вот, например, и без доспехов обтекаю. Ты бы поостерегся, паря, а то жопа попреет, как у младенца, а присыпку нормальную у вас тут еще не изобрели…

— Это тебе поостеречься нужно, чужак! — негромко, но злобно прошипел Курбат. — Но, так даже лучше… — Выскочившая из-за спины рука оказалась вооружена большой деревянной скалкой, которой он со всей дури заехал мне прямо по макушке.

Я даже ничего предпринять не успел — неповоротливый я со сна, да и неуклюжий — жуть. Да и честно — не ожидал я от него такой вот подлости. Неужели после ворот злобу затаил? Только вот высказать ему свое «фи» я не успел — сознание мое мгновенно потухло, в очередной погружая меня в полное беспамятство.

Пробуждение приятным было не назвать, но я, скрипя зубами, заставил себя разлепить глаза, и, не обращая внимания на чудовищную головную боль, осмотреться. Оказался я в какой-то небольшой бревенчатой «конуре», метра полтора на два, с отсутствующими окнами и массивной дверью, с прорезью-«кормушкой», забранной толстой и ржавой кованой решеткой. И именно из этой прорези и лился в камеру слабый поток света, иначе я бы ничего не сумел рассмотреть.

Я лежал на струганных досках пола — в моем новом узилище отсутствовала даже лежанка. В углу обнаружилось деревянное ведро, от которого исходил стойкий аммиачный аромат. Понятно — это, батенька, теперь ваша параша. Кто же, интересно, определил меня сюда? Нет, то что исполнителем выступил Курбат, я, допустим, заметил. Да и сложно не заметить того, кто хреначит тебя со всей дури скалкой по макушке.

Только не похож толстяк на инициатора этой тупой акции. Да и с какой целью меня решили так тупо нейтрализовать, упрятав за решетку? Я, честно признаться, не видел в этом действии никакого смысла. Стригу уже не воскресить, мстить за нее — просто глупо. И если ожидание насчет нашествия местных Ходячих подтвердится — я мог принести весомую пользу, отражая их нападение.

Есть у меня подозрение, что за моим пленением стоит один из братцев-здоровяков, а именно Нечай. Молчан мне виделся вполне вменяемым мужиком, не способным на подобную подлость — хреначить немощного дедушку колотушкой по голове. А башка-то как раскалывается!

Я поднял руку и прикоснулся к месту удара, вокруг которого уже засохла кровь, слепившая волосы в твердый, но влажноватый комок. Разбил мне макушку, собака такая! Однако, ни раны, ни шишки уже не наблюдалось — моя волшебная регенерация сделала свое дело! А башка еще трещит, так это, похоже, сотряс. Он так быстро не проходит. Простые люди после сотрясения мозга месяцами головной болью маются. У меня, надеюсь, этот период короче в разы будет.

Полежав еще немного, я оттолкнулся от пола подрагивающими руками и привел ставшее немощным тело в вертикальное положение. Привалившись спиной к бревенчатой стене, я пару минут провел в неподвижности, чтобы мучавшая меня головная боль хоть немного улеглась. Да, уж, попал…

Когда стены перестали плясать перед глазами, я нашел в себе силы и осмотрелся намного внимательнее, чем в прошлый раз. Потемневшие от времени бревна стен местами топорщились размохраченной щепой, словно их кошки драли. Причем, бешенные, не иначе! Крепкие доски пола местами пестрели крупными «маслянистыми» пятнами, которые намертво въелись в древесину.

Похоже, что здесь содержали какую-то Тварь, вооруженную крепкими когтями, следы от которых в изобилии встречались в моем каземате. И, судя по расстоянию между отдельными «царапинами» на стене — размером это Чудовище меня весьма обгоняло. Ну, обгоняло меня в привычно человеческом обличье, а вот в своей Кромешной Ипостаси я, наверное, покруче буду. Сейчас, сука, отдохну еще немного, вышибу эту дверь к хренам, и кому-то очень сильно не поздоровится! Так разозлить безобидного дедушку, надо еще и постараться!

Пока я приходил в норму и готовился навести здесь шороху, попытался связаться с говорящим котом. Ведь он старался меня разбудить. И разбудил. Только жаль, что я спросонья не сумел сообразить… Да нет, я просто не ожидал такого подлого удара. А ушастый пройдоха, выходит, что-то вынюхал по этому поводу и попробовал донести… Но дедушка уж очень сильно перетрудился, а Силы — этакого привычного «костыля», и нет! Вот дедуля и спекся!

— Грималкин, ты где? — в очередной раз мысленно позвал я кота. — Слышишь меня? — Нет ответа.

И это тоже весьма и весьма странно. Если еще и волосатый пострадал… Нет, такую ушлую скотину, способную в одно мгновение улизнуть хоть откуда, просто растворившись в воздухе, хрен поймаешь! Ладно, будем разгребать проблемы последовательно. Для начала нужно хотя бы освободиться. Вариантов освобождения было немного, а вернее — всего лишь один, которым я и решил применить.

По-старчески брюзжа, я стянул с себя презентованные Василинкой порки и рубаху (с обувкой мне опять не повезло — в каземат притащили босиком), а затем аккуратно сложил их в углу. Если повезет — уцелеют, будет что надеть. Портить одежду в очередной раз не очень-то хотелось. Так её и не напасешься, а я очень бережливый старикан, хоть и совсем не Плюшкин^[24]. Мне такая бессмысленная трата ресурсов, как серпом по причинному месту.

Оставшись нагишом, я несколько раз глубоко вздохнул, а затем резко перешел в свою Кромешную Ипостась. Зеркала в моем узилище не было, но я и без того знал, во что превратилось мое лицо — в злобную и мерзкую харю подгнившего Умруна, с пастью полной острых акульих зубов, которыми я легко арматуру перекусывать могу.

Пальцы на руках и ногах отрастили огромные когти, которым бы позавидовал и сам мишка косолапый. А по крепости они не уступали самым прочным из камней — корунду, а, возможно и самому алмазу. Я как-то ради интереса легко расписался когтем на стекле — только стружка стеклянная летела! Ну, накрывает иногда меня всякая блажь… Так-то дедушка старенький, но похулиганить иногда хочется… Так что не судите строго — не успеете оглянуться, как сами такими станете!

Ну, вот, сейчас разнесу к хренам эту богадельню, раскатаю её по бревнышку, и сделаю атата нехорошим дядям, засадившим меня в эту конуру. В измененном состоянии мгновенно пропала слабость и головная боль! Я был вновь готов к любым свершениям и полон сил. А еще во мне разгоралась неистовая ярость на моих пленителей, которым я с огромным удовольствием бошки бы поотрывал!

Кощей, как-то, пытался объяснить, отчего происходит такое резкое повышение кровожадности, едва стоит перекинуться на «темную» сторону. Кромешное Проклятие — проявление губительного излучения Хаоса, трансформировавшее мое тело, трансформировало так же и душу, приближая вашего покорного слугу к настоящим Тварям. Вернее, перестав сопротивляться Проклятию, я сам становился Тварью, сильной, злобной и жаждущей теплой человеческой крови. И обуздать это желание с каждым переходом становилось все сложнее и сложнее.

Но я, хотя бы, проводил в таком состоянии лишь малый промежуток времени, да и то, в основном всегда по собственному желанию. Тогда же как Кощей всегда пребывал в таком состоянии, даже если с помощью Магии выглядел обычным человеком. Проклятие Кромки не отпускало его ни на одну секунду. Как он сопротивлялся «темному зову» Хаоса, мне не ведомо. Но постоянно пребывать в таком состоянии, я не пожелал бы и самому заклятому врагу.

— Пора! — мощно рыкнул я измененной гортанью и, подойдя к двери, рубанул её своими когтями-кинжалами, надеясь пробить насквозь крепкую древесину, а затем попросту сорвать с петель.

Вот только полученный результат меня серьезно обескуражил и заставил понервничать: дерево почти не поддалось напору моих чудо-когтей — оно неожиданно заискрило в местах соприкосновения, превращаясь в настоящую броню! Я в полном недоумении посмотрел на свою когтистую лапу, а затем на деревянную дверь, на которой мои усилия оставили лишь четыре не особо глубоких царапины! Что, черт побери, произошло? Да я этими самыми когтями пластал гранитные глыбы на куски, словно плавленый сырок! А сейчас какую-то гребаную деревяшку не осилил? Затупились, что ли, мои легендарные коготки? Да нет, они у меня вроде как самозатачивающиеся. А дело, скорее всего в самой древесине, либо в её Магической Защите!

Я мгновенно переключился на Магическое Зрение — и вуаля! Все внутренне помещение каморки, куда меня бросили в беспамятстве, оказалось расписано Печатями и Формулами, щедро напитанными Силой! Причем, все они были увязаны в некий единый и сложный Магический Конструкт, по которому непрестанно циркулировали Энергетические Потоки, постоянно возобновляя целостность случайно испорченных Элементов.

Я даже с первой попытки не понял, каким же способом все это было претворено в жизнь? Ведь привычные мне способы нанесения Рун и Магических знаков в виде резьбы, инкрустации, либо внедрением в структуру дерева целых металлических конструкций, здесь не применялись. Но, воплощенные в бревнах Конструкты, работали куда эффективнее знакомых мне Магических Защит и Силовых Блокираторов вместе взятых!

Однако, несмотря на это, Защита моего места заточения исправно работала, не позволяя мне нанести вред окружающим стенам, двери, полу и потолку. Я их скрупулезно проверил на прочность, но никакого вреда, кроме небольших царапин, нанести не удалось. Исчерпав все возможные варианты (Магией я воспользоваться не мог до сих пор — Силы в моем Резервы не прибыло ни капли), я вернул себе обычный человеческий вид.

Натянув сброшенную ранее одежду (хорошо, что я подумал об этом заранее!), я вновь уселся на пол и, не отключая Магическое Зрение, погрузился в изучение навороченной Защиты своей тюрьмы. Изучал я Силовое Плетение довольно долго, пока не почувствовал резь в глазах. Да и вернувшаяся головная боль не давала хорошенько сосредоточиться.

Но самое главное я уже понял, все Магические Конструкты, Формулы, Руны и Знаки, были просто-напросто выращены внутри древесных стволов, пошедших на бревна моего каземата. Они представляли собой некое подобие древесных годовых колец, только, само собой, куда более сложной и филигранной формы. Какой Кудесник смог сотворить такое чудо я себе даже не представлял. Если бы Магам дома Кюри, специализирующихся примерно в той же области, довелось бы увидеть такую совершенную работу, они бы себе все локти от досады искусали!

Наверное, это что-то типа Друида, или Лесного Волхва, только за все свое недолгое нахождение в этом альтернативном мире я с такими специалистами даже и не встречался. Да я даже не знал, что такие вообще существуют. Возможно, что они есть только на Кромке, а на Землях Порядка, как здесь называют обычный мир, такие редкие «звери» и не водятся вовсе.

Только вот осознания, что мне дальше делать, так и не пришло. Физической силе стены моей темницы не поддавались, а Магии у меня не было совершенно. Хотя, для того, чтобы вынести эту дверь мне хватило бы малой толики моего Гравитационного Таланта. Но активировать Дар без Силы — бесполезная трата времени! Был, правда, еще один вариант, который я приберег на самый крайний случай — это специфические возможности Асуров по переплавке Живительной Энергии — Праны в Ману.

И я этими возможностями уже пользовался. Однако, применять их вновь было несколько боязно — сколько там у меня в запасе годков-то осталось? Никакого прибора, чтобы замерить Прану точно, желательно «в граммах», под рукой, естественно, не имелось. Поэтому и действовать в этом случае мне нужно будет с особой осторожностью — чтобы не откинуть ласты в очередной раз. А со мной такое уже случалось, причем не единожды.

Только вот было у меня одно предположение, которое я так и не успел обсудить ни с Кощеем, ни с Легионом, которые в этом вопросе были куда как подкованнее меня самого — что я, отдав концы, то есть израсходовав в ноль имеющуюся Прану, не откинусь насовсем, а окончательно перейду в свое «Темное состояние». Стану очередным Великим Умруном, так сказать, Мертвяком на максималках.

Кстати, может поэтому говорящий кот меня каким-то Герцогом Хаоса обозвал? Надо будет расспросить его с пристрастием, когда отсюда выберусь. Может, хоть он в курсе всех этих непонятных мне заморочек? И куда же этот ушастый запропастился? — Я вновь распереживался — в старости стал таким сентиментальным… Где мои платочки, чтобы сопли и слезы вытирать? Отчего не выходит на связь? Не думаю, чтобы местные кромешники его того… утилизировать смогли. Этого говорящего пройдоху так просто не достать — он у злобной Стриги выжил, а это вам не фиги воробьям показывать! Выкрутится и сейчас…

— Деда?.. — неожиданно позвал меня чей-то дрожащий голосок, доносящийся от двери. — Деда Гасан, ты здесь?

«Неужели Грималкин-таки объявился?» — Скользнула по накатанной мысль.

Но, нет — с какой стати он меня дедой Гасаном звать будет? Он меня только мессиром обзывает, и никак иначе. Да и голосок куда звонче… Василинка! — Наконец-то дошло до меня, как до жирафа по длинной шее.

— Деда Гасан, ты живой там? — Вновь повторила девчушка, заглядывая в зарешеченную кормушку.

— А чего со мной сделается, красавица? — Улыбнулся я, с удовольствием созерцая её красивое личико. — К тому же такое солнышко озарило своим неземным светом мою мрачную темницу…

— Дедушка, родненький… — Неожиданно зашмыгала носом Василинка, а из её глаз покатились крупные слезы. — Беда! Без тебя совсем никак…

— Говори! — Подобрался я, ожидая самого худшего. — Только четко, коротко и по делу!

Девчушка мелко-мелко затрясла головой и сбивчиво произнесла:

— Нечай совсем с ума сошел: брата своего, родного, смертельно ранил! Дядьку заставил от тивунства отказаться, и в поруб его, как и тебя запер… Он такие страхи всему честному народу порассказывал… Что теперь нас всех Мертвяки пожрут… Ведь врет он, деда Гасан? Не может такой беды с нами приключиться…

Глава 15

Я с жалостью посмотрел на зареванную девчушку, но, тем не менее, не стал дарить ей пустых надежд:

— Может, внучка! Еще как может!

— Но… мы ведь только что от Лесной Ведьмы избавились… — подрагивающим голосом произнесла она. — Даже порадоваться не успели, а тут такое…

— Прекрасно тебя понимаю, — ответил я, подходя к решетке, — только вот помочь ничем не могу — сама видишь, заперт! А темница моя — дюже интересная…

— Да, деда, — ответила девчушка, — Зачарованная она от Тварей, что время от времени нам пленить удавалось.

— А для чего, позволь спросить? — поинтересовался я.

— Так Рубежники за каждую живую Тварь хорошую цену давали: Зельями Магическими, Кристаллами-Накопителями, Амулетами и Артефактами редкими.

— А Защиту, что Магию блокирует, тоже они ставили?

— Нет, — мотнула головой девчушка. — Этот поруб один древний Маг ставил, что в нашем поселении несколько сотен лет назад жил. Дар у него был, растениями повелевать. Вот он и вырастил деревья, из которых потом сруб возвели. Сколько лет прошло, а его ни гниение, ни жучки, ни Магия разрушительная не берет! — с гордостью произнесла Василинка, словно это она своими руками и растила, и рубила, и Заклинала мою темницу. — А вы как в нее попали, деда? Я пока вас нашла, так с ног сбилась. Не думала, что вы здесь окажетесь.

— Так меня спросонья ваш толстяк Курбат по голове скалкой приласкал, — признался я. — Устал деда с Ведьмой бороться, внучка, расслабился, решив, что в безопасности. Вот подлость-то и не углядел. И сдается мне, что эта подлость без вашего Нечая тоже не обошлась. Угрозу своим планам, похоже, во мне углядел. Я ведь твоего дядьку в обиду не дал бы. Честный мужик и справедливый! И тивуном был, по всей видимости, таким же. Только вот сбросить ярмо Стриги духа не хватало. Да и вековая зашоренность свою роль сыграла…

— Деда, но ты же нам поможешь еще раз? — с надеждой в глазах спросила девчушка. — Защитишь и от Мертвяков, и от Нечая?

— С радостью бы, солнце мое, да вот только я сейчас даже самому себе помочь не могу! Зачарованная темница всех сил лишила. Мне бы отсюда выбраться для начала.

— Так я как раз за этим и пришла! — обрадованно выпалила Василинка, показав в окошко филигранный ключик, запирающий мое узилище. — Нечай не знал, что таких ключей два! Их когда-то больше было, но со временем они все растерялись. Один всегда на виду у нас в тереме находился, а о втором дядька Невзор не говорил никому, в тайном месте держал. Но однажды, когда первый ключ куда-то задевался, он этот вытащил. А я видела…

— Ох, ты, радость моя! — Давай же отпирай поскорее! — Поторопил я девчонку. — Покуда Нечай или Курбат сюда не заявились! А то ты с ними не справишься. А мне бы только на свободу выскользнуть…

— Сейчас, деда! — пискнула девчушка, втыкая ключ в замочную скважину. — Однако с первой попытки открыть тугой запор у нее не получилось. То ли сил не хватало, то ли заклинило что-то в замке, то ли заржавел он за столько-то лет.

Пока Василинка возилась с замком, я поинтересовался:

— А Молчан как? — спросил я. — Совсем плох?

— Совсем, деда! — Дечушка даже язык высунула от усердия и напряжения, старясь провернуть ключик в замочной скважине.

Но получалось у нее из рук вон плохо. Такими темпами она меня и до утра не освободит! Я попытался просунуть руку сквозь прутья решетки, но у меня тоже ничего не получалось — слишком частой сетью они перекрывали отверстие «кормушки».

— Не выходит никак! — Едва не рыдая, дергала ключ, явно застрявший в замке Василинка. — Что делать, деда? Вдруг сейчас заявится кто из Нечаевых прихвостней.

— Есть у меня одна идея… — немного подумав, сообщил я девчушке. — Только у меня будет одно условие…

— Какое? — Подняла она на меня глаза, полные надежд.

— Чур, не подглядывать! — жестко произнес я. — Годится?

— Всего-то, деда? Не подглядывать? — не поверила девчушка.

— Да! — Кивнул, пробегаясь пальцами по кованным прутьям решетки. — Только не знаю, получится у меня или нет… Но я попробую… Авось, выйдет?

— Я поняла! — Девчушка просияла. — Вы мне какую-то свою тайну, Магическую выдавать не хотите?

— Точно! — Я усмехнулся догадливости девушки. Вот только она совсем не представляла, что я от нее скрывал.

— Все-все — не смотрю! — Она повернулась спиной к двери, присела на корточки, привалившись к ней спиной и закрыв руками глаза. — Я готова! — Сообщила она. — Ни глазиком, ни полуглазиком не посмотрю! Правда-правда!

— Не подведи меня, красавица! — произнес я, прикидывая размеры кормушки и толщину прутьев решетки.

Даже если мне удастся каким-то образом их выдернуть, я в это маленькое отверстие точно не пролезу. А вот дотянуться рукой до заклинившего ключа, мне будет вполне по силам. Расчет у меня был следующий — зачаровавший бревна маг работал только с растительными материалами — то есть с «живыми»! И, по идее, с холодным и «мертвым» металлом дел иметь не должен — это разные, так сказать, Силовые Специализации.

А после возведения конструкции Зачаровать решетку мог никто и не удосужиться, либо просто упустить это момент из вида. Да и небольшое отверстие на самом деле, пролезть в которое практически нереально. Вот я решил попробовать решетку на прочность…

«Отрастив» на одной руке свой «тотемный» коготь, я чиркнул им по железу. Ага, борозда, конечно осталась, но не очень глубокая. Если очень постараться, то, в конце концов, я её перепилю. Но времени на это уйдет немало! Был другой вариант…

— Деда, не все еще? — подала голос Василинка.

— Потерпи, красавица! Стрижка только начата!

Эх! Жаль, что я не умею отдельно отращивать себе свою Кромешную башку с острыми акульими зубами. Насколько бы жизнь легче стала! А так приходится принимать изменения, так сказать, в комплексе… Я быстро снял рубашку и порты, в очередной раз перекидываясь в свое Сумеречное состояние. Черт побери, а в таком виде я себя куда как лучше чувствую! Да и сил столько, что хочется, подобно Кинг-Конгу, ударить себя кулаками в грудь и выдать такой душераздирающий рев, который заставит обосраться от ужаса всех моих врагов.

Я едва удержался от этого несвойственного мне позыва. Не хватало еще перепугать и без того расстроенную девчушку и заранее выдать противнику собственное преимущество. Пусть эта моя особенность будет для него неожиданным сюрпризом. Вот тогда все вместе и обхохочемся! А кто-то, возможно, и до смертельной икоты! Не люблю, когда меня против моей воли сначала бьют твердой скалкой по голове, а после, ять, лишают свободы!

Я недобро ухмыльнулся, представив на мгновение рожу Курбата, когда он заглянет в «глаза-глаза мои зеленые», возможно, в последний раз, и легко перекусил металлические прутья решетки. Зубы у меня, конечно, выше всяких похвал! Даже интересно, насколько толстый лист железа я в состоянии перекусить? Да и челюсти работают, словно гидравлический привод! Раз — и готово!

Перекинуться обратно было делом пяти секунд — одевался я намного дольше, чем возвращал человеческий вид. После этого я просунул руку сквозь отверстие в решетке, нащупал заклинивший ключ, и силой его провернул. Замок натужно щелкнул: дверь распахнулась, и свобода встречала радостно у входа. Только вот братья как-то не спешили мне меч отдавать^[25]. Ну, ничего — сами отберем!

Василинка, успевшая вовремя отскочить от распахивающей двери, с радостным визгом повисла у меня на шее:

— И-и-и! Деда! Получилось!

— Еще бы не получилось! — как само собой разумеющееся, подтвердил я.

Зачем заставлять сомневаться в твоих способностях находить выход из практически безвыходных ситуаций того, кто так истово в тебя верит? То-то же! Запоминайте, неучи! Дедушка плохому не научит!

Оказывается, дверь моей «камеры» выходила в коридор, из которого можно было попасть в еще один зачарованный каземат, оказавшийся на данный момент пустым. И дверь на улицу, в которую после визга девчушки заглянул взволнованный Первуша. Ага, вся веселая гоп-компания в сборе. А парнишка, выходит, на шухере все это время стоял. Молодец, не бросил свою любимую в беде! Чувствую, выйдет из него со временем толк!

— Василинка, ты чего так верещишь? — Громким свистящим шепотом накинулся на подружку пацан. — Всю деревню переполошишь! Враз сбегутся! Злые все, как собаки — вместо праздника такая задница нарисовалась!

— Фу, Первуша! — одернула парнишку Василинка. — Как можно?

— А что, разве не прав? Скажите ей, Гасан Хоттабович! — ища у меня поддержки, произнес Первуша.

— Кто прав, кто виноват — позже решать будем! — шикнул я на пацана. — Уходить отсюда надо, пока не хватились! — рванул я в сторону входных дверей, подхватив Василинку под руку. — Это хорошо, что они у дверей охрану не оставили…

— А зачем? — искренне удивился пацан. — Острог же Зачарован! Из него ни одной твари не выбраться?

«Ох, прости Господи, эту страну непуганых идиотов!» — Мысленно вознес я хвалу неведомому Создателю за весьма легкое освобождение из неволи.

— Потом расскажу для чего охрана в таком случае нужна, — вслух пообещал я, забегая в густые кусты, расположенные рядом со срубом.

Нашего бегства никто, к счастью, не заметил. Да и стемнело уже довольно основательно. Первым бежал Первуша, показывая путь, следом я, а замыкала процессию Василинка. Вскоре кусты закончились, и мы выскочили куда-то в район огородов и задних дворов, где и остановились немного перевести дух.

— Ну, и что дальше делать думаете, ребятки? — поинтересовался я у своих спасителей.

— Дядю Невзора надо из поруба вызволять! — решительно сжав кулачки, заявила девчушка. — Несправедливо это! Он всю свою жизнь для общества, а оно так… так… подло…

— Ну, допустим, это не общество так с ним, — возразил я, — а один совершенно конкретный негодяй…

— Правильно, деда Хоттабыч! — поддержал меня Первуша. — Это Нечай во всем виноват! Даже брата своего единоутробного ради власти тивунской не пожалел!

Хм, власть над жалкой заброшенной деревушкой — то еще достижение. Или у этого Нечая далеко идущие планы? Окрестные деревни под себя подмять?

— Он, еще жив, кстати? — поинтересовался я судьбой Молчана, который мне тоже понравился. Не хотелось бы, что бы и этот парень склеил ласты. Ведь я, как бы, тоже косвенно виноват в его беде. Не зажмурил бы Стригу, так бы все и шло своим чередом в этом забытом Богом месте. Ну, если бы лоторейку к Лесной Ведьме на обед бы не вытащил.

— Жив, деда! — Мотнула головой Василинка. — Только плох очень. С ним сейчас наш Лекарь, но… — И она всхлипнула, закрыв глаза ладонями.

— Дар у нашего Лекаря слабенький совсем — не вытянет, — подключился Первуша, заменив всхлипывающую девушку.

— Так, а Магия у него откуда? — Мгновенно сориентировался я в ситуации — если Лекарь лечит, значит, Энергия у него имеется.

— Так у каждого Лекаря есть небольшой запас Кристаллов-Накопителей, — сообщил парнишка. — Им тивун лично отпускает, мало ли, что случится. Но у нас Лекарь только один остался, да и тот… — И Первуша обреченно махнул рукой.

— Ведите меня к нему, к Лекарю этому! — распорядился я.

— А тебе зачем, деда? — Василинка, наконец, сумела взять себя в руки — рыдать прекратила. — Разбитую голову подлечить хочешь? — Заметила она засохший кровавый колтун на моей седой голове.

— Нет! Некогда объяснять! — отмахнулся я. — Ведите быстрее! Только так, чтобы нас не заметили!

Тратить силы на столкновение с местными мне совершенно не хотелось. Неизвестно, что им наплел Нечай. Да и раскрывать свою Кромешную Сущность, если селяне попрут на меня с вилами, тоже не ко времени. А пока суть, да дело, Молчан и помереть успеет.

— Идите за мной! — Первуша без долгой раскачки стремительно скользнул куда-то вдоль темных огородов, а мы с Василинкой поспешно кинулись его догонять.

— Деда Гасан, а как ты собрался Молчана спасать? — семеня за мною следом, спросила девчушка, видимо, догадавшись о моих намерениях. — Ты ведь совсем не Лекарь…

Я мысленно усмехнулся такой искренней и детской непосредственности: ну, вот откуда она знает, что я не Лекарь? Ведь знакомы мы с ней без году неделя. А точнее — всего лишь несколько часов. Да, так вышло, что я чисто случайно стал её спасителем и избавителем всей деревни от кровавой дани Лесной Ведьме. Но ведь это совсем не повод мне так безраздельно доверять. А вдруг я, действительно, тот еще Монстр? Это хорошо, что она меня в Кромешной Ипостаси не видела. Боюсь, что тогда её мнение обо мне могло кардинально измениться.

