Японская новелла 1960-1970 [Томодзи Абэ] (fb2) читать постранично

Перевод с японского

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»

МОСКВА 1972

Составитель К. РЕХО

Предисловие В. ГРИВНИНА

Редактор В. КУЗНЕЦОВ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Японская новелла имеет многовековую историю, «Ямато-моногатари» («Японские рассказы») — один из крупнейших памятников жанра — датируется X веком. Конечно, тысячелетний путь ее развития не был ни монотонным, ни даже просто поступательным. Новелла в Японии переживала периоды стремительного взлета, как, например, в XVII веке, при жизни выдающегося писателя Ихара Сайкаку, которым зачитываются в Японии вот уже триста лет, или в двадцатые годы нашего века, когда на литературной арене появился Рюноскэ Акутагава, аккумулировавший в своем творчестве традиции Востока и Запада и вливший японскую литературу в широкий поток мировой. Но переживала она и периоды спада, в XII–XIV веках например, когда новеллу почти полностью вытеснил героический эпос и исторические сказания, или в XVIII–XIX веках, когда основным жанром стал роман.

Но, видимо, ни одна из эпох не знала такого бурного расцвета новеллы, свидетелями которого являемся мы сегодня. Здесь нужно, правда, оговориться. Нередко японская критика высказывает мысль об упадке новеллы. Об этом писал, например, Сёйти Саэки^[1], утверждавший, что новелла третируется сейчас в Японии как «второстепенный жанр». Но ведь, говоря об упадке новеллы, он сравнивает современных новеллистов с Рюноскэ Акутагавой. Любые сравнения на этот счет спорны, и тем более попытка сопоставить явление выдающееся с более или менее обычным. Так что аргумент «раньше было лучше» не самый корректный в оценке того или иного явления сегодняшнего дня.

Более аргументированно пытается подойти к оценке японской новеллы известный писатель Акацуки Канбаяси^[2]. «Огромное количество новелл, появляющихся в журналах, — говорит он, — несколько искажает истинное положение с новеллистикой в Японии в последние годы. Она страдает двумя недостатками: отсутствием эксперимента и слабостью сюжета». Выход он видит в преодолении шаблонности, главным образом с точки зрения формы.

К сожалению, оценивая состояние новеллы, японская критика и сосредоточивает основное внимание на форме, почти полностью игнорируя содержание, активность раскрытия писателем жизненных коллизий, созвучность произведения событиям, происходящим в мире. Если же обратиться именно к этой стороне японской новеллистики последнего десятилетия, то, думается, будет вполне обоснованным утверждение именно о ее расцвете в шестидесятые годы. Во всяком случае, с тем фактом, что новелла занимает огромное место в современной японской литературе, несомненно, согласятся даже ее критики.

Для привлечения в литературу молодых талантливых рассказчиков крупнейшие литературные журналы «Гундзо» («Групповой портрет»), «Бунгакукай» («Литературный мир»), «Синнихон бунгаку» («Новая японская литература») объявили премии начинающим писателям, премии так и называются: «Новые имена». Этому же служат и учрежденные почти сорок лет назад крупнейшие и наиболее авторитетные премии — премия имени Акутагавы и премия имени Наоки, а также основанная после смерти (1965) известного писателя Дзюнъитиро Танидзаки премия его имени. Можно с полным основанием утверждать, что в сегодняшней японской литературе нет ни одного значительного писателя, который в начале своего творческого пути не был бы удостоен одной из этих премий. Такое пристальное внимание критики к новелле способствовало, несомненно, ее популярности как среди читательской аудитории, так и среди самих писателей.

Чем же объяснить приверженность японских писателей, которую мы наблюдаем в послевоенной Японии, к новелле? Дать на этот вопрос однозначный ответ, видимо, невозможно. Но если бы мы попытались из целого ряда причин выбрать главную, то, несомненно, обратились бы к «проблеме политики и литературы» — другими словами, к проблеме социальной активности, социального темперамента писателя. С 1946 года, вот уже четверть века, проблема эта волнует писательскую общественность Японии, не сходит со страниц японской прессы. В чем должно выражаться участие литератора в политической жизни страны и неизбежно ли оно вообще? Должна ли политика присутствовать в произведениях художественной литературы и какое влияние оказывает она на творчество? Вот примерно тот круг вопросов, на которые пытаются найти ответы японские литераторы.

Шестидесятые годы в Японии были периодом наиболее острой полемики по вопросу политики и литературы. И надо сказать, сейчас уже почти не раздаются голоса, отрицающие необходимость связи литературы с политикой. Другое дело, как японские литераторы мыслят себе эту связь. Проблема политики и литературы предстает в новом