Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
На всем пространстве между рекой и окопами рвались снаряды. Слева, по лугу, к ним двигалась сплошная стена разрывов.
— Вот тут-то они нас накроют!
Водитель оставшегося тягача спрыгнул с сиденья, распластался на земле.
Трах! Трах! Трах! Трах!
Харитон Акимыч, завалившись на бок в какую-то ямку, мелко, часто крестился.
— Ох, тыж, твою так… близко положил!.. — Одновременно перекрестился. — Ох, ты ж!.. Еще ближе! — Перекрестился.
Трах! Трах!..
Как ни скучно было лежать в эту минуту на открытом месте, Дорохин не выдержал, расхохотался.
— Прибегаешь, дед? В крайнем случае?..
И вдруг — сразу утихло. Вероятно, немцы разгадали уже точное направление танковой атаки. Здесь утихло, зато справа, за селом Теплым, загремело сильнее. Била и наша артиллерия, куда-то вглубь, по немецким тылам. Застучали пулеметы, автоматы.
— Товарищи, не могу идти! — закричал сзади Головенко.
— Тракториста ранило! — поднялся дед. — Кузьма, где ты?
Старшина подвел под руку прыгающего на одной ноге Головенко.
— Деревяшку отбило…
— Посадите его на тягач, — сказал Дорохин. — По живому не зацепило? Лезь, указывай дорогу водителю.
…В хуторе Дорохин распрощался с Харитоном Акимычем.
— Ну, не будешь больше приставать к нам! Паши, сей, не поминай лихом!
— Какое — лихом! Товарищ лейтенант! Что б я тут, председатель, делал без тягла? А теперь — пойдем жить!.. Мы вам тут, на этой площади, памятник поставим!
— Вы еще разберитесь, что за трактор, как он там перезимовал в речке. Может, все поржавело.
— Сверху поржавело — очистим. А внутри — его же маслом смазывали… А Дуня, товарищ лейтенант, девка хорошая… Приезжай к нам… В председатели тебя выберем. Передам тебе дела из полы в полу, — знаешь, как в старое время лошадей продавали?
— До свиданья, Акимыч! Трактор получил? Получил. Ну, вали домой! И не мешай нам воевать…
Вскоре их дивизию сменили, отвели в тыл, километров за восемьдесят от передовой, в резерв. Там они стояли два месяца, ремонтировались, принимали и обучали пополнение и на Миус уже не вернулись — дивизия влилась в состав другой армии.
Участвовать в июльском большом наступлении Дорохину довелось на другом фронте.
И как бывает у солдат, когда вспоминал он хутор Южный на Миусе, мечталось еще заглянуть туда после войны, встретиться с знакомыми, полюбившимися ему людьми, посмотреть, как расцветает жизнь на месте бывших развалин и окопов, найти свой блиндаж где-то в саду между яблонями, посидеть на обвалившемся, заросшем бурьяном бруствере, выкурить махорочную цигарку, послушать песни девушек, обрывающих с веток красные яблоки… Но много было потом еще хуторов и сел по пути на запад, и каждый освобожденный им клочок земли стал Дорохину родным. А когда окончилась война, ему уж было не до того, чтобы объезжать все те места, что прошел он со своими бойцами. Надо было и самому начинать работать, восстанавливать разрушенное войною народное хозяйство, запахивать вчерашние окопы.
1952
Последние комментарии
1 день 16 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 17 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 5 часов назад