— Да, не Лекарь я, внучка, — так же на бегу ответил я девчушке, — но кой-какой Целительский Дар имею. Тоже невеликий. Но, сдается мне, что он, все-таки, помощнее будет, чем у вашего доморощенного спеца.

В ответ на эти слова девчушка лишь обрадованно охнула и едва не отстала — бежали мы довольно быстро. Я едва успевал удерживать в поле зрения мелькающую в темноте белую домотканую рубашку Первуши.

— Правда спасешь Молчана? — слегка запыхавшись, выпалила догнавшая меня Василика.

— Постараюсь, — ответно выдохнул я, стараясь не сбить дыхание. — Только вот с Магией у меня проблемы — Резерв пуст!

— Так это у всех Владеющих Силой сейчас так! — согласилась девушка, пристроившись со мной бок о бок. — Поток Магии совсем иссяк. Нечай никогда бы не посмел на тиуна руку поднять — ведь он совсем слабенький Одаренный. Но лучший воин и охотник на всю округу! Ему давно дядька Невзор не нравился… — сообщила она, хватанув воздуха раскрытым ртом — разговаривать на бегу то еще удовольствие. — С той поры, как отказался меня ему замуж отдать…

Замуж за нелюбимого, значит, не отдал любимую племянницу, а в пасть Людоедке — завсегда пожалуйста? Ох, что же здесь у людей в головах-то творится? Крышняк, похоже, основательно снесло!

— А чего же Невзор Силу не использовал? — удивленно переспросил я. — Ведь все Кристаллы-Накопители, как я понял, только у него на хранении?

— Нечай все… — вновь всхлипнула девушка. — Он все Накопители украл — и теперь один во всем городище Силой владеет!

— Да, уж, — неодобрительно произнес я, — слишком вы тут расслабились! И ладно бы от хорошей жизни… Кто же так стратегические запасы Энергии хранит, когда любой подонок их может умыкнуть?

Вопрос был, конечно, насквозь риторическим, но Василинка, всхлипнув в очередной раз, ответила:

— Так ведь не было такого никогда!

— Да, никогда не было, и вот опять, — буркнул я себе под нос, выскакивая на окраину мрачного, теряющегося в темноте кладбища.

Впереди, насколько хватало глаз, тянулись сплошные могильные холмики с покосившимися от времени могильными камнями. Кое-где, даже, мои глаза выхватывали из темноты косые деревянные кресты, напоминающие христианские.

«Интересно, — мелькнула мысль, — а каким богам поклоняются на Кромке? Уж слишком это кладбище напоминало привычные погосты моего мира». Но раздумывать на этим совпадением времени совсем не было.

— Эй, Сусанин! — Я остановился и окликнул бегущего впереди парнишку. — Ты куда это нас завел?

— Он — Первуша! — едва не воткнувшись мне в спину, выдохнула девчушка. — Неужто забыл, деда? — Она с жалостью посмотрела на меня, с особым вниманием пробегаясь глазами по ране на моем темечке. — Сильно, видать, тебя Курбат по голове приложил…

— Не переживай за меня, красавица! — Поспешил успокоить я девчонку. — Ничего я не забыл. А на кой он нас на кладбище завел?

— Так все правильно, — удивленно взглянула на меня девчушка, — Лекари испокон возле кладбищ селились. А у вас разве не так?

«А что, весьма удобно и логично, — промелькнула в голове очередная мысль. — Не выжил пациент, так его по-быстрому и прикопать можно!»

— Нет, у нас не так, — ответил я, следуя за бредущим меж могилок парнем, который призывно махнул нам с Василинкой рукой.

— Скоро уже придем, — сообщила девчушка, взглянув на группу могилок, объединённых одной оградкой. — Это наше семейное захоронение, — пояснила она, указав на старые могилы. — Самой старой лет двести уже! — с гордость произнесла она, делая правой рукой какой-то особый жест. — Покойтесь с миром…

— Чу! — воскликнул я, не дав я ей договорить. — Слышишь? — Мне неожиданно почудилось, что из глубины земли донесся какой-то неясный шум.

Не к добру такие звуки! Ох, не к добру!

Глава 16

Девчушка испуганно замерла на месте, стараясь вычленить из ночной какофонии звуков, щедро разбавляемой громким стрекотанием сверчков и призывным кваканьем лягушек что-то, что не вписывалось бы в привычную картину мира. Так ничего и не расслышав, она повернулась ко мне.

— Ты о чем сейчас, деда? — спросила она подрагивающим голосом.

— Сам не пойму… — Развел я руками. — Но что-то явно не так…

Я вновь прислушался, стараясь успокоить прерывистое дыхание, еще не восстановившееся после быстрого бега по весьма пересеченной местности. Да еще и сердце заполошно бухало в груди, отдаваясь набатом в ушах. Все это мешало сосредоточиться и понять, что же заставило меня так резко насторожиться.

— Что тут у вас? — К нашей застывшей на месте парочке, подскочил и Первуша.

— Деда Гасан говорит, что слышал что-то…

— Что слышал? — Уставился на меня паренек.

— Да чувство у меня такое, что здесь творится что-то очень и очень нехорошее… — повторил я, медленно и глубоко дыша. Сердце постепенно переходило на нормальный ритм. — А к своим предчувствиям я привык относиться максимально серьезно!

Паренек тоже замер, насторожившись и медленно вращая головой по сторонам.

— Вроде бы, все как обычно, — сообщил он через минуту. — Ничего особенного не слышу.

— И я не слышу, — присоединилась к пареньку Василинка. — Может, тебе показалось, деда?

— Хорошо бы так… — процедил я сквозь зубы, напрягая слух. Но тот неясный и посторонний звук, заставивший меня насторожиться, больше не повторялся. — Ладно, — я, наконец, махнул на это рукой, — двигаем дальше! Может, действительно показалось.

— До дома лекаря уже недалеко, — сообщил мне Первуша, вновь занимая место во главе нашей маленькой колонны. — Давайте за мной!

И мы опять побежали друг за дружкой по натоптанным тропинкам ночного кладбища, огибая змейкой многочисленные могилки. И никто из бегущих не заметил, как во всей округе неожиданно затихли все звуки. Даже сверчки и жабы заткнулись одновременно, словно по команде невидимого дирижера. На ночное кладбище навалилась зловещая тишина, что всегда предвосхищает приход особо тяжких бед. И в этой вязкой и мрачной тишине стал отчетливо слышан какой-то шум, идущий из-под земли, сопровождаемый влажным хрустом подгнившего дерева. Только вот услышать его было уже некому.

Минут через десять активного продвижения мы выскочили к невысокой каменной ограде, сложенной из кусков дикого и необработанного камня. Слегка покосившиеся деревянные ворота, перекрывающие выход с погоста, оказались запертыми снаружи.

— Сейчас открою! — произнес Первуша, резво сигая через каменную ограду, благо она была всего лишь по грудь пареньку.

Возился он не долго, и уже буквально через минуту старые ворота, распахиваясь, заскрипели, выпуская нас с территории ночного погоста. Когда мы с Василинкой тоже вырвались «на свободу», Первуша закрыл створку, приладив на место примитивный запор. Вот, не пойму я, зачем вообще закрывают эти ворота? Ведь никакого замка и в помине нет! Просто, чтобы никому в голову не пришло гулять по ночному кладбищу? Ну, так можно же, как и мы, просто войти с другой стороны — там даже и стены-то никакой не наблюдается. В чем же скрытый смысл-то такого абсолютно нелогичного поведения?

— Вон он, домик Лекаря! — Первуша махнул рукой в сторону недалекого тусклого огонька, виднеющегося прямо по курсу.

Я тоже уже разглядел этот слабый свет из окна, едва-едва разгоняющий ночную темноту из домика Лекаря. Да, не имея даже примитивной «лампочки Ильича» и больших запасов Магии, освещать свои жилища в этом абсолютно не технологичном регионе, было весьма проблематично. Свечи, лучины, на худой конец масляные лампы — и ни в чем себе не отказывайте, товарищи дорогие!

Мы стремительно побежали на свет этого тусклого огонька. Жилище местного лекаря оказалось небольшим, но добротным деревянным домом, выстроенным, как и все дома в этой округе из потемневших от времени массивных сосновых бревен. Только по одному виду становилось понятно, что выстроен домик уже давно, но и простоит еще довольно долго. Умели строитьв старину! Никакой ограды вокруг этой бревенчатой избы не было в принципе, и Первуша первым поднялся на небольшое крыльцо и дернул за ручку двери.

Дверь оказалась не запертой, и мы всем скопом ввалились в жилище местного эскулапа. Обстановка в «фельдшерском пункте» при свете коптящей масляной лампы, установленной на простом деревянном столе, мне показалась несколько мрачноватой и удручающей.

Да еще ни о какой стерильности здесь явно не знали, и даже не догадывались. Посередине избы, даже не разделенной перегородками, стояла основательно закопченная печь. Некогда побеленная, теперь она представляла собой жуткое сооружение, сплошь покрытое черными пятнами сажи. И если бы не труба, исчезающая в таком же закопченном бревенчатом потолке, я бы подумал, что здесь топят «по-черному».

Вокруг печи вдоль стен располагались узкие лежанки, заваленные каким-то скомканным грязным бельем. Лежанки оказались лишь ненамного шире обычных массивных лавок, что были установлены возле стола. Одна лежанка была занята неподвижным человеческим телом, перевязанным в районе живота и груди напитавшимися кровью тряпками.

Вглядевшись в зеленовато-бледное лицо раненного человека, я легко признал Молчана — брата-близнеца Нечая, сместившего тивуна и, по всей видимости, узурпировавшего власть в городище. Судя по внешнему виду Молчана, по обилию крови, пропитавшей небрежно наложенную повяку и по видимому отсутствию дыхания — он был очень плох, если, вообще его можно еще считать жильцом.

Не знаю, смогу ли я, даже при наличии Силы, вытащить этого бедолагу из костлявых объятий Смерти? Далеко не факт — слишком уж погано он выглядел! Для начала, нужно было хотя бы точно оценить его состояние. А для этого тоже нужна Энергия. А вот найдем ли мы её здесь — далеко не факт!

— Молчан! — воскликнула Василинка, бросаясь к телу. — Что же это делается-то… — По обыкновению завела она обычную женскую «шарманку» с потоком слез, соплей и всего прочего, совершенно не относящегося к делу.

Я же прямым ходом пошел к столу, сплошь засыпанному крошками, заваленному какими-то недоеденными кусками и тарелками с остатками засохшей каши, за которым успел заметить маленького, какого-то тощего до крайности, да еще и плюгавого мужичка. Голова местного эскулапа покоилась на столе в луже какой-то липкой дряни, блестящей в свете масляной лампы. Рядом стоял откупоренный кувшин из которого разило кислым запахом дешевой бормотухи и валялась перевернутая кружка.

Лекарь же, если это слово можно было применять к этому мерзкому человечку, абсолютно насрав на «пациента», явно прибывающего на последнем издыхании, сладко посапывал в алкогольном угаре, пуская пузыри и орошая стол клейкими липкими слюнями, что стекали из уголка рта. Я даже плечами передернул от этой мерзкой картинки, открывшейся моему взору.

Мне до жути захотелось прибить этого засранца, чтобы остальным, пришедшим на его место, неповадно было так своими обязанностями манкировать! Но для начала нужно было выяснить, остался ли у него хотя бы небольшой запас Силы в Кристаллах-Накопителях, выделяемых казной городища этой гребаной богадельне.

— Опять нажрался, скотина! — Вновь первым среагировал пацан, подскочив к эскулапу.

— Не в первый раз с ним токое? — полюбопытствовал я для проформы, хотя, в принципе, мне и так было понятно, что не впервой.

— Он постоянно навеселе! — ожидаемо ответил пацан, схватив пьянчугу за плечо и сильно его встряхнув. — Проснись, Малыга^[26]!

— И-и-и… — обильно пустив слюну, просипел Лекарь. — Отвалите, супостаты! Видите, не до вас сейчас… — И Малыга вновь захрапел, еще обильнее пуская пузыри.

— Первуша! Дедунь! — Донесся голос Василинки от лавки больного. — Дядьке Молчану совсем плохо! Я даже дыхание его уловить не могу!

— Первуха, — переиначив имя парнишки на свой лад (А что? Он прям один в один Петруха из «Белого солнца пустыни»), — рапорядился я, — растрясай пока этого говнюка! А я погляжу, как там Молчан себя чувствует, — произнес я, перемещаясь к лежанке раненного мужика.

— Тихо! — попросил я шмыгающую девчушку, наклонившись над телом, и приложив руку к шее Молчана.

Поместив указательный и средний пальцы в полость между дыхательным горлом и большой мышцей, я сосредоточился, пытаясь нащупать биение пульса. Кожа бедолаги была холодной и липкой от выступившего пота. Как я ни старался, почувствовать пульс мне так и не удалось. Видимо, дела у бедолаги были совсем швах! Если он вообще еще живой.

Если с пульсом не задалось, можно было еще попробовать уловить его дыхание. Только мне нужно было стеклышко, зеркало, либо железка какая, только желательно холодная и хорошо отполированная. Мой взгляд зацепился за ножны с мечом, висевшие на поясе Молчана, и которые никто не удосужился с него снять, даже этот горе-Лекарь!

Я ухватил меч за рукоятку, обмотанную сыромятной кожей, удобно заскочившую мне в ладонь, и с тихим шелестом вынул его из ножен. Полюбоваться своим отражением в начищенной до зеркально блеска полосе металла мне не дала девчушка, охнув от испуга.

— Деда Гасан, ты чего? — прошептала Василинка, смотря на меня широко раскрытыми немигающими глазами, красными от слез. — Не надо, не убивай Малыгу! — искренне попросила она. — Он, хоть и гад, но не заслужил такой участи!

— А, вот ты о чем? — Удивленно качнул я головой. — Этого пьянчугу, конечно, пришибить бы не помешало, но я об этом даже не думал.

— А меч зачем вытащил, деда? — не отставала от меня девчушка, все еще опасаясь, что отрублю к хренам тупую лекарскую башку.

— Надо узнать, жив еще Молчан или нет? — произнес я.

— А меч зачем? — до сих пор не понимала моих действий девушка.

— Смотри, — произнес я, поднося острое лезвие к своим губам и дыша на полосу полированного и холодного метала. — Видишь, от дыхания запотело? — Показал я Василинке сконденсировавшиеся на холодном металле капельки воды. — Так и с ним будет! — Я указал на неподвижную тело Молчана.

— Можно, я посмотрю? — попросила девчушка, протягивая руку.

— Валяй! — Я согласно вложил рукоять меча в её ладонь, а сам отправился «проведать» синего Лекаря, над которым продолжал колдовать Первуха. — Только внимательно смотри, Василинка! — предупредил я девушку. — Не пропусти! Дыхание может оказаться совсем слабеньким!

— Хорошо, деда! — отозвалась девушка, ревностно приступая к выполнению новой задачи.

Ну, а мне нужно было срочно привести во вменяемое состояние нашего горе-Лекаря, поскольку у пацана реанимировать это упитое вусмерть тело абсолютно не получалось. И церемониться с этим прожженным алкашом я не собирался. Еще только зайдя в дом, на лавке возле входа я успел заметить небольшую кадушку с водой. Вот её-то я и собирался использовать в качестве своего первого аргумента.

Вернувшись к входным дверям, я попробовал воду рукой — ледяная, видимо не так давно из глубокого колодца. Это хорошо, просто здорово! Потом я присел, обнял кадушку двумя руками и, крякнув, оторвал её от лавки. Кадушка, хоть и была небольшой — ведра на три-четыре, но вместе с водой весила весьма преизрядно.

«Только бы спину не сорвать!» — по давней привычке подумал я, напрочь забыв о собственной ускоренной регенерации, для которой не нужна была никакая Сила — способность действовала на внутренних резервах организма, как и Магическое Зрение.

Я тащил кадушку на подрагивающих ногах к столу, когда Василинка испустила радостный вопль:

— Дышит! Деда, он дышит!

Гребаный парадонтоз! Да я от неожиданности даже воду из дрогнувшей в руках кадушки по всему полу расплескал. Но, слава Богу, хоть не всю — для моих целей нормально осталось.

— Рад за него, внучка, — ворчливо ответил я. — Только в следующий раз под руку так не ори! — предупредил я Василинку. — А то старенький дедушка от такого вопля и преставиться сможет!

— Ой, простите, деда Гасан! — повинилась девчушка. — Это я от радости!

— Да понял, что не от горя! — Отмахнулся я девушки. — Первуха, надо срочно вытрясти из этого тела хоть один Кристалл с Энергией! Иначе, можем не успеть…

Подойдя к столу и нависнув над Лекарем, продолжающим спать и пьяно причмокивать губешками, я опрокинул на его голову часть ледяной воды из кадушки. Холодная влага произвела просто животворящий эффект на ранее не поддающиеся никакому воздействию тело. Мужичонка вдруг активно засучил руками и ногами, пытаясь уклониться от мощной струй, льющейся на него сверху. Он, словно рыба вытащенная из привычной среды обитания, открывал и закрывал рот, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Но я лил воду целенаправленно, отрезав его от такого доступного ранее кислорода. Наконец, ничего не соображающий Лекарь вскочил на ноги и, треснувшись макушкой о край пустеющей бадьи, вновь рухнул грудью на стол.

Вода закончилась. Я отставил в сторону пустую тару и, ухватив за шкирку урода, продолжающего хватать воздух широко открытым ртом, вздернул его из-за стола.

— Стоять! Бояться! Кристаллы-Накопители к осмотру⁈ — рявкнул я во всю глотку, встряхнув засранца, так, что у него зубы громко лязгнули друг о дружку.

— К-к-какие Кристаллы? — проблеял гребаный утырок, вращая выпученными пропитыми зенками.

Отпустив воротник Лекаря, я легонько пробил ему кулаком под дых, заставив пьянчугу сложиться пополам. Без небольшого рукоприкладства до некоторых сложно доходит. После чего повторил свой вопрос:

— Кристаллы где, дядя? И советую меня не злить без крайней необходимости!

— Я буду жаловаться… — надсадно просипел алкаш, бросая на меня испуганный, но в тоже время злобный взгляд. — Пожалеешь, чужак! Мы с новым тивуном друзья…

— Повторить, чтобы быстрее дошло? — Я тоже умею глазки пучить и смотреть так, что кровь в жилах застынет и резко захочется на толчок.

— Лучше не надо с ним спорить, Малыга! — дрожащим шепотком посоветовал Первуха, делая вид, что жутко меня боится. — Этот дед вчера Лесную Ведьму на мелкие лоскуты порвал! А от тебя вообще мокрого места не останется!

Да, так-то актер из Первухи так себе, но даже это весьма хреновое лицедейство сыграло свою роль — Малыга резко забыл про всякие жалобы, пробежался руками, треморящими то ли с перепоя, то ли со страха, то ли от того и другого вместе взятого по мокрым карманам, и выудил до смешного микроскопический камешек, испускающий мягкий свет сырой Силы.

— Это что? — Я навис над мелким уродцем, злобно нахмурив брови. — Ты меня, видимо, за дурака держишь? Это что за фитюлька? Повторяю, где настоящие Кристаллы-Накопители, выданные тебе тивуном, а не тем самозванцем, с которым вы, якобы, хороводы хороводите?

— Нету у меня больше ничего! — пискнул Лекаришка, успев подлечить себя слабеньким Заклинанием, Энергию для которого он зачерпнул из того самого Кристалла, что держал в руках. Так что Силы нем практически совсем не осталось, так, «шелуха» одна.

— Врет он, деда Гасан! — возмущенно воскликнула девчушка, разглядев малюсенький Кристалл в руках гребаного утырка. — Такой мелочи в хранилище у дядьки Невзора не было никогда! Таким, разве что чирей на заднице вылечить можно…

— Чтоб ты понимала, пигалица! — Неожиданно взбрыкнул протрезвевший от побочного эффекта Заклинания Малыга. — Заткнись, пока я…

— Похоже, красавчик, это ты не понял… — Я одним махом высосал из камешка остатки Энергии, и повторно впечатал кулак Лекарю в «солнышко». — У деда Гасана Хоттабыча не забалуешь, падаль!

Я отметил, как благодарно взглянула на меня Василинка, когда Малыга, задохнувшись, вновь сложился пополам, а потом и вовсе упал на колени.

— Нет-ху! Ник-чех-го! — выкашлял, едва не выплевывая легкие, чертов урод. — Всхе запасы использовал по назначению… — прохрипел он, заваливаясь набок.

— Первуха, присмотри за ним, чтобы не смылся! — предупредил я паренька, бросаясь к раненому Молчану.

Для нормального Лечебного воздействия, да даже для Малого Целительского Заклинания, той Энергии, что я поглотил, явно не хватало. Но вот провести полную диагностику организма было вполне по силам, даже еще крохи какие-то останутся. Я распростер руки над кровавой раной и активировал сопутствующий Дар Медика. Мне хватило буквально нескольких мгновений, чтобы понять, что жить Молчану осталось от силы минут десять, не больше… Если я сейчас срочно что-нибудь не придумаю…

Глава 17

Что делать дальше, я не знал — если нам не удастся раздобыть вот прямо сейчас достаточное количество Энергии для активизации хотя бы Малого Целительного Заклинания, Молчан обречен. Он не выживет — сто процентов! Он так же может склеить ласты и после применения Лечебного Конструкта, гарантии никакой — слишком уж тяжелую рану нанес ему родимый братец-близнец. Но без лечения загнется однозначно! Что с этим делать, мне в голову совершенно не приходило.

— Мессир! — Неожиданно прозвучал в моей голове голос говорящего кота. — Я рад, что вы сумели освободится из Зачарованной темницы! Мне никак не удавалось до вас Ментально достучаться!

— Ментально, хвостатый, Ментально! – Едва вслух не заорал я, поскольку упоминание говорящим котом Ментального Дара натолкнуло меня на одну дельную мысль. — Да ты чертов гений, Грималкин!

— Рад угодить вам, мессир! — польщенно отозвался ушастый, но я его больше не слушал. — И еще, мессир… — Попытался что-то сказать хвостатый, но я отмахнулся от него в очередной раз:

— Позже!

Если два Мага-Мозголома при желании могут «выходить на связь» друг с другом не имея ни капли Магической Энергии, то вот залезть в голову Одаренному другой специализации… Да что там Одаренному — даже обычному простецу распотрошить мозги, не имея в Резерве ни капли Силы — хера вам на воротник! Не получится в принципе. Либо я просто так не умею.

Но дело в том, что жалких крох Силы, оставшихся после Сканирующего Заклинания, хватило мне, чтобы создать жиденький Ментальный Щуп и с размаху ввинтить его в черепушку гребаного алкаша-Лекаря. Никакого сопротивления я не ощутил — его пропитые мозги не имели никакой Магической Защиты.

Я ухнул в его сознание, словно с головой нырнул в помойное ведро, заполненное под жвак какой-то протухшей жижей. Именно такое ощущение отчего-то выдало уже мое подсознание. До этого мне никогда не приходилось погружаться в такое дерьмо, что хотелось не только побыстрее выбраться наружу, но еще и прополоскать с хлоркой каждую извилину, но уже в своей собственной голове!

Однако, отбросив в сторону всякую брезгливость, я вывернул память этого ублюдка буквально наизнанку. Я действовал грубо, нисколько не заботясь о комфортных ощущениях «клиента» от этой весьма болезненной процедуры. Честно говоря, мне было абсолютно похер, что с ним станется после моего вмешательства в его мыслительный процесс.

Станет он идиотом, пускающим слюни пузырем и ссущим в штаны, либо вообще сдохнет — посрать! От того, что я умудрился рассмотреть в потаенных уголках его памяти, мне хотелось его просто удавить! Ибо не должны такие твари в человеческом обличье топтать землю и плодиться!

Ведь эта падла, вместо того, чтобы оказывать хоть какую-то посильную помощь страждущим (Ранг Одаренного у него и правда был ниже плинтуса), он просто делал вид, что лечит. А сам потихонечку попросту прикарманивал выделенную тиувуном Магию, накопив её к сегодняшнему моменту столько, что у меня реально глаза на лоб полезли! Вот, что значит по копеечке, по зернышку, по семечку… Сука, да у него столько заполненных Кристаллов-Накопителей оказалось зарыто в подвале, да еще и в специально Заклятом тайнике, где обнаружить их было попросту невозможно!

Сила иссякла, и меня стремительно выбросило из сознания пьянчуги, причинив ему (и мне, впрочем, тоже) сильную боль. Но я, не обращая внимания на треск в голове и шум ушах, заглянул в глаза ублюдку, и зловеще прошипел:

— Ну, и тварь же ты, Малыга! А ведь Молчан реально сейчас сдохнет! А ты даже не почесался, тварь! Да у тебя Кристаллов с Силой, как у дурака махорки!

— Да пошел ты, старый! — Так же корчась от боли, ощерился никчемный Лекаришка, непонятно с чего решивший показать зубы. — Моё! Все моё!

— Вот, сука! — Злоба на мгновение застлала мне глаза, и я резким ударом в подбородок вырубил урода.

Он кулем рухнул на пол, попутно рассадив себе башку до крови, ударившись об угол стола.

— Ай, деда! Убил? — испуганно взвизгнула Василинка, не ожидающая подобного развития «сюжета».

— Ничего этой твари не будет! — холодно процедил я, стараясь унять охватившую меня ярость. Этот гад мог легко спасти Молчана! Ведь у него Энергии в Кристаллах-Накопителях столько припрятано — мертвого воскресить можно! Фигурально, конечно… Он всех вас обманывал — говорил, что лечит, а сам ничего не делал!

— Да как же так можно, деда? — Вновь ахнула девчушка, сжав кулачки. — Это же подло!

— Привыкай, внучка… — произнес я, ища глазами спрятанный проход в подвал. — Люди зачастую оказываются не теми, кем казались всю жизнь! Одного Нечая вспомни…

— Вход в подвал обнаружился под плетеным деревенским половичком, связанным из разноцветных тряпочек.

Таких предметов интерьера и в моей реальности пруд-пруди. Все-таки люди, не взирая на времена и расстояния, очень схожи. У моей матери в деревне был точно такой же. На меня даже ностальгия накатила по тем давним временам. А еще подумалось, что родители мои в данный момент вполне себе живы и здоровы, ведь моему двойнику из этого мира, на месте которого я оказался, даже тридцатника еще не стукнуло. Покойся с миром Илья Резников! Пусть твоя Душа найдет себе достойное воплощение в будущем!

Откинув в сторону половичок, я выдернул несколько ничем не закрепленных половиц (я это видел в памяти Малыги) и спустился в подвал по скрипучей лестнице. Тайник мне тоже удалось найти безо всяких проблем — он был хитро упрятан в земляной стене за деревянной обшивкой подвала. Кто его сделал, и Заклял специальным образом, чтобы погасить любые Магические возмущения эфира я не рассмотрел — не до того было.

Но, судя по древнему виду этого допотопного деревянного ящика, и по характерному сочетанию Символов и Рун в хитрой Печати, чувствовалась рука того же мастера, что и возводил местную тюрьму. Некоторые руны были филигранно выращены в массиве древесины и составляли с ним одно целое. Думается мне, что местоположение тайника открыл Малыге его предшественник-Лекарь, ранее пользовавший жителей городища. Но то, что его «ученик» воспользуется тайником для скрытия награбленной за годы Силы, он, наверное, и не предполагал.

Если бы я не видел, основательно покопавшись в голове урода, как открывается тайник, я бы ни за что не сумел достать из него сворованные Кристаллы. Скорее всего я даже не смог бы причинить ему значительного ущерба, как и стенам сруба, заменяющего тюрьму. Зачерпнув рукой горсть светящихся камней, я ссыпал их в карман, опустошив хранилище. Не закрывая тайник, я поспешил вернуться назад в избу Лекаря, зажав в кулаке самый крупный экземпляр Накопителя.

Содержащейся в камне Энергии должно было с лихвой хватить на Большое Целительное Заклинание, способное поставить на ноги человека с куда более серьёзными повреждениями, чем у Молчана. Главное, чтобы он к тому моменту был еще жив. Воскрешать мертвецов, я, к моему великому сожалению, не умел.

Вот сотворить из умершего Ходячую Нежить, довольно высокого уровня «сложности», подобную моим непобедимым гвардейцам-Некротам — это всегда пожалуйста! При определенном везении можно было попытаться даже сохранить прежнее сознание покойника, сделать из него Высшего Умруна. Но вот полноценное Воскрешение, как в моем, так и в этом Магическом мире, оставалось полной прерогативой самого Создателя.

Чтобы не терять драгоценного времени, я на ходу поглотил Энергию из Накопителя и, стремглав выскочив из подвала. Подбежал к лежанке с раненым бойцом, возле которого билась в истерике Василинка, я опустился на колени.

— Что случилось? — бросил я девушке, вновь разворачивая над Молчаном быстрое Сканирующее Заклинание.

— Он не дышит, деда! — сотрясаясь от слез, произнесла девчонка. — Он умер! Умер…

Но мне уже не нужно было ничего объяснять — развернутая «сеть» мгновенно выдала схожий результат. Мы не успели — пациент скорее мертв, чем жив!

— Твою медь! — выругался, отпихивая девицу сторону, чтобы она мне не мешала и запуская в тело мертвеца солидный запас Целительской Магии.

Пусть Молчан и успел испустить дух, но так просто отпускать я его не собирался. Ведь даже в моем технологическом мире частенько успешно реанимируют только-только отошедших в мир иной, фиксируя лишь клиническую смерть. Но, к моему глубокому изумлению, мертвец даже не дернулся!

А насколько я знал, ударная доза Большого Лечебного Конструкта действует почище любого дефибриллятора. А здесь — ничего! Как будто поток преобразованной силы уходил в какую-то черную дыру, изливаясь из моих рук. Так быть просто не могло! Что-то мешало полностью напитать организм Молчана Целительской Силой и запустить процесс восстановления. Только что бы это могло быть?

— Бинты с раны долой! Быстро! — не прекращая потчевать потоком Магии мертвое тело Молчана, распорядился я. — Первуха, помоги Василинке!

Парнишка, бросив Лекаря-недоделка, все еще пребывающего в бессознательном состоянии, кинулся к нам на помощь.

Вдвоем с девчушкой они неуклюже сорвали с раны тряпки, пропитанные кровью, уже успевшей свернуться и частично засохнуть. После чего я наложил свои светящиеся ладони прямо на жуткий разрез, топорщившийся вздувшимися и покрасневшими краями плоти. Сила непрерываемым потоком продолжала вливаться в мертвое тело, но никакого благотворительного эффекта на него не оказывала. Словно я просто стоял рядом, не предпринимая никаких действий.

— Черт! — выругался, усиливая напор и вплетая в Большой Целебный Конструкт еще пару Малых Заклинаний, а затем хлестнул неподвижно лежащее тело еще и разрядом молнии.

Я надеялся, что, хотя бы этот высоковольтный удар током сумеет запустить остановившееся сердце.

Девчушка испуганно взвизгнула и отпрянула от лежанки, хлопая глазками, поймавшими «зайчика». А Первуха молча хлопнулся на задницу, беззвучно разевая рот, но успешно сдержав изумленный возглас. Молодец, пацан! Настоящий мужик, которого не так-то легко напугать! Хорошим мужем будет для Василинки! А я ударил Молчана током еще раз, затем еще и еще.

Однако, все мои усилия по реанимации еще даже не успевшего остыть трупа были тщетны. Тело лишь судорожно дергалось после каждого разряда, но его сердце оставалось мертво и неподвижно. Вернуть Молчана с той стороны мне неожиданно оказалось не по силам. Причем, я даже не понимал, почему? Хотя Целитель из меня получился весьма условный. Сюда бы товарища Виноградова притащить, может быть он и сумел бы сотворить настоящее Чудо.

— Нет… — устало выдохнул я, потратив последний Эрг Силы из Кристалла. — Все тщетно, друзья мои… Я не умею оживлять мертвых…

После этих слов Василинка закрыла лицо руками и горько расплакалась, судорожно вздрагивая плечами. Первуха обнял её за плечи, шепча на ухо что-то явно успокоительное. Пусть поплачет. Слезы облегчают боль от утраты, но не могут погасить её полностью.

Я вытер запачканные кровью руки о чистый кусок ткани, закрыл мертвецу глаза и уселся на пол, развернувшись спиной к лежанке. Привалившись к ней спиной, я закрыл глаза, отрешившись от действительности. Мне хотелось понять, что же такое я сделал не так, и почему моя Магия не сработала на этот раз, хотя должна была.

Не знаю почему, но я чувствовал, что все сделал правильно. И только лишь один неучтенный фактор не позволил мне этого сделать. Какой? Вот в чем вопрос…

— Помер что ли? — раздался у меня над головой сиплый голос пропойцы-Лекаря, что наконец-то пришел в себя после моего удара.

Я открыл глаза, наблюдая за покачивающимся надо мной телом, потирающим разбитую в кровь голову. Однако, я успел заметить, как он потчует рану слабой струйкой Энергии, видимо в Резерве у него, что-то, да осталось.

— Столько драгоценной Силы перевели, и все без толку! — Продолжил разглагольствовать утырок. — Сразу же было видно, что помрет! Сила ему — что мертвому припарка! Так и вышло… — И Малыга сдавлено хихикнул, словно этот факт его основательно повеселил. — Меня-то зачем били — все-равно же ничего не изменилось.

— Ну ты и тварь! — Во мне опять всколыхнулась злость к этому уроду, из-за которого погиб хороший человек. — А ведь его можно было бы спасти, если бы ты Силу не зажал, и поднял свою задницу…

Договорить я не успел, как на Лекаря с визгом напала Василинка, вцепившись руками в его жиденькие волосы. Только «перья и пух» полетели по сторонам.

— Сдурела совсем, полоумная! — завизжал Малыга, пытаясь оторвать от себя разъярённую девушку.

Но не тут-то было — и без того жидкая шевелюра алкаша стремительно теряла остатки растительности. Пытаясь оторвать руки девушки от своих волос, малыга на мгновение потерял бдительность, как Василинка мгновенно сменила тактику и вцепилась ногтями в его рожу. Пропитую физиономию Лекаря мгновенно украсили окровавленные полосы.

— Я твои бесстыжие зенки выцарапаю! — визжала в исступлении девчушка, явно собираясь привести свои угрозы в исполнение.

Я, как и Первуха, не стал её оттаскивать от Малыги — пусть душу отведет.

Я лишь поднялся на ноги, немного отступив в сторону, чтобы случайно не попасть под удар Василики, превратившуюся в настоящую фурию с горящими глазами и растрепанными волосами. Я даже невольно залюбовался ей — она была прекрасна в своем праведном гневе. Даже её яростный оскал, демонстрирующий белые зубки, показавшиеся из-под привлекательных коралловых губ, был прекрасен.

Я невольно вспомнил свою ненаглядную, когда мы изредка ссорились с ней. Она тоже могла в порыве гнева легко запустить в меня тяжелой кружкой, или огреть в сердцах крепкой деревянной скалкой или сковородой по горбу. Но делала она все это искренне любя! Зато, какие невероятные ночи нас ждали после непременного примирения… Эх, когда же я вновь смогу встретиться со своей ненаглядной? Когда смогу зглянуть в её искрящиеся глаза и бесконечно долго любоваться её непередаваемой улыбкой? А затем крепко сжать в объятиях, оторвать от земли и подарит ей поцелуй? Несмотря ни на что, я надеялся и верил, что этот момент непременно наступит!

— Да откуда же вы такие взялись? — вырвал меня из воспоминаний возмущенный возглас Малыги, располосованную и кровоточащую физиономию которого словно кошки драли.

Да и сама кошечка, такая же гибкая, хищная и стремительная, не отпускала своим вниманием уже воющего пьянчугу, нанося ему очередную кровавую, пускай и совместимую с жизнью травму. Не имея больше сил сдерживать беснующуюся девчонку, Лекаришка замахнулся, решив одним ударом закончить схватку. Пусть он и был маловат и худощав, но все-таки он — мужик, как ни крути. А допустить такого не мог уже я.

— Ах ты, козел драный! — Первуха, оказавшийся порасторопнее старикана, первым подскочил к Малыге, перехватывая его руку, занесенную для удара. — Беззащитных девушек бить?

— Да какая же она беззащитная? — огрызнулся урод.

Но пацан не стал слушать тупых объяснений и от всей души заехал уроду в ухо.

— Так его, мелкий! — удовлетворённо прокаркал я, наблюдая, как алкаш покачнулся от удара, забыв обо всем на свете. — А я еще и добавлю!

— Сама добавлю! — Ощерилась девчушка, с размаху закатав выродку маленьким, но крепким кулачком во второе ухо.

Малыга что-то сдавленно булькнул и покачнулся еще сильнее. Зацепившись ногой за сдвинутую с места лавку, он, потеряв равновесие рухнул прямиком на мертвеца.

— Убивают! — истошно заверещал он, сваливаясь с лавки на пол, путаясь в окровавленной ветоши. — Отвалите от меня, придурки! Я ни в чем не виноват! Сдох бы все-равно ваш Молчан! Не умею я такие раны лечить!

— Ты бы ему хоть страдания бы облегчил, — обвиняюще произнес я, подходя поближе к копошащемуся в тряпках мужику. — Но ты ведь и этого не сделал. А сидел тут перед умирающим, жрал и пил, как будто ничего страшного не происходит, — мерно продолжил я. — Довольно ухмылялся, представляя, сколько еще Силы можно заныкать на черный день. Так же было, Малыга? — Я присел рядом с ним на корточки, заглянув в его бегающие поросячьи глазки. — Придушить бы тебя сейчас, чтобы хорошим людям больше воздух не портил…

— Вы не посмеете! — завопил во всю глотку алкаш. — Пусть меня на судилище ведут! Я перед всем обществом хочу ответ держать!

— Перед обществом, значит? — Задумчиво произнес я, раздумывая, как же с ним поступить.

Никто из нас не заметил, как мертвый Молчан неожиданно распахнул глаза, сплошь залитые чернотой и медленно повернул голову в сторону хнычущего лекаря. Его рука неожиданно схватила Малыгу за шиворот, одним рывком подтаскивая поближе. Синие губы мертвеца разъехались в жуткой улыбке, а рот, оказавшийся набитым острыми зубами, широко распахнулся. Лекаришка даже вскрикнуть не успел, когда свежеиспеченный Умрун, вырвал из его шеи добрый шмат мяса.

Глава 18

Малыга заверещал и забился в конвульсиях, словно муха, попавшая в сети кровожадного паука. Однако, его отчаянные попытки вырваться ни к чему не привели — восставшее из мервых Некросущество крепко удерживало свою жертву в объятиях, продолжая стремительно отхватывать крупные куски мяса из его шеи.

— Что это за Тварь, деда⁈ — прянув от лежанки в мою сторону, испуганно воскликнула Василинка, едва не свалив меня с ног.

Первуха, хоть и не кричал, но в его распахнутых «по пять копеек» глазах стоял тот же немой вопрос и плескалось море настоящего и ничем не замутненного страха. Хоть он и пытался не выдать его перед возлюбленной, но я это отлично видел, даже не применяя Дара Мозголома — у него это было словно написано огромными буквами на лбу. А тем временем во все стороны брызгала кровь из перекушенных вен и артерий утырка, обдавая веером темных горячих брызг и меня с молодежью. Трепыхание пьяного Лекаря становилось все слабее и слабее, сил бороться в его тщедушном тельце практически не осталось.

Можно было и отбить бедолагу у Молчана, переродившегося вдруг в Живого Мертвяка — Зомби, но смысла в этом не было никакого. Я бы не смог компенсировать даже Большим Целебным Заклинанием отсутствие таких важных сосудов, снабжающих питанием головной мозг, как общая сонная артерия и внутренняя яремная вена, разбивающиеся еще на кучу более мелких.

Нет, Заклинание, конечно, подействовало бы, сохранив Лекарю жизнь на какое-то время. Но мертвяк уже прогрыз его шею практически до позвоночного столба, и даже под воздействием Большого Целебного Заклинания регенерировать столько отсутствующей плоти одномоментно — невозможно! Мозг бы за это время все равно бы умер. И еще меня до сих пор терзали смутные сомнения, что Заклинание на него все равно не подействовало бы, как до этого на Молчана.

А так — пусть это вяло трепыхающееся тело еще немного займет делом урчащего от удовольствия Мертвяка, продолжающего насыщаться свежим мясцом. А то мои молодые натворят со страху делов! А дедушка пока подумает, что с этим дерьмом делать? И как потом все это дерьмо разгребать?

Черт! Я переживал, что своевременно сам не поднял Молчана после смерти, постаравшись максимально сохранить ему сознание. Но тогда бы мне пришлось раскрыть свои карты перед невольными свидетелями — Первухой и Василинкой, устроив им очередной разрыв шаблонов. Мне бы совершенно не помешал такой честный, верный и послушный бодигард, способный прикрыть мне спину в предстоящей заварушке.

А то, что заварушка непременно состоится, я уже совершенно не сомневался. Сдохшая Стрига таки действительно исполняла заключенный контракт с жителями Кромки и полностью контролировала последствия Некроэнергетического Выброса, который, что вероятнее всего, сама же и устроила. Все поганые Твари скроены по одному шаблону — нету им никакой веры, даже, если и существует некая видимость «добрых» дел. Тварей всегда нужно давить, невзирая ни на какие обстоятельства!

Однако, с беснующимся Умруном надо было срочно что-то делать. Он сейчас полностью отгрызет Малыге голову и хорошо, если возьмется за остальное. Но, скорее всего, его «автонаводка» сработает на живых. На нас с молодежью, то есть. Поэтому надо выносить его наглушняк именно сейчас, пока он так основательно занят.

Самое странное, что мне ни капли не жаль было подлеца Малыгу — он получил свое по заслугам! А вот Молчана, даже в таком жутком обличье, мне было откровенно неохота навечно упокаивать. Отличный ведь был мужик. Он, думаю, и Некросом был бы точно таким же… Нужно было срочно принимать какое-то решение, пока сознание Молчана окончательно не растворилось в этом безмозглом существе, готовом лишь только рвать и жрать теплое трепыхающееся мясо. И, желательно, человеческое.

Но тогда я точно раскрою свою «темную сущность» перед Первухой и Василинкой. И неизвестно, как они воспримут это мое Кромешное Проклятие. Но действовать нужно было срочно, вот прямо сейчас. Немедля! Иначе, от прежнего Молчана совсем ничего не останется.

— Вот что, ребятки, — хрипло произнес я, — похоже, трындец наступил куда раньше, чем все этого ожидали. Невзор говорил о трех днях… Но вы сами видите, он уже наступил — Молчан лишь первая ласточка! Думается мне, что скоро и Лекарь поднимется. Если его Молчан раньше полностью не сожрет.

— Что нам-то делать с этим кошмаром, деда? — Девушка пугливо покосилась в сторону лежанки.

Вид утробно урчащего и громко чавкающего Мертвяка, планомерно откусывающего куски от переставшего биться в конвульсиях Лекаря, её, похоже, очень сильно шокировал. Она, дрожа всем телом, прижалась к своему парню, не переставая бросать на меня умоляющие взгляды, полные пока еще неоправданных надежд.

Да и Первуха, в общем-то, сейчас находился не в самом счастливом расположении духа. Его лицо в данный момент походило на отбеленную холстину, которую какой-то шутник ради прикола прополоскал в сильно разбавленном растворе бриллиантовой зелени. Но он стойко держался, боясь спраздновать труса и ударить перед любимой девушкой в грязь лицом.

— Есть один способ… — произнес я, мучительно раздумывая, стоит ли открываться моим юным друзьям. — Только боюсь, он вам тоже не очень понравится…

— Прекрати это, деда Гасан! — бросив еще один взгляд на окровавленную морду Молчана, поблескивающую глазами, наполненными вековечной тьмой, взмолилась она. — Я не могу этого видеть! Лучше убей дядьку Молчана…

— Я не смог ему помочь, но даже в таком виде не хочу убивать, — ответил я. — Но могу попробовать сделать так, чтобы его память проснулась…

— Как это, Гасан Хоттабович? — задал дельный вопрос парнишка. — Он останется Мертвяком, но с головой у него будет все в порядке?

— Да, надеюсь так и будет! — Кивнул я. — Кроме того, что его тело мертво, он останется точно таким же, каким и был до своей смерти, — подтвердил я. — Он опять станет полностью вменяемым, и тогда сам сможет выбирать, хочет ли продолжать свое существование в виде Живого Мертвеца.

— Сделай так, если сможешь, деда Гасан! — решительно произнесла девушка. — Я хочу сама с ним поговорить.

— Хорошо! — Я кивнул, достал из кармана горсть Накопителей и, не глядя, поглотил всю заключенную в них Силу.

Так-то для работы с Некроматериалом сырая Энергия мне была не нужно — Проклятие Кромки справлялось с этим действием на каких-то внутренних и неведомых мне резервах. А вот для временной фиксации ожившего трупа, чтобы он больше не натворил ничего страшного — понадобится однозначно.

Я быстро оценил количество аккумулированной из Накопителей Силы в собственном Резерве, и удовлетворенно улыбнулся. Конечно, по сравнению с моими вчерашними возможностями — это капля в море. Но для решения поставленной задачи её хватало с лихвой. Я удивился, как легко на этот раз активировался мой основной Гравитационный Дар.

Черт возьми, да он словно стал продолжением моего собственного тела! Словно выросшая «третья рука», так спокойно и непринужденно я мог им управлять только одним желанием, не нагромождая сложных Магических Конструктов и Формул. Как говориться, мне нужно было только пальцами щелкнуть и сказать «трах-тибидох-тибидох»! Не, шучу, конечно! Мне совсем ничего не надо было говорить — Сила сама послушно исполняла поставленную мною задачу.

Буквально пара мгновений понадобилась, чтобы скрутить гравитационные потоки в нужную мне «форму» и неподвижно зафиксировать свеженького ожившего Умруна. Я на него словно невидимую смирительную рубашку напялил. Даже не так — словно в затвердевший бетон закатал, полностью лишив какого-либо движения.

Монстр обиженно заревел, потеряв возможность наслаждаться свежим человеческим мясом. Затем несколько раз безрезультатно дернулся, пытаясь освободиться. Ха, я таким Макаром целого Огненного Титана в шарик спеленал, а него дури было куда как побольше, чем у какого жалкого Ходячего Зомби, только-только восставшего! И если с Гиперионом мне пришлось неслабо так пободаться, то жалкий Зомби мне совсем не конкурент. Он — низшее звено в пищевой цепочке Немертвых. Такая Нежить даже моим рядовым Некробойцам на один зубок! А дедушка вообще совсем не так прост, как снаружи кажется!

После того, как Молчан замер и перестал обгрызать изуродованный труп Малыги, у Василинки с души словно камень упал. Она слегка приободрилась, даже на щеках румянец проступил. Правда, какого-то болезненного вида. Но не суть, полегчало ей знатно. Я же, продолжая управлять Гравитационными Силами, отнял сведенные судорогой руки Ходячего от бездыханного тела Лекаря.

— Первуха, как настрой? — излишне бодрым голосом поинтересовался я у пацана.

Для моих юных приятелей, совершенно не соображающих, что делать и как с этим быть, наличие рядом уверенного в себе старшего товарища, должно было вселить в них надежду на спасение.

— Б-боевой! — Голос Первухи слегка давал «петуха», но парнишка уверенно держал себя в руках.

— Отлично! — Расплылся я в хищной улыбке. — Давай-ка мы с тобой этот кусок мяса, — я указал на разодранное тело Малыги, — с лежанки уберем. Мне нужно будет плотно поработать с Молчаном… А вам, ребятки, скажу честно и положа руку на сердце — лучше этого не видеть! — Я так и не решился раскрыться перед ними, посчитав, что так будет лучше. — Мы с тобой это уже проходили, внучка, — напомнил я девчушке про ситуацию с заклинившим замком в Зачарованной камере, — На это лучше не смотреть, и даже не подглядывать!

— Я поняла, деда! — послушно закивала Василинка, потянув любимого за рукав к выходу. — Пойдем, скорее, Первуша…

— Э-э-э, ребятки! — Остановил я их. — Вы так просто не отделаетесь! У нас есть еще одна проблема. — Я указал пальцем на растерзанное тело Лекаря. — Причем, очень и очень неприятное — нужно вынести его из дома…

— Я сам сделаю! — Паренек шагнул вперед, закрывая грудью любимую. — Не надо ей мараться…

— Никто из нас не хочет мараться, — сказал я, — но и чистеньким из данной ситуации выйти не получится! Утащить труп на улицу — меньшая из проблем. Его еще нужно будет разделать…

— Как это — разделать, Гасан Хоттабович? — Не въехал с первого раза паренек.

— Каком кверху, Первуха! — Криво усмехнулся я, попытавшись разбавить горечь тупой шуткой. Просто ничего нормального на ум не приходило. — Разобрать по запчастям…

— Как разобрать? — Синхронно воскликнули мои юные помощники, опять не врубившись в суть моего иносказательного подтекста из другого мира.

— Отсеките ему башку и руки с ногами — этого будет вполне достаточно! — Наконец прямо и без увиливаний рубанул я правду-матку.

По враз вытянувшимся лицам «пионеров», я понял, что до них наконец-то дошло, что именно им нужно будет сделать.

— Зачем же, деда, так измываться над мертвым телом? — Громко запричитала Василинка. — Пусть он вор и подлец, но ему и так уже досталось! Грех над мертвецами глумиться! Нехорошо это…

— Послушай меня, красавица, — игрушечки закончились, и моим юным «падаванам» нужно было, наконец-то срочно повзрослеть и сбросить с плеч переставшие работать «заповеди» и «табу», — мир изменился! Изменился серьезно, прямо на ваших глазах! Если вы оставите этого мертвеца в неприкосновенности, или просто закопаете его в землю, через очень короткий срок он вернется, чтобы попросту вас сожрать! — Вбивал я в их головы словно тяжелым кузнечным молотом простые истины наступившей сегодня для них новой реальности. — Вы уже видели, как это бывает на примере этих двух мертвецов. Если вы хотите к ним присоединиться, превратившись в настоящих Чудовищ, алчущих горячей человеческой крови и плоти — не буду вас неволить! Но если хотите не только выжить, но и победить в этой неравной схватке — делайте так, как я вам говорю. Безрукие, безногие и безголовые Мертвые Ходоки вам не принесут никакого вреда.

— А вы точно знаете, что он поднимется? — Губы у девчушки вновь задрожали, но на этот раз она куда успешнее справилась со своими эмоциями.

— Точно, внучка! — Сурово произнес я. — Можешь поверить старику на слово! Теперь я это отчетливо чувствую! Так что поскорее избавляйтесь от предрассудков! — произнес я напоследок. — От вашей решительности теперь зависят и ваши жизни, ваши судьбы, и ваше будущее!

А что, неплохо так сказанул! Слегка пафосно получилось, но, вижу, что ребяток основательно так проняло. Первуха первым бросился к трупу Малыги и подхватил его под мышки. Опасливо сторонясь Живого Мертвяка, продолжающего пучить глаза, но не в силах пошевелиться, он резко сдернул поеденный труп с лавки и стремительно потащил его к выходу.

— Поспешите, ребятки! — напомнил я. — Этот Упырь в любой момент может восстать!

— А чем же мы его рубить будем? — подхватив волочащиеся по полу ноги Лекаря, спросила Василинка. Она собралась, и больше не дрожала, и не плакала. Молодец, девчонка!

— Я у дома колоду с топором видел, — сообщил ей пацан, вышибая спиной дверь на улицу. — Там и разделаем его…

— Как справитесь, в дом не заходите! — крикнул я им вслед. — Сам позову!

— Хорошо, деда Гасан! — произнесла девчушка, отпустив на секунду ноги трупа, чтобы закрыть за собой дверь.

И я, наконец-то, остался один на один с Живым Мертвяком, Зомби — если кому привычнее так называть этих абсолютно безмозглых Некросозданий.

— Ну, что ж, — хрипло произнес я, подойдя к закрытой двери и набросив на петлю запорный крючок, чтобы никто не зашел ко мне во время моей «работы». Мне лишние глаза и уши нахрен не нужны! Так же я пробежался и по немногочисленным окнам, задергивая занавески, чтобы совсем уж исключить любые случайности.Мало ли кто надумает заглянуть, интересуясь, чем это таким интересным тут дедушка занят. А дедушка, как бы, уже и не совсем дедушка, а какая-то мертвая и опасная Тварь, которую непременно надо уничтожить, пока она тебя с костями не схарчила…

— Приступим, помолясь? — сипло прокаркал я, скидывая одежду — переход в Кромешную Ипостась произошел как никогда легко.

И вообще я заметил, что здесь, на Кромке, я чувствовал себе в этом измененном состоянии намного лучше и привычнее, чем пребывая в своем человеческом теле. Может быть, это близость Границы Земель Хаоса так на меня влияет? Ведь, недаром же меня Грималкин обозвал Лордом Хаоса? Возможно, что так оно и есть на самом деле, и Кромешная Сила, изливающаяся из этих Земель, подпитывает мое Кромешное Проклятие? Жаль, нет со мной Кощея. Уж он бы точно попытался разложить все по полочкам.

Едва превратился в уродливого бронированного Монстра, меня буквально захлестнуло мощным Потоком Некротической Силы. С подобной «плотностью» Энергии Смерти я еще ни разу не встречался в этой жизни. Даже при создании Хозяина Кладбища в фашистском Заксенхаузене, её было намного меньше. А ведь там ежедневно мучали и умерщвляли сотни и даже тысячи неповинных людей!

Теперь мне стало понятно, отчего сами собой восстают Мертвяки, к которым никто не применял никаких Темных Заклинаний. Да при такой плотности Потока любое мертвое тело напитается Эманациями Смерти за очень короткий срок. А тем, кто умер буквально вот-вот, как бедолага Молчан, для перехода к состоянию Некросущества потребуется и вовсе несколько минут. Свежий труп воспринимает Силу Смерти с ошеломляющей скоростью.

Царапая деревянные половицы отросшими на ногах когтями, я неторопливо подошел к присмиревшему Молчану, придавленному моим Гравитационным Даром. Освободиться от такого давления у него не было сил. Он не чувствовал боли, а тем более, не испытывал никакого дискомфорта, поскольку был окончательно и бесповоротно мертв. Все его желания сейчас лежали у меня как на ладони. Да и было оно единственным — найти что-то живое, впиться в него клыками и рвать-рвать-рвать трепыхающуюся добычу. Вполне себе обычная история для абсолютно тупого Зомби.

Только вот где-то в глубине этого уродливого Некросущества, еще оставались осколки сознания того самого Молчана, его желания, надежды, планы на будущее, которые в одно мгновение разрушила смерть. И вот эти самые кусочки мне нужно было найти, собрать и склеить в единое целое, вернув обратно хорошего парня, каким он был до этого.

Вывернуть наизнанку и погасить примитивные желание Зомби мне удалось без особого труда, попросту «замкнув» его управление на себя. Об этом я много узнал от моего верного Легиона, бывшего какое-то время Хозяином Кладбища, и сохранившего такие уникальные знания после Возвышения до уровня Лича. Ведь управление Мертвецами, да и всевозможными Некроконструктами — и было основным смыслом жизни и функцией Хозяина Погоста. Так что я, не мудрствуя лукаво, обнулил все «зомбячные алгоритмы» Живого Мертвеца.

Умрун затих, превратившись в абсолютно пустую оболочку — просто кусок мертвой плоти, которой теперь не хотелось ни горячей крови, не свежего, еще трепыхающегося на зубах мясца. Не хотелось вообще ничего, если так можно выразиться. Первый этап на этом я посчитал законченным.

После чего я, основательно зачерпнув Энергии из Резерва, подключил свой Ментальный Талант, ввинчиваясь словно острый буравчик в мозг мертвеца, в надежде обнаружить где-то там, глубоко, сознание настоящего Молчана. Я надеялся, что оно еще не успело «раствориться», либо окончательно покинуть его мертвое тело.

Глава 19

Блуждать в помутненном сознании Мертвяка было еще тем удовольствием. Однако, стоило признать, что находиться в нем мне было куда комфортнее, чем в голове Малыги. Пусть все естество примитивного Зомби было сплошь пропитано тлетворными Эманациями Смерти и разложения, низменными инстинктами, требующими лишь одного — живой плоти и крови, но эти инстинкты были куда честнее, чем подлая натура почившего Лекаря.

Ведь эти стремления позволяли примитивному Ходячему расти в Силе и Рангах. И он был абсолютно над ними не властен — это был смысл его псевдосуществования, рожденного Темным Колдовством. К тому же, поглощенная Прана жертвы, позволяла Некросуществу почувствовать некое подобие жизни.

Прошерстив самый верхний уровень сознания Ходячего, я так и не нашел ни единого кусочка личности Молчана — все было вытеснено желанием рвать, поглощать и уничтожать любые проявления жизни. Именно это и было единственным желанием восставшего из мертвых Существа. Мне ничего не оставалось, как занырнуть еще глубже, опустившись на уровень подсознания Молчана. Может быть, там мне и повезет.

Насколько я помнил из коротенькой «лекции», прочитанной мне как-то Кощеем во время очередного нашего «диспута» о бессмертной Душе простецов (с Одаренными и Высшими Существами все происходит куда сложнее), лишь на девятые сутки после смерти тело обычного умершего простеца покидает «Плоть», иначе говоря — подсознание. Происходит это действо только после того, как почившего оставили «Дух» — Сверхсознание и «Душа» — Сознание.

Судя по нынешнему состоянию Немертвого Молчана, под действием Некропотока, он уже утратил и Дух, и Сознание. Хотя в обычных условиях на это требуется около трех суток. По крайней мере, со слов разбирающего в этих вопросах Кощея. Уж он-то темой Смерти и Бессмертия занимался в свое время очень и очень плотно. Только одно его изобретение Иглы, с заключенным в него сознанием, дорогого стоит.

Так что надежда на сохранение былой личности Молчана на уровне подсознания у меня еще оставалось. Немедля ни мгновения, я разбил слабенькие преграды опустевшего сознания, и камнем рухнул на самое дно «Плоти». К своему изумлению, я оказался в гротескно искаженной избе тивуна Невзора, где за столом сидел он сам и оба брата-близнеца — Нечай и Молчан.

Мое появление осталось для них абсолютно незамеченным, словно бы меня здесь не было. Тивун и Нечай о чем-то ожесточенно спорили, брызжа слюной и отчаянно жестикулируя руками. Однако никаких слов мне расслышать не удавалось — все происходило как будто в черно-белом кино. Только вместо оттенков черно и серого, обильно присутствовал вездесущий изумруд.

Я подошел поближе, стараясь расслышать хоть что-то, но вместо вменяемой речи до меня доносились лишь какие-то обрывки фраз спорящих между собой людей. Пришелец… Чужак… Смерть… Убить… Виноват… — Вот все, что мне удалось разобрать. Похоже, что меня обсуждают ребятки, и как-то не сходятся во мнениях.

В какой-то момент с лавки вскочил Молчан и принялся что-то с жаром втолковывать своему брату-близнецу. Лицо Нечая неожиданно исказилось такой гримасой ненависти к родному человеку, что Молчан даже как-то опешил. Эти эмоции широкими мазками были написаны на его лице.

Неожиданно Нечай выхватил меч и принялся размахивать им, угрожая расправой тивуну. Но на защиту городского головы встал Молчан, загородив грудью Неждана. Отойди, брат… Убью гада… Давно надо было это сделать… — Неожиданно прорвались слова Нечая из тишины. Молчан что-то сказал, пытаясь успокоить разгневанного братца, но тот его грубо оттолкнул бросился с обнаженным мечом на Невзора. Однако, на пути Нечая вновь оказался Молчан, резко оттолкнувший тивуна в сторону. Он-то и принял подлый удар мечом, предназначенный городскому голове от родного братца.

Едва меч Нечая пронзил брата, как все вокруг неожиданно залило сплошной краснотой, картинка мгновенно померкла в кровавом тумане. Но я, ожидавший чего-то этакого, успел вовремя среагировать и схватить растворяющегося в Небытие Молчана за плечо и вытащить его из собственного Подсознания на уровень выше.

Приложив некоторое и усилие, я создал в Сознании Молчана уютный и безопасный уголок, воспользовавшись одной из способностей Мозголомов — Ментальным Пространством.

Мы с Молчаном оказались на пустынном берегу небольшой спокойной речушки, мерно несущей свои воды в сторону березовой рощи, виднеющейся неподалеку. Мы с ним сидели за столом друг против друга в маленькой беседке, увитой диким виноградом. Рядом дымил мангал, на шампурах истекали жиром сочные шашлыки, шкворча на углях, подвернувшихся тонким слоем пепла. Щебетали невидимые глазу птахи, а вокруг разливалось настоящее умиротворение.

Молчан удивленно моргнул, вращая головой по сторонам. Он, наверное, не понимал, как и где он очутился. С интересом осмотревшись, он, наконец обратил свой взгляд и на меня, представшего перед ним в своем обыкновенном человеческом обличье. Зачем, скажите на милость, так пугать внезапно умершего человека, и без того потерявшего слишком много — целую жизнь? Но Молчан, похоже, пока еще этого не осознавал.

— Где я, Гасан Хоттабович? — узнав меня, спросил погибший воин. — Я никогда не был в таких местах. Они странные… Но мне нравится это место. Здесь так спокойно… Где мы, и как сюда попали?

Я не случайно выбрал для беседы с Молчаном этот маленький райский уголок, расположенный в усадьбе моего фронтового друга, живущего на Дальнем Востоке. Я любил частенько приезжать к нему в гости. Мы много времени проводили с ним в этой беседке на берегу реки. Здесь так хорошо было приводить свои мысли в порядок и отдыхать душой.

— Ты что-нибудь помнишь, Молчан? — Не ответив на его вопрос, я задал свой.

Мне нужно было понять, насколько вменяем слепок этого человека, вытащенный из собственного Подсознания. Ведь зачастую наше Подсознание не является точным повторением основной личности. Его формируют потаенные мечты и желания, обиды и ненависть, месть… Все то, чего не хватает человеку в жизни. Вспомните хотя бы доктора Джекила и мистера Хайда, либо всем известного Голума из «Властелина Колец», и вы поймете, насколько может быть велика разница между двумя уровнями сознания.

Мужчина задумался. Некоторое время он тихо сидел, прикрыв глаза, словно погрузившись в себя. Его высокий лоб прорезали морщины. Мне было ясно, что с памятью у него есть определенные проблемы. Ведь я — Мозголом, и находясь внутри его мозга для меня все его помыслы лежали, можно сказать, прямо на ладони.

— До нашей с вами встречи — все помню, — наконец произнес Молчан. — Помню наш разговор. Помню про тайну, раскрытую Невзором. Помню про скорое и весьма возможное нападение Мервецов. А вот после — как отрезало… И еще… — Он встрепенулся. — Мне приснился очень нехороший сон… Как будто меня заколол мечом собственный брат… — Он резко осекся, заметив скорбное выражение моего лица. — Это был не сон, Гасан Хоттабович? — Догадался Молчан.

— Увы, мой друг — это был не сон… — Качнул я головой, поднимаясь с лавки и подходя к мангалу. Сняв с углей пару шампуров, я вернулся в беседку, протянув один из них моему собеседнику. — Попробуй, дружище, а после я расскажу тебе, что с тобой приключилось.

— Но этого не может быть! — воскликнул Молчан, принимая шампур из моих рук.

— Ты кушай-кушай! — Я подал пример, сорвав зубами нанизанный кусок сочного мяса с горячей полоски металла, пачкая подбородок ароматным мясным соком.

Молчан неохотно последовал моему примеру. Однако, прожевал первый кусочек, и удивленно покачал головой — я знал, что можно предложить настоящему мужику — ведь это был самый лучший шашлык, который я когда-либо пробовал за свою долгую жизнь. Просто идеальный, поскольку перепробовал я немало.

На прежде пустом столе неожиданно появилась бутылочка не особо выдержанного коньяка и два бокала. А что? «Коньячок под шашлычок» самое оно для жареной говядины или баранины. В Ментальном Пространстве я мог поставить на стол любую, даже столетнюю конину (доводилось мне пробовать весьма выдержанные сорта), но настолько «старый» алкоголь мог легко перебить своей «густотой» насыщенный вкус самого мяса. Поэтому самым идеальным вариантом я посчитал привычный мне коньяк средней категории — КВ^[27], не старше 6–7 лет выдержки.

У Молчана едва заметно вздрогнуло веко на левом глазу, когда перед ним на столе появилась выпивка. Держался он, конечно молодцом, хотя и подобная сервировка стола была ему внове. Я неторопливо разлил коньяк по бокалам и, поднял свой, предлагая Молчану попробовать высокоградусное угощение.

Мужик обхватил своей ручищей тонкостенный прозрачный сосуд, наполненный коньяком, и поднес его к лицу. Его ноздри хищно затрепетали, когда он вдохнул непередаваемый (если ты его никогда не пробовал) аромат напитка.

Я прикоснулся краем своего бокала к бокалу Молчана, вызвав тем самым привычный мне звон стекла, и произнес:

— Будем!

— Будем! — глухо отозвался боец, одним махом вливая в себя содержимое.

Я поморщился от такого варварского способа распития коньяка, но, чтобы не смущать Молчана, в точности повторил его действия — и тоже залпом проглотил начисленную дозу. Коньяк приятно опалил градусом слизистую и легко провалился в желудок по пищеводу, мягко согревая организм по всему пути следования. А после наступило приятное расслабление.

Я, как мог, постарался воспроизвести реальные ощущения от принятия коньяка в Ментальном Пространстве, и мне кажется, что сумел передать их довольно точно. Молчан шумно выдохнул и вгрызся крепкими зубами в очередной кусок мяса, удовлетворенно урча. Я же «колданул» себе уже раскуренную трубку и тоже с превеликим удовольствием выпустил в воздух клуб сизого дыма. Курить в реале хотелось, но я так и не узнал, распространена ли эта вредная привычка на Кромке? И, вообще, знакомы ли местные жители с табаком?

Молчан, не преставая работать челюстями, только покосился на трубку, но ничего не сказал. Мяса на его шампуре практически не осталось. Вот и хорошо, на сытый желудок (пусть это ощущение и было внушено Мозголомом, но несведущему человеку распознать подобный обман просто нереально) и слегка затуманенные алкоголем мозги, плохие новости воспринимаются намного спокойнее. Я продолжал пускать в воздух дымок, когда Молчан положил на край стола очищенный от мяса шампур.

— А ты сильный Кудесник, — произнес он, вытирая губы тыльной стороной ладони, хотя я не забыл материализовать на столе салфетки. Но, видимо, суровый воин из затерянного черте-знает-где городища был не знаком с подобным аксессуаром. — Наши Волхвы так не могут. Даже самые могучие Рубежники со Стены не могут создавать из ничего настолько вкусную еду и выпивку. Тебе, Гасан Хоттабович, цены нет!

— Увы, мой друг, — я изобразил на лице подобие печальной улыбки, — я тоже так не умею… Вернее, умею лишь здесь… — И я развел руками, словно пытался охватить всю округу. Повинуясь моему желанию солнце на небосводе ускорило свой бег, тени вытянулись. Я остановил бег светила, когда оно коснулось горизонта краем обода, готовясь вот-вот уйти в закат. Получившая «картинка» вышла весьма красочной, мне всегда нравился закат в этом чудесном месте. И я, как мог, постарался его воспроизвести по памяти.

— И где же мы, Гасан Хоттабович? — осторожно поинтересовался Молчан, повторив свой недавний вопрос. — Я уже понял, что Одаренный, сумевший выйти победителем из схватки с одним из Богов Порядка, таким, как Гиперион, не может быть обычным человеком.

Вот теперь, когда он «дозрел», я был готов ответить на его вопросы:

— Мы в особом Ментальном Пространстве, мой друг, если тебе известно, что это такое.

— А… — после секундного замешательства понятливо протянул Молчан. — Ты, выходит, еще и Мастер Разума, умеющий проникать в чужие мысли и сны?

— Точно! — согласился я. — Это еще один из моих Талантов.

Вот, значит, как здесь принято называть Мозголомов — Мастер Разума. А мне нравится такое название, и куда больше, чем привычное. Мастер Разума звучит весьма круто!

— Я подозревал, что ты не так прост, как пытаешься казаться. — Кивнул Молчан. — Мы сейчас в моем сне? — Продолжил он задавать «неудобные» вопросы.

Но без ответов на них мы никуда дальше не уедем. Я как мог подвел его к той черте… Но психолог из меня как из говна пуля, однако, тянуть больше было нельзя.

— Нет, дружище, ты не спишь… — Я качнул головой и затянулся поглубже.

Обманывать собственный мозг было сложнее всего, ведь никакой никотин не поступал в мои легкие. А я не разбирался в физико-химических реакциях настолько глубоко, чтобы спровоцировать организм на полноценную выработку дофамина — гормона счастья и эйфории. Я лишь мог создать иллюзию его выработки, не более.

— Хотя, если тебе так будет проще, — продолжил я свою речь, выпустив ненастоящий дым из ненастоящих легких — в Ментальном Пространстве все окружающее было лишь иллюзией, в том числе и мы сами, — ты заснул… Только заснул вечным сном…

— Значит, я действительно умер? — Как-то сразу и безо всяких доказательств принял этот печальный факт Молчан, не впадая в истерику.

Крепкий мужик, уважаю!

— Но если я мертв, то почему оказался здесь? Или ты подрабатываешь еще и Перевозчиком^[28], Гасан Хоттабыч? Или ты и есть сам Харон? — Криво усмехнулся Молчан. — Ведь он тоже всегда пребывает в образе неистового старца? Прямо, как ты!

— О, нет! — Я непринужденно рассмеялся над догадками Молчана. — Ни в коей мере не покушаюсь ни на утлый челн Перевозчика, ни на оболы его пассажиров! — Открестился я от его предположений. — Мне и своего геморроя хватает, особенно в последнее время! Только из одной задницы выберусь, как тут же попадаю в другую! Устал, жутко! Думаешь, мне так хотелось бодаться с Гиперионом и его братцем Кроносом? Нет! Я с удовольствием бы разошелся с ними краями, но мне не оставили такого шанса! Поэтому мне пришлось их нейтрализовать…

— Пресветлые Боги Порядка… — свистящим шепотом произнес Молчан. — Ты убил еще и Кроноса? Повелителя Времени?

— Так-то он тот еще повелитель… — Поморщился я от не самых радужных воспоминаний. — Но повозиться пришлось с обоими.

— Признайся честно, Гасан Хоттабыч, — осторожно подбирая слова, спросил Молчан, — ты тоже Бог?

— Как тебе сказать, дружище? — задумался я. — Один мой друг назвал меня Новым Асуром…

— Ты точно Бог! — убежденно произнес Молчан. — Только истинный Бог может спокойно отрицать очевидные вещи, творя между тем настоящие чудеса!

— Но я не смог сотворить настоящего Чуда именно для тебя, Молчан, — печально признался я воину. — Ты умер, и вернуть тебя к жизни я не в силах… Прости, если можешь! Если бы ваш Лекарь проявил хоть немного участия, ты бы смог выжить. Но он предпочел умыкнуть Накопители с Силой, и спокойно смотрел, как ты испускаешь дух!

— Дрянь человечишка! — согласился Молчан. — Но с воровством за руку его никто не поймал, а другого Лекаря в городище нет.

— Лучше бы и не было никакого — он никого не лечил, лишь делал вид, прикарманивая Силу.

— Тварь! — Желваки на лице воина заходили ходуном. — Если бы мог, удавил бы гада! Но с этой стороны до него не дотянуться…

— Не переживай на этот счет, старина, ты уже до него дотянулся!

— Как? — Опешил Молчан.

— Не хочу тебя расстраивать — но ты перегрыз ему шею до самого позвоночника! Ты теперь Живой Мертвец, дружище! И с этим, увы, ничего нельзя поделать!

Глава 20

— Я был готов к любой неожиданности… — хрипло произнес Молчан. — Был готов умереть в неравном бою с какой-нибудь Тварью, прорвавшейся из-за Стены… Готов отправиться к Стриге, вытянув Кровавый Жребий… Но… чтобы так… — Он судорожно сглотнул. — Ведь живые Умруны лишены Посмертия… Я не хочу так окончить свои дни! — воскликнул кромешник. — Помоги, Гасан Хоттабыч! — взмолился он. — Убей меня, чужанин… и уничтожь мое тело в очищающем огне!

— А говоришь, что был готов к любой неожиданности? — Я криво усмехнулся, желая слегка задеть реально убитого горем мужика.

Мне нужно было его немного расшевелить. Пробудить в нем праведный гнев, здоровую злость и стремление к жизни. Пусть, даже и в таком необычном для него состоянии, как существование в теле Живого Мертвяка. Нормальной жизнью это, конечно, не назвать, но… Как говорил Рено Декарт — я мыслю, следовательно, я существую! А с моей помощью мысленный процесс Молчана был наново отлажен и находился в полном порядке. А пользу обществу можно приносить и в таком вот немножко неприглядном виде!

— Но, не к такому же… — Помрачнел еще больше Молчан. — Уничтожь мое тело! Прошу! Я не переживу, если сожру еще кого-нибудь из своих…

— Конечно не переживешь, — насмешливо фыркнул я, — ты уже мертв, Молчан!

— Ты понял, о чем я сказал, старик! — Вскипел мужик, вскочив с лавки и нависнув надо мной. — Уничтожь меня! Там… Сожги, разруби на куски, сделай же хоть что-нибудь! Я не хочу остаться в памяти соплеменников кровавой Тварью, подобной Стриге!

— А ты хочешь, чтобы о тебе вообще никто никогда не вспоминал? — Продолжал я расшатывать и без того нестабильную психику покойника. — Что был, что не был — все едино?

— Уж лучше так, чем Молчан — кровавый Упырь, либо Молчан — Живой Труп! — Мужик с громким хрустом суставов сжал свои пудовые кулачищи, воткнув их в столешницу, продолжая прожигать меня сверкающим взглядом.

Вообще-то никакого хруста, никаких кулачищев, да и никакой столешницы и в помине не было! Вообще ничего нет — все это иллюзия, искусно созданная Мозголом, то есть мной. А неплохо у меня получилось. Даже я в какой-то момент забылся, приняв Ментальное Пространство за настоящую реальность. А дедушка-то, оказывается крут! Дедушка растет и развивает свои Способности!

Если мне удастся еще и стабилизировать разум Молчана в его мертвом теле, то хоть диссертацию на эту тему пиши. А Кощея и Петровича — научными руководителями проекта под названием «Сохранение разума в восставшем мертвом теле». Я едва сумел сдержать рвущуюся «на волю» улыбку от этих безумных мыслей. Но надо держать покер-фейс перед потерявшим всякую надежду Молчаном, иначе совсем может мужик с нарезки слететь — вона, сколько на него всякого навалилось.

— У меня другое предложение, Молчан… — Произнес я, вновь разливая спиртное по бокалам. — Да ты присядь — в ногах правды нет!

Молчан еще некоторое время бешено повращал глазами, а после обессиленно рухнул на лавку. Я-то, конечно, его отлично понимал, самому через нечто подобное проходить приходилось, причем не единожды! Принять собственную смерь и окончание жизненного пути — не каждому спокойно удается. А зная о тех последствиях собственной смерти, о которых с моих слов было известно Молчану, так и не каждый перенести сможет. Он еще вполне себе держится! Будет из него толк! Вот чувствую — будет! Осталось его только уговорить.

— Какое предложение? — Глухо выдохнул он, схватив бокал с «горючкой» и залпом проглотив его содержимое.

Да он, похоже, и вкуса не почувствовал — словно стакан воды всадил. Ладно, похоже, что он уже дошел до нужной мне кондиции. Пора делать из него моего нового бойца. Ведь заварушка с восставшими Мертвецами намечается эпичная. И не факт, что я смогу их всех подчинить своему Кромешному Проклятию. Хотя, это был бы самый простой и бескровный вариант. Но ведь у меня же никогда по-простому не выходит — обязательно до кровавого пота и соплей вые…ться надо.

— Я не могу тебя оживить, Молчан, но могу вернуть тебя в твое собственное тело, — произнес я, отслеживая реакцию мужика. — И ты перестанешь быть безмозглым Зомби…

— А стану разумным Мертвяком? — Молчан горько рассмеялся, как будто я пошутил. — Да кому я такой нужен? От меня же будут точно так же шарахаться, как и от безмозглого Ходячего!

— Ни скажи, старичок, ни скажи… — Я поднял свой бокал и медленно принялся цедить ароматный, но крепкий напиток.

— Да какой в этом смысл, старик? — Продолжал сопротивляться моему предложению Молчан. — Я все-равно буду Проклятым изгоем, которого не потерпят нигде на Кромке… Да и на стене у Рубежников тоже… Да меня просто уничтожат, как мерзкую Тварь!

— А не этого ли ты только что хотел, мой друг? — Ехидно прищурил я один глаз. — Если тебе придется не по нраву существование Немертвого — всегда можно решить вопрос кардинально. Все будет именно в твоих руках — а не происходить исключительно по воле слепого Случая! Ты снова будешь в состоянии распоряжаться собственной судьбой! — Словно гребаный Змей-искуситель продолжал я расписывать будущие «плюшки» Молчану. — Не хочешь — так можешь, например, сам себе устроить огненную краду, взойти на костер и сгореть дотла. И, что самое приятное — никакой боли ты не почувствуешь! Ты уже мертв, паря! Правда, и многих прелестей жизни тебе уже не познать — мертвые, знаешь ли, не курят, мертвые не пьют и не едят…

— А если мне захочется отведать живой человечины? — Не унимался Молчан. — Горячей крови и трепыхающегося мясца?

— Обязательно захочется, — я решил ничего не скрывать от моего собеседника, — ведь это суть простейшего Некросоздания — пожирать живую человечину! Без этого его существование попросту невозможно! Ведь именно Прана живого существа, полученная через плоть и кровь дает Энергию для его псевдожизни. Тебе тоже будет очень хотеться вонзить зубы в своих живых соплеменников! Но я уверен, что у тебя найдется в достатке силы воли, чтобы противостоять этому желанию! А я помогу…

— Никак не пойму до сих пор, кто же ты такой, Гасан Хоттабович? — спросил Молчан. — Немощный старик, победивший в одиночку не только Лесную Ведьму, но самих Богов Порядка? Возвращающий тупым Зомби память о былых днях…

— С Живыми Мертвецами, допустим, все не так просто, — прервал я посыпавшиеся вопросы. — Тебе просто повезло, что я оказался рядом в нужный момент. Если бы прошло еще не так уж и много времени, я до тебя бы никогда уже не достучался — твое сознание растворилось бы без остатка.

— Так кто ты, старик? — требовательно произнес Молчан. — Покажи свое истинное лицо!

— Уверен, что хочешь это знать? — На самом деле такое требование играло скорее мне на руку — не нужно будет потом объяснять, отчего у меня такая уродливая рожа с зубами в три ряда, да когти на ногах покруче, чем у ископаемого пещерного медведя.

— Уверен! — вновь сжав кулаки, выдохнул Молчан. — Хотя, сдается, что лучше бы мне этого не знать никогда.

— Тогда смотри, — я мило улыбнулся, не мигая глядя в глаза мужика, — ты сам напросился.

Перейти в свою Кромешную Ипостась мне не составило никакого труда — ведь все вокруг лишь иллюзия — плод моего «больного» воображения, подкрепленный Даром Мозголома. Мне нужно было просто представить свою Темную Оболочку, чтобы она сменила мой человеческий образ, сидящий за иллюзорным столом напротив Молчана.

Каким бы воздержанным и невозмутимым при жизни и не был суровый воин Молчан, сдержать изумленный возглас после моей трансформации в Кромешное состояние он не сумел. Инстинктивно дернувшись назад от ухмыляющейся и распахнутой зубастой пасти, он едва с лавки не сверзился. Ну, да, понимаю — совсем не красавчик, итить её ети!

— Пресветлые Боги! — воскликнул Молчан, осеняя себя каким-то характерным молитвенным жестом, подобным крестному знамению в христианстве, который я уже здесь неоднократно видел. — Ты — один из Повелителей Хаоса, каким-то образом преодолевший Стену и проникший на наши земли! Прав был Нечай на твой счет — ты нас всех погубил! Изыди, Тварь Проклятая! — взревел он, пытаясь откинуть в сторону стол, разделяющий нас и броситься в «смертельную» схватку.

Похоже, что я для него как Сатана для верующего в моем мире, или один из его приспешников. Тогда сложновато мне придется — закостеневшее в своих табу и догмах сознание Молчана будет весьма непросто «переформатировать». Но, мы не ищем легких путей.

Я спокойно смотрел, как Молчан безуспешно борется с легким столиком, пытаясь отбросить его в сторону, но у него ничего не выходит. А как иначе? Ведь весь окружающий мир — это игра лишь моего сознания, воплощенное с помощью моего Дара Мозголома. И все законы этого мира, как, впрочем, и все остальное — установлены мной. Здесь я — царь и бог, и Молчану с этим, увы, не справиться.

— Не надоело еще возиться? — поинтересовался я через несколько минут безуспешной схватки.

— Я все-равно не поддамся на твои уговоры, Хаосит! — злобно сверкнув глазами, заявил Молчан, оставив наконец свое бесполезное занятие.

— Мне вот интересно, а почему ты считаешь именно меня, освободившего всех вас от гнета Лесной Ведьмы, злобной и проклятой Тварью? — спросил я, вернув себе привычный человеческий облик. — Вы столько лет кормили своими близкими эту ненасытную и настоящую Тварь, а потом во всех своих бедах решили обвинить меня?

— Она забирала лишь малую часть! А остальные могли спокойно жить, не опасаясь, что пройденный день может оказаться последним в их жизни! — Словно баран повторял он уже неоднократно слышанные мною доводы.

— Мне понятна ваша позиция… — Я скривил губы в презрительной усмешке. — Жить в тихом и затхлом болоте с постоянной надеждой, что тебя непременно пронесет, и Кровавый жребий выпадет кому-то другому, несомненно легче, чем бороться за свою жизнь и жизнь родных и соплеменников, которых ты так высоко ценишь. Дерьмо ваша позиция! Вы — племя малодушных трусов и рабов, которых столетиями выращивали на убой!

— Не смей так говорить, старик! — Вновь взвился Молчан, вскочив с лавки.

— Нет, дружище, это ты послушай! — Не дал я ему разгуляться, придавив Силой его широкие плечи и заставив вернуться на место. — Ты хоть знаешь, как Лесная Ведьма обходилась со своими жертвами? На какие муки вы обрекали тех несчастных, которым не повезло, и они вытянули ваш справедливый Жребий? Рассказать, как она тянула жилы из живых бедолаг, заставляя их мучиться и страдать днями и неделями напролет? Поведать о бесчеловечных пытках, которые практиковала Стрига, чтобы повысить выход такой сладкой и питательной Энергии Боли и Страданий, что для нее слаще медовых пряников? Так кто из нас большая Тварь? Я, или, может быть, все вы? Впрочем, я это уже говорил, и ты, вроде бы, внял моим доводам… Что произошло, Молчан? Что изменилось?

— Я тогда не знал, кто ты есть на самом деле! — с надрывом произнес воин. — Не знал, что ты приспешник Хаоса — один из его верных апологетов!

— А какая, к е…ням собачьим, разница? — Я пытался заставить работать его погрязшие в невежестве мозги. — Хаосит я, или сторонник Порядка? Думаешь, что мир просто делится на Черное и Белое? На Хаос и Порядок? На Свет и Тьму? Как бы не так, дружище, как бы не так! Возьмем тех же Пресветлых Богов Порядка, которым ты, даже не зная, что они собой представляют, поклоны бьешь и молитвы приносишь. А они, в свое время, творили на своих Землях такую лютую дичь, что ужаснулась бы даже убиенная мною Стрига! Не важно, кто ты по рождению! Не важно, как ты выглядишь и какими Силами повелеваешь! Даже Силу Смерти можно применять во благо! А важно то, что у тебя вот тут! — Я коснулся рукой сердца. — И вот тут! — Прикоснулся пальцами к голове. — А все остальное — лишь инструмент для воплощения в жизнь наших желаний! А вот какими они будут «черными» или «белыми» — решать только тебе! И скажу по чести — на свете нет ничего невозможного! И если стремиться к своей мечте, наплевав на любые преграды, она обязательно сбудется!

— Хочешь сказать, что и будучи Живым Мертвецом я могу приносить людям пользу? — Наконец-то дошло до Молчана.

— Я тебе об этом уже все уши прожужжал! Имеющий их, да услышит! — согласно произнес я. — Решай быстрей, дружок — времени у нас почти не осталось! И, если я не ошибаюсь, нашествие Ходячих на ваш городок случится уже вот-вот! Ты — лишь первая ласточка! Очень скоро от мертвых в вашем городище будет не продохнуть!

— А ты можешь с ними сделать тоже самое, что и со мной? — поинтересовался Молчан.

— Скорее всего у меня ничего не получится, — честно ответил я. — Слишком много параметров совпало. А со старыми мертвецами такой фокус не пройдет — они уже давно утратили свои Души, оставив на земле лишь бренные оболочки. При самом благоприятном исходе я смогу лишь попытаться взять их под свое управление. Но и это не факт — здесь мне что-то мешает… Хотя у себя на родине я легко управлялся с большим количеством Ходячих. Под моим началом было настоящее войско Мертвецов.

— Выходит, что ты — Некромаг? — Озадачился Молчан. — Но почему же тогда все наши Защитные Артефакты и Конструкты на тебя не сработали? Их хватает в любом уважающем себя поселении Кромки. Раньше, до появления Лесной Ведьмы, без них вообще нереально было выжить.

— Нет, старина, я не Некромаг… Я нечто иное… Я могу работать с мертвой плотью, но не с помощью Силы и Темных Заклинаний…

— Тогда ты точно Хаосит! — уверенно заявил Молчан. — Только самым могучим Повелителям Хаоса подчиняется Сила Смерти, поскольку сама Смерь на их стороне!

— А Жизнь, значит, на стороне Порядка? — усмехнулся я примитивности суждений Молчана, подчерпнутых, по всей видимости, из старых баек и легенд, наподобие рассказанной мне Василинкой.

— Воистину так! — Закивал головой Молчан. — Смерть взяла сторону Хаоса, а Жизнь сторону Порядка!

— Поверь мне, Молчан, в мире все устроено куда сложнее, чем ты думаешь! Так ты согласен на мое предложение? — Вернулся я к насущному вопросу, не желая больше копаться в верованиях приютивших меня людей. — Мы еще можем попытаться выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями.

— А я-то тебе зачем, Гасан Хоттабыч? — Я понял, что моя, на первый взгляд невыполнимая затея, наконец-то начала претворяться в жизнь.

— Ну, кто-то же должен мне прикрывать спину, пока я буду расхлебывать чайной ложечкой очередное дерьмо, в которое опять умудрился вляпаться. — Приоткрыл я Молчану свои ближайшие планы. — А вдвоем с тобой мы управимся куда быстрее… Я надеюсь на это. Так ты со мной, боец?

— Да простят меня Пресветлые Боги, — пафосно произнес он, а я недовольно поморщился, — я с тобой! Но только если я замечу,что твои действия приносят вред моим людям, не обессудь — тут же вцеплюсь тебе в глотку! И никто меня не остановит!

Я не стал убеждать его в обратном. Ну, скажите на милость, какой же Мертвяк сумеет противиться моему приказу? Вот именно, что никакой! Но говорить об этом малоизвестном факте я, конечно же, не стал. Пусть думает так, как хочет, для собственного успокоения. Даже мнимая видимость свободы воли подчас творит настоящие чудеса. А нам бы сейчас какое-нибудь маленькое Чудо совсем бы не помешало!

— Тогда по рукам? — Я протянул через стол раскрытую правую ладонь Молчану.

— По рукам! — Немного помедлив он крепко пожал мне руку. — Я надеюсь, что ты меня не разочаруешь, чужанин! Я редко кому верю на слово… Но тебе, почему-то, поверил.

— Я умею быть убедительным, старина! — Я улыбнулся, глядя ему в глаза, светящиеся надеждой. — Мы с тобой одолеем любую напасть! Даже нашествие каких-то тухлых Мертвяков! Готов отправиться обратно?

— Готов! — на этот раз немедля и твердо ответил Молчан, прикрыв глаза.

Этого-то мне было и нужно — через мгновение мы вылетели из Метального Пространства в реальный мир. Пасторальная, почти лубочная картинка смазалась, а вокруг меня выросли темные бревенчатые стены избушки Лекаря. У запертых дверей, в которые кто-то настойчиво ломился, стояли совершенно потерянные Первуха с Василинкой, и расширившимися от дикого ужаса глазами пялились на мою Кромешную Ипостась.

Глава 21

Я бросил беглый взгляд на молодежь, уханьканную темной и густой жижей по самые брови, на меч в руках Василинки, по лезвию которого стекала и капала кровь на скрипучие половицы избы, на Первуху, судорожно тискающего выщербленный и явно тупой топор, на полотне которого подсыхали кровавые сгустки костного мозга перемешанные с мелкими осколками костей, и понял, что с моим заданием по разделке тушки Малыги они успешно справились.

Молодцы, ребятки! С такими бойцами можно и повоевать! Вот только их «шаблоны» при виде моей отвратной рожи (и не только), измененной Темным Проклятием Кромки, были напрочь сорваны в очередной раз. Главное, чтобы у них фляги от такого нежданчика не забулькали, да мозги с нарезки не послетали! При общении со мной без этого, похоже, ну, никак не обойтись. Шок — это по-нашему!

Первой из прострации, как бы это не показалось странным, но для меня вполне ожидаемым, вывалилась Василинка. Вскинув над головой окровавленный меч, она, едва не воткнув его острие в потолочную балку, дико заверещала, словно перепуганная кошка, и сломя голову бросилась в атаку.

Какая боевая девчушка! Прямо нарадоваться на нее не могу! Совсем забыла про девчачьи сопли и слезы, и готова меня сейчас буквально на лоскуты порезать! Так держать! А следом за своей любовью ожил и Первуха. Перехватив поудобнее скользкую от крови деревянную рукоять, он рванул за Василинкой с явным желанием размозжить мне голову этим щербатым инструментом, лишь по какому-то недоразумению называемого топором.

Ну что ж, пусть попробуют! Прочность своей Костяной Брони я примерно себе представлял — таким примитивным оружием её не пробить. Да что там — даже не поцарапать! Она могла выдержать чуть не в упор очередь из пулемета! Только у Магического или Артефактного Оружия имелся хоть какой-то шанс совладать с моей Кромешной Защитой.

Остановив жестом дернувшегося к ребятам Молчана, вполне пришедшего к этому времени в себя в своем же мертвом теле, я, особо не дергаясь, подпустил девчушку поближе и позволил ей ткнуть себя мечом. Как я и говорил, никакого урона она не смогла мне нанести. А посетившие меня ощущения были на уровне легкой щекотки. Удар топором тоже меня весьма позабавил, поскольку, отыграв от моей нагрудной костяной пластины, топор в обраточку приложил обухом самого бойца — Первуху, рассадив ему лоб. Хорошо еще, что сама лобная кость, так сказать, оказалась «не задета». Не треснула, не лопнула и почти не повредилась. Но звездочки из глаз явно вышибло, да шишка начала наливаться синевой!

Однако, повеселились, и хватит! Вон, того и гляди, кто-то нам дверь сейчас высадит — она прямо ходуном ходит. Вместо того, чтобы между собой разборки наводить, надо выйти и закопать обратно тех уродов, что не соблюдают ночной режим тишины! Ведь тишина должна быть в библиотеке! Тьфу, ты — на кладбище, конечно!

Я, стараясь не двигаться слишком резко (в этой шкуре у меня реакции просто огонь!), чтобы ненароком сильно не повредить моих боевитых ребяток, выдернул из их слабых ручонок меч и топор. Да, соперники из них, откровенно говоря, совсем паршивые — ни силы нормальной, ни выучки! Но, это дело наживное, научатся еще, если живы будут. Но тут уж и я постараюсь, чтобы они раньше времени в Серые Пределы, как называл Царство Мертвых Кощей, не переехали.

Василинка испуганно ойкнула и, потянув за собой паренька, резво отпрыгнула, словно молодая козочка, подальше от меня. Первуха замешкался и запутался в собственных ногах, едва не свалившись на пол. Видимо, последствия от удара обухом топора по лбу не прошли бесследно — координация движений оставляла желать лучшего.

— Так, молодежь, вашу ёшь! — рявкнул я на ошалевших ребят, стремительно перекидываясь в привычный человеческий образ убеленного сединами столетнего старца. Хотя, надо признать, сотню мне сейчас никто бы не дал — семьдесят-восемьдесят от силы. — Не дергайтесь, за ради Бога!

— Деда… это ты, что ли? Ой! — громко икнув, спросила девчушка. — А то ты сам на себя не похож… был…

— А это, внучка, мутация у меня такая, — подмигнув Василинке, произнес я, — грязный воздух, нездоровая пища, пестициды…

— Мута… что? Ой! — вновь икнув, переспросила девица.

— Мутация, — повторил я. — Вот таким чудовищем время от времени становиться приходится. Что, как вы понимаете, не прибавляет мне любви окружающих. Но я, Василинка, все тот же деда Гасан.

— А ты не Тварь, деда? — Загородив плечом девчонку, выступил вперед Первуха, слегка пришедший в себя. — Может быть, это все из-за тебя? И мертвяки, и ваще…

— Конечно из-за меня, — не стал я отрицать очевидного. — Ведь именно я Стригу убил! Или ты запамятовал, Первуха?

— Может, хватит уже болтать? — В нашу «культурную» беседу неожиданно грубо влез Молчан. — Вам Мертвяки скоро дверь вышибут, а вы тут лясы точите!

— Дядя Молчан? — осипшим голосом прошептал паренек, видимо промухавший нашу беседу с Василинкой. — Ты же того…

— Чего того? — Нахмурился мужик.

— Так того… помер ты надысь… — пролепетал Первуха.

— А это? — Отмахнулся от такой констатации фактов, словно от чего-то незначительного Молчан. — То дело уже прошлое! Будущим надо жить… или не жить… В общем, запутали вы меня знатно, ребятня!

— Так ты же Мертвяк теперь, дядя Молчан… — Все никак не мог успокоиться Первуха, пока ему вбок не впечатала свой острый локоток Василинка.

— Подумашь: Мертвяк и Мертвяк! Чего пристал к человеку, Первуша? Это я деда Гасана попросила…

— Ты? — Выпучил глаза на любимую парнишка. — А откуда ты вообще узнала, что он так может?

— Так он сам мне и сказал. — Пожала плечами девчушка. — Только я не думала, что для этого ему в такое страшилище надо обратиться. Так ты для этого меня отворачиваться просил, деда?

— Догада какая, внучка! — довольно произнес я. — Как есть — догада! Проклятие на мне, признаюсь честно! Но именно Проклятие мне помогло Молчана вернуть… Пусть, и не совсем живым он вернулся, но и в таком виде можно существовать и пользу приносить…

— Хорош болтать! — Мертвяк кинулся ко мне и вырвал из рук свой меч.

Действительно, пока мы трепались, выясняя отношения, незваные гости, которые так и не смогли вышибить дверь, начали пытаться протиснутся в окна. Из которых уже сейчас торчало насколько пар синих прогнивших рук, вышибив напрочь и переплет, и стекла. Некоторые из шевелящихся конечностей были начисто лишенными кожи, словно скелеты в школьном кабинете биологии. Только не светло-желтенькие отшлифовано-лакированные, а черные, грязные, с суставами забившимися свежей землей, с остатками не до конца сотлевших мышц и сухожилий.

В общем, душераздирающее зрелище и кошмар, как говаривал незабвенный ослик Иа из «Винни Пуха», потерявший хвост. Только в нашем случае мы пока что еще ничего не потеряли, зато приобрели массу «поклонников», страждущих полакомиться свежим и горячим мяском.

Нам еще повезло, что окна в домике Лекаря оказались весьма узкими, словно бойницы. Способные выдержать любую осаду. А напрочь тупые Мертвяки конечно же не могли додуматься, как проникнуть внутрь через такие узкие отверстия. Хотя, некоторые из них, полностью превратившиеся в сплошные костяки, вполне могли бы протиснуться бочком. Но мозгов в их пустых черепушках не было, поэтому и опасности тоже не было практически никакой.

Молчан ураганом пронесся от окна к окну, отсекая шевелящиесяконечности. Я даже залюбовался его отточенными движениями и ловкостью. Было заметно, что опыт истребления всевозможных Тварей у него колоссальный. Вот только одного я до сих пор не мог взять в голову: отчего же они Лесную Ведьму так долго терпели? Ведь о Живых Мертвяках, которые должны были восстать в случае её гибели, знал один лишь тивун.

Неужели настолько смирились с якобы «неизбежным Злом», что даже не предпринимали никаких попыток? Нет, откровенно не догоняю! А ведь здесь еще существуют какие-то супер-пупер-крутые Рубежники, сдерживающие сонмы Тварей на непонятной Стене, прущие с Земель Хаоса. Такие вот «благодетели» всех и вся. Неужели и они ничем не могли помочь этим бедолагам? Вот разберусь здесь со всем этим тухлым дерьмом и, пожалуй, навещу этих рыцарей «без страха и упрека».

— Первуха! — окликнул я парня, глазеющего на Молчана, который с упоением отрубал мертвячьи ручонки. Только «щепки» по сторонам летели. — Тебе особое приглашение нужно? — Я бросил ему отобранный ранее топор, который он на этот раз ловко поймал. — Старшие товарищи, значит, впахивают в поте лица, а молодежь прохлаждается? Безобразие какое-то! Правда, Василинка? — И я вновь весело подмигнул девчушке, которая, наконец-то, мне улыбнулась.

— Правда, деда! — ответила она. — Первуша, давай!

И Первуша дал, словно бешеный лесоруб, срубающий топором сучья. Мерзкий хруст раздробленных костей заполнил внутреннее пространство небольшой избушки. Да, топор, конечно, несколько туповат. Но в нашем случае и так сойдет. Вскоре шевелящийся лес рук сошел на нет, а набившиеся снаружи возле окон Мертвяки только мешали друг другу и никак не могли сообразить, что делать дальше. А у нас появилось время на небольшой перекур.

— Поразительно! — произнес Молчан, вытирая меч, измазанный кровью и мерзкой гнилой жижей, старыми тряпками с лежанки. — У меня после смерти как будто сил прибавилось! И усталости не чувствую никакой!

— Все верно, но есть и не очень приятные моменты, — немного остудил я его неожиданный энтузиазм. — Нет вкуса, нет запаха, нет тактильных ощущений…

— Да, это неприятно, — согласился Молчан. — Но я справлюсь!

— Похвально, дружище! — Кивнул я. — Но есть еще и «жажда». Как только захочешь загрызть кого-нибудь из живых, непременно скажи мне об этом! — предупредил я его. — Я постараюсь помочь и немного её ослабить! Совсем убрать, боюсь, мне пока не по силам… — Виновато развел я руками.

— Спасибо, Гасан Хоттабыч! — поблагодарил меня Молчан. — Обязательно сообщу! Сколько времени меня вообще «не было»? — поинтересовался он, выглядывая в одно из окошек на беснующихся на улице Мертвяков.

— Помер, в смысле? — Немного грубовато переспросил парнишка. — Всего ничего — и часа не прошло, как «отошел»…

— Ничего не понимаю, — задумчиво произнес мужичок, — Неждан говорил, что дня через три только начаться должно. А оно вона как, даже смерть Стриги отгулять не успели…

— Уже и не отгуляете! — Я печально улыбнулся. — Не хотел одновременно быть и виновником торжества и причиной его отмены. Но вышло, как вышло. Но зато очередную победу над Мертвяками сможете отметить с размахом. Это ведь будет целиком ваша победа. Ну, и я постараюсь к ней немного руку приложить.

— Ты так уверен, что это можно победить? — Молчан указал на копошившихся в оконном проеме Умрунов.

— Как показывает практика, победить можно всё! — Уверенно произнес я. — Но самое главное — это победить себя! То, что намертво запечатано у тебя в голове — свои страхи и свои сомнения: а вдруг не получится? Самый страшный соперник — это ты сам! А протухших и тупых Мертвяков мы с вами, друзья мои, обязательно уработаем! Наглушняк! И заживете вы несравнимо лучше, чем до этого!

— Но ведь многие погибнут! — взволнованно воскликнула Василинка.

— А за счастье надо бороться! — жестко отрезал я. — Не прилетит к вам волшебник в голубом вертолете и не разрулит одним мановением руки, или волшебной палочки, все ваши проблемы, горести и печали! Человек — он сам кузнец своего счастья, как бы высокопарно это ни звучало! Но зачастую… Вернее, почти всегда, за счастье приходится платить! Дорого: почти всегда потом, кровью, либо тем и другим вместе взятым, а то и самой жизнью! Но эта жертва не будет напрасной…

— Но как же, — попытался возразить мне паренек, — а если погибнут все?

— А вы посчитайте, сколько народу вы скормили Стриге за прошедшие десятки и сотни лет? Две? Нет? Три деревни, подобные вашей? Хотя, мне думается, что куда больше! А чем все эти люди, вытянувшие Кровавый Жребий, в корне отличаются от вас? А?

Первуха заткнулся и принялся обеспокоенно переводить взгляд явно в поисках поддержки с молчавшей Василинки на неподвижно замершего Молчана, превратившегося в подобие замшелой от времени каменной статуи. Похоже, что мои слова всех их неприятно поразили. У меня возникло такое ощущение, что никто из жителей этого городища и не думал рассматривать древнюю проблему, похожую на уже давно созревший гнойник, именно в подобном ракурсе. Привыкли, смирились… Пришла пора их основательно встряхнуть! Так, чтобы до самых кишок и закисших мозгов пробрало!

— Чего молчим, товарищи дорогие? — Продолжал я напирать на затихших кромешников. «Языки в жопу засунули?» — чуть по инерции не брякнул я, но вовремя сдержался — не стоит шокировать Василинку моим солдафонским жаргоном. Поэтому я произнес более нейтральную фразу, но также точно передающую всё экспрессию данного момента:

— Нешто, языки проглотили, ребятки?

— Да вот хотел бы возразить, да нечего… — После небольшой паузы выдавил из себя Молчан. — Верно ты все сказал, Гасан Хоттабыч — прямо носом в самое дерьмо макнул…

— Точно, деда! — подхватила девчушка. — Меня аж до мурашек пробрало, когда я представила, сколько невинных людей проклятая Ведьма извела!

— И меня тоже! — признался Первуха вслед за любимой. — Ажно в жар кинуло! Ведь это какая куча народа полегла?

— И все это мы сами и сотворили! — подытожил Молчан. — Стыд душу разъедает — просто спасу нет! Вот тут! — Он гулко стукнул себя кулаком в окровавленную грудь. Хоть и не бьется больше мое сердце, и не чувствую я ничего — но что-то там щемит после твоих слов, старик… И успокоиться никак не дает! Я бы предпочел умереть в муках еще раз, чем эту боль терпеть!

— Значит, еще не все с вами потеряно! — Я хлопнул расчувствовавшегося вдруг воина по плечу. — И все поправить можно! Ну, что, повоюем за светлое будущее, ребятки?

— Я готов! — Вновь стукнул себя кулаком в грудь Молчан.

— Повоюем, деда! — воодушевленно воскликнула Василинка.

— Вот только, что делать сейчас? — озадачился Первуха. — Ведь их там, за порогом — тьма тьмущая! И каждый не прочь нами закусить…

— А ты что, испугался, что ли? — Недобро прищурилась девчушка, окинув изучающим взглядом своего суженого.

— Да ты чего, Василинка? Когда это я трусил? — обиженно возразил ей паренек. — Я и против Стриги пойти не побоялся, хоть и понимал, что сгину скорее всего… И сейчас не побоюсь! Только вот зачем нам зазря головы сложить?

— Правильно рассуждаешь, боец! — похвалил я Первуху. — Прежде, чем наобум на врага кидаться, надо провести, так сказать, рекогносцировку. Чем больше мы о противнике узнаем — тем легче нам его будет одолеть!

— И как же мы будем проводить эту… рекно… рекгон… — запнулся о сложное слово парнишка. — Ну, вот эту самую…

— Ре-ко-гнос-ци-ро-вку, — четко и по слогам произнес я.

— А что это мудреное значит, деда? — спросила меня Василинка.

— А это значит — разведка о расположении и силах неприятельских войск, визуальное изучение противника и местности в целях уточнения принятого решения.

— А, теперь понятно! — радостно воскликнул Первуха. — А как мы это все разведаем? Мы здесь, а они — там?

— Есть у нас один «засланный казачок», — произнес я, хитро поглядывая на Молчана. — Как говорится: ворон воруну глаз не выклюет, а Мертвяк Мертвяка видит издалека. Молчана пошлем в разведку — Умруны ему ничего не сделают. Он для них за своего сойдет. Понятно?

— Понятно, — ответил Первуха. — А когда начнем?

— Вот прямо сейчас и начнем, — ответил я, подходя к двери. — Приготовься, Молчан, как только дверь распахну — выскакивай на улицу!

Глава 22

Молчан повел могучими плечами и крутанул толстой шеей, словно пытался их размять перед предстоящей битвой. Но я-то знал, что это бесполезная трата времени — ему просто казалось, что мышцы затекли. Но он их попросту не чувствовал, поскольку был окончательно и бесповоротно мертв. А его организм работал по совершенно другим принципам и правилам.

Но его сознание, помещенное в мертвое тело, пыталось решить эти проблемы привычным для себя способом. Нехватка информации от неработающих ныне органов чувств сводило мозг (тоже мертвый, к слову сказать) с ума. Но человек, а точнее его сознание, штука весьма и весьма пластичная. И Молчан со временем приспособится к этой новой для себя действительности.

Человеческие органы чувств заменят собой другие, непосредственно присущие Некросуществам. Какими они будут, я сказать затруднялся, поскольку присущий мне опыт (я ведь тоже в Кромешном Обличие был, в некотором роде, премерзким Некротом) не позволял сделать точные выводы.

Возможно, эти тонкие моменты сумели бы мне пояснить мои верные Умруны — полковник Легион и Бим с Бомом. Но их, к моему глубокому сожалению, рядом не было. Вот с кем бы мы легко распетрушили эту гребанную кладбищенскую команду в протухшие лоскуты, и глазом не моргнув! Но дотянуться до них у меня, отчего-то, совсем не получалось. Хотя, неразрывную связь с Легионом я ощущал, пусть и довольно смутно.

Кстати, а ведь наша связь была создана Клятвой Повелителей Хаоса, которые, как я понял из сумбурных рассказов кромешников, находились где-то совсем неподалеку — на Землях Хаоса, отгороженных от Кромки какой-то непреодолимой Стеной. Обязательно схожу на нее посмотреть, как только наведу здесь порядок. Заодно и с таинственными Рубежниками познакомлюсь. А то как-то не внушают мне эти «рыцари без страха и упрека» особого доверия своим странным поведением.

И еще одна странность меня напрягала: отчего я никак не могу почувствовать здешних Зомбарей и взять в свои руки нити их управления? Только со свежепреставленным Молчаном и получилось. А ведь дома я спокойно мог поднимать сотни и тысячи Некротов, а после — спокойно с ними управляться. Что блокирует мои способности здесь, на Кромке? Но разбираться с этим сейчас времени абсолютно не было.

— Готов? — спросил я у Молчана, вновь обнажившего меч и выставившего его перед собой.

— Готов! — отозвался здоровяк.

— А вы, ребятки, отойдите подальше от дверей, велел я своим молодым помощникам.

— Я тоже помогу, Гасан Хоттабыч! — протерев скользкую рукоять топора полой рубахи, заявил Первуха. — А ну, как прорвутся Мертвяки в избу?

— Делай, что деда говорит! — одернула его Василинка.

— Вот-вот! — согласился я с ней. — Деда плохого не посоветует!

Проследив, чтобы молодежь как можно дальше отошла от двери, я вновь перекинулся в свою Сумеречную Форму когтисто-зубастого бронированного Монстра. И взялся за дверную ручку. По вновь перекосившимся лицам девчушки и парня, я догадался, что к такому моему виду они еще не до конца привыкли. В таком обличье я продолжал их пугать, хоть они и пытались не подавать вида. Ничего, привыкнут еще.

— Выходишь на «раз-два», — предупредил я Молчана, отросшим острым когтем скидывая с петли запорный крючок.

Дверь продолжала ходить ходуном — с той стороны продолжали ломиться ожившие Жмуры, желающие отведать свежего человеческого мяса. Хорошо, что дверь открывалась наружу, а никто из Ходячих не догадался потянуть её за ручку с той стороны. Хлипкий крючок тогда бы явно не выдержал. Но соображалка у примитивных Зомби не работала, вот они продолжали бессмысленно ломиться в двери, вышибить которые у них не хватало сил.

— Раз! Два! — Я резко навалился на дверное полотно, расшвыривая и сбивая с ног столпившихся у проема Некротов. На мгновение передо мной открылось свободное пространство. — Первый пшел! — скомандовал я Молчану, отодвигаясь в сторону.

Здоровяк, втянув голову в плечи, и с торчащим, словно пика мечом, рванулся в проход, словно выпущенный из пращи камень. Не обращая внимания на копошащиеся на земле трупы, он, хрустя костями, пробежал прямо по их телам и скрылся в темноте.

Я довольно заметил, что на его появление никто из Умрунов не обратил внимания и не навелся на Молчана, словно на цель! Даже носом в его сторону Жмуры не повели! Так и должно быть! Ведь он для них точно такой же Некрот, как и они сами. А вот заметив сквозь распахнутый проем моих юных друзей, почуяв их запах, услышав биение из сердец и циркулировавшую по жилам горячую кровь, они вновь всем скопом рванули к такой вожделенной добыче.

Ха! Два раза ха! Пройти просто так мимо старенького дедушки Хоттабыча еще ни одной Твари не удалось! Выпустив когти наружу, я принялся крошить этих мерзких созданий со скоростью взбесившегося садового утилизатора. Только клочки по закоулочкам полетели!

Меня обдало чудовищным смрадом гниения, окатив с головы до ног протухшей жижей и разложившимися кусками внутренностей. Залепило лицо, залило глаза, даже в рот, как я не сжимал губы поплотнее, все равно попало! Это только в сказках по усам течет, да в рот не попадает! А я наглотался того дерьма по самое не балуйся! У меня ведь в таком Обличье натуральная дыра в щеке! Но я продолжал усиленно разделывать прущих на меня Мертвяков, пока от них не осталась большая шевелящаяся и отвратно воняющая куча говна.

— Вздумали на дедушку наехать! — проворчал я, сплевывая на эту кучу мерзкую дрянь, заполонившую рот. — Тьфу на вас! Тьфу на вас еще раз! — И громко хлопнул дверью, предварительно распихав ногой куски мертвых тел по сторонам.

Накинув крючок обратно на петлю, я привел себя «в порядок», вернув нормальный человеческий вид. После чего прошел к лежанке и присел на нее, привалившись спиной к бревенчатой стене. Меня отчего то неслабо так мутило. Видимо, та мерзопакостная дрянь, которой я наглотался, оказалась ядовитой. Так-то, трупный яд может быть весьма опасен. Может быть, зря я в человеческое тело вернулся и надо было и дальше оставаться в своей Кромешной Ипостаси?

Но, как бы там ни было, я еще надеялся и на свою повышенную Регенерацию, которая сумеет перебороть любые токсины, попавшие в мой организм. Она и не с такими проблемами справлялась. В свое время я и оторванную напрочь руку отрастил! А Кощей утверждал, что я и оторванную голову сумею отрастить, если случиться со мной такая оказия. А тут какие-то гребаные птомаины^[29]…

Однако, мне с каждым мгновением становилось все хуже и хуже, а моя хваленая Регенерация с этим совсем не справлялась. «Картинка» окружающего раздвоилась, стены и потолок избы мягко качнулись, а затем пошли по кругу, постепенно набирая скорость вращения. Ох, нихрена себе, заявочка! От чего же мне так хреново?

Да я внутри Драмагара — настоящей хтонической Некротвари выжил без особых последствий! А тут от какого-то куска тухлого мяса ласты склею? Нет, врешь! Не возьмешь! Карусель перед моими глазами раскручивалась все сильнее и сильнее. Бревна избы постепенно сливались в одну сплошную серую муть, практически полностью застившую мне взор.

— Деда! — обеспокоенно воскликнула Василинка, заметив, что я как-то совсем скис. — Что с тобой? Тебе плохо?

— Да, внучка, как-то мне нехорошо… — едва слышно прошептал я, с трудом шевеля даже губами. Силы стремительно покидали ставшее вдруг абсолютно немощным тело. — Деда… полежит… немного… может… ему и получшеет…

— Что делать, деда? Как помочь? — Засутилась вокруг меня девчушка. — Может, воды принести?

Ну, да, только вода меня сейчас и спасет. Хотя, неплохо бы рот прополоскать…

— Можно… внучка… — просипел я из последних сил. — Глоточек… один…

Она кинулась к столу, где стояла бадья с водой. Так-то я почти всю жидкость извел, отливая вусмерть пьяного Малыгу. Но на кружечку там должно было еще остаться. Хоть гребаную горечь во рту смою… Но дождаться освежающей влаги мне таки не удалось, серая пелена перед глазами сменилась непроглядными мраком, и я ухнул куда-то вниз, словно потеряв под собой опору. Свободное падение длилось недолго, не более десятка заполошных ударов сердца, а потом я, словно бы, оказался перед пронизывающим взглядом какого огромного существа.

Кто это был, я не мог сказать вот так сходу — слишком великим, необъятным и антропоморфным было его «тело» (если оно у него было?), теряющееся в густом клубящемся тумане. Лишь только огромные сверкающие глаза, источающие неземной свет и наполненные, как мне показалось, какой-то вселенской мудростью, проникали мне в самую Душу. Они как будто проникали внутрь меня, препарировав и разложив по полочкам все мои потаенные мысли и желания, рассмотрев их как под мощным микроскопом.

На мгновение мне показалось, что наши разумы соприкоснулись, как будто сливаясь в единое целое, и я понял насколько древним и непознаваемым было это Существо, от которого так и веяло ледяным и непоколебимым спокойствием самой Вечности! Ничего подобного я не ощущал, даже находясь «в мозгах» у Титанов, проникая в них с помощью моего Ментального Дара. Но даже соприкоснувшись с ним, я так и не сумел понять, чем же сумел заинтересовать настолько глобальную Сущность.

— Кто ты? – Мысленно воззвал я к ней, поскольку в таком состоянии не имел возможности произносить слова вслух. На ответ я, в общем, и не надеялся. Сами подумайте, что может такого сказать человек, например, муравью, чтобы тот его понял? — И что тебе нужно от меня? — Однако попыток добиться внятного ответа я не оставил.

— А ТЫ МНЕ НРАВИШЬСЯ! — Меня прибило и размазало, словно разразившимся с небес громом. Однако, я чувствовал, как сложно этому Существу опуститься до моего уровня развития, чтобы я сумел понять его хотя бы чуть-чуть. — БУДЕТ ИНТРЕСНО ЗА ТОБОЙ ПОНАБЛЮДАТЬ… — Я ощутил, как моего Сознания коснулось что-то ледяное, спокойное, непередаваемо могучее и непознанное, как бесконечный космос, но, вместе с тем легкое и нежное, словно лебяжий пух. Когда оно отпрянуло, я почувствовал нестираемую отметку, которое оно оставило на моей Душе. — МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ В СЕРЫХ ПРЕДЕЛАХ, КОГДА ЗАКОНЧИТСЯ ТВОЙ ПУТЬ В СЕРЕДИННЫХ МИРАХ. У МЕНЯ ЕСТЬ НА ТЕБЯ ПЛАНЫ, ГАСАН ХОТТАБЫЧ. А ТЕПЕРЬ — ВОЗВРАЩАЙСЯ! ТЕБЕ ЕЩЕ РАНО… — И все вокруг вновь потухло, ввергнув меня обратно в Вековечный Мрак.

В сознание меня привела мокрая тряпка, которой кто-то в исступлении шлепал меня по небритым щекам.

— Деда-а-а! Дедулечка-а-а Не умира-а-ай! Ну-у, пожалуйста-а-а! — Коснулся моего слуха знакомый девичий голосок, плаксиво растягивающий слова.

Василинка, не иначе. А чего же она меня так немилосердно отоваривает мокрой тряпкой, да по щам, словно я натворил чего-то нехорошего? Не сказать, чтобы больно, но весьма и весьма неприятно. Я резко раскрыл глаза и уставился на зареванную девчушку.

— А ну прекратить это безобразие! — рявкнул я, перехватывая руку Василинки.

— К-какое б-безобразие?.. — Опешила от неожиданности девушка.

— Бить меня прекращай — и без того вся рожа пылает! — Продолжил я отчитывать экзекуторшу (или реаниматоршу — это, смотря, как интерпретировать) — Что случилось, радость моя? Дедушку старенького совсем не жалко?

— Дедуля! Живой! — радостно взвизгнула девчушка, бросаясь мне на шею и еще обильнее орошая мне бороду своими слезами. — Первуша, деда живой! — окликнула она парня, залипающего с топором наизготовку возле дальнего окна.

Мне бросилось в глаза, что отрубленных конечностей на полу основательно прибавилось с момента моего «беспамятства». Это что же со мной такого произошло?

— Ты, деда, совсем как мертвый стал! — ответила на мой невысказанный вопрос девчонка. — Побелел, прямо, как выстиранное полотно, не дышал, да и сердце не билось! Вот я и подумала…- И она опять безудержно разрыдалась, уткнувшись лицом мне в грудь.

— Ох, бяда-бяда, огорчение… — Я погладил её своей заскорузлой от свернувшейся крови Мертвяков ладонью по вздрагивающим худеньким плечикам. — Давай, красавица, прекращай сырость разводить! — шепнул я ей на ухо. — Вот разберемся со всеми бедами — тогда и нарыдаемся вволю! Я тоже обещаюсь пустить вместе с тобой скупую мужскую слезу! — клятвенно пообещал я.

— Ну, скажете тоже, деда! — Василинка отодвинулась от меня и, шмыгая носом, размазала слезы грязным рукавом по не менее чумазому лицу, покрытому темными кровавыми разводами. — Мужики плакать не должны! Они ж не бабы!

— Это кто тебе сказал, красавица, что мужики не плачут? — Ехидно прищурив один глаз, поинтересовался я. — Скажу тебе по большому секрету — плачут, да еще как! Прямо навзрыд рыдают, только этого никто не видит. А за дедушку ты не беспокойся, дедушка у нас старой закалки и просто так ласты склеивать не собирается! Что тут у нас произошло, пока я на пять минут прилег отдохнуть? — Чтобы как-нибудь отвлечь Василинку от переживаний, тут же развел я бурную деятельность.

— Да все по-старому, деда, — подобравшись, ответила девчонка. — От дядьки Молчана пока ни слуху, ни духу. А вот Метрвяки вновь пытаются в окна пролезть — но у Первуши ловко получается им ручонки обрубать…

— Вижу, славно вы тут ручонок загребущих накрошили, хоть тын из них городи! — Одобрил я действия своей молодой команды, оставшейся на время без моего пригляда. — Дай, красавица, мне немного времени, чтобы в себя прийти… — попросил я Василинку, чувствуя, что за время беспамятства со мной явно что-то произошло. А вот хорошее, или не очень — надо бы разобраться. — А после мы отвесим этим засранцам хороших трындюлей!

— Хорошо, деда! — Девчушка понятливо кивнула и отбежала к своему парню, оставив меня наедине со своими мыслями.

Я откинулся на твердой лежанке и закрыл глаза, стараясь как можно глубже погрузиться в самого себя. Мне нужно было понять, отчего я себя так странно чувствую, и что же со мной произошло там… А там — это где? Я постарался как можно точнее восстановить в памяти разговор с той Всеобъемлющей Сущностью, с которой меня свела Судьба… Хотя, Судьба ли? Сдается мне, что над такими Высшими Существами не властна даже сама Судьба.

Как там было сказано? Мы еще встретимся в Серых Пределах? Так я, выходит, умудрился побывать в самом настоящем Царстве Мертвых? Ну, выходит, что так… Нет, не так! Не в Царстве Мертвых, а в Царстве Смерти! Так будет точнее. Ибо, не Мервяки должны править в том мире, а сама Великая Уравнительница — Смерть. И, если исходить из той же логики, то я имел беседу именно с Ней, Несравненной и Ужасной, которая, в конце концов, дарит забвение даже Богам.

Чем же я, сирый и мелкий, по сравнению с такой могущественной Силой (а ведь Смерть — это именно Сила, один из столпов нашего весьма многомерного мира), заслужил эту небольшую толику внимания? Чем сумел привлечь интерес самой Владычицы Вечного Покоя? Но, похоже, что ответ на этот вопрос я смогу узнать лишь при нашей следующей встрече, которая произойдет еще не скоро. По крайней мере, именно так Она сказала… Мне еще рано…

Что ж, рано так рано… Но сейчас я хотел сосредоточиться на той Печати, которую Она наложила на мою Душу одним лишь своим прикосновением. Она была интересной, эта Печать… Весьма простой, даже «топорной», по сравнению со сложными Конструктами и Плетениями, что создавали современные Маги-Силовики. Но одновременно с этим и несоизмеримо сложной именно в этой своей простоте, которую не в силах повторить никому из живущих на этом свете!

Не знаю, какие ограничения накладывала на меня эта Печать Владычицы Серых Пределов, и какими последствиями аукнется для меня её приобретение, но вот дополнительных возможностей у меня явно прибавилось! Теперь я мог с одного взгляда определить возможную дату отхода в «мир иной» любого живого существа. Магического или нет — не важно! Отчего же возможную, спросите вы? На данный момент я мог видеть только гипотетическую протяженность его жизни, если она пройдет по идеальному сценарию, и ему на голову неожиданно не свалится, например, кирпич. Но я чувствовал, что если как следует поиграться с этой особенностью, то я несомненно смогу рассмотреть и реальную дату смерти — так сказать «на роду написанную». Но пока разбираться с этим не хотелось.

Меня привлекло другое — Печать Смерти разблокировала мою способность управлять Мертвяками, и даже основательно усилило её. Теперь я, словно наяву, видел ниточки, за которые я, словно умелый кукловод, буду управлять своими бессловесными марионетками. Пора заканчивать эту комедию, пока она еще не превратилась в настоящую трагедию.

Я открыл глаза, полыхающие ярким изумрудным огнем, и в мгновение ока заставил замереть на месте всех восставших из могил Мертвяков…

Глава 23

Да-да, я мог управлять Ходячими даже не перекидываясь в свое Сумеречное Состояние! Вот, прямо так, оставаясь полностью в человеческом обличье! Это были просто непередаваемые ощущения! Чистая и незамутненная радость, от того, что с этой, по настоящему страшной бедой мне удалось справиться почти без потерь!

Я чувствовал каждого Мертвяка в доступном моему внутреннему взору пространстве. Причем простиралось оно довольно далеко — не меньше, чем на несколько десятков километров. В этот существенный радиус попадало еще несколько небольших городищ кромешников, так же подвергшихся нападкам Ходячих.

Но любое мертвое существо, если оно еще бесследно не растворилось на составляющие элементы в почве, на воздухе или в воде, и имело какую-нибудь сносную основу, а не превратилось в гниющее желе — было полностью подвластно моей воле.

Среди восставших Умрунов, оказывается, были не только люди — я мог управлять разложившимися телами и скелетами диких животных и домашнего скота, птицами, пресмыкающимися, рыбами и даже самыми мелкими трупиками насекомых и червей! До этого таких возможностей у меня не было. Да я просто теперь какой-то НекроМагоМонстр, в натуре! С подобной поддержкой можно и в Земли Хаоса экспедицию устроить. А чего мне терять? А так, может быть, и разберусь досконально, что здесь происходит и от кого зависит вся эта «левая» суета?

Я вновь мысленно пробежался по замершим без движения Мертвякам, словно бы враз растерявшим весь свой «боевой задор». Но это была лишь видимость — внутри них все так же клокотала извечная злоба и ненависть ко всему живому, а жажда к горячей человеческой крови и к трепещущему куску живой плоти никуда не исчезла. Эти основополагающие для любого Некроконструкта желания все так же продолжали изводить гниющих бедолаг, и только мой приказ сумел остановить Мертвяков от поиска подходящего «пропитания». Конечно, без дополнительной подпиткой Энергией Смерти эти безмозглые Твари долго не протянут. И, если я хотел оставить их в строю, мне нужно было найти для них альтернативный рацион. И я, кажется, догадывался, где мне его раздобыть.

Дернув Мертвяков за невидимые простым кромешникам ниточки управления, я отправил всю эту немалочисленную толпу к разрушенному домику Лесной Ведьмы. Ведь именно там я рассчитывал заполучить источник Некротической Силы, которым буду прикармливать этих «голодающих» Упырей. Мой приказ был исполнен в мгновение ока, без каких-либо поползновений его оспорить. Ходячие, сбросив с себя оцепенение, развернулись, и дергано переваливаясь с ноги на ногу, медленно пошлепали туда, куда я их послал.

— Деда Гасан! — восторженно завопила Василинка, когда ломящиеся в окна Мертвяки, неожиданно прекратили свои бесплодные попытки прорваться в избушку, дружно отвалили восвояси. — Они уходят! Уходя… — Повернув голову, она столкнулась со взглядом моих глаз, светящихся ярким изумрудным огнем, и осеклась. — Деда… Что с твоими глазами?

— Да вот, внучка, мне наконец-то удалось найти решение вашей проблемы, — спокойно заявил я, поднимаясь с лежанки.

К слову сказать, чувствовал я себя после встречи со Смертью (а мне думалось, что это, все-таки была именно она) просто замечательно! Превосходно, как никогда! Даже пребывая в своем Сумеречном Обличье, я не чувствовал себя настолько живым, как бы странно это не звучало.

— Так это ты, деда⁈ — Глаза девчушки вновь стали похожи на два огромных блюдца. — Это ты заставил их убраться?

— Выходит, что так. — Я качнул головой в подтверждение своих слов и направился к входной двери.

Обострившимися «органами чувств» (знать бы еще какими?) я ощущал каждого Жмура в толпе, неспешно бредущей к хижине Стриги. И Молчана, про которого я попросту забыл во всей этой суете, шагающего вместе с ними против своей воли. Противиться моему приказу мертвые были не в состоянии. Даже те, кто обладал собственным рассудком. Но таких было немного. Точнее — это был лишь Молчан. Остальные — тупое и бессловесное стадо, умеющее только рвать и пожирать живых.

Я освободил своего разумного бойца от выполнения общей задачи, незаметно внедрив в его сознание острое желание вернуться в избушку лекаря. Отделившись от основного стада, он стремглав побежал обратно. Я же, откинув запорный крюк с двери, заботливо её распахнул, в ожидании Молчана.

— А они точно не вернутся? — не смея перечить, но с опаской наблюдая за моими действиями, поинтересовался Первуха.

Топор, измазанный в гнилой черной крови Мертвяков, он так из рук и не выпустил. И, похоже, просто так он от оружия не избавится — пальцы рук свело судорогой на скользкой деревянной рукояти.

— Уже не вернутся! — ни разу не сомневаясь в своих словах, заверил я пацана. — Дай-ка мне топор, дружище!

Первуха послушно протянул мне оружие, но разжать пальцы, как я и предполагал, не смог. От нервного напряжения и непосильной «работы» (попробуйте помахать такой тяжелой дурой хотя бы несколько часов, сами поймете) пальцы намертво заклинило. Я перехватил топорище и слегка потянул, пытаясь ненавязчиво вывернуть инструмент из рук пацана. Не вышло — пропитанная вонючей слизью деревяшка, оказалась словно зажатой в тисках.

Да, переволновался бедняга знатно! Ладно, помочь в такой малости я пока что в состоянии — в моем Резерве еще оставалась некая толика Силы. Так что попотчевать пацана Целительским Заклинанием, было делом пары секунд.

— Уфф! — на выдохе произнес Первуха, наконец-то сумев избавиться от топора. — Даже не ожидал, что меня так заклинит… — смущенно добавил он, сгибая и разгибая пальцы, ставшие вновь послушными.

— Ничего, в первый раз всегда тяжело. — Добродушно улыбнулся я, пристраивая топор на лавке. — Дедушка всегда готов на помощь прийти и подлечить страждущего, не то что этот… — Я мотнул головой в сторону дверей, намекая про бывшего хозяина лекарской избушки.

— Спасибо, Гасан Хоттабыч! — искренне поблагодарил меня парнишка.

Однако в мои сверкающие глаза он старался не смотреть. Да, наверное, я все-таки жутковато выгляжу. Но, уже не так страшно,как когда я представал перед ними в своем Темном Облике.

— Спасибо, деда! — подскочившая ко мне Василинка, наплевав на все условности и страхи, повисла у меня на шее и поцеловала в щеку. — Если бы не ты…

— Да и вы молодцы, ребятки! — произнес я, обнимая её в ответ. — Не испугались! Стояли до конца! Вы — настоящие герои! А я, так — привык к такому давно!

Едва я успел выпустить из объятий Василинку, в избушку ворвался Молчан.

— Они уходят, Гасан Хоттабыч! — с порога объявил он. — Уходят в лес! К хижине Лесной Ведьме! Я тоже сначала почувствовал какой-то «зов»… Он приказал мне идти туда вместе с остальными Мертвяками… Я пытался сопротивляться, но все было бесполезно! Ноги сами несли меня в указанном направлении! — выпалил он, не останавливаясь — я бы сказал, что на одном дыхании, но Мертвяки не дышат. — Но потом «зов» отпустил…

— Знаю, Молчан, — произнес я, взглянув на воина своим светящимися глазами.

— Так это ты все устроил, старик? — догадался он. — Если это так — то ты спас нас всех! Всех жителей городища! Спасибо, чужанин! — И Молчан склонился передо мной в глубоком поклоне, достав одной рукой до деревянных половиц.

— Спасибо, деда! — Следом за ним мне поклонилась Василинка, а уже за ней — Первуха.

— Так-так, ребятки! А ну-ка прекращайте мне тут поклоны отбивать! — Недовольно поморщился я. — И одного спасибо за глаза!

— Так как же отблагодарить-то тебя? — распрямившись, произнес Мертвяк.

— Не надо мне благодарностей! — Качнул я головой. — Живите по уму и по совести! И никому не позволяйте над собой измываться! Вот это будет для меня лучшей благодарностью!

— И мертвые никогда не вернутся, деда? — спросила девчушка, с надеждой заглядывая в мои глаза, уже утратившие изумрудное свечение.

— Я постараюсь, чтобы они никогда не вернулись… — пообещал я, присаживаясь на лавку.

— А что делать-то нам дальше, Гасан Хоттабыч? — спросил паренек, устало опускаясь на лавку напротив меня. — Как жить?

— А так, — я неопределенно пожал плечами, — жить поживать, и добра наживать. Вот сейчас отдохнем немного, и пойдем с твоим братцем разбираться, Молчан, — предложил я. — Ты не против?

— Нет, — покачал головой Мертвец. — Только, хоть убейте меня, не знаю, что ему сказать…

— Так ты уже мертвец! — напомнил я ему. — То, что мертво, умереть не может! Так что оставь свои страхи! А брата твоего пусть тивун с народом судят, если ты сам решить этот вопрос не в состоянии. Ну, что, ребятки, по коням?

— А? — не понял Первуха.

— Пойдем, говорю! — оторвав свой тощий зад от лавки, произнес я. — Надо закончить, то, что начали.

Я направился к открытой двери, а остальные потянулись следом за мной. Когда я был уже на пороге, в моей голове прозвучал голос говорящего кота:

— Мессир, я безмерно счастлив, что у вас всё получилось! А обретенное вами Благословение неимоверно вас усилило и Возвысило! Преклоняюсь перед вашей…

— А это ты, хвостатый? — Мысленно перебил я кота, поющего мне дифирамбы. — Кончай уже мне на уши приседать — меня обычной лестью не пронять! Где пропадал, пока мы тут Мертвяков гоняли? За шкуру свою переживал?

— Мессир, не понимаю, откуда такие подозрения на мой счет? — Х востатый пройдоха даже не смутился, когда я ткнул его носом в его дерьмо. — Я просто решил не путаться у вас под ногами. Да вы и без моей помощи со всем успешно справлялись! А я просто внимательно следил за ситуацией! И если бы понадобилась моя помощь, я бы непременно…

— Все-все, хорош! — Остановил я его слащавые словоизлияния и клятвенные заверения в преданности. — Доложи обстановку, если уж ты так внимательно за всем наблюдал.

— Докладываю, мессир: Мертвяки кучно бредут по направлению к бывшим владениям старой карги…

— Это мне известно, - мысленно усмехнулся я, — ведь это я их туда направил. Что с людьми в городище? Много пострадало?

— Им повезло, месссир, что вы вовремя взяли ситуацию в свои руки, - вновь подпустив в голос подхалимские нотки, произнес Грималкин. — Основная их масса едва-едва успела выбраться с погоста. Вы же знаете — они тупые! Из трех стен выход не найдут! — И кот весело хихикнул, а его рожа с улыбкой до ушей на мгновение проявилась в воздухе.

— Сгинь, ушастый! — ругнулся я, не желая тратить время на очередные разборки с моими соратниками — кота Лесной Ведьмы не жаловал никто из кромешников. Хорошо, что на дворе было еще темно, и никто из моих спутников не заметил его блистательной белоснежной улыбки.

— Понял, мессир! — Рожа кота мгновенно растворилась в темноте, словно её и не было. — Никто из смертных не погиб. — Продолжил доклад мой невидимый «наблюдатель». — Нескольких, правда, Некроты успели немного погрызть, но не сильно — выживут… Если от заражения крови не помрут, — подумав, добавил он. — А так — все хорошо!

— Все хорошо, прекрасная маркиза, — закрутился в моей голове мотивчик старой песенки, — все хорошо, как никогда… Ладно, наблюдай дальше, - распорядился я. — Если заметишь что-то странное…

— Я понял, мессир! — Тут же вкурил хвостатый, что от него требуется. — Сразу к вам! Да, все местные жители собрались на центральной площади, — напоследок произнес кот. — Ищут виноватого в своих бедах! И если вы не поспешите — передерутся, как пить дать!

— Искать виноватого — это старое и привычно для нас развлечение, - согласился я с котом. — А такие развлечения обычно и заканчиваются мордобоем, либо чем похуже…

— Поспешим, друзья мои! — уже вслух произнес я. — Есть у меня подозрение, что все уже основательно прогнило в Датском королевстве!

— Ты это к чему, Гасан Хоттабыч? — спросил вышедший следом за мной на свежий воздух Молчан.

Хотя, от того свежего воздуха уже и следов не осталось — мертвечиной воняло, что хоть нос затыкай. Хотя для меня после «Благословения» Владычицы Вечного Покоя этот запах уже не вызывал никакого отвращения. Просто констатация факта, я еще не забыл, какие ощущения вызывал у меня подобный смрад.

— Я думаю, что сейчас твой братишка будет перед всем честным народом права качать, — сообщил я Молчану. — Он свое положение упрочить обязательно захочет. Как думаешь, за чей счет? Ведь разгневанной толпе нужно будет какую-нибудь «косточку» бросить. Найти, так сказать, козла отпущения.

— Невзор? — Молчан понял с полуслова, куда я клоню.

— Да, — произнес я, — как бы ваши ребятки на Невзоре сгоряча не оторвались! Наворотить дел легко, только вот расхлебывать потом весьма трудно!

— Тогда нам надо спешить! — Выскочил вперед парнишка. — Давайте через кладбище опять — так быстрее в городище придем! — предложил он.

— Да, через кладбище мы основательно путь срежем, — согласился с ним Молчан.

— А новые Мертвяки из могил не вылезут? — ежась, то ли от прохладного ночного ветра, то ли от не отпустившего до конца страха, поинтересовалась Василинка, обхватив себя руками.

— Ага, не хочется вдруг с восставшей родней встретиться, — подал голос и Первуха, тоже «зябко» поведя плечами. — Которая только одного хочет — в глотку тебе вцепиться…

— Жуть какая! — выдохнула девчушка, задрожав еще сильнее. Встретиться с усопшими, а затем восставшими в виде безмозглых Зомби родичами она тоже не хотела.

— Никого здесь не осталось. — Мотнул я головой. — Мне жаль, но могилы ваших предков и родственников — пусты. С этим придется смириться и жить дальше!

— Тогда, давайте поспешим, — Василинка постаралась взять себя в руки, но победить нервную дрожь так и не смогла, — сейчас наша помощь живым куда нужнее, чем мертвым.

— Мертвым наша помощь не нужна! — категорически возразил я. — Они навсегда остаются в наших сердцах и в нашей памяти! Многочисленные погосты — это именно память… Их бренные тела лишены Душ, ушедших в Серые Пределы. А следом, если так будет угодно Великой Уравнительнице — они отправятся на последующее Перерождение… А за свои земные дела каждый получит по заслугам… — Я не знаю, отчего меня пробило на такое вот «откровение», но я должен был это произнести. Меня словно кто-то под руку толкал. — Но, действительно, не будем терять время! Первуха, веди!

Обратная дорога к городищу по ночному кладбищу кардинально отличалась от нашего предыдущего похода. Старый и благообразный погост, который я лицезрел несколько часов назад, преобразился чудовищным образом. Буквально все могилки были разворочены и вывернуты буквально наизнанку. Разоренное кладбище представляло собой поистине душераздирающее зрелище, словно над ним надругались какие-то безумные гробокопатели, либо сошедшие с ума гигантские кроты.

Повсюду валялись обрывки истлевшей одежды, влажные гробовые щепки, иногда попадались целые фрагменты сгнивших тел, попросту отвалившие от плохо сохранившихся Мертвяков. При тусклом свете луны это все походило на самое настоящее безумие, сошедшее с картины какого-нибудь сбрендившего художника, работающего в жанре жесткого сюрреализма.

— Лучше не смотри по сторонам, внучка! — шепнул я на ухо идущей впереди меня девушке, памятуя, как трепетно она относилась к могилам своих родных. — Прошлого не вернуть — учись жить по-новому! Мир жесток…

— Мне ли этого не знать, деда? — Печально улыбнулась она, обернувшись на мгновение. — Еще вчера я не думала даже, что останусь жива. А сегодня могу гордиться тем, что выстояла против целой своры Мертвяков! Ты не бойся за меня, я все понимаю…

— Вот и молодец! — Я ободряюще тронул её за плечо, воздействую на девчушку небольшим Целительским Плетением — силы ей еще понадобятся.

Она, почувствовав это, благодарно кивнула, отбросила за спину длинные волосы и развернула плечи:

— Спасибо, деда!

— Не за что, внучка, это самое малое, что я могу для тебя сейчас сделать…

Когда кладбище осталось позади, Василинка облегченно выдохнула. Хоть она и храбрилась, но внутри, все-таки, всё ещё чувствовала страх. Мне даже подключать свой Ментальный Дар не понадобилось — все и так лежало как на ладони. Но, кладбище закончилось, и к девчушке пришло какое-никакое, а успокоение. А мужики вообще держались молодцами.

Толпу кромешников мы нашли на центральной площади, как и предупреждал меня Грималкин. На высоком крыльце тивунского дома стоял Нечай, и активно размахивая руками, что-то громко скандировал. Мне было не слышно, но толпа отзывалась на его слова недовольным ревом. Мы врубились в нее с разгона и работая локтями, не обращая внимания на ругань и страх, когда кромешники узнавали Молчана, быстро пробились к гребаному оратору.

— Иди! — Толкнул я в бок своего помощника-Мертвяка. — Потолкуй с братцем по душам!

Глава 24

Мертвяк молча кивнул, как бы оправдывая данное при рождении имя и вышел на свободное место перед крыльцом.

— Вот и свиделись, братец… — Положив ладонь на рукоять меча и судорожно её сжав, хрипло произнес совсем не спокойный покойник.

— Молчан? — изумленно воскликнул Нечай, даже вздрогнув от неожиданности при виде брата, которого он явно не чаял увидеть живым. — Но ты же…

— Не ожидал? — Молчан сделал шаг к крыльцу, вонзив твердый взгляд немигающих глаз, подернутых смертной пеленой в бегающие глазки близнеца. — Думал, что больше не встретимся?

— Это не мой брат! — во всеуслышание заявил с крыльца Нечай. — Мой брат мертв! Он погиб, спасая меня от Колдовства чужанина! — И его палец указательный обличающе ткнул в мою сторону. — Люди добрые, услышьте меня! Все беды, которые с вами случились сегодня — произошли по его вине!

Народ негодующе заворчал за моей спиной. Я просто кожей почувствовал ненависть, направленную в мою сторону. Я, даже не используя Дара Мозголома, мог сейчас с наскоку сказать, что чувствуют люди,столпившиеся на площади. Конечно, их легко можно было понять: пережить нашествие Ходячих — настоящее испытание. Да их еще адреналиновый выброс не отпустил, а этот утырок — Нечай, продолжает накручивать несчастных бедолаг!

— Он запудрил мозги нашему тивуну! — продолжал кричать в толпу братец Молчана, — убил моего брата, и натравил на нас орду восставших Мертвяков! А кто еще, если не он⁈ Он чужак! Он — Колдун! Да он, вообще, приспешник Хаоса! Ведь едва он появился в наших краях — на нас посыпались всевозможные беды!

Ты ж поглянь, какая красноречивая скотина! Я даже изумился, слушая, как поливает меня грязью братоубица. Да для него вообще не существует ничего святого! Интересно, а Невзор еще жив? Или он успел под шумок скормить тивуна Некротам?

— Мессир, — неожиданно раздавшийся голос говорящего кота в моей черепушке, заставил вздрогнуть, — жив местный тивун! Нечай у него выпытать хотел, где тот Кристаллы-Накопители хранит, но не преуспел. Он его пока в подвале запер, — сообщил Грималкин. — И своего подпевалу-толстяка Курбата поставил сторожить.

— Опять «подслушиваешь», шерстяной! — Делано возмутился я.

— Как вы могли такое подумать, мессир? — Так же делано отозвался кот. — Просто действую на упреждение, чтобы только вам угодить!

— Так я и поверил! Но, ладно! Выпустить Невзора сможешь? — поинтересовался я.

— Легко! — Презрительно усмехнулся кот. — Сейчас я этому пузану устрою небольшое представление… — И Грималкин затих, видимо, отправившись исполнять мое партийное задание.

— Враньё! — Пока я мысленно общался со своим хвостатым пройдохой, на свободное пространство выскочила Василинка. — Всё враньё! — С жаром воскликнула она. — Разве вы не видите этого, люди добрые? Спросите его, где дядька Невзор? Куда он его дел? Наверное, убил, как и своего родного брата?

— Что ты несешь, дура⁈ — окрысился Нечай, выдергивая из ножен меч. — Разве вы не видите, кромешники, — вновь воззвал он к толпе, — кого они притащили с собой вместо моего брата? — Похоже, что Нечай, наконец-то, разглядел, что его единокровный брат не совсем жив. — Тварь! Мертвую Тварь, оживленную Даром проклятого Колдуна!

Точно разглядел! И ведь никакого раскаяния в глазах — безжалостная, хитрая и бессердечная тварь! Не каждый сможет так себя вести после убийства единокровного брата, пусть даже и произошедшего случайно… Хотя, с чего это я взял, что случайно? Увидел в подсознании Молчана? Так наше подсознание зачастую может выкидывать такие фортели, что только диву даешься. Вот и Молчан, похоже, никак не мог поверить, что его родной братец мог сделать это вполне целенаправленно. Скорее всего, так оно и было.

— И недавнее нашествие Ходячих тоже его рук дело! — Продолжил нести «пургу» Нечай, но народ, собравшийся на площади, принимал ложь этого упыря за чистую монету.

Ну, да, им просто не во что было верить, и чертов Нечай этим искусно пользовался, пытаясь натравить на меня толпу, уже заведенную ночным нападением Зомби. И пока у него это отлично получалось — народ роптал, постепенно сокращая разделяющее нас расстояние, со скрипом сжимая в руках извечное деревенское оружие: вилы, косы, топоры. И все это «изобилие» могло легко повернуться в мою сторону, если уже не повернулось.

Я бы спокойно мог придавить всю эту толпу Гравитацией, поглощенной из Кристаллов — Энергии еще хватало, да и в карманах еще кое-какой запасец имелся из уворованных Лекарем Накопителей, но мне не хотелось выбирать именно такой «компромисс» со своей совестью. Я не хотел ни пугать их своей Силой, ни причинять им никакого вреда. Но, если так и дальше пойдет, договориться с ними будет практически нереально!

— Ложь! — Молчан развернулся к толпе и, забросив обнаженный меч в ножны, скинул с плеч окровавленную рубаху. — От первого и до последнего слова — ложь!

Толпа изумленно ахнула при виде чудовищной раны, явно несовместимой с жизнью. Толпа немного подалась вперед — задние начали напирать на передние ряды, чтобы получше рассмотреть пробитую мечом грудь воина.

— Так он действительно Мертвец! — Испуганно заголосила какая-то тетка из толпы. — С такой дырой не живут!

— Да! Я! Проклятый! Мертвяк! — чеканя каждое слово, громко произнес Молчан, и его грубый рычащий голос, слегка измененный смертью, пролетел над притихшей толпой.

— А! — победно заорал с крыльца Нечай. — А что я говорил⁈ Он — исчадие Хаоса — Живой Мертвец! И сделал его таким пришлый Колдун!

— Нет! — развернувшись лицом к брату, возразил Молчан. — Сделал меня таким не пришлый Колдун! Сделал меня таким ты! За что ты так со мной, брат? Чем я провинился? Ведь я был готов за тебя и в огонь и воду…

— Ненавижу! — Лицо Нечая неожиданно исказилось в пугающей гримасе. — Всегда тебе доставалось все самое лучшее! Любовь родителей, девушек… — Он осекся, поняв, что сболтнул лишнего. — Но мы сейчас не об этом…

— Дядя Молчан правду говорит! Если бы не деда Хоттабыч, то никто из вас правды бы не узнал! И с Мертвяками именно он сумел справиться! Думаете, Ходячие бы так легко ушли? Сами? Да они бы сначала сожрали нас всех! Только деда Гасан сумел их остановить!

— Спасибо, Василинка! — С благодарностью кивнул Молчан. — Вспомните, кромешники, что этот могучий старик уже освободил вас от Кровавого Жребия, тяжесть которого мы и наши предки тащили столетиями! Есть среди нас хоть одна семья, не пострадавшая от Лесной Ведьмы? — Он обвел тяжелым взглядом собравшихся людей. — Я и без вашего ответа знаю, что нет!

— Тогда кто Мертвяков на нас натравил? — Потребовал ответа кто-то из задних рядов. — Нас едва не сожрали!

— А это вы у тивуна Невзора спросите! — произнес Молчан. — И про Магический Договор со Стригой не забудьте поинтересоваться!

— Какой еще Магический Договор? — Из толпы выскочил памятный мне Богша, которому вчера страсть, как хотелось погулять на поминках Лесной Ведьмы. — Хочешь сказать Молчан, что мы сами, полюбовно, подписались родню нашу на обед Ведьме отправлять? Да не может такого быть, братцы! — Повернувшись к соплеменникам, крикнул он.

— Может, Богша, может… — Потупившись, произнес Молчан. — Я сам об этом только вчера узнал, пока был еще жив…

— И кто же это за нас все решил? — перебил его любитель зеленого змия.

— Объединенный совет деревень, — ответил Молчан. — Более тысячи лет назад. И винить наших предков не за что — они лишь хотели, чтобы мы жили дальше.

— Но нам-то, нам-то почему об этом не сказали? — продолжал допытываться Богша. — Что же мы — скоты бессловесные, что ли? А, Нечай? — бросил он, развернувшись в сторону крыльца.

— А что бы после этого изменилось? — попытался оправдаться тот.

После этих слов собравшаяся на площади толпа разволновалась еще сильнее, потрясая, вилами, косами и топорами. В сторону тивуна и Нечая полетели проклятия и угрозы.

— Я хотел рассказать, — перекрикивая толпу ответил Молчан, — за что и поплатился! Мой брат с Невзором были против того, чтобы вы узнали правду! И вот теперь я — Живой Мертвец. Проклятие подняло меня вместе с остальными…

— Тогда почему ты… такой… — Озадаченно поинтересовался Богша, беспардонно засунув в рану палец. — Ай! — получив от Молчана по рукам, воскликнул он. — Мертвяки же тупые? Только жрать и хотят?

— Спасибо пришлому Магу — Гассану Хоттабычу! — Не стал скрывать воин. — Ему удалось вернуть моё сознание в это мертвое тело!

— Проклятый Некромант! — Сплюнул мне под ноги Богша. — Рубежникам его сдать…

— Да башкой-то подумай, дубина! — Наехал на него Молчан. — Он уже который раз нас спасает! И от Стриги избавил, и от Ходячих! Так кто для нас больше сделал: пришлый Маг-Некромант, или Рубежники, которые за столько лет палец о палец не ударили, чтобы облегчение нам принести?

— Не кощунствуй, Молчан! — Рыкнул с крыльца Нечай. — Рубежников не замай! Если бы не они — Орды Хаоса уже захлестнули бы эти земли! И Мертвые вместо живых наводнили бы Кромку… — Понес, видимо, заученную наизусть древнюю околесицу Нечай, но Молчан жестко его перебил:

— Протри глаза, брат — Мертвые уже наводнили Кромку! И Твари спокойно жрут живых! Нас жрут, Нечай! Столетиями жрут! Они уже здесь, Твари Хаоса! Где были твои Рубежники, когда Василинка вытянула Кровавый Жребий? Где они были, когда Стрига собиралась сожрать её живьем? Где, скажи мне, брат? А какой-то пришлый старикан сумел сделать за один день столько, сколько твои обожаемые Рубежники не смогли сделать и за тысячу лет! Так кто нам, простым кромешникам, более ценен?

Я с уважением и одобрением смотрел на Мочана, у которого неожиданно прорезался дар красноречия. Похоже, что после того, как он умер, он произнес слов больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Ему бы теперь имя сменить на более подходящее…

— А ты сильно изменился, брат… — Нечай тоже подметил этот интересный факт. — Раньше из тебя и слово клещами не вытянешь, а сейчас прямо соловьем заливаешься!

— Мне для этого пришлось умереть, братишка! — Ядовито усмехаясь, бросил Молчан. — Знаешь, а смерть позволяет взглянуть на мир совсем под другим углом… Если, конечно, рядом найдется кто-то подобный старику Хоттабычу.

Неожиданно из избы Невзора донесся душераздирающий вопль, затем грохот, словно упало что-то грузное и тяжелое. А буквально через несколько мгновений на крыльцо стремительно выскочил Курбат. На его широком красномордом лице, исполосованном длинными кровоточащими царапинами, была «нарисована» крайняя степень изумления и испуга. Его одежда, даже крепкий кожаный доспех, была распущена практически «на ремни и ленты» и развевалась за ним на бегу, словно куча маленьких узких флажков.

— Твари уже здесь! — орал толстяк, размахивая мечом, словно пытался поразить в воздухе что-то невидимое, но явно очень опасное. — Хаос наступает! Нам всем пи…ец! Духи, Призраки — они везде!

Ай, да кот! Ай, да молодец! Так напугать и зачмырить толстяка — дорогого стоит! И ведь не убил! Хотя, я подозреваю, что вполне мог завалить наглушняк и десяток подобных вояк. Чувствует хвостатый тонкость момента. Понимает, что я не одобрю напрасных убийств. Умная тварь, хитрая и опасная! Хотя пытается передо мной «держать марку» и выглядеть белым и пушистым.

Но с этим хвостатым пройдохой нужно держать ухо востро! До тех пор, пока точно не пойму, можно ему доверять или нет? Но на данный момент с порученным заданием он справился на отлично! Да, еще и за собственной Ментальной Защитой поглядывать, а то наглый кошара может везде без мыла пролезть!

После того, как судорожно размахивающий мечом Курбат и не замечающий ничего вокруг, кроме воображающей опасности, оступился и кубарем полетел с крыльца, из избы раздалась сочная отборная ругань. Я даже заслушался, поскольку некоторые обороты слышал впервые. Освобожденный Грималкиным Невзор просто рвал и метал!

Мне было понятно его негодование — в его практике это первый «бунт на корабле». Как я понял, за все время его «правления» в городище никто и никогда не ставил под сомнения его полномочия. Тем более, никто и никогда не бросал ему вызов, да еще и в такой грубой форме. Хорошо еще не прибили до смерти… Но этому было вполне простое объяснение — он так и не сказал, где заныкал Кристаллы-Накопители, которые при полном отсутствии Магии стали огромной ценностью в этом мире.

Курбат на карачках добежал до толпы и ввинтился в неё, надеясь таким образом избавиться от невидимого врага и затеряться следи соплеменников. И ему это, без сомнения, удалось — Грималкин уже оставил толстяка в покое. А на крыльцо в ярости вылетел другой персонаж — тивун Невзор, который с кулаками бросился на Нечая, продолжая осыпать его проклятиями.

Толпа ахнула, когда над Нечаем развернулся Силовой Купол, о который со всего маху треснулся тивун. Купол заискрил и отбросил Невзора от Мага. Точно, как же я забыл, что Нечай, пусть слабенький, но всеж-таки Одареный. А вот у Невзора с Магией, похоже, проблемы. Иначе он ни за что бы не допустил подобного положения вещей. Привык мужик полагаться на Магов, до этого момента служивших ему верой и правдой. И тут внезапно появился непонятный дедуля, который испортил всю «пасторальную картинку» их маленького мирка.

Ан, нет — воздух вокруг Невзора словно бы «сгустился», затем сформировался в ударный «кулак», размером примерно с его голову, и с огромной силой ударил в Магический Щит Нечая. А вот это уже интересно: тивун что, Магией тоже владеет? Чего же он тогда придуривался и дал себя запереть в подвале? Ведь он таким «тараном» мог легко вышибить дверь?

Я вгляделся внимательнее, «напрягая» Магическое Зрение. Ага, теперь понятно: Магией Невзор все-таки не владел, все его умения — банальный Артефакт, висевший у него на шее и прячущийся под рубашкой. Щит Нечая выдержал удар «Воздушного Кулака», оградив утырка от увечий. Однако погасить инерцию Магическая Защита не сумела, и Нечай кувырком слетел с крыльца прямо под ноги мертвому брату-близнецу.

Но тивун на этом не остановился, он выбросил вперед правую руку, на запястье которой под домотканым рукавом рубахи блеснул металлом еще один браслет-Артефакт, выполненный в виде каких-то переплетающихся растений. По крайней мере, мне так показалось. Но через мгновение я понял, что оказался прав — из-под земли выметнулись какие-то длинные зеленые стебли и белесые корни, в мгновение ока опутавшие гребаного отморозка с головы до ног! Нечай пытался пырхаться, пытаясь победить растительность Магическим Огнем, но только обжегся сам. Наконец, он затих, покорившись воле главы городища — статус кво был восстановлен.

Невзор особым образом крутанул рукой. Я видел, как вновь активировался Артефакт, выстреливая Силовыми Потоками, управляющими зеленой «живностью», ибо назвать их просто растениями у меня язык не поворачивался. Мне сразу вспомнились наши с Петровичем приключения в Абакане, и напрочь отмороженный Аверьяшка, владеющий подобным же Даром. Блин, прямо ностальгией накрыло! Домой хочу! Да и устал, как собака! Мне бы перекурить немного в тишине и спокойствии… Да видно, не судьба.

Растительность, повинуясь безмолвным командам тивуна, транслируемых через браслет, затянула плененного Нечая на крыльцо. И только после этого Невзор облегченно вздохнул и смахнул со лба выступивший пот.

— Простите меня, люди добрые! — произнес он, обращаясь к соплеменникам. — Я виноват, что скрывал от вас многие и страшные вещи… Каюсь! — Невзор с трудом справлялся с нервной дрожью, но я прекрасно понимал его нынешнее состояние. — Я лишь хотел вас защитить…

— От чего защитить, Невзор? — спросил его Молчан. — Поведай об этом всему честному народу!

— От непосильного знания, — по инерции ответил городской голова, еще не сообразив, кто его об этом спросил. — Молчан? — Его брови взлетели в изумлении, он ведь помнил, какую рану нанес ему родной брат. — Какой Кудесник сумел тебя излечить? — произнес он, сбегая с крыльца к Молчану, по сути, спасшему его жизнь.

— Отойди от этого Проклятого Мертвяка, Невзор! — Проплыл над площадью чей-то незнакомый и громогласный голос, буквально пригибающий людей к земле. — Ему не место среди живых! — В этом грубом голосе чувствовалась настоящая Сила, которая ломила сознание собравшихся людей, словно сухую солому. Противиться такому голосу обычному смертному было бесполезно, и каждый из собравшихся четко понимал, кто здесь настоящий хозяин.

Ох, ты ж, а кто это у нас так Магией балуется, щедро и бессмысленно разбазаривая столь ценный ресурс? Гребаный понторез, мать его! — Я обернулся, выискивая глазами обладателя этого голоса, который сразу вызвал у меня жутчайшее раздражение.

А его и искать не нужно было — всадник на огромном белоснежном жеребце возвышался над толпой, как горная заснеженная вершина, ведь и его доспех был белоснежнее некуда. Конь медленно напирал, заставляя людей расступаться перед ним. И еще я заметил десяток пеших воинов, пробирающихся сквозь скопление людей к свободному пятачку, на котором стояли, как три тополя на Плющихе, мы с Молчаном и Василинка с Первухой.

— Рубежники… Рубежники пришли! — побежали волной шепотки по толпе, стремительно раздающейся перед хорошо вооруженными воинами.

Ага, вот и свиделись, наконец, с этими рыцарями Добра и Света. По мере приближения всадника, я видел, как он неспешно плетет убойное Заклинание, способное развеять прахом не только одинокого и жалкого Ходячего, а целый отряд могучих Некроконструктов, что в свое время использовали эсэсовские Некромаги.

— Разошлись по домам, лапотники! — громыхнул всадник, и собравшиеся кромешники, брызнули во все стороны, словно перепуганные тараканы.

Площадь стремительно пустела. На месте осталась лишь наша маленькая развеселая компания, да Невзор, которого вновь заколотила нервная дрожь.

— Сдохни, Тварь! — пафосно произнес Рубежник, поднимая руку с оформившимся Заклинанием.

— Слышь, уважаемый, — окликнул я его, — этот Мертвяк — мой друг! И если не хочешь проблем, свали отсюда нах! И побыстрее!

Глава 25

Всадник, явно не ожидающий такого наглого наезда, даже закашлялся от неожиданности, едва не «погасив» свое убойное Заклинание. Но, надо отдать ему должное, оправился он быстро, напитав едва не развалившийся Магический Конструкт еще большим количеством Энергии.

Я видел, как бушевали в его руке Потоки Силы и ярко светились Узлы филигранного Плетения. Теперь этим Заклинанием можно было снести с лица земли всё это допотопное городище со всеми жителями, а не только одного хилого Мертвяка. По широко распахнутым глазам Невзора, я понял, что сияние активированного Плетения уже преодолело Магический спектр, и стало видимым даже обычным смертным.

— Кто таков? — высокомерно рыкнул гребаный пижон, откидывая забрало своего белого доспеха и впиваясь в меня сверкающим (в прямом смысле этого слова) ненавистным взглядом.

— А тебе не все ли едино, дядя? — Меня таким взглядом хрен не проймешь — я не единожды настоящим Чудовищам в глаза смотрел. А тут всего лишь какой-то чертов пижон-понторез в белом лапсердаке, отчего-то возомнивший себя пупом земли. Ничего, и не таким рога обламывали!

— Говори! — Всадник угрожающе тряхнул рукой, закованной в белую латную перчатку.

Заклинание, готовое вот-вот сорваться с его пальцев, заискрилось всеми цветами радуги, которые отразились и в его светящихся глазах. Если он думал, что этот демонстративный акт устрашения возымеет на меня хоть какое-то действие, то он хрен угадал. Я только злее стал и раздражительнее.

— А чего это вы на меня так уставились, отец родной? — Гадко ухмыльнувшись, выдал я незабываемую фразу из «Ивана Васильевича», которая оказалась как нельзя к месту. — На мне узоров нету и цветы не растут! Ты поглянь, как смотрит, упырь… — Я толкнул локтем стоявшего рядом Молчана. — Да вы на мне дырку протрете, любезный!

Рубежник вновь замешкался, видимо мое поведение не укладывалось в какую-то стандартную схему, к которой он привык — я рвал ему все шаблоны. Видимо, он давненько не сталкивался с открытым неповиновением и полным игнорированием его приказов. Ко всему тому же, я еще и нагло нарывался на неприятности. И это никак не укладывалось в его напрочь зашоренное сознание. Ведь он, наверное, считал себя чуть ли не Господом Богом в этой дыре. И именно поэтому и медлил, не зная, как со мной поступить.

Пока он откровенно тупил, я успел внимательно изучить активированное Заклинание, так и не слетевшее с его пальцев. Отметив несколько слабых мест в Силовом Плетении, я понял, каким образом можно осторожно его разрушить, не причинив никому вреда. Какая же это отличная штука — Магическое Зрение! Ведь просто подавляющее число Магов — девяносто девять и девять десятых процентов не видят структуры своих собственных Чар! Да, есть специальные Артефакты, позволяющие это сделать, но они очень редки, и их практически не используют.

— Простите, Светлейший! Он пришлый… Чужак, — униженно произнес Невзор, надеясь хоть немного разрядить сгустившееся напряжение между мной и этим напыщенным павлином. — Он не знает, как подобает к вам обращаться, Светлейший.

— Чужак? — переспросил Рубежник, продолжая сверлить меня светящимся взглядом. — Тот самый, убивший Стригу, и подвергнувший наши земли нашествию Ходячих?

— Он, Светлейший! — Склонив голову подтвердил тивун.

— Но он же и избавил всех от Мертвяков! — звонко выкрикнула Василинка, отважно бросаясь на мою защиту.

А думаете, оно дедушке нужно? Но её горячий порыв не остался без моего внимания — молодец девчонка! Ради того, чтобы защитить своих друзей и родню от опасности, её ничто и никто не остановит! Даже такой вот расфуфыренный папуас со сверкающими глазами. А вот Невзор явно поплыл…Крепко же ему эти говеные правила в мозг вбили. Ведь он даже свою любимую племянницу не пожалел, когда она Кровавый Жребий вытащила — самолично её в пасть Стриге отправил! А так-то, да, честный и бескорыстный этот городской голова.

— Светлейший, дочка! — поспешно добавил Невзор, одернув племянницу, не поднимая головы.

— Избавил, говоришь… — произнес всадник, растянув тонкие губы в гаденькой усмешке. — Некромант! Вот почему ты так за этого Мертвяка радеешь? Ты его создал!

— Ну, создал, допустим, не я… Виной всему чрезмерная насыщенность Эфира Некротикой! — Мне пришлось ответить, ведь существовала, пускай и небольшая, но вероятность закончить миром наше противостояние. Хотя этот надутый индюк мне и не нравился. Но если мы устроим тут кровавый махач, пострадают невинные люди. А я всеми силами стремился этого избежать.

— Я так и знал — Некромант! — убежденно заявил Рубежник, поигрывая «шкворчащим», словно жареная картошка на сковородке, Заклинанием в своей руке. Однако, применять его отчего-то не спешил. — Только почему я не чувствую этого? — наконец произнес он.

Ага, понятно — любопытство заело. У этого говнюка, выходит, имеются Способности к выявлению Одаренных с Некромагическим Даром. Только вот здесь он проперся — нет у меня Таланта к Некромагии. У меня Способности немного иного плана, хоть и позволяют управлять Некроконструктами. Даже не Способности, а Проклятие Кромки и Благословение Владычицы Серых Пределов.

— Ты ничего не чуешь, потому что я не Некромант! — Крикнул я в ответ, утянув Василинку себе за спину. Чтобы глаза этому белоглазому упырю не мозолила. А то еще саданет Заклинанием за строптивость, с этого говнюка станется!

— Тогда, кто ты? — Явно озадачился Рубежник. — Я еще не встречал подобных тебе Тварей.

— Кто из нас Тварь, это надо еще разобраться, — произнес я, наблюдая за реакцией утырка в белом, которому мой ответ не понравился. — Не лезь ко мне — и все будет хорошо! Разойдемся полюбовно, дядя! — предложил я, в принципе, уже не надеясь на благополучный исход.

— Он не отступится, мессир! – раздался бархатный голос Грималкина у меня в голове.

— Наш пострел везде поспел? — Мысленно усмехнулся я. — Ты и у него в черепушке уже пошарил, хвостатый? — Если Ментальные способности моего ушастого спутника позволили провернуть такой фокус, а я чувствовал, что мозг Рубежника был надежно защищен от подобных атак, то с котом надо постоянно держать ухо востро.

— Так вы и сами могли это спокойно провернуть, мессир, — отозвался кот.

— Мог, — спокойно согласился я, — только вот Силы у меня не так уж и много осталось. Вдруг «завтра» война — поберечь бы…

— Я так и понял, мессир, поэтому и решил помочь, — ответил кот. — Мне для этого никакая Магия не надобна — врожденные Способности нашего Рода! — добавил он с гордостью.

— Да ты просто сокровище, Грималкин! — похвалил я говорящего пройдоху. — Мне с тобой просто повезло!

— Я же говорил, что пригожусь вам, мессир, — вкрадчиво ответил кот. — А теперь готовьтесь, он уже решил вас уничтожить! Вы для него слишком непонятны…

— Ну, это мы еще посмотрим, кто кого уничтожит…

— Не сомневаюсь в вас, мессир, — произнес кот, — но все-таки будьте осторожны!

— Принял, дружище! — отозвался я напоследок. — Только сам под удар не попади…

— Мне приятна ваша забота, мессир! — польщенно отозвался Грималкин и замолчал.

— Отдай мне Ходячего, — предложил Рубежник, — и мы, может быть, сможем договориться!

— Я разве плохо объяснил в первый раз? — Удрученно покачал я головой. — Этот Мертвяк — мой друг! А я друзьями не торгую! Ферштейн?

— Ты, видимо, сошел с ума, чужанин? — Занервничал Рубежник: я был ему непонятен, все непонятное пугает. — Это же тупой Некрот! Как можно считать другом тупого Мертвяка?

— Сам ты тупой, Светлейший! — неожиданно подал голос Молчан. — А я — нормальный, только немного мертвый!

После слов Мертвяка всадник не смог сдержать изумления, проступившего на его лице. Я лишь слегка прикоснулся Ментальным Даром к его Сознанию, чтобы почувствовать потрясение Рубежника. А в следующий момент он ударил… Только вот я был уже настороже и сыграл на упреждение, в одно мгновение расплющивая ему руку Гравитационными «Тисками» и одновременно ломая стройное Плетение активированного Заклинания.

Рубежник заорал, размахивая изуродованными остатками руки и щедро орошая кровью свои белоснежные доспехи. Заклинание же рассыпалось, бессмысленно вплеснувшись в Эфир потоками Сырой Силы, которую я мгновенно поглотил. Однако, Магии с этого я поимел с гулькин хрен — большая её часть при переходе из одного состояния в другое попросту преобразовалась в тепловую энергию.

Температура воздуха резко подпрыгнула градусов на пять, а рассыпавшееся Заклинание опалило жаром самого незадачливого Мага. Он заорал еще сильнее — поскольку напяленный на него металлический доспех местами раскалился докрасна. Но гребаный утырок оказался крепким орешком, чтобы справиться со всеми неприятностями и прийти в себя ему не понадобилось много времени.

В мгновение ока он активировал Большое Целительское Заклинание, остановившее хлеставшую кровь из обрубка руки и громко заорал своим пешим бойцам:

— Убейте Колдуна! Убейте Мертвяка! Смерть им!

— Смерть! Смерть! Смерть! — откликнулись бойцы на призыв командира, кидаясь в убийственную атаку.

Убийственную, естественно, для меня и для моих друзей, поскольку их щадить никто не собирался. Невзор к тому времени уже сообразил, что ничем хорошим это не кончится, и попытался утащить с площади Василинку. Но гордая девушка, выдернув ладошку из руки своего дяди, осталась рядом со мной.

— Беги, красавица! — произнес я, раскрывая над нашими головами Защитный Купол, и вливая в него остатки Магии из Резерва. — Тебе еще жить и жить, а здесь неизвестно еще, чем все это кончится…

— Не уйду, деда! — Замотала головой девчушка. — Если и умрем, так вместе!

— Беги, дура! — Закричал на нее Невзор, пугливо втягивая голову в плечи, когда в развернутый Магический Купол полетели первые атакующие Заклинания противников.

Каждый из бойцов покалеченного мною всадника оказался Одаренным, да еще и с нехилым запасом Сил, если судить по Боевым Плетениям, которыми они нас попотчевали в первые же секунды противостояния.

— Не уйду, дядя! И не пытайся меня увести! — Уперлась девчушка, сверкая глазами, не хуже, чем до этого Рубежник. И, причем, без всякого применения Магии. — А вот ты уходи подобру-поздорову! Кто без тебя городищем управлять будет? Уж не Нечай ли?

— Совсем сумасшедшая! — ругаясь, воскликнул тивун. — Такая же безумная, как и твоя мать! Оставайся, я сделал все, что мог! Как мне теперь отсюда выбраться?

— Просто беги — Защитный Купол непроницаем только снаружи, — ответил я.

— Безумцы! — прошипел Невзор. — Первуша, ты со мной? — окликнул он паренька, вьющегося вокруг Василинки.

— Нет — я тоже остаюсь! — гордо ответил пацан, которому, по всей видимости, тоже было на все наплевать, только бы его любимая была рядом. — А вы бегите, дядя Невзор, — ехидно улыбаясь, произнес он, — а то поздно будет!

— Ну и пропадайте! — Обреченно махнул рукой тивун, выскакивая из-под Защитного Купола с противоположной атаке стороны.

Петляя, словно заяц, бегущий от своры собак, он добежал до ближайшего переулка и скрылся в его темной подворотне.

— Что же мне с вами делать-то, ребятки? — Задумчиво почесал я затылок. — Силенок-то у меня в Резерве совсем не осталось… Долго я Купол не продержу — вона, как хреначат, собаки! Словно у них полные карманы Накопителей… Карманы! — Меня неожиданно осенило, что я еще не все Кристаллы опустошил, найденные в тайнике горе-Лекаря Малыги.

Сунув руку в карман штанов, я выудил из него остаток Магических камней и поглотил всю содержащуюся в них Силу. Резерв пополнился, но даже с таким количеством Магии, сражаться на равных с Рубежниками не представлялось возможным. Ни о каком основательном ответном ударе речи даже не шло. Да и Защитный Купол на таких ресурсах долго не протянет. Надо было придумать что-то… Что-то такое, на что хватит даже этих жалких запасов…

У меня даже мозги задымили от напряжения! Но, как назло, в голову ничего путного не лезло. Может попробовать вывести их из «игры» по одному, размалывая в кашу их головы Гравитационными Силами, как я уже поступил с рукой их тупого командира? Но, нет, прикинув примерный расход оставшейся Энергии, я понял, что до того, как опустеет Резерв, в лучшем случае смогу размазать пару-тройку человек.

Нет, не вариант! Здесь нужно что-то другое… Жаль, до запасов Некроэнергии Стриги заначенных на её «личном» кладбище', мне было не дотянуться. Я уже примерно представлял, как их можно «переработать», чтобы они выступили этакой эрзац^[30] - Силой, подобной обычной Магии…

— Тля! Ну отчего же я такой тупой! — в голос выругался я, наконец-то найдя приемлемое решение проблемы.

— Деда, с тобой все в порядке? — обеспокоенно произнесла Василинка, трогая меня за плечо.

— В порядке, внучка! Еще как в порядке! –обрадованно закричал я, обнимая девчушку и пускаясь с ней «в пляс».

— Чего-то я так не думаю… — Изумленно уставился на нас Первуха. — Как думаешь, Молчан, у деда кукуха совсем улетела? — прошептал он, наклонившись к самому уху Ходячего.

— Поживем-увидим, — пожав плечами, философски отозвался Мертвяк, хотя, кто-кто, а он-то свое уже пожил.

— Так, отставить поносѝть дедушку зазря! — прекратив кружиться с Василинкой, сурово прикрикнул я на пацана. — Дедушка не сбрендил! Дедушка еще очень даже соображает!

Бух! Бух! Бух! — Защитный Купол расцвел всеми цветами радуги в местах попадания атакующих Заклинаний. Но он все еще успешно отражал боевые Плетения, которыми нас в изобилии угощали Рубежники. Стоять-то он стоял, однако визуальные проявления в обычном, да и в Магическом Зрении, стали намного тускнее, что говорило о его скором исчезновении. Надо было спешить! Чем я и занялся.

— Итак, ребятки-девчатки! — привлек я внимание моей немногочисленной группы, хотя оно всецело мне и принадлежало. — Строимся вот здесь! — Я указал место. — Друг за другом. Первый — Молчан! За ним — Первуха! Следом — Василинка! Ну, а я — замыкающим! Всем понятно!

— Понятно! — хором ответил кромешники.

— А теперь, смотрите, чего дедушка придумал… — Я картинно прищелкнул палцами. — Трах-тибидох-тибидох!

И под куполом развернулось ярко светящееся «пятно» сформированного мною Портала. Как раз на его создание Силенок хватило. Почти в ноль опустошил свой Резерв. Но главное, что портал сформировался! И мы с его помощью сейчас отсюда навалим.

— Ой, батюшки! — взвизгнула девчушка, отпрыгнув от Магического Перехода.

— Спокойно, внучка! Это — Портал! Магический Переход, если по-простому. Войдем в него, а выйдем совсем в другом месте! Понимаете?

— Ой! Деда! Ты опять нас всех спас! — Василинка вновь повисла у меня на шее, радостно расцеловав в небритые щеки.

— Рано веселиться, красавица! — осадил я немного девчушку. — Вот окажемся за…

Договорить я не успел, что-то особенно громко бумкнуло. Защитный купол полыхнул так ярко, аж до рези в глазах и рассыпался к чертям собачьим.

— Быстро в портал! — заорал я во все глотку, буквально закидывая Василинку в светящийся круг.

Остальные тоже не стали медлить и стремительно исчезли в Переходе. Я же остановился на самом «пороге» и, обернувшись, показал «фак» оттопыренным средним пальцем со всех ног бегущим ко мне Рубежникам. Ублюдки, конечно, не поняли всю «сакральность» этого жеста, но это было нужно не им, а мне.

— Имел я вас, соплежуи! — Ядовито усмехнувшись, я шагнул в портал и закрыл его за своей спиной.

Портал вывел меня именно туда, куда я и рассчитывал попасть — во двор возле разрушенной хижины Стриги. Развалины избушки еще дымили, стелясь по земле вонючим дымом. Разило гарью и смрадом сгоревшего мяса, видимо где-то там, под завалом обугленных бревен, еще тлела разорванная на кусочки тушка Лесной Ведьмы.

Выскочив из портала я со всей дури ткнулся в спину Первухи, едва не уронив пацана на землю. Он взволнованно обернулся, но узнав меня облегченно выдохнул.

— Чего стоим, кого ждем? — сварливо произнес я, обходя застывшую в неподвижности компанию моих соратников.

— Так это, деда… — Голос Василинки дрогнул. — Тут это…

Она не договорила, но я все уже понял: выскочившие из Портала кромешники попали в самый эпицентр моей мертвой армии. Весь двор и близлежащие заросли были заполнены, насколько хватало глаз, стоявшими плечом к плечу Мертвяками. Ну, да, я же сам указал им именно на эту «точку» сбора.

Хм, а я и не думал, что их здесь столько соберется! Хорошо еще, что они не успели наброситься на моих живых друзей — вон как сверкают мутными глазенками упыри в первых рядах — того и гляди, кинутся. Горячая кровь и живое мясо «бодрит» их куда лучше, чем красная тряпка разъяренного быка.

Я отдал мысленный приказ Умрунам очистить двор Стриги, и забыть о моих друзьях, не рассматривая их в качестве добычи. Наблюдая, как Мертвяки беспрекословно освободили вытоптанный двор, я порадовался как легко и непринужденно у меня выходит ими управлять, даже не перекидываясь в Сумеречную Ипостась! Благословение Великой Уравнительныцы оказалось убойным приобретением. Правда, я так и не догнал, за какие-такие заслуги оказался удостоен подобной милости?

Но с этим можно разобраться и позже. Сейчас же меня больше всего привлекал «природный Накопитель» Некроэнергии Лесной Ведьмы — её кладбище, полыхающее изумрудом в Магическом Зрении. Нужно было понять, как освоить эту прорву Энергии и перевести её в «удобоваримую» форму.

— Отдохните пока, — посоветовал я Василинке с Первухой, в отличие от Молчана они были живы и чудовищно устали. — На какое-то время вы в безопасности.

Мои юные друзья не стали противиться предложению, и постарались устроиться на отдых под развалившимся навесом, уцелевшим по какому-то стечению обстоятельств.

Я потянулся Энергетическим Щупальцем к ближайшей могилке, насыщенной Некроэнергией и, к огромному изумлению, без труда её зачерпнул. По моим Меридианам заструился бодрый ручеек Силы, отдаленно напоминающий обычную Сырую Магию, но «отдающий» явственным «запахом» тлена и разложения. Дойдя до Источника, поток Некроэнергии замедлился, как будто встретил неожиданно препятствие. Я напрягся, если у меня не получится усвоить эту Силу, пусть и с неприятным «душком» — все пропало…

Я пытался и так и этак заставить Источник пропустить через себя этот необычный продукт, но у меня нихрена не выходило. Черт! Черт! Да что за дерьмо-то сегодня творится! От нахлынувшего раздражения я неосознанно для самого себя перекинулся в Проклятую Ипостась — и все заработало! Некроэнергия щедрым потоком прошла Источник и начала заполнять Резерв!

— Фух! — Я облегченно выдохнул — самая важная часть моего плана сработала. Теперь мне нужно было только время, пока я не перекачаю всё это «богатство» в свою «сокровищницу». — Молчан, дружище! — окликнул я Мертвяка, со скрипом проведя отросшими когтями по крепкой Костяной Броне. — Не желаешь и себе такую же «отрастить»…

Чтобы поглотить весь запас Некротики Лесной Ведьмы, мне понадобились почти целые сутки. Но нам никто не мешал. Видимо, урок преподнесенный мною Рубежникам, оказался для них весьма существенным щелчком по носу. Думается мне, они решили убраться восвояси. Но то, что они вернутся с куда большими силами, ни у кого из нас не вызывало сомнений.

Но я тоже не терял времени даром, насыщая переработанной Некроэнергией протухшие тела моего мертвого воинства. И к исходу суток они уже не напоминали разваливающийся на куски сброд — они стали настоящими Монстрами. Быстрыми, сильными, защищенными костяной броней, вооруженными чудовищными зубами и когтями.

А уж в какого «красавца» я превратил Молчана — это вообще достойно отдельного описания. Он стал настоящим произведением «Боевого Некротического Искусства»! Куда там Некромантам из «Наследия предков»! Да они бы себе все локти искусали, если бы довелось лицезреть эту жуткую машину для убийств.

— Молчан, — не преставая любоваться делом своих рук, спросил я Метрвяка, — ты знаешь, где у Рубежников «гнездо»? Где обитает их главная «наседка»?

— Да, Гасан Хоттабыч, знаю, — прорычал Молчан, сверкнув острейшими зубами. — «Замок Света». Мне приходилось там бывать…

— Тогда в путь, друзья мои!

По дороге до пресловутого и ужасного «Замка Света» (и какой дебил придумал это название?) ничего необычного с нами не произошло. Да и чтобы могло произойти, когда от поступи моего мертвого воинства всё и вся вокруг разбегалось без оглядки и забивались «по углам и щелям»?

А вот на самом подходе к замку, когда я уже видел его высокие острые шпили, протыкающие небеса, нас встречали — группка из трех Рубежников под белым флагом. А один из них — тот самый, с покалеченной рукой, висевшей сейчас на перевязи. Он даже засохшую кровь со своего доспеха не успел нормально оттереть. Видать сильно спешил и спотыкался.

— Чего надо, ребятки? — «миролюбиво» полюбопытствовал я, остановив колонну моих Некросолдат.

— Мой Господин — Владыка Света, хочет с вами поговорить! — Почтительно склонив голову, произнес подранок, как быстро он научился вежливости! — Господин любезно предлагает встретиться на нейтральной территории. Один на один. — Рубежник указал на белеющий посреди огромного поля шатер.

Я бросил взгляд туда, куда указывал всадник, и увидел открытый шатер, под которым стоял накрытый стол и два кресла. Одно из которых и занимал сам Владыка Света. Как он выглядит, издалека мне рассмотреть не удалось.

— Вы согласны? — спросил всадник.

— А что, и поговорим! — Улыбнулся я широкой улыбкой, направляясь прямиком к шатру.

По мере приближения становилось ясно, что поджидающий меня «господин» не является человеком — рост великоват. Похоже, что этот Владыка из Асуров, Титанов, или еще какая «чертяйка». Но меня таким было не напугать — поставлю еще один крыж в списке уничтоженных уродов. Делов-то?

Лица Владыки я рассмотреть не мог — он сидел ко мне спиной, облаченный, как и его воинство во все белое. М-да, похоже, что мне попался очередной пижон. Я обошел шатер, намеренно не обращая внимания на его хозяина и уселся в свободное кресло. Только после этого я поднял голову и взглянул в лицо Владыки Света.

— Мать моя женщина! — непроизвольно воскликнул я, узнав знакомые черты хозяина замка. — Какого хрена ты тут забыл, Кощей⁈

КОНЕЦ ВОСЬМОЙ КНИГИ

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Примечания

1

Длина дхоти — признак касты. Чем она повязка длиннее, тем выше каста.

(обратно)

2

Стрига (стрыга, стригонь) — упырь, демон, ведьма в легендах Трансильвании, Западной Украины и Силезии. Чтобы стрига не могла вредить людям, нужно было выкопать её и проколоть ей сердце дубовым колышком (но только по легендам Силезии, поскольку в аналогичных легендах соседних народов утверждалось, что наилучшим средством является осиновый кол) либо отрезать ей голову и затем ударить её по ногам. Если кого-то при жизни могли заподозрить, что после смерти он станет стригой, то его хоронили ртом вниз и вставляли ему под губы камень; другим способом были похороны с серпом у головы или посмертное обезглавливание и похороны головы отдельно от тела.

(обратно)

3

Гуль — мифическое существо и фольклорный персонаж. В англоязычной литературе в основном описываются как трупоеды и расхитители могил, живущие на кладбищах и близ могильных курганов. Упоминается во многих произведениях, не только английских и восточных, но и европейских. У европейцев гуль изображается как труп, полностью потерявший человеческий облик и живущий в пустых могильниках.

(обратно)

4

Ведьмины круги (ведьмины кольца, эльфовы кольца, колдовские кольца) — круги диаметром от нескольких десятков сантиметров до нескольких метров, образованные грибами. Истории о «ведьминых кольцах» популярны в мифологии: считается, что в этих местах эльфы или лесные духи по ночам водят хороводы.

(обратно)

5

Нитсшест — у германских племен шест для проклятия врагов. Название происходит от понятия нитс. Нитс — у древнегерманских племён термин, обозначающий потерю чести или статус злодея. Нитсшест представляет собой длинный деревянный шест с головой недавно зарезанной лошади на конце, иногда с накинутой шкурой лошади на шест. Голова животного была обращена в сторону цели. Само проклятие могло быть вырезано рунами на шесте.

(обратно)

6

Гримуа́р, или гримория — средневековая книга, в которой, как считалось, описываются магические процедуры и заклинания для вызова духов (демонов) или содержащая какие-либо колдовские заклинания.

(обратно)

7

Нирва́на (от санскр. — «угасание», «прекращение», «отсутствие» волнения, беспокойства, неудовлетворённости, нетерпения, страстей) — существует множество определений понятия «нирвана», но обычно оно связывается с состоянием освобождения от беспокойства, свойственного бытию (бренной жизни).

(обратно)

8

Шесток — это площадка перед устьем русской печи, на которую ставилась посуда, извлеченная из горнила. В некоторых селах его еще называли припечник. На шесток выставляли приготовленную пищу, сюда же выгребали угли для утюгов и самоваров.

(обратно)

9

Грималкин(Греймалкин, Гримолохин) — в одной из шотландских легенд упоминается как волшебная серая кошка, обитающая в горной местности. В период раннего Нового времени имя Грималкин стало ассоциироваться с дьяволом и колдовством. Женщин, судимых как ведьм, часто обвиняли в том, что у них есть фамильяр по имени Грималкин. Во многих произведениях того времени представлен говорящим.

(обратно)

10

Йольский кот — в исландском фольклоре чёрное чудище величиной с быка, приносящее проблемы. Недаром в Исландии про нарушителей традиции говорили: «Он надел на себя Йольского кота» (т.е. «навлёк на себя проблемы»).

(обратно)

11

Фамилья́р — волшебный териоморфный дух, согласно средневековым западноевропейским поверьям, служивший ведьмам, колдунам и другим практикующим магию. Считалось, что фамильяры служили и помогали колдунам и ведьмам по хозяйству, в различных бытовых делах, но также при случае могли помочь околдовать кого-нибудь.

(обратно)

12

Стихотворение М. Ю. Лермонтова «И скучно и грустно, и некому руку подать».

(обратно)

13

Наименования племен, проживающих в древние века на территории Москвы и Московской области.

— Мещера́ или мещёра — древнее финно-угорское племя, вошедшее в состав Древнерусского государства и растворившееся в русской и эрзянской народностях.

— Ме́ря, меря́не — летописное племя, древний финно-угорский народ, проживавший в том числе северной и восточной частях Московской области.

— Вя́тичи — восточнославянский племенной союз, проживающий в VIII—XIII веках в том числе на территории современной Московской области.

— Кри́вичи— союз восточнославянских племён, существовавший в VIII—XII веках.

(обратно)

14

Гла́диус или гла́дий — древнеримский короткий колющий солдатский меч (до 60−70-ти сантиметров длиной (длина в разные эпохи была разной)), носился у правого бедра военнослужащего рядового состава.

(обратно)

15

Курбат — толстяк, карапуз, древнерусское прозвище.

(обратно)

16

Анна́лы — погодовые записи событий, связанных с жизнью города, области или страны. Наиболее известное произведение с этим названием принадлежит Тациту. В современном языке слово «анналы» часто используется в значении «хроника», запись значительных событий.

(обратно)

17

В армии СССР перловую кашу называли «шрапнелью» (за визуальное сходство), а также «кирзой» и «болтами».

(обратно)

18

Пейзане — устар. условно-идиллический образ крестьянина в художественной литературе, живописи, театре.

(обратно)

19

Слово или выражение, заменяющее другое, неудобное для данной обстановки или грубое, непристойное. Например, «неумный» вместо «дурак»".

(обратно)

20

Воздух поднимается над нагретыми предметами и при этом неравномерно «дрожит» — называется турбулентной конвекцией. Конвекция — передача тепла потоком жидкости или газа, а турбулентная — так как поток неоднородный, хаотический. А видим мы это благодаря явлению рефракции — преломлению света в атмосфере, величина которого зависит от плотности и температуры воздуха.

(обратно)

21

Мессир — франц. messire, от древн.-франц. sire, господин, от лат. senior, старейший, почетнейший. Позже — обращение к именитому гражданину в средневековой Италии и Франции.

(обратно)

22

«Пусть тебе приснится…» — автор слов — Леонид Фадеев, музыка — Игорь Крутой.

(обратно)

23

«Марш Буденного» — музыка — Дмитрий Покрасс, слова — Анатолий Френкель.

(обратно)

24

Плюшкин — один из персонажей романа-поэмы Н. В. Гоголя «Мёртвые души», помещик. Отличался маниакальной жадностью.

(обратно)

25

Имеются ввиду известные стоки из стихотворения А. С. Пушкина «Во глубине сибирских руд…» — «Оковы тяжкие падут, Темницы рухнут — и свобода. Вас примет радостно у входа, И братья меч вам отдадут».

(обратно)

26

Малыга — имя (прозвище), происходящее от внешности его хозяина — маленький, мелкий.

(обратно)

27

КВ — коньяк выдержанный, напиток крепостью порядка 40–42% и возрастом 6–7 лет.

(обратно)

28

Харо́н в греческой мифологии— перевозчик душ умерших через реку Стикс (по другой версии — через Ахерон) в подземное царство мёртвых. Изображался мрачным старцем в рубище. Харон перевозит умерших по водам подземных рек, получая за это плату (навлон) в один обол (по погребальному обряду находящийся у покойников под языком). Он перевозит души только тех умерших, чьи кости обрели покой в могиле. Только золотая ветвь, сорванная в роще Персефоны, открывает живому человеку путь в царство смерти. Ни при каких условиях обратно не перевозит.

(обратно)

29

Птомаи́ны (от греч. — труп), или трупные яды — термин, использовавшийся для обозначения биогенных диаминов, получающихся в результате гнилостных процессов — частичного разложения белка и декарбоксилирования его аминокислот. Основные птомаины — путресцин и кадаверин, а также спермидин, спермин и нейрин. Имеют характерный «сладковатый» (типичный трупный) запах. Однако острая токсичность птомаинов (в опытах на крысах) сравнительно невелика.

(обратно)

30

Эрза́ц (суррога́т) — неполноценный заменитель чего-либо.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

*** Примечания ***